ЭКЗИСТЕНЦИЯ — это… Что такое ЭКЗИСТЕНЦИЯ?

ЭКЗИСТЕНЦИЯ — «ЭКЗИСТЕНЦИЯ» (eXistenZ), Канада, 1999, 93 мин. Фантастика, триллер. Гениальная Аллегра Геллер изобретает интерактивную игру Экзистенция , основанную на биотехнологиях: специальный биодрайвер подключается прямо к мозгу игрока. Но фантастические… …   Энциклопедия кино

ЭКЗИСТЕНЦИЯ — (существование, лат. exsistentia, от глагола ex sisto, ex sistere выступать, выходить, обнаруживать себя, существовать, возникать, показываться, становиться, делаться) философская категория, используемая для обозначения конкретного бытия. Ее… …   История Философии: Энциклопедия

ЭКЗИСТЕНЦИЯ — см. ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ …   Новейший философский словарь

экзистенция — сущ., кол во синонимов: 1 • существование (21) Словарь синонимов ASIS. В.Н. Тришин. 2013 …   Словарь синонимов

ЭКЗИСТЕНЦИЯ — англ. existence; нем. Existenz. В экзистенциализме внутреннее бытие человека, его переживания, то непознаваемое в человеческом «Я», вследствие к рого человек предстает как конкретная неповторимая личность. Понятие Э. отрицает предметное бытие ,… …   Энциклопедия социологии

Экзистенция — – адамның бірегей тұлғалық табиғылығы, ал адам өзінде тұлғаның рухани, психоэмоционалдық қайталанбайтындықты көрсетеді. Экзистенцияның тұлғалық сипаты танымдық және түсінудің кез келген логико дискурсивтік, рационалды объективтік әдістермен оған… …   Философиялық терминдердің сөздігі

Экзистенция — Существование аспект всякого сущего в отличие от другого его аспекта сущности. В отличие от понятия бытия понятие существование всегда остается только аспектом сущего, тогда как понятие бытие употребляют также в смысле всего существующего , мира… …   Википедия

экзистенция — ж. Существование, бытие; сущность. Толковый словарь Ефремовой. Т. Ф. Ефремова. 2000 …   Современный толковый словарь русского языка Ефремовой

экзистенция — [тэ], и; ж. [лат. existentia существование] Филос. Существование, бытие; сущность. Э. человеческой жизни …   Энциклопедический словарь

ЭКЗИСТЕНЦИЯ — англ. existence; нем. Existenz. В экзистенциализме внутреннее бытие человека, его переживания, то непознаваемое в человеческом Я , вследствие к рого человек предстает как конкретная неповторимая личность. Понятие Э. отрицает предметное бытие ,… …   Толковый словарь по социологии

Понятие экзистенции в фундаментальной онтологии М. Хайдеггера Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

УДК 111.1+1(091)

Вестник СПбГУ. Сер. 17. 2014. Вып. 1

А. Б. Паткуль

ПОНЯТИЕ ЭКЗИСТЕНЦИИ

В ФУНДАМЕНТАЛЬНОЙ ОНТОЛОГИИ М. ХАЙДЕГГЕРА

В статье изложены результаты анализа понятия «экзистенция» в фундаментальной онтологии Мартина Хайдеггера. Показано, что философ называет экзистенцией особый способ бытия, присущий человеческому существу. Экзистенцию следует отличать от других способов бытия, в том числе от наличности, характерной для природного сущего. В статье обосновывается тезис о том, что хайдеггеровская трактовка понятия экзистенции не позволяет отнести его к числу представителей экзистенциализма. Во-первых, экзистенциализм трактует экзистенцию как наличие, пусть и предшествующее у человека сущности, а не как особый способ бытия, а во-вторых, описание экзистенции является для экзистенциализма самодостаточной целью, тогда как для Хайдеггера аналитика экзистенциальности — это путь к построению учения о смысле бытия вообще.

Ключевые слова: экзистенция, Dasein, фундаментальная онтология, экзистенциальная аналитика Dasein, экстазис, временность, М. Хайдеггер, экзистенциализм.

Andrei B. Patkul

THE CONCEPT OF EXISTENCE IN M. HEIDEGGER’S FUNDAMENTAL ONTOLOGY

The outcomes of the analysis of M. Heidegger’s concept of existence are presented in this article. It is shown that Heidegger regards this concept as a special mode of being, and this mode belongs only to human Dasein. Therefore, one ought to distinguish existence from other modes of being, including the presence as a mode of being of nature. The article argues that Heidegger’s approach towards existence presupposes that he can hardly be treated as a representative of existentialism. On the one hand, the adherents of this philosophical trend understand the existence as presence, but not as a special mode of being different from the presence; although they maintain the priority of existence in regard to the essence in case of human beings. On the other hand, the description of existence is the end in itself for existentialists, but the analytics of existentiality is the way to develop the doctrine of the sense of being as such, according to Heidegger.

Keywords: existence, Dasein, fundamental ontology, existential analytic of Dasein, ecstasis, temporality, M. Heidegger, existentialism.

В философской историографии существует устойчивое заблуждение, состоящее в том, что фундаментально-онтологический проект Мартина Хайдеггера является одним из вариантов экзистенциальной философии. Эта ошибка крайне распространена в отечественной интеллектуальной среде, но источником ее, вне всякого сомнения, является уже первичная рецепция хайдеггеровского онтологического начинания за рубежом. В качестве, пожалуй, наиболее показательного примера подобной рецепции можно указать на Жана-Поля Сартра, который, разделив все экзистенциалистское направление на два лагеря — христианский и атеистический экзистенциализм, — без колебаний не только причислил Хайдеггера к этому направлению, но и опознал автора «Бытия и времени» именно как представителя атеистической его ветви. Французский философ утверждает: «…Существуют две разновидности

Паткуль Андрей Борисович — кандидат философских наук, Санкт-Петербургский государственный университет, Российская Федерация, 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7/9; [email protected]

Patkul Andrei B. — Candidate of Philosophy, St. Petersburg State University, 7/9, Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russian Federation; [email protected]

экзистенциалистов: во-первых, это христианские экзистенциалисты, к которым я отношу Ясперса и исповедующего католицизм Габриэля Марселя; и, во-вторых, экзистенциалисты-атеисты, к которым относятся Хайдеггер и французские экзистенциалисты, в том числе я сам» [1, с. 321].

Действительно, номинальный повод для отнесения Хайдеггера к экзистенциализму существует: сам философ активно использовал в своей философии понятие экзистенции, связывая его, как и все прочие экзистенциалисты (во многом в противоположность традиционному употреблению данного термина), именно с человеческим существом. При этом уже самому Хайдеггеру приходилось защищаться от попыток отнести его онтологию к экзистенциальному направлению в философии. Дело в том, что смысл этого понятия и роль его в контексте всего философского построения мыслителя в целом, как и задачи этого построения, радикально отступали от русла экзистенциальной философии. Исходя из этого, цель настоящей статьи будет заключаться в том, чтобы в самых общих чертах реконструировать хайдеггеров-ское понимание экзистенции и показать, почему такое ее понимание не позволяет относить онтологию Хайдеггера к философии экзистенциализма.

Итак, в своей фундаментальной онтологии Хайдеггер разрабатывает два важных онтологических положения: во-первых, так называемую глубинную артикуляцию бытия, а во-вторых, так называемый тезис возможных модификаций бытия и единства его многообразия. Согласно первому тезису, всякому сущему в его бытии принадлежат два онтологических определения: сущность (essentia), мыслимая как «что», составляющая содержательную возможность того сущего, которое этой сущностью обладает, и определенный способ бытия, традиционно понимаемый как существование (existentia), как наличие в действительности, актуальное бытие. Этот тезис, по мнению философа, был сформулирован уже в средневековой онтологии, а на деле восходит еще к Аристотелю. В фундаментальной онтологии следует лишь дать его новое обоснование. В формулировке же второго тезиса Хайдеггер видит собственную заслугу. Если традиционно считалось, что сущее различается только по сущности, а способ бытия у любого сущего остается одним и тем же — существованием, наличием в действительности, то Хайдеггер считает, что сущее различается не только по сущности, но и по способу бытия. В фундаментальной онтологии признается, таким образом, что высшие области существующего дифференцируются не только в зависимости от того, что они есть, но и от того, как они есть. Каждый регион сущего должен, стало быть, обладать особым способом бытия. Хотя итоговой классификации он так и не предложил, в различных своих работах философ перечисляет разные регионы сущего и соответствующие им способы бытия: подручное и его подручность, наличное и его наличность (чему, кстати, соответствует экзистенция в традиционном дохайдеггеровском смысле термина), реальное и его реальность, жизнь и жизненность, математические объекты и их постоянство в смысле вневре-менности, бог, способом бытия которого является вечность в смысле сверхвременности, вечного настоящего, и пр. Каждый из названных случаев может быть понят только на основании еще одного (и фундаментального) тезиса онтологии Хайдегге-ра — онтологической дифференции, т. е. различия сущего и его бытия. Иными словами, в каждом из указанных примеров речь идет о сущем, точнее, его обособленном регионе, и его бытии, которое, хотя всякий раз и принадлежит сущему, является от него радикально отличным. О каждой отдельной области сущего можно сказать, что

находящееся в подобном отношении с ней как сущим бытие модифицируется во всегда определенный способ быть. Будучи исходно различными, эти способы бытия не могут быть редуцированы к какому-то одному бытийному модусу или, напротив, дедуцированы из него, что, впрочем, не означает отсутствия возможной субординации между ними.

К этому же ряду оппозиций областей сущего и соответствующих им способов бытия относится и наиболее важная в контексте нашей темы оппозиция человека как особого сущего, которое философ называет das Dasein — вот-бытие, присутствие, и его отличительного способа бытия, именуемого Хайдеггером экзистенцией (die Existenz). Выделение именно такой оппозиции показывает, что для создателя фундаментальной онтологии человек как область сущего по своему бытию не может быть подчинен никакой другой области сущего, включая такую область, как живая природа. Именно к ней человека обычно сводили, трактуя его как определенный вид живых существ, обладающих отличительным признаком разумности. Для Хайдегге-ра же речь идет здесь не о видовом отличии, а об отличии по самому способу быть.

Итак, в терминологии Хайдеггера экзистенция — это особый, характерным образом структурированный способ бытия, принадлежащий исключительно человеческому сущему и никакому другому.

Иногда хайдеггеровские понятия «Dasein» и «экзистенция» неоправданно отождествляют, видимо, на том основании, что оба понятия относятся исключительно к человеку. Однако следует помнить, что понятия эти относятся к человеку в различных перспективах: если Dasein обозначает человека как сущее, то экзистенция — способ его бытия. Ситуация усложняется еще и тем, что способ бытия человека Хай-деггер обозначает с помощью онемеченного латинизма «экзистенция» (die Existenz), тогда как традиционное понятие существования (existentia) в своем онтологическом словаре он передает как наличность (die Vorhandenheit). Кроме того, он называет исключительно человеческое сущее именем, которое в прежней немецкоязычной философии служило как раз для перевода existentia в ее традиционном смысле — das Dasein.

Чтобы внести ясность в то, что подразумевает Хайдеггер под терминами «Dasein» и «экзистенция», обратимся к анализу его текстов. Dasein, которое В. В. Би-бихин переводит как «присутствие», в «Бытии и времени» Хайдеггер определяет следующим образом: «Присутствие есть сущее, которое не только случается среди другого сущего. Оно напротив онтически отличается тем, что для этого сущего в его бытии речь идет о самом этом бытии» [2, с. 12]. В § 9 Хайдеггер ближе определяет такое сущее, как Dasein, усматривая в нем две отличительные характеристики. Первая из них связана с терминами глубинной артикуляции бытия: Dasein — это сущее, которое, в отличие ото всех прочих сущих, не обладает никакой предзаданной ему заранее сущностью, неким предметным «что». Оно всегда уникально в своем способе бытия: «»Сущность» присутствия лежит в его экзистенции» [2, с. 42]. Вторая характеристика состоит в том, что бытие этого сущего — всегда его, о нем для Dasein идет дело в его бытии, бытие это не может быть отчуждено и передано кому-то другому: «Бытие, о котором для этого сущего идет дело в его бытии, всегда мое» [2, с. 42]. Впрочем, следует заметить, что, согласно Хайдеггеру, такое «всегда мое» бытие может пониматься со стороны Dasein двояко — собственным и несобственным образом, т. е. из своих или не своих собственных возможностей быть.

Что касается экзистенции в качестве бытия такого сущего, как Dasein, то философ говорит о ней следующее: «Само бытие, к которому присутствие может так или так относиться и всегда как-то отнеслось, мы именуем экзистениией» [2, с. 12]. В контексте настоящего рассмотрения важно, что бытие человеческого существа — это не наличие в настоящем, не «здесь и теперь». Такое наличие свойственно природным вещам. Бытие Dasein, в отличие от их бытия, связано со всеми тремя определениями времени, как называет это Хайдеггер, равноизначально. Оно не только находится здесь и теперь при наличном или подручном внутримировом сущем, но и всегда спроецировало, пусть даже несознательно и непреднамеренно, свое бытие в будущее и всегда несет с собой бывшее с ним. В этом заключено важное отличие бытия по способу экзистенции от бытия по способу наличия. В качестве предельной структуры экзистенции в фундаментальной онтологии опознается то, что сам Хайдеггер называет заботой. Именно она задает возможность экзистирующего бытия во всех трех временных измерениях. Этот феномен философ раскрывает следующим образом: «Формально-экзистенциальная целость онтологического структурного целого присутствия должна поэтому быть схвачена в следующей структуре: бытие присутствия означает: вперед-себя-уже-бытие-в-(мире) как бытие-при (внутримирно встречном сущем). Этим бытием заполняется значение титула забота, употребляемого чисто онтологически-экзистенциально» [2, с. 192]. Таким образом, забота как структура экзистенции имеет трехчленную структуру, включающую в себя: 1) вперед-себя-бы-тие, забегание вперед (экзистенциальность в узком смысле), 2) уже-бытие-в-мире (фактичность) и 3) бытие-при-внутримирно встречном сущем (подпадение).

По мысли Хайдеггера, уникальность такой структуры заботы состоит в том, что каждый из выявленных ее структурных компонентов уже заключает в себе характерное временное определение, а забота в целом — единый горизонт временности. Так, вперед-себя-бытие уже предполагает измерение будущего, уже-бытие-в-мире — измерение бывшего, прошлого, а бытие-при-внутримирно встречном сущем — измерение настоящего. Их изначальное единство и составляет временность, которая оказывается у Хайдеггера смыслом бытия такого сущего, как Dasein. Названные определения времени, каждое из которых всегда уже находится вне себя, исступило из себя, раскрылось в направлении соответствующего ему горизонта, Хайдеггер называет экстазисами временности, которая в силу этого имеет экстатический характер. Все три экстазиса временности «временятся», как это называет философ, в целостной структуре временности. Поэтому ее, как временность человеческого Dasein, следует отличать от деривативного понимания времени как потока моментов «теперь», ставшего привычным для любых попыток осмыслить сущность времени, начиная с Аристотеля.

Именно экстатическая временность как онтологический смысл Dasein, раскрывая, размыкая, позволяет экзистирующему сущему — единственному из всех сущих — понимать бытие, осуществлять онтологическую дифференцию. При этом экзистирующее сущее понимает не только свое бытие, как это видно из уже приведенных его характеристик, но и бытие вообще, в том числе и бытие тех регионов сущего, к которым оно само не относится: подручности, наличности, жизненности, постоянства и т. д. И именно потому, что экзистирующее сущее, смыслом бытия которого является экстатическая временность, не только особо выделяется среди других сущих своей экзистенциальностью, но и понимает бытие других регионов

сущего, оно имеет преимущество для построения онтологии как науки о бытии вообще. Если быть точнее, Хайдеггер выделяет три преимущества Dasein как сущего, которые позволяют ему иметь особое значение для поиска смысла бытия как такового и благодаря которым научную концептуализацию такового приходится начинать с экзистенциальной аналитики Dasein, феноменологического выявления элементов экзистенциальности экзистенции — той структуры, которая обеспечивает возможность понимания бытия — как бытия Dasein, так и бытия несоразмерного ему сущего. К ним философ относит: 1) онтическое преимущество, состоящее в том, что «это сущее определяется в своем бытии экзистенцией»; 2) онтологическое преимущество, заключающееся в том, что «присутствие на основе своей определенности экзистенцией само по себе «онтологично»»; 3) онтико-онтологическое преимущество, в соответствии с которым Dasein — это «условие возможности всех онтологий. Присутствие оказывается так первым, что до всякого другого сущего подлежит онтологическому опросу» [2, с. 13].

Выявленный смысл экзистенциальности в фундаментальной онтологии Хайдег-гера позволяет показать, почему его философское начинание не может быть отнесено к такому направлению, как экзистенциализм. Достаточно указать на два момента, демонстрирующих несовпадение этих философских позиций.

Во-первых, экзистенциализм не видит в экзистенции особого модуса бытия, структурированного совершенно иначе, чем простое наличие, хотя это течение (уже начиная с Кьеркегора) и связывает данное понятие именно с человеком. Экзистенциализм, правда, подчеркивает приоритет экзистенции перед сущностью, «что» в случае человека, но он не видит экстатически-временного характера ее структуры. Для него экзистенция человека — это то же наличие, только в случае с человеческим существом онтологически предшествующее сущности. В связи с этим наиболее показательна хайдеггеровская оценка ключевого тезиса Сартра о примате экзистенции над эссенцией: «Сартр, напротив, формулирует основной тезис экзистенциализма так: экзистенция предшествует «эссенции», сущности. Existentia и essentia берутся им при этом в смысле метафизики, со времен Платона утверждающей: essentia идет впереди existentia. Сартр перевертывает это положение. Но перевернутый метафизический тезис остается метафизическим тезисом. В качестве такого тезиса он погрязает вместе с метафизикой в забвении истины бытия» [3, с. 200]. Именно поэтому «главный тезис «экзистенциализма» не имеет совершенно ничего общего с… тезисом из «Бытия и времени»» [3, с. 201].

Во-вторых, рассмотрение человеческой экзистенции является для экзистенциализма самоцелью. Человек здесь оказывается предметом преимущественного интереса философского мышления, именно поэтому экзистенциализм имеет право претендовать на то, чтобы быть новым гуманизмом. По мысли же Хайдеггера, такая позиция субъективизирует и антропологизирует философию. В его собственные намерения входило создание именно онтологии, т. е. науки о смысле бытия в целом, а не о смысле бытия человеческого сущего. Однако то обстоятельство, что бытие дано только в понимании его человеческим Dasein, а значит, задано экстатической структурой его временности, заставляет подходить к выявлению смысла бытия посредством выявления условий возможности данности бытия понимающему его сущему, т. е. начинать с анализа экзистенциальности. Именно поэтому, как считает Хайдеггер, самое радикальное онтологическое исследование требует онтического

фундамента, особенность которого, впрочем, состоит в том, что он не только онти-чен, но и онтологичен. Таким образом, понятие экзистенции оказывается у Хайдег-гера средством, переходным звеном к прояснению смысла бытия как такового, что, очевидно, не берется в расчет экзистенциалистами.

Литература

1. СартрЖ.-П. Экзистенциализм — это гуманизм // Сумерки богов / сост. и общ. ред. А. А. Яковлева. М.: Изд-во полит. лит-ры, 1990. С. 319-344.

2. Хайдеггер М. Бытие и время. М.: А<1 Магдтет, 1997. 451 с.

3. Хайдеггер М. Письмо о гуманизме // Хайдеггер М. Время и бытие: статьи и выступления. М.: Республика, 1993. С. 192-220.

Статья поступила в редакцию 18 февраля 2013 г.

Что такое экзистенция? Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

10. Кобзев А.И. Современный этап изучении и интерпретации неоконфуцианства // Нал. -1983. — №6.

11. Краснов А.В. Некоторые аспекты роли традиции в политике КНР до «Культурной революции» — Вопросы экономики, истории, внешней политики стран Дальнего Востока. Ч. 1. — М., 1986.

12. Краснов А.В. Сюн Шили и судьба конфуцианства в КНР // XXIV научная конференция «Общество и государство в Китае». Ч. 2. — М., 1993.

13. Ломанов А.В. Интерпретация и развитие китайской философской традиции в работах Фэн Юланя 20-40 гг. XX века. — М., 1993.

14. Ломанов А.В. Современное конфуцианство: философия Фэн Юланя. — М., 1996.

15. Китайская философия. Энциклопедический словарь / Под ред. М.Л. Титаренко. — М., 1994.

16. РозенбергО.О. Труды по буддизму — М., 1991.

17. Торчинов Е.А. Хайдеггер и традиционалистская мысль Китая XX века. — М., 2003.

18. Утехин И.В. Учение виджнянавадинов о восьмом сознании // Мысль. Ежегодник Петербургской Ассоциации Философов. Вып. 1 (Философия в преддверии XXI столетия). — СПб., 1997.

19. Шуцкий Ю.К. Китайская классическая книга перемен Ицзин. — М., 1993.

20. Alitto G.S. The Last Confucian: Liang Shuming and the Chinese Dilemma of Modernity. -Berkely, 1979.

21. Briere O. Fifty Years of Chinese Philosophy. 1898-1950. — London, 1956.

22. Carsun Chang. The Development of Neo-confucian Thought. Vol. 1-2. — New York, 1957-1962.

23. Cheng Chung-ying. Philosophical Aspects of the Mind-body. — University press of Hawaii, 1975.

24. Chang Wing-tsit. A Source Book in Chinese Philosophy. — Princeton, 1963.

25. Chang Wing-tsit. Religious Trends in Modern China. — New York, 1953.

26. Chang Wing-tsit. Chinese Philosophy, 19441963. An Annotated Bibliography of Mainland China Publications. — Honolulu, 1967.

27. Edward J. Thomas. The history of Buddhist Thought. — London, 1959.

28. Jing Haifeng. A Summary of Xiong Shili’s Research on Philosophy Conducted in China // Chin. Studies in philosophy. — White Plains, 1989. -Vol. 21. — №>1.

29. Liu Shu-hsien. Hsiung Shih-li’s Theory of Causation // Philosophy East and West. — Hawaii, 1969. — Vol. 19.

30. RussellB. The Problem of China. — L., 1922.

31. Tu Wei-ming. China in Transformation. -Cambrige, 1994.

32. Tu Wei-ming. Neo-Confucian Thought in Action. Wang Yang-ming’s Youth (1472-1509). -Berkeley, 1976.

33. Tu Wei-ming. Hsiung Shih-li’s Quest for Authentic Existence // The Limits of Change: Essays on Conservative Alternatives in Republican China. -Camb., 1976.

А.В. Королев ЧТО ТАКОЕ ЭКЗИСТЕНЦИЯ?

В экзистенциализме центральной чертой целостности человека является экзистенция. Экзистенция — это переход от возможности в духе к реальности в полноте личного бытия. В пограничных ситуациях человек стоит перед лицом опасности, и в заботе раскрывается всецело. Пограничные ситуации — это «натянутый канат», в которых отчётливо проявляется наша экзистенция. Осмыслить экзистенцию мы можем с помощью «трансцендентального мышления». Чтобы разум стал сутью нашей натуры, приобрёл «законные границы» [1, с. 21] своего присутствия, мы должны проследить всё, что касается сознания человека и сферы его проявления в нравственно-духовном существовании —

экзистенции. Экзистенция и разум связаны посредством языка. «Бытие имеется только тогда, когда есть разомкнутость, т. е. когда есть истина. А истина есть лишь тогда, когда существует (эк-зистирует) такое сущее, которое распахивает и размыкает, причем так, что само размыкание принадлежит способу бытия этого сущего. Таковое сущее есть мы сами. «Dasein» само экзисти-рует в истине. «Dasein» существенным образом принадлежит некий распахнутый мир и заодно с ним распахнутость самого «Dasein»» [2, с. 22].

