Эксперимент «Вселенная-25»

Ошибочные и спорные эксперименты в психологии – явление нередкое. Однако есть один эксперимент, который по своей «фейковости» и предвзятости бьёт все рекорды. Называется он «Вселенная-25». Провёл его в 1968 году американский этолог Джон Кэлхун в лаборатории на базе Национального института психического здоровья США.

Предпосылки к проведению и цель исследования

Название исследования говорит само за себя: 25 – это порядковый номер эксперимента. Прежде чем организовать столь масштабное исследование, Кэлхун наблюдал за крысами в их естественной среде, соорудив при этом ограду. Большие размеры огороженного пространства (930 квадратных метров) позволяли разместить в нём пять тысяч крыс; однако до такого количества крысы почему-то размножаться не стали: максимальное число особей не превышало 200, а среднее их количество за всё время наблюдения находилось на уровне 150. При этом крысы расселялись по территории не равномерно, а образовали несколько колоний, которые насчитывали по 12 особей и находились на некотором расстоянии друг от друга. Кэлхун заключил, что такое количество особей является наилучшим для крыс, и большее количество привело бы к распаду группы.

В 1958 году исследователь организовал эксперимент уже в лабораторных условиях. Он построил полигон, названный «крысиным раем».

Помещение неограниченно снабжалось пищей и водой и был изолирован от внешнего мира. Его площадь была 12 квадратных метров, он был разделён на четыре отсека, идущих подряд друг за другом; центральные отсеки сообщались с соседними. Чтобы избежать перенаселения, Кэлхун удалял лишних молодых крыс, как только численность особей достигала некоторого количества.

В этом полигоне крысы распределились любопытным образом. Крайние отсеки захватили самые сильные самцы, имевшие по несколько самок в гаремах. Более молодых и слабых самцов они изгоняли в центральные отсеки. Особи, сбившиеся в центральных отсеках, демонстрировали девиантное поведение: проявляли повышенную агрессивность, пытались нападать друг на друга, спаривались со всеми подряд, независимо от пола, либо отказывались спариваться вообще, поедали новорождённых крысят.

В этих исследованиях Кэлхун пытался предсказать будущее для человеческого общества. В те годы в развитом мире наблюдалось резкое повышение уровня жизни населения; однако не менее быстро росла и численность населения. Массовое «размножение» наблюдалось в первую очередь в развивающихся странах, откуда мигранты начали отправляться и в страны «первого мира»; но деторождение увеличилось и среди коренных жителей стран Европы и Северной Америки.

Условия проведения и ход эксперимента

Новый, самый масштабный эксперимент, проводился уже на мышах. В специально построенный загон поместили четыре пары мышей. В помещении было 256 отсеков, каждый из которых мог вместить 15 особей. В загоне имелись автоматические раздатчики еды и воды, хранилось достаточное количество материала для строительства гнёзд. Таким образом, для мышей была создана настоящая «утопия». Кэлхун подсчитал, что места в загоне хватало для 3840 мышей, а постоянно подаваемой еды – на 9500 особей. Однако в действительности количество мышей не превышало 2200, а по достижении этого числа только сокращалось. Когда в 1972 году эксперимент заканчивался, в помещении оставались всего 122 старые мыши, которые уже в силу возраста не могли иметь детей. Исход исследования был ясен: «утопия» погубила всех своих поселенцев.

Первоначально мыши размножались с большой скоростью, и их численность удваивалась каждые 55 дней. Через 315 дней скорость размножения значительно упала, теперь мышей становилось в два раза больше через 145 дней. На следующей стадии, когда в загоне имелось уже 620 мышей, начала складываться социальная иерархия. Выделились самые старые и сильные самцы – лидеры, разместившиеся по периметру помещения, и более молодые самцы, вынужденные сгрудиться в центре загона. Эти «отверженные» сильно отличались от остальных мышей внешне: у них была частично выдрана шерсть, имелись кровоподтёки на теле, следы укусов.

Причина такого разделения была в том, что в идеальных условиях загона мыши жили долго. Старики уступать дорогу молодым не хотели и изгоняли их со своей территории. Отвергнутая молодёжь показывала явные признаки психических отклонений: они были слишком пассивными или, наоборот, чрезмерно агрессивными, нападали на всех окружающих мышей подряд. Беременные самки становились более уязвимыми; поэтому они сами начали проявлять повышенную агрессию, активно защищали свою территорию от конкурентов, но агрессию они проявляли и по отношению к своим детям. В результате значительно упала рождаемость и резко увеличилась смертность молодняка.

Через некоторое время началась последняя стадия эксперимента – «стадия смерти». На этой стадии появились особые самцы, которых Кэлхун назвал «красавцами», поскольку на их теле не было рубцов и ран. Эти самцы не проявляли желания размножаться, не боролись за самок и территорию, они только ели, спали и чистили шёрстку. Появились и самки, не желавшие спариваться с самцами. Несколько таких самцов и самок были перенесены в отдельные загоны, где у них не могло быть врагов и конкурентов, но они даже там не желали размножаться.

Наблюдаемая ситуация позволила Кэлхуну сделать вывод, что при достижении определённой плотности населения и заполнении всех социальных ролей в обществе возникает популяция молодых «изгоев», количество которых только увеличивается. В результате распадаются социальные связи и уничтожается общество в целом. В идеальных условиях существования нормальным становится «примитивное аутистическое поведение», которое приводит к вымиранию популяции.

Для описания наблюдаемой ситуации Кэлхун воспользовался христианским вероучением. По его словам, у мышей ещё при жизни наступила «смерть духа», что в конечном итоге привело и к физической смерти. Таким образом, исход эксперимента он обозначил как «смерть в квадрате».

Полученные результаты

Эксперимент продемонстрировал любопытный парадокс. Улучшение условий существования крыс привело не к максимальному заполнению территории, а к уничтожению популяции. Ключевым моментом в этой ситуации Кэлхун считал снижение смертности и увеличение продолжительности жизни: старые самцы, наслаждавшиеся жизнью и вытеснившие из социального пространства более молодых, в том числе собственных детей, сами запустили механизм гибели своего сообщества.

Точно такой же исход, по мнению Кэлхуна, ожидает и человечество, которое встало на путь цивилизации. Получается, что повышение уровня жизни, развитие медицины и образования, отказ от войн и насилия вообще, ограничение рождаемости – это путь к уничтожению человечества. Свидетельством угасания человечества, по его теории, служит появление в обществе большого количества чайлдфри и гомосексуалов. А попытки ликвидировать насилие приводят к обратному результату – росту агрессивного поведения, в том числе и по отношению к детям.

Критика и предположения

Эксперимент «Вселенная-25» был благосклонно встречен консервативными кругами, в том числе религиозными организациями. Однако более образованные люди, в том числе учёные, обрушились на творение Кэлхуна с критикой. Действительно, претензий к эксперименту очень много – вплоть до того, что полностью дискредитируется его научность и объективность.

К примеру, Кэлхун лукавит, когда говорит, что обеспечил мышей всеми необходимыми ресурсами. На самом деле он предоставил достаточное количество лишь второстепенных ресурсов, но резко ограничил основополагающий – территорию. Мыши прекратили размножаться намного раньше, чем они могли бы заполнить весь загон, однако территория популяции не ограничивается лишь «личным пространством» каждой особи. В природе мышам предоставляется потенциально неограниченное пространство, благодаря чему молодые особи могут отделяться от старшего поколения и образовывать новые сообщества со своей социальной иерархией. Получается, что и физического, и «социального» пространства для всех хватает.

Сравним с человеческим обществом. Если в родном городе молодёжь не может найти работу, поскольку все места заняты людьми более старшими, то она уезжает в другие города и даже в другие страны, где с успехом устраивается. Если бы выезд из города был запрещён, события в нём развивались бы аналогично эксперименту, несмотря на то, что физическая плотность населения в городе небольшая.

Далее. Люди – не мыши. Постоянное увеличение численности населения не является единственной и главной целью существования человеческого общества. В человеческой культуре более приоритетной становится, в частности, проблема передачи своих знаний, а не распространение своей «крови». Впрочем, эксперимент «Вселенная-25» не сработал бы даже с голыми землекопами – это разновидность мышей, обитающая в Африке. Сообщества этих подземных грызунов отличаются очень сложной социальной иерархией, которая напоминает муравьёв и термитов. Так, размножением в каждом сообществе занимается только одна самка и один – два самца, а остальные самки и самцы фактически являются «бесполыми»; их задача в том, чтобы обеспечивать безопасность стаи и её развитие, сохранность молодняка. Имеет место своеобразное разделение труда: часть стаи занимается размножением, другая часть способствует послеродовому развитию молодняка: добывает пищу, защищает от врагов, обучает и т. д. В дальнейшем молодняк может образовать собственные стаи, в которых социальные роли распределятся таким же образом.

Таким образом, в одних и тех же условиях сообщества разных видов животных будут развиваться по разным сценариям. Вместо мышей для эксперимента можно было бы взять тех же самых голых землекопов и по их поведению предсказывать «будущее человечества». В этом случае поведение подопытных животных было бы более приближенным к человеческому.

Кроме того, человек, в отличие от мышей и даже голых землекопов, обладает разумом. Поэтому мы можем вовремя предотвращать пагубные последствия наших ошибок, модернизировать общество. Нам известно множество способов разграничить жизнь стариков и молодого поколения, давая возможность всем развиваться; и каждый раз возникают новые возможности, например – освоение космического пространства, колонизация других планет. Интеллектуальная и исследовательская деятельность, освоение новых пространств являются для нас не вынужденными мерами, как для многих высокоинтеллектуальных видов животных, а главным смыслом существования, но это же обеспечивает условия для полноценного существования всё новых поколений людей.

Настоящие проблемы начинаются тогда, когда различные деструктивные силы, включая религиозные организации и преступные сообщества, пытаются препятствовать этому процессу и строить для людей подобные мышиные загоны. В этом случае эксперимент «Вселенная-25» повторяется и на людях. В загонах могут царить кошмарные условия, как при фашистских режимах, или же, наоборот, наилучшие условия проживания (как в некоторых восточноевропейских странах эпохи социализма), но исход всегда один: постепенное разрушение общества и масштабная деградация населения, вплоть до угрозы полного вымирания. И определяющим фактором является ограничение базовых для человека ресурсов: свободного пространства, трудовой деятельности, интеллектуального развития, а также ликвидация гражданских прав.

Помимо этого, важное значение для человека имеет виртуальное пространство; животным оно недоступно, и они могут реализовывать себя лишь в пространстве физическом. Это делает возможным полноценное размножение при сильно ограниченной физической территории.

Чайлдфри и гомосексуализм – явления, которые в человеческом обществе были всегда; тем не менее, их существование никакого воздействия на демографию не оказывало. Религиозные организации вводили даже системы организованного чайлдфри: монастыри, целибат для духовенства и др.

Выводы

Эксперимент «Вселенная-25» оказался сильно упрощённым, тенденциозным и предвзятым построением, искажающим представление о поведении людей и животных; никакими признаками научности данный эксперимент не обладает. Тем не менее, консервативно настроенные деятели и сообщества ухватились за этот эксперимент, как за соломинку, чтобы оправдывать свои кошмарные, бредовые и абсурдные идеи. При этом любая критика по отношению к эксперименту часто воспринимается такими людьми и организациями как личное оскорбление.

Смотреть видео

«Вселенная 25»: от чего погибли жители идеального общества?: storm100 — LiveJournal

Фото на превью: Кэлхун внутри полигона для экспериментов с мышами, 1970 год, источник wikipedia

Американский ученый-этолог Джон Кэлхун (John B. Calhoun) провел в 60-70-х годах ряд нашумевших экспериментов. Целью исследований было предсказание возможных сценариев развития человеческого общества.

Кэлхун ставил свои опыты над сообществами грызунов — мышей и крыс, но считал, что логических причин, по которым аналогичные социальные процессы не могут произойти в человеческом обществе, не существует.

Результаты экспериментов в своё время произвели эффект разорвавшейся бомбы. Но прошло время и пугающие выводы учёного забылись, хотя при желании ознакомиться с ними может любой желающий.

Свой самый известный эксперимент, заставивший задуматься о будущем целое поколение, Кэлхун провел в 1972 году совместно с Национальным институтом психического здоровья (NIMH). После него термин «поведенческая клоака» (behavioral sink), обозначающий переход к деструктивному поведению в условиях перенаселения, вошёл в обиход и стал использоваться также для характеристики человеческого поведения.

Американский ученый-этолог Джон Кэлхун (John B. Calhoun) провел в 60-70-х годах ряд нашумевших экспериментов

«Вселенная-25»

Целью эксперимента с амбициозным названием «Вселенная-25» был анализ влияния плотности популяции на поведенческие паттерны грызунов. Если бы среди мышей был гениальный утопист, Кэлхун воплотил бы в жизнь его самые смелые фантазии об устройстве идеального общества.

Он создал в своей лаборатории настоящий мышиный рай лишь с одним ограничением — из него нельзя было выбраться. Загон с 256 ящиками-гнёздами, каждое из которых было рассчитано на 15 мышей, был оборудован раздатчиками воды и корма и достаточным количеством материала для строительства гнёзд.

В июле 1968 года в проволочный загон в лаборатории на базе Национального института психического здоровья были помещены 4 пары мышей.

Кэлхун внутри загона для экспериментов с мышами, 1970 год

Загон поддерживался в постоянной чистоте, мыши были привиты от инфекций и находились под постоянным контролем ветеринаров. По расчётам исследователей, места для гнёзд в загоне хватило бы на 3840 мышей, а постоянно подаваемой еды — на 9500. На практике численность популяции остановилась на максимальном значении 2200 и после него только сокращалась.

К июню 1972 года, когда Кэлхун завершил эксперимент, в загоне оставалось лишь 122 мыши. Все они вышли из репродуктивного возраста, поэтому итог эксперимента уже был ясен.

А так всё хорошо начиналось…

Первые четыре пары очень быстро освоились в загоне и, осознав, в какую мышиную сказку они попали, начали ускоренно размножаться. Описывая эксперимент, Кэлхун разделил историю мышиной вселенной на фазы. Фаза «А» завершилась с рождением первого потомства. Началась фаза «В» — стадия экспоненциального роста численности популяции в идеальных условиях, когда число мышей удваивалось каждые 55 дней.

С 315-го дня эксперимента темп роста популяции стал замедляться. Теперь численность удваивалась каждые 145 дней. Кэлхун констатировал наступление фазы «С». К этому моменту в загоне проживало около 600 мышей, сформировалась определенная иерархия и появилась социальная жизнь.

«Отверженные» и феминистки

Проблемы начались, когда жителями «Вселенной 25» стала ощущаться нехватка пространства.

Пляж в Китае

На стадии «С» в загоне появилась группа «отверженных», которых общество изгоняло в центр. Они часто становились жертвами агрессии — отличить группу можно было по искусанным хвостам, выдранной шерсти и следам крови на теле.

«Отверженными» становились молодые особи, не нашедшие для себя социальной роли в мышиной иерархии. Проблема отсутствия подходящих ролей была вызвана тем, что в идеальных условиях мыши жили долго, и стареющие грызуны не освобождали места для молодых сородичей.

Агрессия стариков часто направлялась на на молодых сородичей, а опыт позволял им одерживать победу. После изгнания самцы ломались психологически, характеризовались пассивностью либо чрезмерной агрессивностью с нападением на любых других мышей, пансексуальным и гомосексуальным поведением. Они не желали защищать своих беременных самок и исполнять свои социальные роли.

Самки, готовящиеся к рождению детенышей, становились все более нервными, так как в результате роста пассивности среди самцов они становились менее защищенными от случайных атак. В итоге самки стали проявлять агрессию, часто драться, защищая потомство. Однако агрессия парадоксальным образом была направлена не только на окружающих— не меньшую агрессивность они проявляли к своим собственным детям.

Всё чаще стали появляться самки, которые убивали своих детенышей, перебирались в верхние гнезда, становились агрессивными отшельниками и отказывались от размножения. В результате рождаемость значительно упала, а смертность молодняка достигла значительных уровней.

«Красавчики» и конец света

Джон Кэлхун надеялся, что после сокращения популяции наступит какой-то статус-кво, но вскоре началась последняя стадия существования мышиного рая — фаза «D», или «фаза смерти», как её назвал сам исследователь.

Символом этой стадии стало появление новой категории мышей, получившей название «красавчики» (beautiful ones). К ним относили самцов, демонстрирующих нехарактерное для вида поведение, отказывающихся драться и бороться за самок и территорию, не проявляющих никакого желания спариваться, склонных к пассивному стилю жизни.

«Красавчики» не вступали в борьбу за самок и территорию, не проявляли активности к размножению — только ели, спали и чистили шерстку. Своё название они получили потому, что в отличие от прочих обитателей, на их теле не было шрамов и выдранной шерсти. Зато их нарциссизм и самолюбование были поистине карикатурными.

