Виды эмоциональных состояний и способы управления ими

В данной статье рассмотрены основные виды эмоциональных состояний человека, дана их характеристика и особенности. Представлены цели управления эмоциями, их значение в повседневной жизни. Также в статье описываются методики, помогающие контролировать возникающие эмоциональные состояния, приведены достоинства использования данных техник.

Каждому человеку свойственно проявление эмоций, отображающих его внутреннее состояние и связанных с интересами, потребностями, переживаниями, окрашенных в позитивные или же наоборот негативные тона. Эмоции возникают напрямую в зависимости от физического и психологического самочувствия человека, они динамичны и имеют свойство переходить из одной в другую. Динамика эмоциональных состояний изменяется вместе с динамикой потребностей, поэтому особенную актуальность имеет знание и умение контролировать эмоциональные процессы для продуктивной деятельности и избегания стрессовых ситуаций.

Существует несколько основных видов эмоций, выражаемые человеком. К первой группе относится настроение, как слабое, но существующее длительное время эмоциональное переживание, которое во многом определяет психологическое состояние индивида. Источники возникновения настроения сложны для осознавания, поэтому чаще всего человек не задумывается о том, какое настроение у него в настоящий момент времени.

В следующую группу выделяются простейшие биологические эмоции, как переживания, связанные с удовлетворение или же неудовлетворением собственных потребностей. Данные эмоции можно охарактеризовать как сравнительно простые, однозначно окрашенные, имеющие циклический характер и связанные с удовлетворением биологических потребностей, заключенных в потребности в кислороде, пище, тепле и ряде других.

Третья группа — это аффекты, характеризующиеся кратковременностью, ярким и бурным протеканием. Данная эмоция возникает неожиданно и имеет быстрый характер последующего развития. Еще одним признаком аффекта является отсутствие возможности его регулирования и сверхсильное возбуждение.

Четвертая группа — это чувства, как сложный комплекс различных переживаний, связанных с восприятием окружающего мира.

В предпоследнюю группу выделяются страсти, как чувства, имеющие сильный, стойкий, длительный характер, в котором выражены волевые элементы стремления, проявляемые в единстве волевых и эмоциональных мотивов, элементов активности и пассивности.

Последняя группа эмоций — это стресс. Данное эмоциональное состояние отличается стойким, чрезмерно сильным, отрицательно окрашенным характером, возникающим у человека в результате физической или психологической нагрузки. Данное состояние является единственным играющим исключительно отрицательную роль в управлении психикой индивида.

Управление эмоциями человека влечет за собой достижения нескольких целей, таких как: эффективное средство преодоления различных барьеров, возникающих в процессе взаимопонимания, предотвращение возникновения энергетических затрат и стрессовых ситуаций, а также способ предотвращения подчинения собственной воли манипулированию окружающих людей.

Стоит отметить, что ни одна цель не подразумевает необходимость подавлять эмоции, наоборот, это необходимо для сохранения психосоматического здоровья индивида. А в критических ситуация эмоции могут мобилизовать организм и моментально среагировать на стресс.

Первая методика контролирования собственных эмоций основана на том, что эмоциональный фон человека имеет определенную величину и поэтому ограничен. Так, при ощущении сильных эмоций необходимо переключиться на другое действие, которое сможет произвести эмоциональную встряску и произвести эмоции, которые смогут заместить негатив.

Следующая методика контролирования является полной противоположностью первой и заключается в том, что необходимо сосредоточиться на переживании, исключив при этом отвлекающие факторы.

Последняя методика включает в себя переключение, перенос волнений и негативных эмоций в неважную среду. Но все эти методики помогают в тех ситуациях, когда переживания растянуты во времени и имеют день-два в качестве почвы для взращивания.

При возникновении сиюминутных эмоций помогает способ счета про себя и самовнушение контроля над ситуацией, создание определенной фразы, которая поможет успокоиться и сконцентрироваться.

Можно сделать заключение, что эмоции- неотъемлемая часть жизни человека, представляющие различные формы отражения окружающего мира. Устойчивость любого человека к стрессовым ситуациям может быть обеспечена двумя путями: системой его эмоциональной тренировки и тщательным его обучением, то есть подробнейшим информированием по интересующим клиента фактам, проигрыванием возможных сложных ситуаций и т. д.

ЭМОЦИОНАЛЬНЫЕ СОСТОЯНИЯ И ИХ ВИДЫ

Эмоции проявляются в виде:Эмоциональных состояний,Эмоциональных переживаний. В зависимости от сочетания скорости, силы и продолжительности чувств различают следующие виды эмоциональных состояний, основными из которых являются:

Настроение – это эмоциональное состояние, которое отличается слабой или средней силой и значительной устойчивостью. Может продолжаться целые дни, недели, месяцы. Это «разлитое» общее состояние. Настроение обычно «окрашивает» все другие эмоциональные переживания , отражается на его активности, действиях и поведении. Обычно по преобладающему настроению мы называем веселым, жизнерадостным либо, наоборот, грустным, апатичным. Такого рода преобладающее настроение является чертой характера. Причиной определенного настроения может быть какое-либо значимое, состояние нервной системы человека и общее состояние его здоровья.

Страсть тоже является длительным и устойчивым эмоциональным состоянием. Но, в отличие от настроения, страсть характеризуется сильным эмоциональным накалом. Страсть возникает при сильном стремлении к определенным действиям, к достижению какой-либо цели и помогает этому достижению.

Страсть – это длительное, устойчивое и глубокое чувство, ставшее характеристикой личности.

Аффектами называются чрезвычайно сильные, быстро возникающие и бурно протекающие кратковременные эмоциональные состояния (аффекты отчаяния, ярости, ужаса.) Действия человека при аффекте происходят в виде «взрыва». Сильное эмоциональное возбуждение проявляется в бурных движениях, в беспорядочной речи. Иногда аффект проявляется в напряженной скованности движений, позы или речи, например, это может быть растерянность при приятном, но неожиданном известий. Аффекты негативно сказываются на деятельности человека, резко снижая уровень ее организованности. В состоянии аффекта у человека может наблюдаться временная потеря волевого контроля за своим поведением, он может совершать необдуманные поступки. Любое чувство может переживаться в аффективной форме.

Аффект – это уже не радость, а восторг, – не горе, а отчаяние, – не страх, а ужас, – не гнев, а ярость. Аффекты возникают при ослаблении воли и являются показателями несдержанности, неспособности человека к самообладанию.

Воодушевление проявляется в различных видах деятельности. Оно характеризуется большой силой и устремленностью к определенной деятельности. Воодушевление возникает в тех случаях, когда цель деятельности ясна и результаты ярко представляются, при этом как нужные, ценные. Воодушевление часто переживается как чувство коллективное, при этом чем больше людей охвачено чувством воодушевления, тем сильнее это чувство переживается каждым человеком в отдельности.

Воодушевление – это своеобразная мобилизация всех лучших душевных сил человека.

Стресс представляет собой состояние чрезмерно сильного и длительного психологического напряжения, которое возникает у человека, когда его нервная система, получает эмоциональную перегрузку.Впервые слово «стресс» употребил канадский ученый-биолог Г. Селье (1907-1982). Он же ввел понятие «фазы стресса», выделив стадии:

тревоги (мобилизации защитных сил),резистентности (приспособления к трудной ситуации),истощения (последствия длительного воздействия стресса).

Стресс вызывается экстремальными для данной личности условиями и переживается с большой внутренней напряженность. Стресс могут вызвать опасные условия для жизни и здоровье большие физические и умственные перегрузки, необходимости принимать быстрые и ответственные решения.

Внимание!

Если вам нужна помощь в написании работы, то рекомендуем обратиться к профессионалам. Более 70 000 авторов готовы помочь вам прямо сейчас. Бесплатные корректировки и доработки. Узнайте стоимость своей работы.

При сильном стрессе:

Ø учащаются сердцебиение и дыхание,

Ø     повышается кровяное давление,

Ø     возникает общая реакция возбуждения, выраженная в то или иной степени дезорганизации поведения (например, беспорядочные нескоординированные движения и жесты, сбивчивая и несвязна речь),

Ø     наблюдаются растерянность,

Ø     возможны трудности в переключение внимания,

Ø     возможны ошибки восприятия, памяти, мышления

Стресс дезорганизует деятельность человека, нарушает нормальный ход его поведения. Известно, что частые и длительные стрессы оказывают негативное воздействие на физическое и психическое здоровье человека.

Однако при слабом стрессе часто появляются общая физическая собранность, активизация деятельности, ясность и четкость мысли, сообразительность.

Фрустрация – это психологическое состояние дезорганизации сознания и деятельности личности, вызванное объективно непреодолимыми или субъективно так понимаемыми и переживаемыми препятствиями на пути к очень желаемой цели.

Фрустрация во многом это внутренний конфликт между направленностью личности и объективными возможностями, с которыми личность не согласна. Фрустрация проявляется тогда, когда степень неудовлетворения выше того, что человек может вынести, т.е. выше порога фрустрации.

В состоянии фрустрации человек испытывает особо сильное нервно-психическое потрясение. Оно может проявляться как:крайняя досада,озлобленность,подавленность,полное безразличие к окружению,неограниченное самобичевание.

Выделяют три пары наиболее простых эмоциональных переживаний. К ним относятся:

«Удовольствие – неудовольствие». Удовлетворение физиологических, духовных и интеллектуальных потребностей человека отражается как удовольствие, а не удовольствие – как неудовольствие. В основе этих простейших эмоций лежат безусловные рефлексы. Более сложные переживания » приятного» и » неприятного» развиваются у человека по механизму условных рефлексов, т.е. уже как чувства.

«Напряжение – разрешение». Эмоция напряжения связана с созданием нового или ломкой старого образа жизни и деятельности. Завершение этого процесса переживается как эмоция разрешения (облегчения).

«Возбуждение– успокоение «. Эмоция возбуждения определяется импульсами, идущими в кору головного мозга из подкорки. Расположенные здесь эмоциональные центры активизируют деятельность коры. Торможение корой импульсов, идущих из подкорки, переживается как успокоение.

Различают также стенические (греч. «стенос» – сила) и астенические (греч. «астенос» – слабость, бессилие) эмоции.

Стенические эмоции повышают активность, энергию и вызывают подъем, возбуждение, бодрость (радость, боевое возбуждение, гнев, ненависть). При стенических эмоциях человеку трудно молчать, трудно не действовать активно. Переживая сочувствие товарищу, человек ищет способ помочь ему.

Астенические эмоции уменьшат активность, энергию человека, сокращают жизнедеятельность (печаль, тоска, уныние, подавленность). Астенические эмоции характеризуются пассивностью, созерцательностью, расслабляют человека. Сочувствие остается хорошим, но бесплодным эмоциональным переживанием.

Поможем написать любую работу на аналогичную тему

Получить выполненную работу или консультацию специалиста по вашему учебному проекту

Узнать стоимость

Психоэмоциональное состояние — Поликлиника №1

Любой грамотный врач вам сообщит, что нужно владеть своим психоэмоциональным состоянием, если не получается сделать это самостоятельно – могут назначаться даже медикаментозные препараты. Почему это так важно? При стрессе выделяется гормон кортизол. Он оказывает влияние на работу всех систем организма. Из-за этого нарушается работа сердечно-сосудистой и нервной системы, что может привести к ухудшению самочувствия, проблемах со сном, неполадках в работе ЖКТ.

Люди, которые умеют справляться со стрессами и обходить конфликтные ситуации, как правило, ведут полноценную жизнь. У них достаточно сил на работу, друзей и увлечения. Психически уравновешенные люди заводят счастливые семьи, рожают здоровых детей и воспитывают их такими же психологически уравновешенными.

ВЛИЯНИЕ СТРЕССА НА ЗДОРОВЬЕ ЧЕЛОВЕКА

Ученые доказали, что организм людей, постоянно подвергающихся воздействию стресса, изнашивается на 40% быстрее, чем у тех людей, которые живут в спокойствии. Частые стрессовые ситуации вызывают следующие симптомы:

• Покраснение кожного покрова, различные высыпания;
• Ощущение усталости и разбитости даже после полноценного сна;
• Снижение или увеличение массы тела;
• Постоянное чувство тревоги;
• Тремор (дрожь) конечностей;
• Расстройство стула.

Если ничего не предпринимать, велик шанс развития таких патологических процессов:

• Панические атаки;
• Депрессия;
• Сбои в работе сердца;
• Язва желудка;
• Гипертония;
• Анорексия;
• Также стресс может вызвать снижение полового влечения как у женщин, так и у мужчин.

СОН КАК ОСНОВА ХОРОШЕГО САМОЧУВСТВИЯ

Полноценный отдых и здоровый сон – первое правило стабильной психики. Выспавшийся человек более устойчив к стрессу. Нормой принято считать 7-8 часов сна (и не менее 9 часов – если человек тяжело тренируется или его работа проходит «на ногах»).

Если сна недостаточно, устойчивость нервной системы снижается. Вы наверняка наблюдали, как капризничают маленькие дети, если устали и хотят спать. Похожее состояние наблюдается и у взрослых, которые регулярно не досыпают – им становится сложно контролировать свои эмоции, они ощущают раздражение и агрессию.

Чтобы повысить качество сна, обязательно создайте в спальне комфортную обстановку для сна – затемните комнату, проветрите её перед сном, постарайтесь сделать так, чтобы в комнате было тихо. Соблюдайте режим сна – постарайтесь ложиться спать и проспаться примерно в одно и то же время каждый день и не сильно выбиваться из этого графика даже в выходные. Если эти меры не помогают – обратитесь к неврологу или сомнологу. Врач поможет улучшить ваш сон и качество ночного отдыха.

МЕДИТАЦИЯ И ПСИХОТЕРАПИЯ, ИХ ВЛИЯНИЕ НА ЗДОРОВЬЕ

Медитация – отличный способ справится с депрессией и стрессом без медикаментозных препаратов.

Влияние медитации на организм – это:

• Улучшение работы головного мозга. Научно доказано, что курс медитации способствует восстановлению клеток головного мозга;
• Снижение риска развития заболеваний сердца;
• Устранение чувства тревоги;
• Выработка устойчивости психики к стрессу;
• Повышение иммунитета и усиление защитных сил организма.

Ученые из Вашингтона провели интересное исследование. 15 коллег с одного предприятия добровольно в нем поучаствовали. Перед курсом реабилитации каждый из добровольцев прошел тест на стрессоустойчивость. Выяснилось, что 14 из 15 работников живут в постоянном стрессе и не могут эффективно справляться с нервирующими ситуациями.

Работники прошли восьминедельный курс медитации под контролем специалиста – и повторный тест показал, что работники стали намного спокойнее и научились контролировать эмоции. Хороший результат также демонстрирует психотерапия – она помогает решать проблемы и бороться с тревожностью.

КАК НАУЧИТЬСЯ КОНТРОЛИРОВАТЬ ПСИХОЭМОЦИОНАЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ?

Как сохранить здоровье и повысить стрессоустойчивость?

• Не беритесь сразу за несколько дел. Доводите каждое начатое задание до конца, не отвлекаясь на посторонние факторы. Если работа не позволяет заниматься только одним делом – составьте расписание очередности задач и в выделенное на задачу время занимайтесь только ей.
• Если вы нервничаете из-за какой-то ситуации – спросите себя, можете ли вы что-то сделать. Если нет – то вам нужно смириться с тем, что эта ситуация и ее результат – вне зоны вашего контроля и постараться отвлечься на что-то другое. Если же можете – не нужно переживать, просто делайте.
• Постарайтесь выработать независимую самооценку. Конечно, слушать негативную оценку и ругань неприятно – но, если подумать, эта оценка вас никак не касается. Это просто мнение другого человека, которое можно учитывать, если человек для вас важен, но не стоит воспринимать как объективную реальность. Оценивайте себя сами.
• Ставьте перед собой реалистичные задачи. Не самые простые, но достижимые. Определяя срок выполнения задачи, закладывайте 15-20% времени на форс-мажорные ситуации и человеческий фактор, тогда проволочки не будут выбивать вас из колеи.
• Легкая физическая активность способствует стабилизации психоэмоционального состояния – ничто так не успокаивает, как легкая пробежка или плавание.
• Ложитесь спать не позднее 23 часов, старайтесь спать не менее 8 часов.
• Организуйте свое рабочее место таким образом, чтобы там было приятно находиться и легко было найти все необходимое.
• Питайтесь правильной пищей. Для стабильности психоэмоционального состояния очень важно питаться сбалансированно. Особенно важны витамины группы B.
• Хотя бы один раз в неделю делайте то, что приятно вам. Встречайтесь с друзьями, танцуйте, ешьте вкусную еду, играйте в компьютерные или настольные игры.

Если ничего не помогает, и вы чувствуете, что вам тяжело самостоятельно справиться со стрессом – обратитесь к специалисту, возможно, у вас депрессия. В этом случае вам требуется квалифицированное лечение.

Виды эмоциональных состояний. Высшие чувства — Студопедия

В жизни наблюдается самое разнообразное проявление эмоциональных состояний. Наиболее значимыми принято считать следующие типы эмоциональных переживаний: аффекты, собственно эмоции, чувства, настроения, эмоциональный стресс.

1) Аффект – наиболее мощный вид эмоциональной реакции. Аффектом называют эмоциональное состояние взрывного характера, бурно протекающее, характеризующееся изменением сознания, нарушением волевого контроля. Примерами аффекта могут служить сильный гнев, ярость, ужас, бурная радость, глубокое горе, отчаяние.

Одна из главных особенностей аффекта состоит в том, что данная эмоциональная реакция неодолимо навязывает человеку необходимость выполнить какое-либо действие, но при этом у человека теряется чувство реальности, и он перестает себя контролировать. В состоянии аффекта изменяется функционирование всех психических процессов. В частности, резко изменяется внимание. Его переключаемость снижается, и в поле восприятия попадают только те объекты, которые посредственно связаны с переживанием. Все остальные раздражители, не связанные с переживанием, оказываются не в поле внимания человека, осознаются им недостаточно, и в этом заключается одна из причин неуправляемости поведения человека в состоянии аффекта. В состоянии аффекта человеку трудно предвидеть результаты своих действий, поскольку меняется характер протекания процессов мышления. Резко снижается способность прогнозировать последствия, поступков, в результате чего становится невозможным целесообразное поведение.

Причиной аффекта является состояние внутреннего конфликта, противоречие между влечением, желанием, стремлением и невозможностью удовлетворить его. Особенно ярко проявляются аффекты у детей. Аффекты отрицательно сказываются на деятельности человека, резко снижая ее организованность. В состоянии аффекта человек теряет власть над собой. Однако, справиться с аффектом на первых этапах его развития может любой. Главное – отсрочить аффективную вспышку, сдержать себя.

2) Следующую группу эмоциональных явлений составляют собственно эмоции. Эмоции отличаются от аффектов, прежде всего длительностью. Если аффекты в основном носят кратковременный характер (например, вспышка гнева), то эмоции – это более длительные состояния. Другой отличительной чертой эмоций является то, что они представляют собой реакцию не только на текущие события, но и на вероятные или вспоминаемые.

Во многих ситуациях помимо удовольствия и неудовольствия возникает ощущение какого-либо напряжения, с одной стороны, и разрешения или облегчения, с другой стороны. Другим проявлением эмоциональных процессов является возбуждение и успокоение. Возбужденное эмоциональное состояние носит обычно активный характер, связано с деятельностью или с попытками к ней. Чрезмерное возбуждение может, однако, расстраивать целесообразную деятельность, делать ее беспорядочной, хаотичной. Успокоение связано со снижением активности, но также служит основой целесообразного ее применения.

Неоднократно предпринимались попытки выделить основные «фундаментальные» эмоции. В частности, принято выделять следующие эмоции.

Радость – положительное эмоциональное состояние, связанное с возможностью достаточно полно удовлетворить актуальную потребность.

Удивление – не имеющая четко выраженного положительного или отрицательного знака эмоциональная реакция на внезапно возникшие обстоятельства.

Страдание – отрицательное эмоциональное состояние, связанное с полученной достоверной или кажущейся таковой информацией о невозможности удовлетворения важнейших жизненных потребностей.

Гнев – эмоциональное состояние, отрицательное по знаку, как правило, протекающее в форме аффекта и вызываемое внезапным возникновением серьезного препятствия на пути удовлетворения исключительно важной для субъекта потребности.

Отвращение – отрицательное эмоциональное состояние, вызываемое объектами (предметами, людьми, обстоятельствами и т. д.), соприкосновение с которыми вступает в резкое противоречие с идеологическими, нравственными или эстетическими принципами и установка субъекта.

Презрение – отрицательное эмоциональное состояние, возникающе в межличностных взаимоотношениях и порождаемое рассогласованием жизненных позиций, взглядов и поведения субъекта с жизненными позициями, взглядами и поведением объекта чувства.

Страх – отрицательное эмоциональное состояние, появляющееся при получении субъектом информации о реальной или воображаемой опасности.

Стыд – отрицательное состояние, выражающееся в осознании соответствия собственных помыслов, поступков и внешности не только ожиданиям окружающих, но и собственным представлениям о подобающем поведении и внешнем облике.

Следует отметить, что эмоциональные переживания носят неоднозначный характер. Один и тот же объект может вызывать несогласованные, противоречивые эмоциональные отношения. Это явление получило название амбивалентности (двойственности) чувств. Обычно амбивалентность вызвана тем, что отдельные особенности сложного объекта по-разному влияют на потребности и ценности человека.

Между отрицательными и положительными эмоциями существует определенное равновесие. Если мы испытали отрицательные эмоции, появляется желание испытать положительные.

Эмоции могут быть не только положительными или отрицательными. П. В. Симонов выделяет смешанные эмоции, когда в одном и том же переживании сочетаются и положительные, и отрицательные оттенки (например, получение удовольствия от страха к «комнате ужасов»).

3) Еще одну группу эмоциональных состояний составляют настроения человека. Настроение – устойчивое эмоциональное состояние, отражающееся на деятельности человека. Через настроение человек как бы отражает свое отношение к действительности. Настроение– самое длительное или «хроническое» эмоциональное состояние, окрашивающее все поведение. Настроение отличают от эмоций меньшая интенсивность и меньшая предметность. Причина настроения всегда есть, но не всегда осознается человеком. Настроение человека отражает бессознательную обобщенную оценку того, насколько благоприятно на данный момент складываются для него обстоятельства. Настроение может быть радостным или печальным, веселым или угнетенным, бодрым или подавленным, спокойным или раздраженным и т. д.

Настроение существенно зависит от общего состояния здоровья, от работы желез внутренней секреции и, особенно, от тонуса нервной системы. Причины того или иного настроения не всегда ясны человеку, а тем более окружающим его людям. Но причина настроения всегда существует и в той или иной степени может быть осознана. Ею могут быть окружающая природа, события, выполняемая деятельность и, конечно, люди.

4) Стресс – состояние длительного и сильного психологического напряжения, связанное с эмоциональной перегрузкой. Понятие введено канадским физиологом Г. Селье для обозначения необычайной реакции организма на любое сильное воздействие. Его исследования показали, что различные неблагоприятные факторы (холод, боль, страх, унижение) вызывают в организме однотипную комплексную реакцию, которая не зависит от того, какой именно раздражитель действует на него в данный момент. Стресс никогда не равен нулю, в минуты равнодушия он просто минимален. Стресс – обычная действительность нашей жизни.

Виды стресса:

1) физиологический: реакция организма на стресс – выброс в кровь адреналина, гормонов щитовидной железы и т.д. Длительное пребывание в состоянии стресса сокращает жизнь, вызывает болезни.

2) психологический: информационный (высокая степень ответственности при недостатке времени) и эмоциональный (угроза, опасность, обида, человек длительное время остается один на один со своими проблемами).

Разные люди по-разному могут реагировать на состояние стресса.

Фрустрация – психическое состояние, характеризующееся наличием стимулированной потребности, не нашедшей своего удовлетворения. Состояние фрустрации сопровождается отрицательными переживаниями: разочарованием, отчаянием, тревогой.

Отличительные черты фрустрации: неожиданность, неопределенность, изменение привычного хода событий.

Уровень фрустрации зависит от силы и интенсивности воздействующего фактора, состояния человека и сложившихся у него форм реагирования на жизненные трудности. Устойчивость к фрустрирующим факторам (толерантность) зависит от степени его эмоциональной возбудимости, типа темперамента, опыта взаимодействия с такими факторами.

Высшие чувства. Как отмечает А. В. Петровский чувства – одна из основных форм переживания человеком своего отношения к предметам и явлениям действительности, отличающаяся относительной устойчивостью. Чувства возникают как обобщение многих эмоций, направленных на объект. Чувства влияют в свою очередь на эмоции. Строго научное использование термина «чувства» ограничивается лишь случаями выражения человеком своего положительного или отрицательного, т.е. оценочного отношения к каким-либо объектам. При этом, в отличие от эмоций, отражающих кратковременные переживания, чувства долговременны и могут порой оставаться на всю жизнь.

В психологии принято выделять следующие виды чувств: нравственные, интеллектуальные и эстетические чувства.

Нравственные (моральные) чувства своим содержанием имеют отношение человека к человеку и к обществу. Основанием оценки этих чувств являются моральные нормы, регулирующие поведение личности во всех сферах общественной жизни. К нравственным чувствам относятся: любовь, сострадание, доброжелательность, гуманность и др.

Интеллектуальные чувства выражают и отражают отношение личности к процессу познания, его успешности и неуспешности. К ним относятся: сомнение, радость открытия, любовь к истине.

Эстетические чувства отражают и выражают отношение человека к различным фактам жизни и их отображению в искусстве как к чему-то прекрасному или безобразному, трагическому или комическому, возвышенному или низменному.

Управление персоналом, образование, личное развитие. Тесты. Внимание. Память. IQ-тесты. Effecton Studio. Эффектон

Теории эмоций

Понятие «эмоция» появилось в конце 19 века и связано с именами У. Джемса и Г. Ланге. По их концепции — эмоции вызываются внешними воздействиями, изменениями в произвольной двигательной сфере и в сфере непроизвольных актов — сердечной. Появляющиеся при этом ощущения и есть эмоциональные состояния, т.е. причины и следствие поменялись местами.

У. Кеннон заметил это несоответствие и, мало того, обратил внимание, что телесные реакции, возникающие при разных эмоциях, имеют сходство и ими нельзя объяснить многообразие эмоций человека. Кеннон считал, что телесные эмоции настраивают организм к ситуациям, требующим больших энергозатрат.

Мнение многих психологов основывается на том, что эмоции не являются психическим состоянием, это просто ответ организма на ситуацию.

Существуют теории, объясняющие природу эмоций через когнитивные факторы. Это теория когнитивного диссонанса Л. Фестингера, согласно которой диссонанс — отрицательное эмоциональное состояние, возникающее в случае, когда человек имеет психологически противоречивые сведения об одном объекте.

Положительные эмоции возникнут, когда реальные результаты будут соответствовать намеченным или ожидаемым. Человек при диссонансе испытывает дискомфорт и пытается от него избавиться, либо, изменив ожидание, либо старается получить новые сведения.

Когнитивистская информационная теория эмоций П.В. Симонова определяет эмоциональные состояния качеством и интенсивностью потребности индивида и оценкой, которую он дает вероятности ее удовлетворения. Эта оценка вероятности складывается из своего врожденного и приобретенного опыта, при этом сопоставляется со средствами времени, необходимыми ресурсами, требуемыми для удовлетворения потребности и с сиюминутной информацией.

Получается, что человек, сознавая или нет, постоянно сравнивает информацию о том, что требуется для удовлетворения потребности, с тем, что у него имеется, и испытывает соответствующие эмоции.

Самочувствие, активность, настроение

Человек в процессе своей деятельности переживает ряд эмоций, как положительных, так и отрицательных. Согласно закону К. Бюллера, положительные эмоции в ходе сложных видов деятельности перемещаются от конца к началу (разработка плана действий и осуществление).

Эмоции по воздействию на деятельность человека подразделяются на:

• Стенические эмоции, которые помогают человеку в его деятельности, увеличивая его энергию и силы, придают смелость в совершении поступков и высказываний. Человек в таком состоянии способен на многие свершения.
• Астенические эмоции характеризуются пассивностью, скованностью.

Эмоциональные состояния зависят от характера психической деятельности, одновременно и оказывая на нее свое влияние. При хорошем настроении активизируется познавательная и волевая деятельность человека.

Эмоциональное состояние может зависеть не только от выполняемой деятельности, но и от поступка, от самочувствия, музыкального произведения, просмотренного фильма, спектакля и т.п. А самочувствие человека, в свою очередь, зависит от его эмоционального состояния. Ведь даже человек, находящийся в тяжелом состоянии, в момент эмоционального подъема, может ощутить себя совершенно здоровым.

Эмоциональные состояния преходящи, но в них отражаются индивидуальные особенности личности: у меланхолика — минорное настроение, холерика — возбужденное. Но в основном, абсолютное большинство людей при любых индивидуальных особенностях имеют усредненные, смешанные показатели активности, которое напрямую зависит от самочувствия человека и его настроения.

Настроение — эмоциональное состояние, придающее окраску переживаниям и деятельности человека, оно имеет причину, не всегда осознаваемую человеком. Настроение может изменяться под впечатлением каких-либо событий, фактов, людей, окружающей природы, здоровья, выполняемой работы, учебы. В управлении настроением сказывается развитие личности.

Учитывая индивидуальные особенности человека и воздействие на него эмоций можно оценить его психическое состояние при помощи теста «Самочувствие, активность, настроение» из пакета психологических тестов «Состояние».

Наибольшую ценность представляет такой экспресс-анализ динамики показателей текущего психического состояния в зависимости от каких-либо значимых для личности событий или режима обучения и работы. Для улучшения своего самочувствия, увеличения активности, а значит и работоспособности, повышения настроения можно воспользоваться упражнениями из комплекса «Комфорт».

Ситуативная тревожность

Основные фундаментальные эмоции по К. Изарду можно разделить на положительные и отрицательные.

• положительные эмоциональные состояния — интерес и радость;
• отрицательные эмоциональные состояния — страдание, гнев, отвращение, презрение, страх и стыд;
• удивление — не имеет четко выраженного отрицательного или положительного знака эмоциональной реакции на внезапно появившиеся обстоятельства.

При соединении фундаментальных эмоций могут появиться такие комплексные состояния, как тревожность, сочетающая в себе страх, гнев, вину и интерес. Эмоциональные переживания неоднозначны, многое зависит от черт характера человека, если человек по характеру интроверт, то ему в большей степени присуща тревожность.

Состояние постоянной тревожности может переходить в стрессовые ситуации, а, следовательно, может привести человека к неврозу и другим заболеваниям, поэтому желательно вовремя выявить наличие высоких показателей тревожности и принять соответствующие меры. Одним из способов, улучшающих состояние человека, могут быть упражнения из пакета «Комфорт», особенно психотехнические упражнения.

Шкала «Ситуативная тревожность» из пакета «Состояние» позволяет количественно и качественно определить состояние тревожности, возникающее как эмоциональная реакция на стрессовую ситуацию.

Самооценка эмоциональных состояний

Проблемы психического стресса и тревоги занимают особое место в обеспечении нормальной жизнедеятельности человека. Перед выполнением ответственного задания или поступка у человека возникает чрезмерное эмоциональное возбуждение.

Чаще всего понятие тревожность применяется для описания неприятного эмоционального состояния или внутреннего условия, которое характеризуется субъективными ощущениями напряжения, беспокойства, мрачных предчувствий, а с физиологической стороны — активизацией автономной нервной системы.

Человек сам может оценить свое состояние, как спокойное, тревожное или промежуточное между ними. После успешного выполнения сложной работы или успешной сдачи экзамена человек успокаивается, его настроение становится приподнятым, появляется чувство уверенности в себе.

В случае неудачи, т.е. плохо выполненной работы, либо не сдачи экзамена, человек эмоционально переживает свой неуспех, и у него появляется тревожность, усталость, подавленность, беспомощность, приводящие его к болезненному состоянию.

Тест «Самооценка эмоциональных состояний» из пакета «Состояние» содержит шкалы «спокойствие — тревожность», «энергичность, бодрость — усталость», «приподнятость — подавленность», «уверенность в себе — беспомощность».

Результаты теста связаны с объективными показателями эмоциональных состояний: пульсом, тремором, разностью артериального давления. Для нормализации своего эмоционального состояния, в случае отклонения от нормы по результатам тестирования можно воспользоваться упражнениями тренажера Комфорт.

Эксклюзивный материал сайта «www.effecton.ru — психологические тесты и коррекционные программы». Заимствование текста и/или связанных материалов возможно только при наличии прямой и хорошо различимой ссылки на оригинал. Все права защищены.

Эмоции — Фотосклад.Эксперт

Мой дорогой читатель, ты устал от однотипных фотографий людей с мертвенным взглядом и покер-фейсом в новостной ленте, на фотосайтах и по всему интернету? Ты не чувствуешь жизни в фотографии и даже в своих собственных работах находишь искорку лишь благодаря воспоминаниям о процессе съемки? В то время как зритель прощелкивает твои фотосеты со скоростью света, останавливаясь только на тех, где ты таки снял обнаженную девушку иль маленького котенка. Тогда продолжай, ты все делаешь правильно. Плохой фотограф — не конкурент хорошему. Но если же ты хочешь измениться и научиться создавать нечто качественное, то эта статья для тебя.

К всеобщему сожалению, фотография может запечатлеть только мгновение, момент времени. Зритель никогда лично не познакомится с человеком, изображенным на фотографии, не пожмет ему руку и не поговорит с ним. Зрителю не важно как проходил процесс съемки, да и то какую идею хотел донести фотограф. Единственное желание зрителя — увидеть нечто интересное, живое, настоящее. То, что затронет его чувства, заставит переживать и пробудит в нем эмоции.

Одним из способов сделать фотографию живой — это показать эмоции и переживания портретируемого. Правда, многим фотографам мешает тот факт, что люди, пришедшие к ним на съемку, находятся в стрессовом состоянии. И не мудрено, ведь не каждый день на нас смотрят посторонние люди сквозь видоискатель фотоаппарата. Фотографы пытаются расслабить модель, расположить ее к себе и впоследствии «поймать» нужную эмоцию, но, увы, не всегда это заканчивается нужным результатам. Не беспокойся, я расскажу тебе, мой любопытный читатель, как гарантированно привести свою модель к необходимым именно тебе эмоциям.

Давай же разберемся, откуда появились эмоции и зачем они вообще нужны.
Эмоция — это рефлекс на внешний раздражитель и под ней всегда есть физическая необходимость. Например, когда человек испытывает страх или ужас, то у него расширяются глаза, поднимаются брови и делается резкий вдох. Глаза расширяются и поднимаются брови для того, чтобы мы могли больше увидеть вокруг себя. резкий вдох необходим для дальнейших физических действий. Конечно, сегодня испуганные люди сразу начинают кричать, но это обусловленно скорей не заторможенностью реакции, а тем фактором, что мы живем в мирное время окруженные бетонными джунглями, и звуком хотим привлечь внимание соплеменников, призвать их на помощь или сообщить им, что они «следующие». Когда мы становимся серьезными, то хмурим брови, слегка прищуриваемся — это позволяет лучше сфокусировать взгляд на объекте, который мы хотим изучить, т.е. физически сосредоточиться. И так с каждой эмоцией. Мы уже и не задумываемся зачем это нужно, т.к. эмоционально реагируем постоянно и воспринимаем причины наших эмоций, в основном, подсознательно.

Эмоции появились еще на заре человечества. В те времена, когда наши доисторические предки начали сплачиваться в небольшие группы, между людьми зародился первый язык. Для выживания человек научился читать выражения лиц своих собратьев, чтобы понять, что же их окружает. Видя соплеменника с выражением ужаса на лице, люди понимали, что вокруг него творится явно нехорошее, и нужно либо бежать, либо защищаться. И такое «прочтение ближних» пришло в привычку, которая существует и сегодня: мы каждый день вглядываемся во множество лиц, подсознательно анализируя эмоции, которые видим, пытаясь понять что же такое «нехорошее» творится вокруг.

На нынешний день, когда за нами не гонятся хищники, у эмоций появился враг, который в повседневной жизни побеждает постоянно — это комплексы и социальные нормы поведения. Даже одна из самых не сдерживаемых эмоций — смех, в первые мгновения создания у многих людей мимические мышцы вокруг рта тянутся вниз, а лишь затем вверх. Мы привыкли скрывать свои эмоции. Люди лишь при близких снимают свои каменные маски, да и то не всегда.

Любая эмоция создается благодаря напряжению определенных мышц. Для фотографа мимика и мимические морщины — кладезь информации. Той информации, которая заставит зрителя задержаться на нашей работе и почувствовать наш замысел. Но все люди разные и как же узнать фотографу как и какие эмоции привнести в кадр?

В первую очередь необходимо провести «эмоциональный прогон» портретируемого.
Эмоциональный прогон — это частичное напряжение мимических мышц и чтение мимических морщин. У каждого человека есть в среднем три эмоции, которые смотрятся ярко, и хорошо читаемы, по сравнению с другими. Если же при напряжение мышц морщины не образуется, то эмоцию зритель не увидит.
Для того, чтобы ты лучше все понял и усвоил, разобьем данный «обряд» на пункты:

1. Поднятие бровей наверх — спектр эмоций удивления, изумления, страха, ужаса и пр.
2. Нахмуривание (слово то какое) бровей — спектр эмоций серьезности, сосредоточенности, злости, недоверия, недовольства и т.д.
3. «Бровки домиком» — спектр эмоций жалости, боли, страдания и др.
4. Одна поднятая бровь — спектр эмоций сарказма, высокомерия и подобных.
5. Напряжение меж-носогубных складок — спектр эмоций отвращение , омерзение.
6. Рот — смех, улыбка, радость, и усиление вышеописанных эмоций.

