Цитаты про достоинство. Высказывания и афоризмы о достоинстве.

Высказывания, афоризмы и цитаты о достоинстве.

Показано 1-18 из 134

Недостатки у человека как бы являются продолжением его достоинств. Но если достоинства продолжаются больше, чем надо, обнаруживаются не тогда, когда надо, и не там, где надо, то они являются недостатками.

Достойный человек не может не обладать широтой познаний и твердостью духа. Его ноша тяжела, а путь его долог. Человечность — вот ноша, которую несет он: разве она тяжела? Только смерть завершает его путь: разве он долог?

Жить достойно не возбраняется никому.

Недостойно — стремиться к тарелке любой, Словно жадная муха, рискуя собой. Лучше пусть у Хайяма ни крошки не будет, Чем подлец его будет кормить на убой!

«Познай самого себя» есть основное правило. Но неужели вы думаете, что можно познать себя, всматриваясь в себя? Нет. Вы можете познать себя только присматриваясь к тому, что вне вас. Сравнивайте ваши силы с силами других, ваши интересы с их интересами; старайтесь думать о своих интересах как о чем-то второстепенном, преклоняйтесь перед достоинствами других, исходя из уверенности, что в вас, вероятно, нет ничего особенного.

Да не ослепляет тебя ни дружба насчет недостатков твоего друга, ни ненависть насчет хороших качеств твоего врага.

Судьба любит подшутить над теми, кто слишком заботится о своём достоинстве.

Достойный человек не тот, у кого нет недостатков, а тот, у кого есть достоинства.

Достоинство

Изучайте людей, старайтесь пользоваться ими, не вверяясь им без разбора; отыскивайте истинное достоинство, хоть бы оно было на краю света: по большей части оно скромно и «прячется где-нибудь» в отдалении. Доблесть не лезет из толпы, не жадничает, не суетится и позволяет забывать о себе.

Один из величайших и священнейших принципов истинной нравственности заключается в религиозном уважении к человеческому достоинству во всяком человеке без различия лица, прежде всего за то, что он — человек и потом уже за его личные достоинства.

Женщина признает достоинства и привлекательность лишь за тем мужчиной, который производит на нее впечатление.

Когда падают головы, не опускай своей.

Люди, верящие в свои достоинства, считают дол­гом быть несчастными, дабы убедить таким образом и других и себя в том, что судьба еще не воздала им по заслугам.

Достойный идет с недостойным бок о бок,
а средний бредёт стороною, запуган и робок.

Величайший подвиг дружбы не в том, чтобы показать другу наши недостатки, а в том, чтобы открыть ему глаза на его собственные.

Недостойного за богатство не хвали.

При виде достойного человека думай о том, чтобы сравняться с ним, а при виде недостойного исследуй самого себя (из опасения, как бы у тебя не было таких же недостатков).

Всякое достоинство, всякая сила — спокойны, именно потому, что уверены в самих себе: они никому не напрашиваются; но, идя своим ровным шагом, не оборачиваются назад, чтобы видеть, кланяются ли им другие.

Достоинство. Лучшие цитаты о достоинстве

Всякое достоинство, всякая сила спокойны — именно потому, что уверены в самих себе.

Люди не любят избавляться от недостатков, предпочитая скрашивать их при помощи достоинств.

Признак истинного достоинства человека в том, что даже завистники его вынуждены хвалить его.

Когда наши родственники дома, нам приходится думать об их положительных качествах — в противном случае их было бы невозможно переносить; когда же их нет, мы утешаем себя, размышляя об их недостатках.

Из всех добродетелей и достоинств души величайшее достоинство — доброта.

Трагедия человека, как это ни комично, не в его недостатках, а скорее в его достоинствах.

Человек, который много говорит о собственных достоинствах, часто наименее добродетелен.

Лучшие цитаты о достоинстве

Никто никогда не сплетничает о тайных достоинствах других людей.

Ребёнок, который переносит меньше оскорблений, вырастает человеком, более сознающим свое достоинство.

Даже в обществе двух человек я непременно найду, чему у них поучиться. Достоинствам их я постараюсь подражать, а на их недостатках сам буду учиться.

Типичные лучшие цитаты о достоинстве

Нелепость — признак достоинства.

Достоинство государства зависит в конечном счете от достоинства образующих его личностей.

Безмерное самолюбие и самомнение не есть признак чувства собственного достоинства.

Коэффициент счастия в обратном содержании к достоинству.

Если ты пользуешься доверием, не обманывай даже злодея. Если ты наделен силой, не кичись своим превосходством. Если у тебя есть достоинства, не обнажай недостатков других. Если у тебя нет способностей, не завидуй умению других.

Лишь трудом и борьбой достигается самобытность и чувство собственного достоинства.

Ошибочно думать, что много знание есть достоинство. Важно не количество, а качество знания.

Воздавать должное своим достоинствам наедине с собою столь же разумно, сколь смехотворно превозносить их в присутствии других.

Человек истинно достойный может быть влюблен как безумец, но не как глупец.

Среди ненавистных качеств врага не последнее место занимают его достоинства.

Чем меньше человек думает или знает о своих достоинствах, тем больше он нравится нам.

Сочувственные лучшие цитаты о достоинстве

Сознание своего достоинства делает умного человека более скромным, но вместе с тем и более стойким.

Как трудно признавать достоинства тех, кто не признает наших достоинств!

Люди, верящие в свои достоинства, считают долгом быть несчастными, дабы убедить таким образом и других и себя в том, что судьба еще не воздала им по заслугам.

Мы обладаем в душе ровно столькими достоинствами, сколько можем видеть в других людях.

Достоинство выражает сопротивление духа инстинкту.

Скромность — знаменитейшее достоинство, если ты знаменит.

Одно из великих несчастий человека состоит в том, что порою даже его достоинства не идут ему впрок, а искусство управлять и разумно пользоваться ими дается лишь опытом, нередко запоздалым.

Достоинства человека есть драгоценные камни, которые красивее играют в оправе скромности.

Иные недостатки, если ими умело пользоваться, сверкают ярче любых достоинств.

Мало на свете пороков, которые больше мешают человеку обрести многочисленных друзей, чем слишком большие достоинства.

Иные люди отталкивают, невзирая на все их достоинства, а другие привлекают при всех их недостатках.

Истинное достоинство подобно реке: чем она глубже, тем меньше издает шума.

Многозначительные лучшие цитаты о достоинстве

Иные достоинства подобны зрению или слуху: люди, лишенные этих достоинств, не способны увидеть и оценить их в окружающих.

Достоинство каждого человека зависит только от того, как он показывает себя в своих поступках.

Общество признает и уважает только те достоинства, которые доказаны на деле. Кто хочет точно знать, чего он стоит, может узнать это только от народа и, следовательно, должен отдать себя на его суд.

Можно обладать достоинствами и не достигнуть высокого положения в обществе, но нельзя его достигнуть, не имея хоть каких нибудь достоинств.

Все наше достоинство — в способности мыслить. Только мысль возносит нас, а не пространство и время, в которых мы — ничто. Постараемся же мыслить достойно — в этом основа нравственности.

У кого есть сознание и чувство собственного достоинства, те не боятся, что другие умнее их, образованнее или красивее… Равным образом они не считают себя значительно выше тех, кого они в свою очередь превосходят, потому что все это кажется им имеющим очень мало значения в сравнении с доброй волей, за которую они только себя уважают и которую предполагают у каждого человека.

Нас любят скорее за привлекательные недостатки, чем за существенные достоинства.

Чем больше мы говорим о своих достоинствах, тем меньше в них верят.

Основное достоинство человека — умение противостоять себе самому.

Меркою достоинства женщины может быть мужчина, которого она любит.

Люди так заняты собой, что у них нет времени вглядываться в окружающих и справедливо их оценивать. Вот почему те, у кого много достоинств, но еще больше скромности, нередко остаются в тени.

Протяжные лучшие цитаты о достоинстве

Мы быстро подмечаем в себе малейшие достоинства и медленно обнаруживаем недостатки.

Одним людям идут их недостатки, а другим даже достоинства не к лицу.

Что такое сорняк? Растение, достоинства которого еще не открыты.

Ничто не может быть более похвальным, чем сознание собственного достоинства в тех случаях, когда мы действительно обладаем ценными качествами.

О достоинствах человека нужно судить не по его хорошим качествам, а по тому, как он ими пользуется.

Достоинство есть именно то, что больше всего возвышает человека, что придает его деятельности, всем его стремлениям высшее благородство…

Мужчина, обладающий большими достоинствами и умом, никогда не бывает безобразен.

Люди, украшенные достоинствами, сразу узнают, выделяют, угадывают друг друга; если вы хотите, чтобы вас уважали, имейте дело только с людьми, заслуживающими уважения.

У людских достоинств, как и у плодов, есть своя пора.

Чувство собственного достоинства развивается только положением самостоятельного хозяина.

Поистине необычайными достоинствами обладает тот, кто сумел заслужить похвалу своих завистников.

Слишком большие достоинства подчас делают человека непригодным для общества: на рынок не ходят с золотыми слитками — там нужна разменная монета, в особенности мелочь.

Гадок наглый самохвал; но не менее гадок и человек без всякого сознания какой нибудь силы, какого нибудь достоинства.

Нет достоинства при отсутствии ясных и четких понятий общего блага.

Будь мужчиной в учении, юноша! Твое достоинство — учиться в полную меру своих сил. Достоинство мужчины не быть паразитом, нахлебником. Презирай лень мысли!

Сообщить друзьям о публикации «Достоинство. Лучшие цитаты о достоинстве» и почитать Умные высказывания великих об истории: История России — борьба невежества с несправедливостью.

Основы учения Русской Православной Церкви о достоинстве, свободе и правах человека / Официальные документы / Патриархия.ru

26 июня 2008 г. 19:00

Москва, Храм Христа Спасителя, 26 июня 2008 г.

На протяжении всей истории человечества понимание того, что есть человек, существенно влияло на устроение частной и общественной жизни людей. Несмотря на глубокие различия между отдельными цивилизациями и культурами, в любой из них наличествуют некоторые представления о правах и обязанностях человека.

В современном мире значительное распространение получило убеждение, что институт прав человека сам по себе может наилучшим образом способствовать развитию человеческой личности и организации общества. При этом со ссылкой на защиту прав человека на практике нередко реализуются такие воззрения, которые в корне расходятся с христианским учением. Христиане оказываются в условиях, когда общественные и государственные структуры могут принуждать, а зачастую уже принуждают их мыслить и поступать вопреки Божиим заповедям, что препятствует достижению самой важной цели в жизни человека — избавлению от греха и обретению спасения.

В этой ситуации Церковь, основываясь на Священном Писании и Священном Предании, призвана напомнить основные положения христианского учения о человеке и оценить теорию прав человека и ее осуществление в жизни.

I. Достоинство человека как религиозно-нравственная категория.

I.1. Базовым понятием, на которое опирается теория прав человека, является понятие человеческого достоинства. Именно поэтому возникает необходимость изложить церковный взгляд на достоинство человека.

Согласно библейскому откровению, природа человека не только сотворена Богом, но и наделена Им свойствами по Его образу и подобию (см. Быт. 1, 26). Только на этом основании можно утверждать, что человеческая природа обладает неотъемлемым достоинством. Святитель Григорий Богослов, соотнося человеческое достоинство с актом Божественного творения, писал: «Так щедро всех людей наделил Бог, конечно, для того, чтобы равным раздаянием даров Своих показать и одинаковое достоинство нашей природы, и богатство благости Своей» (Слово 14, «О любви к бедным»).

Воплощение Бога Слова засвидетельствовало, что и после грехопадения достоинство не было утрачено человеческой природой, ибо в ней остался неистребимым образ Божий, а значит, и возможность восстановления человеческой жизни в полноте ее изначального совершенства. Это запечатлено и в богослужебных текстах Православной Церкви: «Образ есмь неизреченныя Твоея славы, аще и язвы ношу прегрешений… Древле убо от не сущих создавый мя, и образом Твоим Божественным почтый, преступлением же заповеди паки мя возвративый в землю, от неяже взят бых, но еже по подобию возведи, древнею добротою возобразитися» (тропари по непорочных из чина погребения). Восприятие Господом Иисусом Христом полноты человеческой природы кроме греха (см. Евр. 4, 15) показывает, что достоинство не распространяется на искажения, возникшие в этой природе в результате грехопадения.

I.2. Если к образу Божию в Православии возводится неотъемлемое, онтологическое достоинство каждой человеческой личности, ее высочайшая ценность, то подобающая достоинству жизнь соотносится с понятием подобия Божия, которое по Божественной благодати достигается через преодоление греха, стяжание нравственной чистоты и добродетелей. А поэтому человек, носящий в себе образ Божий, не должен превозноситься этим высоким достоинством, ибо это не его личная заслуга, но дар Божий. Тем более он не должен оправдывать им свои слабости или пороки, но, напротив, осознавать ответственность за направление и образ своей жизни. Очевидно, что в самом понятии достоинства неотъемлемо присутствует идея ответственности.

Таким образом, в восточной христианской традиции понятие «достоинство» имеет в первую очередь нравственный смысл, а представления о том, что достойно, а что недостойно, крепко связано с нравственными или безнравственными поступками человека и с внутренним состоянием его души. Учитывая помраченное грехом состояние человеческой природы, важно ясно различать достойное и недостойное в жизни человека.

I.3. Достойной является жизнь согласно изначальному призванию, заложенному в природе человека, сотворенного для участия в благой жизни Бога. Святитель Григорий Нисский утверждает: «Если Бог — полнота благ, а человек — Его образ, то образ в том и имеет подобие первообразу, чтобы быть исполненным всякого блага» («Об устроении человека», гл. 16). Поэтому жизнь человека состоит в «уподоблении Богу в добродетели, насколько оно возможно для человека» («Точное изложение православной веры»), как замечает преподобный Иоанн Дамаскин. В святоотеческой традиции это раскрытие образа Божия называется обожением.

Богоданное достоинство подтверждается наличием у каждого человека нравственного начала, которое опознается в голосе совести. Об этом пишет святой апостол Павел в Послании к Римлянам: «Дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую» (Рим. 2, 15). Именно поэтому присущие человеческой природе нравственные нормы, как и нравственные нормы, содержащиеся в Божественном откровении, обнаруживают замысел Божий о человеке и его предназначении. Они являются путеводными для благой жизни, достойной богозданной природы человека. Величайший образец такой жизни явил миру Господь Иисус Христос.

I.4. Недостойной для человека является жизнь во грехе, так как она разрушает самого человека, а также наносит вред другим людям и окружающему миру. Грех переворачивает иерархию отношений в природе человека. Вместо того, чтобы дух властвовал над телом, во грехе он покоряется плоти, на что обращает внимание святитель Иоанн Златоуст: «Мы извратили порядок и зло усилилось до того, что мы заставляем душу следовать пожеланиям плоти» (Беседа 12 на Книгу Бытия). Жизнь по закону плоти противна Божиим заповедям и не соответствует нравственному началу, заложенному Богом в природу человека. В отношениях с другими людьми под влиянием греха человек действует как эгоист, заботящийся об удовлетворении своих потребностей за счет ближних. Такая жизнь опасна для личности, общества и окружающей природы, ибо нарушает гармонию бытия, оборачивается душевными и телесными страданиями, болезнями, уязвимостью перед последствиями разрушения среды обитания. Нравственно недостойная жизнь онтологически не разрушает богоданного достоинства, но помрачает его настолько, что оно становится малоразличимым. Именно поэтому требуется большое напряжение воли, чтобы увидеть, а тем более признать природное достоинство тяжкого преступника или тирана.

I.5. Для восстановления в человеке соответствия своему достоинству особое значение имеет покаяние, в основе которого лежит осознание греха и желание изменить свою жизнь. Раскаиваясь, человек признает несоответствие своих мыслей, слов или поступков богоданному достоинству и свидетельствует перед Богом и Церковью о своем недостоинстве. Покаяние не унижает человека, но дает ему мощный стимул для духовной работы над собой, для творческой перемены своей жизни, для сохранения чистоты богоданного достоинства и возрастания в нем.

Именно поэтому святоотеческая и аскетическая мысль, литургическая традиция Церкви более говорят о недостоинстве человека, обусловленном грехом, чем о его достоинстве. Так, в молитве святого Василия Великого, читаемой православными христианами перед причащением Святых Христовых Таин, говорится: «Темже и аз, аще и недостоин есмь небесе и земли, и сея привременныя жизни, всего себе повинув греху, и сластем поработив, и Твой осквернив образ; но творение и создание Твое быв, не отчаяваю своего спасения, окаянный, на Твое же безмерное благоутробие дерзая, прихожду».

Согласно православной традиции, сохранение человеком богоданного достоинства и возрастание в нем обусловлено жизнью в соответствии с нравственными нормами, ибо эти нормы выражают первозданную, а значит истинную природу человека, не омраченную грехом. Поэтому между достоинством человека и нравственностью существует прямая связь. Более того, признание достоинства личности означает утверждение ее нравственной ответственности.

II. Свобода выбора и свобода от зла.

II.1. В зависимости от самоопределения свободной личности образ Божий в человеке может помрачаться или проявляться с большей силой. При этом природное достоинство становится все более явным в жизни отдельной личности или изглаживается в ней грехом. Результат напрямую зависит от самоопределения личности.

Свобода есть одно из проявлений образа Божия в человеческой природе. По словам святого Григория Нисского, «человек стал боговидным и блаженным, будучи почтен свободой (αὐτεξουσίῳ)» («Слово об усопших»). На этом основании в своей пастырской и духовнической практике Церковь бережно относится к внутреннему миру человека и его свободе выбора. Подчинение воли человека с помощью манипуляций или насилия некоему внешнему авторитету рассматривается как нарушение порядка, установленного Богом.

В то же время свобода выбора не есть абсолютная и конечная ценность. Она поставлена Богом на службу человеческому благу. Осуществляя ее, человек не должен причинять зла самому себе и окружающим. Однако, в силу власти греха, свойственного падшей человеческой природе, никакое человеческое усилие недостаточно для достижения подлинного блага. На своем примере святой апостол Павел свидетельствует о том, что свойственно каждому человеку: «Не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю… Уже не я делаю то, но живущий во мне грех» (Рим. 7, 15-16). Следовательно, человеку не обойтись без помощи Бога и тесного соработничества с Ним, так как только Он является источником всякого блага.

Отвергнув Бога и опираясь только на себя, первые люди попали под власть разрушительных сил зла и смерти и передали эту зависимость своим потомкам. Злоупотребив свободой выбора, человек утратил другую свободу (ἐλευθερία) — свободу жизни в добре, которую он имел в первозданном состоянии. Эту свободу человеку возвращает Господь Иисус Христос: «Итак, если Сын освободит вас, то истинно свободны (ἐλεύθεροι) будете» (Ин. 8, 36). Обретение свободы от греха невозможно без таинственного соединения человека с преображенной природой Христа, которое происходит в Таинстве Крещения (Рим. 6, 3-6; Кол. 3, 10) и укрепляется через жизнь в Церкви — Теле Христовом (Кол. 1, 24).

Священное Писание говорит и о необходимости собственных усилий человека для освобождения от греха: «Итак стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства» (Гал. 5, 1). О том же свидетельствует практический опыт великого сонма святых мужей и жен, подвизавшихся духовным подвигом и подтвердивших возможность преображения жизни каждого человека. Однако плоды духовных усилий человека в полноте проявятся только во всеобщем воскресении, когда «уничиженное тело наше» сообразуется «славному телу Его» (Флп. 3, 21).

II.2. Господь Иисус Христос говорит: «Познаете истину, и истина сделает вас свободными… всякий, делающий грех, есть раб греха» (Ин. 8, 32, 34). Это значит, что подлинно свободен тот, кто идет путем праведной жизни и ищет общения с Богом, источником абсолютной истины. Напротив, злоупотребление свободой, выбор ложного, безнравственного образа жизни в конце концов разрушает саму свободу выбора, так как ведет волю к порабощению грехом. Только Бог, являясь источником свободы, может поддерживать ее в человеке. Те, кто не желают расставаться с грехом, отдают свою свободу дьяволу — противнику Бога, отцу зла и несвободы. Признавая ценность свободы выбора, Церковь утверждает, что таковая неизбежно исчезает, когда выбор делается в пользу зла. Зло и свобода несовместимы.

В человеческой истории выбор людей и обществ в пользу зла приводил к потере свободы и огромным человеческим жертвам. И сегодня человечество может стать на тот же путь, если такие безусловно порочные явления, как аборт, самоубийство, разврат, извращения, разрушение семьи, культ грубости и насилия, перестанут получать должную нравственную оценку и будут оправдываться с опорой на искаженное понимание свободы человека.

Слабость института прав человека — в том, что он, защищая свободу выбора (αὐτεξουσίον), все менее и менее учитывает нравственное измерение жизни и свободу от греха (ἐλευθερία). Общественное устройство должно ориентироваться на обе свободы, гармонизируя их реализацию в публичной сфере. Нельзя защищать одну свободу, забывая о другой. Свободное стояние в добре и истине невозможно без свободы выбора. Равно и свободный выбор теряет свою ценность и смысл, если обращается ко злу.

III. Права человека в христианском миропонимании и в жизни общества.

III.1. Каждый человек от Бога наделен достоинством и свободой. Однако употребление свободы во зло неизбежно влечет за собою умаление собственного достоинства человека и унижение достоинства других людей. Общество должно создавать механизмы, восстанавливающие гармонию человеческого достоинства и свободы. В общественной жизни концепция прав человека и нравственность могут и должны служить данной цели. При этом они связаны хотя бы уже тем обстоятельством, что нравственность, то есть представления о грехе и добродетели, всегда предшествует закону, который и возник из этих представлений. Вот почему эрозия нравственности всегда в конце концов ведет к разрушению законности.

