Отвращение к людям: Почему отвращение — самая недооцененная человеческая эмоция

Почему отвращение — самая недооцененная человеческая эмоция

«Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, — писал Иммануил Кант, — это звездное небо надо мной и моральный закон во мне».

Откуда взялся это моральный закон? Что лежит за нашим пониманием того, что хорошо, а что — нет? Тысячи лет существовало лишь два ответа на эти вопросы. Для глубоко религиозных людей мораль — это слово господне, переданное через святых в кущах или на горных вершинах. Для философов вроде Канта это набор правил, выработанных усилием разума, в позе роденовского мыслителя — подбородок, подпертый кулаком. А что, если и то, и другое — неверно? Что, если, напротив, наши суждения о морали объясняются куда более приземленными мотивами? Что если один из них — не божественная заповедь или голос разума, а просто вопрос того, насколько ситуация, пусть даже в небольшой мере, вызывает желание блевануть?

К этому тезису начинают склоняться некоторые ученые, занимающиеся проблемами поведения: довольно значительный корпус наших моральных убеждений может быть объяснен врожденным чувством отвращения.

Растущее число довольно провокационных и весьма умных работ доказывают, что отвращение определяет наши моральные принципы. Исследования показали, что люди, которым особенно отвратительны жуки-пауки, как правило, отрицательно относятся к однополым бракам и абортам. Если засунуть людей в дурно пахнущую комнату, они будут более категоричны в высказываниях по поводу неоднозначного фильма или человека, не вернувшего забытый кошелек. Мытье рук частично снимает с людей чувство вины в связи с собственными прегрешениями и загадочным образом высвобождает чувство отвращения, отчего они начинают усматривать неправедное в самых что ни на есть безобидных историях.

Сегодня психологи и философы пытаются собрать эти изыскания в единую теорию моральной роли отвращения и эволюционных процессов, ее определивших: подобно тому, как наши зубы и язык сформировались для того, чтобы обрабатывать пищу, а уже потом стали задействованы в более сложном процессе коммуникации, отвращение изначально возникло как эмоциональная реакция, благодаря которой наши предки держались подальше от тухлого мяса и прочей заразы. Но со временем эта реакция была позаимствована социальным разумом, чтобы контролировать рамки допустимого поведения. Сегодня некоторые психологи полагают, что мы шарахаемся от греха в точности так же, как от тухлятины, и когда какая-нибудь особа заявляет, что ее тошнит от вечного вранья политиков, она испытает такое же омерзение, как от тарелки, кишащей тараканами.

«Отвращение, пожалуй, самая недооцененная моральная эмоция и менее всего изученная, — говорит Джонатан Хайдт, психолог Университета Вирджинии. — Она становится политически куда более значимой с момента начала культурных войн 1990-х, а с расцветом психологии морали отвращение стало одной из самых горячих тем». Психологи вроде Хайдта исследуют область так называемых моральных эмоций — не только отвращения, но и других, как, скажем, гнев или сострадание — и ту роль, которую эти чувства играют в том, как мы формируем моральные коды и применяем их в нашей повседневной жизни. И некоторые — немногие — вроде Хайдта, заходят так далеко, что готовы утверждать, будто все системы морали в нашем мире гораздо точнее характеризуются не тем, во что верят их адепты, а тем, какие эмоции их питают.

В психологии к подобным идеям относятся с изрядной долей скепсиса. И даже среди последователей этой теории идут бурные дебаты по поводу реальной силы моральных обоснований — то ли наше поведение определяется нашими мыслями и рассудком, то ли мысли и рассудок — не более, чем изощренное логическое объяснение того, к чему нас неизбежно и неотвратимо влекут эмоции. Некоторые считают, что мораль — это просто-напросто то, как люди объясняют кое-какие склонности и убеждения, появившиеся, чтобы помочь нашим предкам выжить в мире, который столь серьезно отличается от нашего.

Несколько ведущих исследователей в этой области встретились в середине прошедшего лета на небольшой конференции в Западном Коннектикуте, чтобы представить свои изыскания и выводы. Среди прочего они обсуждали, надо ли рассматривать их теорию как только лишь описательную, либо она должна стать еще и средством оценки религий и систем морали, а значит, решать, какие из них более (или менее) разумны и оправданны — а такие идеи уже могут глубоко оскорбить религиозную часть населения во всем мире.

Но даже сам факт существования подобных исследований — шаг поистине радикальный. Агностицизм — ключевой момент для научного поиска — это то, чего сильно опасаются философы и теологи. Говоря, что мораль — результат капризов человеческой эволюции, «моральные психологи» посягают на понятие универсальности, на котором зиждется большинство систем морали — на идее того, что просто некоторые вещи правильные, а другие — нет. Если эволюционная теория о моральных эмоциях верна, тогда человеческие особи, будь они менее социальными созданиями или даже имея по ходу истории существенно иной рацион, могли бы добраться до наших времен с букетом совершенно других религий и этических норм. А может, мы бы и вовсе не развили понятия морали.

Модель моральных эмоций предлагает еще один радикальный вывод. Получается, что мораль — это не способ, как считали Будда и Блаженный Августин, обуздать наши животные страсти, а всего лишь производное от этой самой животной природы.

Люди — крайне брезгливые существа. Даже когда мы едим мясо, мы готовы переваривать только мизерную часть видов существующих на земле съедобных животных. Нас отталкивают незнакомые привычки в гигиене, физический контакт с чужаками, даже наше собственное тело — его запах и волосы, жировая ткань и отмирающие кожные клетки, любого рода производимая им жидкость, за исключением слез. Не говоря уже о том, сколь многие испытывают непреодолимое отвращение к манипуляциям с генами, склонности обмениваться одеждой или определенным видам сексуальной активности.

Животные не обременены подобными чувствами. У многих особей есть вполне ясные предпочтения в отношении еды, но не любить не значит питать отвращение. «Вы можете не употреблять какие-то продукты по разным причинам — вы не станете есть камень, не будете есть невкусную или пресную пищу, — говорит Пол Блум, психолог Йельского университета, который изучает эмоцию отвращения, а также зарождение представлений о морали у детей младшего возраста. — Но отвращение к еде имеет одно определенное свойство — оно вызывает отчетливую гримасу, отражающую беспокойство по поводу того, с чем вы вступаете в контакт.

Вы не станете есть мышьяк, не станете есть собачье дерьмо, но хотя мышьяк навредил бы вам сильнее, собачье дерьмо вызывает более категоричную реакцию».

Исследователи описывают отвращение как целый пучок единовременных ощущений и реакций: мы испытываем отторжение и физически дистанцируемся от неприятного нам объекта. Нас тошнит, и пульс замедляется. И, как заметил Чарльз Дарвин, мы непроизвольно строим гримасу, призванную отогнать запах и выплюнуть то, что мы только что съели, — мы морщим нос, открываем рот и высовываем язык.

Происхождение отвращения довольно загадочно, но, вероятно, оно появилось, когда в рационе наших охотников-собирателей предков стало больше мяса — испорченное мясо гораздо опаснее испорченных овощей, и сегодня нам тоже куда отвратительнее некоторые вещи, которые происходят от животных, чем от растений. Но оттого, что отвращение так хорошо работало, предостерегая людей от вредной пищи — так же было и с очевидными признаками заразных болезней на других людях (язвы, нарывы и прочее), — Хайдт и компания предполагают, что по мере того, как человеческое общество делалось все более сложным, отвращение стало выполнять и социальную функцию.

Отчасти вследствие биологического отбора, отчасти как приобретенная модель поведения отвращение превратилось в дисциплинирующий механизм, который отбивает охоту к чреватым неприятностями поступкам. Понимание того, что предательство или насилие над ребенком — преступление, — это одно, но явственное ощущение тошноты — куда более действенная форма социального контроля.

Гримаса, вызванная отвращением, которая у психологов зовется «зевком», тоже служит новым целям. Изначально будучи чисто защитной мерой, она превратилась в социальный сигнал: явный знак отвращения к нарушению телесных и поведенческих границ и недвусмысленное предупреждение самим нарушителям.

«Реакция отвращения, действуя на поле социальных правил, оказывается вовлеченной в более высокие моральные сферы», — говорит Дэниел Келли, философ и автор готовящейся к выходу книги о морали и отвращении. И поскольку отвращение служит теперь не той цели, ради которой оно вообще появилось, случаются несовпадения между вещами, которые его вызывают, и нашей реакцией — когда инстинкт вынуждает людей реагировать не вполне объяснимым для них самих образом.

Отец современных исследований на тему отвращения — психолог Пол Розен. В серии экспериментов 1980−90-х годов, которые похожи на сюжеты розыгрышей из передач со скрытой камерой, он изучает, насколько сильна эта эмоция и что именно в отвратительных вещах вызывает у нас отторжение. Профессор Университета Пенсильвании, Розен предлагал одним людям сок, в котором плавал стерилизованный таракан, другим — шоколадную помадку в форме собачьих какашек. Опрашивал участников, станут ли они носить тщательно выстиранный свитер, который когда-то принадлежал Адольфу Гитлеру. Во всех случаях люди отказывались, хотя они знали, что таракан и свитер чистые, а помадка — это помадка. Просто им было противно.

Розен считает, что сила реакции отвращения приводит к своего рода магическому образу мышления. «Ощущение запачканности — вот, что действительно интересно, — говорит он. — Когда таракан касается чего-то, нам кажется, что в этот предмет заодно перекочевала и какая-то частица самого таракана».

Более недавние исследования обратились к роли, которую играет отвращение в вопросах того, что хорошо, а что — плохо. Например, Блум, работая вместе с психологами Дэвидом Пизарро и Йоэлом Инбаром в Корнуэлльском Университете, обнаружили, что люди, которые набирают больше очков по шкале измерения силы отвращения (образец тезиса: «Я стараюсь избегать того, чтобы какая-либо часть моего тела коснулась сидения в туалете, даже если оно кажется вполне чистым»), как правило, при прочих равных, считают греховными однополые браки и аборты.

Работы других психологов показывают, что существует неосознанная связь между аморальностью и собственно грязью, инфекцией. В известном исследовании 2006 года Чэнь-Бо Чжун и Кэйти Лильенквист отметили, что, вспоминая о прошлых аморальных поступках, люди испытывали потребность вытереть руки дезинфицирующей салфеткой, а, проделав это, гораздо легче смотрели на совершенное. Чжун и Лильенквист назвали это «эффектом Макбет».

Если говорить об абортах и однополых браках, понятно, что это подспудно связано с телом, поэтому не так уж удивительно, что здесь может быть замешано отвращение. Но некоторые исследователи обнаружили, что эмоция действует, и когда речь идет о более абстрактных суждения в области морали.

В исследовании, опубликованном в прошлом году в журнале Science, команда по руководством Ханы Чепмэн, аспирантки по психологии Университета Торонто, обратилась к теме отвращения и несправедливости. Ученые заметили, что участники эксперимента, которые играли в игру и сочли ее результаты несправедливыми, инстинктивно принимали то же выражение лица, что и люди, которым предлагалось что-то действительно отвратительное. Получается, несправедливость может вызывать у нас отвращение.

«У людей не бывает подобного выражения, когда они, скажем, злятся, — утверждает Чепмэн. — Оно привязано исключительно к эмоции отвращения».

Хайдт проводил исследования, в которых люди провоцировались на чувство отвращения, а затем им предлагалось оценить некоторые поступки с точки зрения морали. В одном из экспериментов бедным участникам пришлось прокомментировать четыре сюжета, пока они находились в комнате, накачанной сульфидом аммония — «пердежным спреем». Он заметил, что вонь сделала тестируемых весьма жесткими и суровыми судьями, и не только в вопросах, имеющих отношение к телесной сфере, — к примеру, следует ли двоюродным братьям и сестрам вступать в интимную связь и жениться — но и в таких, как надо ли людям ехать на работу на машине, если они могут дойти до нее пешком, и стоит ли киностудии выпускать неоднозначный с точки зрения морали фильм.

В другом исследовании Хайдт получил еще более впечатляющие результаты. При помощи постгипнотического внушения он заставил своих подопечных испытать приступ отвращения при звуке нейтральных слов (для одной половины группы им было «брать», для другой — «часто»). Затем они прочитали короткую характеристику милого, открытого, внимательного молодого человека, президента студенческого совета по имени Дэн. Если в этой характеристике попадалось кодовое слово, люди проникались к Дэну неприязнью и находили причины осудить его поведение и оправдать свою антипатию, но причины эти не имели никакого отношения к прочитанной характеристике: «Дэн — сноб, жаждущий популярности», — сказал один. «Есть ощущение, что он замышляет что-то нехорошее», — сообщил другой.

Для Хайдта все эти результаты лишь подтверждают его идею того, что моральные обоснования — просто-напросто история, которую мы придумываем постфактум, чтобы объяснить свои инстинктивные эмоциональные реакции. В данном случае речь идет о сильном, но довольно-таки случайно возникающем чувстве отвращения. «Моральное обоснование зачастую напоминает пресс-секретаря секретной организации — то есть постоянно выдает исключительно убедительные аргументы по поводу ситуаций, истоки и цели которых совершенно неизвестны», — писал Хайдт в 2007-м в журнале Science.

Многие психологи и философы тем не менее пока не слишком охотно сводят моральные обоснования к статусу пресс-секретаря. В особенности, психологи-эволюционисты, которые долго изучали то, как дети и подростки обучаются этическим нормам поведения. Они очень скептически относятся к идее, что поведение определяется эмоциями вроде отвращения. Для них аргументация Хайдта — явное обобщение нескольких весьма двусмысленных исследований.

«Чем изо дня в день занимаются люди? Они разговаривают, рассуждают, оценивают», — отмечает Мелани Киллен, психолог-эволюционист в Университете Мэриленда. Другими словами, утверждает она, люди на самом деле живут умозаключениями. «Это не прерогатива одних лишь философов. В статьях по эволюционной психологии имеются тонны примеров того, как осмысление моральных норм проявляется в моральных оценках».

