Религия как агрессия, агрессия как религия

Яков Кротов: Этот выпуск программы посвящен агрессивности как одному из свойств человека. Вопрос в том, свойство ли это человека или свойство обезьяны, которое есть в каждом человеке, как прах есть внутри горшка.

У нас в гостях Александр Колмановский, психотерапевт и агностик, на связи из Одессы Борис Херсонский, психолог и психиатр, православный, поэт, богослов.

Агрессия в человеке — это нечто специфически животное или человеческое? Насколько вера помогает справиться с агрессией или, наоборот, ее поощряет? Говорит Дмитрий Коробков, историк и богослов из Даугавпилса.

Дмитрий Коробков: Агрессия, если брать вид сверху, имеет еще много жутких инфернальных измерений. Это такая всеобщая игра с нулевой суммой, когда всем не хватает жизненного пространства, витальности, энергии. Включаясь в эту войну всех против всех, люди как бы делят кусочки жизни. И в процессе этого дележа возникает атмосфера нелюбви, перманентная агрессивность, ощущение, что у тебя всегда хотят что-то отнять или как минимум ты должен постоять за себя и что-то защитить, проявляя агрессию, потому что это язык, который здесь более-менее понятен.

Я думаю, чтобы выбыть из этой игры и борьбы всех против всех, нужно иметь некий источник жизни вне этого мира. Христианин не агрессивен. Он никогда не даст эффекту гнева закрыть перспективу Божьего присутствия и видения человека, который, например, делает по отношению ко мне что-то жуткое. Эти люди, занимая очень мало места в этом мире, как правило, очень чутки и строги к неправде мира. Они не будут участвовать в этих коллективных милитаристских умонастроениях. Но, что удивительно, именно эти люди, которые всего-навсего не пускали в себя эту агрессию, если им сверху было что-то дано, и они каким-то образом пытались донести до других людей это свое видение, вызывали шквал агрессии от людей, которые просто живут в этом.

Яков Кротов: Недалеко от нашей студии стоит памятник автомату Калашникова с держащим его изобретателем, а чуть в сторонке -маленький Георгий Победоносец на коне, который рядом с ним смотрится, как шпиц. Но при ближайшем рассмотрении оказывается, что это не может быть Георгий Победоносец, потому что там шесть крыльев: два — у Георгия Победоносца, который не может иметь крыльев (он не архангел Михаил), два — у дракона (что более-менее допустимо) и два — у коня, который никак не может быть Пегасом, так как это все-таки христианский святой. Вот агрессивность — вышел прямо какой-то шестикрылый Георгий Победоносец.

Александр Эдуардович, с вашей точки зрения, вера раскрепощает или, наоборот, купирует агрессивность?

Самый верный способ отбить человеку аппетит во время еды — это говорить: «Ешь!»

Александр Колмановский: Когда я шел к вам, я думал о недавней публикации про повышенную, по сравнению с нерелигиозной аудиторией, агрессию у религиозных детей и подростков в США, Канаде, Китае, Индии и Южной Африке: 1200 подростков и детей, 24% христиан, 43% мусульман и следовое количество остальных конфессий. В контексте вашего вопроса у меня одно с другим складывается и сводится: я думаю, что на этом, к сожалению, несомненном явлении сказывается не сама по себе вера, а организационные моменты, а именно — каким образом человек пришел к этой вере. Если он воспитан в ней с детства, то есть принял ее некритически как какую-то догму, тогда сказывается этот неизбежный эффект. Самый верный способ отбить человеку аппетит во время еды — это говорить: «Ешь!» Если же человек пришел к вере естественным путем, эволюцией, жизненным опытом, тогда она, видимо, является обобщением, концентрацией, кристаллизацией его часто гуманистических наработанных ориентаций. Тогда она не служит никакой агрессии и не вызывает ее.

Яков Кротов: В исследовании прилагались сведения о том, выросли опрошенные в религии или пришли к ней?

Александр Колмановский: Они были воспитаны в религии.

Яков Кротов: То есть корреляция прослеживается?

Александр Колмановский: Такая корреляция там не изучалось, но я ее вижу: они воспитаны в религии, и чем старше эти подростки, тем сильнее у них агрессивный эффект. Им показывали видео, где дети друг друга толкают, и исследовали степень сочувствия. Религиозные подростки больше возмущались чужой нетолерантностью, но и проявляли по отношению к тем точно такую же — требовали наказания.

Яков Кротов: Борис Григорьевич, так сложилось, что в трагических событиях в Одессе в 2014 году, к сожалению, и православные играли свою роль: православные казаки оказались в числе тех, кто инициировал агрессию, и многие из них сами стали жертвой. Сейчас в Украине со словом «агрессия» ассоциируется сама Россия и священники с танками. Каково быть православным, и в то же время — жертвой агрессии, которая идет под православными лозунгами? Как распутать этот жутковатый клубок?

Борис Херсонский

Борис Херсонский: Существуют клубки, которые не распутываются по типу Гордиева узла: его можно было разрубить, но ведь и это тоже акт агрессии. Я, особенно в последние годы, совершенно четко различаю внутреннюю религиозность и внешнюю организованную церковную религиозность. В конечном итоге, если мы посмотрим на иконостас, то увидим много вооруженных святых: тот же Георгий, например. Но ведь есть еще и Дмитрий Солунский, который тоже на коне, с копьем убивает нечестивого царя. Опять-таки, есть архангел Михаил, который тоже на коне, тут уже есть крылья и у коня, и у Михаила, и у Сатаны, которого он пронзает своим копьем. В руках он держит еще и весы, которые взвешивают нашу жизнь. То есть Господь говорит о том, что мы не должны противиться злому, негативно относиться к восстанию и просить своих последователей убегать в горы, когда такое восстание начнется. Я уже не говорю о подставленной щеке…

Церковь в течение первых трех веков находит мир с войной — это звучит как оксюморон, но ведь это так. Если вспомнить царя Константина, то ему является ангел и говорит, что на щитах нужно нарисовать крест и написать «Сим победишь», то есть крест уже становится непобедимым оружием, но не в том смысле, что это оружие против бесов и смерти, а оружие как оружие, как и автомат Калашникова. Я понимаю, что, кроме щитов, там были и мечи. Соответственно, это начало перехода христианства от преследуемой религии к государственной знаменовалось примирением с войной и, соответственно, с насилием.

Яков Кротов:

Саша, мы с вами знакомы, наверное, 30 лет. За это время довольно многое изменилось в нашей жизни, религия из экзотического подавляемого маргинального явления стала явлением, официально заменившим марксизм. А эта смена идеологического плаката изменила людей?

Александр Колмановский: Я думаю, что люди не меняются последние тысяч 15 лет. Есть книжки и наскальные надписи, есть волны большого и местного социального напряжения, но люди остаются людьми.

40 тысяч лет назад люди друг друга не убивали

Яков Кротов: Недавно было очень неплохое антропологическое исследование по костным останкам в диапазоне от 10 тысяч лет до нашей эры и до 60 тысяч. Человек поймал резкое нарастание на костях следов от колющих оружий, то есть от копий и стрел, с 20 тысяч лет до Рождества Христова просто идет резкое возрастание с нуля, и к 10 тысячам лет до Рождества Христова совершенно очевидно, что войны между людьми становятся нормой. А 40 тысяч лет назад люди друг друга не убивали. И встает вопрос — может быть, развитие агрессивности как-то внутренне связано с восстановлением цивилизации?

Александр Колмановский: Я бы трактовал эти данные совершенно иначе. Они говорят о развитии оружия, а не об изменении нравов.

Яков Кротов: Но оружие развивается не само по себе.

Александр Колмановский: Разумеется, но это ничего не говорит о параллельном развитии нравов. Есть замечательное исследование Акопа Назаретяна, где он убедительно показывает, что развитие научно-технического прогресса неразрывно коррелируется и даже идет вслед за развитием социальной терпимости. Антиутопия об агрессивных пришельцах, которые могут прилететь из космоса и завоевать землю, очень наивна, пишет он, потому что цивилизация, которая дошла до такого уровня технического прогресса, конечно, является очень гуманистической.

Яков Кротов: Борис Григорьевич, вы согласны? Ведь это какой-то новый взгляд на известное сочинение господина Руссо на конкурсе «Способствовал ли прогресс наук и искусств улучшению или ухудшению нравов?» Оказывается, что прямо наоборот — улучшение нравов способствует прогрессу техники и науки. На ваш взгляд, свободу, которую получила религия и, прежде всего, православие, способствуют этому?

Борис Херсонский: Я думаю, что на самом деле свобода — императив от Церкви гонений в Церковь воинствующую и торжествующую. Сам по себе сюжет Церкви воинствующей уже о чем-то говорит. Эта Церковь отвоевывает то, что у нее было отнято, но и иногда в чем-то и идет дальше. Я в свое время довольно регулярно смотрел передачу «Союз» и прекратил ее смотреть, когда одним за другим начали идти сюжеты освящения казацких сабель, ракетного оружия. Я узнал, что Святая Варвара, которая должна охранять нас от внезапной смерти, оказывается, покровительствует ракетным войскам стратегического назначения, то есть тем, которые несут наиболее смертоносные заряды! Соответственно, мы видим, что свобода привела к нарушению единства. У нас очень много различных осколков церквей, которые называют себя православными. Они относятся друг к другу не очень хорошо, а иногда даже и просто воинственно. По крайней мере, в 90-е годы были эпизоды межхристианского насилия. Имеет ли это отношение к христианству, а именно к Церкви воинствующей, которая взяла в руки меч?

Яков Кротов: Ну, тогда пусть за нас отвечает неверующий, как третейский судья. На ваш взгляд, многие люди с ностальгией вспоминают времена до 1991 года — погромов не было, тихо-мирно жили?.. А вот пришла свобода — и все перекосилось… Это связано со свободой или с другими обстоятельствами?

Александр Колмановский: Мне кажется, что ощущения людей, которые таким реакционным образом ностальгируют, связаны не с реальным сравнением прошлого и нынешнего положения вещей. Сталинисты ратуют за Сталина не потому, что они хорошо знают о происходившем при нем и о его достижениях. Это явно некая протестная позиция против либеральных оппозиционеров.

Яков Кротов: Против свободы.

Александр Колмановский: Нет, не против свободы, а против снобизма.

Яков Кротов: То есть верующие — малость снобы?

Александр Колмановский

Александр Колмановский: Не только верующие! Вся наша либерально-оппозиционная интеллигенция, пусть даже неверующая, к несчастью, встает в защитно-снобистскую позицию. Их тоже можно понять, потому что их меньшинство, это очень опасно. Но из-за этого снобизма они вызывают сильную аллергию у непросвещенной массы.

Яков Кротов: Вы говорили об исследовании по подросткам: подростки — это до 16 лет?

Александр Колмановский: Да.

Яков Кротов: Но подростки — это люди, еще только выходящие из животного начала. Агрессия у животного, как защитная или предупредительная реакция, отличается от специфически человеческой агрессии? Львы не куют себе мечей, шакалы не объединяются в армии, а солдат идет на фронт, и из него выбивают животную, природную агрессивность. Из него делают робота-киллера, который только исполняет приказы, а агрессивность не для него. Есть разница между биологической и духовной агрессией?

Александр Колмановский: Есть. В моей терминологии это разница между биологической и человеческой агрессивностью. В психике есть два этажа — это не метафора, это так на тканевом уровне. Есть животная, природная психика. Она с тех пор никуда не делась, она отвечает за огромное количество ежечасных проявлений. И есть специфически человеческая надстроечка — высшая психика, локализованная в коре головного мозга. Младенец рождается с сугубо животной психикой, в этом смысле он не отличается от щенка или котенка. А высшая психика созревает постепенно, это не акт до какого-то возрастного рубежа, а пожизненный процесс. И главное отличие высшего этажа от животного состоит в том, что человек отдает себе отчет в акте собственного существования, а животное не отдает.

Звери могут друг друга убить, но они не будут пытать, мучить и унижать

Главное следствие — это всем известная эмпатия. Я понимаю, что я — один из вас, я такой же, как остальные, я — представитель этого же вида, и отсюда возникает представление о наличии чужих чувств. У животного этого представления нет. И с непониманием этой простой вещи связано заблуждение, свойственное всем великим гуманистам, которые говорят: «Какое же ужасное животное — человек!». Звери могут друг друга убить, но они не будут пытать, мучить и унижать: это связано с тем, что они не предполагают эмоций в окружающих телах. И в этом отличие человеческой агрессии от животной.

Яков Кротов: Борис Григорьевич, действительно, для того чтобы быть человеком, принципиально сознавать себя и сознавать своего создателя? Как это соотносится?

Борис Херсонский: Тут сказано много из того, с чем я бы поспорил. Например, всякий, кто общается с животным, очень хорошо понимает, что животное знает, кто оно, и выделяет объекты, важные для него в реальности. И если рассматривать это как чисто механистический процесс: животное — автомат, в котором вращаются колесики, — тогда мы должны просто забыть о науке зоопсихологии.

Но Бог с этим. Я очень люблю книгу Эриха Фромма «Анатомия человеческой деструктивности». Это очень большая книга, и главный ее вывод — что агрессивность бывает различной. Она может быть и доброкачественной: например, спортивная агрессивность. В спорте ведь тоже есть стремление к победе, а если это бокс, то это и нанесение тех или иных повреждений. Агрессивность может быть оборонительной. Если человек не был бы агрессивен, он бы погиб, по крайней мере, в древних обществах. Сегодня мы говорим об агрессивной сфере достижений, имея в виду настойчивость и напористость.

Но есть злокачественная агрессия — агрессия, направленная на разрушение. Ведь технологии развивались исторически как технологии смерти и уничтожения. Если стены клались еще вручную, то стенобитные машины уже были машинами. Греческий огонь и камни забрасывались с помощью катапульт. В конце концов, праща и лук — это тоже технологии, а вот другие технологии в то время значительно отставали. Я очень хорошо помню времена, когда было невозможно купить приличный звуковоспроизводящий аппарат — слишком сложно было его построить в СССР, а вот мощнейшее ядерное оружие существовало. Человеческая агрессивность с древности разрабатывает технологии. Мы украшаем оружие. Я как-то раз видел меч палача в Зальцбургском музее. Это красивый меч: на нем очень сложная гравировка, в том числе Спаситель, который сидит на престоле. Это к вопросу о связи справедливости, христианства и агрессии.

Яков Кротов: Александр Эдуардович, на ваш взгляд, достаточно ли психотерапии, психологии, психиатрии, чтобы победить человеческую агрессивность и создать мирное общество?

Александр Колмановский: Конечно, нет. Это вопрос экономики и политики.

Яков Кротов: Вы уповаете на экономику и политику, а мы с Борисом Григорьевичем останемся уповать на Создателя: он вам кажется предметом излишним (достаточно экономики и политики), но Создатель — не предмет. И все-таки агрессия, агрессивность в человеке — это тоже Божий дар, это как рот, который одновременно жует и говорит, и агрессивность, несомненно, тоже может преображенной войти в святого человека и в Царство Божие и здесь, на земле, превратиться в миротворчество, потому что мы к этому призваны, и мы дадим мир вам, агностикам!

святые отцы и современная психология

“Христианин должен быть кротким и не гневаться, всем уступать, всем прощать”, – слышим мы в Церкви. “Гнев – нормальная эмоция, если его не выражать, он скапливается внутри и человек начинает болеть, поэтому выражайте свой гнев, это полезно!” – говорят нам многочисленные психологи. А обычный человек не знает, кого и слушать. Кажется, что психология говорит совсем не то, что заповедал Христос – и что при этом исполнение заповеди повредит нам.
Поэтому мы решили разобраться, что же говорит нам церковная традиция и что у этого общего с современной психологией.

Что такое гнев?

В основе чувства гнева, с точки зрения науки, лежат в первую очередь физиологические реакции, определенные позы (сжатые кулаки, нахмуренное лицо) и наши мысли. Некоторые рассматривают гнев как защитный рефлекс, который побуждает нас нападать для защиты своей жизни (страх – другой рефлекс – побуждает нас убегать).
На уровне философии сегодня можно встретить рассуждения о том, что агрессия – это жизненная сила, которая побуждает нас двигаться вперед и поэтому ее не надо подавлять; что в любом активном взаимодействии есть элементы агрессии.

С точки зрения святоотеческой антропологии (позаимствованной из греческой философии) душа состоит из трех частей: яростной, желательной и разумной. Ни одна из этих частей, включая яростную, сама по себе не может считаться плохой, потому что сотворена Богом. Все они для чего-то нужны. Яростная часть нужна для того, чтобы противостоять злу, бороться со злом за добродетель. Если с яростной частью души обращаться правильно, она становится почвой для мужества и любви.

И современная наука, и святоотеческий подход едины в том, что  гнев и ярость изначально естественны и направлены на добро.

Откуда гнев берется?

И святые отцы, и современная психология согласны с тем, что гнев возникает часто в ответ на невозможность получить что-то, чего человеку очень хотелось. То, с чем он связывает какое-либо удовольствие. “Невозможно пробудить гнев в том, кто не гоняется за пищей, богатством или славой” (Евагрий Понтийский). Тем не менее, отцы сосредотачиваются на идее о невозможности получить что-то земное. Современная же психология часто говорит о внутренних, душевных потребностях – таких, как потребность в принятии или потребность в независимости и свободном принятии решений.

Еще одна причина возникновения гнева – пережитая несправедливость. “Когда у людей возникают враждебные мысли и/или когда они думают о страданиях, которые им пришлось пережить, или о несправедливостях, допущенных по отношению к ним, велика вероятность того, что они будут чувствовать гнев и агрессивные побуждения” (Берковец, “Агрессия”). “Первичной причиной может стать, например, перенесенная несправедливость, оскорбление, настоящее или воображаемое, незаслуженная клевета, безосновательный упрек или даже преследования и побои. То, что мы претерпели, вызывает гнев и ярость, которые настойчиво взывают к мести” (о. Габриэль Бунге. «Вино дракона и хлеб ангельский»).

Кроме того, в нас может накапливаться раздражение от стресса, связанного с плохими жизненными условиями: громкими звуками, неприятным запахом, недосыпом. И еще один фактор, пробуждающий гнев, – соперничество.

Что же с гневом не так?

“21 Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду.
22 А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: “рака”, подлежит синедриону; а кто скажет: “безумный”, подлежит геенне огненной” (Мф 5:21-22).

Христос соотносит здесь гнев с убийством и оскорблениями. То есть с тем, что вредит другим людям и противоположно любви.

Исследования агрессии в XX веке показали, что действительно наше желание причинить боль и какой-либо ущерб человеку часто связано с состоянием гнева. Хотя и не стоит однозначно приравнивать агрессию к гневу. Обычно в таких исследованиях испытуемым предлагают “наказывать” другого человека с помощью ударов тока. Люди, предварительно раздраженные помощником экспериментатора, били его током гораздо сильнее, чем люди, относящиеся к нему нейтрально. Хуже того: если спокойных людей информация о степени испытываемой помощником боли побуждала уменьшать силу ударов, то людей разозленных эта же информация побуждала силу ударов увеличивать. Да, это была та самая месть, которую Христос запретил, а вместо нее заповедал любить. Иногда при советах выразить гнев психологи говорят: “Ты боишься разрушить другого человека своим гневом? Не бойся. Вырази его”. Проблема в том, что гнев сам по себе направлен на разрушение и любые агрессивные действия в адрес другого действительно разрушают его. Просто потому что такова природа агрессии.

Разный гнев

Гнев может выражаться во вполне очевидных поступках – если мы кого-то бьем или на кого-то кричим, то достаточно очевидно, что это проявления гнева. Но, допустим, мы никого не бьем и ни на кого не кричим. Значит ли это, что мы сугубо мирные люди, не испытывающие гнева? Не обязательно. Агрессия по отношению к другому человеку может быть как прямой, так и непрямой – если мы по какой-либо причине боимся ее выразить. В нашей культуре открытое выражение гнева порицается. Поэтому часто люди выражают свой гнев косвенно.  Злая сплетня – это выражение гнева (и поэтому, возможно, Библия отзывается о сплетнях исключительно плохо). Злые шутки, карикатуры, подколы, унижающие словечки – все это проявления гнева, которые могут ранить другого и для этого и звучат. Сплетня, как и клевета, может разрушить жизнь. Если мы еще раз взглянем на список того, что вызывает в нас гнев, мы увидим, что это само по себе является проявлением не только несправедливости, но и гнева: “Оскорбление, незаслуженная клевета, безосновательный упрек или даже преследования и побои“.

Что не стоит делать?

Выражаемый гнев противоположен любви. Но что же нам все-таки делать с идеей, что гнев обязательно надо выражать? Такая идея, представляющая человека чем-то вроде запаянного чайника, который взрывается, когда вода в нем начинает кипеть, действительно существует. Вместо взрыва предлагается выпускать пар маленькими порциями, тогда он не будет столь разрушителен. Проблема в том, что эта идея не подтверждается экспериментально. Даже напротив: в тех ситуациях, когда выражение гнева в экспериментах поощрялось, испытуемые со временем становились все агрессивней и агрессивней. Хорошей иллюстрацией является такое письмо в одну из американских газет: “Когда мой младший брат был чем-нибудь рассержен, он начинал пинать ногами мебель. Наша мать говорила, что таким образом он «выпускает пар». Теперь ему исполнилось 32 года, и, если его что-то раздражает, он по-прежнему вымещает свою злобу на мебели. Но кроме того, он стал бить свою жену, своих детей, свою кошку и крушить все, что попадается на его пути”. Это прекрасная иллюстрация того, как гнев может привести в конечном счете к убийству. Если мы не хотим, чтобы с нами произошло что-то подобное, нам не стоит “выражать свой гнев” таким образом.

Что можно делать?

В первую очередь, признайтесь самому себе, что вы злитесь. Проговорите про себя: “я злюсь” или “я в гневе”. Тот самый гнев, который взрывает чайник, – это не осознаваемый гнев, гнев, который мы не видим в себе. Как только мы это осознали и произнесли, мы выключили (или ослабили) в мозге ту часть, которая отвечает за гнев, и активизировали префронтальную кору головного мозга. Гнев станет меньше уже за счет этого.

Молчать. И святые отцы, и современная психология едины в том, что если гнев не выражать, его интенсивность снижается и в конце концов он может сойти на нет. “Начало безгневия есть молчание уст при смущении сердца; средина – молчание помыслов при тонком смущении души; а конец – непоколебимая тишина при дыхании нечистых ветров” (Лествица). В еще одном эксперименте несправедливо уволенные люди, которым дали возможность выразить свое возмущение, все так же продолжали возмущаться действиями начальства спустя какое-то время; в то время, как люди, которым не дали выразить свое возмущение, были спокойны.

Не держите в поле зрения оружие и меньше смотрите фильмы со сценами насилия – исследования показывают, что эти факторы повышают агрессивность человека.

Можно снимать напряжение энергичными действиями, исключающими какие-либо агрессивные движения. Например, бегать, приседать и мыть пол можно, а колоть дрова не стоит – за счет агрессивных рубящих движений гнева в нас станет больше.

По возможности высыпайтесь и не голодайте. Если вы раздражены на почве голода, недосыпа, громких звуков, неприятных запахов – постарайтесь осознать свое состояние. Благодаря этому вероятность срыва с вашей стороны будет меньше. Собственно, осознание того, что мы гневаемся – вместо того, чтобы благочестиво сделать вид перед самим собой, что это не так, – уже первый шаг к выходу из злости.

Подумайте о том, какие ваши потребности не удовлетворены и что можно сделать, чтобы их удовлетворить (в рамках заповедей). Например, возьмем Каина. Бог не принял его жертву, а жертву Авеля принял. Тут не удовлетворена потребность в принятии. Каин разгневался и убил брата. А мог бы вопросить, почему его жертва не принята, и принести Богу приятную жертву и быть принятым.

Гнев часто проходит, когда мы убеждаемся, что человек, причинивший нам вред, наказан. Думаю, именно для таких случаев апостол Павел говорит: “19 Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу [Божию]. Ибо написано: Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь.
20 Итак, если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напой его: ибо, делая сие, ты соберешь ему на голову горящие уголья.
21 Не будь побежден злом, но побеждай зло добром.
(Рим 12:19-21)”. Если мы жаждем справедливости, мы можем быть уверены в том, что Бог ее восстановит. Значит, можно доверить ее восстановление Богу, а самим сосредоточиться на действиях любви.

Если идея о справедливости вам кажется сильно нехристианской, есть другой путь. Мы писали, что эмоция гнева зависит не только от физиологических реакций, но и от наших мыслей. От мыслей, которые говорят нам, что обидчик поступил с нами несправедливо и сделал это специально. Святые отцы называют это помыслами. Во-первых, помыслы можно отгонять. Совсем не обязательно посвящать часы или даже минуты размышлением над тем, как сильно нас обидели. Но есть лучший путь – пересмотреть свой взгляд на то, что это было сделано нарочно, или найти какое-то извинение для обидевшего нас человека. Универсальное извинение предлагает Иоанн Златоуст – относить все враждебные действия по отношению к нам не к действиям человека, а к действиям бесов. Как правило, мы действительно не знаем всего, что стоит за действиями человека, которые мы расцениваем как недружелюбные и несправедливые по отношению к нам. Может быть, он не выспался. Может быть, его вчера бросила девушка и он расстроен. Может быть, ему 5 минут назад позвонили и сообщили, что его сестра попала в аварию. Быть может, он просто занят. Как только мы начинаем рассуждать таким образом, мы одновременно учитываем реальность (что мы не знаем ничего достоверно о мотивах совершения человеком болезненного для нас поступка) и включаем то, что прп. Паисий Святогорец называет добрыми помыслами.

Ну и конечно, самое важное – яростная часть души дана нам Богом, и мы не можем и не должны отказаться от нее полностью. Мы можем направить наш гнев на то, на что только и надо гневаться: на бесов, а не на людей (и не на себя). И можем через силу, продираясь через свой гнев, делать то, чему нас учит апостол Павел: добро обижающим. И тогда наш гнев преобразится в любовь.

P. S. Данные по научному исследованию агрессии взяты из труда “Леонард Берковец. Агрессия: причины, последствия и контроль”. Святоотеческое учение излагается в основном по книге Габриэля Бунге “Вино дракона и хлеб ангельский”

Терпеть тебя могу. Как с помощью гнева мы прячемся от боли и почему это не помогает

Приблизительное время чтения: 2 мин.

На сайте журнала «Фома» уже долгое время существует постоянная рубрика «Вопрос священнику». Каждый читатель может задать свой вопрос, чтобы получить личный ответ священника. Но на некоторые из вопросов нельзя ответить одним письмом — они требуют обстоятельной беседы. Недавно в рубрику пришло письмо с вопросом, как управлять гневом. На  вопрос читателя отвечает психолог Александр Ткаченко.

В наших отношениях с собственным гневом есть две опасные крайности. Первая — стремление все время подавлять в себе уже возникшую агрессию. Вторая — проявлять эту агрессию по любому поводу, как только в душе возникнет хотя бы легкое раздражение.

На вопрос читателя отвечает психолог Александр Ткаченко

Оба этих подхода, несмотря на формальную противоположность, ведут к одному и тому же результату: практикующий их человек ежедневно и подолгу находится в состоянии гнева. Правда, в одном случае он выражен в поведении, в другом — скрыт от посторонних глаз. Но, увы, хрен если и слаще редьки, то совсем ненамного. Второй вариант в духовном и в психологическом смысле мало чем отличается в лучшую сторону от первого.

Со вспыльчивым человеком все более-менее понятно: разозлился из-за пустяка, резко ответил, повысил голос, наговорил неприятных вещей, обидел собеседника. При таком поведении нарушаются социальные связи, отношения портятся, круг общения резко сужается вплоть до полного одиночества.

Но и постоянно подавляемый гнев тоже может причинить немало бед как самому человеку, так и окружающим его людям. Дело в том, что возникший в душе гнев — очень сильная эмоция. На ее подавление психика тратит много сил. И если вспыхивающий гнев все время подавлять, то в какой-то момент эти силы обязательно закончатся, ведь они не бесконечны. Плюс к этому у подавленного гнева есть коварное свойство — он имеет способность накапливаться, суммируя раздражение от всех случаев, когда ему не дали выход наружу. Рано или поздно этот скопившийся гнев становится сильнее подавляющих его психических механизмов. Это можно сравнить с разрушением плотины, не выдержавшей напора резко поднявшейся в половодье воды. В результате сдержанный, воспитанный, законопослушный граж­данин вдруг ни с того ни с сего может обрушить свою ярость на неуклюжего попутчика в общественном транспорте, на нерасторопного кассира в магазине, на громко разговаривающих подростков.

Вспыльчивый человек постоянно скандалит, давая выход своему гневу.

Человек с подавленным гневом подобен бомбе с механизмом замедления, поставленным на неопределенный срок.

Впрочем, даже если этот подавленный гнев и не вырвался на свободу, ситуация все равно остаётся угрожающей. Заряд раздражения продолжает накапливаться, и бомба рано или поздно взорвется. Только в этом случае энергия «взрыва» пойдет уже не во внешнее пространство, а внутрь самого человека, ударив по его физическому здоровью.

