Девиантная личность: Страница не найдена |

Страница не найдена |

404. Страница не найдена

Архив за месяц

ПнВтСрЧтПтСбВс

3031

15161718192021

25262728293031

123

45678910

17181920212223

2728293031

1234

567891011

891011121314

11121314151617

28293031

1234

12345

6789101112

567891011

12131415161718

19202122232425

3456789

17181920212223

24252627282930

12345

13141516171819

20212223242526

2728293031

15161718192021

22232425262728

2930

Архивы

Авг

Сен

Окт

Ноя

Дек

Метки

Настройки
для слабовидящих

Девиантное поведение личности и социальная (общественная) безопасность Текст научной статьи по специальности «Социологические науки»

УДК 323.2

ДЕВИАНТНОЕ ПОВЕДЕНИЕ ЛИЧНОСТИ И СОЦИАЛЬНАЯ (ОБЩЕСТВЕННАЯ) БЕЗОПАСНОСТЬ

М.Л. ШУЛЬГА, С.Н. СОКОЛОВА

Полесский государственный университет, г. Пинск, Республика Беларусь

Введение. Современный мир развивается в контексте геополитических изменений и особой социокультурной динамики. Прогрессивное общественное развитие мозаично по форме и диалогично по содержанию.

В связи с этим техническая модернизация и характер осуществляющихся преобразований сопровождаются обновлением системных связей, выявляя специфическую рефлексию личности, которая взаимодействуя с социумом, предопределяет социально-психологический климат и направленность общественных отношений.

В периоды сложных социально-экономических перемен взаимодействие общества и человека происходит достаточно напряженно. Человеку трудно идти в ногу с происходящими в обществе изменениями, адаптироваться к происходящим социальным процессам, разобраться в запутанном мире новых интересов. Особенно сложно этот процесс протекает для молодых людей, чье мировоззрение, чьи жизненные планы, цели еще не сложились окончательно.

Изменения, происходящие в нашем обществе, выдвинули ряд проблем, одной из которых является проблема роста различных отклонений в поведении современной молодежи. Молодежь более других возрастных групп страдает от нестабильной социальной, экономической и моральной обстановки, потеряв сегодня необходимую ориентацию в ценностях и идеалах, — старые разрушены, новые не созданы. Именно в этом возрасте наиболее вероятно появление различных отклонений в поведении, среди которых наиболее часто встречаются правонарушения и преступления.

Молодежная среда, как лакмусовая бумага, проявляет все пороки общества. Личность еще недостаточно развита, чтобы считаться взрослой, и в то же время настолько развита, что в состоянии сознательно вступить в отношения с окружающими и следовать в своих поступках и действиях требованиям общественных норм и правил [1, с.3].

Настораживает современная тенденция увеличения уровня распространенности и многообразие форм аморальных поступков, преступности и других видов отклонений в поведении. Тревожным сигналом является рост числа несовершеннолетних с девиантным поведением, проявляющийся в асоциальных действиях (алкоголизм, наркомания, нарушение общественного порядка, хулиганство, вандализм и др.). Усилилось демонстративное и вызывающее по отношению к взрослым, поведение. В крайних формах стали проявляться жестокость и агрессивность. Появляются все новые виды отклоняющегося поведения [2, с. 5].

Анализируя вопросы, связанные с социальной (общественной) безопасностью и девиантном поведением личности можно акцентировать внимание на следующих моментах:

Во-первых, современное общество непосредственно воздействует на общественное сознание, например, с помощью политических институтов, средств массовой информации, активно преобразуя объективную и субъективную реальность.

«В этой связи, учитывая пересмотр приоритетов и акцентов в интерпретации проблемы безопасности и перенос их интересов государства на интересы самого человека, становится актуальной разработка проблем информационной безопасности личности и, в частности, информационной безопасности личности в контексте влияния информатизации на политические отношения и политический процесс» [3, с. 64].

Во-вторых, важно исследовать вопрос о девиантном поведении личности в связи с необходимостью выявления причин, источников, обусловливающих преступления и правонарушения, и на этой основе построения такой системы коррекционной и профилактической деятельности, которая обеспечила бы постепенное сокращение молодежной преступности. Важным направлением в системе предупреждения девиантного поведения является комплексная разработка проблемы ранней профилактики преступлений и правонарушений среди молодежи.

Преступность среди молодежи имеет свои особенности. Она связана с возрастными, психологическими, половыми и иными отличиями личности правонарушителей и механизмом противоправного поведения; с обстоятельствами, способствующими совершению правонарушений; с ди-78

намикой, структурой преступности и правонарушений; демографическими и многими другими факторами, которые относятся к различным социально-экономическим и нравственно-психологическим сферам общественной жизни [4, с. 56].

В-третьих, необходимо уточнить, что безопасное существование личности детерминировано аксиологическим фактором. «Безопасность (включающая в себя такие ценности, как национальная, и семейная безопасность, мир во всем мире, общественный порядок, вежливость, уважение к старшим, здоровье, социальная справедливость, уважение традиций, благополучие). Этот ценностный блок главным образом мотивирует стремление к стабильности общественной системы» [5, с. 8].

Основная часть. Предположительно, механизм, регулирующий социальную (общественную) безопасность должен представлять собой целенаправленный, комплексный процесс воздействия на преодоление деструктивных тенденций, а значит девиантного поведения личности, развитие информационно-психологических и коммуникационных технологий.

Напомним, что, в свое время, философы К. Юнг и А. Адлер занимались проблемой «души нашего времени», стремились понять «природу человека». Основатель аналитической психологии К. Юнг считал, что существуют три ступени «души человека»: сознание, личное бессознательное и коллективное бессознательное, представляющее «фундамент индивидуальной психики», что диалектически сегодня аккумулировано в решениях власти, разноплановой работе средств массовой информации, мозаичности информационного пространства [6, с. 125].

Личность аккумулирует в себе социально-культурный опыт предшествующих поколений, достижения нравственной культуры общества, те или иные идеалы и модели поведения, приобретает привычки, умения, навыки. Девиантная личность несет в себе определенные негативные социальные влияния, испытываемые им в процессе социализации. Эти негативные социальные влияния, играющие десоциализирующую роль, часто являются следствием нарушения механизмов социализации, в результате чего возникают различные осложнения и затруднения в освоении социального опыта, социальных программ [7, с. 12].

В результате десоциализирующих влияний и дефицита условий развития личности формируется деформированная личность, личность компенсирует свою «ущербность» в различных видах девиантного поведения. Ввиду своей социальной некомпетентности личность становится жертвой отклоняющегося поведения — наступает девиантная виктимизация.

Выявление негативных влияний существенно затруднено, прежде всего, потому, что они не выступают изолированно, а представляют взаимодействие самых разнообразных факторов, действующих с разным негативным вкладом в развитие отклоняющегося поведения. Сочетание неблагоприятных биологических, психологических, семейных и других социально-психологических, экономических, политических, информационных факторов, искажает образ жизни молодых людей.

«В научных исследованиях убедительно показано, что на безопасность личности, в т.ч. и информационную, оказывают влияние политические, социально-экономические и духовные факторы» [8].

Следовательно, смыслообразующим моментом для личности становиться также и «одухотворенное бытие», влияющее на материальные потребности, общественные отношения (физические, экономические, политические, социальные). Это может и должно стать в ближайшей перспективе ценностным императивом общественных отношений, что актуализирует духовные факторы и процесс регулирования социальной (общественной) безопасности. Создание современных искусственных социальных систем привело к неадекватному восприятию человеком реальности, обезличиванию и бесконечной рационализации социальных отношений, к превосходству материальных потребностей и обесцениванию жизни, что угрожает социальной (общественной) безопасности. И нельзя не согласиться с утверждением, что «духовность человека — это не просто его характеристика, а конструирующая особенность: духовное не просто присуще человеку наряду с телесным и психическим, которые свойственны и животным. Духовное — это то, что отличает человека, что присуще только ему и ему одному» [9, с. 93].

Весьма четко прослеживается в генезисе девиантного поведения отрицательная значимость таких признаков, характеризующих личность, как низкий культурный и образовательный уровень правонарушителей, дефицит духовности, несформированность моральных и нравственных поведенческих ориентиров, несоответствие образовательного и культурного уровней возрасту, что обусловливает неразвитость интересов и утилитарность потребностей.

В связи с этим, необходимо уделить особое внимание, во-первых, перспективам развития регулирования информационной безопасности личности, и, во-вторых, эффективностью вмешатель-

ства государства в социально-политический процесс детерминирующий поведение личности, что зависит от признания властными структурами действенности конкретных ценностей, норм, традиций, ориентиров, социокультурных установок. Регулирование социальной (общественной) безопасности в перспективе органично связано с демократизацией, поскольку актуализация сферы безопасности не ограничивается и не сводится в важнейших государственных документах только к функции защиты, а тесно связано с идеей развития личности. Эффективное регулирование должно быть направлено не только на предотвращение угроз, но и на осуществление комплекса мер по укреплению прав, свобод личности, материальных и духовных ценностей, установок, конституционного строя, суверенитета, территориальной целостности государства.

Необходима интегрированная, долгосрочная и комплексная программа регулирования социальной (общественной) безопасности, включающей психологические аспекты жизнедеятельности личности. Вариативность данного вопроса предполагает выяснение основополагающей идеи развития, как первостепенной и на этой основе можно будет построить понятную современному обществу жизнеутверждающую и консолидирующую модель, преобразующую общественные отношения.

Регулирования информационной безопасности (вмешательства государства в сферу безопасности), можно осуществить по следующим направлениям:

1) актуализация духовных факторов и корректировка деятельности властных структур, провоцирующих изменение качества жизни;

2) повышение внимания со стороны властей не только к материальным, но и к духовным потребностям граждан, актуализация в обществе процесса производства (созидания), а не только потребления товаров и услуг;

3) признание уникальности личности, самоценности гражданина и стремления понять «природу человека», гуманизация политического и образовательного процесса;

4) активный поиск и разработка обновленных научных направлений в исследовании информационной безопасности личности;

5) развитие общественных отношений на регулирующих принципах.

Артикулируя данные вопросы, считаю необходимым более подробно остановиться на продуцировании, активном внедрении в общественное сознание конкретных национальных ценностей, норм, традиций и установок, (духовных факторах), которые являются фундаментом для «индивидуальной психики», детерминирующим национальный интерес.

Национальные ценности включают национальные интересы, механизмы регулирования различных сфер жизни общества и, в том числе, сферы безопасности. Национальные ценности не сводятся к требованиям тотального разоружения, опоры в политике лишь на общечеловеческие ценности. На развитие социума в значительной степени влияют ценностные ориентации политической элиты, властных структур, которые значительно отличаются от ценностей большинства граждан, что, безусловно, усложняет поиск оптимальных моделей вмешательства государства в общественные отношения. Достаточно перспективным является внедрение в общественное сознание ценностей безопасности, так как обязательно должна доминировать консолидирующая идея развития социального пространства, связанная с возможностью формирования эффективного политического лидерства и эффективной политической элиты.

Развитие института политического лидерства и национально ориентированной политической элиты является серьезной перспективой для реализации регулирования информационной безопасности личности. Регулирование, как и в большинстве государств мира, все в большей степени будет принимать информационно-сетевой характер. За основу деятельности властных структур, вмешательства государства может быть принята стратегия развития информационного общества, что объективно связано с духовными факторами социальной (общественной) безопасности.

Проиллюстрируем еще один вариант организации регулирования общественной (социальной) безопасности, который проявляется в совместной работе общественных и государственных органов, социальных институтов со СМИ. В формирующейся системе воздействия существуют и развиваются институты по связям с общественностью (пресс-службы, пресс-секретари, управления по связям с общественностью), которые могут и должны играть более значительную роль, а борьба за общественное мнение в демократическом обществе объективно является определяющей частью эффективного регулирования. Для государственных органов, институтов, занимающихся регулированием безопасности, должны быть созданы максимальные возможности для эффективной работы в информационном пространстве. Действенность существующего политико-правового

механизма тем выше, чем выше заинтересованность власти в осуществлении национальных проектов, реализации, поставленных задач по обеспечению информационной безопасности личности.

Мотивационная теория, реализуемая в механизме обеспечения социальной (общественной) безопасности, предполагает, что необходимо учитывать потребности, максимально качественно реализовывать интересы граждан. Духовные факторы, таким образом, являются неотъемлемой частью бытия, так как оказывают непосредственное влияние на образ мышления и поведение граждан и политической элиты.

Напомним, что сторонники гуманистической психологии К. Роджерс, А. Маслоу считали, что главное предназначение человека «обрести и познать себя», «развивать себя, созидая», «преображать существующий мир», что особенно актуально для российского общества, ориентированного на потребление товаров и услуг, индивидуализм, насилие, исчезновение социокультурной составляющей экзистенциального бытия.

«В современных условиях особое значение имеют такие факторы, как кризис государственной идеологии, разрушение или деформация ценностей системы, и, как следствие, отсутствие критериев адекватной оценки информационных воздействий, имеющих пропагандистский характер; появление целого арсенала новых средств воздействия на индивидуальное, групповое и массовое сознание, в том числе новых технологий и форм подачи информации СМИ … усиление влияния на общественное сознание западной массовой культуры, чуждых культурно-историческим традициям или экстремистских религиозных течений; ослабление роли важнейших социокультурных институтов государства — науки, образования, воспитания и культуры» [10, 58].

Сегодня нельзя не учитывать тот факт, что ценностный императив деятельности граждан и властных структур влияет на общественную (социальную) безопасность. Это зависит от того, насколько ангажированы СМИ, какова аксиологическая ориентация личности, каковы идеологические установки и ценности в обществе; насколько учитываются потребности граждан, национальные интересы; как активно функционирует механизм адаптации, координации в действиях властных структур в процессе реализации государственной политики.

Заключение. Резюмируя, поясним, что духовные факторы и национальные ценности влияют на реализацию регулирующего воздействия и это соответствует интересам безопасности при условии предпочтения социально значимых приоритетов, установок для властных структур и общества.

Методологические основы регулирования информационной безопасности личности не могут ограничиваться только экономическими, социальными, политическими, военно-аналитическими методами, но и активно должны использоваться индивидуально-психологические, социально-политические, идеологические и воспитательные методы, позволяющие синтезировать разноплановые взаимосвязи со средствами массовой информации, осуществляющие позитивное коопера-тивно-интегрированное взаимодействие социальных институтов, власти и граждан.

В целом, гносеологические принципы регулирования относятся и к социально-экономическим системам, военно-политическим, культурно-историческим, представляя тем самым онтологические и аксиологические основы для адаптации обновленных системных образований, выработки механизмов вмешательства государства в процессы демократизации современного общества.

В научной полемике относительно целей и методов реализации информационной безопасности диапазон мнений сегодня очень широк, но главная идея, основополагающий элемент современной политики — это гражданин и общество, ценности истории, культуры, национальные традиции, менталитет, социокультурное взаимодействие различных государств.

Современные трансформации социального пространства иллюстрируют особое состояние политической сингулярности [12, с. 5]. Отсутствие гарантированной информационной безопасности личности, связанной с координацией действий властных структур, с учётом того, что «.самоорганизующиеся процессы в политической сфере возникают при условии наличия в государстве, в обществе принятой и поддерживаемой большинством населения системы ценностей» [13, с. 46].

Политическая сингулярность характеризует особое состояние политической системы, которое наблюдается на этапе ее трансформации, обновленного становления, когда активность политических субъектов постоянно возрастает, а деструктивное влияние на развитие общественных отношений приобретает регулярный характер, что снижает уровень социальной (общественной) безопасности. Это также связано с девиантным поведением личности, детерминирующей общественные отношения, но проявляющиеся в деструктивном варианте.

Основные задачи современного общества по минимизации и оптимизации проявлений девиа-нтного поведения молодежи актулизируются в реализации трех основных направлений деятельно-

сти: целостное обеспечение процессов социализации молодых людей, повышение уровня самоконтроля и ответственности личности, совершенствование социальных норм и санкций в обществе [14, с.36].

Особенно актуальной становиться социальная (общественная) безопасность, исследуемая в контексте функционирования коммуникационных технологий, форм подачи информации, работы средств массовой информации, интернет-технологий, образования, воспитания и поведения личности.

ЛИТЕРАТУРА

1. Клейберг, Ю.А. Психология девиантного поведения / Ю.А. Клейберг. — М.,2001. — 160 с.

2. Воспитание трудного ребенка. Дети с девиантным поведением : учеб.-метод. пособие / Под ред. М.И. Рожкова.- М.,2001. — 240 с.

3. Панарин, И.Н. Технология информационной войны / И.Н. Панарин. — М., 2003.-244 с.

4. Зюбин, Л.М. Психология воспитания / Л.М. Зюбин. — М., 1991. — 191 с.

5. Степанянц, М.Т. Культура как гарант российской безопасности / М.Т. Степанянц // Вопросы философии. — 2012. — № 1.

6. Юнг, К. Проблемы души нашего времени ; пер. с нем. / К. Юнг.- М.: Изд. Группа «Прогресс», «Уни-верс», 1996. — 345 с.

7. Беличева, С.А. Основы превентивной психологии / С.А. Беличева. — Москва, 1993. — 32 с.

8. Кара-Мурза, С.Г. Манипуляция сознанием / С.Г. Кара-Мурза. — М., 2006. — 334 с.

9. Франкл, В. Человек в поисках смысла: сборник ; пер. с англ. и нем / В. Франкл ; под общ. ред. Л.Я. Го-змана и Д.А. Леонтьева. — М.: Прогресс, 1990. — 368 с.

10. Багратуни, К.Ю. Мотивационный механизм государственного управления развитием российских регионов / К.Ю. Багратуни // Социально-гуманитарные знания. — 2007. — № 1.

11. Лызь, А.Е. К вопросу о составляющих информационной безопасности личности / А.Е. Лызь, Н.А. Лызь // Информационное противодействие угрозам терроризма. — 2008. — № 12.

12. Соколова, С.Н. Феноменология безопасности современного общества : монография / С.Н. Соколова. -Пинск : ПолесГУ, 2013. — 183 с.

13. Павленко, С.З. Безопасность Российского государства как политическая проблема: автореф. диссер. … д-ра полит. наук. / С.З. Павленко. — М., 1998. — 60 с.

14. В помощь психологу. — Минск : «Красико-Принт», 2003. — 176 с.

DEVIANT BEHAVIOUR OF PERSONALITY AND SOCIAL (PUBLIC) SAFETY

M.L. SHULGA, S.N. SOKOLOVA Summary

Particularly relevant to become social (public) safety, studied in the context of the functioning of communication technologies, forms of presentation of information, the work of the media, Internet technology, education, training and conduct of the individual.

Поступила в редакцию 14 октября 2013г.

Хам как девиантная личность(Бачинин В.А.) Публикации на сайте экзистенциальной психологии

1

В поле современной социологической науки существует много разных дисциплинарных направлений, предметом которых являются культура, политика, образование, право и т. д. Однако такого направления, как социология хамства, в ней нет. Так нам скажет любой социолог и… ошибется. Осмелюсь утверждать, что социология хамства не просто существует, но занимает весьма прочные позиции в современном социологическом дискурсе. Правда, ее статус не лишен некоторой парадоксальности, поскольку многие социологи уделяют немало внимания этому направлению исследований, сами того не ведая и выступая, таким образом, в роли мольеровского г-на Журдэна, говорившего прозой, но не знавшего, что он говорит прозой. Такие дисциплины, как социология личности, воспитания, морали, молодежных субкультур и др., заставляют исследователей вольно или невольно соприкасаться с темой хамства. При этом на самом феномене хамства внимание, как правило, почти не фиксируется. Между тем, он вполне заслуживает специального разговора.

Начинать этот разговор приходится издалека, со времен, когда существовал человек по имени Хам, один из трех сыновей библейского патриарха Ноя, вошедший в историю как нарушитель основополагающей заповеди патриархальной нравственности и родового права, требовавшей чтить своих родителей. Вот как эта история представлена в Ветхом Завете, в книге Бытие: «Ной начал возделывать землю и насадил виноградник; и выпил он вина, и опьянел, и лежал обнаженным в шатре своем. И увидел Хам, отец Ханаана, наготу отца своего, и выйдя рассказал двум братьям своим. Сим же и Иафет взяли одежду и, положив ее на плечи свои, пошли задом и покрыли наготу отца своего; лица их были обращены назад, и они не видали наготы отца своего. Ной проспался от вина своего и узнал, что сделал над ним меньший сын его, и сказал: проклят Ханаан; раб рабов будет он у братьев своих» (Быт. 9, 20 — 25).

Хам продемонстрировал своим проступком наличие серьезного изъяна в духовно-нравственной природе человека, и его имя стало впоследствии нарицательным, так что и по сей день оно употребляется при характеристике тех людей, чье вызывающее поведение идет вразрез с нормами цивилизованного общежития. Можно сказать, что в Хаме представлен не просто социальный тип нарушителя базовых нравственных требований, но архетип «человека девиантного», для дескрипции которого более всего подходит язык девиантологии.

Данная теоретическая дисциплина изучает такие формы социального поведения индивидов и сообществ, которые являются девиациями, т. е. отклонениями от устойчивых стереотипов, культурных образцов, общественных норм. Девиантологи видят в нарушениях установившихся социальных стереотипов всеобщую форму существования разумных субъектов, необходимое условие мирового исторического процесса, социального бытия, развития разномасштабных человеческих сообществ.

Феномен девиации как способности малых и больших систем, живых организмов и социальных субъектов отклоняться от заданных траекторий развития был включен в картину мироздания еще в античности. Эпикур облек эту проблему в космологическую формулу учения об отклоняющихся атомах, представив их произвольные девиации как главное онтологическое основание существования человеческой свободы.

В контексте библейской антропологии феномен девиации оказался прочно связан с концепцией греха, понимаемого как нарушения личностью религиозных, нравственных и правовых норм. В Ветхом Завете содержание греха раскрывается при помощи восьми древнееврейских понятий с разными смысловыми оттенками: 1) «чата» — непопадание в цель, отклонение от цели, т. е. отклонение от требования Божественной воли; 2) «ра» — разрушение в природе, теле, духе; 3) «паша» — мятеж, бунт, возмущение; 4) «авон» — виновность в допущенной несправедливости; 5) «шагаг» — заблуждение, ошибка; 6) «ашам» — вина перед Богом; 7) «раша» — нечестивость как противоположность праведности; 8) «таах» — обман. В Новом Завете смысл греха раскрывают двенадцать греческих понятий: 1) «какос» — нравственный порок; 2) «понерос» — нравственное зло, исходящее от злых духов, бесов; 3) «асебес» — нечестивость как результат отхода от Бога; 4) «енохос» — виновность, заслуживающая суда или даже смерти; 5) «хамартиа» — отклонение, промах мимо истинной цели, попадание в другую, нежеланную цель; 6) «адикиа» — неправда, неправедность, несправедливость; 7) «аномос» — беззаконие, вседозволенность; 8) «парабатес» — нарушитель юридических законов, преступник; 9) «агнозин» — невежество, следствием которого является поклонение ложным богам; 10) «плано» — обман, ложь; 11) «пароаптома» — нравственное падение, преступление; 12) «ипокрисис» — фальшивое учение, ложная идея, лжеучение. Таким образом, два понятия из двадцати, древнееврейское «чата» (отклонение от цели) и древнегреческое «хамартия» (отклонение от истинной цели) предполагают образ стрелы, выпущенной из лука и не попавшей в цель и потому весьма близки по своему значению термину девиация.

С позиций теологии нарушения религиозно-нравственных норм, отклонения от них — сущностная составляющая бытия людей. Грех фигурирует в теологическом дискурсе как оценочное понятие, характеризующее тот тип человеческих деяний, который повсеместно распространен в мире, лежащем во зле. Каждая такая девиация свидетельствует о глубоком внутреннем разладе в строе человеческой души, о нарушении должной соподчиненности элементов в ценностно-нормативных структурах индивидуального сознания. Эта разлаженность препятствует выстраиванию правильных отношений с окружающими людьми, с природной, социальной и духовной сферами бытия.

В современной культуре та девиация, которая именуется хамством, рассматривается, как правило, в двух основных ценностно-нормативных измерениях — секулярном и библейском. Так, секулярное сознание склонно называть хамством те формы бытового поведения, в которых отсутствуют малейшие признаки духовности, и субъекты которых открыто демонстрируют свои имморально-деструктивные наклонности. Библейская подоплека данного феномена, секулярным сознанием, как правило, игнорируется. Что же касается сознания религиозного, христианского, опирающегося в своем мировосприятии на библейские основания, то оно признает присутствие в хамстве темной брутальности, роднящей его с богоборческой, демонической реальностью. Для него Хам, как и первый убийца Каин, — это не просто отрицательные субъекты недолжного (греховного) поведения, но резиденты духа тьмы, отличающиеся дерзостью и склонностью к употреблению своего разума и свободной воли во зло себе подобным.

