К вопросу о нравственно-правовой сущности категории «Справедливость» Текст научной статьи по специальности «Право»

УДК 343.131

В.А. Щербаков

К ВОПРОСУ О НРАВСТВЕННО-ПРАВОВОЙ СУЩНОСТИ КАТЕГОРИИ «СПРАВЕДЛИВОСТЬ»

В статье предпринята попытка исследования категории «справедливость» посредством рассмотрения подходов ученых-правоведов к определению ее содержания и соотношения с правом. Предложен авторский подход к рассмотрению соотношения права и справедливости. Рассмотрена сущность справедливости как нравственной и правовой категории. Делается вывод о приоритете нравственной идеи справедливости над юридической.

Ключевые слова: справедливость, принципы права, право, закон.

V.A. Shcherbakov

TO THE QUESTION OF MORAL AND LEGAL ENTITY THE CATEGORY «JUSTICE»

In article attempt of research of the category «justice» through the review of approaches of legal scholars to definition of content and the relationship with the right. The author’s approach to considering the relationship between law and justice. We consider the nature of justice as both a moral and legal category. The conclusion about the priority of the moral ideas of justice over law.

Keywords: justice, the principles of law, right, law.

К категории справедливости в том или ином контексте обращался практически каждый исследователь проблем уголовного судопроизводства. Анализ различных точек зрения показал неоднозначность, а иногда и противоположность, подходов ученых-юристов к проблеме справедливости, характеристике ее содержания, свойств, критериев и средств достижения. Более того, в юридической литературе встречаются мнения о том, что задача выразить содержание справедливости, определить ее критерии в рамках уголовно-процессуального закона относится к разряду невыполнимых [1, c. 15; 2, с. 75].

Такой разброс мнений отнюдь не случаен и обусловлен, по всей видимости, тем, что известное с древности понятие справедливости, как определенной характеристики взаимоотношений людей, до сих пор не имеет устоявшейся однозначной дефиниции. Это подтверждается наличием многочисленных попыток определения данного понятия, предпринимаемых в словарях, научных исследованиях и иных источниках. Так, например, в юридическом словаре Блэка одно из значений понятия «справедливость» — это «дух и плоть честности, точность и также корректное поведение, которым регулируются взаимоотношения между людьми» [3, с. 540]. В современном толковом словаре русского языка справедливость определяется как «беспристрастное, справедливое отношение к кому, чему-либо»; «соответствие человеческих отношений, законов, порядков нормам, требованиям» [4]. Согласно философскому энциклопедическому словарю, в современной этике ценностей справедливость «состоит в том, чтобы быть справедливым по отношению к чужой личности как таковой…» [5, с. 435].

Нетрудно заметить тавтологичность приведенных определений, где, во-первых, справедливость определяется через справедливое отношение и, во-вторых, через соответствие законов, порядков нормам, тогда как законы — это тоже нормы.

Некоторые ученые утверждают, что справедливость — это форма общественного сознания [6, с. 3]. Подобная позиция весьма уязвима, хотя бы потому, что обычно выделяют пять форм общественного сознания: искусство, нравственное сознание (мораль), правосознание (право), наука (в том числе философия) и религия. Формы сознания отличаются друг от друга тем, в каких категориях происходит отражение в сознании объективной реальности и выражение отношения к отраженному — с точки зрения морали, права, науки и т.д. Субъект познания, отражая в сознании происходящее, одновременно оценивает, выражает к нему свое отношение, и в соответствии с этой оценкой принимает решение действовать определенным образом [7, с. 12-13]. Поэтому категория справедливости, являясь одной из основных категорий нравственного сознания, наряду с такими категориями, как благо, счастье, долг, свобода и т.д., полностью его исчерпать не может.

Следует отметить, что зачастую ученые-юристы, обращающиеся к категории справедливости, не столько пытаются дать ей однозначное определение, сколько делают попытки объяснить данное понятие, раскрыть его содержание посредством примеров из различных видов

общественных отношений, деятельности человека, показать свое видение содержания этого понятия. Так, например, по мнению некоторые ученых, «справедливость — это центральная звезда, управляющая обществами, ось, вокруг которой вращается весь политический мир, принцип и правило всех договоров» [8, с. 105]. Профессор Н.А. Колоколов пишет о «доступном нашему чувственному восприятию образе справедливости», под которой он понимает «объективно существующее явление, которое каждому из нас дается в чувственном опыте уже с рождения» [9, с. 21]. Справедливость, по его мнению, — это «независимая от общества самостоятельная и сравнительно устойчиво работающая машина», «потенциальная мощь, сила, воля», «необъяснимый чудесный дар».

Представляется, что, приведенные суждения демонстрируют лишь собственное видение авторами значения категории справедливости, но отнюдь не приближают к пониманию ее сущности. Более того, отнесение справедливости к независимому от общества объективно существующему явлению вряд ли оправданно. В этой связи З.В. Макарова правомерно ставит вопрос о том, существует ли справедливость вообще как таковая, приводя по этому поводу слова Экзюпери: «Я знаю справедливых людей, но не справедливость. Свободных людей, но не свободу. Влюбленных, но не любовь. Точно так же, как я не знаю ни красоты, ни счастья, а только счастливых людей и прекрасные произведения» [10, с. 54].

Действительно, справедливость является абстрактным понятием, которые, как известно, отражают свойства, качества, отношения между предметами [11, с. 16], поэтому не может проявляться сама по себе, но лишь в том или ином явлении, решении, действии человека. Справедливость всегда социальна, поскольку вне социума, общества справедливости нет и быть не может. З.В. Макарова верно подчеркивает, что справедливым может быть только человек, что, в конечном счете, существование справедливости зависит от человека, и особенно в правовой сфере, где и законы и их соблюдение полностью зависят от конкретных людей, их решений и действий [10, с. 54]. Это, во-первых. Во-вторых, справедливость — это не сами общественные отношения, как считает Н.А. Колоколов [9, с. 23], а их оценка с точки зрения соответствия представлениям людей о должном. Другими словами, оценка на предмет соответствия человеческих отношений нормам и требованиям, которые предполагаются известными участ-

никам этих отношений. При этом набор правил (норм и требований), определяющих границы, за пределами которых любые отношения, решения, действия, поступки и т.д. перестают быть справедливыми и становятся несправедливыми, должен быть одинаковым для всех. В связи с этим определение некоторыми учеными справедливости, как критерия, мерила деятельности, поступков людей является правильным [12, с. 266].

Таким образом, справедливость выступает в форме проявления категории меры с ее границами, нарушение которых будет выражать несправедливость. При этом, как верно отмечает П.А. Юсов, равенство, эквивалентность результатов отношений внутри этого ограниченного пространства и являются фактическим содержанием понятия справедливости [13, с. 163].

Еще одним вопросом, который по выражению О.В. Мартышина принадлежит к числу вечных тем философии и теоретической юриспруденции [14, с. 4], является вопрос о соотношении права и справедливости. Прежде всего, различен подход ученых-юристов к отнесению справедливости к разряду моральных или правовых категорий.

Одни ученые рассматривают ее исключительно с позиций нравственности, выражая не только сомнения касательно обоснованности отнесения справедливости к правовой категории [2, с. 75], но и считают ее несравнимой с правом. Так, Р. Иеринг, считая, что право должно оставаться только правом, утверждал, что закон не нуждается ни в каком критерии справедливости [15, с. 48-49]. М.Н. Марченко также полагает, что моральные категории, в том числе справедливость, не имеют отношения к праву и правовой теории, более того, приводят лишь к усложнению проблемы [16, с. 22].

В.С. Нерсесянц, напротив, считает право изначально, по определению справедливым. Справедливость, по его мнению, присуща праву, и только ему, «какого-либо другого регулятивного принципа, кроме правового, справедливость не имеет» [17, с. 11]. С точки зрения сторонников подобной позиции, правовое регулирование без учета справедливости как критерия соизмеримости поведения людей, средства обеспечения социальной ценности правовых норм, затруднительно, поэтому это категория не только юридическая, но и совпадающая с законностью [19, с. 98, 168].

По мнению представителей третьей точки зрения, справедливость исходит из соразмерности, или эквивалентности, любого соци-

ального взаимодействия, поэтому одновременно является и нравственной, и правовой категорией [19, с. 86; 20, с. 86]. Как представляется, именно такой подход является наиболее обоснованным, в пользу чего можно высказать следующие соображения.

Уже философы Древней Греции Платон, Протагор, Сократ, Аристотель рассматривали справедливость как базирующуюся на нравственной основе политико-правовую категорию. При этом наиболее полно категория справедливости разработана Аристотелем, который в «Большой этике» выделял два рода справедливого. Во-первых, «справедливое — это то, что велит делать закон, во-вторых, «справедливое по отношению к другому есть, собственно говоря, равенство» [20, с. 82]. Значит, уже в древности справедливость, оценивающая общественную деятельность с точки зрения долженствования, являлась категорией и морального, и правового сознания.

Если попытаться понять сказанное, то можно заметить, что оно согласуется с устройством самого слова: с-пра-ведливость, т.е., «с ве-данием прав», правды, закона. В старорусском языке закон так и назывался — «правда», т.е. «справедливо» только то, что соответствует закону. Но о каких законах идет речь? Исключительно ли о законах, установленных государством?

Как верно заметил О. Лейст, «право — это не весь мир, а лишь часть социальной жизни» [16, с. 30]. Другими словами, правовые отношения не исчерпывают и не могут исчерпать всех социальных отношений. Хорошо известно, что в регулятором общественных отношений является не только право, но и мораль. Причем по времени возникновения, сфере действия преимущество у морали. Право регулирует только те общественные отношения, которые способно урегулировать, для сферы действия морали нет никаких исключений [21, с. 61-61].

Например, нарушение «золотого правила нравственности», отражающего справедливое отношение к людям, может быть безразлично с точки зрения закона, но осуждаемо с точки зрения морали. Человек, проявляющий такие качества, как вежливость, честность, порядочность, преданность, верность слову, вправе ожидать проявления таких же качеств и к самому себе. Отсутствие эквивалентности, равенства в отношениях между равными расценивается как несправедливое.

С позиции нравственного отношения к людям невозможно оправдать применение мер принуждения, но с позиции закона — это

оправданно. О праве говорят, что это ни что иное, как мораль, наделенная способностью принуждения. Право по сравнению с моралью обладает большей принудительной силой, оно обеспечивает исполнение норм, являющихся основой общественной безопасности, поскольку имеет дело «не с идеальным совершенством некоторых, а с реальной безопасностью всех» [22, с. 69].

Казалось бы, не должно вызывать возражения утверждение В.С. Нерсесянца о том, что «справедливо то, что выражает право, соответствует праву и следует праву. Действовать по справедливости — значит действовать правомерно, соответственно всеобщим и равным требованиям права» [23, с. 29-30]. Безусловно, действовать по справедливости — это, прежде всего, действовать, не нарушая норм права, в соответствии с требованиями закона. Тем не менее, «прежде всего» — не означает «исключительно», поскольку, очевидно, что человек, который в своем поведении руководствуется нормами морали, как правило, не нарушает и правовых норм. В связи с этим верным является утверждение М.Н. Руткевича о том, что в оценочно-нормативном понятии справедливости «фиксируется моральное и правовое представление о том, что соответствует и что не соответствует законам, нормам права и общественной, господствующей в обществе морали» [24, с. 61].

Право обусловлено моральными требованиями справедливости, характерными для всех социальных отношений, возможных в обществе, поэтому понимание справедливости как исключительно правовой категории сужает сферу ее действия. Как справедливо отмечал А.И. Экимов, для науки «невозможно допущение, что право в первую очередь обусловливает все развитие общества» [18, с. 120]. В то же время нельзя не признать, что право является важнейшим регулятором общественных отношений и что именно право, благодаря наличию строго определенных правовых норм, позволяет «измерить и взвесить», соотнести сущее с должным. В связи с этим М.В. Пресняков совершенно обоснованно указывает, что норма права всегда применялась и применяется одинаковым образом к равным субъектам и различным — к неравным. Любые отклонения от этого принципа, рассматриваются как отступление от права, т.е. неправомерные действия. Собственно, это сущностное качество всякой нормативности вообще. Как известно, норма означает точное предписание, образец, правило, мерило. Если одна и та же норма будет произвольным обра-

зом применяться к субъектам, обладающим одинаковым статусом и находящимся в одинаковой ситуации, то она просто утратит свой смысл именно как точного образца, мерила. Таким образом, уже в самом понятии нормы, «меры» права имманентно присутствует справедливость как принцип ее существования и действия [25, с. 52]. Поэтому должно быть очевидным, что норма права не может быть несправедливой «по определению», следовательно, любая деятельность в границах этой нормы является априори справедливой.

Таким образом, справедливость, будучи по своему происхождению и первоначальному смыслу нравственной, неразрывно связана с правом. Говоря словами А.И. Экимова, именно «благодаря праву то, что было только моральным, приобретает силу закона» [18, с. 70; 26, с. 110—111], поэтому понятие справедливости является и моральной, и правовой категорией.

Изложенное позволяет сделать вывод о том, что требования морали становятся юридически значимым лишь в том случае, когда они конкретизированы указанием на обязанность их соблюдения в правовых нормах. Поэтому справедливость можно определить как морально-правовую категорию, представляющую собой логическую оценку общественных отношений в соответствии с критериями, которые являются общепринятыми нормами поведения или зафиксированы в общеобязательной нормативной системе — законе.

Список использованной литературы

1. Бозров В. М. О проблеме справедливости в уголовном судопроизводстве /В. М. Бозров // Российский судья. — 2005. — № 4. — С. 15-18.

2. Костовская Н. В. Процессуальная сущность решения суда первой инстанции по уголовному делу / Н. В. Костовская // Вестник Оренбургского государственного университета. — 2010. — № 3 (109). — С. 71-77.

3. Black’s Law Dictionary / ed. by Henry Campbell Black. — 2nd ed. — St. Paul. : West publishing Co., 1990. — 1406 р.

4. Большой толковый словарь русского языка / под ред. С. А. Кузнецова. — СПб. : Норинт, 2000. — 1536 с.

5. Философский энциклопедический словарь / Е. Ф. Губский, Г. В. Кораблева, В. А. Лутченко. — М. : Инфра-М, 2007. — 576 с.

6. Арендаренко А. В. Общеправовой принцип социальной справедливости и его реализация в современном уголовном праве России: теоретико-правовые аспекты : автореф. дис. … д-ра юрид. наук : 12.00.01 / А. В Арендаренко. — М., 2009. — С. 250-254.

7. Корнакова С. В. Логические основы уголовно-процессуального доказывания / С. В. Корнакова. — Иркутск : Изд-во БГУЭП, 2009. — 188 с.

8. Бикметова Т. И. Проблема справедливости в философии и праве. Коммуникативистика XXI века актуальные социально-гуманитарные проблемы : материалы V Всерос. науч.-практ. конф., 20 марта 2009 г. / Т. И. Бикметова, О. С. Родичева, Г. Х. Якупова. — Н. Новгород : Нижегород. ф-л НИУ ВШЭ, 2009. — С. 102-106.

9. Колоколов Н. А. Справедливость приговора — залог исполнимости наказания / Н. А. Колоколов // Вестник Самарского юридического института. — 2011. — № 3 (5). — С. 20-35.

10. Макарова З. В. Справедливость в уголовном судопроизводстве / З. В. Макарова // Вестник Южно-Уральского государственного университета. — 2012. — № 7. — С. 54-56.

11. Корнакова С. В. Логика для юристов / С. В. Корнакова. — Иркутск : Изд-во БГУЭП, 2015. — 122 с.

12. Панько Н. К. Проблема справедливости в уголовном судопроизводстве / Н. К. Панько // Вестник Воронежского государственного университета. Сер.: Право. — 2008. — № 1. — С. 262-269.

13. Юсов П. А. Право и справедливость / П. А. Юсов // Ученые записки Сахалинского государственного университета. — 2012. — № 1 (9). — С. 161-168.

14. Мартышин О. В. Справедливость и право: Философия и теория юриспруденции / О. В. Мартышин // Право и политика. — 2000. — № 12. — С. 4-15.

15. Иеринг Г. Борьба за право / Г. Иеринг ; пер. С. И. Ершова. — М. : Изд-е М. И. Прокоповича, 1907. — 94 с.

16. Общая теория государства и права. Академический курс : в 2-х т. / под ред. М. Н. Марченко. — М. : Зерцало, 1998. — Т. 2. — 640 с.

17. Нерсесянц В. С. Право — математика свободы: Опыт прошлого и перспективы / В. С. Нерсесянц ; отв. ред. М. М. Славин. — М. : Юристъ,1996. — 160 с.

18. Экимов А. И. Справедливость и социалистическое право / А. И. Экимов ; под ред. И. П. Комиссаровой. — Л. : Изд-во ЛГУ, 1980. — 120 с.

19. Амиров К. Ф. Составление обвинительного заключения : пособие для следователя / К. Ф. Амиров. — Казань : Мастер Лайн, 2001. — 420 с.

20. Корнакова С. В. К вопросу о принципе справедливости в российском праве / С. В. Корнакова // Вопросы правоведения. — 2012. —С. 81-87.

21. Корнакова С.В. Основы этики. Профессиональная этика юриста / С. В. Корнакова. — Иркутск : Изд-во БГУЭП, 2012. — 308 с.

22. Корнакова С. В. К вопросу о принципе справедливости // Сибирские уголовно-процессуальные и криминалистические чтения. — 2014. — № 2 (6). — С. 64-70.

23. Нерсесянц В. С. Философия права / В. С. Нерсесянц. — М. : Инфра-М : Норма, 1997. — 647 с.

24. Руткевич М. Н. Социалистическая справедливость / М. Н. Руткевич // Социологические исследования. — 1986. — № 3. — С. 60-65.

25. Пресняков М. В. Конституционная интерпретация принципа справедливости в социокультурном аспекте / М. В. Пресняков // Ленинградский юридический журнал. — 2012. — № 3. — С. 47-58.

26. Корнакова С. В. Уголовно-процессуальное доказывание как процесс познания / С. В. Корнакова // Известия Иркутской государственной экономической академии. — 2006. — № 6. — С. 110-112.

Информация об авторе

Щербаков Владимир Александрович — заместитель прокурора города, Прокуратура г. Новоалтайска, 658080, Алтайский край г. Новоалтайск, ул. Красногвардейская, 8.

Information about the author

Shcherbakov, Vladimir A. — Deputy City Prosecutor, a Public Prosecutor of Novoaltaisk, 658080, Altai territory, Novoaltaisk St. red guard, 8.

нормативное содержание и история становления понятия

Прокофьев А.В.

Грант РГНФ, 2001 – 2003, проект № 01-03-810-01 а/ц

Итоги проекта (краткое резюме)

Результаты по первой части проекта «Анализ нормативного содержания ключевых категорий социальной этики: равенство и социальная справедливость». Проанализирован общетеоретический контекст понятия «справедливость», который задает ограничения для всех возможных нормативных концепций социальной справедливости. В качестве двух основных элементов этого контекста выступают определение справедливости (в англоязычной литературе по социальной этике – the concept of justice) и область ее применения  (the scope of justice).

Первая проблема была исследована в 2002 г. Установлено, что справедливость определяется в свете двух ключевых этических ценностей: фундаментального этического равенства и беспристрастности, спроецированных на характер межчеловеческих отношений и социальных институтов. Можно сказать, что именно признание разной степени реализуемости фундаментального этического равенства между индивидами в социальных отношениях создает заметно отличающиеся друг от друга концепции социальной справедливости. Механизм их формирования задан так называемой “презумпцией равенства”, выраженной еще у Аристотеля и состоящей в том, что именно общественное неравенство, а не равенство нуждается в оправдании перед лицом справедливости (в современной литературе формула отчетливо артикулирована И. Берлином, Р. Хейром, Дж. Ролзом).

В ходе исследования создана историческая модель формирования представлений о фундаментальном этическом равенстве в западной философской традиции.  Выявлено противостояние натуралистических и антинатуралистических критериев принадлежности к кругу равных, которое восходит к античной философии и является одной из основных оппозиций в современной социальной этике. На наш взгляд, это противостояние имманентно для самой идеи равенства и  не может быть окончательно снято в какой-либо синтетической теоретической схеме.

 Проблема области применения концепта «справедливость» (исследована в 2003 г.) связана с установлением тех обстоятельств, которые делают его использование возможным или оправданным. В ходе исследования подвергнута критическому анализу модель «обстоятельств справедливости» Юма-Ролза. На наш взгляд, она требует значительного переосмысления и дополнения. Во-первых, обстоятельства справедливости должны восприниматься как граница социально-политического проектирования, необходимая для блокирования опасных утопических тенденций. Во-вторых, они должны быть расширены до некоего более полного описания констант человеческой природы.

За время реализации проекта были исследованы различные концепции человеческой природы, применяющиеся при обсуждении пределов тех претензий, которые выдвигаются во имя социальной справедливости. Первая концепция связана с социобиологической традицией в социальной этике. Социобиологи стремятся выделить такие особенности человеческой ситуации, преодоление которых потребовало бы огромных затрат и влекло бы крайне непредсказуемые последствия. Вторая традиция связана с аристотелианско-томистским (или перфекционистским) направлением в современной теории морали. Здесь черты человеческой природы выступают одновременно и как закономерные ограничения формы нашего существования, и как ценности, требующие сохранения.

Основными иллюстрациями подмены социальной справедливости преодолением человеческой природы в ходе исследования стали марксистское понимание справедливости (у самих классиков и их позднейших отечественных и зарубежных интерпретаторов) и феминистская традиция социально-этической мысли (преимущественно либеральный и радикальный феминизм).   

Результаты по второй части проекта «Исторический обзор формирования концепций социальной справедливости. Сравнение классических и современных подходов к проблеме». Ее первый раздел  «Исследование применимости понятия “социальная справедливость” по отношению  к досовременным учениям о справедливости. Использование ресурсов классической философской традиции в социальной этике» разрабатывался в 2001 г. За это время был проведен общий анализ античных учений о справедливости, которые можно рассматривать в целом как концепции, отвечающие платоновской и аристотелевской модели. Установлено, что присутствующее у многих современных исследователей убеждение в том, что справедливость в большинстве античных учений является индивидуальным свойством, а не «добродетелью институтов» (Ролз, О’Коннор), не вполне отвечает действительности как по отношению к платоновской утопии, так и к учениям стоиков и Аристотеля. Что касается Аристотеля, то подобный вывод вытекает из комплексного изучения его “Этики” и “Политики”, которые в соединении составляют полноценную концепцию социальной справедливости.

Однако, как выяснилось в ходе исследования, между большинством современных теорий социальной справедливости и античными образцами ее понимания существует принципиальное различие. Современная парадигма предполагает акцентирование идеи неотъемлемых прав индивида, рассматриваемого как независимый социальный атом. Эти права гарантируют реализацию индивидуальных предпочтений вне зависимости от их морального качества, если при этом не ущемляются подобные же права других индивидов (приоритет права (или правильности) над благом). Античное и средневековое (то есть классическое) понимание справедливости, напротив, рассматривает человека как члена сообщества, имеющего целью, в том числе, и  нравственное совершенствование (приоритет блага над правом). Именно поэтому основанием образа справедливого (или правильно-организованного) общества в классической традиции всегда служит некая концепция человеческого предназначения (природы).

В политической и  нравственной философии второй половины XX века (от Штрауса и Энскомб до Макинтайра и Тейлора)  возникла потребность воспользоваться ресурсами классического дискурса справедливости. Результаты этого смещения интереса проанализированы на примере современного этико-политического аристотелианства.

В соответствии со вторым разделом второй части проекта («Анализ современных концепций социальной справедливости. Поиск возможностей их практического и теоретического согласования»), который разрабатывался в 2002-2003 гг., была создана общая классификация учений о социальной справедливости, присутствующих в этической мысли второй половины XX в. Она опирается на два критерия: характер распределения и способ обоснования оптимального варианта дистрибуции ресурсов. По первому критерию теории могут быть разделены на эгалитаристские, меритократические, либертаристские. По второму – на интуитивистские, утилитаристские, натуралистические и контракторные.  В ходе исследования обосновано положение, что противостояние дистрибутивных парадигм и теорий обоснования может быть снято только на  основе методологических посылок ценностного плюрализма (примеры, в современной моральной и политической философии –  Уолцер,  Кекес, Грей).     