Еще один весьма распространенный и совершенно неэффективный способ отношений с собственным гневом — перенаправление его на другой объект.

Тут можно рассмотреть целый набор различных вариантов.
Прежде всего это всем знакомое срывание злости на ближних. Например, когда гнев вызвало поведение грубияна-начальника, а достойно ответить на его хамство не хватило духу. В итоге этот придержанный на время гнев выплескивается, например, дома на ни в чем не повинных родственников или же на собственных подчиненных, если таковые имеются. Давать нравственную оценку такому способу «борьбы с гневом», наверное, нет нужды. Отводить возмущенную душу на любящих или зависимых от тебя людях, заведомо зная, что тебе все простят, дело некрасивое, но отнюдь не редкое, увы.

Однако есть и другие схемы разворота гнева, куда более неожиданные. Бывает и так, что гнев перенаправляется человеком с обидчика на… себя самого. Это тоже известное каждому состояние, в котором начинаешь внутренне ругать себя последними словами за нерешительность, слабоволие, глупость, трусость, неловкость и прочие «достойные» такой ругани качества. К слову говоря, похожему варианту гневливости более других бывают подвержены некоторые верующие люди, строго запрещающие себе злиться на других, но способные при этом испытывать сильную злость к себе и потихоньку привыкающие винить, укорять и оскорблять себя за реальные или вымышленные грехи.

К сожалению, даже у весьма щепетильных в вопросах нравственности людей не всегда получается увидеть принципиальное различие между способностью брать на себя ответственность за свои ошибки и болезненным желанием вот так «благочестиво» погневаться, ругая себя в душе на чем свет стоит. С точки зрения психологии такое отношение к себе весьма разрушительно и здоровья никак не прибавляет. А в духовном смыс­ле перенаправленная на себя гневливость ничем не отличается от гнева на ближнего.

Человеку от сотворения свойственно не гневаться на себя, а любить себя, это нормальное наше отношение к полученному Божьему дару — к своей душе, телу, к своим способностям и талантам. Святой пророк и царь псалмопевец Давид в восторге от созерцания собственной человеческой природы возносит хвалу Господу: Славлю Тебя, потому что я дивно устроен (Пс 138:14). А вот грех, который разрушает и убивает в нас этот дар, действительно следует ненавидеть. Именно на него следует гневаться, как это делали святые отцы и Сам Христос. Но при этом все равно продолжать любить себя, невзирая на все свои греховные немощи. Согласно заповеди, к ближнему нужно относиться как к самому себе, а значит, и себя тоже нужно любить, понуждать себя к этой любви, даже если видишь в себе некие греховные слабости и несовершенства. О таком понуждении и о недопустимости гнева на себя говорил преподобный Серафим Саровский: «Должно снисходить душе своей в ее немощах и несовершенствах и терпеть свои недостатки, как терпим других, но не обленяться, а побуждать себя к лучшему. Употребил ли пищи много, или что другое подобное, сродное слабости человеческой, сделал — не возмущайся этим и не прилагай ко вреду вред, но мужественно подвигни себя к исправлению, а между тем старайся сохранить мир душевный».

Вымещение гнева на замещающих объектах не снижает, а увеличивает вероятность агрессии по отношению к людям.

В фокусе перенаправленного гнева могут также оказаться животные. Наорать на кота или пнуть собаку, не ко времени подвернувшуюся под ноги, — это обычно тоже агрессия, которая изначально предназначалась отнюдь не домашним любимцам, а кому-то еще.
Но самый странный случай подобного рода — смещение гнева на неодушевленные объекты. Так, преподобный Кассиан Иоанн Римлянин, христианский подвижник, живший еще в IV веке, писал о себе: «Припоминаю, как, живя в пустыни, рассерживался я иногда на писчую трость, если не нравилась толстота или тонкость ее, — иногда на ножичек, если, когда режешь им, он, затупившись, не скоро резал, — иногда на кремень, если не скоро вылетала из него искра огня, когда спешишь к чтенью; и движение негодования при этом вторгалось иногда такое, что невольно вырывалось из уст проклятие на бездушную вещь». Современная жизнь также постоянно дает убедительные подтверждения тому, что стрелки гнева автоматически могут быть переведены с людей на неживые предметы. Футбольные болельщики в ярости крушат сиденья на стадионе. Рассерженный неприятным телефонным разговором мужчина с размаху швыряет об асфальт свой мобильник. В разгар семейного скандала женщина начинает бить посуду на кухне. Казалось бы, в известном смысле это даже полезно: ведь иначе разбитыми оказались бы уже не тарелки и телефоны, а чужие головы. Но, увы, прак­тика показывает, что перенаправление гнева на замещающие объекты не снижает, а напротив — увеличивает вероятность агрессивного поведения в отношении людей.

Несколько десятилетий назад в Японии стали активно вводить в корпоративный обиход методы, позволяющие сбрасывать накопившуюся агрессию. В офисных зданиях устанавливали манекены, на которые можно было наклеить распечатанный на принтере портрет начальника и отдубасить такой получившийся муляж, не рискуя вылететь с работы. В магазинах стали продавать специальные блокнотики, единственное назначение которых было в том, чтобы рвать в клочья их листы, когда гнев подступает к горлу. Появились даже целые «терапевтические» комнаты с мебелью, которую за умеренную плату можно было разнести кувалдой вдребезги. Результат не заставил себя ждать. После введения этих мер резко вниз пошла статистика сердечно-сосудистых заболеваний у офисных работников. Казалось бы, идеальное средство для борьбы с гневом найдено. По всему миру психологи стали рекомендовать клиентам в качестве способа отреагирования эмоции гнева попинать кулаками подушку от дивана. Но вдруг после серьезных исследований выяснилось, что после избиения замещающих объектов уровень агрессии у разгневанного человека не уменьшается, а наоборот, становится еще более высоким. Кроме того, к чувству гнева после таких упражнений прибавляется еще и моторный навык — выражать его в ударе по «обидчику». После ряда печальных случаев, когда человек сбрасывал агрессию ударами по подушке, а потом шел, и точно так же бил ненавистного ему человека, эту практику в профессиональном сообществе психологов признали опасной и отказались от нее.

Так что же происходило с гневом во время подобных упражнений? Образно выражаясь, человек давал распрямиться сжатой внутри него пружине, разряжал ту самую «бомбу с механизмом замедления» и благодаря этому избегал психосоматических последствий подавленного гнева. Это давало реальный оздоровительный эффект, зафиксированный медицинской статистикой. Выпуск гнева наружу через агрессивные формы поведения действительно снимал внутренний конфликт в психике между гневом и сдерживающими его усилиями. Но оказалось также, что общий уровень гневливости человека при этом не снижается, а напротив — лишь подпитывается, увеличивая вероятность агрессивного поведения в будущем. Гнев, постоянно направляемый на замещающий объект, словно пламя костра, в который бросают все новые охапки хвороста, может перекинуться потом и на людей.

Так современная психология путем проб и ошибок пришла к правилу, которое сформулировал святой праведный Иоанн Кронштадтский: «Не сердись на бездушные вещи и не ругай их, когда они не так, как нужно, складываются и бывают тебе помехой в деле. Привыкнешь сердиться на вещи — будешь сердиться и на людей, даже без причины, и от любви отпадешь, а любовь — сущность всего Закона Божия».

На вопрос «как же бороться с гневом правильно?» христианская аскетика и современная психология дают один и тот же парадоксальный ответ: чтобы победить свой гнев, нужно научиться переживать свою боль.

Казалось бы, что общего между гневом и болью? Однако связь между ними есть, причем самая непосредственная. Дело в том, что гнев — это не осознанное чувство, а всего лишь эмоциональная реакция на угрозу нашей безопасности. Первоначально гнев был вложен Богом в естество человека как средство защиты от дьявола и от греховных мыслей. Именно против них человек был призван употребить этот духовный меч — гнев. Других врагов у человека до грехопадения не было. Но вместо гнева предложение сатаны попробовать запретный плод вызвало у первых людей интерес и сочувствие. Дальнейшие события известны всем, кто читал Библию. Гнев как духовное оружие остался при человеке и после его отпадения от Бога. Но теперь люди вовсю используют этот меч уже друг против друга, выхватывая его как только им покажется, что их безопасности кто-то угрожает. А сигнализирует о такой угрозе как раз душевная боль от чужих действий, слов или даже одних наших предположений о чужих недружелюбных намерениях. И не важно, подлинная это угроза или мнимая. В любом случае эмоциональная боль от нее кажется человеку настолько непереносимой, что он стремится как можно быстрее отсечь ее от себя. И тогда в воздухе сверкает меч гнева.

К слову говоря, в случае с физической болью часто происходит нечто подобное. Например, ставшая уже хрестоматийной ситуация, когда человек забивая гвоздь, случайно бьет себе молотком по пальцу. Что он при этом чувствует? Правильно. Сначала — боль, потом — сильную злость. Ну а уж какие слова он в этом состоянии может говорить, лучше не цитировать. Однако конечный результат известен всем, кто хоть раз вместо шляпки гвоздя попадал себе по ногтю: попрыгал на одной ноге, поругался, порычал, поскалил зубы — и вроде как уже полегче стало.

С точки зрения психологии гнев — один из способов прерывания эмоциональной боли. У нее может быть тысяча различных причин, но суть ее взаимосвязи с гневом от этого никак не меняется.

Путь к победе над гневом начинается с умения останавливать его на стадии зарождения.

Гнев может вспыхнуть очень быстро, но, если попытаться изложить его развитие по этапам, получится следующая картина:

1) нечто воспринимается нами как угроза,
2) угроза вызывает эмоциональную боль,
3) возникает страх, что эта боль окажется непереносимой,
4) из страха, что эта боль нас разрушит, мы прерываем ее гневом.

И лишь потом этот, уже возникший, гнев мы можем выпускать наружу, перенаправлять на замещающие объекты, подавлять волевым усилием, разворачивать на себя или же делать с ним что-либо еще. Но, поскольку вспыхнувший гнев — очень сильная эмоция, любые способы борьбы с ним требуют большого количества энергии и зачастую дают весьма сомнительный результат. Поэтому самый эффективный путь к победе над гневом — останавливать его еще на стадии возникновения.

Можно учиться замечать в конфликт­ных ситуациях свою эмоциональную боль и не бояться идти в нее, пробовать пожить с ней, почувствовать ее, не прерывая эту боль гневом. И если человек решится на это, тогда происходит маленькое чудо: вдруг оказывается, что с этой болью можно жить, что ты вполне способен справляться с ней и без всякого гнева. Да, какое-то время душа поболит. Но даже единичный опыт победы над этой болью впоследствии станет мощным ресурсом для борьбы с собственной гневливостью. Об этом способе обуздания гнева через терпение эмоционального страдания еще в IV веке писал святитель Василий Великий: «…Слова его (обидчика) да будут для тебя упражнением в любомудрии. Если они не трогают тебя, это значит, что ты неуязвим. А если и страждет несколько душа, удержи прискорбное внутри себя. Ибо сказано: во мне смятеся сердце мое (Пс 142:4), то есть страсть не выказалась наружу, но усмирилась, подобно волне, разбившейся о берег».

Вот это самое «удержи прискорбное внутри себя» и есть начало, на котором полагается христианская добродетель терпения. Проживать свою боль, не прятаться от нее за гнев и ярость, а напротив, сделать ее частью своей жизни, и уже переработанную и побежденную ввести в свой эмоциональный опыт — лишь таким путем можно выйти из плена собственной гневливости к свободе добродетельной жизни во Христе.

Читайте также ответ протоиерея Игоря Фомина, настоятеля храма святого благоверного князя Александра Невского при МГИМО Не бьет — значит, любит

Фото Татьяны Матаевой, Екатерины Климовой и Риты Шилей

Harvard Business Review Россия

В последнее время уровень агрессии в обществе постоянно растет: любое инакомыслие или непривычное поведение вызывает у людей в лучшем случае раздражение. С чем это связано, почему мы с готовностью находим себе новых врагов, с какими проявлениями агрессии сталкиваемся каждый день и как с этим бороться, рассказывает Сергей Николаевич Ениколопов — кандидат психологических наук, руководитель отдела медицинской психологии Научного центра психического здоровья, ведущий научный сотрудник кафедры психологии личности факультета психологии МГУ им. М. В. Ломоносова.

Давайте сразу определим основные понятия, которые будем использовать: агрессия и насилие. Какая между ними связь?

Агрессия — это мотивированное нанесение вреда. Иногда к этому определению добавляют «…человеку, который не желал бы с собой подобного обращения». Но, по-моему, такое уточнение неверно, поскольку оно автоматически исключает аутоагрессию и суицид. Слово «мотивированное» очень важно: агрессивное действие всегда намеренное, а не случайное. Поэтому даже бездействие — ­например, когда человек, умеющий плавать, сидит и смотрит, как кто-то тонет, — проявление агрессии.

Насилие — также мотивированное действие, однако это не нанесение вреда, а принуждение. Мы все в той или иной мере жертвы насилия: родители загнали нас в школу, научили завязывать шнурки, пользоваться ножом и вилкой. Все это было нам навязано, пусть и из лучших побуждений.

Мы часто путаем агрессию и насилие, ведь эти явления тесно связаны и даже в языке иногда отражаются неверно. Скажем, обычно говорят «семейное насилие», хотя речь идет об агрессии. Ученые эти понятия разводят, однако в каждодневном общении в этом нет смысла: мы и так отлично понимаем, о чем идет речь.

Правильно ли я понимаю, что на другом полюсе от агрессии находится толерантность?

Да, или, иными словами, терпимое отноше­ние друг к другу. Чаще всего мы неосознанно ведем себя терпимо: с сослуживцами, со знакомыми, с прохожими. Даже если они нам не нравятся, мы на них не набрасываемся. Это бытовое проявление толерантности.

В последнее время стали много говорить об этнотолерантности. Но не стоит забывать, что эта проблема не новая. Занимаясь ею, нужно учитывать опыт империй, ведь империя всегда полиэтнична, а имперское мышление — толерантное. Взять ту же Российскую империю: армией командовал Михаил Богданович Барклай-де-Толли, шефом полиции, отвечавшим за национальную безопасность, был Александр ­Христофорович Бенкендорф. Люди понимали, что не в национальности дело. Как только имперское мышление дает сбой, наступает крах империи. Так что в этом отношении у нас идеальная страна для полевых исследований.

Какова функция агрессии?

Это один из эффективных способов защитить свое «я», свои границы. В сложной ситуации у нас три варианта защиты: бегство, атака и ступор. Ступор изучен хуже всего. Я знаю много жертв уголовного насилия, которые хотели бы убежать или закричать, но не могли. Два других варианта — активные: убежать или уничтожить источник угрозы.

Когда у человека высокая температура, его все раздражает, но не потому, что все вокруг плохое, а потому что плохо ему самому. Агрессия в этом смысле как градусник: температура есть, а что за болезнь — непонятно. Если человек агрессивен, нужно выяснять, что с ним не в порядке. Агрессия — показатель неблагополучия.

Собственного или среды?

И того, и другого. Один из индикаторов уровня агрессии и благополучия страны в целом — количество корыстных убийств и самоубийств. Например, в 1967—1969 годах этот показатель у нас резко упал, в 1990-е вырос вдвое, а сейчас вновь снижается. Однако надо учитывать, что общество реагирует на меняющуюся ситуацию с некоторой задержкой. Так что спад убийств в конце 1960-х — это реакция на социальный оптимизм начала шестидесятых, а нынешняя ситуация — следствие стабильных 2000-х.

Можно ли сказать, что агрессия — оружие слабого?

Да, но только не физически слабого, а человека со слабой «я-концепцией», идентичностью. При этом она может быть оружием человека как с низкой самооценкой, так и с высокой. Само­влюбленные люди часто ведут себя агрессивно, поскольку видят в окружающих угрозу своему нарциссизму. Для женщины, считающей себя самой красивой, опасность представляют мужчины, не обращающие на них внимания, и хорошенькие девушки. Они — источник угрозы, и их нужно тем или иным способом уничтожить.

Как показало одно из наших исследований, в межнациональном конфликте наиболее агрессивно ведут себя люди, низко ­оценивающие свою нацию. Эпиграфом к этому исследова­нию могут стать слова Гилберта Кита Честертона: «Все хорошие люди — интернационалисты, все плохие — космополиты, поэтому каждый должен быть националистом». Националист (без шовинизма!) — это патриот, он высоко оценивает свою нацию, уверен в себе, терпим, толерантен и, следовательно, может вступать с представителями других культур в хорошие отношения. Напротив, тот, кто не уверен в себе и невысоко ставит свою культуру, обычно агрессивен по отношению к сильнейшим. Скажем, те, кто не считает американцев лучше себя, относятся к ним спокойно, кто считает (пусть и не признается в этом), постоянно на них нападает, хотя бы на словах. С помощью агрессии люди и нации с заниженной самооценкой заявляют: «мы ничуть не хуже». Так ведет себя, например, ИГИЛ. Мы тоже с готовностью подхватываем спускаемый сверху образ Америки как врага, потому что не можем осознать, кто мы: у нас плохо с самооценкой.

Мы подхватываем образы и других врагов. По ощущениям многих людей, уровень ­агрессии в России вырос в связи с событиями на Украине.

Кажется, Камю сказал: люди, которые голосуют за коммунистов в Париже, не так любят жителей Москвы, как ненавидят жителей Парижа. В России многие ненавидят себя, соседей, страну. Удобно списывать на других собст­венные неудачи и никчемность. У нас много людей, не вписавшихся в новую действительность: Россия в каком-то смысле уникальна — за время жизни одного поколения она перешла из одной формации в другую. При этом до сих пор у нас нет ответа на вопрос, справедливо ли было поделено богатство — и одни озолотились, а другие обеднели. Это опять же приводит к недовольству и агрессии. Масла в огонь подливает телевидение, показывающее жизнь богатых, преуспевающих. Люди чувствуют себя неудачниками, озлобляются. И тут им дают возмож­ность выпустить пар, предлагая черно-белую картинку: вы за Украину или за Россию? Это простой выбор — никто не хочет думать о нюансах.

Каков уровень агрессии в России по сравнению, скажем, с Европой? Опять же по ощущениям, он гораздо выше.

Конечно, выше, хоть и не намного. Это важно понимать, например, тем, кто предлагает разрешить россиянам носить оружие. Не надо поощрять людей в агрессии, если они и так высоко агрессивны. С другой стороны, если бы не агрессивность, победили бы

мы во Второй мировой войне? Думаю, нет. Мы бы недолго продержались — как французы, которые еще в XIX веке во время наполеоновских войн «выбили» у себя всех агрессивных.

Как измеряется уровень агрессии? Чтобы проводить меж­страновые сравнения, нужна универсальная методика.

За основу берется часто исполь­зуемый американский опросник ­Басса-Перри, в котором фигурируют четыре показателя: гнев, враждебность, физическая агрессия и вербальная агрессия. Разные страны используют его с поправкой на свои национальные особенности. Мы адаптировали эту методику, оставив всего три показателя: у нас, как и в ряде других европейских культур, физическая и вербальная агрессия не различаются. Американцы — нация вербальная: США создавали люди с разным менталитетом и темпераментом, и, чтобы они могли правильно понимать друг друга, ­появилась традиция все проговаривать. Американцы спокойно рассуждают о том, о чем у нас не принято даже заикаться. Так что если американец обещает оторвать вам руки-ноги, едва ли он воплотит свою угрозу в жизнь — он лишь сообщает о своем к вам отношении. А у нас «пацан сказал — пацан сделал»: если вас грозятся покалечить, стоит быть начеку.

Как в России в целом отно­­­сятся к проявлениям агрессии и ­насилия?

Чтобы исследовать легитимизацию насилия (как человек или группа людей принимает насилие и агрессию), мы создали собственный опросник. Мы исследовали три сферы: семью, политику и спорт. Выяснилось, что жители России не передают государству право на насилие. Они не верят власти и предпочитают разбираться со всем самостоятельно. Об этом говорит хотя бы тот факт, что люди не сообщают об огромном количестве ­насильственных преступлений, ­полагая, что ­государство не найдет или не накажет преступника. Обычно право на насилие властям дают граждане правовых стран, у нас же государство само забирает себе это право. В отличие от политики, мы вполне приемлем агрессию и насилие в спорте и в еще большей степени — в семье. В России допустимо наказывать ребенка, бить жену, мужа. В семейной жизни насилие у нас применяется очень широко. Мы также выяснили, что люди, которые легитимизируют насилие во всех трех сферах, с ­большей вероятностью совершают насильственные преступления.

Обусловлена ли агрессивность генетикой?

Степень агрессивности определяется разными факторами, в том числе генетическими. Их можно условно распределить по уровням: нижний — наследственность, далее — гормональный фон (количество серотонина, тестостерона), затем — воздействие внешних факторов, скажем стресса или алкоголя. Верхний уровень — воспитание, обучение, культура. Высокоагрессивные люди, научившиеся контролировать себя, могут найти мирный способ выпускать пар — скажем, с помощью спорта. Они выкладываются на тренировках, на соревнованиях, а в жизни ведут себя кротко и тихо, и никто даже не догадывается, что они могут быть агрессивными.

Могли бы вы привести примеры того, как культура влияет на проявление агрессии?

Исследователь проблем мира и насилия Йохан Галтунг выделил три формы насилия: прямое (убийство, репрессии и т. д.), структурное (всевозможные формы геноцидов, эксплуатации) и культурное (все, что оправдывает насилие). Мы удивляемся, почему фашисты вдруг стали уничтожать евреев и немецкая нация легко пошла у них на поводу. Так вот за этим стояла немецкая наука, которая все это обосновывала, и люди ей верили.

Любые дефекты культуры отража­ются на нашем поведении. Один из них, свойственный России, — снисхождение к пьяному: мы прощаем ему неправомерные действия, в том числе семейное насилие. Другой дефект, также сказывающийся на семейном насилии, есть в культурах многих стран. Это отсутствие иерархических отношений между людьми, которое провоцирует борьбу за первенство. Ошибочно полагать, что только мужчина бьет женщину, — наоборот бывает даже чаще. В странах, сохранивших иерархию (например, восточных и южных), семейного насилия почти нет. Представители традиционных культур понимают, у кого какая роль в обществе, и это ­сдерживает ­агрессию: зачем ­кому-то что-то доказывать, если все и так знают свое место? Когда этой структуры нет, растет, например, количество изнасилований, потому что основной мотив насильников — власть, подкрепление собственной самооценки.

Рост количества изнасилований и негативное отношение к женщине в целом вызваны еще одной культурной особенностью многих стран — использованием женского образа в неожиданных целях, например, рекламных. Изображение красивой женской ноги может служить рекламой пылесосу и даже шагающему экскаватору. Человек из субъекта превращается в объект, и обыватель привыкает к тому, что между металлическим предметом и женщиной нет никакой разницы.

Как религия связана с уровнем агрессии в обществе?

Обычно считается, что религия снижает общий уровень агрессии. В то же время — и эта точка зрения вызывает озабоченность — она способствует росту ксенофобии, интолерантности, потому что агрессия к «своим» ниже, чем к «чужим»: чужак всегда опасен. Я видел одну работу, показывающую, что, как это ни парадоксально, из всех христиан наименее агрессивные по отношению к другим — православные. Но исследование проводилось не у нас, так что речь идет о греках, сербах.

Исследование агрессии двух категорий мусульман и православных (неофитов, то есть недавно обратившихся к религии, и тех, кто всю жизнь был религиозным), которое я проводил, показало интересную вещь. Выяснилось, что неофиты — авторитарные, высокоагрессивные, враждебные и радикальные, а «воцерковленные», наоборот, толерантные.

Чем это объясняется?

Все изменения в «я-концепции» ведут к агрессии. Когда человек переходит в новую конфессию или ипостась, он становится святее Папы ­Римского и всем это доказывает. ­Вспомните ранних большевиков и нацистов, упивающихся чувством собственного превосходства. Не случайно и мулл, и православных священников убивают не представители другой религии, а свои, считающие себя истинно веру­ющими. Неофит опасен. А человек, для которого религия или идеологема всегда были частью его «я», уверен в себе и никому ничего не доказывает.

Говоря об агрессии, вы приводили в пример убийства, само­убийства, изнасилования. А какие есть скрытые, неочевидные формы агрессии?

Одна из латентных форм агрессии — буллинг, то есть травля одного из членов коллектива. О буллинге часто говорят применительно к школе, но он распространен и в армии, и на рабочем месте. Еще одна форма, которую у нас мало изучают, — моббинг, или групповая агрессия, цель которой — выжить человека из коллектива. Орудия косвенной агрессии — злые шутки, доносы, сплетни, намеки. Из-за смены полоролевых отношений и исчезновения иерархии, о котором я говорил, косвенная агрессия часто направлена на женщин: существует множество незаметных (и поддерживаемых начальством) способов «поставить сотрудницу на место».

Руководству и работодателю наверняка может быть выгодна неявная агрессия в коллективе.

Иногда — да: она позволяет начальнику манипулировать людьми, держать их в тонусе, стимулировать конкуренцию («не зажиреете у меня», «побегаете», «вы с Ивановой никогда не подружитесь, я буду то одну поощрять, то другую, и вы будете как две пришпоренных лошади»). Некоторым руководителям агрессия в коллективе позволяет почувствовать собственную значимость: люди приходят к ним как к третейскому судье, плачутся в жилетку.

Даже школьные учителя «играют» на детской агрессии. Исследование буллинга в школе показало, что многие из них делают вид, что не замечают этого явления, а на деле активно его используют: у них тишина в классе, все работают, потому что знают, что на задней парте сидит Иванов, который, если что, врежет по лбу.

Однако по большому счету ­агрессия, особенно направленная против талантливых сотрудников, мешает работе. Если речь идет не о конвейерном производстве, работодателю выгодно иметь в коллективе ярких, творческих людей. Японцы, например, специально устраивают своего рода бюро рационализаторов и изобретателей и убеждают сотрудников, что «высовываться» полезно, что нужно проявлять себя, быть индивидуальностью. Так что руководителям, вместо того чтобы проводить тренинги по сплоченности, стоило бы разобраться, почему их подчиненные не сплочены.

Можно ли сказать, что от скрытой агрессии страдает определенный тип людей?

С одной стороны, это неагрессивные люди, которые не могут за себя постоять. Они часто оказываются козлами отпущения: те, кто их унижает, чувствуют единение друг с другом. С другой стороны, жертвами могут стать люди с высокой самооценкой, сильные, успешные — объекты зависти. Иногда они переоценивают собственные силы и ведут себя, с точки зрения менее удачливых товарищей, нагло и вызывающе. Противостоять агрессии они не могут, потому что нападают на них большой группой.

То есть бороться с такими проявлениями агрессии, особенно в трудовом коллективе, бесполезно?

Зачастую да. Можно, конечно, сделать вид, что ничего не происходит, но долго так не протянешь. В некоторых случаях проще уйти. Но, прежде чем уходить, нужно разобраться, почему на вас нападают. Может, ваши обидчики спелись и любой чужеродный элемент вызывает у них отторжение? Может, вы талантливее и они понимают это? Может, вы сами сплетник и нехороший человек? А может, вы всем навязываете свою дружбу или, наоборот, держитесь особняком? Нужно ответить для себя на этот вопрос, ведь жизнь показывает, что мы склонны вновь наступать на те же грабли.

Как, по-вашему, можно снизить агрессию в обществе?

Все начинается с воспитания, в первую очередь культурного. Человек должен понимать, что Федор Михайлович Достоевский, когда писал о Раскольникове, не призывал убивать старушек. В школах нужно учить коммуникации, чтобы дети умели слушать, понимать собеседника, чувствовать его настроение. Чтобы они научились ценить разнообразие культур и уважать чужие традиции, чтобы поняли, что никому нельзя навязывать свои принципы и идеалы, — иначе произойдет катастрофа. Необходимо также правильное патриотическое воспитание, исключающее шовинизм и допускающее ироническое отношение к себе и своей культуре. Самоирония и юмор очень важны для снятия агрессии. Человек, не обладающий чувством юмора, опасен для окружающих.

Большую роль в становлении личности играет социализация. Раньше она проходила во дворе: дети общались с друзьями разного возраста, наблюдали за ними, учились у них. Сейчас мы по большому счету ­потеряли двор, и социализация проходит только в школе, с одноклассниками. Из-за этого дети не усваивают важных программ поведения и не знают, как поступать во многих жизненных ситуациях. Если говорить об агрессии, то это особенно опасно для девочек: у них нет социализации агрессии. Грубо говоря, их не учат драться. А ведь когда учишься драться, узнаешь ограничения, правила: до первой крови, лежачего не бить, двое в драку — третий отходит и т. д. Поэтому современные девочки часто оказываются агрессивнее мальчиков, они не понимают, что такое жестокость и насилие. Так что для них нужны специальные обучающие программы.