Во время эмоционального прогона необходимо следить за тем, как складываются мимические морщины и выбирать те эмоции. которые смотрятся ярче других (т.е. где морщины создаются более глубокими), и/или больше идут модели по вашему мнению.

Помимо описанных выше мимических напряжений, необходимо учесть самую главную группу мышц — это веки. Глаза всегда считались главным акцентом портрета, от того зритель всегда на них обратит внимание. У век есть три вида напряжения и два из них человек может контролировать искусственно: полное раскрытие и прищур (как у Клинта Иствуда — не спутайте с «щуриньем»). Третье же напряжение — это улыбка. Лишь единицы могут улыбаться только взглядом.

Помните: каким бы ни было напряжение мимических мышц, если глаза расслаблены, то эмоции не существует.

После выбора самых ярких эмоций модели необходимо соотнести их с ее типажом и выбрать те, которые смотрятся гармоничнее.
Для большинства моделей непривычно «кривляться» при незнакомых людях, поэтому не будет лишним объяснить, что эмоциональный прогон мы устраиваем для того, чтобы увидеть их мимические возможности. Проговорив данное объяснение вслух вы настроите портретируемого на сотрудничество с вами, и процесс съемки пройдет проще.

Вот и настал момент съемки. Ты уже определился с эмоциями, которые будешь создавать на лице модели, подобрал их под типаж, возможности и под собственные желания.

Существует два вида работы с эмоциональным состоянием модели: механическое построение и транс.

• Транс — это вид работы с моделью, при котором портретируемый вводится в необходимое для фотографа эмоциональное состояние.
• Механическое построение — это искусственное создание эмоций. при котором фотограф строит мимическое напряжение мышц для достижение необходимого эффекта.

Оба вида работы создают естественный результат. если все сделать правильно, ведь зритель не видит процесс съемки, а видит лишь результат.

Транс.

При работе через транс необходимо сразу учесть окружающие условия и постановку модели. Если же после введения портретируемого в необходимое эмоциональное состояние попросить его поменять позу или сменить дислокацию, то модель начинает больше думать о твоих словах и о том, нежели переживать и чувствовать. Так что фотограф вынужден перед съемкой учесть весь свет. положение модели. ее одежду и прочее, прочее, прочее.

Как же вводить человека в эмоциональное состояние? Довольно просто.

Есть три фактора позволяющие направить человека в нужное нам русло:

1. Звуковые эффекты (музыка или шум).
   С эффектом музыки большинство людей знакомы. Если включить напряженную музыку (например хардметал), то модель будет предрасположена к серьезным состояниям, а если выбрать спокойную классическую музыку, то к более позитивным и уравновешенным. Также необходимо учитывать окружающий шум: если мы находимся недалеко от стройки, оживленной дороги и просто шумного места, то модель будет предрасположена к более напряженным состояниям, и наоборот.


2. Пространство.
   Если поместить портретируемого в мягкое кресло и накрыть его пледом, то он будет предрасположен к спокойным позитивным состояниям (если, конечно, модель не является рьяным ненавистником кресел и пледов), а если поставить на край крыши, утеса, посреди оживленной дороги — то к более напряженным.


3. Беседа.
   Беседа — самый главный инструмент в данном виде работы. По-сути, мы берем интервью. Есть несколько тем, которые вызывают у людей определенные эмоции:

1. Если необходимо вызвать серьезность, сосредоточенность и прочие напряженные эмоции, можно поговорить о родителях и детстве. Можно расспросить о профессии родителей, разведены-не разведены, как прошло детство, где, при каком достатке и так далее. Человек, отвечая на эти вопросы — будет вспоминать и проявлять необходимые нам эмоции.
2. Если же необходимо вызвать смех или улыбку, то можно заучить пару тупых шуток. Именно тупых, потому что модель рассмеется либо потому что ей смешно (и это, конечно, печально), или потому что ей неловко. В любом случае мы получим необходимый результат.
3. Если нужны эмоции удивления, изумления, сарказма, жалости, смущения и пр., то можно завести беседу об интимной сфере. Спросить о «первом разе», были ли трезвые, вся ли футбольная команда участвовала, как по сей день обстоят дела, зачем вообще на это пошли и не хотят ли в монастырь.

Чем прямее и неожиданнее будут вопросы — тем лучше. Этика и вежливость позволяет модели эмоционально закрыться и сидеть с покер-фейсом всю съемку. Это, конечно, не значит, что нужно быть агрессивным или грубить, отнюдь — главное сохранять нейтралитет и задавать вопросы незаинтересованным тоном.

Если вы вежливый, хорошо воспитанный человек и смущаетесь «внаглую» расспрашивать модель, то можете предупредить ее, что сейчас начнете задавать компрометирующие и нескромные вопросы, но лишь для того, чтобы запечатлеть необходимые эмоциональные состояния. Вы не поверите на что люди готовы пойти, чтобы получить хорошие, яркие и живые фотографии. Или поверите, кто вас знает.

Также не забывайте постоянно нажимать на кнопку затвора фотоаппарата, т.е. постоянно снимать — это необходимо, чтобы портретируемый привык к звуку от фотоаппарата. Если же вы после введения человека в эмоциональное состояние внезапно начнете его снимать, то он вспомнит, что находится на съемке и эмоционально закроется. Это естественный защитный механизм людей — скрывать свои эмоции и держать все в себе.

Механическое построение.

Любое проявление эмоций — это какое-либо внешние напряжение мышц. После эмоционального прогона у нас появляется понимание того что мы хотим показать. Но как же превратить искусственное напряжение мышц (кривляние) в естественную эмоцию?

Никогда и ни за что не называйте модели эмоцию, которую хотите показать с помощью ее возможностей. Ведь большинство моделей не являются профессионалами или актерами. И если вы попросите изобразить, например, злость, то модель покажет вам все что угодно, только не нужную эмоцию.

Вам необходимо объяснить модели, какие группы мимических мышц ей необходимо напрячь: это всегда глаза и либо лоб, либо рот. Конечно, некоторые эмоции затрагивают все группы мышц. Но такие эмоции смотрятся очень сильными и яркими и им нужна причина в кадре. Сегодняшний зритель ленив. Он не хочет ничего придумывать и догадываться. Вокруг него витает неограниченное количество визуальной информации: реклама, телевидение, интернет и пр. И везде его пичкают простой, легко читаемой информацией. Если то, что вы привносите в кадр сложно прочитать или осознать — то бОльшая часть аудитории не будет тратить свое внимание на такую фотографию, а пойдет поищет более простую и столь же информативную.

Например, вы хотите показать удивление: в данной эмоции задействованы брови и глаза. Вы объясняете модели, что на счет «три» она постепенно поднимает брови и широко раскрывает глаза, а затем постепенно расслабляется.

За то время, пока портретируемый будет «удивляться» вы снимаете на спортивной съемке серию и дальше выбираете то напряжение, которое смотрится естественным. Если же не получилось, то снимаете еще один дубль.

Эмоция будет смотреться истинной тогда и только тогда, когда все необходимые группы мышц напряжены в равную силу.

Помните, что у многих людей есть один неконтролируемый минус, который зачастую не замечают фотографы: при напряжение мимических мышц лба идет взаимодействие со ртом — губы кривятся, морщатся или еще что похлеще. Просто попросите модель чуть-чуть приоткрыть губы или размокнуть челюсть, тогда она сможет лучше контролировать напряжение рта.

Какой вид работы выбрать и через какой взаимодействовать с моделью решать только тебе. Обычно это зависит от самой модели: некоторые не могут искусственно создать напряжение и у них начинается тряска мышц, истерический тик, судороги и прочее, другие же настолько закрыты и закомплексованы, что так и норовят принять позу эмбриона и тихо мирно покачиваться в уголке.

Если портретируемый не является актером или профессиональной моделью, то фотографу рискованно надеяться на хороший результат съемки, если он не контролирует процесс и модель. Лучше брать всю ответственность на себя. Конечно, это прибавляет работы, но зато ты будешь точно уверен в том, что получится в итоге съемки.

Данные виды работы и осознание того, откуда, зачем и почему возникают эмоции — позволяют вам вносить «жизнь» в свои фотографии вне зависимости от того, кто находится у вас перед видоискателем. Модель — в первую очередь выдуманный нами персонаж, на основе внешности которого мы создаем образ человека для зрителя. Каким будет этот вымышленный человек, какие черты характера в нем будут акцентированы — зависит только от тебя и ваших желаний. Не стоит зацикливаться на личности портретируемого, ведь ее зритель в реальности не узнает.

Сохранить психическое здоровье — задача каждого. Рекомендации Кокоренко В.Л.

ПСИХОГИГИЕНА ЭМОЦИОНАЛЬНОГО СОСТОЯНИЯ ВЗРОСЛЫХ В ПЕРИОД УСИЛЕНИЯ

ПРОТИВОЭПИДЕМИЧЕСКИХ МЕР ПО БОРЬБЕ С КОРОНАВИРУСОМ

Кокоренко Виктория Леонидовна, кандидат психологических наук, доцент кафедры психотерапии, медицинской психологии и сексологии СЗГМУ им. И.И. Мечникова, делится рекомендациями по сохранению психического здоровья в стрессовый период вынужденных органичений в связи с проводимыми противоэпидемическими мероприятиями в стране.

Очевидно, что наряду с широко транслируемыми рекомендациями «Как обезопасить себя от заражения» крайне необходимы психогигиенические рекомендации о поддержании адекватного психоэмоционального состояния и полноценного психического функционирования людей в деятельности, общении и поведении.

Психогигиена, будучи разделом научного знания об обеспечении, сохранении и поддержании психического здоровья, занимается разработкой и реализацией системы мероприятий, направленных на сохранение и укрепление психического здоровья человека.

В обстоятельствах предписанной вынужденной изоляции и самоизоляции наши рекомендации обращены к человеку, к осмыслению каждым того, что из предложенного ему подходит в индивидуальной конкретике его жизни, с чем он согласен и в чем видит для себя пользу и смысл для стабилизации своего эмоционального состояния, поддержки психологической устойчивости к воздействию стрессовых факторов, восполнения ресурсов психики в готовности к преодолению трудностей.

1. В ситуации неопределенности и внешних ограничений важно находить сферу, в которой вы можете управлять своей жизнью и влиять на что-то. Сосредоточьте часть своего внимания и усилий на этом. Любое структурирование повседневной жизни дает психике ощущение размеренности и стабильности, уравновешивая социальную ситуации неопределенности. Составьте себе режим дня, используйте будильник, даже если вы не работаете (если временно работаете дома и достаточно свободны в графике, устанавливайте время пробуждения на час-полтора позже привычного подъема на работу). В своем режиме дня обозначьте границы: работы, труда по дому, перерывов, отдыха, общения и других видов занятий (например, средствами времени и окружающего пространства). Осознание и ощущение границ важно для перехода психики из одних состояний в другие (напряжение – в расслабление и отдых, концентрация умственных сил – в двигательную активность, эмоциональное возбуждение – в снижение активности, состояние человека в уединенности – в желание и готовность к общению и т. д.), для возможности переключения с одной деятельности на другую. Четко обозначенные границы также облегчают фиксацию и осмысление человеком того, чем наполнен был день: что сделал, с кем и о чем говорил, что чувствовал, в чем сомневался, от чего устал, что вызвало раздражение, что понравилось, что придало сил… Кратко резюмируйте вечером итоги дня: мысленно, для себя или в разговоре (переписке, обмене сообщениями) с кем-то. По возможности, удерживая ровное эмоциональное состояние, не погружаясь снова в интенсивное переживание прожитого. Такое подведение итогов дня дает ощущение спокойной удовлетворенности, восприятие дня своей жизни как нормального, наполненного повседневным смыслом: «Для всякого дня довольно своей заботы» (Сёрен Кьеркегор). Коротко планируйте свой завтрашний день накануне: «Что у меня завтра?» Это создает столь необходимую человеку перспективу будущего (ближайшего, конкретно-ситуативного, реалистичного, регулируемого).
2. Определите для себя меру ежедневной информационной нагрузки, которую вы можете регулировать в зависимости от своего текущего эмоционального состояния, каждодневных задач и распределения сил, своей потребности в той или иной информации. Под «информационной нагрузкой» подразумевается вся возможная насыщенность информации, получаемой из внешней среды: СМИ, телефонные и интернет-коммуникации, непосредственное общение с разными людьми, случайные реплики, вопросы, замечания и т. д. – все, что мы видим, слышим, читаем, пишем и в целом воспринимаем всеми органами чувств. При информационной пандемии с избыточной насыщенностью сообщений эмоциями, прессингом и нагнетанием напряжения жизненно необходимо обеспечить своей психике «охранительный режим». В теории стресса указано, что эмоциональное возбуждение, которое возникает при появлении угрожающих или неприятных факторов в жизненной ситуации, является «общим знаменателем» всех стрессоров, а у человека с его высокоразвитой нервной системой эмоциональные раздражители – самый частый стрессор. Определите конкретное время в цифрах: сколько сегодня я смотрю/слушаю/читаю/пишу/обсуждаю всего, где прямо или косвенно фигурирует тема коронавируса. Придерживайтесь собственной установленной для себя границы, ее всегда можно изменить. Следите за тем, чтобы, кроме этой темы, в информационных сообщениях были и другие, добирайте целенаправленно других впечатлений, чтобы тема коронавируса не заслоняла собой всю остальную жизнь в текущем периоде. Соблюдайте равновесие, необходимое для конструктивного психологического баланса: минимум 50/50, а еще лучше – две трети других тем и аспектов жизни. При реагировании на информационные сообщения, которые не касаются вас лично (семьи, близкого круга знакомых), придерживайтесь правила «дать отстояться» (два и более часа в течение дня), то есть не пересылать автоматически это кому-то еще. Если после паузы желание поделиться полученной информацией с кем-то остается, можете переслать, предварительно определившись, кому именно и зачем. В исследованиях, изучавших изменения в общении людей при стрессе, показано, что в целом интенсивность общения людей при стрессе возрастает, могут появляться такие формы активного общения, которые несвойственны для какого-то конкретного человека вне экстремальных условий. Важно, что «самовозрастание» интенсивности общения, информационная и речевая экспансия практически не осознаются общающимися людьми. Пробуйте останавливать деструктивные информационные воздействия на себе, не пускать это дальше, не наращивать напряженность и тревогу социального окружения. Такой опыт развивает ваши возможности саморегуляции, критичного осмысления происходящего, формирования собственной позиции по тем или иным вопросам, способность принимать собственные решения и реализовывать их в своей жизни, тем самым конструктивно влияя и на других.
3. При осмыслении и реагировании на какие-то информационные сообщения выделите «референтную группу»: людей из своего круга общения, с которыми можно сверяться в восприятии происходящего. Избирательно по темам (для обсуждения конкретных тем – обдуманно выбранные вами люди) или коротко по времени и объему содержания (со всеми в своем кругу). Обсуждение ситуации с людьми разного опыта, профессии, возраста повышает объективизацию восприятия, стабилизирует эмоциональное состояние, поддерживает критичность мышления и возможность адекватного собственного реагирования.
4. СМИ активно транслируют населению варианты «чем заняться на самоизоляции». В мартовской динамике информационных сообщений движение от иронии («научить бабушку использовать вотсап – один день, перечитать все сообщения от МЧС о погоде – пять дней…») до абсолютно серьезного (!) обсуждения уважаемых публичных лиц с рецептами, «что людям делать дома», и видеороликов с демонстрацией, «чем занять себя», с трудноулавливаемой границей между самоиронией и категорией «полный трэш» (от англ. trash – мусор). Местами и временами смешно, но большей частью печально: то ли взрослые люди действительно настолько инфантильны, что без чьих-то «советов» не в состоянии самостоятельно организовать свою жизнь (по отношению к ребенку: умение занять себя на какое-то время – один из признаков психологической готовности к школьному обучению), то ли людей таковыми воспринимают. Найти, чем заняться (и не только в самоизоляции), – это важно, но попробуйте различать замещающую активность и осмысленную целенаправленную деятельность. Замещающая активность выполняет защитно-регулирующую функцию психики, направлена на устранение или сведение до минимума чувства тревоги, связанного с конфликтом (например, в ситуации ограничений «хочу, но не имею возможности», «не хочу, но надо» и т. д.). Задайте себе вопросы: стал бы я этим заниматься при обычном течении жизни? Для чего я это делаю? Что я получаю в результате? Замечательно, если с нынешним стечением обстоятельств у вас освободилось время для тех дел (нужных вам и желаемых), до которых «не доходили руки» в привычном темпоритме будней. В этом случае вам вряд ли потребуются «советы», как убить время. Занимайтесь не только «короткими» делами, но и теми, которые требуют продолжения в течение времени (среднесрочные, долгосрочные), к которым вы будете возвращаться и по окончании периода ограничений. Этим вы выстраиваете перспективу собственной жизни – среднесрочную, долгосрочную. Так можно минимизировать отсроченное влияние этого сложного периода на психику и свою жизнь, не фиксируясь на этом как на «катастрофе» («жизнь остановилась», «все сломалось», «мир никогда не будет прежним») и не вытесняя в будущем впечатления и воспоминания («выпало из жизни»). Однако будьте критичны в своих собственных притязаниях: не стоит начинать занятия и дела, которые вы с большой долей вероятности забросите, оставите незавершенными, когда вернетесь к привычному ежедневному функционированию. Недовольство собой («начал – бросил») не добавляет самоуважения.

Применительно к осознанной целенаправленной деятельности в психологии существует понятие «надситуативная активность» (способность человека подниматься над уровнем ситуации, ставить цели, превосходящие первоначальную задачу). Посредством надситуативной активности личность преодолевает внешние и внутренние ограничения деятельности, стимулирует свое творчество в разных сферах жизни. Примером проявления надситуативной активности может служить эта статья, написанная в период вынужденных ограничений в связи с распространением коронавируса.

5.  Если есть необходимость работать и/или учиться, не выходя из дома, поддержать свою продуктивность можно следующими средствами.

1. Переодеваться перед тем, как приступить к работе. Быть полностью «при параде» в галстуке и офисных туфлях не требуется, но переодеться в «рабочее» – это внешними средствами создать условия для перехода в другое психическое состояние, настроиться, сосредоточить внимание, переключить мысли на нужные вопросы.
2. Организовать себе пространство для работы/учебы. Даже если объективно нет возможности отдельной комнаты, стола, необходимо на этот период выделить место, обязательно локально изменить пространство. Важно, чтобы эти изменения были видны самому человеку и тем, кто находится с ним в его домашнем окружении.
3. В выделенном рабочем пространстве убрать из поля зрения предметы, которые не имеют отношения к работе, отвлекают внимание. Убрать физически (переставить в другое место) или сесть соответствующим образом (развернуть стул, компьютерное кресло) так, чтобы поле восприятия было наполнено только рабочим содержанием и обеспечением. Стул или кресло для работы должны быть удобными, но не мягкими (не расслабляющими, не для отдыха). О важности стульев (без кавычек) хорошо знают в тренингах, там, где необходимо долго сохранять психофизиологическую готовность к серьезной и продуктивной работе. Найдите дома для себя такой стул.
4. Убрать еду из поля зрения, а также из пространства в радиусе полутора метров вокруг себя (так, чтобы ее нельзя было достать, не вставая со стула), особенно в тех случаях, когда временное рабочее место в кухне, за обеденным столом, а также для тех, у кого уменьшились привычная ежедневная двигательная активность и объем физической нагрузки. Работая в домашней обстановке, старайтесь не приносить еду к рабочему месту, даже если вы привыкли в офисе к чашке чая/кофе, йогурту на своем столе (перекус «без отрыва от производства»). Таким способом вы ограничиваете возможность отвлекаться, поглощать еду незаметно для себя, а ваш организм и психика будут вовремя и четко сигнализировать вам о том, что требуется перерыв.
5. Вывести за пределы своей рабочей зоны телефон (если он не является необходимым для конкретной работы) или как минимум отключить все звуки оповещения. Даже если вы уверены, что не отвлекаетесь на него и привыкли не обращать внимание на сигналы оповещения, это дополнительная нагрузка для нервной системы (услышать/увидеть сигнал из внешней среды, опознать его и усилием воли не реагировать).
6. Делать четкие перерывы с выходом за пределы рабочей зоны. Буквально вставать, выходить в кухню, в комнату, в коридор, к окну, коротко перекусить или прерваться на обед с переключением на общение или наоборот, для возможности отдыха вне общения.
7. Четко разграничивать работу и домашние дела, не делать разные дела параллельно и вперемежку (хотя именно такой режим для большого числа работающих людей привычен). То же самое относится и к сфере общения с коллегами по работе не по рабочим вопросам (например, привычное для многих общение в чате отдела, организации). Это не только дает возможность переключаться и оценивать конкретные результаты в своей деятельности, но и создает условия для поддержания оптимального баланса разных сфер жизни (рабочей и домашней; личной и совместной).
8. Ввести правило для себя и домашнего окружения (членов семьи, включая детей): «Если кто-то работает – не отвлекать», подождать перерыва в работе. Если такое правило станет нововведением, скорее всего, опыт нескольких раз (начиная с первого) будет убеждать вас, что «это не работает». В серии психологических экспериментов в лабораторных условиях даже для формирования простейшей двигательной установки на оценку веса двух одинаковых по величине шариков требовалось 6–7 повторов. Проявите настойчивость, выдержку и терпение, дайте некоторое время для формирования привычки. Начните приучать себя и своих домашних соблюдать «временной регламент» работы. В этом проявляется (и с этого начинается!) уважение к самому себе, своей работе и другим людям, занимающимся какой-либо деятельностью. А в вашей работе, почти наверняка, заинтересованы не только вы, но и ваше ближайшее окружение.
9. На период вынужденной работы дома заменить в своей речи (и предложить это ближайшему окружению) слова «каникулы», «длинные выходные», «весенние новогодние праздники», «отпуск» на адекватные задачам предстоящей деятельности, сложившейся ситуации, своему состоянию, временно изменившемуся образу жизни. С учетом того, что «это временно», годится и стереотипно-расхожее «работа на удаленке», но может быть и более уважительное «работа в дистанционном формате», «работа в домашних условиях» (из жизненного преподавательского фольклора: «ты сегодня работаешь или работаешь дома?»).

Разумеется, если ваше психическое состояние и продуктивность не зависят от внешних условий, вы можете работать, как считаете нужным.

            Какие-то из этих рекомендаций для повышения рабочей продуктивности можно подстроить к учебной деятельности школьников и студентов, исходя из конкретики индивидуальной ситуации.

6. Для многих людей домашнее пространство является совместным с другими людьми (членами семьи и другими близкими, иногда друзьями). Для сохранения личной эмоциональной стабильности, психического равновесия и сложившихся отношений с людьми в совместном пространстве жизненно необходимо находить/создавать в течение дня паузы для уединения (на какое-то время буквально отвернуться, развернуться спиной, вывести из своего поля зрения окружающих и выйти из поля зрения других людей). Снижать количество стимулов-раздражителей для органов чувств из внешней среды (свет, цвет, звук, движение). Объясните это домашним, чтобы они могли воспринимать такое ваше поведение нормально и спокойно, а не как «проявление депрессии» или «недовольство». В уединении нуждаются все, и дети – тоже! Перегруженная информационным воздействием социальной среды нервная система нуждается в состоянии покоя для восстановления уровня нормального функционирования, сопротивляемости стрессу, сохранения психического и физического здоровья. Наша психика – саморегулирующаяся система, которая при необходимости и без наших сознательных усилий активизирует защитные барьеры, например адаптивное изменение порогов чувствительности (когда человек становится менее чувствителен) или включение «охранительного торможения» (когда нервная система не в состоянии уже что-либо воспринимать и перерабатывать в ситуации переизбытка информации). Важно понимать, что психические резервы имеют свои границы (даже если и чаще всего мы их не знаем) и задача каждого – не доводить психику до этих границ. Психику свою и других людей.

7. Каждому человеку жизненно необходимо мечтать. Психологическая функция мечты в психической деятельности – формирование образов позитивного будущего. Мечтайте. Мечтайте в уединении и вместе с близкими, с друзьями, с коллегами по работе. Именно сейчас всем нам нужно как можно больше разных «мечт». Они насыщают нашу жизнь оптимизмом и надеждой, уверенностью, что все так или иначе наладится. Они создают столь нужные для здоровья психические состояния: активности, бодрости, готовности к действию, настроя на жизнь – сегодня, каждый день и в будущем. Мечтайте, но не спешите переводить мечты в план. В настоящий период имеет смысл планировать только то, что по минимуму связано с внешней социальной ситуацией и в большей мере зависит лично от вас (например, план сделать летом капитальный ремонт и план освежить стены в кухне краской, которая уже куплена, – чувствуете разницу?). Специфическое эмоциональное состояние фрустрации (от англ. frustration – срыв планов, крушение) возникает, когда на пути к достижению цели человек сталкивается с препятствиями и сопротивлениями, которые или реально непреодолимы, или воспринимаются как таковые. Это состояние неприятное и напряженное даже в привычных условиях. Как только в развитии общей социальной ситуации будет появляться определенность и признаки стабильности, вы сможете расширить горизонт своих планов.

8. Дома, в спокойной обстановке, когда вашей жизни и здоровью прямо сейчас ничто не угрожает, когда есть все необходимое для вполне нормального жизнеобеспечения (и даже больше), подумайте: «В чем конкретно ситуация с коронавирусом изменила мою жизнь?» Обратите внимание сейчас на формулировку вопроса: «изменила», а не только «ограничила» (это слишком узко, не ограничивайте себя дополнительно неподходящими словами и восприятием, «сжатым до пандемии»). Во многих исследованиях показано, что не «сила стресса», не его объективная качественная характеристика, не реальная ситуация окружающей среды как таковые, а оценка воздействия, ситуации, психологическая оценка сигнала как негативного, отвергаемого, угрожающего при невозможности избавления от него или неподготовленности механизмов «избегания-защиты» становится определяющим фактором для классификации последующей комплексной реакции организма как эмоционально-стрессовой. Психологическая устойчивость и выносливость личности играют значительную роль в сопротивлении болезням, связанным со стрессом. Защищайте себя психологически. Подумайте: «Как (какими средствами, с помощью чего) я могу в разных сферах своей жизни сохранить, усилить, а в какие-то привнести новые элементы стабильности и предсказуемости?» Подумайте и сделайте это. Делайте это каждый раз, когда есть возможность. Ищите и создавайте сами возможности для себя и других людей. Людей, которые связаны с вами.

Таким образом, применение необходимых и реалистичных мер индивидуальной психогигиены будет способствовать стабилизации психоэмоционального состояния, повышению психологической устойчивости и мобилизационной готовности к преодолению трудностей у конкретных людей, социальных групп и всего населения в целом в стрессовый период вынужденных ограничений и усиления активности, направленных на борьбу с распространением коронавирусной инфекции.

Обнаружив в тексте ошибку, выделите ее и нажмите Ctrl + Enter

эмоций животных: изучение страстной натуры | Бионаука

Чувствуют ли слоны радость, шимпанзе горе и депрессию , а собаки счастье и уныние? Люди расходятся во мнениях относительно природы эмоций у нечеловеческих животных (далее животных), особенно по вопросу о том, могут ли какие-либо животные, кроме людей, испытывать эмоции (Ekman 1998). Пифагорейцы давно считали, что животные испытывают тот же спектр эмоций, что и люди (Coates 1998), и текущие исследования предоставляют убедительные доказательства того, что по крайней мере некоторые животные, вероятно, испытывают полный спектр эмоций, включая страх, радость, счастье, стыд, смущение, негодование. , ревность, ярость, гнев, любовь, удовольствие, сострадание, уважение, облегчение, отвращение, печаль, отчаяние и горе (Skutch 1996, Poole 1996, 1998, Panksepp 1998, Archer 1999, Cabanac 1999, Bekoff 2000).

Выражение эмоций у животных поднимает ряд стимулирующих и сложных вопросов, которым было посвящено относительно мало систематических эмпирических исследований, особенно среди животных, находящихся на свободном выгуле. Популярные отчеты (например, Masson and McCarthy’s When Elephants Weep , 1995) повысили осведомленность об эмоциях животных, особенно среди неученых, и предоставили ученым много полезной информации для дальнейших систематических исследований. Такие книги также вызвали раздражение у многих ученых за то, что они «слишком мягкие» — то есть слишком анекдотичны, вводят в заблуждение или небрежны (Fraser 1996).Однако Бургхардт (1997a), несмотря на обнаружение некоторых проблемных областей в книге Массона и Маккарти, писал: «Я предсказываю, что через несколько лет описанные здесь явления будут подтверждены, уточнены и расширены» (стр. 23). Фрейзер (1996) также отметил, что книга может служить полезным источником для мотивации будущих систематических эмпирических исследований.

Исследователи, заинтересованные в изучении пристрастий животных, задают такие вопросы, как: Испытывают ли животные эмоции? Что они чувствуют? Есть ли линия, которая четко отделяет те виды, которые испытывают эмоции, от тех, которые их не испытывают? Многие современные исследования следуют примеру Чарльза Дарвина (1872; см. Также Ekman 1998), изложенного в его книге The Expression of the Emotions in Man and Animals .Дарвин утверждал, что существует преемственность между эмоциональной жизнью людей и других животных, и что различия между многими животными заключаются в степени, а не в характере. В книге Происхождение человека и отбор в отношении пола Дарвин утверждал, что «низшие животные, как и человек, явно испытывают удовольствие и боль, счастье и несчастье» (стр. 448).

Натурализация изучения эмоций животных

Полевые исследования поведения имеют первостепенное значение для изучения эмоций животных, потому что эмоции развивались в определенных контекстах.Натурализация изучения эмоций животных предоставит более надежные данные, поскольку эмоции эволюционировали так же, как и другие поведенческие фенотипы (Panksepp 1998). Категорическое отрицание эмоций животным из-за того, что их нельзя изучать напрямую, не является разумным аргументом против их существования. Те же опасения могут быть вызваны эволюционными объяснениями самых разнообразных моделей поведения, историями, основанными на фактах, которые невозможно точно проверить.

Здесь я обсуждаю различные аспекты эмоций животных, привожу примеры, в которых исследователи приводят убедительные доказательства того, что животные испытывают разные эмоции, и предлагаю исследователям пересмотреть свои планы по изучению страстной природы.В частности, я предлагаю ученым уделять больше внимания анекдотам, а также эмпирическим данным и философским аргументам в качестве эвристики для будущих исследований. Я согласен с Панксеппом (1998), который утверждает, что все точек зрения должны быть терпимы, пока они приводят к новым подходам, расширяющим человеческое понимание эмоций животных. Строгое изучение эмоций животных находится в зачаточном состоянии, и плюралистическая перспектива принесет огромную пользу исследованиям.

Моя цель — убедить скептиков в том, что для продвижения изучения эмоций животных необходимо сочетание «жесткого» и «мягкого» междисциплинарного исследования.Я утверждаю, что исследователи уже собрали достаточно доказательств (и что данные постоянно накапливаются) в поддержку аргументов о том, что по крайней мере некоторые животные имеют глубокую, богатую и сложную эмоциональную жизнь. Я также утверждаю, что те, кто утверждает, что у немногих, если вообще есть животных, глубокая, богатая и сложная эмоциональная жизнь — что они не могут испытывать такие эмоции, как радость, любовь или горе, — должны разделить бремя доказательства с теми, кто утверждает иное.

Какие эмоции?

Эмоции можно в широком смысле определить как психологические явления, которые помогают управлять поведением и контролировать его.Тем не менее, некоторые исследователи утверждают, что слово «эмоция» настолько общее, что ускользает от какого-либо единственного определения. Действительно, отсутствие согласия по поводу того, что означает слово «эмоции», вполне могло привести к отсутствию прогресса в изучении этих эмоций. Точно так же ни одна теория эмоций не отражает сложность явлений, называемых эмоциями (Griffiths 1997, Panksepp 1998). Панксепп (1998, стр. 47ff) предлагает определять эмоции с точки зрения их адаптивных и интегративных функций, а не их общих входных и выходных характеристик.Важно расширить наши исследования за пределы основных физиологических механизмов, которые маскируют богатство эмоциональной жизни многих животных, и узнать больше о том, как эмоции служат им в повседневной деятельности.

В целом, как ученые, так и не ученые, похоже, сходятся во мнении, что эмоции реальны и что они чрезвычайно важны, по крайней мере, для людей и, возможно, для некоторых других животных. Хотя нет единого мнения о природе эмоций животных, нет недостатка во взглядах на эту тему.Последователи Рене Декарта и Б. Ф. Скиннера считают, что животные — это роботы, которые научились автоматически реагировать на раздражители, которым они подвергаются. Взгляд на животных как на машины так много объясняет, что они делают, что легко понять, почему многие люди приняли его.

Однако не все признают, что животные — это просто автоматы, бесчувственные создания привычки (Панксепп 1998). Почему же тогда существуют конкурирующие взгляды на природу эмоций животных? Отчасти это связано с тем, что некоторые люди рассматривают людей как уникальных животных, созданных по образу Бога.Согласно этой точке зрения, люди — единственные разумные существа, способные заниматься саморефлексией. В рамках современных научных и философских традиций до сих пор ведутся споры о том, какие животные обладают саморефлексией.

Роллин (1990) отмечает, что в конце 1800-х годов животные «потеряли рассудок». Другими словами, в попытках подражать перспективным «точным наукам», таким как физика и химия, исследователи, изучающие поведение животных, пришли к выводу, что в исследованиях эмоций и разума животных было слишком мало того, что можно было непосредственно наблюдать и измерить. , и поддающиеся проверке, и вместо этого решил сосредоточиться на поведении, потому что явные действия можно было увидеть, объективно измерить и проверить (см. также Dror 1999).

Бихевиористы, среди первых лидеров которых были Джон Б. Уотсон и Б. Ф. Скиннер, неодобрительно относятся к любым разговорам об эмоциях или психических состояниях животных (а в некоторых случаях и человека), поскольку считают это ненаучным. Для бихевиористов, следующих за логическими позитивистами, только наблюдаемое поведение представляет собой достоверные научные данные. В отличие от бихевиористов, другие исследователи в области этологии, нейробиологии, эндокринологии, психологии и философии решили задачу узнать больше об эмоциях и сознании животных и верят, что можно изучать эмоции и умы животных (включая сознание). объективно (Allen and Bekoff 1997, Bekoff and Allen 1997, Panksepp 1998, Bekoff 2000, Hauser 2000a).

Большинство исследователей теперь полагают, что эмоции — это не просто результат некоторого состояния тела, которое приводит к действию (т. Е. Что сознательный компонент эмоции следует за реакциями тела на стимул), как постулировали в конце 1800-х гг. Уильям Джеймс и Карл Ланге (Панксепп 1998). Джеймс и Ланге утверждали, что страх, например, приводит к из-за осознания телесных изменений (частота сердечных сокращений, температура), вызванных пугающим стимулом.

Следуя критике Уолтером Кэнноном теории Джеймса – Ланге, современные исследователи полагают, что существует ментальный компонент, который не должен следовать за реакцией тела (Panksepp 1998).Эксперименты показали, что наркотики, вызывающие телесные изменения, подобные тем, которые сопровождают эмоциональные переживания, например страх, не вызывают такого же типа сознательного переживания страха (Damasio 1994). Кроме того, некоторые эмоциональные реакции происходят быстрее, чем можно было бы предсказать, если бы они зависели от предшествующих телесных изменений, которые передаются через нервную систему в соответствующие области мозга (Damasio 1994).

Природа и нейронные основы животных страстей: первичные и вторичные эмоции

Трудно наблюдать за примечательным поведением слонов во время церемонии приветствия семьи или дружной группы, рождения нового члена семьи, игрового взаимодействия, совокупления родственника, спасения члена семьи или прибытия мужчина, и не воображайте, что они испытывают очень сильные эмоции, которые лучше всего можно описать такими словами, как радость, счастье, любовь, чувства дружбы, изобилия, веселья, удовольствия, сострадания, облегчения и уважения.(Пул 1998, стр. 90–91)

Эмоциональные состояния многих животных легко распознать. По их лицам, глазам и манерам поведения можно сделать убедительные выводы о том, что они чувствуют. Изменения мышечного тонуса, осанки, походки, выражения лица, размера глаз и взгляда, вокализации и запахов (феромонов) по отдельности и вместе указывают на эмоциональные реакции на определенные ситуации. Даже люди с небольшим опытом наблюдения за животными обычно соглашаются друг с другом в том, что, скорее всего, чувствует животное.Их интуиция подтверждается тем, что их характеристики эмоциональных состояний животных довольно точно предсказывают будущее поведение.

Первичные эмоции, которые считаются основными врожденными эмоциями, включают обобщенные быстрые рефлекторные («автоматические» или жестко запрограммированные) реакции страха и реакции «бей или беги» на стимулы, представляющие опасность. Животные могут выполнять первичную реакцию страха, например избегать объекта, но им не обязательно узнавать объект, вызывающий эту реакцию. Громкие хриплые звуки, определенные запахи и летающие над головой предметы часто приводят к врожденной реакции избегания всех таких раздражителей, которые указывают на «опасность».«Естественный отбор привел к врожденным реакциям, которые имеют решающее значение для индивидуального выживания. При столкновении с опасным стимулом почти нет места для ошибки.

Первичные эмоции связаны с эволюционной старой лимбической системой (особенно с миндалевидным телом), «эмоциональной» частью мозга, названной так Полом Маклином в 1952 году (MacLean 1970, Panksepp 1998). Структуры лимбической системы и сходные эмоциональные цепи являются общими для многих разных видов и обеспечивают нейронный субстрат для первичных эмоций.В своей теории «три мозга в одном» (триединый мозг) Маклин (1970) предположил, что существует рептильный или примитивный мозг (которым обладают рыбы, земноводные, рептилии, птицы и млекопитающие), лимбический мозг или мозг палеомлекопитающих (обладающий у млекопитающих), а также неокортикальный или «рациональный» мозг новых млекопитающих (которым обладают некоторые млекопитающие, такие как приматы), все упаковано в черепную коробку. Каждый из них связан с двумя другими, но каждый также имеет свои собственные возможности. Хотя лимбическая система кажется основной областью мозга, в которой проживают многие эмоции, текущие исследования (LeDoux, 1996) показывают, что все эмоции не обязательно объединены в одну систему, и в мозгу может быть более одной эмоциональной системы. .