В последнем поколении жителей загона «красавчики» и самки-одиночки, отказывающиеся размножаться, составили подавляющее большинство.

Средний возраст мыши в последней стадии существования мышиного рая составил 776 дней, что на 200 дней превышает верхнюю границу репродуктивного возраста. Смертность молодняка составила 100%, количество беременностей было незначительным, а вскоре совсем сошло на нет.

Джон Кэлхун, 1986, ru.wikipedia

У мышей часто проявлялось девиантное и необъяснимо агрессивное поведение в условиях избытка жизненно необходимых ресурсов. Процветал каннибализм при одновременном изобилии пищи, самки отказывались воспитывать детенышей и убивали их.
Предвидя скорую катастрофу, коллега Кэлхуна, доктор Хэлси Марсден, в 1972 году перенес несколько самок и самцов-«красавчиков» в отдельные загоны, обнаружив, что мыши и там не пытаются спариваться.

По сути, «красавчикам» и самкам-одиночкам были предоставлены те же условия, в которых первые 4 пары экспоненциально размножались и создавали социальную структуру. К изумлению ученых, покинувшие рай мыши, своё поведение не изменили и отказались выполнять функции, связанные с репродукцией. В итоге не было новых беременностей, и все мыши умерли от старости.

Смерть духа

Используя отсылку к Откровению Иоанна Богослова, Кэлхун описал распад общества как «смерть в квадрате» (death squared), при этом «первую смерть», смерть духа, мыши переживали ещё при жизни.

Растущая численность популяции, увеличение скученности, повышение уровня физического контакта — всё это, по мнению Кэлхуна, привело к появлению особей, способных только к простейшему поведению.

В условиях идеального мира, в безопасности, при изобилии еды и воды, отсутствии хищников большинство особей только ели, пили, спали, ухаживали за собой. Мышь — простое животное, для него самые сложные поведенческие модели — это процесс ухаживания за самкой, размножение и забота о потомстве, защита территории и детенышей, участие в иерархических социальных группах. От всего вышеперечисленного сломленные психологически мыши отказались.

Кэлхун называет подобный отказ от сложных поведенческих паттернов «первой смертью», или «смертью духа». После наступления «первой смерти» физическая смерть («вторая смерть» по терминологии Кэлхуна) неминуема и является только вопросом времени.

После «смерти духа» значительной части популяции, вся колония обречена на вымирание даже в условиях «рая».

Папа Римский Павел VI встречается с Джоном Кэлхуном, 1973 год

Возможно, у кого-то остался вопрос, почему эксперимент Кэлхуна назывался «Вселенная-25»?

Это была двадцать пятая попытка ученого создать идеальное мышиное общество. Все предыдущие тоже закончились смертью подопытных.

Из: wikipedia

21.07.2016

Про уродов и мышей. Ложные выводы из результатов эксперимента «Вселенная-25».: evg_berg — LiveJournal

«Вся ваша образованность, культурность и просвещенность есть только разновидность квалифицированной проституции».
Товарищ Ленин. «Памяти графа Гейдена».

Горька судьба учёного-гуманитария в эксплуататорском обществе. Ведь гуманитарные дисциплины в таком обществе призваны служить одной только цели — обосновывать «с научной точки зрения» целесообразность (а лучше — «неизбежность», «безальтернативность» или даже «благость») господства эксплуататоров. Учёный-гуманитарий должен смотреть на страдания народных масс, а потом «освящать» эти страдания псевдонаучными ссылками на «законы природы«, «особенности человеческого естества» и т.п. Паскудное, уродское, мерзотное, проститутское, абсолютно бесчеловечное занятие.

Но — за это дело дают гранты и премии, звания и медальки. Так что будь добр, господин учёный, засунь своё «людское» куда-нибудь подальше и начинай уже работать! Обоснуй-ка необходимость существования вопиющего неравенства, зверской эксплуатации и отчаянной нужды! Иначе — будешь уволен с позором и сам отправишься на дно общества, а на дне-то тебя, червя книжного, задрота, очкарика яйцеголового, злые отбросы общества разорвут в лоскуты, даже недели не продержишься!

Несчастный учёный принимает позу роденовского мыслителя и начинает лихорадочно соображать. Ну вот реально — как к задаче подступиться? Производительных сил человечества с лихвой хватает, чтобы обеспечить всем человекам сытую, спокойную и комфортную жизнь, при этом на деле — огромная часть людей прозябает в условиях жуткой нищеты и буквально с голоду подыхает, куча народу балансирует на грани такой нищеты и трясётся от ужаса при мысли об окончательном разорении, а над всем этим царствуют распухшие от обжорства и безделья дегенераты, уже не знающие, на какую ещё вульгарную и пошлую выходку потратить украденные у всего общества средства…

Пипец, картинка… И как вот ТАКОЕ — обосновать при помощи науки? Хорошо в этом плане попам, у них для любого явления — хоть социального, хоть природного, хоть какого — есть универсальный, проверенный временем афоризм: «На всё воля божья!» Возмущаетесь, что многодетная мама на паперти милостыню просит, а в это самое время мажорный сынок банкира просаживает в кабаке за вечер сумму, которой несчастной маме хватило бы лет на пять беззаботной жизни? Такова воля Боженьки! Ну, или более кучеряво можно выразиться:

«Неравномерное распределение собственности — есть дело премудрого и всеблагого промышления божия о людях. Если бы все одинаково обеспечены были в средствах жизни и никто ни в ком не нуждался, то явилось бы затруднение в исполнении заповеди о любви к ближнему«. (Журнал «Душеполезное чтение». 1902-й год.)

Как-то так, значитцо. Но учёный же не может просто взять и сослаться на некие «высшие силы», которые, мол, «премудро» сделали одних людей бомжами и нищими, а других графьями и олигархами — во имя вселенской любви. Учёный, чтоб лица не потерять, должен соблюсти научность рассуждений, сослаться на какой-нибудь эксперимент, или типа того…

Например, можно сослаться на знаменитый эксперимент «Вселенная-25».
Не слыхали о таком, дорогие товарищи читатели? Ооооо, это было огромадное научное достижение. Это американский этолог, мыслитель, экспериментатор и буржуйская шавка Джонни Кэлхун ловко «доказал» на примерах из жизни популяции мышей, что хорошая, спокойная, комфортная и сытая жизнь вредна для человечества. Ага. Джонни Кэлхун убедительно так накидал, что люди прямо-таки обязаны голодать, мёрзнуть, жить без крыши над головой, превозмогать невзгоды, страдать от безработицы, инфляции, кризисов, войн, бандитизма и произвола. Иначе, мол, человечество вымрет к свиньям собачьим. Эх, красавец! Эх, умница!

Конечно, если бросить на труды г-на Кэлхуна критический взгляд, то даже профану тут же становится ясно, что выводы г-на Кэлхуна — результат банальных передёргиваний, подмены понятий и прочих приёмчиков интеллектуального мошенничества. Давайте, товарищи читатели, разберём статью Владимира Шевелева об эксперименте «Вселенная-25» и лишний раз потренируемся находить и разоблачать буржуйскую лажу.

Вы статью пробейте полностью, товарищи читатели, если вам угодно. А я суть эксперимента изложу вкратце — для тех, кому недосуг буржуйские статейки целиком читать.

Кэлхун засунул несколько дружных мышиных семеек в здоровенный бак. Насыпал мышам корма от пуза и налил в поилку воды, чтоб хоть залейся. Организовал специальные гнёзда, чтоб мыши могли потомство плодить и растить. Поставил рядом с баком ветеринара, который должен был следить, чтоб у мышек какая-нибудь эпидемия не началась. А потом — сел в засаду и стал наблюдать, что будет дальше.

Дальше мышки, у которых не стало проблем ни с хищниками, ни с хавкой, начали усиленно размножаться. Ну, тут «открытия» никакого нема. Австралийские фермеры за 100 лет до экспериментов Кэлхуна начали разводить кроликов, упустили нескольких ушастых в степь, а потом чисто эмпирическим путём выяснили: если популяцию плодовитых зверьков регулярно не сокращают хищники, то популяция разрастается до таких размеров, что приходится идти на поклон к Луи Пастеру и просить у него бациллы чумы для борьбы с расплодившимся зверьём, пожирающим всё на своём пути.

Правда, мышки г-на Кэлхуна, не в пример австралийским кролям, в один прекрасный момент плодиться перестали, почти что совсем. Несколько мышиных поколений вели вполне себе обыкновенную мышиную жизнь, а в очередном поколении подрастало значительное число мышек, которых сам г-н Кэлхун назвал «beautiful ones» — «красивые». Эти мышки отказывались выполнять свой мышиный долг, не желали размножаться, не желали растить и защищать потомство, вапче ничего не желали, только спали, жрали и ещё кое-что делали, что рифмуется со словом «жрали». Да и все прочие обитатели кэлхуновского бака начали вести себя странно. Многие мыши стали беситься и исходить на говно по любому поводу, принялись лезть в драку из-за всяких мелочей: типа, если кто-то на кого-то косо посмотрел, кто-то кому-то дорогу не уступил, кому-то показалось, что с ним неуважительно разговаривают и т.д. Мыши-мамочки начали пожирать собственных мышат. Появилось целое сословие мышей-изгоев, с которыми другие мыши отказывались ручкаться и кушать из общей посуды — эти изгои тусовались только с себе подобными, баловались под хвост и творили всякие другие непотребства. Вопчем, настоящий мышиный Содом. Г-н Кэлхун пробовал переселять девиантных мышей в другой бак, в котором у грызунов не было бы проблем со скученностью и перенаселённостью, но «порченные» грузуны всё равно не желали плодиться и вымирали от старости. Окончился эксперимент «Вселенная-25» тем, что… Впрочем, тут я статью г-на Шевелева процитирую:

Средний возраст мыши в последней стадии существования мышиного рая составил 776 дней, что на 200 дней превышает верхнюю границу репродуктивного возраста. Смертность молодняка составила 100%, количество беременностей было незначительным, а вскоре составило 0. Вымирающие мыши практиковали гомосексуализм, девиантное и необъяснимо агрессивное поведение в условиях избытка жизненно необходимых ресурсов. Процветал каннибализм при одновременном изобилии пищи, самки отказывались воспитывать детенышей и убивали их. Мыши стремительно вымирали, на 1780 день после начала эксперимента умер последний обитатель «мышиного рая».

Вопчем, из результатов исследований г-на Кэлхуна, по сути, можно всего два вывода сделать. Первый: если животное регулярно лечить и кормить от пуза, то животное проживёт подольше, может, даже перевалит за собственный репродуктивный возраст. Гениальное откровение, ага. (Кстати, примерно в то же самое время советский профЭссор Выбегалло, подвизавшийся в знаменитом НИИЧАВО, доказал, что «ежели человека не кормить, не поить и не лечить, то он, эта, будет, значить, несчастлив и даже, может, помрет«. Выбегалле следовало бы объединить усилия с Кэлхуном, вместе они ещё много хороших и нужных открытий сделали бы!) Второй: при возрастании плотности популяции в замкнутом пространстве повышается частота контактов между особями, что вызывает у них стресс, уменьшение рождаемости и повышение смертности. Вот уж не знаю, можно ли в этом случае засчитать г-ну Кэлхуну «открытие»? Шарящие в биологии френды, скажите пожалуйста, в 1970-е годы учёные уже знали о естественных механизмах торможения роста популяций? Уже было известно о том, что при возрастании плотности популяции в замкнутом пространстве — происходят изменения генетического состава особей, быстро размножающиеся зверьки через поколение-другое заменяются медленно размножающимися, снижается число детёнышей в помёте, у зверей пропадает охота к спариванию и т.п.? Г-н Кэлхун и тут тоже «изобретал велосипед», или же в этом случае ему таки удалось выяснить что-то новое и полезное?

Ну, в любом случае, некоторые товарищи наверняка недоумевают — с чего это я разозлился на г-на Кэлхуна и обозвал его «буржуйской шавкой»? Ну, игрался дяденька с мышами, вдумчиво наблюдал ихнюю мышиную возню — где тут интересы проклятых капиталистов? Где тут «оправдание неравенства»? Наш герой мышей изучал, при чём тут вообще люди? В том-то и дело, товарищи, что люди тут вообще не при чём. А вот моральный уродец Кэлхун, в гроб ему навоза лопату, утверждал обратное. Снова процитирую статью Шевелева:

Однажды Кэлхуна спросили о причинах появления группы грызунов «красивые». Кэлхун провел прямую аналогию с человеком, пояснив, что ключевая черта человека, его естественная судьба — это жить в условиях давления, напряжения и стресса. Мыши, отказавшиеся от борьбы, выбравшие невыносимую легкость бытия, превратились в аутичных «красавцев», способных лишь на самые примитивные функции, поглощения еды и сна. От всего сложного и требующего напряжения «красавцы» отказались и, в принципе, стали не способны на подобное сильное и сложное поведение. Кэлхун проводит параллели со многими современными мужчинами, способными только к самым рутинным, повседневным действиям для поддержания физиологической жизни, но с уже умершим духом. Что выражается в потере креативности, способности преодолевать и, самое главное, находиться под давлением. Отказ от принятия многочисленных вызовов, бегство от напряжения, от жизни полной борьбы и преодоления — это «первая смерть» по терминологии Джона Кэлхуна или смерть духа, за которой неизбежно приходит вторая смерть, в этот раз тела.

Как вам такой вот поворотец, товарищи читатели? Великий пролетарский писатель, товарищ Горький, говорил, что человек рождён для счастья. А буржуйский учёный Кэлхун считает, что человек рождён для стресса. И «доказывает» это, приводя примеры из жизни… мышей.
Кстати, своих подопытных мышек подлый Кэлхун тоже оболгал. Мыши вовсе не «выбирали лёгкость бытия«, им такую «лёгкость» организовали принудительно, не спрашивая их согласия. Мыши вовсе не «отказались от всего сложного и требующего напряжения«, это г-н Кэлхун из мышиной житухи всё сложное и требующее напряжения убрал. Ясен пень, у несчастных грызунов поехала крыша! Мышка ничего не умеет, кроме как искать еду, спасаться от хищников, спариваться, размножаться и спать. В кэлхуновском баке искать еду и бегать от всяких кошек с совами было ни к чему, ни к чему там было и стремительно размножаться: в природе-то мыши плодятся как ненормальные — как раз чтобы компенсировать потери популяции от голода и хищников. Чёрт побери, да экспериментатор даже не удосужился пару колёс где-нибудь в углу своего бака установить, чтобы подопытные грызуны хоть как-то могли развлечься!

Вот мышки и занялись тем единственным, чем могли заняться — начали кусать друг дружку и трахаться уже не для размножения, а чисто по приколу. А чего от них ещё ждать-то? Что они начнут цивилизацию строить, заведут ремёсла и науки, письменность изобретут, создадут мышиную религию с маленьким мышиным Иисусом?

Кэлхун «проводит параллели» с людьми — с чего бы это? Сложно поверить, что такой бред вообще можно произносить, да ещё публично! Как тут «проводить прямую аналогию с человеком«? Где человек и где — мышь?

Для начала отметим, что мышь, в отличие от человека, не может продуктивно использовать свой досуг! Это человек, у которого появилось время, свободное от добывания хлеба насущного, может чем-нибудь полезным заняться: почитать книжку Маркса, поупражняться на турничке, сходить в музей, изучить китайский язык, нарисовать картину маслом, сочинить стихи, наловить мышей и провести над ними эксперимент, накатать об этом эксперименте ругательный пост в ЖЖ… Для мышки все эти «опции» закрыты. Так что аналогия тут мнимая.

Потом, где это наш буржуйский интеллектуал видел людей, которые жили бы в тех же условиях, что и мышки из «Вселенной-25»? Где это и когда это людей кормили, поили и обеспечивали «гнёздами» на халяву? Даже в славном СССР люди ради еды, питья и жилья — работали! А уж в капиталистической Америке — тем паче. Так что и в этом аспекте мышиное общество из «Вселенной-25» с человеческим обществом ничего общего (сорян за тавтологию) не имеет. Если все человеки начнут, подобно кэлхуновским мышам, бездельничать, морально разлагаться и предаваться чувственным наслаждениям — то кто, скажите на милость, будет выдавать обленившимся человекам корм? Кто наполнит водой человеческие поилки? Откуда возьмутся гнёзда для человеческих самок и детёнышей? Кто будет следить за здоровьем человеков, кто будет убирать за человеками говно? Вопчем, образ жизни кэлхуновских мышей человекам не светит, вплоть до тотальной и всеобщей роботизации-автоматизации.
Ещё добавим — экспериментальные мыши жили в замкнутом пространстве, которое стремительно заполнялось. Так что несчастные мышки чуть не по головам друг у дружки были вынуждены ходить.

И г-н Шевелев, автор статьи про «Вселенную-25», рядом с этой фоткой скучившихся мышей ставит фотку, на которой люди в каком-то бассейне скучились. Толпа — яблоку негде упасть!