Это «Dasein» заявляет о себе в любых обсуждениях основных онтологических проблем и прежде всего — в фундаментальном вопросе о смысле бытия вообще. Разработка этого вопроса и ответ

224

Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 1, 2008

© А.В. Королев, 2008

на него нуждаются в общей аналитике «Dasein». Онтология имеет в качестве своей фундаментальной дисциплины аналитику «Dasein». «Онтология не позволяет обосновать самое себя чисто онтологически. Условие ее собственной возможности указывает на некое сущее, т.е. — на онти-ческое, на «Dasein»» [2, с. 23].

Хайдеггер выделяет свою трактовку понятия «экзистенции» из двух трактовок этого понятия, выделяемых в истории философии — классической (экзистенция как существование любого сущего, в отличие от его сущности) и неклассической (экзистенция как специфический тип бытия, присущий только человеку). Под экзистенцией Хайдеггер подразумевает самобытие человека, поскольку оно относится к бытию и к этому отношению к бытию. Более того, как она, вроде бы всегда полагающая себя в стихии чистой мысли, может вообще что-то вести? Философия экзис-тирует всегда так, что ее чистая мысль и слово неотъемлемы друг от друга. Коренная взаимо-причастность слова и чистой мысли в философствующем вот-бытии указывает на преимущественное расположение этого «Dasein» к сущему и бытию по сравнению с другими «Dasein» расположение, делающее философствующую экзистенцию ведущей в мироистории.

Быть чистой мыслью означает: тематизирую-ще заступая в ничто сущего, ставить свое вот-бытие у бытия. Но раз слово неотъемлемо от этого заступания, то оно также оказывается у бытия. Слово артикулирует (в исходном значении термина «артикулировать»), т.е. проясняюще разделяет. Но философское слово артикулирует не некое сущее, а само бытие. Этой артикуляцией бытие впервые осуществляется — темпорально исполняется как нечто сущее. Слово, чистой мыслью заступившее в ничто сущего, оказывается энергией бытия. Философия исторически ведет мир словом — тем же словом, которым наперед выводит мир из ничто мира — из бытия. Почему же это энергичное слово меньше всего слышно в мире? Потому что его назначение — дать говорить сущему. Философское слово не столько говорит в языке, сколько своим говорением задаёт язык, в котором всякое сущее (соразмерное вот-бытию и иное) держанием речи заявляет о себе.

Задать язык — значит, установить предельный смысл всякого говорения. Слово, завязывая речь, отсылает себя в иное слово в перспективе некоторого смысла. Этим смыслом определяется, в ка-

кое слово и каким образом происходит отсыла-ние. Язык конституирует целостность таких от-сылов, задавая их предельный смысл — последнее то-ради-чего. Это то-ради-чего, конфигурируя все поле отсылов, присутствует и в фигуре каждого отсыла. Философия хранит язык в его смыслоот-сыльности. Хайдеггер открыл нам онтологичность языка — его равноисходность из бытия с мыслью и сущим. Исходя из бытия, язык может удерживаться у него и притом кажет равную принадлежность сущему и мысли. Благодаря этому язык становится связующим конститутивом в структуре вот-бытия, темпорально располагающего себя к бытию, сущему и мысли. Он становится способом везде-присутствия «Dasein».

Философствование о всеобщем разумном развитии разрешается в развивающийся способ существования. Путь, по которому мы идём, есть наш выбор и он становится путём понятным только потому, что мы идем (развиваем). Мы не только на пути, но мы сам этот путь. Путь прокладываем в бытии, и оно, увлекаясь, движется по нему с нами. Осуществлённое (сущее) не брошено, но ведётся нами в понимании, но завершающее слово недосказано. В ряду ключевых отсылов, требующих наравне с «путём» и в единстве с ним осмыслиться в предельном слове: «говорение», «выговаривание», «речь», «призывание», «отзывание», «вопрошание», «ответствование», «мыс-леговорение». Все это отсылает к «логосу».

Слово, держащее путь, слово, размыкающее бытие в путь так, что оно (слово) всегда оказывается впереди на этом пути. История, завязанная с самим собой, — всегда только предыстория. Чтобы стать историей, вот-бытие этого мыслегово-рения должно не только заступить, но и вступить в собственное небытие, проще говоря, оказаться на пороге собственного «дома». Фундаментальная онтология Хайдеггера в целом ведёт к устранению границы между собственно онтологическим и гносеологическим аспектами истолкования сущего. Тем самым логос, сконцентрированный исключительно на присутствие вещей, оказывается одновременно абсолютизированным, будучи тожественным бытию, и релятивирован-ным по отношению к сущностному аспекту бытия, так как формулировка «язык говорит» равнозначна «говорению» вещей о себе.

Причём сам Хайдеггер всё же отправлялся не от этих последних, но от философской рефлексии о предмете мысли, как бы отчуждённом им от

Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 1, 2008

225

мыслящего субъекта. Нельзя пренебрегать хай-деггеровским опытом обоснования оптической цельности бытия (или сущего). Это — попытка вернуть человека мыслящего к гуманистической основе, но так, чтобы при этом избежать антропоцентризма, идеализирующего сугубо человеческую точку зрения. Правда, мне кажется, что искомая цельность обеспечивается иным началом — законами отражения, стоящими за принципом всеобщей связи между любыми природными сущностями. Частным проявлением этой связи и является человеческий язык в его экзистенциальном понимании, охватывающем как коммуникативные, так и гносеологические аспекты слова-логоса.

Подобное значение логоса Ясперс видел в «осевом времени», осевой эпохе, в которой человек как бы впервые пробуждается к ясному, отчетливому мышлению, возникает рефлексия, недоверие к непосредственному опыту и эмпирическому знанию, появляется почва, на которой впервые произрастает философское мышление. Общим для этой эпохи, считает Ясперс, является то, что в человеческих пограничных ситуациях встают самые последние вопросы, что человек осознает хрупкость своего бытия и в то же время создает образы и идеи, с помощью которых он может жить дальше, что возникают религии спасения, что начинается рационализация. «Осевая эпоха», как показывает Ясперс, кладет конец непосредственному отношению человека к миру и к самому себе. Он осознаёт свои границы, свое бессилие перед «последними вопросами бытия» -перед смертностью, конечностью, хрупкостью своего существования, перед трагической виной, которая становится основной темой и греческих трагиков, и древнееврейских пророков. «Сегодня задача состоит в том, — пишет Ясперс, — чтобы подлинный разум обосновать вновь — в самой экзистенции». Он сосредоточивается на том, чтобы раскрыть единство разума и экзистенции, тем самым возвращаясь к традициям классической европейской философии, которая именно в разуме видела высшую человеческую способность, но эта способность была идеализирована.

Связь между разумом и экзистенцией, подчеркивает Ясперс, настолько тесна, что «каждый из этих моментов оказывается утраченным, если утрачивается другой». Экзистенция, по Ясперсу, есть источник бытия, разум таким источником не является, однако без него экзистенция, «опи-

рающаяся на чувство, переживание, слепой порыв, инстинкт и произвол, становится слепым насилием» [1, с. 16]. Экзистенция не может быть опредмечена, но она может, по Ясперсу, сообщаться с другой экзистенцией, и этого достаточно, чтобы она существовала не как субъективная иллюзия, а как реальность особого рода. Ясперс, таким образом, вернулся к своей исходной теме -экзистенциальной коммуникации, но уже под новым углом зрения: высшая форма коммуникации теперь предстала как способ соединения разума и экзистенции. Это соединение проявляется только логосе, в языке. Духовность, нравственность, передаваемые из поколения в поколение, выжили благодаря языку. «Сегодня избегают воспринимать через язык бытие, более того, бытие подменяется языком. Считая, что бытие изначально, избегают всех привычных слов, прежде всего высоких слов, которые имели и могли иметь содержание. Дух как будто пребывает в новых наименованиях»[1, с. 360].

Как экзистенциональный субъект, человек, отнюдь не должен восходить к некому предельному совершенству, идеальному образцу, в коем воплощены все актуальные возможности человечества в целом. Нравственная деятельность человека направлена не на достижение каких-то предметных результатов, а на утверждение в самом себе собственной подлинной человечности. При этом имеется в виду не изживание в себе одних и формирование других свойств характера, а не безысходная в своей нескончаемости борьба с «неподлинным» способом бытия, мотивами, стремлениями, самообманом и иллюзиями (в том числе и с самой мыслью о достижении где-то в финальном итоге конечной цели). Это должно стать началом борьбы с тем, что неискоренимо присуще человеку, конфликт, составляющий непреходящее положение и обязанность человека.

Чтобы «тождество» внутреннего и внешнего бытия составляло подлинную нравственность, экзистенция отдельного человека должна руководствоваться «постулатами практического разума» [3, с. 373]. «Бытие как возможное бытие, действительное бытие, необходимое бытие — это хотя и не реальный предикат, но трансцендентальный предикат» [3, с. 373]. Эти «предикаты модальности бытия не могут возникать из объекта, как виды полагания должны возникать в субъективности и определяются из мышления» [3, с. 374]. Исполнение своего долга состоит не в осуществлении

226

Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 1, 2008

общего принципа в его конкретном приложении к частной ситуации, а в самовоплощении собственной «человечности», вплоть до самого бунта против всего общепризнанного или общеобязательного, исторически завещанного или вновь выдвигаемого требования для всех.

Библиографический список

1. Ясперс К Смысл и назначение истории. -М., 1994.

2. Хайдеггер М. Основные проблемы феноменологии. — СПб., 2001.

3. Хайдеггер М. Тезис Канта о бытии // Время и бытие. — М., 1993.

Ю.Н. Менщикова HOMO LINGUA, ИЛИ ФИЛОСОФСКО-ПРАГМАТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ЯЗЫКОВОЙ КОММУНИКАЦИИ

В современном обществе, в котором главная роль отводится «инфосфере», существует потребность в упорядочении разнообразной, постоянно поступающей информации и связанной с ней эффективности речевой коммуникации. Это объясняет появление новых отраслей знания, в том числе прагматики (от греч. pragma — дело, действие), включающей в себя комплекс вопросов, связанных с говорящим субъектом, его адресатом и их взаимодействием в ситуации общения, что является объектом настоящего исследования.

Предпосылки прагматики возникли уже в древнегреческой философской традиции, отдельных философских учениях периода Средних веков и Нового времени. Выделению прагматики в самостоятельную отрасль знания способствовала система идей Ч.С. Пирса о том, что знак, особенно языковой — иконический, индекс или символ -способен оказывать на адресата разнообразные воздействия.

Эти идеи получили развитие в философско-семиотической концепции Ч.У Морриса, который определил прагматику как отрасль семиотики, изучающую отношение знаков к интерпретаторам, а в знаковом поведении подчеркивал его социальный характер, при котором коммуниканты, обеспечивая друг друга стимулами, пытаются достигнуть взаимного понимания. Языковое поведение, входящее в состав знакового, является, таким образом, кооперативным и осуществляется при помощи знаков общения, т.е. межпер-сональных знаков, которые имеют одинаковое значение для отправителя и получателя сообщения [1, с. 194]. Из всего многообразия словесных знаков наибольшим прагматическим потенциалом, по мнению Морриса, обладают знаки-пре-скрипторы, задающие определенный способ по-

ведения адресата сообщения. Предложив классификацию словесных знаков, философ вместе с тем не объяснил причины и психологические механизмы их воздействия на поведение человека.

Это объяснение можно найти в работах

Э. Кассирера, который пришел к выводу о том, что «в истории цивилизации слово выполняло две диаметрально противоположные функции» — семантическую и магическую [2, с. 62]. Обычные слова описывают вещи, их свойства, отношения, а магические слова стремятся возбудить у человека определенные эмоции и вызвать соответствующие действия. В доисторических обществах магическая функция доминировала над семантической и воздействовала на людей через колдунов и магов, манипулирующих словами в процессе специальных ритуалов.

В современном обществе, по мнению Кассирера, также существует язык, выполняющий магическую функцию, — язык политических мифов. Философ полагает, что такой язык преобладает в тоталитарном обществе, где политические мифы служат средством избавления человека от свободы выбора и ответственности, навязывая ему определенные ценности и действия.

По нашему мнению, ряд сфер общественной жизни современного общества, в том числе демократического, особенно политика и реклама, являются областями функционирования мифов и обслуживающего их магического языка, что порождает определенные формы бегства человека от свободы, проанализированные Э. Фроммом, а именно, авторитаризм, разрушительность и конформизм [3]. Данный феномен действенности языка на поведение человека обусловлен не только социальными условиями жизни людей, но и спецификой речевой коммуникации. В ее функции входит формирование образа подчиняемо-

© Ю.Н. Менщикова, 2008

Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 1, 2008

227

Авторский курс Андрея Гасилина — Сюжеты экзистенциальной философии — ПУНКТУМ

---

Это прошедшее мероприятие

Вы не можете на него записаться

Экзистенциализм – одно из самых влиятельных философских течений XX века, объединившее в себе таких несхожих мыслителей как Карл Ясперс, Мартин Хайдеггер, Николай Бердяев, Жан-Поль Сартр, Симона де Бовуар, Габриель Марсель, Альбер Камю, Лев Шестов, Морис Мерло-Пони, Мартин Бубер и Людвиг Бинсвангер. Уходя своими корнями в теологические трактаты Фомы Аквинского и обретая стилистическое своеобразие в работах Блеза Паскаля и Сирёна Кьеркегора, экзистенциализм вводит в философский дискурс насущные проблемы человеческого бытования, находившиеся до сих пор на периферии философского осмысления.

В этом курсе мы рассмотрим основные темы экзистенциальной философии, воспринимая их не как научные концепции, но как литературные сюжеты. Каждая тема, на которой мы сосредоточим своё внимание, будет выстраиваться в логике театральной драмы, противопоставлен ной строгому академическому подходу, который требует систематического изложения, последовательног о анализа и чётких дефиниций. Этот «философский театр» позволит нам увидеть себя на подмостках собственной жизни и задаться вопросом о сюжете нашей собственной пьесы.

Содержание курса:

Лекция I : Суть экзистенции (90 мин.)

Лекция II : Бытие-в-мире (90 мин.)

Лекция III : Я-Ты-Другой: проблема интерсубъективно сти (90 мин.)

Лекция IV : Бытие в Боге (90 мин.)

Лекция V : Мышление времени (90 мин.)

Лекция VI : Бытие к смерти (90 мин.)

Лекция VII : Несчастное сознание и неподлинное существование (90 мин.)

Лекция VIII: Сущность свободы (90 мин.)

Лекция I. Суть экзистенции

Человеческое существование – это глубокий шрам на теле Природы. Человек жаждет неясного, ждёт неизвестного, мыслит немыслимое, восстаёт против собственного естества, пытаясь превзойти ограниченность своих естественных возможностей. Что такое экзистенция? Божий дар или душевная болезнь? Знак избранности или символ обречённости? Являются ли ужас и тоска, любовь и экстаз простыми аффектами, или это знаки чрезмерности нашей природы, обнаруживающие в разрывах повседневности голос Инобытия?

В ходе нашей первой встречи мы рассмотрим исторические истоки и различные толкования понятия экзистенции, увидим, какую роль она играет в философии Сирёна Кьеркегора, Карла Ясперса, Мартина Хайдеггера и Жан-Поля Сартра. Зададимся ключевым для экзистенциализма вопросом о соотношении существования и сущности.

Материалом для нас послужат:

• Маритен, Ж. Краткий очерк о существовании и существующем // Проблема человека в западной философии. М., 1988;
• Шестов, Л. Киркегор и экзистенциальная философия. М., 1992;
• Ясперс, К. Разум и экзистенция. М., 2013.

Лекция II. Бытие-в-мире

С античных времён философы всё время говорят о разуме. Но как представить себе разумное вне мира, вне плотной, сопротивляющейся материи, опровергающей наши интеллектуальные построения уже самим своим неизбывным существованием? Мысля себя в качестве бытия-в-мире, человек теряет безграничную самонадеянность, обретая перспективу собственной осмысленности. Подобно Маленькому Принцу, оказавшемуся в конце своего космического путешествия посреди пустыни, в конкретном бытии-в-мире человек обнаруживает смысл собственной жизни.

В этот раз мы рассмотрим ключевую для экзистенциальной философии концепцию «бытия-в-мире», предложенную Мартином Хайдеггером в «Бытии и времени». Мы увидим, как это понятие было развито в работах немецкого психиатра Людвига Бинсвангера и переосмыслено в учениях Жан-Поля Сартра и Мориса Мерло-Пони.

Материалом для нас послужат:

• Хайдеггер, М. Бытие и время. М., 2013;
• Бинсвангер, Л. Бытие в мире. Введение в экзистенциальную психиатрию. М., 1999;
• Сартр, Ж.-П. Бытие и ничто. М., 2009;
• Мерло-Понти, М. Феноменология восприятия. М., 1999.

Лекция III. Я-Ты-Другой: проблема интерсубъективности

«Ты – это другое Я» – вот основание для любого диалога. Но как можно мыслить Другого, чьи чувства и смыслы скрыты от нас в непроницаемой оболочке его тела? Как распознать в его лице, позах и жестах родственное сознание, потенциального единомышленника или опасного соперника? Любой диалог всегда подразумевает третьего. Любовный треугольник – не пикантная выдумка собирателей сплетен, а величайший символ человеческого общения. За каждым раздором и согласием действующих лиц стоит фигура Другого – таинственный образ Зрителя или Автора.

Эта наша встреча будет посвящена проблеме интерсубъективно сти. Мы рассмотрим, чем различается диалектика «Я-Другой» у Мартина Хайдеггера и Жан-Поля Сартра, увидим какую роль играет межличностный диалог в философии Габриеля Марселя и Мартина Бубера, как решает проблему интерсубъективно сти Морис Мерло-Понти.

Материалом для нас послужат:

• Хайдеггер, М. Бытие и время. М., 2013;
• Сартр, Ж.-П. Бытие и ничто. М., 2009;
• Мерло-Понти, М. Феноменология восприятия. М., 1999;
• Бубер, М. Я и ты // Два образа веры. М., 2014;
• Марсель, Г. Быть и иметь. Новочеркасск, 1994.

Лекция IV. Бытие в Боге

Жизнь современного человека, столь спонтанная и динамичная, столь пластичная и стремительная, похожа на распадающуюся мозаику, утратившую исходный образ и сопротивляющуюся любому целостному схватыванию. Одержимый манией обладания, человек утратил глубинное переживание собственного бытия, объединяющее разрозненные сюжеты нашей жизни в единый гармоничный образ. Говоря и мысля о наших ближних в третьем роде, мы утратили саму способность вдумчивого диалога, основанного на интимном «ты» и обнаруживающего в каждом человеке отблеск божественного.

Этот наш разговор мы посвятим религиозной ветви экзистенциализма , представленной такими философами как Блез Паскаль, Сирён Кьеркегор, Лев Шестов, Николай Бердяев, Габриэль Марсель и Мартин Бубер. Мы обсудим, чем экзистенциальное видение мира отличается от традиционной религиозности, какового отношение экзистенциальных философов к Богу, какое положение занимает человек по отношению к миру и как в живом диалоге воплощается его тяга к божественному.

Материалом для нас послужат:

• Паскаль, Б. Мысли. М., 1994;
• Кьеркегор, С. Страх и трепет. М., 1993;
• Бердяев, Н. Философия свободного духа. М., 1997;
• Бубер, М. Два образа веры. М., 2014;
• Марсель, Г. Быть и иметь. Новочеркасск, 1994.

Лекция V. Мышление времени

В первой половине XX века время становится чуть ли не главным сюжетом философского вопрошания. Как мыслить то, что по сути своей неуловимо? В чём состоит сущность времени и какова его роль в познании? К чему обращается человек в своих надеждах и воспоминаниях, как он реализует свой жизненный проект в условиях естественной и культурной предзаданности? Для экзистенциальной философии мышление времени стало необходимым условием постижения истории, повседневности и самой сути человеческого существования. Вопрос о соотношении времени и бытия, поставленный Мартином Хайдеггером, стал отправной точкой для размышлений целого поколения европейских интеллектуалов.

Помимо упомянутого «Бытия и времени», мы обсудим также оригинальную концепцию истории Карла Ясперса с его фундаментальным понятием «осевого времени», посмотрим, как тема времени отразилась в творчестве Александра Кожева и Жан-Поля Сартра, увидим какую роль сыграло это понятие в работах Мориса Мерло-Понти.

Материалом для нас послужат:

• Хайдеггер, М. Бытие и время. М., 2013;
• Сартр, Ж.-П. Бытие и ничто. М., 2009;
• Ясперс, К. Смысл и назначение истории. М., 1991;
• Кожев, А. Введение в чтение Гегеля. М., 2013;
• Марсель, Г. Метафизический дневник. СПб., 2005;
• Мерло-Понти, М. Феноменология восприятия. М., 1999.

Лекция VI. Бытие к смерти

Человек – единственное живое существо, которому свойственно сознание своей принципиальной конечности. Проблема смерти беспокоит нас испокон веков как неизбывный парадокс человеческого существования, заставляя искать успокоения в религиозной концепции нетленной души или полагаться на науку, занимающуюся поиском формулы бессмертия. Экзистенциальная философия особым образом осмысливает «запретную тему» смерти, делая последнюю фундаментальным условием самой осмысленности человеческой жизни. Смерть, по своей сути, абсурдна. Но, с другой стороны, только она проводит финальную черту, позволяющую увидеть рисунок человеческой жизни – понять его смысл и оценить законченность.

В этот раз мы обсудим хайдеггеровскую концепцию «бытия-к-смерти» , увидим, как переосмысливаетс я и развивается гегелевская идея смерти в интерпретации Александра Кожева, какую роль играет смерть в литературных произведениях Сартра и Камю, какое место она занимает в экзистенциальной теологии Габриэля Марселя и Льва Шестова.

Материалом для нас послужат:

• Хайдеггер, М. Бытие и время. М., 2013;
• Кожев, А. Идея смерти в философии Гегеля // Введение в чтение Гегеля. М., 2013.
• Сартр, Ж-П. Смерть в душе // Дороги свободы. М., 1997;
• Камю, А. Счастливая смерть. М., 2010;
• Шестов, Л. Откровения смерти: http://www.odinb lago.ru/otkroven ia_smerti

Лекция VII. Несчастное сознание и неподлинное существование

Словно тёмные тучи посреди солнечного дня охватывает порою человека ощущение вселенской тоски и бессмысленности собственного существования. Позитивное мышление склонно видеть в этих феноменах лишь внезапные сбои корректной работы психики, неожиданные атаки вытесненных переживаний или симптомы скрытых болезней тела. Но для экзистенциальной философии ощущения тоски, ужаса, беспричинной тревоги – неотъемлемые атрибуты самого человеческого, в их отсутствие человек становится лишь самодовольным животным, глухим к зову Бытия и страданиям себе подобных.

Эту встречу мы посвятим разговору о фундаментальном недостатке человеческого бытия и возможности подлинного существования. В фокусе нашего внимания окажется тема несчастного сознания у Сирёна Кьеркегора, фундаментальное различение бытия и существования у Мартина Хайдеггера, а также оппозиция «быть и иметь» у Габриэля Марселя.

Материалом для нас послужат:

• Хайдеггер, М. Бытие и время. М., 2013;
• Кьеркегор, С. Или-или. СПб., 2011;
• Марсель, Г. Быть и иметь. Новочеркасск, 1994.

Лекция VIII. Сущность свободы

Свобода – одно из самых неопределённых понятий в нашем лексиконе. Существует бесчисленное множество философских трактовок свободы. Блаженный Августин говорит об истинной свободе как следовании воле божьей, Декарт утверждает свободу использования собственного разума, Кант провозглашает свободу основой морали, а Гегель называет свободу осознанной необходимостью. Для экзистенциальной философии, сосредоточенной на проблемах человеческого бытия, тема свободы имеет чрезвычайную значимость: только через этот сюжет мы способны осмысливать человеческое существование в категориях свободного выбора, противостоящего жёсткой природной детерминации.

