Наша свобода воли — иллюзия?

• Том Стаффорд
• BBC Future

17 августа 2015

Автор фото, Getty

Возможно, эксперименты со свободой воли и не в состоянии ответить на вопрос, действительно ли мы являемся хозяевами своей судьбы, но они демонстрируют, насколько мало нам известно о собственном уме, подчеркивает корреспондент BBC Future.

Речь пойдет об одном из самых известных экспериментов в области нейробиологии, до сих пор вызывающем ожесточенные научные споры. В 1983 г. американский психолог Бенджамин Либет показал, что наше ощущение свободы воли на самом деле, возможно, является иллюзией.

В эксперименте, поставленном Либетом, было три важных компонента: ситуация выбора, измерение активности головного мозга и часы.

Ситуация выбора заключалась в том, что испытуемому предлагалось на выбор пошевелить левой или правой рукой.

В оригинальной версии эксперимента участники шевелили запястьем; в некоторых последующих версиях нужно было поднять палец на левой или правой руке.

Участников эксперимента Либета предупредили о том, «что желание пошевелить рукой должно возникнуть спонтанно», и что они не должны ни планировать движение заранее, ни концентрироваться на том, в какой именно момент его произвести.

Точный момент шевеления запястьем фиксировался по сокращению мышц при помощи прикрепленных к рукам датчиков.

Изменения мозговой активности замерялись при помощи электродов, прикрепленных к голове над двигательной областью коры головного мозга (примерно над теменем).

Когда человек решает произвести движение, в мозге возникают электрические сигналы — так называемый потенциал готовности. Причем сигналы различаются для правой и левой половин, и эта разница очевидна при анализе мозговой активности.

Часы были сконструированы таким образом, чтобы испытуемые могли определять время с точностью до долей секунды. Световая точка на циферблате пробегала полный круг каждые 2,56 секунды. Определив положение точки на циферблате, можно было определить и точное время.

Если исходить из предположения, что человек способен определить положение точки с точностью до угловой величины в 5 градусов, то такие часы можно использовать для измерения времени с точностью до 36 миллисекунд, то есть 36 тысячных секунды.

Либет ввел в свой эксперимент еще один фактор. Участников попросили, пользуясь часами, сообщить о точном времени, когда они приняли решение пошевелить запястьем.

Анализ мозговой активности испытуемых показал, что решение пошевелить запястьем, как правило, принималось ими до того, как они осознавали, что произвели это движение.

Физиологи к тому времени уже несколько десятилетий знали, что потенциал готовности в мозге возникает за доли секунды до того, как человек производит движение.

То же самое выявил и эксперимент Либета — потенциал готовности возникал за доли секунды до того, как регистрировалось движение запястьем.

Автор фото, Getty

Подпись к фото,

Мы можем считать, что контролируем собственные действия, но так ли это на самом деле?

Однако самое удивительное выяснилось при анализе сообщений участников о том, когда именно они, по их мнению, решали произвести движение. Это происходило в промежутке между возникновением потенциала готовности и собственно движением.

Иными словами, субъективное ощущение принятия решения пошевелить запястьем возникало позже, чем потенциал готовности. В каком-то смысле решение уже было принято до того, как испытуемые это осознавали.

В действительности ли участники эксперимента сознательно принимали решение, или же их ощущение свободы выбора было всего лишь иллюзией? Споры об этом продолжаются и поныне.

Эксперимент Либета — не единственное научное исследование, дающее пищу для споров о свободе воли в контексте нейробиологии, но его простота и наглядность не дают покоя и тем, кто полагает, что принадлежность человека к биологическим существам налагает определенные ограничения на наше волеизъявление, и тем, кто думает, что свобода воли не настолько зависит от биологии.

Отчасти удивление, которое вызывают результаты эксперимента Либета, связано с двумя весьма распространенными убеждениями относительно природы ума.

Первое из них — это интуитивное ощущение того, что человеческий ум существует отдельно от материального тела.

Именно из-за этого дуализма люди склонны представлять себе ум как нечто чистое и абстрактное, не стесненное биологической оболочкой.

Данную иллюзию легко разрушить, если вспомнить о том, что люди, испытывающие голод, частенько бывают не в духе, но все же это убеждение очень прочно укоренилось в нашем сознании. Иначе нас не удивляло бы то, что нашим мыслям и переживаниям соответствуют электрические импульсы в головном мозге.

Автор фото, iStock

Подпись к фото,

Нам не всегда удается точно описать собственные мысли и чувства, что затрудняет осознание того, когда именно мы принимаем то или иное решение

Если бы мы действительно искренне верили в то, что ум находится в мозге, мы бы воспринимали как должное тот факт, что каждое изменение состояния ума сопровождается мозговой активностью.

Второе распространенное убеждение

— это уверенность в том, что мы достаточно знаем о собственном уме.

Мы верим в то, что возникающее у нас субъективное чувство принятия решений — достоверный источник информации о том, каким именно образом эти решения принимаются.

Ум подобен машине: пока он работает без сбоев, мы находимся в счастливом неведении относительно механизмов его функционирования. Лишь столкнувшись с ошибками или противоречиями, мы догадываемся заглянуть под капот.

Почему я не обратил внимания на эту деталь? Как я мог забыть имя того человека? Или же: почему ощущение принятия решения возникает после возникновения потенциала готовности?

Нет причин полагать, что наше восприятие собственного ума является абсолютно объективным. Напротив, психология дает нам большое количество примеров того, как часто мы ошибаемся.

Ощущение принятия решения, возникающее в эксперименте Либета, может быть совершенно иллюзорным — возможно, на самом деле решение каким-то образом принимает мозг без осознанного участия его владельца.

Или же просто имеет место задержка между процессом принятия решения и возникновением соответствующего ощущения.

Сам по себе факт того, что наше восприятие момента принятия решения не соответствует истинному моменту, не обязательно означает, что мы так или иначе не принимали непосредственного участия в этом процессе.

Об эксперименте Либета с каждым годом выходит все больше научных статей. Он дал жизнь целой академической отрасли, изучающей свободу воли с нейробиологической точки зрения.

Нет недостатка и в критике применимости эксперимента к повседневной свободе выбора. Даже сторонники Либета вынуждены признать, что ситуация, использованная в его эксперименте, возможно, слишком искусственна для того, чтобы достоверно моделировать реальные ситуации выбора, с которыми все мы сталкиваемся каждый день.

Но этот простейший эксперимент продолжает питать научные споры и побуждать ученых к выдвижению новых гипотез относительно связи между свободой выбора и мозговой деятельностью.

А все потому, что Либет наглядно показал, насколько более сложен человеческий ум, чем он нам представляется.

Нейрофизиологи проверили, есть ли у человека свобода воли

https://ria.ru/20181211/1547789853.html

Нейрофизиологи проверили, есть ли у человека свобода воли

Нейрофизиологи проверили, есть ли у человека свобода воли

Ученые проверили знаменитый парадокс Буриданова осла на практике, проследив, как работает мозг человека в момент выбора одной из двух одинаково интересных… РИА Новости, 11.12.2018

2018-12-11T11:59

2018-12-11T11:59

2018-12-11T11:59

нейрофизиология

наука

/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content

/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content

https://cdn25.img.ria.ru/images/67777/12/677771269_0:0:2949:1659_1920x0_80_0_0_c367631399ad0616fd84312bd9389955.jpg

МОСКВА, 11 дек — РИА Новости. Ученые проверили знаменитый парадокс Буриданова осла на практике, проследив, как работает мозг человека в момент выбора одной из двух одинаково интересных альтернатив. Выводы представлены в Journal of Neuroscience.Философов и ученых давно интересует, как человек принимает решения в ситуациях, когда нет очевидно выигрышных и проигрышных вариантов действий. Подобное знание может помочь не только в создании идеальных стратегий поведения для политиков и бизнесменов, но и в понимании корней формирования наркозависимости и других негативных форм поведения.Дискуссии на эту тему, как подметил еще в XIV веке известный французский философ Жан Буридан, часто сводятся к простому вопросу — есть ли у человека свобода воли? На этот вопрос у ученых пока нет однозначных ответов, но в последние годы ученые нашли множество свидетельств того, что «архитектура» мозга очень сильно влияет на склонность людей к риску, алкоголизму, ожирению и импульсивному поведению.Катарина Воигт (Katharina Voigt) из Университета Мельбурна (Австралия) и ее коллеги организовали первую полноценную проверку знаменитой притчи о Буридановом осле.В роли животного, совершающего мучительный выбор между двумя охапками сена, выступили два десятка добровольцев, не подозревавших о реальной сути эксперимента. Они считали, что помогают ученым изучать реакцию вкусовых центров мозга на различные виды чипсов.Нейрофизиологи попросили добровольцев не есть перед экспериментом, а затем предложили им оценить, как много денег они готовы заплатить за каждую из нескольких десятков предлагаемых закусок.После выставления оценок компьютер собрал несколько сотен пар продуктов, один из которых должны были выбрать участники опытов. Часть из них имела совершенно одинаковую или близкую стоимость, что имитировало дилемму осла из притчи. Каждый раз, когда появлялась такая «пара Буридана», ученые включали магнитно-резонансный томограф и наблюдали за изменениями в работе мозга. Аналогичные наблюдения они проводили в концовке эксперимента, когда Воигт и ее коллеги показывали фотографии всех чипсов и просили добровольцев рассказать, что и почему они выбрали.Сравнение этих замеров привело к интересным результатам. К примеру, ученые обнаружили, что люди крайне плохо запоминали свой выбор и правильно вспоминали его лишь в 30 процентах случаев, а еще в 20 процентах они невзначай угадывали его. С другой стороны, наблюдения за работой, как выразились ученые, «монетарных центров» мозга показывают, что позиции добровольцев менялись прямо во время совершения выбора. Что самое важное, эти изменения сохранялись во второй части эксперимента.Это свидетельствует о том, что «постоянные» предпочтения людей могут меняться под воздействием внешних факторов. Иначе говоря, на самом деле они имеют временный, а не неизменный характер, как считалось ранее.Дальнейшее изучение этих цепочек нейронов в префронтальной коре и полосатом теле, как надеются ученые, поможет понять, как именно происходит подобная перемена мнений, и еще больше подтвердит, что «врожденные» предпочтения не на 100 процентов управляют поведением человека.

https://ria.ru/20161124/1482104130.html

https://ria.ru/20160831/1475703307.html

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

2018

РИА Новости

internet-group@rian. ru

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

Новости

ru-RU

https://ria.ru/docs/about/copyright.html

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

https://cdn22.img.ria.ru/images/67777/12/677771269_0:0:2667:2000_1920x0_80_0_0_c04dfad2dd0be42ef70fa77a5a237d2c.jpg

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

нейрофизиология

МОСКВА, 11 дек — РИА Новости. Ученые проверили знаменитый парадокс Буриданова осла на практике, проследив, как работает мозг человека в момент выбора одной из двух одинаково интересных альтернатив. Выводы представлены в Journal of Neuroscience.

«Большинство теорий принятия решений построены на базе того, что у нас есть некий набор постоянных предпочтений, на базе которых мы обычно выбираем лучший вариант. Они не могут объяснить те ситуации, в которых все варианты одинаково хороши. Мы выяснили, как работает мозг в подобных ситуациях и как меняются предпочтения человека», — пишут ученые.

Философов и ученых давно интересует, как человек принимает решения в ситуациях, когда нет очевидно выигрышных и проигрышных вариантов действий. Подобное знание может помочь не только в создании идеальных стратегий поведения для политиков и бизнесменов, но и в понимании корней формирования наркозависимости и других негативных форм поведения.

Дискуссии на эту тему, как подметил еще в XIV веке известный французский философ Жан Буридан, часто сводятся к простому вопросу — есть ли у человека свобода воли? На этот вопрос у ученых пока нет однозначных ответов, но в последние годы ученые нашли множество свидетельств того, что «архитектура» мозга очень сильно влияет на склонность людей к риску, алкоголизму, ожирению и импульсивному поведению.

Катарина Воигт (Katharina Voigt) из Университета Мельбурна (Австралия) и ее коллеги организовали первую полноценную проверку знаменитой притчи о Буридановом осле.

В роли животного, совершающего мучительный выбор между двумя охапками сена, выступили два десятка добровольцев, не подозревавших о реальной сути эксперимента. Они считали, что помогают ученым изучать реакцию вкусовых центров мозга на различные виды чипсов.

24 ноября 2016, 16:55НаукаРоссийские ученые выяснили, почему молодежь всегда аморальнаРоссийские ученые из Института психологии РАН изучили то, как пол, возраст и культура человека влияют на его моральные принципы и суждения, и выяснили, почему пожилые люди всегда считают молодежь аморальной.

Нейрофизиологи попросили добровольцев не есть перед экспериментом, а затем предложили им оценить, как много денег они готовы заплатить за каждую из нескольких десятков предлагаемых закусок.

После выставления оценок компьютер собрал несколько сотен пар продуктов, один из которых должны были выбрать участники опытов. Часть из них имела совершенно одинаковую или близкую стоимость, что имитировало дилемму осла из притчи.

Каждый раз, когда появлялась такая «пара Буридана», ученые включали магнитно-резонансный томограф и наблюдали за изменениями в работе мозга. Аналогичные наблюдения они проводили в концовке эксперимента, когда Воигт и ее коллеги показывали фотографии всех чипсов и просили добровольцев рассказать, что и почему они выбрали.

Сравнение этих замеров привело к интересным результатам. К примеру, ученые обнаружили, что люди крайне плохо запоминали свой выбор и правильно вспоминали его лишь в 30 процентах случаев, а еще в 20 процентах они невзначай угадывали его.

31 августа 2016, 12:07НаукаУченые выяснили, что превращает человека в алкоголикаТяжелые формы алкоголизма могут возникать в результате «отключения» гена PRDM2, отвечающего за сборку молекул белка, критически важного для работы системы самоконтроля в нашем мозге.

С другой стороны, наблюдения за работой, как выразились ученые, «монетарных центров» мозга показывают, что позиции добровольцев менялись прямо во время совершения выбора. Что самое важное, эти изменения сохранялись во второй части эксперимента.

Это свидетельствует о том, что «постоянные» предпочтения людей могут меняться под воздействием внешних факторов. Иначе говоря, на самом деле они имеют временный, а не неизменный характер, как считалось ранее.

Дальнейшее изучение этих цепочек нейронов в префронтальной коре и полосатом теле, как надеются ученые, поможет понять, как именно происходит подобная перемена мнений, и еще больше подтвердит, что «врожденные» предпочтения не на 100 процентов управляют поведением человека.

Свобода воли. Новая точка отсчета / Хабр

К рукам моим тянутся тонкие нити,
Как будто на сцене без них я споткнусь…
Эй там, наверху, вы меня отпустите,
Без нитей невидимых я обойдусь…

А.Жигарев, С.Алиханов «Песня куклы»

Привет, Хабр! Я очень рад, что мои странные статьи, которые я объединил названием “Новая точка отсчета” кому-то интересно читать. И я хочу сказать за это спасибо.

До этого я рассуждал с опорой на какое-то известные фильмы, но иногда хочется поразмышлять в свободном полете.

Я заметил, что все чаще стали появляться статьи психологической и психофармакологической направленности от которых веет научно-доказанной безнадегой. Или прямо, или между строк подразумевается, что свободы воли нет, и мы являемся рабами наших инстинктов, биохимии мозга и организма в целом. Рисуются различные картинки – примерно как на КДПВ.

Хочу поделиться своими мыслями в защиту свободы воли. Подчеркну, что речь не идет о критике научной парадигмы. Как раз наоборот — это попытка взглянуть на свободу с наукообразной точки зрения. Я понимаю, что стартую из невыгодной, а может даже заведомо проигрышной позиции, но я попробую сделать пару рокировок и как-то выстроить линию защиты. Если Вы любите в кругу друзей за кружкой приятного напитка обсуждать необсуждаемое и доказывать недоказуемое, то прошу под кат.

Самый важный вопрос

Вопрос свободы воли является краеугольным вопросом философии и мировоззрения, от которого в конечном итоге зависят жизни и судьбы людей.

Когда начинаешь говорить о свободе воли на тебя чаще всего смотрят, как на идиота. Половина людей делает это от того, что не совсем понимает, о чем идет речь. Другая половина – от того, что слишком хорошо понимают. Чтобы быть понятным первой половине и усыпить бдительность второй, сформулируем этот вопрос в самой безобидной форме, которая тем не менее сохраняет всю остроту проблемы. Итак:

Можем ли мы влиять на свое будущее?

В этом вопросе нет ничего крамольного. Любой здравомыслящий человек, прежде чем заниматься чем-то в своей жизни должен попробовать на него ответить. Хотя бы для себя самого. Даже если для этого придется из обивки своего офисного кресла сделать шаманский бубен. И уехать в тундру, чтобы плясать вокруг костра и пить настойку из мухоморов.

Зачем доказывать очевидное

Если брать, например, меня, то мне не нужны доказательства наличия свободы воли. Я ее чувствую, как чувствуют пять пальцев своей руки. Иногда я смотрю на свою руку, по отдельности двигаю каждым пальцем, а затем сжимаю в кулак. Когда рука послушно выполняет мои приказы я понимаю, что я еще в силах изменить что-то в этом мире. И пусть мне говорят, что это фантомное чувство, как от ампутированной конечности. Я знаю, что у меня есть свобода, как знаю, что у меня есть мысли и эмоции.

Помните ту историю, как собрались мудрецы и стали доказывать друг другу, что движения не существует (знаменитый парадокс Зенона). Один мудрец, возмущенный этими умозаключениями, встал и демонстративно прошелся взад и вперед, а потом вообще вышел из зала.

Думаю, что этот мудрец, если бы его стали убеждать, что у него нет свободы, просто расквасил бы кому-нибудь нос. Вспоминается анекдот.

На суде у женщины спрашивают:
— Зачем вы ударили мужа сковородкой?
— А почему он всем говорит, что я такая предсказуемая?

Но то, что очевидно для одних, может быть неочевидно для других. Более того, для других может быть очевидно совсем другое. И даже если всем очевидно одно и то же, никогда не мешает об этом поговорить, используя различные доводы разной степени научности и эмоциональности.

Не виноватая я, оно само пришло…

Сначала попробую немного разобраться с гуманитарной стороной вопроса. Я понимаю, что следующие размышления ничего не добавят и не убавят в плане наукообразного подхода к свободе воли, но я все-таки порассуждаю об этом.

Если значение свободы воли для точных наук еще можно как-то оспорить, то для гуманитарных отраслей знания свобода воли вообще составляет все их содержание. Особенно это касается теории общества и права.

Предположим, что ученые вскрыли бы все истинные физиологические причины поведения человека. Как мог бы в этом случае выглядеть судебный процесс.

Подсудимый, скажите – почему вы украли у прохожего кошелек с деньгами?
— Я не виноват Ваша Честь, я боялся, что останусь голодным. Вы ведь знаете, – голод – основной инстинкт человека.
— Вы были голодны в тот момент?
— Нет, но у меня был страх перед будущим голодом. Это выработалось в результате эволюции. Вот исследование, где про это подробно написано.
— Ну хорошо, а зачем вы его после этого избили?
— Ну, вы понимаете, мне не понравилось его лицо. Сработала племенная слотовая система. Он мне показался врагом. Про это тоже есть одно совершенно достоверное исследование.
— А зачем вы его ударили ножом?
— Это постдвигательная агрессия. Уровень адреналина подскочил. Кортизол опять же. Вот справка от моего эндокринолога.
— А почему вы ударили его ножом опять (в общей сумме девять раз)?
— Ну это же совсем просто Ваша Честь. Это просто двигательный рефлекс, с замыканием положительной обратной связи. Про это еще Павлов писал. Стыдно не знать при вашей-то должности.

Если Вы считаете, что это абсурд, то ошибаетесь. Уже известны случаи оправдательных приговоров для диабетиков, которые осуществили противоправные действия при низком уровне сахара. Именно с этих фактов часто начинает свои лекции знаменитый исследователь биохимии обезьян и человека Роберт Сапольски.

Почему отрицается свобода воли

На мой взгляд основная причина отрицания свободы воли – в стремлении человека построить вокруг себя предсказуемый мир. И наука является основным инструментом. Наука изучает причинно-следственные связи и помогает конструировать безопасное и понятное окружение.

Но здесь важно то, что правильно сконструированная предсказуемая реальность должна давать человеку право выбора, право реализовать свою свободу. Наука должна придумать выключатель, который предсказуемо включает и выключает свет. Но само решение – включить или выключить свет – должно оставаться за человеком.

Если выражаться более определенно, то причиной отрицания свободы воли я считаю стремление науки построить всеобъемлющую предсказуемую картину мира. Это стремление обусловлено основной задачей науки. Но насколько далеко можно применять детерминистическую методологию в изучении мира, и особенно человека?

Если у тебя в руках молоток, то везде видятся гвозди. Но может быть не стоит вбивать гвоздь в человеческую голову?

Маленький шаг навстречу свободе

Чтобы избавиться от проклятия детерминизма и фатализма, нужно сделать всего одно маленькое допущение:

Не все в этом мире определяется причинно-следственными связями

Как такое может быть – отдельный вопрос и в дальнейшем я его коснусь. Наука уже получила небольшой щелчок по носу столкнувшись с квантовой реальностью. Она сначала опешила от таких странных дел, но потом перегруппировалась, сдула пыль с невостребованной до того времени теории вероятностей (ее тогда использовали в основном картежники), и стала вместо фактов оперировать вероятностями этих фактов. Большинство пациентов успокоились. Самых буйных прикрутили к кроватям. И средняя температура по больнице вновь выровнялась.

Выскажу свое представление о мироздании. Оно мне видится в виде некоторой шкалы. На одном конце полная обусловленность и четкая работа причин и следствий. На другом конце – полная свобода, в том числе от пространства и от времени.

