Автор Фрейд Зигмунд — Страница 1

 

Зигмунд Фрейд — известен, как основоположник психоанализа. Написал массу книг по психиатрии, неврологии, социологии и антропологии. Фрейд родился в 1856 году в австрийском городе Фрайберге в еврейской семье. Он был первенцем у Амалии и Якоба, так что родители полагали на сына большие надежды. 

Жизненный путь Зигмунда Фрейда

Мать признавала у Зигмунда исключительные способности и только ему одному из своих многочисленных детей была предоставлена отдельная комната. Мальчик не подвёл, окончил школу блестяще. Уже в то время Фрейд заметил, что сильная любовь и привязанность матери к своему чаду играет ключевую роль в эмоциональном развитии.

Зигмунд был уверен, что в его дальнейших жизненных победах была «виновата» мама. С детства проницательный, подстрекаемый родителями честолюбию и почестям, он больше всего на свете хотел стать известным. Как ни странно, своей профессией он выбрал медицину.

Как позже сам объяснял Фрейд, он просто выбрал эту не любимую сердцу науку методом исключения, отвергнув юриспруденцию и бизнес. Традиционным врачом Зигизмунд всё же не стал. Он пытался понять природу человека и часами засиживался в лаборатории, изучая гистологию.

После окончания в 1881 году медицинского университета встал вопрос об академической карьере. Но Фрейд решил, что это не сможет его хорошо обеспечивать и по совету своего преподавателя становится невропатологом. Попрактиковавшись в психиатрическом институте, Фрейд получил блестящие рекомендации от видных медицинских светил.

До тридцати лет Зигизмунд сторонился всех женщин, считая, что вполне обойдётся без ни. Роковая встреча с Мартой Бейрнарс изменила его планы насчёт женитьбы. С ней в браке у Зигмунда родилось пятеро детей. Между тем он совершенствовался в сфере невропатологии.

Научные работы Фрейда

Он публикует ряд статей об исследовании нейронных связей слухового нерва, о чувствительных нервах и мозжечке и другие научные статьи. Исследовательские работы шли параллельно с изучением мужской истерии и гипнотизма, что не одобряли его коллеги.

Непонимание привело к разрыву с медицинским сообществом. В 1895 году Зигмунд Фрейд открыл метод свободной ассоциации. Его суть состояла в том, что пациентам предлагалось отбросить контроль над телом и мышлением и говорить, что первое взбредёт в голову.

Таким образом, свободная ассоциация приводила, по мнению доктора, к давно забытым, но важным в жизни событиям, которые больной вновь остро переживал. Благодаря тому, что пациент находился не под гипнозом, а в в здравом уме, он мог контролировать себя, прорубая путь к выздоровлению.

Этот процесс Зигмунд Фрейд окрестил психоанализом. Практиковал он также разгадывание сновидений. В 1900 году вышла его работа «Толкование сновидений», а в 1905 книга «Три очерка по теории сексуальности». В нашей электронной библиотеке можно прочитать онлайн бесплатно такие его книги:

Многие учёные отвергают научность его трудов, но находились и последователи, например, Карл Юнг. Вместе они сотрудничали вплоть до 1912 года, но потом их взгляды перестали совпадать и они разошлись.

Умер Зигмунд Фрейд летом 1939 года, введя смертельную дозу морфия в ослабленный от болезни организм. Ему было 83 года.

 

Читать книгу О книге

Зигмунд Фрейд и Карл Юнг – два величайших представителя аналитической психологии XX века. Фрейд был основателем этого течения, оказавшего огромное влияние на философию, социологию, антропологию, литературу и искусство двадцатого столетия. Интерес к теории Фрейда не угасает и в наши дни.

Карл Юнг был верным учеником Зигмунда Фрейда и считался его «престолонаследником», однако затем между ними произошел конфликт, в результате которого Юнг покинул Фрейда. Причиной конфликта стало различное понимание мотивов поведения человека – Фрейд считал, что в его основе лежат главным образом подавленные сексуальные желания; Юнг отводил сексуальности гораздо меньшую роль. Согласно представлениям Юнга, поведение человека более зависит от «архетипических образов» и «коллективного бессознательного», чем от сексуальной энергии «либидо».

В книге, представленной вашему вниманию, содержатся наиболее значимые произведения Фрейда и Юнга, в которых дается ответ на вопрос, что движет человеком в его поведении. Кроме того, приводятся воспоминания Юнга о Фрейде, где читатель найдет любопытные сведения об этом великом психоаналитике, а также познакомится с тем, как Юнг объясняет причины произошедшего между ними конфликта.

Читать О психоанализе — Фрейд Зигмунд — Страница 1

Зигмунд Фрейд

О психоанализе

I

О возникновении и развитии психоанализа. – Истерия. – Случай д-ра Брейера. – «Talking cure» – Происхождение симптомов от психических травм. – Симптомы как символы воспоминаний. – Фиксация на травмах. – Разрядка аффектов. – Истерическая конверсия. – Раздвоение психики. – Гипноидные состояния

Уважаемые дамы и господа! Я смущен и чувствую себя необычно, выступая в качестве лектора перед жаждущими знания обитателями Нового Света. Я уверен, что обязан этой честью только тому, что мое имя соединяется с темой психоанализа, и потому я намерен говорить с вами о психоанализе. Я попытаюсь дать вам в возможно более кратком изложении исторический обзор возникновения и дальнейшего развития этого нового метода исследования и лечения.

Если создание психоанализа является заслугой, то это не моя заслуга. Я не принимал участия в первых начинаниях. Когда другой венский врач д-р Йозеф Брейер [1] в первый раз применил этот метод к одной истерической девушке (1880—1882), я был студентом и держал свои последние экзамены. Этой-то историей болезни и ее лечением мы и займемся прежде всего. Вы найдете ее в подробном изложении в «Studien uber Hysterie» [2], опубликованных впоследствии Брейером совместно со мной.

Еще только одно замечание. Я узнал не без чувства удовлетворения, что большинство моих слушателей не принадлежит к врачебному сословию. Не думайте, что для понимания моих лекций необходимо специальное врачебное образование. Некоторое время мы пойдем во всяком случае вместе с врачами, но вскоре мы их оставим и последуем за д-ром Брейером по совершенно своеобразному пути.

Пациентка д-ра Брейера, девушка 21 года, очень одаренная, обнаружила в течение ее двухлетней болезни целый ряд телесных и душевных расстройств, на которые приходилось смотреть очень серьезно. У нее был спастический паралич обеих правых конечностей с отсутствием чувствительности, одно время такое же поражение и левых конечностей, расстройства движений глаз и различные недочеты зрения, затруднения в держании головы, сильный нервный кашель, отвращение к приему пищи; в течение нескольких недель она не могла ничего пить, несмотря на мучительную жажду; нарушения речи, дошедшие до того, что она утратила способность говорить на своем родном языке и понимать его; наконец, состояния спутанности, бреда, изменения всей ее личности, на которые мы позже должны будем обратить наше внимание.

Когда вы слышите о такой болезни, то вы, не будучи врачами, конечно, склонны думать, что дело идет о тяжелом заболевании, вероятно, мозга, которое подает мало надежды на выздоровление и должно скоро привести к гибели больной. Но врачи вам могут объяснить, что для одного ряда случаев с такими тяжелыми явлениями правильнее будет другой, гораздо более благоприятный взгляд. Когда подобная картина болезни наблюдается у молодой особы женского пола, у которой важные для жизни внутренние органы (сердце, почки) оказываются при объективном исследовании нормальными, но которая испытала тяжелые душевные потрясения, притом если отдельные симптомы изменяются в своих тонких деталях не так, как мы ожидаем, тогда врачи считают такой случай не слишком тяжелым. Они утверждают, что в таком случае дело идет не об органическом страдании мозга, но о том загадочном состоянии, которое со времен греческой медицины носит название истерии и которое может симулировать целый ряд картин тяжелого заболевания. Тогда врачи считают, что жизни не угрожает опасность и полное восстановление здоровья является весьма вероятным. Различение такой истерии и тяжелого органического страдания не всегда легко. Но нам незачем знать, как ставится подобный дифференциальный диагноз; с нас достаточно заверения, что случай Брейера таков, что ни один сведущий врач не ошибся бы в диагнозе. Здесь мы можем добавить из истории болезни, что пациентка заболела во время ухода за своим горячо любимым отцом, который и умер, но уже после того, как она, вследствие собственного заболевания, должна была оставить уход за отцом.

До этого момента нам было выгодно идти вместе с врачами, но скоро мы уйдем от них. Дело в том, что вы не должны ожидать, что надежды больного на врачебную помощь сильно повышаются от того, что вместо тяжелого органического страдания ставится диагноз истерии. Против тяжких заболеваний мозга врачебное искусство в большинстве случаев бессильно, но и с истерией врач тоже не знает, что делать. Когда и как осуществится полное надежд предсказание врача, – это приходится всецело предоставить благодетельной природе [3].

