ПРИЗНАТЬСЯ — это… Что такое ПРИЗНАТЬСЯ?

признаться — См. действительно надо признаться… Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений. под. ред. Н. Абрамова, М.: Русские словари, 1999. признаться сознаться; действительно; по правде сказать, что греха таить, признаться сказать,… …   Словарь синонимов

ПРИЗНАТЬСЯ — ПРИЗНАТЬСЯ, признаюсь, признаешься, совер. 1. (несовер. признаваться) кому чему в чем, с союзом что или без доп. Открыто рассказать, объявить о чем нибудь своем (о своем действии, намерении, каком нибудь свойстве, чувстве, переживании и т.п.).… …   Толковый словарь Ушакова

признаться — знаюсь, знаешься; св. Открыто объявить о чём л., сознаться в чём л. П. в своих ошибках. П. в любви. П. в содеянном. П. в проступке, преступлении. Признался, что не выполнил поручения. Признайся передо мной, что ты затеял! (разг.) ◁ Признаться;… …   Энциклопедический словарь

признаться — зна/юсь, зна/ешься; св. см. тж. признаться, признаюсь, признаюсь, признаваться, признание Открыто объявить о чём л., сознаться в чём л. Призна/ться в своих ошибках …   Словарь многих выражений

Признаться — сов. см. признаваться Толковый словарь Ефремовой. Т. Ф. Ефремова. 2000 …   Современный толковый словарь русского языка Ефремовой

признаться — признаться, признаюсь, признаемся, признаешься, признаетесь, признается, признаются, признаясь, признался, призналась, призналось, признались, признайся, признайтесь, признавшийся, признавшаяся, признавшееся, признавшиеся, признавшегося,… …   Формы слов

признаться — глаг., св., употр. часто Морфология: я признаюсь, ты признаешься, он/она/оно признаётся, мы признаёмся, вы признаётесь, они признаются, признайся, признайтесь, признался, призналась, призналось, признались, признавшийся, признавшись см. нсв …   Толковый словарь Дмитриева

признаться — призн аться, аюсь, ается …   Русский орфографический словарь

признаться — (I), призна/ю(сь), на/ешь(ся), на/ют(ся) …   Орфографический словарь русского языка

признаться — Речевое сообщение …   Словарь синонимов русского языка

ПРИЗНАТЬСЯ — Перевод на английский

Сейчас я должен признаться, что списывал в университете, чего не делали большинство из вас.

At least I can admit I cheated in university; most of you won’t.

Ну, я не очень храбрый человек, должен вам признаться, но тогда я просто не смог проехать мимо.

Well I’m not a particularly brave person, I have to confess it, but I could not just ignore him.

Вообще-то, я недооценил жестокости, я должен в этом признаться.

Actually, I underestimated the atrocities, I have to admit.

Сейчас, должна признаться, канал очень сильно пахнет.

Now the Gowanus is particularly smelly — I will admit it.

Но всё это было, должен признаться, случайностью.

But this was, I have to admit, all an accident.

Но прежде чем я покажу вам, что там внутри, я хочу вам признаться, в том, что я просто повернута на одежде.

But before I show you what I’ve got inside, I’m going to make a very public confession, and that is, I’m outfit-obsessed.

Должен признаться, что я был одним из них.

I must admit, I used to be one of them.

Я хочу кое в чём признаться.

And I’m going to admit something to you.

чистосердечно признаться в чём-л.

to get sth. off one’s chest

чистосердечно признаться в чем-л.

to get sth. off one’s chest

Как признаться в своих чувствах, чтобы не выглядеть глупо

09.02.2021

«Он мне так нравится, но сказать о своих чувствах я не могу», «Даже не смотрит на меня, как дать знать, что она мне нравится?» «Почему она так легко болтает с другими, а при моем появлении замолкает или уходит? Как я хочу быть ближе к ней! Что делать? Как добиться ее расположения?», «Он флиртует с моей подругой, а на меня не обращает внимания».

Трудно найти человека, которого не посещали бы подобные мысли. Ты влюблен, и это чувство нелегко держать в себе, но в то же время признаться в нем страшно. Даже если и решился, то как это сделать, чтобы не чувствовать себя неловко или еще хуже — не быть высмеянным? И как сказать, чтобы дорогой для тебя человек не посчитал признание глупой шуткой?

Но ждать, что он или она как-то сами догадаются о твоих чувствах, тоже невозможно. Ты не спишь ночами, листаешь инсту, смотришь часами на ее/его фото… Психологи детского телефона доверия, прослушав немало историй о влюбленности в твоем возрасте, собрали подсказки и советы о том, как заявить о своих чувствах.

Прими и цени это чувство

Влюбленность – очень счастливое и важное событие. Оно говорит о том, что ты взрослеешь и эмоционально растешь. Тебя может испугать сила эмоций и острое желание быть рядом с человеком, а также страх и стыд из-за того, что об этом станет известно. Попробуй сосредоточиться не на том, что о тебе подумают другие, а на том, как ты сам воспринимаешь влюбленность: что нового и удивительного это чувство привнесло в твою жизнь, какие эмоции и переживая подарило, как ты меняешься и открываешь нового себя.

Как решиться признаться?

Для начала нужно, конечно, убедиться, насколько серьезно и устойчиво твое чувство. Разобраться в этом тебе поможет тест.

Если ты уверен в своем чувстве, подумай, чего именно ты ждешь от своего признания? Что на той стороне — взаимная симпатия, или, наоборот, отсутствие интереса?

Поэтому, прежде чем решиться на признание в симпатии, оцени, как этот человек относится к предложению вместе провести время, отзывается ли на призыв о помощи, насколько проявляет к тебе ответный интерес и внимание, нет ли у него очевидной симпатии или более серьезных чувств к другому человеку. В противном случае есть риск, что твое признание будет неуместно.

Чтобы в этом разобраться, ответь на вопросы:

• Что тебя пугает? Ты боишься, что не нравишься ему/ей? Опасаешься, что он/она расскажет об этом, и ребята будут смеяться над твоими чувствами?
• Что с тобой произойдет, если ему/ей не нужны твои чувства? Так ли это страшно на самом деле?

Проанализировав свои ответы, ты поймешь, что никакой трагедии не случится, если твои чувства не взаимны, и ты получишь ценный эмоциональный и жизненный опыт. А признаваться и получать признания тебе еще в будущем придется много раз.

Чтобы справиться с волнением, визуализируй

Закрой глаза и представь картинку: ты передаешь записку ей в школе или пишешь сообщение. Прочувствуй приятную дрожь, волнение, легкую тревогу. Представь, как она/он смущенно улыбнется тебе, и ты улыбаешься в ответ. Это поможет сбросить напряжение. Визуализируй это несколько раз, не думая о том, чем это может закончиться.

Написать или сказать?

Разговор более волнителен, и на него сложнее решиться, но зато все сказанное останется между вами — твое признание не покажут другим. Лучше поговорить.

Как подготовиться, если ты решился?

• Начни с письма себе, в котором подробно расскажи, что ты чувствуешь и думаешь о ней/нем. Послание останется у тебя, поэтому не стесняйся: записывай мысли, ассоциации, сомнения, предположения… Выполнив эту письменную практику, ты почувствуешь облегчение, и сумбурные мысли станут более четкими. Главная задача письма – дать выход эмоциям.
• Сформулируй три главных мысли/сообщения, которые хочешь донести о своих чувствах, например, «Ты очень интересный человек, потому… Мне нравится в тебе… У меня есть к тебе симпатия и чувства, я бы хотела/хотел узнать тебя ближе…». Важно, что в признании ты говорил именно о себе, о своих чувствах и мыслях, выразил желание изменить ваши отношения на более близкие, но при этом не стоит торопить человека принять какое-либо решение после твоего признания и т.д.
• Не настраивай себя на конкретный исход ваших отношений после признания, не делай преждевременных категоричных выводов и дай возможность человеку принять это. Отношения — живой процесс, и все можно испортить излишней настойчивостью и давлением. Иногда удивление от твоего признания может быть настолько сильным, что его легко перепутать с отказом, если сразу не ответили. Дай человеку привыкнуть к этому изменению в его жизни, прочувствовать силу твоей симпатии. Постарайся понять, какой у него отклик на произошедшее. Лучше для этого написать, например, «Я понимаю, что возможно это будет неожиданно для тебя. Я буду рад (-а), когда ты будешь готов(-а) поговорить или ответить мне, просто дай мне знать. Спасибо».

Какой бы ответ ты не получил, подумай, как можно позаботиться о себе и поддержать себя, если будет сложно или совсем запутаешься в своих чувствах. Помни, что ты всегда можешь последовать примеру этих ребят и позвонить на Детский телефон доверия 8800200122. Мы поможем найти нужные слова. 

Поделиться в соцсетях:

Вернуться к списку статей

В Приангарье осудили троих полицейских, заставлявших женщину признаться в убийстве — Происшествия

ИРКУТСК, 30 июня. /ТАСС/. Суд в Иркутской области приговорил к различным срокам лишения свободы троих полицейских, которые применяли физическую силу и угрожали женщине, требуя признаться в убийстве. Об этом в среду сообщила пресс-служба СК РФ.

«Следствием и судом установлено, что в январе 2016 года сотрудники МО МВД России «Усольский» Александр Корбут и Станислав Гольченко, действуя в сговоре с бывшим на момент предъявления обвинения полицейским Денисом Самойловым, в рамках осуществления оперативного сопровождения по уголовному делу об убийстве местного жителя доставили в отдел полиции его знакомую. С целью получения от нее признательных показаний в совершении указанного преступления соучастники применили к ней физическую силу, причинив ей телесные повреждения, не повлекшие вреда здоровью», — говорится в сообщении.

Кроме того, на женщину оказывали психологическое воздействие, угрожая применением насилия.

Полицейских признали виновными в совершении преступления, предусмотренного п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ «Превышение должностных полномочий». Уголовное дело было изъято из производства регионального следственного управления и передано для расследования в центральный аппарат СК России. Была проведена комплексная криминалистическая судебная экспертиза, подтвердившая факт причинения телесных повреждений потерпевшей во время ее нахождения в отделении полиции.

Суд приговорил Самойлова к четырем годам лишения свободы, Корбута и Гольченко — к трем годам шести месяцам каждого. Осужденные будут отбывать наказание в колонии общего режима.

В марте 2021 года Усольский городской суд приговорил к трем годам лишения свободы условно бывшего следователя, который обвинялся в фальсификации материалов уголовного дела об избиении женщины полицейскими. В судебном заседании бывший следователь признал, что в протоколе осмотра помещения указал ложные сведения о присутствии понятых.

Каково это — признаться себе и другим, что ты неизлечимо болен

Моя аутоиммунная болезнь начиналась медленно, а потом обрушилась на меня всей мощью в один момент.

В начале 2014-го я начал худеть. Я все время чувствовал себя измотанным и постоянно хотел пить, просыпался от того, что у меня сводило мышцы. Мне приходилось покупать новую одежду, потому что старая больше не подходила по размеру. Однажды я вдруг осознал, что все происходящее — повод для беспокойства. Я пообещал себе больше есть и вернулся к обычной жизни.

В конце концов я попал к врачу с простудой, которая никак не проходила, и между делом я упомянул остальные симптомы. Доктор отправил меня на анализ крови. Неделю спустя, когда я брал важное интервью перед довольно большой аудиторией, я получил от своего врача сообщение с просьбой срочно перезвонить. Я извинился, вышел на улицу и позвонил в клинику. Медсестра прочла результаты, отметив, что показатели зашкаливают и я должен приехать немедленно. Я спросил, есть ли у меня время закончить интервью. Она вздохнула и взяла с меня слово прибыть в клинику утром. Я вернулся и, кажется, закончил интервью. Я его не помню. Все, что я могу вспомнить, — охватившая меня паника.

Четырнадцать месяцев, дюжину лекарств и один ложный диагноз спустя мои врачи (к тому моменту их стало больше одного) официально определили, чем я болен. Прежде чем написать этот текст, я сообщил о своей болезни нескольким людям: моей жене Салли, родителям, брату, его жене, их двум детям, паре друзей детства. Я убедил себя, что со всеми остальными этой историей нужно будет поделиться, когда настанет правильный момент.

И так как тема нашего нового номера «Что нас сделало такими, какие мы есть» и сразу несколько авторов обнажают наши страхи и проблемы, я решил, что правильный момент настал — пора поделиться своим диагнозом с двадцатью миллионами моих ближайших друзей.

У меня диабет 1-го типа.

Ну вот, не так уж и сложно было. (На самом деле сложно.)

Я узнал свой диагноз, только устроившись на новую работу. До рождения моего первого ребенка оставалось четыре недели. В лодке моей жизни появились пробоины, вода стремительно прибывала, и если бы не беременная Салли, которая не только мотивировала меня вычерпывать эту воду, но и вычерпывала ее за меня, когда я не мог справиться сам, меня бы сейчас с вами не было.

Я хранил свою болезнь в секрете, потому что воспринимал ее как слабость. Нет, у меня и раньше бывали проблемы со здоровьем: в старших классах я сломал ногу на регби, а в юности мне делали операцию на мозге, чтобы удалить доброкачественную опухоль. Оба раза я быстро пришел в себя. Я победил болезнь. Но диабет 1-го типа победить невозможно. С огромным трудом я примирился с мыслью о том, что это хроническое, что диагноз будет со мной всю оставшуюся жизнь. Признаваться в этом другим людям было еще труднее. Стиснуть зубы и идти вперед — в тот момент казалось, что так должен поступать мужчина. Мужчин учат так мыслить, и казалось, что подобное отношение позволяет мне сохранить хотя бы немного контроля над проблемой, которую я не могу преодолеть. На самом деле я провел последние пять лет на грани панической атаки.

Написать этот текст меня подтолкнуло эссе нашего редактора Дейва Холмса, в котором он размышляет о том, почему мужчины никогда не говорят о подобных вещах. У Дейва тоже диабет 1-го типа. Я знал об этом и поделился с ним своим диагнозом. Но я не ожидал, что он так подробно напишет о своем собственном опыте и о том, почему он так долго отказывался от эмоциональной поддержки. Его текст меня поразил. Мне хватило двух параграфов, чтобы понять: дальше — моя очередь.

Центральный вопрос нашего номера — «Что нас сделало такими, какие мы есть?». Я хотел бы рассказать, чтó я за человек и как живу с диабетом 1-го типа. Я делаю себе как минимум пять уколов инсулина в день. На моем теле всегда закреплено устройство, которое следит за уровнем сахара в крови и отправляет данные на мой смартфон. Я проживу так остаток своих дней. Награда за всю эту утомительную возню — я не умру. Бывают хорошие дни, когда я полностью контролирую свое тело. Но бывает, что уровень сахара в крови падает так низко, что я хватаю что-нибудь сладкое — чаще всего яблочный сок моей дочери, уже почти ничего не видя и дрожа, в то время как сердце выпрыгивает из груди. А бывает, что сахара в крови столько, что я чувствую себя тонущим в киселе, а мозг почти не работает.

Это моя жизнь. Мне приходится внезапно уходить со встреч. Незаметно жевать конфеты. Однажды я чуть не потерял сознание на улице, когда катал свою дочь в коляске, потому что не хотел просить помощи у посторонних. Рассказывать обо всем этом страшно. Но страх проходит, и я чувствую, что готов к следующей главе своей жизни.