Представления о правах человека прошли долгую историческую эволюцию и уже поэтому не могут быть абсолютизированы в их нынешнем понимании. Необходимо ясно определить христианские ценности, с которыми должны быть гармонизированы права человека.

III.2. Права человека не могут быть выше ценностей духовного мира. Христианин ставит свою веру в Бога и свое общение с Ним выше собственной земной жизни. Поэтому недопустимым и опасным является истолкование прав человека как высшего и универсального основания общественной жизни, которому должны подчиняться религиозные взгляды и практика. Никакими ссылками на свободу слова и творчества нельзя оправдать надругательство в публичной сфере над предметами, символами или понятиями, которые почитаются верующими людьми.

Не являясь Божественным установлением, права человека не должны вступать в конфликт с Откровением Божиим. Для большей части христианского мира наряду с идеей личной свободы не менее важна категория вероучительной и нравственной традиции, с которой человек должен согласовывать свою свободу. Для многих людей, живущих в разных странах мира, не столько секуляризованные стандарты прав человека, сколько вероучение и традиции обладают высшим авторитетом в общественной жизни и межличностных отношениях.

Никакие человеческие установления, в том числе формы и механизмы общественно-политического устройства, не могут сами по себе сделать жизнь людей более нравственной и совершенной, искоренить зло и страдания. Важно помнить, что государственные и общественные силы имеют реальную способность и призвание пресекать зло в его социальных проявлениях, но они не могут одержать победу над его причиной — греховностью. Сущностная борьба со злом ведется в глубине человеческого духа и может иметь успех лишь на путях религиозной жизни личности: «Наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (Еф. 6, 12).

В Православии неизменно присутствует убежденность в том, что общество, устрояя земную жизнь, должно учитывать не только человеческие интересы и желания, но и Божию правду, данный Творцом вечный нравственный закон, действующий в мире вне зависимости от того, согласна ли с ним воля отдельных людей или человеческих сообществ. Этот закон, запечатленный в Священном Писании, для православного христианина выше любых иных установлений, ибо по нему Бог будет судить человека и народы перед Своим Престолом (см. Откр. 20, 12).

III.3. Разработку и применение концепции прав человека необходимо согласовывать с нормами морали, с нравственным началом, заложенным Богом в природу человека и опознаваемым в голосе совести.

Права человека не могут быть основанием для принуждения христиан к нарушению заповедей Божиих. Православная Церковь считает недопустимыми попытки подчинить взгляд верующих на человека, семью, общинную жизнь и церковную практику безрелигиозному пониманию прав человека. На это христиане должны вслед за апостолами Петром и Иоанном заявить: «Справедливо ли пред Богом слушать вас более, нежели Бога?» (Деян. 4, 19).

Недопустимо вводить в область прав человека нормы, размывающие или отменяющие как евангельскую, так и естественную мораль. Церковь усматривает огромную опасность в законодательной и общественной поддержке различных пороков — например, половой распущенности и извращений, культа наживы и насилия. Равно недопустимо возведение в норму безнравственных и антигуманных действий по отношению к человеку, таких как аборт, эвтаназия, использование человеческих эмбрионов в медицине, эксперименты, меняющие природу человека, и тому подобного.

К сожалению, в обществе появляются законодательные нормы и политические практики, которые не только разрешают подобные действия, но и создают предпосылки для их навязывания всему обществу через средства массовой информации, системы образования и здравоохранения, рекламу, сферу торговли и услуг. Более того, верующие люди, считающие эти явления греховными, принуждаются признавать допустимость греха или подвергаются дискриминации и преследованиям.

По законам многих стран наказуемы действия, причиняющие вред другому человеку. Однако опыт жизни показывает, что и вред, наносимый человеком самому себе, распространяется на окружающих, на тех, кто связан с ним узами родства, дружбы, соседства, совместной деятельности, гражданства. Человек несет ответственность за последствия греха, поскольку его выбор в пользу зла пагубно влияет на ближних и на все Божие творение.

Согласно своему достоинству, человек призван к благим делам. Он обязан проявлять заботу об окружающем мире и людях. Стремлением его жизни должно быть совершение добра и научение добру, а не злу: «Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве Небесном; а кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве Небесном» (Мф. 5, 19).

III.4. Права человека не должны противоречить любви к Отечеству и к ближним. Творец вложил в человеческую природу необходимость общения и единения людей, о чем Он сказал: «Не хорошо быть человеку одному» (Быт. 2, 18). Любовь к своей семье и другим близким людям не может не распространяться на народ и страну, в которой человек живет. Не случайно православная традиция возводит патриотизм к словам Самого Христа Спасителя: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15, 13).

Признание прав индивидуума должно уравновешиваться утверждением ответственности людей друг перед другом. Крайности индивидуализма и коллективизма не способны служить гармоничному устроению жизни общества. Они приводят к деградации личности, нравственному и правовому нигилизму, росту преступности, утрате гражданской активности, взаимному отчуждению людей.

Духовный же опыт Церкви свидетельствует, что напряженность между индивидуальными и общественными интересами может быть преодолена тогда, когда права и свободы человека согласуются с нравственными ценностями, а главное — когда жизнь человека и общества оживотворяется любовью. Именно любовь снимает все противоречия между личностью и окружающими ее людьми, делая человека способным полностью реализовать свою свободу и одновременно заботиться о ближних и об Отечестве.

Действия, направленные на соблюдение прав человека, на совершенствование общественных и экономических отношений и институций, не увенчаются подлинным успехом, если будут игнорироваться духовные и культурные традиции стран и народов.

Под предлогом защиты прав человека одним цивилизациям не следует навязывать свой уклад жизни другим. Правозащитная деятельность не должна служить политическим интересам отдельных стран. Борьба за права человека становится плодотворной тогда, когда она служит духовному и материальному благу личности и общества.

III.5. Реализация прав человека не должна вести к деградации окружающей среды и истощению природных ресурсов. Отказ от богооткровенных ориентиров жизни человека и общества приводит не только к разладу в отношениях между людьми, но и к катастрофическому столкновению человека с природой, которая отдана Творцом во владение человеку (Быт. 1, 28). Неограниченное стремление к удовлетворению материальных потребностей, особенно потребностей избыточных и искусственных, греховно по своей сути, ибо ведет к оскудению и души человека, и окружающей природы. Нельзя забывать, что природные богатства земли суть не только человеческое достояние, но прежде всего — творение Бога: «Господня земля и что наполняет ее, вселенная и все живущие в ней» (Пс. 23, 1). Признание прав человека не означает, что в угоду своим эгоистическим интересам он может расточать природные ресурсы. Достоинство человека неотделимо от его призвания заботиться о Божием мире (см. Быт. 2, 15), соблюдать умеренность в удовлетворении своих потребностей, бережно сохранять богатство, разнообразие и красоту природы. Эти истины должны со всей серьезностью учитываться обществом и государством при определении главных целей социально-экономического и материально-технического развития. Нужно помнить о том, что не только нынешние, но и будущие поколения имеют право пользоваться теми природными благами, которые даны нам Творцом.

С точки зрения Православной Церкви, политико-правовой институт прав человека может служить благим целям защиты человеческого достоинства и содействовать духовно-нравственному развитию личности. Для этого реализация прав человека не должна вступать в противоречие с богоустановленными нравственными нормами и основанной на них традиционной моралью. Индивидуальные права человека не могут противопоставляться ценностям и интересам Отечества, общины, семьи. Осуществление прав человека не должно быть оправданием для посягательства на религиозные святыни, культурные ценности, самобытность народа. Права человека не могут служить поводом для нанесения непоправимого урона природному достоянию.

IV. Достоинство и свобода в системе прав человека.

IV.1. Существуют разные традиции толкования и национальные особенности реализации комплекса прав и свобод. Современная система прав человека носит разветвленный характер и имеет тенденцию к еще большей детализации. В мире нет общепринятой классификации прав и свобод. Различные правовые школы объединяют их в группы по разным критериям. Церковь в силу своего основного призвания предлагает рассматривать права и свободы с точки зрения их возможной роли в создании благоприятных внешних условий для совершенствования личности на пути спасения.

IV.2. Право на жизнь. Жизнь есть дар Божий человеку. Господь Иисус Христос благовествует: «Я пришел для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком» (Ин. 10, 10). Заповедь «Не убий» в числе иных была дана Богом пророку Моисею. Православие не приемлет и осуждает терроризм, вооруженную агрессию, криминальное насилие, равно как и все другие формы преступного отнятия человеческой жизни.

Вместе с тем жизнь не ограничивается земными рамками, в которых воспринимает человека секулярное мировоззрение и связанная с ним юридическая система. Христианство свидетельствует, что земная жизнь, ценная сама по себе, обретает полноту и абсолютный смысл в перспективе жизни вечной. Поэтому на первом месте должно стоять не само желание во что бы то ни стало сохранить земную жизнь, а стремление устроить ее так, чтобы человек мог в соработничестве с Богом созидать свою душу для вечности.

Слово Божие учит, что отдание своей земной жизни ради Христа и Евангелия (см. Мк. 8, 35) и ради других людей не вредит спасению человека, но, наоборот, приводит его в Царство Небесное (см. Ин. 15, 13). Церковь почитает подвиг мучеников, даже до смерти послуживших Господу, и исповедников, не отрекшихся от него перед лицом гонений и угроз. Православные христиане также чтят героизм тех, кто отдал жизнь на поле брани за Отечество и ближних своих.

В то же время Церковь осуждает самоубийство, поскольку совершающий его не приносит себя в жертву, а отвергает жизнь как дар Божий. В связи с этим неприемлема легализация так называемой эвтаназии — содействия уходу из жизни людей, которое представляет собой сочетание убийства и самоубийства.

Право на жизнь должно подразумевать защиту человеческой жизни с момента зачатия. Всякое посягательство на жизнь формирующейся человеческой личности является нарушением этого права. Современные международные и национальные юридические акты закрепляют и охраняют жизнь и права ребенка, взрослого и пожилого человека. Эта же логика защиты человеческой жизни должна распространяться на ее отрезок от момента зачатия до появления на свет. Библейское представление о богоданной ценности человеческой жизни с момента ее зачатия выражено, в частности, в словах святого царя Давида: «Ибо Ты устроил внутренности мои и соткал меня во чреве матери моей… Не сокрыты были от Тебя кости мои, когда я созидаем был в тайне, образуем был во глубине утробы. Зародыш мой видели очи Твои; в Твоей книге записаны все дни, для меня назначенные, когда ни одного из них еще не было» (Пс. 138, 13,15-16).

Признавая, что смертная казнь была приемлема в ветхозаветные времена, а указаний на необходимость ее отмены «нет ни в Священном Писании Нового Завета, ни в Предании и историческом наследии Православной Церкви», нельзя не вспомнить о том, что «Церковь часто принимала на себя долг печалования об осужденных на казнь, прося для них милости и смягчения наказания» (Основы социальной концепции Русской Православной Церкви, IX.3). Защищая человеческую жизнь, Церковь, вне зависимости от отношения общества к смертной казни, призвана исполнять этот долг печалования.

IV.3. Свобода совести. Дар свободы выбора опознается человеком прежде всего в возможности выбирать мировоззренческие ориентиры своей жизни. Как пишет святитель Ириней Лионский, «Бог сотворил его (человека) свободным, имеющим свою власть <…> добровольно исполнять волю Божию, а не по принуждению от Бога» («Против ересей», гл. XXXVI, 1,4). Принцип свободы совести находится в гармонии с волей Божией, если защищает человека от произвола по отношению к его внутреннему миру, от навязывания ему силой тех или иных убеждений. Недаром в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви признается необходимость «сохранить для человека некую автономную сферу, где его совесть остается «самовластным» хозяином, ибо от свободного волеизъявления в конечном счете зависят спасение или гибель, путь ко Христу или путь от Христа» (ОСК, IV, 6). В условиях светского государства провозглашенная и утвержденная законом свобода совести позволяет Церкви сохранить свою самобытность и независимость от людей иных убеждений, дает юридическое основание как для неприкосновенности ее внутренней жизни, так и для публичного свидетельства об Истине. Вместе с тем «утверждение юридического принципа свободы совести свидетельствует об утрате обществом религиозных целей и ценностей» (ОСК, III, 6).

Подчас свобода совести трактуется как требование религиозной нейтральности или индифферентности государства и общества. Некоторые идеологические интерпретации религиозной свободы настаивают на признании относительными или «равно истинными» всех вероисповеданий. Это неприемлемо для Церкви, которая, уважая свободу выбора, призвана свидетельствовать о хранимой ею Истине и обличать заблуждения (см. 1 Тим. 3, 15).

Общество имеет право свободно определять содержание и объем взаимодействия государства с разными религиозными общинами в зависимости от их численности, традиционности для страны или региона, вклада в историю и культуру, от гражданской позиции. При этом должно сохраняться равенство граждан перед законом вне зависимости от их отношения к религии. Принцип свободы совести не является препятствием для партнерских отношений Церкви и государства в социальной, благотворительной, образовательной и другой общественно значимой деятельности.

Нельзя со ссылкой на свободу совести, извращая саму суть этого принципа, устанавливать всецелый контроль за жизнью и убеждениями человека, разрушать личную, семейную и общественную нравственность, оскорблять религиозные чувства, посягать на святыни, наносить ущерб духовно-культурной самобытности народа.

IV.4. Свобода слова. Свобода выражения мыслей и чувств, предполагающая возможность распространения информации, является естественным продолжением свободы мировоззренческого выбора. Слово служит основным средством общения людей с Богом и между собой. Содержание общения серьезно влияет на благополучие человека и межличностные отношения в обществе. Человек несет особую ответственность за свои слова. «От слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься», — говорится в Священном Писании (Мф. 12, 37). Публичные выступления и заявления не должны содействовать распространению греха, порождать распри и нестроения в обществе. Слово должно созидать и поддерживать добро. Особенно опасно оскорблять религиозные и национальные чувства, искажать информацию о жизни тех или иных религиозных общин, народов, социальных групп, личностей. Ответственность за слово многократно возрастает в современном мире, переживающем бурное развитие технологий хранения и распространения информации.

IV.5. Свобода творчества. Творческие способности суть проявление образа Божия в человеке. Церковь благословляет творчество, открывающее новые горизонты для духовного возрастания человека и для познания сотворенного мира. Призванное способствовать раскрытию потенциала личности, творчество не должно оправдывать нигилистического отношения к культуре, религии и нравственности. Право на самовыражение отдельной личности или групп людей не должно осуществляться в формах, оскорбительных для убеждений и образа жизни других членов общества. При этом должен соблюдаться один из основных принципов общежития — взаимное уважение различных мировоззренческих групп.

Надругательство над святынями не может быть оправдано ссылками на права художника, писателя, журналиста. Современное законодательство обычно защищает не только жизнь и имущество людей, но и символические ценности, такие как память умерших, места захоронения, памятники истории и культуры, государственные символы. Такая защита должна распространяться на веру и святыни, которые дороги для религиозных людей.

IV.6. Право на образование. Уподобление Богу в добродетели является целью земной жизни человека. Образование — это не только средство для приобретения знаний или для введения человека в жизнь общества, но и воспитание личности в соответствии с замыслом Творца. Право на образование предполагает приобретение знаний с учетом культурных традиций общества и мировоззренческой позиции семьи и личности. В основе большинства культур мира лежит религия, поэтому всестороннее образование и воспитание человека должно включать в себя преподавание знаний о религии, создавшей ту культуру, в которой этот человек живет. При этом должна уважаться свобода совести.

IV.7. Гражданские и политические права. В Священном Писании верующие наставляются на исполнение семейных и общественно значимых обязанностей как на послушание Христу (см. Лк. 3, 10-14; Еф. 5, 23-33; Тит. 3, 1). Святой апостол Павел не раз пользовался правами римского гражданина, чтобы беспрепятственно проповедовать Слово Божие. Гражданские и политические права предоставляют человеку широкие возможности для деятельного служения ближнему. Используя этот инструмент, гражданин может оказывать влияние на жизнь социума и участвовать в управлении делами государства. От того, как человек распоряжается своим правом избирать и быть избранным, свободой ассоциаций и союзов, свободой слова и убеждений, зависит благополучие общества.

Пользование политическими и гражданскими правами не должно приводить к разделениям и вражде. Православная традиция соборности предполагает сохранение единства общества на основе непреходящих нравственных ценностей. Церковь призывает людей сдерживать свои эгоистические устремления ради общего блага.

В истории народов, окормляемых Русской Православной Церковью, сложилось плодотворное представление о необходимости соработничества власти и общества. Политические права могут полноценно служить такому принципу государственно-общественных отношений. Для этого необходимо реальное представительство интересов граждан на различных уровнях власти и обеспечение возможностей для гражданского действия.

Частная жизнь, мировоззрение и воля людей не должны быть предметом тотального контроля. Для общества опасны манипуляции выбором людей и их сознанием со стороны властных структур, политических сил, экономических и информационных элит. Недопустимы также сбор, концентрация и использование информации о любых сторонах жизни людей без их согласия. В случаях, когда того требуют защита Отечества, сохранение нравственности, охрана здоровья, прав и законных интересов граждан, а также предотвращение либо раскрытие преступлений и осуществление правосудия, сбор сведений о человеке может совершаться без его согласия. Однако и в этих случаях получение и использование информации должно осуществляться сообразно заявленным целям и с соблюдением законности. Методы сбора и обработки информации о людях не должны принижать человеческое достоинство, ограничивать свободу и превращать человека из субъекта общественных отношений в объект машинного управления. Еще более опасным для свободы человека станет внедрение технических средств, постоянно сопровождающих человека или неотделимых от его тела, если их можно будет использовать для контроля над личностью и управления ею.

IV.8. Социально-экономические права. Земная жизнь невозможна без удовлетворения материальных потребностей человека. В книге Деяний святых апостолов повествуется о первохристианской общине, в которой материальная забота о ее членах была поставлена на особую высоту (см. Деян. 4, 32-37; 6, 1-6). Правильное пользование материальными благами небезразлично для дела спасения. Поэтому необходимо придавать ясное нравственное измерение таким правам и свободам, как право собственности, право на труд, право на защиту от произвола работодателя, свобода предпринимательства, право на достойный уровень жизни.

Реализация экономических прав не должна приводить к формированию такого общества, в котором пользование материальными благами превращается в доминирующую или даже единственную цель существования социума. Одно из назначений экономических и социальных прав заключается в том, чтобы предотвратить конфронтационное расслоение в обществе. Такое расслоение противно заповеди о любви к ближнему. Оно создает условия для нравственной деградации общества и личности, порождает отчуждение людей друг от друга, нарушает принцип справедливости.

Важной ответственностью общества является забота о людях, неспособных обеспечить свои материальные потребности. Доступ к образованию и жизненно необходимой медицинской помощи не должен зависеть от социального и экономического положения человека.

IV.9. Коллективные права. Права отдельной личности не должны быть разрушительными для уникального уклада жизни и традиций семьи, а также различных религиозных, национальных и социальных сообществ. В человеческую природу Богом заложено стремление индивида к общинному существованию (см. Быт. 2, 18). На пути к исполнению воли Божией о единстве человеческого рода важную роль играют различные виды общинной жизни, осуществляемой в национальных, государственных и социальных объединениях. Полноту же осуществления заповедей Божиих о любви к Богу и ближнему (см. Мф. 22, 37-39) являет собою Церковь — богочеловеческий организм.

Началом общинной жизни является семья. Недаром святой апостол Павел говорит о причастности семьи Таинству Церкви (см. Еф. 5, 23-33). В семье человек обретает опыт любви к Богу и ближнему. Через семью передаются религиозные традиции, социальный уклад и национальная культура общества. Современное право должно рассматривать семью как законный союз мужчины и женщины, в котором создаются естественные условия для нормального воспитания детей. Закон также призван уважать семью как целостный организм и защищать его от разрушения, провоцируемого падением нравственности. Охраняя права ребенка, юридическая система не должна отрицать особую роль родителей в его воспитании, неотделимом от мировоззренческого и религиозного опыта.

Необходимо уважать и другие коллективные права, такие как право на мир, право на окружающую среду, право на сохранение культурного наследия и внутренних норм, регулирующих жизнь различных общин.

Единство и взаимосвязанность гражданских и политических, экономических и социальных, индивидуальных и коллективных прав человека способно содействовать гармоничному устроению жизни общества как на национальном, так и на международном уровне. Общественная ценность и эффективность всей системы прав человека зависят от того, насколько она создает условия для возрастания личности в богоданном достоинстве и сопрягается с ответственностью человека за свои поступки перед Богом и ближними.

V. Принципы и направления правозащитной деятельности Русской Православной Церкви.

V.1. С древних времен и до сего дня Православная Церковь печалуется перед властью за людей несправедливо осужденных, униженных, обездоленных, подвергаемых эксплуатации. Милосердное ходатайство Церкви распространяется и на тех, кто несет справедливую кару за преступления. Церковь также многократно призывала остановить насилие и смягчить нравы, когда разгорались конфликты, в ходе которых попирались права человека на жизнь, здоровье, свободу и достояние. Наконец, в годы богоборческих гонений православные иерархи, священнослужители и миряне обращались к власти и обществу, защищая свободу исповедания веры, отстаивая право на широкое участие религиозных общин в жизни народа.

V.2. Точно так же и сегодня мы призваны ревностно — не только на словах, но и на деле — заботиться о сохранении прав и достоинства человека. При этом мы сознаем, что в современном мире права человека подчас нарушаются, а его достоинство попирается не только государственной властью, но и транснациональными структурами, субъектами экономики, псевдорелигиозными группами, террористическими и иными преступными сообществами. Все чаще достоинство и права человека приходится ограждать от разрушительной информационной агрессии.