Диагноз истерии, следовательно, для больного мало меняет дело; напротив, для врача дело принимает совсем другой оборот. Мы можем наблюдать, что с истеричным больным врач ведет себя совсем не так, как с органическим больным. Он не выказывает первому того участия, как последнему, так как страдание истеричного далеко не так серьезно, а между тем сам больной, по-видимому, претендует на то, чтобы его страдание считалось столь же серьезным. Но тут есть и еще одно обстоятельство. Врач, познавший во время своего учения много такого, что остается неизвестным дилетанту, может составить себе представление о причинах болезни и о болезненных изменениях, например, при апоплексии или при опухолях мозга – представление до известной степени удовлетворительное, так как оно позволяет ему понять некоторые детали в картине болезни. Относительно понимания деталей истерических явлений врач остается без всякой помощи; ему не помогают ни его знания, ни его анатомо-физиологическое и патологическое образование. Он не может понять истерию, он стоит пред нею с тем же непониманием, как и дилетант. А это всякому неприятно, кто дорожит своим знанием. Поэтому-то истерики не вызывают к себе симпатии; врач рассматривает их как лиц, преступающих законы его науки, как правоверные рассматривают еретиков; он приписывает им всевозможное зло, обвиняет их в преувеличениях и намеренных обманах, в симуляции, и он наказывает их тем, что не проявляет к ним никакого интереса.

Этого упрека д-р Брейер у своей пациентки не заслужил: он отнесся к ней с симпатией и большим интересом, хотя и не знал сначала, как ей помочь. Может быть, она сама помогла ему в этом деле благодаря своим выдающимся духовным и душевным качествам, о которых Брейер говорит в истории болезни. Наблюдения Брейера, в которые он вкладывал столько любви, указали ему вскоре тот путь, следуя которому можно было оказать первую помощь.

Было замечено, что больная во время своих состояний абсанса [4], психической спутанности бормотала какие-то слова. Эти слова производили впечатление, как будто они относятся к каким-то мыслям, занимающим ее ум. Врач просил запомнить эти слова, затем поверг ее в состояние своего рода гипноза и повторил ей снова эти слова, чтобы побудить ее сказать еще что-нибудь на эту тему. Больная пошла на это и воспроизвела перед врачом то содержание психики, которое владело ею во время состояний спутанности и к которому относились упомянутые отдельные слова. Это были глубоко печальные, иногда поэтически прекрасные фантазии, – сны наяву, можем мы сказать, – которые обычно начинались с описания положения девушки у постели больного отца. Рассказав ряд таких фантазий, больная как бы освобождалась и возвращалась к нормальной душевной жизни. Такое хорошее состояние держалось в течение многих часов, но на другой день сменялось новым приступом спутанности, который, в свою очередь, прекращался точно таким же образом после высказывания вновь образованных фантазий. Нельзя было отделаться от впечатления, что те изменения психики, которые проявлялись в состоянии спутанности, были результатом раздражения, исходящего от этих в высшей степени аффективных образований. Сама больная, которая в этот период болезни удивительным образом говорила и понимала только по-английски, дала этому новому способу лечения имя «talking cure» (лечение разговором) или называла это лечение в шутку «chimney sweeping» (прочистка труб).

Читать Психология сексуальности — Фрейд Зигмунд — Страница 1

Зигмунд Фрейд

Психология сексуальности

Предисловие автора к 3-му изданию

Наблюдая в течение десятилетия за тем, как была встречена эта книга и какое впечатление она произвела, я хотел бы предпослать третьему изданию несколько замечаний, направленных против неверного ее понимания и предъявляемых к ней неосуществимых притязаний. Прежде всего необходимо подчеркнуть, что все изложенное в этой книге основано сплошь на ежедневном врачебном опыте, углубленном результатами психоаналитического исследования, научно обоснованном. Три «Статьи по теории сексуальности» не могут содержать ничего другого, кроме положений, необходимо вытекающих из психоанализа или подтверждаемых им. Поэтому совершенно исключается возможность расширить их когда бы то ни было до целой «сексуальной теории»; и вполне понятно, что они вообще не касаются некоторых важных проблем сексуальной жизни. Не следует поэтому думать, что эти пропущенные главы большой темы остались неизвестными автору или что он придает им второстепенное значение.

Зависимость этого труда от психоаналитического опыта, под влиянием которого он написан, сказывается не только в выборе, но и в порядке расположения материала. Первостепенное значение придается моментам, зависящим от случая, а подчеркивающие предрасположение отодвигаются на задний план, и онтогенетическое развитие принимается во внимание прежде, чем филогенетическое. В анализе случайные переживания играют главную роль, он побеждает их почти без остатка; предрасположение же проявляется за его спиной как нечто такое, что пробудилось благодаря переживанию, но значение которого выходит далеко за пределы области психоаналитической работы.

Такая же зависимость господствует в отношениях между онто– и филогенезисом. Онтогенезис можно рассматривать как повторение филогенезиса, поскольку филогенезис не изменяется благодаря свежему переживанию. Филогенетическое предрасположение проявляется за спиной онтогенетического процесса. Но по существу предрасположение представляет собой осадок прежнего переживания рода, к которому присоединяется более позднее переживание отдельного существа в виде суммы случайных моментов.

Наряду с полной зависимостью от психоаналитического исследования я должен подчеркнуть, что характерной чертой этой моей работы является преднамеренная независимость от биологического исследования. Я тщательно избегал ввода научных предположений из общей сексуальной биологии или из сексуальной биологии отдельных видов животных в исследование, давшее нам возможность изучить сексуальную функцию человека при помощи техники психоанализа.

Мною руководила цель – узнать, что можно открыть средствами психологического исследования в области биологии человеческой сексуальной жизни; мне удалось указать на связи и совпадения, выявившиеся при этом исследовании, но мне не следовало скрывать от себя то обстоятельство, что в некоторых важных пунктах психоаналитическое исследование привело к выводам и взглядам, значительно отступающим от основанных только на биологических данных.

В этом третьем издании мною сделано много добавлений, но я не отмечал их, как в предыдущих изданиях, особыми знаками. В настоящее время научная работа в нашей области продвигается более медленными шагами; тем не менее, некоторые дополнения этого труда оказались необходимыми для того, чтобы он не отстал от новейшей психоаналитической литературы.

Бонн, октябрь 1914 года

Предисловие автора к 4-му изданию

После того, как стихли бушующие волны военного времени, можно с удовлетворением установить, что интерес к психоаналитическому исследованию во всем огромном мире не угас. Но не все части учения постигла одинаковая судьба. Чисто психологические положения и открытия психоанализа о бессознательном, о конфликте, ведущем к болезни, о вытеснении, о выгоде от болезни, о механизмах образования симптома и др. пользуются все возрастающим признанием и принимаются во внимание даже принципиальными противниками. Граничащая с биологией часть учения, основы которой изложены в этой маленькой работе, все еще вызывает такие же возражения и даже побудила некоторых, кто в свое время интенсивно занимался психоанализом, отойти от него и выработать новые взгляды, благодаря которым роль сексуального момента в нормальной и больной душевной жизни снова ограничивается.

И все же я не могу решиться допустить, что эта часть психоаналитического учения намного больше отличается от той действительности, которую нужно открыть, чем другая часть. Воспоминания и все повторные исследования говорят мне, что и эта часть продиктована таким же тщательным и чуждым предвзятости наблюдением, и объяснение указанной диссоциации в общественном признании не представляет трудности. Во-первых, описанные здесь начала человеческой сексуальной жизни могут подтвердить только такие исследователи, у которых имеется достаточно терпения и технической ловкости, чтобы довести анализ до первых детских лет пациента. Часто нет возможности это сделать, так как врачебная деятельность требует более быстрого окончания лечения, а другим, не врачам, применяющим психоанализ, вообще закрыт доступ в эту область, у них нет возможности составить самостоятельное суждение, свободное от влияния их собственных антипатий и предубеждений. Если бы люди сумели чему-нибудь научиться из непосредственного наблюдения над детьми, то эти три статьи вообще могли бы остаться ненаписанными.

Необходимо, однако, далее припомнить, что многое из того, что составляет содержание этой книги, подчеркивание значения сексуальной жизни во всех проявлениях человеческой деятельности и сделанная здесь попытка расширить понятие сексуальности всегда были самыми могучими мотивами сопротивления против психоанализа. Исходя из потребности в полнозвучном лозунге, дошли до того, что стали говорить о «пансексуализме» психоанализа и делать ему бессмысленный упрек, что он объясняет «все» сексуальностью. Можно было бы удивляться, если бы мы были еще только в состоянии сами забыть аффективные моменты, запутывающие и заставляющие все забывать. Ведь философ Артур Шопенгауэр уже давно указал людям, насколько их действия и мысли предопределяются сексуальными стремлениями в обычном смысле слова; и целый мир читателей ведь должен был оказаться неспособным выкинуть из своей головы такое изумительное указание! Что же касается «расширения» понятия о сексуальности, ставшего необходимым благодаря анализу детей и так называемых перверсных, то да позволено будет напомнить всем тем, кто с высоты своей точки зрения с презрением смотрит на психоанализ, как близко расширенная сексуальность психоанализа совпадает с Эросом «божественного» Платона (С. Нахмансон. Теория либидо Фрейда в сравнении с учением об Эросе Платона // «Internationale Zeitschrift für ärztiche Psychoanalyse», 111,1915).

Вена, май 1920 года

I. Сексуальные отклонения

Факт половой потребности у человека и животного выражают в биологии тем, что у них предполагается «половое влечение». При этом допускают аналогию с влечением к принятию пищи, голодом. Соответствующего слову «голод» обозначения не имеется в народном языке; наука пользуется словом «либидо».

Общепринятый взгляд содержит вполне определенные представления о природе и свойствах этого полового влечения. В детстве его будто бы нет, оно появляется приблизительно ко времени и в связи с процессами созревания, в период возмужалости, выражается проявлениями непреодолимой притягательности, которую один пол оказывает на другой, и цель его состоит в половом соединении или, по крайней мере, в таких действиях, которые находятся на пути к нему.