Снизить уровень агрессии в обществе могут также СМИ, в частности телевидение. Известно, что просмотр фильмов, демонстрирующих насилие, «убивает» эмпатию и задает сценарность поведения. Поэтому необходимо понизить градус жестокости на телеканалах. В этом смысле показателен опыт США. В 1960—1970-е годы там больше 70 процентов экранного времени было отдано показу насилия. И только в 1980-е насилие было выдавлено на кабельные каналы. Этому способствовали раскрученные властью слушания в Конгрессе. Но поскольку в Америке работает механизм обратной связи, на кабельных каналах процент насилия также сокращается: зрители жалуются на засилье жестокости, и рекламодатели уходят с этих каналов. Очень важно, чтобы нечто подобное произошло и у нас.

Истоки агрессии в российском обществе – Левада-Центр

Сергей Медведев: Хочу выступить в жанре, который в старой советской прессе назывался «Письмо позвало в дорогу». Но тут в дорогу позвало не письмо, а статья психолога Людмилы Петрановской под названием «Почему мы такие злые». В самом деле, доминантой российского массового сознания является состояние озлобленности. Я думаю, что любой человек, который возвращается с каникул, проведенных в какой-нибудь западной стране, моментально это осознает, пересекая границу. Еще ничего не происходит, но эта напряженность и повышенный уровень агрессии, размазанный по российскому пространству, совершенно очевиден. Он и в ежедневных взаимодействиях людей, и в том, как ведут себя машины в транспортном потоке, и в лицах попутчиков в метро.

Я хочу поговорить об истоках этой агрессии и о том, как она коррелируется с российской властью, с российским политическим режимом. Я позвал для этого разговора наших гостей — это Наталья Зоркая, социолог, руководитель отдела социально-политических исследований Аналитического центра Юрия Левады, и Александр Асмолов, заведующий кафедрой психологии личности факультета психологии МГУ, академик Российской Академии образования.

Я не сгущаю краски? Может быть, это мое субъективное восприятие российской среды как повышенно агрессивной, по сравнению со среднемировой?

Наталья Зоркая: Мне кажется, нет. Другое дело, что, может быть, речь идет о точке зрения какой-то определенной среды – насколько массовое сознание так оценивает само себя, чувствует агрессивность, осознает это, рефлексирует по этому поводу. Но, в принципе, всегда чувствуешь, что большинство людей находятся в состоянии напряжения, агрессивности. Мы регулярно задаем такой вопрос: какие чувства окрепли серди людей вокруг вас? Если сложить такие чувства, как растерянность, обида, агрессивность и озлобленность, то в сумме они перевесят позитивные чувства. Единственное упоминаемое позитивное чувство — надежда, она обычно самая высокая. Но что такое российская надежда – это отдельный разговор.

Конечно, сам человек не будет говорить про себя, что он озлобился, – скорее, это перенос на других. Когда мы спрашиваем: «Что вас больше всего беспокоит в других?», на первое место вылезает агрессивность, озлобленность, невнимательность и так далее. А когда мы спрашиваем: «Насколько вы доверяете людям?», подавляющее большинство опрошенных говорят, что людям они не доверяют. То есть это сложная картина: ощущение очень агрессивного, враждебного окружения человека, недоверчивости по отношению к нему. Оно основывается, как мне кажется, на какой-то базовой слабости личности нашего человека.

Сергей Медведев: Слабости личности или слабости институтов общества?

Наталья Зоркая: Это связанные вещи. Личность слабая, поскольку она старается не вписываться в институты – это происходило на протяжении всего советского периода и происходит сейчас. Но в советское время советский человек был вписан в какие-то социальные, общественные структуры – неважно, как они на него влияли идеологически. Мы все ходили в кино, все были пионерами, октябрятами и так далее. За этот долгий период произошел полный уход в свой ближайший круг. Как показывают наши опросы, человек ощущает себя ответственным и способным повлиять на что-то только в самом ближнем своем кругу. Выходя за пределы этого круга, он чувствует агрессию и свою неспособность на что-то повлиять.

Сергей Медведев: Это новое, российское, или советское, или это вообще свойственно русскому человеку?

Александр Асмолов: Этот вопрос существует в исторической системе координат. Мы можем подумать о том, что сегодня по отношению к другим периодам и формам нашей жизни паттерны агрессивного поведения подрастают, злоба растет, страхи растут, фобии переполняют нас, или что мы имеем серьезную флуктуацию, динамику этих страхов.

Тут можно выделить несколько моментов. Первое: резко возрастает агрессия в обыденной жизни, как показывает мой коллега Сергей Ениколопов. Она возрастает и в сленге – у нас агрессивным является язык. Более того, происходит криминализация нашего языка, мы начинаем упаковывать язык в криминальные оболочки. Еще в погодинских «Аристократах» более-менее локализированная криминальная субкультура вышла из берегов, а теперь она становится культурой повседневности. А используя криминальную лексику в повседневной жизни в ситуации безнаказанности, связанной с диффузией ответственности в интернете, мы уже не чувствуем, что каждый раз, произнося те или иные формулы, призывая «мочить в сортире» тех, кто с нами не согласен, мы открываем путь для канализации тех или иных агрессивных проявлений.

Сергей Медведев: То есть это легализация ненависти на самом высоком уровне.

Александр Асмолов: Вы очень точно сказали. Тем самым мы имеем на самом высоком уровне проникновение криминальной субкультуры, она становится легитимной — «мне можно, мне дозволено это говорить, я могу с тем или иным человеком перейти на лексику, которая раньше не была позволена».

Сергей Медведев: Один из главных последних мемов российской жизни – «потому что могу», «потому что может». Почему кто-то что-то делает, что-то говорит? Потому что может. То есть отсутствие социального контракта, абсолютный волюнтаризм…

Александр Асмолов: Мы исследовали синдром вседозволенности у людей после чернобыльской аварии. Эти люди были обречены. Мы работали с целой выборкой людей, и они вдруг говорили: все равно мне осталось недолго жить, поэтому я должен получить все, что хочу. Отсюда второй момент: агрессия вырастает тогда, когда мы имеем не долгую, а узкую временную перспективу.

Следующий источник роста агрессии — это неопределенность завтрашнего и сегодняшнего дня. Агрессия всегда живет в браке со страхом, а в этом случае, как показывают, в том числе, социологические исследования, происходит колоссальный рост потери доверия к самому себе в завтрашнем дне: «я не знаю, что со мной будет». А если я не доверяю себе, могу ли я доверять кому-то?

Третий момент: когда-то мы с моим другом Евгением Сабуровым написали работу «Страна понятного завтра». Я сейчас не говорю об идеологическом знаке, но, когда я завтра обещал, что через 20 лет у нас будет коммунизм, я давал те или иные ценности. Когда я обещаю, что через столько-то лет будет либо апокалипсис, либо рай, я даю те или иные ценности. Люди не привыкли жить в множественности модерности – сегодня такой мир. Ключевая ситуация современности — это три вида вызовов: вызовы сложности, вызовы неопределенности и вызовы разнообразия. А что такое агрессия? Это погашение разнообразия. Поэтому агрессия идет рука об руку с ксенофобией, а ксенофобия — это механизм погашения разнообразия и уничтожения «значимых других» вокруг себя. Ксенофобия возрастает, это уже не повседневная агрессия, но она вступает на повседневный уровень.

Наконец, самое важное: когда возрастает агрессия? Когда на государственном уровне мы влюблены в свой конфликт, влюблены в кризис. Мы – единственная страна, которая обожает свой кризис и воспроизводит его. У Шолом-Алейхема есть герой, который любил говорить: «мне хорошо — я сирота». Наша страна говорит, начиная с бессмертной гипотезы так называемой перманентной революции: «мне хорошо — у меня кризис, мне хорошо — у меня нарастает классовая борьба, мне хорошо — вокруг Кавказ, они враги. Мне хорошо, есть ближние враги — это Украина, есть враги подальше — это Сирия».

Сергей Медведев: Садомазохизм какой-то…

Александр Асмолов: Это не мазохизм и даже не садизм, это другой механизм. Как только та или иная культура в качестве стратегии развития избирает мобилизационный сценарий, а не сценарий инновационного развития, она актуализирует патриотизм как влюбленность не в общество, а в государство. И она полностью мобилизует все агрессивно-патриотические ксенофобские механизмы. Как только страна избрала кризис как путь развития, как только мы стали великой страной перманентного кризиса, главное, что мы делаем – мы защищаем нашу безопасность, «мы не сеем, не пашем, не строим, а гордимся общественным строем». Тем самым агрессия у нас существует на политическом уровне как инструмент поддержания кризиса и оправдания жестких вертикальных форм власти.

Сергей Медведев: То есть вы хотите сказать, что агрессия продуцируется и контролируется властью для укрепления мобилизационной идеологии?

Александр Асмолов: Здесь очень четкий механизм: если я хочу действовать по формуле «культ центра рождает культ личности», если я хочу действовать по формуле, описанной стихами «у государственного пульта всех поражает вирус культа, идет зараза от пульта, видать, конструкция не та», то тем самым я говорю, что в подобного рода режимах кризис изобретается искусственно. Если кризиса нет, то его изобретают, если врагов нет, то они должны быть. У нас же любимая песня — это песня о кризисе, «Интернационал».

Наталья Зоркая: В свое время Юрий Левада писал об этом, что кризис — это и есть форма существования наших государственных институтов. Это не демократическая смена власти, а именно кризис, который ведет к консервации. Направление задано поразительно точно, и это подкрепляется нашими данным.

В начале 90-х ситуация была совсем другая. Тогда все-таки были надежды. Общество очень устало от Советского Союза, оно действительно было очень недовольно, и были сильны очень простые надежды на перемены, на то, что жизнь станет более гуманной, человечной, достойной, сытной и так далее. Были большие положительные ожидания, врагов не искали. Комплекс врага конститутивен для советского общества. Мы тогда задавали об этом вопрос, и самый массовый ответ был: «Зачем искать врагов, когда мы сами виноваты в своих бедах?».

К середине 90-х это закончилось. Но это сопровождалось жутко заниженной самооценкой самих себя и общества, страны: «мы никому не можем служить примером, мы – Верхняя Вольта с ракетами, мы ни на что не годимся, ни на что не способны». Было ожидание чуда: «что-то такое произойдет, мы будем жить достойно, как на Западе». И по мере того, как это не происходило, и начинались обвальные лавинообразные реформы, люди все больше терялись, погружались в состояние фрустрации, и мы это фиксировали: со страшной силой росли страхи, сокращался горизонт будущего.

У нас нет возможности сравнить с советским периодом – я не думаю, что там тоже был очень большой горизонт планирования, но все-таки он был какой-то более-менее представимый. Уже к середине 90-х 86% опрошенных говорили, что они не могут планировать даже на год-два. Это очень важная цифра, говорящая о том, что человек полностью потерян в общественной ситуации среди этого кризиса.

Сергей Медведев: В начале 90-х было меньше агрессии?

Наталья Зоркая: Начиналось все с фрустрации, очень сильно росли страхи. В свое время была очень хорошая аналитическая статья Льва Гудкова «Страх как рамка понимания» – о страхах как попытке освоиться с этой совершенно непонятной реальностью. К середине 90-х начинается ксенофобия, неприятие «чужих». А по мере проникновения «чужих», приезжих, мигрантов и так далее идет сильнейший рост уже этнической ксенофобии, который сочетался при этом с сильнейшим ростом православной идентификации.

Сергей Медведев: Мне кажется, Алексей Балабанов это очень четко зафиксировал: и «Брат-1», и «Брат-2» – это как раз 1996 год. Уже была Чечня. Ни в 1986-м, ни в 1991-м фильм «Брат» не мог появиться.

Наталья Зоркая: Конечно, война сыграла огромную роль.

Что касается важнейшей темы языка и собственно культуры… Не только криминальный язык, но и просто брань — это же языковое насилие, которое распространено по всему обществу. Это отражается и на отношениях между чужими людьми, и на отношениях в семье. Первой «ласточкой» перед «мочить в сортире» был Жириновский, который легализовал этот дискурс, язык ненависти. Он тогда поднялся на люмпенской, абсолютно потерянной молодежной публике – малые города, безработные, а потом его электорат сменился. Но он показал, что так можно говорить. К сожалению, СМИ, в том числе тогдашнее НТВ, это показывали.

Я считаю, что Жириновский – величайшее зло. Он принес очень много вреда нашему обществу, развязав этот язык, оживив безумную кашу имперских великодержавных комплексов, перемешав это все. Его роль очень велика.

Сергей Медведев: Истоки этой агрессии, очевидно, не только в постсоветских травмах. У меня такое ощущение, что русская культура изначально агрессивна. В России очень слаба культура вербализации конфликта. Проживая в разных странах в разное время, я наблюдал различные сценки – скажем, во что может перерасти ссора между людьми. Итальянцы практически никогда не перейдут на уровень физической агрессии (как, впрочем и все средиземноморские жители), они будут бесконечно жестикулировать, потрясать кулаками перед лицом друг друга, может быть, что очень маловероятно, возьмут друг друга за лацканы, а русские – одно слово, второе слово, и раз – в морду наладил.

В России очень быстро переходят от вербальной к физической агрессии – как это объяснить? Это вообще некая изначальная грубость, агрессивность российской культуры, в которой важную роль играла сила, насилие, отъем собственности, война, милитаристская аргументация, военное сословие? Это такая история?

Александр Асмолов: К этому вопросу надо подходить осторожно. Российская культура очень разнообразна.

Юрий Лотман очень четко различает две борющихся в российской культуре силы — архетип договора и архетип вручения себя. Он приводит письмо государю одного замечательного монаха XVI века, где тот говорит об опасности архетипа договоренности, договоров в широком смысле: «Государь, бойся Думы, ибо лукавые думцы тебя в искус ввести могут». Тем самым он говорит, что возможность договаривания, возможность коммуникации ограничена.

Как же гасится агрессия? Она гасится тогда, когда присутствует тот, кто скажет: «Я знаю, как надо». Это архетип вручения себя. Агрессия гасится, если в культуру, в пространство смысловой коммуникации так или иначе вбрасывается сильный лидер.

Сегодня у нас с вами присутствуют очень интересные вещи (которых раньше не было), открывающие шлюзы агрессии. Никогда в российской и даже европейской культуре не были так развиты инструментальные психотехнологии освобождения агрессии, как у нас. Помните песню «зато мы делаем ракеты и перекрыли Енисей. И даже в области балета мы впереди планеты всей»? Мы говорим, что мы отстаем в технологиях. С этим сложно согласиться, когда речь идет о психотехнологиях. В области инструментальных технологий мы овладели совершенно новым жанром, который я называю «инструментальное телененавидение». У нас есть мастера телененавидения, которые оправдывают мобилизационный сценарий и тем самым добиваются того, что раскол проходит даже через семью. В семье вдруг начинаются расколы: кто за Сирию, кто за Украину, люди становятся оппонентами друг другу. Через телененавидение, через интернет людей втягивают в конфликты. Такого не было никогда. И в этом смысле слова телененавидение выступает как питательный раствор для уникального роста такой локализованной, направленной агрессии. Вот ответ на вопрос, почему мы стали такими злыми.

Тут еще одна вещь — мотивация агрессии. Мы в свое время изучали, чем отличается поведение вора-карманника от того, кто просто избивает вас на улице. У вора-карманника инструментальная агрессия, он вкалывает, крадет ваши вещи. А бандит, гангстер, который бьет вас, крадет вашу личность.

Сегодня произошла очень интересная вещь: на уровне мастеров телененавидения появилась новая категория людей, которыми я восхищаюсь, называю их «профессиональные фанатики» – об одном из них мы уже говорили. Он не фанатик, а человек достаточно спокойный и способный, но у него инструментальный фанатизм, благодаря которому его видят, замечают. То, что сегодня происходит на телевидении, эти мастера… В 1992 году он был либералом, а сегодня, в 2016-м, он мастер телененавидения, но он четко видит аудиторию. Они выступают как профессиональные мастера.

Сергей Медведев: Это телененавидение кем-то просчитывается, эти горы ненависти заложены на уровне политических, социальных технологий? Их закладывают в Кремле, на инструктажах в администрации президента?

Александр Асмолов: Пусть сотрудники администрации не обижаются, но они в арьергарде по отношению к мастерам телененавидения.

Сергей Медведев: Информационная повестка все-таки задается в этих темниках.

Александр Асмолов: Но ведь мастерства не пропьешь. Сегодняшние мастера просто отточили свое местерство.

Сергей Медведев: Они же откуда-то появились. Предположим, меняется власть, снова приходит либеральная весна: мир с Украиной, замирение с Западом, Россия провозглашает курс на интеграцию с Евросоюзом и НАТО, мир с Соединенными Штатами, уход из Сирии… Если убрать это телененавидение, если убрать дискурс ненависти наверху, общество вернется в состояние меньшей агрессии?

Александр Асмолов: Есть индикатор происходящих событий — это количество «разрешенных других» – тех, кому дано разрешение — НКО, фонд «Династия». Посмотрите количество «разрешенных других» в Иране, в других культурах. Как только у нас увеличивается множественность источников, с которыми можно вступать в тот или иной идеологический дискурс, тут же начинает проявляться лотмановский архетип договора, который характерен для европейской культуры.

Наталья Зоркая: Юрий Левада в первой нашей книжке «Простой советский человек» описал базовую личность советского человека. Не знаю, насколько это пересекается – тут все уходит в более раннюю российскую историю. Но несомненно, что все эти проблемы связаны с советской тоталитарной эпохой. То, что они не осмыслены, не поняты, не проработаны образованными элитами, не вошли в образование, — это очень важно и существенно. Пока не появится «значимый другой», не будет ничего. Для социологии это самое главное.

Александр Асмолов: Для психологии тоже.

Наталья Зоркая: Это пересекающиеся вещи. Для общества это «значимый другой», на этом строится солидарность и доверие. Второй момент: Левада тоже отмечал, что советский человек – особый, его нельзя ни с кем сравнивать. У нас «особый путь», дальше мы доехали до «особой демократии», «суверенной истории» — это все идет оттуда. Если нас ни с кем нельзя сравнивать, как мы можем оценивать себя, менять перспективу, точку зрения и так далее, как может возникать более сложная форма взаимодействия? На основании этого только начинают культивироваться формы взаимодействий, чувств, эмоций, состояний и так далее. Сейчас подавляющее большинство нашего населения демонстрирует, что, как и в советское время, код государственного насилия для него основной.

Сергей Медведев: Это ключевая вещь — код государственного насилия. Оно вообще, наверное, первично во всей русской истории: внутренняя колонизация народа государством, постоянное закрепощение людей.

Наталья Зоркая: Не было модернизации, не было модерна — это очень важно.

Сергей Медведев: Был какой-то советский модерн.

Наталья Зоркая: Модерн был в искусстве, но это все равно было локально. Общество начинало меняться, но все это очень быстро кончилось. Общество не прошло нормальную секуляризацию. И этот код насилия означает самоощущение человека: он ничего не может этому противопоставить, ни на что не может повлиять, поэтому лучше ничего не делать, но, с другой стороны, если насильничают над другим, то «слава богу, не надо мной».

Сергей Медведев: Здесь мы выходим на важную архетипичную вещь – лотмановский архетип вручения себя; он, видимо, доминирующий в российской истории, учитывая практики взаимоотношений государства и общества, государства и индивида. Настолько велико количество насилия над личностью, размазанного по российской истории, что ответом является непрерывная агрессия, ожидание удара.

Наталья Зоркая: Это шире: не только агрессия — недовольство, нелюбовь к себе. Мне кажется, это один комплекс, это связанные вещи. Выражается это в итоге в агрессии, и важно это подчеркивать.

Сергей Медведев: Хочется понять, насколько это все исторически детерминировано, а насколько прописано в нынешних практиках телевидения и сети.

Александр Асмолов: Там прописаны разные стратегии. Есть стратегия служивых людей или так называемых подданных. Мы живем в стране подданных, или мы живем в стране граждан? Возможна консолидация на основе страха. Знаете, как можно сплотить социальную группу? Психологи говорят: найдите сукиного сына. Феномен сукиного сына или сукиной дочери, козла отпущения – и все сплачиваются.

А вот консолидация сплоченности на доверии — это совершенно другая консолидация. Служивых людей можно сплотить как подданных: они всегда кому-то подданные, они всегда кому-то обязаны. И тут происходит еще одна вещь: мы сегодня находимся в ситуации очень четкой идеологии — это идеология клерикального национал-патриотизма. Вот это особая идеология страны. Мы сегодня наконец нашли русскую национальную идею, и это связано с агрессией. Русская национальная идея — это страна государственной безопасности. Почему в Советском Союзе было меньше агрессии? Там, как бы то ни было, декларировались идеалы справедливости, равенства и так далее. У нас сегодня на троне идеал государственной безопасности, мы стали страной национальной безопасности. А если это страна безопасности, то все, что ей мешает, должно быть стерто. В мире разнообразия неизвестно, откуда придет опасность, поэтому должен быть мир однообразия. Сегодня сбываются уникальные стихи о нашествии варваров (внутренних варваров, как и внутренней миграции). Мы живем в ситуации внутреннего нашествия варваров.

Сергей Медведев: Чего же еще ждать, если страна избрала, легитимизировала и увенчала президента рекордным рейтингом? Как говорил Пелевин, наша национальная идея — это Путин (если понимать Путина как государственную безопасность).

Наталья Зоркая: Вы не слышали про последнюю национальную идею?

Сергей Медведев: Патриотизм?

Наталья Зоркая: Нет, Яровая предложила: национальная идея России — это Россия.

Сергей Медведев: Молодец! «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно»…

Я хочу задать еще один вопрос об особой иерархической организации российского общества. У меня был в гостях на радио замечательный китаист Владимир Малявин, который практически все время живет на Тайване. Я его спросил: «Я только что был в Китае, неделю ездил по Пекину на такси и не видел ни одной аварии. Сотни тысяч машин, велосипедов, мотоциклов во все стороны, и как-то все разъезжаются. А прилетел в Москву и по дороге из аэропорта до дома насчитал семь аварий. Почему так?». Он говорит: «Потому что в России главный вопрос — «кто ты такой?»». Люди постоянно занимаются выяснением собственного и чужого статуса, а в Китае этим вопросом не задаются. В Китае есть первичная ценность договора: все должны со всеми договориться, соответственно, на этом строится дорожное движение, и аварий нет.

Наталья Зоркая: В России жуткий дефицит самоуважения, одобрения. Это общество не ценит человека, не ценит успех. Почему в этом обществе не вызывает уважения выросшее поколение, которое само чего-то добилось, получило одно, второе образование? Это очень важная проблема. То, что наросло после перемен, более развитое, более современное, капсулируется, живет само в себе.

В какой-то момент эти накопления культурного развития сбрасываются – вот так, мне кажется, развивалась российская история. Сейчас мы переживаем эпоху жуткого культурного сброса, варваризации. Был очень малый культурный запас, потому что образованный слой очень сильно спасовал перед переменами. Есть так называемый феномен интеллигенции – интеллигенция кончилась. Нельзя сказать, что возникли, оформились и укрепились новые сильные культурные элиты, которые помогали бы этому обществу развиваться. Толстые журналы и газеты в 1989 году читали 60% опрошенных, а в начале 90-х — 2%. На телевидении начал царить стеб, развлекаловка и бесконечные криминальные хроники. И это тоже был такой искусный инструментальный способ. Таким образом, это общество, которому никто не собирался объяснять, что происходит и как ему жить дальше, в каком-то смысле держали в узде.

Сергей Медведев: Мы более-менее понимаем истоки этой агрессии – они и в исторических моделях отношений индивида и государства, государства и общества, и в нынешних особенностях и тактиках управления массами. Но куда она направляется? Почему эта агрессия не направляется обратно наверх, на власти предержащие?

Александр Асмолов: Мы имеем многогранную картину. Первая ее черта: в мобилизационном сценарии возникает социальная востребованность агрессии как механизма погашения разнообразия. В нем преобладают вертикальные механизмы власти, и в такой ситуации эта агрессия скатывается вниз. Шар, скатываемый вниз, вовсе не обязательно поднимается обратно вверх.

Сергей Медведев: То есть это лавина, спускающаяся сверху и обязательно бьющая по низам, по самым слабым.

Александр Асмолов: Она бьет по всем. Второй момент: есть явление, которое я называю «упрощение действительности». Мы сегодня гасим разнообразие. И лучшим механизмом для поддержания национальной идеи под названием «идея национальной безопасности» является русская идея как упрощение, когда мы все как будто в одном бульоне. В этом смысле агрессия сегодня востребована как никогда, она канализирована, и инструментальные каналы агрессии идут через средства массовой коммуникации.

И наконец, третье. Вы говорили о мире, о Европе. У меня в руках книга замечательного оксфордского аналитика Рома Харе. Ее название красноречиво – «Правила беспорядка». Речь идет о поведении футбольных фанатов на стадионах. У нас не продуманы правила беспорядков. Вы уже говорили о разнице восприятия автомобильных нарушений в Китае и в России, где проработаны не правила порядка, а правила беспорядка.

Наталья Зоркая: В Израиле страшно водят.

Александр Асмолов: Но когда в Израиле начинают цепляться, они выясняют, за что любят друг друга и почему он на него обиделся. Там другая личностная коммуникация. У нас потихоньку должны быть выстроены не только правила порядка, но и правила беспорядка. Вертикальная культура знает только правила порядка, но она не поднимает горизонтальных связей. Как только в этой культуре будут нарастать те связи, которые гасятся в любом варварском тренде как тренде погашения разнообразия, начнут нарастать горизонтальные системы связи. Они нарастают, и все сильнее.

У нас идет эпидемия, которую мы не замечаем, но которой городимся — это социальная эпидемия лидерства и конкуренции. Мы должны быть конкурентны, кто слабый, тот неправ, кто сильный, тот прав, а это культ силы. Как показывает социобиология, в иерархии павианов сильнее тот павиан, который является самым мощным, самым брутальным.

А теперь посмотрите, что происходит с некоторыми нашими замечательными представителями Думы. Когда они демонстрируют свои социальные условные рефлексы (физиологизация поведения и тематика вплоть до сексуальной символики: я сильный, значит, я сильный самец, а раз сильный самец, то социальный лидер), мы возвращаемся к замечательным закономерностям социобиологии на уровне социального поведения.

Тут я замолкаю и говорю: будем осторожны. Когда мы говорим «человек человеку волк», я умоляю всех вслед за Лоренцем: нежнее относитесь к волку. Волк, проигрывая бой, падает и открывает горло. Его не тронут – это табуировано. В нашем обществе, если вы упадете где-нибудь, в ситуации брутальной силы я бы по ряду причин не рекомендовал открывать горло – велика вероятность, что вас добьют.

Сергей Медведев: «Слабых бьют» – вот идеология, которая была заявлена наверху, в результате она правит обществом, докатывается, как лавина, до самого низа и бьет. Не то, что Россию бьет кто-то в мире, она в результате бьет по своим старикам, по больным СПИДом, по детям, по всем социально обездоленным, именно потому, что она получила на это высочайшую санкцию наверху. Конечно, это очень сильные механизмы, не знаю, где выход из этого порочного круга насилия, когда в клинче насилия слились в экстазе власть и общество.

Александр Асмолов: Я невольно вспомнил о физике — действие равно противодействию. Когда мы ждали встречи с вами, Наталья упомянула о дальнобойщиках. Что бы ни происходило, горизонтальные связи в культуре начинают все более и более нарастать. Люди начинают защищать свои интимные, приватные пространства. Есть приватный интимный предел. Моя любимая формула: индивидуумом рождаются, личностью становятся, индивидуальное отстаивают. И в этом смысле «самостоянье человека — залог величия его». И в этом смысле я всегда говорю, что я – эволюционный оптимист. От культуры полезности, где существует культ силы и вертикали, где есть идеал национальной безопасности, перед которым мы кланяемся, как египетские жрецы, Россия будет двигаться к культуре достоинства, а выше достоинства нет ничего.

Сергей Медведев: Это очень тесно смыкается с последними исследованиями Инглхарта, где он говорит об обществах целерациональности и обществах ценностной рациональности. В России Элла Панеях, социолог из Европейского университета в Санкт-Петербурге, как раз недавно делала об этом доклад. Она говорит, что в России целиком действует грубый прагматизм, грубая сила — это целерациональность. Мысль о том, что Россия сейчас управляется ценностями, традициями («Русский мир»), неверна – ничего этого нет.

Наталья Зоркая: Это, скорее, ценностный вакуум. Главнейшая проблема — это, конечно, очень слабо развитые горизонтальные связи и разные типы горизонтальных коммуникаций.

Сергей Медведев: Итак, можно противодействовать агрессии, развивая горизонтальные связи. Тогда, будем надеяться, возникнет этот лотмановский архетип договора, о котором говорил Александр Асмолов.