Этот номер Esquire был придуман и собран еще до того, как планету накрыла эпидемия коронавируса. Я заканчивал свое письмо редактора за обеденным столом у себя дома в Нью-Йорке, в первый день удаленной работы, когда карантин еще казался просто временным неудобством. Но теперь число умерших в США приближается к 25 000, и, несмотря на проблески надежды, каждый день приносит новый ужас. Я плохо сплю. Однажды я заплакал, когда услышал по радио Night Moves Боба Сигера (обычно такого не случается). Признаться, что боишься — не значит потерять мужество. Если в вашей жизни есть что-то подобное — хроническая болезнь, внезапная травма, панические атаки из-за того, что происходит в мире, — обещаю: все, что кажется вам слабостью, все, что вы храните в секрете, — все это сделает вас сильнее, как только вы с кем-нибудь этим поделитесь.

Материал был впервые опубликован в Esquire US.

«Сейчас я шучу над тем, в чем раньше стеснялась себе признаться»: стендап-комик Ирина Приходько — о женском юморе на грани

— У вас как будто все получилось очень легко: быстрая популярность, съемки, юмористические передачи. А что осталось за кадром?

— Перед этим было много лет упорной работы в комедии. Не бывает моментального «выстреливания». Это постоянный труд, ты должен все время где-то выступать, сниматься, что-то писать, где-то себя проявлять. Сколько у нас комедия в России существует? Есть известная истина: вы не заставите ребенка родиться через месяц, даже если от вас забеременеют девять женщин. Нужно время. Иногда надо терпеливо работать и ждать. Есть комики, которые медленно растут, есть те, которые быстро.

До того как переехать в Москву, я жила в Беларуси, работала на офисной работе и пыталась совмещать ее со стендапом. Полтора года у меня не было свободных вечеров вообще — я выступала везде, где только могла. Потом попала в «Открытый микрофон», и мне предложили переехать в Москву, поработать автором в юмористической передаче. Я решила, что, может, и стоит попробовать. В Беларуси на то, что приносит юмор, я бы жить не смогла.  Там нет перспективы больших выступлений, телевизионных проектов, чтобы можно было зарабатывать стендапом.

Реклама на Forbes

— Вам понравилось работать автором?

— В тот момент у меня не очень хорошо получалось. Я была стеснительной и зажатой, и было продуктивно, только если возникала «химия» с человеком. Я не могу кому угодно писать. Так что я проработала автором только первые полгода в Москве, потом ушла самостоятельно выступать.

Стендап — это такая же работа, как и любая другая. Это не безделье, как некоторые полагают

Комик — это всегда автор. Мы не только пишем сами себе, мы еще и «разгоняем» шутки друг с другом. Есть такое понятие «comedy buddy» — это твой друг, приятель, с которым вы вместе тусите и помогаете друг другу создавать комедию. Когда рождается шутка, ты находишься внутри нее. Ты не можешь выпрыгнуть из своей ситуации, не можешь посмотреть на нее другими глазами. Нужен человек, который послушает ее и подскажет какое-то направление, ракурс. Полезно писать с разными людьми.

— Какая у вас сейчас постоянная работа?

— Я сейчас живу в Москве и занимаюсь тем, что пишу и выступаю. Иногда «Прожарка» какая-нибудь может быть. Я занимаюсь только юмором.

Мой день выглядит примерно так: с утра я хожу на йогу, потом сажусь писать, вечером еду выступать. Весь день писать, придумывать шутки мозг, к сожалению, не может, максимум два-три часа. Поэтому для комика очень важно уметь все отбросить и жить моментом.

Иногда так готовишься к съемкам, что не даешь себе дышать свежим воздухом. Тогда обязательно в ступор входишь и не можешь ничего придумать. Очень важно уметь отключиться, сходить в кино, познакомиться с новыми людьми, сделать то, чего раньше не делал. Чтобы мозг расшевелить, чтобы были переживания какие-то.

Стендап — это такая же работа, как и любая другая. Это не безделье, как некоторые полагают. Ты каждый день выступаешь, пишешь, и это процесс рутинный, как в спортзал ходить. Более того, у тебя появляется зависимость от сцены. И как только ты неделю-две не позанимался, ты чувствуешь, что потерял сноровку, и тебе снова надо тренироваться, обновлять навык. Даже чувствуется, когда выходишь на сцену после недельной паузы, что ты немного не в форме.

Когда была пандемия, все комики по три месяца не выходили на сцену. Помню день, когда появилась возможность выступить, мы пошли в бар и напились, друг друга обнимали и говорили: «Блин, это так круто — выступать! В мире нет ничего круче, чем стоять на сцене!»

«Я многим пожертвовала, чтобы в 35 лет попасть в список Forbes». Екатерина Варнава — о том, как женщины отвоевывают свое место в юморе и жизни

— За то время, что вы выходите на сцену, как изменились ожидания публики? Над чем сегодня смеются зрители?

— В этом, кстати, проблема жанра, в частности в телевизионном формате. Иногда мы идем на поводу у зрителя, давая ему то, чего он хочет, ждёт, понимает и что ему легко воспринимать. И в этом может теряться твоя индивидуальность. Вот я хочу мысли свои говорить, а они вроде как не смешные. Тогда думаешь — надо дать зрителю то, из-за чего ему весело, какие-то гендерные темы про пиписьки. Мне и самой такие шутки нравятся, но надо собой оставаться. Лучше не соответствовать ничьим ожиданиям.

Зритель в ментальном плане тоже растет. Если раньше его устраивала комедия попроще и было абсолютно все смешно, то теперь он уже начинает разбираться в шутках. Зрители уже понимают сложный, многогранный юмор, у них вкус появляется. Но все-таки комики растут быстрее, чем зрители. Раньше смотрели Comedy Club — и было всем смешно. Сейчас включаешь старые выпуски и думаешь — как так, блин, вообще? Возможно, пройдет лет 15, мы будем смотреть проекты, которые сейчас снимаются, и недоумевать — а что смешного?

— Как изменился ваш юмор с годами?

— Раньше я никогда так глубоко в себе не копалась. Сейчас шучу над тем, в чем просто стеснялась себе признаться раньше. Чем интимнее тема, тем сложнее ее из себя достать. Какие-то личные персональные переживания из себя вынимаешь, то, что действительно тебя волнует, то, что болит. И знаешь: если удается об этом шутку придумать — она будет смешной.

Реклама на Forbes

Травматичные моменты в личных взаимоотношениях очень полезно проживать через юмор

Стеснения все меньше с каждым годом. В одном из первых выпусков в «Открытом микрофоне» я рассказывала про расставание с парнем. Когда я только начала об этом писать и выходила на сцену, это было просто грустно, это не было юмором. Это выглядело так, будто несчастная девочка вышла и жалуется на свою личную жизнь, и хочется обнять ее и плакать. А потом стало становиться все смешнее. Такие травматичные моменты в личных взаимоотношениях очень полезно проживать через юмор. Или детские травмы — некоторые комики говорят со сцены на больные темы, из серии «моя мать никогда меня не любила». Прежде всего это надо осознать, принять и потом уже делать из этого творчество.

«До 45 лет смешно, а потом начинается»: Елена Новикова — о женском стендапе и сериале «Я не шучу»

— Кстати, о родителях. Как они относятся к вашему юмору — порой довольно жесткому?

— Родители нормально относятся к моей комедии, мало того, моя мама хорошо относится к «Прожарке» — она понимает, что это такие шутки. Правда, не понимают некоторые ее подруги, говорят: «Тамара, что там они про твою дочь говорят!» Мама как раз осознает, что это образ, под который легко пишутся шутки.

Надо искать разные грани юмора, выходить из зоны комфорта. Я иногда осознанно нарушаю границы, мне нравится экспериментировать

Есть определенные комедийные штампы. Это был первый опыт такого проекта на нашем телевидении, я там была первая девочка, еще и блондинка, и у меня в прошлом был роман с иностранцем, с греком. Как Марк Сергиенко «больной», а Бебуришвили «гей», так Приходько — «шлюха». На эти образы хорошо пишутся шутки. Мне не обидно. Если шутка смешная, она должна быть.

Реклама на Forbes

Есть единицы, которые такого черного юмора не понимают и пишут мне в директ: «Действительно ли вы такая женщина?» Я отвечаю, что если бы я была такой женщиной, у меня бы не было времени заниматься стендапом.

Право на юмор: почему мы до сих пор не научились шутить на гендерные темы

— Не упрекают ли вас, что такие шутки — антифеминистские, оскорбляющие женщин?

— В вопросах феминизма я придерживаюсь нейтральной позиции. Какие-то позиции, грамотно сформулированные, я разделяю, но со многим и не соглашаюсь. Это всегда две стороны одной медали. Чего у меня точно нет — это мужененавистнических позиций. Есть у многих комиков-женщин такой мотив: «Мужчины — козлы. А вот мы, женщины…» Я и в жизни так не думаю. Да, есть мужики-козлы, но и среди баб есть козлы.

Вообще в комедии нет рамок, определяющих, над чем нельзя шутить. Только на телевидении есть цензура, редактура и могут сказать «так шутить нельзя, ты же девочка». Считается, что некоторые шутки, некоторые темы от женщины общество не готово воспринимать. Но я себе на живых выступлениях позволяю абсолютно все. Надо искать разные грани юмора, выходить из зоны комфорта. Я иногда осознанно нарушаю границы, мне нравится экспериментировать.

Реклама на Forbes

Это может быть для кого-то шоком: «Она что, отыграла, как держит в руке два члена?!» Я позволяю себе быть на выступлении грубой даже. Позволяю себе матом ругаться. Что на самом деле не очень хорошо, но иногда необходимо. Я, наверное, в последний год так раскрепостилась, когда сильно перестрессовала. Тогда в Беларуси случилась революция, я рассталась с парнем и еще заболела коронавирусом. У меня так расшаталась нервная система, что я поняла: если буду напрягаться, то не выдержу. И стала очень медленно все делать, забила на текст, на формулировки, выступала максимально неподготовленная, расслабленная. Хотела прокачать скилл вальяжности — когда мне наплевать, если что-то на сцене пошло не так. Это важная способность для комика. Мне это было нужно, я действительно стала более живая, очень сильно видна динамика за несколько лет. Комик раскрывается с каждым годом. Ты все время идешь по пути раскрепощения и открытия себя.

— Как на вас повлияли события в Белоруссии?

— В этот момент я была здесь, в Москве. Я очень близко все это восприняла, у меня чуть ли не до панических атак дошло. Самым страшным было осознание беззащитности простых людей и страх оттого, что это насилие, этот фашизм — это реально. Мне прямо снилось, как у меня на руках цепи, как меня заводят в помещение, где друг на друге лежат люди в синяках, избитые. Вот такие картинки у меня были перед глазами. Я знаю лично людей, которые попали под эту систему. Это очень страшно и больно. Я во все это вникала, и в какой-то момент просто полетела нервная система.

Но во всем этом оказался прекрасный момент. У нас проснулось национальное самосознание и чувство самоуважения, которое было спрятано глубоко внутри. В какой-то момент я даже почувствовала себя более уверенной. Мне по-белорусски захотелось говорить. Внутри что-то на генетическом уровне проснулось. Это чувство, которое я никогда не испытывала, — чувство национальной идентичности и единства. Мы, белорусы, постоянно были не пойми кто, нас во всех войнах били. А тут мы осознали — ах, вот же кто мы! Мы — интеллигентная, добрая нация, вот наш язык, вот наша культура и наши ценности, и мы хотим, чтобы насилие прекратилось. Это все не про политику, вот что самое главное. Это про права человека.

Она еще и шутит: 10 женщин, которые смогли построить карьеру и заработать состояние на юморе

10 фото

как признаться в любви 14 февраля / Новости города / Сайт Москвы

Признаться в своих чувствах с большого медиаэкрана в центре столицы москвичи смогут в День всех влюбленных. На здании «Цифрового делового пространства» (ЦДП), расположенном по адресу: улица Покровка, дом 47, в честь праздника будут транслировать романтические признания в любви и сообщения.

Онлайн-марафон «Москва признаний» продлится с 10:00 до 22:00. Размер светодиодного экрана, который превратится 14 февраля в огромную цифровую валентинку, — 5,3 на 6,72 метра. Он расположен на фасаде здания, который выходит на Садовое кольцо.

Для того чтобы принять участие в бесплатном марафоне, нужно оставить текст романтического признания на сайте ЦДП. Сообщения принимают до 21:59 14 февраля.

«В День всех влюбленных мы решили не только создать самую большую цифровую валентинку в столице, но и организовать в центре праздник под названием Love Tech. Вход на все мероприятия бесплатный (по предварительной регистрации). Они пройдут с 10:00 до 22:50. Мы приглашаем на праздник не только пары, но и тех, кто пока еще не нашел свою вторую половину. Гостей ждут кинопоказы, общение с роботом-поэтом, а также сладкий сюрприз. На площадке установят большую 15-килограммовую скульптуру из шоколада в виде сердца. Лакомство разрежут на кусочки и будут угощать им всех желающих», — рассказали в пресс-службе «Цифрового делового пространства».

Кроме того, на празднике посетители смогут получить валентинку, созданную роботом-андроидом. В течение дня организаторы будут тестировать его в режиме онлайн. Робот напишет любовное послание на бумаге под диктовку гостей, имитируя почерк Александра Пушкина.

Также на празднике гостям предложат сделать памятные снимки в различных фотозонах (например, на фоне сердца, состоящего из тысячи пикселей, или в окружении роботов).

Киноманы смогут бесплатно посмотреть фильмы о любви. Так, в малом зале в 10:30 покажут ленту «Рио, я люблю тебя» (2014), снятую режиссерами Паоло Соррентино и Гильермо Арриага, а в 12:20 — фильм «Калейдоскоп любви» (2012) Фернанду Мейреллиша.

Два сеанса пройдут в большом зале «Цифрового делового пространства». Так, в 18:20 покажут киноальманах «Нью-Йорк, я люблю тебя» (2009). В его создании принимали участие 11 режиссеров. В 20:50 зрителей ждут на фильм «МЫ. Верим в любовь» (2011). Эта мелодрама, снятая певицей и актрисой Мадонной, рассказывает о любви короля Эдуарда VIII и разведенной американки Уоллис Симпсон, ради брака с которой монарх отрекся от престола.

Кроме того, в День всех влюбленных в «Цифровом деловом пространстве» с 10:00 до 18:00 пройдет конференция Love Tech. Гости встретятся с основателями сервисов онлайн-знакомств и разработчиками голосовых помощников, а также с экспертами по демографии, медицине и семейным отношениям.

На конференции ждут не только предпринимателей и специалистов в сфере ИТ-технологий, но и всех, кому интересна данная тема. Участие в конференции бесплатное. Зарегистрироваться на мероприятие, а также ознакомиться с его программой можно здесь.

День святого Валентина (День всех влюбленных) в России стал популярен в начале 1990-х. Во многих странах есть аналоги этого праздника, нередко его отмечают дважды. В России покровителями семьи, любви и верности считают муромского князя Петра и его жену Февронию, день памяти которых приходится на 8 июля. Официально День семьи, любви и верности празднуют в России с 2008 года.

