Психокоррекция — Психологическая коррекция и психотерапия │ Наркологическая клиника
Во время прохождения курса лечения с пациентом проводится психокоррекционная работа, которая помогает выявить причины наркомании, алкоголизма и других аддикций, и решить эти проблемы, а также помочь человеку обрести цели, смысл жизни, справиться с личными комплексами, и сформировать здоровую личность.
Психологическая коррекция (психокоррекция) для зависимых. Для алкоголиков и наркоманов при лечении зависимости психокоррекция является видом психологической помощи. Психокоррекцяи помогает личностному росту человека, его поведенческому и интеллектуальному уровню. Различают индивидуальную и групповую психокоррекцию. Индивидуальная — работа специалиста один на один с клиентом (пациентом). Групповая — работа специалиста с группой клиентов со схожими проблемами, эффект достигается за счёт взаимодействия людей друг на друга.
Психокоррекция — система воздействия на психологическое состояние человека, для установления искаженных принципов мышления и систем поведения с последующим осознанием клиента иррациональных форм поведения и коррекцией их, для последующего гармоничного и здорового образа жизни. Также процесс психокоррекции помогает преодолеть неадекватную психологическую защиту (отрицание) проблем человека, при этом помочь клиенту раскрыть потенциал своей личности. Зачастую психокоррекционный процесс занимает длительный промежуток времени.
Специалисты занимающиеся психокоррекцией и психотерапией в отделении наркологического центра
— Психологи
— Психотерапевты
— Психиатры-наркологи
— Консультанты по химическим зависимостям
Виды психотерапии и психокоррекции используемые в программе лечения
— Когнитивно-поведенчиская психотерапия
— Гештальт терапия
— Рациональная психотерапия
— Логотерапия
— Трудотерапия
— Групповая терапия
— Арт-терапия
— Телесно-ориентированая психотерапия
— Индивидуальное консультирование
Методика психокоррекции
- Групповые и индивидуальные занятия со специалистами
- Развитие личности
- 12 шагов
- Восстановление системы ценностей
- Профилактика срыва
- Информационные блоки
- Уроки нравственности
- Семейная терапия
Психологическая коррекция — Головоломка детский центр Новосибирск
Коррекция интеллектуального и эмоционально-личностного развития, тревожных состояний и страхов, протестных и агрессивных поведенческих реакций; трудностей в самоорганизации. Психологическая коррекция – это особый вид психологической помощи, осуществляемой специалистом (психологом, медицинским психологом, психотерапевтом), использующим систему психологических и психотерапевтических воздействий, целью которых является нормализация психической деятельности ребенка и гармонизация его развития.Психологическая диагностика рассматривается как первый и обязательный этап в психокоррекционной работе. По итогам диагностических мероприятий, качественного анализа поведения ребенка во время встреч, интервьюирования родителей, психолог формулирует гипотезу психологической проблемы ребенка, составляет программу коррекционного воздействия, определяет цели и задачи этапов коррекции, продумывает ход встреч, определяет ориентиры результатов (достижений) для определения возможностей перехода к следующим этапам оказания психологической помощи.
В практике психологической помощи детям различают следующие направления психологической коррекции:
1. Коррекция сенсорно-перцептивной и интеллектуальной деятельности.
2. Коррекция эмоционального развития ребенка.
4. Коррекция развития личности.
В зависимости от направленности мы используем такие методы как: сенсомоторная коррекция, нейропсихологическая коррекция, игровая терапия, арттерапия, телесно ориентированные техники и поведенческие тренинги, а также коррекцию с применением программных аппаратных методов с биологически обратной связью (ФБУ БОС).
Психокоррекционные занятия проводятся в индивидуальном и групповом форматах.
Психотерапия и психокоррекция
Дьяков С.И.
Семантическая репрезентация деструктивного опыта в системе психической самоорганизации личности
Никольская А.В., Костригин А.А.
Эффективность использования анималотерапии в когнитивно-поведенческой терапии: психотерапевтические кейсы
Психологическая терапия онлайн: о чем говорят исследования
Холмогорова А.Б.
Предисловие главного редактора
Белогай К.Н., Морозова И.С., Каган Е.С., Губанова М.И., Борисенко Ю.В.
Формирование позитивных представлений девушек о своем теле с использованием тренинговых технологий
Василенко В.Е., Сергуничева Н.А.
Семейные предикторы интерперсональной эмоциональной компетентности старших дошкольников
Борисова О.А., Гусев В.В., Двойнин А.М., Копейко Г.И.
Структура и содержание ценностно-смысловой сферы психически больных с религиозным мировоззрением
Смартфон: соединяет с дальними и разъединяет с ближними
Матюшкина Е.Я., Кантемирова А.А.
Профессиональное выгорание и рефлексия специалистов помогающих профессий
Вассерман Л.И., Чугунов Д.Н., Щелкова О.Ю.
Соотношение субъективных и объективных факторов в процессе формирования внутренней картины болезни и совладающего поведения
Кисельникова Н.В., Лаврова Е.В., Альмухаметова Т.Н., Куминская Е.А., Рзаева Ф.Р.
Феноменологический анализ динамики переживаний клиентов в процессе психотерапии: изучение отдельных случаев. Часть 1
Ранняя психосоциальная депривация: лонгитюдные исследования (кейс румынских сирот)
Эйдемиллер Э.Г., Тарабанов А.Э.
Современный нейропсихоанализ как интегративная научная и терапевтическая практика
Тучина О.Д., Шустов Д.И., Агибалова Т.В., Шустова С.А.
Нарушения проспективной способности как возможный патогенетический механизм алкогольной зависимости
Стрельцов В.В., Золотова Н.В.
Психологическое сопровождение больного туберкулезом легких: анализ случая
Лэнгле А.
Экзистенциальный анализ свободы. О практическом и психотерапевтическом обосновании персональной свободы (Часть 2)
Карягина Т.Д.
Международная конференция по консультативной психологии и психотерапии памяти Ф.Е. Василюка
Фурманов И.А.
Взаимосвязь стиля привязанности и коммуникационных реакций на ревность: половые сходства и различия
Карягина Т.Д.
Научное наследие Ф.Е. Василюка: от психологического консультирования к консультативной психологии
Бусыгина Н.П.
Понимающая психотерапия Ф.Е. Василюка и поворот к языку в социальных науках, психологии и психотерапии
Петровский В.А.
Преодоление «схизиса»: в продолжение несостоявшегося диалога с Ф.Е. Василюком
Патяева Е.Ю.
Психотехническая теория как форма психологического знания
Суханова М.О., Шерягина Е.В.
Особенности сопереживания на разных этапах подросткового возраста
Никольская О.С.
Сравнительный анализ двух коррекционных подходов к психическому развитию ребенка с аутизмом
Головей Л.А., Петраш М.Д., Стрижицкая О.Ю., Савенышева С.С., Муртазина И.Р.
Роль психологического благополучия и удовлетворенности жизнью в восприятии повседневных стрессоров
Кононова А.П., Пуговкина О.Д.
Валидизация опросника «Склонность к прощению и установки по отношению к прощению проступков» на российской выборке
Бурменская Г.В., Алмазова О.В., Карабанова О.А., Захарова Е.И., Долгих А.Г., Молчанов С.В., Садовникова Т.Ю.
Эмоционально-смысловое отношение девушек к материнству
Польская Н.А.
Эмоциональная дисрегуляция в структуре самоповреждающего поведения
Собкин В.С., Лыкова Т.А., Собкина А.В.
Диагностика структурных особенностей личностных изменений у студентов театрального колледжа на разных этапах обучения
Хазова С.А., Шипова Н.С., Адеева Т.Н., Тихонова И.В.
Совладающее поведение лиц с ограниченными возможностями здоровья как фактор качества жизнии субъективного благополучия
Клименкова Е.Н.
Качество привязанности и способность к эмпатии в подростковом возрасте
Лэнгле А.
Экзистенциальный анализ свободы. о практическоми психотерапевтическом обосновании персональной свободы (часть 1)
Гулина М.А., Васильева Н.Л.
«Отцы и дети»: психоаналитический взгляд на роль отца в развитии личности ребенка
Холмогорова А.Б.
Предисловие главного редактора
Зарецкий В.К., Карягина Т.Д., Холмогорова А.Б.
Творческий путь Ф.Е. Василюка как преодоление схизиса академической и практической психологии
Климанова С.Г., Трусова А.В., Киселев А.С., Бернцев В.А., Громыко Д.И., Илюк Р.Д., Крупицкий Е.М.
Адаптация русскоязычной версии опросника для оценки готовности к изменениям (SOCRATES)
Александрова О.В., Дерманова И.Б.
Семантический дифференциал жизненной ситуации
Психометрические тесты: новые исследования
Холмогорова А.Б.
Предисловие главного редактора
Лубинец М.В.
Межведомственное взаимодействие субъектов системы профилактики безнадзорности и правонарушений в работе с семьями, находящимися в социально опасном положении и иной трудной жизненной ситуации
Ткачева О.Ю.
Условия эффективной профилактики суицидального поведения учащихся школы
Ткачева О.Ю.
Экстренная социально-психологическая помощь детям в ситуации суицидального поведения, жестокого обращения и чрезвычайных ситуаций в образовательном пространстве города Перми: опыт МБУ «Центр психолого-педагогической, медицинской и социальной помощи»
Раевская О.В., Ибрагимова Н.М.
Занятия по формированию толерантности у подростков
Метелькова Е.И.
Технология психотерапевтической работы с образом при решении личностных и поведенческих проблем
Сенкевич Л.В., Донцов Д.А., Донцова М.В., Орешкина А.С., Пятаков Е.О.
Методологическое научное понимание суицида в качестве культурно-исторического, философского и психосоциального феномена
Селиванов В.В., Осокина К.А.
Диагностика когнитивного стиля с помощью опросника ТСОВ-4
Смирнова А.В.
Алкоголизм и девиантное поведение подростков и младших школьников. Как с ними работать?
Сенкевич Л.В., Донцов Д.А., Донцова М.В., Сокуренко М.Б., Павлова А.В., Пятаков Е.О.
Представления о поведении в критических ситуациях в качестве суицидального фактора в юности
Туровская Н.Г.
Сензитивные периоды и патология развития психических функций у детей с судорожными пароксизмами в анамнезе
Воробьева Л.И.
Психотерапия и наука: проблема «схизиса»
Мелёхин А.И.
Применение когнитивно-поведенческой психотерапии при лечении синдрома беспокойных ног
Дорожкин В.Р.
Обучение консультированию в формате котерапии
Быкова В.И., Харьковский А.Н., Фуфаева Е.В., Лукьянов В.И., Сиднева Ю.Г.
Восстановление сознания сквозь призму психологии: психологическая работа с ребенком, перенесшим тяжелую травму головного мозга
Консультанты и психотерапевты за рубежом: обучение, квалификационные требования (на примере Великобритании и Нидерландов)
Памяти Исаака Яковлевича Гуровича: репортаж о совместном заседании Московских отделений РОП и РПА
Нозикова Н.В.
Анализ функциональной организации психосемантической системы семейной целенаправленности
Соколова Е.Т., Андреюк К.О.
Влияние манипулятивных установок на особенности ментализации пациентов с шизотипическими расстройствами
Уомерсли Г., Клотцер Л.
Культурно-исторический подход как инструмент исследования травмы среди беженцев в Европе
Золотарева А.А.
Краткий дифференциальный тест перфекционизма: проверка кросс-культурной устойчивости факторной структуры и психометрических характеристик
Захарченко Д.А., Петриков С.С.
Возможности применения когнитивно-поведенческой терапии в коррекции депрессивных и тревожных нарушений после инсульта
Молостова А.Н.
Сравнительный анализ процесса групповой работы в психологическом тренинге и психотерапевтической группе
Гулина М.А.
Ипостаси и трансформации образа отца в психоанализе
Протасова Е.Ю.
Новые практики взаимодействия с родителями дошкольников и школьников в Финляндии
Интервью с Е.В. Филипповой: о связи культурно-исторической теории с психологической практикой
В поисках психологических факторов риска суицида: смена парадигмы
Холмогорова А.Б.
Предисловие главного редактора
Собкин В.С., Лыкова Т.А.
Личностные особенности и реакции на фрустрацию (по результатам исследования студентов-актеров)
Ермолаева М.В., Лубовский Д.В.
Психотерапевтическое значение катарсиса трагического
Борисоник Е.В., Холмогорова А.Б.
Психологическое состояние членов семей, переживших разные формы суицида близкого человека (однократная попытка, хроническая суицидальность, завершенный суицид)
Афонина М.А., Петрова Л.В., Осипова Е.А.
Доступная среда и инклюзивный парк для досуга людей с ОВЗ
Кочетова Ю.А., Климакова М.В.
Гендерные различия в эмоциональном интеллекте у старших подростков
Бурдукова Ю.А., Алексеева О.С., Чижова В.А., Щеглова А.В.
Связь вербальной памяти и пространственной рабочей памяти с интеллектом у детей 10–11 лет
Вачков И.В., Сухорученков М.А.
Особенности чувственных образов в процессе имаготерапии
Коробейников И.А., Бабкина Н.В.
Консультативный ресурс психологического диагноза при нарушениях психического развития у детей
Баканова А.А.
Психотерапия горя: история становления и текущая практика в зарубежных исследованиях
Матюшкина Е.Я.
Факторы профессионального выгорания специалистов (на примере работников контактного центра)
Белорусец А.С., Конопельцева Ю.В.
Ландшафтная аналитика: теоретические основания и психотехнические приемы
Псхотерапия пограничного расстройства личности: что эффективнее?
Зарецкая О.В.
Компьютерная и интернет-зависимость: анализ и систематизация подходов к проблеме
Ульянина О.А.
Состояние и перспективные направления психологической практики в органах внутренних дел
Делибалт В.В., Богданович Н.В.
Психосоциальная реабилитация несовершеннолетних, попавших в юридически значимые ситуации, как задача культурно-исторической психологии
Василюк Ф.Е., Карягина Т.Д.
Личность и переживание в контексте экспириентальной психотерапии
Зарецкий В.К., Холмогорова А.Б.
Педагогическая, психологическая и психотерапевтическая помощь в процессе преодоления учебных трудностей как содействие развитию ребенка
Гросицкая М.К.
Переживание разрыва в отношениях: феноменология критической ситуации и средства психологической помощи
Федосеева А.М., Пирлик Г.П.
Феноменология интерсубъектных отношений в жизненном мире человека
Василюк Ф.Е.
Сопереживание как центральная категория понимающей психотерапии
Карягина Т.Д.
Эмпатия как метод: точка зрения современной гуманистической психотерапии
Шаньков Ф.М.
Обращение к духовному и религиозному совладанию в психотерапии. Обзор западных исследований
Дроздов Д.С.
Влияние личной веры на профессиональную деятельность психотерапевта
Филоник М.С.
Психологический анализ феноменов искажений религиозного опыта: проблемы зависимости от авторитета и искажений образа Бога
Василюк Ф.Е.
Топография предметного поля христианской психологии
Кантор В.З.
Личностные факторы социально-культурной реабилитации инвалидов по зрению
Кузьменкова Л.В.
Применение метода иппотерапии в реабилитации и психокоррекции лиц с ограничениями жизнедеятельности
Куликов Л.В., Юмкина Е.А.
Социально-психологические аспекты помощи пожилым людям в сохранении активности
Дмитриева Н.В., Соколова Г.И., Миноходова Е.А.
Коррекционная работа с девиантным подростком, испытывающим чувство обиды на мать
Фесенко Ю.А., Холмогорова А.Б.
Случаи суицидов среди подростков как социальная проблема: по следам V всероссийского форума «Наши дети здоровье детей и факторы, его формирующие»
Ермолаева М.В., Лубовский Д.В.
Культурно-психологические модели переживания личностью встречи с произведением искусства
Гребенюк Е.Г.
Диалогическое я и психотерапия
Костин И.А.
Помощь в самоисследовании подросткам с синдромом Аспергера: методика Тони Этвуда
Дорожкин В.Р.
Структурная редукция означающих в динамической психотерапии
Хаин А.Е.
Индивидуальные и семейные факторы психологической адаптации подростков c онкогематологическими заболеваниями к лечению методом трансплантации гемопоэтических стволовых клеток
Холмогорова А.Б., Клименкова Е.Н.
Способность к эмпатии в контексте проблемы субъектности
Медведская Е.И., Шерягина Е.В.
Особенности эмпатии и профессионального выгорания белорусских и российских педагогов
Карягина Т.Д., Кухтова Н.В., Олифирович Н.И., Шермазанян Л.Г.
Профессионализация эмпатии и предикторы выгорания помогающих специалистов
Карягина Т.Д., Придачук М.А.
Эмпатически обусловленный дистресс и возможности его диагностики
В фокусе — эмпатия
Горшкова Е.Н., Воликова С.В.
Социальная тревожность и перфекционизм у лиц молодого возраста с заиканием
Клименкова Е.Н., Холмогорова А.Б.
Валидизация методик диагностики социальной тревожности на российской подростковой выборке
Кричевец А.Н., Солодушкина М.В.
Отношение «Я—Другой» в одной специальной ситуации общения
Шермазанян Л.Г.
Мотивация помогающего поведения в контексте житейской и профессиональной помощи
Чебакова Ю.В., Харисова Р.Р., Комолов Д.А., Ениколопов С.Н.
Формирование аффективно-когнитивных взаимосвязей в структуре репрезентации тела в контексте проблемы психосоматического развития
Куртанова Ю.Е.
Возможности психологической реабилитации пациентов с первичными лимфедемами
Демьянович О.В.
Особенности психологической коррекции когнитивной сферы лиц пожилого и старческого возраста в опыте Германии
Дмитриева Н.В., Соколова Г.И., Миноходова Е.А.
Возможности использования ассоциативных карт в психотерапии суицидального поведения
Романова Е.В.
Есть ли жизнь после смерти: из опыта психотерапевтической работы с подростками после истинной суицидальной попытки
Немцов А.В., Шелыгин К.В.
Алкоголь – существенный фактор самоубийств
Холмогорова А.Б.
Суицидальное поведение: теоретическая модель и практика помощи в когнитивно-бихевиоральной терапии
Конина М.А., Холмогорова А.Б.
Опросник дисфункциональных убеждений при пограничном расстройстве личности (PBQ-BPD): адаптация для русскоязычной выборки
Польская Н.А.
Модели коррекции и профилактики самоповреждающего поведения
Шустов Д.И., Тучина О.Д., Федотов И.А., Новиков С.А.
Аутоагрессивная алкогольная личность
Черная М.И., Холмогорова А.Б., Зубарева О.В., Журавлева Т.В.
Клинические и социально-психологические характеристики пациентов с суицидальными попытками
Банников Г.С., Федунина Н.Ю., Павлова Т.С., Вихристюк О.В., Летова А.В., Баженова М.Д.
Ведущие механизмы самоповреждающего поведения у подростков: по материалам мониторинга в образовательных организациях
Борисоник Е.В., Любов Е.Б.
Клинико-психологические последствия суицида для семьи жертвы
Сыроквашина К.В., Дозорцева Е.Г.
Психологические факторы риска суицидального поведения у подростков
Гриншпун И.Б.
История психотерапии. Лекция 2. Предыстория психотерапии (Часть III)
Колодина А.В.
Личностная типология подростков, подвергающихся физическому насилию в семье
Аксюта А.В.
Современные направления психологической профилактики суицидального поведения подростков
Емельянова Е.Л., Давтян Е.Ю., Спирина Ю.В., Васюкова Ю.А.
Коррекция тревожности у детей старшего дошкольного возраста (с использованием песочной терапии)
Короленко Ц.П., Дмитриева Н.В., Перевозкина Ю.М., Дмитриева А.Д., Кулькова Е.Я.
Библиотерапия диссоциативных состояний
Радионова М.С.
Сказочная группа в психоневрологическом санатории
Валента М., Крагулцова К., Листьякова И.
Сравнение эффективности драматерапии у клиентов с наркозасисимостью в лечении
Шеманова Н.А.