Итоги проекта (развернутое изложение)

Представления о справедливости являются тем общим ценностным знаменателем, который позволяет выносить суждения об оправданности существования социально-политических структур, в пределах которых протекает жизнь каждого человека. На основе применения этой нормативной категории решается вопрос о том, стоит ли принять, окружающую социальную действительность в том виде, как она есть, стоит ли пытаться ее корректировать или же необходимо, расшатав несущие конструкции социума, полностью изменить лицо известного мира общественных и политических отношений.

Общетеоретический контекст понятия «справедливость».

Первый уровень исследования справедливости относится к наиболее общему, исходному значению рассматриваемого понятия, к той аксиологической сфере, которая маркирована словами «справедливое» и «несправедливое». Имплицитно выделение такой сферы неизбежно предшествует всем нормативным и ситуативно-практическим конкретизациям справедливости. В литературе по этической теории  подобная проблема обозначается как проблема соотношения понятия и многочисленных концепций справедливости [1]. Следует учитывать также, что общетеоретический контекст понятия «справедливость» не ограничивается проблемой его корректного определения. Наряду с этим присутствует и иная проблема – проблема выяснения тех ситуаций и межличностных отношений, на которые распространяется действие этики справедливости (в англоязычной литературе – «the scope of justice»). Она предполагает, что любые принципы справедливости имеют смысл только на фоне определенным образом структурированной социальной реальности, особенности которой и превращаются в предпосылку поиска справедливой системы взаимоотношений между членами общества. Вопрос об области справедливости может рассматриваться относительно независимо от вопроса о дефиниции справедливости [2]. Однако, в действительности, их решение оказывается возможным только в ходе единого, комплексного исследования. 

Что же может входить в общую, нейтральную по отношению к концепциям, дефиницию справедливости?  Обобщение языкового обихода и теоретической рефлексии по поводу данного понятия приводит нас к  следующей формулировке. Справедливость есть представление о должном, нравственно санкционированном порядке  взаимодействия между членами общества, который задан соразмерностью выгод и потерь, преимуществ и тягот  совместной жизни на основе прав, выражающих равное нравственное достоинство каждого человека, обязанностей, определяющих степень участия индивидов в поддержании общественной кооперации, а также качества совершаемых ими поступков, которое создает принцип дифференциации прав и обязанностей. Как основание такого порядка выступают ценности равенства и беспристрастности. Причем беспристрастность выражается в формальном правиле «относись ко всем одинаковым случаям одинаковым образом, а к различным — по-разному», а равенство понимается лишь в качестве презумпции.

Презумпция равенства, отчетливо сформулированная уже Аристотелем, состоит в том, что именно общественное неравенство, а не равенство нуждается в оправдании перед лицом справедливости.  То есть, в соответствии с данным принципом для признания какого-то неравенства допустимым следует привести в его защиту основательные аргументы, отталкивающиеся от самой морали, религии, метафизики или беспристрастного анализа действительных условий социальной реальности. Сама формулировка «презумпция равенства» принадлежит  И. Берлину, считавшему, что знаменитой бентамовской формуле («каждый должен считаться за одного человека и никто – более, чем за одного») предшествует в качестве основания более фундаментальное и более широкое эгалитарное  утверждение: “если дано, что существует класс человеческих существ, то отсюда следует, что ко всем членам этого класса, людям, следует относиться одинаково и единообразно, пока нет достаточных причин не делать этого”[3]. Отсюда следует, что даже иерархическое общество нуждается не просто в объяснении, но в оправдании существующих неравенств [4]. Но отсюда же проистекает то обстоятельство, что идеал равенства при его операционализации в рамках конкретных концепций справедливости может выражаться в требованиях тождественного, пропорционального или даже просто сбалансированного распределения тягот и преимуществ.

Фундаментальное значение имеет также тот факт, что представления о справедливости являются не только источником требований, предъявляемых нравственным индивидом к самому себе, но и основанием для моральных претензий к другим людям. В отличие от этики милосердия, этика справедливости не может опираться на призыв «не судите». Фиксация несправедливости порождает у человека, обладающего чувством справедливости, стремление вербализовать свое возмущение, сделать его достоянием гласности  и восстановить нарушенное равновесие (наказать нарушителя, скомпенсировать потери пострадавшего, перестроить структуру институтов и т.д.) Но все это означает также, что для реализации чувства справедливости необходим мощный внешний  ресурс, будь-то ресурс распределяемых материальных благ или ресурс легитимной власти. Последнее обстоятельство также является дефинитивной характеристикой данной моральной ценности.

Переходя от понятия справедливости к ее области нужно указать, что традиция выяснения обстоятельств, порождающих потребность в этике справедливости, имеет глубокие исторические корни. Однако подробное их исследование мы впервые находим у Д. Юма. Первым условием применения понятия «справедливость», с его точки зрения, является такое состояние общества, которое лежит между двумя крайностями: абсолютным дефицитом благ, когда самое правильное их распределение оставляет большинство без средств для достойной жизни, и абсолютным изобилием, при котором всякое желание может быть удовлетворено без ущемления интересов другого (умеренная нехватка благ). Вторым условием служит тот факт, что  способность индивидов к жертвам и уступкам ограничена тенденцией пристрастного отношения к собственным интересам и интересам близких (ограниченная щедрость). Третье условие связано с  неспособностью членов человеческих сообществ  гарантировать собственную безопасность, опираясь исключительно на свои собственные силы (приблизительное равенство возможностей и способностей, или взаимная уязвимость). Наконец, четвертое условие определяется необходимостью присутствия других людей в качестве участников кооперативной деятельности по обеспечению  материальных средств для жизни и в качестве партнеров по межличностному общению (взаимная зависимость) [5]. 

Среди юмовских условий наиболее уязвимыми для критики являются ограниченная щедрость и умеренная нехватка благ. Ведь если абсолютная жертвенность всех членов данного общества или абсолютная доступность всех мыслимых благ совместной жизни действительно устраняют вопрос о должном балансе прав и обязанностей, то даже самый острый дефицит различных благ или же абсолютный эгоизм всех членов общества не исключают обсуждения степени справедливости отношений между людьми [6]. В связи с этим последние два юмовских обстоятельства могут быть переформулированы как «наличие партикулярных интересов, чреватых ситуацией конфликта» и как «нехватка благ, ценимых людьми».

Кроме ревизии, юмовские обстоятельства справедливости требуют некоторых дополнений. Ведь содержание обстоятельств справедливости таково, что они вполне могут быт проинтерпретированы в качестве своеобразных «условий несправедливости», то есть в качестве  главного источника всех изъянов социального космоса. Такая позиция, на первый взгляд, кажется вполне приемлемой и может даже получить броское наименование «диалектической»: высшая справедливость состоит в том, чтобы преодолеть саму необходимость справедливости. Однако идея преодоления обстоятельств справедливости на основе апелляции к самой этой ценности попадает под действие  аргументов, условно маркируемых как аргументы slippery slope [7]. Подобная аргументация является неотъемлемой частью консервативной традиции в социальной философии и указывает на неизбежную дестабилизацию упорядоченного status quo в случае радикальных нововведений. Цена стремления добиться фундаментального изменения человеческой ситуации на основе «ревнивой добродетели» (Д. Юм) и с помощью средств, предполагаемых ею, всегда оказывается слишком высока, а результат – крайне неопределенен. Поэтому преодоление обстоятельств справедливости можно воспринимать как естественный предел споров о том, что справедливо или несправедливо в устройстве человеческих обществ. Этот вывод может быть переформулирован и в более широкой перспективе, которая позволяет выйти за пределы юмовского списка обстоятельств справедливости. В качестве границы области применения нормативного понятия «справедливость» могла бы выступать такая формулировка как «преодоление человеческой природы» [8].

Данное положение спорадически встречается в этической литературе, хотя чаще «преодоление человеческой природы» выступает как граница нормативных претензий морали вообще. Мне же представляется, что мораль как таковая немыслима без устремленности за пределы человеческого естества. Она есть один из способов трансцендирования сугубо человеческих форм существования. Однако то же самое нельзя сказать о той части морали, которую принято называть этикой справедливости.

Социальная справедливость в современной этической теории: проблемы и решения.

В последней трети XX в., породившей в этической теории Запада значительный всплеск интереса к вопросам справедливого общественного устройства, проблемное поле теории справедливости приобрело следующие очертания. На фоне приблизительного консенсуса по поводу вопросов легальной или политической справедливости, требующей демократического общественного устройства, формального гражданского равенства и обеспечения ряда фундаментальных личных свобод, крайне дискуссионным оказался вопрос о справедливом социально-экономическом распределении. Именно эта тематика условно маркируется как «социальная справедливость». Концептуальная разработка теории справедливости  оказалась привязана к прояснению различных дистрибутивных парадигм и с поиском рациональных оснований, которые позволили бы предпочесть какую-либо из них. При этом, несмотря на широкий разброс концепций, до настоящего момента сохраняется их общая тенденция, которую можно назвать тенденцией к нормативной и эпистемологической унификации. Многие исследователи исходят из возможности и необходимости сформулировать единую (и единственную) теорию обоснования справедливого распределения, из которой должен следовать единый (и единственный) дистрибутивный принцип (парадигма).  Однако до сих пор однозначной связи между определенными логиками обоснования и дистрибутивными парадигмами так и не сформировалось.

а) традиционный набор дистрибутивных парадигм

В сфере социально-экономического распределения можно выделить три основных дистрибутивных парадигмы, которые задают различные критерии распределения тех благ, обладание которыми позволяет говорить об относительном преуспевании индивида в рамках данной общественной системы. Во-первых, это эгалитаристская парадигма, где критерием является приблизительное равенство человеческих потребностей. Правомерным воплощением такого равенства могут считаться: а)  равная индивидуальная собственность, преимущественно трудовая, б) равный потребительский доступ к коллективной (общенародной) собственности и, наконец, в) частичная уравнительная коррекция результатов функционирования тех общественных институтов и природных процессов, которые генерируют неравенства в потреблении. Первый, руссоистский идеал в современных условиях является абсолютно архаичным, вторая идея, свойственная марксистскому пониманию социализма, без сомнения, нарушает границы самого понятия справедливость, поэтому преобладающей позицией в пределах эгалитаристского понимания социальной справедливости является последняя.

Вторая дистрибутивная парадигма предполагает распределение по заслугам. Она часто именуется меритократической концепцией. В меритократическом контексте, в отличие от эгалитарного, идея равного отношения к людям трактуется через призму пропорционального равенства (в духе знаменитого платоновского утверждения, что “для неравных равное стало бы неравным”). Первый тезис данной концепции состоит в том, что  доступ к престижным социальным позициям должен быть открыт только для тех индивидов, которые способны  к осуществлению общественно важных функций, и в той мере, в какой они на это способны. Парадигматическим рассуждением меритократического понимания справедливости является аристотелевская мысль о том, что флейты должны доставаться лучшим флейтистам (Pol. 1281b35). Поэтому понятие заслуги строго отграничивается от наследственно-аристократического достоинства и характеризует ценность индивида, взятого вне его социально-исторических корней. Вторым тезисом меритократической концепции является убеждение в том, что заслуга должна определять не просто доступ к функциональным социальным позициям, но и всю полноту общественного статуса, связанного с ними. Осуществление общественно важных функций должно быть сопряжено с пропорционально неравным вознаграждением, которое касается знаков почета и уважения, а также потребительских благ.      

В рамках данной дистрибутивной парадигмы отчетливо выделяются радикальная и умеренная вариации. Радикальный вариант настаивает на разрушении тех институтов, которые продуцируют предполагаемо незаслуженные неравенства (семья, индивидуальная собственность с правом дарения и наследования и т.д.), на жестком формальном ранжировании индивидов в соответствии с их способностями (сначала, потенциальными, а затем, проверенными в определенной сфере деятельности). Однако радикальный вариант меритократии, как и ранее радикальный эгалитаризм, является по своей сути проектом преодоления человеческой природы, что дискредитирует его в свете ограничений понятия справедливости. Иным образом выглядит умеренно меритократический проект. В нем функционирование институтов, связанных с незаслуженным распределением, всего лишь корректируется в сторону большего соответствия заслугам [9].

Для сторонников третьей дистрибутивной парадигмы справедливость состоит в правомочном обладании собственностью и использовании всех, связанных с этим социальных преимуществ. Этой парадигме соответствует либертарианская традиция в современной социальной этике. Ее ключевым тезисом является отказ от применения централизованным административным аппаратом каких-либо схематизированных образцов справедливого распределения ресурсов. В связи с этим само понятие «справедливость» или, как минимум, «социальная справедливость» попадает под серьезное подозрение [10]. Если определенная собственность получена индивидом на основе трудовой или предпринимательской деятельности или передана ему другими лицами в ситуациях, где отсутствовали мошенничество и насилие, то он владеет ими правомочно и никто не может оспорить такое владение как несправедливое. Несмотря на это, либертаристская позиция все же предполагает значительное перераспределением собственности, поскольку сохранение чистоты правомочий требует постоянного исправления насильственных и совершенных обманным путем сделок [11].

К числу ключевых затруднений либертаристского подхода как социально-этической теории относится его явное расхождение с нравственной идей фундаментального равенства, с императивом заботы о благе ближнего и другими аксиомами морали. Социально-экономический либертаризм вне серьезных ограничений выглядит, скорее, не как моральная позиция, а как простое идеологическое отражение эгоизма собственника.  

б) парадоксы теоретического обоснования социальной справедливости

Что касается различных логик обоснования справедливости, то они представлены следующими основными моделями: интуитивистской, утилитаристской, натуралистической, контракторной. 

Первым способом обоснования дистрибутивной политики является апелляция к рационально очевидным отправным положениям, которые заставляют нас предпочесть тот или иной вариант распределения как наиболее справедливый. Примером может быть концепция справедливости, построенная на основе неотчуждаемых индивидуальных прав и свобод, которые должны быть обеспечены в рамках любой социальной системы. Они напрямую выражают идею равной ценности всех людей, вне зависимости от их фактической значимости друг для друга. Таким образом, деонтология неотчуждаемых прав, примененная к проблеме дистрибутивной справедливости, несет в себе мощный эгалитарный заряд, противопоставленный, прежде всего, меритократической парадигме.

Однако эгалитарные выводы не являются для нее предрешенными. Индивидуальные права не представляют собой однородного целого. Они подразделяются на негативные (или права «первого поколения»), которые предполагают, что правительство и другие люди воздерживаются от вмешательства в жизнь автономного человека, и позитивные (или права второго поколения), которые предполагают, что каждом индивиду гарантирован определенный уровень благосостояния [12]. Расстановка приоритетов и установление степени обязательности реализации различных прав влекут за собой очень разные нормативные рекомендации.

При акцентировании значения прав первого поколения складывается либертаристская деонтология, рассматривающая всякое перераспределение как использование наиболее преуспевших членов общества, «аннулирование» их в качестве независимых индивидов и тем самым – серьезное унижение их человеческого достоинства (Р. Нозик) [13].  Однако, если реализация прав первого поколения (в числе которых доминируют гражданские) будет поставлена в прямую зависимость от соблюдения социально-экономических прав, то в рамках интуитивисткой логики обоснования справедливости будет преобладать иная трактовка, тяготеющая к выравниванию уровней потребления [14].

Второй моделью обоснования справедливого распределения является утилитаристская.  Посылка фундаментального этического равенства в утилитаристской мысли представлена упоминавшейся выше формулой, принадлежащей Дж. Бентаму. Однако степень действительной эгалитарности утилитаристских дистрибутивных концепций зависит от множества привходящих условий, варьирующих совокупную полезность, порождаемую тем или иным вариантом распределения ресурсов.

Например, если придерживаться тезиса о крайней затруднительности или невозможности межличностных сравнений полезности, то принципом распределения ресурсов окажется принцип Парето. В этом случае логика максимизации полезности ведет к одобрению любого неравного распределения, если перераспределение  повлечет за собой ухудшение положения кого-либо из индивидов по сравнению со status quo. Если же в качестве парето-оптимального порядка принять систему свободного рыночного обмена [15], то стремление максимизировать полезность приведет нас к умеренно либертаристской позиции. Однако если признать межличностные сравнения возможными и привлечь концепцию «уменьшающейся предельной полезности», построенную на предположении о том, что получение неимущими определенного количества благ дает в целом больший прирост полезности, чем потеря того же количества благ избыточно обеспеченными, то утилитаризм превращается в эгалитарную концепцию социальной справедливости. Но и на этом возможные трансформации нормативных выводов утилитаризма не заканчиваются. Даже после признания закона уменьшения  «предельной полезности»  утилитаристская позиция может быть модифицирована в пользу меритократической или либертаристской парадигмы. Это происходит в связи с тем, что распределение по заслугам или защита правомочного владения могут рассматриваться как обязательное условие экономической эффективности или социально-политической стабильности общества [16].

Одной из наиболее распространенных альтернатив интуитивистской деонтологии прав и утилитаризма в современной социальной этике служит  натуралистическая модель обоснования справедливого распределения. Сторонники натуралистической модели ратуют за возврат к классическим, досовременным образцам политической  и моральной философии. Их центральным тезисом является утверждение о том, что существует возможность зафиксировать природные черты человека и в свете этих черт – некий образ человеческого предназначения [17]. Тогда эффективность социальных механизмов, ведающих распределением ресурсов, определяется не в свете гарантий неотъемлемых прав или максимизации предпочтений, а в свете реализации субстанциональных человеческих потребностей и создания условий для достижения совершенств (добродетелей). В зависимости от акцента – на потребностях или совершенствах – можно выделить меритократический или эгалитаристский варианты натурализма [18]. 

Таким образом, перечисленные модели обоснования оказываются вовлечены в потенциально бесконечный спор, причем ни одна из них не предоставляет аргументов, которые работали бы в пользу только одной дистрибутивной парадигмы. Это печальное положение, казалось бы, учтено в контракторном понимании социальной справедливости, где подбор честных условий гипотетического выбора позволяет отсеивать рационально неприемлемые теории обоснования и определять идеальный баланс дистрибутивных парадигм. Например, на фоне условий честного соглашения по Дж.Ролзу выявляют свою несостоятельность утилитаристская и натуралистическая модели обоснования, а интуиции, касающиеся прав, получают проясненную и однозначную форму. В тоже время «принцип различия» (то есть принцип предельно возможной максимизации положения тех, кто проиграл в социальной лотерее), выбранный участниками договора за «занавесом неведения», выглядит как окончательное и сбалансированное решение спора парадигм: решение в пользу одного из вариантов умеренного эгалитаризма [19].         

Однако однозначность выводов, предлагаемых теорией гипотетического контракта Дж.Ролза, также находится под серьезным вопросом. Логика рассуждения участников «исходного положения» и ее результаты представляется разными теоретиками по-разному.  Так, Дж.Харсаньи, опираясь на несколько иную трактовку соотношения рациональности и оправданного риска, чем у Дж.Ролза, предположил, что участники воображаемого договора выберут все же утилитаристский принцип распределения, хотя пользовались в ходе выбора неутилитаристскими посылками [20]. Дж.П.Стерба сделал предположение, что их выбор будет выбором в пользу «высокого, но не высочайшего из всех возможных социальных минимумов» [21].  В то же время, Д. Белл достаточно успешно использовал контрактуалистскую методологию для оправдания неэгалитарных способов распределения [22].

Социальная справедливость и плюрализм ценностей

Столь противоречивое использование моделей рационального обоснования и перманентное сосуществование противоположных дистрибутивных парадигм (как теоретических позиций и как элементов реальных социально-политических систем), без сомнения, создает тупиковую ситуацию. Она отражается как в партикуляризации дискуссионного поля, когда споры ведутся между сторонниками одного подхода и лишь по поводу его частных проблем, так и в обзорном, библиографическом характере исследований, выходящих за пределы догматических споров. Единственной перспективой устранения подобного положения остается переход к плюрализации распределительной сферы.

Наиболее известной попыткой продвинуться в этом направлении является «сферическое» понимание, принадлежащее М. Уолцеру.    Каждое  социальное благо или их взаимосвязанный набор, с его точки зрения, составляют особую дистрибутивную сферу, в пределах которой приемлемы только строго определенные критерии. Набор критериев, выделяемый М. Уолцером, хорошо известен из истории споров о социальной справедливости: потребности, заслуги, правомочность свободных обменов. Они соотносятся с набором дистрибутивных сфер: принадлежность к сообществу, безопасность и благосостояние, деньги и товары, публичные должности, тяжелая работа, свободное время, образование, родство и любовь, божественная благодать, признание, политическая власть. Если для области здравоохранения (как части сферы безопасности и благосостояния) применим критерий распределения по потребностям,  для сферы денег и товаров – критерий правомочности свободных обменов, то для сферы распределения публичных должностей или академических званий – критерий честного соревнования и заслуги (или более мягко — квалификации) [23].   

Однако защита суверенности сфер распределения наталкивается на одно тривиальное обстоятельство: хотя для многих дистрибутивных областей материальные ресурсы и не являются самоценными, они все равно остаются необходимыми для их функционирования и при этом  всегда ограниченными. В этой связи постоянно приходится решать вопрос о взаимном приоритете сфер, тем самым лишая их автономии. Поэтому главным условием реализации идеала справедливого общества является не столько  уолцеровское «искусство разделения» дистрибутивных сфер, сколько искусство контекстуального уравновешивания интуиций, фиксирующих объективные ценности этики справедливости, и уравновешивания отдельных аспектов этих ценностей, которые выделяются разными интеллектуальными течениями. Главным нормативным запретом в этом случае оказывается  запрет на полное аннулирование какой-то одной из сторон справедливости. Несправедливо, когда заслуга, правомочие или равенство перестают приниматься во внимание при проектировании политических стратегий. Но это не устраняет того факта, что всегда существует множество приемлемых соотношений этих ценностей [24].

Примечания

1. См.: Ролз Дж. Теория справедливости. Новосибирск: Изд-во Новосибирского ун-та, 1995. C. 21; Strahlendorf  P. Traditional Legal Concepts from an Evolutionary Perspective // The Sense of Justice. Biological Foundations of Law. Ed. by Masters R.D., Gruter M. L.: Sage Publications, 1992. P.133; Kekes J. Against Liberalism.Ithaca – L.:CornellUniversity Press. 1997.Ch.

2. См. рассуждение Дж. Ролза о понятии справедливости (Ролз Дж. Указ. соч. С. 21,24) и прямо не связанное с ним, гораздо более полное рассуждение об области справедливости (Там же. С. 120-122)

3. Berlin I. Equality // Proceedings of the Aristotelian Society. Vol. 56 (77-th Session, 1955-1956).London, 1956. P. 302-303.

4. Ibidem. Р. 305. См. подробнее: Прокофьев А.В. Фундаментальное этическое равенство и проблемы социальной этики // Общественные науки и современность. № 2. 2002. С. 67-78.  

5. См.: Юм Д. Исследование о принципах морали // Соч. в 2 т. Т. 2. М.: Мысль, 1996. С. 189-198.   Все четыре юмовских позиции воспроизводит Дж. Ролз в своей «Теории справедливости» с небольшими поправками (Ролз Дж. Указ. соч. С. 120-121).

6. См. анализ недостатков юмовских обстоятельств справедливости в: Hubin D.C. The Scope of Justice // Philosophy and Public Affairs. Vol. 9. № 1. 1979. P. 10: Donaldson T. Circumstances of Justice // Encyclopedia of Ethics / ed. by L.C. Becker, C.B. Becker. N.Y.-L.: Routledge. 2001. Vol. 2. P. 919. 

7.Буквальный перевод англоязычной идиомы – скользкий склон

8. В числе явлений, характеризующих человеческую природу, можно обнаружить  различные виды семейных отношений, индивидуализированную собственность, бюрократические структуры, обладающие правом легитимного принуждения. См. подробнее: Прокофьев А.В. Справедливость или преодоление человеческой природы? (метанормативный контекст понятия «справедливость») // Этическая мысль: Ежегодник. Вып. 4. М.: ИФ РАН, 2003. С. 24-49.  

9. Bell D. The Cultural Contradictions of Capitalism. N.Y. 1976. P. 259 .  

10. Hayek F.A. Law, Legislation and Liberty. Vol. II. The Mirage of Social Justice. Routledge & Kegan Paul, ltd. 1976.

11. Nozick R. Anarchy, State, and Utopia. New York: Basic Book. 1974. P. 151-153.

12. Waldron J. Rights // A Companion to Contemporary Political Philosophy. Ed. by R.E. Goodin and Ph. Pettit. Cambridge: Blackwell. 1993. P. 578.

13. Nozick R. Anarchy, State, and Utopia. Part II.  

14. Waldron J. Welfare and the Images of Charity // Philosophical Quarterly. 1986. Vol. 36. P. 475-482.

15. Такова одна из фундаментальных теорем экономической теории благосостояния (Hamlin A.P. Economic Systems // Encyclopedia of Ethics Vol. 1. P. 441).