Но у нас имеется основание видеть в этих данных очень неправильное отражение действительности; если присмотреться к ним ближе, то они оказываются полными ошибок, неточностей и поверхностностей.

Читать книгу «Введение в психоанализ» онлайн полностью — Зигмунд Фрейд — MyBook.

Часть первая
Ошибочные действия
1916 [1915]

Предисловие

Предлагаемое вниманию читателя «Введение в психоанализ» ни в коей мере не претендует на соперничество с уже имеющимися сочинениями в этой области науки

(Hitschmann. Freuds Neurosenlehre. 2 Aufl., 1913; Pfister. Die psychoanalytische Methode, 1913; Leo Kaplan. Grundzüge der Psychoanalyse, 1914; Régis et Hesnard. La psychoanalyse des névroses et des psychoses, Paris, 1914; Adolf F. Meijer. De Behandeling van Zenuwzieken door Psycho-Analyse. Amsterdam, 1915). Это точное изложение лекций, которые я читал в течение двух зимних семестров 1915/16 г. и 1916/17 г. врачам и неспециалистам обоего пола.

Все своеобразие этого труда, на которое обратит внимание читатель, объясняется условиями его возникновения. В лекции нет возможности сохранить бесстрастность научного трактата. Более того, перед лектором стоит задача удержать внимание слушателей в течение почти двух часов. Необходимость вызвать немедленную реакцию привела к тому, что один и тот же предмет обсуждался неоднократно, например в первый раз в связи с толкованием сновидений, а затем в связи с проблемами неврозов. Вследствие такой подачи материала некоторые важные темы, как, например, бессознательное, нельзя было исчерпывающе представить в каком-то одном месте, к ним приходилось неоднократно возвращаться и снова их оставлять, пока не представлялась новая возможность что-то прибавить к уже имеющимся знаниям о них.

Тот, кто знаком с психоаналитической литературой, найдет в этом «Введении» немногое из того, что было бы ему неизвестно из других, более подробных публикаций. Однако потребность дать материал в целостном, завершенном виде вынудила автора привлечь в отдельных разделах (об этиологии страха, истерических фантазиях) ранее не использованные данные.

Вена,

весна 1917 г.

Фрейд

Первая лекция
Ведение

Уважаемые дамы и господа! Мне неизвестно, насколько каждый из вас из литературы или понаслышке знаком с психоанализом. Однако само название моих лекций – «Элементарное введение в психоанализ» – предполагает, что вы ничего не знаете об этом и готовы получить от меня первые сведения. Смею все же предположить, что вам известно следующее: психоанализ является одним из методов лечения нервнобольных; и тут я сразу могу привести вам пример, показывающий, что в этой области кое-что делается по-иному или даже наоборот, чем принято в медицине. Обычно, когда больного начинают лечить новым для него методом, ему стараются внушить, что опасность не так велика, и уверить его в успехе лечения. Я думаю, это совершенно оправданно, так как тем самым мы повышаем шансы на успех. Когда же мы начинаем лечить невротика методом психоанализа, мы действуем иначе. Мы говорим ему о трудностях лечения, его продолжительности, усилиях и жертвах, связанных с ним. Что же касается успеха, то мы говорим, что не можем его гарантировать, поскольку он зависит от поведения больного, его понятливости, сговорчивости и выдержки. Естественно, у нас есть веские основания для такого как будто бы неправильного подхода к больному, в чем вы, видимо, позднее сможете убедиться сами.

Не сердитесь, если я на первых порах буду обращаться с вами так же, как с этими нервнобольными. Собственно говоря, я советую вам отказаться от мысли прийти сюда во второй раз. Для этого сразу же хочу показать вам, какие несовершенства неизбежно присущи обучению психоанализу и какие трудности возникают в процессе выработки собственного суждения о нем. Я покажу вам, как вся направленность вашего предыдущего образования и все привычное ваше мышление будут неизбежно делать вас противниками психоанализа и сколько нужно будет вам преодолеть, чтобы совладать с этим инстинктивным сопротивлением. Что вы поймете в психоанализе из моих лекций, заранее сказать, естественно, трудно, однако могу твердо обещать, что, прослушав их, вы не научитесь проводить психоаналитическое исследование и лечение. Если же среди вас найдется кто-то, кто не удовлетворится беглым знакомством с психоанализом, а захочет прочно связать себя с ним, я не только не посоветую это сделать, но всячески стану его предостерегать от этого шага. Обстоятельства таковы, что подобный выбор профессии исключает для него всякую возможность продвижения в университете. Если же такой врач займется практикой, то окажется в обществе, не понимающем его устремлений, относящемся к нему с недоверием и враждебностью и ополчившем против него все скрытые темные силы. Возможно, кое-какие моменты, сопутствующие войне, свирепствующей ныне в Европе, дадут вам некоторое представление о том, что сил этих – легионы.

Правда, всегда найдутся люди, для которых новое в познании имеет свою привлекательность, несмотря на все связанные с этим неудобства. И если кто-то из вас из их числа и, несмотря на мои предостережения, придет сюда снова, я буду рад приветствовать его. Однако вы все вправе знать, какие трудности связаны с психоанализом.

Во-первых, следует указать на сложность преподавания психоанализа и обучения ему. На занятиях по медицине вы привыкли к наглядности. Вы видите анатомический препарат, осадок при химической реакции, сокращение мышцы при раздражении нервов. Позднее вам показывают больного, симптомы его недуга, последствия болезненного процесса, а во многих случаях и возбудителей болезни в чистом виде. Изучая хирургию, вы присутствуете при хирургических вмешательствах для оказания помощи больному и можете сами провести операцию. В той же психиатрии осмотр больного дает вам множество фактов, свидетельствующих об изменениях в мимике, о характере речи и поведении, которые весьма впечатляют. Таким образом, преподаватель в медицине играет роль гида-экскурсовода, сопровождающего вас по музею, в то время как вы сами вступаете в непосредственный контакт с объектами и благодаря собственному восприятию убеждаетесь в существовании новых для нас явлений.

В психоанализе, к сожалению, все обстоит совсем по-другому. При аналитическом лечении не происходит ничего, кроме обмена словами между пациентом и врачом. Пациент говорит, рассказывает о прошлых переживаниях и нынешних впечатлениях, жалуется, признается в своих желаниях и чувствах. Врач же слушает, стараясь управлять ходом мыслей больного, кое о чем напоминает ему, удерживает его внимание в определенном направлении, дает объяснения и наблюдает за реакциями приятия или неприятия, которые он таким образом вызывает у больного. Необразованные родственники наших больных, которым импонирует лишь явное и ощутимое, а больше всего действия, какие можно увидеть разве что в кинематографе, никогда не упустят случая усомниться:

«Как это можно вылечить болезнь одними разговорами?» Это, конечно, столь же недальновидно, сколь и непоследовательно. Ведь те же самые люди убеждены, что больные «только выдумывают» свои симптомы. Когда-то слова были колдовством, слово и теперь во многом сохранило свою прежнюю чудодейственную силу. Словами один человек может осчастливить другого или повергнуть его в отчаяние, словами учитель передает свои знания ученикам, словами оратор увлекает слушателей и способствует определению их суждений и решений. Слова вызывают аффекты и являются общепризнанным средством воздействия людей друг на друга. Не будем же недооценивать использование слова в психотерапии и будем довольны, если сможем услышать слова, которыми обмениваются аналитик и его пациент.

Но даже и этого нам не дано. Беседа, в которой и заключается психоаналитическое лечение, не допускает присутствия посторонних; ее нельзя продемонстрировать. Можно, конечно, на лекции по психиатрии показать учащимся неврастеника или истерика. Тот, пожалуй, расскажет о своих жалобах и симптомах, но не больше того. Сведения, нужные психоаналитику, он может дать лишь при условии особого расположения к врачу; однако он тут же замолчит, как только заметит хоть одного свидетеля, индифферентного к нему. Ведь эти сведения имеют отношение к самому интимному в его душевной жизни, ко всему тому, что он, как лицо социально самостоятельное, вынужден скрывать от других, а также к тому, в чем он как цельная личность не хочет признаться даже самому себе.

Таким образом, беседу врача, лечащего методом психоанализа, нельзя услышать непосредственно. Вы можете только узнать о ней и познакомитесь с психоанализом в буквальном смысле слова лишь понаслышке. К собственному взгляду на психоанализ вам придется прийти в необычных условиях, поскольку сведения о нем вы получаете как бы из вторых рук. Во многом это зависит от того доверия, с которым вы относитесь к посреднику.

Представьте себе теперь, что вы присутствуете на лекции не по психиатрии, а по истории и лектор рассказывает вам о жизни и военных подвигах Александра Македонского. На каком основании вы верите в достоверность его сообщений? Сначала кажется, что здесь еще сложнее, чем в психоанализе, ведь профессор истории не был участником походов Александра так же, как и вы; психоаналитик, по крайней мере, сообщает вам о том, в чем он сам играл какую-то роль. Но тут наступает черед тому, что заставляет нас поверить историку. Он может сослаться на свидетельства древних писателей, которые или сами были современниками Александра, или по времени жили ближе к этим событиям, т. е. на книги Диодора, Плутарха, Арриана и др.; он покажет вам изображения сохранившихся монет и статуй царя, фотографию помпейской мозаики битвы при Иссе. Однако, строго говоря, все эти документы доказывают только то, что уже более ранние поколения верили в существование Александра и в реальность его подвигов, и вот с этого и могла бы начаться ваша критика. Тогда вы обнаружите, что не все сведения об Александре достоверны и не все подробности можно проверить, но я не могу предположить, чтобы вы покинули лекционный зал, сомневаясь в реальности личности Александра Македонского. Ваша позиция определится главным образом двумя соображениями: во-первых, вряд ли у лектора есть какие-то мыслимые мотивы, побудившие выдавать за реальное то, что он сам не считает таковым, и, во-вторых, все доступные исторические книги рисуют события примерно одинаково. Если вы затем обратитесь к изучению древних источников, вы обратите внимание на те же обстоятельства, на возможные побудительные мотивы посредников и на сходство различных свидетельств. Результаты вашего исследования наверняка успокоят вас насчет Александра, однако они, вероятно, будут другими, если речь зайдет о таких личностях, как Моисей или Нимрод ^[1]. О том, какие сомнения могут возникнуть у вас относительно доверия к лектору-психоаналитику, вы узнаете позже.