Вторичные эмоции — это эмоции, которые переживаются или ощущаются, оцениваются и отражаются. Вторичные эмоции вовлекают высшие мозговые центры в коре головного мозга. Хотя кажется, что большинство эмоциональных реакций генерируется бессознательно, сознание позволяет человеку устанавливать связи между чувствами и действиями и допускает изменчивость и гибкость в поведении.

Изучение разума животных: когнитивная этология

Нобелевский лауреат Нико Тинберген (1951, 1963) выделил четыре области, которыми должны заниматься этологические исследования, а именно: эволюция, адаптация (функция), причинно-следственная связь и развитие.Его схема также полезна для тех, кто интересуется познанием животных (Джеймисон и Бекоф, 1993, Аллен и Бекофф, 1997), и может использоваться для изучения эмоций животных.

Когнитивные этологи хотят знать, как развивались мозг и умственные способности — как они способствуют выживанию — и какие селективные силы привели к большому разнообразию мозга и умственных способностей, наблюдаемых у различных видов животных. По сути, когнитивные этологи хотят знать, каково быть другим животным. Чтобы спросить, каково быть другим животным, люди должны попытаться мыслить так же, как они, войти в свои миры.Занимаясь этими видами деятельности, можно многое узнать об эмоциях животных. В попытке расширить рамки Тинбергена, включив в них изучение эмоций животных и познания животных, Бургхардт (1997b) предложил добавить пятую область, которую он назвал частным опытом . Цель Бургхардта — понять миры восприятия и психические состояния других животных, исследование, которое Тинберген считал бесплодным, потому что он чувствовал, что невозможно узнать о субъективных или личных переживаниях животных.

Эмоции и познание

Пожалуй, самый сложный вопрос об эмоциях животных, на который нет ответа, касается того, как эмоции и познание связаны, как эмоции ощущаются или отражаются людьми и другими животными. Исследователи также не знают, какие виды способны сознательно размышлять об эмоциях, а какие нет. Комбинация эволюционного, сравнительного и развивающего подходов, изложенных Тинбергеном и Бургхардтом, в сочетании со сравнительными исследованиями нейробиологических и эндокринологических основ эмоций у различных животных, включая человека, открывает большие перспективы для будущей работы, связанной с взаимоотношениями между познанием и людьми ». переживания различных эмоций.

Дамасио (1999a, 1999b) дает биологическое объяснение того, как эмоции могут ощущаться людьми. Его объяснение может также относиться к некоторым животным. Дамасио предполагает, что различные структуры мозга отображают как организм, так и внешние объекты, чтобы создать то, что он называет репрезентацией второго порядка. Такое отображение организма и объекта, скорее всего, происходит в таламусе и поясной коре головного мозга. В акте познания создается ощущение себя, и человек знает, «с кем это происходит».«Видящий» и «видимое», «мысль» и «мыслитель» — одно и то же.

Очевидно, что понимание поведения и нейробиологии необходимо для понимания взаимосвязи эмоций и познания. Важно, чтобы исследователи узнали как можно больше о личных переживаниях, чувствах и психических состояниях животных. Вопрос о том, переживаются ли эмоции животных и каким образом, представляет собой проблему для будущих исследований.

Частные умы

Одна проблема, которая мешает исследованиям эмоций и познания животных, заключается в том, что умы других являются частными сущностями (подробное обсуждение того, что влечет за собой конфиденциальность разума других, см. Allen and Bekoff 1997, p.52ff). Таким образом, люди не имеют прямого доступа к разуму других людей, включая других людей.

Хотя это правда, что очень трудно, возможно, невозможно знать все, что нужно знать о личных или субъективных состояниях других людей, это не означает, что нельзя проводить систематические исследования поведения и нейробиологии, которые помогают нам учиться. больше о чужом сознании. К ним относятся сравнительный и эволюционный анализ (Allen and Bekoff 1997, Bekoff and Allen 1997).Тем не менее, что касается эмоций, похоже, не существует способов исследования или научных данных, достаточно убедительных, чтобы убедить некоторых скептиков в том, что другие животные обладают чем-то большим, чем некоторые основные первичные эмоции. Даже если будущие исследования продемонстрируют, что аналогичные (или аналогичные) области мозга шимпанзе или собаки проявляют ту же активность, что и человеческий мозг, когда человек сообщает, что он счастлив или грустен, некоторые скептики твердо придерживаются мнения, что это невозможно. чтобы узнать, что люди на самом деле чувствуют, и поэтому эти исследования бесплодны.Они утверждают, что только потому, что животное ведет себя «как будто» оно счастливое или грустное, люди не могут сказать больше, чем просто «как если бы», и такие утверждения «как если бы» не дают достаточных доказательств. Известный биолог-эволюционист Джордж Уильямс (1992, стр. 4) утверждал: «Я склонен просто исключить его [ментальную сферу] из биологического объяснения, потому что это полностью частный феномен, и биология должна иметь дело с публично доказуемым. ” (См. Также Williams 1997, где более решительно отвергается возможность изучения ментальных феноменов из биологических исследований.)

Тем не менее, многие люди, в том числе исследователи, изучающие эмоции животных, придерживаются мнения, что люди не могут быть единственными животными, испытывающими эмоции (Bekoff 2000). В самом деле, маловероятно, что вторичные эмоции развивались только у людей, а у других животных не было предшественников. Пул (1998), который изучал слонов в течение многих лет, отмечает (стр. 90): «Хотя я уверен, что слоны испытывают некоторые эмоции, которых нет у нас, и наоборот, я также считаю, что мы испытываем много общих эмоций.

Очень трудно категорически отрицать, что никакие другие животные не получают удовольствия от игры, счастливы при воссоединении или грустят из-за потери близкого друга. Представьте себе волков, когда они воссоединяются, их хвосты свободно виляют взад и вперед, а особи скулят и прыгают. Подумайте также о слонах, которые воссоединяются на праздновании приветствия, хлопают ушами, кружатся и издают звуки, известные как «приветственный гул». Точно так же подумайте о том, что чувствуют животные, когда они удаляются из своей социальной группы после смерти друга, надуваются, перестают есть и умирают.Сравнительные, эволюционные и междисциплинарные исследования могут пролить свет на природу и таксономическое распределение эмоций животных.

Чарльз Дарвин и эволюция эмоций животных

Удивительно, как часто звуки, издаваемые птицами, предполагают эмоции, которые мы могли бы испытать в подобных обстоятельствах: мягкие звуки, подобные колыбельной, при спокойном согревании яиц или птенцов; заунывные крики, беспомощно наблюдая за незваным гостем в их гнездах; резкие или скрипучие звуки при угрозе или нападении на врага … Птицы так часто реагируют на события тоном, который мы могли бы использовать, что мы подозреваем, что их эмоции похожи на наши собственные.(Skutch 1996, стр. 41–42)

Пока какое-то существо испытывает радость, состояние всех остальных существ включает в себя часть радости. (Дик 1968, стр. 31)

Чарльзу Дарвину обычно приписывают то, что он был первым ученым, уделившим серьезное внимание изучению эмоций животных. В своих книгах Происхождение видов (1859), Происхождение человека и отбор в отношении пола (1871) и Выражение эмоций у человека и животных (1872) Дарвин утверждал, что преемственность между людьми и другими животными в их эмоциональной (и познавательной) жизни; что между видами есть переходные стадии, а не большие промежутки; и что различия между многими животными — это различия в степени, а не в роде.

Дарвин применил сравнительный метод к изучению выражения эмоций. Он использовал шесть методов для изучения выражения эмоций: наблюдения за младенцами; наблюдения за сумасшедшими, которых он считал менее способными скрывать свои эмоции, чем другие взрослые; суждения о мимике, создаваемые электростимуляцией лицевых мышц; анализ картин и скульптур; межкультурные сравнения выражений и жестов, особенно людей, далеких от европейцев; и наблюдения за выражением лица животных, особенно домашних собак.

Широкий эволюционный и сравнительный подход к изучению эмоций поможет исследователям больше узнать о таксономическом распределении эмоций. Например, рептилии, такие как игуаны, максимизируют сенсорное удовольствие (Cabanac 1999, 2000, Burghardt 2000). Кабанак (1999) обнаружил, что игуаны предпочитают оставаться в тепле, а не выходить на холод за пропитанием, тогда как земноводные, такие как лягушки, не проявляют такого поведения. И рыбу тоже. Игуаны испытывают так называемую «эмоциональную лихорадку» (повышение температуры тела) и тахикардию (учащенное сердцебиение) — физиологические реакции, которые связаны с удовольствием у других позвоночных, включая людей.Кабанак постулировал, что первым умственным событием, проявившимся в сознании, была способность человека испытывать ощущения удовольствия и неудовольствия. Исследования Кабанака показывают, что рептилии испытывают основные эмоциональные состояния и что способность к эмоциональной жизни возникла у земноводных и ранних рептилий. Его выводы согласуются с некоторыми из теорий триединого мозга Маклина (1970).

Радость, счастье и игра

Примеры эмоций животных изобилуют в популярной и научной литературе (Masson and McCarthy 1995, Panksepp 1998, Bekoff 2000).Социальная игра — отличный пример поведения, в котором участвуют многие животные, и которое, кажется, им безмерно нравится. Люди погружаются в деятельность, и, похоже, нет другой цели, кроме игры. Как заметил Гроос (1898), играющие животные ощущают невероятную свободу.

Животные неустанно стремятся к игре, и когда потенциальный партнер не отвечает на приглашение к игре, они часто обращаются к другому человеку (Bekoff 1972, Fagen 1981, Bekoff and Byers 1998).Определенные игровые сигналы также используются для инициирования и поддержания игры (Bekoff 1977, 1995, Allen and Bekoff 1997). Если все потенциальные партнеры откажутся от их приглашения, отдельные животные будут играть с предметами или гоняться за собственным хвостом. Настроение игры тоже заразительно; просто наблюдение за играющими животными может стимулировать игру других. Взгляните на мои полевые заметки об игре двух собак.

Джетро бежит к Зику, останавливается прямо перед ним, приседает или кланяется передними конечностями, виляет хвостом, лает и немедленно бросается на него, кусает его за шкирку и быстро качает головой из стороны в сторону, Обходит его сзади и садится на него, спрыгивает, делает быстрый поклон, делает выпад в бок, хлопает его бедрами, подпрыгивает, кусает его за шею и убегает.Зик бросается в погоню за Джетро, ​​прыгает ему на спину, кусает его за морду, а затем за загривок и быстро мотает головой из стороны в сторону. Затем они борются друг с другом и расстаются всего на несколько минут. Джетро медленно подходит к Зику, протягивает лапу к голове Зика и кусает его уши. Зик встает и прыгает на спину Джетро, ​​кусает его и обхватывает за талию. Затем они падают на землю и борются ртами. Затем они гоняются друг за другом, переворачиваются и играют.

Однажды я наблюдал, как молодой лось в национальном парке Роки-Маунтин, штат Колорадо, бежит по снежному полю, прыгает в воздухе и вертится во время полета, останавливается, переводит дыхание и делает это снова и снова. Вокруг было много травы, но он выбрал снежное поле. Буйволы также будут следовать друг за другом, игриво бегать по льду и скользить по нему, возбужденно крича «Гвааа» (Canfield et al. 1998).

Кажется, труднее отрицать, что эти животные развлекались и получали удовольствие, чем признать, что им нравилось то, что они делали.Нейробиологические данные подтверждают выводы, основанные на поведенческих наблюдениях. Исследования химии игры подтверждают идею о том, что игра доставляет удовольствие. Сивий (1998; подробные сведения см. В Панксеппе 1998) показал, что дофамин (и, возможно, серотонин и норадреналин) важен для регуляции игры и что во время игры активны большие области мозга. Крысы демонстрируют повышение активности дофамина, ожидая возможности поиграть (Siviy 1998). Панксепп (1998) также обнаружил тесную связь между опиатами и игрой и утверждает, что крысам нравится, когда их игриво щекочут.

Нейробиологические данные необходимы для того, чтобы лучше понять, действительно ли игра является субъективно приятным занятием для животных, как кажется для людей. Выводы Сивия и Панксеппа позволяют предположить, что это так. В свете этих нейробиологических («твердых») данных о возможных нейрохимических основах различных настроений, в данном случае радости и удовольствия, скептики, утверждающие, что животные не испытывают эмоций, могут с большей вероятностью принять идею о том, что удовольствие может быть мотиватором для игровое поведение.

Горе

Никогда не забуду, как через три дня после смерти Фло Флинт медленно взобрался на высокое дерево у ручья. Он прошел вдоль одной из веток, затем остановился и замер, глядя на пустое гнездо. Минут через две он отвернулся и, как старик, спустился вниз, прошел несколько шагов, затем лег, широко распахнув глаза и глядя вперед. Гнездо было тем, которое они с Фло делили незадолго до смерти Фло… в присутствии своего старшего брата [Фигана] [Флинт], казалось, немного стряхнул с себя депрессию.Но затем он внезапно покинул группу и помчался обратно к тому месту, где умерла Фло, и там погрузился в еще более глубокую депрессию … Флинт становился все более вялым, отказывался от еды и, ослабив таким образом иммунную систему, заболел. В последний раз, когда я видел его живым, он был изможденным и совершенно подавленным, с выпавшими глазами, забился в зарослях недалеко от того места, где умер Фло … последнее короткое путешествие, которое он совершил, делая паузы для отдыха каждые несколько футов, было к тому самому месту, где Тело Фло лежало. Там он пробыл несколько часов, иногда глядя в воду.Он боролся еще немного, затем свернулся калачиком — и больше не двинулся с места. (Goodall 1990, стр. 196–197)

Многие животные выражают горе из-за потери или отсутствия близкого друга или любимого человека. Выше предлагается одно яркое описание выражения горя: Гудолл (1990) наблюдает за Флинтом, восьми с половиной летним шимпанзе, который покидает свою группу, перестает питаться и, наконец, умирает после того, как умерла его мать Фло. Нобелевский лауреат Конрад Лоренц наблюдал горе у гусей, похожее на горе маленьких детей.Он представил следующее описание гусиной скорби: «Серый гусь, потерявший своего партнера, показывает все симптомы, которые Джон Боулби описал у маленьких человеческих детей в своей знаменитой книге Infant Grief … человек имеет общий опыт опускания головы, буквально позволяя ему повесить голову… » (Лоренц, 1991, стр. 251).

Другие примеры горя приводятся в Bekoff (2000). Матери морских львов, наблюдая, как их детенышей едят косатки, устрашающе визжат и жалобно плачут, оплакивая потерю.Также были замечены дельфины, пытающиеся спасти мертвого младенца. Было замечено, что слоны в течение нескольких дней стоят на страже мертворожденного ребенка с опущенной головой и ушами, тихо и медленно двигаются, как будто они в депрессии. Слоны-сироты, видевшие, как убивают их матерей, часто просыпаются с криком. Пул (1998) утверждает, что горе и депрессия у слонов-сирот — это реальное явление. МакКоннери (цитируется в McRae 2000, стр. 86) отмечает травмированных осиротевших горилл: «Свет в их глазах просто гаснет, и они умирают.«Чтобы узнать больше о субъективной природе горя животных, необходимы сравнительные исследования в области нейробиологии, эндокринологии и поведения.

Романтическая любовь

Ухаживание и спаривание — два вида деятельности, которыми регулярно занимаются многие животные. Многие животные, кажется, влюбляются друг в друга так же, как и люди. Генрих (1999) придерживается мнения, что вороны влюбляются. Он пишет (Heinrich 1999, стр. 341): «Поскольку вороны имеют давних партнеров, я подозреваю, что они влюбляются, как и мы, просто потому, что для поддержания долговременных парных связей требуется некое внутреннее вознаграждение.«У многих видов романтическая любовь постепенно развивается между потенциальными партнерами. Как будто партнеры должны доказать свою ценность другому, прежде чем они завершат свои отношения.

Вюрсиг (2000) описал ухаживания южных китов у полуострова Валдис, Аргентина. Во время ухаживания Афро (самка) и Бутч (самец) непрерывно касались ласт, начинали медленное ласковое движение ими, перекатывались друг к другу, на короткое время зажимали оба набора ласт, как в объятиях, а затем перекатывались вверх, лежа рядом. -сторона.Затем они поплыли бок о бок, соприкоснувшись, всплыв и нырнув в унисон. Вюрсиг следовал за Бутчем и Афро около часа, в течение которого они продолжали свое трудное путешествие. Вюрсиг считает, что Афро и Бутч сильно увлеклись друг другом и, по крайней мере, у них появилось ощущение «загара», когда они плыли. Он спрашивает, разве это не любовь левиафана?

Многие вещи сойдутся в людях за любовь, но мы не отрицаем ее существования и не колеблемся сказать, что люди способны влюбляться.Маловероятно, что романтическая любовь (или какие-либо эмоции) впервые появилась у людей, а у животных не было эволюционных предшественников. В самом деле, в основе любви лежат общие системы мозга и гомологичные химические вещества, общие для людей и животных (Panksepp 1998). Наличие этих нервных путей предполагает, что если люди могут испытывать романтическую любовь, то по крайней мере некоторые другие животные также испытывают эту эмоцию.

Смущение

Некоторые животные, кажется, стесняются; то есть надеются скрыть какое-то событие и сопутствующие ему чувства.Goodall (2000) наблюдал у шимпанзе то, что можно было бы назвать смущением. Когда старшему ребенку Фифи, Фрейду, было пять с половиной лет, его дядя, брат Фифи Фиган, был альфа-самцом сообщества шимпанзе. Фрейд всегда следовал за Фиганом; он боготворил большого мужчину. Однажды, пока Фифи ухаживала за Фиганом, Фрейд залез на тонкий стебель дикого подорожника. Достигнув зеленой кроны, он начал дико раскачиваться взад и вперед. Если бы он был человеческим ребенком, мы бы сказали, что он выпендривается.Внезапно стебель сломался, и Фрейд упал в высокую траву. Он не пострадал. Он приземлился рядом с Гудоллом, и, когда его голова показалась из травы, она увидела, как он посмотрел на Фигана — заметил ли он? Если да, то он не обращал внимания, а продолжал ухаживать за собой. Фрейд очень тихо залез на другое дерево и начал кормить.

Хаузер (2000b) наблюдал то, что можно было бы назвать смущением у самца макаки-резус. После совокупления самец отпрянул и случайно упал в канаву. Он встал и быстро огляделся.Почувствовав, что никакие другие обезьяны не видят его падения, он двинулся прочь, высоко подняв спину, голову и хвост, как ни в чем не бывало. И снова необходимы сравнительные исследования в области нейробиологии, эндокринологии и поведения, чтобы больше узнать о субъективной природе смущения.

Изучение эмоций животных

Лучший способ узнать об эмоциональной жизни животных — это потратить значительное время на их тщательное изучение — провести сравнительные и эволюционные этологические, нейробиологические и эндокринологические исследования — и противостоять заявлениям критиков о том, что антропоморфизму нет места в этих усилиях.Утверждение, что нельзя понять слонов, дельфинов или других животных, потому что мы не «одни из них», никуда не уходит. Важно попытаться узнать, как животные живут в своих мирах, чтобы понять их точки зрения (Allen and Bekoff 1997, Hughes 1999). Животные развивались в конкретных и уникальных ситуациях, и их жизнь обесценивается, если мы только пытаемся понять их с нашей собственной точки зрения. Безусловно, получить такие знания сложно, но возможно. Возможно, так мало продвинулось в изучении эмоций животных из-за страха оказаться «ненаучным».В ответ на мое приглашение написать эссе для моей будущей книги об эмоциях животных (Bekoff, 2000), один коллега написал: «Я не уверен, что я могу создать, но это определенно не будет научным. И я просто не уверен, что могу сказать. Я не изучал животных в естественных условиях и, хотя меня интересуют эмоции, я «заметил» немногих. Дай мне подумать об этом ». С другой стороны, многие другие ученые очень хотели внести свой вклад. Они считали, что могут быть научными и в то же время использовать другие типы данных для изучения эмоций животных; то есть, ученым разрешено писать о сердечных делах (хотя, по крайней мере, у одного выдающегося биолога были проблемы с публикацией такого материала; Heinrich 1999, p.322).

Биоцентрический антропоморфизм и анекдот: расширяя науку с осторожностью

… мы обязаны признать, что всякая психическая интерпретация поведения животных должна основываться на аналогии с человеческим опытом…. Хотим мы или нет, мы должны быть антропоморфными в представлениях, которые мы формируем о том, что происходит в сознании животного. (Washburn 1909, стр. 13)

То, как люди описывают и объясняют поведение других животных, ограничивается языком, на котором они говорят о вещах в целом.Участвуя в антропоморфизме — используя человеческие термины для объяснения эмоций или чувств животных — люди делают миры других животных доступными для себя (Allen and Bekoff 1997, Bekoff and Allen 1997, Crist 1999). Но это не означает, что другие животные счастливы или грустны так же, как люди (или даже другие сородичи) счастливы или грустны. Конечно, я не могу быть абсолютно уверен в том, что Джетро, ​​моя собака-компаньон, счастлив, грустит, зол, расстроен или влюблен, но эти слова служат для объяснения того, что он может чувствовать.Однако простое контекстное упоминание о возбуждении разных нейронов или активности разных мышц в отсутствие поведенческой информации и контекста недостаточно информативно. Использование антропоморфного языка не означает игнорирования точки зрения животного. Антропоморфизм позволяет нам быть доступными поведению и эмоциям других животных. Таким образом, я утверждаю, что мы можем быть биоцентрически антропоморфными и заниматься строгой наукой.

Чтобы сделать использование антропоморфизма и анекдота более приемлемым для тех, кто испытывает дискомфорт при описании животных такими словами, как счастье, грусть, депрессия или ревность, или тех, кто не думает, что простые рассказы о животных действительно дают много полезной информации, Бургхардт (1991) предложили понятие «критический антропоморфизм», в котором различные источники информации используются для генерации идей, которые могут быть полезны в будущих исследованиях.Эти источники включают естественную историю, восприятие людей, интуицию, чувства, подробные описания поведения, идентификацию с животным, модели оптимизации и предыдущие исследования. Тимберлейк (1999) предложил новый термин «теоморфизм», чтобы увести нас от ловушек антропоморфизма. Теоморфизм ориентирован на животных и «основан на конвергентной информации из поведения, физиологии и результатов экспериментальных манипуляций» (Timberlake 1999, p. 256). Теоморфизм по сути является «критическим антропоморфизмом» и не помогает нам преодолеть окончательную необходимость использования человеческих терминов для объяснения поведения и эмоций животных.

Бургхардт и другие чувствуют себя комфортно, внимательно расширяя науку, чтобы лучше понять других животных. Однако Бургхардт и другие ученые, открыто поддерживающие полезность антропоморфизма, не одиноки (см. Crist 1999). Некоторые ученые, как указывает Роллин (1989), очень комфортно приписывают человеческие эмоции, например, животным-компаньонам, с которыми они живут в своих домах. Эти исследователи рассказывают истории о том, насколько счастлив Фидо (собака), когда они приходят домой, как грустно выглядит Фидо, когда они оставляют его дома или забирают жевательную кость, как Фидо скучает по своим приятелям или насколько умен Фидо, чтобы выяснить как обойти препятствие.Тем не менее, когда те же ученые входят в их лаборатории, собаки (и другие животные) становятся объектами, и разговоры о своей эмоциональной жизни или о том, насколько они умны, являются табу.

Один из ответов на вопрос о том, почему собаки (и другие животные) по-разному рассматриваются «на работе» и «дома», заключается в том, что «на работе» собаки подвергаются широкому спектру методов лечения, которым было бы трудно управлять. товарищ. Это подтверждается недавними исследованиями. Основываясь на серии интервью с практикующими учеными, Филлипс (1994, стр.119) сообщил, что многие из них создают «особую категорию животных,« лабораторное животное », которая контрастирует с именуемыми животными (например, домашними животными) во всех основных аспектах… кошка или собака в лаборатории воспринимаются исследователями как онтологически разные. от домашней собаки или кошки дома ».

Важность плюралистических междисциплинарных исследований: «жесткая» наука встречается с «мягкой» наукой

Широкая и мотивированная атака на изучение эмоций животных потребует, чтобы исследователи в различных областях — этологии, нейробиологии, эндокринологии, психологии и философии — скоординировали свои усилия.Ни одна дисциплина не сможет ответить на все важные вопросы, которые еще предстоит решить при изучении эмоций животных. Лабораторные ученые, полевые исследователи и философы должны обмениваться данными и идеями. Действительно, некоторые биологи вступили в серьезный диалог с философами, а некоторые философы участвовали в полевых исследованиях (Allen and Bekoff 1997). В результате этого сотрудничества каждый из них испытал взгляды других и основания для различных аргументов, которые предлагаются в отношении эмоций и когнитивных способностей животных.Междисциплинарные исследования — это скорее правило, чем исключение во многих научных дисциплинах, и нет оснований полагать, что такого рода усилия не помогут нам узнать значительно больше об эмоциональной жизни животных.

Будущие исследования должны быть сосредоточены на широком спектре таксонов, а не только на тех животных, с которыми мы знакомы (например, животные-компаньоны) или на тех, с кем мы тесно связаны (нечеловеческие приматы), животных, с которыми многие из нам свободно приписывают второстепенные эмоции и самые разные настроения.Можно собрать много информации о животных-компаньонах, с которыми мы так хорошо знакомы, прежде всего потому, что мы так хорошо с ними знакомы (Sheldrake 1995, 1999). Также необходимо учитывать межвидовые различия в выражении эмоций и, возможно, в том, как они себя чувствуют. Даже если радость и горе у собак — это не то же самое, что радость и горе у шимпанзе, слонов или людей, это не означает, что не существует таких вещей, как радость собаки, горе собаки, радость шимпанзе или горе слона. Даже дикие животные и их домашние родственники могут отличаться по характеру своей эмоциональной жизни.

Многие люди считают, что экспериментальные исследования в таких областях, как нейробиология, представляют собой более надежную работу и генерируют более полезные («достоверные») данные, чем, скажем, этологические исследования, в которых за животными «просто» наблюдают. Однако исследования, которые уменьшают и сводят к минимуму поведение животных и эмоции животных до нервных импульсов, движений мышц и гормональных эффектов, вряд ли приблизят нас к пониманию эмоций животных. Заключение о том, что мы узнаем больше, если не все, что мы когда-либо сможем узнать об эмоциях животных, когда мы выясним нейронные схемы или гормональные основы определенных эмоций, приведет к неполным и, возможно, вводящим в заблуждение представлениям об истинной природе эмоций животных и человека.

Все исследования заключаются в переходе от имеющихся данных к выводам, которые мы делаем, пытаясь понять сложность эмоций животных, и каждое из них имеет свои преимущества и недостатки. Часто исследования поведения содержащихся в неволе животных и нейробиологические исследования контролируются таким образом, что дают ложные результаты, касающиеся социального поведения и эмоций, поскольку животных изучают в искусственной и бедной социальной и физической среде. Сами эксперименты могут поставить людей в совершенно неестественные ситуации.Действительно, некоторые исследователи обнаружили, что многие лабораторные животные настолько подвержены стрессу от жизни в неволе, что данные об эмоциях и других аспектах поведенческой физиологии искажаются с самого начала (Poole 1997).

Полевые работы также могут быть проблематичными. Он может быть слишком неконтролируемым, чтобы можно было сделать надежные выводы. Трудно следить за известными людьми, и многое из того, что они делают, невозможно увидеть. Однако можно оснастить животных, находящихся на свободе, устройствами, которые могут передавать информацию об индивидуальной идентичности, частоте сердечных сокращений, температуре тела и движениях глаз, когда животные занимаются своей повседневной деятельностью.Эта информация помогает исследователям узнать больше о тесной взаимосвязи между эмоциональной жизнью животных и поведенческими и физиологическими факторами, которые связаны с этими эмоциями.

Важно, чтобы исследователи имели непосредственный опыт работы с изучаемыми животными. Альтернативы этологическим исследованиям нет. Хотя нейробиологические данные (включая изображения головного мозга) очень полезны для понимания механизмов, лежащих в основе поведенческих паттернов, на основании которых делаются выводы об эмоциях, поведение является первичным; нейронные системы подчиняют поведение (Allen and Bekoff 1997).В отсутствие подробной информации о поведении, особенно о поведении диких животных, обитающих в среде, в которой они эволюционировали или в которой они сейчас проживают, любая теория эмоций животных будет неполной. Без подробной информации о поведении и глубокого понимания сложностей и нюансов бесчисленного множества способов, которыми животные выражают то, что они чувствуют, мы никогда не сможем справиться с проблемами, которые перед нами стоят.

Разделение бремени доказывания

В будущем от скептиков следует потребовать серьезно отстаивать свою позицию и разделить бремя доказывания с теми, кто согласен с тем, что многие животные действительно испытывают бесчисленные эмоции.Больше не будет приемлемо утверждать, что «да, шимпанзе или вороны кажутся , чтобы любить друг друга» или что «слоны кажутся , чтобы чувствовать горе», а затем приводить бесчисленные причины — «мы никогда не можем на самом деле знать, что животные чувствовать эмоции »- почему этого не может быть. Объяснения существования эмоций животных часто имеют такое же хорошее основание, как и многие другие объяснения, которые мы с готовностью принимаем (например, утверждения об эволюции, которые невозможно строго проверить). Я и другие с готовностью соглашаемся с тем, что в некоторых случаях эмоции, которые мы приписываем животным (и людям), могут не быть реалистичными картинами их внутренней жизни (выраженными в явном поведении и, возможно, подтвержденными нейробиологическими данными), но в других случаях они вполне могут быть быть.

Существует также проблема согласования «здравого смысла» с данными этологических, нейробиологических и эндокринологических исследований и философскими аргументами. Многие отрасли науки используют анекдоты для разработки исследовательских проектов, которые производят «данные» (множественное число от анекдота — данные). Если позволить историям об эмоциях животных мотивировать исследования, которые начинаются с предпосылки, что многие другие животные – имеют богатую эмоциональную жизнь, это поможет нам узнать о них больше. Мы действительно можем задавать такие вопросы, как любят животные друг друга, оплакивают ли они потерю друзей и любимых, обижаются ли они на других или могут ли они смущаться (Bekoff 2000).

Встреча с дьяволом

Панксепп (1998) предлагает полезный мысленный эксперимент в конце своего энциклопедического обзора эмоций. Представьте, что вы стоите перед выбором дьявола относительно существования животных эмоций. Вы должны правильно ответить на вопрос, испытывали ли другие млекопитающие внутренние эмоциональные чувства. Если вы дадите неправильный ответ, вы последуете за дьяволом домой. Другими словами, ставки высоки. Панксепп спрашивает, сколько ученых при таких обстоятельствах отрицали бы наличие чувств по крайней мере у некоторых животных.Скорее всего, немногие.

Непростое будущее

Чтобы подтвердить, например, что гребешки «ничего не осознают», что они избегают пути потенциальных хищников, не испытывая их как таковых, а когда им это не удается, их съедают заживо, не испытывая (вполне возможно) боль »… значит перескочить за пределы строгой науки в лабиринт необоснованных предположений, принимая человеческое невежество за человеческое знание. (Sheets-Johnstone 1998, стр. 291)

Очевидно, что существует много разногласий по поводу эмоциональной жизни других животных.Следующие вопросы можно использовать, чтобы подготовить почву для изучения эволюции и выражения эмоций животных: Наше настроение движет нами, так почему бы не другим животным? Эмоции помогают нам управлять нашими отношениями с другими и регулировать их, так почему бы не другим животным? Эмоции важны для человека, чтобы приспособиться к конкретным обстоятельствам, так почему бы не другим животным? Эмоции — неотъемлемая часть человеческой жизни, так почему бы не для других животных?

Текущие исследования показывают, что ни одна теория эмоций не может объяснить все психологические явления, которые называются «эмоциями».Панксепп утверждает (1998, стр. 7): «Чтобы понять основные эмоциональные операционные системы мозга, мы должны начать соотносить неполные наборы неврологических фактов с плохо изученными психологическими явлениями, которые возникают в результате многих взаимодействующих действий мозга». Нет сомнений в том, что между нейроповеденческими системами, лежащими в основе человеческих и нечеловеческих эмоций, существует преемственность, что различия между человеческими и животными эмоциями во многих случаях являются различиями в степени, а не по характеру.

Оставаясь открытым для идеи, что многие животные имеют богатую эмоциональную жизнь, даже если мы ошибаемся в некоторых случаях, мало что теряется. Закрыв дверь, исключающую возможность того, что многие животные имеют богатую эмоциональную жизнь, даже если они сильно отличаются от нашей собственной или от животных, с которыми мы наиболее знакомы, мы потеряем прекрасные возможности узнать о жизни животных, с которыми мы живем. мы живем на этой чудесной планете.

В будущем будет много проблем и, возможно, сюрпризов для тех, кто хочет больше узнать об эмоциях животных.Строгое изучение эмоций животных потребует использования самых лучших ресурсов. Эти ресурсы включают исследователей в различных научных дисциплинах, которые предоставляют «достоверные данные» и анекдоты (Bekoff 2000), других ученых, изучающих животных, неакадемиков, которые наблюдают за животными и рассказывают истории, а также самих животных. В изучении эмоций животных есть много возможностей для твердой и мягкой науки. Есть много миров за пределами человеческого опыта. Нет ничего лучше, чем слушать других животных и иметь непосредственный опыт общения с ними.

Благодарности

Я благодарю Колина Аллена за комментарии к черновику этого эссе и Джейн Гудолл за обсуждение со мной многих из этих вопросов. Бернард Роллин, Дональд Гриффин, Ребекка Часан, Дженис Мур, Стив Сиви и анонимный рецензент предоставили множество полезных комментариев, за которые я глубоко благодарен.

Цитированные источники

.

1997

.

Виды разума: философия и биология когнитивной этологии.

.

1999

.

Природа горя: эволюция и психология реакций на потерю.

.

1972

.

Развитие социального взаимодействия, игры и метакоммуникации у млекопитающих: этологическая перспектива.

Ежеквартальный обзор биологии

47

:

412

—

434

.

1977

.

Социальная коммуникация у собак: свидетельства эволюции стереотипного представления у млекопитающих.

Наука

197

:

1097

—

1099

.

1995

.

Игровые сигналы как знаки препинания: Структура социальной игры у собак.

Поведение

132

:

419

—

429

. .

2000

.

Улыбка дельфина: замечательные рассказы об эмоциях животных.

.

.

1997

.

Когнитивная этология: Убийцы, скептики и сторонники.

.

313

—

334

. .

Антропоморфизм, анекдоты и животные: новая одежда императора?

.

.

.

1998 год

.

Игры с животными: эволюционный, сравнительный и экологический подходы.

.

1991

.

Когнитивная этология и критический антропоморфизм: Змея с двумя головами и свирепые змеи, притворяющиеся мертвыми.

.

53

—

90

..

Когнитивная этология: умы других животных — очерки в честь Дональда Р. Гриффина

.

1997a

.

Будет ли Дарвин плакать? Обзор книги Массона и Маккарти «Когда слоны плачут: эмоциональная жизнь животных».

Современная психология

42

:

21

—

23

.

1997b

.

Поправки к Тинбергену: пятая цель этологии.

.

254

—

276

. .

Антропоморфизм, анекдоты и животные: новая одежда императора?

2000

.

Оставаться рядом.

.

163

—

165

. .

Улыбка дельфина: замечательные рассказы об эмоциях животных

.

1999

.

Эмоции и филогения.

Журнал исследований сознания

6

:

176

—

190

.

2000

.

В лихорадке.

.

194

—

197

. .

Улыбка дельфина: замечательные рассказы об эмоциях животных

.

.

1998

.

Куриный суп для души любителя домашних животных.

.

1998 год

.

Природа: Западные взгляды с древних времен.

.

1999

.

Образы животных: антропоморфизм и животный разум.

.

1859

.

О происхождении видов путем естественного отбора.

.

1871

.

Происхождение человека и отбор в отношении пола.

.

1872

.

Выражение эмоций у человека и животных.

. .

1994

.

Ошибка Декарта: эмоции, разум и человеческий мозг.

.

1999а

.

Как мозг создает разум.

Scientific American

281

:

112

—

117

.

1999b

.

Чувство происходящего: тело и эмоции в создании сознания.

.

1968

.

Мечтают ли андроиды об электрических овцах ?.

.

1999

.

Эффект эксперимента: поворот к эмоциям в англо-американской физиологии, 1900–1940 гг.

Isis

90

:

205

—

237

.

1998 год

.

Введение в книгу Дарвина «Выражение эмоций у человека и животных».

. .

1981

.

Игровое поведение животных.

.

1996

.

Рецензия на книгу Массона и Маккарти «Когда слоны плачут: эмоциональная жизнь животных».

Поведение животных

51

:

1190

—

1193

.

2000

.

Гордость предшествует падению.

.

166

—

167

. .

Улыбка дельфина: замечательные рассказы об эмоциях животных

.

1898

.

Игра животных.

.

1997

.

Что такое эмоции на самом деле: проблема психологических категорий.

.

2000б

.

Если бы обезьяны могли покраснеть.

.

200

—

201

. .

Улыбка дельфина: замечательные рассказы об эмоциях животных

.

1999

.

Разум ворона: исследования и приключения с птицами-волками.

.

1999

.

Сенсорная экзотика: мир за пределами человеческого опыта.

.

.

1993

.

О целях и методах когнитивной этологии.

Ассоциация философии науки

2

:

110

—

124

.

1996

.

Эмоциональный мозг: таинственные основы эмоциональной жизни.

.

