Законы логики

Закон тождества. Каждая мысль в процессе данного рассуждения сохраняет одно и то же определенное содержание, сколько бы раз она ни повторялась. Все люди смертны. Сократ человек, Следовательно, Сократ смертен.

Закон противоречия. Две противоположные мысли об одном и том же предмете, взятом в одно и то же время, в одном и том же отношении, не могут быть одновременно истинными. Байкал — самое глубокое озеро. Байкал самое мелкое озеро.

Закон исключенного третьего. Из двух противоречащих суждений (об одном и том же предмете) одно должно быть истинным, другое ложным; а третьего не дано. Это уравнение простое. Это уравнение сложное. Только одно из этих двух утверждений будет истинным, третье же исключено.

Закон достаточного основания. Всякая правильная мысль должна быть обоснована другими мыслями, истинность которых, доказана практикой.

Два вида аргументов. ad rem (к существу дела) и  ad hominem (к человеку).

 ad rem направлены на обоснование истинности доказываемого положения.

• основоположения или принципы некоторой теории;
• определения понятий, принятые в науке;
• суждения, описывающие установленные факты;
• ранее доказанные положения и т. п.

Аргумент ad hominem не относятся к существу дела затрагивают личность оппонента в  споре, его убеждения, апеллируют к мнениям аудитории и т. п.

Аргумент к авторитету — ссылка на высказывания или мнения ученых, общественных деятелей, писателей в поддержку своего тезиса.

Апеллируют:

• к авторитету общественного мнения,
• к авторитету аудитории,
• к авторитету противника
• к собственному авторитету.
• изобретают вымышленные авторитеты или приписывают реальным авторитетам такие суждения, которых они никогда не высказывали.

Необходим, хотя и недостаточен, в случае обоснования предписаний (команд, директив, законов государства и т. п.). Он важен также при обсуждении ценности советов, пожеланий, методологических и иных рекомендаций. Несомненна роль авторитета и, соответственно, апелляции к нему едва ли не во всех практических делах.

Необходимо проводить различие между эпистемическим авторитетом, или авторитетом знатока, специалиста в какой-то области, и деонтическим авторитетом, авторитетом вышестоящего лица или органа.

Из многих ошибочных суждений, связанных с аргумент к авторитету, можно выделить два: резкое противопоставление авторитета и разума; смешение деонтического авторитета с эпистемическим. Автори­тет и разум не противоречат друг другу, прислушиваться к авто­ритету — чаще всего означает вести себя вполне благоразумно. Если, к примеру, мать говорит ребенку, что существует большой город Москва, ребенок поступает разумно, считая это правдой. Столь же разумно поступает пилот, когда верит сообщениям метеоролога. Даже в науке мы прибегаем к авторитетам, о чем говорят, в частности, обширные библиотеки, имеющиеся в каждом научном институте.

Авторитарное мышление еще до начала изучения конкретных проблем ограничивает себя определенной совокупностью «основополагающих» утверждений, тем образцом, который определяет линию исследования и во многом задает его результат. Изначальный образец не подлежит никакому сомнению и никакой модификации, во всяком случае, в своей основе. Предполагается, что он содержит в зародыше решение каждой возникающей проблемы или, по крайней мере, ключ к такому решению. Система идей, принимаемых в качестве образца, считается внутренне последовательной. Если образцов несколько, они признаются вполне согласующимися друг с другом. Очевидно, что если все основное уже сказано авторитетом, на долю его последователя остаются лишь интерпретация и комментарий. Мышление, плетущееся по проложенной другими колее, лишено творческого импульса и не открывает новых путей.

Аргумент к публике — ссылка на мнения, настроения, чувства слушателей. Человек, пользующийся таким аргумент, обращается уже не к своему оппоненту, а к присутствующим, иногда даже случайным слушателям, стремясь привлечь их на свою сторону. Одна из наиболее эффективных разновидностей аргумент к публике — ссылка на материальные интересы присутствующих.

Аргумент к личности — ссылка на личностные особенности оппонента, его вкусы, внешность, достоинства или недостатки. Использование этого аргумента ведет к тому, что предмет доказательства остается в стороне, а предметом обсуждения оказывается личность оппонента, причем обычно в негативном освещении.

Напр., когда преподаватель, оценивая ответ ученика, ставит ему явно заниженную оценку, ссылаясь на то, что раньше этот ученик не учил уроки, что и по другим предметам он успевает плохо, что когда-то он прогулял уроки, что он неряшливо одет и т. п., то он использует аргумент к личности. Встречается аргумент к личности и с противоположной направленностью, т. е. ссылка не на недостатки, а на достоинства человека. Такой аргумент часто используется в суде защитниками обвиняемых.

Аргумент к тщеславию — расточение неумеренных похвал противнику в надежде, что, тронутый комплиментами, он станет мягче и покладистей. Как только в дискуссии начинают встречаться обороты типа «не подлежит сомнению глубокая эрудиция», «как человек выдающихся достоинств, оппонент…» и т. п., здесь можно предполагать завуалированный аргумент к тщеславию.

Аргумент к силе — угроза неприятными последствиями, в частности угроза применения насилия или прямое применение к.-л. средств принуждения. У человека, наделенного властью, физической силой или вооруженного, порой возникает искушение прибегнуть в споре к угрозе, особенно с интеллектуально превосходящим его противником. Однако следует помнить о том, что согласие, вырванное под угрозой насилия, ничего не стоит и ни к чему не обязывает согласившегося.

Аргумент к жалости — возбуждение в другой стороне жалости и сочувствия. Напр., студент, плохо подготовленный к сдаче экзамена, просит профессора поставить ему положительную оценку, иначе его лишат стипендии и т. п. Этот аргумент бессознательно используется многими людьми, которые усвоили манеру постоянно жаловаться на тяготы жизни, на трудности, болезни, на неудачи и т. п. в надежде пробудить в слушателях сочувствие и желание уступить, помочь в чем-то.

Аргумент к невежеству — использование фактов и положений, неизвестных оппоненту, ссылка на сочинения, которые он заведомо не читал. Люди часто не хотят признаваться в том, что они чего-то не знают, им представляется, что этим они роняют свое достоинство. В споре с такими людьми аргумент к невежеству иногда действует безотказно. Однако если не бояться показаться невежественным и попросить оппонента рассказать подробнее о том, на что он ссылается, может выясниться, что его ссылка не имеет ника­кого отношения к предмету спора.

Например, приводится известный принцип, но сформулированный на латыни, так что другая сторона, не знающая этого языка, не понимает, о чем идет речь, и вместе с тем не хочет этого показать; писатель с порога отвергает замечания критика, ссылаясь на то, что последний не мог бы создать даже такого произведения.

Иногда неспособность оппонента показать ложность какого-то утверждения истолковывается как подтверждение истинности этого утверждения:

— Можете доказать, что никто не способен читать мысли другого?

— Нет, не могу.

— Значит, вы должны согласиться, что кто-то способен это делать.

Аргумент к скромности — ссылка на авторитет, который не относится к весомым в обсуждаемом вопросе, но вместе с тем не ставится под сомнение из-за несмелости или чрезмерного почтения к дан­ному авторитету.

Все перечисленные аргументы являются некорректными и не должны использоваться в споре. Однако спор — это не только столкновение умов, но и столкновение характеров и чувств, поэтому перечисленные аргументы все-таки встречаются и в повседневных, и в научных спорах. Заметив аргумент подобного рода, следует указать противнику на то, что он прибегает к некорректным способам ведения спора, следовательно, не уверен в прочности своих позиций.

1. 1 .Использование неудачных формулировок и выражений противника в нужном смысле.
2. 2. Столкновение противников и использование суждений одних против суждений других.
3. 3. Компрометация источников информации.
4. 4. Инсинуация — вкрадчивость, заискивание: как риторический термин инсинуация означает приемы расположения к себе аудитории и, соответственно, отвращения аудитории от оппонента.
5. 5. Прямое противопоставление оппонента аудитории: «Такие достойные люди, как вы, не могут принять это мнение»; «Интеллигентный человек не может быть националистом».
6. 6. Противопоставление оппонента аудитории использованием общего места: «Все нравственные люди считают…»; «Безнравственные люди говорят или поступают так-то…»; «Такое-то учение отражает реальные интересы криминальных структур…»; «Современная наука признает эволюцию как несомненный факт…»; «Объективный наблюдатель видит…»; «Станете ли вы утверждать это в присутствии вашей матери?» и пр.
7. 7. Наклеивание ярлыка, то есть связывание слов оппонента с позицией или словами одиозной фигуры или учения: «То, что вы утверждаете (далее идет формулировка), — фашизм».
8. 8. Противопоставление оппонента аудитории и объединение с ней использованием эналлаги местоимений и глагольных форм: «мы» — «они».
9. 9. Использование заимословий от лица аудитории, авторитетного для нее человека или учения: «Наши отцы и деды ответили бы вам то-то и то-то».
10. 10. Использование суггестивной техники, создающий образ оппонента: постоянное употребление рядом, но без явной грамматической и смысловой связи, слов или даже характеризующих оппонента, и слов с резко отрицательным для аудитории значением, например, слова «вор» и имени оппонента в расположенных близко и даже сходных синтаксически предложениях.
11. 11. Прямая апелляция к аудитории: «Посмотрите на этого чело века: на ваших глазах от совершает то-то и то-то…»
12. 12. Использование прямой характеристики оппонента: «Этот человек известный лжец».
13. 13. Использование против полемического противника свидетелей или обвинителей из его аудитории — самое сильное средство.
14. 14. Формирование в аудитории групп поддержки.
15. 15. Использование независимой экспертизы предложений полемического противника.
16. 16. Утверждение собственного авторитета: «Мы всегда говорили…». «Вы знаете меня как защитника ваших интересов…»
17. 17. Провокацией называется намеренное побуждение оппонента совершить действия или высказаться в невыгодном для него смысле с последующим использованием этих слов или действий: «На воре шапка горит!» — вор хватается за шапку.
18. 18. Прямой провокационный вопрос или побуждение: «Вы считаете нас преступниками?»; «Так вы отрицаете нравственность?»; «Продолжайте отрицать нравственные устои общества, и оно, наконец, увидит, что вы собой представляете на деле. Как вы оправдаетесь?»
19. 19. Провоцирующее заявление, которое представляет собой побуждение к действию с последующей оценкой этого действия.
20. 20. Использование фигуры ответствования от лица оппонента: «Наши оппоненты утверждают…» и далее идут слова, которые вкладываются в уста оппонента; а в завершение может следовать вопрос к оппоненту, который предполагает его самооправдание -«Он оправдывается, значит, виноват» с последующим развитием темы. Это сильный полемический прием, парирование которого весьма затруднительно.
21. 21. Реверсией высказываний и аргументов называется обращение против оппонента его обвинений или суждений («сам такой») вместо ответа на них по существу: «Я принял бы предложение персов, если бы был Александром» — «Я бы также принял, если бы был Парменионом». 
22. 22. К реверсии относится аргумент к незнанию: «Если вы утверждаете, что наши идеи плохи, сделайте лучше, чем мы- или приведите более убедительные доводы».

1. 1. Угрозы: «Бели вы будете настаивать на вашем мнении, вас ждут неприятности…»
2. 2. Вызовы: «Попробуйте доказать ваш тезис и вы сами увидите, что он несостоятелен».
3. 3. Упреждение вывода: «Я не хочу загонять вас в угол, потому что следующий мой довод добьет вас окончательно».
4. 4. Аргумент к состоянию оппонента в различных формах: «Вы согласились бы со мной, если бы не положение, которое вы занимаете»: «Вы были бы более последовательным, если бы не ваш страх перед прямой дискуссией»: «Ваш вид показывает, что вы не уверены в своих силах».
5. 5. Аргумент к позиции оппонента: «Вы не поняли моих слов»; «Вы не изучили вопрос по существу».
6. 6. Аргументы к собственному авторитету: «Поживите с мое -узнаете…»: «Я, профессор, не понимаю, что вы говорите…»
7. 7. Подавление оппонента голосом, взглядом, техникой речи, ироническим тоном и видом, насмешкой, интонацией.
8. 8. Сбивающие вопросы и реплики во время речи оппонента: «Говорите по существу вопроса»; «А что такое гамбургский счет?»
9. 9. Подавление противника многоречием.
10. 10. К подстановкам относятся полемические приемы, искажающие смысл слов оппонента и вводящие аудиторию в заблуждение относительно высказываний или намерений оппонента.
11. 11. Перенесение ответственности за событие на оппонента.
12. 12. Фигура незнания: «Мы не имеем достаточной информации чтобы судить об этом».
13. 13. Фигура умолчания, то есть игнорирование высказывания оппонента.
14. 14. Фигура общего мнения: «Об этом никто ничего не знал. «Это неправдоподобно»; «Народ вас не поймет».
15. 15. Фигура отвержения: «Это не аргумент», «Этот довод приводили тысячу раз».
16. 16. Отказ от ответа. «На подобные слова я не отвечаю».
17. 17. Подмена говорящего; «Это слова такого-то, а не ваши».
18. 18. Подмена высказывания или его смысла: например, патриотизма как шовинизма.
19. 19. Подмена модальности: «Вы мне приказываете!»

Расположение аргументов

Существует три композиционных стратегии, различия которых основываются на степени расхождения коммуникативных намерений аудитории и говорящего. Это расхождение можно определить двумя параметрами: глубиной и широтой. Глубокое расхождение — это такое, которое предполагает у аудитории совершенно другую установку, нежели у оратора (в силу, например, иных этнических стереотипов или различий в религиозных убеждениях). Широкое расхождение — это такое, которое предполагает неприятие (возможно, временное) системы аргументов оратора, скажем, не верит приводимым фактам. Соответственно, широкое и глубокое расхождение предполагает и различие в установке и неприятии аргументов.

В первом случае необходима неожиданная и массированная атака резкими, привлекающими внимание доводами, спрессованными в коротком временном интервале. Самые сильные доводы выдвинуты в начало речи. Сама речь должна быть не столько пространной, сколько концентрированной. Это шоковая стратегия.

Предположим, оратор обращается к аудитории, совершенно не разделяющей идеи свободного рынка, которые он собирается защищать. При этом этого конкретного оратора аудитория не знает, не доверять ему оснований не имеет. Тогда задав вопрос, ответ на который он ожидает, оратор может дать совершенно неожиданный ответ, подкрепив его неизвестными аудитории цифрами и фактами. Затем следует второй подобный же вопрос — и снова «естественные доказательства». Дальнейшая речь должна только развивать атаку.

Во втором случае доводы должны быть распределены равномерно, с постепенным нарастанием их сложности, в расчете на то, что концентрация внимания аудитории будет постепенно повышаться. Желательна пространность речи. Это стратегия накапливания.

Предположим, аудитория разделяет идеи свободного рынка, которые защищает оратор, но имеет определенные сомнения самого разного свойства. Соответственно, она заинтересована и темой, и позицией. Поэтому, подходя к теме с разных сторон, используя разные виды доводов, демонстрируя собственную уверенность и не обнаруживая излишней суетности, оратор постепенно наращивает уверенность говорящих в правильности защищаемой им модели. Такие речи могут быть довольно пространными.

В третьем случае оптимальным будет вначале мнимым образом солидаризироваться с установкой аудитории и выстроить доводы (сильные по форме, но слабые по сути), поддерживающие эту установку, а затем ревизовать их. При этом оратор как бы «зависает» между своей и противоположной установкой (то же в идеале начинает происходить и с аудиторией). В этот момент он приводит наиболее сильные контр-доводы. Это стратегия маневра. Объем такой речи определяется потребностями этого маневра.