Вопрос в каком направлении по этой шкале мы должны двигаться? Наши предки давно для себя этот вопрос решили. Описание сансары, как полного торжества причинно-следственных связей (кармы) является наиболее мрачным описанием в буддизме. И основной задачей ставилось освобождение из цепких лап причинно-следственного колеса. В других религиях были сделаны примерно те-же самые выводы.

Не дай бог чьему-либо сознанию полностью попасть под власть причинно-следственного механизма.

Свобода воли заложена в фундамент науки

Я попробую показать, что понятие свободы воли фундаментально присутствует в науке. В качестве примера я возьму математику, которая, как известно царица наук.

Одним из основных понятий математики является функция. Как известно в функции есть независимые, или свободные переменные. Уже само название наводит на правильные мысли. Это значит, что некоторая свободная воля произвольно может назначить этим переменным значения, и математика должна послушно указать значение функции.

Интересно также определение предела – основы математического анализа. Здесь предполагается даже несколько существ со свободным волеизъявлением. Одно существо выбирает “наперед заданное значение”, а другое существо “значение аргумента, при котором”.

Принцип моих рассуждений, думаю понятен. Мы выбираем термины, имеющие в своих определениях слова независимый, свободный, и пытаемся понять, что этот термин значит в свете наличия свободы воли. Например – “степень свободы” в математике и механике. Вы можете найти массу других примеров.

Как известно, чтобы иметь правильные суждения, нужно называть вещи своими именами. Математика и физика – как раз те науки, где все называется своими именами. И если там есть понятия независимых переменных и степеней свободы, то значит таковыми они и являются.

Старый трюк с постулатами еще никогда не подводил

Конечно, самый основной вопрос – откуда может взяться свобода и какие физические законы определяют ее существование.

Когда наука не может объяснить какие-то факты, она принимает их за аксиомы. Если вы думайте, что это какой-то шулерский фокус, то ошибаетесь. Это обычная научная практика. Например, Эйнштейну удалось провернуть этот трюк даже два раза: в специальной теории относительности он принял за постулат совершенно необъяснимое постоянство скорости света. В общей теории относительности – равенство гравитационной и инерционной масс, которое тоже было необъяснимым, но точно установленным научным фактом.

Точно также мы должны постулировать, что масса и энергия в нашей вселенной может проявлять свободу. И ее поведение в какой-то части нельзя объяснить причинно-следственными связями. Наука не должна игнорировать свободу воли. Она должна включить ее в свой понятийный и методологический аппарат.

В свете этой идеи правильным будет вопрос (я уже про это упоминал в другой статье) – не как в результате физических законов возникает свобода, а как физические законы ограничивают изначально присущую нам абсолютную свободу.

Второй диалектический барьер

Когда говорят о диалектике – обычно приводят такие связанные понятия – горячее-холодное, тяжелое-легкое, добро-зло. Но на мой взгляд – это слабые диалектические пары. Существуют более сильные диалектические понятия. Их нельзя так просто смешать, как воду в шайке. И переход между ними не так прост. И я бы их назвал диалектическими барьерами.

Как примеры: форма и содержание, стратегия и тактика, материя и сознание, информация и энергия, и, конечно, предсказуемость и свобода.

Рассмотрим подробнее пару – информация и энергия. Совершенно очевидно, что одно без другого существовать не может. Любая информация имеет энергетический носитель. Любая энергия несет в себе какую-то информацию. Несмотря на сложность и неуловимость этой взаимосвязи, человечество преодолело этот барьер. И теперь мы можем конструировать устройства, сочетающие в себе энергию и информацию в любых нужных нам пропорциях.

К такому же диалектическому барьеру относится понятия детерминизма и свободы. Когда-нибудь мы преодолеем и это. И будем конструировать устройства, сочетающие в себе предсказуемость и свободу в той форме и в тех соотношениях, которые нам будут полезны. И тогда искусственный интеллект станет действительно сильным.

Свет свободы

Есть одна история про изобретателя вечного двигателя. Когда ему говорили, что вечное движение невозможно, он отвечал: “Мои глаза говорят мне обратное – все во вселенной вовлечено в вечное беспричинное движение”.

Такое же ощущение возникает у меня, когда я пытаюсь размышлять про свободу воли. Все во вселенной пропитано духом свободы. Это чувство возникает, например, когда я пытаюсь осмыслить странный мир квантовой физики и элементарных частиц.

Вот, например, частичка света — фотон. В своем поведении он проявляет невероятную изобретательность и свободу. Он движется к цели одновременно по всем возможным траекториям. Он взаимодействует с кем хочет и когда хочет. Он всячески противится любым попыткам наблюдения. Он постоянно находится в суперпозиции в отношении любых характеристик. Он все свои квантовые решения откладывает на как можно более далекий срок.

Мы действуем практически так же, как фотон. При решении задачи мы рассматриваем все варианты. Мы откладываем все наши решения на самый поздний момент. Мы не любим, когда кто-то сует свой нос и измерительные приборы в наши дела. Мы никак не хотим и не можем определится, и находимся в суперпозиции относительно почти всех важных вопросов.

Мы сделаны из света. И так же свободны. Просто у нас чуть больше ограничений.

ТЕОРИЯ СВОБОДЫ. От древних греков к нашей современности… | by Кася Шаховская

От древних греков к нашей современности про этапы и проблемы развития личности и почему фраза “никому ничего не должен” выдает в человеке раба

фото Andrei Lazarev на Unsplash, обработка Кася Шаховская

Умение чувствовать и управлять своими эмоциями позволяет понимать другие личности и взаимодействовать с ними. Эти навыки люди развивают на протяжении всей своей истории. “Правильное поведение” в обществе других людей являются основополагающим для формирования семьи и партнерских отношений, необходимых для стабилизации социальной системы.

В конституции каждой страны описаны права и свободы граждан. Но если права человека рассмотрены там достаточно четко, то описание свободы показано скорее через права и не раскрывает самого значения этого термина (например в конституции России). Тем не менее, согласно тому же документу “Осуществление .. свобод человека … не должно нарушать … свободы других лиц. ”

Я попробовала разобраться, что же такое человеческая свобода и что с ней нужно делать, чтобы не мешать быть свободными другим людям.

фото Mike Gorrell, Unsplash, обработка Кася Шаховская

Понятие свободы, как права выбора, зародившееся в Древней Греции, сыграло фундаментальную роль в развитии людей за последние несколько тысяч лет, превращая каждого человека из пассивного объекта биологической эволюции в активного участника общества.

Идея свободы от судьбы или рока является одной из важнейших философских концепций на которых основано современное общество.

Древнегреческий философ Сократ две с половиной тысячи лет назад изменил ход истории, обратившись своими размышлениями к человеку, в то время как мыслители до него больше интересовались природой.

Сократ считал, что судьба каждого из нас не предопределена и человек самостоятельно определяет свое будущее, а не следует уже предначертанному. Это было смелой мыслью для “смертного”, так как греки того времени считали, что даже боги, зависят от таинственного Начала, пребывающего в вечности и их божественные судьбы тоже предопределены.

Что оставалось человеку в его извечном страхе о будущем, кроме как пытаться проникнуть в темную завесу предопределенного? В античном мире было развито искусство предсказаний и к оракулу отправлялись почти за каждым решением. Ключ к толкованию таинственной воли судьбы греки видели и в снах, и в полете птиц, и даже в расположении внутренностей жертвенных животных. Изменить судьбу было нельзя, но можно было получить удачу через благосклонность богов. Прогневавший бога обрекал себя на страдания и неудачи. Особенно актуальными предсказания становились в периоды войн и природных катаклизмов.

Внутренние страхи и неуверенность в своих силах и по сей день часто толкают людей к верованию в сверхъестественное. Поэтому такой важной идею Сократа свободы от рока делало не только смелость движения против традиционных взглядов, религии и общества — особенной ее делало осознание и принятие человеком полной ответственности за свою жизнь. Не подвиг ли это?

Несколько тысяч лет спустя мы все так же, как и древние греки — стремимся переложить ответственность за свое будущее на кого-то по нашему мнению более сильного. Почему мы это делаем?

Верим ли мы, что наших усилий не хватит, чтобы решить сложившиеся трудности? Нуждаемся ли мы в чуде, созданном не своими руками? Трудно принять случившееся, как результат своих собственных поступков. Еще труднее — пережить свои ошибки. Люди не любят идти трудным путем, но у каждого из нас есть право выбора. Сократ подарил человечеству возможность выбора свободы над животными инстинктами и своими страхами.

Хаос и полная свобода следовать своим чувствам, т.е. губительное для социума поведение — всячески осуждались древнегреческими философами. Идею саморазвития Сократа позже разовьет Аристотель, говоря о трех типах человека. Аристотель делил людей, выделяя “людей-растений”, которым нужны только примитивные ресурсы и рост; “людей-животных”, которые руководствуются только эмоциями и “людей-разумных”, т.е. кто руководствуются разумом и добродетелью в принятии решений.

фото Alex Iby, Unsplash, обработка Кася Шаховская

Современные люди говорят о разных уровнях строения мозга, отвечающих разным реакциям. Первый слой — это “рептильный мозг” и его реакция “бей/беги” , инстинкты. Он есть у всех примитивных организмов. Второй уровень мозга — это лимбическая система, контролирует эмоции и реакции типа “хочу/не хочу”. Этот слой мозга есть у всех млекопитающих. Поэтому собака может искренне любить хозяина и защищать его даже ценой своей жизни, но змея никогда не будет отвечать своему владельцу с какой-либо нежностью. Третий уровень мозга — неокортекс, извилины, верхний слой мозга — есть лишь у человека и, в примитивной виде — у некоторых высших приматов.

Неокортекс можно научить управлять сигналами первых двух слоев мозга. Поэтому животное будет бояться врача — сколько его не уговаривай, а человек способен перетерпеть боль от укола или горькое лекарство, блокируя и реакцию бежать и неудовольствие. В детстве мы мало способны на такое ментальное усилие, но взрослый человек может научиться себя контролировать.

Так, с течением своей жизни, мы из полу-животных становимся человеком.

Древние греки, не знали столько о строении мозга, как современные люди, но тоже считали, что человек может развиться в “человека мыслящего” путем саморефлексии и работы над собой, усмирении своего эго и страстей. То есть, каждый из нас внезапно не может открыть способ контроля своих рефлексов, но может этому научиться путем долгих умственных усилий и самоконтроля.

Значит ли это, что наивысшему развитию и высшей свободе соответствует наивысшая ответственность? Является ли она главной характеристикой свободы, и можно ли по уровню ответственности судить о свободе человека?

Аристотель в своем труде “Политика” говорит, что “раб от природы не будет вполне человеком”, потому что “он приобщен к разуму только в той мере, в какой его чувствует, а не в какой им владеет”. Аристотель говорит, что “от природы раб горбатится, а свободный человек ходит с прямой спиной” (“Политика”), что “в совокупности с умом и сближает людей с богами” (“О частях животных”). Так мы понимаем, что свобода для Аристотеля, означает полное развитие самого человека и всех его качеств. И чем больше человек развит, тем он сильнее и ближе к богам, поэтому может брать на себя больше ответственности.

В дельфийском храме Аполлона есть надпись неизвестного философа “познай самого себя”, которую избрал своим девизом Сократ, а другой древнегреческий философ Хилон эту же мысль развивал так: «Познай самого себя, и ты познаешь богов и Вселенную». По мнению Сократа именно человеку присуща ведущая роль в определении будущего мира, но он не должен забывать о добродетелях. Главной добродетелью Сократ считал нравственность и путь ее достижения — сознательное (т.е свободное) стремление к улучшению жизни для себя и других.

Несвободный человек (раб), по мнению Аристотеля — не способен самостоятельно принимать решения, не обладает “рассудком и действием по собственному предпочтению” (“Политика”), не способен к созерцанию — “деятельности совершенного человека”.

фото Alex Iby, Unsplash, обработка Кася Шаховская

Рождается ли человек свободным, или обретает свободу по мере взросления?

Платон (ученик Сократа и учитель Аристотеля) в трактате “Государство” писал, что качество выбора человека (степень его свободы) зависит от знаний и мудрости, которые тот обретает на жизненном пути.

Если бы человек изначально рождался свободным, тогда, не имея понимания этого мира, он сразу с младенчества бы поступал только так, как сам считает нужным, а значит — действовал бы неэффективно, исходя из малого объема информации. Поэтому человек рождается совершенно беспомощным и полностью зависящим от своих родителей. Постепенно, развиваясь, он обретает разные уровни свободы. Сначала его кормят только молоком, потом он обретает свободу выбирать еду. Когда человек учится ходить, он обретает свободу перемещения. С возрастом ребенку дают принимать все больше и больше решений, постепенно обучая его все большей и большей свободе.

Свобода, как и любовь, воля, вера — и другие подобные им многогранные сложные абстрактные понятия раскрываются для человека в новом свете с каждым новым этапом взросления.

То есть с каждым новым днем мы понимаем их по-разному, снова и снова открывая для себя глубины их значения.

Многие люди, обретя внешние атрибуты свободы, не хотят развиваться дальше, чтобы обрести свободу и внутреннюю, другие же пытаются дойти до сути, размышляют над абстрактными понятиями открывая каждый раз “нового себя”.

Поэтому у каждого человека понимание свободы — разное. В зависимости от образования, социального окружения, менталитета, внутренних ценностей разные люди будут говорить о свободе по-разному. Также по-разному будут думать разные люди и о любви, воле, вере, творчестве и тд. Возможно, в этом кроется причина непонимания между людьми?

фото Andrei Lazarev на Unsplash, обработка Кася Шаховская

Прежде чем рассуждать об “обретении” свободы, необходимо договориться о том, что мы будем считать свободой.

Так, многие люди, впавшие в зависимость от наркотических веществ, еды, отношений, удовольствий, определенных обстоятельств и состояний — не считают себя зависимыми, а значит, считают себя свободными, хотя такими не являются.

Девушки, идущие на страдания и боль от пластических операций в угоду социальным шаблонам и требованиям своего эго тоже, возможно, считают, что делают свободный выбор.

Подобно тому, как человек, поднимаясь вверх в гору с каждым новым этапом подъема видит все больше и дальше, так же, развиваясь, он обретает новые знания и приходит к новым для себя ценностям и целям. Тогда можно условно назвать характеристики человека уровнями его развития и обозначить, что с каждым таким уровнем понимание мира становится шире и глубже.

Люди, вынужденные всю жизнь искать пропитание тяжким трудом, назвали бы свободой освобождение от труда и праздную жизнь, а страдающие от тяжелого недуга — посчитали бы свободой выздоровление. Заключенные избрали бы свободой — возможность идти куда пожелаешь.

Таким образом, свобода — это освобождение от того, что приносит страдание, от внешних обстоятельств. Значит ли это, что если внутренние ценности принять как одно из основных мерил мотивации действовать, то и понятие свободы для каждого индивида будет окрашено этими ценностями, ведь все новое человек понимает и принимает через призму своего я?

Можем ли мы считать человека свободным, если некое внутреннее убеждение толкает его на определенные поступки, учитывая, что внутренним мотивом благородных поступков на первый взгляд вполне могут оказаться как порочные помыслы (например, гордыня, корысть и похоть), но и так же возвышенные добродетельные мысли?

Доброволец, рискующий своей жизнью в пламени горящего дома ради спасения незнакомого ребенка делает это согласно своему свободному выбору, или он обязан этим решением внутреннему понятию чести и долга и не может поступить иначе? Относится ли чувство долга к понятию свободы?

Посчитаем ли мы свободным решение “закрыть собой амбразуру”? Как мы относимся к человеку, который принял решение пожертвовать собой ради блага других людей? Наверное, мы уважаем его жертву и испытываем гордость. А если, мы узнаем, что это решение продиктовано внутренним ребяческим протестом и желанием доказать всем вокруг что “я что-то могу”, продолжаем ли мы уважать такой поступок?

Эмоциональный порыв (полная свобода действий) без анализа и внутреннего решения без участия воли человека — становится безвольным. В такой ситуации выбор за человека делают обстоятельства (рефлексы), потому что он сам в этот момент является бессознательным рабом своего эго и страстей. Поэтому в каждом поступке важна его ценность для человека и окружающих, и от этой ценности мы делаем вывод о важности мотивов поступка.

Если спросить детей в школе, что такое свобода — ответом наверняка будут “каникулы”. В то время как образование, а не отдых от него является бОльшей свободой, позволяя образованному человеку широкий выбор будущего для себя и своей семьи. Нужно ли тогда добавить к понятию свободы — понятие времени, так как любая ценность обладает способностью меняться?

Собрав в единое целое все сказанное выше, предположим, что СВОБОДА — это возможность выбирать и принимать решение логически, исходя из своих внутренних ценностей, потребностей и текущей ситуации руководствуясь понятием добродетелей для себя и окружающих, ориентируясь на долгосрочную перспективу, а не минутную выгоду.

фото Andrei Lazarev на Unsplash, обработка Кася Шаховская

У понятия свободы всегда есть вторая его половина — ответственность. Чем больше свобода, тем больше и ответственность. Это и ее цена и ее награда. И чем больше человек свободы заслуживает, тем больше ответственности он обретает. Свобода — это сила и право творить по своей воле, понимая и принимая всю ответственность действий и все последствия выбора.

Юлий Цезарь говорил, что “с наиболее высокой судьбой сопряжена наименьшая свобода, таким людям нельзя ни выказывать свое расположение, ни ненавидеть, а более всего — предаваться гневу” («О заговоре Катилины»).

Но как понять, что выбор осуществляет именно сам человек, а не его комплексы, страсти, эго, чувства любви или долга, всплески гормонов, верований, связанных обществом или выдуманных вами самими иллюзий?

В современном праве есть понятие “действий, совершенных в состоянии аффекта” — когда индивид, находясь во власти эмоций или рефлексов не рассуждает логически, то есть не является в сущности человеком “вменяемым” и поэтому не может нести ответственности за свои преступления.

Аристотель на две тысячи лет опередил свое время в определении этичности и свободы выбора, о котором не могут договориться мыслители и законодатели по сей день. Он вводит понятие “ответственности” в своей Никомаховой этике, говоря, что это “счастье”, присущее развитому человеку и требующее усилий: “самый лучший человек не тот, кто поступает сообразно с добродетелью по отношению к себе, а тот, кто поступает так по отношению к другим, а это — трудное дело.”

Аристотель считал, что человек, совершающий любой поступок, является на момент свершения свободным, ибо он сам выбирает свое поведение и сам формирует свой характер: “добродетель, так же как и порочность, зависит от нас; …и если не совершать поступок, когда он прекрасен, зависит от нас, и от нас же — совершать, когда он постыден”.

О развитии Аристотель писал, что во всех поступках “мерилом нам служат — одним больше, а другим меньше — удовольствия и страдания” и поэтому “с самого детства надо вести к тому, чтобы наслаждение и страдание доставляло то, что следует; именно в этом состоит правильное воспитание. ”

“Приобрести добродетели для нас естественно, а благодаря приучению мы в них совершенствуемся”, — говорит философ во второй книге своей “Этики”, добавляя, что — “возникает и возрастает [добродетель] преимущественно благодаря обучению и именно поэтому нуждается в долгом упражнении.” Таким образом наказание за проступок по Аристотелю — это “своего рода лекарство” от несдержанного ума, а “те, кто совершает поступки, всегда должны сами иметь в виду их уместность и своевременность” — и в этом заключается свобода человека.

фото Alex Iby, Unsplash, обработка Кася Шаховская

Полную свободу осуждал и Платон, считая, что обретение свободы как цель жизни — в какой то степени мешает формированию понятию общества. В его трактате “Государство” он размышляет, что основной целью жизни человека является не достижение свободы, а служение обществу. По его мнению, из страны даже нужно выгнать поэтов, потому как они своими «жалобными воплями» ослабляют преданность народа. Платон первым из философов говорит об опасностях вседозволенности для неокрепших умов, ибо человек слаб, является “пленником чувственного мира” и “склонен злоупотреблять свободой”.

В третьем томе сочинений Платона можно найти фразу “черезмерная свобода… для государства… оборачивается черезмерным рабством”. В “Законах” Платон писал: “Я вижу близкую гибель того государства, где закон не имеет силы и находится под чьей-то властью. Там же, где закон — владыка над правителями, а они — его рабы, я усматриваю спасение государства и все блага, какие могут даровать государствам боги.” Поэтому именно фундаментальность и неприкосновенность закона является у Платона “единственно подлинным выразителем свободы.”

А если все же рассмотреть полную свободу от всего? Первыми собрали в единое целое идею самоотречения последователи Сократа — киники. Киники считали, что все люди изначально порочны и не свободны, подчиняются своим страстям. Для киников свобода — это скорее “разрушительная стихия”, которая граничит с произволом и предполагает отсутствие меры в проявлении своих желаний. Свобода по их мнению не может быть ограничена государством, брачными узами, рамками приличия, социальными нормами и законами.

Размышляя о свободе, они ввели не только понятие “аскесис” — свобода от страстей через способность к самоотречению и перенесению трудностей и отказ от всего, что не является предельно необходимым для выживания, но и менее известные в современном мире “апедевсия” — свобода через отстраненность от культуры и общества, отказ от письменности, “делающей знание мертвым”, а так же “автаркия” — обретение свободы через отказ от семьи и государства. Внутренняя свобода киников не воспитывалась в человеке путем логики и рефлексии, как в других школах, но добывалась мучительной борьбой с самим собой.

