Что такое представление в психологии человека

Что такое представление в психологии. Понятие представления в психологии. Два типа представлений в психологии человека. Представление памяти и представление воображения.Что такое представление и какую роль процесс имеет для психологии человека? Для начала, следует разобраться, как мы узнаем об окружающем мире? Как с самого раннего возраста получаем сведения о предметах и образах? С малых лет в мозг поступают данные по средствам восприятия и ощущений, которые передаются органами чувств: глазами, ушами, по средствам тактильного контакта и прочее.

Например, когда мы слышим рассказы о далеких странах или красивых местах, видим различные фотографии, прикасаемся к чему-либо, мы в голове воспроизводим остальные характеристики (внешний вид, состав, условия). Все, что хотя бы раз мы увидели или услышали, никуда не девается и не исчезает, вся информация и образы остаются в памяти навсегда.

Любое восприятие обеспечивается мышлением, письменностью, памятью и др., за счет чего

формируется представление.

Что такое представление в психологии

Это всего лишь начало психологических процессов восприятия окружающего мира, которые происходят в мозге человека. Самым важным аспектом является момент, когда услышанные данные или запомнившиеся картинки, начинают «всплывать» в голове человека специально или непреднамеренно.

Такие образы, которые мы вспоминаем, называются последовательными и в квалификационных психологических кругах получили название — «представление». Именно благодаря восприятию предметов, объектов, которое имело место когда-то в прошлом, пусть даже мимолетно, обусловлено само преставление.

Два типа представлений

Представление в психологии характеризуется двумя основными процессами:

• Память;
• Воображение.

Итак, представление памяти, основывается на полученной в прошлом информации, в реальности. Таким образом, для того чтобы запустить процесс восприятия памяти необходимо чтобы человек действительно увидел или услышал когда-либо данные, которые сейчас вспомнил.А есть другое представление. Оно происходит по средствам воображения – это совершенно другое дело.

Человеческий мозг устроен так, что может некоторые детали объекта или предмета просто додумать самостоятельно, получив хотя бы минимум информации. Представление воображения позволяет отобразить то, чего никогда не видел, к примеру, не многие бывали в тропиках, зато практически все видели фотографии, и на основании этого человеческое воображение вполне способно задействовать воображение и достаточно реалистично сформировать представление о них.

Собственно чем больше человек видит, слышит, читает, чем больше он интересуется, тем более реалистичные картинки в дальнейшем может создать воображение.

При этом стоит понимать, что такая активность благотворна не только для воображения, но еще и для остальных психологических процессов, участвующих в познавательной деятельности. Например, для памяти, интеллекта, творческих способностей.

Развивайте и тренируйте способность представлять — это один из трех фундаментальных основ здорового интеллекта!

Данная статья входит в цикл статей о памяти.

Часть первая [Вы прочитали её выше] Что такое представление в психологии

Часть вторая Индивидуальные особенности формирования представлений

Часть третья Функции представления в психологии человека

Часть четвертая Индивидуальные особенности представления в психологии человека

Похожие записи

Нравится? Поделитесь материалом

Понятие представление в современной психологии Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

Том 156, кн. 6

УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ КАЗАНСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

Гуманитарные науки

2014

ПСИХОЛОГИЯ И ПЕДАГОГИКА

УДК 159.955

ПОНЯТИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ В СОВРЕМЕННОЙ ПСИХОЛОГИИ

Б.С. Алишев Аннотация

В статье показано, что термином представление в российской науке обозначаются два отличающихся друг от друга класса психологических феноменов, один из которых имеет перцептивное происхождение, второй — ментальное. В свою очередь, понятие репрезентация широко используется в зарубежной когнитивной психологии, оно тесно связано с российским понятием представление, но не сводится к нему. Это создаёт путаницу и затрудняет взаимопонимание с англоязычными коллегами, поэтому в статье предлагается разграничивать представления перцептивного порядка и ментальные представления как продукты переработки психикой и сознанием различных комплексов информации, выполняющие функцию структурирования и объяснения действительности.

Ключевые слова: представление, образ, ментальные представления, репрезентация, пропозициональные, аналоговые и сенсомоторные репрезентации, когнитивная схема, язык.

В одной из статей [1] ранее нами было показано, что важнейшей функцией психики и сознания является формирование предпочтений, как устойчивых, повторяющихся, так и ситуативных. Наши мозг и психика непрерывно решают задачу выбора, а всякий выбор и есть предпочтение. Но для того, чтобы мы и другие живые существа могли что-то предпочитать, а от другого отказываться или избегать его, у нас должно существовать или моментально формироваться определённое «знание» и о том, и о другом, включающее в себя также «знание» о субъективном значении (то есть необходимо знание о том, «что это», и о том, «что это значит для меня»). Кроме того, у нас должно быть «знание» о собственных состояниях. Если всего этого нет, возможны только случайно, наобум совершаемые предпочтения (так, как это описывается в теории вероятности).

На самом деле указанное «знание» имеет различные формы существования: от врождённого знания, закодированного в генах, до зрительно воспринимаемых картин текущего восприятия, от элементарной бытовой информации до сложных построений современной науки, от точных образов и формулировок до поражающих своей нелепостью сказочных и фантастических конструкций или почти невыразимых, смутных попыток понять и объяснить что-то. Для обозначения

всего этого будем далее использовать термин представление, который, однако, требует пояснений, поскольку он весьма неоднозначно трактуется в современной психологии.

Традиционно в науке используются как близкие друг другу понятия образ и представление. Часто представлениями называют «вторичные» образы, то есть образы, восстанавливаемые из памяти, а не возникающие при непосредственном восприятии. С.Л. Рубинштейн, например, писал: «Представление — это воспроизведённый образ предмета, основывающийся на нашем прошлом опыте» [2, с. 271]. Точно так же он понимал обобщённые представления, возникающие в связи с целыми классами предметов и обозначающими их языковыми категориями. Это понимание повторяется и в большинстве современных отечественных учебников (см., например, [3, с. 234; 4, с. 80]). При такой трактовке представления рассматриваются исключительно как феномены перцептивного порядка (например, представление человека о внешнем виде дома, в котором он живёт, но который в данный момент времени не доступен для его восприятия). При этом считается, что представления, возникающие в воображении, так или иначе тоже основываются на опыте предыдущих восприятий, который просто трансформируется и искажается.

Однако совершенно очевидно, что у человека есть и представления иного рода: в частности, представления о сущности таких абстрактных понятий, как система, логика, мечта, случайность, неопределённость, тождество, счастье, ценность, справедливость, демократия и т. д. Они не имеют зрительно воспринимаемого облика, запаха, не звучат, их невозможно потрогать руками, короче говоря, они не даны в ощущениях и в непосредственном восприятии. Когда речь идёт о них, невозможно указать на какой-то первичный образ, тем более на его «оригинал» или «прототип». Очевидно, что такого рода представления затруднительно называть «вторичными» образами. Здесь мы имеем дело с феноменами уже не перцептивного, а ментально-когнитивного порядка, поэтому для их обозначения, с нашей точки зрения, лучше было бы использовать словосочетание ментальные представления. Они формируются у личности в процессе длительного и непрерывного социального познания, как продукты многократной переработки разнообразных сочетаний информации, каждый из элементов которой был получен в разное время, из разных источников и разными способами. Более того, каждый из них, вероятнее всего, неоднократно перерабатывался личностью и в составе иных информационных комплексов. Но у всех у них есть нечто общее: в определённом контексте и при определённых условиях они могут сочетаться, образуя нечто связное и целостное.

Для обозначения таких «представлений» в зарубежной психологии нередко используются термины идея, концепция и др. Например, в известном исследовании Ж. Пиаже анализируется вопрос о формировании у детей «идеи родины», а немногим позже Г. Яхода обсуждал вопрос о «концепциях национальности» у детей. Однако достаточно прочитать работы и того, и другого (см. [5-6]), чтобы понять, что в них (как и во многих других статьях с такой терминологией) идёт речь не о чём ином, как о размытых, не имеющих чётких контуров и даже искажающих реальность представлениях детей о различных социальных феноменах. Говоря об идеях и наивных концепциях, мы, казалось бы, переходим

из области восприятия в область мышления, но, как только что отмечалось, представления об абстрактных объектах нельзя свести к феноменам чисто перцептивного порядка. Поэтому использование других терминов не добавляет никакой ясности по существу. На самом деле здесь мы сталкиваемся всего лишь с некоторыми языковыми различиями: если речь идёт о представлениях, связанных с социальными или абстрактными объектами, русское выражение представление (о) на английском языке будет звучать как idea (of) или concept (of).

Другое дело — когда имеются в виду представления, в которых чисто перцептивная сторона выражена значительно сильнее. Тогда в английском языке будет использовано выражение representation (of). Однако так уж сложилось, что термины репрезентация и ментальная репрезентация (mental representation) в современных когнитивных исследованиях используются, с одной стороны, в гораздо более широком смысле, покрывающем как перцептивные, так и чисто ментальные аспекты проблемы. С другой стороны, несмотря на то, что английское representation часто переводят на русский язык именно как представление (правильнее было бы воспроизводство представления, так как presentation уже есть представление), в специальных текстах его предпочитают вообще не переводить. В частности, Б.М. Величковский [7] употребляет термин представление в разнообразных контекстах для обозначения того, что подразумевают те или иные люди под определёнными явлениями и понятиями (представления о пространстве, времени, сознании, мышлении и т. д.), а слово репрезентация применяется им только как специальный термин конкретной области когнитивных исследований.

Эту область нередко обозначают аббревиатурой RTM (Representational Theory of the Mind), и в ней под репрезентациями подразумеваются разного рода квазиобъекты (мысли, идеи, образы, впечатления, желания, речевые конструкции, схемы, модели и т. д.), существующие в семантической реальности и замещающие в ней реальные объекты, взаимодействия и соотношения между ними, но не обязательно изоморфные им (см. [8-14] и др.)1. Принято также разделять репрезентации на аналоговые, существующие, например, в виде изображений и графических схем, и пропозициональные, имеющие вид текстовых описаний. Такое разграничение составляет основу популярной теории двойного кодирования А. Пайвио [12], хотя некоторые авторы не придают ему большого значения, так как считают, что в любом случае действуют общие правила формирования репрезентаций.

Выделяются также репрезентации, существующие в виде последовательностей операций и действий. Их обозначают как моторные или сенсомоторные [15-19]. Обоснованность их выделения обсуждается, и к этому вопросу мы вернёмся далее, но сейчас обратим внимание на то, что такая классификация репрезентаций будет полностью соответствовать давно принятой в отечественной психологии классификации типов памяти и мышления: абстрактно-логический (пропозициональные репрезентации), наглядно-образный (аналоговые репрезентации) и наглядно-действенный (сенсомоторные репрезентации). Утверждается

1 В рамках ШМ разум и мышление трактуются как организованные по определённым правилам операции, совершаемые с репрезентациями, но это только общая идея. Конкретные подходы разных авторов, в том числе указанных выше, порой сильно отличаются.

также, что к репрезентациям у индивида формируются интенции и отношения. Иначе говоря, речь идёт о том, что предпочтения, в том числе устойчивые, могут формироваться по отношению не только к реально существующим объектам, но и к замещающим их репрезентациям. Так возникает понятие пропозициональной установки (propositional attitudes): фактически это установка, связанная с той или иной пропозициональной репрезентацией, выражающаяся, в частности, в мере нашего согласия или несогласия с различными утверждениями, в мере их принятия как истинных или ложных [20-21]. Отсюда логически следует, что по поводу любого объекта, действия, соотношения может быть создано энное количество репрезентаций, к каждой из которых у субъекта будет складываться некое отношение.

Такое понимание сущности репрезентаций сформировалось в последней четверти ХХ века в результате усилий, предпринимавшихся и предпринимаемых для создания формализованной (вычислительной) модели сознания и разума, пригодной для использования в работах по проблеме искусственного интеллекта. Несмотря на несомненную важность этих разработок для понимания механизмов работы сознания и мышления, углубляться в лингвистическую философию, логику и психосемантику мы не будем, поскольку, во-первых, для решения поставленных задач в этом нет никакой необходимости, а во-вторых, полный обзор и анализ важнейших психологических разработок в данной области содержится в изданном на русском языке капитальном двухтомнике Б.М. Величков-ского [7].

Тем не менее хочется обратить внимание на отмеченное выше обстоятельство: очевидно, что может быть создано довольно большое количество разных репрезентаций, относящихся к одному и тому же. Например, тигра можно назвать крупным животным семейства кошачьих, обычно имеющим полосатую окраску, но можно назвать и самым опасным хищником, обитающим в Азии. Можно использовать также другие пропозициональные и аналоговые (схемы, изображения) репрезентации для его описания, и за всеми этими разными репрезентациями будет «скрываться» одно и то же прототипическое представление (тигр он и есть тигр). Но отсюда вытекает, что представление нельзя свести к репрезентации: одно и то же представление может быть выражено с помощью весьма отличающихся друг от друга по типу, форме и структуре репрезентаций примерно так же, как одна и та же философская, социальная или нравственная тема (Ромео и Джульетта, Город Солнца, Доктор Фауст и др.) может быть реализована в разных литературных вариантах.

Проблема в том, что у нас нет иной возможности выносить суждения о каком-то представлении человека, кроме рассмотрения того, как оно им репрезентируется во внешнем плане, то есть эксплицитно, и у нас нет иного способа исследования представлений вообще, кроме как путём изучения их эксплицитных репрезентаций различного вида и формы. Но если так, то придётся задуматься о том, насколько изображение, создаваемое человеком, соответствует сложившемуся у него образу (представлению), а написанный им текст — содержанию его мыслей и переживаний. Да, все мы стараемся как можно более точно выразить свои представления, но хорошо известно, что это удаётся не всегда.

Что касается формы, в которой существуют имплицитные и эксплицитные репрезентации, то здесь различия вообще носят качественный характер.

Итак, мы называем ментальными репрезентациями когнитивные феномены, которые возникают и существуют в сознании человека, а изучаем мы их по графическим изображениям и текстовым (в широком смысле, включающем любые системы символов) описаниям или действиям (демонстрациям). Более того, очень часто между ментальными репрезентациями и их экспликациями фактически ставится знак равенства, и в итоге всё сводится к поиску некоторых общих правил построения речевых высказываний, графических схем и т. д. Чем же тогда представления отличаются от репрезентаций? С нашей точки зрения, репрезентация является экспликацией представления в виде изображения или текста (и, возможно, действия — демонстрации). Таким образом, то или иное представление лежит в основе любой репрезентации, поэтому рассматриваемое соотношение очень похоже на соотношение смысла и текста, значения и знака. Но если так, то представление превращается в нечто латентное, неуловимое, а «на виду» есть только репрезентации.

Это и в самом деле так, и с этим ничего нельзя поделать, но возникает простой вопрос: в какой форме существуют сами представления? Поскольку их явно нельзя свести к нейрофизиологическим феноменам и процессам (хотя именно последние делают возможным их существование), можно предложить только два варианта ответа. Первый таков: представлений как таковых нет, а существуют только репрезентации, но между разными репрезентациями (например, аналоговыми и пропозициональными) одного и того же объекта мозг способен устанавливать отношения подобия или релевантности. Однако этот ответ нельзя считать удовлетворительным, потому что для установления таких соотношений мозг должен на что-то опираться. У него должно быть какое-то «дополнительное» знание.

Поэтому более правдоподобен второй вариант: представления связаны с тем, для обозначения чего в современной когнитивной психологии используются понятия схема, фрейм, скрипт, сценарий и т. п. Конечно, они обозначают не одно и то же: разница между ними заключается прежде всего в том, что схемы и фреймы считаются когнитивными структурами, связанными с распознаванием и оцениванием относительно статичных объектов и соотношений между ними, а скрипты и сценарии — динамичных явлений (например, ситуаций взаимодействия, способов достижения целей и др.). Но в любом случае имеются в виду базисные ментально-когнитивные конструкции прототипического характера, поэтому мы будем пользоваться только понятием схема, вкладывая в него широкий смысл.

2 Репрезентации тоже создаются в виде схем и текстовых описаний, но в данном случае имеются в виду схемы и сценарии другого уровня, такие, которые существуют имплицитно и делают возможным само создание репрезентаций.

3 Скриптами (сценариями) обычно называют набор имеющихся у людей ожиданий относительно того, что должно произойти далее в понятной им ситуации взаимодействия [22, с. 5], то есть речь идёт о существующих в ментальном мире людей достаточно детальных описаниях того, как должно происходить то или это. В связи с этим Б.М. Величковский связывает фреймы с пространственно организованной информацией, а скрипты — с её организацией во времени [7, т. 2, с. 48].

По всей видимости, формирование и существование когнитивных схем связано с возможностью их сохранения в долговременной памяти, их культурной трансляции и воспроизводства. Не случайно, что именно в исследованиях долговременной памяти в 30-е годы прошлого века в психологии стал использоваться сам термин схема, относящийся к «активной организации прошлых реакций и прошлого опыта» [23, р. 201], то есть к способу хранения информации в сжатом, прототипическом виде, фиксирующем только сущностные её элементы, но позволяющем «узнавать» (обнаруживать общее во многом частном и конкретном), кодировать, оценивать события и факты. Позднее это понятие стало широко использоваться в когнитивной антропологии и психологии. Под схемами в современных исследованиях обычно подразумевают «когнитивные шаблоны, с помощью которых новые входные данные (информация) могут быть согласованы и с точки зрения которых они могут быть поняты» [24, р. 131], или «когнитивные структуры, которые организуют знание» [25, р. 8], или «когнитивные структуры, организованные в пространстве и/или во времени, в которых части соединены на основе смежности (contiguity)» [26, р. 263].

Здесь хочется обратить внимание только на один аспект теории схем. В современной психологии она разрабатывается в тесной связи с анализом языка и речевых высказываний. Между тем вопрос о том, как и насколько связаны представления и когнитивные схемы (даже те, которые вербализуются и, следовательно, выражаются в виде пропозициональных репрезентаций) с языком и речью, является очень непростым. Думается, что роль языка в процессах познания в современной науке переоценивается. Язык — средство коммуникации, но он вовсе не приспособлен для описания сложных объектов или для проникновения в их суть. Задача языка состоит в том, чтобы обеспечить передачу информации (сообщение) от одного человека к другому в понятной обоим форме. Разумеется, при этом необходимо обеспечить не только понятность, но и правильность сообщения, поэтому язык должен описывать реальность, но он не должен описывать её более точно, чем это необходимо для эффективного взаимодействия человека с этой реальностью и с себе подобными. В этом смысле человеческий язык — всего лишь более сложная система коммуникации по сравнению с биологическими системами коммуникации, которые не предназначены для познания природы, но позволяют лучше приспосабливаться и взаимодействовать с ней отдельным сообществам и популяциям.

И внутренняя логика (грамматика) языка также должна прежде всего обеспечить возможность взаимопонимания между его носителями. Если мы мыслим с помощью языка, это ещё не значит, что между мышлением с одной стороны и языком и речью с другой можно поставить знак равенства. Ещё в давнем заочном споре с Ж. Пиаже Л.С. Выготский пришёл к выводу о том, что как в онтогенезе, так и в филогенезе речь и мышление до определённого времени развиваются отдельно друг от друга и на разном нейропсихологическом фундаменте, а причиной их «слияния» в единое целое является практика социальных взаимодействий, в которую всё более и более включается ребёнок по мере своего развития. Этот вывод получил поддержку достаточно широкого круга психологов, хотя далеко не всех. Тем не менее идея о языке как основном средстве мышления продолжает владеть умами многих специалистов, принимающих

методологические установки когнитивизма. Не случайно наряду с гипотезой Н. Хомского об «универсальной грамматике», то есть о врождённом и общем для всех людей базовом языке, существующем на бессознательном уровне, уже много лет активно обсуждается и выдвинутая Дж. Фодором гипотеза о языке мысли (language of thought = LOT) — mentalese [27]. Интересно, что это понятие используют и другие специалисты, в частности один из наиболее известных последователей Н. Хомского С. Пинкер, но имеют ли они в виду одно и то же, используя одно и то же понятие?

Если внимательно прочитать работы названных авторов, можно прийти к выводу, что ментализ у С. Пинкера — нечто вроде универсального, «спрятанного» глубоко в недрах мозга квазиязыка (что-то наподобие общей схемы языка), содержащего в себе базовые правила, на основе которых функционируют все разговорные языки, и позволяющего любому человеку в детстве овладеть любым из них. Иначе говоря, этот ментализ хотя и скрыт, но прямо связан с реально функционирующими языками, а слово язык для С. Пинкера является центральным [13, с. 66-70]. Несколько иное дело — ментализ у Дж. Фодора. Использование им слова язык является гораздо более условным, потому что в центре его внимания находится не коммуникация, а познание, не получение и передача информации, а её анализ и переработка. Соответственно, центральными понятиями для него становятся мышление, ментальные процессы и ментальные состояния [27, р. 5-8]. Язык мысли в его понимании — это система репрезентаций, которая физически реализуется в мозге и, так же как разговорные языки, имеет свои синтаксис и семантику.

Таким образом, ментализ С. Пинкера более связан с естественными языками, а следовательно, он должен обеспечивать коммуникацию. Что касается мента-лиза Дж. Фодора, то он выглядит в большей степени связанным с организацией мыслительных операций, с правилами и логикой мышления. Возникает закономерный вопрос: кто из двух учёных прав? Если вновь вернуться к идее Л.С. Выготского о раздельном до определённого этапа развитии речи и мышления, можно предложить неожиданный ответ: оба правы, и в мозге существуют два разных модуля, два «ментализа». Один из них образуется совокупностью правил, позволяющих разными фонетическими, лексическими, грамматическими способами строить пропозициональные репрезентации; второй — совокупностью правил, с помощью которых осуществляются разнообразные операции с репрезентациями (не только пропозициональными): сопоставляются разнородные единицы информации, устанавливаются взаимосвязи между ними, образуются информационные комплексы, оцениваются их смыслы и значения и т. д.

Очевидно, что, если в мозге человека существуют два таких модуля, они должны между собой взаимодействовать, и, возможно, как раз налаживание этого взаимодействия занимает значительное время в самом раннем детстве человека. В когнитивных теориях, о которых шла речь выше, наличие такой связи не только не подвергается сомнению, но и, более того, вне этой связи проблема мышления даже не рассматривается, так же как и проблема сознания в целом. Само мышление часто трактуется в них как совокупность логических операций, совершаемых над пропозициональными репрезентациями. Но если так, то следует думать, что в ходе эволюции представления появились у людей только после того, как

они (люди) создали язык и стали говорить. Едва ли это верная идея, и вряд ли с ней согласятся эволюционные психологи и социальные антропологи.

Как, например, тогда быть с моральными представлениями, которые, по мнению многих специалистов (Р. Докинз, М. Хаузер и др.), должны вытекать из генетически обусловленных форм поведения и, следовательно, развиваться ещё в доречевую эру (или параллельно, но независимо от развития языка и речи). Было ли, скажем, у людей представление о каком-либо табу до того, как у них появились язык и речь и они дали ему понятийное (языковое) обозначение? Если да (а мы не сомневаемся в том, что ответ на данный вопрос должен быть утвердительным), то в какой форме это представление могло бы ими репрезентироваться? А как быть с хорошо известными (см., например, [28]) реакциями приматов и некоторых других видов животных на неравенство и нарушение правил взаимодействия? Как они могут понимать и идентифицировать ситуации, не обладая языком и речью?

Очевидно, что в отсутствие языка в какой бы то ни было его форме не может быть пропозициональных репрезентаций. Тогда есть только два варианта: либо существуют специфические аналогово-моторные репрезентации в виде моделей последовательности действий, «прикреплённые» в психике и сознании отдельного индивида к схематизированным образам типичных ситуаций взаимодействия (наблюдаем же мы их в балете, пантомиме и танце, а танец, по всей видимости, имеет очень древнее происхождение), либо представления могут существовать вообще без репрезентаций.