Для наших правозащитных трудов ныне следует особо выделить следующие области:

— отстаивание права людей на свободное исповедание веры, на совершение молитвы и богослужения, на сохранение духовно-культурных традиций, на следование религиозным принципам как в частной жизни, так и в сфере общественного действия;

— противостояние преступлениям на почве национальной и религиозной вражды;

— охрана личности от произвола лиц, облеченных властью, и работодателей, а также от насилия и унижения в семье и коллективе;

— защита жизни, свободного выбора и достояния людей в ходе межнациональных, политических, экономических и социальных конфликтов;

— пастырское попечение о воинах, о сохранении их прав и достоинства в условиях боевых действий и несения службы в мирное время;

— забота об уважении достоинства и прав людей, находящихся в социальных учреждениях и местах заключения, с сугубым вниманием к положению инвалидов, сирот, престарелых и других беспомощных людей;

— защита прав наций и этнических групп на их религию, язык и культуру;

— попечение о тех, чьи права, свобода и здоровье страдают из-за действий деструктивных сект;

— поддержка семьи в ее традиционном понимании, отцовства, материнства и детства;

— противодействие вовлечению людей в коррупцию и другие виды преступности, а также в проституцию, наркоманию, игроманию;

— забота о справедливом экономическом и социальном устройстве общества;

— недопущение тотального контроля над человеческой личностью, над ее мировоззренческим выбором и частной жизнью через использование современных технологий и политических манипуляций;

— воспитание уважения к законности, распространение положительного опыта реализации и защиты прав человека;

— экспертиза правовых актов, законодательных инициатив и действий органов власти с целью предотвращения попрания прав и достоинства человека, ухудшения нравственной ситуации в обществе;

— участие в общественном контроле за исполнением законодательства, в частности, регулирующего церковно-государственные отношения, а также за исполнением справедливых судебных решений.

V.3. Правозащитная деятельность чад Русской Православной Церкви может вестись как на общецерковном уровне, с благословения Священноначалия, так и на уровне созданных мирянами общественных объединений, многие из которых уже сейчас успешно работают в правозащитной сфере. В своей деятельности, направленной на защиту прав и достоинства человека, Церковь стремится взаимодействовать с государством и общественными силами. Выбирая партнеров в обществе, Церковь памятует слова Христа Спасителя, сказанные Им апостолам: «Кто не против вас, тот за вас» (Мк. 9, 40).

V.4. Основываясь на церковном учении о достоинстве, свободе и правах человека, христиане призваны осуществлять нравственно ориентированное социальное действие. Оно может проявляться в самых разных формах — например, в свидетельстве перед лицом власти, в интеллектуальных разработках, в проведении кампаний в защиту тех или иных категорий людей и их прав. Не стремясь к революционному переустройству мира и признавая права других общественных групп на участие в общественных преобразованиях на основании их мировоззренческого выбора, православные христиане оставляют и за собой право на участие в таком устроении общественной жизни, которое бы не противоречило их вере и нравственным принципам. Эти же принципы Русская Православная Церковь готова отстаивать в диалоге с мировым сообществом и в сотрудничестве с верующими других традиционных конфессий и религий.

________________

Настоящий документ принимается Архиерейским Собором Русской Православной Церкви в развитие основ ее социальной концепции. Каноническим структурам, священнослужителям и мирянам нашей Церкви надлежит руководствоваться данным документом в своих общественно значимых выступлениях и действиях; он подлежит изучению в духовных школах Московского Патриархата. Документ предлагается братскому вниманию Поместных Православных Церквей с надеждой на то, что он послужит возрастанию в единомыслии и поможет координации практических действий. К изучению и обсуждению документа также приглашаются иные христианские церкви и объединения, другие религиозные общины, государственные органы и общественные круги разных стран, международные организации.

Пресс-служба Архиерейского Собора Русской Православной Церкви 2008 г.

Позаботиться о достоинстве — Журнальный зал

Анна Михайловна Вичкитова (р. 1989) — магистр филологии (СПбГУ), магистр социологии (ЕУСПб), докторантка Гарвардского университета.

[стр. 214—224 бумажной версии номера]

Жить с достоинством

Сборник статей под редакцией Олега Хархордина

СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2019. – 144 с.

Критическая социология заботы: перекрестки социального неравенства

Сборник статей под редакцией Екатерины Бороздиной, Елены Здравомысловой, Анны Темкиной

СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2019. – 336 с.

 

В издательстве Европейского университета вышли сразу две книги по социологии и политической философии, крайне важные и актуальные для нашего общества сегодня. Первая из них посвящена заботе, вторая достоинству. И хотя на первый взгляд посвящены они разным вопросам и даже вышли в разных сериях, первая – в «Гендерных исследованиях», вторая – в центре «Res Publica», обе они посвящены двум сторонам одной медали – состоянию современного российского общества.

В книге с интригующим и многообещающим названием «Жить с достоинством» с точки зрения политической философии рассматривается категория достоинства и ее функционирование в российском обществе. Сборник статей включает в себя три текста, посвященные разным аспектам данного понятия. Книгу открывает работа филолога Бориса Маслова, в которой он анализирует две античные традиции понимания достоинства, а затем показывает, какое место они находят сегодня в русском языке. Маслов обращается к текстам Цицерона и Перикла, чтобы показать, что греческое и римское понимания достоинства значительно отличались друг от друга. Так, для Цицерона достоинство гражданина заключалось прежде всего в некой присущей ему самодостаточности и порядочности: «главные признаки dignitas – аура самодостаточности, которая окружает благородного человека, сдержанность в собственных притязаниях на власть, непринужденность в деле обретения социального веса» (с. 17). Филолог называет такое понимание достоинства «абсолютным». Это дает повод противопоставить его греческому пониманию, в котором данная величина была скорее «относительной», то есть достигаемой. Источником для анализа исследователю служит надгробная речь Перикла, в которой достоинство – αξία – предстает результатом благородных поступков, совершенных на благо полиса, то есть является заслугой. Русская традиция понимания достоинство вобрала в себя обе античные традиции, добавив в нее и свои оттенки, связанные с добродетелью и нравственным совершенством. Именно это отличает нашу традицию от европейской, где эти понятия разведены.

В работе Капитолины Федоровой проводится исследование употребления слов «достоинство» и «достойный» в современном русском языке, а также предпринимается сравнение современного словоупотребления с использованием этих же лексем в пушкинскую эпоху (реконструируемую на базе Национального корпуса русского языка). Статья содержит много интересных данных и иллюстрируется графиками. К примеру, удалось выяснить, что в пушкинскую пору слово «достоинство» употреблялось почти в три раза (2,9) чаще, чем сейчас, а слово «недостойный» – чаще в 5,8 раз (с. 54). В целом же исследовательница приходит к выводу, что за последние двести лет употребление лексем «достоинство» и «достойный» значительно снизилось и продолжается снижаться. Те же формы, которые еще активно употребляются носителями русского языка, являются по своей сути застывшими языковыми сочетаниями, постепенно утрачивающими свое значение и превращающимися в штампы. Более того, лексема «достоинство» все чаще применяется к предметам неодушевленным и активнее используется в маркетинге (достоинства велосипеда или смартфона), нежели при оценке личных качеств человека, а если все же употребляется по отношению к человеку, то там, где он оценивается как товар.

Завершает сборник статья Олега Хархордина, который рассказывает о внезапной волне политизации понятия «достоинства» в XXI веке как в России, так и в мире в целом. Так, по мнению исследователя, в России дебаты о достоинстве активизировались в конце 2011 года, когда политическая оппозиция не согласилась с легитимностью парламентских выборов и заговорила об униженном достоинстве избирателей. Вопрос о достоинстве активно поднимает с начала 2010-х и сама власть – вот только здесь речь идет о достоинстве всей страны, которую не уважают на мировой арене, не считаются с ее мнением, отчего и встает вопрос о защите достоинства России. Почему и власть, и граждане, апеллируя к одной и той же моральной категории, не могут найти общего языка? Именно это становится одним из основных вопросов данной статьи. И неудивительно, что ответы следует искать во многом в разном понимании данного понятия. Отдельно следует отметить обращение к культурной традиции, представленной русскими религиозными философами и классиками русской литературы. Так, обращение к текстам Достоевского предлагает сразу три понимания достоинства: первое есть достоинство, признаваемое за каждым индивидом, второе – достоинство во множественном числе, то есть заслуги человека, но есть еще и третье понимание – достоинство как уподобление Богу («здесь важна не идея отличиться от других превосходными качествами, а уподобиться Христу и тем самым снискать личность в отождествлении себя с лучшим образцом»).

Немаловажно, что книга вышла в центре «Res Publica» под редакцией Олега Хархордина, который уже не в первый раз обращается к важнейшим феноменам российского общества через анализ идей и понятий (см. его книгу «Основные понятия российской политики» (2011)). Вторым постоянным интересом исследователя является политическая республиканская теория, ставящая во главу угла, помимо демократического участия, общее благо и гражданскую доблесть каждого члена общества. Таким образом, республиканизм берет лучшее из либерализма и социализма, добавляя к этому еще и некий романтический идеализм, рассматривающий человека как субъекта, стремящегося к общему благополучию и справедливости. Видимо, это и объясняет, что в конце книги Олег Хархордин призывает нас «использовать объединяющий потенциал дискурса о достоинстве» (с. 135). Например, уподобление Христу должно сближать консерваторов, а либералов заставлять напоминать первым, что всех нас должно объединять понимание достоинства страны и ее граждан как общей репрезентативной группы. Но не менее важным объединяющим потенциалом активного переосмысления понятия достоинства может стать идея соревнования граждан в заслугах перед отечеством, когда ущемлением достоинства будет считаться попытка помешать человеку реализоваться, не раскрыть своих личных талантов и, таким образом, не суметь принести благо стране.

Особо следует отметить визуальное решение обложки, на которой изображены три мужских профиля: Перикла, Цицерона и Христа. По прочтении книги станет ясно, что именно этой тройке мы обязаны современным пониманием достоинства в русском языке.

А вот на обложке второй книги изображен силуэт женщины, обнимающей младенца. Что сближает эти книги, помимо того, что обе они вышли в одном из немногих островков развития гуманитарной отечественной мысли сегодня?

На самом деле многое, и грифом ЕУСПб тут дело не обошлось. Оба коллектива достаточно точно смогли приглядеться к реалиям современной России и, идя разными путями, используя разные аналитические инструменты (гендерную критическую социологию и политическую философию), пришли, в сущности, к одной и той же проблеме – конфликту в субъектно-объектных отношениях государства и гражданина. Если рассуждение о достоинстве в современной России наводит на мысль, что государство, сосредотачиваясь на своем геополитическом достоинстве, забывает про достоинство каждого отдельного гражданина, то исследование заботы как раз и говорит об этом дефиците участия, в котором так нуждается каждый гражданин.

Итак, понятие «заботы» становится предметом скрупулезного анализа, попадая в оптический прицел гендерной социологии. Во вступлении объясняется, почему заботу следует рассматривать как социально-политический феномен. И даже краткий экскурс в историю данного понятия в социальных науках показывает, что забота действительно обладает большим потенциалом для критического рассмотрения общества.

В книге выделяются сразу несколько ключевых тенденций, сопровождающих заботу на современном постсоветском пространстве (Россия и Азербайджан). Сегодня в нашем обществе имеет место глобальная нехватка или «кризис» заботы. Такая категория, как забота, которая раньше традиционно сводилась к «врожденным» и «естественным» гендерно маркированным (женским) качествам характера, вдруг оказывается отнюдь не бесконечным и легко производимым ресурсом. «Гендерная революция», изменившая традиционный семейный уклад и рынок труда, послужила толчком к осознанию того, что забота – это работа, причем достаточно трудоемкая. И, как и всякий труд, забота должна оплачиваться, а с этим связан второй тренд – ее коммодификация. Попечение и внимание становятся товаром и услугой, которым рынок диктует свою цену. А там, где есть рынок, всегда возникает неравенство и эксплуатация: есть те, кто готов заботиться за деньги, и те, кто готов платить за то, чтобы о них заботились. Таким образом, заботу сегодня может позволить себе далеко не каждый, а заботливое отношение становится роскошью и еще одним условием для социального расслоения.

Превращение эмоциональной работы в товар – мировая тенденция, являющаяся результатом глобального неолиберального капитализма, который диктует социуму рыночный тип отношений во всех сферах жизни и стимулирует каждого отдельного человека больше зарабатывать, чтобы больше потреблять. В российском контексте данный тренд сталкивается с идеологией патернализма, подталкивающей государство приватизировать право на осуществление заботы при острой нехватке ресурсов. Так как забота – штучный и дорогой товар, то государство не в состоянии «позаботиться» о своих гражданах. Понимая, однако, что символические права на заботу дают определенные бенефиции, оно от них не отказывается полностью. Выходит, что оно ведет себя в некотором роде как собака на сене, например, предлагая номинально бесплатную медицину своему гражданину, не обеспечивая этой услуге должного уровня качества. Книга показывает, что даже в тех редких случаях, когда государство может обеспечить своим гражданам заботу, ее можно обозначить как радикальную. Например, когда забота проявляется в ультимативных установках врача, который в данном случае тоже является заложником системы.

Книга включает в себя три больших раздела, посвященных разным социальным измерениям заботы. Первый блок, «Профессиональная забота в сфере медицины», посвящен тому, каким образом проявляет себя забота в этой области. Второй, «Естественные роды и родительская забота», рассказывает о заботе в области женского опыта – беременности и материнства. Заключительная часть, «Забота о гражданах пожилого возраста: дом, семья, помощники и пансионаты», рассматривает заботу, связанную с уходом за пожилыми людьми.

Статья Анны Темкиной «Девушки в белом: гендер и обучение практикам профессиональной заботы в сестринском деле», открывающая первый раздел, посвящена обучению профессиональной заботе медицинских сестер. Чтобы собрать полевой материал, исследовательница посещала обучающие курсы для медицинских работников, а также интервьюировала преподавателей и студенток одного из медицинских колледжей. В фокусе рассмотрения – обучение практикам профессиональной заботы, включающей физический уход и эмоциональную работу. Исследовательница вскрывает значимое противоречие, когда от медсестры, с одной стороны, требуется активное соучастие больному, а с другой, – профессионализм и отстраненность. Особое внимание в работе уделяется анализу гендерной фреймированности профессии медсестры, поскольку необходимые в профессии навыки ухода и заботы традиционно рассматриваются как «женские». Интересно, что информантки признаются, что одного желания совмещать профессионализм с эмоциональной вовлеченностью недостаточно. Будущие медсестры жалуются на недостаток подготовки в этой области – в частности, им не хватает психологической теории и отработки конкретных случаев на практике. Практические условия работы медсестры часто ограничивают ее в желании выполнять свою работу полноценно, перегрузки и тяжелые условия труда заставляют концентрироваться сугубо на инструментальной составляющей профессии, жертвуя режимами личной вовлеченности.

Статья Анастасии Новкунской, посвященная тому, как устроено российское родовспоможение, концентрирует внимание на институциональных разрывах, которые просто не позволяют медицинскому персоналу осуществлять полноценную заботу о пациентках. Выходящее в течение 2000-х из кризиса здравоохранение в области репродуктивной медицины подверглось многочисленным реформам, последние из которых в очередной раз усугубили и без того непростую ситуацию. Забота в сфере репродукции, как нам его описывает исследовательница, представляет собой некое дырявое лоскутное одеяло, под которым трудно согреться. Институциональные разрывы мешают женщине беспрепятственно пройти путь от беременности до родов, а медицинскому работнику сопровождать ее в этом пути. Сначала беременную перебрасывают, как мяч, из женской консультации в родильное отделение, затем уже внутри этой институции постоянно передают с рук на руки, не создавая порою даже краткосрочной преемственности в уходе за ней. Такая система делает уязвимой не только саму женщину, но и медперсонал, который вынужден каждый раз заново проводить осмотр, чтобы соблюсти свои обязанности. О заботе и вовлеченности в такой ситуации, конечно, говорить не приходится. А введенная трехуровневая система учреждений, когда в зависимости от особенностей беременности женщину направляют в разные отделения, которые могут находиться в другом населенном пункте, вообще привела к тому, что доступ даже к этой суровой заботе оказался крайне затрудненным.

Отнюдь не тривиальные моменты во взаимодействии врачей-онкологов и их пациентов вскрывает исследование Анастасии Угаровой. Несмотря на то, что она порою чересчур увлекается интерпретацией своего бесценного полевого материала в терминах концепции голландской исследовательницы Аннмари Мол, Угаровой удается обозначить важную особенность профессиональной медицинской заботы в российском контексте. Мол рассматривает заботу в свете акторно-сетевой теории, подчеркивая, что забота вовлекает в свою циркуляцию не только живых субъектов и объектов, но материальные и институциональные феномены. Мол противопоставляет царящую в неолиберальном государстве логику выбора, связанную с экономикой услуг и потребления, логике заботы. Исследование Угаровой показывает, что из-за неразвитости коммерческой медицины логика выбора не так востребована в российском контексте – но вот что происходит с заботой? Оказывается, что забота здесь находит свое место, вот только обозначить ее можно только как радикальную и безальтернативную. Суть ее заключается в патерналистской логике, которая манипулирует экспертным знанием, предлагая только один возможный вариант пациенту. И хотя сама Угарова склонна оценивать такую заботу как хорошую, мне, как читательнице, такое определение кажется неоднозначным. Хорошей заботой можно, скорее, обозначить случаи, когда врачи пытаются помочь пациенту, выписывая рецепты на необходимые лекарства без очереди, или дают личный номер телефона для экстренных случаев. Более того, исследовательница выделяет особую категорию во взаимодействия врача и пациента – формирование надежды. И это еще одно проявление эмоциональной работы, которую выполняет врач, заботясь о своем подопечном. Все эти практики являются неформальными и зависят только от личной инициативы медицинского сотрудника. Бесценной статью делают также уникальные цитаты из интервью о личном пациентском и профессиональном опыте в области онкологии.

Читателя не оставит равнодушным раздел, представляющий рассказы о современных практиках беременности, родов и материнства. Несомненно, что статья Екатерины Бороздиной о тренде «естественности» при беременности и родах и статья Анны Ожигановой о домашних родах могут многое рассказать не только о родах при свечах и ценах на персональную «духовную» акушерку, но и о том, какие настроения правят сегодня умами части россиянок, а также в каком состоянии находится современное родовспоможение. Увлекательное чтение о том, как российские женщины пытаются пережить беременность и роды, избежав при этом неизлечимых психологических травм и даже обеспечив себе персональную заботу, сопровождается критическим социальным анализом и уникальными цитатами о личном опыте. Немаловажно, что стремление обеспечить себе заботу за деньги во время беременности и родов возникает у женщин не только из-за повышенных требований к комфорту. Скорее это обратная сторона несостоятельности российского здравоохранения. Платные роды или роды с личной акушеркой, к которым прибегают женщины, в рассматриваемых кейсах зачастую выглядят самообороной против унижений и реальных рисков, с которыми можно столкнуться в российском роддоме.

Статья Анны Авдеевой о пролонгированном грудном вскармливании, по-моему, является must read для всех, кто сегодня решил стать родителем/родительницей, так как, помимо профессионального анализа обозначенного феномена, в тексте можно найти данные о том, что такое современное «естественное» родительство, данные ВОЗ о том, сколько надо кормить ребенка, и опять же бесценный опыт женщин, выделяющих в кормлении грудью дополнительный аффективный аспект, когда забота о ребенке доставляет удовольствие самой матери. Но ценна работа исследовательницы еще и потому, что, касаясь дебатов о пользе грудного вскармливания, она поднимает вопрос о кризисе доверия, с которым сталкивается наука в современную эпоху информационного бума. Научно обоснованные данные слишком быстро дискредитируются и опровергаются другими, в связи с чем «рядовой» человек вынужден в буквальном смысле выбирать, чему верить, чтобы выстраивать свои бытовые практики.

Елизавета Сивак пишет о таком сравнительно новом для нашего общества явлении, как «бебиситтеры». Современными родителями оказываются востребованы услуги человека, который, пока они заняты, посидит с ребенком, не вмешиваясь в процесс его воспитания. Главное отличие от няни заключается именно в том, что обратиться к такому человеку можно разово, стоят такие услуги недорого, так как осуществляются в основном студентками. Правда, есть риск наткнуться на недобросовестных бебиситтеров, однако рынок уже работает над тем, чтобы эта услуга стала более безопасной. Выходом из положения становятся сайты, где анкеты предоставляющих услуги проходят специальные проверки.

Старики, женщины и дети… Эти категории людей нуждаются в заботе более остальных, и последний блок статей в книге о заботе посвящен изучению практик ухода за пожилыми. Здесь подчеркивается, что дома престарелых в России ассоциируются с чем-то негативным и страшным; люди, которые прибегают к их услугам, заведомо несчастны, а их родственники бессовестны. Как показывают результаты представляемых исследований, ситуация с заботой о пожилых, действительно, сегодня находится в крайне тяжелом положении. Работа Елены Богдановой – это не просто рассказ о том, как выживают в Ленинградской области пенсионерки, годами лишенные возможности выйти из квартиры из-за того, что никто им не может привезти специальную ортопедическую обувь. Есть там и история старушки 85 лет, которая ухаживает за сестрой 87 лет и вынуждена бегать по несколько раз в день в поликлинику, чтобы получить какую-то справку – это, пожалуй, сценарий для нового фильма Звягинцева или приговор всем нам, от президента до рядового гражданина. Это самый лучший показатель того, что есть наше общество сегодня – если ракеты, чтобы отбиваться от врагов, у нас есть, а сельского автобуса, чтобы бабушка доехала хотя бы до аптеки, нет. Кстати, примечательно, что скорая помощь оказывается единственно работающим звеном в этом громоздком, но неэффективном аппарате заботы о пожилых людях в России.