************************** Лирики*****************************

Возникнув как торжественное, консолидирующее красноречие, русская риторика не нуждалась ни в шоковой стратегии первого случая, ни в маневре третьего. Она заведомо вписывалась во вторую, «накапливающую» стратегию. Это всегда надо помнить. Обращение к шоковой стратегии или стратегии маневра следует применять лишь в крайних случаях, когда это диктуется сугубой необходимостью. Эти композиционные ходы мало привычны и мало популярны в русской аудитории. Риск произвести впечатление недобросовестной словесной эквилибристики при третьей стратегии или натренированной «крикливости» при первой всегда велик. Рискнув обратиться к этим стратегиям, оратор вынужден какими-то другими способами сигнализировать о том, что он разделяет русский риторический идеал.

Следует помнить, что слово «риторика» употребляется в отрицательном смысле там и, пожалуй, только там, где аудитория сталкивается с непривычным для себя способом убеждения. Риторические приемы (в композиции, словесном выражении и аргументации) не выглядят нарочито там, где опираются на риторические традиции. Тихое, спокойное рассудительное слово в русской аудитории мало кто назовет «риторикой», хотя бы оно отвечало всем риторическим принципам. Склонность к притчам, развернутым метафорам, если и вызовет осуждение, то лишь в случае заведомого злоупотребления этими приемами, а скорее всего вообще не будет замечена как нечто специфическое.

Говоря по-русски, мы редко осознаем, что используем те или иные грамматические конструкции, а стоит заговорить на языке, известном нам недостаточно хорошо, мы сразу вспомним о грамматике. Так же обстоит дело и с риторикой. 

30.08.2016, 12639 просмотров.

Методы аргументации и убеждения собеседника

Убеждающее воздействие достигается с помощью аргументации, которая является одной из наиболее трудных фаз деловой беседы. Она требует знаний, концентрации внимания, выдержки, решительности и корректности. Рассмотрим наиболее влиятельные методы аргументирования.

Аргументация — это логико-коммуникативный процесс, направленный на обоснование позиции одного человека с целью последующего ее понимания и принятия другим человеком.

Аргументирование — наиболее трудная фаза деловой беседы. Оно требует профессиональных знаний и общей эрудиции, концентрации внимания, выдержки, решительности и корректности. При этом мы во многом зависим от собеседника. Ведь именно ему в конце концов решать, принимает он наши аргументы или нет. В структуру аргументации входят: тезис, аргументы и демонстрация.

Тезис — это формулировка определенной позиции.

Аргументы — это доводы, положения, доказательства, которые приводит собеседник, чтобы обосновать свою точку зрения. Аргументы отвечают на вопрос, почему мы должны верить во что-то или делать что-то.

Демонстрация — это связь тезиса и аргумента (т. е. процесс убеждения).

6 правил аргументирования

С помощью аргументов можно полностью или частично изменить позицию и мнение своего собеседника. Для достижения успеха в деловой беседе необходимо придерживаться определенных правил:

— Оперируем простыми, ясными, точными и убедительными терминами;
— Правда и ничего кроме правды: не уверены в информации — не используем ее;
— Темп и способы аргументирования следует выбирать с учетом особенностей        характера и привычек собеседника;
— Аргументация должна быть корректной по отношению к собеседнику;
— Следует избегать просторечия и формулировок, затрудняющих восприятие;
— Приводя негативную информацию, называйте источник.

Если вы хорошо знакомы со своим предметом, то у вас, скорее всего, уже есть в распоряжении какие-то аргументы. Однако в большинстве случаев, если вы собираетесь убедить своих партнеров вам будет полезно заблаговременно запастись убедительными доводами. Для этого можно, например, составить их список, взвесить и выбрать самые сильные.

Определяем сильные аргументы

Существует несколько критериев оценки аргументов:

1. Хорошие аргументы основаны на фактах. Исключите доводы, которые вы не можете подкрепить фактическими данными.

2. Аргументы имеют самое прямое отношение к делу.

3. Аргументы должны быть актуальны для оппонентов, поэтому необходимо заранее выяснить, насколько они могут быть интересны и своевременны.

Методы аргументирования

В современной научной и учебной литературе освещается ряд риторических методов аргументирования. Рассмотрим наиболее значимые для ситуаций делового межличностного общения.

Фундаментальный метод

Вы напрямую знакомите собеседника с фактами, являющимися основой ваших доказательств. Существенную роль здесь играют цифровые примеры и статистические данные: прекрасный фон для подтверждения ваших тезисов. Цифры всегда выглядят более убедительно: этот источник, как правило, более объективен и поэтому привлекателен.

Используя статистические данные, важно соблюдать баланс: нагромождение цифр утомляет слушателей, и аргументы не производят на них необходимого впечатления. Заметим также, что небрежно обработанные статистические материалы могут ввести слушателей в заблуждение, а порою даже обмануть. Например, ректор института приводит статистические данные о студентах первого курса. Из них следует, что в течение года 50% студенток вышли замуж. Такая цифра впечатляет, но затем выясняется, что на курсе было лишь две студентки, и одна из них вышла замуж.

Для того чтобы статистические данные были иллюстративными, они должны охватывать большое количество людей, событий, явлений и т. п.

Метод противоречия

Основан на выявлении противоречий в рассуждениях, а также аргументации собеседника и заострении внимания на них. По своей сущности он является оборонительным. Приведем отрывок из романа И.С. Тургенева «Рудин» спор между Рудиным и Пигасовым о том, существуют или не существуют убеждения:

— Прекрасно! — промолвил Рудин. — Стало быть, по-вашему, убеждений нет?
— Нет и не существует.
— Это ваше убеждение?
— Да.
— Как же вы говорите, что их нет. Вот вам уже одно, на первый случай.
Все в комнате улыбнулись и переглянулись».

Метод сравнения

Вполне эффективен, но имеет значение лишь в том случае, если сравнения подобраны верно. Придает речи инициатора общения яркость и большую силу внушения. В известной мере фактически представляет собой особую форму метода «извлечение выводов». Это еще один способ сделать утверждение более «зримым» и весомым. Тем более если вы научились использовать аналогии, сравнения с предметами и явлениями, хорошо известными слушателям.

Сравнение широко используется как метод приведения аргументов

Метод «да,.. но…»

Его лучше всего применить, когда собеседник относится к теме разговора с некоторым предубеждением. Поскольку любой процесс, явление или предмет имеют в своем проявлении как положительные, так и отрицательные моменты, метод «да,.. но…» позволяет рассмотреть и другие варианты решения вопроса.

Пример: «Я тоже представляю себе все то, что вы перечислили как преимущества. Но вы забыли упомянуть и о ряде недостатков…». И начинаете последовательно дополнять предложенную собеседником одностороннюю картину с новой точки зрения.

Метод «кусков»

Суть метода — в расчленении монолога вашего собеседника на ясно различимые части: «это точно», «это сомнительно», «здесь существуют самые различные точки зрения», «это явно ошибочно».

Фактически метод базируется на известном тезисе: поскольку в любом положении, а тем более выводе, всегда можно найти что-то недостоверное, ошибочное или же преувеличенное, то уверенное «наступление» дает возможность в известной степени «разгрузить» ситуации, в том числе и самые сложные.

Пример: «То, что вы сообщили о модели работы современного складского хозяйства, теоретически совершенно верно, но в практике встречаются подчас весьма значительные отступления от предложенной модели: длительные задержки со стороны поставщиков, трудности в получении сырья, медлительность администрации…».

Метод «бумеранга»

Дает возможность использовать «оружие» собеседника против него самого. Не имеет силы доказательства, но оказывает исключительное воздействие на аудиторию, особенно если его применить с изрядной долей остроумия.

Пример: В.В. Маяковский выступает перед жителями одного из районов Москвы по вопросу решения интернациональных проблем в Стране Советов. Вдруг кто-то из зала спрашивает: «Маяковский, Вы какой национальности? Вы родились в Багдати, значит, Вы грузин, да?». Маяковский видит, что перед ним пожилой рабочий, искренне желающий разобраться в проблеме и столь же искренне задающий вопрос. Поэтому отвечает по-доброму: «Да, среди грузин — я грузин, среди русских — я русский, среди американцев — я был бы американцем, среди немцев — я немец». В это время два молодых человека, сидящих в первом ряду, ехидно кричат: «А среди дураков?». Маяковский спокойно отвечает: «А среди дураков я в первый раз!».

Метод игнорирования

Как правило, наиболее часто используется в беседах, диспутах, спорах. Его суть: факт, изложенный собеседником, не может быть опровергнут вами, но зато его ценность и значение можно с успехом игнорировать. Вам кажется, что собеседник придает значение чему-то, что, по вашему мнению, не столь важно. Вы констатируете это и анализируете.

Метод выведения

Основывается на постепенном субъективном изменении существа дела. Пример: «Богатство не имеет границ, когда в больших размерах идет за границу»; «Мелкая сошка лучше всех знает, кому достанется прибыль. Но кто будет слушать мелкую сошку?».

Метод видимой поддержки

Он требует особо тщательной подготовки. Пользоваться им наиболее целесообразно тогда, когда вы выступаете в качестве оппонента (например, в дискуссии). В чем он заключается? Скажем, собеседник изложил свои аргументы, факты, доказательства по проблеме дискуссии, а теперь слово предоставляется вам. Но в начале своей речи вы ему вообще не противоречите и не возражаете. Более того — к удивлению присутствующих, приходите на помощь, приводя новые положения в его пользу. Но все это только для видимости! А затем следует контрудар. Примерная схема: «Однако… вы забыли в подтверждение вашего тезиса привести еще и такие факты… (перечисляете их), и это далеко не все, так как…». Теперь наступает черед ваших контраргументов, фактов и доказательств.

Параметры и аргументы универсального типа

В этой главе описываются параметры и аргументы для функций и инициализаторов универсального типа. При объявлении функции или инициализатора универсального типа, вам необходимо указать параметры типа, с которым сможет работать эта функция или инициализатор. Эти параметры типа действуют в качестве плейсхолдера, которые заменяются реальными аргументами конкретного типа, когда создается экземпляр универсального типа или вызывается универсальная функция или инициализатор.

Подробнее см. Универсальные шаблоны.

Условие универсального параметра (

Generic Parameter Clause определяет параметры типа универсального типа или функции, наряду с любыми связанными ограничениями и требованиями для этих параметров. Условие универсального параметра заключается в угловые скобки (<>) и имеет одну из следующих форм:

< список параметров универсального типа >

Список универсальных параметров является разделенным запятыми списком универсальных параметров, каждый из которых имеет следующий вид:

параметра типа: ограничение

Универсальный параметр состоит из параметра типа, за которым следует опциональное ограничение. Параметр типа — это просто имя типа плейсхолдера (например, T, U, V, Key, Value, и так далее). У вас есть доступ к параметрам типа (и к любому из их связанных типов) в остальной части типа, функциям или объявлению инициализатора, в том числе и в подписи функции или инициализатора.

Констрейнт указывает, что параметр типа наследует от определенного класса или соответствует протоколу или композиции протокола. Например, в универсальной функции ниже, универсальный параметр T: Comparable указывает на то, что любой тип аргументов, заменяемый параметром типа T, должен соответствовать протоколу Comparable.

func simpleMax<T: Comparable>(_ x: T, _ y: T) -> T {
   if x < y {
      return y
   }
   return x
}

Так как Int и Double, например, оба соответвуют протоколу Comparable, эта функция принимает аргументы любого типа. В отличие от универсальных типов, вам не нужно указывать условие универсального аргумента при использовании универсальной функции или инициализатора. Аргументы типа же вместо этого выводятся из типа аргументов, переданных функции или инициализатору.

simpleMax(17, 42) // T определеятеся как Int
simpleMax(3.14159, 2.71828) // T определяется как Double

Условие Where

Вы можете указать дополнительные требования к параметрам типа и их связанным типам, включая условие where после универсального списка параметров. Условие where состоит из ключевого слова where, за которым идет разделенный запятыми список из одного или нескольких требований.

where требования

Требования в условии where указывают, что параметр типа наследует от класса или соответствует протоколу или композиции протокола. Несмотря на то, что условие where обеспечивает синтаксический сахар для выражения простых ограничений на параметры типа (например, T: Comparable эквивалентно <T> where T: Comparable и так далее), вы можете использовать его для обеспечения более сложных ограничений параметров типа и их связанных типов. Например, where S.Iterator.Element: Equatable указывает на то, что S соответствует протоколу Sequence и что связанный тип S.Iterator.Element соответствует протоколу Equatable. Данное ограничение проверяет, чтобы каждый элемент последовательности можно было сравнить.

Вы можете также указать требование, что два типа должны быть идентичны, с помощью оператора == . Например, условие универсального параметра <S1: Sequence, S2: Sequence where S1.Iterator.Element == S2.Iterator.Element> выражает ограничения, где S1 и S2 должны соответствовать протоколу Sequence и что элементы обеих последовательностей должны быть одного и того же типа.

Любой аргумент типа, заменяемый параметром типа, должны соответствовать всем ограничениям и требованиям, предъявляемым к параметру типа.

Вы можете перегружать универсальную функцию или инициализатор, предоставляя различные ограничения, требования или все вместе, на параметры типа в условии универсального параметра. Когда вы вызываете перегруженную универсальную функцию или инициализатор, компилятор использует эти ограничения для решения того, какие перегруженные функции или инициализаторы вызвать.

Для получения дополнительной информации об универсальной оговорке where и примера ее в объявлении универсальной функции, см. Оговорка where.

Грамматика условия универсального параметра

generic-parameter-clause → <­generic-parameter-list­>­ generic-parameter-list → generic-parameter­  | generic-parameter­,­generic-parameter-list­ generic-parameter → type-name­ generic-parameter → type-name­:­type-identifier­ generic-parameter → type-name­:­protocol-composition-type­ generic-where-clause → where­requirement-list­ requirement-list → requirement­  | requirement­,­requirement-list­ requirement → conformance-requirement­  | same-type-requirement­ conformance-requirement → type-identifier­ : ­type-identifier­ conformance-requirement → type-identifier­ :­ protocol-composition-type­ same-type-requirement → type-identifier­ ==­ type­

Условие универсального аргумента

Условие универсального аргумента определяет аргументы типа универсального типа. Условие универсального аргумента заключается в угловые скобки (<>) и имеет следующий вид:

<список универсальных аргументов>

Список универсальных аргументов — это разделенный запятыми список аргументов типа. Тип аргумента — это имя фактического конкретного типа, который заменяет соответствующий параметр типа в условии универсального аргумента. Результатом является специализированная версия этого универсального типа. В качестве примера, стандартная библиотека Swift определяет универсальный словарь типа вот так:

struct Dictionary<Key: Hashable, Value>: Collection, ExpressibleByDictionaryLiteral {
    /* ... */
}

Специализированная версия универсального типа Dictionary,  Dictionary<String, Int>  формируется через замену универсальных параметров Key: Hashable и Value конкретными аргументами типа String и Int. Каждый аргумент типа должен удовлетворять всем ограничениями универсального параметра, которые он заменяет, в том числе дополнительным требованиям, указанным в условии where. В приведенном выше примере параметр типа Key ограничен для соответствия протоколу Hashable и, следовательно, String должна также соответствовать протоколу Hashable.

Вы можете также заменить параметр типа аргументом типа, который сам по себе является специализированной версией универсального типа (при том условии, что он удовлетворяет соответствующим ограничениям и требованиям). Например, вы можете заменить параметр типа Element в Array<Element> специализированной версией массива Array<Int>, чтобы сформировать массив, элементы которого сами являются массивами целых чисел.

let arrayOfArrays: Array<Array<Int>> = [[1, 2, 3], [4, 5, 6], [7, 8, 9]]

Как уже упоминалось в «Условие универсального параметра», вы не используете универсального условия аргумента для определения аргументов типа универсальной функции или инициализатора.

Грамматика условия универсального аргумента

generic-argument-clause → <­ generic-argument-list >­
generic-argument-list → generic-argument | generic-argument,­ generic-argument-list
generic-argument → type

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Что такое юридическая аргументация и как сделать ее эффективной?

Где можно столкнуться с юридической аргументацией?

