Гуманизмом: ГУМАНИЗМ • Большая российская энциклопедия

Христианство и гуманизм

Яков Кротов: Программа посвящена гуманизму в самом широком смысле этого слова, наверное, в том смысле, который придал ему в своей недавней речи патриарх Московский и Всея Руси Кирилл Второй, сказав: «Сегодня мы стоим перед очень опасным явлением в философской, политической и духовной жизни. В Новое время возникло убеждение, что главным фактором, определяющим жизнь человека, а значит, и общества, является сам человек. Несомненно, это ересь, и не менее опасная, чем арианство». Замечу, что арианство – ересь, которая для восточного христианского мира является как бы эталоном угрозы превращения Спасителя всего лишь в человека. Тем не менее, есть такое движение – гуманизм, и оно в точности соответствует формулировке патриарха Кирилла.

В середине XIX века папа римский издал энциклику, к которой был приложен список заблуждений. Это был своего рода реферат всего того, что порочного внесло Новое время в интеллектуальную и моральную жизнь. Начинался этот список с категорий – «пантеизм», «натурализм» и «абсолютный рационализм». Думаю, что все эти три слова можно как раз обозначить словом «гуманизм».

У нас в гостях культуролог Инна Карезина и Иван Лупандин, историк, богослов, преподаватель истории философии. Это люди верующие, конфессия значения не имеет, важно, что они ориентируются и в вопросах веры, и в вопросах истории философской мысли.

Пантеизм, натурализм и рационализм не имеют ничего общего с гуманизмом

Инна Карезина: Говорить о гуманизме мы будем именно с христианской точки зрения, хотя в истории человеческой мысли огромное множество видов гуманизма. Пантеизм, натурализм и рационализм не имеют ничего общего с гуманизмом. Пантеизм – это когда весь мир воспринимается как некое божество (китайская философия близка к пантеизму). Натурализм – обожествление природы. Рационализм, может быть, ближе, его можно как-то соединить с человеком, но гуманизм, наверное, вообще лежит в самой основе христианского вероучения, и, собственно, он заложен в самом событии боговоплощения. До появления Христа Бог присутствовал на Земле в виде ковчега, и этот ковчег был отдан на сохранение целому народу Израиля. Так как эпицентром ценности признается Бог, соответственно, и народ Израиля признавался ценностью как народ в целом. Ввиду этого любая червоточина в нем должна удаляться. Грешник выводится из стана и вне стана уничтожается, чтобы не нарушить целое в его чистоте. Либо есть козел отпущения, на которого вешаются грехи, и он тоже выводится из стана. Надо следить за чистотой народа.

И происходит боговоплощение. Бог, то есть вся альфа и омега этого мира, все всемогущество этого мира, вся любовь, весь смысл сходят в одну человеческую личность. И в этого момента абсолютной конечной ценностью обладает отдельная человеческая личность. Вот такой тектонический сдвиг! Да, это событие, которое разделило историю на «до» и «после» — до нашей эры и после нашей веры.

Яков Кротов: Это можно назвать христианским гуманизмом?

Инна Карезина: Да. И мы живем в нашей вере, то есть живем в эпоху гуманизма.

Яков Кротов: В эпоху христианского гуманизма или гуманизма вообще? Есть ли расхождения между христианским и светским гуманизмом?

Инна Карезина: Я полагаю, что все другие гуманизмы являются производными. Ведь всякий другой гуманизм — Сократа или уже светский гуманизм — являются теоретическими разработками, в то время как христианский гуманизм получил свой онтологический статус вот в этом событии Христа.

Яков Кротов: Вот XVI век, появление гуманизма в строгом смысле слова для современного человека. Среди лидеров этого гуманизма, может быть, фигура номер один – это Иоганн Рейхлин. Его спор о трактовке Талмуда, иудаизме, его защита иудаизма от ожесточенной критики, я бы сказал, просто антисемитами… И что делает Ватикан, ваш практический гуманизм? Он запрещает Рейхлину выступать, тем самым дает, в сущности, преимущество его противникам и играет на руку немецкому антисемитизму XVI века (я не уверен, что антисемитизм сильно обратил на это внимание, но факт остается фактом).

В истории практический гуманизм, часто оказывается довольно антигуманным, а светский гуманизм — как раз носителем гуманного отношения к людям

Иван Лупандин: Вы помните видение пророка Иезекииля – четыре животных: телец, лев, человек и орел? Папа Григорий Двоеслов говорит о том, что во Христе как-то проявились все эти четыре животных. Он родился, как человек, пострадал, как телец, то есть как жертвенное животное, воскрес, как лев и вознесся, как орел.В истории практический гуманизм, о котором сказала Инна, часто оказывается довольно антигуманным, а светский гуманизм — как раз носителем гуманного или, по крайней мере, толераня к людям. Откуда этот парадокс?

Можно сказать, что гуманизм, то есть человеческое лицо, это еще не полнота всего. В христианстве должно быть и львиное начало, и орлиное начало, и жертвенное начало тельца.

И действительно, если мы посмотрим на историю христианства, то увидим, что начало тельца проявилось именно в эпоху гонений на христиан, когда христиане были безгласными мучениками. Трудно сказать, чтобы христианство в Римской империи определяло мейнстрим. Допустим, Плутарх написал очень много произведений, но он вообще не упоминает о христианах, а Гален сказал о них только в одном или в двух местах. Плиний Старший тоже не говорит о христианах. Получается, что римский интеллигент вообще не знал, кто такие христиане.

Только начиная с Николая Кузанского… И Рейхлин, и Томас Мор, и Эразм Роттердамский, и Пико делла Мирандола — вот как раз XV и XVI века — это торжество человеческого начала в христианстве. И все-таки Николай Кузанский первый, кажется, сказал о человеческом Боге и вообще о «хомо хуманус». Он был как раз кардиналом. И его, кстати, никто не осуждал, даже Папа Евгений Четвертый.

Любой человек где-то страдает от системы

Потом, может быть, некоторые гуманисты уже подверглись осуждению, но тоже не очень сильному. Ни Пико делла Мирандола, ни Эразм Роттердамский не испытывали настоящих гонений. Рейхлин – может быть, но он тоже не сожжен на костре. А вот Джордано Бруно — пожалуй, единственный такой случай гуманиста, который пострадал. Но он был, скорее пантеистом и пострадал, конечно, не за гуманизм, а за пантеизм. А Декарт пострадал уже в том смысле, что его сочинения включили список запрещенных книг, и то, по-моему, ненадолго.

В общем, любой человек где-то страдает от системы — может быть, в силу ошибок самой системы, может быть, в силу ее косности, ее непонимания того, что львиный период закончился и пора переходить на новый этап, к гуманному периоду человека.

И орлиная эпоха – неизбежность. В эпоху, когда человек перенасыщен информацией, он невольно должен на все смотреть с птичьего полета, как мы сейчас смотрим на Рейхлина. Нужно еще объяснить, кто он такой, и он — такая маленькая точка в истории…

Яков Кротов: Нет, для меня Рейхлин — не маленькая точка. Вот Иосиф Виссарионович Сталин – маленькая точка…

Иван Лупандин: Все-таки в массовом сознании, если мы к нему обращаемся, поскольку мы — СМИ…

Яков Кротов: Нет, мы представляем сейчас христиан с их точкой зрения. Вот евангелист Марк приходит в Александрию, у него лопается ремешок на сандалии, он подходит к сапожнику, начинает с ним говорить, проповедовать Христа. Он что, обращается к массовому сознанию, он — СМИ? Нет, он евангелист. И вы сейчас — точно так же. Вы обращаетесь к одному единственному слушателю, который сидит у компьютера.

Инна Карезина: Да, но, с другой стороны, когда Христос говорит: «Идите и возвестите всем народам…», – он призывает обращаться к массовому сознанию.

Яков Кротов: Я думаю, тут все народы, как четыре конца земли, — это географическое обозначение, это не имеет отношения к массовому сознанию.

Мы живем в нашей вере, то есть живем в эпоху гуманизма

Инна Карезина: Отец Яков, вы сейчас являете собой как раз образчик христианского гуманизма, говоря, что все народы для вас – пустое понятие, и надо обращаться к каждому человеку. Проповедь обращена к каждому, и это действительно очень хорошо, это такой христианский гуманизм. Как известно, в церкви говорится, что Христос хочет спасти не всех, но каждого.

Яков Кротов: Это демагогия!

Инна Карезина: Ни в коем случае, это как раз самая что ни на есть центральная точка христианского гуманизма, когда важна отдельная личность, а не некое целое.

Господь хочет спасти каждого конкретного человека

Яков Кротов: Господь, конечно, хочет спасти каждого конкретного человека, но когда об этом говорят в церкви, в этом есть демагогия. Одно из расхождений между гуманизмом и христианством (а их очень много) – это вопрос о власти. Гуманизм – это движение, которое принципиально конфликтует с властностью, отказывается от власти, и власть отвечает конфликтом. Между тем, Церковь пользуется властью и внутри Церкви, и в отношениях с миром, и в этом смысле нарушает заповедь Спасителя: «кто хочет быть старшим, первым, пусть будет всем слугой». Какое там! Договориться с сильными мира, просветить, крестить в принудительном порядке, обратить… А гуманизм говорит: это негуманно.

Инна Карезина: Это тот самый случай, когда практика досаднейшим образом расходится с теорией. Можно говорить сколько угодно красивых слов, но на практике вести себя иначе. Мы, кстати, говорили об Арии, но Арий для человеческой природы ничего хорошего не возвестил. Он как раз обозначил пропасть между божественной природой человека, причем пропасть неодолимую, моста нет, нет события богочеловечества, и если развивать это, то никакое спасение здесь невозможно. Потому это и была опасная ересь, которую надо было преодолеть.

Яков Кротов: А как же так получается, что гуманные — не христиане, а христиане — негуманные?

Иван Лупандин: Вы говорили правильные вещи о власти: власть – это искушение. Но надо понимать, что когда Христос прощался с учениками, он сказал: «Дана мне всякая власть на небе и на земле». То есть слово «власть» в Новом Завете не всегда присутствует в отрицательном смысле.

Другое дело, допустим, что папа Григорий Первый назвал себя слугой слуг Божьих. Можно, конечно, увидеть в этом некую пиар-акцию, но можно и поверить в его искренность, в то, что он рассматривал свою связь как служение. Тем более что власть Григория Первого, если вы вспомните конец VI века, была очень и очень небольшой. На самом деле властью обладал император Юстиниан, его наместник где-нибудь в Ровенне, а папа был тогда не очень могущественным человеком. Его власть, мне кажется, больше проявилась в его творчестве, в его толковании той же Книги пророка Иезекииля, Книги Иова, в его «Пасторском правиле» и так далее. Он для нас важен, скорее, как богослов, как один из учителей Церкви (кстати, сейчас служат великопостную литургию Григория Двоеслова).

Гуманизм – это движение, которое принципиально конфликтует с властностью, отказывается от власти, и власть отвечает конфликтом

Яков Кротов: Но живые люди смотрят на пап снизу вверх. У них на уме: я полюбил другую и хочу жить с нею, развод оформляет церковный суд. Для верующего человека папа – авторитет, что определяет отношение в этой сложной ситуации, причем определяет драматически. Гуманист скажет: женился человек второй раз, вышел замуж — ну, это его жизнь; мы же не Ветхий Завет, чтобы побивать камнями за неединобрачие. А христианин скажет: ну, Божий закон есть Божий закон, и извольте мучиться.

Инна Карезина: Я не могу публично обсуждать брак и развод, потому что занимаю позицию, которая не совсем одобряется Католической церковью. И, насколько я знаю, публичное обсуждение этих вопросов в Церкви вообще запрещено.

Иван Лупандин: Да нет, почему человек не имеет права высказать свое мнение на животрепещущий вопрос? Тем более, что папа Франциск сейчас пересматривает какие-то строгости…

Инна Карезина: Ну, пока этот вопрос не пересмотрен, и боюсь, что не будет пересмотрен. А его надо пересмотреть. Но у нас пошел крен немного не в ту сторону. Мы противопоставляем духовную и светскую власть.

Яков Кротов: Мы представляем взгляд на мир, как сказал святейший патриарх, когда в центре – человек, все для блага человека, в том числе и разведенного, и взгляд на мир, где все для выполнения закона Божьего. Эти два взгляда оказываются друг с другом в конфкликте.

Инна Карезина: Получается страшная вещь – противопоставление божественного и человеческого, в то время как Христос является богочеловеком, в личности которого неслиянно и нераздельно соединились две природы. Кроме того, Священное Писание тоже является плодом совместного творчества Святого Духа и человека. То есть в самых важных моментах христианской веры мы видим, что Божественное и человеческое не противопоставлены, а наоборот, соединены, и в этом залог нашего спасения, иначе было бы невозможно. Тем не менее, это противопоставляется. Причем, иногда даже кажется, что некоторые священнослужители как будто стесняются человеческой природы Христа и предпочитают о Христе говорить как о Царе Вселенной, духовном лидере, не любят упоминать, что это человек. Помнится разговор, когда одна верующая спросила: «А почему Христос прослезился над умершим Лазарем, если Он знал, что Он его сейчас воскресит?» И священник, опустив глаза долу, стыдливо и полушепотом ответил: «Ну, это просто его человеческая природа». Это подается как-то вот так, и это, конечно же, неправильно.

Яков Кротов: Хорошо, я чуть иначе сформулирую вопрос. Является ли постановка человека в центр существенной причиной непорядков, трагедий и ужасов современной жизни?