Тем не менее есть приятные исключения в этой беспросветной и постыдной реальности – элитные дома-пансионаты для пожилых. Исследование Натальи Шерстневой сосредоточено на самой экзистенциальной ситуации, когда человек решается отправиться в дом престарелых. Страх оказаться беспомощным, стать обузой, конечно, первая и предсказуемая причина, но есть и другие поводы: так, пожилые люди выбирают пансионат, чтобы сохранить независимость от родных и освободить себя от рутинных практик, тратя свободное время на саморазвитие. Неожиданным это должно показаться тем, кто считает, что каждая бабушка жизни себе не представляет без того, чтобы не нянчится с внуками. Возможно, у нее просто нет альтернативы. Среди информантов исследовательницы оказались именно те, кто такую альтернативу может себе позволить и поэтому выбирает независимость и отдых в пожилом возрасте.

Однако и в элитном пансионате могут возникнуть конфликтные ситуации. Статья Алии Низамовой и Елены Здравомысловой посвящена именно такому случаю. Пространство институализированной заботы становится полем столкновения представлений пожилых о заботе как домашнем и коммунальном явлении, с одной стороны, и заботе «казенного» типа – медикализированной и гостиничной, – с другой. Оказывается, что только комфортных условий и медицинского ухода недостаточно для счастливой старости – необходимы еще и ощущение собственной значимости и достоинства, а также атмосфера домашнего уюта.

Кстати, семейной атмосфере посвящена последняя статья данного сборника. Умай Ахундадзе рассказывает, как потребность делегировать заботу о пожилом члене семьи наемной работнице сталкивается с моральной догмой о постыдности такой практики. Так появляется феномен завуалированной коммерциализации ухода за близкими. Люди предпочитают называть наемных работниц «дочками» и «членами семьи», а сами работницы стесняются признаваться, что ухаживают за кем-то за деньги. Однако подобная логика отходит на второй план, уступая место финансовой стороне вопроса, когда между сторонами возникает конфликт…

Что данная книга может рассказать о нас? Как это ни парадоксально, но тотальный кризис заботы не говорит о том, что в нашем обществе homo homini lupus est. Даже наоборот – мы все отнюдь не жадные до заботы, не злые или отчужденные субъекты, напротив, мы очень хотим и можем заботиться друг о друге, но есть очень важная составляющая – моральное выгорание. Медсестры, которые изначально идут в профессию, чтобы помогать людям, окружать их любовью и заботой, вскоре из-за двойной рабочей нагрузки и бюрократической волокиты не могут даже улыбнуться пациенту. Каждая из них рано или поздно сталкивается с выгоранием и истощением ресурсов заботы. И эту брешь не закрыть религией или морально-нравственными догмами. В рассказе Чехова «Спать хочется» измученная девочка, нянька Варька, в припадке изнеможения задушила ребенка, который кричал, не давая ей спать. Почему она это сделала? Садистка? Нет, у нее просто не было больше сил не спать, она была измождена до крайней степени. Наверное, такая аналогия может показаться чересчур радикальной, но мне она кажется оправданной. Мы часто злимся и обижаемся на грубиянку в регистратуре, хамящую медсестру, ничего не объясняющего нам доктора, нам кажется, что это злые люди, поэтому, если есть лишние деньги, стараемся записаться в платную клинику, где никто на нас не накричит. Так вот, книга о заботе показывает оборотную сторону проблемы, где оказывается, что медицинские работники тоже готовы быть с пациентами ласковыми и учтивыми, но далеко не всегда могут себе это позволить в силу тех условий, в которых находятся. Поэтому и стоит особенно ценить тех, кто, несмотря ни на что, готов свою заботу дарить, выполняя тяжелую, неоплачиваемую и эмоционально трудоемкую работу.

И все же, если вернуться к вопросу, что объединяет обе книги, на мой взгляд, это насильственная и навязанная инфантилизация человека. Так, государство говорит своему гражданину, что оно лучше знает, как ему восстановить свое достоинство на мировой арене, а людям надо потерпеть, потому что они скорее всего просто не понимают, в чем причина происходящего. Например, если тебе не нравятся последствия санкций, ты просто ведешь себя как ребенок, ты не понимаешь, что санкции – это результат того, что твоя страна заявила о своем поруганном достоинстве. Ты думаешь, что государство не думает о тебе, а на самом деле оно думает, оно о тебе таким образом заботится, но ты слишком неразумен, чтобы это понять. Точно так же ведет себя врач по отношению к пациенту: он заботится, но по-своему, так, как он считает нужным. Это такая суровая и радикальная забота, которая, по сути, ставит пациента перед ультиматумом – лечись так или никак. И здесь мало кого интересует достоинство отдельной личности. Врач сам знает, какая забота нужна пациенту. А что во время гинекологического осмотра открыли дверь в коридор – это не беда. Что роженице не объясняют, какое лекарство ей вводят и зачем, считается нормальным, потому что врач знает, как лучше. Взаимодействия медицинского сотрудника, обладающего экспертным знанием, и пациента – лишь миниатюрная копия отношений государства и гражданина. В обоих случаях человек превращается из субъекта в объект и лишается самостоятельности. И даже если граждане объединяются, чтобы отстоять свои права, их вряд ли кто-то будет воспринимать всерьез. Так государство не восприняло всерьез «разгневанных горожан» в 2011–2012 годах (статья Олега Хархордина), объясняя ситуацию незрелостью и малочисленностью вышедших на улицу. Точно так же не восприняли всерьез объединившихся пенсионеров в доме престарелых, ссылаясь на их старческую психологическую неуравновешенность (статья Алии Низамовой и Елены Здравомысловой).

Итак, если бы власти прислушивались к рекомендациям социальных исследователей, то ключевой посыл, который они должны были бы воспринять, – это необходимость заботы о достоинстве каждого отдельного гражданина уже сейчас.

Что есть «достоинство» для миллионов российских бедняков. Интервью философа Олега Хархордина

https://www.znak.com/2019-09-30/chto_est_dostoinstvo_dlya_millionov_rossiyskih_bednyakov_intervyu_filosofa_olega_harhordina

2019.09.30

Вчерашний 25-тысячный митинг на московском проспекте Сахарова подвел итоги «теплого» политического сезона, который впервые с 2011–2012 годов отметился регулярными и массовыми выступлениями за конституционные свободы, избирательные права, за личное и гражданское достоинство. Как трактуется феномен достоинства жителями современной России, какое значение они вкладывают в это слово? А что под ним подразумевает Путин? Есть ли способы преодоления противоречий?  

Наш собеседник — Олег Хархордин, профессор факультета политических наук Европейского университета в Санкт-Петербурге, доктор философии Калифорнийского университета, ректор ЕУСПб в 2009–2017 годах. Олег Валерьевич — соавтор недавно вышедшего сборника «Жить с достоинством». В своей статье, вошедшей в сборник, он рассказывает о трех исторически сложившихся трактовках понятия «достоинство» в нашей стране: это достоинство сословия или чина; личная доблесть; божий дар, божественное начало в человеке.  

Олег Хархордин (слева)Европейский университет в Санкт-Петербурге

«Путин чаще говорит о достоинстве и уникальности страны, чем о достоинстве гражданина»

— Олег Валерьевич, в вашей статье есть такая фраза: «Нельзя вернуть достоинство стране, если не вернуть его гражданину». Но, например, в Советском Союзе достоинство человека, если понимать под ним неотъемлемое право личности на свободное, самостоятельное действие, попиралось всегда и повсеместно — оболваниванием и насилием. Тем не менее в глазах солидной части мирового сообщества СССР выглядел вполне достойно. Получается, чтобы выглядеть «достойно», государству «человеческим достоинством» можно и пренебречь? 

— Действительно, исторически из признания достоинства суверена совсем не вытекает признание достоинства гражданина. Это очевидный факт, наверное, для половины политических доктрин, особенно для тех, которые обосновывали единоличное правление. А ведь до середины XIX века монархия представлялась многим менее дисфункциональным, если не более благим способом государственного устройства, чем, например, неустойчивая республика, где постоянно идет хаотичная борьба фракций или кланов за власть, или кошмарная «власть толпы», линчующей под гнетом сиюминутных страстей — у Полибия это называлось «охлократией». Потому для Гоббса совершенно естественно утверждать достоинство суверена, при этом отказывая в том же самом гражданину, потому что иное, по Гоббсу, приведет к эрозии суверенитета, к исчезновению цели, которую преследует его «Левиафан» — создания мирной жизни в Англии после гражданской войны середины XVII века.

Пожилой академик Иван Павлов — редкий пример человека, который смог проявить индивидуальное достоинство в советской системе и не быть за это наказаннымАкадемия наук СССР / Wikipedia

В нашей стране Ленин, Горький, Луначарский, начитавшись немецких романтиков, вполне могли верить в то, что задачей революции является обеспечение условий для всестороннего развитая человека и что достоинство отдельного человека — «человек — это звучит гордо!», как мы знаем из Горького — это наша конечная цель. Однако реализация этой цели отодвигалась на какое-то отдаленное будущее, когда мы построим коммунизм — в отдельно взятой стране, за что выступал Сталин, или в ходе мировой революции, к чему призывал Бухарин. Ну а пока мы выглядим достойно как страна, провозгласившая высокие идеалы и готовая, если понадобится, отстаивать их на мировой арене с применением силы. Да, военная мощь СССР была достигнута ужасной ценой коллективизации и рабским трудом в рамках индустриализации, да, достоинство отдельной личности часто не защищалось, и личность эта часто притеснялась, а ее свободы подавлялись. Но в целом в течение XX века провозглашенная миссия Советского Союза могла действительно выглядеть достойно, если не смотреть на средства реализации этой миссии. 

Но есть и такой пример. В 1934 году, незадолго до смерти, академик Павлов пишет письмо в ЦК, Молотову, который назвал это письмо «завиральным» и переслал Сталину. Павлов пишет (передаю содержание по памяти): «Мне было 70 лет, когда случилась революция, и я активно критиковал ее, думая: расстреляют так расстреляют. Высказаться требовало мое достоинство, я не мог не выразить своего мнения. Но вы меня не расстреляли. И теперь я хочу вам сказать: вы строите не социализм, ваша система очень близка к фашизму». И далее в том же духе. И Павлова снова не тронули. То есть открыто заявленное достоинство отдельного человека могло быть реализовано и в советской системе. Хотя на фоне тысяч расстрелянных случай престарелого нобелевского лауреата Павлова, конечно, выглядит исключением, а не правилом. 

— Спрашивая о Советском Союзе, я подбираюсь вот к чему. В своей статье вы показываете, что Путин отождествляет достоинство с любовью к Отечеству, патриотизмом. То есть в трактовке Путина достоинство — скорее долг человека перед Родиной (и наверняка — государством). Не любишь Родину, не служишь ей — недостоин критиковать. По-моему, это похоже на формулировку в брежневской Конституции 1977 года: «…с достоинством нести высокое звание гражданина СССР». Есть ли у Путина высказывания о достоинстве в кантовском значении — как о врожденном, неотъемлемом праве человека на самостоятельное действие? 

— За двадцать лет Владимир Путин много что сказал. И когда он иногда говорил о достоинстве, то — как носитель повседневного русского языка — пользовался словами, которые воплощают все три основных понимания достоинства, которые являет наш язык. Это и превосходные качества кого-либо (по сравнению с его и ее или чьими-либо недостатками), и свойство чина или сана (в таком значении слово «достоинство» активно употребляли в XVIII веке, например: «возвести в дворянское достоинство»), это и особый статус человека в мироздании, связанный с тем, что нас создал Бог по образу и подобию своему.  

Я не анализировал все речи Путина, а лишь просмотрел его высказывания на Валдайских форумах 2010-х годов. В них он чаще говорит о достоинстве и уникальности страны, чем о достоинстве гражданина. С другой стороны, он понимает и принимает безусловность достоинства отдельной личности. Просто по сравнению с заботами о внешней политике в 2010-х это, наверное, не было его центральной заботой. Про достоинство страны он иногда говорит по модели того, что можно сказать о достоинстве человека в религиозном дискурсе. То есть он обосновывает достоинство не как Кант, секулярным образом, а тем, что Бог создал нас с врожденным достоинством и мы не вправе посягать на Его провидение, принижать это достоинство. В применении к странам это часто означает: не вправе становиться вассалами других стран.

Путин чаще говорит о достоинстве страны, чем о достоинстве гражданинаKremlin.ru

Здесь необходимо подчеркнуть, что в 2010 году Русская православная церковь поменяла догматические суждения о достоинстве. Теперь РПЦ говорит, что все мы рождаемся с «врожденной ценностью», а достоинство приобретаем только тогда, когда в своих поступках уподобляемся Иисусу Христу. Иными словами, например, живущие в гомосексуальном браке достоинства никогда не снискают. Интересно, войдут ли языковые интуиции Владимира Владимировича — ведь он тоже носитель нашего обыденного языка — в противоречие с новой догмой РПЦ, и придется ли ему скорректировать свои высказывания о достоинстве отдельного человека, подогнать их под новую догму? 

«Дайте поесть, попить, поспать, а уж потом — про достоинство»

— Олег Валерьевич, как вы объясняете «эпидемию» высокомерия чиновников по отношению к «простым людям», случаев попрания ими достоинства, что проявляется как во фразах типа «государство вас рожать не просило», так и в недопуске к выборам, в грубой фальсификации их результатов?  

— Книжка про достоинство вопрос высокомерия не затрагивала, да и есть ли очевидный эмпирически регистрируемый рост высокомерия чиновников — вопрос спорный. Потому мне сложно что-то сказать на базе этой книжки в ответ на ваш вопрос. Но скоро в серии «Азбука понятий» издательства Европейского университета выйдет другая моя книжка под названием «Республика». В ней я рассматриваю механизмы современной власти и прихожу к выводу об олигархизации власти на местах, например в муниципалитетах. Это когда муниципалитетом управляют 20–50–100 человек и их ротация достаточно слаба. 

Этих людей можно даже пожалеть за то, что на их плечах лежит тяжелая ответственность за функционирование городского хозяйства, а это требует большого напряжения, горения на работе. В интервью, которые мы делали в конце 2000-х годов в Череповце, директора муниципальных предприятий рассказывали, какой это кошмар, когда первые две недели каждого года вся страна пьет, а тебе с утра надо послать бригаду, чтобы устранить ночную аварию и не допустить остановки отопления или водоснабжения, ну и скандала по этому поводу. 

С другой стороны, эти 50–100 человек не сталкиваются напрямую с конечными потребителями продуктов своей деятельности, будь то вода или тепло. И потому эти потребители часто видятся закоренелыми эгоистами или злостными расхитителями ресурсов. Например, бывший директор петербургского «Водоканала» говорил мне в интервью, что 16% потребителей воду просто воруют. В обычной жизни поговорить с ними он не может, да и убеждать их, скорее, бесполезно — они скот. (Кстати, потом он предпринял гениальный маневр — воздействовал на недобросовестных взрослых с помощью детей: для учеников начальной школы в «Водоканале» проводили экологические классы, а те потом дома убеждали родителей закрывать краны потуже, чтобы вода не капала зазря, да и вообще экономнее распоряжаться коммунальными ресурсами.)

Итак, город складывается как «общак» для небольшой группы начальников в том смысле, что, хотя они и переживают за него и горят на работе, тем не менее прибыли от его функционирования или привилегии от того, что они занимают управленческие должности в данном городе, часто в первую очередь обслуживают нужды данной группы управленцев. Иными словами, происходит монополизация — или, точнее, олигархизация власти. Доступ к площадкам, где принимаются принципиальные решения по вопросам городской жизни, закрыты для многих неравнодушных горожан, а на их месте часто оказываются удобные для власти прикормленные активисты «Народного фронта» и «Единой России». И осмысленного, уважительного разговора об общих проблемах между чиновниками и горожанами часто не получается. 

В том же Череповце мы видели, как меняется ситуация, когда началась практика партисипаторного бюджетирования и люди, набранные, можно сказать,  «с улицы», то есть через неконтролируемые властью каналы, и прореженные жеребьевкой (чтобы обеспечить равенство доступа тем, кому не все равно), сначала прошли обучение азам муниципальной политики, а потом вместе с чиновниками решали общие городские проблемы. В результате хамский тон пропадает, потому что горожанин начинает понимать, что далеко не каждый чиновник пытается обогатиться, чтобы сбежать с деньгами на Лазурный берег, что чиновники реально озабочены вопросами городского хозяйства. А те, кто находится во власти, в свою очередь видят, что у граждан есть осмысленная, неэгоистичная, заинтересованная и переживающая позиция по поводу проблем города, в котором они все вместе живут. И позиция эта дает свежие идеи, как когда-то «свежие головы» в шоу Владимира Познера на телевидении.

Проблема в том, что у нас мало механизмов ротации и включения таких заинтересованных людей в процессы управления городом.

— У этих процессов как минимум две стороны — желание начальников и стремление горожан, отстаивающих свое гражданское достоинство. Но может ли быть носителем такого достоинства, достойным участником диалога с властью бедный человек? 

— В речах нашего президента упоминается, что надо гарантировать рабочему человеку достойную жизнь, достойную зарплату. Само такое словоупотребление пошло с конца XIX века, когда философ Владимир Соловьев в произведении «Оправдание добра» использовал термин «достойная жизнь». Потом экономисты типа Петра Струве интерпретировали это как вклад в российскую мысль, потому что Соловьев пытался показать, что если у человека нет «куска хлеба с маслом», если он не может подняться над условиями жизни, которые присущи животному, то эта жизнь не достойна его как человека. Сначала надо дать человеку человеческие условия жизни и уже потом смотреть, есть ли в нем «искра божья». Если же вы прозябаете ниже черты бедности и вам нечем накормить себя и свою семью, если вам не хватает еды, тепла и крова, тут не до разговоров о достоинстве как уникальных заслугах человека, которые выделяют его из толпы, или о достоинстве как подобии идеалу, воплощенному в Христе. Сначала удовлетворите базовые потребности из пирамиды Маслоу, дайте поесть, попить, поспать, а уж потом — про достоинство. Для миллионов живущих за чертой бедности разговоры о достоинстве сводятся к требованию «дайте хотя бы не думать о голоде».

— Значит, в этой ситуации не работает еще один способ формирования в России общества достойных граждан, который вы предлагаете — «соревнование граждан в служении Отечеству». О какой «службе» может идти речь, если Отечество «недодало»?   

— Отечество не должно выдавать картошку каждому отдельному жителю. [Гражданам] власти надо сказать: дайте нам возможность спокойно заработать самим, и тогда мы начнем думать о более возвышенных целях. Вот, мне кажется, основное требование наших людей. Хотя есть и те, кто, и находясь за чертой бедности, в постоянной нужде и необходимости как-то прокормить голодных детей, тем не менее являют нам чудеса поддержания или утверждения человеческого достоинства. Но это скорее исключение.  

«Капиталисты и большинство наших политиков на образы значимой жизни не тянут» 

— Олег Валерьевич, в своей статье вы говорите о социалистах, которые считали, что нужно изменить общество — и тогда изменится человек. Историческая практика показала, что такой подход превращает человека, как вы пишете, «в винтик громадной машины этого переустройства, в средство достижения великой цели». Значит, начинать нужно не с переустройства общества, а с воспитания достойного человека? 

— Эта проблематика занимает людей пятьсот, тысячу, а то и две тысячи лет. Дилемма формулировалась таким образом: менять законы, чтобы они улучшали людей, или менять людей, чтобы они лучше реализовывали законы? Дебаты на эту тему велись, например, жителями Флорентийской республики еще во времена Макиавелли. У нас в России эта тема остро прозвучала у Достоевского. В противоположность русским социалистам он был убежден, что надо изменить человека, его сердце, тогда общество будет более гуманным.

На самом деле, оба подхода половинчаты и потому непродуктивны. Если мы выбираем первый подход и меняем общество, то чаще всего оказываемся перед проблемой, сформулированной Жан-Жаком Руссо (которого винят за ужасы Французской революции). Знаменитая мысль из трактата Руссо «Об общественном договоре»: если человек не понимает своей свободы, мы заставим его быть свободным. То есть, как это поняли большевики, воспринявшие уроки Французской революции: лес рубят — щепки летят. Но отдельным «щепкам» совсем не интересно быть «выброшенными на свалку истории». Для них изменение общества может оказаться тупиковым путем, потому что оно не только не улучшает некоторых людей, но может обернуться их порабощением или даже уничтожить их. 

Второй подход — это проповеди о том, что нужно пройти моральное обновление, развить в себе добродетели, тогда и функционирование общества будет прекрасным. Например, начиная с раннего Нового времени люди, думавшие о правлении, считали, что формальные правила не так уж важны, если правитель добродетелен, если он не перегибает палку и ограничивает себя ради общего блага. Ну а если его примеру последуют вельможи и народ, тогда вообще все будет здорово. 

Однако оказалось, что проповеди в нашем жестком мире тоже не работают, что на практике они бессильны. Все мы читали Достоевского, возможно, многие плакали от его стремления покаяться за всех и пережили большой катарсис, но общество от этого принципиально не поменялось. Как гласили слова песни к советскому телесериалу «Следствие ведут знатоки», «если кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет», то те, кто следуют призывам проповедей, оказываются в дураках. Даже если читать проповеди в течение 90% вещательного времени, побуждая словами людей жить честно, то — как говорил Виктор Черномырдин — «получится как всегда».

