Человеческие ценности в современном мире: Отеч. лит. 1970-1991 гг.

Человеческие ценности в современном мире
(Отеч. лит. 1970-1991 гг.)

---

---

1.  Абдульханова-Славская А. Диалектика человеческой жизни. — М.: Мысль, 1977. — 224 с.

2.  Акименко А.Д. Некоторые методологические принципы комплексного изучения человека // Комплексные проблемы человека. — 1988. — Вып.1. — С.146-164.

3.  Андреева И. Авторитет философии и философия человека // Диалог. — 1990. — N 17.- С.86-88.

4.  Анисимов С.Ф. Ценности реальные и мнимые. — М.: Мысль, 1970. — 183 с.
Э-А.674 НО

5.  Анищенко В.П. Человек как высшая ценность в системе взаимодействия со средой // Среда и человек. — Ижевск, 1990. — С.5-15.

6.  Анчел Е. Этнос и история. — М., 1988. — 127 с.

7.  Байнхауэр Х., Шмакке Э. Мир в 2000 году. — М.: Прогресс, 1973. — 340 с.
С-Б.185 НО

8.  Банкиров В.С. Ценностное сознание и активизация человеческого фактора. — Харьков: Вища школа, 1988. — 152 с.

9.  Бережной Н.М. К проблеме комплексного изучения человека // Философские науки. — 1991. — N 1. — С.17-30.

10.  Биологическое и социальное в развитии человека. — М., 1977. — 226 с.
А55-Б.633 НО

11.  Бойко В.И. Возрожденная категория ценности // Перестройка в духовной сфере: сущностные черты: проблемы и пути их решения. — Красноярск, 1989. — С.292-293.

12.  Бранская Е.В. Проблема ценности в философии С. Александера / Ленинград. ин-т точной механики и оптики. — Л., 1989. — 14 с. Рукопись депонирована в ИНИОН АН СССР N 41247 от 11.3.90.

13.  Бубер М. Проблема человека // Философские науки. — 1992. — N 3. — С.65-82.

14.  Буева Л. П. Человек: деятельность и общение. — М., Мысль, 1978. — 215 с.
А55-Б.903 НО

15.  Буева Л.П. Человек как высшая ценность и главное богатство общества // Человек в системе наук. — М., 1989. — С.493-502.

16.  Бурков В.В. Как сохранить общечеловеческие ценности? (Атеист. и нравственные аспекты). — Л.: Знание, 1990. — 16 с.

17.  В человеческом измерении. — М.: Прогресс,1989. — 488 с.

18.  Вардомацкий А.П. Ценностная типология личности и воспитательная практика // Этика и мораль. — М., 1990. — С.126-137.

19.  Вернадский В.И. Научная мысль как планетное явление. — М.: Наука, 1992. — 271 с.

20.  Вершкова Л.В., Гончаренко М.П. Некоторые аспекты комплексного подхода к активизации человеческого фактора // Проблемы философии. Вып.85. — Киев, 1990. — С.87-93.

21.  Владимиров А.А. Человеческое измерение НТП // Человек — мера всех вещей. — Горький, 1990. — С.176-177.

22.  Гайдученок И.А. Слово о личности: философское эссе. — Минск: Навука i технiка, 1990. — 158 с.

23.  Гилинский Я.И. Проблема смысла жизни — проблема культуры // Культура и политика в современном мире. — Архангельск, 1990. — С.14-16.

24.  Головных Г.Я. Ценностные ориентации и перестройка общественного сознания // Философские науки. — 1989. — N 6. — С.85-89.

25.  Глобальные проблемы и общечеловеческие ценности: Пер. с англ. и фр. / Сост. Василенко Л.И. — М.: Прогресс, 1990. — 495 с.
С-Г.547 НО

26.  Горак А.И. Альтернативны ли человечность и социальность? // Императивы человечности. — Киев, 1990. — С.7-47.

27.  Григорьян Б.Т. Философия о сущности человека. — М., 1973. — 317 с.

28.  Гудечек Я. Ценностная ориентация личности // Психология личности в социалистическом обществе. — М., 1989. — С.102-110.

29.  Дилигенский Г.Г. В защиту человеческой индивидуальности // Вопросы философии. — 1990. — N 3. — С.31-45.

30.  Дилигенский Г.Г. Человек в современном мире // СССР в мировом сообществе: от старого мышления к новому. — М., 1990. — С.151-189.

31.  Додомов Б.И. Эмоция как ценность. — М., 1978. — 272 с.

32.  Зуев В.П. Раскованный ли гуманизм? // Коммунист Украины. — 1990. — N 11. — С.36-43.

33.  Жаринов В.М. Мир для человека и человек в мире как предмет философского познания // Диалектический материализм: вчера, сегодня, завтра. — М., 1989. — С.141-143.

34.  Жизнь земная и последующая. — М.: Политиздат, 1991. — 415 с.
Ю2-Ж.714 НО

35.  Измоденова Н.Н. Ценностные ориентации личности и перестройка // Социально-экономические проблемы перестройки. — Пермь, 1990. — С.84-87.

36.  Иванько Л.И. Система жизненных ценностей трудящихся: тенденции развития // Динамика образа жизни трудящихся: проблемы социального управления. — Свердловск, 1990. — С.62-79.

37.  Ивин А.А. Логико-философское исследование ценностей // Исследования по неклассическим логикам. — 1989. — С.259-277.

38.  Каган М.С. Человеческая деятельность. — М., 1974. — 328 с.
А55-К.129 НО

39.  Казначеев В.П., Спирин Е.А. Космопланетарный феномен человека: проблемы комплексного изучения. — Новосибирск: Наука, 1991. — 304 с.
А55-К.148 НО

40.  Капицын В.М., Рубанов Н.С. Человек в меняющемся мире: гуманизация и новое мышление // Вестник МГУ. Сер.12. Соц.-полит. исслед. — 1990. — N 4. — С.15-21.

41.  Капто А.С. Диалог — путь к человеку // Соц.-полит. науки. — 1990. — N 7. — С.3-12.

42.  Карнеги Д. Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей. — М.: Прогресс, 1990. — 741 с.
Ю9-К.246 НО

43.  Карпинская Р.С., Никольский С.А. Социобиология: критический анализ. — М.: Мысль, 1988. — 303 с.
С-К.264 НО

44.  Качанов Ю.Д. Природа человека: ступени анализа // Человек в сфере гуманитарного знания. — М., 1989. — С.50-65.

45.  Кветной М.С. Человеческая деятельность: сущность, структура, типы: Социологический аспект. — Саратов, 1974. — 224 с.

А55-К.326 НО

46.  Килис Ю.А. О месте человека в системе ценностей // Всесоюз. науч. конф. «Человеческий фактор в ускорении социального и научно-технического прогресса», 4-6 мая 1989 г., Новосибирск. Секция 2. — Новосибирск, 1989. — С.36-40.

47.  Китаев П.М. К вопросу о теоретических предпосылках рассмотрения конкретного человека // Философские науки. — 1991. — N 3. — С.163-171.

48.  Кодуа Л. Центральная фигура ценностей // Коммунист Грузии. — 1990. — N 10. — С.18-19.

49.  Кон И.С. Социология личности. — М., 1967. — 383 с.
А55-К.64 НО

50.

  Коорх А.Н. Ценностные ориентации личности на современном этапе развития нашего общества // Диалектика перестройки материальной и духовной жизни социалистического общества: Сб. научн. трудов. — Днепропетровск, 1989. — С.82-87.

51.  Косарев В.М., Ставская Н.Р. К вопросу о роли человеческого фактора в ускорении НТП // Методологические проблемы создания новой техники и технологии. — Новосибирск, 1988. — С.99-106.

52.  Культура, человек и картина мира. — М.: Наука, 1987. — 347 с.

53.  Культурный прогресс: философские проблемы. — М.: Наука, 1984. — 326 с.

54.  Кууси П. Этот человеческий мир. — М.: Прогресс, 1988. — 363 с.

Ю2-К.955 НО

55.  Ладейщиков В. Природное как человеческое // Коммунист Казахстана. — 1990. — N 7. — С.93-96.

56.  Леви В. Искусство быть собой. — М.: Знание, 1991. — 535 с.
Ю9-Л.36 НО

57.  Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. — М., 1977. — 301 с.
Ю9-Л.478 НО

58.  Лихачев Д.С. Письма о добром и прекрасном. — М., 1989. — 238 с.

59.  Логос: Ленинградские межд. чтения по философии культуры. Разум. Духовность. Традиции. Кн.1. — Л., 1991. — 254 с.
А55-Л.696 НО

60.  Лосский Н.О. Условия абсолютного добра. — М., 1991. — 368 с.

61.  Макаров В.Л. Человек в системе социально-экономических и политических отношений // Изв. АН СССР. Сер. экон. — 1989. — N 5. — С.5-21.

62.  Мальчуков В.А. Философское мировоззрение и семантизация ценности в науке // Мировоззрение, наука, практика. — Иркутск, 1988. — С.147-154.

63.  Мировоззренческая культура личности: философские проблемы формирования. — Киев, 1986. — 294 с.

64.  Моисеев Н.Н. Человек. Среда. Общество. — М.: Наука, 1982. — 240 с.
Б-М.748 НО

65.  Москаленко А.Т., Сержантов В.Ф. Смысл жизни и личности / Отв. ред. Чечулин А.А. — Новосибирск: Наука, 1989. — 204 с.

66.  Мысливченко А.Г. Человек как предмет философского познания. — М., 1972. — 191 с.
А55-М.952 НО

67.  Наука о человеке // Вопросы философии. — 1989. — N 11. — С.14-29.

68.  НТР и социально-этические проблемы. — М., 1977. — 199 с.
С-Н.869 НО

69.  Нравственный прогресс и личность. — Вильнюс, 1976. — 243 с.

70.  Панфилова Т.В. О содержании понятия «гуманизм» // Философские науки. — 1990. — N 9. — С.112-117.

71.  Паркинсон С.Н. Законы Паркинсона. — М.: Прогресс, 1989. — 448 с.

72.   Парсонс Г. Человек в современном мире: Пер. с англ. — М.: Прогресс,1985. — 428 с.

73.  Печчеи А. Человеческие качества. — М., 1985. — 311 с.

74.  Попиашвили А.Д. Человек и мир ценностей // Известия АН ГССР. Сер. философии и психологии. — 1989. — N 2. — С.98-102.

75.  Попов Б.Н. Взаимосвязь категорий счастья и смысла жизни. — М., 1986.

76.  Проблема человека в западной философии. — М.: Прогресс, 1988. — 552 с.
Ю2-П.781 НО

77.  Проблема человека в истории науки и философии. — Л., 1990. — 165 с.

78.  Проблема человека в современной философии. — М., 1989. — 431 с.

79.  Разумная организация жизни личности: проблемы воспитания и саморегулирования / Сохань Л.В., Тихонович В.А. и др. — Киев: Наукова думка, 1989. — 325 с.
Г90-460 ч/з3

80.  Ремизова И., Анишина Т. Проблема человека в историческом контексте // Вестн. высш. школы. — 1991. — N 2. — С.34-42.

81.  Решетило С.В. Методологические проблемы становления целостности человека // Вестн. Харьковского политехнического ин-та. — 1989. — N 268. — С.47-52.

82.  Рогулин В.Е. Ценностные ориентации общества и возможности всестороннего развития человека // Возможности человека в современную эпоху. — М., 1989. — С.22-28.

83.  С чего начинается личность? — М., 1983. — 238 с.

84.  Сатыбалов И.А., Сатыбалова Е.В. К проблеме критериев развития личности // Социальные проблемы формирования молодежи. — Свердловск, 1980. — С.15-19.

85.  Серов Н.С. Личность и время. — Л.: Лениздат, 1989. — 255 с.

86.  Скворцов А.В. Культура самосознания. — М., 1989. — 317 с.

87.  Смоленцев Ю.М. О ценностной природе нравственности // Мораль и этика. — 1989. — С.17-34.

88.  Соловьев Э.Ю. Прошлое толкует нас: Очерки по истории и философии культуры. — М., 1991. — 431 с.

89.  Тавризин Г.М. Техника, культура, человек: Критический анализ концепций технического прогресса в буржуазной философии ХХ века. — М.: Наука, 1986. — 200 с.

90.  Тарасов К.Е., Кельнер М.С. «Фрейдо-марксизм» о человеке. — М.: Мысль, 1989. — 211 с.
Ю3-Т.191 НО

91.  Тараткевич М.В. Человек. Среда. Потребности. — Минск, 1980.
А55-Т.191 НО

92.  Тейяр де Шарден П. Феномен человека. — М.: Наука, 1987. — 240 с.

93.  Телегин В.Н. Проблема ценности в «критическом материализме» М. Хоркхаймера // Ценности процесса освоения. — Тюмень, 1990. — С.63-70.

94.  Типы и формы социальных потребностей человека: средства их изучения и пути формирования. — М., 1985. — 75 с.

95.  Толстой Л. Исповедь. В чем моя вера. — Л., 1990. — 416 с.

96.  Ухтомский А.А. Письма // Пути в незнаемое. — М., 1973. — С.371.

97.  Философская культура личности и НТП: Межвуз. сб. науч. тр. — Новосибирск, 1987. — 131 с.

98.  Филюшин В.А. Ценностные ориентации в гуманитарном познании: Науч.-аналит. обзор по аксиологической проблематике, вышедшей в УССР / АН УССР. Ин-т философии. Препринт. — Киев, 1989. — 48 с.

99.  Франкл В. Человек в поисках смысла. — М.: Прогресс,1990. — 366 с. — (Библиотека зарубежной психологии).
Ю9-Ф.834 НО

100.  Фролов И.Т. О человеке и гуманизме: работы разных лет. — М.: Политиздат, 1989. — 559 с.
А55-Ф.912 НО

101.  Фролов И.Т. Прогресс науки и будущее человека. — М., 1975. — 222 с.
А55-Ф.912 НО

102.  Харчев А.Г. Социология воспитания: о некоторых социальных проблемах воспитания личности. — М., 1990. — 221 с.

103.  Ценности процесса освоения. — Тюмень, 1990. — С.63-70.
Г90-15430

104.  Ципко А.С. Человек не может изменить своей природе // Политическое образование. — 1989. — N 4. — С.68-78.

105.  Чамидзе В. Иерархический человек: Социобиолог. Заметки. — М.: Терра, 1991. — 220 с.

106.  Человек: мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. Древний мир — эпоха Просвещения: Сб. — М.: Политиздат, 1991. — 469 с.
Ю2-Ч.391 НО

107.  Человек, наука, техника: опыт марксистского анализа НТР. — М., 1973. — 366 с.
А7-Ч.391 НО

108.  Честертон Г.К. Вечный человек: Пер. с англ. — М.: Политиздат, 1991. — 543 с.
Ю2-Ч.514 НО

109.  Чухина Л.А. Человек и его ценностный мир в религиозной философии / Латв. АН. Ин-т философии и социологии. — Рига: Зинатне, 1991. — 303 с.
Ю2-Ч.96 НО

110.  Шварцман К.А. Философия и воспитание: критический анализ немарксистских концепций. — М., 1989. — 208 с.
А7-Ш.338 НО

111.  Шишкин А.Ф., Шварцман К.А. ХХ век и моральные ценности человечества. — М.: Мысль, 1968. — 272 с.
Ю7-Ш.655 НО

112.  Шкуринов П.С. А.Н.Радищев. Философия человека. — М.: Изд-во МГУ, 1988. — 224 с.

113.  Этика и идеология. — М.: Наука, 1983. — 359 с.
Ю7-Э.901 НО

114.  Ярошевский Т. Личность: проблемы личности в современной философии. — М.: Прогресс, 1973. — 543 с.

115.  Ярошевский Т. Размышления о человеке. — М., 1984. — 198 с.

116.  Яхшиликов Ж. Духовные ценности в системе формирования личности // Партийная жизнь. — 1989. — N 8. — С.62-65.

---

ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ЦЕННОСТИ КАК ОСНОВА БАЗОВОЙ КУЛЬТУРЫ ПОДРОСТКА

Бакурин А. В.

ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ЦЕННОСТИ КАК ОСНОВА БАЗОВОЙ КУЛЬТУРЫ ПОДРОСТКА

г.Минск, Беларусь

viten.07@mail.ru

Решение новых задач, возникших в современном обществе, требует новых подходов к организации образовательного процесса, его направленности на решение проблем воспитания и развития человека, не только обладающего комплексом знаний, навыков и т.д., но способного и проживать каждый  день в сердце идеалы и ценности в духе гуманистических традиций и идей.

Общество имеет ценности: нравственные, которые в социальных отношениях проявляются в бизнесе, карьере, социальных деяниях; религиозные, впитавшие в себя всю историю и с позиций заповедей оценивающие современность; эстетические, несущие критерии красоты в образах и средствах искусства, отражающих мир реалий и идей; научные достижения, позволяющие продвинуться в техническом прогрессе и человеческом самосознании; правовые, устанавливающие правила жизни, социального равенства и справедливости; политические нормы, позволяющие группам лиц, объединенных в партии, вырабатывать альтернативные программы развития общества на современном этапе.

Каждое последующее поколение живет в мире предметов, созданных предшествующими поколениями, оно получает в наследство культуру — все самое ценное, что общество пронесло через века, сохраняя и приумножая созданное ранее. Оно также получает в наследство и духовные ценности, формирует собственное отношение к ним, корректирует, адаптирует к условиям перемен.

Ценности духовные и отношение к ним конкретного человека — основной критерий его человечности, гуманизма. Идея гуманизма проходит красной нитью через всю историю человечества, становления его духовной культуры. Эта главная ценность социальных отношений, в которых кроме обмена произведенным материальным и интеллектуальным продуктом предполагаются и эмоциональные отношения, отношения сопереживания, сострадания, сочувствия, милосердия, добросердечности, любви. Их исключение из социальных отношений означает нарушение гармонии, которая в зависимости от степени нарушения приводит к противоречиям, конфликтам, столкновениям.

В течении исследования во время педагогической практики была изучена роль общечеловеческих ценностей у современных старшеклассников, понять их осознание этой проблемы и использование, знание основных качеств личности и их применение в повседневной жизни, в отношении друг к другу. Результаты были очень интересными, хоть и немного предсказуемыми – большая часть, судя по результатам тестов, проведённых среди старшеклассников, прекрасно понимают значение духовно-нравственных и общечеловеческих ценностей, умеют выделить наиболее важные в коллективе, личностные и в повседневной жизни, однако почему не всегда и везде их примеяют на практике? Ответ на этот вопрос  предстояло найти чуть позже, пообщавшись к концу практики учениками. В исследовании  помогали методики Е.Б.Фанталовой и в особенности – М.Рокича, который посвятил очень много труда изучению этого вопроса.

Проблема заключается и в разном отношение учителей к данной проблеме, опрос учителей (было опрошено более 20 человек) показал неоднозначность их отношения к проблеме воспитания подростков, вплоть до отнесение ее на второй план. Это проявилось также в ходе изучения отчетов учителей за последние 5 лет. Кто-то видит свою задачу как учителя – научить, обучить своему предметы, в то время как проблемы воспитания зачастую остаются на второй план, основное педагогическое внимание направлено на освоение различных систем и методик обучения, новых предметных курсов, а вопросы воспитания учащихся отходят на второй план. При этом явно проявляется то, что называется вербализмом в воспитании: педагогические мероприятия ограничиваются беседами этического содержания, воспитательными мероприятиями шаблонного порядка.

Основой формирования общечеловеческих ценностных качеств личности является ее деятельность и общение. Именно педагогически организованные деятельность и общение создают те воспитательные ситуации, те взаимодействия и отношения, в которых происходит формирование и проявление основных ценностных качеств личности подростка. «Человечность»  личности подростка проявляется в его отношениях к другим людям. Эта сфера деятельности ученика реализуется посредством контактов с людьми, через общение с ними. Специфика общения состоит в том, что в нем активность личности направлена на познание людей и взаимодействие с ними. В общении подростки имеют возможность, в отличие от других видов деятельности, максимально проявить свои ценностные качества, овладеть нормами поведения и взаимодействия с другими людьми, приобрести индивидуальный нравственный опыт, оценить поступки и действия взрослых и сверстников и получить оценку своих поступков.