Поскольку во втором варианте мы сталкиваемся с классической «вещью в себе», обсуждать его не стоит. Первый же из этих вариантов позволяет относительно просто решить названную проблему. Когнитивные схемы реализуются через моторные репрезентации, привязанные к конкретным ситуациям, то есть нужно говорить о существовании целостных сенсомоторных когнитивных комплексов, в которых определённые перцептивные и моторные схемы привязаны друг к другу и переходят друг в друга. Очевидно, что они есть не только у человека, но и у живых существ, не обладающих ни речью, ни сознанием (без этого, в общем-то, оказались бы невозможными даже инстинктивные формы поведения). Но подобные комплексы могут формироваться и в процессе научения. Так, у многих млекопитающих (и прежде всего у приматов и человека) научение детей осуществляется путём специального показа, демонстрации взрослыми нужных действий или путём простого наблюдения детей за повседневными действиями взрослых, как это описывается в теориях социального научения. Специальная демонстрация уже есть репрезентация того, что знает и умеет взрослая особь (индивид), но в принципе любое действие может быть названо репрезентацией, так как оно всегда выражает знания, умения, навыки, мотивы и ценности того, кто его совершает. Впоследствии, по мере развития сознания, языка и мышления, всё перечисленное начинает рефлексироваться, анализироваться и описываться уже с помощью аналоговых и пропозициональных репрезентаций. Однако это не означает, что у человека моторные репрезентации исчезают: они продолжают сохранять свои функции, что особенно отчётливо проявляется при выполнении им элементарных, доведённых до автоматизма действий.

Поскольку эти действия часто включаются в более сложные комплексы взаимодействия, о которых у человека формируются, соответственно, более сложные представления, то можно допустить, что, так же как в случае с установками, разные представления современных людей и даже отдельные компоненты одного и того же представления могут иметь различное происхождение: в представлении могут присутствовать генетически заданные элементы, компоненты, имеющие древнее культурное происхождение (культурное бессознательное), компоненты, основанные на индивидуальном опыте жизни, и т. д. Многие представления людей должны содержать в себе компоненты, обусловленные не только индивидуальными особенностями познания ими окружающей реальности. В них неизбежно должны присутствовать компоненты, имеющие надындивидуальную природу. Речь не про Бога. Дело в том, что, если нет какого-то безличного знания, истинность которого «проверена» в ходе миллионов лет эволюции, трудно понять, на чём основаны инстинкты и генетически заданные реакции любого живого организма.4 С появлением сознания такое «знание» постепенно начинает становиться доступным индивиду, но в виде информации, которая сама требует интерпретации и объяснения, установления причин и следствий. Такое безличное «знание» формируется также в процессе длительной культурной эволюции различных групп людей и не рефлексируется каждым из них в отдельности или же воспринимается как нечто аксиоматическое, само собой разумеющееся. Лишь часть представлений людей или часть компонентов того или иного представления связаны с различными условиями их индивидуальной жизни, в том числе с теми знаниями, которые они усваивают и которые являются следствием постоянно развивающегося научного познания Вселенной. Формирование последних, конечно, уже невозможно без наличия достаточно сложных символических систем типа языка.

Таким образом, когнитивные схемы с методической точки зрения, безусловно, удобно изучать, обращаясь к анализу языка и пропозициональных репрезентаций, однако это примерно то же самое, что изучать не поддающийся наблюдению космический объект по производимым им гравитационным возмущениям. Это можно и нужно делать, но на основе знания законов гравитации, чтобы избежать серьёзных ошибок и заблуждений. В нашем же случае нужно учитывать возможность того, что когнитивные схемы существуют в долговременной памяти в виде такой системы кодов, которая имеет принципиальные отличия от устройства языка, так как схемы выполняют задачу не приёма и передачи информации, а её идентификации, анализа, сохранения и воспроизведения. Они выполняют важнейшую роль также в процессах выбора, формирования предпочтений и принятия решений, а язык нужен людям вовсе не для этого.

Итак, можно предположить, что любое представление базируется на некой общей когнитивной схеме, или сценарии (скрипте). В свою очередь, на его основе в зависимости от особенностей конкретной ситуации, в которой оказывается субъект, и особенностей более широкого контекста, в который эта ситуация

4 Дж. Хенрих и Р. Бойд в связи с этим призывают когнитивных психологов «прилагать больше усилий к изучению того, как врождённая когнитивная структура взаимодействует с социальными процессами и с социальным научением, оказывая влияние на распространение представлений (representations) и связанных с ними образцов поведения» [29, р. 110].

включена, формируются специфические репрезентации конкретных объектов, людей, отношений и связей, а также самих ситуаций. Одно и то же представление и соответствующая ему когнитивная схема могут репрезентироваться как минимум в трёх отличающихся друг от друга формах: пропозициональной, аналоговой и сенсомоторной. Вместе с тем существует огромное количество представлений, которые не могут быть репрезентированы в аналоговой форме. Вряд ли, в частности, можно чисто графическими средствами изобразить большинство абстрактных понятий, обозначающих различные связи и соотношения между объектами и субъектами. Крайне сложно также изобразить в зрительно воспринимаемой (и воспроизводимой) форме многие психологические и социальные категории, такие как память, мышление, речь, ценность, значение, установка, представление, власть, организация и т. д., однако их можно продемонстрировать с помощью действий и взаимодействий.

В то же время хорошо известно, что существуют не только разные репрезентации, но и совершенно разные представления об одном и том же. Существуют, например, противоположные друг другу гипотезы и теории даже в точных науках, противоположные методологические подходы, совершенно разные трактовки исторических событий, взаимоисключающие оценки одного и того же поступка. Возможно, наиболее ярким примером такого рода различий являются несовместимые друг с другом позиции, занимаемые разными людьми и группами по одним и тем же политическим и социальным вопросам. Это значит, что в реальности даже у одного и того же человека не всегда наблюдается соотношение «один объект (ситуация, проблема и т. д.) — одна схема». Если же речь идёт о разных людях, то оно встречается ещё реже. Поэтому многочисленные когнитивные схемы вряд ли зависят только от особенностей самих объектов (физических, социальных, идеальных) и объективной реальности в целом и вряд ли являются независимыми друг от друга. Скорее всего, они, во-первых, образуются из «кирпичиков» (слотов), способных входить в разные схемы, во-вторых, среди этих «кирпичиков» важнейшую роль должны играть такие, которые одновременно являются базовыми элементами общей картины мира конкретного субъекта. Иначе говоря, можно предположить, что у каждого человека существует множество когнитивных схем, но вместе с тем имеется некое «организующее начало», позволяющее выстраивать их в определённую систему.

Тем не менее вопрос о том, почему возможны разные теории и гипотезы, разные представления об одном и том же, вызывает значительный интерес. Почему на всякий возникший вопрос нельзя найти единственно правильный и одинаковый для всех ответ? (Впрочем, некоторые уверены, что это возможно. Более того, они уверены, что такой ответ им известен.) Проблема, видимо, не только в том, что чаще всего для этого недостаточно достоверной информации, и не только в том, что далеко не все люди заинтересованы в поиске истины (например, те, о ком говорилось в предыдущем предложении, стремятся не к истине, а к победе). Она может состоять в том, что на многие вопросы в принципе невозможно (и никогда не будет возможно) получить однозначный ответ, то есть существуют не зависящие от самих людей ограничения, не позволяющие достигать однозначности (примерно так, как это вытекает из принципа неопределённости В. Гейзенберга). Было бы интересно в связи с этим выяснить,

чем отличаются друг от друга два класса научных, житейских и любых прочих проблем (задач): те, которые имеют однозначное решение, и те, для которых оно в принципе невозможно. Вторых должно быть никак не меньше, чем первых.

Рассмотрим следующий общий пример. Предположим, есть некий объект или что-то, что условно можно назвать объектом. Требуется определить, что он собой представляет. Теоретически в случае с любым объектом энное количество людей могут дать такое же количество определений, некоторые из которых, однако, будут более достоверными, а некоторые — менее. Задача науки заключается в том, чтобы для каждого случая найти как можно более верный ответ, если это вообще возможно. Но, во-первых, наука не совершенна, а во-вторых, ни один человек не в состоянии владеть всеми её достижениями. Пройдут тысячи лет, и наука, и отдельные люди станут более совершенными, но вряд ли что-то изменится в соотношении между наукой и человеком. Поэтому всегда будет возможна вероятность одновременного существования разных вариантов ответа на один и тот же вопрос, одновременного существования разных представлений об одном и том же и будет сохраняться одинаковая правомерность хотя бы некоторых из этих вариантов.

В общем виде существование разных представлений, так же как и разных предпочтений, является ещё одним следствием фундаментальной неопределённости, которая никогда не может быть преодолена полностью. Разные представления об одном и том же существуют просто потому, что их существование теоретически возможно. Если какая-то гипотеза относительно сущности данного объекта или явления возможна, то опыт показывает, что она обязательно будет выдвинута и будет существовать в виде представления до тех пор, пока от неё не откажется последний человек. Поэтому способны существовать в течение долгого времени даже совершенно нелепые представления, абсурдность которых у подавляющего большинства людей не вызывает никаких сомнений. Итак, могут существовать разные представления об одном и том же, и в то же время в представлениях человека о разном могут содержаться некоторые общие элементы.

Исходя из сказанного, мы понимаем под представлениями ментальные образования различной степени сложности, целостности и точности, являющиеся продуктами многократной переработки психикой и сознанием различных комплексов информации, полученной разными способами, в разное время и из разных источников, и выполняющие функцию структурирования и объяснения действительности. Они формируются на основе когнитивных схем и сценариев (скриптов), которые как раз и обеспечивают переработку информации, и репрезентируются в различных формах. Такие ментальные образования могут существовать как на индивидуальном уровне, так и на коллективном. В последнем случае мы сталкиваемся с тем, что выше было обозначено как безличное «знание», формирующееся в процессе длительной культурной эволюции разных групп людей.

Так же как и предпочтения, представления человека могут быть устойчивыми и ситуативными, но при этом необходимо учитывать, что некое представление, являющееся трансситуативным для одного человека (устойчиво предпочитаемое им относительно всех иных представлений о том же самом), для другого

человека, наоборот, может быть таким, которое он использует лишь в некоторых ситуациях (например, когда ему это становится выгодным, он может использовать одно представление о свободе, а в другом случае может опираться на совершенно противоположное представление о её сущности). Отсюда следует, что теоретически можно рассматривать некое объективно существующее «поле представлений» об одном и том же. Людей же в каком-то смысле можно считать всего лишь носителями (и пользователями) того или иного представления, хотя они порой становятся его фанатичными приверженцами. Другими словами, представления, так же как и любые объекты, могут выбираться и предпочитаться, а это делает возможным покупку и продажу соответствующих им репрезентаций, с чем мы нередко сталкиваемся в рекламном бизнесе и в политике.

Но количество отличающихся друг от друга представлений об одном и том же, несмотря на их потенциальную изменчивость, не бывает очень велико благодаря наличию разных, но единых для всех людей форм категоризации действительности (в том числе языка), а также обычного здравого смысла. Разновидностей представлений о чём-то гораздо меньше, чем людей. По всей видимости, по поводу любого объекта, любой структурной части действительности, за исключением того, что должно считаться экзотикой и интересовать только учёных и специалистов (множество Мандельброта, бозон Хиггса, амигдала и т. п.), на уровне обыденного сознания уже давно сложились и существуют некоторые типичные, обладающие наибольшим правдоподобием представления.

Вместе с тем люди «приобретают» те или иные представления, не извлекая их автоматически из контекста культуры, в которой к тому же, как мы уже выяснили, они разнообразны. Ни одно поддерживаемое культурой представление не является неизбежностью для конкретного субъекта, тем более в условиях современного информационного мира. Сегодня людям доступно большее количество различных представлений об одном и том же, чем в прежние эпохи; люди стали меньше зависеть от того, что им предоставляет их собственная культура (с одной стороны, это делает современные культуры более динамичными, с другой — усиливает внутренние противоречия в них). Поэтому роль факторов индивидуального порядка в формировании представлений никак нельзя игнорировать.

Summary

B.S. Alishev. The Concept of Representation in Psychology.

The paper shows that the term predstavlenie (representation/idea) in Russian psychology describes two different classes of psychological phenomena, either perceptual or mental. In turn, the concept representation is widely used in foreign cognitive psychology, being closely related to that in Russian psychology but still going beyond it. This creates confusion and complicates mutual understanding with English-speaking colleagues. Therefore, it has been suggested that mental representations should be distinguished from those of the perceptual type, since they result from the processing of different complexes of information in the psyche and consciousness, performing the function of structuring and explanation of the reality.

Keywords: representation, image, mental representation, propositional, analogue and sensory-motor representation, cognitive scheme, language.

Литература

1. Алишев Б.С. Предпочтение как функция психики // Учён. зап. Казан. ун-та. Сер. Гуманит. науки. — 2011. — Т. 153, кн. 5. — С. 7-16.

2. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. — СПб.: Питер, 2002. — 720 с.

3. МаклаковА.Г. Общая психология. — СПб.: Питер, 2001. — 592 с.

4. ЩербатыхЮ.В. Общая психология. — СПб.: Питер, 2008. — 272 с.

5. Piaget J., Weil A. The Development in Children of the Idea of Homeland and of Relations with other Countries // Int. Soc. Sci. Bull. — 1951. — V. 3, No 3. — P. 561-578.

6. Jahoda G. Children’s concepts of nationality: A critical study of Piaget’s stages // Child Development. — 1964. — V. 35, No 4. — P. 1081-1092. — doi: 10.1111/j.2044-8279.1963. tb00562.x.

7. Величковский Б.М. Когнитивная наука. Основы психологии познания: в 2 т. — М.: Смысл; Академия, 2006. — Т. 1. — 448 с.; T. 2. — 432 c.

8. Деннет Д. Виды психики: на пути к пониманию сознания. — М.: Идея-Пресс, 2004. -184 с.

9. Concepts: Core Readings. — Boston, MA: MIT Press, 1999. — 664 p.

10. Fodor J.A. Representations: Philosophical Essays on the Foundations of Cognitive Science. — Cambridge, MA: MIT Press, 1983. — 356 p.

11. Horgan T., Tienson J. Representations without Rules // Philosophical Topics. — 1989. -V. 17, No 1. — P. 147-174. — doi: 10.5840/philtopics198917116.

12. Paivio A. Mental Representation: A Dual Coding Approach. — N. Y.: Oxford Univ. Press, 1990. — 336 p.

13. Пинкер С. Язык как инстинкт. — М.: Едиториал УРСС, 2004. — 456 с.

14. Tye M. Ten Problems of Consciousness: A Representational Theory of the Phenomenal Mind. — Cambridge, MA: MIT Press, 1997. — 264 p.

15. Attention and Performance. XIII: Motor Representations and Control. — N. Y.: Psychology Press, 1990. — 888 p.

16. Butterfill S., Sinigaglia C. Intention and motor representation in purposive action // Philosophy Phenomenol. Res. — 2014. — V. 88, No 1. — P. 119-145. — doi: 10.1111/ /j.1933-1592.2012.00604.x.

17. Misra N., Choe Y. Shape recognition through dynamic motor representations // Neurodynamics of Cognition and Consciousness. — Berlin; Heidelberg; N. Y.: Springer Verlag, 2007. — P. 185-210.

18. Rosetti I. Implicit short-lived motor representations of space in brain damaged and healthy subjects // Conscious. Cogn. — 1998. — V. 7, No 3. — P. 520-558. — doi: 10.1006/ ccog.1998.0370.

19. The Multiple Functions of Sensory-Motor Representations. — N. Y.: Psychology Press, 2005. — 240 p.

20. Boer S. Propositional attitudes and compositional semantics // Philosophical Perspectives. — 1995. — V. 9. — P. 341-380.

21. Saul J.M. The road to hell: Intentions and propositional attitude ascription // Mind & Language. — 1999. — V. 14, No 3. — P. 356-375. — doi: 10.1111/1468-0017.00116.

22. Schank R.C., Abelson R.P. Knowledge and Memory: The Real Story // Knowledge and Memory: The Real Story. Advances in Social Cognition. V. 8. — Hillsdale, N. J.: Lawrence Erlbaum, 1995. — P. 1-85.

23. Bartlett F.C. Remembering: A Study in Experimental and Social Psychology. — Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1995. — 317 p.

24. Rumelhart D., Ortony A. The representation of knowledge in memory // Schooling and the Acquisition of Knowledge. — Hillsdale, N. J.: Lawrence Erlbaum, 1977. — P. 99-135.

25. Nelson K. Event Knowledge: Structure and Function in Development. — Hillsdale, N. J.: Lawrence Erlbaum Assosiates Inc., 1986. — 277 p.

26. Mandler G. Mind and Body: Psychology of emotion and stress. — N. Y.: Norton, 1984. -346 p.

27. Fodor J.A. LOT 2: The Language of Thought Revisited. — N. Y.: Oxford Univ. Press, 2010. — 240 p.

28. Brosnan S.F., de Waal F.B.M. Fairness in Animals: Where to from Here // Social Justice Res. — 2012. -V. 25, No 5. — P. 336-351. — doi: 10.1007/s11211-012-0165-8.

29. Henrich J., BoydR. On modeling cognition and culture: why cultural evolution does not require replication of representations // J. Cognit. Cult. — 2002. — V. 2, No 2. — P. 87-112. -doi: 10.1163/156853702320281836.

Поступила в редакцию 09.10.14

Алишев Булат Салямович — доктор психологических наук, профессор кафедры общей психологии, Казанский (Приволжский) федеральный университет, г. Казань, Россия.

E-mail: Bulat.Alishev@gmail. com

психологический подход – тема научной статьи по психологическим наукам читайте бесплатно текст научно-исследовательской работы в электронной библиотеке КиберЛенинка

УДК 159.955.1

Э.И. Хайбулина

ФОРМЫ И СУЩНОСТЬ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ: ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ

ПОДХОД

Произведен обзор и попытка обобщения существующих подходов к анализу базовой единицы познания — представления, как одной из форм моделирования отраженной и отображенной реальности. Здесь рассмотрены значимые психологические подходы, как в отечественных, так и зарубежных школах к анализу данного явления. Производится дефиниция представлений в соответствии с их структурными и функциональными особенностями, чувственной и смысловой природой. Так же представлены некоторые общие результаты эмпирического изучения характеристик объединения представлений в систему и их взаимосвязи с содержанием образа мира.

Представление; система представлений; образ мира; картина мира; личностный смысл.

E.I. Khaybulina

FORMS AND ESSENCE OF REPRESENTATIONS: PSYCHOLOGICAL

APPROACH

The paper has attempted to generalizations of existing approaches to the analysis of the basic unit of cognition — the representation as a form of modeling of reflected and displayed a reality. It reviewed significant psychological approaches, both in domestic and foreign scientific schools to analyze this phenomenon. Definition of representations made in accordance with their structural and functional characteristics, sensory and semantic nature. Some general results of an empirical study of the characteristics of union representation in the system and their relationship with the content of the image of the world presented in this paper.

Representation; system of representations; image of the world; cognitive map; personal meaning.

Многие факторы, продуцируемые как средой, так и динамикой психических процессов, влияют на особенности жизнедеятельности человека, внутренними регуляторами которой являются процессы отражения и отображения, позволяющие создавать образ реальности и осуществлять контроль и координацию обменов массой, энергией и информацией с различными аспектами действительности, что обуславливает безопасность человека и людей, его окружающих. Адекватность принятых субъектом решений тесно связана с этими регулятивными процессами, представленными моделью мира, которая состоит во взаимосвязи с жизнью человека так же как карта местности с действиями пилота.

Исследования отечественных и зарубежных авторов показывают, что в такой ментальной карте запечатлевается в образной, понятийной и смысловой формах действия человека, направленные на освоение окружающего пространства. В науке данный процесс представлен в таких концепциях как представления, образ мира, когнитивная карта. Такие формы запечатления прошлого опыта не копируют образы пройденных событий, но представлены в уже обработанной, обобщенной форме. На процесс формирования такой условной карты реальности, помимо опыта взаимодействия с миром, влияет субъектная активность, особенности генетической наследственности человека и его предшествующего опыта [1].

На настоящее время, несмотря на значимость понятия об отражении и отображении, в науке не существует единого мнения относительно природы и свойств модельного знания. В отечественной психологии наиболее близкие и не редко используемые концепты «образ мира» и «представление» являют собой два уровня

отражения реальности. При этом, если понятие образа мира разработано последовательно и относительно непротиворечиво в работах А.Н. Леонтьева, Е.Ю. Артемьевой, Г.В. Берулавы и т.д., то концепт «представление» требует тщательного анализа. В исследованиях часто предметом выступает специфическое содержание представлений — представления о чем-либо конкретном, тогда как само понятие разработано фрагментарно. Между тем, именно с представлениями имеет дело исследователь, анализируя, как тот или иной объект реальности отражен в сознании, что обуславливает необходимость многостороннего анализа и точной дефиниции данного понятия.

Одними из первых еще до-философских школ в свете идеи иллюзорной природы материального мира этот вопрос раскрывали некоторые восточные религии (дзен, дао, ламаизм, буддизм), утверждая, что представления есть результат работы ума и сенсорных систем, ложная и обусловленная первооснова нашего познания. Позже в европейской традиции развивается схожее мнение. Представители субъективного идеализма Дж. Беркли, Д. Юма, И.Г. Фихте, Р. Декарта, И.Ф. Гер-барта и др., рассматривают представления как единственную доступную человеку реальность. Особое место среди них занимают мыслители И. Кант, А. Шопегауэр, которые полагая представления гносеологической метакатегорией. Как основу познания жизненного мира рассматривают представления философы феноменологического направления — Ф. Брентано и Э. Гуссерль. Другой значимой позицией философского анализа представлений является материализм, предлагающий рассматривать представления, как отражение и связующее звено между реальным миром и нашим знанием и опытом о нем. Представителями разных форм материализма были Дж. Бруно, И.В. Гете, Т. Гоббс, П. Гольбах, К. Маркс, Н.Г. Чернышевский. Данные направления философского анализа далее развиваются как методологическая основа различных психологических школ.

В истории психологии представлениям уделялось немало внимания. В. Вундт полагал, что они являются одной из основ сознания, помимо ощущений и чувств. В противоположность этому подходу Дж. Уотсон относился к представлениям лишь как к отголоску ощущений, не имеющим никакого функционального значения. В рамках гештальтпсихологии М. Вертгеймер, К. Коффка, В. Келер считали, что представления — есть обобщенный образ действительности, сохраняющий важные для человека свойства окружающего мира. Во второй половине XX в. внимание на исследование представлений обратила школа когнитивной психологии, рассматривающая их роль в процессах научения, восприятия, мышления, смыслообразования.

В отечественной психологии их исследованием занимались такие ученые как С.Л. Рубинштейн, А.Н. Леонтьев, С.А. Маклаков в деятельностном подходе, Е.Ю. Артемьева в психологии субъективных семантик, Г.М. Андреева, А. Бандура, С. Моско-вичи в социальной психологии и др.

Психологический словарь определяет представления как «наглядный образ предмета или явления, возникающий на основе данных ощущения и восприятия путем его воспроизведения в памяти» [2. С. 297]. А.Г. Маклаков понимает под представлением «психологический процесс отражения предметов или явлений, которые в данный момент не воспринимаются, но воссоздаются на основе прошлого опыта» [3. С. 235]. С.Л. Рубинштейн пишет, что представления — это абстракция, а содержание их требуют переработки. В них выступают на передний план те черты, которые существенны и тесно связаны с его значением. Представления обладают свойствами неустойчивости, изменчивости, текучести. Они тесно связаны с отношением к тому или иному предмету [4]. Данные определения, несмотря на их научную значимость, тяготеют к дескриптивным и описывают особенности актуализации представлений, фактически не указывая на их природу.

При определении представлений близкими понятиями являются «картина мира» (С.Л. Рубинштейн), «образ мира» (А.Н.Леонтьев), «модель мира» (Дж. Брунер), «когнитивная карта реальности» (Э. Толмен). Существует мнение, что представления являются не просто схожим термином, но основой формирования для таких обобщенных моделей реальности.