Опыт разрешения травмы, вызванной знакомством с архивным следственным делом репрессированного родственника
Гриншпун И.Б.
История психотерапии. Лекция 2. Предыстория психотерапии (Часть II)
Сорин А.В.
Аналитическая работа с подростком крупным планом (тематическое исследование)
Бурлакова Н.С., Федорова Ю.Н.
Метод формулирования случая в практико-ориентированном исследовании
Буслаева А.С., Венгер А.Л., Лазуренко С.Б.
Задачи психологической помощи тяжело больному ребенку и его родителям
Польская Н.А., Власова Н.В.
Аутодеструктивное поведение в подростковом и юношеском возрасте
Аммон А.В., Филиппова Е.В.
Связь социального статуса детей в группе с их психологическими, социально-когнитивными и поведенческими характеристиками
Воликова С.В., Калинкина Е.А.
Детско-родительские отношения как фактор школьного буллинга
Малыгин В.Л., Меркурьева Ю.А.
Нейропсихологический профиль подростков с интернет-зависимым поведением
Холмогорова А.Б., Авакян Т.В., Клименкова Е.Н., Малюкова Д.А.
Общение в интернете и социальная тревожность у подростков из разных социальных групп
Жуйкова Е.Б., Панюшева Т.Д.
Понятие профессиональности позиции принимающего родителя
Залесская А.М.
Рефлексивно-деятельностный подход в Нижнем Новгороде. Начинаем сотрудничать
Николаевская И.А.
Прямое включение из кабинета школьного психолога
Шумская Н.А.
Рисование по образцу и речевой инструкции как один из методов развития пространственного восприятия для детей с расстройствами аутистического спектра
Буслаева А.С.
Психологическое сопровождение при психогенной полидипсии
Кевац М.А.
Фототерапия как инструментарий психотерапии
Ермолаева М.В., Лубовский Д.В.
Понятие встречи в психотерапии и психологии развития
Гребенюк Е.Г.
Свидетельствование в психотерапии
Чистяков М.С.
Функция сновидений и функции внесения сновидений в группу в контексте групповой динамики
Баулина М.Е.
Сравнительный анализ очного и заочного интернет-консультирования родителей детей с ограниченными возможностями здоровья
Солдатова Г.У., Шляпников В.Н., Журина М.А.
Эволюция онлайн-рисков: итоги пятилетней работы линии помощи «Дети онлайн»
Дорожкин В.Р.
Эмоциональные дискурсы в психотерапии
Зарецкий В.К., Зарецкий Ю.В.
Опыт оказания психолого-педагогической помощи средствами рефлексивно-деятельностного подхода: случай Дениса Г.
Кисельникова Н.В., Данина М.М.
Стратегическая психотерапия заикания: структура проблемы, направления и техники работы с клиентами
Готлиб М.И., Холмогорова А.Б.
Развитие коммуникации у больных с тяжелыми формами психической патологии методом обучения танцевальному движению (на основе аргентинского танго)
Корнеева Е.Л.
Смысл волонтерской деятельности по оказанию помощи пожилым людям
Стрельцов В.В., Золотова Н.В., Баранова Г.В., Ахтямова А.А.
Психологическая реабилитация больных туберкулезом легких на различных этапах терапии
Зарецкий В.К., Черникова Т.М.
Решение творческих задач детьми младшего подросткового возраста как модель преодоления проблемной ситуации
Крючков К.С.
Изучение навыков консультативного психолога и психотерапевта: актуальное состояние в западной и отечественной психологии
Смолова Л.В.
Путешествие к себе: экзистенциальный телесно-ориентированный тренинг саморазвития
Пономарева И.М.
Опыт использования метода символдрамы в процессе психологического консультирования клиентки при кризисе утраты отношений
Буравцова Н.В., Дмитриева Н.В.
Психокоррекция детских страхов посредством арт-терапии
Короленко Ц.П., Дмитриева Н.В., Левина Л.В., Перевозкина Ю.М.
Психология и психотерапия импульсивности
Колягина В.Г.
Арт-терапевтические методы психокоррекционной работы по нормализации эмоционально-личностной сферы дошкольников с нарушением речи
Вачков И.В.
Возможности метафоры в сказкотерапевтической работе со взрослыми
Мелёхин А.И.
Программа развития модели психического (theory of mind) в поздних возрастах
Дмитриева Н.В., Левина Л.В., Перевозкина Ю.М.
Интервью как средство коррекции неадаптивных установок девиантной личности
Пуговкина О.Д., Малюкова Д.А.
Модели исследования социального познания как основа планирования программ психологической помощи подросткам с интерперсональными дисфункциями
Москачева М.А., Холмогорова А.Б., Гаранян Н.Г.
Алекситимия и способность к эмпатии
Пуговкина О.Д.
Нарушения социального познания при депрессии: теоретические подходы, методы изучения и выделенные дефициты
Никитина И.В.
Социальная тревожность и социальное познание (обзор зарубежных исследований)
Юдеева Т.Ю., Царенко Д.М., Довженко Т.В.
Нарушения социального познания и социальной адаптации у пациентов с биполярным аффективным расстройством
Холмогорова А.Б.
Природа нарушений социального познания при психической патологии: как примирить «био» и «социо»?
Холмогорова А.Б., Шалыгина О.В.
Роль модных кукол в усвоении нереалистичных социальных стандартов телесной привлекательности у девочек-дошкольниц
Рычкова О.В., Холмогорова А.Б.
Основные теоретические подходы к исследованию нарушений социального познания при шизофрении: современный статус и перспективы развития
Райнфрид Х.-В.
О значении самостоятельного сотрудничества клиента в психотерапии, проводимой в условиях исправительного учреждения
Холмогорова А.Б.
Схема-терапия Дж. Янга — один из наиболее эффективных методов помощи пациентам с пограничным расстройством личности
Ласовская Т.Ю.
Опросник для диагностики пограничного личностного расстройства формы «А»
Цыбуля В.И.
К проблеме психологического понимания и исследования символа в психотерапии
Красило А.И.
Специфические особенности и проблемы персоналистического консультирования
Медитация «Зеленая горошина» для развития внимания школьников
Орлова Т.В.
Краткосрочный вариант метода Терапии творческим самовыражением Бурно для применения в паллиативной онкологии
Корень Е.В., Масихина С.Н.
Постстрессовые расстройства у родителей детей с онкологическими заболеваниями на этапе стационарного лечения
Золотюк М.Е.
Значение наследия Л.И. Божович для диагностики и коррекции речевых нарушений у младших школьников
Шерягина Е.В.
Проективная методика исследования стратегий утешения
Васильева Н.Л.
Элективный мутизм: психоаналитический взгляд на проблему
Карягина Т.Д., Иванова А.В.
Эмпатия как способность: структура и развитие в ходе обучения психологическому консультированию
Будинайте Г.Л., Геронимус И.А.
Использование техник ориентированной на решение краткосрочной терапии в работе на телефоне доверия
Касаткина Л.Н.
Техники идентификации с клиентом в процессе психологического консультирования
Горбунова В.В.
Ценностно-ролевая реконструкция жизненного мира личности в практике психологической помощи
Бобкова М.Г.
Методика анализа вербального взаимодействия субъектов консультационного процесса
Мусаева Ф.Ц., Федунина Н.Ю.
Размышления о пути семейного консультанта, или сон о трех превращениях духа
Скворцова С.Н., Шумский В.Б.
Cтруктурная модель феномена зависимости в близких межличностных отношениях
Кубарев В.С.
Феноменология как метод осознания жизненных смыслов
Воробьева Л.И.
Единство философско — методологических оснований психотерапевтической практики
Бойко О.М., Ениколопов С.Н., Казьмина О.Ю., Рябцева В.М., Щелокова О.А.
Пилотажное исследование поддерживающего потенциала использования Интернета в социальной адаптации психически больных
Хейвуд К.Х., Брукс П.
Яркий старт: когнитивный тренинг для детей
Карягина Т.Д., Матвеева К.М.
Проблема измерения и оценки эмпатии в психотерапии
Михайлова Е.Л.
Картагена и Таллин: миры и культуры в зеркале групповой психотерапии
Холмогорова А.Б.
Мозг и душа: старая проблема в новых условиях
Кадыров И.М.
Одиночество психоаналитика
Леонтьев Д.А.
Опыт методологического осмысления практик работы с личностью: фасилитация, ноотехника, жизнетворчество
Гулина М.А., Гулина М.Ал.
Проблема языка в терапевтической и консультативной психологии
Воробьева Л.И.
Проблема единства психотерапии и ее «ΤΕΛΟΣ»
Гриншпун И.Б.
К вопросу об антропологических основах классической психодрамы
Бусыгина Н.П.
Психоаналитическая интерпретация как исследовательская стратегия
Снегирева Т.В.
«Другой» как опыт духовности
Сурожский А.
Опыт внимания
Василюк Ф.Е.
Улица 20-летия МПЖ
Петрынин А.Г.
Психолого-педагогические технологии в реабилитации детей с девиантно-криминальным поведением
Филоник М.С.
Опыт консультирования при храме: анализ случая работы с внутриличностным конфликтом
Руслина А.О.
Периодизация процесса переживания горя в психологии в сопоставлении с некоторыми положениями православного богословия
Миронова М.Н.
Помыслы как смысловые структуры
Лоргус А.
Человек
Легостаева М.В.
Формирование христианского мировоззрения как составляющая психотерапевтического процесса
Красникова О.М.
Христианские ценности в духовно-ориентированной психотерапии и консультировании
Коган И.М.
Роль личности психолога в консультировании: два случая из практики
Инина Н.В.
Позитивное мировоззрение и бытие человека – возможные точки соприкосновения
Евстигнеева Е.А.
Феноменологический метод в экзистенциальной и гуманистической психотерапии: «ZU DEN KLIENTEN SELBST!»
Кадыров И.М.
Психоанализ для глубокого и широкого читателя
Орлов А.Б., Орлова Н.А., Пермогорский М.С.
Что получает клиент от психотерапевта?
Цыбуля В.И.
Функции символа в психотерапии
Снегирева Т.В.
«Прогностические» сны в контексте образно-символического сознания
Зарецкий В.К., Зарецкий Ю.В.
Субъектная позиция ребенка в преодолении учебных трудностей (случай из практики)
Буякас Т.М., Попов С.А.
Феноменологический подход к пониманию сновидений
Кислица Г.К.
Особенности психологического пространства у людей с заболеваниями опорно-двигательного аппарата
Аршинова В.В., Барцалкина В.В., Глазкова О.В.
Основы мониторинга в области профилактики аддикций
Bengel J., Kraft M., Mittag O.
Анализ эффективности реабилитации: результаты, оценка и измерение изменений
Гудилина О.Н.
Специфика личностного реабилитационного потенциала подростков с нарушениями статодинамической функции в связи со временем возникновения нарушения и степенью его тяжести
Кондрашкин А.В., Кириллова Т.О.
Социальная ситуация развития современного подростка в контексте модели социально-психологической помощи в восстановительном подходе
Коваль Т.В.
Особенности межличностных взаимодействий у подростков, склонных и не склонных к развитию компьютерной зависимости
Куртанова Ю.Е.
Внутренняя картина болезни детей и подростков с лимфостазом
Малюкова Н.Г.
Значение методов нейропсихологической диагностики нарушений когнитивных функций в системе современной нейрореабилитации
Девульф М.Дж., Лайтон А.Л.
Поддержка позитивного поведения в психологической науке и образовании
Ослон В.Н.
Репрезентации родителей и себя в картине мира ребенка-сироты
Третяк Э.В.
Коррекционная работа с подростками, имеющими эпизодический опыт употребления алкоголя
Щербакова А.М., Забавская А.А.
Субъективная оценка качества жизни молодыми инвалидами с ментальной недостаточностью
Добиш Н.А., Овчинникова Ю.Н.
Формирование мотивации к самостоятельному передвижению и приобретению навыков самообслуживания у детей с ДЦП
Белопольская Н.Л.
Проблемы психологической диагностики и коррекции нарушений поведения у детей
Балыкина-Милушкина Т.В.
Коррекция психоэмоционального состояния и профилактика неадекватного поведения детей с использованием аппаратно- программного комплекса «ИПЭР»
Алферова Н.Л.
Сенсорная комната и девиантное поведение
Лебедева Л.Д.
Восстановительная арт-терапия эмоциональных состояний онкобольных
Михеева Ю.В., Смирнова Л.М.
Теоретическая и практическая работа со страхами
Аршинова В.В., Барцалкина В.В., Флорова Н.Б.
Новое качество исследований в области профилактики алкоголизма
Павлова Т.С., Банников Г.С.
Система оказания кризисной психологической помощи субъектам образовательной среды (опыт США)
Погодин И.А.
Диалогово-феноменологическая модель контакта в практике психотерапии, фокусированной на переживании
Топольская Т.А.
О понятии «диалог» в психологических исследованиях общения и консультативной практике
Михайлова Е.Л.
Из России – с любовью (20 лет российской психодрамы)
Михайлова Е.Л.
«С неофициальным дружеским визитом…» (Две конференции и «вызовы современности»)
Марченкова М.В.
Очерк о развитии психотерапии в России
Лорэн К.
Введение в экзистенциальную психодраму
Ломова М.В.
Видимые и невидимые пространства взаимодействия в диаде аналитик – клиент и их измерения
Карягина Т.Д.
Откуда в психотерапии эмпатия: К. Роджерс, его психоаналитические предшественники и последователи
Есипчук М.С.
Опыт применения лакановского психоанализа в школе
Булюбаш И.Д.
Психотерапия в восстановительном лечении пациентов с последствиями позвоночно-спинномозговой травмы
Пышинска И.В.
Заметки о дидактической супервизии
Орлов А.Б., Орлова Н.А.
Включенная супервизия как супервизия par excellence
Меновщиков В.Ю., Постников И.В.
Супервизия на дистанции
Куинджи Т.В.
Модель интонационно-голосового анализа в рамках супервизии на Телефоне Доверия
Колпачников В.В.
Человекоцентрированный и экзистенциальный подходы в консультировании и психотерапии : близость или различие?
Гришунина Е.В.
Когнитивно-эмоциональная структура переживаний сложных жизненных ситуаций (на примере миграции и развода)
Лавринович Е.В., Молостова А.Н.
Супервизия при подготовке ведущих психологических тренингов
Зимелева З.А.
Суицидальный риск и уровень функционирования личности у суицидальных абонентов Телефона Доверия
Топольская Т.А.
О понятии «диалог» в психологических исследованиях общения и консультативной практике
Гаврилова Т.П.
Становление профессиональной идентичности христианского психотерапевта как проблема
Трацевская Т.
Организация помощи на местах: разные подходы. Севастопольский опыт: как научить говорить ребенка с синдромом Дауна?
Кравченко К.Я.
Принципы гештальт-терапии в практике консультирования семей, воспитывающих ребенка с синдромом Дауна
Музюкин И.Б.
Формирование переноса навыков у ребенка с синдромом Дауна в контексте гештальт-подхода
Селиванова Е.А.
Коррекция страхов и неврозов у одаренных детей средствами арт-терапии
Погодин И.А.
Формирование профессиональной идентичности психотерапевта: механизмы и коллизии
Погодин И.А.
Особенности психотерапевтического образования: обучение гештальт-терапевтов
Постоева Л.Д., Мартыненко Л.А.
Интегрированные коррекционно-развивающие занятия для детей «Говорулькины истории» (окончание)
Легостаева М.В.
О месте православной психотерапии в преодолении невротических расстройств
Инина Н.В.
Опыт исследования субъективных представлений о вере
Владыка Игнатий
Проблема самосознания в святоотеческом понимании
Филоник М.С., Дроздов Д.С.
Представления православных психотерапевтов о специфике своей профессиональной деятельности
Миронова М.Н.
Альтернативная интерпретация результатов естественно-научного исследования Иисусовой молитвы
Егорова Э.Б.
Взгляд на психические заболевания в свете христианской антропологии
Войчешек К.
Отчаяние
Леонтьев Д.А.
Юбилей Т.Грининга
Афанасьева Е.Д.
Чувствительность к потребностям ребенка в системе психологической адаптации ВИЧ-положительных женщин к материнству
Федунина Н.Ю.
Телефон доверия для детей и родителей. Зарубежный опыт.
Ингл Д.
Случай краткосрочной терапии травмы
Кудрина А.В.
Семантика цвета и межкультурная компетенция в психологическом консультировании
Любаева Е.В., Ениколопов С.Н.
Роль индивидуальных психологических характеристик пациентов в формировании приверженности терапии туберкулеза и ВИЧ
Будинайте Г.Л., Коган-Лернер Л.Б.
Особенности восприятия ребенком 6-7 лет структуры семьи в ситуации развода
Зосимова М.Г., Мусаева Ф.Ц., Федунина Н.Ю., Чурсина Е.А.
Практика на телефоне доверия. Организационные и субъективные аспекты.
Архангельская В.В.
Мастерская субъектности
Холмогорова А.Б.
Когнитивная психотерапия А.Бека и культурно-историческая психология Л.С.Выготского
Морозов С.М.
Диалогизм М.М.Бахтина в контексте естественнонаучной психологии
Норамбуэна М.Д., Салати П.
Есть ли пилот в кабине?
Махнач А.В.
Актуальные вопросы профессионального отбора и обучения профессии «психотерапевт»
Гессманн Х.-В.
Возможности и ограничения терапевтического вмешательства при работе с детьми и их семьями в поселениях для бездомных
Руднев В.П.
О шизоистерическом характере
Бейтсон Г.
Новые концептуальные структуры для изучения поведения
Кадыров И.М., Оксимец А.А.
Динамика защитной организации личности при аффективных расстройствах в ходе психоаналитического интервью
Филоник М.С.
Ценностные основания личностно значимого выбора: анализ случая
Максимов А.М.
Психологические исследования мужской гомосексуальной проституции
Домбровская И.С.
Юмор в контексте психологической практики
Россохин А.В.
Микрорефлексивный анализ интерсознания
Павлова Т.С., Холмогорова А.Б.
Психологические факторы социальной тревожности в студенческом возрасте
Шемякина О.О.
Психодраматический метод в подготовке юридических психологов
Вачков И.В.
Сказочная метафора как средство взаимопонимания
Холмогорова А.Б., Зарецкий В.К.
Может ли культурно-историческая концепция Л. С. Выготского помочь нам лучше понять, что мы делаем как психотерапевты?
Олешкевич В.И.
Культурно-исторический анализ в западной «психотерапевтической» психологии и новые формы культурно исторической психологии
Кудрявцев В.Т.
Свобода учиться: К. Роджерс идет навстречу В. В. Давыдову (контуры новой философии образования)
Вихристюк О.В., Миллер Л.В., Орлова Е.В., Лескина Е.А.
Психологическая помощь людям, пережившим психотравмирующее событие
Москвичев В.В.
Нарративная терапия: реализация практики уважения
Барцалкина В.В.
Терапия последствий детских травм, депривации и насилия как профилактика аддиктивного поведения
Россохин А.В.
Как работает психоаналитик
Леви Т.С.
Экранирование спонтанного движения в практике психологического консультирования
Исаенко О.С.
Случай школьной дезадаптации в психоаналитическом контексте
Мазур Е.
Случай работы с психической травмой
Буякас Т.М.
Встреча с «опытом бытия» как случай в инициальной терапии
Кадыров И.М.
Психоаналитический сеанс и психоаналитические клинические факты. К вопросу о природе эмпирических данных в психоаналитическом исследовании случаев
Бондаренко О.Р., Лукан У.
Индивидуальная психология и гуманистическая психология: созвучия и расхождения между психотерапевтическими подходами Альфреда Адлера и Карла Роджерса
Роджерс К., Колпачников В.В., Орлов А.Б.
Клиентоцентрированный? Человекоцентрированный?
Кириллова Е.И., Орлов А.Б.
Интент-анализ психотерапевтической речи К. Роджерса. Случаи Герберта, Глории и Джен.
Кривцова С.В.