2

В России одним из тех, кто с повышенным вниманием отнесся к религиозной сущности хамства, был Д. С. Мережковский. Автор «Грядущего Хама» увидел в носителях хамства «мироправителей тьмы века сего», «духов злобы поднебесные». Он писал: «У этого Хама в России — три лица. Первое, настоящее, — над нами, лицо самодержавия, мертвый позитивизм казенщины, китайская стена табели о рангах, отделяющая русский народ от русской интеллигенции и русской церкви. Второе лицо, прошлое, — рядом с нами, лицо православия, воздающего кесарю Божие, той церкви, о которой Достоевский сказал, что она «в параличе»… «Архиереи наши так взнузданы, что куда хошь поведи», — жаловался один русский архипастырь XVIII века, и то же самое с еще большим правом могли бы сказать современные архипастыри. Духовное рабство — в самом источнике всякой свободы; духовное мещанство — в самом источнике всякого благородства. Мертвый позитивизм православной казенщины, служащий позитивизму казенщины самодержавной. Третье лицо, будущее, — под нами, лицо хамства, идущего снизу, — хулиганства, босячества, черной сотни, — самое страшное из всех трех лиц».

В данном случае обращает на себя внимание ярко выраженная социальная направленность мышления Мережковского. Для него все три типа хамства (неправовая государственность, византистский сервилизм православной церкви и черносотенная ксенофобия) — это именно социальные проявления «тьмы века сего», характерные для российской действительности.

Если попытаться дать феноменологический (в гегелевском, а не в гуссерлианском смысле) обзор данных социальных типов, то легче всего это сделать на художественном и публицистическом материале. Прошедший первичную интеллектуальную обработку, облекшийся в характерные эстетические и рационально-аналитические формы, он, что называется, лежит на поверхности и сам просится социологам в руки. Тем более, что теоретический зачин уже осуществлен (Мережковским) и остается только двинуться в обозначившемся направлении. При этом следует учесть, что в русском социально-философском сознании проблема хамства отчетливо обозначилась и вошла в пространство культурсоциологического дискурса в разгар эпохи модерна, в приближении настоящего шквала катастрофических событий, которым было суждено разрушить российский мир. Русский Хам шел по следам Хама библейского, в том числе путем бунта. И его бунт, временами страшный и беспощадный, а временами гнусный и отвратительный, придал особый аксиологический оттенок эпохе российского модерна.

У русского Хама, сыгравшего главную роль в исторической трагедии гибели великой цивилизации, оказалось много имен, в том числе и литературных. Одно из них, «гнусный петербуржец», он получил от Ф. М. Достоевского. Писатель, попытавшийся постичь глубинную суть феномена хамства в культуре, истории и социальной жизни, создал в своих «Записках из подполья» образ человека с весьма неблагородной нравственной физиономией. Этот «гнусный петербуржец» (такова автохарактеристика героя «Записок из подполья») сравнивал себя с маленькой, злой мышью, которая сидит в своем темном подполье и оттуда злобно поносит весь мир. Но подполье, в понимании Достоевского, — это еще и образ-символ всего темного, что пребывает на дне человеческой души. Это подвал души, куда не проникает свет веры, добра и любви. Это маленькая преисподняя, которую человек носит в себе, где заперто все низменное, что есть в нем, и откуда исходит темная энергия зла, заставляющая его нарушать божеские и человеческие законы — лгать, ненавидеть, красть, богохульствовать и т. д. Герой Достоевского признается в том, что ему никто не мил и никто не нужен. что его одолевает злость на всех людей и на весь мир. И он задается удивительным вопросом: «Вот, например, если надо будет выбирать — миру провалиться или мне чаю не пить, что выбрать? А ответ мой будет такой: «Пусть весь мир провалится, но мне чтобы чай всегда пить!» То есть весь мир не стоит одного стакана моего чая.

Достоевский существенно усложнил свою художественно-аналитическую задачу, создав образ отнюдь не примитивного хама, а напротив, хама-интеллектуала и даже философа. У него, кстати, после «Записок из подполья» появятся герои-хамы, чье «подполье» будет пребывать в чрезвычайной близости к поверхности их повседневной, социальной жизни. Таковы, к примеру, Рогожин из «Идиота» или капитан Лебядкин из «Бесов». Дикие, косноязычные, «подпольные» вирши последнего вылезают на поверхность в каком-то первозданно-утробном виде. У людей такого рода отсутствует пространство внутренней жизни, где бы темные, «подпольные» импульсы их грубых натур могли пройти рефлексивную обработку и обрести достаточно культурные формы. И вот они-то, вместе с вдохновлявшими их хамами-интеллектуалами, и явили собой тот тип «человека девиантного», которому предстояло стать ключевой фигурой, истоком и тайной русского, восточного модерна — остмодерна.

«Скверномыслие» и «сквернодействия» героев остмодерна не ведали ни нравственных, ни религиозных ограничений. Так, нашему «гнусному петербуржцу» ничего не стоило вообразить самые умопомрачительные «мыслепреступления» — поджечь мир с четырех концов, превратить его в гигантский «теоморт», убив Бога, повторно распяв Христа. Ему ничуть не жаль России, потому что ему вообще ничего не жаль. Только на первый взгляд может показаться, что он не тянет на такую роль, но это первое впечатление обманчиво. Маленькая социальная личинка, описанная Достоевским, несла в себе зародыши будущих гигантских катастроф, ибо это была новая редакция «человека беззакония», готового не строить, а разрушать, не насаждать, а вырывать насаженное, не сшивать, а раздирать, не собирать камни, а разбрасывать их

Объяснить появление, а затем и широкое распространение социального типа, одержимого настроениями тотального деструктивизма, можно, по всей видимости, тем, что уже вплотную придвинулась эпоха, обещавшая «невиданные перемены, неслыханные мятежи». А ей требовались не только «гнусные петербуржцы», но также и «гнусные москвичи», «гнусные тамбовцы», рязанцы, нижегородцы и т. д., то есть множество мелких политических бесов, готовых превратиться в могучих демонов разрушения. Собирательный образ-тип русского грядущего Хама оказался как раз тем самым историческим персонажем, который и был готов проделать предстоящую «работу адову». Внешне незначительный, он, однако, нес в себе гигантский потенциал темного демонизма, готовность ради «стакана чая» опрокинуть и ввергнуть в хаос целый мир. И самым невероятным оказалось то, что он не только получил такую возможность, но и реализовал ее, превратив великую цивилизацию в мировой Скотопригоньевск.

Остмодерн с характерной для него доминантой социокультурной аномии оказался временем, благоприятным для подобной метаморфозы. В постклассическом духовном пространстве, где начали распадаться духовные, религиозные, нравственные скрепы, соединявшие людей в цивилизованное сообщество, множество субъектов стали ощущать себя существами, выпавшими из некогда прочных нормативно-ценностных структур и оставшихся беззащитными перед одолевающими их «бесами» саморазрушения, безумия, вседозволенности, бытового остервенения. В это время становится обычным мироощущение, суть которого передают строки из поэмы «Возмездие» А. Блока:

И, встретившись лицом с прохожим,
Ему бы в рожу наплевал,
Когда бы желания того же
В его глазах не прочитал.

Подобный тип коммуникативных ситуаций с доминированием в них самых примитивных и грубых эмоций отображает катастрофическое мироощущение секулярного сознания, которому казалось, что духовно опустошенный мир неудержимо скользит к гибельному финалу, и потому уже нет никакой надобности в прежних нормах, ценностях и смыслах. И подобное мироощущение становится едва ли не закономерным: когда человек оказывается внутри социального пространства, где мера наполняющего его зла избыточна, где деструктивные начала доминируют над конструктивными, аномия довлеет над законом и порядком, а нормы вытеснены девиациями и аномалиями, то это самым роковым образом влияет на личностные структуры индивидуального «я».

3

Шквал революций и войн начала ХХ века многое изменил в стране, но российскому Хаму суждено было остаться доминирующей фигурой российского социального ландшафта. На обломках Российской империи возник новый мир насильственно упрошенных и чрезвычайно жестких социальных структур, заставлявших индивидов вписывать свое поведение в их дисциплинарные контуры. Эти структуры стали генераторами бесчисленного множества антропологических катастроф, в результате которых люди с деформированными, травмированными жизненными мирами превращались в носителей устойчивых психических, ментальных и поведенческих девиаций.

Один из современных критиков (Е. Лобков), резонно заметил по поводу известного высказывания Дмитрия Карамазова («Широк русский человек, слишком широк — я бы сузил»), что в ХХ веке для советской России пришло такое время, когда подобное «сужение» стало в ней одной из главных государственных задач. Масштабно организованный процесс духовной инволюции миллионов людей, социальный эксперимент их насильственного погружения в одномерность нравственного отупения удались. Произошло то, о чем писал О. Мандельштам:

Он сказал: довольно полнозвучья, -
Ты напрасно Моцарта любил,
Наступает глухота паучья,
Здесь провал сильнее наших сил.

Государство, создавшее множество механизмов тиражирования социальных типов, для которых девиантность стала их сущностью, само превратилось в цивилизационного макро-девианта. Чтобы охарактеризовать этот процесс на его сущностном уровне, не достаточно только лишь секулярных средств социогуманитарной аналитики. Сами собой напрашиваются те концептуальные ресурсы, которыми располагает теологический дискурс. Папа римский Иоанн Павел II, например, употреблял в своих посланиях понятие «социальных греховных структур», оказывающих гнетущее воздействие на высшие человеческих дарования, подавляющих способности и таланты людей, культивирующих их низменные наклонности. К этим структурам он относил коммунистическую систему, отягощающую социальную и духовную жизнь людей, привносящую в нее много темного и деструктивного. При этом он подчеркивал, что существование подобных надличных структур, не снимает ответственности с самих людей, ибо по своей сути «греховные структуры» являются скоплением и концентрацией многочисленных личных грехов. «Это сугубо личные грехи тех, кто способствует и побуждает к беззаконию и даже использует его; тех, кто, имея возможность устранить, исключить или хотя бы уменьшить какое-либо социальное зло, не делает этого по беспечности, из страха или потворствуя закону молчания, по тайному сговору или по равнодушию; тех, кто ищет оправдания в мнимой невозможности изменить мир; а также тех, кто хочет уклониться от действий под предлогом причин высшего порядка» («Reconciliatio et panietentia», 1984, 16).

Каждая серьезная макросоциальная девиация обладает собственным теологическим смыслом, выявление которого требует от аналитиков значительных духовных усилий, поскольку он, этот смысл, как правило, не очевиден, а от секулярного сознания вообще скрыт. Заключается же он в том, что у всех опасных социальных отклонений существует общее сходное основание: они указывают на определенный замысел Бога, допускающего их и стремящегося через них довести до человеческого сознания некие важные положения, открыть перед ним возможность понимания того, к чему иными путями оно придти не в состоянии. Допуская военные вспышки, политические убийства, гноцид, террористические акты и многое другое, Бог испытывает и воспитывает людей, дает им возможности переоценить привычные ценности, придти к новому пониманию вещей и, наконец, понять, чего же требует Творец от Своих творений. Такова религиозно-теологическая подоплека макросоциальных девиаций.

Один из принципиальных выводов, к которым приходит религиозное сознание при размышлениях об инволюциях-девиациях, ставших судьбой непосредственных участников создания и утверждения государства-девианта, — это мысль о вписанности произошедших мутаций в сверхкаузальную логику высшего возмездия. Что же касается секулярного сознания, то потребовалось несколько десятилетий, чтобы отдельные его носители смогли подойти к аналогичным выводам. Ярким примером этого может служить фильм Александра Сокурова «Телец», зрители которого получили возможность ощутить, что перед ними разворачиваются картины какого-то не обычного, не совсем земного мира. Все, что происходит на экране, видится, будто, сквозь какую-то мутную, серовато-зеленоватую завесу. И это не случайно, поскольку открывается, в сущности, зрелище безблагодатного мира, земного ада, куда уже при жизни попал его главный вдохновитель и творец. Всё, что происходит на экране, говорит об одном: Бог, в существование которого не верят герои фильма, уже творит Свое возмездие над ними. Советский политический слоган «так умирают коммунисты» весьма точно характеризует то, что происходит с Ульяновым. Он умирает в сумеречной, гнетущей атмосфере: гибнет его душа, отвергнувшая Бога, распадается интеллект, разрушается тело. То, что он лишается дара речи, — факт, в котором присутствует воздающая символика высшего суда. Человек получил дар слова свыше и над этим даром непозволительно надмеваться. А Ульянов надругался над ним, превратив этот дар в мелкого картавящего беса разрушений и смертоубийств. Его провокационное, искусительное слово не созидало, а несло гибель, разрушало великую страну, превращало ее в сумеречное подполье мировой цивилизации. И вот зритель видит, как это слово само распадается, лишается смыслов. Вырываясь из уст Ульянова, оно становится похожим на распавшуюся материю стиха Алексея Крученых:

Дыр-бул-щы
Убещур
Скун
Вы-со-бу
Р-л-эз

Одновременно это похоже и на то, что изобразил Иосиф Бродский:

Веко хватает пространство - как воздух жабра
Изо рта, сказавшего всё, кроме «Боже мой»,
Вырывается с шумом абракадабра.

И это даже не «паучья глухота» или немота, а нечто более устрашающее, уводящее восприятие в сферы темной метафизической реальности. Впрочем, это только начало возмездия: Ульянов еще не переступил черту, отделяющую жизнь от смерти, его душа еще не попала в настоящий ад, но на происходящее с ним уже невыносимо страшно смотреть.

Та же тема возмездия обрела несколько иной оттенок в смысловом пространстве, связанном с восприятием массовым сознанием романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита». Я имею в виду феномен почти «всенародной любви» миллионов неискушенных читателей к мессиру Воланду. Небывалая в истории мировой культуры массовая симпатия миллионов людей к сатане объяснялась ими самими, как правило, при помощи доводов, будто Воланд — это воплощенная справедливость. И действительно, у Булгакова мессир губит в первую очередь отнюдь не праведников, а откровенных нечестивцев. Но за сценами подобного рода скрывается то, к пониманию чего массовое сознание начало приближаться лишь значительно позже.

Когда после распада СССР вскрылась глубинная подоплека коммунистического режима и массы узнали об истинных мотивах деятельности «архитекторов» и «прорабов» тоталитаризма, когда стало возможным обнародование библейско-христианских оценок богоборческой деятельности миллионов советских коммунистов, то образ Сталина и сталинские репрессии предстали в несколько ином свете. Многие носители не только религиозного, но и секулярного сознания увидели в репрессиях нечто, весьма напоминающее «бич Божий», орудие возмездия, обращенное в первую очередь против самых активных инициаторов «социалистического строительства», против тех, кто был наиболее предан «делу партии». В этих репрессиях содержался элемент справедливой кары за содеянное с народом, за тот социальный кошмар, в который погрузили его коммунисты. Получается, что Сталин, при всем его несомненном демонизме (релевантность его образа и образа Воланда в массовом сознании — несомненный факт), выступил в данном случае орудием высшего возмездия, чья истребительная деятельность существенно сократила как число приверженцев коммунизма в стране, так и историческую продолжительность коммунистического века.

4

Трагическая ирония истории остмодерна, т.е. восточного, русского модерна, состояла в том, что большевистское государство и российское православие оказались чем-то вроде сиамских близнецов, прочно приросших друг к другу. Каждый из них воспринимал другого как нечто враждебное, мешающее его нормальному, самостоятельному существованию и вместе с тем совершенно неотъемлемое, полная ликвидация чего была бы для него крайне нежелательна. Оба смотрели в противоположные стороны, имели перед собой разные картины мира, но душу имели одну, преисполненную гордыни, ксенофобии, негативного настроя по отношению к западному миру с его апологией свободы, либеральных ценностей, достоинства человека и его естественных прав. Оба и слышать не желали о том, что творческим началом истории является свободный человеческий дух. Оба не воспринимали историю как продвижение по пути обретения духовной свободы. Оба видели в национализме и имперстве что-то свое, родное, ради утверждения чего не жаль ни сил, ни средств. Оба являли собой хотя и разные по сути, но сходные по присущим им состояниям девиантные макро-системы. Обоих роднили бесчисленные девиации, уведшие их далеко в сторону от магистральных направлений развития цивилизованной государственности в первом случае и истинно христианской церковности во втором.

Но если связь неправового государства с процессами производства и тиражирования структур массового хамосознания, казалось бы, очевидна, то относительно православия у многих могут возникнуть резонные возражения против того, чтобы каким-то образом связывать его с хамством. Ведь в первом присутствовало откровенно деструктивное начало, ввергавшее миллионы людей в состояния антропологических катастроф, а второе является одной из правомерных исторических форм старого, доброго классического христианства. Чтобы не прикрываться философским авторитетом Д. С. Мережковского, а действительно объяснить суть связи между православием и хамством, необходимо учитывать, по меньшей мере, два обстоятельства. Первое заставляет нас вспомнить о том, что библейский Хам, конечно же, не был атеистом. Сын Ноя веровал в Бога, и на нем, как и на всем семействе его праведного отца, пребывало Божье благословение, спасшее их от потопа. И даже за совершенный проступок проклят был не сам Хам, находившийся под обещанной Богом защитой, а только его потомство.

В каждом типе религиозности имеются три основные формы ее социального позиционирования — идеал, норма и девиация. В случае с Хамом налицо последняя. К сожалению, за две тысячи лет истории христианства девиантное поведение верующих, будь то православные, католики или протестанты, не было редкостью. В отдельные исторические периоды оно распространялось чрезвычайно широко и превращалось едва ли не в доминирующую социальную форму свободного волеизъявления. Становились возможными совмещения, казалось бы, несовместимого. Впрочем, для религиозного сознания в этих совмещении не было и нет ничего необычного, поскольку они вполне соответствуют основным положениям библейской антропологии и, прежде всего, учению о поврежденности человеческой природы, о присутствии греховного начала в каждом человеке, а значит и о предрасположенности каждого верующего к тем или иным ментальным, вербальным и поведенческим девиациям. Иное дело — отношение государства и общества ко всем этим отклонениям. Одно, когда девиации воспринимаются ими соответственно их сути, т. е. как аномалии, и совсем другое, когда они расцениваются как нормы.

Несомненно, что ментальные, вербальные, поведенческие девиации, проявляющиеся в религиозной среде, наносят огромный вред христианским конфессиям в общественном мнении. Они искажают облик православия, католичества, протестантизма в глазах неверующих, порождают превратные представления о христианах, препятствуют толерантным отношениям и продуктивным диалогам между представителями разных вероисповеданий. Ведь нередко случается, что девиации принимаются не за аномалии, чем они являются по своей сути, а за проявления некой скрытой сущности, которую представителям данной конфессии, будто бы, не удается замаскировать. То есть на оценочных уровнях совершаются явные подмены, подстановки, опасные по своим последствиям для духовного состояния общества в не меньшей мере, чем сами девиации.

Примечания

См.: Гилинский Я. И. Девиантология. СПб., 2004; Девиантология в России: История и современность. Тюмень, 2003; Девиантность и социальный контроль в России (XIX — XX вв.): тенденции и социологическое осмысление. СПб., 2000; Змановская Е. В. Девиантология: психология отклоняющегося поведения. СПб., 2001; Социальный контроль над девиантностью в современной России. СПб., 1998.
Мережковский Д. С. Грядущий Хам. — Он же. Не мир, но меч. Харьков — М., 2000. С. 324-325.
Разницу мироощущений и культурных уровней героев вестмодерна и остмодерна довольно точно передает остроумная реплика Е. Н. Трубецкого, подметившего, что если в Европе черт имеет вид джентльмена со шпагой, в плаще и шляпе, то в России он выглядит как лохматое существо с хвостом, рогами и копытами.

Бачинин В.А.,

Впервые опубликовано в журнале «Развитие личности» 2010г.

См. также

Медицинский центр Оксигенум Мариуполь — Девиантное поведение

Девиантным поведением мы называм таковое поведение индивида или же группы, которое отклоняется от норм принятых именно в нашем обществе. Вследствие девиантного поведения, эти нормы нарушаются и попираются.

Во время поиска причин возникновения девиантного поведения сформировались такие теории как конституциональная от Ломброзо, который считал причиной строение тела человека; психологическая от Фрейда, искавшая взаимосвязь между девиантным поведением, сексуальными девиациями и умственными дефектами, а так же аналитическая от Дюркгейма, объединявшая элементы предыдущих и считавшая девиантное поведение результатом психических нарушений и лакмусовой бумагой, указывающей на разрушенность или ослабленность нормативной системы общества. Такое ослабление по его мнению являлось результатом резких изменений и кризисов в обществе. Что же касается самого девиантного поведения, то его так же стоит рассматривать как состояние, при котором у личности нет твёрдого чувства принадлежности и общности, нет никакой надежности и уверенности в целесообразности выбора нормативного поведения. Ещё одним заслуживающим упоминания взглядом на девиантное поведение является высказанный Мертоном – причина девиаций лежит в рассогласовании между культурными целями общества и легальными способами их достижения.

Стоит подробнее рассмотреть характерные особенности девиантного поведения, поскольку очень часто мы вешаем этот ярлык на нечто кажущееся нам странным. И так, главное отличительной чертой этого поведения является его несоответствие общепринятым и установленным социальным нормам. Девиантное поведение, как и личность его проявляющая, всегда и при любых условиях вызывают негативную оценку, так как само поведение прямо или косвенно наносит ущерб либо самой личности подверженной ему, либо окружающим. Так же важно разграничить поступок совершённый в состоянии аффекта и девиантное поведение – оно стойкое и повторяющееся многократно, длительно и системно. При всём этом, такое поведение вне зависимости от разности проявлений никогда не пойдёт в разрез с общей направленностью личности, а следовательно не считается патологией и вполне подлежит коррекции. Стоит упомянуть, что девиантное поведение изменяется в зависимости от возрастно-половых особенностей, а действия предпринимаемые подростком и взрослым человеком могут очень сильно различаться.

Основных причин возникновения девиантного поведения всего 4:

1) Индивидуальный фактор – всегда различен и полностью индивидуален, так как содержит психобиологические предпосылки.

2) Педагогический фактор – включает в себя дефекты воспитания семьёй или школой.

3) Психологический фактор – тяжело переживаемые особенности взаимодействия индивида с ближайшим окружением.

4) Социальный фактор – материальные и социальные условия жизни человека, отношение к нему общества и мнение человека об отношении к нему общества.

Несмотря на всё вышесказанное существует так же несколько видов культурно-одобряемых отклонений, которые могут иметь несколько признаков девиантного поведения, но ни в коем случае не все: сверхинтеллектуальность, “сверхвезучесть”, “третий глаз”.

Девиантное поведение — это… Что такое Девиантное поведение?

Девиантное поведение — это поведение, отклоняющееся от общепринятых, социально одобряемых, наиболее распространенных и устоявшихся норм в определенных сообществах в определенный период их развития.

Проблема девиантного поведения находится в центре внимания с начала возникновения социологии. Эмиль Дюркгейм, написавший ставшую классической работу «Самоубийство» (1897), считается одним из основоположников современной девиантологии.Он ввел понятие аномии, о чем первый раз упоминал в своей диссертации, которая потом переросла в научный труд о разделении общественного труда.

Девиант

В этом разделе не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники.
Эта отметка установлена 23 декабря 2011.

Девиант — индивид, отличающийся по своим личностным характеристикам и поведенческим проявлениям от общепринятых норм: социальных, психологических, этнических, педагогических, возрастных, профессиональных и прочих.

Классификация девиантного поведения

Многие авторы, рассматривая девиантное поведение, используют как синонимы понятия разновидности, виды, типы, формы девиантного поведения.

Определение «Девиантного поведения» согласно разным наукам:

Социальные науки: социальные явления, которые представляют реальную угрозу физическому и социальному выживанию человека в данной социальной среде, ближайшем окружении, коллективе социально-нравственных норм и культурных ценностей, нарушение процесса усвоения и воспроизводства норм и ценностей, а также саморазвитие и самореализация в том обществе, к которому человек принадлежит.

Медицинский подход: отклонение от принятых в данном обществе норм межличностных взаимодействии: действий, поступков, высказываний, совершаемых как в рамках психического здоровья, так и в разных формах нервно-психической патологии, особенно пограничного уровня.

Психологический подход: Отклонение от социально-психологических и нравственных норм, представленное либо как ошибочный антиобщественный образец решения конфликта, проявляющийся в нарушении общественно принятых норм, либо в ущербе, нанесенном общественному благополучию, окружающим и себе.

В. Н. Иванов выделяет два уровня отклоняющегося поведения:

1. Докриминогенный: мелкие проступки, нарушение норм морали, правил поведения в общественных местах, уклонение от общественно-полезной деятельности, употребление алкогольных, наркотических, токсических средств, разрушающих психику, и другие формы поведения, не представляющие опасности.

