Клиническая беседа это: Беседа клиническая | Понятия и категории

беседа клиническая — это… Что такое беседа клиническая?

беседа клиническая: — метод получения информации посредством устного опроса клиента и проведения терапевтической беседы при оказании психологической, психиатрической и медицинской помощи. Также — терапевтический метод при оказании помощи психологической. В психиатрии и психологии медицинской применяется для помощи клиенту в осознании им своих внутренних затруднений, конфликтов, скрытых мотивов поведения. В психоанализе применяется для диагностики и помощи клиенту в осознании собственных внутренних проблем и затруднений, конфликтов, бессознательных влечений, скрытых мотивов поведения и пр. Относится к самым свободным формам беседы, ибо поведенческие реакции почти неисчерпаемы. В таких беседах психолог интересуется не только явным содержанием ответа клиента (факты, мнения, чувства, словарь, ассоциации идей), но и его поведением (тон, запинки, жесты и пр. ). Существенная предпосылка успешности беседы клинической — установление позитивных личных отношений между участниками беседы, что требует от психолога большой терпеливости, приспособляемости к преобладающим интересам клиента, находчивости. Иногда беседа может дать непосредственный психотерапевтический эффект; .при этом клиент не только осознает причины своих затруднений, но и определяет пути их преодоления. Общая стратегия и ход беседы строятся на предварительных данных диагноза.

беседа
беспомощность выученная

Смотреть что такое «беседа клиническая» в других словарях:

беседа — (в психологии) метод получения информации на основе вербальной (словесной) коммуникации. Широко применяется в различных сферах психологии ({{}}социальной, медицинской, детской и др.). Краткий психологический словарь. Ростов на Дону: «ФЕНИКС». Л.А … Большая психологическая энциклопедия
Клиническая психология — Клинические психологи могут работать индивидуально со взрослыми или детьми, с семейными парами и целыми семьями, а также с группами, как показано на иллюстрации. Клиническая психология (не путать с медицинской, которая рассматривает область,… … Википедия
Интервью клиническое
— (беседа клиническая): 1) метод получения информации посредством устного опроса клиента и проведения терапевтической беседы при оказании психол., психиатрической и мед. помощи; 2) терапевтический метод при оказании психол. помощи. Психолог… … Психология общения. Энциклопедический словарь
Диагностическое интервью — (англ. interviev – встреча, беседа) – клиническая беседа с целью установить факт, характер, природу того или иного расстройства, определиться со стратегией и тактикой лечения … Энциклопедический словарь по психологии и педагогике
алкоголизм и наркомания: профилактика психологическая — (психологическая профилактика алкоголизма и наркомании) методы психологические профилактики алкоголизма и наркомании это: 1) в узком значении совокупность психологических способов и приемов формирования отрицательного отношения к алкоголю и… … Большая психологическая энциклопедия
интервью клиническое — (от греч. klinike уход за больным, врачевание) метод терапевтической беседы при оказании психологической помощи. В психиатрии, психоанализе и медицинской психологии И. к. используется для помощи пациенту в осознании им своих внутренних… … Большая психологическая энциклопедия
психологическая профилактика алкоголизма и наркомании — (психологическая профилактика алкоголизма и наркомании) методы психологические профилактики алкоголизма и наркомании это: 1) в узком значении совокупность психологических способов и приемов формирования отрицательного отношения к алкоголю … Большая психологическая энциклопедия
профилактика психологическая — (психологическая профилактика алкоголизма и наркомании) методы психологические профилактики алкоголизма и наркомании это: 1) в узком значении совокупность психологических способов и приемов формирования отрицательного отношения к алкоголю … Большая психологическая энциклопедия
Медицина — I Медицина Медицина система научных знаний и практической деятельности, целями которой являются укрепление и сохранение здоровья, продление жизни людей, предупреждение и лечение болезней человека. Для выполнения этих задач М. изучает строение и… … Медицинская энциклопедия
Клинический психолог — Клинические психологи могут работать индивидуально со взрослыми или детьми, с семейными парами и целыми семьями, а также с группами, как показано на иллюстрации. Клиническая психология обширный раздел прикладной психологии (на стыке с… … Википедия

Клиническая беседа (интервью клиническое). Справочник школьного психолога

Клиническая беседа (интервью клиническое)

метод терапевтической беседы при оказании психологической помощи, который относится к наиболее свободным формам взаимодействия с клиентом, в ходе которого появляется возможность фиксирования не только разнообразных суждений и умозаключений человека, но и разнообразных поведенческих реакций. В беседах такого типа психолог интересуется не только явным содержанием ответа клиента (факты, мнения, чувства, словарь, ассоциации идей), но и его поведением (тон, запинки, жесты и др.).

Клиническая беседа используется в психологии (в большей степени в медицинской) и психиатрии для помощи пациенту в осознании им своих внутренних затруднений, конфликтов, скрытых мотивов поведения, а также причин своих проблем.

Основу клинической беседы составляет пассивный или естественный рассказ, который обычно предваряет расспрос, предоставляя человеку свободу выбора той информации, которую он хотел бы сообщить. Причины использования такой формы взаимодействия следующие. Во-первых, проблему необходимо зафиксировать в том описании, в каком ее видит человек. Во-вторых, не все ясно могут отвечать на вопросы. В-третьих, сама субъективность рассматриваемого явления обусловливает своеобразие рассказа. В нем человек проявляет свою личность, особенности своей индивидуальности. Данное требование относится не только к ситуациям, в которых человек излагает свою проблему, но и при формулирования запроса в отношении другого. Так, родители, описывая затруднения или неблагополучие учащегося, раскрывают собственное видение проблемы, не менее важное, чем смысл проблемы. Тем самым они отражают свои чувства, мысли, переживания, позволяя педагогу вычленить субъективные условия (контекст) возникновения проблемы.

В то же время следует помнить, что, рассказывая о своих проблемах или проблемах своих близких (например, ребенка), человек говорит лишь о том, что, по его мнению, наиболее значимо в этом вопросе. Многие признаки ускользают от его внимания или попросту не рассматриваются им. Чаще всего человек предпочитает говорить о положительных признаках, подтверждающих наличие проблемы. Поэтому важной стороной клинической беседы служит установление тех признаков, которые отсутствуют в рассказе, но являются характерными для рассматриваемой проблемы. Это так называемые отрицательные признаки. Необходимость их уточнения требует поддержки рассказа

расспросом — осмысленной и целенаправленной активностью специалиста по выявлению максимально возможного количества признаков, способных подробно и содержательно описать изучаемую проблему или явление.

В ходе расспроса возможно использование нескольких видов вопросов: прямых (непосредственно касающимися исследуемого предмета: «Ты боишься боли?»), косвенных (опосредованными, частично снижающими опасность внушения или симуляции: «Что ты делаешь, когда бывает больно?»), проективных (учитывающими идентификацию с определенной группой или отдельным лицом: «Дети боятся боли?»), альтернативными (предполагающими ситуацию выбора: «В какой день вам удобнее прийти на консультацию, в среду или в пятницу?»). Кроме того, каждый тип вопросов содержит еще и перспективу коммуникации. Так, вопросы прямого типа хоть и определяют четко проблемную зону («да» или «нет»), тем не менее могут прерывать общение, поскольку не включают элемент продолжения беседы, в отличие от косвенных (открытых), проективных или альтернативных вопросов. Вопросы этих видов предполагают развернутый ответ, вынуждают собеседника думать, принимать решения, помогают получить информацию и продолжить общение. В то же время профессиональное взаимодействие не допускает постановку вопросов в суггестивной форме, когда в формулировке содержится внушаемый ответ, например содержащих пассивное («Испытываете ли вы дискомфорт?») или активное («Не правда ли, сейчас вы чувствуете себя очень дискомфортно?») внушение. В этом случае человек сообщает лишь те сведения, к которым своими прямыми вопросами его направляют.

Существует также опасность включения в вопросы предварительных гипотез, в которых могут прослеживаться профессиональные предпочтения и личный опыт. Это чревато непреднамеренным влиянием на ответы в контексте сформулированной гипотезы.

В ходе клинической беседы, при всей ее свободе, специалист должен помнить, что именно он управляет процессом взаимодействия. В качестве таких элементов профессионального управления Й. Шванцара называет следующие: умение соблюдать паузы, использовать соответствующие состоянию человека речевые обороты, афоризмы; эмоционально-экспрессивные проявления, позволяющие передать свое состояние сопереживания, доброжелательного отношения и принятия информации, сообщаемой обследуемым; управление темпом, громкостью и интонацией в соответствии с условиями и атмосферой диагностической ситуации; особенности моторных и поведенческих реакций способствующих установлению контакта, лучшему взаимопониманию и взаимодействию с другими участниками диагностического процесса. Так, умение

правильно интонировать вопросы помогает в установлении уважительных отношений, а владение приемом, получившим название «отражение эмоций», помогает поддерживать доверительные отношения. Адекватная работа с критическими и оценочными суждениями (уход от обсуждения разногласий и поиск совпадающих моментов в позициях сторон; уточнение содержания критических замечаний: «Чем вас не устраивает поведение дочери?»; перефразирование в позитивное содержание: «Когда вам станет несколько легче, что вы сделаете в первую очередь?»; согласие с правом критикующего именно таким образом видеть и оценивать данную ситуацию) помогает снизить эмоциональную напряженность.

Существенной предпосылкой успешности клинической беседы является установление позитивных личных отношений между участниками беседы, что требует от психолога большой терпеливости, приспособляемости к преобладающим интересам пациента, находчивости. В отдельных случаях клиническая беседа может иметь непосредственный психотерапевтический эффект, когда клиент не только осознает причины своих затруднений, но и определяет пути их преодоления. Общая стратегия и ход клинической беседы строятся на предварительных данных диагноза.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Клиническая беседа как основной метод сбора информации. Цель клинической беседы.

В результате обработки в ходе нестандартизированного интервью были сформулированы 12 вопросов, которые и вошли в анкету.

Вопросы касаются общей информированности о данном виде операций; трудовой и профессиональной перспективы больных: мнения о необходимости инвалидности; представления о тяжести заболевания и операции; мнения о наилучшем образе жизни; о характере помощи от общества, в которой могут нуждаться эти больные, представления о роли семейных отношений в принятии или непринятии ими позиции инвалида.

Большая часть вопросов направлена на выявление мнения об отношениях, мотивах и нормах поведения. Как известно, в ответах на эти вопросы испытуемые наиболее часто проявляют неискренность, уклоняются от ответов. Поэтому возможно различие между ответом на вопрос и действительным мнением о поведении опрашиваемого. Контроль достоверности ответов осуществлялся с помощью следующего приема: один и тот же вопрос формулировался так, чтобы в одном случае человек мог посмотреть на ситуацию со стороны, а в другом — поставить себя в эту же ситуацию и взглянуть на нее “изнутри”.

Основным средством сбора предварительной информации для разработки опросника служила структурированная клинико-психологическая беседа. Она проводилась по плану, который создавался постепенно в ходе психологической работы с больными. Беседа была направлена на получение от больного информации о ходе болезни, удовлетворенности лечением, отношении больного к заболеванию и его причинам; выяснялось отношение больного к работе и динамика этого отношения в ходе болезни, динамика производственных и семейных отношений. Подробно выяснялись особенности образа жизни больного после операции. Больному задавались вопросы, касающиеся его планов на будущее, жизненной перспективы. Попутно обращалось внимание на эмоциональный подтекст информации, на те моменты, которые вызывали наиболее сильные эмоциональные реакции больных, на наличие страхов, тревоги; отмечались особенности механизмов самоконтроля, саморегуляции.

Текст клинических бесед с больными записывался на магнитофонную пленку, затем были составлены их протоколы. Необходимо отметить, что целью сбора психологического материала методом клинической беседы было определение основных областей психологического анализа, разработка структуры анализа, уточнение вопросов, которые впоследствии должны были войти в состав опросника. Задача статистической обработки данных, содержащихся в протоколах клинических бесед с больными, не ставилась.

При анализе протоколов клинико-психологической беседы подтвердилась взаимосвязь между общеобразовательным уровнем испытуемых и их ценностной направленностью. Больные ИБС с более низким образовательным уровнем, а также занимавшиеся до болезни физическим трудом, ориентируются на сохранение здоровья как высшую ценность (за исключением тех случаев, когда более важными оказываются материальные вопросы). Характерно то, что в начальный период после oпeрации (0-0,5 года) выбор между ориентацией на здоровье и ориентацией на ценности жизни часто выглядит у больного утрированно. Больные или усиленно обосновывают бессмысленность дальнейшей производственной деятельности и строят непростые планы дальнейшей спокойной жизни (приобретение дома, переезд в более благоприятные для здоровья районы), или не хотят после выхода из больницы ни дня оставаться без работы. Третья категория больных, пытающаяся совместить последствия болезни с прежним образом жизни, находится в мучительном состоянии решения тяжелой задачи, кажущейся им непосильной.

У всех больных отмечается высокая тревожность, характер которой меняется с увеличением продолжительности послеоперационного периода. На этапе сразу после операции она имеет более физиологический, сенсорный характер и связана с последствиями операции, наркоза и искусственного кровообращения. Позже явления тревожности достаточно быстро видоизменяются, тревога связывается с препятствиями и угрозой, которую создает болезнь для личности. Помимо вербальных форм выражения, высокая тревожность проявляется в поведении больных, манере держаться, внезапных эмоциональных порывах, особенно когда тема клинической беседы касается будущего больных. В целом тревожность у большинства больных носит скрытый характер, который усиливается с увеличением продолжительности катамнеза.

Можно предположить, что наиболее напряженный в мотивационном отношении период — около 0,5 года после операции. С увеличением продолжительности катамнеза до 1 года напряженность и тревожность больных внешне уменьшается. Наступает относительная адаптация больных к изменившейся жизненной ситуации, которая, вероятно, не всегда успешна с психологической точки зрения. Можно предположить, что эмоциональная напряженность и тревожность больных свидетельствуют о наличии “реабилитационной мотивации”. Она существует тогда, когда есть разница между существующим самоощущением и желательным ощущением своего “Я”, к которому человек стремится.

Больные с продолжительностью послеоперационного периода 2-4 года, имеют уже сложившийся заново образ жизни. Он представаляет собой сложную картину из тесно переплетенных проблем, отраженных в мотивационной сфере больного (нужно отметить, что на повторное обследование вызываются лишь те больные, у которых болезнь “вернулась” в значительном объеме). Особенно запутанными выглядят проблемы, если человек не работает все годы после операции. В этом случае болезнь иногда перестает осознаваться центром, вокруг которого наслаиваются жизненные трудности, а лишь одним из столь же непреодолимых препятствий, которыми заполнены все области жизни больного. У человека формируется устоявшееся мнение о трудностях своей жизни, как неизбежных, как его судьбе.