Оригинал

Вконтакте

Facebook

Twitter

Языковая рефлексия как плацдарм речевой агрессии: интернет-сообщество граммар-наци on JSTOR

Abstract

Die Sprachnorm nimmt eine besondere Stellung im national-kulturellen Wertesystem Russlands ein und erfährt heute eine auffallende Aufwertung. Im Runet bilden sich Gemeinschaften, die sich über das respektvolle Verhältnis zur russischen gramotnost’ identifizieren und mit ihren vielfältigen Aktivitäten zur Entwicklung neuer Formen eines metasprachlichen Diskurses beitragen. Während sich die vermeintlich sprachbewussten Internetnutzer/ inn/en für die Regeln der russischen Sprache einsetzen, verstoßen sie gegen geltende kommunikative Normen. Eine der bekanntesten Gruppierungen ist die Szene der Grammar Nazi, deren Aktivist/ inn/en auf faschistisches Vokabular und Symbolik des «Dritten Reiches» zurückgreifen, um aggressiv gegen die fehlerhafte Anwendung des Russischen vorzugehen. Schmähende Äußerungen, hate speech und trolling machen ihre Kommunikation im Wesentlichen aus. Die invektiven Praktiken im Internet bewegen sich dabei zwischen ernst gemeinter Aggression und Theatralik. Einerseits deuten diese neuartigen Formen der Laienlinguistik und Beleidigungskultur auf eine kollektive Instrumentalisierung eines Norm-diskurses hin, andererseits spiegeln sie individuelle Selbstdarstellungsstrategien der jungen Generation wider. Zugleich sind sie das Spiegelbild einer Epoche – sowohl der aktuellen gesellschaftspolitischen als auch der technisch-medialen.

Journal Information

Die Zeitschrift für Slavische Philologie wurde 1924 von Max Vasmer gegründet: Fortgeführt haben sie Margarete Woltner und Herbert Bräuer. Bis heute sieht sie ihre Aufgabe darin, unter Mitwirkung in- und ausländischer Wissenschaftler die slavische Philologie in ihrer Gesamtheit – d.h. mit allen slavischen Sprachen und Literaturen – und in einem umfassenden Sinn zu fördern, ohne Einengung auf ein spezielles Gebiet oder eine besondere Forschungsrichtung.

Publisher Information

Universitätsverlag WINTER is an academic publisher located in Heidelberg, Germany, who covers the whole field of Humanities with particular interest in literature and language studies. Founded already in 1822, the publishing house is closely associated with ‘Heidelberg Romanticism’. Today, WINTER publishes eleven journals like Amerikastudien, Anglistik, Beiträge zur Namenforschung, the journal devoted to German literary history (now over a century old) Euphorion, the Germanisch-Romanische Monatsschrift, Gymnasium, a journal dealing with traditional humanistic education embracing the teaching of classical languages, the Romanistische Zeitschrift für Literaturgeschichte, Sprachwissenschaft, the Zeitschrift für Slavische Philologie, and Trumah, the journal of the College of Jewish Studies in Heidelberg. Recently added to this collection has been Comparatio, offering theoretically advanced comparartive studies. WINTER also presents about 150 monographs and collections per year within a number of well-established series, several of them in co-operation with Heidelberg University and the Heidelberg Academy of Sciences.  

Психолог объяснил, почему россияне стали злее и агрессивнее — Российская газета

Уровень агрессии в российском обществе зашкаливает. Институт психологии РАН констатирует: сравнительные исследования показывают, что с точки зрения агрессии, грубости и ненависти к своему окружению россияне выглядят не очень хорошо. Что с нами происходит? Обсудим тему с заведующим отделом клинической психологии Научного центра психического здоровья, кандидатом психологических наук Сергеем Ениколоповым.

Агрессия — одна из лучших форм защиты своего «Я» на личностном уровне. Фото: Photoxpess

Страна переживает моральное бездорожье

Назовите три слова, наиболее полно и точно, на ваш взгляд, характеризующие нынешний моральный климат в нашей стране.

Сергей Ениколопов: Пожалуй, можно обойтись двумя: моральное бездорожье. Так называлась книга, когда-то изданная на Западе. В ней характеризовалась ситуация, сложившаяся в Европе на рубеже 70-80 годов, когда старая мораль рухнула, а новая еще не народилась, и человек остался без колеи. Нечто подобное переживает сейчас и Россия. Одна идеология ушла, а другой у нас нет. И на арену выходят люди с экзистенциальным вакуумом в голове, вследствие чего они становятся легко манипулируемы. Я видел нескольких человек, которые ехали в ИГИЛ (организация запрещена в России). Но было ощущение, что, если бы за них взялся другой манипулятор, они бы поехали к голодающим детям Африки или еще куда-нибудь.

Самое парадоксальное, что все ненавидят всех. В каждом социальном слое свои объекты для ненависти

Но это скорее идеологическое бездорожье, нежели моральное.

Сергей Ениколопов: Одно с другим взаимосвязано. Сейчас трудно сказать со всей определенностью, что такое хорошо и что такое плохо. Границы размыты. Нет моральных табу. Все допустимо, все позволительно.

Все ненавидят всех

Учительница ударила ученика, ученик ударил учительницу… Один водитель не уступил другому ряд — тот вышел, достал из багажника биту… Такими сюжетами полна ежедневная лента новостей. Злоба, агрессия, нетерпимость. С точки зрения психологии вы это как объясняете?

Сергей Ениколопов: К сожалению, агрессия — одна из лучших форм защиты своего «Я» на личностном уровне. В определенные моменты человек испытывает некие угрозы, тревоги и страхи оттого, что он теряет что-то: идентификацию, работу, место в иерар­хии, славу и т.п. И тогда возможен взрыв агрессивного поведения. Возьмите, к примеру, учителей. Они же потеряли свой статус советский. Тогда учитель был окружен ореолом уважения и почитания, воспринимался как сеятель разумного, доброго, вечного. А сегодня он кто? Школа перестала быть сакральным местом. Учителя можно унизить, оскорбить. Его можно даже ударить. То же касается и учеников. Когда я учился, отношения можно было выяснять либо в туалете, либо за школой. В классе нельзя было драться. Если кто-то кому-то дал по морде в классе — это было ЧП. А сейчас в школе можно заниматься чем угодно.

Агрессия проистекает еще и оттого, что общество расколото по многим линиям? Бедные ненавидят богатых, неудачники — успешных, местные — «понаехавших».

Сергей Ениколопов: Самое парадоксальное, что все ненавидят всех. В каждом социальном слое свои объекты для ненависти. То есть нельзя сказать, что бедные ненавидят богатых или наоборот. Здесь масса оттенков. Вполне богатые, например, ненавидят средне-богатых, а все вместе они ненавидят беспредельно богатых. Каждому есть кого ненавидеть.

Такую ненависть легко назвать иррациональной, но она, вероятно, имеет причины. Какие, на ваш взгляд?

Сергей Ениколопов: В психологии существует понятие «Я-концепция». Это устойчивая система обобщенного представления индивида о себе. Возможна, например, такая «Я-концепция»: «Я хороший. Мир справедлив». В подтверждение этой концепции человек приведет вам немало примеров, хотя он отлично знает, что мир несправедлив. Но внутренне ему присуще убеждение, что мир именно справедлив, что он не может не быть справедливым. И когда это убеждение рушится, человек получает сильную психологическую травму. Почему теперь происходят немыслимые прежде нападения на учителей, врачей? Потому что таков социальный статус этих профессий. Сегодня школа или лечебное заведение — это постоянное ощущение, что ты никто, что ты презираем и поэтому с тобой можно обходиться как угодно.

Агрессию генерируют и телевизионные ток-шоу, участники которых с утра до вечера, не стесняя себя в выражениях, полощут свое и чужое грязное белье. В публичном пространстве стало возможным то, что раньше даже в тесном семейном кругу нередко считалось лежащим за гранью приличий. Может, наше общество становится более открытым и надо радоваться этому?

Сергей Ениколопов: Человек так устроен, что эффективней всего он обучается методом наблюдения. Видя, как публично грызутся близкие родственники, наблюдатель начинает ощущать тревогу. Как же так? Неужели и я сейчас воспитываю маленького волчонка? В итоге все начинают сомневаться во всех. И эти сомнения, эта неуверенность в людской добропорядочности рано или поздно выливаются в агрессию. Не случайно при анализе самоубийств на Западе используется термин «заражение». Если в средствах массовой информации сообщается о чьем-то самоубийстве — ждите следующего. И наибольший вклад в эпидемию суицида вносят селебрити. Статистика показала, что после смерти Мэрилин Монро на 12 процентов в течение месяца выросло количество самоубийств. Это зараза. Инфекция.

Вероятно, и насилие столь же заразительно?

Сергей Ениколопов: С насилием то же самое. Посмотрев, что творят подчас некоторые так называемые стражи порядка, вы проникаетесь убеждением, что в случае чего в полицию обращаться бесполезно. Вот эта тревожность, восприятие мира как враждебного заставляют человека все время быть наготове, настраивают его на мгновенный отпор любому, кто, как ему кажется, покушается на его свободу, суверенность или даже бытовой комфорт.

Вероятно, поэтому сегодня легко предсказать эмоциональную реакцию «среднестатистического» российского гражданина на просьбу сделать музыку потише или перестать материться в вагоне метро. Я, признаться, побаиваюсь обращаться с такими просьбами.

Сергей Ениколопов: Я тоже. Проведите день за просмотром сериалов про бандитов, и у вас возникнет ощущение, что никому нельзя доверять, всюду ложь, обман, предательства, «подставы». И что никакой боли у избиваемого не существует. Происходит привыкание к насилию.

Агрессия — индикатор неблагополучия

В стране 22 миллиона человек, живущих за чертой бедности. Нищета провоцирует агрессию?

Сергей Ениколопов: Не так сильно, как могло бы показаться. Агрессию провоцирует тотальное неблагополучие. Я бы даже сказал: агрессия — индикатор неблагополучия. Почему, например, богатые тоже не любят богатых? Потому что они не Рокфеллеры в третьем поколении. Они знают, что сегодня ты наслаждаешься жизнью у себя во дворце на Рублевке, а завтра — уже в Лефортове. И сколько бы ты ни верещал о своей кристальной честности, те 22 миллиона нищих и десятки миллионов живущих получше, но не намного, тоже не очень хорошо понимают, как вчерашний мэнээс или недоучившийся студент стал миллиардером. Он же не Форд и не Эдисон, не Витте и не Столыпин, про которых все знают, ЧТО за ними стояло. Вот вы журналист и гипотетически можете получить престижную профессиональную премию, потому что с молодых лет шли по журналистской линии, приобретали имя, накапливали мастерство и в какой-то момент достигли вершин в профессии. Но если вы журналист, а потом вдруг хоп — и владелец завода, в котором вы ничего не понимаете, возникают вопросы: как? почему? откуда? Я был поражен, когда несколько лет назад в Париже мне про одного профессора Сорбонны сказали, что никакой он не профессор Сорбонны, потому что он нувориш. А все потому, что настоящий профессор не должен жить в квартире с имперским полом времен Наполеона III. Я, воспитанный московскими постройками 90-х годов, спрашиваю: может, это новодел? Мой собеседник говорит: какой, к черту, новодел, это старый район сорбоннский. Профессор не должен так жить. Он должен жить, может быть, даже в очень богатом доме, но только без этих пошлостей. А на Кипре на меня одна студентка «наехала»: «Как вы можете носить футбольную розетку этого буржуазного клуба? От вас я не ожидала». Я ни сном ни духом не ведал, что за этот клуб приличному человеку болеть не пристало. Выкрутился, сказал, что я эти розетки коллекционирую. Понимаете, когда есть четкие знаки, что хорошо, а что нехорошо, что приемлемо, а что неприемлемо для определенного социального слоя, то тревога не возникает и вы в этом слое себя хорошо чувствуете. А когда происходит нарушение правил, вы теряетесь, начинаете нервничать. Это потеря ориентиров. Человек перестает понимать, в каком мире он живет и какие ценности разделяет.

Какая-то оздоровительная процедура без рукоприкладства нам, конечно, не помешала бы

Какие-то вещи государство вправе регулировать

А как вам нашумевшая история с учительницей из Барнаула, которую затравили за фото в купальнике и заставили уволиться из школы? Соц­сети полнились комментариями: лицемеры, ханжи, идиоты! Ханжи и лицемеры — да. Но не идиоты. К травле побуждает определенная общественная атмосфера, согласны вы со мной?

Сергей Ениколопов: Тут очень важно даже не то, что подобное одобряемо, а то, что исчезло неодобрение определенных поступков. Во времена нашей молодости слова «доносчик» и «стукач» были почти ругательствами. Это вовсе не означало, что не было доносчиков и стукачей. Они были, и одобряли стукачество, как сейчас одобряют «борьбу за духовность и нравственность», но человек прилагал массу усилий, чтобы о его стукачестве никто не узнал. Причем даже на бытовом уровне. Пожаловаться учителю или родителям считалось позорным, в школе таких называли ябедами. А теперь неодобрение подобного поведения исчезло в обществе. Можно настучать на «безнравственную» учительницу, потребовать запрета «аморального» фильма. «Я не видел, но скажу…»

Нетерпимость, агрессия по отношению к произведениям искусства и их авторам сегодня исходят от всякого рода «активистов». Во времена СССР в роли цензора выступало государство, помыслить было невозможно, что оно позволит уличным ценителям прекрасного на свой вкус решать, какое искусство «советское», а какое «антисоветское», какое «нравственное», а какое «безнравственное». Это было бы дерзким покушением на государственную монополию в цензуре. Но нет ли ощущения, что функции «смотрящего за нравственностью» теперь перешли вниз?

Сергей Ениколопов: Знаете, какие-то вещи государство вправе регулировать. Оно не должно никому позволять устраивать погром в музее, обливать нечистотами картины на выставке. Университет, школа, музей — эти места всегда считались сакральными, государство их защищало и решительно пресекало чьи-либо попытки навести там «свой порядок». В этом смысле охранительная функция государства, на мой взгляд, полезна и необходима.

Насилие со стороны женщин против мужчин теперь тоже получает оправдание

Можно ли сказать, что социальные сети, где стало возможно все — потоки брани, издевательский троллинг, выплески злобы, агрессии, — готовят революцию морали? Или эта революция уже произошла и поздно сетовать на «Фейсбук» с «Инстаграмом»?

Сергей Ениколопов: Некое снижение моральных порогов мы, конечно же, наблюдаем. Но одно дело изменять женам или мужьям (это не самый благопристойный вариант, но все-таки миролюбивый) и другое — семейное насилие. Градус этого насилия повышается — вот что настораживает. Согласно эволюционной психологии, насилие мужчин против женщин биологически предопределено. Не в том смысле, что оно обязательно будет, а в том, что это некая форма защиты от неверности жены. Но теперь и насилие со стороны женщин против мужчин получает оправдание.

Любой чужак сегодня вызывает подозрения

В обществе нет единения по политическим вопросам. Может, еще и в этом причина всеобщей озлобленности?

Сергей Ениколопов: Понимаете, можно в бытовой сфере оставаться друзьями, а в политической полностью расходиться, и в таком расхождении не будет ничего страшного. А у нас споры вокруг политики приобретают характер боевых действий, войны всех против всех. Уже и семьи стали распадаться на этой почве. Кажется, Камю сказал: люди, которые голосуют за коммунистов в Париже, не так любят жителей Москвы, как ненавидят жителей Парижа. В России многие ненавидят себя, соседей, страну. Удобно списывать на других собственные неудачи и никчемность. У нас немало людей, не вписавшихся в новую действительность. Россия в каком-то смысле уникальна — за время жизни одного поколения она перешла из одной формации в другую. При этом до сих пор у нас нет ответа на вопрос, справедливо ли было поделено богатство — и одни озолотились, а другие обеднели. Это опять же приводит к недовольству и агрессии. Масла в огонь подливает телевидение, показывающее жизнь богатых, преуспевающих. Люди чувствуют себя неудачниками, озлобляются.

Почему вообще сейчас в таком ходу опознавательная система «свой — чужой»?

Сергей Ениколопов: Она всегда была в ходу, но сегодня приобрела особую востребованность.

Почему?

Сергей Ениколопов: Потому что ни у кого нет уверенности, свой ты или чужой. Любой чужак сегодня вызывает подозрения, пробуждает желание присмотреться к нему, он как бы изначально враждебен. Но даже в советские времена были «смягчающие вину обстоятельства»: американец, но прогрессивный писатель. А теперь: да — да, нет — нет, этот «наш» — этот «не наш», этот приличный человек — этот нерукопожатный. У меня есть один знакомый крымчанин, который вырос в Крыму, и он говорит: «Конечно, я за то, что Крым наш. Потому что никто из этих уродов, которые против, не жили под украинцами и не знают, каково это. А в Москве я свое отношение к присоединению Крыма скрываю. Потому что не знаю, какой реакции ждать на свои слова».

Наше общество нуждается в психологической коррекции?

Сергей Ениколопов: Я бы сказал, что нуждается. Но как только за это возьмутся массово, добра не жди. В 20-30-е годы прошлого века эту самую «психологическую коррекцию» уже пытались осуществить. Запретами на церковные праздники. Загоном людей в колхозы. Беломорканалом и ГУЛАГом. Так больше нельзя. Но какая-то оздоровительная процедура без рукоприкладства нам, конечно, не помешала бы.

Визитная карточка

Фото: Валерий Выжутович

Родился в семье ученого-химика Николая Сергеевича Ениколопова. С 1968 по 1972 год учился на факультете психологии МГУ. С 1971 по 1983 год работал во Всесоюзном институте по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности Прокуратуры СССР. В 1983 году начал работу в Научном центре психического здоровья Российской академии медицинских наук. Защитил кандидатскую диссертацию по теме «Агрессия и агрессивность насильственных преступников». С 2005 по 2014 год возглавлял кафедру криминальной психологии факультета юридической психологии Московского городского психолого-педагогического университета. Член правления Московского отделения Российского общества психологов, член правления Российского общества психиатров. Академик Российской академии медико-технических наук. Член Большого жюри конкурса «Золотая Психея». Был одним из первых исследователей криминальной агрессии. В сферу научных интересов Сергея Ениколопова входят психосоматика, психология агрессивного поведения, психология виктимности, психология юмора, этнопсихология.

Биография психолога Альберта Бандура

Альберт Бандура — влиятельный социальный когнитивный психолог, который, возможно, наиболее известен своей теорией социального обучения, концепцией самоэффективности и своими знаменитыми экспериментами с куклой Бобо. Он является почетным профессором Стэнфордского университета и считается одним из величайших ныне живущих психологов.

Одно исследование 2002 года поставило его на четвертое место среди наиболее влиятельных психологов двадцатого века после Б.Ф. Скиннера, Зигмунда Фрейда и Жана Пиаже.

Претензии Альберта Бандуры к славе

Альберт Бандура наиболее известен своей работой в следующих областях:

Основные принципы теории социального обучения

Ранние годы Альберта Бандуры

Альберт Бандура родился 4 декабря 1925 года в небольшом канадском городке, расположенном примерно в 50 милях от Эдмонтона. Бандура, последний из шести детей, получил образование в одной маленькой школе с двумя учителями в средней школе. По словам Бандуры, из-за этого ограниченного доступа к образовательным ресурсам «учащиеся должны были сами брать на себя ответственность за свое образование.»

Он понял, что, хотя «содержание большинства учебников недолговечно … инструменты самоуправления служат со временем хорошо». Эти ранние опыты, возможно, способствовали тому, что в дальнейшем он акцентировал внимание на важности личной свободы воли.

Бандура вскоре увлекся психологией после поступления в Университет Британской Колумбии. Он начинал как специалиста по биологии, и его интерес к психологии сформировался случайно. Работая по ночам и добираясь до школы с группой студентов, он обнаружил, что пришел в школу раньше, чем начались его курсы.

Чтобы скоротать время, он начал посещать «дополнительные занятия» в эти ранние утренние часы, что в конечном итоге привело его к психологии.

Бандура объяснил: «Однажды утром я зря тратил время в библиотеке. Кто-то забыл вернуть каталог курсов, и я пролистал его, пытаясь найти дополнительный курс, чтобы занять ранний временной интервал. Я заметил курс психологии, который мне пригодился. как отличный наполнитель, он вызвал у меня интерес и я нашел свою карьеру.»

Он получил степень в Университете Британской Колумбии в 1949 году всего после трех лет обучения, а затем поступил в аспирантуру Университета Айовы. Школа была домом для Кеннета Спенса, который сотрудничал со своим наставником Кларком Халлом из Йельского университета, и другими психологами, включая Курта Левина.

В то время как программа интересовалась теорией социального обучения, Бандура считал, что она слишком сосредоточена на бихевиористских объяснениях. Бандура получил степень магистра в 1951 году и докторскую степень.Доктор философии в клинической психологии в 1952 году.

Карьера и теории

После получения докторской степени ему предложили должность в Стэнфордском университете, и он согласился на нее. Он начал работать в Стэнфорде в 1953 году и продолжает работать в университете по сей день. Именно во время изучения подростковой агрессии Бандура стал все больше интересоваться косвенным обучением, моделированием и подражанием.

Теория социального обучения Альберта Бандуры подчеркивала важность обучения с наблюдением, имитации и моделирования.«Обучение было бы чрезвычайно трудоемким, не говоря уже о риске, если бы людям приходилось полагаться исключительно на последствия своих собственных действий, чтобы информировать их о том, что им делать», — объяснил Бандура в своей книге 1977 года по этому вопросу.

Его теория интегрировала непрерывное взаимодействие между поведением, познаниями и окружающей средой.

Исследование куклы Бобо

Самым известным экспериментом Бандуры было исследование куклы Бобо 1961 года. В рамках эксперимента он снял фильм, в котором была показана взрослая модель, избивающая куклу Бобо и выкрикивающая агрессивные слова.

Затем фильм был показан группе детей. После этого детям разрешили играть в комнате с куклой Бобо. Те, кто смотрел фильм с агрессивной моделью, чаще били куклу, имитируя действия и слова взрослого в клипе.

Исследование куклы Бобо имело большое значение, поскольку оно исходило из утверждения бихевиоризма о том, что любое поведение направляется подкреплением или вознаграждением. Дети не получали ни поощрения, ни стимула бить куклу; они просто имитировали наблюдаемое поведение.

Бандура назвал это явление наблюдательным обучением и охарактеризовал такие элементы эффективного обучения, как внимание, удержание, взаимность и мотивация.

Работа Бандуры подчеркивает важность социальных влияний, но также и веру в личный контроль. «Люди с высокой уверенностью в своих способностях подходят к трудным задачам как к вызовам, которые необходимо преодолеть, а не как к угрозам, которых следует избегать», — предположил он.

Альберт Бандура — бихевиорист?

В то время как большинство учебников психологии сравнивают теорию Бандуры с теорией бихевиористов, сам Бандура отмечает, что он «…. никогда не вписывались в поведенческую ортодоксию «.

Даже в своих самых ранних работах Бандура утверждал, что сведение поведения к циклу «стимул-реакция» было слишком упрощенным. В то время как его работа использовала поведенческую терминологию, такую ​​как «обусловливание» и «подкрепление», Бандура объяснил, «… я концептуализировал эти явления как действующие посредством когнитивных процессов».

«Авторы психологических текстов продолжают неверно характеризовать мой подход как основанный на бихевиоризме», — объяснил Бандура, описывая свою точку зрения как «социальный когнитивизм».’

Избранные публикации Бандуры

Бандура был плодовитым автором книг и журнальных статей за последние 60 лет и является наиболее цитируемым ныне живущим психологом.

Некоторые из самых известных книг и журнальных статей Бандуры стали классикой психологии и продолжают широко цитироваться сегодня. Его первой профессиональной публикацией была статья 1953 года под названием «Первичная и вторичная внушаемость», которая появилась в журнале Journal of Abnormal and Social Psychology .

В 1973 году Бандура опубликовал «Агрессия: анализ социального обучения », в котором основное внимание уделялось истокам агрессии. В его книге « Social Learning Theory » 1977 года изложены основы его теории о том, как люди учатся посредством наблюдения и моделирования.

Его статья 1977 года под названием «Самоэффективность: к объединяющей теории изменения поведения» была опубликована в журнале «Психологическое обозрение », и представила его концепцию самоэффективности. Статья также мгновенно стала классикой психологии.

Вклад в психологию

Работа Бандуры считается частью когнитивной революции в психологии, которая началась в конце 1960-х годов. Его теории оказали огромное влияние на психологию личности, когнитивную психологию, образование и психотерапию.

В 1974 году Бандура был избран президентом Американской психологической ассоциации. APA наградила его за выдающийся научный вклад в 1980 году и еще раз в 2004 году за выдающийся вклад в психологию.

Сегодня Бандуру часто называют величайшим психологом из жизни, а также одним из самых влиятельных психологов всех времен. В 2014 году Бандура был награжден Национальной медалью науки президентом Бараком Обамой.

[Мотивы и межличностные функции агрессии]

В обзоре теоретически и эмпирически исследованы мотивы и межличностные функции агрессии. Факторный анализ вопросов анкеты Аверилла о гневе показал, что мотивы, участвующие в агрессивных ответах, были сгруппированы в две группы: враждебные и инструментальные.Также было уточнено, что человек может проявлять агрессию, особенно когда возникают какие-то враждебные мотивы. Что касается межличностных функций, автор предположил, что агрессия может служить четырем основным целям. (1) Агрессия может быть вызвана реакцией избегания на отталкивающий стимул, такой как разочарование, раздражение, боль и т. Д. Это зависит от силы раздражителя. Однако было подчеркнуто, что агрессия также опосредована социальным познанием, таким как приписывание намерения причинителю вреда.(2) Агрессию можно использовать как средство принуждения другого человека к чему-либо. Человек может использовать такую ​​стратегию силы, если ему / ей не хватает уверенности в себе или перспективы влияния на целевого человека с помощью более мирных стратегий. (3) Агрессию можно истолковать как наказание, если она направлена ​​против нарушителя. В этом случае агрессия мотивируется восстановлением социальной справедливости, и, таким образом, ее интенсивность определяется воспринимаемой моральной ответственностью нарушителя.Далее было указано, что агрессия усиливается, если она оправдана как санкционное поведение против аморальных. (4) Агрессия также может быть вызвана, когда социальная идентичность человека находится под угрозой. Было высказано предположение, что мотивы управления впечатлением вовлечены в агрессию, поскольку было неожиданно обнаружено, что присутствие аудитории или идентифицируемость скорее способствует ответной агрессии. Эффект подавления агрессии извинений также объяснялся с точки зрения управления впечатлением.В заключение было представлено, что агрессия — это поведенческая стратегия как попытка разрешить межличностные конфликты, включая физическое или психологическое раздражение, непослушание другого человека, воспринимаемую несправедливость и угрозу социальной идентичности. Будет ли агрессия осуществлена ​​или нет, зависит от ряда внутри- и межличностных детерминант, особенно от социальных когнитивных процессов, таких как приписывание, умозаключение, предсказание и другие суждения.

% PDF-1.2 % 1318 0 объект > эндобдж xref 1318 79 0000000016 00000 н. 0000001935 00000 н. 0000002038 00000 н. 0000002707 00000 н. 0000003065 00000 н. 0000003450 00000 н. 0000003474 00000 н. 0000003761 00000 н. 0000004870 00000 н. 0000005987 00000 н. 0000006264 00000 н. 0000007379 00000 н. 0000007403 00000 н. 0000008562 00000 н. 0000008585 00000 н. 0000008708 00000 н. 0000009827 00000 н. 0000010116 00000 п. 0000011174 00000 п. 0000011197 00000 п. 0000012318 00000 п. 0000012610 00000 п. 0000013643 00000 п. 0000013666 00000 п. 0000014710 00000 п. 0000014733 00000 п. 0000015810 00000 п. 0000015833 00000 п. 0000016105 00000 п. 0000016398 00000 п. 0000017438 00000 п. 0000017461 00000 п. 0000017483 00000 п. 0000017505 00000 п. 0000018562 00000 п. 0000018586 00000 п. 0000020612 00000 п. 0000020636 00000 п. 0000022724 00000 п. 0000022746 00000 п. 0000023050 00000 п. 0000023073 00000 п. 0000024298 00000 п. 0000024322 00000 п. 0000026009 00000 п. 0000026032 00000 п. 0000026568 00000 п. 0000026591 00000 п. 0000027743 00000 п. 0000027766 00000 н. 0000028207 00000 п. 0000028231 00000 п. 0000029549 00000 п. 0000029571 00000 п. 0000029874 00000 п. 0000029898 00000 н. 0000032154 00000 п. 0000032178 00000 п. 0000037566 00000 п. 0000037590 00000 н. 0000043093 00000 п. 0000043117 00000 п. 0000048798 00000 н. 0000048822 00000 н. 0000053994 00000 п. 0000054018 00000 п. 0000055416 00000 п. 0000055440 00000 п. 0000059237 00000 п. 0000059261 00000 п. 0000064077 00000 п. 0000064101 00000 п. 0000066093 00000 п. 0000066117 00000 п. 0000069225 00000 п. 0000069248 00000 п. 0000069627 00000 п. 0000002104 00000 п. 0000002684 00000 н. трейлер ] >> startxref 0 %% EOF 1319 0 объект > эндобдж 1320 0 объект > эндобдж 1395 0 объект > ручей Hc«pc«`e`W

Джон Грей: Стивен Пинкер ошибается насчет насилия и войны | Книги общества

Для влиятельной группы продвинутых мыслителей насилие — это разновидность отсталости.Эти мыслители говорят нам, что в самых современных частях света война практически исчезла. Великие державы мира не разделены внутренне и не склонны воевать друг с другом, и с распространением демократии, увеличением богатства и распространением просвещенных ценностей эти государства возглавляют эпоху улучшений, подобных которым никогда не было. известный. Для тех, кто пережил это, прошлое столетие могло показаться особенно жестоким, но, как утверждается, это всего лишь субъективный опыт и не более чем анекдот.По научным оценкам, число убитых в вооруженных конфликтах неуклонно снижалось. Цифры все еще падают, и есть основания полагать, что они будут падать и дальше. Идет сдвиг, не совсем неизбежный, но чрезвычайно мощный. После тысячелетий кровопролития человечество вступает в Долгий мир.