Власть – это искушение

Иван Лупандин: У нас в России все немножко задерживается по сравнению с Западной Европой, и к нам гуманизм пришел позже. Если в XV веке Николай Кузанский говорит о микрокосме, то у нас это впервые прозвучало в творении Григория Сквороды, то есть это уже XVIII век. И Сковорода, пожалуй, — первый пример русского гуманизма. Второй пример – Радищев: «Я взглянул вокруг себя – и душа моя страданиями человеческими уязвлена стала». И, наконец, Пушкин: «Чувства добрые я лирой пробуждал» – и так далее. Гуманизм пришел в нашу культуру позже. И не думаю, что гуманизм Радищева, Сковороды и Пушкина представляет какую-то угрозу, сравнимую с арианской ересью.

Яков Кротов: А можно сказать, что первый гуманист в истории России – это Михаил Триволис, больше известный как Максим Грек? Он учился во Флоренции, приехал со своим гуманизмом в Россию и был на 30 лет посажен в монастырскую тюрьму.

Иван Лупандин: Конечно! Максим Грек представляет огромный контраст, в то время на Руси к таким вещам еще не привыкли.

Яков Кротов: А сейчас привыкли? Максима Грека, напомню, посадили как турецкого шпиона. Очень актуальная тема!

Иван Лупандин: Когда Карамзин пишет «Историю государства российского», он пишет ее как гуманист.

Яков Кротов: Это про него гуманист Пушкин сказал: «Необходимость самовластья и прелести кнута»?

Иван Лупандин

Иван Лупандин: Не совсем так. Я думаю, Карамзин — гуманист в том смысле, что он осуждает эксцессы опричнины Ивана Грозного и так далее. Более того, общий дух, внесенный Елизаветой, а потом Екатериной, был все-таки духом просвещения. Екатерина не случайно переписывалась с Вольтером, которого тоже можно условно назвать гуманистом, хотя лучше назвать его просветителем. И Дидро приезжал к Екатерине в Петербург и уехал, кстати, очень довольный.

Я думаю, надо видеть положительные моменты. Гуманизм все-таки проник в Россию, хотя, конечно, было непросто. В «Силлабусе» есть некое высказывание, где говорится, что если человек делается единственным судьей добра и зла, истинной лжи, то это плохо. Я думаю, именно это имел в виду патриарх Кирилл: человека нельзя делать судьей, пусть судит Бог, а человек пусть слушает Бога, поскольку у Бога бесконечный интеллект, а у человека — все-таки конечный.

Священное Писание является плодом совместного творчества Святого Духа и человека

Инна Карезина: Для меня это высказывание патриарха совершенно ужасно, и оно действительно очень отражает страшные тенденции нашего времени.

Говорили о противопоставлении человеческого и божественного, но, с другой стороны, есть еще одно противопоставление – индивида и общества, личности и государства. И вот сейчас идет неприятный процесс, когда ценность опять смещается в пользу государства, в пользу преобладания общественных интересов над частными. Ценность государства провозглашается более высокой, чем ценность отдельной личности. Это очень страшная логика, потому что из этого развертывается оправдание любых зверств по отношению к человеку со стороны государства.

Когда я разговариваю с убежденными сталинистами, я говорю: «Простите, со мной вы не можете обсуждать эту тему, потому что мои предки пострадали от этого режима». На что они, не морщась, отвечают: «Что же ты превозносишь свои частные интересы, тут же были такие завоевания, такие победы, такая индустриализация!» Эти люди совершенно искренни, и их логика совершенно верна, с точки зрения их позиции.

То разделение, которое имеет место сейчас у нас в обществе, проходит не по границе «умный или дурак» и не по границе «образованный или темный». Профессор университета может нести полную чушь, духовные лица тоже. Совершенно ужасные вещи могут говорить люди весьма образованные и высокопоставленные, в то время как тетя Клава из галантерейной лавки может придерживаться совершенно других позиций. Водораздел проходит именно по ценности человека или государства.

В процентах Петр Первый положил не меньше народу, чем Сталин

Яков Кротов: Иван Владимирович, то, что вы сказали, звучит красиво, и голос Божий – это чудно, но кто будет говорить от имени Создателя? Мы хорошо знаем ответ. Будут «основы православной культуры», будут церковные иерархи, представители традиционных конфессий, и они будут говорить от имени Творца. И мы отказываемся не перед дилеммой «Бог или человек», а перед дилеммой «человек или религиозный администратор».

Иван Лупандин: Вот я слушаю Инну и вспоминаю как раз «маленького человека» Акакия Акакиевича или героя «Медного всадника» Евгения, который сказал: «Ужо тебе, строитель чудотворный». Сказано это о Петре Первом, но можно сказать и о Сталине.

Яков Кротов: В процентах Петр Алексеевич положил не меньше народу, чем Иосиф Виссарионович.

Иван Лупандин: И то же можно сказать об Иване Грозном. Вопрос в другом. Когда Моисей говорил от лица Божия, действительно, это была проблема: какой-то человек в Израиле взял на себя эту функцию рупора Божия. Но он же не сам это сделал, он пас овец… Нельзя сказать, что он был патологический субъект, властолюбец, но иногда бывают такие периоды, когда народ сам выбирает себе вождя. Моисей, конечно, не был выбран, но он был принят.

Второй случай – Давид, который пас овец, и когда к Самуилу привели Давида, он сказал: «Это вот он». То есть человек тоже не стремился к власти, не интриговал, не подтасовывал результаты выборов, а просто пришел пророк и помазал его. В идеале было бы хорошо так, но что произошло в реальности? Константин, бывший гонитель или, по крайней мере, из банды гонителей, назначил четверых своих преемников, причем назначил не христиан.

На своей территории будущий император Константин гонений не допустил

Яков Кротов: На своей территории будущий император Константин гонений не допустил.

Иван Лупандин: И его отец Константин Хлор тоже, он был в этом смысле даже призван к этой миссии – быть христианским императором. Но вот отсюда, от Константина, и пошла, собственно, византийская власть.

Яков Кротов: А мне кажется, что византийская власть, отличная от римской, пошла с 381 года, когда император Феодосий Великий запретил языческие богослужения, языческие школы и тем самым нарушил ту концепцию толерантности, которая была в начале IV века. И где ваш гуманизм?

Иван Лупандин: Вот это реальность. И когда Иван Грозный пишет Курбскому: «Кто ты такой, чтобы меня судить? Я — наследник великих императоров: Юстиниана, Константина, чуть ли ни самого Августа. У нас в Москве — Третий Рим, а ты — просто частное лицо». Конечно, Курбский – дворянин, человек с заслугами, и, тем не менее, даже он не имеет права ничего сказать против наследника кесарей.

Яков Кротов: Это христианский гуманизм.

Иван Лупандин: Нет. И когда приехал Антоний Поссевино, он увидел все недостатки самовластия Ивана Грозного и понял, что ему надо подчиниться римскому авторитету. И вот когда он подчинится Григорию Тринадцатому и соединит церкви, и когда вот эта хорошая сила и пассионарность русского народа обратится на борьбу с Османской империи, вот тогда будет хорошо. И весь пафос Поссевино был именно в том, чтобы увидеть хорошее и устранить отдельные недостатки.

Кстати, меня поразило, что Григорий Тринадцатый, обращаясь к Ивану Грозному в письме, называет его «рэкс хуманисимус» (наигуманнейший царь). То есть он не увидел в нем изверга, а увидел потенциального политического союзника и действительно помог ему прекратить Левонскую войну. Вот такие казусы истории.

Яков Кротов: То есть, с вашей точки зрения, было бы недурственно, если бы Иван Грозный стал католиком, вместе с Италией создал бы союз против Османской империи и вместо непорядочного сжигания здесь и там отдельных купчишек, дворянчиков и крестьян была бы хорошая системная работа Доминиканского ордена по зачистке святой Руси от еретиков.

Иван Лупандин: Это было раньше, при Василии Третьем, когда был Геннадий Новгородский.

В Испании последнего еретика сожгли на костре инквизиции в 1828 году

Яков Кротов: Но это же был только один эпизод. В Испании последнего еретика сожгли на костре инквизиции в 1828 году. Вы сожалеете, что в России не был заимствован этот опыт?

Инна Карезина: Как это не был заимствован? Сжигали на Красной площади!

Иван Лупандин: Аввакум сожжен на костре — в срубе.

Яков Кротов: Это был православный гуманизм?

Иван Лупандин: Нет, конечно, речь идет не о сжигании еретиков, а о приобщении России к итальянской культуре.

Яков Кротов: Но в итальянской культуре считалось допустимым сжигать людей.

Иван Лупандин: Когда мы приходим в Сикстинскую капеллу или в Ватиканский музей, мы, прежде всего, думаем о красоте искусства эпохи Возрождения, а не об эксцессах, которые тогда происходили.

Яков Кротов: Мы думаем о том, что эти росписи созданы людьми, которые, как Микеланджело, имели несчастье дожить до конца католического гуманизма. Ведь уже после взятия и разорения Рима французами все разговоры про гуманизм в западной Церкви в общем-то закончились.

Инна Карезина

Инна Карезина: Я бы даже не называла эту эпоху католическим гуманизмом. Это уже был светский гуманизм, хотя его представители были членами Католической церкви, но, скорее, этого не происходило из-за церковных размышлений над Священным Писанием.

Гуманизм возник в католической среде, имел своими вестниками таких крупнейших католиков, как Данте и Петрарка

Яков Кротов: А это было неизбежно: гуманизм возник в католической среде, имел своими вестниками таких крупнейших католиков, как Данте и Петрарка, и вдруг с начала XVI века — облом, и к концу века мы имеем то, что ласково называется католической реформацией: жесткая система индоктринации, распространение сети семинарий – все то, что противостояло гуманизму. Ведь гуманизм определял себя как антитезу схоластицизму. И тут католическая реформация определенно взяла сторону именно схоластики, а не гуманизма.

Инна Карезина: Согласна, потому что наряду с христианским гуманизмом существует, к сожалению, такое понятие, как «христианский каннибализм». Практика опять расходится с теорией, но что здесь можно сказать? Доктрина исходит из откровения, а вот откровение – это то самое, что Церковь не всегда может сразу осознать и сформулировать в доктрину. Богочеловечество – это то, что лучшим умам Ойкумены пришлось осмысливать не один век.

Яков Кротов: Термин возник не в христианстве в III столетии. А так чтобы говорить о единстве природы и так далее — это, как правильно отметил патриарх Кирилл, только с четвертого века. То есть первые шесть поколений христиан жили, не подозревая, что Иисус – богочеловек, не знали такого слова, считали его языческим. И людей не сжигали.

Инна Карезина: И догмат Троицы – с самых первых веков был крещальный символ «во имя Отца, Сына и Святого духа.

Яков Кротов: Мы, христиане, в течение этих веков обнаружили простительную, мне кажется, способность не поспевать за откровением, зато удивительную прозорливость в сжигании людей, которые не соответствуют нашим стандартам. Так, может, притормозить и позаимствовать у гуманизма то, что иногда называется агностицизмом, то есть принципиальную установку на то, что неведение сопровождает нас на всем жизненном пути, поэтому хотя бы не торопиться с оргвыводами?

Наряду с христианским гуманизмом существует, к сожалению, такое понятие, как «христианский каннибализм»

Инна Карезина: Знаете, в чем беда светского гуманизма? Его позиции очень шатки именно потому, что не опираются на реальные события боговоплощения, то есть не имеют онтологического статуса. А Церковь, даже когда она еще не дожила до осознания гуманизма, этого боговоплощения, его ценности, или когда она отступила в борьбе уже со светским гуманизмом в XVIII веке, все-таки опять вырулила на понимание этой ценности в учении Второго Ватиканского собора, которое противники обвиняют в человекоугодничестве и человекопоклонничестве. Но если этот стержень имеется, он никуда не денется. Что касается светского гуманизма, то он всегда может обратиться в нацизм, в коммунизм, коммунистический гуманизм — такое явление тоже было.

Яков Кротов: По-вашему, у Сталина в центре мировоззрения стоял человек?

Инна Карезина: Да, человек, а не Бог – по крайней мере, это провозглашалось. Поэтому с Богом боролись, служители культа уничтожались…

Яков Кротов: У Сталина в центре стоял класс!

Инна Карезина: Провозглашалось противопоставление Бога человеку. Если не будет Бога, то человек получает всю ценность этого мира. Но для этого надо уничтожить Бога.

Все-таки гуманизм не порождал марксизма, он сопротивлялся этому делу

Яков Кротов: Я вступлюсь за гуманизм, потому что все-таки гуманизм не порождал марксизма, он сопротивлялся этому делу. И если гуманизм говорит о человеке, то он принципиально не совместим со всеми видами коллективизма, к которым относятся марксизм, ленинизм, сталинизм и так далее. Любое включение человека в классовую, сословную, экономическую общность уничтожает человека. И здесь рубеж.

А вот слово «онтология» важно, потому что нужно, чтобы наша жизнь и наши взгляды стояли на чем-то твердом — на Христе. Вот раньше, три тысячи лет назад, все писали на обожженных глиняных табличках. И если бы мы пришли к тогдашним людям с нашими смартфонами или листочками бумаги, они бы сказали: «Как можно на этом держать информацию? Она же вся сгниет, сгорит, а вот табличка переживет тысячи лет!» И были бы, кстати, правы. Кто сказал, что для того, чтобы хорошо жить, необходимо обязательно иметь философские основания, веру, цельную картину? То есть вот бушующее море жизни, и гуманист едет на серфе по волне, и похоже, что мы, христиане, — на крейсере с онтологией.