Основу содержания воспитания составляют следующие компоненты. 
1. Совокупность простых нравственных норм и правил поведения человека, его общения с другими людьми. Это нормы и правила, исторически сложившиеся у каждого народа, нации, этноса на основе традиций, географических условий проживания, взаимодействия с соседними народами, религиозных верований. Эти нормы и правила зафиксированы в различных заповедях, поучениях, пословицах, сказках, детских песенках, в устных изречениях, передающихся от поколения к поколению. Постепенно совершенствуясь по содержанию и форме, они дошли до наших дней в виде четких, кратких и конкретных правил 
поведения и общения. В них особенно ярко проявляются национально-региональный колорит, национально-региональная специфика, своеобразие, налагающиеся на общечеловеческие нравственные нормы. 

2. Система общечеловеческих ценностей, базирующаяся на фундаментальных представлениях о добре и зле. Это прежде всего гуманизм, уважение к другим и себе, любовь в самом широком понимании этого слова, бережное отношение к природе, ко всему живому; понимание того, что самую большую ценность на земле представляет человек, его жизнь. Во все времена в качестве особой ценности провозглашалось образование как ведущий фактор духовного, культурного и социально-экономического развития общества, человека в целом. 

3. Система нравственных принципов и норм, существующих в обществе и определяющих основные направления воспитания всех его членов. Такими принципами могут быть: «Человек человеку — друг, товарищ и брат» или «Человек человеку — волк». Исходя из них, выстраиваются в обществе две диаметрально противоположные системы нравственных норм и правил. 

4. Совокупность норм и правил поведения и общения в конкретных коллективах, группах, семьях и др., т.е. в тех сообществах, где протекает жизнь ребенка. В каждом детском объединении, даже создаваемом самими детьми, обязательно есть этот свод правил, регулирующих поведение и взаимоотношения его членов. Подобные правила особенно важны для воспитания, так как они неформальны, интересны, разрабатываются самими детьми или при их активном участии, вносят игровой элемент в совместную деятельность  и общение. Нравственность человека, а отсюда и нравственность воспитания — основные условия развития личности. Именно с ознакомления общечеловеческими ценностями начинается целенаправленное воспитание ребенка в семье,  школе и обществе. 

Литература

1. Артюхова И.С. Ценности и воспитание // Педагогика. – 1999. –
   № 4. – С. 117 – 120.
2. Байбородова Л.В., Рожков М.И. Воспитательный процесс в современной школе. – Ярославль, 1998.
3. Иршенко А. Воспитание гражданина мира в контексте общечеловеческих ценностей /А. Иршенко // Материалы ежегодной научной конференции студентов и магистрантов университета, Минский гос. Лингвист. Ун-т ;отв. Ред. Н.П. Баранова. – Минск, 2011. – Ч. 1. – с. 20-21.

«Культурный капитал»: как сохранить человеческие ценности » tvtomsk.ru

Продолжаем публикацию материалов в рамках проекта, посвященного юбилею ГТРК «Томск». Сегодня поговорим о канале Юлии Ратомской «Культурный капитал». Программы этого признанного мастера художественного вещания пользуются популярностью у зрителей не только в Томской области и в России, но и в зарубежных странах.  

Канал Юлии Ратомской «Культурный капитал» существует уже полтора года. За это время он получил серьезное и прочное признание у интеллигентных жителей России и – судя по хронологии просмотров – ближнего и дальнего зарубежья. Как канал с бескомпромиссной культурно-исторической направленностью, он представляет собой редкое отрадное явление в мире интернета, защищая и популяризируя коренные ценности человечества – и эстетические, и этические.

Количество названий фильмов, передач, репортажей, экранизаций спектаклей и концертов на канале давно перевалило за две сотни, количество просмотров исчисляется сотнями тысяч.

Канал базируется, прежде всего, на авторских программах Юлии Ратомской. Но используются также материалы, созданные ее коллегами самостоятельно или в соавторстве с ней. Материалы для канала Юлия Александровна Ратомская – заслуженный работник культуры, признанный мастер художественного телевещания – отбирает с предельной требовательностью, даже жесткостью, с безукоризненным вкусом.

Юлия Ратомская занимается делом всей своей жизни более 60 лет, ею создана впечатляющая, уникальная по размаху панорама или летопись искусства советской и постсоветской эпох, выходящая далеко за региональные, томские пределы. Ни одно заметное культурное событие в жизни томичей, включая гастроли видных представителей искусства в наш город, не прошло мимо ее придирчивого внимания.

Особое место в ее творчестве занимают фильмы о Томске (их более десяти), театральные спектакли, портреты артистов и режиссеров. Музыка, живопись и скульптура, литература, краеведение, замечательные научные изобретения – все эти темы нашли отражение в творчестве Ю.А. Ратомской. Это свидетельствует об ее универсализме, всеобъемлющей компетентности, о том, что ей, если сказать, перефразируя Пушкина, «внятно все, что волновало и волнует нежный ум».        

Ее творческий почерк, ее строгая эстетика кадра и слова замечательно узнаваемы, ее ассоциативная и живописная палитра богаты. Она из тех удивительных детей «оттепели», которые вернули экрану общечеловеческие ценности, подлинный гуманизм и уважение к неповторимости бытия и творческой личности. Благодаря Юлии Ратомской, сбереглась, увековечилась память о больших талантах, достойных не просто некоего местного признания, но и общекультурного почитания. Можно было бы создать своего рода словарь «Кто есть кто в мире Ратомской» — получилась бы авторитетная, содержательная брошюра, путеводитель в мире культуры.

Смотрите канал Юлии Ратомской, восхищайтесь ее героями, слушайте ее неповторимый закадровый голос. И ждите новинок, они обязательно будут!

© При полном или частичном использовании материалов в интернете и печатных СМИ ссылка на tvtomsk.ru обязательна. Отсутствие ссылки, либо ссылка на иной источник (Вести-Томск, ГТРК «Томск» и др.) является нарушением прав на интеллектуальную собственность.

Нашли в тексте ошибку? Выделите её, нажмите Ctrl + Enter

Нужны ли России «универсальные» ценности? — Российская газета

Принятие поправок в Конституцию Российской Федерации открывает новую страницу в истории Российского государства. Изменения, нацеленные на защиту базовых семейных ценностей, исторической правды, усиление духовного и нравственного воспитания, поддержку и охрану государством культуры как уникального наследия многонационального российского народа, укрепление основ социального государства, — важнейшее событие, имеющее огромное значение для определения целей и дальнейших путей развития нашей страны.

Именно духовно-нравственные ценности лежат в основе мировоззрения, выступают ориентиром жизнедеятельности, взаимопонимания людей, являются основой формирования стереотипов и моделей поведения человека в обществе.

Интерес к вопросу о том, какие ценности нужны, возникает, как правило, когда перед обществом и государством встает вопрос о выборе путей дальнейшего развития.

По-особому тема ценностей зазвучала в условиях широкого обсуждения поправок в Основной Закон страны и в год 75-летия Великой Победы. На эти события Запад ответил активизацией информационно-пропагандистских кампаний, имеющих целью сфальсифицировать мировую и отечественную историю, умалить ценность Победы, нанести очередной удар по системе традиционных российских духовно-нравственных ценностей.

Несмотря на колоссальные усилия заокеанских «партнеров» по слому сформированной предшествующими поколениями системы ценностей в России, она сохранила свои основные качественные характеристики.

Система традиционных российских ценностей выступает духовно-нравственным фундаментом нашего общества

Обобщенное представление о совокупности традиционных российских духовно-нравственных ценностей предельно лаконично, но далеко не исчерпывающе, закреплено в Стратегии национальной безопасности Российской Федерации. В частности, к ним относятся приоритет духовного над материальным, защита человеческой жизни, прав и свобод человека, семья, созидательный труд, служение Отечеству, нормы морали и нравственности, гуманизм, милосердие, справедливость, взаимопомощь, коллективизм, историческое единство народов России, преемственность истории нашей Родины.

Одна из главных российских традиционных ценностей — крепкая и счастливая семья. Фото: Донат Сорокин / ТАСС

Не менее важный перечень духовно-нравственных ценностей представлен в Стратегии развития воспитания в Российской Федерации на период до 2025 года. Она опирается на такие ценности, как человеколюбие, справедливость, честь, совесть, воля, личное достоинство, вера в добро и стремление к исполнению нравственного долга перед самим собой, своей семьей и своим Отечеством.

Система традиционных российских ценностей, складывавшаяся столетиями, выступает духовно-нравственным фундаментом нашего общества. Эта система лежала в основании всемирно-исторической победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов. Именно этот фундамент позволяет сохранять и укреплять суверенитет, строить будущее, несмотря на все сложности и противоречия исторического развития. Наша страна в прямом смысле слова выстрадала свои ценности, и теперь главной задачей будущих поколений является их сбережение и приумножение.

Ценности нашего многонационального, многоконфессионального общества подлежат защите от агрессивного продвижения ценностей неолиберального толка, которые во многом противоречат самой сути нашего миропонимания и активно насаждаются нашими геополитическими оппонентами в борьбе за влияние на развитие цивилизации и свое доминирование в мире.

Мы видим, что они по-прежнему стремятся разрушить общий дом многонациональной семьи российских народов, принизить значение традиционных духовно-нравственных ориентиров как основы культурного, духовного, политического, и, в конечном итоге, государственного суверенитета.

Несомненно, основные ценности как идеальные цели и качества общества во многом совпадают у большинства народов. Нет никого, кто бы не ратовал за справедливость, безопасность или благополучие.

Несвойственные нашему российскому обществу и доминирующие в зарубежной культуре ценности мы, как правило, обозначаем понятием «западные ценности».

Кроме того, многим представителям старшего и среднего поколения знакомо понятие, которое широко использовалось в годы так называемой «перестройки» и в период формирования новой России, — «общечеловеческие ценности».

300 тысяч человек вышли в Париже в январе 2013 года на акции протеста против легализации однополых браков

Не отрицая наличие общих для человечества ценностей, подчеркну, что в тот период реализация «концепции общечеловеческих ценностей», с одной стороны, делала ближе и понятнее ранее «закрытый» для большинства населения нашей страны «западный мир», а с другой — позволяла пропагандировать социальные и моральные установки, не всегда совпадающие с традиционными отечественными ценностями.

«Западные» ценности, которые в последние десятилетия все чаще трактуются как «универсальные», поскольку в такой форме закреплены в официальных документах Европейского союза, стали расхожим штампом.

Для получения представления об их содержании и значении важно посмотреть на историю возникновения их трактовки в официальных документах Евросоюза.

Так, преамбула Договора о Европейском союзе (Маастрихт, 7 февраля 1992 г.) говорит о «культурном, религиозном и гуманитарном наследии Европы, на основе которого сформировались универсальные ценности нерушимых и неотчуждаемых прав человека, свободы, демократии, равенства и верховенства права». Договор закрепляет утверждение о том, что «Европейский союз основан на ценностях уважения человеческого достоинства, свободы, демократии, равенства, верховенства права и соблюдения прав человека, включая права лиц, принадлежащих к меньшинствам. Указанные ценности являются едиными в обществе, где преобладают разнообразие мнений, терпимость, справедливость, солидарность и равенство между женщинами и мужчинами».

Нельзя не отметить, что некоторые европейские ценности, например, восьмичасовой рабочий день, равенство между женщинами и мужчинами, избирательное право для женщин, появились только благодаря событиям 1917 года в России. При этом равенство в избирательных правах, например во Франции, женщины получили лишь в 1944 году, в Швейцарии — в 1971 году, а в Португалии — только в 1974 году.

К сожалению, реальная жизнь показывает, что эффектно звучащие официальные положения об «универсальных» ценностях сегодня являются во многом лишь декларацией, поскольку с момента принятия этих норм в западном мире стремительно происходил процесс перехода к неолиберальной модели развития.

На Западе умышленно размывались такие базовые понятия, как семья, мать и отец, мужчина и женщина. Искусственно насаждаемые взамен нормы типа «родитель 1» и «родитель 2» сформировали в силу их противоестественности с чисто биологической точки зрения основы для цивилизационного конфликта в самом западноевропейском обществе.

Любые попытки стандартизировать российские или иные ценности под «универсальные» являются проявлением социокультурной агрессии

Более того, эти нормы противоречат самой фундаментальной сути христианства, ислама, иудаизма и других религий и являются для них просто враждебными.

В социальной сфере неолиберализм насаждает индивидуализм, эгоизм, культ наслаждения, безудержного потребления, абсолютизирует свободу любого самовыражения. При этом на самом Западе далеко не все поддерживают такие антиценности.

Примеров — множество. Достаточно вспомнить массовые акции протеста во Франции, проводившиеся против легализации однополых браков в январе 2013 года. Тогда на улицы Парижа вышло более 300 тысяч человек. Голосование в национальном собрании Франции, которое проводилось по рассмотрению законопроекта «Брак для всех», разделило парламент практически пополам (из 565 голосовавших 225 парламентариев были против принятия закона). Учитывая уровень поляризации французского общества в те дни, напрашивается вопрос, являются ли эти ценности на самом деле «универсальными», или они все же кем-то искусственно навязываются?

Пандемия COVID-19 со всей очевидностью обнажила все негативные последствия от насаждения новых западных ценностей, прежде всего углубление разобщенности, равнодушие и растерянность перед лицом надвигающейся опасности.

Все это происходит на фоне еще одного процесса, о котором на Западе просто не принято говорить. Идет стремительное уничтожение среднего класса, который как раз и являлся консервативным большинством, обеспечивавшим сохранение традиционных ценностей.

Катализатором этого явления стала геополитическая катастрофа, связанная с распадом СССР, поскольку ликвидация главного идеологического оппонента полностью развязала руки западной неолиберальной элите. Необходимость решения той идеологической задачи, которая ранее была возложена на средний класс, отпала, поскольку с переменами в нашей стране потеряла смысл какая-либо демонстрация «преимуществ» западного образа жизни.

Уничтожение среднего класса, наряду с обострением миграционной ситуации, в свою очередь, стимулировали возрождение пещерного национализма, который фактически поощряется США и ведущими странами «единой» Европы, как, например, на Украине.

Взращиваются правые и националистические партии в самой Европе. В числе прочего новые западные ценности породили пытки в тюрьмах Афганистана и Гуантанамо, стали стимулом к отказу от службы в армии и защиты своего Отечества. Решительный отказ отдельных стран принимать эти ценности зачастую приводит к санкциям, направленным против целых народов. Вся прежняя конструкция традиционных западных ценностей подверглась столь глубоким изменениям, что набор ее нынешних «универсальных» норм фактически не имеет ничего общего с прежней, более привычной для нас системой ценностей европейской цивилизации.

Речь идет уже не о подмене одних ценностей другими. Следует говорить о возникновении новой идеологической системы, которая направлена, в конечном счете, на уничтожение любых традиционных религиозных и духовно-нравственных ценностей как базовой основы культурного и политического суверенитета стран и народов.

Новые западные ценности превратились в навязывание миру чуждого мировосприятия. Идеологи Запада ставят целые страны и народы перед выбором — либо вы принимаете «универсальные ценности», либо ваши ценности будут неправильными, аморальными.

Таким образом, любые попытки стандартизировать российские или иные ценности под официально принятые «универсальные» являются проявлением социокультурной агрессии, направленной на разрушение традиционных систем ценностей в том или ином государстве.

В условиях цифровизации современного общества, на фоне деградации системы международных отношений и международной безопасности коллективный Запад стремится внедрить неолиберальные догмы в сознание российских граждан и наших соотечественников по всему миру, атакуя не только традиционные российские духовно-нравственные ценности, но и истинные, действительно общие для человечества ценности, подрывая устои государств. При этом активно используются идеологические формулировки типа «конфликта цивилизаций».

Не менее разрушительным оказалось воздействие этих норм на систему международной безопасности. Подмена международных норм правом сильного, огнем и мечом насаждающего «свободу и демократию» там, где их не может существовать в таком вот западном понимании по определению в силу исторических, религиозных, этнологических и других причин, уже привела к трагедии Ирака, Сирии и Ливии. Отдельной позорной страницей истории для всех стран НАТО были и навсегда останутся варварские бомбардировки Югославии.

Наступление ведется по «всем фронтам» этой «гибридной» войны. Направлением главного удара избрано размывание сложившихся в течение веков традиций различных народов, их языка, веры и исторической памяти поколений. Такие нормы и ценности не могут быть приняты многонациональным российским народом ни при каких условиях.

На этом фоне весьма важным является вопрос о том, что Россия предлагает миру взамен.

В отличие от Запада Россия, по сути, предлагает новый цивилизационный выбор, содержание которого включает равенство, справедливость, невмешательство во внутренние дела, отсутствие менторского тона и каких-либо предварительных условий для взаимовыгодного сотрудничества.

Россия предлагает возведение национального суверенитета, в том числе культурного и духовно-нравственного, в статус величайшей ценности и основы последующего строительства человеческой цивилизации. Нет сомнений, что число последователей такого выбора в мире будет расти, создавая все более благоприятные условия для обеспечения развития и процветания разных стран и народов.

Человеческие ценности в современных экономических отношениях Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес»

Человеческие ценности в современных экономических отношениях

ФИЛОСОФИЯ ЭКОНОМИКИ

УДК 339.9:331.101.2

А.Д. Зарецкий* ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ЦЕННОСТИ В СОВРЕМЕННЫХ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЯХ

В статье рассматривается экономическая категория «ценность», которая присуща только рыночной экономике. Наиболее важной категорией ценности является процесс формирования человеческого капитала в обществе. Делая вывод о том, что экономическая теория должна трансформироваться в соответствии с развитием ценностных ориентиров человека.

Ключевые слова: экономическая наука, ценность, стоимость, полезность, человеческий капитал.

Согласно классической экономической школе, системе ценообразования основана исключительно на интересах производителя экономических благ. Только теория маржинализма в 1870-е гг. начала ориентироваться на интересы потребителей, в ней стали доминировать ценностные представления об экономических благах. В экономическом образе мышления богатство — это то, что является ценным для людей. Поэтому экономический рост с точки зрения теории ценностей состоит не в увеличении производства вещей, а в увеличении богатства [1]. Конечно, материальные предметы вносят свой вклад в богатство. Вместе с тем многочисленные исследования показывают, что нет прямой связи между ростом богатства (например, богатства нации) и количеством материальных предметов. Более того, общее мнение известных экономистов и философов заключается в том, что отождествление богатства с материальными предметами необходимо отвергнуть в принципе. Материальное богатство ценилось в эпоху меркантилизма в ХУ—ХУ1 вв., когда появились первые научные подходы к экономике. Затем, в период индустриализации человечества (с XVII и до средины XX в.) и с появлением машин, техники и технологий, начала проявляться другая ценностная ориентация людей, которая заключалась в стремлении каждого человека определить свою значимость, свой статус. По мнению Ф. Фукуя-

мы, «…жажда признания есть самая фундаментальная человеческая потребность» [2].

Концептуальные разногласия между К. Марксом и Г. Гегелем как раз находятся в области человеческих ценностей. Первый сформулировал так называемую концепцию материалистического воззрения на историю. К. Маркс пришел к пониманию того, что движущая сила исторических изменений имеет скорее материальный, чем духовный характер. По его мнению, ключ ко всей истории лежит не в идеях, а в экономических условиях жизни.

При капиталистической системе труд есть нечто чуждое по отношению к рабочему, который работает не на себя, а на собственника материальных средств производства, присваивающего себе продукт труда. По мнению К. Маркса, ценность труда при капитализме является очень низкой, т. к. появляется «отчуждение» труда от человека. Он считал, что идеи, убеждения, мораль, право, политика, религия и философия — это надстройка над материальными производительными силами. Г. Гегель, напротив, разработал свою «теорию отчуждения», где познающий субъект противостоит объекту, отличному («чуждому») от него, но он предположил, что это различие субъекта и объекта может быть преодолено в процессе постепенного осознания Духом себя в мире [3]. Политические и социально-экономические события XX в.

* © Зарецкий А.Д., 2012

Зарецкий Александр Дмитриевич ([email protected]), кафедра мировой экономики и менеджмента Кубанского государственного университета, 350040, Российская Федерация, г. Краснодар, ул. Ставропольская, 149.

показали, что гегелевская трактовка ценности труда предпочтительнее, т. к. она позволяет активно использовать метафизические и религиозные мотивы в жизни общества. М. Вебер и П. Сорокин развили подходы Г. Гегеля в своих работах и предложили духовно-культурологическую составляющую ценности труда. По их мнению, культурная стратификация общества является движителем исторических процессов [4; 5].