«Цифровое деловое пространство» было создано Департаментом предпринимательства и инновационного развития города Москвы. Оператор ЦДП — Агентство инноваций Москвы.

На площадке проводят мероприятия, лекции, конференции, фестивали с участием экспертов, инвесторов, предпринимателей и всех, кому интересна сфера инноваций. Главная цель работы ЦДП — создать условия для общения предпринимателей, молодежи, представителей культуры и городских властей.

В этом году на площадке планируется проводить мероприятия, связанные с инновациями не только в технологической сфере, но и в области культуры, экологии, маркетинга, образования. Они будут рассчитаны как на специалистов, так и на широкую аудиторию.

Фасад здания «Цифрового делового пространства» оборудован инновационной системой подсветки из светопроводящего бетона, а также тремя медиаэкранами. На первом этаже ЦДП расположена зона регистрации. Посетитель регистрируется с помощью тач-панелей, система автоматически заносит информацию в специальную базу, предлагает сделать моментальное фото и распечатывает пластиковый бейдж. Здесь же установлены медиаколонны с навигацией и полезной информацией.

На втором этаже есть конференц-зал на 640 мест со светодиодным экраном размером 15,8 на 8,6 метра и малый зал на 80 мест. А еще — интерактивная мультимедиастена из бесшовной панели размером 12,1 на 2,7 метра с изображением высокой четкости и суперкомпьютером.

Также на втором этаже открыта зона коворкинга на 70 мест. Там находятся звукопоглощающая кабина для интернет-звонков и скайп-встреч, умные столы со встроенными блютус-колонками, USB-портами, беспроводной зарядкой, а также индукционным подогревом кружки с напитком.

Определение признания Merriam-Webster

признаться | \ kən-ˈfes \

признался; признание; признается

переходный глагол

1 : сообщить или сообщить (что-то, например, что-то неправильное или причиняющее вред самому себе) : признать он признал свою вину

2а : признать (грех) перед Богом или священником

3 : , чтобы заявить о своей вере или приверженности : исповедовать

4 : для подтверждения Ветерок, птица и цветок признают час… — Сэр Вальтер Скотт

непереходный глагол

1а : для раскрытия своих недостатков конкретно : , чтобы излить свои грехи или состояние своей совести перед Богом или священником.

б : , чтобы выслушать признание

Признайтесь синонимов, признайтесь антонимами | Тезаурус Мерриам-Вебстера

1 признать что-то неприятное как истинное или действительное

• вор сознался в десятках грабежей

2 принимать правду или существование (чего-то) обычно неохотно

• политзаключенных под угрозой пыток заставили признать свою вину

• анонс,
• перерыв,
• трансляция,
• общаться,
• заявить,
• раскрыть,
• разглашение,
• impart,
• провозгласить,
• опубликовать,
• раскрыть,
• разлив,
• скажи,
• раскрыть

• предать,
• blab,
• разоблачить,
• отдать,
• информ,
• течь,
• крыса,
• визг,
• разговор,
• болтовня,
• наконечник (выкл.),
• предупредить,
• мудрый (вверх)

См. Определение словаря

Confess by Colleen Hoover

::: ПОЛНЫЙ ОБЗОР СЕЙЧАС РАЗМЕЩЕН ::: SPOILER-FREE :::

Очень душераздирающий и абсолютно неоспоримый, Confess — еще один уникальный шедевр Коллин Гувер и один из обязательных -читайте книги этого года !!

С того момента, как я прочитал аннотацию, я был заинтригован историей! И как только я начал читать, я обнаружил, что в этой истории даже больше, чем кажется на первый взгляд.К нему есть дополнительный слой, который мне очень понравился, но о котором я не буду упоминать, потому что открывать его, когда вы читаете, честно говоря, лучше всего. Th

::: ПОЛНЫЙ ОБЗОР СЕЙЧАС РАЗМЕЩЕН ::: БЕСПЛАТНЫЙ СПОЙЛЕР :::

Очень душераздирающий и абсолютно неоспоримый, Confess — еще один уникальный шедевр Коллин Гувер и одна из книг, которые необходимо прочитать этот год!!

С того момента, как я прочитал аннотацию, я был заинтригован историей! И как только я начал читать, я обнаружил, что в этой истории даже больше, чем кажется на первый взгляд.К нему есть дополнительный слой, который мне очень понравился, но о котором я не буду упоминать, потому что открывать его, когда вы читаете, честно говоря, лучше всего. Этот обзор не содержит спойлеров.

Я могу честно сказать, что это был первый раз, когда книга заставила меня полностью сломить слезы (как настоящие слезы, текущие по моему лицу) в самой первой главе. Боль, потеря и любовь были настолько мучительны, что я не мог не быть захваченным эмоциями.

«Как может пятнадцатилетняя девочка защищать свою любовь, когда все отвергают эту любовь?»

Но, несмотря на удивительную способность Коллин Гувер заставлять вас чувствовать практически все возможные человеческие эмоции, всего несколькими страницами позже я рассмеялся прямо вслух.

История о героине по имени Оберн, которая к 21 году уже потеряла самое важное в своей жизни и теперь просто изо всех сил пытается сводить концы с концами. Столкнувшись с безвыходной ситуацией, она отчаянно нуждалась в любом доходе, который могла получить. Когда она наткнулась на любопытное здание, буквально покрытое клочками бумаги с написанными на нем самыми глубокими и мрачными признаниями людей, она понятия не имела, что она найдет внутри. Она определенно не ожидала найти причудливого, до смешного красивого и очень талантливого художника, который практически умолял ее работать на него.

Чего она не знала, так это того, что он держал в секрете. Он помнил ее … знал ее раньше, но не мог сказать как. Таким образом, баланс их динамики был очень интересным, поскольку они оба влюбились друг в друга, при этом каждый, соответственно, хранил огромные личные секреты, которые могли изменить их жизнь …

«Они прошлое, а это настоящее, а Оберн… каким-то образом и то и другое. Она была бы шокирована, если бы узнала, насколько ее прошлое повлияло на мое настоящее, поэтому я не буду делиться с ней правдой.Некоторые секреты никогда не должны превращаться в признания ».

Я читаю эту книгу как можно медленнее, чтобы продлить опыт. История была совершенно непредсказуемой. Большинство книг дают вам смутное представление о направлении, в котором они движутся, но не Признайтесь . Я читал каждую страницу, не представляя, что будет дальше, и мне это искренне нравилось. Я настолько полностью доверяю творчеству Коллин Гувер, что никогда не сомневался, что она перенесет рассказ туда, куда нужно.Так что я просто сел и наслаждался поездкой!

«Я теряю из виду ту ложь, которую рассказываю ей, и врать кому-то вроде нее — это не то, что я обычно делаю. Но я не знаю, как сказать ей правду…

Я никогда не чувствовал себя сильнее, чем когда я с ней. Я никогда не чувствовал, что у меня есть цель, как я чувствую, когда я с ней. Я думаю о первых словах, которые я ей сказал, когда она появилась у моей двери. «Ты здесь, чтобы спасти меня?»

Верный стилю CoHo, Признаюсь, полностью отличается от всего, что она написала.И, как я уже упоминал, есть дополнение к сюжету, которое добавило в историю как нельзя лучше душевной глубины и душераздирающей тоски. Мне понравилось, как это было представлено. Все это казалось невероятно реальным.

Одна из вещей, которые мне больше всего нравятся в произведениях Коллин Гувер, — это то, как глубоко она заставляет меня заботиться о своих персонажах и как сильно она заставляет меня к ним относиться. Первая глава этой книги (та, которая заставила меня плакать) была прекрасным представлением этого, потому что если бы она могла заставить меня так сильно переживать за новых персонажей всего за несколько страниц, просто представьте, что она может сделать с целым книга.

Хотя эта книга определенно сексуальна, она не слишком эмоциональна. Однако обстоятельства жизни этих персонажей заставили их быстро повзрослеть, и это было похоже на очень зрелую книгу. Эмоции и чистая, грубая сила, вложенные даже в один-единственный поцелуй, снова и снова заставляли меня перехватывать дыхание.

«Чем больше мы целуемся, тем больше понимаем, что теряем… Он отстраняется и с болью смотрит мне в глаза. Он убирает руку с моей затылка и подносит ее к моей щеке, проводя большим пальцем по моей нижней губе.«Это уже больно».

В общем, чтение Confess было поистине волшебным опытом чтения. Из-за всех слоев в этой истории на самом деле происходили три полностью отдельных, но замысловато связанных сюжетных линии. Я знаю, что это может показаться немного противоречивым, но это станет совершенно понятным, как только вы это прочитаете. Я обещаю. Я чувствовал себя полностью и одинаково вложенным в них всех и не мог дождаться, чтобы увидеть, как они все сложились вместе.

Эта книга, безусловно, романтическая, но это также намного больше.Это история о выживании, отваге, неожиданных шансах, судьбе, жертвах, признаниях, лжи, любви и исцелении. Это глубоко эмоционально и очень быстро. Я пролистал страницы и не смог оторваться.

Когда он чувствует, как мои слезы падают ему на грудь, он не делает ничего, чтобы их остановить. Вместо этого он просто держит меня гораздо крепче и прижимается щекой к моей макушке… «Я знаю, детка», — шепчет он. «Я знаю.»

Если вы будете следить за моим блогом, вы узнаете, что я большой поклонник Коллин Гувер.Мне больше всего нравилось все, что она когда-либо писала, особенно из-за уникальности ее историй и ее способности заставлять меня так заботиться о персонажах. Я чувствую, что если бы она хотела написать подробный отчет о высыхании краски на ее стенах, я бы прочитал его в мгновение ока. И держу пари, что она в конечном итоге заставит меня эмоционально привязаться к этой стене!

Ооооо !! А ТАКЖЕ. В эту книгу включены настоящие художественные работы, которые были заказаны специально для Confess . По мере чтения вы увидите, что эти фрагменты вставлены в рассказ в соответствующих местах.В моей предварительной копии их еще не было, но я прочитал описания этих картин и мне не терпится увидеть их!

Ребята, эта книга была поистине фантастической.
Красиво. Уникальный. Душераздирающие. Я ЛЮБЛЮ ЭТО!!

Оценка: 5 звезд! Автономный.
___________________________________________________
Чтобы увидеть больше моих обзоров, новостей и обновлений книг:
✦ Главный блог: Aestas Book Blog
✦ Facebook Blog Page
✦ Twitter
✦ Подпишитесь по электронной почте

A Роман: Hoover, Colleen: 97145614 : Amazon.com: Книги

Признаюсь

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Рыжий

Я корчусь в кресле, как только он называет мне свою почасовую ставку. Я никак не могу себе это позволить с моим доходом.

«Вы работаете по скользящей шкале?» Я спросил его.

Морщины вокруг его рта становятся более заметными, когда он пытается не хмуриться. Он скрещивает руки на столе из красного дерева и складывает ладони вместе, прижимая подушечки больших пальцев друг к другу.

«Оберн, то, что вы просите меня сделать, будет стоить денег.

Ни хрена.

Он откидывается на спинку стула, прижимает руки к груди и кладет их на живот. «Юристы похожи на свадьбы. Ты получаешь то, за что платишь.»

Я не могу сказать ему, какая это ужасная аналогия. Вместо этого я смотрю на визитную карточку в руке. Его очень рекомендовали, и я знал, что это будет дорого, но я понятия не имел, что это будет так дорого. Мне понадобится вторая работа. Может, даже третий. На самом деле, мне придется грабить чертов банк.

«И нет гарантии, что судья вынесет решение в мою пользу?»

«Единственное, что я могу дать, это то, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы судья вынес решение в вашу пользу. Согласно документам, которые были поданы в Портленде, вы оказались в трудном положении. На это потребуется время ».

«Все, что у меня есть, это время», — бормочу я. «Я вернусь, как только получу свою первую зарплату».

Он назначил мне встречу через свою секретаршу, а затем отправил меня обратно, обратно в техасскую жару.

Я живу здесь все три недели, и пока все, как я думал, будет: жарко, влажно и одиноко.

Я вырос в Портленде, штат Орегон, и предполагал, что проведу там остаток своей жизни. Однажды я побывал в Техасе, когда мне было пятнадцать, и хотя поездка была не из приятных, я не вернул ни секунды. В отличие от этого момента, когда я сделал бы что-нибудь, чтобы вернуться в Портленд.

Я натягиваю солнцезащитные очки на глаза и направляюсь в сторону своей квартиры.Жизнь в центре Далласа совсем не похожа на жизнь в центре Портленда. По крайней мере, в Портленде у меня был доступ почти ко всему, что мог предложить город, и все в пределах приличной прогулки. Даллас обширен и обширен, я упоминал о жаре? Так жарко. И мне пришлось продать свою машину, чтобы позволить себе переезд, поэтому у меня есть выбор между общественным транспортом и ногами, учитывая, что теперь я скуплюсь на копейки, чтобы иметь возможность позволить себе адвоката, с которым я только что встретился.

Не могу поверить, что до этого дошло.В салоне, в котором я работаю, у меня даже нет клиентуры, так что мне определенно придется искать вторую работу. Я просто не знаю, когда найду время, чтобы приспособиться к этому, из-за беспорядочного расписания Лидии.

Кстати о Лидии.

Я набираю ее номер, нажимаю «Отправить» и жду, пока она ответит на другой конец. После того, как он переходит в голосовую почту, я обсуждаю, оставить ли сообщение или просто перезвонить сегодня вечером. Я уверен, что она все равно удаляет свои сообщения, поэтому я заканчиваю разговор и кладу телефон в сумочку.Я чувствую, как у меня на шее и щеках вспыхивает румянец, а в глазах — знакомое жжение. Я уже в тринадцатый раз иду домой в своем новом штате, в городе, населенном только незнакомцами, но я полна решимости сделать это в первый раз, когда я не плачу, когда подхожу к входной двери. Мои соседи, наверное, думают, что я психопат.

Просто так долго идти от работы до дома, и долгие прогулки заставляют меня размышлять о своей жизни, а моя жизнь заставляет меня плакать.

Я останавливаюсь и смотрю в стеклянное окно одного из зданий, чтобы проверить, не размазалась ли тушь.Я смотрю в свое отражение, и мне не нравится то, что я вижу.

Девушка, которая ненавидит выбор, который она сделала в своей жизни.

Девушка, которая ненавидит свою карьеру.

Девушка, которая скучает по Портленду.

Девушка, которой отчаянно нужна вторая работа, а теперь девушка, читающая табличку «ПОМОЩЬ ХОЧЕТСЯ», которую она только что заметила в окне.

Требуется помощь.

Постучите, чтобы применить.

Я делаю шаг назад и оцениваю здание, перед которым стою; Я проезжал мимо него каждый день по дороге на работу и никогда этого не замечал.Наверное, потому, что утром я провожу по телефону, а после обеда гуляю со слишком большим количеством слез на глазах, чтобы замечать окружающее.

CONFESS

Это все, о чем говорит табличка. Название наводит меня на мысль, что это может быть церковь, но эта мысль быстро отбрасывается, когда я внимательно смотрю на стеклянные окна, обрамляющие фасад здания. Они покрыты небольшими обрывками бумаги разных форм и размеров, скрывая вид в здание и лишая всякой надежды заглянуть внутрь.Все обрывки бумаги помечены словами и фразами, написанными разным почерком. Я подхожу на шаг ближе и читаю несколько из них.