1991

.

Вот я — где ты ?.

.

1970

.

Триединый мозг в эволюции: роль в палеоцеребральных функциях.

.

.

1995

.

Когда слоны плачут: эмоциональная жизнь животных.

.

2000

.

Осиротевшие гориллы Центральной Африки: выживут ли они в дикой природе ?.

National Geographic

197

:

2

84

—

97

.

1998 год

.

Аффективная неврология.

.

1994

.

Имена собственные и социальная конструкция биографии: Отрицательный случай лабораторных животных.

Качественная социология

17

:

119

—

142

.

1996

.

Достигнув совершеннолетия со слонами: Воспоминания.

.

1998 год

.

Исследование общего между нами и слонами.

Etica & Animali

(9/98)

:

85

—

110

.

1997

.

Счастливые животные — хорошая наука.

Лабораторные животные

31

:

116

—

124

.

1989

.

Незаметный крик: сознание животных, боль животных и наука.

.

1990

.

Как животные потеряли рассудок: мышление животных и научная идеология.

.

375

—

393

. .

Интерпретация и объяснение в исследовании поведения животных: Vol. I, Интерпретация, намерение и коммуникация

.

1998 год

.

Сознание: Естественная история.

Журнал исследований сознания

5

:

260

—

294

.

1995

.

Семь экспериментов, которые могут изменить мир.

.

1999

.

Собаки, которые знают, когда их хозяева возвращаются домой, и другие необъяснимые способности животных.

.

1998 год

.

Нейробиологические основы игрового поведения: взгляд на структуру и функции игрового поведения млекопитающих.

.

221

—

242

. .

Игры с животными: эволюционная, сравнительная и экологическая перспективы

.

1996

.

Умы птиц.

.

1999

.

Биологический бихевиоризм.

.

243

—

284

. .

Справочник по поведенческому поведению

.

1951

.

Исследование инстинкта.

.

1963

.

О целях и методах этологии.

Zeitschrift für Tierpsychologie

20

:

410

—

433

.

1909

.

Животный разум: Учебник сравнительной психологии.

.

1992

.

Естественный отбор: области, уровни и проблемы.

.

1997

.

Свечение Пони Фиш.

.

2000

.

Любовь Левиафана.

.

62

—

65

. .

Улыбка дельфина: замечательные рассказы об эмоциях животных

.

Текущее междисциплинарное исследование предоставляет убедительные доказательства того, что многие животные испытывают такие эмоции, как радость, страх, любовь, отчаяние и горе — мы не одни. , ОТЧАЯНИЕ И СЧАСТЬЯ — МЫ НЕ ОДНИ

© 2000 Американский институт биологических наук

эмоций животных: изучение страстной натуры | Бионаука

Чувствуют ли слоны радость, шимпанзе горе и депрессию , а собаки счастье и уныние? Люди расходятся во мнениях относительно природы эмоций у нечеловеческих животных (далее животных), особенно по вопросу о том, могут ли какие-либо животные, кроме людей, испытывать эмоции (Ekman 1998).Пифагорейцы давно считали, что животные испытывают тот же спектр эмоций, что и люди (Coates 1998), и текущие исследования предоставляют убедительные доказательства того, что по крайней мере некоторые животные, вероятно, испытывают полный спектр эмоций, включая страх, радость, счастье, стыд, смущение, негодование. , ревность, ярость, гнев, любовь, удовольствие, сострадание, уважение, облегчение, отвращение, печаль, отчаяние и горе (Skutch 1996, Poole 1996, 1998, Panksepp 1998, Archer 1999, Cabanac 1999, Bekoff 2000).

Выражение эмоций у животных поднимает ряд стимулирующих и сложных вопросов, которым было посвящено относительно мало систематических эмпирических исследований, особенно среди животных, находящихся на свободном выгуле.Популярные отчеты (например, Masson and McCarthy’s When Elephants Weep , 1995) повысили осведомленность об эмоциях животных, особенно среди неученых, и предоставили ученым много полезной информации для дальнейших систематических исследований. Такие книги также вызвали раздражение у многих ученых за то, что они «слишком мягкие» — то есть слишком анекдотичны, вводят в заблуждение или небрежны (Fraser 1996). Однако Бургхардт (1997a), несмотря на обнаружение некоторых проблемных областей в книге Массона и Маккарти, писал: «Я предсказываю, что через несколько лет описанные здесь явления будут подтверждены, уточнены и расширены» (стр.23). Фрейзер (1996) также отметил, что книга может служить полезным источником для мотивации будущих систематических эмпирических исследований.

Исследователи, заинтересованные в изучении пристрастий животных, задают такие вопросы, как: Испытывают ли животные эмоции? Что они чувствуют? Есть ли линия, которая четко отделяет те виды, которые испытывают эмоции, от тех, которые их не испытывают? Многие современные исследования следуют примеру Чарльза Дарвина (1872; см. Также Ekman 1998), изложенного в его книге The Expression of the Emotions in Man and Animals .Дарвин утверждал, что существует преемственность между эмоциональной жизнью людей и других животных, и что различия между многими животными заключаются в степени, а не в характере. В книге Происхождение человека и отбор в отношении пола Дарвин утверждал, что «низшие животные, как и человек, явно испытывают удовольствие и боль, счастье и несчастье» (стр. 448).

Натурализация изучения эмоций животных

Полевые исследования поведения имеют первостепенное значение для изучения эмоций животных, потому что эмоции развивались в определенных контекстах.Натурализация изучения эмоций животных предоставит более надежные данные, поскольку эмоции эволюционировали так же, как и другие поведенческие фенотипы (Panksepp 1998). Категорическое отрицание эмоций животным из-за того, что их нельзя изучать напрямую, не является разумным аргументом против их существования. Те же опасения могут быть вызваны эволюционными объяснениями самых разнообразных моделей поведения, историями, основанными на фактах, которые невозможно точно проверить.

Здесь я обсуждаю различные аспекты эмоций животных, привожу примеры, в которых исследователи приводят убедительные доказательства того, что животные испытывают разные эмоции, и предлагаю исследователям пересмотреть свои планы по изучению страстной природы.В частности, я предлагаю ученым уделять больше внимания анекдотам, а также эмпирическим данным и философским аргументам в качестве эвристики для будущих исследований. Я согласен с Панксеппом (1998), который утверждает, что все точек зрения должны быть терпимы, пока они приводят к новым подходам, расширяющим человеческое понимание эмоций животных. Строгое изучение эмоций животных находится в зачаточном состоянии, и плюралистическая перспектива принесет огромную пользу исследованиям.

Моя цель — убедить скептиков в том, что для продвижения изучения эмоций животных необходимо сочетание «жесткого» и «мягкого» междисциплинарного исследования.Я утверждаю, что исследователи уже собрали достаточно доказательств (и что данные постоянно накапливаются) в поддержку аргументов о том, что по крайней мере некоторые животные имеют глубокую, богатую и сложную эмоциональную жизнь. Я также утверждаю, что те, кто утверждает, что у немногих, если вообще есть животных, глубокая, богатая и сложная эмоциональная жизнь — что они не могут испытывать такие эмоции, как радость, любовь или горе, — должны разделить бремя доказательства с теми, кто утверждает иное.

Какие эмоции?

Эмоции можно в широком смысле определить как психологические явления, которые помогают управлять поведением и контролировать его.Тем не менее, некоторые исследователи утверждают, что слово «эмоция» настолько общее, что ускользает от какого-либо единственного определения. Действительно, отсутствие согласия по поводу того, что означает слово «эмоции», вполне могло привести к отсутствию прогресса в изучении этих эмоций. Точно так же ни одна теория эмоций не отражает сложность явлений, называемых эмоциями (Griffiths 1997, Panksepp 1998). Панксепп (1998, стр. 47ff) предлагает определять эмоции с точки зрения их адаптивных и интегративных функций, а не их общих входных и выходных характеристик.Важно расширить наши исследования за пределы основных физиологических механизмов, которые маскируют богатство эмоциональной жизни многих животных, и узнать больше о том, как эмоции служат им в повседневной деятельности.

В целом, как ученые, так и не ученые, похоже, сходятся во мнении, что эмоции реальны и что они чрезвычайно важны, по крайней мере, для людей и, возможно, для некоторых других животных. Хотя нет единого мнения о природе эмоций животных, нет недостатка во взглядах на эту тему.Последователи Рене Декарта и Б. Ф. Скиннера считают, что животные — это роботы, которые научились автоматически реагировать на раздражители, которым они подвергаются. Взгляд на животных как на машины так много объясняет, что они делают, что легко понять, почему многие люди приняли его.

Однако не все признают, что животные — это просто автоматы, бесчувственные создания привычки (Панксепп 1998). Почему же тогда существуют конкурирующие взгляды на природу эмоций животных? Отчасти это связано с тем, что некоторые люди рассматривают людей как уникальных животных, созданных по образу Бога.Согласно этой точке зрения, люди — единственные разумные существа, способные заниматься саморефлексией. В рамках современных научных и философских традиций до сих пор ведутся споры о том, какие животные обладают саморефлексией.

Роллин (1990) отмечает, что в конце 1800-х годов животные «потеряли рассудок». Другими словами, в попытках подражать перспективным «точным наукам», таким как физика и химия, исследователи, изучающие поведение животных, пришли к выводу, что в исследованиях эмоций и разума животных было слишком мало того, что можно было непосредственно наблюдать и измерить. , и поддающиеся проверке, и вместо этого решил сосредоточиться на поведении, потому что явные действия можно было увидеть, объективно измерить и проверить (см. также Dror 1999).

Бихевиористы, среди первых лидеров которых были Джон Б. Уотсон и Б. Ф. Скиннер, неодобрительно относятся к любым разговорам об эмоциях или психических состояниях животных (а в некоторых случаях и человека), поскольку считают это ненаучным. Для бихевиористов, следующих за логическими позитивистами, только наблюдаемое поведение представляет собой достоверные научные данные. В отличие от бихевиористов, другие исследователи в области этологии, нейробиологии, эндокринологии, психологии и философии решили задачу узнать больше об эмоциях и сознании животных и верят, что можно изучать эмоции и умы животных (включая сознание). объективно (Allen and Bekoff 1997, Bekoff and Allen 1997, Panksepp 1998, Bekoff 2000, Hauser 2000a).

Большинство исследователей теперь полагают, что эмоции — это не просто результат некоторого состояния тела, которое приводит к действию (т. Е. Что сознательный компонент эмоции следует за реакциями тела на стимул), как постулировали в конце 1800-х гг. Уильям Джеймс и Карл Ланге (Панксепп 1998). Джеймс и Ланге утверждали, что страх, например, приводит к из-за осознания телесных изменений (частота сердечных сокращений, температура), вызванных пугающим стимулом.

Следуя критике Уолтером Кэнноном теории Джеймса – Ланге, современные исследователи полагают, что существует ментальный компонент, который не должен следовать за реакцией тела (Panksepp 1998).Эксперименты показали, что наркотики, вызывающие телесные изменения, подобные тем, которые сопровождают эмоциональные переживания, например страх, не вызывают такого же типа сознательного переживания страха (Damasio 1994). Кроме того, некоторые эмоциональные реакции происходят быстрее, чем можно было бы предсказать, если бы они зависели от предшествующих телесных изменений, которые передаются через нервную систему в соответствующие области мозга (Damasio 1994).

Природа и нейронные основы животных страстей: первичные и вторичные эмоции

Трудно наблюдать за примечательным поведением слонов во время церемонии приветствия семьи или дружной группы, рождения нового члена семьи, игрового взаимодействия, совокупления родственника, спасения члена семьи или прибытия мужчина, и не воображайте, что они испытывают очень сильные эмоции, которые лучше всего можно описать такими словами, как радость, счастье, любовь, чувства дружбы, изобилия, веселья, удовольствия, сострадания, облегчения и уважения.(Пул 1998, стр. 90–91)

Эмоциональные состояния многих животных легко распознать. По их лицам, глазам и манерам поведения можно сделать убедительные выводы о том, что они чувствуют. Изменения мышечного тонуса, осанки, походки, выражения лица, размера глаз и взгляда, вокализации и запахов (феромонов) по отдельности и вместе указывают на эмоциональные реакции на определенные ситуации. Даже люди с небольшим опытом наблюдения за животными обычно соглашаются друг с другом в том, что, скорее всего, чувствует животное.Их интуиция подтверждается тем, что их характеристики эмоциональных состояний животных довольно точно предсказывают будущее поведение.

Первичные эмоции, которые считаются основными врожденными эмоциями, включают обобщенные быстрые рефлекторные («автоматические» или жестко запрограммированные) реакции страха и реакции «бей или беги» на стимулы, представляющие опасность. Животные могут выполнять первичную реакцию страха, например избегать объекта, но им не обязательно узнавать объект, вызывающий эту реакцию. Громкие хриплые звуки, определенные запахи и летающие над головой предметы часто приводят к врожденной реакции избегания всех таких раздражителей, которые указывают на «опасность».«Естественный отбор привел к врожденным реакциям, которые имеют решающее значение для индивидуального выживания. При столкновении с опасным стимулом почти нет места для ошибки.

Первичные эмоции связаны с эволюционной старой лимбической системой (особенно с миндалевидным телом), «эмоциональной» частью мозга, названной так Полом Маклином в 1952 году (MacLean 1970, Panksepp 1998). Структуры лимбической системы и сходные эмоциональные цепи являются общими для многих разных видов и обеспечивают нейронный субстрат для первичных эмоций.В своей теории «три мозга в одном» (триединый мозг) Маклин (1970) предположил, что существует рептильный или примитивный мозг (которым обладают рыбы, земноводные, рептилии, птицы и млекопитающие), лимбический мозг или мозг палеомлекопитающих (обладающий у млекопитающих), а также неокортикальный или «рациональный» мозг новых млекопитающих (которым обладают некоторые млекопитающие, такие как приматы), все упаковано в черепную коробку. Каждый из них связан с двумя другими, но каждый также имеет свои собственные возможности. Хотя лимбическая система кажется основной областью мозга, в которой проживают многие эмоции, текущие исследования (LeDoux, 1996) показывают, что все эмоции не обязательно объединены в одну систему, и в мозгу может быть более одной эмоциональной системы. .

Вторичные эмоции — это эмоции, которые переживаются или ощущаются, оцениваются и отражаются. Вторичные эмоции вовлекают высшие мозговые центры в коре головного мозга. Хотя кажется, что большинство эмоциональных реакций генерируется бессознательно, сознание позволяет человеку устанавливать связи между чувствами и действиями и допускает изменчивость и гибкость в поведении.

Изучение разума животных: когнитивная этология

Нобелевский лауреат Нико Тинберген (1951, 1963) выделил четыре области, которыми должны заниматься этологические исследования, а именно: эволюция, адаптация (функция), причинно-следственная связь и развитие.Его схема также полезна для тех, кто интересуется познанием животных (Джеймисон и Бекоф, 1993, Аллен и Бекофф, 1997), и может использоваться для изучения эмоций животных.

Когнитивные этологи хотят знать, как развивались мозг и умственные способности — как они способствуют выживанию — и какие селективные силы привели к большому разнообразию мозга и умственных способностей, наблюдаемых у различных видов животных. По сути, когнитивные этологи хотят знать, каково быть другим животным. Чтобы спросить, каково быть другим животным, люди должны попытаться мыслить так же, как они, войти в свои миры.Занимаясь этими видами деятельности, можно многое узнать об эмоциях животных. В попытке расширить рамки Тинбергена, включив в них изучение эмоций животных и познания животных, Бургхардт (1997b) предложил добавить пятую область, которую он назвал частным опытом . Цель Бургхардта — понять миры восприятия и психические состояния других животных, исследование, которое Тинберген считал бесплодным, потому что он чувствовал, что невозможно узнать о субъективных или личных переживаниях животных.

Эмоции и познание

Пожалуй, самый сложный вопрос об эмоциях животных, на который нет ответа, касается того, как эмоции и познание связаны, как эмоции ощущаются или отражаются людьми и другими животными. Исследователи также не знают, какие виды способны сознательно размышлять об эмоциях, а какие нет. Комбинация эволюционного, сравнительного и развивающего подходов, изложенных Тинбергеном и Бургхардтом, в сочетании со сравнительными исследованиями нейробиологических и эндокринологических основ эмоций у различных животных, включая человека, открывает большие перспективы для будущей работы, связанной с взаимоотношениями между познанием и людьми ». переживания различных эмоций.

Дамасио (1999a, 1999b) дает биологическое объяснение того, как эмоции могут ощущаться людьми. Его объяснение может также относиться к некоторым животным. Дамасио предполагает, что различные структуры мозга отображают как организм, так и внешние объекты, чтобы создать то, что он называет репрезентацией второго порядка. Такое отображение организма и объекта, скорее всего, происходит в таламусе и поясной коре головного мозга. В акте познания создается ощущение себя, и человек знает, «с кем это происходит».«Видящий» и «видимое», «мысль» и «мыслитель» — одно и то же.

Очевидно, что понимание поведения и нейробиологии необходимо для понимания взаимосвязи эмоций и познания. Важно, чтобы исследователи узнали как можно больше о личных переживаниях, чувствах и психических состояниях животных. Вопрос о том, переживаются ли эмоции животных и каким образом, представляет собой проблему для будущих исследований.

Частные умы

Одна проблема, которая мешает исследованиям эмоций и познания животных, заключается в том, что умы других являются частными сущностями (подробное обсуждение того, что влечет за собой конфиденциальность разума других, см. Allen and Bekoff 1997, p.52ff). Таким образом, люди не имеют прямого доступа к разуму других людей, включая других людей.

Хотя это правда, что очень трудно, возможно, невозможно знать все, что нужно знать о личных или субъективных состояниях других людей, это не означает, что нельзя проводить систематические исследования поведения и нейробиологии, которые помогают нам учиться. больше о чужом сознании. К ним относятся сравнительный и эволюционный анализ (Allen and Bekoff 1997, Bekoff and Allen 1997).Тем не менее, что касается эмоций, похоже, не существует способов исследования или научных данных, достаточно убедительных, чтобы убедить некоторых скептиков в том, что другие животные обладают чем-то большим, чем некоторые основные первичные эмоции. Даже если будущие исследования продемонстрируют, что аналогичные (или аналогичные) области мозга шимпанзе или собаки проявляют ту же активность, что и человеческий мозг, когда человек сообщает, что он счастлив или грустен, некоторые скептики твердо придерживаются мнения, что это невозможно. чтобы узнать, что люди на самом деле чувствуют, и поэтому эти исследования бесплодны.Они утверждают, что только потому, что животное ведет себя «как будто» оно счастливое или грустное, люди не могут сказать больше, чем просто «как если бы», и такие утверждения «как если бы» не дают достаточных доказательств. Известный биолог-эволюционист Джордж Уильямс (1992, стр. 4) утверждал: «Я склонен просто исключить его [ментальную сферу] из биологического объяснения, потому что это полностью частный феномен, и биология должна иметь дело с публично доказуемым. ” (См. Также Williams 1997, где более решительно отвергается возможность изучения ментальных феноменов из биологических исследований.)

Тем не менее, многие люди, в том числе исследователи, изучающие эмоции животных, придерживаются мнения, что люди не могут быть единственными животными, испытывающими эмоции (Bekoff 2000). В самом деле, маловероятно, что вторичные эмоции развивались только у людей, а у других животных не было предшественников. Пул (1998), который изучал слонов в течение многих лет, отмечает (стр. 90): «Хотя я уверен, что слоны испытывают некоторые эмоции, которых нет у нас, и наоборот, я также считаю, что мы испытываем много общих эмоций.

Очень трудно категорически отрицать, что никакие другие животные не получают удовольствия от игры, счастливы при воссоединении или грустят из-за потери близкого друга. Представьте себе волков, когда они воссоединяются, их хвосты свободно виляют взад и вперед, а особи скулят и прыгают. Подумайте также о слонах, которые воссоединяются на праздновании приветствия, хлопают ушами, кружатся и издают звуки, известные как «приветственный гул». Точно так же подумайте о том, что чувствуют животные, когда они удаляются из своей социальной группы после смерти друга, надуваются, перестают есть и умирают.Сравнительные, эволюционные и междисциплинарные исследования могут пролить свет на природу и таксономическое распределение эмоций животных.

Чарльз Дарвин и эволюция эмоций животных

Удивительно, как часто звуки, издаваемые птицами, предполагают эмоции, которые мы могли бы испытать в подобных обстоятельствах: мягкие звуки, подобные колыбельной, при спокойном согревании яиц или птенцов; заунывные крики, беспомощно наблюдая за незваным гостем в их гнездах; резкие или скрипучие звуки при угрозе или нападении на врага … Птицы так часто реагируют на события тоном, который мы могли бы использовать, что мы подозреваем, что их эмоции похожи на наши собственные.(Skutch 1996, стр. 41–42)

Пока какое-то существо испытывает радость, состояние всех остальных существ включает в себя часть радости. (Дик 1968, стр. 31)

Чарльзу Дарвину обычно приписывают то, что он был первым ученым, уделившим серьезное внимание изучению эмоций животных. В своих книгах Происхождение видов (1859), Происхождение человека и отбор в отношении пола (1871) и Выражение эмоций у человека и животных (1872) Дарвин утверждал, что преемственность между людьми и другими животными в их эмоциональной (и познавательной) жизни; что между видами есть переходные стадии, а не большие промежутки; и что различия между многими животными — это различия в степени, а не в роде.

Дарвин применил сравнительный метод к изучению выражения эмоций. Он использовал шесть методов для изучения выражения эмоций: наблюдения за младенцами; наблюдения за сумасшедшими, которых он считал менее способными скрывать свои эмоции, чем другие взрослые; суждения о мимике, создаваемые электростимуляцией лицевых мышц; анализ картин и скульптур; межкультурные сравнения выражений и жестов, особенно людей, далеких от европейцев; и наблюдения за выражением лица животных, особенно домашних собак.

Широкий эволюционный и сравнительный подход к изучению эмоций поможет исследователям больше узнать о таксономическом распределении эмоций. Например, рептилии, такие как игуаны, максимизируют сенсорное удовольствие (Cabanac 1999, 2000, Burghardt 2000). Кабанак (1999) обнаружил, что игуаны предпочитают оставаться в тепле, а не выходить на холод за пропитанием, тогда как земноводные, такие как лягушки, не проявляют такого поведения. И рыбу тоже. Игуаны испытывают так называемую «эмоциональную лихорадку» (повышение температуры тела) и тахикардию (учащенное сердцебиение) — физиологические реакции, которые связаны с удовольствием у других позвоночных, включая людей.Кабанак постулировал, что первым умственным событием, проявившимся в сознании, была способность человека испытывать ощущения удовольствия и неудовольствия. Исследования Кабанака показывают, что рептилии испытывают основные эмоциональные состояния и что способность к эмоциональной жизни возникла у земноводных и ранних рептилий. Его выводы согласуются с некоторыми из теорий триединого мозга Маклина (1970).

Радость, счастье и игра

Примеры эмоций животных изобилуют в популярной и научной литературе (Masson and McCarthy 1995, Panksepp 1998, Bekoff 2000).Социальная игра — отличный пример поведения, в котором участвуют многие животные, и которое, кажется, им безмерно нравится. Люди погружаются в деятельность, и, похоже, нет другой цели, кроме игры. Как заметил Гроос (1898), играющие животные ощущают невероятную свободу.

Животные неустанно стремятся к игре, и когда потенциальный партнер не отвечает на приглашение к игре, они часто обращаются к другому человеку (Bekoff 1972, Fagen 1981, Bekoff and Byers 1998).Определенные игровые сигналы также используются для инициирования и поддержания игры (Bekoff 1977, 1995, Allen and Bekoff 1997). Если все потенциальные партнеры откажутся от их приглашения, отдельные животные будут играть с предметами или гоняться за собственным хвостом. Настроение игры тоже заразительно; просто наблюдение за играющими животными может стимулировать игру других. Взгляните на мои полевые заметки об игре двух собак.

Джетро бежит к Зику, останавливается прямо перед ним, приседает или кланяется передними конечностями, виляет хвостом, лает и немедленно бросается на него, кусает его за шкирку и быстро качает головой из стороны в сторону, Обходит его сзади и садится на него, спрыгивает, делает быстрый поклон, делает выпад в бок, хлопает его бедрами, подпрыгивает, кусает его за шею и убегает.Зик бросается в погоню за Джетро, ​​прыгает ему на спину, кусает его за морду, а затем за загривок и быстро мотает головой из стороны в сторону. Затем они борются друг с другом и расстаются всего на несколько минут. Джетро медленно подходит к Зику, протягивает лапу к голове Зика и кусает его уши. Зик встает и прыгает на спину Джетро, ​​кусает его и обхватывает за талию. Затем они падают на землю и борются ртами. Затем они гоняются друг за другом, переворачиваются и играют.

Однажды я наблюдал, как молодой лось в национальном парке Роки-Маунтин, штат Колорадо, бежит по снежному полю, прыгает в воздухе и вертится во время полета, останавливается, переводит дыхание и делает это снова и снова. Вокруг было много травы, но он выбрал снежное поле. Буйволы также будут следовать друг за другом, игриво бегать по льду и скользить по нему, возбужденно крича «Гвааа» (Canfield et al. 1998).

Кажется, труднее отрицать, что эти животные развлекались и получали удовольствие, чем признать, что им нравилось то, что они делали.Нейробиологические данные подтверждают выводы, основанные на поведенческих наблюдениях. Исследования химии игры подтверждают идею о том, что игра доставляет удовольствие. Сивий (1998; подробные сведения см. В Панксеппе 1998) показал, что дофамин (и, возможно, серотонин и норадреналин) важен для регуляции игры и что во время игры активны большие области мозга. Крысы демонстрируют повышение активности дофамина, ожидая возможности поиграть (Siviy 1998). Панксепп (1998) также обнаружил тесную связь между опиатами и игрой и утверждает, что крысам нравится, когда их игриво щекочут.

Нейробиологические данные необходимы для того, чтобы лучше понять, действительно ли игра является субъективно приятным занятием для животных, как кажется для людей. Выводы Сивия и Панксеппа позволяют предположить, что это так. В свете этих нейробиологических («твердых») данных о возможных нейрохимических основах различных настроений, в данном случае радости и удовольствия, скептики, утверждающие, что животные не испытывают эмоций, могут с большей вероятностью принять идею о том, что удовольствие может быть мотиватором для игровое поведение.

Горе

Никогда не забуду, как через три дня после смерти Фло Флинт медленно взобрался на высокое дерево у ручья. Он прошел вдоль одной из веток, затем остановился и замер, глядя на пустое гнездо. Минут через две он отвернулся и, как старик, спустился вниз, прошел несколько шагов, затем лег, широко распахнув глаза и глядя вперед. Гнездо было тем, которое они с Фло делили незадолго до смерти Фло… в присутствии своего старшего брата [Фигана] [Флинт], казалось, немного стряхнул с себя депрессию.Но затем он внезапно покинул группу и помчался обратно к тому месту, где умерла Фло, и там погрузился в еще более глубокую депрессию … Флинт становился все более вялым, отказывался от еды и, ослабив таким образом иммунную систему, заболел. В последний раз, когда я видел его живым, он был изможденным и совершенно подавленным, с выпавшими глазами, забился в зарослях недалеко от того места, где умер Фло … последнее короткое путешествие, которое он совершил, делая паузы для отдыха каждые несколько футов, было к тому самому месту, где Тело Фло лежало. Там он пробыл несколько часов, иногда глядя в воду.Он боролся еще немного, затем свернулся калачиком — и больше не двинулся с места. (Goodall 1990, стр. 196–197)

Многие животные выражают горе из-за потери или отсутствия близкого друга или любимого человека. Выше предлагается одно яркое описание выражения горя: Гудолл (1990) наблюдает за Флинтом, восьми с половиной летним шимпанзе, который покидает свою группу, перестает питаться и, наконец, умирает после того, как умерла его мать Фло. Нобелевский лауреат Конрад Лоренц наблюдал горе у гусей, похожее на горе маленьких детей.Он представил следующее описание гусиной скорби: «Серый гусь, потерявший своего партнера, показывает все симптомы, которые Джон Боулби описал у маленьких человеческих детей в своей знаменитой книге Infant Grief … человек имеет общий опыт опускания головы, буквально позволяя ему повесить голову… » (Лоренц, 1991, стр. 251).

Другие примеры горя приводятся в Bekoff (2000). Матери морских львов, наблюдая, как их детенышей едят косатки, устрашающе визжат и жалобно плачут, оплакивая потерю.Также были замечены дельфины, пытающиеся спасти мертвого младенца. Было замечено, что слоны в течение нескольких дней стоят на страже мертворожденного ребенка с опущенной головой и ушами, тихо и медленно двигаются, как будто они в депрессии. Слоны-сироты, видевшие, как убивают их матерей, часто просыпаются с криком. Пул (1998) утверждает, что горе и депрессия у слонов-сирот — это реальное явление. МакКоннери (цитируется в McRae 2000, стр. 86) отмечает травмированных осиротевших горилл: «Свет в их глазах просто гаснет, и они умирают.«Чтобы узнать больше о субъективной природе горя животных, необходимы сравнительные исследования в области нейробиологии, эндокринологии и поведения.

Романтическая любовь

Ухаживание и спаривание — два вида деятельности, которыми регулярно занимаются многие животные. Многие животные, кажется, влюбляются друг в друга так же, как и люди. Генрих (1999) придерживается мнения, что вороны влюбляются. Он пишет (Heinrich 1999, стр. 341): «Поскольку вороны имеют давних партнеров, я подозреваю, что они влюбляются, как и мы, просто потому, что для поддержания долговременных парных связей требуется некое внутреннее вознаграждение.«У многих видов романтическая любовь постепенно развивается между потенциальными партнерами. Как будто партнеры должны доказать свою ценность другому, прежде чем они завершат свои отношения.

Вюрсиг (2000) описал ухаживания южных китов у полуострова Валдис, Аргентина. Во время ухаживания Афро (самка) и Бутч (самец) непрерывно касались ласт, начинали медленное ласковое движение ими, перекатывались друг к другу, на короткое время зажимали оба набора ласт, как в объятиях, а затем перекатывались вверх, лежа рядом. -сторона.Затем они поплыли бок о бок, соприкоснувшись, всплыв и нырнув в унисон. Вюрсиг следовал за Бутчем и Афро около часа, в течение которого они продолжали свое трудное путешествие. Вюрсиг считает, что Афро и Бутч сильно увлеклись друг другом и, по крайней мере, у них появилось ощущение «загара», когда они плыли. Он спрашивает, разве это не любовь левиафана?

Многие вещи сойдутся в людях за любовь, но мы не отрицаем ее существования и не колеблемся сказать, что люди способны влюбляться.Маловероятно, что романтическая любовь (или какие-либо эмоции) впервые появилась у людей, а у животных не было эволюционных предшественников. В самом деле, в основе любви лежат общие системы мозга и гомологичные химические вещества, общие для людей и животных (Panksepp 1998). Наличие этих нервных путей предполагает, что если люди могут испытывать романтическую любовь, то по крайней мере некоторые другие животные также испытывают эту эмоцию.

Смущение

Некоторые животные, кажется, стесняются; то есть надеются скрыть какое-то событие и сопутствующие ему чувства.Goodall (2000) наблюдал у шимпанзе то, что можно было бы назвать смущением. Когда старшему ребенку Фифи, Фрейду, было пять с половиной лет, его дядя, брат Фифи Фиган, был альфа-самцом сообщества шимпанзе. Фрейд всегда следовал за Фиганом; он боготворил большого мужчину. Однажды, пока Фифи ухаживала за Фиганом, Фрейд залез на тонкий стебель дикого подорожника. Достигнув зеленой кроны, он начал дико раскачиваться взад и вперед. Если бы он был человеческим ребенком, мы бы сказали, что он выпендривается.Внезапно стебель сломался, и Фрейд упал в высокую траву. Он не пострадал. Он приземлился рядом с Гудоллом, и, когда его голова показалась из травы, она увидела, как он посмотрел на Фигана — заметил ли он? Если да, то он не обращал внимания, а продолжал ухаживать за собой. Фрейд очень тихо залез на другое дерево и начал кормить.

Хаузер (2000b) наблюдал то, что можно было бы назвать смущением у самца макаки-резус. После совокупления самец отпрянул и случайно упал в канаву. Он встал и быстро огляделся.Почувствовав, что никакие другие обезьяны не видят его падения, он двинулся прочь, высоко подняв спину, голову и хвост, как ни в чем не бывало. И снова необходимы сравнительные исследования в области нейробиологии, эндокринологии и поведения, чтобы больше узнать о субъективной природе смущения.

Изучение эмоций животных

Лучший способ узнать об эмоциональной жизни животных — это потратить значительное время на их тщательное изучение — провести сравнительные и эволюционные этологические, нейробиологические и эндокринологические исследования — и противостоять заявлениям критиков о том, что антропоморфизму нет места в этих усилиях.Утверждение, что нельзя понять слонов, дельфинов или других животных, потому что мы не «одни из них», никуда не уходит. Важно попытаться узнать, как животные живут в своих мирах, чтобы понять их точки зрения (Allen and Bekoff 1997, Hughes 1999). Животные развивались в конкретных и уникальных ситуациях, и их жизнь обесценивается, если мы только пытаемся понять их с нашей собственной точки зрения. Безусловно, получить такие знания сложно, но возможно. Возможно, так мало продвинулось в изучении эмоций животных из-за страха оказаться «ненаучным».В ответ на мое приглашение написать эссе для моей будущей книги об эмоциях животных (Bekoff, 2000), один коллега написал: «Я не уверен, что я могу создать, но это определенно не будет научным. И я просто не уверен, что могу сказать. Я не изучал животных в естественных условиях и, хотя меня интересуют эмоции, я «заметил» немногих. Дай мне подумать об этом ». С другой стороны, многие другие ученые очень хотели внести свой вклад. Они считали, что могут быть научными и в то же время использовать другие типы данных для изучения эмоций животных; то есть, ученым разрешено писать о сердечных делах (хотя, по крайней мере, у одного выдающегося биолога были проблемы с публикацией такого материала; Heinrich 1999, p.322).

Биоцентрический антропоморфизм и анекдот: расширяя науку с осторожностью

… мы обязаны признать, что всякая психическая интерпретация поведения животных должна основываться на аналогии с человеческим опытом…. Хотим мы или нет, мы должны быть антропоморфными в представлениях, которые мы формируем о том, что происходит в сознании животного. (Washburn 1909, стр. 13)

То, как люди описывают и объясняют поведение других животных, ограничивается языком, на котором они говорят о вещах в целом.Участвуя в антропоморфизме — используя человеческие термины для объяснения эмоций или чувств животных — люди делают миры других животных доступными для себя (Allen and Bekoff 1997, Bekoff and Allen 1997, Crist 1999). Но это не означает, что другие животные счастливы или грустны так же, как люди (или даже другие сородичи) счастливы или грустны. Конечно, я не могу быть абсолютно уверен в том, что Джетро, ​​моя собака-компаньон, счастлив, грустит, зол, расстроен или влюблен, но эти слова служат для объяснения того, что он может чувствовать.Однако простое контекстное упоминание о возбуждении разных нейронов или активности разных мышц в отсутствие поведенческой информации и контекста недостаточно информативно. Использование антропоморфного языка не означает игнорирования точки зрения животного. Антропоморфизм позволяет нам быть доступными поведению и эмоциям других животных. Таким образом, я утверждаю, что мы можем быть биоцентрически антропоморфными и заниматься строгой наукой.

Чтобы сделать использование антропоморфизма и анекдота более приемлемым для тех, кто испытывает дискомфорт при описании животных такими словами, как счастье, грусть, депрессия или ревность, или тех, кто не думает, что простые рассказы о животных действительно дают много полезной информации, Бургхардт (1991) предложили понятие «критический антропоморфизм», в котором различные источники информации используются для генерации идей, которые могут быть полезны в будущих исследованиях.Эти источники включают естественную историю, восприятие людей, интуицию, чувства, подробные описания поведения, идентификацию с животным, модели оптимизации и предыдущие исследования. Тимберлейк (1999) предложил новый термин «теоморфизм», чтобы увести нас от ловушек антропоморфизма. Теоморфизм ориентирован на животных и «основан на конвергентной информации из поведения, физиологии и результатов экспериментальных манипуляций» (Timberlake 1999, p. 256). Теоморфизм по сути является «критическим антропоморфизмом» и не помогает нам преодолеть окончательную необходимость использования человеческих терминов для объяснения поведения и эмоций животных.

Бургхардт и другие чувствуют себя комфортно, внимательно расширяя науку, чтобы лучше понять других животных. Однако Бургхардт и другие ученые, открыто поддерживающие полезность антропоморфизма, не одиноки (см. Crist 1999). Некоторые ученые, как указывает Роллин (1989), очень комфортно приписывают человеческие эмоции, например, животным-компаньонам, с которыми они живут в своих домах. Эти исследователи рассказывают истории о том, насколько счастлив Фидо (собака), когда они приходят домой, как грустно выглядит Фидо, когда они оставляют его дома или забирают жевательную кость, как Фидо скучает по своим приятелям или насколько умен Фидо, чтобы выяснить как обойти препятствие.Тем не менее, когда те же ученые входят в их лаборатории, собаки (и другие животные) становятся объектами, и разговоры о своей эмоциональной жизни или о том, насколько они умны, являются табу.

Один из ответов на вопрос о том, почему собаки (и другие животные) по-разному рассматриваются «на работе» и «дома», заключается в том, что «на работе» собаки подвергаются широкому спектру методов лечения, которым было бы трудно управлять. товарищ. Это подтверждается недавними исследованиями. Основываясь на серии интервью с практикующими учеными, Филлипс (1994, стр.119) сообщил, что многие из них создают «особую категорию животных,« лабораторное животное », которая контрастирует с именуемыми животными (например, домашними животными) во всех основных аспектах… кошка или собака в лаборатории воспринимаются исследователями как онтологически разные. от домашней собаки или кошки дома ».