Изучение влияния социокультурных стереотипов – предыдущая | следующая – Результаты по методикам

Особенности личности при пограничных расстройствах и соматических заболеваниях

Консультация психолога при семейных проблемах

Клиническая беседа — Большая Энциклопедия Нефти и Газа, статья, страница 1

Клиническая беседа

Cтраница 1

Эта методика позволяет существенно дополнить материалы клинической беседы. [2]

В качестве методик исследования личностных параметров ВКБ были взяты: клиническая беседа, модифицированный вариант методики исследования самооценки Дембо-Рубин — штейн, а также несколько видоизмененный нами ( в соавторстве с Т.Н.Муладжановой) вариант методики незаконченные предложения Сакса и Сиднея. [3]

Применение этой методики было возможно после установления доверительного контакта с больным в ходе клинической беседы. [4]

Для Пиаже вопросом не техники, но принципа является применяемый им метод исследования умственного развития ребенка на материале, совершенно исключающем всякую возможность учебной подготовки ребенка не только к решению данной задачи, но и вообще к данному ответу. Типичным примером, на котором все сильные и слабые стороны этого метода могут быть показаны с совершенной ясностью, может служить любой из вопросов, предлагаемых Пиаже в клинической беседе детям. Когда ребенка 5 лет спрашивают, почему солнце не падает, то имеют в виду, что ребенок не только не имеет готового ответа на этот вопрос, но и вообще не в состоянии, обладай он даже гениальными способностями, дать сколько-нибудь удовлетворительный ответ. Смысл постановки таких совершенно недоступных для ребенка вопросов заключается в том, чтобы полностью исключить влияние прежнего опыта, прежних знаний ребенка, заставить мысль ребенка работать над заведомо новыми и недоступными для него вопросами, дабы получить в чистом виде тенденции детского мышления в их полной и абсолютной независимости от знаний, опыта и обучения ребенка. Если продолжить мысль Пиаже и сделать из нее выводы в отношении обучения, легко видеть, что они будут чрезвычайно близко подходить к той постановке вопроса, с которой мы нередко встречаемся и в наших исследованиях. Очень часто приходится сталкиваться с такой постановкой вопроса об отношении развития и обучения, которая находит свое крайнее и почти уродливое выражение в теории Пиаже. Однако нетрудно показать, что здесь она только доводится до своего логического предела и тем самым до абсурда. [6]

Сначала экспериментально-психологические методы выступали в качестве своего рода инструмента более утонченного психопатологического анализа, являясь его продолжением и способствуя выявлению определенных психопатологических симптомов тогда, когда их обнаружение клинико-психопатоло-гическим методом затруднено. В этой простой вспомогательной функции психологический эксперимент вошел в клиническую практику довольно рано ( его применяли В.М.Бехтерев, С.С.Корсаков, В.Ф.Чиж, А.И.Сербский, А.Н.Бернштейн и другие) и в настоящее время активно используется не только специалистами-психологами, но и психиатрами. В психиатрии он принимает форму естественного эксперимента в процессе общения врача с больным в рамках обычной клинической беседы. [7]

Страницы: 1

Клиническая беседа как вариативная творческая деятельность психолога-консультанта с ориентанией на типологию состояний подопечных и прогноз их динамики Текст научной статьи по специальности «Психологические науки»

YAK 159.98:378 ББК 88.92p30

Л.В. ШИБАЕВА

L.V. SHIBAEVA

КЛИНИЧЕСКАЯ БЕСЕДА КАК ВАРИАТИВНАЯ ТВОРЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

ПСИХОЛОГА-КОНСУЛЬТАНТА С ОРИЕНТАЦИЕЙ НА ТИПОЛОГИЮ СОСТОЯНИЙ ПОДОПЕЧНЫХ И ПРОГНОЗ ИХ ДИНАМИКИ

CLINICAL INTERVIEW AS VARIATIONAL CREATIVE ACTIVITY OF THE PSYCHOLOGIST CONSULTANT ORIENTATED AT TYPOLOGY OF STATES OF WARDS AND ITS DYNAMICS FORECAST

Представлена характеристика ключевой компетенции студентов, будущих клинических психологов, — способности и готовности к организации клинической беседы. Сопоставлены компоненты формальной коммуникации и коммуникации, отвечающей высшим требованиям профессионализма клинических психологов в позиции консультантов. Даны иллюстрации вариативности клинической беседы, адресованной подопечным с разными типами личностной организации.

The description of key competence of students, future clinic psychologists is presented. It is ability and readiness to organization a clinic interview. The components of formal communication and communication fulfilling the highest requirements of professionalism of clinic psychologists in the consultant’s position are compared. The variability of a clinic interview addressed to wards with different types of personal organization are illustrated.

Ключевые слова: личностная организация, патология характера, клиническая беседа, эффективная терапия, психологическая защита, доверие, предубеждение, принятие, манипуляция, самовыражение, партнерство.

Key words: personal organization, character pathology, clinic interview, effective therapy, psychological protection, confidence, warning, acceptance, manipulation, self-expression, partnership.

В современных напряженных, динамичных условиях жизни становится все более востребованной консультативная практика. Актуальной становиться проблема психологически грамотной подготовки профессионалов к решению задач психологического консультирования, адресованного людям с более или менее ситуативными нарушениями черт характера под влиянием жизненных обстоятельств, с выраженными характерологическими отклонениями, препятствующими личностному развитию и адекватному принятию решений.

Деятельностный подход к организации подготовки клинических психологов выступает актуальной проблемой практико-ориентированных исследований в области вузовского образования. Деятельность психологического консультирования относится к одной из тех, которые мало поддаются формализации, предполагают постановку и разрешение творческих задач построения отношений на основе особого типа уникальной коммуникации, адресованной подопечным, оказавшимся в проблемно-конфликтных ситуациях. Специфика таких ситуаций оказывается в большей части усугублена тем, что определенные характерологические стереотипы взрослых людей (эмоциональные, поведенческие, когнитивные) мешают новой интерпретации складывающихся в жизни обстоятельств. Организация консультативной практики делает востребованной как овладение студентами особыми процедурами психодиагностики, ориентированными на выявление характерологических особенностей подопечных, так и сопровождение в процессе преодоления

дисгармоничных состояний на основе актуализации их ресурсов, к которым относятся, прежде всего, изменение отношения к своим возможностям, преодоление «защитных» барьеров при интерпретации других и самого себя. Это оказывается возможным при создании психологом-консультантом особой коммуникации, отличающейся от отчужденных, внеличностных ее форм, с которыми чаще всего встречаются люди в обыденной жизни.

В качестве одной из ключевых компетенций психолога, будущего консультанта, выступает владение методом клинической беседы [1, 2, 4, 7, 10, 19, 20]. Он получил свое обоснование как в классических исследованиях, опирающихся на парадигму психоанализа, так и в последующих направлениях организации консультативной практики и психотерапии. Специфика консультативной беседы как особой коммуникации выступает предметом анализа в исследованиях, ориентированных на поиск направлений профессионально-личностного развития будущих консультантов. Обоснование того, что «техника» клинической беседы вторична по отношению к потенциалу отношений, которые важно создать, в консультативной ситуации подчеркивается в множестве работ, посвященных обучению консультантов [6, 11, 14, 16]. В частности, в исследованиях А.У. Хараша [22] основания, которые должны характеризовать особенность коммуникации в консультативных ситуациях, выступили прямым предметом анализа. Он, опираясь на опыт организации групп личностного развития, предложил развернутое сопоставление всех компонентов коммуникации, специфичной для «экзистенциального диалога», опираясь на положения культурно-исторического и деятельностного подходов к пониманию ценностно-смысловых аспектов консультативного взаимодействия. В цикле лекций, прочитанных на факультете психологии МГУ им. Ломоносова в 1995-1997 гг., им было осуществлено развернутое обоснование того, что собой представляет консультативный «диалог», позволяющий достигать высокого терапевтического эффекта, и он смог организовать «мастер-классы» в форме «психотерапевтических гостиных» для демонстрации возможностей «пережить» этот эффект при вступлении особые отношения участников группы личностного развития.

Охарактеризуем некоторые из противопоставлений, предложенных А.У. Харашем, имея в виду некоторую метафоричность обозначений, выбираемых им для противопоставлений. Характеристика различий между монологичным и диалогичным стилем консультативной беседы представлена в таблице.

Таблица

Сопоставление компонентов монологичного стиля и стиля «экзистенциального диалога» в условиях консультативной беседы

Общение Восприятие собеседников Информирование Взаимодействие

Монолог Защита Предубеждение Манипулирование Соперничество

Диалог Доверие Принятие Самовыражение Партнерство

Характеризуя разнообразие монологичного стиля в разных сферах жизни, (таких как образование, деловое партнерство), в том числе и консультативной практике, правомерно выделить ряд его признаков, которые позволяют характеризовать «синдром монологизма». В частности, это так называемый феномен «овеществления» — превращение человека в объект изучения, когда он понимает, что вы его прочитываете как «обобщенного» другого, а не как «значимого» и «уникального» другого. Альтернативой такого обобщения и овеществления выступает переживание опыта доверия. Переживание чувства доверия позволяет отказаться от защиты, «открыть» дверь в направлении «самораскрытия» без боязни оценок, порождающих деструкцию

самооценки. Доверие — важнейшее состояние, которое делает возможным преодоление феномена «психотерапевтического овеществления», преодоления ролевых барьеров в ситуации консультирования.

Монологичное восприятие собеседника основано на предубеждении. Его единицей является стереотип при прочтении собеседниками друг друга, т.е. некоторый «твердый», догматичный образ. Альтернатива предубеждению — взаимное принятие на фоне интеграции усилий и подопечного, и консультанта к состояниям проникновения во внутренний мир «значимого» другого.

Крайне интересна фокусировка А.У. Хараша на понятие знака в контексте обоснования возможности взаимного влияния консультанта и подопечного на самовыражение состояний. Знак, как подчеркивал Л.С. Выготский, средство изменения себя, средство расширения сознания, средство освобождение сознания из плена [3]. Это возможно в условиях диалога. Если найдены созвучные смыслам подопечного обозначения, возможно оказывать влияние на интерпретацию подопечным своих состояний. Однако в условиях монологичного стиля знаки отлучают от людей, выстраивают барьеры. Вместо партнерства возникают предубеждения «непонятости». Большое значение имеет возникновение в консультативной ситуации атмосферы «сообщничества». С одной стороны, возникает своеобразное «деловое ядро» отношений, при котором преодолеваются «секреты друг от друга», возникает «открытое взаимодействие». С другой стороны, это партнерство по типу «сообщничества», появление некой «тайны», когда подопечный понимает ситуацию так, что он партер по воспроизводству отношений, при которых нет перехода на позицию коммуникатора, но возможно взаимное изменение позиций, уверенность в достижении открытости взаимодействия.

Таким образом, в данном направлении наиболее полно представлено разнообразие, многопараметричность возможных средств создания «продуктивного альянса» участников консультативной ситуации.

Динамика перехода от монологичного стиля к диалогичному может быть рассмотрена в контексте изучения профессионально-личностного развития психолога в позиции консультанта в условиях достижения им все более высоких уровней мастерства [2, 3, 18].

Важен и другой ракурс анализа: обсуждение проблемы достижения диалогичного стиля в условиях преодоления предубеждений подопечных с определенными характерологическими особенностями в процессе планирования консультантом некоторого удовлетворительного результата, с прогнозом возможной динамики состояний подопечного и определения возможных границ. Как подчеркивает одна из известных современных авторов руководства по пониманию структуры личности в клиническом процессе, «терапия может значительно преобразовать личность, но не может ее трансформировать. Люди сохраняют свои «внутренние модели»: центральные внутренние сценарии, конфликты, ожидания, аффекты и защиты» [11, с. 222-223 ].

Дифференциальный подход к разнообразию возможностей консультативной деятельности при работе с подопечными с разными уровнями ситуа-тивности/устойчивости характерологических личностных расстройств позволяет намечать и разные стратегии реализации диалога, и различия в оценке возможных достижений. Например, консультант может помочь преодолеть деструктивные состояния депрессивному подопечному, однако, не может, безусловно, изменить его личность, придав ему иные характерологические свойства. Определение границ влияния предполагает особого рода диагностику, включенную в непосредственное взаимодействие с подопечным, а не вынесенную за пределы такого взаимодействия.

В качестве одних из важных параметров, предопределяющих прогноз динамики и планируемых достижений, современные клинически психологи выделяют уровни личностных расстройств людей, обратившихся за консультацией. Это могут быть ситуативные неврозы или невротические расстрой-

ства личности. В частности, в англоязычном варианте DSM различают состояния, обозначенные как «расстройства» (disorder) и «расстройства личности» (personalite disorder). Нельзя сказать, что человек с симптоматическим неврозом характера, вызванным определенным конфликтом, и невроз человека с личностью, пронизанной «невротическими паттернами», может быть градуирован по степени неблагополучия. Однако прогноз консультанта может касаться прежде всего того, какую ожидать позицию подопечного с первых фрагментов консультативной беседы. Подопечные с симпото-матическими неврозами оказываются на одной стороне с консультантом в процессе преодоления проблематичной части своих состояний. Они динамичнее включаются в консультативный диалог, оформляя совместные стратегии движения с консультантом. Достижение «альянса», доверия с подопечными, чьи проблемы сложно переплетены с их личностными чертами, должно быть ориентировано на гораздо больший период. Немедленные наступления на разрешение проблем, которые, казалось бы, лежат на поверхности, в этом случае могут повредить достижению диалогичных отношений, могут быть расценены как агрессивная интервенция. Достаточно детально, в частности, длительный процесс достижения альянса с подопечными, имеющими личностные расстройства, характеризуются в работе такого известного автора, как Н. Мак-Вильямс [11].

Вариантами планируемой работы могут выступать либо формы краткосрочной когнитивно-поведенческой консультативной стратегии, либо долгосрочная работа, предопределяемая целями преодоления глубинных оснований несостоятельности, неблагополучия личности. От точности диагноза зависит то, насколько происходит объединение консультанта с подопечным в борьбе последнего с его негативными состояниями. В настоящее время выраженной тенденцией в прогнозе консультативных достижений выступает концептуализация психологического благополучия или расстройства в направлении все более тонких дифференцировок степени глубины преодолеваемых подопечными трудностей состояний неблагополучия, вызванного искаженной идентификацией себя как «плохого».

Значимым для прогноза оказывается принцип холизма в оценке определенного симптомокомплекса, его отнесения к целостному складу личности. Так, фобии у человека с депрессивной или нарциссической личностью необходимо расценивать как иной феномен по сравнению с фобиями человека с выраженной личностной тревожностью. При организации диалога с людьми, имеющими разные характерологические стили, необходимо варьировать арсенал средств, приглашающих к диалогу. Так, при работе с подопечным истероидного стиля важно соблюдать границы психологической дистанции, быть терпимым к молчанию подопечного с шизоидной акцентуацией, быть готовыми к парированию приемов обесценивания, применяемых с большой вероятностью подопечным с нарциссическим стилем.

Таким образом, чтобы знать, как помочь человеку почувствовать в ситуации консультирования понятым, принятым, обеспечить доверие и возможность самораскрытия, необходима грамотная интерпретация консультанта уникальной индивидуальности подопечного и умозаключения о потенциале преодоления несостоятельности, который возможно прогнозировать.

Трудность организации диагностической позиции консультанта заключается в том, что процедуры диагностики интегрированы в процесс консультативной практики и взаимодействие с подопечным и определение границ возможных достижений, прогноз динамики осуществляется одновременно, слитно с самим процессом взаимодействия [13]. Это ситуация реализации гуманитарного идеала познания оказывается крайне затруднена, если диагностика понимается как отдельный этап перед или после осуществления консультативного собеседования. Уяснение индивидуальных особенностей подопечного в самом начале консультативной работы, ее пересмотр в «тупиковых», кризисных моментах взаимоотношений участников предполагает не-

прерывную оперативную рефлексию консультантом высказываний, их контекстов, эмоциональной атмосферы, складывающейся в ситуации взаимодействия с подопечными.