Критики полагают, что разделять эмоцию и мышление, как это делает Хайдт, — бессмысленно; это две стороны взаимосвязанного процесса. Киллен также отмечает, что многое из того, что исследует Хайдт, относится к сфере табу, и некоторые из этих табу можно с одинаковой легкостью признать и догмами в вопросах общественных норм, и настоящими моральными оценками. Даже если отвращение формирует эти социальные взгляды, говорит она, нет никаких доказательств того, что оно играет какую-либо роль в вопросах морали более широкого спектра.

«Инцест или поедание собственной собаки не являются на сегодняшний день актуальными темами с точки зрения морали. Сегодня ими можно считать утечку нефти в Мексиканском заливе, войну в Ираке, права женщин в мусульманских странах, детскую малярию в Африке», — говорит Киллен.

Даже среди ученых, изучающих отвращение, есть те (к ним относятся, например, Блум и Пизарро), кто не до конца убежден в том, что эмоция может формировать морально-этические решения более абстрактного характера. «Нас безусловно отвращают аморальные поступки, в которых задействованы кровь, рвота, прочие моменты телесного происхождения, — говорит Блум. — Гораздо интереснее, если окажется, что люди, особенно подверженные эмоции отвращения, испытывают совершенно иные чувства по поводу налогового кодекса».

Хайдт признает, что эта область еще мало изучена, но он находит все больше доказательств, подтверждающих его теорию. В 2007-м он помогал провести исследование, показавшее, что люди, которым демонстрировали фильм об американских неонацистах, не только испытывали отвращение, но у них сводило горло, как будто их вот-вот вырвет, а пульс замедлялся. А гнев — другая эмоция, которую они испытывали, — вызывал учащенное сердцебиение.

Но для Дэвида Пизарро самый интересный и, быть может, самый важный вопрос, требующий ответа, — это насколько изменчива эмоция отвращения. Пятьдесят лет назад многие белые американцы легко признавались в том, что им противно при мысли, что они пьют из того же питьевого фонтанчика, что и черные. Сегодня таких людей найдется немного. Почему это изменилось? Чувство отвращения ослабло оттого, что они больше времени проводят в смешанных ресторанах, офисах и автобусах, либо они нашли способ подавить свои ощущения? Пизарро не знает наверняка, но очень хочет выяснить.

«Настоящая работа в этой области только-только началась, так что сделано пока еще очень мало, — говорит он. — Думаю, вопрос как раз дозрел до того, чтобы вплотную заняться его решением».

Читайте также:

Что мы знаем о смехе: какое место в мозге занимает юмор, почему щекотка вызывает смех и почему мы реагируем на шутки по‑разному

Вокруг шум: Могут ли звуки навредить здоровью человека?

как чувство отвращения сделало нас людьми — Моноклер

Рубрики : Наука, Переводы, Последние статьи, Психология

При чтении статьи про психологию отвращения велика вероятность испытать именно это чувство.

Это можно будет проверить уже в первом абзаце. Однако, возможно, неоднозначность данной эмоции и то любопытство, которое мы по-прежнему тайно испытываем к отвратительному, поможет нам продраться сквозь эволюционные джунгли и проследить тот путь, который проделало чувство отвращения в нашем развитии, а также узнать, как, брезгливо реагируя на все нечистое и заразное, наши предки прописывали нейронные схемы мозга, отвечающие сегодня за мораль, манеры, признание и законы.

В одной из глав книги This Is Your Brain on Parasites (2016) Кэтлин Маколифф (Kathleen McAuliffe) приводит такой случай. Молодой человек потерял невинность, занимаясь сексом со своей собакой. После этого их отношения все еще оставались хорошими; собака, похоже, совсем не возражала. Но парня стала мучить совесть и он захотел узнать, действовал ли он безнравственно. Он написал об этом письмо Дэвиду Пизарро, преподавателю психологии морали в Корнелльском университете в Нью-Йорке.

Хотя Пизарро – признанный специалист в вопросах этики, дать ответ молодому человеку ему было непросто. В итоге он ответил так:

«Я не сказал бы, что это нарушение моральных норм, но в нашем обществе тебе придется иметь дело с людьми, которые считают такое поведение диким, потому что это действительно дико. Люди не хотят об этом слышать. Скажи к примеру, захочешь ли ты, чтобы твоя дочь встречалась с тем, кто занимался сексом со своей собакой? Ответ – нет. И что еще важно, нет животных, которые бы писали жалобы о жестоком обращении с ними тех людей, которых они любят. Я бы в размышлениях отталкивался от этого».

По сути, Пизарро говорил, что поведение молодого человека было странным и вызывающим беспокойство, но он не хотел его осуждать. И если вы этим возмущены, то вам, вероятно, просто отвратителен сам образ такого человека. Но говорит ли это о его безнравственности? Ведь, по крайней мере, со слов молодого человека, собака не пострадала.

Но если же вы, наоборот, изо всех сил пытаетесь понять, почему поведение этого человека кажется неправильным, ваше замешательство тоже объяснимо, психологи сказали бы, что вы испытываете моральный шок.

Wikimedia Commons

Важно отметить, что отвращение может проявляться завуалированно – в виде презрения. Чувство презрения, в отличие от отвращения, всегда направлено на другого человека. Презрение можно испытывать только к людям или поступкам, но не ко вкусу или запаху. Оно обычно связано с переживанием неравенства и нежеланием к чему-то приспосабливаться. Проявляя в своей неприязни к людям и поступкам элемент такого пренебрежения, можно ощущать по отношению к ним свое превосходство (обычно моральное).

Итак, согласно Розину, существует различие между базовым отвращением (висцеральным) и межличностным отвращением. Базовое висцеральное отвращение можно назвать эволюционной интуицией к ситуациям наличия соприкосновения с опасными микробами. А в отношении межличностного отвращения Розин перечисляет четыре триггерных ситуации возникновения этого чувства: к незнакомому, больному, несчастному, морально испорченному. Пол Экман добавляет к этим триггерам и пятый – отвращение от пресыщения, и приводит пример исследования поведения мужей и жен в конфликтной ситуации. Во многих случаях отвращение у жены возникало тогда, когда муж пытался отгородиться от нее «каменной стеной», игнорируя ее эмоции. Жена оказывалась пресыщена, сыта по горло своими же негативными чувствами к нему.

В близких отношениях мы обычно менее чувствительны к тому, что вызывает у нас отвращение. Например, при уходе за ребенком родители преодолевают или даже не чувствуют отвращение к его продуктам жизнедеятельности, и это является характерной чертой безусловной родительской любви. Также временное снижение отвращения наблюдается в сексе, если он является результатом взаимного влечения.

«Язык другого человека у вас во рту может быть признаком близости, но он же может быть вызывающим отвращение оскорблением».

Это взаимное нарушение границ, защищаемых чувством отвращения, подразумевающее обнаженность телесную и эмоциональную, и есть любовь, которая «дает другому человеку привилегию смотреть на нас таким образом, который заставил бы нас испытать стыд и вызвал бы отвращение у других людей, если бы не было этого вмешательства любви», отмечает П. Экман. Так, социальная функция отвращения – создание условий близости. Его другая социальная роль – дистанцирование от всего отвратительного и отталкивающего.

В разных культурах имеются разные представления о том, что считать отвратительным, заразным или отталкивающим. Да и внутри одной культуры могут быть существенные разногласия по этому поводу. И, к сожалению, иногда эмоция отвращения может быть опасной.

Дэвид Пизарро отмечает, что нельзя полностью доверять отвращению, используя его в качестве морального компаса. Например, осуждать гомосексуализм на том основании, что это отвратительно.

«Как гетеросексуальный мужчина, скажу, что если вы покажете мне фотографии полового акта между двумя мужчинами, скорее всего, я испытаю отвращение, – говорит Пизарро. – Но важнее подумать о том, как, черт возьми, это связано с моими этическими убеждениями? К примеру, мне также может быть отвратительна мысль о двух занимающихся сексом очень уродливых людях. Но это же не заставляет меня инициировать разработку законодательных актов, запрещающих заниматься сексом всем уродливым людям».

Бездомные – еще одна группа, вызывающая отвращение. Из-за чувства брезгливости, которое мы к ним испытываем, нам легко дегуманизировать их, и тогда, например, нам легче признать их виновными в преступлениях, которые они не совершали.

Пизарро знает, как важно не позволять отвращению просачиваться в суждения об этике. Он отмечает:

«Мой этический долг состоит в том, чтобы убедиться, что эмоция отвращения не влияет на меня настолько, чтобы потерять человечность».

Это убеждение позволило ему сфокусироваться на том, как эмоции могут обуславливать мысли о моральном и аморальном.

Если вы все еще скептически относитесь к тому, что микробы имеют прямое отношение к вашим моральным принципам, подумайте вот о чем: останемся ли мы верны нашим моральным принципам, если поблизости будет риск заражения?

В эксперименте Симона Шналла, социального психолога из Кембриджского университета, испытуемым было предложено обдумать случаи морально сомнительного поведения: например, этично ли врать в резюме, не возвращать украденный кошелек или прибегнуть к каннибализму, чтобы выжить в авиакатастрофе. Испытуемые, сидящие за нечистыми столами в пятнах пищи и жвачки, обычно были более строги в своих суждениях, чем студенты, которые сидели за безупречно чистыми столами.

Исследования, где дополнительным условием было наличие в комнате неприятных запахов, давали схожие результаты. Добрачный секс, взяточничество, порнография, неэтичная журналистика, брак между двоюродными братьями и сестрами… Участники, в комнатах которых распыляли неприятный запах, впоследствии с большей вероятностью одобряли библейскую истину, чем те, которые в ходе эксперимента не вдыхали неприятные запахи.

Это прослеживается и в том, как мы воспринимаем сообщения. Две группы испытуемых получили разные версии одного и того же текста. Те, кто прочел версию с упоминанием слов, вызывающих отвращение («принимают» и «часто»), были более подозрительными в своих отзывах, чем те, кто читал практически идентичную историю без гипнотических реплик. Объясняя уже потом свое недоверие к герою истории, президенту студсовета, участники предложили разнообразные рационализации, не связанные с отвращением.

Возвращаясь к риску заражения, надо отметить, что, если людям напоминать об угрозе инфекционного заболевания, они будут более склонны придерживаться традиционных ценностей и следовать религиозным запретам и будут выражать большее пренебрежение к тем, кто нарушает социальные нормы.

Когда нам страшно заразиться и заболеть, мы не просто снова становимся детьми, ждущими материнского ухода, но и транслируем ее убеждения относительно того, как надлежит себя вести, чтобы избежать заражения. На социальной арене это особенно заметно. Когда выживание под угрозой, мы думаем – сейчас не время рассуждать о чем-то новом, непроверенном, постигать новую жизненную философию, лучше прибегнуть к испытанным и безопасным практикам.

Неудивительно, что политики стремятся использовать эти знания об отвращении для собственной выгоды. Наиболее примечательным примером является рекламная кампания активиста консервативной партии Карла Паладино во время республиканской губернаторской гонки 2010 года в Нью-Йорке. За несколько дней до выборов зарегистрированные избиратели его партии открыли почтовые ящики и нашли брошюры, ароматизированные запахом свалки. Лозунг гласил:

«Что-то действительно воняет в Олбани».

В листовках были размещены фотографии демократов, которые недавно были замешаны в коррупционном скандале. В первом туре это сыграло на руку Паладино.

Читайте также Эволюция и метафорический язык: Роберт Сапольски о нашей способности думать символами

Совсем недавно Дональд Трамп во время демократических праймериз охарактеризовал увеличенный перерыв на поход в дамскую комнату, который взяла Хиллари Клинтон, как слишком отвратительный, чтобы об этом говорить, и толпа разразилась смехом и аплодисментами.

Страх микробов буквально заставляет людей думать о нравственности в черно-белых терминах. Недаром феи-крестные носят белое, а злобные ведьмы – черное. Джеральд Ллор из Гарварда и Гарри Д. Шерман из Университета Вирджинии доказали, что мы ассоциируем темные цвета с грязью и заразой. Но действительно ли совершенствование способов предупреждения заражения заставило человеческий разум ассоциировать черный с греховным, а белый с добродетельным? Тогда люди, которые ассоциируют белый с моральным, а черный с аморальным, должны быть больше озабочены чистотой и бояться микробов? Это вопросы, на которые предстоит ответить.

Тенденция ассоциировать черное с чем-то нехорошим особенно возрастает в ситуации морального выбора, например, в зале судебного заседания. В этом случае предвзятость к осуждаемому будет наиболее выраженной. И это тревожные новости для людей с темным цветом кожи, надеющихся на справедливое судебное разбирательство.

Как же так микробам удалось незаметно вкрасться в наш моральный кодекс и оказывать влияние на наши моральные суждения? Некоторые ученые считают, что секрет в том, как спаяны проводочки в наших мозгах. Базовое висцеральное отвращение – это та часть нас, которая хочет кричать «Фу!» при виде переполненного туалета и таракана в еде. В этот момент задействуется передняя островковая доля мозга, отвечающая за примитивные эмоции и регулирующая реакцию рвоты. Тем не менее, та же самая часть мозга также вспыхивает, когда идет речь о справедливости, когда испытуемые возмущены жестоким или незаслуженно плохим отношением к другим. Но это не значит, что базовое висцеральное и более позднее моральное отвращение спаяны у нас в мозгу, нет, они лишь задействуют один и тот же участок, так что, возможно, это способствует искажению суждений.