Важность плюралистических междисциплинарных исследований: «жесткая» наука встречается с «мягкой» наукой

Широкая и мотивированная атака на изучение эмоций животных потребует, чтобы исследователи в различных областях — этологии, нейробиологии, эндокринологии, психологии и философии — скоординировали свои усилия.Ни одна дисциплина не сможет ответить на все важные вопросы, которые еще предстоит решить при изучении эмоций животных. Лабораторные ученые, полевые исследователи и философы должны обмениваться данными и идеями. Действительно, некоторые биологи вступили в серьезный диалог с философами, а некоторые философы участвовали в полевых исследованиях (Allen and Bekoff 1997). В результате этого сотрудничества каждый из них испытал взгляды других и основания для различных аргументов, которые предлагаются в отношении эмоций и когнитивных способностей животных.Междисциплинарные исследования — это скорее правило, чем исключение во многих научных дисциплинах, и нет оснований полагать, что такого рода усилия не помогут нам узнать значительно больше об эмоциональной жизни животных.

Будущие исследования должны быть сосредоточены на широком спектре таксонов, а не только на тех животных, с которыми мы знакомы (например, животные-компаньоны) или на тех, с кем мы тесно связаны (нечеловеческие приматы), животных, с которыми многие из нам свободно приписывают второстепенные эмоции и самые разные настроения.Можно собрать много информации о животных-компаньонах, с которыми мы так хорошо знакомы, прежде всего потому, что мы так хорошо с ними знакомы (Sheldrake 1995, 1999). Также необходимо учитывать межвидовые различия в выражении эмоций и, возможно, в том, как они себя чувствуют. Даже если радость и горе у собак — это не то же самое, что радость и горе у шимпанзе, слонов или людей, это не означает, что не существует таких вещей, как радость собаки, горе собаки, радость шимпанзе или горе слона. Даже дикие животные и их домашние родственники могут отличаться по характеру своей эмоциональной жизни.

Многие люди считают, что экспериментальные исследования в таких областях, как нейробиология, представляют собой более надежную работу и генерируют более полезные («достоверные») данные, чем, скажем, этологические исследования, в которых за животными «просто» наблюдают. Однако исследования, которые уменьшают и сводят к минимуму поведение животных и эмоции животных до нервных импульсов, движений мышц и гормональных эффектов, вряд ли приблизят нас к пониманию эмоций животных. Заключение о том, что мы узнаем больше, если не все, что мы когда-либо сможем узнать об эмоциях животных, когда мы выясним нейронные схемы или гормональные основы определенных эмоций, приведет к неполным и, возможно, вводящим в заблуждение представлениям об истинной природе эмоций животных и человека.

Все исследования заключаются в переходе от имеющихся данных к выводам, которые мы делаем, пытаясь понять сложность эмоций животных, и каждое из них имеет свои преимущества и недостатки. Часто исследования поведения содержащихся в неволе животных и нейробиологические исследования контролируются таким образом, что дают ложные результаты, касающиеся социального поведения и эмоций, поскольку животных изучают в искусственной и бедной социальной и физической среде. Сами эксперименты могут поставить людей в совершенно неестественные ситуации.Действительно, некоторые исследователи обнаружили, что многие лабораторные животные настолько подвержены стрессу от жизни в неволе, что данные об эмоциях и других аспектах поведенческой физиологии искажаются с самого начала (Poole 1997).

Полевые работы также могут быть проблематичными. Он может быть слишком неконтролируемым, чтобы можно было сделать надежные выводы. Трудно следить за известными людьми, и многое из того, что они делают, невозможно увидеть. Однако можно оснастить животных, находящихся на свободе, устройствами, которые могут передавать информацию об индивидуальной идентичности, частоте сердечных сокращений, температуре тела и движениях глаз, когда животные занимаются своей повседневной деятельностью.Эта информация помогает исследователям узнать больше о тесной взаимосвязи между эмоциональной жизнью животных и поведенческими и физиологическими факторами, которые связаны с этими эмоциями.

Важно, чтобы исследователи имели непосредственный опыт работы с изучаемыми животными. Альтернативы этологическим исследованиям нет. Хотя нейробиологические данные (включая изображения головного мозга) очень полезны для понимания механизмов, лежащих в основе поведенческих паттернов, на основании которых делаются выводы об эмоциях, поведение является первичным; нейронные системы подчиняют поведение (Allen and Bekoff 1997).В отсутствие подробной информации о поведении, особенно о поведении диких животных, обитающих в среде, в которой они эволюционировали или в которой они сейчас проживают, любая теория эмоций животных будет неполной. Без подробной информации о поведении и глубокого понимания сложностей и нюансов бесчисленного множества способов, которыми животные выражают то, что они чувствуют, мы никогда не сможем справиться с проблемами, которые перед нами стоят.

Разделение бремени доказывания

В будущем от скептиков следует потребовать серьезно отстаивать свою позицию и разделить бремя доказывания с теми, кто согласен с тем, что многие животные действительно испытывают бесчисленные эмоции.Больше не будет приемлемо утверждать, что «да, шимпанзе или вороны кажутся , чтобы любить друг друга» или что «слоны кажутся , чтобы чувствовать горе», а затем приводить бесчисленные причины — «мы никогда не можем на самом деле знать, что животные чувствовать эмоции »- почему этого не может быть. Объяснения существования эмоций животных часто имеют такое же хорошее основание, как и многие другие объяснения, которые мы с готовностью принимаем (например, утверждения об эволюции, которые невозможно строго проверить). Я и другие с готовностью соглашаемся с тем, что в некоторых случаях эмоции, которые мы приписываем животным (и людям), могут не быть реалистичными картинами их внутренней жизни (выраженными в явном поведении и, возможно, подтвержденными нейробиологическими данными), но в других случаях они вполне могут быть быть.

Существует также проблема согласования «здравого смысла» с данными этологических, нейробиологических и эндокринологических исследований и философскими аргументами. Многие отрасли науки используют анекдоты для разработки исследовательских проектов, которые производят «данные» (множественное число от анекдота — данные). Если позволить историям об эмоциях животных мотивировать исследования, которые начинаются с предпосылки, что многие другие животные – имеют богатую эмоциональную жизнь, это поможет нам узнать о них больше. Мы действительно можем задавать такие вопросы, как любят животные друг друга, оплакивают ли они потерю друзей и любимых, обижаются ли они на других или могут ли они смущаться (Bekoff 2000).

Встреча с дьяволом

Панксепп (1998) предлагает полезный мысленный эксперимент в конце своего энциклопедического обзора эмоций. Представьте, что вы стоите перед выбором дьявола относительно существования животных эмоций. Вы должны правильно ответить на вопрос, испытывали ли другие млекопитающие внутренние эмоциональные чувства. Если вы дадите неправильный ответ, вы последуете за дьяволом домой. Другими словами, ставки высоки. Панксепп спрашивает, сколько ученых при таких обстоятельствах отрицали бы наличие чувств по крайней мере у некоторых животных.Скорее всего, немногие.

Непростое будущее

Чтобы подтвердить, например, что гребешки «ничего не осознают», что они избегают пути потенциальных хищников, не испытывая их как таковых, а когда им это не удается, их съедают заживо, не испытывая (вполне возможно) боль »… значит перескочить за пределы строгой науки в лабиринт необоснованных предположений, принимая человеческое невежество за человеческое знание. (Sheets-Johnstone 1998, стр. 291)

Очевидно, что существует много разногласий по поводу эмоциональной жизни других животных.Следующие вопросы можно использовать, чтобы подготовить почву для изучения эволюции и выражения эмоций животных: Наше настроение движет нами, так почему бы не другим животным? Эмоции помогают нам управлять нашими отношениями с другими и регулировать их, так почему бы не другим животным? Эмоции важны для человека, чтобы приспособиться к конкретным обстоятельствам, так почему бы не другим животным? Эмоции — неотъемлемая часть человеческой жизни, так почему бы не для других животных?

Текущие исследования показывают, что ни одна теория эмоций не может объяснить все психологические явления, которые называются «эмоциями».Панксепп утверждает (1998, стр. 7): «Чтобы понять основные эмоциональные операционные системы мозга, мы должны начать соотносить неполные наборы неврологических фактов с плохо изученными психологическими явлениями, которые возникают в результате многих взаимодействующих действий мозга». Нет сомнений в том, что между нейроповеденческими системами, лежащими в основе человеческих и нечеловеческих эмоций, существует преемственность, что различия между человеческими и животными эмоциями во многих случаях являются различиями в степени, а не по характеру.

Оставаясь открытым для идеи, что многие животные имеют богатую эмоциональную жизнь, даже если мы ошибаемся в некоторых случаях, мало что теряется. Закрыв дверь, исключающую возможность того, что многие животные имеют богатую эмоциональную жизнь, даже если они сильно отличаются от нашей собственной или от животных, с которыми мы наиболее знакомы, мы потеряем прекрасные возможности узнать о жизни животных, с которыми мы живем. мы живем на этой чудесной планете.

В будущем будет много проблем и, возможно, сюрпризов для тех, кто хочет больше узнать об эмоциях животных.Строгое изучение эмоций животных потребует использования самых лучших ресурсов. Эти ресурсы включают исследователей в различных научных дисциплинах, которые предоставляют «достоверные данные» и анекдоты (Bekoff 2000), других ученых, изучающих животных, неакадемиков, которые наблюдают за животными и рассказывают истории, а также самих животных. В изучении эмоций животных есть много возможностей для твердой и мягкой науки. Есть много миров за пределами человеческого опыта. Нет ничего лучше, чем слушать других животных и иметь непосредственный опыт общения с ними.

Благодарности

Я благодарю Колина Аллена за комментарии к черновику этого эссе и Джейн Гудолл за обсуждение со мной многих из этих вопросов. Бернард Роллин, Дональд Гриффин, Ребекка Часан, Дженис Мур, Стив Сиви и анонимный рецензент предоставили множество полезных комментариев, за которые я глубоко благодарен.

Цитированные источники

.

1997

.

Виды разума: философия и биология когнитивной этологии.

.

1999

.

Природа горя: эволюция и психология реакций на потерю.

.

1972

.

Развитие социального взаимодействия, игры и метакоммуникации у млекопитающих: этологическая перспектива.

Ежеквартальный обзор биологии

47

:

412

—

434

.

1977

.

Социальная коммуникация у собак: свидетельства эволюции стереотипного представления у млекопитающих.

Наука

197

:

1097

—

1099

.

1995

.

Игровые сигналы как знаки препинания: Структура социальной игры у собак.

Поведение

132

:

419

—

429

. .

2000

.

Улыбка дельфина: замечательные рассказы об эмоциях животных.

.

.

1997

.

Когнитивная этология: Убийцы, скептики и сторонники.

.

313

—

334

. .

Антропоморфизм, анекдоты и животные: новая одежда императора?

.

.

.

1998 год

.

Игры с животными: эволюционный, сравнительный и экологический подходы.

.

1991

.

Когнитивная этология и критический антропоморфизм: Змея с двумя головами и свирепые змеи, притворяющиеся мертвыми.

.

53

—

90

..

Когнитивная этология: умы других животных — очерки в честь Дональда Р. Гриффина

.

1997a

.

Будет ли Дарвин плакать? Обзор книги Массона и Маккарти «Когда слоны плачут: эмоциональная жизнь животных».

Современная психология

42

:

21

—

23

.

1997b

.

Поправки к Тинбергену: пятая цель этологии.

.

254

—

276

. .

Антропоморфизм, анекдоты и животные: новая одежда императора?

2000

.

Оставаться рядом.

.

163

—

165

. .

Улыбка дельфина: замечательные рассказы об эмоциях животных

.

1999

.

Эмоции и филогения.

Журнал исследований сознания

6

:

176

—

190

.

2000

.

В лихорадке.

.

194

—

197

. .

Улыбка дельфина: замечательные рассказы об эмоциях животных

.

.

1998

.

Куриный суп для души любителя домашних животных.

.

1998 год

.

Природа: Западные взгляды с древних времен.

.

1999

.

Образы животных: антропоморфизм и животный разум.

.

1859

.

О происхождении видов путем естественного отбора.

.

1871

.

Происхождение человека и отбор в отношении пола.

.

1872

.

Выражение эмоций у человека и животных.

. .

1994

.

Ошибка Декарта: эмоции, разум и человеческий мозг.

.

1999а

.

Как мозг создает разум.

Scientific American

281

:

112

—

117

.

1999b

.

Чувство происходящего: тело и эмоции в создании сознания.

.

1968

.

Мечтают ли андроиды об электрических овцах ?.

.

1999

.

Эффект эксперимента: поворот к эмоциям в англо-американской физиологии, 1900–1940 гг.

Isis

90

:

205

—

237

.

1998 год

.

Введение в книгу Дарвина «Выражение эмоций у человека и животных».

. .

1981

.

Игровое поведение животных.

.

1996

.

Рецензия на книгу Массона и Маккарти «Когда слоны плачут: эмоциональная жизнь животных».

Поведение животных

51

:

1190

—

1193

.

2000

.

Гордость предшествует падению.

.

166

—

167

. .

Улыбка дельфина: замечательные рассказы об эмоциях животных

.

1898

.

Игра животных.

.

1997

.

Что такое эмоции на самом деле: проблема психологических категорий.

.

2000б

.

Если бы обезьяны могли покраснеть.

.

200

—

201

. .

Улыбка дельфина: замечательные рассказы об эмоциях животных

.

1999

.

Разум ворона: исследования и приключения с птицами-волками.

.

1999

.

Сенсорная экзотика: мир за пределами человеческого опыта.

.

.

1993

.

О целях и методах когнитивной этологии.

Ассоциация философии науки

2

:

110

—

124

.

1996

.

Эмоциональный мозг: таинственные основы эмоциональной жизни.

.

1991

.

Вот я — где ты ?.

.

1970

.

Триединый мозг в эволюции: роль в палеоцеребральных функциях.

.

.

1995

.

Когда слоны плачут: эмоциональная жизнь животных.

.

2000

.

Осиротевшие гориллы Центральной Африки: выживут ли они в дикой природе ?.

National Geographic

197

:

2

84

—

97

.

1998 год

.

Аффективная неврология.

.

1994

.

Имена собственные и социальная конструкция биографии: Отрицательный случай лабораторных животных.

Качественная социология

17

:

119

—

142

.

1996

.

Достигнув совершеннолетия со слонами: Воспоминания.

.

1998 год

.

Исследование общего между нами и слонами.

Etica & Animali

(9/98)

:

85

—

110

.

1997

.

Счастливые животные — хорошая наука.

Лабораторные животные

31

:

116

—

124

.

1989

.

Незаметный крик: сознание животных, боль животных и наука.

.

1990

.

Как животные потеряли рассудок: мышление животных и научная идеология.

.

375

—

393

. .

Интерпретация и объяснение в исследовании поведения животных: Vol. I, Интерпретация, намерение и коммуникация

.

1998 год

.

Сознание: Естественная история.

Журнал исследований сознания

5

:

260

—

294

.

1995

.

Семь экспериментов, которые могут изменить мир.

.

1999

.

Собаки, которые знают, когда их хозяева возвращаются домой, и другие необъяснимые способности животных.

.

1998 год

.

Нейробиологические основы игрового поведения: взгляд на структуру и функции игрового поведения млекопитающих.

.

221

—

242

. .

Игры с животными: эволюционная, сравнительная и экологическая перспективы

.

1996

.

Умы птиц.

.

1999

.

Биологический бихевиоризм.

.

243

—

284

. .

Справочник по поведенческому поведению

.

1951

.

Исследование инстинкта.

.

1963

.

О целях и методах этологии.

Zeitschrift für Tierpsychologie

20

:

410

—

433

.

1909

.

Животный разум: Учебник сравнительной психологии.

.

1992

.

Естественный отбор: области, уровни и проблемы.

.

1997

.

Свечение Пони Фиш.

.

2000

.

Любовь Левиафана.

.

62

—

65

. .

Улыбка дельфина: замечательные рассказы об эмоциях животных

.

Текущее междисциплинарное исследование предоставляет убедительные доказательства того, что многие животные испытывают такие эмоции, как радость, страх, любовь, отчаяние и горе — мы не одни. , ОТЧАЯНИЕ И СЧАСТЬЯ — МЫ НЕ ОДНИ

© 2000 Американский институт биологических наук

эмоций животных: изучение страстной натуры | Бионаука

Чувствуют ли слоны радость, шимпанзе горе и депрессию , а собаки счастье и уныние? Люди расходятся во мнениях относительно природы эмоций у нечеловеческих животных (далее животных), особенно по вопросу о том, могут ли какие-либо животные, кроме людей, испытывать эмоции (Ekman 1998).Пифагорейцы давно считали, что животные испытывают тот же спектр эмоций, что и люди (Coates 1998), и текущие исследования предоставляют убедительные доказательства того, что по крайней мере некоторые животные, вероятно, испытывают полный спектр эмоций, включая страх, радость, счастье, стыд, смущение, негодование. , ревность, ярость, гнев, любовь, удовольствие, сострадание, уважение, облегчение, отвращение, печаль, отчаяние и горе (Skutch 1996, Poole 1996, 1998, Panksepp 1998, Archer 1999, Cabanac 1999, Bekoff 2000).

Выражение эмоций у животных поднимает ряд стимулирующих и сложных вопросов, которым было посвящено относительно мало систематических эмпирических исследований, особенно среди животных, находящихся на свободном выгуле.Популярные отчеты (например, Masson and McCarthy’s When Elephants Weep , 1995) повысили осведомленность об эмоциях животных, особенно среди неученых, и предоставили ученым много полезной информации для дальнейших систематических исследований. Такие книги также вызвали раздражение у многих ученых за то, что они «слишком мягкие» — то есть слишком анекдотичны, вводят в заблуждение или небрежны (Fraser 1996). Однако Бургхардт (1997a), несмотря на обнаружение некоторых проблемных областей в книге Массона и Маккарти, писал: «Я предсказываю, что через несколько лет описанные здесь явления будут подтверждены, уточнены и расширены» (стр.23). Фрейзер (1996) также отметил, что книга может служить полезным источником для мотивации будущих систематических эмпирических исследований.

Исследователи, заинтересованные в изучении пристрастий животных, задают такие вопросы, как: Испытывают ли животные эмоции? Что они чувствуют? Есть ли линия, которая четко отделяет те виды, которые испытывают эмоции, от тех, которые их не испытывают? Многие современные исследования следуют примеру Чарльза Дарвина (1872; см. Также Ekman 1998), изложенного в его книге The Expression of the Emotions in Man and Animals .Дарвин утверждал, что существует преемственность между эмоциональной жизнью людей и других животных, и что различия между многими животными заключаются в степени, а не в характере. В книге Происхождение человека и отбор в отношении пола Дарвин утверждал, что «низшие животные, как и человек, явно испытывают удовольствие и боль, счастье и несчастье» (стр. 448).

Натурализация изучения эмоций животных

Полевые исследования поведения имеют первостепенное значение для изучения эмоций животных, потому что эмоции развивались в определенных контекстах.Натурализация изучения эмоций животных предоставит более надежные данные, поскольку эмоции эволюционировали так же, как и другие поведенческие фенотипы (Panksepp 1998). Категорическое отрицание эмоций животным из-за того, что их нельзя изучать напрямую, не является разумным аргументом против их существования. Те же опасения могут быть вызваны эволюционными объяснениями самых разнообразных моделей поведения, историями, основанными на фактах, которые невозможно точно проверить.

Здесь я обсуждаю различные аспекты эмоций животных, привожу примеры, в которых исследователи приводят убедительные доказательства того, что животные испытывают разные эмоции, и предлагаю исследователям пересмотреть свои планы по изучению страстной природы.В частности, я предлагаю ученым уделять больше внимания анекдотам, а также эмпирическим данным и философским аргументам в качестве эвристики для будущих исследований. Я согласен с Панксеппом (1998), который утверждает, что все точек зрения должны быть терпимы, пока они приводят к новым подходам, расширяющим человеческое понимание эмоций животных. Строгое изучение эмоций животных находится в зачаточном состоянии, и плюралистическая перспектива принесет огромную пользу исследованиям.

Моя цель — убедить скептиков в том, что для продвижения изучения эмоций животных необходимо сочетание «жесткого» и «мягкого» междисциплинарного исследования.Я утверждаю, что исследователи уже собрали достаточно доказательств (и что данные постоянно накапливаются) в поддержку аргументов о том, что по крайней мере некоторые животные имеют глубокую, богатую и сложную эмоциональную жизнь. Я также утверждаю, что те, кто утверждает, что у немногих, если вообще есть животных, глубокая, богатая и сложная эмоциональная жизнь — что они не могут испытывать такие эмоции, как радость, любовь или горе, — должны разделить бремя доказательства с теми, кто утверждает иное.

Какие эмоции?

Эмоции можно в широком смысле определить как психологические явления, которые помогают управлять поведением и контролировать его.Тем не менее, некоторые исследователи утверждают, что слово «эмоция» настолько общее, что ускользает от какого-либо единственного определения. Действительно, отсутствие согласия по поводу того, что означает слово «эмоции», вполне могло привести к отсутствию прогресса в изучении этих эмоций. Точно так же ни одна теория эмоций не отражает сложность явлений, называемых эмоциями (Griffiths 1997, Panksepp 1998). Панксепп (1998, стр. 47ff) предлагает определять эмоции с точки зрения их адаптивных и интегративных функций, а не их общих входных и выходных характеристик.Важно расширить наши исследования за пределы основных физиологических механизмов, которые маскируют богатство эмоциональной жизни многих животных, и узнать больше о том, как эмоции служат им в повседневной деятельности.

В целом, как ученые, так и не ученые, похоже, сходятся во мнении, что эмоции реальны и что они чрезвычайно важны, по крайней мере, для людей и, возможно, для некоторых других животных. Хотя нет единого мнения о природе эмоций животных, нет недостатка во взглядах на эту тему.Последователи Рене Декарта и Б. Ф. Скиннера считают, что животные — это роботы, которые научились автоматически реагировать на раздражители, которым они подвергаются. Взгляд на животных как на машины так много объясняет, что они делают, что легко понять, почему многие люди приняли его.

Однако не все признают, что животные — это просто автоматы, бесчувственные создания привычки (Панксепп 1998). Почему же тогда существуют конкурирующие взгляды на природу эмоций животных? Отчасти это связано с тем, что некоторые люди рассматривают людей как уникальных животных, созданных по образу Бога.Согласно этой точке зрения, люди — единственные разумные существа, способные заниматься саморефлексией. В рамках современных научных и философских традиций до сих пор ведутся споры о том, какие животные обладают саморефлексией.

Роллин (1990) отмечает, что в конце 1800-х годов животные «потеряли рассудок». Другими словами, в попытках подражать перспективным «точным наукам», таким как физика и химия, исследователи, изучающие поведение животных, пришли к выводу, что в исследованиях эмоций и разума животных было слишком мало того, что можно было непосредственно наблюдать и измерить. , и поддающиеся проверке, и вместо этого решил сосредоточиться на поведении, потому что явные действия можно было увидеть, объективно измерить и проверить (см. также Dror 1999).

Бихевиористы, среди первых лидеров которых были Джон Б. Уотсон и Б. Ф. Скиннер, неодобрительно относятся к любым разговорам об эмоциях или психических состояниях животных (а в некоторых случаях и человека), поскольку считают это ненаучным. Для бихевиористов, следующих за логическими позитивистами, только наблюдаемое поведение представляет собой достоверные научные данные. В отличие от бихевиористов, другие исследователи в области этологии, нейробиологии, эндокринологии, психологии и философии решили задачу узнать больше об эмоциях и сознании животных и верят, что можно изучать эмоции и умы животных (включая сознание). объективно (Allen and Bekoff 1997, Bekoff and Allen 1997, Panksepp 1998, Bekoff 2000, Hauser 2000a).

Большинство исследователей теперь полагают, что эмоции — это не просто результат некоторого состояния тела, которое приводит к действию (т. Е. Что сознательный компонент эмоции следует за реакциями тела на стимул), как постулировали в конце 1800-х гг. Уильям Джеймс и Карл Ланге (Панксепп 1998). Джеймс и Ланге утверждали, что страх, например, приводит к из-за осознания телесных изменений (частота сердечных сокращений, температура), вызванных пугающим стимулом.

Следуя критике Уолтером Кэнноном теории Джеймса – Ланге, современные исследователи полагают, что существует ментальный компонент, который не должен следовать за реакцией тела (Panksepp 1998).Эксперименты показали, что наркотики, вызывающие телесные изменения, подобные тем, которые сопровождают эмоциональные переживания, например страх, не вызывают такого же типа сознательного переживания страха (Damasio 1994). Кроме того, некоторые эмоциональные реакции происходят быстрее, чем можно было бы предсказать, если бы они зависели от предшествующих телесных изменений, которые передаются через нервную систему в соответствующие области мозга (Damasio 1994).

Природа и нейронные основы животных страстей: первичные и вторичные эмоции

Трудно наблюдать за примечательным поведением слонов во время церемонии приветствия семьи или дружной группы, рождения нового члена семьи, игрового взаимодействия, совокупления родственника, спасения члена семьи или прибытия мужчина, и не воображайте, что они испытывают очень сильные эмоции, которые лучше всего можно описать такими словами, как радость, счастье, любовь, чувства дружбы, изобилия, веселья, удовольствия, сострадания, облегчения и уважения.(Пул 1998, стр. 90–91)

Эмоциональные состояния многих животных легко распознать. По их лицам, глазам и манерам поведения можно сделать убедительные выводы о том, что они чувствуют. Изменения мышечного тонуса, осанки, походки, выражения лица, размера глаз и взгляда, вокализации и запахов (феромонов) по отдельности и вместе указывают на эмоциональные реакции на определенные ситуации. Даже люди с небольшим опытом наблюдения за животными обычно соглашаются друг с другом в том, что, скорее всего, чувствует животное.Их интуиция подтверждается тем, что их характеристики эмоциональных состояний животных довольно точно предсказывают будущее поведение.

Первичные эмоции, которые считаются основными врожденными эмоциями, включают обобщенные быстрые рефлекторные («автоматические» или жестко запрограммированные) реакции страха и реакции «бей или беги» на стимулы, представляющие опасность. Животные могут выполнять первичную реакцию страха, например избегать объекта, но им не обязательно узнавать объект, вызывающий эту реакцию. Громкие хриплые звуки, определенные запахи и летающие над головой предметы часто приводят к врожденной реакции избегания всех таких раздражителей, которые указывают на «опасность».«Естественный отбор привел к врожденным реакциям, которые имеют решающее значение для индивидуального выживания. При столкновении с опасным стимулом почти нет места для ошибки.

Первичные эмоции связаны с эволюционной старой лимбической системой (особенно с миндалевидным телом), «эмоциональной» частью мозга, названной так Полом Маклином в 1952 году (MacLean 1970, Panksepp 1998). Структуры лимбической системы и сходные эмоциональные цепи являются общими для многих разных видов и обеспечивают нейронный субстрат для первичных эмоций.В своей теории «три мозга в одном» (триединый мозг) Маклин (1970) предположил, что существует рептильный или примитивный мозг (которым обладают рыбы, земноводные, рептилии, птицы и млекопитающие), лимбический мозг или мозг палеомлекопитающих (обладающий у млекопитающих), а также неокортикальный или «рациональный» мозг новых млекопитающих (которым обладают некоторые млекопитающие, такие как приматы), все упаковано в черепную коробку. Каждый из них связан с двумя другими, но каждый также имеет свои собственные возможности. Хотя лимбическая система кажется основной областью мозга, в которой проживают многие эмоции, текущие исследования (LeDoux, 1996) показывают, что все эмоции не обязательно объединены в одну систему, и в мозгу может быть более одной эмоциональной системы. .

Вторичные эмоции — это эмоции, которые переживаются или ощущаются, оцениваются и отражаются. Вторичные эмоции вовлекают высшие мозговые центры в коре головного мозга. Хотя кажется, что большинство эмоциональных реакций генерируется бессознательно, сознание позволяет человеку устанавливать связи между чувствами и действиями и допускает изменчивость и гибкость в поведении.

Изучение разума животных: когнитивная этология

Нобелевский лауреат Нико Тинберген (1951, 1963) выделил четыре области, которыми должны заниматься этологические исследования, а именно: эволюция, адаптация (функция), причинно-следственная связь и развитие.Его схема также полезна для тех, кто интересуется познанием животных (Джеймисон и Бекоф, 1993, Аллен и Бекофф, 1997), и может использоваться для изучения эмоций животных.

Когнитивные этологи хотят знать, как развивались мозг и умственные способности — как они способствуют выживанию — и какие селективные силы привели к большому разнообразию мозга и умственных способностей, наблюдаемых у различных видов животных. По сути, когнитивные этологи хотят знать, каково быть другим животным. Чтобы спросить, каково быть другим животным, люди должны попытаться мыслить так же, как они, войти в свои миры.Занимаясь этими видами деятельности, можно многое узнать об эмоциях животных. В попытке расширить рамки Тинбергена, включив в них изучение эмоций животных и познания животных, Бургхардт (1997b) предложил добавить пятую область, которую он назвал частным опытом . Цель Бургхардта — понять миры восприятия и психические состояния других животных, исследование, которое Тинберген считал бесплодным, потому что он чувствовал, что невозможно узнать о субъективных или личных переживаниях животных.

Эмоции и познание

Пожалуй, самый сложный вопрос об эмоциях животных, на который нет ответа, касается того, как эмоции и познание связаны, как эмоции ощущаются или отражаются людьми и другими животными. Исследователи также не знают, какие виды способны сознательно размышлять об эмоциях, а какие нет. Комбинация эволюционного, сравнительного и развивающего подходов, изложенных Тинбергеном и Бургхардтом, в сочетании со сравнительными исследованиями нейробиологических и эндокринологических основ эмоций у различных животных, включая человека, открывает большие перспективы для будущей работы, связанной с взаимоотношениями между познанием и людьми ». переживания различных эмоций.

Дамасио (1999a, 1999b) дает биологическое объяснение того, как эмоции могут ощущаться людьми. Его объяснение может также относиться к некоторым животным. Дамасио предполагает, что различные структуры мозга отображают как организм, так и внешние объекты, чтобы создать то, что он называет репрезентацией второго порядка. Такое отображение организма и объекта, скорее всего, происходит в таламусе и поясной коре головного мозга. В акте познания создается ощущение себя, и человек знает, «с кем это происходит».«Видящий» и «видимое», «мысль» и «мыслитель» — одно и то же.

Очевидно, что понимание поведения и нейробиологии необходимо для понимания взаимосвязи эмоций и познания. Важно, чтобы исследователи узнали как можно больше о личных переживаниях, чувствах и психических состояниях животных. Вопрос о том, переживаются ли эмоции животных и каким образом, представляет собой проблему для будущих исследований.

Частные умы

Одна проблема, которая мешает исследованиям эмоций и познания животных, заключается в том, что умы других являются частными сущностями (подробное обсуждение того, что влечет за собой конфиденциальность разума других, см. Allen and Bekoff 1997, p.52ff). Таким образом, люди не имеют прямого доступа к разуму других людей, включая других людей.

Хотя это правда, что очень трудно, возможно, невозможно знать все, что нужно знать о личных или субъективных состояниях других людей, это не означает, что нельзя проводить систематические исследования поведения и нейробиологии, которые помогают нам учиться. больше о чужом сознании. К ним относятся сравнительный и эволюционный анализ (Allen and Bekoff 1997, Bekoff and Allen 1997).Тем не менее, что касается эмоций, похоже, не существует способов исследования или научных данных, достаточно убедительных, чтобы убедить некоторых скептиков в том, что другие животные обладают чем-то большим, чем некоторые основные первичные эмоции. Даже если будущие исследования продемонстрируют, что аналогичные (или аналогичные) области мозга шимпанзе или собаки проявляют ту же активность, что и человеческий мозг, когда человек сообщает, что он счастлив или грустен, некоторые скептики твердо придерживаются мнения, что это невозможно. чтобы узнать, что люди на самом деле чувствуют, и поэтому эти исследования бесплодны.Они утверждают, что только потому, что животное ведет себя «как будто» оно счастливое или грустное, люди не могут сказать больше, чем просто «как если бы», и такие утверждения «как если бы» не дают достаточных доказательств. Известный биолог-эволюционист Джордж Уильямс (1992, стр. 4) утверждал: «Я склонен просто исключить его [ментальную сферу] из биологического объяснения, потому что это полностью частный феномен, и биология должна иметь дело с публично доказуемым. ” (См. Также Williams 1997, где более решительно отвергается возможность изучения ментальных феноменов из биологических исследований.)

Тем не менее, многие люди, в том числе исследователи, изучающие эмоции животных, придерживаются мнения, что люди не могут быть единственными животными, испытывающими эмоции (Bekoff 2000). В самом деле, маловероятно, что вторичные эмоции развивались только у людей, а у других животных не было предшественников. Пул (1998), который изучал слонов в течение многих лет, отмечает (стр. 90): «Хотя я уверен, что слоны испытывают некоторые эмоции, которых нет у нас, и наоборот, я также считаю, что мы испытываем много общих эмоций.

Очень трудно категорически отрицать, что никакие другие животные не получают удовольствия от игры, счастливы при воссоединении или грустят из-за потери близкого друга. Представьте себе волков, когда они воссоединяются, их хвосты свободно виляют взад и вперед, а особи скулят и прыгают. Подумайте также о слонах, которые воссоединяются на праздновании приветствия, хлопают ушами, кружатся и издают звуки, известные как «приветственный гул». Точно так же подумайте о том, что чувствуют животные, когда они удаляются из своей социальной группы после смерти друга, надуваются, перестают есть и умирают.Сравнительные, эволюционные и междисциплинарные исследования могут пролить свет на природу и таксономическое распределение эмоций животных.

Чарльз Дарвин и эволюция эмоций животных

Удивительно, как часто звуки, издаваемые птицами, предполагают эмоции, которые мы могли бы испытать в подобных обстоятельствах: мягкие звуки, подобные колыбельной, при спокойном согревании яиц или птенцов; заунывные крики, беспомощно наблюдая за незваным гостем в их гнездах; резкие или скрипучие звуки при угрозе или нападении на врага … Птицы так часто реагируют на события тоном, который мы могли бы использовать, что мы подозреваем, что их эмоции похожи на наши собственные.(Skutch 1996, стр. 41–42)

Пока какое-то существо испытывает радость, состояние всех остальных существ включает в себя часть радости. (Дик 1968, стр. 31)

Чарльзу Дарвину обычно приписывают то, что он был первым ученым, уделившим серьезное внимание изучению эмоций животных. В своих книгах Происхождение видов (1859), Происхождение человека и отбор в отношении пола (1871) и Выражение эмоций у человека и животных (1872) Дарвин утверждал, что преемственность между людьми и другими животными в их эмоциональной (и познавательной) жизни; что между видами есть переходные стадии, а не большие промежутки; и что различия между многими животными — это различия в степени, а не в роде.

Дарвин применил сравнительный метод к изучению выражения эмоций. Он использовал шесть методов для изучения выражения эмоций: наблюдения за младенцами; наблюдения за сумасшедшими, которых он считал менее способными скрывать свои эмоции, чем другие взрослые; суждения о мимике, создаваемые электростимуляцией лицевых мышц; анализ картин и скульптур; межкультурные сравнения выражений и жестов, особенно людей, далеких от европейцев; и наблюдения за выражением лица животных, особенно домашних собак.

Широкий эволюционный и сравнительный подход к изучению эмоций поможет исследователям больше узнать о таксономическом распределении эмоций. Например, рептилии, такие как игуаны, максимизируют сенсорное удовольствие (Cabanac 1999, 2000, Burghardt 2000). Кабанак (1999) обнаружил, что игуаны предпочитают оставаться в тепле, а не выходить на холод за пропитанием, тогда как земноводные, такие как лягушки, не проявляют такого поведения. И рыбу тоже. Игуаны испытывают так называемую «эмоциональную лихорадку» (повышение температуры тела) и тахикардию (учащенное сердцебиение) — физиологические реакции, которые связаны с удовольствием у других позвоночных, включая людей.Кабанак постулировал, что первым умственным событием, проявившимся в сознании, была способность человека испытывать ощущения удовольствия и неудовольствия. Исследования Кабанака показывают, что рептилии испытывают основные эмоциональные состояния и что способность к эмоциональной жизни возникла у земноводных и ранних рептилий. Его выводы согласуются с некоторыми из теорий триединого мозга Маклина (1970).

Радость, счастье и игра

Примеры эмоций животных изобилуют в популярной и научной литературе (Masson and McCarthy 1995, Panksepp 1998, Bekoff 2000).Социальная игра — отличный пример поведения, в котором участвуют многие животные, и которое, кажется, им безмерно нравится. Люди погружаются в деятельность, и, похоже, нет другой цели, кроме игры. Как заметил Гроос (1898), играющие животные ощущают невероятную свободу.

Животные неустанно стремятся к игре, и когда потенциальный партнер не отвечает на приглашение к игре, они часто обращаются к другому человеку (Bekoff 1972, Fagen 1981, Bekoff and Byers 1998).Определенные игровые сигналы также используются для инициирования и поддержания игры (Bekoff 1977, 1995, Allen and Bekoff 1997). Если все потенциальные партнеры откажутся от их приглашения, отдельные животные будут играть с предметами или гоняться за собственным хвостом. Настроение игры тоже заразительно; просто наблюдение за играющими животными может стимулировать игру других. Взгляните на мои полевые заметки об игре двух собак.