Иван Лупандин: Я хочу еще раз вспомнить, что как раз у Антония Поссевино был спор с Иваном Грозным о религии, и он говорит: сначала ты, конечно, прими католичество, но потом надо бы ввести на Руси академии, потому что у вас жуткое невежество. И действительно, за все время правления Ивана Грозного было издано всего четыре книги. Типография Ивана Федорова просуществовала только года два. То есть страна была очень отсталой. В то время в России не было ни одного университета.

Яков Кротов: Хорошо, пришли, посадили людей за парты: Ленин посадил, Петр посадил – и что из этого вышло?

Иван Лупандин: Все-таки вышло то, что мы сидим здесь в студии.

Яков Кротов: Мы здесь сидим благодаря западной гуманистической традиции.

Я учился читать по «Моральному кодексу строителя коммунизма»

Иван Лупандин: Я учился читать по «Моральному кодексу строителя коммунизма». Мне было шесть лет, мама носила белье в прачечную, и там висел за стеклом «Моральный кодекс строителя коммунизма». «Человек человеку друг, товарищ и брат!» И действительно, там было что-то и от коммунизма, и от гуманизма. Например, было такое понятие, что настоящий расцвет человека возможен только в справедливом обществе. Если общество несправедливое, если оно основано на эксплуатации человека человеком, то настоящего гуманизма не будет, а свобода выльется в свободу для богатых, в свободу денежного мешка… Там была определенная логика. Фейербах, Конт говорили о каких-то справедливых обществах без Бога. Фейербах прямо говорил о том, что идея Бога мешает настоящему гуманизму, потому что человек обедняет себя, приписывает себе все плохое, а все хорошее отчуждает и приписывает Богу. Когда не будет Бога, человек сам станет Богом. И у Ницше есть похожая идея. Это, вообще говоря, тонкая вещь. Когда человек отказывается от Бога, его действительно может немножко занести в другую сторону.

Яков Кротов: Но «может» не означает «обязательно занесет». Невротизация на религиозной почве – вот что, я думаю, отвращало Ницше и всех прочих.

Инна Карезина: Но Ницше жил в такую эпоху, когда христианство являло собой такое…

Яков Кротов: Ну, Джек-Потрошитель – верующий христианин… Викторианская эпоха — очень христианская и страшно невротичная, потому что она пыталась выдать желаемое за действительное, и в этом смысле была близка марксизму-ленинизму и сталинизму.

Инна Карезина: Вот я боюсь, что сейчас, в нашу эпоху в России имеется точно такое же явление, когда общество – это все, а человек – ничто, Христос воспринимается только как царь Вселенной.

Мы все время подходим к той проблеме, что человек должен быть противопоставлен Богу. Мы сейчас говорили о том, что в светском гуманизме, если убрать Бога, то человек получит нечто большее. Это опять стоит на том фундаменте, что Бог и человек разведены и находятся в некоторых контрарных отношениях. И только христианство соединяет их вместе.

Яков Кротов: Должно бы соединять.

Инна Карезина: Я имею в виду как раз не теорию, а практику, просто нам очень трудно жить по Священному Писанию и по христианскому учению.

Викторианская эпоха — очень христианская и страшно невротичная, потому что она пыталась выдать желаемое за действительное, и в этом смысле была близка марксизму-ленинизму и сталинизму

Яков Кротов: А вот цитата из интервью патриарха в сентябре 2015 года. Он сказал: «Вера дает человеку правильное мировоззрение, огромную внутреннюю силу и способность совершать добро. Основываясь на материалистическом гуманизме, совершать добро невозможно. Даже когда неверующий человек, называя себя гуманистом, творит добро, он совершает его, потому что Бог вложил эту способность в его природу «.

Инна заявляет, что творить добро трудно даже верующему человеку. Патриарх заявляет, что на не религиозном гуманизме вообще невозможно совершать добро. Вы согласны?

Иван Лупандин: Я думаю, здесь такое рациональное зерно: если Бог есть, то он есть, и он действует. Если Бога нет… Поскольку я — верующий человек, я считаю, что Бог есть, и он действует во всем, он действует и в атеисте… И когда совершает добро человек не религиозный, например, академик Сахаров, то, я думаю, Бог как-то действует через него. Другое дело, что мать Тереза совершает добра не меньше, чем академик Сахаров, и она сознательно рефлектирует, что через нее действует Бог (хотя она не имела вот такого живого чувства Бога, иногда даже ощущала себя атеисткой)… И вот тот момент, что человек может испытывать какую-то богооставленность, показывает, что все не так просто. Мистики часто об этом говорят. Мистик иногда может иметь самоощущение атеиста, а атеист, какой-нибудь фанатик может иметь ощущение человека…

Инна Карезина: Отстаивающего свою веру в то, что Бога нет.

Иван Лупандин: Да. Могу себе представить даже человека не религиозного, который со страстностью умирает за свои убеждения.

Яков Кротов: Человек, которого вы, безусловно, должны знать, в некотором роде ваш коллега, отъявленный гуманист, сидел в тюрьме за пацифизм — сидел во время Первой мировой войны, сидел в начале 60-х — лорд Бертран Рассел. Вы лучше сэра Бертрана?

Иван Лупандин: Он как раз написал брошюру «Почему я не христианин», то есть он все-таки дистанцировался от христианства.

Яков Кротов: Так что, он не способен творить добро?

Бог есть, и он действует во всем, он действует и в атеисте

Иван Лупандин: Это сложная вещь. Может быть, он сделал бы гораздо больше добра, будучи христианином.

Инна Карезина: Вполне возможно, что и больше зла.

Яков Кротов: А лорд Рассел сказал бы, что вы бы сделали больше добра, будучи гуманистом.

Иван Лупандин: Бог нас рассудит.

Инна Карезина: А я просто хочу сказать, что для меня означает пугающее вас слово «онтология». Вне зависимости от того, верует человек или не верует в историчность Христа, эта ситуация произошла, а именно поэтому личность важнее общества. Вот дал Бог человеку свободу — кто-то может в это верить, кто-то может не верить, но свобода является фундаментальной ценностью. И во всех государствах именно заключение под стражу является наказанием, потому что всем понятно, что свобода – это фундаментальная ценность. Так же и здесь. Гуманизм (светский он или не светский) существует потому, что в свое время воплотился Христос, и с тех пор это ценность.

Понятие гуманизма и его представители в философии Возрождения -Философия

Понятие гуманизма и его представители в философии Возрождения. — Текст : электронный // Myfilology.ru – информационный филологический ресурс : [сайт]. – URL: https://myfilology.ru//174/ponyatie-gumanizma-i-ego-predstaviteli-v-filosofii-vozrozhdeniya/ (дата обращения: 3.09.2021)

Понятие гуманизма

Гуманизм (от лат. humanitas — «человечность», humanus — «человечный», homo — «человек») — демократическая, этическая жизненная позиция, утверждающая, что человеческие существа имеют право и обязанность определять смысл и форму своей жизни. Гуманизм призывает к построению более гуманного общества посредством этики, основанной на человеческих и других естественных ценностях, в духе разума и свободного поиска, за счёт использования человеческих способностей. Гуманизм не теистичен и не принимает «сверхъестественное» видение реального мира.

Гуманизм утверждает ценность человека как личности, его право на свободу, счастье, развитие, проявление своих способностей.

Гуманизм как философское направление получил распространение в Европе в XIV — середине XV вв. Его центром была Италия.

К основным чертам гуманизма относились:

• антицерковная и антисхоластическая направленность;
• стремление уменьшить всемогущество Бога и доказать самоценность человека;
• антропоцентризм — особое внимание к человеку, воспевание его силы, величия, возможностей;
• жизнеутверждающий характер и оптимизм.

По своему жанру гуманистическая философия сливалась с литературой, излагалась иносказательно и в художественной форме. Наиболее известные философы-гуманисты одновременно были писателями. К ним прежде всего относились Данте Алигьери, Франческо Петрарка, Лоренцо Балла.

Возрожденческий гуманизм

В средневековом обществе были очень сильны корпоративные и сословные связи между людьми, поэтому даже выдающиеся люди выступали, как правило, в качестве представителей той корпорации, той системы, которую они возглавляли, подобно главам феодального государства и церкви. В эпоху Возрождения, напротив, индивид приобретает гораздо большую самостоятельность, он все чаще представляет не тот или иной союз, а самого себя. Отсюда вырастает новое самосознание человека и его новая общественная позиция: гордость и самоутверждение, сознание собственной силы и таланта становятся отличительными качествами человека. В противоположность сознанию средневекового человека, который считал себя всецело обязанным традиции, — даже в том случае, когда он как художник, ученый или философ вносил существенный вклад в нее, — индивид эпохи Возрождения склонен приписывать все свои заслуги самому себе.

Именно эпоха Возрождения дала миру ряд выдающихся индивидуальностей, обладавших ярким темпераментом, всесторонней образованностью, выделявшихся среди остальных своей волей, целеустремленностью, огромной энергией.

Разносторонность — вот идеал возрожденческого человека. Теория архитектуры, живописи и ваяния, математика, механика, картография, философия, этика, эстетика, педагогика — таков круг занятий, например, флорентийского художника и гуманиста Леона Баттисты Альберти (1404-1472). В отличие от средневекового мастера, который принадлежал к своей корпорации, цеху и т.д. и достигал мастерства именно в этой сфере, ренессансный мастер, освобожденный от корпорации и вынужденный сам отстаивать свою честь и свои интересы, видит высшую заслугу именно во всесторонности своих знаний и умений.

Тут, впрочем, необходимо учесть еще один момент. Мы теперь хорошо знаем, сколько всевозможных практических навыков и умений должен иметь любой крестьянин — как в средние века, так и любую другую эпоху, — для того чтобы исправно вести свое хозяйство, причем его знания относятся не только к земледелию, но и к массе других областей: ведь он сам строит свой дом, сам приводит в порядок нехитрую технику, разводит домашний скот, пашет, шьет, ткет и т.д. и т.п. Но все эти знания и навыки не становятся у крестьянина самоцелью, как, впрочем, и у ремесленника, а потому не делаются предметом специальной рефлексии, а тем более демонстрации. Стремлению стать выдающимся мастером — художником, поэтом, ученым и т.д. — содействует общая атмосфера, окружающая одаренных людей буквально религиозным поклонением: их чтут теперь так, как в античности героев, а в средние века — святых.

Эта атмосфера особенно характерна для кружков так называемых гуманистов. Эти кружки раньше возникли в Италии — во Флоренции, Неаполе, Риме. Их особенностью было оппозиционное отношение как к церкви, так и к университетам, этим традиционным центрам средневековой учености.

Человек как творец самого себя

Посмотрим теперь, чем возрожденческое понимание человека отличается от античного и средневекового. Обратимся к рассуждению одного из итальянских гуманистов, Джованни Пико делла Мирандола (1463-1494), в его знаменитой «Речи о достоинстве человека». Сотворив человека и «поставив его в центре мира», Бог, согласно этому философу, обратился к нему с такими словами: «Не даем мы тебе, о Адам, ни определенного места, ни собственного образа, ни особой обязанности, чтобы и место, и лицо, и обязанность ты имел по собственному желанию, согласно твоей воле и твоему решению. Образ прочих творений определен в пределах установленных нами законов. Ты же, не стесненный никакими пределами, определишь свой образ по своему решению, во власть которого я тебя предоставляю»

Это совсем не античное представление о человеке. В античности человек был природным существом в том смысле, что его границы были определены природой и от него зависело только то, последует ли он природе или же отклонится от нее. Отсюда и интеллектуалистский, рационалистический характер древнегреческой этики. Знание, по мнению Сократа, необходимо для нравственного действия; человек должен познать, в чем состоит добро, а познав это, он обязательно последует доброму. Образно говоря, античный человек признает природу своей владычицей, а не себя — владыкой природы.

У Пико мы слышим отзвуки учения о человеке, которому Бог дал свободную волю и который сам должен решить свою судьбу, определить свое место в мире. Человек здесь — не просто природное существо, он творец самого себя и этим отличается от прочих природных существ. Он господин над всей природой. Этот библейский мотив теперь существенно преобразован: в эпоху Возрождения постепенно ослабевает характерное для средневековья убеждение в греховности человека и испорченности человеческой природы, а в результате человек уже не нуждается в божественной благодати для своего спасения. По мере того как человек осознает себя в качестве творца собственной жизни и судьбы, он оказывается и неограниченным господином над природой.

Апофеоз искусства и культ художника-творца

Такой силы, такой власти своей над всем существующим, в том числе и над самим собой, человек не чувствовал ни в античности, ни в средние века. Ему не нужна теперь милость Бога, без которой, в силу своей греховности, он, как полагали в средние века, не мог бы справиться с недостатками собственной «поврежденной» природы. Он сам — творец, а потому фигура художника-творца становится как бы символом Ренессанса.