Общие принципы и частные формы реализации клинической беседы в ситуации консультирования необходимо воплощать психологу в позиции консультанта как решение особого типа творческих задач. Особенность заключается в том, что достижение успешности решения воплощается в открытости, незавершенности выхода и подопечного, и консультанта из проблемной ситуации. Значимыми условиями при оценке удовлетворенности выбранного направления решения выступает то, как удается психологу выбрать регистры тона, содержание высказываний, приемы предлагаемого подопечному партнерства, открытости, позволяющие пережить состояния доверия и многое другое, актуализированное им уместно в неповторимых эпизодах такого сложного события как состоявшийся консультативный диалог. Организация образовательных сценариев, позволяющих студентам, будущим консультантам, пережить такое состояние, выступает актуальной проблемой, требующей преодоления формализованных сценариев вузовского обучения.

Литература

1. Абрамова, Г.С. Введение в практическую психологию [Текст] / Г. С. Абрамова. — М. : Международная педагогическая академия, 2002. — 264 с.

2. Воробьева, Л.И. Диалог и коммуникация [Текст] / Л.И. Воробьева // Моск. психотерапевтический журнал. — № 2. — 2006. — С. 5-28.

3. Выготский, Л.С. Развитие высших психических функций [Текст] / Л.С. Выготский // Собр. соч. : в 6 т. — М. : Педагогика, 1983. — Т. 5. — 368 с.

4. Джордж, Р. Консультирование: теория и практика [Текст] / Р. Джордж, Т. Кристиани. — М. : Эксмо, 2002. — 448 с.

5. Зимняя, И.А. Ключевые компетенции новая парадигма результата образования [Текст] / И.А. Зимняя // Высшее образование сегодня. — 2003. — № 5. -С. 34-42.

6. Колпачников, В.В. Общее введение в индивидуальное психологическое консультирование [Текст] / В.В. Колпачников // Вопросы психологии. — 1998. -№ 6. — С. 35-43.

7. Копьев, А.Ф. Психологическое консультирование. Опыт диалогической интерпретации [Текст] / А.Ф. Копьев // Вопросы психологии. — 1990. — № 3. -С. 17-24.

8. Леденцова, С.Л. Динамика содержания профессиональных понятий в процессе овладения студентами-психологами деятельностью консультирования [Текст] / С.Л. Леденцова, Л.В. Шибаева // Вестник Сургут. гос. пед. ун-та. — 2013. — № 1 (22) . — С. 75-85.

9. Леденцова, С.Л. Модель психологического консультирования, основанная на принципах культурно-исторической концепции [Текст] / С.Л. Леденцо-ва // Психология в здравоохранении и образовании. — Вып. 24. — Сургут : ИЦ СурГУ, 2008. — С. 100-114.

10. Любимова, Г.Ю. От первокурсника до выпускника: проблемы профессионального и личностного самоопределения студентов психологов [Текст] / Г.Ю. Любимова // Вестник МГУ. Сер. 14, Психология. — 2000. — № 1. — С. 48-56.

11. Мак-Вильямс, Н. Психоаналитическая диагностика. Понимание структуры личности в клиническом процессе [Текст] / Н. Мак-Вильямс ; пер. с англ. В. Снегура. — М. : Класс, 2016. — 592 с.

12. Мартынова, Е.В. О принципах обучения психологическому консультированию [Текст] / Е.В. Мартынова // Вестник МГОУ. Сер. Психологические науки. — 2007. — № 2. — С. 28-38.

13. Розин, В.М. Научная интерпретация предмета психологии (от парадигмы естественно-научной к гуманитарной) [Текст] / В.М. Розин // Психологический журнал. — 1991. — № 2. — С. 43-57.

14. Рыцарева, Т.В. Трудности первых шагов психолога-консультанта [Текст] / Т.В. Рыцарева // Журнал практической психологии и психоанализа. — 2009. -№ 3. — 89 с.

15. Сапогова, Е.Е. Консультативная психология [Текст] : учеб. пособие для студентов высш. учеб. заведений, обучающихся по направлению «Психология» и психологическим специальностям / Е.Е. Сапогова. — М. : Академия, 2008. — С. 348.

16. Соколова, Е.Т. Психотерапия: теория и практика [Текст] : учеб. пособие [Текст] / Е.Т. Соколова. — М. : Академия, 2006. — С. 368.

17. Темнова, Л.В. Личностно-профессиональное развитие психолога в системе высшего образования [Текст] / Л.В. Темнова. — М. : МОСУ, МПГУ, 2000. -С. 212.

18. Топольская, Т.А. О понятие «диалог» в психологических исследованиях общения и консультативной практике [Текст] / Т.А. Топольская // Консультативная психология и психотерапия. — 2011. — № 4. — С. 69-90.

19. Франкл, В. Психотерапия на практике [Текст] / В. Франкл. — СПб. : Ювента, 1999. — С. 250.

20. Фрейд, З. Введение в психоанализ [Текст] : лекции / З. Фрейд. — М. : Современная гуманитарная академия, 2007. — 528 с.

21. Хамитова, И.Ю. Этапы профессионального развития [Текст] / И.Ю. Хами-това // Системная семейная терапия: Классика и современность / сост. А.В. Черников. — М. : Класс, 2005. — С. 280.

22. Хараш, А.У. Личность, сознание и общение: к обоснованию интерсубъективного подхода в исследовании коммуникативных воздействий [Текст] / А.У. Хараш // Психолого-педагогические проблемы общения / под ред. А.А. Бодалева. — М.: НИИ ОПП АПН СССР, 1979. — С. 17-35.

2.4.2 Беседа

Беседа — специфичный для психологии метод исследования человеческого поведения, так как в других естественных науках коммуникация между субъектом и объектом исследования невозможна. Диалог между двумя людьми, в ходе которого один человек выявляет психологические особенности другого, называется методом беседы. Психологи различных школ и направлений широко используют ее в своих исследованиях. Достаточно назвать Пиаже и представителей его школы, гуманистических психологов, основоположников и последователей «глубинной» психологии и т.д.

Беседа включается как дополнительный метод в структуру эксперимента на первом этапе, когда исследователь собирает первичную информацию об испытуемом, дает ему инструкцию, мотивирует и т.д., и на последнем этапе — в форме постэкспериментального интервью. Исследователи различают клиническую беседу, составную часть «клинического метода», и целенаправленный опрос «лицом к лицу» — интервью.

Клиническая беседа не обязательно проводится с пациентом клиники. Этот термин закрепился за способом исследования целостной личности, при котором в ходе диалога с испытуемым исследователь стремится получить максимально полную информацию о его индивидуально-личностных особенностях, жизненном пути, содержании его сознания и подсознания и т.д. Клиническая беседа чаще всего проводится в особо оборудованном помещении. Нередко она включается в контекст психологической консультации или психологического тренинга.

Различные школы и направления психологии применяют свои стратегии проведения клинической беседы. В ходе беседы исследователь выдвигает и проверяет гипотезы об особенностях и причинах поведения личности. Для проверки этих частных гипотез он может давать испытуемому задания, тесты. Тогда клиническая беседа превращается в клинический эксперимент.

Данные, полученные в ходе клинической беседы, фиксирует сам экспериментатор, а лучше — ассистент или исследователь, который записывает информацию после беседы по памяти. И тому и другому способу фиксации информации присущи свои недостатки. Если запись ведется в ходе беседы, может нарушиться доверительный контакт с собеседником. В этих случаях помогает скрытая аудио- и видеозапись, но это порождает этические проблемы. Запись по памяти приводит к потере части информации из-за неполноты и ошибок запоминания, вызванных колебаниями внимания, интерференцией и другими причинами Часть информации теряется или искажается из-за того, что исследователь может оценить некоторые сообщения испытуемого как более значимые, а другими пренебречь. Если запись беседы проводится вручную, то целесообразно кодировать речевую информацию.

Целенаправленным опросом называют интервью. Метод интервью получил широкое распространение в социальной психологии, психологии личности, психологии труда, но главная сфера его применения — социология. Поэтому по традиции его относят к социологическим и социально-психологическим методам.

Интервью определяется как «псевдобеседа»: интервьюер все время должен помнить, что он — исследователь, не упускать из внимания план и вести разговор в нужном ему русле.

Решающее значение при проведении интервью имеет доверительный контакт между интервьюером и опрашиваемым. Но ни в коем случае нельзя допускать панибратства и утраты психологической дистанции. Следует сохранять нейтральную позицию в процессе интервью и стараться не демонстрировать свое отношение ни к содержанию ответов и вопросов, ни к собеседнику. Существует масса конкретных методических рекомендаций по поводу построения и проведения интервью. Все они очень подробно излагаются в соответствующей социологической и социально-психологической литературе.

В социальной психологии интервью относят к одному из видов метода опроса. Второй вид — заочный опрос, анкеты («открытые» или «закрытые»). Они предназначены для самостоятельного заполнения испытуемым, без участия исследователя. Психологи часто обращаются к заочному опросу в своей исследовательской практике. Пионером использования анкеты в психологическом исследовании был Ф. Гальтон. Исследуя влияние наследственности и среды на уровень интеллектуальных достижений, он сконструировал анкету и опросил с ее помощью 100 крупнейших британских ученых. Позже анкеты стали широко использоваться в психологии развития и психологии личности, в социальной психологии.

Но анкетирование трудно отнести к собственно психологическим исследовательским методам. Информация, получаемая с помощью анкеты, является декларативной и не может считаться надежной и достоверной даже при полной искренности испытуемого. Каждый психолог знает, как на содержание высказываний испытуемого влияют неосознаваемая мотивация и установки. Поэтому есть смысл считать анкетирование непсихологическим методом, который, однако, может использоваться в психологическим исследовании как дополнительный, в частности при проведении социально-психологических исследований.

Оглавление

Понравилась статья? Поделись ею с друзьями и поддержи автора!

Вконтакте
Facebook

Хочешь узнавать больше? Получай новые статьи в час публикации

Терапевтическая беседа

Понятие терапевтической беседы

Определение 1

Терапевтическая беседа – является основным методом получения и обмена информацией, источником и способом познания и осознания психологических явлений на основании вербального, то есть словесного общения психотерапевта и пациента.

Терапевтическая беседа в соответствии с поставленными задачами, выполняет рад функций:

коммуникативная;
диагностическая;
информативная;
лечебная.

Терапевтическая беседа может быть по своей направленности содержания как свободной, схожей с исповедью, так и структурированной в соответствии с ее конкретными задачами.

Терапевтическая беседа протекает по ряду стадий:

установление контакта с клиентом;
сбор анамнеза и проведение диагностики;
определение динамики проявлений болезни в ходе лечения;
процесс психотерапевтического воздействия;
оценка успешности процесса психотерапии;
итог поставленных и решенных в процессе беседы задач.

Основные элементы терапевтической беседы

Во время первой проводимой беседы, необходимо достичь полного эмоционально положительного принятия пациента, внимательного и терпеливого вслушивания во все то, что он говорит. Если клиент высказывает ложные суждения, не следует демонстрировать ему явное несогласие или сразу же их опровергать. Психотерапевт должен оставаться искренним, но при этом не должен пытаться заставлять пациента сразу принимать его точку зрения. Эмпатический подход терапевта дает возможность пациенту чувствовать себя более свободным, он начинает доверять врачу и ощущать то, что его понимают. Пациент может более непринужденно высказывать свои переживания, мысли и сомнения, при этом не бояться осуждения или критики.

Замечание 1

Терапевт – важнейший источник сведений, которые необходимы больному, особенно на начальных этапах терапии. Эти сведения затрагивают характер, причины и прогноз заболевания, методы лечения и перспективы выздоровления.

Психотерапевту крайне важно на ранних этапах выявить все особенности собственной «концепции» болезни клиента, его представления относительно ее причин и влияния на жизненную ситуацию. Учитывая эти данные и особенности личности клиента, психотерапевт должен изложить клиенту свое видение его болезни и обсудить с ним основные методы лечения.

Эффективность беседы может быть снижена из-за того, что материал, который предоставляется пациенту, является слишком сложным для его понимания. Пациент может запомнить только часть содержания беседы, зачастую неправильно ее интерпретируя. Иногда способ формулирования вопросов для пациентов является таковым, что в самом вопросе содержится внушаемый ответ, либо же больной сообщит только те сведения, на которые врач направит его своими прямыми вопросами, но в результате останется ряд невыясненных существенных областей переживаний.

Терапевтическая беседа – это клинический метод, который имеет некоторый экспериментальный аспект. На всем ее протяжении психотерапевт делает для себя ряд предположений, а затем проверяет их, основываясь на анализе полученного материала, воздействуя на пациента и учитывая его реакцию на ответы. Психотерапевту важно через обратную связь добиться согласованную направленность и взаимопонимание в обсуждаемых темах.

Еще один элемент психотерапевтической беседы – это обсуждение динамики проявлений болезни, коррекции неадекватной концепции болезни клиента, оказание ему помощи в понимании им связи психогенных факторов и проявлений заболевания, а также усиление мотивации на активное участие в сеансах психотерапии. После того, как больной уяснит связь симптоматики и психологических факторов, которые принимают участие в развитии заболевания, а также в содержании бесед отмечаются значительные изменения.

Предметом терапевтических бесед становятся уже не симптомы болезни, а психологические проблемы, переживания и отношения личности. Особенности отношений пациента с психотерапевтом, а также его поведение во время психотерапевтической беседы могут являться психотерапевтической «мишенью», чтобы модифицировать некоторые отдельные дезадаптивные стереотипы общения больного и окружающих людей. Значительным элементом терапевтической беседы выступает обсуждение с пациентом его усилий, трудностей и успехов в поэтапном, соответствующим согласованным задачам, изменении прежних, болезненных способов переживания и поведения.

В ситуации клиент-ориентированной психотерапии терапевтическая беседа протекает в атмосфере глубоко личного контакта с соблюдением психотерапевтом особых условий, так называемой триады Роджерса:

безусловного позитивного принятия;
эмпатическое понимание;
конгруэнтность в отношении клиента.

При этом, во время беседы пациента поощряют ко все более свободному выражению собственных переживаний, а также их полному осознанию и включению в Я-концепцию, с целью ее конструктивно реорганизовать. Также существенным является более полное выражение чувств непосредственно психотерапевтом, его личностная включенность в терапевтическую беседу.

Заключительная стадия психотерапевтической беседы – это процесс подведения итогов. Необходимо максимально четко сформулировать достигнутое, а также наметить дальнейшие этапы и задачи лечения, конкретизировав ими участие клиента.

Степень адекватности самовосприятия психотерапевта оказывает влияние на особенности восприятия и оценки им самим прошедшей терапевтической беседы в целом. В соответствии с точкой зрения Салливана, психотерапевт выступает участвующим наблюдателем, который постоянно должен осознавать воздействие своего поведения на целостный ход терапевтической беседы. Чтобы эффективно управлять психотерапевтической беседой, психотерапевт должен не просто учитывать свои коммуникативные потребности и стереотипы, но также должен понимать и контролировать те чувства, которые возникают у него при общении с клиентом.