Как известно, теорию ценности разработали представители австрийской экономической школы в 1870-е гг. во главе с К. Менгером. По его мнению, «.ценность — это суждение, которое хозяйствующие люди имеют о значении находящихся в их распоряжении благ для поддержания их жизни и благосостояния, и поэтому вне их сознания она не существует» [6, с. 158]. Представитель школы маржинализма Е. Бем-Баверк отмечает: «Ценность вещи измеряется величиной предельной пользы этой вещи» [7, с. 79]. Итак, ценность непосредственно связана с полезностью экономических благ. Но полезность субъективная категория: одному человеку полезен кофе, а другому противопоказан, т. к. одна чашка этого напитка может ухудшить состояние его здоровья. Итак, полезность имеет ценностный характер. Ценности — это переменная составляющая концепта полезности. Например, ценностями могут быть: повышение эффективности, результативности, производительности; изменение образа жизни, стоимости товаров и услуг, налогов, доходов, ставки процента, курса валюты и т. п.; развитие человеческих ресурсов, человеческого капитала и др.

Понятие природы ценности требует дальнейшего осмысления, т. к. здесь еще не все до конца понятно. Например, Р. Кох определяет ценности следующим образом: «Это культурные нормы, модели поведения, цели, убеждения, взаимоотношения, методы контроля, взгляды на окружающий мир, стиль, характер и философию бизнеса, которые разделяются всеми работниками компании» [8, с. 423]. Нужно отметить, что это определение также является недостаточно четким. В каждой науке есть свои концепты, т. е. отправные подходы, которые определяют главный вектор предмета исследования. Например, в физике — это масса тела, а в экономике — стоимость товара или услуги. Видным представителем английской классической политической экономии был Д. Рикардо, опубликовавший свои работы в начале XIX в. Ему принадлежит определение закона стоимости как фундамента всей теории политической экономии. По мнению Д. Рикардо, сфера производства является источником стоимости, и она формирует весь динамизм экономической жизни общества [9].

Марксистские идеи в значительной степени базируются на подходах Д. Рикардо. Как мы отмечали выше, уже намного позднее, в последней трети XIX в., австрийские основоположники маржинализма противопоставили стоимость и полезность экономических благ. При этом возникло понятие ценности, которое присуще только рыночной экономике. Трактовка ценности не есть что-либо неизменное, установленное навсегда. Она развивается и меняется вместе с развитием экономики и всего общества. По мнению маржиналистов, существуют понятия «стоимость» и «ценность» товара и услуги. В теоретической экономике бывшего СССР использовалось первое, т. к. принималась во внимание только затратная сторона процесса производства, а цена товара и услуги устанавливалась централизованно для всей страны. Производимая при этом продукция имела «вещный», а не «товарный» характер. Кстати, это обстоятельство способствовало появлению сверх-крупных предприятий, зачастую являвшихся единственными производителем в стране того или иного продукта1.

Для возникновения же цены в рыночной экономике очень важен товарный процесс оценивания благ теми людьми, которые в них нуждаются [10]. Как известно, категория ценности не использовалась в советской экономике, т. к. идеология экономических отношений предполагала коллективистские, а не индивидуальные желания, и ценностные характеристики при этом не принимались во внимание, поскольку они относились к буржуазным, отвергаемым и считавшимся не соответствующими социалистическому образу жизни.

Ценность товара или услуги в рыночной экономике определяется, исходя из желаний потребителей. Конечно, такой подход существует в рыночных экономических отношениях, но зачастую современный потребитель не в состоянии самостоятельно оценить новый товар или услугу, и его требуется убедить в необходимости покупки. Поэтому и возникает необходимость в появлении такого направления, как маркетинг, где реклама занимает центральное место в формировании ценности товара и услуги. Для того чтобы новый товар или услуга приобрели необходимую ценность для потребителя, ему нужно предложить что-либо необычное и удивительное. Как правило, необходимо удовлетворить ранее не существовавшую потребность. Мы уже отмечали, что люди нуждаются в статусе и собственной значимости. Эту потребность удовлетворить сложнее всего.

В современных развитых странах, особенно в США, удалось в XX в. сделать невероятное эко-

1 Это привело в конце концов к монополизму, который как камень тормозит развитие современной экономики России в виде многочисленных моногородов.

Человеческие ценности в современных экономических отношениях

141

номическое достижение: создать ценность для людей в виде стремления сформировать для каждого человека качественный человеческий капитал (высокий профессионализм, ценность труда как объективной необходимости) для удовлетворения желания в необходимом статусе, который затем позволяет ему решать задачи по приобретению нужных товаров и услуг. Например, такой подход к ценностным желаниям людей позволил США развить креативную, инновационную экономику. В частности, доллар США является мировой валютой при расчетах между странами. Очевидно, что российскому обществу необходимо овладевать искусством создания ценности человеческого капитала как национального богатства. Современная экономическая теория предпринимает попытки интенсифицировать процесс формирования ценности человеческого капитала в обществе, но для этого пока недостаточно методологических инструментов, которые имеют свою специфику в каждой стране.

В настоящее время Программа развития ООН (ПРООН) направлена на то, чтобы развивать лучшие черты в природе человека за счет экономической науки. Для этого необходимо модифицировать арсенал экономической теории в сторону ее гуманизации, т. е. большей направленности к человеку [11]. Очевидно, что это возможно при трансформации ценностных установок человеческих желаний в сторону дальнейшего ноосферного развития, определенного В.И. Вернадским [12]. Сфера разума — ноосфера — это качественный ориентир для дальнейшего развития экономической науки.

Современная Россия осуществляет освоение тех ценностей, которые присущи рыночным экономическим отношениям. Безусловно, формирование ценностных характеристик в обществе, которое не имеет для этого фундаментальной либерально-демократической базы, весьма непростое занятие. В стране постепенно вводятся необходимые социальные институты, которые эволюцион-но создают базу для восприятия в обществе ценностей либерализма. Основная ценностная категория при этом — создание и развитие института неприкосновенности частной жизни каждого че-

ловека. Ценность — это субъективная категория экономических отношений между людьми, которая позволяет им удовлетворять свои потребности в получении необходимых благ.

Таким образом, рышочная экономическая наука сформировала систему человеческих ценностей, которые руководят желаниями людей и товарно-денежными отношениями в обществе, создают потребительский спрос и всю технологию экономической динамики. В рышочной экономике человек перманентно находится в системе ценностей, они регулируют его желания и мотивы. При этом и экономическая культура складывается как ценностно-ориентированная система человеческих взаимоотношений. Перспектива развития экономической науки заключается в придании ей вектора ценностной ориентации для улучшения человеческой природы.

Библиографический список

1. Хейне П., Боутке П., Причитко Д. Экономический образ мышления; пер. с англ. 10-е изд. М.: Вильямс, 2005. 544 с.

2. Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек. М.: АСТ МОСКВА: ХРАНИТЕЛЬ, 2007. С. 443.

3. Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. Спб.: НАУКА, 2002. 445 с.

4. Вебер М. Избранное. Образ общества; пер. с нем. М.: Юрист, 1994. 704 с.

5. Сорокин П. А. Система социологии. М.: Астрель, 2008. 1008 с.

6. Менгер К. Избранные работы. М.: Территория будущего, 2005.

7. Хрестоматия по экономической теории / сост. Е.Ф. Борисов. М.: Юристь, 2000.

8. Кох Р. Менеджмент и финансы от А до Я. СПб.: Питер, 1999.

9. Рикардо Д. Начала политической экономии и налогового обложения. Избранное. М.: Эксмо, 2007. 960 с.

10. Лушин С.И. Ценность. Цена. Стоимость. М.: Юристь, 2001. 80 с.

11. Реальное богатство народов: пути к развитию человека: доклад о развитии человека 2010 ПРООН; пер. с англ. М.: Весь Мир, 2010. 244 с.

12. Вернадский В.И. Биосфера и ноосфера. М.: Наука, 1989. 261 с.

A.D. Zaretskiy* HUMAN VALUES IN MODERN ECONOMIC RELATIONS

The economic category of «value» is inherent only in market economy. Modem Russia masters market values. The most important category of value is the process of formation of human capital in a society. For this purpose creation of institute of inviolability of private life is necessary. The economic theory should be transformed in the way of development of a person and his most valuable guidelines.

Key words, economic science, value, cost, utility, human capital.

* Zaretskiy Alexander Dmitrievich ([email protected]), the Dept. of World Economy and Management, Kuban State University, Krasnodar, 350040, Russian Federation.

Ценности глобализированного мира: общечеловеческие или обесчеловеченные?

Основная тема статьи – понятие общечеловеческих ценностей, их связь с идеологией либерализма и превращение их в ценности глобализации.

Ключевые слова: общечеловеческие ценности, идеология либерализма, конец истории, ложные альтернативы, права и свободы человека.

Если не относиться к понятию человечества формально и понимать под ним не просто совокупность всех людей, живущих на Земле, а «обобществившееся человечество», связанное единой системой отношений и осуществляющее всемирно-историческую деятельность, придется пересмотреть то, что называется «общечеловеческими ценностями». По этому вопросу мы получили предупреждение от мыслителей прошлого, но, похоже, отнеслись к нему без должного внимания. Так, Н. Я. Данилевский настаивал на том, что «общечеловеческое» – это пустая абстракция, стремиться к «общечеловеческому» – «значит желать довольствоваться общим местом, бесцветностью, отсутствием оригинальности». Ученый противопоставлял ему «всечеловеческое», которое «состоит только из совокупности всего народного, во всех местах и временах существующего и имеющего существовать»[1].

Конечно, Данилевский нам не указ. Мы не обязаны принимать его терминологию. Однако задуматься следовало бы, особенно когда речь заходит об общечеловеческих ценностях. Как они были выведены? Остается ли неизменным их содержание по прошествии времени?

Интересно отметить, что найти вразумительный ответ на вопрос о происхождении общечеловеческих ценностей не так-то просто. Обычно на них ссылаются как на нечто само собой разумеющееся. Они просто есть, потому что они общечеловеческие. Зато при перечислении их кое-что проясняется. К ним неизменно относятся демократия, свобода и права человека, то есть все то, что с тем же основанием можно назвать ценностями либерализма. Как получилось, что либеральные ценности стали отождествляться с общечеловеческими? С идеологами либерализма все понятно: им кажется, что они представляют интересы всего человечества. Но как могло получиться, что в России либеральные ценности, западные по происхождению, стали принимать за общечеловеческие при полном игнорировании замечаний не только Данилевского, но и практически всех русских мыслителей, особенно связанных с православием и славянофильством?

Когда в советской обществоведческой литературе 70-х гг. XX в. появился непривычный для нее термин «общечеловеческий», его использовали обычно, чтобы подчеркнуть, что историческую изменчивость моральных норм не следует абсолютизировать. Подкреплю это утверждение пространной цитатой: «За исторически относительными ценностями и правилами морали было бы неправильно не видеть известную преемственность в развитии морали, наличие некоторого содержания, сохранившего свое значение и в изменившихся условиях. Его надо искать не в абстрактных формулах (выделено мною. – Т. П.), пригодных в силу своей абстрактности для всех времен, а в тех положениях, которые сохраняют свою жизненность для поведения людей различных социальных эпох, различных классов, хотя бы эти положения имели не вполне одинаковое значение и сферу действия»[2].

Из процитированного отрывка видно, что под «общечеловеческим» понималась некая общая жизненная основа, благодаря которой человек становится человеком общественным в любую историческую эпоху. В данном случае не суть важно, прав автор в своей трактовке «общечеловеческого» или нет. Важнее другое: для того времени это был прорыв в советском обществоведении, традиционно сосредоточенном на классовом подходе к любому общественному явлению, а теперь признавшем, что в любом обществе – первобытном, сословном, классовом – живут люди, которым ничто человеческое не чуждо. Не случайно общечеловеческие моральные нормы называли «простыми нормами нравственности». Получалось, что анализ классовой структуры общества не отменяет необходимости изучения «общечеловеческой» основы его жизни. Учитывая то, что в процитированном высказывании специально оговорена (а потому и подчеркнута мною) несостоятельность сведения «общечеловеческого» к абстрактным формулам, а также принимая во внимание утвержденное Данилевским разграничение «общечеловеческого» и «всечеловеческого», можно предположить, что те положения, «которые сохраняют свою жизненность для поведения людей различных социальных эпох, различных классов», точнее было бы назвать «всечеловеческими». Правда, пришлось бы тогда подправить и Данилевского, определившего «всечеловеческое» как «совокупность всего народного». Не слишком ли механистически это звучит? Лучше, наверное, назвать его не совокупностью, а всеобщей жизненной основой.

Чем объяснить, что мыслители недавнего прошлого, как в случае с профессором А. Ф. Шишкиным, видели в понятии «общечеловеческое» не совсем то, что принято сегодня? Думаю, сказанное ими – дань времени и состоянию той отрасли знания, которую они представляли. Поэтому относиться к их представлениям надо с пониманием и уважением. Имело бы смысл, однако, соотнести высказанные ими представления, во-первых, с мыслительными традициями, которым они следовали, и, во-вторых, с сегодняшними результатами «движения» той реальности, которую они исследовали. Говорю о «движении» изучаемой реальности, а не о ее «развитии», поскольку не рискну сходу определить, что произошло с интересующей нас реальностью: имело ли место развитие или дегра- дация?

Поскольку советское обществоведение в общем-то развивалось в русле гуманистической традиции, разграничение «общечеловеческого» и «всечеловеческого» едва ли имело для него серьезное значение. Оба термина воспринимались едва ли не как синонимы. Жизненный мир обычного человека, его бытовой уклад, имевший «общечеловеческую» основу, подразумевался сам собой и в то же время казался настолько обыденным и не заслуживающим внимания серьезных исследователей, что слишком долго оставался за пределами философской рефлексии. Достойным предметом философского рассмотрения – как, впрочем, и всех общественных наук – признавались социальная структура общества, его политическая организация, способ производства и т. п. Поскольку все это было идеологически закреплено, официальное обществоведение в значительной мере выродилось в схоластику.

Сегодня все недостатки общественных наук советского времени, включая философию, принято списывать на идеологические запреты. На мой взгляд, это верно лишь отчасти. Зачастую запреты оказывались удобным прикрытием для многих ученых, поскольку позволяли им не утруждать себя мыслительной работой. Чтобы прослыть самостоятельно мыслящим человеком, достаточно было позаимствовать на Западе некоторые идеи и изложить их под видом критики буржуазной философии или обществознания. Результат деятельности советских обществоведов оказался неоднозначным: с одной стороны, советская читающая публика познакомилась со многими интересными наработками западных мыслителей, с другой – в общественном мнении укреплялась мысль о том, что ничего интересного в советском обществоведении – не говоря уж о философии! – нет и не может быть. Все интересное приходит с Запада. Сработал порочный принцип российского общественного сознания – принцип «европейничанья», описанный и осужденный Данилевским, но в последней четверти XX в. принявший форму «американничанья», от чего его сущность не изменилась к лучшему.

Если бы дело ограничивалось только «американничаньем», это было бы полбеды. Беда в том, что вместе с интересными работами западных авторов читателю исподволь прививались либеральные ценности, чаще всего с помощью демагогического приема, который я называю «мышлением ложными альтернативами». Суть его состоит в том, что читателю или слушателю предлагаются два суждения, по-видимому, исключающие друг друга, причем одно из них заведомо правильное, хотя и одностороннее. Расчет делается на то, что правильность второго утверждения в таком случае никто проверять не будет. Тем более никто не задастся вопросом, действительно ли мы имеем дело с альтернативой. Например, необходимость реформирования отечественной экономики объяснялась тем, что наша экономика неэффективна в отличие от западной – эффективной. Поскольку в перестроечные годы мы страдали от развала отечественного хозяйства, все с готовностью признавали, что наша экономика действительно неэффективна. Причина же неэффективности объяснялась тем, что наша экономика – в отличие от западной – плановая, а собственником средств производства является государство, тогда как эффективная экономика должна базироваться на частной собственности и свободе предпринимательства. А потому да здравствует либерализм вообще и рыночная экономика в частности! Никто, за исключением узкого круга специалистов, не стал разбираться ни в том, что такое рыночная экономика, ни в том, чем определяется эффективность производства, ни тем более в том, почему именно рыночная экономика провозглашена достойной целью реформ. Ложная альтернатива была задана – и принята. Идеологическая победа реформаторам была обеспечена.

По такой же идеологизированной схеме прививались либеральные ценности. Так, односторонне подчеркивались исторические заслуги либерализма по утверждению свободы человека в выборе деятельности, по воспитанию деловитости и предприимчивости и прочих ценных качеств, как если бы никаких отрицательных последствий из либерального курса не вытекало. Социализм, напротив, столь же односторонне отождествлялся с тоталитаризмом, с подавлением и нивелированием личности, как если бы он не внес никакого вклада в освобождение людей от безграмотности, в возможность получения образования, в расширение возможностей для умственного и физического развития. Если таковые достижения и признавались, подчеркивалась их историческая относительность, тогда как достижения либерализма, наоборот, абсолютизировались. При этом отходил на задний план вопрос о том, не выдаются ли прошлые заслуги либерализма за его современные достоинства? Не является ли либерализм таким же исторически изменчивым и преходящим, как и любые другие общественные проявления? По-прежнему ли рынок и свободная конкуренция, предприниматель­ство и частная собственность, традиционно связанные с идеологией либерализма, содействуют увеличению человеческой свободы, особенно если имеется в виду не только «свобода от…», но и «свобода для…»?

Хотя освобождение человека от социальных ограничений, то есть либерализация личности, чрезвычайно важна, существует опасность подмены освобождения человека от пут, сковывающих его творческую активность, избавлением его от общественных отношений с другими людьми и социальными группами, делающих человека человеком. В таком случае имеет место опасная атомизация личности, которая выдается за ее освобождение. «Раскрепощенная» личность, вырванная из привычной системы общественных связей, поневоле утрачивает общественную перспективу и замыкается на собственном существовании, особенно на своих физиологических отправлениях. Со стороны такой человек кажется свободным и раскованным. В действительности его раскрепощенность равносильна опустошенности. Отсюда проблемы наркомании и алкоголизма, податливость на пропаганду секса и половых извращений, склонность к насилию и самоубийству.

Опасности подобного «освобождения» давно описаны и осмыс-лены в ряде работ западных социологов и психологов. Напомню две из них: «Самоубийство» Э. Дюркгейма и «Здоровое общество» Э. Фромма. Разве человеку, прочитавшему эти книги, неясно, как осторожно надо относиться к либерализму? Выходит, неясно. Пока господство либеральной идеологии советским людям не грозило, отрицательные последствия либерализации казались «их забугорными проблемами», тогда как принцип освобождения от засилия навязшей в зубах идеологии представлялся безусловным благом и мысленно увязывался с либерализмом. Чтобы разобраться в сути либеральных идей с учетом их исторической изменчивости, необходим научный анализ. Это уже не те вопросы, решить которые под силу любому грамотному человеку. Здесь требуется вмешательство обществоведа-профессионала. И что же предлагает профессионал?

Возьмем послесловие профессора Ю. А. Замошкина к статье Ф. Фукуямы «Конец истории?». Автор послесловия критически относится к предположению Фукуямы о возможном конце истории, но только потому, что американский профессор связывает его с разрешением всех противоречий в рамках универсального однородного государства, которому дальше двигаться некуда. Профессор Замошкин справедливо подчеркивает невозможность такого общественного состояния, однако относит этот неверный вывод не на счет идеологии либерализма, подчинившей себе весь мир и, следовательно, исчерпавшей себя, как о том и пишет Фукуяма, а на счет ошибочной трактовки Фукуямой либерализма. Советский профессор упрекает заокеанского идеолога либерализма в том, что тот слишком зауженно трактует свой предмет, поэтому из поля его зрения выпадает многообразие проявлений действительного мира. Поскольку статья была опубликована в 1990 г., то есть пока СССР еще существовал, можно догадаться, что профессор Замошкин рассуждал с позиции обществоведа, увлеченного либерально-демокра-тической мыслью Запада, но живущего в обществе, которое не сомневается в переменах к лучшему в ближайшем будущем. Причем будущее страны связывалось с использованием наработок демократической мысли, ибо все прочие виды идеологий, по утверждению автора статьи, «тотально отрицают уже выработанные цивилизацией принципы демократии, свободу предпринимательства, рынка и конкуренции, автономию и самоценность индивида, плюрализм форм собственности»[3]. Иначе говоря, в ценностном плане критик Фукуямы фактически соглашается с критикуемым Фукуямой, лишь подправляя его позицию утверждением о том, что реализация этих ценностей не означает завершения истории.