Защищая свое достоинство, молодые люди готовы не только писать в блогах, но и идти под дубинкиZnak.com

Таким образом, это противопоставление — что сначала, менять законы общества или менять душу человека? — напоминает дилемму «курица или яйцо». Оно надуманно, дает нам слишком легкие рецепты действия и, наверное, потому и не работает. Я не очень люблю философа Карла Поппера, но в середине XX века, после опыта Освенцима и ГУЛАГа, его слова имели особый смысл. Он говорил: давайте оставим большие проекты социального переустройства, но не будем возлагать больших надежд и на проповеди. А займемся постепенной настройкой, мелкими улучшениями жизни, принимая конкретные решения по поводу конкретных насущных сегодняшних проблем. И по ходу таких практических шажков последовательно и прагматично будут меняться и правила, по которым мы живем, и люди, которые ими пользуются. Глядишь, это приведет нас к более устойчивому и правильному существованию. 

— Как понимает «достоинство» молодежь, с которой вы общаетесь, которой преподаете? Ведь за нею — будущее. 

— Мы в университете, следуя за Максом Вебером, не проповедуем в стенах классной комнаты. Мы не презентуем сборник «Жить с достоинством» в университетских аудиториях, он написан для общественных дискуссий, поэтому он на вашем столе, а не на столах моих студентов. Что они читают за пределами университета — другой вопрос. 

Из того, что я читал о молодежных протестах, ясно, что для молодых уважение их достоинства — это прежде всего ситуация их неунижения. Как видим, защищая свое достоинство, они готовы не только к реакции в блогах, но и к физическим реакциям, они готовы пойти под дубинки. Второй тип размышления о достоинстве, характерный для России («жить надо так, чтобы после тебя осталось нечто достойное, чтобы ты показал или показала в своей жизни особые черты —достоинства») также характерен для молодежи, но переживается ею не настолько остро. Ну а религиозное представление о достоинстве — это уже не для молодежи, а для людей зрелого возраста, которые уже пережили увлечение радикализмом. Тот же Достоевский про достоинство как существование по образу и подобию Божьему понял только в тюрьме, после суда над петрашевцами.

— Как быть тем, кто не религиозен, для кого не существует авторитета Бога, Христа (или другого воплощения Бога на земле, или пророка)? Как им отстаивать свое право на достоинство? 

— Право на достоинство — интересная формулировка. Например, в первой статье немецкой конституции — о достоинстве говорится как о фундаментальной категории, основе всех остальных прав. 

Вы спрашиваете, как быть атеистам и агностикам? Для многих модель имитации Христа, подражания Христу настолько возвышенна, что, когда говоришь о ней, начинают скучать и зевать. Другое дело, когда предлагаешь: попытайтесь быть похожим на того, кого считаете крутым. Думаю, такие значимые модели жизни есть у многих. 

Высоким идеалом, образцом достойной жизни, коему ты можешь следовать или не следовать, но который записан у тебя как моральный ориентир, может быть не только Христос. В советском обществе «Жития святых», на этике которых долгое время жила дореволюционная Россия, трансформировались в биографии из серии «ЖЗЛ», в романы типа «Как закалялась сталь». И поскольку мы не знали категорического императива Канта, в строгой моральной ситуации советские моралисты предлагали обращаться к примерам своих героев — Павки Корчагина, Алексея Мересьева из «Повести о настоящем человеке» или Ленина: посмотри, как бы в этой ситуации поступил твой герой, и сделай то же самое.  

Конечно, в застойные времена кто уже слушал этих моралистов?  В 1970–1980-е годы была высока притягательность моральных доктрин, альтернативных коммунистической, мы «чистили себя» не под Ленина, а под Леннона. Человек, написавший Imagine, противостоявший войне, рано убитый — такое же воплощение моральной миссии, каким потом для кого-то стал Виктор Цой, для кого-то Егор Летов или Сергей Довлатов, которому поставили памятник в Санкт-Петербурге на народные деньги. Кстати, Путин, для тех, кто считает его образцом достойной жизни, может претендовать на ту же роль.

Все эти образцы говорят, как может работать нерелигиозная модель достойной жизни, которой хочется следовать. У человека есть ориентир, история достойной жизни кого-либо из уже живших, на которую он смотрит, считая ее очень привлекательной для себя моделью реализации жизни вообще. Когда вы умрете, о вас останется память; как вы хотите, чтобы о вас вспомнили? 

— В качестве воспитателей достоинства вы называете Радищева, Новикова, Фонвизина, Карамзина, Чаадаева, Достоевского, Владимира Соловьева, Бердяева. Но все это несовременные авторы, родители и школьники вряд ли будут изучать их. Тогда у кого, на чьих примерах в наши дни учиться достоинству?  

— Я-то сформировался в прежней советской цивилизации и новых примеров не ищу. Когда-то Даниил Гранин написал известный роман «Зубр», о биологе Тимофееве-Ресовском. Вот еще один пример. Думаю, что вскоре найдутся новые Гранины, которые смогут показать нравственный опыт последних тридцати лет, дать нам истории значимой жизни, которую захочется повторить другим и которую матери смогут захотеть для своих детей. Капиталисты и большинство наших политиков на подобные образы не тянут. Но жители России не могут без достойных образцов, которым хочется следовать. Поэтому, наверное, они скоро появятся. Кто это будет, однако, надо спрашивать не меня, а наших новых Плутархов.

 Интервью подготовлено с участием Юрия Гребенщикова.

О достоинстве и ценности каждой человеческой жизни

Поделиться

Сергей Худиев
Фото: Анна Гальперина

Недавно один известный человек заявил, что детям с врожденными патологиями не нужно давать рождаться. Это вызвало скандал — и в самом деле, в наших глазах это неприемлемо. Почему?

Потому что мы верим, что люди обладают достоинством и ценностью. Независимо от цвета кожи, формы черепа, интеллектуальных или физических способностей, внешней привлекательности, состояния здоровья, этнического происхождения, экономической рентабельности или еще каких бы то ни было качеств. Они обладают ценностью и достоинством просто в силу принадлежности к человеческому роду. Мы также верим, что люди с особыми потребностями, физические возможности которых ограничены, обладают ничуть не меньшей ценностью и достоинством, чем люди совершенно здоровые. Что эти люди могут жить плодотворной и полноценной жизнью, чему есть немало примеров.

Эти убеждения, конечно, имеют религиозное происхождение и восходят к христианскому учению о создании человека по образу Божию — но их разделяют далеко не только верующие люди, они не являются признаком религиозности как таковой, они являются признаком цивилизованности, и в наши дни повсеместно провозглашаются во всем развитом мире.

Цивилизация, однако вещь чрезвычайно хрупкая, и даже культуры, казалось, наиболее развитые и гуманные, могут легко проваливаться в бездну одичания и варварства — как это произошло, в свое время, с великой германской культурой.

Все зло гитлеризма выросло из одного корня — отрицания достоинства и ценности всех людей. Для национал-социалистов не все живые существа, принадлежащие к человеческому роду, рассматривались как люди в смысле личностей, обладающих достоинством и правами. Значительная часть людей считалась неполноценными и обладающими значительно более низким статусом, некоторые подлежали просто уничтожению. Причем не только по этническому признаку — первая программа «эвтаназии» то есть уничтожения неизлечимо больных, была развернута именно национал-социалистами, и жертвами ее были преимущественно немцы.

Но, помимо религиозных и цивилизационных, у нас есть и чисто прагматические причины считать это недопустимым — мы все стареем, и наше здоровье ухудшается. Мы можем оказаться в положении, когда мы сами будем нуждаться в милосердии окружающих — и в том, чтобы они относились к нам как к людям, обладающим достоинством и ценностью. Проповедь бесчеловечности может через небольшое время ударить по самому проповеднику.

Идея, что одни люди обладают меньшим правом на жизнь, свободу и достоинство, чем другие, еще будет много раз всплывать в разных контекстах, и мы должны вновь и вновь отвергать ее. Здоровый человек, добившийся жизненного успеха, и ребенок с врожденными физическими проблемами, обладают равными правами и достоинством. Обращаться с этим ребенком с меньшим почтением, чем человеком здоровым и успешным — недопустимо.

В Госдуме рассказали о преимуществе цифровых паспортов: Общество: Россия: Lenta.ru

Цифровые паспорта будут содержать всю информацию о гражданине, что упростит получение различных услуг — такое преимущество новой системы назвал депутат Госдумы Сергей Боярский. В разговоре с «Лентой.ру» он также добавил, что цифровые паспорта будет значительно сложнее подделать, чем бумажные версии.

Электронный паспорт в России будет представлен в двух видах — смарт-карта и приложение с QR-кодом. Его запуск в трех регионах планируется до конца 2022 года, рассказал министр цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Максут Шадаев. По его словам, в настоящее время подготовлен соответствующий проект указа главы государства, который выпустят до конца текущего года.

Боярский уверен, что избежать постепенного перехода к электронному документообороту невозможно. Тем не менее он подчеркнул: цифровые паспорта не станут обязательными, при желании граждане смогут продолжать пользоваться бумажными версиями.

«Я, например, с удовольствием заведу в кошельке еще одну пластиковую карточку, чтобы купить билет или получить услугу вместо того, чтобы думать, где же мой паспорт, — признался депутат. — Кроме того, это удобнее и с точки зрения взаимодействия с различными органами: карточка будет содержать чип со всеми сведениями о гражданине одновременно. И в условном МФЦ вместо того, чтобы копировать страницы бумажного документа, что занимает время, можно будет просто вложить карточку в терминал. Наверняка, скоро появится и цифровое приложение».

Приложение будет удобно тем, кому не захочется носить с собой даже карточки: его данные можно будет предъявить, к примеру, в магазине для покупки алкоголя или любой другой продукции, требующей предоставления документов.

«Ничего опасного в этом процессе перехода я не вижу, в том числе и с точки зрения безопасности. Думаю, подделать электронный паспорт окажется намного труднее, чем физический. Кроме того, здесь уменьшается риск потери данных или их копирование», — заключил Боярский.

Ранее сообщалось, что в МВД начали заниматься проработкой требований к порядку выдачи и оформления электронных паспортов. Пилотным регионом, жители которого первыми воспользуются такими документами, будет Москва. Остальные субъекты подключат к программе по мере технической готовности.

61+ Лучшие цитаты о достоинстве, которые помогут вам держать голову высоко

Поддержание достоинства — это жизнь, достойная уважения.

Может показаться, что сохранять достоинство несложно, но действительно очень легко не соответствовать своим ценностям. Достоинство может быть нематериальным качеством; тем не менее, очень важно считать каждого человека и других живых существ столь же достойными, как и вы сами.

Люди могут не выполнять свои моральные обязанности, а достоинство означает относиться ко всем с честью и уважением.Чтобы вернуть в нашу жизнь достоинство и уважение, необходимо сделать шаг к дисциплине. Следовательно, эти вдохновляющие цитаты о достоинстве помогут вам оставаться добродетельным человеком.

Если вы находите эти цитаты о достоинстве ценными, обязательно ознакомьтесь с этими цитатами о прилежании и о дисциплине, чтобы поддерживать себя в гармонии с состраданием.

‍

Лучшие цитаты о достоинстве и уважении

В этом разделе найдите цитаты о достоинстве о том, как изучение человеческого достоинства может помочь вам уважать других.

1. «Человеческое достоинство может быть оскорблено, оскорблено и жестоко высмеяно, но его нельзя отнять, если оно не будет отдано».

— Майкл Дж. Фокс.

2. «Самоуважение — это плод дисциплины, чувство собственного достоинства растет вместе со способностью сказать себе нет».

— Авраам Хешель.

3. «Будь сильным. Живите честно и достойно. Когда ты не думаешь, что сможешь, держись ».

— Джеймс Фрей, «Миллион маленьких кусочков».

4. «Мы все должны относиться друг к другу с человеческим достоинством и уважением.»

— Мадонна.

5. «Человеческое достоинство одинаково для всех людей: когда я попираю достоинство другого, я попираю себя».

— Папа Франциск.

6. «Достоинство так же важно для жизни человека, как вода, еда и кислород».

— Лаура Хилленбранд, «Несломленный».

7. «Скрывать чувства, когда ты почти плачешь, — это секрет достоинства».

— Деян Стоянович.

8. «Достоинство не имеет цены, когда кто-то начинает идти на маленькие уступки, в конце концов жизнь теряет всякий смысл.”

— Хосе Сарамаго.

9. «Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах».

— Элеонора Рузвельт.

10. «Свобода — это открытое окно, через которое изливается солнечный свет человеческого духа и человеческого достоинства».

— Герберт Гувер.

11. «Сегодня настало время для каждого ребенка иметь право на жизнь, право на свободу, право на здоровье, право на образование, безопасность, право на достоинство, право на равенство и право на мир».

— Кайлас Сатьярти.

12. «Достоинство заключается не в обладании почестями, а в сознании того, что мы их заслуживаем».

— Аристотель.

13. «Каждая жизнь заслуживает определенного достоинства, независимо от того, насколько плохой или поврежден снаряд, на котором он находится».

— Рик Брэгг.

14. «Смерть с достоинством лучше жизни с унижением».

— Хуссейн ибн Али.

15. «Наши моральные, религиозные и политические традиции едины в их уважении к достоинству человеческой жизни.»

— Роберт Кейси.

Вдохновляющие цитаты о достоинстве, которым нужно следовать каждый день

Говорят, что утверждения помогают привить человеку хорошие качества. В этом разделе вы найдете несколько вдохновляющих цитат, которые подойдут для ежедневного напоминания о том, что нужно действовать достойно.

16. «Лжи человек отбрасывает и как бы уничтожает свое человеческое достоинство».

— Иммануил Кант.

17. «Бунт — естественная тенденция жизни. Даже червь поворачивается к ноге, которая его раздавливает.В целом жизнеспособность и относительное достоинство животного можно измерить по интенсивности его инстинкта восстания ».

— Михаил Бакунин.

18. «Права человека основаны на человеческом достоинстве. Достоинство человека — идеал, за который стоит бороться и за который стоит умереть ».

— Роберт К. Мейнард.

19. «Никакая сила на этой земле не может уничтожить жажду человеческого достоинства».

— Нельсон Мандела.

20. «Достоинство не спускается с небес, оно не может быть куплено или изготовлено.Это награда для тех, кто усердно трудится ».

— Билл Хайбелс.

21. «Когда люди начнут игнорировать человеческое достоинство, вскоре они начнут игнорировать права человека».

— Гилберт К. Честертон.

22. «Самая роскошная собственность, самое богатое сокровище — это его личное достоинство».

— Джеки Робинсон.

23. «Из множества людей, которые на протяжении всей истории выступали за человеческое достоинство во времена великих страданий и потерь, нет голоса более убедительного, чем голос Анны Франк.”

— Джон Ф. Кеннеди.

24. «У каждого человека есть свое достоинство. Я хочу забыть свое, но по собственному усмотрению, а не когда кто-то другой говорит мне об этом ».

— Дени Дидро.

25. «Только такое положение может придать достоинство, в котором мы не являемся рабскими орудиями, а, скорее, независимо творим в нашем кругу».

— Карл Маркс.

26. «Уважение к себе руководит нашей моралью, уважение к другим направляет наши манеры».

— Лоуренс Стерн.

27. «Кто-то показал мне фотографию, и я просто засмеялся, достоинство никогда не фотографировалось».

— Боб Дилан.

28. «Освободить нас от ожиданий других, вернуть нас самим себе — в этом заключается великая и исключительная сила самоуважения».

— Джоан Дидион.

29. «Нет достоинства в зле, ни в пурпуре, ни в лохмотьях; а ад — демократия дьяволов, где все равны ».

— Герман Мелвилл.

30. «Погоня за человеком не придает вам ценности и не укрепляет в вас ценности.Вы зарабатываете свою ценность, преследуя мораль и проявляя достоинство ».

— Шеннон Л. Олдер.

Цитаты о человеческом достоинстве для женщин

Женщины и мужчины заслуживают равного достоинства. Вот несколько вдохновляющих цитат о достоинстве и чести, которые резонируют со стремлением к женскому равенству и власти.

31. «Свобода — значит жить достойно».

— Манал аш-Шариф, «Осмелившись водить».

32. «Я не хочу, чтобы они [женщины] имели власть над мужчинами; но над собой ».

— Мэри Уоллстонкрафт, «Защита прав женщины».

33. «Никогда не навязывайте себя другому. Если вы это сделаете, то это вы попираете собственное достоинство без посторонней помощи ».

— Омоакхуана Антония.

34. «Будьте уверенной в себе и уважающей себя женщиной; дать мужчине повод, за который стоит бороться ».

— Никки Роу.

35. «Каждая женщина, которая наконец поняла, чего стоит, собрала чемоданы гордости и села на рейс к свободе, который приземлился в долине перемен».

— Шеннон Л.Ольха.

36. «Спрячься в Боге, поэтому, когда человек захочет найти тебя, ему придется сначала пойти туда».

— Шеннон Л. Олдер.

37. «Мужчины, любящие своих матерей, прекрасно относятся к женщинам. И они с огромным уважением относятся к женщинам ».

— Эллен Баркин.

38. «Когда ценности исчезают, в первую очередь страдают женщины, потому что люди начинают терять уважение к женщинам».

— Рула Гани.

39. «Когда мужчины и женщины способны уважать и принимать свои различия, у любви появляется шанс расцвести.”

— Джон Грей.

40. «… наиболее успешные общества также уважительно относятся к своим женщинам и девочкам. В противном случае они не добьются успеха ».

— Барак Обама.

41. «Любите и уважайте женщину. Ищите в ней не только утешение, но и силу и вдохновение ».

— Джузеппе Мадзини.

42. «Женщины имеют право настаивать на уважении их достоинства».

— Папа Иоанн Павел II.

43. «Пора произвести революцию в женских манерах — пора вернуть им утраченное достоинство.”

— Мэри Уоллстонкрафт.

44. «Истина [заключается] в том, что есть только одно высшее достоинство — любовь. И история любви не важна — важно то, что человек способен любить. Возможно, это единственный намек на вечность ».

— Хелен Хейс.

45. «Жизнь человека имеет ценность, пока он придает ценность жизни других посредством любви, дружбы, негодования и сострадания».

— Симона де Бовуар.

Вдохновляющие цитаты о достоинстве из литературы

Как зеркало нашего общества, литература хранит сокровищницу цитат из книг о достоинстве и уважении.Вот несколько вдохновляющих цитат и цитат о достоинстве, которые помогут вам быть хорошим человеком с гордостью.

46. «А что такое, собственно, достоинство? В тех

У кого он чистый, это упокоение души,

Основа характера — не просто сдержанность

Это проистекает из гордости или недостатка душевных нервов ».

— Too-qua-stee, «Достоинство».

47. «Под достоинством мы не подразумеваем этого человека.

Если бы он поскользнулся на банановой кожуре

, то потерял бы ее при забавном падении.

Если это достоинство, зачем вообще заботиться? »

— Алан Диксон, «Что не является достоинством».

48. «Царские дети воспитываются в достоинстве еще до того, как они научатся ходить, милосердие, уважение к другим, непоколебимая вера в величие своего положения».

— Ноэль Стритфейлд, «Балетки».

49. «По ее мнению, люди, даже если они плохо себя вели при жизни, заслуживают хоть немного достоинства после смерти. Особенно семья ».

— Халед Хоссейни, «И горы отозвались эхом».

50. «Безусловно, наша профессиональная ответственность — глубоко задуматься над этими вещами, чтобы каждый из нас мог лучше стремиться к достижению« достоинства »для себя».

— Кадзуо Исигуро, «Остатки дня».

51. «Когда он восстановил дыхание и контроль, он сел и задумался о том, как достойно встретить смерть».

— Джек Лондон, «Развести огонь».

52. «Вещи низменные и мерзкие, лишенные количества, любовь может превратить в форму и достоинство.Любовь смотрит не глазами, а умом, и потому изображен слепой крылатый Купидон ».

— Уильям Шекспир, «Сон в летнюю ночь».

53. «То, что называется почестями и достоинствами, и даже честью и достоинством, обычно является золотом дураков».

— Виктор Гюго, «Отверженные».

54. «Равенство заключается только в человеческом нравственном достоинстве … Пусть сначала будут братья, потом будет братство, и только тогда будет справедливое разделение имущества между братьями.»

— Федор Достоевский,« Братья Карамазовы ».

55. «Ее профиль, а также ее рост и осанка, казалось, приобрели большее достоинство из-за ее простой одежды, которая, наряду с провинциальной модой, придавала ей внушительность прекрасной цитаты из Библии …»

— Джордж Элиот , «Миддлмарч».

56. «Ваше личное достоинство всегда было для вас важнее эмоций, не так ли?»

— Рэйчел Кейн, «Горькая кровь».

57. «Достоинство и даже святость иногда — это больше вопросов пальто и жилета, чем некоторые думают.»

— Чарльз Диккенс,« Оливер Твист ».

58. «Она держала голову достаточно высоко, даже когда мы думали, что она упала».

— Уильям Фолкнер, «Роза в Эмили».

59. «Нет чара, равного нежности сердца».

— Джейн Остин, «Эмма».

60. «Достоинство человека требует повиновения высшему закону, силе духа».

— Махатма Ганди.

61. «О любовь, чья властная рука

Обуздала мои желания,

И подняла мой голод и жажду

К достоинству и гордости… »

— Халил Джебран,« Любовь ».

Здесь, в Kidadl, мы тщательно составили множество интересных цитат для всей семьи, чтобы каждый мог насладиться им! Если вам понравились наши предложения по цитатам о достоинстве, то почему бы не взглянуть на эти [цитаты о назначении] или найти себе цитаты тоже?

Гражданство и достоинство — Стипендия Британской академии

Страница из

НАПЕЧАТАНО ИЗ СТИПЕНДИИ БРИТАНСКОЙ АКАДЕМИИ ОНЛАЙН (www.britishacademy.universitypressscholarship.com). (c) Авторское право Британской академии, 2021 г.Все права защищены. Индивидуальный пользователь может распечатать PDF-файл одной главы монографии в BASO для личного использования. Дата: 14 ноября 2021 г.