Каждый день я благодарна за то, что мой муж и его брат выглядят совершенно одинаково. Значит, меньше шансов, что мой муж узнает, что наш сын не его.

Я прижимаю руку к сердцу. Что это, черт подери, такое? Прочитал другое.

Я не разговаривала со своими детьми четыре месяца. Они будут звонить по праздникам и в день моего рождения, но никогда в перерывах между ними.Я их не виню. Я был ужасным отцом.

Прочитал другой.

Я солгал в своем резюме. У меня нет ученой степени. За те пять лет, что я работаю на своего работодателя, никто ни разу не просил его посмотреть.

Мой рот разинут, глаза широко раскрыты, когда я стою и читаю все признания, до которых доходят мои глаза. Я до сих пор не знаю, что это за здание, и что я вообще думаю о том, что все эти штуки заштукатурены, чтобы мир мог их увидеть, но чтение их каким-то образом дает мне ощущение нормальности.Если все это правда, то, может быть, моя жизнь не так плоха, как я думаю.

Не менее чем через пятнадцать минут я добрался до второго окна, прочитав большую часть признаний справа от двери, когда она начинает распахиваться. Я делаю шаг назад, чтобы меня не ударили, одновременно борясь с сильным побуждением обойти дверь и заглянуть внутрь здания.

Рука протягивается и рывком срывает табличку РАЗЫСКИВАЕТСЯ ПОМОЩЬ. Я слышу, как маркер скользит по виниловой вывеске, пока остаюсь за дверью.Желая получше разглядеть кого-то или что это за место, я начинаю обходить дверь, когда рука снова хлопает табличкой ПОМОЩЬ РАЗЫСКИВАЕТСЯ на окне.

Требуется помощь.

Постучите, чтобы применить.

НАСЫЩЕННО НУЖНА !!

БУДЬ В ЧЕРТОВУЮ ДВЕРЬ !!

Я смеюсь, когда читаю изменения, внесенные в знак. Может это судьба. Мне отчаянно нужна вторая работа, а тому, кто она, отчаянно нужна помощь.

Затем дверь открывается дальше, и я внезапно оказываюсь под пристальным вниманием глаз, которые, как я гарантирую, имеют больше оттенков зеленого, чем я мог бы найти на его заляпанной краской рубашке.Его волосы черные и густые, и он обеими руками откидывает их со лба, открывая еще больше лица. Его глаза поначалу были широко раскрыты и полны беспокойства, но, приняв меня, он вздохнул. Как будто он признает, что я нахожусь именно там, где должен быть, и рад, что я наконец-то здесь.

Несколько секунд он пристально смотрит на меня. Я встаю на ноги и смотрю в сторону. Не потому, что мне неудобно, а потому, что то, как он смотрит на меня, странно утешает.Я, наверное, впервые почувствовал себя желанным гостем с тех пор, как вернулся в Техас.

«Ты пришел спасти меня?» — спрашивает он, возвращая мое внимание к его глазам. Он улыбается, придерживая дверь локтем. Он оценивает меня с головы до пят, и я не могу не задаться вопросом, о чем он думает.

Я смотрю на табличку «РАЗЫСКИВАЕТСЯ ПОМОЩЬ» и просматриваю миллион сценариев того, что может случиться, если я отвечу на его вопрос «да» и последую за ним в это здание.

Худший сценарий, который я могу придумать, — это тот, который закончится моим убийством.К сожалению, этого недостаточно, учитывая тот месяц, который у меня был.

«Вы нанимаете?» Я спросил его.

«Если вы подаете заявление».

Его голос откровенно дружелюбный. Я не привык к неприкрытому дружелюбию и не знаю, что с ним делать.

«У меня есть несколько вопросов, прежде чем я соглашусь помочь вам», — говорю я, гордясь собой за то, что не был так охотно убит.

Он хватает табличку «РАЗЫСКИВАЕТСЯ» и отрывает ее от окна. Он швыряет его внутрь здания и прижимается спиной к двери, толкая ее, насколько возможно, и жестом приглашая меня войти внутрь.«У нас нет времени на вопросы, но я обещаю, что не буду пытать, изнасиловать или убивать вас, если это поможет».

Его голос по-прежнему приятный, несмотря на его любимую фразу. То же самое и с улыбкой, демонстрирующей два ряда почти идеальных зубов и слегка искривленный передний левый резец. Но этот маленький изъян в его улыбке на самом деле моя самая любимая его часть. Это и его полное игнорирование моих вопросов. Ненавижу вопросы. Возможно, это не такой уж плохой концерт.

Я вздыхаю и прохожу мимо него, пробираясь внутрь здания.«Во что я ввязываюсь?» — бормочу я.

«То, от чего вам не захочется отказываться», — говорит он. Дверь за нами закрывается, перекрывая все естественное освещение в комнате. Было бы неплохо, если бы было включено внутреннее освещение, но его нет. Только слабое свечение, исходящее от чего-то похожего на коридор в другом конце комнаты.

Как только биение моего сердца начинает сообщать мне, насколько я глуп, войдя в здание с совершенно незнакомым человеком, огни начинают гудеть и мигать, оживая.

«Извините». Его голос близок, поэтому я оборачиваюсь как раз в тот момент, когда первый из люминесцентных ламп достигает своей полной мощности. «Обычно я не работаю в этой части студии, поэтому выключаю свет для экономии энергии».

Теперь, когда вся область освещена, я медленно осматриваю комнату. Стены абсолютно белые, украшены различными картинами. Я не могу их хорошо рассмотреть, потому что все они разбросаны, в нескольких футах от меня. «Это картинная галерея?»

Он смеется, что я нахожу необычным, поэтому я оборачиваюсь к нему лицом.

Он смотрит на меня сузившимися любопытными глазами. «Я бы не стал называть это картинной галереей». Он поворачивается и запирает входную дверь, а затем проходит мимо меня. «Какой у тебя размер?»

Он идет через просторную комнату к коридору. Я до сих пор не знаю, почему я здесь, но тот факт, что он спрашивает меня, какого я размера, беспокоит меня немного больше, чем всего две минуты назад. Интересно, гроба какого размера я влезу? Как правильно подобрать наручники?

Хорошо, я очень обеспокоен.

«Что ты имеешь в виду? Как в моем размере одежды? »

Он смотрит на меня и идет назад, все еще направляясь в коридор. «Да, твой размер одежды. Ты не можешь носить это сегодня вечером, — говорит он, указывая на мои джинсы и футболку. Он жестом показывает мне, чтобы я последовал за ним, когда он поворачивается, чтобы подняться по лестнице, ведущей в комнату над той, в которой мы находимся. Возможно, мне нравятся милые кривые резцы, но следовать за незнакомцами на неизвестную территорию — вот где я должен наверное, проведем черту.

«Подожди», — говорю я, останавливаясь у подножия лестницы. Он делает паузу и оборачивается. «Не могли бы вы хотя бы вкратце рассказать мне о том, что происходит прямо сейчас? Потому что я начинаю сомневаться в своем идиотском решении довериться совершенно незнакомому человеку «.

Он оглядывается через плечо туда, куда ведет лестница, а затем снова на меня. Он сердито вздыхает, прежде чем спуститься на несколько ступенек. Он садится, глядя мне в глаза. Его локти встречаются с коленями, и он наклоняется вперед, спокойно улыбаясь.«Меня зовут Оуэн Джентри. Я художник и это моя студия. У меня шоу меньше чем через час, мне нужен кто-то, кто будет обрабатывать все транзакции, и моя девушка рассталась со мной на прошлой неделе ».

Художник.

Показ.

Менее часа?

А подруга? Не касаясь этого.

Я встаю на ноги, снова оглядываюсь на студию, а потом снова на него. «Могу ли я пройти какое-нибудь обучение?»

«Вы умеете пользоваться обычным калькулятором?»

Я закатываю глаза.»Да.»

«Считайте себя обученным. Ты мне нужен только на два часа максимум, а потом я дам тебе твои двести баксов, и ты сможешь отправиться в путь «.

Два часа.

Двести баксов.

Что-то не складывается.

«В чем прикол?»

«Никакого улова».

«Зачем вам нужна помощь, если вы платите сто долларов в час? Должна быть уловка. У вас должно быть множество потенциальных претендентов ».

Оуэн проводит ладонью по загривку на своей челюсти, двигая ею взад и вперед, как будто пытается снять напряжение.«Моя девушка не упомянула, что тоже увольнялась с работы в тот день, когда рассталась со мной. Я позвонил ей, когда она не пришла, чтобы помочь мне настроить два часа назад. Это своего рода возможность трудоустройства в последнюю минуту. Может, вы оказались в нужном месте в нужное время ». Он встает и оборачивается. Я остаюсь на своем месте у подножия лестницы.

«Вы сделали свою девушку сотрудником? Это никогда не бывает хорошей идеей.

«Я сделал своего сотрудника девушкой. Еще худшая идея. Он останавливается наверху лестницы и оборачивается, глядя на меня сверху вниз.»Как твое имя?»

«Рыжий».

Его взгляд падает на мои волосы, что понятно. Все думают, что меня назвали Рыжий из-за цвета волос, но в лучшем случае это клубничный блондин. Назвать это красным — натяжка.

«Какое еще ваше имя, Оберн?»

«Мейсон Рид».

Оуэн медленно наклоняет голову в направлении потолка, выдыхая воздух. Я прослеживаю его взгляд и смотрю вместе с ним на потолок, но там нет ничего, кроме белой потолочной плитки.Он берет правую руку и касается своего лба, затем груди, а затем продолжает движения от плеча к плечу, пока не перекрестится над собой.

Какого черта он делает? Молиться?

Он снова смотрит на меня, улыбаясь. «Мейсон действительно твое второе имя?»

Я киваю. Насколько мне известно, Мейсон — не странное второе имя, поэтому я понятия не имею, почему он выполняет религиозные ритуалы.

«У нас одно и то же второе имя», — говорит он.

Я молча смотрю на него, позволяя себе оценить вероятность его ответа. «Ты серьезно?»

Он небрежно кивает и залезает в задний карман, вытаскивая бумажник. Он снова спускается по лестнице и вручает мне свою лицензию. Я просматриваю его и, конечно же, его второе имя Мейсон.

Я сжимаю губы и возвращаю ему водительские права.

ОМГ.

Я пытаюсь сдержать смех, но это сложно, поэтому я прикрываю рот, надеясь, что я незаметен.

Он убирает бумажник обратно в карман. Его бровь поднимается, и он бросает на меня подозрительный взгляд. «Вы так быстро?»

Мои плечи дрожат от сдерживаемого смеха. Мне так плохо. Так что ему плохо.

Он закатывает глаза и выглядит слегка смущенным из-за того, как пытается скрыть свою улыбку. Он поднимается по лестнице гораздо менее уверенно, чем раньше. «Вот почему я никогда никому не говорю свое второе имя», — бормочет он.

Я чувствую себя виноватым за то, что нахожу это таким забавным, но его скромность, наконец, дает мне смелость подняться по остальной лестнице.«Ваши инициалы действительно OMG?» Я прикусываю щеку изнутри, пытаясь сдержать улыбку, которую не хочу, чтобы он видел.

Я добираюсь до вершины лестницы, но он игнорирует меня и направляется прямо к комоду. Он открывает ящик и начинает рыться в нем, поэтому я пользуюсь возможностью, чтобы осмотреть огромную комнату. В дальнем углу большая кровать, наверное, королевская. В противоположном углу находится полностью оборудованная кухня с двумя дверями, ведущими в другие комнаты.

Я в его квартире.

Он оборачивается и бросает мне что-то черное.Я ловлю ее и разворачиваю, обнажая юбку. «Это должно соответствовать. Вы и предатель примерно одного размера ». Он идет к шкафу и снимает с вешалки белую рубашку. «Посмотрите, работает ли это. Туфли в порядке.

Я беру у него рубашку и смотрю на две двери. «Ванная?»

Он указывает на дверь слева.

«Что делать, если они не подходят?» — спрашиваю я, опасаясь, что он не сможет воспользоваться моей помощью, если я не буду одет профессионально. Двести долларов достать нелегко.

«Если они не подходят, мы сожжем их вместе со всем, что она оставила».

Я смеюсь и иду в ванную. Оказавшись внутри, я не обращаю внимания на саму ванную комнату и начинаю переодеваться в одежду, которую он мне дал. К счастью, они идеально подошли. Я смотрю на себя в зеркало в полный рост и съеживаюсь от беды, которой являются мои волосы. Мне должно быть стыдно называть себя косметологом. Я не прикасался к нему с тех пор, как покинул квартиру сегодня утром, поэтому быстро поправляю и с помощью гребешка Оуэна скручиваю его в пучок.Я складываю одежду, которую только что сняла, и кладу ее на столешницу.

Когда я выхожу из ванной, Оуэн на кухне наливает два бокала вина. Я раздумываю, стоит ли мне сказать ему, что мне не хватает нескольких недель, чтобы стать достаточно взрослым, чтобы пить, но сейчас мои нервы требуют бокала вина.

«Подходит», — говорю я, идя к нему.

Он поднимает глаза и смотрит на мою рубашку гораздо дольше, чем нужно, чтобы понять, подходит ли рубашка. Он прочищает горло и снова смотрит на вино, которое наливает.«На тебя смотрится лучше», — говорит он.

Я сажусь на табурет, пытаясь скрыть улыбку. Прошло много времени с тех пор, как меня хвалили, и я забыл, как это хорошо. «Вы не это имеете в виду. Ты просто горько переживаешь из-за разрыва «.

Он толкает бокал вина через стойку. «Мне не горько, мне легче. И я абсолютно серьезно ». Он поднимает свой бокал с вином, я поднимаю свой. «Бывшим подругам и новым сотрудникам».

Я смеюсь, когда наши стаканы звенят. «Лучше, чем бывшие сотрудники и новые подруги.

Он останавливается, поднося стакан к губам, и смотрит, как я пью из своего стакана. Когда я заканчиваю, он усмехается и наконец делает глоток.

Как только я ставлю бокал обратно на столешницу, что-то мягкое задевает мою ногу. Моя первая реакция — крик, что и происходит. Или, может быть, звук, который выходит из моего рта, больше похож на визг. В любом случае, я подтягиваю обе ноги вверх и смотрю вниз, чтобы увидеть черную длинноволосую кошку, которая трет стул, на котором я сижу. Я немедленно опускаю ноги на пол и наклоняюсь, чтобы подхватить кошку.Не знаю почему, но то, что у этого парня есть кошка, еще больше облегчает мой дискомфорт. Не похоже, что кто-то может быть опасен, если у него есть домашнее животное. Я знаю, что это не лучший способ оправдать пребывание в чужой квартире, но мне от этого легче.

«Как зовут вашу кошку?»

Оуэн протягивает руку и проводит пальцами по кошачьей гриве. «Оуэн.»

Я сразу смеюсь над его шуткой, но выражение его лица остается спокойным. Я останавливаюсь на несколько секунд, ожидая, пока он рассмеется, но он не смеется.