Теперь вы вправе задать вопрос: если у психоанализа нет никаких объективных подтверждений и нет возможности его продемонстрировать, то как же его вообще можно изучить и убедиться в правоте его положений? Действительно, изучение психоанализа дело нелегкое, и лишь немногие по-настоящему овладевают им, однако приемлемый путь, естественно, существует. Психоанализом овладевают прежде всего на самом себе, при изучении своей личности. Это не совсем то, что называется самонаблюдением, но в крайнем случае психоанализ можно рассматривать как один из его видов. Есть целый ряд распространенных и общеизвестных психических явлений, которые при некотором овладении техникой изучения самого себя могут стать предметами анализа. Это дает возможность убедиться в реальности процессов, описываемых в психоанализе, и в правильности их понимания. Правда, успешность продвижения по этому пути имеет свои пределы. Гораздо большего можно достичь, если тебя обследует опытный психоаналитик, если на собственном Я испытываешь действие анализа и можешь от другого перенять тончайшую технику этого метода. Конечно, этот прекрасный путь доступен лишь каждому отдельно, а не всем сразу.

Другое затруднение в понимании психоанализа лежит не в нем, а в вас самих, поскольку вы до сих пор занимались изучением медицины. Стиль вашего мышления, сформированный предшествующим образованием, далек от психоаналитического. Вы привыкли обосновывать функции организма и их нарушения анатомически, объяснять их химически и физически и понимать биологически, но никогда ваши интересы не обращались к психической жизни, которая как раз и является венцом нашего удивительно сложного организма. А посему психологический подход вам чужд, и вы привыкли относиться к нему с недоверием, отказывая ему в научности и отдавая его на откуп непрофессионалам, писателям, натурфилософам и мистикам. Такая ограниченность, безусловно, только вредит вашей врачебной деятельности, так как больной предстает перед вами прежде всего своей душевной стороной, как это и происходит во всех человеческих отношениях, и я боюсь, что в наказание за то вам придется поделиться терапевтической помощью, которую вы стремитесь оказать, с самоучками, знахарями и мистиками, столь презираемыми вами.

Мне ясно, чем оправдывается этот недостаток в вашем образовании. Вам не хватает философских знаний, которыми вы могли бы пользоваться в вашей врачебной практике. Ни спекулятивная философия, ни описательная психология, ни так называемая экспериментальная психология, смежная с физиологией чувств, как они преподносятся в учебных заведениях, не в состоянии сказать вам что-нибудь вразумительное об отношении между телом и душой, дать ключ к пониманию возможного нарушения психических функций. Правда, в рамках медицины описанием наблюдаемых психических расстройств и составлением клинической картины болезней занимается психиатрия, но ведь в часы откровенности психиатры сами высказывают сомнения в том, заслуживают ли их описания названия науки. Симптомы, составляющие эти картины болезней, не распознаны по своему происхождению, механизму и взаимной связи; им соответствуют либо неопределенные изменения анатомического органа души, либо такие изменения, которые ничего не объясняют. Терапевтическому воздействию эти психические расстройства доступны только тогда, когда их можно обнаружить по побочным проявлениям какого-то иного органического изменения.

Психоанализ как раз и стремится восполнить этот пробел. Он предлагает психиатрии недостающую ей психологическую основу, надеясь найти ту общую базу, благодаря которой становится понятным сочетание соматического нарушения с психическим. Для этого психоанализ должен избегать любой чуждой ему посылки анатомического, химического или физиологического характера и пользоваться чисто психологическими вспомогательными понятиями – вот почему я опасаюсь, что он покажется вам сначала столь необычным.

В следующем затруднении я не хочу обвинять ни вас, ни ваше образование, ни вашу установку. Двумя своими положениями анализ оскорбляет весь мир и вызывает к себе его неприязнь; одно из них наталкивается на интеллектуальные, другое – на морально-эстетические предрассудки.

Не следует, однако, недооценивать эти предрассудки; это властные силы, побочный продукт полезных и даже необходимых изменений в ходе развития человечества. Они поддерживаются нашими аффективными силами, и бороться с ними трудно.

Согласно первому коробящему утверждению психоанализа, психические процессы сами по себе бессознательны, сознательны лишь отдельные акты и стороны душевной жизни.

Вспомните, что мы, наоборот, привыкли идентифицировать психическое и сознательное. Именно сознание считается у нас основной характерной чертой психического, а психология – наукой о содержании сознания. Да, это тождество кажется настолько само собой разумеющимся, что возражение против него представляется нам очевидной бессмыслицей, и все же психоанализ не может не возражать, он не может признать идентичность сознательного и психического. Согласно его определению, психическое представляет собой процессы чувствования, мышления, желания, и это определение допускает существование бессознательного мышления и бессознательного желания. Но данное утверждение сразу же роняет его в глазах всех приверженцев трезвой научности и заставляет подозревать, что психоанализ – фантастическое тайное учение, которое бродит в потемках, желая ловить рыбу в мутной воде. Вам же, уважаемые слушатели, пока еще непонятно, по какому праву столь абстрактное положение, как «психическое есть сознательное», я считаю предрассудком, вы, может быть, также не догадываетесь, что могло привести к отрицанию бессознательного, если таковое существует, и какие преимущества давало такое отрицание. Вопрос о том, тождественно ли психическое сознательному или же оно гораздо шире, может показаться пустой игрой слов, но смею вас заверить, что признание существования бессознательных психических процессов ведет к совершенно новой ориентации в мире и науке.

Вы даже не подозреваете, какая тесная связь существует между этим первым смелым утверждением психоанализа и вторым, о котором речь пойдет ниже. Это второе положение, которое психоанализ считает одним из своих достижений, утверждает, что влечения, которые можно назвать сексуальными в узком и широком смыслах слова, играют невероятно большую и до сих пор непризнанную роль в возникновении нервных и психических заболеваний. Более того, эти же сексуальные влечения участвуют в создании высших культурных, художественных и социальных ценностей человеческого духа, и их вклад нельзя недооценивать.

По собственному опыту знаю, что неприятие этого результата психоаналитического исследования является главным источником сопротивления, с которым оно сталкивается. Хотите знать, как мы это себе объясняем? Мы считаем, что культура была создана под влиянием жизненной необходимости за счет удовлетворения влечений, и она по большей части постоянно воссоздается благодаря тому, что отдельная личность, вступая в человеческое общество, снова жертвует удовлетворением своих влечений в пользу общества. Среди этих влечений значительную роль играют сексуальные; при этом они сублимируются, т. е. отклоняются от своих сексуальных целей, и направляются на цели социально более высокие, уже не сексуальные. Эта конструкция, однако, весьма неустойчива, сексуальные влечения подавляются с трудом, и каждому, кому предстоит включиться в создание культурных ценностей, грозит опасность, что его сексуальные влечения не допустят такого их применения. Общество не знает более страшной угрозы для своей культуры, чем высвобождение сексуальных влечений и их возврат к изначальным целям. Итак, общество не любит напоминаний об этом слабом месте в его основании, оно не заинтересовано в признании силы сексуальных влечений и в выяснении значения сексуальной жизни для каждого; больше того, из воспитательных соображений оно старается отвлечь внимание от всей этой области. Поэтому оно столь нетерпимо к вышеупомянутому результату исследований психоанализа и охотнее всего стремится представить его отвратительным с эстетической точки зрения и непристойным или даже опасным с точки зрения морали. Но такими выпадами нельзя опровергнуть объективные результаты научной работы. Если уж выдвигать возражения, то они должны быть обоснованы интеллектуально. Ведь человеку свойственно считать неправильным то, что ему не нравится, и тогда легко находятся аргументы для возражений. Итак, общество выдает нежелательное за неправильное, оспаривая истинность психоанализа логическими и фактическими аргументами, подсказанными, однако, аффектами, и держится за эти возражения-предрассудки, несмотря на все попытки их опровергнуть.

Смею вас заверить, уважаемые дамы и господа, что, выдвигая это спорное положение, мы вообще не стремились к тенденциозности. Мы хотели лишь показать фактическое положение вещей, которое, надеемся, мы познали в процессе упорной работы. Мы и теперь считаем себя вправе отклонить всякое вторжение подобных практических соображений в научную работу, хотя мы еще не успели убедиться в обоснованности тех опасений, которые имеют следствием эти соображения.

Таковы лишь некоторые из тех затруднений, с которыми вам предстоит столкнуться в процессе занятий психоанализом. Для начала, пожалуй, более чем достаточно. Если вы сумеете преодолеть негативное впечатление от них, мы продолжим наши беседы.