Типа, читатель тут должен сделать вывод, что наш земной шарик уже перенаселён похлеще мышиного бака г-на Кэлхуна. Скоро начнём по головам друг друга ходить, а потом все мужики от тоски сгомосячатся, бабы примутся своих детей жрать и — аля-улю, сливайте воду, конец света пришёл. На самом деле, это всё — туфта. Нам до перенаселения шарика ещё размножаться и размножаться. Вот, к примеру, как дела с «перенаселением» обстоят в США:

Кто аглицким не владеет — тут сказано, что половина населения США проживает в областях, которые на карте отмечены тёмным цветом. Другая половина пендосов проживает, соответственно, в светленьких квадратиках. Как вам соотношение? Такой же расклад по всему шарику:

Половина современного человечества живёт в местах, отмеченных жОлтеньким. А вторая половина — там, где чОрное. Вот вам и всё «перенаселение», до копеечки. Как видим, если скученность и имеет место, то связана она исключительно с существованием тнз «национальных границ» и прочих буржуйских наворотов. Впрочем, даже и так получается, что особых проблем нет, люди-то свой «бак» ещё только-только осваивать начали.

Касаемо же «смерти духа» — вапче смешно! Отказ мышей от размножения и их девиантное поведение были продиктованы не мышиным сознанием, а генетикой. Это Кэлхун знал, что у мышей будет корм и завтра, и послезавтра, и далее — сколько понадобится. А мыши были не в курсе. Они по заветам матери Природы действовали: попал в замкнутое пространство — сделай вывод, что ресурсы скоро кончатся и прекращай размножаться! Дух тут вообще не при делах. Не «дух» же заставляет насекомцев, типа мучных хрущаков, при чрезмерном росте популяции выделять вместе с калом вещества, которые снижают способность самих насекомцев к размножению!

Может быть, некоторые читатели скажут, что я чересчур придираюсь, что на самом деле г-н Кэлхун выражался иносказательно, что он просто отметил забавное сходство между поведением мышек и поведением некоторых несознательных людей, что эксперимент — про животный мир, а не про человеческое общество. Нет, эксперимент с самого начала был именно про человеков. О чём в статье г-на Шевелева прямо и говорится. «В качестве подопытных Д. Кэлхун неизменно выбирал грызунов, хотя конечной целью исследований всегда было предсказание будущего для человеческого общества«. Ага. Думаете, буржуи дали бы учёному денег на порожняковую возню с мышами? Не-не-не, тут с самого начала речь шла о том, чтобы нестроения капиталистического общества объяснить «законами природы». И эту задачу Кэлхун выполнил с блеском. После завершения эксперимента он стал утверждать: «При превышении определённой плотности населения и заполнении всех социальных ролей в популяции возникает растущая прослойка молодых «изгоев». Острая конкуренция между ними и старшими особями приводит к распаду социальных связей и крушению общества в целом, его перехода в такое состояние, когда при низкой смертности нормой становится примитивное «аутистическое» поведение, ведущее к вымиранию популяции«. Короче, беда не в жадности ростовщиков и спекулянтов, не в классовом эгоизме буржуазии, не в том, что буржуй, стремясь получать прибыль любой ценой, «выжимает» общество досуха и не оставляет угнетённым классам ресурсов для нормальной, человеческой жизни. Беда не в том, что в капиталистическом обществе существует социальное «дно», специальное место для «изгоев», которых ни к делу пристраивать, ни на халяву кормить капиталистическое общество не собирается. Неееет! Беда, оказывается, в том, что людишек на планете развелось сверх меры. Ну, что же…

Тема знакомая. Её ещё аглицкий попЭ г-н Мальтус начал продвигать — в XIX веке, когда у людей первый раз возник вопрос: «как это получается, что производительность труда выросла за последние сто лет раз в 10, а работяга при этом стал жить не только не лучше, но даже хуже, чем раньше?» Вот хитрый попЭ Мальтус и вылез со своей теорией о том, что на Земле, мол, ресурсов мало, на всех не хватит. Потому, мол, работяги и голодают. А дальше, мол, только хуже будет. Мужичья-то, мол, всё больше, а ресурсов-то, мол, всё меньше! Ой-вэй!

А г-н Кэлхун, соответственно, дело попЭ Мальтуса успешно продолжил.
ПопЭ могут спокойно отдыхать, хорошая смена подросла!
Передали эстафетную палочку, монаскыть.

(На фотке, есличо, г-н Кэлхун ручкается с католическим ГлавпопЭ. Типа, кенты. И правильно! Одно общее дело братаны делают! Вешают лапшу на уши электорату. Один с иконами наперевес, второй — с мышами.)
Кстати, сам г-н Кэлхун почему-то не хотел жить быстро и умереть молодым. Он не спешил переехать из уютных США куда-нибудь в Сомали, где ему были бы обеспечены полезные для здоровья «стрессы, давление и напряжение«. Судя по ухоженному виду этого персонажа, он всю дорогу вполне нормально питался, спал в тёплой постельке и по жизни не слишком часто испытывал потрясения. И протянул наш Кэлхун чуть не до 90 лет, намного превысив свой репродуктивный возраст. Очень жаль, товарищи дорогие. Очень жаль, что этот вася не спешил примерить на себя положения собственной теории.

Именно таких людей, как неуважаемый г-н Кэлхун, Ленин и называл в своей статье о поминках по графу Гейдену — «квалифицированными проститутками«. Какая же подлость — подводить под буржуйские зверства «научную базу»! Какая же это низость — использовать таким вот образом своё образование, свои навыки, свои таланты! Моральное уродство, как оно есть!

Что ещё плохо — так это что всякие разные уроды-кэлхуны никак за свои слова не отвечают. А надо, чтобы отвечали. После торжества Мировой Революции мы такой порядок заведём: каждому уроду — по его вере! Писал статьи о том, что, мол, «чересчур много людей развелось, надо человечество сокращать«? Базара нет, бро, вот тебя и твою семейку мы прямо сейчас и «сократим«. Становись к стеночке, контра!

Это шутка, конечно. А может быть и нет. Зависит от того, как сильно мы разозлимся к моменту окончательного торжества Мировой Революции. Хе-хЕ ))

И этот пост, товарищи, можно считать рекламой Мировой Революции. Скорее бы уже началось, а то мне реально не нравится, как буржуины всё мусолят и мусолят тему про «перенаселённость». Того и гляди — эти моральные уроды сыпанут какого-нибудь йаду в водопровод, или дустом станут нас травить, или бациллу нехорошую в вентиляцию запустят… Как говаривал незабвенный Рик Санчес — «Мы должны устроить им Судную Ночь первыми!«

Рот Фронт!

«Вселенная-25». Мышиный рай

Многие люди пребывают в иллюзии несовершенства мира — войны, болезни, экономическая нестабильность, уровень преступности, неблагоприятные погодные условия и так далее. Попробуем себе представить, что было бы, если бы на земле наступил настоящий рай, описанный в писаниях различных религий — все жили бы в достатке, мирно сосуществовали, на улице всегда была бы хорошая погода, и повсюду было бы только изобилие и процветание. Впрочем, к чему беспочвенные размышления, уже был проведён подобный эксперимент, правда, не с людьми, а с мышами. И результат эксперимента был довольно неожиданный.

Американский учёный Джон Кэлхун в 1972 году провёл эксперимент под названием «Вселенная-25». Он хотел проанализировать, как будут жить и развиваться мыши в идеальных условиях — при полном достатке, еды, питья, жизненного пространства и так далее. Он создал настоящий «мышиный рай» — в баке размером два квадратных метра поддерживалась температура +20, которая была идеальным температурным режимом для мышей. У грызунов была в достатке вода и еда. В баке поддерживалась чистота, грызуны не подвергались никакому стрессу, была исключена возможность нападения хищников или появления болезней. Система подачи еды и воды была идеальной, расчёт был таков, что более девяти тысяч мышей могли бы одновременно принимать пищу и более шести тысяч мышей могли бы одновременно пить воду. При том, что за всё время максимальное количество мышей, участвующих в эксперименте, с учётом потомства было на отметке 2200 особей. Начался же эксперимент с того, что в бак поместили четыре пары здоровых мышей. И дальше было самое интересное.

Джон Кэлхун впоследствии выделил четыре стадии эксперимента. Первая стадия была периодом, когда помещённые в бак мыши начали процесс освоения новой среды обитания. Затем наступила вторая стадия — фаза активного размножения особей. По прошествии 315 дней эксперимента было отмечено снижение рождаемости — так началась третья стадия, когда скорость увеличения количества мышей пошла на спад. На третьей стадии началась деградация мышиного «социума». Начались конфликты между мышами при условии полного изобилия продуктов питания и достаточного количества жизненного пространства. Мыши стали делиться на «касты». Более взрослые особи стали угнетать и притеснять более молодых. Молодые особи подвергались нападениям, и можно было видеть раны на их теле и вырванные клоки шерсти.

В идеальных условиях существования, при наличии полного изобилия в воде и пище мыши буквально начали сходить с ума от безделья. Также идеальные условия жизни способствовали тому, что увеличилась продолжительность жизни, и взрослые особи не умирали, тем самым не освобождая социальные роли для подрастающего поколения. Взрослые же особи, видя, что количество молодых увеличивается, постоянно притесняли их, не позволяя гармонично развиваться в мышином «социуме». Молодые особи, притесняемые более взрослыми, становились психически неполноценными, инертными и инфантильными. Они становились пассивными, не защищали своих беременных самок. Некоторые же из молодых особей, напротив, становились неадекватно агрессивными и нападали на всех подряд. Самки, лишённые заботы инфантильных и пассивных самцов, сами стали себя защищать и начали приобретать «мужские» модели поведения. Их агрессивность росла и достигла того уровня, когда они вовсе перестали себя контролировать и начали проявлять агрессию и по отношению к своему потомству тоже.

Вскоре большинство самок стало убивать своё потомство или вовсе отказываться от размножения. Постоянные конфликты между мышами и их психическая деградация привели к тому, что смертность стала возрастать, а рождаемость резко упала. Так началась четвёртая стадия эксперимента — фаза смерти. В мышином «социуме» появилась новая каста мышей, которых учёный назвал «красивые». Эти особи не проявляли никакой социальной активности и даже не проявляли желания спариваться. Они не дрались, не конфликтовали, никак не взаимодействовали с большинством. Они вели пассивно-праздный образ жизни: ели, спали и, что самое интересное, всё остальное время уделяли тому, что следили за своей внешностью — чистились, приглаживали шёрстку и так далее. Самцов и самок, которые отказывались от размножения, становилось всё больше, их число росло с каждым днём. В схватках со старшими особями и от рук самок погибали уже все новорожденные особи. Беременность стала крайне редким явлением, а вскоре самки и вовсе перестали беременеть.

Мыши начали вымирать. Рождаемость стабильно была на нуле, а смертность повышалась с каждым днём. Мыши становились всё более агрессивными в условиях полного достатка ресурсов и жизненного пространства. Вскоре были отмечены случаи гомосексуализма и каннибализма. Конец эксперимента наступил на 1780-й день, когда умерла последняя мышь.

Ещё на третьей стадии эксперимента учёные изъяли несколько мышей и поместили их в такой же бак, в такие же идеальные условия. По сути, эти мыши оказались в такой же ситуации, как и четыре пары мышей в начале эксперимента. Однако их поведение уже отличалось от тех четырёх пар мышей, с которых начался эксперимент. Мыши, изъятые из общего бака, отказались спариваться, вели себя пассивно, посвящая всё время еде и сну. Это продолжалось до тех пор, пока мыши не умерли от старости.

После завершения эксперимента Джон Кэлхун пришёл к выводу, что начало конца для «мышиного рая» началось тогда, когда в идеальных условиях существования для молодых особей просто не нашлось места. Лишённые заботы о поисках пищи взрослые особи вели праздное существование, и их единственным развлечением стала травля молодых особей. В свою очередь, молодые особи, которые подверглись не свойственной данному виду агрессии от своих сородичей, не смогли адаптироваться в мышином «социуме», и с ними произошло то, что Кэлхун назвал «первой смертью», а именно духовной смертью. Духовно сломавшись, молодые особи стали вести пассивный образ жизни, отказавшись от борьбы за существование и исполнение социальных ролей. А за «первой смертью», духовной, последовала и «вторая смерть» — физическая.

Таким образом, на примере мышей мы можем видеть, что идеальные условия существования ведут к духовной гибели как отдельных особей, так и всего общества. Наступает духовная и физическая деградация, а затем и вымирание. Идеальные условия существования не способствуют развитию. Можно привести пример с физическим телом человека. Во времена, когда машина была роскошью и доступна была далеко не каждому, а про интернет и вовсе ещё не слышали, люди гораздо больше двигались, повышенная физическая активность была нормальным жизненным ритмом. Сегодня же, когда для совершения многих действий можно даже не выходить из дома, а если всё-таки и нужно, то есть личный автомобиль или, на худой конец, общественный транспорт, физическая, да и умственная активность сводится к минимуму. Речь, разумеется, не идёт о том, что все достижения науки и техники — это зло. Вовсе нет. Всё, что проявлено в мире, является инструментом, и всё можно использовать как для развития, так и для деградации.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});

Достижения науки и техники, в самом деле, во многом упростили человеческую жизнь, но другой вопрос — для чего нужно это упрощение? Если для того, чтобы освободившееся время тратить на развлечения и праздное времяпрепровождение, то ни к чему хорошему это не приведёт. А если упрощение совершения многих повседневных действий позволяет потратить свободное время на духовное и физическое развитие, то это будет благом.

Духовный учитель Прабхат Ранджан Саркар ещё в прошлом веке предсказывал, что уже в ближайшие десятилетия уровень развития человечества достигнет таких высот, что для обеспечения себя всем необходимым человеку нужно будет работать не более 20 минут в неделю. Можно себе представить, сколько свободного времени появится у каждого из нас. И вопрос лишь в том, как мы сумеем распорядиться этим свободным временем. На примере с мышами мы можем видеть, что полное отсутствие проблем и трудностей приводит к деградации и полному вымиранию общества. Разумеется, никто не призывает возвращаться в каменный век, жить в пещерах и изнурять себя бессмысленным тяжёлым физическим трудом. Но эволюция и технологический прогресс всегда должны идти на благо. И если физические проблемы человека решены, то его эволюция должна выйти на духовно-психический уровень, а не оставаться на уровне удовлетворения четырёх базовых потребностей (еда, сон, секс и безопасность).

Как показал опыт с мышами, удовлетворение базовых потребностей без стремления к духовному развитию обрекает общество на медленную и страшную смерть. И если для животных это неизбежно, так как духовное развитие для них является едва ли возможным, то для разумных существ — это единственный способ выйти на новый уровень существования и совершить следующий виток эволюции, чтобы все достижения науки и техники пошли на благо, а не стали бомбой замедленного действия уже в ближайшие тысячелетия.

Общество, ориентированное на потребление, в любом случае обречено на гибель. Когда целью существования объявляется потребление товаров и услуг, это приведёт к духовной и физической гибели. Это неизбежно. И чтобы в век, «когда помутилось сердце человеческое, когда вся жизнь проповедуется в комфорте», развитие общества не стало началом его деградации, этому обществу нужно кардинально поменять свою систему ценностей и научиться разделять главное и преходящее, иначе гибель неизбежна. И это уже не лабораторные игры в «кошки-мышки», на кону — жизнь целой планеты. Кстати, почему же эксперимент назывался «Вселенная-25»? Потому что эта мышиная «Вселенная» была двадцать пятой по счёту. А все 24 предыдущих постиг такой же конец, который описан выше. То есть из двадцати пяти попыток создать рай (идеальные условия для жизни), ни одна не увенчалась успехом. Всё потому, что трудности — это необходимый этап развития любого живого существа. И если нет трудностей, пропадает смысл в совершении вообще какой-либо деятельности. И, как следствие, вообще смысл жить. Потому что смысл в том, чтобы развиваться, а без наличия трудностей это делать просто невозможно.

Вселенная-25 или эксперимент над мышами продолжается экспериментом над людьми

Много людей в ограниченном пространстве

Уже прошло целых 50 лет со дня окончания знаменитого и страшного эксперимента американского этолога Джона Кэлхуна «Вселенная-25». Эксперимент на мышах показал, насколько хрупким может быть социум, поставленный в условия перенаселения и «перекорма». Кэлхун сумел поставить вопрос о будущем нашего мира, но не сумел дать на него ответ. При попытках разобраться в сути этого эксперимента мы можем обнаружить, что он продолжается, только уже не на мышах, а на нас с вами.

Перенаселенность – вещь нехорошая сама по себе. А последствия ее еще хуже. В конце 60-х годов болезненный озноб перенаселенности внезапно сотряс все страны послевоенного беби-бума.

