кто, как и зачем крадет

ВСЕ ФОТО Россию захлестнули сообщения о пропаже детей: кто, как и зачем крадет
Архив NEWSru.com Доверчивостью детей пользуются также порнодельцы, которые крадут малышей для съемок в своих фильмах.
Архив NEWSru.com Детей также похищают ради выкупа.

НТВ

В последнее время Россию захлестнули сообщения о пропаже детей. При этом далеко не все дети становятся жертвами маньяков. Подростков похищают порнодельцы для своих фильмов, преступники – ради выкупа и даже собственные родители. Представители правоохранительных органов не могут дать четкого совета, как защитить детей от киднепинга. А психиатры советуют родителям не отпускать малышей на улицу одних, пишут «Новые известия».

Пропавшая три дня назад в Оренбурге четырехлетняя девочка, скорее всего, была похищена. Так решили местные милиционеры. Свидетели видели, как к ребенку подошел незнакомец, дал конфету и увел с собой. По данным МВД России, ежегодно в стране пропадает 12–16 тысяч детей. Большинство убегают из дома, треть – становятся жертвами похитителей. Эксперты говорят, что киднепинг стал рядовым явлением из-за того, что милиция не предпринимает никаких особых действий, которые могли бы хоть немного снизить количество этих преступлений.

«Никакого всплеска похищений и убийств детей в этом году нет, – заявил советник председателя Конституционного суда РФ, экс-начальник Российского бюро Интерпола Владимир Овчинский. – Просто в последнее время этому явлению СМИ стали уделять должное внимание. В отличие, кстати, от правоохранительных органов».

Как обычно, ответственность за спасение своих детей переложена на родителей. По словам экспертов, существует несколько целей и способов похищения детей, правда, при этом можно постараться предотвратить трагедию.

Например, часто горожане видят такую картину – взрослый ведет за руку ребенка, который упирается и плачет. Наверное, думают прохожие, чадо раскапризничалось, требуя, чтобы родители купили ему сладость. Однако вполне вероятно, что люди стали свидетелями похищения. Насильственный увод – излюбленный прием серийных преступников, маньяков.

«Они утаскивают детей насильно, причем порой на глазах у свидетелей, – пояснил руководитель Центра правовой и психологической помощи в экстремальных ситуациях профессор Михаил Виноградов. – Но народ в России редко обращает внимание на подобные сцены. Прямой пример тому – случай с пятилетней Полиной Мальковой из Красноярска, которую преступник тащил по многолюдной улице, а ребенку никто не помог». По словам профессора, маньяки соблазняют детей заманчивыми обещаниями: «Дети идут с дядями, например, посмотреть щенков, или угоститься мороженым».

Доверчивостью детей пользуются также порнодельцы, которые крадут малышей для съемок в своих фильмах. Чаще всего они действуют по аналогичной с маньяками схеме. Но бывают и более циничные методы. «Родители сами могут отдать своих детей в руки этих сволочей, – рассказал сотрудник Московского ГУВД. – Порнодельцы устраивают псевдокастинги под именем известного режиссера. Естественно, родители хотят, чтоб их малыш стал знаменитым, и отводят детей на «кинопробы». Как правило, после «съемок» дети не возвращаются, преступники их убивают, чтобы замести следы.

«В моей практике был случай, когда отец пропавшего 12-летнего мальчика, услышав о том, что его сына могли похитить порнодельцы, стал просматривать кассеты с подобными фильмами, – рассказывает психиатр Михаил Виноградов. – И обнаружил на одной из них своего сына. Найти ребенка так и не удалось».

Детей также похищают ради выкупа. И далеко не все такие похищения заканчиваются хорошо. В 2004 году в Астрахани был похищен 13-летний сын известного писателя-фантаста Андрея Белянина. Мальчик исчез по дороге из школы. Писателю позвонили похитители и требовали за жизнь сына 100 тыс. долларов. Когда преступников задержали, оказалось, что одним из них оказался одноклассник сына Белянина. Именно он и навел на «богатую» семью писателя своего старшего брата. Мальчика братья убили сразу после похищения.

Многие горожане чуть ли не ежедневно сталкиваются с похищенными детьми, но не знают об этом. Это дети-попрошайки и младенцы на руках у нищих. «В апреле на Казанском вокзале украли ребенка у Анастасии Богдановой, – рассказал сотрудник пресс-службы Московского УВД на железнодорожном транспорте МВД России. – Женщина сообщила, что в зале ожидания она познакомилась с девушкой по имени Алена. Та попросила погулять с девятимесячным сыном Анастасии, ушла с коляской и не вернулась». Воровку удалось поймать через несколько дней на станции метро «Новослободская».

Подзаработать желают и те преступники, которые пытаются продать похищенных детей на органы или за границу. Жертвами зачастую становятся дети из неблагополучных семей.

Среди похитителей детей существует группа, стоящая особняком. Это родители, крадущие детей у своих бывших половинок. Они прекрасно осведомлены о том, где они могут встретить своих детей, подкарауливают их у школы, около спортивных секций, забирают из детских садиков.

По мнению специалистов, причиной увеличения числа случаев киднепинга является бездуховность общества. «В нашей стране постепенно нивелируются духовные ценности не только христианского, но и общего морально-этического характера, – рассказал профессор кафедры уголовного права и процесса Омского госуниверситета Михаил Клейменов, изучающий киднепинг в России. – Сейчас распространение и потребление детской порнографии стало обычным делом. К целому ряду сексуальных патологий в обществе растет лояльность. Да и наказание за преступления сексуального характера, мягко говоря, не вполне сурово – от четырех до десяти лет тюрьмы. В подобных условиях и плодятся всякого рода извращенцы, маньяки и прочие».

А вот в МВД России считают, что прямых способов защитить своего ребенка от похищения не существует. «Надо лучше следить за детьми, – заявил представитель МВД РФ. – Если ребенку уделять должное внимание, тогда и похищать никого не будут». С милиционерами согласен и психиатр Михаил Виноградов. По его мнению, единственная реальная защита – воспитывать детей так, чтобы они не общались с незнакомцами на улице. «Детей очень легко соблазнить, особенно маленьких, – объяснил Виноградов. – Поэтому, разъясняя малышам, что с незнакомыми заговаривать и уходить нельзя, просто не оставляйте их одних».

Также психиатр отметил, что скоро может исчезнуть киднепинг для занятия нищенством, так как милиция в последнее время более пристально следит за попрошайками. «Кроме того, я уверен, что должна исчезнуть и торговля детьми на органы, из-за развития науки, – говорит Михаил Виноградов. – А вот кражи детей порнодельцами, маньяками и ради выкупа, к сожалению, вечны».

Почему ворует ребенок из приличной семьи?

Я учитель младших классов. Среди моих учеников есть один 8-летний мальчик из очень приличной семьи, который, несмотря на достаток и хорошее воспитание, то и дело что-то ворует у своих товарищей (деньги, мелкие личные вещи). Школа с ним измучилась. Родители каждый раз в шоке, мол, ума не приложим, откуда это у него. Школьный психолог говорит, что мальчик абсолютно здоров. Помогите разобраться, как быть с этим ребенком.Марина Сергеевна.

— В поведении детей, склонных к воровству, проявляются две тенденции.