Юридическая аргументация – важная часть работы любого юриста, и сфер ее применения немало. Сергей Белов выделяет шесть, первая среди которых – судебная аргументация сторон и суда.

«Судебное решение, которое выносит суд, требует мотивов. В этом отношении к суду предъявляются требования выстраивания логической аргументации, обоснования итоговых выводов. Стороны должны убедить в том, что именно их позиция правильная. В целом, судебная аргументация относится к числу тех, что максимально формализованы и с точки зрения формы, и отчасти с точки зрения содержания», – говорит декан юридического факультета СПбГУ.

Также аргументация будет актуальна для юристов на одной стороне или между юристами из разных организаций. В первом случае при обсуждении могут быть высказаны разные подходы, каждый из которых потребует обоснования. Здесь важно привести доводы так, чтобы убедить других участников обсуждения в справедливости и правильности позиции. Во втором – почва для конфликтной ситуации более плодородна. К примеру, если разные субъекты готовятся заключить договор или сделку, чтобы юридически оформить свои отношения. Возникающие нюансы потребуют озвучить аргументы для обоснования своего варианта развития событий.

Кроме того, юридическая аргументация используется при издании правовых актов, в юридической науке (например, в научных публикациях или докладах на профильных конференция) и между студентами и преподавателями.

«Круг ситуаций – широк. С одной стороны, они сильно различаются, потому что аргументация в суде или учебной аудитории должна различаться по своей конструкции и форме. Но важно, что их отличает от других типов аргументаций и практических обсуждений – в них присутствует право», – подчеркивает Сергей Белов.

Что подлежит обсуждению?

Предметом обсуждения могут быть как нормы (как должно быть), так и сама ситуация (какую оценку дать конкретным обстоятельствам или какое принять решение).

«Факты требуют обсуждения и обоснования по правилам обычной формальной логики. Они предполагают, что суждения о фактах могут быть проверены с точки зрения их истинности или ложности. В отношении норм этого быть не может. Некоторые нормы могут рассматриваться как определенного рода факты нормативной действительности с точки зрения оценки их процедуры утверждения, их действия в правовой системе. Но сами по себе нормы по содержанию отличаются тем, что не могут быть истинными или ложными», – отмечает Сергей Белов.

Какие цели и задачи должна преследовать аргументация?

Цель юридической аргументации, по мнению эксперта, – не в установлении истины, а в убеждении, что выбранная позиция наиболее правильна.

Убеждение можно оценивать только с точки зрения того, насколько оно эффективно воздействует на слушателя, на адресата этого убеждения. Убеждение преследует целью убедить того, кто слушает, в том, что выбранная точка зрения верна

Сергей Белов

Кроме того, все аргументы должны соответствовать требованиям рационального рассуждения, то есть не обращаться к эмоциям и внеправовым обстоятельствам.

«В содержательной части все аргументы должны быть выстроены в логически непротиворечивую, последовательную и рационально сконструированную систему аргументов», – подчеркивает специалист.

Какие приемы использовать, чтобы сделать аргументацию максимально эффективной?

Есть три ключевых приема для построения логичной аргументации:

• Первый – дедуктивное умозаключение (выведение частных требований из общих положений). «Дедукция свойственна праву, поскольку правовые нормы формулируют абстрактные правила поведения, требования к поведению участников правовых отношений», – говорит кандидат юридических наук.
• Второй важный прием – трансдуктивное умозаключение (аналогия). Это рассуждения, в которых посылки и заключение (вывод) являются суждениями одинаковой степени общности (например, от частного к частному или от общего к общему).
• Третий же прием используется в юридических дискуссиях значительно реже, но бывает не менее действенен – это суждение от противного (или доведение до абсурда). Аргументация в таком случае дискредитирует противоположную точку зрения, показывая невозможность других подходов, кроме выбранного вами.

Правила аргументации: на что важно обратить внимание?

Правил юридической аргументации существует немало, однако принято выделять три основных:

• Участник обсуждения не должен допускать противоречий между своими суждениями. Другими словами, должно соблюдаться фундаментальное положение логики – требование непротиворечивости. Оно предполагает, что в рамках одной позиции не может допускаться двух разных по содержанию и несовместимых друг с другом суждений. Но это не означает, что суждения, которые высказывают участники спора, должны быть между собой согласованы.
• Обязанность каждого участника спора – согласиться с тем, что его высказывание может быть применено по аналогии или обобщению при условии сходства ситуаций, которые он должен определить.
• Заключительное правило говорит о том, что одно и то же высказывание не может использоваться разными участниками с разным смыслом. В противном случае обсуждение будет строиться вокруг разных вещей. И предмет обсуждения не будет определен так, как должен.

Больше о том, что является предметом аргументации, как происходит ее конструирование, а также какова роль языка в этом процессе можно узнать в авторской лекции Сергей Белова «Основы юридической аргументации».

Аргументация: мощный инструмент в руках лидера

Лариса Парфентьева

Хороший лидер умеет убеждать. Он способен мотивировать своих работников на действия, которые они никогда бы не сделали. Может убедить руководителей, инвесторов, коллег и весь мир в правильности своих идей. Но что делать, если у человека нет харизмы, а метод «задавить оппонента мощным аргументом» не помогает? В конце концов, идеи такого человека пропускают мимо ушей.

На помощь приходит отличный инструмент — правильная линия аргументации.

Берем не силой, а убеждением

Что такое линия аргументации? Это логичная система аргументов для убеждения слушателя в истинности ваших идей.

Нет никакого смысла бессистемно использовать все выводы и факты в попытках убедить оппонентов.

Идеально, если в вашем высказывании один вывод плавно переходит во второй. Все аргументы взаимосвязаны, а их логика неоспорима.

Такая линия будет неприступной стеной для истинности ваших идей.

Определите, кто перед вами

Сначала определитесь, кого вы будете убеждать.

Очень важно предположить уровень доброжелательности и расположенности к вам слушателей.

Если аудитория позитивно настроена, значит она наверняка о вас знает или что-то о вас слышала. Она любопытна и лояльна.

Можете быть уверены, что ваши идеи будут восприняты слушателями с одобрением.

Остальную аудиторию считайте недоброжелательно настроенной. Условно, конечно.

Если люди о вас слышат впервые, или знаете, что они не поддержат ваши идеи, подготовьтесь к возможным форс-мажорам и перестрахуйтесь.

Аргумент-лидер и аргумент-аутсайдер

Когда аудитория известна, подготовьте все аргументы, которые могут повлиять на ее решение.

Оцените каждый по трем показателям:

1. Глубина

Насколько ваш аргумент наполнен содержанием. Насколько он социально значим.

Например, вы хотите внедрить корпоративное волонтерство и убедить работников в необходимости этого решения.

Аргумент № 1: «Волонтерство помогает сблизиться с коллегами и укрепляет коллектив».

Аргумент № 2 «Корпоративное волонтерство является одной из важных социальных ответственностей бизнеса».

В первом случае смысл аргумента в корпоративной культуре, во втором — в социальной помощи. Что из этого наиболее весомо? Безусловно, социальная помощь. С точки зрения глубины, аргумент № 2 более выигрышный. Он, в отличие от первого, затрагивает масштабные ценности.

Глубина выигрышного аргумента может быть самой разной: экономия, безопасность, экология, светлое будущее и т. д. Отталкивайтесь от контекста, аудитории и условий своего выступления.

Источник

2. Доказанность

Ваш аргумент правдивый?Если аргумент недоказанный или спорный — это не аргумент.

Когда вывод можно подкрепить примерами и поддержкой, значит он доказан.

Используйте только те, в которых уверены.

3. Универсальность

Аргумент может быть универсальным и контекстуальным.

Универсальный произведет эффект на любую аудиторию.

Контекстуальный будет иметь успех только у определенных слушателей.

Чем универсальнее аргумент — тем эффективнее.

Итак, сильный аргумент должен быть доказанный, универсальный и глубокий.

Когда определили аргумент-лидер, найдите в вашем списке самый слабый. Он не доказан, зависит от контекста и слишком поверхностный. Вычеркните его и забудьте.

Слабых выводов в вашей линии аргументации не должно быть.

Для ваших слушателей они будут мишенью для ударов. По ним обязательно будут бить. Надо ли это вам?

Выстраиваем линию

Мы определили, кого будем убеждать, какими аргументами пользоваться. Теперь надо подумать о сценарии.

Если аудитория настроена к вам недоброжелательно, начните свою линию с сильного аргумента, а в конце используйте второй по силе вывод.

Скептически настроенные слушатели, которым ваша точка зрения далека, сначала услышат очень мощный аргумент. Он сокрушит их скептицизм и вызовет желание дослушать до конца.

Для доброжелательной аудитории самый мощный аргумент сохраните для эффектной концовки. Благодаря «эффекту края» слушатели лучше запомнят итог выступления.

Источник

Разделяй и властвуй

Чтобы аудитория не запуталась в ваших аргументах, выделяйте их между собой. Если ваша речь будет монотонной, однородной и скучной, создастся впечатление, что у вас только один очень длинный аргумент. Чтобы этого избежать выделяйте их в процессе речи:

• нумеруйте: первый, второй, третий и т. д.;
• ставьте четкие паузы между аргументами;
• используйте конструкции: «Еще один факт, в пользу…», «Следующее, что стоит заметить»;
• загибайте пальцы;
• используйте нумерацию на слайдах.

И самое главное, вся ваша линия аргументации должна рисовать картинку в головах аудитории. Обязательно используйте яркие иллюстрации в сознании слушателей.

Сформируйте в их воображении удивительный яркий образ, который подчеркнет правильность вашей идеи.

По материалам книг «Убеждение», «Камасутра для оратора», «Психология убеждения»
Источник обложки

Классификация Аргументативных Ошибок: Прагма-диалектический Подход

Классификация Аргументативных Ошибок: Прагма-диалектический Подход

Ощепкова Н.А.

Калужский Госпедуниверситет им.К.Э.Циолковского

[email protected]

            Предпосылками данного исследования являются следующие положения: а) Прагма — диалектический подход позволяет рассматривать аргументацию с точки зрения теории речевых актов; б) участники рациональной дискуссии должны придерживаться определенных аргументативных правил; в) построение классификации ошибок является условием успешной аргументации.

            Наиболее общее определение ошибки состоит в том, что ошибка – это аргумент который кажется правильным, но не является таковым.(Hamblin, 1970)

            Франс Х. ван Еемерен и Р.Гроотендорст, давая анализ теории речевых актов Серля, отмечают, что “аргументация – это речевой акт, состоящий из ряда высказываний, которые предназначены для того, чтобы обосновать или опровергнуть выраженное мнение, и направлены на то, чтобы обосновать или опровергнуть выраженное мнение, убедить в приемлемости этого выраженного мнения.” (Еемерен, Гроотендорст. Речевые акты в аргументативных дискуссиях, 1994:24). Для достижения вышеуказанных целей коммуникант должен соблюдать правила ведения рациональной дискуссии, так называемый “кодекс поведения”. Кодекс поведения, по мнению Еемерена и Гроотероиродорста, это ничто иное как “кодекс для выполнения речевых актов в дискуссиях». (Speech Acts in Argumentataive Discussions, 1983).

           Голландских ученых не устраивала классическая трактовка ошибок, в определении которых присутствуют такие расплывчатые понятия как “видимость валидности” и “кажущийся правильным”. Основной недостаток всех предыдущих теорий аргументативных ошибок состоял в том, что ошибки рассматривались как необоснованные аргументы. В свете теории речевых актов представляется возможным классифицировать ошибки, как любое нарушение любого правила “кодекса”. Например, общим правилом для всех стадий дискуссии является ограничение на использование речевых актов: в процессе дискуссии выполняются только ассертивы, комиссивы, директивы и речевые декларативы.

         Кодекс включает 17 правил. Мы не ставили целью перечисление этих положений. Отметим только, что правила соотносятся с кооперативным принципом Грайса. В качестве примера нарушения правила рассмотрим ошибку ad hominem. Согласно правилам 4 и 5 носитель языка всегда имеет право бросить вызов оппоненту защищать свою точку зрения. Тот факт, что противник – это просто злой человек с массой недостатков или, что у него есть финансовая заинтересованность, не является, согласно правилам 4 и 5, обоснованной причиной для того, чтобы не принять его вызов. Иллюстрацией служит высказывание В.Жириновского на встрече с жителями Рязани во время предвыборной компании 1996г. : “А кто мои конкуренты ? Врач – офтальмолог ? – лечи глаза; вон сколько у нас больных людей! Куда мы стремимся ? А лебедю зачем пост президента ? Чтобы полстраны исчезло ?..”

            Другая концепция классификации аргументативных ошибок выдвинута Д.Уолтоном. Он называет ошибку “шагом диалога”. Предполагается, что “шаг” должен быть аргументом, при помощи которого достигается совместно принятая цель диалога, на самом же деле, аргумент становится препятствием достижения этой цели (Douglas N. Walton. A. Pragmatic Theory of  Fallacy., 1995).

            Согласно прагматической теории Уолтона  “ошибка – это не только нарушение правил диалога и принципа Грайса (ср. Еемерен и Гроонтендорот), это нарушение некой “аргументативной схемы”. Понятие “аргументативная схема” (модель), как основное понятие в аргументации, ещё недостаточно разработано. Понятие “рассуждение”, безусловно, шире по значению. Представляется возможным классифицировать ошибки, взяв за основу предположение Уолтона о том, что ошибки — это дегенеративные аргументативные схемы. Следовательно, в первую очередь,  необходимо рассмотреть типы рассуждений как возможную базу для совершения ошибок. Собственно говоря, аргументативные схемы Уолтона это ничто иное как более астализированная система Оснований, предложенная Д.Энингером и У.Брокридом (Ehninger.Brockride. 1973) Уолтон выделяет 25 схем. Наиболее распространенными являются следующие: 1) на основе источников; 2) на основе примеров; 3) на основе стандартов; 4) на основе причины; 5) на основе практического опыта; 6) вербальная классификация; 7) на основе признака; 8) градуальное; 9) презумптивное; 10) на основе обязательств.

Аргументативные схемы на основе примеров, причины, признака ранее рассматривались автором данного исследования (Ощепкова Н.А. Логика аргументативной модели. Таруса,1999). В настоящей работе внимание уделяется другим вышеуказанным.              

  Рассуждение на основе источников. Этот способ соотносится в классификации Оснований с основанием авторитета. В поддержку своей позиции оппонент обращается к идеям и именам тех, с кем противник не посмеет спорить, даже если они не правы. Для выявления ошибки необходимо учитывать, что: (а) эксперты в одной области не всегда могут быть авторитетами в другой сфере, например, высказывания эстрадного певца о достоинствах шампуня не отражают точного знания химических свойств этого товара; (б) имеются утверждения, за которые заплачено: ср. рекламируемый Н.Орбакайте витаминный комплекс американской компании; (в) одним экспертом можно доверять больше, чем другим; (г) особенно осторожно надо относиться к свидетельствам средств массовой информации.

К ошибочным рассуждениям на основе стандартов можно отнести: (а) провинциализм – идентификация с нашими собственными представлениями, взглядами, убеждениями, неспособность выйти за рамки этих представлений; (б) лояльность, как вариант провинциализма, не всегда является основанием достоверности рассуждений; (в) двойная мораль: к оппоненту предъявляются требования выше, чем к самим себе (ср. внешнюю политику США по отношению к Югославии.