Хотя в дизайне нашего нейронного железа есть недостатки, влияющие на наше чувство нравственного, есть еще много чего удивительного. В одном известном исследовании, проведенном группой психиатров и политологов во главе с Кристофером Т. Доусом из Нью-Йоркского университета, участники должны были играть в игру, по условиям которой они разделят между собой выигрыш. Передняя островковая доля мозга активизировалась у одного из участников в тот момент, когда он принял решение о справедливости – он решил отказаться от собственного выигрыша, чтобы перераспределить деньги между игроками с самым высоким выигрышем и с самым низким (импульс Робин Гуда). Как показали другие исследования, передняя островковая доля мозга также подсвечивается, когда игрок чувствует, что ему было предложено нечестное предложение в жесткой игре. Кроме того, она активируется, когда человек решает наказать эгоистичных или жадных игроков.

Это привело к тому, что нейробиологи охарактеризовали переднюю островковую долю мозга как ответственную за просоциальные эмоции – сочувствие, щедрость и взаимодействие или, если человек наносит вред другим, – раскаяние, стыд и искупление. Однако она ни в коем случае не является единственной областью нервной системы, которая занимается обработкой как висцерального, так и морального отвращения. Некоторые ученые считают, что наибольшее совпадение в двух типах отвращения может произойти в миндалине, другой древней части мозга.

Почему базовое и моральное отвращение перепуталось в нашем мозге, трудно объяснить, но Валери Кертис из Лондонской школы гигиены и тропической медицины выдвигает сценарий, который, хотя и невозможно проверить, безусловно, звучит правдоподобно. Данные раскопок доисторических стоянок говорят о том, что наши предки, возможно, больше заботились о гигиене и санитарии, чем мы думаем. Они пользовались гребнями, и у них были свалки. Ранние люди негативно относились к тем из своих сородичей, которые были неряхами и не заботились об утилизации своего мусора, плевали или испражнялись там, где им было угодно, или не прилагали никаких усилий, чтобы вычесывать вши из волос. Эти люди подвергали группу рискам – от неприятного запаха до эпидемии. Это поведение приводило к отвратительным последствиям, соответственно, и само поведение и его носитель стали ассоциироваться с отвратительным. Кертис думает, что для того, чтобы заставить их исправиться, группа стыдила их и осуждала, а если это не приводило к должному результату – изгоняла. Так и мы реагируем на что-то грязное – не хотим иметь с этим ничего общего.

Поскольку подобные реакции требовались для обеспечения выживания, нейронные схемы, которые развивались для противодействия микробам, могли легко адаптироваться, чтобы служить более обширной задаче – избегать людей, чье поведение угрожало здоровью группы. В дополнение к этой точке зрения команда Кертис обнаружила, что люди, которые больше всего боятся негигиеничного, скорее всего одобрят помещение преступников в тюрьму и наложение жестких штрафов на тех, кто нарушает правила общества.

The British Library

Так, в социальном развитии человека потребовалось не одна перепайка одной и той же нейронной схемы с тем, чтобы привести наш вид к важной точке: мы испытываем отвращение к людям, которые по нашему мнению ведут себя безнравственно. Это имеет решающее значение в понимании того, каким образом мы стали таким необычайно социальным и кооперативным видом, способным объединить наши мозги для решения общих проблем, изобретения нового, для эффективного использования природных ресурсов и, в конечном счете, для того, чтобы заложить основы цивилизации.

Кертис говорит:

«Посмотрите, в вашей жизни нет ни одной вещи, которую вы могли бы сделать самостоятельно. Массовое разделение труда в современных обществах невероятно повышает производительность. Возможности людей в наши дни в сотни раз больше, чем во времена охотника-собирателя. Большой вопрос: «Как нам удался этот трюк? Как мы можем работать вместе?».

Объяснить, почему мы стали сотрудничать, нелегкая задача. Действительно, это смутило многих поклонников эволюционной теории. Суть проблемы такова: по своей природе мы не альтруисты. Пример: вот вы привозите людей в исследовательскую лабораторию и просите их поиграть в игры с разными правилами, чтобы заработать деньги. Среди участников всегда есть такие жадные, которые будут не против, если другие люди уйдут с пустыми руками. Всегда есть те, кто будет обманывать, если они думают, что не будут пойманы и т.д. Из бесконечных повторений этих экспериментов стало ясно: люди сотрудничают только в том случае, если для них ничего не стоит сотрудничать.

Сегодня у нас есть законы и полиция, которые занимаются обеспечением соблюдения правил. Но это современные изобретения, и они базируются на чем-то более фундаментальном. Однако, возможно, сегодняшнее общество бы не существовало, если бы когда-то не существовала эта сплачивающая нас сила – а именно, отвращение.

Лекция по теме Чем мы отличаемся от приматов: Роберт Сапольски о банальности и уникальности человека

Чарльз Дарвин считал, что наши социальные ценности могут базироваться на желании получить похвалу или избежать вины или наказания. В самом деле, мы больше заботимся о нашей репутации, чем о том, действительно ли мы правы или нет. Нам важно не стать мишенью для презрения – того самого древнего презрения, которое демонстрировала группа ее отщепенцу, нарушителю правил гигиены. Презрение, которое, по словам Дарвина, тождественно отвращению, является мощным сдерживающим фактором. Ведь в древности исключение из группы было равносильно смертной казни. Очень сложно выжить в дикой природе самостоятельно лишь благодаря своим способностям, мужеству и находчивости. Естественный отбор был на руку кооператорам, играющим по правилам.

Так, отвращение обуздало эгоистичное поведение в том числе тех, чья негигиеничность угрожала благополучию группы, и, другими словами, заложило основы для технологического прогресса.

И правда, будучи общительными, мы получаем массу исключительных преимуществ — мы можем торговать, обмениваться, в том числе и рабочей силой, создавать союзы и делиться идеями. Работа в непосредственной близости от других людей подвергает всех заражению, и чтобы получить преимущества сотрудничества без этого огромного риска, мы должны были, по словам Кертис, «станцевать этот танец»: подойти достаточно близко, чтобы сотрудничать, но не настолько близко, чтобы поставить под угрозу наше здоровье и выживание. Мы, люди, нуждались в правилах для достижения этого деликатного баланса, и поэтому мы изобрели хорошие манеры.

Хорошие манеры — это то, что отделило нас от животных и позволило сделать «первые шаги ребенка» на пути к тому, чтобы стать цивилизованными супер-кооператорами.

Действительно, возможно, тот факт, что мы стали придерживаться хороших манер, обеспечило нам «великий рывок вперед», взрыв созидательного творчества 50 000 лет назад, о чем свидетельствуют находки у древних стоянок: инструментов, украшений, утвари, образцов наскальной живописи и др. Это были первые признаки того, что люди стали делиться знаниями и навыками и теперь смогут продуктивно работать вместе.

Источники

1. Disgust made us humans / Aeon.

2. Пол Экман «Психология эмоций» 2-е издание, Питер, 2014

3. Kathleen McAuliffe, This Is Your Brain on Parasites (2016).

Обложка: фрагмент картины Адриана Браувера «Горький напиток» (1630 г. -1640 г.).

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Отвращение — Психологос

Отвращение — чувство, которое может возникнуть при виде (ощущении) гадкого и отвратительного.

Чувство отвращения при виде гадкого и отвратительного может и не возникнуть, если человек, например, не склонен переживать в принципе или не любит эту конкретную эмоцию. Увидел отвратительное — убрал, если можно, и все.

Чувство отвращение может возникать и без собственного гадкого и отвратительного: человек может вначале создать себе чувство отвращения, а потом все, что захочет назвать «отвратительным», будем видеть именно таким гадким и отвратительным.

Также «отвращением» называют

Люди часто говорят об отвращении, на самом деле подразумевая совсем другое.

Нередко называют отвратительным то, что на самом деле просто страшно, и не важно, обоснованно или нет.

Прикоснуться к некоторым насекомым — тоже «отвратительно», а на самом деле просто банально страшно. А вдруг укусит?

Природа чувства отвращения

В связи с чем в биологической истории формировалось чувство отвращения? Наверное, корни разные.

Одно из возможных объяснений — рвотный рефлекс вырабатывался на то, что было вредно для попадания внутрь организма.

Отвратно — и идет обратно.

Другая возможная причина — чувство отвращения как форма страха, защищающего от опасных вещей.

Трупный запах отвратителен — возможно, это потому что трупный яд один из самых сильных, и есть чего бояться. Ухаживать за больным… Тоже есть страх на уровне инстинкта, ибо некоторые болезни — на самом деле заразны (а инстинкту не объяснишь, чем именно болен человек, и каков характер этого заболевания).

Отвращение – чувство-сигнализатор, необходимый для выживания, также, как боль или страх. За средневековую небрезгливость Европа платила тысячами умерших от чумы и холеры, а за индустриальное расширение городов – миллионами погибших от тифа и оспы. Потому и закрепляется в любой городской культуре идеал чистоты, величественный и сияющий, как снежная вершина Эвереста, который хозяйке дома суждено покорять каждую свободную минуту, будь он проклят …

Чувство отвращения в онтогенезе

Реакция отвращения на некоторые (только на некоторые!) запахи и предметы — по всей видимости, врожденная. При этом чувство отвращения, похоже, врожденным не является… Смотри Врожденные эмоции и Чувство отвращения в онтогенезе

Смысл чувства отвращения

На определенном этапе развития, пока к разуму ребенка обращаться затруднительно, управление его поведением и формирование его отношений в отношении непривлекательных вещей и поступков достаточно успешно решается через формирование чувства отвращения. В этом смысле можно сказать, что у развитой личности обязательно должно быть естественное (то есть глубоко воспитанное) отвращение к некоторым вещам, недопустимым в человеческом общежитии: от физической нечистоплотности до нечистоплотности моральной.

С другой стороны, с развитием позитивного мышления и формированием осознанных ценностей, человек все меньше нуждается в чувстве отвращения. Оно успешно заменяется и другими, более позитивными чувствами, и просто действенным, а не переживательным отношением к жизни. Мы делаем, то что надо, и любим то, что достойно.

В этом случае отвращение не исчезает, оно становится просто маловостребованным.

Для чего люди создают себе чувство отвращения и испытывают его

Люди не всегда сами создают себе чувство отвращения, иногда оно приходит само, как безусловный рефлекс. Но чаще люди его создают, хотя и не обязательно сознательно, и иногда просто по привычке. Зачем? Для самых разных задач. Например,

чтобы испытать чувство превосходства над кем-то, более конечно низким и гадким,
чтобы кому-то отомстить и показать, какой он отвратительный,
чтобы не делать неприятное дело. Ведь если дело совсем отвратительное, то разве можно его делать? (а кому делать это малоприятное, но нужное дело — вопрос не ставится. И его будут делать те, кто не стал создавать себе чувство отвращения).
а кто-то его создает, чтобы как раз быстрее сделать неприятное дело.

Если дело неприятное — человек часто склонен его откладывать, «забывать», занимаясь более приятным. А если раскрутить себя на то, что существующая ситуация отвратительна, то она будет бить по чувствам, не забудется, и дело будет сделано.

Как люди создают себе отвращение

Отвращение — неприятное чувство, тем не менее люди регулярно его сами себе создают. Как правило, для этого достаточно две вещи:

убежденность, что данный человек или какое-то дело является отвратительным (при некоторой фантазии и гибкости интеллекта делается без труда), и
лицо, выражающее отвращение (в первую очередь губы растягиваются в сторону и поджимаются внутрь).

Легче создавать себе отвращение тем, кто привык во всем видеть отвратительное и часто пользуется словами-стартерами, запускающими переживание отвращения. Смотри статью Отвратительное.

Как не испытывать отвращение

Если:

держать спокойное, нейтральное выражение лица,
держать спокойное дыхание
и не фиксировать специальное внимание на том, что делаешь (не создавать негативную сказку),

то можно находиться рядом с самыми отвратительными запахами, картинками и кинестетическими ощущениями, не испытывая чувства отвращения. Так можно убирать за тяжелым лежачим больным, наводить порядок там, где уже все давно сгнило, решать другие житейские задачи.

Отвращение – основа нравственности? • Александр Марков • Новости науки на «Элементах» • Нейробиология, Психология

Психологи и нейробиологи, изучающие природу эмоций, предполагают, что многие морально-нравственные установки человечества выросли из чувства отвращения, которое у человека, по сравнению с животными, необычайно развилось и усложнилось. Отвращение является основой многих предрассудков и мешает людям относиться друг к другу по-человечески.

Все мы хорошо знаем, что многие наши моральные оценки и суждения основаны больше на эмоциях, чем на рассудке. Сложнее ответить на вопрос, хорошо ли это, могут ли эмоции служить надежной основой благополучного существования и развития социума. Не только дилетанты, но и некоторые эксперты полагают, что эмоции, интуитивные побуждения и прочие природные позывы — вполне надежные критерии истинности в этических вопросах. Эта точка зрения основана на предположении, или, скорее, на интуитивной убежденности в том, что первая, непосредственная, не затуманенная всяческими умствованиями эмоциональная реакция и есть самая верная, потому что она идет «из глубины души» и несет в себе «глубинную мудрость». Голос сердца, одним словом. На это особенно напирают противники клонирования, стволовых клеток, искусственного осеменения и других технологий, «покушающихся на самое святое» и «вызывающих естественное отторжение».

Тем временем дотошные нейробиологи проникают всё глубже в пресловутые «глубины души», и то, что они там находят, не всегда похоже на мудрость, которую следует почитать превыше рассудка.

Несколько исследовательских коллективов в последние годы активно изучают природу отвращения — одной из базовых человеческих эмоций, которая, как выясняется, сильно влияет на общественную мораль и социальные отношения. Обзорная статья, опубликованная 14 июня в журнале Nature, знакомит читателей с их достижениями.