Всякая деятельность — будь то деятельность живописца, скульптора, архитектора или инженера, мореплавателя или поэта — воспринимается теперь иначе, чем в античности и в средние века. У древних греков созерцание ставилось выше деятельности (исключение составляла только государственная деятельность). Это и понятно: созерцание (по- гречески — «теория») приобщает человека к тому, что вечно, то есть к самой сущности природы, в то время как деятельность погружает его в преходящий, суетный мир «мнения». В средние века отношение к деятельности несколько меняется. Христианство рассматривает труд как своего рода искупление за грехи («в поте лица твоего будешь есть хлеб твой») и не считает больше труд, в том числе и физический, занятием рабским. Однако высшей формой деятельности признается здесь та, что ведет к спасению души, а она во многом сродни созерцанию: это молитва, богослужебный ритуал, чтение священных книг. И только в эпоху Возрождения творческая деятельность приобретает своего рода сакральный (священный) характер. С ее помощью человек не просто удовлетворяет свои сугубо земные нужды, он созидает новый мир, создает красоту, творит самое высокое, что есть в мире, — самого себя.

И не случайно именно в эпоху Возрождения впервые размывается та грань, которая раньше существовала между наукой (как постижением бытия), практически-технической деятельностью, которую именовали «искусством» и художественной фантазией. Инженер и художник теперь — это не просто «искусник», «техник», каким он был для античности и средних веков, а творец. Отныне художник подражает не просто созданиям Бога, но самому божественному творчеству. В творении Бога, то есть природных вещах, он стремится увидеть закон их построения. В науке такой подход мы находим у И. Кеплера, Г. Галилея, Б. Кавальери.

Ясно, что подобное понимание человека весьма далеко от античного, хотя гуманисты и осознают себя возрождающими античность. Водораздел между Ренессансом и античностью был проведен христианством, которое вырвало человека из космической стихии, связав его с трансцендентным Творцом мира. Личный, основанный на свободе союз с Творцом встал на место прежней — языческой — укорененности человека в космосе. Человеческая личность («внутренний человек») приобрела невиданную ранее ценность. Но вся эта ценность личности в средние века покоилась на союзе человека с Богом, то есть не была автономной: сам по себе, в оторванности от Бога человек никакой ценности не имел.

В эпоху Возрождения человек стремится освободиться от своего трансцендентного корня, ища точку опоры не только в космосе, из которого он за это время как бы вырос, сколько в себе самом, в своей углубившейся душе и в своем — открывшемся ему теперь в новом свете — теле, через которое ему отныне по-иному видится и телесность вообще. Как ни парадоксально, но именно средневековое учение о воскресении человека во плоти привело к той «реабилитации» человека со всей его материальной телесностью, которая так характерна для Возрождения.

Представители

Данте Алигьери (1265 — 1321) — автор «Божественной комедии» (им самим названной просто «Комедия», поскольку в то время комедиями именовались литературные произведения с благополучным концом). В своем произведении Данте:

• воспевает христианство, но одновременно между строк высмеивает противоречия и необъяснимые истины (догмы) христианского учения;
• восхваляет человека;
• отходит от трактовки человека исключительно как божественного создания;
• признает за человеком наличие как божественного, так и природного начала, которые гармонируют друг с другом;
• верит в счастливое будущее человека, его изначально добрую природу.

Тем же духом пронизаны иные произведения Данте («Новая жизнь» и т. д.).

Франческо Петрарка (1304 — 1374) — автор «Книги песен», трактата «О презрении к миру» (на лат. языке) и иных трудов. По своим взглядам близок к Данте.

Характернейшей фигурой самой ранней стадии итальянского гуманизма является Франческо Петрарка (1304— 1374) — неутомимый собиратель и исследователь древних рукописей и памятни ков. В своей поэзии он живописал восторженные гимны земной любви

Петрарка вносит в литературу, философию, культуры чуждые схоластике идеи:

• человеческая жизнь дается один раз и уникальна;
• человек должен жить не для Бога, а для самого себя;
• человеческая личность должна быть свободной — как физически, так и духовно;
• человеку принадлежит свобода выбора и право выражать себя в соответствии с этим;
• человек может добиться счастья, опираясь только на себя и свои силы, имеет для этого достаточный потенциал;
• загробной жизни, скорее всего, не существует и бессмертия можно добиться лишь в памяти людей;
• человек не должен приносить себя в жертву Богу, а должен наслаждаться жизнью и любить;
• внешний облик и внутренний мир человека прекрасны.

Лоренцо Балла (1507 — 1557), автор трактата «О наслаждении как об истинном благе»:

• ниспровергал церковные авторитеты;
• критиковал схоластику за искусственность, надуманность и неистинность;
• в центр мироздания ставил человека;
• верил в возможности человека и его разум;
• отвергал аскетизм и самоотрешение;
• призывал к активному действию, борьбе, смелости в изменении мира;
• был сторонником равенства мужчины и женщины;
• высшим благом считал наслаждение, которое понимал как удовлетворение материальных и моральных запросов человека.

Пико делла Мирандола

Для мыслителя-гуманиста Пико делла Мирандола (1463— 1494) основной была идея возвышения человека в силу причастности его всему земному и небесному. Наличие у человека свободы выбора делает его космически не закрепленным, утверждая его творческую способность самоопределения. Пико делла Мирандола исходил из идеи платонизма и неоплатонизма о «срединном» положении человека между миром земным, материальным, и боже ственным. Человек, созданный Богом, обладая свободой воли, может стать своим собственным скульптором: человек сам творит свою судьбу. Религиозные его воззрения являли собой пантеизм, который позже получил свое развитие у Б. Спинозы. Пико делла Мирандола в своей «Речи о достоинстве человека» с пафосом писал:

«Ни небесным, ни земным, ни смертным, ни бессмертным создан ты, человек! 
Ибо ты сам должен, согласно твоей воле и твоей чести, быть своим собственным ХУДОЖНИКОМ и зодчим и создать себя из свойственного тебе материала. 
Ты свободен спуститься на самую низкую ступень животности. Но ты можешь и подняться к высшим сферам божественного. Ты можешь быть тем, чем хочешь».

Он утверждал, что человек есть соединительная связь всей при роды и как бы эссенция, составленная из всех ее соков. Поэтому тот, кто познает себя, познает в себе все. Пантеистические воззрения этого мыслителя сближали его с Николаем Кузанским.

28.06.2016, 31472 просмотра.

Гуманизм в уголовном праве россии

Гуманность права – одна из базовых характеристик, которая обеспечивает возможность выполнения правом своих функций. Уголовное право регулирует вопросы применения мер принуждения к преступникам – самым опасным из правонарушителей. Что есть гуманизм в уголовном праве? Какова должна быть его реализация в конкретных нормах уголовного права?

Многие считают, что гуманизм проявляется посредством наличия в уголовном праве механизмов, направленных на облегчение условий жизни лицам, отбывающим наказание и вообще лицам, совершившим преступления. Например, это амнистия, обратная сила уголовного закона, смягчающего наказание или устраняющего преступность какого-либо состава. Сюда же можно отнести установление за отдельные преступления более мягких наказаний либо специальных условий освобождения от уголовной ответственности (в ряде норм Уголовного кодекса РФ (далее – УК РФ) такие условия указываются в примечаниях к статьям, посвящённым конкретным преступным составам).

Данное понимание нередко происходит из восприятия уголовного права в качестве некоего карательного инструмента, «меньшего из зол».

Однако следует понимать, что гуманизм – это вовсе не «жалость» к преступнику, а обеспечение оптимального развития и безопасного существования общества посредством защиты его интересов, а также интересов государства и личности. Уголовное право – это вовсе не «карательная», «тёмная сторона» права, это один из инструментов устранения негативных проявлений жизни общества, средство гуманизма.

Следует понимать, что уголовное наказание – это не «месть» преступнику за нарушение какой-то нормы права. Это комплекс мер, направленный на достижение трёх целей (ст. 43 УК РФ): восстановление социальной справедливости; исправление осуждённого; предупреждение совершения новых преступлений (в теории права это называется частной и общей превенцией).

Таким образом, сущность наказания является вовсе не карательной (обращённой к преступнику). Это – цепочка действий конструктивного характера, которые призваны восстановить справедливость, исправить осуждённого и предупредить совершение новых преступлений. В этом и заключается реальный гуманизм права – и к обществу, и к преступнику.

На это можно возразить, приведя в пример изъяны исправительной системы, условия содержания в местах лишения свободы и т.д. Однако следует понимать, что к праву как таковому эти негативные аспекты нашей действительности не имеют прямого отношения. Это как раз говорит о том, что применение права далеко от совершенства, и его нужно оптимизировать. Но непрофессионализм, коррумпированность и организационные изъяны отдельных правоприменителей ни в коей мере не могут быть расценены как основание для дискредитации права и его норм. Коррупционная деятельность и злоупотребления сами являются преступными, потому проблематика касается исключительно организационного аспекта, направленного на оптимизацию работы правоохранительных органов и исправительной системы – чтобы цели, заложенные в праве, достигались.

Гуманизм права заключается в защите общества, поддержании правопорядка и оптимальном регулировании общественных отношений в целях обеспечения благоприятного существования и развития общества, а также – в конечном счёте – каждой личности.

Неверная трактовка сущности гуманизма права приводит к проявлению «гуманности» к лицу, совершившему преступление, – в ущерб гуманизму, который необходимо проявлять к обществу, государству, личности, чьи интересы нарушаются преступником. Подобные действия препятствуют достижению определённых правом целей наказания. Достижение этих целей необходимо для обеспечения общественной безопасности.

А невыполнение правовых норм влечёт нарушение принципа гуманизма, так как право призвано именно обеспечивать гуманизм.

Каково должно быть проявление гуманизма в конкретных нормах уголовного права?

Вопрос об обратной силе уголовного закона
В ст. 10 УК РФ речь идёт о действии обратной силы уголовного закона, устраняющего преступность деяния, смягчающего наказание или иным способом улучшающего положение лица, совершившего преступление.

Это значит, что если был принят закон, улучшающий положение преступника, то должна действовать его обратная сила, т.е. этот закон будет распространять своё регулирование не только на вновь совершаемые преступные (или уже не преступные) деяния, но и на совершённые в прошлом. Таким образом, если преступник, например, отбывает наказание за совершённое ранее преступление, а вновь принятый закон упраздняет преступность данного деяния, то данное лицо должно быть освобождено.

Однако данная статья прямо противоречит ч. 1 ст. 9 УК РФ: «Преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния».

Это значит, что лицо, совершившее преступление, должно быть привлечено к уголовной ответственности в соответствии с действующим на момент совершения преступления Уголовным законом. Наказание также назначается в соответствии с действующим на момент совершения преступления Уголовным законом.

К примеру, Федеральным законом от 08.12.2003 № 162-ФЗ было декриминализовано оставление места дорожно-транспортного происшествия (ст. 265 УК РФ). Ранее данное деяние считалось преступлением. Так, приговором Фурмановского городского суда Ивановской области от 26 июня 2002 г., гражданин был осуждён по ст. 264 ч. 2 УК РФ к 4 годам лишения свободы с лишением права управлять транспортным средством на три года, по ст. 265 УК РФ к 2 годам 6 месяцам лишения свободы без лишения права заниматься определенной деятельностью или занимать определенные должности. Позже постановлением президиума Ивановского областного суда от 6 сентября 2002 г. по делу N 44у-71 наказание было изменено, и по ст. 265 УК РФ гражданин был осуждён к 2 годам лишения свободы.

Декриминализация данного деяния приводит к освобождению совершившего его лица.

Преступление – это всегда виновное деяние. Лицо, совершая это деяние, совершает его виновно, то есть знает или должно знать об общественной опасности совершаемого деяния, его противозаконности и наказуемости. В таком случае, если вина соответствует норме действующего на тот момент Уголовного закона, то и наказание должно соответствовать этой вине, в соответствии с ч. 1 ст. 9 УК РФ.

Как уже говорилось выше, ключевым для понимания сущности уголовного права и уголовного наказания должно быть восприятие наказания не как «мести» за конкретное преступление, а как комплекса мер, направленного на достижение нескольких целей. Речь не идёт о том, что преступника нужно «покарать». Исходя из такого понимания, может сложиться впечатление, что, если преступление перестало квалифицироваться как таковое, то есть деяние было декриминализовано, то «карать» больше не за что, и преступник должен быть освобождён.

Однако не учитывается то, что наказание подразумевает полноценное исправление преступника, т.е. в том числе и морально-исправительный процесс, изменяющий личность в лучшую сторону, устраняющий его правовой нигилизм. Преступления порождаются правовым нигилизмом. Если лицо совершило нарушение уголовного права, значит, требуется исправление. Если деяние декриминализировано, то это не значит, что лицо в прошлом не совершало преступление под воздействием своего правового нигилизма. И это также не значит, что данное лицо больше не совершит новых преступлений. А предотвращение совершений новых преступлений – это ещё одна из целей уголовного наказания. Что касается такой цели, как восстановление социальной справедливости, то речь идёт о защите прав общества, государства и лиц, которым преступник причинил ущерб своим преступлением. Прерывание уголовного наказания как процесса, которое произойдёт в случае действия обратной силы закона, улучшающего положение преступника, также препятствует достижению этой цели. Получается, что никто не застрахован от ситуации, когда права, которыми кто-либо обладает, не будут защищены, так как в будущем, возможно, может быть принят закон, декриминализирующий какое-либо преступление. А это является также и нарушением принципа неотвратимости наказания, который позволяет эффективно решать проблему преступности.

Из данных проблем следует сделать вывод, что закон здесь не может иметь обратной силы, так же, как и в случае, когда наказание усиливается или положение лица ухудшается. Именно равное отношение к обратной силе закона и в случае улучшения, и в случае ухудшения положения преступника позволяет достичь оптимального правового баланса, способствующего достижению целей уголовного права и, в частности, целей уголовного наказания.