Оказалось, что это популярное сообщение. Гарвардский психолог и лингвист Стивен Пинкер Лучшие ангелы нашей природы: история насилия и человечности (2011) стал не только международным бестселлером — объемом более тысячи страниц и огромным массивом графиков и статистических данных, книга установила нечто родственное современной ортодоксии.Сейчас нередко можно обнаружить, что говорится, как если бы это было на самом деле, что люди становятся менее жестокими и более альтруистичными. Свободно переходя от предыстории человечества до наших дней, Пинкер представляет свой случай с обширной эрудицией. Часть его аргументов состоит в том, чтобы показать, что прошлое было более жестоким, чем мы думаем. Племенные народы, которых антропологи хвалят за их миролюбие, такие как Калахари! Кунг и арктические инуиты, на самом деле имеют уровень смертности от насилия, не отличающийся от такового в современном Детройте; в то время как риск насильственной смерти в Европе составляет лишь часть того, что было пять веков назад.Уменьшилось не только количество случаев насильственной смерти. Варварские практики, такие как человеческие жертвоприношения и казни с применением пыток, были отменены, а жестокость по отношению к женщинам, детям и животным, как утверждает Пинкер, неуклонно снижается. Этот «цивилизационный процесс» — термин, который Пинкер заимствует у социолога Норберта Элиаса — произошел в значительной степени в результате усиления власти государства, которое в наиболее развитых странах обеспечило почти монополию на применение силы. Другие причины снижения уровня насилия включают изобретение книгопечатания, расширение прав и возможностей женщин, усиление способности рассуждать и расширение возможностей сочувствия у современного населения, а также растущее влияние идеалов Просвещения.

Пинкер был не первым, кто продвигал эту новую ортодоксальность. Соавтор статьи с Пинкером в New York Times («Война действительно выходит из моды»), исследователь международных отношений Джошуа Л. Гольдштейн представил аналогичную точку зрения в книге « Победа в войне на войне: упадок вооруженных конфликтов во всем мире». (2011). Ранее политолог Джон Э. Мюллер (на чью работу ссылаются Пинкер и Гольдштейн) утверждал в книге Retreat from Doomsday: The Obsolescence of Major War (1989), что институт войны исчезает, а гражданские войны недавнего времени больше походили на конфликты между преступными группировками.Провозглашенное летом 1989 года, когда либеральная демократия, казалось, торжествовала, провозглашение Фрэнсиса Фукуямы «конца истории» — исчезновения крупномасштабного насильственного конфликта между соперничающими политическими системами — было версией того же послания.

Нет причин полагать, что люди становятся более альтруистическими или более миролюбивыми

Еще одним сторонником Долгого мира является известный философ-утилитарист Питер Сингер, который похвалил книгу The Better Angels of Our Nature как « в высшей степени важная книга… мастерское достижение.Пинкер убедительно демонстрирует, что уровень насилия резко снизился, и он убежден в причинах этого снижения ». В готовящейся к выходу книге « Самое хорошее, что вы можете сделать» Сингер описывает альтруизм как «зарождающееся движение», способное коренным образом изменить образ жизни людей.

Среди причин вспышки альтруизма Пинкер и Зингер придают особое значение возвышению мышления Просвещения. В обзоре Пинкера Сингер пишет: «В эпоху Просвещения в Европе 17 и 18 веков и странах, находящихся под европейским влиянием, произошли важные изменения.Люди стали косо смотреть на формы насилия, которые ранее считались само собой разумеющимися: рабство, пытки, деспотизм, дуэли и крайние формы наказания… Пинкер называет это «гуманитарной революцией» ». Здесь также Пинкер и Зингер принадлежат к современной ортодоксии. По мере того как другие убеждения рушатся, многие стремятся вернуться к тому, что они свято называют «ценностями Просвещения». Но эти ценности не были столь однозначно благосклонными, как принято сегодня считать. Джон Локк отказал коренным народам Америки в каких-либо законных претензиях на «дикие леса и необрабатываемые отходы»; Вольтер продвигал «преадамитскую» теорию человеческого развития, согласно которой евреи были остатками более раннего и низшего гуманоидного вида; Кант утверждал, что африканцы от природы склонны к рабству; Утилитарный Джереми Бентам разработал проект идеальной тюрьмы Паноптикум, где заключенные будут содержаться в одиночных камерах под постоянным наблюдением.Ни Зингер, ни Пинкер не обсуждают ни одну из этих точек зрения. В более общем плане нет упоминания о мощном нелиберальном течении в мышлении Просвещения, выраженном в якобинцах и большевиках, которые пропагандировали и практиковали методическое насилие как средство улучшения общества.

---

Как и многие другие сегодня, Пинкер, столкнувшись с подобными доказательствами, решает опровергнуть темную сторону Просвещения. Как могла быть замешана философия разума и терпимости в массовых убийствах? Причиной может быть только зловещее влияние идей контрпросвещения.Обсуждая «Гемоклизм» — волну массовых убийств 20-го века, в которую он включает Холокост, — Пинкер пишет: «За идеологиями нацизма и коммунизма стоял общий знаменатель утопизма контрпросвещения». Читая Пинкера, вы никогда не узнаете, что нацистский «научный расизм» основан на теориях, интеллектуальная родословная которых восходит к мыслителям эпохи Просвещения, таким как выдающийся викторианский психолог и евгеник Фрэнсис Гальтон. Такие связи между мышлением Просвещения и варварством 20-го века для Пинкера являются просто отклонениями, искажениями изначального учения, невиновного ни в каком преступлении: зверства, совершаемые от его имени, происходят из-за неправильного толкования истинного Евангелия или его искажения. чужеродными влияниями.Детская простота такого образа мышления напоминает христиан, которые спрашивают, как религия любви могла быть причастна к инквизиции. В каждом случае спорить по этому поводу бессмысленно, поскольку на карту поставлен Символ веры.

Пророссийские боевики в районе Старобешево на востоке Украины. Фото: Василий Максимов / AFP / Getty Images

Нет ничего нового в том, что война исчезает вместе с «цивилизационным процессом». Представление о том, что человеческая способность к эмпатии расширяется вместе с ростом рациональности, обязано своим широким влиянием Огюсту Конту, почти забытому французскому мыслителю эпохи Просвещения начала XIX века.Конт основал «религию человечества», светское учение, основанное на самой передовой «науке» того времени — френологии. Хотя Пинкер и Сингер не обсуждают Конта, его идеи формируют их образ мышления. Во-первых, Конт ввел термин «альтруизм». Подобно Пинкеру и Сингеру, он считал, что человечество — или, по крайней мере, наиболее развитые его части — становятся все более самоотверженными и доброжелательными. Но он также был резким критиком либерализма, который считал, что этот процесс закончится «органическим» образом жизни — «научной» версией средневекового социального порядка, которым он, несмотря на его враждебность к традиционной религии, очень восхищался.Злобный антилиберализм Конта беспокоил Джона Стюарта Милля, еще одного мыслителя эпохи Просвещения, который во многих других отношениях был учеником Конта. Милль зашел так далеко, что предположил, что размножение вида в будущем станет долгом перед человечеством, а не эгоистичным удовольствием; но он боялся, что мир, в котором это будет иметь место, будет миром без свободы и индивидуальности. Миллю не о чем было беспокоиться. Люди по-прежнему способны к сочувствию, но нет причин думать, что они становятся более альтруистичными или миролюбивыми.

Картина снижения уровня насилия, представленная этой новой ортодоксией, не совсем так, как кажется. Как отмечали некоторые критики, в частности Джон Аркилла, было бы ошибкой слишком сильно сосредотачиваться на снижении смертности на поле боя. Если эти смерти падают, одна из причин — это равновесие страха: ядерное оружие до сих пор предотвращало промышленные войны между великими державами. Пинкер отвергает роль ядерного оружия на том основании, что использование другого оружия массового уничтожения, такого как отравляющий газ, не предотвращало войны в прошлом; но ядерные бомбы несравненно более разрушительны.Ни один серьезный военный историк не сомневается в том, что страх перед их применением был основным фактором предотвращения конфликта между великими державами. Более того, неуклонно растет смертность некомбатантов. Около миллиона из 10 миллионов погибших в результате Первой мировой войны приходились на некомбатантов, тогда как около половины из более чем 50 миллионов жертв Второй мировой войны и более 90% миллионов погибших в результате насилия, разрушившие Конго на протяжении десятилетий принадлежат к этой категории.

Если великие державы избежали прямого вооруженного конфликта, они воевали друг с другом во многих войнах через посредников.Неоколониальная война в Юго-Восточной Азии, корейская война и китайское вторжение в Тибет, британская борьба с повстанцами в Малайе и Кении, неудавшееся франко-британское вторжение в Суэц, гражданская война в Анголе, советские вторжения в Венгрию, Чехословакию и др. Афганистан, война во Вьетнаме, ирано-иракская война, первая война в Персидском заливе, тайная интервенция на Балканах и на Кавказе, вторжение в Ирак, использование авиации в Ливии, военная помощь повстанцам в Сирии, российские кибератаки в Балтийские государства и опосредованная война между США и Россией, которая ведется на Украине, — это лишь некоторые из контекстов, в которых великие державы были вовлечены в непрерывную войну друг против друга, избегая прямого военного конфликта.

«Племенные народы, которых антропологи хвалят за их миролюбие, такие как Калахари! Кунг, на самом деле имеют уровень смертности от насилия, не отличающийся от такового в современном Детройте.» Фотография: Ким Уокер / Роберт Хардинг / Рекс

правда, война изменилась, она не стала менее разрушительной. Вместо состязания между хорошо организованными государствами, которые могут в какой-то момент договориться о мире, сейчас чаще возникает многосторонний конфликт в расколотых или распавшихся государствах, прекратить который никто не в силах.Главные герои — вооруженные нерегулярные формирования, некоторые из них убивают и погибают из-за идеи или веры, другие из-за страха или желания мести, а третьи — из огромных мировых армий наемников, которые сражаются ради выгоды. Для всех них нападения на гражданское население стали нормой. Жестокий конфликт в Сирии, в котором методический голод и систематическое разрушение городской среды используются в качестве стратегии, является примером этого типа войны.

Это может быть правдой, что современная государственная монополия на силу привела в некоторых контекстах к снижению показателей насильственной смерти.Но верно также и то, что мощь современного государства использовалась для массовых убийств, и нельзя слишком спешить с жертвами государственного террора. По мере роста исторических знаний стало ясно, что «Холокост пулями» — массовые расстрелы евреев, в основном в Советском Союзе, во время Второй мировой войны — совершался в еще большем масштабе, чем предполагалось ранее. Советская сельскохозяйственная коллективизация унесла миллионы предсказуемых смертей, в основном из-за голода, депортации в непригодные для проживания районы, опасных для жизни условий в ГУЛАГе и военных операций против непокорных деревень, которые также сыграли важную роль.По оценкам, в мирное время в результате внутренних репрессий при режиме Мао погибло около 70 миллионов человек. Наряду с человеческими жертвами в результате государственного террора были бесчисленные миллионы, чьи жизни были безвозвратно сломаны и сокращены. Как эти жертвы вписываются в схему снижения уровня насилия, неясно. Пинкер заходит так далеко, что предполагает, что Гемоклизм 20-го века мог быть гигантской статистической случайностью, и предупреждает, что любая история прошлого века, которая представляет его как особенно жестокое, может быть «склонна к преувеличению повествовательной связности. эта история »(курсив Пинкера).Однако такой же или больший риск существует в случае отказа от последовательного и правдивого повествования о насилии прошлого века ради мнимой количественной точности.

Оценка числа тех, кто умирает от насилия, включает сложные вопросы о причине и следствии, которые не всегда можно отделить от моральных суждений. Есть много видов смертоносных сил, которые не приводят к немедленной смерти. Учитываются ли в числе жертв те, кто умирает от голода или болезней во время войны или после нее? Появляются ли в подсчете беженцы, чьи жизни оборваны? Там, где на войне применяются пытки, будут ли фигурировать в расчетах их жертвы, если они погибнут спустя годы от нанесенного им физического и психического ущерба? Найдут ли младенцы, рожденные для короткой и мучительной жизни в результате воздействия «Эйджент Орандж» или обедненного урана, место в перекличке мертвых? Если женщины, которые были изнасилованы в рамках военной стратегии сексуального насилия, умрут раньше своего срока, будет ли информация об их смерти отражена в статистических таблицах?

Есть что-то отталкивающе абсурдное в представлении о том, что война — это порок «отсталых» народов.

Хотя кажущаяся точность статистических данных может показаться убедительной, большая часть человеческих жертв войны не поддается оценке.Не все случаи смерти от насилия равны. Ужасно умереть призывником в окопах или гражданским лицом в кампании воздушных бомбардировок, но погибнуть от переутомления, побоев или холода в трудовом лагере может быть большим злом. Еще хуже быть убитым в рамках систематической кампании истребления, как это случилось с теми, кто был отправлен в лагеря смерти, такие как Треблинка. Несмотря на эти различия, статистика, представленная теми, кто празднует приход Долгого Мира, морально сомнительна, если не бессмысленна.

Радикально условный характер цифр — еще одна причина не воспринимать их слишком серьезно. (Критику статистических методов Пинкера см. В эссе Нассима Николаса Талеба о долгом мире.) Если бы социалистическая революционерка Фаня Каплан преуспела в убийстве Ленина в августе 1918 года, насилие в России все равно продолжалось бы. Но советское государство могло не выжить и не могло быть использовано Сталиным для массовых убийств. Если бы решительный военный лидер неожиданно не пришел к власти в Великобритании в мае 1940 года и страна потерпела поражение или (что еще хуже) заключила мир с Германией, как того хотела большая часть британской элиты в то время, Европа, скорее всего, осталась бы под властью нацистов. для будущих поколений — время, когда планы расового очищения и геноцида могли быть реализованы более полно.Обсуждая кубинский ракетный кризис 1962 года, в ходе которого ядерная война была едва предотвращена, Пинкер отвергает мнение о том, что «деэскалация была исключительно удачей». Вместо этого он объясняет тот факт, что ядерной войны удалось избежать, ссылкой на превосходное суждение Кеннеди и Хрущева, которые «интуитивно понимали теорию игр» — пример растущей рациональности в истории, считает Пинкер. Но катастрофическую эскалацию кризиса на самом деле мог предотвратить только советский подводник Василий Архипов, который отказался подчиниться приказу своего капитана о запуске ядерной торпеды.Если бы не случайное присутствие хотя бы одного мужественного человека, мог бы произойти ядерный пожар, приведший к огромным человеческим жертвам.

Скриншот из видео, опубликованного нигерийской исламистской экстремистской группировкой «Боко Харам» 13 июля 2014 года. Фотография: HO / AFP / Getty Images

В том, что война — это порок «отсталых» народов, есть что-то отталкивающе абсурдное. Уничтожение некоторых из самых совершенных цивилизаций, которые когда-либо существовали, войны, опустошившие Юго-Восточную Азию во время Второй мировой войны и в последующие десятилетия, были делом рук колониальных держав.Одной из причин геноцида в Руанде была сегрегация населения немецким и бельгийским империализмом. Бесконечная война в Конго подпитывается спросом Запада на природные ресурсы страны. Если насилие в развитых обществах сократилось, одна из причин может заключаться в том, что они экспортировали его.

С другой стороны, идея о том, что насилие сокращается в наиболее высокоразвитых странах, сомнительна. Судя по общепринятым стандартам, США — самое развитое общество в мире.По многим оценкам, в США также самый высокий уровень заключенных, опережая, например, Китай и Россию. Около четверти всех заключенных в мире содержатся в американских тюрьмах, многие — на исключительно длительные сроки. Чернокожие представлены непропорционально, многие заключенные психически больны, а число пожилых и немощных растет. Заключение в Америке сопряжено с постоянным риском нападения со стороны других заключенных. Существует угроза длительных периодов одиночного заключения, иногда (как в учреждениях «сверхмакс», где было построено что-то вроде паноптикума Бентама) на неопределенный срок — вид обращения, который был обоснованно классифицирован как пытка.Жестокие и необычные наказания, связанные с поркой и нанесением увечий, возможно, были отменены во многих странах, но, наряду с беспрецедентным уровнем массовых лишений свободы, практика пыток, по-видимому, является неотъемлемой частью функционирования самого развитого государства в мире.

Не случайно пытки часто используются в специальных операциях, пришедших на смену более традиционным видам войны. Распространение борьбы с терроризмом на убийства безответственными наемниками и удаленные убийства с помощью дронов является частью этого сдвига.Метаморфоза в природе — идет война, глобальная по размеру. Поскольку государство Ирак находится в руинах в результате смены режима под руководством США, треть страны находится под контролем ИГИЛ, которое способно наносить геноцидные нападения на езидов и вести кампанию террора против христиан практически безнаказанно. В Нигерии исламистские отряды Боко Харам практикуют боевые действия, включающие массовые убийства мирных жителей, разрушение городов и деревень и сексуальное порабощение женщин и детей. В Европе целенаправленное убийство журналистов, художников и евреев в Париже и Копенгагене олицетворяет вид войны, в которой не признаются какие-либо различия между комбатантами и гражданскими лицами.Признают ли они этот факт или нет, развитые общества превратились в арену ожесточенных конфликтов. Разница между миром и войной не идет на убыль, а фатально стирается.

Смерти на поле битвы уже пали и могут продолжать падать. С одной стороны, это можно рассматривать как наступающее состояние мира. С другой точки зрения, которая рассматривает разнообразие и интенсивность применения насилия, Долгий мир можно охарактеризовать как состояние постоянного конфликта.

---

Безусловно, цифры, использованные Пинкером и другими, нечеткие, оставляя без вести пропавшими многочисленные жертвы насилия. Но ценность этих чисел для таких мыслителей заключается в самой их непрозрачности. Подобно обсидиановым зеркалам, сделанным ацтеками для гадания, эти ряды графиков и чисел содержат туманные образы будущего — видения, которые своей очень нечеткостью могут утешить верующих в человеческое совершенствование.

Обсидиановое зеркало — «видения, которые своей нечеткостью могут утешить».Фотография: Alamy

Разграбленное и доставленное в Европу после того, как ацтеки были завоеваны и уничтожены испанцами, одно из этих зеркал использовалось математиком, мореплавателем, магом и собирателем информации доктором Джоном Ди в качестве «смотрового стекла». Описанный королевой Елизаветой как «мой философ», Ди выступал в качестве придворного советника на основании его предполагаемого обладания оккультными способностями. Работая с «провидцем» или медиумом, он утверждал, что различал «ангелов», указывающих на буквы и символы, которые он затем расшифровывал.По словам Ди, архангел Михаил явился на одном из этих сеансов гадания, неся сообщение о все более тесных отношениях между божественными и земными силами. Приказав Ди записать то, что он собирался увидеть, ангел создал несколько тщательно продуманных таблиц, которые вместе составили откровение о грядущем мировом порядке, основанном на божественных принципах.

Гадания, которые практиковал Ди, были совершенно современного типа. Он больше, чем кто-либо в то время, понимал, что в результате научной революции человечество окажется в центре событий.Как и многим в эпоху Возрождения — период истории, определяемый как подъемом магии, так и развитием науки, — Ди нуждался в подтверждении важности человеческих действий. Предлагая видение будущего в своих таблицах цифр, «ангелы» подтвердили, что люди по-прежнему занимают центральное положение в космосе.

Спустя более четырех веков многие нуждаются в уверенности в своей значимости в мире. Елизаветинцы нашли в гаданиях поддержку своей веры в то, что в истории есть скрытый замысел, который приведет к установлению нового мирового порядка.Повинуясь той же потребности в значении, современные мыслители обращаются к числам как к знакам, свидетельствующим о возникновении мира, основанного на рациональных и моральных принципах. Они считают, что улучшение этики и политики происходит постепенно и постепенно: за одним достижением следует другой в процессе, который стабилизирует и укрепляет уже достигнутые успехи. Время от времени может происходить регресс, но когда это происходит, это происходит на фоне, на котором большая часть того, что было достигнуто до сих пор, не проходит.Постепенно, со временем мир становится лучше.

Древний мир, наряду со всеми основными религиями и до-современными философиями, имел иную и более верную точку зрения. Улучшения в цивилизации вполне реальны, но они приходят и уходят. В то время как знания и изобретения могут расти кумулятивно и ускоренными темпами, достижения в области этики и политики непостоянны, непостоянны и легко теряются. Среди общего дрейфа можно различить циклы: мир и свобода чередуются с войной и тиранией, эпохи роста благосостояния — с периодами экономического коллапса.Вместо того чтобы становиться все сильнее и шире распространяться, цивилизация по своей природе остается хрупкой и регулярно поддается варварству. Эта точка зрения, которая до середины 18 века считалась само собой разумеющейся, настолько угрожает современным надеждам, что сейчас практически непостижима.

Не в силах мириться с перспективой продолжения циклов конфликта, многие стремятся к постоянному улучшению положения людей. Кто может им не посочувствовать? Не имея более глубокой веры и неспособных жить в сомнениях, вполне естественно, что верующие в разум должны обратиться к колдовству чисел.Как еще они могут найти смысл в своей жизни? К счастью, среди нас есть те, кто готов помочь в поисках. Подобно тому, как елизаветинский маг переписывал таблицы, показанные им ангелами, современный научный провидец расшифровывает числовые предсказания ангелов, скрытых в нас самих.

Помогать духовно нуждающимся — достойное призвание. Никто не может отрицать гуманистическую страсть и интеллектуальную изобретательность, вложенные в эти усилия. Тем не менее, всегда есть возможности для улучшения. Независимо от того, напечатаны ли они на бумаге или хранятся в электронном ридере, книги не дают того, что сейчас наиболее необходимо: мгновенно доступного ощущения вновь созданного смысла.Только современные изобретения могут удовлетворить современные потребности. В то же время вдохновение можно найти в более примитивных технологиях.

Вращающийся металлический цилиндр, содержащий священный текст, тибетское молитвенное колесо приводится в движение поворотом человеческой руки. Результатом является автоматизированная форма молитвы, которая, по мнению служителя, может обеспечить удачу и перспективу освобождения от круговорота рождений и смертей. Система верований, которой служит молитвенное колесо, может обладать определенным архаичным очарованием, поскольку ее священные тексты демонстрируют диалектическую тонкость, не часто встречающуюся в западной философии.Тем не менее, любому современному человеку будет очевидно, что это устройство полностью ненаучно. Насколько лучше создать высокотехнологичное молитвенное колесо — электронный планшет, содержащий вдохновляющую статистику о прогрессе человечества, основанную на алгоритмах, которые показывают, что этот прогресс продолжается.

Паломник вращает молитвенное колесо у дворца Потала в Лхасе, Тибет. Фотография: Eugene Hoshiko / AP

В отличие от старинного молитвенного колеса, устройство будет основано на последних научных знаниях.Запрограммированный на сбор и обработку больших данных, он будет иметь возможность предоставлять статистику, которая никогда не перестает показывать долгосрочное улучшение состояния человека. Если регресс какого-либо рода имел место, это выглядело бы как временная пауза в поступательном движении вида. Чтобы отогнать сомнения, которым иногда подвержены даже самые убежденные сторонники улучшений, устройство транслировало звуковые версии обнадеживающих статистических данных. Лучше всего то, что устройство предназначено для постоянного ношения.

Это не первый случай, когда наука используется для укрепления веры в будущее. Последователи человеческой религии Конта в девятнадцатом веке практиковали ежедневный ритуал, в котором они постукивали по тем частям головы, которые, согласно френологии, воплощали в себе импульсы альтруизма и прогресса. Чтобы они никогда не забывали о важности сотрудничества, им было предписано носить специально разработанную одежду с пуговицами на спине, к которым можно было получить доступ только с помощью других людей.Верующие в двадцать первом веке в человеческое совершенствование наверняка найдут лучший способ исповедовать свою веру. Произнося вслух числа, передаваемые их амулетами, они могут изгнать любые тревожные мысли из своего разума. Смысл жизни, который так долго был окутан мифами и суевериями, наконец-то может быть получен современными методами.

Кто-то может возразить, что смысл не может быть произведен таким образом. Это проявляется в намеках и намёках, скажут эти реакционеры, — тень, напоминающая о смертности; внезапная перспектива, открывающая невообразимое очарование; краткий взгляд, открывающий новую страницу.Такие возражения ничего не значат. Развитие знаний невозможно остановить больше, чем можно навсегда помешать стремлению к улучшению человечества. Отвечая на творческие стимулы неограниченного рынка, современная таблетка, генерирующая значение из чисел, скоро сделает устаревшие молитвенные колеса прошлого.

Книга Джона Грея «Душа марионетки: краткое исследование свободы человека» опубликована Алленом Лейном. Джон Грей будет беседовать с Уиллом Селфом 18 марта в Islington Assembly Hall, London N1.Билеты £ 15.

Heisel and Associates

Алабама

Социальные работники: 30 часов CE каждые два года для продления лицензии. 20 из 30 часов CE можно получить через онлайн-курс .. Автоматически принимает одобрение ASWB.

Профессиональные консультанты: Каждые два года для продления лицензии требуется 40 часов. 6 часов по этике. Принимаются онлайн-курсы с максимальной продолжительностью 25% часов CE.

Психолог: 20 часов CE в год для продления лицензии.Онлайн-курсы принимаются, но разрешенное количество неясно. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Брачные и семейные терапевты : 40 часов CE требуется для продления лицензии. 20 из 40 часов CE можно получить через онлайн-курс. 10 часов CE должны быть клиническими; 6 часов CE должно быть на диагностике и лечении; 6 часов CE должно быть по этике. Принимает онлайн-курсы, одобренные AAMFT или NBCC.

Консультанты по алкоголю и наркотикам : Не принимайте онлайн-курсы.

Аляска

Социальные работники: 45 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. 6 часов по этике, 6 часов по злоупотреблению психоактивными веществами, 6 часов по кросс-компетенции (3 часа в культуре коренных жителей Аляски) и 3 часа по этике. . Количество часов онлайн-курса не указано. Автоматически принимает одобрение ASWB.

Профессиональные консультанты: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии.Требуется 3 часа этики. Онлайн-курс принимается на максимум 20 часов CE, если он одобрен APA, AAMFT или NBCC.

Психологи: Для продления лицензии требуется 20 часов CE в год. Можно получить до 10 часов CE в год на онлайн-курсах. Для продления лицензии необходимо получить 3 часа этики CE. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Консультанты по алкоголю и наркотикам: 40 часов CE каждые 2 года для продления сертификации.Особые требования не указаны. Онлайн-курсы принимаются для любого количества CE, если они одобрены NAADAC.

Брачные и семейные терапевты : Онлайн-курсы принимаются, если они одобрены AAMFT, но не превышают половину требуемых кредитов. Особые требования не указаны.

Аризона

Социальные работники, профессиональные консультанты, семейные и семейные терапевты, консультанты по алкоголю и наркотикам: Каждые два года для продления лицензии требуется 30 часов CE.3 часа по этике или праву в области психического здоровья, 3 часа по культурной компетенции и разнообразию. 12 часов клинического наблюдения за клиническими руководителями. Количество часов CE, полученных через онлайн-курс, не указано, но допускается любая деятельность, одобренная ASWB, NBCC или AAMFT.

Психолог: Для продления лицензии необходимо получать 60 часов CE каждые 2 года. Онлайн-курсы принимаются, но разрешенное количество не указывается. Чтобы продлить лицензию, необходимо пройти 4 часа CE по этике и 4 часа CE по насилию в семье.Автор должен иметь лицензию по профессии и быть «товарищем» или «дипломатом». Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Арканзас

Социальные работники: 48 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Требуется 3 часа этики социальной работы. Принимаются онлайн-курсы до 20 часов. Принимает поставщиков, одобренных Ассоциацией советов по социальной работе.