Двадцать с лишним лет назад многим, наверное, так казалось. Вряд ли профессор Замошкин кривил душой, когда со ссылкой на опыт всего человечества писал о необходимости конкуренции и рынка, свободы предпринимательства и частной собственности, поскольку «иначе нельзя удовлетворить и потребность в повышении уровня эффективности экономики, и еще более фундаментальную потребность в увеличении степени свободы человека в целом»[4]. Сегодня, перечитывая статью Ф. Фукуямы и послесловие к ней, поражаешься тому, насколько Фукуяма был прав в оценке либерализма и насколько Ю. А. Замошкин «витал в облаках», выдавая желаемое за действительное. Фукуяма видел, во что реально превратился либерализм, и откровенно написал об этом. Замошкин же говорил о том, чем либерализм мог бы стать, если бы он не отрывался от гуманизма. Вероятно, советскому профессору и в голову не приходило, что, приняв либеральные ценности, мы добровольно поступим под идеологическое управление со стороны универсального однородного государства, на чем закончится наша свобода. Парадоксально звучит, но, приняв либерализм, мы ставим крест не только на возможности освободиться от чего-то нежелательного, но и на независимости своей страны.

Показательно, что в числе ценностей, обсуждавшихся в то время, отсутствуют такие, как независимость страны, ее способность проводить самостоятельную политику, национальная культура. И неудивительно: тогда такие вещи считались настолько само собой разумеющимися, что не было необходимости рассматривать их как ценности. Сегодня мы вынуждены, наконец, сформулировать для себя ценностные ориентиры, связанные с состоянием России, поскольку чуть было не лишились их под нивелирующим воздействием либеральных ценностей, особенно под обаянием этого сладкого слова «свобода».

Таким образом, ведущие советские обществоведы не справились с задачей идеологического обеспечения дальнейшего развития общества, причем кому-то не удалось преодолеть собственное благодушие по отношению к идеологическому противнику, а кто-то осознанно предпочел либеральные ценности ценностям российской государственности и русской культуры. В пореформенной России официально признаны и идеологически закреплены именно либеральные ценности под видом общечеловеческих. Конечно, нынешним либеральным идеологам пришлось изрядно потрудиться, чтобы выбросить из советского наследия все, что в нем было человечного. Самый надежный способ для этого – огульно очернить всю советскую историю, что и было успешно проделано. Благодаря двурушнической деятельности отечественных идеологов-общест-воведов недавнего прошлого общественное мнение оказалось подготовленным к тому, чтобы сменить ценность социальной справедливости на либеральные ценности. Сами же обществоведы в массе своей переквалифицировались из марксистов в либералы.

Разбираясь в специфике либерализма, мы обнаружим, что он восходит к тому же источнику, что и гуманизм. Встречается даже утверждение, что именно гуманизм эпохи Просвещения дал жизнь нынешнему либерализму с его претензиями на глобализм. С обыденной точки зрения связь философии Просвещения с индивидуализмом, утверждением личных прав и свобод кажется очевидной. Думается, однако, что здесь нужно теоретическое уточнение.

В действительности, на мой взгляд, не гуманизм является источником либерализма, а оба явления восходят к одному источнику: универсализации человека в результате становления капитализма. Возникновение единого всемирно-исторического процесса сопровождалось выделением двух разнонаправленных тенденций: гуманистической и отчуждающей. В наше время гуманистическая тенденция, предусматривающая саморазвитие личности в качестве основной ценности, все больше вытесняется из глобализирующегося мира, тогда как отчуждающая тенденция, ориентированная на либеральные ценности, близка к глобальному господству, о чем и заявил Фукуяма. Господствующие либеральные ценности принято сегодня называть «общечеловеческими» не в смысле их «всечеловечности», а в смысле их всеобщей (глобальной) распространенности. Фактически такие либеральные ценности, как демократия, свобода, права человека, из ценностей человеческих превратились в ценности глобализации, ибо сегодня они работают на дальнейшую глобализацию, идеологически подкрепляя ее. Для успешного выполнения возложенной на них идеологической функции они должны были освободиться от исторической конкретики, оторваться от действительной жизни действительных людей в действительных обществах. Иначе говоря, их следовало формализовать, чтобы они годились на все случаи жизни, что с ними и проделали. В таком виде они полностью соответствуют тому, что говорил Н. Я. Да-нилевский об «общечеловеческом», поскольку лишены человеческого содержания и оторваны от реальной жизни.

В чем это выражается? Обратимся к положению Ф. Фукуямы об «универсальном однородном государстве» как идеале глобализма. Интересно, что термин, позаимствованный Фукуямой из работ французского философа русского происхождения А. Кожева, переведен на русский язык как «общечеловеческое государство». На первый взгляд перевод кажется неточным, но по сути дела это название полностью соответствует мысли Фукуямы о «конце истории», которую, кстати, он тоже почерпнул у Кожева и которая навеяна следующим представлением: «В общечеловеческом же государстве разрешены все противоречия и утолены все потребности»[5].

Может ли такое быть, чтобы в государстве (даже не в обществе, а в государстве!) все противоречия были разрешены? В марксистской традиции разработано учение об отмирании государства по мере разрешения общественных противоречий. Но тогда и либеральное государство должно отмереть, коль скоро в нем противоречий не осталось. Можно не соглашаться с марксистскими положениями о перспективе государства, но по крайней мере их логика понятна. Какой логикой руководствуются идеологи либерализма?

Если бы речь шла только об идеале, можно было бы сказать, что идеал и должен выражать нечто недостижимое, но настолько хорошее, что к нему надо бесконечно стремиться. Но ведь дальнейшие рассуждения автора показывают, что он оценивает современную эпоху как «завершение идеологической эволюции человечества и универсализации западной либеральной демократии как окончательной (выделено мною. – Т. П.) формы правления»[6], хотя и признает, что в реальном мире это далеко не так. Тем не менее реальное положение вещей он отодвигает на задний план, утверждая, что именно «идеальный мир и определяет в конечном счете (курсив Фукуямы) мир материальный»[7], то есть отдавая предпочтение идеализму.

Если идеализм Г. В. Ф. Гегеля имел не только социальные, но и гносеологические основания, то идеализм Фукуямы полностью определяется его идеологическими пристрастиями: он поддерживает и оправдывает глобализацию в ее нынешнем виде. Неудивительно, что фундамент общечеловеческого государства Фукуяма усматривает в «истинно универсальной культуре потребления»[8]. Не вызывает сомнений то, что имеется в виду потребительское общество в самом примитивном смысле слова, поскольку, по утверждению самого автора, в нем не останется никаких сфер приложения человеческого духа. Это полностью бездуховное общество. Какова перспектива! Стоит ли продолжать и дальше уповать на универсальную культуру потребления, которую Э. Фромм назвал «свободой потребителя» и которую необходимо, по его мнению, гуманизировать[9], ибо гуманистического содержания ей и не хватает?

Выходит, что сама по себе отсылка к человеку как к ценности мало о чем говорит. Какой человек имеется в виду: производящий или потребляющий? Казалось бы, зачем их противопоставлять, когда одно не существует без другого? Дело в том, что сегодня потребление утверждается в качестве самостоятельной, даже превалирующей ценности. Но даже если на первый план выведен человек производящий, то что именно он производит: самого себя как целостную личность в многообразии человеческих проявлений или оружие для распространения по миру общечеловеческих ценностей? Если же имеется в виду человек потребляющий, то что именно он потребляет, как и во имя чего?

У Маркса мы находим интересную подсказку насчет гуманизации потребления: «Присвоение определенной совокупности орудий производства равносильно развитию определенной совокупности способностей у самих индивидов»[10]. Вот как, оказывается, можно понимать потребление: не как пассивное заглатывание или использование, а как саморазвитие путем освоения новых видов деятельности. Это направление Марксовой мысли подхватывает Фромм, воздав должное представлению Маркса о свободном самостоятельном человеке, «активном, продуктивном, богатом отношениями»[11].

Можно было бы оставить личные пристрастия Фукуямы на его совести, если бы, во-первых, из них не вытекали практические следствия, чреватые большими неприятностями для человечества, и, во-вторых, мыслители прошлого не предупредили нас о них.

Известно, что О. Шпенглер связывал демократию с «закатом Запада» и с превращением западноевропейской культуры в цивилизацию[12]. Но он был не одинок в сомнениях по поводу демократии как абсолютной ценности. Так, А. Тойнби, в отличие от Шпенглера, не видит в демократии ничего плохого, но как разумный историк не может игнорировать историческую реальность (каковы бы ни были его мировоззренческие установки). А реальность такова, что целые цивилизации (то есть, в соответствии с представлениями Тойнби, самостоятельные историко-культурные образования) не готовы принять демократию, поскольку для их культуры она чужеродна. «Между отвлеченным идеалом демократического правления и действительностью, не готовой к демократии, лежит труднопреодо­лимая и весьма опасная пропасть. Западный культурный элемент обессмысливается и утрачивает свою ценность в отрыве от родного культурного окружения»[13]. Это ли не подтверждение того, о чем говорил Данилевский: демократия, признанная общечеловеческой ценностью, обессмысливается и превращается в пустую формальность. К сожалению, она просто обессмысливается только в теории. На практике ее обессмысливание оборачивается конкретным действием по насильственному ее внедрению, чему все мы являемся свидетелями.

С точки зрения А. Тойнби, отрыв демократии от ее культурного контекста объясняется ошибочным подходом ряда западных историков, мировоззрение которых «находится в плену “индустриализ- ма” и “демократии” – двух главных институтов, которые западный мир выработал в предыдущей главе своей истории, ответив этим на вызовы своего времени. В этой связи, – продолжает Тойнби, – мы заметили, что наблюдается тенденция рассматривать историю всех обществ и всех эпох под углом зрения демократии и индустриализма»[14].

Если бы проблема оставалась чисто теоретической, достаточно было бы обратиться к критике мировоззренческих установок этих самых «западных историков». В условиях победившего либерализма, боюсь, критика обессмысливается. Во всяком случае, положения Тойнби о самостоятельной ценности каждой цивилизации вряд ли кто-то возьмется опровергать теоретически, тогда как практически навязывание общечеловеческих ценностей продолжается всеми доступными средствами, включая военные.

К числу общечеловеческих ценностей, внедряемых всевозможными средствами, помимо демократии относятся свободы и права человека. Как бы заманчиво ни звучали эти лозунги, не стоит заблуждаться на их счет. С ними происходит то же самое, что и с демократией: они превратились в пустые формы. В той мере, в какой они обращены к цивилизациям, не родственным западным, их ценностное содержание утрачено. Об этом нас тоже предупреждали мыслители прошлого. Вот одно из их предостережений, принадлежащее А. И. Герцену: «Нельзя людей освобождать в наружной жизни больше, чем они освобождены внутри (курсив Герцена. – Т. П.). Как ни странно, но опыт показывает, что народам легче выносить насильственное бремя рабства, чем дар излишней сво- боды»[15].

Предвижу вопрос-возражение: так что же предлагает автор данного текста, ссылаясь на идеи Герцена и, видимо, разделяя его взгляды? Лучше навязать народам рабство, чем свободу? На мой взгляд, это типичная «ложная альтернатива». Наилучшим ответом на поставленный вопрос станет призыв отказаться от мышления «ложными альтернативами» и обратиться к анализу действительности, вооружившись представлением о гуманистических ценностях в противовес ценностям глобализации. Разве Герцен был противником свободы? Как раз наоборот, что не мешало ему, однако, не поддаваться на демагогические приемы и видеть за понятиями их реальное содержание. Правда, для этого ему понадобилось стать самобытным мыслителем, что не только трудно, но и опасно.

Ни рабство, ни свободу не следует навязывать. Свобода становится подлинной ценностью для человека, внутренне к ней подготовленного. Но хотя работу по подготовке к освобождению человек должен проделать сам, он будет это делать только в процессе социализации и настолько, насколько общественный уклад располагает к этому. Здесь проблема свободы как ценности смыкается с проблемой субъектности. Чтобы свобода стала внутренней необходимостью развития личности, общество должно стимулировать ее на самостоятельные решения и на принятие ответственности за их результаты. Иначе говоря, оно должно быть заинтересовано в том, чтобы общественный человек становился ответственным субъектом собственной деятельности. Правда, в глобализированном мире с его господствующей тенденцией к «бессубъектности» гуманистические ориентиры оказываются под вопросом. Для осмысления нового исторического состояния, видимо, придется выработать новую систему понятий. Пока такой системы нет, вернемся к традиционной постановке вопроса о ценностях.

Правомерно ли сегодня продолжать ориентироваться на гуманистические ценности? Думаю, что да, поскольку это лучше, чем обесчеловеченные ценности глобализма. В то же время маловероятно, что утраченную гуманистическую тенденцию можно возродить в прежнем виде. Боюсь, что гуманизм в его возрожденчески-просвещенческом духе отпал как нереализованная историческая возможность. Видимо, надо создавать новые ценности, более соответствующие новым реальностям, и заниматься переоценкой всех ценностей, как когда-то проделал Ницше. В новых ценностях должно выражаться желательное для общественного человека состояние в его единстве с природой.

К сожалению, и здесь слова нас могут подвести. «Желательным» для сегодняшнего человека является безудержное потребление. Как избежать подобных крайностей? Единственный надежный способ – реальная работа по объединению человечества, в ходе которой будут вырисовываться промежуточные цели и осознаваться их значимость. Но работа еще только начинается, а перед нами уже стоит задача постичь то, чего пока нет. Полагаю, что в предварительном плане можно остановиться на том, что ведущей ценностью будущего мира должно стать обобществившееся человечество, осуществляющее планетарную всемирно-историческую деятельность. Будучи всемирно-историческим субъектом, действующим в единстве с природой, оно будет относиться к самому себе как к ценности. Что будет дальше, поживем – увидим. Ясно, что без разработанной философии истории с ценностями мы вряд ли определимся, как, впрочем, и наоборот.

[1] Данилевский Н. Я. Россия и Европа. – СПб., 1995. – С. 103.

[2] Шишкин А. Ф. Человеческая природа и нравственность. – М., 1979. – С. 245.

[3] Замошкин Ю. А. «Конец истории»: идеологизм и реализм // Вопросы философии. – 1990. – № 3. – С. 152.

[4] Там же. – С. 153.

[5] Фукуяма Ф. Конец истории? // Вопросы философии. – 1990. – № 3. – С. 136.

[6] Там же. – с. 135.

[7] Там же.

[8] Там же. – с. 141.

[9] Фромм Э. Революция надежды / Э. Фромм // Психоанализ и этика. – М., 1993. – С. 309.

[10] Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология / К. Маркс, Ф. Энгельс // Соч. – Т. 3. – С. 68.

[11] Фромм Э. По ту сторону порабощающих нас иллюзий. – М., 2011. – С. 95.

[12] Шпенглер О. Закат Европы: в 2 т. – М.: Мысль, 1998. – T. 2. – С. 515.

[13] Тойнби А. Постижение истории. – М., 1991. – С. 581.

[14] Там же. – с. 289.

[15] Герцен А. И. К старому товарищу. Третье письмо / А. И. Герцен // Соч.: в 2 т. – М., 1986. – Т. 2. – С. 544.

«Великая Отечественная война – это война за настоящую жизнь и вечные человеческие ценности» / Минпросвещения России

Каждый год 22 июня мы вспоминаем о том, что в этот день началась страшная война, унесшая и покалечившая миллионы жизней. Вспоминаем о том, как каждый день в нечеловеческих условиях, под бомбежками бойцы бились за счастье будущих поколений, веря в то, что должно получиться, если отдавать всего себя поставленной цели. Это был ежедневный подвиг всех воинов на линии фронта. Подвиг человеколюбия, жизнелюбия, самоотверженности и отваги.

Пресс-служба Минпросвещения России

И среди этих бойцов было много учителей и вчерашних учеников, которые отправились на фронт буквально из школьных классов. Письма из окопов учителей оставшимся в тылу ученикам и учеников своим учителям наполнены огромной любовью к Родине, готовностью отдавать все силы защите своей земли и всех тех, кто ждал дома.

«Отмечая 75-летие Великой Победы, устраивая масштабные праздники, создавая передачи об этой дате, чествуя ветеранов и тружеников тыла, гордясь каждым бойцом, который самоотверженно воевал на фронте, и каждым, кто помогал в тылу, важно помнить и о том, от чего спасли нас победители, – подчеркивает Министр просвещения Сергей Кравцов. – Они сохранили для нас не только мирное небо, возможность счастливой, спокойной жизни, и сейчас мы можем учиться, развивать таланты, строить грандиозные планы на будущее. Они сохранили для нас настоящие человеческие ценности, нашу духовную опору, на которые посягнул фашизм: веру в доброту людей, взаимопомощь, сочувствие, взаимопонимание, заботу. Готовность открыться людям любой национальности. Веру в то, что, только оставаясь настоящими людьми, добрыми, отзывчивыми, культурными, любящими людей и свою Родину, можно достойно жить на земле и строить общество, в котором каждый будет чувствовать поддержку и свободу».

Как отмечает Сергей Кравцов, нам важно помнить о том, что это была война не за территорию, не за города, не за власть ради власти. Это была война за настоящий мир, где у каждого есть равные шансы на саморазвитие и жизнь в согласии с самим собой и другими людьми. Шансы на добрую, спокойную жизнь, на занятия наукой, творчеством, путешествия и общение с людьми из разных стран, на открытие для себя других интересных культур, на расширение кругозора.

Десять главных ценностей человечества

Кто мы все вместе?

Ричард Барретт, председатель и основатель , Центр ценностей Барретта

Где мы как человечество находимся с точки зрения нашего развития? Что мы ценим? С каких уровней сознания мы в основном работаем? Чтобы ответить на эти вопросы, хотя бы в некоторой степени, я проанализировал результаты полумиллиона оценок личных ценностей.

Первые десять ценностей этой группы из полумиллиона человек показаны на Рисунке 1 вместе с количеством людей, которые выбрали каждую ценность как одну из своих десяти самых важных ценностей.Рисунок 1 представляет собой визуальное представление модели семи уровней сознания. Каждая заштрихованная точка представляет одно из значений, перечисленных рядом с диаграммой. Уровень сознания указан в скобках, например, семья, забота, уважение и дружба находятся на уровне отношений (уровень 2), а непрерывное обучение — на уровне трансформации (уровень 4).

Интересно отметить, что четыре из пяти верхних значений расположены на уровне
отношений (уровень 2), а все остальные значения расположены на уровне внутренней сплоченности (уровень 5), за исключением непрерывного обучения, которое находится на уровне трансформации. уровень.

Рисунок 1: Десять основных ценностей для полумиллиона человек

Десять главных ценностей человечества, блог Всемирного дня ценностей

Загрузив данные для полумиллиона человек, я вернул десять основных значений обратно в оценку личных ценностей, как если бы они были одним человеком, и это отчет, который я получил.

Из выбранных вами значений ясно, что вы человек, для которого значение имеет значение. У вас есть строгий набор моральных стандартов, которые важны в отношении того, как вы относитесь к другим и как вы хотите, чтобы относились к вам.

Ваши значения показывают:

• Значимые близкие отношения с другими важны в вашей жизни и играют центральную роль в принимаемых вами решениях.
• Для вас важна жизнь со страстным, оптимистичным и веселым подходом.
• Отношения занимают центральное место в вашей жизни, и вы проявляете заботу и внимание к окружающим.
• Вы демонстрируете самоотверженность во всем, что делаете.
• Поиск новых возможностей для развития и роста заставляет вас постоянно бросать вызов.
• Вы можете мыслить творчески и использовать свои навыки для создания новых идей.
• Укрепление доверия к другим и желание, чтобы другие чувствовали, что они могут полагаться на вас, являются ключевыми факторами в вашем взаимодействии.

Выбранный тип значений указывает на то, что связи, которые вы устанавливаете с другими, и ваши возможности одинаково важны для вас.