Все «наше». Пространство, которое ребенок выделяет как свое, мизерно: карандаш, портфель. Для поведения таких детей характерны отсутствие собственных интересов, пассивность, нежелание заявлять свою позицию, полное отсутствие здоровой агрессии. В отношениях с другими детьми они незаметны и несколько аутичны.

Вторая крайность — «все мое» — связана с неправомерным расширением своих границ, когда ребенок не понимает, что есть чужие и общие вещи, считая все своим собственным.

В поведении эти дети агрессивные «захватчики», экспансивны, пытаются постоянно доминировать, даже когда их неправота очевидна им самим.

Что провоцирует детское воровство? Если говорить о деньгах, то воровство денег очень просто пресечь одним мероприятием. Деньги должны находиться в не доступном для ребенка месте.

Разбрасывание их по различным местам квартиры, даже если их при этом пересчитывать, не воспитывает силу воли, а наоборот. Кстати говоря, ребенок, который «мелочь по карманам тырит» у родителей, вряд ли вырастет клептоманом, а вот настоящим вором — вполне.

А вот наличие собственных карманных денег воспринимается детьми как поле ответственности. Поэтому из тех значительных сумм, которые тратятся на ребенка, стоит все же часть «выдавать на руки» чаду. Это приводит к экономии и дает дополнительный рычаг влияния.

Правда, иногда могут начаться проблемы с вещами. Значит, необходимо определиться с личными вещами. Очень часто дети даже в самых обеспеченных семьях не имеют личных вещей. То есть они не имеют возможности ими свободно пользоваться, распоряжаться, в том числе дарить, портить и уничтожать. И поэтому не отвечают за них. Именно поэтому такие дети легко относятся к школьному воровству.

Как вести себя родителям, если ребенок подворовывает?

Когда ребенок еще в том возрасте, в котором он не понимает границ социальных норм, надо показать конкретные примеры того, что есть собственность. Вплоть до того, что отобрать у ребенка его игрушку, чтобы он почувствовал, что значит отнять. Ты утащил у приятеля, а мы отбираем у тебя. На контрасте, чтобы он понял, что другим тоже обидно и больно, если у них пропадает любимая вещь.

Этап удали лучше высмеивать. Ирония — самый лучший метод. Нужно объяснить разницу между показной удалью и действительной.

Муж пропадает на работе, а я «накачиваюсь» валокордином…

Проблемы в нашей семье начались в связи с большим наплывом работы у мужа (он стал руководителем фирмы). Приходит поздно, встает рано, спит мало. Начались проблемы с потенцией. Меня же он просто не замечает. А у меня так нехорошо на душе… По вечерам накачиваюсь валокордином, без снотворных уже не засыпаю.Нам по 40 лет, почти 20 лет прожили вместе благополучно, а сейчас семья рушится на глазах. Никакой совместный отдых не помогает: ему просто некогда, вижу его только 4 часа в сутки, и то ночью. А в выходные он лежит на диване… Это тупик?Евгения.

— Нет, но у вас непростая ситуация. Наполовину она действительно связана с занятостью мужа, наполовину — с кризисом в ваших отношениях (возраст и семейный стаж подходящие). И вы подсознательно это чувствуете и боитесь потерять мужа. Ваши проблемы с мужем — из-за тревоги и недосказанности.

Ничто не отнимает столько времени, как суета. Вполне возможно, беспросветная загруженность вашего мужа связана с тем, что, оказавшись на руководящей должности, он просто не научился грамотно планировать свое время. Идеальным вариантом было бы обратиться к специалисту по психологии бизнеса. Он поможет и составлять график дел, и индивидуально подберет препараты, повышающие работоспособность.

Проблемы с потенцией у вашего мужа явно функциональные. В основе — хроническая усталость и стрессы. Как только уйдет лишнее напряжение, они исчезнут.

Не названивайте ему на работу, не скандальте. Это вызовет только ответное раздражение.

Разговаривайте с мужем. Но не с позиции «тебя нет дома, а мне плохо», а предложите (в подходящей обстановке!) вместе обсудить проблемы. Попытайтесь быть ему другом.

Если мужчина не любит, он уходит рано или поздно. А ваш муж все равно, хоть и на 4 часа, приходит домой — в ваш общий дом. Значит, не все потеряно. Попытайтесь взять ситуацию в свои руки — займитесь организацией выходных. Вам обоим нужны положительные эмоции.

Почему дети воруют (М. Кравцова)

Так получилось, что мне несколько раз пришлось столкнуться с проблемой воровства у младших школьников и подростков. Признаюсь честно, первый раз выслушав жалобы родителей, я испугалась и стала думать, кому бы из коллег «подкинуть» этих проблемных клиентов. Но профессиональное любопытство взяло верх над чувством собственной некомпетентности, и я начала собирать необходимые материалы.

Собирать информацию пришлось буквально по крупицам. Проблема детского воровства мало изучена психологами, материал на эту тему представлен в основном в виде разрозненных статей. Особенно мало информации о такого рода сложностях в поведении благополучных детей. О малолетних правонарушителях, поставленных на учет в милиции, или клиентах психиатров (которые, кстати, обладают большим количеством клинического материала) кое-что раздобыть можно.

Поскольку эта тема довольно актуальна, я хочу предложить обобщенный и дополненный психологический опыт работы с такими запросами.

Свидетельство аморальности?

Детское воровство относится к так называемым «стыдным» проблемам. Родителям чаще всего неловко говорить на эту тему, им нелегко признаться психологу, что их ребенок совершил «ужасный» проступок — украл деньги или присвоил чужую вещь.

Такое поведение ребенка воспринимается родными как свидетельство его неизлечимой аморальности. «У нас в семье никто никогда ничего подобного не совершал!» — часто слышишь от потрясенных родных. Мало того что такой ребенок позорит семью, родителям его будущее представляется исключительно криминальным. Хотя на самом деле в большинстве случаев все не так страшно.

Представление о том, что такое «мое» и «чужое», появляется у ребенка после трех лет, когда у него начинает развиваться самосознание. Никому и в голову не придет называть вором двух-трехлетнего малыша, взявшего без спросу чью-либо вещь. Но чем старше ребенок, тем вероятнее, что подобный его поступок будет расценен как попытка присвоить чужое, иными словами — как «кража».

Возраст ребенка является в такой ситуации неоспоримым доказательством осознанности совершаемого, хотя это и не всегда верно. (Известны случаи, когда дети семи-восьми лет не осознавали, что, присваивая себе чью-то вещь, они нарушают общепринятые нормы, но бывает, что и пятилетние дети, совершая кражу, прекрасно сознают, что поступают плохо.)

Можно ли, например, считать воришкой пятилетнего мальчика, который, испытывая огромную симпатию к своей сверстнице, подарил ей все мамины золотые украшения? Мальчик считал, что эти украшения так же принадлежат ему, как и его маме.

Три причины

Освоение социальных норм, нравственное развитие ребенка происходит под влиянием окружающих — сначала родителей, а потом и сверстников. Все зависит от шкалы предлагаемых ценностей. Если родители своевременно не объяснили своим детям разницу между понятиями «свое» и «чужое», если ребенок растет слабовольным, безответственным, не умеет сопереживать и ставить себя на место другого, то он будет демонстрировать асоциальное поведение.