2. Криминогенный: действия и поступки, выражающиеся в преступных уголовно-наказуемых деяниях^[1].

«Ядром» девиантного поведения в классификации Ф. Патаки являются:

— преступность;

— алкоголизм;

— наркомания;

— самоубийство;

— «преддевиантный синдром» — комплекс определенных симптомов, приводящих человека к стойким формам девиантного поведения. А именно:

аффективный тип поведения;
семейные конфликты;
агрессивный тип поведения;
ранние антисоциальные формы поведения;
отрицательное отношение к учебе;
низкий уровень интеллекта^[2].

Классификация В. В. Ковалева построена на трех разных основаниях:

1) социально-психологическая:

— антидисциплинарное поведение;

— асоциальное;

— противоправное;

— аутоагрессивное.

2) клинико-психопатологическая:

— патологические;

— непатологические девиации.

3) личностно-динамическая:

— «реакции»;

— «развития»;

— «состояния»^[3].

Формы девиантного поведения

Гемблинг (игровая зависимость)

Пищевая девиация

Сексуальные девиации

Алкогольная зависимость

Наркомания

Трудоголизм

Клептомания

Суицидальное поведение

Признаки девиантного поведения

1) Отклоняющееся поведение личности — это поведение, которое не соответствует общепринятым или официально установленным социальным нормам.

2) Девиантное поведение и личность, его проявляющая, вызывают негативную оценку со стороны других людей (осуждение, социальные санкции).

3) Девиантное поведение наносит реальный ущерб самой личности или окружающим людям. Таким образом, девиантное поведение деструктивно или аутодеструктивно.

4) Девиантное поведение можно охарактеризовать как стойко повторяющееся (многократное или длительное).

5) Девиантное поведение должно согласовываться с общей направленностью личности.

6) Девиантное поведение рассматривается в пределах медицинской нормы.

7) Девиантное поведение сопровождается явлениями социальной дезадаптации.

8) Девиантное поведение имеет выраженное индивидуальное и возрастно-половое своеобразие.

Термин «девиантное поведение» можно применять к детям не младше 5 лет.

Таким образом, девиантное поведение — это устойчивое поведение личности, отклоняющееся от наиболее важных социальных норм, причиняющее реальный ущерб обществу или самой личности, а также сопровождающееся социальной дезадаптацией.[1]

Девиантное поведение в антиутопии

Авторы-фантасты порой используют обычное гуманное поведение как девиантное в описанных ими обществах-антиутопиях. Так Рэй Брэдбери девиантным показывает чтение в «451 градус по Фаренгейту»; у Сергея Лукьяненко в «Звёзды — холодные игрушки» Геометры полагают девиантным (для всех, кроме Наставников) прикосновения, объятия; для описанного Джорджем Оруэллом мира романа «1984» девиантны любые личные отношения. Понятное нам естественное поведение становится точкой отсчёта отклонения самого общества. Также примером можно считать роман Евгения Замятина «Мы»; в котором девиантом считается личность,имеющая душу, способная любить и мыслить отвлеченно от принятой в обществе догмы, основанной на тейлоризме, подчинении любой человеческой деятельности законам алгебры и геометрии.

Литература

Змановская Е. В. Девиантология: (Психология отклоняющегося поведения): Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. — 2-е изд., испр. — М.: Издательский центр «Академия», 2004. — 288 с. ISBN 5-7695-1782-4
Гилинский, Я. Девиантология. — 2-е изд. испр. и доп. — СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2007. — 528 с.
Ковальчук М. А. Профилактика девиантного поведения старшеклассников: Монография. Ярославль: Изд-во ЯГПУ им. К. Д. Ушинского, 2002. 242 с. ISBN 5-87555-132-1

Ссылки

Примечания

↑ Иванов В. Н. Девиантное поведение: причины и масштабы // Социально-политический журнал. 1995. № 2. С. 47—57.
↑ Патаки Ф. Некоторые проблемы отклоняющегося (девиантного)поведения // Психологический жернал. Т. 8. № 4. 1987. С. 92—102.
↑ Ковалев В. В. Психиатрия детского возраста. Руководство для врачей. М.: Медицина. 1981. 607 с.

Положительные девиации личности как фактор развития общества

В данной статье раскрывается проблема положительных девиаций как фактора развития общества. Обоснуется необходимость изучения влияния положительных девиаций на развитие личности и общества, рассматривается парадоксальный характер девиаций в жизни общества.

Ключевые слова: девиантное поведение, положительные девиации, личность, общество.

В современном высокоразвитом обществе большой интерес для исследователей представляет поведение индивида. В наше время, время социальной нестабильности общества, поведение людей все больше склонно к отклонению от общепринятых социальных норм и стандартов. Из — за того, что поведение части людей уже не отвечает социальным нормам это поведение для общества становится непредсказуемым. Вследствие этого, оно переходит в девиантное.

Любая форма проявления девиантного поведения — либо положительная, либо отрицательная — это протест индивидов против традиций, ценностей, норм и стандартов, уже образовавшиеся в обществе в целом. Но этот протест в зависимости от того, в каком направлении он будет развиваться, будет совершенно разным. Девиантное поведение как явление социальной действительности во всей совокупности проявлений все еще находится на недостаточно изученном уровне.

Вследствие распространения такого явления, как положительные девиации личности, которые выступают как фактор развития общества, появляется необходимость уделять ему более пристальное внимание, чтобы в будущем, провести экспериментальное исследование по данной проблематике.

Большое внимание изучению проблемы проявления девиантности уделяли такие ученые, как: Змановская Е. В., Менделевич В. Д., Хомич А. В., Беличева С. А., Ч. Ломброзо, У. Шелдон, Э. Кречмер, П. Джекобс, О. Кинберг, А. Штумпль, Е. Гейер, Ж. Пинатель, Е. А. Байер, З. Фрейд, Я. И. Гилинский, В. Н. Кудрявцева, А. В. Петровский, М. Г. Ярошевский, К. А. Абульханова-Славская, О. Ланге, Н. В. Васина, Л. Г. Лаптева, В. А. Сластенин, Г. И. Колесникова, Р. В. Овчарова, Ю. А. Клейберг, В. В. Ковалев, Э.Дюркгейм, и многие другие.

Девиантное поведение по мнению В. Д. Менделевича, это — «система поступков или отдельные постулаты, противоречащие принятым в обществе нормам и проявляющиеся в несбалансированности психических процессов, неадаптивности, нарушении процесса самоактуализации и уклонении от нравственного и эстетического контроля над собственным поведением» [4, С.14].

Е. В. Змановская же утверждает, что «девиантное (отклоняющееся) поведение — это устойчивое поведение личности, отклоняющееся от наиболее важных социальных норм, причиняющее реальный ущерб обществу или самой личности, а также сопровождающееся ее социальной дезадаптацией» [2, C.15]. Данные трактовки более точно раскрывают сущность девиантного поведения.

Существуют ряд теорий, которые объясняют возникновения девиаций. Биологические теории исходят из того, что главной причиной формирования девиантного поведения является физиологические особенности человека. Психологические теории считают, что главный детерминант формирования девиантного поведения нужно искать в раннем детстве, что отклонения в поведении зависят от правильного прохождения этапов становления психики человека. Социологические теории твердят, что в возникновении девиантного поведения главенствующую роль занимает место индивида в социуме, его отношение с другими членами общества.

Отклонения от общепринятых социальных норм может быть представлено двумя формами проявления девиантного поведения:

– Негативные, т. е. нарушающие жизнедеятельность общества, дезорганизующие социальную систему, разрушающие ее и влекущие за собой в конечном итоге девиантное поведение;

– Позитивные, т. е. служащие инструментом развития и усовершенствования социальной системы общества, повышение ее подготовленности и выступающие как фактор развития общества.

Рассмотрением проблемы позитивных девиаций личности, например таких как, гениальность, творчество, креативность, талант занимались многочисленные зарубежные (О. Вейнингер, Ф. Ницше) и отечественные философы (Н.Хамитов, В. Флоренский, Н. Бердяев).

Позитивные девиации подразумевают под собой прогрессивное изменение системы общества. Новые идеи, инновации, креативность, новаторство, творчество — это девиации, которые несут позитивный характер и, которые обеспечивают и ведут к развитию современного общества, современного социума. Они занимаются мотивирующей и направляющей функцией по отношению к поведению человека, как представителя микросоциума. Есть определенные факторы, которые влияют на личность. Их воздействие рассматривается с двух сторон: с одной стороны, содействуют полному осуществлению позитивного творческого потенциала личности, с другой же — внешние обстоятельства жизнедеятельности способны нарушить, притормозить и иногда могут заглушить развития позитивного образования.

Позитивные девиации возникают всегда осмысленно и имеют целенаправленный характер. Эти девиации играют огромную роль в самореализации и саморазвитии личности. Поле для реализации позитивно — девиантной личности является безграничным. В свою очередь, позитивно — девиантная личность — это совокупность характеристик, которые несут под собой творческий потенциал в своей сфере деятельности, самовоспитание, умение владеть культурой потребления информации, креативность мышления, высокая выносливость в работе, осознание своего «Я» на более качественном новом уровне и многое другое. Проявление творческого и креативного подхода в решение сложных задач и умение мыслить неординарно является очень важным и актуальным в современном обществе.

На сегодняшней день позитивные девиации — один из факторов развития общества, в них заключены начала искусства, техники, культуры, жизни социума и его взаимоотношений. В действительности без положительных проявлений девиантного (отклоняющегося) поведения структура общества может прийти в упадок, так как гениальность некоторых личностей воспринимается как позитивная девиантность. Яркими примерами такой девиантности являются Сальвадор Дали, Сергей Есенин, Жан Поль, Альберт Эйнштейн. Стоит отметить, что гениальные люди как представители позитивной девиантности, не приспособлены к бытовому образу жизни. Они либо не имеют семьи, либо крайне капризны, либо позволяют себе нелепые выходки, либо не практичны в обыденных делах. Например, Альберт Эйнштейн — гениальный физик — теоретик, один из основателей современной физики, создатель частной и общей теории относительности и многое другое. В жизни же неприспособлен в быту и крайне отстранен от реальной действительности.

«Позитивные девиации также являются неотъемлемой частью человеческой духовности и условием личной свободы людей, выступая тем самым в качестве социального механизма, противостоящего регрессивным линиям в развитии общества. Понимание значимости позитивных девиаций для общественного прогресса подчеркивает необходимость всестороннего изучения особенностей и специфики столь интересного явления» [5, С.5].

Многие ученые утверждают, что проявления девиантного поведения ведут к противоречию в развитии социальных структур общества, но и в тоже время подкрепляют прогрессивные течения общества. Бесспорно, такие характеристики личности, как искренность, огромное трудолюбие, правдивость в общении с людьми, принадлежат положительным девиациям, а поведение, которое выходит за границу разума и даже закона, являются проявлением отрицательных девиаций.

Социальные отклонения в обществе имеют парадоксальный характер. С одной стороны, вносят опасность в стабильность общества, с другой стороны — сохраняют эту стабильность. Каждый член общества должен знать, какое поведение он может ожидать от взаимодействия с окружающими его людьми, какое поведение окружающие люди ждут от него самого, какими социальными нормами должны руководствоваться его дети. Девиантное поведение разрушает эту систему. Когда в обществе наблюдаются постоянные социальные отклонения, то происходит дезорганизация культуры общества и нарушение социального порядка. Вследствие этого, нравственные нормы не контролируют поведения всех членов общества, важнейшие ценности не воспринимаются обществом, люди теряют чувство безопасности, появляется неуверенность в своих действиях и силах. Поэтому общество будет работать продуктивно только тогда, когда большая часть населения будет признавать сложившиеся нормы и поступать согласно ожиданиям других индивидов.

С другой стороны, девиантное поведение — одно из средств адаптации культуры к социальным изменениям общества. Никакое современное общество длительное время не будет статичным. Сообщества должны менять образец своего поведения из — за перемен в окружающей среде. Резкое повышение рождаемости, инновации, открытия в науки, изменения в физическом плане — все это приводит к необходимости признания новых социальных норм и привыкание к ним всех членов общества. Новые социальные нормы возникают и функционируют вследствие обыденного поведения людей и постоянного столкновения внешних обстоятельств. Отклонения от прежних, привычных норм поведения незначительного числа индивидов приводит к созданию новой, нормативной формы поведения. С течением времени отклоняющиеся поведение, которое содержит в себе уже новые, нормативные нормы, попадает в сознание индивидов. И тогда, когда членами общества усвоено поведение, которое включает в себя уже новые социальные нормы, оно перестает быть девиантным (отклоняющимся).

«Границы между позитивным и негативным девиантным поведением подвижны во времени и пространстве социумов. Кроме того, одновременно существуют различные «нормативные субкультуры» (от научных сообществ и художественной «богемы» до сообществ наркоманов и преступников)» [1]. Очень важно не утратить с течением времени ту границу, которая отделяет действительно положительные девиации от девиаций как форму поведения индивида, стоящую за чертой нормального функционирования общества.

Следует подчеркнуть, что положительные девиации личности, требуют большого научного понимания, так как личность склонна поступать «как все», сопоставлять себя с общепринятыми стандартами, поскольку она заинтересована в социально — желательной оценки своего поведения.

Позитивные девиации личности стоит воспринимать как социально — духовное явление. Особое внимание представляет исследования проявления позитивных девиаций в сферах науки и искусства. Основные сферы общества нуждаются в тех людях, которые способны к творческому решению задач, а от отрицательного проявления девиаций нужно постепенно избавляться.

Таким образом, проблема девиантного поведения в настоящее время очень важна и актуальна. Особое внимание уделяется положительным проявлениям девиантности. Положительные девиации способны быть примером группового согласия, выступать ускорителем социальных изменений общества, т. е. любые нарушения социальных норм и правил поведения девиантами, являются сигналом обществу о том, что социальные структуры общества функционируют ненормально, т. е. неправильно. В результате складывается необходимость внесения поправок, т. е. изменений в социальные структуры общества. Отклоняющееся от общепринятых социальных норм и правил поведения незначительного числа населения способны внедриться в сознание всей общественной жизни, что говорит о начале создания новых социальных норм, установок и образцов поведения, тем самым преодолевая устаревшие традиции.

В будущем на основе того, что теоретическая часть такой проблемы — позитивные девиации личности как фактор развития общества, изучена довольно глубоко, нужно провести экспериментальное исследование. Это поможет доказать, что в нашем современном обществе действительно имеют место быть положительные девиации, поскольку именно они выступают как фактор развития общества, помогают совершенствовать социальные структуры общества в прогрессивную сторону. Позитивные девиации — это начало чего — то нового, уникального и необыкновенного. Это умение человека приносит в общество новые, необыкновенные идеи, выбирать нестандартные решения, отходить от традиционных образцов поведения.

Положительные девиации личности играют большую роль в развитии социальных структур общества. Они выступают как фактор развития общества, поскольку именно они приносят в социум новые, оригинальные идеи, которые необходимы для успешного функционирования социальных структур общества.

Литература:

Гилинский Я. И. Социальное насилие. Монография. СПб: Алеф-Пресс, 2013. 184 с.
Змановская Е. В. Девиантология: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. — М.: Издательский центр «Академия», 2003. — 288 с.
Клейберг Ю. А. Психология девиантного поведения. — М.: ТЦ Сфера при участии «Юрайт-М», 2001.- с.
Менделевич В. Д. Психология девиантного поведения. Учебное пособие. — СПб.: Речь, 2005. — 445 с.
Сминщикова Э. В. Позитивные девиации как фактор прогрессивного развития личности в современном социуме: Дисс. канд. юрид. наук. Краснодар, 2012.

Смолева Е.О. Формирование девиантного поведения несовершеннолетних

Смолева Елена Олеговна
ФГБУН «Институт социально-экономического развития территорий Российской академии наук»
научный сотрудник

Smoleva Elena Olegovna
Institute of Socio- Economic Development of Territories of Russian Academy of Science
Research associate

Библиографическая ссылка на статью:
Смолева Е.О. Формирование девиантного поведения несовершеннолетних // Гуманитарные научные исследования. 2014. № 9 [Электронный ресурс]. URL: https://human.snauka.ru/2014/09/7741 (дата обращения: 27.07.2021).

Девиантным поведением личности является поведение, отклоняющееся от социальных норм и сопровождающееся социально-психологической дезадаптацией.

В отечественной и зарубежной психологии вопросы формирования девиантного поведения связываются с процессом развития личности. С точки зрения развития личности в онтогенезе отклоняющееся поведение несовершеннолетних обусловлено противоречием между адаптивным характером жизни на основе выполнения норм, представляющей из себя социотипическое поведение, и процессом развития, на который ориентирован несовершеннолетний [1, с. 205-210].

Существует мнение, что девиантность связана с деформацией развития личности. Так, Е.В. Руденский рассматривает девиантность подростков как следствие дефицитарной деформации развития в контексте социально-педагогической виктимизации личности [2, с. 170-171]. Девиантность возникает как механизм компенсации виктимности личности и является следствием «психологической деформации личности, ведущей к утрате механизма интра- и интерсубъективной регуляции социального функционирования личности» [3, с. 98]. Под девиантной виктимностью понимается предрасположенность личности стать «…жертвой фрустрации социогенных и персоногенных воздействий, ведущих к деформации развития личности» [3, с. 91]. Деформированность личности и ситуация возникновения девиантного паттерна приводят к различным формам девиантного поведения и виктимности. В этом случае виктимная личность характеризуется заниженной самооценкой, дефицитом ценностных ориентаций, снижением уровня мотивации, высоким конформизмом, что отражает ее социально-психологическую дезадаптацию, экстернальным локусом контроля. Следовательно, присущие девиантно виктимной личности характеристики предшествуют проявлениям отклоняющегося поведения. По многочисленным данным, в процессе формирования стереотипов девиантного поведения социально-психологическая дезадаптация усиливается, несформировавшаяся система личностных ценностей приобретает девиантный характер.

Но не все виктимные личности демонстрируют впоследствии устойчивые стереотипы девиантного поведения. Анализ психологической литературы позволяет сделать вывод о том, что пусковым механизмом девиантного поведения является наличие психологической проблемы.

В психодинамических теориях в качестве психологической проблемы выделяют наличие внутриличностных конфликтов (З. Фрейд), конфликты между чувством неполноценности и стремлением к превосходству (А. Адлер), фрустрации от неудовлетворенной потребности в родительской любви и зависимости в раннем возрасте при отсутствии родительской заботы (К.Хорни), базальный конфликт между стремлением к удовольствию и стремлением к безопасности (М. Кляйн).

В рамках экзистенционального и гуманистического подходов девиантное поведение обусловливалось внутренним конфликтом между потребностью в самореализации и зависимостью от оценок извне (К. Роджерс), экзистенциальными противоречиями – конфликтом между стремлением к реализации всех возможностей и недостаточной для этого продолжительностью жизни, противоречия между чувством одиночества и связанности с другими людьми (Э. Фромм). Основой конфликта может служить фрустрация стремления к смыслу жизни (В. Франкл), блокировка процесса самоактуализации в виде фрустрации базовых потребностей, фиксации на потребностях низшего уровня, недоразвитие высших потребностей в сочетании с неблагоприятными социальными условиями (А. Маслоу).

Теории научения в качестве проблемной ситуации рассматривают конфликт приближения-избегания (Скиннер). В генезисе отклоняющегося поведения теория социального научения подчеркивает роль дисфункциональных ожиданий и Я-Концепций. Когнитивные процессы вносят свой вклад в виде дисфункциональных самооценок и представлений о собственной неэффективности. В основе конфликта лежит рассогласование между стандартами и представлениями о возможности их достижения – представления о самоэффективности (А. Бандура).

Ф.Е. Василюк выделяет следующие варианты возникновения проблем: фрустрация, стресс, конфликт и кризис [4, с. 30-45]. При фрустрации психологическая проблема вызывается противоречием между желаемым и допустимым, при конфликте – межличностным или внутриличностным противоречием, при стрессе – сильным нестандартным воздействием, при кризисе – резкой сменой жизненных обстоятельств. В ответ на проблемную (конфликтную) ситуацию человек демонстрирует неконструктивный тип поведения (агрессию, репрессию, эскапизм, регрессию, рационализацию, проекцию, аутизм и сублимацию). Большинство из перечисленных выше типов поведения позволяют снять с себя ответственность, перенести ее на обстоятельства, других людей и.т.д.

Обобщая выше сказанное, определяем в качестве пускового механизма девиантного поведения наличие проблемной ситуации у девиантно виктимной личности. При этом основную роль в процессе формирования девиантности должны играть качественно новые образования.

В качестве преодоления проблемы компонентного подхода в исследовании делинквентности были предприняты попытки выделить комплекс индивидуально-психологических свойств личности правонарушителя и проанализировать то «центральное системное новообразование, которое выполняет интегративную функцию и позволяет понять весь симптомокомплекс» [5, с. 131] делинквентной личности, природу отклоняющего поведения и его феноменологию.

Анализ психологической литературы выявил следующие характеристики центральных образований девиантной личности:

Доминирующая система отношений к себе. Девианты характеризуются негативным Я-образом, достаточно сильным расхождением Я-реального и Я-идеального [6, с. 85-94], неадекватной самооценкой [7, с. 219-220]. Есть интеракционный конфликт между самооценкой и оценкой социума
Деформации в ценностно-мотивационной системе личности: несформированность личностных ценностей, девиантные ценности [8, с. 59], фрустрирование потребностей, внутренние конфликты [9, с. 8], малопродуктивные механизмы психологической защиты, блокировка процесса самоактуализации. Для личности с девиантным поведением характерны специфические социальные позиции, связанные с размыванием своего «Я», чему способствует негативная Я-концепция и «жесткая» групповая принадлежность, «сильное превалирование групповой идентификации над процессами индивидуализации» [10, с. 24-32].
Социальные установки: агрессивность, физическое насилие как норма, контрнормативность как стиль поведения. Предполагается скрытая асоциальность большинства членов общества [11, с. 38-40].
Доминирующая система отношений к другим – негативная: ожидание враждебности, настороженности, конкуренции, неприятия [12, с. 55-62].
Особенности системы саморегуляции – чрезмерный или недостаточный самоконтрол), нарушения волевых качеств, склонность к формированию стойких поведенческих стереотипов, малоэффективные копинг-стратегии [13, с. 64-70]. У несовершеннолетних отсутствуют представления о последствиях своих действий, низкая ответственность за свою жизнь.

Закреплению паттернов девиантного поведения способствует негативный жизненный опыт.

Девиантное поведение несовершеннолетних соответствует общей описательной схеме и в то же время имеет свои особенности. Итак, отклоняющееся поведение несовершеннолетних можно рассматривать как результат их выхода из психологической проблемы или критической ситуации – ситуации невозможности. У «трудного» подростка оказываются фрустрированными основные социальные потребности: потребность в положительной оценке значимых для него взрослых, потребность в самоуважении (школьная неуспеваемость ассоциируется с низким уровнем интеллекта), потребность в общении (исключение из системы межличностных отношений в школе). Несовершеннолетние с девиантным поведением могут испытывать фрустрацию в отношении образования, проведения досуга, образа жизни в целом. Для несовершеннолетних в качестве проблемной может выступить ситуация отчуждения, одиночества [14, с. 113-124]. С другой стороны нестандартными или экстремальными для несовершеннолетних являются ситуации превосходства, защиты репутации.

Психологическая готовность несовершеннолетних к отклонениям в поведении состоит в неспособности правильной регуляции своего поведения и адекватного восприятия ситуаций, связанных с преодолением жизненных трудностей, налаживанием отношений с окружающими. Для этой группы ситуация затрудненности достижения желаемого в большинстве случаев адекватна ситуации невозможности удовлетворения потребностей. Часто это связано с личностными особенностями или сложившимися стереотипами поведения, направленного на уменьшение отрицательных эмоциональных переживаний [15, с. 151]. Стремление поскорее восстановить состояние эмоционального благополучия в сочетании со слабой волевой регуляцией поведения побуждает несовершеннолетнего искать выход в пересмотре ситуации. Выходом, требующим наименьших усилий, является включение защитных механизмов. Психологическая защита, искажая реальность с целью немедленного достижения эмоционального спокойствия, действует без учета временной перспективы. По мере нарастания отрицательной информации и усугубления психологической проблемы защита становится все менее эффективной. Несовершеннолетний находит выход во внешней среде (асоциальных группировках и девиантном поведении). Девиантное поведение является следствием неконструктивного переживания проблемной ситуации.