Вербальная (т.е. ненаучная, необоснованная) классификация. Ошибки, совершаемые на основе этой аргументативной схемы, заключается в принятии тезиса без должных на то осноаний. Сюда можно отнести: (а) голословное утверждение: ср. ложную спецификацию десигната “то, что вынашивает мать” (плод и ребенок) в дискуссиях о фатальном для денотата исходе при легализации абортов; (б) корреляцию при классификации (неисчерпывающее приведение десигната или использование в дефиниции его несущественных компонентов): ср. определение человека как “разумное существо” в отрыве от признаков “существо, использующее символы” или “эстетическое существо” — отсюда дефиниции типа “человек – животное, которое смеется” у Ф.Рабле; (в) ложную дилемму, где ошибка заключается в игнорировании альтернативных решений: ср. заявление ректора Гарвардского университета: “If you think edication is expensive, try ignorance”; г) ложное обвинение в ошибке. Рассуждения на основе практического опыта (соответствуют Основанию авторитета): (а) примеры общепринятой практики в качестве аргументов; (б) традиционная мудрость, воплощенная в пословицах и поговорках, как неоспоримое основание, ср.: “Баба с возу – кобыле легче”; (в) аргумент к популярности, являющийся ошибочным тогда, когда вместо обоснования истинности или ложности тезиса объективными аргументами, пытаются опереться на популярные мнения, чувства, настроения.

            Градуальное рассуждение лежит в основе так называемой ошибки “скользкий склон” “Дай палец, руку по локоть откусит”, “abyssus abbyssum iinvocate” “Бездна бездну призывает”, т.е. одна беда идет за другой. Ошибка состоит в том, что мы принимаем идею “скольжения вниз” без каких-либо аргументов. Так, в США в 1960 г.г. противники программы MediCare заявляли, что страховая медицина для пенсионеров может привести к социализации всего общества.

           Презумптивное рассуждение предполагает использование в качестве аргумента свидетельств, положений, основанных на догадках. Сам по себе этот аргумент не может считаться логичным и достоверным. Так, после объявления Б.Клинтона о намерении разрешить в 1999 г. конфликт в Югославии военным путем импульсивный глава ЛДПР В.В.Жириновский предположил, что через 5 лет, если правительство России не предпримет никаких мер противостояния внешней политике США, американские самолеты будут бомбить Москву.

           Рассуждение на основе обязательств предусматривает соблюдение принципа кооперации Г.П.Грайса. Участники диалога берут обязательства строго соблюдать правила аргументации. Иногда, чувствуя невозможность доказать или оправдать выдвинутое положение, оппонент может попытаться переключить внимание на обсуждение другого, может быть и важного, но не имеющего прямой связи с исходным положением. Вместо тезиса доказывается некоторое, более слабое утверждение, вытекающее из него (метод “соломенное чучело”). Примером может служить дискуссия о легализации эвтаназии и принятии закона, регулирующего его. Противники эвтаназии говорят, что эвтаназия – это шаг к беззаконию, основанному на возможности злоупотреблений со стороны врачей, нотариусов, родственников и т.д. Оппоненты игнорируют юридическую сторону вопроса, доказывая необходимость этого закона с другой точки зрения: “Разве не благо избавить от страданий безнадежно больного?”

Таким образом, основываясь на теории речевых актов, “кодекс поведения” и прагматической теории, аргументированной ошибкой можно считать речевой акт, выполняемый в процессе рассуждения, с нарушением этических норм и собственно аргументативных правил, что является препятствием достижения главной цели аргументации, а именно, убеждения.

Литература

Ehninger D. Brockride W. Decision by Debate. New York, 1973

Frans H. van Eemeren, Rob Grootendorst. Speech Acts in Argumentative Discussions,1983

Франс Х. ван Еемерен, Р.Гроотендорст. Речевые акты в аргументативных дискуссиях. Перевод с английского. Санкт-Петербург, 1994

Douglas N. Walton. A. Pragmatic Theoru of Fallacy, 1995

[A09] Хорошие аргументы

§1. Что такое хороший аргумент?

В этом уроке мы обсудим, что такое хороший аргумент. Понятие «хороший аргумент», конечно, довольно расплывчато. Итак, мы пытаемся дать ему несколько более точное определение. Для начала убедитесь, что вы знаете, что такое веский аргумент.

Критерий №1: Хороший аргумент должен иметь верные предпосылки

Это означает, что если у нас есть аргумент с одной или несколькими ложными предпосылками, то это не лучший аргумент.Причина этого условия в том, что мы хотим, чтобы хороший аргумент мог убедить нас принять вывод. Если все предпосылки аргумента не верны, у нас не будет причин соглашаться с его выводом.

Критерий № 2: Хороший аргумент должен быть действительным или убедительным

Является ли обоснованность необходимым условием хорошего аргумента? Конечно, есть много хороших аргументов. Пример:

Все киты — млекопитающие.
Все млекопитающие теплокровные.
Значит, все киты теплокровные.

Но неверно, что хорошие аргументы должны быть вескими. Мы часто принимаем аргументы как хорошие, даже если они недействительны. Пример:

В прошлом ни один ребенок не мог понять квантовую физику.
У Китти скоро будет ребенок.
Итак, ребенок Китти не сможет понять квантовую физику.

Это, безусловно, хороший аргумент, но он неверен. Верно, что ни один ребенок в прошлом никогда не был способен понять квантовую физику.Но из этого логически не следует, что ребенок Кити не сможет этого сделать. Чтобы увидеть, что этот аргумент неверен, обратите внимание на то, что для ребенка Китти логически не исключено исключительное развитие мозга, чтобы ребенок мог говорить, учиться и понимать квантовую физику, будучи еще младенцем. Крайне маловероятно, чтобы быть уверенным, но логически невозможно, и этого достаточно, чтобы показать, что аргумент неверен. Но поскольку такие возможности весьма маловероятны, мы по-прежнему считаем, что истинные посылки решительно подтверждают вывод, и поэтому мы по-прежнему считаем аргумент верным.

Другими словами, хороший аргумент не обязательно должен быть верным. Но, по-видимому, если он неверен, он должен быть индуктивно сильным. Если аргумент индуктивно слабый, он не может быть хорошим аргументом, поскольку посылки не дают веских оснований для принятия вывода.

Дополнительные сведения об индуктивной силе см. В предыдущем руководстве.

Критерий № 3: посылки хорошего аргумента не должны вызывать вопроса

Обратите внимание, что критериев №1 и №2 недостаточно для хорошего аргумента.Прежде всего, мы, конечно, не хотим говорить, что круговые аргументы являются хорошими аргументами, даже если они оказываются верными. Предположим, кто-то предлагает следующий аргумент:

Завтра пойдет дождь. Значит, завтра будет дождь.

Пока мы думаем, что хороший аргумент должен (1) иметь истинные посылки и (2) быть достоверным или индуктивно сильным. Достаточно ли этих условий? Ответ — нет. Рассмотрим этот пример:

Курение вредно для здоровья.
Следовательно, курение вредно для здоровья.

Этот аргумент действительно здравый. Предпосылка верна, и аргумент действителен, потому что вывод действительно следует из предпосылки! Но в качестве аргумента это, безусловно, ужасный аргумент. Это круговой аргумент , где заключение также выступает в качестве посылки. Конечно, это не очень хороший аргумент, потому что он не дает независимых оснований для подтверждения вывода. Итак, мы говорим, что это , напрашивается вопрос .

Вот еще один пример аргумента, который вызывает вопрос:

Поскольку Мэри не стала лгать своему лучшему другу, а Мэри сказала мне, что я действительно ее лучший друг, я действительно должен быть лучшим другом Мэри.

Будет ли этот аргумент циклическим, зависит от вашего определения «кругового аргумента». Некоторые люди могут не рассматривать этот аргумент в качестве кругового, поскольку вывод явно не является предпосылкой. Однако аргумент по-прежнему вызывает вопрос, и поэтому аргумент не является хорошим.

Критерий № 4: посылки хорошего аргумента должны быть правдоподобными и иметь отношение к заключению

Здесь правдоподобие — это наличие веских оснований полагать, что посылки верны. Что касается релевантности, это требование, чтобы предмет посылки был связан с предметом заключения. Зачем нужен этот дополнительный критерий? Причина в том, что утверждения и теории могут оказаться правдой, даже если ни у кого нет доказательств их истинности.Если посылки аргумента верны, но нет свидетельств, указывающих на то, что это так, аргумент не будет иметь целью убедить людей в правильности вывода. С другой стороны, хороший аргумент — это аргумент, который должен принять рациональный человек, поэтому хороший аргумент должен удовлетворять упомянутому дополнительному критерию.

§2. Резюме

Итак, вот наше окончательное определение хорошего аргумента:

Хороший аргумент — это аргумент, который либо действителен, либо силен, и с правдоподобными предпосылками, которые не вызывают вопросов и имеют отношение к заключению.

Теперь, когда вы знаете, что такое хороший аргумент, вы сможете объяснить, почему эти утверждения ошибочны. Многие люди, не умеющие критически мыслить, часто совершают следующие ошибки:

• «Вывод этого аргумента верен, поэтому некоторые или все предпосылки верны».
• «Одно или несколько посылок этого аргумента неверны, поэтому вывод неверен».
• «Поскольку вывод аргумента ложен, все его предпосылки ложны».
• «Вывод этого аргумента не следует из посылок.Значит, это ложь «.

Ответьте на следующие вопросы.

1. Должен ли быть веский аргумент веским? ответ
2. Может ли хороший аргумент быть индуктивно слабым? ответ

Это некоторые аргументы (или просто предпосылки), которые приводятся студентами в поддержку идеи о том, что в употреблении мяса нет ничего плохого с моральной точки зрения. Обсудите и внимательно оцените эти аргументы. Подумайте, верны ли предположения и подтверждают ли они вывод о том, что есть мясо морально приемлемо.

1. Люди являются частью пищевого цикла природы.
2. Люди способны переваривать мясо.
3. Есть мясо — это нормально, потому что мясо — это всего лишь вид еды, и нам нужна еда, чтобы выжить.
4. Мясо есть — это нормально, потому что многие люди едят мясо; потому что все вокруг меня едят мясо.
5. Мясо есть — это нормально, потому что правительство не запрещает людям есть мясо.
6. Многие люди едят мясо.
7. Мясо содержит белок, и нам нужен белок, чтобы выжить.
8. Мы животные, и животные могут есть животных.
9. Есть мясо — это нормально, потому что я начал есть мясо, когда был ребенком.
10. Мясо вкуснее овощей.
11. Кушать мясо можно, потому что мне никто не говорил, что это неправильно.
12. Я люблю есть мясо.
13. Мясо есть — это нормально, потому что в комплексных обедах в ресторанах очень мало овощей.
14. Животные убивают друг друга.
15. Сохраняйте природный баланс — иначе будет слишком много животных.
16. Мы сильнее животных.
17. Меня учили, что я должен есть мясо.
18. Люди находятся на вершине пищевой цепи.
19. Мясо помогает мне избежать некоторых болезней.
20. У нас есть особые зубы, чтобы есть мясо.

§3. Техническое обсуждение

Этот раздел более абстрактный и сложный. Вы можете пропустить это, если хотите.

Один интересный, но несколько сложный вопрос об определении хорошего аргумента касается первого требования, что у хорошего аргумента должны быть истинные посылки.Кто-то может возразить, что это требование слишком жесткое, потому что мы, кажется, принимаем многие аргументы как хорошие аргументы, даже если мы не полностью уверены в истинности предпосылок. Или, возможно, у нас были веские причины для посылки, даже если позже выяснится, что мы ошибались.

В качестве примера предположим, что ваша подруга сказала вам, что собирается в поход на все выходные дни. Она надежный друг, и у вас нет причин сомневаться в ней. Итак, вы принимаете следующий аргумент в качестве хорошего аргумента:

Эми будет в кемпинге в эти выходные.Значит, она не сможет прийти ко мне на вечеринку.

Но предположим, что поход был отменен в последнюю минуту, и Эми пришла на вечеринку. после всего. Что же тогда мы должны сказать об этом аргументе? Был ли это хороший аргумент? Несомненно, вы были вправе поверить в эту предпосылку, и поэтому кто-то может возразить, что неправильно требовать, чтобы аргумент должен иметь верные предпосылки. Достаточно, если помещения высокопрофессионально (из Конечно, должны быть выполнены и другие условия.)

Если мы займем эту позицию, это будет означать, что, когда мы обнаруживаем, что поход был отменены, мы больше не вправе верить посылке, и поэтому в этот момент аргумент перестает быть хорошим аргументом.

Здесь мы предпочитаем другой способ описания ситуации. Мы хотим сказать, что хотя вначале у нас были веские причины думать, что аргумент хороший, позже мы обнаруживаем, что это был не лучший аргумент для начала. Другими словами, аргумент не превратиться из хорошего аргумента в плохой аргумент.Просто мы передумали о том, является ли аргумент верным в свете новой информации. Мы думаем, что есть являются причинами для предпочтения такого способа описания ситуации, и это вполне естественный способ говорить.

Так что на самом деле есть два способа использовать термин «хороший аргумент». Мы приняли здесь одно использование, и это нормально, если вы хотите использовать его по-другому. Мы думаем, что обычное значение термина недостаточно точен, чтобы диктовать конкретное использование. Важно знать очень ясно, как вы используете и каковы последствия в результате.

[A02] Стандартный формат

§1. Представление аргументов в стандартном формате

Когда дело доходит до анализа и оценки аргумента, часто бывает полезно пометить предпосылки и вывод и отобразить их в отдельных строках с выводом внизу:

(Предпосылка 1) Если вы хотите найти хорошую работу, вам следует много работать.
(Предпосылка 2) Вы действительно хотите найти хорошую работу.
(Заключение) Так что надо много работать.

Назовем этот стиль изложения аргумента презентацией в формате стандартного формата .Здесь мы перепишем еще два аргумента в стандартном формате:

Мы не должны причинять ненужную боль коровам и свиньям. В конце концов, мы не должны причинять ненужную боль какому-либо животному с сознанием, а коровы и свиньи — животные с сознанием.

(Предпосылка 1) Мы не должны причинять ненужную боль какому-либо животному с сознанием.
(Предпосылка 2) Коровы и свиньи — животные с сознанием.
(Заключение) Мы не должны причинять ненужную боль коровам и свиньям.

Если эта жидкость будет кислой, лакмусовая бумага станет красной. Но этого не произошло, поэтому жидкость не кислая.

(Предпосылка 1) Если жидкость кислая, лакмусовая бумага станет красной.
(Предпосылка 2) Лакмусовая бумага не покраснела.
(Заключение) Жидкость не кислая.

При представлении аргумента в стандартном формате предпосылки и вывод четко идентифицируются. Иногда мы также переписываем некоторые предложения, чтобы прояснить их смысл, как во второй посылке второго примера.Также обратите внимание, что заключение не всегда должно быть в конце отрывка, содержащего аргумент, как в первом примере. Фактически, иногда заключение аргумента может быть не записано явно. Например, это можно выразить риторическим вопросом:

Как вы можете поверить в то, что коррупция приемлема? Это ни честно, ни законно!

Представляя аргумент в стандартном формате, мы должны переписать аргумент более явно следующим образом:

(Предпосылка) Коррупция несправедлива и незаконна.
(Заключение) Коррупция недопустима.

• Если вы хотите улучшить свои навыки чтения и понимания прочитанного, вам следует потренироваться восстанавливать встречающиеся аргументы, тщательно переписывая их в стандартном формате.
• Аргументы — это не просто способ отстоять собственное мнение. Это также помогает нам понимать других людей.

Перепишите эти аргументы в стандартном формате.

1. Он либо в Гонконге, либо в Макао.Джон говорит, что его нет в Гонконге. Значит, он должен быть в Макао.
2. Если правительство хочет построить здесь мусоросжигательный завод, оно должно выплатить компенсацию тем, кто живет в этом районе. Известно, что мусоросжигательные заводы вызывают проблемы со здоровьем у людей, живущих поблизости. Эти люди изначально не хотели там жить.

Что такое аргумент?

Когда люди создают и критикуют аргументы, полезно понимать, что такое аргумент, а что нет. Иногда спор рассматривается как словесная борьба, но в этих обсуждениях имеется в виду не это.Иногда человек думает, что он предлагает аргумент, когда они только утверждают.

Что такое аргумент?