«Это была эпоха кризиса, – так комментирует специфику того исторического момента профессор Университета Джорджа Мейсона (Вашингтон) биолог Анча Баранова, – Все мысли социологов и антропологов были направлены на ключевую тему: не слишком ли быстро мы размножаемся как вид? Тогда вообще было другое время. Ученые не были отгорожены от развития общественной мысли. Сейчас ученый это просто работник, который по плану ставит эксперимент. А тогда все обо всем думали. Тогда в обществе был замечен ряд процессов, которых раньше не замечали. Например, был переосмыслен процесс урбанизации. В 70-е годы стало понятно, что в городе живут бедные, а богатые – за городом. Тогда это было довольно удивительно. Все эти процессы требовали осмысления. Был проведен целый ряд форсайтов, на которых участники говорили о том, что будет через 50 лет».

Тогда-то и были запущены дорогостоящие государственные программы по изучению перспектив перенаселенного мира. В США одним из руководителей такой программы по исследованию фактора перенаселенности и, так сказать, «перекормленности» общества был известный этолог, профессор Джон Би Кэлхун. В 1968 году он поставил свой знаменитый эксперимент, который вошел в историю под названием «Вселенная-25».

Мышиный рай

В начале эксперимента Вселенная-25

Кэлхун попытался проанализировать, как высокая плотность населения влияет на поведение людей. Правда, обитателями его модели перенаселенного города стали не люди, а мыши. На базе Национального института психического здоровья грызунам создали поистине райские условия. В куб площадью 12 квадратных метров поместили 4 пары мышей. В кубе поддерживалась оптимальная температура и чистота. Мыши имели неограниченный доступ к еде, воде, а также материалу для строительства гнезд.

По тем временам это был крайне дорогостоящий и очень масштабный эксперимент. Однако на взгляд современного ученого опыт Кэлхуна страдал огромными недостатками: «Тогда такие исследования на мышах проводить было трудно, – говорит Анча Баранова, – Большинства современных научных методик просто не было. Все эти исследования были сделаны, на сегодняшний взгляд, на коленке. Это очень примитивный уровень. Зато тогда такая проблема могла быть поставлена, и все это можно было сделать очень масштабно».

Сам Кэлхун и не подозревал, что с точки зрения его коллег через 50 лет он будет выглядеть наивным баловнем судьбы. Он был уверен, что творит историю. Так оно, в сущности, и было. Потому что эксперимент Кэлхуна так и остался единственным в истории науки. Но вернемся к мышам.

Жизнь грызунов была организована настолько комфортно, что в баке, по подсчетам Кэлхуна, могли проживать 9500 тысяч особей одновременно. Чем не рай? Первые поселенцы стали с воодушевлением совокупляться – а чем еще заниматься в раю? Этот отрезок времени ученый назвал стадией А. Следующая – стадия В – началась с момента рождения первых детенышей. Мыши плодились со страшной скоростью. Число грызунов удваивалось каждые 55 дней. Однако на 315 день эксперимента скорость размножения внезапно замедлилась почти втрое. Теперь на удвоение численности популяции требовалось как минимум 145 дней. Это свидетельствовало о наступлении следующей фазы – С.

К этому моменту до сих пор мирное сообщество мышиного рая существенно изменилось. Внутри мышиного социума сформировалась кастовая иерархия, возглавляемая старшими особями. Почтенные старцы внезапно стали проявлять откровенно садистские наклонности: кусали молодых мышей за хвосты, вступали в беспричинные драки. Жестокость аксакалов привела к тому, что искусанный молодняк сформировал касту отверженных, которым не нашлось места в стае. «Главари» то и дело провоцировали молодежь на драки, сгоняя молодых самцов в центр резервуара. Молодые мыши дрались, как львы, неизвестно за что и неизвестно с кем, а затем ожидаемо теряли силы и впадали в депрессию.

Впрочем, несмотря ни на что мыши продолжали плодиться. Численность популяции по-прежнему возрастала. А вместе с ней возрастала и неконтролируемая агрессия ее членов. Но история мышиного рая на этом не остановилась. Впереди мышей ждал еще больший ужас.

Мышиный ад

Идеальные условия для жизни мышей

Постепенно у затравленного молодняка стало пропадать желание защищать самок и спариваться. Поведение самок тоже изменилось. Лишившись защиты обессиленных самцов, они и сами стали агрессивными. Теперь защита потомства превратилась для них в непосильный груз. Дело дошло до каннибализма. Самки пожирали собственных детенышей и уходили в мышиный монастырь – перебирались в верхние гнезда и отказывались от размножения.

На этом фоне бурно расцвела гомосексуальность. Покусанные самцы спаривались с такими же несчастными самцами, а самки с самками. И все равно в мышином раю еще оставались особи, которые отчаянно сопротивлялись всеобщему безумию и продолжали бороться за выживание вида.

Самый страшный период в истории рая начался с того момента, когда в сообществе грызунов появились мыши, которые вообще отказались от каких-либо социальных контактов и стали заниматься только собой – ели, спали, чистили шкурки. Кэлхун назвал таких мышей-нарциссистов «красивыми». Они действительно мало походили на ободранных изгоев, которые еще пытались постоять за жизнь колонии.

Тут-то и наступила фаза D – фаза смерти. Изможденный побоями молодняк полностью отказался от сопротивления и всех социальных контактов. Престарелые особи жили дольше молодых и не собирались освобождать насиженных мест. Мышиный рай погрузился в депрессию. Процесс воспроизводства окончательно прекратился. Популяция мышей начала стремительно вымирать.

Кэлхун предположил, что если измученных драками мышей вернуть в прежние условия, социальные отношения восстановятся. Он вынул из общего резервуара четыре пары мышей и поместил их в отдельный бак, пытаясь запустить рай сначала. Однако это ничего не изменило. Грызуны продолжали вести себя неадекватно. Способность к полноценному развитию и репродуктивному поведению оказалась утрачена безвозвратно.

Когда численность популяции снизилась до 122 особей, умерла последняя самка репродуктивного возраста. Оставшиеся в живых по-прежнему не хотели как-либо взаимодействовать друг с другом.

Эксперимент завершился в день смерти последнего обитателя мышиной утопии – на 1780 день опыта, в июле 1968 года. Кэлхун повторил тот же самый опыт в 25 резервуарах. Результаты всех 25 экспериментов в точности повторяли друг друга. Все они завершились полным вымиранием популяции.

Почему у мышей рай не состоялся?

Появление деструктивного поведения в условиях перенаселенности Кэлхун назвал «поведенческой воронкой». Впервые термин прозвучал 1 февраля 1962 в его статье «Плотность населения и социальная патология», опубликованной в еженедельном журнале Scientific American. Поведенческие паттерны мышей можно трактовать ровно так же, как и человеческие, а значит, людской рай невозможен, как и мышиный, говорилось в статье. В условиях чрезмерной перенаселенности привычные модели поведения живых существ неизбежно дают сбой и ведут к двум смертям – духа и плоти. Согласно теории Кэлхуна, первой смертью считается отказ от сложных поведенческих паттернов.

«Их (мышей) «дух» (так называемая «первичная смерть») умирает в момент сильнейшего нервного потрясения. Далее мыши уже не могут преодолевать сложности такого масштаба, которые были бы сопоставимы с задачей выжить или найти способы выживания для целой колонии. Такие виды обречены на массовую гибель, так как следом за духовной смертью у них сразу же следует телесная смерть», – пишет Кэлхун.

Человек, обладающий разумом, устроен гораздо сложнее мышей. Наш «дух», объясняет Кэлхун, привык подталкивать нас к соревнованию с другими членами популяции, чтобы отстаивать свое право играть определенные роли и занимать определенные социальные ниши. Если человек не преуспевает в этом, его дух умирает. Для мышей из «Вселенной-25» это стало причиной быстрой телесной смерти. Но разум человека делает эту причинно-следственную связь гораздо более опосредованной.

««Телесная», или вторая смерть у человека, то есть гибель его тела, – пишет Кэлхун, – не имеет ничего общего с его «духовной гибелью», которая происходит в тот момент, когда человек соревнуется с другими членами его популяции для занятия определенной социальной роли и не преуспевает в этой деятельности».

Это значит, что, умерев духовно, мы можем продолжать жить, есть и вполне успешно размножаться, оставаясь при этом чем-то вроде биологических роботов.

Теперь мы все живем во Вселенной-25

В середине 70-х годов Джон Кэлхун собрал крупную международную конференцию, посвященную проблемам перенаселенного социума. По итогам конференции весьма небольшим тиражом был выпущен сборник докладов ее участников.

Все доклады были сделаны в стиле апкалиптического пророчества. Ученые отчаянно предупреждали – нашему обществу угрожает скорая и страшная гибель! Однако никакого особенного общественного резонанса ни конференция ни выводы ученых не получили. Тогда как раз разыгрался энергетический кризис и нефть интересовала мир куда больше, чем дохлые мыши. Постепенно все программы изучения будущего были свернуты и история пошла своим путем. Ответ на вопрос о перенаселенности и перекормленности общества повис в воздухе.

«Разные эксперименты проводятся на разном социокультурном фоне, – говорит Анча Баранова, – Дело не в выводах Кэлхуна, а в самой среде, в которой этот эксперимент проводился. Именно она способствовала тому, чтобы выводы были сделаны такие, а не другие.

Неплохо было бы сейчас повторить этот эксперимент, чтобы померить все современными методами и понять, что там происходило с этими мышами. Почему они дохли? Кэлхун вводит термины «смерть души» и «социальная воронка». Но там все могло быть совершенно по-другому. На все это нужны очень большие деньги, которых сейчас никто не даст, потому что это сейчас никого уже не интересует. Почему? Опять-таки все зависит от среды.

Кэлхун в своей книге собрал все научные работы по этому направлению. Например, там были исследования о том, что езда в метро вызывает у людей дикую депрессию. Тогда метро было новым феноменом, и все эти депрессии казались очень важными. Сейчас это уже никого не интересует. Мы перестали ездить в метро? Нет. Просто поменялся социокультурный фон, и из одних и тех же посылок делаются совершенно другие выводы. Метро по-прежнему вызывает депрессию. Но в одном случае мы делаем вывод, что нужно бороться с депрессией, а в другом случае, что нужно привыкать к метро.

Проблема с теми мышами осталась. И нарушения поведения в обществе остались. Но у нас сейчас нет никакого контроля этих процессов. Раньше мы сажали мышей в куб и контролировали их, а теперь мы все живем во Вселенной-25. И где мы возьмем контроль?».

С тех пор прошло 50 лет. Похоже, что за это время мы сами стали и исследователями и исследуемыми.

Алла Смирнова

мыши дохнут, метро едет, мы живем или умираем?

В этом году исполняется ровно 50 лет знаменитому и страшному эксперименту американского этолога Джона Кэлхуна «Вселенная-25». Эксперимент на мышах показал, насколько хрупким может быть социум, поставленный в условия перенаселения и «перекорма». Кэлхун сумел поставить вопрос о будущем нашего мира, но не сумел дать на него ответ. Корреспондент «МИР 24» разобрался в сути эксперимента и узнал, что думают о нем современные ученые. Оказалось, что эксперимент продолжается. Только уже не на мышах, а на нас с вами.

Перенаселенность – вещь нехорошая сама по себе. А последствия ее еще хуже. В конце 60-х годов болезненный озноб перенаселенности внезапно сотряс все страны послевоенного беби-бума.

«Это была эпоха кризиса, – специфику того исторического момента комментирует корреспонденту «МИР 24» профессор Университета Джорджа Мейсона (Вашингтон) биолог Анча Баранова, — Все мысли социологов и антропологов были направлены на ключевую тему: не слишком ли быстро мы размножаемся как вид? Тогда вообще было другое время. Ученые не были отгорожены от развития общественной мысли. Сейчас ученый это просто работник, который по плану ставит эксперимент. А тогда все обо всем думали. Тогда в обществе был замечен ряд процессов, которых раньше не замечали. Например, был переосмыслен процесс урбанизации. В 70-е годы стало понятно, что в городе живут бедные, а богатые — за городом. Тогда это было довольно удивительно. Все эти процессы требовали осмысления. Был проведен целый ряд форсайтов, на которых участники говорили о том, что будет через 50 лет».

Тогда-то и были запущены дорогостоящие государственные программы по изучению перспектив перенаселенного мира. В США одним из руководителей такой программы по исследованию фактора перенаселенности и, так сказать, «перекормленности» общества был известный этолог, профессор Джон Би Кэлхун. В 1968 году он поставил свой знаменитый эксперимент, который вошел в историю под названием «Вселенная-25».

МЫШИНЫЙ РАЙ ДЛЯ ВСЕХ

Кэлхун попытался проанализировать, как высокая плотность населения влияет на поведение людей. Правда, обитателями его модели перенаселенного города стали не люди, а мыши. На базе Национального института психического здоровья грызунам создали поистине райские условия. В куб площадью 12 квадратных метров поместили 4 пары мышей. В кубе поддерживалась оптимальная температура и чистота. Мыши имели неограниченный доступ к еде, воде, а также материалу для строительства гнезд.

Фото: Yoichi R Okamoto

По тем временам это был крайне дорогостоящий и очень масштабный эксперимент. Однако на взгляд современного ученого опыт Кэлхуна страдал огромными недостатками: «Тогда такие исследования на мышах проводить было трудно, – говорит Анча Баранова, – Большинства современных научных методик просто не было. Все эти исследования были сделаны, на сегодняшний взгляд, на коленке. Это очень примитивный уровень. Зато тогда такая проблема могла быть поставлена, и все это можно было сделать очень масштабно».

Сам Кэлхун и не подозревал, что с точки зрения его коллег через 50 лет он будет выглядеть наивным баловнем судьбы. Он был уверен, что творит историю. Так оно, в сущности, и было. Потому что эксперимент Кэлхуна так и остался единственным в истории науки. Но вернемся к мышам.

Жизнь грызунов была организована настолько комфортно, что в баке, по подсчетам Кэлхуна, могли проживать 9500 тысяч особей одновременно. Чем не рай? Первые поселенцы стали с воодушевлением совокупляться – а чем еще заниматься в раю? Этот отрезок времени ученый назвал стадией А. Следующая – стадия В – началась с момента рождения первых детенышей. Мыши плодились со страшной скоростью. Число грызунов удваивалось каждые 55 дней. Однако на 315 день эксперимента скорость размножения внезапно замедлилась почти втрое. Теперь на удвоение численности популяции требовалось как минимум 145 дней. Это свидетельствовало о наступлении следующей фазы – С.

К этому моменту до сих пор мирное сообщество мышиного рая существенно изменилось. Внутри мышиного социума сформировалась кастовая иерархия, возглавляемая старшими особями. Почтенные старцы внезапно стали проявлять откровенно садистские наклонности: кусали молодых мышей за хвосты, вступали в беспричинные драки. Жестокость аксакалов привела к тому, что искусанный молодняк сформировал касту отверженных, которым не нашлось места в стае. «Главари» то и дело провоцировали молодежь на драки, сгоняя молодых самцов в центр резервуара. Молодые мыши дрались, как львы, неизвестно за что и неизвестно с кем, а затем ожидаемо теряли силы и впадали в депрессию.

Впрочем, несмотря ни на что мыши продолжали плодиться. Численность популяции по-прежнему возрастала. А вместе с ней возрастала и неконтролируемая агрессия ее членов. Но история мышиного рая на этом не остановилась. Впереди мышей ждал еще больший ужас.

КАННИБАЛИЗМ, ГОМОСЕКСУАЛИЗМ, КРАСОТА, СМЕРТЬ

Постепенно у затравленного молодняка стало пропадать желание защищать самок и спариваться. Поведение самок тоже изменилось. Лишившись защиты обессиленных самцов, они и сами стали агрессивными. Теперь защита потомства превратилась для них в непосильный груз. Дело дошло до каннибализма. Самки пожирали собственных детенышей и уходили в мышиный монастырь – перебирались в верхние гнезда и отказывались от размножения.

На этом фоне бурно расцвела гомосексуальность. Покусанные самцы спаривались с такими же несчастными самцами, а самки с самками. И все равно в мышином раю еще оставались особи, которые отчаянно сопротивлялись всеобщему безумию и продолжали бороться за выживание вида.

  
Фото: Yoichi R Okamoto

Самый страшный период в истории рая начался с того момента, когда в сообществе грызунов появились мыши, которые вообще отказались от каких-либо социальных контактов и стали заниматься только собой – ели, спали, чистили шкурки. Кэлхун назвал таких мышей-нарциссистов «красивыми». Они действительно мало походили на ободранных изгоев, которые еще пытались постоять за жизнь колонии.

Тут-то и наступила фаза D – фаза смерти. Изможденный побоями молодняк полностью отказался от сопротивления и всех социальных контактов. Престарелые особи жили дольше молодых и не собирались освобождать насиженных мест. Мышиный рай погрузился в депрессию. Процесс воспроизводства окончательно прекратился. Популяция мышей начала стремительно вымирать.