16. Яркий пример подобной трансформации утилитаризма см.: Хайек Ф.А. Пагубная самонадеянность: ошибки социализма. М.: Изд-во “Новости”, 1992. C. 206.

17. В качестве примеров можно привести  концепции следующих авторов: социобиологический натурализм Д.  Мастерса (Masters R.D. The Nature of Politics. L.-New Haven: Yale University Pres, 1989 Part IV. Political Philosophy and Justice), культурологический натурализм М. Нассбаум (Nussbaum M.C. Human Functioning and Social Justice: In Defense of Aristotelian Essentialism // Political Theory. Vol. 20. № 2. 1992. P.), метафизически-интуитивистский натурализм Дж. Финниса (Finnis J. Natural Law and Natural Rights. Oxford: Clarendon Press. 1980).   

18. См. подробнее:  Прокофьев А.В. Человеческая природа и социальная справедливость в современном этическом аристотелианстве // Этическая мысль: Ежегодник. Вып. 2. М: ИФ РАН, 2001. С.  42-69.

19. Ролз Дж. Теория справедливости. Новосибирск: Изд-во Новосибирского ун-та, 1995.

20. Harsanyi J. Can the Maximin Principle Serve as a Basis for Morality ? // American Political Science Review. 1975. Vol. 69. P.

21. Sterba J.P. How to make people just: a practical reconciliation of alternative conceptions of justice. Totowa, N.J.: Rowman and Littlefield, 1988. Р. 37.       

22.  Bell D. The Cultural Contradictions of Capitalism.

23. Walzer M. Spheres of Justice.  A Defense of Pluralism and Equality. N.Y.:  Basic books, 1983.  P. 84-90, 95-128, 129-147. 

24. Такова одна из тенденций развития теории социальной справедливости в последние два десятилетия XX века. Она находит выражение в формировании  этического плюрализма или плюрализма ценностей (не путать с релятивизмом). Элементы плюралистического отношения к различным парадигмам распределения можно найти у Дж.Кекеса и Дж.Грея (Kekes J. The Morality of Pluralism. Princeton: Princeton University Press, 1990; Kekes J. Against Liberalism.  Ithaca – L.: Cornell University Press. 1997;  Грей Дж. Агональный либерализм // Грей Дж. Поминки по Просвещению. М.: Праксис. С. 131-173).  

Краткая аннотация на английском языке.

The project’s main goal is the analysis of normative content and historical development of the idea of social justice. At the first stage of the research the author tries to determine substantial elements of this concept and its relations with the principle of fundamental equality between all individuals. He suggests that various conceptions of social justice emerge as results of application of the so called “presumption of equality” (I. Berlin) and all morally relevant factors of differentiation between members of some society. The next stage of the inquiry deals with a problem of the scope of justice. The author undertakes an effort to reflect critically upon famous «circumstances of justice» which were elaborated by D. Hume and caught up by J. Rawls. From his point of view these circumstances have to be corrected and reformulated. He proposes universal constants of human nature as a main limit of all claims in the name of social justice. Marxist and feminist traditions of political philosophy turn into the most vivid examples of the concealed illegitimate substitution of considerations of social justice for considerations of transcending humanity. 

The historical part of the inquiry is devoted to the problem of comparing modern theories of social justice with their predecessors (ancient and medieval ideas of it). Classical modes of understanding differ by their naturalistic and perfectionist character. They deny notorious Rawlsian thought that the right is inevitably prior to the good. And there is a powerful trend in the modern ethics to return to classical discourses. In this inquiry the trend is analysed by the example of contemporary aristotelianism in theory of justice (A. MacIntyre, M. Nussbaum etc.) Finally the author reconstructs a harsh confrontation of basic distributive paradigms and conceptions of their justification in the English-speaking philosophical world. His own position presupposes that this potentially endless confrontation can be avoided only by means of the new methodology, i.e. the methodology of value pluralism.                  

Публикации по проекту

Прокоьев А.В.  Человеческая природа и социальная справедливость в современном этическом аристотелианстве. // Этическая мысль. Вып. 2 / Отв. ред. А.А.Гусейнов. М., 2001. С. 41-64. (1,25 п.л.) 
Прокофьев А.В.  Справедливость или преодоление человеческой природы? (метанормативный контекст понятия «справедливость»). // Этическая мысль. Вып. 2. М.: ИФ РАН, 2001. С. 42–69.

Размышляя о справедливости — СПЧ

Размышляя о справедливости

• Опубликовано 23 Мая 2013
• 3127 просмотров

Древние римляне выдвинули формулу:
Pereat mundus, fiat iustitiaо
Пусть погибнет мир, но свершится правосудие.

Издревле люди искали справедливости. В разные исторические периоды у каждого народа были свои понятия справедливости. И сегодня в России миллионы граждан ищут справедливости. Почему я говорю о миллионах? Давайте обратимся к статистике: ежегодно на имя Президента России поступает 850-900 тысяч жалоб, на имя уполномоченного по правам человека –около 50 тысяч, в органы полиции -22 миллиона заявлений, прокурорами выявляется больше миллиона различных нарушений прав граждан. Может быть справедливость является некоей химерой, утопией, недостижимой мечтой человека? Откуда берётся несправедливость? На что надеются люди, обращающиеся к Президенту страны, ища у него, как в последней инстанции защиту от несправедливости?
Вообще-то я не склонен к филосовствованию, но задуматься над этими вопросами меня заставила практика рассмотрения жалоб, поступающих в высшие инстанции государственных органов. Я уже писал об обращении в СПЧ предпринимателя из Тюмени Алексея Иосифовича Шмидта. Так вот, А.Шмидт обращался к Президенту России в течение последних четырёх лет 39 раз (!) и все его обращения в конечно итоге поступали в арбитражный суд или прокуратуру Тюменской области, откуда ему постоянно давали немотивированный ответ-отписку.
Как это ни странно звучит, но проверяя его жалобы мы пришли к выводу, что фактически его жалобы либо ни разу практически не проверялись, либо там слишком хорошо знают ситуацию, но, надеясь на то что Тюмень от Москвы далеко, не хотят затронуть коррупционные связи сложившиеся в верхних эшелонах финансово-правовой региональной элиты, либо просто скрывают допущенную судом несправедливость. Но эту историю я опишу несколько позже. А пока вернёмся к проблеме справедливости, как к социальной потребности общества…
Справедливость является важнейшей философской и правовой категорией. Достаточно проследить происхождение слова «справедливость». В русском языке корнем слова является слово «право». В римском праве justitia означает и право, и справедливость, и правосудие.

Справедливость — категория этического, морального и социально-правового характера. С сожалением приходится констатировать, что человечество за тысячелетия своего существования не разобралось в сущности такого явления, как справедливость. общество же по-прежнему ждет от суда справедливого приговора и справедливого решения от властей. В чем же суть этого трудноуловимого качества судебного решения?
Справедливость присуща многим сферам жизни. Воплощаясь в праве и правосудии, она становится жизненной правдой, без которой человек не может обрести почву для своего уверенного существования. Все давно признали, что справедливость — категория общая как для морали, так и для права. Нет и не может быть никакой отдельной юридической, политической или какой-либо иной справедливости, есть только нравственная ценность справедливости.

Природа справедливости во всех случаях одна. Она в первую очередь психологическая, т.к. в ее основе находится наше восприятие действительности, а во вторую очередь она социальная. В ее основе — практическое сознание. Люди интуитивно проводят границу между справедливым и несправедливым исходя из собственного житейского опыта, знаниями, в том числе и накопленными обществом за тысячелетия его развития представлениями о справедливости.
Об объективном характере справедливости как особом феномене свидетельствует ее самостоятельное появление у разных народов, в разные времена. Понятие «справедливость» существует на Земле во множестве языков и всегда имеет тождественное значение.
Совершенно очевидно, что справедливость — это объективно существующее явление, которое каждому из нас дается в чувственном опыте уже с рождения. Чтобы определить
понятие «справедливость», необходимо обращаться к знаниям психологии, социологии, философии, политологии и права. Из их анализа мы увидим, что справедливость — историческая реальность, уникальные и в то же время вполне закономерные общественные отношения, социальная природа которых заключается в потенциальной способности человека разрешать проблемы в сфере управления, равно как и наличие у общества права принимать решения и добиваться их обязательного исполнения.
Справедливость — это присущее социальной природе человека необходимое условие функционирования всякой социальной общности. Можно также утверждать, что справедливость — это признанная определенной общностью людей норма поведения в конкретном месте и в конкретный исторический момент.
Сущностные качества справедливости характерны для любой местности, любой эпохи, любой человеческой общности. Следует отметить, что существуют отношения справедливости, в которые вольно или невольно одновременно вступают практически все члены политического общества, проживающие на территории, ограниченной пределами конкретного государства. Такая философская категория существует во многих языках мира: во французском, в английском, в польском, испанском, немецком, китайском и многих других языках тоже существует аналогичная смысловая единица. Это говорит о том, что справедливость как элемент правосознания, правовой действительности, элемент культуры имеет интернациональный характер и занимает важное место в жизни общества.

В то же время существуют отношения справедливости, которые затрагивают всего лишь определенный круг лиц, а то и вовсе отдельных граждан. В данном случае речь идет о любом судебном, неважно уголовном или гражданском, деле.Восстановление социальной справедливости — понятие более широкое, чем восстановление нарушенных прав и возмещение ущерба. Однако действительность не позволяет говорить о достаточном реализации принципа справедливости
Справедливость в умах людей предстает как потенциальная мощь, сила, воля или как необъяснимый чудесный дар. Справедливость — устойчивые человеческие отношения, основанные на зависимости одних жизненных обстоятельств от других.
Вот почему общество придаёт такое большое значение независимости суда, одновременно требуя от него объективности и неподкупности.

Согласно п. 1 ст. 6 Конвенции по защите прав человека и основных свобод (Рим, 04.11.1950) каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела независимым и беспристрастным судом. Справедливость, публичность и беспристрастность гарантируются гласностью судебного разбирательства.
Гласность обеспечивается в том числе доступом публики к судебному заседанию. В прессе очень много репортажей из зала суда на криминальную тематику, гораздо меньше на гражданско-правовую, и крайне мало – об арбитражной практике.
Коммерческие дела любят тишину, спорить на публике неприлично. Деньги более интимны, чем любовные радости и неурядицы. О последних говорят открыто, а о деньгах нет.
Дела о банкротстве нуждаются в гласности, поскольку это дела в сфере публичного управления. В таких делах суд осуществляет функции органа государственного управления, облекая свои акты в процессуальную форму. И здесь гласность судебного разбирательства выступает одной из гарантий доверия к решениям, выносимым арбитражным судом. Государство также заинтересовано в гласности, чтобы суд не высмеивали пропагандисты, ангажированные противником.

Отсутствие жалоб — прямое свидетельство того, что судебное решение хотя бы формально удовлетворило всех участников процесса. Следовательно, про такой приговор или решение можно утверждать, что они, вероятно, справедливы. А если судебное решение областного арбитражного суда обжалуется высшему должностному лицу государства (Президенту) да ещё 39 (!) раз, то не повод ли для вмешательства Высшего арбитражного суда?
В России создана уникальная судебная система, основанная на корпоративной солидарности судейского сообщества – если в первоначальном судебном решении записано, что дважды два равно пяти, то нужно будет затратить колоссальные усилия чтобы доказать, что в данном случае судьи ошиблись. Судьям, как и всем людям, свойственно ошибаться. Но судьи почему-то очень не любят, если на допущенные ими ошибки им указывают не их вышестоящие коллеги, а люди со стороны – адвокаты, журналисты, простые участники судебных процессов и даже учёные. И пробиться через эту корпоративную солидарность бывает чрезвычайно трудно.

Следует отметить, что помимо официальной судебной оценки содеянного виновными существует и иная, куда более значимая оценка — общественная. Многие ученые-юристы считают, что справедливость далеко не всегда поддается формализации Не случайно до недавнего времени термин «справедливость» в законах вообще отсутствовал.

Толковые словари по-разному трактуют «справедливость»: как «распределение добра и зла», «истина в действии», «соответствие между ролью лица в обществе и его социально-правовым положением, соразмерность между деянием и воздаянием, между заслуженным поведением и поощрением», отождествляют с беспристрастностью .

Можно согласиться с утверждением Цицерона, что «существует два первоначала справедливости: никому не вредить и приносить пользу обществу». Права человека, признанные и охраняемые государством, основаны на таких же постулатах, не случайно стало аксиомой, что «права одного человека заканчиваются там, где начинаются права другого».

Любое судебное решение оценивается гражданами с точки зрения справедливости или несправедливости, а потому «справедливость» имеет практическое предназначение в жизни общества и отдельно взятого человека.
Не всегда легко ответить на вопрос, что является справедливым, а что — нет. И справедливо ли, когда сами субъекты столкнувшись с безысходностью не желают реализовывать свои права, закрепленные и гарантированные государством, бороться за справедливость?
Наиболее часто в реальной профессиональной деятельности с дискуссионностью этих категорий сталкиваются юристы. Профессиональное правосознание юристов качественно отличается от правосознания других групп населения по объему и глубине политико-правовых знаний, навыкам и умениям анализировать правовые проблемы, решать поставленные жизнью юридические задачи.
Однако внутренне его можно дифференцировать в качестве правосознания следователей, прокуроров, судей, адвокатов, учёных. Такое разделение определяется особенностями профессиональных ролей работников различных юридических служб, т.е. спецификой выполняемых служебных функций и сложившимися в этой связи стереотипами в оценках правовой действительности, методах и способах деятельности.

Таким образом, содержание и состояние правовой справедливости обусловлено в т.ч. и качеством, и эффективностью правоприменительной деятельности конкретных должностных лиц. Право достаточно строго регулирует общественные отношения. Однако существует немало правовых норм, реализация которых в той или иной степени зависит от усмотрения правоприменителя, его представлений о содержании и сущности социальной, нравственной, правовой справедливости.

«Справедливость» — это ключевое звено, фундамент правосознания, принцип взаимоотношений между людьми. В этом контексте справедливость можно интерпретировать как совершение поступков по правде, по совести, по правоте, по закону.
Нравственная и социальная справедливость или ее антипод несправедливость преломляются в судьбе человека через его возраст, опыт, традиции, привычки, религиозные представления.
Ожесточенные споры ведутся и о том, объективна или субъективна справедливость. Одни утверждают, что справедливость — объективная категория, она одна для всех, а не своя у каждого. Возможно ли это?
Может ли субъективный по своей природе человек быть полностью объективен и справедлив? Сможет ли человек в ситуации, затрагивающей его лично или близких родственников, быть беспристрастным. Справедливость отчасти напоминает далекий идеал, аналогичный «правовому государству», «гражданскому обществу», все лишь в общих очертаниях представляют, как он должен выглядеть, но никто его не видел…
Идея абсолютной справедливости будет существовать, наверное, всегда, только найдутся ли полностью беспристрастные, объективные, справедливые личности, способные воплотить ее в жизнь?
Реализуя свои права и обязанности в соответствии со своей совестью, чувством справедливости, каждый может на чуть-чуть приблизить общество к идеалу, о котором до сих пор спорят, создавая модели правового государства и гражданского общества.
Pereat mundus, fiat iustitiaо — пусть погибнет мир, но свершится правосудие. Вот с такой мыслью я и эксперт СПЧ кандидат юридических наук Карен Арутюнян отправились в Тюмень, чтобы в архиве областного арбитражного суда ознакомиться с делом о банкротстве предприятия с иностранными инвестициями ЗАО «Дастинмаркет».
О результатах этой поездки я напишу в следующий раз. Ведь те же древние римляне выработали и ещёодну очень важную формулу:
Iustitia fundamentum regnorum
Правосудие –основа государства.

Социальные комментарии Cackle

4. Природа и сущность справедливости

Термин «справедливость» происходит от древнегреческого слова «месть». На ранней стадии развития общества существо­вало естественное право обязательного возмездия за деяние, наносящее вред племени, т.е. «право мести». Однако у мести нет меры, одна месть порождает другую, другая — третью и так до полного истребления рода (если речь идет об убийстве). Поэтому справедливость выступала «мерой мести», устанав­ливаемой общественным мнением.

Проблема справедливости всегда интересовала философов. В буддийском учении о карме справедливость рассматривалась как судьба, как неминуемое воздаяние за совершенное в про­шлой и настоящей жизнях. Демокрит под справедливостью понимает «правоту», «законное дело», «исполнение долга». Античные философы связывали справедливость с высокими моральными качествами человека. Известны их высказывания, ставшие афоризмами: «Доступный подкупу никогда не может быть справедлив»; «Только та любовь справедлива, которая стремится к прекрасному, не причиняя обид» и др.

Большое внимание проблеме справедливости уделял Платон, особенно после неправедного суда над его учителем Сократом. И «Диалогах» он дает такое определение: «Справедливость — умиротворенность души в самой себе и упорядоченность частей души и как друг по отношению к другу, так и в целом; распреде­лительная способность, уделяющая каждому свое по достоинству; способность, благодаря которой тот, кто ею обладает, предпочти­тельно избирает кажущееся ему справедливым; способность подчиняться в жизни закону; равенство в общежитии; способность повиноваться правильным законам»¹⁷. А в «Государстве» Платон связывает справедливость с идеей блага, ибо через него постига­ется полезность справедливости, которая сама является благом. Платон очень тонко подметил, что справедливость — не нечто существующее само по себе, а отношение, возникшее в результате договора о том, чтобы «люди не вредили друг другу и не терпе­ли вреда». Если закон способствует взаимному общению, то он будет иметь справедливую природу, считал философ.

Аристотель много писал о справедливости как о качественной характеристике социальных феноменов — справедливом равен­стве, справедливом законе, справедливом правосудии и др.

Со времен Аристотеля выделяют два вида справедливости: распределительная и уравнительная. Принцип распределитель­ной справедливости заключается в делении общих благ по до­стоинству, соразмерно и пропорционально вкладу того или иного члена общества. Возможно как равное, так и неравное наделение соответствующими благами. Критерий уравновеши­вающей справедливости — арифметическое равенство. Сфера применения этого принципа — область гражданско-правовых сделок, возмещение ущерба и наказание.

Эпикур отмечал диалектику относительного и абсолют­ного в справедливости. Он указывал, что с изменением об­стоятельств меняется и полезность определенных отношений между людьми — они (отношения) из справедливых могут стать несправедливыми.

Дж. Локк в работе «Два трактата о государственном прав­лении» изложил свою концепцию естественного права и обще­ственного договора. Он различал справедливость как договор, подчинение закону и как достижение гармонии между личны­ми и общественными интересами.

И. Кант в «Метафизике нравов» заметил, что, «если исчезнет справедливость, жизнь на земле уже не будет иметь никакой цены». Он также отмечал, что ничто не возмущает нас больше, чем несправедливость; все другие виды зла, которые нам при­ходится терпеть, ничто по сравнению с ней¹⁸.

И. Кант делал акцент на различии этической и правовой справедливости. Он приводил такой пример. «Тот, кто, участвуя на равных паях в торговой компании, сделал больше других, но при этом из-за несчастных случаев потерял больше, чем другие члены компании, может по справедливости требовать от компании больше, чем равную часть. Однако по истинному (строгому) праву, поскольку— если представить себе в этом случае судью — судья не имеет точных данных (data), чтобы решить, сколько полагается этому лицу по контракту, ему бы отказали в удовлетворении его требования»¹⁹. Исходя из раз­личий этической и правовой сторон взаимоотношений лю­дей, Кант делает вывод: «суд справедливости» содержит в себе противоречие и состоит как бы из двух судов — «суда совести», относящегося к этической справедливости, и «суда права», вы­ражающего правовую справедливость.

Г. Гегель отмечал близость правовой и этической справед­ливости, наглядно выраженной в воспитании ребенка. Чтобы у детей не развивались нескромность и дерзость, нужна дис­циплина и даже наказание. Однако наказание должно принять форму справедливости, органически связанную с «собственной субъективностью» (самосознанием ребенка).

Правовая и этическая справедливость взаимосвязаны не только на индивидуальном, но и на социальном уровне. Так, Г. Гегель подчеркивал, что справедливость составляет нечто великое в гражданском обществе: хорошие законы (справед­ливые) ведут к процветанию государства, а общественное мне­ние содержит в себе вечные субстанциональные принципы справедливости²⁰.

В XIX в. проблема справедливости была в центре внимания многих мыслителей — от Этьена Кабе (1788—1856) и Роберта Оуэна (1771—1858) до Луи Блана (1811—1882) и Карла Марк­са (1818—1883).

Французский философ Пьер Жозеф Прудон (1809—1865) считал «справедливость» основным понятием нравственно­сти. События Великой французской революции подтолкнули его придать справедливости значение равноправия. Уже в ран­нем сочинении «Что такое собственность» Прудон отождест­влял справедливость и равноправие, ссылаясь на определение древних мыслителей: justum aequale est, injustum inaequale — «справедливо то, что равно, несправедливо неравное». В работе «О справедливости в церкви и в Революции» он отмечал, что первым признаком справедливости и ее началом служат чув­ство собственного достоинства человека, взаимное уважение, гармония общественных интересов с интересами личности.

К. Маркс и Ф. Энгельс в трактовке понятия «справедли­вость» исходили из материалистического понимания истории. Они рассматривали социальную справедливость как сложное нравственное, социально-экономическое, правовое и полити­ческое явление. Их интересовала проблема зависимости спра­ведливости от развития общественного бытия и общественного сознания, они усматривали в справедливости и идеал, и реаль­ность. К сожалению, практика социалистического строитель­ства исказила марксистское понимание справедливости, под­менив равноправие уравниловкой, которая неизбежно привела к падению инициативы, снижению активности людей.

В настоящее время широкое распространение получили либеральные концепции справедливости. Так, американский философ Дж. Роулс в книге «Теория справедливости» называ­ет два содержательных принципа справедливости: 1) каждое лицо должно обладать равными с другими правами на более широкую свободу; 2) социальное и экономическое неравенство должно быть открытым для всех на условиях честного равен­ства возможностей.

Роулс подчеркивает, что справедливость фиксирует в пер­вую очередь реальное положение личности в обществе, свиде­тельствует о невозможности нормальной жизни в обществе без удовлетворения элементарных экономических, политических, духовных, правовых потребностей его членов, без охраны их прав и свобод.

В современной философской мысли общепризнаны следую­щие свойства справедливости:

• справедливость не бывает однозначной. Связанная с раз­личными общественными отношениями (экономическими, социальными, политическими, нравственными, правовыми), она меняет содержание не только в разные исторические эпохи, но и в рамках одного исторического периода. Поэтому оценка различных общественных явлений в качестве «справедливых» и «несправедливых» отражает экономические, политические, социальные и других условия;

• важнейшие черты справедливости — равенство, про­порциональность, бескорыстие, доброжелательность, объек­тивность, самокритичность — раскрываются при оценке тех или иных явлений действительности;

• справедливость проявляется в формах общественных отношений. Они содержат требования соответствия соци­альной роли различных индивидов, социальных групп их со­циальному положению; соответствия прав и обязанностей; деяний и воздаяний; труда и вознаграждения; преступления и наказания и т.д.;

• справедливость как реальность существует лишь в дей­ствиях социального субъекта. Без субъекта у общественных явлений нет свойства «справедливости», оно проявляется лишь в отношениях «субъект-субъект» или «субъект-общественный институт». В зависимости от того, в какие отношения с чело­веком вступают государство, классы, социальные группы, цер­ковь и другие социальные институты, возникает их оценка как «справедливых» и «несправедливых»;

— содержание справедливости как реальности выступает в трех основных аспектах: меры воздаяния, меры требования и правомерности оценки.

Как мера воздаяния справедливость неоднозначна, и в каж­дую историческую эпоху имеет специфическое содержание. Ко­ренная проблема социальной справедливости и суть социального характера воздаяния в современную эпоху — избавление чело­века от эксплуатации и угнетения, обеспечение ему свободы. Нравственное воздаяние представляет собой оценку поведения личности с точки зрения добра и зла, поощрения и наказания. Правовое воздаяние — справедливость с точки зрения правосу­дия (суждения по праву), равного правового подхода ко всем.

Как мера требования справедливость выступает регулято­ром взаимоотношений людей, общностей, личности и государ­ства, личности и общества. Например, если человек не выполняет обязанностей перед обществом, то он творит несправедливость. Не случайно считается, что справедливо поступает не тот, кто действует сообразно справедливости по отношению к себе, а тот, кто поступает так по отношению к другим людям.