Возможно, самое простое объяснение того, что такое аргумент, исходит из наброска Монти Пайтона «Клиника аргументов»:

• Аргумент — это связная серия утверждений, предназначенных для установления определенного утверждения. … аргумент — это интеллектуальный процесс … противоречие — это просто автоматическое отрицание всего, что говорит другой человек.

Возможно, это был комедийный очерк, но он подчеркивает распространенное заблуждение: предлагая аргумент, вы не можете просто заявить или опровергнуть то, что утверждают другие.

Аргумент — это преднамеренная попытка выйти за рамки простого утверждения. Предлагая аргумент, вы предлагаете серию связанных утверждений, которые представляют собой попытку поддержать это утверждение — дать другим веские основания полагать, что то, что вы утверждаете, является правдой, а не ложью.

Вот примеры утверждений:

1. Шекспир написал пьесу Гамлет .
2. Гражданская война была вызвана разногласиями по поводу рабства.
3. Бог существует.
4. Проституция аморальна.

Иногда можно услышать такие утверждения, именуемые предложениями . С технической точки зрения предложение — это информационное содержание любого утверждения или утверждения. Чтобы считаться утверждением, утверждение должно быть истинным или ложным.

Что делает аргумент успешным?

Вышеупомянутое представляет позиции, которых придерживаются люди, но с которыми другие могут не согласиться. Простые высказывания вышеупомянутых утверждений не являются аргументом, как бы часто они ни повторялись. Чтобы создать аргумент, лицо, делающее утверждения, должно предложить дополнительные утверждения, которые, по крайней мере теоретически, поддерживают утверждения. Если утверждение поддерживается, аргумент считается успешным; если утверждение не поддерживается, аргумент не работает.

Это цель аргумента: предложить причины и доказательства с целью установления истинности предложения, что может означать либо установление того, что предложение истинно, либо установление того, что утверждение ложно.Если в серии утверждений этого не происходит, это не аргумент.

Три части аргумента

Другой аспект понимания аргументов — изучение частей. Аргумент можно разбить на три основных компонента: предпосылки, умозаключения и заключение.

Предпосылки — это констатация (предполагаемого) факта, которая, как предполагается, излагает причины и / или доказательства для веры утверждению. Утверждение, в свою очередь, является выводом: чем вы заканчиваете в конце спора.Когда аргумент прост, у вас может быть всего пара предпосылок и вывод:

1. Врачи зарабатывают много денег. (посылка)
2. Я хочу заработать много денег. (посылка)
3. Я должен стать врачом. (заключение)

Выводы — это мотивирующие части аргумента. Выводы — это своего рода вывод, но всегда окончательный вывод. Обычно аргумент бывает достаточно сложным, чтобы потребовать умозаключений, связывающих посылки с окончательным выводом:

1.Врачи зарабатывают большие деньги. (посылка)
2. Имея много денег, человек может много путешествовать. (предпосылка)
3. Врачи могут много путешествовать. (вывод, из 1 и 2)
4. Я хочу много путешествовать. (посылка)
5. Я должен стать врачом. (с 3 по 4)

Здесь мы видим два разных типа утверждений, которые могут возникать в аргументе. Первое — это претензия , основанная на фактах, по делу , и она призвана предоставить доказательства. Первые два предположения, приведенные выше, являются фактическими утверждениями, и на них обычно не тратится много времени — либо они верны, либо нет.

Второй тип — это заявление , выведенное на основе вывода, — оно выражает идею о том, что некий факт связан с искомым заключением. Это попытка связать фактическое утверждение с выводом таким образом, чтобы поддержать вывод. Третье утверждение выше является предположением, поскольку оно выводит из двух предыдущих утверждений о том, что врачи могут много путешествовать.

Без логического утверждения не было бы четкой связи между посылкой и заключением.Редко можно привести аргумент, в котором предположительные утверждения не играют никакой роли. Иногда вы сталкиваетесь с аргументом, в котором необходимы умозаключительные утверждения, но в отсутствует — вы не сможете увидеть связь между фактическими утверждениями и выводами, и вам придется их запросить.

Если предположить, что такие логические утверждения действительно существуют, вы будете тратить на них большую часть времени, оценивая и критикуя аргумент. Если фактические утверждения верны, то именно с выводами, что аргумент выдержит или потерпит неудачу, и именно здесь вы обнаружите совершенные заблуждения.

К сожалению, большинство аргументов не представлено в такой логичной и ясной форме, как приведенные выше примеры, что иногда затрудняет их расшифровку. Но каждый аргумент, который на самом деле является аргументом, следует переформулировать таким образом. Если вы не можете этого сделать, то есть основания подозревать, что что-то не так.

УРОК №1

УРОК №1

Доводы, посылки и выводы

Задание на чтение: 1.1 (стр. 1-7)

Нажмите здесь, чтобы обойти следующие обсуждение и сразу переходите к заданиям.

Логика — это наука, оценивающая аргумента.

Аргумент — это группа операторов, включающая один или более помещения и одно и только один вывод .

Утверждение — это предложение, которое является истинным или ложным, например, «Кот на циновке.»Многие предложения не утверждения, такие как «Закройте дверь, пожалуйста», «Сколько тебе лет?»

Предпосылка — выписка в аргументе который дает основание или поддержку для вывода. Может быть один или много помещений в одном аргументе.

Заключение — это выписка в аргументе , что указывает на то, что спорщик пытается убедить читатель / слушатель.Какой аргумент пытается доказать? Там может быть только один вывод в одном аргументе.

На этом уроке вам нужно будет уметь различать помещений и выводы :

Надежный способ сделать это — спросить себя, что автор аргумент пытается заставить вас поверить. Ответ на это вопрос вывод .

Также должна быть хотя бы одна причина, а возможно и много.Это ваши помещения .

Ваш здравый смысл очень поможет здесь.

Вам также следует очень внимательно изучить списки помещений и слова индикатора заключения на странице 3 в тексте. Не всегда будет индикатор слова, хотя чаще всего встречаются. Вы должны отметить как хорошо, что вывод часто можно идентифицировать как утверждение непосредственно перед индикатор помещения.Помните, что эти только общие правила . Думайте об индикаторных словах как о «красные флаги.» Они позиционируются в аргументе сигнализировать о намерениях автора, но всегда проверяйте себя, спрашивая что доказывается и каковы доказательства.

Когда вы уверены, что усвоили эти концепции, выполните упражнение Верно / Неверно на стр. 13 в учебнике. (раздел IV) Вы можете проверить свои ответы в приложении этого учебного пособия.

Затем выполните упражнение 1.1 I 1-22 в программе Logic Coach Software. Если вам нужно больше практика, не стесняйтесь делать больше. Если вы израсходуете все упражнения из раздела I, вы можете решать проблемы из II и отправлять ответы мне для проверки (это раздел текста отсутствует на Logic Coach)

Когда будете готовы, завершите выполняя задания, как можно реже пользуясь книгой. Сдать оба следующие задания вместе с копией экрана записи вашего тренера по логике. Для получения более подробных инструкций по этому поводу щелкните здесь.

ЗАДАНИЕ 1:

Перепишите следующие аргументы, перечислив сначала посылку (и), а заключение — в последнюю очередь. Каждая строка должно быть одно заявление написано как полное предложение. Не стесняйтесь изменять предложения как вы сочтете нужным, не меняя их основного значения. (в конце концов, вы хотите повторить этот аргумент , а не написание нового!) Пометьте помещение (я) P, P, P и т. д.а также заключение C. Не указывайте слова-индикаторы и всякую ерунду. (т.е. предложения, которые не являются ни заключением, ни предпосылкой). По 10 баллов.

ПРИМЕР :

Кошки с длинными волосами валяются по всему дому, так что не стоит завести длинношерстную кошку.

Я слышал, что у них тоже много блох.

1.Fairdale выиграет чемпионат, потому что они есть лучшая команда.

2. Поскольку рынок жилья депрессивный и интерес ставки низкие, самое время покупать дом.

3. Китай виновен в крайних нарушениях прав человека. Более того, они отказываются проводить демократические реформы. Таким образом, США должны отказаться иметь дело с настоящим. Китайское правительство.

4. Отмена ограничения скорости 55 миль в час имеет привел к увеличению количества смертельных случаев.Мы должен решить эту проблему за счет более строгого ограничения скорости исполнение.

5. Мы можем сделать вывод, что вооруженные силы США способный и компетентный, исходя из результатов персидского Война в Персидском заливе.

6. Научные открытия постоянно опровергают религиозные мифы. Кроме того, наука дает единственную надежду для решения многих проблем, с которыми сталкивается человечество. Следовательно, наука дает более точное представление о жизни человека, чем делает религию.

7. Джесси один год. Большинство годовалых детей могут ходить. Следовательно, Джесси может ходить.

8. Я заслуживаю повышения. Я очень хорошо выполняю свою работу.

ЗАДАНИЕ 2:

Запишите два аргумента, с которыми вы столкнулись в ход вашего дня. Сначала напишите их, как вы встретили их, а затем переписать в том формате, в котором вы практиковались. задание 1.Убедитесь, что — это аргумент, с посылки и выводы. Вы получите больше практики различая аргументы и другие отрывки в следующий урок. А пока просто убедитесь, что есть заключение и хотя бы одно предположение, и все будет в порядке. (По 10 баллов)

Домой | Содержание | Следующее задание | Вопросы

причин, почему аргументы и объяснения различны — проблемы в анализе и оценке аргументов

Вообще говоря, текущий консенсус по поводу основного различия аналогичен теме этой главы.Аргументы и объяснения разные; в основном они различаются прагматически. В обоих используется рассуждение, и в обоих используются одни и те же индикаторные слова.

Эта глава представляет мой ответ на вызов, брошенный С.Н. Томас, который на основе ряда сложных случаев утверждал, что различие аргументов и объяснений не выдерживает критики. Оглядываясь назад на эту главу много лет спустя, я все еще нахожусь под впечатлением от приведенных им примеров. Я согласен сейчас, как и тогда, с тем, что различие между аргументом и объяснением не является исключительным.Вполне возможно, что один и тот же набор утверждений может предоставить как аргумент о том, что вывод C верен, так и объяснение того, почему это (или как оно произошло) должно быть истинным. Тем не менее, аргументация и объяснение по-прежнему отличаются с прагматической точки зрения. Объяснение «почему?» Отличается от аргумента «почему?» В аргументе . Объясняя, кто-то предложит отчет (обычно причинный) относительно , почему и как C стал правдой. Рассуждая, можно привести причины или доказательства, чтобы показать , что C истинно.При объяснении предполагается общее согласие по поводу C; аргументируя одно из предположений о действительности или возможности разногласий по поводу К. Томас утверждал, что следует отказаться от различия аргументов / объяснений, поскольку оно не может быть проведено четко, и допускал слишком много пограничных случаев. Что еще более важно, он обнаружил случаи, которые квалифицировались как аргумент и как объяснение и, таким образом, подорвали дихотомию. Проработав некоторые из его сложных примеров, я согласился с тем, что отрывок может представлять собой как аргумент, так и объяснение, но сопротивлялся полностью отказываться от различия по этому поводу.Другими словами, я сохранил двоичный файл, но допустил, что он не является эксклюзивным.

В статье 2010 года «Комплементарность объяснения аргумента и структура неформального рассуждения» Грегори Рэндольф Мэйс аналогичным образом проводил различие между аргументом и объяснением. Мэйс выразился так: в споре вывод оспаривается; в объяснении заключение (или утверждение, которое стояло бы на месте, занимаемом заключением) уже принято. Можно спросить, кто именно принимает или оспаривает иск C.Мэйс утверждает, что это спорщик. Разумеется, спорщик может ошибаться. Например, она может предположить, что люди, к которым она обращается, предоставляют C и предлагают им объяснение C. Если она ошибается в этом, объяснение не будет подходящим. Аудитория может быть соблазнена предположением, что C истинно, или она может ожидать аргумента и разочароваться в том, что то, что предлагает аргумент, не предоставит подтверждающих доказательств или причин. Мэйс знает о таких проблемах; тем не менее, он поддерживает свою точку зрения, что состояния принятия или сомнения оппонента определяют статус аргумента или объяснения ее дискурса.

Мэйс предлагает ясные и интересные примеры того, как аргумент и объяснение могут быть объединены в дискурсе. Например, можно процитировать заявление в поддержку вывода (аргумент), а затем предложить отчет о том, как это утверждение стало правдой (объяснение). По его словам, в таких случаях аргументы и объяснения могут дополнять друг друга.

Статья 2017 г. «Аргумент или объяснение: кто должен решать?» появился как раз в тот момент, когда я собирался написать это введение.Автор, Мишель Dufour , указывает, что ни Томас, ни я не ставили под сомнение полноту бинарного аргумента / объяснения. (Я отметил в своем учебнике третью альтернативу — описательный дискурс, который не является ни оправдывающим, ни объясняющим.) Дюфур утверждал, что не всегда можно найти разногласия по поводу вывода аргумента. Я фактически признал, что может искать аргумент, который оправдал бы утверждение C, даже если он принимает C, как, например, в контексте запроса. Dufour заявляет, что неясно, кто должен решать, является ли утверждение C «достаточно уверенным», чтобы его можно было объяснить, а не аргументировать, и отвергает идею о том, что сам аргумент должен иметь авторитет в этом вопросе. Возможно, утверждение C — это то, с чем люди не согласны, или не согласны. Возможно, они почти не задумывались об этом или не заботятся о нем настолько, чтобы беспокоиться. Тогда прагматические различия не приживутся. В этом случае двоичный файл не является исчерпывающим.Дискурс — аргумент или объяснение? Ответа быть не должно.

Философы обычно различают аргументы и объяснения. В аргументах посылки формулируются в попытке доказать или оправдать вывод. В пояснениях заявления делаются в попытке объяснить или показать причину положения дел. Большинство вводных описаний аргументов принимают это противопоставление как должное. Тем не менее, существует ряд интересных и относительно неизученных вопросов, касающихся взаимосвязи, сходства и различия между аргументом и объяснением.

Так называемые логические индикаторные слова — «таким образом», «поэтому», «поскольку», «потому что», «так» и многие другие так же часто встречаются в объяснениях, как и в аргументах. Те аргументы, которые предшествуют выводам в аргументах, также могут предшествовать тому, что объясняется в объяснении. Вот пример:

Когда органы цензуры проводят свои обсуждения тайно, публичная подотчетность утрачивается. Общественная подотчетность имеет важное значение. Таким образом, такие разбирательства должны регистрироваться, и должен быть разрешен публичный доступ к записям.

В этом примере «таким образом» используется в своей парадигматической логической роли, предшествуя заключению в аргументе. Но в других случаях «таким образом» действует в объяснении так же естественно, как в:

Она ела примерно столько же, как обычно, но больше делала физических упражнений, бегая за детьми, выполняя всю работу по дому и занимаясь садоводством. Таким образом, за лето она сильно похудела.

Здесь объясненному факту предшествует «так».^-1 Подобным образом такие слова, как «потому что», «поскольку» и «за», которые используются для введения посылок в аргументы, также часто используются для введения поясняющих утверждений в объяснениях.