Возведенная в степень превосходства, цель борьбы со своими страстями во всех проявлениях человечности встретила сильнейшее сопротивление у общества и возмущает людей по сей день. Как и всякая крайность, такая теория заслуживает внимания, указывая на истину где-то посередине, и обретение свободы не через постоянную борьбу с самим собой, а в логическом диалоге, умении договариваться и идти на компромиссы, любя и уважая себя.

Что же такое свобода для человека разумного, развитого?

Мерилом свободы, как мы видели у греков — выступает ответственность. Именно ответственность за свои действия детально описана и в конституции и в уголовном кодексе любой страны.

Фото Mwangi Gatheca, Unsplash, обработка Кася Шаховская

Поступает ли человек разумный в соответствии с социальными нормами и законами ИЗ СТРАХА наказания или есть еще одна характеристика свободы, о которой мы не упоминали?

Свободный человек по мнению греков, спокоен, уравновешен и расслаблен. Значит, страх не является базовой эмоцией свободного человека, а скорее присущ рабу. Значит, человек разумный следует социальным законам не из страха, и не ради своей выгоды, а из какого-то другого душевного качества.

Через всю древнегреческую и современную философию красной нитью проходит понятие долга развитого человека. Свободный человек сознательно выбирает ДОЛГ и что он ДОЛЖЕН делать, в этом и заключается суть свободы.

Потому что уровень свободы и степень ответственности выражена долгом, который он сам на себя добровольно и осознанно берет. Долг — это то, что определяет свободу человека не на словах, а на деле. Долг — это материальное мерило свободы человека и чем больше долга на себя берет человек, тем более он развит.

Возможно, понятие долга ввел в античную философию тоже Сократ, который проявил свой гражданский долг, подчинившись решению суда (с которым был не согласен) и принял смерть.

О теории долга размышляли и греки и после них римские философы. Аристотель писал об “невозмутимости” (греч. ἀ τάραχος — “атраксос”) в своей “Этике” для определения таких добродетелей, как сдержанность и мужество.

Греческая школа стоицизма наиболее подробно из всех в античной философии рассматривала понятие долга как этического понятия.

Философ Димокрит создал из определения Аристотеля термин “атараксия” (греч. αταραξία), характеризуемая душевным спокойствием, невозмутимостью, безмятежностью, по мнению некоторых древнегреческих философов (особенно стоиков), достигаемая мудрецом. Они считали, что лишь внутренний мир каждого из нас имеет нравственное значение, определяет его счастье и находится целиком во власти человека и зависит от него.

Философ Эпикет говорит: «Единственное благо — в нас самих, также как зло — в наших неразумных понятиях и преступных желаниях».

Стоики выделяют четыре вида пагубных страстей: удовольствие, отвращение, вожделение и страх. Их необходимо избегать, “пользуясь правильным суждением”. Человек по мнению стоиков — свободное существо и этим он отличается от всех остальных животных в природе, но не все люди осознают это.

Философ Сенека пишет «…покажи мне, кто рабствует в том или ином смысле”, подразумевая рабов человеческих пороков жадности, похоти и зависти.

Главным врагом свободы у стоиков является человеческое тело, его порывы и эмоции, а главным оплотом свободы является его душа. Мудрец способен преодолевать чувственные и материальные желания в отличии от толпы, которая не свободна в своих желаниях и рабски следует велениям своих страстей.

Внутреннее спокойствие души зависит не от состояния внешнего мира и материальных радостей, а от мастерства управления временем. Стоики считали, что человек должен спокойно относиться к своему настоящему, прошлому и будущему и всей своей жизни, имея способность взглянуть на нее «с точки зрения вечности».

Сегодня, по прошествии более двух тысяч лет, современные люди до сих пор называют человека, умеющего с достоинством встречать “удар судьбы” и невозмутимо выполняющего свой долг — стоиком. По мнению стоиков, следует подчиняться тому, что от тебя не зависит (внешний мир) и улучшать в себе то, что зависит (внутренний мир).

Фото Thiago Thadeu, Unsplash, обработка Кася Шаховская

Высшей степенью развития у стоиков являлась человеческая личность с богатым внутренним миром, открытая новому знанию и воспринимающая весь мир вокруг, как единое целое. “Выполняя обязанности человека, мы не замыкаемся в стенах одного города или государства, но выходим на простор мира” — писа Сенека.

Значит ли это, что самый развитый человек чувствует ответственность не только за себя и свою семью, но и за социум, в котором находится и за весь мир вокруг?

В чем заключается ДОЛГ человека в стоицизме? В понимании необходимости и подчинении ей, в уважении к себе и другим через контроль своих эмоций и страстей, в развитии воли и создании стабильного внутреннего мира. Через контроль своих животных порывов стоики достигали особого спокойного ровного душевного состояния внутренней свободы, и главное искусство заключалось в поддерживании этого состояния “свободного человека” в любой жизненной ситуации.

Свобода человека – это возможность самостоятельно контролировать свое поведение и выбирать свой долг и его объемы не зависимо от внешнего влияния.

Что чувствует человек, если ощущает невозможность самостоятельного контроля себя и ситуации? Если ответствтенность ему навязывают, если он вынужден подчиняться решениям других людей. Не будет ли это ощущаться как самое настоящее рабство?

Чем более свободен и развит человек, тем больше ответственности и долга он САМ на себя принимает. Добровольно.

Когда человек еще освобожден от большей части ответственности и долга? В юные годы детям прощают не только ошибки и даже некоторые преступления. В мире вообще просто так ничего никуда не пропадает, поэтому ответственность детей тоже никуда не исчезает, ее берут на себя родители. Но что происходит с ответственностью, когда человек взрослеет?

Отрицание долга во взрослом возрасте — это явный признак инфантильной личности, застрявшей своим мышлением в розовых пеленках. Быть безответственным ребенком удобно и просто и желание оставаться в детстве возникает у многих, но пока страус закапывает от страха голову в песок, его и без того куцый хвост активно ощипывают более смелые и наглые.

Банальным инфантильным человеческим страхом перед ответственностью, как частью взросления, часто пользуются нечистые на руку личности, которые освобождают человека от моральных долгов, обещая им “счастье” без усилий. Они делают человека мнимо свободными от его обязанностей прежде всего перед самим собой. Человек получает краткосрочную радость избавления от необходимости развиваться, а манипуляторы — “ручного” хомячка без критического мышления, с которым можно делать все что угодно, выпасать и стричь шерсть по графику.

К сожалению, бесплатный сыр бывает только в мышеловке, а жадная глупая мышь платит за него слишком большую цену: думая, что освободился от долга, человек попадает в неосознанное рабство от манипуляторов.

«Того, кто идет за судьбой, она ведет, а того, кто упирается, она тащит», — так гласит стоическая мудрость. Свобода — это познанная необходимость изменений и адаптации. Так человек несвободен в мире где царит хаос, но он свободен в познании жизни и в адаптации к новым условиям. Человек наделен “душой и разумом”, благодаря которым он всегда может обрести свободу, даже когда тело в оковах.

Возлагая на человека ответственность за судьбу и будущее его самого и всего мира, древние греки дали людям свободу и вдохновение интеллектуально развиваться, совершенствоваться, что послужило толчком для развития современной науки. Философы размышляли об ответственности и воле, о долге, мужестве и выдержке, об опасности полной свободы, помогая сформировать стабильное современное общество. Стоики внесли понятие долга как мерила свободы человека и уровня его развития, Аристотель создал каноническую “Этику”, подробно описав понятия счастья, добродетели, свободы и ответственности человека, необходимые для процветания его самого и общества в котором он трудится. Именно в труде и творении заключается прекрасное и человечное, ибо труд по мнению Аристотеля— “лучший и истинный учитель”, и “с удовольствием бороться труднее, чем с яростью, а искусство и добродетель всегда рождаются там, где труднее, ведь в этом случае совершенство стоит большего.”

Роль свободного выбора в жизни человека Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

https://doi.orq/10.30853/manuscript.2019.4.22

Сабитова Альфия Рашитовна

РОЛЬ СВОБОДНОГО ВЫБОРА В ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕКА

В данной статье раскрываются подходы к свободе выбора и их многообразие, а также роль в обществе самой свободы и ее характерные особенности. т!

Источник Манускрипт

Тамбов: Грамота, 2019. Том 12. Выпуск 4. C. 107-111. ISSN 2618-9690.

Адрес журнала: www.gramota.net/editions/9.html

Содержание данного номера журнала: www.gramota.net/materials/9/2019/4/

© Издательство «Грамота»

Информация о возможности публикации статей в журнале размещена на Интернет сайте издательства: www.gramota.net Вопросы, связанные с публикациями научных материалов, редакция просит направлять на адрес: [email protected]

«ARTIFICIAL INTELLIGENCE» VS HUMAN INTELLIGENCE

Ioseliani Aza Davidovna, Doctor in Philosophy, Professor Financial University under the Government of the Russian Federation, Moscow

aza-i@yandex. ru

The article is devoted to studying the problem of artificial intelligence from the philosophical point of view. The following questions are analysed: can a machine think like a human being; can AI have the same consciousness, mental state to the extent that a person possesses; what dangers is AI fraught with? Several scenarios for the development of artificial intelligence are suggested. The author comes to the conclusion that a man should be responsible for AI creation to avoid the danger of its going out of his control. Otherwise, the author believes, pessimistic scenarios of development may be realized, which carry existential threat to the humanity comparable with the complete extinction of Homo Sapiens.

Key words and phrases: artificial intelligence; AI capabilities; deficiencies of AI; benefits of AI; technical civilization; new social reality; industrial civilization.

УДК 123. 1 Дата поступления рукописи: 27.01.2019

https://doi.Org/10.30853/manuscript.2019.4.22

В данной статье раскрываются подходы к свободе выбора и их многообразие, а также роль в обществе самой свободы и ее характерные особенности. Выбор в разных формах присутствует на протяжении всей жизни человека. Станет ли выбор свободным — зависит от множества факторов: от общества, от личностных предпочтений, от случайных обстоятельств. Возможность свободы выбора является мерилом реализации людьми своих прав и свобод. Особое внимание уделяется специфике свободного выбора в современном обществе, связанного с ситуацией социальной поляризации и тотальной ответственности человека. Важным в этом процессе является уровень самосознания человека, необходимый для принятия единственно правильного решения в ситуации свободного выбора.

Ключевые слова и фразы: свобода; выбор; личность; воля; жизнь; общество; ценности.

Сабитова Альфия Рашитовна

Башкирский государственный университет, г. Уфа [email protected]

РОЛЬ СВОБОДНОГО ВЫБОРА В ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕКА

Свободный выбор является одной из главных ценностей в жизни человека. Существование человека скоротечно и ограничено временными рамками. Человек задумывается обо всем, что он делает, в том числе и о цели в жизни. Различные обстоятельства приводят индивида к раздумьям о том, ради чего требуется так много учиться и работать, преодолевать препятствия, совершенствоваться и т.д. От человека зависит, как сложится его жизнь, какой она будет, будет ли удачной или нет.

Философия свободы была предметом размышлений И. Канта, А. Бергсона, А. Шопенгауэра, С. Л. Франка, Ж. П. Сартра, Н. А. Бердяева, П. Я. Чаадаева и др. Диапазон понимания этого понятия чрезвычайно широк — от полного отрицания самой возможности свободного выбора (в концепциях бихевиоризма) до обоснования «бегства от свободы» в условиях современного цивилизованного общества. Понятие свободы на протяжении столетий естественным образом подвергалось различного рода изменениям. Многие аспекты этого вопроса в течение длительного периода дискутировались в разных научных сообществах, что позволяет констатировать противоречивость самого понятия свободы.

В условиях глобализации современного мира одной из важнейших проблем является свобода индивида. Проблема свободы выбора затрагивает наиболее значимые аспекты человеческой жизни. К таким аспектам относятся: ответственность человека, связанная с выбором жизненного пути; изменение условий социальной жизни, предъявляющих человеку более жесткие условия выбора; формирование новых отношений человека и общества, связанных с социально-имущественной поляризацией населения. Всё это обуславливает актуальность данного исследования.

Вся жизнь человека — это череда выборов, в большом и малом, которые совершаются каждым как подтверждение своей «самости» и шаг к самоактуализации. Делая выбор, человек определяет дальнейший жизненный путь, его направление и характер. Свобода человека проступает в выборе альтернативных линий поведения. Соответственно, в данной работе мы выявляем особенности свободного выбора и его роль в жизни современного человека. Необходимо анализировать понятие «свобода выбора», показать историчность и относительность современного представления о свободе выбора, эксплицировать свободный выбор как один из важных аспектов свободы в философии. Нами представлены философские взгляды о понятии свободы выбора, условиях реального существования свободного выбора в современном обществе; рассмотрена связь свободы выбора и ответственности в условиях современного общества. Таким образом, в условиях постоянно изменяющегося социума проблема свободного выбора не теряет своей актуальности и приобретает особый интерес, связанный с выявлением основных факторов, детерминированных трансформацией общества. Данные положения могут использоваться для совершенствования моральных правил и норм, связанных со свободой выбора

в обществе. От того, насколько общество принимает и осознает свободный выбор, зависит решение многих проблем. Необходимо прийти к собственному пониманию свободы выбора как одной из важных характеристик внутреннего и внешнего бытия современного человека. Перед современными философами при осуществлении идеи свободы выбора встают трудности и проблемы, которые необходимо эксплицировать.

Человек как мыслящее существо, своими поступками, осмысленным подходом к решению разных проблем, уверенный в своем рефлексивном преимуществе перед всем остальным живым миром, способен на виртуозный выбор из множества разных возможностей. Как утверждает В. П. Бранский, «индивид, реально не влияющий на собственное будущее и будущее социума, т.е. не имеющий необходимой для этого свободы, теряет смысл жизни» [5, с. 38]. Т.е., обладая чувством собственного самосохранения, человек постепенно экстраполирует возможность выбора как ценность, позволяющую людям совершать комфортный поиск в разных жизненных ситуациях.

Для человека вероятность обладания свободой представляется важным условием ее функционирования и усовершенствования. Свобода имеет несколько воплощений, форм, модусов, атрибутов, но при попытках постижения свободы она чаще всего сводится к акту выбора [6, с. 14]. Акт выбора является внутренним качеством индивида, это интеллектуальное качество, которое может быть использовано как для человечества в целом, так и для небольших социальных слоев и отдельных людей.

За свободой всегда присутствует такой фактор, как ответственность за свои поступки и действия. Но возможно ли говорить о присутствии в жизни современного человека свободного выбора, или все решения человека давно предопределены и заложены правилами и нормами общества? Общество в некоторой степени связывает выбор с предыдущими и ограничивает свободу действий в виде правил и норм.

Свободный выбор не существует в понятии бихевиоризма. Любой выбор человека всегда будет ограничен. Ему заранее предначертана определенная роль. В современном мире человек стремится «убежать от свободы», поскольку вместе со свободой он берет большой уровень ответственности. Некоторые поступают по-другому, неосознанно перекладывают ответственность на других людей, при этом жертвуют своей свободой. В итоге страдает все общество. Таким образом, одна из проблем свободного выбора — это осознание и принятие ее.

В религиозных учениях принято считать, что будущее человека предрешено и его нельзя изменить, однако в современном мире поменялся взгляд на данную проблему. Человеку характерна свобода и свободный выбор только как созданию творческому, обладающему потенциалом преобразовать самого себя и мир. Свободный выбор позволяет человеку приобретать полную ответственность. Желание человека уйти от свободного выбора, а значит и от обязательств, затрудняет гармоничное развитие индивидуальности и способствует обезличиванию, загоняя человека в состояние неопределенности. Однако сама жизнь заставляет каждого человека осуществлять жизненно важный выбор. Сложность такого выбора заключается в трудности принять необходимое решение, т.к. каждый выбор включает в себя все плюсы и минусы, а принятый выбор зависит от конкретной ситуации. Даже при сделанном выборе и достигнутой цели человека продолжает одолевать неуверенность по поводу правильности выбора и как все могло сложиться, если бы он сделал другой выбор. Взгляды на понятие свободного выбора философов в различные исторические эпохи различались.

И. Кант считает, что человеческая свобода сжата его эмоциями, ощущениями, пониманием окружающего мира. Всякий выбор, который кажется свободным, в реальности связан с прежними ситуациями [Там же, с. 94]. Однако все эти события не предопределяют на сто процентов нашу жизнь и наш выбор. Мы можем мотивировать свою жизнь не только внешними причинами, но и внутренним убеждением. Высказывание, что в жизни человека должна присутствовать свобода воли, не означает, что воля является свободной. Человек нуждается в свободе только для осуществления моральной нормы, то есть норма и обязанность сужают свободу выбора. А для того чтобы расширить свободу выбора, человеку необходимо концентрироваться на своем внутреннем мире, изучая себя как личность, осмысливая законы жизни и обогащаясь духовно, тем самым расширяя границы своего «Я».

По мнению И. Канта, если человек поймет свое истинное предназначение и будет следовать по своему пути, то Вселенная будет помогать и поддерживать его в самых сокровенных мечтах и целях. Законы жизни работают и оказывают на всех одинаковое влияние, и, если быть в согласии с ними, можно достичь поставленных целей. Умение воплощать свои желания — одно из главных стремлений в жизни человека, обладающего силой духа и жизненным потенциалом, если осмысленно распорядиться ситуацией выбора, а не пустить ее на самотек. Невозможность осуществлять выбор заставляет человека страдать и воспринимается им как ущемление его прав.

Фома Аквинский в свое время утверждал, что человек как разумное существо находится на высшем уровне. У человека имеются душа и разум, которые делают его свободным, а значит, человек должен отвечать за все свои поступки и решения [2, с. 67]. Будучи разумными существами, мы имеем право выбора. А свобода выбора зависит только от разума человека, его инстинктов.

Яркий представитель иррациональной философии А. Шопенгауэр полагает, что свободы выбора для человека не существует. Только основные черты темперамента и побуждения влияют на решение личности. Следовательно, свободы там и нет. У любого индивида имеются свои собственные установочные побуждения, которые управляют им и его выбором [11, с. 120]. Детерминисты также считают, что человек не властен над своим выбором. Все решения людей являются результатом неподконтрольных ими факторов. Все выборы обуславливаются социальной средой, пережитками детства, инстинктами, генетикой и т.д. Однако Шопенгауэр говорит о вероятности присутствия свободного выбора на иной ступени, на ступени более высокой и недоступной нашему восприятию.

Можно согласиться в том, что выбор часто происходит на бессознательном уровне, спонтанно, в силу характера, привычек, среды обитания, мотивов. Значит, свобода выбора — это всего лишь иллюзия? Выбор порождает иллюзию действия, нашу жизнь, которая состоит из постоянных выборов. Современные атеисты предполагают, что то, что мы воспринимаем как действие свободного выбора, — это результат невероятно сложных

и материальных процессов. У общества не больше свободного выбора, чем у любого другого природного процесса. Нам только кажется, что мы сделали свободный выбор, однако с точки зрения материалистов — это иллюзия.

Русский мыслитель П. Я. Чаадаев имел свою позицию по данному вопросу. В очерке «Философические письма» он размышляет о том, что свобода индивида состоит в том, чтобы не чувствовать никакой зависимости и признавать себя абсолютно свободными. Люди могут поступать так, как захотят, ведь они созданы по образу и подобию Бога, чтобы они были настолько же совершенны, как и он сам [10, с. 9]. Человек — это необычное существо, состоящее в рамках божественного духовного бытия, в котором он присутствует как самостоятельное «Я». Божественное бытие определяется Чаадаевым как «высший разум». Смысл свободы — в добровольном подчинении всеобщему сознанию, т.е. обществу. Следовательно, свобода — это состояние души. Однако в современном мире чувствовать себя полностью независимыми и свободными в выборе очень непросто. Границы свободы размыты, и человек сам устанавливает эти рамки, за пределы которых выйти уже не может.

Свобода является одной из важнейших проблем человечества, мерилом самооценки, достоинства личности и вопросом рефлексии по поводу вписанности личности в общество, в котором свобода является ценностью или, наоборот, карается, и люди, которые стремятся сохранить, например, политические свободы, подвергаются всяческим гонениям. Однако же в любом обществе достигнуть полной свободы невозможно, так как неограниченная свобода одного будет стеснять права и свободы другого. Но если предположить, что у индивида имеется неограниченная свобода, то она позволила бы ему иметь бесконечное количество выбора, и для отбора единственно правильного решения потребуется гораздо больше времени, и даже вся жизнь может уйти на поиски своего идеального решения. Большинство философов склоняются к мысли, что общество обречено на свободу, т.к. постоянное преобразование мира является способом человеческого существования и, следовательно, этим создает условие для существования свободы.

Свободный выбор — это что-то непредсказуемое. Узнать дальнейшие поступки индивида возможно, только узнав всю картину, склонности и интуицию человека, побуждающие его мотивы, силы, мысли, рассуждения и т.д. [7, с. 15]. Но даже всё это не дает гарантированного единственно правильного решения, как поступить в конкретной ситуации. Это ситуация постоянного выбора с ошибками, сомнениями. Насколько бы хорошо вы ни разбирались в человеке, вы не сможете узнать, что ждет его впереди и как он поступит.

Свобода выбора, свобода — не главная цель человека. Поэтому свобода не обязательно должна относиться исключительно к свободе выбора. Так, например, А. Бергсон предположил, что, свободен тот, кто в любом своем решении показывает свою сущность, кто является в согласии со своими мечтами, идущими из «внутреннего «я»», где душа человека пока не испорчена привходящими мотивами разной сути [Цит. по: 4, с. 120]. То есть наша свобода не сжата никакими рамками и правилами. Мы сами творцы своей жизни. В то же время, чем больше возможности выбора, тем сильнее психологическое давление, которое мы чувствуем. Каждый из нас при выборе не уверен в его правильности, в его конечном результате, и, как правило, такая ситуация сопровождается сомнениями в конечном результате.