Нельзя сказать, чтобы отвращение было исключительно человеческим чувством: животным оно тоже свойственно, но в меньшей степени и в гораздо более простых формах. И обезьяна, и кошка, и новорожденный младенец, взяв в рот что-нибудь неприятное на вкус, могут выплюнуть это с характерной гримасой. Но от «невкусно» до «противно» — немалая дистанция. Только человек, вышедший из младенческого возраста, способен отказаться от пищи лишь на том основании, что она не там лежала или не к тому прикасалась. Пол Розин (Paul Rozin) из Пенсильванского университета, один из пионеров в данной области исследований, полагает, что с появлением разума первичная, унаследованная от животных предков эмоция резко расширилась, включив в себя, в частности, идею контакта, перенесения «скверны» путем прикосновения. Так, добровольцы, участвовавшие в экспериментах Розина, наотрез отказывались пить сок, к которому прикоснулся усиком простерилизованный таракан, или есть из безупречно чистого ночного горшка.

Из этой особенности первобытного мышления, очевидно, выросла так называемая контагиозная магия (см. Дж. Фрезер. «Золотая ветвь», глава 3). У животных и новорожденных детей ничего подобного не наблюдается.

Биологический, эволюционный смысл отвращения представляется более-менее понятным: это вполне адаптивное, способствующее выживанию стремление избежать контактов с заразой, не есть негодную и опасную пищу, а также сохранить собственную целостность, удерживая внутри то, что должно быть внутри (например, кровь), и снаружи то, что должно быть снаружи (например, фекалии).

Отвращение у людей отчетливо делится на «первичное» — это практически бессознательная психическая реакция на всякие мерзости — и «вторичное», или моральное, касающееся более абстрактных предметов, таких как идея клонирования. Связь между ними самая тесная. Во всех без исключения человеческих культурах принято распространять слова и понятия, обозначающие объекты первичного отвращения, на людей, нарушающих моральные и общественные нормы — например, на лживых политиков, продажных чиновников и т. п. Люди, заклейменные таким образом, могут даже восприниматься как источник некой мистической «заразы», вроде каких-нибудь тараканов. К примеру, предложение надеть на себя хорошо выстиранный свитер Гитлера не вызывает у большинства людей ни малейшего энтузиазма. По мнению Розина, это означает, что идея «заразности» в человеческом сознании распространяется и на моральные качества личности, иначе чем объяснить неприязнь к ни в чём не повинному свитеру.

Пол Блум, известный читателям «Элементов» как автор статьи о сопротивлении научному знанию, настроен более скептически: по его мнению, настоящее отвращение люди испытывают только к тем абстрактным идеям, которые непосредственно ассоциируются с объектами «первичного» отвращения, а во всех остальных случаях (например, когда говорят об «отвратительных политических технологиях»), это не более чем метафора.

Джонатан Хайдт (Jonathan Haidt) из Вирджинского университета полагает, что нашел доказательство единой физиологической природы «первичного» и морального отвращения: ему удалось экспериментально показать, что обе эмоции приводят к замедлению пульса, а при особенно острой реакции — еще и к чувству «комка в горле». По мнению Хайдта, это показывает, что моральное отвращение — никакая не метафора, а самое настоящее отвращение.

Бразильский нейробиолог Жоржи Молл (Jorge Moll) пришел к сходным выводам, наблюдая за активностью мозга испытуемых при помощи магнитно-резонансной томографии (МРТ). Оказалось, что при «первичном» и моральном отвращении возбуждаются одни и те же области мозга, а именно боковая и средняя лобноглазничная кора (lateral and medial orbitofrontal cortex) — эти области отвечают и за некоторые другие неприятные переживания, такие как сожаление об упущенных возможностях. Однако выявились и различия: моральное отвращение связано с более сильным возбуждением передней части лобноглазничной коры, которая считается более эволюционно молодой и, по-видимому, отвечает за обработку наиболее абстрактных эмоциональных ассоциаций.

Независимо от того, являются ли «первичное» и моральное отвращение одним и тем же или разными чувствами, «первичное» отвращение само по себе может оказывать вполне реальное влияние на наши моральные суждения и оценки и, как следствие, на наше отношение к людям и социальное поведение. Психологи из Принстонского университета при помощи МРТ показали, что возбуждение отделов мозга, отвечающих за страх и отвращение, снижает активность тех отделов, которые отвечают за жалость, сочувствие и вообще за восприятие других людей как людей (в отличие от неодушевленных объектов). Иными словами, вид противного, грязного бомжа автоматически вызывает чувство отвращения, которое не дает нам помыслить об этом человеке как о личности, заставляя воспринимать его как «кучу мусора».

Розин, Хайдт и некоторые их коллеги предполагают, что отвращение может играть существенную — и в основном негативную — роль в жизни человеческих коллективов. Если изначально отвращение выполняло в основном функции гигиенического характера, то в ходе дальнейшей эволюции это чувство, похоже, было «рекрутировано» для выполнения совсем иных, чисто социальных задач. Объект, вызывающий отвращение, должен быть отброшен, изолирован или уничтожен, от него необходимо дистанцироваться. Это делает отвращение идеальным «сырым материалом» для развития механизмов поддержания целостности группы, что могло быть крайне важно для первобытных людей. Предполагают, что небольшие коллективы наших предков жестоко конкурировали друг с другом. Сплоченность группы повышала ее шансы на выживание, а противостояние внешним врагам — наилучший способ добиться максимальной сплоченности (см.: Межгрупповая конкуренция способствует внутригрупповой кооперации, «Элементы», 28.05.2007).

Возможно, еще на заре человеческой истории наши предки научились испытывать отвращение к разного рода чужакам, «не нашим», «не таким, как мы». Марк Хаузер (Marc Hauser), психолог из Гарвардского университета, работающий также и с обезьянами, отмечает, что непростые отношения между группами бывают не только у человека, но и у других социальных животных, которые тоже прекрасно умеют отличать своих от чужих. Но люди почему-то особенно сильно зациклены на своих межгрупповых различиях и придают им, по сравнению с животными, непомерно большое значение. Для подчеркивания межгрупповых различий сплошь и рядом привлекаются морально-нравственные оценки, в том числе основанные на чувстве отвращения (к примеру, русское слово «поганый» исходно значило всего-навсего «иноверец, язычник»). По словам Хайдта, если первичное отвращение помогало выжить индивидууму, то моральное отвращение помогало выжить коллективу, сохранить целостность социума — «и именно здесь отвращение проявляет себя с самой отвратительной стороны».

Нечистоплотные политики во все времена активно использовали отвращение как инструмент сплочения и подчинения коллективов, натравливания одних групп на другие. Нацистская пропаганда называла евреев «крысами» и «тараканами». Те же эпитеты применяли к своим противникам враждующие партии во время недавней резни в Руанде. Если люди начинают испытывать отвращение к чужакам, они уже не могут воспринимать их как людей, чувствовать жалость или сострадание.

По мнению Молла и других экспертов, отвращение и по сей день служит источником предвзятости и агрессии. Нужно десять раз подумать, прежде чем принимать решения на основе подобных эмоций, идущих «из глубины души». История это подтверждает. Были времена, когда омерзительными, нечистыми считались, к примеру, женщины (особенно во время менструации), психически неполноценные люди или межрасовый секс. Сегодня мало кто в цивилизованных странах будет защищать подобные взгляды, и многие действительно — на физическом уровне — перестали испытывать отвращение ко всему перечисленному. Если в прошлом отвращение не было хорошим моральным индикатором, то с чего бы ему стать таковым сегодня? Во многих случаях то, что кажется нам отвратительным, действительно плохо и вредно, но это не значит, что разумные люди должны строить свои отношения на дремучих слепых инстинктах.

В статье рассказывается также о еще не опубликованных результатах, полученных Блумом и его коллегами. Известно, что люди очень сильно различаются по степени выраженности эмоции первичного отвращения: одни чуть в обморок не падают при виде таракана или неспущенной воды в унитазе, а другим хоть бы что. Оказалось, что существует значимая корреляция между этим показателем и политическими убеждениями. Люди, склонные испытывать сильное отвращение к «первичным» стимулам, чаще придерживаются консервативных взглядов и являются убежденными противниками клонирования, генно-модифицированных продуктов, гомосексуализма, мини-юбок, искусственного осеменения и прочих безобразий. Люди с пониженной брезгливостью, напротив, обычно имеют либеральные взгляды и просто не могут понять, отчего всё вышеперечисленное может кому-то казаться отвратительным.

Исследования в данной области только начинаются, так что речь идет лишь о самых первых, предварительных результатах, многие из которых могут в дальнейшем и не подтвердиться. «Тем не менее, — заключает Дэн Джонс — трудно не прийти к выводу, что если мы будем меньше думать брюхом (guts), а больше — головой и сердцем, то сможем раздвинуть границы своей моральной вселенной». Под «сердцем» здесь, надо полагать, подразумеваются те отделы префронтальной коры, которые отвечают за человечное отношение к другим людям, сочувствие и сопереживание.

Источник: Dan Jones. Moral psychology: The depths of disgust // Nature. 2007. V. 447. P. 768–771.

См. также:
1) Человек не был сотворен по образу Божию, «Элементы», 18.06.2007.
2) Выявлен отдел мозга, отвечающий за эмоциональную составляющую морально-этических оценок, «Элементы», 28.03.2007.

Александр Марков

Ненависть вырастает из отвращения

Это очень важный момент: при ненависти человек стремится уничтожить то, что ненависть вызывает, потому что сосуществование в одном пространстве с объектом отвращения невозможно, но и устраниться тоже невозможно, поэтому остается только одно — уничтожить. Для этого чувства характерна постановка вопроса: «Или я, или он/она/оно», никаких промежуточных вариантов в ненависти быть не может — являясь чрезвычайно сильным переживанием, она сжигает все полутона. Отвращение иначе ставит вопрос: «Делайте что хотите, но на глаза мне не попадайтесь и ко мне не лезьте!»

Например, человек считает геев отвратительными. Если он одновременно боится, что эти «ужасные существа» могут угрожать его миру и спасения от них нет, то из этой смеси рождается злость, вырастающая в ненависть, требующую выхода. Ненависть к родителям чаще рождается из отвращения и обиды.

Как породить ненависть там, где ее вроде раньше не наблюдалось (и нет объективной угрозы)? Рецепт понятен: надели каких-то людей (или группу людей) отвратительными моральными чертами (евреи пьют кровь христианских младенцев; все мусульмане — террористы; русские варвары только и могут, что бухать и насиловать…) и добавь страха/припомни обиды: «Они идут к тебе, они заставят тебя жить по-своему!» или: «Помнишь, как они тебя унижали?!»

Собственно говоря, националистический культ исторических обид, очень популярный в мире, особенно на постсоветском пространстве (Прибалтика, Грузия, Украина, Россия…), — самая питательная среда для формирования ненависти, нужно только добавить отвращения к облику соседей (а уж если соседи реально подают для этого поводы — так вообще сказка…). Очень важно подавить эмпатию, потому что способность увидеть хорошее в отвратительном человеке сильно мешает ненависти.

Чем более ограниченное и узкое мировоззрение у человека/общности людей, тем больше у него поводов для ненависти. А дальше ненависть еще больше сужает картину мира, приковывая внимание только к тому, что вызывает отвращение, — и так одно вызывает другое. Для того чтобы уничтожить ненавистное, нужно вступить в контакт с отвратительным. И, таким образом, отравиться.

Есть ли польза в ненависти?

Полезная функция ненависти — высвобождение энергии для уничтожения смертельной угрозы, от которой отгородиться нельзя. Проблема начинается с того момента, как смертельные угрозы начинают плодиться там, где их нет. Одержимый собственными страхами и слабостями человек наиболее подвержен ненависти, но, в силу слабости, не будет сам реализовывать свою ненависть, а присоединится к тому, кто все-таки осмелится. Тогда ненависть сопровождается злорадством в стиле «А у соседа корова сдохла» или «Так им и надо, заслужили!». А толерантность становится ругательным словом: какая может быть толерантность в мире, где одни чудовища, а ты — слабая дрожащая тварь?

Что такое отвращение? Причины возникновения отвращения и его функции / EDPRO

«Фу, какая гадость!» Вы, конечно, знаете, какое состояние человек часто выражает именно такими словами. Отвращение — эмоция, которую психология относит к отрицательным, но дающим положительный эффект. Разберемся, почему.

Что такое отвращение

Психология выделяет 7 базовых эмоций. И отвращение — одна из них. Психология относит отвращение к факторам, которые во все времена помогают человеку:

выжить;
сохранить здоровье;
приспособиться к внешним условиям.

Отвращение. Определение в психологии

Отвращение — это неприязнь, неприятие, отторжение некоторого объекта. В психологии известны случаи, когда одна мысль об объекте отвращения способна вызвать у человека тошноту, как высшую форму проявления этой эмоции. Отвращение — эмоция, которую психология связывает с физиологией человека.

Психология отвращения — это в первую очередь реакции на некачественную пищу. Здесь играют роль вкус, запах, прикосновение, вид.

Но отвращение человек испытывает не только к еде. В природе существует множество объектов, которые могут дурно пахнуть, к которым противно прикасаться или они отвратительно выглядят. Группа самых мощных триггеров отвращения — продукты человеческой жизнедеятельности: кровь, слизь, моча, кал, рвота.

Кроме этого вызывать отвращение могут образы, звуки, а также действия и поведение людей.

Причины возникновения отвращения

Психология видит причины возникновения отвращения в том, что возле человека появляется что-то или кто-то, нарушающий его мировосприятие, его жизненно важные критерии. И это вызывает отторжение объекта и желание держаться от него подальше.

В некоторой степени отвращение напоминает другую базовую эмоцию — гнев. Гнев возникает как ответ на нарушение картины мира человека, посягательства на его жизненные ценности. Но в этом случае человек готов бороться, сопротивляться и отстаивать свои убеждения, а в случае отвращения он просто хочет уйти от взаимодействия.

Еще одно сходство — ситуации, вызывающие у человека как гнев, так и отвращение, связаны с его индивидуальными особенностями.