Джетро бежит к Зику, останавливается прямо перед ним, приседает или кланяется передними конечностями, виляет хвостом, лает и немедленно бросается на него, кусает его за шкирку и быстро качает головой из стороны в сторону, Обходит его сзади и садится на него, спрыгивает, делает быстрый поклон, делает выпад в бок, хлопает его бедрами, подпрыгивает, кусает его за шею и убегает.Зик бросается в погоню за Джетро, ​​прыгает ему на спину, кусает его за морду, а затем за загривок и быстро мотает головой из стороны в сторону. Затем они борются друг с другом и расстаются всего на несколько минут. Джетро медленно подходит к Зику, протягивает лапу к голове Зика и кусает его уши. Зик встает и прыгает на спину Джетро, ​​кусает его и обхватывает за талию. Затем они падают на землю и борются ртами. Затем они гоняются друг за другом, переворачиваются и играют.

Однажды я наблюдал, как молодой лось в национальном парке Роки-Маунтин, штат Колорадо, бежит по снежному полю, прыгает в воздухе и вертится во время полета, останавливается, переводит дыхание и делает это снова и снова. Вокруг было много травы, но он выбрал снежное поле. Буйволы также будут следовать друг за другом, игриво бегать по льду и скользить по нему, возбужденно крича «Гвааа» (Canfield et al. 1998).

Кажется, труднее отрицать, что эти животные развлекались и получали удовольствие, чем признать, что им нравилось то, что они делали.Нейробиологические данные подтверждают выводы, основанные на поведенческих наблюдениях. Исследования химии игры подтверждают идею о том, что игра доставляет удовольствие. Сивий (1998; подробные сведения см. В Панксеппе 1998) показал, что дофамин (и, возможно, серотонин и норадреналин) важен для регуляции игры и что во время игры активны большие области мозга. Крысы демонстрируют повышение активности дофамина, ожидая возможности поиграть (Siviy 1998). Панксепп (1998) также обнаружил тесную связь между опиатами и игрой и утверждает, что крысам нравится, когда их игриво щекочут.

Нейробиологические данные необходимы для того, чтобы лучше понять, действительно ли игра является субъективно приятным занятием для животных, как кажется для людей. Выводы Сивия и Панксеппа позволяют предположить, что это так. В свете этих нейробиологических («твердых») данных о возможных нейрохимических основах различных настроений, в данном случае радости и удовольствия, скептики, утверждающие, что животные не испытывают эмоций, могут с большей вероятностью принять идею о том, что удовольствие может быть мотиватором для игровое поведение.

Горе

Никогда не забуду, как через три дня после смерти Фло Флинт медленно взобрался на высокое дерево у ручья. Он прошел вдоль одной из веток, затем остановился и замер, глядя на пустое гнездо. Минут через две он отвернулся и, как старик, спустился вниз, прошел несколько шагов, затем лег, широко распахнув глаза и глядя вперед. Гнездо было тем, которое они с Фло делили незадолго до смерти Фло… в присутствии своего старшего брата [Фигана] [Флинт], казалось, немного стряхнул с себя депрессию.Но затем он внезапно покинул группу и помчался обратно к тому месту, где умерла Фло, и там погрузился в еще более глубокую депрессию … Флинт становился все более вялым, отказывался от еды и, ослабив таким образом иммунную систему, заболел. В последний раз, когда я видел его живым, он был изможденным и совершенно подавленным, с выпавшими глазами, забился в зарослях недалеко от того места, где умер Фло … последнее короткое путешествие, которое он совершил, делая паузы для отдыха каждые несколько футов, было к тому самому месту, где Тело Фло лежало. Там он пробыл несколько часов, иногда глядя в воду.Он боролся еще немного, затем свернулся калачиком — и больше не двинулся с места. (Goodall 1990, стр. 196–197)

Многие животные выражают горе из-за потери или отсутствия близкого друга или любимого человека. Выше предлагается одно яркое описание выражения горя: Гудолл (1990) наблюдает за Флинтом, восьми с половиной летним шимпанзе, который покидает свою группу, перестает питаться и, наконец, умирает после того, как умерла его мать Фло. Нобелевский лауреат Конрад Лоренц наблюдал горе у гусей, похожее на горе маленьких детей.Он представил следующее описание гусиной скорби: «Серый гусь, потерявший своего партнера, показывает все симптомы, которые Джон Боулби описал у маленьких человеческих детей в своей знаменитой книге Infant Grief … человек имеет общий опыт опускания головы, буквально позволяя ему повесить голову… » (Лоренц, 1991, стр. 251).

Другие примеры горя приводятся в Bekoff (2000). Матери морских львов, наблюдая, как их детенышей едят косатки, устрашающе визжат и жалобно плачут, оплакивая потерю.Также были замечены дельфины, пытающиеся спасти мертвого младенца. Было замечено, что слоны в течение нескольких дней стоят на страже мертворожденного ребенка с опущенной головой и ушами, тихо и медленно двигаются, как будто они в депрессии. Слоны-сироты, видевшие, как убивают их матерей, часто просыпаются с криком. Пул (1998) утверждает, что горе и депрессия у слонов-сирот — это реальное явление. МакКоннери (цитируется в McRae 2000, стр. 86) отмечает травмированных осиротевших горилл: «Свет в их глазах просто гаснет, и они умирают.«Чтобы узнать больше о субъективной природе горя животных, необходимы сравнительные исследования в области нейробиологии, эндокринологии и поведения.

Романтическая любовь

Ухаживание и спаривание — два вида деятельности, которыми регулярно занимаются многие животные. Многие животные, кажется, влюбляются друг в друга так же, как и люди. Генрих (1999) придерживается мнения, что вороны влюбляются. Он пишет (Heinrich 1999, стр. 341): «Поскольку вороны имеют давних партнеров, я подозреваю, что они влюбляются, как и мы, просто потому, что для поддержания долговременных парных связей требуется некое внутреннее вознаграждение.«У многих видов романтическая любовь постепенно развивается между потенциальными партнерами. Как будто партнеры должны доказать свою ценность другому, прежде чем они завершат свои отношения.

Вюрсиг (2000) описал ухаживания южных китов у полуострова Валдис, Аргентина. Во время ухаживания Афро (самка) и Бутч (самец) непрерывно касались ласт, начинали медленное ласковое движение ими, перекатывались друг к другу, на короткое время зажимали оба набора ласт, как в объятиях, а затем перекатывались вверх, лежа рядом. -сторона.Затем они поплыли бок о бок, соприкоснувшись, всплыв и нырнув в унисон. Вюрсиг следовал за Бутчем и Афро около часа, в течение которого они продолжали свое трудное путешествие. Вюрсиг считает, что Афро и Бутч сильно увлеклись друг другом и, по крайней мере, у них появилось ощущение «загара», когда они плыли. Он спрашивает, разве это не любовь левиафана?

Многие вещи сойдутся в людях за любовь, но мы не отрицаем ее существования и не колеблемся сказать, что люди способны влюбляться.Маловероятно, что романтическая любовь (или какие-либо эмоции) впервые появилась у людей, а у животных не было эволюционных предшественников. В самом деле, в основе любви лежат общие системы мозга и гомологичные химические вещества, общие для людей и животных (Panksepp 1998). Наличие этих нервных путей предполагает, что если люди могут испытывать романтическую любовь, то по крайней мере некоторые другие животные также испытывают эту эмоцию.

Смущение

Некоторые животные, кажется, стесняются; то есть надеются скрыть какое-то событие и сопутствующие ему чувства.Goodall (2000) наблюдал у шимпанзе то, что можно было бы назвать смущением. Когда старшему ребенку Фифи, Фрейду, было пять с половиной лет, его дядя, брат Фифи Фиган, был альфа-самцом сообщества шимпанзе. Фрейд всегда следовал за Фиганом; он боготворил большого мужчину. Однажды, пока Фифи ухаживала за Фиганом, Фрейд залез на тонкий стебель дикого подорожника. Достигнув зеленой кроны, он начал дико раскачиваться взад и вперед. Если бы он был человеческим ребенком, мы бы сказали, что он выпендривается.Внезапно стебель сломался, и Фрейд упал в высокую траву. Он не пострадал. Он приземлился рядом с Гудоллом, и, когда его голова показалась из травы, она увидела, как он посмотрел на Фигана — заметил ли он? Если да, то он не обращал внимания, а продолжал ухаживать за собой. Фрейд очень тихо залез на другое дерево и начал кормить.

Хаузер (2000b) наблюдал то, что можно было бы назвать смущением у самца макаки-резус. После совокупления самец отпрянул и случайно упал в канаву. Он встал и быстро огляделся.Почувствовав, что никакие другие обезьяны не видят его падения, он двинулся прочь, высоко подняв спину, голову и хвост, как ни в чем не бывало. И снова необходимы сравнительные исследования в области нейробиологии, эндокринологии и поведения, чтобы больше узнать о субъективной природе смущения.

Изучение эмоций животных

Лучший способ узнать об эмоциональной жизни животных — это потратить значительное время на их тщательное изучение — провести сравнительные и эволюционные этологические, нейробиологические и эндокринологические исследования — и противостоять заявлениям критиков о том, что антропоморфизму нет места в этих усилиях.Утверждение, что нельзя понять слонов, дельфинов или других животных, потому что мы не «одни из них», никуда не уходит. Важно попытаться узнать, как животные живут в своих мирах, чтобы понять их точки зрения (Allen and Bekoff 1997, Hughes 1999). Животные развивались в конкретных и уникальных ситуациях, и их жизнь обесценивается, если мы только пытаемся понять их с нашей собственной точки зрения. Безусловно, получить такие знания сложно, но возможно. Возможно, так мало продвинулось в изучении эмоций животных из-за страха оказаться «ненаучным».В ответ на мое приглашение написать эссе для моей будущей книги об эмоциях животных (Bekoff, 2000), один коллега написал: «Я не уверен, что я могу создать, но это определенно не будет научным. И я просто не уверен, что могу сказать. Я не изучал животных в естественных условиях и, хотя меня интересуют эмоции, я «заметил» немногих. Дай мне подумать об этом ». С другой стороны, многие другие ученые очень хотели внести свой вклад. Они считали, что могут быть научными и в то же время использовать другие типы данных для изучения эмоций животных; то есть, ученым разрешено писать о сердечных делах (хотя, по крайней мере, у одного выдающегося биолога были проблемы с публикацией такого материала; Heinrich 1999, p.322).

Биоцентрический антропоморфизм и анекдот: расширяя науку с осторожностью

… мы обязаны признать, что всякая психическая интерпретация поведения животных должна основываться на аналогии с человеческим опытом…. Хотим мы или нет, мы должны быть антропоморфными в представлениях, которые мы формируем о том, что происходит в сознании животного. (Washburn 1909, стр. 13)

То, как люди описывают и объясняют поведение других животных, ограничивается языком, на котором они говорят о вещах в целом.Участвуя в антропоморфизме — используя человеческие термины для объяснения эмоций или чувств животных — люди делают миры других животных доступными для себя (Allen and Bekoff 1997, Bekoff and Allen 1997, Crist 1999). Но это не означает, что другие животные счастливы или грустны так же, как люди (или даже другие сородичи) счастливы или грустны. Конечно, я не могу быть абсолютно уверен в том, что Джетро, ​​моя собака-компаньон, счастлив, грустит, зол, расстроен или влюблен, но эти слова служат для объяснения того, что он может чувствовать.Однако простое контекстное упоминание о возбуждении разных нейронов или активности разных мышц в отсутствие поведенческой информации и контекста недостаточно информативно. Использование антропоморфного языка не означает игнорирования точки зрения животного. Антропоморфизм позволяет нам быть доступными поведению и эмоциям других животных. Таким образом, я утверждаю, что мы можем быть биоцентрически антропоморфными и заниматься строгой наукой.

Чтобы сделать использование антропоморфизма и анекдота более приемлемым для тех, кто испытывает дискомфорт при описании животных такими словами, как счастье, грусть, депрессия или ревность, или тех, кто не думает, что простые рассказы о животных действительно дают много полезной информации, Бургхардт (1991) предложили понятие «критический антропоморфизм», в котором различные источники информации используются для генерации идей, которые могут быть полезны в будущих исследованиях.Эти источники включают естественную историю, восприятие людей, интуицию, чувства, подробные описания поведения, идентификацию с животным, модели оптимизации и предыдущие исследования. Тимберлейк (1999) предложил новый термин «теоморфизм», чтобы увести нас от ловушек антропоморфизма. Теоморфизм ориентирован на животных и «основан на конвергентной информации из поведения, физиологии и результатов экспериментальных манипуляций» (Timberlake 1999, p. 256). Теоморфизм по сути является «критическим антропоморфизмом» и не помогает нам преодолеть окончательную необходимость использования человеческих терминов для объяснения поведения и эмоций животных.

Бургхардт и другие чувствуют себя комфортно, внимательно расширяя науку, чтобы лучше понять других животных. Однако Бургхардт и другие ученые, открыто поддерживающие полезность антропоморфизма, не одиноки (см. Crist 1999). Некоторые ученые, как указывает Роллин (1989), очень комфортно приписывают человеческие эмоции, например, животным-компаньонам, с которыми они живут в своих домах. Эти исследователи рассказывают истории о том, насколько счастлив Фидо (собака), когда они приходят домой, как грустно выглядит Фидо, когда они оставляют его дома или забирают жевательную кость, как Фидо скучает по своим приятелям или насколько умен Фидо, чтобы выяснить как обойти препятствие.Тем не менее, когда те же ученые входят в их лаборатории, собаки (и другие животные) становятся объектами, и разговоры о своей эмоциональной жизни или о том, насколько они умны, являются табу.

Один из ответов на вопрос о том, почему собаки (и другие животные) по-разному рассматриваются «на работе» и «дома», заключается в том, что «на работе» собаки подвергаются широкому спектру методов лечения, которым было бы трудно управлять. товарищ. Это подтверждается недавними исследованиями. Основываясь на серии интервью с практикующими учеными, Филлипс (1994, стр.119) сообщил, что многие из них создают «особую категорию животных,« лабораторное животное », которая контрастирует с именуемыми животными (например, домашними животными) во всех основных аспектах… кошка или собака в лаборатории воспринимаются исследователями как онтологически разные. от домашней собаки или кошки дома ».

Важность плюралистических междисциплинарных исследований: «жесткая» наука встречается с «мягкой» наукой

Широкая и мотивированная атака на изучение эмоций животных потребует, чтобы исследователи в различных областях — этологии, нейробиологии, эндокринологии, психологии и философии — скоординировали свои усилия.Ни одна дисциплина не сможет ответить на все важные вопросы, которые еще предстоит решить при изучении эмоций животных. Лабораторные ученые, полевые исследователи и философы должны обмениваться данными и идеями. Действительно, некоторые биологи вступили в серьезный диалог с философами, а некоторые философы участвовали в полевых исследованиях (Allen and Bekoff 1997). В результате этого сотрудничества каждый из них испытал взгляды других и основания для различных аргументов, которые предлагаются в отношении эмоций и когнитивных способностей животных.Междисциплинарные исследования — это скорее правило, чем исключение во многих научных дисциплинах, и нет оснований полагать, что такого рода усилия не помогут нам узнать значительно больше об эмоциональной жизни животных.

Будущие исследования должны быть сосредоточены на широком спектре таксонов, а не только на тех животных, с которыми мы знакомы (например, животные-компаньоны) или на тех, с кем мы тесно связаны (нечеловеческие приматы), животных, с которыми многие из нам свободно приписывают второстепенные эмоции и самые разные настроения.Можно собрать много информации о животных-компаньонах, с которыми мы так хорошо знакомы, прежде всего потому, что мы так хорошо с ними знакомы (Sheldrake 1995, 1999). Также необходимо учитывать межвидовые различия в выражении эмоций и, возможно, в том, как они себя чувствуют. Даже если радость и горе у собак — это не то же самое, что радость и горе у шимпанзе, слонов или людей, это не означает, что не существует таких вещей, как радость собаки, горе собаки, радость шимпанзе или горе слона. Даже дикие животные и их домашние родственники могут отличаться по характеру своей эмоциональной жизни.

Многие люди считают, что экспериментальные исследования в таких областях, как нейробиология, представляют собой более надежную работу и генерируют более полезные («достоверные») данные, чем, скажем, этологические исследования, в которых за животными «просто» наблюдают. Однако исследования, которые уменьшают и сводят к минимуму поведение животных и эмоции животных до нервных импульсов, движений мышц и гормональных эффектов, вряд ли приблизят нас к пониманию эмоций животных. Заключение о том, что мы узнаем больше, если не все, что мы когда-либо сможем узнать об эмоциях животных, когда мы выясним нейронные схемы или гормональные основы определенных эмоций, приведет к неполным и, возможно, вводящим в заблуждение представлениям об истинной природе эмоций животных и человека.

Все исследования заключаются в переходе от имеющихся данных к выводам, которые мы делаем, пытаясь понять сложность эмоций животных, и каждое из них имеет свои преимущества и недостатки. Часто исследования поведения содержащихся в неволе животных и нейробиологические исследования контролируются таким образом, что дают ложные результаты, касающиеся социального поведения и эмоций, поскольку животных изучают в искусственной и бедной социальной и физической среде. Сами эксперименты могут поставить людей в совершенно неестественные ситуации.Действительно, некоторые исследователи обнаружили, что многие лабораторные животные настолько подвержены стрессу от жизни в неволе, что данные об эмоциях и других аспектах поведенческой физиологии искажаются с самого начала (Poole 1997).

Полевые работы также могут быть проблематичными. Он может быть слишком неконтролируемым, чтобы можно было сделать надежные выводы. Трудно следить за известными людьми, и многое из того, что они делают, невозможно увидеть. Однако можно оснастить животных, находящихся на свободе, устройствами, которые могут передавать информацию об индивидуальной идентичности, частоте сердечных сокращений, температуре тела и движениях глаз, когда животные занимаются своей повседневной деятельностью.Эта информация помогает исследователям узнать больше о тесной взаимосвязи между эмоциональной жизнью животных и поведенческими и физиологическими факторами, которые связаны с этими эмоциями.

Важно, чтобы исследователи имели непосредственный опыт работы с изучаемыми животными. Альтернативы этологическим исследованиям нет. Хотя нейробиологические данные (включая изображения головного мозга) очень полезны для понимания механизмов, лежащих в основе поведенческих паттернов, на основании которых делаются выводы об эмоциях, поведение является первичным; нейронные системы подчиняют поведение (Allen and Bekoff 1997).В отсутствие подробной информации о поведении, особенно о поведении диких животных, обитающих в среде, в которой они эволюционировали или в которой они сейчас проживают, любая теория эмоций животных будет неполной. Без подробной информации о поведении и глубокого понимания сложностей и нюансов бесчисленного множества способов, которыми животные выражают то, что они чувствуют, мы никогда не сможем справиться с проблемами, которые перед нами стоят.

Разделение бремени доказывания

В будущем от скептиков следует потребовать серьезно отстаивать свою позицию и разделить бремя доказывания с теми, кто согласен с тем, что многие животные действительно испытывают бесчисленные эмоции.Больше не будет приемлемо утверждать, что «да, шимпанзе или вороны кажутся , чтобы любить друг друга» или что «слоны кажутся , чтобы чувствовать горе», а затем приводить бесчисленные причины — «мы никогда не можем на самом деле знать, что животные чувствовать эмоции »- почему этого не может быть. Объяснения существования эмоций животных часто имеют такое же хорошее основание, как и многие другие объяснения, которые мы с готовностью принимаем (например, утверждения об эволюции, которые невозможно строго проверить). Я и другие с готовностью соглашаемся с тем, что в некоторых случаях эмоции, которые мы приписываем животным (и людям), могут не быть реалистичными картинами их внутренней жизни (выраженными в явном поведении и, возможно, подтвержденными нейробиологическими данными), но в других случаях они вполне могут быть быть.

Существует также проблема согласования «здравого смысла» с данными этологических, нейробиологических и эндокринологических исследований и философскими аргументами. Многие отрасли науки используют анекдоты для разработки исследовательских проектов, которые производят «данные» (множественное число от анекдота — данные). Если позволить историям об эмоциях животных мотивировать исследования, которые начинаются с предпосылки, что многие другие животные – имеют богатую эмоциональную жизнь, это поможет нам узнать о них больше. Мы действительно можем задавать такие вопросы, как любят животные друг друга, оплакивают ли они потерю друзей и любимых, обижаются ли они на других или могут ли они смущаться (Bekoff 2000).

Встреча с дьяволом

Панксепп (1998) предлагает полезный мысленный эксперимент в конце своего энциклопедического обзора эмоций. Представьте, что вы стоите перед выбором дьявола относительно существования животных эмоций. Вы должны правильно ответить на вопрос, испытывали ли другие млекопитающие внутренние эмоциональные чувства. Если вы дадите неправильный ответ, вы последуете за дьяволом домой. Другими словами, ставки высоки. Панксепп спрашивает, сколько ученых при таких обстоятельствах отрицали бы наличие чувств по крайней мере у некоторых животных.Скорее всего, немногие.

Непростое будущее

Чтобы подтвердить, например, что гребешки «ничего не осознают», что они избегают пути потенциальных хищников, не испытывая их как таковых, а когда им это не удается, их съедают заживо, не испытывая (вполне возможно) боль »… значит перескочить за пределы строгой науки в лабиринт необоснованных предположений, принимая человеческое невежество за человеческое знание. (Sheets-Johnstone 1998, стр. 291)

Очевидно, что существует много разногласий по поводу эмоциональной жизни других животных.Следующие вопросы можно использовать, чтобы подготовить почву для изучения эволюции и выражения эмоций животных: Наше настроение движет нами, так почему бы не другим животным? Эмоции помогают нам управлять нашими отношениями с другими и регулировать их, так почему бы не другим животным? Эмоции важны для человека, чтобы приспособиться к конкретным обстоятельствам, так почему бы не другим животным? Эмоции — неотъемлемая часть человеческой жизни, так почему бы не для других животных?

Текущие исследования показывают, что ни одна теория эмоций не может объяснить все психологические явления, которые называются «эмоциями».Панксепп утверждает (1998, стр. 7): «Чтобы понять основные эмоциональные операционные системы мозга, мы должны начать соотносить неполные наборы неврологических фактов с плохо изученными психологическими явлениями, которые возникают в результате многих взаимодействующих действий мозга». Нет сомнений в том, что между нейроповеденческими системами, лежащими в основе человеческих и нечеловеческих эмоций, существует преемственность, что различия между человеческими и животными эмоциями во многих случаях являются различиями в степени, а не по характеру.

Оставаясь открытым для идеи, что многие животные имеют богатую эмоциональную жизнь, даже если мы ошибаемся в некоторых случаях, мало что теряется. Закрыв дверь, исключающую возможность того, что многие животные имеют богатую эмоциональную жизнь, даже если они сильно отличаются от нашей собственной или от животных, с которыми мы наиболее знакомы, мы потеряем прекрасные возможности узнать о жизни животных, с которыми мы живем. мы живем на этой чудесной планете.

В будущем будет много проблем и, возможно, сюрпризов для тех, кто хочет больше узнать об эмоциях животных.Строгое изучение эмоций животных потребует использования самых лучших ресурсов. Эти ресурсы включают исследователей в различных научных дисциплинах, которые предоставляют «достоверные данные» и анекдоты (Bekoff 2000), других ученых, изучающих животных, неакадемиков, которые наблюдают за животными и рассказывают истории, а также самих животных. В изучении эмоций животных есть много возможностей для твердой и мягкой науки. Есть много миров за пределами человеческого опыта. Нет ничего лучше, чем слушать других животных и иметь непосредственный опыт общения с ними.

Благодарности

Я благодарю Колина Аллена за комментарии к черновику этого эссе и Джейн Гудолл за обсуждение со мной многих из этих вопросов. Бернард Роллин, Дональд Гриффин, Ребекка Часан, Дженис Мур, Стив Сиви и анонимный рецензент предоставили множество полезных комментариев, за которые я глубоко благодарен.

Цитированные источники

.

1997

.

Виды разума: философия и биология когнитивной этологии.

.

1999

.

Природа горя: эволюция и психология реакций на потерю.

.

1972

.

Развитие социального взаимодействия, игры и метакоммуникации у млекопитающих: этологическая перспектива.

Ежеквартальный обзор биологии

47

:

412

—

434

.

1977

.

Социальная коммуникация у собак: свидетельства эволюции стереотипного представления у млекопитающих.

Наука

197

:

1097

—

1099

.

1995

.

Игровые сигналы как знаки препинания: Структура социальной игры у собак.

Поведение

132

:

419

—

429

. .

2000

.

Улыбка дельфина: замечательные рассказы об эмоциях животных.

.

.

1997

.

Когнитивная этология: Убийцы, скептики и сторонники.

.

313

—

334

. .

Антропоморфизм, анекдоты и животные: новая одежда императора?

.

.

.

1998 год

.

Игры с животными: эволюционный, сравнительный и экологический подходы.

.

1991

.

Когнитивная этология и критический антропоморфизм: Змея с двумя головами и свирепые змеи, притворяющиеся мертвыми.

.

53

—

90

..

Когнитивная этология: умы других животных — очерки в честь Дональда Р. Гриффина

.

1997a

.

Будет ли Дарвин плакать? Обзор книги Массона и Маккарти «Когда слоны плачут: эмоциональная жизнь животных».

Современная психология

42

:

21

—

23

.

1997b

.

Поправки к Тинбергену: пятая цель этологии.

.

254

—

276

. .

Антропоморфизм, анекдоты и животные: новая одежда императора?

2000

.

Оставаться рядом.

.

163

—

165

. .

Улыбка дельфина: замечательные рассказы об эмоциях животных

.

1999

.

Эмоции и филогения.

Журнал исследований сознания

6

:

176

—

190

.

2000

.

В лихорадке.

.

194

—

197

. .

Улыбка дельфина: замечательные рассказы об эмоциях животных

.

.

1998

.

Куриный суп для души любителя домашних животных.

.

1998 год

.

Природа: Западные взгляды с древних времен.

.

1999

.

Образы животных: антропоморфизм и животный разум.

.

1859

.

О происхождении видов путем естественного отбора.

.

1871

.

Происхождение человека и отбор в отношении пола.

.

1872

.

Выражение эмоций у человека и животных.

. .

1994

.

Ошибка Декарта: эмоции, разум и человеческий мозг.

.

1999а

.

Как мозг создает разум.

Scientific American

281

:

112

—

117

.

1999b

.

Чувство происходящего: тело и эмоции в создании сознания.

.

1968

.

Мечтают ли андроиды об электрических овцах ?.

.

1999

.

Эффект эксперимента: поворот к эмоциям в англо-американской физиологии, 1900–1940 гг.

Isis

90

:

205

—

237

.

1998 год

.

Введение в книгу Дарвина «Выражение эмоций у человека и животных».

. .

1981

.

Игровое поведение животных.

.

1996

.

Рецензия на книгу Массона и Маккарти «Когда слоны плачут: эмоциональная жизнь животных».

Поведение животных

51

:

1190

—

1193

.

2000

.

Гордость предшествует падению.

.

166

—

167

. .

Улыбка дельфина: замечательные рассказы об эмоциях животных

.

1898

.

Игра животных.

.

1997

.

Что такое эмоции на самом деле: проблема психологических категорий.

.

2000б

.

Если бы обезьяны могли покраснеть.

.

200

—

201

. .

Улыбка дельфина: замечательные рассказы об эмоциях животных

.

1999

.

Разум ворона: исследования и приключения с птицами-волками.

.

1999

.

Сенсорная экзотика: мир за пределами человеческого опыта.

.

.

1993

.

О целях и методах когнитивной этологии.

Ассоциация философии науки

2

:

110

—

124

.

1996

.

Эмоциональный мозг: таинственные основы эмоциональной жизни.

.

1991

.

Вот я — где ты ?.

.

1970

.

Триединый мозг в эволюции: роль в палеоцеребральных функциях.

.

.

1995

.

Когда слоны плачут: эмоциональная жизнь животных.

.

2000

.

Осиротевшие гориллы Центральной Африки: выживут ли они в дикой природе ?.

National Geographic

197

:

2

84

—

97

.

1998 год

.

Аффективная неврология.

.

1994

.

Имена собственные и социальная конструкция биографии: Отрицательный случай лабораторных животных.

Качественная социология

17

:

119

—

142

.

1996

.

Достигнув совершеннолетия со слонами: Воспоминания.

.

1998 год

.

Исследование общего между нами и слонами.

Etica & Animali

(9/98)

:

85

—

110

.

1997

.

Счастливые животные — хорошая наука.

Лабораторные животные

31

:

116

—

124

.

1989

.

Незаметный крик: сознание животных, боль животных и наука.

.

1990

.

Как животные потеряли рассудок: мышление животных и научная идеология.

.

375

—

393

. .

Интерпретация и объяснение в исследовании поведения животных: Vol. I, Интерпретация, намерение и коммуникация

.

1998 год

.

Сознание: Естественная история.

Журнал исследований сознания

5

:

260

—

294

.

1995

.

Семь экспериментов, которые могут изменить мир.

.

1999

.

Собаки, которые знают, когда их хозяева возвращаются домой, и другие необъяснимые способности животных.

.

1998 год

.

Нейробиологические основы игрового поведения: взгляд на структуру и функции игрового поведения млекопитающих.

.

221

—

242

. .

Игры с животными: эволюционная, сравнительная и экологическая перспективы

.

1996

.

Умы птиц.

.

1999

.

Биологический бихевиоризм.

.

243

—

284

. .

Справочник по поведенческому поведению

.

1951

.

Исследование инстинкта.

.

1963

.

О целях и методах этологии.

Zeitschrift für Tierpsychologie

20

:

410

—

433

.

1909

.

Животный разум: Учебник сравнительной психологии.

.

1992

.

Естественный отбор: области, уровни и проблемы.

.

1997

.

Свечение Пони Фиш.

.

2000

.

Любовь Левиафана.

.

62

—

65

. .

Улыбка дельфина: замечательные рассказы об эмоциях животных

.

Текущее междисциплинарное исследование предоставляет убедительные доказательства того, что многие животные испытывают такие эмоции, как радость, страх, любовь, отчаяние и горе — мы не одни. , ОТЧАЯНИЕ И СЧАСТЬЯ — МЫ НЕ ОДНИ

© 2000 Американский институт биологических наук

Эмоции у животных — обзор

История сравнительной психологии приматов

Значение исследования поведения приматов для понимания человеческого поведения впервые было открыто признано Дарвином в его книге 1872 года « Выражение эмоций у животных и человека ». ‘провел несколько параллелей между выражениями лиц нечеловеческих приматов и людей.Однако именно психологи, а не эволюционные биологи начали систематическое изучение поведения и познания приматов в начале двадцатого века.

Одним из первых психологов, проводивших систематические исследования поведения приматов, был Вольфганг Кёлер. Как гештальт-психолог, Келер интересовался другими когнитивными процессами, помимо обучения, и ему было любопытно посмотреть, могут ли обезьяны использовать «понимание» для решения новых когнитивных задач. На исследовательской станции, основанной на Тенерифе на Канарских островах, Кёлер провел множество элегантных экспериментов с шимпанзе в период 1913–1917 годов.Многие из этих экспериментов включали манипуляции с окружающей средой для получения награды за еду и использование ранее знакомых предметов новыми и инструментальными способами. Вопросы исследования Келера и некоторые из его процедур были очень новаторскими, и некоторые из его результатов до сих пор широко цитируются в современных исследованиях. Его, безусловно, можно считать одним из основоположников современных исследований познания приматов.

В Соединенных Штатах систематическое изучение поведения приматов было впервые начато Робертом Йерксом, психологом, получившим образование в Гарварде, который основал исследовательский центр приматов в Ориндж-Парке, Флорида, с целью сделать приматов доступными для самых разных научных исследований. , в первую очередь, психологические исследования.Йеркс чувствовал, что исследование поведения и когнитивных способностей приматов, в частности человекообразных обезьян, поможет ответить на некоторые вопросы психологии, которые исторически было очень трудно решить. Его вклад в исследования поведения приматов был разнообразным: от исследований пространственного познания и решения проблем до исследований социального и материнского поведения.

В дополнение к пионерским усилиям Келера и Йеркса, другие ранние попытки изучить поведение и познание приматов были предприняты в России, Франции, Кубе и других частях мира.В 1920-е и 1930-е годы также начались попытки научить шимпанзе языку. Первая такая попытка была предпринята в 1930 году Келлогом и Келлогом, которые вырастили молодого шимпанзе по имени Гуа вместе со своим сыном Дональдом. Эксперимент Келлоггов оказался неудачным, но за ним последовали многие другие, использующие аналогичные или разные стратегии.

Наряду с растущим признанием того, что поведение приматов может быть полезным для понимания человеческого поведения, годы до Второй мировой войны характеризовались растущим интересом к изучению приматов в их естественной среде обитания и пониманию основных принципов, регулирующих их социальную организацию.Во время Второй мировой войны исследования поведения приматов были прерваны почти на десятилетие, но в начале 1950-х и особенно в 1960-х годах во всем мире возобновился интерес к исследованиям поведения приматов. Интенсивные и долгосрочные исследования социального поведения японскими приматологами привели к открытию систем родства и культурных традиций в сообществах макак. Однако исследования поведения приматов в Японии первоначально проводились в рамках традиций антропологии, и только позже такие исследования установили прочную связь с психологической наукой.1950-е годы также стали свидетелями возобновления исследований с макаками-резусами на острове Кайо-Сантьяго в Пуэрто-Рико, где американский зоолог Кларенс Рэй Карпентер основал колонию этих обезьян до войны. Доступность генеалогической информации о животных и долгосрочные наблюдения за их поведением, наряду с работой японских приматологов, способствовали выявлению матрилинейной структуры общества макак и механизмов, лежащих в основе приобретения доминирования.

По мере того как стало доступно больше информации о социальном поведении приматов, антрополог из Гарварда Шервуд Вашберн пришел к убеждению, что существующие виды приматов могут предоставить важную информацию о происхождении человека и социальной эволюции. Он и его аспиранты первыми начали полевые исследования поведения приматов в Африке и Азии, уделяя особое внимание агрессивному и материнскому поведению. Эти две темы доминировали в исследованиях поведения приматов в 1960-х и 1970-х годах. Интерес к антропологии и происхождению человека также побудил палеонтолога Роберта Лики начать долгосрочные исследования шимпанзе, горилл и орангутанов, которые возглавляли Джейн Гудолл, Дайан Фосси и Бируте Галдикас соответственно.

Интерес психологов к поведению приматов резко возрос после возобновления исследований в неволе после Второй мировой войны. Решающую роль в этом процессе сыграли исследования Гарри Харлоу из Университета Висконсина. Сделав важный вклад в изучение обучения приматов, Харлоу сосредоточил свои усилия на выяснении природы детской привязанности и социального развития у макак-резусов. Хорошо известные эксперименты Харлоу с суррогатными матерями продемонстрировали, что способность матери обеспечивать контактный комфорт является более важным фактором, определяющим привязанность младенца, чем ее способность давать молоко, тем самым нанося смертельный удар по теориям привязанности, основанным на вторичных влечениях.Поскольку работа Харлоу затрагивала многие области исследований, которые были очень важны для психологов в то время (например, обучение и мотивация, привязанность, нормальное и ненормальное социальное развитие, социальное происхождение аффективных расстройств), а также потому, что академическая карьера Харлоу проходила в области психологии. В те годы, когда большая часть его работ была проведена и опубликована, исследования поведения приматов были очень хорошо известны психологам.

Хотя Харлоу очень эффективно продвигал важность исследований поведения приматов в научном сообществе и широкой публике, наиболее систематическими усилиями по концептуальной интеграции приматологии и психологии, вероятно, был британский этолог Роберт Хинд.Интерес Хайда к исследованиям приматов был вызван Джоном Боулби, который призвал его основать колонию макак-резусов в Кембридже и исследовать процессы привязанности матери и ребенка. Изучение социальных влияний на отношения матери и ребенка привело к постепенному расширению масштабов исследований Хайда и их превращению в концептуальную основу для изучения социальных процессов, в которой выделялись три основных уровня сложности: взаимодействия, отношения и социальная структура. Хинде внес важный концептуальный вклад в науку о социальных отношениях и на протяжении десятилетий был одним из самых ярких сторонников концептуальной интеграции между биологическим и психологическим подходами к изучению поведения.

Благодаря усилиям талантливых и харизматичных ученых, таких как Харлоу и Хайнд, и успеху полевых исследований поведения приматов, начатых в 1960-х годах, приматология достигла пика популярности в 1960-х и начале 1970-х годов. В частности, в середине-конце 1960-х годов исследования поведения в Соединенных Штатах процветали в недавно созданных Региональных исследовательских центрах приматов, и большинство исследовательских предложений по изучению поведения приматов с готовностью финансировалось федеральными и частными агентствами.В 1960-х и 1970-х годах было опубликовано большое количество статей и книг о поведении приматов, и исследования поведения приматов, вероятно, были хорошо представлены во всех областях научной психологии, включая развитие, социальную, когнитивную и клиническую. Однако расцвет приматологии длился недолго. В начале 1970-х, то есть всего через десять лет после создания финансируемых Национальным институтом здравоохранения региональных центров исследований приматов, финансирование исследований уже было значительно сокращено.

Осознание того, что эволюционная теория может быть эффективно применена к изучению социального поведения в 1960-х и 1970-х годах, дало большой толчок исследованиям приматов в этой области.Хотя антропология и психология были дисциплинами, доминирующими в исследованиях поведения приматов до 1970-х годов, экология и эволюционная биология приобрели ведущую роль в большинстве последующих исследований. Тот факт, что поведенческие экологи в основном интересовались вопросами адаптивной функции, тогда как психологов больше интересовали вопросы непосредственной причинной связи или развития поведения, был одним из нескольких факторов, которые способствовали растущему разделению между исследованиями поведения приматов и психологической наукой, которое произошло в 1980-е и начало 1990-х гг.Другим важным фактором был быстрый прогресс биологических дисциплин, таких как генетика, молекулярная биология и нейробиология, а также растущая популярность научного редукционизма. В частности, успех нейробиологии привел к появлению оптимистичного взгляда на то, что на многие важные вопросы о поведении в конечном итоге ответят исследования анатомии и функции мозга, что делает ненужными поведенческие исследования. Одним из следствий этой точки зрения было убеждение, что сравнительные исследования с приматами могут быть не так полезны, как исследования с другими видами, учитывая сложность проведения молекулярной работы с приматами.

