Пример лабораторного эксперимента в психологии: Лабораторный эксперимент — Психологос

Лабораторный эксперимент в психологии Текст научной статьи по специальности «Психологические науки»

АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ

ЛАБОРАТОРНЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ В ПСИХОЛОГИИ*

В.А. Барабанщиков

Лаборатория познавательных процессов и математической психологии Институт психологии Российской академии наук ул. Ярославская, 13, Москва, Россия, 129366

Дается характеристика экспериментального метода в психологии. Рассматриваются этапы становления и развития, а также место лабораторного эксперимента в современной российской психологии. Обсуждаются ориентиры движения и условия технологического переоснащения экспериментальной базы психологической науки в России.

Ключевые слова: экспериментальный метод в психологии, лабораторный эксперимент, единство теории, эксперимента и практики в психологии, методы психологического познания, системная детерминация психики.

В 2010 году психологи отметили две знаменательные даты: 150 лет психофизике и 125 лет первой русской психологической лаборатории. Обе даты тесно связаны с возникновением экспериментальной психологии и побуждают более внимательно приглядеться к современному состоянию лабораторного эксперимента.

Классический труд Густава Фехнера «Элементы психофизики» увидел свет в 1860 г. В нем излагались способы оценки сенсорной чувствительности человека и основной психофизический закон, связывающий ряды физических и сенсорных величин. Фехнер утверждал, что элементы внутреннего мира можно не только описывать, но и измерять, соотнося их с элементами мира внешнего, физического. Открывался новый путь развития психологии, которая из философско-умозри-тельной становилась лабораторной, т.е. использовала специализированные приборы и оборудование, вводила в исследовательский процесс количественные методы, опиралась на верифицируемые данные.

Значение работы Фехнера трудно переоценить. Она ознаменовала собой новый статус психологии и ее ориентацию на ценности естественный наук. Неслучайно ряд историков, подчеркивая длительность становления психологической

* Работа выполнена при поддержке РФФИ, грант № 08-06-00316а, РГНФ № 09-06-01108а.

науки, в качестве первой даты ее рождения называют 1860 г. Более известна другая дата — 1879 г., фиксирующая момент институциализации психологии. Однако величие В. Вундта состоит не в том, что он открыл первое психологическое учреждение, а в том, что лаборатория физиологический психологии стала активным проводником экспериментального метода. Всего через шесть лет подобная лаборатория появилась в Казани усилиями молодого тогда невролога и психиатра В.М. Бехтерева. Начинание быстро распространилось по университетам и клиникам России, которая к 1914 г. вошла в число стран, эффективно использующих экспериментальные методы исследования внутреннего мира человека.

Логика развития науки показывает, что изучение психических явлений в специально создаваемых, контролируемых и управляемых условиях относится к числу ключевых средств познания природы психики и поведения. Это прямой путь, обнажающий причинно-следственные связи изучаемых явлений. На основе данных, полученных в эксперименте, конституируется как общая психология, так и специальные отрасли науки: психофизиология, инженерная психология, клиническая психология и др. От уровня экспериментальных исследований зависит уровень развития психологической науки в целом и ее роль в жизни общества.

Экспериментальный метод в психологии представляет собой фиксированную систему приемов, правил и процедур, позволяющих получать достоверное и надежное знание о психических явлениях. Он основывается на том факте, что человек реализует свой внутренний потенциал в форме активности (поведения, деятельности, общения, игры и др.), которая осуществляется в конкретной ситуации. Анализируя активность, соотнося ее, с одной стороны, с человеком как субъектом, с другой — с ситуацией, исследователь получает возможность реконструировать структуры и процессы внутреннего мира, без которых наблюдаемая активность была бы невозможна.

Обращаясь к эксперименту, исследователь не ждет возможности наблюдать за интересующим его явлением, а многократно моделирует его самостоятельно. Он сам конструирует желательный тип ситуации, систематически изменяет одно или несколько условий ее развития, регистрирует, измеряет и сравнивает активность испытуемых. Смысл проведения эксперимента заключается в том, чтобы установить детерминанты исследуемого процесса, т.е. определить характер связи между ситуацией (ее структурой и элементами), явлениями психики и активностью (состояниями) испытуемых.

Важнейшее назначение процедуры эксперимента состоит в том, чтобы наиболее полно объективировать психологическое содержание изучаемого явления, преодолев излишние степени свободы, т.е. многозначность между внешним (регистрируемым) актом и его внутренней, собственно психологической природой. На это направлен подбор ситуаций, способов варьирования и оценки переменных.

Хотелось бы подчеркнуть, что лабораторный эксперимент не претендует на универсальность и имеет ряд серьезных ограничений. Это, в частности, аналитичность исследования, искусственность условий, в которых оно проводится, и неустранимое влияние экспериментатора на испытуемого.

Вместе с тем с точки зрения эпистемологии эксперимент — не просто один из возможных инструментов исследования, используемых наряду с другими —

тестированием, опросом, анализом продуктов деятельности и т.п. Речь идет о системообразующем элементе логики научного познания как такового, согласно которому проникновение в сущность явления или вещи опосредовано их преобразованием («расформированием») либо воссозданием (порождением). В центре внимания оказываются состояния наблюдаемого субъекта в зависимости от меняющихся условий его существования, при этом решающее значение придается предельным (критическим, пограничным) состояниям, которые в реальной жизни могут и не встречаться. Согласно И. Канту новоевропейский разум мыслит экспериментально’, это мышление реализуется не только в науках о природе, но и в науках о человеке. В историко-гуманитарных дисциплинах естественно-научному эксперименту соответствует критика источников (М. Хайдеггер).

Эксперимент внутренне связан как с теорией, так и с психологической практикой. Отталкиваясь от теоретических представлений, он обеспечивает верификацию научных гипотез, а его процедура становится основой методов диагностики либо воздействия. Теория, эксперимент и практика замкнуты в единый цикл движения психологического знания. Соответственно эффект этого движения оказывается трояким. На «полюсе» теории — понятийная реконструкция явления, на «полюсе» эксперимента — эмпирические технологии и проверенные данные, на «полюсе» практики — метод решения конкретной практической задачи. Движение системы «теория — эксперимент — практика» является необходимым условием развития психологии, обеспечивающим непрерывное расширение объема совокупного знания, смену его форм и типов.

Экспериментальный метод вводился в психологию с середины XIX столетия как дополнение к интроспективным процедурам исследования. Родившись на периферии психологической науки — в психофизике (Э. Вебер, Г. Фехнер) и психофизиологии органов чувств (И. Мюллер, Г. Гельмгольц, Э. Геринг) при изучении элементарных психических функций, лабораторный эксперимент проникает в центральные области — в психологию памяти, мышления, личности и т.п. и распространяется на прикладные дисциплины.

В ходе развития науки значение и характер эксперимента меняются. Предметом изучения становится не соотношение раздражителя и его переживания специально подготовленным испытуемым, а закономерности протекания самих психических процессов, свойственные любому нормальному человеку. Объективные процедуры измерения дополняются субъективными, а количественная обработка получаемых данных становится все более разнообразной и дифференцированной. Если на первых порах изучаемое явление рассматривалось изолированно, то на более поздних этапах — в контексте взаимоотношений человека со средой (миром) с учетом участия других психических процессов и функций.

Траектория развития экспериментальной психологии носит противоречивый, нередко запутанный характер. Энтузиазм исследователей неоднократно сменялся разочарованием, а абсолютное доверие эмпирическим данным — сомнением в их познавательной и особенно практической ценности.

Важные шаги в развитии экспериментального метода сделаны гештальтпси-хологией (М. Вертхаймер, В. Келер, К. Коффка, Э. Рубин), исследователями по-

ведения (Э. Торндайк, Э. Толмен, Р. Сперри, Б. Скиннер), в последние десятилетия — когнитивной психологией (Д. Норман, У. Найссер, Дж. Миллер, Дж. Андерсон). На сегодняшний день эксперимент имеет многообразные формы и применяется в большинстве областей психологической науки.

Свой вклад в развитие экспериментально-психологического метода внесла и отечественная наука. Прежде всего это исследования школ выдающихся физиологов И.М. Сеченова, В.М. Бехтерева, И.П. Павлова, А.А. Ухтомского и др., реализовавших рефлекторный подход в изучении психики и поведения.

Другая линия экспериментальных исследований была представлена сторонниками психологии сознания, которые открыли лаборатории в Москве, Санкт-Петербурге, Одессе, Ревели, Дерпте и других городах России (Н.Н. Ланге, В.Ф. Чижом, А.П. Нечаевым, А.Ф. Лазурским и др.). Важно отметить, что деятельность первых русских лабораторий не ограничивалась разработкой академических тем и тесно связывалась с решением практических задач обучения и воспитания, психического здоровья и др. Благодаря незаурядным организаторским способностям Г.И. Челпанова в 1912 г. при Московском университете начал работать Психологический институт, который на многие годы стал флагманом российской экспериментальной психологии. По техническому оснащению, психологическому инструментарию, масштабу исследований и кадровым возможностям его относили к числу лучших психологических учреждений в мире.

В советский период экспериментальный метод активно применяется при изучении реакций человека на воздействия среды, а позднее — взаимоотношений сознания и деятельности. Далеко не случайным является тот факт, что сразу же после окончания Второй мировой войны С.Л. Рубинштейн, крупнейший теоретик советской психологии, предпринял ряд важных инициатив по созданию экспериментально-психологического центра в рамках Института философии Академии наук СССР. Выдающиеся деятели отечественной науки Б.Г. Ананьев, П.К. Анохин, Н.А. Бернштейн, А.В. Запорожец, С.В. Кравков, А.Н. Леонтьев, А.Р. Лурия, В.С. Мерлин, В.Н. Мясищев, А.А. Смирнов, Б.М. Теплов, П.А. Шеварев не только ратовали за развитие экспериментального подхода, но и лично участвовали в разработке экспериментальных методик и проведении конкретных исследований.

Качественный скачок в развитии лабораторного эксперимента происходит в 60—70-е гг. прошлого столетия в связи с научно-технической революцией в СССР и бурным развитием инженерной психологии. Экспериментальные исследования познавательных процессов, состояний и деятельности активно ведутся на факультетах психологии Московского, Ленинградского и Ярославского государственных университетов, в НИИ общей и педагогической психологии АПН СССР (сегодня — Психологический институт РАО), в Институте физиологии им. И.П. Павлова и Институте ВНД АН СССР, в НИИ технической эстетики, а также во многих отдельных лабораториях министерств и ведомств. Особое внимание аппаратурным исследованиям уделяется в открытом в 1971 г. Институте психологии Академии наук СССР.

Решение проблем согласования человека и сложной техники, требующее включения в исследовательский процесс инженеров и математиков, привело к тех-

ническому перевооружению самой психологии. Появилась возможность использования электронных средств предъявления информации испытуемому, эффективной регистрации его состояний и действий, применения ЭВМ для контроля переменных и обработки данных. Список экспериментаторов насчитывает сотни фамилий: К.В. Бардин, А.А. Бодалев, А.И. Бойко, Н.Ю. Вергилес, Ю.Б. Гиппенрей-тер, В.П. Зинченко, О.А. Конопкин, Б.Ф. Ломов, В.Д. Небылицын, Д.А. Ошанин, В.Н. Пушкин, Е.Н. Соколов, О.К. Тихомиров, Т.Н. Ушакова, Н.И. Чуприкова, В.Д. Шадриков и многие другие. По общему признанию, до середины 80-х гг. уровень проводимых в СССР исследований был сопоставим с аналогичными исследованиями в развитых странах Европы и США.

С сожалением приходится констатировать, что в последние десятилетия объем и относительный уровень экспериментальных исследований в России снизились. На фоне общего роста методической сферы (широкого использования и разработки тестов, тренингов, психотерапевтических техник, восстановления статуса наблюдения, активного обращения к идеографическим и экспириентальным процедурам) доля лабораторного эксперимента, с которым связаны значительные достижения русской и советской психологии в прошлом, существенно сократилась. В данном направлении отставание отечественной науки от европейской и американской особенно ощутимо. Представление экспериментальных работ российских участников на международных форумах, включая конгрессы Международного союза психологической науки (IUPsyS), стало скорее исключением, чем правилом. Мало исследований, выполненных российскими учеными совместно с зарубежными коллегами. Редки публикации отечественных авторов в авторитетных иностранных изданиях. В итоге современная российская психология не известна ни на Западе, ни на Востоке. Опыт европейских и американских исследователей показывает, что в условиях «академического капитализма», когда наука принимает форму коммерческого предприятия, именно эксперимент позволяет наиболее быстро и непосредственно включиться в международное научное пространство. Хотелось бы напомнить также, что первая награда за выдающиеся достижения в области психологии, недавно учрежденная Международным союзом психологической науки, была присуждена Майклу Познеру за экспериментальное изучение внимания.

Пренебрежение аппаратурными методами в России вызвано двумя обстоятельствами: во-первых, остаточным принципом финансирования науки, существенно ограничивающим доступ к современному оборудованию и технологиям; во-вторых, падением интереса к лабораторному эксперименту в самом психологическом сообществе и недооценкой его значения. Обе тенденции наглядно проявляются на стадии подготовки профессиональных психологов. Очень мало вузов, включающих в учебные программы аппаратурный практикум по психологии, но даже там используемое оборудование и предлагаемые методики с трудом можно отнести к числу современных. Не стоит удивляться, что выпускники психологических факультетов не имеют ни навыков серьезной экспериментальной работы, ни мотивации к ней и не всегда понимают смысл фундаментальных исследований.

Сегодня мы оказались перед необходимостью восстановления ключевой роли лабораторного эксперимента, что невозможно сделать без активного исполь-

зования новейшей аппаратуры, оригинальных инженерных и программных решений, без привлечения специалистов, владеющих инновационными подходами и методами исследования.

Современный уровень развития науки характеризуется рядом общих тенденций, которые накладывают отпечаток на всю методическую (инструментальную) сферу психологии, обусловливают ее прогресс и стиль научных разработок. В их число входят: тотальная компьютеризация исследовательской деятельности и наращивание медиаресурсов; метризация науки, т.е. интенсивное развитие методов измерения и обработки данных, и математизация знания, под которой понимают вычислительное сопровождение научных исследовании и нестандартное математическое моделирование.

Появление компьютера на линии эксперимента уже давно не удивляет. Показателем прогресса является использование мощных компьютеров и оригинального программного обеспечения. Развитые базы данных существенно расширяют потенциал и перспективу исследований. Благодаря Всемирной паутине открываются возможности транспортировки экспериментальных данных, их обработки и анализа в тех научных центрах, где существуют наиболее подходящие условия и технологии. Исследования выходят за рамки отдельных организаций и все чаще принимают интернациональный характер.

Наряду с медиаресурсами и телекоммуникационными технологиями прогресс обеспечивается совершенствованием периферийных технических устройств. Прежде всего это те из них, которые формируют (с заданными параметрами) информационную среду человека, или (в более специальных терминах) потоки стимуляции. Сюда относятся различного рода дисплеи, информационные панели, гибкие экраны, синтезаторы звуков, акустические системы, игольчатые матрицы, виртуальные комнаты и многое другое. Важную роль играет качество оборудования, регистрирующего состояние испытуемого и систем его организма (ЭЭГ, ЭМГ, оку-лография, магнитоэнцефалография и др.). Наконец прогресс экспериментальной психологии связан с наличием современных устройств регистрации деятельности и общения людей начиная с кнопочных пультов и джойстиков и заканчивая камерами видеонаблюдения.

Совершенствование вычислительной техники подтолкнуло развитие процедур измерения и обработки данных. Получили распространение методы многомерного шкалирования, кластерного анализа, использование «мягких вычислений», анализ латентных структур, аппарат качественного интегрирования. Открылась возможность применения новой стратегии научного исследования, ориентированной на выявление многокачественности и динамизма психических явлений, а также роли «вторичных», или многократно опосредованных детерминант, выявление которых требует больших массивов данных.

Экспериментальные исследования в психологии изначально носят комплексный, междисциплинарный характер. Решение собственно психологических задач обеспечивается знаниями, полученными в медицине, физиологии, информатике, биоинженерии, оптике, акустике, механике, электронике, которые в конечном счете замыкаются на организацию конкретной экспериментальной ситуации, регистрацию и оценку поведения людей. При этом наряду с совершенствованием собст-

венно психологических методов постоянно расширяется круг инструментов, разработанных в смежных дисциплинах (генетике, нейрофизиологии, биологии, социологии и пр.). Не лишне напомнить, что усиление междисциплинарности психологического эксперимента ведет к росту морально-этических проблем, за которыми стоит ответственность ученых перед обществом и конкретными людьми.

К числу общих тенденций современной науки, отчетливо выраженных в экспериментальной психологии, можно отнести методологический и концептуальный плюрализм, интерес к новым формам идей целостности и развития, а также сближение естественно-научной и социокультурной парадигм ведущихся исследований. В фундаментальной области преобладают исследования психофизиологических механизмов поведения, познавательных процессов и структур, а также их связей с состояниями и свойствами личности. В прикладной области приоритетными все чаще становятся работы, связанные с качеством жизни человека: его здоровья, образования, безопасности, окружающий среды, экономии ресурсов. Новые познавательные и практическое ориентиры задают новые типы интеграции ученых и новые формы совместной экспериментальной работы.

Как показывает опыт, технологическое переоснащение психологии приводит не только к росту методического арсенала и повышению его качества, но и к реорганизации всей инструментальной базы. Так, 30—40 лет назад видеорегистрация глаз считалась грубым, очень трудоемким и малоперспективным методом исследования. Сегодня благодаря созданию высокоскоростных видеокамер, снимающих состояние поверхности глаз в инфракрасном световом диапазоне, и использованию специализированных медиаресурсов это один из удобных и достаточно точных инструментов, часто применяемых как в фундаментальных, так и в прикладных исследованиях. Благодаря телекоммуникационным технологиям в новом качестве открылся метод наблюдения. Установка миниатюрой видеокамеры (субкам) на голове или очковой оправе испытуемого дополнила съемку его поведения, ведущуюся с внешних пространственно разнесенных камер. Возник новый метод исследования — полипозиционное наблюдение, позволяющий учитывать позицию и индивидуально-психологическое содержание деятельности людей в условиях повседневной жизни. Без мощного программного обеспечения синхронизация аудио- и видеоматериалов и их последующий анализ были бы невозможны.

Благодаря развитию компьютерной графики появилась возможность конструирования практически любого визуального стимульного материала. К подобным методам относятся пространственный морфинг и варпинг сложных изображений, техники прототипирования, модели морфируемого синтеза трехмерных изображений, создаваемые на основе лазерного сканирования реального объекта, восстановление и компьютерная анимация сложных изображений по отдельным фрагментам и многое другое.М, ШШ). Специалисты получили возможность регистрировать магнитоэнце-фалограмму относительно высокого качества со всей поверхности головы человека, удалять магнитные артефакты и учитывать движения головы.

Несмотря на безусловные достижения в инструментально-технической области, существует немало обстоятельств, ограничивающих оптимизм экспериментаторов. В частности, трудно добиться экспозиции сложных изображений, длящихся менее 10—12 мсек (особенно в формате 3D). Не просто обстоят дела с программным обеспечением айтрекеров: существуют сложности в дифференциации малоамплитудных саккад и ускоренных дрейфов, не отлажена калибровка величины раскрытия зрачка, не решена проблема шумов, порождаемых самим программным обеспечением. Немалые трудности связаны с эффективным использованием мобильных видеорегистрирующих систем.

Однако глубинные основания методических проблем психологии лежат не столько в технической или вычислительной, сколько в предметно-содержательной плоскости экспериментальных исследований, прежде всего в природе человека, способного к саморегуляции, саморазвитию, самореализации и самосовершенствованию. В ходе эксперимента испытуемый не остается нейтральным ни по отношению к процедуре, ни по отношению к используемому оборудованию, ни по отношению к исследователю. Он по-своему понимает инструкцию, ставит перед собой дополнительные задачи, актуализирует уникальное поле личностных смыслов, использует защитные механизмы личности, произвольно переходит от одной стратегии поведения к другой. Повторяя, казалось бы, заученные действия, он каждый раз вносит в их исполнение все новые и новые оттенки. В этом существенное отличие психологии от большинства естественных наук и принципиальное ограничение экспериментально-психологического метода. Участие в психологическом исследовании и в качестве испытуемого, и в качестве экспериментатора всегда событие жизни человека, факт биографии, не только раскрывающий, но так или иначе меняющий его самого. Поэтому, организуя эксперимент, психолог вынужден балансировать между альтернативными требованиями: либо контролировать заранее определяемые переменные и ответы на них (что соответствует нормам естественно-научного познания), либо доверять своему внутреннему опыту, интуиции, интерпретируя внутренний мир другого (что отвечает требованиям гуманитарного познания, родственного искусству и литературе). В первом случае возникает опасность потерять субъектность, или активное начало человека, во втором — возможность установить строгие и точные (в математическом смысле) зависимости. Мастерство исследователя заключается в том, чтобы удержать обе крайности вместе. С данной тенденцией связан возрастающий интерес к качественным методам, которые выстраиваются на иных принципах. Ставится вопрос о необходимости новой математики, которая была бы более адекватна природе психических явлений.

Другое основание методических проблем связано с системной организацией и развитием психических явлений. Они обладают исключительной вариативностью, динамизмом, взаимопроникают друг в друга и онтологически неотделимы. Это противоречит аналитичности исследовательских процедур, ориентированных на выделение определенной детерминанты или группы детерминант. Поэтому

эмпирически вводимые дифференциации психических явлений часто условны, а возможность их изолированного изучения как бы в «чистом виде» крайне ограничена. Каждый эмпирический факт по своему психологическому содержанию оказывается многозначным. Соответственно преодоление неопределенности требует от исследователя контроля не только за отдельными аспектом (срезом или моментом) изучаемого явления, но и за способами его включения в более масштабное целое. Сделать это безотносительно к другим аспектам (срезам или моментам) психики или поведения не представляется невозможным. Эффективность исследований связана с согласованной оценкой ряда параметров и ключевых измерений психических явлений, которую трудно достичь без дополнения процедуры эксперимента наблюдением, тестированием, глубинным интервью, дебрифингом и другими методами. С этой точки зрения перспектива использования, например, методов окулографии или полипозиционного наблюдения лежит на пути не столько повышения их точности, надежности и удобства, сколько модификации самого методического принципа: создание средств, учитывающих многозначность отношений направленности глаз либо головы с другими проявлениями познавательных процессов, состояний и деятельности человека.

Конечным результатом исследований любого феномена психики является раскрытие подвижной системы его детерминант, которая конституируется не только средой или миром, но и самим человеком, формами его активности. Наряду с причинно-следственными связями в число детерминант входят общие и специальные предпосылки психических явлений, опосредствующие звенья, внешние и внутренние условия, факторы и т.п. Они действуют как последовательно, так и параллельно, каждый из них имеет в структуре целого ограниченную «зону влияния» и «вес». В ходе взаимодействия человека с миром соотношение между детерминантами перманентно меняется. То, что в одной ситуации выступает в роли предпосылки, в других ситуациях может оказаться причиной, фактором или опосредствующим звеном. Любой результат развития (когнитивный, личностный, операциональный) включается в совокупную детерминацию психического, открывая возможность его перехода на новую ступень. Сказанное означает, что и при организации экспериментального исследования, и при объяснении конкретного феномена необходимо учитывать не только характеристики, но и собственную организацию детерминационных процессов: их гетерогенность, нелинейность, динамичность, многократную опосредованность, гетерохронность. Возникает необходимость разработки собственной логики движения детерминант, их взаимопереходов и взаимовключений как важнейшего условия получения нового эмпирического знания. Складываются предпосылки стратегий исследования, ориентированных на анализ порождения психических явлений.