Самые интересные произведения Зигмунда Фрейда

«Культурный человек возможность счастья променял на гарантированную безопасность».
Зигмунд Фрейд, «Я и Оно»

Австрийский невролог, психолог Сигизмунд Фрейд навсегда вошел в историю как основатель психоанализа. Фрейда считали бунтарем и новатором. Его теории вызывают споры по сей день. Фрейд разделил человеческую психику на три компонента: «Оно», «Я» и «Сверх-Я». Ввел понятие «бессознательного». Обнаружил защитные механизмы психики. Толкование сновидений, метод свободных ассоциаций и другие его терапевтические методики легли в основу современной психологии и до сих пор порождают новые достижения в области медицины, социологии и психотерапии.

Фрейд всегда все записывал: результаты исследований и споры с коллегами, личные мысли и открытия. При жизни опубликовали 15 трудов ученого, над которыми он работал в течение 35 лет. После смерти осталось четыре тысячи писем, которые хранятся в секретном архиве Библиотеки Конгресса США. Мы не знаем, что в этих письмах. Но мы собрали лучшие книги Зигмунда Фрейда, с которыми стоит познакомиться, чтобы понять человеческую психологию. Книги расположены в хронологическом порядке.

Из сборника «Психопатология обыденной жизни. Толкование сновидений» вы узнаете, почему нам снятся кошмары, как извлечь из снов материал для жизни и творчества, что такое эффект дежавю, что значат наши оговорки, откуда берутся суеверия и страхи, и многое другое о сновидениях и поведении.

Помимо работ самого Фрейда мы включили в подборку книгу его дочери, психолога Анны Фрейд, которая разделяла и развивала научные взгляды отца.

Обратите внимание на книгу «Опасные желания. Что движет человеком?». В ней собраны наиболее важные теории Фрейда о мотивах поведения личности и рассуждения его верного ученика Карла Юнга. Ученые были очень дружны, но из-за конфликта убеждений дружба распалась. Причины поступков Фрейд искал в подавлении сексуальности, Юнг – в «коллективном бессознательном». В книге описаны главные моменты споров. В 2011 году на экраны вышел фильм «Опасный метод» канадского режиссера Дэвида Кроненберга. Лента рассказывает о противостоянии двух великих ученых. Фрейда сыграл Вигго Мортенсен, Юнга – Майкл Фассбендер. Роль пациентки, ставшей причиной раздора психиатров, сыграла Кира Найтли.

Зигмунд Фрейд – загадочная и нестандартная личность. Он обладал феноменальной памятью и запоминал содержание прочитанных книг до мельчайших деталей. Владел греческим, латинским, французским, итальянским, испанским, английским, древнееврейским и немецким языками. 12 лет употреблял кокаин, считая его прекрасным антидепрессантом. Никогда не заселялся в гостиницу, где больше 61 номера, потому что боялся сочетания цифр 6 и 2. Интересовался историей Древнего Египта и коллекционировал артефакты. Как герой ученый фигурирует в восьми произведениях. Например, в книгах «Страсти ума» Ирвинга Стоуна, «Когда Ницше плакал» Ирвина Ялома и «Рэгтайм» Эдгара Доктороу. Читайте лучшие книги Сигизмунда Шломо Фрейда в электронной библиотеке MyBook.

Читать Введение В Психоанализ. Лекции — Фрейд Зигмунд — Страница 1

Зигмунд Фрейд

Введение в психоанализ

© Перевод. Г.В. Барышникова, 2014

© Издание на русском языке AST Publishers, 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ( www.litres.ru)

Часть первая. Ошибочные действия

^{(1916 [1915])}

Предисловие

Предлагаемое вниманию читателя «Введение в психоанализ» ни в коей мере не претендует на соперничество с уже имеющимися сочинениями в этой области науки (Hitschmann. Freuds Neurosenlehre. 2 Aufl., 1913; Pfister. Die psychoanalytische Methode, 1913; Leo Kaplan. Grundzüge der Psychoanalyse, 1914; Régis et Hesnard. La psychoanalyse des névroses et des psychoses, Paris, 1914; Adolf F. Meijer. De Behandeling van Zenuwzieken door Psycho-Analyse. Amsterdam, 1915). Это точное изложение лекций, которые я читал в течение двух зимних семестров 1915/16 и 1916/17 гг. врачам и неспециалистам обоего пола.

Все своеобразие этого труда, на которое обратит внимание читатель, объясняется условиями его возникновения. В лекции нет возможности сохранить бесстрастность научного трактата. Более того, перед лектором стоит задача удержать внимание слушателей в течение почти двух часов. Необходимость вызвать немедленную реакцию привела к тому, что один и тот же предмет обсуждался неоднократно: например, в первый раз в связи с толкованием сновидений, а затем в связи с проблемами неврозов. Вследствие такой подачи материала некоторые важные темы, как, например, бессознательное, нельзя было исчерпывающе представить в каком-то одном месте, к ним приходилось неоднократно возвращаться и снова их оставлять, пока не представлялась новая возможность что-то прибавить к уже имеющимся знаниям о них.

Тот, кто знаком с психоаналитической литературой, найдет в этом «Введении» не многое из того, что было бы ему неизвестно из других, более подробных публикаций. Однако потребность дать материал в целостном, завершенном виде вынудила автора привлечь в отдельных разделах (об этиологии страха, истерических фантазиях) ранее не использованные данные.

Вена, весна 1917 г.

З. Фрейд

Первая лекция. Введение

Уважаемые дамы и господа! Мне неизвестно, насколько каждый из вас из литературы или понаслышке знаком с психоанализом. Однако само название моих лекций – «Элементарное введение в психоанализ» – предполагает, что вы ничего не знаете об этом и готовы получить от меня первые сведения. Смею все же предположить, что вам известно следующее: психоанализ является одним из методов лечения нервнобольных; и тут я сразу могу привести вам пример, показывающий, что в этой области кое-что делается по-иному или даже наоборот, чем принято в медицине. Обычно, когда больного начинают лечить новым для него методом, ему стараются внушить, что опасность не так велика, и уверить его в успехе лечения. Я думаю, это совершенно оправданно, так как тем самым мы повышаем шансы на успех. Когда же мы начинаем лечить невротика методом психоанализа, мы действуем иначе. Мы говорим ему о трудностях лечения, его продолжительности, усилиях и жертвах, связанных с ним. Что же касается успеха, то мы говорим, что не можем его гарантировать, поскольку он зависит от поведения больного, его понятливости, сговорчивости и выдержки. Естественно, у нас есть веские основания для такого как будто бы неправильного подхода к больному, в чем вы, видимо, позднее сможете убедиться сами.

Не сердитесь, если я на первых порах буду обращаться с вами так же, как с этими нервнобольными. Собственно говоря, я советую вам отказаться от мысли прийти сюда во второй раз. Для этого сразу же хочу показать вам, какие несовершенства неизбежно присущи обучению психоанализу и какие трудности возникают в процессе выработки собственного суждения о нем. Я покажу вам, как вся направленность вашего предыдущего образования и все привычное ваше мышление будут неизбежно делать вас противниками психоанализа и сколько нужно будет вам преодолеть, чтобы совладать с этим инстинктивным сопротивлением. Что вы поймете в психоанализе из моих лекций, заранее сказать, естественно, трудно, однако могу твердо обещать, что, прослушав их, вы не научитесь проводить психоаналитическое исследование и лечение. Если же среди вас найдется кто-то, кто не удовлетворится беглым знакомством с психоанализом, а захочет прочно связать себя с ним, я не только не посоветую это сделать, но всячески стану его предостерегать от этого шага. Обстоятельства таковы, что подобный выбор профессии исключает для него всякую возможность продвижения в университете. Если же такой врач займется практикой, то окажется в обществе, не понимающем его устремлений, относящемся к нему с недоверием и враждебностью и ополчившем против него все скрытые темные силы. Возможно, кое-какие моменты, сопутствующие войне, свирепствующей ныне в Европе, дадут вам некоторое представление о том, что сил этих – легионы.

Правда, всегда найдутся люди, для которых новое в познании имеет свою привлекательность, несмотря на все связанные с этим неудобства. И если кто-то из вас из их числа и, несмотря на мои предостережения, придет сюда снова, я буду рад приветствовать его. Однако вы все вправе знать, какие трудности связаны с психоанализом.

Во-первых, следует указать на сложность преподавания психоанализа и обучения ему. На занятиях по медицине вы привыкли к наглядности. Вы видите анатомический препарат, осадок при химической реакции, сокращение мышцы при раздражении нервов. Позднее вам показывают больного, симптомы его недуга, последствия болезненного процесса, а во многих случаях и возбудителей болезни в чистом виде. Изучая хирургию, вы присутствуете при хирургических вмешательствах для оказания помощи больному и можете сами провести операцию. В той же психиатрии осмотр больного дает вам множество фактов, свидетельствующих об изменениях в мимике, о характере речи и поведении, которые весьма впечатляют. Таким образом, преподаватель в медицине играет роль гида-экскурсовода, сопровождающего вас по музею, в то время как вы сами вступаете в непосредственный контакт с объектами и благодаря собственному восприятию убеждаетесь в существовании новых для нас явлений.