«Вы назвали свою кошку в честь себя? Шутки в сторону?»

Он смотрит на меня, и я вижу легкую улыбку, играющую в уголках его рта. Он почти застенчиво пожимает плечами. «Она напомнила мне меня».

Я снова смеюсь. «Она? Вы назвали девочку-кота Оуэном?

Он смотрит на Оуэн-Кэт и продолжает гладить ее, пока я обнимаю ее. «Шшш», — тихо говорит он. «Она может тебя понять. Не создавайте ей комплексов «.

Как будто он прав и она действительно слышит, как я высмеиваю ее имя, Оуэн-Кот выпрыгивает из моих рук и приземляется на пол.Она исчезает за стойкой бара, и я заставляю себя стереть ухмылку с лица. Мне нравится, что он назвал кошку в честь себя. Кто так делает?

Опираюсь рукой на стойку и подпираю рукой подбородок. «Так что мне нужно сделать сегодня вечером, Боже мой?»

Оуэн качает головой, хватает бутылку вина и ставит ее в холодильник. «Вы можете начать с того, что никогда больше не будете называть меня моими инициалами. После того, как вы согласитесь с этим, я расскажу вам, что должно произойти ».

Мне должно быть плохо, но он, кажется, позабавился.»Иметь дело.»

«Во-первых, — говорит он, наклоняясь через стойку, — сколько тебе лет?»

«Недостаточно для вина». Я делаю еще глоток.

«Ой, — сухо говорит он. «Что вы делаете? Ты в колледже?» Он подпирает подбородок рукой и ждет моего ответа на его вопросы.

«Как эти вопросы готовят меня к работе сегодня вечером?»

Он улыбается. Его улыбка исключительно хороша, когда он сопровождается несколькими глотками вина. Он кивает и выпрямляется.Он берет бокал из моей руки и ставит его обратно на стойку. «Следуй за мной, Рыжий Мейсон Рид».

Я делаю то, что он просит, потому что за 100 долларов в час я сделаю почти все.

Почти.

Когда мы снова достигаем первого этажа, он идет в центр комнаты и поднимает руки, делая полный круг. Я слежу за его взглядом по комнате, вглядываясь в ее простор. Первое, что бросается в глаза — это трековое освещение. Каждый свет сфокусирован на картине, украшающей совершенно белые стены студии, акцентируя внимание на искусстве и ни на чем другом.Что ж, на самом деле больше ничего нет. Только белые стены от пола до потолка, полированный бетонный пол и искусство. Это одновременно просто и захватывающе.

«Это моя студия». Он делает паузу и указывает на картину. «Это искусство». Он указывает на прилавок в другом конце комнаты. «Вот где ты будешь большую часть времени. Я проработаю комнату, а вы обзвоните покупки. Вот и все. Он объясняет все это так небрежно, как будто кто-то вполне способен создать что-то такого масштаба.Он кладет руки на бедра и ждет, пока я все это впитаю.

«Сколько тебе лет?» Я спросил его.

Его глаза сужаются, он слегка наклоняет голову, прежде чем отвернуться. «21.» Он говорит это так, будто его смущает его возраст. Как будто ему не нравится то, что он так молод и уже сделал, казалось бы, успешную карьеру.

Я бы подумал намного старше. Его глаза не похожи на глаза двадцати одного года. Они темные и глубокие, и у меня возникает внезапное желание окунуться в их глубины, чтобы увидеть все, что он видел.

Я отворачиваюсь и обращаю внимание на искусство. Я иду к ближайшей ко мне картине, с каждым шагом все больше и больше осознавая талант кисти. Когда я добираюсь до него, я втягиваю воздух.

Иногда мне интересно, легче ли умереть, чем быть его матерью.

Оуэн Джентри

Это как-то грустно, захватывающе и красиво одновременно. На картине изображена женщина, которая, кажется, охватывает как любовь, так и стыд, и все эмоции между ними.

«Что вы используете помимо акрила?» — спрашиваю я, подходя ближе. Я провожу пальцем по холсту и слышу его шаги, приближающиеся ко мне. Он останавливается рядом со мной, но я не могу оторвать глаз от картины достаточно долго, чтобы взглянуть на него.

«Я использую много разных материалов, от акрила до аэрозольной краски. Это просто зависит от пьесы ».

Мой взгляд привлекает клочок бумаги рядом с картиной, приклеенной к стене. Я прочитал слова, распространившиеся на нем.

Иногда я задаюсь вопросом, легче ли умереть, чем быть его матерью.

Я касаюсь бумаги и снова смотрю на картину. «Признание?» Когда я поворачиваюсь к нему лицом, его игривая улыбка исчезает. Его руки крепко скрещены на груди, а подбородок вздернут. Он смотрит на меня, как будто нервничает из-за моей реакции.

«Ага, — просто говорит он.

Я смотрю в окно — на все бумажки, покрывающие стекло. Мои глаза бегают по комнате, на все картины, и я замечаю полоски бумаги, приклеенные к стенам рядом с каждой из них.

«Это все признания», — говорю я с трепетом. «Это от реальных людей? Кого вы знаете? »

Он качает головой и движется к входной двери. «Они все анонимны. Люди оставляют свои признания в прорези там, и я использую некоторые из них как вдохновение для своего искусства ».

Я подхожу к следующей картине и смотрю на признание еще до того, как смотрю на интерпретируемую картину.

Я никогда не позволяла никому видеть себя без макияжа. Мой самый большой страх — это то, как я буду выглядеть на своих похоронах.Я почти уверен, что буду кремирован, потому что моя неуверенность настолько глубока, что они последуют за мной в загробную жизнь. Спасибо тебе за это, мама.

Я сразу обращаю внимание на картину.

«Это невероятно», — шепчу я, разворачиваясь, чтобы вглядеться в то, что он создал. Я подхожу к окну признаний и нахожу одно, написанное красными чернилами и выделенное цветом.

Боюсь, я никогда не перестану сравнивать свою жизнь без него с тем, какой была моя жизнь, когда я была с ним.

Я не уверен, что меня больше очаровывают признания, искусство или тот факт, что я чувствую, что могу относиться ко всему, что здесь есть. Я очень замкнутый человек. Я редко делюсь своими истинными мыслями с кем-либо, независимо от того, насколько это может быть полезно для меня. Видя все эти секреты и зная, что эти люди, скорее всего, никогда ими ни с кем не делились и никогда не поделятся, я чувствую связь с ними. Чувство принадлежности.

В каком-то смысле студия и признания напоминают мне Адама.

«Расскажите мне что-нибудь о себе, чего никто не знает. То, что я могу оставить себе ».

Ненавижу то, как я всегда привязываю Адама ко всему, что вижу и делаю, и мне интересно, исчезнет ли это когда-нибудь и когда же. Прошло пять лет с тех пор, как я видел его в последний раз. Пять лет с тех пор, как он скончался. Пять лет, и мне интересно, буду ли я, подобно признанию передо мной, вечно сравнивать свою жизнь с ним с жизнью без него.

И мне интересно, не разочаруюсь ли я когда-нибудь.

Признаюсь | Книга Коллин Гувер | Официальный издатель Страница

Признаюсь, ГЛАВА ПЕРВАЯ Рыжий
Я ерзаю в кресле, как только он называет мне свою почасовую ставку.Я никак не могу себе это позволить с моим доходом.

«Вы работаете по скользящей шкале?» Я спросил его.

Морщины вокруг его рта становятся более заметными, когда он пытается не хмуриться. Он скрещивает руки на столе из красного дерева и складывает ладони вместе, прижимая подушечки больших пальцев друг к другу.

«Оберн, то, что вы просите меня сделать, будет стоить денег».

Ни хрена.

Он откидывается на спинку стула, прижимает руки к груди и кладет их на живот.«Юристы похожи на свадьбы. Ты получаешь то, за что платишь.»

Я не могу сказать ему, какая это ужасная аналогия. Вместо этого я смотрю на визитную карточку в руке. Его очень рекомендовали, и я знал, что это будет дорого, но я понятия не имел, что это будет так дорого. Мне понадобится вторая работа. Может, даже третий. На самом деле, мне придется грабить чертов банк.

«И нет гарантии, что судья вынесет решение в мою пользу?»

«Единственное, что я могу дать, это то, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы судья вынес решение в вашу пользу.Согласно документам, которые были поданы в Портленде, вы оказались в трудном положении. На это потребуется время ».

«Все, что у меня есть, это время», — бормочу я. «Я вернусь, как только получу свою первую зарплату».

Он назначил мне встречу через свою секретаршу, а затем отправил меня обратно, обратно в техасскую жару.

Я живу здесь все три недели, и пока все, как я думал, будет: жарко, влажно и одиноко.

Я вырос в Портленде, штат Орегон, и предполагал, что проведу там остаток своей жизни.Однажды я побывал в Техасе, когда мне было пятнадцать, и хотя поездка была не из приятных, я не вернул ни секунды. В отличие от этого момента, когда я сделал бы что-нибудь, чтобы вернуться в Портленд.

Я натягиваю солнцезащитные очки на глаза и направляюсь в сторону своей квартиры. Жизнь в центре Далласа совсем не похожа на жизнь в центре Портленда. По крайней мере, в Портленде у меня был доступ почти ко всему, что мог предложить город, и все в пределах приличной прогулки. Даллас обширен и обширен, я упоминал о жаре? Так жарко.И мне пришлось продать свою машину, чтобы позволить себе переезд, поэтому у меня есть выбор между общественным транспортом и ногами, учитывая, что теперь я скуплюсь на копейки, чтобы иметь возможность позволить себе адвоката, с которым я только что встретился.

Не могу поверить, что до этого дошло. В салоне, в котором я работаю, у меня даже нет клиентуры, так что мне определенно придется искать вторую работу. Я просто не знаю, когда найду время, чтобы приспособиться к этому, из-за беспорядочного расписания Лидии.

Кстати о Лидии.

Я набираю ее номер, нажимаю «Отправить» и жду, пока она ответит на другой конец. После того, как он переходит в голосовую почту, я обсуждаю, оставить ли сообщение или просто перезвонить сегодня вечером. Я уверен, что она все равно удаляет свои сообщения, поэтому я заканчиваю разговор и кладу телефон в сумочку. Я чувствую, как у меня на шее и щеках вспыхивает румянец, а в глазах — знакомое жжение. Я уже в тринадцатый раз иду домой в своем новом штате, в городе, населенном только незнакомцами, но я полна решимости сделать это в первый раз, когда я не плачу, когда подхожу к входной двери.Мои соседи, наверное, думают, что я психопат.

Просто так долго идти от работы до дома, и долгие прогулки заставляют меня размышлять о своей жизни, а моя жизнь заставляет меня плакать.

Я останавливаюсь и смотрю в стеклянное окно одного из зданий, чтобы проверить, не размазалась ли тушь. Я смотрю в свое отражение, и мне не нравится то, что я вижу.

Девушка, которая ненавидит выбор, который она сделала в своей жизни.

Девушка, которая ненавидит свою карьеру.

Девушка, которая скучает по Портленду.

Девушка, которой отчаянно нужна вторая работа, а теперь девушка, читающая табличку «ПОМОЩЬ ХОЧЕТСЯ», которую она только что заметила в окне.

Требуется помощь.

Постучите, чтобы применить.

Я делаю шаг назад и оцениваю здание, перед которым стою; Я проезжал мимо него каждый день по дороге на работу и никогда этого не замечал. Наверное, потому, что утром я провожу по телефону, а после обеда гуляю со слишком большим количеством слез на глазах, чтобы замечать окружающее.
CONFESS
Это все, о чем говорит табличка. Название наводит меня на мысль, что это может быть церковь, но эта мысль быстро отбрасывается, когда я внимательно смотрю на стеклянные окна, обрамляющие фасад здания.Они покрыты небольшими обрывками бумаги разных форм и размеров, скрывая вид в здание и лишая всякой надежды заглянуть внутрь. Все обрывки бумаги помечены словами и фразами, написанными разным почерком. Я подхожу на шаг ближе и читаю несколько из них.

Каждый день я благодарна за то, что мой муж и его брат выглядят совершенно одинаково. Значит, меньше шансов, что мой муж узнает, что наш сын не его.

Я прижимаю руку к сердцу.Что это, черт подери, такое? Прочитал другое.

Я не разговаривала со своими детьми четыре месяца. Они будут звонить по праздникам и в день моего рождения, но никогда в перерывах между ними. Я их не виню. Я был ужасным отцом.

Прочитал другой.

Я солгал в своем резюме. У меня нет ученой степени. За те пять лет, что я работаю на своего работодателя, никто ни разу не просил его посмотреть.

Мой рот разинут, глаза широко раскрыты, когда я стою и читаю все признания, до которых доходят мои глаза. Я до сих пор не знаю, что это за здание, и что я вообще думаю о том, что все эти штуки заштукатурены, чтобы мир мог их увидеть, но чтение их каким-то образом дает мне ощущение нормальности.Если все это правда, то, может быть, моя жизнь не так плоха, как я думаю.

Не менее чем через пятнадцать минут я добрался до второго окна, прочитав большую часть признаний справа от двери, когда она начинает распахиваться. Я делаю шаг назад, чтобы меня не ударили, одновременно борясь с сильным побуждением обойти дверь и заглянуть внутрь здания.

Рука протягивается и рывком срывает табличку РАЗЫСКИВАЕТСЯ ПОМОЩЬ. Я слышу, как маркер скользит по виниловой вывеске, пока остаюсь за дверью.Желая получше разглядеть кого-то или что это за место, я начинаю обходить дверь, когда рука снова хлопает табличкой ПОМОЩЬ РАЗЫСКИВАЕТСЯ на окне.

Требуется помощь.

Постучите, чтобы применить.

НАСЫЩЕННО НУЖНА !!

БУДЬ В ЧЕРТОВУЮ ДВЕРЬ !!

Я смеюсь, когда читаю изменения, внесенные в знак. Может это судьба. Мне отчаянно нужна вторая работа, а тому, кто она, отчаянно нужна помощь.

Затем дверь открывается дальше, и я внезапно оказываюсь под пристальным вниманием глаз, которые, как я гарантирую, имеют больше оттенков зеленого, чем я мог бы найти на его заляпанной краской рубашке.Его волосы черные и густые, и он обеими руками откидывает их со лба, открывая еще больше лица. Его глаза поначалу были широко раскрыты и полны беспокойства, но, приняв меня, он вздохнул. Как будто он признает, что я нахожусь именно там, где должен быть, и рад, что я наконец-то здесь.

Несколько секунд он пристально смотрит на меня. Я встаю на ноги и смотрю в сторону. Не потому, что мне неудобно, а потому, что то, как он смотрит на меня, странно утешает.Я, наверное, впервые почувствовал себя желанным гостем с тех пор, как вернулся в Техас.

«Ты пришел спасти меня?» — спрашивает он, возвращая мое внимание к его глазам. Он улыбается, придерживая дверь локтем. Он оценивает меня с головы до пят, и я не могу не задаться вопросом, о чем он думает.

Я смотрю на табличку «РАЗЫСКИВАЕТСЯ ПОМОЩЬ» и просматриваю миллион сценариев того, что может случиться, если я отвечу на его вопрос «да» и последую за ним в это здание.