На формирование девиантного поведения несовершеннолетнего оказывает негативное влияние несформированность временных перспектив. Временная перспектива будущего связана с ценностно-нормативной системой личности, так как формируется через усвоение общекультурных, социальных норм, интериоризацию ценностных установок родителей. В то же время высокая степень нестабильности жизни, неясные перспективы развития общества обусловливают нежелание формирования перспектив будущего.

Поведение несовершеннолетних в большинстве случаев ситуативно. Социальные нормы не являются регулятором поведения не столько из-за незнания, непонимания или неприятия социальных норм, сколько в связи с неспособностью тормозить себя, свои аффективные вспышки или противостоять влиянию окружающих[16, с. 470-475].

У подростков, лишенных нормального общения, быстро формируется антиобщественная установка, которая усугубляется малым жизненным опытом, повышенной эмоциональностью, неустойчивостью настроения, стремлением к быстрой реализации побудительного мотива.

Проведенный анализ психологической литературы позволил сделать вывод о том, девиантное поведение характеризуют деформации в ценностно-мотивационной и когнитивной системах личности, дефекты системы регуляции поведения, проблемы в эмоционально-волевой сфере, негативный жизненный опыт. Процесс формирования девиантности является многостадийным и многофакторным. Его пусковым механизмом выступает наличие психологически проблемных ситуаций в виде фрустрации, конфликта, стресса и кризиса. В качестве начальной стадии формирования девиантности выступает девиантная виктимность личности.

Для подростковых девиаций наиболее характерны следующие особенности: высокий уровень готовности к девиациям, импульсивный характер реагирования на состояние фрустрации; низкий уровень стимуляции.

Библиографический список

Асмолов А.Г. Психология личности: Учебник. – М.: Изд-во МГУ, 1990.
Руденский Е.В. Психология отклоняющегося развития личности. Новосибирск, 1998.
Клейберг Ю.А. Психология девиантного поведение: учебное пособие для вузов. М: ТЦ Сфера при участии «Юрайт-М», 2001.
Василюк Ф.Е. Психология переживания, М., 1984.
Божович Л.И. Этапы формирования личности в онтогенезе / Л.И. Божович. Избранные психологические труды. М., 1995.
Раева В.М. Структурные особенности личности несовершеннолетних правонарушителей.// Проблемы личности, профилактика отклонений в ее развитии: Материалы научно-практического семинара 28-30 июня 1992 года под редакцией И.А. Невского. М., 1993.
Реан А.А. Практическая психодиагностика личности: Учебн. пособие.-СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2001.
Васильева Ю.А. Особенности смысловой сферы личности при нарушении социальной регуляции поведения // Психологический журнал. 1997. № 2. Т. 18.
Семикашева И.А. Социально-психологические особенности идентичности подростков. Автореферат…. канд. псих. наук. Ярославль, 2003.
Бухлина Л.Ю. Исследование социальных позиций подростков с различной степенью изоляции от семьи // Девиантология: хрестоматия; автор-составитель Ю.А. Клейберг. – СПб.: Речь, 2007.
Реан А.А., Коломинский Я.Л. Социальная педагогическая психология. СПб.: ПитерКом, 1999.
Кучинская Е.В. Отношение к социальной среде у несовершеннолетних правонарушителей с корыстной ориентацией // Вопросы психологии, 1994. № 4. С. 55-62.
Сирота Н.А., Ялтонский В.М. Копинг-поведение и психопрофилактика психосоциальных расстройств у подростков. – Обзр. психиатр. и мед. психол., 1994.
Перешеина Н.В. Психология одиночества у законопослушных и криминальных подростков // Девиантология: хрестоматия; автор-составитель Ю.А. Клейберг. – СПб.: Речь, 2007.
Максимова Н.Ю. О склонности подростков к аддиктивному поведению // Психологический журнал. 1996. № 3.
Яковлева Ю.А. Особенности психологических кризисов у трудных подростков. // Социальная психология – XXI век: В 2-х т. Т. 2. – Ярославль, ДИА-Пресс, 1999.

Количество просмотров публикации: Please wait

Все статьи автора «Смолева Елена Олеговна»

Как психология определяет и объясняет девиантное поведение

Девиантное поведение — это любое поведение, противоречащее господствующим нормам общества. Существует множество различных теорий о том, что заставляет человека вести себя девиантным поведением, включая биологические объяснения, социологические объяснения, а также психологические объяснения. В то время как социологические объяснения девиантного поведения сосредоточены на том, как социальные структуры, силы и отношения способствуют развитию девиантности, а биологические объяснения сосредоточены на физических и биологических различиях и на том, как они могут быть связаны с девиантностью, психологические объяснения используют другой подход.

У всех психологических подходов к девиации есть некоторые общие черты. Во-первых, человек — это основная единица анализа. Это означает, что психологи считают, что отдельные люди несут единоличную ответственность за свои преступные или девиантные действия. Во-вторых, личность человека является основным мотивационным элементом, определяющим поведение людей. В-третьих, преступники и девианты рассматриваются как страдающие от недостатков личности, что означает, что преступления являются результатом аномальных, дисфункциональных или несоответствующих психических процессов в личности человека.Наконец, эти дефектные или ненормальные психические процессы могут быть вызваны множеством причин, в том числе болезненным умом, неправильным обучением, неправильной обусловленностью и отсутствием подходящих ролевых моделей или сильным присутствием и влиянием неподходящих ролевых моделей.

Исходя из этих основных предположений, психологические объяснения девиантного поведения исходят в основном из трех теорий: психоаналитической теории, теории когнитивного развития и теории обучения.

Как психоаналитическая теория объясняет отклонения

Психоаналитическая теория, разработанная Зигмундом Фрейдом, утверждает, что у всех людей есть естественные побуждения и побуждения, которые подавляются в бессознательном.Вдобавок у всех людей есть криминальные наклонности. Однако эти тенденции сдерживаются процессом социализации. Таким образом, у ребенка, который неправильно социализирован, может развиться расстройство личности, которое заставит его или ее направить антисоциальные импульсы внутрь или наружу. Те, кто направляют их внутрь, становятся невротиками, а те, кто направляет их вовне, становятся преступниками.

Как теория когнитивного развития объясняет отклонения

Согласно теории когнитивного развития, преступное и девиантное поведение является результатом того, как люди организуют свои мысли в соответствии с моралью и законом.Лоуренс Колберг, психолог, занимающийся вопросами развития, предположил, что существует три уровня морального мышления. На первой стадии, называемой доконвенциональной стадией, которая достигается в среднем детстве, моральное мышление основывается на послушании и избегании наказания. Второй уровень называется условным и достигается в конце среднего детства. На этом этапе моральное рассуждение основывается на ожиданиях, которые семья ребенка и близкие люди питают к нему или к ней. Третий уровень морального мышления, пост-условный уровень, достигается в раннем взрослом возрасте, когда люди могут выходить за рамки социальных условностей.То есть они ценят законы социальной системы. Люди, которые не проходят эти стадии, могут застрять в своем моральном развитии и в результате стать извращенцами или преступниками.

Как теория обучения объясняет отклонения

Теория обучения основана на принципах поведенческой психологии, которая предполагает, что поведение человека усваивается и поддерживается его последствиями или вознаграждением. Таким образом, люди учатся девиантному и преступному поведению, наблюдая за другими людьми и становясь свидетелями вознаграждения или последствий, которые получает их поведение.Например, человек, который наблюдает, как друг украл предмет в магазине, но не был пойман, видит, что друга не наказывают за свои действия, и он получает вознаграждение в виде сохранения украденного предмета. Тогда этот человек может с большей вероятностью украсть магазин, если он считает, что будет вознагражден тем же результатом. Согласно этой теории, если так развивается девиантное поведение, то устранение ценности вознаграждения за поведение может устранить девиантное поведение.

Почему нас привлекают девиантные личности

Вы приятный, разносторонний человек, но, кажется, не можете найти общий язык с противоположным полом? Возможно, вам нужно принять свою темную сторону, согласно новому исследованию, которое показывает, что люди с определенными крайне патологическими чертами личности хорошо преуспевают в любовной игре.

В ходе исследования исследователи сосредоточили свое внимание на почти 1000 гетеросексуальных мужчинах и женщинах с различными патологическими чертами личности, чьи расстройства варьировались по степени тяжести от нулевых до диагностируемых. По словам Фернандо Гутьерреса из больничной клиники Барселоны, который руководил исследованием, участников направили на исследование врачи общей практики или другие медицинские работники. Гутьеррес и его команда поинтересовались количеством друзей и детей за всю жизнь участников, а также об уровне работы, доходе и других социально-демографических факторах, используя комбинацию опросов и интервью.

Их результаты показывают, что у людей с некоторыми патологическими типами личности, такими как те, которые считаются невротиками и импульсивными, было больше партнеров и даже больше детей, чем в среднем, что позволяет предположить, что такие черты не исключаются естественным отбором и фактически могут дать эволюционное преимущество.

Выводы результатов, опубликованные 23 октября в журнале Evolution & Human Behavior, , являются спекулятивными из-за ограничений исследования. Например, Коринна Э.Локкенхофф, психолог по человеческому развитию из Корнельского университета, который не участвовал в исследовании, указывает на возможность того, что в самоотчетах участников о взаимоотношениях могут быть некоторые предубеждения. «Респонденты могли завышать количество партнеров, чтобы изобразить себя более желанными. Это может быть особенно актуально для людей, чьи личностные характеристики делают их склонными к нечестности, и для респондентов-мужчин, поскольку культурные нормы склонны рассматривать распущенность [как] более благоприятную для мужчин, чем для женщин », — говорит она.Кроме того, важно «прояснить, что не существует идеального типа личности и что различия в личностных качествах отражают общее явление в эволюции широкого спектра анатомических, физиологических и поведенческих фенотипов», — добавляет Альфонсо Троизи, психиатр-исследователь. в Римском университете Тор Вергата, также не участвовавший в исследовании.

Результаты исследования показывают, что как мужчины, так и женщины, которые были патологически безрассудными и импульсивными, привлекали больше краткосрочных партнеров, чем участники со средним характером.По словам Гутьерреса, обсессивно-компульсивные мужчины — но не женщины — преуспели в обеспечении надежных партнеров, и этот результат тесно связан с высоким доходом этой группы (обсессивно-компульсивные пациенты получали почти вдвое больше, чем менее обсессивные участники исследования).

Результаты исследования также показали, что женщины-невротики чаще находятся в длительных отношениях. Он объясняет, что у наиболее невротичных участниц было на 34 процента больше постоянных партнеров и на 73 процента больше детей, чем в среднем, несмотря на то, что у них проявлялись черты, обычно связанные с нестабильностью, тревожностью и незащищенностью.

По словам Гутьерреса, их результаты являются первым убедительным доказательством того, что некоторые расстройства личности, а не болезни, могут быть выбранными половым путем эволюционными стратегиями. «Предполагается, что эти стратегии являются наследственными», — говорит он. «Некоторые из них, такие как импульсивность-смелость, вероятно, предшествовали самому человечеству».

Но зачем кому-то жениться и заводить детей с людьми, поведение которых выходит за рамки нормы?

Гутьеррес говорит, что однажды он спросил пациента, почему он женился на невротичной женщине.Мужчина ответил: « Me gusta por que es muy mujer » (она мне нравится, потому что она «очень женщина»), ответ, который может выявить связь между гендерными различиями и стереотипами, говорит Локкенхофф. «Литература о гендерных различиях показывает, что в среднем женщины немного выше по невротизму, чем мужчины. Таким образом, некоторые мужчины могут интерпретировать высокий уровень негативной эмоциональности в партнере как признак женственности », — говорит она. Однако она отмечает, что для изучения этой возможности необходимы дальнейшие исследования.

Что касается импульсивных и склонных к риску — у которых было несколько краткосрочных партнеров, Гутьеррес полагает, что многих людей привлекают эти типы, потому что они считаются привлекательными. «Хотя они эгоистичны, нарушают правила, опрометчивы и бунтуют, они также храбры, вспыльчивы, независимы и самоуверенны — и живут безумной, вдохновляющей жизнью», — говорит он. «Это увлекает многих. Эта желательность также может иметь эволюционную основу », — говорит Гутьеррес, поскольку такое поведение может функционировать как индикатор приспособленности,«… сигнал о том, что у субъекта такие хорошие генетические качества и состояние, что он может жить опасно, не причиняя вреда », — добавляет он.

Для одержимых личностей легко найти причины для влечения, — говорит Гутьеррес. «С дарвиновской точки зрения деньги означают выживание, безопасность и ресурсы для детей. Они также серьезны, надежны и осторожны », — добавляет он.

Но другое объяснение может исходить из наблюдения, что с точки зрения личности противоположности не обязательно притягиваются, говорит Локкенхофф. «Хорошо известна тенденция вступать в брак с партнерами, похожими на самого себя. Таким образом, мужчины, вступающие в брак с женщинами, находящимися в крайнем конце спектра невротизма, сами могут иметь высокий уровень невротизма.То же самое можно сказать и о других патологических характеристиках личности », — говорит она.

Гутьеррес признает, что этот аспект не изучался, поэтому остается вероятность того, что у некоторых участников есть партнеры с похожими личностями. Но как это поможет людям с неадаптивным характером набирать больше партнеров? Локкенхофф говорит, что они могут хорошо ловить рыбу в группе потенциальных партнеров, которые демонстрируют схожие, хотя и менее экстремальные, черты характера. Их будущие супруги могут не осознавать масштаб проблемы, пока они уже не будут привержены отношениям », — говорит она.

Если такое неслучайное спаривание действительно происходит, Гутьеррес говорит, что их текущие результаты будут еще более тревожными. «Если оба родителя являются носителями патологического признака, он просто будет передаваться потомству более энергично», — добавляет он.

Другие факторы также могут иметь значение. Например, странствующий образ жизни импульсивных людей может привести их к контакту с большим количеством потенциальных партнеров, говорит Локкенхофф, тогда как женщины с высокими показателями невротизма могут обратиться к отношениям в поисках поддержки.«Невротические женщины могут быть более мотивированы на поиск стабильных отношений, чтобы получить эмоциональную поддержку и финансовую стабильность», — говорит она.

В целом Гутьеррес говорит, что их результаты подтверждают менее распространенное мнение о том, что принципы эволюции одинаково применимы к патологическим личностям. «Некоторые экстремальные черты характера не так вредны для фитнеса, как они кажутся неблагоприятными для социальной адаптации или благополучия, даже при обследовании субъектов с тяжелыми расстройствами», — говорит он. Фактически, Гутьеррес считает, что по мере того, как некоторые черты становятся более серьезными, они становятся более полезными для привлечения большего числа партнеров и даже для производства большего количества потомства.«Это характеризует эти черты как рискованные кратчайшие пути к фитнесу, не столько из-за неудач, сколько из-за изгибов и поворотов, совершаемых генами, чтобы сохранить себя», — говорит он.

Но важно иметь в виду, что «внутри данной популяции существует нормальная степень генетической изменчивости, которая может сделать или не сделать человека более адаптированным к окружающей среде или, что более важно, к изменениям в окружающей среде», — сказал Troisi. говорит.

Это изменение может также относиться к личностным качествам.Подобно тому, как генетические вариации помогают видам процветать в изменяющейся среде, наши разные личности могут помочь нам выжить в нашем мире. «Таким образом, быть другим не обязательно означает быть несовершенным. Не спешите называть ненормальными любую черту или поведение, которое является статистически отклоняющимся! » он добавляет.

Хотя эти результаты заставляют задуматься, к ним следует относиться с осторожностью, — предупреждает Локкенхофф. «Результаты ограничены, поскольку они получены от пациентов в одной клинике, основаны на самоотчетах об отношениях, а не на объективных критериях, и не говорят о мотивациях или личностях партнеров респондентов по взаимоотношениям», — говорит она.

Несмотря на неопределенность, вам может быть лучше с этим особенным человеком, если вы позволите объекту вашей привязанности немного увидеть вашу крайнюю сторону.

Границы | Детерминанты разнообразия девиантного поведения: анализ удовлетворенности семьи, черт личности и их связи с девиантным поведением среди филиппинских подростков

Введение

Рассматривая несколько исследований, подростковый возраст был описан как тревожная стадия среди людей, поскольку она находится в стадии кризиса, и многие трудности испытывают подростки, а также окружающие их люди (Sanchez-Sandoval and Palacios, 2012).Подростки переживают множество изменений в своей жизни, таких как телесные изменения, слишком много жизненных требований, адаптация к своему окружению, стресс, вызванный внешними силами, давление в школе, семье, других родственниках и давление сверстников. Все это играет жизненно важную роль, которая, если ее невозможно предотвратить, может привести к серьезным демонстрациям среди подростков (Feist et al., 2013).

Более того, стадия отрочества — это время безудержного роста и изменений, когда дело касается их личности. Исследование показало, что между тем, как ребенок был ребенком, его окружение и особенно семья являются наиболее значительными факторами, влияющими на формирование личности подростков (Zaky, 2017).Создавая собственную идентичность, подростки могут столкнуться с несколькими конфликтами, такими как обучение неправильному поведению значимых людей и неправильное решение своих проблем. В соответствии с социальной психологией люди учатся и формируют свое поведение и личность через взаимодействие со своими значимыми людьми, значительными событиями в их жизни, нормами, установками и ориентациями поведения, независимо от того, плохо это или хорошо (Abrams et al., 2010). Поскольку первое взаимодействие человека происходит в семье, важно изучить этот контекст.Семейные отношения и процессы, а также их связь с личностями подростков и будущими результатами стали предметом недавнего исследования (Nkhata and Mwale, 2016). Некоторые родители рассматривают девиантное поведение подростков как преувеличенный способ бунта, и в такие времена с ними можно справиться. Однако эти шансы всегда сопряжены с риском. Если к этому девиантному поведению не отнестись серьезно, это может привести к более серьезным действиям, таким как антиобщественное поведение или преступление.

Idris et al. (2017) определили отклонение как любое поведение, которое не следует ожидаемым правилам, убеждениям и нормам в соответствии с установленными стандартами общества.Следовательно, есть некоторые действия, которые считаются отклоняющимися от одних культур, а не других. Таким образом, классификация того, что является девиантным, всегда основывается на том, как общество рассматривает, принимает или описывает девиантные действия. Кроме того, Торренте и Вазсоньи (2012) определили девиантность как структуру поведения, которая противоречит принятым нормам и проявляется как несбалансированные психические процессы, нарушающие самореализацию и уклоняющиеся от собственного морального поведения и контроля личности. То есть, применяя неприемлемое поведение и не позволяя человеку эффективно функционировать с другими в качестве хорошего члена общества.

В контексте Филиппин частота девиантного поведения стала более серьезной, от незначительной до тяжелой формы, которая наблюдается в каждом регионе, а тревожно высокий уровень преступности был широко распространен на протяжении последних лет. В предыдущие годы значительно возросла частота заявлений о девиантных действиях среди подростков. Социальное обеспечение и развитие (DSWD) также обеспокоено тревожным ростом числа филиппинских детей, находящихся в конфликте с законом. Кроме того, опубликованные статьи из отчета о преступности и безопасности Филиппин (2017), наиболее характерные среди девиантных действий подростков, включают те поведения, которые существенно влияют на других людей в плохих отношениях, такие как совершение преступлений и нарушение законов; изнасилование, грабеж, кража, убийство, преступность несовершеннолетних и нападение; в школе; издевательства, вандализм, зависимости и злоупотребление психоактивными веществами.

Таким образом, основная цель исследования — поиск возможных предикторов девиантного поведения, а также его связи между удовлетворенностью семьей и личностными качествами. Дополнительными целями настоящего исследования являются поиск различий в показателях мужчин и женщин по шкале девиантного поведения и удовлетворенности жизнью (SWLS).

Удовлетворенность семьи и девиантное поведение

Основываясь на эмпирических исследованиях, удовлетворенность — это сознательная или когнитивная оценка человека и оценка его уровня удовлетворенности жизнью и качества жизни с использованием таких факторов, как семейные отношения, друзья, школа, на основе приемлемого уровня удовлетворенности жизнью ( Lewis et al., 2011). Чтобы расширить это, высокая удовлетворенность может защитить человека от рискованного поведения (Ye et al., 2014). Кроме того, участие и опыт в семье являются двумя наиболее важными источниками удовлетворения от жизни и отрицательных эмоций членов семьи. Удовлетворенность семьи — это состояние, в котором индивид из структуры семьи и человек, с которым он или она состоят в отношениях (родитель-дети, братья и сестры), удовлетворены в какой бы семейной структуре они ни были (Berne et al., 2013; Шараевская, Стодольская, 2016). В ходе недавнего исследования обстановки на Филиппинах было обнаружено, что главный источник счастья и удовлетворения среди филиппинских образцов, таких как филиппинские фермеры (Dullas and Acoba, 2013), филиппинские фермерские дети (Tolentino and Dullas, 2015) и филиппинские жители инвалиды (Nebrida and Dullas, 2018) — их семья. Более того, Всемирное исследование ценностей показало, что у удовлетворенного человека крепкие семейные отношения (Алесина и Джулиано, 2010). Следовательно, люди с крепкими семейными отношениями и высокой семейной удовлетворенностью не склонны к рискованному поведению.Это также служит защитой от негативных жизненных событий, таких как эмоциональное расстройство, рискованное поведение, насилие, плохая успеваемость и пристрастие к алкоголю, сигаретам и наркотикам (Cavanagh and Huston, 2008). Люди, лишенные тесных семейных связей, склонны к отрицательным порокам (Lee et al., 2013). Соответственно, в коллективных культурах приятные отношения с другими считаются более важными по сравнению с личными целями (Park et al., 2004). Таким образом, в филиппинской культуре, коллективной культуре, больше внимания уделяется удовлетворению семьи по сравнению с личными целями.Таким образом, у некоторых филиппинских подростков поддержка и руководство со стороны семьи на протяжении всей жизни могут существенно повлиять на удовлетворенность семьи. Возможно, подросток, который доволен своей семьей, может иметь меньший риск девиантного поведения. Принимая во внимание недавнее исследование, предполагается, что те люди, которые имеют более низкий уровень удовлетворенности семьей и пережили тревожный жизненный опыт, могут подвергаться риску когнитивных и поведенческих проблем.

Черты характера и девиантное поведение

Черты личности были указаны как один из наиболее значимых предикторов индивидуальных результатов и поведения (Youn and Fumio, 2014; Abdullah and Marican, 2016; Forrester et al., 2016). В то время как «черты» относятся к способам восприятия, мышления и поведения по отношению к окружающей среде и самому себе (Youn and Fumio, 2014). Черты личности указывают на то, как мы справляемся со стрессовыми переживаниями в нашей жизни (Feist et al., 2013). Стрессовый жизненный опыт и то, как люди с ним справляются, играют жизненно важную и важную роль для определенного поведения (Алексич и Вукови, 2018). С другой стороны, Кастильо (2017) заявил, что черты личности можно определить как то, как ментальный мир человека устроен в мире, который является стабильным и непротиворечивым во времени.Когда дело доходит до личностных черт, одной из самых известных и полезных моделей является модель Большой пятерки (McCrae and John, 1992) в различных культурах, таких как американо-английская, чешская, голландская, фламандская, филиппинская, немецкая, венгерская, итальянская, японская , Румынский и русский (de Raad, 2000). Ниже приведены пять качеств личности, которые будут определены.

Открытость к опыту определяется как открытость человека, которая рассматривается как готовность искать новый опыт и принимать изменения, повышать уровень творчества и исследовать незнакомые вещи (McCrae and John, 1992; Castillo, 2017).Кроме того, считается, что люди с высоким потенциалом быть открытыми для опыта, готовы испытать изменения и новые приключения в своей жизни (Jia et al., 2013).

Добросовестность определяется как черты, которые включают в себя: надежность, способности, стремление к достижению, подотчетность, самоконтроль и эффективность (McCrae and John, 1992; Mathisen et al., 2011). Между тем, люди с высоким уровнем сознательности рассматриваются как хорошо организованные, хорошие планировщики, ориентированные на достижения, более удовлетворенные работой и имеющие позитивные социальные отношения (Vardi and Weitz, 2004).Люди с высокой сознательностью склонны быть трудолюбивыми, хорошо организованными, надежными, заслуживающими доверия и твердыми; а люди с низкой сознательностью склонны быть ленивыми, неорганизованными, ненадежными, ненадежными и нерешительными. Напротив, Krueger et al. (1996), показали, что эти недобросовестные люди проявляют криминальные наклонности и связаны с положительным отношением к правонарушению.

Экстраверсия измеряет межличностное взаимодействие людей с другими людьми в форме общительности или застенчивости, а также способность радоваться (Castillo, 2017).Кроме того, эти люди с высоким уровнем экстраверсии общительны, общительны, напористы, небрежны и общительны; люди с низким уровнем экстраверсии, как правило, тихие, сдержанные и робкие (McCrae, Costa, 1992; Forrester et al., 2016). Низкий уровень экстраверсии, которая является интроверсией, свидетельствует о дискомфорте, застенчивости, необщительности и замкнутости личности (Feist et al., 2013). Также были исследования, которые показали, что экстраверсия в значительной степени связана с дезадаптивным, антисоциальным и девиантным поведением (Prinzie et al., 2010; Абдулла и Марикан, 2016 г.).