Функции эмоции отвращения

Определение отвращения в психологии позволяет выделить его основные функции:

1. Защитная

Неприятный вкус и запах позволяют не есть испорченное или отравленное.

2. Сигнальная

Все неприятности в виде вкуса, запаха, вида и пр. сообщают о том, что от этого объекта следует держаться на безопасном расстоянии.

3. Социальная

Устанавливает границы допустимого, изолирует человека от того, что он считает неприемлемым в поведении других людей.

Как выглядит эмоция отвращения

Отвращение можно распознать по характерному выражению лица. Попробуйте сказать: «Фууу!», и сразу поймете, о чем идет речь. Проявление отвращения имеет интернациональный характер — его похожим образом выражают представители любых национальностей и культур.

Еще одна характерная особенность эмоции отвращения — замедление сердцебиения, а также снижение артериального давления.

Демо-уроки по программе «Коучинг»

Психология: отвращение к человеку

Отвращение к человеку психология объясняет следующими причинами:

Неприятен вид, запах, звук голоса, положение, которое он занимает.
Неприятны ценности, убеждения, жизненная позиция.
Неприятно поведение.

Психология отвращения в отношениях людей позволяет извлекать из него вторичную выгоду:

ощущение превосходства — отвращение к кому-то позволяет чувствовать себя на голову выше;
способ сделать неприятно — открыто демонстрируемое отвращение задевает самолюбие и снижает самооценку;
способ отказаться выполнять «грязную» работу.

Психология: отвращение к мужчинам

Отвращение к мужчинам психология объясняет как причинами, по которым вообще может возникать отвращение к человеку, так и особыми женскими:

Психология: отвращение к себе

Еще один вид отвращения — отвращение к себе. Причины, по которым человек испытывает отвращение к себе, психология чаще всего находит в его детстве:

недостаток родительского внимания;
отказ родителей от ребенка;
чувство вины и стыда, которое может возникнуть, если ребенка держали в чрезмерной строгости.

Отвращение к себе по определению психологии снижает самооценку, вызывает неуверенность. Подобное состояние быстро прогрессирует, если не уделять ему внимания. Во многих случаях требуется обратиться за помощью к специалистам.

Отвращение, являясь отрицательной эмоцией, тем не менее помогает человеку избежать многих неприятностей. Узнать больше о проявлении эмоций можно в разделе «Коучинг».

Почему я испытываю отвращение к другим людям?

Здравствуйте, Лена!

Чувство отвращения, так же как боль или гнев защищает человека от разрушения. Часто чувство отвращения возникает как следствие перенесенной в детстве травмы насильственного кормления. Если ребенка насильно заставляют есть, отвратительную для него пищу или когда он не голоден — это вызывает волну негативных чувств: отвращения, гнев, обиду. Насильственное кормление воспринимается ребенком как угроза жизни. Хотя в идеале пища является источником жизни. Есть — значит жить. После перенесенной травмы чувства могут быть забыты, вытеснены в бессознательное. А в ситуации, когда что-то напоминает о травме, снова всплывают на поверхность.

Возможно, Вам будут интересны эти статьи: Как вернуть радость жизни, или Избавляемся от последствий насильственного кормления — www.yburlan.ru/biblioteka/kak-vernut-radost-zhizni-ili-izbavljaemsja-ot-posledstvij-nasilstvennogo-kormlenija
За маму, за папу, за бабушку… Или отношение к пище есть отношение к жизни — www.yburlan.ru/biblioteka/za-mamu-za-papu-za-babushku-ili-otnoshenie-k-pishhe-est-otnoshenie-k-zhizni

Неприязнь к людям — естественна для раннего человека, но сильно отравляет жизнь человека современного. Не дает радоваться и строить счастливые отношения с людьми. Когда в жизни больше позитива, чем негатива, то и такие чувства, как отвращение, ненависть, неприязнь, раздражение, злость уходят. Внушить себе благостные чувства и мысли нельзя. Но, они могут возникать спонтанно, когда человек осознает причины своих состояний.

О неприязни можно почитать здесь: Животная неприязнь — вчера, сегодня, завтра — www.yburlan.ru/biblioteka/zhivotnaya-nepriyazn-vchera-segodnya-zavtra
Меня разрушают грубость и хамство. Как с этим жить — www.yburlan.ru/biblioteka/menja-razrushajut-grubost-i-hamstvo-kak-s-jetim-zhit

Избавиться от чувства отвращения помогает тренинг Системно-векторная психология». На тренинге происходит психоаналитическая работа, благодаря которой полученный травмирующий психику опыт детства, навязанные в процессе воспитания якоря и установки осознаются и прекращают свое влияние. Понимание своей внутренней природы и свойств других людей, стирает неприязнь, меняет негативные чувства, возникающие при общении, на позитивные.

26 декабря стартует новая группа тренинга первого уровня. Есть возможность присоединиться и проработать свои внутренние состояния! www.yburlan.ru/nashi-treningi/trening-pervogo-urovnya

Будем рады видеть Вас на тренинге!

Отвращение: естественная эмоциональная реакция на насилие

Отвращение — это эмоция, о которой я никогда особо не задумывался. Просто со мной что-то случалось, если меня что-то «выматывало». Но после нескольких лет практики психотерапии отвращение стало важной эмоцией для исцеления травм от физического, словесного и сексуального насилия.

Например, Кайл, мужчина лет сорока, нуждался в помощи с подавленным настроением и хроническим беспокойством. Он сказал мне недвусмысленно, что его мать была холодной, безразличной женщиной, которая постоянно лгала, манипулировала и пугала его.Его понимание того, как поведение матери повлияло на него, было впечатляющим — один из положительных результатов, достигнутых за годы психоанализа. Однако он никогда не считал себя пережившим травму привязанности. Несмотря на то, что другие думали, что он из «хорошей семьи», я считал Кайла жертвой эмоционально оскорбительных отношений. И я дал ему понять, что он может вылечить.

Тяжелые переживания / травмы поднимают нас вверх по Треугольнику изменений. Повторное познание наших основных эмоций возвращает нас в более спокойное состояние.

Источник: Хилари Джейкобс Хендель

Во время нашего первого сеанса я рассказал Кайлу о взаимосвязи между основными эмоциями и симптомами травмы, такими как тревога и депрессия. Не по своей вине, он как мог справился со своими детскими эмоциями, похоронив их, что происходит бессознательно. Я показал ему, используя треугольник изменений, как хроническая тревога и депрессия облегчаются и даже исцеляются, соприкасаясь с ранее скрытыми эмоциями, возникшими в результате жестокого обращения в прошлом.

Перед началом нашей работы я научил его заземляться и дышать. Заземление и дыхание снижают беспокойство, позволяя более глубоким эмоциям безопасно выходить на поверхность и двигаться по телу к своей естественной конечной точке.

Во время одного памятного занятия Кайл поделился тем, как мать унизила бы его, если бы он не получил пятерку в школе. «Ты большой болван?» — говорила она, насмехаясь (оскорбляя) его, пока он не заплакал.

Я спросил его: «Кайл, когда ты сидишь здесь со мной, делясь этим воспоминанием, какие эмоции ты замечаешь под шеей?»

«Она была такой злой», — сказал он.»Больной! Я бы никогда не подумал так разговаривать с сыном », — сказал он с выражением неоспоримого отвращения на лице.

Терапевты AEDP хорошо обучены распознавать невербальные коммуникации, такие как выражения лица и позы тела. Телу очень трудно скрыть то, что он действительно чувствует. Увидев выражение отвращения на его лице, я спросил, какие эмоции он испытывал. Эмоциональное здоровье укрепляется, когда мы замечаем и пытаемся назвать эмоции, которые мы сейчас испытываем.

«Кайл, можем ли мы замедлиться до черепашьего темпа и заметить, как сейчас нарастают эмоции? Что вам известно? »

Он вопросительно посмотрел на меня, и это было моим сигналом, чтобы помочь.

«Просмотрите свое тело с головы до пят и посмотрите, какие эмоции вы способны распознать». Чтобы помочь ему подобрать правильное слово, я указал на плакат с треугольником изменений, который висит в моем офисе.

«Я считаю, что это отвращение. Она действительно вызывает у меня отвращение, — сказал он с презрением на лице.

«Какие ощущения в вашем теле говорят вам, что вы испытываете отвращение?» У основных эмоций есть физические ощущения, которые служат нам сигналом и подготавливают наши тела к действиям, которые природа предусмотрела адаптивными.У основных эмоций также есть импульсы, такие как нападение или плач. Мы получаем большую выгоду, когда можем терпеть физические ощущения и импульсы, которые вызывают эмоции.

«Как будто меня тошнит».

«Оставайся с этим. О чем вам говорит чувство отвращения? »

«Это как густая черная слизь. И я вижу ее. Моя мать!» он сказал. «Отойди от меня!» Он кричал, овладевая прошлым воспоминанием.

Отвращение — это основная эмоция выживания, которая заставляет нас хотеть изгнать что-то токсичное для нас.Мозг Кайла посчитал его мать ядовитой и связал это чувство как с образом черной слизи, так и с эмоцией отвращения.

«Оставайтесь с чувством отвращения. Не уходи от этого и не бойся. Это просто чувство, с которым теперь можно справиться. Давай освободим для него место «.

Кайл глубоко сосредоточился на внутреннем дыхании, как мы практиковали вместе. Его дыхание было слышным, а его внутреннее сосредоточение было напряженным. Примерно через пять вдохов его лицо смягчилось, показывая, что волна отвращения подходит к концу.

«Что вы сейчас переживаете?» Я спросил.

«Так лучше. Я чувствую себя спокойнее. Думаю, мне нужно было выпустить это ».

«Вау! Ты все сделал отлично.» Я был счастлив за Кайла и испытывал чувство гордости за него.

«Но теперь мне немного грустно».

«Сможете ли вы остаться с грустью, чтобы узнать, что она вам говорит?»

Слеза скатилась по щеке Кайла. «Очень грустно, что я родился от такой поврежденной матери».

Мы вместе кивнули в знак согласия.

После этого сеанса мы обработали другие основные эмоции, происходящие из его детства, включая гнев, страх и печаль. Депрессия Кайла продолжала нарастать, и его тревога сменилась большей уверенностью и состраданием к себе, своей жене и детям. Преодоление отвращения сыграло решающую роль в том, чтобы помочь ему более четко определить себя как хорошего человека, с которым плохо обращались не по его вине.

Вот несколько общих вещей, которые нужно знать о отвращении:

Это основная эмоция, означающая, что она говорит нам что-то важное о том, как окружающая среда влияет на нас.Нам очень полезно, когда мы учимся прислушиваться к основным эмоциям, а не избегать их, как нас учат делать в нашем обществе.
Это одна из первых эмоций, которые возникли, вероятно, для облегчения выживания за счет немедленного изгнания чего-то, от чего мы можем заболеть, например ядовитой ягоды или гниющего мяса.
Отвращение часто возникает в ответ на ядовитых или токсичных людей, которым предали глубокое доверие и любовь.
Мы, естественно, испытываем отвращение к тому, кто нас оскорбляет.
Подтверждение отвращения может уменьшить тревогу и стыд от травмы.
Мы можем ощущать отвращение физически как отвращение, тошноту или как побуждение получить что-то от вас, как обидчик, который был усвоен.
Отвращение имеет импульсы, которые можно осознать.
Когда отвращение преодолевается, нервная система возвращается к более спокойному и регулируемому состоянию.

Хотите поэкспериментировать с отвращением?

Представьте, что вы чувствуете запах чего-то отвратительного для вас.Обратите внимание на чувство отвращения в своем теле, каким бы тонким оно ни было. Постарайтесь описать три физических ощущения отвращения, которые вы замечаете, сколь бы тонкими они ни были. Если хотите, выберите из списка ниже тот, который наиболее точно описывает испытываемые вами ощущения отвращения.

1. _____________________

2. _____________________

3. _____________________

Queasy
Яма в желудке
рвота
Кислотное горло
Напряженная
Плотно
Тошнота
Головокружение
Отверстие внутри
Вне центра
Кислотный желудок
Сырье
Джиттери
число
Боль в животе
Желейный живот

Наконец, чтобы у вас не осталось неприятного чувства отвращения, представьте, что вы чувствуете запах чего-то чудесного, например, свежеиспеченного печенья или вашего любимого цветка.Обратите внимание на изменения внутри вашего тела.

Поздравляем! Вы просто работали со своими эмоциями. A + просто за попытку!

Плохие люди отвратительны, плохие поступки раздражают — Ассоциация психологической науки — APS

Согласно новому исследованию, опубликованному в Psychological Science , журнале Ассоциации психологических наук, характер человека в большей степени, чем его действия, определяет, считаем ли мы аморальные действия «отвратительными».

«Мы хотели знать, почему нравственные нарушения могут быть отвратительными, даже если они не связаны с теми вещами, которые обычно вызывают у нас отвращение, например, продукты для тела, насекомые и гниющая пища», — говорит психолог и соавтор исследования Хана Чепмен. Бруклинский колледж, Городской университет Нью-Йорка. «Мы обнаружили, что причиной морального отвращения, по-видимому, является характер преступника — кто они такие, а не то, что они делают».

Чем хуже чей-то характер, говорит Чепмен, тем люди обычно находят его более отвратительным.

Исследование было вызвано разными выводами относительно того, как наши суждения о моральных нарушениях вызывают определенные эмоциональные реакции: гнев и отвращение.

Гнев и отвращение часто ощущаются вместе, когда мы думаем о чужом проступке, но преобладающие эмоции могут влиять на наши действия. Предыдущая работа первого автора Роджера Гинера-Соролья из Кентского университета показала, что нарушение табу может вызвать отвращение, а нарушение прав людей, как правило, вызывает гнев.Но работы Чепмена и других показали, что люди иногда сообщают о отвращении больше, чем о гневе, в ответ на действия, нарушающие права человека.