Смысл текущего состояния российской психологии заключается в поисках идентичности, или места в новом социально-экономическом, культурном и политическом устройстве страны. Решая проблемы современного общества, психология сама становится необходимым элементом новой жизни и одним из факторов прогресса. В этих процессах особую роль играет экспериментальный метод, утверждающий нормы и идеалы современного естествознания, обусловливающий запас прочности накапливаемого знания и возможности его практической реали-

зации в жизни общества. С этой точки зрения призывы к модернизации и инновациям применительно к психологии означают прежде всего реорганизацию ее экспериментальной базы на основе новейших достижений науки и техники.

Организационным оформлением потребности в экспериментальном методе стало создание в 2007 г. в рамках Московского городского психолого-педагогического университета Центра экспериментальной психологии, оснащенного современным исследовательским инструментарием и технологиями. В Институте психологии РАН открылся хорошо оборудованный психоакустический центр. Экспериментальная парадигма заявлена в качестве основной в недавно созданном Институте когнитивных исследований Государственного научного центра «Курчатовский институт». Целенаправленная работа по восстановлению аппаратурного эксперимента проводится на факультетах психологии МГУ, ЯрГУ, ЮФУ и в других учреждениях. Формируются запросы к экспериментальной психологии со стороны практических организаций.

С 2008 года в МГППУ издается научный журнал «Экспериментальная психология», а в ПИ РАО — «Теоретическая и экспериментальная психология»; оба журнала входят в перечень изданий, рекомендуемых ВАК соискателям ученых степеней. Расширяются соответствующие рубрики в центральных российских журналах. Налаживается выпуск научных трудов (прежде всего монографий) по экспериментально-психологическим исследованиям.

За последние четыре года в стране прошли локальные конференции по психофизике, математической психологии, когнитивной психологии, современным методам психологического исследования, а также ряд тематических симпозиумов и семинаров (в Москве, Санкт-Петербурге, Казани, Томске, Ростове-на-Дону, Ярославле, Смоленске и других городах), так или иначе касающиеся проблем психологического эксперимента. В ноябре 2010 г. в Москве состоялась Всероссийская научная конференция, специально посвященная эксперименту в психологии: «Экспериментальная психология в России: традиции и перспективы» (организаторы: Институт психологии РАН, Психологический институт РАО и Московский городской психолого-педагогический университет). В работе конференции приняли участие 340 специалистов из 26 городов РФ. По содержанию и составу участников это самый масштабный и представительный форум из числа тех, которые когда-либо проходили в стране по сходной тематике [1]. Участники конференции обсудили широкий круг вопросов, касающихся прошлого, настоящего и будущего экспериментальной психологии, условий создания в России современной исследовательской базы, новые возможности теории, эксперимента и практики в психологии, соотношение экспериментальных и неэкспериментальных методов познания, специфику экспериментальных планов и процедур в различных областях психологической науки и многое другое.

В ходе дискуссий было признано целесообразным расширение разработок инновационных методов экспериментального исследования, подчеркнута необходимость создания инфраструктуры, обеспечивающей их появление и развитие, а также внедрение новейших технологий в практику подготовки и переподготовки профессиональных психологов. Очевидно, что нужна продуманная модернизация и зна-

чительное расширение материально-технической базы российской психологии. Крайне желательно создание сети исследовательских и образовательных центров экспериментальной психологии в высшей школе, связанных как с академической наукой (прежде всего РАН и РАО), так и с практическими организациями (особенно в промышленности и в передовых отраслях экономики). Важнейшую роль в развитии отрасли играет подготовка психологов, владеющих современной техникой, программированием, новейшими методами обработки данных и моделирования психических явлений. Требуется более активное привлечение в психологию специалистов из смежных областей науки и техники, а также глубокое освоение зарубежного опыта. Время созерцания событий на мировой арене экспериментальных исследований и их пересказа подрастающему поколению психологов проходит.

ЛИТЕРАТУРА

[1] Экспериментальная психология в России: традиции и перспективы / Под ред. В.А. Ба-рабанщикова. — М.: ИПРАН-МГПППУ, 2010.

LABORATORY EXPERIMENT IN PSYCHOLOGY

VA. Barabanschikov

Laboratory of Cognitive Processes and Mathematical Psychology Institute of Psychology of the Russian Academy of Sciences Yaroslavskaya str., 13, Moscow, Russia, 129366

The characteristic of the experimental method in psychology is given. The stages of the making and development, and also the place of the laboratory experiment in modern Russian psychology are considered. The guiding lines and conditions of the technological re-equipment of the machinery of the psychological science in Russia are discussed.

Key words: the experimental method in psychology, laboratory experiment, the unity of the theory, experiment and practice in psychology, methods of psychological cognition, system determination of psychics.

20. Эксперимент как метод возрастной психологии.

Метод эксперимента предполагает искусственное создание психологической ситуации и изучение того или иного психического явления, процесса, развивающихся в этой ситуации. Исследователь не ждет появления интересующего его явления, а сам вызывает его. Создавая специальные условия для эксперимента, обеспечивающие проявление психического процесса, свойства, экспериментатор получает возможность неоднократно повторять эксперимент, получает возможность, проводя исследование с разными испытуемыми в одинаковых условиях, установить возрастные и индивидуальные особенности развития исследуемых психических процессов. По своему усмотрению экспериментатор может менять условия эксперимента, что открывает широкие возможности для нахождения и обоснования наиболее эффективных приемов в учебно-воспитательной работе с детьми.

Есть несколько разновидностей психологических экспериментов: естественный, лабораторный, полевой, констатирующий и формирующий. Естественный эксперимент ставит сама жизнь, а ситуация его складывается без вмешательства исследователя.

Лабораторный эксперимент в отличие от естественного придумывает и ставит сам экспериментатор, активно вмешиваясь в жизнь и создавая искусственные условия, специально рассчитанные на то, чтобы проверить некоторую научную гипотезу. Такой эксперимент нередко проводится в лаборатории с использованием специальных приборов. Поэтому он и называется лабораторным. Пример:

Полевой эксперимент чем-то похож на лабораторный с той лишь разницей, что он проводится в реальных жизненных условиях человека. Пример:

Констатирующим называется такой эксперимент, задача которого состоит в простой фиксации и описании фактов, т.е. в констатации того, что в действительности происходит без активного вмешательства в процесс со стороны экспериментатора. От естественного констатирующий эксперимент отличается тем, что при нем просто фиксируется реальное состояние дел и не сравнивается между собой результаты до и после эксперимента.

Формирующий эксперимент заключается в том, чтобы сформировать у человека какое-то качество или изменить его поведение. Пример:

Совершенствование метода эксперимента, и прежде всего естественного эксперимента, привело к появлению такой разновидности психологического эксперимента, какпсихолого-педагогический развивающий эксперимент. Особенностью психолого-педагогического развивающего эксперимента является то, что вначале исследуются те или иные психические процессы, свойства личности школьника, а затем, на основе результатов исследования, организуется специальное обучение (иногда в нескольких вариантах), которое предполагает новую, более высокую ступень развития изучаемых психических процессов, качеств.

Экспериментальные методы неразрывно связаны с наблюдением, измерением и сравнением, как неотъемлемыми сторонами любого эксперимента. Поэтому многие функции, выполняемые наблюдением, сравнением и измерением, присущи и экспериментальным методам. Разделение экспериментов на последовательные и параллельные исходя из структуры доказательства гипотез заключается в том, что в первом из этих двух видов эксперимента исследователю приходится иметь дело только с одним социальным объектом или одной группой испытуемых.

Если экспериментальному объекту удается найти или сформировать себе посредством выравнивания объектов аналог, который является контрольным объектом, то логическая структура доказательства гипотезы изменяется и носит параллельный характер. Здесь приходится иметь дело со сравнением состояний контрольного и экспериментального объектов до введения гипотетического импульса в экспериментальный объект и после его проявления. Такая разновидность эксперимента называется параллельным экспериментом. Состояния контрольного объекта при параллельном эксперименте — своеобразные точки отсчета для измерения изменений экспериментального объекта. В этом случае для проверки гипотезы используется критерий, разработанный американским социологом С. Стауффером.

Несмотря на специфику и особенности различных видов экспериментального метода

3 психологических эксперимента, которые многое объясняют / Newtonew: новости сетевого образования

Эксперимент — это мощное мыслительное приспособление, которое помогает отделить друг от друга явления окружающего мира и выявить их суть. С помощью экспериментов можно глубже понять и ярче продемонстрировать не только свойства химических соединений, но и черты социальной жизни — и образовательного процесса в частности.

Мы собрали эксперименты, которые считаются классикой в социальной психологии и в своё время вызвали большие дискуссии. Их результаты могут удивить, а могут показаться подтверждением того, о чём вы и так прекрасно знаете. (В последнем случае вы, возможно, вы стали жертвой эффекта ретроспективного искажения, в народе известного в форме поговорки «задним умом все крепки»).


1. Как научить беспомощности

Непонимание логики происходящего + отсутствие контроля → пассивность и добровольное бессилие

Эффект «выученной беспомощности» ярко продемонстрировали знаменитые эксперименты Мартина Салигамана из Пенсильванского университета, проведённые в 1960-х годах.

У собак, запертых в клетки, формировали реакцию страха на высокие звуки. Для этого, как и положено в классических экспериментах, животных били слабыми разрядами электрического тока. Когда тот же опыт повторили при открытых клетках, собаки, к удивлению экспериментаторов, не стали убегать, а только ложились на пол и скулили.

В другом варианте эксперимента собак разделили на 3 группы: первые могли отключить ток, нажав носом на кнопку, вторых же переставали бить током, только когда первые справлялись с этой задачей, а собак из третьей группы вообще оставили в покое.

Затем всех животных поместили в ящик с перегородкой: ударов тока можно было избежать, перепрыгнув на другую сторону.

Собаки из первой группы преодолевали это препятствие, в то время как другие недолгое время метались по клетке, а затем ложились на пол и просто ждали, когда это мучение кончится.

Источник: cnx.org

После нескольких безуспешных попыток изменить ситуацию следует пассивность и бессилие, которое сохраняется, даже если условия изменились и на происходящее уже можно повлиять. Верно и обратное: если у собаки есть опыт самостоятельного преодоления препятствий, она не так-то просто поддается тренировке на беспомощность. Поэтому дворовые собаки в этом эксперименте сдавались реже и позже, чем лабораторные.

Всё это относится не только к собакам, но и к людям. В эксперименте Эллен Лангер и Джудит Роден учёные поделили обитателей дома престарелых на две группы: к первым относились услужливо и внимательно, но избавили ото всех забот (например, персонал принес в комнаты растения и сам ухаживал за ними), вторых же всячески подталкивали к самостоятельному выбору — мотивировали высказывать пожелания и обставлять комнаты по своему усмотрению.

Первая группа постепенно становилась пассивной и деградировала, а люди во второй группе стали более оживлёнными, активными и счастливыми.

Источник: kinopoisk.ru

Всё это напрямую относится к образовательной среде. Лучший способ сделать людей пассивными и безответственными — это учить их беспомощности, лишая самостоятельного выбора и инициативы, как это часто и происходит в наших школах и университетах.


2. Один сейчас или два потом?

Способность откладывать получение удовольствия → жизненный успех

Знаменитый «маршмеллоу тест» (зефирный эксперимент), впервые проведённый в конце 1960-х Уолтером Мишелом из Стенфордского университета.

Группу детей 4–6 лет ставили перед выбором — съесть зефир прямо сейчас или подождать 15 минут и получить вдвое больше. Дети реагировали на ситуацию по-разному (в основном это зависело от их возраста и обстановки), но примерно треть дожидалась прихода экспериментатора и получала заслуженный бонус.

Не съесть вкусный зефир, когда он прямо перед тобой — не так просто, как вы думаете

Источник: youtube.com

Но самое важное выяснилось потом. Дети, которые смогли выдержать 15 минут зефирного теста, в 14-летнем возрасте получили лучшие результаты по тесту SAT (стандартная проверка когнитивных способностей для поступающих в колледжи), а родители считали их более компетентными и самостоятельными.

В 2011 году участников того же эксперимента, которые уже стали взрослыми, засунули в томограф. Выяснилось, что префронтальная кора — зона, ответственная за рациональное принятие решений, — у них по-разному взаимодействует с вентральным стриатумом (участок, который связан с формированием пристрастий). Видимо, рациональная часть мозга так или иначе соперничает с зоной, которая ищет удовольствий здесь и сейчас.

Решения префронтальной коры у более успешных участников эксперимента перевешивали порывы более жадного до удовольствий стриатума.

Источник: giphy.com

По итогам дополнительных исследований выяснилось, что способность откладывать удовольствие — характеристика, которая прочно коррелирует с успехом на всём протяжении жизни. Но это не значит, что её нельзя развить в себе самостоятельно.

  • Не есть зефир сразу и развить самоконтроль поможет книга «Развитие силы воли», которую написал сам Уолтер Мишел.

3. К чему ведёт жесткая дисциплина и власть авторитета

Дисциплина + отказ от свободы и собственного мнения → управляемость и дискриминация

Эксперимент 1967 года, проведённый школьным учителем Рона Джонсом в 10 классе обычной американской средней школы.

Позднее он назвал это одним из самых пугающих событий в его преподавательской деятельности, — и было отчего.

Источник: kinotom.com

Эксперимент начался с вопроса одного из учеников, когда они проходили Вторую мировую войну: как рядовые немцы могли жить, зная о массовых расправах и уничтожении евреев? Этой проблеме Джонс и решил посвятить следующие семь дней.

Он рассказал ученикам о красоте дисциплины, научил стоять по стойке «смирно» и четко отвечать на вопросы; показал силу общности — ввел специальный приветственный жест и совместное скандирование; раздал членские билеты и приучил к строго определенным правилам распорядка. В результате в группе распространилось доносительство — о нарушениях с готовностью сообщали даже те ученики, которые не обязаны были этого делать.

К классу присоединялись добровольцы, поэтому к четвергу членами «третьей волны» были уже около 80 подростков. Затем Джонс объяснил, что их организация — часть общенациональной молодёжной программы, направленной во благо народа. Её отделения уже открыты по всей стране, и в пятницу по телевизору выступит их лидер.

К этому выступлению в классе собралось около 200 человек, и тогда Джонс наконец объявил, что никакой третьей волны не существует, ученики стали объектами манипуляции и вели себя примерно также, как немцы во времена Третьего рейха. Эксперимент стал тяжёлым ударом не только для многих учеников, но и для самого учителя.

Документальный фильм об эксперименте, где об этом опыте рассказывает сам Рон Джонс.

Источник: youtube.com

История этого эксперимента долгое время оставалась неизвестной, но сейчас ей посвящено уже несколько полнометражных фильмов, не говоря уже о многочисленных публикациях.

Ещё один известный учительский эксперимент был посвящён дискриминации. Преподавательница начальной школы Джейн Эллиотт поделила класс на кареглазых и голубоглазых, объяснив, что первые превосходят других по своим природным способностям, и предоставила им некоторые привилегии. Уже через день группа «избранных» стала более жестокой, а голубоглазые, оказавшиеся в меньшинстве — более тихими и пассивными.

Принадлежность к группе, подкреплённая авторитетом и строгой дисциплиной, может проявить в нас самые худшие качества. И происходит это пугающе быстро.

Нашли опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Bit By Bit — проведения экспериментов

Два измерения экспериментов: лабораторного поля и аналого-цифровые

Лабораторные эксперименты предлагают контроль, полевые эксперименты предлагают реализм, и эксперименты цифровые поля сочетают контроль и реализм в масштабе.

Эксперименты бывают различных форм и размеров. Но, несмотря на эти различия, исследователи обнаружили , что полезно организовать эксперименты вдоль континуума между лабораторных экспериментов и полевых экспериментов. Теперь, однако, исследователи должны также организовать эксперименты вдоль континуума между аналоговыми и цифровыми экспериментами экспериментов. Это двухмерное пространство проектирования поможет вам понять сильные и слабые стороны различных подходов и предложить области наибольшие возможности (Рисунок 4.1).

Рисунок 4.1: Схема дизайна пространства для экспериментов. В прошлом эксперименты варьировали по измерению лабораторного поля. Теперь, они также изменяются на аналого-цифровом измерении. На мой взгляд, область наибольшей возможностью является цифровые полевые эксперименты.

В прошлом, главным образом, что исследователи организовали экспериментов по измерению лабораторного поля. Большинство экспериментов в социальных науках являются лабораторные эксперименты , в которых студенты выполняют странные задачи в лаборатории для курса кредита. Этот тип эксперимента доминирует исследования в области психологии, поскольку она позволяет исследователям создавать очень специфические процедуры, разработанные для проверки весьма специфические теории о социальном поведении. Для некоторых проблем, однако, что-то чувствует себя немного странно, о рисовании сильные выводы о поведении человека от таких необычных людей, выполняющих такие необычные задачи в такой необычной обстановке. Эти проблемы привели к движению в направлении полевых экспериментов. Полевые эксперименты сочетают в себе прочную конструкцию рандомизированных контрольных экспериментов с более репрезентативных групп участников, выполняя более общих задач, в более естественных условиях.

Хотя некоторые люди думают, лабораторных и полевых экспериментов как конкурирующие методы, то лучше думать о них как дополнительные методы с различными сильными и слабыми сторонами. Например, Correll, Benard, and Paik (2007) используется как лабораторный эксперимент и полевой эксперимент в попытке найти истоки «Материнство казни» . В Соединенных Штатах, матери зарабатывают меньше денег , чем бездетные женщины, даже если сравнивающие женщины с подобными навыками, работающих в аналогичных работах. Есть много возможных объяснений этой модели, а также является то, что работодатели настроены против матерей. (Интересно, что напротив, кажется, верно для отцов: они, как правило, зарабатывают больше, чем сопоставимые бездетных мужчин). Для того, чтобы оценить возможные отклонения от матерей, Коррелл и его коллеги провел два эксперимента: один в лаборатории и один в поле.

Во-первых, в лаборатории эксперимента Коррелл и его коллеги рассказали участникам, которые были студентов колледжа, что в Калифорнии старт-ап связи компания была создана проведение поиска занятости для человека, чтобы привести его новый отдел маркетинга Восточного побережья. Студенты сказали, что компания хотела их помощь в процессе приема на работу и им было предложено рассмотреть резюме нескольких потенциальных кандидатов и голосовать за кандидатов по ряду направлений, таких как их интеллект, тепло, и приверженность к работе. Кроме того, студенты спросили, были ли они рекомендовали бы нанимать заявителя и что они будут рекомендовать в качестве исходного оклада. Незаметно для студентов, однако, резюме были специально построены, чтобы быть похожими за исключением одной вещи: некоторые из резюме сигнализировал материнство (путем перечисления участие в родительском ассоциации), а некоторые из них не сделал. Коррелл обнаружили, что студенты были менее склонны рекомендовать наем матерей и предложил им более низкую начальную зарплату. Кроме того, с помощью статистического анализа обоих рейтингов и решений, связанных с наймом, Коррелл обнаружили, что недостатки матерей были в значительной степени объясняется тем, что матери были отнесены к категории ниже с точки зрения компетентности и преданности делу. Другими словами, Коррелл утверждает , что эти черты являются механизмом , посредством которого матери находятся в неблагоприятном положении. Таким образом, эта лаборатория эксперимент позволил Correll и коллегам, чтобы измерить причинно-следственной связи и обеспечить возможное объяснение этого эффекта.

Конечно, можно было бы относиться скептически делать выводы о целом на рынке труда США на основе решений нескольких сотен студентов, которые, вероятно, никогда имели полный рабочий день, не говоря уже нанятых людей. Поэтому Коррелл и его коллеги также провели дополнительный полевой эксперимент. Исследователи ответили на сотни рекламируемых вакансий, отправив в поддельных сопроводительных писем и резюме. Подобно материалам, представленным к магистрантов, некоторые резюме сигнализировал материнство и некоторые из них не сделал. Коррелл и его коллеги обнаружили, что матери было меньше шансов получить перезвонил для интервью, чем в равной степени квалифицированных бездетных женщин. Другими словами, реальные работодатели делают вытекающие решения в естественной обстановке вели себя так же, как магистрантов. Возможно, они делают подобные решения по той же причине? К сожалению, мы не знаем. Исследователи не смогли попросить работодателей оценить кандидатов или объяснять свои решения.

Эта пара экспериментов показывает много о лабораторных и полевых экспериментов в целом. Лабораторные эксперименты предлагают исследователей вблизи тотального контроля окружающей среды, в которой участники принимают решения. Так, например, в лабораторных условиях эксперимента, Коррелл удалось обеспечить, чтобы все резюме были прочитаны в спокойной обстановке; в эксперименте поля, некоторые из резюме, возможно, не были даже читать. Кроме того, поскольку участники лабораторных знают, что они изучаются, исследователи часто в состоянии собрать дополнительные данные, которые могут помочь им понять, почему участники делают свои решения. Например, Коррелл попросили участников в лаборатории эксперимента, чтобы оценить кандидатов на различные размеры. Такого рода данные процесса могут помочь ученым понять механизмы , стоящие за различия в том , как относиться к участникам резюме.

С другой стороны, эти те же самые характеристики, которые я только что описал, как преимущества также иногда рассматриваются недостатки. Исследователи, предпочитающие полевые эксперименты доказывают, что участники лабораторных экспериментов могут действовать совсем по-другому, когда они пристально наблюдают. Например, в лаборатории участники эксперимента могли догадаться цели исследования и изменили свое поведение так, чтобы не казаться предвзятым. Кроме того, исследователи, предпочитающие полевые эксперименты могли бы утверждать, что небольшие различия на резюме может только выделиться в очень чистой, стерильной лабораторной среде, и, таким образом, лаборатория эксперимент будет переоценивать влияние материнства на реальных наймом решений. И, наконец, многие сторонники полевых экспериментов критикуют лабораторных экспериментов зависимость от Weird участников: в основном студенты из Западной, образованны, Industrialized, богатый и демократических стран (Henrich, Heine, and Norenzayan 2010) . Эксперименты по Correll и его коллеги (2007) иллюстрируют две крайности на лабораторном поля континуума. В промежутке между этими двумя крайностями существует множество гибридных конструкций, включая такие подходы, как в результате чего неучащихся в лабораторию или идти в поле, но все еще имеющие участники выполняют необычную задачу.