Худший сценарий, который я могу придумать, — это тот, который закончится моим убийством.К сожалению, этого недостаточно, учитывая тот месяц, который у меня был.

«Вы нанимаете?» Я спросил его.

«Если вы подаете заявление».

Его голос откровенно дружелюбный. Я не привык к неприкрытому дружелюбию и не знаю, что с ним делать.

«У меня есть несколько вопросов, прежде чем я соглашусь помочь вам», — говорю я, гордясь собой за то, что не был так охотно убит.

Он хватает табличку «РАЗЫСКИВАЕТСЯ» и отрывает ее от окна. Он швыряет его внутрь здания и прижимается спиной к двери, толкая ее, насколько возможно, и жестом приглашая меня войти внутрь.«У нас нет времени на вопросы, но я обещаю, что не буду пытать, изнасиловать или убивать вас, если это поможет».

Его голос по-прежнему приятный, несмотря на его любимую фразу. То же самое и с улыбкой, демонстрирующей два ряда почти идеальных зубов и слегка искривленный передний левый резец. Но этот маленький изъян в его улыбке на самом деле моя самая любимая его часть. Это и его полное игнорирование моих вопросов. Ненавижу вопросы. Возможно, это не такой уж плохой концерт.

Я вздыхаю и прохожу мимо него, пробираясь внутрь здания.«Во что я ввязываюсь?» — бормочу я.

«То, от чего вам не захочется отказываться», — говорит он. Дверь за нами закрывается, перекрывая все естественное освещение в комнате. Было бы неплохо, если бы было включено внутреннее освещение, но его нет. Только слабое свечение, исходящее от чего-то похожего на коридор в другом конце комнаты.

Как только биение моего сердца начинает сообщать мне, насколько я глуп, войдя в здание с совершенно незнакомым человеком, огни начинают гудеть и мигать, оживая.

«Извините». Его голос близок, поэтому я оборачиваюсь как раз в тот момент, когда первый из люминесцентных ламп достигает своей полной мощности. «Обычно я не работаю в этой части студии, поэтому выключаю свет для экономии энергии».

Теперь, когда вся область освещена, я медленно осматриваю комнату. Стены абсолютно белые, украшены различными картинами. Я не могу их хорошо рассмотреть, потому что все они разбросаны, в нескольких футах от меня. «Это картинная галерея?»

Он смеется, что я нахожу необычным, поэтому я оборачиваюсь к нему лицом.

Он смотрит на меня сузившимися любопытными глазами. «Я бы не стал называть это картинной галереей». Он поворачивается и запирает входную дверь, а затем проходит мимо меня. «Какой у тебя размер?»

Он идет через просторную комнату к коридору. Я до сих пор не знаю, почему я здесь, но тот факт, что он спрашивает меня, какого я размера, беспокоит меня немного больше, чем всего две минуты назад. Интересно, гроба какого размера я влезу? Как правильно подобрать наручники?

Хорошо, я очень обеспокоен.

«Что ты имеешь в виду? Как в моем размере одежды? »

Он смотрит на меня и идет назад, все еще направляясь в коридор. «Да, твой размер одежды. Ты не можешь носить это сегодня вечером, — говорит он, указывая на мои джинсы и футболку. Он жестом показывает мне, чтобы я последовал за ним, когда он поворачивается, чтобы подняться по лестнице, ведущей в комнату над той, в которой мы находимся. Возможно, мне нравятся милые кривые резцы, но следовать за незнакомцами на неизвестную территорию — вот где я должен наверное, проведем черту.

«Подожди», — говорю я, останавливаясь у подножия лестницы. Он делает паузу и оборачивается. «Не могли бы вы хотя бы вкратце рассказать мне о том, что происходит прямо сейчас? Потому что я начинаю сомневаться в своем идиотском решении довериться совершенно незнакомому человеку «.

Он оглядывается через плечо туда, куда ведет лестница, а затем снова на меня. Он сердито вздыхает, прежде чем спуститься на несколько ступенек. Он садится, глядя мне в глаза. Его локти встречаются с коленями, и он наклоняется вперед, спокойно улыбаясь.«Меня зовут Оуэн Джентри. Я художник и это моя студия. У меня шоу меньше чем через час, мне нужен кто-то, кто будет обрабатывать все транзакции, и моя девушка рассталась со мной на прошлой неделе ».

Художник.

Показ.

Менее часа?

А подруга? Не касаясь этого.

Я встаю на ноги, снова оглядываюсь на студию, а потом снова на него. «Могу ли я пройти какое-нибудь обучение?»

«Вы умеете пользоваться обычным калькулятором?»

Я закатываю глаза.»Да.»

«Считайте себя обученным. Ты мне нужен только на два часа максимум, а потом я дам тебе твои двести баксов, и ты сможешь отправиться в путь «.

Два часа.

Двести баксов.

Что-то не складывается.

«В чем прикол?»

«Никакого улова».

«Зачем вам нужна помощь, если вы платите сто долларов в час? Должна быть уловка. У вас должно быть множество потенциальных претендентов ».

Оуэн проводит ладонью по загривку на своей челюсти, двигая ею взад и вперед, как будто пытается снять напряжение.«Моя девушка не упомянула, что тоже увольнялась с работы в тот день, когда рассталась со мной. Я позвонил ей, когда она не пришла, чтобы помочь мне настроить два часа назад. Это своего рода возможность трудоустройства в последнюю минуту. Может, вы оказались в нужном месте в нужное время ». Он встает и оборачивается. Я остаюсь на своем месте у подножия лестницы.

«Вы сделали свою девушку сотрудником? Это никогда не бывает хорошей идеей.

«Я сделал своего сотрудника девушкой. Еще худшая идея. Он останавливается наверху лестницы и оборачивается, глядя на меня сверху вниз.»Как твое имя?»

«Рыжий».

Его взгляд падает на мои волосы, что понятно. Все думают, что меня назвали Рыжий из-за цвета волос, но в лучшем случае это клубничный блондин. Назвать это красным — натяжка.

«Какое еще ваше имя, Оберн?»

«Мейсон Рид».

Оуэн медленно наклоняет голову в направлении потолка, выдыхая воздух. Я прослеживаю его взгляд и смотрю вместе с ним на потолок, но там нет ничего, кроме белой потолочной плитки.Он берет правую руку и касается своего лба, затем груди, а затем продолжает движения от плеча к плечу, пока не перекрестится над собой.

Какого черта он делает? Молиться?

Он снова смотрит на меня, улыбаясь. «Мейсон действительно твое второе имя?»

Я киваю. Насколько мне известно, Мейсон — не странное второе имя, поэтому я понятия не имею, почему он выполняет религиозные ритуалы.

«У нас одно и то же второе имя», — говорит он.

Я молча смотрю на него, позволяя себе оценить вероятность его ответа. «Ты серьезно?»

Он небрежно кивает и залезает в задний карман, вытаскивая бумажник. Он снова спускается по лестнице и вручает мне свою лицензию. Я просматриваю его и, конечно же, его второе имя Мейсон.

Я сжимаю губы и возвращаю ему водительские права.

ОМГ.

Я пытаюсь сдержать смех, но это сложно, поэтому я прикрываю рот, надеясь, что я незаметен.

Он убирает бумажник обратно в карман. Его бровь поднимается, и он бросает на меня подозрительный взгляд. «Вы так быстро?»

Мои плечи дрожат от сдерживаемого смеха. Мне так плохо. Так что ему плохо.

Он закатывает глаза и выглядит слегка смущенным из-за того, как пытается скрыть свою улыбку. Он поднимается по лестнице гораздо менее уверенно, чем раньше. «Вот почему я никогда никому не говорю свое второе имя», — бормочет он.

Я чувствую себя виноватым за то, что нахожу это таким забавным, но его скромность, наконец, дает мне смелость подняться по остальной лестнице.«Ваши инициалы действительно OMG?» Я прикусываю щеку изнутри, пытаясь сдержать улыбку, которую не хочу, чтобы он видел.

Я добираюсь до вершины лестницы, но он игнорирует меня и направляется прямо к комоду. Он открывает ящик и начинает рыться в нем, поэтому я пользуюсь возможностью, чтобы осмотреть огромную комнату. В дальнем углу большая кровать, наверное, королевская. В противоположном углу находится полностью оборудованная кухня с двумя дверями, ведущими в другие комнаты.

Я в его квартире.

Он оборачивается и бросает мне что-то черное.Я ловлю ее и разворачиваю, обнажая юбку. «Это должно соответствовать. Вы и предатель примерно одного размера ». Он идет к шкафу и снимает с вешалки белую рубашку. «Посмотрите, работает ли это. Туфли в порядке.

Я беру у него рубашку и смотрю на две двери. «Ванная?»

Он указывает на дверь слева.

«Что делать, если они не подходят?» — спрашиваю я, опасаясь, что он не сможет воспользоваться моей помощью, если я не буду одет профессионально. Двести долларов достать нелегко.

«Если они не подходят, мы сожжем их вместе со всем, что она оставила».

Я смеюсь и иду в ванную. Оказавшись внутри, я не обращаю внимания на саму ванную комнату и начинаю переодеваться в одежду, которую он мне дал. К счастью, они идеально подошли. Я смотрю на себя в зеркало в полный рост и съеживаюсь от беды, которой являются мои волосы. Мне должно быть стыдно называть себя косметологом. Я не прикасался к нему с тех пор, как покинул квартиру сегодня утром, поэтому быстро поправляю и с помощью гребешка Оуэна скручиваю его в пучок.Я складываю одежду, которую только что сняла, и кладу ее на столешницу.

Когда я выхожу из ванной, Оуэн на кухне наливает два бокала вина. Я раздумываю, стоит ли мне сказать ему, что мне не хватает нескольких недель, чтобы стать достаточно взрослым, чтобы пить, но сейчас мои нервы требуют бокала вина.

«Подходит», — говорю я, идя к нему.

Он поднимает глаза и смотрит на мою рубашку гораздо дольше, чем нужно, чтобы понять, подходит ли рубашка. Он прочищает горло и снова смотрит на вино, которое наливает.«На тебя смотрится лучше», — говорит он.

Я сажусь на табурет, пытаясь скрыть улыбку. Прошло много времени с тех пор, как меня хвалили, и я забыл, как это хорошо. «Вы не это имеете в виду. Ты просто горько переживаешь из-за разрыва «.

Он толкает бокал вина через стойку. «Мне не горько, мне легче. И я абсолютно серьезно ». Он поднимает свой бокал с вином, я поднимаю свой. «Бывшим подругам и новым сотрудникам».

Я смеюсь, когда наши стаканы звенят. «Лучше, чем бывшие сотрудники и новые подруги.

Он останавливается, поднося стакан к губам, и смотрит, как я пью из своего стакана. Когда я заканчиваю, он усмехается и наконец делает глоток.

Как только я ставлю бокал обратно на столешницу, что-то мягкое задевает мою ногу. Моя первая реакция — крик, что и происходит. Или, может быть, звук, который выходит из моего рта, больше похож на визг. В любом случае, я подтягиваю обе ноги вверх и смотрю вниз, чтобы увидеть черную длинноволосую кошку, которая трет стул, на котором я сижу. Я немедленно опускаю ноги на пол и наклоняюсь, чтобы подхватить кошку.Не знаю почему, но то, что у этого парня есть кошка, еще больше облегчает мой дискомфорт. Не похоже, что кто-то может быть опасен, если у него есть домашнее животное. Я знаю, что это не лучший способ оправдать пребывание в чужой квартире, но мне от этого легче.

«Как зовут вашу кошку?»

Оуэн протягивает руку и проводит пальцами по кошачьей гриве. «Оуэн.»

Я сразу смеюсь над его шуткой, но выражение его лица остается спокойным. Я останавливаюсь на несколько секунд, ожидая, пока он рассмеется, но он не смеется.

«Вы назвали свою кошку в честь себя? Шутки в сторону?»

Он смотрит на меня, и я вижу легкую улыбку, играющую в уголках его рта. Он почти застенчиво пожимает плечами. «Она напомнила мне меня».

Я снова смеюсь. «Она? Вы назвали девочку-кота Оуэном?

Он смотрит на Оуэн-Кэт и продолжает гладить ее, пока я обнимаю ее. «Шшш», — тихо говорит он. «Она может тебя понять. Не создавайте ей комплексов «.

Как будто он прав и она действительно слышит, как я высмеиваю ее имя, Оуэн-Кот выпрыгивает из моих рук и приземляется на пол.Она исчезает за стойкой бара, и я заставляю себя стереть ухмылку с лица. Мне нравится, что он назвал кошку в честь себя. Кто так делает?

Опираюсь рукой на стойку и подпираю рукой подбородок. «Так что мне нужно сделать сегодня вечером, Боже мой?»

Оуэн качает головой, хватает бутылку вина и ставит ее в холодильник. «Вы можете начать с того, что никогда больше не будете называть меня моими инициалами. После того, как вы согласитесь с этим, я расскажу вам, что должно произойти ».

Мне должно быть плохо, но он, кажется, позабавился.»Иметь дело.»

«Во-первых, — говорит он, наклоняясь через стойку, — сколько тебе лет?»

«Недостаточно для вина». Я делаю еще глоток.

«Ой, — сухо говорит он. «Что вы делаете? Ты в колледже?» Он подпирает подбородок рукой и ждет моего ответа на его вопросы.

«Как эти вопросы готовят меня к работе сегодня вечером?»

Он улыбается. Его улыбка исключительно хороша, когда он сопровождается несколькими глотками вина. Он кивает и выпрямляется.Он берет бокал из моей руки и ставит его обратно на стойку. «Следуй за мной, Рыжий Мейсон Рид».

Я делаю то, что он просит, потому что за 100 долларов в час я сделаю почти все.

Почти.

Когда мы снова достигаем первого этажа, он идет в центр комнаты и поднимает руки, делая полный круг. Я слежу за его взглядом по комнате, вглядываясь в ее простор. Первое, что бросается в глаза — это трековое освещение. Каждый свет сфокусирован на картине, украшающей совершенно белые стены студии, акцентируя внимание на искусстве и ни на чем другом.Что ж, на самом деле больше ничего нет. Только белые стены от пола до потолка, полированный бетонный пол и искусство. Это одновременно просто и захватывающе.

«Это моя студия». Он делает паузу и указывает на картину. «Это искусство». Он указывает на прилавок в другом конце комнаты. «Вот где ты будешь большую часть времени. Я проработаю комнату, а вы обзвоните покупки. Вот и все. Он объясняет все это так небрежно, как будто кто-то вполне способен создать что-то такого масштаба.Он кладет руки на бедра и ждет, пока я все это впитаю.

«Сколько тебе лет?» Я спросил его.

Его глаза сужаются, он слегка наклоняет голову, прежде чем отвернуться. «21.» Он говорит это так, будто его смущает его возраст. Как будто ему не нравится то, что он так молод и уже сделал, казалось бы, успешную карьеру.

Я бы подумал намного старше. Его глаза не похожи на глаза двадцати одного года. Они темные и глубокие, и у меня возникает внезапное желание окунуться в их глубины, чтобы увидеть все, что он видел.

Я отворачиваюсь и обращаю внимание на искусство. Я иду к ближайшей ко мне картине, с каждым шагом все больше и больше осознавая талант кисти. Когда я добираюсь до него, я втягиваю воздух.