Приятность относится к уровню сострадания внутри себя к негодованию отдельного человека, а также к различным эффектам и вовлеченному поведению. Боулинг и Эшлеман (2010) заявили, что приятные люди считаются приятными, терпимыми, полезными для других, доверчивыми, прощающими, внимательными к другим и склонными к сотрудничеству. Склонность к высокому согласию с большей вероятностью будет считаться более склонной к сотрудничеству, понимающей, теплой, искренней, воспитанной, от природы доброй, сострадательной, дружелюбной и отзывчивой; склонность к низкой покладистости с большей вероятностью будет резкой, грубой, холодной, нелюдимой, неискренней и несимпатичной (Forrester et al., 2016). Кроме того, в некоторых исследованиях говорится, что люди с низким уровнем согласия равнодушны к другим и поэтому могут быть недружелюбными и отказываться от сотрудничества, независимыми и иметь плохую личную привязанность к другим (Bodankin and Tziner, 2009). Этот тип личности (низкий уровень согласия) может побуждать людей к девиантному поведению и преступлениям.

Невротизм оценивает эмоциональную нестабильность человека, такое психологическое расстройство, нереалистичные идеи и неадаптивную реакцию совладания и может привести к тому, что человек станет напряженным, неуверенным, раздражительным и обладающим грандиозными характеристиками; люди с низким невротизмом, как правило, спокойны, уверены в себе и терпеливы (McCrae, Costa, 1992; Forrester et al., 2016).

Связи модели пяти факторов все еще требуют изучения. Существует всего несколько исследований, которые демонстрируют особенности личности подростков и их связь с девиантным поведением. Таким образом, эта статья была направлена на дальнейшее изучение этой области и ее связи с девиантным поведением.

Теоретические основы: теория пяти факторов

Теория пяти факторов (БПФ) Маккрэ и Коста (1992) обсуждает эти концепции. Основные тенденции — это материалы черт и сущностей, которые служат мерой согласованности поведения в разных ситуациях.Поскольку черты личности имеют биологическую основу, они универсальны и развиваются во времени. Таким образом, исследователи хотели бы знать, связаны ли черты личности с вовлечением подростков в отклонения от нормы.

Характеристики Под адаптацией понимаются приобретенные характеристики, подверженные влиянию условий, и их способность подвергаться влиянию внешних воздействий (Новикова, 2013). То, что конкретный человек узнал, приобретенные и особые навыки человека являются характерными адаптациями.Характерная адаптация отличается от культуры к культуре и позволяет человеку постоянно вписываться в окружающую среду (McCrae and Costa, 1992). Поэтому девиантные наклонности подростков считаются характерными адаптациями, поскольку они способны стать таковыми.

Я-концепция относится к знанию и отношению к себе, а также является частью характерной адаптации. Это важная адаптация, которая заключается в том, как человек обретает чувство цели и смотрит на свою жизнь (Feist et al., 2013). Я-концепция — это вера человека в свою цель и осознание себя. Таким образом, в данном исследовании уровень удовлетворенности семьи рассматривается как самооценка.

Текущее исследование

Согласно предыдущей литературе, с девиантным поведением подростков связано несколько факторов, таких как семейные факторы и давление со стороны сверстников (Khodarahimi, 2013; Idris et al., 2017). На Филиппинах девиантное поведение среди молодежи увеличивается, включая такие инциденты, как наркотики, курение, алкоголь, вандализм, школьная нечестность, а также такие преступления, как изнасилование, убийство, воровство и преступность среди несовершеннолетних.

Таким образом, основная цель исследования — найти детерминант девиантного поведения среди филиппинских подростков с использованием таких переменных, как личностные черты, семейные структуры и уровень удовлетворенности семьей. Дополнительными целями настоящего исследования являются поиск различий в показателях мужчин и женщин по шкале девиантного поведения и удовлетворенности жизнью (SWLS). Однако основным ограничением исследования является использование самоотчетов.

Методология

Исследования и разработки

В исследовании использовалась корреляция с использованием множественного регрессионного анализа для изучения предикторов девиантного поведения с использованием уровня удовлетворенности семьи, личностных черт и социально-демографической информации (возраст и структура семьи).Концептуальное представление переменных исследования представлено на Рисунке 1.

Рисунок 1. Концептуальная парадигма.

Участников

Филиппинские подростки являются выборкой для исследования в возрасте от 12 до 19 лет. Они были отобраны из первого года обучения в средней школе (7 класс) в первый год обучения в колледже в Нуэва-Эсиха. Выборка состояла из 1500 участников. Для отбора участников использовалась целенаправленная выборка. Возраст использовался как непрерывные данные.

Процедура отбора проб

В данном исследовании использовалась кластерная выборка из списка школ (средних школ и колледжей) в Нуэва-Эсиха из 19 средних школ и 20 колледжей и университетов. Школы были выбраны случайным образом. После кластеризации средних школ и колледжей выбор из списка школ производился случайным образом для обеспечения равных возможностей быть выбранным. Выборка из 39 средних школ и колледжей составила 1500 участников. Исследователи целенаправленно выбрали респондентов в возрасте от 12 до 19 лет, и требовалось, чтобы они были учеником в каждой школе в Нуэва-Эсиха.Из 1500 участников только 1227 участников прошли критерий девиантного поведения.

Приборы

Анкета состоит из трех разделов, которые включают основные данные, такие как шкала девиантного поведения, шкала удовлетворенности семьи и перечень личностных качеств (см. Приложение). Шкала разнообразия девиантного поведения или DBVS (Sanches et al., 2016) состоит из 19 пунктов, описывающих различные девиантные действия, такие как кражи, употребление наркотиков и алкоголя, а также другие виды рискованного поведения среди подростков.Анкета содержала два уровня девиантного поведения: незначительные нарушения (МИ) и серьезные нарушения в соответствии с серьезностью деяния. Ожидалось, что каждый пункт будет отражать различные виды нарушений. DBVS имеет высокую внутреннюю согласованность (α Кронбаха = 0,829). Более того, в исследовании дипломной работы Вильянуэвы и соавт. (2018), надежность шкалы с использованием α Кронбаха показала, что шкала имеет балл α = 0,96, что указывает на высокий уровень внутренней согласованности.Таким образом, DBVS продемонстрировал высокую согласованность в различных ситуациях или условиях в регионе.

Шкала удовлетворенности семейной жизнью или SWFL (Забриски и Уорд, 2013) состоит из пяти предложений в форме 7-балльной шкалы Лайкерта об удовлетворенности жизнью. Забриски и Уорд (2013) сообщили о доказательствах высокой внутренней согласованности. Кроме того, шкала удобна в использовании, поскольку в ней используется базовый язык и простая инструкция по удовлетворению потребностей семьи. Таким образом, автор (Zabriskie and Ward, 2013) сообщил о высокой согласованности шкалы SWFL среди всех выборок, предполагая, что ее можно использовать во всем мире для измерения удовлетворенности семьи в зависимости от времени, места и разных культур.

The Big Five Inventory или BFI — это 5-балльная шкала, которая измеряет области доброжелательности, экстраверсии, сознательности, невротизма и открытости. Он имеет высокие показатели надежности (α = 0,75–0,80) и высокую надежность повторных испытаний (α = 0,80–0,90) (John and Srivastava, 1999).

Процедура сбора данных

Исследователи посещают выбранные школы (средние школы и колледжи) из рандомизированных школ в Нуэва-Эсиха. Рекомендательное письмо с просьбой о разрешении перед проведением основного исследования в школах было сначала направлено преподавателям и администрации школы.Позволив исследователям проводить исследования для своих целей, исследователи затем целенаправленно выбрали респондентов в возрасте от 12 до 19 лет. Исследователи сначала представили респондентам свою цель, прежде чем приступить к работе с данными. Затем респонденты заполнили все три вопросника за одно занятие. Респонденты сообщили участникам, что данные анализировались индивидуально, и возможна обратная связь респондентов о результатах.

После сбора всех данных исследователи отфильтровали данные.Критерием для этого было то, что баллы в диапазоне от 1 до 19 были указаны как участие в девиантных действиях, и нулевые (0) язвы в группе были исключены. Исследователи рассмотрели социально-демографические данные участников (1227) (возраст, пол и семейные структуры), уровень удовлетворенности семьи, а также их личностные качества.

Этические соображения

Были изучены все этические аспекты безопасности участников. Этот документ был подготовлен при добровольном участии каждого респондента, и исследователи проинформировали всех участников, что они имеют право отозвать свои данные в любое время, если они не чувствуют себя комфортно, позволяя использовать их в качестве объекта текущего исследования.Участников также проинформировали об анкете, была применена защита данных, собранные данные остались анонимными, и были получены строго конфиденциальные данные. Исследователи использовали информированное согласие (см. Приложение) для администрации школы и для самого ученика. Обман или манипуляция данными, полученными от респондентов, не использовались. Все полученные данные остались верны первоначальному виду. Наконец, анкеты, которые использовались в этом исследовании, были стандартизированы, протестированы и одобрены известными исследователями.

Анализ данных

Описательная статистика, такая как Среднее , SD и частота, использовалась для анализа социально-демографических характеристик участников. Для выявления детерминант девиантного поведения филиппинских подростков с использованием таких переменных, как личностные черты, семейные структуры и уровень удовлетворенности семьей, использовалась логическая статистика, такая как корреляция моментов Пирсона и регрессионный анализ. Для определения различий между полами и семейными структурами в данном исследовании использовался тест Манна – Уитни U .Корреляционный анализ также использовался для определения взаимосвязи между удовлетворенностью семьей и девиантным поведением; черты личности и девиантное поведение; возраст и девиантное поведение. Для анализа регрессионных моделей независимые переменные, такие как возраст, удовлетворенность семьей и личностные черты (уступчивость, невротизм, открытость опыту), служат факторами девиантного поведения для определения лучшего предиктора (ов). Если одна из переменных не обладала значительным вкладом в прогнозирование зависимой переменной (девиантное поведение), то она удалялась в зависимости от критерия значения p .Значение отсечения будет на уровне значимости больше 0,05.

Результаты

В этой части исследователи изучали взаимосвязь девиантного поведения, структуры семьи, удовлетворенности семьей и личностных качеств. Взаимодействие каждой переменной друг с другом представлено в таблице ниже. Таблица включает два уровня девиантного поведения, различия между мужчинами и женщинами, взаимосвязь семейных структур и девиантного поведения, взаимосвязь личностных черт и девиантное поведение.Последняя таблица указывает на лучший предсказатель девиантного поведения.

Результаты в таблице 1 и приложениях представляют социально-демографические данные участников. Результаты показали, что средний возраст участников — 16,74 года. Самая высокая частота с точки зрения возрастной группы составляет 18 лет или 26,7% от общего размера выборки ( n = 327), затем идут 19 лет или 18,3% ( n = 225), 17 лет или 15,2% ( n = 187), 16 лет или 13,7% ( n = 168), 15 лет или 10.2% ( n = 125), 14 лет или 9,9% ( n = 121), 13 лет или 4,5% ( n = 55) и 12 лет или 1,5% ( n = 19). Что касается пола, женщины (628) встречаются чаще, чем мужчины (599). Что касается структуры семьи, у участников с женатыми семьями было 809 (65,9%), а у участников с разлученными родителями — 417 (34,0%).

Таблица 1. Описательная статистика социально-демографических характеристик участников.

Таблица 2 представляет M и sd общего девиантного поведения среди подростков и двух уровней нарушений девиантного поведения, а именно ИМ и серьезные нарушения (СИ) между мужчинами и женщинами. Показано общее девиантное поведение у всех участников ( M = 0,218; SD = 0,138). Это также означает, что среднее количество незначительных нарушений среди женщин ( M = 0,366; SD = 0,184) было оценено выше, чем среднее значение для мужчин ( M = 0.325; SD = 0,184). С другой стороны, при серьезных нарушениях это привело к более высокому среднему значению для мужчин ( M = 0,151; SD = 0,110) по сравнению с женщинами ( M = 0,098; SD = 0,110). Результат показал, что женщины больше вовлечены в ИМ различных девиантных действий по сравнению с мужчинами, в то время как мужчины-респонденты больше вовлечены в серьезные нарушения различных девиантных действий по сравнению с женщинами.

Таблица 2. Уровень девиантного поведения, незначительного нарушения (MI) и серьезного нарушения (SI) среди мужчин и женщин.

В таблице 3 и приложениях показано сравнение незначительных и серьезных нарушений у подростков мужского и женского пола по разнообразию девиантного поведения. Исследователи использовали тест Манна-Уитни U , чтобы определить, является ли разница значимой. Результаты показали, что у мужчин более высокий балл (средний рейтинг , = 685,98), чем у их коллег-женщин (средний рейтинг , = 545,34). В этом смысле женщины имеют более высокую склонность к ИМ, в то время как мужчины более склонны к серьезным нарушениям ( U = 144968.500, p = 0,000). Это указывает на то, что у мужчин более высокая склонность к девиантному поведению, чем у женщин.

Таблица 3. Среднее значение девиантного поведения и удовлетворенности семьи с точки зрения пола.

В таблице 3 также представлено сравнение мужчин и женщин с точки зрения их удовлетворенности семьей. Результаты показали, что у женщин были более высокие баллы (средний рейтинг , = 645,34), чем у мужчин (средний рейтинг , = 580,53) с очень высоким уровнем значимости — 0.000 ( U = 168036.500, p = 0.001). Это указывает на то, что женщины ощущали более высокий уровень удовлетворенности семьей, чем их коллеги-мужчины.

Таблица 4 и приложения представляют различия в структуре семьи с точки зрения девиантного поведения и удовлетворенности семьи. Результаты показали, что участники, проживающие в семейных семьях, демонстрируют девиантное поведение M = 0,183, SD = 0,113, в то время как участники, проживающие в неполных семьях, демонстрируют девиантное поведение M = 0.283, SD = 0,155. С другой стороны, для удовлетворенности семьи результаты показали, что участники, проживающие в семейных домохозяйствах, получили оценку ( M = 0,5,25, SD = 1,22), в то время как участники, проживающие в неполных семьях, получили оценку ( M ). = 4,48, SD = 1,41). Для подтверждения описательной оценки использовался тест Манна – Уитни U . Описательная статистика была подтверждена результатами теста Манна – Уитни U .

Таблица 4. Среднее значение девиантного поведения и удовлетворенности семьи с точки зрения структуры семьи.

Результаты показали, что участники с женатыми родителями имеют более низкие баллы (средний рейтинг , = 532,54) по шкале отклоняющегося поведения, чем участники из неполных семей (средний рейтинг , = 770,56). Результат имеет очень высокую значимость на уровне альфа 000 ( U = 144968 500, p = 0,000). Это означает, что участники, проживающие с женатыми родителями, имеют низкую склонность к девиантному поведению.С другой стороны, участники с женатыми родителями также более удовлетворены своей семьей (средний рейтинг , = 681,76), чем участники с неполными семьями (средний рейтинг , = 481,08). Результат очень значим при ( U = 113457,000, p = 0,000).

Результат основной взаимосвязи между удовлетворенностью семьей и девиантным поведением показал обратную умеренную корреляцию (r = –0,402 ; p = 0,000). Это означает, что участники с низким уровнем удовлетворенности семьей, как правило, больше вовлечены в девиантные поступки, а — наоборот .

Таблица 5 и приложения показывают статистически значимую корреляцию между переменными исследования. Это указывает на то, что девиантное поведение имеет линейную связь с возрастом ( r = 0,239; p = 0,000). Кроме того, личностные черты уступчивости имели очень значимую отрицательную корреляцию с девиантным поведением ( r = –0,119; p = 0,000) и значительную связь с открытостью ( r = –0,089; p = 0.002). Таким образом, с возрастом участников также наблюдается тенденция к увеличению их вовлеченности в девиантное поведение. В личностных качествах больше всего выделяется покладистость. Однако это указывает на то, что участники с низким уровнем согласия с большей вероятностью будут совершать девиантные поступки, в то время как участники с высоким уровнем уступчивости не склонны. Представление корреляций различных переменных исследования с использованием путевого анализа представлено на рисунке 2.

Таблица 5. Связь девиантного поведения с личностными качествами, удовлетворенностью семьей и возрастом.

Рисунок 2. Анализ траектории девиантного поведения, возраста, удовлетворенности семьей и личностных качеств. Ровно +1- идеальные отношения. + 0,76-0,99-очень сильная положительная связь. + 0.51-0.0.75-сильная положительная связь. + 0,26-0,50-умеренно положительное отношение. + 0,01–0,25-слабая положительная связь. Точно — 1- идеальных отношений. — 0,76–0.99-очень сильная отрицательная связь. — 0,51–0,0,75-сильная отрицательная связь. — 0,26–0,50-умеренно отрицательная связь. — 0,01–0,25-слабая отрицательная связь. * Корреляции значимы на уровне p, <0,01 и 0,05 (двусторонний).

Регрессионный анализ с использованием пяти факторов и удовлетворенности семьи в качестве предикторов объяснил 16,6% дисперсии девиантного поведения, показанной в таблицах 6, 7 и приложениях. Чтобы определить, предсказывают ли личностные черты и удовлетворенность семьей девиантное поведение, пять факторов (за исключением экстраверсии и добросовестности, поскольку они не соответствуют требованиям корреляции в девиантном поведении), а также удовлетворенность семьей были регрессированы в таблицах 6, 7 .Результаты показали, что по мере увеличения девиантного поведения уменьшается 2,0% личностных качеств согласия (β = –0,020 ; p = 0,012). Личностные черты открытости опыту не имеют существенного влияния на девиантное поведение (β = 0,011 ; p = 0,173), а также на невротизм (β = 0,002 ; p = 0,831). Наконец, когда удовлетворенность семьи увеличивается на 4,1%, девиантное поведение уменьшается (β = –0,04 1; p = 0,000). Модель (R ² = 16,6; F = 217.803; p = 0,000) представляет собой лучший предсказатель девиантного поведения.

Таблица 6. Сводная модель регрессии девиантного поведения, личностных качеств и удовлетворенности семьей.

Таблица 7. Связь девиантного поведения, личностных качеств и удовлетворенности семьей.

Обсуждение

Уровень девиантного поведения филиппинских подростков

Результаты показали, что среди избранных филиппинских подростков наблюдается разнообразие девиантного поведения.Результаты показывают, что участники участвуют в MI , что означает, что они совершают незначительные девиантные действия. Эти девиантные действия MI могут включать употребление алкоголя, ложь взрослым, пользование общественным транспортом без оплаты, пропуск школы в течение нескольких дней без ведома родителей и рисование граффити на зданиях или других местах (например, школе, общественном транспорте, стенах и т. так далее.). Полученные данные были подтверждены прошлыми исследованиями Hanımoglu (2018), в которых говорилось, что подростки демонстрируют большое количество девиантного поведения по сравнению с другими возрастными группами.Некоторые факторы, которые, по-видимому, влияют на девиантное поведение подростков, — это изменения их психосоциального, физического тела, когнитивных и поведенческих установок, которые делают их более склонными к нарушению норм поведения. Согласно Дамрон-Белл (2011), выявление пороков мотивируется давлением сверстников, любопытством и идеей зрелости. Участие молодежи в девиантном поведении может характеризоваться импульсивностью и безрассудством в действиях. Для дальнейшего изучения, это исследование выдвинуло гипотезу о том, что участие подростков в девиантных действиях сильно зависит от нескольких переменных, включая структуру семьи, удовлетворенность семьей и личностные черты, которые будут обсуждаться в следующем разделе.

Девиантное поведение и уровень удовлетворенности семьи среднего и стандартного отклонения между полом и структурой семьи

Согласно результатам, участники мужского пола имеют низкий уровень удовлетворенности семьи и более высокую склонность к участию в различных девиантных действиях. С другой стороны, женщины-участницы достигли более высокого уровня удовлетворенности семьей и низкой склонности к девиантному поведению. Эти результаты согласуются с прошлыми исследованиями, показывающими, что мужчины более склонны к рискованному поведению или просто к девиантным действиям, чем их коллеги-женщины (Piquero and Hickman, 2001).В метааналитическом исследовании, посвященном гендерным различиям в девиантности, было проведено различие между женщинами, которые считали этот поступок захватывающим и рискованным и склонными к девиантным действиям, и женщинами, которые придерживались моральных принципов против девиантных поступков и были менее склонны к участию. С другой стороны, мужчины, чьи сверстники участвовали в девиантных действиях, были склонны к девиантному поведению (Piquero and Hickman, 2001). Таким образом, участие в девиантных поступках зависит от определенных ценностей, которых придерживаются и усваиваются через окружающую среду как мужчины, так и женщины.

В контексте сравнения между участниками с женатыми родителями и участниками с неполными семьями и их вовлеченностью в девиантные действия и уровнем удовлетворенности семьи, результаты показали, что участники с неполными семьями чаще участвовали в тяжелых и ИМ девиантных действий и имели низкие уровни удовлетворенности семьи по сравнению с участниками с женатыми родителями. Сообщается, что среди подростков, выросших из неполных семей, наблюдается высокий разброс отклонений (Apel and Kaukinen, 2017).При этом Апель и Каукинен (2017) указали, что люди, происходящие из неполных семей, могут испытывать ослабленные связи со стороны родителей, а также братьев и сестер, и у них меньше времени, чтобы тратить их на качественные семейные занятия, и они подвергаются высокому риску совершения девиантных действий. Кроме того, Амато (2012) указал, что подростки из неполных семей имеют растущую тенденцию испытывать трудности с социальным общением, заставляя этих людей обращаться к девиантным действиям. Кроме того, Хоскинс (2014) обнаружил, что стиль воспитания двух детей демонстрирует больший родительский контроль по сравнению с другими типами семей.Таким образом, чем больше времени родители проводят со своими детьми, тем меньше их участие в преступлениях и девиантных действиях (Keijsers et al., 2010).

Взаимосвязь семейного удовлетворения и девиантного поведения

В этой части исследования обсуждается взаимосвязь между удовлетворенностью семьи и девиантным поведением участников. Результаты показали очень значимую и перевернутую умеренную взаимосвязь в пределах удовлетворенности семьи и девиантного поведения. Это означает, что участники, которые высоко оценили удовлетворенность семьей, менее склонны к девиантным поступкам.С другой стороны, участники, менее удовлетворенные своей семейной жизнью, склонны к девиантному поведению. Этот результат также согласуется с более ранним исследованием родительских и девиантных тенденций (Ochoa et al., 2007), согласно которому те, у кого низкий уровень удовлетворенности семьей, имеют высокий уровень склонности к девиантным действиям, что также можно отнести к отсутствие коммуникативных моделей (Tanusree and Mukherjee, 2007) и употребление таких пороков, как алкоголь (Birhanu et al., 2014). С другой стороны, участники с высоким уровнем удовлетворенности семьей реже совершают девиантные поступки.Это говорит о том, что лица, проживающие в семьях с женатыми родителями, получали больше внимания и поддержки (Ochoa et al., 2007) и демонстрируют больший родительский контроль (Hoskins, 2014).

Связь личностных качеств и девиантного поведения и ее значение для теории пяти факторов

Результаты этого исследования не обнаружили статистически значимой связи между экстраверсией и сознательностью личностных черт и, что удивительно, низкой статистической значимостью и слабой связью с невротизмом.Однако умеренная значимая обратная связь с открытостью опыту и высокая значимая обратная связь с уступчивостью.

Личность подчеркивает, что основы личности находятся внутри людей и что личность довольно последовательна в различных ситуациях (Bolton et al., 2010). Lim et al. (2016) указали, что черты личности полезны для прогнозирования будущего поведения. Кроме того, в прошлой литературе было высказано предположение, что личность влияет на социальное поведение и социализацию, а также на социальную этику.Ниже приведены возможные объяснения этих выводов.

Открытость опыту

На основании результатов была обнаружена весьма значимая и обратная зависимость открытости опыту и девиантного поведения. Это указывает на то, что участники, высоко оценившие такие качества личности, как открытость опыту или готовность испытать изменения и новые жизненные приключения, не склонны к девиантному поведению (Jia et al., 2013). Кроме того, результаты показали, что подростки, которые высоко оценили эту черту личности, обладали широким интересом, были творческими, умными, любопытными, изобретательными, умными, находчивыми и цивилизованными (John and Srivastava, 1999).