Справедливость как правомерная оценка означает соиз­меримость идеала (должного) с сущим как мерой воздаяния и мерой требования.

Таким образом, сущность феномена справедливости рас­крывается через его философско-правовую трактовку. Эта трак­товка учитывает объективные экономические, социальные, политические, правовые, нравственные отношения личности и других социальных субъектов как равноправных, достой­ных, автономных. Справедливость как философско-правовая категория отражает сложность общественных связей личности и дает характеристику самой личности как самодостаточному существу.

Каковы же отличительные критерии справедливости и несправедливости? Чтобы их определить, выделим основные онтологические и гносеологические признаки справедливости, отличающие ее от других социальных явлений.

В онтологическом плане справедливость существует как субъектно-субъектное отношение, отношение между людьми, социальными субъектами, т.е. как общественное отношение.

Специфика этого отношения выражается в том, что оно может быть межличностным или индивидуальным, но в любом слу­чае — субъектно-субъектным, возникающим между социаль­ными субъектами.

Другой признак, органично связанный с первым, заключа­ется в том, что справедливость расценивается как отношение, одинаковое для всех субъектов или, что одно и то же, является отношением равноправия субъектов в конкретных идентичных условиях. Социальная справедливость — это не единичное, случайное отношение, а массовое, одинаковое для каждого со­циального субъекта в равной мере, без исключений.

Социальная справедливость характеризует положение лич­ности в обществе, обеспеченное социально-нравственными и правовыми гарантиями человеческого и гражданского до­стоинства, заслуженными материальными и духовными бла­гами — политическими правами, поощрениями и т.д.

В гносеологическом плане справедливость — понятие, ка­тегория, отражающая определенное состояние данного от­ношения, соответствие реальных отношений подлинно рав­ноправным отношениям субъектов. Это понятие по природе и функциональной роли является аксиологическим, т.е. оценоч­ным. Оно фиксирует, в каком отношении человек находится к производству, распределению и потреблению материальных благ, каково его положение в социальной группе, насколько его интересы учтены в законах и т.п.

С позиции такого гносеолого-аксиологического подхода о справедливости можно говорить в широком и узком смыслах. В широком смысле понятие «справедливость» отражает обще­ственное отношение, в котором выражается сравнение должно­го в человеческой жизнедеятельности и сущего, того, что есть в действительности. Например, когда в обществе недооценива­ется труд врача, ученого, учителя, а возводится в абсолют труд банкира, бизнесмена, чиновника, то это означает отсутствие социальной справедливости, ибо не соблюдается равенство между трудом и вознаграждением, нарушена оценка соответ­ствия социальной значимости труда и равенства. В узком смыс­ле «справедливость» выражает меру соответствия различных событий, явлений, поступков ценностям определенных соци­альных групп — этнических, классовых, профессиональных, возрастных и даже криминальных²¹.

Таким образом, философско-правовое видение справед­ливости включает: 1) равенство всех в одинаковом действии в одинаковых условиях; 2) взаимосвязь содеянного и распла­ты; 3) равновесие между утратой и приобретением (справед­ливый обмен).

Правовая справедливость — это отношения между дея­нием и воздаянием в рамках закона. Правовая справедливость претендует на объективные решения. Два аспекта справедли­вости (содержательный и формальный) отражают две стороны проблемы справедливости в праве — критерия оценки справед­ливости или несправедливости закона и его применения в кон­кретных делах. Но независимо от того, одобряем ли мы содер­жательную концепцию справедливости, на которой базируется закон, мы можем и должны рассматривать правовую систему с точки зрения формальной справедливости. Суть формальной справедливости заключается в последовательном (то есть бес­пристрастном, объективном) применении правил как безуслов­ных минимальных требований морали по отношению к праву. Именно на этом делает акцент правовой позитивизм.

Идея справедливости ассоциируется в первую очередь с за­коном как нравственная идея, выражающая необходимость противодействия всему, что причиняет вред и страдание дру­гому человеку. Главное, что требуется — это уважение прав и достоинства человека.

3.1

3.1. Социальная политика государства:
понятие, модели, принципы

Термин «социальная политика» имеет относительно недавнее происхождение. Но еще во времена античности появились представления о справедливости. В дальнейшем те или иные ее варианты реализовывались в деятельности некоторых правителей и правительств. Общепринятого научного определения социальной политики нет. Можно предложить следующее: социальная политика – система целей и показателей сбалансированного достижения благосостояния всех слоев населения, воплощенная в программах и их реализация общими усилиями государства, общественных объединений, специальных фондов, работников и работодателей, учитывающая совокупность идеологических представлений общества о социальной справедливости.

Социальная политика как целенаправленная деятельность начала проводиться государством по мере осознания им своих социальных функций, когда государство взяло на себя ответственность и обязательства по удовлетворению социальных потребностей граждан. Социальная функция относится к важнейшим функциям государства; ее содержание заключается в обеспечении достойных условий жизни для граждан, поступательного развития общества и в создании эффективной системы социальной защиты.

В соответствии с принципами организации выделяют две основные модели социальной политики: модель Бисмарка и модель Бевериджа. Модель Бисмарка устанавливает жесткую связь между уровнем социальной защиты и длительностью профессиональной деятельности. Социальные права обусловливаются теми отчислениями, которые выплачиваются на протяжении всей активной жизни, то есть социальные выплаты принимают форму отложенных доходов (страховых взносов). Страховые кассы, управляемые на паритетных или разделенных началах работодателями и работниками, собирают отчисления из заработной платы, из которых формируются различные профессиональные страховые фонды и осуществляются социальные выплаты. Социальная защита финансируется в основном самими трудящимися. Такая модель применяется в Германии, Австрии, Франции.

Модель Бевериджа исходит из того, что любой человек, независимо от его принадлежности к экономически активному населению, имеет право на минимальную защищенность по заболеваниям, старости или иной причине сокращения своих доходов. В тех странах, которые выбрали эту модель, действуют системы страхования по болезни, прикрепление к которым является автоматическим, а пенсионные системы обеспечивают минимальные доходы всем престарелым независимо от их прошлых усилий по отчислениям от заработной платы (так называемые «социальные пенсии», в отличие от «профессиональных»). Такие системы социальной защиты финансируются через налоги из государственного бюджета. В данном случае преобладает принцип национальной солидарности, строящейся на концепции распределительной справедливости. Такая модель нашла полную реализацию в Швеции.

В России впервые социальная политика получила свое законодательное воплощение в 1903 г.: был принят первый общероссийский закон «О вознаграждении потерпевших вследствие несчастных случаев рабочих и служащих, а равно членов их семейств, в предприятиях фабрично-заводской, горной и горнозаводской промышленности». Первое послереволюционное положение о социальном обеспечении трудящихся принято в 1918 г. Оно гарантировало обеспечение всех наемных работников независимо от характера труда пособиями при временной утрате заработка в связи с болезнью, беременностью, родами, увечьем. В 1929 г. социальное страхование окончательно обрело единый государственный бюджет, а с 1931 г. было начато финансирование санаторно-курортного лечения, а также детских оздоровительных лагерей. Целью социальной политики СССР того периода впервые в мире стала профилактика заболеваемости. С 1933 г. социальное страхование перешло под управление советских профсоюзов.

Основным субъектом социальной политики являются государство в лице учреждений и институтов, действующих в рамках отдельных ветвей власти (законодательной, исполнительной, судебной), а также органы местного самоуправления. Важно отметить, что другие субъекты государственной социальной политики (внебюджетные фонды, профсоюзы, некоммерческие организации, благотворительные фонды, союзы, движения) выступают как вспомогательные субъекты достижения поставленных государством целей и действуют в правовых рамках, заданных государством. Социальная политика делится на государственную, региональную, корпоративную, муниципальную
и др.

Объектом социальной политики является все население страны, в лице как отдельных граждан, так и этих же граждан, включенных в какие-либо социальные группы (дети, пенсионеры, инвалиды
и т. д.).

К числу основных функций социальной политики относится обеспечение социальной безопасности, которое можно рассматривать как такое состояние общества, при котором защищены социальные интересы личности от внутренних и внешних опасностей (несправедливого распределения благ, роста социального расслоения, расширения зоны бедности, обострения продовольственной проблемы, распространения болезней, наркомании, появления проблем с доступностью профессионального и высшего образования и др.). Данная функция выполняется через разработку программы комплексного социального развития, а также выделения приоритетных направлений социального развития государства.

Другой функцией социальной политики является социальная защита населения; ее цель – минимизация социальных рисков при утрате способности к труду, в ситуациях необходимости получения медицинской помощи и др. Задача решается с помощью социальных выплат: пенсий, пособий, компенсаций, субсидий, стипендий и др. Так обеспечивается снижение социальной напряженности.

В социальной политике современного российского государства выделим шесть принципов.

1. Принцип соразмерности экономических и финансовых ресурсов задачам социальной политики, означающий обеспеченность реализуемых на данном этапе и планируемых в будущем социальных проектов бюджетными и другими финансово-экономическими ресурсами.

2. Принцип социальной справедливости, который наряду с миром и свободой входит в число общепризнанных ценностей общественного сознания и закреплен в основополагающих международных нормативно-правовых актах, посвященных социальным правам. Обычно выделяют два типа справедливости: уравнительный и распределительный. Уравнительная справедливость предоставляет людям одинаковые возможности независимо от их индивидуальных и социальных различий, удовлетворение основных потребностей на единообразном уровне. Распределительная справедливость понимается как воздаяние за результат личного труда, успех, стимулирует людей прилагать еще больше усилий в труде, оставляя благотворительности решать проблемы нетрудоспособных. Социальная практика большинства стран демонстрирует колебания от одного к другому типу справедливости. В идеале мы можем представить социальную политику как разумное воплощение обоих типов справедливости.

3. Принцип социальной солидарности, заключающийся в использовании механизма перераспределения денежных средств от более обеспеченных индивидов к менее обеспеченным через систему налогов и пособий, пенсий, доступа к образованию, здравоохранению, культуре и др.

4. Принцип социальной компенсации, или восполнение ограничений, связанных с социальным статусом граждан, путем создания доступной сферы жизнедеятельности, предоставления определенных льгот (компенсаций, субсидий, выплат и др.) и социального обслуживания.

5. Принцип социальных гарантий, который заключается в предоставлении гарантированного минимума социальных услуг в сфере образования, здравоохранения, культуры.

6. Принцип субсидиарности, предполагающий взаимодополнение ресурсов государственных, муниципальных и негосударственных структур в реализации социальной политики, что позволяет более эффективно использовать материальные ресурсы и более гибко реагировать на возникающие проблемы.

Основными направлениями социальной политики в РФ являются: охрана труда и здоровья людей, установление гарантированного минимального размера оплаты труда, обеспечение государственной поддержки семьи, материнства, отцовства и детства, инвалидов и пожилых граждан, развитие системы социального обслуживания, установление государственных пенсий, пособий и иных гарантий социальной защиты, предоставление медицинских и образовательных услуг, оздоровление окружающей среды и др.

---

12.4 Право и справедливость. Теория государства и права

12.4

Право и справедливость

Справедливость тесно связана с правом и оказывает на него большое влияние. Поэтому категорию справедливости с древних времен исследовали философы, юристы, другие ученые. Например, в Древней Греции то, что соответствовало справедливости, воспринималось как право. Аристотель пытался связать справедливость и закон. Он писал: «Все установленное законом в известном смысле справедливо, ибо все, что положено законодателем, законно, и каждое отдельное постановление его мы считаем справедливым».

Римские юристы полагали, что право вообще справедливо, говорить о справедливости права — это тавтология (Павел, Цельс, II–III вв. и др.). И даже Фома Аквинский, придерживавшийся теологической теории, рассматривал право как действие справедливости в божественном порядке человеческого общежития. Справедливость, как полагал он, одна из этических добродетелей, которая имеет в виду отношение человека не к самому себе, а к другим людям и состоит в воздаянии каждому принадлежащего ему.

Гуго Гроций также считал идею справедливости необходимым признаком права: право есть то, что не противоречит справедливости.

Современная юридическая наука относит справедливость к сфере не только морали, но и выделяет три ее аспекта: нравственный, социальный и правовой.

Нравственный аспект состоит в том, что те или иные государственно-правовые явления и процессы оцениваются с точки зрения добра и зла, добродетели, долга и т. д.

Справедливость с социальной точки зрения, или социальная справедливость, предполагает прежде всего многообразные отношения, связанные с экономикой, политикой и духовной сферой. Система социальной справедливости требует соответствия между правами и обязанностями личности, между деянием и воздаянием, между трудом и вознаграждением, равенства людей перед законом и судом и т. д.

Правовой аспект справедливости означает проникновение требований справедливости в ткань законодательства, в принципы и содержание правовых предписаний, в организацию и осуществление правосудия и т. д. Например, в ст. 6 ГК РФ говорится о принципе справедливости при использовании аналогии права. В Уголовном кодексе специально выделен принцип справедливости как основа применения наказания и иных мер уголовно-правового характера (ст. 6 УК РФ). Справедливым считается наказание, соответствующее характеру и степени общественной опасности совершенного правонарушения, обстоятельствам его совершения, личности виновного.

Таким образом, справедливость представляет собой ценностный ориентир при характеристике общественно значимых действий, поступков, государственно-правовых явлений, соразмерность действий людей требованиям юридических предписаний и ответная реакция на это общества и государства. Данная реакция может выражаться в форме поощрений, вознаграждения, а также наказания и иных мер воздействия негативного характера. Отсюда вытекает, что право по своей природе есть не только формально равный, но и справедливый масштаб свободы, справедливая мера свободы.

Некоторые отечественные юристы указывают на отсутствие методики определения меры и параметров справедливости (проф. С. В. Поленина). Иначе говоря, отсутствуют такие приемы юридической техники, которые позволяли бы безошибочно фиксировать, являются ли данные юридические решения справедливыми, согласуются ли отдельные правовые нормы или акты с социальной справедливостью или нет.

Дискуссионен вопрос о том, следует ли справедливость отнести к свойствам норм права или это правовой принцип (некоторые ученые называют его сверхпринципом), который определяет весь строй правовых отношений в демократическом обществе.

Большинство ученых трактуют справедливость как принцип права, как тип (вариант) построения общественных отношений.

Представления о справедливости у разных народов, в разные эпохи неодинаковы. Считается, что понятие «справедливость» — идеологическое явление. Любой класс или группа, стоящие у власти, стремятся навязать обществу свое представление о справедливости. Это объясняется тем, что одним лишь принуждением нельзя обеспечить власть и исполнение законов. Властвующие стремятся оказывать воздействие на поведение и поступки людей идеологическими средствами, например с помощью морали, убеждения, религии, искусства и др.

Вместе с тем существует общечеловеческое представление о справедливости, как и представления, присущие данному обществу или народу, доминирующие в сознании конкретного народа. Если принятый обществом или стоящими у власти масштаб нравственно оправданного и соразмерного соответствует пользе общества, он трактуется как справедливость. Критерий соразмерности всегда присутствует при оценке того или иного явления как справедливого или несправедливого.

Справедливость выступает также критерием прогрессивного развития общества. Если государство использует категорию справедливости для установления меры равного и неравного, в определении правового положения субъектов, в распределении материальных и духовных благ, как принцип права и законодательства, юридически значимой деятельности, то такое общество можно оценить как прогрессивное, демократическое.

Все сказанное позволяет сделать следующие выводы из соотношения права и справедливости:

1) справедливость представляет собой ценностное, нормативно-должное свойство содержания норм права;

2) право не создает и не определяет справедливости, а лишь отражает ее или не отражает. Отражение может быть точным или искаженным, полным или урезанным. Через право государство как бы возводит справедливость в ранг официальной и защищаемой государством. Через право справедливость приобретает юридически значимый характер, тем самым справедливость приобретает одновременно регулирующее значение;

3) в праве справедливость находит свое существование, при этом справедливость как бы трансформируется во внутреннее свойство права. Но такого рода трансформация зависит от того, способна ли норма права осуществлять справедливость в каждом конкретном случае или нет. Иначе говоря, норма должна закреплять такой вариант поведения или деятельности, который не наносил бы ущерба другим лицам, не нарушал их прав и интересов;

4) справедливость влияет на форму закрепления содержания права, например будет ли норма права сформулирована в качестве диспозитивного или императивного требования или предписания;

5) справедливость тесно связана с равенством, но это не тождественные понятия. Реализуя принцип справедливости, законодатель должен стремиться к установлению единства правового статуса всех граждан, допуская отдельные изъятия лишь при наличии весомых объективных обстоятельств;

6) справедливость является одновременно идеей (нравственный критерий) и мерой регулирования поведения и общественных отношений.

Надо отметить, что норма права, правильно отражая справедливость, не всегда автоматически ведет в процессе своей реализации к справедливым результатам. Здесь большую роль играют обстановка законности, демократии, общий климат в стране, способы реализации норм права правоприменительными органами. Важно подчеркнуть, что юридическая справедливость не тождественна справедливости социальной. Иначе говоря, не всякое законное решение выступает как справедливое. Но требования юридической справедливости всегда нацеливают применителя нормы права на принятие справедливого решения, не выходящего за рамки законности.

По мнению проф. А. В. Полякова, справедливость есть проявление должного. Соответствие должному и представляет собой справедливость. Недолжное не может быть справедливым. Поскольку право устанавливает и выражает должное (как должно быть), оно всегда справедливо. В противном случае оно не было бы правом.

Однако надо различать справедливость права как единого явления и справедливость отдельных нормативных правовых актов, законов. Применительно к последним ученый считает единственным критерием отнесение акта к правовым или неправовым, возникновение или невозникновение на основе этого акта социально признаваемых прав и обязанностей у каких-либо субъектов.

Но даже если права и обязанности возникают объективно и акт является правовым, он в определенных случаях может быть несправедливым с точки зрения восприятия его обществом. Здесь, на наш взгляд, есть противоречие, так как если акт признается правовым, то, по версии А. В. Полякова, он должен быть справедливым.

В юридической литературе отмечается, что проблема справедливости применения правовых норм не возникала бы, если бы законодатель предусматривал для всех жизненных случаев четкие правила поведения и соответствующие санкции за их нарушение. Но действительность богаче всяких схем. Поэтому законодатель предоставляет возможность правоприменительным органам и лицам, разрешающим конкретные дела, учитывать всю совокупность обстоятельств дела, все факторы и условия, влияющие на юридическую ответственность, и выбрать наиболее справедливое при данных обстоятельствах решение.

Таким образом, право и справедливость имеют два аспекта взаимосвязи: воплощение справедливости в законодательстве; справедливость как основной принцип реализации права, в том числе правоприменительной деятельности.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Справедливость как основная идея в налоговом праве

Понятия «право» и «справедливость» имеют один этимологический корень: «правовое», «праведное». Таким образом, регулирование общественных отношений — это регулирование на основе справедливости (1).

Каждому человеку присуще чувство справедливости. Например, известный ученый И.А. Ильин был убежден в том, что «где-то в глубине бессознательного живет священная способность человека отличать лучшее от худшего, предпочитать именно лучшее, радоваться ему, желать его и любить его. С этого и начинается духовность человека, в этом и состоит жизнь духа. При этом, говоря о «лучшем», надо разуметь не субъективно-приятное или удобное, а объективно-совершннейшее в смысле художественном, нравственном, социальном и религиозном. Человеку дано от Бога и от природы некое инстинктивное чувствилище для объективно-лучшего, и воспитать ребенка значит пробудить и укрепить в нем на всю жизнь это инстинктивное чувствилище. В искусстве это называется художественным чутьем или «вкусом», в нравственности — совестью, или чувством справедливости, или еще органической добротой души, в науке — чувством истины или иногда очевидностью, в религии — жаждою Совершенства, молитвою или иногда Богосозерцанием, в общественной жизни это выражается в здоровом и крепком правосознании» (2).

Термин «справедливость» многоаспектен, имеет смысловые оттенки в философии, социологии, юриспруденции. Справедливость представляет собой нравственный ориентир во взаимоотношениях людей и нередко толкуется в контексте понятий «честность», «беспристрастность», «правда», «истина». Используются также и понятия «интерес», «желание», «благо». В подобном сочетании, справедливость есть отношение человека к другому лицу, опосредованное отношением к благам, на которые они оба претендуют; возможно, ее деление на дистрибутивную и уравнивающую. В праве о справедливости говорят как об универсальном принципе, объединяющем морально-этические ценности, которые общество желает видеть мерой, эталоном поведения.

Выделяют три функции справедливости: помощь праву, заключающаяся в индивидуализации рассматриваемых дел, затем восполнение имеющихся в праве пробелов и, наконец, исправление слишком суровых последствий юридических норм (3).

Сегодня справедливость обоснованно признается не только вечной, но и высшей ценностью, с которой все остальные должны согласовываться и не могут ей противоречить (4). Так что же представляет собой справедливость, как она соотносится с правом? Здесь нет однозначного ответа, поскольку не существует единодушия в понимании права (5).

Для сторонников нормативного понимания права справедливость — не свойство, а принцип, исходная, определяющая идея, установка, составляющая нравственную основу возникновения, развития и функционирования права (6). Например, М.Н. Руткевич пишет: «В понятии справедливости фиксируется моральное и правовое представление о том, что соответствует законам, нормам права и общественной, господствующей в обществе морали, что заслуживает нравственного признания, а что нет» (7). По М.Н. Руткевичу, не справедливость определяет содержание нормы права, а наоборот, норма права указывает границы справедливости.

Представитель либертарно-юридического типа правопонимания В.С. Нерсесянц считал, что «справедливость входит в понятие права, что право по определению справедливо, а справедливость — это сущностное свойство и качество права, категория и характеристика правовая, а не внеправовая (не моральная, нравственная, религиозная и т.д.). … Более того, только право и справедливо. Ведь справедливость, потому, собственно, и справедлива, что воплощает собой и выражает общезначимую правильность, а это в своем рационализованном виде и формализованном виде означает всеобщую правомерность, т.е. существо и начало права, смысл правового принципа всеобщего равенства и свободы» (8).

Сторонники естественно-правовой концепции утверждают, что нравственность дана человеку in potentia. Права на жизнь, свободу и телесную неприкосновенность, репродукцию потомства, собственность и т.д. даруются человеку in potential от рождения в силу принадлежности к биологическому типу homo sapiens, и это — его естественные права (9).

Как видно среди представителей юридической науки не существует единого взгляда на понимание справедливости, но можно с уверенностью сказать, что справедливость — не только правовая, а также философская и социологическая категория. Политики, философы, юристы и т.п. не устают говорить о справедливости, которая якобы установилась в России. В связи с этим Р.С. Данелян достаточно четко подчеркивает: «Справедливость — общая нравственная санкция совместной жизни людей, рассмотренной главным образом под углом зрения сталкивающихся желаний, интересов, обязанностей; способ обоснования и распределения между индивидами выгод и тягот их совместного существования в рамках единого социального пространства. Существуют два значения понятия справедливости — широкое и узкое. В широком смысле справедливость есть разумность общественной жизни; она совпадает с нравственностью в ее проекции на социальную сферу, является основной добродетелью социальных институтов. В специальном, узком смысле слова справедливость есть нравственно санкционированная соразмерность в распределении выгод и тягот совместной жизни людей, степень совершенства самого способа кооперирования деятельностей и взаимного уравновешивания конфликтующих интересов в обществе и государстве. Для построения теории справедливости существенно признание того, что индивиды рассматриваются в аспекте их совместной жизни как взаимно нуждающиеся друг в друге и потому равные между собой. В этическом аспекте справедливость выступает как равенство в достоинстве быть счастливыми и в обладании необходимыми для этого благами. Всякая цельная концепция справедливости исходит из основополагающих и одинаково доступных всем индивидам ценностей, а всякая социальная практика справедливости предполагает некий каждый раз исторически конкретный набор материальных и духовных благ (от бесплатной раздачи пищи в античных полисах до блага свободы в современных либеральных демократиях), к которым все граждане имеют изначально равный доступ. Здесь точкой отсчета и исходным нормативным основанием справедливости оказывается взаимность золотого правила нравственности» ,(10).

Таким образом, Р.С. Данелян доказывает незыблемую связь между справедливостью и нравственностью. И в этом с ним вполне можно согласиться. Конечно, справедливость более широкая категория, чем нравственность, объединяющая все сферы социального представления о жизненных ценностях. Она может охватывать моральные, политические и экономические ценности в правосознании человека.