Гинер-Соролья и Чепмен решили сотрудничать и проверить идею о том, что сосредоточение внимания на плохом характере человека может быть тем, что заставляет нас испытывать отвращение в ответ на вред и другие нарушения прав.

В онлайн-исследовании 87 взрослых американцев прочитали и оценили два сценария. В одном из сценариев мужчина узнает, что его давняя девушка изменила ему, и он ее бьет.По другому сценарию мужчина узнает, что его давняя девушка изменила ему, и он бьет кошку своей подруги.

Участники оценили характер поступка, оценили, какое действие было более аморальным, какое действие должно быть наказано более сурово, а какое действие заслуживает большей вины. Они также оценили характер этих двух мужчин, отвечая на вопросы, определяя, какой мужчина более склонен к садизму, а какой — сочувствующий.

Используя как фотографии выражений лиц, так и словесные описания, участники оценили свое относительное отвращение и гнев.

Что касается самого акта, люди склонны считать акт избиения кошки менее моральным, чем избиение подруги. Но они были склонны оценивать моральные качества человека, который бил кошку, хуже, чем человека, который бил свою девушку.

И рейтинги эмоций показали, что такие отрицательные оценки персонажей были связаны с большим отвращением, но не с большим гневом.

В двух дополнительных исследованиях участники прочитали серию различных моральных сценариев, которые варьировались в зависимости от того, хотел ли главный герой кого-то обидеть (признак плохого характера, независимо от результата) и был ли кто-то на самом деле ранен.В соответствии с первым исследованием, когда главный герой хотел кого-то обидеть, участники сообщали, что чувствовали отвращение больше, чем гнев, даже когда на самом деле не было причинено никакого вреда. А когда персонаж непреднамеренно причинил вред, участники сообщали больше гнева, чем отвращения.

В целом, результаты показывают, что мы склонны испытывать большее отвращение, когда считаем кого-то «плохим человеком», но мы склонны испытывать больше гнева, когда оцениваем чьи-то «плохие действия».

Несмотря на эти общие тенденции в данных, исследователи отмечают, что результаты были сложными и требуют дальнейшего изучения.

В конечном счете, исследование «может помочь нам понять, почему мы испытываем эти эмоции», — говорит Гинер-Соролья. И это показывает, «что два ученых с противоположными идеями могут собраться вместе и найти способ разрешить их».

Гипотезы, метод и план анализа для Исследования 1 были предварительно зарегистрированы в Open Science Framework и доступны по адресу https://osf.io/ynvhz/. Все материалы стали общедоступными через Open Science Framework и доступны по адресу https://osf.io/ynvhz/ (Исследование 1) и https: // osf.io / x7bfj / (Исследования 2 и 3). Полное раскрытие открытых практик для этой статьи можно найти по адресу http://pss.sagepub.com/content/by/supplemental-data. Эта статья получила значок «Открытые материалы». Более подробную информацию о значках Open Practices можно найти на https://osf.io/tvyxz/wiki/1.%20View%20the%20Badges/ и http://pss.sagepub.com/content/25/1/3. .полный.

Отвращение — это способ передать моральную, а не личную мотивацию — ScienceDaily

Новое исследование, проведенное психологами из Кентского университета, впервые показало, что решение выразить отвращение или гнев зависит от мотивов, которые человек ищет общаться.

Предыдущие исследования показали, что эмоция отвращения изначально возникла для защиты людей от инфекционных заболеваний; люди обычно не едят гнилое мясо и кишат личинками, потому что им противна такая перспектива.

Но отвращение также ассоциируется с безнравственностью, и исследователи из факультета психологии Университета решили установить, почему это должно происходить, учитывая его разрозненные истоки в предотвращении болезней.

Один из известных ответов заключался в том, что люди испытывают отвращение к аморальным действиям, которые приводят к чувству заражения или нечистоты, но эту точку зрения трудно согласовать с наблюдением, что люди также говорят, что им противны такие действия, как воровство, запугивание или обман.

Исследователи из Кента, Том Купфер и профессор Роджер Гинер-Соролья, установили, что роль отвращения в нравственности объясняется не только тем, что люди чувствуют, когда они выражают отвращение в ответ на аморальное поведение, но и тем, что они стремятся выразить.

В двух экспериментах участников просили рассмотреть различные сценарии, в которых человек выражал гнев или отвращение. Затем их спросили, что, по их мнению, мотивировало человека, выражающего каждую эмоцию.

Результаты показали, что человек, который выражает отвращение, считается более мотивированным беспристрастными, моральными проблемами, в то время как человек, который выражает гнев по поводу того же безнравственного поступка, с большей вероятностью будет мотивирован личными интересами.

Таким образом, выражение отвращения сигнализирует наблюдателю иную информацию, чем выражение гнева. Возможно, тогда люди выражают отвращение, а не гнев, когда хотят показать, что ими движут моральные соображения.

Два дальнейших эксперимента подтвердили это: сами участники с большей вероятностью выбирали выражение отвращения, когда их цель состояла в том, чтобы показать, что их осуждение действия было морально мотивированным, в то время как они предпочитали выражать гнев, когда они пытались протестовать, что это действие нанесло им вред. интересы.

Результаты показывают, что отвращение — это не просто выражение внутреннего чувства, такого как тошнота или загрязнение, но сигнал, рекламирующий моральную позицию.

История Источник:

Материалы предоставлены Кентским университетом . Примечание. Содержимое можно редактировать по стилю и длине.

Ew, брутто! Почему люди запрограммированы на отвращение.

В конце 1860-х годов Чарльз Дарвин предположил, что отброс может иметь эволюционную цель.Он писал, что отвращение было врожденным и непроизвольным, и оно развилось, чтобы помешать нашим предкам есть испорченную пищу, которая могла их убить. Дарвин предположил, что первые люди, наиболее склонные к отвращению, выжили, чтобы передать свои гены, в то время как более смелые в плане питания вымерли.

Однако многие годы спустя ученые не обращали особого внимания на отвращение. Лишь в начале 1990-х, десятилетие, когда игровые шоу жадно обижали участников, это отвращение привлекло больше внимания в психологических и поведенческих исследованиях.С тех пор ученые определили различные типы отвращения и исследовали, как они влияют на то, как мы ведем себя.

Исследование показывает, что Дарвин был в основном прав: отвращение — главный аспект поведенческой иммунной системы, совокупность действий, на которые влияют некоторые из самых примитивных инстинктов, которые поддерживают наши тела в отличном состоянии.

«С точки зрения сохранения здоровья отвращение связано с меньшим количеством инфекций, поэтому это полезная эмоция в контексте болезни», — говорит Джошуа Акерман, доцент психологии в Мичиганском университете.Например, в январе исследователи сообщили, что люди, более склонные к отвращению, действительно почувствовали себя лучше во время пандемии COVID-19, вероятно, потому, что они склонны к более гигиеничным действиям, таким как мытье рук.

Однако отвращение гораздо сложнее, чем даже представлял Дарвин. Исследования также показывают, что то, что мы считаем отвратительным, проистекает из мешанины врожденных реакций и разнообразия жизненного опыта, зависящего от нашей культуры и окружающей среды. А для некоторых людей отвращение может зайти слишком далеко, не позволяя нам делать грубые вещи, которые на самом деле поддерживают наше здоровье, например, есть ферментированные продукты, богатые пробиотиками.

«Это может быть обоюдоострый меч, потому что он также связан с отвращением к незнакомым вещам, таким как еда, некоторые из которых могут действительно улучшить наше здоровье и работу иммунной системы», — говорит Акерман.

Вот что говорят последние научные данные о защитном эффекте отвращения, почему некоторых людей — особенно детей — тянет к грубым вещам, и о том, как люди используют эту психологическую реакцию, чтобы соответствовать различным культурным нормам и получить некоторые интригующие преимущества для здоровья.

Корни отвращения

На эквадорской окраине тропических лесов Амазонки в 2005 году группа антропологов отправилась на встречу с шуаром, местным племенем, когда-то известным тем, что создавало сморщенные головы из убитых врагов.Сейчас они отрекаются от этой практики, и многие сообщества приветствуют торговлю, туризм и ученых со всего мира, надеясь извлечь уроки из их образа жизни. Одним из таких посетителей была Тара Сепон-Робинс, специалист по паразитам из Университета Колорадо, Колорадо-Спрингс.

Спустя почти полтора века после того, как Дарвин сформулировал свое предложение об отвращении, Сепон-Робинс решил изучить, как культура, окружающая среда и эмоции влияют на то, как люди защищают свое тело от болезней. До этого большинство подобных исследований было сосредоточено на индустриальных культурах.Но чтобы лучше понять эволюционную цель отвращения, исследователи должны были изучить его в среде с высоким содержанием патогенов, которая больше напоминает то, как жили наши предки.

Переживание страха и беспокойства может быть неприятным, но оба являются важными эмоциями, которые движут эволюцией человека. Наш мозг реагирует на угрозы, подготавливая наши тела к тому, что может быть впереди, так, как мы узнали, как это делать тысячи лет назад. Но какова наука, стоящая за этой неотъемлемой реакцией, и есть ли последствия?

Спрятавшись в туманных тенях Анд, некоторые из добровольцев Шуара жили в традиционных хижинах с земляным полом, а другие жили в домах с бетонными полами и металлическими крышами.Многие из них участвовали в натуральной деятельности, такой как охота, рыбалка, садоводство и добыча пищи, что привело их к контакту с возможными патогенами, включая круглых червей и власоглавов, которые размножаются в почве, загрязненной экскрементами. Компания Cepon-Robins опросила 75 участников о том, что им противно.

«Их больше всего раздражали такие вещи, как непосредственное попадание в фекалии и питье чича, напитка, который готовят путем жевания юки и ее выплевывания», — говорит Сепон-Робинс. Чича — это традиционный ферментированный напиток, который является одним из основных источников воды в более деревенских общинах шуаров.Отвращение респондентам вызывала не сама Чича, а то, кто ее сделал. «Им было противно пить чичу из тех, кто болен или у кого гнилые зубы», — говорит она.

Затем исследователи собрали образцы крови и фекалий участников и сравнили их здоровье с уровнем отвращения. Как сообщили в феврале этого года ученые в журнале Proceedings of the National Academy of Sciences , люди, получившие наибольшее количество баллов по чувствительности от отвращения, имели наименьшее количество вирусных и бактериальных инфекций.

В исследованных сообществах респонденты не могли избежать вещей, которые некоторые люди в индустриальных культурах могут найти отвратительными, например грязь, и их отвращение не защищало их от более крупных паразитов. Тем не менее, отвращение помогло им свести к минимуму контакт с телесными выделениями, которые могли переносить микробные заболевания, заставив Сепон-Робинс поверить в то, что отвращение развилось, чтобы защитить наших предков от болезней, как и предполагал Дарвин.

Если это правда, почему у многих детей такой энтузиазм по поводу слизи и грязи?

Почему мы любим быть грубыми?

В несколько парадоксальном повороте теории Дарвина дети могут любить грубость, потому что это дает им эволюционное преимущество.

Мы уже знаем, что не все микробы вредны для нас. От кишечной флоры до микробов на коже, микробы работают с нашей иммунной системой, чтобы поддерживать равновесие в нашем организме, защищать нас от патогенов и многого другого. Наука также говорит нам, что погружение в небольшую грязь, особенно когда дети приближаются к земле или контактируют с животными, помогает им укрепить иммунную систему, которая может легче бороться с болезнями.

«Речь идет не столько о том, чтобы испачкаться, сколько о том, чтобы дать им возможность взаимодействовать с окружающим миром», — говорит Джек Гилберт, профессор педиатрии Калифорнийского университета в Сан-Диего.Гилберт не бегает за детьми с дезинфицирующими салфетками. Он позволяет им испытать букет микробов природы, потому что знает, что от этого зависит их будущая иммунная система.

«У детей, которые физически взаимодействуют с собакой в возрасте до одного года или около того, вероятность развития астмы снижается на 13 процентов», — говорит он. «Дети, которые растут на ферме, общаясь с большим количеством сельскохозяйственных животных, получают 50% скидку. Это воздействие на самом деле очень важно для остановки хронических аллергических заболеваний.”

Детство — это фактически тренировочный лагерь для иммунной системы — по крайней мере, до определенного возраста. Одно исследование, проведенное в 2014 году, показывает, что у большинства детей чувствительность к отвращению начинает проявляться примерно с до . Это примерно в то время, когда дети с большей вероятностью будут подвергаться более опасным формам микробной жизни, таким как респираторно-синцитиальный вирус и лямблии, микроскопические паразиты, вызывающие диарею.

«Это возраст, в котором их отлучили от груди, и поэтому они начинают находить пищу для себя и класть много вещей в рот, но их иммунная система еще не полностью развита», — говорит автор исследования. Джошуа Роттман, доцент психологии Колледжа Франклина и Маршалла в Ланкастере, штат Пенсильвания.«Многие действительно маленькие дети умирают каждый год из-за болезнетворных микроорганизмов и паразитов. Отчасти это может быть потому, что они не испытывают отвращения ».

Некоторых взрослых также привлекают грубые вещи. Мы благоразумно изучаем содержимое наших тканей, смотрим кровавые фильмы, наслаждаемся слизистой пищей, и мы подняли доктора Прыща Поппера на вершину славы. Что с нами не так?

Ряд патогенных вещей отвратителен во всем, например, кал, рвота, открытые раны, гной — извините, это своего рода грубый разговор.

ByLaith Al-Shawaf University of Colorado, Colorado Springs

Жюри пока еще не принято. Но у исследователей есть несколько идей. Некоторые эксперты, в том числе Роттман, приписывают наше рвение к факторам риска « доброкачественный мазохизм », при котором наш мозг находит удовольствие в негативных вещах. Другие предполагают, что именно наша подсознательная склонность к решению проблем делает грубые вещи настолько убедительными.