Если у ребенка не все благополучно дома (например, его родители вечно заняты, им нет дела до его проблем и интересов, они отвергают его), то ребенок будет искать утешения вне семьи. Чтобы завоевать популярность и уважение сверстников, такой ребенок готов на многое. А здесь уж — как повезет, какая компания попадется. Ребенок, не получивший в семье навыка доверительного, интересующегося, принимающего общения, вряд ли попадет в благополучную компанию.

Я условно выделяю три основные причины детского воровства:

1. Сильное желание владеть понравившейся вещью, вопреки голосу совести.
2. Серьезная психологическая неудовлетворенность ребенка.
3. Недостаток развития нравственных представлений и воли.

Хочется – перехочется

В начале учебного года во втором классе случилось ЧП. У Васи пропала с парты купленная в школьном буфете шоколадка. Вася очень расстроился, поэтому учительница сочла необходимым провести расследование, в ходе которого выяснилось: шоколадку съел Паша. В свое оправдание Паша сказал, что нашел шоколадку на полу и решил, что она ничья. При этом Паша нарушил правило: все найденное в классе надо отдавать учителю, если самостоятельно не можешь найти хозяина.

На самом деле мальчик все прекрасно знал. Он также знал, что Васю бесполезно просить поделиться. Родители давали Паше деньги только на обеды и не поощряли самостоятельные покупки шоколадок, конфет и жвачек, а Паше так хотелось попробовать такую шоколадку. Он утешал себя мыслью, что Вася купит себе новую и вообще он и так ест их каждый день.

Наверное, каждый из нас хоть раз в жизни испытал сильное желание присвоить нечто, ему не принадлежащее. Сколько же человек не смогли устоять перед искушением и совершили кражу — мы никогда не узнаем. О таких проступках редко рассказывают даже самым близким людям.

Такие кражи чаще всего не имеют последствий, они обычно не повторяются. Их отличают некоторые особенности.

Во-первых, возраст воришки может быть различным, подобную кражу способен совершить как дошкольник, так и подросток.

Во-вторых, ребенок прекрасно понимает, что совершает нехороший поступок, но сила искушения так велика, что он не может устоять.

В-третьих, у такого ребенка уже достаточно сформированы нравственные представления, поскольку он понимает, что брать чужое нельзя. Он осознает, что, идя на поводу у своих желаний, наносит вред другому человеку, но находит различные оправдания своему поступку.

Такое поведение напоминает поведение человека, забравшегося в чужой сад, чтобы съесть немного фруктов: «Съем несколько яблочек, от хозяина не убудет, а мне уж очень хочется». При этом человек не считает, что совершает нечто предосудительное. Ему, конечно, было бы очень неловко, если бы его застали «на месте преступления». И, скорее всего, ему неприятна мысль, что кто-то вот так же может покуситься на его собственность.

Реакция на травму

Наиболее серьезный повод для беспокойства дает ребенок, который периодически крадет деньги или вещи, принадлежащие его родным или близким друзьям семьи. Чаще всего кражи такого рода совершают подростки и младшие школьники, хотя истоки подобного поведения могут находиться в раннем детстве.

Обычно в процессе разговора с родителями выясняется, что в раннем детстве ребенок уже совершал кражу, но тогда с ним «разобрались» домашними средствами (к сожалению, часто очень унизительными для ребенка). И только в подростковом возрасте, когда воровство начинает выходить за пределы семьи, родители понимают, что ситуация выходит из-под контроля, и обращаются за помощью к психологу.

Исследования психолога Э.Х. Давыдовой, проведенные в семьях ворующих детей, показали, что кража — это реакция ребенка на травмирующие его обстоятельства жизни.

Мой собственный опыт подтверждает, что в семьях ворующих детей наблюдается эмоциональная холодность между родственниками. Ребенок из такой семьи либо чувствует, что его не любят, либо в раннем детстве пережил развод родителей, и, хотя отношения с отцом сохраняются, он видит отчужденность, даже враждебность между родителями.

Если составлять психологический портрет ворующего ребенка, то прежде всего обращает на себя внимание его доброжелательность по отношению к окружающим и его открытость. Такой ребенок готов очень много и откровенно рассказывать о себе (естественно, о кражах в наших разговорах речь не заходила).

Больше всего родных злит и раздражает, что совершивший проступок ребенок как бы не понимает, что он сделал, он отпирается и ведет себя как ни в чем не бывало. Такое его поведение вызывает у взрослых праведный гнев: украл — покайся, проси прощения, и тогда мы будем пытаться наладить отношения. В результате между ним и близкими вырастает стена, ребенок представляется им монстром, не способным к раскаянию.

Такие кражи не имеют своей целью ни обогащение, ни месть. Чаще всего ребенок почти не осознает, что он сделал. На гневный вопрос родных: «Зачем ты это сделал?», он совершенно искренне отвечает: «Не знаю». Одного мы не можем понять: кража — крик о помощи, попытка достучаться до нас.

Способ самоутверждения

Воровство может быть способом самоутверждения, что тоже является свидетельством неблагополучия ребенка. Он таким образом хочет обратить на себя внимание, завоевать расположение кого-либо (различными угощениями или красивыми вещами).

Э.Х. Давыдова отмечает, что условием счастья такие дети называют хорошее отношение к ним родителей, хорошее отношение к ним в классе, наличие друзей и материального достатка.

Например, маленький ребенок, укравший дома деньги и накупивший на них конфет, раздает их другим детям, чтобы таким образом купить их любовь, дружбу, хорошее отношение. Ребенок повышает собственную значимость или пытается обратить на себя внимание окружающих единственно возможным, по его мнению, способом.

Не найдя поддержки и понимания в семье, ребенок начинает воровать вне семьи. Создается ощущение, что он делает это назло вечно занятым и недовольным родителям или мстит более благополучным сверстникам.

Одна восьмилетняя девочка постоянно прятала и выбрасывала вещи своего младшего брата. Она совершала это потому, что в семье явно предпочитали ей младшего сына и возлагали на него большие надежды, а она, хоть и училась очень хорошо, но не смогла стать лучшей в классе. Девочка замкнулась в себе, у нее не было близких отношений ни с кем в классе, а единственным другом стала ее ручная крыса, которой она поверяла все свои горести и радости. Причинами ее воровства были родительская холодность по отношению к ней и, как следствие этого, ревность и желание отомстить родительскому любимчику — младшему брату.

Тяжелый случай

Хочу рассказать о двух случаях из своей практики, в которых мне так и не удалось почти ничего сделать.

Восьмилетний мальчик крал у одноклассников «плохо лежавшие» игрушки и деньги. Но он не пользовался ими, а прятал в укромном месте, которое потом было обнаружено учителем. Такое его поведение было похоже на месть, как если бы он хотел наказать окружающих его людей.

В процессе психологической работы с ним и его семьей выяснилось, что дома у мальчика не все благополучно. Отношения в семье были холодные, отчужденные, практиковались физические наказания. Мальчик не мог рассчитывать на поддержку в трудной ситуации, даже его успехам радовались формально: соответствует стандартам — и хорошо. Все поощрения сводились к материальным, давались деньги или покупалась какая-либо вещь.

Отношения между родителями были напряженными, видимо с частыми конфликтами, взаимными обвинениями. Старшую сестру (кстати, очень одаренную) ни папа, ни мама не любили, считая ее причиной своей неудачной семейной и профессиональной жизни.

Это дала понять мне мама, сказавшая во время одной из бесед: «Если бы не она, я бы не стала жить с этим человеком, а занялась бы интересным делом».