В дополнение к измерению лабораторного поля, который существовал в прошлом, цифровой век означает, что исследователи теперь имеют второй основной размер, вдоль которого эксперименты могут варьироваться: аналого-цифровые. Так же, как есть чистые лабораторные эксперименты, эксперименты чистые поля и множество гибридов между ними, есть чисто аналоговые эксперименты, чистые цифровые эксперименты и разнообразие гибридов. Это сложно предложить формальное определение этого размера, но полезное рабочее определение является то , что полностью цифровые эксперименты эксперименты , которые используют цифровую инфраструктуру для набора участников, рандомизации, доставить лечения и оценки результатов. Например, Restivo и ван де Rijt — х (2012) исследование barnstars и Wikipedia была полностью цифровой эксперимент , потому что он использовал цифровые системы для всех этих четырех шагов. Точно так же в полной мере аналоговые эксперименты эксперименты , которые не используют цифровой инфраструктуры для любого из этих четырех шагов. Многие из классических экспериментов в психологии аналоговые эксперименты. В промежутке между этими двумя крайностями существуют частично цифровые эксперименты , которые используют комбинацию аналоговых и цифровых систем для четырех шагов.

Критически, возможности для запуска цифровых экспериментов не только в Интернете. Исследователи могут работать частично цифровые эксперименты с использованием цифровых устройств в физическом мире для того, чтобы доставить лечения или оценки результатов. Например, исследователи могут использовать смартфоны для обеспечения лечения или датчиков в искусственной среде для оценки результатов. На самом деле, как мы увидим далее в этой главе, исследователи уже использовали метров домашнего питания для измерения результатов в экспериментах по поводу социальных норм и потребления энергии с участием 8,5 млн домохозяйств (Allcott 2015) . Поскольку цифровые устройства становятся все более и более интегрированы в жизнь людей и датчики интегрироваться в искусственной среде, эти возможности для запуска частично цифровые эксперименты в физическом мире резко возрастет. Другими словами, цифровые эксперименты не просто онлайн экспериментов.

Цифровые системы создают новые возможности для экспериментов везде вдоль лабораторного поля континуума. В чистых лабораторных экспериментах, например, исследователи могут использовать цифровые системы для измерения более тонкого поведения участников; Одним из примеров этого типа улучшения измерения является глаз отслеживания оборудования, которое обеспечивает точные и непрерывные меры взора расположения. Цифровой век также создает возможность для запуска лаборатории подобные эксперименты в Интернете. Например, исследователи быстро приняты Amazon Mechanical Turk (MTurk) набрать участников для онлайн-экспериментов (Рисунок 4.2). MTurk соответствует «работодателей», которые имеют задачи, которые должны быть завершены с «рабочими», которые хотят, чтобы завершить эти задачи за деньги. В отличие от традиционных рынков труда, однако, задачи, связанные, как правило, требуется только несколько минут, чтобы закончить и все взаимодействие между работодателем и работником является виртуальным. Поскольку MTurk подражает аспекты традиционных лабораторных экспериментов высокооплачиваемую людей для выполнения задач, которые они не могли бы сделать для свободного она естественным образом подходит для определенных типов экспериментов. По существу, MTurk создала инфраструктуру для управления пулом участников-рекрутинга и выплаты на людей и исследователи воспользовались этой инфраструктуры задействовать в всегда доступный пул участников.

Рисунок 4.2: Статьи , опубликованные с использованием данных от Amazon Механический турок (MTurk) (Bohannon 2016) . MTurk и других интернет-рынков труда предлагают исследователям удобный способ отбора участников для экспериментов.

Цифровые эксперименты создают еще больше возможностей для полевых подобных экспериментов. Эксперименты Цифровые поля могут предложить жесткие данные управления и процессов, чтобы понять возможные механизмы (например, лабораторных экспериментов) и более разнообразных участников делает реальные решения в природной среде (например, полевых экспериментов). В дополнение к этому сочетанию хороших характеристик более ранних экспериментов, эксперименты цифровых области также предлагают три возможности, которые было трудно в аналоговых лабораторных и полевых экспериментов.

Во-первых, в то время как большинство аналоговых лабораторных и полевых экспериментов сотни участников, эксперименты цифровые поля могут иметь миллионы участников. Это изменение в масштабе, потому что некоторые цифровые эксперименты могут получить данные по нулевой переменной стоимости. То есть, как только исследователи создали экспериментальную инфраструктуру, увеличение количества участников, как правило, не приводит к увеличению стоимости. Увеличение количества участников на коэффициент 100 или более это не просто количественное изменение, это качественное изменение, потому что она позволяет исследователям изучать различные вещи из экспериментов (например, гетерогенность эффектов лечения) и запустить совершенно различные экспериментальные образцы ( например, крупные эксперименты в группах). Этот момент настолько важен, я вернусь к нему в конце главы, когда я дать совет о создании цифровых экспериментов.

Во-вторых, в то время как большинство аналоговых лабораторных и полевых экспериментах с ними обращаются, как неразличимые виджеты, эксперименты цифровые поля часто используют справочную информацию об участниках разработки и анализа этапов исследования. Эта справочная информация, которая называется информация для предварительной обработки, часто доступны в цифровых экспериментов , потому что они имеют место в полностью измеряемых средах. Например, исследователь в Facebook имеет гораздо больше информации для предварительной обработки, чем исследователь проектирует стандартный лабораторный эксперимент с магистрантами. Эта информация предварительная обработка позволяет исследователям выйти за рамки лечения участников, неотличимые виджетов. Более конкретно, информация предварительная обработка позволяет осуществлять более эффективные экспериментальные проекты, такие как блокирование (Higgins, Sävje, and Sekhon 2016) и целевой набор участников (Eckles, Kizilcec, and Bakshy 2016) -И многое другое глубокий анализ, такие как оценка неоднородности эффектов лечения (Athey and Imbens 2016a) и ковариативных регулировки для повышения точности (Bloniarz et al. 2016) и (Bloniarz et al. 2016) .

В-третьих, в то время как многие лаборатории аналоговых и полевых экспериментов обеспечивают процедуры и результаты измерить в относительно сжатом количество времени, некоторые эксперименты цифровые поля включают методы лечения, которые могут быть доставлены в течение долгого времени и эффекты могут быть измерены с течением времени. Например, эксперимент Restivo ван де Rijt имеет результат , измеренный ежедневно в течение 90 дней, и один из экспериментов , которые я вам расскажу позже в этой главе (Ferraro, Miranda, and Price 2011) отслеживает результаты в течение 3 -х лет в основном нет Стоимость. Эти три возможности размера, информация о предварительной обработки, а также продольное лечение и исходы данные-являются наиболее распространенными, когда эксперименты выполняются на вершине всегда на системах измерений (см главу 2 для получения более подробной всегда на измерительных системах).

В то время как эксперименты цифровые поля предлагают много возможностей, они также имеют некоторые недостатки как с аналоговой лаборатории и полевых экспериментов. Например, эксперименты не могут быть использованы для изучения прошлого, и они могут оценить только эффекты лечения, которые можно манипулировать. Кроме того , хотя эксперименты, несомненно , полезны для разработки политики, точное наведение они могут предложить несколько ограничена из — за осложнений , таких как экологическая зависимость, проблемы соблюдения и равновесных эффектов (Banerjee and Duflo 2009; Deaton 2010) . И, наконец, эксперименты цифровых полей возвеличивать этических проблем, созданных полевых экспериментов. Сторонники полевых экспериментов труба их способность ненавязчиво и случайным образом вмешиваться в последующие решения, принятые миллионами людей. Эти особенности предлагают определенные научные преимущества, но они также могут сделать полевые эксперименты с этической точки зрения комплекс (думаю о нем, как исследователи лечения таких людей, как «лабораторных крыс» в массовом масштабе). Кроме того, в дополнение к возможным вредом для участников, эксперименты цифровые поля, из-за их масштаба, могут также вызывают озабоченность по поводу нарушения работы социальных систем (например, беспокойство по поводу нарушения системы вознаграждения в Википедии, если Restivo и ван дер Rijt дал слишком много barnstars) ,

Основные разновидности эксперимента в психологии

Существует несколько основных целей, для достижения которых нужна такая наука, как психология. С помощью неё можно научиться познавать себя, других людей, а также регулировать отношения между ними. Эти знания, как и любые другие, преподаются человеку в виде теории и практики. Последняя представляет собой несколько видов эксперимента в психологии, благодаря которым можно сделать полный анализ поведения личности в определенной среде.

Представление о видах эксперимента

Что такое виды эксперимента в психологии? Под этим понятием подразумевают длительное исследование одного или нескольких объектов. Причем результат может быть совершенно непредсказуемым.

Например, когда математик начинает решать задачу, то он точно знает, какое в ответе у него получится значение. Химику известно, каким станет раствор, если он смешает несколько компонентов. Физик может рассказать наперед результат любого явления, происходящего вокруг.

С этой гуманитарной наукой ситуация обстоит немного иначе. Существуют основные виды эксперимента в психологии. Каждое исследование может стать самым непредвиденным.

Эксперимент, происходящий в лабораторных условиях

Можно выделить три самых основных вида эксперимента в психологии: лабораторный, естественный и формирующий. Первый является самым эффективным. Для его проведения создаются определенные условия в замкнутом пространстве. Например, необходимо завести в кабинет небольшую группу людей и попросить их сделать несколько конкретных действий.

В результате практического занятия можно определить реакцию личности на определенное действие, схожесть и различие характеров двух или более людей, скорость реакции каждого из них и многие другие индивидуальные особенности.

Положительные и отрицательные качества

Можно выделить в каждом виде эксперимента в психологии достоинства и недостатки. В лабораторных условиях могут получиться самые точные результаты. Все практические занятия при необходимости можно повторять неоднократно. Уже через некоторое время все они будут повторяться, в дальнейшем их уже можно будет предугадывать. Также в этом методе не будет присутствовать какой-либо скрытности, все участники эксперимента будут знать о его проведении.

Есть и существенный недостаток – результаты могут заметно отличаться о тех, которые обычно происходят в реальной жизни. Именно по этой причине зачастую такой способ называют неоправданным.

Примеры исследования

Существует самый распространенный пример лабораторного вида эксперимента в психологии и педагогике. Группу людей заводят в заранее обустроенную студию и рассаживают её таким образом, чтобы каждый из них находился в одинаковых условиях. Далее включают телевизор, на котором показывают картинки с деталями определенного объекта. Каждый человек должен догадаться, что именно их объединяет, и предугадать название предмета, который из них состоит. С помощью такого исследования можно определить скорость реакции мышления каждого участника.

К лабораторному методу также можно отнести ролевые игры на мероприятиях в детском саду. Создаются определенные условия, а каждому участнику задается определенная роль. Появляется возможность определить манеру поведения каждого ребенка.

Самый простой пример – это создание для человека определенных условий (завести его в незнакомое место) и анализ его реакции на них.

Эксперимент, происходящий в естественных условиях

В большей степени современные специалисты отдают предпочтение естественному методу в психологии. Эксперимент и его виды имеет несколько особенностей.

  • Исследования проходят в стандартных условиях, в которых привык существовать каждый человек.
  • Личность, над которой ставят эксперимент, не обязательно должна знать о его проведении. Это может быть абсолютно любой прохожий человек.
  • Метод проведения его может наступить абсолютно в любой момент.

Исследование в естественных условиях больше приближено к реальности, именно по этой причине в психологии он используется достаточно часто.

Положительные и отрицательные качества

Всего можно выделить несколько основных плюсов такого вида эксперимента в психологии. В первую очередь – это простота проведения. Нет необходимости создавать специальные условия и искать определенного человека.

Однако, в отличие от лабораторного метода, здесь экспериментатор не сможет полностью проконтролировать ситуацию. Также не будет шанса повторить еще одно аналогичное исследование, которое будет соответствовать всем этим же параметрам. Анализ в естественных условиях является достаточно сложным, так как не всегда он может привести к определенному результату, но, тем самым, он интереснее.

Примеры исследования

В качестве естественного метода можно использовать абсолютно любую трудовую структуру: магазин, больницу, парикмахерскую и т.д. Можно определить, как несколько рабочих справляются с одними и теми же обязанностями, за какой срок они решат определенную задачу и как общаются с клиентами. По результату их поведения можно создать общую картину о человеке.

Формирующий эксперимент

Формирующий метод – это единственный вид эксперимента в психологии, результат которого можно предугадать заранее. Для его проведения необходимо набрать небольшую группу людей и заранее дать каждому участнику процесса определенное задание, учитывая все самые важные детали его выполнения.

Экспериментатор будет пытаться предсказать, какое действие совершит каждая личность, а потом определит, оправдано ли его предположение. Подобное исследование может проводиться на любой возрастной категории людей от 5 до 70 лет.

Положительные и отрицательные качества

Всего можно выделить несколько положительных и отрицательных сторон подобного метода. В основном, он применяется из-за того, что все полученные навыки можно впоследствии будет применять на практике. Для проведения исследования не обязательно собирать большое количество исследуемых объектов, достаточно двух-трех человек.

Этот эксперимент достаточно интересный, так как его можно повторять неоднократно, а при одинаковых условиях результат может получиться разнообразным. Существует один недостаток. Его нельзя назвать эффективным, так один из участников может слукавить.

Примеры исследования

Психологи настоятельно рекомендуют проводить формирующий эксперимент в средней группе детского сада, где возрастная категория исследуемых объектов составляет от 3 до 5,5 лет. Для них разыгрывается небольшая сценка. Главные персонажи из неё говорят разными голосами, постепенно снижая и увеличивая громкость звука.

Цель исследования – узнать, насколько четко каждый малыш может распознавать определенную речь. С помощью этого метода можно выявить психологическое заболевание на ранней стадии развития.

Уровни осознанности эксперимента

Для того чтобы узнать, как поведет себя личность в определенной ситуации, необходимо провести специальный эксперимент. Виды и особенности в психологии подобных исследований заметно отличаются друг от друга. В лабораторном, формирующем и естественном методе существует несколько вариантов осознанности личности.

  • Явное исследование. При нем человека, над которым будет проводиться эксперимент, полностью посвящают во все его подробности. Он будет знать ровно столько же, сколько и психолог, который будет наблюдать за ситуацией.
  • При скрытом исследовании, наоборот, объект ничего не знает о том, что ему предстоит делать.
  • Существует также промежуточное исследование, при котором объекта погружают в подробности частично.

Самым реалистичным является именно скрытый эксперимент, при нем личность не сможет как-то повлиять на его результат.

Эксперимент с камерой сенсорной депривации

Очень интересен, увлекателен и универсален каждый вид эксперимента в психологии. Кратко описать каждый из них практически невозможно. Например, существует самый популярный в психологии метод с использованием камеры сенсорной депривации, о котором можно рассказывать бесконечно.

Впервые это исследование в 1950 году применил Джон Лилли. Он создал определенные условия, которые полностью изолируют человека от внешней среды. На личность, над которой проводится эксперимент, надевается специальная непроницаемая маска и наушники, из которых доносится практически незаметный шум. Практикующий врач из медицинского института в результате своих опытов смог выяснить, что у объекта полностью изменяется восприятие всего происходящего. Например, при попытке определить вид объекта на ощупь он становился рассеянным, невнимательным и у него даже появлялось чувство тревоги.

Все эти условия для испытуемых казались невыносимыми, ни один из них не смог просидеть в камере более трех суток. Существуют и положительные стороны этого эксперимента: человек начинает лучше познавать себя, может полноценно расслабиться и даже значительно улучшить состояние своего здоровья.

Психология в настоящее время имеет большое значение для каждого человека. Благодаря этой уникальной науке человек может лучше понять себя, что ему нужно от жизни, как правильно поступить в определенной ситуации, наладить отношение с партнером, устранить конфликт, а также решить многие важные проблемы. Эксперименты в этой области позволят добиться положительного эффекта.

Проблема валидности эксперимента в психологии

Проблема валидности эксперимента в психологии

Необходимость более тесной интеграции теоретических и прикладных исследований в психологии, интенсивного развития практической психологии [11, 12], наконец, наблюдающийся в последние годы существенный прогресс как философской [19], так и специальной [24] методологии научного познания, в том числе в области психологии [17], — все это побуждает со всей тщательностью, во многом с более совершенных методологических позиций проанализировать состояние ее методического арсенала. Метод эксперимента привлекает внимание в этой связи в силу двух обстоятельств.

С одной стороны, для психологической науки этот метод был и остается основным инструментом получения эмпирических данных, проверки теоретических гипотез [16].

С другой стороны, по мере того как сфера применения лабораторного эксперимента все более расширялась, далеко выйдя за первоначальные рамки общей психологии, данный метод подвергался возрастающей критике. Ее лейтмотив — неудовлетворенность степенью научной достоверности и практической ценности знания, обеспечиваемых данным методом.

Примером критики первого из этих недостатков может служить анализ модельной природы лабораторного эксперимента, проведенный А. Чапанисом (A. Chapanis). Взяв в качестве примера ряд исследований по проблеме бдительности оператора, он делает следующее обобщение:

«Всякий лабораторный эксперимент — лишь модель реальной жизни, причем модель, которая всегда является неполной, а значит, и неверной [29, с. 561]. Неадекватность эксперимента как модели, отмечает далее {117} Чапанис, обусловливается, как правило, еще двумя обстоятельствами: во-первых, типичным для лабораторного эксперимента рандомизированным предъявлением стимулов (в реальной жизни стимулы обычно воспринимаются в контекстных и последовательностных рамках) и, во-вторых, прежде всего повышенной, по сравнению с условиями «реальной жизни», частотой воспроизведения аварийных ситуаций и других стрессовых воздействий.

Наконец, ко всему этому можно добавить часто встречающиеся в литературе сетования на неудовлетворительную репрезентацию исследуемой популяции, на влияние разного рода артефактов, в особенности установок предвзятости, носителями которых часто оказываются не только испытуемые, но и сам экспериментатор [9, 15, 16, 25].

В отношении критики второго главного недостатка рассматриваемого метода весьма показательной является статья Е.Г. Чемберса (Е.G. Chambers) [28]. Исходя из того что быстро развивающаяся автоматизация производства выдвигает в число актуальных практических задач проблему перманентного «переучивания» кадров, автор задался целью выяснить, сколь полезным могут быть в этом отношении результаты многочисленных лабораторных исследований по так называемому переносу научения — одной из традиционных проблем общей психологии. Проанализировав имевшуюся в то время (середина 50-х годов) весьма обширную литературу, Чемберс пришел к неутешительному выводу: несмотря на возможную научную значимость, исследования, проведенные по данной проблеме, в подавляющем большинстве не могут быть использованы для решения указанной задачи. Главная причина — крайне упрощенный и искусственный характер тех заданий, которые предлагаются испытуемым в такого рода исследованиях (например, усвоение парных словесных ассоциаций, формирование навыка нажатия на кнопку при появлении определенного сигнала и т. п.).

Таким образом, налицо определенные признаки кризисной ситуации: с одной стороны, констатируется «непрактичность» многих лабораторных экспериментов, проведенных в русле общепсихологического исследования, а с другой — ставится под сомнение возможность адекватного моделирования в прикладном лабораторном эксперименте тех аспектов профессиональной деятельности, которые составляют предмет непосредственного интереса со стороны практики. Учитывая сказанное, нельзя не согласиться с выводом Б. Ф. Ломова о том, что «разработка теории психологического эксперимента является сейчас одной из наиболее острых задач, в решении которой заинтересованы так или иначе все отрасли психологии» [18, с. 33].

Успех в решении данной задачи, естественно, возможен лишь при ориентации на соответствующие положения марксистско-ленинской философской методологии. Здесь прежде всего необходимо принять во внимание замечание К. Маркса о том, что «…не только результат исследования, но и ведущий к нему путь должен быть истинным» [1]. Не случайно во многих работах по философской и специальной методологии научного познания подчеркивается, что в становлении и развитии знания, взятом как относительно самостоятельный процесс, важную роль наряду с критерием общественно-исторической практики призваны сыграть и «внутринаучные критерии обоснования знания, в частности логические формы доказательства». Их роль тем значительнее, что и сам по себе критерий практики (одной из основных форм которой является, как известно, эксперимент) «включается в познание посредством получаемых в итоге его применения понятий, суждений, умозаключений, где логическая правильность операций мышления выступает в качестве одного из обязательных условий истинности выводов» [20, с. 338].

В качестве одного из таких критериев внимание психологов в последние годы во все возрастающей степени привлекает валидность исследовательской {118} (в первую очередь экспериментальной) методики. Существуют различные типы и виды этого критерия, каждый из которых используется для характеристики определенного аспекта исследовательской конструкции [5]. Однако мы ограничим свой анализ рассмотрением лишь типов валидности, поскольку именно с ними связана возможность совершенствования того или иного метода. Это — валидность содержательная и валидность экологическая (практическая). Первый из этих типов можно определить как степень соответствия между, с одной стороны, предметом исследования и содержанием получаемого результата, которые приписываются экспериментальной методике ее автором, и, с другой стороны, тем, что она фактически представляет собой в этих отношениях. Второй тип валидности характеризует методику с точки зрения практической применимости даваемого ею знания (на что и указывает соответствующий термин — «практическая»).

Пользуясь только что обозначенными понятиями, можно сказать, что А. Чапанис фактически обвинил лабораторный эксперимент в низкой содержательной валидности, тогда как Е. Г.Чемберс — в отсутствии валидности практической. Попутно укажем на взаимосвязь, существующую между этими типами: первый является необходимым, но не достаточным условием второго; вместе с тем отсутствие у методики практической валидности во многих случаях (но отнюдь не всегда) может служить основанием для более глубокого анализа ее содержательной валидности. Отсюда следует, что применение критерия валидности — это не что иное, как один из важнейших механизмов того критико-рефлексивного отношения к своим задачам и средствам их решения, которое столь характерно для современного этапа развития научного познания [24].

Не случайно поэтому в последние годы авторы экспериментальных исследований в области психологии при характеристике применявшейся методики и оценке ее эффективности довольно часто обращаются к критерию валидности, причем как в содержательном, так и в практическом ее аспектах. Однако эта положительная тенденция в значительной мере тормозится его недостаточной разработанностью. Весьма фрагментарные и разрозненные описания данного критерия, содержащиеся в новейших публикациях по конструированию психологического эксперимента [9, 15, 27, 31], не только не устраняют, но, наоборот, подчеркивают необходимость специального, систематического анализа данной проблемы. Предпринимая попытку в этом направлении, остановимся вначале на факторах, определяющих содержательную валидность экспериментальной методики, а затем коснемся вопросов, связанных с экологической валидностью.

УСЛОВИЯ, ОБЕСПЕЧИВАЮЩИЕ СОДЕРЖАТЕЛЬНУЮ ВАЛИДНОСТЬ

Экспериментальная гипотеза как системообразующий фактор. В гносеологическом плане эксперимент выступает прежде всего как один из тех главных «стыков», где два основных звена общей цепи познания — теория и практика — входят в непосредственное соприкосновение и взаимодействие друг с другом. При этом теоретическое звено представлено экспериментальной гипотезой, практическое — процедурой и результатами ее экспериментальной проверки. В отличие от исторического процесса человеческого познания, примат в котором во всех отношениях принадлежит общественной практике [20], в рамках отдельного научного эксперимента роль основы и системообразующего фактора отводится теоретической гипотезе. Она конституирует не только всю структуру конкретной методики, но в некоторых случаях (когда выдвигается достаточно весомое теоретическое положение или методологический принцип) и сам экспериментальный метод в целом. {119}

Последнее можно проиллюстрировать, сославшись на хорошо известный факт усовершенствования С. Л. Рубинштейном и его сотрудниками метода естественного эксперимента. Напомним, что в своей первоначальной форме этот метод строился на исключении каких-либо целенаправленных воздействий на ребенка со стороны экспериментатора — считалось, что лишь при этом условии может быть достигнут желанный эффект естественности. Однако С. Л. Рубинштейн, исходя из теоретической концепции о развитии ребенка в условиях обучения и воспитания под влиянием определенным образом организованных воздействий, выдвинул совершенно новый методический принцип, согласно которому построенное по типу педагогического процесса воздействие вполне естественно [3]. На этом принципе основаны широко используемые в наше время методики формирующего (обучающего или воспитывающего) эксперимента.