Кэлхун предположил, что если измученных драками мышей вернуть в прежние условия, социальные отношения восстановятся. Он вынул из общего резервуара четыре пары мышей и поместил их в отдельный бак, пытаясь запустить рай сначала. Однако это ничего не изменило. Грызуны продолжали вести себя неадекватно. Способность к полноценному развитию и репродуктивному поведению оказалась утрачена безвозвратно.

Когда численность популяции снизилась до 122 особей, умерла последняя самка репродуктивного возраста. Оставшиеся в живых по-прежнему не хотели как-либо взаимодействовать друг с другом.

Эксперимент завершился в день смерти последнего обитателя мышиной утопии – на 1780 день опыта, в июле 1968 года. Кэлхун повторил тот же самый опыт в 25 резервуарах. Результаты всех 25 экспериментов в точности повторяли друг друга. Все они завершились полным вымиранием популяции.

ПОЧЕМУ РАЙ НЕВОЗМОЖЕН?

Появление деструктивного поведения в условиях перенаселенности Кэлхун назвал «поведенческой воронкой». Впервые термин прозвучал 1 февраля 1962 в его статье «Плотность населения и социальная патология», опубликованной в еженедельном журнале Scientific American. Поведенческие паттерны мышей можно трактовать ровно так же, как и человеческие, а значит, людской рай невозможен, как и мышиный, говорилось в статье. В условиях чрезмерной перенаселенности привычные модели поведения живых существ неизбежно дают сбой и ведут к двум смертям – духа и плоти. Согласно теории Кэлхуна, первой смертью считается отказ от сложных поведенческих паттернов.

Статья Кэлхуна ни разу не была переведена на русский язык. Корреспондент «МИР 24» сделал перевод отрывков из нее специально для нашей публикации: «Их (мышей) «дух» (так называемая «первичная смерть») умирает в момент сильнейшего нервного потрясения. Далее мыши уже не могут преодолевать сложности такого масштаба, которые были бы сопоставимы с задачей выжить или найти способы выживания для целой колонии. Такие виды обречены на массовую гибель, так как следом за духовной смертью у них сразу же следует телесная смерть», – пишет Кэлхун.

Человек, обладающий разумом, устроен гораздо сложнее мышей. Наш «дух», объясняет Кэлхун, привык подталкивать нас к соревнованию с другими членами популяции, чтобы отстаивать свое право играть определенные роли и занимать определенные социальные ниши. Если человек не преуспевает в этом, его дух умирает. Для мышей из «Вселенной-25» это стало причиной быстро телесной смерти. Но разум человека делает эту причинно-следственную связь гораздо более опосредованной.

««Телесная», или вторая смерть у человека, то есть гибель его тела, – пишет Кэлхун, – не имеет ничего общего с его «духовной гибелью», которая происходит в тот момент, когда человек соревнуется с другими членами его популяции для занятия определенной социальной роли и не преуспевает в этой деятельности». 

Это значит, что, умерев духовно, мы можем продолжать жить, есть и вполне успешно размножаться, оставаясь при этом чем-то вроде биологических роботов.

ЧТО БЫЛО ДАЛЬШЕ?

В середине 70-х годов Джон Кэлхун собрал крупную международную конференцию, посвященную проблемам перенаселенного социума. По итогам конференции весьма небольшим тиражом был выпущен сборник докладов ее участников.

Все доклады были сделаны в стиле апкалиптического пророчества. Ученые отчаянно предупреждали – нашему обществу угрожает скорая и страшная гибель! Однако никакого особенного общественного резонанса ни конференция ни выводы ученых не получили. Тогда как раз разыгрался энергетический кризис и нефть интересовала мир куда больше, чем дохлые мыши. Постепенно все программы изучения будущего были свернуты и история пошла своим путем. Ответ на вопрос о перенаселенности и перекормленности общества повис в воздухе.

«Разные эксперименты проводятся на разном социокультурном фоне, – говорит Анча Баранова, – Дело не в выводах Кэлхуна, а в самой среде, в которой этот эксперимент проводился. Именно она способствовала тому, чтобы выводы были сделаны такие, а не другие.

Неплохо было бы сейчас повторить этот эксперимент, чтобы померить все современными методами и понять, что там происходило с этими мышами. Почему они дохли? Кэлхун вводит термины «смерть души» и «социальная воронка». Но там все могло быть совершенно по-другому. На все это нужны очень большие деньги, которых сейчас никто не даст, потому что это сейчас никого уже не интересует. Почему? Опять-таки все зависит от среды.

Кэлхун в своей книге собрал все научные работы по этому направлению. Например, там были исследования о том, что езда в метро вызывает у людей дикую депрессию. Тогда метро было новым феноменом, и все эти депрессии казались очень важными. Сейчас это уже никого не интересует. Мы перестали ездить в метро? Нет. Просто поменялся социокультурный фон, и из одних и тех же посылок делаются совершенно другие выводы. Метро по-прежнему вызывает депрессию. Но в одном случае мы делаем вывод, что нужно бороться с депрессией, а в другом случае, что нужно привыкать к метро.

Проблема с теми мышами осталась. И нарушения поведения в обществе остались. Но у нас сейчас нет никакого контроля этих процессов. Раньше мы сажали мышей в куб и контролировали их, а теперь мы все живем во Вселенной-25. И где мы возьмем контроль?».

С тех пор прошло 50 лет. Похоже, что за это время мы сами стали и исследователями и исследуемыми.

Мышиный рай – эксперимент “Вселенная-25”

Жанр страшных историй “Ой бабоньки, мне одна с работы рассказала, что у её подруги у знакомой у племянницы одноклассницы в универмаге ребёнка украли. Отвернулась, поворачивается – нет его. В милицию обратились, а там ничего сделать не могут – только подтвердили, что бывает такое. А через неделю звонят ей из универмага – нашли ребёнка. Стоит на том же самом месте и плачет, сказать ничего не может. А дома посмотрели – у него почки нет. И шрамик аккуратный такой. Всё эти упыри из ЦК КПСС вечно жить хотят” – вечен.

Финальный вывод, безусловно, меняется с годами – я изложил ту версию, которую слышал ещё в дошкольном возрасте, при СССР; вспомнилось, потому что где-то месяц назад в Фейсбуке прочитал версию, в которой у ребёнка не было уже “костяного мозга”, и было это при Путине.

Интернет, как среда для передачи информации, стал уникальным способом потенциирования и возведения в куб простых и привычных веками слухов, многократно преувеличенных фактов и сплетен. Технологии меняются – а люди нет.

Тем более, когда питательной средой для передачи становятся инфантилы лет 15-35, воспитанные мамой и бабушкой, и привыкшие к такой подаче информации, когда раз шёпотом и оглядываясь, подвыкатывая глаза и заламывая руки, охая и причмокивая, и чем дальше, тем страшнее – то точно правда.

Одним из примеров такого служит часто репостящаяся страшная история о том, как жили-были мыши, да все умерли.

Из этой истории делается пачка поучительных для каждого слушающего выводов – в зависимости от степени недоразвитости рассказчика и его личных вкусовых предпочтений, рассказ про мышей служит отражением политической и социальной ситуации либо в мире вообще, либо в конкретной стране в конкретное время, а то и в конкретной фирме.

Кратко сама история выглядит так:

Американский ученый-этолог Джон Кэлхун провел ряд удивительных экспериментов в 60–70-х годах двадцатого века. В качестве подопытных Д. Кэлхун неизменно выбирал грызунов, хотя конечной целью исследований всегда было предсказание будущего для человеческого общества. В результате многочисленных опытов над колониями грызунов Кэлхун сформулировал новый термин, «поведенческая раковина» (behavioral sink), обозначающий переход к деструктивному и девиантному поведению в условиях перенаселения и скученности. Своими исследованиями Джон Кэлхун приобрел определенную известность в 60-е годы, так как многие люди в западных странах, переживавших послевоенный бэби-бум, стали задумываться о том, как перенаселение повлияет на общественные институты и на каждого человека в частности.
Свой самый известный эксперимент, заставивший задуматься о будущем целое поколение, он провел в 1972 году совместно с Национальным институтом психического здоровья (NIMH). Целью эксперимента «Вселенная-25» был анализ влияния плотности популяции на поведенческие паттерны грызунов. Кэлхун построил настоящий рай для мышей в условиях лаборатории. Был создан бак размерами два на два метра и высотой полтора метра, откуда подопытные не могли выбраться. Внутри бака поддерживалась постоянная комфортная для мышей температура (+20 °C), присутствовала в изобилии еда и вода, созданы многочисленные гнезда для самок. Каждую неделю бак очищался и поддерживался в постоянной чистоте, были предприняты все необходимые меры безопасности: исключалось появление в баке хищников или возникновение массовых инфекций. Подопытные мыши были под постоянным контролем ветеринаров, состояние их здоровья постоянно отслеживалось. Система обеспечения кормом и водой была настолько продумана, что 9500 мышей могли бы одновременно питаться, не испытывая никакого дискомфорта, и 6144 мышей потреблять воду, также не испытывая никаких проблем. Пространства для мышей было более чем достаточно, первые проблемы отсутствия укрытия могли возникнуть только при достижении численности популяции свыше 3840 особей. Однако такого количества мышей никогда в баке не было, максимальная численность популяции отмечена на уровне 2200 мышей.
Эксперимент стартовал с момента помещения внутрь бака четырех пар здоровых мышей, которым потребовалось совсем немного времени, чтобы освоиться, осознать, в какую мышиную сказку они попали, и начать ускоренно размножаться. Период освоения Кэлхун назвал фазой А, однако с момента рождения первых детенышей началась вторая стадия B. Это стадия экспоненциального роста численности популяции в баке в идеальных условиях, число мышей удваивалось каждые 55 дней. Начиная с 315 дня проведения эксперимента темп роста популяции значительно замедлился, теперь численность удваивалась каждые 145 дней, что ознаменовало собой вступление в третью фазу C. В этот момент в баке проживало около 600 мышей, сформировалась определенная иерархия и некая социальная жизнь. Стало физически меньше места, чем было ранее.
Появилась категория «отверженных», которых изгоняли в центр бака, они часто становились жертвами агрессии. Отличить группу «отверженных» можно было по искусанным хвостам, выдранной шерсти и следам крови на теле. Отверженные состояли, прежде всего, из молодых особей, не нашедших для себя социальной роли в мышиной иерархии. Проблема отсутствия подходящих социальных ролей была вызвана тем, что в идеальных условиях бака мыши жили долго, стареющие мыши не освобождали места для молодых грызунов. Поэтому часто агрессия была направлена на новые поколения особей, рождавшихся в баке. После изгнания самцы ломались психологически, меньше проявляли агрессию, не желали защищать своих беременных самок и исполнять любые социальные роли. Хотя периодически они нападали либо на других особей из общества «отверженных», либо на любых других мышей.
Самки, готовящиеся к рождению, становились все более нервными, так как в результате роста пассивности среди самцов они становились менее защищенными от случайных атак. В итоге самки стали проявлять агрессию, часто драться, защищая потомство. Однако агрессия парадоксальным образом не была направлена только на окружающих, не меньшая агрессивность проявлялась по отношению к своим детям. Часто самки убивали своих детенышей и перебирались в верхние гнезда, становились агрессивными отшельниками и отказывались от размножения. В результате рождаемость значительно упала, а смертность молодняка достигла значительных уровней.
Вскоре началась последняя стадия существования мышиного рая — фаза D или фаза смерти, как ее назвал Джон Кэлхун. Символом этой стадии стало появление новой категории мышей, получившей название «красивые». К ним относили самцов, демонстрирующих нехарактерное для вида поведение, отказывающихся драться и бороться за самок и территорию, не проявляющих никакого желания спариваться, склонных к пассивному стилю жизни. «Красивые» только ели, пили, спали и очищали свою шкурку, избегая конфликтов и выполнения любых социальных функций. Подобное имя они получили потому, что в отличие от большинства прочих обитателей бака на их теле не было следов жестоких битв, шрамов и выдранной шерсти, их нарциссизм и самолюбование стали легендарными. Также исследователя поразило отсутствие желания у «красивых» спариваться и размножаться, среди последней волны рождений в баке «красивые» и самки-одиночки, отказывающиеся размножаться и убегающие в верхние гнезда бака, стали большинством.
Средний возраст мыши в последней стадии существования мышиного рая составил 776 дней, что на 200 дней превышает верхнюю границу репродуктивного возраста. Смертность молодняка составила 100%, количество беременностей было незначительным, а вскоре составило 0. Вымирающие мыши практиковали гомосексуализм, девиантное и необъяснимо агрессивное поведение в условиях избытка жизненно необходимых ресурсов. Процветал каннибализм при одновременном изобилии пищи, самки отказывались воспитывать детенышей и убивали их. Мыши стремительно вымирали, на 1780 день после начала эксперимента умер последний обитатель «мышиного рая».
Предвидя подобную катастрофу, Д. Кэлхун при помощи коллеги доктора Х. Марден провел ряд экспериментов на третьей стадии фазы смерти. Из бака были изъяты несколько маленьких групп мышей и переселены в столь же идеальные условия, но еще и в условиях минимальной населенности и неограниченного свободного пространства. Никакой скученности и внутривидовой агрессии. По сути, «красивым» и самкам-одиночкам были воссозданы условия, при которых первые 4 пары мышей в баке экспоненциально размножались и создавали социальную структуру. Но к удивлению ученых, «красивые» и самки-одиночки свое поведение не поменяли, отказались спариваться, размножаться и выполнять социальные функции, связанные с репродукцией. В итоге не было новых беременностей и мыши умерли от старости. Подобные одинаковые результаты были отмечены во всех переселенных группах. В итоге все подопытные мыши умерли, находясь в идеальных условиях.
Джон Кэлхун создал по результатам эксперимента теорию двух смертей. «Первая смерть» — это смерть духа. Когда новорожденным особям не стало находиться места в социальной иерархии «мышиного рая», то наметился недостаток социальных ролей в идеальных условиях с неограниченными ресурсами, возникло открытое противостояние взрослых и молодых грызунов, увеличился уровень немотивированной агрессии. Растущая численность популяции, увеличение скученности, повышение уровня физического контакта, всё это, по мнению Кэлхуна, привело к появлению особей, способных только к простейшему поведению. В условиях идеального мира, в безопасности, при изобилии еды и воды, отсутствии хищников, большинство особей только ели, пили, спали, ухаживали за собой. Мышь — простое животное, для него самые сложные поведенческие модели — это процесс ухаживания за самкой, размножение и забота о потомстве, защита территории и детенышей, участие в иерархических социальных группах. От всего вышеперечисленного сломленные психологически мыши отказались. Кэлхун называет подобный отказ от сложных поведенческих паттернов «первой смертью» или «смертью духа». После наступления первой смерти физическая смерть («вторая смерть» по терминологии Кэлхуна) неминуема и является вопросом недолгого времени. В результате «первой смерти» значительной части популяции вся колония обречена на вымирание даже в условиях «рая».
Однажды Кэлхуна спросили о причинах появления группы грызунов «красивые». Кэлхун провел прямую аналогию с человеком, пояснив, что ключевая черта человека, его естественная судьба — это жить в условиях давления, напряжения и стресса. Мыши, отказавшиеся от борьбы, выбравшие невыносимую легкость бытия, превратились в аутичных «красавцев», способных лишь на самые примитивные функции, поглощения еды и сна. От всего сложного и требующего напряжения «красавцы» отказались и, в принципе, стали не способны на подобное сильное и сложное поведение. Кэлхун проводит параллели со многими современными мужчинами, способными только к самым рутинным, повседневным действиям для поддержания физиологической жизни, но с уже умершим духом. Что выражается в потере креативности, способности преодолевать и, самое главное, находиться под давлением. Отказ от принятия многочисленных вызовов, бегство от напряжения, от жизни полной борьбы и преодоления — это «первая смерть» по терминологии Джона Кэлхуна или смерть духа, за которой неизбежно приходит вторая смерть, в этот раз тела.
Возможно, у вас остался вопрос, почему эксперимент Д. Кэлхуна назывался «Вселенная-25»? Это была двадцать пятая попытка ученого создать рай для мышей, и все предыдущие закончились смертью всех подопытных грызунов…

Да, всё настолько плохо.

Даже, скорее, вот так:

Надо разобраться.

Разбираемся с мышами

Русскоязычный оригинал истории найти трудно – находится совершенно немыслимое число репостов, делаемых с характерной дрожью и присказками “и это всё, что вам надо знать о людях” за авторством старшеклассников, поголовно психологов и знатоков человеческих душ, тонких циников, мудро взирающих на серую массу сквозь чуть прищуренные глаза – “я-то уже ВСЁ понял, а вам… вам ещё много предстоит… ща, мам, скоро приду суп есть”.

Зато находится публикация в журнале The Atlantic за 27 марта 2012 года:

Оставим в стороне позиционирование издания как Exploring the American Idea since 1857, заметим лишь, что эта публикация входит в пятёрку “лучших за все времена”. Неслабо всё ж для полутора веков истории издания.