Глава:

(стр.327) 18 Гражданство и достоинство

Источник:

Понимание человеческого достоинства

Автор (ы):

Джереми Уолдрон

Издатель:

Британская академия

DOI: 10.5871 / bacad2 Достоинство должно перемещаться между двумя концепциями: эгалитарной идеей человеческого достоинства и старой идеей dignitas , связанной с иерархией, рангом и должностью.Один из возможных способов преодолеть разрыв между ними — говорить о достоинстве гражданина . В современных республиках и демократических государствах достоинство гражданина распространяется на значительную часть населения и имеет некоторое значение для общего качества отношений между правительством и управляемыми. В этой главе сначала исследуется мнение Иммануила Канта о достоинстве гражданина, а затем исследуются последствия достоинства гражданина для современного общества и современных теорий человеческого достоинства.Хотя достоинство гражданина и человеческое достоинство — это не одно и то же понятие, они совпадают во многих отношениях, и первое проливает значительный свет на второе, в частности на связь между достоинством и ответственностью и достоинством и прозрачностью социальных и политических отношений.

Ключевые слова: гражданство, достоинство, Кант, ответственность, прозрачность

Для получения доступа к полному тексту книг в рамках службы для получения стипендии

Британской академии онлайн требуется подписка или покупка.Однако публичные пользователи могут свободно искать на сайте и просматривать аннотации и ключевые слова для каждой книги и главы.

Пожалуйста, подпишитесь или войдите для доступа к полному тексту.

Если вы считаете, что у вас должен быть доступ к этому заголовку, обратитесь к своему библиотекарю.

Для устранения неполадок, пожалуйста, проверьте наш FAQs , и если вы не можете найти там ответ, пожалуйста связаться с нами.

Растений и людей. Почему мы заботимся о достоинстве?

Ссылки на человеческое достоинство встречаются во всех современных документах по правам человека и биоэтике, от Всеобщей декларации прав человека (1948 г.) и Европейской конвенции о правах человека (1950 г.) до Всеобщей декларации ЮНЕСКО о биоэтике и правах человека (2005 г.) и последняя версия Хельсинкской декларации (2008 г.). Достоинство — это и основная ценность этих текстов, и главный принцип, на котором они построены.

В конечном итоге ценность достоинства находится в глазах смотрящего; это зависит от их интерпретации и социально-политической цели

Несмотря на эту повсеместную опору на достоинство, это остается заведомо скользкой концепцией; это может быть как положительное значение, расширяющее возможности, так и отрицательное и ограничивающее (Harmon, 2008). Здесь я определяю «ценности» как глубоко укоренившиеся идеи или моральные концепции о том, что хорошо и правильно, что составляет основу личности, и что поддерживает человеческое процветание и способствует как личной, так и социальной идентичности, что является принципами справедливости.В обоих случаях значения сложные, перекрывающиеся и непрозрачные, а потому часто скрытые. Я определяю «принципы» примерно так же, но с одной тонкой разницей: ценности более социальные, идеалистические и более высокого порядка, чем принципы, которые более юридически обоснованы и полезны.

В конечном итоге ценность достоинства находится в глазах смотрящего; это зависит от их интерпретации и социально-политической цели. Короче говоря, хотя достоинство интуитивно понятно и универсально привлекательно — никто не хочет, чтобы его считали действующим против достоинства, — оно также сбивает с толку и вызывает споры, и, как таковое, его полезность в качестве инструмента для руководства действиями подвергается сомнению (Macklin, 2003 ; Хармон, 2005).

Несмотря на то, что достоинство — довольно непонятное понятие, оно остается столпом в правовой сфере. Например, первая статья Конституции Германии гласит: «Человеческое достоинство неприкосновенно. Уважать и защищать его — обязанность всей государственной власти ». Точно так же статья 7 Конституции Швейцарии гласит: «Человеческое достоинство следует уважать и защищать». Законодатели, как национальные, так и международные, продолжают полагаться на достоинство в руководящих инструментах в биотехнологии и других областях и тем самым навязывают заинтересованным сторонам необходимость демонстрировать соблюдение, по крайней мере теоретически, с достоинством при выполнении своей работы.В этом отношении швейцарцы пошли дальше других. Более десяти лет назад в Конституцию Швейцарии были внесены поправки, предусматривающие, что при обращении с животными, растениями и другими организмами необходимо учитывать достоинство творения. Это привело к принятию в Швейцарии Закона о генных технологиях 2004 года, в котором говорится, что достоинство существ — животных, растений и других форм жизни — должно учитываться при любых исследованиях.

Закон разрешает — и даже поощряет — правила и нормы должны основываться на достоинстве как людей, так и нечеловеческих видов.Такое положение дел побудило Швейцарский этический комитет по нечеловеческой биотехнологии (ECNH) сделать вывод большинством голосов, что живые организмы, в том числе растения, обладают собственной ценностью и, как таковые, не должны использоваться легкомысленно или «просто». как нам угодно »(ECNH, 2008). Одним из следствий этого является то, что исследователи в Швейцарии теперь должны включать в свои заявки на финансирование параграф, в котором говорится о том, как они учитывали достоинство растений или животных при формулировании своих протоколов. Неудивительно, что никто на самом деле не знает, что такое достоинство растений, и закон обвиняли в необоснованности и несовместимости с какой-либо формой фундаментальных исследований, поскольку он налагает на исследователей необходимость определять немедленные выгоды от любого исследовательского проекта, в котором используются растения или животные ( Abbott, 2008a; Haines, 2008).

Если достоинство так важно, почему мы игнорируем его и часто активно его игнорируем, даже имея дело с другими людьми?

Сложность соблюдения закона и неопределенность в отношении его требований можно увидеть в продолжающемся деле о нейроинформатических исследованиях с использованием макак-резусов, одобренном Швейцарским национальным научным фондом и Ветеринарным управлением Цюриха в 2006 году. Швейцарский консультативный комитет по животным Эксперименты обжаловали выдачу лицензий на исследования, и в 2007 году местный суд поддержал апелляцию, запретив эксперименты, частично на основании достоинства обезьян.Цюрихский университет и Федеральный технологический институт в Цюрихе обжаловали это решение в административном суде кантона, но в 2008 году их апелляция была отклонена.

Как и многие другие исследователи социальных и правовых аспектов бионаук (Sandberg, 2008; Smith, 2008), я думал, что и этот закон, и его последствия были слегка нелепыми и, вероятно, еще одним примером применения закона с благими намерениями. так, как это никогда не было задумано. Сообщения о том, что возникли дебаты по поводу унижения полевых цветов их «обезглавливанием», усилили эту реакцию (Abbott, 2008b).Учитывая, что мы вырубаем леса, чтобы разводить скот, и вспахивали пастбища, чтобы выращивать биотопливо для пожирающих бензин внедорожников, я подумал, что это неприлично, даже абсурдно, серьезно обсуждать «достоинство» растений, которые используются в лаборатории.

Как отмечалось выше, достоинство — это аморфное понятие, которое используется для поддержки практически любой позиции, которую можно занять практически по любому вопросу в медицинских исследованиях или социальном анализе; чаще всего оно предназначено для повышения целостности личности и уважения к нему, но оно по-разному истолковывается, применяется выборочно и неравномерно.Если достоинство так важно, почему мы игнорируем его и часто активно его игнорируем, даже имея дело с другими людьми? Оставляя в стороне широко поддерживаемые действия правительства, специально направленные на унижение достоинства, такие как тюремное заключение для осужденных преступников или допросы подозреваемых с применением физического насилия, давайте рассмотрим следующие характеристики современного мира с точки зрения здравоохранения.

Многие люди умирают от запущенности или от легко предотвратимых болезней, не получая никакого лечения.Разрыв между развитыми и развивающимися странами все еще увеличивается, что имеет огромные последствия для здравоохранения и обеспечения благополучия. Мы тратим миллиарды долларов и евро на исследования, которые не касаются болезней, от которых страдает большинство людей на этой планете, или которые не могут привести к лечению, которое было бы доступно для большинства населения мира в краткосрочной, среднесрочной или даже долгосрочной перспективе. срок. Мы постоянно ухудшаем состояние окружающей среды в коммерческих интересах, хотя хорошо известно, что благополучие человека — а также животных и растений — зависит от здоровья окружающей среды.Короче говоря, мало что делается для того, чтобы избежать обстоятельств, в которых люди или другие виды томятся в самых низменных, недостойных государствах.

Таким образом, очевидно, что, несмотря на нашу риторическую приверженность достоинству в парадигмах прав человека и биоэтики, как глобальное сообщество мы не можем даже договориться о коллективной или предписанной ответственности за защиту человеческого достоинства, не говоря уже о других видах. Разве Организация Объединенных Наций, лидеры богатейших стран, министерства здравоохранения, министерства окружающей среды, вооруженные силы или отдельные граждане несут наибольшую ответственность за достоинство других? Чаще всего эти сущности, особенно два последних, способствуют унижению достоинства и бесчеловечности.Люди, особенно в развитом мире, пользуются огромными благами и имеют мало обязанностей, почти никогда не воспринимая всерьез обязанность активно продвигать и повышать достоинство других или окружающей среды. В качестве доказательства этого мы могли бы рассмотреть наши спорадические, избирательные и в значительной степени безрезультатные попытки помочь тем, кто страдает из-за постоянной нехватки продовольствия или медицинских услуг, или социальных потрясений, а также наше продолжающееся разрушение дикой природы и мест обитания.

Если мы примем, что достоинство является неотъемлемым благом — а я верю, что мы это сделаем, — и если мы сможем договориться о том, каким оно должно быть — и я верю, что мы сможем достичь минимального консенсуса — и если мы действительно будем заботиться обо всех живых существах по этому поводу планеты, включая растения, разве мы не поступили бы иначе? Разве мы не мобилизуем все общества и их ресурсы на улучшение благосостояния всех и на достижение хоть какой-то доли достоинства? Разве все люди не будут обязаны поддерживать и вносить вклад в исследования, финансируемые государством, с целью поиска средств лечения как редких, так и распространенных болезней и состояний? Но мы не требуем этого от личности и не требуем таких героических усилий от наших общественных организаций.Мы не можем даже мириться с идеей действовать таким образом из-за «немыслимых» социальных и финансовых потрясений, которые это потребовало бы. Не потому ли, что достоинство — всего лишь пустой риторический инструмент слишком далеко зашедшей либеральной идеологии, которая вела многовековую кампанию против коммунитаризма? Не потому ли, что достичь этой цели с помощью институтов, с которыми мы привыкли, слишком сложно? Не потому ли, что формулировки и интерпретации достоинства, которые вышли на первый план, больше касаются индивидуальной автономии, чем общины и окружающей среды?

Возможно, обязательное серьезное рассмотрение достоинства […] является первым и решающим шагом на пути к истинному осознанию этой ценности, которая находит отклик у стольких людей и обществ.

Эти вопросы подчеркивают не только трудности, связанные с улучшением человеческой участи, но и трудность надеяться на это, исходя из подхода, основанного на достоинстве; мы даже не можем договориться о том, какое достоинство требует от нас или от нас.А теперь мы требуем, чтобы исследователи побороться с достоинством растений. В принципе, я не против критического рассмотрения таких эзотерических вопросов — как существ с высшим сознанием, действительно существ с высшим сознанием, которое мы признали до сих пор, мы по праву должны делать это, — но делать это за счет более серьезных Этические соображения — это, рассуждал я, комедия — возможно, трагедия — достойная пера Шекспира. Но, конечно, могу ошибаться.

Возможно, обязательное серьезное рассмотрение достоинства не только людей, но также животных и растений, даже при отсутствии глобального консенсуса, является первым и решающим шагом на пути к истинному осознанию этой ценности, которая находит отклик у стольких людей и обществ.Возможно, это заставит исследователей более активно заниматься проблемами, выходящими за рамки научных вопросов, с которыми они обычно сталкиваются. Возможно, это заставит всех нас лучше понять, что может означать достоинство. Утверждалось, что наши чувства и когнитивные ограничения препятствуют нашей способности рационально реагировать на катастрофические экологические угрозы, с которыми мы уже сталкиваемся в начале этого века; угрозы, которые в значительной степени созданы нами (Hanski, 2008; Vince, 2009).Возможно, обязательная обязанность серьезно и недвусмысленно рассматривать достоинство людей, животных, растений и, в конечном итоге, окружающей среды является решающим шагом на пути к принятию более широкого взгляда, который поможет нам лучше понять и повернуть в лучшую сторону наше огромное влияние на Землю и ее другие виды, тем самым улучшая наши собственные перспективы на будущее. Может быть, швейцарцам стоит аплодировать.

Закон о достоинстве всех учащихся (DASA)

Чартерная школа сообщества Дженеси стремится создавать и поддерживать среду, свободную от всех видов страха и запугивания.Основываясь на нашем основном убеждении, что люди имеют право на достойное и уважительное обращение, Чартерная школа сообщества Дженеси запрещает любое поведение, создающее атмосферу, в которой люди испытывают страх и / или запугивание.

По всему штату Нью-Йорк школы попросили ввести в действие закон под названием «Закон о достоинстве всех учащихся». Цель Закона о достоинстве для всех учащихся (DASA) — обеспечить создание в школах безопасного и благоприятного школьного климата, в котором учащиеся могут учиться и сосредоточиться на обучении, а не бояться преследований, издевательств, запугивания или дискриминации.План сообщества GCCS Caring Community Plan и Справочник GCCS Family описывают, что ожидается от членов сообщества для создания безопасного и заботливого школьного сообщества. В GCCS очень важно, чтобы каждый ученик относился к другим в школе, включая учеников, учителей, персонал и родителей, с вниманием и уважением.

Дразнилки, оскорбления и издевательства также являются основанием для исключения из школы или отстранения от занятий по усмотрению руководителя школы. В нашей школе работает координатор DASA (Закон о достоинстве всех учащихся), который участвует в делах о запугивании для расследования ситуации.Мы понимаем, что случайные инциденты могут происходить, но мы полностью нетерпимы к шаблонам целенаправленного злоупотребления властью и / или крайним случаям.

Несмотря на все наши усилия, могут быть случаи, когда учащимся, родителям и членам сообщества потребуется дополнительная помощь, чтобы отреагировать на преследование, запугивание или издевательства. GCCS разработал процесс отчетности для этих случаев. Кроме того, мы назначили координатора Закона о достоинстве, который отвечает за сбор и реагирование на сообщения, касающиеся случаев домогательств, запугивания или издевательств.

Координатор DASA школы — Лиза О’Мэлли, с которой можно связаться по телефону, электронной или обычной почте, используя следующую контактную информацию:

Координатор DASA

Лиза О’Мэлли, координатор учебной программы , электронная почта: [email protected]

Лиза О’Мэлли, координатор DASA

Чартерная школа сообщества Дженеси

657 Восточный проспект

Рочестер, Нью-Йорк 14607

585-271-4552 x463

lomalley @ gccschool.org

Кроме того, обучение DASA прошли следующие сотрудники:

Шеннон Хиллман, руководитель школы , электронная почта: [email protected]

Лорен Гримм, социальный работник , электронная почта: [email protected]

Джеремайя Дитч, классный руководитель , электронная почта: [email protected]

Процесс отчетности

Чтобы сообщить о преследовании, запугивании или издевательствах, заполните форму сообщения и отправьте ее координатору DASA.Как только форма будет получена, инцидент будет расследован. Соответствующие действия будут предприняты на основе расследования и политики школы.

Просмотреть брошюру «Закон о достоинстве»

Достоинство и сексуальность: притязания на достоинство в транснациональных дебатах об абортах и ​​однополых браках | Международный журнал конституционного права

Аннотация

Значение «Достоинство» широко оспаривается. В этом эссе исследуются конкурирующие претензии на достоинство в дебатах конца двадцатого века по поводу абортов и в первых решениях о конституционности законодательства об абортах, которые были вызваны этими дебатами.Адвокаты и судьи апеллировали к достоинству, чтобы отстоять автономию, отстоять равенство и выразить уважение к ценности самой жизни. Апелляции к этим особым представлениям о достоинстве сейчас появляются в дебатах о регулировании однополых отношений. Проанализировав с вниманием к конкурирующим притязаниям на достоинство, мы можем увидеть, что в дебатах по поводу однополых отношений, как и в дебатах по поводу абортов, снова возникает важный вопрос: нарушают ли законы, ограничивающие непродуктивную сексуальность, или отстаивают ли человеческое достоинство? Агонисты, придерживающиеся принципиально разных взглядов на сексуальность, разделяют приверженность достоинству, достаточную для того, чтобы бороться за власть, чтобы установить значение достоинства в дебатах о сексуальной свободе.Сегодня, как и в 1970-е годы, значение достоинства придается в трансграничном конфликте из-за пола достоинства.

Это эссе исследует конкурирующие претензии на достоинство в транснациональных дебатах об абортах и ​​однополых браках. Для этого в эссе вновь возвращаются к дебатам об абортах 1970-х годов и к первой конституционной тяжбе по аборту, вызванной этими дебатами. Это показывает, как конкурирующие требования о достоинстве сформировали важные судебные решения относительно абортов в Германии и Соединенных Штатах.Эссе завершается демонстрацией того, что эта борьба за достоинство начала распространяться на дебаты об однополых браках.

В этих разных контекстах адвокаты и судьи ссылались на достоинство, чтобы выразить требования свободы, заявить о равенстве и выразить уважение к ценности самой жизни, стремясь отстоять различное понимание роли сексуальности в процветании человека. После четырех десятилетий дебатов адвокаты теперь сознательно вовлечены в трансграничную борьбу за определение значения достоинства в вопросах сексуальности.История этого конфликта — включая транснациональный обмен между общественными движениями, политическими партиями, религиозными институтами и судами — проливает свет на то, как вера в важность претензий на достоинство в законодательстве о правах человека объединяет агонистов, которые в остальном действуют, исходя из принципиально разных убеждений о роли закона в регулирование сексуальности.1

В важной статье под названием Человеческое достоинство и судебное толкование прав человека 2 Кристофер МакКрадден предложил правовую реалистическую интерпретацию того, как «достоинство» функционирует в судебном процессе по правам человека.МакКрадден утверждает, что достоинство:

не обеспечивает универсальной, принципиальной основы для принятия судебных решений в контексте прав человека в том смысле, что нет единого понимания того, чего по существу требует достоинство в пределах юрисдикции или между ними…. Достоинство обеспечивает удобное прикрытие для принятия содержательных интерпретаций гарантий прав человека, которые, как представляется, намеренно, а не случайно, сильно зависят от местных обстоятельств….. Основная полезная функция «достоинства» в судебном решении по правам человека заключается в его важности для судебного процесса, а не в его философской сути3. глобализации.

Счет достоинства, предлагаемый в этом эссе, отличается. Как бы то ни было, достоинство может действовать в других сферах, в дебатах о регулировании сексуальности претензии на достоинство (1) популярны, а также являются профессиональными; (2) заявлены как в судах, так и в судах; и (3) переносятся через границы транснациональными общественными движениями и религиозными организациями, которые (4) проявляют достоинство обычным и понятным образом.За прошедшие десятилетия эти транснациональные процессы, похоже, ускорились, поскольку суды стали играть все более важную роль в пересмотре законов, регулирующих сексуальность, и по мере того, как защитники стали более стесняться логики и ставок конфликта.

1. Введение: призывы к достоинству в эпоху конституционализации абортов

В конце 1960-х — начале 1970-х призывы к декриминализации абортов со стороны возникающих феминистских движений усилились в США и Европе.Феминистские движения ни в коем случае не были единственным стимулом для реформ, но феминистские претензии резко изменили ставки и тон разговоров об абортах.4 На фоне этого растущего международного разговора суды в Соединенных Штатах, Франции, Федеративной Республике Германии, Австрии и Италия впервые начала пересматривать конституционность законов об абортах5. Я привожу примеры некоторых моментов из истории конституционализации абортов, чтобы продемонстрировать, как граждане и судьи, придерживающиеся самых разных взглядов, все чаще стали заявлять о достоинстве, которое никогда не ассоциировалось. с абортом раньше.

В конце девятнадцатого века аборты были запрещены на всей территории Соединенных Штатов. К 1960-м годам росли призывы к законодательной реформе, которая позволила бы аборты по причинам общественного здравоохранения. Американский юридический институт рекомендовал законодательство, разрешающее аборты в тех случаях, когда группа врачей решила, что это целесообразно для защиты жизни или здоровья матери, в случаях изнасилования / инцеста или аномалии плода6. начали ослаблять уголовные ограничения для этой модели — тенденция, которая усилилась, когда к сторонникам общественного здравоохранения, призывающим к либерализации закона об абортах, присоединились защитники окружающей среды, обеспокоенные перенаселенностью.7 Но многие государства отказались.

Dignity предложила одно основание для возражения. В 1968 году комитет законодательного собрания Коннектикута выступил против предложения о реформе, заявив:

Совет считает, что если нерожденный ребенок станет вещью, а не личностью в сознании людей, на любой стадии его развития достоинство человеческая жизнь находится под угрозой. Семья, которая является самой основой нашего общества, будет сведена к минимуму или, возможно, уничтожена8.

.Джек Уиллк, католический акушер, опубликовал Справочник по абортам в 1971 году , в котором аргументы католиков против абортов были переведены на обсуждение науки и гражданских прав и представлены фотографии человеческого развития и призывы к человеческому достоинству.9 Справочник разошелся тиражом в миллионах экземпляров. по всему миру.