Освоение клинического разговора: язык как вмешательство

«Красиво написанная, эта книга дает глубокое понимание отношения языка к психопатологии и его эффективного использования в психотерапии. Теоретическое изложение исключительно богато, а многие примеры клинического применения особенно информативны. Главы решают фундаментальные задачи терапии, от проведения функциональной оценки до формирования у клиента самосознания, воспитания смысла и мотивации и обогащения терапевтических отношений.«Должен прочитать» психотерапевтов и студентов »- Мишель Г. Краск, доктор философии, факультет психологии, Калифорнийский университет, Лос-Анджелес,

« Увлекательный, очень доступный отчет о RFT и его применении в психотерапевтической практике. Книга предлагает великолепный баланс концептуального мышления и практического применения. Это расширяющий кругозор ресурс для психотерапевтов всех ориентаций и уровней опыта ». — Жаклин Б. Персонс, доктор философии, директор Оклендского центра когнитивно-поведенческой терапии

« Вдохновляет.Важный. Эта книга побуждает каждого психотерапевта остановиться и снова взглянуть на самый основной инструмент нашей профессии — язык — и предприятие по созданию смысла. Его широкий диапазон предлагает обещание связи между моделями и перспективами, а также лучшие способы привести наших клиентов к трансформирующим моментам в терапии. «- Сьюзан М. Джонсон, Эдд, Школа психологии, Университет Оттавы, Онтарио, Канада

«В этой замечательной книге Виллатт, Виллатт и Хейс воплощают в жизнь способы, которыми язык и использование символов структурируют наш опыт.Они исследуют, как язык формирует терапевтические отношения и процесс, а также страдания клиентов и как он может быть средством стимулирования изменений. Краеугольным камнем этого подхода является RFT, красиво сформулированный и описанный здесь. Повсюду разбросаны умные, яркие виньетки. Эта книга — сокровищница клинической мудрости в отношении роли вопрошания, диалога, рефлексии и вызова в контексте терапии. Это подарок для всех психотерапевтов ». — Пол Гилберт, доктор философии, FBPs, OBE, Центр исследований и обучения состраданию, Университет Дерби, Великобритания

« Виллате, Виллате и Хейс признают, что многие, часто резко контрастирующие Все доступные сегодня терапевтические подходы полагаются на язык как на главный фактор терапевтического успеха.Используя теорию вербального поведения, лежащую в основе терапии принятия и приверженности, эта книга предлагает терапевтам любого уровня способы использовать слова для достижения максимального эффекта. Он предлагает множество разнообразных примеров, которые сделают вас лучшим практикующим врачом, независимо от того, какой подход к лечению вы используете. Этот том является жизненно важным вкладом во все более важную задачу интеграции различных подходов к психотерапии для максимизации их эффективности ». — Роберт П. Коэн, доктор философии, клиника психодинамической терапии, факультет психиатрии Мичиганского университета, и частная практика, Анн-Арбор. , Мичиган

Освоение клинической беседы — Феникс

загрузка…

Клиницисты, которые заботятся о проведении вмешательств, основанных на эмпирических данных, изо всех сил стараются идти в ногу с распространением моделей психотерапии, основанных на доказательствах. По этой причине интерес к универсальным процессам психологического лечения находится на рекордно высоком уровне. Тем не менее, элемент, присущий практически всем психотерапевтам, — язык — в значительной степени игнорировался. На этом семинаре вы изучите основанный на фактах подход к намеренному и экспериментальному использованию языка для достижения терапевтического эффекта, независимо от конкретных пакетов или методов лечения.Этот тренинг, основанный на теории реляционных фреймов (RFT) и контекстуальной поведенческой науке (CBS), обеспечивает интегративную основу и практические стратегии для использования силы языка для освобождения клиентов от психологических страданий и содействия значительному процветанию.

Исследуя роль языковых процессов в развитии и сохранении психологических проблем, на этом семинаре будет рассмотрен основной вопрос: как врачи могут облегчить страдания, вызванные языком и познанием, с помощью использования языка и познания ? Мы предложим инновационные способы улучшения оценки и вмешательства с использованием конкретных видов клинических бесед.Мы продемонстрируем методы изменения поведения и воспитания смысла и мотивации, используя мощные экспериментальные метафоры и перспективные изменения.

Обучение будет включать дидактику, демонстрации и развитие навыков посредством ролевых игр, ориентированных на:

Экспериментальная работа без опоры на протоколы и стандартные упражнения, в естественном общении с клиентами.
Формирование способности вашего клиента быть в контакте и наблюдать за своим собственным опытом, а также делать выводы, адаптированные к их личному жизненному выбору (например,g., как вызвать наблюдение, а не использовать дидактическое психообразование).
Использование экспериментальных метафор и перспективных изменений для развития осведомленности вашего клиента.
Развитие цели жизни и мотивации посредством содержательных бесед, основанных на поведенческих принципах.

Раскройте силу языка в своей практике сегодня и запишитесь на этот важный семинар.

Слушатели должны полностью пройти курс и присутствовать на всех занятиях, чтобы получить ЛЮБОЙ кредит на продолжение образования.Частичный кредит не предоставляется.

Перед регистрацией просмотрите информацию о конфликте интересов спикера и планировщика и заполните информацию CE.

Стоимость номера со скидкой 129 долларов за ночь предоставляется при использовании группового кода Z3R .

Четверг, 3 октября

с 8:00 до 8:30

Регистрация (Недоступно для CE)

с 8:30 до 10:15

Обзор контекстно-поведенческого подхода к клинической работе

с 10:15 до 10:30

Утренний перерыв (Недоступно для CE)

с 10:30 до 12:30

Экспериментальная терапевтическая установка, основанная на открытости, любопытстве и равенстве (дидактика и практика)

с 12:30 до 14:00

Перерыв на обед (Недоступно для CE)

с 14:00 до 15:15

Связь терапевтического процесса с жизнью клиента (дидактика, демонстрация и практика)

15:15 до 15:30

Послеобеденный перерыв (Недоступно для CE)

15:30 до 17:00

Развитие осведомленности клиента с помощью экспериментальных методов (дидактика и демонстрации)

Пятница, 4 октября

с 8:00 до 8:30

Регистрация (Недоступно для CE)

с 8:30 до 10:15

Развитие осведомленности клиента с помощью экспериментальных техник (практика)

с 10:15 до 10:30

Утренний перерыв (Недоступно для CE)

с 10:30 до 12:30

Разработка метафор (дидактика, демонстрации и практика)

с 12:30 до 14:00

Перерыв на обед (Недоступно для CE)

с 14:00 до 15:15

Перспективы для развития осведомленности (дидактика, демонстрации и практика)

15:15 до 15:30

Послеобеденный перерыв (Недоступно для CE)

15:30 до 17:00

Развитие цели и мотивации жизни посредством содержательных разговоров

Участники смогут:

Описывать и реализовывать компоненты контекстного поведенческого терапевтического процесса.
Продемонстрировать техники, связывающие терапевтический процесс с жизнью клиента.
Опишите компоненты эмпирической работы над осознанием.
Внедрить процесс и методы помощи клиентам в наблюдении и описании психологических переживаний.
Внедрить процесс и методы помощи клиентам в отслеживании функциональных взаимосвязей между опытом.
Опишите основные процессы, связанные с рассмотрением перспектив в экспериментальной работе.
Применяйте приемы перспективного взгляда, повышая осведомленность клиента.
Опишите основные процессы, задействованные в экспериментальных метафорах.
Продемонстрировать методы совместной разработки экспериментальных метафор с клиентом.
Опишите языковые процессы, связанные с смыслом и мотивацией.
Продемонстрировать приемы создания смысла и мотивации посредством естественного разговора.
Реализуйте различные экспериментальные техники посредством естественного разговора.

Пожалуйста, ознакомьтесь с полной информацией о CE и раскрытии информации о конфликте интересов перед регистрацией.Этот курс совместно спонсируется Praxis CET и Институтом улучшения здоровья (IBH) и одобрен для 13 часов CE следующими:

APA — Психологи
ASWB — Национальные социальные работники
NBCC — Национальные советники
Штат Нью-Йорк — консультанты и социальные работники
Другие консультанты государственного уровня, MFT и социальные работники
WESPSB- Педагоги
ACCME — Врачи
ANCC — Медсестры

Некоторое знакомство с контекстуальной поведенческой наукой или другими экспериментальными терапевтическими подходами.

Для специалистов в области психического здоровья, от новичков до продвинутых, с хотя бы некоторым знакомством с контекстной наукой о поведении третьей волны или другими экспериментальными подходами.

Виллатт, М., Виллатт, Дж. Л., и Хейс С.С. (2016). Овладение клинической беседой: язык как вмешательство . Нью-Йорк: Guilford Press.

Уилсон, К.Г. И Дюфрен Т. (2009). Внимательность для двоих . Окленд, Калифорния: New Harbinger.

Торнеке, Н. (2017). Метафора на практике . Окленд, Калифорния: New Harbinger.

Эшвара-Мурти, В., Виллатт, М., МакХью, Л. (2017, июнь). Исследование влияния условного и иерархического фреймов на мотивацию . Документ представлен на 15-й Всемирной конференции ACBS, Севилья, Испания.

Сьерра, М.А., Руис, Ф.Дж., Флорес, К.Л., и Риано Эрнандес, Д. (2016). Роль общих физических свойств и дополнительных функций в эффекте метафоры. Международный журнал психологии и психологической терапии, 16 (3) , 265-279.

Виллатт, М., Виллатт, Дж. Л., и Хейс, С. К. (2017). Четко сформулированная и прогрессивная стратегия развития клинического применения RFT. Психологические записи , 1-5 .

Понимаем, иногда что-то всплывает!

Praxis предложит полный возврат средств зарегистрировавшимся как за онлайн-тренинги, так и за онлайн-тренинги, которые отменили свою регистрацию за 14 дней до даты начала курса или семинара, за вычетом административного сбора за обработку в размере 30 долларов за двухдневный семинар или онлайн-курс. и 50 долларов США за 4-дневный семинар.В случае отмены в течение 14 дней возврат средств не производится, однако кредит на ту же сумму будет применен к другому учебному продукту, срок действия которого истекает в течение 1 года. Пожалуйста, напишите нам по адресу [email protected], чтобы отменить регистрацию.

языка как вмешательство (электронная книга, 2016) [WorldCat.org]

«Красиво написанная, эта книга дает глубокое понимание отношения языка к психопатологии и ее эффективного использования в психотерапии. Теоретическое изложение исключительно богато, а многие примеры клинического применения особенно информативны.В главах рассматриваются фундаментальные задачи терапии, от проведения функциональной оценки до формирования у клиента самосознания, воспитания смысла и мотивации и обогащения терапевтических отношений. «Должен прочитать» психотерапевтов и студентов ». — Мишель Г. Краск, доктор философии, факультет психологии, Калифорнийский университет, Лос-Анджелес.« Захватывающий, очень доступный отчет о RFT и его применении в психотерапевтической практике. Книга предлагает великолепный баланс концептуального мышления и практического применения.Это расширяющий кругозор ресурс для психотерапевтов всех ориентаций и уровней опыта », — Жаклин Б. Персонс, доктор философии, директор Оклендского центра когнитивно-поведенческой терапии« Inspiring ». Важный. Эта книга побуждает каждого психотерапевта остановиться и снова взглянуть на самый основной инструмент нашей профессии — язык — и предприятие по созданию смысла. Его широкий диапазон предлагает обещание связи между моделями и перспективами, а также лучшие способы привести наших клиентов к трансформирующим моментам в терапии.»- Сьюзан М. Джонсон, редактор факультета психологии, Университет Оттавы, Онтарио, Канада» В этой замечательной книге Виллатт, Виллатт и Хейс воплощают в жизнь способы, которыми язык и использование символов структурируют наш опыт. Они исследуют, как язык формирует терапевтические отношения и процесс, а также страдания клиентов и как он может быть средством стимулирования изменений. Краеугольным камнем этого подхода является RFT, красиво сформулированный и описанный здесь. Повсюду разбросаны умные, яркие виньетки.Эта книга — сокровищница клинической мудрости в отношении роли вопрошания, диалога, рефлексии и вызова в контексте терапии. Это подарок всем психотерапевтам ». — Пол Гилберт, доктор философии, FBPs, OBE, Центр исследований и обучения состраданию, Университет Дерби, Соединенное Королевство. Работа с захватывающими дух масштабами и амбициями … Она хорошо написана, используемый язык звучит хорошо, а терапевтические диалоги убедительны, аутентичны и теплы — и перекликаются с моим терапевтическим опытом…. На каждом шагу я погружался в тему, пытаясь выделить многие клинические вмешательства и практики обучения, которые я узнал на основе проверенного опыта, и восстановить их, исходя из понимания снизу вверх, почему они эффективны в влияние на слушателя … Некоторые основные моменты книги — ее богатство, глубина, сложность и инклюзивность … Овладение клинической беседой представляет собой как путевую точку в научном и клиническом путешествии, так и компас, указывающий на будущий прогресс.—PsycCRITIQUES, 26.09.2016 Прочитайте больше…

«Доклиническая беседа»: раскрытые стратегии диалога

Было отобрано и проанализировано тридцать шесть таких диалогов в офисе, чтобы понять, какая информация представлена при первоначальном обсуждении клинических испытаний и как эта информация представлена. В период с февраля 2010 г. по сентябрь

г.

2016 г. в США были зарегистрированы разговоры 18 врачей различных специальностей (см. Таблицу 1).Разговорный анализ аудиозаписей и расшифровок был использован для выявления факторов разговора, которые могут повлиять на отношение и понимание пациентов относительно клинических испытаний. Было обнаружено, что тематическое размещение клинических испытаний и стандартных методов лечения было решено таким образом, что клинические испытания не рассматривались как вариант лечения. Также было обнаружено, что количество информации, предоставленной о клинических испытаниях, намного меньше, чем информация, предоставленная о стандартных методах лечения. Обсуждается влияние, которое они оба могут оказать на восприятие пациентами клинических испытаний.

Как однажды сказал бывший вице-президент Джо Байден о онкологических испытаниях: «Менее 5% больных раком участвуют в клинических испытаниях, часто потому, что пациенты и врачи не знают, какие испытания доступны». ¹ Что касается усилий по развитию в области рака и других заболеваний, многие клинические испытания прекращаются досрочно из-за недостаточного накопления, ^2,3, таким образом задерживая доступность новых методов лечения для пациентов и влияя на уход. ^4,5 Ключевым моментом в процессе регистрации является обсуждение потенциальных клинических испытаний между пациентом и его или ее врачом.⁶ Исследования показали, что пациенты предпочитают получать информацию о клинических испытаниях от своих основных и / или специализированных врачей; однако относительно небольшой процент пациентов получает информацию из этих источников. ⁷ Врачи сообщают, что клинические испытания — одна из самых сложных тем для обсуждения с пациентами, и они не получают достаточного обучения методам общения, чтобы им было удобнее вести этот разговор и вести его эффективно.^8,9

Исследования также показали, что одного разговора врачей о клинических испытаниях недостаточно — качество разговора имеет важное значение для понимания пациентами клинических испытаний как варианта лечения. ¹⁰ Это понимание жизненно важно для процесса совместного принятия решений и может повысить вероятность участия пациента в клиническом исследовании. ^8,11,12

Беседа между пациентом и врачом в ходе клинического испытания может принимать различные формы и обсуждаться в ходе нескольких посещений.В нескольких прошлых исследованиях изучались диалоги между врачами, которые активно привлекаются для участия в клинических испытаниях, и пациентами, которые обычно были определены как подходящие для участия в данном испытании. ^1,3-16 Однако пациенты часто проводят одно или несколько предварительных обсуждений с медицинскими работниками (HCP) относительно клинических испытаний, прежде чем принять окончательное решение о том, участвовать в конкретном клиническом исследовании или нет. Эти обсуждения закладывают основу для понимания пациентами клинических испытаний и их восприимчивости к ним, однако мало исследований проводилось в отношении разговоров на ранних этапах процесса регистрации, до момента получения полного информированного согласия на конкретное исследование.

Анализ 36 диалогов в офисе выявляет разговорные факторы, которые могут повлиять на решения пациентов относительно того, продолжать ли участие в клинических испытаниях или нет.