Ссылка ведёт на издание Cabinet, где есть даже специальная страница про “великую статью”. Эта же статья – в топе “лонгридов” за 2011й год.

А вот и сама статья.

Изучение английского варианта текста говорит о том, что русскоязычные статьи – по сути почти что дословный перевод, разве что с некоторыми купюрами.

Копаем дальше и находим текст от 2008 года, описывающий исследование. Но этого мало, хочется чего-то посерьёзнее – и находится статья от 2007 года, опубликованная в рецензируемом медицинском издании.

И тут начинается интересное – в оригинале текста есть далеко не всё то, на что упирают репостеры. Я скопирую ключевую часть текста – описание двух последних фаз бытия мышиного “рая”:

Inhibited Secondary Population Growth, the Stagnation Phase C
Beginning at Day 315 after colonization and continuing for 245 more days, the population grew at a much slower rate, doubling only every 145 days rather than each 55 days as in Phase B. Let us examine the circumstances surrounding this decline in rate of population growth. In the normal course of events in a natural ecological setting somewhat more young survive to maturity than are necessary to replace their dying or senescent established associates. The excess that find no social niches emigrate. However, in my experimental universe there was no opportunity for emigration. As the unusually large number of young gained adulthood they had to remain, and they did contest for roles in the filled social system. Males who failed withdrew physically and psychologically; they became very inactive and aggregated in large pools near the centre of the floor of the universe. From this point on they no longer initiated interaction with their established associates, nor did their behaviour elicit attack by territorial males. Even so, they became characterized by many wounds and much scar tissue as a result of attacks by other withdrawn males. Return of 2 or more males, who had gone to eat and drink, marked an abrupt shift in the level of ambient stimuli for their quiescent associates. Resultant excitation often precipitated one of the resting males into an attack upon his other withdrawn associates who, having lost the capacity for fleeing, remained relatively immobile despite receiving vicious attacks. A mouse so attacked would at a later time become an attacker. Female counterparts of these withdrawn males tended to withdraw to higher level boxes that were less preferred by females with litters. Such females were not charactetized by the violent aggression of the withdrawn males. As a result of the extreme demands made on territorial males to reject maturing associates, their ability to continue territorial defence declined. Gradually the frequency of this involvement in territorial defence declined as did the area defended. This left nursing females more exposed to invasion of their nest sites.
Normally nursing females in the presence of territorial males exhibit little aggression. However, in response to invasion of nest sites and bases of ramps leading to them, the nursing females did become aggressive, essentially taking over the role ofthe territorial males. This aggression generalized to their own young who were attacked, wounded, and forced to leave home several days before normal weaning. During Phase C the incidence of conception declined, and resorption of feetuses increased. Maternal behaviour also became disrupted. Young were often wounded in the delivery process. Females transported their young to several sites, during which process some were abandoned. Many litters of a young age on one survey disappeared before the next survey. Such abandoning of young following survey disturbance is a particularly sensitive index of dissolution of maternal behaviour. The combined effect of these several factors affecting reduced conception, increased feetal mortality and increased preweaning mortality largely accounts for the abrupt decline in rate of population growth characterizing Phase C. For all practical purposes there had been a death of societal organization by the end of Phase C.
Decline of Population Size, the Death Phase D
Population increase abruptly ceased on Day 560 after colonization. A few mice born up until Day 600 survived past weaning. Between these times deaths just slightly exceeded births. Beyond the time of the last surviving birth on Day 600 the incidence of pregnancies declined very rapidly with no young surviving. Last conception was about Day 920. With the increase in rate of mortality accompanying senescence the population has continued to decline in numbers. By March 1 1972, the average age of survivors was 776 days, over 200 days beyond menopause. On June 22 1972, there were only 122 (22 male, 100 female) survivors. Projection of the prior few months of exponential decline in numbers indicates that the last surviving male will be dead on May 23 1973, 1780 days after colonization. The population will be, reproductively, definitely dead at that time, although such death was predicted by 700 days after colonization. This demise of a population contradicts prior knowledge which indicates that when a population declines to a few remnant groups, some individuals will reinitiate its growth.
Turning back to the end of Phase C, the seeds for eventual destruction may already be seen to have been sown. By midway in Phase C essentially all young were prematurely rejected by their mothers. They started independent life without having developed adequate affective bonds. Then as they moved out into an already dense population many attempts to engage in social interaction were mechanically disrupted by passage of other mice. Lastly, I have shown (Calhoun 1963) that in proportion to the extent that the group size exceeds the optimum, maximizing gratification from such interactions necessitates a decrease in the intensity and duration of such behaviours. This fragments otherwise more complex behaviours. As a result of these three processes (failure to develop early social bonding, mechanical interference with developing social behaviours and fragmentation of behaviours) maturation of the more complex social behaviours such as those involved in courtship, maternality and aggression failed. For females a clear example may be taken from a 2 cell universe studied in parallel with the 16 cell one detailed here. The members of this population were killed 300 days after the inflection point of the shift from Phase C to Phase D. Among these were 148 females born within the last 50 days before the end of Phase C. At autopsy at a median age of 334 days only 18% had ever conceived (i.e. no placental scars in the uteri of 82% of the females) and only 2% were pregnant (each of these 3 females had only one embryo as contrasted to the more normal 5 or more). By this age most females in a normal population would have had five or more litters, most of them successfully reared. Male counterparts to these non-reproducing females we soon dubbed the ‘beautiful ones’. They never engaged in sexual approaches toward females, and they never engaged in fighting, and so they had no wound or scar tissue. Thus their pelage remained in excellent condition. Their behavioural repertoire became largely confined to eating, drinking, sleeping and grooming, none of which carried any social implications beyond that represented by contiguity of bodies. Most of the last half of the population born in the 16 cell universe were fully or largely like these non-reproducing females and these ‘beautiful ones’ (males). As their formerly more competent predecessors gradually became senescent, their already disrupted capacity for reproduction terminated. At this time only the ‘beautiful one’ category of males, and their counterpart females, remained at an age normally compatible with reproduction, but they had long since failed to develop this capacity.
My colleague, Dr Halsey Marsden (1972), conducted several studies during the mid-third of Phase D in which he placed small groups of mice out of these crowded populations into new universes at very low densities. All groups exhibited nearly total loss of capacity for developing a structured society or for engaging in the full repertoire of reproductive behaviours. Even placing them with adequate sex partners of the opposite sex, that had matured in uncrowded conditions, also gave very little indication of retention of any adequate reproductive behaviour.

Чего нет в тексте?

Это – 25й эксперимент, в предыдущих мыши умерли ещё сильнее, чем в этом

Мыши вообще-то умирают во всех экспериментах, и в этом тоже – это судьба лабораторных мышей. Сведений о 25 экспериментах нет, более того, если эксперимент продолжается два года, а в названии – порядковый номер, то страшно представить, сколько лет автору на этом снимке:

По факту, эксперименты велись Калхуном с 1947 года, притом с крайне сомнительной научностью подхода:

In 1947, John B. Calhoun’s neighbour agreed to let him build a rat enclosure on disused woodland behind his house in Towson, Maryland. Calhoun would later reflect that his neighbour probably expected a few hutches, perhaps a small run. What Calhoun built was quarter acre pen, what he called a “rat city,” and which he seeded with five pregnant females. Calhoun calculated that the habitat was sufficient to accommodate as many as 5000 rats. Instead, the population levelled off at 150, and throughout the two years Calhoun kept watch, never exceeded 200. That the predicated maximum was never reached ought to come as no surprise: 5000 rats would be tight indeed. A quarter acre is little over 1000 square meters, meaning each rat would have to itself an area of only about 2000 square centimetres, roughly the size of an individual laboratory cage.

И ключевым в эксперименте было изучение того, как себя поведут находящиеся в “раю”, но с единственным ограничением – свободное пространство – животные:

Be that as it may, a population of only 150 seemed surprisingly low. What had happened? Employed in the Laboratory of Psychology of the National Institute of Mental Health from 1954, Calhoun repeated the experiment in specially constructed “rodent universes” – room-sized pens which could be viewed from the attic above via windows cut through the ceiling. Using a variety of strains of rats and mice, he once more provided his populations with food, bedding, and shelter. With no predators and with exposure to disease kept at a minimum, Calhoun described his experimental universes as “rat utopia,” “mouse paradise.” With all their visible needs met, the animals bred rapidly. The only restriction Calhoun imposed on his population was of space – and as the population grew, this became increasingly problematic. As the pens heaved with animals, one of his assistants described rodent “utopia” as having become “hell” (Marsden 1972).

Спонсировал всё это дело National Institute of Mental Health, со вполне практичными целями – например, выработать нормативы по той площади для заключённых, при которой вероятность бунта ещё пока “не критична”, равно как и для больных в клиниках, и вообще – оценить именно “насколько плотно можно усадить людей в помещения, пока они подсознательно не начнут беситься”.

Исследование, фактически, нужно было для этих цифр – потому что то, что в условиях нехватки свободного места начнёт возрастать конкуренция и, как следствие, агрессия – очевидно. Равно как и то, что по достижению признака “перенаселение” силы будут брошены на простейшие и наименее затратные действия – например, присутствующее в огромном избытке питание, а вот размножение и воспитание потомства, как трудоёмкая и требующая ресурсов задача, будет, безусловно, отложено.

Вопрос не в том, “когда от перенаселенности начнут друг на друга бросаться”, а в том, до какой степени можно уплотнить, чтобы рост агрессивности окупался выгодой по площади.

Масштабирование такого исследования с клетки с одинаковыми мышами на, например, страну с людьми – глупо.

Но многим, одетым с учётом дресс-кода и работающим в опенспейсах и офисных кубиклах, строем ходящих на корпоративный ланч в обед и корпоративный фитнесс вечером, будет интересно узнать, что нормативы по плотности расположения рабочих мест созданы с учётом и этого эксперимента. Притом чем более крупная компания, чем более “энтерпрайзный корпорэйт корпорэйтен и концептуален”, чем более “бест практисы у эйчаров”, тем сильнее лобовой перенос результатов таких вот исследований на реальность. Метры-то дорогие, поэтому надо экономить – ужать так, чтобы не сильно били друг друга и лишь трусцой бежали, “почему-то психанув на пустом месте”, к кофе-машине. Просто облечь это в красивую форму “корпоративного стиля, актуального у топового энтерпрайзного бизнеса”, по вкусу добавив юзабилити и график роста KPI.

Далее, в русскоязычных вариантах постулируется, что от нехватки места мыши:

Вымирающие мыши практиковали гомосексуализм, девиантное и необъяснимо агрессивное поведение в условиях избытка жизненно необходимых ресурсов. Процветал каннибализм

Ничего этого в оригинале нет – ни гомосексуализма, ни “процветающего” (т.е. проявляющегося ощутимо большой процент времени) каннибализма. Равно как и “агрессивное поведение” вызвано не избытком, а как раз недостатком жизненно необходимого ресурса – свободного места.

Вариантов домысливания выводов вида “И это всё что вам надо знать про эту страну и этих людей” – огромное количество; их полный анализ сделать, скорее всего, не получится.

Но очень удивительно то, что оригинальный посыл исследования, равно как и его результат, не интересен – интересна лишь сама “базовая” история, к которой, как оказалось, легко дописываются куски текста и приделываются нужные выводы, а уже в таком варианте история распространяется на правах “заряда информационной войны”. Опорная и с “нужной подачей” публикация в американском издании, явно говорящем про свою поддержку “американской идее золотого миллиарда” и исподволь подводящей к теме “вот всякое быдло кучами живёт, недолюди-животные, а зачем в таком случае с ними как с людьми-то, если у них всё как у животных”, в данном случае показательна. Тем более, что автор зачем-то сам помогает этому, пространно рассуждая о “духовной смерти мышей” – у которых нет рассудка, воли и духовности, потому что они вообще-то животные. Но зато для последующего притягивания ложной аналогии про “давайте теперь сравним это с разными там странами, где много народу живёт – и это всё что вам надо знать об этих недолюдях” – очень удобно, кто ж спорит.

Одной из серьёзных проблем исследования, если возвращаться к фактической части вопроса, также является близкородственное скрещивание – в анализе никак не затрагивается такая “мелочь”, как то, что всё потомство в куче поколений рождается от единичных особей изначально. И какой процент поведенческих девиаций связан с этим, а какой – с условиями – неизвестно.

Более того, достаточно очевидным – если забыть про “духовную смерть мышей” – будет то, что в условиях избытка ресурсов естественный отбор стал работать в обратную сторону – ушёл смысл в том, чтобы особь была сильной, агрессивной, ловкой и смышлёной. Ведь базовые ресурсы и так есть, а всякие “довески” организма, которые нужны для реализации упомянутого, лишь “усложняют” и “удорожают” существование. Поэтому немудрено, что темпы размножения, например, снизились как следствие снижения уровня половых гормонов, отвечающих также за конкурентноспособность и агрессию.

Равно как и то, что в абсолютно стерильной ситуации ушёл такой явно влияющий на популяцию момент, как инфекционные заболевания – которые, судя по опыту средневековой Европы, очень помогают решать вопросы плотности населения, а также наглядно объясняют пользу гигиены и вред случайных связей.

Отдельно хочется отметить, что в исследовании очень подчёркивается “полная безвредность” “красивых мышей”, этаких геев-хипстеров – мол, едят да другим не мешают. Масштабирование на “будь толерантен к таким же, но людям, ведь они абсолютно безвредны и нормальны”, особенно учитывая время публикации исследования (первые результаты опубликованы в 1962 году) тоже прямо-таки очевидно.

Все эти явно подчёркиваемые в исследовании моменты, равно как и последующее распространение с различными модификациями, достаточно хорошо показывает, что по сути на данный момент развития Интернета, как средства для передачи информации, сама информация стала вторична. Первична подача, оформление, своевременность. Если историю про мышей, ставших гомосеками от тесноты, распространит блогер-тысячник с добавлением “Вот так и живём, зато крымнаш, да-да-да” – никто даже не уточнит, кто именно так живёт – хотя одним из вдохновляющих примеров для эксперимента могли бы быть, например, общежития при заводах Генри Форда – успешность которого считается аксиомой, и методы управления которого проходятся на правах best practices в бизнес-школах.

Фраза из анекдота про “Этак мы скоро до мышей доебёмся” оказалась пророческой. Уверен, что рано или поздно история заживёт своей жизнью настолько, что появится вариант, как мыши отхерачили всех учёных, захватили власть и потребовали вертолёт. История про то, что мышей крысы вывели при помощи дудочки на площадь, по ключевому твиту “идём свергать режим, быть там-то во столько-то”, уже есть – и она не про гамельнского крысолова.

И мыши здесь, что характерно – совершенно ни при чём.

25. Эврен Денеи Вселенная 25 Эксперимент

Katillerin, canilerin, manyakların olmadığı herkesin mutlu, huzurlu ve adil şartlarda yaşadığı bir hayat düşünün.
Hastalık ve ölüm riski olmayan bir dünya. Canınızın istediği şeyi, istediğiniz anda yapabildiğiniz müthiş güvenli bir dünya ..
Her şey ne kadar harika olurdu öyle değil mi?

1968 yılında John B. Calhoun, tıpkı o büyük bir hevesle ‘keşke olsa’ dediğimiz dünyayı kuruyor.

25. Эврен Денеи, Эксперимент «Вселенная 25»

Ama bunu insanlarla değil de, farelerle yapıyor.Там 3000 fareyi kapsayacak kocaman бир yaşam alanı inşa ediyor.
Bu alanda deney boyunca tükenmeyecek kadar bol su, yaşam için uygun sıcaklık ve düzenli veteriner hizmeti var. Ayrıca farelerin hayatını tehdit eden hiçbir yırtıcı hayvan да bulunmuyor burada.

Deneyin ilk aşamasında Calhoun, buraya 4 adet erkek ve 4 adet de dişi fare koyuyor.
Deneyin 104 günlük « ilk evre » sinde, fareler ortama uyum sağlamaya çalışıp kendilerine yaşam alanı oluşturuyor.
Бакыйорлар ки алан гайет мусаит, хемен чалышмалара гечип üremeye başlıyorlar.
Nüfus 60 günde bir 2 katına çıkıyor. Ve 10 içinde yani yaklaşık 1 yıl içinde ortamda 600 e yakın fare oluyor. Calhoun bu döneme « patlama evresi » diyor.

Nüfus Çok Artarsa ​​Ne Olur?

Fakat bu noktadan sonra ufak ufak başlayan ve sonrasında gittikçe korkunçlaşan şeyler oluyor.

Farelerin bu rahat ve ütopik hayatı onları sosyalleşmeye yönlendiriyor, artık fareler yemeklerini grupça yemeye başlıyorlar.Ама бу шекилде девам этмийор.
Yeni doğan farelerde bu hızlı sosyalleşmenin, gruplaşmanın ve birlikte yaşamanın ardından yavaş yavaş asosyalleşme görülmeye başlıyor.
Topluluk içinde yaşayan farelerde sosyal bağ kurma becerilerinde azalma görülüyor ve böylece Calhoun’un bu döneme « duraklama dönemi » diyor.