В психоанализе, к сожалению, все обстоит совсем по-другому. При аналитическом лечении не происходит ничего, кроме обмена словами между пациентом и врачом. Пациент говорит, рассказывает о прошлых переживаниях и нынешних впечатлениях, жалуется, признается в своих желаниях и чувствах. Врач же слушает, стараясь управлять ходом мыслей больного, кое о чем напоминает ему, удерживает его внимание в определенном направлении, дает объяснения и наблюдает за реакциями приятия или неприятия, которые он таким образом вызывает у больного. Необразованные родственники наших больных, которым импонирует лишь явное и ощутимое, а больше всего действия, какие можно увидеть разве что в кинематографе, никогда не упустят случая усомниться: «Как это можно вылечить болезнь одними разговорами?» Это, конечно, столь же недальновидно, сколь и непоследовательно. Ведь те же самые люди убеждены, что больные «только выдумывают» свои симптомы. Когда-то слова были колдовством, слово и теперь во многом сохранило свою прежнюю чудодейственную силу. Словами один человек может осчастливить другого или повергнуть его в отчаяние, словами учитель передает свои знания ученикам, словами оратор увлекает слушателей и способствует определению их суждений и решений. Слова вызывают аффекты и являются общепризнанным средством воздействия людей друг на друга. Не будем же недооценивать использование слова в психотерапии и будем довольны, если сможем услышать слова, которыми обмениваются аналитик и его пациент.

Читать Толкование сновидений — Фрейд Зигмунд — Страница 1

Зигмунд Фрейд

Толкование сновидений

I

Данте да Майяно – к стихотворцам

Не откажи, премудрый, сделай милость, на этот сон вниманье обрати.

Узнай, что мне красавица приснилась – та, что у сердца в пребольшой чести.

С густым венком в руках она явилась, желая в дар венок преподнести,

И вдруг на мне рубашка очутилась с ее плеча – я убежден почти.

Тут я пришел в такое состоянье, что начал даму страстно обнимать, ей в удовольствие – по всем приметам.

Я целовал ее. Храню молчанье о прочем, как поклялся ей. И мать покойная моя была при этом.

II

Данте Алигьери – к Данте да Майяно

Передо мной достойный ум явив, Способны вы постичь виденье сами,

Но, как могу, откликнусь на призыв, изложенный изящными словами.

В подарке знак любви предположив к прекраснейшей и благородной даме,

Любви, чей не всегда исход счастлив, надеюсь я – сойдусь во мненьях с вами.

Рубашка дамы означать должна, как я считаю, как считаем оба, что вас в ответ возлюбит и она.

А то, что эта странная особа с покойницей была, а не одна, должно бы означать любовь до гроба.

Данте Алигьери «Малые произведения»

Предисловие

К изучению сновидений Фрейд приступил в начале 90-х годов прошлого века. В 1895 г. он внезапно «открыл» для себя основное положение теории сновидений (сновидение – осуществленное желание). Произошло это в небольшом венском ресторанчике. Фрейд шутил, что над столиком, за которым он сидел в тот вечер (точная дата – 24 июля 1895 г.), стоит повесить небольшую мемориальную доску. В каждой шутке – доля шутки, остальное – правда. Фрейд действительно ценил свое открытие чрезвычайно высоко.

Он считал, что книга «Толкование сновидений» была рубежом в его творчестве. В истории психоанализа теория сновидений «занимает особое место, знаменуя собою поворотный пункт; благодаря ей психоанализ сделал шаг от психотерапевтического метода к глубинной психологии. С тех пор теория сновидений является самым характерным и самым своеобразным в этой молодой науке, не имеющим аналогов в наших прочих учениях участком целины, отвоеванным у суеверий и мистики» (Фрейд 3. Введение в психоанализ, – М. Наука, 1989). Так Фрейд оценивал место теории сновидений в общем комплексе психоаналитических теорий.

Впервые «Толкование сновидений» было опубликовано в 1900 г. Предисловия 3. Фрейда к первым шести изданиям книги позволяют проследить путь развития и распространения психоанализа. Для нас важно, что к моменту первого издания разработка теории сновидений была практически завершена. В последующем Фрейд внес ряд поправок и уточнений. Начиная с четвертого издания, Фрейду в работе помогает один из его ближайших учеников – Отто Ранк, который дополняет список литературы, составляет примечания, а также прилагает к шестой главе книги Фрейда две собственные статьи. Однако все эти уточнения и дополнения не принципиальны. К проблеме сновидений Фрейд возвращается неоднократно, но в большинстве случаев это упрощенное, популярное изложение его взглядов: третья лекция в «Пяти лекциях об истории психоанализа» (в 1989 г. они опубликованы под названием «О психоанализе», ранее включались в «Хрестоматию по истории зарубежной психологии»), небольшая работа «О сновидении» («Психология сна») и, наконец, пятая – пятнадцатая лекции во «Введении в психоанализ».

В последние годы жизни 3. Фрейд вновь возвращается к проблеме сновидений, что отражено в третьем разделе «Лекций», который никогда не был прочитан аудитории: автор был слишком стар и болен. Одна из его лекций – «Пересмотр теории сновидений» – дает немного дополнительных сведений о теории сновидений, однако позволяет судить о том, что именно Фрейд считал главным в своей теории, а что – второстепенным. Содержание второй лекции – «Сновидение и оккультизм» – достаточно далеко от собственно проблемы сновидений, зато мы можем ознакомиться с мнением Фрейда по поводу астрологии, пророчеств, гаданий – всего того, что входит в моду в наши дни. И здесь Фрейд верен себе! Он не столько критикует эти феномены (хотя, безусловно, не верит в них), сколько пытается проанализировать те психологические закономерности, которые лежат в основе оккультизма.

Главными особенностями «Толкования сновидений» являются последовательность и обстоятельность изложения, насыщенность конкретными примерами. Книгу следует читать внимательно, «от корки до корки», иначе «прервется мысль связующая нить» и знакомство с книгой не прибавит ничего к той информации, которую читатель уже почерпнул из других, популярных, источников. Более того, мы можем получить искаженное, поверхностное впечатление о теории сновидений (Фрейд в конце жизни имел все основания жаловаться на то, что его теория стала популярной, но осталась непонятой). Подробное, детализированное изложение как бы воспроизводит процесс психоаналитического исследования. Мы знакомимся не только с теоретическими обобщениями, но в большей степени – с материалом, послужившим источником для обобщений. В этом плане «Толкование» не имеет аналогов.

Robert Kastor Ручка, чернила, 1925

Автограф З. Фрейда на рисунке:

«There is no medicine against death, and against error no rule has been found»

«Нет никакого лекарства против смерти, и против ошибки никакое правило не было найдено»

Введение

Делая попытку толкования сновидений, я не переступаю, на мой взгляд, замкнутого круга невропатологических интересов. Сновидение в психологическом анализе служит первым звеном в ряду психических феноменов, из которых дальнейшие – истерические фобии, навязчивые мысли и бредовые идеи должны интересовать врача по практическим соображениям. На такое практическое значение сновидение – как мы увидим – претендовать не может. Но тем значительнее его теоретическая ценность в качестве парадигмы. [1] Кто не умеет объяснить себе возникновение сновидений, тот напрасно будет стараться понять различного рода фобии, навязчивые мысли, бредовые идеи с той целью, чтобы оказать на них терапевтическое воздействие.

Эта тесная взаимозависимость, которой обязана своею важностью разбираемая тема, является, однако, причиною и недостатков предлагаемой работы. Проблемы, имеющиеся в нашем изложении в столь обильном количестве, соответствуют стольким же точкам соприкосновения, в которых проблема образования сновидений входит в более общие проблемы психопатологии, которые не освещаются тут и которым будут посвящены дальнейшие исследования, поскольку позволят время и силы.

Своеобразие материала, с которым приходилось оперировать для толкования сновидений, чрезвычайно затрудняло мою работу. Из изложения само собою будет ясно, почему все сновидения, описанные в литературе или собранные от неизвестных лиц, совершенно не пригодны для моих целей. У меня был только выбор между собственными сновидениями и сновидениями моих пациентов, пользующихся психоаналитическим лечением. Использование последних затруднялось тем, что эти сновидения осложнялись привхождением невротических элементов. С сообщением же собственных была неразрывно связана необходимость раскрывать перед чужим взором больше интимных подробностей моей личной жизни, чем мне бы хотелось и чем вообще должен открывать их автор, – не поэт, а естествоиспытатель. Это было неприятно, но неизбежно. И я примирился с этим, лишь бы не отказываться вообще от аргументации своих психологических выводов. Я не мог, конечно, противостоять искушению при помощи различного рода сокращений и пропусков скрывать наиболее интимные подробности; но это всегда служило во вред данному примеру как доказательному аргументу. Я могу надеяться только, что читатели моей книги поймут мое затруднительное положение и будут ко мне снисходительны, и далее, что все лица, которые так или иначе затрагиваются в этих сновидениях, не откажутся предоставить, по крайней мере, этой сфере полную свободу мысли.

Зигмунд Фрейд (автор «Толкования сновидений»)

Доктор Сигизмунд Фрейд (позже переименованный в Зигмунда) был неврологом и основателем психоанализа, который создал совершенно новый подход к пониманию человеческой личности. Он считается одним из самых влиятельных и неоднозначных умов 20-го века.

В 1873 году Фрейд начал изучать медицину в Венском университете. После окончания работал в Венской больнице общего профиля. Он сотрудничал с Йозефом Брейером в лечении истерии, вспоминая болезненные переживания под гипнозом.В 1885 году Фрейд уехал в Париж в качестве ученика невролога Жана Шарко. По возвращении в Вену в следующем году Фрейд занялся частной практикой, специализируясь на нервных расстройствах и расстройствах мозга. В том же году он женился на Марте Бернейс, w

. Доктор Сигизмунд Фрейд (позже переименованный в Зигмунда) был неврологом и основателем психоанализа, который создал совершенно новый подход к пониманию человеческой личности. Он считается одним из самых влиятельных и неоднозначных умов 20-го века.