В правовом аспекте справедливость выступает как формальное равенство, одинаковость масштаба (требований, законов, правил, норм), посредством которого «измеряются» поступки граждан, становящихся в таком случае лицами, уравненными между собой в качестве субъектов права. И в морали, и в праве справедливость оказывается равенством, но существенно различным. Нравственная (этическая) справедливость — это, можно сказать, равенство бесконечностей, люди здесь равны так, как могут быть равны совершенные миры. Правовая справедливость, напротив, есть равенство единиц, она полностью укладывается в рамки арифметического равенства, но в известном смысле только ее и можно считать равенством, люди здесь равны именно как субъекты права, как если бы у них не было других свойств, интересов, потребностей, целей, кроме как выполнять нормы права. Люди равны и в качестве «соучредителей» социального пространства (11).

Особое значение приобретает справедливость в урегулировании правом отношений по взиманию и уплате налогов. Поскольку налоги являются основным источником в формировании доходов и отличаются по своему характеру безвозмездностью, то достижение «праведного» имеет значение не только важного и основополагающего признака, но и очень сложного, трудноразрешимого вопроса, обеспечивающего правомерное изъятие в казну государства части доходов организаций и физических лиц. В этом случае справедливость основывается не только на нравственных началах, но и на экономических законах и аксиомах, испытанных временем и обусловленных историческими факторами.

Идея справедливого налогообложения — стержень основных учений и теории финансовой сферы. Она свойственна и мыслителям глубокой древности, и современникам. Так, выражая свои взгляды на справедливость в области налогообложения Марк Випсаний Агриппа (63–12 гг. до н. э.) писал: «Налогообложение вовсе не отличительная черта монархии — любая форма правления требует взимания налогов… Нам следует облагать сборами любую собственность, приносящую прибыль ее владельцу, и для этого станем взимать налоги в империи повсеместно. Ведь вполне справедливо то, что ни одно лицо, ни одна местность не остаются свободными от налогов, в то же время как сами они, подобно всем остальным, пользуются благами, которые государство предоставляет всем посредством взимания налогов» (12).

В отличие от Агриппы ряд древних мыслителей (например, Аристотель) считали, что всеобщность налогообложения должна быть свойственна только периодам чрезвычайных обстоятельств. По их мнению, налоги на граждан должны были вводиться, когда существовала угроза войны. В иные периоды справедливым являлось только налогообложение рабов. Неравенство в налогообложении, как и во всем другом, было свойственно людям от рождения. Данное правило было естественной нормой.

Существенно меняются взгляды на справедливость налогообложения в средние века. Т. Гоббс (1588–1679 гг.) в своем знаменитом труде «О государстве» писал: «К равной справедливости относится также равномерное налогообложение, равенство которого зависит не от равенства богатства, а от равенства долга всякого человека государству за свою защиту. Недостаточно, чтобы человек трудился для своего существования: он должен также в случае необходимости сражаться для защиты своего труда. Люди должны поступать как евреи при восстановлении храма после возвращения из плена, когда они одной рукой строили, а в другой держали меч, или же должны нанимать других, чтобы те сражались за них. Ибо налоги, которыми верховная власть облагает людей, есть не что иное, как жалованье, причитающееся тем, кто держал государственный меч для защиты людей, занимающихся различными промыслами и ремеслами» (13).

Т. Гоббс был представителем меркантилистов (14), основавшим свое учение о справедливом налогообложении. Они обсуждали вопрос о том, какие налоги наиболее предпочтительны — прямые или косвенные, не отрицая абсолютного права государя облагать подданных налогами (15).

С. Вобан и П. Буагильбер поддерживали прямое налогообложение как соответствующее справедливости: «Существующая система налогов, с одной стороны, и невымершие остатки феодального порядка — с другой, привели народ к крайнему разорению и убили промышленность. Поэтому необходима податная реформа, и реформа эта, исходя из того принципа, что всякая привилегия, клонящая к изъятию налога, несправедлива, — должна заключаться прежде всего в уравнении налогов на основании того начала, что каждый обязан платить государству пропорциональную долю своих доходов. Цель эта достигается установлением так называемой податной десятины (dime royale), т.е. подоходного налога, для всех равного и обязательного» (16).

Т. Гоббс и В. Пети склонялись к косвенному налогообложению, как наиболее справедливому, поскольку при последнем облагаются предметы потребления и «в основание обложения следует брать расход, а не доход, причем налог на съестные припасы представляется наиболее удобным» (17).

Ф. Бэкон, У. Стаффорд, Т. Мен, Э. Миссельден, Дж. Локк и другие меркантилисты разбирали те или иные финансовые вопросы, но, как общее правило цельных характеристик или систем они не давали. Первыми учеными среди меркантилистов, объединившими разрозненные взгляды в самостоятельную систему в одно целое, были Ф. Юсти и Й. Зонненфельс (18).

Ф. Юсти выработал полную теорию государственного хозяйства. Науку о финансах он определял как совокупность тех правил и начал, которыми следует руководствоваться для успешного управления имуществом государства, достижения общего благополучия, равно как и для хозяйственного извлечения этого имущества из всего достояния народа. Внося в свою финансовую систему три отдела (доходы, расходы и управление ими), он требовал, чтобы в основание системы налогов положены были следующие начала: а) согласование их со средствами подданных; б) равномерность; в) безвредность для благосостояния государства и подданных; г) согласованность с природой государства и формой правления; д) правильность обоснования для их установления; и е) удобство взимания (19). С этого времени произошел в теории окончательный разрыв между фиском как остатком прежних частноправовых воззрений на государственное хозяйство и финансами как плодом новых воззрений на цель, средства, задачи и значение государства (20).

Под влиянием Великой французской революции и технического прогресса формировалась теория физиократов (основателем был Ф. Кенэ), научные воззрения которых направлены были на установление пропорционального налогообложения в виде единого земельного налога (21). По учению физиократов, земледелие в обширном смысле производительно, вследствие чего землевладелец получал чистый доход, и поэтому должен был существовать единственный налог в форме поземельной подати, пропорциональный доходу, работник же и капиталист освобождались от податного обложения (22).

И меркантилисты, и физиократы были абсолютистами. Они поддерживали монархическую форму правления и ограничивались идеями справедливости, в основе которых было отношение к всеобщности, равенству налогообложения, прогрессивности или пропорциональности, а также к видам налогов (косвенным или прямым). Они не стремились к изменению иных факторов, влияющих на налогообложение. Монарх, по их мнению, был самой справедливой государственной фигурой, обложение которой налогами не охватывалось понятием всеобщности и равенства. В России к числу первых абсолютистов следует относить Ю. Крижанича и И. Посошкова, (23) внесших свой вклад в развитие прогрессивных взглядов на справедливое налогообложение.

Интересные концепции справедливого налогообложения были у представителей школы естественной теории права (например, Ж.-Ж. Руссо, А.Н. Радищева). Справедливое налогообложение, по Ж.-Ж. Руссо, определялось рядом правил: «Общественная власть возникает в силу свободного соглашения граждан, в силу общественного договора. В основании последнего лежит право собственности, требующее, чтобы каждому было обеспечено спокойное пользование тем, что ему принадлежит. Хотя вместе с тем каждый обязывается, по крайней мере молчаливо, вносить свою долю на общие нужды, но это обстоятельство не нарушает основного закона, так как предполагается, что сами плательщики удостоверяют наличность такой общей нужды. Отсюда вытекает правило, что уплата подати тогда лишь может считаться законной, если она добровольна, т.е. зависит не от частной воли, от усмотрения каждого отдельного плательщика, но от воли общей, т.е. устанавливается по большинству голосов и по пропорциональному тарифу, не допускающему произволу в обложении. Таким образом, налоги законным образом могут быть установлены только с согласия народа и его представителей» (24).

Ж.-Ж. Руссо был республиканцем и этим сильно отличался от абсолютистов (монархистов). Его идеи нашли свое отображение в Декрете от 17 июня 1789 г., в соответствии с которым Национальное собрание предоставляло народным представителям право «вотировать налоги». Впоследствии Конституция Франции 1791 г. передала в исключительное ведение Законодательного собрания ежегодное утверждение государственных доходов (налогов), оговариваясь, что законы, их установление обнародываются и приводятся в исполнение без королевской санкции (25). В России данные взгляды поддерживались, но не находили своего практического применения, так как в ней все прогрессивное, присущее Европе, осуществлялось гораздо медленнее (26).

Классическую упорядоченность во взглядах на роль налогов и осуществление справедливости в налогообложении внес А. Смит. Он сформулировал четыре основные правила справедливого налогообложения: равномерности, удобства уплаты, определенности и дешевизны взимания (27).

Данные правила не потеряли своей актуальности, поэтому остаются основой принципов налогового права и сегодня. Не случайно Ф. Нити писал: «Много времени прошло с тех пор, как Адам Смит с замечательной точностью формулировал в своих знаменитых четырех правилах основные принципы, которые должны руководить собиранием налогов. И в настоящее время приходится сказать, что немного можно прибавить к ним. Эти максимы, — быть может излагавшиеся раньше другими, но все же не с такой точностью, — справедливо названы Миллем классическими, а Гоком логическими» (28).

В России многие мыслители поддерживали идеи А.Смита. Так, А.А. Исаев (1851-1924) отмечал: «Учение о справедливости в политике налогов содер¬жит в себе ответы на два вопроса: 1) кто должен платить налоги? и 2 ) как достигнуть уравнительности при распределении налогов между плательщиками?» (29). Подобных взглядов придерживался и Н.И. Тургенев (30). Рассмотренная трактовка имеет право на существование и содержит нравственные начала, касающиеся всеобщности и равноправия, а также экономический аспект, т.е. определяющий критерий возможности участия в налогообложении. Как правило, последний сводился к учету фактической способности плательщика уплатить налог в зависимости от получаемого дохода. Современная действительность не позволяет подобного ограничительного толкования справедливости налогообложения. Налоговое право регулирует значительное количество налоговых отношений, среди которых можно выделить ответственность за налоговые правонарушения, налоговый контроль, обжалование актов налоговых органов, исполнение обязанности и др. И в этих сферах также должна быть справедливость. К тому же справедливость охватывает и налоговую политику, т.е. она должна включать и политические требования, объективирующиеся в налоговых концепциях, программах, посланиях, а также в налоговом законодательстве. Современная «правовая политика налоговой справедливости — это политика максимального сочетания в законодательстве интересов налогоплательщика и государства» (31).

Таким образом, справедливость налогообложения — категория конкретно-историческая. Идея о ней зародилась в глубокой древности, с момента возникновения фискальных платежей (32), и всегда отличалась особой актуальностью и противоречивостью субъективных взглядов на нее. При этом все финансовые школы были едины в том, что «справедливость в обложении не есть нечто абсолютное, что понятие о ней изменяется в зависимости от места и исторической эпохи» (33).

Налоговая справедливость зависит от многих факторов, в числе которых тип государства, форма государственного устройства, правовая система и ряд других. От отношения к данным факторам зависит субъективный взгляд на справедливость в налогообложении. В историческом развитии налогового права видна эволюция взглядов на справедливость налогообложения. Анализ развития принципов налогового права показывает длительный период становления и закрепления идеи справедливости в налоговом законодательстве, которая была достаточно широко исследована в теории. К концу XX в. прогрессивные идеи справедливого налогообложения, выдвигавшиеся в далеком прошлом, наконец-то нашли свое, достаточно полное закрепление в действующем налоговом законодательстве. Это касается основных принципов всеобщности, равенства, определенности, ясности налогообложения, а также учета фактической способности налогоплательщика к уплате налога. Все они закреплены в ст. 3 НК РФ.

Но тем не менее в настоящее время не существует единства в определении критериев справедливого налогообложения в Российской Федерации. В учебниках по налоговому и финансовому праву справедливость сводится к принципу, основанному на равном налоговом бремени или равенстве (34), учете фактической способности налогоплательщика к уплате налога (35), всеобщности, соразмерности, определенности и других основах налогообложения, в том числе свободе и братстве (36). Иногда принцип справедливости рассматривают в качестве дифференцированного установления налоговых санкций, учитывающего характер налогового правонарушения (37), либо объективных критериев отграничения невысоких и средних доходов от доходов высоких и сверхвысоких (38), а также льготности (39) или справедливого тарифообложения (40).

Столь широкая трактовка основана на оценочном характере справедливости налогообложения. Все вышеперечисленные основания справедливости соответствуют действительности, но требуют некоторых уточнений.

Во-первых, справедливость в налоговом праве многоаспектна. Ее следует рассматривать как главенствующую основную идею, определяющую принципы налогового права, а также его содержание и развитие. Ученые ассоциируют справедливость налогообложения социальным факторам, поэтому всеобщность, равенство, учет фактической способности к уплате налогов прежде всего характеризуют социальную справедливость и подтверждают существование принципа социальной справедливости налогообложения в качестве самостоятельного принципа налогового права, являющегося отображением общеправового принципа справедливости. Но в целом в налоговом праве «все сводится к требованию справедливости налогообложения, все остальные принципы от него производны» (41). Иными словами справедливость — это принцип принципов, содержание которого в налоговом праве раскрывается через все иные принципы. Конституционный Суд РФ ярко это демонстрировал. Например, в своем постановлении от 30 января 2001 г. № 2-П «По делу о проверке конституционности положений подпункта «д» пункта 1 и пункта 3 статьи 20 Закона Российской Федерации «Об основах налоговой системы в Российской Федерации» в редакции Федерального закона от 31 июля 1998 года «О внесении изменений и дополнений в статью 20 Закона Российской Федерации «Об основах налоговой системы в Российской Федерации», а также положений Закона Чувашской Республики «О налоге с продаж», Закона Кировской области «О налоге с продаж» и Закона Челябинской области «О налоге с продаж» в связи с запросом Арбитражного суда Челябинской области, жалобами общества с ограниченной ответственностью «Русская тройка» и ряда граждан» он указывает: «Одним из принципов справедливого налогообложения, на который неоднократно ссылался в своих решениях Конституционный Суд, является принцип посильного налогового бремени» (42). Иногда Конституционный Суд РФ использует следующую фразу: « В силу принципов справедливого налогообложения…» (43) или «из принципов справедливого налогообложения…» (44). Тем самым Конституционный Суд РФ выделяет многоаспектность, сложность такого явления как справедливость налогообложения. По его мнению, с принципом справедливого налогообложения соизмеряются все иные принципы налогового права.

Подчеркивая данную особенность, Конституционный Суд РФ отмечал, что общеправовой принцип справедливости обладает высшей степенью нормативной обобщенности, предопределяет содержание конституционных и отраслевых прав гражданина, носит универсальный характер и в связи с этим оказывает регулирующее воздействие на все сферы общественных отношений. Общеобязательность таких принципов состоит как в приоритетности перед иными правовыми установлениями, так и в распространении их действия на все субъекты права (45).

Таким образом, в налоговом праве справедливость налогообложения является базисной категорией (46), которой присуща целостность, основательность, глобальность, системность и историчность.

Во-вторых, значительная часть представителей науки сводит понятие справедливости к нравственной категории как к соответствию между деянием и воздаянием (47). В то же время понятие справедливости в налоговом праве шире только нравственных начал. В качестве ориентира для любой цивилизованной системы налогообложения выступает справедливость — совокупность требований, основанных на нравственных, экономических и политических ценностях, выработанных прогрессивным историческим развитием человечества. Попадая в конституционный текст, справедливость приобретает качество правовой категории, т.е. опирается на нормы права, становится обязательным критерием для всех членов общества и правоприменителей, в частности.

В-третьих, как историческая категория справедливость наполнена современным содержанием. Несмотря на то, что Конституция РФ и налоговое законодательство не раскрывают понятия справедливости, на практике данная категория используется в качестве функционального инструментария для достижения целей правоприменения (48). Практически любое постановление или определение Конституционного Суда РФ, посвященное налоговым вопросам, имеет в своем содержании указание на справедливость (49). Если ранее справедливым в налогообложении считалось применение сословности либо классовый подход (50), то в настоящее время данные ценности утратили былое значение. Вступление человеческой цивилизации в «межформационную фазу» (51) потребовало существенных корректив во взглядах на справедливое налогообложение. В условиях нового государственного строя, основанного на Конституции РФ и ее высшей юридической силе, справедливое налогообложение рассматривается сквозь призму конституционных ценностей, в качестве которых выступают основы конституционного строя, нравственность, здоровье, права и законные интересы граждан, обороноспособность страны и безопасность государства (52), а также федерализм (53).

Н.И. Химичева совершенно справедливо отмечает, что принципы налогового права исходят из конституционных положений о правах человека и гражданина, принципов рыночных экономических отношений, государственной целостности России, разграничения полномочий между органами государственной власти Федерации, ее субъектов и органов местного самоуправления (54).

Конституция РФ есть способ закрепления и выражения высших правовых норм. И, в этом смысле, она является абсолютной нормой, которой не могут противоречить иные правовые акты, действующие в государстве. В связи с этим Конституция РФ выступает в качестве закона, обладающего верховенством на всей территории государства и высшей юридической силой, гарантирующего политическое единство и единство экономического пространства государства (55). Именно поэтому свое первое налоговое дело Конституционный Суд России посвятил вопросу справедливого налогообложения. Постановление Конституционного Суда РФ от 4 апреля 1996 г. № 9-П «По делу о проверке конституционности ряда нормативных актов города Москвы и Московской области, Ставропольского края, Воронежской области и города Воронежа, регламентирующих порядок регистрации граждан, прибывающих на постоянное жительство в названные регионы» (c особым мнением судьи Конституционного Суда Российской Федерации Баглая М.В.) (56) разъясняет, что справедливое налогообложение основано на Конституции РФ и не должно лишать граждан возможности реализовывать свои конституционные права (право на собственность, жилище и т.д.). Кроме того, налогообложение, не позволяющее реализовать гражданам свои конституционные права, должно быть признано несоразмерным (57).

Таким образом, справедливость в сфере налогового права необходимо рассматривать как: 1) историческую категорию наполненную правовым содержанием; 2) принцип юридической деятельности; 3) принцип налогового права; 4) практический критерий правоприменительной деятельности в области налогообложения; 5) цель всего налоготворческого и правоприменительного процесса в налогообложении.

 

Примечания:

1. Цыбулевская О.И. Принцип права // Теория государства и права. Саратов, 1995. С. 123; Хропанюк В.Н. Теория государства и права. М., 1995. С. 216.

2. Ильин И.А. Теория государства и права: учебник. 2-е изд., перер. и доп. М., 2008. С. 15.

3. См.: Бошно С.В. Доктринальные и другие нетрадиционные формы права // Журнал российского права. 2003. № 1. С. 82-91.

4. См.: Мартышин О.В. Справедливость и право // Право и политика. 2000. № 12. С. 4.

5. См.: Бытко Ю.И. Справедливость и право: лекция. Саратов, 2005. С. 15.

6. См.: Байтин М.И. Сущность права (современное нормативное правопонимание на грани двух веков).М., 2005. С. 94; Бытко Ю.И. Указ. соч. С. 16.

7. Руткевич М.Н. Социалистическая справедливость // Социологические исследования. 1986. № 3. С. 16.

8. Нерсесянц В.С. Философия права: учебник. 2-е изд., перераб. и доп. М, 2008. С. 45.

9. См., например: Виноградов П.Г. Очерки по теории права. М., 1915. С. 150. 

10. Данелян Р.С. Судейское усмотрение. Теоретические, законодательные и правоприменительные аспекты // Содержится в СПС «Гарант».

11. См.: Там же.

12. Цит. по: Строженко В. Любая форма правления требует налогов // Наука и жизнь. 2004. № 1. С. 11.

13. Гоббс Т. Сочинения: в 2 т. М., 1991. Т. 2. С. 15-16.

14. К числу меркантилистов относились также Н. Макиавелли, Ж. Боден, А. Серра, Д.Локк и др.

15. См.: Аронов А.В., Кашин В.А. Налоговая политика и налоговое администрирование: учебное пособие. М., 2006. С. 71.

16. См.: Тарасов И.Т. Очерк науки финансового права // Финансы и налоги: очерки теории и политики. Сер.: Золотые страницы финансового права России. М., 2004. Т. 4. С. 75.

17. Там же. С. 74-75.

18. См.: Янжул И.И. Основные начала финансовой науки: учение о государственных доходах // Золотые страницы финансового права России / Под ред. А.Н. Козырина. М., 2002. Т. 3. С. 84-85.

19. См.: Тарасов И.Т. Указ. соч. С. 79-80.

20. Там же. С. 80.

21. См.: Пушкарева В.М. История финансовой мысли и политики налогов: учебное пособие. М., 1996. С. 92.

22. См.: Фридман М.И. Конспект лекций по науке о финансах. СПб., 1910. С. 18-22; Тарасов И.Т. Указ. соч. С. 75-76.

23. См.: Львов Д. Курс финансового права. Казань, 1887. С. 38-46.

24. См.: Бржеский Н. Податная реформа. Французская теория XVIII столетия. СПб., 1888. С. 88.

25. См.: Алексеев А.А. Юридическое значение бюджетного закона // Журнал министерства юстиции. 1913. Март-апрель. С. 4.

26. См.: Кулишер И.М. Очерки финансовой науки. Пг., 1920. Вып. 2. С. 17-18. 

27. Подробнее см.: Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М., 1935. Т. 2. С. 341-343.

28. Нити Ф. Основные начала финансовой науки. М., 1904. С. 312.

29. Исаев А.А. Очерк теории и политики налогов. М., 2004. С. 45. 

30. См.: Тургенев Н.И. Опыт теории налогов // У истоков финансового права. Сер.: Золотые страницы финансового права России. М., 1998. Т. 1. С. 134-141.

31. Карасева М.В. Бюджетное и налоговое право России (политический аспект). М., 2003. С. 112.

32. См.: Шепенко Р.А. Налоговое право: конституционные нормы. М., 2006. С. 6. 

33. Фридман М. Указ. соч. С. 22. 

34. См.: Парыгина В.А., Тедеев А.А. Налоговое право Российской Федерации. Ростов н/Д, 2002. С. 79-81.

35. См.: Белых В.С., Винницкий Д.В. Налоговое право России. М., 2004. С. 145-147; Кучеров И.И. Налоговое право России: курс лекций. М., 2001. С. 53.

36. См.: Демин А.В. Налоговое право России: учебное пособие. М., 2008. С. 90-97.

37. См.: Караханян С.Г., Баталова И.С. Налоговые споры: проблемы анализ, решение. М., 2008. С. 22-23.

38. См.: Брызгалин А.В., Головкин А.И. и др. Судебная практика по налоговым и финансовым спорам. 2007 год // Налоги и финансовое право. 2008. № 4. С. 14-20.

39. См.: Верещагин С.Г. Принципы налогообложения и политические подходы к идее справедливости в налогообложении // Гражданин и право. 2007. № 9. С. 3-11.

40. См.: Винницкий Д.В. Принцип равенства и всеобщности налогообложения: проблемы реализации // Законодательство и экономика. 2003. № 4. С. 33-37.

41. Демин А.В. К вопросу об общих принципах налогообложения // Журнал российского права. 2002. № 4. С. 54-62.

42. См.: СЗ РФ. 2001. № 7. Ст. 701.

43. См.: Определение Конституционного Суда РФ от 10 ноября 2002 г. № 313-О «По жалобе гражданки Паутовой Людмилы Ивановны на нарушение ее конституционных прав пунктом 2 статьи 145 Налогового кодекса Российской Федерации» // СЗ РФ. 2003. № 5. Ст. 501.

44. См.: Определение Конституционного Суда РФ от 7 февраля 2002 г. № 13-О «По жалобе гражданки Кулаковой Маргариты Ильиничны на нарушение ее конституционных прав абзацем пятым статьи 4 Закона Российской Федерации «О налоге с имущества, переходящего в порядке наследования или дарения»» // СЗ РФ. 2002. № 11. Ст. 1092. 

45. См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 25 января 2001 г. № 1-П «По делу о проверке конституционности положения пункта 2 статьи 1070 Гражданского кодекса РФ в связи с жалобами граждан И.В. Богданова, А.Б. Зернова, С.И. Кальянова и Н.В. Труханова» // СЗ РФ. 2001. № 7. Ст. 700; Постановление Конституционного Суда РФ от 25 апреля 2001 г. № 7-П «По делу о проверке конституционности положения пункта 11 статьи 51 Федерального закона от 24 июня 1999 года «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» // СЗ РФ. 2000. № 19. Ст. 2102.

46. Подробнее о категориях финансового права см.: Бельский К.С. Финансовое право. М., 1995. С. 25-31.

47. См.: Налоги и налоговое право: учебное пособие / под ред. А.В. Брызгалина. М., 1997. С.72.