Я считаю, что этот ценностный профиль рассказывает интересную историю о человечестве в целом:

1. 1. Пять из главных ценностей касаются того, как мы относимся к людям в нашей жизни: семья, забота, уважение, дружба и доверие. Это говорит о том, что межличностная безопасность является фундаментальным приоритетом для большинства людей. Исторически личная безопасность всегда была связана с принадлежностью и идентичностью.
   2. Пять из главных ценностей касаются того, как мы относимся к себе (кто мы есть): юмор / веселье, энтузиазм, целеустремленность, творчество и непрерывное обучение. Это говорит о том, что самовыражение также является фундаментальным приоритетом. Однако результаты показывают, что мы ставим межличностную безопасность выше самовыражения. Только когда мы чувствуем себя в безопасности, мы можем свободно выражать себя.
   3. Это говорит о том, что теория Маслоу верна. Мы ставим безопасность на первое место — потребность в недостатке важнее самореализации — потребность в росте. Кроме того, для нас очень важна способность развиваться и расти посредством непрерывного обучения.

Выводы
Мы не можем расти и развиваться, если не чувствуем себя в безопасности. Когда мы чувствуем себя в безопасности, самореализация становится нашим главным приоритетом. Если мы хотим построить позитивное будущее для всех, мы должны создать в нашем обществе условия, которые позволят людям чувствовать себя в безопасности, особенно нашим детям, и поддерживать каждого в их самовыражении.Ощущение безопасности тесно связано с принадлежностью, а принадлежность — с идентичностью.

Изучение человеческих ценностей в понимании и управлении социально-экологическими системами

Copyright © 2016 Автор (ы). Публикуется здесь по лицензии The Resilience Alliance.
Перейти к версии этой статьи в формате pdf

Ниже приводится установленный формат ссылки на эту статью:
Джонс, Н. А., С. Шоу, Х. Росс, К. Витт и Б. Пиннер. 2016. Изучение человеческих ценностей в понимании и управлении социально-экологическими системами. Экология и общество 21 (1): 15.
http://dx.doi.org/10.5751/ES-07977-210115

Синтез

¹ Квинслендский университет

РЕФЕРАТ

Изучение познания может дать ключевую информацию о социальном измерении связанных социально-экологических систем. Ценности — это фундаментальный аспект познания, который в значительной степени игнорировался в литературе по социально-экологическим системам. Ценности представляют собой глубоко укоренившиеся эмоциональные аспекты познания людей и могут дополнять использование других когнитивных конструкций, таких как знания и ментальные модели, которые до сих пор были лучше представлены в этой области исследования.Мы предоставляем обзор различных концептуальных представлений о ценностях, которые имеют отношение к изучению взаимодействия человека и окружающей среды: удерживаемые, присвоенные и относительные ценности. Мы обсуждаем важный вклад исследования ценностей в понимание того, как функционируют социально-экологические системы, и в улучшение управления этими системами в практическом смысле. Признавая, что ценности часто плохо определены в литературе по социально-экологическим системам, как и в других областях, мы стремимся помочь исследователям и практикам обеспечить ясность при использовании этого термина в своих исследованиях.Это может поддержать конструктивный диалог и сотрудничество между исследователями, которые занимаются исследованиями ценностей, чтобы получить знания о роли и функциях ценностей и, следовательно, познания в более широком контексте в контексте социально-экологических систем.

Ключевые слова: познание; отношения человека и природы; значения

ВВЕДЕНИЕ

Изучение познания в социально-экологических системах (SES) — важная, но относительно игнорируемая область исследований, которая может быть использована для улучшения понимания того, как эти системы функционируют (Hukkinen 2012), и может быть использована для улучшения инициатив по управлению окружающей средой ( Beratan 2007, Jochum et al.2014). В SES человеческие системы и экологические системы неразрывно связаны: люди полагаются на ресурсы, предоставляемые экосистемами, а на экосистемы влияют решения и поведение людей (Chapin et al. 2009 a ). Участвуя в SES, люди, как индивидуально, так и коллективно, развивают многогранные отношения с окружающей средой, которые сильно влияют на их взгляды на то, как следует использовать и управлять природными ресурсами. Когнитивные аспекты, то есть множество способов, которыми люди думают об окружающей среде, и то, как эта среда влияет на их мышление, заслуживают большего внимания в попытках понять, как взаимосвязаны социальные и экологические системы.

Ряд конструкций был использован для изучения когнитивной основы того, как люди относятся к экосистемам, включая знания (Turner and Berkes 2006), схемы (Beratan 2007), ментальные модели (Jones et al. 2011, Mathevet et al. 2011, Lynam et al. 2012) и отношения (Larson et al. 2013 a ). Мы ориентируемся на ценности как на наиболее стабильную форму человеческого познания (Ives and Kendal 2014). Резер и Бентрупербоймер (2005: 129) объясняют ценности как более «центральные», «глубоко продуманные» и «твердо закрепленные», чем установки.Ценности лежат в основе решений и поведения (Саттерфилд, 2001), поэтому изучение ценностей может дать представление о различных точках зрения людей на то, как следует использовать ресурсы окружающей среды, управлять ими (Джексон и др., 2008) и испытать на себе опыт. Хотя исследование ментальных моделей направлено на выявление у людей понимания того, как функционируют системы окружающей среды, изучение ценностей может задействовать моральные и менее осязаемые аспекты познания людей. Таким образом, ценности могут дополнять использование других форм познания для улучшения понимания глубоко прочувствованной и эмоциональной основы взаимодействия людей с естественными системами, могут способствовать дальнейшему пониманию того, как функционирует SES, и могут укрепить их управление.

Многие авторы определили ценности как важный и влиятельный элемент в рамках SES, связав понятие ценностей, хотя и свободно, с ключевыми темами в области SES, включая социальную память (Olsson et al. 2004), трансформацию (Walker et al. 2006), управление (Olsson et al. 2006), адаптация (Folke et al. 2010) и управление на основе устойчивости (Chapin et al. 2009 a ). Однако использование термина «ценности» в литературе по SES и в экологической литературе в более широком смысле неоднозначно и часто не имеет четкой концептуализации (Reser and Bentrupperbäumer 2005). В частности, социологи считают, что ценности порождаются людьми, тогда как в экологическом дискурсе часто встречаются виды и экосистемы, описываемые как имеющие неотъемлемые ценности, например, ценности всемирного наследия. Это ограничивает степень, в которой исследователи могут опираться на работу других, и ограничивает глубину, до которой может быть исследовано понятие ценностей в рамках SES.

Reser и Bentrupperbäumer (2005) определили несколько последствий противоречивых значений и использования «экологических ценностей» в литературе по экологическому менеджменту, включая запрет совместных исследований в междисциплинарном контексте.По мере того как изучение познания набирает обороты в области SES, вопросы непоследовательности становятся все более актуальными. В частности, они подчеркивают преимущества установления междисциплинарного понимания значения и использования ценностей в данной области, чтобы избежать недопонимания и недопонимания: «эффективное общение», «сотрудничество» и «хорошая наука» — все это зависит от ядра. четко определены конструкции (Reser and Bentrupperbäumer 2005: 128).

Reser and Bentrupperbäumer (2005: 141) с точки зрения социальных наук описывают экологические ценности как «индивидуальные и разделяемые сообщества или общественные убеждения о значении, важности и благополучии окружающей среды, а также о том, каким должен быть мир природы». рассматривается и лечится людьми.Это определение также подходит для концептуализации человеческих ценностей в контексте SES. С этой точки зрения ценности не существуют в окружающей среде; вместо этого окружающая среда и ее атрибуты имеют ценность для людей (Reser and Bentrupperbäumer 2005). Эта дифференциация важна для обеспечения ясности дискуссии по мере развития понимания SES и применения соответствующих методологий и показателей для изучения человеческих ценностей.

С психологической точки зрения ценности — это глубоко укоренившиеся когнитивные элементы, связанные с предпочтительными состояниями. Шварц (1994: 20) основывается на работе Рокича (1973), чтобы определить ценность как «убеждение, относящееся к желаемым конечным состояниям или способам поведения, которое выходит за рамки конкретных ситуаций, направляет выбор или оценку поведения, людей и событий, а также упорядочивается по важности относительно других ценностей, чтобы сформировать систему ценностных приоритетов ». Считается, что ценности формируются в детстве, формируются в процессе социализации и взаимодействия с миром и остаются относительно стабильными на протяжении всей взрослой жизни (Stern and Dietz 1994, Vaske et al.2001). Как устойчивые моральные ориентиры, ценности являются «более фундаментальными, заметными и влиятельными в нормативном, эмоциональном и мотивационном отношении, чем предпочтения или отношения» (Reser and Bentrupperbäumer 2005: 141).

Ценности взаимодействуют с другими формами познания, как это определено в рамках модели когнитивной иерархии человеческого поведения, структуры, используемой для объяснения того, как структурировано представление человека об окружающей среде (Vaske and Donnelly, 1999). Ряд теоретиков поддерживают утверждение о том, что ценности обеспечивают основу для установок и убеждений, которые, в свою очередь, влияют на поведение или намерения (Kluckhohn 1951, Fulton et al.1996, Vaske and Donnelly 1999), хотя связи могут быть слабыми. Эта иерархия описывается как перевернутая пирамида, состоящая из ценностей, ценностных ориентаций (т. Е. Кластеров базовых ценностей), установок и норм, поведенческих намерений и моделей поведения (Fulton et al., 1996), причем каждый элемент накладывается на другие (рис. 1). ). Ценности в нижней части пирамиды описываются как когнитивные элементы, которые выходят за рамки ситуаций, медленно меняются и немногочисленны, в то время как поведение зависит от ситуации, быстро меняется и многочисленно.

В то время как в психологии ценности изучаются как на индивидуальном, так и на коллективном уровнях, включая отношения между ними (Schwartz 2010), другие дисциплины, включая географию (Ioris 2012) и антропологию (Strang 2005), вносят свой вклад в коллективные ценности. Например, культурные ценности в рамках антропологии относятся к ценностям, разделяемым группой людей, и могут отличать одну группу от другой (Robbins 2012).

Концептуализация ценностей как человеческого конструкта лишь частично помогает прояснить природу и роль человеческих ценностей в рамках ЕЭП.Чтобы продвинуться в этой области, исследователи из многих дисциплин, участвующих в изучении SES, должны проводить дальнейшие различия в использовании термина «ценности» и в широте охвата, который они применяют при изучении ценностей. Мы предлагаем обзор различных способов использования понятия ценностей в области управления окружающей средой и природными ресурсами (УПР), опираясь, в частности, на индивидуальные измерения ценностей, на которые оказывает влияние литература по психологии. Далее следует обзор того, как изучение ценностей может улучшить наше понимание динамики SES и может быть применено для усиления управления SES.

ПОНИМАНИЕ ЦЕННОСТЕЙ В ОБЛАСТИ УПРАВЛЕНИЯ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДОЙ И ПРИРОДНЫМИ РЕСУРСАМИ

Чтобы структурировать наш обзор, мы выделили два аспекта, по которым исследование ценностей различается: (1) степень абстрактности; и (2) широта охвата ученых при изучении ценностей, от единичных до множественных.

Аннотация к применяемым значениям

Обзор литературы по экологическому менеджменту и NRM показывает различие между исследованиями, которые сосредоточены на общих, общих экологических ценностях, известных как удерживаемые ценности; те, которые применяются в конкретном контексте, известные как присвоенные значения; и область ценностей, отражающих жизненный опыт, известная как чувственные или относительные ценности (Schroeder 2013).

Удерживаемые ценности представляют собой идеалы желаемого (Bengston 1994), того, как все должно быть и как следует взаимодействовать с миром. Они являются общими, концептуальными и абстрактными (Brown 1984, McIntyre et al. 2008). Для Брауна (1984: 232) удерживаемые ценности могут принимать форму желаемых «способов поведения», например, лояльности, «конечных состояний», например свободы, или «качеств», например красоты, и обеспечивать основу для предпочтений. суждения должны быть сделаны. Локвуд (1999: 382) объясняет существующие ценности как «принципы или идеи, которые важны для людей», которые могут определять приписываемые ценности более локально.

Группа удерживаемых ценностей называется ценностной ориентацией и обычно применяется к определенной теме, такой как охрана дикой природы (Lockwood 1999, Vaske and Donnelly 1999). Был проведен ряд исследований для выявления и картирования различных типов экологических ценностных ориентаций (Rolston 1988, Axelrod 1994, Bengston 1994, Steel et al. 1994, Stern and Dietz 1994, Stern et al. 1998, Manning et al. 1999, Vaske et al. 2001, Vugteveen et al. 2010). Эти исследования основаны на идеях Шварца (1992), работа которого оказала большое влияние на исследования ценностей в психологии (например,г., Steg et al. 2005). Шварц выделяет 10 универсальных типов ценностей: самоуправление, стимулирование, гедонизм, достижения, власть, безопасность, конформизм, традиции, доброжелательность и универсализм, которые организованы в систему ценностей. Такая система структурирует и устанавливает приоритеты ценностей для удовлетворения универсально важных биологических и социальных потребностей (Rokeach 1973, Schwartz 1996). Динамические отношения и компромиссы, которые имеют место между различными типами универсальных ценностей, группируются вместе, чтобы сформировать ценностную ориентацию и направить поведение (Fulton et al.1996, Шварц 1996). Эта концепция используется для понимания различий в том, как люди определяют приоритеты ценностей, и может быть полезна для понимания того, как модель ценностных предпочтений может стать культурой или этикой. Некоторые авторы разделяют точку зрения, что ценностные ориентации на природные ресурсы могут быть отображены в континууме с антропоцентрической (человекоцентрической) ориентацией с одной стороны и биоцентрической (природоцентрической) ориентацией с другой (Steel et al. 1994, Fulton et al. al. 1996, Vaske and Donnelly 1999).

Присвоенные значения более известны в литературе по экологическому менеджменту. Они сформированы традиционными ценностями. В контексте NRM присвоенные значения привязаны к определенным местам (Seymour et al. 2012), видам или другим характеристикам природного мира, а также к определенным объектам, видам деятельности или местам (Lockwood 1999, Bryan et al. 2010 ), такие как тропические реки в северной Австралии (Larson et al., 2013 b ). Браун (1984: 236) определил этот тип ценности как «выраженную относительную важность или ценность объекта для человека или группы в данном контексте.Макинтайр и др. (2008: 660) заявил, что присвоенные значения «сосредоточены на сравнительных суждениях о ценности« объекта »в данном контексте и, следовательно, являются довольно конкретными и конкретными». Сеймур и др. (2010) утверждали, что в контексте NRM присвоенные значения лучше предсказывают поведение, чем удерживаемые значения. Они утверждают, что присвоенные ценности формируются не только из удерживаемых ценностей, но также под влиянием ряда других факторов, включая процессы социализации, знания и восприятие, контекстуальные факторы и характеристики оцениваемого ресурса.

Браун (1984) предложил третью область ценностей, то есть реляционные ценности, которые объясняют взаимосвязь между удерживаемыми и присвоенными ценностями. Относительные ценности возникают из отношений между субъектом и объектом и связаны с актом предпочтения. Они связаны с чувствами. Браун постулирует линейную взаимосвязь между тремя сферами ценностей, предполагая, что удерживаемые ценности (концептуальная сфера) влияют на суждения о предпочтениях (относительная сфера), что приводит к поведенческому выражению предпочтений (предметная сфера), т.е.е., присвоенные значения. Шредер (2013) основывается на работе Брауна для дальнейшего изучения этой области отношений. Поступая таким образом, он отвергает линейную концептуализацию процесса оценки Брауном, делая больший акцент на чувствах и неявной природе ценностей, предлагая ощущаемые ценности, как «непосредственное, субъективное ощущение важности, ценности или значимости, которое что-то имеет для человека ”(Шредер 2013: 77). Непосредственное качество этих ценностей делает их контекстно-зависимыми. Шредер утверждал, что ощущаемые ценности, существующие на неявном уровне осознания, могут формироваться и формироваться как удерживаемыми, так и присвоенными ценностями, которые существуют на явном уровне.Более того, он заявил, что в непосредственном опыте человека «ощущаемая ценность лежит в основе и является более фундаментальной, чем либо существующие ценности, либо присвоенные ценности» (Schroeder 2013: 78). Баркли и Крюгер (2012: 93) признали неявное качество чувственных ценностей Шредера, описывая их как отражение «внутреннего, личного понимания пережитого опыта». Они привлекают внимание к взаимодействию между эмоциями и памятью, которое задействовано в том, чтобы сделать ощущаемые ценности явными и воплотить их в удерживаемые и присвоенные ценности.

Одномерный и плюралистический подходы

Ценности в контексте экологического менеджмента и управления природопользованием изучались как с одномерной, так и с плюралистической точек зрения. Одномерная перспектива предполагает, что ценности людей можно измерить с помощью единой шкалы, такой как экономическая или утилитарная шкала. Одномерные подходы к оценке подвергались критике на том основании, что они не принимают во внимание разнообразие способов, которыми люди оценивают окружающую среду.Они дают лишь частичное представление об экологических ценностях людей (Bengston 1994, O’Neill et al. 2008) и не учитывают моральные и этические аспекты (Clark et al. 2000). Саттерфилд (2001: 332) также утверждал, что такие подходы не позволяют участникам озвучивать те более нематериальные ценности, которые «глубоко укоренились, защищаются в частном порядке или недоступны сознанию в любой момент». Ограничения, связанные с использованием чисто экономического подхода к изучению того, как люди ценят окружающую среду, широко освещаются в литературе (Bengston 1994, O’Brien 2003).

Плюралистическая или многомерная перспектива признает, что люди придерживаются различных ценностей, и, таким образом, признает, что окружающая среда ценится по-разному. Ряд авторов определили типологии или системы классификации для учета разнообразия способов, которыми люди ценят мир природы, включая георазнообразие планеты (Gray, 2004), ландшафты (Stephenson, 2008), водно-болотные угодья и реки (Seymour et al. 2011), леса (Manning et al. 1999, Brown and Reed 2000), а также дикая природа и природа (Kellert 1996, Trainor 2006).

Типология Стивена Келлерта (1996, 2008) особенно важна для понимания SES, поскольку она обеспечивает целостную идентификацию многогранных отношений людей с окружающей средой. Типология Келлерта основана на гипотезе биофилии (Kellert and Wilson 1993, Kellert 1997), которая предполагает, что люди обладают «комплексом слабых биологических склонностей ценить природу» (Kellert 2008: 324). Это означает, что ценности людей по отношению к окружающей среде основаны на человеческих биологических потребностях и формируются и опосредуются индивидуальным и культурным обучением и опытом (Kellert 2008).Согласно гипотезе биофилии, природные ценности имеют адаптивную функцию в контексте зависимости человека от мира природы (Caston 2013), что, как утверждал Келлерт (2008), приносит пользу разуму, телу и духу людей.

Благодаря многочисленным исследованиям Келлерт разработал типологию из 10 ценностей, которые обозначают отношение людей к миру природы (Таблица 1). Они бывают: эстетические, доминионистские, экологически-научные, гуманистические, моралистические, натуралистические, негативистские, духовные, символические и утилитарные.Признавая множественную взаимозависимость между благополучием человека и экологическим состоянием и функцией, типология Келлерт особенно полезна для понимания взаимосвязи в SES.

ПОСЛЕДСТВИЯ ДЛЯ ПОНИМАНИЯ СОЦИАЛЬНО-ЭКОЛОГИЧЕСКИХ СИСТЕМ И УПРАВЛЕНИЯ ими

Концептуальные категории, предложенные выше, могут помочь тем, кто хочет понять SES или управлять ими, более четко сосредоточиться на связанной природе системы. Говоря о ценностях, исследователи и менеджеры могут сначала четко указать, уделяют ли они внимание социальной или экологической части системы. Следуя призыву Резера и Бентруппербоймера (2005) к терминологической ясности, они могут прояснить, следуют ли они социальной науке или экологическому пониманию, то есть считают, что ценность является человеческим феноменом или присуща виду или экосистеме. В нашей терминологии последнее — это присвоенное значение. Что касается каждого присвоенного значения, было бы полезно установить, почему этот вид или экосистема считается важным для человека или группы, а также идентифицировать связанные с ним ценности или относительные ценности.Например, ассоциируется ли присвоенная ценность вида с моралистической или экологической и научной ценностью (с использованием концепций Келлерта 1996 года) как основание для защиты этого вида?