В 1873 году Фрейд начал изучать медицину в Венском университете. После окончания работал в Венской больнице общего профиля. Он сотрудничал с Йозефом Брейером в лечении истерии, вспоминая болезненные переживания под гипнозом. В 1885 году Фрейд уехал в Париж в качестве ученика невролога Жана Шарко. По возвращении в Вену в следующем году Фрейд занялся частной практикой, специализируясь на нервных расстройствах и расстройствах мозга. В том же году он женился на Марте Бернейс, от которой у него было шестеро детей.

Фрейд разработал теорию, согласно которой люди обладают бессознательным, в котором сексуальные и агрессивные импульсы находятся в постоянном конфликте за превосходство с защитой от них. В 1897 году он начал интенсивный анализ самого себя. В 1900 году была опубликована его основная работа «Толкование сновидений», в которой Фрейд анализировал сновидения с точки зрения бессознательных желаний и переживаний.

В 1902 году Фрейд был назначен профессором невропатологии Венского университета и занимал эту должность до 1938 года.Хотя медицинский истеблишмент не соглашался со многими его теориями, группа учеников и последователей начала собираться вокруг Фрейда. В 1910 году была основана Международная психоаналитическая ассоциация, президентом которой стал Карл Юнг, близкий соратник Фрейда. Позже Юнг порвал с Фрейдом и разработал свои собственные теории.

После Первой мировой войны Фрейд тратил меньше времени на клинические наблюдения и сосредоточился на применении своих теорий в истории, искусстве, литературе и антропологии.В 1923 году он опубликовал «Эго и Ид», в котором предложил новую структурную модель разума, разделенную на «Ид», «эго» и «суперэго».

В 1933 году нацисты публично сожгли ряд книг Фрейда. В 1938 году, вскоре после того, как нацисты аннексировали Австрию, Фрейд вместе с женой и дочерью Анной уехал из Вены в Лондон.

У Фрейда был диагностирован рак челюсти в 1923 году, и он перенес более 30 операций. Он умер от рака 23 сентября 1939 года.

.

Очень краткое введение Энтони Сторра

Это хорошее введение во Фрейда и психоанализ, но это немного сложно для кого-то вроде меня, который никогда раньше ничего не читал о психологии.

Мне нравились главы 2, 3, 4 и в некоторой степени 5 и 6, но, начиная с главы 7 до конца книги, было немного сложно, и я не мог понять, что говорится, может быть, я был не в настроении, так что через некоторое время я могу попробовать прочитать его снова.

Вот некоторые из основных фрейдистских концепций, обсуждаемых в этой книге:

Репрессия, первый механизм d

Это хорошее введение во Фрейда и психоанализ, но это немного сложно для кого-то вроде меня, который никогда ничего не читал о нем. психология раньше.

Мне нравились главы 2, 3, 4 и в некоторой степени 5 и 6, но, начиная с главы 7 до конца книги, было немного сложно, и я не мог понять, что говорится, может быть, я был не в настроении, так что через некоторое время я могу попробовать прочитать его снова.

Вот некоторые из основных фрейдистских концепций, обсуждаемых в этой книге:

Подавление, первый «механизм защиты», является краеугольным камнем психоаналитической теории невроза.

Подавление происходит из-за того, что иногда возникает конфликт между частью нашего разума, где некоторые эмоции хотят стать осознанными и разрядиться, и другой частью нашего разума, которая отказывается признать или столкнуться с существованием таких эмоций, возможно, потому, что ей стыдно. из них.И, таким образом, они могут выписываться в какой-либо другой форме, такой как паралич, истерия или любая другая форма невротических симптомов и болезней.

Вышесказанное происходит потому, что наш разум всегда хочет достичь того, что называется «Состояние спокойствия», когда все наши эмоции высвобождаются.

Инфантильное половое развитие — еще одна концепция, представленная в этой книге, где Фрейд утверждал, что в детстве люди проходят различные психологические стадии.

Пять основных этапов психологического развития:

1.Оральный (0-18 месяцев)
2. Анальный (18 месяцев — 3,5 года)
3. Фаллический (3,5 года — 6 лет)
4. Латентный период (6 лет — половое созревание)
5. Генитальный ( пубертат — зрелость)

Каждая из этих психосексуальных стадий состоит из трех основных частей:

1. Физический фокус.
2. Психологическая тема.
3. Взрослый тип персонажа.

Если у вас были проблемы во время какой-либо из психосексуальных стадий, которые не были эффективно разрешены, то вы зацикливаетесь на одной из более ранних стадий, а когда в стрессе все больше и больше регрессируете к характеристикам этой стадии.
http: //wilderdom.com/personality/L8-5 …

Затем он описал Идентификатор, Эго и Супер-Эго («das Es», «das Ich» и «das Über-Ich»).

Согласно Фрейду, мы рождаемся с нашим идентификатором. Идентификатор является важной частью нашей личности, потому что, будучи новорожденными, он позволяет нам удовлетворять наши основные потребности. Фрейд считал, что id основывается на нашем принципе удовольствия. Другими словами, id желает всего, что ему нравится в данный момент, без учета реальности ситуации. Когда ребенок голоден, он хочет еды, и поэтому ребенок плачет.Когда ребенка нужно изменить, id плачет. Когда ребенку неудобно, ему больно, ему слишком жарко, слишком холодно или он просто хочет внимания, id говорит до тех пор, пока его потребности не будут удовлетворены.
Идентификатор не заботится о реальности, о чьих-либо нуждах, а только о своем собственном удовлетворении. Если задуматься, младенцы на самом деле не заботятся о желаниях своих родителей. Они не заботятся о времени, спят ли их родители, отдыхают, обедают или купаются. Когда id чего-то хочет, все остальное не важно.

Эго основано на принципе реальности. Эго понимает, что у других людей есть потребности и желания, и что иногда импульсивность или эгоизм могут навредить нам в долгосрочной перспективе. Его работа — удовлетворять потребности id, принимая во внимание реальность ситуации.

К пяти годам или к концу фаллической стадии развития Суперэго развивается. Суперэго — это наша моральная часть, которая развивается благодаря моральным и этическим ограничениям, налагаемым на нас нашими опекунами.Многие приравнивают суперэго к совести, поскольку она диктует нам нашу веру в добро и зло.

У здорового человека, согласно Фрейду, эго является самым сильным, так что оно может удовлетворить потребности Оно, не расстраивая суперэго, и все же принимать во внимание реальность каждой ситуации. В любом случае это непростая работа, но если id становится слишком сильным, в жизни человека берут импульс и самоудовлетворение. Если суперэго станет слишком сильным, человеком будет руководить жесткая мораль, он будет критичным и непреклонным в своем взаимодействии с миром.Вы узнаете, как эго поддерживает контроль, продолжая читать

Он также представил концепцию влечения к жизни и смерти:
Фрейд считал, что людьми движут два конфликтующих центральных желания: влечение к жизни (либидо) (выживание, размножение, голод, жажда и секс) и влечение к смерти (Танатос). Описание Фрейдом катексиса, энергия которого известна как либидо, включает все творческие, производящие жизнь влечения. Влечение к смерти (или инстинкт смерти), энергия которого известна как антикатексис, представляет собой присущее всем живым существам побуждение вернуться в состояние спокойствия: другими словами, в неорганическое или мертвое состояние.

Для Фрейда величайшая борьба в жизни — это связь между нашим внутренним миром и обществом, в котором мы родились. И что есть две формы либидозного катексиса: направленный на эго и направленный на объект.

И я думаю, что следующие два момента можно объединить, и мы можем сказать, что люди, которые направляют влечение к смерти на себя (направленное на эго), могут совершить самоубийство, в то время как те, кто направляет его, например, на общество, могут страдать от какого-либо психического расстройства, такого как садизм.

.

Зигмунд Фрейд | Биография, теории, работы и факты

Зигмунд Фрейд , (родился 6 мая 1856 года, Фрайберг, Моравия, Австрийская империя [ныне Пршибор, Чешская Республика] — умер 23 сентября 1939 года, Лондон, Англия), австрийский невролог и основоположник психоанализа. Статья Фрейда о психоанализе появилась в 13-м издании Encyclopdia Britannica .

Популярные вопросы

Где получил образование Зигмунд Фрейд?

После окончания (1873 г.) средней школы в Вене Зигмунд Фрейд поступил в медицинскую школу Венского университета, специализируясь на физиологии и неврологии; он получил степень доктора медицины в 1881 году.Он обучался (1882–85) в качестве ассистента в Главной больнице в Вене и учился (1885–86) в Париже у невролога Жана-Мартена Шарко.

От чего умер Зигмунд Фрейд?

Зигмунд Фрейд умер от смертельной дозы морфина, введенной по его просьбе его другом и врачом Максом Шуром. Фрейд страдал от мучительной боли, вызванной неоперабельной раковой опухолью в глазнице и щеке. Рак начался с поражения во рту, которое он обнаружил в 1923 году.

Что написал Зигмунд Фрейд?

В обширных трудах Зигмунда Фрейда Толкование снов (1899/1900), Психопатология повседневной жизни (1904), Тотем и табу (1913) и Цивилизация и ее недовольство (1930).

Чем знаменит Зигмунд Фрейд?

Фрейд известен изобретением и развитием техники психоанализа; для формулирования психоаналитической теории мотивации, психических заболеваний и структуры подсознания; и для влияния на научные и популярные концепции человеческой природы, утверждая, что и нормальные, и ненормальные мысли и поведение управляются иррациональными и в значительной степени скрытыми силами.