Феноменологический подход к исследованию ноодинамических переживаний: метод отдельных случаев и метод эмпирико-феноменологических исследований (на примере феномена прощения)
Шеховцова Л.Ф.
Личность: богословские представления и психологические теории
Лоргус А., Красникова О.М.
Вина и грех.
Лоргус А.
Категория личности в христианской психологии
Коган И.М.
Трудности и радости диалога. Из опыта работы.
Борисова О.А., Гусев В.В., Дробашенко Т.Г., Пятницкая Л.Н., Слоневский Ю.А., Комиссарова С.А.
Опыт конфессионально-ориентированной реабилитационной работы с психическими больными, основанной на анализе их религиозного мировоззрения
Арчакова Т.О.
Травматический опыт и мозг: рецензия на книгу Д. Зиглера
Постоева Л.Д., Мартыненко Л.А.
Интегрированные коррекционно-развивающие занятия для детей «Говорулькины истории»
Бурлакова Н.С., Олешкевич В.И.
Развитие психотерапии как объекта целостного понимания и системного исследования
Кадыров И.М.
Форум для встречи психоаналитических культур
Кедрова Н.Б.
Вторая Московско-эзаленовская конференция Московского Гештальт Института по философии психотерапии (март 2010)
Колпачников В.В.
XI Международный Форум по человекоцентрированному подходу
Розин В.М.
Феноменологическая психотерапия: претензии, концептуализация, реальный подход и работа
Снегирева Т.В.
За гранями текста. Клиенто/человекоцентрированный подход и практическая христианская психология: возможен ли диалог?
Необходимая утопия. Интервью с М. Д. Норамбуэной.
Искандеров М.Н.
Активная групповая музыкотерапия. Опыт и перспективы метода в психиатрическом стационаре
Петровский В.А.
Предмет консультативной психологии: пред-«меты»
Чурсина Е.А.
Телефон Доверия в мегаполисе
Бейтсон Г.
Культурные проблемы, возникающие при изучении шизофрении
Мишина Е.В.
Феномен совместности в дебюте психологического консультирования
Холмогорова А.Б., Пуговкина О.Д., Воликова С.В., Гаранян Н.Г., Довженко Т.В., Юдеева Т.Ю., Петрова Г.А.
Факторы эффективности интегративной психотерапии расстройств аффективного спектра
Шлиен Дж.
Контртеория переноса
Якимова Т.В.
Феномен познавательной аддикции в развитии интеллектуально одаренных подростков
Виноградова Е.Л.
Коучинг и психотерапия: возможности пересечения практик
Василюк Ф.Е.
Дар ученичества. Беседа Ф.Е. Василюка с Римасом Кочюнасом
Решетников М.М.
Психология выживших в катастрофе (организационно-методические вопросы деятельности психологических служб)
Федунина Н.Ю., Чурсина Е.А.
Образ телефона доверия в России в зеркале прессы и воспоминаниях сотрудников
Холмогорова А.Б.
Две конфликтующие методологии в исследованиях психотерапии и ее эффективности: поиск третьего пути (часть II)
Карягина Т.Д.
Проблема формирования эмпатии
Копьев А.Ф.
Потребность в психологической помощи в контексте диалогического подхода
Силантьева Т.А.
Психологическая помощь в чрезвычайных ситуациях
Калинина О.С., Свистунова Е.В.
Коррекция эмоционально-волевой сферы детей с гиперкинетическим расстройством
Райн А.Ю.
Исследование посттравматической ожесточенности (ПТО) у разведенных женщин
Оганесян Н.Ю.
Влияние танцевальной терапии на психомоторику больных шизофренией в процессе реабилитации
Колесниченко Т.В.
Творчество как способ разрешения телесных проблем
Кобзев Е.А.
К вопросу использования методов телесно-ориентированной психотерапии в развитии профессиональных и личностно-значимых качеств студентов психологического факультета
Толошинова Д.Ю.
Динамика эмоциональных состояний у детей с двигательными нарушениями в процессе танцевальной терапии
Риковская В.Б.
Танцевально-двигательная психотерапия в реабилитации шизофрении
Погадаев М.Е.
Роль телесности и телесной терапии в формировании психо-соматического здоровья человека
Минигалиева М.Р.
Алгоритмы консультирования семей и детей с особыми нуждами
Меновщиков В.Ю.
Мифы и реальность «терапии онлайн»
Меновщиков В.Ю.
История консультирования и психотерапии в киберпространстве
Арчакова Т.О.
Психотерапия и духовность. Обзор книги «Psychotherapy and Spirituality» Уильяма Уэста
Мишина Е.В.
Общепсихологический анализ структуры терапевтической ситуации
Семенова Н.А.
Использование методов нетрадиционной терапии при синдроме Дауна
Розанова Е.Г.
Психологическое консультирование и психотерапия детско-родительских отношений
Зверева Н.В.
Нарушения произвольной памяти в структуре когнитивного дизонтогенеза у детей с разными видами отклоняющегося развития
Ермолаева М.В., Федорова Е.В.
Организация обучения пожилых людей как социальный механизм противостояния стрессам позднего возраста
Воробьева Л.И.
Психотерапия как новая антропологическая практика
Терапевтическое сообщество в лечении наркомании
Терапевтическая община в России: мы готовы делиться опытом
Особенности консультирования при православном храме: опыт понимающей психотерапии
«Психотерапия: на службе священной традиции». Международная конференция православных психотерапевтов
Ромасенко Л.В., Романенко О.К.
Психотерапия больных ревматоидным артритом в условиях стационара
Кадыров И.М., Толпина И.А.
«Какой-то человек в моей голове…»
Буххайм А., Дороднов Д.А., Кехеле Х.
Привязанность и депрессивная психопатология у взрослых
Арчакова Т.О.
«Уязвимее, но сильнее»: помощь пережившим военные действия
Соболь И.Н.
ЛОК-терапия И. Мирошник и Б. Гаврилина как метод психокоррекции и развития личности детей и подростков в период санаторно-курортной реабилитации
Гордеев М.Н., Тимошенко Е.Н., Есаулов В.И.
Психологическая коррекция искаженных внутриличностных границ у больных инсультом на раннем этапе комплексной восстановительной терапии в неврологическом стационаре
Чернигина Е.В., Горшкова Е.В.
Эффективность телесно-ориентированной психотехники в решении проблем психомоторного развития детей 4–5 лет
Тоистева О.С.
Девиантность одаренности
Михайлов Б.В.
Личностно-ориентированная компьютеризированная психотерапия И. Мирошник, Е. Гаврилина: итоги и перспективы
Андрюшин И.И.
«Рабочая поверхность семейной группы» — пространство взаимодействия в психоаналитической семейной психотерапии
Розин В.М.
Психотерапия на перепутье: от фрейдизма к гуманитарной работе (по мотивам романа Ирвина Ялома «Шопенгауэр как лекарство»)
Бушмарина Н.Н.
Психолого-педагогическая коррекция и помощь современному подростку с отклоняющимся поведением и личностной деформацией
Басимов М.М.
Психологическая типологизация старшеклассников (старших подростков и юношей) по фактору успеваемости в школах нового типа
Беглова О.А.
Возможности применения танцевально-двигательных техник в процессе коррекции заикания у подростков и взрослых
Венгер А.Л.
Двадцать лет спустя (Размышления над книгой А.А. Пузырея «Психология. Психотехника. Психагогика»)
Мошкова И.Н.
Что такое «семейное благо»? Опыт работы православной психологической консультации
Гаврилова Т.П.
Интеграция личности как цель психотерапевтической помощи верующим
Сакович Н.А.
История и современные тенденции песочной терапии
Зайдман И.Н., Можейкина Л.Б.
Технология терапевтической дидактики в аспекте формирования толерантности подростков
Копьев А.Ф.
О диалогической природе психотерапевтического опыта
Василюк Ф.Е.
Культурно-антропологические условия возможности психотерапевтического опыта
Есельсон С.Б.
Распутывая «сеть» (экзистенциальная психотерапия доктора А.Е. Алексейчика)
Бардышевская М.К.
Анализ симбиотической привязанности у ребенка с тотальным мутизмом
Штейн Б.
Общество и трагедия. Новая роль школьного психолога
Острые реакции на травматический стресс: многомерность картины
Психотерапия травмы и травма психотерапии (терапевты об 11 сентября 2001)
«Тьма над бездной»: супервизия бригад экстренной помощи
Кризисное вмешательство
Федунина Н.Ю.
Понятия устойчивости к травме и посттравматического роста
Федунина Н.Ю.
Экстренная психологическая помощь: законы жанра
Раннее вмешательство: работа с семьей
Бурмистрова Е.В.
Система психологической помощи в кризисной ситуации (ЭПП в образовательной среде)
Бурмистрова Е.В.
Телефон доверия (типичные ситуации в работе службы экстренной психологической помощи)
Бурмистрова Е.В.
Ситуации личностного развития как предметная деятельность психолога экстренной психологической помощи
Алиев Х.М.
Купирование острого стресса и антистрессовая подготовка к экстремальным ситуациям
Мьюз С.
Путешествие продолжается: послесловие к «случаю Теда»
Пламли С.
Богословские размышления
Жаке Д.
Комментарии пастырского психолога: православное понимание пастырского консультирования
Редигер Дж.
В обсуждение вступает психиатр
Мьюз С.
В лабиринте человеческой личности
Мьюз С.
Исцеление страждущего
Левченко Е.В.
Некоторые подходы к построению православной психологии и психотерапии
Белорусов С.А.
Православие и производные от него психотерапевтические парадигмы
Шведовский О.В.
Исследование микродинамики изменений личности в процессе понимающей психотерапии
Воробьева Л.И.
Диалог и коммуникация
Рождественский Д.С.
Принцип зеркала
Николоси Дж.
Потеря привязанности и проработка скорби в репаративной терапии
Николоси Дж.
Как работает репаративная терапия?
Венгер А.Л.
Групповой тренинг с одаренными подростками
Сосланд А.И.
Imitatio Freudi (критический панегирик)
Сосланд А.И.
Нас спасет клиент
Тхостов А.Ш.
Психотерапевт и его магия
Руднев В.П.
Миф психотерапии
Орлов А.Б.
Психотерапия в процессе рождения
Михайлова Е.Л.
Напряжение в сети нормальное (некоторые аспекты психотерапии как социокультурной практики)
Бондаренко А.Ф.
Психотерапия: тип социальности и сетевой маркетинг
Сосланд А.И.
Психотерапия в сети противоречий
Венгер А.Л.
Психологическая помощь детям и подросткам в чрезвычайных ситуациях (на опыте работы с жертвами террористического акта в Беслане)
Руднев В.П.
Стратегии безумия
Преображенская А.О.
«Автор» и «герой» в автобиографическом нарративе
Меновщиков В.Ю.
«Обезьянья лапа» психотерапии
Лэнгле А.
Экзистенцанализ депрессии (возникновение, понимание и феноменологический подход к лечению)
Федунина Н.Ю.
Психолог в больнице: опыт вхождения в профессию
Винникот Д.В.
Искажение Эго в терминах истинного и ложного Я
Коновалов В.Ю.
Психосоматические аспекты обучения и коррекции детей дошкольного и младшего школьного возраста
Венгер А.Л.
Культуральный подход в психотерапии
Гаврилушкина О.П.
Использование знаково-символических средств до школьниками с интеллектуальной недостаточностью. Психокоррекционный аспект
Свенцицкая В.А.
Арт-терапия в психиатрической больнице специализированного типа
Сучилин А.А.
Арт-терапия как культурный феномен
Сидорова В.В.
Пластика тела и пластика глины: интермодальная терапия искусствами
Сидорова В.В.
Образование в области терапии искусствами в России и за рубежом
Мастерская: «Креативная антропология»
Лоринг К.
Бесценные воспоминания (глазами англичанина)
Копытин А.И.
Актуальные вопросы теории и практики групповой арт-терапии
Колошина Т.Ю.
Арт-терапия кризисных состояний
Менестрели души. Интермодальная терапия выразительными искусствами
Шапкина А.Н.
Работа с обидой
Орлов А.Б., Шумский В.Б.
Ноэтическое измерение человека: вклад Виктора Франкла в психологию и психотерапию
Лэнгле А.
Терапевтический случаай нахождения собственного Я
Лэнгле А., Зайцев С.Н., Шумский В.Б.
Экзистенциальный анализ в практике телефонного психологического консультирования
Варга А.Я.
Теория семейных систем Мюррея Боуэна
Боуэн М.
О дифференциации «Я»
Баранников А.С.
Проблема силы и слабости в современном экзистенциальном анализе
Нуркова В.В.
Созидание прошлого. К вопросу о потенциале автобиографической мнемотерапии
Василюк Ф.Е.
Молитва – молчание – психотерапия
Мьюз С.
Эрос, аскетизм и брак: неразрывная связь?
Шурыгин А.Н.
Методы психокоррекции зависимого поведения у лиц взрослого возраста
(аналитический обзор)
Радионова М.С., Вяльцева И.М.
Особенности «Я-концепции» наркозависимых
Бурмистрова Е.В.
Система оказания психологической помощи в кризисной ситуации
Ватова Л.С.
Психологические особенности личностей вандаллов из среды молодежи и коррекционно-профилактической работы с ними
Прохорова Г.А.
Коррекционно-развивающая работа с детьми в возрасте 5-7 лет в условиях ПМСЦ
Белых С.Л., Гришанова И.А.
Изучение компенсаторных форм саморегуляции на примере исследования динамики коммуникативной компетентности детей с речевыми нарушениями
Шиляева Т.Ю.
Компьютерные технологии в работе практического школьного психолога
Баймуратова А.Т.
Опыт организации методического подхода к подбору развивающих игрушек в условиях коррекционного обучения детей
Гуружапов В.А.
К вопросу о соотношении психологической диагностики и коррекции учебной деятельности на уроках математики
Цылев В.Р.
О связи диагностики психологической готовности детей к школе и содержания коррекционных занятий
Глозман Ж.М., Самойлова В.М.
Социально дезадаптированный подросток: нейропсихологический подход
Красноруцкий Е.В.
Компьютерная синергетика и реабилитационная педагогика XXI в.
Фигдор Г.
«Я тебя понимаю, но я тебе этого не скажу»
(О возможностях психоаналитической педагогики в работе с трудными детьми)
Шерягина Е.В.
Post scriptum к статье о боли
Гаврилова Т.П.
Личностные трудности и проблемы подростков. Сообщение III
Гаврилова Т.П.
Личное консультирование подростков как вид психологической помощи
Симакова Т.А.
К вопросу о проблеме развития навыков социально-личностного прогнозирования саморазвития у выпускников интернатных учреждений
Нуцкова Е.В.
Психологические последствия сексуального насилия и злоупотребления в отношении несовершеннолетних (диагностическое и экспертное значение)
Ильин А.В.
Особенности процесса исправления осужденных молодежного возраста
Кротова Д.Н.
Психологические особенности адаптации несовершеннолетних к условиям социальной изоляции
Чурилова И.А.
Тренинг по коррекции искаженных убеждений и принятию ответственности за содеянное как один из основных аспектов социальной реабилитации несовершеннолетних осужденных
Гуд М.Б.
Психолого-педагогическая коррекция правовой интолерантности условно осужденных несовершеннолетних
Новенко Е.В.
Профилактика и психокоррекция девиантного поведения, как один из основных методов профилактики преступлений среди несовершеннолетних
Суслов Ю.Е.
Самосовершенствование личности пенитенциарного психолога как условие эффективного психокоррекционного воздействия на несовершеннолетних подозреваемых, обвиняемых и осужденных
Федорова Е.М.
Психοкοррекция деструктивнο-агрессивнοгο пοведения несοвершеннοлетних οсужденных методами арт-терапии
Власова Н.В.
Психологические детерминанты интернет-аддиктивного поведения
Громогласов Д.С.
Сюжетно – ролевая игра детей старшего дошкольного возраста как ресурс для преодоления проблемного и отклоняющегося поведения в дошкольном образовательном учреждении
Орлова К.С.
Об опыте волонтерской работы студентов в детской психиатрической больнице
Апрелева А.
Как музыка делает человека счастливее. Интервью с музыкальным терапевтом Алисой Апрелевой
Костина И.А.
Консультирование родителей детей с аутизмом
Каневская Т.М.
Преодоление склонности к аддиктивному поведению на ступени вузовского образования как условие формирования компетенций будущего специалиста
Рубан О.В.
Коррекция аффективного взаимодействия матери и ребенка с эмоционально – волевыми нарушениями (метод пестования)
Воробьева Г.Е.
Пути совершенствования воспитательно-коррекционной работы с несовершеннолетними детьми из спецшкол
Цветков А.В.
Нейропсихологический подход к коррекционно-развивающему обучению детей, перенесших черепно-мозговую травму
Никишина В.Б.
Терагностический потенциал ассоциативного эксперимента в психотерапии зависимости
Меркурьева Ю.А.
Особенности образа тела у подростков, склонных к Интернет зависимому поведению, и его коррекция
Малыгин В.Л.
Интернет-зависимое поведение. Клиника, проблемы диагностики. Подходы к профилактике и психологической коррекции
Левина М.Ю.
Проблемы немедикаментозной реабилитации химически зависимых подростков
Коваль Т.В.
Профилактика и психолого-социальное сопровождение подростков с аддиктивными формами поведения на базе ЦПМСС
Гордиюк О.В.
Содержание работы по профилактике табакокурения со студентами
Бузина Т.С., Шаталов П.Н.
Сравнительное исследование ценностных ориентаций пациентов с зависимостью от психоактивных веществ, получающих и не получающих психотерапевтическую помощь
Аксючиц И.В.
Мотивация употребления или отказа от наркотиков у студентов
Ялтонский В.М.
Профилактика аддиктивного поведения: проблема, требующая обсуждения и решения
Аршинова В.В.
Концептуальные основы построения в сфере образования системы профилактики зависимого поведения
Коджаспиров А.Ю.
Профессиональное выгорание психологов-консультантов телефона доверия. Специфика, профилактика, возможности коррекции
Щукина Ю.В.
Актуальные проблемы супервизорской практики
Геронимус И.А.
Развитие временной перспективы абонента, как задача психологического консультирования по телефону абонентов подросткового возраста
Полетаева М.В.
Консультирование родителей, обратившихся на телефон доверия по поводу конфликта с детьми
Ремеева А.Ф.
Когнитивно-бихевиоральная терапия как средство оказания воздействия на агрессивное поведение подростков
Устянина Ж.Г., Березанцев А.Ю.
Целесообразность проведения психотерапевтической работы в отношении психически больных, совершивших ООД
Цильмак А.Н.
Психодиагностика и психокоррекция межличностных и внутриличностных конфликтов
Любитов И.Е.
Щит равнинных индейцев как этнокультурный прототип для психодраматического действия
Русаковская О.А.
Клинические аспекты детской психиатрии на XIX конгрессе IACAPAP
Копьев А.Ф.
О духовно-аксиологических предпосылках монологизма
Снегирева Т.В.
«Прогностические» сны в контексте образно-символического сознания
Цапкин В.Н.
K новой картографии психотерапевтического поля
Колпакова М.Ю.
Пастырское консультирование и психотерапия
Василюк Ф.Е., Сидорова В.В.
Кросс-культурное исследование стратегий работы сознания (на материале русской и японской культур)
Василюк Ф.Е.
Модель стратиграфического анализа сознания
Воробьева Л.И.
Философия гуманитарной практики
Гаврилова Т.П.
Попытка сопоставления богословских и научно-психологических понятий
Сухарев А.В., Шапорева А.А.
Роль этнической функции содержания сказок в гармонизации когнитивной и эмоциональной сторон отношений дошкольников, младших школьников и подростков
Копьев А.Ф.
О прототипах психотерапевтического опыта
Сосланд А.И.
Наслаждение, текст и психотерапия
Сухарев А.В.
Культурно-исторические и психологические основания этно-функциональной психотерапии
Воробьева Л.И.
Интеграция психотерапии – возможно ли это?
Колпакова М.Ю.