«Это связано с ценностью изучения угрозы, чтобы вы могли лучше защитить себя в будущем, или нейтрализации угрозы сейчас», — говорит Лейт Аль-Шаваф, доцент кафедры психологии Университета Колорадо, штат Колорадо. Пружины.«Итак, если у вашего ребенка открытая рана и из нее вытекает гной, вам нужно узнать об этом больше, позаботиться о своем ребенке и помочь ему».

Оба эти утверждения могут быть правдой. Существует также третья гипотеза: грязь по-прежнему может быть полезна для иммунной системы взрослых, — говорит Гилберт. «Я думаю об иммунной системе как о садовнике», — говорит он. «Он нужен для того, чтобы поддерживать сад микробов, с которыми мы контактируем каждый день, чтобы не допустить хороших и плохих. Хорошие оказывают огромное влияние на наше здоровье.

Однако для большинства взрослых то, что люди находят отвратительным, различается в зависимости от культуры и окружающей среды, за исключением короткого списка общих вещей.

«Некоторые патогенные явления вызывают всеобщее отвращение, например, фекалии, рвота, открытые раны, гной — извините, это своего рода грубый разговор», — смеется Аль-Шаваф. «Кроме того, гнилые продукты — тухлое мясо почти повсеместно отвратительно, и общая черта всех этих вещей в том, что они представляют опасность для патогенов».

Однако даже то, что люди привыкли считать грубыми, может принести пользу здоровью.

«Многие кочевые арктические культуры в таких местах, как Гренландия и северная Скандинавия, обычно едят гнилое мясо», — говорит Роттман. «Это на самом деле помогает им получать витамин С и предотвращает цингу. Так что это обычная часть их диеты; они не думают, что это отвратительно ».

Как бы невероятно это ни звучало, гнилое мясо было неотъемлемой частью палеолитической диеты. Когда мясо гниет, оно легче переваривается и помогает удерживать витамин С, также известный как аскорбиновая кислота, снижая его pH. Напротив, более распространенная практика приготовления мяса разрушает этот жизненно важный витамин.Древние арктические народы, считавшие гнилое мясо отвратительным, могли не протянуть всю зиму.

Чрезмерно обостренное чувство отвращения, боязнь незнакомой еды или недостаток культурного образования также могут помешать некоторым людям есть и жить более авантюрно — и, возможно, пользоваться теми же преимуществами. Многие люди в западных обществах любят есть креветок, но они могут задирать нос, поедая других членистоногих, например сверчков, которые являются основным продуктом питания в других частях мира. Нет ничего плохого в том, чтобы есть сверчков.Они просто отличаются от того, к чему мы привыкли, и все больше людей продвигают сверчков как более экологически чистый источник белка.

Исследователи из разных областей продолжают исследовать отвращение, чтобы мы могли лучше понять наш мир и самих себя. Отвращение — часть равновесия общества. Слишком мало, и мы можем заболеть. Слишком много его может изолировать нас и даже навредить нашему здоровью. Продолжение распутывания этого сложного гобелена может помочь исследователям расшифровать различные типы человеческого поведения.

«Есть вещи, которые мы считаем отвратительными, но привыкание может произойти», — говорит Сепон-Робинс. «Медсестры привыкают работать с жидкостями организма. Наш страх перед вещами, которые могут показаться немного грубыми, проходит, когда мы сталкиваемся с ними снова и снова — и они не убивают нас ».

Ученые классифицировали 6 типов отвращения, и все они полезны для вас

Никто не любит испытывать отвращение, но хотя эта подавляющая эмоциональная реакция может вызвать тошноту, оказывается, что это хорошо.

Это потому, что ученые думают, что сильные чувства отвращения и отвращения являются эволюционной реакцией, призванной защитить нас от патогенов и других видов инфекционных угроз — и теперь исследователи определили шесть наиболее распространенных «доменов» отвращения, что, как бы странно это ни звучало , действительно полезны для вас.

«Этот тип поведения по предотвращению болезней все чаще проявляется у животных и поэтому заставляет нас думать, что он эволюционно очень древний», — объясняет исследователь по контролю заболеваний и «отвращение» Вэл Кертис из Лондонской школы гигиены и тропической медицины.

«Хотя мы знали, что эмоция отвращения полезна для нас, здесь мы смогли развить это, показывая, что отвращение структурировано, распознавая угрозы заражения и реагируя на них, чтобы защитить нас».

Чтобы разбить эти архетипические формы отвращения с точки зрения предотвращения болезней, исследователи опросили более 2500 человек, представив им галерею грубости: 75 отвратительных сценариев, потенциально предполагающих наличие инфекционных переносчиков, которые участники должны были оценить по шкале от «без отвращения» до «крайнего отвращения».

Нет ничего запретного. Например: случайно позаимствовал у кого-то шариковый дезодорант; замечать маленькие красные точки на гениталиях возлюбленного; или чувствуете, что кто-то кашляет вам в лицо.

Участники также должны были оценить перспективу лизания бездомной собаки; делить офис с коллегой, у которой инфекция слезящихся глаз; раздавить пулю босиком; и сидеть перед рвущим человеком в самолете.

Проанализировав ответы, команда смогла определить шесть общих категорий отвращения, связанных с инфекционным заболеванием:

• Гигиена: проявлений или вещественных доказательств антисанитарного поведения.

• Животные / насекомые: , такие как мыши и комары, которые представляют собой переносчиков болезней.

• Пол: поведение, связанное с беспорядочными половыми связями.

• Нетипичный внешний вид: признаков инфекции у других людей, включая аномальную форму тела, деформацию, поведение, такое как хрипы или кашель, и контекстные сигналы, связанные с высоким риском, например бездомность.

• Поражения: стимулов, связанных с признаками инфекции на поверхности тела, такими как волдыри, фурункулы или гной.

• Продукты питания: продуктов питания с признаками порчи.

Хотя исследователи ожидали, что результаты будут напрямую соответствовать различным типам угроз заболеваний, они делают это только в той степени, в которой люди могут улавливать инфекционные переносчики по очевидным сигналам в биологической и социальной среде вокруг нас.

Люди ведь люди, а не микроскопы.

«Похоже, что сигналы угроз инфекционных заболеваний классифицируются не в соответствии с абстрактными биомедицинскими категориями риска передачи заболеваний, признанными в литературе… а, скорее, как категории из распознаваемых сигналов относительно того, чего следует избегать», — объясняют исследователи в их статья (выделено автором).

«Сюда входят потенциально зараженные объекты , такие как физиологические жидкости, инфицированные очаги, испорченные продукты питания и животные, являющиеся переносчиками болезней, практик , например те, которые подвержены риску заражения венерическими заболеваниями, и человек , которые демонстрируют видимые признаки болезни или несоблюдения правил гигиены «.

Интересно, что результаты показали, что женщины оценили все шесть категорий стимулов болезней более отвратительными, чем участники мужского пола, причем рискованное сексуальное поведение и животные-переносчики болезней вызывали наибольшее отвращение, в частности, у женщин.

Исследователи также предполагают, что аналоги этих шести категорий отвращения могут быть найдены у других видов — поскольку не только люди должны были разработать такую «систему обнаружения патогенов», или, другими словами, вещи в нашей среде, которые мы знаем лучше, чем трогать.

«Хотя мы действительно пришли к пониманию того, как болезни передаются только в 19 веке, из этих результатов ясно, что люди интуитивно понимают, чего следует избегать в своей среде», — говорит один из членов команды, эволюционный психолог Мичел де Барра из Лондонского университета Брунеля.

«Наша долгая совместная эволюция с болезнью« подключилась »к этому интуитивному пониманию того, что может вызвать инфекцию».

Результаты сообщены в Philosophical Transactions of the Royal Society B: Biological Sciences .

Фактор противного: удивительная сила отвращения

Элисон Джордж

Реакция на праздничный туалет также разыгрывается в кабине для голосования

(Изображение: David Levene / eyevine)

Пройдите тест & двоеточие; «Насколько легко вы испытываете отвращение?»

ДЭВИД ПИЗАРРО может изменить ваше мышление, и все, что ему нужно, — это небольшой пузырек с жидкостью.Вы просто должны его понюхать. Психолог потратил много недель на поиск идеального аромата. Это должно было быть в самый раз. «Не слишком мощный», — объясняет он. «И это должно было пахнуть настоящим пердежом».

Это не шутка. Писарро нужен был подходящий спрей для пердежа для эксперимента, чтобы выяснить, может ли запах чего-то отвратительного повлиять на суждения людей.

Его эксперимент вместе с растущим объемом исследований выявил глубокую силу отвращения, показывая, что эта эмоция является гораздо более мощным триггером для нашего поведения и выбора, чем мы когда-либо думали.Результаты проявляются во всевозможных неожиданных областях, таких как политика, судебная система и наши привычки тратить. Триггеры также влияют на одних людей гораздо больше, чем на других, и часто без их ведома. Отвращение, которое когда-то окрестили «забытой эмоцией психиатрии», показывает свое истинное лицо.

Отвращение испытывают все люди, обычно оно сопровождается морщинистым выражением лица. Хорошо известно, что он эволюционировал, чтобы защитить нас от болезней и смерти. «До того, как мы разработали какую-либо теорию болезней, отвращение предохраняло нас от заражения», — говорит Писарро из Корнельского университета в Итаке, штат Нью-Йорк.Чувство отвращения заставляет нас избегать биологически вредных вещей, таких как рвота, фекалии, гниющее мясо и, в некоторой степени, насекомых.

Сфера отвращения расширилась, когда мы стали сверхобщественным видом. В конце концов, все люди — потенциальные переносчики болезней, — говорит Валери Кертис, директор Центра гигиены Лондонской школы гигиены и тропической медицины. «Мы должны быть очень осторожны в контакте с другими; мы должны снизить эти риски передачи болезней », — говорит она.Отвращение — это механизм для этого, заставляющий нас избегать людей, которые нарушают социальные условности, связанные с отвращением, или тех, кто, по нашему мнению, правильно или ошибочно, являются переносчиками болезней. Таким образом, отвращение, вероятно, является важной характеристикой для процветания на многолюдной планете, основанной на сотрудничестве.

Однако идея о том, что отвращение играет более глубокую роль в повседневном поведении людей, возникла только недавно. Это началось, когда исследователи решили исследовать взаимосвязь между отвращением и моралью. Одним из первых был психолог Джонатан Хайдт из Университета Вирджинии в Шарлоттсвилле, который в 2001 году опубликовал знаменательную статью, в которой предлагалось, что наши суждения о добре и зле управляются не логическими рассуждениями, а инстинктивным чутьем.

Хайдт и его коллеги продемонстрировали, что подсознательное чувство отвращения, вызванное гипнозом, увеличивает строгость моральных суждений людей, например, о воровстве в магазинах или политическом взяточничестве ( Psychological Science , vol 16, p 780). С тех пор ряд исследований продемонстрировал неожиданные способы, которыми отвращение может повлиять на наши представления о добре и зле.

В 2008 году Симона Шналл, ныне работающая в Кембриджском университете, показала, что помещение людей в комнату с непризнанным ароматом пердящих брызг и грязный стол увеличивало строгость их моральных суждений о том, например, можно ли есть своих мертвецов. домашняя собака (бюллетень личности и социальной психологии , том 34, стр. 1096) «Можно подумать, что каждый принимает решение о том, является ли поведение правильным или неправильным, рассматривая плюсы и минусы и приходя к взвешенному суждению.Мы показали, что это не так », — говорит Шналл.

Возможно, поэтому неудивительно, что чем вы «отвратительнее», тем больше вероятность того, что вы будете политически консервативными, — говорит Писарро, изучавший эту взаимосвязь. Точно так же, чем более консервативны люди, тем жестче становятся их моральные суждения в присутствии раздражителей.

В совокупности эти результаты поднимают всевозможные интересные и тревожные вопросы о предрассудках людей и способах, которыми на них можно влиять или даже преднамеренно манипулировать.Человечество уже имеет опыт использования отвращения в качестве оружия против «чужаков» — низших каст, иммигрантов и гомосексуалистов. Известно, что нацистская пропаганда изображала евреев как грязных крыс.

Теперь есть эмпирические доказательства того, что вызывание отвращения может заставить людей избегать определенных групп меньшинств — по крайней мере, временно. Вот для чего Писарро приобрел свой спрей для пердежа. Вместе с Йоэлем Инбаром из Тилбургского университета в Нидерландах и его коллегами он залил комнату зловонным спреем, затем пригласил людей заполнить анкету, прося их оценить их теплое отношение к различным социальным группам, например к пожилым или гомосексуалы.Исследователи не упоминали понг участникам, которые были гетеросексуальными мужчинами и женщинами, студентками колледжа США.

Пахнет предрассудками

Хотя запах не повлиял на чувства людей по отношению ко многим социальным группам, один эффект был очевиден & Colon; Те, кто находился в комнате с запахом, в среднем чувствовали меньше тепла по отношению к гомосексуальным мужчинам по сравнению с участниками в комнате без запаха. Эффект был одинаковым среди политических либералов и консерваторов ( Emotion , том 12, стр. 23).Этот вывод согласуется с предыдущими исследованиями, показывающими, что более сильная восприимчивость к отвращению связана с неодобрением геев.

В другом эксперименте, заставляя западных людей чувствовать себя более уязвимыми к болезням — путем показа изображений различных патогенов — они заставляли их смотреть на иностранные группы, такие как нигерийские иммигранты, менее благосклонно ( Group Processes & Intergroup Relations , vol 7, p 333).