Добросовестность

Согласно результатам, добросовестность имеет незначительную и слабую связь с девиантным поведением. Результат противоречит преобладающим исследованиям девиантного поведения и сознательности. Результаты этих исследований (Mathisen et al., 2011; Farhadi et al., 2012; Jia et al., 2013; Aleksic and Vukovi, 2018) говорят о том, что добросовестность имеет значительную отрицательную связь с девиантным поведением, что предполагает, что люди с низким сознательные черты личности больше участвуют в разнообразных девиантных поступках.

Экстраверсия

Результаты показали, что экстраверсия существенно не коррелирует с девиантным поведением. Это согласуется с исследованиями Farhadi et al. (2012) и Алексич и Вукови (2018), которые заявили о несущественности связи между экстраверсией и девиантным поведением.

Напротив, Сантос и Эгер (2014), Абдулла и Марикан (2016) и Лим и др. (2016) выявили, что экстраверсия является достоверным предиктором девиантного поведения, что связывает ее с вероятностью участия в девиантных действиях.Это еще одна серая область в исследовании экстраверсии и девиантного поведения, поскольку были обнаружены противоречивые результаты.

Невротизм

Невротизм и его корреляция с девиантным поведением привели к низкой и слабой значимой связи. Это было подтверждено исследованием Farhadi et al. (2012) и Алексич и Вукови (2018), которые выяснили, что невротизм не связан с девиантным поведением. Вопреки исследованиям Jia et al. (2013) и Abdullah and Marican (2016), которые указывают на то, что люди, обладающие этой личностной чертой, склонны испытывать негативные эмоции, которые могут быть связаны с конфликтом и могут привести к девиантным действиям, — результат исследования показал иное.Еще один противоречивый результат, который могут изучить будущие исследователи.

Доброжелательность как лучший предиктор девиантного поведения
Модель регрессии показывает, что согласие объясняет большую ясность в прогнозировании девиантного поведения. Между доброжелательностью и девиантным поведением существует прямая и обратная корреляция. В некотором смысле слабые отношения подразумевают, что уступчивость не является точным предиктором девиантного поведения подростков, но, поскольку она значительна, она может иметь некоторое влияние.Это означает, что очень приятный человек имеет тенденцию ладить с другими людьми, в то время как низкий приятный человек может столкнуться с трудностями в общении с другими людьми. Согласно Джону и Шриваставе (1999), очень приятный человек обладает такими характеристиками, как сочувствующий, добрый, приятный, дружелюбный, отзывчивый, услужливый и доверчивый. С другой стороны, люди с низким уровнем согласия оказываются придирчивыми, холодными, недружелюбными, эгоистичными, сварливыми и жестокими. Настоящее исследование было поддержано предыдущими исследованиями (Bolton et al., 2010; Фархади и др., 2012; Нурул и др., 2013; Алексич и Вукови, 2018), которые поясняют, что существует обратная корреляция между доброжелательностью и девиантным поведением. Следовательно, человек, который обладает низким уровнем уступчивости, с большей вероятностью будет демонстрировать агрессивное поведение и с большей готовностью вступить в конфликт, следовательно, с большей вероятностью будет участвовать в девиантных действиях. Кроме того, Bolton et al. (2010) и Нурул и др. (2013), также поддерживая текущее исследование, указали, что очень приятные люди могут демонстрировать более низкие девиантные поступки.Это может быть неудивительно, учитывая тот факт, что люди с высокими показателями уступчивости с большей вероятностью избегают социальных конфликтов и стараются избегать ситуаций, которые они не находят гармоничными, в то время как люди с низким уровнем уступчивости демонстрируют более высокое отклоняющееся поведение. Кроме того, Mathisen et al. (2011) указали, что низкая покладистость характеризуется такими чертами, как грубость, холодность, безразличие, несимпатичность и запугивание. Они также могут проявлять большую агрессивность и быть более склонными к конфликту со своим окружением, поэтому с большей вероятностью будут участвовать в различных девиантных действиях.

Заключение

Основным вкладом исследования является использование модели большой пятерки удовлетворенности личности и семьи в качестве предиктора девиантного поведения. Кроме того, в этом исследовании изучалась структура семьи (состоящая в браке и неполная семья) среди респондентов, склонных к девиантному поведению. Основываясь на результатах, можно сказать, что такие качества личности, как дружелюбие, с наибольшей вероятностью могут предсказать девиантное поведение подростков. Кроме того, низкая удовлетворенность семьей также способствует девиантному поведению подростков.Более того, участники-мужчины более склонны к девиантным действиям, в то время как участники-женщины более удовлетворены своей семьей, чем их коллеги-мужчины.

Рекомендация

Текущее исследование предлагает продолжить изучение различных личностных черт и их взаимосвязи с разнообразным девиантным поведением, учитывая несовместимость результатов с предыдущими исследованиями. Кроме того, необходимы другие стратегии для изучения взаимосвязи между другими чертами личности, такими как экстраверсия, невротизм и сознательность, с девиантным поведением.Предлагается учитывать как ситуативные, так и личные факторы, такие как отношения с другими членами семьи (например, отношения между братьями и сестрами). Исследователи также предлагают использовать выводы о разработке политики и семейном вмешательстве, поскольку оно включает в себя девиантное поведение подростков и его предикторы.

Будущие исследователи должны включать перекрестные исследования, которые сравнивают возрастные группы, такие как средний возраст и пожилой возраст, а также рассмотреть возможность анализа взаимодействия между ними и различных ситуационных факторов.Кроме того, исследователи настоятельно рекомендуют изучить межкультурные факторы, чтобы изучить изменчивость предикторов девиантного поведения. Более того, поскольку в исследовании использовалась самооценка и было ретроспективным по своей природе, предлагается также использовать подход тематического исследования.

Заявление о доступности данных

Необработанные данные, подтверждающие выводы этой статьи, будут предоставлены авторами без излишних оговорок.

Заявление об этике

Исследования с участием людей были рассмотрены и одобрены Комитетом по этике Департамента психологии CLSU.Письменное информированное согласие на участие в этом исследовании было предоставлено законным опекуном / ближайшими родственниками участников.

Взносы авторов

Все перечисленные авторы внесли существенный, прямой и интеллектуальный вклад в работу и одобрили ее к публикации.

Конфликт интересов

Авторы заявляют, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Список литературы

Абдулла А. и Марикан С. (2016). Влияние личностных качеств большой пятерки на девиантное поведение. Процедурные социальные и поведенческие науки 219, 19–25. DOI: 10.1016 / j.sbspro.2016.04.027

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Абрамс, Л., Саймонс-Мортон, Б., Хейни, Д. Л., и Чен, Р. С. (2010). Психосоциальные предикторы траекторий курения в средней и старшей школе. Наркомания 100, 852–861. DOI: 10.1111 / j.1360-0443.2005.01090.x

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Алексич, А., Вукови, М. (2018). Связь личностных качеств с девиантным поведением на рабочем месте. Журнал критики СМИ 4, 119–129. DOI: 10.17349 / jmc118209

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Алесина А., Джулиано П. (2010). Сила семьи. Журнал экономического роста 15, 125.

Google Scholar

Амато, П.Р. (2012). Последствия развода для взрослых и детей: актуальная информация. Кафедра социологии 23, 5–24. DOI: 10.5559 / di.23.1.01

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Апель Р. и Каукинен К. (2017). Влияние вариации интактных семейных форм на девиантное и антисоциальное поведение. Ассоциация уголовного правосудия 42, 350–372.

Google Scholar

Berne, S., Frisen, A., Schultze-krumbholz, A., Scheithauer, H., Naruskov, K., Luik, P., et al. (2013). Инструменты оценки киберзапугивания: систематический обзор. Агрессия и агрессивное поведение 18, 320–334. DOI: 10.1016 / j.avb.2012.11.022

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Бирхану, А. М., Бисетень, Т. А., и Вольдейоханнес, С. М. (2014). Высокая распространенность употребления психоактивных веществ и связанные с этим факторы среди школьников старших классов в городе Воретта, северо-запад Эфиопии. BMC Общественное здравоохранение 14: 1186. DOI: 10.1186 / 1471-2458-14-1186

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Боданкин, М., и Цинер, А. (2009). Конструктивное отклонение и личность: как они взаимосвязаны. Экономическое вмешательство 11, 549–564.

Google Scholar

Болтон, Л. Р., Беккер, Л. К., и Барбер, Л. К. (2010). Предикторы большой пятерки различных измерений контрпродуктивного рабочего поведения. Личность и индивидуальные различия 49, 537–541. DOI: 10.1016 / j.paid.2010.03.047

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Боулинг, Н.А., и Эшлеман, К. Дж. (2010). Личность сотрудника как модератор взаимоотношений между производственным стрессором и контрпродуктивным рабочим поведением. Младший специалист психологии профессионального здоровья 15, 91–103. DOI: 10.1037 / a0017326

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Кастильо, Дж. (2017). Взаимосвязь между личными качествами большой пятерки, расширением прав и возможностей клиентов и их удовлетворенностью в розничной торговле. Журнал исследований в области управления бизнесом и розничной торговлей 11, DOI: 10.24052 / JBRMR / 253 ^∗∗ pgQ,

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Кавана, С. Э., и Хьюстон, А. С. (2008). Время возникновения семейной нестабильности и социального развития детей. J. Брачная семья 70, 1258–1269.

Google Scholar

Дамрон-Белл, Дж. (2011). Развитие девиантного поведения у подростков: влияние студенческих характеристик и социального климата. Электронные диссертации и диссертации. дой: 10.18297 / ETD / 309 Докторская диссертация, Университет Луисвилля, Луисвилл, Кентукки.

CrossRef Полный текст | Google Scholar

де Раад, Б. (2000). Большая пятерка личностных факторов: психолого-психологический подход к личности. Торонто, Огайо: Hogrefe & Huber Publishing.

Google Scholar

Дуллас А. Р., Акоба Э. Ф. (2013). Концепция счастья среди филиппинских фермеров: качественный и количественный взгляд. Германия: Академическое издательство LAP LAMBERT.^∗∗ г.

Google Scholar

Фархади, Х., Фатима, О., Насир, Р., и Ван Шахразад, В. С. (2012). Доброжелательность и сознательность как предшественники девиантного поведения на рабочем месте. Азиатские социальные науки 8, 2–7. DOI: 10.5539 / ass.v8n9p2

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Файст Дж., Файст Дж. Дж. И Робертс Т. (2013). Теории личности. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Высшее образование Макгроу-Хилл.

Google Scholar

Forrester, W.Р., Ташчян А., Шор Т. Х. (2016). Связь между личностью и поведенческими намерениями в студенческих коллективах. Американский журнал бизнес-образования 9, 113–118. DOI: 10.19030 / ajbe.v9i3.9698

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ханымоглу, Э. (2018). Девиантное поведение в школе. Журнал исследований в области образования и профессиональной подготовки 6, 133. doi: 10.11114 / JETS.V6I10.3418

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Идрис, М.Н., Абдулла О., Зулкарнян Л. (2017). Изучение взаимосвязи между личностными факторами и девиантным поведением на рабочем месте среди государственных служащих города Пеканбару. Производительность 24, 1–12. DOI: 10.20884 / 1.performance.2017.24.1.309

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Цзя, Х., Цзя, Р., и Карау, С. (2013). Киберлофинг и личность — влияние большой пятерки и ситуационных факторов на рабочем месте. Журнал лидерства и организационных исследований 20, 358–365.DOI: 10.1177 / 1548051813488208

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Джон, О. П., и Шривастава, С. (1999). «Таксономия большой пятерки черт: история, измерение и теоретическая перспектива», в Справочник личности: теория и исследования , ред. Л. А. Первин и О. П. Джон (Нью-Йорк, Нью-Йорк: Гилфорд).

Google Scholar

Кейзерс, Л., Бранье, С. Дж. Т., Вандервальк, И. Э. и Миус, В. (2010). Взаимные эффекты между родительским домогательством, родительским контролем, раскрытием подростковой информации и подростковой преступностью. Журнал исследований подросткового возраста 20, 88–113. DOI: 10.1111 / j.1532-7795.2009.00631.x

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ходарахими, С. (2013). Роль семейной типологии в психическом здоровье, положительных и отрицательных эмоциях, самооценке и физическом насилии над женой в иранской выборке. Журнал сравнительных семейных исследований 44, 41–55.

Google Scholar

Крюгер, Р. Ф., Каспи, А., Моффит, Т. Э., Сильва, П. А., и МакГи, Р.(1996). Черты личности по-разному связаны с психическим расстройством (DSM III-R). Продольное эпидемиологическое исследование. Журнал аномальной психологии 107, 216–227. DOI: 10.1037 / 0021-843X.107.2.216

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ли, Р. Б., Ста Мария, М., Эстанислао, С., и Родригес, К. (2013). Факторы, связанные с депрессивными симптомами среди филиппинских студентов университетов. PLoS One 8: e79825. DOI: 10,1371 / журнал.pone.0079825

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Льюис А. Д., Хюбнер Э. С., Мэлоун П. С. и Валуа Р. Ф. (2011). Удовлетворенность жизнью и вовлеченность студентов в подростковом возрасте. Журнал молодежи и подростков 40, 249–262. DOI: 10.1007 / s10964-010-9517-6

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Лим, Л. С., Тех, К. Дж., И Бенджамин, К. Ю. (2016). Предварительное исследование влияния личностных качеств на отклонения на рабочем месте в международном добровольном секторе. Обзор менеджмента и маркетинга 6, 6–10.

Google Scholar

Матисен, Г. Э., Эйнарсен, С., Миклетун, Р. (2011). Взаимосвязь между личностью руководителя, воспринимаемым им стрессом и издевательствами на рабочем месте. Журнал деловой этики 99, 637–651. DOI: 10.1007 / s10551-010-0674-z

CrossRef Полный текст | Google Scholar

МакКрэй Р. Р. и Коста П. Т. (1992). Нормальная оценка личности в клинической практике: инвентарь личности NEO. Психологическое обследование 4, 5–13. DOI: 10.1037 / 1040-3590.4.1.5

CrossRef Полный текст | Google Scholar

МакКрэй, Р. Р., и Джон, О. П. (1992). Введение в пятифакторную модель и ее приложения. Журнал личности 60, 175–215. DOI: 10.1111 / j.14676494.1992.tb00970.x

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Небрида Дж. И Дуллас А. Р. (2018). «Я совершенно несовершенный»: изучение связи между моделью благополучия PERMA и самооценкой среди людей с ограниченными возможностями. Международный журнал психологических исследований 7, 27–44. DOI: 10.5861 / ijrsp.2018.3005

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Нхата, М. Дж., И Мвале, М. (2016). Исследование факторов, способствующих девиантному поведению подростков в дневных средних школах сельских общин с учетом социальных и экологических аспектов. Журнал «Поведение детей и подростков» 4, 3–19.

Google Scholar

Новикова, И.А.(2013). «Большая пятерка (пятифакторная модель и пятифакторная теория)», в Энциклопедия кросс-культурной психологии , изд. К. Д. Кейт (Хобокен, Нью-Джерси: Уайли-Блэквелл), DOI: 10.1002 / 9781118339893.wbeccp054

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Нурул И., Козакоа А. М. Ф., Сафин С. З., Рахим А. Р. А. (2013). Взаимосвязь большой пятерки личностных черт с контрпродуктивным рабочим поведением среди сотрудников отелей: исследовательское исследование. Экономика процедур и финансы 7, 181–187.DOI: 10.1016 / s2212-5671 (13) 00233-5

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Очоа М., Морено-Алиага М., Мартинес-Гонсалес М., Мартинес Дж. И Марти А. (2007). Предсказатели детства в испанском исследовании методом случай-контроль. Питание 23, 379–384. DOI: 10.1016 / j.nut.2007.02.004

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Парк Н., Петерсон К. и Селигман М. (2004). Сила, характер и благополучие. Журнал социальной и клинической психологии 23, 603–619.DOI: 10.1521 / jscp.23.5.603.50748

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Пикеро, А. Р., Хикман, М. Дж. (2001). Изучение отношений между полом, балансом контроля и отклонениями. Девиантное поведение 22, 323–353. DOI: 10.1080 / 016396201750267852

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Принзи П., де Хаан А. Д. и Декович М. (2010). Личность матери и отца и воспитание детей: медитативная роль чувства компетентности. Психология развития 45, 1695–1707. DOI: 10.1037 / a0016121

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Санчес К., Гувейя-Перейре М., Мароко Дж., Гомеш Х. и Ронкон Ф. (2016). Шкала разнообразия девиантного поведения: разработка и проверка на некоторых выборочных португальских подростках. Психология: исследования и обзор 29, 1–8. DOI: 10.1186 / s41155-016-0035-7

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Санчес-Сандовал, Ю.и Паласиос Дж. (2012). Стресс у приемных родителей подростков. Обзор служб для детей и молодежи 34, 1283–1289. DOI: 10.1016 / j.childyouth.2012.03.002

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Сантос, А., Эгер, А. (2014). Гендерные различия и предикторы девиантного поведения на рабочем месте. Роль стресса на работе, удовлетворенности работой и личности на межличностные и организационные отклонения. Международный журнал практики управления. 7, 19–38.DOI: 10.1504 / IJMP.2014.060541

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шараевская И., Стодольская М. (2016). Удовлетворение семьи и досуг в социальных сетях. Исследования в сфере досуга 36, 1–13. DOI: 10.1080 / 02614367.2016.1141974

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Танусри М., Мукерджи И. (2007). Связь между родителями и подростками и преступность: сравнительное исследование в Колкоте, Индия. Европейский журнал психологии 8, 74–94.DOI: 10.5964 / ejop.v81.299

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Толентино, М., Дуллас, А. Р. (2015). Субъективное благополучие филиппинских фермерских детей. Международный журнал психологических исследований 4, 47–60. DOI: 10.5861 / ijrsp.2015.1265

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Торренте, Г., Вазсоньи, А. Т. (2012). Подростковый возраст и социальные отклонения. Anales de Psicología 28, 639–642. DOI: 10.6018 / analeps.28.3.155931

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Варди, Ю., и Вайц, Э. (2004). Неправомерное поведение в организациях: исследования теории и управления. Организация науки 7, 151–165.

Google Scholar

Вильянуэва, К. Н., Авелино, Р. Д., и Дуллас, А. Р. (2018). Культурное обоснование шкалы разнообразия девиантного поведения с использованием образцов филиппинских подростков — региональное исследование. Неопубликованная диссертация, Государственный университет Центрального Лусона, Nueva Ecija ^∗∗.

Google Scholar

Йе, М., Ли, Л., Ли, Ю., Шен, Р., Вэнь, С., и Чжан, Дж. (2014). Удовлетворенность жизнью подростков в провинции Хунань, Китай: надежность и валидность китайской краткой многомерной шкалы удовлетворенности жизнью учащихся (BMSLSS). Исследование социальных показателей 118, 515–522. DOI: 10.1007 / s11205-013-0438-0

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Юн, Л. С., Фумио, О. (2014). Влияние личностных качеств и поведенческих характеристик на обучение, заработок и продвижение по службе 14-E-023. Токио: Научно-исследовательский институт экономики, торговли и промышленности.

Google Scholar

Забриски, Р. Б., и Фриман, П. (2004). Вклад семейного досуга в семейное функционирование транскраниальных приемных семей. Ежеквартально об усыновлении 7, 49–77. DOI: 10.1300 / J145v07n03_03

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Забриски, Р. Б., и Уорд, П. Дж. (2013). Шкала удовлетворенности семейной жизнью. Брак и семья. Обзор 49, 446–463.DOI: 10.1080 / 01494929.2013.768321

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Заки, Э.А. (2017). Подростковый возраст; решающий переходный этап в жизни человека. Журнал «Поведение детей и подростков» 4, e115. DOI: 10.4172 / 2375-4494.1000e115

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Приложение A

Шкала отклоняющегося поведения — филиппинская версия

Инструкция: ответьте на следующие вопросы «да» или «нет». Отвечайте максимально честно.

Пануто: Сагутин из самых разнообразных текстов на хинди. Сагутин с катапатаном.

Приложение B

Шкала удовлетворенности семейной жизнью

Ниже приведены пять утверждений, с которыми вы можете согласиться или не согласиться. Используя шкалу 1–7 ниже, укажите свое согласие с каждым пунктом, обведя соответствующий номер в строке, следующей за этим пунктом. Пожалуйста, ответьте открыто и честно.

Приложение C

Инвентаризация большой пятерки (BFI)

Вот ряд характеристик, которые могут или не могут относиться к вам.Например, согласны ли вы, что вы тот, кто любит проводить время с другими? Напишите число рядом с каждым утверждением, чтобы указать, в какой степени вы согласны или не согласны с этим утверждением.

Не согласен Совершенно не согласен Немного Не согласен или не согласен Немного согласен Полностью согласен

У людей с девиантными чертами характера больше сексуальной привлекательности, интимных отношений

Когда дело доходит до черт, которые мы ищем в идеальном партнере, импульсивность, невротизм и обсессивно-компульсивность не входят в список.Тем не менее, люди с такими патологическими чертами личности, кажется, лучше справляются с романтическими отношениями. Согласно недавнему исследованию, опубликованному в журнале Evolution and Human Behavior , в конечном итоге у них появляется больше партнеров и детей в течение жизни. Итак, что же делает людей с такими личностями такими желанными, когда их поведение обычно неодобрительно?

Фернандо Гутьеррес из больничной клиники Барселоны и его коллеги проанализировали данные, касающиеся почти 1000 гетеросексуальных мужчин и женщин с широким спектром патологических черт личности, некоторые из которых можно было диагностировать как расстройства.По рекомендации своих врачей или других медицинских работников участники сообщали о количестве партнеров за всю жизнь, уровне работы, доходе и других социально-демографических факторах в опросах и интервью с исследователями.

Результаты показали, что у людей с патологическими типами личности, такими как невротизм и импульсивность, было больше партнеров и даже больше детей, чем в среднем. Однако результаты у мужчин и женщин различались. Обсессивно-компульсивным мужчинам удалось найти постоянных партнеров больше, чем женщинам.Между тем, женщины с высоким уровнем невротического спектра имели на 34 процента больше шансов иметь постоянных партнеров и на 73 процента чаще имели детей, превышающих среднее число — это несмотря на то, что они обладали чертой, связанной с нестабильностью и тревожностью. , и незащищенность.

Исследование предполагает, что эти черты личности могут иметь эволюционное преимущество. Например, участники с обсессивно-компульсивным характером могли быть более привлекательными и успешными в отношениях, потому что они зарабатывали почти в два раза больше денег, чем люди, у которых не было этих черт.«С дарвиновской точки зрения деньги означают выживание, безопасность и ресурсы для детей». Люди с обсессивно-компульсивным характером «также серьезны, надежны и осторожны», — сказал Гутьеррес Scientific American .

Было показано, что люди с другими личностными качествами, такими как импульсивность и склонность к риску, привлекают людей, потому что их считают привлекательными. С эволюционной точки зрения эта опрометчивость и нарушение правил может служить индикатором пригодности, указывая на то, насколько здоров человек.По словам Гутьерреса, это «сигнал о том, что у субъекта такие хорошие генетические качества и состояние, что он может жить опасно, не причиняя вреда».

Предыдущее исследование исследовало сексуальную привлекательность этих так называемых «темных» черт личности. Например, исследование 2012 года показало, что люди с высокими показателями, такими как нарциссизм и психопатия, считались более физически привлекательными из-за их способности создавать положительные первые впечатления. Высокий балл по «темной триаде» личностных черт — нарциссизм, макиавеллизм и психопатия — коррелировал с лучшей способностью к физической привлекательности.Нарциссы, как правило, лучше создают привлекательную идентичность и привлекательный образ, а также демонстрируют уверенность в себе, и все это привлекает людей.

Кажется, что, несмотря на то, что эти темные черты личности эксцентричны и доставляют беспокойство, мы тянемся к ним именно по этим причинам. Эти черты личности могут действительно помочь нам выжить в этом мире. Итак, быть «странным мячом» не означает, что человек несовершенен. Возможно, есть доля правды в том, что без ума от любви .

Источники: Vall G, Gutiérrez F, Peri JM et al. В современной Испании по половому отбору находятся семь измерений патологии личности. Эволюция и поведение человека . 2015.

Хольцман Н.С. и Штрубе М.Дж. Люди с темным характером склонны создавать физически привлекательный внешний вид. Социально-психологические и личностные науки . 2012.

Темная триада секса: психопатия, девиантные сексуальные интересы и пол

В настоящем исследовании изучалась связь между психопатическими чертами и девиантными сексуальными интересами у разных полов в выборке сообщества.Результаты отражают более сильную связь между антисоциальным аспектом психопатии и девиантными сексуальными интересами у женщин по сравнению с мужчинами. Более того, ассоциации между межличностным аспектом психопатии и вуайеристскими интересами, а также между психологическим аспектом образа жизни и садистскими интересами были сильнее у мужчин. Эти данные свидетельствуют о том, что в сфере девиантных сексуальных интересов психопатические черты могут проявляться по-разному у мужчин и женщин. Это итог недавно опубликованной статьи в Международном журнале судебной психиатрии.Ниже приводится краткое изложение исследований и выводов, а также их практический перевод.