Фрейда по праву можно назвать самым влиятельным интеллектуальным законодателем своего времени. Его создание психоанализа было одновременно теорией человеческой психики, терапией для облегчения ее недугов и оптикой для интерпретации культуры и общества. Несмотря на неоднократную критику, попытки опровержения и квалификацию работы Фрейда, ее чары оставались сильными даже после его смерти и в областях, далеких от психологии, как она определяется в узком смысле. Если, как однажды утверждал американский социолог Филип Рифф, «психологический человек» заменил такие более ранние понятия, как политический, религиозный или экономический человек, в качестве доминирующего образа себя в 20-м веке, это в немалой степени связано с силой видения Фрейда и кажущаяся неисчерпаемость оставленного им интеллектуального наследия.

Ранняя жизнь и обучение

Отец Фрейда, Якоб, был еврейским торговцем шерстью, который был женат один раз, прежде чем женился на матери мальчика, Амалии Натансон. Отец, которому на момент рождения Фрейда было 40 лет, кажется, был относительно отдаленной и авторитарной фигурой, в то время как его мать, похоже, была более заботливой и эмоционально доступной. Хотя у Фрейда было два старших сводных брата, его самая сильная, хотя и самая амбивалентная привязанность, по-видимому, была к племяннику, Джону, который был на год старше его, который обеспечил модель близкого друга и ненавистного соперника, которую Фрейд часто воспроизводил на более поздних стадиях своего развития. жизнь.

В 1859 году семья Фрейдов была вынуждена по экономическим причинам переехать в Лейпциг, а затем через год в Вену, где Фрейд оставался до нацистской аннексии Австрии 78 лет спустя. Несмотря на неприязнь Фрейда к имперскому городу, отчасти из-за частого антисемитизма его жителей, психоанализ во многом отражал культурный и политический контекст, из которого он возник. Например, чувствительность Фрейда к уязвимости отцовского авторитета в психике вполне могла быть стимулирована упадком власти поколения его отца, часто либеральных рационалистов, в империи Габсбургов.Точно так же его интерес к теме соблазнения дочерей сложным образом укоренился в контексте отношения Вены к женской сексуальности.

Получите эксклюзивный доступ к контенту нашего 1768 First Edition с подпиской. Подпишитесь сегодня

В 1873 году Фрейд окончил гимназию Сперла и, очевидно, вдохновленный публичным чтением эссе Гете о природе, обратился к медицине как к профессии. В Венском университете он работал с одним из ведущих физиологов своего времени, Эрнстом фон Брюке, представителем материалистической, антивиталистической науки Германа фон Гельмгольца.В 1882 году он поступил в Венскую больницу общего профиля в качестве ассистента, чтобы обучаться у психиатра Теодора Мейнерта и профессора внутренней медицины Германа Нотнагеля. В 1885 году Фрейд был назначен лектором по невропатологии, завершив важное исследование продолговатого мозга. В это время у него также появился интерес к фармацевтическим преимуществам кокаина, которым он занимался в течение нескольких лет. Хотя некоторые положительные результаты были получены в хирургии глаза, которую приписывают другу Фрейда Карлу Коллеру, общий результат оказался плачевным.Пропаганда Фрейда не только привела к смертельной зависимости у другого близкого друга, Эрнста Флейшля фон Марксова, но и на время запятнала его медицинскую репутацию. Независимо от того, интерпретирует ли кто-то этот эпизод в терминах, которые ставят под сомнение благоразумие Фрейда как ученого, он был частью его пожизненной готовности пытаться смелыми решениями для облегчения человеческих страданий.

Научная подготовка Фрейда по-прежнему имела кардинальное значение в его работе или, по крайней мере, в его собственном представлении о ней.В таких работах, как «Entwurf einer Psychologie» (написано в 1895 г., опубликовано в 1950 г .; «Проект научной психологии») он подтвердил свое намерение найти физиологическую и материалистическую основу для своих теорий психики. Здесь механистическая нейрофизиологическая модель соперничала с более организменной, филогенетической, демонстрируя сложный долг Фрейда перед наукой своего времени.

В конце 1885 года Фрейд покинул Вену, чтобы продолжить свои исследования невропатологии в клинике Сальпетриер в Париже, где он работал под руководством Жана-Мартена Шарко.Его 19 недель во французской столице стали поворотным моментом в его карьере, поскольку работа Шарко с пациентами, классифицируемыми как «истерики», познакомила Фрейда с возможностью того, что психологические расстройства могут иметь своим источником разум, а не мозг. Демонстрация Шарко связи между истерическими симптомами, такими как паралич конечности, и гипнотическим внушением подразумевала силу психических состояний, а не нервов в этиологии болезни. Хотя Фрейду вскоре пришлось отказаться от своей веры в гипноз, он вернулся в Вену в феврале 1886 года с имплантированным им семенем своего революционного психологического метода.

Через несколько месяцев после своего возвращения Фрейд женился на Марте Бернейс, дочери известной еврейской семьи, среди предков которой были главный раввин Гамбурга и Генрих Гейне. Ей предстояло родить шестерых детей, одна из которых, Анна Фрейд, должна была стать выдающимся психоаналитиком. Хотя яркая картина их брака, нарисованная Эрнестом Джонсом в его исследовании Жизнь и творчество Зигмунда Фрейда (1953–1957), была детализирована более поздними учеными, ясно, что Марта Бернейс Фрейд глубоко поддерживала присутствие своего мужа. бурная карьера.

Вскоре после женитьбы Фрейд завязал самую тесную дружбу с берлинским врачом Вильгельмом Флиссом, роль которого в развитии психоанализа вызвала широкие споры. На протяжении 15 лет их близости Флисс был бесценным собеседником для Фрейда для его самых смелых идей. Вера Фрейда в человеческую бисексуальность, его идею эротогенных зон на теле и, возможно, даже его приписывание сексуальности младенцам вполне могли быть стимулированы их дружбой.

Несколько менее спорное влияние возникло из партнерства Фрейд начал с врачом Брейером после его возвращения из Парижа. Фрейд обратился к клинической практике в области нейропсихологии, и офис, который он основал на Berggasse 19, должен был оставаться его кабинетом почти полвека. До начала их сотрудничества, в начале 1880-х, Брейер лечил пациентку по имени Берта Паппенгейм — или «Анна О.», как ее стали называть в литературе, — которая страдала от множества истерических симптомов.Вместо того, чтобы использовать гипнотическое внушение, как это сделал Шарко, Брейер позволил ей впасть в состояние, напоминающее самогипноз, в котором она рассказывала о начальных проявлениях своих симптомов. К удивлению Брейера, сам акт вербализации, казалось, дал некоторое облегчение их власти над ней (хотя более поздние исследования поставили под сомнение ее постоянство). «Лечение разговором» или «чистка дымохода», как называли это Брейер и Анна О. соответственно, казалось, действует катартически, вызывая абреакцию или разрядку сдерживаемого эмоционального блока, лежащего в основе патологического поведения.

.

Чтение Фрейда: хронологическое исследование произведений Фрейда

Регион доставки Афганистан Аландские острова Албания Алжир американское Самоа андорра Ангола Ангилья Антарктида Антигуа и Барбуда Аргентина Армения Аруба Австралия Австрия Азербайджан Багамские о-ва Бахрейн Бангладеш Барбадос Беларусь Бельгия Белиз Бенин Бермудские острова Бутан Боливия Бонэйр, Синт-Эстатиус и Саба Босния и Герцеговина Ботсвана Остров Буве Бразилия Британская территория Индийского океана Бруней-Даруссалам Болгария Буркина-Фасо Бурунди Камбоджа Камерун Канада Кабо-Верде Каймановы острова Центрально-Африканская Республика Чад Чили Китай Остров Рождества Сит Д’Ивуар Кокосовые (Килинг) острова Колумбия Коморские острова Конго Конго, Демократическая Республика Острова Кука Коста-Рика Хорватия ликер кюрасо Кипр Республика Чехия Дания Джибути Доминика Доминиканская Респблика Эквадор Египет Сальвадор Экваториальная Гвинея Эритрея Эстония Эфиопия Фолклендские (Мальвинские) острова Фарерские острова Фиджи Финляндия Франция Французская Гвиана Французская Полинезия Южные Французские Территории Габон Гамбия Грузия Германия Гана Гибралтар Греция Гренландия Гренада Гваделупа Гуам Гватемала шерстяная фуфайка Гвинея Гвинея-Бисау Гайана Гаити Остров Херд и острова Макдональд Святой Престол (государство-город Ватикан) Гондурас Гонконг Венгрия Исландия Индия Индонезия Ирак Ирландия Остров Мэн Израиль Италия Ямайка Япония Джерси Иордания Казахстан Кения Кирибати Корея, Республика Кувейт Киргизия Лаосская Народно-Демократическая Республика Латвия Ливан Лесото Либерия Лихтенштейн Литва Люксембург Macao Македония, бывшая Югославская Республика Мадагаскар Малави Малайзия Мальдивы Мали Мальта Маршалловы острова Мартиника Мавритания Маврикий Майотта Мексика Микронезия, Федеративные Штаты Молдова, Республика Монако Монголия Черногория Монсеррат Марокко Мозамбик Намибия Науру Непал Нидерланды Нидерландские Антильские острова Новая Каледония Новая Зеландия Никарагуа Нигер Нигерия Niue Остров Норфолк Северные Марианские острова Норвегия Оман Пакистан Palau Палестинская территория, оккупированная Панама Папуа — Новая Гвинея Парагвай Перу Филиппины Питкэрн Польша Португалия Катар воссоединение

.