Это иллюстрирует свойственную для гуманитарных наук множественность определений и подходов. Так, согласно одному из них, представления — это конкретные образы предметов или явлений, которые актуализируются в сознании благодаря работе памяти, а в их основе лежит ранее полученный опыт, по принципу: нет ничего в представлениях, что раньше не было бы в ощущениях. С этой точки зрения от образов восприятия представления отличаются лишь тем, что рождаются они не из актуального, но из прошлого опыта, обладая все теми же свойствами наглядности и отображения внешних свойств предметов. Другой подход утверждает, что представление есть обобщение, которое позволяет вынести из целостности рассматриваемого объекта единый смысл. Однако это не отрицает их чувственной основы, но дополняет ее.

В отечественной науке существует классическая структурная трехкомпонентная модель представлений, которая включает в себя когнитивный, эмоциональный и деятельностный компоненты. При попытке раскрыть последние два компонента мы сталкиваемся с представлениями субъекта о своих эмоциях и действиях, что является частью когнитивного компонента. Кроме того, сами представления являются по своей природе единицей познания, информационным элементом, что вновь сводит их к когнитивному компоненту и ставит под вопрос возможность использования данной модели.

Существует иная модель — функциональная, где предлагается рассматривать представления как связующее звено в когнитивной сфере между картиной мира и процессом восприятия. Так, постулаты данного подхода сводятся к тому, что функционирование обыденного сознания может протекать и без точных дефиниций членов суждения. Для этого и нужны представления, которые являют собой соотношение образа и смысла. Они уже отрываются и от данности единичных объектов и восходят к обобщению, при этом, не теряя своей чувственной основы. За счет этого они осуществляют гносеологическую роль в творческих, прогностических, когнитивных процедурах в новых ситуациях.

Так, как мы видим из анализа существующих подходов, представления — это не только образ, но и его смысл, позволяющий обобщать получаемый опыт и его вербализировать. Здесь происходит некоторого рода редукция начального образа, однако именно она позволяет извлекать смысл, отходя от конкретного чувственного опыта об объекте.

Вся совокупность представлений не однородна по качеству и содержанию, что и порождает множество возможностей дефиниции. Это отражено в классификациях представлений по модальности, по психическим функциям (памяти и воображения), по степени обобщенности.

Представления, с точки зрения когнитивной психологии, являют собой ментальный процесс. А. Dretske и Ь. Fodor считают, что мы обобщаем любое поведение для его объяснения и предсказания и пользуемся этими обобщениями. В свою очередь, представления влияют на поведение, на то, чего человек боится, во что он верит и чего желает [5]. Так же представления обеспечивают ориентацию в будущем, благодаря способности создавать новое, и в прошлом — благодаря работе памяти. Данный подход, работающий в рамках эволюционной парадигмы, считает именно эти функции оправдывающими целесообразность существования представлений.

По происхождению представления не врожденные, они отражают личную историю индивида, включающую культурно-исторические условия и социальнопсихологические факторы и развиваются в ходе приобретения нового опыта. Субъект извлекает информацию из предшествующего опыта, знаний и выстраивает свою модель мира и его частей.

Некоторые ученые считают, что представления по своему содержанию строго индивидуальны, другие же уверены, что у разных людей они обладают схожими чертами. Закономерны обе характеристики, т.к. с одной стороны, если представления формируются в результате взаимодействия человека с реальностью, основой для них будет общий для всех людей сенсорный опыт. Однако их предшествующий жизненный опыт, личностные особенности и культура различаются, что и становится причиной дифференциации в содержании представлений о чем-либо. Помимо этого представления так же могут формироваться, когда разным людям доступна разная информация о предмете, как в притче о мудрецах и слоне. Видимо, совокупность этих условий и создает многообразие жизненных, религиозных и научных представлений, обуславливая их сходства и различия.

Современная наука осуществляет поиск физиологической основы представлений. Одна из значимых гипотез о том, как представления отражены на нейронном уровне, гласит, что после процесса восприятия в коре больших полушарий головного мозга остаются соответствующие очаги возбуждения. Эти очаги малы, но не исчезают со временем и потенциально могут быть вызваны «к жизни», приведены в активность в любое время и при соответствующих условиях. Согласно данной теории повышение интенсивности следовых возбуждений приводит к возникновению представлений в виде воспоминаний, что может быть вызвано усилением обмена веществ в данном центре или под влиянием возбуждений из соседних областей благодаря ассоциативным связям [6].

При рассмотрении соотношения представлений и понятий существует несколько возможных подходов. Согласно первому представления самостоятельны и не связаны с понятиями. Этот подход присущ ранним философским школам, в частности, позитивистам. Чаще представления и понятия рассматриваются как самостоятельные, но неразрывно слитые между собой. Оба они являются некоторой степенью обобщения образов восприятия окружающего мира. Понятие здесь не есть представление, но и неотрывно от него.

Если рассматривать данный концепт с позиции интегрального подхода К. Уилбера, можно сделать итог, что представления, как целостное явление, проявлены на различных уровнях. С одной стороны, они активно участвуют в работе психики, с другой — берут основу в языке и поддерживаются корковыми процессами.

Итак, в результате можно заключить, что представление — это образносмысловая единица познания, обобщающая прошлый, настоящий и будущий опыт о каком-либо объекте реальности или реальности в целом, выносящая на первый план субъективное значение этого объекта.

Представления являются частью картины мира, ее единицей, где последняя выступает фундаментом эмоциональных, деятельностных и духовных взаимоотношений человека с миром. К. Юнг и Э. Фромм указывали на обобщающую и ориентационную функции картины мира. У. Найссер считал, что она на фоне актуального окружения, направляет человека к перцептивному исследованию и последующим действиям. Согласно теории Дж. Келли, в основе картины мира лежит система личностных конструктов. В.В. Петухов отмечает, что она является основой деятельности и психической жизни субъекта, при этом, как правило, не рефлексируется им. Важнейший вклад в изучение картины мира внес А.Н. Леонтьев. Согласно его мнению, картина мира — это пятое квазиизмерение, которое обретается при переходе от чувственных образов к значениям, смыслам, интегратор следов взаимодействия человека с миром в виде зна-

чений, не лишенных модальной основы. Значения идеализированы, несут отпечаток субъективности, операции, производимые с ними, происходят на уровне смыслов [7]. Сам человек в повседневной жизни не ставит перед собой проблемы разделения на мир и картину мира, а остатки чувственности в представлениях «придают реальности сознательность картины мира» [8].

С.Д. Смирнов указывает на то, что человек видит мир целостным, несмотря на множество представлений. Это возможно благодаря образу мира, который является ядерным образованием по отношению к представлениям картины мира. Он отражает тот конкретно-исторический: экологический, социальный, культурный фон, на котором разворачивается вся психическая деятельность человека. Так, функционально, представление — это обобщенный образ явления, полученного из процесса перцепции, имеющий субъективный смысл. Оно связано по смыслу с другими представлениями и регулируется смыслами образа мира.

Может сложиться впечатление, что представления существуют лишь в момент их актуализации, все же остальное время сокрыты в памяти. Однако, как показывают исследования психологии субъективной семантики, представления непрерывно участвуют в процессе переработки поступающей информации, в конструировании и поддержании модели мира, процессе переработки информации, что показывает их актуальность для сознания каждый момент времени. Очевидно, существуют взаимосвязи между представлениями, когда те не актуализированы, что обуславливает слаженность и непротиворечивость картины мира. Так, в силу ограничений воображения, памяти и языка, вся система представлений не может быть единовременно вербально представлена к анализу исследователя, что усложняет функциональный анализ данного явления.

Нами были обнаружены некоторые особенности системы представлений и ее взаимосвязи с образом мира [9]. Объектом исследования являлись люди с внутренней религиозностью. Объем выборки составил 68 человек в возрасте от 30 до 45 лет, исповедующих христианство, буддизм, индуизм. В исследовании для изучения представлений применялись методики семантический дифференциал в модификации М.А. Холодной и «Конструирование мира» Е.Ю. Савина, М.А. Холодной, а для анализа образа мира как ядерного образования применялась методика предельных смыслов Д.А. Леонтьева. При прохождении методики «Конструирование мира» перед испытуемым стояла задача написать сочинение на заданную тему — описать развитие мира и живых существ в условиях, отличных от наших. В обработке использовался дедуктивный и индуктивный контент-анализ, критерии которого соответствовали специфике изучаемых групп. Для выявления качеств системы представлений был применен факторный анализ.

В результате во всех трех подвыборках была получена закономерность, согласно которой содержание образа мира, в данном случае религиозное, не явно отражено в частных представлениях, однако отчетливо обнаруживается на уровне их системной организации, специфичной для каждой группы. При построении графа и обозначении факторов такая организация выглядит схематично так, как это показано на рис. 1. Так как смыслы образа мира людей с внутренней религиозностью, принадлежащих одной конфессии, схожи, несложно было установить, что смысловое наполнение групп представлений, т.е. наиболее общих представлений о чем-либо — безопасности, вере, собственной активности — соотносится с содержанием образа мира.

В результате на базе эмпирических данных мы подтверждаем, что представления имеют как смысловую, так и образную природу, обобщая опыт взаимодействия человека с действительностью. Связи между ними не возникают лишь при их осознании и привлечении к мыслительным операциям, но они существуют постоянно, что необходимо для непрерывной переработки информации. Тем не мене, судя по неустойчивости факторной структуры, данная система достаточно динамична.

Каждое частное представление о каком-либо объекте действительности задается содержанием образа мира, однако, не напрямую, но через более общие представления, менее доступные рефлексии, но неявно определяющие важные аспекты жизнедеятельности человека.

Смысл образа квгра. регулирующий содержание представлений

Образование общих представлений посредством объ единения частных в группы

Рис. 1. Структурные и функциональные связи системы представлений и образа

мира

Так же были обнаружены факты, на основе которых можно было бы полагать существование эмоционального и деятельностного компонентов. Испытуемые прибегали к эмоциональной оценке описываемого явления, выражая к нему отношение, что, однако указывает, лишь на тесную связь представлений с отношением. Так же здесь есть представления о собственной деятельности, что указывает на активную природу человека в отношении мира, отраженную в модели мира. Данные проявления подтверждают, что представления отражают не только объективный мир, но несут в себе информацию о мире психики, представлениях о себе, знания не только того, что отражено, но и с помощью чего. Вероятно, это возвращает нас к проблеме существования априорных убеждений, присущих человеку -представления о теле и телесности, об активности, о познании — которые задают некоторые основы обработки поступающей информации в соответствии с человеческой природой. Вероятно, данные группы представлений составляют отдельный слой, требующий специального исследования.

Итак, представления — есть форма модельного отражения мира, несущая в себе смысл, но не лишенная чувственной основы. Они не только функционально определяются образом мира, но в соответствии с содержанием его смыслов объединяются в группы наиболее значимых для текущего жизненного контекста представлений. Вероятно, в структуре существует некоторый пласт базовых представлений, специфически определяющих формы познания человеком мира, соотнесенности его поведенческой и психической активности с объективной реальностью. В этом случае представления не могут быть изоморфны содержанию среды, хотя они зависимы от нее, однако имея и другие основания для своего формирования.

Дальнейшее изучение представлений важно не только в плане фундаментальности данного явления в отношении функционирования психики, но значимо и в плане методологии психологии. Многие исследования базируются на анализе продуктов речевой деятельности — устные и письменные ответы на вопросы, — что тесно связано с представлениями. В этом случае их изучение является необходимым, чтобы понять, природу получаемых данных.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Непомнящий А.В. Духовно-нравственное воспитание личности: методология, концепция, пути реализации. — Таганрог: Изд-во ТТИ ЮФУ, 2011. — 136 с.

2. Психологический словарь / Под ред. В.П. Зинченко, Б.Г. Мещерекова. — 2-е изд., пере-раб. и доп. — М.: Педагогика — Пресс, 1998. — 440 с.

3. МаклаковА.Г. Общая психология: Учебник для вузов. — СПб.: Питер, 2005. — 583 с.

4. Рубинштейн С.Л. Основы обшей психологии. — М.: Изд-во Мин. просвещ. РСФСР, 1946. — 704 с.

5. Mental Representation [Электронный ресурс] First published Thu Mar 30, 2000 substantive revision Mon Jul 21, 2008. — Режим доступа: http://plato. stanford.edu/entries/mental-representation / Свободный.

6. РудикП.А. Психология. — М.: Учеб.-пед. Изд. Мин. Просвещ. РСФСР. — М., 1955. — 420 с.

7. Леонтьев А.Н. Образ мира. Избр. Психолог. Произведения. — М.: Педагогика, 1983. — C. 251-261.

8. Леонтьев А.Н. Деятельность и сознание / Хрест. под ред. Куликова Л.В. [Электронный ресурс] Психология сознания. — Режим доступа: http:// www.psyartic les.ruview_post.php?id=128. — Свободный.

9. Хайбулина Э.И. Особенности содержания представлений о мире людей различной конфессиональной направленности. Материалы конференции «Человек, субъект, личность в современной психологии» 10-11 октября, 2013. — В печ.

Статью рекомендовал к опубликованию д.п.н., профессор Г.Ф. Гребенщиков.

Хайбулина Эльвира Ильясовна — Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Южный федеральный университет»; e-mail: [email protected]; 347922, г. Таганрог, ул. Чехова, 2; тел.: 88634312016; кафедра психологии и безопасности жизнедеятельности; аспирантка.

Khybulina Elvira Il’yasovna — Federal State-Owned Educational Autonomy Establishment of Higher Vocational Education “Southern Federal University”; e-mail: [email protected];

2, Chehova street, Taganrog, 347922, Russia; phone: +78634312016; the department of psychology and safety of existence; postgraduate student.

УДК 37.015.3

С.И. Жиренко

ОТРАЖЕНИЕ ЭВОЛЮЦИИ ПАРАДИГМАЛЬНЫХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О МИРЕ В СОВРЕМЕННЫХ НАУЧНЫХ ТРУДАХ

Рассматривается необходимость рассмотрения человека с позиции наличия у него образа мира. Считается, что образ мира как целостное образование может базироваться на некоторой парадигме, основании, задающем тон всем порождаемым представлениям. В статье приведены результаты анализа работ, представленных на научно-практической конференции. Целью анализа было выявление парадигмальных представлений текста.

В качестве результатов представлены выводы по анализу: преобладающее большинство проанализированных работ базируется на вещественной парадигме, разработанной И. Ньютоном в 17 в.

Парадигма; эволюция представлений; современные научные труды; естественнонаучный подход.

S.I. Zhirenko

PARADIGMATIC REPRESENTATIONS OF THE WORLD EVOLUTION REFLECTS OF THE MODERN SCIENTIFIC WORKS

The article discusses the need to consider a person from a position of image of the world. It is believed that the image of the world as a holistic education can be based on some paradigmatic basis that sets the tone for all generate a representation. The results of the analysis of the works presented at the scientific conference. The purpose of the analysis was to identify the paradigmatic basis of the text.

ПРЕДСТАВЛЕНИЕ. Общая психология

ПРЕДСТАВЛЕНИЕ

Представление – это процесс воспроизведения прошлых образов. Результаты представления – это вторичные образы, то есть извлеченные из памяти «первые сигналы». Представления воспроизводят прошлые первичные образы. Это образы объектов, которые в данное время не действуют на рецепторную поверхность анализатора. Представления воплощают в себе один из видов памяти (образную память), что определяет их важнейшее значение в структуре психических процессов. Представления есть необходимое связующее звено между первосигнальными психическими процессами (образы ощущений и восприятий) и второсигнальными мыслительными и речемыслительными процессами. Представления накапливают в себе признаки различных единичных образов. На основе этих признаков строится «портрет класса объектов», и тем самым обеспечивается возможность понятийно-логического отображения структуры этого класса.

Представления позволяют видеть не только «лицо», но и «спину» объектов во время их отсутствия. Причем, объектов, не только когда-то непосредственно воспринятых, но и относящихся к обобщенному классу объектов, синтезированных в представлении.

Исследование представлений сталкивается с рядом трудностей.

Во-первых, эти трудности связаны с отсутствием наличного, непосредственно действующего объекта-раздражителя, с которым можно было бы сравнить содержание представления. Во-вторых, из-за отсутствия непосредственного воздействия представляемого объекта само представление является трудно поддающейся фиксированию «летучей структурой».

Характеристики представлений

Панорамность – выход за пределы перцептивного поля. См.: Шемякин Ф. Н. Ориентация в пространстве. //Психол. наука в СССР. – Т. I, М., 1959.

Взаимообособление фигуры от фона. См.: Ломов Б. Ф. Человек и техника. – М.: Сов. радио, 1966, гл. 4.

Выпадение абсолютных величин (несохранение числа однородных элементов; нарушение воспроизведения абсолютных размеров). См.: Сорокун П. А. Формирование и развитие пространственных представлений у учащихся: Автореф. докт. дисс. – Л., 1968.

Преобразование геометрической формы в топологическую схему; схематизация образа. См.:

Бернштейн Н. А. Топология и метрика движений. //Очерки по физиологии движений и физиологии активности. – М., 1966;

Ломов Б. Ф. Человек и техника. – М.: Сов. радио, 1966.

Превращение последовательного образа в одновременную структуру. См.:

Адамар Ж. Исследование психологии процесса изобретения в области математики. – М., 1970;

Теплов Б. М. Психология музыкальных способностей. – М., 1947.

Сдвиги в воспроизведении длительности. Это свойство обобщено С. Л. Рубинштейном в виде эмпирического закона заполненного временного отрезка. Этот закон определяет закономерность отклонения психологического времени воспоминания прошлого от объективного времени. См.: Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. – М., 1940. С. 218.

Большая прочность сохранения образа временной последовательности по сравнению с временной длительностью.

В зрительных представлениях происходят сдвиги образа в сторону основных цветов спектра; отдельные конкретные оттенки выпадают.

Вторичные образы являются менее яркими, более бледными по сравнению с первичными образами. На это свойство представлений указывал еще Г. Эббингауз. См.: Эббингауз Г. Основы психологии. – Спб., 1890.

Неустойчивость представлений, хорошо известная каждому по собственному опыту. Она выражается в колеблемости, текучести вторичных образов. Можно назвать это свойство дефицитом константности представлений.

Фрагментарность представлений – непредставленность отдельных сторон, черт, частей предмета, образ которого дан в представлении (выражение дефицита целостности по сравнению с образами восприятия).

Обобщенность представлений имеет свою специфику – это обобщенность не только единичного предмета, но и класса или категории аналогичных предметов.

Литература:

Веккер Л. М. Психические процессы: В 3-х т. – Т. I, Л.: ЛГУ, 1974-1981. С. 278-295.

Сущность представлений

Представление — это психический процесс отражения в сознании человека объектов (предметов или явлений) реальной окружающей среды, чувственно-наглядные образы которых сохранились благодаря его предшествующему перцептивному опыту. Представление вносит существенный вклад в общий познавательный процесс. Оно, в частности:

• позволяет обходиться без многократного непосредственного контакта (встречи) с объектом, когда в очередной раз его образ будет востребован для активных с ним действий;
• обеспечивает накопление информации о реальном мире в сжатой, компактной перцептивной форме;
• формирует априорное (доопытное) отношение индивида к воспринимаемому объекту (по словам Леонардо да Винчи, «ничто нельзя ни любить, ни ненавидеть, прежде чем не получишь об этом ясного представления»).

Представления есть продукт многофакторный, зависящий от индивидуальных особенностей человека, предназначения формируемого образа и т.д.

Основные свойства представлений

Наглядность. Человек представляет образ когда-то воспринятого объекта исключительно в наглядной форме. Воспроизведение образов объектов, имеющее место при представлении, чаще всего связано с потерей ряда их опознавательных признаков, с «размытостью» очертаний. В этой связи наглядность представлений беднее наглядности восприятия, обеспечивающего отражение объектов в данный момент.

Фрагментарность. Представление объекта всегда связано с неравномерностью воспроизведения различных его частей. Более четко воспроизводятся те из них, которые в предыдущем перцептивном опыте оказывались под большим вниманием человека в связи с их значимостью или привлекательностью.

Неустойчивость. Воспроизведенный в данный момент времени образ объекта в целом (или его частей) можно удерживать в сознании лишь в течение короткого времени. Образ будет «уплывать», и при очередной попытке воспроизведения отчетливо будут отражаться лишь детали.

Обобщенность. Какова бы ни была история предшествующего перцептивного опыта, воспроизведенный образ каждый раз включает в себя наиболее информативные (по каким-то критериям) признаки, составляющие сущность объекта. Именно поэтому возник термин обобщенные представления.

Функции представлений

Сигнальная функция состоит в выработке сигналов, касающихся тех свойств представляемого объекта, которые могут быть использованы в реальной деятельности человека. Суть в том, что воспроизведение образа объекта не ограничено только наглядным его представлением. Оно сопровождается различными сведениями об этом объекте (например, его вкусовыми качествами, возможностью практического использования в конкретных ситуациях и т.д.). Эта дополнительная информация играет роль сигналов, влияющих на деятельность человека или ее структурные элементы.

По мнению И. Павлова, представления возникают часто по схеме, аналогичной появлению условных рефлексов. Другими словами, представления являются первыми сигналами, диктующими активность человека в целом. Одно лишь представление о кислом лимоне может вызвать у человека гримасу. Чиновник, опаздывающий на деловое совещание, почти автоматически ускорит шаг, если представит недовольное лицо своего начальника.

Регулирующая функция направлена на отбор тех свойств представляемого объекта, которые требуются именно в данных условиях для эффективного выполнения каких-то действий. Так, если представление «рисует» картину преодоления какого-то препятствия, которое может возникнуть на пути движения, то в представляемом образе препятствия человек будет искать то, что поможет ему решить данную задачу (обходные пути, веревку, лестницу и т.п.). Примером прагматического использования этой функции может служить анонимное применение лечащими врачами плацебо (препарата, не имеющего лекарственной ценности) для целенаправленной подмены реального фармакологического действия препарата психологической реакцией пациента, у которого в представлении формируется образ исцеляющего употребления реального лекарственного средства.

В аутотренинге за счет формирования образов представления (самовнушение) удается снимать психическую напряженность, болевые ощущения, управлять сердечным ритмом. Все это основано на влиянии представления на органические процессы человека. Образы будущего желаемого состояния, возникающие в представлении, через подсознание управляют самочувствием.

Настроечная функция способствует формированию программы действий, заданной параметрами текущей или предстоящей ситуации. Так, воспроизведенный двигательный образ подготавливает (настраивает) на реализацию соответствующих движений. Человек, который намерен заготовить дрова, во-первых, выберет для этого топор или колун, но не молоток или рубанок. Во-вторых, он уже мысленно «оживил» те движения, которые ему придется выполнить, подготовив себя к этой процедуре.

Влиянию представления непосредственно подвержены двигательные акты. Например, стоит представить себе, что груз, подвешенный на нитке и удерживаемый на вытянутой руке, вращается по часовой стрелке, как тот действительно через некоторое время начнет совершать такие движения. Подобные явления носят название идеомоторных актов (греч. idea — идея, образ; лат. motor — движение, действие). Сущность идеомоторных актов заключается в трансформации представления о движении мышц в реальное выполнение этого движения. Другими словами, сама мысль о конкретном движении сопровождается едва заметным реальным движением рук, глаз, головы или тела.

Ранее считалось, что идеомоторные акты являются исключительно непроизвольными, скрытыми от сознания совершающего их индивида. Современные взгляды допускают существование осознаваемых движений, сопровождающих процесс представления.

Физиологический механизм идеомоторики объясняют по-разному. Согласно И. Павлову, ведущая роль здесь принадлежит эффекторным импульсам, поступающим от определенных клеток коры головного мозга. Другое объяснение связано с положением о кольцевой регуляции движений, выдвинутым Н. Бернштейном. В соответствии с этим положением ведущую роль в идеомоторике играют сигналы обратной связи, поступающие от органов движения.