Методы

Аудиозаписи и стенограммы диалогов между врачами и пациентами были выбраны для анализа из собственной базы данных медицинских разговоров в офисе Verilogue Inc. Verilogue — это этнографическая организация, занимающаяся исследованием рынка, которая заключает контракты с врачами различных специальностей для записи естественных разговоров в офисе со своими пациентами, которые соглашаются участвовать в исследовании, давая устное и письменное согласие.Записи производятся на цифровом записывающем устройстве или в приложении для смартфона и загружаются на защищенный сервер, где они очищаются от всей идентифицируемой информации в соответствии с правилом конфиденциальности

Закона о переносимости и подотчетности медицинского страхования от 1996 года (HIPAA). Деидентифицированные записи расшифровываются и хранятся в базе данных Verilogue, которая в настоящее время содержит более 100 000 записей, датированных с 2006 по 2017 год. Это исследование состоит из анализа диалогов, которые уже существовали в базе данных до начала исследования, поэтому врачи и пациенты не были сообщили, что в центре внимания исследования был набор участников для клинических испытаний, и участникам не было поручено обсуждать клинические исследования.

Диалоги, рассматриваемые для включения в это исследование, были ограничены теми, участниками которых были англоговорящие взрослые (18 лет и старше). Поиск по ключевым словам использовался для выявления потенциально релевантных диалогов из базы данных. Тридцать шесть диалогов были отобраны для анализа на основе их соответствия исследуемым темам (см. Таблицу 2). Размер выборки приемлем для качественного анализа сильно структурированных культурных практик, таких как медицинские консультации.^17,18,19 Участвовали тридцать шесть уникальных пациентов, и опекун присутствовал в 16 диалогах.

Все диалоги в выборке включали инициированное врачом обсуждение клинического испытания как варианта лечения пациента. Эта выборка исследования включала обсуждения ряда моментов на пути к регистрации в клинических испытаниях, включая первое упоминание об испытании в качестве варианта; к решению искать доступное исследование, если пациент заинтересован; для принятия решения о проведении скрининга пациента после выявления возможного исследования; к принятию решения о включении в исследование после того, как будет установлено право на участие в исследовании.Подмножество из 20 диалогов в выборке включало решение пациента о том, продолжать ли клинические испытания в качестве варианта лечения, до определения права пациента на участие в рассматриваемом исследовании; то есть пациент соглашается снова обсудить клинические исследования с врачом при следующем посещении, или пациент соглашается пройти скрининг на соответствие критериям, и в этом случае врач предоставит более подробную информацию об исследовании, если пациент будет определен как имеющий право на участие.

Анализ беседы и анализ дискурса использовались для понимания динамики реляционного и транзакционного общения, риторических стилей и представления вариантов лечения, включая клинические испытания, с целью выявления факторов разговора, которые могут повлиять на решение пациента двигаться дальше. с шагами к участию в клинических испытаниях или нет.

Контент-анализ

То, как врачи в беседе расставляют приоритеты в клинических испытаниях по сравнению с другими вариантами лечения, может повлиять на принятие или неприятие пациентом предложения о проведении испытания. Когда врачи снижают приоритет клинических исследований за счет размещения темы и количества информации, пациенты могут отказаться от участия.

Размещение темы. Предыдущее исследование ^14,16 показало, что размещение темы и последовательность информации важны, когда врачи представляют клинические испытания пациентам как один из нескольких вариантов лечения.Размещение тем можно использовать как убедительную стратегию во время медицинских встреч, поскольку стратегическое структурирование информации приводит к тому, что в разговоре основное внимание уделяется тому варианту лечения, который врач обсуждает последним. Настоящее исследование показало, что в диалогах, в которых пациент выражал желание не продвигаться вперед с рассмотрением клинического испытания, обсуждение других вариантов лечения было помещено после того, как клиническое испытание было упомянуто, таким образом, делая испытания неприоритетными в качестве темы для обсуждения.И наоборот, клинические испытания часто обсуждались последними в серии вариантов лечения в обсуждениях, в которых пациенты действительно решили продвинуться вперед, рассматривая клиническое испытание.

Вполне вероятно, что врачи не осознают, какое влияние оказывает размещение темы во время обсуждения вариантов лечения в офисе. ¹⁶ Повышение осведомленности может помочь врачам более осознанно структурировать свои разговоры с пациентами. Если врач по медицинским причинам считает, что пациенту следует рассмотреть возможность участия в клиническом исследовании, то размещение клинических исследований в последнюю очередь при обсуждении различных вариантов лечения может облегчить этот разговор.Однако это было описано как потенциально проявление чрезмерного влияния при обсуждении клинических испытаний, ¹⁶, поэтому для врача может быть полезно также прямо сказать пациенту в этот момент разговора, что присоединение к исследованию является его или ее. рекомендация и почему. Это гарантирует, что позиция врача четко сообщается, а не просто сообщается тонко, ¹⁴, и пациент может принять эту информацию во внимание в процессе выбора лечения.

Количество информации. Время, которое врачи проводят в офисе со своими пациентами, ограничено: средняя продолжительность диалога в базе данных Verilogue составляет всего девять минут. Поэтому объем информации, которой можно обмениваться, также ограничен. Предоставляя больше информации об одних вариантах лечения по сравнению с другими, врачи демонстрируют свои приоритеты в разговоре. Предыдущие исследования ^11,14 разговоров на более позднем этапе пути пациента к клиническому испытанию показали, что о клинических испытаниях предоставляется больше информации, чем о стандартных вариантах лечения, и что предоставление большего количества информации связано с увеличением числа пациентов, участвующих в испытании.Настоящее исследование разговоров на ранних этапах пути к пациенту показывает, что врачи часто обсуждают меньше тем, связанных с клиническими испытаниями, и охватывают эти темы с меньшей специфичностью, чем другие варианты лечения, несмотря на сложность клинических испытаний и важность оказания помощи пациенту в их понимании. для установления информированного согласия.

Во многих случаях в рамках этой выборки единственные подробности, которые врачи предоставляют в отношении клинического исследования, — это географическое местоположение, в котором оно будет проводиться, и каким врачом, с акцентом на логистику и потенциальную нагрузку на транспортировку.Однако, когда одобренные варианты лечения обсуждаются в той же беседе

, врачи предоставляют гораздо больше деталей, таких как эффективность, механизм действия, способ введения и побочные эффекты, помимо стоимости и логистики. В определенной степени это несоответствие может быть трудно избежать на начальном этапе пути пациента, потому что эти разговоры происходят до того, как конкретное исследование было выбрано для обсуждения, поэтому детали неизвестны. Более того, медицинские работники, которые проводят эти первоначальные беседы с пациентами, часто не принимают непосредственного участия в проведении исследования, поэтому они могут быть недостаточно знакомы с деталями, чтобы предоставить эту информацию пациентам.Однако врачи не указывают на этот факт пациентам, а лишь непоследовательно сообщают им, где будет доступна дополнительная информация, если пациент решит продолжить рассмотрение клинического испытания.

Количество информации, предоставляемой по клиническим испытаниям, также влияет на возможность совместного принятия решений и информированного согласия. В этих диалогах врачи приглашают пациентов принять участие в принятии решения о лечении и могут полностью оставить решение пациенту.Однако они не всегда предоставляют пациентам достаточно информации, чтобы сделать лучший выбор для себя. Предоставляя более подробную информацию о других вариантах, не связанных с испытаниями, и тратя больше времени на обсуждение стандартных методов лечения, врачи создают несбалансированное обсуждение лечения и могут создать у пациента впечатление, что врач предпочитает варианты, отличные от клинического испытания.

Пример в Таблице 3 ниже (щелкните, чтобы увеличить) демонстрирует каждую из этих стратегий разговорного акцента на других вариантах лечения, а не на клинических испытаниях, в диалоге между онкологом, пациентом с неходжкинской лимфомой и лицом, ухаживающим за пациентом.

Одним из возможных объяснений того, что врачи не уделяют приоритетного внимания клиническим испытаниям в этих дискуссиях о лечении, является то, что врачи чувствительны к этически мотивированной природе набора пациента для участия в клиническом испытании. Важность информированного согласия была основной темой в этой области в течение нескольких лет ²⁰, и разговорные стратегии, которые могут быть просто убедительными в других контекстах, были описаны как принудительные при привлечении пациента к клиническому исследованию.Различные исследования выявили разговорные формы поведения, которых врачи должны избегать, чтобы не оказывать чрезмерного влияния на пациентов, желающих присоединиться к клиническим испытаниям, ^14,15,16, чтобы врачи знали, чего им не следует делать. У них часто отсутствует практическая и этическая модель того, что врачи могут сделать для улучшения разговора о привлечении к участию в клинических испытаниях.8 Истинные идеалы информированного согласия и совместного принятия решений побуждают врачей информировать пациентов обо всех рисках и преимуществах соответствующих доступных методов лечения. включая отсутствие лечения, в дополнение к клиническим испытаниям, чтобы пациент мог принимать полностью информированные решения.Однако во многих случаях различные практические проблемы могут помешать обсуждению этого большого количества деталей, включая ограниченное количество времени, которое врачи должны проводить с каждым пациентом, как упоминалось ранее, и уровень понимания пациентами различных медицинских терминов и концепций. , которое, как показало предыдущее исследование ^21,22, может быть ограниченным и может еще больше усложнить или замедлить общение.

Были предложены более сжатые модели этических разговоров о привлечении к участию в клинических испытаниях, но предыдущие исследования показали, что они часто не применяются на практике.¹⁴ Настоящее исследование подтверждает, что ни один из проанализированных диалогов не включает обсуждение, основанное на предложенных моделях. Врачи, вероятно, знают, что им не следует делать, и не уверены в том, что им следует делать. Следовательно, они могут быть настолько осторожны, чтобы не давать слишком сильных рекомендаций для клинических испытаний, что пациенты не всегда понимают, что им предложили клиническое испытание. ¹¹

Пациенты могут чувствовать себя недостаточно подготовленными для принятия обоснованного решения о лечении, если врач не желает давать убедительные рекомендации по любому конкретному варианту лечения, включая клинические испытания.В то время как подавляющее большинство пациентов сообщают, что предпочитают, чтобы им предлагались варианты лечения и участвовали в процессе принятия решения о лечении, большой сектор пациентов также предпочитает, чтобы их врач давал рекомендации по лечению, основанные на его или ее медицинском опыте. ^{13, 23} Пациентам может быть полезен более чуткий подход врача вместо попытки полной беспристрастности. См. Пример в таблице 4, где показан диалог между онкологом и пациентом с недавно диагностированным раком поджелудочной железы.

Помещая клинические испытания на раннем этапе обсуждения вариантов лечения, предоставляя меньше информации о клинических испытаниях, чем другие варианты, и отказываясь давать рекомендации по варианту лечения на основе веских медицинских причин, ^14,20 врачи могут непреднамеренно ставят под угрозу способность пациента принять информированное решение о том, идти ли ему на исследование или нет, тем самым оказывая необоснованное влияние на пациента, чтобы он не участвовал в исследовании.

Заключение и направления будущих исследований

Повышение осведомленности о клинических испытаниях, участие в них и их удержание имеют решающее значение для продвижения новых методов лечения и улучшения жизни пациентов.Целью данной статьи является выявление факторов разговора, которые могут повлиять на интерес пациента и отношение к клиническому исследованию, что может иметь реальное влияние на окончательное решение о регистрации. Анализ продемонстрировал неэффективные коммуникативные стратегии, используемые врачами при обсуждении клинических испытаний с пациентами, подчеркнув возможности для улучшения посредством обучения коммуникативным навыкам

, основанного на научно-обоснованных коммуникативных стратегиях.

Исследование было ограничено по размеру выборки и масштабу, поскольку данные изначально собирались для других исследовательских целей.В будущих исследованиях следует изучить продольное отслеживание разговора пациента о клиническом испытании от первоначального обсуждения до включения в исследование, включая участие нескольких медицинских работников. Это исследование также поддается дальнейшим исследованиям в области коммуникации между пациентами и лечащими врачами, поскольку первоначальные разговоры в смотровом кабинете могут быть дополнительно оптимизированы для повышения понимания пациентами клинического испытания и вероятности включения в него.

Хотя улучшение клинической коммуникации между врачами и пациентами не решит всех проблем, связанных с проведением испытаний, оно оказывает решающее влияние на пути пациента от осведомленности к участию в исследовании.Эффективное решение для увеличения числа пациентов для участия в клинических испытаниях, скорее всего, будет многогранным, ориентированным не только на осведомленность и удержание, но и на коммуникативный обмен информацией между пациентом и врачом.

Лорен Уолтер — старший аналитик Verilogue, Inc .; электронная почта: [email protected]

Ссылки

1. Байден, Джо. Информационный бюллетень: Вице-президент Байден объявляет о новых шагах по совершенствованию клинических испытаний, необходимых для продвижения забастовки рака.https://www.whitehouse.gov/the-press-office/2016/09/16/fact-sheet-vice-president-biden-announces-new-steps-improve-clinical. Опубликовано 16 сентября 2016 г.

2. Махон Э., Робертс Дж., Ферлонг П., Уленбраук Дж., Булл Дж. Препятствия на пути к участию в клинических испытаниях и возможные решения: опрос заинтересованных сторон. Прикладные клинические испытания . http://www.appliedclinicaltrialsonline.com/barriers-clinical-trial-recruitment-and-possible-solutions-stakeholder-survey?pageID=1. Опубликовано 3 сентября 2015 г.

3. Симпозиум по раку мочеполовой системы. Одно из пяти клинических испытаний для взрослых, больных раком, никогда не заканчивается — новое исследование исследует причины. Cancer.net. http://www.cancer.net/one-five-clinical-trials-adults-cancer- Never-finish-%E2%80%93-new-study-examines-reasons. Опубликовано 28 января 2014 г.

4. Джулиано А., Мокуау Н., Хьюз К., Тортолеро-Луна Дж., Ризендал Б., Хо Р., Превитт Т., Маккаскилл-Стивенс В. Участие меньшинств в исследованиях рака: влияние структурных культурные и лингвистические факторы. Энн Эпидемиол . 2000; 10: S22-S34.

5. Лопенски К. Почему не удается набрать достаточно пациентов? Forte Research. https://forteresearch.com/news/recruitment-efforts-fail-enroll-enough-patients/. Опубликован 9 мая 2014 г.

6. Отчеты ISR. Расширяющаяся сеть набора для клинических испытаний. http://www.isrreports.com/wp-content/uploads/2014/04/ISR-The-Expanding-Web-of-Clinical-Trial-Patient-Recruitment-Whitepaper.pdf.

7. Центр информации и исследований по участию в клинических исследованиях.Исследование восприятия и понимания, 2013 г. — Отчет о лицах, ищущих информацию о клинических испытаниях. www.ciscrp.org/our-programs/research-services/data-archive.

8. Парреко Л., Деджойс Р., Массетт Х., Падберг Р., Таккар С. Сила эффективного клинического разговора: улучшение результатов клинических испытаний. Дж. Онкологическая практика . 2012; 8 (5): 282-286. http://ascopubs.org/doi/full/10.1200/JOP.2011.000478

9. Фаллоуфилд Л. Можем ли мы улучшить профессиональную и личную самореализацию врачей в области медицины рака? Британский Дж. Рак .1995; 71: 1132-1133.

10. Муллин Э. Чем объясняется низкая посещаемость клинических испытаний противораковых препаратов? Форбс . http://www.forbes.com/sites/emilymullin/2015/12/31/what-accounts-for-low-enrollment-in-clinical-trials-for-cancer-drugs/#75f3a45650c0. Опубликовано 31 декабря 2015 г.