Мальчик был очень способный, начитанный, наблюдательный, но непопулярный. В классе у него был один приятель, по отношению к которому мальчик занимал доминирующую позицию: придумывал, во что им играть, чем заниматься, в играх был главным.

Вообще, было похоже, что ребенок не умеет общаться на равных. Ему не удавалось завести дружбу со сверстниками, не было ни доверия, ни любви в отношениях с учителями.

Чувствовалось, что он тянется к людям, ему одиноко, но он не умеет строить теплые, доверительные отношения. Все строилось на основе страха, подчинения. Даже с сестрой они были союзниками в противостоянии родительской холодности, а не любящими родственниками.

Кражи дома он совершал, чтобы досадить родителям, а в классе, чтобы сделать плохо окружающим, чтобы не одному ему было плохо…

О другом случае мне рассказала учительница.

Во втором классе у ребят стали пропадать учебные принадлежности (ручки, пеналы, учебники) и отыскивались они в портфеле мальчика, среди учителей имевшего репутацию хулигана из-за своего плохого поведения, но популярного среди одноклассников.

Самое интересное, что он сам обнаруживал пропавшие вещи у себя в ранце и с неподдельным удивлением сообщал о находке окружающим. На все расспросы он отвечал с искренним недоумением, не понимая, как эти вещи оказались у него. Зачем было этому мальчику воровать у ребят вещи, а потом притворяться удивленным, обнаружив их у себя? Учительница не знала, что и подумать.

Однажды, когда все ребята были на физкультуре, она, заглянув в пустой класс, увидела следующую картину. Освобожденная от физкультуры девочка собирала с парт разные вещи и прятала их в портфель к этому мальчику.

Девочка, самая младшая в классе, поступила в школу как вундеркинд, но уже в начале первого класса начала испытывать большие трудности в учебе. Родители заняли позицию, что «учеба не самое главное», и считали, что учителя излишне придираются к их дочке.

Отношения в классе у девочки тоже не сложились, она претендовала на главные роли, но авторитета у одноклассников не имела, часто ссорилась с ними. Учителей боялась и говорила им, что забыла тетрадку или дневник, когда ей грозила плохая оценка.

О мотивах подобного воровства можно только догадываться. Возможно, поскольку правду об этих загадочных пропажах знала лишь она, эта тайна делала ее более значимой в собственных глазах. Заодно она мстила тому мальчику, который, несмотря на хромающую дисциплину и проблемы с учителями, был успешен и в учебе, и в дружбе. «Подставляя» его, она, видимо, надеялась опорочить его в глазах окружающих.

Для меня эти случаи оказались наиболее сложными, потому что родители были готовы менять что-то в ребенке, но не желали признавать необходимость изменить свои отношения и меняться самим.

Все, что смогли сделать для этих детей учителя и психологи, это, отчаявшись достучаться до родителей, постараться обеспечить доброжелательное отношение к ним со своей стороны и помочь им избегать конфликтов с одноклассниками, повысить их статус.

Пробелы в воспитании

Хочу отметить, что все дети, о которых я рассказываю, производили впечатление несамостоятельных, инфантильных, во всем контролируемых родителями.

Возможно, всех воришек отличает недостаточное развитие воли. Но если описанные категории детей понимали, что совершают нечто предосудительное, то некоторые дети присваивают себе чужое, даже не задумываясь ни о том, как это выглядит в глазах окружающих, ни о последствиях. Они берут понравившиеся им ручки, угощаются без спроса чужими конфетами. Совершая «кражи», дети не ставят себя на место «жертвы», не представляют себе ее чувства, в отличие от ребенка, мстящего кражей своим «обидчикам».

Подобное поведение детей является следствием серьезного пробела в их нравственном воспитании. Ребенку с ранних лет надо объяснять, что такое чужая собственность, что без разрешения брать чужие вещи нельзя, обращать его внимание на переживания человека, утратившего нечто.

Очень полезно разбирать вместе с ребенком различные ситуации, связанные с нарушением или соблюдением моральных норм. Например, моя практика показывает, что на детей 6–7 лет сильное впечатление производит рассказ Н. Носова «Огурцы». Напомню содержание этого рассказа.

Мальчик-дошкольник своровал с колхозного поля огурцы за компанию со своим старшим приятелем. Приятель, однако, огурцы домой не понес, так как опасался наказания, а отдал их все мальчику. Мама мальчика очень рассердилась на сына и велела отнести огурцы обратно, что тот после долгих колебаний и сделал. Когда мальчик отдал огурцы сторожу и узнал, что нет ничего страшного в том, что один огурец он съел, ему стало очень хорошо и легко на душе.

Именно на возможность исправить содеянное, на необходимость нести ответственность за свои поступки, на муки совести и на облегчение, испытываемое в результате улаживания проблемы, следует обращать особое внимание ребенка.

Кстати, в этом же рассказе поднимается еще одна проблема. Когда мама велит сыну вернуть огурцы, тот отказывается, боясь, что его застрелит сторож. На что мама говорит, что пусть лучше у нее никакого сына не будет, чем сын — вор.

На мой взгляд, такая «шоковая терапия» не всегда столь эффективна и довольно опасна в случае с эмоционально возбудимыми детьми. Оставляя ребенка один на один с проступком, отрекаясь от него, мы можем только усугубить проблему, вызвав вместо раскаяния и желания исправиться отчаяние и желание оставить все как есть или сделать еще хуже.

«Не пойман — не вор»

Одноклассницы Маша, Катя и Алена из параллельного класса рассматривали магниты для доски на столе учителя. Потом они пошли играть. Через некоторое время воспитательница продленной группы услышала, что девочки о чем-то спорят. Оказалось, что Маша и Катя увидели в руках у Алены большой магнит. Они решили, что Алена забрала этот магнит со стола их учительницы.

Воспитательница попросила Алену показать магнит, та отказалась, мотивируя это тем, что это ее собственная вещь. Воспитательница настаивала, что если девочка не покажет магнит, значит, она его украла с учительского стола.

Маша с Катей тоже кричали, что Алена магнит украла. Девочка отказывалась показывать свой магнит, плакала. У нее началась истерика. Выручила ее классная руководительница, доброжелательным тоном успокоившая Алену и выяснившая, наконец, что магнит действительно принадлежит девочке. Свою настойчивость воспитательница объяснила нелегким характером Алены, которая вечно нарушает дисциплину, со всеми ссорится, очень упряма.

На мой взгляд, и родители, и учителя, и воспитатели должны всегда исходить из правила: никогда не обвиняйте ребенка в краже, даже если кроме него это сделать было больше некому (исключение — когда вы застали ребенка на месте преступления, но и в этом случае выбирайте выражения).

Иногда даже одного разговора на эту тему достаточно, чтобы зародить в ребенке комплекс неполноценности, который будет отравлять ему жизнь.

Однажды я работала с тринадцатилетней девочкой. Ее близкие были уверены, что она ворует деньги у отчима. Оказалось, что все кражи совершал брат отчима, старавшийся свалить вину на девочку (он даже инсценировал пропажу денег из своего кармана). И родные верили, что виновата девочка, потому что в пятилетнем возрасте она украла у мамы деньги и накупила на них угощений своим друзьям.