Феномен идеомоторных актов часто «эксплуатируют» в своих выступлениях на сцене различного рода фокусники, экстрасенсы. Обладая повышенной чувствительностью к незаметным для внешнего наблюдателя микродвижениям мышц при идеомоторных актах, они часто могут угадывать задуманное другим человеком, приводя в восторг зрителей. В процессах делового и межличностного общения идеомоторные реакции, вызванные представлением собеседника, используются для оценки его эмоционального состояния.

Теория социальных представлений: история и современное развитие

Абульханова К.А Российский менталитет: кросскультурный и типологический подходы // Российский менталитет: вопросы психологической теории и практики / РАН, Ин-т психологии; Под ред. К.А. Абульхановой и др. М.: ИП РАН, 1997. С. 7–37.

Андреева Г.М. Психология социального познания. М.: Аспект Пресс, 2005.

Вундт В. Задачи и методы психологии народов // Преступная толпа. М.: Институт психологии РАН — КСП+, 1999. С. 201–308.

Донцов А.И., Емельянова Т.П. Концепция социальных представлений в современной французской психологии. М.: Издательство МГУ, 1987.

Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение / Пер. с фр., сост., послесл. и примеч. А.Б. Гофмана. М.: Канон, 1995.

Емельянова Т.П. Конструирование социальных представлений в условиях трансформации российского общества. М.: Институт психологии РАН, 2006.

Емельянова Т.П. Социальное представление — понятие и концепция: итоги последнего десятилетия // Психологический журнал. 2001. Т. 22. No. 6. С. 39–47.

Леви-Брюль Л. Первобытное мышление // Общая психология: тексты / Под ред. В.В. Петухова. М.: УМК «Психология», Московский психолого-педагогический университет, 2005. С. 158–167.

Лотман Ю.М. Семиосфера. Культура и взрыв. Внутри мыслящих миров Статьи. Исследования. Заметки (1968–1992). СПб.: Искусство — СПб., 2004.

Якимова Е.В. Теория социальных представлений в социальной психологии: дискуссии 1980–1990-х годов. М.: ИНИОН, 1996.

Abric J-C. A structural approach to social representations // Representations of the social: Bridging theoretical traditions / Ed. by K. Deaux, G. Philogène. Oxford: Blackwell Publishers, 2001. P. 42–47.

Abric J-C. La recherche du noyau central et de la zone muette des représentations sociales // Méthodes d’étude des représentations sociales / Sous la dir. J-C. Abric. Ramonville Saint-Agne: Erès, 2003. P. 59–80.

Apostolidis T. Représentations sociales et triangulation: enjeux théorico-méthodologiques // Méthodes d’étude des représentations sociales / Sous la dir. J-C. Abric. Ramonville Saint-Agne: Erès, 2003. P. 13–35.

Bartlett F.C. Remembering: A study in experimental and social psychology. Cambridge: Cambridge University Press, 1932.

Clémence A. Social positioning and social representations // Representations of the social: Bridging theoretical traditions / Ed. by K. Deaux, G. Philogène. Oxford: Blackwell Publishers, 2001. P. 83–85.

Doise W. Human rights studied as normative social representations // Repre-sentations of the social: Bridging theoretical traditions / Ed. by K. Deaux, G. Philogène. Oxford: Blackwell Publishers, 2001. P. 96–112.

Doise W. Les représentations sociales: Définition d’un concept // L’étude des représentations sociales / Ed. by W. Doise, A. Palmonari. Neuchatel: Delachaux et Niestlé, 1986. P. 86–98.

Doise W., Clémence A., Lorenzi-Cioldi F. Représentations sociales et analyses de données. Grenoble: Presses Universitaires de Grenoble, 1992.

Duveen G. Representations, identities, resistance // Representations of the social: Bridging theoretical traditions / Ed. by K. Deaux, G. Philogène. Ox-ford: Blackwell Publichers. 2001. P. 257–270.

Duveen G. The psychological production of ideas: Social representations and psychologic // Culture and psychology. 1998. Vol. 4. No. 4. P. 455–472.

Duveen G., Lloyd B. Introduction // Social representations and the develop-ment of knowledge / Ed. by G. Duveen, B. Lloyd. Cambridge: Cambridge University Press, 1990. P. 3–20.

Farr R. La représentation collective de l’individu // Bulletin de psychologie. 2001. T. 54. No. 6. P. 735–743.

Farr R.M. Theory and method in the study of social representa-tions // Empirical approaches to social representations / Ed. by G.M. Breakwell, D.V. Canter. Oxford: Oxrod University Press, 1993. P. 15–38.

Farr R.M. The roots of modern social psychology. Oxford: Blackwell, 1996.

Flament С. Rouquette M.–L. Anatomie des idées ordinaires. Paris: Armand Colin, 2003.

Holton J. The scientific imagination: case studies. Cambridge: Cambridge University Press, 1978.

Jodelet D. Folies et représentations sociales. Paris: Presses Universitaires de France, 1989.

Jodelet D. Représentation sociale: Phénomènes, concept et théorie // Psychologie sociale / Sous la dir. S. Moscovici. Paris: Presses Universitaires de France, 1989. P. 357–378.

Markova I. Dialogicality and social representations. Cambridge: Cambridge University Press, 2003.

Moliner P. Une approche chronologique des représentations sociales // La dynamique des représentations sociales / Ed. by P. Moliner. Grenoble: Presses Universitaires de Grenoble, 2001. P. 245–268.

Moscovici S. Introductory address // Papers on Social Representations. 1993. Vol. 2. No. 3. P. 160–170.

Moscovici S. La Psychanalyse: Son image et son public. 2ème ed. Paris: Presses Universitaires de France, 1976.

Moscovici S. The history and actuality of social representations // The psy-chology of the social / Ed. by U. Flick. Cambridge: Cambridge University Press, 1998. P. 209–247.

Moscovici S. The phenomenon of social representations // Social representa-tions: Explorations in social psychology. S. Moscovici / Ed. by G. Duveen. New York: New York Universty Press, 2000. P. 18–77.

Moscovici S. Why a theory of social representations? // Representations of the social: bridging theoretical traditions / Ed. by K. Deaux, G. Philogène. Oxford: Blackwell Publichers, 2001. P. 18–61.

Moscovici S., Markova I. Ideas and their development: A dialogue between Serge Moscovici and Ivana Markova // Social representations: Explorations in social psychology. S. Moscovici / Ed. by G. Duveen. New York: New York Universty Press, 2000. P. 224–286.

Parales Quenza C.J. On the structural approach to social representations // Theory and Psychology. 2005. Vol. 15. No. 1. P. 77–100.

Philogène G. A theory of methods // Representations of the social: Bridging theoretical traditions / Ed. by K. Deaux, G. Philogène. Oxford: Blackwell Publishers, 2001. P. 39–41.

Wagner W., Duveen G., Farr R., et al. Theory and method of social represen-tations // Asian Journal of Social Psychology. 1999. No. 2. P. 95–125.

«Профессиональные представления в образовании и становлении личности»

Уважаемые коллеги!

Приглашаем Вас принять участие в Х Международной Интернет-конференции «Профессиональные представления в образовании и становлении личности», которая пройдет 10-11 мая 2018 года

 

Тематика конференции

• Представления как основа познавательной деятельности человека.
• Значение представлений вобразовательном процессе.
• Учебные представления как средство развития мышления.
• Значение коммуникативной сферы для становления профессиональных представлений.
• Динамика профессиональных представлений в онтогенезе.
• Профессиональные образы – основаинформационных технологий.
• Роль образов представлений в профессиональной ориентации.
• Специфика профессиональных представлений у студентов разныхспециальностей.
• Представления как средство повышения профессиональных компетенций педагога.
• Профессиональные представления и карьера.
• Управление представлениями клиента в психокоррекционной работе.
• Деформации профессиональных представлений и возможности их коррекции.
• Значение представлений при реализации стратегии успеха в поведении личности.
• Профессиональные представления в контексте дополнительного образования.

Срок предоставления материалов для участия в конференции – до 30 апреля 2018 года.

Конференция проходит в заочном формате. Материалы конференции будут опубликованы в сборнике Научных трудов №10 «Профессиональные представления» и размещены на сайте ЮФУ и базе РИНЦ.

Для публикации материалов в сборнике конференции необходимо направить заявку и статью по электронному адресу ludmilakateryna@yandex.ru

Другие подробности в информационном письме

Приложенные файлы: 

 

Будьте в курсе наших новостей!

 

Сейчас на сайте

Пользователей онлайн: 0.

Zircon — This is a contributing Drupal Theme
Design by WeebPal.

Ментальное представление | Психология вики

Оценка | Биопсихология | Сравнительный | Познавательная | Развивающий | Язык | Индивидуальные различия | Личность | Философия | Социальные |
Методы | Статистика | Клиническая | Образовательная | Промышленное | Профессиональные товары | Мировая психология |

Когнитивная психология: Внимание · Принимать решение · Обучение · Суждение · Объем памяти · Мотивация · Восприятие · Рассуждение · Мышление — Познавательные процессы Познание — Контур Показатель

---

Ментальное представление (или когнитивное представление ) в философии разума, когнитивной психологии, нейробиологии и когнитивной науке — это гипотетический внутренний когнитивный символ, представляющий внешнюю реальность, или же ментальный процесс, который использует такие символ; «формальная система для явного определения определенных сущностей или типов информации вместе со спецификацией того, как система это делает.» ^[1]

Ментальная репрезентация — это мысленные образы вещей, которые в настоящее время не видны или не ощущаются органами чувств. В нашем сознании мы часто имеем образы объектов, событий и обстановки. ^[2] Например, Если бы вас попросили вспомнить вечеринку по случаю дня рождения, вы, вероятно, могли бы вспомнить людей, место, где она проходила, и вещи, которые вы видели, и, возможно, даже то, что вы понюхали. На самом деле вы не можете почувствовать запах и увидеть эти вещи, но вы можете их представить .

В современной философии, особенно в таких областях метафизики, как философия разума и онтология, ментальное представление является одним из преобладающих способов объяснения и описания природы идей и концепций.

Ментальные репрезентации (или ментальные образы) позволяют представлять вещи, которые никогда не испытывались, а также вещи, которые не существуют. ^[2] Представьте, что вы путешествуете в место, где никогда раньше не бывали, или у вас есть третья рука. Эти вещи либо никогда не происходили, либо невозможны и не существуют, но наш мозг и мысленные образы позволяют нам их вообразить. Хотя визуальные образы, скорее всего, будут вспоминаться, ментальные образы могут включать представления в любой из сенсорных модальностей, таких как слух, обоняние или вкус.Кослин предлагает использовать изображения для решения определенных типов проблем. Мы можем визуализировать рассматриваемые объекты и мысленно представлять образы, чтобы решить эту проблему. ^[2]

Репрезентационализм и репрезентативные теории сознания []

Репрезентативные теории разума рассматривают мышление как происходящее внутри внутренней системы репрезентации. Пропозициональные установки ума являются символическими ментальными репрезентациями с семантическими свойствами. Репрезентационализм (также известный как косвенный реализм) — это точка зрения, согласно которой репрезентации являются основным способом доступа к внешней реальности.Другая основная преобладающая философская теория утверждает, что концепции являются полностью абстрактными объектами. ^[3]

Репрезентативная теория разума пытается объяснить природу идей, концепций и другого ментального содержания в современной философии разума, когнитивной науке и экспериментальной психологии. В отличие от теорий наивного или прямого реализма, репрезентативная теория разума постулирует фактическое существование ментальных репрезентаций, которые действуют как посредники между наблюдающим субъектом и объектами, процессами или другими сущностями, наблюдаемыми во внешнем мире.Эти посредники олицетворяют или представляют для разума объекты этого мира.

Например, когда кто-то приходит к убеждению, что его или ее пол нуждается в подметании, репрезентативная теория разума утверждает, что он или она формирует мысленное представление, которое представляет пол и его состояние чистоты.

Первоначальная или «классическая» репрезентативная теория, вероятно, восходит к Томасу Гоббсу и была доминирующей темой в классическом эмпиризме в целом. Согласно этой версии теории, ментальные репрезентации представляли собой образы (часто называемые «идеями») представленных объектов положения дел.Для современных приверженцев, таких как Джерри Фодор, Стивен Пинкер и многие другие, репрезентативная система представляет собой скорее внутренний язык мысли. Содержание мыслей представлено в символических структурах (формулах ментальского языка), которые, аналогично естественным языкам, но на гораздо более абстрактном уровне, обладают синтаксисом и семантикой, очень похожими на синтаксис и семантику естественных языков.

См. Также []

Список литературы []

1. ↑ (2010) Видение.Вычислительное исследование человеческого представления и обработки визуальной информации , MIT Press.
2. ↑ ^{2,0 2,1 2,2} Роберт Дж. Штернберг (2009). Когнитивная психология .
3. ↑ Онтология понятий — абстрактные объекты или ментальные представления? , Эрик Марголис и Стивен Лоуренс

Дополнительная литература []

• Генрих Дж. И Бойд Р. (2002).Культура и познание: почему культурная эволюция не требует воспроизведения репрезентаций. Культура и познание, 2, 87–112. Полный текст

Внешние ссылки []

Ментальное представление | Психология вики

Оценка | Биопсихология | Сравнительный | Познавательная | Развивающий | Язык | Индивидуальные различия | Личность | Философия | Социальные |
Методы | Статистика | Клиническая | Образовательная | Промышленное | Профессиональные товары | Мировая психология |

Когнитивная психология: Внимание · Принимать решение · Обучение · Суждение · Объем памяти · Мотивация · Восприятие · Рассуждение · Мышление — Познавательные процессы Познание — Контур Показатель

---

Ментальное представление (или когнитивное представление ) в философии разума, когнитивной психологии, нейробиологии и когнитивной науке — это гипотетический внутренний когнитивный символ, представляющий внешнюю реальность, или же ментальный процесс, который использует такие символ; «формальная система для явного определения определенных сущностей или типов информации вместе со спецификацией того, как система это делает.» ^[1]

Ментальная репрезентация — это мысленные образы вещей, которые в настоящее время не видны или не ощущаются органами чувств. В нашем сознании мы часто имеем образы объектов, событий и обстановки. ^[2] Например, Если бы вас попросили вспомнить вечеринку по случаю дня рождения, вы, вероятно, могли бы вспомнить людей, место, где она проходила, и вещи, которые вы видели, и, возможно, даже то, что вы понюхали. На самом деле вы не можете почувствовать запах и увидеть эти вещи, но вы можете их представить .

В современной философии, особенно в таких областях метафизики, как философия разума и онтология, ментальное представление является одним из преобладающих способов объяснения и описания природы идей и концепций.

Ментальные репрезентации (или ментальные образы) позволяют представлять вещи, которые никогда не испытывались, а также вещи, которые не существуют. ^[2] Представьте, что вы путешествуете в место, где никогда раньше не бывали, или у вас есть третья рука. Эти вещи либо никогда не происходили, либо невозможны и не существуют, но наш мозг и мысленные образы позволяют нам их вообразить. Хотя визуальные образы, скорее всего, будут вспоминаться, ментальные образы могут включать представления в любой из сенсорных модальностей, таких как слух, обоняние или вкус.Кослин предлагает использовать изображения для решения определенных типов проблем. Мы можем визуализировать рассматриваемые объекты и мысленно представлять образы, чтобы решить эту проблему. ^[2]

Репрезентационализм и репрезентативные теории сознания []

Репрезентативные теории разума рассматривают мышление как происходящее внутри внутренней системы репрезентации. Пропозициональные установки ума являются символическими ментальными репрезентациями с семантическими свойствами. Репрезентационализм (также известный как косвенный реализм) — это точка зрения, согласно которой репрезентации являются основным способом доступа к внешней реальности.Другая основная преобладающая философская теория утверждает, что концепции являются полностью абстрактными объектами. ^[3]

Репрезентативная теория разума пытается объяснить природу идей, концепций и другого ментального содержания в современной философии разума, когнитивной науке и экспериментальной психологии. В отличие от теорий наивного или прямого реализма, репрезентативная теория разума постулирует фактическое существование ментальных репрезентаций, которые действуют как посредники между наблюдающим субъектом и объектами, процессами или другими сущностями, наблюдаемыми во внешнем мире.Эти посредники олицетворяют или представляют для разума объекты этого мира.

Например, когда кто-то приходит к убеждению, что его или ее пол нуждается в подметании, репрезентативная теория разума утверждает, что он или она формирует мысленное представление, которое представляет пол и его состояние чистоты.

Первоначальная или «классическая» репрезентативная теория, вероятно, восходит к Томасу Гоббсу и была доминирующей темой в классическом эмпиризме в целом. Согласно этой версии теории, ментальные репрезентации представляли собой образы (часто называемые «идеями») представленных объектов положения дел.Для современных приверженцев, таких как Джерри Фодор, Стивен Пинкер и многие другие, репрезентативная система представляет собой скорее внутренний язык мысли. Содержание мыслей представлено в символических структурах (формулах ментальского языка), которые, аналогично естественным языкам, но на гораздо более абстрактном уровне, обладают синтаксисом и семантикой, очень похожими на синтаксис и семантику естественных языков.

См. Также []

Список литературы []

1. ↑ (2010) Видение.Вычислительное исследование человеческого представления и обработки визуальной информации , MIT Press.
2. ↑ ^{2,0 2,1 2,2} Роберт Дж. Штернберг (2009). Когнитивная психология .
3. ↑ Онтология понятий — абстрактные объекты или ментальные представления? , Эрик Марголис и Стивен Лоуренс

Дополнительная литература []

• Генрих Дж. И Бойд Р. (2002).Культура и познание: почему культурная эволюция не требует воспроизведения репрезентаций. Культура и познание, 2, 87–112. Полный текст

Внешние ссылки []

Ментальное представление | Психология вики

Оценка | Биопсихология | Сравнительный | Познавательная | Развивающий | Язык | Индивидуальные различия | Личность | Философия | Социальные |
Методы | Статистика | Клиническая | Образовательная | Промышленное | Профессиональные товары | Мировая психология |

Когнитивная психология: Внимание · Принимать решение · Обучение · Суждение · Объем памяти · Мотивация · Восприятие · Рассуждение · Мышление — Познавательные процессы Познание — Контур Показатель

---

Ментальное представление (или когнитивное представление ) в философии разума, когнитивной психологии, нейробиологии и когнитивной науке — это гипотетический внутренний когнитивный символ, представляющий внешнюю реальность, или же ментальный процесс, который использует такие символ; «формальная система для явного определения определенных сущностей или типов информации вместе со спецификацией того, как система это делает.» ^[1]

Ментальная репрезентация — это мысленные образы вещей, которые в настоящее время не видны или не ощущаются органами чувств. В нашем сознании мы часто имеем образы объектов, событий и обстановки. ^[2] Например, Если бы вас попросили вспомнить вечеринку по случаю дня рождения, вы, вероятно, могли бы вспомнить людей, место, где она проходила, и вещи, которые вы видели, и, возможно, даже то, что вы понюхали. На самом деле вы не можете почувствовать запах и увидеть эти вещи, но вы можете их представить .

В современной философии, особенно в таких областях метафизики, как философия разума и онтология, ментальное представление является одним из преобладающих способов объяснения и описания природы идей и концепций.

Ментальные репрезентации (или ментальные образы) позволяют представлять вещи, которые никогда не испытывались, а также вещи, которые не существуют. ^[2] Представьте, что вы путешествуете в место, где никогда раньше не бывали, или у вас есть третья рука. Эти вещи либо никогда не происходили, либо невозможны и не существуют, но наш мозг и мысленные образы позволяют нам их вообразить. Хотя визуальные образы, скорее всего, будут вспоминаться, ментальные образы могут включать представления в любой из сенсорных модальностей, таких как слух, обоняние или вкус.Кослин предлагает использовать изображения для решения определенных типов проблем. Мы можем визуализировать рассматриваемые объекты и мысленно представлять образы, чтобы решить эту проблему. ^[2]

Репрезентационализм и репрезентативные теории сознания []

Репрезентативные теории разума рассматривают мышление как происходящее внутри внутренней системы репрезентации. Пропозициональные установки ума являются символическими ментальными репрезентациями с семантическими свойствами. Репрезентационализм (также известный как косвенный реализм) — это точка зрения, согласно которой репрезентации являются основным способом доступа к внешней реальности.Другая основная преобладающая философская теория утверждает, что концепции являются полностью абстрактными объектами. ^[3]

Репрезентативная теория разума пытается объяснить природу идей, концепций и другого ментального содержания в современной философии разума, когнитивной науке и экспериментальной психологии. В отличие от теорий наивного или прямого реализма, репрезентативная теория разума постулирует фактическое существование ментальных репрезентаций, которые действуют как посредники между наблюдающим субъектом и объектами, процессами или другими сущностями, наблюдаемыми во внешнем мире.Эти посредники олицетворяют или представляют для разума объекты этого мира.

Например, когда кто-то приходит к убеждению, что его или ее пол нуждается в подметании, репрезентативная теория разума утверждает, что он или она формирует мысленное представление, которое представляет пол и его состояние чистоты.

Первоначальная или «классическая» репрезентативная теория, вероятно, восходит к Томасу Гоббсу и была доминирующей темой в классическом эмпиризме в целом. Согласно этой версии теории, ментальные репрезентации представляли собой образы (часто называемые «идеями») представленных объектов положения дел.Для современных приверженцев, таких как Джерри Фодор, Стивен Пинкер и многие другие, репрезентативная система представляет собой скорее внутренний язык мысли. Содержание мыслей представлено в символических структурах (формулах ментальского языка), которые, аналогично естественным языкам, но на гораздо более абстрактном уровне, обладают синтаксисом и семантикой, очень похожими на синтаксис и семантику естественных языков.

См. Также []

Список литературы []

1. ↑ (2010) Видение.Вычислительное исследование человеческого представления и обработки визуальной информации , MIT Press.
2. ↑ ^{2,0 2,1 2,2} Роберт Дж. Штернберг (2009). Когнитивная психология .
3. ↑ Онтология понятий — абстрактные объекты или ментальные представления? , Эрик Марголис и Стивен Лоуренс

Дополнительная литература []

• Генрих Дж. И Бойд Р. (2002).Культура и познание: почему культурная эволюция не требует воспроизведения репрезентаций. Культура и познание, 2, 87–112. Полный текст

Внешние ссылки []

границ | Понятия репрезентации и информации в объяснительных теориях человеческого поведения

Введение

Построение всеобъемлющих объяснительных моделей человеческого поведения требует постоянного пересмотра и улучшения концепций с целью интеграции различных типов структур и уровней реализации.В этом смысле в этой статье обсуждаются две концепции, часто используемые для моделирования различных аспектов человеческого поведения в биологических, психологических, философских, физических и вычислительных объяснительных теориях. Это концепции информации и представления. Цель состоит в том, чтобы обсудить взаимозависимость между обоими конструктами, уделяя особое внимание их использованию в экспериментальных исследованиях когнитивных феноменов.

Вкратце, обсуждаемая здесь идея репрезентации связана со способностью мозга развивать внутренние состояния в форме относительно стабильных паттернов нейронной активности, которые поддерживают определенные отношения с событиями, происходящими во внешнем мире.Во многих случаях эти представления начинаются с простых реакций на внешние раздражители, но, в силу организационных характеристик мозга, развиваются за счет включения многих других элементов, кроме тех, которые непосредственно воспринимаются при прямом контакте с окружающей средой. Эта способность конструировать сложные ментальные представления является результатом длительного эволюционного процесса, но ее основные составляющие могут быть идентифицированы в нейронной активности более простых организмов, например, в форме реактивного или условного поведения.

Концепция ментальной репрезентации в когнитивных науках часто ассоциируется со сложными явлениями, такими как убеждения и желания. Этот класс моделей, также известный как репрезентативные теории разума (RTM), считает, что эти состояния обладают «интенциональностью» в том смысле, что они примерно или относятся к вещам и могут быть оценены в отношении таких свойств, как согласованность. , истина, уместность и точность (Cummins, 1989).