Несмотря на нынешнюю слабость приматологических исследований, за последнее десятилетие возникли некоторые благоприятные условия для возобновления перекрестного оплодотворения между приматологией и психологией. За когнитивной революцией, произошедшей в психологии в середине века, через несколько десятилетий последовала аналогичная когнитивная революция в области поведения животных, и в частности поведения приматов. Благодаря усилиям таких первооткрывателей, как Дональд Гриффин и Гордон Гэллап, когда стало научно приемлемым задавать вопросы о том, обладают ли животные самоощущением и понимают ли других людей как обладающих собственной душевной жизнью, область познания приматов резко выросла.Стало очевидно, что многие вопросы, традиционно задаваемые когнитивными психологами, могут быть решены с помощью аналогичных или новых экспериментальных процедур и на приматах. Таким образом, исследования познания приматов перешли от изучения усвоенного поведения к изучению ментальных представлений о себе, а также о физической и социальной среде. Сегодня познание — это отрасль научной психологии, в которой исследования поведения приматов наиболее известны и представлены. Интересно, что в соответствии с представлением о том, что сравнительные психологические исследования должны иметь прочную эволюционную основу, дальнейший импульс исследованиям познания приматов был придан путем проведения когнитивных исследований в области экологии и эволюционной биологии, что привело к новому пониманию сущности приматов. когнитивные адаптации, их экологическое значение и эволюционное происхождение.

Измерение эмоциональных процессов у животных: полезность когнитивного подхода

Благополучие животных становится все более важным, особенно для владельцев животных. В частности, хищные животные, такие как лошади, обычно страдают в тишине. Чтобы улучшить оценку благополучия животных на практике и упростить ее в научных исследованиях, необходимы новые показатели благополучия, которые легче оценивать, требуют меньше времени и воспроизводимы. Таким образом, этот тезис был направлен на исследование латеральности как показателя благосостояния, который мог бы удовлетворить этим требованиям.Домашние лошади использовались в качестве модельных организмов, поскольку они проявляют сенсорную и моторную латеральность на индивидуальном и / или популяционном уровне; их органы чувств расположены сбоку, неинвазивный анализ гормонов стресса уже хорошо зарекомендовал себя, поскольку это очень социальное животное, эволюционировавшее на открытых ареалах, склонно страдать от несоответствующих человеческих режимов управления и проявляет различные реакции на стресс. В ИССЛЕДОВАНИИ можно было продемонстрировать, что сдвиг в сторону повышенного предпочтения правого полушария головного мозга соответствовал увеличению концентрации гормона стресса в фекалиях.Сенсорная латеральность и двигательная латеральность, измеренные во время выпаса, смещались влево, когда естественные потребности ограничивались переходом от группового к индивидуальному жилищу. Сенсорная латеральность изменилась сразу после изменения жилищных условий, тогда как моторная латеральность изменилась с задержкой по времени в одну неделю. ИССЛЕДОВАНИЕ 2 продемонстрировало, что латеральность моторики, измеренная как исходное использование передних конечностей, коррелировала с когнитивной систематической ошибкой (индикатор благополучия). Правосторонние лошади быстрее подходили к неоднозначному стимулу и, следовательно, демонстрировали положительную когнитивную предвзятость.Но ни двигательная латеральность, измеренная по стойке на пастбище, ни сенсорная латеральность не были связаны с когнитивной предвзятостью. ИССЛЕДОВАНИЕ 3 продемонстрировало, что предпочтение использования органов чувств левой стороны проявляется не только в негативном, но и в позитивном контексте, потому что лошади также предпочитают левую сторону во время аффилиативных взаимодействий, которые, как предполагается, вызывают положительные эмоции. Это исследование показало, что не только направление сдвига латеральности, но и контекст сдвига должны регистрироваться, чтобы надежно идентифицировать плохое или хорошее благосостояние.Поэтому рекомендуется применять дополнительные параметры стресса для надежной оценки благополучия животных. В ИССЛЕДОВАНИИ 4 изучали, можно ли упростить отбор проб и анализ на гормоны фекального стресса и иммуноглобулин А, применив новый метод консервации. Часто невозможно сразу заморозить образцы фекалий и / или транспортировка в лабораторию занимает много времени. Исследование показало, что образцы фекалий можно сушить в закрытой системе, такой как герметичная трубка, содержащая силикагель.Образцы сушили в течение 24 часов так же быстро, как в контролируемых условиях сушки на воздухе при комнатной температуре. Новый и более простой метод сушки предотвращает ферментативную деградацию гормонов стресса (метаболиты глюкокортикоидов) и сохраняет их, о чем свидетельствует тот факт, что определяемая концентрация остается неизменной. Напротив, иммуноглобулин А показал снижение определяемой концентрации. Поэтому, если возможно, следует избегать консервации образцов фекалий при анализе иммуноглобулина А, хотя можно было бы применить экстраполяцию для получения достаточно надежных результатов.Этот новый метод сушки упростит исследование диких лошадей по типу стрессоров, с которыми они сталкиваются, влиянию естественных стрессоров и влиянию стрессоров, например, на их латеральность по сравнению с домашними лошадьми. В ИССЛЕДОВАНИИ 5 изучали, дает ли сила латеральности представление об основном физиологическом и иммунологическом статусе, реакции на стресс, реактивности на стресс или когнитивной предвзятости. Была обнаружена только корреляция между возрастом и силой латеральности, причем сила латеральности возрастала с возрастом.Однако возраст может объяснить только 30% индивидуальных различий в силе латеральности. Результаты показали, что степень боковости не является надежным показателем благополучия животных. Направление бокового движения может иметь большее значение. В целом было продемонстрировано, что латеральность является многообещающим, надежным, повторяемым и объективным показателем благополучия животных, который можно быстро и легко оценить и недорого. Подобно другим хорошо зарекомендовавшим себя индикаторам благополучия и стресса, латеральность имеет свои ограничения.Поэтому рекомендуется одновременно оценивать другие показатели благосостояния и регистрировать изменения латеральности, поскольку разные черты и характеры приводят к высокой межиндивидуальной вариабельности базовых индексов латеральности. Обсуждаются возможные влияния и корреляции между эмоциональной обработкой и церебральной латерализацией. Тем не менее, необходимы дальнейшие исследования, чтобы установить более надежное измерение латеральности моторики и лучше понять взаимосвязь между обработкой эмоций и латерализацией, а также возможные влияющие факторы.

Изучение эмоций у беспозвоночных: что было сделано, что можно измерить и что они могут дать

РЕЗЮМЕ

До недавнего времени было неизвестно, могут ли беспозвоночные проявлять эмоции. Эта возможность традиционно отвергалась многими, поскольку эмоции часто определяются со ссылкой на человеческий субъективный опыт, а беспозвоночные часто не считаются имеющими нейронные требования для таких сложных способностей. Однако у людей и других позвоночных эмоции понимаются как многогранные состояния мозга, включающие диссоциативные субъективные, когнитивные, поведенческие и физиологические компоненты.Кроме того, накапливающаяся литература свидетельствует о впечатляющих когнитивных способностях и поведенческой гибкости беспозвоночных. Наряду с этим в течение последних нескольких лет в ряде исследований были адаптированы методы оценки эмоций у людей и других животных, а также на беспозвоночных, и были получены интересные результаты. Морские слизни, пчелы, раки, улитки, крабы, мухи и муравьи демонстрируют различные когнитивные, поведенческие и / или физиологические явления, которые указывают на внутренние состояния, напоминающие то, что мы считаем эмоциями.Учитывая ограниченную нейронную архитектуру многих беспозвоночных и мощные инструменты, доступные в исследованиях беспозвоночных, эти результаты предоставляют новые возможности для раскрытия нервных механизмов, лежащих в основе эмоций, и открывают новые возможности для фармакологического манипулирования эмоциями и их генетического анализа, что дает преимущества для исследования болезней. и открытие терапевтических лекарств. Здесь мы рассматриваем растущее количество свидетельств того, что беспозвоночные проявляют те или иные эмоции, обсуждаем различные методы, используемые для оценки эмоций у беспозвоночных, и рассматриваем, что можно извлечь из дальнейших исследований эмоций у беспозвоночных с точки зрения эволюции и лежащих в основе нейронных основ эмоций в сравнительный контекст.

Введение

Исследования беспозвоночных внесли огромный вклад в наше понимание мозга. С точки зрения фундаментальной нейробиологии новаторские исследования беспозвоночных помогли выявить существование и структуру нейронов (Ehrenberg, 1836; Nansen, 1886; Ramón y Cajal, 1909), а также то, как информация передается между ними (Hodgkin and Huxley, 1939). Исследования беспозвоночных продолжили прогресс в нейробиологии: работа Кандела и его коллег показала биохимические и нейроанатомические основы обучения и памяти (Кандел, 2006).

Беспозвоночные до сих пор активно используются во многих областях нейробиологии, особенно когда речь идет о вскрытии нервных цепей. Это связано с тем, что можно было связать активность отдельных идентифицированных нейронов с поведением. Хаммер (1993) продемонстрировал на медоносной пчеле, что активация одного идентифицированного нейрона может заменить сахарозу во время обучения с вознаграждением. Впоследствии ряд исследований беспозвоночных выявил нейронные субстраты, ответственные как за вознаграждение, так и за наказание, что указывает на сеть взаимодействующих нейромодуляторов, которая организована и функционирует аналогично системе вознаграждения позвоночных (Perry and Barron, 2013).Используя сложные генетические инструменты в Drosophila , исследователи проанализировали отдельные элементы в оценке пищи и нанесли на карту нейроны, участвующие в определенных характеристиках пищевого вознаграждения (например, сладость по сравнению с содержанием калорий) на уровне деталей, который пока что невозможен для позвоночных. животные (Das et al., 2016). Этот тип отображения применялся ко многим другим аспектам поведения (Iliadi, 2009), включая сон (Donlea et al., 2014), ухаживание (Dickson, 2008) и поиск пищи в обществе (de Bono et al., 2002).

Считается, что беспозвоночные животные не имеют нейронных требований к таким сложным способностям, как эмоции (см. Глоссарий), и предполагается, что они выполняют все свои действия только за счет сенсомоторных реакций (Allen-Hermanson, 2008). Тем не менее, накопление доказательств предполагает переоценку этих взглядов (Perry et al., 2013, 2017). Исследования беспозвоночных теперь показали множество когнитивных явлений, которые ранее считались ограниченными только позвоночными животными и, разумеется, в какой-то момент исключительно сферой жизни человека, например, концептуальное обучение (Giurfa et al., 2001), числовое познание (Pahl et al., 2013), категоризация стимулов (Benard et al., 2006), когнитивная / поведенческая гибкость (Loukola et al., 2017; Mather, 2007) и культурная передача (Alem et al. ., 2016).

Дарвин (1872), возможно, впервые предположил, что беспозвоночные выражают эмоции, но только недавно кто-нибудь эмпирически исследовал это. Прежде чем обсуждать эти работы, мы сначала определим, что мы подразумеваем под эмоциями, и рассмотрим важность исследования эмоций у животных, кроме человека, включая беспозвоночных.

Определение эмоции

Эмоции — это временные центральные состояния, включающие субъективные, когнитивные, поведенческие и физиологические явления, которые запускаются оценкой определенных типов внешних стимулов (Anderson and Adolphs, 2014; LeDoux, 2012; Mendl et al., 2010; Nettle и Бейтсон, 2012; Шерер, 2001). Например, страх — это внутреннее состояние, которое включает повышенное внимание к потенциальным источникам опасности и физиологическую подготовку к реакции борьбы или бегства, которая запускается оценкой того, что в окружающей среде есть что-то опасное (Nettle and Bateson, 2012).Наше концептуальное понимание эмоции в значительной степени основано на ее субъективном компоненте: то есть переживании или «чувстве» (см. Глоссарий) эмоции, обычно в терминах удовольствия (оценка, см. Глоссарий) и интенсивности (возбуждение, см. Глоссарий). В течение некоторого времени субъективная часть эмоций была в центре внимания теорий эмоций (Nettle and Bateson, 2012; вставка 1). Внутренние состояния, которые люди ассоциируют с «чувством» (например, радостью, гневом, удивлением), — это то, что мы сильнее всего считаем эмоциями.Но эти субъективные ощущения, о которых сообщается в устной форме, сопровождаются когнитивными (например, искажениями восприятия), поведенческими (например, бегством) и физиологическими (например, частотой сердечных сокращений) изменениями (вставка 1). Путем адаптации невербальных методов, используемых в психологии человека, исследователи смогли изучить когнитивные, поведенческие и физиологические компоненты эмоций у различных видов животных (Boissy et al., 2007; Désiré et al., 2002). Мы не знаем прямых доказательств наличия субъективных ощущений у каких-либо животных, но не исключаем такую ​​возможность.Мы, как и другие, предполагаем, что многие животные, помимо человека, включая беспозвоночных, испытывают некую базовую форму субъективного опыта (Barron and Klein, 2016; Mendl et al., 2010; Nettle and Bateson, 2012; Panksepp, 2005, 2011). Что это влечет за собой, и то, каким образом это похоже на наш собственный субъективный опыт, в настоящее время находится за пределами наших научных возможностей исследовать. Экспериментальные направления для ответа на эти вопросы, по нашему мнению, будут включать изучение эмоций у беспозвоночных.Сейчас есть достаточно доказательств того, что у беспозвоночных есть какая-то форма эмоций, и поэтому будущие усилия по изучению всех аспектов эмоций у беспозвоночных помогут предоставить более полную картину того, как эмоции различаются между типами, как эмоции развивались, и нейробиологические основы эмоций.

Глоссарий

Аффективная нейробиология

Изучение нервных механизмов эмоций.

Возбуждение

Определенное измерение эмоционального опыта в рамках пространственных теорий эмоций (вставка 1).Он описывает уровень интенсивности (по шкале от низкого до высокого) реакции на раздражители.

Когнитивная предвзятость

Изменения обработки информации, вызванные определенным эмоциональным состоянием или настроением. Три основных категории когнитивных искажений: искажение внимания (изменения восприятия бдительности), искажение памяти (изменения в хранении, консолидации и извлечении воспоминаний) и субъективное суждение (изменение интерпретации неоднозначных стимулов, ожиданий и принятия риска).

Совообразное

Животное того же вида.

Эмоции

Преходящие состояния мозга, вызванные оценкой окружающей среды и включающие когнитивные, поведенческие, физиологические и субъективные компоненты.

Чувства

Сознательное осознание или субъективное переживание эмоций.

Гемолимфа

Жидкость, эквивалентная крови беспозвоночных, но с прямым контактом со всеми тканями.

Хоботок

Удлиненная трубчатая часть рта многих насекомых для потребления жидкости.

Стридуляция

Создание звука при трении определенных частей тела друг о друга.

Валентность

Определенное измерение эмоционального опыта в рамках пространственных теорий (вставка 1). Он описывает уровень удовольствия (по шкале от приятного до неприятного) пережитого события.

Вставка 1. Теории эмоций

Здесь мы даем очень краткий обзор современных когнитивных теорий эмоций для неспециалистов.Философский анализ эмоций начался с Платона и Аристотеля. Оба признали, что эмоции (пат) — это реакция организма животных на внешний мир. Аристотель распознал от 11 (Никомахова этика) до 14 (риторика) различных эмоций (например, страх, уверенность, зависть, радость). Большинство философов согласились с тем, что животные обладают эмоциями, но не согласились с тем, какие из них они разделяют с людьми и на каком уровне когнитивные способности взаимодействуют с эмоциями. С тех пор было предложено множество теорий эмоций, которые рассматривают, как работают эмоции и в какой степени у разных животных есть эмоции.Современные теории эмоций можно разделить на три основные категории: базовые эмоции, теории измерений и оценки. Общей чертой является идея о том, что эмоциональная обработка — это многокомпонентный феномен, который включает субъективный опыт (уникальное прямое восприятие или ощущение эмоционального состояния), когнитивную оценку, поведение, нейрофизиологию и мотивацию (желание действовать или склонность к действию). Основные различия между этими теориями заключаются в том, подчеркивают ли они классификацию эмоций, лежащие в основе механизмы или компоненты эмоции (Désiré et al., 2002).

Базовые теории эмоций (например, Ekman, 1992; Oatley and Johnson-laird, 1987; Panksepp, 1982) основаны на нейронных цепях или выражениях лица (и позах тела), которые лежат в основе / указывают на каждую из основных эмоций (например, страх, гнев , желание, бедствие). Они постулируют ограниченный набор эволюционно отобранных, запрограммированных, универсальных, базовых эмоций. Предположительно, более сложные эмоции возникают в результате взаимодействия этих фундаментальных эмоций. Хотя этим теориям исторически было сложно фактически включить и интегрировать широкий спектр пережитых эмоциональных состояний, они внесли существенный вклад в изучение эмоций у животных, не относящихся к человеку, минуя необходимость в устных отчетах.

Теории измерений (Schlosberg, 1954; Russell, 1980) обычно представляют эмоции, изображенные вдоль двух независимых осей: измерения валентности и возбуждения. Эти теории и их метод классификации полностью зависят от субъективного опыта и устных сообщений, и они не в состоянии устранить причины эмоций. Следовательно, они практически бесполезны для оценки нечеловеческих животных эмоций. Однако Mendl et al. (2010) попытались объединить пространственные и базовые теории, предложив методы оценки широкого спектра эмоций у животных, кроме человека, с использованием невербальных измерений.

Теории оценки (Frijda, 1987; Ellsworth, 1991; Lazarus, 1991; Scherer, 2001) сосредоточены на компонентах эмоций и основаны на идее, что эмоции порождаются когнитивной оценкой ситуации (Scherer, 2001) . Эмоции считаются скорее процессом, чем состоянием, посредством которого все компоненты (т.е. нейрофизиологические реакции, моторные выражения, субъективные чувства, мотивация, самооценка и т. Д.) Постоянно влияют друг на друга с течением времени и вызывают субъективные переживания с течением времени (т. .е. эмоциональные состояния, настроения, психологические состояния, черты личности). Теории оценки успешно применялись для изучения эмоций у животных, учитывая их зависимость от множества компонентов и независимости словесных сообщений (Désiré et al., 2002, 2004; Greiveldinger et al., 2011).

Плодотворным направлением исследования эмоций будет объединение методов для одновременной оценки нескольких компонентов (Reefmann et al., 2009; Briefer et al., 2015; Perry et al., 2016). Андерсон и Адольфс (2014) недавно предложили новую основу для изучения эмоций у всех видов животных.Их подход предполагает, что эмоции — это центральные состояния мозга, обладающие свойствами, которые выражаются через когнитивные, поведенческие, физиологические и субъективные компоненты. Они пытаются выделить общие черты эмоций, согласованные в различных теориях эмоций, вместо того, чтобы проводить сравнения с конкретными человеческими эмоциями. Эти общие функции включают масштабируемость, постоянство, валентность и обобщение для множества контекстов. Следовательно, несмотря на ранние опасения по поводу его очевидной трудноразрешимости и непригодности для такого человека, ориентированного на человека, исследования беспозвоночных (сравните с Gibson et al., 2015; Perry et al., 2016) предоставляет возможность для такой оценки наряду с мощными методами выявления нейронных механизмов, ответственных за все аспекты эмоций.

Важность исследования эмоций животных

Вопрос о том, испытывают ли беспозвоночные или любое другое животное, кроме человека, и как, — это огромная социальная и научная проблема. С социальной точки зрения понимание того, есть ли у животных субъективный компонент эмоций на каком-либо уровне, будет иметь решающее значение и, несомненно, будет определять то, как мы с ними взаимодействуем (Mendl and Paul, 2004; Dawkins, 2008, 2015).Опять же, пока мы не разработаем методы для прямой оценки субъективного компонента, мы сможем многое узнать об эмоциях, изучая когнитивные, поведенческие и физиологические компоненты (Dawkins, 2015; Mendl et al., 2010; Nettle and Bateson, 2012; Panksepp, 2011). Одновременно с этим изучение элементов благополучия, здоровья и выживания животных, которые важны независимо от того, сознательны ли животные или нет, позволит собрать жизненно важную информацию о том, как мы с ними взаимодействуем, и в конечном итоге повлияет на благополучие животных (Dawkins, 2015).С чисто научной точки зрения необходимо будет определить, есть ли у определенных животных эмоции, чтобы понять, как развивались наши собственные эмоции, и, что еще более важно, это позволит нейробиологическим подходам выяснить, как мозг производит эмоции (Panksepp, 1998, 2005, 2011). Кроме того, информация, полученная в результате нейробиологического исследования эмоций у животных, поможет разработать потенциальные методы лечения когнитивных дисфункций, связанных с эмоциями, которые влияют на весь мозг.Подкорковые области человеческого мозга, которые сильно вовлечены в эмоции, в настоящее время и в обозримом ближайшем будущем практически невозможно с этической точки зрения изучать в каких-либо реальных деталях. То, что предлагают нечеловеческие животные, особенно виды миниатюрных беспозвоночных, — это гораздо более ограниченные и доступные нейронные архитектуры — не для замены, а для дополнения человека и других позвоночных — для изучения более детально и с помощью более мощных методов, в значительной степени не ограниченных этические ограничения и возможность одновременного использования системного подхода всего мозга.

Для успешного изучения выражения эмоций у различных видов млекопитающих использовались различные методы, и лишь совсем недавно некоторые из этих методов были адаптированы к небольшому количеству видов беспозвоночных. Здесь мы пытаемся всесторонне проанализировать проведенные до сих пор исследования, которые явно оценивают эмоции у беспозвоночных с многокомпонентной точки зрения (Таблица 1). Мы не рассмотрели никаких работ, посвященных изучению боли (неприятного ощущения повреждения тканей) у беспозвоночных, потому что другие уже подробно обсуждали их (например,грамм. Купер, 2011; Eisemann et al., 1984; Sherwin, 2001), но мы кратко описываем текущие дебаты в этой области и их связь с благополучием животных (вставка 2).

Таблица 1.

Резюме исследований по оценке эмоций беспозвоночных *

Вставка 2. Изучение боли у беспозвоночных

Другие исследовали множество работ, посвященных изучению боли у беспозвоночных (например, Cooper, 2011; Eisemann et al., 1984; Sherwin, 2001), поэтому мы кратко опишем здесь текущее состояние и общие дискуссии в этой области.

Боль определяется как неприятное эмоциональное субъективное переживание, связанное с фактическим или потенциальным повреждением тканей (Sneddon et al., 2003). Хотя прямых доказательств субъективного опыта у какого-либо животного нет, многие утверждают, что сравнительные исследования показывают, что различные виды животных могут в той или иной степени испытывать боль (Dawkins, 2008, 2015; Sneddon et al., 2003). В настоящее время ведутся дискуссии о том, могут ли беспозвоночные испытывать боль (прекрасные комментарии к этой дискуссии см. В e.грамм. Адамо, 2016; Elwood, 2001), но многие критерии, используемые для оценки боли у позвоночных, также были показаны у беспозвоночных.

Ноцицепторы, рецепторы, которые реагируют на вредные стимулы и инициируют поведение избегания для защиты от дальнейшего повреждения, были идентифицированы у нескольких видов беспозвоночных (Smith and Lewin, 2009). Но сама по себе ноцицепция не подразумевает переживания боли, так как должна быть нервная система, способная воспринимать это переживание как болезненное. Нервные системы многих видов беспозвоночных обладают сложной нейронной архитектурой (Breidbach and Kutsch, 1995), которая позволяет им выполнять, казалось бы, сложное когнитивное поведение (Perry et al., 2017). Однако мозгов беспозвоночных недостаточно, как наш, чтобы приводить веские аргументы по аналогии, и мы еще не знаем минимальных нейронных критериев субъективного опыта, и поэтому у нас нет нейробиологических методов определения того, могут ли беспозвоночные испытывать боль.

Поведенческие реакции на анальгетики, анестетики и опиоиды, а также физиологические реакции на вредные стимулы сами по себе могут указывать на модуляцию ноцицепции через высшие мозговые центры (Elwood, 2011), но многие из этих реакций могут быть результатом более простых периферических эффектов (Adamo, 2016).Также предполагается, что быстрое обучение избеганию и защитные моторные реакции являются свидетельством боли у беспозвоночных, поскольку они могут указывать на осведомленность о местонахождении боли, как о потенциальном источнике, так и о фактическом местоположении на теле (Elwood, 2011). Однако возможно, что беспозвоночные решают, казалось бы, сложные задачи, используя гораздо более простые механизмы (Adamo, 2016). Тот факт, что роботов можно запрограммировать на имитацию человеческих реакций на вредные стимулы и, таким образом, показывать «доказательства» боли без реального переживания боли, используется для аргументации против боли у беспозвоночных (Adamo, 2016).Тот же аргумент исходит из открытия, что физиологические препараты животных, отделенных от их мозга, по-прежнему не действуют при ударах электрическим током (Национальные академии, ILAR., 2009), а также из свидетельств того, что люди иногда могут не осознавать свои эмоции (Берридж и Винкельман, 2003 г.).

Понимание функции субъективного опыта может очень помочь нам в определении того, какие животные обладают когнитивной способностью к боли или субъективным компонентом любой эмоции.Некоторые утверждают, что сознательное осознание эмоций помогает опосредовать гибкое поведение, такое как мотивационные эффекты (изменение сильных сторон конкурирующего поведения относительно их затрат и выгод) и поведение подхода / избегания, включающее инновации и / или планирование (Dolan, 2002; Mason, 2011; Rolls, 1999), и действительно есть убедительные доказательства такой поведенческой гибкости у ряда видов беспозвоночных (Balaban, Maksimova, 1993; Tarsitano and Jackson, 1997). Хотя они все еще не являются конкретными доказательствами боли или субъективного опыта у беспозвоночных, мы должны рассматривать поведенческую гибкость животных, а также их экологическую гетерогенность и нейроанатомические структуры как взаимно подкрепляющие источники доказательств, предполагающих наличие более сложных когнитивных механизмов ( Пауэлл и др., 2016).

Дискуссия в области исследования боли у животных, которая сосредоточена вокруг идеи субъективного опыта, иллюстрирует необходимость определения нейронной архитектуры, необходимой для поддержки субъективного опыта, чтобы в конечном итоге определить, какие животные обладают способностью к боли или любого типа. эмоций. Совместные усилия в области нейробиологии, компьютерного моделирования и умной сравнительной когнитивной работы в конечном итоге помогут определить нейронную архитектуру, необходимую для субъективного опыта.До тех пор эти вопросы, решенные или нет, будут иметь значительные социальные, политические, экономические и моральные последствия, и те, кто потратил время на рассмотрение боли у беспозвоночных, выступают за то, чтобы, уравновешивая эти соображения, мы должны заботиться о беспозвоночных, с как минимум нервная система, чтобы потенциально поддерживать субъективный опыт, уважая жизнь (Adamo, 2016; Mason, 2011).

Мы начинаем с рассмотрения когнитивных подходов, затем анализируем поведенческие подходы и заканчиваем изучением физиологических методов, по очереди обсуждая сильные и слабые стороны каждого из них.Наконец, мы рассматриваем, как текущие и будущие исследования эмоций беспозвоночных могут повлиять на наше понимание нервной основы и эволюции эмоций как у беспозвоночных, так и у позвоночных, и потенциально открывают возможности для новых направлений исследования эмоциональной дисфункции.

Когнитивный подход

Эмоции вызываются оценкой стимулов в нашей среде и помогают нам оценить важность непосредственных ситуаций (Scherer, 2001; Paul et al., 2005; Anderson and Adolphs, 2014).Когда мы переживаем изменение эмоций, происходят сопутствующие изменения в том, как мы смотрим на мир, то есть в наших когнитивных процессах и нашем восприятии окружающей среды. Эти связи между когнитивными процессами и эмоциональными состояниями у людей были продемонстрированы в многочисленных задачах, связанных с вниманием, восприятием, памятью, ожиданиями и оценкой риска (Christianson, 1992; Mathews and MacLeod, 1994; Mathews, 1995; Nygren et al., 1996; Cahill). и Макгоу, 1998; Могг и Брэдли, 1998; Лёвенштейн и др., 2001). Однако изучение когнитивных компонентов эмоций у животных, кроме человека, только начинается. Большинство методов, используемых с людьми, основаны на языковых задачах; однако другие этого не делают, что означает, что некоторые из этих невербальных задач поддаются адаптации к исследованиям на нечеловеческих животных. Первое измерение когнитивных компонентов эмоций у животного, не являющегося человеком, было проведено совсем недавно, в 2004 году (рис. 1). Хардинг и его коллеги (2004) использовали парадигму, известную как «тест на предвзятость суждения», для оценки отрицательных эмоций у крыс.Тест на предвзятость суждения основан на том факте, что люди, сообщающие об отрицательных эмоциях, склонны делать отрицательные суждения о неоднозначных стимулах, тогда как люди, сообщающие о положительных эмоциях, выносят положительные суждения об одних и тех же неоднозначных стимулах (рис. 1A) (Eysenck et al., 1991; Wright and Bower, 1992; MacLeod and Byrne, 1996; Gotlib and Joormann, 2010). Крысы в ​​исследовании Harding (Harding et al., 2004) были обучены нажимать на рычаг в ответ на тон, предсказывающий получение кормовой гранулы, и избегать нажатия того же рычага в ответ на другой тон, предсказывающий неприятный всплеск белого шума (рис. .1Б). После того, как крысы узнали об этой дискриминации, в течение нескольких дней они испытали либо непредсказуемое обращение с помещениями, предназначенное для того, чтобы вызвать негативное / неприятное состояние [например, случайным образом в любой день клетка может быть наклонена, подстилка может быть влажной или содержать странный сородич (см. Глоссарий)] или предсказуемо хорошие условия содержания (контроль). Впоследствии крысам звучали неоднозначные тона. Как предполагалось, крысам в непредсказуемых условиях содержания требовалось больше времени, чтобы реагировать и они с меньшей вероятностью реагировали на неоднозначные тона, чем крысы в ​​контрольных условиях, демонстрируя поведение, указывающее на снижение ожидания аппетитного / желаемого результата, аналогично результатам у людей, находящихся в депрессии или тревоге.С тех пор этот метод применялся к ряду различных видов, преимущественно млекопитающих, с использованием различных типов задач (Go / NoGo, Active Choice, Spontaneous Behavior), стимулов (визуальных, обонятельных, слуховых и позиционных), а также различных положительных и отрицательных воздействий. негативные манипуляции (Mendl et al., 2009; Baciadonna, McElligott, 2015; Roelofs et al., 2016). На сегодняшний день парадигмы предвзятости суждения использовались в трех исследованиях на беспозвоночных. Бейтсон и коллеги (2011) и Шлюнс и коллеги (2017) оценили отрицательную предвзятость у медоносных пчел, тогда как Перри и коллеги (2016) оценили положительную предвзятость у шмелей.

Рис. 1.

Когнитивные подходы к оценке эмоций: тест на предвзятость суждения. (A) Измерение влияния эмоций на суждения людей. Когда люди находятся в отрицательном эмоциональном состоянии, они склонны отрицательно относиться к двусмысленным заявлениям; находясь в более позитивном состоянии, они воспринимают те же двусмысленные утверждения более позитивно. Иллюстрированный пример взят из Eysenck et al. (1991), где участникам было дано двусмысленное утверждение: «Врач обследовал рост маленькой Эмили».Субъекты с первичным диагнозом генерализованного тревожного расстройства с большей вероятностью интерпретировали заявление как угрожающее, то есть думали, что Эмили страдает каким-либо типом болезни. И контрольные, и выздоровевшие тревожные пациенты были склонны рассматривать одно и то же утверждение как неопасное: то есть, что Эмили нормально росла в росте и весе. (B, C) Измерение эмоций у животных, кроме человека. (B) Хардинг и его коллеги (2004) были первыми, кто применил тест на предвзятость суждения к нечеловеческим людям. Сначала крыс приучили нажимать на рычаг для получения вознаграждения, когда они слышат тон определенной частоты и избегают рычага на более высокой частоте.Крысы, которых содержали в непредсказуемой «стрессовой» среде, имели тенденцию реагировать на двусмысленные тона, как если бы они были незамеченным сигналом, а крысы, содержавшиеся в предсказуемом «спокойном» помещении, как правило, реагировали на такой же неоднозначный тон, как если бы это был вознагражденный сигнал. (C) Перри и его коллеги (2016) протестировали свободно летающих шмелей с помощью теста на предвзятость суждения, сначала обучая их приближаться и находить награду под синим плакатом и избегать неблагодарного зеленого плаката. Пчелы, получившие небольшую каплю высококонцентрированной воды с сахаром непосредственно перед тестом, обычно реагировали на неоднозначную табличку, как если бы она была вознаграждением.

Bateson et al. (2011) и Schlüns et al. (2017) использовали протокол обонятельного обучения, чтобы исследовать наличие предвзятости отрицательного суждения (Mendl et al., 2011). Пчелы естественным образом расширяют свой хоботок (см. Глоссарий), когда раствор сахара касается их усиков. Медоносные пчелы были обучены расширять свой хоботок до смеси двух запахов (1-гексанол и 2-октанон 1: 9) путем сочетания одной запаховой смеси с сахарной водой (« награда ») и удерживать свой хоботок до другой смеси запахов (9: 1-гексанол и 2-октанон) в сочетании с горьким раствором хинина («наказание»).После обучения половину пчел подвергали сильному встряхиванию на лабораторной настольной вихревой машине в течение 60 с для имитации нападения хищника (например, медоеда) на колонию. После встряхивания пчел испытывали со смесями с неоднозначным запахом, промежуточными по сравнению с двумя смесями, используемыми для обучения (3: 7, 1: 1 и 7: 3 1-гексанол и 2-октанон). В обоих исследованиях медоносные пчелы, подвергнутые встряхиванию, с меньшей вероятностью реагировали на смесь неоднозначных запахов, наиболее близкую по соотношению к смеси запахов, связанной с хинином во время тренировки, что свидетельствует о том, что встряхивание вызывает отрицательное когнитивное смещение (см. Глоссарий) к неоднозначным сигналам запаха.Однако утверждалось, что тряска может заставить пчел стать лучшими дискриминаторами — встряхивание повышает концентрацию октопамина в гемолимфе (см. Глоссарий), который может модулировать сенсорную функцию (Adamo, 2016; Giurfa, 2013).

Перри и его коллеги (2016) расширили сферу исследования эмоций беспозвоночных, чтобы рассмотреть положительные / приятные состояния (Plowright, 2017). Сначала шмелей обучали свободному полету, когда они обнаружили цилиндр, расположенный либо под зеленой карточкой слева на задней стене, либо под синей карточкой справа на задней стене арены (рис.1С). Пчелы обнаружили 30% раствор сахарозы в качестве награды под одной из комбинаций цвета и расположения и воду (бесполезную) под другой. Пчелы научились быстрее подходить к конфигурации вознаграждения и избегать попадания в цилиндр невыгодной конфигурации. После обучения пчелы были протестированы с неоднозначными конфигурациями: промежуточным цветом (сине-зеленый) и местоположением. Перед каждым тестом, чтобы вызвать положительное эмоциональное состояние, половина обученных пчел получала небольшую каплю раствора сахарозы с высокой концентрацией.Это неожиданное вознаграждение составило менее 5% от общего урожая пчелы, подобно небольшому кусочку шоколада для человека. По сравнению с контрольной группой пчелы, получившие неожиданное вознаграждение перед тестом, быстрее летели к промежуточным сигналам, что свидетельствует о смещении положительного суждения. Контрольные эксперименты показали, что после употребления небольшого неожиданного вознаграждения пчелы не увеличивают скорость полета и не с большей вероятностью будут исследовать новые стимулы, предполагая, что небольшая награда не просто увеличила общую активность пчел или исследование, но действительно должна была к изменениям в их процессах принятия решений из-за неоднозначности, что напоминает оптимизм у людей.Дальнейшая работа, подтверждающая этот вывод, в которой ответ оптимизма был изменен фармакологически через дофаминовый путь, обсуждается далее в этом обзоре. Дополнительные эксперименты, описанные ниже, показали, что положительный эффект предтестового вознаграждения распространяется на совершенно другой контекст.

Поведенческий подход

Изучение эмоциональных реакций в психологии человека и в области аффективной нейробиологии человека (см. Глоссарий) основывалось преимущественно на устных отчетах и ​​шкалах субъективных оценок (Russell, 2003; Paul et al., 2005; Оатли и Джонсон-Лэрд, 2014). Однако многие эмоциональные состояния распознаются у человеческих младенцев, а некоторые эмоции принимаются у некоторых видов приматов и даже у крыс посредством выражения лица в ответ на стимулы (Berridge et al., 2009; Sotocina et al., 2011; Waller and Micheletta , 2013; Steiner et al., 2001; Berridge, Kringelbach, 2008). У беспозвоночных отсутствует мускулатура лица, чтобы можно было проводить какие-либо реальные сравнения в этом отношении; однако значительный объем работ на млекопитающих использовал другие выражения тела и моторное поведение в ответ на стимулы для оценки как валентности (приятности), так и интенсивности (возбуждения) эмоций (Désiré et al., 2004; ван дер Харст и Спруайт, 2007; Reefmann et al., 2009; Boissy et al., 2011; Briefer et al., 2015).