Единомышленником А. Бергсона был и великий русский религиозный философ С. Франк. Он предполагал, что у человека имеется дар думать свободно при совершении своих поступков, своего жизненного пути, т.е. по своему суждению делать свободный выбор между добром и злом, их возможностями [8, с. 89]. Таким образом, проблема свободного выбора рассматривается как противостояние между добром и злом, вытекающее из божественной духовности и единства мира. По мнению С. Франка, Бог даровал человеку свободу выбора своего пути, что перекликается с предположением Бергсона. Однако все мировые религии: ислам, христианство, католичество — сходятся на том, что жизнь человека во всех его проявлениях предопределена Божьим промыслом. Без воли Бога ничто в современном мире не происходит, все действия человека, и его роль в обществе давно предопределены.

Русский философ Н. А. Бердяев имел совершенно другую точку зрения. Он считал, что наличие свободного выбора между двумя крайностями выбора: добра и зла — будет держать человека все время в страхе [3, с. 230]. Ведь неверное решение вызовет осуждение либо наказание. И в этом смысле его главным стабилизатором будет выступать его внутренняя совесть. Понятия «добро» и «зло» для каждого человека абстрактны, и, оказываясь в сложной ситуации, человек способен поступить не так, как ожидает от него общество. Также существует религиозная точка зрения, что Бог создал человека, подобного себе, т.е. способного творить, а существо творческое, как и Бог, должно быть свободным в своем выборе. Человек создан созерцать, привносить что-то новое в этот мир, раскрывать свой творческий потенциал. Выбор способствует этому развитию.

Человек отличается от другого существа своей речью, способностью мылить разумно, умением трудиться и свободой выбора. Каждый индивид способен изучать языки, совершенствовать свою речь, регулировать общественные отношения, играть свои социальные роли, постоянно делать выбор и решать, какой дорогой ему пойти в этом мире. Окружение человека не всегда влияет на его выбор. В личности должна преобладать свобода выбора, а свобода личности — суждение многогранное. В настоящее время свобода личности является критерием развития личности и мерилом интересов всех членов общества. Человек может сам определять свой жизненный путь благодаря свободе выбора, а также имеет право принимать решения, не зависящие ни от кого, в соответствии со своими убеждениями и желаниями. Выбор помогает человеку и самореализовываться, что немаловажно в современном обществе.

Итальянский философ-экзистенциалист Н. Аббаньяно утверждал, что проблема свободы и выбора скрывается не в человеческой сущности или в его духе, а в самом человеке, в его определенных действиях, так как понимание своей свободы определяет и нрав, и сущности [1, с. 115]. Человек сможет стать свободным, если овладеет единством своего «Я» и своей истинной роли в жизни. Только при условии верности самому себе и своему предназначению, стремлении принять на себя всю ответственность, только тогда человек может стать свободным.

В настоящее время многие требуют свободы слова, выбора, действий, однако это все превращается во вседозволенность, т.к. многие поверхностно воспринимают понятие свободы выбора. Индивид или общество отказывается принять право другого человека на свободу, если оно не соответствует его установкам и не выражает его вожделений. Свобода выбора, по мнению многих философов, — это высшая ценность и высшая цель, без которой невозможны жизнь, добро, совершенство. Человек должен опираться на свою внутреннюю свободу при выборе в обществе. Само раскрытие своей свободы является одной из главных целей в жизни человека. При нежелании человека воспользоваться свободой выбора он рискует превратиться в раба, за которого будет принимать выбор другой человек.

Возможность выбора является в первую очередь способностью личности действовать, невзирая на определенную часть видимых и скрытых установок. Индивид не может использовать свободу постоянно, если он не испытывает среду на возможность выбора и себя на способность выбирать. Если не осуществляется акт выбора, то свобода не является актуальной. Выбор и свобода взаимосвязаны между собой, и каждый раз, делая свободный выбор, человек должен стремиться к тому, чтобы возможностей последующих выборов становилось больше, позволяя современному человеку использовать свой потенциал на высоком уровне. Но трудность свободного выбора в том, что каждый выбор по-своему уникален и неповторим.

Современные мыслители по-разному относятся к проблеме свободы человека. Некоторые полагают, что люди смогут решать свои проблемы благодаря свободе, т.к. она будет благоприятствовать творческому продвижению и выявлению бесконечного потенциала. Другие утверждают, что само представление свободы прекратит свое существование, т.к. люди будут уподобляться бездушным роботам, которыми можно будет легко управлять. А машина свободной быть не может. Все точки зрения на данную проблему имеют место быть.

В современном обществе, которому присущи информативность, неустойчивость, неопределенность развития, на первый план выходят случайные обстоятельства, но не роль личности. Однако человек как мыслящее существо не перестает надеяться на роль сознательного выбора личности [9, с. 132]. Личностный выбор становится весомым на фоне поиска путей развития и своего места. Осмысленный выбор отсекает случайное, неважное и приближает человека к истине. Однако это все требует высокого уровня личностного развития.

В современном мире общество пытается расширить границы своей свободы за счет ограничения свободы других. Принятые индивидом решения под воздействием личного желания могут нарушить границы свободы окружающих людей и нанести им вред, поэтому необходимо регулировать действия общества с помощью норм и правил, что ограничивает свободный выбор. Существуют определенные нормы в обществе, из-за которых мы не можем делать все, что приходит нам в голову. Общество может считаться свободным, только если люди смогут жить по нормам морали, однако в цивилизованном мире пока такого общества нет. В современном обществе индивид при выборе своего жизненного пути стремится отказаться от своей свободы, т.к. не хочет брать на себя ответственность, которая непременно последует после принятия решения. Многие мыслители придерживаются точки зрения существования свободы выбора в некоторой степени из-за того, что ее отрицание может привести к негативным последствиям. Ответственность — это неизбежная цена за возможность свободного выбора. Выбор требует от человека воли, свободы и нравственности, без этого общество будет вырождаться.

Таким образом, свобода выбора в современном обществе носит тотальный характер, однако специфика и характер выбора детерминируются многообразием динамичных трансформаций. Каждый шаг, любой поступок человека связан с его общемировоззренческими представлениями, и каждый раз, попадая в ситуацию выбора, человек в очередной раз получает возможность в утверждении качества совершенного поступка (выбора). Однако же осознанный выбор может быть совершен как «во благо», так и с меркантильными или злыми намерениями.

В современном обществе ситуация выбора повсеместна, и любой человек ощущает на себе груз данного выбора. От человека зависит, сможет ли он сам определить свой жизненный путь, придерживаясь четких жизненных ориентиров, или не принять и отказаться от своей свободы, перекладывая ответственность на других людей. В первом случае, как правило, человек полностью осознает степень ответственности за свои поступки и социальный выбор. Во втором же случае человек предпочитает особо не утруждать себя знаковыми поступками, перенося бремя ответственности на кого-то другого: родных, коллег, государство и т.д.

Таким образом, контекст свободы выбора в современном обществе является значимой и неоднозначной проблемой. Вопрос свободы выбора, на первый взгляд, только кажется простым и однозначным. Однако действительно ли индивид рад возможности иметь свободный выбор? В большей мере все зависит от него самого, так как любой выбор предполагает явную ответственность за конечный результат, но не каждый готов принять на себя эту ответственность. Как человек не может существовать вне социума, так же социум невозможен без людей. Понятия свободы и выбора также взаимообусловлены. Общество всегда будет сталкиваться с ситуацией свободы выбора. Одно без другого не может существовать, и только сам человек своими поступками или проступками, совершенными в ситуации выбора, доказывает это. У человека есть свободный выбор, однако он должен осуществляться в рамках, заданных общественными нормами, если человек позиционирует себя как порядочного гражданина общества и дорожит своей свободой. Каждый выбор, сделанный человеком, — это шаг в определенном направлении, который может содержать в себе как положительный потенциал, например, морально-нравственный или социально приемлемый, так и ознаменовать собой нечто отрицательное, ведущее к деградации.

Список источников

1. Аббаньяно Н. Введение в экзистенциализм. СПб.: Алетейя, 1998. 509 с.

2. Аквинский Ф. Учение о душе. СПб.: Азбука-классика, 2004. 145 с.

3. Бердяев Н. А. О рабстве и свободе человека. М.: Директ-Медиа, 2008. 332 с.

4. Блауберг И. И. Анри Бергсон. М.: Прогресс-Традиция, 2003. 656 с.

5. Бранский В. П. Философский анализ проблемы ценностей // Синергетическая теория ценностей / под ред. В. П. Бран-ского. СПб.: ЛЕМА, 2012. С. 27-59.

6. Кант И. Сочинения: в 6-ти т. М.: Мысль, 1966. Т. 3. Критика чистого разума. 1134 с.

7. Ковалевский А. А. Сомнение как форма предельного воплощения свободы // Вестник Омского государственного педагогического университета. 2015. № 4 (8). С. 14-17.

8. Франк С. Л. Реальность и человек: метафизика человеческого бытия. Мн.: Белорусская православная церковь, 2009. 560 с.

9. Хабибуллина З. Н Роль случайности в социальном выборе // Философия социальных коммуникаций. 2018. № 4 (45). С. 131-133.

10. Чаадаев П. Я. Философические письма. М.: Эксмо, 2006. 95 с.

11. Шопенгауэр А. Свобода воли и нравственность. М.: Республика, 1992. 448 с.

ROLE OF FREE CHOICE IN HUMAN LIFE

Sabitova Al’fiya Rashitovna

Bashkir State University, Ufa alfiia.sabitova. [email protected]

The article describes approaches to freedom of choice and their diversity, as well as the role of freedom itself in the society and its characteristics. Choice in different forms is present throughout a person’s life. Whether choice becomes free depends on many factors: society, personal preferences, random circumstances. The possibility of freedom of choice is a measure of the realization of people’s rights and freedoms. Particular attention is paid to the specificity of free choice in the modern society associated with the situation of social polarization and total human responsibility. The level of human self-consciousness is important in this process, it is necessary to make the only right decision in the situation of free choice.

Key words and phrases: freedom; choice; personality; will; life; society; values.

УДК 101.1:316 Дата поступления рукописи: 15.02.2019

https://doi.Org/10.30853/manuscript.2019.4.23

В статье рассматриваются философские проблемы управления знаниями организации в контексте пост-неклассической рациональности. Отмечается, что для инновационного развития организации как сложной человекоразмерной системы необходимо инспиративное управление знаниями. Определяется роль ценностей и идеалов в процессе взаимодействия научной и вненаучной рациональности. Вводится понятие проективной рациональности как транснаучной рациональности. Делается вывод, что в контексте пост-неклассической рациональности формируется новый тип рациональности — проективная рациональность, создающая синергетический эффект, порождающая новые знания и новые практики.

Ключевые слова и фразы: управление знаниями; инновации; нравственные ценности; инспиративное управление; постнеклассическая рациональность; проективная рациональность.

Сидоров Леонид Григорьевич, к.э.н., доцент

Рыбинский государственный авиационный технический университет имени П. А. Соловьева phiskt@rsatu. гы

УПРАВЛЕНИЕ ЗНАНИЯМИ В КОНТЕКСТЕ ПОСТНЕКЛАССИЧЕСКОЙ РАЦИОНАЛЬНОСТИ

Инновационное развитие современного научного управления имеет междисциплинарный, транснаучный характер. С одной стороны, между собой взаимодействуют философские, социологические, экономические и другие научные теории, с другой — научные и вненаучные практики. Актуальность данного исследования определяется тем, что в информационном обществе организационной формой такого взаимодействия является управление знаниями на высокотехнологичном предприятии. Знание — это меняющаяся совокупность опыта, ценностей, экспертных мнений, информации, контекстов и смыслов, составляющих основу оценки, принятия решений, усвоения нового знания и опыта. М. Олвесон и Д. Карреман пишут: «Знание, основанное на или смешанное с мифами, модой и возможностями власти, может управлять субъектами и институтами так же, как они управляют им» [15, р. 998].

В современных работах по управлению всё чаще обсуждаются проблемы управления знаниями. Однако концептуальных философских исследований проблем управления знаниями практически нет. Управление знаниями рассматривается как «зонтичная» теория, описывающая взаимодействие внутри организации таких научных направлений, как: философия управления, корпоративная культура, информационные системы, стратегическое управление, организационное поведение, управление инновациями. Управление знаниями включает в себя философские, социологические, экономические, психологические, технические идеи и концепты. Чтобы успешно управлять знаниями, необходимо ответить на вопросы: что включает в себя процесс управления знаниями; что стимулирует появление инноваций в процессе производства знаний; что блокирует внедрение научных знаний в повседневную жизнь человека. С целью целостного философского осмысления поставленных вопросов рассмотрим процесс управления знаниями в контексте постнеклассической проективной рациональности, то есть как результат взаимодействия нравственных ценностей и идеалов человека, общества, организации.

Проблематика свободы и выбора в истории философии и социальной практики Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

ВЕСТНИК ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

2013 Философия. Психология. Социология Выпуск 2 (14)

УДК 123.1

ПРОБЛЕМАТИКА СВОБОДЫ И ВЫБОРА В ИСТОРИИ ФИЛОСОФИИ И СОЦИАЛЬНОЙ ПРАКТИКИ

С.В. Бусов

Свобода — важнейшая экзистенциальная потребность, которая, однако, не может реализоваться вне системы ответственности, т.е. вне способности человека (группы, общества) реализовать необходимый для нормальной жизни уровень свободы. Ответственность не просто ограничение и тем более не отрицание свободы, это сама свобода, но более высокого уровня. Справедливость старого определения — свобода как познанная необходимость — не отрицается полностью, но дополняется более развитой способностью, более глубоким постижением действительности, а именно, свободой как познанной случайностью в рамках закономерности.

Ключевые слова: свобода; выбор; необходимость; закономерность; ответственность; познание; социальная деятельность; способность; потребность.

Сущность такого широко распространенного социального явления, как выбор (который в литературе часто признается аналогом свободы, ее синонимом, что не совсем правильно), предстает, с одной стороны, в виде обезличенного всеобщего механизма социального отбора, а с другой — как сугубо интимный процесс волевой деятельности индивида (группы), связанный с борьбой внутренних мотивов, привязанностью к определенной системе ценностей, верой в идеалы, стремлением к истине и т.д. Здесь сталкиваются два масштаба философского исследования: макросоциологический, апеллирующий к диктату объективных социальных законов, сводящих к минимуму роль личности с ее свободным разумным волеизъявлением, что было свойственно, например, позитивистским концепциям (Кондорсе, Конт, Маркс, Дюркгейм), и веберовская линия в социологии, поставившая в центр внимания «социальное действие» индивида, фокусировавшая интерес к «человекомерным» аспектам социальной действительности (М. Вебер, Т. Парсонс). Заслуживает внимания также позиция представителей феноменологии, философской и культурной антропологии, критической теории (О. Шпенглер, М. Шелер, М. Хоркхаймер,

Э. Ротхакер, А. Тойнби, «теория коммуникативного действия» Ю. Хабермаса и др.), которые пытаются интегрировать макросоциологи-

ческие познавательные конструкции и богатый «мир индивида», многообразно отраженный представителями философии жизни и экзистенциализма, в понятие «жизненного мира» или, например, в понятие «мира повседневности», играющего ведущую роль в феноменологической социологии А. Шюца.

Соотношение эссенциологии свободы и ее феноменологии давно стоит как одна из главных методологических проблем онтологии свободы, где свобода предстает как существенная характеристика системы отношений между людьми. А поскольку такой системе присуща самоорганизация, постольку и свобода приобретает свойство самоорганизующейся системы. Эссенциология свободы — это исследование сущности самоорганизации, т.е. тех процессов, которым характерен искомый признак (свобода) и которые связаны с источниками самоорганизации. Необходимо раскрыть (исследовать) и обозначить (сформулировать) вероятностностатистические закономерности, с помощью которых более определенно описать систему свободы как самоорганизующуюся систему. При этом следует подчеркнуть, что искусственное отделение феноменологии от эссенцио-логии неправомерно. Мы меняем акценты при рассмотрении проблематики свободы: где-то акцентируем внимание на сущностных процессах, а где-то на их разнообразных проявлениях.

Бусов Сергей Васильевич — кандидат философских наук, доцент кафедры философии; Санкт-Петербургский национальный исследовательский университет информационных технологий, механики и оптики; 197101, Санкт-Петербург, Кронверкский пр., 49; [email protected]

Эссенциология свободы — лишь часть общей картины становления открытых систем, обладающих диссипативными структурами. Здесь требуется анализ категорий внутреннего и внешнего как отношения системы со средой и взаимоотношения элементов внутри системы. Внешнее (т.е. связи системы со средой) проецируется на внутреннее (связи внутри системы), а внутреннее — на внешнее. Такая экстраполяция становится правомерной лишь в случае учета обмена веществом, энергией (и информацией — в органической природе) как между элементами внутри системы, так и между системой и внешней средой (между системами). Лишь в этом случае можно говорить о какой-то автономности данной системы (данного субъекта), а более конкретно (в аспекте человеческой деятельности) — о свободе в рамках необходимости (закономерности).

Получается, что онтологический аспект предполагает исследование свободы в рамках необходимости (закономерности), а аксиологический (и гносеологический), наоборот, исследование необходимости (закономерности) в рамках свободы. Смена перспектив рассмотрения позволяет представить предмет с многих сторон. Особенностью нашего исследования является попытка рассмотрения богатейшего историко-философского содержания проблемы свободы сквозь призму синергетической парадигмы, которой близка и наша концепция. Так, у ряда философов (Эпикур, Плотин, Фихте, Г е-гель, М. Штирнер, Кьеркегор, Бергсон и др.) уже получила определенное отражение специфика свободы как способа самоорганизации системы, где внутренний, хотя и не выявленный, источник развития (источник самостоятельности) позволяет системе «чувствовать» себя в некоторой степени независимой от диктата внешних условий, от давления внешней необходимости. Очевидно, внутри системы локализуются элементы, «играющие роль» внешней среды, а потому внутреннее взаимодействие таких элементов моделирует (кодирует) внешнее взаимодействие системы со средой. Это создает некий фундамент автономности системы. Такими элементами, в частности, могут быть названы «потребности», как каналы, связывающие систему со средой. Они призваны моделировать разнообразные связи системы (организма, человека, общества) со средой, определять то, чего «не хватает» системе для ре-

шения ею проблемы структурной устойчивости (в частности, для необходимого уровня адаптации в меняющихся условиях). Многообразие потребностей не делает ту или иную систему абсолютно автономной (свободной), но зато иерархизирует (устанавливает приоритеты), упорядочивает ее зависимость от условий среды, формирует смысл ее существования, цен-ностность ряда функций (выборов). А уж выбор между разного рода «зависимостями» (ценностными иерархиями) делает систему относительно свободной, поскольку снимает остроту «вызовов» (А. Тойнби). Подобную ситуацию моделировали стоики, Спиноза, другие авторы. Вместе с тем понятие потребности не настолько элементарно, чтобы делать его исходным и фундаментальным основанием анализа глубинных отношений системы со средой. Иначе «антропологический подход» следовало бы положить в основу общенаучного, синергетического подхода, что методологически ошибочно. В то же время понятия потребностей и способностей (аналог «вызова» и «ответа» у Тойнби) никак нельзя игнорировать в анализе проблематики свободы. Более того, взаимоотношения способностей, призванных снимать остроту потребностей, и потребностей, которые, в свою очередь, определяют содержание способностей, не сводятся к системе линейных зависимостей. Отношения системы со средой, как и отношения потребностей и способностей, могут исследоваться лишь в аспекте нелинейных детерминаций (неоднозначности, диспропорциональности и реактивности связей), которые в широком смысле определяются как порядок через хаос, необходимость через случайность, ответственность через свободу и наоборот. Существуют зависимости между социальными потребностями и способностями (способами производства и воспроизводства), о которых упоминали классики марксизма уже в ранних своих работах (например, в «Немецкой идеологии»), которые можно отнести к необходимостям. Так, человеку, не сформировавшему определенную способность, весьма затруднительно удовлетворить соответствующую свою потребность. Особенно это касается витальных, материальных аспектов жизни, не говоря уже о физиологической стороне дела (пищевод одного человека не способен удовлетворить голод другого человека). Автономность субъекта социального действия опирается как раз на такого рода за-

висимости: человек удовлетворяет свои потребности за счет реализации своих способностей. Когда речь идет о проявлении высших потребностей и способностей (социальных, духовных), то автономность субъекта приобретает принципиальное значение, поскольку речь идет уже о свободе (выбора).

Свобода — важнейшая экзистенциальная потребность, которая, однако, не может насыщаться вне системы ответственности, т.е. вне способности человека (группы, общества) реализовать необходимый для нормальной жизни уровень свободы. Ответственность — не просто ограничение и тем более не отрицание свободы, это сама свобода, но более высокого и сложного уровня. Справедливость старого определения — свобода как познанная необходимость — не отрицается нами полностью, но дополняется более развитой способностью, более глубоким постижением действительности, а именно свободой, как познанной случайностью в рамках закономерности [1, с. 569.]. Свобода как познанная необходимость — великое определение; его значимость не сразу раскрывается — но лишь посредством глубокого анализа. Необходимость следует понимать как совокупность необходимых условий. Познание условий позволяет субъекту прогнозировать, какая возможность может реализоваться в той или иной конфигурации условий. Отсюда следует, что знание условий делает человека свободным в выборе соответствующей возможности, имеющей много шансов к реализации. Что касается второго определения (свобода как познанная случайность), то к его углубленному постижению наука и философия подошли лишь в последнее время — этому отвечают такие «синергетические» характеристики процессов, как «узкий коридор в сложное», «уколоть среду в нужном месте и в нужное время» (С.П. Курдюмов) и мн. др. Высшие способности — это как раз способности свободной, а следовательно, ответственной деятельности. Какой будет эта «ответственность-способность» — зависит от множества факторов, поскольку связи свободы и ответственности, потребностей и способностей в историческом ракурсе нелинейны, неоднозначны и неопределенны. Отсюда проистекает многовариантность эволюции «системы свободы», привязанной к субъекту, присущая ей альтернативность выборов, неравномерность темпа разви-

тия и необратимость изменений в историческом времени. «Социальная синергетика, — пишет М.Р. Зобова, — обосновала онтологический (объективный) статус выбора» [6, с. 96]. Необратимость и направленность эволюции рассматриваются нами в качестве онтологической основы свободы как ответственности. Так, экзистенциалисты снимают ответственность с человека за его появление в этом мире (человек не выбирает родиться ему или нет), однако, вступая в жизнь, совершая серию выборов и тем самым создавая свой фундаментальный проект, человек становится ответственным уже за все происходящее в этом мире (Ж.-П. Сартр).