Диалог как основание психотерапевтической интеграции
Самоукина Н.В.
Антистрессовая терапия для успешных деловых женщин
Снегирева Т.В.
«Другой» как опыт духовности
Василюк Ф.Е.
Понимающая психотерапия: опыт построения психотехнической системы
Желателев Денис Валерьевич
Образование
| Наименование направления подготовки и (или) специальности | Квалификация | Уровень образования |
|---|---|---|
| локомотивы (электровозы и электропоезда) | инженер-электромеханик | высшее (специалитет) |
Занимаемые должности
Кафедра психологии развития и образования — Доцент
Читаемые дисциплины
Кафедра психологии развития и образования- Основы геронтологии и танатопсихологии
- Методы активного социально-психологического развития личности
- Педагогическая психология
- Основы консультативной психологии
- Психогеронтология и танатопсихология
- Мифологические основы поведения
- Психокоррекция личности: когнитивно-поведенческий и гештальт подходы
- Теория и практика личностного консультирования
- Основы психологического консультирования
- Психологическое консультирование и супервизия
- Организация обучения участников образовательного процесса методом саморегуляции
Сведения о повышении квалификации и (или) профессиональной переподготовке педагогического работника
Профессиональная переподготовка по направлению «Психологическая коррекция личности», квалификация: практический психолог, СПбГУ 1995
Профессиональная переподготовка по программе «Практический инструментарий в области приложения Гештальта», специальность: практический психолог, НОУ Санкт-петербургский институт гештальта, 1999
Профессиональная переподготовка по программе «Педагог высшего и дополнительного профессионального образования», ЧОУ ВПО Санкт-петербургский институт технологий и корпоративного управления, 2018
«Теория и практика психологического консультирования», 2015
«Современные информационные технологии в образовании», 2016
«Приемы и навыки оказания первой помощи», 2017
«Психолого-педагогические основы успешного обучения в условиях реализации ФГОС», 2018
«Психолого-педагогические основы успешного обучения в условиях реализации ФГОС», 2018
«Использование средств электронной информационной образовательной среды университета в профессиональной деятельности преподавателя», 2018
«Методические основы организации специальных образовательных условий для обучающихся инвалидов и лиц с ограниченными возможностями здоровья в ходе освоения профессиональных образовательных программ», 2018
Гештальт-терапия с пограничными пациентами, 2020
Гештальт-терапия с нарциссическими пациентами, 2020
Медицинский психолог / КонсультантПлюс
Должностные обязанности. Проводит работу, направленную на восстановление психического здоровья и коррекцию отклонений в развитии личности больных. Выявляет условия, препятствующие или затрудняющие гармоническое развитие личности больного. Осуществляет работу по психопрофилактике, психокоррекции, психологическому консультированию больных, вследствие чего оказывает помощь больным и их родственникам в решении личностных, профессиональных и бытовых психологических проблем. Проводит психодиагностические исследования и длительные диагностические наблюдения за больными, уделяя особое внимание лицам, имеющим факторы риска психических расстройств. Совместно с лечащим врачом разрабатывает развивающие и психокоррекционные программы с учетом индивидуальных, половых и возрастных факторов больных. Выполняет работу по профориентации больных с учетом их пожеланий, способностей и ситуационных возможностей. Проводит работу по обучению медицинского персонала вопросам медицинской, социальной психологии и деонтологии. Оценивает по состоянию здоровья больного эффективность проводимых психологических, лечебных и профилактических мероприятий. Проводит санитарно-просветительную работу среди больных и их родственников по укреплению здоровья и профилактике заболеваний, пропаганде здорового образа жизни.
Должен знать: законы и иные нормативные правовые акты Российской Федерации, действующие в сфере здравоохранения, оказания психиатрической помощи и гарантии прав граждан; Декларацию прав и свобод человека; медицинскую психологию (нейропсихологию, патопсихологию; психологию личности; общую и дифференциальную психологию; возрастную психологию; психотерапию; психогигиену; психодиагностику; психопрофилактику; методы психологического консультирования; методы активного обучения, социально-психологического тренинга общения; методы диагностики и коррекции нормального и аномального развития личности; психологию труда; деонтологию; психологию профессионального общения; основы трудового законодательства; правила внутреннего трудового распорядка; правила по охране труда и пожарной безопасности.
Требования к квалификации. Высшее профессиональное образование по специальности «Клиническая психология» без предъявления требований к стажу работы.
Открыть полный текст документа
Психологическая коррекция для детей | Клинический центр «Психиатрия – наркология»
Психологическая коррекция вид психологической помощи, направленный на исправление особенностей психологического развития ребенка.
Психокоррекционные воздействия включают убеждение, внушение, подражание, подкрепление. Психолог может работает с ребенком один на один при отсутствии посторонних лиц, или работа происходит сразу с группой детей со схожими проблемами, эффект достигается за счёт взаимодействия и взаимовлияния их друг на друга.
Основные виды психологической коррекции.
- семейная коррекция;
- игровая коррекция;
- нейропсихологическая коррекция;
- содействие личностному росту.
Сфера применения психокоррекции
- коррекция эмоционального развития ребёнка;
- коррекция поведения детей и подростков;
- коррекция развития личности.
Применительно к проблемам детей в школе:
- коррекция недостатков познавательной деятельности;
- коррекция недостатков эмоционально-волевой сферы;
- коррекция поведения.
Песочная терапия для детей – один из видов помощи детям
Ребенок в процессе песочной игры имеет возможность выразить свои самые глубокие эмоциональные переживания, он освобождается от страхов и пережитое не развивается в психическую травму.
Особенно полезна песочная терапия для детей с синдромом неустойчивости внимания с гиперактивностью, энергия которых бъет через край. Здесь они сами выстраивают свой мир со своей скоростью и границами.
Наиболее распространенные расстройства у детей, которые наши психологи устраняют при оказании помощи:
Тревожность
Тревожность может быть как чертой характера, так и признаком расстройства.
Заикание
Психолог помогает ребенку справиться со своим заболеванием, помогает комфортно чувствовать себя в любой ситуации, помогает не бояться общения с людьми, помогает ребенку осознать, что он не является неполноценным и не отличается от окружающих его сверстников.
Энурез
Энурез часто становится ответной реакцией на стрессовую ситуацию. Без своевременной психологической помощи ребенка оставлять нельзя.
Расстройства настроения
обида или разочарование,
подавленность,
резкие перемены настроения
Трудности в общении ребенка со сверстниками
Психологам откроют Вашему ребенку мир чувств и научат управлять ими, помогут преодолеть сложившиеся затруднения, научат эффективным способам общения, помогут познать себя.
Гиперактивный ребенок
Системная психокоррекции отклоняющегося развития личности Текст научной статьи по специальности «Психологические науки»
4.
5.
Психологический словарь [Текст] / под. ред. В.П.Зинченко, Б.Г.Мещерякова. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: Педагогика-Пресс, 1996. Смирнов, В.И. Общая педагогика в тезисах, дефинициях, иллюстрациях [Текст] / В.И. Смирнов. — М.: Пед. общества России, 1999.
Философский энциклопедический словарь [Текст] / ред. кол.: С.С. Аверинцев [и др.]. — М.: БСЭ, 1989.
Яковлев, Е.В. Внутривузовское управление качеством образования [Текст] / Е.В. Яковлев. — Челябинск: ЧПГУ, 2002.
Статья поступила в редакцию 9.10.08.
УДК 152.27+157+159.97+37
Е.В. Соколова, канд. психол. наук, доц. НГПУ, г. Новосибирск
СИСТЕМНАЯ ПСИХОКОРРЕКЦИИ ОТКЛОНЯЮЩЕГОСЯ РАЗВИТИЯ ЛИЧНОСТИ
В статье описаны результаты многолетнего экспериментального исследования возможностей психологической помощи и оптимизации развития, социализации и адаптации детей с задержками психического развития, освещены вопросы организации комплексной психокоррекционной работы и сопровождения детей с отклоняющимся развитием в рамках системного подхода.
Ключевые слова: психологическая коррекция, дети с задержкой психического развития, интеграция.
Подходы психолого-педагогического сопровождения развития детей стали реализовываться в системе образования с середины 1990-х гг. в связи с развитием психологической службы [1]. В некоторых исследования рассматриваются организационные моменты оказания практической помощи проблемным детям, в том числе и детям с задержкой психического развития (Забрам-наяС.Д., 1985, 1988, 1990; Кумарина Г.Ф., 1991; Защи-ринская О.В., 1995; Ямбург Е.А., 1997; Мамайчук И.И., Ильина М.Н., 2004, Ульенкова У.В. и Лебедева О.В., 2005, Шипицина Л.М., 2005). Однако, совсем немногочисленны работы, определяющие систему психокоррекционных мероприятий по оказанию помощи детям с задержками психического развития, интегрированным в общеобразовательную среду. Проведенные исследования показывают, что зачастую сегодня нет возможности обеспечить системность психокоррекции и сопровождения всех нуждающихся детей и участников образовательного процесса, оперативно реагировать на проблемы образовании, часто нарушаются основные принципы эффективного сопровождения — его непрерывность, индивидуальность, мультидисциплинарность и автономность, комплексность и системность организации [4].
О детях с ЗПР (задержкой психического развития) в отечественной психологии накоплены исключительно ценные научные сведения, в своих работах У.В. Ульен-кова подробно описывает характерные признаки, позволяющие отграничить это состояние и от педагогической запущенности, и от умственной отсталости [3]. Заметим, что полученные данные по большей части имели (и до сих пор имеют) отношение к младшим школьникам и подросткам. Кроме того, прослеживается недостаток конкретных организационно-методических работ и практических рекомендаций по организации комплексного психолого-педагогического сопровождения, абили-тации детей, психокоррекции нарушений в раннем онтогенезе. Наблюдаются трудности внедрения теоретических разработок в практическую деятельность, недостаточно материалов о возможностях интеграции детей с отклоняющимся развитием в учреждения общеобразовательного профиля.
Исходя из этого, проблема организации системной психокорреции и своевременного преодоления отставаний психического развития у детей с ЗПР, пока еще не упущены сензитивные периоды и не возникли вторичные, социально-обусловленные нарушения развития, является чрезвычайно актуальной.
В проводимом нами с 1992 года докторском исследовании была предпринята попытка создания научно-теоретических основ и практической реализации метода
системной психокоррекции и сопровождения развития детей с ЗПР в детских учреждениях (детских садах, школах). Объект исследования — личность и ее развитие в дизонтогенезе. Предмет — организация системной психокоррекции развития личности в раннем дизонто-генезе. Цель исследования состояла в научном обосновании, разработке и апробировании системной психокоррекции развития личности в дизонтогенезе. В соответствии с определенной нами целью выдвигалась гипотеза исследования, которая основана на предположении о том, что, вероятно, системная психокоррекция будет оптимальным условием, позволяющим преодолеть отставание в психическом развитии личности и снизить риск школьной дезадаптации у детей с ЗПР.
В нашем понимании системная психокоррекция определяется как комплекс методов и средств специально организованного психолого-педагогического воздействия, сочетающего в себе методы абилитации, психокоррекции, психотерапии с одновременной оптимизацией социальной ситуации развития. Методы психокоррекции задержки психического развития в раннем дизонтогенезе включают: прямую и косвенную коррекцию, групповые и индивидуальные формы развития и коррекции, и познавательной, психомоторной и личностной сферы ребенка; развитие субъектности ребенка в контексте соответствующей возрасту деятельности [5]. В рамках данного метода эффективным является использование игровых недирективных телесно-ориентированных методов психокоррекции: игрового танца, психогимнастики, практики экспрессивной психомоторики. В целях оптимизации социальной ситуации развития необходимо создание особой развивающей и эмоционально-комфортной среды; включение ближайшего окружения ребенка в контекст коррекционно-развивающей работы; гармонизация взаимоотношений детско-взрослого сообщества.
Для проверки гипотезы и достижения поставленных задач было спланировано и проведено комплексное экспериментальное исследование. На этапе подготовки констатирующего эксперимента было проведено многоуровневое пилотажное исследование, в котором были изучены психологические особенности 992 детей в возрасте 5-7 лет (161 человек — дети с ЗПР, 831 человек — дети группы «норма»). Это воспитанники детских садов, дети, не посещающие дошкольные образовательные учреждении (неорганизованные дети) г. Бердска. Также в целях исследования социальной ситуации развития в исследовании принимали участие родители, опекуны этих детей и педагоги и специалисты, непосредственно работающие с ними.
Данные лонгитюдного исследования, используемые для анализа и оценки, были собраны за период 19952006 гг.
Для регистрации данных исследования использовалась специально разработанная формализованная карта-схема изучения социально-психологического и медицинского статуса ребенка, куда, в частности, вошли структурные блоки, информирующие о семейной ситуации, социально-бытовом положении, а также психоло-го-педагогические характеристики с информацией о психологических показателях развития. В данном исследовании вся цифровая информация обрабатывалась с помощью непараметрических критериев: и-критерия Манна-Уитни и Т-критерия Вилкоксона, коэффициента ранговой корреляции Спирмена; проверка поуровневых различий данных производилась при помощи 2-критерия, который является модификацией критерия Стью-дента, для анализа долей (%). Обработка экспериментальных данных и графическое представление результатов осуществлялось с использованием программы статистического анализа вТАТЮТЮА 6.0 с использованием стандартного пакета прикладных программ.
В рамках данного исследования под основными направлениями системной психокоррекциий мы понимаем оптимизацию социальной ситуации развития и коррекционно-развивающую работу, направленную на всех участников образовательного пространства, а также интеграция ребенка в социум.
Оптимизация социальной ситуации развития связана, в первую очередь, с нормализацией общения ребенка как в сфере социальных отношений, т.е. отношений ребенка с «общественным взрослым» как представителем социальных институтов — учителем, воспитателем и др., так и в сфере межличностных отношений, т. е. построение отношений с близкими взрослыми и значимыми сверстниками по типу «комунитас», субъект-субъектных отношений.
Второй важной задачей оптимизации социальной ситуации развития является внесение необходимых корректив в образовательно-воспитательный компонент — тип учебно-воспитательного учреждения, способ участия ребенка в различных формах внешкольных занятий, стили педагогического общения (речь идет об изменении негативного, отвергающего, чрезмерно опекающего и, по сути, инвалидизирующего отношения на «принимающее» отношение, сообщающее поддержку и уверенность в потенциальных возможностях развития ребенка).
Третья задача — это создание особого развивающего пространства в группах, создающего условия для реализации активности ребенка, развитие субъектности ребенка в контексте соответствующей возрасту деятельности. Основные задачи коррекционно-развивающей работы с детьми включали в себя:
— преодоление отставаний психического развития, устранение причин того или иного неблагополучия; психокоррекцию и развитие познавательной, психомоторной и эмоционально-личностной сферы ребенка;
— профилактику и коррекцию поведенческих нарушений и недостатков эмоционально-волевого развития детей, уменьшение симптомов отклонений в развитии;
— профилактику и коррекцию явлений социальнопсихологической дезадаптации в школьном возрасте.
Эффективность коррекционных программ существенно зависит также от времени осуществления интервенции, как было сказано выше: чем раньше выявлены задержка и нарушения в развитии и чем раньше начата коррекционная работа, тем больше вероятность успешного разрешения трудностей развития ребенка.
К важнейшим факторам коррекционной работы мы также относим особенности профессиональной и личностной готовности педагога к работе с детьми, учет родительской позиции и меру их участия в коррекционном процессе. Таким образом, процесс системной психокоррекции представляет собой достаточно продолжительный по времени период оказания психологической помощи ребенку и создания условий для оптимизации развития личности.
Подводя итоги исследования, мы отметили, что:
• в соответствии с выдвинутыми положениями подтвердилось наше предположение о том, что включение в коррекционно-развивающий процесс близких взрослых и раннее вмешательство в развитие ребенка является обязательным условием оптимизации психического развития в дизонтогенезе;
• освоение необходимого дошкольнику объема знаний, умений и навыков, формирование высших психических функций у детей с ЗПР возможно только в контексте игры как ведущей деятельности и субъект-субъектных отношений детско-взрос-лого сообщества, обеспечивающих эмоционально благоприятную атмосферу принятия и понимания особенностей развития такого ребенка;
• для построения гармоничных взаимоотношений детей и взрослых необходима системная работа с педагогами и родителями по повышению уровня психолого-педагогической грамотности в вопросах помощи ребенку с задержкой в развитии, а также развитие способности работать в субъект-субъект-ной парадигме через систему тренингов личностного роста, овладения навыками эффективной коммуникации;
• результаты лонгитюдного наблюдения показали, что дети с ЗПР, получившие раннюю психологопедагогическую помощь в специализированных группах, интегрированных в массовый детских сад, где было организовано референтное общение со взрослыми и сверстниками, наиболее успешно адаптировались и обучались в школе, не проявляя признаков вторичных социально обусловленных аномалий развития;
• нормализация развития и интеграция детей с проблемами развития в массовые образовательные учреждения, где в контексте общения с нормально развивающимися сверстниками осуществляется специальная коррекционно-развивающая работа и психологическая помощь детям, их близким взрослым, является обязательным условием преодоления задержки и успешной социальной адаптации детей в обществе. Таким образом, наша гипотеза нашла подтверждение.
Обобщая результаты деятельности специализированных групп за период 1992-2005 гг., мы собрали данные, свидетельствующие, что в среднем 62% детей с ЗПР, посещавших специализированные группы в детском саду, поступают в массовые классы школ города. Определенная часть этих детей после 2-3 лет коррекционно-развивающей работы по нашей системе уже в дошкольном возрасте были переведены в массовые группы этого же детского сада. 20% детей с выраженной ЗПР, пришедшие в детский сад только за год-два до школы поступают в классы компенсирующего обучения.
Последующая адаптация детей к школе, проживание кризиса подросткового возраста, как показали результаты лонгитюдного исследования, проходила у этих детей без каких-либо специфических особенностей, что свидетельствует об устойчивости психокоррекционного эффекта в последующие годы.
Внедрение практических результатов исследования в коррекционно-развивающую работу образовательных
учреждений города, доказывает важность и значимость кольного возраста с ЗПР в систему общего образования
данной работы для системы общего и специального обра- распространен в образовательных учреждениях города
зования, психологической помощи населению. Опыт Бердска, Новосибирска и Искитима.
системной психокоррекции и интеграции детей дош-
Библиографический список
1. Дубровина, И.В. Школьная психологическая служба: вопросы теории и практики / И.В. Дубровина. — М.: Педагогика, 1991.
2. Соколова, Е.В. Системная психокоррекция и абилитация: монография / Е.В. Соколова. — Новосибирск: НГПУ, 2007.
3. Ульенкова, У.В. Организация и содержание специальной психологической помощи детям с проблемами в развитии / У.В. Уль-енкова, О.В. Лебедева. — М.: Издательский центр «Академия», 2005.
4. Шипицина, Л.М. Комплексное сопровождение детей дошкольного возраста/ Л.М.Шипицина, А.А. Хилько, Ю.С. Галлямова,
Р.В. Демьянчук, Н.Н. Яковлева. — СПб.: Речь, 2005.
5. Эльконин, Д.Б. Психология игры / Д.Б. Эльконин. — М.: Педагогика, 1978.
Статья поступила в редакцию 1.07.08.
УДК 378
С.А. Пакулина, доц. ЧГПУ, г. Челябинск
СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ, ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ И ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ УПРАВЛЕНЧЕСКОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ И ОРГАНИЗАЦИИ САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ АКТИВНОСТИ СТУДЕНТОВ В ВУЗЕ
В статье обобщаются общедидактические принципы формирования самостоятельной работы студентов в вузе, рассматриваются принципы управления субъект-субъектным взаимодействием и выделяется методологический принцип единства рефлексии, мотивации и адаптации в сознании личности. Процесс рефлексивного преобразования прежней адаптации мотивационными механизмами рассматривается как факт личностного становления познавательной активности и условие самостоятельности субъекта учебной деятельности.
Ключевые слова: активность, самостоятельность, управление, принцип, адаптация, рефлексия, мотивация.