Согласно классической дедуктивно-номологической теории, объяснение — это один из типов аргументов. ² Хотя этот отчет сейчас широко критикуется, он доминировал в философии науки в течение нескольких десятилетий и до сих пор пользуется влиянием. Во влиятельных кругах философии науки понятие аргумента более или менее воспринималось как само собой разумеющееся, а аргументы понимались как парадигматически дедуктивные.Особенно ясным и интеллектуально важным типом является подводящая дедукция: «Все как есть четверка; это A; следовательно, это B ’. В модели научного объяснения влиятельного охватывающего закона научные объяснения рассматриваются как имеющие эту форму (по крайней мере, неявно), так что каждое полное научное объяснение является в то же время дедуктивно обоснованным аргументом. Связь между аргументом и научным объяснением в основном изучалась в контексте вопроса о том, могут ли научные объяснения соответствовать этому стандартному паттерну или его статистической вариации.(Большинство A — это B; это A; поэтому это, скорее всего, B.) Хотя другие типы аргументов, такие как аналогии и проводящие аргументы, могли быть исследованы на предмет их потенциала в качестве моделей для других типов научного объяснения, они не были. Также, похоже, не было никаких попыток исследовать более сложные совокупные структуры аргументов в качестве моделей для сложных объяснений. ³

Это влиятельное обсуждение связи между объяснением и аргументом кажется скудным, если рассматривать его с точки зрения более богатой и более чувствительной теории аргумента.Не все аргументы являются дедуктивными, если не принять радикальную политику отсутствия посылок, которая требует дополнения заявленных посылок, чтобы они дедуктивно повлекли за собой вывод. Более того, научные объяснения — не единственные объяснения. Философские исследования научного объяснения и его отношения к аргументам можно было бы с пользой расширить, сделав больше ссылок на объяснение вне науки, а также на недедуктивные и кумулятивные модели аргументации.

Однако факт остается фактом: многие серьезные и выдающиеся мыслители сохраняют точку зрения, согласно которой научные объяснения представляют собой тип дедуктивно обоснованного аргумента.Непреходящее влияние этой модели дает один из стимулов для пересмотра противопоставления аргументации и объяснения в учебниках.

Еще один стимул — педагогический опыт. Инструкторам часто бывает трудно научить студентов различать объяснение и аргумент. Студентам трудно понять различие в теории и применить на практике. В культуре, которая не подчеркивает важность обоснования своих утверждений, вопросы «почему?» Часто воспринимаются как просьбы объяснить, как люди пришли к такому мышлению.Вопросы обоснованности могут исчезнуть. Такие важные термины, как «почему», «причины» и «потому что» естественно подходят как для объяснений, так и для аргументов. Люди могут перестать привыкать к рациональным аргументам и им будет трудно оценить любой контраст между просьбами объяснить, почему человек думает так, как он думает, и просьбой, с другой стороны, предоставить рациональную поддержку своим утверждениям.

Даже когда различие между объяснением и аргументом понимается теоретически, многие отрывки, реальные или выдуманные, могут быть истолкованы либо как объяснение, либо как аргумент.Чтобы проиллюстрировать эту проблему, рассмотрим следующий пример, процитированный С.Н. Томас:

Менеджеры, которые на ранней стадии показывали большие перспективы, карьерный рост и мобильность, могут оказаться классифицированными как непродвиженческие по любой из дюжины причин… После того, как человек был помечен как непромышленный , человека часто кладут на полку и допускаются только внутри организации. Там есть большой потенциал для развития неуверенности и страха у менеджера в организации, поскольку он имеет мало юридических прав на свою защиту и должен развиваться так, чтобы организация постоянно рассматривала его как ценный актив.

Фома отмечает этот отрывок:

Здесь, кажется, идут и объяснение, и оправдание. Авторы оправдывают свое заявление о том, что существует большой потенциал для развития неуверенности и страха у менеджера в организации , объясняя , как и почему существует этот потенциал (у менеджера «мало законных прав», его можно «классифицировать как ». непромышленный ‘и’ поставить на полку ‘ и т. Д.) Авторы оправдывают свое заявление о том, что эта ситуация существует, показывая факты, которые приводят к ее существованию или вызывают ее.

Фактически, Томас находит такие отрывки настолько распространенными, что отвергает различие между аргументом и объяснением в своем популярном тексте. ⁴ Он считает себя обучающим студентов определять, понимать и оценивать рассуждения , которые, по его словам, появляются как в «оправданиях» (его слово для обозначения того, что стандартная теория называет аргументами), так и в объяснениях.Учитывая наличие пограничных случаев и то, что рассуждение происходит как в объяснениях, так и в «оправданиях», Томас принимает неортодоксальное решение использовать слово «аргумент» достаточно широко, чтобы охватить как объяснительные, так и оправдательные аргументы.

Большинство теоретиков стремятся сохранить различие между аргументом и объяснением даже перед лицом таких трудностей. Один общий подход привносит относительную неопределенность вывода аргумента по сравнению с его предпосылками и противопоставляет это относительной достоверности объясняемого факта ( экспланандум, ) в объяснении, в отличие от объясняющих фактов ( объясняющих фактов). ).В споре мы обычно пытаемся обосновать вывод, который в данном контексте вызывает сомнения. Мы констатируем посылки, которые считаем более достоверными, чем вывод, и способные дать этому выводу рациональную поддержку. Мы рассуждаем от посылок к заключению и предлагаем эти посылки аудитории, исходя из предположения, что они могут поддержать заключение — показать, что оно истинно или приемлемо. Таким образом, прагматическое направление аргументации — от посылок к заключению.

Обычно посылки принимаются как данность или, по крайней мере, более приемлемы, чем заключение в начале рассуждения.Смысл спора состоит в том, чтобы на основе этих предпосылок рационально убедить аудиторию в том, что вывод верен или правдоподобен. Прагматика объяснения совершенно иная. Обычно мы не пытаемся что-то объяснить, если не принимаем это за явление или факт. (Нет необходимости объяснять, что в 1984 году в Канаде рождались 80% мужчин, поскольку это не было феноменом.) Предлагать объяснение какому-либо феномену, как правило, означает предполагать, что это реальный феномен. Если это не так, объяснять нечего.Мы действительно рассуждаем, объясняя: мы рассуждаем от предполагаемых явлений или закономерностей к тому факту, который пытаемся объяснить. («Это из-за < объясняющих >, которые < объясняющих >.») ⁵ Если эти объясняющие факторы верны, то факт, который мы пытаемся объяснить, был бы понятен; это «имело бы смысл». Иногда поясняющие утверждения так же хорошо известны, как и факт, который должен быть объяснен, но иногда это не так. В таких случаях мы можем даже использовать наше объяснение в качестве абдуктивного аргумента (умозаключение к наилучшему объяснению).

Что касается аргументов и объяснений, центральным моментом является контраст в прагматическом направлении. В объяснении объясненное утверждение так же хорошо известно, как поясняющие утверждения, возможно, более известные. В споре посылки, цитируемые как оправдание, обычно лучше известны, чем вывод. Таким образом, соответствующие убеждения аргументов и объяснителей и их соответствующих аудиторий значительно различаются. «Сдвиг достоверности» часто бывает другим: в аргументе уверенность переходит от посылок к заключению, тогда как в объяснении она либо не смещается, либо смещается от факта, подлежащего объяснению, к объяснительной гипотезе.

В Философские объяснения, Роберт Нозик выражает контраст так: ⁶

Доказательство передает убеждение от его посылок до его заключения, поэтому оно должно начинаться с посылки (q), в отношении которой уже имеется осуждение; иначе передавать будет нечего. Объяснение, с другой стороны, может вводить объяснительные гипотезы (q), в которые еще не верили, из которых можно вывести p в объяснительной манере. Успех этого объяснительного вывода может оказать поддержку и вызвать веру в гипотезу, ранее отсутствовавшую.

Предварительная версия Нозика о различии между аргументом и объяснением кажется по существу правильной, но полная история более сложна. К сожалению, дела обстоят гораздо сложнее, чем предполагает счет Нозика. Сомнение вывода не является обязательным условием возникновения аргумента. Мы можем приводить доводы в пользу выводов, в которые уже верим, например, в контексте, когда мы принимаем заявление, но ищем для него убедительное обоснование. Также не является строго необходимым условием объяснения того, что экспланандум признается как факт.Иногда для потенциально верных утверждений предлагаются объяснения. («Если бы такое-то и было так, то это могло бы быть из-за того-то и такого-то».) Трансцендентные аргументы объединяют аргумент и объяснение в том смысле, что вывод, сделанный из точки зрения об опыте или сознании, должен объяснять те самые явления, которые доказывают его необходимость. ⁷ Некоторые аргументы излагают доказательства в таком порядке и деталях, что они не только демонстрируют, что вывод верен, но в то же время служат для объяснения того, почему он верен.По мнению Нозика, это должно быть логически невозможно, поскольку требования к относительным уровням знаний были бы противоречивыми. ⁸ Прагматический взгляд Нозика, хотя и правдоподобен, требует квалификации и развития.

В руководстве для инструктора для второго издания его текста С.Н. Томас включает интересное короткое эссе, защищающее и объясняющее его неортодоксальную педагогическую политику отказа от различия между аргументами и объяснениями.Томас предлагает четыре основные причины своего положения.

1. Невозможно включить все оправдательные дискурсы в рамки логики, исключив все объяснительные дискурсы. Это связано с тем, что многие аргументы можно с полным основанием классифицировать как и как «оправдывающие» и «объяснительные». Фактически, Томас утверждает: «Многие аргументированные дискурсы на естественном языке одновременно« оправдывают »и« объясняют ». раз и по той же интерпретации . ⁹ Томас не просто заявляет, что многие отрывки трудно классифицировать, поскольку они могут рассматриваться как оправдывающие или поясняющие. Скорее, его точка зрения состоит в том, что многие аргументированные отрывки можно правильно рассматривать как как оправдывающие, так и объясняющие, где эта двойственность не является результатом семантических или структурных двусмысленностей. Аргумент о том, что X истинно, также может составлять объяснение , почему X истинно. Томас говорит о том, что входит в область логики и что исключается из нее, потому что логика традиционно считала аргумент своей основной территорией.Однако можно согласиться с тем, что логика должна включать задачу оценки рассуждений, используемых в объяснениях, и, тем не менее, стремиться сохранить различие между объяснением и аргументом.

2. Различие между обоснованием и объяснением должно основываться на экстра-логических характеристиках дискурса, таких как функция, социальная цель, нормальные контексты и убеждения говорящих и писателей. Такие убеждения могут варьироваться от человека к человеку и от ситуации к ситуации. Если объяснительные дискурсы должны быть исключены из области логики, их исключение будет зависеть от экстра-логических и переменных факторов.‘ Эта зависимость была бы нежелательной, потому что объем логики не должен колебаться из-за экстра-логических индивидуальных психологических переменных. Это причина как против попытки ограничить сферу логики «оправданиями», так и против попытки исключить некоторые объяснения на том основании, что они «не оправдывают». ‘ ¹⁰

3. Объяснения и оправдания используют аргументацию, и, по словам Томаса, «в обоих случаях должна существовать аналогичная взаимосвязь между компонентами аргумента .’ ¹¹ Поскольку задача логики состоит в оценке рассуждений, логика должна иметь дело с обоими типами дискурса. В классической гипотетико-дедуктивной модели научного объяснения объяснения рассматриваются как аргументы. С этой точки зрения объяснения можно оценивать по «тем же логическим критериям (достоверности и обоснованности), что и оправдательный дискурс».

4. С педагогической точки зрения лучше требовать от учащихся различать рассуждение от неразумного, чем требовать от них различать аргумент от необоснованного объяснения.Это связано с тем, что соответствующие прагматические факторы часто не раскрываются в отрывках, цитируемых в учебниках, и потому, что пограничные случаи очень распространены. В результате граница набора аргументированных дискурсов (т. Е. Граница класса аргументированных дискурсов, включающая как обоснования, так и объяснения) оказывается не только более актуальной для логики, но и гораздо более четкой. чем проходит широкая размытая граница между оправдывающим и необоснованным рассуждением .’ ¹²

В сложном рассказе Томаса можно увидеть несколько отдельных тем. Его идея о том, что логика должна включать оценку рассуждений, используемых в объяснениях, может быть принята без отказа от различия между объяснением и аргументом. Утверждение, что многие естественные дискурсы трудно классифицировать как оправдывающие или объясняющие, особенно когда они вырваны из контекста, также вполне приемлемо и может иметь педагогическое значение, хотя это не означает, что следует полностью отказаться от различия между объяснением и аргументом.Сказать, что для проведения различия необходимы прагматические факторы, вполне согласуется с тем типом счетов, который предлагает Нозик.

Центральные и самые пересмотренные утверждения в описании Томаса сокращаются до двух. Во-первых, одни и те же утверждения при одной и той же интерпретации могут составлять и аргумент, и объяснение. Во-вторых, одни и те же логические критерии применимы как к объяснениям, так и к аргументам. Если бы эти утверждения были правдой, то любое различие между аргументом и объяснением действительно было бы относительно несущественным в логике, как с педагогической, так и с теоретической точки зрения.

Никто всерьез не утверждал, что все аргументы являются объяснениями, хотя некоторые утверждали, что все объяснения являются аргументами. Однако для полноты картины давайте посмотрим, почему не все аргументы являются объяснениями. Рассмотрим следующий пример:

1. Джонс — либерал.

2. Джонс толстый.

3. Джонс — холостяк.

4. следовательно,

5. Джонс — толстый либеральный холостяк.
   следовательно,

6. Есть жирные либеральные холостяки.

Здесь (5) неопровержимо доказано с учетом предпосылок. Но явление, описанное в (5), не объяснено.

В этом аргументе заключение обобщается на отдельных конкретных фактах, и этих фактов недостаточно, чтобы объяснить, почему оно должно быть правдой.Объяснить что-то — значит объяснить это, показать, как и почему это произошло и почему это так, как есть. Как правило, объяснения устанавливают явление в более широком контексте, либо относя его к закону, указывая одну или несколько его причин, показывая, как оно соответствует шаблону, насколько оно похоже на случай, который уже хорошо изучен (аналогия), либо как это как-то ожидаемо с учетом других понятных факторов. Многие аргументы этого не делают, даже если они предоставляют доказательства или причины, чтобы показать, что утверждение истинно или правдоподобно.По этой причине легко создать такие примеры, как только что приведенный. Утверждения могут доказать или предоставить хорошее свидетельство для вывода C, не объясняя, почему C истинно.

Это хорошие аргументы даже по строгим стандартам. Приведенный выше пример, несомненно, имеет верные предпосылки и дедуктивно действителен. Если интерпретировать это как объяснение, этот дискурс будет очень плохим. Утверждение Томаса о том, что аргументы и объяснения можно оценивать по одним и тем же логическим критериям, может рассматриваться как ложное.Есть много бесспорно хороших аргументов, которые не являются объяснениями, и они были бы плохими объяснениями, если бы они были приняты в качестве поясняющих.

Уэсли Сэлмон представляет соответствующий случай в статье, в которой он утверждает, что объяснения не являются аргументами. Он полагает, что у нас есть убедительные индуктивные доказательства того, что врачи являются экспертами в прогнозировании того, какие дети заразятся корью. ¹³ Учитывая это, мы могли бы спорить с такими вещами, как:

1. Доктор Смит предсказал, что Сьюзен заразится корью.

2. Врачи почти всегда правы, когда предсказывают, что дети заразятся корью.
   Следовательно, вероятно,

3. Сьюзен заболеет корью.

Здесь у нас есть хороший индуктивный аргумент в пользу (3), но у нас нет объяснения (3). Не установлено, что Сьюзен заболеет корью, хотя это разумное предположение.Даже если бы мы хотели объяснить, почему Сьюзен, вероятно, заболеет корью, опыт врачей не был бы подходящим фактором, на который можно было бы ссылаться — контакт с другими людьми или отказ от вакцинации. Конечно, Сьюзен не заболела корью в результате предсказания врача! Прогноз не является причиной. Тем не менее, у нас есть хороший индуктивный аргумент в пользу утверждения о том, что Сьюзен заболеет корью.

То же самое можно сказать и об обратных индуктивных аргументах. Например, рассмотрим аргумент от присутствия окаменелых морских раковин в Альберте сегодня (S) до утверждения о том, что когда-то было огромное море, покрывающее Альберту (C).S в сочетании с информацией об окаменелостях дает индуктивное свидетельство C. S может предоставить доказательства для C в ретроспективном контексте точно так же, как сопоставимая претензия может предоставить доказательства в прогностическом контексте. Тем не менее, S не может в таком контексте объяснить C. Этот момент особенно очевиден в ретроактивном аргументе, поскольку временные отношения не работают для объяснения. ¹⁴ Присутствие морских раковин в Альберте в настоящее время никак не может объяснить, что там миллионы лет назад было море.