В этой статье предлагается обобщить общую идею интенциональности или уместности ментальных состояний поддержания корреляции с внешними событиями для описания даже ранних стадий обработки информации в нервной системе.Этот механизм ко-вариации в сочетании с ресурсами памяти и способностью генерировать состояния мозга, связанные с абстрактными элементами мира (в частности, способность выводить правила, управляющие поведением внешних элементов), позволяет проявиться характерным для человека когнитивным чертам .

Эта широкая идея интенциональности основана на особой концепции информации как связующего элемента между мозгом и миром. Информация, используемая в нейробиологических исследованиях, может быть описана как нечто неразрывно связанное с построением репрезентаций, но в то же время как концепция, не исключающая ментального экземпляра.Информация, кажется, существует в естественном мире, и человеческий разум обладает особой способностью извлекать, обрабатывать и использовать ее для увеличения способности взаимодействия с окружающей средой.

Хотя концепции информации и представления часто изучаются отдельно, их можно описать как имеющие вычислительные и семантические аспекты. Термин «вычислительные» относится к возможности кодификации, количественной оценки, манипулирования и физической реализации информации и представлений, в то время как термин «семантический» относится к значению обоих понятий в разных контекстах.

Информация и репрезентация будут обсуждаться здесь с нейробиологической точки зрения, но с намерением сохранить согласованность с их концептуализацией в вычислительных или искусственных моделях познания. Эта согласованность требует рассмотрения ментальных репрезентаций как биологических явлений, собственно, но не исключительных для человеческого разума, построение которых достигается с помощью механизма обмена информацией с внешним миром. Как мы увидим ниже, хотя репрезентации могут быть локализованы в головном мозге, их значение не находится исключительно в нейробиологическом примере, являющемся характеристикой динамического взаимодействия между мозгом и окружающей средой.

В следующих разделах концепции ментального представления и информации будут обсуждаться с заявленным уклоном в сторону их применения в эмпирических проблемах когнитивной нейробиологии. Однако интерес к этим концепциям не ограничивается изучением человеческого познания. Подробные обсуждения классической теории информации можно найти в Shannon (1948), Karnani et al. (2009), Ван и Шен (2011) и Адами (2012). Природа ментальных репрезентаций в философии, психологии и нейробиологии обсуждается Камминсом (1989, 1996), Стичем (1992) и Фодором (2000).Подробные обсуждения семантической информации можно найти в Floridi (2005), Karnani et al. (2009), Jensen et al. (2013) и Вакарелов (2014).

Эмпирическое исследование человеческого поведения

Парадигматическая ситуация, с которой сталкиваются нейробиологи во время своей экспериментальной работы, может быть описана следующим образом: представьте себе человека, наблюдающего за объектом и / или выполняющего умственную задачу, в то время как его / ее мозговая активность регистрируется функциональной машиной нейровизуализации. Основываясь на результатах работы машины, ученый, контролирующий экспериментальную установку, хочет знать, как работает познание человека и в какой степени результат работы машины отражает индивидуальный опыт мышления.

Хотя от машины можно получить некоторую информацию, описательная способность этой парадигмы ограничена, особенно в отношении восприятия субъективных переживаний. Это ограничение может быть выражено с помощью аргумента квалиа: хотя ученый может что-то знать о внутреннем состоянии индивида, для внешнего наблюдателя невозможно получить доступ к самой природе ментальных процессов, потому что они включают особое качество сознательного опыта, которое не может быть реализовано. сводится к лингвистически опосредованному набору описательных элементов (Kanai and Tsuchiya, 2012; Ramos, 2012).

Эта проблема может быть частично решена путем опроса человека о его / его субъективном опыте и проверки точности его / его представлений о внешнем мире. Однако этот метод ограничен способностью человека получить доступ к своим внутренним состояниям. Внеосознанный характер многих видов деятельности мозга не позволяет кому-либо осознавать и сообщать обо всех элементах, составляющих когнитивный опыт. Даже простая деятельность подвержена неконтролируемым искажениям восприятия (например, оптическим иллюзиям), спонтанному вызову содержимого памяти и тонким аффективным состояниям, которые не воспринимаются сознательно.

Хотя методы нейровизуализации не учитывают вопрос о квалиа, они постоянно улучшают свою способность обнаруживать детали функции мозга с точки зрения анатомического местоположения и временного хода событий. Информация, полученная с помощью функциональных машин визуализации, выражается в виде электрических сигналов или показателей метаболической активности, которые должны быть связаны с языковыми описаниями человека. Машинные записи позволяют определять пространственную локализацию структур, работающих в данный момент, а также отображать временную динамику их взаимодействия (Nunez et al., 2014). Таким образом, функциональные данные собираются и анализируются на основе общей концепции мозга как устройства обработки информации, состоящего из специализированных и широко взаимосвязанных подструктур, работающих в постоянном взаимодействии.

Информация на основе приемника

Вероятно, наиболее влиятельная теория информации — это теория информации, предложенная Шенноном (1948), основанная на концепции энтропии или неопределенности, связанной с появлением сообщения. Общая система связи, предложенная Шенноном, показана на рисунке 1.

РИСУНОК 1. Информационная система, предложенная Шенноном. Красный квадрат ограничивает компонент-получатель системы, в котором определяется семантическая ценность информации.

В упрощенной форме это определение основано на вероятности появления данного сообщения среди других возможных. Хотя этот подход широко используется в компьютерных науках, а также при изучении взаимодействий между нейронами и областями коры головного мозга (Bezzi, 2007; Ward and Mazaheri, 2008), этот подход не подходит для многих других приложений в нейробиологии.Точная оценка вероятности сообщения требует предварительного знания о том, сколько других возможных сообщений может появиться, что часто недоступно в поведенческих исследованиях. Кроме того, модель Шеннона явно не принимает во внимание значение отправленного, переданного и полученного сообщения.

Вопрос о значении информации, занимающий центральное место в нейронауках, обсуждался в рамках общей темы семантической информации. Несмотря на отсутствие единого мнения о ее определении, семантическая информация может быть описана как данные и их значение, включая или не условия правдивости (Вакарелов, 2014).Изучение семантической информации сосредоточено на ряде проблем, большинство из которых систематизированы Флориди (2005). Главный вопрос, связанный с семантическим аспектом информации, представляющий особый интерес для данного обсуждения, — «как данные могут обрести свое значение» (Флориди, 2005; Вакарелов, 2010). Вакарелов (2010), например, предлагает «прагматический подход к информации, при котором понятие информационной системы определяется как особый вид целенаправленной системы, возникающей в основной динамике мира, и определяется семантическая информация как валюта системы.Таким образом, системы, оперирующие семантической информацией, можно рассматривать как шаблоны в организованных системах ».

Возвращаясь к общей структуре системы связи Шеннона, можно сказать, что процесс передачи информации не зависит от смысла сообщения только до тех пор, пока он не достигнет приемного компонента системы связи. Это происходит потому, что цель отправки сообщения — спровоцировать изменений в состоянии получателя. Эти изменения определяют существование сообщения с точки зрения получателя.Например, давайте рассмотрим человека в темной пещере, населенной летучими мышами. В отсутствие света и без способности воспринимать ультразвук, человек может построить лишь очень частичное представление окружающей среды пещеры. Он / она не может определить, сколько летучих мышей находится внутри пещеры, что они делают и общаются ли они друг с другом. Состояние наблюдателя не может быть изменено событиями, происходящими в пещере из-за отсутствия адекватных сенсорных механизмов. Однако для летучих мышей та же среда полна значимой информации из-за их способности издавать высокочастотные звуки и анализировать их эхо.Если этот человек является ученым, заинтересованным в понимании поведения летучих мышей, он / она может разработать инструменты для обнаружения ультразвука, который иначе не воспринимается, и «извлекать» больше информации из окружающей среды. Даже с этим новым инструментом «значение» этой новой информации не сразу становится ясным. Единственный способ построить понятную картину действий летучих мышей — это установить корреляцию между наблюдаемым поведением и сигналами, полученными машиной. Хотя для ученого невозможно получить полный доступ к разуму летучей мыши и узнать, как быть похожим на летучую мышь, он / она может отобразить изменения, наблюдаемые в окружающей среде, и сравнить их с изменениями, происходящими в состояниях машины.Если машина достаточно точна и поведение летучей мыши достаточно изощренно, ученый может построить ограниченную карту разума летучей мыши.

Этот пример можно распространить на методы нейровизуализации в целом. В функциональных исследованиях мозга стратегия простого соотнесения стационарных состояний мозга со статическими внешними стимулами оказалась бессмысленной. Простое отображение всех нейронов, срабатывающих в момент предъявления определенного стимула, не гарантирует, что наблюдаемая нейронная активность связана с этим актом наблюдения.Чтобы определить уровень корреляции между внешним миром и внутренней активностью мозга, стратегия состоит в том, чтобы вызвать изменения в характеристиках объекта и наблюдать возникающие в результате изменения в активности мозга. В функциональных методах работы с мозгом совпадающие паттерны мозговой активности и представления объектов обычно достигаются путем многократного повторения стереотипных задач, результаты которых подвергаются статистическому анализу. Фактически, термин «стимул», используемый в биологических исследованиях, можно определить как любую модификацию окружающей среды, которая влияет на состояние организма.В этой ситуации ученый может проверить, получает ли мозг наблюдателя информацию, определяя изменения в нейронной активности, которые коррелируют с изменениями, происходящими во внешнем мире.

Следовательно, процесс, который определяет информацию как нечто важное, происходит в компоненте системы приемника (красный прямоугольник на рисунке 1). Это не означает, что другие компоненты не имеют отношения к делу, но гипотеза, которая будет исследована в следующих разделах, заключается в том, что значение сообщения проявляется в получателе и любых других стимулах, проходящих через информационную систему, которые не распознаются или не вызывают изменений в состояние получателя не является информацией.

Модель коммуникационной системы Шеннона применялась для моделирования каждого этапа функционирования нервной системы. Внешние стимулы служат источником информации для сенсорных клеток, которые генерируют потенциалы действия и возбуждают следующий нейрон на пути. Корковые области работают как передатчики и приемники по отношению к другим областям, и один человек также может быть смоделирован как передатчик, приемник, источник шума или носитель информации в соответствии с интересами модели. Таким образом, пределы каждого компонента информационной системы в организме произвольны, и тот же формализм, используемый для описания взаимодействия между двумя нейронами, в принципе может быть применен для описания взаимодействий между ядрами нейронов или даже между отдельными людьми в социальном взаимодействии.

Разработка представительств

Совместное изменение нервных / психических состояний наблюдателя с изменениями, происходящими во внешнем мире, является первым условием для установления представления об объектах. В ходе этого процесса могут быть созданы многие формы представления, и некоторые из них могут быть неполными или неточными. Построение набора достоверных и полезных представлений требует дополнительного механизма проверки и улучшения, который в биологических организмах может быть реализован в процессе естественного отбора.

Тонони (2008) предполагает, что «посредством естественного отбора, эпигенеза и обучения информационные отношения в мире формируют информационные отношения внутри основного комплекса, которые лучше всего« резонируют »в соизмеримом пространственном и временном масштабе. Более того, со временем эти отношения будут формироваться ценностями организма, чтобы отразить их важность для выживания. Этот процесс можно представить как экспериментальный аналог естественного отбора. Как хорошо известно, селективные процессы воздействуют на организмы через различную выживаемость, изменяя частоты генов (генотип), что, в свою очередь, приводит к эволюции определенных форм тела и поведения (внешний фенотип).”

Таким образом, получение информации и создание мысленных представлений происходит в два этапа. Во-первых, достаточно сложная структура мозга необходима для установления внутренних состояний, способных изменяться вместе с внешними событиями. Во-вторых, достоверность этих представлений должна достигаться постепенно путем сопоставления их с окружающей средой. Обсуждаемая здесь гипотеза состоит в том, что сложные психологические конструкции, классически связанные с концепцией ментальной репрезентации, начинаются с простого интерактивного поведения.Способность использовать язык и взаимодействовать в социальных группах позволила постепенно возникать более сложные человеческие психические феномены. Это развитие могло происходить даже в результате относительно неорганизованного процесса создания, модификации и исправления внутренних состояний в зависимости от новых поступлений из внешнего мира.

Следовательно, можно допустить, что механизмы, с помощью которых развивалось человеческое познание, присутствуют и в других классах организмов. Например, насекомое выживает в своей естественной среде обитания, потому что может сохранять достаточно точное представление о внешнем мире.Эти опосредованные репрезентацией «отношения между миром и насекомыми» ограничены и даже не могут рассматриваться как имеющие когнитивную природу. Однако качество и точность этого представления являются оптимизированным результатом компромисса между анатомо-физиологическими ограничениями и необходимостью предоставления ресурсов обработки информации в контексте выборочного давления в определенной нише. Частичные репрезентации могут быть полезны для повышения шансов на выживание, поскольку их легче создавать и исправлять, а также быстрее применять в естественных жизненных ситуациях.

Представляющие правила

Другая репрезентативная стратегия, возникшая в ходе эволюции, — это репрезентация правил или паттернов, управляющих тем, что происходит во внешнем мире. Например, условное поведение у нескольких видов животных можно рассматривать как представление внешних закономерностей. Повышенное слюноотделение собаки после условного раздражителя, связанного с едой, опосредовано представлением, установленным путем обучения, правила корреляции между двумя событиями.

В человеческом мозге похожие механизмы, кажется, работают даже в более сложных действиях. Ноэль (2012) рассмотрела доказательства того, что поведение людей, управляемое правилами, связано с функционированием префронтальной коры, базальных ганглиев и связанных с ними структур мозга. Автор предполагает, что «стробирующий механизм на основе дофамина взаимодействует со стандартными моделями синаптической пластичности, чтобы поддерживать развитие соответственно изолированных и размерных префронтальных репрезентаций, приводя к улучшенному обобщению новых ситуаций, когда обеспечивается адекватно разнообразный тренировочный опыт.Согласно этому предложению, некоторые области префронтальной коры могут кодировать ссылки или «указатели» на другие префронтальные области в репрезентативной схеме, которая позволила бы по существу комбинаторное обобщение новых правил. Эта способность комбинаторного обобщения не подразумевает «простую реализацию» механизмов символической интерпретации правил. По мнению Ноэль, «сложные взаимодействия между репрезентациями правил, которые активно поддерживаются в префронтальной коре головного мозга, и динамическими процессами в более задних нервных цепях, порождают дифференцированные и контекстно-зависимые паттерны исполнения, которые избегают описания чисто символическим описанием правил.Кроме того, статистические закономерности в опыте, присутствующем во время развития префронтальной коры, могут глубоко сформировать виды явных правил, которые могут быть надежно представлены и применены ».

Процесс обработки информации, основанный на представлении правил, может быть дополнительно улучшен путем создания подмножеств априорных представлений , доступных для использования в естественных ситуациях. Врожденное поведение, связанное, например, с обнаружением угроз, требует наличия относительно сложных представлений, способных усилить быстрые защитные действия.Эта характеристика называется подготовкой к страху и фобиям, и она также обнаруживается в поведении человека. Mineka и Ohman (2002) представляют доказательства существования развитого модуля для выявления страха и обучения страху с четырьмя основными характеристиками: «Во-первых, он преимущественно активируется стимулами, связанными с угрозами выживанию в эволюционной истории. Таким образом, стимулы, релевантные страху, приводят к более сильному обусловливанию отвращающих ассоциаций по сравнению со стимулами, не имеющими отношения к страху. Во-вторых, модуль автоматически активируется релевантными для страха стимулами, а это означает, что активация страха происходит до того, как может произойти сознательный когнитивный анализ стимула.В-третьих, модуль страха относительно непроницаем для сознательного когнитивного контроля, и обусловливание страха связанными со страхом стимулами может происходить даже с подсознательными условными стимулами. В-четвертых, миндалевидное тело, по-видимому, является центральной областью мозга, отвечающей за модуль страха ».

Высокая скорость, необходимая для процесса выявления угроз и реализации адекватных ответных мер, подразумевает повышенную вероятность ошибок, связанных с упрощением внешних ситуаций, неправильной интерпретацией новых событий и, в конечном итоге, созданием искаженных представлений.Этот стиль когнитивного функционирования можно понять с биологической точки зрения, где в естественных ситуациях ошибки совершения (неправильная реакция на отсутствие угрозы) более приемлемы, чем ошибки бездействия (отсутствие реакции на реальную угрозу).

Другие когнитивные способности, такие как эмпатия и распознавание лиц, также, по-видимому, реализуются с помощью аналогичных механизмов работы с заранее подготовленными представлениями (Regenbogen et al., 2012; Kryklywy et al., 2013; Prochnow et al., 2013). Признавая, что та же стратегия проектирования используется при реализации других когнитивных функций, этот механизм упрощения представлений для облегчения реакции на стимулы можно предположить как играющий роль в сложных явлениях, связанных с частичной или предвзятой оценкой внешних ситуаций, таких как народные психологические объяснения. и возникновение предубеждений в социальных контекстах.

Корреляция и информация

Чтобы отличаться от информационной энтропии Шеннона, здесь предлагается термин корреляционная информация не как мера вероятности, а как мера того, как изменения, происходящие во внешнем мире, коррелируют с изменениями, происходящими внутри агента. Эта концепция не зависит ни от физической, биологической или лингвистической природы внешнего объекта, ни от когнитивных способностей получателя. Корреляционная информация зависит от способности получателя изменять аспекты своих внутренних состояний в зависимости от изменений, происходящих во внешней среде.Пластичность этого приемника не должна отражать все характеристики внешних объектов, потому что даже частичных представлений может быть достаточно для адекватного взаимодействия с окружающей средой. Эта стратегия принятия информационной модели, основанной на корреляциях, направлена ​​на то, чтобы подчеркнуть важность принимающего компонента в общей модели информационной системы.

Этот подход можно проиллюстрировать следующим образом: давайте рассмотрим животное, визуально воспринимающее источник света, излучающий разные цвета (рис. 2А).Если его орган чувств способен изменять свое состояние определенным образом каждым цветом, что вызывает одно соответствующее изменение состояния (рис. 2В), можно сказать, что это животное способно иметь точное цветовое восприятие. Обратите внимание, что в этой модели не важно, как именно это соответствие физически реализуется. Центральным моментом является то, что путь синий, красный, зеленый, желтый во внешнем мире соответствует пути a, b, c, d внутри организма. Напротив, если сенсорный орган не способен отличить, например, синий от зеленого и красный от желтого, его внутреннее представление дается более простым путем (рис. 2С).

РИСУНОК 2. На этом рисунке показаны различные репрезентативные способности органов чувств. (A) представляет собой источник света, излучающий разные цвета. Орган чувств, проиллюстрированный в (B) , способен связывать серию различных состояний a, b, c, d, где каждое состояние связано с разными цветами: синим, красным, зеленым и желтым. (C) иллюстрируют другой вид сенсорного органа, не способного отличить синий от зеленого и красный от желтого и, следовательно, представляющий изменения, происходящие во внешнем мире, с помощью упрощенного набора состояний (f, g).

Представление, представленное на рисунке 2C, является частичным по сравнению с изображением, представленным на рисунке 2B, но его физическая реализация более простым сенсорным органом требует меньше ресурсов. Если оба представления имеют одинаковую эффективность в сохранении жизни животного (например, в обнаружении пищи или хищников), самая простая альтернатива может быть наиболее выгодной, если только в окружающей среде не произойдут новые изменения, делающие точное восприятие цвета важной чертой для выживания.

Согласно этой модели поток корреляционной информации по нервной системе — это набор модификаций, постепенно устанавливаемых в сенсорных клетках, нервах, интернейронах и структурах мозга, участвующих в выражении поведения.Преимущество этой концепции состоит в том, что эти модификации потенциально можно обнаружить с помощью функциональных методов, хотя они не всегда доступны сознанию человека. В экспериментальном контексте даже физиологические проявления, такие как, например, изменения вегетативного функционирования или постуральный контроль, могут рассматриваться как часть набора информации, составляющей ментальные представления. Включение этих не чисто когнитивных элементов важно, например, при изучении эмоций, когда некоторые элементы опыта не могут быть адекватно описаны языком.

Это предложение не подразумевает отрицания существования внутренне генерируемых состояний. Хотя психические события могут происходить со степенью независимости от внешних влияний (например, отражений, интерпретаций и математического мышления), основные нейронные компоненты, которые позволили развить эти сложные способности, тесно связаны с теми, которые работают в других относительно более простых действиях мозга. .

Процесс мышления человека может протекать с относительной независимостью от внешних факторов, как в мысленных фантазиях.Корреляционная модель предполагает, что способность работать на этом уровне абстракции была приобретена путем постепенного улучшения способности использовать корреляционную информацию. После приобретения эта способность позволяет человеку работать независимо от прямых сенсорных входов и добавлять новые элементы в умственное содержание. Хотя фантазии можно генерировать с большой степенью свободы, осознание того, что это содержимое создается изнутри, обеспечивается способностью противостоять им с внешними входами.

Одним из примеров внутренне генерируемого состояния, включающего заранее подготовленные структуры, тесно связанные с внешними событиями, является система зеркальных нейронов. Первоначально обнаруженная у макак в вентральной премоторной коре, области F5 и нижней теменной доле, эта группа нейронов активируется, когда животное видит другое животное (или экспериментатора), выполняющее действия, аналогичные тем, которые относятся к его естественному репертуару действий. Нейровизуализационные и электрофизиологические исследования показывают, что зеркальные нейроны могут служить для распознавания действий как у обезьян, так и у людей, тогда как их предполагаемая роль в имитации и языке может быть реализована у человека, но не у обезьяны (Oztop et al., 2013). Хотя зеркальные нейроны в основном имеют двигательную природу, они связаны с умственной деятельностью, такой как понимание намерений, эмоции, сочувствие и речь (Acharya and Shukla, 2012).

Другими примерами ментальных репрезентаций, основанных на совместных свойствах мозга и окружающей среды, являются те, которые участвуют в ориентации и движении в пространстве. Лэнд (2014) указывает, что «двигательная система требует представления пространства, которое поддерживает постоянные отношения с объектами внешнего мира, когда тело движется внутри него, тогда это также может служить моделью стабильного внешнего мира, в котором мы может быть сознательным.Изображение высокого разрешения не обязательно, все, что требуется, — это то, что оно обеспечивает стабильную основу, к которой может быть временно прикреплена подробная информация, предоставляемая зрительными путями через затылочную и височную доли ».

Создание и запись ментальных репрезентаций включает в себя постепенное задействование относительно далеких, но тесно связанных компонентов мозга с разной временной динамикой. Следовательно, ментальные репрезентации не локализуются в определенных областях мозга, но постепенно возникают на протяжении всей нейрональной обработки.Эта идея совместима с несколькими нейробиологическими явлениями, связанными с сознательным опытом. Шен и др. (2013) предположили, что переживание «озарения», описываемое как переживание, связанное с состоянием понимания, которое внезапно возникает в сознательном осознавании человека, включает многие распределенные области мозга, включая боковую префронтальную кору, поясную извилину, гиппокамп и т. Д. верхняя височная извилина, веретенообразная извилина, предклинье, клиновидная мышца, островок, мозжечок и некоторые области теменной коры.

Способность обрабатывать сложные концепции и правила, управляющие внешними событиями, необходима для появления еще одного свойства когнитивных систем человека, а именно возможности предвидеть будущие события. Возможность предварительного просмотра появления данного стимула может быть определена даже у простых организмов, демонстрирующих обусловленное поведение. Например, техника обонятельного кондиционирования реакции на удлинение укуса широко используется для получения нового понимания правил и механизмов аверсивного обучения у насекомых (Tedjakumala and Giurfa, 2013).

Эта простая способность представления правил может быть улучшена путем разработки более сложных нейронных ресурсов. Фактически, эта способность варьируется от одного вида к другому (Seed et al., 2012) и в зависимости от когнитивного развития каждого человека (Wellman et al., 2001). Более того, есть свидетельства того, что эта репрезентативная способность не зависит от нейронных механизмов, но также от адекватных социальных и культурных влияний (Moriguchi, 2014).