Но однажды истинный вор все-таки просчитался, все раскрылось. Девочка была «реабилитирована» в глазах родных. Однако в отношении детской души закон «лучше поздно, чем никогда» не работает. И никто не может сказать, какой невосполнимый ущерб был нанесен личности подростка несправедливыми обвинениями, ситуацией, когда все, кроме мамы (что, правда, уже немало), были настроены против ребенка, не верили ему.

На пути осуждения и наказания

И не только возможность несправедливого обвинения должна удерживать взрослых от «называния вещей своими именами». Вспомните мальчика из рассказа «Огурцы», о котором мы уже говорили. Наверное, самым страшным для него был не мамин гнев, не страх перед сторожем и его ружьем, а сознание, что он совершил нечто такое, из-за чего мама его больше не любит.

Хорошо хоть мама оставила ему возможность искупить свою вину, иначе воздействие отчаяния и безысходности было бы губительным для детской души. Это разрушило бы его уверенность в себе, создало у ребенка чувство собственной порочности.

Работать с таким ребенком крайне сложно, и подобная рана может никогда не затянуться. Кстати, сами дети в процессе обсуждения рассказа высказывали мнение, что мама поступила правильно, на ее месте они поступили бы так же. Подобная категоричность свидетельствует о том, что, попав в похожую ситуацию, они будут искренне думать, что более не заслуживают родительской любви.

Идя по пути осуждения и наказания, родители тем самым закрепляют за ребенком репутацию вора. Даже если проступок был единственным, родные уже видят на ребенке печать порочности, в каждой его шалости и неудаче им мерещится зловещий отблеск прошлого. Они ожидают, что дальше будет еще хуже, и стоит ребенку оступиться, как они почти с облегчением восклицают: «Вот оно, пожалуйста! Мы знали, что так все и будет, чего еще можно от него ожидать?!»

Создается впечатление, что ребенка как бы подталкивают к противоправному поведению. Маленький человек, попавший в ситуацию непонимания и неприятия, может озлобиться, его кражи могут уже иметь совсем иной — криминальный смысл.

Сначала это будет попытка отомстить обидчикам, почувствовать свое превосходство над ними, а затем уже может стать и способом удовлетворения материальных потребностей.

Советы психолога

Как удержаться от кражи?

Причины или соображения, которые заставляют ребенка воздержаться от кражи, по всей вероятности, должны быть прямо противоположными тем, что побуждают его к совершению кражи. Воровать не будут, во-первых, те дети, у которых в достаточной степени развиты воля и нравственные представления. Во-вторых, те, кто умеет сдерживать свои желания. В-третьих, эмоционально благополучные дети.

Очень часто можно услышать мнение, что большинство людей удерживается от правонарушений (в том числе и воровства) только из-за страха перед неизбежным наказанием. Мне кажется, что это не единственная причина. См. →

Кража детей на органы: миф или реальность? — Дети

Многие родители напуганы историями о том, как ребенок исчезает в людном месте, а потом его возвращают живым и на первый взгляд невредимым, но без какого-то органа. Реальны ли случаи похищения детей на органы или это страшилки для родителей? О таком направлении киднеппинга мы поговорили с известным юристом, детективом Михаилом Гулаком.

Возможны ли случаи кражи детей на органы в Украине?

«В Украине был один вопиющий случай, о котором мне рассказал сотрудник РОВД, – делится детектив. – Пропал ребенок в супермаркете. На видеокамере было видно, как женщина тянет упирающегося ребенка, по мимике смогли, в принципе, догадаться, что она говорила: «Ты непослушный, балованный». Ребенок кричал, упирался, но никто не подошел и не поинтересовался, чей это ребенок. Через 3 месяца в доме безутешной матери прозвенел звонок, за дверью стоял ее ребенок, опрятно одетый, чистенький, но были заметны последствия сильного стресса. Куча радости, ребенка накормили, раздели для купания и обнаружили у него с правой стороны шрам – был вырезан надпочечник».

Украина граничит с пятью странами, здесь есть регионы, где не берет связь, люди имеют по 5-6 детей и готовы отдать ребенка за бутылку водки. Поэтому тут существуют все предпосылки для преступного бизнеса. Все подобные преступления держатся под большим секретом, ведь украинским олигархам тоже нужны органы. Можно говорить о целенаправленной краже, а можно о выборочной, когда имеется обширная база, которая нуждается во всех органах. На самом деле в Украине еще со времен Советского Союза ведется незаконная имплантация. Откуда берутся хирурги, которые ездят на шикарных машинах?

Как готовят преступление?

Первый источник информации о ребенке – это роддом, здесь можно узнать группу крови ребенка, кто его родители, здесь берутся первые мазки, кровь, которая остается в архиве. Сам агент может находиться в роддоме. Второй источник – поликлиника или частная клиника. Берут необходимые анализы, осматривают зев ребенка, шпатель при этом кладется отдельно. Очень часто говорят: «Вы пролечитесь, а через неделю придите, мы вас посмотрим». На это время ребенку могут прописать какой-то препарат-стимулятор, таким образом могут уже готовить ребенка медикаментозно. Важно также, какой востребован орган. Если «разобрать» тело ребенка до 15 лет, можно получить огромные деньги. В дело идет все. Но важно учесть, что для кражи на органы ребенок должен быть здоров, хорошо питаться.

Как могут украсть ребенка?

Есть наглый, агрессивный способ кражи, как в описанном выше случае, а есть не агрессивный способ – для его подготовки нужен определенный период времени. Каким образом это происходит? Есть ребенок, которого нужно украсть. Соучастницей преступления может быть молодая женщина, которая может иметь своего ребенка, например, лет пяти. Она приходит с ребенком во двор в песочницу, знакомится с другими мамами. Говорит, что живет в соседнем дворе, при этом никто не знает, где именно. И в определенный момент эта женщина говорит: «Мы в бассейн идем, можем и вашу забрать». Были случаи, когда мама отходила в ларек или домой и просила присмотреть за ребенком, и ребенок исчезал. Есть еще способ, когда в школьный двор во время продленки приходит играть ребенок якобы с соседнего двора. Дети и воспитатели к нему привыкают, а потом с этим ребенком исчезает какой-то школьник. Как правило, ребенок-соучастник не знает, что его родители совершают преступление. Важно понимать, что здесь работает группа лиц, среди них обязательно есть хороший психолог. Есть случаи, когда заказывают ребенка под липовую семью, а на самом деле он идет на органы. Это очень обширный и аккуратный бизнес.

Наши дети порой не знают фамилий и отчеств родителей, не говоря уже о том, как реагировать на других людей. Опытный профессионал за 6 секунд подавляет волю ребенка. Дело в том, что когда следят за ребенком, обращают внимание, как мать с ним общается. Если она его строго пресекает, ребенок послушается, если с ним так же строго заговорит другой взрослый. Если же мама говорит с ребенком уважительно, строит правильный диалог, такого ребенка тяжелее подавить. Чаще всего ребенка учат, что нельзя разговаривать с незнакомыми. Но часто ведь делают так: подходит мужчина один раз на расстояние 10 метров, держит шарик или какой-то другой предмет, и ребенок думает, что это чей-то папа, ждет своего ребенка. Подходит второй раз, третий, может помахать ребенку. Ребенок привыкает, что кто-то стоит. Потом этот человек однозначно идет на контакт. Всего пару слов: «Привет, как у тебя уроки?» А потом в определенный момент ребенок исчезает. Все это время другие люди следят за матерью, за отцом, за учительницей, чтобы понимать, во сколько мама забирает ребенка, на кого она может его оставить.