В ходе нашей беседы, мы обсудим, как перекликается тема свободы у таких несхожих мыслителей как Николай Бердяев и Жан-Поль Сартр, рассмотрим мышление свободы у Мартина Хайдеггера узнаем как воплощается эта тема в феминистическом проекте Симоны де Бовуар.

Материалом для нас послужат:

• Хайдеггер, Х. Бытие и время. М., 2013;
• Сартр, Ж.-П. Бытие и ничто. М., 2009;
• Камю, А. Бунтующий человек. М., 1990;
• Бовуар, С. Второй пол. М., 2007.

Лектор — Андрей Гасилин — магистрант философского факультета РГГУ. Сфера научных интересов — французская экзистенциальная философия, экзистенциализм Ж.-П. Сартра. Журналист, автор статей в нескольких электронных изданиях (cablook.com, argumentiru.com)

Что такое экзистенция? Бытие и «сущее». Главные категории

В центр своей философии экзистенциализм ставит отчуждение личности от общества. Его представители утверждают, что тот человек обладает достоинством, который сумел избавиться от общества.

Для этого, говорил еще Кьеркегор, следует забыть мир, яв­ляющийся иллюзией, и глубоко погрузиться в «подлинную» действительность, которой является наше Я. Мыслящий субъ­ект создает «свой мир», сугубо личный, интимный, внутрен­ний мир. Когда говорят о «существовании», то понимают со­всем не то, что принято понимать под этим словом. Это не физическое объективное существование. У экзистенциалистов «существование» — чистая субъективность, «то, чем я являюсь для себя». Под «Я» они понимают непосредственное самосознание, вернее самочувствие. «Существование есть то, что никогда не становится объектом, первоначало, из которого я мыслю и действую, о котором я высказываюсь в рядах мыслей, которые ничего не познают, существование есть то, что соотносит себя с самим собой…».¹

В отличие от эмпириокритицизма, который простейшими «элементами мира» полагал ощущения, экзистенциализм берет «переживания», «настроения», такие состояния сознания, в которых изолированный индивид испытывает свою непосред­ственную включенность в житейскую ситуацию, и придает им онтологический смысл. Субъект рассматривается как чувст­вующий, переживающий, стремящийся. Президент француз­ского философского общества, экзистенциалист по взглядам Жан Валь (1888 — 1974) говорил, что существовать — значит выбирать, испытывать эмоции, становиться, быть изолирован­ным и быть субъективным, быть непрерывно поглощенным

¹ K. Jaspers. Philosophie, Bd I, s.15.

366

самим собой. Ж. Валь в концентрированной форме дает харак­теристику экзистенции. Переживание субъектом своего «бытия в мире» и есть существование, экзистенция. Причем существова­ние человека предшествует сущности, ибо сущность человече­ского бытия и его экзистенции в том, что он из себя делает. Следовательно, экзистенциальное бытие — это я сам, это мое сознание. В этом «бытии-сознании» выявляется единство субъекта и объекта.

Учения о бытии в экзистенциализме — это учения о лично­сти, это только человеческое бытие. Хайдеггер говорит, что бы­тие не дается эмпирически, это не предмет окружающего ми­ра, его невозможно определить однозначно. Хайдеггер различает понятия «бытия» и «сущего», для него они противо­положны. Сущее — это различные предметы, определенные яв­ления. Бытие же не является чем-то определенным. Бытие есть экзистенция. В работе «Бытие и время» Хайдеггер пишет, что сущность человеческого бытия лежит в экзистенции.¹ Сущность бытия надо искать не вовне, а внутри того, кто спрашивает о бытии. Что же касается сущего, то оно сущест­вует только как «мое сущее», ибо «мир» Хайдеггера — это мир отдельного человека. Иными словами, мир рассматривается им как мир для человека и в человеке, поскольку человек есть «бытие-в-мире».

Хайдеггер не отрицает существования внешнего мира, ве­щей этого мира («сущего»). Но вещи внешнего мира, рассмат­риваемые вне человеческого существования, вне отношения человека к ним (их использованию, употреблению и т. д.), по мнению Хайдеггера, лишены смысла и определенности, и только человеческое существование посредством постоянной заинтересованности, «озабоченности» в отношении окружаю­щего придает им определенность, возводит их из «ничто» в ранг сущего. Получается, что внешний мир обнаруживается и существует до тех пор, пока есть человеческое существование. Сартр также утверждает, что сознание и мир даны одновре­менно: мир, внешний по отношению к сознанию, соотносите­лен ему. Материю он толкует механистически, как чистую инертность и пространственную рядоположность, считает, что материя совершенно не представлена в человеческом опыте.

Как и всякая другая разновидность субъективного идеализ­ма, экзистенциализм утверждает, что нет объекта без субъекта,

¹ M.Heidegger Sem und Zeit. Tubingen, 1957, s. 58.

367

хотя и самый субъект и характер зависимости от него объекта понимается здесь специфично. Человек — это существо, в ре­зультате появления которого существует мир, — говорит Сартр. Мир существует для человека, поскольку существует человек, -утверждает английский экзистенциалист Актон. Исходной по­сылкой экзистенциализм берет «человеческое существование» или «бытие-сознание». К. Ясперс прямо пишет, что «анализ бытия есть анализ сознания».¹ Экзистенциалистский человек мыслит, исходя из своей субъективности, окрашивает мысли­мое эмоциональными красками, видит его в свете глубоко ин­тимных, личных, непередаваемых чувств: любви, заботы, тре­пета, отчаяния, страха. Эти эмоциональные состояния не есть отражение внешнего воздействия, а являются априорными (доопытными, врожденными) характеристиками «человеческо­го существования».

Разумеется, реальный человек, живущий и действующий во внешнем мире, не только познает, но и эмоционально реаги­рует на него. Экзистенциалисты же превращают эти эмоцио­нальные реакции в «онтологическую основу», считают, что личность определена не внешними обстоятельствами, а своей априорной эмоциональной структурой. Тем самым вторич­ное — эмоциональная реакция человека на воздействие внеш­него мира — превращается в первичное, исходное начало.

Таким образом, экзистенциализм абсолютизировал чувства, эмоции человека, оторвал их от разума и от социального в при­роде человека, а последнего — от общества.

Поскольку экзистенциализм трактует существование как индивидуальное, чисто психическое бытие личности, изолиро­ванной от социальных связей, постольку это существование остается чистой субъективностью, и в этом проявляется инди­видуалистическое понимание личности экзистенциализмом. Общество и его история им трактуются как «множество инди­видуальных судеб», тем самым они не приемлют социального определения человека.

Экзистенциалисты говорят о временности человеческого существования. «Временность» — это переживание человеком времени, окрашенное в трагические эмоциональные тона, по­скольку существование простирается между рождением и смертью. В этом, по их мнению, состоит историчность чело­века. Эта историчность не является независимым от человека

¹ К Jaspers. Philosophie, Bd I, s. 7.

368

процессом. Время у них носит конкретный, личностно-исторический характер, его нельзя абстрагировать от таких экзистенциальных понятий, как «надежда», «решимость», «проект», от чувства любви, ожидания, раскаяния, искания и т. д. Человек должен научиться жить и любить, сознавая хрупкость и конечность всего этого. Восприятие времени зависит от субъекта, от его настроенности. Поэтому экзистенциалисты отличают обычное — физическое — время, как чисто количест­венное, от качественно отличного конечного и неповторимого времени, которое выступает как судьба человека.

Итак, существование не вечно. Значит, есть нечто такое, что ограничивает и прекращает это существование. Что же это такое? Ясперс в книге «Философия» говорит, что это Бог, Аб­солютная реальность. Сартр в книге «Бытие и ничто» говорит, что это ничто, небытие, отсутствие человеческого существова­ния. Таким образом, признается что-то трансцендентное,¹ т. е. потустороннее. Трансцендентное — это какая-то страшная ирра­циональная сила, которая всегда, как домоклов меч, висит над существованием. Поэтому основными настроениями и чувст­вами человека являются обреченность, тревога, безнадежность и страх. Это важные категории экзистенциализма.

Существование всегда находится в какой-нибудь ситуации, в которую оно «заброшено» и с которой вынуждено считаться. Г. Марсель говорил, что ситуация — это то, «во что Я вовле­чен», она затрагивает субъекта не только извне, но также из­нутри. Ситуация — это данности, отнесенные к своей собст­венной переживаемой экзистенции. Без «Я» нет и ситуации. Под ситуацией Сартр понимает различие между фактичностью и сознанием, между «объективным» и «субъективным» компо­нентами ситуации, самочувствие субъекта при данных кон­кретных обстоятельствах, поскольку человек должен вступать в «коммуникации» — в отношения с другими людьми, а это предполагает взаимопонимание, стало быть, объективность и предметность. Коммуникации обнаруживаются в любви, в управлении, служении, общительности, политических отно­шениях и т. п.

Окружающий мир, «фактичность», все объективные об­стоятельства жизни чужды и враждебны субъекту, отношение

¹ Трансцендентный — в самом широком смысле означает переход грани между двумя областями, в особенности из области посюсторон­него в область потустороннего. Переход из сферы возможного опыта в сферу, лежащую по ту сторону его, выход за его пределы.

369

субъекта к объекту выражается в чувстве страха. «Предметом страха является мир как таковой»¹, — говорил М. Хайдеггер. Страх порождается тем, что человек сталкивается с неведо­мым, непознаваемым миром, в котором он должен создавать себя. Из факта несводимости внешнего мира к сознанию эк­зистенциалисты делают неправомерный вывод о фатальной враждебности этого мира по отношению к человеку и его слу­чайности. Кроме того, страх обусловлен и наличием свобод­ного выбора, которым располагает человек; в процессе выбора он ни на что не может опереться, выбирает неопределенное, полагаясь на самого себя. Так как человек не может не выби­рать, поэтому он не может избежать страха. Выбирать же он должен всегда, ибо существование есть активный выбор самого себя, в процессе которого человек обретает свою сущность и, тем самым, свободу. «Поскольку я выбираю, я существую, ес­ли я не выбираю, я не существую»,² — говорил Ясперс. Сам выбор экзистенциалисты характеризуют как волевое усилие без разума, т. е. иррационально. Вместе с этим следует от­метить, что если в своих первых работах Ясперс резко на­падал на разум, то в последствии старался избежать край­ностей иррационализма, аппелировал к разуму и даже называл свое учение «философией разума», хотя это не ме­няло сути его философии.

Экзистенциалисты возводят страх в главный принцип жизни каждого человека. Французский экзистенциалист Альбер Ка­мю писал, что XVII век был веком математики, XVIII — веком физических наук, XIX — веком биологии, XX — веком страха. Такая абсолютизация чувства страха имела свои предпосылки в экономической и духовной ситуации современного общест­ва. Необеспеченность существования для части членов обще­ства, угроза разорения, безработица, войны, страх перед неиз­бежной гибелью — все это порождает страх перед завтрашним днем, который экзистенциалисты превращают в универсаль­ный «человеческий» элемент. Они утверждают, что страх во­обще является неотъемлемым свойством человеческого суще­ствования, вечным свойством человека, независимо от условий, в которых он живет, так как человек испытывает страх перед неизбежностью смерти. Поэтому от страха никогда нельзя освободиться, с ним надо примириться.

¹ M.Haidegger. Sein und Zeit, s. 187.

² K. Jaspers. Philosophie. Bd. III, Bertin, 1956, s. 186.

370

В самом деле, в жизни индивида имеет место чувство стра­ха, например, страх потерять любимого человека, страх перед неизлечимостью какого-либо заболевания, страх матери за здоровье ребенка, за его жизнь, страх за его будущее. Но чув­ство страха экзистенциалисты гипертрофируют и отрывают от социальных условий, игнорируют их. В условиях войны, на­пример, когда матери отправляют сыновей на фронт, где они каждую минуту могли быть убиты, страх матери имеет реаль­ное основание. Межнациональная вражда, расовая дискрими­нация, распространение алкоголизма и наркомании в мире и другие язвы общества постоянно поддерживают этот страх. Мать страшится, что сын или дочь пристрастятся к наркоти­кам, а если мать, например, негритянка, в стране, где имеет место расовая дискриминация, — ею всегда владеет страх, что сын за пустяковый проступок может быть убит полицейским, потому что он черный. Наконец, страх перед неизбежностью смерти — это естественное чувство, присущее всем людям.

Страх обладает огромной разрушительной силой для лич­ности, как и некоторые другие инстинкты. Он ослабляет волю, ведет к безрассудному поведению, и вместе с тем страх может быть полезен, потому что предупреждает об опасности, спо­собствует выживанию. Так, страх перед ядерной войной объе­диняет усилия народов в борьбе за мир, страх перед наруше­ниями экологического баланса объединяет людей в движение «зеленых», борющихся за восстановление экологического рав­новесия между человеческим обществом и природой. Однако экзистенциалистский страх — это не боязнь чего-то конкрет­ного. Это страх неопределенный, он деформирует естественное человеческое существование. Тем самым экзистенциалисты обре­кают человека на растрату физических и духовных сил.

Экзистенциалисты противопоставляют страх разуму, пре­увеличивая его значение в жизни человека. Они утверждают, что страх создает человека, что только в страхе лежит возмож­ность полного раскрытия личности, так как страх разобщает людей. Через страх человек обнаруживает свою индивидуаль­ность, т. е. свободу. Тем самым они характеризуют страх как форму обнаружения свободы. Свобода неотделима от страха, а то и другое неотделимы от «Я». «Свобода» выступает у них как синоним «существования». Экзистенциалистское понимание свободы приводит к тому, что свободным может признаваться и раб, поскольку он может выбирать между покорностью и бунтом, никакие внешние силы не могут лишить его свободы.

371

Различные представители экзистенциализма по-разному толкуют свободу. Сартр считает, что свобода состоит в воз­можности выбирать самого себя, быть самим собой. Сартр хотел помочь человеку найти свое место в бытии, осознать свою неустранимую «участность» в нем. По Сартру человек ответственен за свое бытие, которое он выбирает. Сартр видит особенность человека в том, что человек не представляет со­бой какой-то предзаданной, предопределенной сущности. Он лишь потенциально является человеком и должен строить себя как личность, как социальное существо, путем перестраивания своей психики. Вместе с тем Сартр считал, что быть свобод­ным — это не значит «достигать желаемого», а скорее «опреде­ляться к желаемому», выбирать, успех не важен для свободы. Такое толкование свободы французский философ Ж. Канапа называл издевательством, тем более, что по Сартру личная ответственность ограничивается подотчетностью индивида самому себе. Поэтому экзистенциалистское обоснование от­ветственности уязвимо, в нем четко выявляется затруднение в вопросе об объективных критериях ответственности человека.

Согласно экзистенциалистам, свобода — это акт, осуществ­ляемый вопреки объективным обстоятельствам, рациональным соображениям, расчету. Недаром Сартр определял эту фило­софию как антиинтеллектуализм в противоположность рацио­нализму традиционной философии, заменял понятие сознания переживаемым, поскольку этот психический процесс остается «непрозрачным для самого себя». В таком толковании свобода становится актом стихийного безрассудного протеста, бунта, вос­стания. Сартр считал, что подлинное, свободное бытие — это бытие «лицом к лицу со смертью». Свобода абсолютна, не ог­раничена она и сознанием возможности смерти. Наоборот, смерть освобождает нас от всякого ограничения. В одних ус­ловиях это могут быть побуждения патриота, призывавшего к борьбе с захватчиками. В других — побуждения экстремиста, террориста. Таким образом, высшее душевное напряжение, раскрывающее потенции человека во всех его возможностях, о чем говорят экзистенциалисты, может иметь своим следствием противоречивые поступки.

Согласно религиозным экзистенциалистам (Марсель, Ясперс), свобода человека — его экзистенция. Свободу можно обрести только в Боге, поскольку источником человека и его свободы является Бог; Бог и свобода неразделимы.

372

Хайдеггер идет к пониманию свободы через выбор, как не­обходимость поставить себя перед последней возможностью своего бытия — перед смертью. Тем самым человек освобожда­ется от власти сущего, т. е. предметного и социального мира, и оказывается перед лицом бытия, которое есть ничто. Быть свободным, считал Хайдеггер, значит не поступать и не думать так, как «поступают и думают все», значит выбирать себя, подлинно найти себя. Свобода у экзистенциалистов предстает как тяжелое бремя, которое должен нести человек, поскольку он личность. В этом смысле свобода есть проклятие, но она также и единственный источник человеческого величия, счи­тал Сартр. Быть свободным гораздо труднее, чем отказаться от свободы, так как человек должен всегда идти против течения, быть обреченным на нонконформизм.¹ Можно отказаться от вы­бора, но тогда человек становится таким, «как все», он пере­стает быть личностью.

Подлинная свобода, или, как говорят экзистенциалисты, «свобода для» начинается по ту сторону социальной сферы, в мире духовной жизни личности. В обществе же может быть лишь «свобода от» (экономическая или иная). Общество только ограничивает личность, ибо общение индивидов снижает каж­дого до уровня «среднего человека», лишает его «подлинного существования» и лишь подчеркивает острое одиночество че­ловека. Общественное бытие, по мнению Хайдеггера, является препятствием для «подлинного существования»; «всеобщая суета удушает индивида».

Нетрудно заметить, что экзистенциалисты выдвигают антисоциальное понятие свободы, которое теряет конкретное содержа­ние. Она обесценивает общественную и личную жизнь, не связа­на с историческими обстоятельствами. Свобода не есть то, за что нужно бороться, что нужно защищать, завоевывать, отстаивать. Свобода в экзистенциалистском смысле рождена вместе с челове­ком, неотчуждаема от него. Изображая свободу как абсолютную независимость личности от общества, экзистенциалисты утвер­ждают, что для достижения «подлинной» жизни нужно отречься от окружающего мира и погрузиться в особое настроение, чтобы полностью ощутить свою отчужденность.

¹ Конформизм (от позднелат. conforms — подобный, согласный) Термин, обозначающий приспособленчество, пассивное принятие суще­ствующего порядка вещей, господствующих мнений, отсутствие собст­венной позиции. Нонконформизм — наоборот, отрицание всего выше­означенного.

373

Уход от «суетливой» действительности к «подлинному» су­ществованию, к свободе непосредственно осуществляется в так называемых «предельных ситуациях» или «пограничных ситуациях». Предельная ситуация — это необычайное психиче­ское напряжение, позволяющее непосредственно, интуитивно постичь подлинную действительность. Такой ситуацией могут быть страдание, вина, борьба, страх и важнейшая из них — смерть. К. Ясперс считал пограничную ситуацию формой разрушения человеческого бытия, тем пределом, который направляет бы­тие на само себя, когда экзистенция сталкивается с преградой, о которую она разбивается, «последний страх», из которого нет выхода. Задача экзистенции — осмыслить бездну неизбеж­ности, подготовиться к погружению в бездну, к смерти.

Смерть трактуется в экзистенциализме не как прекращение жизни, а как зловещая тень, падающая на жизнь, омрачающая ее, заполняющая «существование». Речь идет не об объектив­ном факте смерти, а об ее ожидании. Ясперс говорил: «Учиться жить и уметь умирать — это одно и то же». У Хайдеггера смерть выступает как цель свободы, ибо она раскрывает наибольшие возможности человека. Человек становится неповторимым индивидом, если сознает свою смертность, поскольку смерть -индивидуализирующий акт, это моя смерть. В смерти Хайдег­гер видит символ одиночества человека, которое может при­вести его к свободе, поэтому этот страх надо сознательно взять на себя. Подлинная свобода, говорит он, это «свобода смерти». В смерти существование, становящееся целостностью, прихо­дит к самому себе, поэтому смерть и есть будущее.

Экзистенциалисты эксплуатируют одиночество людей, внушая им страх перед небытием и призывают готовиться к смерти, проявив определенную «решимость». Альбер Камю учил: «Этот мир не имеет значения, и кто понимает это, обре­тает свободу». «Решимость» к смерти может проявиться в са­моубийстве. «Есть лишь один действительно серьезный во­прос — это вопрос о самоубийстве», — писал Камю. «Стоит ли жизнь того, чтобы жить, или она не стоит этого, судить об этом — значит отвечать на основной вопрос философии».¹

Тем, что я могу кончить самоубийством, говорил Камю, я могу доказать, что не завишу от той силы, которая вне меня. А Хайдеггер через категорию «решимости» характеризовал и сво­боду, утверждая, что она есть «решимость» принять «бытие как оно есть», примириться с существующим — с социальной не-

¹ A. Camus. Le Myth de Sisyphe. Paris, 1953, p.15.

374

справедливостью, которая теряет смысл перед лицом смерти. С другой стороны, утверждения Хайдеггера, что «люди рожде­ны только для того, чтобы умереть», что человек не должен «застывать» в «повседневной суете» и должен направить свою «решимость» только на смерть, были популярны в Германии среди гитлеровской молодежи, теоретически подготавливали фанатическую «решимость» в борьбе «за жизненное простран­ство». Хайдеггеру импонировал экстатический дух национал-социализма, вера в мессианское призвание вождей, настрое­ния национализма и реваншизма, расовые предрассудки. По­этому он принял фашистское движение за воплощение «истинной философии» и сотрудничал с гитлеровцами.

Таким образом, экзистенциалистские категории человече­ского бытия — страх, забота, бытие-в-мире, одиночество, на­строенность, решимость, свобода, смерть и др. по-разному толковались представителями различных политических взгля­дов этой философской школы, в них вкладывалось различное содержание. Раз они оторваны от действительности, абсолю­тизированы и лишены объективного критерия, то это и обу­словливает возможность их различного толкования. Ведь бы­тие для экзистенциалистов — это «бытие-сознание», «настроен­ность» человека (а каждый человек уникален, незаменим), он имеет дело с неповторимыми ситуациями, поэтому бытие не детерминировано. Сартр прямо заявляет: «Бытие лишено ра­зумности, причинности, необходимости». Категории причинно­сти и необходимости в философии экзистенциализма подменя­ются категорией возможности. Она выступает более важной категорией, чем действительность. Возможность в экзистен­циализме представляет собой ничем не детерминированную волюнтаристскую обращенность к будущему. Через категорию возможности определяется другая категория — «понимание». Лишь в соотношении с возможностями человека раскрывается любой предмет внешнего мира. Здесь мы сталкиваемся с вопро­сом о том, как толкуют экзистенциалисты процесс познания.

Значение, Определение, Предложения . Что такое экзистенция

Это временная четырехмерная экзистенция.

Другие результаты

Различные элементы существования называются экзистенциалами, а то, что находится под рукой, называется категориями.

Гарри, оставь свой экзистенциализм. Главное — это

Причина, почему я отказываюсь воспринимать экзистенциализм, как очередную модную идею или музейное ископаемое… в том, что мне кажется, он может предложить нам что-то очень важное для нового века.

Сама Фуке отрицала свою феминистскую позицию и отвергала экзистенциализм Симоны де Бовуар в пользу структурализма и либертарианского марксизма.

В середине XX века рациональный гуманизм также представлял собой альтернативу для тех, кто не принимал экзистенциализм Сартра.

Другие режиссеры в 1990-е годы исследовали философские проблемы и темы, такие как идентичность, случайность, смерть и экзистенциализм.

Камю отвергал экзистенциализм как философию, но его критика была в основном сосредоточена на сартрском экзистенциализме и в меньшей степени на религиозном экзистенциализме.

Другой вопрос, который может быть рассмотрен, заключается в том, как психоанализ и экзистенциализм могли возникнуть из сходных областей мышления.

Экзистенциализм утверждает, что существование предшествует сущности.

Эта книга также немного рассказывает о влиянии Шопенгауэра на экзистенциализм.

Таким образом, экзистенциализм становится частью той самой идеологии, которую он атакует, и его радикализм иллюзорен.

Экзистенциализм утверждает, что существование предшествует сущности.

Затем развивайте корни Ясперса / Хайдеггера в Сартрский экзистенциализм, который является атеистическим и который стал самой известной ветвью.

Аспекты здесь-и-сейчас особенно актуальны для тех Адлерианцев, которые подчеркивают гуманизм и/или экзистенциализм в своих подходах.