«Закон обратной силы не имеет» — это утверждение, свойственное самой сущности права. В погоне за гуманизмом не следует делать изъятия из закона, нарушая принципы права, которые исторически на гуманизме же и строятся. Право создано для упорядочивания отношений в обществе, для обеспечения его безопасности – в этом и проявляется гуманизм: в обеспечении порядка и безопасности.

Ранний немецкий гуманизм. Отдел рукописей Российской национальной библиотеки

Ранний немецкий гуманизм

Гуманизм зародился в Германии в 1430-е годы, на столетие позже, чем в Италии, влияние которой на ранней стадии немецкой гуманистической культуры было очень сильным. С итальянским гуманизмом немецкие пропагандисты новой культуры знакомились в первых гуманистических кружках в южногерманских городах и при дворах князей. Составить представление о многообразии связей, существовавших между ранненемецким и итальянским гуманизмом, между человеком и книгой в культурном пространстве XV в. помогает бумажный кодекс с двумя произведениями, переписанными регенсбургским каноником Иоганном Тростером (†1485 г.).

Тростер принадлежал к первому поколению немецких гуманистов, что сказалось на выборе текстов для копирования. Известны два переписанных им кодекса. Один, с поэмами поэта-гуманиста Мафео Веджио был переписан в Риме в 1452 г. во дворце его святейшества папы Николая V (в настоящее время в Париже). Другой, с текстами «Апологетики» Тертуллиана и «О свободе выбора» Лоренцо Валлы, хранится в Российской национальной библиотеке.

Уроженец баварского города Амберг, Тростер в 1442 г. имматрикулировался в венском университете и стал членом кружка, образовавшегося в имперской канцелярии вокруг итальянского гуманиста Энея Сильвия Пикколомини (1405-1464), впоследствии папы Пия II. С именем Пикколомини связаны первые шаги немецкого гуманизма. Гуманистический диалог Тростера «Лекарство от любви» был разыгран на сцене в Вене в 1454 г. в присутствии императора Фридриха III (1415-1493). Тростер собирал библиотеку и для покупки книг неоднократно ездил в Италию.

Переписанный Тростером кодекс с текстами «Апологетики» Тертуллиана (155/165-220/240) и «О свободе воли» Лоренцо Валлы (1407-1457) с редкостной полнотой рассказывает о себе. В записях Тростер сообщает причину, побудившую его переписать книгу. Пометы на внутренних крышках переплета указывают владельцев, а также когда и при каких обстоятельствах книга переходила из рук в руки. Сверх того, многочисленные, сделанные рукой Тростера маргиналии на полях позволяют проследить его непосредственную читательскую реакцию на текст Тертуллиана, услышать прямой диалог читателя с автором.

В рукописи две писцовые записи, одна на обороте последнего листа с «Апологией», другая в конце сочинения Валлы. В первой записи читаем: “Примечательные тома Тертуллиана которые я Иоганн Тростер купил во Флоренции у магистра Бернарда каноника”.

Ниже столбиком следуют заглавия 18 произведений Тертуллиана.

Везде, где только могли, гуманисты разыскивали рукописи с текстами древних авторов. Итальянские гуманисты всегда интересовались патристикой, еще больший интерес проявляли к патристике северные гуманисты, что связано с характерной для них христианской позицией. В писцовой записи Тростер сообщает, что купил во Флоренции список с 18 произведениями Тертуллиана и приводит их заглавия. Квинт Септимий Флоренс Тертуллиан (ок.160-после 220) принадлежал к отцам-апологетам церкви, но во вторую половину своей жизни впал в ересь монтанистов. Не все его произведения сохранились, некоторые известны только по названиям. Тростер с гордoстью сообщает о своей находке — из 18 найденных им сочинений 11 относятся к монтанистскому периоду. Поля вокруг текста «Апологетики» испещрены пометами, сделанными рукой Тростера. Обилие помет показывает, что после того, как книга была переписана, Тростер вернулся к ней как читатель.

Проблема «автор – читатель», или, иначе, «текст – восприятие текста», является актуальной для современного гуманитарного знания. В этом отношении большой интерес представляют книги с читательскими записями. Маргиналии позволяют наблюдать момент непосредственного общения читателя с автором, то, что в более широком плане М.М. Бахтин назвал «событием в жизни текста»:

«… воспроизведение текста субъектом (возвращение к нему, повторное чтение, новое исполнение, цитирование) есть новое неповторимое событие в жизни текста, новое звено в цепи речевого общения <… > Событие в жизни текста, т.е. его неповторимая сущность, всегда развивается на рубеже двух сознаний, двух субъектов».

Петербургская рукопись показывает как минимум три “события в жизни текста” Тертуллиана. Сначала Тростер переписал текст. Далее он, действуя как корректор, исправил неправильно переписанные им 33 места. Затем обратился к сочинению Тертуллиана в качестве вдумчивого читателя, сделав на полях 246 текстовых помет и подчеркнув 41 место. Большинство помет следуют за текстом и помогают находить нужные места, что говорит о том, что Тростер неоднократно возвращался к этому произведению. В нескольких записях он выразил свое отношение к ходу авторской мысли и к способу ее выражения. Так, против абзаца, в котором Тертуллиан рисует всеобщую ненависть язычников к христианскому учению, которого они, однако же, совсем не знают, Тростер замечает:

“Тонкое рассуждение.”

В другом месте Тертуллиан, по образованию юрист, с возмущением констатирует, что по отношению к христианам судебные органы Римской империи не следуют установленным процессуальным нормам римского права. Тростер пишет сбоку:

“Красиво доказывает.”

В годы жизни Тертуллиана, в III в., отцы церкви еще только начинали разрабатывать христианское вероучение. В отличие от более поздних взглядов на творение человеческой души Богом в момент рождения младенца Тертуллиан полагал, что душа передается по наследству от отца к сыну вместе с семенем отца, и именно таким образом первородный грех был унаследован человечеством от Адама. Тростер очень живо реагирует на эту мысль, написав рядом крупными красными буквами: «СAVE» — «БЕРЕГИСЬ».

К тексту трактата Валлы «О свободе воли» Тростер не сделал ни одной пометы, за исключением колофона в конце текста: «Закончен в 1466 г. Иоганном Тростером».

В кодексе три владельческие записи. Две оставлены на обороте нижней крышки переплета, одна Тростером, вторая его другом юности Иоганном Менделем, которому Тростер подарил переписанный им кодекс. Оба были уроженцами Амберга и в одно время учились в венском университете. Позднее вместе с Георгом Пейербахом Мендель организовал один из первых в Германии гуманистических кружков. Мендель был канцлером двух епископов Эйхштедта, Иоганна фон Эйха и Вильгельма фон Рейхенау. Известно, что Тростер и Мендель сообща владели книгами и одну из них подарили монастырю Тегернзее с чисто гуманистическим пожеланием: “для изучения и исправления книг.”

Мендель умер в 1484 г., о чем говорится во вкладной записи на обороте верхней крышки переплета петербургской рукописи. Епископ Вильгельм фон Рейхенау, во спасение своей души и души новопреставленного Иоганна Менделя дал указание передать переписанный Тростером кодекс монастырю эйхштедского диоцеза Ребдорф:

“В год 1484 почил почтенный муж Иоганн Мендель из Амберга, канцлер почтеннейшего отца и господина Вильгельма, епископа эйхштедского. Каковой передал эту книгу монастырю Ребдорф во спасение собственной души и души брата своего Иоганна Менделя регенсбургского каноника и главы Новой коллегии блаженной девы Марии в Эйхштеде.”

Ниже следует владельческая запись, сделанная библиотекарем Ребдорфа.

Кодекс, позволяющий проследить прямые и опосредованные связи раннего немецкого гуманизма с итальянской гуманистической культурой, в конечном счете оказался в южнонемецком монастыре Ребдорф. Несколькими годами ранее этому же монастырю Тростер принес в дар, во спасение своей души, купленную им в Риме книгу Евсевия. Монастырь августинских уставных каноников Ребдорф входил в состав Виндесгеймской конгрегации монастырей, возглавившей позднесредневековое религиозно-просветительное движение “Новое благочестие”. В 1503-1553 гг. приором Ребдорфа был гуманист Килиан Лейб, который, помимо латыни, владел греческим и еврейским языками и вел интенсивную переписку с немецкими гуманистами Якобом Вимпфелингом, Иоганном Рейхлином и Виллибальдом Пиркхеймером.

Тростер заботился о своей душе и просил молиться за себя, делая вклады в монастыри в виде книг. Он целенаправленно собирал личную библиотеку из трудов отцов церкви и своих собратьев по studia humanitatis, предпринимая для этого поездки в Италию и собственноручно переписывая нужные ему произведения, в том числе в библиотеке Ватикана. Записи в книгах сообщают год и место приобретения им того или иного кодекса. Сделанные на полях сочинения Тертуллиана пометы показывают вдумчивую и тщательную работу с текстом им же переписанной книги, которую позднее он подарил своему другу гуманисту Иоганну Менделю.

Писцовые и читательские записи в рукописных книгах Российской национальной библиотеки помогают определять время и место написания кодексов. Однако некоторые пометы, как в случае с петербургской рукописью Тростера, содержат уникальную информацию о работе немецкого гуманиста первого поколения с текстом. Эти сделанные рукой клирика-гуманиста записи — своего рода срез повседневной интеллектуальной жизни эпохи. Они содержат сведения, существенно дополняющие наши представления о культурных процессах своего времени, процессах, о которых мы привыкли судить только по документам и по сочинениям известных авторов.

Lat.F.I.312.
Tertullianus Quintus Septimius Florens. Apologeticus contra gentiles.
Тертуллиан. Апологетика против язычников.
Valla Lorenzo. De libero arbitrio.
Валла Лоренцо. О свободе воли.
1460 г. Германия.
Бумага. Латынь.
Из собрания П. К. Сухтелена.

Первая писцовая запись в самом верху левого разворота: “Примечательные тома Тертуллиана которые я Иоганн Тростер купил во Флоренции у магистра Бернарда каноника”.

Lat.F.I.312.
Tertullianus Quintus Septimius Florens (155/165-220/240). Apologeticus contra gentiles.
Тертуллиан. Апологетика против язычников.
Valla Lorenzo (1407-1457). De libero arbitrio.
Валла Лоренцо. О свободе воли.
1460 г. Германия.
Бумага. Латынь.
Из собрания П. К. Сухтелена.

Тростер очень живо реагирует на высказывания Тертуллиана о душе, написав рядом крупными красными буквами: “CAVE” — “БЕРЕГИСЬ.”

«В год 1484 почил почтенный муж Иоганн Мендель из Амберга, канцлер почтеннейшего отца и господина Вильгельма, епископа эйхштедского. Каковой передал эту книгу монастырю Ребдорф во спасение собственной души и души брата своего Иоганна Менделя регенсбургского каноника и главы Новой коллегии блаженной девы Марии в Эйхштедте.»

Научный коммунизм

← Гражданская война ← | ↑ К оглавлению ↑ | → Движение неприсоединения →

Гуманизм

(лат. humanus — человечный) — идейное течение, признающее высшей ценностью человека, его достоинство, благо, свободное гармоничное развитие. Гуманистические идеи широко распространены в устном народном творчестве, в литературных памятниках всех эпох и народов. Но как система взглядов гуманизм возник в XIV—XV вв. в Италии, а затем других странах Европы. Значительное распространение и развитие гуманизм получил в эпоху Возрождения и буржуазных революций XVII — начала XIX вв. Гуманистические идеи использовались прогрессивными силами в их борьбе против феодально-сословного угнетения и духовной диктатуры церкви.

Марксизм-ленинизм означал качественно новый скачок в развитии гуманизма, становление пролетарского, социалистического гуманизма, критически переработавшего гуманистические идеи прошлого. Впервые гуманистические принципы были выведены из объективной закономерности исторического развития, соединены с материалистическим пониманием истории, получив так. обр. научную основу. Социалистический гуманизм не скрывает своего партийного, классового лица. Будучи в своей основе пролетарским, он привлекает к себе широчайшие непролетарские массы трудящихся и интеллигенции, становится знаменем борьбы все более широких кругов сторонников мира, демократии и социального прогресса. Приверженцы социалистического гуманизма далеки от сектантской ограниченности. Их естественными союзниками являются все те, кто, независимо от мировоззренческих позиций и политической принадлежности, борется за предотвращение термоядерной катастрофы, за гуманные решения глобальных проблем современности, Коммунисты решительно выступают против различных форм современного псевдогуманизма, наполненных антикоммунистическим содержанием.

Конкретность — важнейшая черта социалистического гуманизма, с точки зрения которого практическое участие в осуществлении назревших задач общественного прогресса определяет меру гуманности человеческих поступков.

Социалистический гуманизм предстает как гуманизм реальный, практический. Он переносит центр тяжести с абстрактных рассуждений по поводу того, что такое личность вообще и в чем ее якобы неизменная природа, на научную разработку путей освобождения трудящейся личности, на практическую борьбу по созданию социалистического и коммунистического общества. Активно-действенная природа марксистского гуманизма отличает его от множества систем и концепций буржуазного и мелкобуржуазного гуманизма, носящих чисто словесный характер. Социалистический гуманизм — это гуманизм действия и борьбы, гуманизм сражающийся и побеждающий.

Марксистский гуманизм исходит из неразрывности связей личностей с коллективом, обществом, ему чужд дух индивидуализма и эгоизма, который присущ многим системам буржуазного гуманизма.