48. См., например: Постановление Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа от 26 ноября 2008 г. № Ф03-5163/2008: «Иск в части признания недействительным решения налогового органа об установленном размере штрафных санкций и об уменьшении размера штрафа более чем в два раза удовлетворен, поскольку суд пришел к выводу о наличии обстоятельств, смягчающих ответственность налогоплательщика и не учтенных налоговым органом при принятии решения, в связи с чем снизил размер штрафа». В качестве одного из аргументов для принятия решения по делу была ссылка на принцип справедливости // Не опубликовано. Содержится в СПС «Консультант Плюс»; Решение Арбитражного суда Республики Коми от 18 июля 2008 г. № А29-2546/2008 «О признании подпункта «б» пункта 1 решения Совета муниципального образования городского округа «Ухта» от 28 ноября 2007 г. № 123 «О внесении изменений в Решение Совета МОГО «Ухта» от 21.11.2006 года № 5 «О едином налоге на вмененный доход для отдельных видов деятельности» не соответствующим положениям Налогового кодекса РФ и недействующим». Арбитражный суд Республики Коми также использовал ссылку на принцип справедливости // Вестник ВАС РФ. 2008. № 11. С. 176-210; Решение Арбитражного суда Рязанской области от 30 апреля 2008 г. № А54-854/2008С18: «Учитывая, что размер санкции является значительным для индивидуального предпринимателя, начисление налоговой санкции в полном объеме может причинить ущерб хозяйственной деятельности заявителя, принимая во внимание полное погашение предпринимателем задолженности по НДС, а также то обстоятельство, что заявитель привлекается к ответственности впервые, суд, руководствуясь принципами справедливости и соразмерности, вытекающими из Конституции РФ, считает необходимым уменьшить размер штрафных санкций, начисленных на основании оспариваемого решения в два раза» // Не опубликовано. Содержится в СПС «Консультант Плюс» и др.

49. См., например: Постановление Конституционного Суда РФ от 27 ноября 2008 г. № 11-П «По делу о проверке конституционности части второй статьи 5 Федерального закона «О минимальном размере оплаты труда» в связи с жалобами граждан А.Ф. Кутиной и А.Ф. Поварнициной» // СЗ РФ. 2008. № 51. Ст. 6205; а также Постановление Конституционного Суда РФ от 18 июля 2008 г. № 10-П «По делу о проверке конституционности положений абзаца четырнадцатого статьи 3 и пункта 3 статьи 10 Федерального закона «О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при проведении государственного контроля (надзора)» в связи с жалобой гражданина В.В. Михайлова» // СЗ РФ. 2008. № 31. Ст. 3763 и др.

50. См.: Альтшулер В.А. Налоги (промысловый, подоходный, гербовый сбор и акцизы). М., 1926. С. 5-10.

51. См.: Эбзеев Б.С. Конституция. Правовое государство. Конституционный Суд РФ: учебное пособие для вузов. М., 1997. С. 19.

52. См.: Кононов А.Л. О некоторых конституционных ценностях // Налоговое право в решениях Конституционного Суда Российской Федерации 2004 г.: по материалам II международной научно-практической конференции. 15-16 апреля 2005 г. / под ред. С.Г. Пепеляева. М., 2006. С. 40; Эбзеев Б.С. Указ. соч. С. 23. 

53. См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 21 марта 1997 г. № 5-П «По делу о проверке конституционности положений абзаца второго пункта 2 статьи 18 и статьи 20 Закона Российской Федерации от 27 декабря 1991 года «Об основах налоговой системы в Российской Федерации» // СЗ РФ. 1997. № 13. Ст. 1602.

54. См.: Финансовое право: учебник / Отв. ред. Н.И. Химичева. 4-е изд, перер. и доп. М., 2008. С. 388.

55. См.: Эбзеев Б.С. Указ. соч. С. 18.

56. См.: СЗ РФ. 1996. № 16. Ст. 1909.

57. См.: Брызгалин А.В. Справедливость как основной принцип налогообложения // Финансы. 1997. № 8. С. 28-29.

Определение социальной справедливости

Что такое социальная справедливость?

Социальная справедливость — это политическая и философская теория, которая утверждает, что у концепции справедливости есть измерения, выходящие за рамки тех, которые воплощены в принципах гражданского или уголовного права, экономического спроса и предложения или традиционных моральных устоев. Социальная справедливость имеет тенденцию больше сосредотачиваться на справедливых отношениях между группами внутри общества, чем на справедливости индивидуального поведения или справедливости для отдельных лиц.

Исторически и теоретически идея социальной справедливости заключается в том, что все люди должны иметь равный доступ к богатству, здоровью, благополучию, справедливости, привилегиям и возможностям независимо от их юридических, политических, экономических или других обстоятельств.В современной практике социальная справедливость вращается вокруг одобрения или наказания различных групп населения, независимо от выбора или действий какого-либо отдельного человека, на основе оценочных суждений относительно исторических событий, текущих условий и групповых отношений. С экономической точки зрения это часто означает перераспределение богатства, доходов и экономических возможностей от групп, которые сторонники социальной справедливости считают угнетателями, по отношению к тем, кого они считают угнетенными. Социальная справедливость часто ассоциируется с политикой идентичности, социализмом и революционным коммунизмом.

Ключевые выводы

• Социальная справедливость — это политическая философская концепция, изначально основанная на равенстве людей по различным социальным аспектам.
• С экономической точки зрения, усилия по социальной справедливости обычно направлены на повышение или понижение экономического статуса различных групп, определяемых групповой идентичностью или демографическими характеристиками, такими как раса, пол и религия.
• На практике социальная справедливость может быть достигнута с помощью различных мирных или немирных форм активности или государственной политики.
• В социалистических странах социальная справедливость является основополагающим принципом экономической политики.

Понимание социальной справедливости

Социальная справедливость составляет основу социалистических экономических систем, и ей также учат в некоторых религиозных традициях. В целом социальная справедливость возникла как широкая концепция, поддерживающая равные права посредством различных инициатив для граждан. Социальная справедливость тесно связана с теорией конфликтов и исправлением предполагаемых ошибок прошлого или текущего конфликта между группами людей и частями общества.Это часто направлено либо на защиту интересов определенных групп населения, которые его сторонники считают угнетенными, либо на подрыв интересов групп, которые они считают в некотором смысле угнетателями, и прямое нападение на них.

Усилия по продвижению социальной справедливости обычно нацелены на различные демографические группы, либо для продвижения их интересов, чтобы противодействовать предполагаемому притеснению, либо для наказания их за предполагаемые преступления в прошлом. В широком смысле, демографические характеристики часто становятся объектом внимания социальной справедливости: раса, этническая принадлежность и национальность; пол и сексуальная ориентация; возраст; религиозная принадлежность; и инвалидность.Могут существовать различные типы инициатив в области социальной справедливости для поощрения равенства или перераспределения власти и статуса между группами в областях богатства, здоровья, благополучия, справедливости, привилегий и экономического статуса. С экономической точки зрения социальная справедливость чаще всего сводится к усилиям по перераспределению богатства, доходов или экономических возможностей от привилегированных групп к малоимущим.

Сторонники социальной справедливости могут стремиться к достижению своих целей с помощью широкого спектра мирных или немирных средств, включая различные правительственные программы, социальные кампании, общественную активность, насильственную революцию или даже терроризм.На правительственном уровне инициативы в области социальной справедливости могут осуществляться с помощью различных программ. Они могут включать прямое перераспределение богатства и доходов; защищенный правовой статус в сфере занятости, государственные субсидии и другие области для малообеспеченных слоев населения; или узаконенная дискриминация привилегированных групп, вплоть до экспроприации, коллективного наказания и чисток.

Социалистические и коммунистические системы в большей степени ориентированы на общенациональные программы социальной справедливости.Однако социальная справедливость также имеет свое место в капиталистических обществах, таких как США, где государственное финансирование выделяется для поддержки многих усилий по социальной справедливости. В обществах такого типа забота о социальной справедливости обычно также решается через активизм, направленный на изменение государственной политики или прямое влияние на поведение людей через публичные митинги и демонстрации, кампании по связям с общественностью, целевые инвестиции, а также благотворительные пожертвования и усилия по оказанию помощи. Он также может принимать форму бойкотов, черных списков и цензуры привилегированных групп и отдельных лиц или даже прямых угроз, насилия и разрушения собственности и инфраструктуры, направленных против них.

В политическом плане внутри США защитники социальной справедливости обычно находятся в Демократической партии, особенно в прогрессивном и социалистическом крыле партии, а также в других более мелких организациях. Прогрессисты и социалисты, не связанные с Демократической партией (независимые, зеленые и другие), также часто используют этот термин.

Примеры социальной справедливости

Примеры социальной справедливости можно найти во всех типах обществ, правительственной политике и движениях.

В социалистических странах социальная справедливость является основополагающим принципом экономической политики. Социалистические правительства обычно проводят обширные программы принудительного перераспределения земли, капитала и других активов, такие как Большой скачок вперед и Голодомор, во имя социальной справедливости.

В капиталистических обществах правительства регулярно вмешиваются в экономику в поддержку социальной справедливости. Сторонники социальной справедливости часто выступают за реформу политики в таких областях, как здравоохранение, иммиграция или система уголовного правосудия, чтобы устранить потенциальные предубеждения в отношении определенных демографических групп.

Исторически сложилось так, что в США движение за гражданские права, начавшееся в 1950-х годах и возглавляемое Мартином Лютером Кингом-младшим, является одним из самых известных примеров социальной справедливости. Мартин Лютер Кинг-младший и его последователи выступали за расовое равенство и отстаивали интересы афроамериканцев. Эти усилия привели к радикальным изменениям в экономике и обществе США в последующие десятилетия, включая введение Закона о гражданских правах, запрещающего предприятиям дискриминацию в отношении групп, защищенных законом.

Рынок труда, политика в области труда и организованная рабочая сила обычно являются одними из самых серьезных проблем в частном секторе. На рынке труда равная оплата и возможности для всех демографических групп обычно являются двумя главными пунктами прогрессивной защиты. Создание и распространение профсоюзов часто оправдывается и оформляется с точки зрения социальной справедливости с целью защиты интересов рабочих против эксплуатирующих работодателей.

Теория справедливости — Деловая этика

Цели обучения

К концу этого раздела вы сможете:

• Оцените ответ Джона Ролза на утилитаризм
• Проанализировать проблему перераспределения
• Применение теории справедливости в контексте бизнеса

Эта глава началась с изображения Справедливости, держащего весы как символа равновесия и справедливости.Он заканчивается рассказом об американском политическом философе, для которого равное распределение ресурсов было первоочередной задачей. Джон Ролз (1921–2002) хотел изменить дискуссию, которая преобладала на Западе в 1960-е и 1970-е годы о том, как максимально увеличить благосостояние для всех. Он стремился не к максимальному увеличению богатства, что было утилитарной целью, а к установлению справедливости как критерия, по которому товары и услуги распределялись среди населения. Справедливость для Ролза была связана со справедливостью — на самом деле, он часто употреблял выражение «справедливость» как «честность», а его концепция справедливости была политической, в которой государство полагалось на заботу о наиболее обездоленных.В его теории справедливости, предложенной в качестве альтернативы господствующему утилитаризму того времени, идея справедливости применяется не только к личности, но и к сообществу, а также к анализу социальной несправедливости и средствам ее исправления.

Теория справедливости

Ролз разработал теорию справедливости, основанную на идеях Просвещения таких мыслителей, как Джон Локк (1632–1704) и Жан-Жак Руссо (1712–1778), которые отстаивали теорию общественного договора. Теория общественного договора утверждала, что естественным состоянием людей была свобода, но что люди будут рационально подчиняться некоторым ограничениям своей свободы, чтобы обеспечить их взаимную безопасность и выгоду, а не подчинение монарху, независимо от того, насколько добры или благонамеренны.Эта идея аналогична идее Томаса Гоббса (1588–1679), который интерпретировал человеческую природу как эгоистичную и жестокую до такой степени, что без сильной руки правителя может возникнуть хаос. Таким образом, люди добровольно соглашаются передать свою автономию под контроль суверена, чтобы обеспечить безопасность своей жизни и собственности. Руссо отверг эту точку зрения, как и Ролз, который расширил теорию общественного договора, включив в нее справедливость как честность. В книге A Theory of Justice (1971) Ролз ввел универсальную систему справедливости и набор процедур для ее достижения.Он выступал за практическую, поддающуюся эмпирической проверке систему управления, которая будет иметь политический, социальный и экономический эффект.

Теория справедливости Ролза содержит три принципа и пять процедурных шагов для достижения справедливости. Принципы: (1) «исходная позиция», (2) «завеса невежества» и (3) единодушие в принятии исходной позиции.

Под исходной позицией Ролз имел в виду нечто подобное пониманию Гоббсом естественного состояния, гипотетическую ситуацию, в которой рациональные люди могут прийти к договорному соглашению о том, как должны распределяться ресурсы в соответствии с принципами справедливости как справедливости.Это соглашение было призвано отразить не настоящую реальность, а желаемое положение дел среди людей в сообществе. Завеса невежества ((Рисунок)) — это состояние, при котором люди приходят в исходное положение, воображая, что у них нет идентичности в отношении возраста, пола, этнической принадлежности, образования, дохода, физической привлекательности или других характеристик. Таким образом они уменьшают свою предвзятость и корыстолюбие. Наконец, единогласие принятия — это требование, чтобы все соглашались с контрактом до его вступления в силу.Ролз надеялся, что эта теория справедливости обеспечит минимальную гарантию прав и свобод для всех, потому что до тех пор, пока завеса не будет снята, никто не узнает, были ли они мужчиной, женщиной, богатым, бедным, высоким, низким, умным, меньшинством, римлянином. Католик, инвалид, ветеран и так далее.

Пять процедурных шагов или «предположений»: (1) заключение контракта, (2) единогласное согласие с контрактом, (3) включение в контракт основных условий, таких как свобода слова, (4) максимизация благосостояния наиболее обездоленных лиц и (5) обеспечение стабильности контракта.

Эти шаги создают систему правосудия, которая, по мнению Ролза, отводит справедливости должное место над полезностью и чистой прибылью. Эти шаги также укрепили его веру в инстинктивное стремление людей к справедливости и равноправному обращению. Возможно, лучше всего это видно в образовательной среде, например, в университете. Поступая в школу, студенты заключают контракт, который включает основные свободы, такие как собрания и слова. Студенты, находящиеся в неблагоприятном положении (например, обремененные ссудами, работой или другими финансовыми ограничениями), принимаются как можно лучше.Контракт между университетом и студентами оказался стабильным с течением времени из поколения в поколение. Та же процедура применяется на микроуровне к опыту в классе между отдельным учителем и учениками. За последние несколько десятилетий — хорошо это или плохо — программа курса взяла на себя роль письменного контракта, выражающего эту взаимосвязь.

Ролз привел пример того, что он назвал «чистой процедурной справедливостью», когда торт делится между несколькими людьми.

По какому соглашению делится торт? Ролз решил, что лучший способ разделить торт — это дать человеку, который разрезает торт, взять последний кусок. Это гарантирует, что все получат равную сумму. Что важно, так это независимый стандарт для определения того, что является справедливым, и порядок его применения.

Проблема перераспределения

Часть критики утилитаризма Ролзом состоит в том, что его исчисление полезности может привести к тирании. Если мы определим удовольствие как популярное, меньшинство может ужасно страдать, и большинство станет просто числами.Это стало ясно в попытке Миллса очеловечить расчет Бентама. Но принцип вреда Миллса возымел не меньший эффект по противоположной причине. Ни от кого не требовалось отказываться от чего-либо, если это было сделано с помощью принуждения или силы. Если продолжить пример торта Ролза, если один человек владел пекарней, а другой голодал, как сестра Жана Вальжана в Les Misérables , утилитаризм вынудил бы пекаря отказаться от того, что он должен был удовлетворить голодающего человека, не принимая во внимание, есть ли у пекаря были большие долги, больной супруг, нуждающийся в лечении, или ребенок с ссудой на образование; другими словами, имеет значение контекст ситуации, а не только последствия.Однако утилитаризм Милля, придерживающийся принципа вреда, оставил бы голодающего на произвол судьбы. По крайней мере, он или она съели бы один кусок торта. Это была проблема распределения и перераспределения, которую Ролз надеялся решить не путем расчета удовольствия и боли, прибыли и убытка, а путем применения справедливости как нормативной ценности, которая принесет пользу отдельным людям и обществу.

Проблема с этим подходом состоит в том, что теория справедливости является радикальной, эгалитарной формой либерализма, в которой перераспределение материальных благ и услуг происходит без учета исторического контекста или презумпции, которую многие разделяют, что по своей сути неправильно забирать собственность, законно приобретенную кем-либо. и раздать другому.Ролза критиковали за продвижение того же вида принуждения, который может существовать в утилитаризме, но на основе справедливости, а не удовольствия. Правосудие на общественном уровне гарантирует каждому человеку жилье, образование, лечение, питание и предметы первой необходимости. Тем не менее, как показали недавние политические кампании, вопрос о том, кто будет платить за эти гарантированные товары и услуги налогами, является спорным. Это не просто финансовые и политические вопросы; они философские, требующие от нас ответа на вопросы логики и, особенно в случае теории справедливости, справедливости.И, естественно, мы должны спросить, что справедливо?

Принципы и шаги

Ролза предполагают, что способ перераспределения товаров и услуг будет согласован людьми в сообществе, чтобы избежать каких-либо проблем со справедливостью. Но остаются вопросы. Во-первых, справедливость Ролза, как и иконическое изображение, слепа и не может видеть обстоятельства, в которых распределяются товары и услуги. Во-вторых, мы можем задаться вопросом, действительно ли понятие справедливости является врожденным. В-третьих, несмотря на утверждение, что теория справедливости не является консеквенциалистской (что означает, что результаты — не единственное, что имеет значение), после вступления договора в силу в справедливости Ролза присутствует принудительный аспект, заменяющий полезность предписанной справедливостью.В-четвертых, это такая система, при которой люди процветают и процветают, или, если сосредоточить внимание на худших, инициативы, новаторство и творчество подавляются со стороны всех остальных? Возможно, наиболее убедительным критиком Ролза в этом отношении был его коллега из Гарвардского университета Роберт Нозик (1938–2002), который написал A Theory of Entitlement (1974) как прямое опровержение теории справедливости Ролза.

Нозик утверждал, что власть государства никогда не может с этической точки зрения использоваться для лишения кого-либо собственности, которую он или она законно получил или унаследовал, чтобы раздать ее другим, кто в ней нуждается.

Тем не менее, одним из преимуществ теории справедливости перед другими этическими системами, представленными в этой главе, является ее упор на метод, а не на содержание. Система основана на методологии или процессе достижения истины через основную ценность справедливости. Опять же, в этом смысле он похож на утилитаризм, но, требуя единодушия, он избегает крайностей версий Бентама и Милля. В качестве этического метода его можно применять различными способами и во многих дисциплинах, поскольку его можно адаптировать практически к любому содержанию, основанному на ценностях.Конечно, это поднимает вопрос о содержании и методе в этике, особенно потому, что этика была определена как набор культурных норм, основанных на согласованных ценностях. Метод может быть наиболее эффективным при определении этих основных ценностей, а не того, как они реализуются.

«Покров невежества» в «исходной позиции» Ролза. Те, кто находится в исходном положении, понятия не имеют, кем они станут, когда завеса (стена) будет приподнята. Ролз считал, что такое невежество побудит людей в обществе сделать справедливый выбор.(авторство: Copyright Rice University, OpenStax, по лицензии CC BY 4.0)

Правосудие в бизнесе

Хотя никакие этические рамки не идеальны или полностью соответствуют определенной эпохе, теория справедливости Ролза имеет явные преимущества в применении к бизнесу в двадцать первом веке. Во-первых, по мере того, как предприятия становятся взаимозависимыми и глобализируются, они должны уделять больше внимания контролю качества, человеческим ресурсам и лидерству в различных условиях. Что придаст больше легитимности организации в этих областях, чем справедливость? Справедливость — это межкультурная ценность, которую принимают разные социальные группы и понимают почти все.Однако то, что считается справедливым, зависит от множества факторов, включая основные ценности и индивидуальные характеристики, такие как личность. Например, не все согласны с тем, следует ли и как добиться разнообразия. Также нет консенсуса в отношении позитивных действий или перераспределения ресурсов или доходов. То, что справедливо для одних, может быть в высшей степени несправедливым по отношению к другим. Это дает возможность для активных дискуссий и участия членов сообщества Ролза.

Во-вторых, как мы видели ранее, теория справедливости предоставляет метод достижения справедливости, который может сделать ее практической и ценной частью обучения на всех уровнях компании.Тот факт, что его содержание — справедливость и беспристрастность — более доступно для современных людей, чем конфуцианская этика добродетели, и более гибко, чем категорический императив Канта, делает его эффективным способом взаимодействия с заинтересованными сторонами и организационной культурой.

Теория справедливости может также обеспечить беспрепятственный способ вовлечения в корпоративную социальную ответственность внешне и развития сотрудников внутри компании. Справедливость как корпоративная доктрина может применяться ко всем заинтересованным сторонам и определять культуру доверия и открытости со всеми соответствующими преимуществами в маркетинге, рекламе, развитии совета директоров, отношениях с клиентами и так далее.Это также эффективный способ интеграции деловой этики в организацию, поэтому этика больше не рассматривается как обязанность исключительно отдела соблюдения нормативных требований или юридической группы. Руководители сайтов и менеджеры среднего звена понимают справедливость; сотрудники, вероятно, даже в большей степени, потому что их отсутствие напрямую влияет на них. Таким образом, справедливость — это такая же часть работы, как и постоянный процесс этической системы. Без сомнения, это делает персонал более счастливым и продуктивным. Организация, занимающаяся этим, также может играть большую роль в общественной жизни и политическом процессе, что, в свою очередь, помогает всем.

Мысленный эксперимент Джона Ролза

Исходное положение Джона Ролза представляет собой сообщество, в котором вы не представляете, каким человеком вы в конечном итоге станете. В этом смысле это как сама жизнь. В конце концов, вы не представляете, каким будет ваше будущее. Вы можете стать богатым, бедным, женатым, одиноким, жить на Манхэттене или Перу. Возможно, вы хирург или ловите осетровых рыб. Тем не менее, есть одно сообщество, частью которого вы, скорее всего, будете в какой-то момент: пожилые люди. Учитывая, что вы это знаете, но не уверены в деталях, на каких условиях вы бы согласились с сейчас на , чтобы пенсионеры были обеспечены? Помните, что вы, скорее всего, присоединитесь к ним и испытаете на себе последствия того, что вы решите сейчас.Вы живете не за пространственной завесой невежества, а за временной.

Критическое мышление

• От чего вы готовы отказаться, чтобы пожилым людям — кем бы они ни были — были обеспечены забота и безопасность в более поздние годы?
• Должны ли вы платить в систему, которая обеспечивает медицинское страхование другим людям, менее заботящимся о своем здоровье, чем вы? Почему или почему нет?

Сводка

Ролз разработал теорию справедливости, основанную на теории общественного договора, утверждая, что естественное состояние человека — это свобода, а не подчинение монарху, независимо от того, насколько добры или благонамеренны.Теория Ролза рассматривает людей как хороших по своей природе и, вторя Канту, склонных к моральной правоте и действию. В свою теорию Ролз включил «завесу невежества», которая обеспечивает объективность в нашем выборе и предотвращение предвзятости. Критика теории Ролза сосредоточена в первую очередь на проблеме распределения, поскольку решения, принимаемые по незнанию, не могут ни вознаграждать инновации и предприимчивость, ни поощрять риск.

Контрольные вопросы

На чем основана теория справедливости Джона Ролза?

1. когнитивные структуры
2. Моральный долг
3. теория общественного договора
4. выживание сильнейшего

Что из следующего обеспечивает «завеса невежества»?

1. массовое заблуждение
2. объективность
3. самостоятельность
4. Причина просвещения

Верно или неверно? Теория справедливости Джона Ролза в основном неутилитарна.

Отличительной чертой теории справедливости является то, что она ставит метод важнее содержания.

Какие проблемы представляет теория справедливости Ролза, когда дело касается перераспределения товаров и услуг в обществе?

Теорию Ролза назвали радикальной, потому что она перераспределяет товары и услуги без учета смягчающих обстоятельств или исторического контекста. Его также обвиняли в подавлении предпринимательства, инноваций и инвестиций.