Модель когнитивной иерархии человеческого поведения

Fulton et al. (1996) предлагает ясность в отношении взаимосвязей между различными формами познания и поведения, а также возможность выйти за рамки более поверхностных (и быстро изменяемых) основ поведения, таких как отношения. в более глубокие, фундаментальные и медленно меняющиеся аспекты познания.Социальные системы сложным образом связаны с экологическими системами, которые одновременно являются когнитивными и поведенческими. Системные изменения лучше всего рассматривать, рассматривая все уровни в Fulton et al. модели, вместо того, чтобы сосредоточиться на одном уровне, игнорируя другие. Может ли быть более сильное стремление к изменению поведения и может ли оно быть более устойчивым, если оно связано с ценностями человека? Может ли призыв к ценностным изменениям поддержать изменение поведения со стороны достаточного количества людей, чтобы мобилизовать изменение системы? Однако эта модель в целом относится к ценностям, а не к их вариантам, признанным в более поздней литературе по экологическому менеджменту.Способность различать существующие ценности, т. Е. Сосредоточение внимания на общих принципах того, почему люди относятся к своим экосистемам определенным образом, от установленных ценностей, т. Е. Применения этих принципов к конкретным экосистемам или видам, и ценить их взаимосвязь и, как правило, менее явные реляционные ценности, потенциально расширяет понимание SES и предлагает новые точки вмешательства. Люди могут придерживаться ценностей в отношении защиты окружающей среды, а также могут приписывать эти ценности определенным видам или местам, например тем, которые определены как находящиеся под большой угрозой, или тем, которые считаются харизматическими (Bottrill et al.2008), или к экологическим сообществам, таким как тропические леса. Концептуализация ценностей, связанная с удерживаемыми отношениями, предлагает возможность работать над тем, что ценится, почему и кем, и, следовательно, вмешиваться в более чем одну точку этого динамического массива.

Роль ценностей в понимании системных изменений

Существует потенциал для изучения роли человеческих ценностей как движущей силы изменений в рамках SES или как влияния на известные движущие силы. Мы также должны быть заинтересованы в том, как ценности могут изменяться со временем в ответ на системные изменения.Кроме того, при понимании взаимосвязей между уровнями многоуровневых СЭС, как разделяются удерживаемые ценности или как они различаются между индивидуальным и общественным уровнями в конкретных контекстах? Как может изменение ценностей на одном уровне мобилизовать или замедлить изменение на других уровнях и во всей системе? Играют ли ценности роль в процессах изменений, таких как объяснение Руделя (2011) «оборонительного» и «альтруистического» энвайронментализма, ведущего к многоуровневым изменениям? Точно так же, как существование конкурирующих ценностей на общественном уровне влияет на изменение внутри системы? Примерами могут быть случаи, когда лидерство, движимое ценностями некоторых людей, мобилизует изменения в ценностях людей и организаций на более высоких уровнях, или, наоборот, когда постепенное изменение ценностей в обществе привлекает критическую массу людей к изменению своих традиционных и закрепленных ценностей. Является ли разнообразие ценностей на уровне общества резервуаром потенциала для конструктивных изменений во всей системе? Как ценности соотносятся с другими переменными, такими как социальное обучение, в стимулировании изменений? Кроме того, как ценности соотносятся со значительными изменениями в поведении, которые в совокупности могут мобилизовать системные изменения?

Исследование ценностей также может сыграть роль в создании нарративов, способствующих изменениям в рамках SES: нарративов, которые не только формируются языком экономики, демографии и институтов, но и руководствуются понятиями социального благополучия (Armitage et al. al.2012). Удерживаемые ценности обеспечивают принципы для таких повествований, в то время как присвоенные и относительные ценности могут вовлекать благополучие в повествования для изменения в определенных контекстах.

Далее, литература по SES стремится понять влияние различных переменных, действующих в разных временных масштабах: быстрых и медленных переменных (Walker et al. 2012). В настоящее время существует большее понимание природы и динамики экологических переменных, чем социальных переменных (Kofinas and Chapin 2009, Armitage et al.2012), включая ценности. Armitage et al. (2012) предположили, что переменные, связанные с человеческой деятельностью, временны и открыты для изменений, что затрудняет их выявление и контроль. Это наблюдение не согласуется с теорией ценностей, которые считаются очень стабильными. Удерживаемые значения более стабильны и изменяются медленнее по сравнению с присвоенными значениями, тогда как относительные значения основаны на опыте и сильно зависят от контекста. Таким образом удерживаемые значения могут обеспечивать медленную переменную, которая помогает закрепить SES (см.Ротаранги и Стивенсон, 2014 г., о стержнях культурной устойчивости).

Включение ценностей в управление социально-экологическими системами (СЭС)

Понимание того, как люди относятся к природным ресурсам, признано ключевым компонентом эффективного управления для тех практиков, которые работают с точки зрения SES: «управление ресурсами — это управление людьми» (Berkes and Folke 1998: 2). Изучение человеческих ценностей может помочь менеджерам в разработке стратегий управления, соответствующих ценностям людей (Chapin et al.2009 б ). Подход Чапина и др. (2009 a ) к УПД, основанный на устойчивости, делает еще один шаг вперед, отстаивая, что усилия менеджмента должны не только соответствовать человеческим ценностям, но и формировать их. Однако практические аспекты того, как менеджеры могут это сделать, требуют теоретического руководства о том, как ценности должны рассматриваться в контексте SES, и прикладных знаний об этих ценностях.

Изучение устоявшихся ценностей может пролить свет на «устойчивые убеждения людей в том, что конкретный образ поведения предпочтительнее в личном или социальном плане, чем противоположный или обратный образ поведения» (Rokeach 1968: 160), например, преследование личных интересов по сравнению с забота о благополучии окружающей среды или других.Между тем изучение присвоенных ценностей может выявить, как люди думают о конкретных аспектах окружающей среды, включая важность, которую они придают определенным местам, видам и экологическим функциям. Изучение реляционных ценностей может дать подробное представление о психических и физических преимуществах, которые люди получают или стремятся получить от взаимодействия с окружающей средой или определенными видами.

Обогащение процесса принятия решений снизу вверх (на основе участия)

Использование информации о ценностях для руководства разработкой управленческих вмешательств хорошо согласуется с текущей тенденцией использования восходящих процессов участия в принятии решений (Кофинас и Чапин 2009, Чарльз 2012).Выгоды включают большую общественную поддержку, которая может повысить вероятность успешных результатов управления (Larson et al., 2013, a ) и, в конечном итоге, способствовать хорошо функционирующей SES (Raymond et al., 2009), а также улучшить меры по адаптации ( Adger et al. 2009). Например, планы и стратегии управления в значительной степени опираются на направления исследований биофизической науки и поэтому с меньшей вероятностью будут включать социальную направленность. Растущее количество теоретической литературы подтверждает важную роль процессов участия, которые вовлекают самые разные люди в разработку планов и политики управления и, следовательно, предлагают потенциал для решений, которые в большей степени соответствуют ценностям людей.Это особенно важно для исследователей, отстаивающих постнормальную научную позицию (Swedeen 2006).

Однако восходящим процессам бросают вызов социальные реалии конкурирующих интересов в отношении использования и управления множеством сред. Очевидно, что люди, индивидуально или коллективно, не относятся к экосистемам в соответствии с какой-либо единственной ценностью, такой как использование или экономическая ценность. Хотя Давенпорт и Андерсон (2005) предполагают, что различия в ценностях могут оказаться трудными для согласования и могут ограничивать планы и цели управления, исследования, выявляющие расхождения в ценностях, также могут улучшить управление, раскрывая более широкие аспекты проблемы и тем самым способствуя более решительному решению проблем.Таким образом, исследования ценностей могут использоваться для обоснования управленческих решений, предполагающих компромисс между получением определенных экологических или социальных выгод за счет других выгод. Система ценностей Келлерт (1996) или другие, такие как Сеймур и др. (2012), предлагают основы для изучения диапазона существующих и присвоенных ценностей, которые группа заинтересованных сторон может придерживаться в отношении области, такой как охраняемая территория. Обсуждение этих ценностей и способов их согласования при принятии решений о защите и доступе, таких как план зонирования, могло бы обогатить нынешние подходы к совместному планированию.

В литературе по разрешению конфликтов (Forester 1999) и в литературе по государственной политике (Thacher and Rein 2004) признаются конфликты ценностей, возникающие между отдельными лицами и организациями, а также внутри них. В тех случаях, когда эти объемы литературы, как правило, сосредоточены на очень немногих, обычно противоречащих друг другу, ценностях, типологии, такие как Келлерт, демонстрируют, что множественные удерживаемые или относительные ценности могут быть приписаны конкретной экосистеме или виду. Это может предложить проблемы в политике и управлении модерированием по нескольким интересам, но также и некоторые возможности.Более явные конкурирующие интересы в рамках объединенной SES могут быть приглушены в более широкой перспективе, и, как пропагандируют литература по разрешению конфликтов, можно определить общие ценности более высокого порядка, которым люди могут согласиться отдать приоритет над теми, которые находятся в прямом конфликте.

Таким образом, управление различиями в ценностях может сыграть важную роль в предотвращении или разрешении конфликтов. Изучение удерживаемых и присвоенных ценностей в сочетании может обеспечить более детальный анализ экологической напряженности и конфликтов.Это может продемонстрировать, что разные люди могут придерживаться одних и тех же ценностей, но приписывать их разным объектам, например разным видам или местам. И наоборот, люди могут придавать большое значение одному и тому же месту или виду, но конфликтовать по поводу того, как следует управлять этим местом или видом, из-за противоположных существующих ценностей. Между тем изучение реляционных ценностей может быть использовано для изучения субъективного, неявного уровня чувств: какие чувства возникают при взаимодействии с определенными видами или при посещении определенных мест.Реляционные ценности полезны для выяснения интуиции человека в контексте принятия решений (Schroeder 2013). Как отмечает Шредер (1996: 19), ценности связаны с эмоциями: «Каждый раз, когда мы имеем дело с ценностями людей, мы сталкиваемся с эмоциями; и всякий раз, когда мы сталкиваемся с сильными эмоциями, мы можем быть уверены, что на карту поставлено что-то ценное ».

Приемка зданий для нисходящих решений

Общественная поддержка вмешательств руководства является ключевой проблемой для лиц, принимающих политические решения, и лиц, ответственных за реализацию мероприятий (McDonald et al.2013). Исследование ценностей может повысить степень адаптации или продвижения научно обоснованных стратегий управления к местному социальному контексту. Это может преодолеть одну из ключевых критических замечаний в отношении подходов к управлению сверху вниз, заключающуюся в том, что они «нечувствительны и невосприимчивы к местным условиям, средствам к существованию людей и проблемам общества» (Kofinas 2009: 79). Изучение ценностей может в равной степени использоваться для выявления фактического или потенциального несоответствия между запланированными нисходящими управленческими вмешательствами, направленными на поддержание желательной траектории системы, и ценностями заинтересованных сторон, что может привести к отклонению или несоблюдению этих планов управления.

Противоречивые стратегии управления, особенно те, которые имеют политический характер или плохо выполняются с незначительным учетом местного контекста, могут привести к проблемам соблюдения, плохим доверительным отношениям и усилению конфликта (Kofinas 2009). Изучение ценностей может пролить свет на то, как люди могут реагировать на инициативы управления, поскольку человек опирается на их ценности для оценки целей управления и действий руководства (Bengston et al. 2004). Составив карту разнообразия ценностей, связанных с SES, менеджеры могут оценить, как их планы и стратегии управления могут повлиять на индивидуальные и общественные ценности.В ситуациях, когда наблюдается рассогласование, менеджеры могут разработать информационный материал, в котором признается и устраняется это расхождение. Это важно, поскольку управленческие усилия могут быть подкреплены общественной и социальной поддержкой (Biggs et al. 2010).

Дальнейшие исследования

Исследования также могут быть направлены на понимание того, как ценности соотносятся с другими когнитивными структурами и процессами, которые были изучены в отношении управления SES, то есть памятью (Beratan 2007), социальной памятью (Barthel et al.2010, DiGiano and Racelis 2012), схемы (Beratan 2007) и ментальных моделей (Jones et al. 2011, 2014, Mathevet et al. 2011, Lynam et al. 2012). Например, предварительная связь между ценностями и социальной памятью уже установлена. Olsson et al. (2004), опираясь на работу Макинтоша (2000), объяснил социальную память как область общего опыта изменений, который укоренился в базовых ценностях и находит отражение в решениях сообщества и стратегиях борьбы с дальнейшими изменениями. С их точки зрения, социальная память и, следовательно, ценности играют важную роль в способности людей адаптироваться к изменениям окружающей среды.Эти идеи открывают широкие возможности для расширения знаний о когнитивном аспекте адаптивной способности, ключевой концепции функционирования СЭС. Какую роль играют удерживаемые, присвоенные и относительные ценности в помощи людям в адаптации к изменениям окружающей среды? Являются ли ценности сильным фактором в стремлении к адаптации и в выборе вариантов адаптации? В какой степени ценности некоторых людей сдерживают адаптацию, например, при адаптации к изменению климата?

ВЫВОДЫ

Изучение ценностей заслуживает более прочного места в междисциплинарной области исследований SES, чтобы способствовать нашему растущему пониманию когнитивных аспектов взаимосвязи социальных и экологических систем.Хотя ценности считаются наиболее фундаментальным аспектом познания (Fulton et al. 1996), в литературе по SES им в значительной степени пренебрегали. Как показывает пирамида когнитивной иерархии, ценности лежат в основе понимания других форм мышления и поведения, которым до сих пор уделялось больше внимания. В качестве медленно меняющейся формы познания включение ценностей также должно представлять особый интерес для теоретиков SES, заинтересованных в изменении системы посредством взаимодействия между быстрыми и медленными переменными (Scheffer et al.2015). Однако исследование ценностей было затруднено двусмысленностью концептуализации и использования этого термина, особенно в экологических областях (Reser and Bentrupperbäumer 2005). Этот обзор рассеивает часть этой двусмысленности, обеспечивая синтез теорий ценностей из областей психологии и управления окружающей средой и их потенциального применения к теории и исследованиям SES.

Хотя ценности принадлежат людям, они могут быть присвоены атрибутам окружающей среды, отсюда распространенное предположение, что виды или экосистемы имеют ценность независимо от любого наблюдателя.Реляционные ценности выражают отношения между человеком и атрибутами окружающей среды, поэтому они особенно достойны рассмотрения в связанных SES. Перспективы плюрализма признают, что люди придерживаются различных наборов ценностей, коллективно и даже индивидуально, и существует несколько классификаций, полученных на основе эмпирических исследований (Kellert 1996, Brown and Reed 2000, Ananda and Herath 2003, McIntyre et al. 2008).

Теоретические исследования ценностей могут улучшить наше понимание вклада когнитивных аспектов в объединенную природу SES.Четко сформулированное понятие ценностей может быть интегрировано с другими концепциями SES для улучшения понимания взаимодействия человека и окружающей среды. Прикладное исследование ценностей может быть использовано для руководства руководителями при разработке стратегий, которые соответствуют ключевым принципам, определенным в литературе SES, таким как поддержка плюрализма, управление компромиссными решениями и формирование социальных целей и ценностей для содействия руководству. Когда возникает конфликт между отдельными людьми или социальными группами с разными наборами ценностей или разными приоритетами ценностей, изучение и признание этих ценностей может обеспечить основу для общения, стратегий участия заинтересованных сторон и разработки более приемлемых путей продвижения вперед.Это может помочь обеспечить прозрачность и обоснованность управленческих решений, в которых необходимо расставить приоритеты среди конкурирующих ценностей. Когда решения, основанные на ценностях, ставят под угрозу экологическую функцию, как это определено биофизическими исследованиями, исследование ценностей может предоставить всеобъемлющее повествование для согласования приемлемых результатов.

Учитывая множество возможных концептуализаций выявленных ценностей, исследователям важно определить теоретические основы использования ими термина «ценности». Большая ясность позволит исследователям вести конструктивный диалог о природе и функциях ценностей в рамках SES.

БЛАГОДАРНОСТИ

Это исследование поддержано грантом ARC Linkage Grant LP100200475, проведенным совместно с правительством Квинсленда, Healthy Waterways, SEQ Catchments и традиционными опекунами аборигенов региона Юго-Восточный Квинсленд. Мы также благодарим анонимных рецензентов за комментарии, которые укрепили нашу работу.

ЦИТИРОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА

Adger, W. N., S. Dessai, M. Goulden, M. Hulme, I. Lorenzoni, D. R. Nelson, L.O. Naess, J. Wolf и A. Wreford. 2009. Существуют ли социальные ограничения для адаптации к изменению климата? Изменение климата 93: 335-354. http://dx.doi.org/10.1007/s10584-008-9520-z

Ананда, Дж. И Г. Герат. 2003. Включение ценностей заинтересованных сторон в региональное лесное планирование: подход, основанный на функциях ценностей. Экологическая экономика 45: 75-90. http: // dx.doi.org/10.1016/S0921-8009(03)00004-1

Армитаж Д., К. Бенэ, А. Т. Чарльз, Д. Джонсон и Э. Х. Эллисон. 2012. Взаимодействие благополучия и устойчивости в применении социально-экологической точки зрения. Экология и общество 17 (4): 15. http://dx.doi.org/10.5751/es-04940-170415

Аксельрод, Л. 1994. Уравновешивание личных потребностей с охраной окружающей среды: определение ценностей, которые определяют решения в экологических дилеммах. Журнал социальных проблем 50: 85-104.http://dx.doi.org/10.1111/j.1540-4560.1994.tb02421.x

Баркли, Дж. Р. и Л. Э. Крюгер. 2012. Помещайте значения как пережитый опыт. Страницы 89-98 в У. П. Стюарт, Д. Р. Уильямс и Л. Э. Крюгер, редакторы. Сохранение на местах: перспективы социальных наук > Шпрингер, Дордрехт, Германия. http://dx.doi.org/10.1007/978-94-007-5802-5_7

Barthel, S., C. Folke и J. Colding. 2010. Социально-экологическая память в городских садах — сохранение способности управлять экосистемными услугами. Глобальное изменение окружающей среды 20: 255-265. http://dx.doi.org/10.1016/j.gloenvcha.2010.01.001

Бенгстон, Д. Н. 1994. Изменение лесных ценностей и управления экосистемами. Общество и природные ресурсы 7: 515-533. http://dx.doi.org/10.1080/08941929409380885

Bengston, D. N., T. J. Webb, D. P. Fan. 2004. Изменение ценностных ориентаций лесов в Соединенных Штатах, 1980–2001 годы: компьютерный контент-анализ. Экологическая этика 13: 373-392.

Бератан, К.К. 2007. Основанный на познании взгляд на процессы принятия решений в сложных социально-экологических системах. Экология и общество 12 (1): 27. [онлайн] URL: http://www.ecologyandsociety.org/vol12/iss1/art27/

Berkes, F., and C. Folke. 1998. Соединение социальных и экологических систем для устойчивости и устойчивости. Страницы 1-25 в Ф. Беркес и К. Фолке, редакторы. Связь социальных и экологических систем: методы управления и социальные механизмы для повышения устойчивости .Издательство Кембриджского университета, Кембридж, Великобритания.

Р. Биггс, Ф. Р. Уэстли и С. Р. Карпентер. 2010. Переход по обратной петле: содействие социальным инновациям и трансформации в управлении экосистемами. Экология и общество 15 (2): 9. [онлайн] URL: http://www.ecologyandsociety.org/vol15/iss2/art9/

Bottrill, MC, LN Joseph, J. Carwardine, M. Bode, C. Cook, ET Game, H. Grantham, S. Kark, S. Linke, E. McDonald-Madden, RL Pressey, S. Walker, KA Wilson , и H.П. Поссингем. 2008. Разве сортировка по сохранению — это просто разумное решение? Тенденции в экологии и эволюции 23: 649-654. http://dx.doi.org/10.1016/j.tree.2008.07.007

Браун, Г. 2004. Отображение пространственных атрибутов в исследованиях для управления природными ресурсами: методы и приложения. Общество и природные ресурсы 18: 17-39. http://dx.doi.org/10.1080/089419205

853

Браун, Г. и П. Рид. 2000. Утверждение типологии лесных ценностей для использования в национальном лесном планировании. Лесоводство 46: 240-247. [онлайн] URL: http://www.landscapemap2.org/publications/forestsciencepaper.pdf

Браун, Т. С. 1984. Концепция ценности в распределении ресурсов. Экономика земли 60: 231-246. http://dx.doi.org/10.2307/3146184

Брайан, Б. А., К. М. Раймонд, Н. Д. Кроссман и Д. Х. Макдональд. 2010. Ориентация на управление экосистемными услугами на основе социальных ценностей: где, что и как? Ландшафт и градостроительство 97: 111-122.http://dx.doi.org/10.1016/j.landurbplan.2010.05.002

Кастон, Д. 2013. Биокультурное управление: основа для вовлечения культур коренных народов. Minding Nature 6: 22-32.