Возникновение и сложность

Следующий вопрос, центральный для этого обсуждения, заключается в том, как простые механизмы корреляции позволяют возникать в человеческом разуме сложных абстракций.Возможная стратегия прояснения этого момента состоит в изучении сложных теорий систем и их применимости на нескольких структурных и организационных уровнях, возникших в процессе генезиса человеческого поведения.

Идея о том, что сложные паттерны могут спонтанно возникать из более простых компонентов, широко обсуждается в естествознании, и для объяснения их возникновения был предложен ряд теоретических идей, таких как, например, агентно-ориентированные модели и генетические алгоритмы (Caticha and Vicente, 2011; Gros , 2013).

В частности, одна из этих теоретических моделей, известная как самоорганизованная критичность (SOC), получила большое внимание как возможное объяснение спонтанного возникновения сложных паттернов как на нейронном, так и на поведенческом уровнях. Концепция SOC была предложена Bak et al. (1987) как один из механизмов возникновения сложности в природе. Они предположили, что «диссипативные динамические системы с расширенными степенями свободы могут эволюционировать в самоорганизованное критическое состояние с пространственным и временным масштабированием по степенному закону.Это пространственное масштабирование приводит к самоподобной «фрактальной» структуре, идентифицируемой во многих условиях.

Beggs и Plenz (2003) сообщили о доказательствах этого феномена при изучении органотипических культур из коронарных срезов соматосенсорной коры крыс. Они непрерывно регистрировали спонтанные локальные потенциалы поля (LFP) с использованием 60-канальной многоэлектродной матрицы и обнаружили, что распространение синхронизированной активности LFP описывалось степенным законом. Авторы предположили, что наклон этого степенного закона, а также его параметр ветвления указывают на присутствие SOC в этих препаратах.(Beggs and Plenz, 2003) нашли доказательства того, что критический процесс ветвления оптимизирует передачу информации, сохраняя стабильность в корковых сетях. Моделирование показало, что параметр ветвления при значении, найденном в экспериментальной подготовке, оптимизирует передачу информации в сетях с прямой связью, предотвращая при этом неконтролируемое возбуждение сети. Авторы назвали этот паттерн «нейронные лавины» и выдвинули гипотезу, что это может быть общим свойством корковых сетей и представлять режим активности, отличный от колебательного, синхронизированного или волнового состояния сети.

В соответствии с обсуждаемыми здесь идеями, идентификация таких паттернов функционирования, по-видимому, зависит от функционирования мозга в контексте. Эль-Бустани и др. (2009) изучали внутриклеточную активность 15 нейронов первичной зрительной коры анестезированной и парализованной кошки. Каждый нейрон регистрировался при представлении четырех полных стимулов через доминирующий глаз: дрейфующей решетки с оптимальной ориентацией и пространственной частотой клетки, плотного шума высокой пространственной четкости, естественного изображения, анимированного с имитацией последовательности движений глаз, и решетки, анимированной с помощью та же последовательность движений глаз.Авторы обнаружили, что записи демонстрируют степенное масштабирование частоты на высоких частотах с дробным показателем степени, зависящим от пространственно-временной статистики визуальных стимулов. Они также сообщили, что этот эффект был воспроизведен в вычислительных моделях рекуррентной сети. Они отметили, что «найденные здесь степенные отношения зависят от стимула, а это означает, что показатель частотного масштабирования не представляет собой уникальную характеристику активности корковой сети, а скорее отражает меру динамического взаимодействия между сенсорной вызванной активностью и текущая повторяющаяся сетевая активность.”

Возможность использования SOC для объяснения сложного человеческого поведения была исследована Ramos et al. (2011), которые оценивали группы людей с психическими расстройствами и без них в социальном взаимодействии в течение нескольких недель. Хотя поведение каждого человека в абсолютном выражении сильно отличалось от поведения других участников, статистическое описание различных групп (людей с депрессией, психозом, манией и нормальным контролем) показало идентичные модели поведенческой изменчивости.Во всех группах, сравнивая поведение людей с самим собой, небольшие изменения поведения были очень частыми, а большие вариации — редкими. Характеристика наличия одного и того же паттерна вариаций, воспроизводимого на разных уровнях человеческой деятельности, предполагает наличие самоподобия (Serrano et al., 2008). Кривые, описывающие поведение всех клинических групп и контрольных групп, показали одинаковый аспект и соответствовали степенному закону. Авторы предположили, что наличие самоподобия и степенных законов совместимо с гипотезой о том, что люди в социальном взаимодействии составляют систему, демонстрирующую SOC.

Самоорганизованная критичность, безусловно, является многообещающей концепцией для интеграции биологических и поведенческих аспектов человеческого поведения в рамках одних и тех же причинных механизмов, но, несомненно, требует дополнительных эмпирических исследований (Hidalgo et al., 2014).

Краткий комментарий к семантическому вопросу

Последний важный момент, который здесь следует обсудить, — это вопрос о приписывании значения в информационных моделях познания. Это очень проблематичное обсуждение в литературе, которое не может быть адекватно рассмотрено в ограниченном объеме данной статьи.Однако эмпирические исследования в области нейробиологии требуют определенной стратегии для решения этой проблемы из-за невозможности понять многие аспекты человеческого поведения без рассмотрения какой-либо формы обоснования.

Возможная временная стратегия состоит в том, чтобы на мгновение оставить в стороне понятие значения и исследовать утилитарный подход к ментальным репрезентациям. С биологической точки зрения непосредственная полезность поведения и ментальных представлений увеличивает шансы человека на выживание в различных контекстах.Таким образом, хотя информация и представления были определены, в этом корреляционном подходе в зависимости от эффектов, наблюдаемых в принимающем компоненте, их утилитарный характер должен восприниматься только в контексте всей коммуникационной системы.

Естественно, идея о том, что человеческое познание сформировано эволюционными механизмами, не нова. Тонони (2008) объясняет эту гипотезу: «Мозговые механизмы, в том числе те, что находятся внутри основного комплекса, являются тем, чем они являются, в силу эволюционной истории, индивидуального развития и обучения.История эволюции приводит к установлению определенных видоспецифических черт, закодированных в геноме, включая мозг и средства взаимодействия с окружающей средой. Развитие и эпигенетические процессы приводят к соответствующему каркасу анатомических связей. Затем опыт постоянно совершенствует нейронные связи посредством пластических процессов, что приводит к идиосинкразии индивидуального «коннектома» и воспоминаний, которые он встраивает ».

Общие концепции теории эволюции использовались для объяснения нескольких видов поведения и когнитивных явлений.Тем не менее, эту объяснительную стратегию еще нужно лучше включить в эмпирические исследования. То же внимание, уделяемое развитию нейрофункциональных методов, также должно быть уделено идентификации и анализу характеристик среды, в которой проявляется поведение. Например, эта утилитарная характеристика информационных моделей предполагает, что будущие разработки в области функциональных исследований мозга должны учитывать использование иммерсивных установок виртуальной реальности как способа управления поведенческим контекстом.

Заключительные замечания

В этой статье были рассмотрены некоторые вопросы об использовании представлений и информационных концепций в контексте экспериментальных исследований в когнитивных науках. Предлагаемый акцент в «информации на основе получателя» оправдан интересом разработки объективных подходов к изучению человеческого поведения в биологических и семантических терминах. Этот поиск новых концептуальных подходов рисковал оказаться поверхностным в своем формализме, но он был предложен в качестве первого шага для описания различных элементов, которые способствуют построению ментальных репрезентаций.

Обсуждаемая здесь концепция корреляционной информации должна быть достаточно простой, чтобы позволить натурализацию концепции информации в том смысле, что все взаимодействия между физическими объектами можно рассматривать как информационное явление. В этой модели построение ментальных представлений можно рассматривать как частный случай обработки информации, при которой корреляционная информация принимается, записывается, но также модифицируется сложным, возникающим и, возможно, случайным процессом связывания новых элементов.Валидность этих новых внутренне генерируемых составляющих элементов обеспечивается их непрерывной конфронтацией с новыми внешними входами и выбором наиболее адекватных репрезентаций в отношении их способности повышать шансы на выживание.

Гипотеза состоит в том, что этот основной механизм работает у всех видов животных, но с улучшенными способностями человеческого мозга он приводит к появлению более высокого порядка или абстрактных описательных элементов внешних объектов, которые позволяют предсказывать будущие события.Этот процесс возможен путем манипулирования внутренними состояниями, представляющими не только объекты, но и правила, управляющие их поведением. В этой модели, хотя содержание корреляционной информации зависит от способности приемника создавать внутренние состояния, способные изменяться вместе с внешними событиями, полезность данной информации может быть оценена только путем наблюдения за всей коммуникационной системой.

Непрерывный процесс сбора информации, создания представлений, создания прогнозов, сравнения с результатами и корректировки их для оптимизации их точности совместим с несколькими психологическими моделями обучения и когнитивного развития.Этот механизм корреляционных представлений также совместим с байесовской концепцией когнитивного функционирования, где частичные или временные представления работают как оценки априорных вероятностей при работе с будущими событиями (Tenenbaum et al., 2011).

Обсуждаемые здесь идеи представляют собой первый подход и, естественно, требуют более глубоких исследований в отношении его теоретических и эмпирических значений. С теоретической точки зрения, хотя теории, подобные SOC, многообещающие для объяснения человеческого поведения, другие математические модели также заслуживают внимания.Катича и Висенте (2011), например, утверждают, что статистическая механика может приводить к агрегированным прогнозам, которые могут быть проверены на обширных наборах данных с частичной информацией о популяциях. Процесс обмена информацией и моделей обучения, включенных в эти модели, может выявить коллективные эмерджентные свойства, которых нет в индивидуальном поведении.

Что касается эмпирических исследований, это обсуждение предполагает, что интегративное изучение вычислительных и семантических элементов, составляющих человеческий опыт, потребует значительных технических и теоретических усовершенствований.С технической точки зрения, комбинированный регистр различных переменных, таких как электрическая активность коры головного мозга, отображение движений глаз, показатели гальванической проводимости кожи и контроль позы, полученные во время тщательно спланированной когнитивной деятельности, имитируемой, например, в средах виртуальной реальности, потенциально может потенциально дать более глубокое понимание происходящего. психические, эмоциональные и моторные события, происходящие в реалистичных контекстах.

Заявление о конфликте интересов

Автор заявляет, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Благодарность

Автор благодарен Дж. Т. С. Ребусасу и Рональду К. Ранво за содержательные обсуждения и обзор ранних версий статьи.

Список литературы

Бак П., Танг К. и Визенфельд К. (1987). Самоорганизованная критичность: объяснение шума 1 / f. Phys. Rev. Lett. 59, 381–384. DOI: 10.1103 / PhysRevLett.59.381

CrossRef Полный текст

Беггс, Дж. М., и Пленц, Д. (2003). Нейрональные лавины в контурах неокортекса. J. Neurosci. 23, 11167–11177.

Катича, Н., Висенте, Р. (2011). Агентная социальная психология: от нейрокогнитивных процессов к социальным данным F. Adv. Комплексная сист. 14, 711–731. DOI: 10.1142 / S0219525911003190

CrossRef Полный текст

Камминз Р. (1989). Значение и ментальное представление , Кембридж, Массачусетс: MIT Press.

Камминз Р. (1996). Представления, цели и отношения . Кембридж, Массачусетс: MIT Press.

Эль-Бустани, С., Марре, О., Бехуре, С., Бодо, П., Игер, П., Бал, Т. и др. (2009). Модуляция состояния сети степенного частотного масштабирования в зрительных корковых нейронах. PLoS Comput. Биол. 5: e1000519. DOI: 10.1371 / journal.pcbi.1000519

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Флориди, Л. (2005). Является ли семантическая информация значимыми данными? Philos. Феноменол. Res. 70, 351–370. DOI: 10.1111 / j.1933-1592.2005.tb00531.х

CrossRef Полный текст

Фодор, Дж. А. (2000). Разум не работает таким образом: объем и пределы вычислительной психологии , Кембридж, Массачусетс: MIT Press.

Гро, К. (2013). Сложные и адаптивные динамические системы: учебник , Нью-Йорк: Springer. DOI: 10.1007 / 978-3-642-36586-7

CrossRef Полный текст

Идальго, Дж., Грилли, Дж., Сувейс, С., Муньос, М. А., Банавар, Дж. Р., и Маритан, А. (2014). Информационная пригодность и появление критичности в живых системах. Proc. Natl. Акад. Sci. США 111, 10095–10100 DOI: 10.1073 / pnas.1319166111

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Карнани М., Паакконен К. и Аннила А. (2009). Физический характер информации. Proc. Рой. Soc. Математика. Phys. Англ. Sci. 465, 2155–2175. DOI: 10.1098 / rspa.2009.0063

CrossRef Полный текст

Крикливи, Дж. Х., Нант, С. Г., и Митчелл, Д. Г. (2013). Миндалевидное тело кодирует уровень воспринимаемого страха, но не эмоциональную неоднозначность визуальных сцен. Behav. Brain Res. 252, 396–404. DOI: 10.1016 / j.bbr.2013.06.010

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Нуньес, П. Л., Сринивасан, Р., и Филдс, Р. Д. (2014). Функциональная связность ЭЭГ, задержка аксонов и болезнь белого вещества. Clin. Neurophysiol. doi: 10.1016 / j.clinph.2014.04.003 [Epub перед печатью].

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Prochnow, D., Kossack, H., Brunheim, S., Мюллер, К., Виттсак, Х. Дж., Маркович, Х. Дж. И др. (2013). Обработка подсознательных выражений эмоций на лице: исследование поведения и фМРТ. Soc. Neurosci. 8, 448–461. DOI: 10.1080 / 17470919.2013.812536

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Рамос, Р. Т., Сасси, Р. Б., и Пикейра, Дж. Р. К. (2011). Самоорганизованная критичность и предсказуемость человеческого поведения. New Ideas Psychol. 29, 38–48. DOI: 10.1016 / j.newideapsych.2009.12.001

CrossRef Полный текст

Regenbogen, C., Schneider, D. A., Finkelmeyer, A., Kohn, N., Derntl, B., Kellermann, T., et al. (2012). Дифференциальный вклад мимики, просодии и содержания речи в эмпатию. Cogn. Эмот. 26, 995–1014. DOI: 10.1080 / 02699931.2011.631296

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Сид, А., Седдон, Э., Грин, Б., и Калл, Дж. (2012). «Народная физика» шимпанзе: внимание к неудачам. Philos. Пер. R. Soc. Лондон. B Biol. Sci. 367, 2743–2752. DOI: 10.1098 / rstb.2012.0222

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Шеннон, К. Э. (1948). Математическая теория коммуникации. Bell Syst. Tech. J. 27, 379–423. DOI: 10.1002 / j.1538-7305.1948.tb01338.x

CrossRef Полный текст

Шен, В. Б., Ло, Дж. К. Л., Юань, Ю. (2013). Новые достижения в области нейронных коррелятов проницательности: десятилетний обзор проницательного мозга. Подбородок. Sci. Бык. 58, 1497–1511. DOI: 10.1007 / s11434-012-5565-5

CrossRef Полный текст

Стич, С. (1992). Что такое теория ментального представления? Разум 101, 243–261. DOI: 10.1093 / mind / 101.402.243

CrossRef Полный текст

Теджакумала, С. Р., Джурфа, М. (2013). Правила и механизмы обучения наказанию у медоносных пчел: аверсивная обусловленность реакции на удлинение укуса. J. Exp. Биол. 216, 2985–2997.DOI: 10.1242 / jeb.086629

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Тененбаум, Дж. Б., Кемп, К., Гриффитс, Т. Л., и Гудман, Н. Д. (2011). Как вырастить ум: статистика, структура и абстракция. Наука 331, 1279–1285. DOI: 10.1126 / science.1192788

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Вакарелов О. (2010). Докогнитивная семантическая информация. Знаю. Техн. Pol. 23, 193–226. DOI: 10.1007 / с12130-010-9109-5

CrossRef Полный текст

Вакарелов О. (2014). От интерфейса к корреспонденции: восстановление классических представлений в прагматической теории семантической информации. Minds Mach. 24, 327–351. DOI: 10.1007 / s11023-013-9318-2

CrossRef Полный текст

Ван, К., и Шен, Х. (2011). Теория информации в научной визуализации. Энтропия 13, 254–273. DOI: 10.3390 / e13010254

CrossRef Полный текст

Уорд, Б.и Мазахери Ю. (2008). Скорость передачи информации в экспериментах фМРТ, измеренная с использованием теории взаимной информации. J. Neurosci. Методы 167, 22–30. DOI: 10.1016 / j.jneumeth.2007.06.027

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Веллман, Х. М., Кросс, Д. и Уотсон, Дж. (2001). Метаанализ развития теории разума: правда о ложных убеждениях. Child Dev. 72, 655–684. DOI: 10.1111 / 1467-8624.00304

CrossRef Полный текст

Концепции репрезентации и информации в объяснительных теориях человеческого поведения

Front Psychol.2014; 5: 1034.

Лаборатория психофизиологии и нейрофизиологии (LIM-23), Департамент психиатрии, Институт психиатрии, Медицинская школа Университета Сан-Паулу, Сан-Паулу, Бразилия

Под редакцией: Роберто Кордески, Римский университет Ла Сапиенца, Италия

Проверено: Марчелло Фриксионе, Университет Генуи, Италия; Эрнесто Бураттини, Università degli Studi di Napoli Federico II, Италия

* Для корреспонденции: Ренато Т. Рамос, Лаборатория психофизиологии и нейрофизиологии (LIM-23), Департамент психиатрии, Институт психиатрии, Hospital das Clinicas, Университет Сан-Паулу Медицинская школа, Rua Dr.Ovídio Pires de Campos, 785 São Paulo, SP 05403-010, Brazil e-mail: rb.psu@somartr

Эта статья была отправлена ​​в раздел «Теоретическая и философская психология» журнала «Границы психологии».

Поступило 29.01.2014 г .; Принято 29 августа 2014 г.

Это статья в открытом доступе, распространяемая в соответствии с условиями лицензии Creative Commons Attribution License (CC BY). Использование, распространение или воспроизведение на других форумах разрешено при условии указания автора (авторов) или лицензиара и ссылки на оригинальную публикацию в этом журнале в соответствии с принятой академической практикой.Запрещается использование, распространение или воспроизведение без соблюдения этих условий.

Эта статья цитируется в других статьях в PMC.

Abstract

Сосредоточившись на экспериментальном изучении человеческого поведения, в этой статье обсуждаются концепции информации и ментального представления с целью интеграции их биологических, вычислительных и семантических аспектов. Предполагая, что целью любого процесса коммуникации является, в конечном счете, изменение состояния получателя, термин «корреляционная информация» предлагается как мера того, как изменения, происходящие во внешнем мире, соотносятся с изменениями, происходящими внутри человека.Ментальные представления концептуализируются как частный случай обработки информации, при которой корреляционная информация принимается, записывается, но также изменяется в результате сложного возникающего процесса связывания новых элементов. У людей получение информации и создание мысленных представлений происходит в два этапа. Во-первых, достаточно сложная структура мозга необходима для установления внутренних состояний, способных изменяться вместе с внешними событиями. Во-вторых, достоверность или смысл этих представлений должны постепенно достигаться путем сопоставления их с окружающей средой.Эту контекстуализацию можно рассматривать как часть процесса приписывания значения информации и представлениям. Представленная здесь гипотеза состоит в том, что сложные психологические конструкции, классически связанные с концепцией ментального представления, по сути своей имеют ту же природу, что и простые интерактивные формы поведения. Способность порождать тщательно продуманные ментальные явления, такие как убеждения и желания, проявляется постепенно в процессе эволюции, а у данного человека — в процессе обучения и социального взаимодействия.

Ключевые слова: информация, ментальное представление, человеческое поведение

ВВЕДЕНИЕ

Построение всеобъемлющих объяснительных моделей человеческого поведения требует постоянного пересмотра и улучшения концепций с целью интеграции различных типов структур и уровней реализации. В этом смысле в этой статье обсуждаются две концепции, часто используемые для моделирования различных аспектов человеческого поведения в биологических, психологических, философских, физических и вычислительных объяснительных теориях.Это концепции информации и представления. Цель состоит в том, чтобы обсудить взаимозависимость между обоими конструктами, уделяя особое внимание их использованию в экспериментальных исследованиях когнитивных феноменов.

Вкратце, обсуждаемая здесь идея репрезентации связана со способностью мозга развивать внутренние состояния в форме относительно стабильных паттернов нейронной активности, которые поддерживают определенные отношения с событиями, происходящими во внешнем мире. Во многих случаях эти представления начинаются с простых реакций на внешние раздражители, но, в силу организационных характеристик мозга, развиваются за счет включения многих других элементов, кроме тех, которые непосредственно воспринимаются при прямом контакте с окружающей средой.Эта способность конструировать сложные ментальные представления является результатом длительного эволюционного процесса, но ее основные составляющие могут быть идентифицированы в нейронной активности более простых организмов, например, в форме реактивного или условного поведения.

Концепция ментальной репрезентации в когнитивных науках часто ассоциируется со сложными явлениями, такими как убеждения и желания. Этот класс моделей, также известный как репрезентативные теории разума (RTM), считает, что эти состояния обладают «интенциональностью» в том смысле, что они примерно или относятся к вещам и могут быть оценены в отношении таких свойств, как согласованность. , истина, уместность и точность (Cummins, 1989).

В этой статье предлагается, что общая идея интенциональности или уместности ментальных состояний поддержания корреляции с внешними событиями может быть обобщена для описания даже ранних стадий обработки информации в нервной системе. Этот механизм ко-вариации в сочетании с ресурсами памяти и способностью генерировать состояния мозга, связанные с абстрактными элементами мира (в частности, способность выводить правила, управляющие поведением внешних элементов), позволяет проявиться характерным для человека когнитивным чертам .

Эта широкая идея интенциональности основана на особой концепции информации как связующего элемента между мозгом и миром. Информация, используемая в нейробиологических исследованиях, может быть описана как нечто неразрывно связанное с построением репрезентаций, но в то же время как концепция, не исключающая ментального экземпляра. Информация, кажется, существует в естественном мире, и человеческий разум обладает особой способностью извлекать, обрабатывать и использовать ее для увеличения способности взаимодействия с окружающей средой.

Хотя концепции информации и представления часто изучаются отдельно, их можно описать как имеющие вычислительные и семантические аспекты. Термин «вычислительные» относится к возможности кодификации, количественной оценки, манипулирования и физической реализации информации и представлений, в то время как термин «семантический» относится к значению обоих понятий в разных контекстах.

Информация и представление будут обсуждаться здесь с нейробиологической точки зрения, но с намерением сохранить согласованность с их концептуализацией в вычислительных или искусственных моделях познания.Эта согласованность требует рассмотрения ментальных репрезентаций как биологических явлений, собственно, но не исключительных для человеческого разума, построение которых достигается с помощью механизма обмена информацией с внешним миром. Как мы увидим ниже, хотя репрезентации могут быть локализованы в головном мозге, их значение не находится исключительно в нейробиологическом примере, являющемся характеристикой динамического взаимодействия между мозгом и окружающей средой.

В следующих разделах концепции ментального представления и информации будут обсуждаться с заявленным уклоном в сторону их применения в эмпирических проблемах когнитивной нейробиологии.Однако интерес к этим концепциям не ограничивается изучением человеческого познания. Подробные обсуждения классической теории информации можно найти в Shannon (1948), Karnani et al. (2009), Ван и Шен (2011) и Адами (2012). Природа ментальных репрезентаций в философии, психологии и нейробиологии обсуждается Камминсом (1989, 1996), Стичем (1992) и Фодором (2000). Подробные обсуждения семантической информации можно найти в Floridi (2005), Karnani et al. (2009), Jensen et al.(2013) и Вакарелов (2014).