Примечания

1Джон Ролз, Теория справедливости. (Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета, 2009 г.), 120, 136. 2Джон Ролз, Теория справедливости. (Кембридж, Массачусетс: издательство Гарвардского университета, 2009 г.), 121, 464. 3 Джон Ролз, Теория справедливости. (Кембридж, Массачусетс: издательство Гарвардского университета, 2009 г.), 85. 4 Джон Ролз, Теория справедливости. (Кембридж, Массачусетс: издательство Гарвардского университета, 2009 г.), 85. 5 Стэнфордская философская энциклопедия , s.v. «Джон Ролз. 3.3 Разумный плюрализм и общественно-политическая культура »(Лейф Венар).https://plato.stanford.edu/entries/rawls/ (по состоянию на 20 ноября 2017 г.). 6 Стэнфордская философская энциклопедия , s.v. «Политическая философия Роберта Нозика» (Эрик Мэк). https://plato.stanford.edu/entries/nozick-political/ (по состоянию на 9 марта 2018 г.).

Глоссарий

справедливость как честность

Краткое изложение сущности его теории справедливости Ролзом

теория справедливости

идея справедливости применима не только к личности, но и к сообществу, а также к анализу социальной несправедливости и средствам ее исправления

исходное положение

в теории справедливости Ролза, гипотетическая ситуация, в которой рациональные люди могут прийти к договорному соглашению о том, как должны распределяться ресурсы в соответствии с принципами справедливости как честности

теория общественного договора

теория, согласно которой естественным состоянием человека является свобода, но что люди будут рационально подчиняться некоторым ограничениям своей свободы для обеспечения их взаимной безопасности и выгоды

единогласие принятия

по теории Ролза, требование о том, чтобы все соглашались с контрактом до его вступления в силу

завеса невежества

по теории Ролза, состояние, при котором люди приходят в исходное положение, воображая, что они не идентичны по возрасту, полу, этнической принадлежности, образованию, доходу, физической привлекательности или другим характеристикам; таким образом они уменьшают свою предвзятость и корыстолюбие

Раздел 2 Закона об избирательных правах

Раздел 2 Закона об избирательных правах 1965 года запрещает практику или процедуры голосования, дискриминирующие по признаку расы, цвета кожи или принадлежности к одной из языковых групп меньшинств, указанных в Разделе 4 (f) (2) Закона.Большинство дел, возникающих в соответствии с разделом 2 с момента его вступления в силу, связаны с оспариванием избирательных схем на свободе, но запрет дискриминации при голосовании применяется по всей стране к любым стандартам, практике или процедурам голосования, которые приводят к отказу или ограничению права голоса. любой гражданин, голосующий по признаку расы, цвета кожи или принадлежности к группе языкового меньшинства. Раздел 2 является постоянным и не имеет срока действия, как и некоторые другие положения Закона об избирательных правах.

В 1980 году Верховный суд постановил, что раздел, первоначально принятый Конгрессом в 1964 году, был повторным изложением мер защиты, предоставляемых 15-й поправкой. Mobile против Болдена , 446 U.S. 55 (1980). Согласно этому стандарту истец должен был доказать, что стандарт, практика или процедура были введены в действие или поддерживаются, по крайней мере частично, с враждебной целью.

В 1982 году Конгресс расширил действие некоторых положений Закона, таких как Раздел 5, срок действия которого истек, и добавил защиту для избирателей, которым требовалась помощь при голосовании. В то же время он изучил историю судебных разбирательств в соответствии с разделом 2 с 1965 года и пришел к выводу, что раздел 2 должен быть изменен таким образом, чтобы истец мог установить нарушение раздела, если доказательства установят, что в контексте «совокупности обстоятельства местного избирательного процесса, «оспариваемые стандарты, практика или процедура привели к отказу расовому или языковому меньшинству в равных возможностях участвовать в политическом процессе.

Комитет Сената по судебной власти выпустил отчет, сопровождающий законодательство 1982 года. В этом отчете было предложено несколько факторов, которые суды должны учитывать при определении того, приводит ли, в совокупности обстоятельств в юрисдикции, действие оспариваемого избирательного устройства к нарушению Раздела 2. Эти факторы включают:

1. история официальной дискриминации, связанной с голосованием в государстве или политическом образовании;
2. степень расовой поляризации голосования на выборах штата или политического подразделения;
3. степень, в которой государство политического подразделения использовало методы или процедуры голосования, которые имеют тенденцию увеличивать возможность дискриминации в отношении группы меньшинства, например, необычно большие избирательные округа, требования большинства голосов и запреты на пулевое голосование;
4. исключение членов группы меньшинств из процесса выбора кандидатов;
5. степень, в которой члены групп меньшинств несут на себе последствия дискриминации в таких областях, как образование, занятость и здравоохранение, которые препятствуют их способности эффективно участвовать в политическом процессе;
6. использование явных или скрытых расовых призывов в политических кампаниях; и
7. степень, в которой члены группы меньшинства были избраны на государственные должности в юрисдикции.

S.Rep. № 97-417, 97-й конгресс, 2-я сессия. (1982), страницы 28-29.

Судебный комитет также отметил, что суд мог бы рассмотреть дополнительные факторы, такие как отсутствие реакции со стороны избранных должностных лиц на конкретные потребности членов группы меньшинств или политика, лежащая в основе использования государством или политическим подразделением оспариваемый стандарт, практика или процедура неубедительны. Однако в отчете Судебного комитета этот список факторов не описывается как исчерпывающий и не исчерпывающий.Более того, истцу не нужно доказывать какое-либо конкретное количество или большинство из этих факторов, чтобы добиться успеха в иске о разводке голосов.

В своем первом рассмотрении дела, возбужденного в соответствии с поправкой 1982 года, Верховный суд пояснил, что «сущность иска по статье 2 заключается в том, что определенный избирательный закон, практика или структура взаимодействуют с социальными и историческими условиями, вызывая неравенство в возможности, которыми пользуются чернокожие и белые избиратели, избирать своих избранных представителей.» Thornburg v. Gingles , 478 U.S. 30, 47 (1986). См. Также, Johnson v. DeGrandy , 512 U.S. 997 (1994).

Закон продолжает запрещать государственным и местным чиновникам принимать или поддерживать законы или процедуры голосования, которые преднамеренно дискриминируют по признаку расы, цвета кожи или принадлежности к группе языковых меньшинств. В случае утверждения о нарушении статьи 2 из-за дискриминационного намерения истцы должны быть готовы доказать, в соответствии с критериями, установленными в деле Village of Arlington Heights v.Митрополит Хаус. Dev. Corp , 429 U.S. 252, 264-68 (1977), что оспариваемая практика была принята, по крайней мере частично, потому, что она нанесла бы ущерб голосующему меньшинству, а не просто в ожидании того, что это произойдет. См., Например, Адмирал по кадрам Массачусетса против Фенни , 442 U.S. 256, 279 (1979).

Соединенные Штаты возбудили многочисленные дела для обеспечения соблюдения гарантий Раздела 2 как до, так и после поправки 1982 года.

Соединенные Штаты участвовали в других мероприятиях по обеспечению соблюдения Раздела 2.

15 апреля 2003 г. Департамент направил письмо с уведомлением в город Челси, Массачусетс. 28 октября 2003 г. этот вопрос был урегулирован меморандумом о взаимопонимании между городом и департаментом.

Мировой судья | law

Мировой судья , в англо-американских правовых системах — местный магистрат, наделенный главным образом полномочиями по отправлению уголовного или гражданского правосудия по незначительным делам. В некоторых юрисдикциях мировой судья может также приносить присягу и заключать браки.

В Англии и Уэльсе магистрат назначается от имени короны для поддержания мира в определенном районе. Обязанности современных мировых судей, председательствующих в магистратских судах Англии и Уэльса, эволюционировали из тех, что были впервые возложены на них Законом о мировом судье 1361 года. По сути, судьи продолжают вести дела в основном по незначительным уголовным делам и продолжают направлять более серьезные дела для рассмотрения в вышестоящий суд — с 1971 года в Королевский суд или любой из судов, входящих в состав Высокого суда.

Подробнее по этой теме

суд: народные заседатели

В большинстве стран с гражданским правом судьи всех уровней имеют профессиональную подготовку в области права, но во многих других странах это не так. В Англии …

Современный мировой судья в Англии и Уэльсе, как и прежде, обычно непрофессионал. Но каждый назначенный сейчас проходит курс обучения основам права и административным обязанностям магистратского суда.По вопросам права консультации дает клерк юстиции. Мировые судьи должны быть не менее двух, чтобы рассматривать дело. Оплачиваемые магистраты, работающие на полную ставку, могут рассматривать дела в одиночку. В некоторых менее серьезных уголовных делах мировой судья может заседать с судьей Королевского суда.

В Англии и Уэльсе насчитывается около 28 500 мировых судей, треть из которых — женщины. Растущая нагрузка по делам несовершеннолетних в настоящее время отнимает большую часть времени магистратов в суде. Судьи, которые рассматривают эти дела или выносят решения об уходе за детьми, также проходят специальные курсы по ювенальному праву.

Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас

В Австралии основной функцией мирового судьи является удостоверение подлинности оформления документов.

В Соединенных Штатах мировые судьи избираются или назначаются и заседают в нижних судах штата, рассматривая мелкие гражданские дела и мелкие уголовные дела, обычно правонарушения. Они служат на свадьбах, выдают ордера на арест, разбираются с нарушениями правил дорожного движения и проводят расследования.

Виды правосудия | За пределами несговорчивости

От
Мишель Майез и Хайди Берджесс

(Оригинал написан Мишель Майез и опубликован в июле 2003 г., обновлен Хайди Берджесс в июне 2013 г. и снова в июле 2020 г.)

Текущие последствия

Слово «справедливость» часто используется летом 2020 года, обычно во фразе «Справедливость для Джорджа Флойда», «Справедливость для Бреонны Тейлор» или «расовая справедливость».«Но мало кто, кажется, понимает, что означает термин« справедливость ». Трудно понять, как отказ от полиции принесет справедливость Джорджу Флойду или Бреонне Тейлор, хотя некоторые могут утверждать, что это означало бы, что их смерть не была напрасной. Но давайте раскроем понятие справедливости в контексте событий этого лета. Подробнее …

Правосудие — это действие в соответствии с требованиями какого-либо закона. Независимо от того, основаны ли эти правила на человеческом консенсусе или на социальных нормах, они должны гарантировать справедливое обращение со всеми членами общества.Вопросы справедливости возникают в нескольких различных сферах и играют важную роль в возникновении, сохранении и разрешении конфликтов. Справедливые институты имеют тенденцию внушать членам общества чувство стабильности, благополучия и удовлетворения, в то время как воспринимаемая несправедливость может привести к неудовлетворенности, бунту или революции. Каждая из различных сфер выражает принципы справедливости по-своему, что приводит к различным типам и концепциям справедливости: распределительной, процессуальной, возмездной и восстановительной.Эти типы правосудия имеют важные последствия для социально-экономического, политического, гражданского и уголовного правосудия как на национальном, так и на международном уровне [1].

Справедливость распределения, или экономическая справедливость, связана с предоставлением всем членам общества «справедливой доли» имеющихся благ и ресурсов. Однако, хотя все могут согласиться с тем, что богатство должно распределяться справедливо, существует много разногласий по поводу того, что считать «справедливой долей». Некоторые возможные критерии распределения — это справедливость, равенство и потребность.(Справедливость означает, что вознаграждение должно быть равным его вкладу в общество, а «равенство» означает, что все получают одинаковую сумму, независимо от их вклада. Распределение на основе потребностей означает, что люди, которым нужно больше, получат больше, в то время как люди, которым нужно меньше, получат меньше.) Справедливое распределение ресурсов или справедливое распределение имеет решающее значение для стабильности общества и благополучия его членов. Разные люди будут определять понятие «справедливый» по-разному: некоторые скажут, что справедливость — это равенство; равенство других; третьи нужны.Когда вопросы справедливого распределения не решаются должным образом и предмет, подлежащий распределению, высоко ценится, часто возникают неразрешимые конфликты. В этом заключалась суть конфликтов, разыгравшихся по всей Европе и в политике Соединенных Штатов в 2012-2013 годах — из-за налогов, дефицита, «программ жесткой экономии», рабочих мест, прав трудящихся и т. Д. Это часть истории о расовых конфликтах. которые приобрели большой резонанс летом 2020 года, хотя процессуальное и карательное правосудие также являются значительной частью этого конфликта.

Процессуальное правосудие касается принятия и выполнения решений в соответствии со справедливыми процедурами, которые обеспечивают «справедливое обращение». Правила должны соблюдаться беспристрастно и последовательно применяться для принятия беспристрастного решения. Лица, выполняющие процедуры, должны быть нейтральными, а лица, непосредственно затрагиваемые решениями, должны иметь определенный голос или представительство в процессе принятия решений. (См. Эссе об участии общественности.) Если люди верят, что процедуры справедливы, они с большей вероятностью примут результаты, даже те, которые им не нравятся.Внедрение справедливых процедур занимает центральное место во многих процедурах разрешения споров, включая переговоры, посредничество, арбитраж и судебное разбирательство.

Марк Амстутц, профессор колледжа Уитон, находит недостатки в карательных подходах к правосудию, поскольку они не уделяют достаточного внимания тому, как люди должны реконструировать свою жизнь.

Карательное правосудие апеллирует к понятию «справедливой пустыни» — идее о том, что люди заслуживают того, чтобы с ними обращались так же, как они относятся к другим.Это ретроактивный подход, который оправдывает наказание как ответ на прошлую несправедливость или проступки [2]. Основная идея состоит в том, что преступник получил несправедливое преимущество своим поведением, и что наказание исправит этот дисбаланс. Другими словами, те, кто не играет по правилам, должны быть привлечены к ответственности и заслуживают наказания за свои проступки. Здесь также играет роль сдерживание: есть надежда, что наказание за совершение преступления достаточно велико, чтобы люди не стали заниматься незаконной деятельностью, потому что риск наказания слишком высок.В дополнение к местным, государственным и национальным системам правосудия карательное правосудие также играет центральную роль в международном судопроизводстве, реагируя на нарушения международного права, прав человека и военные преступления.

Однако, поскольку существует тенденция ускользать от карательного правосудия к акценту на мести, некоторые предполагают, что процессы восстановительного правосудия более эффективны. В то время как подход карательного правосудия рассматривает нарушения как преступления против государства или нации, восстановительное правосудие фокусируется на нарушениях как преступлениях против личности.Он занимается заживлением ран жертв, возвращением правонарушителей к законопослушной жизни и устранением вреда, нанесенного межличностным отношениям и обществу. Жертвы играют активную роль в руководстве происходящим обменом, а также в определении ответственности и обязательств правонарушителей. Правонарушителям предлагается понять, какой вред они причинили своим жертвам, и взять на себя ответственность за него. Восстановительное правосудие направлено на укрепление общества и предотвращение подобного вреда в будущем.На национальном уровне такие процессы часто осуществляются через программы посредничества между потерпевшими и правонарушителями, в то время как на международном уровне восстановительное правосудие часто связано с учреждением комиссий по установлению истины и примирению [3].

---

Текущие последствия

Слово «справедливость» часто используется летом, обычно во фразе «Справедливость для Джорджа Флойда», «Справедливость для Бреонны Тейлор» или «расовая справедливость». Но мало кто понимает, что означает термин «справедливость».Трудно понять, как отказ от полиции принесет справедливость Джорджу Флойду или Бреонне Тейлор, хотя некоторые могут возразить, что это означало бы, что их смерть не была напрасной. Но давайте раскроем понятие справедливости в контексте событий этого лета.

В этой статье указывается, что существует четыре различных типа правосудия: распределительное (определение того, кто что получает), процедурное (определение справедливого обращения с людьми), возмездие (основанное на наказании за проступки) и восстановительное (которое пытается восстановить отношения с людьми). к «правоте».») Все четыре из них имеют отношение к событиям лета 2020 года и, в более широком смысле, к расовым отношениям в США и других странах.

Похоже, что основное внимание уделяется процессуальной справедливости. Джордж Флойд, Бреонна Тейлор и многие, многие другие чернокожие подверглись гораздо более суровому обращению со стороны полиции (действительно, в этих двух случаях, когда они были убиты, намного более жестко), чем типичные белые люди, когда они сталкиваются с полицией. Хотя верно и то, что невооруженные белые люди также были убиты, статистика показывает, что такие последствия выпадают на долю черных совершенно несоразмерно по сравнению с белыми.Точно так же (хотя об этом говорят меньше) черным хуже на протяжении всего процесса отправления правосудия. Их чаще задерживают, их чаще сажают в тюрьму, держат там дольше (они не могут внести залог так же легко, как большинство белых), и они осуждаются и получают более длительные сроки, чем белые. Это самая суть процессуальной несправедливости, и она должна быть в центре внимания так же, как и более узкий вопрос о стрельбе в полиции.

В меньшей степени основное внимание уделяется карательному правосудию, в частности, будут ли привлечены к ответственности полицейские, убившие Флойда, Тейлора и других, и каким образом.Исторически сложилось так, что полиция редко привлекается к ответственности за чрезмерное применение силы. Иногда это происходит из-за понятия «квалифицированный иммунитет», согласно которому государственные должностные лица не могут нести ответственность за профессиональные проступки, если они не нарушили «четко установленный закон». Хотя можно было бы подумать, что стрельба по невооруженному гражданскому лицу будет нарушением «четко установленного закона», в принципе в прошлом это было очень трудно отстаивать в суде, и поэтому большинство полицейских вообще не предстали перед судом или были оправданы когда их судили.(Тем не менее, есть аргумент, что следует принять некоторые меры для сотрудников правоохранительных органов, которые постоянно попадают в опасные ситуации, почти не имея информации о том, что именно происходит и где их могут попросить немедленно принять решение. как лучше всего реагировать на потенциально смертельные угрозы. В случае с Джорджем Флойдом, однако, кажется совершенно очевидным, что офицеру, убившему Флойда, не угрожали лично, и ему не нужно было принимать мгновенное решение.

С другой стороны, как я обсуждал в параграфе о процессуальном правосудии, карающее правосудие живо и хорошо, когда дело доходит до вынесения приговора черным. У них гораздо меньше шансов, чем у белых, заключить легкие сделки о признании вины, и они, вероятно, получат более суровые приговоры с меньшими шансами на условно-досрочное освобождение. Так что это тоже проблема, на которую нужно обратить внимание и, вероятно, исправить.

Понятие распределительной справедливости не обсуждается этим летом, но это определенно большая часть истории расы в этой стране, и о ней начинают говорить больше.Мы только что опубликовали новое тематическое исследование «За гранью несговорчивости», в котором рассматривалось, как примирение между черными и белыми было саботировано во время «эпохи восстановления» после Гражданской войны. То, как с освобожденными рабами обращались сразу после войны, поставило их и нашу страну в целом на курс распределительной несправедливости, независимо от того, как вы это определяете: справедливость, равенство или нужду.

Невозможно исправить ситуацию с учетом прошедших поколений, но мы определенно должны сейчас подумать о том, как мы можем начать делать вещи правильно через 150 лет.Однако, вероятно, нереально ожидать, что нынешние поколения белых захотят или даже смогут компенсировать 150-летние потери. И, я бы сказал, неразумно ожидать, что они так поступят. Но разумно попросить белых и черных (и других, кто в прошлом подвергался дискриминации, сесть вместе и совместно разработать представление о том, как распределительное правосудие будет выглядеть для всех сейчас — и в будущем. обсуждение могло бы быть успешным, и, действительно, единственный способ, при котором изменения политики, вытекающие из таких обсуждений, могли бы быть успешными, — это если бы каждый действительно имел в виду всех. Им нужно будет прийти к соглашению о том, как следует определять распределительную справедливость и как мы можем достичь этого с того места, где мы сейчас находимся. Оба соглашения должны быть достаточно инклюзивными, чтобы люди всех рас «купились» на эти идеи и согласились начать работать над ними. Если какая-либо группа попытается навязать другим свое узкое и корыстное представление о справедливости, у нее не будет достаточной поддержки, которую можно было бы достичь в краткосрочной или долгосрочной перспективе.

Последний тип правосудия — восстановительный, и хотя он должен иметь большое значение в обсуждении этим летом, я почти не слышал о нем упоминания.Восстановительное правосудие стремится восстановить отношения до «правильности». Можно утверждать, что невозможно восстановить правильные отношения, когда они никогда не были «правильными», но если бы кто-то изменил понятие восстановительного правосудия, чтобы оно означало справедливость, чтобы создать здоровые отношения там, где они отсутствовали раньше, у вас было бы очень много мне кажется, мощный инструмент социальной справедливости. Восстановительное правосудие стремится исправить то, что сломано, компенсировать жертвам причиненный вред и примирить отношения между отдельными людьми, чтобы они могли мирно жить вместе в будущем.Правда, Джордж Флойд и Бреонна Тейлор не могут жить ни с кем мирно. Но полиция может участвовать в восстановительном правосудии в сообществах, в которых жили Флойд и Тейлор; действительно, полиция во всех городах США может эффективно участвовать в восстановительном правосудии со своими гражданами. Чернокожие и белые — и другие народы — могли бы участвовать в кругах восстановительного правосудия по всей стране, чтобы попытаться лучше понять друг друга и попытаться создать представление о том, как будет выглядеть «справедливое» в расовом отношении общество и что мы можем сделать. двигаться в этом направлении.

Такое исследование, конечно же, должно также исследовать сторону правопорядка. Существует множество крупных общесоциальных проблем, которые общество в целом не смогло и во многих отношениях даже не пыталось решить: злоупотребление наркотиками, алкоголизм, неадекватный уход за психически больными, бездомность, отсутствие возможностей трудоустройства, плохие школы. и т. д. Полиции, по сути, приказывают использовать свой инструментарий правоохранительных органов, чтобы эти проблемы не угрожали безопасности более удачливых слоев общества.Нам всем нужно признать свою часть проблемы.

До тех пор, пока мы не разобьем, не поймем и не добьемся всех четырех из этих типов справедливости, расовая справедливость и расовый мир останутся недостижимой целью.

— Хайди Берджесс. Июль, 2020.

[1] Подробнее о правосудии см .: Мортон Дойч, «Правосудие и конфликт», в Справочник по разрешению конфликтов: теория и практика , Мортон Дойч, Питер Т. Коулман, Эрик К. Маркус, ред. (Джон Вили и сыновья, 2011 г.). .

[2] См. Главу «Карательное правосудие и пределы прощения в Аргентине» в книге Марка Р. Амштуца, Исцеление народов: обещание и пределы политического прощения, (Rowman & Littlefield, 2005). .

[3] Для дальнейшего разъяснения различных форм правосудия, включая карательное, восстановительное и процессуальное, см. Обсуждение Джеффри А. Дженкинса «Типы правосудия» в книге Американские суды: процедурный подход , (Jones & Bartlett Издательство, 2011)..

---

Используйте следующее для цитирования этой статьи:
Maiese, Michelle. «Виды правосудия». Неукротимый . Ред. Гай Берджесс и Хайди Берджесс. Консорциум информации о конфликтах, Колорадский университет, Боулдер. Опубликовано: июль 2003 г. .

Кодекс этики правоохранительных органов

IACP принял Кодекс этики правоохранительных органов на 64-й ежегодной конференции и выставке IACP в октябре 1957 года.Кодекс этики является предисловием к миссии и обязательствам правоохранительных органов перед общественностью, которой они служат.

Кодекс этики правоохранительных органов

Моя основная обязанность как сотрудника правоохранительных органов — служить обществу; для защиты жизни и имущества; защищать невиновных от обмана, слабых от угнетения или запугивания и мирных от насилия или беспорядков; и уважать конституционные права всех на свободу, равенство и справедливость.

Я буду держать мою личную жизнь незапятнанной в качестве примера для всех и буду вести себя так, чтобы не дискредитировать меня или мое агентство. Я сохраню мужественное спокойствие перед лицом опасности, презрения или насмешек; развивать сдержанность; и постоянно помнить о благополучии других. Честен в мыслях и поступках как в личной, так и в служебной жизни, я буду образцовым в соблюдении законов и постановлений своего отдела. Все, что я вижу или слышу конфиденциального характера или доверенное мне в моем официальном качестве, будет всегда храниться в секрете, если откровение не потребуется для выполнения моего долга.

Я никогда не буду действовать официально или позволять личным чувствам, предрассудкам, политическим убеждениям, чаяниям, вражде или дружбе влиять на мои решения. Без компромиссов в преступлениях и с безжалостным преследованием преступников, я буду соблюдать закон вежливо и надлежащим образом, без страха или предпочтения, злого умысла или недоброжелательности, никогда не применяя излишнюю силу или насилие и никогда не принимая вознаграждения.