Что происходит потом?

Как правило, методика, как заказчик получает ребенка или орган, держится в строжайшей тайне. Огромный риск, когда воруют ребенка, а его нужно еще перевезти. Трансплантация должна происходить либо на территории Украины, либо на территории стран, граничащих с нашей. Поэтому важно разделять вывоз ребенка за границу и вывоз органов. И порой специалисты, которые занимаются розыском, даже не знают наверняка, что именно они ищут: живого ребенка или то, что от него осталось. Не говоря уже о том, что нашу таможню преступники могут легко пересечь. Если расчленение происходит на территории Украины, то надо понимать, что в обычной больнице этого сделать не получится, поскольку слишком много людей. Скорее всего, это должен быть загородный дом, куда ребенка привозят под видом мебели. Должно быть специальное оборудование, которое стоит очень больших денег, и не менее 4-5 врачей, поскольку один точно не сделает операцию.

Как обезопасить ребенка?

Медицинская карточка открывается вами лично у врача. Если врач начинает листать что-то, это сигнал. Интересуйтесь в интернете, что за препараты прописывают вашему ребенку.

Ребенок обязательно должен быть в поле зрения. Если вы с ним куда-то пошли, у него должна быть яркая шапка или одежда, кроссовки должны светиться. Нельзя, чтобы ребенок в людном месте держался за сумку или рукав – вы должны держать его за руку. Желательно, чтобы у вас была боевая собака, которая очень любит ребенка. При этом ребенка следует научить, что он собственник этой собаки.

У ребенка должен быть свой мобильный телефон, и он не должен брать трубку стационарного телефона ни при каких обстоятельствах. Научите ребенка, что почту принимаете только вы, а к двери он не подходит. С ребенком нужно провести беседу в духе «мой дом – моя крепость».

В садике или школе преподаватель должен быть предупрежден, что ребенка можете забирать только вы.

Каждый вечер уделяйте ребенку время, спрашивайте, что происходило за день, никто ли не подходил и ни с кем ли ребенок не разговаривал. Когда в пятый раз спросите ребенка, никто ли не подходил, он уже будет начеку. Таким образом организму ставится задача быть бдительным.

Воспитывайте ребенка так, чтобы он не был падким на вещи. У него всегда должен быть выбор.

Ребенок должен быть вашим партнером. Чаще всего воруют тех детей, которые чувствуют себя обделенными, у них нет друга. Тогда этим другом станет тот, кто пришел его украсть.

Больше доверяйте детям. И если ваш ребенок говорит о том, что видел в садике незнакомую тетю, похожую на Бабу-ягу, лучше проверить, не появляются ли в садике посторонние люди.

Если ребенок сам ездит в метро, нужно, чтобы он знал, где находится милиция.

Татьяна Корякина

Дети воруют, но это не страшно

Со случаями детского воровства сталкивались почти все родители и ужасались: «Моя кровинка? Она не могла!» А она смогла. Но надо ли приходить в ужас?

Фото с сайта hidabroot.org

Советы детского психолога, психотерапевта Татьяны Панюшевой, кандидата психологических наук в фонде «Волонтеры в помощь детям-сиротам».

1-3 года: учим ребенка отличать свое от чужого

Двое малышей играют в песочнице. Формочки, две одинаковых лопатки, только цвет разный. Минута – и над площадкой разносится рев: чья-то лопатка сменила хозяина, и отдавать её назад он не хочет. Вокруг бегают мамы и бабушки, причитая про «надо уметь делиться».

— Дети до трёх лет «своего» и «чужого» не различают вообще, эти понятия им надо постепенно объяснять. Любые попытки «прихватить чужое» ребёнку надо комментировать, повторяя снова и снова: «Это твоя игрушка, а это – его игрушка», а потом пытаться разрешить «конфликт» мирно способом: поменяться на время, поиграть и отдать назад. Назад действительно надо отдать и ещё раз объяснить ребёнку, почему надо.

3-7 лет: учим контролировать свои желания

Мальчик принёс из садика маленькое колечко с блестящим камушком и подарил маме. Позже оказалось: колечко он взял у сверстницы по группе. А, делая подарок маме, хотел быть, «как папа», который на день рождения подарил маме украшение.

— В этом возрасте появляется стыд – ребёнку неприятно, когда он сделал что-то не так. Но ещё нет осмысления поступка – рассуждать ребёнок не умеет, но ориентируется на эмоции значимых взрослых: «если мама расстроилась, он неправ». Желание получить одобрение близких и боязнь их расстроить в дошкольном возрасте действует гораздо сильнее наказания.

Если ребёнок сделал что-то не так, ему надо объяснить, в чём он неправ и тут же предложить «правильную» альтернативу.

Особое внимание надо уделить проговариванию эмоций – самого ребёнка и окружающих людей».

В описанной выше ситуации колечко вернулось к хозяйке вместе с шоколадкой и извинениями «виновника», а мама получила другой подарок, который они выбрали в магазине вместе с папой.

Не ругайте ребенка «за чувства»

Фото с сайта waterfordwhispersnews.com

«Мам, купи! Ну, купиии!! Купииии!!!!» — дошкольника с трудом отдирают от стойки с конфетами у кассы. Но после следующего визита в магазин в его кармане находится «контрабандный» фантик. Конфету, которую ему не купили, он тихо унёс сам.

— Маленькие дети очень импульсивны. Иногда они могут взять или сделать что-то просто потому, что «очень хочется». С возрастом они учатся сдерживать свои эмоции и желания, и задача взрослых  — помочь маленьким постепенно воспитать в себе волю.

Начинать надо с малого – не бегите немедленно исполнять все желания ребёнка, он должен научиться ждать. Сначала – пока мама помоет упавшую на пол игрушку, потом – того, что сладкое будет после супа и второго, а гулять пойдём, «когда маленькая стрелка будет на цифре десять». И, наконец, того, что подарок будет не сейчас, а к празднику.

Разумеется, сначала это должен быть какой-то близкий праздник, время до которого постоянно проговаривается («осталось три недели, две, одна»). Что такое «год» маленький ребёнок просто не понимает, и ждать столько не умеет.

Очень важно при этом «проговаривать эмоции»: «Я понимаю, как тебе хочется эту вещь, как ты сейчас злишься, оттого, что ждать так долго, и какой ты молодец, что справляешься со своей злостью».

Важно, чтобы ребёнок понял: вы понимаете его чувства и цените усилия. Но участие и сочувствие – не повод менять правила.

А ещё дошкольники могут устраивать показательные истерики, пытаясь попробовать границы и «продавить» взрослых на нарушение обещаний. Держитесь – один раз нащупав родительскую слабину, ребёнок начнёт пользоваться этим приёмом постоянно. И, главное, поспешив исполнить его желание, вы уменьшаете его возможности выработать навык воли.

Приемным детям надо дать третий шанс

Фото с сайта azbyka.ru

В родительском чате — переполох. У второклассницы из сумки пропала шоколадная фигурка, подаренная мальчиком, которому она нравится. Пострадавшая в слезах, родители устраивают детям расспросы и перетряхивают детские сумки. В итоге остатки подарочной обёртки и записка «Асе от Васи» обнаруживаются в рюкзаке одноклассника обоих детей. Разговор с мальчиком осложняется серьёзной подробностью — он приёмный.