«Я не думаю, что мы можем превратить либералов в консерваторов, выставив их на продажу, но иногда все, что вам нужно, — это временное небольшое повышение», — говорит Писарро.Он указывает, что, если, например, на избирательном участке или рядом с ним возникнут триггеры отвращения, это может в принципе склонить нерешительных избирателей к более консервативному решению. «Незначительные влияния в местах, где вы голосуете, могут действительно иметь эффект».

В определенной степени многие политики уже пришли к тем же выводам о способности отвращения влиять на взгляды их электората. В апреле этого года республиканцы раскритиковали историю о том, что президент Барак Обама мальчиком ел собачье мясо, которая была изложена в его мемуарах.Критика Обамы могла показаться типичной, хотя и сюрреалистичной, предвыборной агитацией, которую вы ожидаете в преддверии президентских выборов, но психология отвращения предполагает, что она задела бы многих избирателей глубже, чем могли бы представить демократы.

Другие политики пошли еще дальше, используя отвращение для получения голосов. В преддверии праймериз на выборах губернатора штата Нью-Йорк в 2010 году кандидат от «Чайной партии» Карл Паладино разослал тысячи листовок, пропитанных запахом гнилого мусора, с призывом «избавиться от вони» вместе с фотографиями своих соперников. .Хотя Паладино не удалось победить своего оппонента-демократа в гонке за пост губернатора, некоторые политические аналитики считают, что его смелая тактика и вонючие листовки помогли ему победить соперников в номинации от республиканцев, несмотря ни на что.

В то же время, когда проявлялась роль, которую отвращение играет в политике, другие искали его влияние в еще большем количестве сфер жизни. Учитывая, что отвращение влияет на суждения о добре и зле, имело смысл обратиться к правовой системе.

Иногда отвращение, возможно, является одной из основных причин, по которым общество считает действие незаконным — например, некрофилия, некоторые формы порнографии или секс между мужчинами.В суде отвратительные преступления могут повлечь более суровое наказание. Например, в некоторых штатах США смертная казнь применяется за убийства с элементами «возмутительно или бессмысленно подлыми».

Исследование, проведенное Софиике Рассел из Кентского университета в Кентербери, Великобритания, дает важные уроки о том, как присяжные принимают решения о виновности и вынесении приговора, а также о возможных указателях для достижения подлинного правосудия в судах. Она показала, что когда люди испытывают чувство отвращения, им трудно принимать во внимание смягчающие факторы, важные в судебном процессе, такие как намерения людей, вовлеченных в дело.Отвращение также затуманивает суждение присяжных в большей степени, чем чувство гнева.

«Когда присяжные испытывают чувство отвращения, им трудно принимать во внимание смягчающие факторы, важные в деле, такие как намерения участников»

Именно по этим причинам философ Марта Нуссбаум из юридического факультета Чикагского университета решительно настаивает на прекращении использования «политики отвращения» в качестве основы для судебных решений. Вместо этого она отстаивает принцип вреда Джона Стюарта Милля, согласно которому преступления оцениваются исключительно на основании причиненного ими вреда.Это спорная точка зрения. Другие, такие как Дэн Кахан из Йельской школы права, утверждают, что «было бы, безусловно, ошибкой — и даже ужасной — некритически принять руководство отвращения. Но было бы такой же большой ошибкой сбрасывать со счетов его во всех контекстах ». Кроме того, отвращение невозможно исключить из судебных процессов, потому что это означало бы, что присяжным никогда не будут представлены описания преступлений или фотографии мест преступлений.

За пределами зала суда психологи, ищущие влияние отвращения, находили его в различных повседневных ситуациях.Возьмите финансовые операции. Возможно, например, особенно негигиеничный автомобильный дилер может повлиять на цену, по которой вы соглашаетесь продать свой автомобиль. Дженнифер Лернер и ее коллеги из Университета Карнеги-Меллона показали, что чувство отвращения может побудить людей продать свою собственность по заниженной цене. После просмотра сцены из фильма «На игле », в которой персонаж лезет в унитаз неописуемо грязного туалета, они продали пачку ручек в среднем по & доллара; 2.74, по сравнению с ценой & доллар; 4,58 для участников показали нейтральный клип с коралловыми рифами. Любопытно, что возмущенные участники отрицали влияние клипа Trainspotting и вместо этого оправдывали свои действия более рациональными причинами.

Лернер, сейчас работающий в Гарварде, называет это эффектом «избавления от отвращения», при котором фактор противления заставляет вас изгонять предметы, находящиеся в непосредственной близости, независимо от того, являются ли они причиной вашего отвращения. Она также обнаружила, что люди реже покупают что-либо, когда испытывают отвращение.Возможно, именно поэтому, помимо кампаний в области общественного здравоохранения, мало свидетельств того, что рекламодатели продукта использовали отвращение как часть своих маркетинговых стратегий.

Итак, вооружившись всеми этими знаниями о психологии отвращения, можно ли обнаружить и преодолеть тонкие триггеры, влияющие на поведение? Хотели бы мы?

Некоторые утверждают, что вместо того, чтобы пытаться преодолеть чувство отвращения, мы должны прислушиваться к своим внутренним чувствам и руководствоваться ими. Врач Леон Касс, который был председателем правления Джорджа У.Совет Буша по биоэтике с 2001 по 2005 год приводил доводы в пользу «мудрости отвращения». «Отвращение — это эмоциональное выражение глубокой мудрости, которую разум не в силах полностью сформулировать», — написал он в своей книге 2002 года Жизнь, свобода и защита достоинства .

Тем не менее, действительно ли нежелательно, чтобы, скажем, неприятные запахи поощряли ксенофобию или гомофобию? «Я думаю, что отвращение можно преодолеть. На самом деле я на это надеюсь, — говорит Писарро. «Даже несмотря на то, что у нас могут быть очень сильные реакции отвращения, нам следует поручить найти причины, не зависящие от этой рефлексивной инстинктивной реакции.”

Тем, кто стремится избежать влияния отвращения, прежде всего стоит отметить, что некоторые люди с большей вероятностью будут выбиты из строя, чем другие, и что триггеры различаются в зависимости от культуры (см. «Сыр и культура»). В целом, женщинам легче вызывать отвращение, чем мужчинам, и гораздо чаще они испытывают отвращение к сексу. Женщины также особенно чувствительны к отвращению на ранних сроках беременности или сразу после овуляции — в обоих случаях, когда их иммунная система ослаблена.

Молодые люди с большей вероятностью подвержены влиянию фактора мерзости, и мы, как правило, не так легко испытываем отвращение, когда стареем.Это может сводиться к тому, что наши чувства с возрастом становятся менее острыми, или, возможно, это просто то, что у пожилых людей больше жизненного опыта и они более рационально относятся к потенциальным угрозам.

Если они захотят, то любой может потерять чувствительность к отвратительным вещам, продолжая подвергать их воздействию с течением времени. Например, хотя фекалии являются самым мощным триггером отвращения, удивительно, насколько легко их преодолеть, когда вам приходится иметь дело с дефекацией собственного потомства.Психологи показали, что после нескольких месяцев анатомирования тел студенты-медики становятся менее чувствительными к отвращению к смерти и телесным уродствам.

Писарро подозревает, что также могут быть короткие пути к подавляющему отвращению — даже если советы, которые он нашел до сих пор, могут быть не особенно практичными в повседневной жизни. Один из его последних экспериментов показывает, что если вы можете предотвратить такое выражение лица, которое скривились губами, когда они испытывают отвращение, — просто попросив их зажать карандаш между губами, — вы можете уменьшить их чувство отвращения, когда их заставляют смотреть. отвратительные образы.Это, в свою очередь, делает их осуждение моральных проступков менее суровым.

К счастью, наша жизнь уже победила отвращение. Если мы позволим ему полностью управлять нами, мы никогда не выйдем из дома по утрам. Как подчеркивал Пол Розин, которого часто называют «отцом психологии отвращения», мы живем в мире, где воздух, которым мы дышим, исходит из легких других людей и содержит молекулы фекалий животных и человека.

Было бы разумно не думать об этом слишком много.Это действительно отвратительно.

Сыры и культуры

Недавним летним днем лондонский офис New Scientist наполнил зловоние. Пахло потными ногами, залитыми рвотой, или чем-то давно прошедшим срок годности. Вскоре выяснился его источник & двоеточие; кто-то вернулся из Парижа с выбором лучших мягких сыров Франции. Как может то, что отвратительно пахнуть, быть таким восхитительным?

Для начала, каким бы сильным ни был запах, он может быть неоднозначным.Нам нужно больше информации, чтобы понять, действительно ли что-то отвратительно или нет.

«Что касается запаха, то значение зависит от контекста в большей степени, чем от зрения», — говорит исследователь запахов Рэйчел Херц, автор книги Это отвратительно . Другими словами, запах рвоты в переулке рядом с баром немедленно вызовет в воображении образ отвратительного источника, но точно такой же аромат вызовет восхищение в хорошем ресторане, — говорит она.

Вонючий сыр также демонстрирует власть культуры над нашим разумом.Жители Запада узнали, что сыр — это хорошо, даже знак культурного различия. Это объясняет, почему тухлое мясо акулы является деликатесом в Исландии, говорит Герц, а ликер чича, сделанный из жевательной и выплеванной кукурузы, является популярным напитком в некоторых частях Южной Америки. Выбор продуктов питания определяет, кто входит в нашу группу — отсюда строгие религиозные табу на свинину, которые давно пережили те времена, когда ее употребление несло в себе серьезный риск пищевого отравления.

Влияние культуры на отвращение не ограничивается едой.Публичные поцелуи в Индии неприятны, в то время как британцам больше не нравится плохое обращение с животными. Христианские участники одного исследования даже испытали чувство отвращения, прочитав отрывок из атеистического манифеста Ричарда Докинза The God Delusion . Как говорит Герц & двоеточие; «В значительной степени то, что является отвратительным или нет, остается в сознании смотрящего».

Однако многие вещи, вероятно, выходят за рамки культурного влияния. Используя подборку отвратительных изображений, Валери Кертис из Лондонской школы гигиены и тропической медицины обнаружила всеобщее отвращение к фекалиям, за которыми следуют рвота, гной, слюна и множество насекомых, следующих за ней.Вкусно, это не так.

Еще по этим темам:

Наука отвращения | НОВА

Как социальные существа, мы склонны устанавливать связи с людьми, которые, как нам кажется, похожи на самих себя. С другой стороны, мы можем подвергать стигматизации и маргинализации группы, с которыми мы не идентифицируем себя, стереотипируя их как морально испорченные или отвратительные. Мы задались вопросом: что стоит за реакцией отвращения? Связана ли эмоциональная реакция, которая может заставить кого-то отшатнуться от слишком долго хранившегося в холодильнике картофельного салата, с побуждением избегать человека на тротуаре или создать негативные стереотипы в отношении целой группы людей?

Среди нейробиологов отвращение рассматривается как система мотивации, которая эволюционировала, чтобы помочь нам избегать таких опасностей, как патогены или токсины.С этой точки зрения реакция человеческого тела на внутреннее отвращение, включающая такие симптомы, как тошнота или снижение аппетита, имеет большой смысл. Посредством такого рефлекса человеческое тело пытается избавиться от опасных веществ или материалов или предотвратить контакт с ними.

Почему же тогда у нас есть способность испытывать отвращение в ситуациях, которые не представляют непосредственной угрозы нашему благополучию? Внутренняя реакция, которую мы испытываем на вещи, которые мы считаем отталкивающими, включая негативные реакции на людей или поведение, не врожденная, а приобретенная.

Недавнее исследование, проведенное самопровозглашенным «отвращением» Вэлом Кертисом из Лондонской школы гигиены и тропической медицины, показало, что могут быть разные категории отвращения, одна из которых — нетипичная внешность. Возможно, именно этот аспект отвращения вызывает отвращение к людям, которых мы считаем отличными от нас самих. По словам социолога-нейробиолога Сьюзан Фиск, «Отвращение к социальным изгоям позволяет избежать предполагаемого морального и инфекционного заражения». Мы можем неявно полагать, что в ком-то есть что-то опасное, что отличается от нас.

Психологи из Университета Сент-Эндрюс продемонстрировали, как отвращение относится к социальным группам, попросив студентов почувствовать запах потных футболок. Студенты быстрее продезинфицировали руки после нюхания рубашек с логотипом конкурирующего университета, чем после нюхания рубашки с логотипом своего университета.

Просто изменив личность того, кто был в рубашке, исследователи заметили изменение реакции студентов. Этот результат предполагает, что социальные группы имеют какое-то отношение к реакции отвращения.

Когда мы взаимодействуем с другими людьми в социальных ситуациях или обрабатываем социальную информацию, активна медиальная префронтальная кора головного мозга (mPFC). Социальные нейробиологи Сьюзан Фиск и Ласана Харрис обнаружили, что mPFC был менее активен, когда студентов Принстона просили вынести суждение о маргинализированных группах, таких как бездомные или люди с расстройствами, связанными с употреблением психоактивных веществ. Более того, это снижение активности mPFC сопровождалось реакциями мозга, указывающими на реакцию отвращения.

В последующем исследовании Фиск и Харрис попросили студентов рассмотреть пищевые предпочтения этих людей.Когда студентов попросили оценить, нравятся ли людям на разных изображениях овощи или нет, их мПФК показали повышенную активность. Такое изменение реакции мозга на размышления об индивидуальных характеристиках человека предполагает, что у нас будет меньше шансов подвергнуть стигматизацию группе людей, если мы поставим себя на их место.

Получайте электронные письма о предстоящих программах NOVA и сопутствующем контенте, а также предоставляйте репортажи о текущих событиях через призму науки.

Фиске говорит, что «люди могут преодолеть отвращение, отделяя друг друга от других, думая о своем уме, потребностях и предпочтениях.«Когда мы рассматриваем других — независимо от того, насколько они отличаются от нас, — представление о них как о людях с желаниями и потребностями является ключом к сохранению непредвзятости, особенно при определении судьбы всей группы.