Экспериментальная гипотеза может считаться психологически содержательной, если в ее основу положено теоретическое понятие, соответствующее современному уровню развития науки и отражающее те психические феномены, которые должны выступать в предстоящем исследовании в роли промежуточных переменных. Иными словами, необходимо, чтобы в гипотезе были указаны, причем как можно более дифференцированно, те психические процессы или состояния, которые, с одной стороны, провоцируются или изменяются в количественном отношении под влиянием независимой переменной (т.е. фактора, планомерно изменяемого экспериментатором с целью выяснить его влияние на психику и поведение испытуемых), а с другой — непосредственно детерминируют те или иные значения зависимых переменных, находя в них, таким образом, свое внешнее проявление (при этом в роли зависимых переменных могут выступать скорость выполнения экспериментального задания, количество допущенных при этом ошибок, латентное время ответа и т. п.). Независимо от того, презентированы ли в какой-либо форме сознанию испытуемого соответствующие психические процессы или состояния, теоретическое понятие, в котором они отражены, выступает в исследовании в качестве средства для объяснения зафиксированных изменений зависимых переменных.

К сожалению, далеко не во всех экспериментальных исследованиях промежуточные переменные эксплицированы должным образом.

Яркий пример тому — зарубежные работы, посвященные применению функциональной музыки на производстве. Как показал специальный анализ [7], музыка в этих исследованиях рассматривается всего лишь как фоновый, ритмически организованный звуковой раздражитель, оказывающий на работающих сугубо физиологическое воздействие. Односторонность такого понимания функциональной музыки, нс учитывающего ее художественной содержательности и упрощающего структуру перцептивного процесса при полном игнорировании его мыслительного и эмоционального компонентов, проявилась, в частности, в тенденции исключать из соответствующих программ произведения с поэтическим словесным текстом, не принимать во внимание при составлении этих программ вкусы и пожелания самих рабочих.

В методическом плане все это означало искажение фактического содержания промежуточной переменной, т. е. содержательную невалидность указанных исследований. В методологическом же отношении здесь имеет место ошибка, на которую специально обратил внимание исследователей М. Г. Ярошевский. Сущность ее состоит в том, что нераздельность физиологического и психического в деятельности целостного организма как объекта исследования как бы переносится на его предмет. Это приводит к гипертрофии роли физиологического при недооценке или полном игнорировании функции психического, т.е., по сути, к физиологическому редукционизму [26, с. 11].

Успешная попытка «развести» психологические и физиологические факторы, выполняющие роль промежуточных переменных, была предпринята в свое время Е. А. Деревянко при исследовании динамики утомления [10]. На материале лабораторного эксперимента убедительно показано, что в детерминации продуктивности работы физиологические потенции и профессиональный опыт индивида опосредуются его способностью {120} к эмоционально-волевому напряжению; хотя последняя в свою очередь в значительной степени зависит от нейрофизиологических особенностей организма, тем не менее ее уровень во многом определяется такими сугубо психологическими факторами, как отношение к труду, чувство ответственности и т.п.

Другим примером такого рода может служить проведенное нами совместно с В. Г. Лоосом исследование, направленное на оптимизацию режима труда и отдыха на конвейерно-поточных линиях [8]. Производственный эксперимент был построен таким образом, чтобы эффект, вызываемый сугубо психологическим фактором осознания рабочими своей регулирующей роли по отношению к скорости движения конвейерной ленты, можно было оценить изолированно от воздействий физиологического характера, оказываемых на человеческий организм фактическим изменением темпа работы в соответствии с кривой работоспособности.

Что касается проверяемости экспериментальной гипотезы, то необходимо, чтобы логический объем каждого из входящих в ее состав понятий (а значит, и объем выводов, формулируемых в результате исследования) полностью репрезентировался независимыми и зависимыми переменными, используемыми в данном исследовании. Если же в описании в качестве промежуточных переменных фигурируют, как это нередко случается, максимально обобщенные наименования психических процессов и состояний (такие, как «восприятие», «внимание», «память», «стресс» и т. п.), то это делает его маловалидным. Ведь ни одна методика не может представить исследуемый психический процесс в столь широком разнообразии типов и видов, чтобы такого рода тотальные наименования оказались правомерными. Поэтому промежуточные переменные должны быть специфицированы со всеми ограничениями, вытекающими из конкретных особенностей как стимульного материала, с которым имеет дело испытуемый, так и применяемых в данном эксперименте зависимых переменных.

Независимые переменные как психологические модели ситуаций «реальной жизни». В этом вопросе полезно выделить два взаимосвязанных аспекта: 1) репрезентацию исследуемого фактора per se; 2) представление его взаимосвязей с другими факторами исследуемой реальности.

В отношении первого аспекта возможны различные решения: а) данный фактор воспроизводится в эксперименте в его натуральном виде; б) при его репрезентации используются приемы ограничения, сокращения, технической замены и обогащения; в) данный фактор отображается в эксперименте по методу психологического замещения — имитационного, изобразительно-символического или комбинированного [б]. Какой из указанных подходов следует предпочесть в том или ином конкретном случае, зависит от многих обстоятельств. Однако для создания валидной методики всегда необходимо обеспечить тождественность психических процессов и состояний, провоцируемых, с одной стороны, в естественных и, с другой — в экспериментальных условиях [6].

Что касается второго из названных аспектов, то определенная аналитичность репрезентации реальной действительности в лабораторном эксперименте не просто допустима — она составляет его неотъемлемую черту. Все зависит от того, какие именно связи исследуемого фактора не представлены в лабораторной ситуации. Несущественные, случайные, несомненно, могут быть опущены без какого-либо ущерба для валидности планируемого эксперимента. Для репрезентации же существенных связей следует воспользоваться одним из вариантов факторного планирования [25].

Таким образом, нельзя согласиться с мнением Чапаниса, будто присущая эксперименту неполная репрезентация исследуемой реальности неминуемо является вместе с тем репрезентацией «неверной». Аналогичных {121} переменных. Такого рода непредвиденное воздействие (именуемое с тех пор «эффектом Хоторна») может быть легко обнаружено и соответствующим образом учтено, если в дополнение к экспериментальной группе в аналогичном помещении будет работать контрольная группа испытуемых. Однако в данном случае это сделано не было, и эксперимент, замышлявшийся как модель типичной производственной ситуации, в действительности представлял собой лишь квазимодель.

Средством избежать искажающего влияния артефактов является и их предупреждение путем создания такой экспериментальной конструкции, которая во всех отношениях носила бы «естественный» характер. Успешный опыт проведения таких экспериментов существует.

Мы имеем в виду проведенное еще в 20-х годах под руководством Э. Заксенберга лабораторное исследование влияния скорости движения конвейера на производительность труда при выполнении различных видов физической работы [13].

Выбор и регистрация зависимых переменных. Главная проблема, которая встает здесь перед исследователем, — добиться того, чтобы, говоря словами С. Л. Рубинштейна, «внешнее протекание акта адекватно отражало бы его внутреннее психическое содержание» [22, с. 37]. Адекватность отражения предполагает прежде всего его полноту. Последняя же обеспечивается достаточно глубоким знанием сущности исследуемого феномена.

Хорошей иллюстрацией этого требования могут служить исследования утомления. Казалось бы, здесь нет и не может быть никаких «подводных камней»: нужно брать в качестве зависимой переменной показатели продуктивности работы, и цель исследования будет достигнута. Однако полностью валидным такое исследование окажется лишь в том случае, если будет правильно выбрано время фиксации названных показателей. Дело в том, что нередко интервал между работой, вызывающей утомление, и моментом, когда оно впервые начинает себя проявлять, исчисляется несколькими часами.

Самооценка валидности. Реализация изложенных выше требований делает описание исследования настолько «прозрачным», что в нем сразу же прорисовываются те моменты, состояние которых определяет степень валидности оцениваемой методики. Исследование, описание которого не содержит полной и четкой спецификации основных элементов экспериментальной конструкции и ее структуры в целом, не может быть признано валидным. Иными словами, вначале анализ и оценку валидности разработанной экспериментальной методики должен представить ее автор. В этом случае читатель и критик получают возможность выполнить одну из своих функций — проконтролировать и оценить обоснованность, логическую непротиворечивость представленных рассуждений и, исходя из такой оценки, сделать вывод о том, насколько в действительности валидна данная методика.

НЕКОТОРЫЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ПОВЫШЕНИЯ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ ВАЛИДНОСТИ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫХ МЕТОДИК

Попытаемся теперь установить объективный смысл критических замечаний, высказанных Чемберсом в адрес экспериментальных исследований переноса тренировки. Мы видим этот смысл отнюдь не в отрицании практической ценности всякого лабораторного эксперимента, а в косвенном указании на необходимость проведения по данной проблеме, в дополнение к экспериментам общепсихологического плана, экспериментальных исследований прикладного, а затем и практического характера. Следовательно, здесь встает задача состыковки всех трех звеньев исследовательской системы, классифицируемых по степени общности и характеру получаемых результатов. {123}

Задача состыковки прикладного и практического уровней исследования глубоко проанализирована в одной из работ Ю. М. Забродина [12]. Представляется весьма конструктивным положение о том, что «для решения практических задач, точно так же как и для решения задач исследовательских, нужна своя, особая, адекватная им система методов — применения (а не добывания) психологических знаний» [12, с. 10]. Важное значение имеет также указание на гносеологическую особенность данного стыка — необходимость перехода от «предметного» отражения различных аспектов и сфер реальности, характерного не только для общепсихологических, но в значительной мере и для прикладных психологических исследований, к целостным явлениям и объектам, которые существуют в этой реальности. «Другими словами, от абстракции отдельных сторон реальности приходится переходить к действительным контактам, взаимодействию, к управлению этими самыми реальными объектами» [12, с. б]. Это предполагает прежде всего предварительное выявление не только общих свойств, но и индивидуальных особенностей реального объекта. На этой основе и к тем и к другим свойствам должны быть приложены уже не «предметные», не абстрактные знания, а знания системы, конкретные, представляющие собой, по выражению К. Маркса, «синтез многих определений, следовательно единство многообразного» [2]. Причем, как подчеркивает Ю.М.Забродин, «синтез различного научного знания для таких объектов в направлении решения практической задачи (в силу системности объекта) должен быть комплексным, как и сами практические решения» [12, с. 10].

Важнейшим средством проверки правильности такого комплексного синтеза и комплексного решения становится практический эксперимент.

О том, какой высокой степенью сложности и специфичности могут обладать системные объекты, с которыми при проведении таких экспериментов имеет дело, в частности, инженерная психология, свидетельствует, например, опыт конструирования систем отображения информации для диспетчерских пунктов объединенных энергосистем. Как отмечает В. Ф. Венда [4], в отличие от вычислительной техники, средств связи и другого серийно выпускаемого оборудования система отображения информации для каждой АСУ проектируется отдельно, поскольку нестандартны сами функции операторов. В связи с этим в практических экспериментах по оценке структуры систем отображения информации могут участвовать только диспетчеры конкретного объединения.

Приведенный пример убедительно показывает: если в прикладном эксперименте прототипом при моделировании служит определенный класс объектов, то в эксперименте практическом эту функцию выполняет тот или иной единичный объект, по отношению к которому и осуществляется «привязка» знаний, полученных на уровне прикладного исследования.

Стык между общепсихологическим и прикладным уровнями исследования коренным образом отличается от стыка между этим последним и непосредственно практическим экспериментом. Если во втором случае применение полученных знаний осуществляется в основном путем дедукции (разумеется, после предварительного их синтеза), то в первом случае «перенос» полученного знания в практику происходит опосредованно — через синтез новой теории, на основании которой разрабатываются эмпирические гипотезы для прикладных, в том числе экспериментальных, исследований. Возможность и сам факт разработки таких гипотез должны служить показателями экологической валидности той или иной экспериментальной методики общепсихологического уровня.

Подведем краткий итог. Мы сделали лишь первоначальную попытку систематического анализа общенаучного критерия валидности в приложении к психологическому эксперименту. Однако и она показывает, сколь существенно данное понятие для дальнейшего развития экспериментальной психологии. Критерий валидности предстает здесь как решающий фактор субъективной (авторской) и объективной (исходящей {124} от научного сообщества) рефлексии, обеспечивающий органическое взаимодействие логической оценки и практической проверки экспериментальных методик на всех уровнях их исследования: общепсихологическом, прикладном и практическом. Всесторонняя и детальная разработка этого критерия (а здесь пока существует немало «белых пятен») является поэтому важнейшей методологической предпосылкой дальнейшего прогресса экспериментальной психологии.

ЛИТЕРАТУРА

1. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 1, с. 7.

2. Маркс К; Энгельс Ф. Соч., т. 46, ч. 1, с. 37.

3. Будилова Е. А. Методология, теория и эксперимент в научном творчества С. Л. Рубинштейна. — Вопр. психологии, 1979, № 3, с. 106—114.

4. Венда В. Ф. Инженерная психология и синтез систем отображения информации М., 1975.

5. Гильбух Ю. З. Актуальные проблемы валидации психологических тестов. — Вопр. психологии, 1978, № 5, с. 108-118.

6. .Гильбух Ю. З. Тренировочные устройства в профессиональном обучении (Психолого-педагогические аспекты). Киев, 1979.

7. Гильбух Ю. З., Костюк Л. Г., Лоос В. Г. Проблема функциональной музыки в зарубежной психологии. — Вопр. психологии, 1971, № 3, с. 162—168.

8. Гильбух Ю. З., Лоос В. Г. Психологические проблемы НОТ. — Соц. труд, 1967 № 8, с. 70—79.

9. Готтсданкер Р. Основы психологического эксперимента. М., 1982.

10. Деревянко Е. А. Взаимодействие между некоторыми физиологическими и психологическими факторами при развитии утомления в процессе трудовой деятельности. — В кн.: Тез. докл. на I съезде Об-ва психологов. М., 1959, с. 173—176.

11. Забродин Ю.М. Проблемы разработки практической психологии (О научных основах психологической службы). — Психол. ж., 1980, т. 1, № 2, с. 5—18.

12. Забродин Ю.М. Развитие советской психологии и задачи психологической службы. — Психол. ж., 1984, т. 5, № 6, с. 3—20.

13. Заксенберг Э. Производительность труда при непрерывном потоке. — В кн.: Организация поточного производства в машиностроении. М.—Л., 1933, с. 9—59.

14. Зараковский Г. М., Рысакова С. Л., Чернов К. А. Принципы постановки экспериментов при разработке моделей сложных действий человека-оператора. — Психол. ж., 1984, т. 5, № 6, с. 93—105.

15. Кэмпбелл Д. Модели экспериментов в социальной психологии и прикладных исследованиях. М., 1980.

16. Личность в психологическом эксперименте. М., 1973.

17. Ломов Б. Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. М., 1984.

18. Ломов Б. Ф. О роли практики в развитии теории общей психологии. — Вопр. психологии, 1971, № 1, с. 26—35.

19. Материалистическая диалектика: в 5-ти т. Т. 2: Субъективная диалектика М 1982.

20. Материалистическая диалектика. Краткий очерк теории. М., 1985.

21. Паповян С. С. Эксперимент в прикладной социальной психологии: актуальные проблемы статистического анализа данных. — Психол. ж., 1985, т. 6, # 6, с. 90—100.

22. Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. М., 1946.

23. Система испытаний для психологического профотбора шоферов. Харьков, 1936.

24. Швырев В. С. Научное познание как деятельность. М., 1984.

25. Экспериментальная психология. Вып. 1, 2 / Под ред. Фресс П., Пиаже Ж. М., 1966.

26. Ярошевский М. Г. Психофизиология труда и зарождение принципа деятельности в советской психологии. — Вопр. психологии, 1977, № 6, с. 3—16.

27. Bures J. Techniques and Basic Experiments for the Study of Brain and Behaviour Amsterdam, 1983.

28. Chambers E. G. Transfer of Training: a Practical Problem. — Occup. Psychol, 1956 v. 30, № 5, р. 557—578.

29. Chapanis A. The Relevance of Laboratory Studies to Practical Situation. — Ergonomics, 1967, v. 10, № 5, р. 557—578.

30. Mayo E. Social Problems of Industrial Civilization. L., 1949.

31. Zeisel J. Inquiry by Design: Tools for Environment-Behaviour Research. Cambridge, 1985

Эксперимент как метод эмпирического исследования

Эксперимент предполагает активное вмешательство исследователя в деятельность испытуемого с целью создания условий, в которых выявляется психологический факт. Исследователь намеренно создает и изменяет условия, в которых протекает деятельность человека, ставит задачи и по результатам судит о психологических особенностях испытуемого.

Выделяют лабораторный и естественный эксперимент. Лабораторный эксперимент проводится в преднамеренно созданных условиях, с использованием специальной аппаратуры; действия испытуемого определяются инструкцией. В лабораторном эксперименте осуществляется особенно строгий контроль зависимых и независимых переменных. Недостатком лабораторного эксперимента является крайняя затруднительность переноса результатов на условия реальной жизни.

Идею естественного эксперимента выдвинул А.Ф. Лазурский (1874—1917), который призывал к углубленной разработке новых форм психологического эксперимента. Чтобы организовать естественный эксперимент, надо, по мнению Лазурского, решить проблему выбора таких видов деятельности, в которых особенно характерно выявлялись бы типические или индивидуальные особенности исследуемых. После чего создается модель деятельности, весьма близкой к тем занятиям, которые обычны (естественны) для участников. Например, естественный эксперимент в группе детского сада часто строится в виде дидактической игры. Экспериментальное исследование может быть констатирующим и формирующим. Констатирующий эксперимент направлен на выявление наличного уровня психологического явления или качества. Примером констатирующего экспериментального исследования может служить тестовое обследование интеллекта детей, проводимое с помощью различных методик (тест А. Бине, тест Векслера, ШТУР и др.). В зарубежной психологии констатирующему исследованию обычно противопоставляется обучающее исследование. Метод обучающего эксперимента строится на сравнении результатов испытуемых, первоначально сходных во всех отношениях, но различающихся по объему опыта, полученному группами в процессе обучения, что позволяет выдвинуть более содержательную гипотезу о факторах, влияющих на развитие.

Возникновение метода формирующего эксперимента в отечественной психологии связано с именем Л.С. Выготского. Замысел формирующего (или экспериментально-генетического, генетикомоделирующего, обучающего) исследования состоит в искусственном воссоздании (моделировании) процесса психического развития. Цель — изучение условий и закономерностей происхождения того или иного психического новообразования.

Ставится задача формирования новой для испытуемого способности. Исследователь теоретически намечает и эмпирически подбирает подходящие пути и средства достижения искомого результата, стремясь добиться заранее «запланированных» показателей сформированности способности. Экспериментальная модель формирования причинно объясняет прогресс и вскрывает механизмы качественных скачков в овладении данной способностью. Если формирование закономерно, повторяющимся образом приводит к желаемому результату (при соблюдении выявленных условий и средств), то делается вывод о том, что удалось проникнуть во внутреннюю сущность развития данной способности.

§ 4. Исследовательские стратегии: констатация и формирование

Метод наблюдения и констатирующий эксперимент — это варианты реализации констатирующей стратегии исследования. Формирующий эксперимент представляет собой реализацию новой стратегии исследования в возрастной психологии — формирую-

щей (генетической) стратегии исследования. В современном исследовании по психологии развития констатирующий и формирующий эксперименты зачастую сочетаются, составляя разные его этапы. На диагностическом этапе используется констатация как обеспечение фиксации достигнутого, актуального уровня развития способности. Формирующий этап представляет собой достижение нового уровня в соответствии с выдвинутыми предположениями. Контрольный этап, вновь констатирующего типа, призван определить выраженность развивающего эффекта.


Вспомогательные методы исследования

Помимо основных методов эмпирического исследования, можно выделить ряд дополнительных. Вспомогательные методы исследования (в огромном разнообразии конкретных методик и методических приемов), как правило, используются в комплексе.

Прежде всего, это выяснение знаний, мнений, представлений, установок и т.п. по широкому кругу вопросов людей разных возрастных категорий с помощью беседы, интервью, анкетирования, тестирования.

Анализ продуктов деятельности (рисунков, аппликации, конструирования, музыкального, литературного творчества) используется в самых разнообразных целях. Например, многочисленные рисуночные методики (рисунки семьи, человека, друга, школы, дома, дерева, неизвестного животного) служат инструментом диагностики интеллектуальной сферы, эмоциональных и личностных особенностей и детей, и взрослых. Важно подчеркнуть, что иногда для правильной интерпретации рисунка необходимо наблюдение за процессом его создания. Кроме того, одни и те же внешние признаки — симптомы — в работах испытуемых разных психологических возрастов могут быть расценены по-разному. Сравнительные методы исследования очень значимы для психологии развития, среди них — близнецовый, сравнение нормы и патологии, кросс-культурный, биографический. Близнецовый метод, исследует роль наследственности, среды и воспитания в психическом развитии личности. Сравнение психического развития детей физически здоровых и детей, имеющих определенные отклонения в состоянии анализаторов (слепых, глухих), детей с детским церебральным параличом остро ставит проблему нормы психического развития в разных детских возрастах.

Кросс-культурный метод исследования предполагает сравнение и выявление особенностей психического развития подрастающего поколения в различающихся культурах: в условиях культуры европейского типа и восточной культуры, культуры современного технологического общества и так называемого традиционного общества и т.д. Человеку, принадлежащему к тому или иному обществу,

свойственно воспринимать некоторые модели развития как некую естественную безусловную норму.

Таблица 2

Стратегии, методы и схема организации исследования

В психологии развития и возрастной психологии

Стратегии исследования Констатирующая

в психологии развития Формирующая (генетическая)

 

Методы исследования — Наблюдение, констатирующий эксперимент, интер-

вьюирование, анкетирование, тестирование, проектив-

ные, анализ продуктов деятельности, сравнительные

(близнецовый, нормы и патологии, кросс-культурный)

и др.

— Формирующий эксперимент (обучающий, экспе-

риментально — генетический, генетико — моделирующий)

 

Схемы организации — Лонгитюд, продольное исследование (продольные

исследования срезы)

— Поперечные срезы

 

ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ:

1. Перечислите достоинства и недостатки метода наблюдения и метода эксперимента.

2. Охарактеризуйте констатирующую и формирующую стратегии исследования в возрастной психологии.

3. Как вам кажется, в чем разница применения обучающего эксперимента в области психологии развития и в педагогических целях?

4. Приведите примеры экспериментальных исследований срезового типа, уже знакомые вам из курса общей психологии.

ЗАДАНИЕ

Прочитайте отрывок из книги М. Мид «Культура и мир детства». О каких аспектах психического развития заставляет задуматься приведенный пример?