— У приёмных детей часто бывает задержка эмоционального развития. В кровной семье, где на них не обращали особого внимания, и дальше в детском доме, где вместо мамы был десяток разных воспитательниц и нянечек, у них просто не было близкого взрослого, которого они боялись бы расстроить. В итоге ребёнок-школьник не умеет управлять своими чувствами и действует, как маленький: «Я взял потому, что очень хотелось». Что так делать нельзя, у него просто не было шанса усвоить.

Самое сложное здесь – обговорить с ребёнком, что вы вынуждены досмотреть его сумку или рюкзак.

«Полицейский досмотр» без спроса только больше убедит ребёнка в том, что его не уважают, он – в опасности и по-прежнему должен выживать.

Осмотр «по расписанию» — например, в определённый день месяца – приведёт к тому, что ребёнок будет к нему готовиться и научится скрывать следы преступлений.

Можно сказать: «Я очень расстроена, но случилось ЧП, и я вынуждена посмотреть твою сумку».

7-11 лет: знакомим с деньгами и их ценностью

Фото с сайта psychologos.ru

«В классе пропал телефон-кроссовки-книжка-спортивная форма. После произведённого расследования пропажа находится в портфеле у ребёнка».

— Ребёнку в этом возрасте уже важно мнение окружающих как группы. А мотивами воровства могут быть эмоция: «Так хотелось, что я не мог удержаться», или идея: «У них много, а у меня нет».

Задача родителей, если воровство всё-таки произошло:

— всеми силами избежать «публичной порки» вроде «расскажи перед всем классом, что ты – вор» или фразы: «Ты – мамин позор», — произнесённой в кабинете директора;

— выслушать версию произошедшего от ребёнка (убедиться, что вещь ему не подкинули) и понять его мотивы;

— максимально задействовать ребёнка в исправлении ситуации.

То есть, отдавать хозяину украденный телефон ребёнок идёт вместе с вами (лучше это делать не перед всем классом). При этом ребёнок перед хозяином телефона извиняется. Если какие-то эмоции («мне стыдно, я очень сожалею») он при этом не может проговорить, за него это делаете вы.

К возмещению ущерба от кражи (если его пришлось выплачивать) ребёнка тоже надо привлечь. Например, в ближайшие месяцы он не получит карманных денег на сумму, которую пришлось заплатить пострадавшему, или какой-то большой подарок, который ему обещали на день рождения.

С ребёнком также нужно обсудить, как бы он мог получить желаемое «легальным» путём: например, на телефон можно копить.

В качестве профилактики важно обсуждать при детях семейный бюджет, чтобы они понимали: деньги – не бесконечны.

У учительницы пропал кошелёк. После долгих поисков виновницу «вычисляют». Девочка приёмная. Деньги она тратила на печенье и конфеты для младшей сестры.

— Нужно понимать, что ребёнок с опытом неблагополучной семьи и детского дома очень часто находится в позиции взрослого, добытчика. Он обеспечивает выживание себя и младших.

Главная задача в этом случае – вывести его из этой позиции. Объяснить, что печенье сестрёнка может просто попросить у приёмной мамы.

11-16 лет: воровство как способ «купить статус»

Фото с сайта thesun.co.uk

В дорогой закрытой школе регулярно пропадают вещи и деньги. Пропавшие вещи периодически находят, причём виновными оказываются разные ученики. С родителями владельцев удаётся улаживать эти ситуации без больших скандалов. Пропавшие деньги не находятся.

— В этом возрасте социум уже очень важен для ребёнка. Он понимает, что отношения в группе могут быть разнообразны. Например, имея деньги, можно «купить друзей». Имея какую-то вещь, которая в этой группе считается престижной (определённую одежду, кроссовки, телефон, наушники), — «купить статус».

Иногда дети ощущают на себе финансовые проблемы семьи – если, например, родители развелись. Занятые выяснением своих отношений, родители не замечают: ребёнок стал получать меньше карманных денег и не может позволить себе «статусную» еду в столовой, или стал носить более простую одежду. С помощью кражи ребёнок пытается добыть деньги или вещь, нужную ему для «восстановления статуса».

У подростков возникают и более сложные ситуации:

— кража как месть с целью «наказать» кого-то,

— кража «на спор».

Все эти мотивы надо выяснять, найти истинные причины и прорабатывать их.

Особенности воровства подростков – приемных детей

Фото с сайта udualpress.org

Подросток, сменивший в жизни не одну приёмную семью, регулярно «ворует по мелочи». У него постоянно оказываются линейки, ручки, ластики, которые «нашлись в школе». Причём нужды в них ребёнок не испытывает – похожие ему и так покупают.

— В эмоциональном развитии приёмные дети могут сильно отставать от своего «паспортного» возраста.

Так что подросток-детдомовец может не различать «своё» и «чужое», как трёхлетка.

Существуют и специфические причины воровства у детей с опытом детского дома:

— демонстративное воровство – ребёнок проверяет «границы дозволенного» в новой семье – тоже, как маленький. Или, убеждённый годами предыдущей жизни, что любить его нельзя, «вынуждает» родителей сдать его обратно в детдом;

— невротическое воровство.  Жизнь дома, в непривычных условиях, — большой стресс для детдомовца «со стажем». К тому же в его жизни могут быть детские травмы, опыт насилия. Такой ребёнок закрыт и постоянно напряжён. Кража для него – яркое событие, волнение от которого заставляет его на время забыть об основном стрессе. Диагноз «клептомания», который в этом случае выставляют психиатры, в жизни часто не подтверждается. Поведение ребёнка можно корректировать работой с психологом;

— демонстрация связи с кровной семьёй.

Если всё, что ребёнок знает о кровных родителях: «Твой папа воровал и сидел в тюрьме», — в подростковом возрасте он может начать поступать так же.

В этом случае полезно бывает найти информацию о родственниках ребёнка, с которых он действительно мог бы брать пример.

В любом случае действует общее правило: ворованные вещи использованию не подлежат! Причём выкидывает их сам ребёнок».

Законопроект об изъятии детей, что с ним не так

Решения об изъятии детей начнут штамповать пачками, а родители совершенно лишатся возможности защищать свои семьи в судах – таковыми, по мнению экспертов, опрошенных Царьградом, могут стать итоги принятия нового закона по корректировке ГПК, Семейного кодекса и закона «О полиции» в части отобрания несовершеннолетних у родителей, который был внесён в Госдуму несколько дней назад.

Выдернуть из семьи могут любого ребёнка – под надуманным предлогом

В том, что необходимо менять действующее законодательство, которое наделяет органы опеки невероятными полномочиями по разрушительным действиям в отношении семей, сомнений нет, пожалуй, ни у кого – из здравомыслящих, разумеется, людей.

Представьте себе: сейчас, как рассказала Царьграду юрист и эксперт Общественного уполномоченного по защите семьи Анна Швабауэр, происходит до трёхсот тысяч изъятий детей в год. Таковы данные официальной статистики. При этом в основном отбирают по федеральному закону №120-ФЗ «О профилактике безнадзорности».

«И десятая часть – в порядке ст. 77 Семейного кодекса, которую пытаются «починить» авторы законопроекта. Иначе говоря, они не решают проблему, а только усугубляют её», – полагает Швабауэр.

На самом деле, по её словам, тем самым фактически расширяется спектр деятельности соответствующих структур по вмешательству в семьи – безосновательно. Причём так называемый административный порядок никуда не исчез.