Наконец, марксистский гуманизм неотделим от пролетарского, социалистического интернационализма, он враждебен национализму, расизму, шовинизму, всем проявлениям человеконенавистничества и мракобесия.

Маркс назвал коммунизм реальным, практическим гуманизмом (см. т. 42, с. 169). Марксистский гуманизм находит свое практическое воплощение в реальном социализме, который решает такие великие гуманистические задачи, как освобождение трудящихся от капиталистической эксплуатации, от политического гнета, от национального порабощения. Социализм уничтожает нужду и безработицу широких народных масс, ликвидирует вековую противоположность между умственным и физическим трудом, между городом и деревней, освобождает от бесправия женскую половину человеческого рода. Социализм избавляет народные массы от духовной забитости, приобщая их к образованию, открывая широкую дорогу к высотам науки и культуры, к лучшим достижениям мировой цивилизации. Социализм делает все от него зависящее для исключения войн из жизни общества, борется за мирное сосуществование государств с различным политическим строем, за предотвращение мировой термоядерной катастрофы.

Сущность социалистического гуманизма в признании человека труда высшей ценностью жизни, в активной борьбе за его всестороннее развитие (см. Всестороннее развитие личности), за счастливую, наполненную глубоким смыслом и радостным творчеством жизнь.

Оптимизм, вера в силы человека, в его способность творить добро, переделывать мир по законам справедливости и красоты — такова важнейшая особенность социалистического гуманизма.

Социалистическому гуманизму чужда и философия непротивления злу насилием. Напротив, он предполагает активную борьбу со злом, с социальной несправедливостью, со всем тем, что мешает общественному прогрессу, свободному и всестороннему развитию личности.

Реализация и развитие принципов социалистического гуманизма не являются автоматическим, стихийным процессом. Объективные возможности, заложенные в природе социалистического строя, реализуются в упорной борьбе, в творческом, созидательном труде рабочего класса, крестьянства, интеллигенции. Руководящая и направляющая роль Коммунистической партии — непременное условие успешного строительства нового общества на началах подлинного гуманизма.

← Гражданская война ← | ↑ К оглавлению ↑ | → Движение неприсоединения →

Гуманизм: понятие, история, современность.

Поможем написать любую работу на аналогичную тему

Получить выполненную работу или консультацию специалиста по вашему учебному проекту

Узнать стоимость

Гумани́зм (от лат. humanitas — человечность, humanus — человечный, homo — человек) — мировоззрение, в центре которого находится идея человека как высшей ценности; возникло как философское течение в эпоху Возрождения.

Истоки современного Г. восходят к эпохе Возрождения (15—16 вв.), когда в Италии, азатем в Германии, Голландии, Франции и Англии возникает широкое и многоликое движение против духовного деспотизма церкви, опутавшей жизнь человека системой жестких регламентаций, против ее аскетической и циничной морали. Социальную подоплеку Г. составляла борьба «третьего сословия» (буржуазии, крестьянства, ремесленников, городского плебса) против господствующей феодальной аристократии и духовенства. В противовес церковному требованию посвятить земную жизнь искуплению своих грехов, гуманисты провозгласили человека венцом мироздания, утверждали его право на земное счастье, на «естественное» стремление к наслаждению и способность к нравственному самосовершенствованию как духовно свободной личности. Позиции Г. отстаивали величайшие представители европейской культуры: Ф. Петрарка, Л. Валла, Дж. Пико делла Мирандола, Данте, Дж. Боккаччо, Леонардо да Винчи, Микеланджело. Дж. Бруно, Г. Галилей, Н. Коперник, Ф. Рабле, М. Монтень, Т. Мор, У. Шекспир, Ф. Бэкон, М. Сервантес, Эразм Роттердамский и многие др. Борьба против католицизма как священной санкции сословного феодализма достигает своего пика в движении Реформации (16 в.), принявшем массовый характер, и далее — в эпоху Просвещения, когда закладывались принципиальные черты европейской техногенной («фаустовой») цивилизации с ее оптимистическим культом разума, науки, свободной личности, индивидуализма и предпринимательской инициативы.

В традиционном Г. можно различить два основных течения. Буржуазный Г. исходит из священного характера частной собственности, которая только и может гарантировать свободное развитие «естественной природы» человека через накопление личного богатства. Г., выражающий мироощущение пролетариата, условием освобождения человека объявляет имущественное равенство или даже ликвидацию частной собственности. Эту программу защищали утопические социалисты (Мор, Т. Кампанелла, впоследствии Р. Оуэн, К.А. де Сен-Симон, Ш. Фурье), считавшие труд на благо всего общества не только главной обязанностью, но и источником наслаждения и счастья людей. Нередко делались и попытки достичь идеала равенства насильственным путем (гуситское движение в Чехии, Крестьянская война в Германии и т.п.). Сочетание идеала материального и духовного благополучия народа, гармонии «ума и сердца» с идеей коренного преобразования общественного строя характерно для рус. революционных демократов сер. 19 в. (В.Г. Белинский, Н.А. Добролюбов, Н.Г. Чернышевский, А.И. Герцен) и народников 1870-х гг.

Глубокие катаклизмы 20 в. (истребительные войны, тирания тоталитарных режимов, обострение глобальных проблем) поставили под сомнение ключевые установки европейской цивилизации, показав, что сам по себе научно-технический прогресс не только не обеспечивает гуманистического хода истории, но и неизбежно покушается на будущее, поскольку человек все более отчуждается от общества, превращается в «одномерное существо», в легко манипулируемого робота, в «винтик» огромной социальной машины. Происходит как бы возврат к ситуации эпохи Возрождения. В русле гуманистического движения возникают различные программы «человеческих отношений» (human relations), «генома человека», все активнее заявляют о себе движения «зеленых», требования гуманизировать культуру, науку, образование, политику, повысить качество жизни, дополнить научно-техническую революцию революцией моральной, яснее ставить и решать смысложизненные, экзистенциальные проблемы человеческого бытия. Все эти сдвиги наглядно проявляются в возрастающем влиянии на все сферы культуры антисциентистских, иррационалистических и даже мистических концепций, включая и филос. системы, ориентирующиеся на вненаучное знание, на воспроизведение внутреннего личностного мира человека (экзистенциализм, персонализм, философия жизни, сюрреализм, дадаизм, «театр абсурда» и т.п.). Поскольку глобальные проблемы носят универсальный характер, то успешная реализация идеалов Г. невозможна без международного сотрудничества различных регионов, стран и сообществ.

Из обзора истории формирования всемирного гуманистического движения и анализа основных разновидностей современного гуманизма следует вывод, что современный гуманизм не связан с какой-то одной интеллектуальной традицией, а питается различными гуманистически ориентированными философскими, художественными, научными, правовыми и другими традициями культуры. Одной из наиболее заметных среди них является философия. Связь философии и гуманизма очевидна, поскольку тема о человеке и его жизненном мире является одной из главных в философии и ключевой в гуманизме. Но далеко не очевидны механизмы «перетекания» идей из философии в гуманизм и обратно. Если философия призвана раздвигать метафизические, этические, гносеологические и иные горизонты человеческого знания, то гуманизм в своей практической направленности является скорее потребителем и «утилизатором» этих знаний, не ставя себе в долг заниматься специальными философскими исследованиями.

Внимание!

Если вам нужна помощь в написании работы, то рекомендуем обратиться к профессионалам. Более 70 000 авторов готовы помочь вам прямо сейчас. Бесплатные корректировки и доработки. Узнайте стоимость своей работы.

Первые гуманисты эпохи Возрождения | Studia humana: VIKENT.RU

«Гуманизм — это особое явление в духовной жизни эпохи Возрождения. Смысл данного термина в эпоху Возрождения был принципиально иным, нежели в современную эпоху, где «гуманизм» близок к «гуманности» — «человеколюбию».

В XIV-XV веках было принято деление наук на «науки божественные» (studia divina) и «науки человеческие (гуманитарные)» (studia humana), причём к последним обычно относили грамматику, риторику, литературу и поэзию, историю и этику. Гуманистами называли образованных людей, особенно хорошо знавших именно эти науки.

Со второй половины XIV века особое значение придаётся классической (древнегреческой и римско-латинской) литературе. Греческие и латинские писатели стали считаться истинными учителями человечества, особенно высок был авторитет Вергилия (в «Божественной комедии» он служит Данте проводником по Аду и Чистилищу) и Цицерона. Симптоматичен в этом смысле тезис одного из гуманистов — Гермолая Варвара (1453- 1493): «Признаю только двух господ: Христа и литературу».

Первым гуманистом считается Петрарка (1304-1374). […]

В центре внимания гуманистов находится человек, но не как «сосуд греха» (что было характерно для Средневековья), а как самое совершенное творение Бога, созданное по «образу Божьему». Человек, как и Бог, является творцом, и в этом его высшее предназначение.

Программным в этом смысле можно считать трактат Джаноццо Манетти (1396-1459) «О достоинстве и превосходстве человека», открывший длительную дискуссию о «достоинствах человека». Одна из важнейших идей гуманистов состояла в том, что оценивать человека надо не по его знатности или богатству, не по заслугам его предков, а только по тому, чего достиг он сам. Высокая оценка личности, индивида неизбежно вела к индивидуализму.

К крупнейшим итальянским гуманистам относится Лоренцо Валло (1407-1457). Анализируя тексты, он доказал подложность так называемого «Константинова дара» — якобы завещания императора Константина (III век), оставившего Римскую империю в наследство римским епископам (папам). На этом «документе», в действительности появившемся только VIII веке, основывались претензии папства на светскую власть.

В своих философских воззрениях Лоренцо Валло был близок к эпикуреизму. В трактате «О наслаждении как истинном благе» он исходит из пантеистического тезиса о тождестве Природы и Бога. Божественная природа не может быть источником зла, но стремление к удовольствию лежит в природе человека, оно есть требование природы. Значит, никакие чувственные удовольствия не являются безнравственными. Лоренцо Валло был индивидуалистом: он считал, что интересы других людей надо учитывать лишь постольку, поскольку они связаны с личными удовольствиями.

Крупнейший представитель гуманизма Северного Возрождения — Дезидерий Эразм (1467-1536 гг.), прозванный по месту рождения Роттердамский. Он считал себя учеником Лоренцо Валло, был другом Томаса Мора и других гуманистов. Он хорошо знал древние языки и много занимался критическим анализом античных и библейских текстов. Его влияние и авторитет во всей Европе были исключительными. Особую известность получила его работа «Похвала Глупости», где высмеиваются различные пороки людей (в том числе духовенства), и прежде всего невежество.

Улучшение условий жизни людей он связывал с распространением образования. Эразм Роттердамский беспощадно критиковал схоластику и схоластов, — но своего философского учения не предложил.

Особое место в культуре и философии Северного Возрождения занимает французский философ Мишель Монтень (1533-1592). Знаменем борьбы со средневековым догматизмом стал для него скептицизм. Он считал, что философствовать — значит сомневаться. В этических воззрениях он был близок к эпикуреизму».

Гриненко Г.В., История философии, М., «Юрайт-Издат», 2007 г., с. 249-251.

Истоки и эволюция гуманистической психологии

Истоки

Истоки гуманистической психологии можно проследить еще в средние века, когда зародилась философия гуманизма. Основное убеждение этой философии состоит в том, что каждый человек имеет ценность и право на самореализацию посредством разума и рационального мышления.

Раннее движение гуманизма зародилось в Европе 15 века как протест против консервативной религиозной догмы церковных ученых и философов.Современная гуманистическая психология возникла примерно в середине 1950-х годов как область деятельности клинических психологов, социальных работников и консультантов против бихевиоризма и психоанализа.

Evolution

В начале 20 века в психологическом мышлении доминировали две философии: бихевиоризм и психоанализ. Бихевиористские психологи изучают явное поведение и считают, что люди вынуждены действовать определенным образом с помощью вознаграждений и наказаний. Бихевиористы стремятся манипулировать человеческим поведением с помощью соответствующих подкреплений.

Школа психоанализа стремится понять бессознательные мотивации и внутренние инстинкты, которые вызывают поведение. Эту точку зрения высказал Фрейд, который считал людей порождением инстинктов жизни и смерти. Жизненные инстинкты в первую очередь предполагают выживание и размножение; влечения голода, жажды и секса подпадают под эту категорию. Инстинкты смерти отражают пессимизм человечества.

Хотя бихевиоризм и психоанализ внесли свой вклад в понимание человеческого поведения, они не включали целостный взгляд на человека.Гуманистическая психология возникла в середине 1950-х годов и дополнила бихевиоризм и психоанализ, сосредоточив внимание на личности в целом.

Область гуманистической психологии продолжала развиваться во второй половине 20 века. Некоторые ключевые моменты в развитии этой области включены в следующий список:

«Мотивация и личность» Абрахама Маслоу , написанная в 1954 году.
Первая книга по гуманистической психологии была написана в 1958 году Джоном Коэнандом под названием « Гуманистическая психология ». .
В 1961 г. был основан журнал Journal of Humanistic Psychology под руководством А. Дж. Сутича.
В 1962 году была организована Американская ассоциация гуманистической психологии.
В 1963 году Джеймс Ф. Бугенталь представил первый позиционный документ по гуманистической психологии в США.
Также в 1963 году в Государственном колледже Сонома, Калифорния, была открыта первая программа для аспирантов по гуманистической психологии.
В 1970 году было создано подразделение Американской психологической ассоциации под названием «Гуманистическая психология».
Также в 1970 году Американская ассоциация гуманистической психологии расширилась до международной организации под названием Ассоциация гуманистической психологии. В 1970 году Ассоциация гуманистической психологии провела свою первую международную конференцию в Голландии.