Теоретические основания для изучения студента как самостоятельного субъекта образования лежат, с одной стороны, в области антропологии, а с другой стороны, в практике педагогического воздействия. Педагогическая практика, опираясь на теорию обучения, реализует их в сложном многообразии социальных обстоятельств и каузальных факторов.
Человек не рождается личностью и генетически не может иметь самостоятельность, он приобретает ее во взаимодействии с социальным окружением. Мать и семья — первые опосредователи взаимодействия ребенка и общества. Позднее социум выводит ребенка из круга семьи в школу, в вуз, в трудовую деятельность, и на каждом из этих этапов формируется свой уровень самостоятельности. Подростковая и юношеская самостоятельность эмоционального, интроспективного характера в школе приобретает продуктивную направленность, а в вузе — творческую.
Самостоятельность — характеристика зрелости человека и инструмент его становления как сознательной рефлексивной личности. Внешними факторами формирования самостоятельности являются социокультурные артефакты, внутренними факторами — характеристики психики, субъектным фактором — педагогический процесс.
Основная задача профессионального образования — удовлетворение потребности личности в получении соответствующего образования, подготовка квалифицированного работника соответствующего профиля, конкурентоспособного на рынке труда, компетентного, ответственного, свободно владеющего своей профессией и ориентирующегося в смежных областях деятельности, способного к эффективной работе по специальности на уровне мировых стандартов, готового к постоянному профессиональному росту, социально и профессионально мобильного.
Решение этой задачи невозможно без повышения роли самостоятельной работы студентов над учебным материалом, усиления ответственности преподавателей
за развитие навыков самостоятельной работы, стимулирования профессионального роста студентов, воспитания их творческой активности и инициативы.
Требования, предъявляемые к специалистам в области образования, определяются, прежде всего, обществом и происходящими в нем социокультурными процессами.
Педагогическая психология на современном этапе ее развития стала важнейшим источником знаний о ребенке и о взрослом человеке как носителе социокультурных образцов.
Смыслы обучения имеют социализирующее основание. Понятие «культура» имеет значение — «возделывание света», просвещение. Результатом возделывания, просвещения личности в педагогике и психологии является уровень развития ее сознания, зрелости и духовности. Сформировавшейся зрелой и духовной личностью человек не может быть признан, если он не самостоятелен. Самостоятельность в сознании личности проявляется как воля и рефлексия, в ее зрелости — как автономность и ответственность, в ее духовности — как умение и стремление к совершению деяний. Независимость — качество личности, показывающее рефлексивный уровень ее самостоятельности девиантного от нормы приспособления (позитивного по направленности). Она наиболее ярко проявляется в преодолевающей адаптации. Как основание для творчества независимость требует непрерывности развития форм и содержания деятельности.
Общественное сознание определяет индивидуальное сознание отдельной личности. Источник силы индивидуального сознания и воли находится в том общественном мировоззрении, которое стало внутренним достоянием, совестью человека. Сознание личности предметно, так как его содержанием является отображаемый внешний материальный мир. Объективные связи в сознании формируются в практической деятельности и являются определяющими в отношении внутренних связей в самом сознании. Внутренние связи отражают в сознании жизненный путь самой личности, ее реальное
АКТИВАЦИИ психологического консультирования, психокоррекции и психотерапии МЕТОДЫ ДЛЯ ПОДРОСТКОВ в диапазоне от нормального психологического акцентирования и признаки отклоняющегося поведения — Психологические науки
АКТИВАЦИИ психологического консультирования, психокоррекции и психотерапии МЕТОДЫ ДЛЯ ПОДРОСТКОВ в диапазоне от нормального психологического АКЦЕНТУАЦИЯ И ПРИЗНАКИ ДЕВИАНТНОГО ПОВЕДЕНИЯ
Погожева О.В.
Резко растущее число подростков с химической и нехимической зависимостью (алкоголизм, наркомания, игровая зависимость) и моделями делинквентного поведения, которое может легко трансформироваться в преступное поведение среди некоторых групп подростков, побуждение к психологическому консультированию, психокоррекции и психотерапии .На наш взгляд, сегодня мы должны использовать доступные психологические методы, чтобы помочь подросткам и родителям в России.Вот почему методы, направленные на эго подростков и их родителей, такие как психокоррекция, психотерапия и психологическое консультирование, включая символьдраму и транзактный анализ, могут быть использованы в качестве меры первичной психологической профилактики в нынешней социальной среде.
Представители разных психологических типов в пределах нормальной акцентуации не проявляют признаков отрицательного личностного дрейфа в сторону границ акцентуации или аномальной личностной изменчивости.Таким образом, анализ эмпирических и психологических наблюдений, а также беседы с подростками, их родителями и учителями позволяют выявить наиболее слабые элементы психотипологической структуры личности с целью усиления механизмов конституциональной психологической защиты личности и предотвращения негативного воздействия. личная изменчивость.
Мы использовали следующие методы и приемы психологической коррекции личных переживаний и отношений, психотерапии девиантного непатологического поведения подростков: личностно-ориентированная психотерапия, семейная системная психотерапия, транзактный анализ, симболдрама, имаго-терапия.
Во время психологического консультирования и коррекции личного опыта и поведения у подростков с нормальной акцентуацией были более сильные альтруистические мотивации, ценности и установки, которые соответствовали их основной структуре эго и не противоречили их моральным принципам. Это было особенно важно для подростков всех психотипов в пределах нормальной акцентуации. Более того, альтруистические установки также преобладали в их семейных и дружеских отношениях, так что они не были вынуждены бороться со своими собственными принципами.Эти подростки могли легко адаптироваться к социальной среде, находя сверстников с похожими взглядами и ценностями.
Во время психологического консультирования и коррекции подростки с эгоистическими установками, которые, однако, не преобладали в их отношениях со сверстниками, становились более убежденными, что строят нормальные межличностные отношения на работе, в игре и в школе. Нам удалось вывести их самоконтроль и саморегуляцию высказываний и поведения на оптимальный уровень, позволяющий избежать внутриличностных конфликтов.Обычно такие подростки были высокоинтеллектуальными и в достаточной степени застенчивыми, что позволяло укреплять их личностные защитные механизмы во время психокоррекции. Внешним критерием успешной оптимизации механизмов психологической защиты было умение не упоминать негативные психологические особенности сверстников. Это сохранило их собственные взгляды, мотивацию и ценности и помогло избежать конфликтов со сверстниками или учителями. Следовательно, психокоррекция позволяет повысить уровень самоконтроля и саморегуляции собственного опыта и поведения, не изменяя личных моральных и этических ценностей и мотиваций и не навязывая их другим.
Психокоррекция и психологическое консультирование привели к усилению личной и психологической толерантности к внешним факторам жизни по мере того, как подростки и их родители стали убеждаться в своих жизненных принципах и мировоззрении. Это придало им уверенности в столкновении с социальной несправедливостью, аморальностью, в том числе со стороны окружающих взрослых и учителей. Подростки научились оставаться толерантными к чужой жизни, религиозным или этническим идеологиям. А стабилизированные механизмы психологической защиты позволили успешно общаться и строить рабочие и дружеские отношения на нравственной основе, когда такие гуманистические идеи, как справедливость, честь, совесть, стыд и любовь, формировали психотипологические рамки личности.
Психологическая коррекция и консультирование были направлены на выявление морально-этических ценностей, мотиваций и установок подростка и его семьи, что необходимо для адекватной психологической коррекции личного опыта и поведения.
Чувство долга и ответственности были основными психологическими принципами в отношениях с другими людьми. Достижение положительных результатов способствовало укреплению морального духа и повышению личной энергии, таким образом, сохранению обычных моральных ценностей, отношения и мотивации.Отношения со сверстниками оставались стабильными, сбалансированными, со здоровой конкуренцией, доказывая приоритет чести и честности в человеческих отношениях.
В рамках индивидуальной психокоррекции подростки получили возможность прогнозировать личный опыт и поведение в зависимости от собеседника, а также выбирать лучшие модели поведения без ущерба для своей жизни и принципов общения. Подростки научились говорить «нет», если получали предложения, не соответствующие их моральным и этическим требованиям, и следовать своим принципам, когда сверстники разделяли их.С одной стороны, независимость и справедливость в отношениях высоко ценятся среди сверстников. С другой стороны, подростки были убеждены, что необходимо делать какие-то социально-психологические прогнозы, чтобы достичь стратегических или тактических целей и сохранить как личное достоинство и эго, так и других.
Вместе с подростками мы проанализировали степень сочувствия, необходимую в общении с окружающими. Подростки были очень довольны, если им удавалось выразить эмоциональное сочувствие, а также помочь своим сверстникам с их подростковыми проблемами.Психолог не отрицал гедонистических тенденций у подростков, но подчеркнул, что они временные и случайные. Более того, следует ожидать высокого риска противоречий и конфликтов с обществом, если преобладают гедонистические установки и контролируют личные мотивы, установки и ценности.
В ходе психокоррекции у подростков в пределах нормальной акцентуации вне зависимости от структуры психологического типа нейтрализовались признаки изменчивости личности, что гарантировало отсутствие развития в сторону аномальной изменчивости личности.
По результатам анализа динамики личностных качеств подростков в диапазоне нормальных акцентуаций при психологическом консультировании и психокоррекции усилились конституциональные, психотипологические механизмы личностной компенсации и поведенческой адаптации, в результате чего сохранился баланс личностных мотиваций. , взгляды и ценности, их преобладание над темпераментными требованиями, принципами и ценностями.
Предлагаемый подход психокоррекции и психологического консультирования, направленный на закрепление проявления личностных черт на положительном континуальном полюсе, отражает устойчивость механизмов конституциональной психологической защиты, что представляет собой психологическое и психокоррекционное предотвращение негативной изменчивости личности от нормальная психологическая акцентуация в сторону ненормальной изменчивости личности.
Подводя итог, можно сказать, что результаты примененных методов и техник психокоррекции и психологического консультирования, апеллирующих к подростковому эго и их родителям, доказывают, что средства психологической профилактики, такие как симболдрама и транзактный анализ, более эффективны, чем методы психологической профилактики. личностно-ориентированная психотерапия. Психотерапия семейных систем сочетает в себе психологический и идеологический смысл первичной психологической профилактики возможной аномальной изменчивости личности.
Следовательно, чем больше психологи будут предоставлять первичную психологическую профилактику отдельным лицам, подросткам и семьям в школах, лицеях, гимназиях и других социальных учреждениях в форме усиления оптимальных типо-детерминированных механизмов личной компенсации и поведенческой адаптации, тем меньше будет риск развития психологической изменчивости личности в типо-континуальном диапазоне нормальной акцентуации.
Работа поступила на международную научную конференцию «Фундаментальные исследования», (Израиль, Тель-Авив), 10-17 апреля 2010 г., прибыла в редакцию 23.03.2010.
Погожева О.В. АКТИВАЦИЯ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО КОНСУЛЬТИРОВАНИЯ, ПСИХОКОРРЕКЦИИ И МЕТОДОВ ПСИХОТЕРАПИИ ДЛЯ ПОДРОСТКОВ В ДИАПАЗОНЕ НОРМАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ АКЦЕНТУАЦИИ И ПРИЗНАКОВ ДЕВИАНТНОГО ПОВЕДЕНИЯ. Международный журнал прикладных и фундаментальных исследований. — 2011. — № 1 —
URL: www.science-sd.com/387-23474 (03.10.2021).
New You: личность может измениться после терапии
Личность, которую когда-то считали фундаментальной и устойчивой к изменениям, может измениться в ответ на терапию, как показывают новые исследования.
В исследовании синтезированы данные из 207 опубликованных научных работ, в которых измерялись личностные черты как один из результатов различных психотерапевтических процедур. Хотя большая часть исследований была скорее наблюдательной, чем экспериментальной, обзор, опубликованный 5 января в журнале Psychological Bulletin, добавляет новый вес идее о том, что личность не статична.
Но это не значит, что изменить личность легко, предупредил исследователь Брент Робертс, социальный и личностный психолог из Университета Иллинойса.
«Для людей, которые хотят завтра сменить супруга, что многие люди хотят сделать, я не питаю для них особой надежды», — сказал Робертс. Однако, продолжил он, «если вы готовы сосредоточиться на одном аспекте себя, и вы готовы заниматься этим систематически, теперь у вас повышается оптимизм в отношении того, что вы можете повлиять на изменения в этой области». [10 фактов о вас, которых вы не знали]
Согласованность или изменение?
Предыдущее исследование показало, что личностные черты «большой пятерки» — открытость опыту, сознательность, экстраверсия, покладистость и невротизм — предопределяют успех в жизни.
И многие исследования показали, что эти черты стабильны. Например, одно исследование 2010 года показало, что личность людей была относительно стабильной от первого класса до взрослой жизни и что личность первоклассника могла предсказать его или ее поведение во взрослом возрасте, говорится в обзоре. Люди, которые были импульсивными в детстве, были склонны к разговорчивости и расширению своих интересов во взрослом возрасте, в то время как те, кто был более сдержан в детстве, росли более неуверенными и робкими.
Исследования, подобные этому, привели некоторых исследователей к мысли, что личность в основе своей неизменна.Но другие ученые оспорили это представление, в том числе Робертс в его собственном исследовании. Например, он и его коллеги обнаружили, что люди становятся более сознательными и эмоционально устойчивыми в молодом и среднем возрасте. Открытость к новому опыту увеличивается в подростковом возрасте и уменьшается в пожилом возрасте.
Если личность может измениться даже в конце жизни, сказал Робертс Live Science, следующим естественным вопросом был вопрос, может ли человек изменить свою личность намеренно. Некоторые исследования, проанализированные в обзоре, показали, что даже неожиданно краткосрочные вмешательства могут сделать именно это.
В 2009 году, например, исследователи из Северо-Западного университета в Иллинойсе обнаружили, что антидепрессанты делают людей более экстравертными и эмоционально устойчивыми. И исследование 2011 года показало, что однократная доза псилоцибина, галлюцинаторного соединения в «волшебных грибах», может повысить открытость людей к опыту как минимум на 14 месяцев, что считается долгосрочным изменением.
Золотая жила данных
Когда Робертс и его коллеги впервые заинтересовались тем, могут ли вмешательства изменить личность, они ожидали найти несколько исследований для анализа, потому что психологи личности обычно не сосредотачиваются на изменении личности, сказал Робертс.
«Я думал, что мы сможем сделать это довольно быстро, чего никогда не следует говорить как ученый», — сказал Робертс. [5 вещей, которые вы должны знать о сне]
К своему удивлению, Робертс сказал, что он нашел то, что он назвал «золотой жилой» данных об изменении личности. Он пришел из неожиданного источника: из клинической психологии. В то время как личностные психологи более или менее игнорировали вопрос о том, как изменить личность, клинические психологи все время измеряли изменения личности, которые происходили в результате терапии и психиатрических препаратов, но почти как запоздалую мысль.
«Большая часть литературы [спрашивает]:« Работает ли эта версия когнитивно-поведенческой терапии лучше, чем та версия когнитивно-поведенческой терапии при тревоге? »», — сказал Робертс. «Обычно это что-то очень специфическое для клинически мотивированной повестки дня… [но] в процессе они измеряют множество разных вещей».
В число этих вещей входила личность. Робертс и его коллеги обнаружили, что самые большие изменения произошли в уровне невротизма людей. Для этой черты характерны ревность, страх, беспокойство и другие негативные эмоции.По словам Робертса, с возрастом люди обычно становятся менее невротичными. Новый анализ показал, что три месяца психологического лечения также могут значительно снизить невротизм, примерно вдвое меньше, чем вы можете ожидать от 30-40 лет взрослой жизни.
«Один из способов взглянуть на это — получить половину жизни за трехмесячный период», — сказал Робертс. «Честно говоря, я не ожидал увидеть такой большой эффект».
Другая черта личности, экстраверсия, также продемонстрировала значительные, хотя и меньшие, изменения после психологического вмешательства.Исследователи сообщили 5 января в журнале Psychological Bulletin, что тип используемой терапии не имел значения, хотя психотерапия была связана с немного более серьезными изменениями личности, чем одна медикаментозная терапия. Как выяснили исследователи, госпитализация по поводу психических проблем не привела к каким-либо изменениям личности.
Черта по сравнению с состоянием
Один из ключевых вопросов заключается в том, отражают ли изменения изменение фундаментальных черт личности по сравнению с простым сдвигом психологического состояния или настроения, сказал Робертс.Например, настроение человека может повлиять на то, как он или она ответит на вопросы о своей личности.
«Если у вас плохое настроение, и я заставляю вас провести личностную инвентаризацию из 150 пунктов, вы можете плохо отреагировать», — сказал Робертс.
Ситуация усложняется тем, что немногие из доступных исследований были настоящими экспериментами, в которых пациентов случайным образом распределяли в группы лечения и контрольные группы. Однако экспериментальные исследования показали значительно большее влияние на личность в экспериментальной группе по сравнению с контрольной группой, как выяснили исследователи.А в обсервационных исследованиях наблюдения, которые проводились через месяцы или годы после лечения, не показали никаких доказательств того, что люди отступали: изменения, последовавшие за терапией, оставались стабильными, что позволяет предположить, что это изменения в основных чертах личности людей, а не мгновенные. настроения, сказали исследователи. [9 способов улучшить свое психическое здоровье своими руками]
Тем не менее, необходимо провести больше исследований с длительными периодами наблюдения, чтобы действительно проверить идею о том, что личность может быть изменена, сказал Робертс.По его словам, идеальное исследование должно включать случайное назначение пациентов для лечения, а также привлечение сторонних наблюдателей, таких как друзья или семья, для оценки любых изменений личности. По словам Робертса, в идеальном исследовании следовало бы следить за людьми в течение нескольких лет после лечения.
Еще один вопрос заключается в том, что является «волшебным ингредиентом» в терапии, который приводит к изменению личности, сказал Робертс.
«Если вы действительно можете повлиять на изменение чего-то вроде невротизма или сознательности, — сказал он, — у вас могут быть довольно интересные последствия для кого-то, потому что личные качества важны.»
Оригинальная статья о Live Science.
эмоциональных реакций психотерапевтов на личностные особенности пациентов в условиях лечения расстройства личности: исследовательское исследование | BMC Psychology
В таблице 1 представлена информация о пациентах, опыте психотерапевтов и продолжительности лечения.
Таблица 1 Характеристики пациентов и терапевтов и информация о леченииОписательные статистические данные о личностных качествах пациентов и эмоциональных реакциях терапевтов представлены в таблицах 2 и 3 соответственно.Переменная беспомощность / неадекватность показала самые высокие баллы, указывающие на то, что эта реакция в среднем была одобрена сильнее, чем другие оценки TRQ (т.е. положительно / удовлетворительно).
Таблица 2 Личностные черты пациентов, выраженные в описательной статистике SWAP PD и Q-баллов Таблица 3 Описательная статистика опросника терапевта (TRQ)Не было обнаружено значимых корреляций между оценкой GSI и факторами TRQ (подробности см. В дополнительном файле 1).
Корреляции были вычислены для определения статистически связанных показателей PD и Q SWAP-200 (подробности см. В дополнительном файле 1).Учитывая значимые результаты корреляций, результаты регрессионного анализа определили предикторы SWAP, которые объяснили оценки TRQ (Таблица 4).
Таблица 4 Регрессионный анализ изменений баллов TRQ для баллов SWAP PD и QБолее конкретно, баллы Overwhelmed / Disorganized TRQ были положительно предсказаны PD Antisocial ( R 2 = 0,121, F (1 , 42) = 5,62, p ≤ 0,05), по Q Dysphoric ( R 2 = 0.137, F (1, 42) = 6,50, p ≤ 0,05) и Q Антисоциальным ( R 2 = 0,138, F (1, 42) = 6,59, p ≤ 0,05) баллы SWAP. Показатели подавленного / дезорганизованного TRQ были отрицательно предсказаны PD Obsessive compulsive ( R 2 = 0,130, F (1, 42) = 6,11, p ≤ 0,05) и оценками Q Avoidant ( R ). 2 = 0,102, F (1, 42) = 4.67, p ≤ 0,037). Мы вычислили частичную корреляцию для контроля «описательных и клинических переменных». Все отношения между переменными SWAP и оценками TRQ оставались значимыми предикторами (частичная корреляция: PD антисоциальный = 0,38, p = 0,009; Q дисфорический = 0,39, p = 0,007; Q антисоциальный = 0,40, p = 0,006; PD Обсессивно-компульсивный = -0,36, p = 0,012; Q избегающий = -0,36, p = 0,011) оценок TRQ подавленного / дезорганизованного.