ЭМПИРИЧЕСКОЕ ИЗУЧЕНИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ПОВЕДЕНИЯ

Парадигматическая ситуация, с которой сталкиваются нейробиологи во время своей экспериментальной работы, может быть описана следующим образом: представьте, что человек наблюдает за объектом и / или выполняет умственную задачу, в то время как активность его мозга регистрируется функциональная нейровизуализационная машина. Основываясь на результатах работы машины, ученый, контролирующий экспериментальную установку, хочет знать, как работает познание человека и в какой степени результат работы машины отражает индивидуальный опыт мышления.

Хотя можно получить некоторую информацию от машины, описательная способность этой парадигмы ограничена, особенно в отношении восприятия субъективных переживаний. Это ограничение может быть выражено с помощью аргумента квалиа: хотя ученый может что-то знать о внутреннем состоянии индивида, для внешнего наблюдателя невозможно получить доступ к самой природе ментальных процессов, потому что они включают особое качество сознательного опыта, которое не может быть реализовано. сводится к лингвистически опосредованному набору описательных элементов (Kanai and Tsuchiya, 2012; Ramos, 2012).

Эта проблема может быть частично решена путем опроса человека о его / его субъективном опыте и проверки точности его / его представлений о внешнем мире. Однако этот метод ограничен способностью человека получить доступ к своим внутренним состояниям. Внеосознанный характер многих видов деятельности мозга не позволяет кому-либо осознавать и сообщать обо всех элементах, составляющих когнитивный опыт. Даже простая деятельность подвержена неконтролируемым искажениям восприятия (например, оптическим иллюзиям), спонтанному вызову содержимого памяти и тонким аффективным состояниям, которые не воспринимаются сознательно.

Хотя методы нейровизуализации не учитывают вопрос о квалиа, они постоянно улучшают свою способность обнаруживать детали функции мозга с точки зрения анатомического местоположения и временного хода событий. Информация, полученная с помощью функциональных машин визуализации, выражается в виде электрических сигналов или показателей метаболической активности, которые должны быть связаны с языковыми описаниями человека. Машинные записи позволяют определять пространственную локализацию структур, работающих в данный момент, а также отображать временную динамику их взаимодействия (Nunez et al., 2014). Таким образом, функциональные данные собираются и анализируются на основе общей концепции мозга как устройства обработки информации, состоящего из специализированных и широко взаимосвязанных подструктур, работающих в постоянном взаимодействии.

ИНФОРМАЦИЯ НА ПРИЕМНИКЕ

Вероятно, наиболее влиятельная теория информации — это теория, предложенная Шенноном (1948), основанная на концепции энтропии или неопределенности, связанной с появлением сообщения. Общая система связи, предложенная Шенноном, показана на рис. .

Информационная система, предложенная Шенноном. Красный квадрат ограничивает компонент-получатель системы, в котором определяется семантическая ценность информации.

В упрощенной форме это определение основано на вероятности появления данного сообщения среди других возможных. Хотя этот подход широко используется в компьютерных науках, а также при изучении взаимодействий между нейронами и областями коры головного мозга (Bezzi, 2007; Ward and Mazaheri, 2008), этот подход не подходит для многих других приложений в нейробиологии.Точная оценка вероятности сообщения требует предварительного знания о том, сколько других возможных сообщений может появиться, что часто недоступно в поведенческих исследованиях. Кроме того, модель Шеннона явно не принимает во внимание значение отправленного, переданного и полученного сообщения.

Вопрос о значении информации, занимающий центральное место в неврологии, обсуждался в рамках общей темы семантической информации. Несмотря на отсутствие единого мнения о ее определении, семантическая информация может быть описана как данные и их значение, включая или не условия правдивости (Вакарелов, 2014).Изучение семантической информации сосредоточено на ряде проблем, большинство из которых систематизированы Флориди (2005). Главный вопрос, связанный с семантическим аспектом информации, представляющий особый интерес для данного обсуждения, — «как данные могут обрести свое значение» (Флориди, 2005; Вакарелов, 2010). Вакарелов (2010), например, предлагает «прагматический подход к информации, при котором понятие информационной системы определяется как особый вид целенаправленной системы, возникающей в основной динамике мира, и определяется семантическая информация как валюта системы.Таким образом, системы, оперирующие семантической информацией, можно рассматривать как шаблоны в организованных системах ».

Возвращаясь к общей структуре системы связи Шеннона, можно сказать, что процесс передачи информации не зависит от смысла сообщения только до тех пор, пока он не достигнет приемного компонента системы связи. Это происходит потому, что цель отправки сообщения — спровоцировать изменения в состоянии получателя. Эти изменения определяют существование сообщения с точки зрения получателя.Например, давайте рассмотрим человека в темной пещере, населенной летучими мышами. В отсутствие света и без способности воспринимать ультразвук, человек может построить лишь очень частичное представление окружающей среды пещеры. Он / она не может определить, сколько летучих мышей находится внутри пещеры, что они делают и общаются ли они друг с другом. Состояние наблюдателя не может быть изменено событиями, происходящими в пещере из-за отсутствия адекватных сенсорных механизмов. Однако для летучих мышей та же среда полна значимой информации из-за их способности издавать высокочастотные звуки и анализировать их эхо.Если этот человек является ученым, заинтересованным в понимании поведения летучих мышей, он / она может разработать инструменты для обнаружения ультразвука, который иначе не воспринимается, и «извлекать» больше информации из окружающей среды. Даже с этим новым инструментом «значение» этой новой информации не сразу становится ясным. Единственный способ построить понятную картину действий летучих мышей — это установить корреляцию между наблюдаемым поведением и сигналами, полученными машиной. Хотя для ученого невозможно получить полный доступ к разуму летучей мыши и узнать, как быть похожим на летучую мышь, он / она может отобразить изменения, наблюдаемые в окружающей среде, и сравнить их с изменениями, происходящими в состояниях машины.Если машина достаточно точна и поведение летучей мыши достаточно изощренно, ученый может построить ограниченную карту разума летучей мыши.

Этот пример можно распространить на методы нейровизуализации в целом. В функциональных исследованиях мозга стратегия простого соотнесения стационарных состояний мозга со статическими внешними стимулами оказалась бессмысленной. Простое отображение всех нейронов, срабатывающих в момент предъявления определенного стимула, не гарантирует, что наблюдаемая нейронная активность связана с этим актом наблюдения.Чтобы определить уровень корреляции между внешним миром и внутренней активностью мозга, стратегия состоит в том, чтобы вызвать изменения в характеристиках объекта и наблюдать возникающие в результате изменения в активности мозга. В функциональных методах работы с мозгом совпадающие паттерны мозговой активности и представления объектов обычно достигаются путем многократного повторения стереотипных задач, результаты которых подвергаются статистическому анализу. Фактически, термин «стимул», используемый в биологических исследованиях, можно определить как любую модификацию окружающей среды, которая влияет на состояние организма.В этой ситуации ученый может проверить, получает ли мозг наблюдателя информацию, определяя изменения в нейронной активности, которые коррелируют с изменениями, происходящими во внешнем мире.

Следовательно, процесс, который определяет информацию как нечто существенное, происходит в компоненте приемника системы (красный прямоугольник на рис. ). Это не означает, что другие компоненты не имеют отношения к делу, но гипотеза, которая будет исследована в следующих разделах, заключается в том, что значение сообщения проявляется в получателе и любых других стимулах, проходящих через информационную систему, которые не распознаются или не вызывают изменений в состояние получателя не является информацией.

Модель коммуникационной системы Шеннона применялась для моделирования каждого этапа функционирования нервной системы. Внешние стимулы служат источником информации для сенсорных клеток, которые генерируют потенциалы действия и возбуждают следующий нейрон на пути. Корковые области работают как передатчики и приемники по отношению к другим областям, и один человек также может быть смоделирован как передатчик, приемник, источник шума или носитель информации в соответствии с интересами модели. Таким образом, пределы каждого компонента информационной системы в организме произвольны, и тот же формализм, используемый для описания взаимодействия между двумя нейронами, в принципе может быть применен для описания взаимодействий между ядрами нейронов или даже между отдельными людьми в социальном взаимодействии.

РАЗВИТИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ

Совместное изменение нервных / ментальных состояний наблюдателя с изменениями, происходящими во внешнем мире, является первым условием для установления репрезентации объектов. В ходе этого процесса могут быть созданы многие формы представления, и некоторые из них могут быть неполными или неточными. Построение набора достоверных и полезных представлений требует дополнительного механизма проверки и улучшения, который в биологических организмах может быть реализован в процессе естественного отбора.

Тонони (2008) предполагает, что «посредством естественного отбора, эпигенеза и обучения информационные отношения в мире формируют информационные отношения внутри основного комплекса, которые лучше всего« резонируют »в соизмеримом пространственном и временном масштабе. Более того, со временем эти отношения будут формироваться ценностями организма, чтобы отразить их важность для выживания. Этот процесс можно представить как экспериментальный аналог естественного отбора. Как хорошо известно, селективные процессы воздействуют на организмы через различную выживаемость, изменяя частоты генов (генотип), что, в свою очередь, приводит к эволюции определенных форм тела и поведения (внешний фенотип).”

Таким образом, получение информации и создание мысленных представлений происходит в два этапа. Во-первых, достаточно сложная структура мозга необходима для установления внутренних состояний, способных изменяться вместе с внешними событиями. Во-вторых, достоверность этих представлений должна достигаться постепенно путем сопоставления их с окружающей средой. Обсуждаемая здесь гипотеза состоит в том, что сложные психологические конструкции, классически связанные с концепцией ментальной репрезентации, начинаются с простого интерактивного поведения.Способность использовать язык и взаимодействовать в социальных группах позволила постепенно возникать более сложные человеческие психические феномены. Это развитие могло происходить даже в результате относительно неорганизованного процесса создания, модификации и исправления внутренних состояний в зависимости от новых поступлений из внешнего мира.

Следовательно, можно допустить, что механизмы, с помощью которых развивалось человеческое познание, присутствуют и в других классах организмов. Например, насекомое выживает в своей естественной среде обитания, потому что может сохранять достаточно точное представление о внешнем мире.Эти опосредованные репрезентацией «отношения между миром и насекомыми» ограничены и даже не могут рассматриваться как имеющие когнитивную природу. Однако качество и точность этого представления являются оптимизированным результатом компромисса между анатомо-физиологическими ограничениями и необходимостью предоставления ресурсов обработки информации в контексте выборочного давления в определенной нише. Частичные репрезентации могут быть полезны для повышения шансов на выживание, поскольку их легче создавать и исправлять, а также быстрее применять в естественных жизненных ситуациях.

ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ПРАВИЛ

Другая стратегия репрезентации, возникшая в ходе эволюции, — представление правил или паттернов, управляющих тем, что происходит во внешнем мире. Например, условное поведение у нескольких видов животных можно рассматривать как представление внешних закономерностей. Повышенное слюноотделение собаки после условного раздражителя, связанного с едой, опосредовано представлением, установленным путем обучения, правила корреляции между двумя событиями.

В человеческом мозге похожие механизмы, кажется, работают даже в более сложных действиях. Ноэль (2012) рассмотрела доказательства того, что поведение людей, управляемое правилами, связано с функционированием префронтальной коры, базальных ганглиев и связанных с ними структур мозга. Автор предполагает, что «стробирующий механизм на основе дофамина взаимодействует со стандартными моделями синаптической пластичности, чтобы поддерживать развитие соответственно изолированных и размерных префронтальных репрезентаций, приводя к улучшенному обобщению новых ситуаций, когда обеспечивается адекватно разнообразный тренировочный опыт.Согласно этому предложению, некоторые области префронтальной коры могут кодировать ссылки или «указатели» на другие префронтальные области в репрезентативной схеме, которая позволила бы по существу комбинаторное обобщение новых правил. Эта способность комбинаторного обобщения не подразумевает «простую реализацию» механизмов символической интерпретации правил. По мнению Ноэль, «сложные взаимодействия между репрезентациями правил, которые активно поддерживаются в префронтальной коре головного мозга, и динамическими процессами в более задних нервных цепях, порождают дифференцированные и контекстно-зависимые паттерны исполнения, которые избегают описания чисто символическим описанием правил.Кроме того, статистические закономерности в опыте, присутствующем во время развития префронтальной коры, могут глубоко сформировать виды явных правил, которые могут быть надежно представлены и применены ».

Процесс обработки информации, основанный на представлении правил, может быть дополнительно улучшен путем создания подмножеств априорных представлений, доступных для использования в естественных ситуациях. Врожденное поведение, связанное, например, с обнаружением угроз, требует наличия относительно сложных представлений, способных усилить быстрые защитные действия.Эта характеристика называется подготовкой к страху и фобиям, и она также обнаруживается в поведении человека. Mineka и Ohman (2002) представляют доказательства существования развитого модуля для выявления страха и обучения страху с четырьмя основными характеристиками: «Во-первых, он преимущественно активируется стимулами, связанными с угрозами выживанию в эволюционной истории. Таким образом, стимулы, релевантные страху, приводят к более сильному обусловливанию отвращающих ассоциаций по сравнению со стимулами, не имеющими отношения к страху. Во-вторых, модуль автоматически активируется релевантными для страха стимулами, а это означает, что активация страха происходит до того, как может произойти сознательный когнитивный анализ стимула.В-третьих, модуль страха относительно непроницаем для сознательного когнитивного контроля, и обусловливание страха связанными со страхом стимулами может происходить даже с подсознательными условными стимулами. В-четвертых, миндалевидное тело, по-видимому, является центральной областью мозга, отвечающей за модуль страха ».

Высокая скорость, необходимая для процесса выявления угроз и реализации адекватных ответных мер, подразумевает повышенную вероятность ошибок, связанных с упрощением внешних ситуаций, неправильной интерпретацией новых событий и, в конечном итоге, созданием искаженных представлений.Этот стиль когнитивного функционирования можно понять с биологической точки зрения, где в естественных ситуациях ошибки совершения (неправильная реакция на отсутствие угрозы) более приемлемы, чем ошибки бездействия (отсутствие реакции на реальную угрозу).

Другие когнитивные способности, такие как сочувствие и распознавание лиц, также, похоже, реализуются с помощью аналогичных механизмов работы с заранее подготовленными представлениями (Regenbogen et al., 2012; Kryklywy et al., 2013; Prochnow et al., 2013). Признавая, что та же стратегия проектирования используется при реализации других когнитивных функций, этот механизм упрощения представлений для облегчения реакции на стимулы можно предположить как играющий роль в сложных явлениях, связанных с частичной или предвзятой оценкой внешних ситуаций, таких как народные психологические объяснения. и возникновение предубеждений в социальных контекстах.

КОРРЕЛЯЦИЯ И ИНФОРМАЦИЯ

Чтобы отличить от информационной энтропии Шеннона, здесь предлагается термин корреляционная информация не как мера вероятности, а как мера того, как изменения, происходящие во внешнем мире, коррелируют с изменениями, происходящими внутри агента. . Эта концепция не зависит ни от физической, биологической или лингвистической природы внешнего объекта, ни от когнитивных способностей получателя. Корреляционная информация зависит от способности получателя изменять аспекты своих внутренних состояний в зависимости от изменений, происходящих во внешней среде.Пластичность этого приемника не должна отражать все характеристики внешних объектов, потому что даже частичных представлений может быть достаточно для адекватного взаимодействия с окружающей средой. Эта стратегия принятия информационной модели, основанной на корреляциях, направлена ​​на то, чтобы подчеркнуть важность принимающего компонента в общей модели информационной системы.

Этот подход можно проиллюстрировать следующим образом: давайте рассмотрим животное, визуально воспринимающее источник света, излучающий разные цвета ( Рисунок ).Если его орган чувств способен изменять свое состояние определенным образом с помощью каждого цвета, который вызывает одно соответствующее изменение состояния ( Рис. ), можно сказать, что это животное способно иметь точное цветовое восприятие. Обратите внимание, что в этой модели не важно, как именно это соответствие физически реализуется. Центральным моментом является то, что путь синий, красный, зеленый, желтый во внешнем мире соответствует пути a, b, c, d внутри организма. Напротив, если сенсорный орган не способен отличить синий от зеленого и красный от желтого, например, его внутреннее представление дается более простым путем (рис.) На рис. .

Этот рисунок иллюстрирует различные репрезентативные способности органов чувств. (A) представляет собой источник света, излучающий разные цвета. Орган чувств, проиллюстрированный в (B) , способен связывать серию различных состояний a, b, c, d, где каждое состояние связано с разными цветами: синим, красным, зеленым и желтым. (C) иллюстрируют другой вид сенсорного органа, не способного отличить синий от зеленого и красный от желтого и, следовательно, отображающий изменения, происходящие во внешнем мире, посредством упрощенного набора состояний (f, g).

Представление, выраженное на рис. , , является частичным по сравнению с представлением, выраженным на рис. , , но его физическая реализация более простым сенсорным органом требует меньше ресурсов. Если оба представления имеют одинаковую эффективность в сохранении жизни животного (например, в обнаружении пищи или хищников), самая простая альтернатива может быть наиболее выгодной, если только в окружающей среде не произойдут новые изменения, делающие точное восприятие цвета важной чертой для выживания.

Согласно этой модели поток корреляционной информации по нервной системе — это набор модификаций, постепенно устанавливаемых в сенсорных клетках, нервах, интернейронах и структурах мозга, участвующих в выражении поведения. Преимущество этой концепции состоит в том, что эти модификации потенциально можно обнаружить с помощью функциональных методов, хотя они не всегда доступны сознанию человека. В экспериментальном контексте даже физиологические проявления, такие как, например, изменения вегетативного функционирования или постуральный контроль, могут рассматриваться как часть набора информации, составляющей ментальные представления.Включение этих не чисто когнитивных элементов важно, например, при изучении эмоций, когда некоторые элементы опыта не могут быть адекватно описаны языком.

Это предложение не подразумевает отрицания существования внутренне генерируемых состояний. Хотя психические события могут происходить со степенью независимости от внешних влияний (например, отражений, интерпретаций и математического мышления), основные нейронные компоненты, которые позволили развить эти сложные способности, тесно связаны с теми, которые работают в других относительно более простых действиях мозга. .

Процесс человеческого мышления может протекать с относительной независимостью от внешних факторов, как в ментальных фантазиях. Корреляционная модель предполагает, что способность работать на этом уровне абстракции была приобретена путем постепенного улучшения способности использовать корреляционную информацию. После приобретения эта способность позволяет человеку работать независимо от прямых сенсорных входов и добавлять новые элементы в умственное содержание. Хотя фантазии можно генерировать с большой степенью свободы, осознание того, что это содержимое создается изнутри, обеспечивается способностью противостоять им с внешними входами.

Одним из примеров внутренне генерируемого состояния, включающего заранее подготовленные структуры, тесно связанные с внешними событиями, является система зеркальных нейронов. Первоначально обнаруженная у макак в вентральной премоторной коре, области F5 и нижней теменной доле, эта группа нейронов активируется, когда животное видит другое животное (или экспериментатора), выполняющее действия, аналогичные тем, которые относятся к его естественному репертуару действий. Нейровизуализационные и электрофизиологические исследования показывают, что зеркальные нейроны могут служить для распознавания действий как у обезьян, так и у людей, тогда как их предполагаемая роль в имитации и языке может быть реализована у человека, но не у обезьяны (Oztop et al., 2013). Хотя зеркальные нейроны в основном имеют двигательную природу, они связаны с умственной деятельностью, такой как понимание намерений, эмоции, сочувствие и речь (Acharya and Shukla, 2012).

Другими примерами ментальных репрезентаций, основанных на ковариантных свойствах мозга и окружающей среды, являются те, которые участвуют в ориентации и движении в пространстве. Лэнд (2014) указывает, что «двигательная система требует представления пространства, которое поддерживает постоянные отношения с объектами внешнего мира, когда тело движется внутри него, тогда это также может служить моделью стабильного внешнего мира, в котором мы может быть сознательным.Изображение высокого разрешения не обязательно, все, что требуется, — это то, что оно обеспечивает стабильную основу, к которой может быть временно прикреплена подробная информация, предоставляемая зрительными путями через затылочную и височную доли ».

Создание и запись ментальных репрезентаций включает в себя постепенное задействование относительно далеких, но тесно связанных компонентов мозга с разной временной динамикой. Следовательно, ментальные репрезентации не локализуются в определенных областях мозга, но постепенно возникают на протяжении всей нейрональной обработки.Эта идея совместима с несколькими нейробиологическими явлениями, связанными с сознательным опытом. Шен и др. (2013) предположили, что переживание «озарения», описываемое как переживание, связанное с состоянием понимания, которое внезапно возникает в сознательном осознавании человека, включает многие распределенные области мозга, включая боковую префронтальную кору, поясную извилину, гиппокамп и т. Д. верхняя височная извилина, веретенообразная извилина, предклинье, клиновидная мышца, островок, мозжечок и некоторые области теменной коры.

Способность обрабатывать сложные концепции и правила, управляющие внешними событиями, необходима для появления еще одного свойства когнитивных систем человека, а именно возможности предвидеть будущие события. Возможность предварительного просмотра появления данного стимула может быть определена даже у простых организмов, демонстрирующих обусловленное поведение. Например, техника обонятельного кондиционирования реакции на удлинение укуса широко используется для получения нового понимания правил и механизмов аверсивного обучения у насекомых (Tedjakumala and Giurfa, 2013).

Эта простая способность представления правил может быть улучшена путем разработки более сложных нейронных ресурсов. Фактически, эта способность варьируется от одного вида к другому (Seed et al., 2012) и в зависимости от когнитивного развития каждого человека (Wellman et al., 2001). Более того, есть свидетельства того, что эта репрезентативная способность не зависит от нейронных механизмов, но также от адекватных социальных и культурных влияний (Moriguchi, 2014).

ВОЗНИКНОВЕНИЕ И СЛОЖНОСТЬ

Следующий вопрос, центральный для этого обсуждения, заключается в том, как простые механизмы корреляции позволяют возникать сложным абстракциям в человеческом разуме.Возможная стратегия прояснения этого момента состоит в изучении сложных теорий систем и их применимости на нескольких структурных и организационных уровнях, возникших в процессе генезиса человеческого поведения.

Идея о том, что сложные паттерны могут спонтанно возникать из более простых компонентов, широко обсуждается в естествознании, и для объяснения их возникновения был предложен ряд теоретических идей, таких как, например, агентно-ориентированные модели и генетические алгоритмы (Caticha and Vicente, 2011; Гро, 2013).

Одна из этих теоретических моделей, в частности, известная как самоорганизованная критичность (SOC), привлекла большое внимание как возможное объяснение спонтанного возникновения сложных паттернов как на нейронном, так и на поведенческом уровнях. Концепция SOC была предложена Bak et al. (1987) как один из механизмов возникновения сложности в природе. Они предположили, что «диссипативные динамические системы с расширенными степенями свободы могут эволюционировать в самоорганизованное критическое состояние с пространственным и временным масштабированием по степенному закону.Это пространственное масштабирование приводит к самоподобной «фрактальной» структуре, идентифицируемой во многих условиях.

Beggs и Plenz (2003) сообщили о доказательствах этого феномена, изучая органотипические культуры из коронарных срезов соматосенсорной коры крыс. Они непрерывно регистрировали спонтанные локальные потенциалы поля (LFP) с использованием 60-канальной многоэлектродной матрицы и обнаружили, что распространение синхронизированной активности LFP описывалось степенным законом. Авторы предположили, что наклон этого степенного закона, а также его параметр ветвления указывают на присутствие SOC в этих препаратах.(Beggs and Plenz, 2003) нашли доказательства того, что критический процесс ветвления оптимизирует передачу информации, сохраняя стабильность в корковых сетях. Моделирование показало, что параметр ветвления при значении, найденном в экспериментальной подготовке, оптимизирует передачу информации в сетях с прямой связью, предотвращая при этом неконтролируемое возбуждение сети. Авторы назвали этот паттерн «нейронные лавины» и выдвинули гипотезу, что это может быть общим свойством корковых сетей и представлять режим активности, отличный от колебательного, синхронизированного или волнового состояния сети.