«Следующий шаг в овладении морскими навыками делается тогда, когда ребенок начинает править большими каноэ. Рано утром вид деревни оживляется плывущими каноэ, в которых взрослые спокойно сидят на средних скамьях, а малыши трех лет управляют каноэ, в три-четыре раза большими, чем они. …Медленно, являя миру картину скорее энергичных действий, чем реального движения к цели, каноэ плывет через деревню, плывет среди других каноэ, в команде которых точно так же состоят такие же малыши. Это часть целой системы, поощряющей ребенка максимально напрягать свои силы. Отец спешит. В этот день у него много работы.

Может быть, он собрался в далекое плавание или же хочет устроить важное празднество. Управлять каноэ в лагуне — совсем привычное дело для него, для него это легче, чем ходить. Но для того чтобы маленький ребенок почувствовал себя и нужным, и пригодным для условий сложной морской жизни, отец отсаживается на среднюю скамейку, а маленький лоцман ведет каноэ. И здесь снова вы не услышите резких слов, когда ребенок правит лодкой неуклюже. Отец только не обращает никакого внимания. Зато при первом удачном ударе шеста, направляющем лодку на нужный курс, обязательно последует одобрение. Этот тип обучения можно оценить по его результатам. Дети манус чувствуют

себя в воде, как дома. Они не боятся ее и не смотрят на нее как на что-то сложное и опасное. Требования, предъявляемые к ним, сделали их глаза острыми, реакции быстрыми, а тела умелыми, как у их родителей. Среди них нет пятилетнего ребенка, который не умел бы хорошо плавать. Ребенок манус, который не умел бы плавать, был бы таким же отклонением от нормы, насколько патологичным был бы американский ребенок пяти лет, не умеющий ходить» (Мид М. Культура и мир детства. С. 181-182).

Дополнительная литература:

1.Гальперин П.Я. Метод «срезов» и метод поэтапного формирования в исследовании детского мышления // Вопросы психологии. 1966. № 4.

2.Краник А.А. Картина жизни: возможности прогноза // Жизненный путь личности. Киев, 1987.

3.Лидере А.Г., Фролов Ю.И. Формирование психических процессов как метод исследования в психологии. М., 1991.

4.Мартин Д. Психологические эксперименты. Секреты механизмов психики. СПб., 2002.

5.Нуркова В.В. Свершенное продолжается: психология автобиографической памяти личности. М., 2000.

6.Орлов А.Б. Методы современной возрастной и педагогической психологии. М., 1982.

7.Романова В. Кросс — культурные исследования младенчества в психологии // Вопросы психологии. 1997. № 5. С. 118-129.

8.Шванцара Й. Диагностика психического развития. Прага, 1978.

 

Раздел второй


Рекомендуемые страницы:

Ходжес и Тизард 1989 | Simply Psychology

  1. Теория привязанности
  2. Ходжес и Тизард

Доктор Сол МакЛеод, опубликовано в 2008 г.


Цели
  • Изучить влияние институционального воспитания на более поздние привязанности.
  • Чтобы исследовать влияние лишений на более позднее социальное и эмоциональное развитие.
  • Для расследования, можно ли обратить вспять последствия лишения.

Процедура

Джилл Ходжес и Барбара Тизард (1989) наблюдали за развитием 65 детей, которые находились в детских садах всего с нескольких месяцев.

Это называется продольным исследованием. Исследование также было полевым экспериментом. Независимая переменная (что случилось с детьми в 4 года) возникла естественным образом.

Уход был хорошего качества, но опекуны не поощряли к формированию привязанности к детям (т. Е. Имели место лишения).

К 4 годам было усыновлено 24 ребенка, 15 вернулись в родной дом (восстановили), а остальные остались в учреждениях.

Их также сравнивали с контрольной группой, которая всю жизнь прожила в своих семьях.Контрольная группа была близка к детям экспериментальной группы. Например, количество братьев и сестер, местонахождение дома (Лондон), род занятий, положение в семье, возраст, пол и т. Д.

Детей оценивали на социальную и эмоциональную компетентность в четыре, восемь и шестнадцать лет. Оценка включала опрос детей, их родителей и учителей, а также набор анкет.


Выводы

В четыре года ни у одного из детей, помещенных в специализированные учреждения, не было привязанности, но к восьми годам у усыновленных сформировались хорошие привязанности.Кроме того, их социальное и интеллектуальное развитие было лучше, чем у детей, вернувшихся в свои семьи.

Те, кто вернулись в свои родные семьи ( восстановлено, ), показали больше поведенческих проблем, а привязанности были слабее. Тем не менее, все дети, которые провели свои ранние годы в учреждениях, больше привлекали внимание взрослых и выказывали определенные трудности в социальных отношениях, особенно со сверстниками.

Некоторых из этих детей снова опросили в возрасте 16 лет, как и их родителей и опекунов.Их сравнивали с новой контрольной группой, поскольку исходные контрольные дети больше не соответствовали детям в приемных и восстановленных группах.

Ходжес и Тизард обнаружили, что у приемных детей все еще были хорошие привязанности, которые выгодно отличались от детей контрольной группы. Сообщалось о меньшем количестве восстановленных детей с хорошими привязанностями, но дети, которые воспитывались в специализированных учреждениях, испытывали наибольшую нестабильность и демонстрировали некоторые трудности в их более поздних привязанностях.


Заключение

На основании этих свидетельств мы можем сделать вывод, что Боулби был прав, подчеркивая важность ранних лет, но эффекты задержки в формировании привязанностей не обязательно сохраняются во взрослой жизни и приводят к беспристрастной психопатии, поскольку Боулби предсказал. Действительно, чтобы обратить вспять последствия лишения, необходимы любовные отношения и качественная забота.


Оценка:

Однако Ходжес и Тизард использовали интервью и анкеты, оба из которых могут дать ответы, на которые влияет социальная желательность — желание предстать в хорошем свете.Ответы опрошенных могли быть неточными, и это повлияло бы на результаты.

Это исследование представляет собой лонгитюдное исследование. Это означает, что исследователи собрали данные из подростков через регулярные промежутки времени с самого раннего возраста. Лонгитюдные исследования — ценные источники данных в психологии развития, поскольку они позволяют отслеживать изменения. Однако они очевидно, очень затратны по времени, а также дороги, и они страдают от истирания предметов, что является потеря субъектов между каждым сбором данных.Подростки могут не захотеть больше принимать участие или могли переместиться и не отследить.

Например, шесть из первоначальной 51 семьи восьмилетних детей отказались участвовать в этом более позднем исследовании. Может случиться так, что семьи, испытывающие больше трудностей, с большей вероятностью откажутся, и это также может относиться к группе сравнения, потому что семьи, которые согласились принять участие, могли иметь довольно хорошие отношения со своими 16-летними. Таким образом, результаты исследования могут быть необъективными из-за выборки.

Дети в учреждениях страдают не только эмоциональными лишениями, но и плохим физическим уходом, например, плохим питанием и отсутствием стимуляции. В результате трудно разделить последствия лишения и физического ухода.

Исследование было очень полезным в выявлении проблем, с которыми сталкиваются бывшие дети из детских учреждений. Эти результаты могут быть применены, чтобы предложить, как следует заботиться о детях, находящихся под опекой. Например, Важность фигуры привязанности, по-видимому, имеет решающее значение для социального развития.Если дети за которыми ухаживает огромное количество лиц, осуществляющих временный уход, это, вероятно, пагубно скажется на их долгой жизни. Срок разработки. Исследование также предполагает, что усыновление является очень успешным, и это снова могло иметь полезные выводы для тех, кто участвует в принятии решений о детях, находящихся под опекой.

Ссылки на стиль APA

Ходжес, Дж. И Тизард, Б. (1989) Социальные и семейные отношения подростков, бывших воспитанниками. Журнал детской психологии и психиатрии , 30, 77-97.

Как сослаться на эту статью:
Как сослаться на эту статью:

McLeod, S.A. (2008, 14 декабря). Ходжес и Тизард . Просто психология. www.simplypsychology.org/hodges-tizard.html

сообщить об этом объявлении

Что такое «эксперимент»? | IB Психология

Если вы читаете это, вероятно, ваш учитель назначил это домашним заданием, потому что вы назвали исследование «экспериментом», хотя оно вообще не было экспериментом.Итак, этот пост должен помочь вам понять, когда использовать термин «эксперимент», а когда безопасно просто сказать «учиться».

Но прежде чем мы перейдем к этому, давайте сначала поясним, почему это важно. Думаю, есть две причины:

  1. Если вы неправильно используете термин эксперимент на экзамене, экзаменатору покажется, что у вас ограниченные знания — это повлияет на ваши оценки.
  2. Методы исследования (и особенно эксперименты) составляют основу психологических исследований, и поэтому они представляют собой довольно важную концепцию для понимания.

Определение эксперимента:

Психологический эксперимент — это когда проводится исследование, в котором изучает прямое влияние независимой переменной на зависимую переменную.


Совет: Если вы не уверены, что это эксперимент, вы всегда можете с уверенностью назвать его «исследованием».

Прежде чем вы сможете назвать исследование экспериментом, вы должны определить независимую переменную. Спросите себя:

  • «Есть ли в исследовании разные группы, которые сравнивают исследователи?»

Например, в этом исследовании влияния серотонина на мозг мы видим, что есть две группы: употребление плацебо или напитки, снижающие уровень серотонина.Итак, IV — это уровень серотонина.

Эксперименты проверяют причинно-следственных связей .

Если есть разные группы и явно есть IV, тогда вам нужно спросить себя: «изучают ли исследователи эффекты на DV?» Другими словами, существует ли причинно-следственная связь между исследуемыми IV и DV?

Если вы посмотрите на примеры в исследованиях в этом посте, вы увидите, что все эти исследования однозначно изучают влияние внутривенного введения на DV:

  • Исследование серотонина: влияние уровней серотонина (IV) на активность префронтальной коры (DV)
  • Эксперимент на крысах: влияние тестостерона (IV) на агрессию (DV)
  • Просмотр телевизора (Бандура): влияние наблюдения за насилием (IV) на агрессию (DV).

Итак, если исследование проверяет причинно-следственную связь между IV и DV, вы, мой друг, поставили себе эксперимент


Лаборатории — хорошее место для проведения экспериментов, потому что условия можно контролировать и изолировать IV — это важно при проверке причинно-следственных связей.


Итак, когда исследование

, а не , является экспериментом?

Простой тест — спросить себя:

  • Создавали ли исследователи группы / условия?

Если да, то у вас есть эксперимент.

  • Исследование серотонина: исследователи выбрали, кто пил, какой напиток и когда.
  • Исследование на крысах: исследователи выбрали, каких крыс кастрировать, а каких нет.
  • ТВ исследование: сказали, каким детям смотреть телевизор, а каким нет.

Если исследователи не создавали группы, на всякий случай лучше было бы назвать это «исследованием».

В реальном эксперименте именно исследователи манипулируют независимой переменной (т.е. они создают группы / условия в эксперименте).

Например, в исследованиях, сравнивающих культуры, исследователи не могут создавать группы, потому что люди рождаются в своих существующих культурах. Эти типы исследований чаще всего являются корреляционными.

Другой пример — исследование коммуникации во взаимоотношениях: исследователи сравнивают различия между парами с позитивным общением с теми, у кого есть негативное общение, но они не создавали эти группы — они возникли естественным образом.Это тоже корреляционные исследования.

В заключение: если исследователи создают группы для сравнения, это эксперимент. В противном случае безопаснее называть это «исследованием».

Качественные исследования — это никогда не экспериментов, поэтому будьте особенно осторожны при использовании этого слова в Документе 3.


Но, чтобы усложнить задачу, есть несколько экспериментов, в которых независимая переменная встречается естественным образом. Это называется естественными экспериментами (или квази-экспериментами).Итак, если у вас есть исследование с естественной переменной, прежде чем вы сможете назвать его экспериментом, вы должны спросить себя:

  • Проверяют ли они причинно-следственную связь между IV и DV?

Но проблема в том, чтобы ответить на этот вопрос, вам нужно немного знать о методологии. Это потому, что вы должны знать, учитывали ли они смешивающие переменные в своем дизайне или статистическом анализе. Если они пытались управлять смешивающими переменными и изолировать IV как единственную переменную, влияющую на DV, вы можете назвать это экспериментом.

Но здесь мы становимся довольно сложными, поэтому, возможно, лучше проявить осторожность с естественными IV и называть их исследованиями, если вы не уверены, экспериментальные они или нет (другой способ проверить — это спросить своего учителя).

Что делает эксперимент «квази»? (Подробнее)


Надеюсь, этот пост поможет. Если вам нужно что-то прояснить или у вас есть вопросы по конкретному исследованию, не стесняйтесь размещать их в комментариях.

Трэвис Диксон — преподаватель психологии IB, автор, руководитель семинара, экзаменатор и модератор IA.

Лабораторные эксперименты — Методы исследования SAGE

  • 00:11

    ХАРРИЭТ КАРМИХАЭЛЬ: Обусловленность, подчинение, депривация, агрессия, воспоминания очевидцев — это лишь некоторые из вещей, которые психологи изучили с помощью лабораторных экспериментов.

  • 00:24

    ВЕДУЩИЙ 2: Так что же такое лабораторный эксперимент? Ну, цель эксперимента состоит в том, чтобы выйти за рамки простого описания чего-либо, а на самом деле проверить, что его вызывает.

  • 00:34

    СПИКЕР 3: Метод состоит в том, чтобы манипулировать чем-то, называемым независимой переменной, чтобы увидеть, вызывает ли это изменение чего-то еще, называемого зависимой переменной. Например, общий способ попытки изолировать независимую переменную — это случайное разделение участников на экспериментальной и контрольной группы, а затем применить только независимую переменную

  • 00:56

    SPEAKER 3 [продолжение]: к экспериментальной группе. А лаборатория является закрытой средой, где влияние других переменных может быть, насколько это возможно, ограничено. остается постоянным.

  • 01:06

    ВЕДУЩИЙ 2: Итак, отсюда мы можем дать определение. Лабораторный эксперимент — это проверка влияния одной переменной на другую в закрытых условиях.

  • 01:17

    HARRIET CARMICHAEL: И вам также понадобится какое-то приложение, чтобы продемонстрировать понимание. Например, в экспериментах с куклой Бобо Бандура цель состояла в том, чтобы проверить гипотезу о том, что агрессивному поведению можно научиться.

  • 01:31

    ВЕДУЩИЙ 3: В одном из условий маленькие дети наблюдали, как взрослый образец для подражания атакует большую надувную куклу.В другом случае ролевой образец не вел себя агрессивно. Оставшись наедине с куклой, дети, которые были свидетелями агрессивного взрослого, с гораздо большей вероятностью сами напали на куклу. Бандура обнаружил, что дети более подвержены влиянию

  • 01:52

    ДИНАМИК 3 [продолжение]: однополыми моделями.

  • 01:54

    HARRIET CARMICHAEL: Независимой переменной было поведение взрослой модели, которым манипулируют, чтобы оно было агрессивным или неагрессивным, а зависимой переменной было последующее поведение детей по отношению к кукле.

  • 02:09

    ВЕДУЩИЙ 2: В другом революционном эксперименте Элизабет Лофтус проверила, где на воспоминания очевидцев может повлиять формулировка вопроса.

  • 02:16

    ПРОФЕССОР ЭЛИЗАБЕТ ЛОФТУС: Сначала нас интересовало, как вопрос или то, как вы задаете вопрос, может повлиять на ответ, который вам кто-то дал. скорость транспортных средств, попавших в аварию.Итак, некоторых свидетелей можно спросить, с какой скоростью двигались машины, когда они наезжали друг на друга?

  • 02:38

    ПРОФЕССОР ЭЛИЗАБЕТ ЛОФТ [продолжение]: Других можно спросить, как быстро двигались машины, когда они врезались друг в друга? И использовались разные глаголы контакта.

  • 02:46

    HARRIET CARMICHAEL: Независимой переменной была формулировка вопроса, а зависимой переменной — оценка участниками скорости.

  • 02:55

    ДОКЛАДЧИК 2: Лабораторные эксперименты могут дать очень сильные результаты, с которыми трудно поспорить.Например, эксперимент Бандуры показал, что дети, которые видели, как взрослая модель агрессивно ведет себя по отношению к кукле, с большей вероятностью будут вести себя агрессивно и сами. Эксперимент Лофтуса также дал очень драматические результаты.

  • 03:15

    ПРОФЕССОР ЭЛИЗАБЕТ ЛОФТУС: Мы обнаружили, что, просто изменив одно или два слова в вопросе, вы можете значительно повлиять на ответ, который кто-то дал. Если вы задали разбитый вопрос, они сказали нам, что машины едут быстрее, чем если вы задали вопрос одним из других глаголов, например, с контактом посетителя.

  • 03:32

    ДОКЛАДЧИК 2: Лабораторные эксперименты обладают сильными сторонами, которых нет у других методов, и поэтому они являются краеугольным камнем научных исследований.

  • 03:40

    СПИКЕР 3: Основная сила лабораторного эксперимента заключается в том, что это единственный метод, который позволяет исследованию проверить и установить причинно-следственную связь. Он также позволяет лучше контролировать переменные, увеличивая вероятность того, что это независимая переменная, вызывающая эффект. В-третьих, это относительно легко воспроизвести.

  • 04:01

    SPEAKER 3 [продолжение]: Лабораторный эксперимент дает высокую надежность. Вы можете провести тест еще раз в тех же условиях и посмотреть, получите ли вы те же результаты.

  • 04:11

    ВЕДУЩИЙ 2: Легко понять, почему лабораторный эксперимент так широко используется в психологии.

  • 04:17

    HARRIET CARMICHAEL: Однако на практике у него также есть определенные слабые места и ограничения. И, опять же, мы можем проиллюстрировать их с помощью эксперимента Бандуры. Во-первых, даже в лабораторных условиях может быть трудно контролировать и вводить в заблуждение. переменные.Например, могут быть другие факторы

  • 04:37

    ГАРРИЕТ КАРМИХЭЛ [продолжение]: например, гормоны, влияющие на поведение некоторых детей. Тогда могут быть характеристики спроса. Например, в экспериментах Бандуры дети могли просто ударить куклу. потому что, как они думали, взрослые хотели, чтобы они делали. Еще одно серьезное ограничение — это отсутствие экологической обоснованности. Эксперимент Бандуры на самом деле был бы агрессивным в реальной жизни.

  • 05:09

    ДОКЛАДЧИК 2: Экологическая обоснованность также является проблемой в эксперименте Лофтуса. Нет никакой гарантии, что на свидетелей так легко повлиять в реальном мире. Действительно, исследователи предположили, что в реальном мире свидетели могут быть более устойчивыми к наводящие вопросы, чем участники лабораторных исследований. Но помните, что эти проблемы и ограничения

  • 05:30

    SPEAKER 2 [продолжение]: не обязательно одинаково применимы ко всем лабораторным экспериментам.Возьмем характеристики спроса и этот пример.

  • 05:37

    ДОКЛАДЧИК 5: Может ли то, что мы делаем, действительно изменить структуру нашего мозга? Ну, в другом известном эксперименте Элеонора Магуайр выдвинула гипотезу и обнаружила, что в результате их постоянной навигации у лондонских таксистов произошло перераспределение серого вещества в организме. их гиппокампы.

  • 05:57

    ВЕДУЩИЙ 3: Но они не потеряли эту часть мозга просто для того, чтобы угодить Магуайру. Таким образом, характеристики спроса здесь не имели значения. Точно так же отсутствие экологической обоснованности не должно ставить под угрозу результаты всех лабораторных экспериментов. .Например, тесты, демонстрирующие эффект Струпа, не подвергаются риску, потому что они проводились в лаборатории, так как вы получите точно такие же результаты

  • 06:18

    SPEAKER 3 [продолжение]: в реальном мире.

  • 06:20

    ВЕДУЩИЙ 2: Итак, лабораторные эксперименты имеют меньшую силу и ограничения, которые могут применяться в большей или меньшей степени к различным исследованиям.

  • Эксперименты | S-cool, сайт доработки

    Независимая переменная (IV): Переменная, которой манипулирует экспериментатор — предполагается, что она оказывает прямое влияние на зависимую переменную.

    Зависимая переменная (DV): Переменная, которую измеряет экспериментатор, после внесения изменений в IV, которые, как предполагается, влияют на DV.

    Посторонние переменные (Ex Vs): Другие переменные, кроме IV, которые могут повлиять на DV. Они могут быть достаточно важными, чтобы дать альтернативные объяснения эффектов, например, смешивающие переменные.

    Лабораторный эксперимент: Искусственная среда с жестким контролем переменных.

    Полевой эксперимент: Природная среда с независимой переменной, которой манипулируют исследователи.

    Натуральный эксперимент: Используются естественные изменения независимой переменной — ею не манипулируют.

    Примечание: В настоящем эксперименте участники случайным образом распределяются по группам.

    Придумайте несколько примеров из вашего курса.

    В какие категории попадают следующие исследования?



    Лабораторные эксперименты

    Сильные стороны: Слабые стороны:
    Более жесткий контроль переменных. Проще комментировать причину и следствие. Характеристики спроса — участники, осведомленные об эксперименте, могут изменить поведение.
    Относительно легко воспроизвести . Искусственное окружение — низкая реалистичность.
    Разрешить использование комплексного оборудования . Может иметь низкая экологическая значимость — трудно обобщить на другие ситуации.
    Часто дешевле и менее трудоемкий , чем другие методы. Эффекты экспериментатора — предвзятость, когда ожидания экспериментатора влияют на поведение.

    Полевой эксперимент проводится в любом месте в естественной среде; это может происходить в школе, больнице, на улице или в офисе.

    Примечание:

    Полевой эксперимент — эксперимент; независимая переменная обрабатывается.Не все полевых исследований, — это экспериментов.

    Сильные стороны: Слабые стороны:
    Люди могут вести себя более естественно, чем в лаборатории — реализма выше. Часто только слабый контроль посторонних переменных — трудно воспроизвести.
    Легче обобщить из результатов. Может быть трудоемким и дорогостоящим.
    Сильные стороны: Слабые стороны:
    Ситуации, в которых было бы этически неприемлемо манипулировать независимой переменной. Независимая переменная не контролируется экспериментатором.
    Меньше шансов из требуют характеристик или смещения экспериментатора мешают. Нет контроля над распределением участников по группам (случайный в «истинном эксперименте»).

    Обычно используются три экспериментальных образца:

    Независимые группы: Тестирование отдельных групп людей, каждая группа тестируется в разных условиях.

    Повторные измерения: Тестирование одной и той же группы людей в разных условиях, одни и те же люди используются повторно.

    Подходящие пары: Тестирование отдельных групп людей — каждый член одной группы имеет тот же возраст, пол или социальное происхождение, что и член другой группы.

    В каждом случае существует одна или несколько экспериментальных групп , , где независимая переменная изменилась, и контрольная группа , , где независимая переменная не изменилась.

    Независимые группы:

    Избегает эффектов порядка . Если человек участвует в нескольких тестах, ему становится скучно, утомляется и надоедает ко времени, когда он приходит ко второму тесту, или он становится более мудрым в соответствии с требованиями эксперимента!

    Требуется больше людей, чем при дизайне с повторными мерами.

    Например, различия между участниками в группах могут повлиять на результаты; различия по возрасту, полу или социальному происхождению. Эти различия известны как переменных-участников.