Биение головой о кирпичную стену, экзистенциализм и вырезание его были трехчастной самоизданной серией небольших буклетов.

Затем развивайте корни Ясперса / Хайдеггера в Сартрский экзистенциализм, который является атеистическим и который стал самой известной ветвью.

Лидер Турции, амбициозный мечтатель, благодаря которому его страна получила признание в своем регионе, ввязался в ссору с американским писателем, которому присущи идеи экзистенциализма.

Это вполне невинное выражение экзистенциализма.

Это конечная точка экзистенциализма.

Его главной целью было выразить позитивную сторону сюрреализма и Экзистенциализма, отвергая негативизм и нигилизм Андре Бретона.

Другие источники вдохновения включают в себя философию экзистенциализма и феноменологию.

Бегущий по лезвию ножа исследует темы экзистенциализма, или что значит быть человеком.

Другие источники включают философии экзистенциализма и феноменологии.

Ницше известен сегодня как предшественник Экзистенциализма, постструктурализма и постмодернизма.

Он также сказал, что его работа миф о Сизифе была критикой различных аспектов Экзистенциализма.

Дэвид Шерман и другие также предполагают, что соперничество между Сартр и Камю также сыграло свою роль в его отказе от Экзистенциализма.

В этом письме он дистанцировался от позиции Сартра и Экзистенциализма вообще.

Он стал марксистом в 1925 году и опередил Сартра, предложив синтез марксизма и Экзистенциализма.

Книга стала бестселлером и способствовала популяризации Экзистенциализма в Великобритании.

что нам дает знание о конечности нашего существования? — Моноклер

Рубрики : Последние статьи, Философия

Become a Patron!

Альбер Камю писал, что человек начинается с предела. Классики экзистенциальной философии полагали, что человек раскрывает и познает себя в пограничной ситуации, на пределе своего бытия. Но в чем заключается этот предел и есть ли он вообще у человека? Разбираемся, что такое экзистенциальное сознание, как конечность нашего существования влияет на наше самоощущение и почему именно антропологический предел становится условием человеческого бытия и самопонимания.

Представьте пароходное колесо. С помощью этого устройства пароход движется по воде. Мы можем видеть только половину работающего колеса. Другая половина скрыта под водой, но она также участвует в работе. При этом колесо вращается, и каждая его часть попеременно уходит под воду и снова появляется в поле видимости. Для того чтобы пароход плыл и преодолевал течение, колесо должно постоянно вращаться. Образ этого колеса можно сравнить с человеческим бытием: человек существует таким способом, который воспроизводит его бытие. Однако на этом аналогия кончается, поскольку устройство человеческого бытия включает в себя одно уникальное условие для своего осуществления – сознание. Так как оно относится к бытию, назовем его экзистенциальным сознанием.

Что такое экзистенциальное сознание?

Концепт экзистенциального сознания не является обозначением какого-то особого типа сознания наряду с другими его разновидностями. Например, научное, политическое, художественное, религиозное или мифологическое сознание. Сознание в целом – это не только сознание или познание чего-то (психологическая структура), но и указание на онтологическую характеристику человека (экзистенциальная структура). Иными словами, экзистенциальное сознание человека – это не «сознание о», но «сознание как». В отличие от эмпирического опыта восприятия, экзистенциальный опыт – это опыт самобытия. В признании этого положения сходились все мыслители экзистенциальной ориентации, в рамках которой экзистенция определяется как уникальный способ человеческого бытия в мире. Она всегда ускользает от понимания посредством абстракций. Экзистенцию невозможно познать с помощью понятийного анализа, но ее можно только испытывать. Внимание концентрируется на том, что значит быть.

Для человека главной проблемой становится конечность его существования и вопрос о перспективах его жизни. Идея конечности вносит в экзистенциальную ситуацию особое переживание пограничности существования, которую человек должен «претерпевать». Немецкий философ К. Ясперс назвал эту особенность человеческой экзистенции «пограничной ситуацией», а его французский коллега Г. Марсель обозначил воплощенным «бытием в ситуации», которой принадлежит человеческая экзистенция. Таким образом, пограничность существования указывает на конечность, которая означает, что человек помимо своей смертности может соотноситься с чем-то иным за пределами своего повседневного опыта. А это значит, что человек не может замкнуться в своем самодостаточном существовании, как животные или неодушевленные вещи, но заполняет недостаточность своего бытия. Поэтому человек выходит за пределы своей наличной ситуации и не совпадает с самим собой. В этом его отличие от стула, на котором он может сидеть.

Условием человеческого сознания является внутренний разрыв в самом сознании. Сознание оказывается отвязанным от ситуации «здесь и сейчас». Этот разрыв экзистенциалисты называли «ничто», которое изолирует человека от того, чем он не является. Благодаря «ничто» у человека появляется свобода. Следствием свободы оказывается недостаток или нехватка бытия в самом бытии человека. Как писал Ж.-П. Сартр в работе «Бытие и ничто», человек «…делает себя существующим в качестве проекта самого себя за пределы настоящего к тому, чем оно еще не является».

Сартр отмечал, что человеческая реальность не совпадает окончательно со своими проекциями. Поэтому цель экзистенциального проекта не может быть достигнута не только потому, что человек конечен, но и потому, что ее реализация сопряжена с объективациями, которые ввергают его в несобственный способ бытия и отдаляют от себя. Человек, создавая порядок своего мира, одновременно и преодолевает его в своей ориентации к иному. Человек не может быть ни самодостаточным, так как постоянный недостаток лишает его целостности, ни стать целостным вне себя, так как это лишает его свободы. Свобода – возможность «не совпадать с собой, а быть всегда на расстоянии от себя» (Сартр).

Полагаю, что есть выход из тупиков человеческой свободы, которые обозначил Сартр. Онтологический смысл свободы для человека – преодолевать все принуждающие его силы, кроме одной силы – власти над самим собой, которая становится предметом его заботы. Это свобода не от принуждения и контроля, а для того, чтобы мыслить возможное за пределами всех ограничений. Не следовать выбору, а менять условия выбора.

Распространено представление, что свобода заключается в возможности быть самим собой. Согласно этой мысли, быть свободным — значит соответствовать некоему оригиналу, за которым устремляется его копия. Таким подлинником оказываются готовые нормы и установки человеческой деятельности. Их устанавливает общество, вернее, они складываются стихийно в процессе исторической жизни общества. Однако человеческая аутентичность указывает не на подлинность чему-то, а на собственный способ бытия в соответствии со своими бытийными возможностями. Быть самим собой – это не значит стать кем-то или соответствовать чему-то. Это означает перестать пытаться быть чем-то, чем человек не является, то есть перестать быть безликим Другим. Последнее не свидетельствует о том, что человек замыкается в себе, но лишь то, что человек не исчезает в других как своих возможностях.

Пределы экзистенциального сознания

Прежде чем быть каким-то (желающим, познающим, действующим), человек уже всегда есть. По способу своего бытия человек является проектом самого себя. Помните пароходное колесо со скрытой частью под водой? Человек – это проективный круг бытия и понимания. Существуя, человек себя понимает. Понимая себя, человек существует. Самопонимание есть одновременно и самосозидание человека: они являются частями круга. Бытие и понимание человека взаимно друг друга обуславливают. Поэтому человек есть то, как он себя понимает.

Однако не все части этого круга находятся одновременно над поверхностью. Психоанализ разделил человеческую психику на две части — бессознательное и сознательное. Когнитивная психология также выделяет бессознательные процессы в психике человека, которые обеспечивают принятие решений. Экзистенциальная философия пытается найти в онтологической структуре человека такие основания, которые участвуют в человеческом самопонимании. В частности, М. Хайдеггер назвал структуру, которая надежно связывает человека с миром и обеспечивает человеческое понимание, бытием-в-мире.

Условно можно выделить рефлексивный и дорефлексивный уровни проективного круга человека. Человек понимает себя еще на дорефлексивном этаже сознания, но начинает осознанно относиться к своей жизни только на рефлексивном этаже. Следовательно, у человека есть бессознательный проект и сознательный проект своего существования. Первый является как бы инфраструктурой для структуры второго. Дорефлексивный уровень создает основу человеческой активности, рефлексивный — создает возможность для проектной деятельности. Вместе они завершают композицию нашего круга. Дорефлексивный уровень сознания формирует идентичность, которая на уровне рефлексивной практики становится предметом сохранения или трансформации. В итоге существование человека наполняется новым качественным содержанием.

Итак, проект становится условием человеческого самопонимания. Человек познает не самого себя, а свой предварительный проект в качестве себя. Здесь заканчиваются поиски «сущности» человека и появляется новое понимание человека как процесса. Из точки тождества с самим собой человек не может понять свое существование, поскольку в тождестве нет динамики процесса. Иными словами, только изменяясь, можно понимать самого себя.

Таким образом, изменяясь процессуально, человек не задан раз и навсегда какой-либо программой. Человек понимает и трансформирует себя в проекте (Как мы уже знаем, на двух уровнях проекта). Чтобы иметь точку отсчета для проектирования, человеку нужен предел. Относительно предела человек самоопределяется. Вместе с тем предел — это границы опыта, которые человек может изменить в процессе самопреодоления.

В первом случае человек находит форму устойчивого существования во времени (самоидентификация). Назовем это постоянством формы. Во втором случае человек открывает себя навстречу возможным жизненным изменениям. Назовем это постоянством формообразования. Поэтому антропологический предел по своей форме включает как универсальную постоянную, так и универсальную переменную в человеческом бытии. Границы возможного опыта включают условие для их преодоления (часто кризисного), не отменяя постоянство самого предела. Человеческое самоопределение действует в перспективе тождества. С другой стороны, самопреодоление человека развертывается в перспективе «инаковости». И то, и другое участвуют в том, чтобы человеческая жизнь сохраняла постоянство в потоке перемен.

Применительно к человеческому существованию такое понимание предела раскрывает две важные социальные категории — субъекта и личности. Субъект является характеристикой тождества и стабильности человеческой жизни. Субъект — это тот, кто способен действовать и взаимодействовать с другими от своего лица. Эта характеристика поддерживает социальные отношения. Напротив, личность становится характеристикой инаковости. Личность реализуется в той мере, в какой человек готов к изменениям, то есть готов выходить из автоматизма повседневного опыта.

Таким образом, субъектом становится тот, кто способен быть самим собой, сохранять идентичность своей жизни. Тогда как личность — это возможность быть иным и преодолевать свои случайные ограничения. Чтобы установить и поддерживать с человеком отношения, нужен субъект. Чтобы человек мог решать жизненные проблемы в непредсказуемых ситуациях, необходима личность.

Вернемся к нашему вопросу, есть ли пределы человеческого существования. По способу своего бытия человек устанавливает пределы, чтобы их преодолевать в процессе жизни как отдельной личности, так и исторического сообщества. Устанавливая границы, человек их меняет и тем самым изменяет смыслы своего существования. Предел становится условием человеческого бытия и понимания.

---

Подборка по теме

— Волк или овца? Неповторимая человеческая ситуация по Эриху Фромму

—  Экзистенциальная тревога и становление идентичности

—  Есть ли у человечества «высшее предназначение»?

---

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Похожие статьи

Существование (Стэнфордская энциклопедия философии)

Есть два набора причин отрицать, что существование является собственностью. лиц. Первый — это недоумение Юма и Канта по поводу что существование добавило бы к объекту. В чем разница между красное яблоко и красное существующее яблоко? Быть красным (или даже быть яблоко) он должен уже существовать, поскольку только существующие вещи создают характеристики. (Этот принцип — существование концептуально предшествует к предикации — отвергается мейнонгианцами.) Сказать, что это красный и яблоко и более того существует — значит сказать одно слишком много. В кажется, что создание экземпляра любого свойства вообще предполагает существование, и поэтому существование не является дополнительным свойством по сравнению с и выше подлинных свойств вещи. Мысль не просто то, что все, что создает какое-либо свойство, существует, поскольку то же самое верно для идентичности, быть человеком или нет человек — принимая закон исключенного среднего — и будучи таким что 2 + 2 = 4, все из которых кажутся беспроблемными свойствами люди, даже если этот статус отрицается в существовании.Вместо этого Мысль заключается в том, что концептуальное создание экземпляра любого свойства предполагает наличие субъекта таким образом, чтобы он бессвязно думать о существовании как о дополнительном свойстве этого вещь. Существование вещи предшествует любому предубеждению. и поэтому бессвязно думать о существовании как о собственности, принадлежащей вещь. Эта мысль лежит в основе тезиса Аристотеля о том, что существование не является дополнительным признаком вещи, выходящей за пределы ее сущности.

Второе соображение в пользу тезиса о том, что существование не является собственность индивидов касается загадки отрицательного единственного числа экзистенциальные.Предположим, что существование — это свойство обозначения подлежащего термина в единственном экзистенциальном предложении. потом «Рональд Макдональд не существует» предполагает несуществование обозначения предметного термина, и в этом случае реальность включает сущность — обозначение единственного термина и предмета предикация — обладающая свойством не существовать. Это, Рассел жаловался, противоречит здравому смыслу реальности, согласно которое все существует. (См. [Russell 1905a].) Итак, мы должны отвергнуть утверждение, что существование есть свойство обозначения предметных терминов в экзистенциальном предложения.

Чтобы оценить альтернативную версию Рассела, сначала подумайте общие претензии о несуществовании. Сказать, что лисы существуют, значит сказать, что есть некоторые вещи, которые являются лисицами; то есть свойство быть fox создан. Это отражено в стандартной регламентации. предложений «Лисицы существуют» и «Есть лисиц в квантификационной логике первого порядка как ∃ xFx , где Fx — перевод для предикат « x — лиса». Общие добрые условия делать а не обозначать лиц, о которых мы затем (избыточно) говорим существуют при использовании предиката «существует» или (как ни парадоксально) скажем, не используются при использовании предиката «не существовать’.Вместо этого добрые термины обозначают свойства и простые кажущиеся субъектно-предикатные предложения вроде «Лисы суть хищники, как утверждается, обладают более сложной логической форма, ∀ x ( Fx → Cx ), где Cx переводит предикат « x — это плотоядное животное. (Это игнорирует трудный вопрос: дженерики на самом деле вообще являются квантификаторами, что еще больше усложняет тот факт, что некоторые дженерики допускают исключения: «Птицы летать »верно, хотя пингвины — птицы и не летать; «У кошек четыре ноги» — правда, хотя есть трехногий кот, блуждающий по планете.Увидеть входные дженерики.) Учитывая этот анализ, общие утверждения о несуществовании не вызывают проблем. Приговор «Драконов не существует» говорит об этом анализе, что свойство быть драконом не реализуется. Возьми как можно больше инклюзивный класс того, что есть; ничто в этом классе не имеет свойство быть драконом. Вот что ¬∃ xDx говорит, что разрешив Dx преобразовать предикат, « x — это дракон’. Это важно, потому что не требует идентификация некоторой сущности, чтобы затем предикат этой вещи свойство небытия.

Точка зрения Фреге-Рассела о том, что существование является свойством второго порядка, является основанный на идее, что, казалось бы, единичные экзистенциальные и отрицательные экзистенциальное предложение вроде «Билл Гейтс существует» и «Рональда Макдональда не существует» в их более глубоком понимании. логическая форма, общие экзистенциальные и отрицательные экзистенциальные претензии. Позволять Мы сосредоточимся на версии Рассела.

Рассел утверждал, что обычные имена собственные, такие как «Билл Гейтса — это замаскированные определенные описания, что-то вроде «Самый богатый человек в мире».И определенные описания, учитывая точку зрения Рассела на определенные описания, не являются подлинными ссылающиеся термины, но вместо этого являются количественными выражениями. В предложение «Самый богатый человек в мире живет в Вашингтон имеет в своей логической форме количественную структура, а не структура субъект-предикат, эквивалентная что-то вроде следующего: есть уникальный богатейший человек, который живет в Вашингтоне. Физические лица не входят напрямую в предложение, выраженное предложением и не являющееся частью условия истинности предложения.

Эти особенности изложения Расселом определенных описаний являются важен для лечения, казалось бы, единственного экзистенциального и отрицательные экзистенциалы, поскольку они устраняют необходимость в сущностях служить обозначение единичных терминов для значимости и истины негативных экзистенциалов. Казалось бы, необычные экзистенциалы, такие как «Билл Гейтс существует» уподобляется общему экзистенциальные идеи вроде «лисы существуют». Предполагая собственное имя «Билл Гейтс» анализируется как определенное описание «Самый богатый человек из ныне живущих», предложение «Билл Гейтс существует »имеет логическую форму, которую можно более точно выразить as Есть тот, кто уникально богаче, чем кто-либо другой живая .Это не является ни лишним, ни неинформативным, поскольку мы можем улавливать мыслительные свойства, последовательно и рационально задаваясь вопросом независимо от того, созданы они или нет. Счет Рассела аналогично решает проблемы, порожденные, казалось бы, сингулярными негативные экзистенциальные идеи, такие как «Рональд Макдональд» не существовать’. Истинность этого предложения не требует обозначение, на которое в таком случае предполагается несуществование. «Рональд Макдональд» — это сокращение от определенного описания, скажем, «веселый клоун-гамбургер».Приговор «Рональда Макдональда не существует» высказывает предположение формы Это не тот случай, когда есть уникальный счастливый Гамбургер Клоун . Это утверждение верно, даже если абсолютно все, что есть, существует. Предложение касается свойства будучи счастливым клоуном по гамбургерам и говорит об этом свойстве, что это не уникальный экземпляр. Как собственность — истинный предмет предикация — существует, однако мы не обязаны одобрять реальность сущностей, которые не существуют, чтобы признать это предложение как говорящее что-то правдивое.

Стратегия Рассела основана на двух утверждениях. Во-первых, отрицание в отрицательном экзистенциальном принимает широкий размах, применительно к целое под-предложение, а не только сказуемое. Итак, «Рональд Макдональдс не существует »не предполагает предикат ‘не существует’ к подлежащему ‘Рональд Макдональдс. Вместо этого он более точно представлен как «Это не так, что [существует Рональд Макдональд]». В во-вторых, «Рональд Макдональд» не настоящий ссылающееся выражение и предикат «существует» действительно означает, что создается что-то вроде .Обратите внимание, что первый в одиночестве недостаточно, чтобы преодолеть проблемы, порожденные кажущиеся истинными единичными отрицательными экзистенциалами. Даже если глубокая форма «Рональда Макдональда не существует» означает «Это не так. случай, когда [существует Рональд Макдональд] », предполагая, что «Рональд Макдональд» — это действительно единичный термин, проблема Остается найти на самом деле некую сущность, которая послужит обозначением «Рональд Макдональд». Тогда эта сущность является частью реальности и поэтому, если допустить, что мейнонгианство ложно, оно существует.В этом В случае, подпредложение Рональд Макдональд существует верно и так что его отрицание ложно. Проблема истинного сингулярного отрицания экзистенциалы не основываются на предположении, что они включают приписывая свойство небытия. Итак, это второй из вышеупомянутые утверждения, в которых вес решения Рассела сводится к проблема сингулярных отрицательных экзистенциалов.

Второй компонент решения Рассела — утверждение, что обычные имена собственные, такие как «Билл Гейтс», замаскированы определенные описания — вызывает ряд возражений.Один из них семантический аргумент. (См. [Kripke 1972].) Предположим, что описательный эквивалент имени «Билл Гейтс» — «самый богатый живой человек в мире ». Адекватное семантическое понимание предложения «Билл Гейтс богаче всех остальных живым »тогда было бы достаточно для признания его истинности. (Точнее, предложение: «Если кто-то богаче, чем все живы, значит Билл Гейтс богаче всех остальных live ’имеет такую ​​особенность.) Но это кажется неправдоподобным. Конечно мы должен собирать эмпирические данные, чтобы определить его истинность.Тот, кто задается вопросом может ли кто-нибудь, скажем, Уоррен Баффетт, богаче Билла Гейтса не демонстрирует иррациональности или семантического незнания, сравнимых с тот, кто задается вопросом, длиннее ли две недели, чем 14 ночей.

Возможно, эти соображения должны побудить дескриптивиста отказаться от описаний «великих дел» в пользу металингвистические описания, такие как «человек по имени» Билл Гейтса »или причинных описаний, таких как« человек, который стоит у истоков этой цепочки употребления имени «Билл» Гейтса ».(Обсуждение см. В [Bach 1981, 2002], [Kroon 1987] и [Lewis 1984].) Вполне вероятно, что семантическая компетенция достаточно знать, что предложение «Билл Гейтс назван «Билл Гейтс» — это правда, и, возможно, импортируя вне семантических фактов об использовании языка, вполне вероятно, что любой говорящий по-английски знает, что любой знак Билла Гейтс — это человек, который стоит у истоков этой цепи использования имя «Билл Гейтс» верно. Итак, эти описания, кажется, пережили семантический аргумент, представленный в предыдущий абзац.Но они сталкиваются с другим возражением, также сталкивающимся с более простые версии дескриптивизма: а именно модальное возражение ([Крипке 1972]). Хотя совершенно невозможно, чтобы Билл Гейтс не Билл Гейтс, похоже, метафизически возможно, что Билл Гейтс не самый богатый человек на свете, а средний Американец, и метафизически кажется возможным, что его не зовут «Билл Гейтс» и не стоит на причинном происхождении любая конкретная цепочка использования имени «Билл Гейтс», если цепочка не индивидуализирована частично с точки зрения фактических человек, который это обосновывает.Это говорит о том, что обычные имена собственные и их предполагаемые описательные эквиваленты, рассмотренные выше, в Фактически, семантически эквивалентны, поскольку они по-разному встраиваются в модальные окна типа «это необходимо». [См. Запись на имена для дальнейшего обсуждения этих проблем.]

В ответ на модальный аргумент дескриптивист может воспользоваться индивидуальные описания сущности, такие как «человек идентичен Биллу Гейтсу »,« человеку, который Билла-Гатизеса или ужесточения приведенных выше описаний, «Человек, которого на самом деле зовут Билл Гейтс» и «Человек, который на самом деле стоит у истока этой цепочки использует имя «Билл Гейтс», все из которых обозначать одного и того же человека во всех возможных мирах, в которых они обозначить что угодно.Вполне вероятно, что семантической компетенции достаточно за признание истинности предложения «Билл Гейтс — лицо, идентичное Биллу Гейтсу, и в этом предложении выражается необходимая правда. Таким образом, эти версии дескриптивизма, кажется, ускользают проблемы, рассмотренные в предыдущих пунктах. Первые два кандидаты, однако, не обещают многообещающего решения проблемы. очевидно истинных единичных отрицательных экзистенциалов. Мы знаем, что свойство быть идентичным Биллу Гейтсу есть, но только потому, что мы знаем результат включения одного из релятов в двухместное отношение идентичен с индивидуальным именем Билла Гейтса.Поскольку мы думаем, что реальность не включает в себя никаких сущностей, идентичных Рональду Макдональду, однако, нам остается задаться вопросом, что за свойство быть идентичным Рональду Макдональду. Поскольку содержание этих свойств является производным от лиц, которые служат референтами их имен, они плохой кандидат описательные эквиваленты для надежной версии дескриптивизма и вряд ли прольет свет на правду о, казалось бы, единственном отрицательном экзистенциальные идеи вроде «Рональда Макдональда не существует».Аналогичные соображения применимы к прогнозирующему представлению.