Зато добавился судебный, который на практике, по всей видимости, окажется ещё более необратимым.

По проекту, при установлении непосредственной угрозы орган опеки проверяет информацию и обращается в суд, который должен в течение 24 часов принять решение – согласиться или отказать. Но не прописано, как проверяется информация. Может, получается это сделать и дистанционно – не выезжая на место, поверить на слово. Нигде ведь не указано, что они должны выехать на место, провести опросы, собрать доказательства и так далее,

– объясняет эксперт.

Но и понятие «непосредственная угроза жизни и здоровью» трактуется тоже зачастую вольно, что хорошо знакомо из практики: бытовые трудности, отсутствие каких-нибудь продуктов и т. п., а значит – вновь в деле субъективные оценки опеки.

«Приведу пример из практики. Мамочка приехала из роддома домой с четвёртым ребёнком. К ней пришли социальные службы: семья многодетная, стеснённые условия, мама с ребёнком спит на матрасе на полу. И сказали: «Ваш малыш подвергается угрозе, поскольку он спит таким образом, на него могут наступить – вплоть до смерти». Написали в документах, что были основания полагать угрозу жизни несовершеннолетнему. Отобрали», – рассказывает Анна Швабауэр.

По звонку любого, кто решит, скажем, свести счёты, орган опеки или полиция могут подать сразу заявление – без всяких доказательств.

«Резиновые формулировки» позволяют крутить законом и так, и эдак

«Абсолютно «резиновые» формулировки. «Ненадлежащее исполнение» – что это такое? «Угроза жизни и здоровью» – это как? «Смерть может наступить» – то же самое. В последние годы у нас сложилась преступная практика, когда вместо того, чтобы заниматься вот этими моментами, органы опеки действуют по методичкам, которые пишут известно кто, и мы наблюдаем, что увеличилось количество отобранных детей», – согласна с ней координатор компаний CitizenGo в России Александра Машкова-Благих.

Эти самые «методические указания» – штука просто потрясающая. Она диктует, что считать «группами риска», и на них, следовательно, и надо обращать пристальное внимание и реагировать.

А в списке, для понимания, значатся и многодетные (особенно это любопытно на фоне слов президента о том, что семья с тремя детьми должна стать нормой), многоколенные (живут молодые вместе с бабушками и дедушками? Риск!), малообеспеченные, при межнациональном браке.

Ну о чём можно тут говорить? Если связь поколений в одной квартире или – в нашей-то стране! – супруги разных национальностей оцениваются как риск! Или если ребёнок не посещает дополнительные кружки и секции (пример: маленькое село, где только секция волейбола, например, а ребёнок не хочет заниматься именно этим видом спорта). А формирование подобных методичек происходит в закрытом режиме, среди разработчиков таких злостных проектов – организации, которые зарабатывают на изъятии детей: те, что непосредственно оказывают услуги «неблагополучным» семьям,

– уточняет Машкова-Благих.

Параллельно, отмечает она, возникла другая инициатива – об «адвокатах для детей»: тех, которые будут решать, что в интересах ребёнка, а что нет: ещё одна зарубежная практика, где, как правило, такие юристы тесно связаны с опеками.

«Я такого уровня цинизма давно не видела: если раньше они выходили с лозунгами «за права ребёнка», то теперь – «за защиту семей и традиционных ценностей», это что-то запредельное», – констатирует она. 

Жёстче, чем раньше

Член Общественной палаты России Павел Пожигайло, который сейчас выступает ответственным по подготовке отзыва на проект закона от комиссии по демографической политике ОП, тоже в свою очередь говорит о его ювенальном характере.

«Это никакая не защита детей, а способ их отбора, причём в ещё более жёсткой трактовке, чем ранее, – уверен Пожигайло. – Соответственно, мы просим, чтобы авторы доказали его состоятельность: чего не хватает в действующем законодательстве, что надо придумывать этот закон?»

Есть несколько моментов, которые обращают на себя внимание.

Нам говорят, что теперь с произволом опеки мы будем бороться с помощью суда. Хорошо. Но если прежде при несправедливом решении опеки, когда это выявилось, получился резонанс, можно было, по крайней мере, изменить его относительно легко, а ситуацию – соответственно, исправить, то теперь, когда решение принимает суд, даже формальная процедура обжалования может длиться полгода!

– аргументирует свою позицию общественный деятель.

Чтобы представить, как будет работать система в новых условиях, достаточно смоделировать простую ситуацию.

Допустим, если претензии органов опеки возникли к семье, которая живёт не в районном центре, а в отдалённом селе, и им нужно ездить каждый раз на заседания.

Более того, они и адвоката-то нанять не успеют, учитывая, сколько времени отводится на принятие решение судом: как это возможно сделать всего за сутки? Или не смогут, потому что у них не хватит денег.

«А где состязательность процесса? – задаётся следующим вопросом Павел Пожигайло. – С одной стороны, шокированные происходящим родители, которые толком ничего сообразить не могут (если они вообще успели попасть на заседание), а с другой – подготовленные в таких делах, опытные сотрудники опеки. Никаких шансов у семьи просто не будет».

«Не забывайте про коррупционную составляющую»

Западная практика, модель которой пытаются теперь внедрить в нашей стране, показывает, по его словам, что суды принимают решения чаще всего в пользу органов опеки: просто штампуют одно за другим, и всё, не особо разбираясь.

И логика судьи здесь очевидна.

Ведь, если он соглашается забрать ребёнка, риски для него минимальные. А в случае, когда не согласился, могут возникнут вопросы в дальнейшем. Не дай Бог, что-то с ним случится через какое-то время, с него спросят: почему не отреагировали на сигналы?

Следовательно, ему проще подстраховаться.

Кроме того, у специалистов есть опасения, что при такой штамповке активизируется коррупционная составляющая изъятия несовершеннолетних: речь идёт о так называемом «чёрном рынке», на котором идёт буквально охота за детьми (чтобы передавать их в приёмные семьи).

У нас есть предложение переориентировать детских омбудсменов с защиты прав ребёнка на защиту прав именно семьи. Сегодня этого нет! Получается, пришли, в течение дня отобрали, и какие шансы отстоять свою правоту? Никаких! В этот момент – лишение родительских прав и всё,

– отмечает член ОП России.

Он опасается, что принятием закона в предложенной сейчас редакции мы не решим задачу внесённых в Конституцию поправок, а только создадим механизм разрушения семьи, не пытаясь к тому же бороться с причинами.

«Вот, допустим, известно ведь, что во многих случаях проблемы возникают в семьях, где есть злоупотребление алкоголем, так? Ну давайте же тогда решим прежде законодательно вопрос о принудительном лечении, возродим ЛТП – это уже длительное время обсуждается. Ведь всё-таки алкоголизм – это не приговор, это излечивается», – уточняет Пожигайло.

Комментариев на реакцию экспертов со стороны разработчиков законопроекта пока нет. А её, реакцию то бишь, действительно хотелось бы увидеть: как бы то ни было, речь идёт о сотнях и тысячах маленьких жизней и судеб целых семей.

Раз вопросы возникли, они требуют ответа.

И правы, пожалуй, все специалисты, оценку которых на законопроект выслушал Царьград: совершенно точно необходимо широкое общественное обсуждение этой законодательной инициативы.