    Повторные измерения:

    Избегает проблемы переменных участников.

    Нужно меньше людей.

    Эффекты приказа более вероятны.

    Соответствующие пары:

    Уменьшает переменные участников.

    Избегает эффектов порядка.

    Очень трудоемкий поиск близких пар.

    Невозможно точно сопоставить людей, кроме однояйцевых близнецов!

    Примечание:

    Уравновешивание: Чередование порядка, в котором участники выполняют различные условия эксперимента.Например, группа 1 выполняет «A», затем «B», группа 2 выполняет «B», затем «A», это необходимо для устранения эффектов порядка.

    Рандомизация: Материал для каждого условия в эксперименте представлен в случайном порядке, это также необходимо для предотвращения эффектов порядка.

    дополнительных задач для более полного сбора данных

    Front Psychol.2016; 7: 674.

    Кафедра психологии, Колледж Непорочной Марии, Университет Лимерика, Лимерик, Ирландия

    Отредактировал: Пьетро Чипрессо, Istituto di Ricovero e Cura a Carattere Scientifico — Istituto Auxologico Italiano, Италия

    Рецензент: Леонард Блисс, Международный университет Флориды, США; М. Тереза ​​Ангуера, Барселонский университет, Испания; Бенджамин П. Чепмен, Медицинский центр Университета Рочестера, США

    Эта статья была отправлена ​​в раздел «Количественная психология и измерения» журнала «Границы в психологии»

    Поступила в редакцию 30 ноября 2015 г .; Принята в печать 22 апреля 2016 г.

    Это статья в открытом доступе, распространяемая в соответствии с условиями лицензии Creative Commons Attribution License (CC BY). Использование, распространение или воспроизведение на других форумах разрешено при условии указания автора (авторов) или лицензиара и ссылки на оригинальную публикацию в этом журнале в соответствии с принятой академической практикой. Запрещается использование, распространение или воспроизведение без соблюдения этих условий.

    Эта статья цитируется в других статьях в PMC.

    Abstract

    Исследование Спилмана и МакГанна (Speelman and McGann, 2013) некритического способа, которым среднее значение часто используется в психологических исследованиях, поднимает вопросы как о надежности среднего, так и о его валидности. В данной статье мы утверждаем, что проверка достоверности среднего значения включает, среди прочего, лучшее понимание опыта человека, значения его действий в то время, когда осуществляется интересующее поведение. Недавно появившиеся подходы в психологии и когнитивной науке убедительно доказывают, что опыт должен играть более центральную роль в нашем исследовании поведенческих данных, но взаимосвязь между опытом и поведением остается очень плохо изученной.Мы кратко излагаем историю этой сложной взаимосвязи, а также утверждаем, что современные методы изучения опыта делятся на две категории. «Широкие» подходы, как правило, включают естественные параметры поведения, но приносят в жертву точность и надежность в поведенческих измерениях. «Узкие» подходы поддерживают контролируемое измерение поведения, но предполагают слишком конкретную выборку опыта, которая затемняет важные временные характеристики. Поэтому мы выступаем за новую технику отбора проб среднего диапазона, которая расширяет описательный опыт отбора проб Херлбурта и адаптирует его к контролируемым условиям лаборатории.Эта контролируемая выборка описательного опыта может быть подходящим инструментом, помогающим согласовать среднее и значение экспериментальной ситуации друг с другом.

    Ключевые слова: средние, качественные методы, смешанные методы, феноменология, валидность

    Введение: два дополнительных вызова

    Психологи часто замечают, что не все, что имеет значение, можно измерить. Хотя это банальная истина, любой хороший психолог также воспринимает это как вызов.Мы осознаем, иногда болезненно, ограничения наших методов и сложность нашего предмета. Но хорошая наука использует ряд методов, которые дополняют друг друга и позволяют нам собрать воедино мультиплексное, но все более последовательное понимание разума и поведения. Хотя некоторые вещи невозможно измерить, их можно наблюдать и анализировать строгими и систематическими способами, которые признают и работают в рамках сбора ценных данных.

    Наша статистика является частью набора различных методов, которые мы используем для понимания психологии.Спилман и МакГанн (2013) рассмотрели ряд ограничений среднего как представления различных измерений, а также виды исследовательских проектов, построенных на их анализе. При этом их цель заключалась не в том, чтобы пессимистично оценивать возможность точных или достоверных измерений в психологической науке, а в том, чтобы побудить к дискуссии о том, как некритически использовались средние или средние значения и как их использование можно было бы улучшить как часть более широкие усилия по совершенствованию исследовательской практики в этой дисциплине.

    Speelman and McGann (2013) не предлагают единого средства улучшения ухода или практики относительно среднего. Скорее, предлагается критическое отношение, которое сохраняет теоретические предположения в поле зрения и усиливает понимание производной природы среднего (в отличие от того, что предполагается измерение основного параметра). Математические и методологические методы помогают повысить надежность средних значений, помогая повысить нашу уверенность в том, что среднее значение указывает на что-то важное и стабильное в собранных данных.Но мы также должны использовать различные методологические приемы, чтобы критически изучить валидность этих данных.

    Speelman and McGann (2013) идентифицируют ряд допущений при обычном использовании среднего значения для суммирования производительности отдельного лица или группы по заданной задаче. Среднее значение обычно используется в качестве оценки «истинного» измеряемого значения, при этом изменчивость вокруг этого среднего значения является результатом шума или других независимых переменных, не связанных с теми, которые рассматриваются в данном эксперименте.Несомненно, существует много случаев, когда эти предположения верны, но Спилман и МакГанн (2013) отмечают, что мы также должны быть готовы проверить эти предположения в качестве общепринятой практики.

    Мы должны быть внимательны к возможности того, что изменчивость вокруг среднего может иметь что-то важное, чтобы рассказать нам о значении этой статистики, и нам нужны методы, которые позволят нам исследовать такие вариации. Обращение внимания на вариации в выполнении задач может потенциально позволить нам подтвердить наши измерения, укрепить наши интерпретации, а также дать нам возможность обнаружить новые релевантные переменные или другие формы искажения.

    Часть этих усилий после подтверждения достоверности включает использование различных методов сбора данных, проведение ряда наблюдений, которые могут позволить новой информации выйти на первый план, и обеспечение понимания моделей поведения, которые в противном случае могли бы остаться незамеченными.

    Каждая замеченная переменная потенциально может быть изолирована, измерена, а ее вклад в заданный набор характеристик можно разделить с помощью экспериментального или статистического контроля — по сути, уточняя измеряемое среднее значение, выделяя конкретную интересующую переменную из сложной смеси.Есть некоторые переменные, которые оказалось очень трудно количественно оценить, изолировать и контролировать, несмотря на очевидные доказательства того, что они играют роль в том, как человек реагирует на задачу, материалы или ситуацию наших лабораторных экспериментов. В частности, опыт ситуации для участников, то, что данная задача или действия означают для них при выполнении задачи, обычно не требует систематического анализа в экспериментальных исследованиях, но в последние годы получает все большее признание (Barrett и другие., 2010, 2011). В оставшейся части настоящего документа мы изложим около prima facie причин, по которым следует серьезно отнестись к опыту участников в лаборатории и очевидному значению задачи для них. Затем мы рассмотрим некоторые из причин, как исторических, так и научных, почему систематический сбор данных об опыте участников остается относительно редким.

    Таким образом, мы выделяем две проблемы, которые, по нашему мнению, в некоторой степени дополняют друг друга. С одной стороны, использование среднего в эмпирических исследованиях требует набора практик, которые контролируют его достоверность.С другой стороны, для понимания смысла ситуации требуется сбор чрезвычайно сложных данных — экспериментальных отчетов, которые, как правило, не поддаются усреднению. Если мы хотим проверить и уточнить достоверность наших данных, нам нужно будет найти способ исследовать вариации измеряемых показателей, которые могут соответствовать или отличаться от вариаций в наблюдаемом опыте. Мы рассматриваем ряд различных методов сбора экспериментальных данных и утверждаем, что, хотя они и полезны в их нынешней форме, их можно усовершенствовать, чтобы предоставить нам более эффективные средства проверки и калибровки измерений в лабораторных поведенческих экспериментах.В то время как подходы с использованием смешанных методов становятся все более распространенными (Tashakkori and Teddlie, 2010) и применяются в широком диапазоне условий (REFS), мы предполагаем, что сохраняется потребность в новой форме исследовательского метода, который более тесно связан со стандартными лабораторными исследованиями. эксперименты со сбором отчетов о конкретном опыте участников этих экспериментов.

    Достоверность, опыт и экспериментальный контроль

    Оценка достоверности наших мер затруднена тем фактом, что ее нельзя достичь с помощью одного метода.Хотя у нас может быть совершенно надежная мера, уверенность в том, что мы на самом деле измеряем, исходит не из постоянства ее чисел, а из нашего понимания инструмента и способов его использования. Понимание, которое жизненно важно для обоснованности, приходит от подхода к тому же явлению с других точек зрения, с использованием других методов. Ни одно измерение не является чистым, и ни один эксперимент не идеален, но со временем и благодаря конвергенции множества точек зрения мы постепенно создаем картину нашего предмета во все более и более высоком разрешении.В частности, когда речь идет об обоснованности среднего, нам потребуется несколько дополнительных исследований поведенческого феномена, которые прояснят, что он надежен, и поскольку значение или опыт ситуации является одной из вещей, которые заставляют его варьироваться. , чтобы мы отбирали их по мере необходимости.

    Десятилетия исследований в области психологии научили нас, что в экспериментах, в которых мы проводим измерения, значение имеет большое значение. Смысл в той или иной форме стоял на повестке дня после исследований Брунера и его коллег «New Look», сыгравших существенную роль в подъеме когнитивной психологии.Брунер и Гудман (1947) сообщили, что монеты воспринимались или запоминались как имеющие разные размеры в зависимости от экономического статуса человека, производящего восприятие, в то время как Брунер и Постман (1949) показали эффекты ошибки и ожидания, обусловленные предшествующим опытом и пониманием колоды монет. играя в карты. Брунер (1990) с тех пор дистанцировался от вычислительного понимания разума, которое частично развилось из этого направления работы по восприятию, но утверждает, что понимание роли значения в психологии жизненно важно, если мы хотим продвигать науку, продвигая теорию. смысла как культурно разыгрываемого, но все же составляющего познавательную деятельность.

    Классическая работа Treisman (1960), до сих пор цитируемая во вводных текстах по когнитивной психологии, иллюстрирует, как внимание людей часто перемещается плавно в зависимости от значения стимулов, которым они подвергаются, а не конкретного сенсорного канала, на котором они должны были чтобы сосредоточиться. Хотя такие исследования, как New Look и эксперименты с вниманием, ясно показали, что значение стимулов имеет значение для так называемых «низкоуровневых» аспектов познания, десятилетия исследований были начаты, когда Уэйсон (1971) показал, что это также влияет на рассуждение.Люди делают разные выводы в зависимости от того, был ли материал, с которым они работали, значимым для них — соответствовали ли материалы общему восприятию мира человеком — или были ли они абстрактными и надуманными.

    Возможно, более конкретно то, что исследование опыта участников психологического исследования само по себе подчеркивает силу очевидного значения ситуации для поведения людей. Начиная с исследования характеристик спроса Орном (1962), мы были внимательны к тому факту, что участники, интерпретирующие эксперимент как проверку определенной гипотезы, склонны искажать свое поведение (намеренно или бессознательно), чтобы поддержать или опровергнуть предполагаемую гипотезу.Орн (1973) утверждал, что люди реагируют на «тотальную экспериментальную ситуацию» и что необходимо предпринять ряд шагов, чтобы справиться с довольно целостной природой среды, влияющей на людей. Сама работа Орна развивалась в контексте растущего дисциплинарного признания того, что стимулирующие материалы были лишь частью картины в понимании поведения в психологических экспериментах.

    Розенберг (1969) сообщил о трех условиях исследования, в котором участников спрашивали, насколько им нравятся или не нравятся различные изображенные на фотографиях люди.Обе группы были проинформированы о том, что прошлые исследования показали, что реакция симпатии-антипатии к незнакомцам коррелирует со зрелостью. Одной группе сказали, что психологически зрелые и здоровые люди проявляют большую симпатию к незнакомцам, чем незрелые люди, и им дали сфабрикованные цитаты из журнальных статей. Другой экспериментальной группе сказали обратное: исследования показали, что незрелость связана с большей симпатией к незнакомцам, и цитировались сфабрикованные журнальные статьи. Обе группы, однако, были проинформированы о том, что они не собираются принимать участие в исследовании симпатий и антипатий к изображениям незнакомцев, а оценивают изображения незнакомцев для создания стандартизированного списка фотографий.Участники полагали, что эти фотографии будут использованы в будущих исследованиях для решения задачи «нравится-антипатия». Неудивительно, что между группами были существенные различия, но очевидная манипуляция здесь не является полной. Работа Розенберга — яркая иллюстрация опасений, связанных с оценкой, которые могут влиять на экспериментальную реакцию. Однако Розенберг также включил контрольную группу, не имеющую информации о зрелости и симпатиях. Результаты показали, что участники мужского пола в этом нейтральном состоянии контекста оценили мужские изображения намного ниже, чем обе экспериментальные группы.Они даже оценили изображения значительно ниже, чем группа, которая была проинформирована о том, что более низкие оценки связаны со зрелостью.

    Эффекты ожидания, социальной желательности и спроса в рамках психологических исследований — все это указывает на то, что то, что делают участники, не наивно фиксируется явными инструкциями, предоставляемыми им, но сильно переплетается со смыслом контекста в целом. Средний ответ на данную задачу или стимул — это результат не одного набора инструкций по исправлению ошибок, а разнообразной ситуации в лаборатории.

    Более тонко, работа Галлахера и Марселя (1999) с пациентами с диспраксией показывает, как их выполнение заданной задачи существенно зависит от ее значимости. Очень похожие телодвижения, которые трудно или невозможны для пациента при клинической оценке, могут выполняться относительно плавно и эффективно в ситуациях, когда контекст более значим для них. Поднять цилиндрический предмет со стола может быть непросто, но выпить воды из стакана несложно.Дотронуться до носа по требованию может быть сложно, но вернуть очки на место можно без паузы для размышлений.

    Совсем недавно мы наблюдали новый всплеск интереса к контексту, и то, как он определяется не только условиями экспериментатора, но и общей ситуацией, включающей мысли, чувства и поведение конкретного человека в определенное время ( Barrett et al., 2010, 2011; Schwarz, 2010). Опыт участников и значение ситуации для них снова признаются, и им отводится центральная роль в том, как мы рассматриваем их поведение.Если мы должны адекватно понимать, что делает человек, согласно пониманию, мы не можем просто исследовать «входные данные», используемые стимулы, формулировку инструкций или логические детали задачи, которой был занят этот человек. Обоснованность наших мер определяется ситуацией в целом и должна рассматриваться в контексте этой ситуации в целом, включая их собственный опыт в ней. Хотя нет никаких заявлений о том, что это , все имеют значение, это один из аспектов сложности лабораторной ситуации, влияющий на ценность и изменчивость измерений, сделанных в этой ситуации, и который следует учитывать при контроле за достоверностью результатов. эти измерения в репликациях.

    Несколько связанных направлений теоретической и эмпирической работы разделяют эту озабоченность с опытом. Однако они, как правило, различаются в плане описания отношений между опытом и поведением (Thompson, 2007; Di Paolo, 2009; Shapiro, 2010; Wilson and Golonka, 2013), хотя в большинстве случаев особенности этих отношений остаются нездоровыми. определенный.

    Таким образом, в истории экспериментальной психологии есть длинные нити исследований, в том числе многие из них, которые стали все более влиятельными в последние годы, которые дают веские основания для включения некоторого описания опыта участников эксперимента в наш анализ и интерпретацию эксперимента. данные (или, по крайней мере, некоторые аспекты данных).Однако против этой тенденции выступают тенденции с еще более длительной историей в рамках дисциплины, указывающие на слабые стороны и ненадежность описания людьми своих собственных мыслей и поведения.

    Веские причины не доверять экспериментальным сообщениям

    Хотя очевидно, что опыт людей имеет значение для их поведения, более чем столетние исследования показали нам, что трудно понять только , как это имеет значение. В основе научной психологии лежало изучение сознания в тот период, когда были основаны все ее основные институты.Однако несколько десятилетий анализа опыта приостановились из-за трудностей с самоанализом. Трудности совместного анализа, проблемы независимого тестирования и существование неопровержимых утверждений — все это делало сознание проблематичным понятием для растущей науки (Watson, 1913; Fancher, 1996; Richards, 2002).

    Опыт был маргинализирован большинством форм бихевиористской психологии, которая доминировала в исследованиях в середине двадцатого века.Когда в последние десятилетия интерес снова возник, большая часть исследований показала, что то, какое влияние значение ситуации может иметь на поведение участников, может происходить без их осознания. Таким образом, люди плохо описывают собственное поведение или его причины. Возможно, наиболее известным является обзор Нисбетта и Уилсона (1977), подтверждающий идею о том, что люди практически не имеют представления о причинах и влиянии на их собственное поведение. их действия.Мало того, что нам кажется, что мы неточно ощущаем причины наших действий, мы счастливы придумывать причины или объяснения, которые мало связаны с тем, что это за реальное влияние.

    Классическая работа Йоханссона и др. (2005), посвященная «слепоте выбора», недавно проиллюстрировала, насколько быстро мы можем создавать такие смешения. Когда участников попросили выбрать более привлекательную из двух фотографий, а затем попросили объяснить свое решение после того, как им передали неправильную фотографию , они все же предложили причины, некоторые из которых упомянули уникальные аспекты новой (невыбранной) фотографии.Более поздняя работа показала, что эти конфабулированные оправдания событий нечувствительны к тому, что произошло на самом деле (Johansson et al., 2006).

    Соответственно, работа Марселя (1993) о множественных способах реакции указывает на то, что мы можем одновременно осознавать стимул в одной модальности реакции, но не в другой. То есть, если попросить произнести ответ или нажать кнопку, один и тот же стимул может одновременно присутствовать в опыте человека, а не в его опыте. Опыт, каким бы он ни был, нельзя понимать как единый простой поток мыслей, тесно связанный с нашим поведением (Dennett, 1991).

    Работа в области нейробиологии зрения, кажется, усугубляет это различие между опытом и действием посредством идентификации двух, по-видимому, совершенно разных потоков обработки изображений в мозгу (Milner and Goodale, 1995; Goodale and Milner, 2005). Один из них, спинной поток, кажется, специализируется на координации зрительно-моторных действий, позволяя человеку эффективно взаимодействовать с объектами с помощью визуальных сигналов. Другой, вентральный поток, по-видимому, обрабатывает визуальное восприятие объектов, имея дело с распознаванием и именованием объектов.Различные формы так называемого «слепого видения» иллюстрируют диссоциацию между этими двумя потоками, когда опыт человека может частично или резко нарушиться, в то время как его действия остаются эффективными (Milner and Goodale, 1995).

    Постоянная тенденция во всех исследованиях сознания и поведения состоит в том, что связь между этими двумя аспектами психологии не является прямой. Понимание этих отношений не будет происходить из случайного самоанализа или прямого понимания людей, сообщающих о том, что они думают.В существующих исследованиях тенденция состоит в том, чтобы исследовать осведомленность людей о своих действиях, причинах этих действий или, в случае подобных работ Марселя, их реакции на минимально значимые стимулы, то есть изображения или звуки, которые имеют значение только для человека. участник в рамках исследовательской задачи. В этой степени исследование было сосредоточено либо на уже концептуализированном, обдуманном опыте человека — его метакогнитивном осознании своих мыслей и действий — либо на задачах, которые лишены значимого контекста для людей и поэтому не легко вписываются в их нормальные условия. диапазон поведения или их нормальный опыт.

    Недавний рост интереса к контексту, опыту и значению, отмеченный выше (см., Например, Varela et al., 1991; Lutz, 2007; Barrett et al., 2010; Mesquita, 2010; Schwarz, 2010; Froese et al., 2011a, b) подверг критике такие предварительно интерпретированные данные. Хотя мы должны явно опасаться утверждений об их опыте и их поведении, которые мы получаем от наших участников, все же может быть важная информация, которую мы должны собрать от них о самом опыте. Эти недавние тенденции склоняются к включению анализа некоторой формы «сырого» опыта в интерпретацию поведенческих данных и, возможно, исследования изменчивости этих данных.Существующие исследования показывают, что существует сильная взаимосвязь между опытом участников, тем, что для них означает ситуация, и их поведением. Столь же ясно, что эти отношения, однако, сильные, но сложные. Нет тесной связи между тем, как человек переживает ситуацию или стимул, и подробными деталями его поведения в ответ.

    То, что существующие исследования оставляют нас в таком замешательстве, предполагает, что способ, которым мы собирали данные, касающиеся опыта, ограничен и что требуются другие методы.Мы должны проявлять осторожность и учитывать нюансы при сборе и интерпретации экспериментальных отчетов. Хотя люди могут плохо объяснять свои действия, их сообщения о том, что они пережили, тем не менее могут содержать ценную информацию для исследователей-психологов. За последние два десятилетия был разработан ряд различных методов исследования, которые могут улучшить ситуацию. Мы утверждаем, что, хотя эти методы, безусловно, продвигают науку о взаимосвязи между опытом и действием и, следовательно, могут помочь исследовать некоторые вопросы, касающиеся изменчивости поведения на основе значения лабораторной ситуации для участника, остается место для уточнения. .

    Новые методы изучения опыта: широкий и узкий подходы

    Различные подходы к изучению опыта связаны с разными уровнями анализа, временными рамками измерения и качеством информации о деятельности человека во время изучаемого опыта . Некоторые методы, которые мы здесь будем называть « широкими » подходами к получению опыта, собирают отчеты или наблюдения таким образом, который требует меньше структурирования или обдумывания в отношении деятельности, которой человек занимается в данный момент, но имеет тенденцию к максимальному увеличению диапазона возможные ответные меры и часто учитываются в экологически значимых мероприятиях.

    Примерами таких широких подходов являются наиболее стандартные методы качественного исследования в психологии, такие как интервью или фокус-группы (Banister, 2011), восходящие исследования интерпретативного феноменологического анализа (Reid et al., 2005; Palmer et al., 2010) и описательной выборки опыта (DES; Hurlburt and Heavey, 2002; Hurlburt et al., 2002; Hurlburt and Akhter, 2006) с его рандомизированным запуском интроспективных эпизодов.

    Широкие подходы собирают менее ограниченную информацию и тем самым позволяют более широко исследовать возможные вопросы исследования.Хотя с помощью этих методов можно исследовать взаимосвязь между опытом и действиями, это, как правило, дает изображение высокого уровня с низким разрешением. Такой анализ полезен, поскольку указывает нам направление более конкретных исследовательских вопросов и определяет более широкие закономерности, которые трудно, а то и невозможно увидеть, используя более узконаправленные методы.

    Интервью и фокус-группы, например, позволяют нам изучить представления людей о том, что они делают, или то, как они понимают ситуацию, в которой они оказались (Banister, 2011).Когда понимание участников является нашим ключевым моментом, это действительно так. Однако там, где мы заинтересованы в понимании специфики взаимосвязи между действиями и поведением, вещи ломаются, как показала классическая работа по этому вопросу в экспериментальных исследованиях.