Профессиональный консультант, семейный терапевт: 22 часа CE каждые 2 года для продления лицензии. Требуется 2 часа этики и 6 часов лицензии по специальности. Онлайн-курсы не адресуются

Психолог: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Онлайн-курсы принимаются, но количество часов CE неясно. Невозможно получить все часы CE на онлайн-курсах. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Советник по алкоголю и наркотикам: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. 20 часов CE можно получить через онлайн-курс. Требуется 6 часов по этике и 20 часов по консультированию по вопросам зависимости или сопутствующим проблемам. Предварительное согласование не требуется.

Калифорния

Социальные работники, лицензированные профессиональные консультанты и терапевты по вопросам брака и семьи: 36 часов CE требуется для продления лицензии.6 часов CE должно быть по этике; 7 часов CE должно быть на ВИЧ / СПИДе. С 1 июля 2015 года все часы CE можно получить через онлайн-курс. Принимает любую программу, одобренную ASWB или APA.

Психолог: 36 часов CE требуется для продления лицензии. Необходимо пройти 4 часа CE по этике, 3 часа CE по старению и курс по домашнему насилию. Онлайн-курсы принимаются, но не более 75% часов CE. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Консультанты по алкоголю и наркотикам : Совет не принимает онлайн-курсы.

Колорадо

Социальные работники, профессиональные консультанты, семейные терапевты и консультанты по алкоголю и наркотикам: 40 часов CE требуется каждые 2 года для продления лицензии. Принимаются онлайн-курсы максимум до 20 часов. Есть очень конкретные критерии того, что будет принято. Перед тем, как проходить какие-либо онлайн-курсы, проконсультируйтесь с советом штата.Принимает поставщиков, одобренных Ассоциацией советов по социальной работе.

Психологи: CE не требуется.

Коннектикут

Социальные работники: Ежегодно для продления лицензии требуется 15 часов CE. Онлайн-курсы принимаются до 6 часов. Должен иметь часы CE по этике и культуре. Принимает любые онлайн-курсы, одобренные ASWB.

Профессиональные консультанты: Ежегодно для продления лицензии требуется 15 часов CE.Нет информации об онлайн-курсах, но принимаются онлайн-курсы, одобренные NBCC, ACA, APA или AAMFT. Должны получить часы CE по этике и культурной компетенции.

Психолог: Принимает онлайн-курсы, до 5 часов CE в год.

Консультанты по алкоголю / наркотикам: Ежегодно для продления лицензии требуется 15 часов CE. Принимаются онлайн-курсы, но количество часов CE не указано. Существуют особые требования в отношении этики и культурной компетентности.Онлайн-курсы должны быть одобрены Сертификационным советом Коннектикута.

Делавэр

Социальные работники: 45 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. 3 часа этики социальной работы. Принимаются онлайн-курсы; количество часов не указано. Принимает поставщиков онлайн-курсов, одобренных ASWB или APA.

Профессиональные консультанты: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Онлайн-курсы принимаются на 50% часов CE.Принимает поставщиков, одобренных NBCC, APA или AAMFT.

Психолог: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. 10 из 40 часов CE должны быть лицом к лицу; оставшиеся 30 часов CE можно получить любым способом. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Брачные и семейные терапевты: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Онлайн-курсы принимаются до 20 часов.Принимает поставщиков онлайн-курсов, одобренных AAMFT, APA или NBCC.

Консультанты по алкоголю и наркотикам: 40 часов CE требуется каждый год для продления лицензии. 50% часов CE можно получить через онлайн-курс. Принимает поставщиков, одобренных APA, NBCC и AAMFT.

Округ Колумбия

Социальные работники: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. 6 часов этики социальной работы. Этика должна быть лицом к лицу.Онлайн-курсы принимаются, если они одобрены ASWB или предлагаются аккредитованным университетом.

Профессиональные консультанты: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. 6 часов этики, 4 часа консультации по травмам. Нет информации об онлайн-курсах.

Психологи: 30 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Онлайн-курсы не принимаются.

Брачные и семейные терапевты: 30 часов CE каждые 2 года требуется для продления лицензии.6 часов этики, которые должны быть лицом к лицу. По крайней мере, 15 или 30 часов нужно проводить лицом к лицу. Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 15 часов.

Консультанты по алкоголю и наркотикам: После 12/2014 каждые 2 года для продления лицензии требуется 40 часов CE каждые 2 года. Требуется 6 часов этики CE и 3 часа консультирования по травмам, которые должны быть очными. Онлайн-курсы принимаются на срок до 6 из оставшихся 31 часа CE.

Флорида

Heisel and Associates в настоящее время является утвержденным поставщиком непрерывного образования Советом Флориды по клинической социальной работе, браку и семейной терапии и консультированию по вопросам психического здоровья (поставщик № 50-17635).Heisel and Associates также является утвержденным поставщиком услуг по непрерывному образованию Советом психологии Флориды (поставщик № 50-17635).

Социальные работники, профессиональные консультанты, семейные терапевты: 30 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. ВИЧ требуется для продления лицензии на 1 год, 3 часа по этике и границам, 2 часа каждые шесть лет по домашнему насилию, 2 часа по профилактике медицинских ошибок. Онлайн-курсы принимаются на 100% часов CE.Heisel and Associates не имеет права предоставлять часы CE для предотвращения медицинских ошибок или для выполнения надзорных требований, утвержденных Советом FL SWCMFT в 2016 году.

Психолог: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Онлайн-курсы принимаются, но количество разрешенных часов CE неясно. Должен получить 3 часа CE по этике и законам Флориды, связанным с психологией, 2 часа CE по предотвращению медицинских ошибок. Каждые 6 лет должен получать 1 CE-час по домашнему насилию. Психологи должны отметить, что мы одобрены по «Этике», но не по «Законам Флориды». Правила совета гласят, что по крайней мере 1 час CE должен быть посвящен профессиональной этике, и как минимум 1 час CE должен быть посвящен законам Флориды, связанным с психологией.

Консультанты по алкоголю и наркотикам : Совет принимает онлайн-курсы, но количество разрешенных часов CE не указано.

Грузия

Социальные работники, профессиональные консультанты и MFT: 35 часов CE требуется каждые 2 года для продления лицензии.5 часов этики. Требование этики не может быть получено через онлайн-курс. С помощью онлайн-курса можно получить максимум 10 часов непрерывного образования CE. Онлайн-курсы должны быть одобрены ASWB или NASW для социальных работников, NBCC для консультантов и AAMFT для MFT.

Психолог: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Онлайн-курсы принимаются до 10 часов CE. Должен пройти 3 часа по этике и 3 часа по психофармакологии. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Консультанты по алкоголю и наркотикам: 60 часов CE требуется каждые 2 года для продления сертификации. 36 из 60 можно получить на онлайн-курсах.

Гавайи

Социальные работники: 45 часов CE требуется каждые 3 года для продления лицензии. Для продления лицензии лицензиаты должны получить 3 часа CE по этике. Количество часов CE, разрешенных через онлайн-курс, не указано. Принимает поставщиков онлайн-курсов, одобренных ASWB.

Консультанты по психическому здоровью: CE не требуется.

Психологи: часов CE требуется с 1 июля 2016 года. Конкретные требования и разрешены ли онлайн-курсы неясны.

Консультанты по алкоголю и наркотикам : 40 часов CE требуется каждые 2 года для продления сертификации. Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 20 часов. Никаких особых требований не выявлено. Принимает поставщиков, утвержденных NBCC или APA или предварительно утвержденных Гавайским отделом по борьбе с алкоголем и наркотиками.

Айдахо

Социальные работники : Количество требуемых часов CE неясно. Принимает онлайн-курсы. Требуется 1 час CE по этике. Принимает поставщиков онлайн-курсов, одобренных ASWB, APA или AAMFT.

Профессиональный консультант, семейный терапевт: Ежегодно требуется 20 часов CE. Минимум 3 часа этики CE, которые должны быть полностью заполнены очно или в интерактивном вебинаре. Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 10 часов CE.Принимает поставщиков, утвержденных ACA, NBCC, APA или AAMFT.

Психолог: Для продления лицензии требуется 20 часов CE в год. Принимаются онлайн-курсы, до 10 часов CE в год. Каждые 3 года необходимо получать 4 часа CE по этике. Онлайн-курсы не принимаются для занятий по этике CE. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Консультанты по алкоголю и наркотикам: Совет не принимает онлайн-курсы в часы CE.

Иллинойс

Социальный работник: 30 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. 3 часа этики социальной работы. 50% часов CE можно получить на онлайн-курсах. Принимает поставщиков, одобренных Ассоциацией советов по социальной работе (ASWB). Heisel and Associates одобрена ASWB.

Профессиональные консультанты: 30 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Для клинических кураторов требуется одноразовое клиническое наблюдение в течение 18 часов.Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 15 часов.

Психолог: Требуется 24 часа CE каждые 2 года для продления лицензии. 3 часа CE должно быть по этике. 18 часов CE можно получить через онлайн-курс / дистанционное обучение. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Брачный и семейный терапевт : Онлайн-курсы принимаются до 15 часов CE за период продления, но только от поставщиков, которые являются утвержденными спонсорами.

Консультанты по алкоголю и наркотикам: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 15 часов. Все часы должны быть пройдены курсом IAODAPCA или предварительно утверждены IAODAPCA.

Индиана

Heisel and Associates является утвержденным поставщиком услуг Советом по поведенческому здоровью и социальным услугам штата Индиана (поставщик № 98000459A) и Советом психологии штата Индиана (поставщик № 98000465A).

Социальные работники, консультанты по психическому здоровью, семейные терапевты и консультанты по алкоголю и наркотикам: 40 часов CE, необходимых для продления лицензии каждые 2 года.1 час CE должен быть по этике. Нет ограничений на количество часов CE, полученных через онлайн-курс. Принимает поставщиков, одобренных ASWB, NBCC, APA, ACA, AAMFT.

Психолог: 40 часов CE, необходимых для продления лицензии, из которых 20 часов CE должны быть в категории I. Должен быть получен 6 часов CE по этике, из которых 3 часа CE должны быть в категории I. Существует ограничение в 10 часов категории I CE. часов, полученных через онлайн-курс. Принимает поставщиков, одобренных APA, NASW, ACA, AAMFT.

Консультанты по алкоголю и наркотикам: 40 часов CE, 20 часов в год, для продления лицензии каждые 2 года.1 час этики требуется от Категории 1 каждый год. Нет ограничений на количество часов CE, полученных через онлайн-курс.

Айова

Социальные работники: 27 часов CE требуется каждые 2 года для продления лицензии. Принимаются 12 часов CE онлайн-курса. Необходимо пройти 3 часа CE по этике социальной работы. Этика CE не может быть получена через онлайн-курс .. Автоматически принимает одобрение ASWB.

Профессиональные консультанты, семейный терапевт: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии.Требуется 3 часа этики CE. Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 20 часов, если они соответствуют требуемым критериям. Принимает поставщиков, одобренных NBCC, AAMFT, CRCC.

Психолог: Для продления лицензии необходимо получать 40 часов CE каждые 2 года. Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 34 часов CE. Должны пройти курсы CE по этике или закону штата Айова о психическом здоровье. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Советник по алкоголю и наркотикам: 40 часов CE требуется каждые 2 года для продления сертификации.Требуется 3 часа этики. Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 20 часов. Принимает поставщиков, одобренных NAADAC.

Канзас

Социальные работники: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. 3 часа этики социальной работы, 6 часов диагностики и лечения психических расстройств для LMSW и LCSW. Онлайн-курсы принимаются, если провайдер одобрен ASWB, NBCC, APA, ACA, AAMFT.

Профессиональный советник: Каждые 2 года для продления лицензии требуется 40 часов CE.Требуется 3 часа этики и 6 часов диагностики и лечения. Онлайн-курсы принимаются, если провайдер одобрен ASWB, NBCC, APA, ACA, AAMFT.

Психолог: Каждые 2 года для продления лицензии требуется 50 часов CE. Онлайн-курсы с последующим тестированием могут быть использованы не более 40 часов CE. Должен пройти 3 часа по этике и 6 часов по диагностике и лечению психических расстройств. Принимает поставщиков, одобренных APA, ASWB, NBCC, ACA, AAMFT.

Брачный и семейный терапевт: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии.Требуется 3 часа этики и 6 часов диагностики и лечения. Онлайн-курсы принимаются, если провайдер одобрен ASWB, AAMFT, APA, NBCC, ACA.

Консультанты по алкоголю и наркотикам: 30 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. 3 часа этики, 6 часов диагностики и лечения расстройств, связанных с употреблением психоактивных веществ. Онлайн-курсы утверждаются на срок до 30 часов, если предоставляется пост-тест. Принимает поставщиков, одобренных NAADAC, ASWB, APA, NBCC, ACA, AAMFT.

Кентукки

Heisel and Associates является утвержденным поставщиком услуг Советом по социальной работе штата Кентукки и Советом экспертов по психологии штата Кентукки.Мы больше не подаем заявку на одобрение наших онлайн-курсов с советами LPC, консультантов по алкоголю и наркотикам и MFT. Тем не менее, большинство наших онлайн-курсов одобрены для LPC и LCADC из-за утверждения правлением, когда провайдер утверждается другими национальными и государственными советами.

Социальная работа: 30 часов CE требуется для продления лицензии каждые 3 года. Онлайн-курсы можно использовать в течение 100% часов CE. Должен получить 3 часа CE по этике, должен получать 6 часов CE каждые 6 лет по профилактике и лечению самоубийств и должен получить 1.5 часов CE по детской травме головы каждые 6 лет.

Лицензированные профессиональные консультанты: 10 часов CE ежегодно требуется для продления лицензии. 3 часа CE по этике / закону штата Кентукки, касающемуся LPC, должны проводиться каждые 3 года; 3 часа CE по домашнему насилию должны быть завершены в течение 3 лет после получения лицензии; и 6 часов CE по предотвращению самоубийств необходимо проходить каждые 6 лет. Принимает любого поставщика, одобренного NBCC. Начиная с 5 февраля 2016 г. любые онлайн-курсы или семинары по вопросам этики, домашнего насилия или самоубийства должны проводиться LPCC или LPCA, имеющими лицензию в Кентукки.

Психологи: 39 часов CE каждые 3 года для продления лицензии. Ограничение в 12 часов CE можно получить через онлайн-курс. 3 часа CE требуется для этики / управления рисками в каждый период продления, 6 часов CE каждые 6 лет для профилактики и лечения самоубийств и 3 часа CE для супервизии, если вы предоставляете супервизионные услуги психологам.

Консультанты по алкоголю / наркотикам: 60 часов CE каждые 3 года для продления лицензии. Только позволяет 50% часов CE можно получить через онлайн-курс; 50% должны быть получены через личные семинары.Должен проходить 3 часа CE каждые 3 года по этике и 6 часов CE каждые 6 лет по профилактике и лечению самоубийств. Принимает поставщиков, одобренных NAADAC.

MFT: 15 часов CE ежегодно требуется для продления лицензии. 3 часа CE должно быть по этике. Нет ограничений на количество часов CE, полученных через онлайн-курс. Должен проходить 6 часов CE каждые 6 лет по программе «Профилактика и лечение самоубийств». Heisel and Associates больше не подает заявку на утверждение Советом директоров MFT. Некоторые лицензиаты успешно подали заявку на утверждение после завершения программы.

Луизиана

Социальный работник: Ежегодно требуется 20 часов CE для продления лицензии. 3 часа этики социальной работы каждые 2 года. 10 часов должны содержать клинические материалы, включая диагностику и лечение психических расстройств для LCSW. Разрешены онлайн-курсы продолжительностью до 10 часов. Принимает поставщиков, одобренных ASWB.

Профессиональный советник: Каждые 2 года для продления лицензии требуется 40 часов CE.3 часа CE должно быть по этике; 6 часов CE должно быть в диагностике; если вы являетесь супервизором, должны быть в супервизии 3 часа CE; если вы практикуете TeleHealth 3 CE, часы должны быть в режиме телемедицины. Можно получить до 20 часов CE на онлайн-курсах. Принимает поставщиков, утвержденных NBCC или ACA.

Психолог: 30 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Принимаются онлайн-курсы. Должен получить 2 часа CE по этике. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Консультанты по алкоголю и наркотикам: Каждые 2 года требуется 48 часов CE для продления лицензии / сертификата. Все часы должны быть предварительно утверждены. Требуется 6 часов этики. Онлайн-курсы не принимаются.

Брачный и семейный терапевт: 40 часов CE, с указанными 7 областями содержания, каждые два года требуется для продления лицензии. Должен получить часы CE по этике и диагностике. Принимает поставщиков, утвержденных NBCC или ACA.

Мэн

Социальный работник: Каждые 2 года для продления лицензии требуется 25 часов CE.4 часа этики социальной работы. 6 часов этики социальной работы и 6 часов психосоциальной оценки для условной лицензии. Онлайн-курсы рассчитаны на 10 часов CE. Принимает поставщиков, одобренных ASWB.

Консультанты по психическому здоровью и терапевты по вопросам брака и семьи : Онлайн-курсы принимаются на все необходимые часы CE. Должен получить 4 часа CE по этике. Принимает поставщиков, одобренных NBCC, ACA или AAMFT.

Психолог: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии.Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 20 часов CE. Должен получить 2 часа CE по этике. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Консультанты по алкоголю и наркотикам: Для сертификации каждые 2 года требуется 24 часа CE для продления сертификации. Для лицензирования каждые 2 года требуется 36 часов CE для продления лицензии. Лицензированному супервизору требуется 48 часов CE каждые 2 года для продления лицензии.Требуется 4 часа этики. Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 10 часов CE. Принимает поставщиков, одобренных NAADAC.

Мэриленд

Социальный работник: 40 часов CE каждые 2 года; 20 часов CE в категории I; 30 часов CE для LSWA; 15 часов CE в категории 1 для LSWA; 20 часов онлайн-курса для LGSW, LCSW и LCSW-C; 15 часов онлайн-курса для LSWA. Должен получить 3 часа CE по этике. Не может использовать домашние уроки по этике.Принимает поставщиков, одобренных ASWB.

Профессиональный консультант и терапевты по вопросам брака и семьи: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 10 часов. Должен получить 3 часа CE по этике. Онлайн-курсы не принимаются по этическим соображениям. Принимает поставщиков, утвержденных ACA, NBCC, AAMFT, NAADAC.

Психолог: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 10 часов CE.Должен получить 3 часа CE по этике. Онлайн-курсы не одобрены с точки зрения этики. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Советник по алкоголю и наркотикам: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 10 часов. См. COMAR 10.58.05

Массачусетс

Социальный работник: 30 часов CE для LICSW, 20 часов для LCSW, 15 часов для LSW, 10 часов для LSWA каждые 2 года для продления лицензии.50% часов CE одобрено для онлайн-курса. Должны получить часы CE по этике. Онлайн-курсы не одобрены с точки зрения этики. Принимает поставщиков, одобренных ASWB.

Консультанты по психическому здоровью и терапевты по вопросам брака и семьи : Онлайн-курсы принимаются, но количество разрешенных часов CE неясно. Необходимо получить сертификат CE за домашнее и сексуальное насилие. Принимает поставщиков онлайн-курсов, утвержденных ACA, NBCC, AAMFT.

Психолог: 20 часов CE каждые 2 года для продления лицензии.Онлайн-курсы принимаются, но допустимое количество неясно. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Советник по алкоголю и наркотикам: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 20 часов.

Мичиган

Социальный работник: 45 часов CE требуется для продления на 3 года.5 часов CE требуется для этики социальной работы и 2 часа CE для лечения боли и симптомов на период обновления. До продления лицензии в 2020 году принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 10 часов CE. После 2020 года онлайн-курсы принимаются до 50% часов CE. Автоматически принимает одобрение ASWB.

Профессиональные консультанты и терапевты по вопросам брака и семьи: CE не требуется.

Психолог : каждые 2 года требуется 30 часов CE, начиная с продления лицензии в 2019 году.3 часа CE должно быть по этике; 2 часа CE должно быть на обезболивании; Онлайн-курсы принимаются для CE. Принимает поставщиков, одобренных APA или другим государственным советом по психологии. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Советник по алкоголю и наркотикам: 40 часов CE требуется при продлении лицензии на 2 года. При ежегодном продлении требуется 20 часов CE для продления лицензии. Онлайн-курсы утверждаются на 100% часов, если курсы одобрены.

Миннесота

Социальный работник, профессиональный советник: 40 часов CE требуется каждые 2 года для продления лицензии. Онлайн-курсы принимаются на 15 часов CE. Должен получить часы CE по этике. Автоматически принимает одобрение ASWB.

Консультант по психическому здоровью : Требования CE неясны. Не принимайте онлайн-курсы.

Брачные и семейные терапевты : 40 часов CE требуется для продления лицензии.10 часов CE можно получить через онлайн-курс. Онлайн-курсы должны быть одобрены Миннесотским советом по браку и семейной терапии.

Психолог: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Онлайн-курсы принимаются на 40 часов CE. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Советник по алкоголю и наркотикам: 40 часов CE требуется каждые 2 года для продления лицензии.Каждую 3-ю. обновление должно включать 6 часов этики и 6 часов культурного разнообразия. Онлайн-курсы не рассматриваются.

Миссисипи

Социальный работник: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. 3 часа этики, 2 часа культурного разнообразия / мультикультурных вопросов / культурной компетенции. Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 20 часов CE. Автоматически принимает ASWB или AAMFT.

Профессиональный советник: Для продления лицензии требуется 12 часов CE ежегодно.Количество часов CE, которые можно получить через онлайн-курс, неясно. Требуется 3 часа этических / юридических вопросов. Принимает поставщиков, утвержденных ACA, NBCC, AAMFT, AMHCA.

Психолог: 20 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Принимаются онлайн-курсы. Должен получить 2 часа CE по этике. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Брачные и семейные терапевты : С помощью онлайн-курса можно получить до 6 часов CE.Должен иметь часы CE по этике MFT. Невозможно набрать часы этики через онлайн-курс. Принимает поставщиков, одобренных AAMFT.

Советник по алкоголю и наркотикам: Для продления сертификации требуется до 40 часов CE, в зависимости от типа сертификации. Требуется 2 часа этики и 2 часа ВИЧ / СПИДа. Онлайн-курсы принимаются до 10 от общего количества требуемых часов CE. Должен пройти курсы CE по этике и ВИЧ / СПИДу.

Миссури

Социальный работник: 30 часов CE каждые 2 года для продления лицензии.3 часа этики. Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 15 часов. Автоматически принимает одобрение ASWB или APA.

Профессиональные консультанты, семейный терапевт: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Онлайн-курсы принимаются максимум на 20 часов. Принимает поставщиков, утвержденных ACA или AAMFT.

Психолог: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 10 часов CE.Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Советник по алкоголю и наркотикам: Для продления сертификации требуется до 40 часов CE, в зависимости от типа сертификации. Должен получить часы CE по этике. Онлайн-курсы не принимаются по этическим соображениям. Онлайн-курсы принимаются из утвержденного списка курсов.

Монтана

Социальный работник, консультант по алкоголю / наркотикам: 20 часов CE ежегодно требуется для продления лицензии.Онлайн-курсы принимаются, но количество разрешенных часов неясно. Утверждение должно быть получено через правление Монтаны.

Профессиональный консультант, семейный терапевт: Для продления лицензии требуется 20 часов в год. Онлайн-курсы не указаны. Утверждение должно быть получено через правление Монтаны.

Психолог: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Онлайн-курсы принимаются, но количество разрешенных часов неясно.Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Небраска

Социальный работник : 32 часа CE требуется каждые 2 года для продления лицензии. Принимает до 20 часов CE через онлайн-курсы. Должен получить 2 часа CE по этике. Принимает поставщиков, одобренных ASWB, ACA, NBCC, APA, AAMFT.

Консультанты по психическому здоровью и терапевты по вопросам брака и семьи : Онлайн-курсы можно использовать до 20 часов CE.Для продления лицензии необходимо получить 2 часа CE по этике. Принимает поставщиков, одобренных ASWB, NBCC, AAMFT, APA, ACA.

Психолог: 24 часа CE требуется каждые 2 года для продления лицензии. Онлайн-курсы принимаются, но количество разрешенных часов неясно. Принимает поставщиков, одобренных APA, NASW, NCA, NAADAC. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Советник по алкоголю / наркотикам : 40 часов CE требуется каждые 2 года для продления лицензии.20 часов должны быть посвящены наркотикам / алкоголю. Онлайн-курсы принимаются до 15 часов. Принимает поставщиков, одобренных APA, NBCC, ACA, AAMFT.

Невада

Социальный работник: LSW / LASW — 30 часов CE требуется каждые 2 года для продления лицензии. LCSW / LISW — 36 часов CE требуется каждые 2 года для продления лицензии. LSW / LASW — 2 часа этики социальной работы. LCSW / LISW — требуется 3 часа этики. LSW / LASW — Одобренные онлайн-курсы продолжительностью до 15 часов.LCSW / LISW — Одобренные онлайн-курсы продолжительностью до 18 часов. Принимает поставщиков, одобренных ASWB.

Профессиональный консультант, терапевт по вопросам брака и семьи: 20 часов CE ежегодно требуется для продления лицензии. Требуется 3 часа этики на ПК или MFT. 1 час супервизии, если куратор. Максимум 10 часов дистанционного обучения. Принимает поставщиков, утвержденных NBCC или AAMFT.

Психолог: 30 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 15 часов CE.Должен получить 6 часов CE по этике. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Советник по алкоголю и наркотикам: 40 часов CE требуется каждые 2 года для продления сертификации. Требуется 3 часа этики и 3 часа конфиденциальности. Онлайн-курсы Допустимые часы CE не указаны. Принимает поставщиков, одобренных NAADAC.

Нью-Гэмпшир

Социальный работник: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии.Требуется 6 часов этики социальной работы. Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 20 часов CE. Невозможно получить часы CE этики через онлайн-курс. Принимает поставщиков, одобренных ASWB, APA, NBCC, AAMFT, ACA.

Профессиональный консультант, семейный терапевт: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Онлайн-курс, принятый из категории A, на максимум 20 часов. Должен получить 6 часов CE по этике. Невозможно получить часы CE этики через онлайн-курс. Принимает поставщиков, одобренных ASWB, APA, NBCC, AAMFT, ACA.

Психолог: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 20 часов CE. Должен получить 6 часов CE по этике. Невозможно получить часы CE этики через онлайн-курс. Принимает поставщиков, одобренных APA, ASWB, NBCC, AAMFT, ACA. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Советник по алкоголю и наркотикам: 48 часов CE каждые 2 года требуется для продления лицензии.24 часа должны быть предварительно одобрены. Онлайн-курсы в настоящее время не принимаются.

Нью-Джерси

Социальные работники: 40 часов CE каждые 2 года для LCSW; 30 часов CE для LSW; 20 часов CE требуется каждые 2 года для CSW; 5 часов CE должно быть по этике; 3 часа CE должны быть в культурной компетенции; для LCSW 20 часов CE должны быть напрямую связаны с клинической практикой; Принимает 100% участие в онлайн-курсе, однако провайдер должен быть предварительно одобрен ASWB.У Heisel and Associates есть 20 текстовых онлайн-курсов, одобренных Правлением штата Нью-Джерси.

Профессиональный консультант, семейный терапевт: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Требуется 5 часов этических и юридических норм и 3 часа социальной и культурной компетенции. Для консультантов онлайн-курсы принимаются на все 40 часов CE. Для MFT 20 из 40 часов должны быть получены при личном контакте. Принимает поставщиков, одобренных NBCC, APA, AAMFT, ACA.Heisel and Associates является утвержденным поставщиком услуг NBCC.

Психолог: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. 4 часа CE должно быть посвящено домашнему насилию. Принимает поставщиков, одобренных APA. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Консультанты по алкоголю / наркотикам: CADC — 60 часов CE требуется каждые 2 года для продления лицензии. LCADC — 40 часов CE-часов каждые 2 года для продления лицензии.6 часов CE должны соответствовать правовым стандартам, связанным с консультированием по алкоголю и наркотикам в Нью-Джерси, и должны проводиться при личной встрече. 3 часа CE должны быть в социальной и культурной сфере. Онлайн-курсы принимаются на 20 часов CE для LCADC и 30 часов CE для CADC. Принимает поставщиков, одобренных NAADAC, NBCC, APA. Heisel and Associates является утвержденным поставщиком услуг NAADAC и NBCC.

Нью-Мексико

Социальный работник: 30 часов CE каждые 2 года для продления лицензии.Требуется 6 часов культурной осведомленности. Часы онлайн-курса не указаны. Автоматически принимает одобрение ASWB.

Консультанты по психическому здоровью и терапевты по вопросам брака и семьи : принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 12 часов CE. Принимает поставщиков, одобренных NBCC, AAMFT, NAADAC.

Психолог: 60 часов CE каждые 3 года для продления лицензии. Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 11 часов CE. Должен получить 5 часов CE по этике и 4 часа CE по культурному разнообразию.Принимает поставщиков, одобренных APA, NASW, AAMFT, ACA. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Советник по алкоголю и наркотикам: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Требуется 6 часов этики. Принимаются онлайн-курсы до 12 часов. Невозможно получить часы CE этики через онлайн-курс. Принимает поставщиков, одобренных NAADAC, NBCC, AAMFT.