За короткий промежуток времени между отказом законодательного собрания Коннектикута в 1968 году либерализовать свой закон и публикацией в 1971 году Справочника Уилке , недавно мобилизовавшееся феминистское движение впервые заявило о праве на аборт, которое оно также оправдало на основание достоинства.В 1969 году Бетти Фридан, президент Национальной организации женщин, выступила на конференции в Чикаго, организованной с целью отменить, а не просто реформировать законы об абортах. Речь Фридана изменила правила игры, начиная с ее названия: Аборт: гражданское право женщины .10 Фридан утверждал:

[T] здесь нет свободы, равенства, полного человеческого достоинства и индивидуальности для женщин, пока мы не сможем. отстаивать и требовать контроля над нашим собственным телом, над нашим собственным репродуктивным процессом….Настоящая сексуальная революция — это переход женщин от пассивности, от к вещам к полному самоопределению, к полному достоинству… »11

Фридан выступала как часть национального феминистского движения, которое возникло к 1970 году. говорить об абортах, нарушать условности стыда и молчания, рассказывая истории на сессиях «повышения сознания», в забастовочных акциях и в судебных процессах, протестуя против унижений и травм, причиненных законами об абортах, которые наказывают женщин за секс без репродуктивного здоровья и подталкивают женщин к материнству.12

Фридан также выступала в рамках транснационального феминистского движения . К началу 1970-х годов женщины в ряде стран призывали отменить ограничительные национальные законы об абортах13, используя стратегии «высказывания» несогласия, включая кампании «самообвинения» 14, в которых женщины «разоблачали» себя как сделавшие аборт. , и поэтому подверглись уголовному преследованию. Рассказывая свои истории об абортах, несмотря на угрозу наказания, женщины перформативно отстаивали свое достоинство — стратегия, которую вскоре применило движение за права геев, чтобы бросить вызов «туалету».

Во Франции 343 женщины привлекли международное внимание, заявив, что они сделали аборт, в публичном манифесте, опубликованном во французском журнале Le Nouvel Observateur в апреле 1971 года.15 Текст манифеста, написанный Симоной де Бовуар, призывает к положить конец секретности и молчанию и потребовать доступа к бесплатному контролю над рождаемостью и услугам по прерыванию беременности16. Через два месяца после выпуска французского манифеста, Aktion 218, женская организация в Федеративной Республике Германии, названная в соответствии с разделом Уголовного кодекса, криминализирующим аборты, провела собственную кампанию «самообвинения», опубликовав истории об абортах и ​​имена 374 немецких женщин в журнале Der Stern .17 Они осудили закон, криминализирующий аборты, потому что он подвергает женщин «унижающим достоинство и опасным для жизни обстоятельствам», принуждал женщин и «заклеймил их как преступников» 18. Через несколько месяцев женщины в Италии начали свою собственную кампанию самообвинения, которая была опубликована в августе 4, 1971 заявление, которое подписали женщины, признавая, что они сделали аборт, и призывая к отмене преступления на том основании, что аборт должен быть «доступным для каждого класса» и что материнство должно быть «свободным, сознательным выбором».»19 Женщины в Соединенных Штатах также присоединились к петиции по образцу французской кампании, опубликованной весной 1972 года в выпуске Ms. Magazine .20

2. Конституционные претензии о достоинстве в случаях преждевременных абортов

Сегодня апелляции к достоинству являются обычным явлением в конституционной юриспруденции, касающейся абортов.21 Я рассматриваю, как эта дискурсивная практика началась в первых конституционных делах об абортах, сосредоточив внимание на американских и немецких делах, поскольку они сыграли важную роль в моделировании конституционных рамок, регулирующих регулирование абортов. .

В этот новый свод конституционной судебной практики претензии о достоинстве включаются поэтапно. Первые серьезные конституционные дела об абортах появились в Соединенных Штатах22, вначале в которых прямо не упоминалось достоинство. В Соединенных Штатах к движениям, стремящимся либерализовать аборты по соображениям общественного здравоохранения, озабоченности экологов по поводу перенаселения планеты и сексуальной свободы, присоединились феминистки, стремящиеся предоставить женщинам выбор в вопросах пола и материнства, и вместе они добились законодательной реформы в многие государства.23 К началу 1970-х феминистское движение не только выступало за законодательную реформу; юристы движения подали многочисленные иски, оспаривая конституционность ограничений на аборты24. В 1973 году, когда католическая церковь оказала серьезное сопротивление реформе 25, Верховный суд США постановил в деле Roe v. Wade 26, что конституционное право на неприкосновенность частной жизни защищает права женщин решение о прерывании беременности до достижения жизнеспособности. Решение Верховного суда Соединенных Штатов явно отвечало аргументам общественного здравоохранения, но лишь косвенно касалось феминистских заявлений.27 Хотя в кратком изложении апеллянта в деле Roe утверждалось, что закон Техаса, запрещающий аборты, «серьезно ущемляет достоинство [женщины], ее жизненный план и часто ее супружеские отношения» 28, решение Roe гораздо более четко сфокусировано на заявлении врача автономия, чем у его пациентов.29

В Федеративной Республике Германии движения за декриминализацию абортов одержали еще более решительную победу, обеспечив декриминализацию абортов законодательно; но Федеральный конституционный суд истолковал Основной закон как запрещающий новое законодательство — прямо отвергая притязания немецкого женского движения на достоинство.Благодаря этому конфликту западногерманский суд первым ввел в конституцию аборты с упором на достоинство.

На протяжении большей части двадцатого века параграф 218 Уголовного кодекса Германии запрещал аборты без исключения, хотя на практике судьи регулярно включали в статут исключение для спасения жизни / здоровья женщины30. действий — от уличных театров и массовых демонстраций до публичных «трибуналов» и открыто разрекламированных автобусных поездок в клиники абортов в Нидерландах », феминисткам удалось заручиться широкой общественной поддержкой реформ.31 реформатор присоединился к делу по разным причинам, но феминистские претензии оставались слышны повсюду. Поскольку Федеральный парламент рассматривал возможность либерализации закона об абортах, New York Times сообщила, что «вандалы обрызгали двери и стены собора и трех других мюнхенских церквей лозунгами:« Нам решать, иметь ли детей, а не врачам ». . ‘”32

Как и в Соединенных Штатах, католическая церковь мобилизовалась против растущей общественной поддержки либерализации.33 Консервативные оппоненты-католики осудили реформу абортов как проявление нацизма34. Однако, несмотря на усилия Христианско-демократического союза (ХДС) и Христианско-социального союза (ХСС) по блокированию реформы 35, Федеральный парламент принял Закон о реформе абортов 1974 года. (Закон о реформе) .36 Закон, принятый через год после Roe , либерализовал доступ к абортам, но на более ограничительных условиях. Закон о реформе разрешает аборты на сроке до двенадцати недель беременности при условии, что женщина сначала получает консультацию, призванную отговорить от аборта и ограничить его случаями «необходимости».37

Конференция немецких католических епископов призвала подать иск, оспаривая закон о реформе абортов, если он будет принят38. После того, как закон был принят, правительства пяти земель ХДС / ХСС и почти 200 сотен консервативных членов Федерального парламента подали петицию в Федеральный конституционный Суд вынес постановление о том, что Закон о реформе нарушает Основной закон39. В 1975 году Конституционный суд отменил Закон о реформе как нарушение послевоенной конституции, в частности, положение о том, что «человеческое достоинство неприкосновенно.Уважать и защищать его — обязанность всей государственной власти ». 40

Федеральный конституционный суд постановил, что новый закон, декриминализирующий аборты в течение первых двенадцати недель беременности для женщин, предусматривающих оказание помощи в предотвращении абортов, нарушает достоинство человеческая жизнь.41 Суд обосновал свое решение тем, что жизнь является «живой основой человеческого достоинства и предпосылкой для всех других основных прав» 42.

Суд прямо и довольно резко отклонил усилия парламента по разработке рамок, которые уважали достоинство женщин. право женщины на самоопределение, которое проистекает из человеческого достоинства по отношению ко всем остальным, включая право ребенка на жизнь »… не является согласуется с упорядочением ценностей Основного закона.43

По оценке суда, плод был включен в определение «человеческая жизнь», и «[где] здесь человеческая жизнь существует, человеческое достоинство присутствует в ней; не имеет решающего значения, чтобы обладатель этого достоинства сам осознавал это или лично знал, как его сохранить. Потенциальных способностей, присутствующих в человеке, с самого начала достаточно для установления человеческого достоинства »44. Учитывая первостепенную важность достоинства человеческой жизни, Суд пришел к выводу, что« правовой порядок не может сделать право женщины на самоопределение единственным руководство его нормотворчества.Государство должно в принципе отказаться от обязанности донести беременность до срока »45. Государство должно стремиться« [т] пробудить и, если потребуется, усилить материнский долг по защите «пренатальной жизни», по своей природе в первую очередь возложена на защиту матери »46. Суд постановил, что на женщин возложена эта обязанность по вынашиванию беременности, установленная« природой »и законом, за исключением случаев, когда бремя бремени превышает« обычно » 47 связаны с беременностью. Исключение требовалось, когда беременность представляла угрозу для жизни женщины, и Суд предоставил законодательному органу право освобождать женщин от обязанности по беременности и в других чрезвычайных обстоятельствах.48

Это явно гендерное обоснование первого решения об аборте в Германии привлекло меньше внимания, чем оправдание коллективной памяти, которое суд предложил при вынесении решения. Известно, что немецкий суд оправдал свое толкование Основного закона как требующее от Парламента переквалификации абортов на том основании, что криминализация абортов отрицает нацистское прошлое Германии:

В основе Основного закона лежат принципы структурирования государства, которые можно понять только в в свете исторического опыта духовно-нравственного противостояния предыдущей системе национал-социализма.В противовес всемогуществу тоталитарного государства, которое претендовало на безграничное господство над всеми состояниями общественной жизни и которое, преследуя свои государственные цели, забота о жизни отдельного человека по сути ничего не значило, Основной закон Федерального закона Республика Германия установила порядок, связанный ценностями, который ставит личность и его достоинство в центр всех своих указов.49

Два судьи выразили несогласие, включая единственную женщину в суде.Несогласные судьи настаивали на том, что суд вышел за рамки своих полномочий при толковании Основного закона и потребовал повторной уголовной ответственности за аборты50. рамок триместра51, отмечая, что другие европейские страны не считают либерализованный доступ к абортам несовместимым с правом на жизнь52. Несогласные также оспаривают историческое обоснование криминализации, предлагаемое большинством, утверждая, что криминализация абортов не отвергает, а . вместо этого сохранил способ регулирования женщин, связанный с национал-социализмом.Несогласные указали, что нацистский режим известен своей наталистской политикой и суровым наказанием за аборты53, в том числе вынесением приговора некоторым женщинам, сделавшим аборты, до смерти за «нанесение вреда жизнеспособности немецкого народа» 54. Это далеко не оправдание. продолжение карательных мер, утверждали они, уроки истории подсказывают «сдержанность в применении уголовных наказаний, ненадлежащее применение которых в истории человечества причинило бесконечные страдания» 55.

Решение Конституционного суда вызвало бурную общественную реакцию.Опросы общественного мнения показали широкое несогласие с постановлением суда56, и феминистское движение быстро принялось его осудить. Радикальная левая феминистская группа взорвала Суд и штаб-квартиру Федеральной ассоциации врачей, которая выступала против реформы абортов57. И снова женские группы использовали тактику публичного высказывания: шесть тысяч женщин заявили в Der Stern , что они будут продолжать добиваться абортов и помогать в этом другим женщинам58.

В 1976 году парламент изменил параграф 218, чтобы обеспечить иммунитет от судебного преследования за аборт в случае особых «показаний», включая жизнь и здоровье матери, деформацию плода. , изнасилование и инцест, или «социальная нужда / чрезвычайная ситуация.59 Цифры различаются, но примерно от восьмидесяти до девяноста процентов абортов приходится на последнюю категорию60.

3. Конкурирующие концепции достоинства в случаях абортов

Конфликт абортов — это больше, чем история о двух правообладателях с противоречивыми претензиями на достоинство. Как показывают первые дискуссии об абортах, концепции достоинства, которое я в другом месте назвал: достоинство как свобода, достоинство как равенство, достоинство как жизнь, также демонстрируют конкурирующих.61

Достоинство как свобода влечет за собой притязания на автономию, частную жизнь и свободное развитие личности. Напротив, достоинство как равенство включает в себя требования о статусе, чести, уважении и признании. Достоинство как жизнь апеллирует к чему-то предшествующему этим формам социальных отношений, стремясь посредством регулирования рождения, пола или смерти символически выразить ценность самой человеческой жизни.

Немецкий суд истолковал послевоенную конституцию страны как запрещающую декриминализацию абортов, прочитав гарантию достоинства Основного закона в этом символическом реестре, как требующую усилий правительства по защите жизни и подтверждению ее ценности.Женщины Актиона 218 частично заявили о своем достоинстве; они утверждали, что законы, устанавливающие уголовную ответственность за аборты, угрожают жизни женщин, и на это решение от 1975 года частично ответило62. полномочия и компетенция принимать решения о сексе, здоровье, воспитании детей, партнерах и жизненных планах63.

. Постановив, что защита достоинства, предусмотренная Основным законом, требует повторной уголовной ответственности за аборты, Федеральный конституционный суд прямо отклонил претензии о достоинстве, которые заявили женщины Актиона 218.64 Вместо этого Суд постановил, что государство должно действовать «[чтобы] пробудить и, при необходимости, усилить материнский долг по защите» пренатальной жизни, если только продолжение беременности не возложит на женщину чрезмерное бремя65. его толкование достоинства не только в отношении оспариваемого утверждения о Холокосте и абортах, но также и в отношении оспариваемого утверждения о роли государства в исполнении обязанностей беременной женщины.66 Федеральный конституционный суд отказал беременным женщинам в обеспечении конституционной защиты. такого рода Верховный суд Соединенных Штатов продлил два года назад в своем решении 1973 года по делу Roe v.Уэйд .

Далее я рассматриваю конкурирующие концепции достоинства в конституционных решениях относительно абортов в Соединенных Штатах и ​​Германии. Как мы увидим, суды в каждой стране по-разному рассуждали о достоинстве — и со временем по-разному. В результате две конституционные системы, которые когда-то казались фундаментально противоположными, во многих отношениях стали похожими друг на друга. Теперь каждый понимает достоинство как свободу и достоинство как жизнь, причастные к регулированию абортов; Теперь каждая из них рассуждает о достоинстве беременных женщин способами, о которых до 1970 года не было слышно.

3.1. Конкурирующие представления о достоинстве в делах об абортах в США

Roe достоинства не упоминает. Хотя в кратком изложении апеллянта в деле Roe v. Wade утверждалось, что закон Техаса, запрещающий аборты, «серьезно ущемляет достоинство [женщины], ее жизненный план и часто ее супружеские отношения» 67, в решении Roe этот язык не использовался, и сосредоточился больше на автономии врача, чем на его пациентах »68. Тем не менее, за годы конфликта Верховный суд США пришел к выводу о конституционной защите решений женщин об аборте на языке достоинства, несмотря на то, что достоинство не является явным упомянутый в U.S. Конституция.69

Столкнувшись с возражением против своего решения по делу Roe , Суд с тех пор все больше подчеркивает автономию женщин и их интересы в частной жизни при принятии решений, касающихся абортов, и охарактеризовал это право на языке достоинства и равенства, а также частной жизни. . В 1986 году, завершая свое заключение для Суда по делу Торнбург против Американского колледжа акушеров и гинекологов , 70 судья Блэкман писал:

Немногие решения носят более личный и личный характер, более частные или более основанные на личном достоинстве и достоинстве. автономия, чем решение женщины — под руководством ее врача и в пределах, указанных в Roe — , о прекращении ее беременности.Право женщины на свободный выбор имеет основополагающее значение. Любой другой результат, на наш взгляд, неадекватно защитил бы центральную часть сферы свободы, которую наш закон гарантирует в равной степени для всех.71

Обращение Блэкмуна к достоинству в описании конституционных интересов женщин в принятии решений об абортах, а не только автономия, но также и равенство: равная с мужчинами свобода самоуправления женщин.

В решении Верховного суда 1992 г. по делу Planned Parenthood of Southeastern Pennsylvania v.Casey , 72 часть мнения большинства, приписываемого судье Кеннеди, ссылается на достоинство, чтобы объяснить, почему Конституция защищает решения, касающиеся семейной жизни: «Эти вопросы, включая наиболее интимный и личный выбор, который человек может сделать в своей жизни, выбор центральный для личного достоинство и автономия являются центральными элементами свободы, защищаемой Четырнадцатой поправкой »73 Кейси также ссылается на достоинство в регистрах гендерного равенства; подтверждая право на аборт, совместное мнение вызывает понимание того, что государство не может навязывать «свое собственное видение роли женщины, каким бы доминирующим оно ни было на протяжении нашей истории и нашей культуры».74

Тем не менее, Casey отражает не только влияние десятилетий феминистской пропаганды, но также и пропаганды борьбы с абортами. Несмотря на то, что Casey подтверждает конституционно защищенное право женщин решать, прерывать ли беременность, он также дает правительству больше полномочий по регулированию абортов на протяжении всей беременности для защиты потенциальной жизни, при условии, что регулирование не налагает «неправомерные меры». бремя »на право женщин на прерывание беременности. В Кейси , U.С. Корт впервые поддержал консультирование, призванное отговорить женщин от прерывания беременности, при условии, что такое консультирование является «правдивым и не вводящим в заблуждение». 75

Верховный суд США все больше проявляет внимание к интересам правительства в регулировании абортов для защиты потенциальных жизнь сформировала понимание Судом достоинства в контексте абортов. В то время как Thornburgh и Casey ссылаются на достоинство как на причину, чтобы помешать правительству лишить женщин контроля над решением об аборте, судья Кеннеди ссылается на достоинство совершенно иначе в решении Суда 2007 года по делу Gonzales v.Carhart .76 В Carhart судья Кеннеди составляет мнение, подтверждающее в рамках Casey Закон о запрете частичных абортов при рождении, который запрещал определенный метод выполнения абортов на поздних сроках. Суд подчеркнул, что Конгресс имел право принять закон, регулирующий методы, используемые врачами для выполнения абортов на поздних сроках, чтобы «выразить уважение к достоинству человеческой жизни» 77. «Достоинство», на которое Суд ссылается в Carhart , является явно не о «достоинстве», упоминаемом в Thornburgh и Casey , которые касались равной свободы женщин вести самоуправляемую жизнь.В деле Carhart Суд не упоминает о решающих интересах женщин в отношении достоинства, а вместо этого говорит о заинтересованности правительства в защите женщин от принятия ошибочных решений при выборе методов аборта, о которых они впоследствии могут пожалеть.78

Carhart причины в отношении аборта апеллируя к достоинству как жизни, а не к достоинству как автономии или достоинству как равенству. Несмотря на это, Carhart не интерпретирует Конституцию США как требующую криминализации абортов, как настаивал немецкий суд.Скорее, в деле Carhart Суд США поддерживает закон, ограничивающий методы, которые врачи могут использовать при выполнении абортов на поздних сроках, явно рассуждая об этом законодательном ограничении абортов как о средстве конструирования социального значения. Заключение Carhart позволяет Конгрессу ограничивать методы выполнения абортов на поздних сроках для передачи этического понимания, которое «выражает уважение к достоинству человеческой жизни» 79. Суд представляет эту форму выразительного регулирования абортов как совместимую с Кейси , настаивая на том, что уважение достоинства человеческой жизни может быть оправдано в рамках, также уважает достоинство женщин при принятии решений об аборте.80

3.2. Конкурирующие представления о достоинстве в делах об абортах в Германии

Как и в Соединенных Штатах, конституционное право, регулирующее аборты, в Германии претерпело изменения после решения Конституционного суда 1975 года, и сейчас наблюдается поразительное совпадение между двумя системами.81

Воссоединение Германии в 1990 году потребовало согласования двух сводов законов об абортах. .82 До воссоединения женщины в ГДР имели доступ к аборту по требованию в первом триместре.83 После воссоединения Федеральное законодательное собрание Германии приняло Закон о помощи беременным женщинам и семьям, который декриминализировал аборты в первые недели беременности, но ввел новые формы отговора, включая измененные требования к консультированию беременных женщин, а также социальную поддержку беременных женщин. и матери маленьких детей.84

И снова вмешался Федеральный конституционный суд. В решении 1993 года, вынесенном через год после Кейси , Суд подтвердил свое решение 1975 года, требующее, чтобы законодательные органы рекриминализировали аборты на протяжении всей беременности, призывая «[где] где бы ни существовала человеческая жизнь, ей должно быть предоставлено человеческое достоинство.85 Тем не менее, Суд разрешил правительству предложить иммунитет от судебного преследования за аборт женщинам, которые обратились за консультацией, призванной убедить их продолжить беременность.86 Признание Судом сдерживающего консультирования, а не угрозы уголовного наказания, как средство защиты жизнь частично основывалась на изменившемся понимании ответственности женщины за принятие решений, касающихся формы ее собственной жизни. Суд признал, что законы, криминализирующие аборты, подразумевают не только достоинство как жизнь, но и достоинство как свободу, предупредив, однако: «ссылка на человеческое достоинство женщины и ее способность самой принимать ответственные решения не требует отказа от нерожденной жизни.87 (Несогласные судьи утверждали, что декриминализация абортов разрешена Конституцией, учитывая «изменившееся понимание личности и достоинства женщины» 88).