    Интерпретативный феноменологический анализ (IPA) скромен по своим целям, поскольку он избегает заявлений о предоставлении фактов или непредвзятых данных, но отмечает, что большинство людей не наивны в своем опыте — они являются экспертами или, по крайней мере, знакомы с типами ситуаций. в которых они обычно оказываются (Reid et al., 2005). В сотрудничестве с исследователем люди могут размышлять и интерпретировать свой опыт, используя все богатство истории и контекста, которые они привносят в ситуацию, что позволяет исследовать определенные виды отношений, недоступные для многих других основных исследовательских методов. Данные, обычно собираемые для IPA, представляют собой стенограммы интервью, и как таковые зависят от воспоминаний участников об исследуемом событии или событиях. В тех случаях, когда представляет интерес конкретная связь опыта и поведения, существуют довольно жесткие ограничения на то, какой вид понимания позволит эта форма анализа.

    Описательная выборка опыта направлена ​​на получение доступа к «первозданному» опыту (Hurlburt and Akhter, 2006), в меньшей степени полагаясь на ретроспективные отчеты опыта, больше на заметки и записанные комментарии, сделанные в моменты, непосредственно следующие за мгновением опыта, с подсказкой по звуковому сигналу устройство или аналогичный триггер. Первозданный характер опыта — то, что он находится в потоке естественной активности человека, взятый без особого предупреждения случайным триггером — лежит в основе предполагаемого использования метода.Случайная выборка и неконтролируемый характер окружающей среды означают, что возможность ассоциировать переживания с определенным поведением снова ограничена (хотя и не исключена полностью, см. Hurlburt et al., 2002).

    Широкие подходы к изучению опыта открыты для потока опыта и поведения в рамках естественной деятельности. В подходах, которые являются как качественными, так и смешанными методами, эти методы применялись в таких областях, как сестринское дело (например, Traylen, неопубликованная докторская диссертация), образование (e.г., Onwuegbuzie et al., 2007; Palak and Walls, 2009), антропологии (например, Killick, 1998), а также психологии (например, Hurlburt and Akhter, 2006). Они предлагают полезную информацию о взаимосвязи между опытом и поведением и могут использоваться, чтобы помочь структурировать последовательные исследовательские проекты с использованием смешанных методов, в которых концепции и опыт отбираются в экологически богатых условиях, а затем определяются переменные для более тщательного изучения в лабораторных экспериментах. Однако для более детального изучения конкретной изменчивости поведения в этих экспериментах эти подходы имеют тенденцию быть слишком широкими, исследуя слишком длинные временные рамки, чтобы адекватно отразить опыт в той степени анализа, в которой поведение измеряется.

    «Узкие» подходы, с другой стороны, больше сосредотачиваются на уровне сиюминутного опыта и сиюминутного поведения. В некотором смысле вся область психофизики существует на этом уровне анализа, очень давнего и хорошо отлаженного исследования взаимосвязи между физическими стимулами и их восприятием человеком. Отчасти связанный, но отчетливый прецедент в методологической литературе — это систематическое наблюдение (Hintze et al., 2002; Podsakoff et al., 2003).Систематическое наблюдение, имеющее долгую историю в различных дисциплинах, четко определяет интересующее поведение заранее и наблюдает за ними (и только за ними) в естественных условиях. Таким образом, он представляет собой более сфокусированную форму наблюдения, чем «широкие» подходы, изложенные выше. Однако метод, как правило, не включает выборку опыта участников или осведомленности об их окружении в момент интереса, а измерения поведения, хотя и являются конкретными, обычно более грубые, чем это было бы обычно в контролируемых экспериментах (хотя это может измениться. по мере развития технологий).

    В данной статье нас особенно интересуют отношения между опытом и поведением, а также то, как вариативность опыта может быть использована для лучшего понимания изменчивости измеряемого поведения. Для этой цели мы находим два возможных подхода в недавно разработанных методах сбора детализированных экспериментальных данных: нейрофеноменология (Varela, 1999; Lutz and Thompson, 2003; Thompson et al., 2005) и собеседование с выявлением (Petitmengin, 2006; Petitmengin et al. др., 2013).

    И нейрофеноменология, и собеседование с целью выявления подразумевают довольно существенный контроль над окружающей средой, в которой собираются эти данные.В случае нейрофеноменологии исследование проводится в лаборатории нейробиологии, обычно с записью ЭЭГ, и включает в себя тщательное обучение участников феноменологическим интроспективным методам (то есть интроспекции, которая пытается избежать концептуализации опыта, но проанализировать его и сообщить о нем. как можно ближе к атеоретической манере). Таким образом, нейрофеноменология является примером подхода, основанного на смешанных методах (Tashakkori and Teddlie, 2010; Creswell and Plano Clark, 2011), стремящимся к калибровке количественных показателей с качественными отчетами.Вызывающее интервью аналогичным образом проводится в контролируемой обстановке, но в этом случае участник не обучается интроспекции, а опрашивается специалистом таким образом, чтобы вызвать переживание определенного момента, в отличие от некоторого конкретного понимания post hoc того момента.

    Нейрофеноменология и собеседование на основе лабораторных исследований дают возможность связать опыт с надежно и точно измеряемым поведением. Они предоставляют возможность высокого разрешения исследования взаимосвязи между опытом и действием.Конечно, они не лишены недостатков.

    Нейрофеноменология требует обучения участников конкретным связанным интроспективным техникам и тем самым изменяет сам опыт, который мы изучаем. Лутц и Томпсон (2003) утверждают, что это не серьезная проблема, но не предлагают полного объяснения того, почему. Хотя вполне возможно, что приход к пониманию опыта обязательно его изменит, мы утверждаем, что все же следует изучить методы, которые могли бы предоставить нам наивные или нерефлексивные отчеты об опыте.Мы не возражаем против нейрофеноменологии, но просто отмечаем, что еще могут быть полезные экспериментальные данные, которые нужно собрать от участников, чьи отчеты не были предварительно дисциплинированы обучением, которое они получили. Нейрофеноменология — это один из доступных нам инструментов, мы отмечаем, что другие еще нужны.

    Интервью с целью выявления преследует цель предоставить именно такие наивные данные, и в этом мы видим реальные перспективы, но два аспекта метода подразумевают ограничения, которые могут по-прежнему оставлять нам важную методологическую слепую зону.

    Совместно построенный характер процесса интервью — это один из моментов для рассмотрения, мы остро осознаем, как мы уже знаем, с какой легкостью производятся очевидно конфабулированные ответы на экспериментальные отчеты. Хотя сторонники метода извлекающего интервью решительно утверждают, что должным образом опытный интервьюер не навязывает конкретных описаний и не подсказывает выдуманные отчеты от своих интервьюируемых (Petitmengin, 2006), мы все же должны действовать осторожно. Это означает, что подход, требующий исключительной дисциплины со стороны интервьюера и значительного времени для его проведения (часто от получаса до часа на интервью), все же следует использовать с осторожностью.Такие прагматические соображения не должны мешать нам заниматься хорошей наукой, но они, тем не менее, побуждают нас полностью осознавать диапазон доступных вариантов.

    Более важным для наших текущих целей является стандартная направленность собеседования по выявлению: повторное воскрешение определенного момента опыта, как бы момент, в течение которого было принято решение, или ответ на вопрос как таковой. пришло в голову интервьюируемого. Техника интервью возвращает участника к этому моменту, как если бы он был таким же реальным и богатым, как и его ближайшее окружение.Таким образом, заново переживая предыдущий опыт, его можно исследовать в мельчайших деталях. Однако при этом временные отношения между событием и последующим обсуждением нарушаются. В недавнем исследовании Petitmengin et al. (2013), посвященном задаче «Слепота выбора» (Johansson et al., 2005, 2006), например, некоторые участники выполнили выбор фотографии и объяснение в обычном темпе, с отчетами о принятом решении. происходит между 5 с и 1 мин после выбора. Интервью с целью извлечения информации включало период от 30 до 45 минут после принятия решения, прежде чем повторно представить фотографию и вызвать объяснение.Весьма вероятно, что сбор систематических отчетов об опыте любого рода будет включать прерывание потока поведения в рамках задачи в той или иной форме. Однако мы утверждаем, что более скромные перерывы должны быть более привлекательными, и, где это возможно, временные измерения задачи должны быть тщательно сбалансированы между группами участников. Однако более важна возможность использования нескольких точек отбора проб в ходе выполнения задачи. В тех случаях, когда высокоспециализированные методы, такие как собеседование, обеспечивают детальное изучение одного момента, существует не только возможность, но и некоторые наводящие на размышления свидетельства множественных цепочек переживаний, множественных ритмов внимания или эндогенной чувствительности к различным аспектам окружающей среды. в разных временных масштабах (Варела и др., 1981; Дональд, 2001; Busch et al., 2009). То есть наш опыт — это не просто набор бусинок, но и множество темпов и течений, для наблюдения которых потребуется многократная выборка, форма повторного зондирования, которую подобные собеседования с выявлением делают невозможной.

    Поэтому мы утверждаем, что есть место между широкой и узкой формами исследования опыта для набора промежуточных методов. Этот промежуточный диапазон больше привязан к зарегистрированным событиям и действиям, чем к широким подходам.Такой подход позволит использовать его в контролируемых средах и, таким образом, предлагает многообещающие возможности для сбора данных, относящихся к исследованию изменчивого поведения в контролируемых условиях. Однако этот подход будет менее тесно связан с конкретными стимулами или моментами опыта, чем более узкие подходы. Значимость действий следует отбирать в этом промежуточном диапазоне, где мы можем найти образцы поведения, а не отдельные события, и темы опыта, а не мелкие детали.Вместо быстрой и очень короткой продолжительности большинства нейронных событий, измеряемой и используемой в нейрофеноменологии, мы могли бы исследовать более медленную, десятки секунд или минут, в обычных поведенческих условиях. Учитывая историю исследований связей между опытом и поведением, мы можем ожидать, что отношения между выбранным опытом и поведением потребуют такого рода повторной выборки, чтобы вариативность поведения могла быть откалибрована с учетом вариативности опыта, а не пытаться уловить что-то фиксированное. любой.

    Предложение промежуточного уровня анализа

    Хотя зависимости поведения от множества контекстных факторов нарушаются в лабораторных экспериментах, это компромисс, принятый в целях максимальной коммуникативности (через стандартизованные значения терминов и процедур), а также воспроизводимости [вопрос, вызывающий некоторую озабоченность у исследователей в настоящее время (Koole and Lakens, 2012; Nosek et al., 2012; Open Science Collaboration, 2012, 2015; Ritchie et al., 2012; Roediger, 2012)].

    Давние споры о ценности лабораторных и полевых исследований, по сути, являются профессиональным контролем этого компромисса, упражнением в поддержании точки зрения на дополнительные ценности различных форм сбора данных и усилиями по постоянному совершенствованию наших методов. Сбор отчетов об опыте участников не является исключением из этого вопроса, с более широкими подходами, служащими более глубокому пониманию контекста, в то время как более узконаправленные методы предлагают более детальные отчеты о более точно ограниченных явлениях.Широкие подходы исследуют общие отношения и опыт человека на концептуальном уровне, который соответствует пониманию человеком своей ситуации и действий, но делает конкретную ссылку на конкретный опыт и поведение сложной задачей. С другой стороны, узкие подходы могут фактически заглушать сигнал о взаимосвязи между опытом и поведением шумом мгновенного потока сознания, большая часть которого не имеет отношения к тонкостям телесных действий (Aglioti et al., 1995; Милнер и Гудейл, 1995). Если смысл ситуации (как предполагают такие, как Barrett et al., 2010), а не цепочки отдельных стимулов, являются частью того, что имеет значение для структурирования поведения, и изменчивость измерений вокруг среднего значения для данного поведенческой переменной, то по крайней мере некоторые из используемых нами разнообразных методов должны быть откалиброваны в соответствующем масштабе.

    Не зная, какие эмпирические данные наиболее важны для лучшего понимания поведения, разумный курс действий состоит в том, чтобы делать выборки широко и часто, но в обстановке, где поведение достаточно надежно, чтобы поддерживать тонкие отношения стабильными (или настолько стабильными, насколько это возможно). .Мы предлагаем форму контролируемой выборки описательного опыта («C-DES»), при которой интроспективные моменты запускаются, как в стандартном DES — без предварительного предупреждения участника, возможно, посредством звукового сигнала или вспышки. Участники могут понять, что эти триггеры случайны, но на самом деле они не обязательно должны быть случайными. Описания могут быть краткими, чтобы можно было использовать несколько таких выборок во время одной задачи или события, в зависимости от ситуации. Кроме того, чисто словесные описания стандартного DES также могут быть дополнены простой видеозаписью невербального поведения, такого как моргания, движения глаз или других, возможно, едва уловимых аспектов поведения участника, предлагая более богатый интерпретирующий контекст для содержания отчеты (Olivares et al., 2015).

    В качестве иллюстрации: «Задача по азартным играм в Айове» (Bechara et al., 1994) — это часто используемое лабораторное мероприятие, проводимое для оценки чувствительности участников к определенным видам последствий или для исследования характеристик черт, таких как импульсивность или исполнительный контроль. Задача иногда дополняется вопросами к участникам об их знаниях о различных компонентах, чтобы увидеть, как это меняется в ходе выполнения задания. То, какова взаимосвязь между знаниями участников и их поведением в ходе выполнения задачи, несколько проблематично, но C-DES избегает необходимости для участника вообще понимать задачу или сообщать о знании о ней.Скорее, путем выборки того, что им было известно либо в ключевые моменты, либо через регулярные промежутки времени в ходе выполнения задачи, исследователи могли бы исследовать эту взаимосвязь, не полагаясь на понимание участников.

    Хотя это противоречит стандартному использованию DES, для которого жизненно важна натуралистическая деятельность, сохраняются многие сильные стороны подхода (отсутствие предварительной спецификации или прайминга поведения или момента для самоанализа, натуралистическое описание опыта с помощью участников).Эти сильные стороны могут, таким образом, использоваться для понимания опыта людей в лаборатории во время выполнения лабораторных задач и обеспечивать одну из нескольких точек зрения, с помощью которых мы создаем более глубокое понимание того, что люди делают, и как они переживают это. .

    Без исследования мы не узнаем, какой опыт будет актуальным. История ясно указывает на то, что интроспективные объяснения поведения — это не те данные, которые мы ищем, но существует множество других вариантов в различных масштабах времени.Сенсорные переживания, физиологические ритмы и реакции, эмоции, настроения, культурно значимые распорядки — все это и многое другое проявляется в описании людьми своего опыта. В то время как давно отработанные привычки могут в первую очередь формировать поведение на уровне сиюминутных подробностей, опыт вместо этого может сочетаться с действием на уровне «молярного поведения» (Barker, 1968).

    Это означает, что переживание может быть не потоком отдельных моментов в непрерывном накоплении, а общим осознанием ситуации, в которой различаются различные отношения — событие не просто происходит в каком-то психологическом «сейчас», но рано или поздно. поздно в пределах общего ожидания или понимания обстановки.Давние (но малоизвестные) работы показывают, что люди очень чувствительны к установившимся образцам поведения или ожидаемой рутине, присутствующей в данной физической или социальной обстановке (Barker, 1968; Schoggen, 1989; Heft, 2001, 2003, 2007; см. Также Heft. et al., 2014, о недавнем исследовании способности людей распознавать условия с очень ограниченной информацией). Работа Mesquita (2010) и Barrett et al. (2011, 2014) продемонстрировали аналогичный ситуативный характер эмоциональных реакций людей.

    В более контролируемой форме DES исследование сознательного осознания может оставаться открытым и в значительной степени неструктурированным. Участники могут свободно описывать свой опыт в знакомых и удобных терминах, которые могут быть объяснены в разговоре с экспериментатором сразу или позже, после выполнения самой экспериментальной задачи. В основном стандартные принципы DES, изложенные Hurlburt et al. (2002) применяются. Время между отчетом об опыте и исследованием в сотрудничестве с исследователем очень короткое.Моменты переживания четко определены (с помощью тона или другого триггера). Используются различные методы собеседования, чтобы обеспечить четкое различие между самим переживанием и любой попыткой его объяснить.

    Кроме того, однако, учитывая, что первоначальные исследования опыта могут быть краткими (или варьироваться по продолжительности в зависимости от целей исследования), сохраняется возможность множественных выборок в течение одного экспериментального сеанса. Интервалы между выборками можно использовать как средство исследования временных аспектов опыта, его ритмов и периодических вариаций.

    Использование несреднего для калибровки среднего (и наоборот)

    Пристальное внимание к средним значениям в качестве обобщений наборов данных — это практика, которая зависит от множества исходных теоретических предположений. Спилман и МакГанн (2013) выразили обеспокоенность (часто отмечаемую на курсах по статистике, но редко применяемую на практике), что эти предположения обычно не подвергаются сомнению и часто необоснованны. Хотя существуют некоторые методы отчетности и анализа, которые могут помочь контекстуализировать среднее значение в математических или статистических терминах, и мы поддерживаем призывы к стандартизации таких методов (например, Doherty et al., 2013), не менее важно исследовать психологический, а не только статистический контекст собираемых данных.

    В этой статье мы утверждали, что есть веские причины уделять больше внимания, чем обычно, опыту участника в строгих лабораторных экспериментах. Очевидно, что существует связь между опытом участников в данной ситуации и их поведением в этой ситуации, но эти отношения не просты. Достоверность наших мер и, соответственно, наше понимание их вариаций должны быть достигнуты путем согласования нескольких источников знаний о человеке и его действиях в данной обстановке.Однако экспериментальные данные, с которыми сложно работать, должны сыграть определенную роль в этом процессе проверки и калибровки (Froese et al., 2011a).

    То, что мы назвали «широким» подходом к такому сбору экспериментальных данных, не дает нам поведенческих данных на том уровне детализации, который нам необходим для проведения этой калибровки. И наоборот, подходы, которые мы назвали «узкими», мы предлагаем: слишком узкие, узкие. Хотя они позволяют собирать конкретные поведенческие данные, предварительно сфокусированный характер их выборки опыта навязывает ожидания или предварительное понимание видов опыта, который нам необходимо исследовать, и включает предположения о сиюминутной природе этих переживаний, которые не подходят для наших текущие уровни понимания (или, точнее, невежества) о взаимоотношениях поведения и переживаний, особенно о различных временных масштабах различных феноменов сознания.

    Мы предполагаем, что C-DES — это метод сбора данных, идеальный для тех видов дисциплинированных исследовательских исследований, которые необходимы для адекватного наблюдения за взаимосвязью между опытом и поведением. Чтобы определить, в какой степени вычисленное среднее значение действительно имеет значение для того, что делают люди, и как уточнить достоверность того, что оно измеряет, нам нужен уровень описания и анализа экспериментальных данных, который обычно не используется — тот, который носит исследовательский характер. и потенциально широкомасштабный, но вызываемый в контролируемой управляемой ситуации, такой как лабораторный эксперимент.Парное исследование контролируемого поведения по-прежнему предлагает нам средства понимания и интерпретации описаний переживаний, полученных в ходе этого процесса. Подтверждение среднего и бессмысленного — это двусторонние отношения, достигаемые не посредством единственного идеального исследования, а посредством длительного процесса переговоров в нескольких исследованиях с использованием нескольких методов.

    Вклад авторов

    Все перечисленные авторы внесли существенный, прямой и интеллектуальный вклад в работу и одобрили ее для публикации.

    Заявление о конфликте интересов

    Авторы заявляют, что исследование проводилось в отсутствие каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могли бы быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

    Выражение признательности

    Работа, представленная в этой статье, является частью докторантуры А.А., проводимой под руководством MG.