Показатели беспомощности / неадекватности TRQ были положительно предсказаны PD Obsessive compulsive ( R 2 = 0,099, F (1, 42) = 4,50, p ≤ 0,05) и Q враждебностью ( R 2 = 0,106, F (1, 42) = 4,89, p ≤ 0,05) баллов SWAP. Однако при контроле «описательных и клинических переменных» только Q-враждебность (частичная корреляция: 0,46 p = 0,002) оставалась значимым предиктором.
Положительные удовлетворительные оценки TRQ не были достоверно предсказаны функцией PD High ( R 2 = 0,065, F (1, 42) = 2,85, p = 0,099), но они были предсказаны положительно по Q Депрессивные / высокие показатели функционирования ( R 2 = 0,134, F (1, 42) = 6,33, p ≤ 0,05) баллы SWAP. Даже при контроле «описательных и клинических переменных» Q депрессивное / высокое функционирование оставалось значимым предиктором (частичная корреляция = -0.40, p = 0,006).
Особые / чрезмерно вовлеченные показатели TRQ были отрицательно предсказаны шизоидом PD ( R 2 = 0,174, F (1, 42) = 8,65, p ≤ 0,05) и Q Avoidant ( R 2 = 0,156, F (1, 42) = 7,58, p ≤ 0,01) Оценка SWAP. Даже при контроле «описательных и клинических переменных» обе переменные SWAP оставались значимыми предикторами (PD Schizoid = — 0,48, p =.001; Q Избегайте = -0,54, p = 0,000) специальных / чрезмерно задействованных показателей TRQ.
Показатели сексуализированного TRQ были отрицательно предсказаны как параноиком P ( R 2 = 0,136, F (1, 42) = 6,47, p ≤ 0,01) и Q Paranoid ( R 2 = 0,125, F (1, 42) = 5,84, p ≤ 0,05) баллов SWAP. Даже при контроле «описательных и клинических переменных» P параноик (частичная корреляция = — 0.309, p = 0,055), и Q-параноик оставался значимым предиктором (частичная корреляция = -0,307, p = 0,029).
Показатели отключенного TRQ были положительно предсказаны PD Schizoid ( R 2 = 0,162, F (1, 42) = 7,91, p ≤ 0,01), PD Avoidant ( R 2 = 0,126, F (1, 42) = 5,89, p ≤ 0,05), PD Обсессивно-компульсивный ( R 2 = 0.246, F (1, 42) = 13,41, p ≤ 0,01). Даже при контроле «описательных и клинических переменных» все эти переменные SWAP оставались значимыми предикторами (частичная корреляция шизоидного PD = 0,441, p = 0,002; частичная корреляция избегающего PD = 0,371, p = 0,01; PD обсессивно-компульсивный Частичная корреляция = 0,371, p = 0,01).
Показатели TRQ родительской защиты были положительно предсказаны Q-зависимыми оценками ( R 2 = 0.096, F (1, 42) = 4,35, p ≤ 0,05) и отрицательно предсказано Q враждебностью ( R 2 = 0,112, F (1, 42) = 5,16, p ≤ 0,05) Оценка SWAP. Даже при контроле «описательных и клинических переменных» все эти переменные SWAP оставались значимыми предикторами (Q-зависимая частичная корреляция = 0,370, p = 0,01; частичная корреляция Q враждебности = 0,370, p = 0,01).
Критические / неправильно обработанные оценки TRQ были положительно предсказаны оценками Q-дисфорического SWAP ( R 2 = 0.180, F (1, 42) = 8,98, p ≤ 0,005). Даже при контроле «описательных и клинических переменных» показатели Q-дисфории оставались значимым предиктором (частичная корреляция = 0,453, p = 0,002).
Враждебный / сердитый оценки TRQ были положительно предсказаны PD Antisocial ( R 2 = 0,108, F (1, 42) = 4,98, p ≤ 0,05) и Q Antisocial ( R ). 2 = 0,110, F (1, 42) = 5.05, p ≤ 0,05) и отрицательно предсказано PD Dependent ( R 2 = 0,102, F (1, 42) = 4,66, p ≤ 0,05) баллов. Даже при контроле «описательных и клинических переменных» все эти переменные SWAP оставались значимыми предикторами (PD Антисоциальная частичная корреляция = 0,471, p = 0,001; Q антисоциальная частичная корреляция = 0,479, p = 0,001; PD зависимая частичная корреляция Корреляция = — 0,313, p =.026).
[PDF] Психокоррекция конфликтного поведения учащихся колледжей
ПОКАЗАТЬ 1-10 ИЗ 29 ССЫЛКИ
СОРТИРОВАТЬ ПО Актуальности Статьи, на которые оказали наибольшее влияние Последнее время
Профессиональное развитие воспитателя дошкольного возраста
Обзор исторической педагогической литературы, анализ новой научные достижения в области развития психологических и дидактических навыков педагогов, изучение существующего преподавания… Развернуть
Механизмы конфликта идентичностей
- J.Хирш, Соня К. Канг
- Психология, медицина
- Обзор личности и социальной психологии: официальный журнал Общества личности и социальной психологии, Inc.
- 2016
Конфликты как отталкивающие сигналы для адаптации управления
Динамическая адаптация когнитивного контроля перед лицом конкуренции со стороны конфликтующих тенденций реагирования является одним из отличительных признаков гибкого управления действиями человека.Здесь мы предлагаем альтернативу… Развернуть
- Просмотреть 1 отрывок, справочная информация
Расшифровка диады
Социальные отношения занимают центральное место в жизни человека и поддерживаются социальными взаимодействиями, которые их составляют. Поведенческие последовательности и качество этих взаимодействий различаются… Развернуть
- Просмотреть 1 отрывок, справочная информация
Пересмотр связи между импульсивностью и суицидальным поведением
Метаанализ связи между импульсивностью и суицидальным поведением и критическим поведением Обзор исследований, посвященных импульсивности конкретных попыток самоубийства, показывает, что исследователи не смогли адекватно измерить импульсивность попыток и что необходимо разработать меры, чувствительные к эпизодическому планированию.Развернуть- Просмотреть 1 отрывок, справочная информация
Модель человеческого развития «культура – поведение – мозг»
Предлагается петлевая модель человеческого развития культура – поведение – мозг (CBB), которая предполагает, что культура формирует мозг путем контекстуализации поведение, а мозг приспосабливает и изменяет культуру посредством поведенческих влияний. Развернуть- Просмотреть 1 отрывок, справочная информация
Родительские самоотчетные стили привязанности
- Джейсон Д. Джонс, Дж.Кэссиди, П. Шейвер
- Психология, медицина
- Обзор личности и социальной психологии: официальный журнал Общества личности и социальной психологии, Inc. родительские обязанности рассматриваются, обобщая результаты, чтобы прийти к общим выводам, обсудить нерешенные вопросы и предложить дальнейшие направления. Expand
Можете ли вы изменить свои черты характера?
Брент В.Робертс, доктор философии
Можете ли вы изменить свои личные качества? Из сотен наблюдательных исследований мы знаем, что черты личности могут изменяться и действительно меняются. Тот факт, что черты личности не «закреплены в гипсе», естественно, приводит к вопросу о волевых изменениях — если кто-то или какое-то учреждение намеревается изменить личность, можно ли это сделать?
Этот вопрос давно мучил нашу лабораторию. Чтобы ответить на этот вопрос, нужно изучить вмешательства. Вместо того, чтобы проводить собственное исследование вмешательства, мы довольно наивно решили сначала оглянуться через плечо на наших коллег по клинической психологии.В конце концов, клинические психологи постоянно проводят и оценивают вмешательства, и мы знали, что по крайней мере несколько из этих интервенционных исследований включали в свои результаты личностные черты. Наивная часть нашла отражение в нашем ожидании, что количество литературы будет небольшим, поэтому собрать данные воедино не займет много времени. Боже, мы были неправы. В конце концов, мы синтезировали более 200 исследований, в которых отслеживались изменения показателей личностных качеств в ходе терапии; они были наблюдательными, квази-экспериментальными и экспериментальными.Мало кто обращал особое внимание на то, изменились ли черты личности; они, как правило, включали традиционные и специфические показатели личностных качеств наряду с типичными результатами, изученными в клинических исследованиях. Мы даже нашли несколько исследований, которые были «неклиническими» вмешательствами, которые сыграли значительную роль в понимании наших результатов.
Что мы нашли? Мы обнаружили, что посещение терапевта действительно было связано с изменением личностных качеств. Если серьезно отнестись к подмножеству настоящих экспериментальных исследований, можно даже сказать, что посещение терапевта приводит к изменению ваших личностных качеств.В частности, и, вероятно, наиболее уместно, посещение терапевта изменило невротизм к лучшему. Оставшаяся большая пятерка, за исключением открытости, показала небольшие, но статистически значимые изменения.
Один из основных вопросов, поднятых коллегами и рецензентами, заключался в том, были ли изменения просто изменениями, подобными состоянию, а не реальным изменением черт личности. В предшествующих клинических исследованиях это описывалось как различие «состояние-артефакт» и «исправление причины». Идеальным способом проверить это различие было бы отслеживание государственных показателей (например,g., депрессия) одновременно с измерениями черт характера, таких как невротизм, чтобы увидеть, объясняют ли изменения в первом изменения во втором. К сожалению, надлежащие данные для проверки этой идеи были слишком редки в нашем метаанализе, чтобы их можно было синтезировать. Чтобы решить эту проблему, мы собрали серию тестов, ни один из которых не был окончательным, но вместе они могли дать некоторое представление о том, изменились ли черты или состояния. Во-первых, мы изучили экспериментальные данные; группы вмешательства изменились больше, чем контрольные группы.Во-вторых, мы обнаружили экспериментальные эффекты в доклинических исследованиях; эти исследования были особенно информативными, потому что контрольные группы не испытывали стресса и, следовательно, не было плацебо или регресса к средним эффектам. Таким образом, все изменения в группе вмешательства были положительными, и их нелегко отнести к изменениям состояний. В-третьих, мы исследовали, исчезли ли изменения со временем, синтезируя исследования, в которых проводилось долгосрочное наблюдение после окончания терапии. Мы обнаружили, что изменения, внесенные в терапию, продолжались более года и не показали признаков исчезновения со временем.Основываясь на этих выводах, мы предварительно утверждали, что да, терапия действительно меняет черты личности, а не только состояния.
Мы также рассмотрели дополнительные вопросы, относящиеся как к клинической психологии, так и к психологии личности. Конечно, нам было любопытно узнать, эффективен ли какой-либо конкретный тип терапии, но, как и многие предыдущие работы в области клинической психологии, мы не нашли убедительных доказательств того, что определенные типы терапевтических вмешательств работают лучше, чем другие (например, Вердикт Додо Берда).Это было самой сложной проблемой для психологов-личностных психологов, поскольку, как и клинические психологи, мы очень хотели знать, как лучше всего изменить черты личности. Тем не менее, данные не поддерживают аргументы в пользу превосходства когнитивно-поведенческой терапии, психодинамических или межличностных подходов. Конечно, может случиться так, что все эти подходы работают достаточно хорошо, и все они должны рассматриваться как жизнеспособные способы изменения личностных качеств.
Мы также подумали, что было бы уместно посмотреть, играет ли тип представляемой проблемы роль в количестве изменений личностных черт, проявляемых пациентами.Было явное указание на то, что люди, страдающие тревожными расстройствами, изменились больше всего, а те, кто боролся с проблемами употребления психоактивных веществ, изменились меньше всего, хотя во всех группах наблюдались некоторые изменения.
Наконец, мы исследовали несколько других факторов, наиболее интересным из которых было то, как продолжительность лечения была связана с изменением черт личности. По нашим оценкам, львиная доля изменений произошла в первый месяц терапии и стабилизировалась через три месяца.Для нас это был, вероятно, самый важный вывод исследования — черты личности не только меняются в результате терапии, но и происходят быстрее, чем можно было бы предсказать при любой существующей концептуализации черт личности. Это, безусловно, было самым удивительным открытием.
У нас осталось множество вопросов, на которые мы все еще надеемся ответить. Прежде чем мы перейдем к некоторым из них, мы хотели бы отметить, что данные находятся в свободном доступе (https://osf.io/4tys6/), и заинтересованные стороны могут использовать данные для ответа на вопросы, которые мы не задавали в нашем бумага.Кроме того, мы осознаем тот факт, что, несмотря на большое количество синтезированных нами исследований, есть неопубликованные наборы данных, которые мы не отслеживали, а опубликованные, которые мы, скорее всего, упустили. Мы были бы рады включить любые новые данные и со временем обновить результаты для тех, кто заинтересован в указании на эти исследования.
Большой вопрос, который остается в силе, заключается в том, какой активный ингредиент приводит к изменению черт личности? Мы знаем, что не только нам любопытно, потому что кажется, что этот вопрос возникает во время каждого разговора или интервью.
В нашем обзоре возникла одна насущная методологическая проблема: средний размер выборки для этих исследований был в лучшем случае скромным (т.е. N = 91). Мы понимаем сложность проведения исследования результатов психотерапии; по нашей оценке, это одно из самых сложных исследований. Но наступает время, когда нужно действовать по-другому, особенно если информация, предоставленная модальным дизайном исследования, неинформативна. Исследования такого размера малоинформативны, особенно в отношении такой потенциально тонкой вещи, как вопрос о том, превосходит ли один вид терапии другой вид терапии.Некоторые из наиболее оптимистичных оценок оценивают потенциальную разницу между терапиями в отношении клинических исходов в диапазоне d = 0,20. Чтобы надежно обнаружить такую небольшую разницу, необходимо исследование, которое началось с 400 участников и удерживалось на протяжении всего вмешательства. Одна из причин, по которой мы не можем идентифицировать активный ингредиент в клинических условиях, заключается в том, что исследования, подтверждающие этот вывод, были и остаются недостаточными и, следовательно, малоинформативными.
Я закончу интересным следствием наших открытий: изменение личностных качеств может быть механизмом успешной психотерапии.Это было наиболее убедительно представлено Tang et al. (2009), которые показали, что изменения в невротизме объясняют, почему люди, лечившиеся от депрессии, не рецидивировали. Судя по нашим беседам с клиницистами, не похоже, что многие терапевты прилагают усилия для изменения личностных черт, даже если они лечат пациентов с расстройствами личности. Тем не менее, похоже, что терапевты меняли черты личности на протяжении многих десятилетий. Что самое провокационное, это может быть их успех в изменении личностных качеств, который помогает людям надолго преодолевать свои проблемы.
Ссылка на статью
Робертс, Б. В., Луо, Дж., Брайли, Д. А., Чоу, П. И., Су, Р., и Хилл, П. Л. (2017). Систематический обзор изменения черт личности посредством вмешательства. Психологический бюллетень, 143 (2), 117-141.
Вопросы для обсуждения
- Какие активные ингредиенты психотерапии могут привести к изменению личностных качеств? Это так просто, как изменить несколько мыслей, чувств и поведения? Что делает эффект от терапии стойким?
- Имеет ли смысл изменение, которое происходит в терапии? Существует по крайней мере одно исследование, показывающее, что изменения личностных качеств, возникающие в результате терапии, предсказывают важные результаты.Но это только одно исследование. Знаем ли мы, достаточно ли происходящих изменений, например, для преодоления других факторов при прогнозировании долгосрочных результатов?
- Существуют ли определенные типы людей, у которых более вероятно изменение личностных качеств?
Автор Биография
Брент В. Робертс, доктор философии , профессор психологии и председатель Инициативы исследований социальных и поведенческих наук в Университете Иллинойса. Он проводит лонгитюдные исследования, исследуя закономерности и причины развития личностных качеств.Когда он не может ответить на вопросы исследования, используя необработанные данные, он, как известно, использует тяжелую работу других людей и данные в метааналитических исследованиях для выполнения своей работы. В настоящее время он является AE в Psychological Science и входит в консультативные советы по исследованиям в области здравоохранения и пенсионного обеспечения, Национальных академий наук и ОЭСР. С ним можно связаться по адресу [email protected] или @BrentWRoberts
.Быстрое изменение личности и психологическое возрождение
Получите БЕСПЛАТНОЕ видео членства ! Подписывайтесь на нашу новостную рассылку.
Посмотреть искусство в видео
Ниже приводится стенограмма этого видео.
«Вы должны быть готовы сгореть в собственном пламени; как ты мог воскреснуть, если сначала не превратился в пепел? »
Ницше, Так говорил ЗаратустраКак мы можем переделать нашего персонажа? Можем ли мы стать другими, как будто рожденными заново? Большинство моделей человеческого развития жестко ограничивают нашу способность к самостоятельным изменениям. Потому что мы существо консервативное.Мы жаждем порядка и глубоко нуждаемся в устойчивом самоощущении. Согласно этим моделям, изменения лучше всего осуществлять постепенно. Нам нужно концентрироваться на ежедневных небольших шагах в направлении того человека, которым мы хотим стать. Нам нужно избавиться от вредных привычек, взрастить хорошие, и со временем эти небольшие изменения будут накапливаться и давать впечатляющие результаты.
Такой подход к самоизменению имеет много достоинств и должен быть подходом, который большинство людей используют в своем стремлении к личному росту.Но это не единственный способ, которым мы меняемся, и он не подходит для всех ситуаций. Поскольку мы консервативные существа, мы также смертные существа с ограниченным временем и ограниченной способностью переносить страдания. Медленные и устойчивые изменения работают хорошо, если у нас есть прочный фундамент, на котором можно строить, но если мы слишком глубоко спустились в наш личный ад, или если наша жизнь стала настолько дисфункциональной, что каждый маленький шаг вперед быстро сводится на нет всем, что есть. неправильно с нашей жизнью, то градуалистский подход может нас не спасти.Иногда жизнь требует радикальных изменений, а не просто изменения одной или двух привычек, но изменения такого значения, которое ведет к так называемому психологическому возрождению. К счастью, такого рода изменения возможны и происходят в большем количестве жизней, чем часто думают, или, как объясняет психолог Майкл Махони:
«Быстрая трансформация личности действительно происходит. . . [такие изменения] включают в себя устойчивые сдвиги в восприятии людьми самих себя и своего восприятия мира. Феномен квантового изменения или быстрой трансформации заслуживает нашего постоянного теоретического и исследовательского внимания.Похоже, это встречается чаще, чем предполагали психологи. Более того, мы поступаем мудро, осознавая последствия таких преобразований для наших представлений о человеческих возможностях ».
Майкл Махони, конструктивная психотерапияНо в какой степени этот тип изменения может быть вызван самим собой? Хотя этот процесс окружен множеством тайн, идея быстрой трансформации личности или психологического возрождения уже давно вызывает любопытство человечества. Современная психология может не уделять этой теме того внимания, которого она заслуживает, но есть некоторые подсказки, которые мы можем найти в отношении механики этого процесса, которые могут помочь нам разгадать загадку нашей собственной трансформации.
Уильям Джеймс — психолог, который много времени изучал это явление. Многое из того, что он узнал, подробно описано в его книге «: разновидности религиозного опыта» , и именно в этой работе мы можем найти первый ключ к разгадке того, что ведет к психологическому возрождению. По словам Джеймса, есть определенный тип людей, наиболее восприимчивых к быстрой трансформации личности, и именно они больше всего в ней нуждаются. Быстрые изменения личности не очень часто происходят с теми, кто доволен жизнью, но скорее с теми, кто достиг самых темных ям отчаяния.Острые страдания, длительное состояние депрессии, пагубная зависимость или полное разочарование в жизни — это плодородная почва, на которой проявляется психологическое возрождение. Или, как писал Джеймс:
«Самый надежный путь к восторженному счастью, о котором говорят дваждырожденные, исторически сложился через более радикальный пессимизм, чем все, что мы когда-либо рассматривали».