Иногда я задаюсь вопросом, легче ли умереть, чем быть его матерью.

Оуэн Джентри

Это как-то грустно, захватывающе и красиво одновременно. На картине изображена женщина, которая, кажется, охватывает как любовь, так и стыд, и все эмоции между ними.

«Что вы используете помимо акрила?» — спрашиваю я, подходя ближе. Я провожу пальцем по холсту и слышу его шаги, приближающиеся ко мне. Он останавливается рядом со мной, но я не могу оторвать глаз от картины достаточно долго, чтобы взглянуть на него.

«Я использую много разных материалов, от акрила до аэрозольной краски. Это просто зависит от пьесы ».

Мой взгляд привлекает клочок бумаги рядом с картиной, приклеенной к стене. Я прочитал слова, распространившиеся на нем.

Иногда я задаюсь вопросом, легче ли умереть, чем быть его матерью.

Я касаюсь бумаги и снова смотрю на картину. «Признание?» Когда я поворачиваюсь к нему лицом, его игривая улыбка исчезает. Его руки крепко скрещены на груди, а подбородок вздернут. Он смотрит на меня, как будто нервничает из-за моей реакции.

«Ага, — просто говорит он.

Я смотрю в окно — на все бумажки, покрывающие стекло. Мои глаза бегают по комнате, на все картины, и я замечаю полоски бумаги, приклеенные к стенам рядом с каждой из них.

«Это все признания», — говорю я с трепетом. «Это от реальных людей? Кого вы знаете? »

Он качает головой и движется к входной двери. «Они все анонимны. Люди оставляют свои признания в прорези там, и я использую некоторые из них как вдохновение для своего искусства ».

Я подхожу к следующей картине и смотрю на признание еще до того, как смотрю на интерпретируемую картину.

Я никогда не позволяла никому видеть себя без макияжа. Мой самый большой страх — это то, как я буду выглядеть на своих похоронах.Я почти уверен, что буду кремирован, потому что моя неуверенность настолько глубока, что они последуют за мной в загробную жизнь. Спасибо тебе за это, мама.

Я сразу обращаю внимание на картину.

«Это невероятно», — шепчу я, оборачиваясь, чтобы вглядеться в то, что он создал. Я подхожу к окну признаний и нахожу одно, написанное красными чернилами и выделенное цветом.

Боюсь, я никогда не перестану сравнивать свою жизнь без него с тем, какой была моя жизнь, когда я была с ним.

Я не уверен, что меня больше очаровывают признания, искусство или тот факт, что я чувствую, что могу относиться ко всему, что здесь есть.Я очень замкнутый человек. Я редко делюсь своими истинными мыслями с кем-либо, независимо от того, насколько это может быть полезно для меня. Видя все эти секреты и зная, что эти люди, скорее всего, никогда ими ни с кем не делились и никогда не поделятся, я чувствую связь с ними. Чувство принадлежности.

В каком-то смысле студия и признания напоминают мне Адама.

«Расскажите мне что-нибудь о себе, чего никто не знает. То, что я могу оставить себе ».

Ненавижу то, как я всегда привязываю Адама ко всему, что вижу и делаю, и мне интересно, исчезнет ли это когда-нибудь и когда же.Прошло пять лет с тех пор, как я видел его в последний раз. Пять лет с тех пор, как он скончался. Пять лет, и мне интересно, буду ли я, подобно признанию передо мной, вечно сравнивать свою жизнь с ним с жизнью без него.

И мне интересно, не разочаруюсь ли я когда-нибудь.

Аудиокнига недоступна | Audible.com

трещать:

• Evvie Drake: более чем

  ,
• Роман ,
• К: Линда Холмс ,
• Рассказывает: Джулия Уилан, Линда Холмс ,
• Продолжительность: 9 часов 6 минут
• , Несокращенный

,

• Общий ,

  4.5 из 5 звезд , 5 319 5,319 оценок,

• Представление ,

  4.5 из 5 звезд , 4 756 4756 оценок,

• История ,

  4.5 из 5 звезд , 4 740 4740 оценок,

,

В сонном приморском городке в штате Мэн недавно овдовевшая Эвелет «Эвви» Дрейк редко покидает свой большой, мучительно пустой дом почти через год после гибели ее мужа в автокатастрофе.Все в городе, даже ее лучший друг Энди, думают, что горе держит ее взаперти, а Эвви не поправляет их. Тем временем в Нью-Йорке Дин Тенни, бывший питчер Высшей лиги и лучший друг детства Энди, борется с тем, что несчастные спортсмены, живущие в своих худших кошмарах, называют «ура»: он больше не может бросать прямо, и, что еще хуже, он не может понять почему.

• 3 из 5 звезд

• Что-то заставляло меня слушать….

• К Каролина Девушка на 10-12-19

Принуждение к признанию: Психология ложных признаний

Весной 1989 года 28-летняя белая женщина была жестоко изнасилована и чуть не убита во время пробежки по Центральному парку.В начале расследования полиция вызвала для допроса пятерых чернокожих и латиноамериканских подростков в возрасте от 14 до 16 лет. На допросах продолжительностью до 30 часов все пятеро признались в причастности к преступлению. В течение 72 часов после нападения, когда бегун все еще находился в коме, полиция Нью-Йорка сочла, что преступление раскрыто.

Дело быстро привлекло внимание страны и вызвало бурю в СМИ о преступности, расе и системе правосудия в Америке. Тогда мэр Нью-Йорка Эд Кох назвал это «преступлением века».Через двенадцать дней после ареста пяти мальчиков Дональд Трамп снял объявления на всю страницу в The New York Times, The Daily News, The New York Post и New York Newsday с призывом к Нью-Йорку «вернуть смерть. Штраф. Верните нашу полицию! »

Но эти пять мальчиков-подростков — Кевин Ричардсон, Антрон МакКрей, Юсеф Салам, Раймонд Сантана-младший и Кхари Уайз, которых стали называть Пятеркой из Центрального парка, — не совершили преступления. Они дали ложное признание. Перенесемся в 2002 год, когда осужденный за насильник и убийство Матиас Рейес признался в изнасиловании бегуна.Анализ доказательств ДНК подтвердил, что он был насильником, и обвинительные приговоры Пятеркам в Центральном парке были сняты.

Юсеф Салам, один из «пятерки Центрального парка» в 1989 году (фото Кларенса Дэвиса / NY Daily News Archive через Getty Images)

Тем не менее, в 1989 году, несмотря на то, что они быстро отказались от своих признаний, несмотря на отсутствие вещественных доказательств, связывающих их с преступлением, и несмотря на единственное доказательство ДНК, взятое у жертвы, принадлежащей мужчине (Рейесу), не входящему в пятерку, Нью-Йорк Окружной прокурор города возбудил уголовное дело, и присяжные признали виновными пятерых мальчиков.В совокупности они провели в тюрьме около 41 года за преступление, которого не совершали.

Только в прошлом месяце дело Пятерки в Центральном парке, наконец, подошло к концу. Федеральный судья Нью-Йорка утвердил урегулирование в размере 41 миллиона долларов между Нью-Йорком и The Central Park Five по гражданскому делу, возбужденному против города пятью мужчинами в 2003 году после того, как их приговоры были отменены. Несмотря на мировое соглашение, Нью-Йорк по-прежнему отрицает какие-либо нарушения в этом деле.

Недавнее урегулирование дела о Пятерке в Центральном парке заставило нас задуматься о психологии, лежащей в основе ложных признаний.Почему они признались в преступлениях, которых не совершали? Почему эти признания превзошли все другие доказательства по делу? Почему судья, присяжные и окружной прокурор уделили так много внимания признаниям, несмотря на противоречивые ДНК и несуществующие вещественные доказательства? И, самое главное, можно ли предотвратить ложные признания, которые могут привести к столь серьезным нарушениям правосудия?

Мы поговорили с Солом Кассином, профессором психологии Колледжа уголовного правосудия Джона Джея и Колледжа Уильямса, который исследовал ложные признания более тридцати лет, чтобы узнать больше о деле Central Park Five, почему люди признаются в преступлениях, которых они не признавали. совершить, и как определенные методы допроса могут способствовать или ограничивать количество ложных признаний. (Полное раскрытие информации: Сол Кассин входит в состав Консультативного совета данной публикации.)

Эван Нестерак: Какие факторы влияют на то, почему человек, а в случае с Пятеркой из Центрального парка, пятеро подростков, признаются в преступлении, которого они не совершали?

Saul Kassin: Это в некотором смысле главный вопрос, потому что, я думаю, это наиболее противоречивое поведение, которое люди могут себе представить. С годами я обнаружил, что неспециалистам легче понять, почему кто-то убивает себя — они понимают самоубийство и его мотивы — чем они понимают, почему кто-то сознается в преступлении, которого он не совершал.

Причина, по которой люди сознаются в преступлениях, которых они не совершали, заключается в том, что они подвергаются давлению допроса — очень агрессивной форме социального влияния. Во время допроса, особенно в допросе в американском стиле, люди могут стать настолько напряженными и подавленными, что они начинают чувствовать себя настолько безнадежными в своей текущей ситуации, что они начинают рационально верить в то, что признание в их интересах. В некоторых случаях их настолько сбивает с толку тот факт, что американской полиции разрешено лгать о доказательствах — и я имею в виду ложь о ДНК, отпечатках, материалах наблюдения, результатах полиграфа — что в некоторых случаях люди, обвиняемые в преступлениях, особенно дети и другие лица, ограничены интеллектуально, настолько сбиты с толку ложью, что на самом деле приходят к выводу, что совершили то преступление, которого они не совершали.Они задаются вопросом, почему они не могут этого вспомнить. Их приводят к убеждению, что люди могут преступать, не осознавая этого, делать что-то ужасное и подавлять это. Таким образом, они делают вывод, что они должны были совершить это преступление.

Я обнаружил, что мирянам легче понять, почему кто-то убивает себя… чем им, почему кто-то признается в преступлении, которого он не совершал.

Несколько лет назад мой коллега (Ларри Райтсман) и я определили два типа ложных признаний, полученных в результате полицейского допроса.Одного мы назвали по принуждению — поддельных, ложных признаний. Это случаи, подобные делу бегунов в Центральном парке, когда невиновные люди, которые знают, что они невиновны, становятся настолько напряженными, настолько подавленными и настолько сбиты с толку, что их лучший способ спастись — это признаться, полностью зная, что они невиновны. В этих случаях они обычно отказываются от признания почти сразу же, как только давление ситуации снимается. Другой тип признания — это то, что мы назвали вынужденными — интернализованных ложных признаний, и это те случаи, когда люди действительно начинают верить в свою собственную вину как функцию лжи и собственной внушаемости.

Дело о бегуне в Центральном парке связано с явными ложными признаниями, сделанными по принуждению. Это был случай, когда пятеро детей 14, 15 и 16 лет, каждый из них [был] убежден, что он отправится домой, если он признается. Каждый подсчитал — учитывая, что они находились там после 14-30 часов допроса под огромным давлением, — что сотрудничество в его собственных интересах.

Интересно, что никто из них на самом деле не признался в изнасиловании бегуна. Каждый из них замешал четырех других, и каждый заявил, что сам играет минимальную роль.Итак, в совокупности было пять признаний, но на самом деле каждый обвиняемый указывал пальцем на других.

RU: Как вы думаете, почему, несмотря на то, что все доказательства в деле «Пятый центральный парк» указывают на кого-то, кроме пяти мальчиков, их признания по-прежнему рассматриваются как достаточные доказательства для судебного преследования и осуждения их всех? Как вы думаете, почему признания имели такой вес?

SK: Судьям и присяжным практически невозможно увидеть прошлые признания, истинны они или ложны.Вы абсолютно правы насчет случая с бегуном в Центральном парке. Большинство людей не осознают, что эти пятеро детей были принуждены к признанию весной 1989 года в течение 72 часов после совершения преступления. Тем летом, перед судом, результаты ДНК пришли из лаборатории ФБР. У жертвы и с места преступления было взято три набора образцов спермы. Все три образца были связаны с одним человеком, и этот человек не был ни одним из пяти. В то время прокуратура знала об этом и должна была принять решение.Решение, которое они приняли, заключалось в том, что, несмотря на ДНК, они все еще могли получить [убеждения] на основании теории, что то, что мы не получили их всех, не означает, что мы не получили некоторых из них.

Если задуматься над этой теорией, она подразумевает, что каждый из пяти мальчиков по какой-то причине защищал какого-то неизвестного, неназванного шестого человека. Несмотря на все давление, которое испытывали мальчики, вовлекая себя, вовлекая своих друзей, каким-то образом все они защищали кого-то еще. Таким образом, тот факт, что ДНК была доступна, противоречил их признанию.Поскольку известный теперь ДНК-насильник не фигурировал ни в одном из их рассказов, это означает, что их признания были ложными с точки зрения фактов.

Это было известно судье, когда он признал признательные показания добровольными на досудебном слушании. Об этом было известно двум присяжным, которые позже признали мальчиков виновными. Но, как позже сказали присяжные, «они признались». И если вы считаете, что вероятность одного ложного признания маловероятна, то какова вероятность получения пяти ложных признаний в одном случае. Никто не мог представить себе возможность того, что пять мальчиков дали ложные признания.

Что делает признания настолько убедительными, что даже ДНК не может их разрушить, так это то, что признания в этих случаях не были простым признанием вины. Скорее, признание — это заявление, в котором говорится: вот что я сделал, вот как я это сделал, вот почему я это сделал. Это заявления, наполненные яркими деталями, часто точными деталями, которые мог знать только преступник. Это заявления, содержащие раскаяние и извинения. Один из пятерки в Центральном парке, Хари Вайз, можно было увидеть на пленке, где говорилось, что это было мое первое изнасилование и будет моим последним.Мне очень жаль. Я больше не собираюсь этого делать.

Я просто не понимаю, как судья или присяжные могут игнорировать подобные заявления. Они содержат детали и все подсказки, которые мы ищем в достоверных утверждениях. Причина, по которой эти заявления настолько сложны для судей и присяжных, заключается в том, что обычно они видят только признание на камеру. Чего они не видят и никогда не видели в тех делах бегунов в Центральном парке, так это 14-30 часов допроса, который предшествовал допросу и позволил получить эти признательные показания.

Социальные психологи давно говорят о фундаментальной ошибке атрибуции. Мы наблюдаем за поведением человека и сразу же делаем вывод, что это поведение отражается на этом человеке. То же самое и с присяжными. Они смотрят, как кто-то признается, они полностью осознают, что никто не признается в преступлении, которого он не совершал, если только он его не совершал. И поэтому они смотрят на это признание, и они сначала верят ему, они верят ему рефлекторно. Причина, по которой они рефлекторно верят, в том, что он содержит все эти подсказки по содержанию.Чего они не видят, так это всех ситуативных сил, которые оказали влияние на этих детей, и почему они, кажется, знают о преступлении то, что мог знать только преступник. Только когда судья и присяжные смогут наблюдать за всем процессом, они могут даже надеяться, что все будет правильно.

RU: Это приводит к недавнему заявлению Министерства юстиции о том, что допросы должны быть записаны, что вы рекомендовали в течение некоторого времени.Как вы думаете, это ограничит количество ложных признаний?