11. Альбрехт Т., Эггли С., Глисон М., Харпер Ф., Фостер Т., Петерсон А., Ором Х, Пеннер Л., Ракдешель Дж. Влияние клинической коммуникации на принятие пациентами решения об участии в клинических исследованиях. Испытания. Дж. Клиническая онкология . 2008; 26 (16): 26722666-

12. Форд Э., Дженкинс В., Фаллоуфилд Л., Стюарт Н., Прощай Д., Прощай В. Отношение врачей к клиническим испытаниям противораковой терапии. руб. J Рак. 2011; 104 (10): 1535-1543. https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC3101903/

13. Райт Дж., Уилан Т., Шифф С., Дюбуа С., Крукс Д., Хейнс П., ДеРоса Д., Робертс Р., Гафни А. , Причард К., Левин М. Почему больные раком участвуют в рандомизированных клинических испытаниях: изучение факторов, влияющих на их решение. Дж. Клиническая онкология . 2004; 22 (21): 4312-4318.

14. Браун Р., Бутоу П., Эллис П., Бойл Ф, Таттерсолл, М. Получение информированного согласия на клинические испытания рака: описание текущей практики. Соц. Мед. . 2004; 58: 2445-2457.

15. Браун Р. Связь между врачом и пациентом во время клинических испытаний. В H Hamilton и W.S. Чоу (ред.) Справочник Рутледж по языку и здоровью. 614-628. Нью-Йорк: Рутледж; 2014.

16. Barton E, Eggly S, Winckles A, Albrecht T.Стратегии убеждения в предложениях об участии в клинических испытаниях рака I: Размещение темы и построение темы. Связь и медицина . 2014; 11 (1): 1-14.

17. Гумперц Дж. Дискурсивные стратегии. Нью-Йорк: издательство Кембриджского университета; 1982.

18. Веллер С., Ромни А. Систематический сбор данных. Ньюбери-Парк, Калифорния: Sage Publications Inc .; 1988.

19. Гумперц Дж. Об интерактивном социолингвистическом методе. В С. Саранги и С. Робертс (ред.) Разговор, работа и институциональный порядок: дискурс в медицинских, посреднических и управленческих условиях.453-471. Нью-Йорк: Мутон де Грюйтер; 1999.

20. Breitsameter C. Принятие медицинских решений и информирование о рисках: этическая перспектива. Дж. Медицинская этика . 2010; 36: 349-352.

21. Лернер Э., Джеле Д., Янике Д., Москати Р. Медицинское общение: понимают ли наши пациенты? Am J Emerg Med . 2000; 18: 764-766.

22. Хэдлоу Дж., Питтс М. Понимание общих медицинских терминов врачами, медсестрами и пациентами. Соц. Мед. . 1991; 32 (2): 193-196.

23. Левинсон В., Као А., Куби А., Тистед Р. Не все пациенты хотят участвовать в принятии решений: национальное исследование общественных предпочтений. J Gen Intern Med . 2005; 20 (6): 531-535. https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC14/

Роль разговора в медицинских вмешательствах: создание возможностей для осмысления и обучения | Наука о внедрении

Медицинские организации как сложные адаптивные системы

Когда медицинские организации рассматриваются как механистические системы, тогда вмешательства рассматриваются как стратегии для ремонта сломанных частей и их правильной установки для улучшения функционирования системы.Неожиданная вариативность результатов вмешательства часто объясняется неправильным выполнением вмешательства [1, 6]. Преобладающее предположение состоит в том, что неожиданностей в результатах вмешательства можно и нужно избегать, обладая более глубокими знаниями или более совершенным дизайном вмешательства, контролем качества, планированием и стандартизацией [2, 4]. Практика здравоохранения, рассматриваемая как сложные адаптивные системы, имеет структуры, процессы и функции, которые больше напоминают живые организмы, чем машины. С точки зрения сложной адаптивной системы, следует ожидать вариации результатов вмешательств, поскольку неожиданность часто происходит из-за фундаментальной природы этих систем [6].Когда организации здравоохранения рассматриваются как сложные адаптивные системы, тогда местные отношения и взаимозависимости между членами организации становятся первостепенными для успеха вмешательства, потому что отношения признаются в качестве основного источника функционирования системы. Отношения между агентами приводят к обучению, осмыслению, импровизации, самоорганизации и возникновению, и это одни из ключевых свойств, определяющих эти системы [17–20].

Сложные адаптивные системы состоят из нелинейных взаимозависимостей внутри сети различных агентов [6, 21–23].Вместо того, чтобы порядок и структура навязывались исключительно из мандатов сверху вниз, направлялись проектами или планами или контролировались внешними лидерами или правилами, порядок и структура также спонтанно возникают через самоорганизацию. При самоорганизации эффекты локальных взаимодействий между различными и реагирующими агентами усиливаются через систему, даже если ни один агент не имеет намерения воздействовать на систему [19]. Самоорганизация агентов на более низких уровнях системы приводит к появлению шаблонов и порядка на более высоких уровнях; они называются эмерджентными свойствами [24].В зависимости от характера взаимодействий эти возникающие свойства могут усиливать существующие паттерны или создавать системные изменения. Поскольку множественные взаимодействия между агентами происходят одновременно и агенты взаимно влияют друг на друга, динамика сложной адаптивной системы нелинейна и часто непредсказуема.

Эти характеристики организаций здравоохранения как сложных адаптивных систем имеют разветвления для наших попыток вмешаться в их функционирование. В то время как традиционные концепции вмешательств подчеркивают тщательное построение и разработку, теория сложных адаптивных систем требует, чтобы мы расширили нашу концепцию вмешательств за пределы основных действий и результатов.Мы должны учитывать динамические модели, взаимосвязанные процессы и отношения и быть открытыми как для непредвиденных, так и для непредвиденных последствий. Поскольку теория сложных адаптивных систем признает центральную роль взаимозависимости и взаимосвязанности, она предполагает, что мы разрабатываем вмешательства, которые обращают внимание на качество отношений внутри организации здравоохранения и между организацией и ее окружением. Поэтому способность организации использовать и управлять отношениями имеет решающее значение для того, как они собираются управлять инициативами вмешательства.Отношения не могут регулироваться простым разделением труда, специализацией и т. Д., Потому что организации здравоохранения существуют в мире, где взаимозависимости внутри и между системами приводят к непредвиденным событиям [9, 20, 25–27]. На изменения в сложной адаптивной системе влияют не только новые меры вмешательства, но также процедуры и процедуры, которые уже существуют в организации, поскольку сложные адаптивные системы демонстрируют зависимость от пути. Всякий раз, когда принимается новое вмешательство, оно изменяет способность организации адаптироваться к последующим вмешательствам.Существующие наборы подпрограмм и процедур нелинейно взаимодействуют, улучшая одни инновации и препятствуя другим. Вмешательство, которое работает для одной организации, может не сработать для другой [28]. Таким образом, попытки вмешательства редко, если вообще когда-либо, являются простым делом передачи с высокой точностью. Поэтому работа по организационным изменениям заключается не в разработке новых структур [для передачи в любую организацию], а во введении новых тем в организационный диалог в надежде, что они будут «усиливаться и распространяться» [10].

Вместо того, чтобы подчеркивать ограниченный правилами, фиксированный, установленный и устойчивый характер коммуникации [29], теория сложных адаптивных систем приводит нас к тому, чтобы рассматривать разговор как явление, возникающее в результате повторяющихся взаимных взаимодействий между людьми. Вместо того, чтобы рассматривать разговор как процесс обмена или передачи информации от одного человека к другому, мы рассматриваем его как комбинацию следования правилам и ситуативной адаптации, осуществляемой взаимодействующими участниками локально, приспосабливая свои действия к случайным обстоятельствам [13].Поскольку эти взаимодействия множественны, взаимозависимы и происходят одновременно в рамках всей организации, динамика разговора нелинейна, как и результирующие паттерны смысла и отношений, которые так важны для успеха вмешательства [10, 30]. Помимо создания и поддержания сплоченности, беседа также может способствовать сбоям и изменениям, создавая возможности для появления новых свойств в организации. Мы видели это в Stanton Family Medicine, где новая беседа изменила организацию: вместо типичного конфликта между членами, ограниченного обмена информацией и отсутствия коллективного принятия решений — организация, типичная для которой выражается несогласие, вносит предложения и решает важные связанные с этим вопросы. к нашему вмешательству.Прерванный разговор также может блокировать продуктивные изменения, как мы видели в Belton Clinic, где менеджер клиники использовал разговор, чтобы отвлечь практические проблемы от сети больницы, спорить с фасилитатором RAP и сорвать вмешательство.

Определение разговора в организациях здравоохранения: что такое разговор; чем это не является

Чтобы понять, как беседа влияет на вмешательство, полезно тщательно определить беседу и объяснить механизмы, с помощью которых это происходит.Хотя теоретики организационной коммуникации сделали важные наблюдения и выводы, исследуя формальные, запланированные коммуникативные структуры [12, 31], институциональное влияние на коммуникацию [29, 32], связанные с правилами закономерности и стабильные детерминанты коммуникации, поведения во взаимоотношениях [33], и интерактивные реакции индивида на запланированные изменения [11], для целей этой статьи мы в основном опираемся на социолингвистическое понимание разговора.

Социолингвистика часто применяется к локальным вербальным обменам между небольшими группами людей.Кроме того, многие социолингвистические понимания разговора совместимы с нашей концепцией организаций здравоохранения как сложных адаптивных систем. Многие социолингвисты сосредотачиваются на «непрерывном и спонтанном создании паттернов мгновенного взаимодействия» [10]. Например, Хаймс исследовал, как речевые ситуации, события и действия специфичны для сообщества и как они возникают в результате локальных взаимодействий [34]. Эриксон утверждал, что разговорные теории должны пытаться объяснить совместное присутствие стабильности и изменений в социальных моделях [13].Он критиковал функционализм за чрезмерный упор на социализацию и следование правилам как объяснение существования социального порядка, говоря, что закономерности в социальном взаимодействии являются результатом обучения социальных агентов и их действий в постоянно меняющейся среде без намерения или полного рефлексивного осознания. Он утверждал, что люди не столько следуют правилам, сколько используют правила, оценивая свои ситуации и действуя от момента к моменту.

Наше чтение социолингвистической литературы заставляет нас использовать определение разговора, включающее три понятия: сотрудничество, смыслообразование и импровизация.Во-первых, разговор — это социальный акт сотрудничества [16, 35]. Разговорные или письменные ходы или комментарии передаются вперед и назад, и каждый ход каким-то образом связан с ходом перед ним. Эти вербальные обмены часто усиливаются и разъясняются невербальными сигналами, такими как мимика, жесты рук и поза тела. Поскольку ни последовательность, ни распределение, ни содержание разговоров не определены заранее, участники должны заключить неявное соглашение о сотрудничестве, пытаясь понять друг друга и быть понятными для других [13, 35, 36].Вместо того, чтобы навязывать это «правило» извне, эту часто вызываемую глобальную модель отношений лучше рассматривать как самоорганизованную, возникающую реакцию на непредсказуемость разговорного взаимодействия.

Во-вторых, обмены между участниками приводят к коллективно генерируемым идеям, смысл которых возникает во взаимодействии между ходами [10, 37]. Таким образом, вместо того, чтобы просто намеренно и без изменений передавать информацию, смысл создается, когда беседа строится совместно.На языке теории сложных адаптивных систем можно сказать, что значение возникает в результате самоорганизации разнообразных и отзывчивых агентов [10]. Смысл, создаваемый посредством диалога, сильно различается по своей новизне: от укрепления старых убеждений или укрепления существующих отношений и структур власти до полностью новаторских идей, существовавших в сознании ни одного человека до разговора. В ходе разговора фокус этого значения сужается или расширяется, и варианты выбираются, уточняются, сокращаются, добавляются или создаются.Такое осмысление может быть особенно важно во время попыток вмешательства.

В-третьих, нельзя просто предполагать взаимопонимание между людьми, потому что беседа не полностью написана по сценарию, а является коллективной импровизацией. Ни ритуализированный, ни случайный, он находится где-то посередине [13]. Как и всякая самоорганизация, беседа требует одновременного присутствия порядка и беспорядка, принуждения и свободы [10]. Люди импровизируют в ситуации, используя сочетание следования правилам и ситуативной адаптации.Некоторые аспекты разговора предопределены и стали предсказуемыми с помощью исторического использования и условностей [38]. Например, в стандартной последовательности сбора анамнеза врач спрашивает о симптомах, пациент отвечает, а врач подтверждает и оценивает [39]. При этом каждая беседа уникальна и непредсказуема в своем развитии. Импровизация — необходимый навык разговора из-за неоднозначной природы языка и дискурса. В то время как некоторые социолингвисты подчеркивали структурированную, предсказуемую природу дискурса [40, 41], Сойер утверждал, что наша преобладающая тенденция назначать единый централизованный контроль заставляет нас предполагать, что беседа больше написана по сценарию, чем она есть на самом деле [42].Люди не просто следуют правилам разговора; они используют их, чтобы оценить свои ситуации и действовать от момента к моменту. Паттерны отношений и смысла непрерывно возникают из бесконечных конфигураций ситуаций, и участники локально адаптируются к случайным условиям [13]. Мы утверждаем, что беседа с целью генерирования или облегчения усилий по вмешательству должна иметь элементы адаптируемого, гибкого импровизационного ответа.

Мы отличаем беседу от инструктажа и обмена информацией, в которых идеи передаются, но не создаются; или выступления, в которых время разговора монополизировано, а очередность отсутствует.Разговор, который является однонаправленным, со всеми ходами, назначенными одной стороне, не считается разговором, потому что он не создается совместно. Так часто бывает во время собраний большой группы. Кроме того, разговор, не имеющий настоящего нового смысла, не является беседой. Примером может служить в высшей степени шаблонная последовательность: «Доброе утро, как дела?» «Я отлично, ты как?» Мы участвуем в этих ритуалах так часто, что можем принимать в них участие, не извлекая из них нового смысла. Таким образом, в нашем понимании эти типы обмена не являются разговором.Нельзя сказать, что такие обмены не важны. Например, они могут быть важным ритуалом для поддержания системы взаимоотношений внутри организации, и эта система взаимоотношений может впоследствии определить, является ли новое значение возникающим свойством будущего разговора.

Хотя наше определение разговора подчеркивает локальный характер разговора, равно как и нашу опору на сложную теорию адаптивных систем, термин «локальный» в этом контексте не следует понимать как обязательно локальный в пространстве.Скорее, «местный» предназначен просто для того, чтобы передать тот факт, что мы ограничиваем наше обсуждение разговором между членами организации и исключаем межорганизационный дискурс и разговоры с посторонними. Хотя соблазнительно приравнять разговор к личным формам общения, наше определение разговора включает письменный обмен, когда он характеризуется необходимыми условиями сотрудничества, смыслообразования и импровизации. Все чаще общение осуществляется с помощью технологий и происходит в письменной форме, иногда асинхронно, а иногда виртуально [43, 44].В практике первичной медико-санитарной помощи появление электронных медицинских записей открывает возможности для виртуального общения, в котором могут участвовать пациенты, врачи и медицинский персонал.