Распространение во 2-й половине XX в. основного синергетического принципа «порядок через флуктуации» на видение эволюционных процессов в природе и обществе позволяет понять и оценить совершенно особую конструктивную роль случайности в мире. Только с введением выше означенного принципа, который обоснован теоретическими разработками в области неравновесной термодинамики (школа И. Пригожина), «парадигмой лазера» (школа Г. Хакена), «режимов с обострением» (школа

А.А. Самарского — С.П. Курдюмова) и т.д., наметилось преодоление разрыва между необходимостью и случайностью, а в социальном плане — между свободой и необходимостью, свободой и ответственностью. В синергетике исследуются существенно нелинейные системы, разработан новый понятийный аппарат, уже не требующий «перевода» сложных нелинейных системных связей на язык линейных (однозначных) зависимостей. Процессы гомеостатического характера, которые в основном исследовались кибернетикой и общей теорией систем, с точки зрения синергетики рассматриваются как один из ее (синергетики) частных случаев. Обнаружилось, что свобода является одной из форм проявления хаоса в социуме, она — аналог диссипации, диффузии, обменных процессов в обществе и формируется в рамках нелинейной детерминации, где в качестве противостоящего ей фактора выступает порядок (как система социальной устойчивости и ответственности). Отсюда вытекает, что свобода органически вписывается в масштабную проблематику устойчивости и изменчивости социума, ей близка природа «эволюции начальных условий», «воспроизводства с ошибками» (М. Эйген), флуктуаций, которые интер-

претируются как случайные отклонения от привычных стереотипов поведения и устоявшихся норм отношений.

Синергетическая парадигма позволяет увидеть, что свобода наиболее отчетливо проявляется лишь в зоне социальных бифуркаций, в условиях количественных переходов за границы меры и возникновения новых качеств внутри социума. Бифуркационный взрыв (каскад, зона бифуркаций) можно интерпретировать как качественный скачок. Свобода предполагает выбор в точке бифуркации одного из множества возможных путей развития общества (индивида). Здесь мы отмечаем следующий интересный момент: человек свободно выбирает ту или иную возможность — и этот выбор становится поводом (последним в ряду условий), который заводит механизм социального отбора. Итак, выбор интерпретируется нами, в частности, как флуктуация, позволяющая случайности формировать новую структуру соотношения возможностей (вероятностей), новый тезаурус и новый детектор, который приводит к определенному аттрактору, предзаданному на данной социальной среде. Выбор перетекает в отбор или становится элементом отбора, утрачивая свой вес в событии. «Балом правит» отбор (детектор — один из факторов отбора), выбор же играет роль повода — последнего в ряду необходимых условий — запускающего механизм социального отбора. На этом фоне возникает проблема роли личности в истории (случайный фактор, флуктуация микроуровня), но особенно — проблема социального аттрактора. Аттрактор — это фрактальный объект, т.е. реальная структура, принадлежащая самой эволюционирующей системе, воспроизводимая ею всякий раз в той или иной форме в тех или иных условиях. Определимся в терминах. В социуме как системе воспроизводства социального бытия в контексте исторической динамики случайным образом (флуктуации, выбор/отбор) возникает «выход на аттрактор», т.е. начинается воспроизводство какого-либо продукта, удовлетворяющего определенную потребность (случается и несовпадение: продукт производится, а нужная потребность не удовлетворяется!). Таким продуктом может быть информация (знание, идеал, произведение искусства), или организация, поведенческая норма, отношение, или определенный тип людей, или, наконец, класс вещей. Если вести речь в терминах Тойн-

би, то аттрактор — это «ответ» системы на «вызов» среды (времени). «Ответ» — это процесс воспроизводства определенного продукта, необходимого для потребностей социума в данный момент времени. «Попасть в конус аттрактора» означает для социума то, что он вынужден до известных пределов воспроизводить фрактальный объект (иначе выражаясь, удовлетворять собственную потребность). Если нужный продукт не производится и система испытывает кризис или даже гибнет (в лице государства или этноса), то такая ситуация характеризуется определенным типом странных аттракторов (конечный продукт не удовлетворяет потребность социума, не вписывается в систему воспроизводства). Если потребность удовлетворяется, а система продолжает воспроизводиться, то такой тип можно назвать простым аттрактором. Понятие социального аттрактора включает способ функционирования общественного производства, каковых (т.е. сферных способов) числом четыре (материальная сфера, организационная сфера, духовная сфера, социально-экзистенциальная сфера). Система не может производить то, что выходит за рамки ее возможностей. Следовательно, количество возможных аттракторов, в которые может угодить (попасть, скатиться) система, ограничено. Аттрактор — не причина тех или иных изменений в социуме, он — структура функционирования социума в определенных условиях. Он предстает как необходимость, а потому заставить систему в данных условиях (со стороны отдельного субъекта) отказаться от формы функционирования, от структуры воспроизводства какого-либо продукта весьма затруднительно. Выход на тот или иной социальный аттрактор формирует не выбор великой исторической личности, а сложная система социального отбора (детектор). Даже если выбор производит монарх, то не всегда «абсолютный властитель» может получить выход на воспроизводство необходимого для общества продукта. Нередко дело заканчивается бесполезной тратой человеческих и материальных ресурсов.

Известно, что в критических ситуациях социум нуждается в особых по количеству и качеству ресурсах. Старые методы выхода из кризиса часто не помогают, а скорее, усугубляют кризис. Система «скатывается» к таким (странным) аттракторам, к такой ситуации, где исчерпывается все «известное» и наступает

«неизвестное». Наступает эпоха бифуркаций, где велика роль случайности (микрофлуктуаций). Она резко отличается от эпохи стабильности, характеризующейся наличием более жестких детерминаций и уменьшением роли личности в истории. Это также говорит о том, что свобода может быть решающим фактором эволюции общества лишь в определенные (революционные) периоды истории. Эпоха бифуркаций (революций) — здесь свобода наблюдаема, социально значима и существенна, как существенна случайность в самоорганизующейся системе — сменяется эпохой «подавления свободы» (контрреволюция, реакция), когда роль индивидуальных инициатив наименьшая, почти никак не влияющая на текущую общественную жизнь. «Маятник истории» качается то в сторону хаоса, то в сторону порядка (в терминах синергетики — это самоорганизованная критичность, т.е. балансирование между крайностями иерархизации и деиерархизации системы — экстремальными состояниями системы). Современное положение дел в обществе указывает на существенный прогресс как свободы, так и средств ее подавления. При этом возможны варианты, с одной стороны, опасной эскалации свободы (анархизм и волюнтаризм как его мировоззренческий аналог), а с другой — опасной эскалации порядка (тоталитаризм и фатализм как его мировоззренческий аналог), которые в крайностях могут совпадать (хотя бы по своим последствиям), что в условиях глобализации ставит под угрозу существование всего человечества. Следовательно, предстоит искать меру относительности как свободы, так и порядка в их единстве. Абсолютизация этих социальных крайностей опасна.

Категория цели, которая в проблематике свободы более чем существенна в системах естественной природы, а тем более в неорганической природе, может использоваться лишь в смысле метафоры. Речь идет о возможности соотнесения (совпадения) понятий аттрактора и цели. В свое время Гегель сформулировал принцип отрицания отрицания, где целью второго отрицания служит возврат к основанию первого отрицания. Тавтология (или круг) данной логической (познавательной) конструкции неправомерно была перенесена им в онтологию. От этого возник глубинный телеологизм всей гегелевской конструкции, который проник и в концепции, наследующие гегелевской тра-

диции (марксизм). В синергетике будущее открыто (задано как широкий «спектр аттракторов»), но сама цель не задана. Синергетика ан-тителеологична — таков один из главных постулатов пригожинской синергетической модели (см. работы И. Пригожина, Дж. Николиса, С.П. Курдюмова и др.). Возникает дилемма: или свобода «слепа», или Гегель, действительно, прав: история есть «прогресс в сознании свободы»? Если лишить историю цели, то не станет ли бессмысленным сам прогресс свободы? Требуется в этой связи проанализировать тезис, выдвинутый В.П. Бранским, который становится ключевым в анализе роли и значения свободы в судьбе человечества, а именно, что история не имеет никакой цели, но наделена глубоким смыслом [4, с. 58-59]. История человечества имеет смысл, поскольку связана с процессом, включающим производство, сохранение и передачу из поколения в поколение культурных ценностей. В связи с этим обнаруживается бессодержательность и бессмысленность индивидуальной свободы вне общечеловеческого исторического процесса. Человек теряет ценность своей жизни, всех своих поисков, проб и ошибок, теряет представление о ценности того богатства возможностей, которые он в себе несет, если они (его возможности и достижения) никогда не перейдут в тезаурус возможностей всего человечества. Индивид, реально не влияющий на собственное будущее и будущее социума, т.е. не имеющий необходимой для этого свободы, теряет смысл жизни. Смысл не в том, чтобы ограничить свободу, уменьшив ее, а в том, чтобы сделать ее ответственной, углубив ее до «познанной случайности». Однако чтобы рассмотреть все эти важные вопросы по существу, важно исследовать отношение философской категории свободы к синергетической теории социального отбора, обнаружить ее связь с факторами социального отбора (тезаурусом, детектором и селектором) [3, с. 18]. Лишь в этом случае мы обретем необходимый уровень анализа, позволяющий нам соотнести искомую (ненаблюдаемую) сущность свободы с конкретным (наблюдаемым) процессом, наиболее адекватно описываемым современной синергетической методологией.

Возникла важная исследовательская коллизия. Выбор на микроуровне «заводит» механизм социального отбора, собственно, детектор, который и отбирает одну из множества

бифуркационных структур, одну из множества возможностей дальнейшей эволюции системы, необратимо меняющую конфигурацию макроуровня социума. Именно здесь мы находим основной нерв нашей работы — соотношение отбора и выбора в социальной самоорганизации. Свобода существует в определенных формах, призванных вписываться в культурноисторический и языковой контекст. Свобода как выбор — уже в животном мире возникает эта форма свободы, где явственно проявляется довольно жесткая программа жизнедеятельности организма и где имеет место бессознательный выбор альтернатив в жизнедеятельности отдельной особи или популяции. Наибольшую роль выбор, как алгоритм проявления воли и как спонтанная игра мотивов, проявляет только в социуме. В целом свобода как игра, как риск и как творчество — это лишь частные случаи проявления свободы выбора — в той или иной мере хаотичного или упорядоченного, т.е. как бессознательное или осознанное формирование ценностных приоритетов. Важность этих форм в том, что сочетание их может дать в определенной исторической ситуации будущего вполне приемлемый «ответ на вызов времени», когда сложность социальных конструкций, угроза глобального кризиса потребуют резкого ограничения свободы или в лучшем случае поиска наиболее приемлемой ее формы.

Философские проблемы имеют антиномическую природу. Такова же сущность и проблемы свободы, которая в истории философии выстраивает длинную перспективу дихотомических понятий. Среди прочих выделим:

1. Выбор свободен, т.е. он случайный, спонтанный (непредсказуемый), или выбор всегда детерминирован? Совместима ли причинность со свободой?

2. Существует ли возможность не выбирать или мы «обречены на свободу» (Ж.-П. Сартр)?

3. Каково соотношение свободы как «познанной необходимости» и свободы как «познанной случайности»?

4. Свобода исключает или предполагает ответственность?

5. Существует ли «предел сложности», т.е. ограниченность набора аттракторов, возможных в ситуации «социум — среда», или мы можем говорить о потенциальной бесконечности всевозможных аттракторов, включая сверхпро-стые и сверхстранные?

Исследование проблемы свободы в свое время было проведено учеником и соратником

Н.О. Лосского С.А. Левицким. Ярко высветилась потребность русского философа осмыслить «логику судьбы», роль «свободной воли» в трагической истории России в начале ХХ в. Исследование С.А. Левицкого подразделяется на проблему свободы воли, гносеологию свободы и ее онтологию. Он выделяет свободу действия как внешний слой проблемы свободы, где вопрос ставится о границах, практических возможностях ее проявления. Границы обусловлены, по его мнению, строением тела, законами физиологии, законами материального мира вообще. Так, человеческий организм не может летать, но человеческий гений может использовать силы материальной природы, знание законов природы по своей воле, не нарушая, например, законов воздухоплавания, тем самым суживая влияние гравитации. Относительная победа человека над силами природы предопределена ходом мировой истории. Свобода действия не сводится, однако, к проблеме свободы в целом, хотя ее с ней отождествляют фаталистические концепции, например, стоики («Судьба ведет послушного и тащит непокорного» Сенека) или Т. Гоббс (свобода движения есть отсутствие препятствий). Важнейшей характеристикой свободы, по его мнению, является выбор. Левицкий акцентирует внимание на внутренних границах самого хотения. Способна ли человеческая воля выбрать между мотивами, или она является лишь регистратором, приводящим в действие наиболее сильный мотив, как утверждали французские просветители и А. Шопенгауэр? Детерминисты полагают, что волевая жизнь человека сводится к борьбе мотивов, в которой автоматически побеждает сильнейший мотив. Проблема заключается в критериях силы или слабости мотивов. Критерий часто выводится post factum, и мы лишь из практики узнаем, какой мотив оказался сильнейшим. Более того, часто выбор совершается автоматически, бессознательно, мы не гарантированы от давления среды, привычек, характера воспитания и т.д. Потому ощущение «свободы» выбора не есть доказательство свободы, а, напротив, согласно Левицкому, самое мучительное — это необходимость выбирать, и чем больше возможностей, тем сильнее психологическое давление. Выбор, по его мнению, это несовершенный механизм реализации свободы.

«Проблема не в том, существует ли свобода выбора, а в том, существует ли свобода хотения…» [8, с. 14.]. Можем ли мы «хотеть само хотение?», повторяет он вопрос, некогда поставленный Шопенгауэром. Ставится проблема отношения нашей воли к истинно сущему. Одновременно обнаруживается проблема достоверности истинно сущего нашей воли. Может ли моя воля быть всего лишь одним из звеньев в сложной цепи мировой причинности? Но тогда она несвободна. Или моя воля обладает чудесной способностью к самопроизвольным актам, т.е. способна нарушать цепь причинности, внося в нее прерывность и принципиальную непредвиденность. Тогда она однозначно свободна. Безусловно, такая постановка вопроса Левицким устарела. Концепция, построенная на столь примитивных посылках, не сможет решить проблемы, поставленные перед человеком (человечеством) самой историей (революция в России, Первая и Вторая мировые войны). Из нее вытекают неразрешимые антиномии, например: а) способность к самопроизвольным актам делает человека игралищем иррациональных капризов, б) при наличии равных мотивов человек обречен на пассивность «Буриданова осла» и т.д. Чтобы снять подобные антиномии, Левицкий вводит ad hoc «немотивированное Я». Только в этом случае, утверждает он, можно говорить о воле как об исходящем из «я» стремлении, которое может совпадать с отдельными мотивами, но может и идти против них. Внимание к мотиву определяется направленностью на те или иные ценности. Вмешательство же моего «я» в борьбу мотивов априорно, не может быть предвидено. Момент выбора, согласно русскому философу, всегда иррационален и принципиально не поддается самонаблюдению, так как «я» должен целиком участвовать в выборе и не может смотреть на себя со стороны. Но именно эта невозможность наблюдения свободы и указывает на ее наличие. Здесь же Левицкий приводит соответствующую цитату представителя «философии жизни» А. Бергсона, согласно которой свобода есть отношение нашего «я» к производимым им актам, которое «неопределимо именно потому, что мы свободны». Свобода, определяемая посредством спонтанного выбора, оказывается иррациональной, так как принципиально (фундаментально) необъясним и нелогичен сам момент выбора.

Нас не устраивает такого рода иррационализм, поскольку основанием выбора избирается воля (что характерно для представителей «философии жизни»), или переживание (характерно для экзистенциалистов), случайность (Эпикур) и т.д. Немотивированная воля (Я) — это нонсенс. Поставим вопрос, косвенно исходящий от И. Канта, т.е. включающий некоторые посылки его феноменологии (учении о феноменах) и эссенциологии (учении о ноуменах). Вопрос такой: если человек будет руководствоваться им же самим созданным представлением о сущности, то будет ли он (его воля, его Я) свободен в выборе? Вот на этот вопрос и попытаемся ответить, привлекая размышления того же Левицкого и ряда других авторов. Воспроизведем в связи с этим старый вопрос, совместима ли причинность со свободой? Чтобы ответить на него, рассмотрим характеристики открытой системы (закрытая система — идеализированная модель, не встречающаяся в природе). Речь идет о взаимодействии систем, о матрешке. Внешнее и внутреннее здесь есть понятия соотносительные, переходящие друг в друга. В теории самоорганизации (исходная — теория неравновесной термодинамики И. Пригожина) определены переходы хаоса к порядку и наоборот, т.е. существует «круговая причинность» (Г. Хакен). В условиях нелинейной детерминации, неоднозначности (стохас-тичности) существует множество вариантов, возможностей перехода от одного состояния к другому, от внешнего к внутреннему и наоборот, следовательно, присутствует механизм отбора вариантов. По нашему мнению, если субъект возьмется «играть роль» такого механизма, то его поведение можно интерпретировать как свободное. (См. также учение Фомы Аквинского об инструментальных, «вторичных» причинах). Здесь же следует совместить причинность в поведении субъекта с понятием целесообразности. Целесообразность включает в себя причинность, точнее, круговую причинность, когда цель становится своеобразной причиной в условиях, например, предвосхищения будущего, когда образ будущего (будь то цель или идеал) кладется в основу целеполагания. Потому правильно понятые целесообразность и причинность не исключают, а дополняют друг друга. Левицкий считал, что «истинная свобода свободно вводит стихию произвола в русло разумной целеустремленности» [8, с. 74]. Произволь-

но созданный образ будущего (воображение) определяет наше поведение, то есть детерминирует (ограничивает) наш выбор. А выбор, в свою очередь, влияет на механизм отбора вариантов (круговая причинность). Подобное понимание человеческого бытия мы находим и в учении И.Канта об «умопостигаемом характере» человека [7]. Наш эмпирический характер мы узнаем из опыта и все его проявления, как и все прочие изменения в мире, подчинены закону причинности. Всякий наш поступок в своем основании имеет мотив. Но каждый обладает индивидуальным характером, и мотивы в разных характерах приобретают разную направленность. Следовательно, должно существовать начало, лежащее в основе эмпирического характера, которое Кант и называет «умопостигаемым характером», который и есть наша личность как «вещь в себе». Мы сами как явление подчинены закону причинности. Но то, что лежит в основе нас как явления, свободно от понятий рассудка, в том числе и от понятия причинности. Это потаенная суть нашей личности (т.е. умопостигаемый характер) и есть причина, которая не вступает в мир явлений. Такая причина, по Канту, и есть свобода. Подобных идей, отчасти, придерживался и Шопенгауэр, признавая, что мы несвободны в каждом отдельном своем поступке, но вся цепь наших поступков есть проявление нас самих как вещи в себе [10, с. 42]. Акт свободного выбора не отменяет закона причинности, а возвышается над ним, оттеняя его целесообразность. Левицкий в связи с этим пишет: «Положительная свобода преобразует детерминацию причинности в детерминацию целесообразности… Сама причинность становится необходимой ступенью к достижению свободы — причинность есть необходимый материал свободы» [8, с. 138]. Совершая акт выбора и подчиняясь новой детерминации, коренящейся в нем, человек не отменяет свою свободу, а, наоборот, проявляет ее. Воздерживаясь от выбора, человек парализует свою свободу. «Зависимость от выбора» есть принятие на себя ответственности за выбор, а не вырождение свободы в необходимость. «Высшая категория свободы предполагает низшую категорию необходимости как материал своего воплощения, как среду приложения творческой активности» [8, с. 141]. Истинная свобода неразрывно связана с творческой активностью. Деятельно осуществимая свобода

предполагает возможность свободного выбора между возможностями. «Без возможности выбора нет свободы», — декларирует Левицкий.

Однако подлинная свобода означает нечто большее, чем просто выбор. Она означает творческое искание новых путей и возможностей. Таким образом, свобода всегда есть выход из круга данностей, есть прорыв к новому, есть внесение новизны в бытие, есть усмотрение и реализация новых ценностей, — такова наша точка зрения.