Уильям Джеймс, Разнообразие религиозного опытаОднако многие из них спускаются в ад, но сравнительно мало тех, кто переживает трансформацию «я», ведущую к повторному утверждению жизни.Что отличает тех, кто остается замкнутым в своих страданиях, от тех, кто вырывается из них? Обратившись к мифу, этому древнейшему источнику психологии человека, можно найти дополнительные ключи к разгадке этого процесса. Ибо возрождение — одна из самых распространенных тем мифологии. Бесчисленное количество историй, в которых герой или героиня сталкиваются с серьезными проблемами, только для того, чтобы преодолеть их и в процессе радикального изменения своего характера. Что объединяет многие из этих историй, так это элемент жертвы.Перерождение даровано только мужчине или женщине, которые первыми умилостивили богов. Но нам не нужен бог, чтобы понять необходимость жертвоприношения, поскольку существует психологическое объяснение того, почему жертвоприношение может вызвать радикальное изменение личности.
«Жертвоприношение всегда означает отказ от ценной части себя, и через нее приносящий жертву избегает пожирания».
Карл Юнг, Психологические типыЖертва — это трудный, но необходимый шаг к отказу от какого-либо аспекта нашего «я», чтобы подготовить почву для появления нового.Жертва имеет решающее значение в процессе возрождения по той простой причине, что зачастую то, что удерживает нас взаперти в наших проблемах, — это неспособность признать, что образ жизни, который служил нам в прошлом, может трансформироваться из защитников нашего благополучия в острые. причина наших страданий. Жертвоприношение может принимать бесчисленное количество форм и может быть таким простым, как прекращение отношений, уход с бесперспективной работы или отказ от привычки к зависимости. Жертва никогда не бывает легкой, если это тот тип жертвы, который может вызвать психологическое возрождение.Но, как выразился Ницше, « змея, которая не может сбросить шкуру, погибает » (Ницше, «Рассвет дня»), и так же мужчина или женщина, которые никогда не рискуют порвать с прошлым, обречены на гибель в застое своих изношенных вещей. из способов существования.
“. . . Отмирание одного отношения или потребности может быть оборотной стороной рождения чего-то нового (что является законом роста в природе, отнюдь не ограниченным человеческими существами). Можно выбрать уничтожение невротической стратегии, зависимости, цепляния, а затем обнаружить, что он может выбрать жизнь как более свободное «я».. . «Умирание» части себя часто сопровождается повышенным осознанием себя, обостренным чувством возможности.
Ролло Мэй, Человек в поисках самого себяИногда простого жертвоприношения бывает достаточно, чтобы вылечить то, что нас беспокоит. Освободившись от цепей нашего прошлого, мы можем взглянуть на мир новыми глазами и двигаться вперед с новым чувством цели и энергии:
“. . «Можно рискнуть болезненной жертвой, приложив огромное усилие воли», — писал Юнг.«В случае успеха. . . жертвоприношение приносит благословенный плод, и [приносящий жертву] одним прыжком становится практически исцеленным ».
Карл Юнг, Два очерка по аналитической психологииОднако не каждый обнаружит, что жертва сама по себе ведет к исцелению. В большинстве случаев жертва сначала дает противоположный эффект. Вместо того, чтобы излечить то, что нас беспокоит, и дать рождение новому и лучшему жизненному порядку, жертва приведет к беспорядку. Ибо, жертвуя старым образом жизни, мы, вероятно, обнаружим, что нам нечем заполнить пустоту.Жертва низвергнет нас в пресловутое царство хаоса, и здесь подстерегает опасность. С одной стороны, в сложных системах, таких как жизнь человека, хаос порождает новые формы порядка, или, как выразился Махони:
«… системная дезорганизация, по-видимому, является важной предпосылкой реорганизации».
Майкл Махони, Human Change ProcessesНо, с другой стороны, всегда существует риск того, что хаос захлестнет нас и вместо того, чтобы привести к новому и лучшему жизненному порядку, погружение в хаос приведет к психологическому срыву.
Некоторые психологи предполагают, что психологическое возрождение отличается от психологического срыва только конечным результатом. Другими словами, этапы, которые приводят к срыву, часто отражают те, которые вызывают перерождение. Или, как объясняет Юнг, потеря равновесия, которую может вызвать жертва:
“. . .по принципу психотического расстройства; то есть она отличается от начальной стадии психического заболевания только тем, что в конце концов ведет к большему здоровью, а последняя ведет к еще большим разрушениям.»
Карл Юнг, Два очерка по аналитической психологииАктивный подход очень важен для снижения риска поломки. Подобно героям мифа, мы должны рассматривать себя как исследователей хаоса, а не как пассивных наблюдателей, которых просто подталкивают и тянут силы, находящиеся вне нашего контроля. Наша цель на этом этапе — поэкспериментировать с новыми способами упорядочивания нашей жизни в попытке заполнить пустоту, оставленную жертвой. Но в то время как новые формы порядка имеют решающее значение для согласия с царством хаоса, эксперименты с новизной вызывают стресс и часто сопровождаются сильными состояниями страха и тревоги.Однако, если мы сможем признать, что это естественная часть процесса и не отражает ничего по своей сути неправильного с нами, нам будет легче двигаться вперед, несмотря на суматоху, которая нас окружает, или, как объясняет Махони:
“. . Эпизоды сильного эмоционального расстройства и расстройства часто отражают естественные (и, да, даже здоровые) проявления индивидуальной борьбы за реорганизацию. Конечно, такая борьба не всегда бывает успешной, но ее можно рассматривать с гораздо меньшим страхом и нетерпением, если ее истолковывать как деятельность открытой развивающейся системы в поисках «более обширного баланса» со своим миром.”
Майкл Махони, Human Change ProcessesОдин набор навыков, которые могут иметь значение, выходим ли мы из царства хаоса как дваждырожденные или же хаос заставляет нас вернуться к нашему старому или, возможно, худшему образу жизни, — это навыки восстановления баланса и релаксации. Такие практики, как медитация, физическая активность, дыхательные упражнения и другие техники подобного рода, могут иметь решающее значение в наших попытках ориентироваться в хаосе, в который мы попали:
«Когда новый опыт дестабилизирует чью-то систему, — пишет Махони, — очень важно иметь навыки восстановления стабильности и возвращения к чувству безопасности и защищенности.Чем чаще человек практикует и совершенствует такие упражнения, тем более компетентным он себя чувствует, рискуя отклониться от края незнакомого опыта ».
Майкл Махони, конструктивная психотерапияВ конце концов, добровольное погружение в царство хаоса рискованно, даже если мы вооружимся инструментами, которые могут облегчить навигацию в этом царстве. Итак, зная, что радикальное изменение личности возможно и что жертва может вызвать психологическое возрождение, делаем ли мы прыжок или вместо этого будем придерживаться менее рискованного подхода постепенного метода изменений? Это вопрос, который каждый из нас должен решить для себя.Но если мы уже оказались в ловушке нашего собственного личного ада, вопрос, который может быть более уместным, заключается в том, является ли , а не принесение жертвы, возможно, большим риском? Ибо в царство хаоса можно попасть не только через добровольное жертвоприношение. Более типичным является непроизвольное погружение в эти глубины. Если мы упорствуем в своем дисфункциональном образе жизни, если, говоря словами Юнга, мы остаемся «непоколебимой опорой прошлого», то в конце концов хрупкий порядок нашей жизни может уступить место хаосу, нравится нам это или нет.Жертвовать нашими старыми путями будет навязано нам, но невольная жертва, согласно Юнгу, является «абсолютной катастрофой»; это скорее приведет к психологическому срыву, чем к психологическому возрождению. Следовательно, если мы чувствуем, что наша жизнь движется в этом направлении, если хаос и беспорядок уже подкрадываются, мы можем захотеть взять процесс под контроль и добровольно принести жертву, которая может спасти нас от более ужасного исхода:
«Никто не должен отрицать опасность спуска, но можно рискнуть.Никто не должен рисковать, но наверняка кто-то это сделает. И пусть те, кто спускается по пути заката, делают это с открытыми глазами, потому что это жертва, которая устрашает даже богов. Однако за каждым спуском следует подъем; исчезающие формы приобретают новую форму, и истина, в конце концов, действительна только в том случае, если она претерпевает изменения и обретает новое свидетельство в новых образах, на новых языках, как новое вино, разливаемое в новые бутылки ».
Карл Юнг, Символы трансформацииДополнительная литература
Искусство, использованное в этом видео
СвязанныеИсправление черт самооценки виньетками
Abstract
В этом исследовании мы исследуем, связаны ли сознательность, эмоциональная стабильность и предпочтение риска с успеваемостью студентов в системе высшего образования.Мы используем виньетки привязки, чтобы исправить неоднородное масштабное использование этих некогнитивных навыков. Наши данные собираются среди студентов первого курса голландского университета. Результаты показывают, что сознательность положительно связана с успеваемостью учащихся, но оценки сильно смещены в сторону повышения, если мы используем нескорректированные переменные. Мы не находим значимых взаимосвязей для эмоциональной устойчивости, но обнаруживаем, что точечные оценки больше при использовании нескорректированных переменных. Предпочтение измеряемого риска отрицательно связано с успеваемостью учащихся, но это полностью объясняется неоднородным использованием шкал.Эти результаты указывают на важность использования более объективных измерений личностных качеств.
Образец цитирования: Coenen J, Golsteyn BHH, Stolp T., Tempelaar D (2021) Личностные черты и академическая успеваемость: исправление самооценок с помощью виньеток. PLoS ONE 16 (3): e0248629. https://doi.org/10.1371/journal.pone.0248629
Редактор: Николаос Аскитас, IZA — Институт экономики труда, ГЕРМАНИЯ
Поступила: 20 октября 2020 г .; Принят в печать: 3 марта 2021 г .; Опубликовано: 25 марта 2021 г.
Авторские права: © 2021 Coenen et al.Это статья в открытом доступе, распространяемая в соответствии с условиями лицензии Creative Commons Attribution License, которая разрешает неограниченное использование, распространение и воспроизведение на любом носителе при условии указания автора и источника.
Доступность данных: DOI, связанный с данными, лежащими в основе результатов нашего исследования, https://doi.org/10.34894/LVXSKZ.
Финансирование: BG получило финансирование Нидерландской организацией научных исследований (грант VIDI 452-16-006).URL-адрес этой организации: https://www.nwo.nl/en Финансирующие организации не играли никакой роли в дизайне исследования, сборе и анализе данных, принятии решения о публикации или подготовке рукописи.
Конкурирующие интересы: Авторы заявили, что конкурирующих интересов не существует.
1. Введение
Личность — важный предсказатель жизненных результатов (см., Например, [1, 2]). Личность обычно измеряется, прося людей оценить саморефлексивные утверждения по субъективным шкалам.Одна из важных проблем этого подхода заключается в том, что люди могут систематически различаться в использовании весов. Если различия в использовании шкал коррелируют с результатами, связь между показателями личностных качеств и такими результатами может быть предвзятой.
В этой статье мы изучаем, различаются ли люди систематически по ценностям, которые они придают шкалам личностных элементов, и влияют ли эти систематические различия на взаимосвязь между измеренными личностными чертами и успеваемостью. Мы изучаем предубеждения в отношении эмоциональной устойчивости, сознательности и предпочтения риска.Первые два — это черты личности из Большой пятерки. Предпочтение риска — это параметр экономических предпочтений, а не черта личности. Однако для краткости в этой статье мы называем сознательность, эмоциональную стабильность и предпочтение риску «личностью».
Использование шкалы искажает взаимосвязь между самооценкой личности и академической успеваемостью, если она связана как с самооценкой личности, так и с академической успеваемостью. Связь между использованием шкалы и самооценкой личности очевидна.Связь между использованием шкалы и успеваемостью может возникнуть, например, если учащиеся, получившие более высокие баллы по тестам достижений, при заполнении опроса по личностным качествам имеют в виду разные группы сравнения, чем учащиеся, получившие более низкие баллы по тестам достижений.
Чтобы отделить истинные различия в личности от различий в использовании шкал, мы используем виньетки привязки (см. [3, 4]). Сначала мы задаем вопросы, чтобы измерить сознательность, эмоциональную устойчивость и склонность к риску.Затем мы задаем те же вопросы фиктивному парикмахеру, хирургу, пожарному и водителю автобуса. Мы используем ответы на последние вопросы, чтобы выявить неоднородность в использовании шкалы. На заключительном этапе мы анализируем, различаются ли корреляции с академической успеваемостью для нескорректированных и исправленных ответов о личностных качествах.
Главный результат нашего анализа состоит в том, что связь между нескорректированной личностью и академическими результатами переоценивается, если не принимать во внимание различия в использовании шкал.Этот вывод справедлив для всех исследуемых нами черт.
Существует обширная литература о взаимосвязи между личностными качествами и успеваемостью. Обзор см., Например, в [1, 5–7]. Рис. 3 в [1] (стр. 1007) суммирует некоторые из основных выводов из этой литературы; из «большой пятерки» сознательность наиболее тесно связана с оценками в колледже. Нет сильной корреляции между эмоциональной стабильностью и оценками. В литературе нет единого мнения относительно взаимосвязи между предпочтением к риску и успеваемостью (см. Обзоры в [1, 8]).
Наша статья дополняет литературу, в которой изучается, отличаются ли ответы по субъективным шкалам от объективно измеряемых показателей. Например, [9], исследуйте, почему работники в разных западных странах сообщают о очень разных показателях нетрудоспособности. Они показывают, что у голландских респондентов более низкий порог в сообщении о наличии у них нетрудоспособности, чем у американских респондентов [10], изучающих разницу между заявленной физической активностью и физической активностью, измеренной акселерометрами в разных странах.Данные самооценки показывают незначительные различия между странами, в то время как данные акселерометра показывают, что голландцы и англичане оказались гораздо более физически активными, чем американцы. Что касается удовлетворенности жизнью [11], покажите, что американцы более склонны использовать крайние точки шкалы, чем голландцы, которые более склонны оставаться в середине шкалы.
Как предложено в [12], важной задачей психологии личности является поиск объективных мер или виньеток для личностных черт, чтобы скорректировать предвзятость из-за использования шкалы.Некоторые предыдущие исследования применяли виньетки привязки для более точного измерения личностных качеств. [13] показывают, что самоотчеты о некогнитивных навыках чувствительны к условиям проведения опроса. Например, предоставление учащимся информации о важности некогнитивных навыков напрямую влияет на их ответы. [14] используют виньетки привязки для сравнения показателей Добросовестности в 21 стране и показывают, что рейтинг стран по самооценке Добросовестности в некоторой степени является результатом различий в стилях ответа.[15] показывают, что надежность шкал, оценивающих добросовестность и открытость опыту, повышается при использовании виньеток привязки в исследовании учащихся 12-х классов в Бразилии. [16] используют якорные виньетки для инвентаризации Большой пятерки в Руанде и на Филиппинах. Они показывают, что скорректированные оценки обладают лучшими характеристиками измерения по сравнению с оценками, основанными на исходной шкале Лайкерта. В их исследовании корреляция факторов личности Большой пятерки с удовлетворенностью жизнью практически не изменилась после корректировки виньетки, в то время как корреляция с контрпродуктивным поведением была заметно ниже.Мы вносим свой вклад в эту литературу, уделяя особое внимание взаимосвязи между личностными качествами и успеваемостью.
Наши выводы имеют важное политическое значение. Прогнозирующая сила личности и предпочтения в отношении академических достижений, обнаруженные в более ранних исследованиях, могут служить инструментом для политиков. Личность и предпочтения могут служить сигналами для будущих достижений, и поэтому лица, определяющие политику, могут помочь детям с неблагоприятными личностными чертами или предпочтениями, например предоставляя больше поддержки таким детям.Практически во всех работах, посвященных взаимосвязи между личностью и достижениями, использовались субъективные оценки личности. В нашей статье указывается, что предсказательная сила субъективных показателей личности может быть переоценена. Корреляция между личностью и успеваемостью будет более полезной для политиков, если будут использоваться более объективные измерения личностных качеств.
Настройка этой бумаги выглядит следующим образом. В разделе 2 обсуждаются данные. Раздел 3 показывает эмпирическую стратегию.В разделе 4 представлены результаты. Раздел 5 завершается.
2. Данные
2.1. Заявление об этике
Утверждение этических норм было получено Комиссией по этике на факультетах внутренних городов Маастрихтского университета (ERCIC_044_14_07). Все участники исследования дали письменное согласие.
2.2. Образец
Мы собрали данные среди студентов голландской школы экономики и бизнеса на первом курсе первого года обучения. В Нидерландах учебные программы по экономике и бизнесу обычно разделяют несколько вводных курсов, в результате чего классы насчитывают 1000 и более студентов.Сбор данных состоял из двух частей. Первое проводилось в качестве обязательного задания вводного курса количественных методов. Это означало, что в опросе приняли участие все активные студенты. В эту первую часть были включены вопросы о предпочтении риска. В результате у нас есть информация о предпочтении риска 1056 студентов. У нас также есть информация об оценках, полученных в этом курсе всеми этими студентами. Предпочтение риска измерялось дважды: на 1-й и 6-й неделе семинедельного курса.Поскольку мы измеряем виньетки предпочтения риска на 6 неделе, мы также используем данные о предпочтении риска с недели 6. Однако использование данных о предпочтении риска с недели 1 дает очень похожие результаты. Это означает, что предпочтение к риску остается относительно стабильным в течение этого образовательного периода (корреляция между показателями составляет 0,555, p <0,0000) и, следовательно, обратная причинность, по-видимому, не играет роли. В анализе предпочтения риска мы, кроме того, ограничиваем выборку теми, кто также ответил на вопросы о сознательности и эмоциональной устойчивости, чтобы показать оценки на одной и той же выборке для всех черт характера.Если мы не ограничим выборку, мы снова получим очень похожие результаты.
Второй опрос был проведен через неделю после окончания курса. Участие в опросе было добровольным. Мы подарили каждому пятому участнику 10 евро и провели среди всех участников лотерею с призом в 1000 евро. Всего участвовало 625 студентов. У нас есть информация об этих учениках об их сознательности и эмоциональной устойчивости.
Таблица A в файле S1 представляет сводную статистику различий между респондентами, которые участвовали в первом и втором опросе, и респондентами, которые участвовали в первом, но не во втором опросе.Для наблюдаемых, которые мы исследуем, группы кажутся сопоставимыми, хотя оценки значительно выше в выборке, а женщин в выборке немного больше, чем в группе вне выборки. Обратите внимание, что мы не можем сравнивать уровень сознательности или невротизма между этими двумя группами, поскольку эта информация была собрана только во втором опросе.
2.3. Измерение личности
Мы следуем непараметрическому подходу, разработанному в [3] и более подробно описанному в [4].В своем непараметрическом подходе они используют виньетки привязки для корректировки шкалы респондентов. Таким образом, можно перекодировать переменные так, чтобы ответы респондентов были в одном масштабе.