Резюме:

Истоки гуманистической психологии можно проследить еще в средние века, когда зародилась философия гуманизма.
Современная гуманистическая психология возникла в середине 1950-х годов как реакция на школы бихевиоризма и психоанализа.
В отличие от бихевиоризма и психоанализа, гуманистическая психология изучает людей как организованные целые, которые лучше всего понимаются в контексте их окружающей среды.
Гуманистическая психология превратилась в жизненно важную область психологии во второй половине 20 века.

Мнение | Действительно ли гуманизм гуманен?

N.L .: В вашей работе подчеркивается, что гуманизм — иерархическое разграничение между людьми и нечеловеческими животными, основанное на определенном понятии «знания» или «интеллекта», по своей сути является угнетающим и жестоким.Многие согласятся, но видят решение в самом гуманизме, например, в разговорах о правах человека и включении прав животных и защиты окружающей среды. Многие люди могут скептически относиться к присущей гуманизму гнету, учитывая исторические победы, одержанные обращениями к дискурсу о правах человека и обращениями к «человечности». В самом деле, в этот политический момент, в ответ на приход к власти Дональда Трампа и сопутствующий всплеск расистского национализма в США и Европе, кажется, что вновь возникла необходимость в защите с таким трудом завоеванных прав и свобод человека.Как бы вы ответили?

C.W .: Я полностью согласен с тем, что их следует энергично защищать, сейчас больше, чем когда-либо, но для меня это не взаимоисключающие проекты из-за различных территорий и контекстов, в которых эти проекты выполняются. С одной стороны, дискурс о правах — это образец А для проблем философского гуманизма. Многие из нас, включая меня, согласятся, что многие этические устремления гуманизма достойны восхищения, и мы должны продолжать их преследовать.Например, большинство из нас, вероятно, согласятся с тем, что жестокое обращение с животными и оправдание такого обращения на основании их обозначения как «животных», а не людей, — это плохой поступок.

Но проблема с тем, как дискурс о правах решает эту проблему — например, в философии прав животных — заключается в том, что животные в конечном итоге имеют какое-то моральное положение, поскольку они являются уменьшенными версиями нас, то есть, поскольку они обладают различными характеристиками, такими как способность испытывать страдания — и не только грубые физические страдания, но также и эмоциональное принуждение, — которыми мы, человеческие существа, обладаем в большей степени.Таким образом, мы в конечном итоге восстанавливаем нормативную форму морального субъекта-человека, за пределы которой мы хотели выйти в первую очередь.

Итак, с другой стороны, все, что нужно сделать, — это найти способ ценить нечеловеческую жизнь не потому, что она представляет собой некоторую уменьшенную или второсортную форму человека, а потому, что разнообразие и изобилие жизни нужно ценить за то, чем он является сам по себе, в его отличии и уникальности. Слон, дельфин или шимпанзе не заслуживают уважения, потому что олицетворяют некую нормативную форму «человека» плюс или минус несколько соответствующих моральных характеристик.Это заслуживает уважения по причинам, побуждающим нас придумать новый моральный словарь, словарь, который начинается с признания того, что все, что мы этически и морально ценим в различных формах жизни, не имеет ничего общего с биологическим обозначением « человек »или« животное ».

Сказав все это, существует множество контекстов, в которых дискурс о правах является монетой царства, когда вы участвуете в этих аргументах — и это неудивительно, учитывая, что почти все наши политические и правовые институты унаследованы от краткий исторический период (с точки зрения экологии), в течение которого гуманизм процветал и укреплял свою область.Если вы говорите с законодательным собранием штата об усилении законов о случаях жестокого обращения с животными, скажем, вместо того, чтобы обращаться к комнате, полной людей на конференции по деконструкции и философии, о различных проблемных допущениях, встроенных в дискурс о правах, тогда вам лучше быть способным использовать другой словарный запас и другие риторические инструменты, если вы хотите выполнить свои этические обязательства. Это верно, даже если эти обязательства и то, как вы их думаете, вполне могут быть основаны на более глубоком и более тонком понимании проблемы, чем было бы доступно этим законодателям.Другими словами, это лишь отчасти философский вопрос. Это также стратегический вопрос, вопрос местоположения, контекста и аудитории, и никого не должно удивлять то, что мы можем продвигаться в сфере академического философского дискурса по этим вопросам быстрее, чем в сфере правовых и политических институтов.

NL: Так много современного культурного акцента и инвестиций сосредоточено на важности «самореализации», «нахождения» себя и так далее, несмотря на то, что это «я» даже больше не обязательно является чем-то полностью воплощенным, учитывая распространенность социальных сетей и других технологий, которые в последнее время повлияли на наш практический опыт идентификации.Как это связано с вашей критикой гуманизма?

CW: Я думаю, что самый простой и приземленный ответ на вопрос о том, почему так трудно сдвинуть с места идею Просвещения о себе, заключается в том, что все в нашей культуре побуждает нас инвестировать в нее по экономическим и юридическим причинам, которые не далеко искать. Нас все больше и больше поощряют развивать наш «бренд», так сказать, накапливая все больше и больше друзей на Facebook или совершенствуя своего рода сбалансированное «портфолио» между академической, спортивной и некоммерческой работой, которое хотят приемные комиссии университетов. чтобы увидеть.Итак, ваш термин «инвестиции» следует понимать буквально в данный момент в эпоху позднего неолиберального капитализма.

Oxford Handbook of Humanism — Oxford Handbooks

Под редакцией Энтони Б. Пинна

Аннотация

Оксфордский справочник по гуманизму направлен на освещение истории, философского развития и влияния гуманистической мысли и культуры.Как система мышления, в которой человеческие потребности и опыт важнее сверхъестественных забот, гуманизм привлекает все большее внимание в условиях быстро меняющейся демографии религиозных общин, особенно в Европе и Северной Америке. Этот взгляд на мир приобрел также глобальные масштабы: активисты, художники и мыслители формируют гуманистический ответ не только на традиционную религию, но и на насущные социальные и политические проблемы 21 века. Чтобы обратиться к этим областям, в главах этого тома гуманизм обсуждается как глобальное явление — подход, которым часто пренебрегали в работах, более ориентированных на Запад.Справочник также будет рассматривать гуманизм как противник традиционной религии, а также как философию, которую некоторые религии явно приняли. Разделы разделены на региональные исследования, интеллектуальные истории, гуманистические организации и движения, влияние на культуру, гуманизм на общественной арене и влияние гуманизма на социальные вопросы.

Ключевые слова: Гуманизм, атеизм, неверие, свободомыслие секуляризм философия религиозные исследования, социология история

Библиографическая информация

Издательство:: Oxford University Press

Распечатать Дата публикации:: сен 2021

ISBN:: 9780190921538

Опубликовано в сети:: Октябрь 2019

DOI:: 10.1093 / oxfordhb / 9780190921538.001.0001

вероисповеданий по вопросам ЛГБТК: гуманизм

Имея корни в греческой философии, гуманизм также опирается на традиции средневекового ислама и итальянского Возрождения, которые также основывались на ценностях обучения и разума. Это слово, однако, появилось только в 19 веке и отражает растущее внимание того периода к наукам. Сегодня гуманизм находит свое формальное представительство в национальных и международных организациях и их многочисленных местных отделениях.Помимо упомянутых выше Американской гуманистической ассоциации и Международного гуманистического и этического союза, существуют, в частности, Совет светского гуманизма и Американский этический союз.

РАВЕНСТВО ЛГБТК

О СЕКСУАЛЬНОЙ ОРИЕНТАЦИИ И ГЕНДЕРНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ

Гуманисты сегодня являются убежденными сторонниками равенства ЛГБТК и отстаивают право каждого человека действовать в соответствии с его природой. В 2010 году ассамблея Американского этического союза постановила, что «этический гуманизм подтверждает свою поддержку равных прав для лесбиянок, геев, бисексуалов, трансгендеров, опрашивающих и квир-людей.”

В дополнение к указанной выше инклюзивной позиции, гуманистические организации защищают интересы трансгендеров. Среди прочего, Американская гуманистическая ассоциация недавно вступила в партнерство с Американским союзом гражданских свобод, чтобы работать над справедливым обращением с трансгендерами, нанятыми Управлением социального обеспечения.

О Брачном равенстве

В 2004 году Американская ассоциация гуманистов приняла резолюцию, в которой говорилось, что организация «подтверждает законность сексуального равенства и поддерживает действия на местном, государственном и федеральном уровнях по легализации однополых браков.«Все гуманистические организации продолжают выступать за равенство в браке.

О ЗАПРЕЩЕНИИ ДИСКРИМИНАЦИИ

Ведущие гуманистические организации США открыто поддержали Закон о недопущении дискриминации в сфере занятости (ENDA). В ответ на то, что Комиссия по равным возможностям трудоустройства предоставила федеральную защиту трансгендерам от дискриминации, Рой Спекхард, исполнительный директор Американской гуманистической ассоциации, заявил: «Никто не должен страдать от дискриминации по признаку сексуальной ориентации или гендерной идентичности.”

ПО ЗАКАЗУ

Гуманистические организации назначают светских или гуманистических знаменитостей, которые готовы служить на свадьбах, мемориалах и именах младенцев. Нет никаких ограничений для ЛГБТК, желающих стать участниками.

РЕСУРСЫ

LGBTQ Humanist Council, проект Американской гуманистической ассоциации, является форумом для LGBTQ-гуманистов и их союзников, чтобы объединиться, построить сообщество, обмениваться идеями, продвигать гуманистическую философию и ценности и работать вместе для достижения полного социального и гражданского равенства. ЛГБТК.

КОНТАКТНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

Американская ассоциация гуманистов
1777 T Street, NW
Вашингтон, округ Колумбия 20009-7125
Сайт: www.americanhumanist.org

Перейти к основному содержанию Поиск
Поиск

Где угодно

Быстрый поиск где угодно
Поиск Поиск
Расширенный поиск

Войти | регистр

Пропустить основную навигацию Закрыть меню ящика Открыть меню ящика Домой

Подписка / продление

Библиотекари

Тарифы, заказы
и полные платежи
Чикагский пакет
Полный цикл и охват содержимого

Файлы KBART и RSS-каналы

Разрешения и перепечатки

Инициатива развивающихся стран Чикаго

Даты отправки и претензии

Часто задаваемые вопросы библиотекарей

Агенты

Книги издательства Чикагского университета

Распределительный центр в Чикаго

Чикагский университет

Условия использования

Заявление об издательской этике

Уведомление о конфиденциальности

Доступность Chicago Journals

Доступность университета

Следуйте за нами на facebook

Свяжитесь с нами

Медиа и рекламные запросы

Открытый доступ в Чикаго

Следуйте за нами на facebook

Гуманистический подход | Просто Психология

Перспективы

Гуманизм

Гуманистический подход

Сол МакЛеод, обновлено 2020

Гуманист, гуманизм и гуманизм — это термины в психологии, относящиеся к подходу, который изучает личность в целом и уникальность каждого человека. .По сути, эти термины относятся к одному и тому же подходу в психологии.

Гуманистическая психология — это взгляд на человека в целом и на уникальность каждого человека. Гуманистическая психология начинается с экзистенциальных предположений о том, что люди обладают свободой воли и мотивированы на реализацию своего потенциала и самореализацию.

Гуманистический подход в психологии развился как бунт против того, что некоторые психологи считали ограничениями бихевиористской и психодинамической психологии.

Гуманистический подход поэтому часто называют «третьей силой» в психологии после психоанализа и бихевиоризма (Maslow, 1968).

Гуманизм отверг предположения бихевиористской точки зрения, которая характеризуется как детерминированная, ориентированная на усиление поведения стимул-реакция и сильно зависящая от исследований на животных.

Гуманистическая психология также отвергла психодинамический подход, потому что он также детерминирован, с бессознательными иррациональными и инстинктивными силами, определяющими человеческое мышление и поведение.И бихевиоризм, и психоанализ рассматриваются психологами-гуманистами как дегуманизирующие.

Гуманистическая психология расширила свое влияние на протяжении 1970-х и 1980-х годов. Его влияние можно понять с точки зрения трех основных областей :

1) Он предложил новый набор ценностей для приближения к пониманию человеческой природы и условий человеческого существования.

2) Он предложил расширенный кругозор методов исследования в изучении человеческого поведения.

3) Он предложил более широкий спектр более эффективных методов в профессиональной практике психотерапии.

Основные предположения

Гуманистическая психология начинается с экзистенциального предположения, что люди обладают свободой воли:

Личная свобода действий — это гуманистический термин, обозначающий проявление свободы воли. Личная свобода воли относится к выбору, который мы делаем в жизни, пути, по которому идем, и его последствиям.

Люди в основном хорошие, и у них есть врожденная потребность делать себя и мир лучше:

Гуманистический подход подчеркивает личную ценность человека, центральную роль человеческих ценностей и творческий, активный характер людей.

Подход оптимистичен и фокусируется на благородной способности человека преодолевать невзгоды, боль и отчаяние.

Люди мотивированы на самореализацию:

Самоактуализация касается психологического роста, самореализации и удовлетворения в жизни.

И Роджерс, и Маслоу рассматривали личный рост и удовлетворение в жизни как основные человеческие мотивы. Это означает, что каждый человек по-своему стремится к психологическому росту и постоянному совершенствованию себя.

Однако и Роджерс, и Маслоу описывают разные способы достижения самоактуализации.