После принятия решения 1993 года аборты остаются уголовно запрещенными, за исключением ограниченных показаний. , но женщина, завершившая консультирование, может получить справку, дающую ей иммунитет от судебного преследования за аборт в течение первых двенадцати недель беременности.89 Консультирование специально предназначено для того, чтобы убедить женщину продолжить беременность и противостоять любому давлению со стороны третьих лиц, которые могут подталкивать ее к прерыванию беременности.90 В этой новой компромиссной схеме государство оплачивает «подавляющее большинство абортов», а католические миряне участвуют в консультировании и, при необходимости, в выдаче свидетельств об аборте и обеспечении полового воспитания, требуемого законом, хотя это было предметом обсуждения. много и обширных споров.91

Как показывает спор о достоинстве в делах Америки и Германии, конфликт абортов — это не «игра с нулевой суммой», в которой может преобладать только один интерес. Прецедентное право защищает конкурирующие интересы достоинства.Сегодня конституционный закон Германии требует, чтобы правительство предоставляло сдерживающее консультирование в качестве условия для предоставления женщинам доступа к аборту, в то время как конституционный закон США разрешает правительствам штатов требовать сдерживающего консультирования в качестве условия для предоставления женщинам доступа к аборту — символические режимы, понимаемые как оправдание и достоинство женщин и нерожденных92. Несмотря на кардинально разные фундаментальные предпосылки двух конституционных систем, сегодня немецкая система, в которой аборты по-прежнему криминализированы, обеспечивает более широкий доступ к абортам во многих частях Германии, чем в Германии. Соединенные Штаты.93

4. Достоинство, сексуальность и жизнь

Почему конституционные суды разрешили или наложили ограничения на доступ женщин к аборту, несмотря на притязания женщин на аборты на предмет их достоинства на протяжении последних нескольких десятилетий? Как известно, суды реагируют на мнение многих граждан о том, что аборт влечет за собой, по крайней мере, потенциальную человеческую жизнь. С этой точки зрения возражения против абортов, даже если они основаны на религиозных убеждениях, воплощают в себе опасения по поводу нерожденного ребенка, которые полностью соответствуют принципу вреда либерализма, а не нелиберальные взгляды на роль женщин или надлежащие цели сексуального самовыражения.С этой точки зрения конституционный закон, включающий эти взгляды, предоставил бы женщинам достоинство и самоопределение в вопросах пола и материнства, , но ущерб, нанесенный интересам достоинства другого человека: плода. Принимая во внимание несчастные случаи, связанные с физиологией, в вопросах аборта достоинство как жизнь «превосходит» достоинство как автономию.

Далее я продемонстрирую, что это распространенное объяснение решений об аборте игнорирует утверждения о человеческом достоинстве, часто выдвигаемые противниками абортов, потому что оно неверно интерпретирует некоторые религиозные утверждения о достоинстве, как если бы они были светскими заявлениями о достоинстве — как если бы неправильно аборт можно полностью понять с помощью принципа вреда.По мнению многих консерваторов, неправильный аборт — это еще больше убийств; это также касается секса. Консервативные утверждения об уважении достоинства человеческой жизни часто касаются ограничений на убийство сексуальности и .

Я черпаю этот отчет о сексуальном достоинстве от католической церкви, которая привела к противодействию декриминализации абортов в Соединенных Штатах и ​​Германии, и сегодня активно работает над противодействием аборту на международном уровне.94 Но, как я показываю, точка зрения, что уважение достоинства жизнь требует ограничений на секс, так же как и убийства, которых придерживаются и многие другие консервативные христианские конфессии.

В католической доктрине уважение достоинства человеческой жизни влечет за собой ограничения на внебрачный и непродуктивный секс. По словам Католического Катехизиса: « Блуд — это плотский союз между неженатым мужчиной и незамужней женщиной. Это серьезно противоречит достоинству личности и человеческой сексуальности, которая, естественно, направлена ​​на благо супругов, а также на рождение и образование детей »95. В энциклике Humane Vitae от 1968 года Церковь подтвердила, что и аборт и контрацепция нарушает репродуктивную функцию сексуального выражения.96

Католическая церковь утверждает, что аборт и противозачаточные средства по-разному, но в конечном итоге взаимосвязаны, ущемляют достоинство человеческой жизни. Через год после Международной конференции по народонаселению и развитию в Каире, на которой Ватикан выступил против попыток пропаганды контрацепции и легализации абортов 97, Папа Иоанн Павел II выпустил энциклику Evangelium Vitae («Евангелие жизни») 98. , который апеллирует к достоинству, 99 Папа Иоанн Павел II различал аборт и контрацепцию, говоря:

контрацепция и аборт — совершенно разные зол: первое противоречит полной истине полового акта как надлежащего выражения супружеской любви, тогда как последний разрушает жизнь человека; первое противостоит целомудрию в браке, второе — против добродетели справедливости и прямо нарушает божественную заповедь «Не убий.100

В то же время Папа Иоанн Павел II утверждал, что контрацепция и аборт были «плодами одного дерева», потому что «такие практики уходят корнями в гедонистический менталитет, не желающий брать на себя ответственность в вопросах сексуальности, и они подразумевают эгоцентричная концепция свободы, которая рассматривает деторождение как препятствие на пути к личному самореализации [sic] ». 101 Таким образом, он заметил:« [т] в менталитете существует тесная связь между практикой контрацепции и абортом. становится все более очевидным.»102 При таком понимании католические верования об уважении достоинства жизни влекут за собой взгляды на секс, а не только на убийство: супружеский акт. Это противозачаточный образ мышления, страх перед животворным аспектом супружеской любви, который очень поддерживает эту культуру. ”103

Неудивительно, что при таком взгляде на достоинство как на жизнь женщины играют в семье особую, дифференцированную по полу роль, что имеет значение для католического понимания достоинства как автономии и достоинства как равенства. Evangelium Vitae объясняет:

Преобразовывая культуру так, чтобы она поддерживала жизнь, женщины занимают уникальное и решающее место в мыслях и действиях. От них зависит продвижение «нового феминизма», который отвергает соблазн имитировать модели «мужского доминирования», чтобы признать и подтвердить истинный гений женщин во всех аспектах жизни общества и преодолеть любую дискриминацию и насилие. и эксплуатация.104

С этой точки зрения уважение достоинства человеческой жизни реализуется путем введения ограничений на сексуальное выражение и сексуальные роли — ограничения свободы, которые нельзя объяснить светским пониманием принципа вреда.

Вера в то, что уважение к достоинству как жизни продвигается путем направления сексуальности на деторождение в браке, пользуется сильной поддержкой множества некатолических организаций, которые являются частью формирующегося глобального альянса «между консервативными христианами, мусульманами и, в меньшей степени, степени, евреи », работая на международном уровне, чтобы защитить и поддержать« естественную семью »105. Одним из ключевых участников глобального движения« естественная семья »является Центр Ховарда по вопросам семьи, религии и общества, штаб-квартира Всемирного конгресса семей. , который объединяет христианские группы по всему миру и обнародовал естественный семейный манифест, который поддержали многочисленные консервативные религиозные группы.106 Выступая против абортов и гомосексуализма, Центр заявляет, что все «политики должны уважать достоинство, присущее человеческой жизни». 107

5. Заявления о защите достоинства в делах, касающихся прав геев и лесбиянок

Краткое рассмотрение претензий на достоинство в контексте прав геев показывает, что озабоченность по поводу сексуальности связывает дебаты по поводу абортов и прав геев, несмотря на явные различия между ними.

В Соединенных Штатах и ​​странах Содружества появляется все больше судебных решений, ограничивающих полномочия правительства по криминализации мужеложства и признанию права однополых пар на вступление в брак, что апеллирует к достоинству как свободе и достоинству как равенству с концептуальной точки зрения. в соответствии с призывами к достоинству в рассмотренных нами случаях абортов.В этой новой серии дел в США и Содружестве судьи ссылаются на достоинство в поддержку требований геев и лесбиянок о сексуальной свободе и осуждают законы, карающие или порочащие однополое сексуальное выражение. Противники юридического признания однополых отношений также все больше апеллируют к достоинству. Как и в контексте абортов, противники однополых отношений исходят из понимания достоинства как жизни, которое в значительной степени связано с сохранением секса для продолжения рода.

Изучение этого возникающего конфликта по поводу достоинства обнажает глубокие реки, вызывающие общую озабоченность, связывающие дебаты по поводу абортов и однополых отношений — два вопроса, которые, по мнению многих, связаны с принципиально разными вопросами.Проанализировав с вниманием к конкурирующим притязаниям на достоинство, мы можем увидеть, что в дебатах по поводу однополых браков, как и в дебатах по поводу абортов, снова возникает важный вопрос: нарушают ли правовые ограничения непродуктивной сексуальности или отстаивают человеческое достоинство?

5.1. Достоинство как свобода и равенство

Когда Верховный суд Соединенных Штатов отменил закон, устанавливающий уголовную ответственность за однополую гомосексуальность в деле Лоуренс против Техаса , судья Кеннеди процитировал Кейси о важности обеспечения достоинства и автономии людей в их интимной и семейной жизни, соблюдая при этом что «[люди] в гомосексуальных отношениях могут искать автономии для этих целей [любовные сексуальные отношения] так же, как и гетеросексуальные люди.108 В деле Лоуренс, , как и в деле Кейси , Суд апеллировал к достоинству, чтобы отстоять ценности свободы и равенства. Суды включили достоинство в реестр равенства для защиты геев и лесбиянок от дискриминации в Канаде 109, Южной Африке 110 и Индии111. Европейский суд по правам человека также начинает использовать этот обычай.

Недавно Верховный суд Мексики сослался на достоинство как свободу при признании иска на однополые браки.112 Достоинство как равенство занимает центральное место в судебных решениях о признании исков на однополые браки в Онтарио, Канада113, и в Конституционном суде США. Южная Африка, которая заявила, что отсутствие положения об однополых браках в общем праве и Законе о браке является нарушением четкой конституционной гарантии достоинства.Отмечая тесную взаимосвязь между достоинством и равенством, суд Южной Африки постановил: «[Права] на достоинство и равенство тесно связаны. Исключение, которому подвергаются однополые пары, явно затрагивает их достоинство как членов общества »114. Верховный суд Калифорнии также постановил, в соответствии с конституцией штата, что« сохранение исторического обозначения «брак» исключительно для лиц противоположного пола пары представляют собой, по крайней мере, серьезный риск отрицать семейные отношения однополых пар в таком равном достоинстве и уважении… », таким образом« закрепляя понимание геев и однополых пар как «граждан второго сорта».’115

5.2. Консервативный встречный иск: достоинство как жизнь и право на брак

Призывы к достоинству жизни в делах об абортах обычно истолковываются как выражение опасений по поводу убийства, а не секса; если бы это было так, не было бы аналогичных претензий на достоинство в делах о браке, которые, как все согласны, не предполагают убийства. Но есть — это — консервативный ответ на претензии о браке, апеллирующий к достоинству как жизни. И снова я рассматриваю происхождение достоинства как жизненное возражение против однополых браков в католической доктрине, но замечаю, что эти аргументы также поддерживаются более широким движением «естественная семья».

Рекомендация, озаглавленная Соображения относительно предложений о юридическом признании союзов между гомосексуалистами , выпущенная Джозефом Кардиналом Ратцингером, ныне Папой Бенедиктом XVI, когда он был префектом Конгрегации доктрины веры, обязуется

предоставить аргументы, основанные на разуме, которые могут быть использованы епископами при подготовке более конкретных вмешательств, соответствующих различным ситуациям во всем мире, направленных на защиту и поощрение достоинства брака, основы семьи и стабильности общества, из которых этот институт является составным элементом.Настоящие Соображения также предназначены для того, чтобы дать направление католическим политикам, указав подходы к предлагаемому законодательству в этой области, которые соответствовали бы христианской совести.116

Соображения относительно предложений о юридическом признании союзов между гомосексуалистами подтверждает, что брак между лицами одного пола никогда не может обеспечить воспроизводящих, социальных целей гетеросексуального брака:

Гомосексуальные союзы полностью лишены биологических и антропологических элементов брака и семьи, которые могли бы быть основой на уровне разума. , для предоставления им юридического признания.Такие союзы не могут внести надлежащий вклад в воспроизводство и выживание человечества. Возможность использования недавно открытых методов искусственного оплодотворения, помимо серьезного неуважения к человеческому достоинству, ничего не делает, чтобы изменить эту неадекватность.117

С этой точки зрения, половая комплементарность необходима для сохранения достоинства брака.118 Хотя аргументируя это религией, статья «Соображения относительно предложений о юридическом признании союзов между гомосексуалистами» «была обращена не только к католикам, другим христианам или даже просто верующим, она была адресована всем людям» как вопрос «по разумной причине, естественный закон, биологический и антропологический порядок, социальный порядок и правовой порядок.119 Аналогичные утверждения выдвигаются панхристианским транснациональным движением за «естественную семью», манифест которого утверждает, что «женщины и мужчины равны в достоинстве и врожденных правах человека, но различаются по функциям», и обещает, что «[мы] будем строить правовую и конституционную защиту брака как союза мужчины и женщины. Мы положим конец войне сексуальных гедонистов против брака »120. Консервативная панхристианская« Манхэттенская декларация », составителями которой являются видный католический представитель Роберт Джордж и лидер евангелических протестантов Чак Колсен, осуждает аборты и однополые браки, 121 неоднократно ссылаясь на человеческое достоинство в мировоззрении, которое изображает деторождение в браке как единственную священную форму сексуального выражения.122 Джордж осудил решение штата Нью-Йорк признать однополые браки:

Голосование в Нью-Йорке за пересмотр определения брака способствует ослаблению норм сексуальной этики и продвижению как невинных — и даже «освобождающих» — форм сексуального поведения которые традиционно считались на Западе и во многих других странах ниже достоинства людей как свободных и разумных существ ». 123

(Напротив, члены DignityUSA, старейшей национальной ассоциации католиков, организованной для защиты прав геев и лесбиянки отметили решение Нью-Йорка признать однополые браки, заявив: «Мы радуемся этой грандиозной победе равенства, справедливости и человеческого достоинства.”124)

6. Заключение

Конкурирующие притязания на достоинство, которые мы рассматривали, являются частью соревнования по социальному порядку, имеющего транснациональные измерения.

Как в контексте абортов, так и в контексте прав геев, те, кто ссылается на достоинство в поддержку притязаний на сексуальную свободу, утверждают, что (1) сексуальное выражение может быть отделено от деторождения и воспитания детей и может быть скоординировано с воспитанием детей в соответствии с решением человека — и что (2) эти акты самовыражения и построения отношений достойны общественного уважения.Основанные на достоинстве претензии на право на аборт и равенство в браке стремятся не только к терпимости, неприкосновенности частной жизни или свободе от общественного контроля; они стремятся к общественному признанию отношений, которые противостоят традиционным нормам и ролям, навязываемым семьей и церковью. Как в контексте прав на аборт, так и прав геев, те, кто ссылается на достоинство для борьбы с традиционными ролями, стремятся демократизировать контроль над сексуальными нормами и социальной структурой.

Их противники используют достоинство для защиты традиционных сексуальных ролей.Они понимают человеческое достоинство как реализуемое через дисциплину и соответствие обычным сексуальным ролям, а не через свободу и самовосприятие, и поэтому интерпретируют действия, противоречащие традиционным сексуальным ролям, как нарушение человеческого достоинства.

Этот конфликт из-за полового достоинства длился десятилетиями, пересекая границы, и теперь переходит от прав на аборт к правам геев. Он предлагает захватывающий обзор процессов, благодаря которым достоинство приобрело значение и авторитет в борьбе за права человека.

Претензии на достоинство в делах, касающихся регулирования сексуальности, демонстрируют формы концептуальной согласованности не только внутри, но и между конституционными порядками. Дела об абортах и ​​однополых браках не соответствуют наблюдению Кристофера МакКраддена о том, что «существует мало общего понимания того, что по существу требует достоинство в пределах или за пределами юрисдикции» 125. В рассмотренных нами делах судьи не стремятся исключить или скрыть различия в Использование.126 Достоинство не функционирует как специализированный правовой дискурс, скрывающий различие значений от популярной аудитории.Судьи и защитники, заинтересованные во влиянии на их суждения, похоже, хорошо осведомлены о ставках. Они расходятся во мнениях о значении достоинства и надлежащих последствиях — и, кажется, прекрасно понимают, что они не согласны.127 И сторонников, и противников приветствовали введение Нью-Йорка однополых браков апелляцией к достоинству.128 Ассоциация католиков, которые поддерживают права однополых мужчин. пара называет себя DignityUSA.129 Недавно созданная консервативная организация по «семейным ценностям», следящая за развитием событий в Брюсселе, называет себя European Dignity Watch.130

В рассматриваемом нами конфликте авторитет достоинства не возникает, потому что за двусмысленными формулировками скрываются разногласия. Напротив, авторитет достоинства, кажется, вызван несогласием с по . Правозащитные организации, с одной стороны, и Католическая церковь (и транснациональное движение за семейные ценности), с другой, действуют, исходя из противоречивых картин человеческого процветания, но они являются агонистами, которые разделяют приверженность достоинству, достаточному, чтобы бороться за власть устанавливать значение достоинства в дебатах о сексуальной свободе.Они апеллируют к достоинству — не потому, что значение достоинства неясно, или потому, что значение достоинства является естественным или исторически фиксированным, но вместо этого потому, что значение достоинства неурегулировано в вопросах, касающихся регулирования сексуальности, и все же может быть сформировано через обращение к правительственным чиновникам и гражданам. 131 Сегодня, как и в 1970-е годы, значение достоинства придается в трансграничном конфликте из-за пола достоинства.

© Автор, 2012. Издательство Оксфордского университета и Школа права Нью-Йоркского университета.Все права защищены. Для получения разрешений обращайтесь по электронной почте: [email protected].

Все о достоинстве

Обучение навыкам оказания помощи лицам, обеспечивающим уход

All About Dignity началось в октябре 2007 года. обучает воспитателей, которые хотят заботиться о ком-то с физическими потребностями выше нормы. 22-часовой класс дает участникам знания о том, как оказывать помощь дома или перейти в сферу здравоохранения в качестве PCW (персональных работников по уходу). Семьи часто посещают этот класс, чтобы научиться помогать близким в повседневных делах, таких как пользование ванной, принятие душа, перемещение инвалидных колясок, одевание и другие потребности в поддерживающем уходе. Люди, работающие как PCWs , посещают этот курс, чтобы они могли предоставить работодателям сертификат, подтверждающий, что они знают, как выполнять уход в соответствии с требованиями Департамента общественного здравоохранения Колорадо и Medicaid. CNA пройдите этот курс, чтобы узнать, в чем разница между обязанностями PCW и CNA.Здесь очень много. Другие , такие как социальные работники, RN, ED, маркетологи и сотрудники фронт-офиса , проходят этот курс, чтобы они могли выйти вперед, когда возникает необходимость, например, когда кто-то начинает падать, или для перекрестного обучения.

Да, мы являемся единственным классом PCW в регионе, который соответствует всем трем требованиям Medicaid, Департамента общественного здравоохранения и требованиям к преподаванию для класса PCW. Если вы берете курс продолжительностью менее 20 часов, они этого не делают. Для нас важно не просто найти работу, а знать, что нужно, чтобы ее СОХРАНИТЬ.

Повседневные занятия (ADL) — это необходимые повседневные занятия, такие как принятие душа, чистка зубов, ходьба, одевание, уход за телом и еда / питье. По мере прогрессирования хронических заболеваний мы теряем способность самостоятельно выполнять ADL. Этот класс учит участников, как помогать другим выполнять все ADL. Участники, которые научились помогать с ADL, приобрели «навыки», которые они используют, чтобы помогать людям, которые не могут сделать их сами.

Участники класса получают 121-страничный справочник, специально разработанный для этого класса, и раздаточные материалы, показывающие, как развиваются навыки, чтобы помочь им повторить их.В классе мы повторяем многие навыки по несколько раз, чтобы вспомнить, как помочь человеку с ними.

Чтобы зарегистрироваться в классе или заказать справочник, перейдите на эти страницы или свяжитесь с нами по телефону:

(719) 459-2017 или по электронной почте ниже

Вы могли бы это сделать? Смотрите видео ниже.

Или как насчет этого ????

Перспективы достоинства во время оказания неотложной помощи пожилым людям и их родственникам: качественное исследование — Kerr — 2020 — Journal of Clinical Nursing

Цели и задачи

Целью исследования было углубить понимание о достойном уходе с точки зрения пожилых людей и лиц, осуществляющих уход за ними.Эта информация будет способствовать разработке инструмента для измерения достоинства пожилых людей во время госпитализации.

Фон

Пожилые люди представляют собой уязвимую когорту, подверженную риску потери достоинства во время острой госпитализации из-за факторов окружающей среды, поведения и пациента. Неясно, как пожилые люди и их родственники определяют достойную помощь в отделениях неотложной помощи.

Дизайн

Использовался интерпретационно-описательный метод.

Методы

Для участия была приглашена целенаправленная выборка пожилых людей (не менее 65 лет), которые были госпитализированы в отделение неотложной помощи и впоследствии переведены на лечение в подострой форме, а также их родственники. Исследование проводилось в одном отделении подострого заболевания региональной организации здравоохранения в Виктории, Австралия. Индивидуальные интервью записывались на звук, а затем расшифровывались. Данные были проанализированы с помощью тематического контент-анализа. Контрольный список COREQ использовался для документирования отчетов об исследовании.

Результаты

Проведено индивидуальное интервью с 24 пациентами и 12 родственниками. Были определены три основные темы: «Вовлекайте меня в решения о моем уходе и лечении», «Оберегайте меня, когда я уязвим» и «Относитесь ко мне как к личности и с уважением». Пожилые люди хотят принимать участие в принятии решений о своем уходе и лечении и получать адекватную и подходящую информацию. Они чувствуют себя уязвимыми во время госпитализации и хотят чувствовать себя в безопасности, когда рассказывают о своих проблемах.Индивидуальное признание — важный аспект достоинства.

Выводы

Пожилые люди и их родственники определили конкретные элементы ухода, которые защищают или угрожают достоинству во время неотложной госпитализации.