Чапин, Ф. С., III, К. Фольке и Г. П. Кофинас. 2009 б . Рамки для понимания изменений. Страницы 3-28 в Ф. С. Чапин, III, Г. П. Кофинас и К. Фолке, редакторы. Принципы рационального использования экосистем: управление природными ресурсами на основе устойчивости в меняющемся мире .Спрингер, Нью-Йорк, Нью-Йорк, США.

Чапин, Ф. С., III, Г. П. Кофинас, К. Фолке, С. Карпентер, П. Олссон, Н. Абель, Р. Биггс, Р. Л. Нейлор, Э. Пинкертон, Д. М. Стаффорд Смит, В. Стеффан, Б. Уокер и ИЛИ Молодой. 2009 г. а . Управление, основанное на устойчивости: стратегии выбора устойчивых путей в изменяющемся мире. Страницы 319-338 в Ф. С. Чапин, III, Г. П. Кофинас и К. Фолке, редакторы. Принципы рационального использования экосистем: управление природными ресурсами на основе устойчивости в меняющемся мире .Спрингер, Нью-Йорк, Нью-Йорк, США.

Чарльз А. 2012. Люди, океаны и масштабы: управление, средства к существованию и адаптация к изменению климата в морских социально-экологических системах. Текущие мнения в области экологической устойчивости 4: 351-357. http://dx.doi.org/10.1016/j.cosust.2012.05.011

Кларк, Дж., Дж. Берджесс и К. М. Харрисон. 2000. «Я боролся с этим денежным бизнесом»: точка зрения респондентов на условную оценку. Экологическая экономика 33: 45-62.http://dx.doi.org/10.1016/S0921-8009(99)00118-4

Давенпорт, М. А. и Д. Х. Андерсон. 2005. Переход от чувства места к управлению на основе места: интерпретирующее исследование значений места и восприятия изменения ландшафта. Общество и природные ресурсы 18: 625-641. http://dx.doi.org/10.1080/08941920590959613

DiGiano, M. L., and A. E. Racelis. 2012. Устойчивость, адаптация и инновации: лесные сообщества после урагана Дин. Прикладная география 33: 151-158.http://dx.doi.org/10.1016/j.apgeog.2011.10.004

Фолке, К., С. Р. Карпентер, Б. Уокер, М. Шеффер, Т. Чапин и Р. Рокстрём. 2010. Мышление устойчивости: интеграция устойчивости, адаптируемости и трансформируемости. Экология и общество 15 (4): 20. [онлайн] URL: http://www.ecologyandsociety.org/vol15/iss4/art20/

Forester, J. 1999. Работа с глубокими различиями в ценностях. Страницы 463-494 в Л. Сасскинд, С. МакКернан и Дж. Томас-Лармер, редакторы. Справочник по достижению консенсуса .Шалфей, Таузенд-Оукс, Калифорния, США. http://dx.doi.org/10.4135/9781452231389.n13

Fulton, D. C., M. J. Manfredo, J. Lipscomb. 1996. Ориентация на ценность дикой природы: концептуальный и измерительный подход. Человеческое измерение дикой природы 1: 24-47. http://dx.doi.org/10.1080/10871209609359060

Gray, M. 2004. Георазнообразие: оценка и сохранение абиотической природы . Джон Вили и сыновья, Западный Суссекс, Великобритания.

Хуккинен, Дж. И. 2012. Соответствие телу: соответствие воплощенного познания социально-экологическим системам. Экология и общество 17 (4): 30. http://dx.doi.org/10.5751/es-05241-170430

Иорис, А. А. Р. 2012. Позиционируемое построение водных ценностей: плюрализм, позиционность и практика. Значения окружающей среды 21: 143-162. http://dx.doi.org/10.3197/096327112X13303670567251

Ives, C.D. и D. Kendal. 2014. Роль социальных ценностей в управлении экологическими системами. Журнал экологического менеджмента 144: 67-72. http://dx.doi.org/10.1016 / j.jenvman.2014.05.013

Джексон, С., Н. Стокл, А. Стратон и О. Стэнли. 2008. Изменение значения австралийских тропических рек. Географические исследования 46: 275-290. http://dx.doi.org/10.1111/j.1745-5871.2008.00523.x

Jochum, K. A., A. A. Kliskey, K. J. Hundertmark, L. Alessa. 2014. Интеграция сложности в управление встречами человека и дикой природы. Глобальное изменение окружающей среды 26: 73-86. http://dx.doi.org/10.1016/j.gloenvcha.2014.03.011

Джонс, Н. А., Х. Росс, Т. Линам и П. Перес. 2014. Выявление ментальных моделей: сравнение процедур интервью в контексте управления природными ресурсами. Экология и общество 19 (1): 13. http://dx.doi.org/10.5751/es-06248-1

Джонс, Н. А., Х. Росс, Т. Линам, П. Перес и А. Лейтч. 2011. Ментальные модели: междисциплинарный синтез теории и методов. Экология и общество 16 (1): 46. [онлайн] URL: http: //www.ecologyandsociety.org / vol16 / iss1 / art46 /

Келлерт, С. Р. 1996. Ценность жизни: биологическое разнообразие и человеческое общество . Айленд, Вашингтон, округ Колумбия, США.

Келлерт, С. Р. 1997. Родство мастерству: биофилия в эволюции и развитии человека . Айленд, Вашингтон, округ Колумбия, США.

Келлерт, С. Р. 2008. Биокультурная основа этики по отношению к окружающей среде. Страницы 321-332 в Л. Роквуд, Р. Стюарт и Т. Дитц, редакторы. Основы экологической устойчивости: совместная эволюция науки и политики .Издательство Оксфордского университета, Оксфорд, Великобритания. http://dx.doi.org/10.1093/acprof:oso/9780195309454.003.0021

Келлерт, С. Р. и Э. О. Уилсон. 1993. Гипотеза биофилии . Айленд, Вашингтон, округ Колумбия, США.

Kluckhohn, C. 1951. Ценности и ценностные ориентации. Страницы 388-433 в Т. Парсонс и Э. А. Шилс, редакторы. К общей теории действия . Харпер и Роу, Нью-Йорк, Нью-Йорк, США.

Кофинас, Г. П. 2009. Адаптивное совместное управление в социально-экологическом управлении.Страницы 77-101 в Ф. С. Чапин, III, Г. П. Кофинас и К. Фолке, редакторы. Принципы рационального использования экосистем: управление природными ресурсами на основе устойчивости в меняющемся мире . Спрингер, Нью-Йорк, Нью-Йорк, США. http://dx.doi.org/10.1007/978-0-387-73033-2_4

Кофинас, Г. П., и Ф. С. Чапин, III. 2009. Поддержание средств к существованию и благополучия людей во время социально-экологических изменений. Страницы 55-75 в Ф. С. Чапин, III, Г. П. Кофинас и К. Фолке, редакторы. Принципы рационального использования экосистем: управление природными ресурсами на основе устойчивости в меняющемся мире . Спрингер, Нью-Йорк, Нью-Йорк, США. http://dx.doi.org/10.1007/978-0-387-73033-2_3

Ларсон, С., Д. М. Де Фрейтас и К. К. Хикс. 2013 а . Ощущение места как определяющий фактор отношения людей к окружающей среде: последствия для управления природными ресурсами и планирования в районе Большого Барьерного рифа, Австралия. Журнал экологического менеджмента 117: 226-234.http://dx.doi.org/10.1016/j.jenvman.2012.11.035

Larson, S., N. Stoeckl, B. Neil, and R. Welters. 2013 б . Использование представлений жителей о ценностях, связанных с тропическими реками Австралии, для определения приоритетов политики и управления. Экологическая экономика 94: 9-18. http://dx.doi.org/10.1016/j.ecolecon.2013.07.005

Локвуд, М. 1999. Люди, ценящие природу: синтез идей философии, психологии и экономики. Значения окружающей среды 8: 381-401.http://dx.doi.org/10.3197/096327199129341888

Линам, Т., Х. Биггс, Д. Дю Туа, М. Этьен, Н. А. Джонс, А. Лейтч, Р. Матевет, П. Перес, С. Поллард, Х. Росс и С. Стоун-Йовичич. 2012. Путевые точки на пути открытий: ментальные модели во взаимодействиях человека и окружающей среды. Экология и общество 17 (3): 23 http://dx.doi.org/10.5751/es-05118-170323

Макдональд, Д. Х., Р. Барк, А. Макрей, Т. Каливас, А. Гранджирар и С. Стратерн. 2013. Методология интервью для изучения ценностей, которые лидеры сообществ придают ландшафтам многократного использования. Экология и общество 18 (1): 29. http://dx.doi.org/10.5751/es-05191-180129

Manning, R., W. Valliere и W. Minteer. 1999. Ценности, этика и отношение к национальному управлению лесами: эмпирическое исследование. Общество и природные ресурсы 12: 421-436. http://dx.doi.org/10.1080/089419299279515

Mathevet, R., M. Etienne, T. Lynam, and C. Calvet. 2011. Управление водными ресурсами в биосферном заповеднике Камарг: выводы из сравнительного анализа ментальных моделей. Экология и общество 16 (1): 43. онлайн] URL: http://www.ecologyandsociety.org/vol16/iss1/art43/

Макинтош, Р. Дж. 2000. Социальная память в манде. Страницы 141-180 в Редакторы Р. Дж. МакИнтош, Дж. А. Тейнтер и С. К. Макинтош. Как дует ветер: климат, история и деятельность человека . Издательство Колумбийского университета, Нью-Йорк, Нью-Йорк, США.

Макинтайр, Н., Дж. Мур и М. Юань. 2008. Ориентированный на места, ориентированный на ценности подход к организации отдыха на землях канадской короны. Общество и природные ресурсы 21: 657-670.

О’Брайен, Э. А. 2003. Человеческие ценности и их значение для развития лесной политики в Великобритании: обзор литературы. Лесное хозяйство 76: 3-17. http://dx.doi.org/10.1093/forestry/76.1.3

О’Нил, Дж., А. Холланд и А. Лайт. 2008. Экологические ценности . Рутледж, Оксон, Великобритания.

Olsson, P., C. Folke и F. Berkes. 2004. Адаптивное управление для повышения устойчивости социально-экологических систем. Экологический менеджмент 34: 75-90. http://dx.doi.org/10.1007/s00267-003-0101-7

Олссон П., Л. Х. Гандерсон, С. Р. Карпентер, П. Райан, Л. Лебель, К. Фолке и К. С. Холлинг. 2006. Стрельба по порогам: навигационные переходы к адаптивному управлению социально-экологическими системами. Экология и общество 11 (1): 18. [онлайн] URL: http://www.ecologyandsociety.org/vol11/iss1/art18/

Раймонд, К. М., Б. А. Брайан, Д. Х. Макдональд, А. Каст, С. Стратерн, А.Гранджирар и Т. Каливас. 2009. Составление карты общественных ценностей для природного капитала и экосистемных услуг. Экологическая экономика 68: 1301-1315. http://dx.doi.org/10.1016/j.ecolecon.2008.12.006

Reser, J. P., and J. M. Bentrupperbäumer. 2005. Что и где экологические ценности? Оценка воздействия нынешнего разнообразия использования ценностей «окружающей среды» и «всемирного наследия». Журнал экологической психологии 25: 125-146. http://dx.doi.org/10.1016/j.jenvp.2005.03.002

Роббинс, Дж. 2012. Культурные ценности. Страницы 115-132 в Д. Фассен, редактор. Спутник моральной антропологии . Джон Вили и сыновья, Нью-Йорк, Нью-Йорк, США. http://dx.doi.org/10.1002/97811182

.ch7

Рокич, М. 1968. Убеждения, отношения и ценности: теория организации и изменений . Джосси-Басс, Сан-Франциско, Калифорния, США.

Рокич, М. 1973. Природа человеческих ценностей . Фри, Нью-Йорк, Нью-Йорк, США.

Ролстон, III, Х. 1988. Человеческие ценности и природные системы. Общество и природные ресурсы 1: 269-283. http://dx.doi.org/10.1080/08941928809380658

Rotarangi, S.J. и J. Stephenson. 2014. Поворотные точки устойчивости: стабильность и идентичность в социально-эколого-культурной системе. Экология и общество 19 (1): 28. http://dx.doi.org/10.5751/es-06262-1

Рудель, Т. К. 2011. Действия на местном уровне, глобальные эффекты? Понимание обстоятельств, при которых благоприятные на местном уровне экологические действия накапливаются и имеют глобальные последствия. Экология и общество 16 (2): 19. [онлайн] URL: http://www.ecologyandsociety.org/vol16/iss2/art19/

Саттерфилд, Т. 2001. В поисках ценностной грамотности: предложения по выявлению экологических ценностей. Значения окружающей среды 10: 331-359. http://dx.doi.org/10.3197/096327101129340868

Scheffer, M., J. Bascompte, T.K.Bjordam, S.R. Carpenter, L. B. Clarke, C. Folke, P. Marquet, N. Mazzeo, M. Meerhoff, O. Sala и F.R. Westley. 2015. Двойственное мышление для ученых. Экология и общество 20 (2): 3. http://dx.doi.org/10.5751/es-07434-200203

Шредер, Х. В. 1996. Экология и сердце: понимание того, как люди воспринимают окружающую среду. Страницы 13-27 в А. В. Эверт, редактор. Управление природными ресурсами: человеческое измерение . Вествью, Боулдер, Колорадо, США.

Schroeder, H. W. 2013. Чувственная ценность на месте. Страницы 73-87 в У. П. Стюарт, Д. Р. Уильямс и Л. Крюгер, редакторы. Сохранение на местах: перспективы социальных наук . Шпрингер, Дордрехт, Германия. http://dx.doi.org/10.1007/978-94-007-5802-5_6

Шварц, С. Х. 1992. Универсальность содержания и структуры ценностей: теоретические достижения и эмпирические тесты в 20 странах. Успехи экспериментальной социальной психологии 25: 1-65. http://dx.doi.org/10.1016/S0065-2601(08)60281-6

Шварц, С. Х. 1994. Существуют ли универсальные аспекты в структуре и содержании человеческих ценностей. Журнал социальных наук 50: 19-45. http://dx.doi.org/10.1111/j.1540-4560.1994.tb01196.x

Шварц, С. Х. 1996. Ценностные приоритеты и поведение: применение теории интегрированных систем ценностей. Страницы 1-24 в Редакторы К. Селигман, Дж. М. Олсон и М. П. Занна. Психология ценностей: симпозиум Онтарио . Эрлбаум, Хиллсдейл, Нью-Джерси, США.

Шварц, С. 2010. Ценности: индивидуальные и культурные. Страницы 463-493 в F.Дж. Р. ван де Вейвер, А. Часиотис и С. М. Брейгельманс, редакторы. Фундаментальные вопросы кросс-культурной психологии . Издательство Кембриджского университета, Кембридж, Великобритания. http://dx.doi.org/10.1017/cbo9780511974090.019

Сеймур, Э., А. Кертис, Д. Паннелл, К. Аллан и А. Робертс. 2012. Понимание роли присвоенных ценностей в управлении природными ресурсами. Австралазийский журнал экологического менеджмента 17: 142-153. http://dx.doi.org/10.1080/14486563.2010.9725261

Сеймур, Э., A. Curtis, D. J. Pannell, A. Roberts и C. Allan. 2011. Та же река, разные ценности и почему это важно. Экологический менеджмент и восстановление 12: 207-213. http://dx.doi.org/10.1111/j.1442-8903.2011.00605.x

Steel, Б. С., П. Лист и Б. Шиндлер. 1994. Противоречивые ценности о федеральных лесах: сравнение населения страны и штата Орегон. Общество и природные ресурсы 7: 137-153. http://dx.doi.org/10.1080/08941929409380852

Steg, L., L. Dreijerink и W.Авраамс. 2005. Факторы, влияющие на приемлемость энергетической политики: проверка теории VBN. Журнал экологической психологии 25: 415-425. http://dx.doi.org/10.1016/j.jenvp.2005.08.003

Стивенсон, Дж. 2008. Модель культурных ценностей: комплексный подход к ценностям в ландшафтах. Ландшафт и городское планирование 84: 127-139. http://dx.doi.org/10.1016/j.landurbplan.2007.07.003

Stern, P.C. и T. Dietz. 1994. Ценностная основа заботы об окружающей среде. Журнал социальных проблем 50: 65-84. http://dx.doi.org/10.1111/j.1540-4560.1994.tb02420.x

Stern, P.C., T. Dietz, and G.A. Guagnano. 1998. Краткий перечень ценностей. Образовательные и психологические измерения 58: 984-1001. http://dx.doi.org/10.1177/0013164498058006008

Стрэнг, В. 2005. Общие чувства: вода, чувственный опыт и создание смысла. Журнал материальной культуры 10: 92-120. http://dx.doi.org/10.1177/1359183505050096

Швеция, П.2006. Постнормальная наука на практике: Q-исследование потенциала устойчивого лесного хозяйства в штате Вашингтон, США. Экологическая экономика 57: 190-208. http://dx.doi.org/10.1016/j.ecolecon.2005.04.003

Thacher, D., and D. Rein. 2004. Управление ценностным конфликтом. Управление 17: 457-486. http://dx.doi.org/10.1111/j.0952-1895.2004.00254.x

Трейнор, С. Ф. 2006. Царства ценностей: конфликтующие ценности природных ресурсов и несоизмеримость. Значения окружающей среды 15: 3-29.http://dx.doi.org/10.3197/096327106776678951

Тернер, Н. Дж. И Ф. Беркес. 2006. Приходя к пониманию: развитие сохранения через постепенное обучение на Тихоокеанском Северо-Западе. Экология человека 34: 495-513. http://dx.doi.org/10.1007/s10745-006-9042-0

Васке, Дж. Дж. И М. П. Доннелли. 1999. Модель ценностей-отношения-поведения, предсказывающая намерения голосования по сохранению диких земель. Общество и природные ресурсы 12: 523-537. http://dx.doi.org/10.1080/089419299279425

Васке, Дж. Дж., М. П. Доннелли, Д. Р. Уильямс и С. Йонкер. 2001. Демографические влияния на ценностные ориентации окружающей среды и нормативные представления о национальном управлении лесами. Общество и природные ресурсы 14: 761-776. http://dx.doi.org/10.1080/089419201753210585

Вугтевин, П., Х. Дж. Р. Лендерс, Дж. Л. А. Девили, Р. С. Э. У. Лёвен, Р. Дж. Х. М. ван дер Веерен, М. А. Виринг и А. Дж. Хендрикс. 2010. Ценностные ориентации заинтересованных сторон в управлении водными ресурсами. Общество и природные ресурсы 23: 805-821. http://dx.doi.org/10.1080/089419206952

Уокер, Б., Л. Х. Гандерсон, А. П. Кинциг, К. Фолке, С. Р. Карпентер и Л. Шульц. 2006. Несколько эвристик и некоторые предложения для понимания устойчивости социально-экологических систем. Экология и общество 11 (1): 13. [онлайн] URL: http://www.ecologyandsociety.org/vol11/iss1/art13/

Уокер, Б. Х., С. Р. Карпентер, Дж. Рокстрём, А.-С. Крепен, Г.Д. Петерсон. 2012. Драйверы, «медленные» переменные, «быстрые» переменные, шоки и устойчивость. Экология и общество 17 (3): 30. http://dx.doi.org/10.5751/es-05063-170330

Адрес корреспондента:
Натали А. Джонс
Университет Квинсленда, кампус Сент-Люсия
Уровень 5. Здание Хартли Тикл
Сент-Люсия Квинсленд,
4067 Австралия
[email protected]

Общечеловеческих ценностей — Наше состояние щедрости

Общие человеческие ценности — наше состояние щедрости

Прагматизм стремления Мичигана к созданию сильного независимого сектора основывался, по крайней мере, на четырех связанных философских точках зрения:

1. Слуга лидерства;
2. Рашворт Киддер и Институт глобальной этики;
3. Майкл Джозефсон и Джозефсоновский центр по развитию этики; и
4. Работа о любви и прощении Института Фетцера.