Избранная статья | Международный журнал судебной психиатрии | 2018, Т. 17, No. 3, 256-271

Авторы

Роб ван Боммель, факультет психологии развития, Тиллбургский университет, Тиллбург, Нидерланды
Касия Узибло, факультет прикладной психологии, Университетский колледж Томаса Мора, Антверпен, Бельгия; Кафедра экспериментально-клинической психологии и психологии здоровья, Гентский университет, Гент, Бельгия
Стефан Богертс, Кафедра психологии развития, Тилбургский университет, Тилбург, Нидерланды; Kijvelanden-Fivoor, Poortugaal, Нидерланды
Карло Гарофало, Департамент психологии развития, Тилбургский университет, Тилбург, Нидерланды

Абстрактные

В настоящем исследовании изучалась связь между психопатическими чертами и девиантными сексуальными интересами у разных полов в большой выборке сообщества (N = 429, 24% мужчин).Корреляционный анализ подтвердил положительную связь между психопатическими чертами и девиантными сексуальными интересами. Регрессионный анализ показал, что уникальная вариативность антисоциального аспекта психопатии предсказывала все шесть девиантных сексуальных интересов. Межличностный аспект предсказывал вуайеристские и эксгибиционистские интересы, тогда как аффективный аспект предсказывал педофильные интересы. Анализ модерации показал, что гендер смягчил большую часть отношений между антисоциальным аспектом психопатии и девиантными сексуальными интересами, так что эти положительные ассоциации были сильнее среди женщин.Напротив, ассоциации между межличностным аспектом и вуайеристскими интересами, а также между аспектом образа жизни и садистскими интересами были сильнее среди мужчин. Полученные данные позволяют предположить, что девиантные сексуальные интересы представляют собой область, в которой проявление психопатических черт может различаться в зависимости от пола. Эти результаты подчеркивают важность психопатических черт для понимания и оценки риска сексуальных отклонений, одновременно предполагая необходимость учета гендерных факторов.

Ключевые слова

Психопатия, сексуальные отклонения, сексуальные фантазии, гендерные различия, парафилия

Резюме исследования

«В то время как сексуальные преступники обычно сообщают о большем количестве девиантных сексуальных интересов, чем лица, не совершившие правонарушений… девиантные сексуальные интересы также часто встречаются в выборках сообщества… Психопатия — это расстройство личности, характеризующееся распространенным паттерном межличностных, аффективных и поведенческих дисфункций… Многие исследования психопатии показали проводились среди заключенных и пациентов судебно-психиатрических больниц из-за относительно высокой распространенности психопатических черт в таких группах населения.Хотя распространенность клинически значимых уровней психопатии в общей популяции относительно невелика, есть существенные доказательства того, что психопатию лучше всего рассматривать как размерную конструкцию и что индивидуальные различия в психопатических чертах также присутствуют в общей популяции… »(стр. 256) -257).

«В целом ассоциации между психопатическими чертами и разнообразием экстернализирующего поведения (например, агрессия, злоупотребление психоактивными веществами и импульсивность) кажутся очень похожими для мужчин и женщин… Однако предыдущие исследования также выявили значимые гендерные различия в ассоциациях между психопатией. и специфические формы агрессии, при этом женщины с большей вероятностью используют относительную (или социальную) агрессию, а мужчины более склонны к физической агрессии … В сфере экстернализирующего поведения психопатия также связана с девиантным сексуальным поведением … хотя связь между психопатия и девиантная сексуальность до сих пор были относительно мало изучены и также привели к неоднозначным результатам … В попытке продвинуть исследования в этой области мы изучили связи между аспектами психопатии и девиантными сексуальными интересами в выборке сообщества, а также возможный сдерживающий эффект гендер в этих отношениях »(с.257-260).

«В целом, настоящее исследование расширяет предыдущие результаты, которые в основном были сосредоточены на более резком снижении сексуальных отклонений. В соответствии с другими недавними исследованиями … мы показали, что психопатические черты связаны с широким спектром сексуальных интересов, в соответствии с более ранними исследованиями, показавшими, что преступники с психопатическими чертами демонстрируют более разнообразный профиль девиантного сексуального поведения по сравнению с непсихопатическими преступниками … Кроме того, Настоящее исследование предоставило новые данные о гендерных различиях в связи между психопатическими чертами и девиантными сексуальными интересами.Взятые вместе, основная закономерность, по-видимому, показывала, что ассоциации между антисоциальным аспектом психопатии и девиантными сексуальными интересами были значительно сильнее среди женщин по сравнению с мужчинами … предполагая, что психопатические черты могут быть связаны с большим интересом к девиантному сексуальному поведению среди женщин по сравнению с мужчины »(с.267).

«Во-первых, только у женщин педофилические, эксгибиционистские и сексуальные интересы изнасилования были связаны с антисоциальной стороной личности. Это может указывать на то, что эти девиантные сексуальные интересы особенно характерны для номологической сети психопатий среди женщин.Во-вторых, связь между антиобщественным аспектом и садистскими интересами была сильнее у женщин, тогда как психологический аспект образа жизни был связан с садистскими интересами только у мужчин. Хотя эти результаты в значительной степени исследовательские по своей природе, эти результаты, по-видимому, указывают на то, что различные механизмы могут объяснять садистские интересы в зависимости от пола, что требует дальнейшего исследования … Наконец, вуайеристские интересы были связаны с антисоциальным аспектом психопатии только среди женщин, но взаимосвязь между вуайеристскими интересами и межличностный аспект психопатии был значим только среди мужчин »(с.267).

Перевод исследований в практику

«… То есть необходимы будущие исследования, чтобы выяснить, способствует ли участие в девиантных сексуальных интересах развитию психопатических черт, способствуют ли психопатические черты и увеличивают частоту и разнообразие девиантных сексуальных интересов, или возникают ли взаимные отношения с течением времени. Тем не менее, наши результаты согласуются с утверждением [предыдущих исследователей] о том, что практикующие врачи, участвующие в лечении или оценке риска, должны учитывать, что психопатические черты могут быть связаны со склонностью поддерживать девиантные сексуальные интересы, которые могут остаться незамеченными, если не будут тщательно исследованы … »(стр. .267).

«Эти результаты могут использоваться в судебно-медицинских исследованиях, указывая на то, что люди с психопатическими чертами могут с большей вероятностью питать интерес к девиантному сексуальному поведению, что, в свою очередь, может увеличить риск девиантного сексуального поведения … Кроме того, эти результаты могут использоваться в будущих исследованиях девиантного сексуального поведения. гендерные интересы, показывая, что разные черты личности могут быть связаны с сексуальными интересами мужчин и женщин »(стр. 268).

Другие интересные факты для исследователей и клиницистов

«Настоящее исследование… похоже, предполагает, что женщины чаще сообщают о своих девиантных сексуальных интересах, особенно о садистских, педофильных, эксгибиционистских и подобных изнасилованиях вещах.В случае тиражирования эти частично неожиданные результаты потребуют дальнейшего изучения механизмов, объясняющих гендерные различия в поддержке этих девиантных сексуальных интересов. Например, исследования, в которых акцент делается на культуре и сексуальной социализации независимо от пола, могут значительно расширить существующие знания »(с.265).

«… Таким образом, антисоциальный аспект психопатии не является простым отражением явного преступного поведения, но, по-видимому, связан с интересом к девиантной сексуальности, который включает как девиантную деятельность, так и девиантную цель, с более сильными отношениями с теми девиантными сексуальными интересами, которые как девиантные, так и агрессивные по своей природе (т.е., садистские, педофильные и изнасилованные) … Межличностный аспект психопатии предсказал вуайеристские и эксгибиционистские интересы, предполагая, что эти интересы могут быть связаны не только с антисоциальными тенденциями, но и с такими аспектами, как грандиозность и межличностные манипуляции … Интерес был связан с аффективным аспектом психопатии, что, возможно, указывает на то, что эта специфическая форма девиантных сексуальных интересов может быть связана не только с антиобщественными тенденциями, но также и с более выраженными нарушениями эмоционального функционирования, включая бессердечие и недостаток сочувствия »(стр.266).

Присоединяйтесь к обсуждению

Как всегда, присоединяйтесь к обсуждению ниже, если у вас есть мысли или комментарии, которые вы хотите добавить!

Автор: Amber Lin

Эмбер Лин была волонтером в исследовательской лаборатории доктора Цапфа в Колледже уголовного правосудия Джона Джея. В 2013 году окончила Нью-Йоркский университет со степенью бакалавра искусств. (с отличием) и студент третьего курса магистратуры Университета Фэрли Дикинсон. Ее исследовательские интересы включают судебно-медицинскую экспертизу, способность предстать перед судом и совершенствование инструментов, используемых для оценки психологического состояния обвиняемых по уголовным делам.
Девиантное поведение | Encyclopedia.com

Социальная дезорганизация

БИБЛИОГРАФИЯ

И «девиантное поведение», и «социальная дезорганизация» определялись по-разному, но было мало попыток провести различие между этими двумя понятиями. Фактически, было высказано предположение, что они не отличаются друг от друга, что наряду с «социальными проблемами *» и несколько устаревшей «социальной патологией» они означают лишь набор условий, которые считаются нежелательными с точки зрения ценностей наблюдателя, условий. которые различаются в разное время и у разных наблюдателей.Согласно этой точке зрения, эти термины не имеют научной ценности и не имеют законного статуса социологических концепций.

Такой нигилизм и советы отчаяния неоправданны. Правда, нет единого мнения о значении этих терминов, и они действительно обременены ценностными коннотациями. Однако они указывают на ряд различий, которые социология должна принимать во внимание.

Понятие отклонения. Обращаясь сначала к концепции девиантного поведения, мы должны различать несколько определений этого термина, которые обсуждаются ниже.

Поведение, нарушающее нормы . Девиантное поведение — это поведение, которое нарушает нормативные правила, представления или ожидания социальных систем. Это наиболее распространенное использование термина и тот смысл, в котором он будет использоваться здесь. Преступление является прообразом девиантности в этом смысле, и теория и исследования девиантного поведения в основном связаны с преступностью. Однако нормативные правила присущи природе всех социальных систем, будь то группы дружбы, помолвленные пары, семьи, рабочие группы, фабрики или национальные общества.Таким образом, правовые нормы являются лишь одним из типов норм, нарушение которых составляет девиантное поведение. Важно отметить, что хотя девиация в этом смысле и конформность являются «противоположностями», они представляют собой полюса в одном и том же измерении вариации; следовательно, общая теория одного должна понимать другое.

Статистическое отклонение . Существует справедливое мнение о том, что «девиантное поведение» не означает , а не отклонение от некоторой статистической нормы. Какими бы разными ни были определения и употребления, они, кажется, имеют общее понятие чего-то, что с или точки зрения является менее «хорошим» или «желательным», а не просто менее частым.

Психопатология . Для социологических целей отклонение редко определяется исключительно в терминах психопатологии, психического заболевания или дезорганизации личности, хотя обычно предполагается, что эти явления, по крайней мере, входят в сферу отклонения. Однако поведение является девиантным в первом, или нормативном, смысле, потому что оно отклоняется от нормативных правил некоторой социальной системы, тогда как поведение является патологическим , потому что оно исходит от больной, поврежденной или дефектной личности.Вероятно, что наиболее девиантное поведение в нормативном смысле создается личностями, которые клинически нормальны, и что большая часть поведения, которое является симптомом личностного дефекта или психического заболевания, не нарушает нормативных ожиданий. Короче говоря, эти два понятия определяются независимо, и взаимосвязь между ними является предметом эмпирического исследования. Представляется предпочтительным сохранить их концептуально обособленными, сохранив для одного термин «девиантное поведение», а для другого — устоявшуюся терминологию психопатологии.

Следует пояснить, что только что проведенное различие не проводится между психологическим и социологическим уровнями исследования. Рассматривая любое человеческое поведение, мы можем спросить, с одной стороны, как оно зависит от истории и структуры личности, создавшей его. С другой стороны, мы можем спросить, как это зависит от истории и структуры социальной системы, в которой оно является событием. Такие вопросы можно задавать как о психическом заболевании, так и о девиантном поведении. Однако исследование на психологическом и социологическом уровнях не может происходить полностью независимо, поскольку каждое из них должно делать некоторые предположения относительно другого.Дюркгейм (1897) в своем классическом трактовке самоубийства прояснил аналитическую независимость социологического уровня, продемонстрировав, что вариации в темпах данного класса поведения внутри и между системами — это реальность sui generis , которую нельзя просто объяснить с помощью с точки зрения психологических свойств людей, а скорее зависят от свойств самой социальной системы. Однако он переоценил свой случай и оставил впечатление, независимо от того, было ли это его намерение или нет, что психология мало что может сделать для понимания суицида.Фактически, собственная трактовка социологии самоубийства Дюркгеймом перемежается с предположениями о человеческой мотивации и другими соображениями, которые обычно считаются «психологическими» [ см. Suicide, article on Социальные аспекты].

Социально недооцененное поведение и состояния . Девиантное поведение также может быть определено как социально обиженное поведение и состояния в целом. Это определение включает в себя умственную отсталость, слепоту, уродство, другие физические недостатки и недостатки, всевозможные болезни, нищету, принадлежность к ритуально нечистым кастам и профессиям, психические заболевания, преступность и «постыдное прошлое».Общим для них является то, что, если они известны, они отводят человеку социально унизительную роль и представляют собой изъян в самом «я». Это пятно или стигма — важная составляющая всех социальных контактов, в которых оно присутствует. Это создает проблемы для стигматизированного актера и его изменников и имеет последствия для развития личности и социального взаимодействия. Гоффман (1963) продемонстрировал возможность обобщения феномена стигмы и ее последствий на уровне, абстрагированном от разнообразия ее конкретных проявлений.

Очевидно, что стигма является законным и важным объектом исследования сама по себе. Более того, это обычно признак отклоняющегося от нормы поведения; он может играть определенную роль в его возникновении и контроле. Следовательно, он должен фигурировать в теории девиантного поведения. Однако факт того, что поведение подвергается стигматизации или недооценке, — это одно; факт нарушения нормативных правил — другое. Не всякое обесцениваемое поведение нарушает нормативные правила; также нет уверенности в том, что любое поведение, нарушающее нормативные правила, обесценивается.Объяснение стигмы — это не то же самое, что объяснение того, почему люди нарушают нормативные правила. В соответствии с более традиционным и более устоявшимся использованием, кажется предпочтительным ограничить упоминание «девиантного поведения» нарушением нормативных правил.

Девиантное поведение и девиантные роли. Необходимо различать то, что человек сделал, и то, как его публично определяют и классифицируют члены его социального мира. В основном последнее — приписываемая ему социальная роль — определяет, как другие будут реагировать на него.Воровство не обязательно должно быть определено как «вор»; иметь сексуальные отношения с одним человеком того же пола не обязательно должно быть определено как «гомосексуал» (Reiss 1961). Поведение, нарушающее социальные правила, может стать видимым, а может и не стать видимым и, если оно будет видимым, может привести или не привести к присвоению девиантной роли. Более того, девиантные роли могут быть приписаны даже при отсутствии нарушений нормативных правил.

Это различие отражает одну из извечных дилемм криминологии. Занимается ли криминология всеми нарушениями уголовного закона или только теми нарушениями, которые приводят к судебному преследованию преступников? Первых бесконечно больше, чем вторых, и трудно найти данные об их частоте и распределении.Процессы, при которых некоторая часть всех нарушителей отбирается для юридической стигматизации как «преступников», имеют лишь незначительное отношение к реальным историям нарушений уголовного законодательства. Более того, даже юридическая атрибуция преступности не обязательно приводит к присвоению преступных ролей в мире повседневной жизни. Так, например, «белые воротнички» и лица, уклоняющиеся от уплаты подоходного налога, даже если они будут осуждены по закону, вряд ли будут определены в качестве преступников в мире вне суда и испытать на себе последствия таких определений (Sutherland 1949).

Различие между нарушением нормативных правил и социальным отнесением к девиантной роли важно. Чтобы объяснить одно, необязательно объяснять другое. С другой стороны, они взаимодействуют таким образом, что каждый должен быть принят во внимание при объяснении другого. Например, быть признанным виновным или даже быть подвергнутым судебному разбирательству без вынесения судебного решения может иметь важные последствия для реальной преступной карьеры (Tannenbaum 1938). Кажется, лучше всего думать о сфере девиантного поведения как о девиантности как в этих смыслах, так и в их взаимодействии.

Относительность девиантного поведения. Нормативные правила сильно различаются от одной социальной системы к другой. Отсюда следует, что никакое поведение не является девиантным само по себе, но лишь постольку, поскольку оно нарушает нормы некоторой социальной системы. Это означает, что социология девиантного поведения занимается не энциклопедическим изучением проституции, наркомании и т. Д., А скорее вопросом: «Как мы можем объяснить возникновение этих и других форм поведения в ситуациях, когда они запрещены или запрещены». обесценивается нормативными правилами? »

Фактически, практические суждения об отклонениях в мире повседневной жизни принимают во внимание коллективную принадлежность актера.В общем, человек попадает под юрисдикцию системы нормативных правил, когда ему приписывают или успешно претендуют на роль члена коллектива. Это в равной степени верно и для субколлективов — ассоциаций, клик, академических институтов — в рамках более крупных коллективов. Действительно, подчинение нормативным правилам коллектива очень близко к определению социального значения «членства» в коллективе.

В более общем плане то же самое можно сказать о любой роли, а не только о ролях коллектива.Ожидания, связанные с ролью, отличают ее от других ролей и определяют условия, при которых человек может отклоняться. То, что это верно для таких ролей, как муж и жена, врач и пациент, ребенок и взрослый, элементарно. Это в равной степени верно, но не так очевидно, для таких преходящих ролей, как роли больных и погибших. Занятие любой из этих ролей означает освобождение от некоторых правил, применимых в иных случаях, подчинение другим правилам и создание особых обязательств для других лиц в ролевом наборе больного или скорбящего человека.Что нужно для того, чтобы быть «больным» или «потерявшим близкого», то есть критерии ролей, зависит от культуры системы. В любом случае, однако, членство в этих ролях должно быть подтверждено по критериям и . Успешно заявить о членстве, а затем каким-то образом выдать себя как «не совсем больной» или «не совсем потерявший близких», как это определяется в культуре, означает потерять исключения, которые связаны с этой ролью, а также подвергаться особому унизительному обращению за ложным заявлением о членстве в роли, для которой у человека отсутствуют истинные полномочия.

Говоря об отклонениях, необходимо указать систему отсчета. Одно и то же поведение может быть как девиантным, так и недиантным по отношению к разным системам, в которые вовлечен субъект. Тем не менее, у нас все еще остается вопрос: «Кто должен сказать, что является девиантным для любой данной системы? Чьи представления о добре и зле определяют правила системы? » Это один из самых неприятных моментов в теории отклонений. Не совсем удовлетворительно утверждать, что правила системы — это те, которые институционализированы, то есть согласованы, интернализированы и санкционированы (Johnson 1960, p.20). Это определение не дает критерия для «точки отсечения», определяющей степень институционализации, необходимую для определения отклонения; Фактически, критерии институционализации сами по себе многочисленны и до некоторой степени варьируются независимо друг от друга.

Альтернативные ответы на нормативные правила . Трудность может частично возникать из-за неспособности распознать важные разные способы, которыми люди могут ориентироваться на нормативные правила. Иногда кажется, что люди нарушают правила без вины и даже без необходимости в каком-то механизме нейтрализации вины.Обычно делается вывод, что такие люди не признают правил, что — в их отношении — это не правила системы, за исключением, возможно, вероятности того, что другие отреагируют враждебно. к определенному поведению. Тогда действительно возникает вопрос: «Кто должен сказать, что является девиантным?» Возможно, мы слишком поспешили предположить, что «принять», «признать», «усвоить», «одобрить» и «почувствовать себя связанными» нормативными правилами — все это означает одно и то же. Напротив, мы предлагаем признать правило и даже настаивать на его правильности и необходимости; можно признать законность попыток навязать правило даже против самого себя; и можно оценивать «доброту» людей с точки зрения их соответствия правилу, но рассматривать работу по обеспечению соблюдения правила как, по сути, чужую работу.Человек использует свои шансы и либо «выигрывает», либо «проигрывает». Может быть, например, что «преступные культуры», как правило, не «отвергают» (Коэн, 1955) правила «большего общества», «отрицают их легитимность» (Клоуард и Олин, 1960) или «нейтрализуют». (Sykes & Matza 1957), но каким-то образом закрепить это «геймерское» отношение к правилам.

Кроме того, необходимо различать то, что можно назвать приписыванием «действительности» правила, и то, что можно было бы назвать его «добротой» или «уместностью».«Можно считать правило глупым или неразумным и все же признать, что это правило — правило и, следовательно, оно может или даже должно выполняться до тех пор, пока оно не будет изменено. Это указывало бы на то, что в рамках данной социальной системы существуют критерии того, что составляют правила системы, которые выходят за рамки индивидуальных различий в отношении того, каким должно быть правило, или различий в отношении глубины «интернализации» правила. Это различие предполагает различие, проведенное Мертоном ([1949] 1957, стр.359–368) в отношении двух типов девиантов: тех, кто нарушает правила по любой из множества причин, но не ставит под сомнение сами правила; и те, кто нарушает правила, чтобы активировать определенные процессы, которые в этой системе необходимы для осуществления «отмены» правила или замены его другим. Однако не все, кто хотел бы изменить правило, обязательно считают, что это оправдано, нарушая его. Фактически, можно было бы утверждать, что в основе социального порядка лежит не консенсус относительно того, что должно быть правил, а что разногласий в этом отношении — нормальное состояние, особенно в современном обществе.Скорее, в основе порядка лежит соглашение о критериях того, что правила и , и о механизмах их изменения. Цель этого обсуждения состоит в том, чтобы предположить, что, если мы примем во внимание эти различные способы ориентации на нормативные правила, разногласия по поводу того, что это за правила, не так велики, как это обычно предполагается.

Социология нормативных правил . Действия отклоняются в силу нормативных правил, которые делают их таковыми. Следовательно, формы и частота отклонений меняются вместе с изменением самих правил.Вследствие таких изменений акты могут перейти из нормативно утвержденных в запрещенные; из одной девиантной категории в другую; из категории отклонений в категорию «болезнь» или в другую сторону. А некоторые категории девиантности, такие как «ересь», могут практически исчезнуть как часть функционирующего концептуального оборудования общества. Изучением таких изменений серьезно пренебрегали, за некоторыми примечательными исключениями в социологии права (Hall 1935). Следует подчеркнуть, что изменения в нормативных правилах нельзя плодотворно исследовать без изучения поведения, ориентированного на эти нормативные правила.С одной стороны, нормативные правила формируют поведение; с другой стороны, поведение всегда проверяет, исследует и ставит под сомнение нормативные правила, и в ответ на такое поведение нормативные правила постоянно переопределяются, подкрепляются или отвергаются (Mills, 1959; Cohen 1965). Изучение этого процесса взаимодействия — неотъемлемая часть социологии девиантности.

Девиантное поведение коллективов. Каким бы ни был метафизический статус коллективов, для социологических целей они являются акторами.Это социальные объекты с именами, публичным имиджем, репутацией и статусами. Они публично называются авторами действий и подчиняются правилам. С точки зрения повседневной жизни коллективы, такие как правительства, корпорации, братства, армии, профсоюзы и церкви, делают что-то, и некоторые из этих вещей нарушают законы или другие нормативные правила. Мало что известно о культурных представлениях, на основании которых действия (девиантные и другие) вменяются коллективам, отличным от их членов по отдельности, потому что этот вопрос практически не изучался систематически, за исключением области корпоративного права.Верно, что статус события как коллективного акта — это определение, наложенное на ситуацию некоторой публикой, и зависит от набора культурно заданных критериев для приписывания действий авторам. Однако это в равной степени верно и в отношении присвоения деяний физическим лицам, и большая часть закона касается именно определения и четкого определения критериев такой атрибуции.

Все социальные действия являются результатом процессов взаимодействия. Будут ли они приписаны тому или иному конкретному человеку, конкретному человеку или коллективу, всегда зависит от некоторой культурно заданной схемы, через которую рассматривается действие.Следовательно, игнорирование девиантного поведения коллективов не может быть оправдано социологическими соображениями. Однако только в области «преступности среди служащих» (Сазерленд, 1949) эта тема даже была затронута.

Теории девиантного поведения. Мы не будем делать здесь попытки описать теории, относящиеся к той или иной разновидности отклонений, но ограничимся определением основных черт двух традиций, которые наиболее близко подходят к обобщенной теории отклонений.Обсуждение будет иметь дело с противоположными акцентами. Он не ставит своей целью дать полную картину какой-либо традиции или предположить, что они несовместимы.