Я признаю значок своей должности символом общественной веры и принимаю его как общественное доверие, которое будет сохраняться до тех пор, пока я верен этике полицейской службы.Я никогда не буду участвовать в коррупционных действиях или взяточничестве, и я не буду мириться с такими действиями других полицейских. Я буду сотрудничать со всеми уполномоченными органами и их представителями в целях правосудия.

Я знаю, что я один несу ответственность за свой собственный уровень профессиональной деятельности и воспользуюсь любой разумной возможностью для повышения и повышения уровня моих знаний и компетентности.

Я буду постоянно стремиться к достижению этих целей и идеалов, посвятив себя перед Богом избранной профессии… правоохранительным органам.

Десять уроков для обсуждения расы, расизма и расовой справедливости

Обновлено в июле 2020 г.

По мере того, как мы стремимся улучшить разговоры о расе, расизме и расовой справедливости в этой стране, среда, в которой мы говорим, кажется, постоянно меняется, что показывает, что эти разговоры важнее, чем когда-либо. Мы собрали несколько советов по поиску точек входа на основе исследований, опыта и мнений партнеров со всей страны.Это ни в коем случае не полный список, но это отправная точка для продвижения этих дискуссий.

Пожалуйста, обратите внимание, что, хотя есть много причин общаться с различными аудиториями по вопросам расовой справедливости, этот меморандум фокусируется на обмене сообщениями с основной целью — убедить их к действию. Часто людям нужно сообщить миру о своем гневе, разочаровании и боли и сказать правду властям. Это не всегда может быть убедительным, но, очевидно, от этого не становится менее важным.Поскольку в этой памятке мы рассматриваем убеждение как приоритетную цель, рассмотрите следующий совет через эту призму.

1. Руководите общими ценностями: справедливость, возможности, сообщество, справедливость

Если начать с ценностей, значимых для вашей аудитории, это поможет людям «услышать» ваши сообщения более эффективно, чем сухие факты или эмоциональная риторика. Поощрение людей думать об общих ценностях способствует вдохновляющему и обнадеживающему мышлению. По возможности это может быть лучшим местом для начала при вступлении в тяжелые разговоры, чем место страха или беспокойства.

Пример языка:

Пример 1: Чтобы работать на всех нас, люди, ответственные за нашу систему правосудия, должны быть твердо привержены равному обращению и расследованиям, основанным на доказательствах, а не на стереотипах или предвзятости. Но слишком часто полицейские управления используют расовое профилирование, при котором люди выделяются из-за их расы или акцента вместо доказательств правонарушений. Это противоречит нашим национальным ценностям, ставит под угрозу нашу молодежь и снижает общественную безопасность.Нам необходимо обеспечить, чтобы сотрудники правоохранительных органов соблюдали конституционные стандарты, которые мы ценим как американцы, — защищая общественную безопасность и права всех.

Пример 2: Мы становимся лучшей страной, когда делаем все, чтобы у каждого был шанс полностью реализовать свой потенциал. Мы говорим, что наша страна основана на идеалах возможностей и равенства, и мы несем реальную ответственность за соблюдение этих ценностей. Дискриминация по признаку расы противоречит нашим ценностям, и мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы положить ей конец.

2. Используйте значения как мост, а не обходной путь.

Начало беседы с общими ценностями помогает подчеркнуть роль общества в предоставлении каждому справедливого шанса. Но начинать разговор здесь не означает избегать обсуждения расы. Мы предлагаем перейти от общих ценностей к роли расового равенства и интеграции в реализации этих ценностей для всех. Это может привести аудиторию в состояние, более ориентированное на решение и менее погрязшее в скептицизме по поводу продолжающегося существования дискриминации или нашей способности что-либо с этим сделать.

Пример языка:

В интересах нашей страны обеспечить всем равные и полные возможности. Но этого не происходит в нашей образовательной системе сегодня, где цветные дети гораздо чаще сталкиваются с переполненными классами, несертифицированными учителями и чрезмерной дисциплиной, чем их белые сверстники. Если мы не будем обращать внимание на это неравенство, улучшая образование для всех детей, мы никогда не станем той нацией, которой мы стремимся быть.

Пример:

Прекрасная черта этой страны — ее многонациональный характер.Но прямо сейчас у нас есть разнообразие с большой сегрегацией и неравенством. Я хочу видеть по-настоящему инклюзивное общество. Я думаю, что мы как страна всегда будем бороться за это — никакое пострасовое общество невозможно или желательно, — но каждое поколение может добиться прогресса в достижении этой цели. — Ринку Сен, Race Forward, в NBC News [1]

3. Знайте встречные нарративы.

Некоторые темы постоянно возникают в разговорах о расе, особенно у тех, кто не хочет говорить о неравных возможностях или существовании расизма.Хотя все мы, вероятно, чувствуем, что знаем эти повествования наизнанку, все же важно их изучить и особенно наблюдать, как они развиваются и изменяются. Смысл этого не в том, чтобы спорить по каждой теме по пунктам, а в том, чтобы понять, какие истории творится в головах людей, когда мы пытаемся начать продуктивный разговор. Вот несколько общих тем:

• Идея о том, что расизм «в значительной степени» исчез или со временем исчезнет.
• Цветные люди одержимы расой.
• Заявление о дискриминации само по себе является расистским и вызывает разногласия.
• Заявление о дискриминации — это «разыгрывание карты расы», оппортунистическая, лицемерная демагогия.
• Гражданские права — это костыль для тех, кому не хватает достоинств или стремления.
• Если мы сможем решить проблему классового неравенства, расовое неравенство само позаботится о себе.
• Расизм всегда будет с нами, поэтому говорить об этом — пустая трата времени.

4. Поговорите о системных препятствиях на пути к равным возможностям и равному правосудию.

Слишком часто наша культура рассматривает социальные проблемы через призму личности — что сделал человек, чтобы «заслужить» свое конкретное состояние или обстоятельства? Но мы знаем, что история, политика, культура и многие другие факторы, помимо личного выбора, привели нас туда, где мы находимся сегодня.

Когда мы надеемся показать существование дискриминации или расизма, указав на расовое неравенство, особенно важно рассказать полную историю, которая связывает причину (историю) и следствие (результат).Без этой важной связи некоторые аудитории могут уйти, полагая, что наши системы здравоохранения, уголовного правосудия или образования работают нормально, и поэтому существуют разные результаты, потому что BIPOC (черные, коренные и / или цветные) делают что-то не так.

Пример:

«Широко обсуждаемое явление« вождение в черном »иллюстрирует потенциальные злоупотребления правоохранительными органами. Двухлетнее исследование 13 566 остановок движения по инициативе офицеров в городе Среднего Запада показало, что водителей из числа меньшинств останавливали чаще, чем белых, а также чаще обыскивали на предмет контрабанды, чем их белых коллег.Тем не менее, у офицеров не больше шансов обнаружить контрабанду автомобилистов из числа меньшинств, чем у белых автомобилистов ». — Публикация проекта вынесения приговоров «Снижение расового неравенства в системе уголовного правосудия: руководство для политиков» [2]

«Коренные американцы и коренные жители Аляски часто не могут голосовать, потому что поблизости от них нет избирательных участков. Некоторые сообщества, такие как резервация Утиная долина в Неваде и резервация Гошуте в Юте, расположены более чем в 100 милях от ближайшего избирательного участка.»- Джулиан Брэйв NoiseCat, научный сотрудник Huffington Post [3]

.

5. Строго ориентируйтесь на решения и будьте дальновидны.

После того, как была заложена основа того, как возникла проблема, важно быстро перейти к решениям. Некоторые люди, понимающие, что существуют неравные возможности, могут также полагать, что с этим ничего нельзя поделать, что ведет к «усталости от сострадания» и бездействию. По возможности свяжите описание проблемы с четким положительным решением и действием и укажите, кто несет ответственность за это действие.

Пример языка:

Пример 1: Американцы азиатского происхождения часто сталкиваются с особенно серьезными препятствиями на пути к необходимой медицинской помощи из-за языковых и культурных барьеров, а также ограниченного страхового покрытия. Наш законодательный орган может преодолеть эти препятствия, введя в действие политику по обучению медицинских работников, предоставлению программ обучения английскому языку и организации общественных центров здоровья.

Образец 2: Министерству юстиции, Конгрессу, местным законодательным собраниям и законодательным собраниям штатов и прокуратуре следует обеспечить справедливость процесса принятия решений прокуратурой, требуя для прокуроров регулярного обучения скрытой предвзятости; регулярный обзор показателей данных для выявления и устранения расового неравенства; и включение обзора расового воздействия в аттестацию отдельных прокуроров.Министерство юстиции должно издать руководство для прокуроров по снижению воздействия скрытой предвзятости при судебном преследовании. [4]

Пример:

«Организация для достижения изменения государственной политики — один из основных аспектов нашей более широкой миссии по обеспечению свободы и справедливости для всех чернокожих. Наша цель состоит в том, чтобы вооружить молодых людей четким набором целей государственной политики, чтобы они могли организовываться и побеждать в своих местных сообществах ». –BYP 100, «Программа по обеспечению безопасности», веб-сайт [5]

6.Учитывайте аудиторию и цели.

В любой коммуникационной стратегии убеждения мы должны осознавать, что разным аудиториям нужны разные сообщения и разные ресурсы. Это особенно важно при обсуждении тем, касающихся расы, расизма и расовой справедливости. Все мы знаем, что люди по всей стране находятся в очень разных местах, когда дело касается их понимания вопросов расовой справедливости и их готовности говорить о них. В то время как белые люди, в частности, нуждаются в антирасистских ресурсах и сообщениях, которые вовлекают их в разговоры о расизме, в других группах существует неуверенность или неопытность, когда дело доходит до разговоров, например, о расизме против чернокожих, стереотипах в отношении коренных общин или противодействии. -иммигрантские настроения с высокой степенью расизма.При разработке стратегии в отношении аудитории цель должна состоять в том, чтобы активизировать базу и убедить нерешительных. Несколько вопросов для рассмотрения:

На кого вы надеетесь повлиять?	Сужение целевой аудитории помогает улучшить вашу стратегию.
Что вы хотите, чтобы они сделали?	Определите подходящее действие для вашей аудитории и стратегии.Иногда у вас может быть прямой доступ к лицам, принимающим решения, и вы работаете над тем, чтобы изменить их мнение. В других случаях у вас может быть доступ к другим людям, которые влияют на лиц, принимающих решения.
Что вы знаете об их нынешнем мышлении?	На основе исследований общественного мнения, сканирования социальных сетей, собственных слов и т. Д.
Что вы хотите изменить по этому поводу?	Рассмотрим изменение мышления, которое должно произойти, чтобы вызвать действие.
Кого они слушают?	Определите СМИ, которые они потребляют, и людей, которые могут повлиять на их мышление. Это может быть возможностью обратиться к союзникам, чтобы они выступили в качестве докладчиков, если они будут иметь больший вес в определенной аудитории.

7. Четко говорите о взаимосвязи между расизмом и экономическими возможностями и об обратных последствиях.

Многие аудитории предпочитают думать, что социально-экономические факторы действуют сами по себе и что если бы, скажем, система образования была более справедливой или возможности трудоустройства были более широкими, то мы бы увидели равные возможности для всех. Расизм увековечивает бедность среди BIPOC и приводит к расслоению этих сообществ в районах, где отсутствуют ресурсы белых сверстников с аналогичными доходами. Тем не менее, мы должны четко понимать, что расизм вызывает больше различных проблем, чем бедность, районы с ограниченными ресурсами или сложные образовательные системы, и что исправления этих проблем недостаточно.Разумеется, они взаимосвязаны, но исследование за исследованием, а также жизненный опыт многих людей показывают, что даже с учетом социально-экономических факторов расовое неравенство сохраняется.

Пример:

Чернокожие мальчики, выросшие в Америке, даже в самых богатых семьях и живущие в некоторых из самых обеспеченных районов, по-прежнему зарабатывают меньше во взрослой жизни, чем белые мальчики с аналогичным происхождением, согласно новому исследованию, в котором прослеживаются жизни миллионов детей.

Белые мальчики, которые вырастают богатыми, скорее всего, останутся такими. Однако чернокожие мальчики, выросшие на вершине, с большей вероятностью станут бедными, чем останутся богатыми в своих собственных взрослых семьях.

Даже когда дети растут рядом друг с другом с родителями, имеющими одинаковый доход, в 99 процентах Америки чернокожие мальчики живут хуже, чем белые мальчики. И разрыв только усугубляется в тех районах, которые обещают низкий уровень бедности и хорошие школы. [6]

8.Опишите, как нас всех сдерживают расовые предубеждения и дискриминация.

Помимо демонстрации того, как дискриминация и неравные возможности вредят цветным людям, важно объяснить, как системные предубеждения влияют на всех нас и не позволяют нам полностью реализовать свой потенциал как страны. Мы никогда не сможем по-настоящему стать страной возможностей, если позволим расовому неравенству сохраняться. А обеспечение равных возможностей для всех отвечает нашим общим экономическим и общественным интересам. Фактически, восемь из десяти американцев считают, что общество функционирует лучше, когда все группы имеют равные возможности в жизни.[7]

Исследования также показывают, что люди с большей вероятностью признают, что дискриминация в отношении других групп является проблемой, и с большей вероятностью захотят что-то с этим сделать, если они сами испытали ее на себе. Большинство людей в какой-то момент чувствовали себя «извне» или что они были несправедливо исключены из чего-то, и шесть из десяти сообщают, что они испытали дискриминацию по признаку расы, этнической принадлежности, экономического статуса, пола, сексуальной ориентации, религиозных убеждений или акцента. . [8] Напоминание людям об этом чувстве может помочь им задуматься о том, что на самом деле означает расизм и угнетение для других, а также для них самих.

Пример языка:

Практически все мы были частью семьи с детьми, некоторые из нас — родители-одиночки, и многие из нас с возрастом столкнутся с инвалидностью. Многие из этих обстоятельств приводят к тому, что к ним относятся по-другому — возможно, в поисках жилья, поиске работы, получении образования. Нам нужны строгие законы, которые устраняют произвольные и незаметные препятствия на пути к равному доступу, с которыми может столкнуться любой из нас.

Примеры:

«Дискриминация — это не просто оскорбление наших самых элементарных представлений о справедливости.Это также стоит нам денег, потому что те, кто подвергается дискриминации, не могут наилучшим образом использовать свои таланты. Это не только вредит им, но и всем нам, поскольку некоторые из наших лучших и самых ярких игроков, по сути, отстранены от игры, не в состоянии внести свой полный вклад в нашу экономику ». — Дэвид Футрелл, экономический обозреватель Time Magazine [9]

«Расовая интеграция и неравенство доходов являются ключевыми факторами, движущими региональный экономический рост, и положительно связаны с ростом занятости, производства, производительности и дохода на душу населения, согласно анализу 118 столичных регионов.… Регионы, которые стали более справедливыми в 1990-е годы — с сокращением расовой сегрегации, неравенства доходов или концентрированной бедности — испытали более высокий экономический рост, измеряемый увеличением дохода на душу населения ». — Публикация PolicyLink, «All-In Nation» [10]

9. Слушайте и центрируйте голоса BIPOC.

Как сторонники социальной справедливости, мы должны привыкнуть к тому, чтобы в центре внимания находились голоса тех, кого больше всего затрагивает какая-либо проблема. Само собой разумеется, что, говоря о расизме, этот BIPOC должен руководить стратегиями о том, как ему противостоять и демонтировать превосходство белых.Это означает:

• Получение реплик от антирасистских лидеров BIPOC по таким вещам, как предпочтительный язык и стратегия;
• Сокращение стирания и неоплачиваемого труда путем предоставления кредита и / или компенсации BIPOC, который спровоцировал движения, придумал термины, протестировал и распространил язык и так далее; и
• Бдительность в обеспечении того, чтобы те, у кого есть власть в нашем движении, разделяли эту власть с BIPOC, особенно те, чьи голоса были маргинализированы, и те, кто сталкивается с многочисленными препятствиями из-за предубеждений, которые влияют на них перекрестно на многих уровнях.

Центрирование антирасистских голосов BIPOC не означает, что члены каждой группы должны заново пережить свое конкретное угнетение, описывая его — или его примеры — на благо более широкого движения.

Это также не означает, что только BIPOC будет говорить о расизме и угнетении. Есть место для многих голосов и роль для разных людей с разной аудиторией, чтобы внести свой вклад в изменение повествования о расе в этой стране.

10. Примите и сообщайте о нашем расовом и этническом разнообразии, децентрируя белизну как призму и центральную опору.

Подчеркните, что разные люди и сообщества сталкиваются с разными типами стереотипов и дискриминации, основанными на разнообразных и пересекающихся идентичностях. Это может означать, например, объяснение суверенного статуса племенных наций, уникальных проблем, возникающих в результате нарушения договоров, и конкретных необходимых решений. В то же время нам нужно поместить белизну в контекст, которого она заслуживает: как часть большего целого, а не в его центре. Слишком часто даже благонамеренный язык принимает белый цвет как «норму», что подразумевает, что кто-то другой является «другим».”

Пример языка:

Соединенные Штаты стремятся чтить идеалы равенства и возможностей. Но мы никогда не жили в соответствии с этими идеалами, и некоторые из нас сталкиваются с большим количеством препятствий, чем другие, на пути к достижению этого из-за того, кто мы есть, как мы выглядим или откуда мы. Мы должны признать это и двигаться к идеалу, согласно которому мы все должны быть в состоянии реализовать наш собственный потенциал, независимо от того, новички ли мы в этой стране или живем в неблагополучных районах, в резервациях, которые сталкиваются с экономическими проблемами, или на заброшенном заводе. города.

Пример:

«Мы подтверждаем нашу приверженность борьбе с экологическим расизмом и поддержке суверенитета коренных народов. По всей территории Соединенных Штатов общины чернокожих и коричневых более подвержены астме и другим заболеваниям, возникающим в результате загрязнения окружающей среды и недоедания; как это было недавно продемонстрировано не только в Стэндинг Рок, но и во время кризиса водоснабжения во Флинте, штат Мичиган. В наших кварталах больше шансов иметь свалки, токсичные фабрики, гидроразрыв и другие формы экологического насилия.Мы не позволим этому продолжаться «. — Миллион толстовок, блог [11]

«В лучшем случае белых людей учили не упоминать, что цветные люди« разные », если это нас оскорбляет. Они искренне верят, что жизненный опыт из-за цвета их кожи может и должен быть универсальным. Я просто не могу справиться с замешательством и защитной реакцией, поскольку они пытаются совладать с тем фактом, что не все воспринимают мир так, как они.

Им никогда не приходилось задумываться о том, что с точки зрения власти означает быть белыми, поэтому всякий раз, когда им смутно напоминают об этом факте, они интерпретируют это как оскорбление.Их глаза тускнеют от скуки или расширяются от возмущения. Их рты начинают подергиваться, когда они начинают обороняться. У них перехватывает горло, когда они пытаются прервать его, им не терпится поговорить с вами, но не слушать по-настоящему, потому что им нужно дать вам понять, что вы ошиблись «. — Рени Эддо-Лодж, автор [12]

«Интернирование было темной главой американской истории, в которой 120 000 человек, включая меня и мою семью, потеряли наши дома, средства к существованию и наши свободы, потому что мы оказались похожими на людей, которые бомбили Перл-Харбор.… «Национальная безопасность» больше никогда не должна оправдывать массовый отказ в конституционных правах и защите. Если мы боремся за свободу и за свой образ жизни, наша первая обязанность — обеспечить соблюдение нашим собственным правительством этих принципов. Без этого мы не лучше наших врагов. … Те же самые аргументы звучат сегодня, исходя из предположения, что горстка предполагаемых радикальных элементов в мусульманском сообществе требует драконовских мер против целого, и все это во имя национальной безопасности.»- Джордж Такей, актер, в Washington Post [13]

.

Применение уроков

VPSA: значение, проблема, решение, действие

Один из полезных подходов к объединению этих уроков — структурировать коммуникации вокруг Ценности, Проблема, Решение и Действие , что означает, что каждое сообщение содержит эти четыре ключевых компонента: Ценности (почему аудитория должна заботиться и как они будут связывать проблему для самих себя), Проблема (оформленная как угроза для общих ценностей, которые мы только что использовали), Решение (с указанием ваших целей) и Действие (конкретная просьба аудитории для обеспечения взаимодействия и движения).

ПРИМЕР

Значение

Чтобы работать на всех нас, наша система правосудия зависит от равного обращения и расследований, основанных на доказательствах, а не на стереотипах или предвзятости.

Задача

Но многие сообщества по-прежнему испытывают расовое профилирование, когда члены выделяются только из-за того, как они выглядят. Согласно одному исследованию, проведенному в Мэриленде, 17,5% автомобилистов, превысивших скорость на бульваре, были афроамериканцами, а 74%.7% были белыми, но более 70% водителей, которых остановила и обыскала полиция, были черными, и по крайней мере один солдат обыскивал только афроамериканцев. У черных автомобилистов шансы обнаружить контрабанду у полицейских не больше, чем у белых. Эти методы подрывают доверие общества к полиции и затрудняют достижение цели настоящей общественной безопасности.

Решение

Нам нужны общие данные о взаимодействии полиции с общественностью, которые показывают, кого полиция останавливает, арестовывает и почему.Такие данные способствуют прозрачности и доверию, а также помогают полиции выработать стратегию улучшения своей работы. Они также помогают сообществам получить четкое представление о взаимодействии полиции с сообществом.

Действие

Призовите местное полицейское управление присоединиться к полиции со всей страны и участвовать в этих важных общих базах данных.

ПРИМЕР

Значение

Мы становимся лучшей страной, когда делаем все возможное, чтобы у каждого был шанс раскрыть свой, ее или свой потенциал.Мы говорим, что наша страна основана на идеалах возможностей и равенства, и мы несем реальную ответственность за соблюдение этих ценностей. Расизм является особым оскорблением наших ценностей, и мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы положить этому конец.

Задача

Тем не менее мы знаем, что расизм сохраняется и его последствия могут быть разрушительными. Например, у афроамериканских беременных женщин в два-три раза выше вероятность преждевременных родов и в три раза выше вероятность родить ребенка с низкой массой тела.Это неравенство сохраняется даже после учета таких факторов, как низкий доход, низкий уровень образования, употребление алкоголя и табака. Чтобы объяснить эти стойкие различия, исследователи теперь говорят, что, вероятно, хронический стресс расизма негативно влияет на гормональный фон организма и увеличивает вероятность преждевременных родов и низкой массы тела при рождении.

Решение

Мы все обязаны исследовать причины и последствия расизма в нашей стране.Мы должны учиться и учиться говорить о них с окружающими. Хотя мы добились значительного прогресса в сокращении дискриминации и расизма, мы не можем делать вид, что полностью вышли за рамки этого.

Действие

Присоединяйтесь к кампании расовой справедливости рядом с вами.

ПРИМЕР

Значение

Мы верим в справедливое отношение ко всем, независимо от того, как они выглядят и откуда пришли их предки.

Задача

Но то, во что мы верим сознательно, и то, что мы чувствуем и делаем бессознательно, может быть двумя очень разными вещами, и, несмотря на все наши попытки избавиться от предрассудков и стереотипов, они есть у всех нас — все зависит от того, насколько они сознательны. Все мы сегодня знаем людей разных рас и национальностей. И мы обычно относимся друг к другу уважительно и вместе шутим на работе. Но для большинства из нас — американцев всех мастей — тонкое или не очень тонкое отношение наших родителей или бабушек и дедушек, которые выросли в другое время, все еще с нами, даже если мы сознательно их отвергаем.

Решение

Лично я с нетерпением жду того дня, когда все мы сможем увидеть прошлые цвета — все мы, белые и черные, коричневые и азиатские. Для этого мы все должны знать, что происходит в наших головах прямо сейчас. И как эта коллективная предвзятость сформировала нашу историю и то, где мы находимся сейчас.

Действие

Но мы еще не достигли цели. Давайте сделаем это приоритетом. [14]

---

[2] Проект вынесения приговора.Снижение расового неравенства в системе уголовного правосудия: руководство для политиков, 2008 г.

[7] Программа возможностей / Langer Associates. Обзор возможностей, 2014 г.

[14] Изменено на основе сообщений, протестированных в «Обращение к публике о бессознательных предубеждениях: мета-проблемы по расе и этнической принадлежности». Дрю Вестен, доктор философии. Март 2014

.