Вернемся, однако, к соотношению выбора и отбора, поскольку выяснение этого момента снимает неопределенность соотношения свободы и причинности. Рассмотрим вариант решения этой проблемы Ж.-П. Сартром: свобода не является случайностью, она есть сама необходимость и причинность. Так как свобода обращается к своему бытию, чтобы прояснить его в свете своей цели, она есть постоянный уход от случайности, считает он. Как видим, Сартру чужда эволюционистская точка зрения на мир — да и как иначе, ведь он отрицает определяющую связь с миром (объективную детерминацию). С нашей точки зрения, мир и есть история, смена поколений, культурная эволюция. Подчеркнем важный момент, определяющий наше отношение к позиции Сартра, а именно, к его попытке слить до неразличимости экзистенциальный выбор и мир, формирующий условия этого выбора (т.е. отбор). Преодолевая, с его точки зрения, ограниченность кантовской, шопенгауэровской и марксистской позиций, Сартр, как, впрочем, и многие экзистенциалисты, пытается объяснить свободу через особого качества бытие, через экзистенцию, в которой выбор человека является решающим фактором, определяющим его судьбу. Кажущаяся очевидность этого положения (выбор определяет судьбу) ставила в тупик многих философов на протяжении веков. «Я есть существующее, — пишет Сартр, — которое узнает о своей свободе через свои действия; но я являюсь также существующим, индивидуальное и уникальное существование которого темпора-лизуется как свобода. Как таковой я необходимо являюсь сознанием свободы. Свобода является в точном смысле слова содержанием моего бытия» [9, с. 450]. Позиция Сартра сводится к тому, что отбор и выбор (в нашей терминологии) суть одно и то же. Такая позиция, если и нова, то все же не ведет к существенному про-

яснению проблемы свободы. По Сартру, получается, что выбрал, то всегда и случится (свобода абсолютна). Но поскольку выбор приравнен им к необходимости существования, к экзистенции, то категория случайности теряет онтологический статус.

В нашей интерпретации проблема выбора выглядит так: не выбрать что-либо из множества возможностей нельзя — это суть необходимость нашего существования, а направить выбор на какую-то конкретную возможность и получить определенный результат — это случайность существования. Сартр не намерен утверждать относительность свободы (через наличие случайности). По Сартру, человек ответственен в своем выборе, поскольку ничего, кроме выбора, у него нет. Но тогда смысл познавать необходимость или случайность нашего существования теряется, ибо человек и так свободен в выборе (куда больше?).

Простой отбор действует на базе действительных предпосылок, но его деятельность неизбежно оказывает влияние на суперотбор (отбор самих факторов отбора), иными словами, простой отбор становится суперотбором, когда его действия затрагивают структуру глубинных возможностей эволюции системы. Свобода возникает лишь в условиях суперотбора, т.е. в условиях контроля за социальным отбором со стороны субъекта, а это уже уровень метавозможностей. Но создать метауровень самоорганизации и метавозможности можно, лишь всякий раз подвергая систему новому распаду, создавая новый хаос. Эта деятельность субъекта носит характер подлинно свободной, творческой, т.е. ответственной. Свободный человек творит гораздо успешнее, ведь творчество включает не только упорядочение (переход от хаоса к порядку), но и хаотизацию, когда наблюдается игра случайностей. Чтобы подняться над гегелевским спекулятивным творчеством мирового духа (упорядочение, прогресс, иерар-хизация), которое находит у него определение свободы как познанной необходимости, надо погрузиться в творчество, целью которого становится хаотизация (деиерархизация), но контролируемая (детерминированный хаос), когда свобода определяется как познанная случайность. Из сказанного ясно, что эволюция социальной реальности не сводится ни к одностороннему увеличению порядка, ни к одностороннему возрастанию хаоса. Развитие (эволю-

ция) диссипативной структуры, по словам

В.П. Бранского и С.Д. Пожарского, есть рост степени синтеза порядка и хаоса, обусловленный стремлением к максимальной устойчивости [2, с. 27-28.]. Диалектика свободы предстает уже не как противоречие между произволом и ответственностью, а как противоречие между познанной необходимостью и познанной случайностью, что, впрочем, также соответствует гегелевской трактовке диалектики мирового духа, а именно, противоречию между сущим и должным. Контролировать случайности напрямую (непосредственно) невозможно, можно лишь опосредованно. Будущее неопределенно: чем больше мы знаем, какая возможность реализуется в результате бифуркации, тем меньше узнаем, когда эта бифуркация произойдет, и, наоборот, чем больше мы знаем, когда произойдет бифуркация, тем меньше — какая именно возможность возьмет верх. Однако, поднимаясь до «вертикального» уровня суперотбора (супервозможностей), мы можем контролировать «горизонтальный» уровень отбора. Известно методологическое высказывание Маркса, согласно которому «анатомия человека — ключ к анатомии обезьяны» (простое через сложное). Своеобразие отношений отбора и суперотбора в анализе эволюционных проблем (проблемы структурной устойчивости, направленности и пр.) отражает мнение А.Ю. Внутских, подчеркнувшего, что «в качестве прогрессивно направленного элементарного акта самоотбора, фундаментальным общим критерием.выступает сложность. В итоге отбор дифференцирует объекты действительности, обеспечивая развитие как нарастание их различий по сложности» [5, с. 14]. Свобода имеет существенные онтологические основания — наличие отбора и суперотбора. «Играя роль» отбора, человек осуществляет суперотбор, т.е. отбор самих факторов отбора, руководствуясь истиной или идеалом, в целях упрощения или, наоборот, усложнения ситуации. Очевидно, что за время существования жизни на Земле механизмы эволюции разнообразились и дифференцировались, возникали разные ответвления, формы, новые более сложные или, наоборот, более простые уровни, такие как гиперцикл (М. Эйген), «естественный отбор» (дарвиновский), стабилизирующий отбор (И. Шмальгаузен), частотно-зависимый, сбалансированный, половой, искусственный от-

бор, наконец, социальный отбор. Кроме дифференциации, тенденции к разнообразию, отбор включает в себя и интеграционную составляющую, наиболее полно представленную иерархией движущих сил и механизмов эволюции, что как раз и обобщено в понятии суперотбора. Предварительное, неполное описание этого термина включает в себя сравнение форм поведения животного и человека: животное определяет характер своего поведения, подчиняясь инстинктам, а человек — подчиняясь разумной цели. Следовательно, уровень выбора вариантов поведения для человека по сравнению с животным определяется не просто как отбор, но как суперотбор — отбор самих факторов отбора. Человеческий индивид наследует несколько миллионов лет эволюции животного мира и упаковывает их в короткий единичный акт осознанного выбора. Суперотбор применяется нами именно в этом аспекте — как более эффективный способ в сравнении с естественным отбором. Ценность именно такой «качественной» (социальной) свободы должна затмевать свободу «количественную» (естественную). Свобода как познанная необходимость на уровне суперотбора предстает свободой как познанной случайностью уже на уровне единичных актов. Ответственной свободой, следовательно, становится «познанная случайность в рамках данной закономерности», иначе говоря, социальное творчество.

Список литературы

1. Бранский В.П. Искусство и философия. Калининград: Янтарный сказ, 1999. 704 с.

2. Бранский В.П., Пожарский С.Д. Глобализация и синергетический историзм. СПб.: Политехника, 2004. 400 с.

3. Бранский В.П., Пожарский С.Д. Синергетический историзм — философия истории XXI века // Синергетическая философия истории. Рязань: Копи-Принт, 2009. С. 13-176.

4. Бранский В.П. Философский анализ проблемы ценностей // Синергетическая теория ценностей. СПб.: ЛЕМА, 2012. С. 27-59.

5. ВнутскихА.Ю. О двух аспектах философской концепции отбора // Вестник Пермского университета. Философия. Психология. Социология. 2011. № 4. С. 10-22.

6. Зобова М.Р. Диалектика свободы и ответственности. Исторический и синергетический аспекты // Новые идеи в философии. Вып. 18. Пермь, 2009. Т. 2. С. 90-97.

7. Кант И. Критика практического разума. Метафизика нравов // Соч.: в 6 т. М.: Мысль, 1965.

Т. 4. Ч. 1. 410 с.

8. Левицкий С.А. Трагедия свободы / сост., по-слесл. и коммент. В.В. Сапова. М.: Канон, 1995. 480 с.

9. Сартр Ж.-П. Бытие и ничто. Опыт феноменологической онтологии. М.: Республика, 2000.

550 с.

10. Шопенгауэр А. Понятие воли // Избр. произв. / сост., авт. вступ. ст. И.С. Нарский. М.: Просвещение, 1992. 479 с.

THE PROBLEMS AND FREEDOM OF CHOICE IN THE HISTORY OF PHILOSOPHY

AND SOCIAL PRACTICE

Sergey V. Busov

Saint Petersburg National Research University of Information Technologies, Mechanics and Optics;

49, Kronverksky av., Saint Petersburg, 197101, Russia

Freedom is the most important existential need, which, however, can’t be realized without responsibility, that is, beyond the ability a man (group, company) required to implement the normal level of freedom. Responsibility is not just the limitation of freedom; it is freedom itself, the higher level of it. The justice of the old definition of freedom as a recognized necessity isn’t denied completely, but it is complemented by a more developed ability, by a more profound comprehension of reality, namely, by a freedom known as a chance in the frame of regularity.

Key words: freedom; choice; necessity; law; responsibility; knowledge; social activities; ability; need.

Предопределение, выбор и свобода воли

Российский Университет дружбы народов

В.В.Кассандров

¹  

Вопрос о свободе воли; о смысле, существовании и достижи­мости этой свободы; об ее отношении к причинной обусловлен­ности, неизбежности наступления всех без исключения собы­тий — относится к числу «вечных», изначальных вопросов как философии, так и фундаментального естествознания. Личная позиция в этом вопросе, как ни в каком другом, во многом опре­деляет отношение человека к Богу, к нравственному закону и к своему предназначению, поэтому он так важен и с точки зре­ния религии. Кто есть человек — автомат-марионетка, случайно меняющееся сочетание молекул или некая высшая сущность, способная действовать вопреки всем физическим влияниям и психическим мотивам, на основе каких-то внутренних побужде­ний, не подвластных ни причинному закону, ни слепому случаю? Нетрудно понять, что первые два ответа не могут удо­влетворить даже обывателя, поскольку лишают смысла всякую деятельность человека, тогда как третий, самый оптимистич­ный, ведет к трудноразрешимым логическим противоречиям.

Следует признать, что ни классическая философия, ни на­ука (в том числе квантовая теория) так и не предложили при­емлемого решения проблемы свободы воли; даже большинство религий оставляет ей «мало свободы», делая акцент на Боже­ственном предопределении сущего. По-видимому, каждый че­ловек испытывает чувство беспомощности при попытках логи­ческого анализа этой проблемы, так что возникает сомнение в самой целесообразности ее обсуждения.

Хочется надеяться, однако, что продвижение здесь возможно как в иррациональном (в том числе через более глубокое осмысление христианской и восточной религиозных филосо­фий), так и в рациональном направлениях (через новое пони­мание свойств физического времени, взаимодействий, частиц и т.п.). Представляется не только оправданным, а крайне важным снова и снова ставить вопрос о соотношении свободы и неизбеж­ности, не рассчитывая на сколько-нибудь скорое его решение, но привлекая для этого все возможности логики и математики и пытаясь синтезировать самые различные подходы, в том числе религиозные и теософско-мистические.

Ниже, в разделе 1 мы кратко обсудим основные философские аспекты проблемы свободы воли. В разделе 2 мы критически рассмотрим состояние современной квантовой теории и ее философию. В разделе 3 будет рассмотрена концепция сверх-причинности А.Эйнштейна, альтернативная к индетерминизму квантовой физики, и ее возможные реализации, в том числе, ранее предложенные автором. В заключение мы коснемся неко­торых психологических аспектов проблемы свободы и активно-христианской философии Н.Бердяева.

1. Причинность и свобода воли в философии

Предопределение (судьба, рок) и дар свободного выбора — два противоречивых начала, присутствие и действие которых в себе самом с уверенностью констатирует каждый мыслящий человек. В своей практической жизни и творчестве мы не под­вергаем сомнению способность наших поступков повлиять на будущее, так же как и свою способность совершить действие независимо от (и даже вопреки) всем влияниям извне. С дру­гой стороны, в той же практической жизни и особенно в науч­ных исследованиях мы имеем дело с жесткой закономерностью природных, психических и социальных явлений; с автоматиз­мом поведения как животных, так и человека; с наблюдаемой независимостью результата как от индивидуальной, так и от коллективной, «усредненной» воли (это так очевидно в сегодняшней России!). Образно писал об этом Г.Гурджиев [1]: «Глав­ное заблуждение человека — его уверенность в том, что он может что-то делать… Из себя самого человек не в состоянии произ­вести ни одной мысли, ни одного действия. Все, что он говорит, делает, думает, чувствует, — все это случается». Что же каса­ется науки, то уже древние греки (Александр Афродиэский, III в. до н.э.) понимали, что существование свободы воли несовме­стимо с мировым порядком и с научными предсказаниями, а вытекающий отсюда фатализм, составлял основу мировоззрения, например, стоиков² .

Очень часто человек воспринимает свою свободу как созна­тельный выбор между несколькими альтернативами с вытека­ющим отсюда поступком. «Захочу — сделаю то, захочу — это; и могу сделать, что захочу», — вот бытовые представления о личной свободе, из которых, собственно, и выросла сама философская проблема. По той же логической схеме обычно реали­зуется и свобода нравственного выбора между добром и злом, эгоизмом и жертвованием.

Однако последовательный детерминизм приводит к выводу, что так понимаемая свобода является иллюзией. Это свобода сложного автомата (типа шахматного компьютера), выбира­ющего из различных продолжений наиболее целесообразное в соответствие с критериями заложенной в него программы. Для человека целесообразность объективно сводится к достижению оптимальных условий выживания вида (и лишь как необ­ходимое условие этого — выживание потомства и себя самого). Субъективно такая целесообразность воспринимается сознани­ем и реализуется через деятельность человека в самых разно­образных формах, от низших (физиологические потребности) и вплоть до самых альтруистических (любовь, материнство, гу­манность, научное познание, поиски смысла существования и т.п.), объективно также ведущих к устойчивости вида³. В свою очередь, «программа выживания» никем не задана изначально, а формируется закономерно в процессе эволюции через известный механизм «изменчивости плюс отбора».

Итак, детерминизм приводит убедительные аргументы в пользу того, что выбор человека, возможно, никогда не является свободным, и в этом смысле свободы воли не су­ществует вообще! Другой крайней позицией является пред­ставление о свободе воли как о «беспричинном хотении»; эту позицию, концептуально близкую к квантово-механическому ин­детерминизму, мы обсудим в разделе 2.

Однако достоинство человека унижается признанием его полной зависимости от «программы» или слепого случая: как от причинной сверхобусловленности, так и от полной апричинности собственных мыслей и действий. В такой ситуации лиша­ется смысла творчество и само существование человека, обес­цениваются понятия добра, любви, совести. Смириться с этим интеллект не может и не хочет; в поисках ответа он обращается и к философии, и к религии, и к науке.

Что касается науки, то после Галилея и Ньютона все ее раз­витие проходило на базе «железного» лапласовского детерми­низма. Мало интересуясь до XX века проблемами, типа свободы воли, она предоставляла разбираться с ними философам. Рели­гия же, зиждущаяся, прежде всего, на Вере и Откровении, нико­гда всерьез не рассматривала логику и причинность как первич­ные категории Бытия (этим грешили ее «спутницы» — теософия и теология) и не смущалась какими-либо противоречиями как внешнего, так и внутрибиблейского происхождения. В христианстве эта последовательная линия получила завершение в философии свободы А.Бергсона и особенно Н.Бердяева (см. раздел 3.)

Таким образом, проблема свободы воли оказалась, в основном, предметом философского изучения. Там она была естественно увязана с другими «сверхпроблемами»: материи и Духа, объ­екта и субъекта, сознания и представления. Для их решения и были, собственно говоря, воздвигнуты великолепные в своей ло­гической завершенности здания идеалистических философских систем Фихте, Канта, Гегеля, Шопенгауэра.

В отношении рассматриваемых здесь вопросов к заслугам этих систем могут быть причислены, в частности, а) дифферен­циация причинной структуры мышления (логическое основа­ние) и метафизической причинности явлений, б) рассмотрение причинности как единства временной последовательности со­бытий (представлений) и их взаимовлияния, в) классификация трех форм причинности (каузальности) по особенностям реакции: простейшей причины (например, «действие — противодей­ствие» в механике), раздражения и мотива (включающего как высший тип и самое познание*) [3]. В вопросе же о свободе воли идеалисты (Юм, Кант, Шопенгауэр) исповедовали определен­ное сочетание детерминизма с индетерминизмом, различая про­явления воли (через поступки, желания и т.п.), подчиняющиеся общим законам причинности, от ее неизменной трансцендентной сущности, недоступной рациональному познанию, а восприни­маемую лишь внутренним самосознанием субъекта (в том числе и через априорное осознание нравственных категорий).

Недостатки идеалистических систем слишком хорошо известны. Справедливо акцентируя опосредованность, субъективность нашего восприятия реальности, эти системы в то же время затрудняются дать естественное объяснение воспроизводимости, подтверждаемости этих восприятий, абсолютно­му характеру первичных, наблюдаемых свойств пространства (трехмерность, евклидовость и т.п.) и материи (тождественность элементарных частиц, их постоянство и дискретность). Все это, как и вообще успехи фундаментальною естествознания, с точки зрения идеалистических воззрений, не имеет простого объяснения⁴.

Изощренные логические построения, манипулирование понятиями могут, разумеется, создать впечатление формальной внутренней непротиворечивости наиболее разработанных из та­ких систем⁵. «Призрачно спасти реальность, свободу, личность современная философия всегда сумеет, для этого существуют многочисленные орудия софистики и гносеологической эквилибристики» , — писал Н.Бердяев. Однако «живому человеку не легче от этих гносеологических ухищрений… Не верьте этой философии, ищите иной» [4].

Что же касается материалистов, то об уровне разработки ими рассматриваемых проблем можно судить, например, по вы­сказыванию Ф.Энгельса о свободе воли как о «способности при­нимать решения со знанием дела» [5]. В.Ленин, как известно, также придерживался чисто детерминистической позиции, от­вергая «вздорную побасенку о свободе воли» [6].

Что же нового принес в развитие философии, в том числе в решение проблемы свободы воли, XX век? Автору как непро­фессионалу сложно дать ответ; очевидно, однако, что, по край­ней мере, на развитие естествознания каких-либо мощных вли­яний труды новейших философов не оказали. Скорее наоборот, бурное развитие физики, теоретической биологии и математи­ки оказали сильное воздействие на философию, укрепив в ней позитивистские (Р.Кьеркегор) и рационалистические (Б.Рассел) тенденции. Магистральным же направлением развития в XX веке оказалась все же социальная и историческая философия, ставившая проблему свободы воли соответственно как проблему социальных свобод и роли личности в истории. При всей прак­тической значимости этих аспектов очевидно, что они являются вторичными с точки зрения общетеоретического подхода.

Что же касается экзистенциальной (Ж. П. Сартр, А. Ка­мю, М. Хейдеггер), религиозной (о. П. Флоренский, Н. Бердяев, Н. Лосский) и теософско-мистической (Е. и Н. Рерихи, С. Вивекананда, П.Успенский, К.Кастанеда) философий, то эти уче­ния оказали влияние больше на менталитет и эмоционально-духовную сферу отдельных слоев интеллигенции, чем на общее развитие науки и социума. Предопределение и свобода — эта про­блема, как и раньше, будоражит умы всех «несуетно» мысля­щих; однако философия не готова, по-видимому, к какой-либо принципиально новой ее постановке. Мы рассмотрим теперь в этой связи ситуацию в теоретической физике.

 

2. Квантовая теория: индетерминизм и «свобода воли электрона»

Если не принимать во внимание области естествознания, имеющие дело с атомно-молекулярными процессами (химия, молекулярная биология), можно было бы с уверенностью утвер­ждать, что все развитие фундаментального естествознания в XX веке происходило, как и раньше, на основе детерминистиче­ских и материалистических, по сути, представлений. Это в пол­ной мере относится и к таким «скользким» областям, как теория поведения, психология, теория информации и искусственного интеллекта. Ставя во главу угла прежний закон причинности, наука все более детально разбирается в механизмах природных и психических явлений, выявляет их взаимосвязи и единство первичных законов⁶.

По существу, мало что изменила в трактовке проблемы при­чинности и свободы и неквантовая теоретическая физика — специальная теория относительности и геометрическая теория гравитации, обнаружив пространственно-временную ограниченность «областей причинного влияния» и «запаздывание» это­го влияния, связанные с конечностью максимально возмож­ной скорости распространения взаимодействий (скорости све­та). Помимо того, эти теории установили относительность вре­менной протяженности событий от движения наблюдателя и гравитации (не нарушающую, как правило, отношений «причи­на-следствие») и существование космологического времени, опре­деляемого процессом расширения Вселенной (некоторые возни­кающие при этом парадоксы, связанные с причинностью, разре­шаются в принятом сегодня инфляционном сценарии расшире­ния [7]).

Однако несравненно более сильное влияние на отношение между детерминизмом и свободой оказала квантовая теория, особенно в пору ее осмысления в конце 20-х начале 30-х го­дов. Суть соотношений неопределенности В.Гейзенберга, ко­торые вначале пытались трактовать как выражение неустра­нимого влияния измерительного прибора на микрообъект, ока­залась значительно более туманной. Так и не сумев дать про­стое логическое объяснение совокупности наблюдаемых законо­мерностей поведения микрообъектов (статистического, не для отдельного объекта (!) проявления волновых свойств при рас­сеянии и дифракции частиц; пространственного деления пуч­ка тождественных частиц в неоднородном магнитном поле и др.), научное сообщество сделало выбор в пользу предложен­ной М.Борном концепции «волн вероятности», абсурдной для непредубежденного ума и вульгарно-идеалистической по сути.