Последние кандидаты, жесткие металингвистические и причинно-следственные связи. описания, являются наиболее многообещающими для надежной формы дескриптивизма. Но некоторые утверждали, что различают важные различия в функционировании имени и его предполагаемом семантически эквивалентное жесткое описание любого вкуса. Первый, некоторые утверждали, что имя «Билл Гейтс» обозначает Билла Гейтса по отношению ко всем возможным мирам, включая миры в которого Билла Гейтса не существует; в противном случае предложение «Билл Гейтса не существует »было бы неверно в отношении тех миры.Но жесткое описание «человек на самом деле под названием «Билл Гейтс», например, не обозначает что-либо в отношении такого мира, как ничто в области этот мир удовлетворяет условию, называемому «Билл Гейтс в реальном мире. Это потому, что это только Билл Гейтса, который удовлетворяет этому условию и не является членом область возможного рассматриваемого мира. Итак, различия в том, как имя и жесткое описание, встроенное в модальные операторы, могут все еще будет различаться.(См. [Salmon 1981] для дальнейшего обсуждения.) возражение предполагает, что область количественной оценки варьируется от мира миру и тем людям, которые служат обозначением обычные имена — это подлинные случайные сущности, тезисы, которые можно отрицать. Возражение также предполагает, что диапазон описания является область мира, в отношении которой ведется описание оценивается, оператор действительности усиливает только условие описание, которое также можно опровергнуть.Второе возражение против ригидный дескриптивизм касается различий, которые некоторые утверждали между тем, как имена и жесткие описания встраиваются под пропозициональные глаголы отношения. Интуитивно Джонс все еще считал, что Билл Гейтс богат, даже если бы все было так немного другие, чем они есть на самом деле — скажем, я купил мак сегодня утром бублик вместо кунжутного бублика. Но если содержание Вера Джонса касается реального мира, как застывшего дескриптивизм требует, таким образом, сохранить его действительную веру в эту контрфактической ситуации, ему придется поверить во что-то насчет другой возможный мир — реальный мир.Но это неправдоподобно что Джонс будет верить в другой возможный мир. Так что содержание веры Джонса не касается реального мира и так что можно верить, что Билл Гейтс богатые », не веря тому, что выражается человек, который фактически стоит у истоков этой цепочки использования имя «Билл Гейтс» богат ». (См. [Сомс 1998].)

В этом разделе был рассмотрен тезис о том, что, казалось бы, необычный экзистенциальные и отрицательные экзистенциальные предложения действительно общие экзистенциалы, которые затем рассматриваются как приписывающие свойство создается или не создается для некоторого свойства.Нужно предоставлять сущностям, которые не существуют, для учета истинность предложений вроде «Рональда Макдональда не существует» тогда его избегают, что является немалой победой. Успех этого предложение, однако, было сочтено основанным на утверждении, что обычное собственное имена имеют описательные эквиваленты, которые многие философы язык отклонить. (Подробнее о том, действительно ли «Существует» — это подлинный предикат первого порядка в глубоком в логической форме, см. в дополнение к предыдущим ссылкам в этом раздел: [Crane 2012], [Dancy 1986], [Geach 1954.1986], [Хаапаранта 1986], [Hintikka 1984,1986], [Kneale 1936], [Mackie 1976], [McGinn 2000], [Miller 1975,1986] [Moltmamnn 2013], [Moore 1936], [Owen 1965], [Pears 1967], [Quine 1948], [van Inwagen 2008], [Vilkko and Hintikka 2006], [Wiggins 1995], [Williams 1981] и [Williams 1995].

Частично на основании рассмотренных выше проблем многие философы отвергают дескриптивизм и принимают это обычное собственное имена являются средствами прямой ссылки, что есть истинные подлинно единичные отрицательные экзистенциалы, и поэтому несуществующие объекты.«Рональд Макдональд» кажется подходящим термином, открыты для экзистенциального обобщения в том смысле, что предложение вроде «Рональда Макдональда не существует» влечет за собой «Есть то, чего не существует », а« существует »кажется как предикат, который применяется или не может применяться к обозначению субъект-место, наравне с предикатом вроде «Сидит». Мейнонгианец принимает эти явления и приходит к выводу, что реальность включает в себя ссылки на пустые имена и те референтов не существует. Мейнонгианские торги логические и семантические простота для метафизического изобилия.

Мейнонгианство — это тезис о том, что есть объекты, которых не существует. и поэтому включен в наиболее неограниченную область количественной оценки и дискурс — несуществующие сущности. Одна немедленная задача для Meinongian предлагает индивидуальные условия для несуществующих. В самый простой принцип понимания — наивный принцип что для любого состояния объектов существует уникальный объект удовлетворяющий именно этому условию. Для наших целей мы можем задумать условия как определяющего набор свойств; грубо свойства, выраженные предикатами, составляющими условие.В В этом случае условие C является тем же условием, что и C ′, когда они определяют одинаковый набор свойств. Это следует, что для любого набора свойств существует ровно один объект с точно такими же свойствами. Наивное понимание Принцип сталкивается с несколькими проблемами. В том, что осталось от этого раздела, мы должны представить эти проблемы и различать разные версии Мейнонгианство в терминах устройств, используемых для разработки ограниченного принцип понимания объектов, позволяющий избежать этих проблем.(Все из этих проблем развиваются в обсуждении Расселом Мейнонга, см. [Russell 1905a, 1907]. Для обсуждения дебатов между Рассел и Мейнонг, см. [Smith 1985].)

Первая — это проблема неполных объектов. Условия не должны быть общий; то есть мы не требуем, чтобы набор свойств a условие определяет таково, что для каждого свойства либо оно, либо его дополнение является членом этого множества. Итак, по наивному пониманию В принципе, состояние певца определяет объект с именно это свойство — быть певцом — и никакое другое характеристики.Набор с другими свойствами также представляет собой отдельный набор свойства и, следовательно, соответствует другому условию и, следовательно, другой объект. Некоторые находят неполные объекты проблематичными в самих себя, поскольку они являются контрпримерами к бивалентности: Наш певец, ибо например, не имеет ни свойства носить платье, ни собственности не носить платье. Но они также приводят к более общим угрозам парадокс. У нашего певца есть только одно свойство: быть певцом. Это его единственная определяющая характеристика.Так что имея ровно одно имущество также является собственностью нашего певца, и это собственность отличается от свойства быть певцом, которое мы певица тоже есть. Итак, у певца есть два свойства. Противоречие. Один простое решение — ограничить принцип понимания всего условия. Однако итоговое предложение приводит к сомнительному применение мейнонгианской метафизики к проблемам вымышленной правды, многие хотят утверждать, что в этом нет ничего важного. есть ли у Шерлока Холмса родинка на левом плече, как что осталось недоопределенным рассказами о Холмсе, и нет более глубокие основания для любого предиката.Обещание трудоустройства несуществующие объекты в объяснении очевидных истин о художественной литературе — это один основных достоинств теории. Соответственно, это решение подрывает основную мотивацию мейнонгианства, а именно идея о том, что существует субъект предикации, соответствующий любому объект мысли, поскольку мы, конечно, думаем не только о полных объекты. Итак, простое решение слишком просто, а мейнонгиан лучше найти другое, более сложное решение проблем незавершенность.

Второй — проблема противоречия.Наивное понимание принцип порождает объекты, нарушающие принцип непротиворечие. Считайте, что вы выше, чем все. По принципу наивного понимания это условие определяет объект, и поэтому существует объект, который имеет в точности свойство быть выше всего. Но тогда он выше, чем само по себе, что является противоречием, учитывая иррефлексивность более высоких чем отношение. Иррефлексивность отношения выше, чем нелогично. Но не так с отношением тождества, поскольку = обычно считается логическим предикатом.Это логическая правда, что все самоидентичен; т.е. предложение ∀ x x = x верно под любой интерпретацией. Но рассмотрите свойство бытия самодостаточный. По принципу наивного понимания это условие определяет объект, и этот объект самодостаточен. Но тогда это объект не удовлетворяет условию x = x . Итак, наша логическая у истинного предложения есть контрприм. Противоречие.

Третья проблема, одно из возражений Рассела против мейнонгианства. (см. [Russell 1905a, 1907]), обращает внимание на тот факт, что существование есть, на Мейнонгианство — свойство и, следовательно, лежит в основе наивного принцип понимания.Итак, рассмотрим состояние крылатого, быть лошадью и существовать. По принципу наивного понимания, есть объект именно с этими характеристиками. Но тогда этот объект существует, поскольку существует — это одна из его характерных черт. Однако на интуитивном уровне крылатого коня не существует. Существующий объект не может быть так легко вообразим. Действительно, для каждого интуитивно несуществующий объект, который мотивирует Мейнонгианство — Зевс, Пегас, Санта-Клаус и Рональд Макдональдс — по принципу наивной абстракции есть объект точно так же, но с дополнительным свойством существующего.Но потом есть существующий Зевс, существующий Пегас и т. д. Это перенаселенность не бытия, но и существования.

Следовательно, принцип наивного понимания должен быть отвергнут и ограниченный принцип, связывающий наборы свойств с объектами. на своем месте. Принцип должен генерировать достаточно объектов для обслуживания Мейнонгианская цель обеспечить соответствующий объект для каждого подумал, избегая при этом проблем, описанных выше. Мы можем различать две стратегии, обе предложенные учеником Мейнонга Эрнст Малли [Mally 1912].Первый различает два вида свойства, что, следуя Теренсу Парсонсу [Parsons 1978, 1980], мы назовем ядерными и неядерными свойствами. Хотя различие остается в конечном итоге неясным, основная идея заключается в том, что ядерные свойства являются частью природы вещи в широком смысле и внеядерные свойства являются внешними по отношению к природе вещи; более именно ядерные свойства, но не внеядерные свойства, являются часть характеристики объекта. Понимание принцип тогда ограничивается условиями, включающими только ядерные предикаты.Проблемные свойства, такие как существующие и т. Д., Считаются внеядерный и выходящий за рамки принципа понимания, не определение объектов, которые есть. Ядерный, а не внеядерный, свойства индивидуализируют объекты. Второй мейнонгианский лагерь различает два способа предсказания: то, что Малли называл определяющим и удовлетворяющий, Гектор-Нери Кастаньеда [Castañeda 1974, 1975,1978, 1980, 1986, 1989, 1990] называется внутренним и внешним предикация, Уильям Рапапорт [Rapaport 1978] назвал избирательный округ и В качестве примера Кит Файн [Fine 1982] назвал неявное и явное, и Эдвард Залта [Zalta 1983, 1988] назвали кодирование и пример.С этой точки зрения существует единственный класс свойств что принцип понимания выходит за рамки, но принцип определяет свойства, закодированные без примеров (следовать По терминологии Залты) по объекту. Для каждого условие, существует уникальный объект, который кодирует только те характеристики. Объект может или не может отражать свойства, которые он кодирует. Шерлок Холмс кодирует свойства детектива и проживает на Бейкер-стрит, 221В и т. д., но он не является примером этих характеристики.Он иллюстрирует (но не кодирует) свойства быть вымышленным персонажем и быть героем Артура Конана Рассказы Дойла о Холмсе. Примером объекта являются следующие свойства: с этой точки зрения, это не просто оговорка.

Как эти различия решают проблемы, поднятые выше для принцип наивного понимания? Начнем с точки зрения Парсонса. Парсонс сосредотачивается на проблемах противоречия и существующего крылатый конь. После обсуждения Расселом Мейнонга в [Russell 1905a, 1907], Парсонс рассматривает угрозу противоречия создается невозможными объектами, такими как круглый квадрат.Мейнонг утверждал что есть круглый квадрат, но это, жаловался Рассел, приводит к нарушения принципа непротиворечивости, поскольку это лицо тогда как круглые, так и не круглые, в свете того факта, что они квадратные, из чего следует, что он не круглый. Ответ Парсонса (см. [Parsons 1980], 38–42), похоже, отрицает, что влечет за собой отсутствие круглой формы, и в этом случае неверно, что круглый квадрат не круглый. Он думает, что этот смысл верен только для «реальных» объектов.Он утверждает, что есть контрпримеры к утверждению, что все квадратные объекты не круглые; в конце концов, круглый квадрат — это квадратный объект, который является круглым! Этот решение, однако, похоже, не решает более общую угрозу противоречие, о чем говорилось выше. Действительно, сам Парсонс признает ограниченный успех его ответа (см. [Parsons, 1980, 42n8]). Он позволяет, что неквадратность является ядерным свойством. Но тогда его принцип понимания влечет за собой наличие объекта, соответствующего в состояние неквадратного квадрата, где этот объект воплощает несовместимые свойства квадрата и неквадратный.Угроза противоречия не подавлена.

Обратимся к ответу Парсонса на проблему существования. Принцип наивного понимания столкнулся с проблемой создания существующий крылатый конь. Поскольку существование — это внеядерное свойство, однако версия принципа понимания Парсонса, которая связывает наборы только ядерных свойств с объектами, избегает этого проблема. Условие существования крылатой лошади не является состоит исключительно из ядерных свойств, и поэтому принцип Парсонса не соотносит его с объектом.Отличие Парсонса между ядерными и внеядерными свойствами аналогично обещает решить проблему неполных объектов. Вспомните нашу певицу сверху. У этого объекта нет только одного свойства; вместо этого у него ровно одно ядерное свойство. Имея ровно одно ядерное свойство сам по себе является экстраядерным свойством, как целостный объект по мнению Парсонса, угроза противоречия избегали.

Различие между ядерными и внеядерными свойствами сохраняется. не понятно.Парсонс ввел различие со списками ядерных предикаты («синий», «высокий», «Пнул Сократа», «гора») и внеядерные предикаты («существует», «считается about by Meinong »,« завершено »). Затем он говорит нам что внеядерные — это те, которые не обладают свойствами индивиды ([Parsons 1980, 24]). И, конечно же, ядерный и не внеядерные свойства, с помощью которых индивидуализируются объекты. Принцип индивидуации Парсонса для объектов следующий: «(1) Никакие два объекта (реальные или нереальные) не имеют в точности одинаковые ядерные свойства; и (2) для любого набора ядерных свойств, какой-то объект имеет все свойства в этом наборе и никакой другой ядерный свойства »([Parsons 1980, 19]).Но не совсем понятно, что статус индивидуальные свойства идентичности — такие свойства, как идентично A , где A — отдельные субстанции, такие как, скажем, сам Парсонс — с уважение к этому различию. Иногда он утверждает, что они внеядерные свойства ([Parsons 1980, 28]). Однако в этом случае Парсонс придерживается проблемного тезиса о личности неразличимы и, следовательно, невозможность двух примитивно различных но качественно идентичные предметы.(Для дальнейшего обсуждения см. вход на личность неразличимого.) Многие современные философы согласны с тем, что объекты не индивидуализированы. качественно их идентичность и разнообразие примитивны. Максимум Две качественно неразличимые сферы черных примитивно отличным, в силу чего каждый имеет свойство быть тем самым вещь и другая, лишенная этого свойства (см. [Black 1953]). Для Парсонс, чтобы принять это, он должен указать личность свойства среди ядерных свойств.Кроме того, трудно понять, почему свойства идентичности не являются свойствами частные лица. Предположим, что мы считаем индивидуальную идентичность такие свойства, как , идентичны в качестве ядерных свойств, те свойства, которые попадают в сферу действия запрета Парсонса принцип понимания. Тогда ядерные отрицания тех свойства тоже ядерные. Но тогда мы можем взять набор всех объекты, создайте индивидуальное свойство идентичности для каждого, построить ядерное отрицание каждого из этих свойств, а затем построить условие из тех свойств, которые, согласно Парсонсу принцип понимания, соответствует объекту.Тогда есть объект, который отличается от любого объекта, который существует, который является противоречие. Таким образом, неясно, что различие между ядерные и внеядерные свойства и ограничение принцип понимания ядерных свойств решает проблемы столкнувшись с принципом наивного понимания. (Для дальнейшего обсуждения Мнение Парсонса см. [Fine 1982, 1984] и [Zalta 1992].)

Ранее мы различали две версии сложных Мейнонгианство.Первый, основанный на различии ядерных и внеядерных свойств, не было обнаружено. Теперь перейдем к во-вторых, на основе различия между кодированием и демонстрацией собственности, сосредоточив внимание на версии обзора Залты, которая является наиболее полно разработано в литературе. Принимая во внимание, что Парсонс отличил различные виды свойств, ограничивающие принцип понимания только ядерным свойствам в надежде избежать таким образом проблемы, мешающие принципу наивного понимания, Залта различает два разных способа владения одним и тем же эффект.Пример свойства — это знакомый способ, которым физическое лицо имеет собственность; это примерно то, что есть у большинства метафизиков Имеется в виду, когда речь идет о создании экземпляра свойства. Обама служит примером человечество, мой стул олицетворяет удобство, а фиговое дерево в мой задний двор является примером потребности в воде. Какое понимание принцип не говорит, что объект свойств является примером, в этом смысл, а скорее то, какие свойства они кодируют. Итак, для любого условие C по свойствам, есть объект, который кодирует именно те свойства, которые остаются открытыми независимо от того, объекты также иллюстрируют эти свойства.

Как это различие решает проблемы, стоящие перед мейнонгианством? представленные ранее в этом разделе? По принципу понимания состояние певца определяет объект именно с этим имущество. Но принцип понимания не означает, что объект демонстрирует свойство быть певцом, а скорее то, что он кодирует это свойство. Пример свойства быть певцом требует демонстрации других свойств, таких как пространственное расположение, голосовой ящик и т. д., все свойства, которые наш певец не кодирует ни пример. Но объект может кодировать свойство быть певец без кодирования этих дополнительных свойств. Певица делает проиллюстрировать некоторые свойства, такие как свойство быть абстрактным. В певец кодирует свойство быть певцом, не кодируют свойство быть абстрактным, а иллюстрирует несколько свойств, включая свойство быть абстрактным, быть тема этого абзаца, а не певица.Это не противоречиво, учитывая фундаментальную разницу между кодированием и пример. В более общем плане принцип понимания Залты сопоставляет наборы свойств с объектами, которые кодируют, а не (обязательно) проиллюстрируйте эти свойства. Поскольку набор свойства, характеризующие объект, не являются полными, в результате объект будет неполным в отношении свойств, которые он кодирует. Но он не обязательно должен быть неполным в отношении свойств это служит примером. Хотя наш певец не кодирует ни свойство ношение синих туфель или право не носить синие туфли, мы можем говорят, что это пример свойства не носить синий туфли.Би-валентность сохраняется, по крайней мере, в отношении Пример.

Ограничение принципа понимания закодированными свойствами и отказ от простого переноса между закодированными свойствами и свойствами проиллюстрированный также обещает избежать других угроз противоречия представлен выше. Вспомните логически невозможное состояние бытия. самодостаточный. Принцип непротиворечивости касается объекты свойств являются примером, а не объекты свойств, кодируемые (если предположить, что наш мейнонгианец будет учитывать невозможное объекты).Поскольку объект может кодировать несовместимые свойства без иллюстрируя их, невозможные объекты не нарушают принципа непротиворечие. Наконец, Рассел обеспокоен тем, что мейнонгианец принцип понимания порождает существующих крылатых коней может быть ответил. Есть объект, связанный с состоянием существующий крылатый конь, но этот объект кодирует и не является примером собственность существующих. Существование может характеризовать объект без этого объекта, иллюстрирующего существование.Так что нам не о чем беспокоиться о перенаселенности существующих существ, как существующих существ проиллюстрировать существование, которое делает существующий крылатый конь нет.

Взгляд, основанный на различии между кодированием и иллюстрацией избегает стандартных возражений против мейнонгианства, обещая доставляют множество преимуществ этой точки зрения. Семантика и логика прямые и простые и поверхностные формы естественного языка Предложения, представляющие интерес в этой статье, соответствуют своей глубокой логической форме.Но онтологические издержки очевидны. Есть смысловой и логический простота по метафизической цене. (Подробнее о мейнгианстве см. В дополнение к ссылкам, приведенным ранее в этом разделе, см. следующее: [Barz 2016], [Berto 2012], [Berto and Priest 2014], [Findlay 1963], [Griffin 1985], [Jacquette 1989, 1996], [Lambert 1983], [Landini 1990], [Lewis 1990], [Priest 2005], [Rapaport 1976, 1978, 1981], [Routley 1966, 1979, 1980], [Voltolini 1995, 2006], [Zalta 1983, 1985,1988,1992].)

В предыдущих двух разделах обсуждались взгляды, отрицающие существование собственность людей и взглядов, которые отрицают, что существование универсальная собственность.В этом разделе рассматриваются взгляды, согласно которым существование — универсальное свойство индивидов, в надежде на пожинает плоды обоих предыдущих взглядов. Затем он исследует взаимодействие между кванторами, операторами времени, модальными операторами и универсальный предикат существования первого порядка в попытке раскрыть с некоторыми трудностями сталкивается такая точка зрения.

Как для мейнонгианцев, так и для сторонников предложения по соображения, имена собственные являются ссылочными и простыми предложения, в которых они встречаются, выражают единичные предложения.Тем не мение, в отличие от мейнонгианцев, сторонник точки зрения, которая должна развиваться в этом раздел настаивает на том, что существует абсолютно все. В этом случае предложение вроде «Рональда Макдональда не существует» выражает полностью сформулированное сингулярное предложение и поэтому ложно, поскольку в этом случае есть референт единственного термина предметного места который существует или не выражает истинностное оценочное суждение в все, поскольку единичный термин лишен смыслового содержания. Ни в том, ни в другом случае предложение верно. Избежать этого следствия было основной мотивацией. за всеми альтернативными учетными записями, обсужденными в предыдущих двух разделы.Итак, первая проблема, с которой сталкивается сторонник такой точки зрения, объясняет, почему такие предложения, как «Рональд Макдональд» не существуют ‘значимы и иногда кажутся правдивыми без отказавшись от тезисов о том, что существует абсолютно все и что все имена являются средствами прямой ссылки.

Одно важное предложение, принятое Саулом Крипке (1973 [2013]), Питером Инваген (1977, 1983, 2000, 2003), Натан Сэлмон (1998), Дэвид Браун (1993, 2005) и Эми Томассон (1999, 2003, 2009), среди прочих, что кажущиеся пустыми имена, такие как «Рональд Макдональд», относятся к существующие, хотя и абстрактные, вымышленные персонажи.Выдуманные персонажи иметь и бытие, и существование. (За сильную критику этой формы художественного реализма, см. Hofweber 2000.) Поскольку мы не сталкиваемся с их на улице, увидеть их в автобусе или почувствовать их в наших кроватях, учитывая отсутствие пространственно-временного расположения, вполне вероятно, что то, что говорящий означает , когда она произносит предложение «Рональд Макдональдс не существует »- это не ложное утверждение, что предложение выражает, но вместо этого истинное предложение, что ( вымышленный персонаж) Рональд Макдональд не настоящий человек или не конкретный.В самом деле, на это указывает естественная поправка: «Рональд Макдональд не существует; он создание реклама! » Таким образом, в этом представлении нет подлинно истинные единичные отрицательные экзистенциалы. Все значимое в единственном числе экзистенциалы истинны, а их отрицания ложны. Мы ошибочно принимаем некоторые единичные отрицательные экзистенциальные утверждения, чтобы быть правдой, потому что мы объединяем или не различают резко существующее и конкретное. Выгода этого описания — простая семантика имен собственных и редких метафизика.Цена ревизионизма в отношении того, что мы имеем в виду, когда использовать очевидно истинные единичные отрицательные экзистенциалы.

Мы завершаем этот раздел кратким обсуждением вопросов, которые возникают с взаимодействие между кванторами, временными и модальными операторами и универсальный предикат существования первого порядка, поскольку это взаимодействие является источник другой важной стоимости счета существования изложено в этом разделе. Есть два набора интуиции, которые кажутся тянуть в противоположных направлениях.Первый касается быстротечности и быстротечности. случайность существования. Кажется, что вещи приходят и уходят существование во времени. В то время как Платон и Декарт существовали, они больше не делать; когда существовал Платон, Декарта еще не было; а также прямо сейчас первого ребенка, который родится в 2150 году, не существует, но это индивидуальная воля. Так что вроде бы разные вещи существуют в разных раз. Точно так же из вещей, которые существуют на самом деле, кажется, что некоторые из них могло и не существовать и разные вещи — вещи, которые на самом деле не существуют — могли существовать вместо этого или в дополнение.Так что вроде бы разные вещи существуют в разные миры. Эти интуиции довольно надежны. Второй набор интуиции касаются онтологического статуса неактуального и ненастоящего объекты. Многих философов привлекает тезис актуализма: тезис о том, что актуально абсолютно все и как объект simpliciter как есть на самом деле, нереализованные возможности для объекта, являющегося в некотором смысле гипотетическим способом существования для этого объект. Хотя многие философы менее популярны, они принимают временное аналог актуализма, тезис презентизма, согласно которому присутствует абсолютно все и как объект simpliciter — это то, что есть сейчас, каким был объект и будут в некотором смысле гипотетическими способами бытия для этого объекта.Эти два набора интуиции в сочетании с представлением о существовании под рассмотрение в этом разделе приведет к затруднениям.