Duraklama dönemi sonrasında farelerde çok tuhaf davranışlar başlıyor. Yeni nesil farelerde psikolojik problemler oluşuyor.
Kendilerini amaçsız olarak görüyorlar ve bu yüzden de fareler saldırganlaşmaya başlıyor.
Erkek fareler, DISI Veya ERKEK fareleri öldürmeye в onlara tecavüz etmeye kalkıyor, tecavüze uğrayan ERKEK тарифа ISE hiç бир tepki Veya karşılık vermiyor,
ERKEK fareler yuvalarını в dişisini korumaktan vazgeçiyor, asosyal бир хаять sürüyor ве белли бир yerde yaşamak yerine odalar arasında geziyorlar.

Ancak bu dönemde Calhoun’un « красивых » (Güzeller) dediği bir grup fare oluşuyor. Bu azınlık fare grubu diğer farelerden farklı davranış sergiliyorlar.
Şöyle ki; saldırgan tavırlar sergilemiyor kendilerine ait odalarda yaşıyorlar hatta diğer fareleri buradan uzak tutmak için oda kapılarını kapatıyorlar ve onlardan bağımsız bir hayat sürmeye başlıy.Birbirleri uyumlu bir yaşam sürüyorlar ancak çiftleşmiyorlar.

Deneyin bu noktasında, fareler maksimum nüfusa ulaşmışken (2200) anne farelerin yavrularını öldürmesi, çiftleşmenin hemen hemen sıfıra inmesinden dolayı
nüfus çöşışıışıııı
Calhoun bu döneme « ölüm evresi » diyor. Bunun üzerine Calhoun, « güzeller » dediği gruptan bazı fareleri deneyden alıyor ve doğal bir yaşam alanına bırakıyor ve onları incelemeye başlıyor.
Ama farelerde hiçbir değişim olmuyor hala çiftleşmiyor ve asosyal davranıyorlar.

Deneyin sonucunda, genç nüfusun olmaması ile birlikte geriye kalan yaşlı nüfus da zamanla ölüyor böylece deneydeki tüm fareler ölüyor ve deney bitiyor.

,

Чему люди могут научиться из «Утопии грызунов Калхуна»

В период с 1968 по 1970 год американский этолог Джон Б. Кэлхун (1917–1995) провел исследование поведения мышей в неволе в вольере площадью девять квадратных футов в сельском учреждении в Пулсвилле, штат Мэриленд. , В вольере, известном как Вселенная 25, несколько пар мышей создали популяцию, которая в конечном итоге увеличилась до 2200. В конце концов, они установили социальные порядки, которые создали внутренние и внешние фракции, и вскоре спаривания вообще прекратились.

Исследование подтвердило его мрачную гипотезу, основанную на более ранних исследованиях норвежской крысы в ​​небольших условиях. В своей теории он предположил, что перенаселение порождает нарушение социальных функций. Это, в свою очередь, неизбежно ведет к исчезновению.

Хотя когда впервые была обнародована, теория Кэлхуна вызывала бурные споры, на протяжении многих лет она вызывала обеспокоенность тем, что социальный распад 25-й Вселенной может в конечном итоге служить метафорой траектории движения человечества. Следовательно, «проект утопии грызунов» вызвал интерес у архитекторов, городских плановых советов и государственных органов по всему миру.

Ранние исследования на грызунах

Калхун начал свои экспериментальные исследования на грызунах в 1947 году, когда он изучал закрытую группу норвежских крыс в сарае в Роквилле, штат Мэриленд. Обеспечивая животных неограниченным количеством еды и воды, он ожидал, что их популяция увеличится до 5000 в течение 28-месячного эксперимента. Однако после разделения на более мелкие группы, каждая из которых состояла всего из дюжины особей, численность населения превысила 200 человек.

Продолжая эти исследования в 1950-х годах, Калхун установил более сложный вольер, чтобы изучить, как дальнейшие группы грызунов будут вести себя в стерильной среде, свободной от хищников.В ходе этих экспериментов каждый раз происходила одна и та же последовательность событий:

• Мыши будут встречаться, спариваться и размножаться в больших количествах.
• В конце концов произойдет выравнивание.
• После этого у грызунов разовьется либо враждебное и кликанье, либо пассивное и антиобщественное поведение.
• Население исчезнет.

В 1962 году журнал Scientific American опубликовал наблюдения Кэлхауна из его исследования в статье «Плотность населения и социальная патология», в которой он ввел фразу «снижение поведения», чтобы описать результаты перенаселенности, а именно распад социальных функций и коллапс населения. — в закрытой среде грызунов.Поразив публику, так же как обширная городская экспансия привела к тому, что все больше выпускников колледжей стекались в большие города в поисках работы, многие рассматривали статью как предупреждение о том, что может случиться с человечеством, если население продолжит расти нынешними темпами.

Вселенная 25: Эксперимент Калхуна с грызуном Утопия

Опираясь на свои предыдущие исследования, Кэлхун разработал свой последний исследовательский эксперимент. Во Вселенной 25 популяция мышей вырастет в пределах 2.Вольер площадью 7 квадратных метров, состоящий из четырех загонов, 256 жилых отсеков и 16 нор, ведущих к источникам пищи и воды.

В среде, свободной от чумы, изобилии удобств, отсутствие хищников и неограниченный запас расходных материалов, мыши будут наслаждаться всеми удобствами, эквивалентными современной человеческой жизни. Кэлхун инициировал эксперимент с четырьмя парами здоровых мышей, которых выпустили в вольер, чтобы основать новое общество.

В течение первых 104 дней — фазы, которую Кэлхун назвал «периодом стремления» — мыши приспособились к новому окружению, отметили свою территорию и начали гнездиться.За этим последовал «период эксплуатации», когда популяция удваивалась каждые 55 дней. К 315-му дню во Вселенной 25 было 620 мышей.

Несмотря на изобилие пространства во всем вольере — каждое отделение могло вместить до 15 человек, а общий вольер был рассчитан на 3000 человек — большинство мышей теснились в определенных местах и ​​ели из одних и тех же источников пищи. Оказалось, что процесс еды стал рассматриваться как совместная деятельность, из-за чего большинство мышей отдавали предпочтение одним и тем же отделениям.

Однако все это скопление привело к падению спаривания, и вскоре рождаемость упала до трети от прежнего уровня. Среди мышей также имел место социальный дисбаланс:

• Одна треть оказалась доминирующей в обществе.
• Остальные две трети оказались менее социально развитыми, чем их предшественники.
• По мере того, как у мышей ослабевали навыки связывания, Вселенная 25 начала медленно, но необратимо упасть.

Социальный статус во Вселенной 25

К 315 дню различия в поведении самцов с высоким и низким статусом стали более выраженными.Те, кто находился в нижней части иерархии, оказались отвергнутыми самками и вообще отказались от спаривания. Не имея никаких ролей в обществе мышей, эти изгои-самцы бродили отдельно от больших групп, чтобы есть и спать в одиночестве, а иногда и драться друг с другом.

Альфа-самцы, напротив, стали более агрессивными и драчливыми, часто прибегая к насилию без явной провокации или мотива. Иногда эти самцы бродят и без разбора насилуют других мышей, независимо от пола.Между тем, бета-самцы — те, что находились между агрессивными альфами и изгоями омег — становились робкими и инертными и часто оказывались пассивными жертвами насилия. В нескольких случаях кровопролития заканчивались каннибалистическим пиршеством для победителей.

Когда мыши-самцы отказались от своей традиционной роли во Вселенной 25, самкам пришлось заботиться о своих гнездах. Следовательно, многие женщины приняли более агрессивные формы поведения, которые иногда выливались в насилие по отношению к их детенышам.Другие вообще воздерживались от материнских обязанностей, изгоняя свои невыращенные пометы и отказываясь от дальнейшего спаривания, что приводило к серьезным последствиям:

• В некоторых отсеках младенческая смертность превысила 90 процентов.
• Калхун назвал это «фазой застоя», также известной как «период равновесия».
• Он объяснил чрезмерно агрессивные и пассивные модели поведения распадом социальных ролей и безудержной чрезмерной кластеризацией.

Всплеск смертности

К 560-му дню рост населения полностью прекратился, так как уровень смертности колебался на уровне 100 процентов. Это ознаменовало начало «фазы смерти», также известной как «период вымирания», в котором утопия грызунов скатилась к исчезновению. В условиях насилия, враждебности и отсутствия спаривания молодое поколение мышей достигло зрелости, никогда не сталкиваясь с примерами нормальных, здоровых отношений. Не имея понятия о спаривании, воспитании детей или пометке территории, это поколение мышей все время бодрствования тратило на еду, питье и уход за собой.

Кэлхун назвал этих мышей «красивыми» в отношении их совершенной невозмутимой внешности. Живя в уединении от других мышей, они были избавлены от насилия и конфликтов, которые происходили в многолюдных районах, но при этом не делали никаких социальных взносов.

Согласно Калхуну, фаза смерти состояла из двух стадий: «первая смерть» и «вторая смерть». Первый характеризовался потерей цели в жизни за пределами простого существования — отсутствием желания спариваться, вырастить молодых или занять какую-то роль в обществе.Эта первая смерть была представлена ​​вялой жизнью прекрасных, тогда как вторая смерть была отмечена буквальным концом жизни и исчезновением 25 Вселенной.

Солнце заходит во Вселенной 25

Расширяя свои наблюдения за красивыми, Кэлхун позже высказал мнение, что мыши, как люди, преуспевают благодаря чувству идентичности и цели в мире в целом. Он утверждал, что такие переживания, как напряжение, стресс, тревога и необходимость выжить, заставляют участвовать в жизни общества.

Когда все потребности учтены и конфликта нет, жизненный акт сводится к самым элементарным физиологическим составляющим — еде и сну. По мнению Калхуна:

• В этом заключается парадокс жизни без работы и конфликтов.
• Когда всякое чувство необходимости лишено жизни человека, жизнь перестает иметь цель.
• Человек умирает духом.

Постепенно количество мышей, которые отказывались спариваться или вступать в общество, стало превосходить количество мышей, которые объединялись в банды, насиловали, грабили и питались собственными силами.Последнее известное зачатие во Вселенной 25 произошло на 920-й день, когда население было ограничено до 2200 человек, что значительно меньше вместимости вольера в 3000 человек.

Бесконечный запас еды, воды и других ресурсов для мышей все еще имелся, но это не имело значения. Наступило отклонение от поведения, и Вселенная 25 уже не могла помешать скатиться к самодельной гибели. Вскоре в вольере не осталось ни одной живой мыши.

Неудачная попытка спасения и заключительные наблюдения

Перед тем, как утопия грызунов полностью рухнула, Кэлхун удалил некоторых из прекрасных, чтобы посмотреть, будут ли они жить более продуктивной жизнью, если попадут в новое общество, свободное от социальных распрей и резни.Поместив этих мышей в свежую среду с несколькими уже существующими жителями — сценарий, аналогичный тому, который приветствовал первые пары, помещенные во Вселенную 25, — он ожидал, что красивые мыши проснутся от своей асоциальной дымки и ответят на призыв природы заселить бесплодную среду.

Однако перемещенные мыши не показали никаких признаков изменения их прежних моделей поведения. Отказываясь спариваться или даже взаимодействовать со своими новыми сверстниками, мыши-затворники в конце концов умерли естественной смертью, и неоперившееся общество свернулось без единого нового рождения.

По мнению Калхуна, взлет и падение 25-й Вселенной доказали пять основных моментов, касающихся мышей, а также людей:

1. Мышь — простое существо, но оно должно развивать навыки ухаживания, воспитания детей, территориальной защиты и выполнения личной роли в семье и обществе. Если такие навыки не разовьются, человек не сможет ни воспроизводить, ни найти продуктивную роль в обществе.
2. Как и мыши, все виды стареют и постепенно вымирают.Ничто не указывает на то, что человеческое общество не подвержено тем же событиям, которые привели к гибели 25 Вселенной.
3. Если количество квалифицированных специалистов превышает количество открытых мест в обществе, неизбежными исходами будут хаос и отчуждение.
4. Люди, выросшие в последних условиях, не будут иметь никакого отношения к реальному миру. Физиологическое удовлетворение будет их единственным стремлением в жизни.
5. Точно так же, как мыши преуспевают за счет набора сложного поведения, забота о других, выработанная в постиндустриальных человеческих навыках и понимании, жизненно важна для продолжения существования человека как вида.Утрата этих атрибутов внутри цивилизации может привести к ее краху.

Работа Калхуна после Вселенной 25

В 1972 году Калхун поделился своими наблюдениями о результатах утопии грызунов в эссе под названием «Квадрат смерти: взрывной рост и гибель популяции мышей». Эта работа сразу же стала известна своим мрачным взглядом на последствия перенаселенного и чрезмерно пресыщенного общества.

Учитывая все раздоры, которые влияли на мир в предшествующие годы — Вьетнам, расовые беспорядки, политические убийства, холодная война, культурная революция в Китае — общественность была напугана открытиями Кэлхуна, показывающими нынешний курс человечества.Примеры мародерства и резни грызунов после перенаселенности, казалось, отражали социальные волнения человеческого общества 60-х и 70-х годов, которые совпали с беспрецедентным разрастанием городов.

Несмотря на мрачные притчи, представленные в наблюдениях Кэлхуна, он не пытался подразумевать, что человечество движется аналогичным путем к вымиранию. Хотя он определенно видел параллели между падением Вселенной 25 и некоторыми бедами общества, он подчеркнул, что люди — как более сложный вид — обладают мудростью и изобретательностью, чтобы обратить вспять такие тенденции.

В конце концов, у людей есть наука, технологии и медицина, и все это дает человечеству возможность:

• Точная причина
• Предотвратить бедствия
• Заживление ран и болезней
• Исследуйте новые окрестности

Он также указал, что Вселенная 25 не является естественной средой обитания, поскольку она снабжена изобилием пищи и предметов роскоши и защищена от хищников и болезней.

Надежда для человечества?

Тем не менее, Кэлхун опасался, что человечество может накатиться на такую ​​же гибель, если города станут перенаселенными, а население превысит возможности рынка труда.Чтобы помочь обществу найти способы предотвратить это когда-либо, он провел часть своей дальнейшей карьеры, исследуя различные формы человеческого развития, которые он распространил на концепцию космической колонизации.

С этой целью он сформировал академическую группу под названием «Космические кадеты». Его цель состояла в том, чтобы продвигать идею создания людьми колоний на других планетах.

Кэлхун также сосредоточился на городском планировании, которое, по его мнению, является ключом к предотвращению снижения поведения Вселенной 25. Он считал, что дизайн городов частично отвечает за то, как жители взаимодействуют друг с другом, и шаги должны предприниматься в тандеме с развитием. поддерживать позитивное общение между людьми.

В рамках своих усилий по продвижению альтернативных концепций городского дизайна он возился с моделью утопии грызунов с более чем 100 вселенными в течение следующих двух десятилетий. Его работа в этой области была высоко оценена советами городского планирования в США и за рубежом.

Наследие и вопросы 21 века

Прошло более четырех десятилетий с тех пор, как Кэлхун провел свой эксперимент «Вселенная 25». Тем не менее, остаются вопросы относительно наблюдений, которые он сделал после крушения утопии грызунов.Наиболее актуальным является вопрос о численности населения, которое к 2050 году может превысить 9,6 миллиарда человек в мире, если мы продолжим наш нынешний курс. Динамика численности населения вызывает многочисленные опасения:

• Будет ли человечество продолжать процветать, если численность населения превышает количество доступных рабочих мест? А как насчет революционных технологий, когда новый продукт или инновация делают целые области устаревшими, или задача, которая когда-то требовала нескольких рук, теперь может быть выполнена одним нажатием кнопки?
• Если большинство рабочих мест устарели из-за технологий, что поддержит экономику? Станут ли большие слои населения обездоленными, или класс миллиардеров поддержит всех?
• Как люди будут функционировать и взаимодействовать друг с другом в мире, где почти никто не работает? Может ли человек развивать навыки межличностного общения, если нет необходимости поддерживать рабочие отношения с внешним миром?

По крайней мере, мыши и люди кажутся довольно похожими, когда исследования Калхуна сравнивают с современной цивилизацией.

Подробнее о мышах

Ищете еще статьи о мышах и грызунах? Victor® предлагает другие подобные статьи, а также советы по борьбе с вредителями в нашем Учебном центре и статьях Victor®. Вы также можете подписаться на нашу электронную новостную рассылку, которая будет предупреждать вас о новых статьях, подобных этой, и предлагать выгодные предложения на наш огромный ассортимент продукции, включая ловушки для крыс и электронные мышеловки.

Также посетите Victor® на Facebook, где мы регулярно объявляем конкурсы для наших фанатов и анонсируем новые продукты.