Абсолютная случайность, апричинность получила тем са­мым статус фундаментального закона природы, продолжая при этом удивительным, алогичным образом уживаться со вполне детерминированным изменением во времени основной, с точки зрения квантовой механики (КМ), физической величины — волновой функции (пси-функции) КМ-системы. Для создания иллюзии устранения логических противоречий Н.Бором и был предложен т.н. «принцип дополнительности» — реинтерпретация отдельных кусков диалектики Гегеля, возведенная в ранг фундаментальной философской системы.

Известно множество различных интерпретаций КМ, от «с потугой» на материалистические (делающих акцент на корпускулярно-волновом дуализме как объективном свойстве материи) до крайне идеалистических (И.фон Нейман), подчеркивающих необходимость учета непосредственного влияния наблюдателя на материю. Все эти трактовки страдают, однако, либо край­ней схоластичностью, либо легко обнаруживаемыми логически­ми противоречиями⁷.

Прямым следствием «недоделанности» квантовой парадиг­мы стал жестокий кризис, постигший теоретическую физику в конце 40-х — начале 50-х годов, выразившийся, в частности, в бессмысленности расходящихся (даже не перенормируемых) выражений в теории слабого взаимодействия и в полном от­сутствии подходов к единому описанию физических взаимодей­ствий и спектра характеристик частиц (вплоть до агрессивного отрицания такой возможности в принципе!).

Следует признать, однако, что за счет привлечения новых плодотворных идей (концепции калибровочных полей; топологи­ческих, нелинейных и групповых методов; концепций спонтан­ного нарушения симметрии и суперсимметрии; рассмотрения дополнительных измерений физического пространства и др.) квантовой теории удалось частично преодолеть этот кризис без кардинальной ревизии своих первичных принципов.

Между тем, по существу, все вышеперечисленные новые концепции, оплодотворившие квантовую теорию, имеют чисто классическую природу и могут быть с успехом реализованы в рамках неквантовых (в том числе геометрических) полевых концепций! Так, например, топологическая структура нелинейных уравнений непринужденно объясняет происхожде­ние дискретной структуры материи из непрерывных полевых распределений; а ведь именно описание дискретности считает­ся главным практическим достижением КМ.

Поэтому основной недостаток квантовой теории состоит, на наш взгляд, не в эклектическом смешении чисто классических представлений с квантовыми и материалистических с идеалистическими; не в известных некорректностях ее формализма. Он состоит в ее агрессивном неприятии (возведенном в ранг философского догмата) всяких возможностей альтернативно­го описания физической реальности, не сводящихся ни к примитивным теориям со «скрытыми параметрами»⁸, ни к гео­метрическим теориям поля типа Эйнштейна-Вейля.

Адепты ортодоксальной квантово-механической парадигмы в своей боязни отказаться от ставших уже «неприкасаемыми» принципов не видят, что физика стоит на пороге новой ре­волюции. В отличие от прошлой, эта революция стимулиру­ется не какими-то вновь открытыми парадоксальными явлени­ями. Напротив, мы перенасыщены «непереваренной» информа­цией о представителях «зоопарка» частиц, о взаимодействиях и взаимопревращениях этих «зверюшек». Однако, обладая этой огромной информацией, богатством образных представлений и, в особенности, математических методов, мы не можем предло­жить логически последовательную и простую в отношении ис­ходных принципов теорию. Теорию, в которой самоочевидными стали бы трехмерность пространства, геометрия Минковского, спектр частиц и первичные динамические законы (как самоочевидным фактом стало равенство инертной и гравитационной масс в общей теории относительности). Теорию, которая придаст новый смысл таким первичным понятиям, как поле, частица, волна, информация и даже само пространство-время.

Грядет Новая Физика, которая впервые способна ответить на вопрос не «Как?», а «Почему не иначе?» (постановка Эйн­штейна, см.[9]). Эта физика, безусловно, будет основана на принципах, совершенно отличных как от классической, так и от квантовой теории. О возможной структуре такой теории бу­дет идти разговор в разделе 3.

Возвращаясь к основной теме, отметим, что в пору становле­ния «квантовая философия» давала надежду на новый подход к проблеме свободы воли. Действительно, логически нетрудно прийти к выводу, что в чистом виде свобода воли равносиль­на «абсолютной беспричинности». «Или же приходится допустить», — писал Шопенгауэр, — «что все события имеют опре­деленную достаточную причину, за исключением хотений, не­хотений, решений и т.п., которые могут возникать без всякого основания, без всякой причины» (цитируется по [10, с. 488]). С другой стороны, «идея беспричинного хотения совершенно ли­шена смысла», — утверждал Т.Липпс [11]. — «Она представляет собой утверждение, чуждое мышлению» (и природе, добавил бы любой материалист).

С такой точки зрения апричинный мир Борна-Бора кажется весьма удачной моделью понятия свободы воли. Это послужило в свое время поводом для дискуссий о «свободе воли электро­на», идее, самой по себе, совершенно замечательной, приводящей к представлениям о единстве сознания, об универсально­сти его существования и проявления на всех уровнях организации Вселенной⁹.

К сожалению, эти идеи до настоящего времени так и не были реализованы. С другой стороны, концепция «беспричинного хо­тения» представляется еще более неудовлетворительной (даже с социальной и нравственной стороны), чем признание полно­го отсутствия свободы воли и господства детерминизма. Мож­но все-таки полагать, что новые возможности, предоставляемые квантовой теорией именно в этом вопросе, не исчерпаны и будут еще реализованы.

 

3. Сверхпричинность и локальная свобода

Парадоксальным образом решение проблемы свободы мо­жет быть связано с концепцией сверхпричинности. А.Эйнштейн предложил ее в качестве альтернативы квантовой парадигме для вывода, дискретной структуры материи из свойств реше­ний некоторой единой системы (нелинейных) дифференциальных уравнений (ДУ), детерминировано описывающей динами­ку как самого непрерывного поля, так и его сингулярностей — частиц (краткую формулировку этой концепции Эйнштейн предложил в своей речи на юбилее М.Планка в 1929 г., см.[12]). С математической точки зрения идея сводится к рассмотре­нию сильно переопределенных систем ДУ, сама структура ко­торых фиксирует как эволюцию решений со временем, так и са­мо начальное состояние, т.е. их эволюцию в пространстве. Од­нако такого типа ДУ, предложенные Эйнштейном в рамках гео­метрических единых теорий поля, оказались весьма громозд­кими, неоднозначными и были «обречены». Между тем с точки зрения концепции сверхпричинности естественно рассматри­вать в качестве первичных, фундаментальных уравнений физи­ческой динамики максимально жесткие системы ДУ, в которых определена каждая из частных производных от каждой из компонент некого фундаментального поля F. Математиче­ски это означает, что первичные единые уравнения поля долж­ны иметь вид условий интегрируемости 

dF = H(F,{A}) (1)

(точности) некоторого набора дифференциальных 1-форм H со структурой, зависящей от компонент самого поля F и, быть может, некоторых вспомогательных полей {А}. При этом условия совместности системы (1), т.е. замкнутости 1-форм Н

dH = 0 (2)

приводят к сильным ограничениям и на компоненты полей {А}, определяя согласованную с F и чрезвычайно жесткую их динамику.

Такой подход был реализован автором ранее [13, 14], причем уравнениям (1) оказалось возможным придать фундаменталь­ный алгебро-геометрический смысл. Так, в простейшем случае структура 1-формH может иметь вид

H = A*dX*F, (3)

где знак (*) отвечает операции умножения в некоторой исклю­чительной алгебре пространства-времени (алгебре комплекс­ных кватернионов Q). При этом все величины в (3), включая координаты X, принимают значения в Q, а сами уравнения (1) имеют смысл условий Q-аналитичности поля F, т.е. обобщен­ных уравнений Коши-Римана. Из уравнений (2) тогда неме­дленно следуют фундаментальные для физики уравне­ния калибровочных полей(уравнения Максвелла и Янга-Миллса), причем величины {А} имеют смысл потенциалов калибровочных полей (подробнее см. в [14]).

Жесткость системы (1-3) конкретно проявляется в том, что задание значений полей F, А в некоторый момент време­ни и лишь в одной фиксированной точке пространства, по существу, определяет их значения не только «потом», но и «везде», т.е. во всей (связной) области физического пространства! Так, убывающее на пространственной бесконеч­ности кулоновское решение системы (1-3) может иметь толь­ко фиксированное (единичное) значение электрического заряда [13, 14], как это и имеет место в действительности для элементарных частиц как наиболее симметричных материаль­ных образований. Т.о. данный алгебродинамический подход дей­ствительно можно рассматривать как конкретную реализацию концепции Эйнштейна.

На самом деле, сверхпричинность имеет здесь все же чи­сто локальный характер, обычный для теории поля. Между тем более отвечающей природе вещей может оказаться кон­цепция глобальной сверхпричинности, т.е. взаимообусловленно­сти динамики пространственно-удаленных тел. Эта идея мо­жет быть реализована, если физические поля рассматри­вать как отображения (некоторого специального вида, т.е. исключительные) пространственно-временного многообразия (в себя). Так, если в качестве первоосновы Мира рассматривать в духе идей Пифагора некоторую исключительную числовую систему (типа алгебры кватернионов Q), то в качестве фунда­ментальных физических полей естественно принимать отображения, сохраняющие структуруQ, т.е. ее гомоморфизмы. Тогда вместо привычных дифференциальных будем иметь функ­циональные уравнения вида 

F(X)*F(Y) = F(X*Y),

где X, Y — две произвольные точки пространственно-временного многообразия; F(X) — функция, реализующая гомоморфизм. Нетрудно показать, что следствием этих уравнений для диф­ференциала dF отображения будут ДУ, близкие по струк­туре к рассмотренным выше (1-3)!

Мы приходим тогда к ситуации, когда первичная «скры­тая» физикаесть физика существенно нелокальная, од­нако однозначно определяющая и локальную физику, как раз и наблюдаемую в лабораторных условиях. С обще­концептуальной точки зрения такая функциональная динамика близка теориям «действия на расстоянии» Фоккера-Фейнмана-Уилера и знаменитому принципу Маха [15,16]. Примечательно, что во многих отношениях данный подход близок к бинарной геометрофизике, развиваемой Ю.Владимировым [17,18]. При­чина этого состоит в том, что математической основой БГФ является теория физических структур Ю.Кулакова [18,19], в которой анализ отношений между физическими объектами (вместо отображений в нашем случае) также ведет к функци­ональным уравнениям особого типа.

Отличия между нашим алгебродинамическим подходом и бинарной геометрофизикой Владимирова с концептуальной точ­ки зрения сводятся к тому, что в первом случае в полной мере сохраняется фундаментальный смысл понятий пространства-времени и локального поля (хотя первичными являются уже Мировая алгебра и ее симметрии). В БГФ, напротив, понятие поля становится уже излишним (в соответствии с концепцией «действия на расстоянии»), а пространство-время играет роль фундаментального отношения между объектами, и его свой­ства выводятся из основных функциональных уравнений те­ории [17, 18]. Несмотря на это, как и на совершенно различ­ный характер получаемых результатов, совпадение многих ис­ходных понятий и математических структур в обоих подходах представляется весьма примечательным и обнадеживающим.

Обсудим теперь кратко, что могут дать новые представле­ния в отношении проблемы свободы. Важно понять, что субъ­ективно причинность всегда рассматривается индивидом кон­кретно, как влияние хорошо определяемых, идентифицируе­мых физических тел (или людей)¹⁰. С другой стороны, наличие глобальных корреляций (своего рода влияния Космоса) никогда не может быть отождествлено с конкретным объектом и будет, скорее всего, иметь чисто информационный характер, не сопровождаясь никаким энергетическим (и вообще вол­новым) процессом¹¹. Объективно влияя на ход и направление мыслительных процессов, настраивая и гармонизируя их¹², та­кие влияния будут рассматриваться сознанием субъекта как са­мообусловленные, мотивированные изнутри «хотения», реше­ния и т.п., т.е. именно как ощущение свободы выбора и воли.

Понятно, что подобные представления носят пока чисто спе­кулятивный характер, как с физической, так и с психологиче­ской точек зрения. Прежде всего, сейчас необходимо переосмы­слить в свете новых понятий время как физическую категорию и связь между глобальной и локальной сверхпричинностью и, с другой стороны, эйнштейновской релятивистской причинно­стью, определяющей волновые процессы передачи энергии с за­паздыванием. Заметим, что прямые указания на существование нелокальных, связанных именно с информационными аспектами, корреляций микрообъектов дает сама квантовая теория (парадокс ЭПР, неравенства Белла и их экспериментальная проверка, см. например [8]). На уровне макромира глобальные корреляции могут дать ключ к объяснению таких «пара-явлений», как гипноз, астрологические влияния, эффекты гео­метрии (пирамиды и т.п.), магические обряды. Такие примеры наряду с квантово-механическими рассмотрениями позволяют предположить, что рассматриваемые корреляции в основном определяются не степенью удаленности тел в пространстве (а возможно, и во времени!), а формой, относительным рас­положением и степенью тождественности объектов друг другу. Эту гипотезу можно было бы назвать принципом кон­формности и рассматривать как реализацию конформной ин­вариантности, играющей все возрастающую роль в структуре физических теории.

С философской точки зрения предложенная картина все же не может рассматриваться как принципиально решающая проблему свободы воли. Эта картина близка к исповедуемой Н.Лосским концепции «свободы от», т.е. относительной свобо­ды (см.[10]). Действительно, в нашем рассмотрении на мысли и поступки человека оказывают определяющее влияние не мощ­ные по энергетике локальные факторы, а воспринимаемые в основном подсознанием влияния вселенского, космического мас­штаба (во многих ситуациях — внушение, гипноз и т.п. — эти вли­яния приобретают локальный и личностный, т.е. персонифицированный характер). Таким образом, сверхзависимость здесь не только не устраняется, а становится еще выраженнее, хотя и не ощущается, как правило, сознанием.

Подлинную свободу, как мы можем представить себе сей­час, предлагает человеку только религия. Однако и там Про­мысел Божий, Всеведение и всемогущество Творца оказыва­ются трудно сочетаемыми как со свободой воли, так и с са­мой причинностью. Понятно поэтому, что в разных религиоз­ных системах степень жесткой заданности поведения и Судьбы человека различна. Самую решительную и оптимистическую позицию в этом вопросе отстаивали религиозные философы активно-христианского направления — Н.Федоров, В.Соловьев, Н.Бердяев. Так, Н.Ф.Федоров подчеркивал условный характер апокалипсических пророчеств, важность их понимания как пре­достережения, а не фатальной неизбежности конца.

Гимн алогичной, абсолютно иррациональной свободе чело­века, человека верящего и творящего, представляет собой осо­бенно философия Н.Бердяева, словами которого мы начали и завершаем эту статью. «Знание этого мира основано на искон­ной и исключительной вере в него… Да и само существование внешнего мира утверждается лишь верой… В последней же глу­бине вера и знание — одно, т.е. обладание полнотой реаль­ного бытия… Подмена же веры знанием есть отказ от свободного выбора… Свободу нельзя ни из чего вывести, в ней можно только изначально пребывать… Свобода, прежде всего свобода — вот душа христианской философии и вот что не дается ника­кой другой. Направление воли свободных существ создает природную необходимость. Материальная зависимость есть порождение нашей свободной воли. Необходимость есть продукт свободы» ([4], стр. 50-53;12;65).

Современная наука бесконечно далека от такого парадок­сального, но глубоко духовного, праведного понимания свобо­ды человека-творца. Часто представляется даже, что постро­ить единую Теорию Всего можно и не вникая в такие «вечные» проблемы. Однако многие ведущие физики-теоретики считают, что действительный прорыв станет возможным лишь после до­стижения нового понимания свойств физического времени (С. Хокинг, И. Пригожин) и физических принципов работы созна­ния (Р. Пенроуз, см.[20]). Решение проблемы свободы воли явля­ется одним из ключевых этапов этой грядущей научно-духовной революции.

 

ЛИТЕРАТУРА

[1] Г.Гурджиев. Вестник грядущего добра. С-Пб.: изд.Чернышева. 1993. С.128.

[2] П.Д.Успенский. Tertium organum. С-Пб.: Андреев и сыновья. 1992.

[3] А.Шопергауэр. О четверояком корне закона достаточного осно­вания. Мир как воля и представление. Ч.1. М.: Наука. 1993. С.41.

[4] Н.А.Бердяев. Философия свободы. Смысл творчества. М.: Прав­да. 1989. С.21.

[5] Ф.Энгельс. Анти-Дюринг. М.: Правда. 1957. С. 107.

[6] В.И.Ленин. Полное собр. сочинений. Т.1. С.159.

[7] А.Д.Линде, Физика элементарных частиц и инфляционная кос­мология. М.: Наука, 1990.

[8] А.А.Гриб. Лекции для молодых ученых. Вып. 59. Дубна: ОИЯИ. 1992.

[9] А.Эйнштейн. Физика и реальность. М.: Наука. 1965. С. 156.

[10] И.О. Л веский. Избранное. М.: Правда. 1991.

[11] Т.Липпс. Основные вопросы этики. СПб. 1905. С. 235.

[12] А.Эйнштейн. Собр. Сочинений. Т.4. С.109. М.: Наука. 1967.

[13] В.В.Кассандров. Алгебраи­ческая структура пространства-времени и алгебродинамика. М.: изд. Росс.Ун-та дружбы народов. 1992.

[14] V.V.Kassandrov. //Gravitation & Cosmology, v. 1. 1995. №3. Р. 216.

[15] Ю.С.Владимиров, А.Ю.Турыгин. Теория прямого межчастично­го взаимодействия. М.: Энергоатомиздат. 1986.

[16] Ю.С.Владимиров. Фундаментальная физика и религия. М.: Архимед. 1993.

[17] Yu.S.Vladimirov. //Gravitation & Cosmology, v.l. 1995. №2. Р. 97; №3. Р.184.

[18] Ю.И.Кулаков, Ю.С.Владимиров, А.В.Карнаухов. Введение в те­орию физических структур и бинарную геометрофизику. М.: Архимед. 1992.

[19] Ю.И.Кулаков. Элементы теории физических структур. Новоси­бирск: изд. Новосиб.Ун-та. 1968.

[20] R.Penrose. Shadows of the mind. Oxford: Oxford Univ.Press. 1994.

 

Примечания:

1. От редактора-составителя: Владимир Всеволодович Кассандров, кан­дидат физико-математических наук, доцент, физик-теоретик, автор моно­графии «Алгебраическая структура пространства-времени и алгебродинамика» ( М.: изд. Рос.Ун-та дружбы народов, 1992), Занимается проблемами теории относительности и вопросами построения физической картины мира на основе кватернионов.

2. С другой стороны, Аристотель допускал свободу воли и пытался даже обосновать ее с помощью логических суждений.

3. Прекрасный анализ этого сделан П.Успенским, см.[2].

4. При этом не так существенно, приписываются ли эти свойства объективной реальности или же самому сознанию: «Майю» тоже надо бы объяснять .

5. Такая ситуация характерна и для квантовой теории (см. раздел 2) и мо­жет классифицироваться как схоластика.

6. Широко распространившиеся методы статистики и теории вероятности не противоречат, разумеется, детерминистическим представлениям.

7. Как известно, внутреннюю логическую противоречивость КМ не уда­лось выявить ни Эйнштейну, ни многим другим исследователям. Ситуация и по существу, и по форме напоминает ситуацию с идеалистическими си­стемами, см. раздел 1.

8. Обсуждению подобных проблем посвящены тысячи работ, а «воз и ныне там». Хорошее их изложение можно найти, например, в [8].

9. Об этом, в частности, писали К.Циолковский, Н.Федоров и другие за­мечательные мыслители и фантасты.

10. Либо мы домысливаем эту конкретность, представляя себе, например, возникновение мотива как результат «переключений» в нейронных сетях.

11. С точки зрения квантово-механических представлений такие влияния могут опосредоваться, например, через переходы между вырожденными уровнями в молекулярных структурах нейронов.

12. Однако не предопределяя их целиком, хотя случайность имеет здесь не квантовое абсолютное, а чисто статистическое происхождение.

9780060191092: Теория выбора: новая психология личной свободы — AbeBooks

В своей самой важной книге после бестселлера «Терапия реальности» доктор Уильям Глассер продолжает свой разрыв с традиционной психологией. Он предлагает новую психологию, которая, если ее применить на практике, может обратить вспять нашу широко распространенную неспособность ладить друг с другом, неспособность, которая является источником почти всех несчастий.

Честно взгляните на свою жизнь, и вы не увидите никаких доказательств того, что у ваших детей будут более счастливые браки; что вы и они поладите лучше; или что они будут лучше учиться или работать, чем вы, ваши родители или ваши бабушка и дедушка.Доктор Глассер утверждает, что из-за отсутствия хороших отношений все больше и больше людей выбирают психические заболевания, психосоматические заболевания, наркоманию, бессмысленное насилие и секс, не задумываясь о любви.

Чтобы добиться прогресса в человеческих отношениях, он объясняет, что мы должны отказаться от карающей, разрушающей отношения психологии внешнего контроля, которая на сегодняшний день является доминирующей в мире. Например, если вы находитесь в несчастливых отношениях прямо сейчас, ваше несчастье вызвано тем, что один или оба из вас используют психологию внешнего контроля в отношении другого.

Но он идет дальше. Если, например, вы в депрессии, ваши страдания всегда связаны с текущими неудовлетворительными отношениями. Вопреки тому, во что вы можете верить, ваши проблемы всегда сейчас, а не в прошлом. Никто не может изменить того, что произошло вчера.

В одной из самых значительных книг этого века по психологии доктор Глассер предлагает теорию выбора, неконтролирующую психологию, которая дает нам свободу поддерживать отношения, ведущие к здоровой и продуктивной жизни. Благодаря ясному, яркому языку и многочисленным примерам он оживляет эту жизненно важную новую психологию.Изучение этого может изменить вашу жизнь.