Люди и другие животные могут научиться предсказывать отвращение, если нейтральный условный раздражитель сочетается с безусловным стимулом, вызывающим эмоции, таким как громкий шум или поражение электрическим током. Первое исследование, показывающее любую форму эмоций у беспозвоночных, было проведено в лаборатории Кандела, где морские слизни ( Aplysia californica ) обучались в аверсивной классической парадигме обусловливания (Walters et al., 1981). Aplysia получала экстракт креветок в течение 90 секунд, происходивших за 1 минуту до начала поражения электрическим током в течение 30 секунд (непарные контрольные группы получали экстракт после электрического удара). Через два дня после обучения животных тестировали путем нанесения экстракта креветок им на голову, и их поведение регистрировали. Морские слизни, прошедшие парное обучение, продемонстрировали значительное облегчение четырех различных защитных реакций: отведение головы, отвод сифона, нанесение чернил и побег.Кроме того, пищевое поведение морских слизней заметно ухудшалось в присутствии экстракта креветок. Наблюдаемые поведенческие реакции на условные раздражители напоминают действия условного страха у млекопитающих (LeDoux, 2012).

Обусловливание страха основывается на врожденных стимулах, вызывающих страх. Страх может привести к выражению разнообразных адаптивных и защитных врожденных форм поведения, которые направлены на то, чтобы избежать или избежать угрожающего или потенциально опасного стимула. Рефлекторные реакции служат для защиты уязвимых частей тела (напр.грамм. мигание век для защиты глаз) или для облегчения ухода от внезапного встречного раздражителя. Реакция испуга, обычно бессознательная защитная реакция на угрожающие стимулы, может даже выражаться в движениях всего тела, таких как прыжки или, возможно, агрессия или замирание в положении, когда угроза неизбежна.

Гибсон и его коллеги (2015) попытались изучить страх у дрозофил, используя врожденный отвращающий стимул: тень над головой (рис. 2А). Drosophila были заключены в закрытую арену и неоднократно подвергались воздействию вращающейся непрозрачной лопасти.Повторяющееся воздействие стимулов приводило к увеличению скорости передвижения, прыжкам и замиранию, а также к рассеянию мух от источника пищи. Чтобы отличить эмоциональное поведение от других форм состояний, вызванных окружающей средой, возможно, вызванных обучением, необходимо количественно оценить диапазон реакций, подобных тем, которые изучались у людей. Поведенческие реакции мух на стимулы были как градуированными (т. Е. Чем больше проходов стимула, тем сильнее поведенческие реакции), так и постоянными (т. Е.поведение длилось дольше, чем наличие стимула). Повторный стимул также разгонял мух от источника пищи, предполагая отрицательную валентность и обобщение контекста. Эти поведенческие результаты согласуются с идеей внутреннего эмоционального состояния, аналогичного тому, что мы считаем страхом у людей и других позвоночных.

Рис. 2.

Поведенческие подходы к оценке эмоций у беспозвоночных. (A) Гибсон и др. (2015) оценили на плодовых мушках врожденные поведенческие реакции страха на надвигающуюся тень, вызванную прохождением непрозрачной лопасти над головой мух, содержащихся в чашке Петри (i).(ii) Повторяющееся прохождение лопасти вызывало постепенное и стойкое увеличение скорости движения, подпрыгивания и замирания, что указывает на масштабируемость и постоянство реакции. (iii) Проходящая тень также разгоняла мух от пищевых ресурсов, указывая на отрицательную валентность и обобщение. (B) Ян и др. (2013) исследовали выученную беспомощность у мух с помощью теплового ящика. Инфракрасный (ИК) диод излучал инфракрасный свет через прозрачную переднюю стенку коробки, отбрасывая тень мухи на оптический датчик на задней стенке коробки.Когда датчик не обнаруживал движения, т. Е. Муха перестала ходить, дно коробки сразу же нагревалось до неудобных 37 ° C. Как только муха пыталась спастись от жары, то есть снова начинала ходить, температура быстро снижалась до комфортных 24 ° C. Мухи, которые получали ту же последовательность и количество тепла, но не контролировали изменения, вскоре становились менее активными и перестали пытаться избежать тепла, как если бы они были «подавлены». (C) Обычные позы, демонстрируемые рабочими-муравьями-пожарниками. Кассилл и его коллеги (2016) предполагают, что виляние животом в точке 45 ^o (i) поведенчески похоже на выражение удовольствия.В отличие от установки флажков (ii) или защитных демонстраций (iii), виляние не происходило за пределами гнезда, и во время демонстрации яда не было. В отличие от стрижки в ловушке и попыток обратиться за помощью (iv), виляние не производило никаких звуков. Кроме того, виляние происходило гораздо чаще, когда муравьи контактировали с выводком или пищей, что обычно считается доставляющим удовольствие другим животным. (D) Атака крабового паука на пчелу-кормильца. Крабовые пауки — сидячие хищники кормящихся пчел.Перри и его коллеги (2016) смоделировали это, по-видимому, стрессовое событие, обездвиживая пчел под микроконтролируемой губкой, и спросили, может ли неожиданная капля воды с высоким содержанием сахара ослабить реакцию пчел. Пчелы, потреблявшие каплю 5 мкл 60% раствора сахарозы перед нападением, потребовали гораздо меньше времени, чтобы возобновить поиск пищи после нападения, чем контрольные пчелы.

Ясные и существующие источники угрозы / опасности вызывают страх и приводят к побегу. Тревога, связанная с ней негативная эмоция, возникает в ответ на воображаемые или потенциальные, но неясные угрозы.Было разработано множество модельных парадигм для изучения тревожности — как нормальной, так и патологической — у людей и других позвоночных, в основном крыс и мышей, и даже у рыбок данио (Graeff et al., 1998; Liebsch et al., 1998; Belzung and Griebel, 2001; Egan et al., 2009; Stewart et al., 2012). Большинство этих тестов измеряют, как врожденное поведение животного меняется при воздействии на незнакомые неприятные места или угрозы, такие как хищники. Одним из таких классических и широко используемых методов является приподнятый крестообразный лабиринт, простая парадигма, когда животное, обычно крыса или мышь, помещается в четырехрукий аппарат в виде «знака плюс».Два рукава имеют стенки, а два других открыты. Отношение времени, проведенного на открытых рукавах, к времени, проведенному в закрытых рукавах, используется для обозначения уровня беспокойства, выраженного животным (т. Е. Чем больше времени, проведенного в открытых рукавах, по сравнению с руками, окруженными стенками, тем меньше беспокойства. животное есть). Плюс-лабиринт полагается на склонность животного к темным замкнутым пространствам и безусловный страх высоты / открытых пространств. Этот метод недавно был адаптирован и использован с реками, дизайн которых основан на предпочтении раков темным местам (Fossat et al., 2014). Раков помещали в лабиринт «темный / светлый плюс», погруженный в воду, где два рукава были заштрихованы, а два рукава выставлены на свет. Раки, которые подвергались серии ударов электрическим током перед тестированием в лабиринте, по сравнению с контрольными раками, почти не исследовали и быстро отказались от легких рукавов. Кроме того, количество входов, средняя продолжительность за посещение, время ожидания до первого посещения легкой руки и соотношение отступлений из легких рук по сравнению с темными руками значительно различались у подвергнутых стрессу раков.Эти поведенческие результаты соответствуют критериям, обычно определяемым для беспокойства у млекопитающих, в том числе врожденным, безусловным, возникающим в отсутствие стрессора и выраженным в новом контексте. Последующее исследование, проведенное в той же лаборатории, также показало, что после драки агрессивные действия, которые проявлял победивший сородич по отношению к проигрывающим ракам, когда оба находились в аквариуме (интерпретируемое как поведение домогательства), позже вызвали тревожное поведение у проигрывающих раков. лабиринт темный / светлый плюс (Bacqué-Cazenave et al., 2017), напоминающие тревожные эффекты психологического преследования у людей.

Повторяющиеся неконтролируемые стрессовые события могут вызвать приобретенную беспомощность, когда животное, подвергшееся неконтролируемой стрессовой ситуации, становится неспособным или не желающим избегать последующих столкновений со стрессовыми стимулами, что считается животной моделью депрессии у людей (Eisenstein and Carlson, 1997; Willner, 1986). Ян и др. (2013) исследовали это явление на Drosophila . Двух мух помещали в отдельные темные прогулочные камеры и подвергали воздействию одинаковой последовательности тепловых импульсов (рис.2Б). Тепло было применено к обоим, когда одна, «контролирующая» муха, перестала двигаться. Когда контролирующая муха снова начала двигаться, жара прекратилась. Мухи, не контролирующие тепловые импульсы, перестали пытаться убежать, как обычно, стали двигаться медленнее и чаще отдыхали по сравнению с мухами, которые «не контролировали», поведение которых, как говорят, указывает на депрессивное состояние у мух. Эти результаты также были воспроизведены с помощью электрического шока (Batsching et al., 2016). Однако для подтверждения этих интерпретаций было бы полезно знать, пытались ли неконтролируемые мухи выполнять другие действия в камере, например толкаться или прыгать, хотя и безуспешно.Более того, переносится ли низкая активность мух и их нежелание убегать в новые подобные ситуации? Кроме того, как это состояние влияет на мух физиологически (здоровье и долголетие), социально и нейробиологически [например, серотонин, как известно, играет решающую роль в выученной беспомощности (Willner, 1986)], может быть полезен при интерпретации этих результатов.

Большинство исследований эмоций с участием позвоночных животных, включая человека, традиционно фокусировались на отрицательных эмоциях. Утверждается, что причины, по которым положительные эмоции не учитывались в исследованиях, заключаются в том, что их немного — что отражается даже в несбалансированности англоязычных слов, обозначающих отрицательные эмоции над положительными, — и их труднее отличить (Fredrickson, 1998; Fredrickson and Браниган, 2011).Асимметрия также может быть связана с нашим пониманием того, что естественный отбор формировал эмоции больше для выживания, чем для процветания: в нашей среде гораздо больше «угроз», чем «удовольствий» (Fredrickson, 1998). Более того, большая часть психологической и клинической работы с эмоциями у людей была сосредоточена на решении проблем и, следовательно, на работе с теми эмоциями, которые создают больше проблем в нашей повседневной жизни.

Хотя только очень ограниченное количество исследований изучали эмоции у беспозвоночных, из тех, в которых использовался поведенческий подход, два рассматривали возможность возникновения положительных эмоций.Кэссилл и его коллеги (2016) сообщают о поведении огненных муравьев ( Solenopsis invicta ), которое, по их мнению, похоже на телесные выражения, указывающие на удовольствие, у людей и других животных (рис. 2C). Экспериментаторы просматривали многочасовые видеозаписи из гнезда огненных муравьев, наблюдая за их поведением в различных ситуациях. Они обнаружили, что муравьи совершают так называемое «виляние», когда они располагаются и двигают брюшком вверх и вниз под углом около 45 °, когда они взаимодействуют с выводком и потребляют сахарную воду.Такое поведение не было защитной позой, как в улье, их жало никогда не выдавалось, и на кончике их живота не наблюдалось ни яда, ни рассеивания во время виляния. Поскольку во время виляния не издавалось никаких звуков, естественные условия в гнезде были полностью темными, а сородичи не реагировали отрицательно или положительно на виляние, это не похоже на форму общения. Интересно, что виляние происходило значительно чаще во время двух конкретных видов поведения: стремления к выводку и употребления сахарной воды.Cassill и его коллеги (2016) предполагают, что такое поведение в гнезде может быть аналогично выражению лица и телесным позам «гедонического удовольствия» у людей и других млекопитающих во время приятных событий (Briefer et al., 2015; Proctor and Carder, 2014; Quaranta). и др., 2007). Однако, чтобы подтвердить эти утверждения, потребуются дополнительные эксперименты. Например, является ли это простой механической реакцией на манипулирование каким-либо предметом с помощью ротового аппарата? Независимо от того, вызывает ли взаимодействие с выводком или потребление сахарозы когнитивные искажения или изменения в уровнях нейромедиаторов, указывающие на положительное состояние, также может поддержать требование об удовольствии.На данный момент эта работа демонстрирует, как наблюдения за естественным поведением потенциально могут предоставить ценную информацию об эмоциях беспозвоночных.

Уже продемонстрировав, что сахароза перед тестированием приводит к положительному когнитивному смещению (описанному выше), Перри и его коллеги (2016) проверили идею о том, что эмоции обобщаются в разных контекстах (Anderson and Adolphs, 2014). Они адаптировали протокол, используемый с младенцами, к шмелям. Младенцы, получающие сахарную воду перед пяточной насадкой (процедура сбора капиллярной крови для лабораторных исследований), как правило, плачут более короткое время и менее громко (Fernandez et al., 2003). В природе пчелы иногда попадают в засаду у цветов со стороны хищников, которые «сидят и ждут», например, пауков-крабов, но часто убегают (рис. 2D). Эту атаку хищника имитировали с помощью механизма отлова, в котором в течение 3 секунд прикладывалось постоянное давление, прежде чем пчела была выпущена. Перед атакой половина пчел получила небольшую каплю сахарозы с высокой концентрацией. Пчелам, получившим каплю сахарозы перед тестом, потребовалось гораздо меньше времени, чтобы начать поиск пищи, что указывает на то, что небольшое вознаграждение перед тестом вызывало положительное изменение эмоционального состояния пчелы в зависимости от поведенческого контекста.

Голоса — важная форма выражения эмоций (Schirmer and Adolphs, 2017). Голос издается, когда поток воздуха из легких проходит через гортань, где воздух преобразуется в звук за счет вибрации голосовой связки. Перед тем, как попасть в окружающую среду, голос фильтруется глоткой, ротовой и носовой полостями (Fant, 1960; Titze, 1994). Структура вокализации у млекопитающих зависит от физиологии и анатомии дыхательной, голосовой и фильтрующей систем (Fant, 1960; Titze, 1994; Juslin and Scherer, 2005), каждая из которых может изменяться эмоциональными состояниями (Scherer, 2003). .Эмоции могут влиять на напряжение и действие мышц, ответственных за производство звука, через соматическую и вегетативную нервные системы (Scherer, 1986). Таким образом, вокализации могут и использовались в качестве неинвазивных маркеров эмоций животных (Scherer, 2003; Briefer, 2012; Panksepp and Burgdorf, 2000). Во многих из этих попыток звуковые характеристики количественно оценивались с использованием различных акустических параметров, явно связанных с интенсивностью / возбуждением и валентностью эмоционального опыта (Briefer, 2012).Многие беспозвоночные, особенно насекомые, развили специфические особенности, которые позволяют акустической коммуникации (например, для привлечения партнеров или заманивания добычи, защиты от хищников и защиты территории) (Leonhardt et al., 2016). Дарвин (1872 г.) был первым, кто предположил, что насекомые могут потенциально передавать эмоции, такие как «гнев», «ужас», «ревность» и «любовь», через свое раздражение (см. Глоссарий). Однако, опять же, эту возможность еще предстоит проверить на беспозвоночных. Подобно вокализации у млекопитающих, акустические сигналы, используемые для общения у беспозвоночных, могут предоставить полезные возможности для исследования адаптивных функций эмоций: e.грамм. вызывает ли стресс (или обогащение) изменения в акустических сигналах, которые могут повлиять на социальную динамику, здоровье или выживание?

Физиологический подход

Физиологические измерения эмоций у людей в основном основывались на показателях активации симпатической и парасимпатической нервных систем. В этом направлении исследования, адаптированные из того, что известно о людях и животных, кроме человека, опирались на аналогичные методы (Appelhans and Luecken, 2006; von Borell et al., 2007; Kreibig, 2010; Lench et al., 2011). Некоторые из наиболее распространенных показателей включают уровни проводимости кожи, температуру кожи, частоту сердечных сокращений, вариабельность сердечного ритма, артериальное давление, нейроэндокринную активность, ЭЭГ и нейровизуализацию (Paul et al., 2005). Исследования не смогли надежно связать отдельные физиологические показатели с отдельными эмоциями у людей. Ситуации, вызывающие разные эмоции, могут привести к сходным физиологическим реакциям: например, учащение пульса из-за тревоги и радости (Paul et al., 2005). Напротив, большинство этих мер указывают на взаимосвязь между изменениями физиологических реакций и размерными свойствами эмоций, т.е.е. валентность (положительная / отрицательная) и возбуждение (интенсивность). Однако комбинации физиологических показателей у людей предоставили некоторую поддержку для дифференциации основных эмоциональных состояний (Cacioppo et al., 2000; Rainville et al., 2006). Рейнвилл и его коллеги (2006) предложили эвристическое дерево для различения основных эмоций на основе сердечного и респираторного паттернов. Например, «гнев» характеризуется учащением сердечного ритма и отсутствием видимых изменений высоких частот вариабельности сердечного ритма, тогда как «страх» характеризуется учащением сердечного ритма и заметным уменьшением высоких частот сердечных сокращений. вариабельность скорости, сопровождающаяся изменением дыхательной активности.Большинство из этих типов измерений довольно сложно применить к беспозвоночным, учитывая их часто миниатюрные размеры и твердый панцирь, а в случае насекомых — открытую систему кровообращения, где частота сердечных сокращений не увеличивается. Однако на некоторых ракообразных и моллюсках было показано, что внезапные изменения в окружающей среде могут вызывать модификации некоторых физиологических переменных: например, частота сердечных сокращений и вентилятора (Schapker et al., 2002; Belzung, Philippot, 2007). Подобно экспериментам Walters et al.(1981), описанный выше, Кита и его коллеги (Kita et al., 2011) исследовали обусловливание страха у прудовых улиток. Улитки научились связывать присутствие сахарозы, которая обычно вызывает пищевое поведение, с отталкивающим стимулом, KCl, который вызывал полное отторжение организма. Последующее воздействие сахарозы не смогло вызвать пищевое поведение, проявление способности к обучению и заставило сердца улиток пропустить удар, что свидетельствует о физиологических реакциях, подобных страху у млекопитающих (Randall and Hasson, 1981).

Сходство нейрохимических веществ в мозге беспозвоночных и позвоночных предоставило еще один ценный физиологический элемент, с помощью которого можно оценивать эмоции у далеких видов (Perry and Barron, 2013).У людей роль биогенных аминов (нейротрансмиттеров) в регуляции эмоций иллюстрируется тем фактом, что многие препараты, влияющие на эмоциональные состояния, нацелены на биогенные аминовые системы и изменяют их (Handley and McBlane, 1993; Dailly et al., 2004). ; López-Muñoz et al., 2011). Множество исследований показывают, что три основных биогенных амина — серотонин, дофамин и норадреналин — необходимы для контроля эмоций (превосходные обзоры / синтез большей части этой работы см. В Fellous, 1999; Lövheim, 2012).Хотя клетки, вырабатывающие эти нейротрансмиттеры, расположены в среднем мозге, базальных ганглиях и областях ствола мозга позвоночных (ядра шва для серотонина, вентральная тегментальная область и черная субстанция для дофамина; голубое пятно для норадреналина), их связи разветвляются практически во все области мозга. (Левхайм, 2012). Все больше данных свидетельствует о том, что биогенные аминовые системы могут одновременно работать как последний путь для одновременной доставки информации, вызывающей эмоции, в рассредоточенные области мозга.Взаимосвязь между каждым амином и любой конкретной эмоцией кажется сложной, но недавняя модель предположила, что системные уровни этих трех аминов потенциально могут предсказывать все основные эмоции (Lövheim, 2012). Исследования злоупотребления наркотиками у людей и животных показывают, что животные одинаково реагируют на эти лекарства и что наблюдаемое поведение зависит от аналогичных систем мозга, многие из которых связаны с биогенными аминовыми путями (Panksepp, 2005).

Нервная система беспозвоночных содержит соответствующие биогенные амины, которые действуют аналогично нейротрансмиттерам, нейромодуляторам и гормонам.Из исследований, посвященных оценке эмоций у беспозвоночных, в четырех применялись физиологические подходы, и все они основывались на измерении или изменении системных уровней биогенных аминов. Бейтсон и его коллеги (2011) оценили, как уровни системных биогенных аминов изменяются в ответ на предполагаемое негативно-эмоциональное событие. Гемолимфа была собрана у медоносных пчел после имитации нападения хищника (сотрясение пчел на вихре в течение 60 с). Анализ гемолимфы с помощью высокоэффективной жидкостной хроматографии (ВЭЖХ) показал, что системные уровни биогенных аминов дофамина, октопамина (химически подобного норадреналину) и серотонина снижались в ответ на энергичное встряхивание пчел.У людей, похоже, истощение биогенных аминов (серотонина, норадреналина и дофамина) отвечает за признаки депрессии (монаминовая гипотеза депрессии) (Anderson and McAllister-Williams, 2015). Повышение уровня этих биогенных аминов с помощью ингибиторов обратного захвата серотонина или норадреналина или препаратов, усиливающих норадреналин или дофамин, оказывает антидепрессивный эффект (Anderson and McAllister-Williams, 2015). Кроме того, и, возможно, аналогично наблюдаемому когнитивному смещению, наблюдаемому у медоносных пчел, недостаточная активность серотонина у людей приводит к смещению в сторону отрицательных, а не положительных стимулов, так что отрицательные стимулы оказывают большее влияние на поведение и познание (Murphy et al., 2002). Результаты Bateson et al. (2011) предполагают, что общие эффекты уровней биогенных аминов влияют на эмоциональные состояния беспозвоночных таким же образом, как и у людей.

Fossat и его коллеги (2014) манипулировали системными уровнями серотонина, чтобы определить, как изменения серотонина повлияют на тревожное поведение раков (рис. 3A). Инъекция серотонина в гемолимфу не подвергшихся стрессу раков вызвала поведение избегания, подобное тому, которое проявляют раки, подвергшиеся воздействию электрического шока.Инъекция снижающего тревожность (анксиолитического) препарата хлордиазепоксида предотвращала тревожное поведение (избегание светлых участков), вызванное электрическим током или инъекцией серотонина. Подобные методы использовались в последующем исследовании Bacqué-Cazenave и его коллег (2017), которые показали, что тревожное поведение, вызванное социальным преследованием со стороны представителей рака, может быть устранено путем инъекции анксиолитического препарата хлордиазепоксида или антагониста серотониновых рецепторов метилсергида ( Рис. 3A). Отдельная группа также показала, что острое воздействие флуоксетина, ингибитора обратного захвата серотонина (крабов погружали в контейнер с морской водой, содержащий наркотик), снижает тревожное поведение крабов в простой парадигме света / темноты (Hamilton et al., 2016). Мохаммад и его коллеги (2016) использовали воздействие стресса тепловым шоком и бензодиазепин, диазепам, чтобы проверить, что поведение мух, заключающееся в том, что они держатся рядом со стеной во время спонтанной локомоции, связано с тревогой и зависит от передачи сигналов серотонина, что сравнимо с поведением мух. был обнаружен в модели тревоги грызунов (рис. 3B). У людей серотонин уже давно участвует в различных эмоциональных процессах. Конкретная связь между уровнем серотонина и тревогой, а также депрессией довольно сложна; однако в целом кажется, что колебания серотонина влияют на различные нейронные системы, контролирующие негативные эмоции и отвращение, вероятно, через различные рецепторы и, возможно, в сочетании с дофаминовой системой (Cools et al., 2008). Результаты вышеупомянутых исследований беспозвоночных снова предполагают, что система серотонина могла быть сохранена или, по крайней мере, кооптирована в процессе эволюции, чтобы помочь регулировать эмоции, такие как тревога, у различных видов животных.

Рис. 3.

Оценка эмоций у беспозвоночных через манипуляции с биогенными аминами: физиологические подходы. (A) Fossat et al. (2014) и Bacqué-Cavenave et al. (2017) манипулировали системным уровнем серотонина у раков после поражения электрическим током или социальных домогательств.Поведение, указывающее на тревогу, избегание светлых участков в крестообразном лабиринте, усиленное после поражения электрическим током или социальных домогательств со стороны сородича. Введение серотонина (5-HT) вызывало такое же тревожное поведение, и комбинирование любых из этих манипуляций с бензодиазепиновым анксиолитическим препаратом хлордиазепоксидом (CDZ) или антагонистом серотониновых рецепторов метисергидом (Methy) устраняло тревожное поведение. (B) Mohammad et al. (2016) показали, что поведение мух держаться близко к стенам во время спонтанного передвижения связано с тревогой.Они использовали РНКи для уменьшения и эктопическую экспрессию для увеличения экспрессии гена рецептора серотонина (d5-HT1B) или мРНК переносчика серотонина (dSerT). Тепловой шок или снижение уровня мРНК dSerT или d5-HT1B усиливали поведение следования за стенкой. Кормление мух бензодиазепином (диазепамом) или повышение уровня экспрессии гена d5-HT1B или мРНК dSerT снижало тревожное поведение. (C) Перри и его коллеги (2016) топологически применили антагонисты дофаминовых рецепторов, серотониновых рецепторов и адренергических рецепторов (которые реагируют на октопамин) перед тестом на систематическую ошибку суждения.Пчел учили подходить и находить награду под синим плакатом и избегать неблагодарного зеленого плаката. Пчелы, получившие небольшую каплю воды с высоким содержанием сахара непосредственно перед тестом, занимали меньше времени и с большей вероятностью приближались к двусмысленному плакату, чем контрольные пчелы. Это оптимистичное поведение исчезло, если пчелам местно вводили антагонист допаминовых рецепторов флуфеназин. (D) Перри и авторы (2016) смоделировали стрессовую атаку крабового паука, обездвиживая пчел под микроконтролируемой губкой.Пчелы, потреблявшие каплю 5 мкл 60% раствора сахарозы перед нападением, потребовали гораздо меньше времени, чтобы возобновить поиск пищи после нападения, чем контрольные пчелы. Это ослабление отрицательной реакции устранялось, если пчелам вводили местно антагонист допаминовых рецепторов флуфеназин.

Perry et al. (2016) изучили потенциальную роль серотонина, октопамина и дофамина в оптимистическом поведении, наблюдаемом у шмелей, используя местное применение антагонистов рецепторов для каждого из этих аминов (рис.3В, Г). Они показали, что дофамин играет роль в положительном эмоциональном состоянии шмелей. Оптимистичное поведение, наблюдаемое в тесте на предвзятость суждения в ответ на предтестовое вознаграждение в виде сахара, исчезло, когда пчелам местно вводили антагонист допаминовых рецепторов флуфеназин. Точно так же местное лечение флуфеназином устранило эффект, который имел до теста сахар на реакцию пчел на имитацию нападения хищника. Кажется, что у людей выражение и регулирование положительных эмоций зависит, по крайней мере частично, от дофаминовой системы.Подобные когнитивные эффекты наблюдались и у людей, например повышение уровня дофамина у людей снижает негативные ожидания относительно будущих событий в ответ на негативную информацию (Sharot et al., 2012). Действительно, психостимуляторы, повышающие уровень дофамина, вызывают эйфорию и имеют положительный эффект у людей, а также полезны для других млекопитающих (Burgdorf and Panksepp, 2006).

Хьюз и его коллеги (2016) проверили, может ли пропранолол (блокатор β-адренорецепторов) блокировать связанные со стрессом воспоминания у прудовой улитки.Улитки подвергались воздействию различных типов и комбинаций стрессоров. Они обнаружили, что воспоминания формируются во время более стрессовых комбинаций, например Имитация встречи с хищником (стоки раков + хлорид калия, который вызывает защитную отмену всего тела) может быть устранена с помощью пропранолола после реактивации, но воспоминания формируются во время менее стрессовых событий, например присутствие далеких хищников (только стоки раков) не пострадали. Эти результаты предполагают, что фенотипически похожие воспоминания были молекулярно разными, и могут помочь объяснить неоднозначные результаты исследований на людях по нарушению реконсолидации пропранололом при посттравматическом стрессовом расстройстве.Будущая работа выиграет от рассмотрения этих молекулярных различий. В соответствии с аналогичными результатами на крысах, эта работа также предполагает, что модуляция памяти эмоциональными событиями в высшей степени консервативна. Все эти работы показывают, что у беспозвоночных, как и у позвоночных, биогенные амины играют центральную роль в эмоциях.

Связь между определенными биогенными аминами и эмоциями у людей и других животных, включая в последнее время беспозвоночных, сильна. Почему мы можем обнаружить участие биогенного амина в подобных биологических явлениях? Мы считаем, что маловероятно, что это указывает на истинную гомологию эмоциональных систем в разных типах (Barron et al., 2010). Мы предполагаем, что более вероятно, что древние роли биогенных аминов как нейромодуляторов более основных функций, например, в цепях двигательных реакций, были кооптированы (возможно, даже объединены некоторые из этих более основных функций) для эмоций в результате эволюционного давления.

Многие области мозга млекопитающих участвуют в регуляции эмоций. Тем не менее, важно отметить, что эмоциональные состояния у людей, как правило, было намного легче восполнить с помощью стимуляции подкорковых цепей, особенно в области среднего мозга и базальных ганглиев, которые, как было обнаружено, опосредуют эмоциональное поведение у других позвоночных (Burgdorf и Панксепп, 2006; Панксепп, 2011).Strausfeld и Hirth (2013) выделили данные о развитии, анатомии и генетике, утверждая, что центральный комплекс мозга насекомых аналогичен базальным ганглиям позвоночных. Кроме того, Баррон и Кляйн (2016) убедительно доказали, что мозг насекомых функционально аналогичен мозгу среднего мозга позвоночных и потенциально способен к субъективному восприятию, определяемому авторами как очень базовый уровень сознательного осознания. Кажется очевидным, что мозг насекомого содержит нейронные структуры, способные поддерживать эмоциональные состояния.Учитывая это нейрохимическое и функциональное сходство в сочетании с тем, что уже было показано на раках (Fossat et al., 2014), дрозофилах (Mohammad et al., 2016) и прудовых улитках (Hughes et al., 2016), это кажется многообещающим. что фармакологические и генетические манипуляции с некоторыми беспозвоночными могут дать модели человеческих болезней и / или расстройств, связанных с эмоциями.

Также важно понимать, что эмоции — это состояния мозга с широкой и обширной нейронной архитектурой, участвующей в их выражении и регуляции, и что аналогичные нейроанатомические особенности позвоночных могут не быть необходимыми для поддержки аналогичных функций, поскольку существует множество способов их создания. такой же выход.Изучая эмоции у беспозвоночных, как и у всех животных, мы должны учитывать эволюцию и экологию каждого вида и понимать, что любой из компонентов эмоции может выражаться по-разному. Более того, учитывая ограниченную нейронную архитектуру, доступную у многих беспозвоночных, возможно, что мозг беспозвоночных эволюционировал более простым способом создания и регулирования эмоций. Необходимы попытки понять, как именно это происходит, и они, несомненно, проинформируют нас об эволюции эмоций и прольют свет на природу наших собственных эмоций.

Заключительные замечания

Традиционно исследования эмоций ограничивались животными с большим мозгом из-за незаслуженного предубеждения против беспозвоночных с маленьким мозгом, при этом предполагалось, что обладание таким ограниченным числом нейронов может не поддерживать комплекс когнитивные функции позвоночных. Эта предвзятость, вероятно, помешала значительному прогрессу в области когнитивной науки. Тем не менее, множество исследований, проведенных за последние несколько десятилетий, выявило множество впечатляющих когнитивных способностей этих организмов с миниатюрным мозгом, а различные типы нейросетевых моделей показали, как иногда сложные когнитивные задачи могут быть решены с помощью относительно ограниченных схем (e. .грамм. Ардин и др., 2016; Peng et al., 2017). Несколько недавних исследований, рассмотренных здесь, проигнорировали эту «размерную погрешность» и вместе предоставили подтверждающие доказательства того, что некоторые виды беспозвоночных проявляют эмоции на когнитивном, поведенческом и физиологическом уровнях, аналогичные эмоциям позвоночных.

Одно из самых больших расхождений во мнениях в области исследования эмоций заключается в том, следует ли называть то, что наблюдается у беспозвоночных или других нечеловеческих животных, «эмоциями», поскольку мы пока не можем напрямую измерить его субъективный компонент.Поскольку мы не знаем его неврологической основы, мы не можем исключить возможность того, что беспозвоночные имеют некоторую базовую форму субъективного опыта. Кроме того, не обязательно полностью понимать субъективный опыт, чтобы изучать эмоции. Следовательно, с помощью исследования беспозвоночных, изучение всех аспектов эмоций поможет нам ответить на самые интригующие и уклончивые вопросы об эмоциях. Как развивались эмоции? Каковы адаптивные функции отрицательных и положительных эмоций? Каким образом взаимодействуют познание и эмоции? Как эмоции возникают в мозгу?

Само по себе демонстрация определенных эмоций у определенного вида животных не даст много полезной информации на данном этапе.В будущих направлениях исследований следует сделать упор на механизмы эмоций, потому что понимание механизмов, которые вызывают эмоции, в конечном итоге поможет ответить на поставленные выше вопросы и поможет расширить наши усилия на такие задачи, как создание искусственного интеллекта с эмоциями и разработка методов лечения расстройств, связанных с эмоциями. Мощным и эффективным инструментом, который поддержит эти усилия, будет использование вычислительного моделирования. Вычислительные модели могут использовать данные отдельных нейробиологических и поведенческих экспериментов для моделирования и функционального описания конкретных когнитивных явлений (Abbott, 2008; Brodland, 2015).Конечно, чем меньше нейронов в системе, тем легче будет ее моделировать. Поэтому многие беспозвоночные с их ограниченной нейронной архитектурой и впечатляющими когнитивными способностями хорошо поддаются компьютерному моделированию. В этих совместных усилиях чрезвычайно помогут три области технического прогресса. Улучшенный вычислительный поведенческий анализ, позволяющий автоматически отслеживать и обнаруживать подробное поведение (Egnor and Branson, 2016), позволит нейронным вычислительным моделям использовать преимущества массивных наборов поведенческих данных с необычайной детализацией и поможет определить нейронные механизмы поведения, связанного с эмоциями.Достижения в создании и применении электрофизиологической регистрации множества нейронов одновременно у свободно перемещающихся мелких животных обеспечат временное и пространственное разрешение, необходимое для определения вклада конкретных регионов и цепей в эмоциональную обработку. В конечном итоге, чтобы иметь возможность проверять модели, мы должны уметь устанавливать причинно-следственные связи. Установление причинных методов, таких как оптогенетика, у большего количества видов беспозвоночных с богатым поведенческим репертуаром будет иметь жизненно важное значение для определения причинных нейронных связей, ответственных за эмоции, и продвижения этой области.Миниатюризация и адаптация психологических методов для изучения эмоций у беспозвоночных, объединение когнитивных, поведенческих и физиологических подходов, а также применение вычислительного поведенческого анализа и методов моделирования нейронных сетей, ориентированных на малый мозг, будут необходимы для полного понимания эволюционного происхождения и нейронных механизмов, лежащих в основе эмоции.

Благодарности

Мы благодарим HaDi MaBouDi и Andrew Barron за полезные обсуждения, а также редактора и двух анонимных рецензентов за их полезные комментарии.Во время написания обзора Яак Панксепп скончался. Мы все потеряли дорогого коллегу. Мы благодарим его за всю великолепную работу, которую он проделал в области аффективной нейробиологии, направленной на понимание нейробиологической природы эмоций. Его исследования и мысли, несомненно, вдохновили очень многих молодых ученых, в том числе и нас.

• © 2017. Издано компанией «Биологи Лтд.»

Эмоции и эмоциональное взаимодействие внутри и между видами: перспектива «единого блага»

Важность эмоций заключается в том, что они являются мощным и спонтанным средством невербального общения между людьми одного или разных видов.Эмоции вызывают физиологические и поведенческие изменения, которые модулируются субъективностью человека. Личность, темперамент и …

Важность эмоций заключается в том, что они являются мощным и спонтанным средством невербального общения между людьми одного или разных видов. Эмоции вызывают физиологические и поведенческие изменения, которые модулируются субъективностью человека.Личность, темперамент и жизненный опыт являются решающими факторами в эмоциональном выражении. По этим причинам понимание и измерение эмоций является очень актуальной проблемой исследований в области благополучия животных для животноводства, медицинских исследований с использованием моделей животных и в качестве устойчивой модели эмоциональных расстройств человека в перспективе «Единое здоровье» и «Единое благосостояние», которая объединяет опыт в области физиологии животных и человека, наук о поведении и социальных наук.

Положительные эмоции с низким уровнем возбуждения считаются положительными показателями благополучия, которые могут повысить продуктивность животноводства.Понимание негативных эмоций и сильного возбуждения может помочь выявить индикаторы нарушения благополучия животных и, следовательно, может иметь важное значение для принятия этических решений в системах земледелия и для оценки этического использования животных в исследовательских и других целях. Более того, вспомогательные вмешательства (в уходе за людьми) не имеют надежной модели передачи эмоций, которая могла бы гарантировать как этичное использование животных, так и более глубокое понимание эмоционального обмена между животным и пациентом-человеком, таким образом, возможно, определяя животное как со-терапевта.

Важнейшим аспектом изучения эмоций животных является применение неинвазивных методов для измерения как физиологических (связанных с вегетативной нервной системой), так и поведенческих (таких как положение и движения тела, голосовое излучение, мимика) параметров. Кроме того, определение и измерение эмоций может выявить психологические нарушения у животных, такие как депрессия и беспокойство. Это направление исследований могло бы внести новый вклад в понимание этих патологий со сравнительной точки зрения на человека.На сегодняшний день животные модели были разработаны только в ограниченной среде исследовательской лаборатории.

Эта тема исследования ориентирована на реализацию экспериментальных методов и схем, которые измеряют и расширяют наше понимание эмоций и их коммуникативной ценности между субъектами одного или разных видов. Приветствуются исследовательские и обзорные статьи, посвященные следующим областям:
• Разработка новых методологий и исследовательских парадигм в изучении чувственных эмоций и эмоционального заражения животных-животных и животных-человека
• Расширение возможностей эмоций и их передача между животными и людей, в рамках концепции «Одно здоровье — одно благополучие»
• Определения физиологических и поведенческих параметров, которые могут улучшить понимание передачи эмоций с использованием неинвазивных методологий
• Оценка влияния индивидуальности с особым акцентом на раннем опыте, связанном с системы обучения и управления животными
• Исследования по проверке наличия у животных эмоциональных расстройств, таких как депрессия и тревога, как в естественных, так и в лабораторных условиях.