Нью-Йорк

Социальные работники, профессиональные консультанты, семейные терапевты: Принимает до 12 часов онлайн-курса CE для продления лицензии.Должен получить часы CE по этике. Этика CE не может быть получена через онлайн-курс. Поставщики должны быть одобрены Департаментом образования штата Нью-Йорк. Не принимает поставщиков, одобренных Ассоциацией советов по социальной работе.

Психолог: CE не требуется

Северная Каролина

Социальный работник: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Требуется 4 часа этики социальной работы.Онлайн-курсы принимаются максимум на 20 часов. Этика CE не может быть получена через онлайн-курс. Автоматически принимает одобрение ASWB.

Профессиональные консультанты и терапевты по вопросам брака и семьи: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Требуется 3 часа этики. Дополнительные 10 часов необходимы для супервизии. Онлайн-курсы не принимаются ..

Психолог: 18 часов CE каждые 2 года для продления лицензии.Принимаются онлайн-курсы на 15 часов CE. Должен получить 3 часа CE по этике. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Советник по алкоголю и наркотикам: Для сертификации каждые 2 года требуется 60 часов CE для продления сертификации. Для лицензирования каждые 2 года требуется 40 часов CE для продления лицензии. Онлайн-курсы принимаются до 30 от общего количества требуемых часов CE. Должны получить часы CE по этике, ВИЧ / СПИДу и другим специальным темам.Принимает поставщиков, одобренных NAADAC.

Северная Дакота

Социальный работник: 30 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Требуется 2 часа этики социальной работы. Онлайн-курсы разрешены максимум на 10 часов. Должен получить 2 часа CE по этике. Автоматически принимает одобрение ASWB.

Профессиональные консультанты: 30 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. С помощью онлайн-курса можно получить максимум 15 часов.Необходимо получить 3 часа CE по этике и 10 часов CE по клиническим темам. Принимает поставщиков, одобренных NBCC, APA, AAMFT.

Брачные и семейные терапевты : 36 часов CE требуется для продления лицензии. Можно получить 9 часов CE через онлайн-курс. Должен получить 6 часов CE по этике. Невозможно получить часы CE этики через онлайн-курс. Принимает поставщиков, одобренных AAMFT, ASWB, NBCC, APA.

Психолог: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии.Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 20 часов CE. 3 часа CE должно быть по этике. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Советник по алкоголю и наркотикам: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 30 часов. 20 часов CE должны носить клинический характер. Принимает поставщиков, одобренных NAADAC.

Огайо

Heisel and Associates является утвержденным поставщиком услуг Консультантом Огайо, Социальным работником и Советом семейных терапевтов, Советом специалистов по химической зависимости штата Огайо и Психологической ассоциацией Огайо.

Социальные работники, профессиональные консультанты, семейные терапевты: 30 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Социальные работники, консультанты и MFT могут получить все часы CE для продления лицензии через онлайн-курс. Должны пройти 3 часа CE по этике (культурная компетентность считается этикой) и 3 часа CE в супервизии (если вы клинический супервизор). Сотрудники IMFT , стремящиеся сохранить свое назначение в качестве надзорного органа, должны проходить 3-часовой курс повышения квалификации «Утвержденный AAMFT или эквивалентный надзор» каждые 5 лет, чтобы сохранить свое назначение.Свяжитесь с Правлением или посетите веб-сайт Правления, чтобы узнать, каковы должны быть цели трехчасового курса повышения квалификации. В 2018 году часть MFT совета OCSWMFT изменила критерии присуждения часов супервизии CE. Мы больше не одобрены для предоставления часов супервизии СЕ для семейных и семейных терапевтов.

Консультанты по алкоголю / наркотикам: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. 3 часа CE должно быть по этике; 6 часов CE должны зависеть от химического состава; 6 часов CE должны находиться под клиническим наблюдением (если вы являетесь LICDC-CS).Нет ограничений на количество часов CE, полученных через онлайн-курс.

Психологи: 23 часа CE каждые 2 года для продления лицензии. 4 часа CE должны быть посвящены этике или культуре. Нет ограничений на количество часов CE, полученных через онлайн-курс.

Оклахома

Социальный работник: Для продления лицензии требуется 16 часов CE в год. 8 из этих часов нужно проводить лицом к лицу. Требуется 3 часа этики социальной работы.Этика CE не может быть получена через онлайн-курс. Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 8 часов. Автоматически принимает одобрение ASWB.

Профессиональный консультант, семейный терапевт: Для продления лицензии требуется 20 часов CE в год. Требуется 3 часа этики. Кроме того, для супервайзеров требуется 3 часа супервизии. Онлайн-курсы принимаются максимум на 10 часов. Принимает поставщиков, одобренных ACA, AAMFT, APA, NASW.

Психолог: Для продления лицензии требуется 20 часов CE в год.Онлайн-курсы принимаются, но количество разрешенных часов неясно. Должен получить 3 часа CE по этике. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Советник по алкоголю и наркотикам: Ежегодно для продления лицензии требуется 20 часов CE. Требуется 3 часа этики. Онлайн-курсы не указаны.

Орегон

Социальный работник: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии.6 часов обучения для супервизии, необходимого в предыдущие 5 лет. Онлайн-курсы принимаются на все часы CE. Принимает поставщиков, одобренных ASWB, APA, NAADAC.

Профессиональный консультант, семейный терапевт: 40 часов CE требуется каждые 2 года для продления лицензии. Требуется 6 часов этики. Время онлайн-курса не ограничено. Принимает поставщиков, одобренных ACA, NBCC, AAMFT, APA.

Психолог: Каждые 2 года для продления лицензии требуется 50 часов CE.Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 20 часов CE. Должен получить 4 часа CE по этике. Этика CE не может быть получена через онлайн-курс. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Советник по алкоголю и наркотикам: Для продления сертификации необходимо 40 часов CE каждые 2 года. Онлайн-курсы не имеют ограничений.

Пенсильвания

Социальный работник, профессиональный консультант, семейный терапевт: 30 часов CE каждые 2 года для продления лицензии.Требуется 3 часа этики. Онлайн-курсы рассчитаны на 20 часов CE. Невозможно получить часы CE этики через онлайн-курс. Принимает поставщиков, одобренных ASWB, APA, NBCC, ACA.

Психолог: 30 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 15 часов CE. Должен получить 3 часа CE по этике. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Советник по алкоголю и наркотикам: В зависимости от сертификации для продления сертификата может потребоваться до 40 часов CE каждые несколько лет.Требуется 3 часа этики. Принимаются онлайн-курсы, но количество часов не указывается.

Род-Айленд

Социальный работник: 30 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Требуется 3 часа кросс-культурной практики для борьбы с угнетением и 3 часа этики социальной работы. Онлайн-курсы принимаются на 6 из 30 часов CE, необходимых для продления лицензии. Автоматически принимает одобрение ASWB.

Профессиональные консультанты и терапевты по вопросам брака и семьи : 40 часов CE требуется каждые 2 года для продления лицензии. Онлайн-курсы принимаются на все 40 часов CE. Принимает поставщиков, одобренных ACA, APA, NBCC, AAMFT.

Психолог: 24 часа CE каждые 2 года для продления лицензии. Онлайн-курсы принимаются на все 20 часов CE. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Советник по алкоголю и наркотикам: 40 часов CE требуется для всех сертификатов каждые 2 года для продления сертификации. Требуется 3 часа утвержденной этики. 30 часов CE должны быть специфичными для злоупотребления психоактивными веществами. Принимаются онлайн-курсы.

Южная Каролина

Социальный работник: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Принимаются онлайн-курсы, но количество часов не указывается. Принимает поставщиков, одобренных ASWB.

Профессиональный консультант, семейный терапевт: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. 25 часов из 40 должны быть в формальных очных тренировках. Супервизоры должны иметь 10 часов супервизии CE, 5 из которых должны быть лицом к лицу. Онлайн-курсы принимаются максимум на 15 часов.

Психолог: 12 часов CE в год для продления лицензии. Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 6 часов CE. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Советник по алкоголю и наркотикам: 40 часов CE требуется каждые 2 года для продления лицензии. Требуется 2 часа этики. Онлайн-курсы принимаются до 50% от общего количества часов.

Южная Дакота

Социальные работники, профессиональные консультанты и терапевты по вопросам брака и семьи: 30 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Должен получить 4 часа CE по этике. Принимаются онлайн-курсы, но часы CE не указаны.Принимает поставщиков, одобренных NASW, NBCC, APA, AAMFT.

Психолог: 6 часов CE в год для продления лицензии. Неясно, принимаются ли онлайн-курсы на CE. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Советник по алкоголю и наркотикам: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Должен получить 4 часа CE по этике. Принимаются онлайн-курсы, но часы CE не указаны.Принимает поставщиков, одобренных NASW, NBCC, APA, AAMFT.

Теннесси

Социальные работники: LAPSW & LCSW — 15 часов CE требуется каждые 2 года для продления лицензии. LMSW — каждые 2 года для продления лицензии требуется 12 часов CE. LBSW — каждые 2 года для продления лицензии требуется 9 часов CE. Требуется 3 часа этики социальной работы и дополнительно 2 часа социальной работы или профессиональной этики. Онлайн-курсы одобрены на 2/3 от общего количества часов CE.Утверждение ASWB принимается, если онлайн-курс соответствует требованиям Совета.

Профессиональные консультанты и терапевты по вопросам брака и семьи: Для сохранения лицензии требуется 20 часов CE каждые 2 года. 3 часа CE должны быть посвящены профессиональной этике. Супервизоры должны пройти супервизию в течение 3 часов CE. 10 часов CE можно получить на онлайн-курсах (дистанционное обучение). Принимаются поставщики, одобренные APA или NBCC.

Психолог: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии.Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 20 часов CE. Должен получить часы CE по этике и культурной компетенции. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Советник по алкоголю / наркотикам: 15 часов CE ежегодно требуется для продления лицензии. 9 часов надо проводить лицом к лицу. 6 часов CE можно получить через онлайн-курс. Должен получить 3 часа CE по этике. Провайдеры должны подать заявку на одобрение через местный офис.

Техас

Социальный работник: 30 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Требуется 3 часа этики. Онлайн-курс принят, но количество часов CE не указано. Принимает поставщиков, одобренных ASWB.

Профессиональные консультанты: 12 часов CE ежегодно требуется для продления лицензии. Требуется 3 часа этики. Нет информации об онлайн-курсах.

Брачные и семейные терапевты : принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 12 часов CE.Должен получить часы CE по этике. Онлайн-курсы не принимаются для занятий по этике CE. Принимает поставщиков, одобренных AAMFT.

Психолог: 12 часов CE в год для продления лицензии. Принимаются онлайн-курсы, но количество часов CE не указано. Должен получить часы CE по этике и культурной компетенции. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Консультанты по алкоголю / наркотикам: Степень магистра — 24 часа CE каждые 2 года для продления лицензии.Требуется 3 часа этики CE и 6 часов обучения ВИЧ / HEP C. Нет степени магистра — каждые 2 года требуется 40 часов CE для продления лицензии. Требуются те же этические нормы и требования к ВИЧ / HEP C. Провайдеры должны подавать заявки через TCBAP.

Юта

Социальный работник: Для LCSW каждые 2 года требуется 40 часов CE для продления лицензии. Для SSW каждые 2 года требуется 20 часов CE для продления лицензии. Требуется 3 часа по этике и / или закону, а также 2 часа по предотвращению самоубийств.Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 15 часов. Онлайн-курсы, одобренные ASWB, принимаются, если они соответствуют требованиям совета.

Профессиональный советник: Каждые 2 года для продления лицензии требуется 40 часов CE. Требуется 6 часов этики. Онлайн-курсы принимаются максимум на 10 часов. Принимает поставщиков, утвержденных NBCC и ACA.

Психолог: 48 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 18 часов CE.Необходимо получить 6 часов CE по этике и 24 часа CE должны быть напрямую связаны с профессиональной практикой. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Брачный и семейный терапевт: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. 15 часов из 40 должны быть напрямую связаны с брако-семейной терапией. Должен получить 6 часов CE по этике. Онлайн-курсы принимаются максимум на 15 часов CE.Принимает поставщиков, одобренных ASWB, APA, NBCC.

Консультант по употреблению психоактивных веществ: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Требуется 6 часов этики. Требуется 2 часа профилактики суицида. Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 15 часов CE. Принимает поставщиков, одобренных NAADAC.

Вермонт

Социальный работник: 20 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Требуется 1,5 часа этики социальной работы.Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 5 часов. Автоматически принимает одобрение ASWB.

Профессиональный советник: 40 часов CE требуется для продления лицензии. С помощью онлайн-курса можно получить до 20 часов CE. Должен получить 4 часа CE по этике. Часы онлайн-курса CE нельзя использовать для этики. Принимает поставщиков, одобренных NBCC, ACA, AAMFT.

Брачно-семейный терапевт: 20 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Онлайн-курсы принимаются максимум на 5 часов CE.Должен получить 4 часа CE по этике. Онлайн-курсы нельзя использовать для занятий по этике CE. Поставщики услуг Accpets, утвержденные NBCC, ACA или AAMFT ..

Психолог: 60 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Онлайн-курсы принимаются до 24 часов CE. Должен получить 6 часов CE по этике. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Советник по алкоголю / наркотикам: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии.Часы CE должны соответствовать 12 основным функциям. Онлайн-курсы принимаются на все часы CE. Принимает поставщиков, одобренных NAADAC.

Вирджиния

Социальный работник: Для LCSW каждые 2 года требуется 30 часов CE для продления лицензии. Для LSW каждые 2 года требуется 15 часов CE для продления лицензии. Требуется 2 часа этики социальной работы. Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 10 часов для LCSW и 5 часов для LSW. Принимает поставщиков, одобренных ASWB, APA, NBCC, AAMFT.

Профессиональный консультант, семейный терапевт: Для продления лицензии требуется 20 часов CE в год. Требуется 2 часа этики. Онлайн-курсы принимаются на все часы CE. Принимает поставщиков, одобренных NBCC, APA или NAADAC.

Психолог: Ежегодно для продления лицензии требуется 14 часов CE. Должен получить 1,5 часа CE по этике. 6 часов CE должно быть получено в прямом эфире, лицом к лицу, презентациями. 7 часов CE сверх требуемых 14 часов CE могут быть перенесены на следующий год.Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Советник по алкоголю и наркотикам: Для продления лицензии требуется 20 часов в год. Требуется 2 часа этики. Принимает поставщиков, одобренных NAADAC, NBCC и APA.

Вашингтон

Социальные работники, профессиональные консультанты, семейные терапевты: 36 часов CE каждые 2 года для продления лицензии.Требуется 6 часов CE профессионального права и этики социальной работы. Требуется 6 часов CE для оценки суицида, лечения и контроля. Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 26 часов. Принимает поставщиков, одобренных NASW, NBCC, AAMFT, AMHCA.

Психолог: 60 часов CE каждые 3 года для продления лицензии. Онлайн-курсы принимаются на все часы CE. Должен получить 4 часа CE по этике. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Консультант по алкоголю и наркотикам: Для продления лицензии каждые 2 года требуется 40 часов, включая 28 часов CE и 12 дополнительных часов для КПК. Требуется 4 часа этики. Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 28 часов CE. Онлайн-курсы нельзя использовать для занятий по этике CE. Принимает поставщиков, одобренных NAADAC.

Западная Вирджиния

Социальный работник: Каждые 2 года для продления лицензии требуется 50 часов CE.На официально организованных тренингах должно быть не менее 30 часов. Требуется 3 часа этики. Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 20 часов. Живые курсы в штате должны быть предварительно одобрены советом по социальной работе штата. Для онлайн-курсов принимаются поставщики, одобренные Ассоциацией советов по социальной работе.

Профессиональный советник: 35 часов CE требуется каждые 2 года для продления лицензии. С помощью онлайн-курса можно получить до 20 часов CE. Требуется соблюдение этических норм в течение 3 часов CE: первое продление должно происходить лицом к лицу.Принимает поставщиков, утвержденных ACA или NBCC. Только утвержденные ACA поставщики могут проводить онлайн-курсы по этике.

Брачно-семейный терапевт: 35 часов CE требуется каждые 2 года для продления лицензии. Требуется 3 часа этики; для первого обновления этика должна быть лицом к лицу. Онлайн-курсы принимаются максимум на 20 часов. Поставщики должны быть одобрены AAMFT.

Психолог: 20 часов CE каждые 2 года для продления лицензии.Онлайн-курсы принимаются на 10 часов CE. Должен получить часы CE по этике. Онлайн-курсы нельзя использовать для занятий по этике CE. Принимает поставщиков, одобренных APA или NASP. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Консультанты по алкоголю и наркотикам : принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 20 часов CE. 6 часов CE должны быть привязаны к зависимости. Принимает поставщиков, одобренных NAADAC.

Висконсин

Социальный работник: 30 часов CE каждые 2 года для продления лицензии.Требуется 4 часа личного обсуждения вопросов этики или границ. Онлайн-курсы принимаются максимум на 15 часов. Автоматически принимает одобрение ASWB.

Профессиональный советник: 30 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Требуется 4 часа этики. 15 часов из 30 должны быть напрямую связаны с профессиональным консультированием. Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 15 часов CE. Онлайн-курсы нельзя использовать для занятий по этике CE. Принимает поставщиков, одобренных ASWB.

Психолог: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Онлайн-курсы не принимаются. Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Брачный и семейный терапевт: 30 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Требуется 4 часа этики. 15 часов из 30 должны быть в поле MFT. Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 15 часов CE.Онлайн-курсы нельзя использовать для занятий по этике CE. Принимает поставщиков, одобренных ASWB.

Советник по алкоголю и наркотикам: 40 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Онлайн-курсы принимаются до 15 часов CE. Правление не утверждает курсы заранее.

Вайоминг

Социальный работник: 45 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Часы онлайн-курсов CE не указаны. Должен получить 3 часа CE по этике.Автоматически принимает одобрение ASWB.

Профессиональный консультант, терапевт по вопросам брака и семьи, консультант по алкоголю и наркотикам: 45 часов CE требуется каждые 2 года для продления лицензии. Часы онлайн-курсов CE не указаны. Должен получить 3 часа CE по этике. Консультанты по алкоголю и наркотикам должны получить 15 часов CE, посвященных злоупотреблению психоактивными веществами.

Психолог: 30 часов CE каждые 2 года для продления лицензии. Принимаются онлайн-курсы продолжительностью до 10 часов CE.Компания Heisel and Associates одобрена Американской психологической ассоциацией для спонсирования непрерывного образования психологов.

Пуэрто-Рико

Алан Дершовиц, адвокат дьявола | Житель Нью-Йорка

Дершовиц зарекомендовал себя как гражданский либертарианец, проявляющий особый интерес к правам психически больных. Страстный сторонник Первой поправки, он защищал неонацистские высказывания и порнографию, начиная с «Мне любопытно (желтый)», откровенно грязного шведского фильма, выпущенного в 1967 году.Он присоединился к национальному правлению Американского союза гражданских свобод и на общественных началах представлял многих тяжущихся сторон в делах, связанных с оспариванием цензуры и смертной казни.

Нэнси Гертнер, бывший федеральный судья, которая работала с Дершовицем в конце семидесятых, а сейчас преподает в Гарвардской школе права, сказала мне: «Он очень гениален, просто в том смысле, с какой скоростью работает его ум, и насколько он плодотворен. в том, чтобы штамповать мысли ». Гертнер сказал, что с самого начала своей карьеры «у него было воображение, чтобы видеть стратегии и аргументы, которых не придерживаются другие люди.Он также осознал, раньше, чем большинство его коллег, ценность использования СМИ. Как он написал в своих мемуарах 2013 года «Принимая позицию», «Если на вашей стороне нет закона или юридических фактов, аргументируйте свою позицию в суде общественного мнения». Дершовиц, казалось, был в восторге от публичности, хотя и говорил друзьям, что «агрессивный и быстро говорящий всезнайка», появившийся по телевизору, на самом деле не был им. Некоторые преподаватели юридического факультета были озадачены его присутствием в СМИ, его саморекламой и его решением заниматься делами во время преподавания.Но Дершовиц прислушался к совету, который, по его словам, дал ему судья Базелон: «Не идите ни по чьим стопам. У тебя слишком большая ступня, чтобы уместиться на чужом отпечатке. Создайте свою собственную жизнь ». Дершовиц однажды написал: «Это было страшно, но это соответствовало моей личности Ти».

В декабре 1971 года, когда Дершовиц был в творческом отпуске в Пало-Альто, у его десятилетнего сына Илона была диагностирована опухоль головного мозга. Обезумевший Дершовиц зациклился на поиске лекарства. «Я не мог сосредоточиться на своей книге», — писал он в «Принимая позицию.«Мой брак, который страдал в течение нескольких лет еще до нашей поездки в Калифорнию, теперь оказался в тяжелом положении». После операции Илон в конце концов выздоровел, но брак — нет. Когда семья вернулась в Кембридж, Дершовиц погрузился в дело в Нью-Йорке, в котором он успешно защищал члена боевой Лиги защиты евреев от обвинения в убийстве при взрыве двух офисных зданий. Сотрудниками Дершовица были Харви Сильверглейт, его бывший студент, у которого была небольшая фирма в Бостоне, и Жанна Бейкер, студентка юридического факультета, которая работала там научным сотрудником.«Работа вместе с этими двумя выдающимися молодыми юристами, — писал он, — дала мне понять, насколько я несчастен в своем браке».

В 1973 году он и Сью расстались после четырнадцати лет брака, и вскоре она подала на развод. Дело было передано в суд в начале 1976 года, и судебное разбирательство было жестким. В подробных выводах судьи Хаскелла Фридмана он писал, что поведение Дершовиц по отношению к Сью «отрицательно повлияло на здоровье истицы до такой степени, что ей потребовалось лечение и кратковременная психиатрическая терапия.(Дершовиц отрицает жестокое обращение с ней, а его сын Илон сказал, что не был свидетелем ненадлежащего обращения.)

Сью была передана временная опека над детьми, но Дершовиц, которого представлял его друг Сильверглейт, добивался единоличной опеки. Он пригласил психиатра по имени Пьер Йоханне в качестве свидетеля-эксперта. Сначала Йоханнет рекомендовал совместную опеку. Но, появившись месяц спустя, он показал, что передумал, прослушав записи телефонных разговоров между Дершовицем и Сью.(Дершовиц имеет давнюю привычку записывать разговоры, но говорит, что не помнит, чтобы записывать их на пленку.)

Судья Фридман тоже находился под влиянием пленок. Согласно результатам бесед, Сью обращалась к Дершовицу «в самых пренебрежительных выражениях». «Она называла его имена по телефону, пока дети слушали». Судья отметил, что Сью препятствовала свиданиям Дершовица с детьми и резко оскорбляла Жанну Бейкер, которая стала девушкой Дершовица. Фридман опирался на показания ряда свидетелей, включая сестру Сью, Мэрилин, которая к тому времени была замужем за братом Дершовица, что Дершовиц сделает больше, чтобы помочь детям приспособиться к разводу.Фридман признал, что Йоханнет изменил свою позицию, но это, как он писал, просто доказало, что он был «действительно объективным свидетелем». Он поручил Дершовицу опекунство.

Спор пары по поводу алиментов был не менее острым. Сью утверждала, что Дершовиц существенно занизил свой доход. В ответ Дершовиц представил показания двух врачей, в которых указывалось, что у него развилась гипертония; один рекомендовал ему «сбавить темп с нынешнего лихорадочного профессионального темпа». Судья решил, что он должен выплатить Сью скромную сумму в течение пяти лет и ничего после этого.

Развод, казалось, освободил Дершовица. Он часто встречался, став привычным присутствием в баре ресторана Harvest в Кембридже. В 1982 году Дершовиц выступал с речью в Бостоне, и его приехала послушать психолог по имени Кэролайн Коэн; он заметил ее в глубине комнаты и был потрясен. Вскоре они начали жить вместе и поженились четыре года спустя; их дочь родилась в 1990 году. Они купили дом в Кембридже и отдыхали на винограднике Марты.

Сью Барлах переехала в Нью-Йорк и в течение нескольких лет работала библиотекарем-исследователем в Международном профсоюзе рабочих женской одежды.В канун Нового 1983 года она утонула в Ист-Ривер, совершив очевидное самоубийство.

Однажды ночью в 1980 году Дершовиц появился в общежитии Гарвардского дома Куинси, где должен был быть показан порнофильм «Глубокая глотка». Он был готов к полемике. Звезда фильма Линда Лавлейс недавно опубликовала мемуары «Испытание», в которых сказала, что ее муж под дулом пистолета заставил ее сниматься в фильме, и ее дело превратилось в феминистское дело célèbre. За несколько дней до показа некоторые жительницы Quincy House возражали против «жестокого обращения и унижения прямо в нашей гостиной».

Четыре года назад Дершовиц представлял Гарри Римса, главного мужчину фильма, который был осужден за сговор с целью перевозки непристойного фильма через границы штата. Дершовиц увидел в подавлении «Глубокой глотки» нарушение свободы слова. Он также не был уверен, что выступление Лавлейса было принудительным. В «Лучшей защите» он вспоминает, как спрашивал Римса о ее утверждениях. Ремс, писал он, «засмеялся и сказал:« Ты шутишь? . . . Ей это очень понравилось ».

Карикатура Роз Чест

После того, как молодые женщины из Quincy House попросили полицию предотвратить показ, Дершовиц заявила, что на карту поставлена ​​фундаментальная свобода.«Если есть что-то более неприятное для гражданского либертарианца, чем наказание за высказывание после того, как оно произошло , так это вынесение запрета , предшествующего , в первую очередь для предотвращения высказываний», — написал он. Дершовиц утверждал в разных источниках, в том числе в ежемесячной колонке, которую он писал для Penthouse , что «радикальные феминистки» использовали ловелас, чтобы развязать «тотальную войну против порнографии». Когда толпа зрителей и протестующих собралась перед домом Куинси для просмотра, он сказал им: «Феминистские фашисты ничем не лучше любых других фашистов.

В восьмидесятые и девяностые годы Дершовиц продолжал отстаивать гражданские свободы, но его дела все больше концентрировались на знаменитостях, богатстве и жадности. В своей книге «Письма молодому юристу» Дершовиц выявил некоторые общие черты среди своих самых печально известных клиентов: «У каждого из этих обвиняемых есть практически неограниченное количество некоторых вещей, таких как деньги, власть или доступ к сексу или власти. У них, как и у всех остальных, также было ограниченное количество других вещей, таких как жизнь, здоровье, продолжительность карьеры, репутация, время с семьей и т. Д.Они попали в беду, подвергнув риску то, что у них было ограниченное количество, чтобы увеличить количество тех вещей, которые у них были в неограниченном количестве ».

Его первым клиентом, известным в таблоидах, был Клаус фон Бюлов, датско-британский аристократ, осужденный за попытку убийства своей жены, наследницы Марты (Санни) фон Бюлов. В 1982 году он нанял Дершовица для обжалования приговора. Фон Бюлов, получивший образование юриста, имел безупречные манеры и, в результате женитьбы, разбогател. Описывая свой первый визит в резиденцию фон Бюлова, Дершовиц писал: «Хотя я проезжал мимо многих элегантных особняков на Пятой авеню по пути в музеи и обратно, я никогда не был в них.«Там был лифт, обшитый деревянными панелями, в коридоре были произведения искусства, а в гостиной стояли старинные книги в кожаном переплете на полках. «Я чувствовал, что нахожусь в другом мире», — писал он.

Фон Бюлов был осужден за попытку убить свою жену путем введения ей инсулина; после этого она впала в многолетнюю кому, из которой так и не вышла. Дершовиц, возглавлявший группу студентов-юристов и молодых сотрудников, выдвинул апелляционный аргумент, основанный на идее, что Санни могла стать причиной собственной комы из-за длительного пристрастия к таблеткам и алкоголю.В 1984 году приговор Дершовицу был отменен, и на новом судебном процессе фон Бюлов был оправдан.

Дершовиц написал книгу о деле «Поворот судьбы», которая была опубликована в 1986 году. Нора Эфрон, рецензируя ее для « Times », с иронией отметила: «На протяжении всей почтенной традиции адвокатов защиты, которые пишут книги о сами мистер Дершовиц принимал блестящие решения, на которые никто другой никогда бы не был достаточно храбрым или умным ». Дершовиц написал письмо редактору, в котором жаловался, что Эфрон высмеивает его работу, чтобы помочь опубликовать книгу друга о том же случае.(Друг такой книги не издавал — и, как ответил Эфрон, даже не был другом.)

«Поворот судьбы» продавался плохо, но Илон, который был вовлечен в кинобизнес, думал, что он может найти более широкую аудиторию. как фильм. В 1990 году он был выпущен как главный голливудский фильм с Илоном в качестве сопродюсера. Дершовиц, которого играет Рон Сильвер, изображается на экране как убежденный борец за принципы. «Я не наемник», — говорит он фон Бюлову, которого играет Джереми Айронс. «Я должен чувствовать, что на карту поставлен какой-то моральный или конституционный вопрос.”