Традиция аномии . Традиция аномии восходит к работе Дюркгейма (1897), особенно его анализу самоубийства. Его акцент делается на структурных и на сравнительных , то есть он занимается объяснением того, как различия в девиантном поведении внутри и между обществами зависят от социальной структуры.Обычно это касается учета ставок в отличие от индивидуальных различий. В работе Дюркгейма наиболее значимыми характеристиками системы были степень социальной интеграции (вариации в этом отношении составляют suicide altruiste и suicide egoiste ) и системные изменения, которые создают несоответствия между стремлениями мужчин и средствами их реализации. Последнее приводит к дерегулированию , или аномии, то есть нарушению способности социальных норм регулировать и дисциплинировать действия мужчин (вариации в этом отношении составляют суицидных аномалий) .Разработка концепции аномии и развитие ее последствий составляют традицию аномии.

Мертон ([1949] 1957, стр. 131–194) в своей основополагающей статье «Социальная структура и аномия» сделал формальную и явную и обобщенную на область девиантного поведения модель, которая была лишь частично явной в Анализ Дюркгеймом аномальных самоубийств . Он подчеркнул независимую изменчивость как культурных целей, так и доступность институциональных средств (т.е., означает, что они совместимы с регулирующими нормами). Расхождение между целями и средствами, приводящее к напряжению и аномалии, зависит от значений обеих этих переменных. Адаптация к такому штамму включает либо принятие, либо отклонение культурных целей, а также принятие или отклонение институциональных средств. Таким образом, каждая адаптация включает два дихотомических выбора; логически возможные комбинации таких выборов дают набор адаптаций, одна из которых — соответствие, а другие — разновидности отклонения.Эта типология определяет значения зависимой переменной социологии отклонения-конформности. Однако работа Мертона — лишь скромное начало к определению условий, определяющих выбор среди логических возможностей.

Чикагские традиции . Другая традиция, которую уместно назвать чикагской традицией, начинается с работ Томаса и Знанецких, особенно в книге Польский крестьянин (1920). Эта замечательная работа поразительно похожа на работы Дюркгейма во многих отношениях, особенно в том, что касается нарушения регулирующей силы социальных норм.Однако по мере развития традиции она приобрела определенные отличительные черты. Он имел тенденцию сосредотачиваться не столько на девиации, сколько на адаптации к стрессу, а на отклонении, как на культурно сформированном поведении как таковом. Он подчеркнул социально-психологическую проблему процесса социализации в девиантных культурных моделях. Этот подход был наиболее систематически сформулирован Клиффордом Шоу и Генри Д. Маккеем (1942), Эдвином Х. Сазерлендом в его теории дифференциальной ассоциации (1942–1947) и совсем недавно Дональдом Р.Кресси (1964).

Другое развитие чикагской традиции происходит от концепции Джорджа Герберта Мида (1934) о себе как о внутреннем объекте, созданном в процессе коммуникативного взаимодействия из социальных категорий или ролей, доступных в культурной среде. Согласно этой концепции, поведение, девиантное или иное, поддерживает или выражает социальную роль. Это способ подтвердить свои притязания на такую роль поведением, которое является культурно значимым для членства в такой роли.Этот подход был наиболее развит Эрвингом Гоффманом (1956; 1963) и Говардом Беккером (1963). В целом, чикагская традиция подчеркивает научную природу девиантного поведения, роль ассоциации с другими людьми и культурных моделей, роль символизма, связанного с девиантным поведением, а также постепенное развитие и приверженность девиантному поведению в расширенном взаимодействии. процесс (Short & Strodtbeck 1965).

Разработка комплексных теорий . Наиболее исчерпывающей единственной формулировкой в современной теории девиантного поведения является формулировка Талкотта Парсонса (1951, глава 7), которую нельзя адекватно отнести ни к одной из традиций.Он разделяет с традицией аномии упор на таксономию, понятие «напряжение» и структурные источники отклонений. Он разделяет чикагские традиции глубокого внимания к процессу взаимодействия и концепции отклонения и соответствия как обязательств, которые развиваются в ходе такого взаимодействия. В уникальной степени он объединяет теорию отклонений с более общей теорией социальных систем.

Два недавних события указывают на слияние традиций Чикаго и аномии. Коэн (1955), начиная с концепции социально структурированного напряжения, подчеркнул роль процесса взаимодействия в создании, а также в передаче культурно поддерживаемых девиантных решений или девиантных субкультур.Клоуард и Олин (1960), обращаясь также к детерминантам выбора среди возможных адаптаций к напряжению, подчеркнули роль доступности в точках напряжения незаконных или девиантных возможностей, с особым акцентом на возможности учиться и исполнять девиантные роли. Однако согласование или интеграция концепции девиантного поведения как способа решения проблемы целей и средств, с одной стороны, и как способа сообщения и подтверждения притязаний на роль, с другой стороны, не помогли. все же было достигнуто (Cohen 1965).

Когда мы говорим, что игра, план, комитет, семья, армия или общество были «дезорганизованы», мы имеем в виду ряд тесно связанных вещей: что она была прервана; что его идентичность рушится; что его части, хотя, возможно, все еще узнаваемы, больше не соединяются вместе, чтобы составлять одно целое; что он распался. В каждом случае подразумевается некоторый критерий сходства, целостности, непрерывности или организации . Этот критерий — соответствие чего-то «снаружи» некоторому паттерну, модели или когнитивной карте в сознании наблюдателя.Он определяет существенные атрибуты или «граничные условия» данного типа объекта; термин «дезорганизация» относится к разрыву соответствия того, что «снаружи», такой модели.

Социальный объект, например общество или семья, конструируется из действия. Шаблон, определяющий такой объект, — это последовательность действий или порядок событий. Одна и та же сцена действия может рассматриваться как содержащая несколько паттернов: паттерны, которые пересекаются, и паттерны внутри паттернов. Дезорганизован ли данный объект, зависит от паттерна, в терминах которого он определяется.

Было бы полезно выделить несколько специальных значений термина «дезорганизация», которые совместимы с этим более общим определением.

С точки зрения повседневной жизни. Это обсуждение будет сосредоточено на значении социальных мероприятий для людей, которые в них участвуют; Фактически, это отправная точка всего социологического анализа. Дерьмовые игры, корпорации, политические партии и парады входят в лексикон социологов, потому что концептуальные схемы повседневной жизни позволяют людям рассматривать их как возможности, признавать их существование и гибель, ориентировать свои действия на них, принимать участие в них. их, и разрушить их.

Один класс социальных объектов можно назвать «активностями»: чистка винтовки, подготовка к бою, выполнение миссии, проведение кампании в Нормандии. Каждый из них представляет собой последовательность действий, которая, с точки зрения действующих лиц, «держится вместе» и составляет «одно целое». Каждый, в свою очередь, является частью более обширной и расширенной деятельности. Сходство или непрерывность деятельности может зависеть для действующего лица от соответствия потока событий некоторому набору условных правил (Cohen 1959).Модель здесь — «игра»; его конституционный порядок определяется правилами игры. Может существовать бесконечное количество способов продолжить игру, не «нарушая ее границ»; однако набор возможных событий («ходов» или «ходов»), которые в любой момент игры будут продолжать игру, указан в правилах. Многие из неигровых видов деятельности повседневной жизни (например, вечеринка, религиозная служба, судебное разбирательство) или, по крайней мере, некоторые из их основных компонентов, также определяются общепринятыми правилами.Сходство деятельности может также зависеть для актера от постоянной ориентации действия на некоторую цель . Хотя конкретное действие, которое входит в него, может меняться от момента к моменту по мере изменения ситуации, и хотя действие буквально построено из кусочков различных действий, оно рассматривается и ощущается как одно и то же, если оно ориентировано на та же цель. Примером может служить строительство дома. В любом случае то, что происходило, продолжается ли это до сих пор, и условия, которые могли бы составить прерывание или дезорганизацию деятельности, зависят от модели, которая определяет этот вид деятельности для ее участников.

Другой класс социальных объектов можно назвать «коллективами». Таковы семьи, команды, корпорации, нации, банды. Коллективность существует, когда и общая идентичность, и способность к действию приписываются лицам, занимающим ряд ролей. Другими словами, прагматические тесты коллектива заключаются в том, есть ли у нее социально определенное членство и определяется ли она социально как актор. Коллектив перестает быть «действующим предприятием» и разрушается или «дезорганизуется», когда общая идентичность угасает и с ней больше не обращаются как с действующим лицом.

У нас мало систематических знаний о паттернах, которым должны соответствовать структуры взаимодействия, чтобы образовать коллективы в мире повседневной социальной жизни. Однако, если мы говорим о «дезорганизации коллективов», мы должны знать, что составляет нарушение их границ; для этого мы должны определить, какой порядок событий определяет совокупность данного вида для членов рассматриваемого общества.

С точки зрения социолога. Структуры действия могут существовать как объекты для социолога, которые не являются социальными объектами с точки зрения «обывателя». «Рыночная структура», «субструктура достижения цели», «гомеостатический процесс» и «экологическое равновесие» — все это упорядочение событий в терминах некоторого паттерна, который является частью концептуального оснащения социолога. Если эти шаблоны четко определены, они также подразумевают набор критериев для определения «дезорганизации» соответствующих объектов.

Дезорганизация как распространение отклонений. Определение дезорганизации в терминах распространения девиантности имеет долгую историю в социологии. Томас и Знанецки определили социальную дезорганизацию как «уменьшение влияния существующих социальных правил поведения на отдельных членов группы» и продолжили, сказав, что «это уменьшение может иметь бесчисленные степени, начиная от единственного нарушения какого-либо конкретного правила. один индивид вплоть до общего распада всех институтов группы »(1920, т.4, стр. 20). Основная тема большинства учебников под названием «Социальная дезорганизация» — девиантное поведение. Согласно этой точке зрения, дезорганизация может быть уменьшена, а целостность системы восстановлена либо путем усиления социального контроля, либо путем переопределения норм, чтобы поведение, определяемое как девиантное, стало нормативно приемлемым (Thomas & Znaniecki 1920, т. 4, с. 4; Mills 1959). ).

Какими бы ни были достоинства этой концепции дезорганизации, она не может дать общее определение дезорганизации .Безусловно, существует множество структур, видимых со специальной точки зрения социолога, которые не могут быть определены с точки зрения соответствия действий нормативным правилам. С точки зрения повседневной жизни также кажется важным различать девиантность и дезорганизацию. «Правила игры» определяют деятельность или коллектив, то есть образец, которому должно соответствовать действие, если оно должно составлять определенный вид вещей. Нормативные правила, отклонение от которых является отклонением, определяют, как должны вести себя люди , ; они являются критериями оценки морального статуса поступка.Например, существуют «грязные» способы ведения игры, неэтичные способы ведения бизнеса и «бесчеловечные» способы ведения войны. Тем не менее, они однозначно распознаются как неотъемлемая часть соответствующих действий, как «ходы» в соответствующих играх; и правила игры обычно определяют «следующие ходы», которые будут составлять непрерывность игры.

Именно потому, что отклонения так тесно связаны с дезорганизацией, но в целом не идентичны с ней, необходимо различать их и рассматривать отношения между ними как проблему для теории и эмпирического исследования.

Одним из условий выживания любой социальной активности или коллектива является то, что люди будут мотивированы «играть в игру», занять свои позиции в структуре взаимодействия и внести свой вклад в действия, поддерживающие непрерывность структуры. обсуждаемый. Таким образом, одно из общих условий дезорганизации — это распад мотивации , и все, что подрывает мотивацию, способствует дезорганизации. Элементарно, что соответствие нормативным правилам — до некоторой степени, что не может быть сформулировано в общих чертах — является основополагающим для поддержания мотивации.Когда люди выбирают участие в какой-либо социальной структуре, они подчиняются определенной дисциплине; они выделяют ресурсы; и они отказываются от альтернатив. Другими словами, они платят цену. Независимо от нескольких причин, по которым они присоединяются, их цели достижимы только в том случае, если другие «играют в игру» и играют в нее в соответствии с определенными ограничениями, установленными нормативными правилами. Нарушение нормативных представлений, как правило, подрывает доверие и подрывает мотивацию. Ожидается определенное отклонение.Хотя это и разочаровывает, это не удивительно; это разрешено заранее и серьезно не ухудшает мотивацию. Однако на отметке примерно распространение отклонений и последующая эрозия доверия разрушат мотивацию и ускорит дезорганизацию.

С другой стороны, отклонения могут способствовать стабильности и сохранению общего предприятия. Нормативные правила обычно адаптированы к типичным повторяющимся ситуациям и, как правило, дают результаты, повышающие жизнеспособность предприятия.однако правила категоричны, и часто возникают ситуации, в которых соответствие нормативным правилам препятствует достижению общей цели и ослабляет или разрушает структуру. Короче говоря, бывают случаи, когда кто-то должен нарушить нормативные правила, если предприятие хочет добиться успеха и процветания. Иногда существуют неявные правила (модели «узаконенного уклонения»), которые придают гибкость нормативным правилам, так что отклонение является отклонением только в двусмысленном смысле (Williams, 1951).Но это не всегда так, и поэтому взаимосвязь между отклонениями и дезорганизацией становится еще более проблематичной.

Наконец, вероятно, верно, что некоторые виды отклонений, даже если они не мотивированы коллективными интересами, создают условия, необходимые для стабильности других подструктур той же системы или системы в целом. Кингсли Дэвис (1937), например, привел этот аргумент в отношении проституции.

Теория дезорганизации. Явному развитию теории дезорганизации уделялось относительно мало внимания по сравнению с теорией девиации.Однако начало такой теории подразумевается в более общих теориях и концепциях социальных систем, таких как общая теория систем, анализ процессов взаимодействия, структурно-функциональная теория, а также модели вход-выход, гомеостатические, равновесные и кибернетические модели. Они склонны разделять следующие идеи.

Социальная система, с одной точки зрения, представляет собой механизм, который действует для своего собственного сохранения. Это то, что есть, потому что участники мотивированы вести себя определенными способами, характерными для системы, и потому, что ситуация действия делает эти способы возможными и ограничивает альтернативы.Чтобы сохранить свою структуру (или ту часть этой структуры, которая составляет ее идентичность), мотивация и ситуация должны быть каким-то образом воссозданы, или должны быть созданы другие мотивации и ситуации, которые будут генерировать поведение, соответствующее тому же шаблону. Однако система как продукт своего собственного функционирования имеет тенденцию препятствовать созданию или воссозданию условий своего собственного выживания. Например, он имеет тенденцию преобразовывать среду, к которой он адаптировался; использовать или терять собственные человеческие и нечеловеческие ресурсы; вызвать дистанцию и недоверие, негодование и отчуждение среди своих членов; и создавать новые ситуации, для которых его культура не дает никаких определений или инструкций.Были составлены различные списки условий, которые должны быть выполнены, или задач, которые должны быть выполнены, чтобы система не разлетелась на части в результате ее собственного функционирования (например, см. Aberle et al. 1950; Bales 1950; Parsons 1951, pp. 26–36).

Большинству систем удается сохранить свою идентичность. Следовательно, функционирование системы должно также производить эффекты, которые корректируют или компенсируют центробежные тенденции, которые она производит. В частности, структура таких систем должна включать механизмы для сбора информации об угрожающих изменениях в окружающей среде или в самой системе и для передачи этой информации позициям в системе, которые способны предпринять корректирующие действия.Такое действие, в свою очередь, может состоять из ответов, направленных на уменьшение или устранение изменения или дальнейших модификаций в другом месте системы, позволяя системе в целом сохранять свои границы или идентичность перед лицом изменения.

Системы не всегда успешны. Некоторые полностью погашены; другие страдают от радикальной дезорганизации различных подструктур, но цепляются за те минимальные атрибуты, которые определяют их идентичность. Некоторые из них имеют резервные механизмы, которые можно активировать вовремя, чтобы выполнить работу какого-либо поврежденного органа или приступить к работе по восстановлению до того, как повреждение окажется смертельным для системы; а другие нет.Эти различия наиболее систематически изучались в связи со стихийными бедствиями (Baker & Chapman 1962). В общем, задача теории социальной дезорганизации состоит в том, чтобы объяснить различия в способности социальных структур сохранять свою идентичность.

Альберт К. Коэн

[ Непосредственно связаны записи Преступление; Нормы; Социальные проблемы. Другие соответствующие материалы можно найти в Disasters; Наркотики, статья о наркомании : социальные аспекты; Социальный контроль; и в биографии Сазерленда.]

Aberle, David et al. 1950 Функциональные предпосылки общества. Этика 60: 100–111.

Бейкер, Джордж У .; и Чепмен, Дуайт У. (редакторы) 1962 Человек и общество в катастрофе . Нью-Йорк: Основные книги.

Бейлс, Роберт Ф. 1950 Анализ процесса взаимодействия: метод изучения малых групп . Ридинг, Массачусетс: Эддисон-Уэсли.

Беккер, Ховард С. 1963 Аутсайдеры: исследования в области социологии девиантности . Нью-Йорк: Свободная пресса.

Кунард, Маршалл Б. (редактор) 1964 Аномия и девиантное поведение . Нью-Йорк: Свободная пресса.

Cloward, Richard A .; и Олин, Ллойд Э. 1960. Преступность и возможности: теория преступных банд . Гленко, III: Свободная пресса.

Коэн, Альберт К. (1955) 1963 Мальчики-преступники: культура банды . Нью-Йорк: Свободная пресса.

Коэн, Альберт К. 1959 Исследование социальной дезорганизации и девиантного поведения. Страницы 461–484 в Роберте К.Мертон и др. (редакторы), Социология сегодня . Нью-Йорк: Основные книги.

Коэн, Альберт К. 1965 Социология девиантного закона: теория аномии и не только. Американский социологический обзор 30: 5–14.

Кресси, Дональд Р. 1964 Ассоциация правонарушений, преступности и дифференциации . Гаага: Nijhoff.

Дэвис, Кингсли 1937 Социология проституции. Американский социологический обзор 2: 744–755.

Дюркгейм, Эмиль (1897) 1951 Самоубийство: исследование в области социологии .Гленко, III: Свободная пресса. → Впервые опубликовано на французском языке.

Гоффман, Эрвинг (1956) 1959 Представление себя в повседневной жизни . Гарден-Сити, Нью-Йорк: Doubleday.

Гоффман, Эрвинг 1963 Стигма: заметки об управлении испорченной идентичностью . Энглвуд Клиффс, Нью-Джерси: Прентис-Холл.

Холл, Джером (1935) 1952 Воровство, закон и общество . 2-е изд. Индианаполис, штат Индиана: Bobbs-Merrill.

Джонсон, Гарри М. 1960 Социология: систематическое введение .Нью-Йорк: Харкорт.

Маца, Дэвид 1964 Преступность и дрейф . Нью-Йорк: Вили.

Мид, Джордж Х. 1934 Разум, личность и общество с точки зрения специалиста по социальному поведению . Под редакцией Чарльза В. Морриса. Univ. Чикаго Пресс.

Мертон, Роберт К. (1949) 1957 Социальная теория и социальная структура . Rev. & enl. изд. Гленко, III: Свободная пресса.

Миллс, Теодор М. 1959 Равновесие и процессы отклонения и контроля. Американский социологический обзор 24: 671–679.

Парсонс, Талкотт 1951 Социальная система . Гленко, III: Свободная пресса.

Рейсс, Альберт Дж. 1961 Социальная интеграция сверстников и гомосексуалистов. Социальные проблемы 9: 102–120.

Shaw, Clifford R .; и Маккей, Генри Д. 1942 г. Преступность несовершеннолетних и городские районы: исследование показателей преступности в связи с различиями в характеристиках местных сообществ в американских городах . Univ.Чикаго Пресс.

Шорт, Джеймс Ф., мл .; и Стродтбек, Фред 1965 Групповой процесс и преступность банд . Univ. Чикаго Пресс.

Сазерленд, Эдвин Х. (1942–1947) 1956 Дифференциальная ассоциация. Часть 1, страницы 5–43 в Edwin H. Sutherland, The Sutherland Papers . Под редакцией Альберта К. Коэна и др. Публикации Университета Индианы, Серия социальных наук, № 15. Блумингтон: Indiana Univ. Нажимать.

Сазерленд, Эдвин Х. (1949) 1961 Преступление белых воротничков .Нью-Йорк: Холт.

Sykes, Gresham M .; и Маца, Дэвид, 1957 г. Методы нейтрализации: теория правонарушений. Американский социологический обзор 22: 664–670.

Танненбаум, Франк (1938) 1963 Преступность и сообщество . Нью-Йорк: Columbia Univ. Нажимать.

Томас, Вильгельм I .; и Знанецкий, Флориан (1920) 1958 Польский крестьянин в Европе и Америке . Том 2. Нью-Йорк: Дувр.

Уильямс, Робин М., младший (1951) 1960 Институциональная изменчивость и уклонение от нормативных паттернов.Страницы 372–396 в Робин М. Уильямс младший, Американское общество . 2-е изд., Перераб. Нью-Йорк: Кнопф.

Определение девианта по Merriam-Webster
de · vi · ant | \ ˈDē-vē-ənt \ : кто-то или что-то, что отклоняется от нормы особенно : человек, который заметно отличается (например, в социальной адаптации или поведении) от того, что считается нормальным или приемлемым. Социальные / моральные / сексуальные отклонения Те, кто совершает преступления, также смотрят телевизор, ходят в продуктовый магазин и стригутся.Таким образом, хотя наши стереотипы могут предполагать, что существует большая пропасть между девиантами и обычными людьми …, поведение девиантов часто очень условно. — Пол С. Хиггинс и Ричард Р. Батлер. Теория, таким образом, сосредоточена на вопросе: каковы процессы, посредством которых людям приписывается социальная идентичность девиантов другими и они начинают свою текущую карьеру как девианты? — Мэри Бет Нортон и др. Таким образом, акты наказания определяют, кто находится в нашем сообществе, четко определяя, кто не входит в наше сообщество.Социальная солидарность покупается через наказание извращенцев. — Марк Колвин .

Страница не найдена |

Архив за месяц

Архивы

Метки

Девиантное поведение личности и социальная (общественная) безопасность Текст научной статьи по специальности «Социологические науки»

Хам как девиантная личность(Бачинин В.А.) Публикации на сайте экзистенциальной психологии

1

2

3

4

Примечания

Бачинин В.А.,

Медицинский центр Оксигенум Мариуполь — Девиантное поведение

Девиантное поведение — это… Что такое Девиантное поведение?

Девиант

Классификация девиантного поведения

Формы девиантного поведения

Признаки девиантного поведения

Девиантное поведение в антиутопии

Литература

Ссылки

Примечания

Положительные девиации личности как фактор развития общества

Смолева Е.О. Формирование девиантного поведения несовершеннолетних

Как психология определяет и объясняет девиантное поведение

Как психоаналитическая теория объясняет отклонения

Как теория когнитивного развития объясняет отклонения

Как теория обучения объясняет отклонения

Почему нас привлекают девиантные личности

Введение

Удовлетворенность семьи и девиантное поведение

Черты характера и девиантное поведение

Теоретические основы: теория пяти факторов

Текущее исследование

Методология

Исследования и разработки

Участников

Процедура отбора проб

Приборы

Процедура сбора данных

Этические соображения

Анализ данных

Результаты

Обсуждение

Уровень девиантного поведения филиппинских подростков

Девиантное поведение и уровень удовлетворенности семьи среднего и стандартного отклонения между полом и структурой семьи

Взаимосвязь семейного удовлетворения и девиантного поведения

Связь личностных качеств и девиантного поведения и ее значение для теории пяти факторов

Открытость опыту

Добросовестность

Экстраверсия

Невротизм

Заключение

Рекомендация

Заявление о доступности данных

Заявление об этике

Взносы авторов

Конфликт интересов

Список литературы

Приложение A

Шкала отклоняющегося поведения — филиппинская версия

Приложение B

Шкала удовлетворенности семейной жизнью

Приложение C

Инвентаризация большой пятерки (BFI)

Не согласен Совершенно не согласен Немного Не согласен или не согласен Немного согласен Полностью согласен

У людей с девиантными чертами характера больше сексуальной привлекательности, интимных отношений

Темная триада секса: психопатия, девиантные сексуальные интересы и пол

Избранная статья | Международный журнал судебной психиатрии | 2018, Т. 17, No. 3, 256-271

Авторы

Абстрактные

Ключевые слова

Резюме исследования

Перевод исследований в практику

Другие интересные факты для исследователей и клиницистов

Присоединяйтесь к обсуждению

Автор: Amber Lin

Девиантное поведение | Encyclopedia.com

Определение девианта по Merriam-Webster

Добавить комментарий Отменить ответ