Начнем с модальной задачи. Могло быть объект отличный от всех реально существующих объектов. Например, я мог бы иметь брата и, учитывая происхождение эссенциализма, если бы у меня был брат, он был бы отличен от всех реально существующих объекты, поскольку никакая реально существующая вещь не могла быть моим братом. Наш интуиция относительно того, как все могло происходить, заставила нас принять это утверждение как истинное.Но, согласно тезису актуализма, абсолютно все актуально и, с нашей точки зрения существования, существует, и поэтому действительно существует. Итак, похоже, что актуализм и наш взгляд на существование несовместимы с интуитивной возможностью существования объект, отличный от всех существующих объектов, и интуиция, которую я мог бы иметь брата.

Мы можем представить случайность интуиции существования следующим образом: позволяя A быть оператором действительности, где Aφ истинно относительно a мир w под интерпретацию I на всякий случай истинно φ по отношению к выделенному миру Я : ◊∃ x ¬A∃ y ( y = x ).Назовите это приговор Иностранец . Беспокойство в том, что правда об Чужом несет онтологическое обязательство по отношению к просто возможным индивидуумам, и поэтому ложность тезиса об актуализме. Один из способов обосновать это беспокойство заключается в использовании формулы Баркана или одной из предложенных аксиом смешения. для модальных операторов и квантификаторов в Ruth Barcan Marcus новаторская работа в количественной модальной логике [Marcus 1946], согласно которому все экземпляры предложения ◊∃ x φ ( x ) → ∃ x ◊φ ( x ) логически истинны.(В в предыдущих формулах φ ( x ) обозначает любую формулу, в которой переменная x может быть или не быть свободной.) Затем мы можем транспонировать модальный и квантификатор в Alien для получения ∃ x ◊¬A∃ y ( y = x ). Правда этого второго предложения, очевидно, требует, чтобы было что-то это не актуально, вопреки диктату актуализма. Баркан Формула, отчасти по этой причине, является спорной и отвергается теми, кто подписывается на различные домены возможных миров семантика модального дискурса.Так что такая аргументация маловероятна убедить всех, что наша модальная интуиция приводит к проблемам.

Формула Баркана противоречива. Однако есть вторая строка аргумента, который не основывается на действительности формулы Баркана, полагаясь вместо этого на объединение стандартных определений истины для количественной оценки и модальные предложения самым простым способом. Инопланетянин правда под интерпретацией я на всякий случай есть мир w доступный из выдающегося мира I с объект в своем домене, который не входит в домен выделенного мир я .Это потому, что его истина требует, чтобы ∃ x ¬A∃ y ( y = x ) правда по отношению к w и поэтому заманчиво заключить, что есть свидетель, который удовлетворяет условию ¬A∃ y ( y = x ) в Вт . Но это загвоздка. Если актуализм верен, то такого свидетеля нет, даже если бы он мог быть. Если мы реалистично о семантике возможных миров, теория моделей для модальных сам разговор не содержит примитивных модальностей, а вместо этого содержит миры как точки оценки и понятие истины в мире, в какой случай «есть» в приведенной выше рекурсии истины не происходит внутри области действия оператора возможности.Итак, если Чужой правда есть какой-то объект o и доступный возможный мир w такой, что o удовлетворяет ¬A∃ y ( y = x ) at w , что, кажется, противоречит тезису актуализм, поскольку этого свидетеля на самом деле не существует. (Для дальнейшего обсуждение этой проблемы и некоторых решений, рассматриваемых ниже, см. запись на актуализм.)

Одно из решений — отказаться от актуализма и признать, что есть просто возможные объекты.Согласно этой возможностной позиции, просто возможные объекты являются одними из самых неограниченных областей количественная оценка, составляющие фундаментальную реальность. Пока это положение заслуживает серьезного рассмотрения, оставим его в стороне и исследуйте только актуальные решения. (Позиция структурно аналогично мейнонгианской позиции, как наиболее инклюзивная область количественная оценка, где есть наиболее инклюзивные и неограниченные чувств, включает сущности, которых на самом деле не существует, даже если они существует симпликтер.) Второе решение опирается на мейнонгиан. различие между бытием, в том смысле, что он является членом наиболее инклюзивная область количественной оценки и дискурса, а также существующие и утверждают, что есть объекты, которых не существует. Вооруженный Мейнонгианская метафизика, мы можем отвергнуть Чужого как захват интуиции что существование условно, вместо этого следующее предложение как делать то, где E ! x — это Мейнонгианский логически примитивный предикат существования: ∃ x (¬ E ! x ∧ ◊ E ! x ).Затем мейнонгианец может отрицать Чужого и апеллировать к правде этого предложение, чтобы объяснить наши интуиции относительно случайности существование. С этой точки зрения все актуально, хотя некоторые из них реальных вещей не существует, но могло бы быть, хотя все они бытие и сфера бытия фиксируются во всех возможных миры. Однако это решение наших проблем недоступно для сторонник точки зрения, что существование является универсальным свойством частные лица.

Бернард Лински и Эдвард Залта [Лински и Залта 1994] представляют новое решение этой проблемы, которое обещает соответствовать принципы взгляда на существование, рассматриваемые в этом разделе.(Аналогичное мнение отстаивает Тимоти Уильямсон [Williamson 1998, 1999a [2000], 1999b, 2000, 2002, 2013]. Для очень интересного обсуждение Уильямсона см. [Goodman 2016].) Рассмотрим интуитивно понятный возможность, что у меня есть брат. Сущность, кодирующая свойство Быть моим братом на самом деле существует, но как неконкретный объект. Что объект является неконкретным лишь условно; это могло быть конкретно, и если бы он был конкретным, он бы продемонстрировал свойство будучи моим братом (наряду с другими свойствами, которые он кодирует и необходимые последствия этого).С этой точки зрения мой возможный брат (как и любой предполагаемый просто возможный объект) действительно существует, но как неконкретный человек, который мог бы быть конкретным. Вид и актуалистичны, поскольку актуально абсолютно все, и антимейнонгианский, поскольку существует абсолютно все. Обратите внимание, однако, что Чужой, предложение двумя абзацами выше имело целью захватить нашу интуиция относительно случайности существования ложна на этом точка зрения, поскольку каждый человек является необходимым существом. Вместо этого наши интуиция, что то, что есть случайное, должно быть объяснено в терминах случайности конкретного и неконкретного.Так, где C ! x — логически примитивный предикат конкретность, это истинность следующего предложения, а не Чужой, это объясняет эти интуиции: ∃ x (¬ C ! x ∧ ◊ C ! х ). Хотя объяснение случайность существования имеет структурное сходство с Мейнонгианское объяснение, рассмотренное в предыдущем абзаце, метафизика существенно отличается, и поэтому эти два взгляда не должны быть свернутым.Лински и Залта описывают немейнонгианца, актуалиста точка зрения, которая рассматривает существование как универсальное свойство индивидов.

Лински и Залта считают, что конкретность случайное свойство в том смысле, что тот же самый человек, который на самом деле неконкретно (например, мой возможный брат) мог иметь был конкретным и тем же самым человеком, который на самом деле конкретен (и ты, и я, например) могли быть неконкретными. Много метафизики отвергнут это на том основании, что конкретность категоричный, и индивидуум не переходит через категориальный свойства в модальном пространстве.Но теперь рассмотрим временной аналог модальные проблемы с существованием и конкретностью, которые мы были исследуя: Проблема временного существования. Пока один отчеты о двух проблемах не нужно качать вместе (Лински и Zalta, например, не предлагает временный аналог своего аккаунта. условных существ), так как есть различия между алетическими модальность и темпоральность, полезно рассматривать их как пару для наши цели. Интуитивно вещи появляются и исчезают; то, что существует в одно время, не существует в другое.Временной аналог из взглядов Лински и Залты на случайные сущности влечет за собой, что все всегда существует. Что есть и что существует когда-то, то же, что есть и что существует в любое другое время; область количественное определение постоянно. Что меняется время от времени время вместо того, кто из этих людей конкретен. Сократ все еще существует сейчас, хотя как неконкретный человек, который был бетон в 450 г. до н.э., и точно так же и первый ребенок, родившийся в 2150. Эта точка зрения требует, чтобы вещь могла пережить изменение от неконкретно к конкретному, что является объяснением того, что древние называли порождением, и переход от конкретного к неконкретный, что объясняет то, что древние называли разрушение.С этой точки зрения кажущиеся существенные изменения действительно формы качественного изменения: изменение качества конкретность. Это противоречит распространенному мнению о том, что конкретность необходима и вечна для любого объекта, который создает это, разрыв между конкретными и неконкретными лицами, отмечающими разделить на категории бытия. Многие метафизики настаивают на том, что так же как одно и то же не может превратиться из индивидуальности в быть собственностью, поэтому одно и то же не может перестать быть неконкретный к конкретному.

Каковы перспективы теории, согласно которой существование универсальное, действительно случайное и преходящее свойство индивидов? Такой взгляд требует, чтобы область количественной оценки варьировалась от мир в мир и время от времени, поскольку все, что существует, но разные люди существуют в разных возможных мирах и в разное время, и в этом случае область количественной оценки меняется из мира в мир и время от времени. В таком случае Чужой сверху правда. Таким образом, ошибка должна быть обнаружена в предыдущем аргументе, что правда об Чужом несовместима с тезисом актуализма.Один ответ, найденный в литературе, отвергает последний шаг, настаивая на том, что есть общие утверждения, которые могли быть правдой, и поэтому верны в некоторый доступный возможный мир без конкретных экземпляров тех утверждений, которые верны в тех доступных мирах. В немодальных среды, количественное предложение ∃ x φ ( x ) верно на всякий случай, если есть свидетель o , что удовлетворяет условию φ ( x ). Это условие не выполняется, однако для количественных предложений истинные в просто возможном мире.В теория моделей для модельного языка — с ее пространством возможных миры и индивиды, населяющие области возможных миров — содержит, как и все остальное, если актуализм истинен, только реально существующие сущности. Тем не менее, такие предложения, как Чужой, верны и так что есть просто возможные миры, в которых ∃ x ¬A∃ y ( y = x ) правда. Нет человека, из которого ¬A∃ y ( y = x ) истинно, в силу чего количественное предложение истинно, хотя он бы был, если бы существовал лишь возможный мир.Этот может быть более ясным, когда мы отворачиваемся от истинности предложений с помощью относительно просто возможных миров к утверждениям, истинным при простом возможные миры. Существует мир w , в котором экзистенциальное суждение [есть что-то такое, что не существует фактическая вещь, идентичная ему] верно, но нет единственного числа предложение [на самом деле нет ничего идентичного или ] правда на w так как такого нет субъект или . Было w было актуальным, однако тогда было бы такой субъект, и именно этот факт обосновывает истинность экзистенциальное предложение на w .(Классический источник это различие [Адамс 1981]. См. Также [Fine 1985] и [Fitch 1996].) Это предложение, таким образом, противоречит стандарту семантика количественных предложений, которая уменьшает истинность или ложность экзистенциальных и универсальных предложений истине или ложности их экземпляров, при расширении этой семантики до истины в Мир. Предложение также требует различения истины в мир, в терминах которого теория моделей для модальных операторов дано, и истина в мире, который включает в себя понятие рассмотрения что было бы, если бы неактуальный мир был актуальным.(Подробнее о это различие и проблема случайности существования больше как правило, см. запись по актуализму.)

Эта запись началась с упоминания о том, что существование поднимает ряд глубоких и важные проблемы метафизики, философии языка и философская логика. В статье рассмотрены некоторые из этих проблем и исследовал ряд различных версий существования. Ни один из Рассмотренные теории полностью удовлетворительны и бесплатны. Первое точка зрения, предложенная Фреге и Расселом, рассматривает существование как второстепенное собственности и уподобляет кажущиеся единичными экзистенциальные экзистенциальные.Предложение требует дескриптивизма, тезиса о том, что обычные имена собственные имеют описательные эквиваленты, которые многие находят быть проблемным тезисом. Вторая мейнонгианская точка зрения требует поддержка несуществующих лиц. Мы видели вид сталкиваются с трудностями в предоставлении связных, но информативных и убедительных принципы индивидуации для несуществующих индивидуумов и всех версий точки зрения страдают от проблемы метафизических перенаселение. Наконец, наивное представление о существовании универсального предъявлено имущество физических лиц.Эта точка зрения столкнулась с проблемой необходимость отвергать истину очень интуитивно верных единичных отрицательные экзистенциальные предложения, такие как «Рональд Макдональд не существовать’. Представление также сталкивается с трудностями при правильном учете для взаимодействия кванторов и модального и временного операторы. Таким образом, существование само по себе остается серьезной проблемой в философия языка, метафизики и логики и одна, связанная с некоторые из самых глубоких и важных проблем в этих областях.

Философия и так далее: Что такое Существование?

У всех нас есть интуитивное представление о том, что означает существование сущностей.Мои родители существуют, а Санта нет, и все такое. Но как насчет абстрактных объектов? Когда философы спорят о том, действительно ли существуют числа, о чем здесь спорят? Даже онтологические споры о материальных объектах кажутся сомнительными: существует ли отдельная сущность, которая является таблицей, или есть просто частицы, расположенные по таблицам?

Похоже, это не споры о том, как устроен мир. Все согласны с тем, что в мире есть что-то классное. Они просто спорят, как это считать или описать.

Особое беспокойство вызывают слишком простые аргументы вроде следующего:
(P) Есть девять планет.
(C1) Итак, девять — это количество планет.
(C2) Итак, есть число, которое является количеством планет.
(C3) Итак, существуют числа.

Они начинают с некоторого неоспоримого факта и показывают, что он тривиально влечет за собой (по-видимому, существенный) онтологический вывод. Но ведь это жульничество! Тривиальные следствия не могут дать существенных новых результатов. Они просто служат для выделения того, что уже содержится в помещении.Но подсчет планет не должен связывать нас с существованием чисел в каком-либо глубоком смысле, не так ли? По крайней мере, если приведенный выше аргумент верен, то просто чудо, что так много умных философов сделали такую ​​простую ошибку. Онтология была бы легкой!

На этом этапе многие философы апеллируют к различию между типом утверждений о существовании — я последую за Кианом Дорром в названии этих утверждений «поверхностными» и «фундаментальными». Идея, таким образом, состоит в том, что приведенный выше аргумент действителен только в том случае, если слово «существование» используется в одном и том же смысле повсюду.Платоник объединяет эти два понятия, ошибочно переходя от посылок о поверхностном существовании к заключению о фундаментальном существовании. Мы все можем согласиться с тем, что числа «существуют» в поверхностном смысле, который аналитически следует из предложений типа «существует девять планет». Но это ничего не говорит о фундаментальном существовании, которое интересует философов (по крайней мере, онтологов).

Так что же на самом деле означают эти два смысла «существования»? Я думаю, что «поверхностный» смысл достаточно ясен.Это касается тех утверждений, к которым мы можем прийти посредством концептуального анализа, аналитических выводов из здравого смысла и так далее. В этом смысле существование абстрактных объектов — дело совершенно тривиальное. Это не для того, чтобы утверждать что-либо существенное о том, как устроен мир. Скорее, утверждения типа «существуют числа» являются аналитическими: истинны просто в силу значения, не нуждаясь в какой-либо информации из мира. Они более семантические, чем метафизические по своей природе, рассказывая нам только о языке, а не о реальности.(Конечно, они могут быть объединены с мирским компонентом, чтобы сформировать синтетические утверждения, например, «существует девять планет».) Ученые могут изучить эмпирический компонент таких утверждений, но для философов здесь нет ничего интересного.

Что насчет «фундаментального» существования? Это, кажется, сложнее охарактеризовать. Он предназначен для существенного утверждения о том, какова реальность. Таким образом, утверждения о фундаментальном существовании никогда не бывают просто аналитическими. Приведенному выше тривиальному аргументу нет места в «серьезной онтологии».Вместо этого, возможно, мы можем использовать вывод о наилучшем объяснении или аргументы о необходимости Квайниана, чтобы заключить, что мы должны постулировать тот или иной класс абстрактных объектов. Я слежу за этим. Меня беспокоит следующее: , что именно мы здесь «постулируем»? («Существование чисел». «Хм, хорошо, а это значит …?»)

Переформулируем проблему: чем мир с числами будет отличаться от мира без них? Я полагаю, ответ должен заключаться в том, что мой вопрос неверно сформулирован.Нет двух таких возможностей для сравнения. Независимо от того, существуют числа или нет, они имеют этот статус , обязательно , и альтернативное предложение просто бессмысленно. Но тогда еще трудно понять, о чем спорят онтологи. (Возможно, «кто из нас говорит ерунду»?)

Вот кое-что, что я нашел полезным: в группе чтения на прошлой неделе Брендан отметил, что, когда мы говорим в поверхностном смысле (то есть все время в повседневной жизни), мы мало заботятся о том, как то, что мы говорим, может быть неправдой в буквальном смысле.Нас интересует только ограниченный класс «подходящих альтернатив». Его пример: когда я говорю «Доска белая», мы сочли бы это уместным, если бы это оказалось ложным, потому что доска действительно черная или синяя, или, возможно, если бы я просто галлюцинировал доску в первую очередь. Но нас не беспокоит возможность того, что это утверждение является строго ложным, потому что цвета объективно не существуют, скажем, или потому что не существует фундаментальной сущности, которая является «доской», а просто атомы, расположенные по принципу платы!

Из этого я извлекаю то, что в общении мы стремимся сузить список (эпистемически) возможных миров, которые являются кандидатами на актуальность.Когда я говорю «доска белая», это служит для того, чтобы выбить те возможные миры, в которых не хватает присутствия белой доски. Подумайте об этом так: нам дано различных возможных миров, и мы должны отсортировать их на «входящую» кучу и «исходящую» кучу. Мы все знаем, как это сделать, или какие инструкции «доска белая» предназначена для передачи здесь, даже если мы не знаем точно, как определить или описать содержание возможных миров, которые были нам даны. . В частности, мы не знаем, следует ли описывать эти «белые доски» принципиально как отдельные объекты белого цвета.Возможно, им не следует — возможно, такие макроскопические здравые термины не дойдут до «окончательного анализа». Но мы все еще можем определить, какие миры они должны выбрать. Мы можем сказать, какие миры содержат материал, который выполняет роль доски.

Другой пример: когда я говорю, что Деда Мороза не существует, я имею в виду отвергать те возможные миры, которые содержат определенный качественный характер. Это персонаж, который мы все ассоциируем с Санта-Клаусом: красно-белое человеческое присутствие, обычно расположенное на Северном полюсе, которое летает по всему миру, доставляя подарки каждую ночь перед Рождеством.Я мог бы нарисовать картинку, если бы это помогло. 😉 В любом случае, если вы представите себе возможный мир, вы сможете сказать, содержит ли он те качества, о которых я здесь говорю. (Или, если вы прочитаете достаточно подробное описание на каком-то идеализированном языке.) Не имеет значения, действительно ли «Санта» — это просто атомы, расположенные в стиле Санта-Клауса. Пока есть какие-то вещи, играющие «роль Санты» в мире, для меня это считается «существующим» Санты.

Я приветствую предложения о том, как выразить это понятие более ясно, но, надеюсь, вы уловили приблизительное представление.(Я чувствую, что это связано с этим постом, но я не могу точно сказать, как именно.) Существенные утверждения о поверхностном существовании (скажем, о конкретных сущностях) служат для того, чтобы различать между различными возможными мирами. Заявления о фундаментальном существовании различны. Онтологи не делают различий между возможностями, говоря нам, что мир w1 актуален, а не w2. Скорее, они заполняют возможные миры, указывая, что (именно) мы находим в данных мирах w1 и w2.

Если онтолог говорит, что Санта не может существовать, потому что нет составных объектов, а есть только конфигурации атомов, он на самом деле не сказал ничего, что сужает пространство возможностей.Это похоже на урок Патнэма на примере Земли-Двойника: мир, который мы качественно представляем, все еще возможен, просто мы неправильно его описали. Это водянистое присутствие не следует называть «водой», и это присутствие Санта-Клауса не следует называть индивидуальным.

Обратите внимание, что моя аналогия может немного ввести в заблуждение, поскольку онтолог делает не просто семантическое заявление о значении нашего слова «индивидуум» или «существует». Скорее, он делает (якобы) существенное утверждение о содержимом возможных миров.(«Это Санта-ишское присутствие — это , на самом деле , а не отдельное лицо! А на самом деле — это числа — и я говорю о реальности , а не о наших словах!»)

Но мы можем допустить это, пока признавая мою точку зрения, что он на самом деле не сужает возможности в моем понимании. Поскольку он заявляет о необходимом содержании возможных миров, если он прав, то альтернативная точка зрения вообще не предполагает никаких реальных возможностей. Он имеет тот же статус, что и «возможность», что существует конечное число простых чисел.Это не описывает какой-либо внятный сценарий — просто не все это понимают.

Композиционные нигилисты на самом деле не верят в более ограниченное пространство возможных миров, чем все мы, я так понимаю. Они просто спорят о том, что содержат эти миры. Указывая на молекулу газообразного водорода в каком-то возможном мире, они будут отрицать, что это третья вещь в дополнение к двум атомам водорода, которые ее составляют. (Давайте представим, что наши так называемые «атомы» действительно неделимы.) Они не отрицают, что этот мир (* указывает на точку на северо-востоке модального пространства *), что этот мир, который мы обсуждаем возможен.Они просто думают, что мы ошибаемся в его содержании, когда говорим, что он содержит не только атомы, но и молекулы.

Я не уверен, что разница между этими представлениями действительно существенная, поскольку я не вижу, в чем разница между и . Конечно, один философ говорит, что два атома составляют молекулу, а другой отрицает это. Но опять же, что такое содержание этого разногласия? Какая разница, говорим мы здесь о трех вещах или только о двух? Кажется, все сводится к произвольному выбору способа подсчета! Поэтому я скептически отношусь к тому, что существование в этом «фундаментальном» смысле действительно имеет большое значение.Возможно, нам следует быть плюралистами в этом вопросе, допуская, что принятие различных онтологических структур может быть полезно для разных философских целей, но на самом деле в этом нет никакого глубокого факта. Важные (даже если «поверхностные»!) Вопросы существования касаются различий между возможными вариантами и эмпирического вопроса о том, какая из них актуальна.

(Хотя сравните с более умеренным взглядом Чалмерса, который допускает, что могут быть некоторые определенные онтологические истины, а также некоторые неопределенные вопросы.)

Что такое Существование? — Том Моррис

Я обычно веду блог на практические темы. Но время от времени мы можем получить пользу от глубокого погружения. Недавно я участвовал в публичном радиопередаче, где ведущий начал час разговора, задав вопрос: «В чем смысл жизни?» Я сказал что-то вроде: «Вау, сегодня мы не собираемся начинать с малого». И, да, если вам интересно, я сказал ей ответ. Но это в другой раз.

Мой любимый южный писатель спросил меня на этой неделе по электронной почте, как бы я определил или охарактеризовал бытие.И это большой вопрос. Определение существования — это такой медведь, потому что, чтобы быть полезными, определения должны быть либо в терминах более фундаментальных, либо более знакомых вещей. И что может быть больше, чем существование? Но то, что вы не можете определить или проанализировать на составные части, иногда все же можно прояснить или проанализировать. И я хочу попробовать.

Итак: что такое существование? Хорошо. Попробуем кое-что.