IJERPH | Бесплатный полнотекстовый | «Война сделала меня лучше»: осмысленные траектории сирийских беженцев после коллективной травмы

1. Введение

Война и другие формы коллективного насилия могут угрожать индивидуальным и общественным представлениям о безопасности, предсказуемости и контроле, разрушают ткань общества и приводят к массовому перемещению гражданских лиц из своих сообществ и стран в поисках безопасности [1,2]. В условиях постмиграции беженцы пытаются создать повествования, которые позволяют им осмыслить прошлое, приспосабливаясь к жизни и договариваясь о местах безопасности и роста, как в своих собственных изгнанных сообществах, так и в своих новых принимающих сообществах [3,4] .Процесс осмысления прошлой травмы и переоценки мировоззрения, разрушенного событиями, влияющими на сообщество, в случае успеха может облегчить повсеместный дистресс, привести к положительной психологической адаптации и улучшить долгосрочные перспективы интеграции [5]. Понимание предполагаемой групповой принадлежности влияет на формирование смысловых траекторий коллективных травм, поэтому важно для содействия выздоровлению и исцелению прибывающих общин беженцев. С 2011 года сирийская гражданская война вызвала насильственное перемещение более половины из 22-миллионного довоенного населения [ 6].То, что началось как мирное восстание против сирийского режима, превратилось в полномасштабную затяжную войну, которая привела к гибели или исчезновению более 500 000 человек, внутреннему перемещению 6,7 миллиона мирных жителей, неоднократно подталкиваемых смещением линии фронта [7], и более 5,6 миллиона человек, покидающих страну в поисках безопасности. Подавляющее большинство последних осталось в соседних с Сирией странах на Ближнем Востоке и в Северной Африке, в то время как, по оценкам, один миллион человек искали долгосрочные решения в западных странах для переселения, прибывая в качестве просителей убежища, переселенных беженцев и получателей другой иммиграции. статусы [8].До принятия решения и возможности бежать сирийские гражданские лица сообщали, что неоднократно подвергались экстремальным травматическим событиям, включая взрывы, принудительное заключение, тюремное заключение, пытки, которые часто сопровождались серьезным лишением основных потребностей и другими потенциально противоречащими смыслу событиями. факторы, вызывающие стресс во время войны, и потери, которые бросали вызов довоенным представлениям о мире и разрушили общественные связи [9,10]. Для тех, кто достигает переселения (Слово «переселение» используется на протяжении всего исследования для обозначения условий после миграции, независимо от правового статуса лиц по прибытии и принимающей программы.Аналогичным образом, «беженцы» и «группы беженцев» используются как синонимы для обозначения вынужденно перемещенных лиц за пределами страны происхождения), их опыт перед полетом дополнительно усугубляется поездками в безопасное место и последующим поселением, чреватым неопределенностью, дополнительными потенциально травмирующими событиями. (PTE) и стрессоры, а также трудности адаптации [11]. Поэтому неудивительно, что сирийские беженцы демонстрируют высокий уровень психологического стресса как нормальной реакции на повторяющиеся экстремальные обстоятельства, при этом недавние исследования документально подтверждают частоту посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) от 23% до 83%, часто сопутствующих депрессии и депрессии. симптоматика тревожности [12].И все же, как и в случае с другими группами беженцев, и, несмотря на серьезность травм, сирийские беженцы также должны ощутить психологическую пользу от своего прошлого опыта [13]. Психологическая адаптация после травмы требует усилий по когнитивной адаптации, которые позволяют людям для восстановления или превышения доктравматических уровней психологического функционирования [14]. Согласно теоретической модели смыслообразования Пак [15], люди обладают основными убеждениями о себе, мире и своем месте в мире, а также имеют желаемые цели и ценности, которые определяют цель их жизни.Вместе убеждения, цели и субъективное ощущение цели составляют глобальное значение человека. Эти центральные когнитивные структуры дают людям ощущение предсказуемости их жизни и дают им возможность интерпретировать жизненный опыт. Столкнувшись с событием, которое воспринимается как несоответствующее их глобальному значению, люди испытывают дистресс, который может вызвать попытки понять и придать значимость событию, тем самым уменьшая страдания, вызванные травмой.Этот поиск смысла может привести к переоценке травмирующего события, чтобы соответствовать его глобальному значению, или к корректировке убеждений и целей, разрушенных травмой. В случае успеха осмысление может привести к положительным изменениям в психологическом функционировании, которые были операционализированы с помощью таких конструкций, как воспринимаемый посттравматический рост [16], повышение самоэффективности, благополучия или качества жизни [17]. поскольку и поиск смысла после травмы — это, по сути, индивидуальные, интрапсихические процессы, создание смысла также происходит на уровне отношений посредством дискуссий с другими [18].В группах населения, подвергшихся коллективному насилию, значения, которые выжившие приписывают событию, как правило, интерпретируются внутри сообщества, поскольку люди ищут социальной поддержки, а также мнения других, чтобы интерпретировать событие и его влияние на себя и сообщество [19,20 ]. Эта потребность в соавторстве восстановления смысла особенно заметна в незападных сообществах коллективистского характера и может быть поддержана с помощью адаптивных внутригрупповых стратегий выживания, которые могут помочь восстановить взаимосвязь, доверие и безопасность в разрушенных сообществах [4,21].По мере того, как область восстановления после травм движется к рассмотрению способности осмыслить травму как центрального аспекта исцеления выживших [22,23], понимание смыслообразования как социально истолкованного открывает возможности для индивидуального и коллективного исцеления [19]. были важными достижениями в исследовании смыслообразования с популяциями беженцев, где исследователи проверили некоторые из теоретических положений, таких как смыслы травм, переоценка основных убеждений, когнитивная и эмоциональная обработка или оценки коллективных травм поколениями [24, 25,26].Однако, учитывая динамичный характер опыта беженцев, повторяющуюся восприимчивость беженцев к ПТЭ, бросающую вызов смыслу, и утверждения в литературе о травмах беженцев, предполагающие, что формирование смысла — это непрерывный процесс без определенного конца [20,27], это важно изучить изменения значения с течением времени и рассмотреть влияние места и обстоятельств поселения на когнитивную переоценку прошлого опыта. После кризиса беженцев 2015 года Португалия взяла на себя обязательство принять беспрецедентное — несмотря на символическое значение в более широком контексте Европейского Союза — просители убежища, переселившиеся из Греции и Италии после пересечения Эгейского и Средиземного морей, а также переселенные УВКБ ООН беженцы [28].К концу 2019 года через эти два механизма прибыло в общей сложности 2144 беженцев, при этом сирийцы составляли одну из крупнейших групп прибывающих. После длительного воздействия вооруженного конфликта, сложных миграционных путешествий и поселений в сообществах по всей Португалии важно понять, воспринимают ли сирийские лица, подвергшиеся воздействию войны, несмотря на то, что они недавно прибыли, положительные психологические изменения в переселении и, если да, то в когнитивных процессах, которые внести свой вклад в эти изменения, а также то, как опыт переселения способствует получению воспринимаемых выгод.

Принимая во внимание центральную роль коллектива в сирийской идентичности и способность войны разрушать связи между сообществами, это исследование направлено на оценку посттравматических когнитивных переоценок с учетом осведомленности сообщества, понимаемых как социально осмысленные значения, в выборке сирийских гражданских лиц, подвергшихся воздействию войны, живущих в Португалия. Для этого мы провели предварительное качественное исследование, чтобы охватить разнообразие смысловых траекторий, которое сосредоточилось на изучении переоценок сирийской войны в переселении, попытках исправить разрушенные значения и результаты этих процессов (т.д., созданных смыслами) и результатов (т. е. воспринимаемой психологической адаптации).

2. Материалы и методы

2.1. Дизайн исследования

В этом исследовании используются данные более крупного исследовательского проекта, в ходе которого изучается, как пережившие беженцы понимают смысл прошлого опыта и достигают психологической адаптации в условиях после перемещения. Руководствуясь интегрированной моделью смыслообразования [15], в этом поперечном качественном исследовании изучались посттравматические когнитивные переоценки PTE и глобальных смысловых систем у сирийских взрослых, пострадавших от войны, с помощью полуструктурированных когнитивных интервью.Познавательные интервью соответствовали Фазе 2 более крупного проекта, и протокол исследования арабского языка ранее был протестирован в Фокус-группах Фазы 1.

2.2. Участники

Участниками были недавно прибывшие сирийские взрослые, живущие в городских общинах по всей Португалии. Критерии отбора включали (1) наличие сирийского гражданства или происхождения (например, палестинские беженцы без гражданства из Сирии), (2) возраст 18 лет и старше, (3) пребывание в Португалии минимум шесть месяцев и (4) владение арабским языком, свободное владение английским или португальским языком.Предполагаемые участники были исключены, если они проявляли острый психологический стресс или имели очевидные когнитивные нарушения. Выборка была собрана по всей континентальной Португалии путем сочетания преднамеренной выборки и выборки методом снежного кома. В период с января по май 2019 года в общей сложности было опрошено 40 человек, при этом один курд выбыл из школы после того, как во время интервью почувствовал беспокойство. Таким образом, окончательная выборка состояла из 39 участников: 20 мужчин (51,3%) и 19 женщин (48,7%) в возрасте от 19 до 37 лет (M = 27.1; SD = 4,8). Тридцать один человек были студентами-беженцами (то есть получателями программ высшего образования для беженцев), пятеро были перемещены из Греции и трое были спонтанными просителями убежища. Средняя продолжительность пребывания участников в Португалии составляла 32,7 месяца (SD = 27,9), варьировалась от 11 до 67 месяцев. Двадцать четыре студента-беженца приехали прямо в Португалию, в основном из Бейрута, тогда как остальные 15 человек провели в пути от двух до 59 месяцев, в среднем 23,2 месяца (SD = 18.3). Тридцать четыре участника были одинокими (87,2%) и пять (12,8%) были женаты. Восемьдесят четыре процента (n = 33) имели ту или иную форму высшего образования, включая докторскую (n = 2, 5,1%), магистерскую (n = 11, 28,2%) и бакалаврскую (n = 18, 46,1%) степени, а также степень бакалавра. остальные шесть (15,4%) имели 12-классное образование. Унаследованное от семьи религиозное происхождение было следующим: мусульмане-сунниты (n = 16, 41,0%), другие мусульмане / неспецифические (n = 8, 20,5%), алавиты (n = 7, 17,9%), исмаилиты (n = 2). , 5,1%), друзы (n = 2, 5,1%), христиане-католики (n = 2, 5.1%) и православных (n = 2, 5,1%).

2.3. Материалы

Протокол исследования включал: (1) социально-демографический опросник, разработанный для целей исследования и проведенный в виде структурированного интервью; и (2) полуструктурированное интервью, предназначенное для проведения участниками посттравматической переоценки убеждений, целей и чувства цели. Сирийская война была установлена ​​в качестве основы для до- и посттравматической глобальной смысловой структуры, и людям было предложено поразмышлять об изменениях в их познании и самости через вводный вопрос, «когда вы вспоминаете свою жизнь до войны и сейчас. , можете ли вы описать, как это изменилось? ».Последующие вопросы вызвали изменения в конкретных аспектах глобального значения. Например, при выявлении рассказов о чувстве цели, вопрос «о чем была жизнь до войны?» вызывали доктравматические когниции со следующими проверками, если участники оказались застрявшими: «Ради чего вы жили до войны и чем живете сейчас?».

2.4. Процедуры

В связи с тем, что целевая группа прибыла недавно, ожидалась высокая степень подверженности экстремальным травмам и значительным стрессорам, а также сообщалась об усталости от исследований среди сообщества, стратегии охвата итеративно обсуждались и при посредничестве ключевых лидеров сообществ и агентств по переселению.Информационные материалы на арабском языке распространялись через неформальные сети лидеров и агентств, а также через публикации в учетных записях исследовательского проекта в социальных сетях (например, в Facebook). Учебные материалы были разработаны на английском языке, переведены на арабский язык сирийским консультантом-исследователем и предварительно протестированы в фокус-группах перед сбором данных. Чтобы учесть опасения, высказанные участниками во время предварительного тестирования протокола в связи с анонимностью в сообществе, индивидуальные интервью проводились без помощи переводчика арабского языка на английском или португальском в зависимости от уровня владения участниками.Участникам были доступны печатные арабские версии всех материалов. Подробные результаты тестирования протокола исследования с учетом особенностей сообщества, травм и этики опубликованы в другом месте [29].

Все интервью проводились ведущим исследователем из Лиссабона (первым автором), имеющим опыт интервьюирования выживших после травм беженцев и который ездил на встречу с участниками в северные города Брага, Гимарайнш и Порту (n = 18), в центральном районе. Авейру и Коимбра (n = 10), столица Лиссабон (n = 10) и южная Эвора (n = 1).Исследователь и участники встречались в тихих, удобных для участников местах, а именно в университетских офисах или городских парках, в среднем на 90 минут, и интервью записывались на звук. Перед включением в исследование люди были проинформированы о цели исследования и добровольном характере своего участия. Были проверены границы анонимности и конфиденциальности информации, и людям была предоставлена ​​возможность задать вопросы и прояснить любые сомнения до подписания форм согласия. Хотя цель интервью не состояла в том, чтобы рассказать о PTE, имелся потенциал для стресса и повторной травмы, поскольку участники размышляли о прошлых событиях и влиянии этих переживаний на их глобальное значение.Таким образом, выборка была проинструктирована о природе симптомов и нормальных реакций на пересказ своих историй и проинформирована о возможности направления на бесплатную психосоциальную поддержку, если это необходимо. В конце интервью участникам была предложена подарочная карта на 10 евро. Последующее интервью включало сообщение о том, чтобы проверить самочувствие участников после повторного посещения их прошлого для целей исследования. Исследование было одобрено Комитетом по этике ISPA — Instituto Universitário (Ref.D / 004/09/2018).

2,5. Анализ данных

Аудиозаписи были расшифрованы, имена участников были заменены и закодированы, а транскрипции были проанализированы с использованием тематического анализа [30]. Смысловая модель Пака [15] предоставила структуру для анализа когнитивных траекторий переоценки участников в отношении войны как коллективного травмирующего события. Чтобы охватить множество различных точек зрения, группа анализа данных включала исследователей травм беженцев и психологической адаптации (первый и пятый авторы, соответственно), одного инструктора по качественным методологиям (второй автор) и двух научных сотрудников (РА), обученных тематическому анализу.Первый автор провел первый углубленный обзор всех стенограмм интервью и создал начальную кодировку, которая была предварительно разбита на потенциальные темы, которые были рассмотрены и обсуждены с соавторами. Используя предварительную тематическую карту, ОР проанализировали набор данных, регулярно встречаясь с первым и вторым авторами для обсуждения расхождений, достижения консенсуса и обеспечения согласованности. Учитывая объем исследования, темы были реорганизованы в соответствии с основными компонентами модели смыслообразования как траектории.Стенограммы были исследованы для определения траекторий смысла, информируемого сообществом, то есть когнитивной обработки, описываемой как коллективный опыт, в отношении сирийской войны как общего стрессора. Данные обрабатывали и анализировали с помощью программного обеспечения MAXQDA 20 (Берлин, Германия: VERBI Software). В контексте настоящего исследования темы, относящиеся к психологическому стрессу или индивидуальным процессам переоценки, были исключены из анализа. На протяжении обоих этапов анализа члены команды регулярно встречались, чтобы анализировать результаты, уточнять темы и подтемы, а также обсуждать рассказы, которые отклонялись от тематической карты, что придавало уверенности разнообразию смыслообразовательного опыта отдельных людей.

4. Обсуждение

Понимание процессов смыслообразования после коллективного насилия как взаимосвязанных и основанных на культуре, сообществе и месте, имеет важное значение для продвижения научно обоснованных практик восстановления после травм и исцеления среди беженцев [7,18,32] . В этом исследовании изучалась оценка смысла в коллективном и социальном толковании на выборке сирийских беженцев, проживающих в Португалии. Хотя мы использовали довоенную / послемиграционную структуру в интервью, чтобы получить доступ к изменившимся познаниям, большинство участников смогли предоставить подробные отчеты о своих путешествиях по значению: от довоенных предположений об обществе и коллективном «я» до начальных и меняющиеся оценки войны в Сирии, предполагаемые нарушения и несоответствия с довоенными предположениями сообщества, пересмотр необходимости стремиться к пониманию и значимости, а также переоценка разбитых значений во время войны.Оказавшись в Португалии, смыслообразующие нарративы были пересмотрены с учетом расстояния, разрешенного временем, и основаны на новом поселении и сообществе, новых стрессорных факторах и жизненном опыте людей. Эти рассказы способствовали одновременному формированию положительных и отрицательных значений, а впоследствии и посттравматической психологической адаптации. Наша выборка была в основном молодой, участники вступали в позднюю юность / раннюю взрослую жизнь в начале войны, а также были высокообразованными. Последнее неудивительно, учитывая огромные инвестиции Сирии в возможности получения высшего образования, особенно для женщин, а также в области науки и технологий [33].Хотя это и не была преднамеренная стратегия набора, большинство участников были аспирантами и студентами, прибывшими в рамках Глобальной платформы правительства Португалии для сирийских студентов (GP4SYS), которая была создана в 2013 году для обеспечения безопасного доступа к возможностям высшего образования для сирийцев, пострадавших от войны [34 ]. Включение лиц, подвергшихся опасности войны, независимо от статуса беженца и производных статусов, обогащает наше понимание разнообразия жизненного опыта прибывающих сообществ и противодействует всеобъемлющим и ограничивающим правовым категориям, которые могут замалчивать взгляды отдельных лиц и подгрупп [4].Это особенно важно для сирийских вынужденных переселенцев, множественная групповая идентичность и принадлежность которых, как было доказано, защищает и помогает обеспечить ощущение преемственности идентичности в изгнании [35]. Смысловые траектории участников рассматривались в связи с войной как общий коллективный стрессор, несмотря на индивидуальную подверженность различным типам потенциально разрушительных травм и потерь, и сосредоточенный на восприятии коллективного «я» и функционирования сообщества. Довоенные убеждения часто предварялись фразой «мы всегда это знали», за которой следовали согласованные заявления о региональной геополитике, которые предлагали начальную структуру повествования, в которую можно интегрировать войну.Однако по мере расширения конфликта и усиления насилия прежние предположения о едином коллективе были нарушены и восприняты как ошибочные и поддерживаемые репрессивным режимом, подавляющим инакомыслие [36]. В нашем исследовании общий аспект опыта участников вынужденной миграции был болезненно сформулирован как потеря воображаемого будущего в Сирии, что потребовало пересмотра разбитых жизненных целей, которые основывались на ожиданиях сообщества и семьи и, таким образом, просто описывались как «нормальная жизнь».Согласно модели создания смысла, война все больше воспринималась как противоречащая представлениям о стране и коллективном «я», существовавшим до 2011 года, что побудило сирийцев осмыслить происходящее. Поиск смысла влечет за собой два процесса — поиск постижимости и поиск значимости, — которые, как предполагалось, происходят последовательно [15], но, как мы заметили, могут, как мы заметили, не только быть параллельными, но и повторно инициироваться и пересматриваться с замещением и новым социальным контекстом. Первоначальные оценки войны участниками часто требовали обработки отношений посредством, вероятно, адаптивного [7], дискуссий в небольших группах с семьей и друзьями, где они пытались построить повествование, которое помогло бы объяснить и интегрировать конфликт.Эта потребность в понятности часто вызывалась множественным числом «почему мы?» формулировок, поскольку отдельные люди стремились понять последствия войны не только для себя, но и для общества. Этот вывод согласуется с предыдущими исследованиями, в которых группы беженцев сообщали об аналогичных словесных выражениях, основанных на информации сообщества [20]. Одним из важных аспектов этого поиска было стремление, которое многие чувствовали, видеть ценность в войне и в своем послевоенном жизненном опыте. Этот преднамеренный когнитивный рефрейминг свидетельствовал о том, что война нанесла ущерб прежним ожиданиям непрерывности [25], и, при повторном посещении, привела к наполненным трауром размышлениям о том, кем могли бы стать эти ранние взрослые, и какими путями пошли бы их жизни. , если бы не было войны.Для некоторых эти продолжающиеся и тревожные процессы поиска часто сопровождались вновь обретенной целью, преднамеренным поиском выгод в возможностях, предоставляемых жизнью в условиях переселения, и предполагаемым ростом. Это открытие предполагает, что люди с многоуровневой системой значений, подверженные кумулятивным PTE, которые по-разному нарушают определенные познания [37,38], и с неразрешенными поисками значений могут испытывать как рост, так и страдания на протяжении своих траекторий создания смыслов [39]. Война, разрушенные убеждения и цели также потребовали переоценки на разных этапах пути, что подтвердило наши два первоначальных предположения о том, что создание смысла — это одновременно траектория и динамический процесс, который может быть вызван новыми нарушениями или обстановкой, которая дает оставшимся в живых время осмыслить свое прошлое.В первые месяцы и годы после переселения беженцы часто сосредотачиваются на повседневных проблемах адаптации к своей новой жизни с небольшой способностью справляться с прошлыми потерями и травмами и участвовать в трудных размышлениях [40]. Эта форма избегающего совладания, которая может временно быть адаптивной, несмотря на связанные с ней более плохие результаты психического здоровья [41,42], эффективно задерживает когнитивную обработку до тех пор, пока выжившие не достигнут более благоприятного социального контекста. В нашей выборке Португалия в целом считалась гостеприимной и безопасной страной.В разгар европейского кризиса беженцев 2015 года сообщества по всей Португалии с нетерпением готовились принять прибывающих беженцев [43], и этот гостеприимный контекст, возможно, создал условия для прибывающих сирийцев, чтобы они переоценили мир и себя в позитивном свете. Двойственные переоценки участниками мировоззрений относительно безопасности, доброжелательности и справедливости, которым часто предшествовали осторожные заявления, связанные с географическим положением, удачей или другими жизненными обстоятельствами, таким образом, предполагают, что место и принимающее сообщество не только информируют процессы смыслообразования, но и предоставляют источники. для самого смысла [44].Учитывая центральную роль религии в сирийской идентичности, групповой принадлежности и месте в обществе [35], мы были удивлены тем, что религиозные темы в наших выводах не значимы. Частично это могло быть связано с тем, что в исследовании уделяется особое внимание значению как социально и коллективно истолкованному, а также тем, что участники недавно прибыли и еще не готовы участвовать в более экзистенциальном смыслообразовании. Следует отметить, что роль религии в разрыве общинных связей во время войны и потеря заслуживающего доверия религиозного лидерства, возможно, фактически лишили участников важного аспекта совладания внутри группы [21,45].Поскольку религиозные верования обычно предлагают относительно стабильные и приспособляющиеся когнитивные структуры [20,46], возможно, что со временем люди еще больше изменят свое восприятие войны и обстоятельств перемещения, чтобы соответствовать довоенным религиозным структурам. Однако степень, в которой религия могла повлиять на когнитивные переоценки этой выборки как PTE, так и глобального значения, до сих пор остается неизвестной. Чтобы восполнить этот пробел, в будущих исследованиях следует изучить религиозно-ориентированные траектории смыслообразования сирийцев как внутри- и межличностных процессов, а также изучить влияние стратегий выживания и места поселения на религиозную идентичность, ритуалы и практики после миграции. .В нашем исследовании субъективные негативные переоценки участников в отношении их собственного сообщества остались неразрешенными и стали источником значительного беспокойства, которое усилило искоренение опыта перемещения и ощущения утраченного чувства принадлежности [10]. Несмотря на безуспешные попытки принимающих организаций в Португалии создать пространство для диалога и исцеления, возможно, что продолжающаяся война помешала учащимся начать восстанавливать разрушенные познания, которые сформировали коллективное «я».Отсутствие субнарративов, связанных с социальной поддержкой при переселении, также было удивительным, учитывая важность сообщества для идентичности сирийцев, а роль социальной поддержки заключается в формировании адаптивного смыслообразования [47, 48]. Эта пустота в нарративах может как оправдать постоянные негативные переоценки индивидами убеждений о сообществе (т. Е. Создание смысла как результат), так и способствовать неадекватной психологической адаптации (т. Е. Созданию смысла как процессу). возможно, что продолжающаяся война и недавнее прибытие в Португалию, возможно, способствовали незавершенным процессам смыслообразования во время сбора данных, сосуществование отрицательных, положительных и амбивалентных смыслов указывает на смыслообразование после травмы беженцев, поскольку динамический процесс без определенного конца, в котором коллективная идентичность и нарратив меняются как со временем, так и между поколениями [26,27].Свободная и мирная жизнь в условиях переселения предоставила нашим молодым, одиноким и состоящим из большинства студентов широкие возможности для свободы воли и роста. Цель работы над получением университетской степени могла быть защитой от некоторых проблем вынужденной миграции [49] и в значительной степени информировала субъективное чувство цели студентов, несмотря на то, что они часто боролись с подавляющим чувством ответственности и вины за получение какой-либо выгоды от такой миграции. разрушительное событие как война. Повышенное сострадание, изменение приоритетов и озабоченность общим благом, будь то использование вновь приобретенных навыков для послевоенного восстановления или возвращение как родному, так и принимающему сообществу, могут обеспечить пути для восстановления утраченного чувства коллективной самости и способствовать посттравматическому росту [50].До сих пор исследования психического здоровья сирийских беженцев в основном сосредоточивались на негативных психологических последствиях воздействия коллективной травмы для себя и общества [51]. Это качественное исследование было сосредоточено на выявлении процессов осмысления с учетом осведомленности сообщества, которые способствуют позитивной психологической адаптации. Исследование вносит важный вклад в литературу, в которой подчеркивается решающая роль, которую принимающие сообщества могут играть в содействии адаптивной адаптации, когда беженцам предоставляются безопасные возможности для самореализации.Хотя сирийская война нарушила общественные связи, изменила семейные роли и привела к потере дома, страны, человечности и достоинства [10,37], наши результаты показывают, что некоторые участники испытывали потребность в поиске более глубокого смысла в своем опыте посредством целенаправленных действий. процессы создания смысла, возможно, привели их к восприятию роста в их восстановленных «я». Проявления посттравматического роста включали повышенное сочувствие и смелость, новые возможности, чувство гордости за свои путешествия и большую признательность за жизнь [16], что согласуется с недавними исследованиями сирийских беженцев [52].В соответствии с литературой о посттравматическом росте, эти субъективные позитивные изменения требуют значительного уровня разрушения предыдущих познаний, которые обеспечила война, и последующей интеграции прошлого в связное повествование [53]. Этот процесс был четко сформулирован одним участником как потребность, которую он чувствовал в уважении к собственному опыту, который «построил» его. Наша работа вносит важный вклад в литературу по созданию смыслов, вводя анализ траектории создания смыслов из глобальных до травм. значение посредством психологической адаптации после урегулирования.Теоретические положения предполагают, что смыслообразование происходит в контексте культуры и сообщества [48], что особенно важно для людей, принадлежащих к коллективистским обществам и переживших травмы, воздействующие на сообщество. Сосредоточив внимание на коллективной и коллективной обработке и анализе смысла как пути, наши результаты показывают, что: создание смысла является динамичным и происходит в разных точках на протяжении перемещения в соответствии с индивидуальными и общественными обстоятельствами и жизненным опытом; интегрированная модель смыслообразования является надежной, достаточно всеобъемлющей и гибкой, чтобы охватить переживания незападных людей, переживших коллективную кумулятивную травму; а выжившие после травмы беженца могут производить как адаптивную, так и дезадаптивную переоценку когнитивно-специфических стрессоров, которые впоследствии способствуют сосуществованию положительной и отрицательной психологической адаптации.

Это исследование не без ограничений. Участники были опрошены через восемь лет после начала войны, поэтому на их ретроспективные воспоминания о довоенных и военных убеждениях и целях, вероятно, влияют множественные предубеждения, в том числе индивидуально пережитые травмы, переезды и жизненные обстоятельства. Кроме того, хотя в некотором смысле выборка, состоящая в основном из студентов-беженцев, была выгодна с точки зрения способности участников давать подробные отчеты о своих процессах создания смысла, опыт этой группы может не соответствовать опыту других сирийцев, пострадавших от войны. проживают в Португалии, несмотря на географическое разнообразие выборки и наши попытки включить сирийских граждан независимо от правового статуса.Интервью не проводились на родном арабском языке участников, что могло создать трудности для участников, чтобы полностью и точно выразить нюансы своих усилий по осмыслению. Наконец, это исследование сосредоточено только на влиянии войны как на исходном уровне для нарушения смысла и на траекториях смысла, связанных с коллективом, и, следовательно, не отражает совокупность смыслообразовательного опыта отдельных людей, включая множество индивидуально пережитых травм. внутриличностные переоценки и стратегии выживания, а именно те, которые связаны с религией, верой и духовными аспектами исцеления, которые могут способствовать или препятствовать адаптации.