Сначала мы измеряем личность респондента. Для Добросовестности мы формулируем утверждение: «Я всегда готов». Для эмоциональной устойчивости мы используем утверждение: «Я легко впадаю в стресс». Что касается предпочтения риска, мы спрашиваем: «Готовы ли вы рисковать или стараетесь избегать рисков?» Категории ответов на все утверждения и вопросы варьируются от 1 «Полностью не согласен» до 7 «Полностью согласен».«Вопрос, который мы используем для измерения предпочтения риска, взят из Немецкой социально-экономической группы и подтвержден [17]. Они показывают, что ответы на вопрос анкеты предсказывают поведение в случае мотивированного выбора в условиях риска. Пункты, которые мы используем для измерения сознательности и эмоциональной устойчивости, взяты из стандартных анкет для измерения конструктов Большой пятерки [18]. В психологии личности принято использовать более одного вопроса для измерения характеристики. Однако важно отдельно оценивать различия в использовании шкал для личностных элементов.Различные предметы могут вызывать разные механизмы реакции. Формулировка пунктов может вызывать, например, различную интерпретацию между группами. Группирование элементов вместе для уменьшения ошибки измерения предполагает общую структуру ошибок (например, все ошибки измерения независимы) для элементов. В этой статье мы утверждаем обратное и сосредотачиваемся на уровне предмета, чтобы проанализировать использование шкалы, характерное для данного предмета. Таким образом, нам нужна виньетка для каждого вопроса, который мы задаем. Из-за нехватки места в опросе мы можем включить только один элемент для измерения признака.
Во-вторых, мы задаем те же вопросы, но вымышленным лицам. Например, в отношении сознательности мы заявляем следующее: «Представьте себе хирурга. Насколько применимо следующее утверждение: хирург всегда готов ». У нас есть две виньетки по этому пункту «Добросовестность»: «Парикмахер / хирург всегда готов». Что касается эмоциональной стабильности, у нас есть две виньетки по одному пункту черты характера: «Парикмахер / хирург легко впадает в стресс». Для предпочтения риска у нас есть три виньетки: «Готовы ли водитель автобуса / пожарный / парикмахер рисковать, или он (-и) пытается избежать рисков?»
Затем мы используем ответы вымышленных людей в качестве якорных виньеток для ответов на субъективный вопрос о себе.Идея состоит в том, что способ, которым субъекты сообщают о своих скрытых чертах, совпадает с тем, как они сообщают о скрытых чертах другого «общего» (например, парикмахера). Например, люди могут по-разному интерпретировать категории черт или ответов, как описано в самооценке. Поскольку виньетка содержит такое же описание черты характера, виньетка предположительно отражает ту же шкалу, что и самооценка. Кроме того, тенденция соглашаться с утверждениями независимо от их содержания — i.е. предвзятость примирения — отражается в обоих типах оценок. Более того, использование виньеток позволяет нам исправить систематическую ошибку. В частности, человек может оценивать свою личность по сравнению с контрольной группой (например, близкими людьми, такими как друзья, семья и коллеги), так что ответ отражает позицию человека в контрольной группе. Если личностные черты в группе коррелированы, то кто-то может сообщить о низком балле, даже если они имеют высокое значение на уровне популяции.Такие ошибки исправляются введением виньетки.
Для этого мы предполагаем логический порядок виньеток. В случае «Добросовестности» мы предполагаем, что хирурги более добросовестны, чем парикмахеры. Для респондентов, оценивавших виньетки в этом логическом порядке, мы можем исправить черту личности, перекодировав переменную следующим образом: C = 1, если y
В принципе, это интересный вопрос, наблюдаются ли хирурги в среднем более сознательными / эмоционально устойчивыми. Однако для нашей статьи это не очень важно. Решающим для нашего анализа является то, что студенты считают хирургов более сознательными / эмоционально устойчивыми, чем парикмахеры, или, по крайней мере, они считают себя находящимися на другом уровне сознательности / эмоциональной стабильности, чем те профессии, потому что виньетки в основном посвящены тому, чтобы дать ответы каждому. такой же масштаб.Следующий процент студентов действительно считает хирургов более сознательными / эмоционально устойчивыми, чем парикмахеры: 79,6% выборки (сознательность) и 56,2% (эмоциональная устойчивость). Когда мы допускаем другой порядок, эти проценты увеличиваются до: 94,8% от выборки (сознательность) и 86,0% (эмоциональная устойчивость).
Восприятие виньеток может отличаться в зависимости от профессии респондента. Например, парикмахер может воспринимать сознательность парикмахера иначе, чем хирург.В выборке эти влияния могут быть несколько слабее, поскольку респонденты — студенты-экономисты. Это, во-первых, означает, что они очень похожи друг на друга, так что все они будут страдать от одного и того же «неправильного восприятия». В этом случае различия между учениками можно интерпретировать как различия в использовании шкал. Во-вторых, поскольку мы ориентируемся на студентов первого курса факультета экономики и бизнеса, эти респонденты еще не работают, за исключением небольших подработок, которые вряд ли будут включать парикмахерское дело, не говоря уже о работе хирургом.Поэтому мы ожидаем, что подавляющее большинство студентов действительно обратятся к служебным профессиям и медицинским специальностям в целом.
Респонденты не всегда следуют предполагаемому рангу виньеток: то есть либо они завязывают виньетки (например, парикмахеры столь же добросовестны, как и хирурги), либо теряют их (например, хирурги менее сознательны, чем парикмахеры). Это приводит к 13 вариантам в таблице 1. Для предпочтения риска мы показываем в этой таблице два набора из двух виньеток: (A) водитель автобуса и пожарный; и (B) парикмахер и пожарный.В качестве альтернативы мы можем использовать все три виньетки, но мы не показываем это в таблице 1, поскольку использование трех виньеток дает 75 вариантов заказа.
Нижние строки таблицы показывают, сколько респондентов логически заказывают виньетки. Используя строжайшее определение логического порядка, 80,6% респондентов логично заказали виньетки для пункта «Добросовестность» «Всегда готов». Для предпочтения риска оба набора виньеток логически упорядочены почти всеми респондентами (94.4% для набора A и 93,4% для набора B). Что касается эмоциональной устойчивости, мы обнаружили, что меньше респондентов логически упорядочивают свои ответы. Причина может заключаться в том, что некоторые респонденты, отвечая на вопросы, думают не о человеке, а о профессии. Так, они думают, например, о хирургах, работающих в стрессовой среде, а не о том, что хирург может быть более устойчивым к стрессу.
Этот метод масштабирования использует порядок ответов относительно виньеток, который является более объективным, чем ответы на субъективный вопрос.Характеристика личности с исправленной привязкой имеет 5 значений: 1, если применяется строка 1, 2, если применяется строка 2, и т. Д.
Помимо наиболее логичного порядка первых пяти строк, строки 6, 8, 9 и 13 также могут быть правдоподобными ответами, поскольку собственное значение и виньетки также разделяются в этих строках. В строках 6 и 8 респонденты оценивают виньетки одинаково, но поскольку собственная стоимость выше (ниже) обеих виньеток, все же можно сделать вывод, что собственная стоимость ниже (выше), чем обе виньетки.Следовательно, для этих строк мы можем масштабировать переменную с поправкой на привязку до 1 (5). В строках 9 и 13 виньетки были перевернуты респондентом, но поскольку собственное значение ниже (выше), чем у обеих виньеток, можно сделать вывод, что оно ниже (выше), чем обе виньетки, и поэтому мы можем изменить масштаб ответа. к 1 (5).
Используя это дополнительное понимание, мы определяем два образца. Базовая выборка включает только респондентов с ответами 1–5, а расширенная выборка дополнительно включает строки 6, 8, 9 и 13.Все остальные ответы менее правдоподобны и будут исключены из анализа.
Таблицы B-D в файле S1 содержат сводную статистику выборок, соответственно, для сознательности, эмоциональной устойчивости и предпочтения риска.
3. Эмпирическая стратегия
3.1. Субъективная и якорная виньетка скорректированные меры личности
Сначала оценим следующие типы функций: в котором P i — это личностная черта: сознательность, эмоциональная стабильность или предпочтение риска человека i . X i обозначает набор объясняющих переменных: математика, оценка вступительного экзамена по математике, женщина, возраст, образование родителей, национальность (голландский (контрольная группа), бельгиец, немец, другая национальность) и специальность (экономика и Бизнес (референтная группа), Финансовая экономика, Международный бизнес). Связь этих переменных с личностными качествами фиксируется вектором δ ‘. Член ошибки обозначается как ε i .
Мы запускаем этот тип регрессии отдельно для субъективных черт личности и для привязки показателей личности с исправленной виньеткой.Мы делаем это как для базовой, так и для расширенной выборки. Мы используем упорядоченные пробит-модели из-за порядкового характера зависимой переменной. Результаты показывают, устойчивы ли отношения между субъективной личностью и объясняющими переменными при использовании личностных мер, скорректированных с помощью виньетки привязки.
3.2. Связь между классом и личностью
Наши основные анализы представлены функцией: в котором G i — оценка, полученная в курсе количественных методов. β ′ измеряет влияние личностных качеств на эту оценку. Связь фоновых переменных с личностными чертами фиксируется вектором α ‘. Член ошибки обозначается как μ i . Подобно первому уравнению, мы оцениваем эту функцию отдельно для трех личностных черт, которые, в свою очередь, измеряются субъективно и соответственно корректируются виньетки привязки, и мы делаем это как для базовой, так и для расширенной выборки. Мы используем регрессию OLS с фиксированными эффектами для учебной программы студента.Распределение зависимой переменной Grade составляет от 1 до 10 с шагом 0,5 балла. Мы считаем, что OLS с 19 различными вариантами лучше всего подходит для этого случая. Результаты показывают, устойчивы ли отношения между оценками и субъективными личностными показателями при использовании личностных мер, скорректированных с помощью виньетки привязки.
4. Результаты
Первая часть эмпирических результатов показывает, связаны ли характеристики студента по-разному с скорректированными и нескорректированными личностными показателями.В таблицах 2–4 представлены результаты двух регрессий: одна между нескорректированными личностными измерениями и характеристиками X ‘, а другая между скорректированными личностными измерениями и X’. Поступая таким образом, мы следуем [3] и [9], которые показывают, что фоновые характеристики объясняют как скрытый признак, так и использование шкалы. Отсюда следует, что использование шкалы может структурно отличаться от человека к человеку.
В таблицах столбец 1 показывает результаты для полной выборки. Мы сосредоточены на сравнении результатов скорректированных и нескорректированных измерений личностных качеств в исходной (столбцы 2 и 3) и расширенной выборке (столбцы 4 и 5).Что касается результатов по эмоциональной устойчивости (таблица 3), например, столбец 2 показывает, что бельгийские студенты показывают более низкие баллы эмоциональной стабильности, чем голландские студенты в исходной выборке (с учетом других характеристик). Однако столбец 3 показывает, что эта связь не является устойчивой при использовании скорректированного показателя эмоциональной устойчивости. В расширенной выборке мы также обнаруживаем, что эта связь менее сильна при использовании скорректированной меры, чем при использовании нескорректированной меры.
Эти результаты важны, поскольку они показывают, что люди систематически используют разные шкалы.Например, национальность может повлиять на то, как вы интерпретируете шкалу или текст, описывающий черты характера и поведение. Если такие систематические различия существуют, становится сомнительным, является ли взаимосвязь между нескорректированными личностными показателями и такими результатами, как академическая успеваемость, истинными основополагающими отношениями. Академическая успеваемость сама по себе может изменить использование шкалы, например, так, что линейная зависимость будет недооценена или переоценена. Более того, любые другие ковариаты, используемые для прогнозирования академической успеваемости, могут давать предвзятые оценки, поскольку они зависят как от скрытого признака, так и от использования шкалы.В целом, показ того, что люди различаются в использовании шкал в зависимости от их исходных характеристик, свидетельствует о том, что использование нескорректированных показателей в качестве предикторов может быть неоправданным.
Таблицы 5–7 показывают взаимосвязь между оценками и личностными качествами. Например, таблица 7, столбец 2, показывает, что готовность идти на риск сильно зависит от оценок. Более высокая готовность к риску на одно стандартное отклонение связана с оценкой примерно на 0,26 балла ниже по шкале от 1 до 10.Однако столбец 3 показывает, что эта связь перестает быть значимой при использовании скорректированной меры предпочтения риска. Следовательно, существует большая переоценка (то есть в абсолютном смысле) взаимосвязи предпочтения риска и оценок, если виньетка не используется. Эти результаты также верны, если мы используем расширенную выборку.
Таблицы 5 и 6 показывают результаты по сознательности и эмоциональной устойчивости. Сравнение столбцов 2 и 3 в этих таблицах показывает ту же картину, что и для предпочтения риска; точечные оценки взаимосвязи между этими личностными чертами и оценками намного больше, если виньетка не используется, чем если она используется.
В этот анализ мы допускаем включение «неправильных» заказов учащихся. В таблицах 5–7 мы сравниваем (а) исходный показатель «Добросовестность / эмоциональная стабильность / предпочтение риска» для всех респондентов, (б) исходный показатель «Добросовестность / эмоциональная стабильность / предпочтение риска» для этих респондентов с правильным порядком на виньетке («Сознательность: 79,6% выборки; эмоциональная стабильность: 56,2%; предпочтение риска: 94,0%), (c) новый скорректированный с поправкой на виньетку показатель Добросовестности / эмоциональной стабильности / предпочтения к риску для тех респондентов с правильным порядком на виньетке (та же пропорция, что и (b)), (d) исходная мера Сознательности / Эмоциональной устойчивости / Предпочтения к риску для респондентов из (b) плюс те респонденты с более мягким порядком на виньетке («ошибки» допускаются при условии четкого разделения между собственными ответ и виньетки еще можно сделать; Добросовестность: 94.8% выборки; Эмоциональная устойчивость: 86,0%; Предпочтение к риску: 97,4%), и (e) новый скорректированный с поправкой на виньетку показатель Сознательности / Эмоциональной стабильности / Предпочтения к риску для тех респондентов с правильным порядком в виньетке, а также для респондентов с более мягким порядком в виньетке (Та же пропорция, что и (г)).
Результаты остаются устойчивыми независимо от использования базовой или расширенной выборки, за исключением критерия «Добросовестность», для которого коэффициент становится несколько больше, а значение p становится ниже 0.05 (обнадеживает, что два коэффициента статистически не отличаются друг от друга).
5. Выводы
В данной статье исследуется взаимосвязь между успеваемостью студентов в высшем образовании и сознательностью, эмоциональной стабильностью и предпочтением риска. Мы используем виньетки привязки, чтобы исправить неоднородное масштабное использование этих некогнитивных навыков. Наш главный результат состоит в том, что, если не принимать во внимание использование шкалы, взаимосвязь между академической успеваемостью и личностными качествами переоценивается.Это справедливо для всех исследованных нами черт.
Наши результаты имеют важное значение для литературы, изучающей взаимосвязь между личностью и результатами, такими как успеваемость в школе. Предыдущие исследования показали сильную корреляцию между личностью и такими результатами, но наша статья предполагает, что эти корреляции могут быть переоценены. Использование виньеток или более объективных показателей личности важно для получения объективных оценок предсказательной силы личности в отношении жизненных результатов.
Одним из ограничений нашего исследования является то, что наша выборка студентов колледжей не является репрезентативной для всего голландского населения. Необходимы дальнейшие исследования, чтобы убедиться, что результаты устойчивы в репрезентативных выборках. Второе ограничение заключается в том, что якоря, которые мы используем, сами по себе также могут быть предвзятыми. Например, студенты, у которых есть парикмахерские в непосредственном окружении, могут отличать личностные черты парикмахеров от студентов, у которых нет парикмахеров в их непосредственном окружении.Более того, наличие парикмахера в непосредственном окружении может быть связано с их академическими результатами. В этом случае связь между исправленными характеристиками и академическими результатами может быть необъективной. Мы контролируем уровень образования родителей, поэтому этот вопрос может не привести к большой систематической ошибке в наших оценках, но этот пример указывает на то, что будущая работа должна быть сосредоточена на поиске якорей, которые более объективны, чем наша, и не подвержены структурным различиям в восприятии виньеток. . Поиск идеальных якорей не был нашей задачей.Наша работа, напротив, служит первым шагом в исследовании того, в какой степени использование более объективных показателей личностных черт влияет на предполагаемые отношения между чертами и результатами.
Благодарности
Авторы благодарят Арьяна Нона и участников семинара Маастрихтского университета за ценные комментарии.
Ссылки
- 1. Борганс Л., Дакворт А. Л., Хекман Дж. Дж., Тер Вел Б. Экономика и психология черт личности.Журнал человеческих ресурсов. 2008; 43: 972–1059.
- 2. Алмлунд М., Дакворт А.Л., Хекман Дж. Дж., Каутц Т. Психология и экономика личности. В: Ханушек Э., Машин С., Вессман Л., редакторы. Справочник по экономике образования. Амстердам: Эльзевир; 2011. С. 1–181.
- 3. King G, Murray CJL, Salomon J, Tandon A. Повышение достоверности и межкультурной сопоставимости измерений в опросных исследованиях. Обзор американской политической науки. 2004. 98: 191–207.
- 4.Кинг Дж., Ванд Дж. Сравнение несравненных ответов на опрос: оценка и выбор привязывающих виньеток. Политический анализ. 2007; 15: 46–66.
- 5. Borghans L, Golsteyn BHH, Heckman JJ, Humphries JE. Что измеряют оценки и тесты достижений. Труды Национальной академии наук США. 2016. 113 (47): 13354–13359. pmid: 27830648
- 6. Нофтл Э. Э., Робинс Р. В.. Личностные предикторы академических результатов: Большая пятерка коррелятов среднего академического балла и результатов SAT.J Pers Soc Psychol. 2007. 93 (1): 116–130. pmid: 17605593
- 7. Поропат АЕ. Метаанализ пятифакторной модели личности и успеваемости. Psychol Bull. 2009. 135 (2): 322–338. pmid: 19254083
- 8. Рог D, Поцелуй HJ. Какие предпочтения ассоциируются с успеваемостью в школе? Уроки поискового исследования со студентами вузов. PLoS One. 2018; 13 (2): e01. pmid: 29451886
- 9. Каптейн А., Смит Дж., Ван Суст А. Виньетки и самоотчеты об инвалидности в США и Нидерландах.Американский экономический обзор. 2007. 97 (1): 461–473.
- 10. Каптейн А., Бэнкс Дж., Хамер М., Смит Дж. П., Степто А., ван Сост А. и др. Что они говорят и что делают: сравнение физической активности в США, Англии и Нидерландах. Журнал эпидемиологии и общественного здравоохранения. 2018. 72 (6): 471–476. pmid: 29643112
- 11. Каптейн А., Смит Дж., Ван Суст А. Удовлетворенность жизнью. В: Diener E, Helliwell JE, Kahneman D, редакторы. Международные различия в благополучии.Оксфорд: издательство Оксфордского университета; 2010. С. 70–104.
- 12. Гольштейн Б., Шильдберг-Хериш Х. Проблемы исследования предпочтений и личностных качеств: измерение, стабильность и умозаключение. Журнал экономической психологии. 2017; 60: 1–6.
- 13. Chen Y, Feng S, Heckman JJ, Kautz T. Чувствительность некогнитивных навыков, о которых сообщают участники, к условиям проведения опроса. Труды Национальной академии наук. 2020; 117 (2): 931–935. pmid: 31888989
- 14.Мыттус Р., Аллик Дж., Реало А., Россье Дж., Зекка Дж., Ах-Кион Дж. И др. Влияние стиля ответа на самооценку самооценки в 20 странах. Вестник личности и социальной психологии. 2021; 38: 1423–1436.
- 15. Прими Р., Занон С., Сантос Д., Де Фрюйт Ф., Джон О. П. (2016). Закрепляющие виньетки: могут ли они сделать самоотчеты подростков о социально-эмоциональных навыках более надежными, дискриминантными и достоверными в соответствии с критериями? Европейский журнал психологической оценки. 2016; 32: 39–51.
- 16. Weiss S, Roberts RD. Использование виньетки привязки для корректировки самооценки личности: сравнение между странами. Границы психологии. 2018; 9: 325. pmid: 29593621
- 17. Домен Т., Фальк А., Хаффман Д., Сунде Ю., Шупп Дж., Вагнер Г. 2011. Отношение к индивидуальному риску: измерение, детерминанты и поведенческие последствия. Журнал Европейской экономической ассоциации. 2011; 9 (3): 522–550.
- 18. Гольдберг Л. Разработка маркеров факторной структуры Большой пятерки.Психологическая оценка 1992; 4 (1): 26.