Аналогичные соображения можно сказать и о многих индуктивных аргументах. Приведенные свидетельства могут служить хорошим основанием для веры в вывод без объяснения этого вывода. В качестве другого примера рассмотрим индуктивную аналогию, в которой воздействие на крыс является основой для прогнозируемого воздействия на людей. Свидетельства о крысах в принципе не могли объяснить такое воздействие на людей.

Размышляя в математическом контексте, Филип Китчер поддержал различие между аргументом и объяснением, сказав:

есть случаи, когда у нас есть строгие аргументы, основанные на известных предпосылках, но в которых мы не понимаем, почему вывод верен. ¹⁵

В таких случаях у нас есть аргументы, а не объяснения. И таких примеров много. Таким образом, многие совершенно хорошие аргументы бесперспективны в качестве объяснений.

Утверждение Томаса о том, что одни и те же критерии могут использоваться для оценки как аргументов, так и объяснений, не может быть правильным. Нам нужно различать аргумент и объяснение, и нам нужны разные критерии оценки для каждого.

Возможно, для объяснения потребуются дополнительные условия.Или, возможно, условия эпистемической и логической оценки совершенно разные. Некоторые примеры создают впечатление, что объяснение требует большего, чем аргумент. Может случиться так, что хорошее объяснение требует веских аргументов в пользу объяснения , и многих других. Это предположение, лежащее в основе дедуктивного номологического объяснения, в котором объяснение рассматривается как особый тип аргумента. Однако и с этим тезисом есть проблемы. Идея о том, что объяснение требует на больше , чем аргумент, фальсифицируется тем фактом, что некоторые потенциально адекватные объяснения совершенно не подходят в качестве аргументов.Рассмотрим, например, следующее:

1. Смит — сторонник коммунистов.

2. Куба — коммунистическое государство.
   Таким образом,

3. Изложение Смитом условий на Кубе ошибочно и необъективно.

Если принять в качестве помещения, предлагающего поддержку по пунктам (3), (1) и (2), это будет плохой работой. Если бы мы оценили это рассуждение как аргумент, мы бы поставили ему плохую оценку, потому что мы ожидали бы, что (1) и (2) дадут хорошие доказательства в поддержку (3), а они нет.В качестве аргумента этот дискурс является очень слабым ad hominem . Однако рассмотрение дискурса как объяснения дает другой результат. При этом мы рассматриваем (3) как претензию, удовлетворенную заранее. Если известно или согласовано, что версия Смита является предвзятой, и мы пытаемся объяснить , почему это предвзято, то тот факт, что он является сторонником коммунистов, предлагающим отчет о коммунистической стране, может дать объяснение.

Томас следует логической традиции, рассматривая ad hominem как заблуждение.Но это мнение не согласуется с его утверждением о том, что одни и те же стандарты оценки применимы как к аргументам, так и к объяснениям, как показывает этот пример. В этом случае прагматическая разница в отношении относительного знания «заключения» или экспланандум очень значительна.

Уэсли Сэлмон представляет другой пример. ¹⁷ Иногда мы объясняем событие, цитируя статистический закон, согласно которому это событие имеет низкую вероятность. Например, вероятность того, что человек, подвергшийся воздействию определенной дозы радиации, заболеет лейкемией, может быть менее 5%.Но если он действительно заболеет лейкемией через несколько лет после заражения, объяснением будет его заражение. Похожий пример, впервые приведенный Майклом Скривеном, — это парез больного сифилисом. Некоторые больные сифилисом страдают парезом, но для тех, кто болеет сифилисом, объяснение — это то, что они страдают сифилисом. В таких случаях аргумент статистического закона о возникновении события будет слабым, так как событие имеет низкую вероятность возникновения, учитывая статистическую регулярность. Тем не менее, закономерность определяет отношения, которые (по современным научным стандартам) объясняют событие.(Следует признать, что это объяснение действительно кажется слабым и неполным.) Мы можем объяснить явление, зная, что оно произошло. Если бы мы еще не знали, что это произошло, мы не могли бы утверждать, что это произойдет, цитируя такую ​​закономерность.

Никакое объяснение рассуждений и дискурса, которое обходится без различия между аргументом и объяснением, не будет правдоподобным, потому что есть много аргументов, которые не являются объяснениями, и есть много объяснений, которые не являются аргументами. Кроме того, рассмотрение дел показывает, что должны действовать разные критерии оценки.Есть хорошие аргументы, которые нельзя использовать в качестве объяснений, и хорошие объяснения, которые нельзя использовать в качестве аргументов.

То, что некоторые аргументы не являются объяснениями, а некоторые объяснения не являются аргументами, следует ожидать, учитывая базовую прагматическую асимметрию между аргументом и объяснением. Цель аргументации — рациональное убеждение. Человек выдвигает аргумент, пытаясь убедить аудиторию в истинности утверждения на основании причин или доказательств, которые он или она предоставляет в поддержку утверждения.Требование считается не принятым до того, как аргумент был изложен, и признанным приемлемым в силу того факта, что оно надлежащим образом подтверждается заявленными предпосылками. В споре делается попытка обосновать или сделать рационально приемлемый вывод на основе предложенных предпосылок. Поскольку оправдывающие доказательства или причины могут во многих случаях не относиться к типу, подходящему для объяснения явлений, указанных в заключении — как в ряде примеров, приведенных выше, — существует множество аргументов, которые не являются объяснениями.

В объяснении делается попытка показать, как или почему что-то стало таким, как оно есть. Поскольку объяснение феномена предполагает , что оно произошло, объясняющие факторы часто не подходят для доказательства того, что оно действительно имело место. Основная прагматика аргументов и объяснений делает существование примеров аргументов, которые не являются объяснениями, и объяснений, которые не являются аргументами, полностью понятными. Прагматические различия объясняют различие.

Это правда, что мы иногда приводим доводы в пользу выводов, которые не вызывают сомнений — например, когда философы конструируют аргументы в пользу существования внешних объектов. Аргумент может использоваться здесь как исследовательский инструмент — инструмент исследования, как выразились некоторые недавние авторы. Однако этот факт не умаляет фундаментального прагматического контраста. ¹⁸ Такие аргументы можно понимать как попытки показать, как можно разрешить сомнения , если бы они возникли , и, таким образом, их можно рассматривать как оправдывающие.Таким образом, сохраняется идея о том, что посылки должны быть известны лучше, чем заключение. Например, аргумент в пользу существования внешних объектов, основанный на предпосылках, предполагающих существование других разумов, будет считаться несовершенным, потому что это условие не будет выполнено. Посылки не были бы «более известными» или «более достоверными», чем заключение. Хотя обычно мы не сомневаемся ни в других мыслях, ни во внешних объектах, в любом случае, если бы мы были готовы поставить под сомнение последние, скорее всего, были бы поставлены под сомнение и первые.

Точно так же тот факт, что мы время от времени рассматриваем объяснения явлений, которых не было, также можно понять в контексте базовой асимметрии. Такие объяснения представляют собой объяснения того, «как могло случиться такое X», основанные на предварительном предположении, что X имеет место. Как могло случиться, что женская преступность приблизилась к уровню мужской преступности в Северной Америке 1980-х годов? Это не так, но мы можем предположить, что это так, и посмотреть, какие объясняющие факторы могут быть предложены в этом случае — более широкое участие женщин в рабочей силе, большая ответственность женщин за экономическую иждивенцев, телешоу с участием женщин в принудительном порядке. и жестокие роли и так далее.Иногда такое умственное упражнение может быть важным. Это необычно, но возможно и не подрывает основной прагматической асимметрии между аргументом и объяснением.

И смешение объяснения и аргументации в трансцендентных аргументах не подрывает этого фундаментального различия. В трансцендентном аргументе вывод C оправдан на том основании, что это необходимое условие истинности некоторых посылок K, которые принимаются как истинные.Эти предпосылки описывают человеческие знания, концептуальные структуры или системы убеждений. Вывод сделан из посылок. Пояснительный элемент появляется в обратном порядке. Дело не в том, что «K, следовательно, C» является одновременно аргументом и объяснением. Скорее, «K, следовательно, C» — это аргумент, а «C, следовательно, K» — это объяснение или частичное объяснение.

Кант, locus classicus здесь, говорит, что в таких аргументах принцип оправдан, потому что только , учитывая, что принцип является нашим возможным знанием. Слово «только» относится к необходимому условию, на котором основано обоснование. Идея делает возможным дает объяснение. В трансцендентном аргументе человек пытается оправдать принцип, показывая, что его истинность является необходимым условием знания, которое у нас есть; следовательно, это правда. (Пример: в учении Канта у нас есть знание геометрии, и только с a priori интуицией пространства мы могли бы обладать этим знанием. Следовательно, существует a priori интуиция пространства.) Но принцип, который оправдывается как необходимое условие, также должен объяснять существование того знания, условием которого он является. Принципы описывают функцию, которая помогает сделать это знание возможным. Таким образом, это часть объяснения того, как мы получили это знание. Знание предполагается как при обосновании принципа, так и в сопровождающем его объяснении. (Опять же, ссылаясь на высказывание Канта, мы можем иметь априори знания по геометрии, потому что пространство априори и находится «внутри нас».) Признавая, что у нас есть знания, мы утверждаем, что принцип верен. Учитывая истинность принципа, мы используем его для объяснения существования знания. ¹⁹ Предполагается, что в трансцендентных аргументах присутствуют и оправдание, и объяснение, и компактная фраза «возможно только данное P — K» объединяет их воедино. Здесь важно отметить, что то, что оправдывает, — это не то же самое, что то, что объясняет. Существование трансцендентных аргументов не умаляет различия между аргументом и объяснением.Скорее, правильное понимание этих аргументов предполагает этот контраст.

Также существование аргументов, которые исходят из вывода к лучшему объяснению, не стирает различия между аргументом и объяснением. Предположим, что F является фактом, и что E предлагается как лучшее объяснение F. Затем мы можем спорить от F к E следующим образом:

1. Факс

2. E — лучшее объяснение F.
   Следовательно, вероятно,

3. E

Такая аргументация является аргументом; в аргументе мы пытаемся обосновать (3). Мы выступаем в пользу гипотезы или теории (E) на том основании, что они послужили бы лучшим объяснением факта или предполагаемого факта (F). Аргумент не является одновременно объяснением и не может быть. В качестве основы для этого аргумента объясняется то, что F. F. выступает здесь как посылка.Те, кто воспринимает аргументы как объяснения, читают заключение как экспланандум . Но здесь вывод был бы объяснения . Как заметил Нозик, вывод о наилучшем объяснении (абдуктивном) аргументе предполагает лежащую в основе прагматическую асимметрию между аргументом и объяснением. Только потому, что в этом случае экспланандум известен до объяснения , мы можем сделать вывод о последнем из первого. В аргументе заключение не более известно, чем посылки, и мы (конечно) не делаем выводы из заключения.

Остается утверждение Томаса о том, что некоторые дискурсы составляют и аргумент, и объяснение, основанное на одной и той же интерпретации. ²⁰ Томас приводит несколько убедительных примеров в защиту этого спорного тезиса. Вот некоторые из его наиболее убедительных случаев.

1. «Все стихийные бедствия утешают, потому что используют, они подтверждают наше бессилие, , в которое иначе мы могли бы перестать верить.Иногда знать степень своего бессилия вызывает странное успокаивающее действие ». ( Из Эрики Джонг, Страх перед полетом (Нью-Йорк: Новая американская библиотека, 1974), стр. 204.

2. «Многие проблемы философии имеют такое широкое отношение к человеческим интересам и настолько сложны по своим разветвлениям, что в той или иной форме присутствуют постоянно. Хотя с течением времени они частично поддаются философскому исследованию, возможно, потребуется переосмыслить их в каждой эпохе в свете более широких научных знаний и углубленного этического и религиозного опыта.Лучшие решения можно найти более изощренными и строгими методами. Таким образом, тот, кто подходит к изучению философии в надежде понять лучшее из того, что она дает, будет искать как фундаментальные проблемы, так и современные достижения . ‘ (Из Элизабет и Монро Бердсли,« Введение в основы философии Прентис Холла ».)

3. ‘ Ненависть к человеку — это защита, отказ и утверждение. Это защита от страха, от боли.Это отказ скрыть свидетельство собственного опыта. Это подтверждение катарсического эффекта оправданного гнева. Главное — это возможность освобождения, полученная от признания его существования, и обновление, которое иногда может сопровождать его выражение. Ибо если я говорю сегодня: «Я тебя ненавижу», это для того, чтобы завтра, возможно, было легче сказать: «Я люблю тебя». ‘ (от Ингрид Бенгис, Бой в эрогенной зоне (Нью-Йорк: Альфред А. Кнопф, 1972), стр.5.)

4. ‘ Кабельное телевидение сегодня находится на той стадии, когда все еще возможно осуществление общего выбора. Если не по лучшей причине, кроме того, что существует история государственного регулирования в области телевидения, остается возможным путем действий правительства запретить, разрешить или продвигать его почти с помощью fiat . Граждане по-прежнему могут принимать участие в формировании роста и институтов кабельного телевидения таким образом, чтобы они подчинялись воле и лучшим намерениям общества.Он еще не обременен массовыми корыстными интересами, хотя этот день, возможно, уже не так далек. Это еще не настолько закрепившаяся часть национальной сцены, как, например, традиционное телевидение, чтобы перенаправление своей энергии казалось почти донкихотским. Короче говоря, еще есть время. ‘ (из On the Cable: Отчет Комиссии Слоуна по кабельной связи (Нью-Йорк: McGraw-Hill, 1971), стр. 3.)

Пример (A) может быть аргументом или объяснением.Поскольку «вывод» о том, что все стихийные бедствия утешают, является утверждением, с которым согласны немногие, может показаться наиболее правдоподобным использовать этот отрывок в качестве аргумента. Однако (А) не очень убедительно ни как аргумент, ни как объяснение. Это не может служить хорошим объяснением, потому что объяснять нечего, если мы заранее не уверены в том, что стихийные бедствия утешают. (Маловероятно.) Другие утверждения также не имеют достаточной независимой правдоподобности, чтобы служить предпосылкой аргумента о том, что стихийные бедствия утешают.Этот отрывок не имеет смысла ни как объяснение, ни как аргумент. И все же слово «потому что», кажется, требует, чтобы мы интерпретировали его как одно, либо другое, либо как оба. Этот пример иллюстрирует точку зрения Томаса, но ее эпистемическая слабость делает ее неубедительной в качестве контрольного примера.

Пример (B) встречается в контексте, который важен с точки зрения прагматического различия между аргументом и объяснением. Он появляется во введении к элементарному циклу философии. Таким образом, целевая аудитория — это студенты, не очень разбирающиеся в философии.Авторы написали, чтобы рассказать студентам, чего ожидать от изучения предмета. Принимать этот отрывок в качестве объяснения — значит предполагать, что студенты уже знают или верят, что те, кто ищет лучшее в философии, будут рассматривать как фундаментальные вопросы, так и исторические достижения. С прагматической точки зрения такая интерпретация кажется неправдоподобной. Имеет смысл рассматривать этот отрывок как аргумент. Авторы, пользующиеся авторитетом известных философов, пишущих введение к серии текстов, делают заявления о важных аспектах философских проблем; Предполагается, что студенты примут свои помещения из-за их авторитета в контексте.Вывод следует из этого; это почти краткое изложение того, что было сказано ранее.