Киддер основал Институт глобальной этики в 1990 году, чтобы «продвигать этические действия в глобальном контексте». Благодаря их работе с фондами Институт оказал влияние на мышление и поведение некоторых из самых центральных руководителей штата Мичиган. Заявление о ценностях института резюмирует принципы, которые они определили как «универсальные».

Руководящие принципы Института глобальной этики эффективно отражают суть общечеловеческих ценностей:

В ходе нашего исследования мы определили пять основных этических ценностей, которые проявляются в любой человеческой культуре, независимо от расы, возраста, религиозной принадлежности, пола или национальности.Таким образом, мы стремимся всегда быть:

• Честность и правдивость во всех наших отношениях
• Ответственный и подотчетный в каждой транзакции
• Справедливость и равноправие во всех отношениях
• С уважением и вниманием к достоинству каждого человека
• Сострадание и забота в каждой ситуации

Выдержка из «Об Институте глобальной этики». Институт глобальной этики.н.п., 2012. Интернет. 30 октября 2012 г.

В конце 1990-х Институт получил грантовую поддержку от Charles Stewart Mott and W.K. Kellogg Foundations, среди других национальных фондов, для проведения «Глобального исследования ценностей» и предоставления информации об общих ценностях и моральных границах. Совет фондов штата Мичиган также сотрудничал с Институтом, предлагая семинары по этическому фитнесу® на организационных конференциях.

Эти принципы были усвоены и использовались в качестве неформальных стандартов поведения для многих в этом секторе.Хотя люди несовершенны, тон, отражающий эти устремленные ценности, был задан лидерами и передан последующим поколениям практикующих некоммерческих организаций и фондов.

Видео: Посмотрите видеоролики, в которых Расс Моби обсуждает общие человеческие ценности.

Майкл Джозефсон, основной докладчик на Ежегодной конференции CMF 1989 г., основал Институт Джозефсона в 1987 г. с миссией «улучшить этическое качество общества путем изменения личных и организационных решений и поведения».”

Исторический документ: См. Программу ежегодной конференции 1989 года.

Джозефсон проявлял особый интерес к развитию этических ценностей и поведения молодых людей и был заинтригован Молодежным проектом Мичиганских общественных фондов (MCFYP) и его доверием в предоставлении молодежи значительных грантов.

Одним из членов Совета Фонда Мичигана является Институт Фетцера, организация, занимающаяся поисками любви и прощения.Институт Фетцера — это действующий фонд, выделяющий гранты на проекты и людей, которые продвигают свою миссию любви и прощения. Действующий фонд — это специализированное подразделение сообщества благотворительных фондов, которое не принимает заявки на гранты от широкой общественности, а непосредственно отбирает отдельных лиц и благотворительных грантов для выполнения работы, которую они определили, что хотели бы выполнить.

Например, Институт Фетцера собрал рабочую группу поэтов и гуманистов, которые в течение нескольких лет исследовали мифы, легенды и детские народные сказки, описывающие благотворительность.Эти ресурсы были объединены в руководство и повестку дня для обсуждения, чтобы использовать их другими, интересующимися благотворительностью. Мифы, легенды и народные сказки, а также руководства для обсуждения были затем переданы Learning to Give в качестве ресурса для обучения благотворительности в классе с точки зрения мировой перспективы.

Эта философия воплощена в заявлении миссии Института Фетцера: «Институт Фетцера продвигает любовь и прощение как мощные силы, которые могут изменить условия жизни человека.”

Хотя фонд был основан в 1954 году, крупных финансовых средств не было до начала 1990-х годов, когда были проданы активы г-на Фетцера в вещательных предприятиях и бейсбольной команде Detroit Tigers. В течение многих лет Институт Фетцера в рамках своей программы «Сердце благотворительности» проводил специальные обсуждения с руководителями программ штата Мичиган и другими руководителями фондов и некоммерческих организаций в условиях ретрита, способствующего более глубокому размышлению о характере их работы. Руководители Института Фетцера предлагали практикумы и семинары на ежегодных конференциях CMF, знакомя руководителей Мичиганского фонда с идеями любви, прощения и «внимательности» как частью работы сотрудников фонда.

Видео: Посмотрите видео, в котором Дайана Зигер обсуждает взаимосвязь между любовью и благотворительностью.

На определенном уровне эти разговоры, по-видимому, повлияли на понимание филантропической сферой в Мичигане характера работы «любящего человечество».

Поразительно, насколько эти опасения отличаются от того, что в 2015 году сфокусировалось на некоммерческих организациях как предприятиях, гибридных некоммерческих организациях, обеспечивающих краткосрочные показатели и результаты, поддающиеся количественной оценке.В 2015 году некоммерческие организации и фонды приняли деловой язык в отношении маркетинга, позиционирования, брендинга, бизнес-планов, рентабельности инвестиций и показателей немедленных результатов. Текущее внимание к немедленным измеримым и экономическим результатам с использованием бизнес-конструкций сильно отличается от природы благотворительности в Мичигане в годы создания благотворительных ресурсов для государства.

Видео: Посмотрите, как руководители обсуждают баланс между пожертвованием и бизнес-моделью.

В период роста и созревания благотворительной инфраструктуры Мичигана велись серьезные разговоры об этике и ценностях, гораздо более обсуждаемых, чем о методах ведения бизнеса или прибыли.

Действия легче наблюдать, чем намерения или этику. Хотя трудно доказать влияние этих ведущих моральных и этических мыслителей на действия филантропического сообщества Мичигана, будет справедливо сказать, что между отдельными лицами и их организациями происходило значительное взаимодействие, ведущее исследования и размышления по вопросам этики, а также грантодобывающие и некоммерческие области в штате.Многие из этих ценностей затем нашли отражение в действиях руководителей благотворительных организаций «на местах».

Эти действия включали, например:

• бесплатное распространение всех письменных материалов между фондами без указания авторства и авторских прав;
• предоставляет все образовательных ресурсов из , чтобы дать миру образовательных ресурсов бесплатно через Интернет; и
• доверяют молодым людям миллионы долларов на раздачу.

Эти и другие проекты нельзя считать хорошими бизнес-решениями, но они оказались отличными благотворительными решениями, которые повлияли на ситуацию в Мичигане и во всем мире.

Технологии и человеческие ценности | Эдмонд Дж. Сафра Центр этики

Благодаря сотрудничеству между Гарвардским центром этики Эдмонда Дж. Сафры и Центром Беркмана Кляйна по вопросам Интернета и общества, Гарвардская инициатива в области технологий и человеческих ценностей изменит то, как технологи, ученые, государственные служащие, руководители предприятий и профессионалы учатся видеть и реагировать к этическим и управленческим дилеммам, спровоцированным технологиями; И Инициатива ускорит поиск решений высокоприоритетных дилемм — от дезинформации до алгоритмической предвзятости, редактирования генов и политики, основанной на полигенной науке.

Мы добьемся этого, внедрив нововведения в два основных элемента миссии Гарварда: обучение и исследования.

• Преподавание : Гарвард уже лидирует в инновационном обучении технологиям с помощью ряда программ, в том числе Embedded EthiCS @ Harvard, нового подхода к интеграции этического образования в учебную программу по информатике, цель которой — запустить новое поколение ученых-информатиков, способных научиться выявлять и решать человеческие дилеммы, которые сопровождают их работу.Программа внедряется другими университетами и получила национальную премию за ответственное образование в области информатики. Инициатива Гарварда «Технологии и человеческие ценности» будет поддерживать Embedded EthiCS, а также распространить эту инновационную модель обучения на другие части университета, на которые сильно влияют технологии: науки о жизни, медицина, бизнес, правительство и многое другое.

• Research : Мы будем использовать возможности Гарварда в области исследований и организации встреч по-новому, чтобы ускорить решение высокоприоритетных дилемм, с помощью всплывающих институтов, которые объединяют ученых и практиков в структурированное сотрудничество для решения проблем в заранее установленные сроки с четкими предварительными обязательствами. к высококачественным результатам.Первые проблемы, на которые следует обратить внимание, включают алгоритмическую справедливость; фейковые новости, социальные сети и демократия; и последствия генетических исследований от редактирования генов до полигенной науки. Мы будем распространять и внедрять продукты этой работы с помощью ряда внешних программ, включая технологический «информационный центр», направленный на предоставление подробных рекомендаций по технической политике для генеральных прокуроров; клиника политики в области ИИ, предназначенная для взаимодействия с государственными и частными организациями, принимающими трудные решения в отношении ИИ, попутно генерируя прикладные тематические исследования, направленные на то, чтобы обсуждение принципов ИИ стало реальностью; и конференции Safra Process, организованные для того, чтобы зажечь и неуклонно развивать важные разговоры о научном гражданстве, разработке политики, реорганизации организации и профессиональной этике.

В Гарварде ведущий в мире гуманитарный колледж и исследовательский университет работает вместе с лучшими профессиональными школами мира в областях права, политики, бизнеса и медицины, и все это в городе, где процветают передовые компании в области компьютерных и биомедицинских технологий. Миссия Гарвардской инициативы в области технологий и человеческих ценностей состоит в том, чтобы использовать огромные интеллектуальные ресурсы университета для создания потенциала и сотрудничества, которые позволяют человечеству формировать технологии, а не быть под их влиянием.

Институт человеческих ценностей в здравоохранении | MUSC

Персонал программы

Роберт М. Сад, доктор медицины, директор
Андреа Боан, директор, стипендия в CTRE
Джейсон Арнольд, помощник директора, стипендия в CTRE (разработка ресурсов)
Энн Эдлунд, администратор

Заявление о миссии

Миссия Института человеческих ценностей в здравоохранении — проводить междисциплинарные исследования и публиковать аналитические исследования, которые связывают человеческие ценности с разработкой политики в области здравоохранения, законодательства и систем оказания помощи пациентам, а также углубляют знания и понимание этичное проведение исследования.Благодаря своей работе Институт служит ресурсом для образовательных учреждений, организаций здравоохранения, а также для местных, государственных и федеральных органов власти, а также для программ клинических и трансляционных исследований по всей Южной Каролине.

Фон

Институт человеческих ценностей в здравоохранении был создан в 1994 году Робертом М. Садом, доктором медицины, профессором хирургии в MUSC, при советах и ​​поддержке Лейтона Маккарди, доктора медицины, тогдашнего декана медицинского колледжа, в качестве междисциплинарной программы. посвящен научным исследованиям на стыке биоэтики и политики здравоохранения.В 1999 году Институт взял на себя управление лекциями по медицинской этике в память Томаса А. Питтса — крупной конференции, ежегодно проводимой в MUSC. Институт является зарегистрированной организацией Медицинского университета Южной Каролины. Эта основная деятельность продолжалась до 2009 года, когда, в результате гранта в рамках программы награждения NIH в области клинических и трансляционных наук, Институт добавил новый акцент на этике исследований после того, как принял центральная роль в ключевом компоненте этики клинических исследований Института клинических и трансляционных исследований MUSC Южной Каролины (SCTR).Междисциплинарный состав Института состоит из медицинских, гуманитарных и социальных факультетов Медицинского университета Южной Каролины, Колледжа Чарльстона, Университета Южной Каролины, Университета Клемсона и Школы права Чарльстона. Работа Института дополняется вкладами других ученых из Южной Каролины.

Логотип института

Символ цели Института — лиственная ветвь ивы, представляющая одно из старейших известных лекарств — кора и листья ивового дерева, упомянутые древними египтянами (Папирус Эдвина Смита, Случай сорок один) 3700 лет назад и греков 2400 лет назад (Корпус Гиппократа) для лечения воспалений, головной боли, боли и лихорадки.Использование салицина (полученного из деревьев рода Salix, ивы) в форме салициловой кислоты или ацетилсалициловой кислоты (аспирина) в качестве лекарственного средства было непрерывным с древних времен, так же как принципы медицинской этики Гиппократа практически не прекращались. за тот же период. Ветвь ивы связывает человеческие ценности с заботой о здоровье, символизируя преемственность наследия Гиппократа в области медицинской этики и лечения на протяжении тысячелетий до наших дней.

Произошла ошибка при настройке вашего пользовательского файла cookie

Произошла ошибка при настройке вашего пользовательского файла cookie

Этот сайт использует файлы cookie для повышения производительности.Если ваш браузер не принимает файлы cookie, вы не можете просматривать этот сайт.

Настройка вашего браузера для приема файлов cookie

Существует множество причин, по которым cookie не может быть установлен правильно. Ниже приведены наиболее частые причины:

• В вашем браузере отключены файлы cookie. Вам необходимо сбросить настройки своего браузера, чтобы он принимал файлы cookie, или чтобы спросить вас, хотите ли вы принимать файлы cookie.
• Ваш браузер спрашивает вас, хотите ли вы принимать файлы cookie, и вы отказались.Чтобы принять файлы cookie с этого сайта, используйте кнопку «Назад» и примите файлы cookie.
• Ваш браузер не поддерживает файлы cookie. Если вы подозреваете это, попробуйте другой браузер.
• Дата на вашем компьютере в прошлом. Если часы вашего компьютера показывают дату до 1 января 1970 г., браузер автоматически забудет файл cookie. Чтобы исправить это, установите правильное время и дату на своем компьютере.
• Вы установили приложение, которое отслеживает или блокирует установку файлов cookie.Вы должны отключить приложение при входе в систему или проконсультироваться с системным администратором.

Почему этому сайту требуются файлы cookie?

Этот сайт использует файлы cookie для повышения производительности, запоминая, что вы вошли в систему, когда переходите со страницы на страницу. Чтобы предоставить доступ без файлов cookie потребует, чтобы сайт создавал новый сеанс для каждой посещаемой страницы, что замедляет работу системы до неприемлемого уровня.

Что сохраняется в файле cookie?

Этот сайт не хранит ничего, кроме автоматически сгенерированного идентификатора сеанса в cookie; никакая другая информация не фиксируется.

Как правило, в файлах cookie может храниться только информация, которую вы предоставляете, или выбор, который вы делаете при посещении веб-сайта. Например, сайт не может определить ваше имя электронной почты, пока вы не введете его. Разрешение веб-сайту создавать файлы cookie не дает этому или любому другому сайту доступа к остальной части вашего компьютера, и только сайт, который создал файл cookie, может его прочитать.

Определение ценности человеческих ценностей — Директор по маркетингу сегодня.

×

Знание того, что клиенты, сотрудники и партнеры больше всего ценят, может помочь организациям создавать более значимый опыт, укреплять лояльность к бренду и стимулировать рост.

Последние 10 лет были десятилетием клиентов, с многочисленными исследованиями, мерами, программами и индексами, подталкивающими организации к тому, чтобы уделять больше внимания потребителям или бизнесменам, которых они обслуживают. Между тем, набирает обороты концепция опыта сотрудников, компании тратят больше времени и ресурсов на удовлетворение потребностей сотрудников.

Чтобы помочь организациям улучшить человеческий опыт своих клиентов и сотрудников, мы провели собственное исследование с двумя целями: выявление основных человеческих ценностей и демонстрация преимуществ, которые эти ценности могут принести организациям.Исследование включало метаанализ исследований из множества дисциплин, включая социологию, бихевиористскую науку, антропологию, нейробиологию и даже мифологию.

Результаты были впечатляющими, хотя и неудивительными. Во-первых, человеческое состояние кажется универсальным и неизменным. Как свидетельствуют человеческие истории, сказки и искусство на протяжении всей истории, стремление к общению всегда было в основе человеческого существования, или, как писала исследователь и писатель Брене Браун в книге «Великий дерзость: как мужество быть уязвимым меняет жизнь». Как мы живем, любим, родители и ведущие , мы все хотим, чтобы «нас видели, слышали и ценили».«Хорошие новости: в то время как технологии вызывали головокружительные изменения вокруг нас, человеческие ценности меняются гораздо менее ощутимо. Мы по-прежнему ценим связь с чем-то большим, чем мы сами, самоанализ и самообладание, исследования и открытия, а также безопасность дома.

Во-вторых, в то время как человеческие ценности представляют большой интерес для отделов кадров и маркетинга, существующие методы оценки таких принципов для деловых целей не работают. Такие показатели, как клиентский опыт (CX) или индекс бренда, а также меры потенциальных действий человека, такие как готовность рекомендовать, обычно не отражают суть того, что люди ценят, и не демонстрируют, как организации могут принять глубоко укоренившиеся подлинные ценности.Наиболее важно то, что текущие меры обычно не являются динамичными или применимыми для организаций, в равной степени ориентированных на связь с персоналом, клиентами и партнерами.

Чтобы помочь организациям наладить более подлинно человеческие связи в этих важных деловых отношениях, мы создали коэффициент человеческого опыта (HX), формулу, которая объединяет CX, опыт сотрудников (WX) и опыт партнеров (PX), а затем возводит их во главу угла. of (H), соответствие человеческим ценностям. Мы измеряем эти ценности с помощью компаса человеческих ценностей.

Количественная оценка человеческих ценностей: путешествие

Цель Компаса человеческих ценностей — выйти за рамки транзакций или чувств по поводу действий, чтобы раскрыть более глубокие ценности, которые движут клиентами, сотрудниками и партнерами. Четыре кардинальных фактора обеспечивают графический способ измерения и представления человеческих ценностей: чувство личного достижения («Я»), принадлежности («Мы»), контроля («Известно») и любопытства («Неизвестно»).

Me описывает людей, движимых амбициями в офисе или вне его.Они больше всего верят в себя, потому что считают, что только они несут ответственность за свои успехи и неудачи. Они мотивированы проблемами и работают над своими недостатками и слабостями. Они гонятся за достижениями и откликаются на целеустремленный опыт. Архетип Я доводит себя до предела, чтобы быть лучше, чем вчера.

Нами, человека, движет потребность в принадлежности и поддержке других. Они доверяют племени, потому что верят, что они лучше работают с другими.Они мотивированы принятием со стороны других и получают удовольствие от опыта, который открывает возможности для совместной работы и сотрудничества. Им очень нравится возможность найти нового друга. Архетипическое Мы — принятие других и хороший сосед.

Известные человека движимы стремлением к контролю и безопасности. Они консервативны, склонны доверять традициям, а не новым идеям, потому что они предпочитают то, что работало раньше. Они в некоторой степени не склонны к риску и мотивированы доказательствами. Им нравится следовать рутине, и они часто предпочитают проверенный опыт неожиданному.Архетип Известное глубоко аналитично и стремится к последовательности.

Неизвестно людьми движет любопытство и творчество. Они верят в способность инноваций решать проблемы и склонны спокойно идти на риск и нестандартно мыслить. Их мотивирует опыт, который поощряет воображение, и им нравится разрабатывать новые идеи. У архетипа Неизвестного есть видение чего-то нового, он постоянно подвергает сомнению правила и не боится рисковать.

Хотя эти четыре ценности не являются противоположностями, они по своей сути противоречат друг другу.Например, невозможно найти человека, движимого любопытством и стремлением к контролю, но это случается редко. После определения этих основных факторов промежуточные точки показывают результат взаимодействия двух кардинальных ценностей.

Затем мы заполнили Компас человеческих ценностей более чем 200 000 ответов примерно на 10 000 вопросов о демографии, отношениях и поведении. С помощью этого алгоритма организации могут составить диаграмму и определить доминирующие темы в человеческих ценностях группы на основе ответов на предсказательные утверждения, такие как «Работа над исправлением своих недостатков и слабостей мотивирует меня» или «мое образование научило меня важным навыкам и урокам.”

Не существует «правильного» Компаса человеческих ценностей: он просто раскрывает основные ценности группы людей. Персонал компании, клиенты и партнеры, вероятно, отражают исторический акцент организации — предположительно, общие ценности привлекали людей в организацию и удерживали их там, — но Компас человеческих ценностей также может указать направление, на котором следует сместить фокус. Компас человеческих ценностей помогает организациям быстро исследовать и оценивать более глубокие ценности сотрудников, клиентов и партнеров, а также определять стратегии и тактики, чтобы привести WX, CX и PX в большее соответствие с этими ценностями.

Пять способов стать более ориентированными на человека

Независимо от того, ценит ли группа Меня больше, чем Мы, или Известных больше, чем Неизвестных, в результате применения Компаса человеческих ценностей во многих организациях возникли пять общих тем, которые служат руководящими принципами для улучшения человеческого опыта:

Будьте одержимы всем человеческим.