Наиболее важны субъективные, сознательные переживания человека:

Психологи-гуманисты утверждают, что объективная реальность менее важна, чем субъективное восприятие и понимание мира человеком.

Иногда гуманистический подход называют феноменологическим. Это означает, что личность изучается с точки зрения субъективного опыта человека.

Для Роджерса в центре внимания психологии не поведение (Скиннер), бессознательное (Фрейд), мышление (Вундт) или человеческий мозг, а то, как люди воспринимают и интерпретируют события.Поэтому Роджерс важен, потому что он перенаправил психологию на изучение себя.

Гуманизм отвергает научную методологию:
Роджерс и Маслоу мало ценили научную психологию, особенно использование психологической лаборатории для исследования поведения людей и животных.
Гуманизм отвергает научную методологию, подобную экспериментам, и обычно использует качественные методы исследования. Например, дневниковые отчеты, открытые анкеты, неструктурированные интервью и неструктурированные наблюдения.

Качественное исследование полезно для изучения на индивидуальном уровне и для более глубокого выяснения того, как люди думают или чувствуют (например, тематические исследования).

Чтобы по-настоящему понять других людей, нужно сесть и поговорить с ними, поделиться своим опытом и быть открытым их чувствам.

Гуманизм отверг сравнительную психологию (изучение животных), потому что она ничего не говорит нам об уникальных свойствах человека:
Гуманизм рассматривает людей как фундаментально отличных от других животных, главным образом потому, что люди являются сознательными существами, способными мыслить, рассуждать и язык.
Для психологов-гуманистов исследования животных, таких как крысы, голуби или обезьяны, не имели большого значения.

Исследования на таких животных, как они утверждали, могут сказать нам очень мало о человеческом мышлении, поведении и опыте.

История гуманистической психологии

История гуманистической психологии

Маслоу (1943) разработал иерархическую теорию мотивации человека.

Карл Роджерс (1946) публикует Важные аспекты клиентоцентрированной терапии (также называемой терапией, ориентированной на человека).

В 1957 и 1958 годах по приглашению Абрахама Маслоу и Кларка Мустакаса в Детройте были проведены две встречи психологов, заинтересованных в создании профессиональной ассоциации, посвященной более значимым и гуманистическим взглядам.

В 1962 году при спонсорской поддержке Университета Брандейса это движение было официально создано как Ассоциация гуманистической психологии.

Весной 1961 года вышел первый номер журнала «Гуманистическая психология».

Кларк Халл (1943) Принципы поведения был опубликован.

Б.Ф. Скиннер (1948) опубликовал Walden Two , в котором описал утопическое общество, основанное на принципах бихевиоризма.

Резюме гуманистического подхода

Резюме гуманистического подхода

Методология / исследования

Методология / исследования

Основные предположения

Люди обладают свободой воли; не все поведение определяется.

Все люди уникальны и заинтересованы в реализации своего потенциала.

Правильное понимание человеческого поведения может быть достигнуто только путем изучения людей, а не животных.
Психология должна изучать индивидуальный случай (идиографический), а не среднюю производительность группы (номотетический).

Сильные стороны

Смещен фокус поведения на отдельного человека / человека в целом, а не на подсознание, гены, наблюдаемое поведение и т. Д.

Приложения в реальной жизни (например,g., терапия)

Гуманистическая психология удовлетворяет представление большинства людей о том, что значит быть человеком, потому что она ценит личные идеалы и самореализацию.

Качественные данные дают подлинное понимание и более целостную информацию о поведении.

Подчеркивает ценность более индивидуалистических и идиографических методов обучения.

Ограничения

Игнорирует биологию (например, тестостерон)

Ненаучные — субъективные концепции, которые трудно проверить.

Бихевиоризм — можно сравнивать поведение человека и животных

Этноцентрический (с уклоном в сторону западной культуры)

Гуманизм — нельзя сравнивать животных с людьми

Их вера в свободу воли противоречит детерминированным законам науки.

Проблемы и дебаты

Проблемы и дискуссии

Свобода воли против детерминизма

Это единственный подход, который прямо заявляет, что у людей есть свобода воли, но его позиция по этой теме несколько непоследовательна, поскольку, с одной стороны, он утверждает, что у людей есть свобода воли.

Однако, с другой стороны, он утверждает, что наше поведение определяется тем, как другие люди относятся к нам (чувствуем ли мы, что окружающие нас безоговорочно ценят и уважают).

Природа против воспитания

Подход признает как влияние природы, так и воспитание, воспитание — влияние опыта на способы восприятия и понимания мира человеком, природа — влияние биологических побуждений и потребностей (иерархия потребностей Маслоу. ).

Холизм против редукционизма

Подход является целостным, поскольку он не пытается разбить поведение на более простые компоненты.

Идиографический и номотический

Поскольку этот подход рассматривает человека как уникальный, он не пытается установить универсальные законы о причинах поведения, это идиографический подход.

Научны ли используемые методы исследования?

Поскольку этот подход рассматривает человека как уникального, он не считает, что научные измерения его поведения уместны.

Критическая оценка

Критическая оценка

Гуманистический подход применялся к относительно небольшому количеству областей психологии по сравнению с другими подходами. Следовательно, его вклад ограничен такими областями, как терапия, аномалии, мотивация и личность.

Клиентоориентированная терапия широко используется в здравоохранении, социальной работе и промышленности. Эта терапия помогла многим людям преодолеть трудности, с которыми они сталкиваются в жизни, что является значительным вкладом в улучшение качества жизни людей.

Возможная причина отсутствия влияния на академическую психологию, возможно, кроется в том факте, что гуманизм сознательно применяет ненаучный подход к изучению людей.

Психологи-гуманисты отвергли строгий научный подход к психологии, потому что они считали его бесчеловечным и неспособным уловить богатство сознательного опыта.

Как и следовало ожидать от «антинаучного», гуманистического подхода. в психологии мало эмпирических данных.Подход включает непроверенные концепции, такие как «самоактуализация» и «конгруэнтность».

Тем не менее, Роджерс попытался придать своей работе больше строгости, разработав Q-sort — объективная мера прогресса в терапии.

Во многих отношениях отказ от научной психологии в 1950-х, 1960-х и 1970-х годах был ответной реакцией на доминирование бихевиористского подхода в психологии Северной Америки. Например, их вера в свободу воли прямо противоречит детерминированным законам науки.

Еще одним ограничением гуманистического подхода является его этноцентризм. Многие идеи, занимающие центральное место в гуманистической психологии, такие как индивидуальная свобода, автономия и личностный рост, были бы более легко связаны с индивидуалистическими культурами в западном мире, например в США.

Коллективистские культуры, такие как Индия, которые подчеркивают потребности группы и взаимозависимости, может не так легко отождествляться с идеалами и ценностями гуманистического психология.

Следовательно, возможно, что подход не будет удачным и является результатом культурный контекст, в котором он был разработан, и более уместен эмический подход.

Он предлагает позитивный взгляд на человеческую природу, однако можно утверждать, что это может быть не очень реалистично при рассмотрении повседневной реальности, такой как насилие в семье и геноцид.

Более того, фокусировка подхода на удовлетворении наших потребностей и реализации нашего потенциала роста отражает индивидуалистический, зацикленный на себе взгляд, который является частью проблемы, с которой сталкивается наше общество, а не решением.

Кроме того, области, изучаемые гуманизмом, такие как сознание и эмоции, очень трудно изучать с научной точки зрения.Результат таких научных ограничений означает отсутствие эмпирических данных, подтверждающих ключевые теории этого подхода.

Однако оборотной стороной этого является то, что гуманизм может лучше понять поведение человека с помощью качественных методов, таких как неструктурированные интервью.

Этот подход также помог обеспечить более целостный взгляд на человеческое поведение, в отличие от редукционистской позиции науки.

Как ссылаться на эту статью:

Как ссылаться на эту статью:
McLeod, S.А. (2015, 14 декабря). Гуманизм . Просто психология. https://www.simplypsychology.org/humanistic.html

Ссылки на стиль APA
Маслоу, А. Х. (1943). Теория мотивации человека. Психологический обзор , 50, 370-96.

Роджерс К. Р. (1946). Важные аспекты клиентоориентированной терапии. Американский психолог , 1, 415-422.

Маслоу, А. Х. (1968). К психологии бытия (2-е изд.) . Нью-Йорк: Д.Ван Ностранд.

Роджерс К. Р. (1946). Важные аспекты клиентоориентированной терапии. Американский психолог 1, 415-422.

Роджерс К. Р. (1959). Теория терапии, личности и межличностных отношений, разработанная в рамках клиентоориентированной системы. В (ред.) С. Кох, Психология: исследование науки. Vol. 3: Формулировки личности и социального контекста . Нью-Йорк: Макгроу Хилл.

Как ссылаться на эту статью:

Как ссылаться на эту статью:
McLeod, S.А. (2015, 14 декабря). Гуманизм . Просто психология. https://www.simplypsychology.org/humanistic.html
сообщить об этом объявлении
Гуманистический фантом | Новая Республика

Что стоит за всем раздирающим одеянием светским гуманизмом? Ясно, что для Фолуэлла и компании гуманизм не означает гуманизм или любовь к греческой поэзии (хотя у него тоже могут быть некоторые оговорки по этому поводу). Это удобный прием, чтобы вспомнить все изменения послевоенной американской культурной революции: вызовы традиционной сексуальной морали, гражданскому и родительскому авторитету и религиозной ортодоксии; на работу, семью, район и церковь, как выразился Рональд Рейган.В конечном итоге это реакция на упадок религиозных ценностей. Сейчас нет ничего особенно нового или обязательно опасного в консерваторах, выступающих против секуляризации и призывающих к религиозному обновлению. Новым и потенциально опасным является то, что нынешняя реакция выявила единственную причину светской тенденции и окрестила ее гуманизмом. Это создает логическую проблему. Если гуманизм означает просто безбожие, то обвинять в упадке религии рост гуманизма — это тавтология. С другой стороны, если гуманизм — это евангелическое кредо небольшой группы прозелитических фанатиков, то винить гуманизм в упадке религии — это паранойя.Религиозные права, судя по всему, выбрали паранойю. Это умная тактика. То, что в противном случае было бы призрачной борьбой против 500-летней исторической тенденции — секуляризации — превращается в крестовый поход против воинствующей идеологии, контролируемой авангардом партийных активистов — гуманистов. Поколение назад злобных саперов наших жизненно важных духовных соков называли «безбожными коммунистами». Теперь они «светские гуманисты».

Кто такие эти люди, прячущиеся под (в?) Ложах богобоязненных христиан? На самом деле Тлиэр — это организация гуманистов, но вряд ли они — группа, на которую можно возложить упадок западной цивилизации.Сорок лет назад они объединились в Американскую гуманистическую ассоциацию. Затем они продолжили блуждать по той же политической пустыне, что и воинствующие вегетарианцы и аграрные анархисты. Чтобы нанести их на карту, потребовались крайние правые.

Взгляд на текущий номер журнала Humanist, Американской ассоциации гуманистов, дает хорошее представление о том, чем они занимаются. История на обложке — «Гуманистическая революция в здравоохранении», гимн диете Притикина. За ним следуют статьи о половом равенстве, генетическом альтруизме, задатках хорошего человека и тому подобное.« Humanist » будет неотличим от других публикаций, пропагандирующих добрые дела, за исключением нескольких нервирующих характеристик. Во-первых, в ней присутствует постоянный напор беспричинного антитеизма, придающий каждой пьесе торжествующий тон «Бог действительно мертв». В этом выпуске, например, статья, описывающая борьбу политика с местной католической иерархией за контроль над рождаемостью, называется «Человек, победивший Бога». Во-вторых, преобладает слегка дурацкое светское милленаризм. В каждом новом открытии, научном или социальном, есть обещание спасения: если бы была принята только диета Притикина, было бы спасено 150 000 жизней в год; или, если бы у нас было половое равенство, у нас был бы «ключ к решению таких угрожающих миру проблем, как ядерная война, тоталитаризм и социальная несправедливость по всем направлениям».Тот же самый дух заставляет почти навязчивую привычку заканчивать каждую статью возвышающей ссылкой на все человечество, своего рода гуманистическим аллилуйя.

Однако трудно сделать такие милые эксцентричности объектом священной войны. Чтобы религиозное право поддерживало свои злобные фантазии о гуманизме, оно обращается не к сегодняшнему Humanist , а к более почтенному источнику, Humanist Manifesto, I и II. Первый из них был выпущен в 1933 году и подписан 34 представителями интеллигенции (Джон Дьюи был одним из них).Его целью было не отвергнуть религию, а заменить традиционные вероучения новым: «религиозным гуманизмом». Это должна была быть «жизненная, бесстрашная и откровенная религия», которую требовали новые реальности. По сегодняшним стандартам манифест — это мягкое, наивное подтверждение веры в науку, разум и «мужественные взгляды». Он отвергает традиционную веру в Бога и призывает человека создать свою собственную этику; он отвергает «общество стяжательства и прибыли» и призывает к «социализированному и основанному на сотрудничестве экономическому порядку» с «справедливым распределением средств жизни».«Содержание смутно марксистское, гуманное и без классового антагонизма. Но претензии 15 пронумерованных принципов явно библейские. Возьмите гуманистический принцип номер один: «религиозные гуманисты считают вселенную самосуществующей, а не созданной». Это утверждение ничего не говорит нам о Вселенной, поскольку «самосуществующий» — хотя слово, которое могло бы вдохновить на создание картины Эшера, — философски пусто.