Пример (C) действительно содержит два набора рассуждений. Во-первых, это рассуждение, показывающее, что «ненависть к человеку — это защита, отказ и утверждение». Здесь форма по существу «P; Q; Р; следовательно, P, Q и R ’. Эту часть отрывка следует явно рассматривать как аргумент. У него нет никакого правдоподобия в качестве объяснения. Подтверждающие утверждения — это конкретные факты, которые резюмируются в заключении.Следующую часть отрывка интерпретировать труднее: ‘ Что является первичным, так это возможность освобождения, полученного от признания его (ненависти) существования, и обновления, которое иногда может сопровождать его выражение. Потому что, если я скажу сегодня: «Я ненавижу тебя», это для того, чтобы завтра было легче сказать , « Я люблю вы ». Этот отрывок похож на тот, с Страх перед полетами (A).Его эпистемологические полномочия слабы, независимо от того, рассматриваем ли мы его как объяснение, аргумент, ни то, ни другое или и то, и другое. Если бы не слово «за» в начале второго предложения, было бы мало оснований вообще рассматривать его как аргументированное. (Фактически, то, что мы рассматриваем как рассуждение, предполагающее, что «для» означает «потому что», настолько слабо, что может иметь место благотворительная склонность искать другую функцию для слова «для» в этом контексте. Возможно, это просто служит как союз.) Учитывая присутствие этого слова, предложения имеют такой же смысл, как объяснение или аргумент; второе можно рассматривать либо как объяснение первого, если его истинность подтверждается, либо как причину (предпосылку) для веры в истинность первого.Учитывая противоречивый и довольно неожиданный характер первого утверждения, вторая интерпретация несколько более правдоподобна. Если мы примем его, мы можем также рассматривать эту предпосылку как объяснительную. Ход: P для Q; то есть Q является причиной полагать, что P. Кроме того, Q объясняет, почему P истинно. Как и в случае с примером (A), (C) имеет тенденцию подтверждать точку зрения Томаса, но не является идеальным примером, потому что он настолько слаб эпистемически — независимо от того, интерпретируется ли он как аргумент, объяснение или и то, и другое.

Последний процитированный пример, (D), кажется, лучше всего иллюстрирует утверждение Томаса о том, что один и тот же отрывок может составлять и объяснение, и аргумент.Этот отрывок показывает, что кабельное телевидение все еще находится на той стадии, когда необходимо сделать выбор в отношении его развития. Для этого утверждения приводятся четыре причины: история государственного регулирования в области телевидения; возможность действий гражданина; отсутствие значительных корыстных интересов; и относительная новизна кабельного телевидения на национальной арене. Это совпадающих причин; Все представляют собой независимые доказательства в пользу претензии. Однако такие «причины» также могут рассматриваться как объясняющие «факторы».Их существование объясняет, почему кабельное телевидение все еще открыто для выбора. Объяснение имеет ту же структуру, что и аргумент. Фактически, аргумент тоже дает объяснение. Интересно, что структура не похожа на ту, которую предлагает дедуктивно-номологическая модель объяснения. У нас нет универсальных или общих законов, в соответствии с которыми событие относится к категории, а есть отдельные объясняющие факторы, которые упоминаются как относящиеся к делу и показывают, как можно понимать эту особенность кабельного телевидения.

Эти дела подтверждают одно из ключевых утверждений Томаса.Есть отрывки как аргументные, так и пояснительные, относящиеся к одному и тому же толкованию. Эта ситуация может возникнуть потому, что сами утверждения, содержащие причины или свидетельства, подтверждающие истинность вывода, также содержат объяснение того, почему оно должно быть истинным. Помещение также может служить объяснением .

Однако такие примеры не подтверждают дальнейшее утверждение Томаса о том, что те же логические критерии достаточны для оценки объяснений и аргументов. Этот отрывок является хорошим или правдоподобным аргументом, но не те условия, которые делают его хорошим или правдоподобным объяснением, как показывают многочисленные другие примеры.Как для веских аргументов, так и для хорошего объяснения мы требуем веских или законных аргументов от одних утверждений к другим. Но асимметрия объяснения и аргументации означает, что для обоснования предпосылок и поясняющих утверждений должны выполняться совершенно разные условия. Поскольку эти условия не являются несовместимыми, они могут выполняться одновременно. Когда это происходит, мы одновременно находим и объяснение, и аргумент. Заявления могут быть обоснованы, потому что в контексте, когда вывод вызывает сомнения, они более известны.Они способны объяснять в силу других сложных условий, которые влекут за собой их способность в контексте указать причину, основную структуру или цель, которые показывают, как и почему явления, описанные в заключении-объяснении, стали такими, какими они были. находятся.

После того, как заключение принято, мы можем вернуться к исходным посылкам и предложить объяснение, почему оно истинно. Те же самые утверждения показывают и то, что заключение верно, и почему верно. Один и тот же отрывок представляет собой как аргумент (оправдание), так и объяснение, как утверждал Томас.Это может произойти, потому что оправдывающие посылки также являются утверждениями, которые подходят для объяснения того факта, который содержится в заключении. Однако аудитория должна была убедиться в истинности вывода, прежде чем объяснение того, почему оно было правдой, могло показаться необходимым.

Хотя действительно существуют некоторые аргументы, которые являются объяснениями, и некоторые объяснения, которые являются аргументами, различие между аргументом и объяснением остается важным как с прагматической, так и с эпистемологической точки зрения.Один из способов увидеть это — рассмотреть, как мы по-разному подходим к вопросу «почему», в зависимости от того, воспринимаем ли мы его как просьбу об оправдательном аргументе или за объяснение. Предположим, кто-то спрашивает: «Почему поездка Джесси Джексона на Кубу в 1984 году привлекла так мало внимания средств массовой информации?». Если это будет воспринято как просьба о объяснении, на него будут отвечать заявления, пытающиеся указать причины. (Возможно, когда поездка произошла, она не показалась журналистам такой важной, поскольку рассматривалась исключительно как пропагандистская по своим намерениям; возможно, деятельность Джексона считалась интересной только постольку, поскольку она имела отношение к президентской кампании 1984 года в Соединенных Штатах; возможно, в другом крупном мире. события произошли в то же время; возможно, представители СМИ были расистами и так далее.) С другой стороны, если вопрос воспринимается как запрос на обоснование, требуется другой тип ответа. Затем спрашивающий запрашивает доказательства того, что поездке действительно уделялось мало внимания, фактически требуя эмпирической информации об освещении в заголовках, дюймах, местонахождении статьи и т. Д. По сравнению с аналогичными событиями; или она просит морального / политического оправдания для того, чтобы оставить поездке мало места. Таким образом, то, что составляет правильный ответ и ответ на вопрос, будет во многом зависеть от того, воспринимаем ли мы «почему» как просьбу о объяснении или как аргумент.

Значение различия между аргументом и объяснением снова становится очевидным, когда мы рассматриваем эллиптические аргументы и объяснения. Предположим, например, что кто-то говорит, что верит в Бога, потому что он изучал религию на коленях своей матери. Если «потому что» используется здесь в качестве объяснения, мы будем рассматривать сказанное как эллиптическое для чего-то вроде следующего:

1. Я изучал религию у матери.
   Отсутствует Explanans : Люди обычно упорно верят в те вещи, которым они учатся на коленях своей матери.
   Это (причина) почему:

2. Я верю в Бога.

С другой стороны, если мы возьмем комментарии для выражения аргумента, мы, вероятно, также будем рассматривать этот аргумент как эллиптический. Однако мы завершим его совсем по-другому, возможно, в таких строках, как:

1. Я изучал религию на коленях моей матери.
   Отсутствие предпосылки: большая часть того, что люди узнают на коленях своей матери, — правда.
   Следовательно (вероятно)

2. Бог существует.

Комментарии лучше предоставляют правдоподобное объяснение, чем оправдывающий аргумент (предлагаемая отсутствующая посылка почти наверняка ложна). причины, претендующие на то, чтобы доказать, что это истинно или приемлемо.

Отмечая, чем вставленный материал отличается в этих случаях и чем вывод аргумента отличается от утверждения объясняющего , мы можем видеть, что различие аргумента / объяснения сохраняет значительную эпистемологическую и прагматическую значимость.Сила вопросов «почему» и ответов «потому что» варьируется в зависимости от того, рассматриваем ли мы просьбу об объяснении или обосновании. Различные утверждения по-разному уместны, и применяются разные стандарты успеха. Конечно, рассуждения используются как в объяснениях, так и в аргументах. Без полного контекста некоторые ответы можно было бы принять как за одно, так и за другое. Тем не менее, различие сохраняет свое прагматическое значение, и прагматика вопроса связана с нашей логической и эпистемической оценкой результата.

Многое из того, что говорит Томас, верно и важно. Но наличие некоторых интересных случаев, когда аргумент и объяснение продолжаются одновременно, не показывает, что различие между оправдывающим аргументом и объяснением необязательно. Задача Томаса полезна тем, что указывает на необходимость большего внимания к аргументам и объяснениям и напоминает нам, что рассуждения играют решающую роль в обоих случаях. Его примеры показывают, что применение различия не подходит в качестве раннего упражнения для студентов, если примеры не будут тщательно отобраны.Может потребоваться справочная информация о контексте и аудитории. Изложение аргументов и объяснений в учебниках должно быть более тонким и уточненным, чтобы оправдание и объяснение не исключали друг друга. Существуют как случаи, когда они идут вместе, так и случаи, которые являются пограничными и которые трудно классифицировать как одно или другое. Мы можем допустить, что рассуждение используется как для объяснения, так и для аргументации, и что в каждом из них используются одни и те же индикаторные слова, часто с очень параллельными ролями.Мы можем допустить, как предполагает Томас, что логикам, которые считают себя оценивающими рассуждения, следует включить объяснение, а также аргументы в рамки логики.

Но, учитывая существующие прагматические и эпистемические различия, фундаментальный контраст между объяснением и аргументом сохраняет свое педагогическое значение. В обществе, где люди так часто рассказывают вам, как они пришли к мышлению, игнорируя вопросы оправдания, игнорировать различие между аргументом и объяснением из педагогики критического мышления было бы серьезной ошибкой.«Психоанализ» мысли предполагает рациональные аргументы и критическое мышление. Он никогда не должен их заменять.

1. Фраза «объясненный факт» относится к описанию объясненных фактов или событий.

2. Недавнее обсуждение все еще использует эту версию Хемпеля-Оппенгеймера в качестве отправной точки, хотя преобладает мнение, что модель охватывающего закона неадекватна. Для настоящих целей меня больше всего интересует хемпелевская теория, в которой объяснение классифицируется как один из типов аргументов.См. Хемпель, К.Г., «Дедуктивное номологическое и статистическое объяснение», в работе Х. Фейгла и Г. Максвелла, (ред.) Миннесотские исследования в области философии науки III, (Миннеаполис: University of Minnesota Press, 1962), стр. 98 -169; Хемпель, К.Г., «Объяснение в науке и истории», в R. Colodny (Ed.) Frontiers of Science and Philosophy, (Pittsburgh: University of Pittsburgh Press, 1962), стр. 7-33; и Хемпель, К.Г., Аспекты научного объяснения (Нью-Йорк: Свободная пресса, 1965).

3. Это досадное упущение, поскольку аналогии используются как в объяснениях, так и в аргументах, и поскольку аргумент проводящего типа имеет свои параллели в объяснениях, которые исходят из определения нескольких различных причинных факторов.

4. С.Н. Thomas, Практическое мышление на естественном языке (Энглвуд Клиффс, Нью-Джерси: Прентис Холл, 1980. Второе издание), стр. 12.

5. Таким образом, рассуждение в объяснении предназначено для того, чтобы показать, как и почему F имеет место, тогда как в аргументе, приводящем к заключению, C, предназначено для того, чтобы показать, что C имеет место.

6. Роберт Нозик, Philosophical Explanations, (Кембридж, Массачусетс: издательство Гарвардского университета, 1981), с. 14. Сравните Роберта Энниса, «Enumerative Induction and Best Explanation», Journal of Philosophy LXV (1968), стр. 523-528.

7. Я обсуждал трансцендентные аргументы и роль объяснения в них в своей докторской диссертации A Study of Transcendental Arguments (University of Waterloo, 1971; перечислено под именем Гертруда Р. Келли.Кант выразился так: ‘ Я понимаю под трансцендентальным изложением объяснение концепции, как принцип, из которого можно понять возможность другого a priori синтетического знания. Для этой цели требуется: (1) такое знание действительно вытекает из данной концепции, (2) что это знание возможно только при допущении данного способа объяснения концепции ». (Critique of Pure Reason, B41; перевод Нормана Кемпа Смита.)

8. Как мы увидим позже, это происходит, когда один и тот же набор утверждений удовлетворяет как условиям, необходимым для того, чтобы сделать их оправдывающими посылки, так и условиям, требуемым для того, чтобы сделать их пояснительными. Эти условия, хотя и различны, не являются несовместимыми, и поэтому может случиться так, что некоторые наборы утверждений удовлетворяют обоим сразу. Сравните Филипа Китчера, «Mathematical Rigor: Who Needs It?», Nous 15 (1981), стр. 469-93.

9. Thomas, Руководство для инструктора, p.147.

10 . Там же, с. 148.

11. Там же, с. 148.

12. Там же, с. 148.

13. Уэсли Сэлмон, «Третья догма эмпиризма», в R. Butts and J. Hintikka, (Eds.), Основные проблемы методологии и лингвистики (Dordrecht: Reidel, 1977), стр. 149-166. См. Также Уэсли Сэлмон, «Зачем спрашивать« Почему »?», В издании Proceedings of the American Philosophical Association 5 (1977-8), стр. 683-701.

14.В статье «Зачем спрашивать« почему »?» Уэсли Сэлмон утверждает на основе таких случаев, что объяснения требуют асимметрии, не требуемой в аргументах. Он утверждает, что эта асимметрия связана с тем, что коренное понятие, лежащее в основе объяснения, — это понятие причинности.

15. Китчер, «Mathematical Rigor: Кому это нужно?», Стр. 473.

16. См. Уэсли Сэлмон, «Третья догма эмпиризма»; Бас ван Фразен, «Прагматика объяснения», American Philosophical Quarterly 14 (1975), стр.143-150; и Джон Пост, «Бесконечные регрессы оправдания и объяснения», Philosophical Studies 38 (1980), стр. 31-52.

17. См. «Третья догма эмпиризма» и «Зачем спрашивать« Почему »?».

18. Этот момент был отмечен несколькими комментаторами, включая Р. Х. Джонсона и Дж. А. Блэр, в книге «Логическая самозащита». (Торонто: МакГроу-Хилл Райерсон, 1983.)

19. Сравните собственное описание Канта в Критике чистого разума (раздел B41) и мое изложение в Исследование трансцендентальных аргументов, , главы 2 и 6.Нозик предлагает аналогичное описание трансцендентального аргумента в книге Philosophical Explanations, p. 15.

20. В эссе в своем пособии для инструктора Томас утверждает, что примеры по всему тексту подтверждают его теорию. Он упоминает, что набор упражнений 1-1B особенно полезен для этих целей. На самом деле, по моим подсчетам, 9 из 37 упражнений в этом сете можно было бы проанализировать и как объяснительные, и как оправдательные. Обсуждаемые здесь примеры взяты из этого набора упражнений.

аргументов в философии | ошибки в рассуждении

аргумент |? Ägery? M? Nt | существительное

1 обмен расходящимися или противоположными взглядами, обычно горячими или гневными: я поссорился с отцом | горячие споры по поводу государственных расходов | по поводу этого решения были некоторые споры.

2 причина или набор причин, приведенных с целью убедить других в том, что действие или идея правильные или неправильные: есть веский аргумент в пользу подачи официальной апелляции | [с оговоркой] он отверг аргумент, что содержание объекта будет дорогостоящим.

Значит, аргументы — это плохо, не так ли? Это, безусловно, может показаться бесспорным утверждением. А спорные люди просто злятся или надоедают? Вероятно, снова довольно безопасно, хотя, нравится вам это или нет, похоже, что есть много людей, которые просто любят спорить .И, возможно, существует мнение, что эти люди, если они не хотят заниматься юридической карьерой, могли бы поступить правильно, если бы взглянули на философию как на возможную альтернативу.