Роль осмысления и обучения во вмешательстве

Верность при принятии инициатив изменений исторически считалась само собой разумеющимся, поскольку предполагалось, что исполнители будут точно копировать или имитировать инновации. Сторонники считались пассивными получателями вмешательств в том виде, в каком они были задуманы, а не активными преобразователями идей и планов [45].Возможно, одна из причин, по которой у нас так много проблем с внедрением вмешательств, заключается в том, что это не проблема передачи, как мы часто ее себе представляем. Нет смысла сетовать на недостаточную точность в реализации вмешательств в том виде, в каком они изначально задумывались, потому что линейное соответствие между исходной концепцией и реализацией в любом конкретном контексте крайне маловероятно и, следовательно, не должно предполагаться. Вместо того чтобы думать о реализации вмешательства как о проблеме надежной передачи, нам было бы лучше думать о ней как о проблеме осмысления и обучения.

Когда организации здравоохранения рассматриваются как сложные адаптивные системы, становится ясно, что осмысление и обучение играют решающую роль в успехе вмешательства [46]. Осмысление и обучение возникают из систем взаимоотношений и зависят как от качества, так и от количества разговоров, в которых участвуют члены организации [47]. В следующих разделах мы даем определение осмыслению и обучению, обращая внимание на их роль во вмешательстве. Затем мы определяем качества разговора, которые важны для осмысления и обучения.Мы хотим признать, что люди в группах всегда будут понимать мир, с которым они сталкиваются, и всегда будут изучать стратегии взаимодействия с этим миром. Тем не менее, можно осмыслить мир способами, которые дисфункциональны по отношению к достижению его / ее целей, и можно учиться способами, которые блокируют его / ее от достижения целей. Тем не менее, мы утверждаем, что качественная беседа может повысить вероятность того, что организации здравоохранения будут иметь смысл и учиться таким образом, чтобы они могли достичь своих целей и служить своим заинтересованным сторонам, включая пациентов и поставщиков, положительным образом.Другими словами, мы хотим добиться большего.

Sensemaking

Когда организации и члены организации сталкиваются с инициативами вмешательства, они часто сталкиваются с нестандартными проблемами, трудными решениями, неоднозначной и противоречивой информацией, смещающимися целями, нехваткой времени и динамическими условиями. В таких ситуациях очень важно, чтобы люди не действовали на автопилоте и не нормализовали изменения, что может быть их тенденцией. Скорее, организациям нужна способность постоянно разбираться в динамических ситуациях, если они хотят успешно реагировать на вмешательства.«Создание смысла — это диагностический процесс, направленный на построение правдоподобных интерпретаций неоднозначных сигналов, достаточных для поддержания действия» [48]. Перед лицом инициатив вмешательства люди должны понять смысл вмешательства и то, что оно означает для них и для их организации. Смысловое творчество — это не просто костыль, который люди используют из-за наших ограниченных познавательных способностей; это высокоадаптивный ответ перед лицом фундаментальной неопределенности сложного динамического мира [46]. Смысловое творчество разворачивается нелинейным образом, интерактивно и связано с отношениями [48].В медицинской практике ежедневно появляются возможности для осмысления. Когда медсестра замечает, что доктор отстает, а персонал стойки регистрации продолжает добавлять дополнительные вызовы, ситуация может быстро стать бессмысленной. Участники практики должны остановиться и поговорить через системы, таким образом создавая импровизированный разговор. Смысловое мышление усиливается, когда медсестра связывается с врачом, выясняет, сколько времени, по ее мнению, ей потребуется, затем передает эту информацию обратно на стойку регистрации, где начинается разговор о том, как практика может наилучшим образом справиться с ситуацией.

Осмысление — это «вопрос языка, разговора и общения» [48]. Посредством разговора люди осмысливают свои коллективные обстоятельства и события, которые на них влияют, и создают основу для действий по урегулированию этих обстоятельств и событий [47]. Персонал практик и врачи могут полностью понимать специфику усилий по улучшению, но именно в ходе бесед они формируют общее видение того, как данное вмешательство улучшит уход за их пациентами и повлияет на реальное принятие изменений.Посредством разговора люди организуют групповое размышление о проблеме, совместно разрабатывают возможности для скоординированных действий внутри систем и между ними, а также проверяют предположения. Они облегчают осмысление, ведущее к действию [48]. Принятие, внедрение, использование и поддержание основных вмешательств требует, чтобы практикующие члены понимали свои меняющиеся ситуации. Такое коллективное осмысление может быть достигнуто посредством повествования, используемого для интерпретации неожиданного события. Смысловые повествования имеют тенденцию к нелинейности, когда несколько рассказчиков / создателей противоречат друг другу и прерывают их, предлагая оправдания, представляя множественные возможности и очерчивая дилеммы [49].Такие разговоры были типичными для развития команды RAP в Stanton Family Medicine, где готовность врачей позволить персоналу высказаться и высказать несогласие способствовало осмыслению посредством многоголосого рассказывания историй.

Обучение

Чтобы вмешательство было успешным, медицинская практика должна изменить его восприятие, убеждения, действия и поведение. Другими словами, практика должна учиться. Язык — это среда, с помощью которой люди думают, а разговоры — это среда, с помощью которой люди думают вместе [14, 35] и через которую организации учатся.

«В традиционных взглядах на организационную жизнь ключом являются знания, но с точки зрения сложности ключом является обучение» [46]. Традиционно вмешательства концептуализируются как конкретные действия, модели поведения или убеждения, которые передаются от руководителей исследователей, дизайнеров и координаторов членам организации здравоохранения. Иногда думают, что этот перенос осуществляется посредством точной реализации тщательно спланированного процесса, также известного как a priori .Считается, что обучение является преднамеренным и легко управляемым действием. С точки зрения сложной адаптивной системы обучение должно происходить по мере непрерывного развития мира. Невозможно сначала узнать о вмешательстве, затем спланировать вмешательство, а затем реализовать план. Скорее, отдельные люди и коллективы должны учиться, когда они действуют, и они должны действовать, чтобы учиться [25]. С точки зрения сложных адаптивных систем, обучение должно происходить при наличии только частичного знания, потому что нелинейные взаимозависимости делают невозможным идентификацию причинно-следственных связей и прогнозирование.Поскольку попытки вмешательства в сложные адаптивные системы зависят от нелинейных взаимозависимостей, их эффекты также неопределенны. Таким образом, фасилитаторы вмешательства должны уделять внимание обучению по мере того, как оно происходит, и не предполагать, что то, что было задумано вмешательством, будет тем, что было изучено.

Когда участники практики разговаривают друг с другом, они узнают о своих собственных мыслях и идеях и вместе генерируют новые идеи. Было обнаружено, что успешное внедрение изменений связано с разговорами и процессами коллективного обучения в медицинских бригадах [50]. Когда дела идут стабильно, члены организации могут обойтись более написанным диалогом в своей повседневной беседе.Но когда медицинская организация желает изменений, тогда необходима разговорная импровизация, чтобы облегчить обучение, подвергнуть сомнению убеждения и практики и построить новые знания. Например, когда практикующая медсестра замечает ошибку с пациентом, может быть создана возможность для обучения. Практикующая медсестра, которая быстро собирает свою клиническую команду, чтобы обсудить, как это произошло и как они могут избежать этого в будущем, помогает создать культуру, в которой обучение ожидается и ценится.К сожалению, обучению в организациях здравоохранения часто препятствуют способы социализации членов организации, а также существующие распорядки и статусные отношения. Часто это называют ловушкой компетентности [51]. Ловушки компетентности блокируют разговор и снижают вероятность успеха инициатив по вмешательству. Таким образом, для агентов изменений и других лидеров менее важно понимать и говорить другим, что им делать, чем создавать организационную культуру, в которой высоко ценится обучение и где люди обращают внимание и уважают различные идеи и понимания [46, 52].Создание среды, в которой высоко ценится обучение, было частью стимула для использования команд RAP в ULTRA (см. Номер семь в таблице 1).

Теория сложных адаптивных систем помогает нам понять неопределенный характер динамики, которая имеет место в практике здравоохранения, особенно во время попыток вмешательства. Вещи часто развиваются неожиданным образом и требуют особого внимания к деятельности по осмыслению и обучению. Именно благодаря постоянному вниманию к осмыслению и обучению практика может измениться в ответ на вмешательства способами, которые являются продуктивными для практики и всех ее заинтересованных сторон.В сложной адаптивной системе однозначное соответствие того, как люди интерпретируют вмешательство и реагируют на это вмешательство, маловероятно. Системы осмысления и обучения, и в частности беседа как механизм осмысления и обучения, имеют решающее значение, если мы хотим, чтобы вмешательства положительно влияли на жизнь организации здравоохранения.

Качества разговора, улучшающие осмысление и обучение

Разговор, улучшающий осмысление и обучение, зависит от разных партнеров, которые доверяют друг другу; которые чутко выслушивают, уделяют внимание, задают вопросы друг другу, откладывают предположения, а также ожидают недопонимания и справляются с ним.Доверие развивается, когда участники достаточно хорошо знают друг друга, чтобы проявлять чуткость по отношению друг к другу и правильно задавать темп дискуссии. Когда присутствуют эти условия, участники практики могут вступать в интимный обмен через демонстрацию эмоций, что устанавливает подлинность и взаимную признательность. Они могут участвовать в уважительных, дисциплинированных дебатах в качестве источника энергичных вопросов, гарантируя, что соответствующая информация доступна внутри группы, и они могут принимать участие в творческом диалоге, который глубоко основан на фактах, а также на надеждах и чаяниях [53].В этих условиях улучшается осмысление и обучение. В Stanton Family Medicine готовность врачей позволить персоналу высказаться и выразить несогласие и выслушать предложения сотрудников, вероятно, способствовала успеху вмешательства RAP.

Качества разговора, которые препятствуют осмыслению и обучению

Способность к осмыслению и обучению может быть ограничена, когда не хватает времени или места для разговора. Члены организаций здравоохранения часто так спешат, что разговор кажется бесполезным, особенно когда мы считаем, что каждый должен знать, что он делает.Таково было мнение доктора Смита из Belton Clinic, который считал, что время и пространство, отведенные для разговоров в клинике, не приносят дохода. Даже при наличии достаточного времени и пространства способность к осмыслению и обучению может быть уменьшена, когда участники не проявляют чуткого слушания, поскольку слушание часто является основным поведением людей, участвующих в разговоре.

Люди могут не слушать сочувственно, когда они думают, что знают, что скажут другие, предполагают согласие, сосредотачиваются на себе вместо того, чтобы сосредоточиться на теме, или отключаются, потому что не понимают, что у них будет возможность высказаться [54 ].Кроме того, слишком быстрое согласие может прервать разговор, тем самым ограничивая конфликт, уважительную аргументацию и разнообразие идей, необходимых для создания и оценки возможностей для изменений [55]. В одной клинике мы слышали о встрече в клинике, на которой кто-то пожаловался на проблемы с телефонной системой. Офис-менеджер прервал разговор, быстро сообщив, что в клинике уже починили телефонную систему и потратили на это много денег. Больше не было обсуждения.

Модели взаимодействия в медицинских клиниках имеют тенденцию становиться рутинными в систематически организованных способах общения, называемых дискурсами [38]. Доминирующие дискурсы могут способствовать осмыслению и обучению, поскольку они могут выражать значения и ценности организации, а также помогают установить и поддерживать групповую идентичность и социальную интеграцию. Но доминирующие дискурсы также могут создавать препятствия для осмысления и обучения из-за своей склонности к колонизации и преодолению различных способов мышления, действий и общения; и тем самым уменьшая гибкость, адаптивность и способность организаций к изменениям [38, 56].Ситуация, кажется, усугубляется в организациях здравоохранения, которые, как правило, разделены по специальностям, каждая из которых имеет свои собственные доминирующие дискурсы, между которыми устанавливается мало связей [57, 58]. Возможно, это работало в Walker Family Medicine, где команда RAP состояла в основном из руководителей среднего звена, связанных с управляющим офисом.

Оцените существующие системы общения и взаимоотношений

Разговор — это постоянный аспект жизни организации, который непрерывно формирует то, как члены воспринимают свое окружение, своих пациентов и их задачи.Существовавшие ранее отношения могут быть препятствием или способствовать попыткам вмешательства. Агенты по изменению вмешательства должны определить, в какой степени эти системы взаимоотношений могут способствовать продуктивному общению. Им не следует переоценивать свою способность предсказывать разговорный потенциал практики, а вместо этого постоянно наблюдать, оценивать и оценивать [59]. Когда отношения крепкие и разговор идет хорошо, их следует использовать для поддержки вмешательства.

Один из постоянных выводов наших собственных попыток вмешательства заключается в том, как мало люди в медицинской практике говорят о вещах, имеющих отношение к практике.Руководители интервенций вполне могут найти ситуации в сфере здравоохранения, в которых почти нет разговоров. Нехватка времени в медицинской жизни приводит к ситуациям, когда все переходят от задачи к задаче, не имея времени поговорить. Агенты по изменениям могут легко выявлять проблемы, которые необходимо решить, но не могут начать разговор, потому что все настолько заняты, что нет места для разговора.

На способность к разговору сильно влияют личные отношения, и их необходимо постоянно оценивать.Особенно близкие отношения, такие как семейные или семейные отношения, могут ограничивать способность членов решать проблемы, которые влияют на их организацию. Например, когда офис-менеджер является супругой главного врача, сотрудники могут столкнуться с трудностями при разговоре друг с другом или с любым из них по поводу проблемы, связанной с тем, что ведущий врач не может уложиться в отведенное время для встреч.

Ищите и используйте неожиданные разговоры

Теория сложных адаптивных систем предполагает, что существующие разговоры будут принимать неожиданные направления и агенты изменений должны использовать положительный потенциал неожиданных разговоров и управлять потенциально отрицательными разговорами, которые они не предсказывали и не могут контролировать .Им следует внимательно следить за тем, как разговор меняется во время вмешательства и как разговор потенциально может измениться, учитывая, что отношения в практике и вмешательстве развиваются вместе. Они также должны быть открыты для уникальных обстоятельств случайных событий, которые происходят, когда беседы являются коллективной импровизацией [13]. Например, в «Семейной медицине Уокера» фасилитатор RAP смог справиться с неожиданными разговорами, происходящими вне встреч RAP, которые могли подорвать вмешательство.

В одном медицинском учреждении, когда прибыл новый пациент, персонал понял, что инвалидное кресло необходимо для транспортировки из-за его проблем с мобильностью. Персонал не смог найти инвалидную коляску, потому что двое других пациентов были отправлены в отделение неотложной помощи тем утром, а инвалидные коляски еще не вернулись. Члены клинического персонала присоединились к персоналу стойки регистрации, чтобы сымпровизировать инвалидную коляску из вращающихся стульев. Офис-менеджер собрал сотрудников в конце утра, прежде чем люди ушли, чтобы обсудить, как практика может улучшить их способ управления такими ситуациями.Поступая таким образом, она использовала все небольшие разговоры, которые велись в то утро вокруг инцидента с инвалидной коляской, и обратилась к более глобальному аспекту работы клиники.

Создайте время и пространство, в которых может разворачиваться разговор

Многие организации здравоохранения считают, что создание времени для разговора нецелесообразно в их беспокойной среде. Тем не менее, насыщенный разговор — важная часть адаптации вмешательства и его успеха. Лидеры вмешательства должны интегрировать структурные элементы в усилия по вмешательству, чтобы помочь людям вести неформальные разговоры о вмешательстве.Такие разговоры могут способствовать осмыслению и обучению, необходимым для успеха вмешательства. Например, после формального обучения использованию вмешательства можно выделить время для неформальных разговоров. Это часто может быть реализовано такими вещами, как закуски и кофе. Разделение обеда в коробке перед тренировкой по использованию новой технологии может обеспечить неформальную обстановку для выражения беспокойства по поводу предстоящей программы.