«синопсис» может принадлежать другой редакции этого названия.

Краткое руководство по теории выбора

Привычки во взаимоотношениях

Реальная терапия и теория выбора были разработаны как способ помочь людям взять под контроль свое поведение и нести за него ответственность. Основной принцип теории выбора — способствовать самоконтролю, чтобы люди могли повысить свою способность делать ответственный выбор и действовать в соответствии с ним.Теория выбора поддерживает принятие семи привычек соединяющих взаимоотношений, которые можно использовать во всех ваших отношениях. Принятие на вооружение концепций теории выбора становится образом жизни.

Привычки налаживания отношений

1. Опорные
2. Обнадеживает
3. Прослушивание
4. Принятие
5. Доверяя
6. С уважением
7. Согласование разногласий

Противоположность привычкам соединяющих отношений — это семь привычек разъединения, основанных на внешнем контроле.Эти привычки приводят к разрыву отношений. Отсутствие связи может привести ко многим проблемам, с которыми сталкиваются люди. Люди используют семь отключающих привычек, чтобы контролировать людей. Использование этих привычек обычно приводит к недопониманию и негодованию.

Привычки во взаимоотношениях
Загрузить инфографику

7 разрывающихся привычек

1. Критика
2. Обвинение
3. Жалуется
4. ворчание
5. Угрожающий
6. Наказание
7. Подкуп, поощрение контроля

Чтобы иметь здоровые отношения, очень важно перестать пытаться контролировать друг друга и вместо этого поддерживать, ободрять, принимать, доверять, уважать и слушать друг друга.Как счастье — это выбор, так и счастливые отношения — это выбор. Вы можете выбрать, использовать ли вы «Соединяющиеся привычки» или «Отключая привычки».

Аксиомы теории выбора

10 аксиом теории выбора
Скачать инфографику

Десять аксиом теории выбора

1. Единственный человек, чье поведение вы можете контролировать, — наше собственное.
2. Все, что мы можем дать или получить от других людей, — это информация.
3. Все длительные психологические проблемы — это проблемы во взаимоотношениях.
4. Проблемные отношения всегда являются частью нашей нынешней жизни.
5. То, что было болезненным в прошлом, во многом связано с тем, чем мы являемся сегодня, но возвращение к этому болезненному прошлому может мало или совсем ничего не сделать для того, что нам нужно делать сейчас: улучшить важные, теперешние отношения.
6. Мы движимы пятью генетическими потребностями: выживание, любовь и принадлежность, сила, свобода и веселье.
7. Мы можем удовлетворить эти потребности, только удовлетворив картинку или картинки в наших Мирах Качества.
8. Все, что мы можем делать от рождения до смерти, — это вести себя. Любое поведение является тотальным поведением и состоит из четырех неразделимых компонентов: действия, мышления, чувств и физиологии.
9. Все общее поведение обозначается глаголами, обычно инфинитивами и герундиями, и именуется наиболее узнаваемым компонентом.
10. Выбрано все тотальное поведение, но у нас есть прямой контроль только над действиями и мышлением.

Десять аксиом теории выбора были взяты из книги Теория выбора: новая психология личной свободы Уильяма Глассера, М.Д.

Мир качества

Ваш качественный мир — это особое место в вашем сознании, где вы храните мысленные образы или репрезентации всего, что вы хотите. Там живут люди, места, вещи, ценности и убеждения, которые важны для вас. Единственное, что необходимо для входа в Мир Качества, — это то, что он должен чувствовать себя очень хорошо и удовлетворять по крайней мере одну или несколько ваших основных потребностей. Это не обязательно должно соответствовать общественным стандартам качества. Картины Quality World уникальны и индивидуальны для каждого человека.Возможны противоречивые изображения Quality World, которые могут создать затруднения. Если бы вы могли жить в своем Качественном мире, жизнь была бы идеальной, но, к сожалению, вам не удастся там жить.

Воспринимаемый мир

Теория выбора объясняет, что единственный способ познать реальный мир — это система восприятия. Информация из реального мира сначала приходит к вам через пять органов чувств: зрение, слух, вкус, запах и осязание. Затем эти ощущения проходят через вашу систему восприятия, начиная с вашего фильтра полных знаний, который представляет все, что вы знаете или испытали в жизни.

Когда информация проходит через фильтр общих знаний, происходит одно из трех:

1. Вы решаете, что информация не имеет для вас значения и восприятие останавливается на этом,
2. Вы не сразу узнаете информацию, но считаете, что она может иметь значение, поэтому у вас есть стимул для дальнейшего расследования,
3. Информация является значимой для вас и поэтому проходит через следующий фильтр — Фильтр оценки.

Когда информация проходит через фильтр оценки, вы помещаете в нее одно из трех значений.

1. Если информация доставляет удовольствие, вы придаете ей положительную ценность.
2. Если это больно, вы придаете ему отрицательную ценность.
3. Если нет ни положительного, ни отрицательного, то информация остается нейтральной.

Поскольку у вас разная информация, опыт и ценности, ваше восприятие мира может сильно отличаться от чужого. Когда такое происходит, это интересно и любопытно. Вы склонны полагать, что, поскольку вы ощутили информацию или реальный мир своими чувствами, то, что вы восприняли, должно быть правильным и правдивым.Трудно понять, что кто-то другой может видеть, слышать, пробовать, обонять и чувствовать это иначе.

Ваш воспринимаемый мир — это ваша реальность. Это:

• • Довольно субъективно, исходя из вашей культуры, семьи происхождения, образования, опыта, пола, возраста и т. Д.
  • Уникальный
  • Подлежит постоянным изменениям (новая информация, новый опыт = новое восприятие)
  • Часто неточно, но вам кажется, что он абсолютно точен

Место сравнения

Место сравнения — это место, где вы постоянно сравниваете то, что вы хотите (ваши качественные изображения мира), с тем, что у вас есть (ваш воспринимаемый мир).Когда они хорошо подходят друг другу, вы чувствуете себя хорошо. Когда есть несоответствие, вы чувствуете некоторое разочарование, в зависимости от того, насколько важна для вас картина «Качественный мир». Этот сигнал разочарования воспринимается как побуждение вести себя так, чтобы помочь вам получить больше того, чего вы хотите.

Теория выбора представляет это место сравнения с набором шкал. Когда ваши весы находятся в равновесии, потому что у вас есть то, что вы хотите, вы склонны продолжать то, что делали, чтобы сохранить это. Когда ваши весы выходят из равновесия из-за того, что у вас нет того, чего вы хотите, в идеале вы ищите поведение, которое будет работать более эффективно.

Психология внутреннего и внешнего контроля

Одно из основных положений теории выбора состоит в том, что «любое поведение целенаправленно». То есть все вашего поведения — это ваша лучшая попытка на тот момент, учитывая имеющуюся в вашем распоряжении информацию, получить то, что вы хотите, более эффективно удовлетворять свои потребности. Другими словами, все ваше поведение — это попытка сделать реальный мир похожим на картинки, которые вы видите в вашем Качественном Мире.

Практика теории выбора включает в себя понимание того выбора, который вы делаете для удовлетворения своих потребностей, и самооценку того, действительно ли это поведение помогает вам достичь того, чего вы хотите, и не мешает другим делать то же самое.

Практика теории выбора в вашей жизни включает в себя трансформацию вашего мышления и поведения от психологии внешнего контроля, убеждения, что ваш опыт и поведение определяются внешними силами: удачей, обстоятельствами, другими людьми и внешними факторами, к одному из психология внутреннего контроля: вера в то, что вы несете ответственность за свой выбор и его последствия.

Оценка разницы между тем, что вы хотите в своем Качественном мире, и тем, что вы имеете в своем Воспринимаемом мире, побуждает вас действовать.Практика теории выбора дает вам знания и навыки, позволяющие избавиться от мифа о внешнем контроле и сократить использование «отключающих привычек», чтобы вместо этого понять и принять внутренний контроль при реализации «соединяющих привычек». Это приближает вас к тому, чего вы хотите в своем Качественном Мире: лучших отношений и более удовлетворительной жизни.

Психология теории выбора | Уильям Глассер Интернэшнл

Книга доктора Уильяма Глассера 1998 года « Теория выбора: новая психология личной свободы » — это основной текст для всего, чему учит Уильям Глассер Интернэшнл.Психология теории выбора утверждает, что:

• Все, что мы делаем, это ведем себя
• Почти все поведение выбирается, и
• Наши гены движут нами для удовлетворения пяти основных потребностей: выживания, любви и принадлежности, силы, свободы и веселья. .
• Мы можем удовлетворить наши потребности, только сопоставляя изображения в нашем Мире Качества. Эти картинки мотивируют наше поведение.
• На практике наиболее важными потребностями являются любовь и принадлежность, поскольку близость и связь с людьми, о которых мы заботимся, необходимы для удовлетворения всех потребностей.

Психология теории выбора с Семью привычками заботы заменяет психологию внешнего контроля и Семь смертоносных привычек. Внешний контроль, нынешняя психология почти всех людей в мире, разрушает отношения и психическое здоровье. При использовании это разрушит способность одного или обоих находить удовлетворение в этих отношениях и приведет к разрыву друг с другом. Отсутствие связи является источником почти всех человеческих проблем, таких как психическое заболевание, наркомания, насилие, преступность, школьная неуспеваемость и жестокое обращение со стороны супруга, и это лишь некоторые из них.

Семь привычек заботы Семь смертоносных привычек

1. Поддержка 1. Критика
2. Ободрение 2. Обвинение
3. Слушание 3. Жалоба
4. Принятие 4. Ворчание
5. Доверять 5. Угрожать
6. Уважение 6. Наказание
7. Урегулирование разногласий 7. Подкуп, вознаграждение для контроля

1. Единственный человек, чье поведение мы можем контролировать, — это наше собственное.
2. Все, что мы можем дать другому человеку, — это информация.
3. Все длительные психологические проблемы — это проблемы во взаимоотношениях.
4. Проблемные отношения всегда являются частью нашей нынешней жизни.
5. То, что произошло в прошлом, напрямую связано с тем, чем мы являемся сегодня, но мы можем удовлетворить только наши основные потребности прямо сейчас и планируем продолжать удовлетворять их в будущем.
6. Мы можем удовлетворить наши потребности, только удовлетворив изображения в нашем Мире Качества.
7. Все, что мы делаем, это ведем себя.
8. Все поведение — это Тотальное поведение, состоящее из четырех компонентов: действия, мышления, чувств и физиологии.
9. Выбрано все общее поведение, но у нас есть прямой контроль только над действиями и мышлением. Мы можем контролировать наши чувства и физиологию только косвенно, через то, как мы решаем действовать и думать.
10. Все общее поведение обозначается глаголами и называется той частью, которая наиболее узнаваема.

Теория выбора Основные потребности

По словам доктора Глассера, любое поведение целенаправленно. На тот момент это наша лучшая попытка, учитывая наши текущие знания и навыки, удовлетворить одну или несколько наших основных человеческих потребностей, потребностей, которые со временем эволюционировали и стали частью нашей генетической структуры.Эти потребности являются общей мотивацией всего, что мы делаем. 1. Выживание — Эта потребность является физиологической потребностью, которая включает потребность в пище, убежище и безопасности. Поскольку у нас есть генетические инструкции выживать не только как индивидуумы, но и как виды, это включает в себя необходимость воспроизводства. 2. Любовь и принадлежность — Эта потребность и следующие три потребности являются психологическими потребностями. Потребность в любви и принадлежности включает в себя потребность в отношениях, социальных связях, в том, чтобы дарить и получать привязанность и чувствовать себя частью группы. 3. Power — Быть сильным — значит достигать, быть компетентным, обладать навыками, быть признанным за наши достижения и навыки, быть услышанным и иметь чувство собственного достоинства. 4. Свобода — Потребность в свободе — это потребность в независимости, автономии, возможности выбора и возможности контролировать направление своей жизни 5. Развлечения — Потребность в развлечениях — это потребность находить удовольствие, играть и смеяться. Если вы сомневаетесь, что это так же важно, как и все остальные, представьте себе жизнь без надежды на какое-либо удовольствие.Глассер связывает потребность в развлечениях с обучением. Играют все высшие животные (собаки, дельфины, приматы и т. Д.). Во время игры они приобретают важные жизненные навыки. Люди не исключение. Это правда, что «игра — это детская работа». Характеристики пяти основных потребностей: Универсальный Врожденный Перекрытие Всегда доволен Конфликт с другими потребностями

Что такое теория выбора?

Существует множество теорий о поведении, но некоторые педагоги и терапевты «выбирают» теорию выбора перед другими мотивационными практиками.Что такое теория выбора, чем она отличается от анализа когнитивного поведения и как она влияет на клиентов?

Ресурс по теме: 15 лучших онлайн-программ прикладного анализа поведения

Что такое теория выбора

Теория выбора подчеркивает способность человека контролировать свои собственные чувства и действия и учит концепции, что любое поведение выбирается. Он был создан доктором Уильямом Глассером. Теория утверждает, что все человеческое поведение обусловлено желанием удовлетворить пять основных человеческих потребностей: потребность быть любимым и принятым, потребность быть сильным, потребность быть свободным, потребность повеселиться и потребность выжить.Конфликт возникает из-за того, что люди могут контролировать только свое поведение.

Десять аксиом

Мы уже видели первую аксиому: люди могут контролировать только свое поведение. Во-вторых, все, что мы даем или получаем от других, — это информация. Номер три состоит в том, что все длительные психологические проблемы — это проблемы во взаимоотношениях. Аксиома четвертая: у нас должны быть хотя бы одни удовлетворительные отношения. Остальные:

• Прошлое имеет прямое отношение к тому, кем мы являемся, но оно не держит нас в плену.

• Мы движимы пятью генетическими потребностями.

• Мы удовлетворяем эти потребности, создавая «миры качества».

• Все поведение состоит из четырех компонентов: действия, чувств, мышления и физиологии.

• Осознание того, что все мы контролируем свое поведение, дает нам свободу.

• У нас есть только «прямой контроль» над переигрыванием и мышлением, но с их помощью мы можем получить косвенный контроль над чувствами и физиологией.

Как это работает

Обучение клиентов изменению своих действий и мышления может повлиять на то, как они себя чувствуют, и на то, как их тело реагирует на стресс.Образование является прекрасным примером этого. Учащимся, разочарованным своей неспособностью усвоить определенные концепции и получить определенные навыки, можно научить переосмыслить свое мышление о том, что составляет для них качественный мир.

Другие методы лечения концентрируются на прошлом поведении и просят клиентов проработать «триггеры поведения», чтобы они могли избегать их в будущем. Согласно статье в Psychology Today, теория выбора и ее компонент, терапия реальности, не тратят время на прошлое.Они просят клиентов сосредоточиться на настоящем (реальности) и просят их представить изменения, которые они могут внести в свое поведение, которые помогут им получить от своей жизни то, что они хотят (или их восприятие своих качественных миров).

Также задействована концепция Total Behavior. Это концепция, согласно которой люди мало что могут сделать, чтобы напрямую изменить свою физиологию (например, приступы паники) или свои чувства, но прямые изменения мыслей и действий вызывают косвенные изменения в этих областях.

Теория выбора побуждает людей строить отношения, которые создают «качественные миры» для построения сотрудничества и связи с другими.

Reality Therapy

Реальная терапия была создана с использованием принципов теории выбора. Его основная цель — заставить клиента принимать адаптивные решения, которые помогут ему удовлетворить свои основные человеческие потребности. Глассер не верил в психические заболевания как таковые. Вместо этого проблемы были результатом невыполненных целей. Поскольку теория выбора имеет дело здесь и сейчас, клиента просят сосредоточиться на настоящем, а не перефразировать прошлый опыт.

Реальная терапия подчеркивает отношения клиента и терапевта. Считается, что терапевтические отношения служат моделью для других отношений в жизни клиента. Действительно, Глассер считал, что многие проблемы были вызваны разобщенностью между людьми. Задача терапевта — направлять клиента к выбору, который приведет к наиболее положительным результатам в межличностном общении.

Это очень подход к решению проблем. Клиент должен оценить, насколько его текущее поведение неэффективно, а затем поработать над его изменением, чтобы лучше реализовать свои цели.Успешный клиент научится брать на себя ответственность за свои действия и будет стремиться к более адаптивному поведению.

Ориентируясь на решение проблем, реалити-терапия эффективна при решении множества проблем, включая зависимость и другие поведенческие расстройства. Тем не менее, возможно, он показал наибольший успех в помощи подросткам в решении поведенческих проблем в школе и в обществе.

Теория рационального выбора

Еще одно ответвление теории выбора, теория рационального выбора, утверждает, что люди принимают решения на основе анализа плюсов и минусов ситуации.Это означает, что люди взвешивают издержки и выгоды от потенциального выбора, прежде чем определиться с планом действий. Первоначально задуманная как экономическая теория, это был способ понять, как люди принимают решения, чтобы максимизировать свои деньги. Однако со временем теория рационального выбора эволюционировала и стала включать все области принятия решений человеком, включая социологию и политологию.

Согласно этому предположению, любое человеческое поведение можно рассматривать как способ удовлетворения индивидуальных потребностей. Например, отношения оцениваются по преимуществам, которые они приносят человеку.Согласно теории рационального выбора, человеческое взаимодействие — это транзакционный процесс, в котором предполагаемая выгода превалирует над другими мотивами.

Криминология

Теория рационального выбора также распространяется на криминологию. Он утверждает, что преступное поведение — это заранее спланированное решение, когда преступник пришел к выводу, что выгода перевешивает потенциальные риски его действий. Например, грабитель банка решит, что финансовая выгода от ограбления стоит возможности получить травму или попасть в тюрьму.Следует отметить, что рациональный выбор не означает, что это лучший выбор. Вместо этого это просто относится к процессу проведения анализа затрат и выгод.

В чистом виде теория выбора утверждает, что мы принимаем решения для удовлетворения наших основных потребностей. Утверждается, что у людей есть желание делать выбор, который, по их мнению, принесет им пользу. К сожалению, это не означает, что ошибочные решения не приведут к худшим результатам. Однако было обнаружено, что реальность может помочь людям улучшить свои способности решать проблемы.Укоренившись в классическом бихевиоризме, теория выбора внесла важный вклад в изучение экономики, политологии, социологии и психологии.

Руководство по программам ABA Персонал

Обновлено в апреле 2020 г.

Другие статьи интереса:

Пять потребностей Glasser

Пояснения> Потребности > Пять потребностей Глассера

Выживание | Любовь и принадлежность | Власть или признание | Свобода | Развлечения / обучение | Также

Уильям Глассер в своей «Теории выбора» (переименованной из «Теории управления») подробно описал пять потребностей, которые довольно близки к потребностям Маслоу. Иерархия, но с некоторыми интересными поворотами.

Выживание

Это похоже на физиологический и уровень безопасности. Они основные потребности, которые не представляют особого интереса, если они не находятся под угрозой.

Любовь / принадлежность / связь

Это похоже на потребность Маслоу в принадлежности и признание того, насколько это важно. для нас, как для племенного вида, быть принятым нашими сверстниками.

Сила / значение / компетенция

Это до некоторой степени соответствует потребностям Маслоу в уважении, хотя силовой элемент фокусируется на нашей способности достигать наших целей (что, возможно, является более низким уровнем необходимость контроля).

Свобода / автономия

Свобода — это способность делать то, что мы хотим, иметь свободный выбор. Это связано с процедурной справедливостью, где мы стремимся к честной игре.

Развлечения / обучение

«Развлечение» — интересная конечная цель. Когда все остальное удовлетворено, мы просто (как пела Синди Лаупер) «хотим повеселиться».

Или …

В своей более ранней «Теории реальности» Глассер определил контроль, власть, достижение и близость как ключевые потребности.

См. Также

Глассер, Вт (1965). Теория реальности. Нью-Йорк: Харпер и Роу.

Glasser, W. (1985). Теория контроля: новое объяснение того, как мы контролируем наши жизни. Нью-Йорк: Харпер и Роу.

Glasser, W. (1998). Теория выбора: новая психология личной свободы, новинка Йорк: Харпер Коллинз.

Теория выбора — Институт Уильяма Глассера, Ирландия,

Что такое психология теории выбора?

Психология теории выбора утверждает, что все, что мы делаем, — это ведем себя, что почти все виды поведения выбираются и что нами движут наши гены, чтобы удовлетворить пять основных потребностей: выживание, любовь и принадлежность, власть, свобода и веселье.На практике наиболее важными потребностями являются любовь и сопричастность, поскольку близость и связь с людьми, о которых мы заботимся, необходимы для удовлетворения всех наших потребностей.

---

---

Альтернативная психология внешнего контроля

В качестве психологии теория выбора предлагается заменить психологию внешнего контроля, нынешнюю психологию почти всех людей в мире. К сожалению, эта психология принуждения и наказания разрушительна для отношений.При использовании в отношениях он всегда разрушает способность одного или обоих находить удовлетворение в этих отношениях и приводит к тому, что люди теряют связь с теми, с кем они хотят быть связаны.

Рекомендуемая литература: теория выбора

Психология теории выбора — новое объяснение человеческого поведения

Это бросает вызов многим традиционным представлениям о человеческом поведении:

• как мы живем
• как мы относимся к другим
• как мы интерпретируем «психическое заболевание»
• как мы понимаем образование
• как мы смотрим на менеджмент

Теория выбора в обучении Психология может дать совершенно новый взгляд на жизнь

• научиться жить по-новому
• найти более удовлетворительные способы справиться с отношениями в нашей жизни
• получить более глубокое и обнадеживающее понимание психического расстройства
• открыть альтернативу многим деструктивным практикам в образовании
• изучить более удовлетворительный и продуктивный подход к управлению

Реальная терапия — это подход к консультированию, основанный на психологии теории выбора.