Существование — это дикое непослушное дитя мысли, которое сначала думает само.
Существование — это все, что делает иллюзию возможной.
Существование — прародитель мысли.
Существование — это сфера, охватывающая все необходимое и тонкую полоску возможности, перемешиваемую и встряхиваемую.
Существование — это актуализация всего потенциала, который просто не мог больше ждать.
Существование — это тонкая завеса реальности, которая плавает в огромной пустоте окружающего ничто.
Существование — это густой, густой, густой суп настоящего.
Существование — это игра божественного творчества.
Существование — это актуализированная реализация потенциальности.
Существование — это самое основное качество, которым обладает все, в глубине, во всем и мерцающее на поверхности.
Существование — это онтологический момент, мимолетный пузырь бытия, лезвие ножа между будущим и прошлым.
Существование — это то, что объединяет кирпичи, собаки, числа и радугу.
Существование этимологически должно выделяться, подниматься над кипящим, но каким-то образом несуществующим абстрактным котлом простой возможности, разбивая тонкую яичную скорлупу простого потенциала и возникая, будь то на короткое мгновение или на вечность.
Существование — это сверкающая пена из бурлящей пустоты внизу.

Существование — это дар Бога, но дар, который дарит и дает, а также принимает, — тот единственный метафизический дар, который вызывает всех и каждого получателя, приглашает нас на вечеринку и приводит нас сюда с любовь и яростная надежда на то, что мы извлечем максимум из этого зрелищного подарка.

определение существования The Free Dictionary

Считается, что корреляты возникают одновременно.Самая фундаментальная идея, идея существования, не была получена мной через ощущение; действительно, нет специального органа чувств для передачи такой идеи ». Прежде чем перейти к теме этой главы, я должен сделать несколько предварительных замечаний, чтобы показать, как борьба за существование влияет на естественный отбор. тело, которое отчаялось от земли — оно слышало, как недра существования говорили с ней. Сохранение старых способов производства в неизменной форме, напротив, было первым условием существования для всех ранних промышленных классов.Он слышал от жрецов и жриц и от поэта Пиндара о бессмертной душе, которая рождается снова и снова в последовательные периоды существования, возвращается в этот мир, когда она заплатила за древнее преступление, и, скитаясь по всему миру. места верхнего и нижнего мира, и все видимое и известное в то или иное время, является объединением одной вещи, способной восстановить все. Ничто не может быть более очевидным, чем исключительная власть регулирования выборов для национального правительства в руках законодательных собраний штатов оставит существование Союза полностью на их милость.Таким образом, объем библиотеки расширился до чего-то более международного, и она вступает в пятое десятилетие своего существования в надежде, что может внести вклад в то взаимопонимание между странами, которое так остро необходимо в настоящее время ». Изучив одну за другой различные теории, отвергнув все другие предположения, становится необходимым признать существование морского животного огромной силы. Это ужасное существование, но вы должны помнить, что это обычное предопределенное существование Woggle-Bugs. а также многих других крошечных существ, населяющих землю.С тех пор не прошло и недели в течение целых семи лет, чтобы он не услышал от меня повторения той роли, которую я сыграл в этом проявлении, вместе с обширными описаниями всех явлений в Космической стране и аргументами в пользу существования твердых тел. можно получить из Аналогии. Об этом существовании мы знаем много вещей, но ни на одной странице этого не проливается новый свет; в памяти записано все, что мы можем прочитать.

Что такое существование? — Стипендия Оксфорда

Страница из

НАПЕЧАТАНО ИЗ ОНЛАЙН-СТИПЕНДИИ ОКСФОРДА (Оксфорд.Universitypressscholarship.com). (c) Авторские права Oxford University Press, 2021. Все права защищены. Отдельный пользователь может распечатать одну главу монографии в формате PDF в OSO для личного использования. дата: 28 сентября 2021 г.

Глава:

(стр.245) Глава 9 Что такое существование?

Источник:

Пустые представления

Автор (ы):

Натан Сэлмон

Издатель:

Oxford University Press

DOI: 10.1093 / acprof: oso / 9780199647057.003.0010

Противопоставлены четыре описания, три из которых кантианские, истинных предложений формы «существует». Теория Рассела о бессмысленности таких предложений противопоставляется двум другим кантианским теориям, которые аналогичны друг другу: теорией семантического восхождения Фреге и вдохновленной Фреге теорией ungerade (косвенная, «наклонная»). Возражение Фреге против идеи семантического восхождения идентичности, по иронии судьбы, с равной силой применяется против его теории существования.Предлагается второй аргумент в пользу теории ungerade . Затем этот аргумент опровергается применением общей стратегии, предложенной Крипке. Четвертая теория, глубоко антикантианская теория существования как предиката, полностью соответствует этим результатам.

Ключевые слова: существование, небытие, Бог, предикаты, свойства, семантическое восхождение

Для получения доступа к полному тексту книг в рамках службы для получения стипендии

Oxford Online требуется подписка или покупка.Однако публичные пользователи могут свободно искать на сайте и просматривать аннотации и ключевые слова для каждой книги и главы.

Пожалуйста, подпишитесь или войдите для доступа к полному тексту.

Если вы считаете, что у вас должен быть доступ к этому заголовку, обратитесь к своему библиотекарю.

Для устранения неполадок, пожалуйста, проверьте наш FAQs , и если вы не можете найти там ответ, пожалуйста связаться с нами .

Ансельм: онтологический аргумент в пользу существования Бога

Один из самых увлекательных аргументов в пользу существования всесовершенного Бога — это онтологический аргумент. Хотя существует несколько различных версий этого аргумента, все они призваны показать, что отрицать существование максимально возможного существа противоречиво. Таким образом, согласно этой общей аргументации, существование такого существа является необходимой истиной; и это существо — Бог традиционного западного теизма.В этой статье объясняются и оцениваются классические и современные версии онтологического аргумента.

Большинство аргументов в пользу существования Бога основываются, по крайней мере, на одной эмпирической посылке. Например, версия аргумента замысла «точной настройки» зависит от эмпирических свидетельств разумного замысла; в частности, он обращается к эмпирическому утверждению, что как номологическая материя, то есть как вопрос закона, жизнь не могла бы развиться, если бы некоторые фундаментальные свойства вселенной хотя бы немного отличались от того, чем они являются.Точно так же космологические аргументы зависят от определенных эмпирических утверждений относительно объяснения возникновения эмпирических событий.

Напротив, онтологические аргументы концептуальны примерно в следующем смысле: подобно тому, как утверждения, составляющие концепцию холостяка, подразумевают, что каждый холостяк является мужчиной, утверждения, составляющие концепцию Бога, согласно онтологическому аргументу, подразумевают, что Бог существует. . Конечно, есть это различие: в то время как концепция холостяка явно содержит утверждение о том, что холостяки не состоят в браке, концепция Бога явно не содержит никаких утверждений, утверждающих существование такого существа.Даже в этом случае основная идея остается той же: онтологические аргументы пытаются показать, что мы можем вывести существование Бога из, так сказать, самого определения Бога.

Содержание

1. Введение: неэмпирическая природа онтологических аргументов
2. Классическая версия онтологического аргумента
   1. Описанный аргумент
   2. Критика Гаунило
   3. Критика Аквинского
   4. Критика Канта: есть ли совершенство?
3. Вторая версия онтологического аргумента Ансельма
4. Модальные версии аргумента
5. Ссылки и дополнительная литература
   

1.Введение: неэмпирическая природа онтологических аргументов

Стоит на мгновение задуматься о том, какое замечательное (и красивое!) Предприятие — вывести существование Бога из самого определения Бога. Обычно экзистенциальные утверждения не вытекают из концептуальных заявлений. Если я хочу доказать, что холостяки, единороги или вирусы существуют, недостаточно просто поразмыслить над концепциями. Мне нужно выйти в мир и провести какое-то эмпирическое исследование, используя свои чувства.Точно так же, если я хочу доказать, что холостяков, единорогов или вирусов не существует, я должен сделать то же самое. В общем, положительные и отрицательные экзистенциальные утверждения могут быть установлены только эмпирическими методами.

Однако существует один класс исключений. Мы можем доказать некоторые отрицательные экзистенциальные утверждения, просто размышляя о содержании концепции. Так, например, мы можем определить, что в мире нет квадратных кругов, не выйдя и не заглянув под каждый камень, чтобы увидеть, есть ли там квадратный круг.Мы можем сделать это, просто посмотрев на определение и убедившись, что оно противоречит самому себе. Таким образом, сами концепции подразумевают, что не существует одновременно квадратных и круглых объектов.

Таким образом, онтологический аргумент уникален среди таких аргументов в том смысле, что он стремится установить реальное (в отличие от абстрактного) существование некоторой сущности. В самом деле, если онтологические аргументы успешны, предположение о том, что Бога не существует, является таким же противоречивым, как и предположение о существовании квадратных кругов или холостяцких женщин.В следующих разделах мы оценим ряд различных попыток разработать эту удивительную стратегию.

2. Классическая версия онтологического аргумента

а. Описанный аргумент

Святой Ансельм, архиепископ Кентерберийский (1033-1109), является автором онтологического аргумента, который он описывает в Proslogium следующим образом:

[Даже] дурак, когда он слышит о … существе, большее которого невозможно вообразить … понимает то, что он слышит, и то, что он понимает, находится в его понимании.… И, конечно, то, что нельзя вообразить ничего большего, не может существовать только в рассудке. Ибо предположим, что он существует только в рассудке: тогда можно представить, что он существует в действительности; которое больше … Следовательно, если то, чем нельзя вообразить ничего большего, существует только в рассудке, то само бытие, чем нельзя вообразить ничего большего, является тем, чем может быть вообразить большее. Но очевидно, что это невозможно. Следовательно, нет сомнений в том, что существует существо, большее которого нельзя вообразить, и оно существует как в понимании, так и в действительности.

Аргумент этого трудного отрывка можно точно резюмировать в стандартной форме:

1. Это концептуальная истина (или, так сказать, истинная по определению), что Бог — это существо, большее которого невозможно вообразить (то есть величайшее из возможных существ, которое можно вообразить).
2. Бог существует как идея в уме.
3. Существо, которое существует как идея в уме и в действительности, при прочих равных условиях больше, чем существо, которое существует только как идея в уме.
4. Таким образом, если Бог существует только как идея в уме, тогда мы можем вообразить нечто большее, чем Бог (то есть величайшее возможное существо, которое действительно существует).
5. Но мы не можем вообразить нечто большее, чем Бог (поскольку было бы противоречить предположение, что мы можем вообразить существо большее, чем величайшее из возможных существ, которое можно вообразить).
6. Следовательно, Бог существует.

Интуитивно можно представить, что аргумент основан на двух идеях.Первое, выраженное посылкой 2, заключается в том, что у нас есть связное представление о существе, которое воплощает все совершенства. Иначе говоря, посылка 2 утверждает, что у нас есть связная идея существа, которое воплощает каждое свойство, которое делает существо более великим, при прочих равных условиях, чем оно было бы без этого свойства (такие свойства также известны как «великие дела» характеристики). Предпосылка 3 утверждает, что существование — это совершенство или великое свойство.

Соответственно, сама концепция существа, воплощающего все совершенства, подразумевает, что оно существует.Предположим, что B — это существо, которое воплощает все совершенства, и предположим, что B не существует (в действительности). Поскольку посылка 3 утверждает, что существование является совершенством, отсюда следует, что B не обладает совершенством. Но это противоречит предположению, что B — это существо, воплощающее все совершенства. Таким образом, согласно этому рассуждению следует, что B существует.

г. Критика Гаунило

Гаунило из Мармутье, монах и современник Ансельма, является одним из наиболее важных критиков аргумента Ансельма.Вполне разумно опасаться, что аргумент Ансельма незаконно переходит от существования идеи к существованию вещи, которая соответствует этой идее. Как иногда высказывают возражение, Ансельм просто определяет вещи как существование — а это невозможно.

Гаунило разделял это беспокойство, полагая, что можно использовать аргумент Ансельма, чтобы показать существование всех видов несуществующих вещей:

Теперь, если кто-нибудь скажет мне, что есть… остров [который не может быть вообразить ничего большего], я легко пойму его слова, в которых нет никаких трудностей.Но предположим, что он продолжил, как будто следуя логическому выводу: «Вы больше не можете сомневаться в том, что этот остров, превосходящий все земли, где-то существует, поскольку вы не сомневаетесь, что он находится в вашем понимании. А так как лучше не быть в одном рассудке, но существовать и в рассудке, и в действительности, по этой причине он должен существовать. Ибо если ее не существует, то любая земля, которая действительно существует, будет лучше ее; и поэтому остров, который вы считаете более прекрасным, не будет лучше.”

Аргумент Гаунило, таким образом, исходит из попытки использовать стратегию Ансельма для вывода о существовании идеального острова, который Гаунило справедливо рассматривает как контрпример к форме аргумента. Контрпример можно выразить следующим образом:

1. Концептуальная истина состоит в том, что пиланд — это остров, большего, чем он, невозможно представить (то есть самый большой остров, который можно вообразить).
2. Пиланд существует в уме как идея.
3. Пиланд, существующий как идея в уме и в действительности больше, чем пиланд, существующий только как идея в уме.
4. Таким образом, если пиланд существует только как идея в уме, тогда мы можем представить себе остров, который больше пиланда (то есть максимально возможный остров, который действительно существует).
5. Но мы не можем представить себе остров больше пиланда.
6. Следовательно, пиланд существует.

Обратите внимание, однако, что посылка 1 аргумента Гаунило непоследовательна. Проблема здесь в том, что качества, которые делают остров великим, — это не те качества, которые допускают концептуально максимальные качества.Независимо от того, насколько велик какой-либо остров в каком-то отношении, всегда можно вообразить остров больше, чем этот остров, именно в этом отношении. Например, если кто-то думает, что обилие фруктов — это отличное свойство для острова, тогда, независимо от того, насколько велик может быть конкретный остров, всегда можно будет представить себе остров большего размера, потому что нет внутреннего максимума для фруктов. избыток. По этой причине само понятие пиланда противоречиво.

Но это не так в отношении концепции Бога, как ее понимает Ансельм.Такие свойства, как знание, сила и моральное совершенство, которые составляют концепцию максимально великого существа, действительно имеют внутренние максимумы. Например, безупречное знание требует знания всех и только истинных предложений; концептуально невозможно знать больше, чем это. Точно так же совершенная сила означает способность делать все, что только возможно; концептуально невозможно, чтобы существо могло делать больше, чем это.

Таким образом, общий момент здесь заключается в следующем: аргумент Ансельма работает, если вообще работает, только для концепций, которые полностью определены в терминах свойств, допускающих какой-то внутренний максимум.Как пишет C.D. Броуд ставит этот важный момент:

[Представление о максимально возможном существе, которое можно вообразить, предполагает, что] каждое положительное свойство должно присутствовать в максимально возможной степени. Теперь это будет бессмысленное словоблудие, если не будет некоего внутренних максимума или верхнего предела возможной интенсивности каждого положительного свойства, которое может иметь степени. С некоторыми величинами это условие выполняется. Например, логически невозможно, чтобы какая-либо надлежащая дробь превышала соотношение 1/1; и опять же, согласно определенному определению «угла», логически невозможно, чтобы какой-либо угол превышал четыре прямых угла.Но кажется совершенно очевидным, что есть и другие свойства, такие как длина, температура или боль, для которых нет внутреннего максимума или верхнего предела степени.

Если какое-либо из свойств, которые концептуально необходимы для представления о Боге, не допускают внутреннего максимума, то стратегия аргументации Ансельма не будет работать, потому что, как и концепция пиланда Гуанило, соответствующая концепция Бога непоследовательна. Но поскольку соответствующие великие свойства ограничиваются всемогуществом, всеведением и моральным совершенством (которые допускают внутренние максимумы), представление Ансельма о величайшем существе, кажется, позволяет избежать беспокойства, выраженного Броудом и Гуанило.

г. Критика Фомы Аквинского

Хотя св. Фома Аквинский (1224–1274) считал, что существование Бога самоочевидно, он отверг идею о том, что это можно вывести из утверждений о концепции Бога. Фома Аквинский утверждал, достаточно правдоподобно, что «не каждый, кто слышит слово« Бог », понимает, что оно означает нечто большее, чем нельзя представить себе ничего большего, поскольку некоторые считали Бога телом». Идея здесь в том, что, поскольку разные люди имеют разные представления о Боге, этот аргумент работает, если вообще работает, только для того, чтобы убедить тех, кто определяет понятие Бога одинаково.

Проблема с этой критикой состоит в том, что онтологический аргумент можно переформулировать без определения Бога. Чтобы убедиться в этом, просто удалите предпосылку 1 и замените каждое слово «Бог» на «Существо, большее которого невозможно вообразить». Таким образом, вывод будет заключаться в том, что существо, большее которого невозможно представить, существует — и, конечно, вполне естественно назвать это существо Богом.

Тем не менее, у Фомы Аквинского была вторая проблема с онтологическим аргументом. С точки зрения Фомы Аквинского, даже если мы предположим, что все разделяют одно и то же представление о Боге как о существе, более великого из которого невозможно вообразить, «из этого не следует, что он понимает то, что слово означает, существует на самом деле, а только то, что оно существует ментально.”

Одно из естественных толкований этого несколько двусмысленного отрывка состоит в том, что Аквинский отвергает посылку 2 аргумента Ансельма на том основании, что, хотя мы можем повторять в уме слова «существо, большее которого невозможно вообразить», мы не имеем ни малейшего представления об этом. что на самом деле означает эта последовательность слов. С этой точки зрения Бог не похож ни на одну другую известную нам реальность; в то время как мы можем легко понять концепции конечных вещей, концепция бесконечно великого существа затмевает конечное человеческое понимание.Конечно, мы можем попытаться связать фразу «существо, большее которого невозможно вообразить» с более знакомыми конечными концепциями, но эти конечные концепции настолько далеки от адекватного описания Бога, что справедливо будет сказать, что они не помогайте нам получить подробное представление о Боге.

Тем не менее, успех аргументации не зависит от того, насколько мы полностью понимаем концепцию существа, чем невозможно вообразить ничего большего. Рассмотрим, например, что, хотя у нас нет полного понимания (что бы это ни значило) концепции натурального числа, кроме которого невозможно представить себе большее число, мы понимаем его достаточно хорошо, чтобы видеть, что такого числа не существует. количество.По мнению Ансельма, для успешного аргументации не требуется более полного понимания концепции максимально великого существа, чем это требуется. Если концепция логична, то для аргументации достаточно даже минимального понимания концепции.

г. Критика Канта: есть ли совершенство?

Иммануил Кант (1724–1804) направляет свое знаменитое возражение на утверждение предпосылки 3 о том, что существо, существующее как идея в уме и в действительности больше, чем существо, существующее только как идея в уме.Согласно посылке 3, существование — это то, что известно как великая собственность или, как иногда говорят, совершенство. Таким образом, посылка 3 влечет за собой, что (1) существование является собственностью; и (2) создание экземпляра существования делает вещь лучше, при прочих равных условиях, чем это было бы в противном случае.

Кант отвергает посылку 3 на том основании, что существование как чисто формальный вопрос не функционирует как предикат. Как выразился Кант:

Бытие, очевидно, не является реальным предикатом, то есть концепцией чего-то, которая добавляется к концепции какой-то другой вещи.Это просто постулирование вещи или определенных определений в ней. Логически это просто связка суждения. Утверждение Бог всемогущ содержит две концепции, которые имеют определенный объект или содержание; слово равно , не является дополнительным предикатом — оно просто указывает отношение предиката к подлежащему. Теперь, если я возьму субъект (Бог) со всеми его предикатами (всемогущество — одно) и скажу: Бог есть , или Бог есть , я не добавляю нового предиката к концепции Бога, я просто постулирую или подтверждаю существование субъекта со всеми его предикатами — я постулирую объект по отношению к моей концепции.

Соответственно, первая версия онтологического аргумента ошибочна в том, что понятие существования трактуется как неправильный логический тип. Понятия с точки зрения логики полностью определяются в терминах логических предикатов. Поскольку существование не является логическим предикатом, оно не принадлежит концепции Бога; он скорее утверждает, что существование чего-то, что удовлетворяет предикатам, определяющим концепцию Бога.

Хотя критика Канта сформулирована (несколько неясно) в терминах логики предикатов и связок, она также дает правдоподобную метафизическую точку зрения.Существование — это не свойство (например, красный цвет — это свойство яблока). Скорее, это предварительное условие для создания экземпляра свойств в следующем смысле: для несуществующей вещи невозможно создать экземпляры каких-либо свойств, потому что нет ничего, к чему, так сказать, свойство могло бы прилипнуть. Ничто не имеет вообще никаких качеств. Сказать, что x создает экземпляр свойства P , значит, предположить, что существует x . Таким образом, согласно этой линии рассуждений, существование не является собственностью, приносящей великие блага, потому что это вообще не собственность; это скорее метафизически необходимое условие для реализации любых свойств.

Но даже если мы признаем, что существование является собственностью, это не похоже на то свойство, которое делает что-то лучше, если оно есть. Норман Малкольм выражает аргумент следующим образом:

Доктрина о том, что существование есть совершенство, удивительно странна. Имеет смысл и верно сказать, что мой будущий дом будет лучше, если он будет изолирован, чем если он не будет изолирован; но что может означать утверждение, что это будет лучший дом, если он существует, чем если бы его не было? Мой будущий ребенок будет лучше, если он будет честен, чем если бы он не был таковым; но кто поймет поговорку о том, что он будет лучше, если будет существовать, чем если бы его не было? Или кто понимает высказывание, что если Бог существует, Он более совершенен, чем если бы его не было? Можно сказать с некоторой ясностью, что было бы лучше (для себя или для человечества), если бы Бог существовал, чем если бы Его не было, — но это другое дело.

Идея здесь в том, что существование очень отличается, скажем, от свойства любви. Любящее существо, при прочих равных, лучше или больше, чем существо, которое не любит. Но кажется очень странным думать, что существующее любящее существо, при прочих равных, лучше или больше, чем любящее существо, которого не существует. Но поскольку существование не увеличивает величия вещи, классическая версия онтологического аргумента терпит неудачу.

3.Вторая версия онтологического аргумента Ансельма

Как оказалось, в Просологиуме есть две разные версии онтологического аргумента. Вторая версия не опирается на весьма проблематичное утверждение о том, что существование является свойством, и, следовательно, избегает многих возражений против классической версии. Вот вторая версия онтологического аргумента, как утверждает Ансельм:

Бог есть то, чего нельзя вообразить ничего большего … И [Бог] несомненно существует настолько истинно, что его нельзя представить как несуществующее.Ибо можно представить себе существо, которое нельзя вообразить несуществующим; и это больше, чем то, что можно представить не существующим. Следовательно, если то, чем нельзя вообразить ничего большего, можно представить как несуществующее, это не то, чем нельзя вообразить ничего большего. Но это непримиримое противоречие. Таким образом, существует настолько истинное существо, чем невозможно вообразить существующее ничто большее, что его нельзя даже вообразить как несуществующее; и это существо Ты, Господи, Бог наш.

Эта версия аргументации опирается на два важных утверждения. Как и раньше, этот аргумент включает предпосылку, утверждающую, что Бог — это существо, большее которого невозможно вообразить. Но эта версия аргумента, в отличие от первой, не полагается на утверждение, что существование есть совершенство; вместо этого он полагается на утверждение, что необходимых существования — это совершенство. Это последнее утверждение утверждает, что существо, чье существование необходимо, больше, чем существо, в существовании которого нет необходимости.Иначе говоря, второе ключевое утверждение состоит в том, что существо, несуществование которого логически невозможно, больше, чем существо, несуществование которого логически возможно.

Формально аргумент таков:

1. По определению, Бог — это существо, большее которого невозможно представить.
2. То, что обязательно существует , в действительности больше, чем существо, которое не обязательно существует .
3. Таким образом, по определению, если Бог существует как идея в уме, но не обязательно существует в реальности, то мы можем вообразить нечто большее, чем Бог.
4. Но мы не можем вообразить что-то большее, чем Бог.
5. Таким образом, если Бог существует в уме как идея, тогда Бог обязательно существует в реальности.
6. Бог существует в уме как идея.
7. Следовательно, Бог обязательно существует в реальности.