.

КАБИНЕТ / Поведенческая раковина

Если его рост продолжится бесконтрольно, человеческое общество поддастся нигилизму и коллапсу, что означает смерть вида. Формула квадрата смерти Кэлхуна была для социальных пессимистов тем же, чем законы термодинамики для физиков. Это была доска для сэндвичей с надписью «Конец близок» с одной стороны и «QED» с другой. Действительно, с тяжелым положением крыс и мышей Кэлхуна мы легко отождествляем себя — мы ставим себя на место мышей, мысленно населяем мышиную вселенную и не можем не видеть, чем она похожа на наш собственный многолюдный мир.

Именно это и задумал Кэлхун при планировании своих экспериментов и языке, который он использовал для их описания. 25-я вселенная напоминает утопические модернистские городские фантазии таких архитекторов, как Людвиг Хильберсаймер. Кэлхун называл жилища в своих вселенных «многоэтажками» и «жилыми домами». Помимо прихорашивающихся «красивых», он ссылается на «малолетних преступников» и «бросивших школу». Такое умелое использование антропоморфизма необычно для ученого — нас приглашают провести параллели с человеческим обществом.

И этот урок нашел готовую аудиторию. Для академической статьи «Плотность населения и социальная патология» стала настоящим хитом: ее цитировали до 150 раз в год. Особенно эффективным было название Кэлхуна для точки, после которой сползание к упадку становится безвозвратным: «поведенческая раковина». «Нездоровые коннотации этого термина не случайны, — сухо заметил Кэлхун. «Раковина», пара-патология общей безнадежности, привела к патологическому поведению и усугубила его последствия.Как только горизонт событий поведенческого стока был пройден, конец был неизбежен. Патологическое поведение вырастет вне всякой возможности контроля. Писатель Том Вулф остановился на этой фразе и применил ее в своей жалобе на упадок Нью-Йорка: «О гнилой Готэм! Скольжение в поведенческую раковину », — антологизировано в The Pump House Gang в 1968 году.« Стало быть легко смотреть на жителей Нью-Йорка как на животных, — писал Вулф, — особенно глядя вниз с какого-то места, например с балкона на Гранд Сентрал в час пик в пятницу днем.Пол был заполнен бедными белыми людьми, которые бегали вокруг, уворачивались, моргали, издавая звук, как загон, полный скворцов, крыс или что-то в этом роде. Поведенческий слив прекрасно сочетается с пессимизмом Вулфа по поводу современного города и его мрачным взглядом на модернистские жилищные проекты как на питательную среду для вырождения и атавизма.

Вулф был не один. Предупреждения, содержащиеся в исследованиях Кэлхуна, упали на благодатную почву в 1960-х годах, когда социальная политика беспомощно боролась с проблемами внутренних городов: насилием, изнасилованиями, наркотиками, распадом семьи.Богатая литература о перенаселении появилась из тушеного мяса, и когда мы смотрим на сегодняшние вселенные грызунов Калхуна, мы можем увидеть в них аспекты этой литературы. В фильме 1973 года Soylent Green , основанном на романе Гарри Харрисона 1966 года Make Room! Сделать комнату! , население гротескно переполненного Нью-Йорка погрязло в пассивности и зависит от раздачи еды, которая, как выясняется, происходит из человеческих трупов. В Стой на Занзибаре , романе Джона Бруннера 1972 года о гиперактивном, перенаселенном мире, общество страдает от «мерзавцев», людей, которые внезапно и без всякой очевидной причины выходят из-под контроля, убивая и раня других.Когда мы слышим о предсмертных агониях Вселенной 25 — каннибализме, отстранении и случайном насилии — это работы, которые приходят на ум. Раздаваемые ультранасилием, групповые изнасилования, бесцельные «дураки» из романа Энтони Берджесса Заводной апельсин , вышедшего в том же году, что и газета Кэлхуна Scientific American , являются самим изображением некоторых из наиболее уродливых продуктов мышиной утопии. ,

.

Поведенческая раковина — RationalWiki

Поведенческая раковина (также известная как Mouse Utopia Experiments ) — это гипотеза, предложенная этологом Джоном Б. Кэлхауном после серии экспериментов по перенаселенности грызунов. ^{[1] [2]} в эксперименте на крысах. ^[3] Он популярен среди групп внутри маносферы из-за того, что некоторые из его результатов усиливают их нарративы над общественным поведением. Несмотря на это (а может быть, из-за этого) эксперименты вызвали разногласия в научном сообществе: одни хвалили результаты, а другие критиковали и оспаривали экстраполяцию на людей.Любопытно, что книга Миссис Фрисби и крысы из NIMH , которая позже стала фильмом The Secret of NIMH , была вдохновлена ​​этими экспериментами, которые в основном проводились N ational I институтом M ental H ealth. ^[4]

Эксперименты [править]

Первые эксперименты были проведены между 1947 и 1951 годами. ^[5] с использованием от 32 до 56 норвежских крыс в сарае размером 10 × 14 футов.Поскольку крысам давали пищу, воду, средства для гнездования и защиту от хищников, это было названо «Утопией». ^[6] Ящик был разделен на четыре соединенных между собой комнаты, каждая из которых могла вместить по дюжине крыс. Со временем крысы стали вести себя странно. ^[7] Вот некоторые из наблюдаемых типов поведения: ^[8]

• Некоторые доминирующие самцы создали гаремы, взяв под свой контроль несколько самок крыс, чтобы спариваться с ними. Интересно, что доминирующие самцы позволяли некоторым самцам оставаться, хотя эти самцы проявляли странное поведение, поскольку вместо того, чтобы пытаться спариваться с самками, самцы пытались спариваться с доминирующим самцом, а доминирующий самец позволял им.
• Некоторые самки объединялись в группы и создавали свои собственные территории, живя вместе и яростно отвергая любое приближение самцов, без явного интереса к размножению.
• Из тех, что действительно размножались, начало проявляться странное поведение, например, яростное нападение на младенцев (это не редкость, по некоторым причинам грызуны иногда съедают свое потомство) или прекращение ухода за потомством задолго до того, как это стало нормой. Те, кто выжил, часто оказывались неподготовленными к тому, чтобы заботиться о собственном потомстве, когда оно у них появлялось.
• Высокая младенческая смертность.
• Некоторые самцы все еще пытались спариваться, даже если это заставляло их страдать от насилия со стороны более сильных самцов.
• Спорадические и необъяснимые случаи насилия. Некоторые мужчины часто становились жертвами насилия, которое им приходилось терпеть, потому что выхода не было.
• Гомосексуальное поведение некоторых мужчин.
• Некоторые крысы просто держались изолированными от остальных, не взаимодействуя с ними и не пытаясь спариваться, посвящая большую часть своего времени уходу за собой.Их называли «красивыми» именно потому, что они тратили много времени на чистку.
• Каннибализм.
• Были определены три группы самцов недоминантных крыс:
  • Группа 1: Пансексуалы; Эти крысы не боролись за социальное положение, проводя время, роясь в вольере, пытаясь спариться с любыми другими крысами, независимо от возраста и пола, и их успехи часто оставались без ответа.
  • Группа 2: Сомнабулисты; Эту группу просто описали как толстую, гладкую и здоровую на вид, игнорируя других крыс и в основном игнорируя их.
  • Группа 3: Исследователи; Самыми странными из трех групп эти грызуны были гиперактивные и гиперсексуальные самки, преследующие в течку, несмотря на многочисленные травмы от доминирующих крыс. Проберы также съедят своих детенышей вместо того, чтобы заботиться о них.
• После завершения эксперимента Кэлхун вывел 4 самых здоровых самца и самку из вольера, но их поведение изменилось до такой степени, что они больше не могли заботиться о своих детенышах, поскольку все их детеныши умерли вскоре после отлучения.

Эксперимент был остановлен, когда условия содержания грызунов стали слишком экстремальными даже по этическим стандартам того времени. Второй эксперимент был проведен в 1970-х годах с 101-дюймовой квадратной клеткой и с использованием мышей, достигнув популяции около 2200 мышей. ^[5] Он любил называть свои клетки «вселенными». ^[8] Результаты первого исследования были опубликованы в 1962 году в журнале Scientific American под названием: Плотность населения и социальная патология . Кэлхун опасался, что некоторые из этих форм поведения могут происходить в человеческом обществе среди густонаселенных районов, таких как большинство больших городов, что приведет к цивилизации и социальному коллапсу.Кэлхун провел несколько экспериментов на мышах-альбиносах, используя равномерный состав самцов и самок, только что достигших зрелости. Половина была проведена с 32 мышами, а другая половина — с 56. В самом известном эксперименте «Вселенная 25» Кэлхун обнаружил четыре различных фазы. Эти фазы были названы:

• Фаза A: Приспособление Дни 0-104, это было до того, как родились новые мыши, и было отмечено «значительными социальными потрясениями», когда они приспособились к себе и своему новому новому окружению.
• Фаза B: Дни эксплуатации 104–315. Это время, когда популяция начала увеличиваться, удваиваясь каждые 5 дней, и выводок начал собираться, несмотря на отсутствие влияния конструкции клетки.
• Фаза C: Дни застоя 315–560. Это время, когда поведение мышей стало отражать поведение мышей в экспериментах на крысах, когда большая группа изгнанных мышей-самцов образовалась в центре клетки и стала яростно нападать друг на друга. некуда отступить, жертва просто лежала, пока все не закончилось.Однако женщины-изгнанники образовывали небольшие группы в верхних квартирах, спокойно живя друг с другом. Это также происходит тогда, когда поглотитель поведения полностью действует, когда мыши скапливаются возле одних личинок, а другие остаются нетронутыми. Доминирующих самцов стало подавлять количество новых самцов, достигших половой зрелости, и у них не было сил защищать свою территорию, оставив ее самкам. Это привело к тому, что самки стали более агрессивными даже по отношению к собственному молодняку ​​и выгнали их из гнезда до того, как они закончили отсев.Дополнительный стресс также может привести к тому, что мыши будут оставлять детенышей при перемещении гнезд и повторно поглощать детенышей в утробе, что, в свою очередь, вместе с другими факторами привело к резкому падению показателей фертильности.
• Фаза D: Дни смерти 560-X, Это поколение мышей было обозначено поколением молодых, отвергнутых и подвергшихся насилию со стороны родителей, и «Смерть социальной организации». У самок этого поколения практически не было родительских навыков, что делало их неспособными ухаживать за детенышами после отлучения. Самцов этого поколения называли «красивыми», и они демонстрировали своеобразное поведение: «Они никогда не вступали в сексуальные отношения с самками и никогда не участвовали в драках, поэтому у них не было ран или рубцов, поэтому их шерсть была в отличном состоянии. ,Их поведенческий репертуар в значительной степени ограничивался едой, питьем, сном и уходом, ни один из которых не имел каких-либо социальных последствий, кроме того, который представлен смежностью тел «. Кэлхун предсказал, что после смерти последних самцов с репродуктивными инстинктами колония умрет примерно на 1061 день.

Вскоре после того, как был опубликован первый эксперимент, многие люди начали связывать эксперименты Кэлхуна с современной городской жизнью, которая обычно рассматривается как мрачное отражение будущего общества, и многие в то время были обеспокоены ростом социальных отклонений.Этому способствовал провокационный язык Кэлхуна и то, как используемые клетки были смоделированы по образцу жилых комплексов, которые можно увидеть в современных городах того времени. Один психолог Карл Роджерс в своей работе «Некоторые социальные проблемы, которые меня беспокоят» (опубликованной 1 октября 1972 г.) заявил, что «сходство с человеческим поведением пугает. У людей мы видим плохие семейные отношения, отсутствие заботы, отчуждение, отчуждение. магнитное притяжение перенаселенности, отсутствие вовлеченности настолько велико, что позволяет людям наблюдать затянувшееся убийство, даже не вызывая полицию.Может, все жители города — жители поведенческой раковины? ».

Как упоминалось ранее, некоторые люди экстраполируют открытия Калхуна на современное общество. Среди них Стефан Молинье, но эксперименты также являются популярными темами MGTOWS и Incels. Вот некоторые из предполагаемых параллелей:

• Изолированные женщины, отвергающие мужчин, — радикальные феминистки.
• «Красивые» — это метросексуальные версии MGTOWS, Volcels и всех, кто, кажется, не интересуется женским партнерством (и является аналогом радикальных феминисток).
• Поведение «красивых» также сравнивают с ростом антиобщественного поведения миллениалов, поскольку они предпочитают оставаться дома, чем выходить на улицу. Также упоминается рост воздержания среди японской молодежи.
• Изолирующие термины также сравниваются с феноменом Хикикомори , а также с мужчинами-травоядными , оба термина для японских мужчин, которые предпочитают личный уход и интроспективные занятия вместо поиска женского общества.
• Спорадические акты насилия, вызванные сексуально неудовлетворенными мужчинами, похожи на наши современные массовые убийства.
• Плохое обращение и пренебрежение к потомству идут параллельно с плохим воспитанием детей и высоким уровнем разводов.
• Открытое гомосексуальное поведение в современном обществе
• Применение ненаучного глоссария, который они используют на людях, к крысам, таким как «альфа-самец» и «бета-самец» (что само по себе антинаучно) или гомологично поведению некоторых грызунов с их текущим повествованием (белые рыцари, милые ребята и т. д.).

Среди некоторых проблем, с которыми сталкиваются эти группы при интерпретации открытия Калхуна:

• Сбор вишни: грызуны демонстрируют много поведения, которое люди не демонстрируют, даже в своих рассказах, но они выбирают те, у которых есть некоторые параллели, как свидетельство того, что происходит то же самое.
• Корреляция не подразумевает причинно-следственную связь: в экспериментах Кэлхуна не было контрольной группы, несколько факторов могли вызвать наблюдаемые эффекты, такие как инбридинг и заключение, которых нет в человеческих обществах.
• Антропоморфизм: люди и грызуны очень разные, и поведение некоторых грызунов наблюдалось в некоторых других ситуациях без скопления людей. В какой-то степени крыс гуманизируют, применяя их человеческие характеристики и аргументируя их действия.

Оспаривание выводов [править]

Во-первых, важно упомянуть, что Калхун был законным ученым и его исследования, хотя и противоречивые, носили научный характер. Тем не менее, некоторые из критических замечаний по поводу его работы включают:

• Отсутствие контрольной группы.
• Отсутствие генетического разнообразия. Популяции грызунов могли быть слишком малы, чтобы иметь здоровый генетический фонд, что привело к инбридингу. Фактически, некоторые виды поведения можно объяснить инбридингом, например, высокий уровень младенческой смертности и психотическое поведение.Однако это могло сыграть фактор только в половине экспериментов, поскольку минимальная популяция была слишком высокой при использовании правила 50/500, поскольку в начале было введено 56 мышей. Также было слишком мало поколений мышей, чтобы генетический дрейф мог играть важную роль.
• Космос. Площадки были небольшими даже для грызунов.
• Вскоре после публикации исследования были проведены в густонаселенной городской среде и показали, что люди будут реагировать иначе и даже противоположно тому, как реагируют крысы, в результате чего большинство этих исследований не дали результатов.В целом не удалось найти доказательств поведенческого снижения в исследованных областях.

Другие возможные объяснения [править]

• Крысы инстинктивно знали, что в такой замкнутой среде поддержание нормальной скорости воспроизводства в конечном итоге приведет к проблемам, вызывая ненормальное поведение, такое как воздержание от спаривания или убийство потомства в ненормальном количестве.
• Недостаток отдыха для крыс. Ученые 1950-х годов не знали об интеллекте животных так, как сегодня. Общая мысль заключалась в том, что животные просто заботятся о еде и размножении, и если бы это было предусмотрено, им не нужно было больше. Сегодня мы знаем, что большинство млекопитающих и птиц нуждаются в развлечениях и что высокий уровень стресса из-за заключения и / или отсутствия развлечений может вызвать невроз и агрессивное поведение социальных животных.
• Инцест. Как упоминалось выше, генетическое разнообразие было не лучшим и могло привести к некоторым патологиям.
• Перенаселенность сделала это. Да, конечно, это вполне верное объяснение.Подобное поведение наблюдается у кур на промышленных фермах, например, вспышки насилия и каннибализм. Закрытые, многолюдные помещения без естественного света или свежего воздуха, как правило, сводят животных с ума (и кто может их винить). Фактически, аналогичные эксперименты проводились в тюрьмах ^[8] (единственная среда обитания человека, которая могла бы быть действительно похожей), и действительно, есть сходства между тюремными социальными структурами и поведением крыс и мышей в экспериментах Калхуна.

Нет сомнений в том, что перенаселенность больших городов вызывает всевозможные психологические и поведенческие проблемы. Они были научно исследованы и наблюдались. Тем не менее, нужно быть осторожным, чтобы не использовать научные открытия для продвижения политической повестки дня, конкретного нарратива или антропоцентрического мировоззрения.

Ссылки [править]

,