В соответствии с обсуждаемыми здесь идеями, идентификация таких паттернов функционирования, по-видимому, зависит от функционирования мозга в контексте. Эль-Бустани и др. (2009) изучали внутриклеточную активность 15 нейронов первичной зрительной коры анестезированной и парализованной кошки. Каждый нейрон регистрировался при представлении четырех полных стимулов через доминирующий глаз: дрейфующей решетки с оптимальной ориентацией и пространственной частотой клетки, плотного шума высокой пространственной четкости, естественного изображения, анимированного с имитацией последовательности движений глаз, и решетки, анимированной с помощью та же последовательность движений глаз.Авторы обнаружили, что записи демонстрируют степенное масштабирование частоты на высоких частотах с дробным показателем степени, зависящим от пространственно-временной статистики визуальных стимулов. Они также сообщили, что этот эффект был воспроизведен в вычислительных моделях рекуррентной сети. Они отметили, что «найденные здесь степенные отношения зависят от стимула, а это означает, что показатель частотного масштабирования не представляет собой уникальную характеристику активности корковой сети, а скорее отражает меру динамического взаимодействия между сенсорной вызванной активностью и текущая повторяющаяся сетевая активность.”

Возможность использования SOC для объяснения сложного человеческого поведения была исследована Ramos et al. (2011), которые оценивали группы людей с психическими расстройствами и без них в социальном взаимодействии в течение нескольких недель. Хотя поведение каждого человека в абсолютном выражении сильно отличалось от поведения других участников, статистическое описание различных групп (людей с депрессией, психозом, манией и нормальным контролем) показало идентичные модели поведенческой изменчивости.Во всех группах, сравнивая поведение людей с самим собой, небольшие изменения поведения были очень частыми, а большие вариации — редкими. Характеристика наличия одного и того же паттерна вариаций, воспроизводимого на разных уровнях человеческой деятельности, предполагает наличие самоподобия (Serrano et al., 2008). Кривые, описывающие поведение всех клинических групп и контрольных групп, показали одинаковый аспект и соответствовали степенному закону. Авторы предположили, что наличие самоподобия и степенных законов совместимо с гипотезой о том, что люди в социальном взаимодействии составляют систему, демонстрирующую SOC.

Самоорганизованная критичность, безусловно, является многообещающей концепцией для интеграции биологических и поведенческих аспектов человеческого поведения в рамках одних и тех же причинных механизмов, но, несомненно, требует дополнительных эмпирических исследований (Hidalgo et al., 2014).

КРАТКИЙ КОММЕНТАРИЙ К СЕМАНТИЧЕСКОМУ ВОПРОСУ

Последний важный момент, который следует здесь обсудить, — это приписывание значения в информационных моделях познания. Это очень проблематичное обсуждение в литературе, которое не может быть адекватно рассмотрено в ограниченном объеме данной статьи.Однако эмпирические исследования в области нейробиологии требуют определенной стратегии для решения этой проблемы из-за невозможности понять многие аспекты человеческого поведения без рассмотрения какой-либо формы обоснования.

Возможная временная стратегия состоит в том, чтобы на мгновение оставить в стороне понятие значения и исследовать утилитарный подход к ментальным репрезентациям. С биологической точки зрения непосредственная полезность поведения и ментальных представлений увеличивает шансы человека на выживание в различных контекстах.Таким образом, хотя информация и представления были определены, в этом корреляционном подходе в зависимости от эффектов, наблюдаемых в принимающем компоненте, их утилитарный характер должен восприниматься только в контексте всей коммуникационной системы.

Естественно, идея о том, что человеческое познание сформировано эволюционными механизмами, не нова. Тонони (2008) объясняет эту гипотезу: «Мозговые механизмы, в том числе те, что находятся внутри основного комплекса, являются тем, чем они являются, в силу эволюционной истории, индивидуального развития и обучения.История эволюции приводит к установлению определенных видоспецифических черт, закодированных в геноме, включая мозг и средства взаимодействия с окружающей средой. Развитие и эпигенетические процессы приводят к соответствующему каркасу анатомических связей. Затем опыт постоянно совершенствует нейронные связи посредством пластических процессов, что приводит к идиосинкразии индивидуального «коннектома» и воспоминаний, которые он встраивает ».

Общие концепции теории эволюции использовались для объяснения нескольких видов поведения и когнитивных явлений.Тем не менее, эту объяснительную стратегию еще нужно лучше включить в эмпирические исследования. То же внимание, уделяемое развитию нейрофункциональных методов, также должно быть уделено идентификации и анализу характеристик среды, в которой проявляется поведение. Например, эта утилитарная характеристика информационных моделей предполагает, что будущие разработки в области функциональных исследований мозга должны учитывать использование иммерсивных установок виртуальной реальности как способа управления поведенческим контекстом.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ

Целью данной статьи было ответить на некоторые вопросы об использовании представлений и информационных концепций в контексте экспериментальных исследований в когнитивных науках. Предлагаемый акцент в «информации на основе получателя» оправдан интересом разработки объективных подходов к изучению человеческого поведения в биологических и семантических терминах. Этот поиск новых концептуальных подходов рисковал оказаться поверхностным в своем формализме, но он был предложен в качестве первого шага для описания различных элементов, которые способствуют построению ментальных репрезентаций.

Обсуждаемая здесь концепция корреляционной информации должна быть достаточно простой, чтобы позволить натурализацию концепции информации в том смысле, что все взаимодействия между физическими объектами можно рассматривать как информационное явление. В этой модели построение ментальных представлений можно рассматривать как частный случай обработки информации, при которой корреляционная информация принимается, записывается, но также модифицируется сложным, возникающим и, возможно, случайным процессом связывания новых элементов.Валидность этих новых внутренне генерируемых составляющих элементов обеспечивается их непрерывной конфронтацией с новыми внешними входами и выбором наиболее адекватных репрезентаций в отношении их способности повышать шансы на выживание.

Гипотеза состоит в том, что этот основной механизм работает у всех видов животных, но с улучшенными способностями человеческого мозга он приводит к появлению более высокого порядка или абстрактных описательных элементов внешних объектов, которые позволяют предсказывать будущие события.Этот процесс возможен путем манипулирования внутренними состояниями, представляющими не только объекты, но и правила, управляющие их поведением. В этой модели, хотя содержание корреляционной информации зависит от способности приемника создавать внутренние состояния, способные изменяться вместе с внешними событиями, полезность данной информации может быть оценена только путем наблюдения за всей коммуникационной системой.

Непрерывный процесс сбора информации, создания представлений, создания прогнозов, сравнения с результатами и их корректировки с целью оптимизации их точности совместим с несколькими психологическими моделями обучения и когнитивного развития.Этот механизм корреляционных представлений также совместим с байесовской концепцией когнитивного функционирования, где частичные или временные представления работают как оценки априорных вероятностей при работе с будущими событиями (Tenenbaum et al., 2011).

Обсуждаемые здесь идеи представляют собой первый подход и, естественно, требуют более глубоких исследований в отношении его теоретических и эмпирических значений. С теоретической точки зрения, хотя теории, подобные SOC, многообещающие для объяснения человеческого поведения, другие математические модели также заслуживают внимания.Катича и Висенте (2011), например, утверждают, что статистическая механика может приводить к агрегированным прогнозам, которые могут быть проверены на обширных наборах данных с частичной информацией о популяциях. Процесс обмена информацией и моделей обучения, включенных в эти модели, может выявить коллективные эмерджентные свойства, которых нет в индивидуальном поведении.

Что касается эмпирических исследований, это обсуждение предполагает, что комплексное изучение вычислительных и семантических элементов, составляющих человеческий опыт, потребует значительных технических и теоретических усовершенствований.С технической точки зрения, комбинированный регистр различных переменных, таких как электрическая активность коры головного мозга, отображение движений глаз, показатели гальванической проводимости кожи и контроль позы, полученные во время тщательно спланированной когнитивной деятельности, имитируемой, например, в средах виртуальной реальности, потенциально может потенциально дать более глубокое понимание происходящего. психические, эмоциональные и моторные события, происходящие в реалистичных контекстах.

Заявление о конфликте интересов

Автор заявляет, что исследование проводилось в отсутствие каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Благодарности

Автор благодарен Дж. Т. С. Ребусасу и Рональду К. Ранво за содержательные обсуждения и обзор ранних версий статьи.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

• Ачарья С., Шукла С. (2012). Зеркальные нейроны: загадка метафизического модульного мозга. J. Nat. Sci. Биол. Med. 3 118–124 10.4103 / 0976-9668.101878 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Adami C. (2012). Использование теории информации в эволюционной биологии. Ann. Акад. Sci. 1256 49–56 10.1111 / j.1749-6632.2011.06422.x [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Бак П., Тан К., Визенфельд К. (1987). Самоорганизованная критичность: объяснение шума 1 / f. Phys. Rev. Lett. 59 381–384 10.1103 / PhysRevLett.59.381 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Беггс Дж. М., Пленц Д. (2003). Нейрональные лавины в контурах неокортекса. J. Neurosci. 23 11167–11177 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
• Bezzi M.(2007). Количественная оценка информации, передаваемой одним стимулом. Биосистемы 89 4–9 10.1016 / j.biosystems.2006.04.009 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Катича Н., Висенте Р. (2011). Агентная социальная психология: от нейрокогнитивных процессов к социальным данным Ф. Adv. Комплексная сист. 14 711–731 10.1142 / S0219525911003190 [CrossRef] [Google Scholar]
• Cummins R. (1989). Значение и ментальное представление Кембридж, Массачусетс: MIT Press [Google Scholar]
• Cummins R.(1996). Представления, цели и отношения. Кембридж, Массачусетс: MIT Press [Google Scholar]
• Эль Бустани С., Марре О., Бехуре С., Бодо П., Игер П., Бал Т. и др. (2009). Модуляция состояния сети степенного частотного масштабирования в зрительных корковых нейронах. PLoS Comput. Биол. 5: e1000519 10.1371 / journal.pcbi.1000519 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Флориди Л. (2005). Является ли семантическая информация значимыми данными? Philos.Феноменол. Res. 70 351–370 10.1111 / j.1933-1592.2005.tb00531.x [CrossRef] [Google Scholar]
• Fodor J. A. (2000). Разум не работает таким образом: возможности и пределы вычислительной психологии Кембридж, Массачусетс: MIT Press [Google Scholar]
• Gros C. (2013). Сложные и адаптивные динамические системы: учебник Нью-Йорк: Спрингер; 10.1007 / 978-3-642-36586-7 [CrossRef] [Google Scholar]
• Hidalgo J., Grilli J., Suweis S., Mu noz M. A., Banavar J.Р., Маритан А. (2014). Информационная пригодность и появление критичности в живых системах. Proc. Natl. Акад. Sci. США 111 10095–10100 10.1073 / pnas.1319166111 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Дженсен Г., Уорд Р., Бальзам П. (2013). Информация: теория, мозг и поведение. J. Exp. Анальный. Behav. 100 408–431 10.1002 / jeab.49 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Канаи Р., Цучия Н. (2012). Qualia. Curr. Биол. 22 R392 – R396 10.1016 / j.cub.2012.03.033 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Карнани М., Паакконен К., Аннила А. (2009). Физический характер информации. Proc. Рой. Soc. Математика. Phys. Англ. Sci. 465 2155–2175 10.1098 / rspa.2009.0063 [CrossRef] [Google Scholar]
• Крикливи Дж. Х., Нант С. Г., Митчелл Д. Г. (2013). Миндалевидное тело кодирует уровень воспринимаемого страха, но не эмоциональную неоднозначность визуальных сцен. Behav. Brain Res. 252 396–404 10.1016 / j.bbr.2013.06.010 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Лэнд М. Ф. (2014). Есть ли у нас внутренняя модель внешнего мира? Philos. Пер. R. Soc. Лондон. B Biol. Sci. 369 20130045 10.1098 / rstb.2013.0045 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Минека С., Оман А. (2002). Фобии и готовность: избирательная, автоматическая и инкапсулированная природа страха. Biol. Психиатрия 52 927–937 10.1016 / S0006-3223 (02) 01669-4 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Моригучи Ю.(2014). Раннее развитие управляющей функции и ее связь с социальным взаимодействием: краткий обзор. Фронт. Psychol. 5: 388 10.3389 / fpsyg.2014.00388 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Ноэль Д. К. (2012). На нейронной основе поведения, управляемого правилами. J. Integr. Neurosci. 11 453–475 10.1142 / S021963521250029X [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Нуньес П. Л., Сринивасан Р., Филдс Р. Д. (2014). Функциональная связность ЭЭГ, задержка аксонов и болезнь белого вещества. Clin. Neurophysiol. 10.1016 / j.clinph.2014.04.003 [Epub перед печатью] [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Озтоп Э., Кавато М., Арбиб М. А. (2013). Зеркальные нейроны: функции, механизмы и модели. Neurosci. Lett. 540 43–55 10.1016 / j.neulet.2012.10.005 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Prochnow D., Kossack H., Brunheim S., Müller K., Wittsack H. J., Markowitsch H. J., et al. (2013). Обработка подсознательных выражений эмоций на лице: исследование поведения и фМРТ. Soc. Neurosci. 8 448–461 10.1080 / 17470919.2013.812536 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Рамос Р. Т. (2012). Концептуальные пределы нейровизуализации в психиатрической диагностике. AJOB Neurosci. 3 52–53 10.1080 / 21507740.2012.721856 [CrossRef] [Google Scholar]
• Рамос Р. Т., Сасси Р. Б., Пикейра Дж. Р. К. (2011). Самоорганизованная критичность и предсказуемость человеческого поведения. New Ideas Psychol. 29 38–48 10.1016 / j.newideapsych.2009.12.001 [CrossRef] [Google Scholar]
• Регенбоген К., Шнайдер Д. А., Финкельмейер А., Кон Н., Дернтл Б., Келлерман Т. и др. (2012). Дифференциальный вклад мимики, просодии и содержания речи в эмпатию. Cogn. Эмот. 26 год 995–1014 10.1080 / 02699931.2011.631296 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Сид А., Седдон Э., Грин Б., Колл Дж. (2012). «Народная физика» шимпанзе: внимание к неудачам. Philos. Пер. R. Soc. Лондон. B Biol.Sci. 367 2743–2752 10.1098 / rstb.2012.0222 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Серрано М. А., Криуков Д., Богу на М. (2008). Самоподобие сложных сетей и скрытых метрических пространств. Phys. Rev. Lett. 100 078701 10.1103 / PhysRevLett.100.078701 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Шеннон К. Э. (1948). Математическая теория коммуникации. Bell Syst. Tech. J. 27 379–423 10.1002 / j.1538-7305.1948.tb01338.x [CrossRef] [Google Scholar]
• Shen W.Б., Ло Дж. С. Л., Юань Ю. (2013). Новые достижения в области нейронных коррелятов проницательности: десятилетний обзор проницательного мозга. Подбородок. Sci. Бык. 58 1497–1511 10.1007 / s11434-012-5565-5 [CrossRef] [Google Scholar]
• Стич С. (1992). Что такое теория ментального представления? Разум 101 243–261 10.1093 / mind / 101.402.243 [CrossRef] [Google Scholar]
• Теджакумала С. Р., Джурфа М. (2013). Правила и механизмы обучения наказанию у медоносных пчел: аверсивная обусловленность реакции на удлинение укуса. J. Exp. Биол. 216 2985–2997 10.1242 / jeb.086629 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Тененбаум Дж. Б., Кемп К., Гриффитс Т. Л., Гудман Н. Д. (2011). Как вырастить ум: статистика, структура и абстракция. Наука 331 1279–1285 10.1126 / science.1192788 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Тонони Г. (2008). Сознание как целостная информация: предварительный манифест. Biol. Бык. 215 216–242 [PubMed] [Google Scholar]
• Вакарелов О.(2010). Докогнитивная семантическая информация. Знать. Техн. Pol. 23 193–226 10.1007 / s12130-010-9109-5 [CrossRef] [Google Scholar]
• Вакарелов О. (2014). От интерфейса к корреспонденции: восстановление классических представлений в прагматической теории семантической информации. Minds Mach. 24 327–351 10.1007 / s11023-013-9318-2 [CrossRef] [Google Scholar]
• Ван К., Шен Х. (2011). Теория информации в научной визуализации. Энтропия 13 254–273 10.3390 / e13010254 [CrossRef] [Google Scholar]
• Уорд Б., Мазахери Ю. (2008). Скорость передачи информации в экспериментах фМРТ, измеренная с использованием теории взаимной информации. J. Neurosci. Методы 167 22–30 10.1016 / j.jneumeth.2007.06.027 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
• Веллман Х. М., Кросс Д., Уотсон Дж. (2001). Метаанализ развития теории разума: правда о ложных убеждениях. Child Dev. 72 655–684 10.1111 / 1467-8624.00304 [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]

Когнитивное представление — обзор

4 Проблема связывания для семантики

Цель теории языка — провести анализ на каждом из уровней Марра, и наглядно соединить их.Один из способов добиться этого — определить понятие, которое действует как «червоточина» [Hurford, 2003], соединяющая лингвистические структуры, алгоритмы и нейробиологические события. Кандидатским понятием является «объединение», которое неоднократно применялось в этой главе. Ниже мы даем широкую, ориентированную на нейробиологию основу для концепции объединения.

Влиятельная формулировка «проблемы связывания» для когнитивных репрезентаций принадлежит [фон дер Мальсбург, 1981], который рассматривал подход связывания к функции мозга как ответ на трудности, с которыми сталкиваются классические коннекционистские сети.Фон дер Мальсбург 1999 ссылается на хорошо известный пример [Rosenblatt, 1962], чтобы проиллюстрировать проблему. Рассмотрим сеть для визуального распознавания, состоящую из четырех выходных нейронов. Два нейрона срабатывают, когда представлена ​​определенная форма (треугольник или квадрат), а два других активируются в зависимости от положения фигуры (вверху или внизу прямоугольной рамки). Итак, если вверху есть квадрат, на выходе будет [квадрат, вверху]. Если внизу есть треугольник, на выходе будет [треугольник, внизу].Однако, если треугольник и квадрат представлены одновременно, скажем, треугольник вверху и квадрат внизу, результат будет [треугольник, квадрат, вверху, внизу], что также получается, когда треугольник находится в снизу и квадрат вверху. Это пример «проблемы связывания». Мальсбург пишет:

Нейронная структура данных не обеспечивает средств привязки верхней части предложения к треугольнику предложения или основания к квадрату, если это правильное описание.В типографской системе это можно легко сделать, переставив символы и добавив скобки: [(треугольник, вверху), (квадрат, внизу)]. Проблема с кодом классических нейронных сетей заключается в том, что он не предусматривает ни эквивалента скобок, ни перестановки символов. Это фундаментальная проблема с классическим кодом нейронной сети: у него нет гибких средств построения символов более высокого уровня путем комбинирования более элементарных символов. Сложность состоит в том, что простая совместная активация элементарных символов приводит к неоднозначности привязки, когда необходимо выразить более одного составного символа.[фон дер Мальсбург, 1981, стр. 96] ¹⁵

Примерами проблемы связывания являются бистабильные фигуры, такие как куб Неккера и кролик-утка Ястроу, где одни и те же визуальные характеристики стимула приводят к двум несовместимым представлениям, в зависимости от того, как эти элементы связаны друг с другом. Поскольку доступность различных представлений существенно зависит от геометрических свойств фигуры, а не от строения систем восприятия, как, например, в случае остаточных изображений [Marr, 1982, стр.25-26], бистабильность требует объяснения на вычислительном уровне Марра, где свойства стимулов описываются и связаны с целями обработки информации. Без характеристики геометрических свойств фигуры и отображений между фигурой и двумя различными объектами, которые она может обозначать, не было бы никаких оснований утверждать, что эти два представления являются взаимоисключающими.

Аналогичные случаи структурной неоднозначности в языке существуют:

(23)

a.

Женщина увидела мужчину в бинокль.

б.

Респект остаётся.

В примере (23a) есть два альтернативных синтаксических представления, в одном из которых фраза «в бинокль» представляет собой PP, прикрепленную к NP «мужчина» (мужчина, которого видела женщина, имел бинокль), и другой, в котором он изменяет VP (женщина использовала бинокль, чтобы увидеть мужчину). Здесь также особенности стимула приводят к двум интерпретациям, в зависимости от того, какой вариант привязанности в конечном итоге будет выбран.Эти предложения обычно приводят к специфическим нейрофизиологическим ответам, предполагая, что синтаксическое связывание является настоящей проблемой обработки информации для мозга. Предложение (23b) также имеет два возможных синтаксического анализа, и это имеет последствия для его значения: оно может использоваться как директивное речевое действие, если «уважать» — это глагол, а «остается» — существительное-объект; или его можно использовать как утверждение, если «уважать» — существительное-объект, а «остается» — глагол.

Есть некоторое сходство между бистабильностью восприятия в визуальной и лингвистической областях, например, тот факт, что в обоих случаях мы, кажется, «переключаемся» между двумя несовместимыми представлениями.Но между ними есть и более глубокая аналогия: структурная неоднозначность определяется на высшем уровне анализа в обоих случаях, как было указано в [Marr, 1982, pp. 25-26]. Без независимой характеристики остается неясным, почему такие представления вообще исключают друг друга. Расширяя аргументацию Марра, мы подчеркиваем, что проблема привязки для семантики лучше всего формулируется на вычислительном уровне, хотя попытки решения неизбежно потребуют значительного вклада на всех уровнях анализа, включая, возможно, наиболее интересный уровень нейронной реализации [Hagoort, 2005 ; Хагоорт, 2006].

Представительство | психология | Британника

У Зигмунда Фрейда: Толкование снов

Третья деятельность Фрейд назвал репрезентацией, под которой он имел в виду преобразование мыслей в образы. Таким образом, расшифровка сна означает перевод таких визуальных представлений обратно на интерсубъективно доступный язык посредством свободных ассоциаций. Последней функцией работы сновидения является вторичная ревизия, которая обеспечивает некоторый порядок и понятность для… \ n

Read More «,» url «:» Introduction «,» wordCount «: 0,» sequence «: 1},» imarsData » : {«INFINITE_SCROLL»: «», «HAS_REVERTED_TIMELINE»: «false»}, «npsAdditionalContents»: {}, «templateHandler»: {«name»: «INDEX», «metered»: false}, «paginationInfo»: { «previousPage»: null, «nextPage»: null, «totalPages»: 1}, «seoTemplateName»: «PAGINATED INDEX», «infiniteScrollList»: [{«p»: 1, «t»: 498464}], «familyPanel «: {» topicLink «: {» title «:» Представление «,» url «:» / science / обозначение-психология «},» tocPanel «: {» title «:» Каталог «,» itemTitle «:» Ссылки » , «toc»: null}, «groups»: [], «fastFactsItems»: null}, «byline»: {«Contributor»: null, «allContributorsUrl»: null, «lastModificationDate»: null, «contentHistoryUrl»: null , «warningMessage»: null, «warningDescription»: null}, «citationInfo»: {«участники»: null, «title»: «Представление», «lastModification»: null, «url»: «https: // www.britannica.com/science/presentation-psychology»},»websites»:{«EXTERNAL»:[{«url»:»http://plato.stanford.edu/entries/mental-presentation/»,»title «: «Стэнфордская энциклопедия философии — ментальное представление», «noFollow»: false, «type»: «EXTERNAL»}]}, «lastArticle»: false}

Узнайте об этой теме в этих статьях:

Теория сновидений Фрейда

• У Зигмунда Фрейда: Толкование снов

  Третье действие Фрейд назвал репрезентацией, под которым он имел в виду преобразование мыслей в образы.Таким образом, расшифровка сна означает перевод таких визуальных представлений обратно на интерсубъективно доступный язык посредством свободных ассоциаций. Последней функцией работы сновидения является вторичная проверка, которая обеспечивает некоторый порядок и ясность для…

  Подробнее

.