Эта вторая версия кажется менее уязвимой для кантианской критики, чем первая. Во-первых, необходимое существование, в отличие от простого существования, явно кажется свойством. Обратите внимание, например, что утверждение о том, что x обязательно существует, влечет за собой ряд утверждений, которые приписывают конкретным свойствам x .Например, если x обязательно существует, то его существование не зависит от существования какого-либо существа (в отличие от случайных человеческих существ, существование которых зависит, по крайней мере, от существования их родителей). И это, кажется, влечет за собой, что x имеет причину своего существования в своей собственной природе. Но эти последние утверждения явно приписывают определенные свойства x .

И только утверждение, которое атрибутирует определенное свойство, может повлечь за собой утверждения, которые атрибутируют определенные свойства.Хотя утверждение о существовании x явно влечет за собой, что x имеет по крайней мере одно свойство, это не помогает. Мы не можем обоснованно вывести какие-либо утверждения, приписывающие конкретных свойств как x , либо на основании утверждения о существовании x , либо на основании утверждения о том, что x имеет по крайней мере одно свойство; действительно, утверждение, что x имеет по крайней мере одно свойство, не более выражает конкретное свойство, чем утверждение, что x существует. Это отличает утверждение о том, что x существует, от утверждения о том, что x обязательно существует, и, следовательно, кажется, подразумевает, что последнее, и только последнее, выражает свойство.

Более того, можно правдоподобно утверждать, что необходимое существование — это великая собственность. Сказать, что существо обязательно существует, — значит сказать, что оно существует вечно в каждом логически возможном мире; такое существо не просто, так сказать, неуничтожимо в этом мире, но неуничтожимо во всех логически возможных мирах — и на первый взгляд это действительно может показаться выдающимся свойством. По словам Малькольма:

Если у домохозяйки есть набор чрезвычайно хрупких тарелок, то они, как посуда, уступают таковым из другого набора, подобного им, во всех отношениях, за исключением того, что они не хрупкие.Те из первого набора зависят от их продолжительного существования от бережного обращения; те из второго набора нет. Существует определенная связь между понятиями зависимости и неполноценности, а также независимости и превосходства. Сказать, что что-то, что ни от чего не зависело, было выше всего, что каким-либо образом зависело от чего-либо, вполне согласуется с повседневным употреблением терминов «высшее и большее».

Тем не менее, дело не так однозначно, как полагает Малкольм.Может случиться так, что при прочих равных, набор посуды, нерушимый в этом мире, больше, чем набор посуды, который не является неразрушимым в этом мире. Но очень трудно понять, как неуничтожимость загробного мира добавляет что-либо к величию набора посуды, нерушимой в этом мире. С нашей точки зрения, просто ничего не добьешься, добавив трансмирной неразрушимости к набору действительно неразрушимой посуды. Просто нет ничего, что могло бы сделать набор посуды, нерушимый во всех возможных мирах, в этом мире, , чего нельзя было бы приготовить набором посуды, неразрушимым в этом мире, но не в любом другом мире.

И то же самое, кажется, верно и в отношении Бога. Предположим, что всеведущий, всемогущий, всемогущий, вечный (и потому, так сказать, нерушимый) личностный Бог существует в этом мире, но не в каких-то других мирах. Очень трудно осмыслить утверждение о том, что такой Бог несовершенен в каком-то значимом отношении. Неуничтожимость Бога в этом мире означает, что Бог вечно существует во всех логически возможных мирах, которые в некоторых существенных отношениях похожи на этот. Просто непонятно, как существование в этих других мирах, которые не имеют ничего общего с этим, сделало бы Бога более великим и, следовательно, более достойным поклонения.С нашей точки зрения, необходимое существование ничего не добавляет к вечному существованию. Если это верно, то вторая версия аргумента Ансельма также неверна.

4. Модальные версии аргумента

Однако даже если мы предположим, что вторую версию аргумента Ансельма можно защитить от таких возражений, возникает еще одна проблема: она не очень убедительна, потому что так трудно определить, является ли аргумент правильным. Таким образом, наиболее важный современный защитник этого аргумента, Элвин Плантинга, жалуется: «На первый взгляд аргумент Ансельма является удивительно неубедительным, если не откровенно раздражающим; это слишком похоже на загадку в гостиной или волшебство слов.В результате, несмотря на его непреходящую важность, онтологический аргумент мало кого привел к теизму.

Было несколько попыток сделать убедительную силу онтологического аргумента более прозрачным, переработав его с использованием логических структур современной модальной логики. Один влиятельный человек пытается обосновать онтологический аргумент в представлении о Боге как безграничном существе. Как Малькольм описывает эту идею:

Бог обычно представляет собой безграничное существо.Он задуман как существо, которое не может быть ограничено , то есть как абсолютно неограниченное существо … Если Бог задуман как абсолютно неограниченное существо, Он должен быть задуман как неограниченный как в отношении Своего существования, так и в отношении Его операция. В этой концепции не имеет смысла говорить, что Он от чего-либо зависит в своем появлении или продолжении существования. Также, как заметил Спиноза, не имеет смысла говорить, что что-то могло помешать Ему существовать. Недостаток влаги может помешать деревьям существовать в определенном регионе земли.Но было бы противоречить представлению о Боге как безграничном существе, предполагать, что что-либо… может помешать Ему существовать.

Таким образом, неограниченный характер Бога влечет за собой, что его существование отличается от нашего в этом отношении: хотя наше существование причинно зависит от существования других существ (например, наших родителей), существование Бога не зависит причинно от существования каких-либо другое существо.

Далее, с точки зрения Малькольма, существование неограниченного существа либо логически необходимо, либо логически невозможно.Вот его аргумент в пользу этого важного утверждения. Либо безграничное существо существует в мире W , либо его не существует в мире W ; других возможностей нет. Если неограниченное существо не существует в W , то его отсутствие не может быть объяснено ссылкой на какую-либо причинно-случайную особенность W ; соответственно, у W нет случайной особенности, объясняющей, почему этого существа не существует. Теперь предположим, что согласно reductio , безграничное существо существует в каком-то другом мире W ’.Если так, то это должна быть некоторая случайная особенность f из W ’, которая объясняет, почему это существо существует в этом мире. Но это влечет за собой, что отсутствие неограниченного бытия в W можно объяснить отсутствием f в W ; и это противоречит утверждению, что его отсутствие в W не может быть объяснено ссылкой на какой-либо причинно-случайный признак. Таким образом, если Бог не существует в З. , то Бог не существует ни в каком логически возможном мире.

Очень похожий аргумент можно привести для утверждения, что безграничное существо существует в каждом логически возможном мире, если оно существует в некотором возможном мире W ; подробности оставлены для заинтересованного читателя. Поскольку есть только две возможности по отношению к W , и одна влечет за собой невозможность неограниченного бытия, а другая влечет за собой необходимость неограниченного бытия, из этого следует, что существование неограниченного бытия либо логически необходимо, либо логически невозможно.

Все, что осталось, чтобы завершить элегантную версию доказательства Малькольма, — это посылка о том, что существование неограниченного существа не является логически невозможным — и это кажется достаточно правдоподобным. Существование безграничного бытия логически невозможно, только если концепция безграничного бытия противоречит сама себе. Поскольку, с точки зрения Малькольма, у нас нет оснований думать, что существование безграничного существа противоречит самому себе, отсюда следует, что безграничное существо, то есть Бог, существует. Вот аргумент, сведенный к его основным элементам:

1. Бог в концептуальном плане (то есть в смысле определения) является безграничным существом.
2. Существование безграничного существа либо логически необходимо, либо логически невозможно.
3. Существование безграничного существа логически не невозможно.
4. Следовательно, существование Бога логически необходимо.

Обратите внимание, что версия аргумента Малькольма не включает утверждение о том, что необходимое существование является благотворным свойством. Скорее, как мы видели выше, Малькольм пытается утверждать, что есть только две возможности относительно существования неограниченного существа: либо это необходимо, либо невозможно.И заметьте, что его аргумент никоим образом не сводится к характеристике необходимого существования свойства как создания чего-то, что воплощает это свойство лучше, чем было бы без него. Таким образом, версия аргумента Малькольма не подвержена критике утверждения Ансельма о том, что необходимое существование является совершенством.

Но хотя версия аргумента Малькольма, кроме того, значительно легче для понимания, чем версии Ансельма, она также уязвима для возражений. В частности, посылка 2 не совсем верна.Утверждение, что неограниченное существо B существует в каком-то мире W , ясно влечет за собой, что B всегда существует в W (то есть, что B существует вечно или вечно в W ), но это не означает, что B обязательно существует (то есть, что B существует во всех логически возможных мирах). Чтобы защитить это дальнейшее утверждение, нужно привести аргумент, что понятие случайного вечного существа внутренне противоречиво.

Точно так же утверждение, что неограниченное существо B не существует в W , ясно влечет, что B никогда не существует в W (то есть, что в W всегда верно, что B не существует) t существует), но это не означает, что B обязательно не существует (то есть B не существует в логически возможном мире или существование B логически невозможно. существа, которые, вероятно, никогда не будут существовать в этом мире, которые существуют в других логически возможных мирах, например единороги.По этой причине посылка 2 версии Малькольма сомнительна.

Возможно, наиболее влиятельным из современных модальных аргументов является версия Плантинги. Плантинга начинает с определения двух свойств, свойства максимального величия и свойства максимального совершенства, а именно:

1. Существо является максимально превосходным в мире W тогда и только тогда, когда оно всемогуще, всезнающе и морально совершено в W; и
2. Существо максимально велико в мире W тогда и только тогда, когда оно максимально превосходно во всех возможных мирах.

Таким образом, максимальное величие влечет за собой существование во всех возможных мирах: поскольку существо, которое максимально велико в W, всемогуще во всех возможных мирах, а несуществующие существа не могут быть всемогущими, отсюда следует, что максимально великое существо существует в каждом логически возможный мир.

Соответственно, фокус состоит в том, чтобы показать, что максимально великое существо существует в некотором мире W, потому что из этого утверждения немедленно следует, что такое существо существует в каждом мире, включая наш собственный.Но обратите внимание, что утверждение о том, что в каком-то мире существует максимально великое существо, логически эквивалентно утверждению, что концепция максимально великого существа не противоречит сама себе; ибо единственное, чего не существует ни в каком возможном мире, — это вещи, которые концептуально определены в терминах противоречивых свойств. Нет логически возможного мира, в котором существует квадратный круг (с учетом соответствующих понятий), потому что свойство быть квадратным несовместимо со свойством быть круглым.

Поскольку, по мнению Плантинги, концепция максимально великого существа непротиворечива и, следовательно, может быть реализована, отсюда следует, что такое существо, то есть Бог, существует во всех возможных мирах. Вот схематическое изображение аргумента:

1. Концепция максимально великого существа непротиворечива.
2. Если 1, то существует по крайней мере один логически возможный мир, в котором существует максимально великое существо.
3. Следовательно, существует по крайней мере один логически возможный мир, в котором существует максимально великое существо.
4. Если максимально великое существо существует в одном логически возможном мире, оно существует во всех логически возможных мирах.
5. Следовательно, максимально великое существо (то есть Бог) существует в каждом логически возможном мире.

Иногда возражают, что посылка 4 Плантинги является примером спорного общего модального принципа. Система модальной логики S5 включает аксиому, подозрительно похожую на посылку 4:

.

AxS5: Если A возможно, то обязательно верно, что A возможно.

Интуиция, лежащая в основе AxS5, состоит, как выразился Джеймс Сеннетт, в том, что «все предложения обязательно имеют свой модальный статус». Но, согласно этой линии критики, версия Плантинги неубедительна, поскольку основана на противоречивом принципе модальной логики.

Чтобы убедиться в необоснованности этой критики, достаточно сделать два замечания. Во-первых, обратите внимание, что следующие предложения не являются логически эквивалентными:

PL4 Если «Максимально великое существо существует» возможно, то «Максимально великое существо существует» обязательно верно.

PL4 * Если «Максимально великое существо существует» возможно, то обязательно верно, что «Максимально великое существо существует» возможно.

PL4 — это, конечно, Premise 4 Plantinga с немного измененной формулировкой, в то время как PL4 * — это просто простой экземпляр AxS5. В то время как PL4 подразумевает PL4 * (поскольку, если A истинно в каждом мире, это возможно в каждом мире), PL4 * не подразумевает PL4; PL4 явно претендует на более сильную позицию, чем PL4 *.

Во-вторых, обратите внимание, что аргумент в пользу посылки 4 не делает никаких ссылок на утверждение, что все предложения обязательно имеют свой модальный статус.Плантинга просто встраивает необходимое существование в само понятие максимального величия. Поскольку, по определению, существо, которое максимально велико при Вт ‘, всемогуще во всех возможных мирах, а существо, которое не существует в каком-то мире W’ , не может быть всемогущим при W ‘, из этого следует прямо, без помощь чего-то вроде спорной аксиомы S5 о том, что максимально великое существо существует в каждом логически возможном мире.

Действительно, именно по этой причине Плантинга избегает возражений против аргумента Малькольма, рассмотренного выше.Поскольку понятие максимального величия, в отличие от понятия безграничного бытия, как его определяет Малькольм, понимается в терминах, которые напрямую влекут за собой существование в каждом логически возможном мире (и, следовательно, вечное существование в каждом логически возможном мире), нет никаких проблем. о том, влечет ли максимальное величие, в отличие от безграничности, что-то более сильное, чем вечное существование.

IV. Согласована ли концепция максимально великого существа?

Как легко очевидно, каждая версия онтологического аргумента основывается на предположении, что концепция Бога, как она описывается в аргументе, является самосогласованной.Обе версии аргумента Ансельма основываются на утверждении, что идея Бога (то есть существо, большее которого не может быть постигнуто) «существует как идея в рассудке». Точно так же версия Плантинги опирается на более прозрачное утверждение, что концепция максимального величия непротиворечива.

Но многие философы скептически относятся к основополагающему предположению, как описывает его Лейбниц, «что эта идея всевеликого или всесовершенного существа возможна и не подразумевает противоречия.«Вот в чем проблема, как пишет C.D. Броуд выражает это:

Предположим, например, что имеется всего три положительных свойства: X , Y и Z ; что любые два из них совместимы друг с другом; но наличие любых двух исключает оставшееся. Тогда будет три возможных существа, а именно одно, которое объединяет X и Y , одно, которое объединяет Y и Z , и одно, которое объединяет Z и X , каждое из которых будет быть таким, чтобы ничего… превосходящего это было логически возможно.Ибо единственный вид существ, который был бы… лучше любого из них, — это тот, который обладал бы всеми тремя свойствами: X , Y и Z ; и, согласно гипотезе, эта комбинация логически невозможна … Теперь ясно, что, если все положительные свойства не будут совместимы друг с другом, эта фраза [т.е. фраза «максимально возможное целое число».

Таким образом, если есть две выдающиеся характеристики, существенные для классически теистического представления о всесовершенном Боге, которые логически несовместимы, из этого следует, что это понятие непоследовательно.

Здесь важно отметить, что все версии онтологического аргумента предполагают, что Бог одновременно всемогущ, всеведущ и морально совершенен. Как мы видели, Плантинга четко определяет максимальное совершенство в таких терминах. Хотя Ансельм прямо не обращается к этому вопросу, ясно, что (1) он пытается показать существование Бога классического теизма; и (2) что великие творческие качества включают в себя всемогущество, всеведение и нравственное совершенство.

Есть ряд веских аргументов в пользу того, что даже этот ограниченный набор свойств логически несовместим.Например, считается, что нравственное совершенство предполагает совершенную милосердие и справедливость. Но эти два свойства кажутся противоречащими друг другу. Быть совершенно справедливым — значит давать каждому ровно того, что он заслуживает. Но быть совершенно милосердным — значит наказывать хотя бы некоторых людей меньше, чем они того заслуживают. Если так, то существо не может быть совершенно справедливым и совершенно милосердным. Таким образом, если моральное совершенство подразумевает, что кажется разумным, быть совершенно справедливым и милосердным, тогда концепция морального совершенства непоследовательна.

Проблему божественного предвидения можно также рассматривать как отрицание того, что всеведение, всемогущество и нравственное совершенство составляют единое целое. Грубо говоря, проблема божественного предвидения состоит в следующем. Если Бог всеведущ, то Бог знает, что каждый человек будет делать в каждый момент времени t . Сказать, что человек p имеет свободную волю, значит сказать, что существует по крайней мере один момент t , в который p делает A, но мог бы сделать что-то иное, чем A. Но если человек p , который делает A на t обладает способностью делать что-то иное, чем A при t , из этого следует, что p обладает способностью вызывать ложное убеждение всеведущего Бога — а это явно невозможно.

Таким образом, из этой линии анализа следует, что для существа логически невозможно одновременно реализовать всеведение и всемогущество. Всемогущество влечет за собой способность создавать свободные существа, но всеведение исключает возможность существования таких существ. Таким образом, всеведущее существо лишено способности создавать свободные существа и, следовательно, не всемогуще. И наоборот, всемогущее существо обладает способностью создавать свободные существа и, следовательно, не знает, что бы такие существа делали, если бы они существовали.Таким образом, аргумент заключает, что всеведение и всемогущество логически несовместимы. Если это верно, то все версии онтологического аргумента терпят неудачу.

5. Ссылки и дополнительная литература

• Ансельм, ул., Основные сочинения Ансельма , перевод С.В. Deane, 2 ^nd Ed. (Ла Саль, Иллинойс: Издательство Open Court Publishing Co., 1962)
• Фома Аквинский, Фома, ул., Summa Theologica (1a Q2), «Само собой разумеющееся ли существование Бога» (Thomas More Publishing, 1981)
• Барнс, Джонатан, Онтологический аргумент (Лондон: MacMillan Publishing Co., 1972)
• Broad, C.D., Религия, философия и психические исследования (Нью-Йорк: Routledge & Kegan Paul, 1953)
• Финдли, Дж. Н., «Существование Бога обязательно невозможно», от Флю, Энтони и Макинтайр, Аласдер, Новые эссе по философской теологии (Нью-Йорк: MacMillan Publishing Co., 1955)
• Гейл, Ричард, О природе и существовании Бога (Кембридж: Издательство Кембриджского университета, 1991)
• Hartshore, Charles, The Logic of Perfection (LaSalle, IL: Open Court, 1962)
• Гегель, Георг Вильгельм Фридрих, Лекции по истории философии , перевод Э.С. Холдейн и Ф.Х. Симсон (Лондон, Кеган Пол, 1896 г.)
• Кант, Иммануил, Критика чистого разума , перевод J.M.D. Мейкледжон (Нью-Йорк: Colonial Press, 1900)
• Лейбниц, Готфрид Вильгельм, Новые эссе о человеческом понимании , перевод А.Г. Лэнгли (Чикаго, Иллинойс: Open Court Publishing, 1896).
• Малькольм, Норман, «Онтологический аргумент Ансельма», Philosophical Review , vol. 69, нет. 1 (1960), 41-62
• Миллер, Эд Л., Бог и разум , 2 ^nd Ed. (Верхняя Сэдл-Ривер, Нью-Джерси: Prentice-Hall, Inc., 1995)
• Пайк, Нельсон, «Божественное всеведение и добровольное действие», Philosophical Review , vol. 74 (1965)
• Плантинга, Элвин, Бог, свобода и зло (Нью-Йорк: Харпер и Роу, 1974)
• Плантинга, Элвин, Онтологический аргумент от Святого Ансельма до современных философов (Гарден-Сити, Нью-Йорк: Даблдей, 1965)
• Пойман, Луи, Философия религии (Лондон: Mayfield Publishing Co., 2001)
• Роу, Уильям, «Модальные версии онтологического аргумента», в Pojman, Louis (ed.), Philosophy of Religion , 3 ^rd Ed. (Бельмонт, Калифорния: Wadsworth Publishing Co., 1998)
• Сеннет, Джеймс Ф., «Индексированные свойства Вселенной и судьба онтологического аргумента», Religious Studies , vol. 27 (1991), 65-79

Информация об авторе

Кеннет Эйнар Химма
Эл. Почта: [email protected]
Тихоокеанский университет Сиэтла
U.S. A.

Что такое философия существования? — Mvorganizing.org

Что такое философия существования?

Существование — это способность сущности взаимодействовать с физической или ментальной реальностью. В философии это относится к онтологическому свойству бытия.

Откуда мы знаем, что что-то существует?

Нет однозначного способа подтвердить, что мы вообще что-то знаем. Только из нашего непосредственного опыта мы можем претендовать на какие-либо знания о мире. Трудно представить себе мир, существующий за пределами того, что мы можем воспринимать.

Вы действительно существуете смысл?

Глагол «существовать» означает жить, иметь реальность. Существуют не только «живые» вещи. Все, что можно признать в настоящем, существует. Еще одно значение глагола «существует» — поддерживать себя или выжить.

Кто положил начало философии?

Со времен древнегреческого философа Аристотеля до XIX века «натурфилософия» включала астрономию, медицину и физику. Например, «Математические принципы естественной философии» Ньютона 1687 года позже были классифицированы как книга по физике.

В чем основная проблема философии человеческого существования?

Уникальное явление метафизики — развитие индивидуального сознания. Проблема человеческого существования — сделать так, чтобы это развитие произошло. Аналитическое мышление — это уход от этого процесса, хотя оно может быть необходимо для контроля физических элементов своего существования.

Что такое философия человека?

В качестве трактовки значения человеческой природы, курс рассматривает человеческую личность как физическое существо, как знающего, как ответственного агента, как личность по отношению к другим людям, к обществу, к Богу и к цели или цели. , человеческой жизни.

Какова философия человеческой натуры?

Человеческая природа — это понятие, обозначающее основные предрасположенности и характеристики, включая способы мышления, чувств и действий, которые, как говорят, люди имеют от природы. Человеческая природа традиционно противопоставляется человеческим атрибутам, которые различаются в разных обществах, например, связанным с конкретными культурами.

Какой пример экзистенциализма?

Обычные экзистенциальные действия Продажа всего вашего имущества и катание на велосипеде по территории США.С. зарабатывать деньги на аутизм. Выбор карьеры на основе того, что вы думаете, — важный способ провести свое будущее.

Верят ли экзистенциалисты в свободу воли?

Экзистенциализм: философская теория или подход, который подчеркивает существование отдельного человека как свободного и ответственного агента, определяющего его собственное развитие посредством волевых актов. В «Преступлении и наказании» Раскольников думает, что у него есть свобода воли, но обнаруживает, что нет, после совершения убийства.

Есть ли у нас философия свободы воли?

По крайней мере, со времен Просвещения, в 18 веке, одним из важнейших вопросов человеческого существования был вопрос о том, есть ли у нас свобода воли. В конце 20 века некоторые думали, что нейробиология разрешила этот вопрос. В этом контексте свободный выбор был бы неопределенным. …

Какова цель вашей жизни по мнению Бога?

В каком-то смысле вы всегда живете в Божьем замысле. Ничего не может случиться без того, чтобы это велел Бог.Псалом 57: 2 говорит: «Я взываю к Богу Всевышнему, к Богу, который исполняет Свой замысел для меня». Это ключ к пониманию Божьей цели для вашей жизни. Бог сосчитал ваши дни и исполнит все, что Он задумал для вас.

Как мне узнать план Бога для моей жизни?

Следуя Божьему плану для вашей жизни:

1. Будьте в молитве. Способ узнать, что вы следуете Божьему плану в своей жизни, — это помолиться.
2. Будьте активны в чтении Слова.
3. Следуйте командам, которые Он кладет на ваше сердце.
4. Ищите благочестивое сообщество.
5. Повинуйтесь истине.

Как узнать свою цель?

5 Эти семь стратегий могут помочь вам раскрыть или найти свою цель, чтобы вы могли начать жить более осмысленной жизнью.