Учитывая динамический, рекурсивный и итеративный характер изменений, агенты вмешательства должны также защищать время и пространство для разговора, чтобы разворачиваться.Семейная медицина Стэнтона старательно отводила время для разговоров. Мало того, что практикующие участники (при поддержке фасилитатора) добросовестно встречались для обсуждения во время вмешательства, клиника по-прежнему последовательно экономила время при трехлетнем наблюдении. Как сказал член клиники, «встречи занимают время из расписания врача, но они являются важной функцией этого офиса. Я не вижу, чтобы у нас не было таких встреч».

Используйте беседу, чтобы помочь людям справиться с неопределенностью

Предоставление членам организации возможности свободно выражать свою нервозность и волнение по поводу усилий по изменениям может помочь людям подготовиться, осмыслить, узнать и осмыслить неуверенность, которую часто создают изменения.Неопределенность — это постоянная черта ландшафта здравоохранения, и она будет усугубляться серьезными усилиями по вмешательству. Существенные изменения часто требуют прерывания устоявшихся дискурсов и разговорных паттернов, а также модификации восприятий, убеждений, действий, поведения или даже идентичности [50]. Мы часто не осознаем, какой стресс вызывают попытки вмешательства, поскольку люди пытаются справиться с проблемами производительности, нормативными проблемами и проблемами неопределенности. Когда много чего происходит, люди инстинктивно собираются вместе и обсуждают разные вещи, и эта интерактивная тактика выживания может быть доброй, нейтральной или деструктивной [11].Например, изменение отношений подотчетности в рабочей группе может повысить эффективность и результативность, но, безусловно, изменит порядок личных отношений, а это, безусловно, вызовет стресс.

Использование разговоров для реорганизации отношений

Поскольку отношения имеют решающее значение для успеха вмешательства, использование разговоров для изменения отношений является важной стратегией для руководителей вмешательства. Лидеры интервенции должны создавать способы для людей разговаривать друг с другом, которые обычно не разговаривают.В нашем недавнем исследовании процесс RAP в семейной медицине Стэнтона начался с избранных участников из первоначальной практики и развился, чтобы объединить участников из второго центра в единый набор разговоров. Лидеры интервенции также могут выработать тактику, которая поможет людям общаться друг с другом по-новому, например, изменив частоту их взаимодействия, темы обсуждения и способы развития разговора. В недавнем исследовании трудностей, связанных с внедрением новых кардиохирургических методов, Эдмондсон обнаружил, что объединение людей для изучения новой техники может изменить отношения между членами кардиохирургической бригады [50].Внедряя новую технологию, можно поощрять обсуждение этого вмешательства, чтобы охватить весь уход за пациентом, вместо того, чтобы сосредоточиться исключительно на новой технологии.

Повысьте способность к разговору за счет развития компетенции социального взаимодействия

Признавая, что разговор является критическим компонентом всех вмешательств, агенты изменений должны помогать людям, связанным с вмешательством, уделять больше внимания разговору и развитию социальной компетенции [60].Важно поощрять и помогать членам организации получать отзывы об их разговорных усилиях и учить их использовать стратегии, которые могут улучшить разговор, такие как приглашение уважительной аргументации, дисциплинированных дебатов, творческого диалога и интимного обмена [53]. Агенты изменений должны способствовать пониманию людьми разговорных барьеров, чтобы они могли разработать стратегии для их устранения; например, предлагая разнообразие и участвуя в чутком слушании.В Stanton Family Medicine координатор вмешательства побуждал врачей положительно реагировать на критику, несогласие и предложения персонала, что позволило команде RAP исследовать новые идеи, которые в противном случае могли бы быть подавлены, как это было в случае в Belton Clinic.

Официальные конференции и собрания — это два случая, когда возможности для развития навыков социального взаимодействия могут быть легко упущены. Официальные конференции — одно из немногих мест, где врачи практикуют беседу друг с другом по сложным клиническим вопросам.Навыки социального взаимодействия, приобретенные в контексте официальных конференций, с большей вероятностью будут перенесены в собственные кабинеты врачей, если будут предприняты сознательные усилия для облегчения этой передачи.

Обсуждения — это короткие ежедневные встречи, нацеленные на то, чтобы приспособиться к особенностям дня, таким как отсутствие членов организации / нехватка персонала, проблемы с пациентами, запланированные один за другим, изменения расписания в последнюю минуту и сбои оборудования. Huddles решают непосредственные проблемы координации и предлагают возможности для развития различных навыков социального взаимодействия.Однако из-за того, что чат выглядит таким простым, люди часто не уделяют должного внимания развитию этих навыков. Лидеры вмешательства, используя кучу, могут помочь членам организации научиться быстро концентрировать внимание, участвовать в разговоре независимо от статуса или ранга, уделять особое внимание тому, чтобы выслушивать других, избегать внесения посторонних вопросов в разговоры и оставлять разговоры с конкретными целями действий. «На ходу» характер общения увеличивает их потенциал для перехода к более импровизационному, неформальному разговору.[61].

Эффективные клинические беседы: искусство любопытства

На протяжении многих лет я работал с командой преподавателей, которые способствуют взаимному наблюдению среди врачей и других медицинских работников. Наша цель — не просто помочь людям стать лучшими руководителями, но и использовать надзор со стороны сверстников как безопасное пространство для людей, чтобы они могли развивать лучшие навыки взаимодействия в целом — и особенно для развития их любопытства.1 В каждом тренинге, который мы проводим, мы используем упражнение, которое включает в себя разделение людей на пары и приглашение по одному человеку в каждой паре поговорить о том, что беспокоит их на работе: конкретный клинический случай или трудности с другим сотрудником.Мы всегда подчеркиваем, что упражнение — это не ролевая игра, а то, что иногда называют «реальной игрой». Проблемы или дилеммы, которые ставятся для наблюдения, должны быть актуальными, нерешенными и касаться реальных людей, которых не нужно называть или идентифицировать. . Роль другого человека в каждой паре состоит в том, чтобы взять интервью у своего партнера и следовать некоторым очень простым правилам разговора (см. Вставку 1). Иногда мы называем это золотыми правилами. Примерно через двадцать минут два человека меняются местами, чтобы интервьюер имел шанс стать «клиентом» и наоборот.

Box 1

Три золотых правила

Задавайте только вопросы: делайте их краткими и простыми.
Свяжите каждый вопрос с тем, что сказал другой человек.
Постарайтесь по возможности воздерживаться от советов, предложений или толкований.

Упражнение каждый раз дает примерно один и тот же эффект. Сначала люди думают, что следовать трем правилам будет очень просто. Однако, как только они пытаются их использовать, они обнаруживают, что это не так.Они обнаруживают всевозможные укоренившиеся разговорные привычки, которые мешают. К ним относятся побуждение дать совет или, по крайней мере, предложить это своими вопросами («вы думали о…»). Другие типичные привычки включают предложение информации, которая не запрашивалась, изменение темы для себя и своего собственного опыта, предложение заверений все время, или переосмысливая все, что человек сказал своими словами («для меня это звучит так, как будто…»). Они обнаруживают, что задают длинные и запутанные вопросы или повторяющиеся и шаблонные вопросы («Как вы к этому относились?»).Некоторые люди не могут перестать размышлять почти над каждой фразой или предложением («итак, то, что вы говорите…»), или делать интерпретации («Я подозреваю, что на самом деле здесь происходит , …»).

Конечно, некоторые из этих форм речи могут быть полезны во многих обстоятельствах. Проблема в том, что для многих людей они перестали думать. Они не обязательно соответствуют моменту или человеку, с которым разговаривают. Смысл упражнения не в том, чтобы полностью искоренить эти привычки, а в том, чтобы научить людей узнавать об их автоматических способах взаимодействия с другими и сделать лучший выбор относительно того, применять ли их, когда и как.Для этого им, возможно, сначала потребуется свести наши разговоры, по крайней мере на начальном этапе, к позиции чистого любопытства. Это то, для чего предназначено упражнение.

Говорить, чтобы слушать

Три правила нашего упражнения не случайны. Они основаны на работе четырех итальянских психиатров, известных как «Миланская команда». Около сорока лет назад они изучили свое вмешательство в клинические беседы с пациентами и их семьями, чтобы выяснить, какие из них оказались эффективными.Они вывели три принципа, которые они назвали «гипотезой», «круговоротом» и «нейтральностью». Каждый из этих принципов довольно прост. Высказывание гипотез описывает способность формировать идеи в собственном уме, чтобы генерировать хорошие вопросы для проверки гипотез, но , а не , чтобы преследовать их, если они окажутся бесплодными или, кажется, не имеют связи с другим человеком. Принцип замкнутости зависит от того, позволяет ли ваша собственная речь руководствоваться рассказом другого человека, а не наоборот. Один терапевт точно описал это как «говорить, чтобы слушать», а не «слушать, чтобы говорить».3

Нейтралитет близок к тому, что иногда называют уравновешенностью или невозмутимостью — способностью не навязывать свои взгляды или чувства кому-то другому, если только вы не считаете, что этого абсолютно требует ваша профессиональная роль. Позже один из членов группы, Джанфранко Чеккин, написал еще одну статью, в которой утверждал, что все терапевтические беседы на самом деле основывались только на одном качестве: любопытстве. из любопытства.

Золотые правила также имеют некоторые точки соприкосновения с другими подходами, включая коучинг и консультирование. В каком-то смысле они являются их дистилляцией. Некоторые врачи, практикующие этот подход со временем, говорят, что их работа стала быстрее и менее напряженной. Вместо того, чтобы открывать ящик Пандоры своими вопросами, как они могли опасаться, они понимают, что теперь они более внимательны к тому, что говорят другие, и, следовательно, быстрее понимают суть. Они также лучше способствуют изменениям в других, не чувствуя необходимости подталкивать или подталкивать их.Как только люди обнаруживают, что некоторые из их привычек общения мешают эффективному диалогу, они могут обнаружить, что это меняет их способ работы. По словам одного ученика: «Я был освобожден от роли доктора Фиксита». С удивительной частотой люди, изучившие этот подход в контексте коллегиального супервизирования, сообщают, что используют его повсюду, в том числе с пациентами и даже с семьей и друзьями.

Позиция по умолчанию

Некоторым трудно принять идею о том, что любопытство является самым мощным ингредиентом в разговоре.Частым возражением является указание на то, что люди, которые обращаются к нам с проблемами, неявно просят информации, совета и решений, а не просто хотят, чтобы мы проявили любопытство. Это правда, но по нескольким причинам упускается из виду. Во-первых, некоторые люди приходят с другими целями, которые мы можем не заметить, например, чтобы разгрузиться или попытаться выработать свои лучшие варианты для себя, не желая прислушиваться к нашим взглядам. Даже когда они напрямую просят совета, они все равно могут посчитать более полезным, если вы сначала зададите вопросы, чтобы представить их надлежащим образом.Правило воздерживаться от советов, предложений и толкований не является абсолютным запретом, а просто предостережением не вводить их, не учитывая, нужны ли они или нужны, или, по крайней мере, может быть отложено на потом. При правильном применении правила не предназначены для того, чтобы вести к инквизиции или использоваться жестко во всех случаях. Они предназначены сначала как учебное упражнение, а затем будут доступны по умолчанию, когда они могут быть полезны. Попробуйте их, и вы можете быть удивлены, как часто одно лишь любопытство позволяет достичь того, чего не могут достичь все наши другие склонности, такие как советы или заверения.

«Методы машинного обучения для анализа клинического разговора», доктор Мехеди Хасан

Пользователи WSU за пределами кампуса: Чтобы загрузить диссертации о доступе к университетскому городку, воспользуйтесь следующей ссылкой для входа на наш прокси-сервер со своим идентификатором доступа WSU и паролем, затем нажмите кнопку «Загрузить за пределами кампуса» ниже.

Пользователи, не являющиеся членами WSU: пожалуйста, поговорите со своим библиотекарем о запросе этой диссертации через межбиблиотечный абонемент.

Дата присуждения

Январь 2019

Отдел

Компьютерные науки

Первый советник

Котов Александр

Аннотация

Мотивационное интервьюирование (МИ) — это основанный на фактических данных метод коммуникации для повышения внутренней мотивации и самоэффективности для изменения поведения. Эта цель достигается путем изучения собственных желаний, способностей, причин, потребностей пациента и его приверженности целевому изменению поведения.Однако подходы коммуникативной науки к пониманию эффективности ИМ по своей природе ограничены традиционными методами качественного кодирования, что является трудоемким и ресурсоемким процессом. Таким образом, требуется эффективный метод автоматизации процесса кодирования, который ускорит темпы исследований коммуникации в науке о поведении. Конкретное поведение провайдера, ответственного за побуждение к разговору об изменении, также менее ясно и может варьироваться в зависимости от контекста лечения. Таким образом, новая цель проекта и перспектива необходимы, чтобы понять, какое поведение провайдера и в каких контекстах приводит к разговору о смене пациента.В этой диссертации мы имеем дело с двумя типами клинического разговора: один включает диалог лицом к лицу между пациентом и консультантом, а другой — разговор по электронной почте между пациентом и экоахом.

Во-первых, мы используем восемь моделей машинного обучения с учителем для автоматического аннотирования сеансов консультирования с 37 афроамериканскими подростками с ожирением и их опекунами. Мы исследуем производительность классификаторов с использованием лексических, контекстных и семантических функций, чтобы предсказать поведенческие коды в ранее закодированных данных.

Во-вторых, понимая механизмы воздействия мотивационного интервью, мы сосредотачиваемся на глубоком обучении и вероятностных моделях и анализируем последовательность общения между пациентом и поставщиком медицинских услуг. Целью этих экспериментов является определение коммуникативного поведения, ведущего к выявлению разговоров о смене клиента, маркера успеха в ИМ, и разговоров против смены, маркера неудачного общения. Были протестированы два подхода: рекуррентные нейронные сети и марковские модели. В продолжение нашего последовательного анализа мы анализируем предварительно закодированные расшифровки ИМ, чтобы определить конкретные коммуникативные модели поведения консультанта, которые эффективны для побуждения пациента к разговору об изменении.Мы оцениваем эмпирическую эффективность скрытой модели Маркова и замкнутого интеллектуального анализа частых паттернов для информирования практики MI.

Наконец, мы предлагаем различные модели сегментации для анализа сеансов консультирования по электронной почте, поскольку сегментация является необходимым и критическим шагом для обработки разговоров по электронной почте для разработки моделей автокодирования и анализа последовательности. Мы формулируем задачу сегментации как задачу классификации и для ее решения используем встраивание слов и знаков препинания в сочетании с функциями части речи.Мы оцениваем производительность условных случайных полей, а также многослойного персептрона, двунаправленной рекуррентной нейронной сети и сверточной рекуррентной нейронной сети для задачи сегментации клинического текста.

Экспериментальные результаты показывают, что модели машинного обучения достигают производительности, близкой к человеческим кодировщикам, для сегментации и аннотации клинического разговора, что значительно увеличит темпы коммуникационных исследований в поведенческой науке. Наши методы могут помочь исследователям мотивационного интервьюирования определить наиболее вероятные последовательности успешных и неудачных мотивационных интервью, которые могут напрямую информировать клиническую практику и повысить эффективность поведенческих вмешательств.Мы можем интегрировать последовательную модель с классификаторами сегментации и автокодирования, чтобы разработать полностью автоматизированную систему для анализа клинической беседы.