SK: Да. По большому счету, по всей стране, где правоохранительные органы дошли до механизма записи на пленку, они выходят и восторженно отзываются об этом. Как только они начнут записывать пленку, они не захотят останавливаться — это то, что показали доказательства. Людям сложно представить беспроигрышную ситуацию практически в чем-либо в жизни, но я думаю, что это именно то, что есть.

Как только вы помещаете камеру в комнату для допросов, она заставляет детективов, которые проводят допросы, более ответственно относиться к своим действиям.Это означает, что они, скорее всего, не будут использовать самую агрессивную и вопиющую тактику допроса, которая приведет к ложным признаниям. Сразу же я думаю, что наличие камеры может предотвратить несколько ложных признаний.

Во-вторых, даже если в некоторых случаях он не препятствует использованию вопиющих тактик и производству ложных признаний, теперь он дает судьям возможность оценить ситуацию и обстоятельства, при которых было получено признание.Прежде чем признание доходит до присяжных, на досудебном слушании судья решает, было ли признание добровольным или принудительным. Если это не было добровольным, если это было принуждением, то судья удалит это из доказательств, и присяжные никогда не увидят его.

Ну, как судья может определить, было ли признание добровольным, если он или она не видит процесса? Наблюдая за записанными допросами, судьи будут выносить более обоснованные суждения о добровольности. И если они действительно считают признание добровольным, присяжные могут лучше определить, является ли это признание достоверным или было ли оказано такое давление на подозреваемого, что они не могут ему доверять.

Третий победитель — полиция. Прокурор Том Салливан провел сотни телефонных интервью с полицейскими детективами по всей стране, которые пошли на запись, и теперь, как правило, почти с человеком, они принимают это. Причина в том, что они говорят, что им больше не нужно проводить столько времени в суде, защищая свою практику. Если подсудимый утверждает, что его заставляли, включите магнитофон. Во-вторых, многие из них говорят, что могут просматривать записи, и часто то, что они видят на пленках, проливает свет на виновность или невиновность подозреваемого.

Я считаю, что это победа для подсудимых, победа для полиции и победа для судей и присяжных.

EN: Одним из наиболее известных методов, используемых полицией и другими правоохранительными органами для допроса подозреваемых, является техника Рейда, очень агрессивный метод допроса, связанный с получением ложных признаний. Вы очень критически относились к методике Рейда из-за отсутствия у нее оснований для исследований в области поведенческих наук. Можете ли вы описать технику Рейда и вашу критику ее?

SK: Я не думаю, что у нас достаточно времени для моей критики техники Рейда.Это психологически, но не связано с психологией.

В самом общем виде это двухэтапный процесс. Вы приводите человека, который может стать подозреваемым, а может и не стать, и допросите этого человека. На этом допросе перед допросом они обучают своих детективов использовать всевозможные поведенческие, вербальные и невербальные сигналы, чтобы определить, лжет ли этот человек или говорит правду. Используя эти поведенческие сигналы, они заявляют, что могут обучать следователей с точностью до 85 или 90 процентов определять истину или обман.Это число не согласуется со всей наукой об обнаружении лжи, которая предполагает, что люди едва ли лучше, чем они были бы, подбрасывая монетку. [Это] предполагает, что поведенческие сигналы, рекомендуемые техникой Рейда — вне зависимости от того, прерывает ли подозреваемый зрительный контакт, нервничает ли подозреваемый, скрещивает ли подозреваемый ноги или скрещивает руки, — не являются значимой диагностикой обмана.

Когда вы обучаете людей пользоваться подсказками, рекомендованными техникой Рейда… они не становятся лучшими человеческими детекторами лжи; они только становятся более уверенными в детекторах лжи.Это не лучшая комбинация.

Тем не менее, решение, вынесенное на этом этапе, имеет решающее значение, потому что, если, по мнению следователя, этот человек говорит правду, они отправляют его или ее домой, и на этом все. Однако, если, по их мнению, человек лжет, они переходят к следующему шагу: допросу. На первый взгляд, тот факт, что существует этот двухэтапный процесс, имеет смысл. Сначала используется диагностический процесс. Затем допрашиваются только те, кого считают обманщиками.Проблема в том, что, во-первых, диагностический инструмент не работает, и теперь есть эмпирические исследования, показывающие, что когда вы обучаете людей пользоваться подсказками, рекомендованными техникой Рейда, это не делает их лучше в том, что они делают. это только придает им уверенности. Они не становятся лучшими детекторами лжи; они только становятся более уверенными в детекторах лжи. Это не лучшая комбинация.

Когда следователь переводит подозреваемого на допрос, который носит обвинительный и конфронтационный характер, это также означает, что процесс допроса по определению является процессом презумпции вины.Уже вынесено решение, что подозреваемый лжет и является преступником. Поэтому неудивительно, что первый залп допроса в стиле Рейда является [обвинительным] заявлением — мы знаем, что вы это сделали, не лгите.

Таким образом, процесс допроса Рейда предполагает строгое предположение вины. Как только вы это поймете, вы поймете безжалостный характер стольких допросов, которые привели к ложным признаниям. Иногда хочется рвать на себе волосы, наблюдая, как подозреваемый говорит, что 60, 70, 80 раз я этого не делал, и с каждым отрицанием его или ее называют лжецом.Вы задаетесь вопросом, может ли этот человек вообще что-нибудь сделать, чтобы убедить следователя в его невиновности.

Как только человек признан обманщиком, Рейд выполняет следующие шаги. Во-первых, они изолируют подозреваемого. Это означает, что допросы не проводятся в гостиной подозреваемого, в машине [или] на улице на скамейке в парке. Они приводят подозреваемого в отделение полиции — одного, без адвоката, без друзей, без членов семьи, в том числе 16-летних и 17-летних детей.Родители их не сопровождают; их привозят на станцию ​​в одиночку.

Они изолированы в специальной комнате для интервью, которая соответствует подходу в стиле Рейда. Он должен быть маленьким, без окон, почти не обставленным и звукоизолированным, чтобы подозреваемый не мог слышать голоса, звонки телефонов и тому подобное. Цель состоит в том, чтобы создать среду, в которой подозреваемый чувствует себя не в своей тарелке, изолирован, одинок и неудобен.

В этой изолированной обстановке некоторые шаги предназначены для того, чтобы довести подозреваемого до состояния отчаяния.Когда подозреваемый заявляет о своей невиновности, обученный следователь преодолевает эти опровержения и преодолевает возражения. Фактически, если подозреваемый начинает защищаться, обученный следователь буквально берет его или ее руку, прикладывает ее к лицу подозреваемого и говорит: «Стой, я услышу от вас позже». Практически на этом этапе подозреваемым является преступник. Я слышал, что некоторые исследователи используют эти термины как синонимы.

Я был на конференции несколько лет назад, когда президент компании John Reid and Associates компании Reid буквально сказал, когда мне задали вопрос: Вас не беспокоит возможность получения ложных признаний от невиновных людей? И его ответ был: нет, потому что мы не допрашиваем невинных людей.Я думаю, это многое говорит о том, что будет дальше.

Итак, теперь мы в комнате для допросов. Подозреваемый изолирован, ему предъявлены обвинения, и ему не разрешают защищаться. Часть оружия, которое следователь использует для поддержки обвинения в вине, — это предъявить подозреваемому доказательства — и даже солгать о доказательствах. В Соединенных Штатах — и в большинстве европейских стран они этого не понимают — полиции разрешено открыто лгать о доказательствах. Это способ довести подозреваемых до состояния отчаяния, заставить их почувствовать, что они должны сотрудничать, что им нужно выпутаться и извлечь максимальную пользу из плохой ситуации.Если это означает признание, что ж, думаю, это необходимо.

В то же время, когда подозреваемому вбивают сигнал отчаяния, разрабатывается еще один набор тактик, которые в методе Рейда часто называют разработкой темы. Подозреваемый проявляет сочувствие и понимание — Послушайте, я знаю, что вы это сделали, но я думаю, что вы хороший человек. Я думаю, что вы сделали это не специально. Не думаю, что вы намеревались совершить это преступление. Думаю, может, вас спровоцировали.Может, кто-то вас подговорил. Может, ты слишком много выпил.

Предлагается ряд оправданий, которые помогают свести к минимуму и нормализовать преступность, а также служат моральными оправданиями, спасающими лицо. На самом деле я слышал записи следователей, которые говорят: вы знаете, что, если бы я был в вашей ситуации, я, вероятно, сделал бы то же самое. Заявления такого характера передают подозреваемому убежденность в том, что их предполагаемые действия в какой-то мере не заслуживают осуждения с моральной точки зрения. Все это может привести подозреваемых в стрессовое состояние к снисходительности.Допросник, обученный Ридом, скажет: «Я никогда не давал этого обещания». Если он хочет проявить снисходительность, это принятие желаемого за действительное. Но на самом деле, и мы показали это в лабораторных экспериментах, когда люди слышат эти минимизирующие замечания, а затем мы просим их указать, чего они ожидают от исповеди, они делают вывод о снисхождении. так же, как если бы снисхождение было явно обещано.

Итак, мы знаем, что делает эта техника Рейда: она подвергает людей стрессу, стрессу изоляции, ломает их, заставляет искать выход, а затем дает признание как возможность минимизировать цену того, что произойдет дальше. , и вкратце это техника Рейда.

RU: Это звучит почти как рецепт для получения ложного признания.

SK: Это рецепт признания. Я давно сказал, что если бы технику Рейда применяли только к преступникам, это было бы идеальным [] отличным методом. Проблема в том, что, несмотря на убеждение, что они уже идентифицировали и отправили домой невиновных, они часто допрашивают невинных людей, и эта тактика, хотя она очень эффективна в отношении преступников, также эффективна и в отношении невинных людей.

Есть дополнительная морщина к невиновному человеку в комнате для допросов. Я слышу это почти от каждого ложного исповедника, с которым разговаривал. На каком-то уровне, будучи сломленными, все они понимают, что, смотрите, я не сделал ничего плохого, я невиновен. Они делают ставку на эту невиновность. Они наивно полагают, что их невиновность освободит их. Они думают, что теперь могут подписать признание, и когда копы проведут оставшуюся часть своего расследования, они поймут, что подозреваемый невиновен, и все будет в порядке.У невинных людей есть эта наивная феноменология, согласно которой их невиновность освобождает их.

RU: Как вы думаете, какое заблуждение является самым большим заблуждением в отношении ложных признаний?

SK: Я думаю, что есть два вопиющих заблуждения, которые усложняют задачу всем нам, в том числе и мне. Я житель Нью-Йорка. Я помню тот чемоданчик для бега в Центральном парке, когда он открывался. И я, будучи критическим потребителем признаний, если таковые имеются, в конечном итоге принял эти признания в то время.Мне просто казалось невероятным, чтобы пять мальчиков независимо друг от друга оговорили себя. В 1989 году мне не приходило в голову, какие махинации за закрытыми дверями могли привести к этим признаниям.

Я думаю, что есть два мифа, которых придерживаются люди. Первый — это миф о том, что я никогда бы не признался в преступлении, которого не совершал . Когда я задаю этот вопрос почти человеку, у каждого есть такой ответ: если вы не приставите пистолет к моей голове, я не смогу признаться в изнасиловании, убийстве или чем-то столь серьезном, если я этого не сделаю.Это заблуждение, которого могут придерживаться только люди, никогда не подвергавшиеся допросу в полиции, и они просто не понимают оказываемого давления.

Невинные люди обладают такой наивной феноменологией, что их невинность освобождает их.

В зале суда судьи и присяжные часто видят признание, но не допрос, на котором оно было получено, поэтому они не понимают, как выглядит процесс допроса. Я бы не признался в преступлении, которого не совершал. становится рамкой и точкой привязки для осуждения других людей — если кто-то признает свою вину или должен быть виновен, потому что, если бы он был невиновен, он бы не признался.

Второй миф: Я бы узнал ложное признание, если бы увидел . Люди думают, что если вы заставите кого-то признаться, этот акт подчинения будет очевиден. Это проявится в их поведении, это проявится в их словах — и поэтому я бы узнал ложное признание, если бы увидел его.

Несколько лет назад мы с моими коллегами отправились в тюрьму за пределами Бостона, мы опросили заключенных и заставили их заявить на камеру свои признательные показания в преступлениях, за которые они были заключены в тюрьму.Затем мы попросили каждого из них сделать признание в преступлении, которого, как мы знали, они не совершали. Мы рассказали им, в чем было преступление, и попросили дать признательные показания.

Мы показали [видео] сотрудникам милиции. Мы показали их студентам колледжа. В среднем люди не могли заметить разницы. Полицейские были более уверены в себе, чем студенты колледжа, но ни одна из групп не смогла точно сказать, какое признание было правдой, а какое — ложью. Мы с коллегами недавно повторили это исследование на несовершеннолетних заключенных.

Понятно, что независимо от того, является ли духовник несовершеннолетним или взрослым, люди, наблюдая только за признанием, не могут отличить истинное признание от ложного. Это основная причина, по которой я считаю, что так важно наблюдать за процессом. У присяжных нет шансов вынести точные суждения, если они не видят контекста, процесса и давления, которое было оказано на это признание.

RU: Вы работаете над признаниями и допросами более 35 лет.Если бы вы могли внести одно изменение в систему правосудия в отношении допросов, что бы это было?

SK: В 2010 году мы с моими коллегами опубликовали официальный документ для Американского общества психологии и права, и единственная рекомендация, которую мы сделали, прежде всего, заключалась в обязательной записи всех допросов и допросов подозреваемых. У полиции DC Metro прямо сейчас идеальная система. Они не разговаривают с подозреваемым, пока он не входит в комнату для допросов, и как только люди входят в комнату для допросов, происходят две вещи: включается свет и включается камера.Я считаю, что наиболее важным средством реформы является обеспечение видеозаписи всего процесса без исключения без каких-либо лазеек; весь процесс от начала до конца.

Теперь, во-вторых, я бы определенно порекомендовал до некоторой степени пересмотреть или, по крайней мере, повозиться с методом допроса в стиле Рейда. В Англии и повсюду в Европе существует совершенно другой стиль неконфронтационного допроса, который развился с годами, называемый следственным допросом.Это не конфронтация, и, если резюмировать в одном предложении то, что сказал по этому поводу один из моих коллег из Англии: «Вы были бы поражены тем, как много люди говорят вам, когда вы хорошо к ним относитесь».

[Другая] рекомендация, которую я бы сделал, — это наложить на суды полный запрет на ложь подозреваемым в отношении доказательств. Практически в каждом случае ложного признания, который я когда-либо видел, подразумевается наличие ложных доказательств, и почти всегда это соломинка, которая ломает спину невиновному подозреваемому.

Закон не должен разрешать полиции лгать о доказательствах. В конечном итоге он потеряет доверие общества. Это также увеличивает риск ложного признания. Если допрос в стиле Рейда основан на идее, что подозреваемые сталкиваются с реальными доказательствами, хорошо — предъявите вашему подозреваемому реальные доказательства. Но как только такой подход позволяет детективу противопоставить подозреваемому сфабрикованные доказательства и откровенную ложь о доказательствах, это влияет не только на виновного подозреваемого, но и подвергает опасности невиновного человека — а это проблематично.

.