    Ссылки

    • Аглиоти С., Де Соуза Дж. Ф., Гудейл М. А. (1995). Иллюзии контрастности размера обманывают глаз, но не руку. Curr. Биол. 5 679–685. 10.1016 / S0960-9822 (95) 00133-3 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
    • Банистер П. (2011). Качественные методы в психологии: Руководство исследования. Лондон: Макгроу-Хилл. [Google Scholar]
    • Баркер Р. Г. (1968). Экологическая психология: концепции и методы изучения среды человеческого поведения. Стэнфорд, Калифорния: Издательство Стэнфордского университета. [Google Scholar]
    • Барретт Л. Ф., Мескита Б., Гендрон М. (2011). Контекст в восприятии эмоций. Curr. Реж. Psychol. Sci. 20 286–290. 10.1177 / 0963721411422522 [CrossRef] [Google Scholar]
    • Барретт Л. Ф., Мескита Б., Смит Э. Р. (2010). «Принцип контекста» в Разум в контексте , 1-е изд., Ред. Мескита Б., Барретт Л. Ф., Смит Э. Р. (Лондон: Guilford Press;). [Google Scholar]
    • Барретт Л. Ф., Уилсон-Менденхолл К. Д., Барсалу Л. В. (2014). «Теория концептуального акта: дорожная карта», в Психологическая конструкция эмоций , ред. Барретт Л.Ф., Рассел Дж. (Нью-Йорк, Нью-Йорк: Guildford Press;). [Google Scholar]
    • Бехара А., Дамасио А. Р., Дамасио Х., Андерсон С. В. (1994). Нечувствительность к будущим последствиям повреждения префронтальной коры головного мозга человека. Познание 50 7–15. 10.1016 / 0010-0277 (94)
    • -3 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
    • Bruner J. (1990). Деяния смысла. Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета. [Google Scholar]
    • Брунер Дж. С., Гудман К. С. (1947). Ценность и потребность как организующие факторы восприятия. J. Abnorm. Soc. Psychol. 42 33–44. 10.1037 / h0058484 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
    • Брунер Дж. С., Почтальон Л. (1949). О восприятии несовместимости: парадигма. J. Pers. 18 206–223. 10.1111 / j.1467-6494.1949.tb01241.x [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
    • Busch N.A., Dubois J., VanRullen R. (2009). Фаза текущих колебаний ЭЭГ предсказывает зрительное восприятие. J. Neurosci. 29 7869–7876. 10.1523 / JNEUROSCI.0113-09.2009 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
    • Creswell J.В., Плано Кларк В. Л. (2011). Разработка и проведение исследований смешанными методами. Лондон: Мудрец. [Google Scholar]
    • Деннет Д. К. (1991). Объяснение сознания. Лондон: Пингвин. [Google Scholar]
    • Ди Паоло Э. (2009). Продленная жизнь. Топои 28 год 9–21. 10.1007 / s11245-008-9042-3 [CrossRef] [Google Scholar]
    • Доэрти М. Э., Шемберг К. М., Андерсон Р. Б., Твени Р. Д. (2013). Изучение необъяснимых вариаций. Theory Psychol. 23 81–97.[Google Scholar]
    • Дональд М. (2001). Разум настолько редок. Лондон: Нортон. [Google Scholar]
    • Fancher R. (1996). Пионеры психологии , 3-е изд. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: W. W. Norton & Co. [Google Scholar]
    • Froese T., Gould C., Barrett A. (2011a). Пересмотр изнутри: комментарий к методам от первого и второго лица в науке о сознании. Конструкция. Нашел. 6 254–269. [Google Scholar]
    • Froese T., Gould C., Seth A.К. (2011b). Проверка и калибровка методов от первого и второго лица в науке о сознании. J. Сознание. Stud. 18 38–64. [Google Scholar]
    • Галлахер С., Марсель А. Дж. (1999). Я в контекстуализированном действии. J. Сознание. Stud. 6 4–30. [Google Scholar]
    • Гудейл М. А., Милнер А. Д. (2005). Незримое зрение: исследование сознательного и бессознательного видения. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета. [Google Scholar]
    • Heft H.(2001). Экологическая психология в контексте: Джеймс Гибсон, Роджер Баркер и наследие радикального эмпиризма Уильяма Джеймса , 1-е изд. Лондон: Лоуренс Эрлбаум Ассошиэйтс. [Google Scholar]
    • Хефт Х. (2003). Возможности, динамичный опыт и проблема овеществления. Ecol. Psychol. 15 149–180. 10.1207 / S15326969ECO1502_4 [CrossRef] [Google Scholar]
    • Хефт Х. (2007). Социальная конституция взаимодействия воспринимающего и окружающей среды. Ecol. Psychol. 19 85–105. 10.1080 / 10407410701331934 [CrossRef] [Google Scholar]
    • Heft H., Hoch J., Edmunds T., Weeks J. (2014). Можно ли определить идентичность поведенческой установки через паттерны совместных действий? Исследование восприятия места. Behav. Sci. 4 371–393. 10.3390 / bs4040371 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
    • Хинтце Дж. М., Вольпе Р. Дж., Шапиро Э. С. (2002). «Лучшие практики систематического прямого наблюдения за поведением студентов», в Лучшие практики в школьной психологии IV Vol.2 редакторы Томас А., Граймс Дж. (Бетезда, Мэриленд: Национальная ассоциация школьных психологов;), 993–1006. [Google Scholar]
    • Херлбурт Р. Т., Ахтер С. А. (2006). Описательный метод выборки опыта. Phenom. Cogn. Sci. 5 271–301. 10.1007 / s11097-006-9024-0 [CrossRef] [Google Scholar]
    • Hurlburt R. T., Heavey C. L. (2002). Надежность описательной выборки опыта между наблюдателями. Cogn. Ther. Res. 26 год 135–142. 10.1023 / A: 1013849922756 [CrossRef] [Google Scholar]
    • Hurlburt R.Т., Кох М., Хиви К. Л. (2002). Описательная выборка опыта демонстрирует связь мышления с внешне наблюдаемым поведением. Cogn. Ther. Res. 26 год 117–134. 10.1023 / A: 1013849922756 [CrossRef] [Google Scholar]
    • Йоханссон П., Холл Л., Сикстрём С., Олссон А. (2005). Неспособность обнаружить несоответствие между намерением и результатом в простой задаче принятия решения. Наука 310 116–119. 10.1126 / science.1111709 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
    • Johansson P., Холл Л., Сикстрем С., Тэрнинг Б., Линд А. (2006). Как что-то можно сказать о том, чтобы сказать больше, чем мы можем знать: о слепоте выбора и самоанализе. Сознательное. Cogn. 15 673–692. 10.1016 / j.concog.2006.09.004 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
    • Киллик Д. (1998). «О значении смешанных методов в изучении горнопромышленных сообществ», в Социальные подходы к промышленному прошлому: археология и антропология горного дела , ред. Кнапп А. Б., Пигготт В. К., Герберт Э.W. (Нью-Йорк, Нью-Йорк: Wiley;), 279–290. [Google Scholar]
    • Куле С. Л., Лакенс Д. (2012). Поощрение репликаций — верный и простой способ улучшить психологическую науку. Перспектива. Psychol. Sci. 7 608–614. 10.1177 / 1745691612462586 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
    • Лутц А. (2007). Нейрофеноменология и изучение самосознания. Сознательное. Cogn. 16 765–767. 10.1016 / j.concog.2007.08.007 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
    • Лутц А., Томпсон Э. (2003). Нейрофеноменология, объединяющая субъективный опыт и динамику мозга в нейробиологии сознания. J. Сознание. Stud. 10 31–52. [Google Scholar]
    • Марсель А. Дж. (1993). «Проскальзывание единства сознания» в Экспериментальные и теоретические исследования сознания , ред. Рок Г. Р., Марш Дж. (Чичестер: Джон Уайли и сыновья;), 168–180. [Google Scholar]
    • Мескита Б. (2010). «Эмоции: контекстуализированный процесс», в Разум в контексте , 1-е изд., Ред. Мескита Б., Барретт Л. Ф., Смит Э. Р. (Лондон: Guilford Press;). [Google Scholar]
    • Милнер Д., Гудейл М. А. (1995). Визуальный мозг в действии. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета. [Google Scholar]
    • Нисбетт Р. Э., Уилсон Т. Д. (1977). Рассказывать больше, чем мы можем знать: устные отчеты о психических процессах. Psychol. Сборка 84 231–259. 10.1037 / 0033-295X.84.3.231 [CrossRef] [Google Scholar]
    • Носек Б. А., Спис Дж. Р., Мотил М. (2012). Научная утопия II. Реструктуризация стимулов и практики, чтобы продвигать правду над публикацией. Перспектива. Psychol. Sci. 7 615–631. 10.1177 / 1745691612459058 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
    • Оливарес Ф. А., Варгас Э., Фуэнтес К., Мартинес-Перния Д., Каналес-Джонсон А. (2015). Новый взгляд на нейрофеноменологию: методы от второго лица для изучения человеческого сознания. Перед. Psychol. 6: 673 10.3389 / fpsyg.2015.00673 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
    • Onwuegbuzie A. J., Witcher A. E., Collins K. M., Filer J. D., Wiedmaier C.Д., Мур С. В. (2007). Восприятие учащимися характеристик эффективных преподавателей колледжа: исследование валидности формы оценки преподавания с использованием анализа смешанных методов. Am. Educ. Res. J. 44 год 113–160. 10.3102 / 0002831206298169 [CrossRef] [Google Scholar]
    • Open Science Collaboration (2012). Открытые, широкомасштабные совместные усилия по оценке воспроизводимости психологической науки. Перспектива. Psychol. Sci. 7 657–660. 10.1177 / 1745691612462588 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
    • Open Science Collaboration (2015).Оценка воспроизводимости психологической науки. Наука 349 aac4716. 10.1126 / science.aac4716 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
    • Орн М. Т. (1962). О социальной психологии психологического эксперимента: с особым упором на характеристики спроса и их значение. Am. Psychol. 17 776–783. 10.1037 / h0043424 [CrossRef] [Google Scholar]
    • Орн М. Т. (1973). «Коммуникация через общую экспериментальную ситуацию: почему это важно, как это оценивается и его значение для экологической достоверности результатов», в Коммуникация и влияние: язык и мысль (стр.xii, 200) , ред. Плинер П., Крамес Л., Аллоуэй Т. (Нью-Йорк, Нью-Йорк: Academic Press;). [Google Scholar]
    • Палак Д., Уоллс Р. Т. (2009). Убеждения учителей и технологические практики: смешанный подход. J. Res. Technol. Educ. 41 год 417–441. 10.1080 / 15391523.2009.10782537 [CrossRef] [Google Scholar]
    • Палмер М., Ларкин М., де Виссер Р., Фадден Г. (2010). Разработка интерпретирующего феноменологического подхода к данным фокус-группы. Qual. Res. Psychol. 7 99–121.10.1080 / 14780880802513194 [CrossRef] [Google Scholar]
    • Петитменгин К. (2006). Описание своего субъективного опыта во втором лице: метод интервью для науки о сознании. Phenom. Cogn. Sci. 5 229–269. 10.1007 / s11097-006-9022-2 [CrossRef] [Google Scholar]
    • Петитменгин К., Ремильё А., Каур Б., Картер-Томас С. (2013). Пробел в выводах Нисбетта и Уилсона? Доступ от первого лица к нашим когнитивным процессам. Сознательное. Cogn. 22 654–669.10.1016 / j.concog.2013.02.004 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
    • Подсакофф П. М., Маккензи С. Б., Ли Дж .-Й., Подсаков Н. П. (2003). Распространенные систематические ошибки в поведенческих исследованиях: критический обзор литературы и рекомендуемые средства правовой защиты. J. Appl. Psychol. 88 879–903. 10.1037 / 0021-9010.88.5.879 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
    • Рид К., Флауэрс П., Ларкин М. (2005). Изучение жизненного опыта. Психолог 18 20–23. [Google Scholar]
    • Ричардс Г.(2002). Помещая психологию на ее место: критический исторический обзор. Лондон: Рутледж. [Google Scholar]
    • Ричи С. Дж., Уайзман Р., Френч К. С. (2012). Репликация, репликация, репликация. Психолог 25 346–348. [Google Scholar]
    • Рёдигер Х. Л. (2012). Беды психологии и частичное лекарство: ценность репликации. Наблюдатель APS 25: 9. [Google Scholar]
    • Розенберг С. (1969). «Условия и последствия задержания оценки», в Артефакт в поведенческих исследованиях , ред. Розенталь Р., Rosnow R. L. (Нью-Йорк, Нью-Йорк: Academic Press;), 279–349. [Google Scholar]
    • Schoggen P. (1989). Параметры поведения: пересмотр и расширение «Экологической психологии» Роджера Баркера. Стэнфорд, Калифорния: Издательство Стэнфордского университета. [Google Scholar]
    • Шварц Н. (2010). «Значение в контексте: метакогнитивные переживания», в Разум в контексте , 1-е изд. редакторы Мескита Б., Барретт Л. Ф., Смит Э. Р. (Лондон: Guilford Press;), 105–125. [Google Scholar]
    • Шапиро Л.(2010). Воплощенное познание , 1-е изд. Абингдон: Рутледж. [Google Scholar]
    • Спилман К. П., МакГанн М. (2013). Какое среднее значение? Перед. Psychol. 4: 451 10.3389 / fpsyg.2013.00451 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
    • Ташаккори А., Теддли К. (2010). Sage Handbook of Mixed Methods in Social and Behavioral Research. Лондон: Мудрец. [Google Scholar]
    • Томпсон Э. (2007). Разум в жизни: биология, феноменология и науки о разуме , 1-е изд. Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета.[Google Scholar]
    • Томпсон Э., Лутц А., Космелли Д. (2005). «Нейрофеноменология: введение для нейрофилософов», в Познание и мозг: движение за философию и неврологию , ред. Брук А., Акинс К. (Кембридж: Издательство Кембриджского университета;), 40. [Google Scholar]
    • Трейсман А. М. (1960). Контекстные подсказки при выборочном слушании. Q. J. Exp. Psychol. 12 242–248. 10.1523 / JNEUROSCI.1820-14.2014 [CrossRef] [Google Scholar]
    • Варела Ф.Дж. (1999). «Кажущееся настоящее: нейрофеноменология сознания времени», в Натурализация феноменологии: проблемы современной феноменологии и когнитивной науки , ред. Петито Дж., Варела Ф. Дж., Пачуд Б., Рой Ж.-М. (Стэнфорд, Калифорния: Издательство Стэнфордского университета;), 266–314. [Google Scholar]
    • Варела Ф. Дж., Томпсон Э., Рош Э. (1991). Воплощенный разум. Кембридж, Массачусетс: MIT Press. [Google Scholar]
    • Варела Ф. Дж., Торо А., Джон Э. Р., Шварц Э. Л.(1981). Формирование восприятия и корковый альфа-ритм. Нейропсихология 19 675–686. 10.1016 / 0028-3932 (81)
    • -1 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
    • Уэсон П. К. (1971). Естественный и надуманный опыт решения проблемы рассуждения. Q. J. Exp. Psychol. 23 63–71. 10.1080/00335557143000068 [CrossRef] [Google Scholar]
    • Уотсон Дж. Б. (1913). Психология с точки зрения бихевиориста. Psychol. Сборка 20 158–177. 10.1037 / h0074428 [CrossRef] [Google Scholar]
    • Уилсон А.Д., Голонка С. (2013). Воплощенное познание — это не то, что вы думаете. Перед. Cogn. Sci. 4:58 10.3389 / fpsyg.2013.00058 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]

    Простое экспериментальное исследование — IB Psychology SL

    Если вы считаете, что контент, доступный через Веб-сайт (как определено в наших Условиях обслуживания), нарушает или другие ваши авторские права, сообщите нам, отправив письменное уведомление («Уведомление о нарушении»), содержащее в информацию, описанную ниже, назначенному ниже агенту.Если репетиторы университета предпримут действия в ответ на ан Уведомление о нарушении, оно предпримет добросовестную попытку связаться со стороной, которая предоставила такой контент средствами самого последнего адреса электронной почты, если таковой имеется, предоставленного такой стороной Varsity Tutors.

    Ваше Уведомление о нарушении прав может быть отправлено стороне, предоставившей доступ к контенту, или третьим лицам, таким как в качестве ChillingEffects.org.

    Обратите внимание, что вы будете нести ответственность за ущерб (включая расходы и гонорары адвокатам), если вы существенно искажать информацию о том, что продукт или действие нарушает ваши авторские права.Таким образом, если вы не уверены, что контент находится на Веб-сайте или по ссылке с него нарушает ваши авторские права, вам следует сначала обратиться к юристу.

    Чтобы отправить уведомление, выполните следующие действия:

    Вы должны включить следующее:

    Физическая или электронная подпись правообладателя или лица, уполномоченного действовать от их имени; Идентификация авторских прав, которые, как утверждается, были нарушены; Описание характера и точного местонахождения контента, который, по вашему мнению, нарушает ваши авторские права, в \ достаточно подробностей, чтобы позволить репетиторам университетских школ найти и точно идентифицировать этот контент; например нам требуется а ссылка на конкретный вопрос (а не только на название вопроса), который содержит содержание и описание к какой конкретной части вопроса — изображению, ссылке, тексту и т. д. — относится ваша жалоба; Ваше имя, адрес, номер телефона и адрес электронной почты; а также Ваше заявление: (а) вы добросовестно считаете, что использование контента, который, по вашему мнению, нарушает ваши авторские права не разрешены законом, владельцем авторских прав или его агентом; (б) что все информация, содержащаяся в вашем Уведомлении о нарушении, является точной, и (c) под страхом наказания за лжесвидетельство, что вы либо владелец авторских прав, либо лицо, уполномоченное действовать от их имени.

    Отправьте жалобу нашему уполномоченному агенту по адресу:

    Чарльз Кон Varsity Tutors LLC
    101 S. Hanley Rd, Suite 300
    St. Louis, MO 63105

    Или заполните форму ниже:

    Методы исследований в психологии: лабораторные эксперименты, наблюдения и анкеты

    Под редакцией Джейми (редактор ScienceAid), Тейлор (редактор ScienceAid), Sharingknowledge, SarMal

    Лабораторные эксперименты

    В психологии это один из многих методов, которые мы используем, чтобы что-то исследовать.Ключевыми моментами, делающими этот эксперимент, является то, что он обычно проводится в контролируемой среде , которая, вероятно, будет лабораторией; где манипулируют ключевыми переменными . Экспериментальный подход — это тот подход, который используется почти исключительно в других науках, таких как химия.

    Переменные — это ключевая функция, и у нас есть два типа. Независимая переменная — это условие, которым управляют. Например, в эксперименте «Уровни обработки» это была глубина обработки.

    И еще есть зависимая переменная = это то, что вы измеряете. На уровнях эксперимента по обработке это было воспоминание слов. В эксперименте все, кроме независимой переменной, остается неизменным, но факторы, которые вы не контролировали и которые могли повлиять на ваши результаты, называются посторонними переменными.

    Другими особенностями лабораторных экспериментов являются экспериментальный дизайн , в котором описывается, как вы используете своих участников.В таблице ниже представлены некоторые из различных экспериментальных / исследовательских схем.

    Дизайн Определение Преимущества Недостатки
    Повторные мероприятия В обоих условиях используется одна и та же группа людей. Используются одни и те же люди, поэтому между ними нет различий в характеристиках. Таким образом, нет никаких переменных-участников.

    Использует меньше участников, что снижает затраты и упрощает проведение эксперимента.

    Есть практические эффекты, когда участники уже знают, как выполнять задание. Кроме того, эффекты порядка, в которых порядок, в котором вы что-то делаете, может повлиять на результат.

    Эти две проблемы можно решить путем уравновешивания, когда половина участников делает A, затем B, а другая половина — B, затем A.

    Независимые образцы В каждом из условий используются разные участники. Нет эффектов приказа или практики.

    Могут использоваться точно такие же материалы.

    Переменные участников вообще не контролируются.

    Использование двух групп людей означает, что необходимо использовать больше ресурсов.

    Соответствующие пары Используются две отдельные группы людей, но они подобраны так, что по некоторым переменным (например, полу, возрасту, классу) есть кто-то точно такой же на другой стороне. Никаких эффектов приказа или практики.

    Характеристики контролируются.

    Сложно подобрать людей.

    Невозможно иметь двух одинаковых людей, поэтому нельзя сказать, что две группы абсолютно одинаковы.

    Наблюдения

    Наблюдение — это когда психолог входит в ситуацию и смотрит, как люди ведут себя. Существует два типа наблюдений: с участием и без участия.

    В неучаствующем наблюдении исследователь сидит вне ситуации и наблюдает.Его можно либо раскрыть, если наблюдаемые люди знают, что за ними наблюдают, либо не раскрыть. Преимущества этого метода в том, что он смотрит на поведение в естественной обстановке, поэтому люди действуют более реалистично. С другой стороны, нет никакого контроля над тем, как люди действуют, поэтому это может фактически не отражать то, что они чувствуют, а осознанное согласие получить трудно.

    Теперь мы подошли к включенному наблюдению. — это то место, где исследователь вовлечен в ситуацию, которую он наблюдает; например, «под прикрытием».Преимущества этого метода заключаются в том, что видно нормальное поведение, и часто это единственный способ узнать об определенных вещах (например, о преступной деятельности). Недостатки заключаются в том, что исследователь может влиять на происходящее, это только разовая ситуация, не полностью репрезентативная и требует много ресурсов.

    Анкеты

    Все мы знакомы с анкетами, но это намного сложнее, чем вы думаете. Опять же, есть два типа вопросов:

    1. 1

      Задан вопрос и предложено несколько вариантов.Это хорошо, потому что упрощает анализ анкет, но не дает подробностей.
    2. 2

      Заданные вопросы требуют письменного ответа в отведенном для этого месте.

    Составить вопросы для анкеты сложнее, чем кажется на первый взгляд, и есть несколько вещей, которых следует избегать. Некоторые из них перечислены в таблице ниже.

    Основные вопросы Это означает формулировку вопроса таким образом, чтобы можно было манипулировать ответчиком, чтобы участник ответил определенным образом.Например, большинство людей считает, что глобальное потепление вызвано выбросами углерода; ты согласен?
    Неопределенность Вопросы, которые можно интерпретировать по-разному, например: Какое у вас настроение?
    Сложный Это может включать в себя предоставление большого количества информации до того, как вопрос будет задан, в сложной формулировке; или включение жаргона, такого как научная терминология, которую многие люди не поймут.
    Много вопросов Вы можете многому научиться из анкеты, но если у вас будет слишком много вопросов, отвечающий устанет и не будет отвечать должным образом, обычно давая нейтральные ответы.

    Вопросы и ответы

    Какие два требования контролируемого наблюдения были соблюдены при проведении этого эксперимента?

    Хотел узнать смысл вопроса в концепции психологических экспериментов. Не могли бы вы мне помочь?

    Психологи используют три типа наблюдательных исследований.

    1. 1

      В исследовании контролируемого наблюдения исследователь контролирует среду, в которой наблюдаются субъекты.В контролируемом наблюдении исследователь обычно создает среду, объясняет ее участникам, а затем наблюдает за реакциями участников на созданную среду. Одно из самых известных контролируемых наблюдательных исследований было проведено теоретиком образования Альбертом Бандурой «Исследование куклы Бобо». Бандура хотел выяснить, является ли агрессия врожденным или усвоенным поведением. В ходе исследования Бандура создавал среду, включающую агрессивное поведение, и среду, не включающую агрессивное поведение, а затем наблюдал за реакцией детей в каждой среде.Стендфордский тюремный эксперимент также является примером контролируемого наблюдения.
    2. 2

      Субъекты наблюдаются в их естественной среде обитания. Многие антропологи используют естественное наблюдение для своих исследований. Известное исследование культур южной части Тихого океана Маргарет Мид — одно из самых известных.
    3. 3

      Этот тип исследования включает участников в их собственное окружение, но исследователь присоединяется к естественной среде, чтобы более внимательно наблюдать и собирать информацию.Одно из самых известных наблюдательных исследований было проведено Леоном Фестингером и объяснено в его книге 1956 года «Когда пророчество терпит неудачу: социальное и психологическое исследование современной группы, предсказавшей гибель мира». Чтобы наблюдать и собрать как можно больше информации, Фестингер присоединился к апокалиптическому культу. Как участник культа, Фестингер умел собирать инсайдерскую информацию. Исследование Джейн Гудолл на шимпанзе также считается наблюдением участников.

    Учитывая, что исследования с контролируемым наблюдением предполагают участие исследователя в создании среды, а затем наблюдение за взаимодействием участника со своей средой, ограничением любого контролируемого наблюдения является эффект / требование Хоторна, согласно которому участники могут действовать по-разному, когда наблюдается.

    Контролируемые наблюдения должны включать экспериментальную группу и контролируемую группу. Экспериментальная группа подвергается воздействию изучаемого фактора, а контрольная группа — нет. В эксперименте «Кукла Бобо» группа, подвергшаяся агрессивному поведению (изучаемая переменная), была экспериментальной группой, а группа, не подвергавшаяся агрессивному поведению, была контрольной группой.

    На самом деле существует три требования контролируемых наблюдательных экспериментов, на которые вы можете ссылаться, включая следующее:

    1. 1

      Должны быть одна контрольная группа и одна экспериментальная группа

      .
    2. 2

      Должна быть изучена только одна переменная

      .
    3. 3

      Участники должны быть произвольно распределены либо в контрольную, либо в экспериментальную группу

      .

    В зависимости от эксперимента, упомянутого в вопросе, отмеченные три требования необходимы для жизнеспособного контрольного наблюдательного эксперимента.

    Ссылка на эту статью

    Если вам нужно ссылаться на эту статью в своей работе, вы можете скопировать и вставить следующее в зависимости от необходимого вам формата:

    APA (Американская психологическая ассоциация)
    Методы исследования в психологии: лабораторные эксперименты, наблюдения и анкеты.(2017). В ScienceAid . Получено 27 ноября 2021 г. с сайта https://scienceaid.net/psychology/approaches/methods.html

    .

    MLA (Ассоциация современного языка) «Методы исследования в психологии: лабораторные эксперименты, наблюдения и анкеты». ScienceAid , scienceaid.net/psychology/approaches/methods.html По состоянию на 27 ноября 2021 г.

    Чикаго / Турабиан ScienceAid.net. «Методы исследования в психологии: лабораторные эксперименты, наблюдения и анкеты.»По состоянию на 27 ноября 2021 г. https://scienceaid.net/psychology/approaches/methods.html.

    Комментарии

    Категории: Подходит к

    Последние редакции: Sharingknowledge, Тейлор (редактор ScienceAid), Джейми (редактор ScienceAid)

    .

    Добавить комментарий

    Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *