Особенности внутренней речи: Внутренняя речь человека и ее особенности

Психологическая библиотека



Книги по жанрам:

Поиск по разделу

По психологии написано множество книг, различных авторов, на различные темы. Чтобы можно было легко ориентироваться в этом бескрайнем море психологической информации мы создали нашу электронную психологическую библиотеку.
Мы стараемся собирать в этой психологической библиотеке лучшие книги по психологии и саморазвитию, достижению успеха в бизнесе и личной жизни, построению качественных отношений и развитию навыков публичных выступлений. Психологическая библиотека — это кладовая психологических идей и открытий, размышлений и исследований. Каждая книга психологической библиотеки, словно крупица мудрости, открывает небольшой кусочек тайны под названием Жизнь.
Каждую неделю мы добавляем новые книги в нашу психологическую библиотеку, так что заглядывайте и наслаждайтесь чтением.

Часть книг можно почитать прямо с сайта, все — скачать себе в виде архива (они помечены значком ). Для прочтения некоторых книг вам могут понадобиться специальные программы.

Новые поступления

14 января 2016 г.

Аткинсон В.В «Закон привлечения и сила мысли»

Это одна из первых книг (издание 1906 года) о Великом Законе Привлечения, управляющем человеческой жизнью.

Как известно, то, чего мы желаем или боимся, притягивается к нам. Настало время овладеть этой силой притяжения и заставить ее служить себе во благо.

Скорее всего это новое издание книги «Сила мысли», представленной у нас в библиотеке.

17 декабря 2015 г.

Стоун Роберт «Как получать все, что хочешь»

Не так давно ученые обнаружили, что фантазирование в расслабленном состоянии активизирует правое полушарие мозга.

Это полушарие творчества, гениальных решений, преодоления ограничений времени и пространства, чудесного проявления «плодов воображения».

Правому полушарию мозга удается совершать чудесные вещи, а каким образом оно это делает Роберт Стоун очень просто все объясняет на языке мифов и сказок.

12 ноября 2015 г.

Кэнфилд Джек «Думать и богатеть»

Автор не обещает манну небесную и виллу на Канарах в придачу: вам придется приложить кое-какие усилия, например, немного подкорректировать свою поведенческую тактику и применить на практике особые секреты, находящиеся на страницах этой книги.

Но, может быть, именно поэтому «правила успеха» работают даже тогда, когда многие другие стратегии достижения желаемого оказываются бессильны. Потому что в этом случае игра начинает идти по вашим правилам…

15 октября 2015 г.

Солянов Федор «10 шагов от съемной квартиры до собственной за 1 год»

Работающая стратегия по отказу от аренды квартиры и переезду в свою собственную

Многим из нас уже давно очень хочется купить собственную квартиру, и вы думаете, что знаете, что для этого нужно сделать.

Но…

Вы пытаетесь откладывать деньги и тут возникает какая то ситуация и все деньги тратятся не понятно куда… не получается…

И так вы живете уже и 3 и 5 и 7 лет.

Так вот, только для тех, кто хочет достигнуть своей цели — книга из 10 конкретных шагов, которые помогут вам получить собственную квартиру.

17 сентября 2015 г.

Лотар Зайверт «Ваше время — в Ваших руках»

«И куда только ушло мое время?» — стонет иной руководитель под бременем работы и стресса. Мы все знаем эту проблему. Все больше людей попадает в цейтнот. Но не столько перегрузка работой, сколько неумение планировать свое время вынуждает многих менеджеров проводить за письменным столом 60 часов в неделю (или, может быть, больше?).

13 августа 2015 г.

Ричард Кох «Жизнь по принципу 80-20»

80% результатов проистекают лишь из 20% причин — принцип, напоминающий поговорку «Лучше меньше, да лучше».

Книга научит Вас так выбирать и использовать наиболее эффективные действия и методы, число которых относительно невелико, чтобы достижения отлично соответствовали Вашим целям, замыслам, мечтаниям.

16 июля 2015 г.

Фрэнк Беттджер «Вчера неудачник — сегодня преуспевающий»

Являясь автобиографией и практическим руководством к действию книга в увлекательной форме и на богатом фактическом материале рассказывает, как добиться успеха, приводит поучительные примеры и дает подробные указания, как развить в себе стиль, дух и технику первоклассного коммерсанта.

Книга полезна каждому, кто хочет научиться работать наиболее плодотворно в любой сфере деятельности и стать человеком, общение с которым доставляет людям радость.

24 июня 2015 г.

Холлис Джеймс «Грезы об Эдеме: В поисках доброго волшебника»

В так называемые Средние века коллективная фантазия о рае по существу стала компенсацией тех жестких, а иногда просто бесчеловечных условий, в которых людям приходилось постоянно заниматься тяжелым трудом, чтобы просто выжить. Если жизнь была такой невыносимой «здесь», значит, она обязательно должна была стать лучше «где-то там». Сегодня условия жизни в западном мире относительно комфортны по сравнению с теми тяжелыми временами. Хотя мы не достигли «рая для работающих людей», мы все же оказались к нему намного ближе, чем могли себе представить наши предки. Однако при всем этом благополучии и даже изобилии, имея возможность путешествовать по миру, получать любую информацию, покупать в магазине любые вещи и продукты вместо того, чтобы постоянно бороться за свое существование, почему мы все же несчастливы? Может быть, иллюзией является само представление о счастье?

18 июня 2015 г.

Лупан Сесиль «Поверь в свое дитя»

Рассмотрены проблемы ускоренного развития и обучения детей в раннем возрасте.

Основная мысль автора: дети требуют не внимания-опеки, а внимания-интереса, который им могут дать только их родители. Для малышей они самые лучшие педагоги.

14 мая 2015 г.

Экер Т. Харв «Думай как миллионер»

Каждый из нас хоть раз в жизни задумывался над тем, почему одни купаются в роскоши, а другим суждено всю жизнь бороться с финансовыми проблемами. Размышляя о причинах такого положения дел, мы вспоминаем об образовании, умственных способностях, навыках, умении планировать, методах работы, деловых связях, удачливости и т. п.

А может, дело вовсе не в этом? Прочитав книгу, вы познакомитесь с оригинальной точкой зрения. Автор считает, что у каждого из нас есть личная финансовая программа, предопределяющая уровень финансового благополучия, и дает практические советы по ее изменению при необходимости.

16 апреля 2015 г.

Калашников А.И. «Наука побеждать» Приветствую вас, уважаемый читатель. Прошу дать мне руку, и я поведу вас в мир решений, результатов, эффективных боевых методов работы с конфликтами, а также грамотных и умелых приемов управления людьми и развития лидерских качеств.

26 февраля 2015 г.

Алипатова Людмила «Женственность в ритме города»

Книга написана женщиной исключительно для женщин и о Женщине.

Поднимаются вопросы о современных проблемах и вариантах их решений. Потому что в современном ритме жизни оставаться Женщиной с большой буквы этого слова становится всё сложнее. И что опасно — остаётся покрыта забвением самая суть, основа женского начала — её чувства, желания, сила любви. И огромное количество прекрасных жительниц планеты бьётся, как рыба об лёд, в поисках своего места под солнцем, разрываясь между духовным и материальным, между процессом и результатом, чувствами и долгом.

Данная книга будет актуальна именно для тех, кто хочет разобраться в первую очередь в себе, понять, принять, осознать, как обрести гармонию. И, как следствие, быть женственной и желанной.

12 февраля 2015 г.

БэдБой Даниель «Виртуоз»

«Все мы знаем, как важна ВНУТРЕННЯЯ ИГРА, но ты когда-либо останавливался на том, чтобы спросить себя, что такое ВНУТРЕННЯЯ ИГРА на самом деле? Это когда Я просто очень хорошо запомнил материал или, может быть, когда Я улучшил доходчивость своего голоса?

Фактически, Внутренняя Игра основана на уверенности, убеждениях и общем отношении к жизни. Понимаешь ты это или нет, твое внимание постоянно направлено на женщин, с которыми ты говоришь. Если у тебя прочное, настойчивое и позитивное отношение к жизни, женщин естественно будет притягивать к тебе. Как это происходит у большинства натуралов.

Они развивают эти три аспекта своей идентичности: уверенность, убеждения и отношение к жизни. Когда это происходит, они начинают чувствовать большую уверенность и начинают вести себя как приз, что совершенно точно ПРИВЛЕКАЕТ ЖЕНЩИНУ».

29 января 2015 г.

Аллен Дэвид «Готовность ко всему. 52 принципа продуктивности для работы и жизни»

Следующие принципы, комментарии и эссе формируют основу, которая представляет собой не просто подсказки и хитрости. Независимо от того, внедрили ли люди полностью на практике методику, описанную в книге «Как разобраться с делами» или нет, всегда находились ещё вещи, которые каждый мог бы делать всё лучше и лучше, и которые могли бы улучшить их продуктивность и общее благосостояние. Вы найдёте, что эти элементы заново утверждаются и укрепляются в этих принципах и эссе.

Оцените материал:


Получайте свежие статьи и новости Синтона:
Обращение к авторам и издательствам

Данный раздел сайта является виртуальной библиотекой. На основании Федерального закона Российской федерации «Об авторском и смежных правах» (в ред. Федеральных законов от 19.07.1995 N 110-ФЗ, от 20.07.2004 N 72-ФЗ), копирование, сохранение на жестком диске или иной способ сохранения произведений, размещенных в данной библиотеке, категорически запрещены.

  Все материалы, представленные в данном разделе, взяты из открытых источников и предназначены исключительно для ознакомления. Все права на статьи принадлежат их авторам и издательствам. Если вы являетесь правообладателем какого-либо из представленных материалов и не желаете, чтобы ссылка на него находилась на нашем сайте, свяжитесь с нами, и мы немедленно удалим ее.

Добавить книгу

Наверх страницы

ВНУТРЕННЯЯ РЕЧЬ • Большая российская энциклопедия

  • В книжной версии

    Том 5. Москва, 2006, стр. 474

  • Скопировать библиографическую ссылку:


Авторы: Т. В. Ахутина

ВНУ́ТРЕННЯЯ РЕЧЬ, без­звуч­ная, со­кра­щён­ная фор­ма ре­чи, диа­лог с са­мим со­бой, сред­ст­во мыш­ле­ния. В разл. тео­ри­ях В. р. рас­смат­ри­ва­ет­ся как без­звуч­ная внеш­няя речь (Дж. Б. Уот­сон), под­го­то­вит. сто­ро­на внеш­ней ре­чи (К. Гольд­штейн, Б. Г. Анань­ев), фа­за ре­че­во­го мыш­ле­ния (Л. С. Вы­гот­ский, А. Р. Лу­рия), про­ме­жу­точ­ная фор­ма ме­ж­ду внеш­ней ре­чью про се­бя и свёр­ну­тым ум­ст­вен­ным дей­ст­ви­ем (П. Я. Галь­пе­рин) и др. В роc. пси­хо­лин­гви­сти­ке раз­ли­ча­ют «внут­рен­нее про­го­ва­ри­ва­ние» (скры­тую фи­зио­ло­гич. ак­тив­ность ор­га­нов ар­ти­ку­ля­ции), соб­ст­вен­но В. р. и «внут­рен­нее про­грам­ми­ро­ва­ние» (не­осоз­на­вае­мое по­строе­ние схе­мы вы­ска­зы­ва­ния).

Наи­бо­лее раз­ра­бо­тан­ная кон­цеп­ция В. р. бы­ла пред­ло­же­на Л. С. Вы­гот­ским, от­во­див­шим В. р. центр. роль в пе­ре­хо­де от мыс­ли к сло­ву и от сло­ва к мыс­ли. Вы­гот­ский рас­смат­ри­вал В. р. как про­дукт ин­те­рио­ри­за­ции; она фор­ми­ру­ет­ся как часть сис­те­мы выс­ших пси­хи­че­ских функ­ций в свя­зи с раз­ви­ти­ем про­из­воль­но­го по­ве­де­ния в три эта­па: ин­тер­пси­хи­че­ский (взрос­лый го­во­рит, ре­бё­нок вы­пол­ня­ет), экс­т­ра­пси­хи­че­ский (эго­цен­три­че­ская речь – ре­бё­нок вслух го­во­рит сам с со­бой) и ин­трап­си­хи­че­ский (ре­бё­нок пла­ни­ру­ет дей­ст­вие, опо­сре­дуя мыш­ле­ние ре­чью). В про­цес­се диф­фе­рен­циа­ции ре­че­вых функ­ций «речь для се­бя» всё боль­ше обо­соб­ля­ет­ся «от ре­чи для дру­гих»: в 3 го­да эго­цен­трич. речь ма­ло от­ли­ча­ет­ся от внеш­ней ком­му­ни­ка­тив­ной ре­чи, то­гда как по ме­ре при­бли­же­ния к 7 го­дам она ста­но­вит­ся всё бо­лее от­ры­воч­ной и фраг­мен­тар­ной, не­обыч­ной по син­так­си­су и се­ман­ти­ке и по­сте­пен­но поч­ти пол­но­стью ухо­дит внутрь, пре­вра­ща­ясь во В. р. Бла­го­да­ря В. р. прак­тич. дея­тель­ность и мыш­ле­ние че­ло­ве­ка опо­сре­ду­ют­ся сло­вом и из­ме­ня­ют­ся вме­сте с раз­ви­ти­ем обоб­ще­ния от ло­ги­ки дей­ст­вия и слу­чай­ных свя­зей ме­ж­ду по­ня­тия­ми к ло­ги­ке, ис­хо­дя­щей из сис­те­мы тео­ре­тич. свя­зей, ус­ваи­вае­мых в про­цес­се школь­но­го об­ра­зо­ва­ния.

В. р. ха­рак­те­ри­зу­ет­ся со­кра­щён­но­стью, осо­бы­ми син­так­си­сом, лек­си­кой и се­ман­ти­кой. В. р. пре­ди­ка­тив­на: фра­зы со­кра­ща­ют­ся за счёт под­ле­жа­ще­го и от­нося­щих­ся к не­му слов (пси­хо­ло­гич. под­ле­жа­щее да­но не­по­сред­ст­вен­но из си­туа­ции), а ска­зуе­мое и его груп­па, как пра­ви­ло, со­хра­ня­ют­ся. Во В. р. син­так­сис и фо­не­ти­ка сво­дят­ся к ми­ни­му­му, а на пер­вый план вы­сту­па­ет смысл (по Л. С. Вы­гот­ско­му, это со­во­куп­ность всех пси­хо­ло­гич. фак­тов, воз­ни­каю­щих в соз­на­нии бла­го­да­ря сло­ву). Сло­ва В. р. идио­ма­тич­ны, т. е. их смысл пре­об­ла­да­ет над об­ще­при­ня­ты­ми зна­че­ния­ми.

По­строе­ние вы­ска­зы­ва­ния, «путь от мыс­ли к сло­ву», про­хо­дит, по Л. С. Вы­гот­ско­му, че­рез ряд внутр. пла­нов: от мо­ти­ва, по­ро­ж­даю­ще­го к.-л. мысль, к со­зре­ва­нию са­мой мыс­ли, за­тем к опо­сред­ст­во­ва­нию её во внутр. сло­ве, за­тем в зна­че­ни­ях внеш­них слов и, на­ко­нец, во внеш­ней ре­чи. Идея, со­дер­жа­щая­ся в мыс­ли как еди­ное це­лое, раз­во­ра­чи­ва­ет­ся в ре­чи в ви­де по­сле­до­ва­тель­но­сти зна­че­ний. Ес­ли че­ло­век не мо­жет чёт­ко «уло­вить» свою мысль, это зна­чит, что он не мо­жет опо­сре­до­вать дви­же­ние мыс­ли сло­вес­ны­ми зна­че­ния­ми. При­вле­чён­ное для фик­си­ро­ва­ния мыс­ли язы­ко­вое зна­че­ние ста­но­вит­ся смыс­лом, свя­зан­ным с кон­крет­ной си­туа­ци­ей. Т. о., про­цесс пе­ре­хо­да В. р. во внеш­нюю речь, её пе­ре­струк­ту­ри­ро­ва­ние, про­те­ка­ет че­рез со­пос­тав­ле­ние субъ­ек­тив­ных смы­слов с язы­ко­вы­ми зна­че­ния­ми. «Диа­лог мыс­ли и сло­ва» со­став­ля­ет осн. со­дер­жа­ние пла­на внутр. ре­чи.

Ре­зуль­та­ты совр. пси­хо­лин­гви­стич. и ней­ро­лин­гви­стич. ис­сле­до­ва­ний со­звуч­ны с кон­цеп­ци­ей В. р., пред­ло­жен­ной Л. С. Вы­гот­ским. Ра­бо­ты Дж. С. Бру­не­ра, П. Грин­филд, Дж. Вер­ча, У. Чей­фа, Э. Бейтс по­зво­ли­ли со­от­не­сти син­так­сис В. р. с чле­не­ни­ем по схе­ме «под­ра­зу­мевае­мое дан­ное – вы­ра­жае­мое но­вое» («дан­ное», как оче­вид­ное, с мень­шей ве­ро­ят­но­стью упо­ми­на­ет­ся во В. р.) и свя­зать его с ме­ха­низ­ма­ми вни­ма­ния.

Глава 2. Особенности внутренней речи.

Очень важное значение для понимания отношения мысли к слову имеет внутренняя речь. Она, в отличие от внешней речи, облада­ет особым синтаксисом, характеризуется отрывочностью, фрагмен­тарностью, сокращенностью. Превращение внешней речи во внутрен­нюю происходит по определенному закону: в ней в первую очередь сокращается подлежащее и остается сказуемое с относящимися к нему частями предложения.

Основной синтаксической характеристикой внутренней речи является предикативность. Ее примеры обнаруживаются в диалогах хорошо знающих друг друга людей, «без слов» понимающих, о чем идет речь в их «разговоре». Таким людям нет, например, никакой необходимости иногда обмениваться словами вообще, называть предмет разговора, указывать в каждом произносимом ими предложении или фразе подлежащее: оно им в большинстве случаев и так хорошо известно. Человек, размышляя во внутреннем диалоге, который, вероятно, осуществляется через внутреннюю речь, как бы общается с самим собой. Естественно, что для себя ему тем более не нужно обозначать предмет разговора.

Во внутренней речи преобладание смысла над значением доведено до высшей точки. Можно сказать, что внутрен­няя речь, в отличие от внешней, имеет свернутую предикативную форму и развернутое, глубокое смысловое содержание.

Еще одной особенностью семантики внутренней речи является агглютинация, т. е. своеобразное слияние слов в одно с их сущест­венным сокращением. Возникающее в результате слово как бы обогащается двойным или даже тройным смыслом, взятым по от­дельности от каждого из двух-трех объединенных в нем слов. Такую речь в силу названных ее особенностей можно рассматривать как внутренний план рече­вого мышления. Внутренняя речь и есть процесс мышления «чистыми значениями».

Глава 3. Строение внутренней речи

Внутренняя речь не является просто речью про себя, как думали психологи в течение нескольких поколений, считавшие, что внутренняя речь — это та же внешняя речь, но с усеченным концом, без речевой моторики, что она представляет собой «проговаривание про себя», строящееся по тем же законам лексики, синтаксиса и семантики, что и внешняя речь. Думать так было бы величайшей ошибкой. Подобное представление ошибочно хотя бы потому, что такая «речь про себя» была бы дублированием внешней речи. В подобном случае внутренняя речь протекала бы с той же скоростью, что и внешняя. Однако известно, что интеллектуальный акт, принятие решения, выбор нужного пути происходят довольно быстро, иногда буквально в десятые доли секунды. В этот краткий период никак нельзя проговорить про себя целую развернутую фразу и тем более целое рассуждение. Следовательно, внутренняя речь, выполняющая регулирующую или планирующую роль, имеет иное, чем внешняя, сокращенное строение. Это строение можно проследить, изучая путь превращения внешней речи во внутреннюю.

Вспомним, как строится речь ребенка, возникающая при любом затруднении. Сначала его планирующая речь носит полностью развернутый характер. Затем она сокращается, становится фрагментарной, и тогда во внешней шепотной речи проявляются только обрывки этой ранее развернутой речи.

Если внимательно проследить структуру речи, переходящей из внешней во внутреннюю, можно констатировать, во-первых, то, что она переходит из громкой в шепотную, а затем и во внутреннюю речь, во-вторых, что она сокращается, превращаясь из развернутой во фрагментарную и свернутую. Все это дает возможность предполагать, что внутренняя речь имеет совершенно другое строение, чем внешняя.

Характерной чертой внутренней речи является то, что она начинает становиться чисто предикативной речью.

Каждый человек, который пытается включить свою внутреннюю речь в процесс решения задачи, твердо знает, о чем идет речь, какая задача стоит перед ним. Значит, номинативная функция речи, указание на то, что именно имеется в виду, уже включена во внутреннюю речь и не нуждается в специальном обозначении. Остается лишь вторая семантическая функция внутренней речи — обозначение того, что именно следует сказать о данной теме, что нового следует прибавить, какое именно действие следует выполнить и т.п.

Эта сторона речи фигурирует в лингвистике под термином «рема». Таким образом, внутренняя речь по своей семантике никогда не обозначает предмет, никогда не носит строго номинативный характер, т.е. не содержит «подлежащего»; внутренняя речь указывает, что именно нужно выполнить, в какую сторону нужно направить действие. Иначе говоря, оставаясь свернутой и аморфной по своему строению, она всегда сохраняет свою предикативную функцию. Предикативный характер внутренней речи, обозначающий только план дальнейшего высказывания или план дальнейшего действия, по мере надобности может быть развернут, поскольку внутренняя речь произошла из развернутой внешней и данный процесс является обратимым.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом, внутренняя речь представляет собой различные виды использования языка (точнее, языковых значений) вне процесса реальной коммуникации. Выделяют три основных типа внутренней речи: а) внутреннее проговаривание — «речь про себя», сохраняющая структуру внешней речи, но лишенная фонации, т. е. произнесения звуков, и типичная для решения мыслительных задач в затрудненных условиях; б) собственно речь внутренняя, когда она выступает как средство мышления, пользуется специфическими единицами (код образов и схем, предметный код, предметные значения) и имеет специфическую структуру, отличную от структуры внешней речи: в) внутреннее программирование, т. с. формирование и закрепление в специфических единицах замысла речевого высказывания, целого текста и его содержательных частей.

Большинство современных психологов не считает, что внутренняя речь имеет такое же строение и такие же функции, как и развернутая внешняя речь. Под  внутренней речью психология понимает существенный переходный этап между замыслом и развернутой внешней речью. Механизм, который позволяет перекодировать общий смысл в речевое высказывание, придает этому замыслу речевую форму. В этом смысле внутренняя речь порождает развернутое речевое высказывание, включающее исходный замысел в систему грамматических кодов языка.

Переходное место, занимаемое внутренней речью на пути от мысли к развернутому высказыванию, определяет основные черты, как ее функций, так и ее психологическую структуру. Внутренняя речь есть прежде всего не развернутое речевое высказывание, а лишь подготовительная стадия, предшествующая такому высказыванию; она направлена не на слушающего, а на самого себя, на перевод в речевой план той схемы, которая была до этого лишь общим содержанием замысла. Это содержание уже известно говорящему в общих чертах, потому что он уже знает, что именно хочет сказать, но не определил в какой форме и в каких речевых структурах сможет его воплотить.

Внутренняя речь является существенным звеном в процессе превращения исходного замысла в развернутую, протекающую во времени, синтагматически построенную систему значений.

В течение длительного времени внутренняя речь» понималась как речь, лишенная моторного конца, как «речь про себя». Предполагалось, что внутренняя речь в основном сохраняет структуру внешней речи; функция этой речи оставалась неясной.

Таким образом, внутренняя речь отличается от внешней не только тем внешним признаком, что она не сопровождается громкими звуками — «речь минус звук». Внутренняя речь отличается от внешней по своей функции (речь для себя). Выполняя иную функцию, чем внешняя (речь для других), она в некоторых отношениях отличается от нее также по своей структуре — она в целом подвергается некоторому преобразованию (сокращена, понятна только самому себе, предикативна и т.д.).

СПИсок использованной литературы

  1. Петровский А.В., Ярошевский М.Г. Психология. / Учебник. М.: Academ A, 1998.

  2. Слободчиков В.И., Исаев Е.И. Психология человека. — М.: «Школа-Пресс», 1995.

  3. Данилова Н.Н. Психофизиология. Учебник для вузов. — М.: Аспект-Пресс, 1998.

  4. Леонтьев А.А. Основы психолингвистики: Учеб. для студентов ВУЗов, обучающихся по специальности «Психология». — М.: Смысл, 1997.

  5. Годфруа Ж. Что такое психология. — М.: Мир, т.1, 1992.

  6. Леонтьев А.А. Внутренняя речь и процессы грамматического порождения высказывания. // Вопросы порождения речи и обучения языку (под ред. А.А. Леонтьева, Т.В. Рябовой). – М.,1967.

Внутренняя речь человека – что такое, проблема, особенности

Речь можно условно разделить на внешнюю и внутреннюю. Под внутренней речью человека можно понимать его общение с самим собой. Это может происходить как осознанно, так и неосознанно. Проблема заключается в том, что трудно четко определить и обозначить природу и особенности внутренней речи. Однако интернет-журнал psytheater.com попробует справиться с этим.

Каждый человек ведет разговор с самим собой. Обычно это происходит на уровне мыслей. Губы не двигаются, слова не произносятся, однако человек их проговаривает в своей голове. Внутреннюю речь определяют как своеобразную форму мышления, когда человек анализирует, думает, ведет спор с самим собой и т. д.

Во многом внутренняя речь похожа на внешнюю. Только отличаются формы ее проявления и функции. Это рассмотрим в статье.

Что такое внутренняя речь?

Что такое внутренняя речь? Это сложное мыслительное функционирование, которое включает операции, языковые компоненты, коммуникационное взаимодействие и сознание.

Общение ведется в голове у человека, который при этом не использует свой голосовой аппарат для выражения слов. Все происходит на уровне мыслей, которые помогают человеку обдумывать, анализировать, рассуждать, принимать решения и т. д.

Внутреннюю речь можно назвать мыслительной. Для нее не всегда необходимы слова. Иногда человек представляет образы, картинки, чего достаточно для мыслительной деятельности. Достаточно часто человек даже не отмечает самого процесса мышления, который проходит автоматически и самостоятельно. Однако мыслительная речь помогает человеку в принятии решений, анализе происходящего, постановке задач и решении проблем. Это своеобразная связь человека с окружающим миром, из которого он получает информацию.

Внутренняя речь обычно носит вербальный характер, то есть человек думает на уровне слов. Это делает ее обслуживающей внешнюю речь и связывает с окружающим миром. Человек сначала думает, потом действует или говорит. Соответственно, сначала возникает внутренняя речь, а затем – внешняя или прочие проявления человека.

Достаточно трудно психологам разделить, где есть внутренняя речь, а где – мышление. Поэтому некоторые совмещают данные понятия воедино. На самом деле мышление и внутренняя речь являются компонентами, но нисколько не замещают друг друга.

Происхождение внутренней речи также неоднозначно. Некоторые утверждают, что она возникает в результате ухода человека вглубь себя. Он мыслит, сам с собой ведет беседу, размышляет и т. д. Другие утверждают, что внутренняя речь сопутствует внешней. Когда человек с кем-то общается, он параллельно ведет внутреннюю речь с самим собой, где договаривается, находит доказательства, выискивает нужные факты и пр.

Достаточно трудно изучать то, что скрытно. Внутренняя речь всегда является скрытой частью человека. Как ее можно исследовать? Путем самонаблюдения или различными инструментами, которые воспринимают сигналы. Наиболее доступными остаются методы самоанализа тех процессов, которые происходят внутри человека.

Внутренняя и внешняя речь

Коммуникативные процессы условно разделяются на три вида: внешняя, внутренняя и письменная речь. Чем отличается внутренняя речь от внешней? Внешняя речь направлена на окружающий мир, когда человек вслух произносит собственные мысли. Он использует речевой аппарат (голосовые связки, язык, губы и пр.), чтобы произнести слова, которые передадут информацию, исходящую из него. Внутренняя речь направлена на самого себя. При этом голосовой аппарат может вообще не использоваться.

Посредством внутренней речи человек общается с самим собой, рассуждает, размышляет, делает анализы и выводы, принимает решения, сомневается и т. д.

Отмечается возрастной период, когда человек начинает прибегать к внутренней речи. Этим возрастом является 7 лет. В этот период ребенок переходит от обращения во внешний мир к своему внутреннему, эгоцентрическому. Он начинает осознавать, что не каждое слово может быть произнесено вслух.

Характерными становятся особенности внутренней речи, которая является:

  • Обрывочной.
  • Фрагментарной.
  • Краткой.

Если была бы возможность записать внутреннюю речь, то она оказалась бы:

  • Непонятной.
  • Бессвязной.
  • Обрывочной.
  • Неузнаваемой по сравнению с внешней.

Характеристикой внешней речи является ее направленность вовне. Здесь человек использует четкие структуры и фразы, которые будут понятны собеседнику. Устанавливается зрительный контакт, при котором люди обращают внимание на слова, язык жестов и интонацию голоса. Все это позволяет распознать не только смысл, произнесенный вслух, но и рассмотреть под ним то, что было скрыто.

Внутренняя речь может быть разной, в зависимости от степени вовлеченности в нее человека. Если человек действительно разговаривает сам с собой, тогда он пользуется той речью, которая имеет вид внешнего характера. Если же разговор ведется неосознанно, тогда может наблюдаться директивный или предикативный характер речи, которая является короткой и целенаправленной. Здесь нет рассуждений. Человек просто принимает короткие решения и побуждения к действию.

Характеристики внутренней речи:

  1. Обобщенность.
  2. Беззвучность.
  3. Вторичность (образованность от внешней коммуникации).
  4. Обрывочность.
  5. Большая скорость произношения.
  6. Отсутствие строгого грамматического оформления.

Чтобы что-то сказать вслух, человек сначала обдумывает и подбирает слова, составляет фразы и предложения. При внутренней речи такого не происходит. Зачастую предложения вовсе отсутствуют. Имеются короткие фразы, даже просто слова.

Таким образом, внутренняя речь подготавливает внешнюю, которая в свою очередь делится на устную и письменную.

  • Устная речь включает в себя произношение слов и их слушание. Она бывает разговорной (обиходной) и публичной.
  • Письменная речь имеет строгие правила передачи мыслей при помощи слов.

Внутренняя речь по Выготскому

Выготский и многие другие эксперты психологии изучали внутреннюю речь. По Выготскому внутренняя речь является следствием эгоцентрической речи или коммуникации для себя. Она формируется в младшем школьном возрасте, когда ребенок постепенно начинает пользоваться внешними формами речи.

Внутренняя речь отмечается у младших дошкольников, которые пока пользуются непонятными для взрослого понимания формулировками.

Эгоцентрическая речь является основной, на которой и развивается внутренняя речь. Сначала она понятна только ребенку, затем трансформируется, становясь все более похожей на осмысленный мыслительный процесс.

Формирование внешней и внутренней речи у малышей отличается. Внешняя речь формируется от простого к сложному: от слова к фразам, от фраз к предложениям и т. д. Внутренняя речь формируется от сложного к простому: от целого предложения к осмыслению каждой ее отдельной части – фразы или слова.

Проблема внутренней речи

Достаточно трудно изучать внутреннюю речь, которая лишь на первый взгляд отличается от внешней отсутствием звукового сопровождения, что и создает проблему. На самом деле внутренняя речь не похожа на внешнюю по своей структуре. Здесь уже возникает много различий, не только отсутствие произнесенных вслух слов.

Внутренняя речь является свернутой и обрывочной. Она по своей структуре абсолютно отличается от внешней. Если внешняя речь имеет четкую структуру, где есть подлежащее и сказуемое, дополнительные слова, то внутренняя речь часто отмечается в действиях. Здесь отсутствует предмет, который рассматривается, обозначается лишь действие, каким предмет должен быть, что носит побудительный характер.

Во внутренней речи участвуют не только слова, но и прочие формы, понятные для человека. Это могут быть схемы, детали, картинки, образы. Человеку не нужно выражать словами все, что он себе представляет. Достаточно лишь вспомнить увиденную картину, чтобы далее приступить к размышлению, где также могут быть использованы образы, виденные из жизни.

Особенности внутренней речи человека

В процессе внутренней речи участвует множество компонентов, которые не ограничиваются словесными структурами. Особенность внутренней речи человека заключается в том, что ее трудно четко разграничить, поскольку в процессе мышления индивид использует все известные и понятные ему формы предоставления смысла того, о чем он думает.

Для построения внутренней речи нет необходимости составлять сложные предложения. Почему? Потому что человек их и так понимает. Более того, порой легче представить некий образ, который более полно передает весь смысл того, о чем думает человек, нежели подбирать слова.

Внутренняя речь не является следствием мыслей, она, наоборот, порождает мысли. Таким образом, мысль формируется после того, как человек ее сгенерировал. Она является связующим звеном между мыслями и внешней речью, которую потом человек применяет, чтобы выразить собственные идеи.

Несмотря на то, что внутренняя речь зарождается в детском возрасте и полна фантастических объектов, которые ребенок себе воображает, она присуща взрослым. Только уже во взрослом возрасте человек больше прибегает к словесным формам внутренней речи, а также к картинкам, увиденным в реальной жизни.

Здесь следует рассмотреть феномен, как звучание внутреннего голоса, который производится не человеком, а неким другим существом. Так называемое слышание голосов относится к этой категории. Ученые провели исследования и выяснили, что данные феномены являются внутримозговыми импульсами, когда человеку кажется, что голос звучит извне, хотя на самом деле он идет изнутри.

Итог

Все люди общаются сами с собой. Это нормальный процесс, который позволяет обдумывать мысли, себя убеждать в чем-то, успокаивать, принимать решения, анализировать ситуации и т. д. Человеку нужно общение с самим собой, когда он приходит к внутреннему балансу, договаривается с самим собой, находит компромисс, который выгоден ему. Итог – сохранение спокойного душевного равновесия.

Нет ни одного человека, который бы не общался с собой. Порой человек просто не осознает данного процесса, который происходит автоматически. Человеку необязательно осознанно находиться в процессе общения с самим собой. Достаточным является акт, когда мысли просто генерируются в голове часто в автоматическом режиме.

Неосознаваемость поступков и произнесенных слов формируется на данной основе. Человек не участвует сознательно в процессе генерации идей, он автоматически их формирует, подчиняясь им. Только потом он анализирует и делает выводы, насколько правильными они были в той или иной ситуации. Если человек не согласен с чем-то, тогда он начинает сожалеть о том, что не принимал в процессе мышления активного участия.

Сноу В.В. | ОСОБЕННОСТИ РАЗВИТИЯ ВНУТРЕННЕЙ РЕЧИ ДЕТЕЙ МЛАДШЕГО ШКОЛЬНОГО ВОЗРАСТА

Рейтинг

[Всего голосов: 23 Средний: 4.3]

студент  ИППО ГАОУ ВО МГПУ

В статье раскрывается содержание понятий внутренняя и внешняя речь, описывается специфика развития внутренней речи детей младшего школьного возраста.

В современной психологической науке прочно закрепились понятия «внешняя речь» и «внутренняя речь». Внешней речью человек пользуется в обращении с другими людьми. Это своеобразный процесс, когда  мы значение «одеваем» в форму. Значение здесь выступает как идеальное, а форма – как материальное [4, С. 95-96]. Обмениваясь формами (слышим, произносим) мы обмениваемся значениями. Внешняя речь максимально развернута, потому что служит для взаимопонимания.

В дошкольном возрасте ребенок первоначально овладевает внешней        речью. Можно наблюдать, что при осуществлении игры ребенок что-то произносит или что-то «бормочет» про себя. Его деятельность при этом носит подражательный характер. В начальной школе поэтому широко используется традиционный прием «комментирования вслух». Произнося вслух порядок действий, школьник правильно выполняет эти действия. Данное обстоятельство необходимо учитывать при организации обучения младших школьников учебным дисциплинам. Здесь важна в методическом плане разработка алгоритмов действий младших школьников.

Затем постепенно у ребенка формируется внутренняя речь или речь «про себя». Она возникает из речи внешней и формируется на ее основе. Важную роль в этом играет система начального образования. В содержании и формах обучения необходимо сохранять преемственность системы дошкольного и начального образования [1, с. 98].

Особенности внутренней речи состоят в том, что:

— она свернута (сокращена в процессе порождения мысли), в ней выпадают слова, в которых нет особой нужны, поскольку в конкретной ситуации предмет мысли достаточно четко обозначен;

— она беззвучна, хотя при определенных состояниях человека мыслительный процесс может во внешнем плане выражаться в виде шепота, бормотания, произнесения отдельных слов и пр.;

— слова «сжаты» при выпадении гласных звуков в устной форме слова;

— воспроизводятся каждый раз не сложные предметы, а их «местоименные» образы;

— при внутренней речи воспроизводится кинестезический, слуховой, зрительный образ слова в его значении.

Однако внутренняя речь выступает здесь, так сказать, в элементарном виде. Необходимо изучать механизмы внутренней речи младшего школьника, о чем идет речь, чтобы найти условия для осуществления эффективной работы данных механизмов.   Механизмы внутренней речи еще до конца не изучены, однако все исследователи сходятся на том, что внутренняя речь тесным образом связана с мышлением. Глубокое и всестороннее познание действительности возможно лишь при участии мышления, которое является высшим психическим познавательным процессом.

В ощущениях реальность отражается отдельными своими сторонами, качествами, признаками.  Так мы воспринимает цвет, запах, вкус, форму и др. Как правило, отдельные стороны предмета в ощущениях не рисуют картину целого предмета. В восприятиях реальность отражается уже в совокупности всех этих качеств, признаков. Мы можем «нарисовать» целое предмета. Посредством мышления нами осуществляется анализ таких особенностей, свойств, признаков предметов и явлений, которые обычно невозможно познать с помощью только органов чувств.

Здесь самое главное то, что с помощью мышления нами познается общее в предметах и явлениях, нами познаются связи между ними, которые недоступны непосредственно ощущению и восприятию и которые составляют сущность, закономерности объективной действительности.

К примеру, нельзя непосредственно наблюдать физиологические процессы в коре головного мозга, нельзя видеть строение атома, развитие человеческого общества тысячу лет назад и пр. Однако человек познает и закономерности физиологических процессов, и строение атома, и историю человечества благодаря силе мышления. Знание закономерностей, процессов, явлений, непосредственно не воспринимаемых, достигается с помощью мышления. Во внутренней речи в процессе мышления человек занимается исследованием мира «скрытых вещей».

Существенную роль мыслительные процессы во внутренней речи играют при обучении учащихся начальной школы учебным дисциплинам, например, русскому языку. Такие понятия, как состав слова, орфограмма, часть речи, член предложения и многие другие характеризуются определенной степенью абстракции. Они не являются продуктом эмпирических знаний (не формируются в ощущении, восприятии), а становятся результатом работы абстрактного мышления. Для ребенка – это величайший акт творчества открытия мира в субъективном плане.

Сказанное дает возможность понять, почему внутреннюю речь известный отечественный ученый П.Я. Гальперин назвал «частью культурного наследия, от которого берут свои начала основные виды человеческой деятельности». По мнению П.Я. Гальперина, внутренняя речь затрагивает социум и дает представление людям о жизни, о природе, об обществе во всех формах его проявления.

По-другому можно сказать, что развитие функций внутренней речи – это своего рода толкование действительности. Желает этого человек или не желает, мысль формируется с помощью внутренней речи при участии речевого аппарата. Во внутренней речи мы «проговариваем», специальные приборы  фиксирует движение наших органов речи.

Интересным является то, что в мыслительной деятельности человека так называемое «проговаривание» является более выразительным при решении трудных задач. При решении более легких задач, когда усвоен способ решения данных задач, «проговаривание» может быть менее выразительным. Падает мышечная активность речевого аппарата.

Внутренняя речь непосредственным образом влияет на человеческое мышление, а также на креативные начала мысли, которые способствуют развитию личности, что сейчас крайне необходимо в условиях развития современного человеческого общества, поскольку все человечество оказалось перед принципиально новыми цивилизационными вызовами.

Внутренняя речь есть речь  креативная. Во внутренней речи школьник в познавательной деятельности восклицает «нашел!» — что потом необходимо развернуть ему в плане внешней речи. Здесь проявляется феномен: понимаю, но не могу объяснить. Должно происходить научение ученика переходу от внутренней речи к речи внешней, перевода мысли из внутреннего плана во внешний план.

При проектировании Школы будущего необходимо строить модели обучения, которые будут учитывать факторы, влияющие на развитие мышления и речи учащихся [2, С. 24-25]. Сказанное необходимо принимать во внимание учителю, управляющему процессом формирования учебно-познавательной деятельности школьников. При бережном сохранении традиций школы новые подходы могут существенно повысить эффективность и качество образования.

Литература

  1. Гальперин П.Я. Введение в психологию: Учебное пособие для вузов. М.: «Книжный дом «Университет», 1999. — 332 с.
  2. Леонович Е.Н. Проблемы и пути формирования преемственности дошкольного и начального школьного образования детей с ограниченными возможностями здоровья // Специальное образование. 2012. № 1. С.98 – 105.
  3. Леонович Е.Н. Основы проектирования школы будущего // Аксиома: актуальные аспекты гуманитарных наук. 2017, № 1 (5). С. 24 – 27.
  4. Леонович Е.Н., Серебренникова Ю.А. Знания, помноженные на убеждения // Начальная школа. 2014. № 7. С. 8 – 10.
  5. Серебренникова Ю.А., Леонович Е.Н. Слово и его значение (к вопросу о предметной сущности слова) // Вестник московского образования. 2014. № 12. С. 95 – 112.

The article reveals the concepts of inner and outer speech, describes the specifics of the development of inner speech of children of primary school age.

Key words: external speech, inner speech, inner speech specificity of the younger school student and peculiarities of its development in primary education, inner speech and productive thinking.

 

Поделиться ссылкой:

Похожее

Функциональные особенности внутренней речи в лингвопрагматическом и психологическом аспектах

Пожалуйста, используйте этот идентификатор, чтобы цитировать или ссылаться на этот ресурс: https://repo.nspu.ru/handle/nspu/2301

Название: Функциональные особенности внутренней речи в лингвопрагматическом и психологическом аспектах
Другие названия: Вестник Новосибирского государственного педагогического университета. — 2018. — № 4. — С. 55-73
Авторы: Кольцова, Е. А.
Карташкова, Ф. И.
Ключевые слова: автокоммуникация
внутренняя речь
гендер
мотивирующая функция
оценочные номинации
регулирующая функция
рефлексирующая функция
самооценка
Дата публикации: 2018
Библиографическое описание: Кольцова, Е. А. Функциональные особенности внутренней речи в лингвопрагматическом и психологическом аспектах / Е. А. Кольцова, Ф. И. Карташкова //  Вестник Новосибирского государственного педагогического университета. — 2018. — № 4. — С. 55-73. — Библиогр.: с. 67-69 (33 назв.).
Краткое описание: В статье рассматриваются когнитивные функции и лингвистическая природа феномена внутренней речи, которая является ключом к пониманию проблемы мышления и речи, к человеческому сознанию. Предпринимается попытка междисциплинарного подхода к рассматриваемому явлению, сочетающего лингвистический и психологический аспекты. Цель статьи заключается в выявлении специфики функционирования внутренней речи на основе сопоставления полученных лингвистических результатов с данными психологических и нейрофизиологических исследований. Исследование указанного лингвистического материала на коммуникативно-прагматическом уровне позволило выявить специфику функционирования внутренней речи в антропонимическом аспекте. Среди основных функций внутренней речи на базе проанализированного фактического материала выделяются регулирующая, рефлексирующая (включая саморефлексию/самооценку) и мотивирующая функции. Учет гендерной составляющей дал возможность установить существующие гендерные сходства и различия. Выявлена взаимозависимость возникновения внутренней речи и определенного эмоционального состояния. Проведенный анализ текстовых фрагментов интериоризованной речи позволил выявить функциональную специфику внутренней речи в рамках художественного дискурса. Сопоставление результатов проведенного исследования с данными психологических и нейрофизиологических экспериментов наглядно показало, что результаты коррелируют между собой. Междисциплинарный подход к рассматриваемому феномену расширяет понимание внутренней речи и проливает свет на лежащие в его основе когнитивные процессы.
URI (Унифицированный идентификатор ресурса): https://repo.nspu.ru/handle/nspu/2301
ISSN: 2226-3365
Располагается в коллекциях:Статьи

Все ресурсы в архиве электронных ресурсов защищены авторским правом, все права сохранены.

Речь человека. Внутренняя речь по Выготскому

Речь можно условно разделить на внешнюю и внутреннюю. Под внутренней речью человека можно понимать его общение с самим собой. Это может происходить как осознанно, так и неосознанно. Проблема заключается в том, что трудно четко определить и обозначить природу и особенности внутренней речи..

Каждый человек ведет разговор с самим собой. Обычно это происходит на уровне мыслей. Губы не двигаются, слова не произносятся, однако человек их проговаривает в своей голове. Внутреннюю речь определяют как своеобразную форму , когда человек анализирует, думает, ведет спор с самим собой и т. д.

Во многом внутренняя речь похожа на внешнюю. Только отличаются формы ее проявления и функции. Это рассмотрим в статье.

Что такое внутренняя речь?

Что такое внутренняя речь? Это сложное мыслительное функционирование, которое включает операции, языковые компоненты, коммуникационное взаимодействие и сознание.

Общение ведется в голове у человека, который при этом не использует свой голосовой аппарат для выражения слов. Все происходит на уровне мыслей, которые помогают человеку обдумывать, анализировать, рассуждать, принимать решения и т. д.

Внутреннюю речь можно назвать мыслительной. Для нее не всегда необходимы слова. Иногда человек представляет образы, картинки, чего достаточно для мыслительной деятельности. Достаточно часто человек даже не отмечает самого процесса мышления, который проходит автоматически и самостоятельно. Однако мыслительная речь помогает человеку в принятии решений, анализе происходящего, постановке задач и решении проблем. Это своеобразная связь человека с окружающим миром, из которого он получает информацию.

Внутренняя речь обычно носит вербальный характер, то есть человек думает на уровне слов. Это делает ее обслуживающей внешнюю речь и связывает с окружающим миром. Человек сначала думает, потом действует или говорит. Соответственно, сначала возникает внутренняя речь, а затем – внешняя или прочие проявления человека.

Достаточно трудно психологам разделить, где есть внутренняя речь, а где – мышление. Поэтому некоторые совмещают данные понятия воедино. На самом деле мышление и внутренняя речь являются компонентами, но нисколько не замещают друг друга.

Происхождение внутренней речи также неоднозначно. Некоторые утверждают, что она возникает в результате ухода человека вглубь себя. Он мыслит, сам с собой ведет беседу, размышляет и т. д. Другие утверждают, что внутренняя речь сопутствует внешней. Когда человек с кем-то общается, он параллельно ведет внутреннюю речь с самим собой, где договаривается, находит доказательства, выискивает нужные факты и пр.

Достаточно трудно изучать то, что скрытно. Внутренняя речь всегда является скрытой частью человека. Как ее можно исследовать? Путем самонаблюдения или различными инструментами, которые воспринимают сигналы. Наиболее доступными остаются методы самоанализа тех процессов, которые происходят внутри человека.

Внутренняя и внешняя речь

Коммуникативные процессы условно разделяются на три вида: внешняя, внутренняя и письменная речь. Чем отличается внутренняя речь от внешней? Внешняя речь направлена на окружающий мир, когда человек вслух произносит собственные мысли. Он использует речевой аппарат (голосовые связки, язык, губы и пр.), чтобы произнести слова, которые передадут информацию, исходящую из него. Внутренняя речь направлена на самого себя. При этом голосовой аппарат может вообще не использоваться.

Посредством внутренней речи человек общается с самим собой, рассуждает, размышляет, делает анализы и выводы, принимает решения, сомневается и т. д.

Отмечается возрастной период, когда человек начинает прибегать к внутренней речи. Этим возрастом является 7 лет. В этот период ребенок переходит от обращения во внешний мир к своему внутреннему, эгоцентрическому. Он начинает осознавать, что не каждое слово может быть произнесено вслух.

Характерными становятся особенности внутренней речи, которая является:

  • Обрывочной.
  • Фрагментарной.
  • Краткой.

Если была бы возможность записать внутреннюю речь, то она оказалась бы:

  • Непонятной.
  • Бессвязной.
  • Обрывочной.
  • Неузнаваемой по сравнению с внешней.

Характеристикой внешней речи является ее направленность вовне. Здесь человек использует четкие структуры и фразы, которые будут понятны собеседнику. Устанавливается зрительный контакт, при котором люди обращают внимание на слова, язык жестов и интонацию голоса. Все это позволяет распознать не только смысл, произнесенный вслух, но и рассмотреть под ним то, что было скрыто.

Внутренняя речь может быть разной, в зависимости от степени вовлеченности в нее человека. Если человек действительно разговаривает сам с собой, тогда он пользуется той речью, которая имеет вид внешнего характера. Если же разговор ведется неосознанно, тогда может наблюдаться директивный или предикативный характер речи, которая является короткой и целенаправленной. Здесь нет рассуждений. Человек просто принимает короткие решения и побуждения к действию.

Характеристики внутренней речи:

  1. Обобщенность.
  2. Беззвучность.
  3. Вторичность (образованность от внешней коммуникации).
  4. Обрывочность.
  5. Большая скорость произношения.
  6. Отсутствие строгого грамматического оформления.

Чтобы что-то сказать вслух, человек сначала обдумывает и подбирает слова, составляет фразы и предложения. При внутренней речи такого не происходит. Зачастую предложения вовсе отсутствуют. Имеются короткие фразы, даже просто слова.

Таким образом, внутренняя речь подготавливает внешнюю, которая в свою очередь делится на устную и письменную.

  • Устная речь включает в себя произношение слов и их слушание. Она бывает разговорной (обиходной) и публичной.
  • Письменная речь имеет строгие правила передачи мыслей при помощи слов.

Внутренняя речь по Выготскому

Выготский и многие другие эксперты психологии изучали внутреннюю речь. По Выготскому внутренняя речь является следствием эгоцентрической речи или коммуникации для себя. Она формируется в младшем школьном возрасте, когда ребенок постепенно начинает пользоваться внешними формами речи.

Внутренняя речь отмечается у младших дошкольников, которые пока пользуются непонятными для взрослого понимания формулировками.

Эгоцентрическая речь является основной, на которой и развивается внутренняя речь. Сначала она понятна только ребенку, затем трансформируется, становясь все более похожей на осмысленный мыслительный процесс.

Формирование внешней и внутренней речи у малышей отличается. Внешняя речь формируется от простого к сложному: от слова к фразам, от фраз к предложениям и т. д. Внутренняя речь формируется от сложного к простому: от целого предложения к осмыслению каждой ее отдельной части – фразы или слова.

Проблема внутренней речи

Достаточно трудно изучать внутреннюю речь, которая лишь на первый взгляд отличается от внешней отсутствием звукового сопровождения, что и создает проблему. На самом деле внутренняя речь не похожа на внешнюю по своей структуре. Здесь уже возникает много различий, не только отсутствие произнесенных вслух слов.

Внутренняя речь является свернутой и обрывочной. Она по своей структуре абсолютно отличается от внешней. Если внешняя речь имеет четкую структуру, где есть подлежащее и сказуемое, дополнительные слова, то внутренняя речь часто отмечается в действиях. Здесь отсутствует предмет, который рассматривается, обозначается лишь действие, каким предмет должен быть, что носит побудительный характер.

Во внутренней речи участвуют не только слова, но и прочие формы, понятные для человека. Это могут быть схемы, детали, картинки, образы. Человеку не нужно выражать словами все, что он себе представляет. Достаточно лишь вспомнить увиденную картину, чтобы далее приступить к размышлению, где также могут быть использованы образы, виденные из жизни.

Особенности внутренней речи человека

В процессе внутренней речи участвует множество компонентов, которые не ограничиваются словесными структурами. Особенность внутренней речи человека заключается в том, что ее трудно четко разграничить, поскольку в процессе мышления индивид использует все известные и понятные ему формы предоставления смысла того, о чем он думает.

Для построения внутренней речи нет необходимости составлять сложные предложения. Почему? Потому что человек их и так понимает. Более того, порой легче представить некий образ, который более полно передает весь смысл того, о чем думает человек, нежели подбирать слова.

Внутренняя речь не является следствием мыслей, она, наоборот, порождает мысли. Таким образом, мысль формируется после того, как человек ее сгенерировал. Она является связующим звеном между мыслями и внешней речью, которую потом человек применяет, чтобы выразить собственные идеи.

Несмотря на то, что внутренняя речь зарождается в детском возрасте и полна фантастических объектов, которые ребенок себе воображает, она присуща взрослым. Только уже во взрослом возрасте человек больше прибегает к словесным формам внутренней речи, а также к картинкам, увиденным в реальной жизни.

Здесь следует рассмотреть феномен, как звучание внутреннего голоса, который производится не человеком, а неким другим существом. Так называемое слышание голосов относится к этой категории. Ученые провели исследования и выяснили, что данные феномены являются внутримозговыми импульсами, когда человеку кажется, что голос звучит извне, хотя на самом деле он идет изнутри.

Итог

Все люди общаются сами с собой. Это нормальный процесс, который позволяет обдумывать мысли, себя убеждать в чем-то, успокаивать, принимать решения, анализировать ситуации и т. д. Человеку нужно общение с самим собой, когда он приходит к внутреннему балансу, договаривается с самим собой, находит компромисс, который выгоден ему. Итог – сохранение спокойного душевного равновесия.

Нет ни одного человека, который бы не общался с собой. Порой человек просто не осознает данного процесса, который происходит автоматически. Человеку необязательно осознанно находиться в процессе общения с самим собой. Достаточным является акт, когда мысли просто генерируются в голове часто в автоматическом режиме.

Неосознаваемость поступков и произнесенных слов формируется на данной основе. Человек не участвует сознательно в процессе генерации идей, он автоматически их формирует, подчиняясь им. Только потом он анализирует и делает выводы, насколько правильными они были в той или иной ситуации. Если человек не согласен с чем-то, тогда он начинает сожалеть о том, что не принимал в процессе мышления активного участия.

Проблемный очерк

Речь ‒ визитная карточка человека. Так ли это? Действительно ли слова способны раскрыть человека, выявляя его черты характера, особенности, поведение? Ответ на этот вопрос берет начало в далекой древности, скрытой от нас прочной стеной времени.

Еще древние мыслители задумывались о значимости речи. Так, Сократ однажды сказал молчавшему перед ним молодому человеку: «Заговори, чтобы я увидел тебя». Без слов человек закрыт, «невидим для других». Действительно, составить верное представление о человеке лишь по внешнему облику кажется делом невероятно трудным, весь внешний облик лишь обложка закрытой книги, ключом к которой является речь.

Речь являет отражением внутренних установок и характера человека. Многие опытные руководители и психологи знают, что по тому, как человек изъясняется можно сказать, что это за человек, какова его стратегия поведения и как он будет взаимодействовать с другими людьми. Оказывается, мы, общаясь в друзьями на перемене, отвечая на уроке или выступая перед аудиторий, не только передаем информацию об интересующем нас предмете, но, сами того не замечая, рассказываем о себе. Как же это происходит?

Эрудиция и интеллект могут быть в известной степени оценены содержательностью речи и предполагают, прежде всего, наличие глубоких и разносторонних знаний. Если по конкретным высказываниям человека видно, что он хорошо разбирается в различных вопросах, быстро находит веские аргументы для подтверждения своей точки зрения, используя при этом адекватные языковые средства, то о нем можно сказать, что это эрудированный человек. Оценивая речь, собеседник обращает внимание на красоту и организованность речи, на построение фраз, логическую связь между предложениями. Даже одну и ту же мысль мы можем донести до слушателя по-разному! Например, даны три высказывания: «Седня холодно, вот черт», «К моему крайнему неудовольствию, погода довольно холодная, так низко температура не опускалась с января 2005 года», «Воистину русская зима! Как говорил Пушкин: «Мороз и солнце…». Проанализировав три высказывания, мы видим, что первое принадлежит, вероятно, подростку или необразованному человеку, о чем свидетельствует наличие разговорной лексики, примитивно построенные предложения. Речь второго построена грамотно, правильно и подкреплена фактами, из чего можно сделать вывод, что говорит взрослый, эрудированный человек, склонный к несколько занудной точности, излишней наукообразности, ну а третий дополняет свою речь отрывком из знаменитого стихотворения, чем показывает свое культурное развитие или претензию на нее.

Более того, наша речь рассказывает о наших чувствах, выдает эмоции, которые мы порой не можем сдержать. Психолог Антон Штангль на основе голоса характеризует личностные особенности человека следующим образом:

Оживленная, бойкая манера говорить, быстрый темп речи свидетельствует об оживленности, импульсивности собеседника, его уверенности в себе;

Спокойная, медленная манера указывает на невозмутимость, рассудительность, основательность;

Заметные колебания в скорости речи обнаруживают недостаток уравновешенности, неуверенность, легкую возбудимость человека;

Сильные изменения громкости свидетельствуют об эмоциональности и волнении собеседника;

Ясное и четкое произношение слов указывает на внутреннюю дисциплину, потребность в ясности;
— нелепое, расплывчатое произношение свойственно уступчивости, неуверенности, мягкости, вялости воли.

Значит, просто говорить умными фразами еще не является залогом успеха! Чтобы произвести хорошее впечатление, мы должны говорить уверенно и связно, не нарушая без причины плавную текучесть голоса. Вероятнее всего, вы заметили, что голос человека сам по себе может привлекать или отталкивать слушателей. Это действительно так. Оглянитесь в свое прошлое, присмотритесь к людям, прислушайтесь к чувствам, которые у вас вызывает голос оратора, и вы поймете, что звучание голоса имеет большое значение. Крикливый директор будет отпугивать персонал и не достигнет успеха, в то время как обладатель мягкого, приятного голоса будет притягивать публику.

Культура речи – один из главных показателей общей культуры человека. А потому нам всем необходимо постоянно совершенствовать свои манеры общения и речь. Культура речи заключается не только в умении избегать ошибок в речи, но и в стремлении постоянно обогащать свой словарный запас, в умении слушать и понимать собеседника, уважать его точку зрения, в способности подбирать нужные слова в каждой конкретной ситуации общения.

Речь имеет огромное значение в нашей жизни, она несет в себе много информации не только о предмете обсуждаемой темы, но и о нас самих. По разговору мы можем узнать о психологическом состоянии человека, о его культуре, эрудиции и интеллекте. Может, нам стоит задуматься об этом? Я считаю, что мы должны совершенствовать свою речь и следить за тем, как мы говорим, ведь речь – это действительно наша визитная карточка.

Корепанова Елизавета, 10 класс, 2013

Поставленную грамотную речь многие считают талантом, который дается избранным и необходим лишь в некоторых сферах деятельности. На самом же деле задумываться над тем, как развить речь, стоит каждому. Ведь хорошая дикция заставляет прислушиваться к говорящему человеку и больше доверять его мнению. К тому же, подобное умение нередко способствует карьерному росту, в особенности, если для выполнения должностных обязанностей необходимо часто общаться с людьми.

Основные техники и упражнения для развития речи

Далее мы приведем наиболее эффективные упражнения, позволяющие улучшить дикцию. Четкая речь и хорошо поставленный голос – это результат долгой и упорной работы над собой. Поэтому выполнять данные упражнения необходимо регулярно, а не от случая к случаю, потому что только так вы добьетесь прогресса в развитии своей речи.

Разминка для артикуляционного аппарата

Настроить себя на четкость произношения перед выполнением любых упражнений, направленных на развитие дикции, помогут короткие разминки. Один из ее вариантов – крепко сжать зубами карандаш и произнести фразу, длиной приблизительно в 10-15 слов. После чего вынуть карандаш и эту же фразу произнести еще раз. Чтобы каждый раз не задумываться над выбором текста, при выполнении этого упражнения можно использовать любое стихотворение.

Помочь начать лучше говорить и укрепить мышцы органов, участвующих в речевом процессе, помогут также упражнения, направленные на улучшение их подвижности и точности. Ведь именно эти характеристики обязательны для развития дикции и качественного произношения звуков.

Как известно, наиболее подвижный орган артикуляции – это язык. Поэтому большая часть гимнастики связана именно с ним. Существует множество упражнений, регулярное выполнение которых избавит от необходимости задуматься над вопросом относительно того, как развить речь. Например, можно высунуть язык и пытаться дотянуться им вначале до подбородка, а потом до носа. Либо словно кистью плавными движениями рисовать линии от зубов к гортани.

Произнесение фраз с искусственно усложненной артикуляцией

Скороговорки для развития дикции считаются классическим вариантом тренировки. С их помощью можно в спокойной обстановке потренироваться в четкости произнесения разных согласных. Чтобы добиться отличных результатов, достаточно ежедневно выделять на занятия не меньше 5-10 минут. Однако для развития хорошей дикции есть одно важное правило: каждую фразу нужно произносить в медленном, среднем и очень быстром темпе.

Начинать тренировки можно с наиболее простых предложений, которые учат четко произносить один или два звука. К примеру, это могут быть:

  • Все бобры добры для своих бобрят.
  • Тощий, немощный Кощей, тащит ящик овощей.
  • Колотил Клим в один блин клин.
  • Гроза грозна, грозна гроза.
  • Бороною боронили поле неборонованное.
  • Коси, коса, пока роса, роса долой – и мы домой.
  • На дворе трава, на траве дрова; не руби дрова на траве двора.
  • У села ли села лиса, у опушки ли леса.
  • Перепись переписала трижды переписанные результаты переписи.
  • Есть и более сложные фразы, которые помогают понять, как научиться говорить четко и быстро слова, в которых отрабатывается произношение двух и более звуков в непростых сочетаниях:

    • Говорил говорун говорунам: «говорил, не говори говоруну, что говорун заговорил», у говоруна говорилка говоривалка. Заговорил говорун, и глотка говоруна слегка заговорилась, и тут говорун говорит напоследок: «хватит говорить говорун говорилкин».
    • Говорил командир про полковника и про полковницу,про подполковника и про подполковницу, про поручика и про поручицу, про подпоручика и про подпорутчицу, про прапорщика и про прапорщицу, про подпрапорщика, а про подпрапорщицу молчал.
    • На дворе дрова, за двором дрова, под двором дрова, над двором дрова, дрова вдоль двора, дрова вширь двора, не вмещает двор дров! Наверно, выдворим дрова с вашего двора обратно на дровяной двор.
    • Сшит колпак не по-колпаковски, вылит колокол не по-колоколовски, надо колпак переколпаковать, перевыколпаковать, перевыкалпоковать, переколпаковать.
    • Ужа ужалила ужица. Ужу с ужицей не ужиться. Уж от ужаса стал уже — ужа ужица съест на ужин и скажет: «Начинай сначала».

    Произнесение скороговорок

    Существуют также специальные скороговорки для развития дикции и устранения проблем с произношением определенных звуков. Хороший способ разобраться, что именно нужно будет исправлять – послушать собственную речь со стороны. После того, как проблемы будут выявлены, можно приступать к работе над развитием дикции.

    Для начала нужно научиться произносить изолированный звук правильно. Потом необходимо добиться разграничения в речи похожих звуков, например, «с» и «ш» или «р» и «л». Существенной помощью в том, чтобы исправить свою речь, может стать произнесение специальных фраз, например:

    • Лара играла на лире.
    • Шли сорок мышей, нашли сорок грошей, а две мыши поплоше нашли по два гроша.
    • Регулировщик лигуриец регулировал в Лигурии.
    • Казак с шашкой скакал к Сашке играть в шашки.
    • Шла Саша по шоссе и сосала сушку. Бредут бобры в сыры боры. Бобры храбры, а для бобрят добры.
    • Бык тупогуб, тупогубенький бычок, у быка бела губа тупа.
    • Был баран белокрыл, Всех баранов перебелокрылил.
    • Была у Фрола, Фролу на Лавра наврала, пойду к Лавру, Лавру на Фрола навру.

    Переходить к работе над следующим звуком стоит только после того, как добьетесь правильного произношения первого звука.

    Чтение вслух

    Кроме проговаривания скороговорок для развития дикции полезно также читать вслух. Хорошим стимулом может стать запись голоса на диктофон. Мало кто, услышав свою речь, не захочет ее улучшить. Читая отрезки из книг и делая аудиозапись можно отрабатывать произношение до тех пор, пока оно не станет практически идеальным.

    Как научиться говорить, чтобы вас действительно было приятно и интересно слушать? При чтении вслух не допускайте монотонности, и меняйте интонации. Кроме того стоит изменять громкость и скорость чтения, научиться выделять паузами наиболее важные моменты. Но при этом контролируйте свою речь, чтобы подобные паузы были уместными и не слишком затянутыми.

    Также не стоит упускать из виду, что окружающими лучше всего воспринимается спокойный и уверенный голос. Будет ли он таким, во многом зависит от настроения и внутреннего состояния человека, его умения контролировать эмоции. Однако, занимаясь развитием дикции, можно научиться говорить спокойно и убедительно. К примеру, почему бы не представить себя политиком и не рассказать о состоянии экономики в стране, сидя перед зеркалом?

    Пополнение словарного запаса

    Еще один важный аспект, который нужно учитывать – необходимость постоянного интеллектуального развития и пополнения словарного запаса. Хорошо развитый человек в любой ситуации может поддержать беседу и найти подходящие слова. Чтобы стать именно таким, стоит больше читать, чаще разгадывать кроссворды и посещать различные тренинги по .

    Если будете ежедневно уделять даже несколько минут для работы над улучшением дикции, уже через несколько месяцев вы начнете хорошо говорить, а сам голос преобразиться до неузнаваемости. При этом все приложенные усилия, несомненно, со временем будут вознаграждены.

    Тренировка диафрагмы

    В вопросе относительно того, как поставить речь, очень важным аспектом является умение контролировать дыхание. Без него текст может прерываться паузами и вдохами в тех местах, где это нарушает его смысл или ухудшает эмоциональность. В результате речь станет обрывистой, а смысл сказанного воспринимается хуже.

    Поэтому одним из первых упражнений по развитию дикции должны стать тренировки для выработки правильного дыхания:

    • Расставьте ноги на ширине плеч, выпрямите позвоночник, одну руку положите на грудную клетку, а вторую на живот. Вдыхая носом, выдвигайте живот вперед. После чего спокойно выдыхайте воздух через небольшое отверстие в губах, возвращая грудную клетку и живот в исходное положение.
    • Чтобы со временем начать лучше говорить, можно усложнить упражнение. Для этого попробуйте поддерживать правильное дыхание и при этом ходить, заниматься бегом не месте, имитировать колку дров или подметание пола.
    • Улучшить развитие дикции можно и с помощью следующего упражнения. Для начала спокойно вдохните, а на выдохе как можно дольше тяните любую гласную букву. Когда продержать гласную сможете больше 25 секунд – пробуйте менять тональность голоса.

    Основные причины проблем с речью

    Невозможно добиться положительных результатов в развитии дикции, если не разобраться в причинах нарушений речи. Лишь изредка они связаны с проблемами со здоровьем и развиваются, к примеру, из-за аномального строения челюсти или короткой уздечки языка.

    У многих людей проблемы с речью спровоцированы неправильным произношением свистящих и шипящих звуков, а также отсутствием звуков «Л» или «Р», либо нарушением их произношения. Может быть причиной и ослабленный артикуляционный аппарат.

    Даже если человек умеет хорошо говорить, правильно произнося все звуки, в особо значимых ситуациях его речь может стать смазанной и нечеткой. Ведь при произношении слов артикуляционному аппарату необходимо очень быстро переключаться от одного движения к другому. Достигается же это только при активной и интенсивной работе мышц, которые необходимо тренировать, к примеру, регулярно проговаривая скороговорки для дикции.

    Однако главной причиной невнятной, тихой речи является застенчивость человека и отсутствие уверенности в собственных силах. В такой ситуации развитие дикции – проблема второстепенная. Прежде всего, необходима работа над собственным характером и борьба с комплексами.

    Говори по делу, живи по совести (русская пословица)

    Согласно буддийской концепции, основным источником растраты жизненной энергии является разговор. Многие монахи и святые практикуют обеты молчания, с целью накопления энергии. Пустые разговоры очень сильно влияют на энерго-информационное поле человека и создают массу преград на пути духовного и ментального развития.

    Во всех иерархиях люди, у которых культура речи низкая, занимают последние места. Это касается и стран — развитые страны с высокой культурой речи занимают ведущие позиции в мировой политике и экономике. В скором будущем грядет расцвет Китая и Индии, как стран, где культуре речи уделяется очень большое внимание. На Востоке человек, который не может контролировать свою речь, считается очень примитивным, хотя на Западе он может быть профессором.

    Речь — первое, что характеризует человека . Существуют тесные связи между умом, речью, телом и душой. Мы становимся тем, о чем мы думаем и о чем говорит. И слово наше сильнее наших мыслей. Хотя, мысли иногда могут быть очень навязчивыми. Как говорится, в начале было Слово, и Слово было Бог. Причем, если вы будете контролировать свою речь и выполнять все свои устные обязательства, ваше слово будет приобретать все большую силу. Только помните, что вы всегда можете отказаться от обязательства, если вдруг обстоятельства меняются. Пожалуйста, относитесь внимательно ко всему, что вы говорите.

    Важно помнить, что критика негативно сказывается на карме. Критикуя себя и других, мы ухудшаем свою карму, поэтому очень важно отказаться от самокритики и критики. В то же время мы присоединяемся к позитивным и положительным качествам тех личностей, которых мы восхваляем, вот почему так важно изучать биографии, истории жизни и успеха известных и просветленных людей и обсуждать их достоинства. Это самый простой способ присоединиться к ним и привнести в свою жизнь присущие им качества.

    Нужно стремиться к тому, чтобы в жизни было как можно меньше эгоизма и зависти, как можно больше благости и добра. Тогда уровень и качество нашей жизни существенно повысится. Здоровые тело, ум и речь создают гармоничную личность. Своей речью за несколько минут можно значительно понизить свой энергетический уровень и даже испортить карму. Гнев, страх, негативные эмоции разрушают отношения между людьми и каждого человека в отдельности.

    Существуют различные расстройства речевого аппарата. Например, запинания, заикания, картавость. Все это свидетельствует о серьезных эмоциональных расстройствах. Помните, что практически все заболевания имеют под собой психосоматическую основу, то есть, непосредственно связаны с вашей психикой. В идеале, хорошо быть самому себе врачом (конечно, не ортодоксальным) и врачевать свое тело, психотерапевтом и исцелять свою душу, филологом и следить за своей речью, развивать ее, духовным практиком и наставником — развивать внутренний духовный мир и обогащать свою душу. Это имеет прямое отношение и к тем, кто стремится к духовным вершинам, и к тем, кто нацелен на блага материального мира. Во вселенной существуют общие законы, которые работают на всех уровнях.

    Самое главное, для чего дан нам наш язык, это чтение мантр и молитв, обсуждение тем, приближающих к высшим сферам.

    В аюрведе говорится, что речь — проявление жизненной силы и энергии — праны. Чем больше праны, чем выше качество речи, тем более здоровый, успешный, харизматичный человек. Наиболее активно прана расходуется, когда человек говорит — особенно, критикует, материться, предъявляет претензии, жалуется или осуждает.

    Пока человек молчит, можно строить лишь догадки о его внутреннем мире. По разговору же, по интонациям, выражениям, громкости и отчетливости речи можно многое узнать о личности человека. Недаром есть пословица: «Молчи, за умного сойдешь». В нашей стране культуре речи последнее время, к сожалению, уделяется мало внимания. Повсеместно распространен мат, который является жалкими обесцененными остатками от древних мощных заклинаний. Последствия употребления мата очень велики и катастрофичны: человек с каждым матным словом выплескивает в пространство свою жизненную энергию. Даже существует мнение, что люди, общающиеся матом, получают пробои в своих энергетических тонких телах, на месте этих пробоев, в дальнейшем, могут образоваться раковые опухоли.

    Во всех бизнес-школах особое внимание уделяется искусству говорить и слушать. Качественный руководитель, политик, бизнесмен обязан в совершенстве овладеть искусством ораторского мастерства. Иначе, он не сможет завести аудиторию, быть эффективным лидером, проводить успешные переговоры.

    По статистике более 90% ссор происходят из-за того, что мы говорим или думаем о ком-то плохо. В жизни наиболее успешны те люди, речь которых приятна и которые умеют контролировать содержание разговора. Важно, чтобы мысли были позитивными и упорядоченными. Так как хаотичность, неорганизованность и отрицательная наполненность мыслей переносится на нашу речь. Избавляйтесь от претензий, как в мыслях, так и в словах. Только вы являетесь автором своей жизни, и только вы выбираете и создаете все, что в ней происходит. Следовательно, претензии вы можете предъявлять только к себе. А мы уже говорили о важности принятия себя такими, какие мы есть. Учитесь принимать критику от других людей — это благословение свыше, ценный дар, ваш шанс стать лучше в этом мире и проявляться более качественно, на высоких уровнях. Ум и эго привычно оправдывают себя в любых положениях, стремитесь к усмирению того и другого.

    Если вам нестерпимо хочется сказать какую-то резкость или гадость — досчитайте мысленно до 10. В этом случае больше шансов, что ваша речь будет более приятной и обдуманной, а гадости, возможно, говорить уже и не захочется. По началу, это может быть крайне сложно, но, к счастью, что тренируется, то развивается. Кроме того, внутреннее ожидание порождает спокойствие и осознанность, снижается эмоциональный шум, который часто мешает воспринимать ситуацию адекватно. Человек, который стремится к саморазвитию, следит за своей речью, не болтает без толку, осознанно относится к своим словам, мыслям и поступкам.

    Все, что мы делаем с любовью, приближает нас к совершенству. В жизни имеет смысл проявлять как можно больше любви и благодарности, к себе и ко всему, что нас окружает. Претензии блокируют сердечную чакру, а любовь и благодарность раскрывают ее. Каждый человек и ситуация приходят к нам для того, чтобы мы имели возможность получить опыт, научиться чему-то, что нам необходимо, пройти какие-то определенные, нужные каждому из нас этапы развития сознания, личности, сущности.

    Напряжение и отсутствие гармонии ведет к ужесточению уроков, чем дальше, тем страшнее. В то время, как любовь и благодарность, принятие ситуаций, людей и, в первую очередь, себя, очень позитивно сказываются на нашей карме и будущем развитии. Принятие влечет за собой расслабление, что дает возможность наслаждаться жизнью, во всех ее проявлениях.

    Выбор за вами!

    РЕЧЬ ЧЕЛОВЕКА — великое чудо. Попробуй чему-нибудь выучиться без языка, не умея говорить… Ты убедишься, что это невозможно. Без языка человек перестаёт быть человеком.

    Люди научились говорить тогда, когда они стали вместе трудиться, помогать друг другу. Пчёлы или муравьи тоже помогают один другому, но они каждый день, каждый год по велению инстинкта делают одно и то же, выполняют одну работу. А люди способны каждый день выполнять самые разные дела: плести сети, как пауки, копать подземелье, подобно кротам, плавать лучше рыб, строить дома из глины, куда более сложные, чем гнездо ласточек или жилище термитов. Всё это делать позволяет людям разум, а разум пользуется для своих целей языком. Можно сказать, что труд и речь создали теперешнего разумного человека.

    Главное в нашей речи-это слово. Чудеснее слова ничего нельзя найти на земле. Когда ты сфотографируешь своего друга, на фото получится, конечно, человек. Но это будет именно этот человек, именно Вова Чайкин или Женя Лапина.

    А когда я скажу слово «человек», в этом слове будет всё: и «вот этот человек» (если я сказал «смотри, по дороге идёт человек»), и «любой человек мира» (если я произнесу слова «человек нам дороже всего»).

    Если ты нарисуешь воду, ты можешь нарисовать её только какую-нибудь: бегучую или стоячую, льющуюся водопадом или капающую мелким дождиком. Ты не можешь нарисовать «воду вообще», всякую воду. А произнеся слово «вода», ты назвал именно любую воду, какая есть в мире: солёную и синюю в океане, холодную и чистую, текущую на кухне из крана, ту, которую дворник пускает вдоль улицы из шланга, и ту, особо чистую, что продают в аптеках… Слово — самое общее и самое точное обозначение любой вещи, любого действия, любого качества предмета. Именно поэтому оно и только оно позволяет человеку думать о чём угодно.

    Речь человека прежде всего основное и главное орудие для обмена мыслями, для связи между людьми. Если тебе надо попросить позволения пойти в кино, ты начинаешь говорить. И если Главный конструктор космических ракет должен дать задание строителям звёздного корабля, он не может обойтись без слов, без речи. Вот видишь, речь — это важнейшее, самое первое, необходимое средство связи людей между собой, или, как говорят учёные, средство коммуникации.

    Но есть у человеческой речи и другое, ничуть не менее важное назначение: она служит людям на протяжении всей жизни человечества в области .

    Когда тебе весело, ты запеваешь песенку. А ведь песня — это особая, связанная с музыкой речь. И когда человеку тяжко, он тоже выражает свои чувства в песне, в её словах. Поэт пишет стихи, где рифмы играют, переливаясь и звеня. Стихи то забавные и остроумные, то глубокие, как море, и могучие, как ураган. А любые стихи, даже самые гениальные,- речь.

    Математическая формула, открывающая нам самые главные законы мира,- речь. Лукавая эпиграмма — словесная , от которой плохо приходится недругу,- речь. Колыбельная песня, под которую ты засыпал в детстве,- речь, и великие сочинения лучших людей мира, что учат нас правде и добру,- ,

    границ | Активный взгляд на внутреннюю речь

    Введение

    Внутренняя речь (IS) обычно характеризуется как переживание безмолвного разговора с самим собой. Сообщается, что он феноменологически отличается от других переживаний, таких как зрительные образы, эмоции или противоречивый феномен несимволизированного мышления (Hurlburt and Akhter, 2008). В этой статье мы различаем два общих подхода к ИБ — то, что мы будем называть «форматным» и «активным» взглядами. Эти подходы придерживаются разных тезисов о том, какие элементы более важны для характеристики явления.Как мы увидим, представление формата рассматривает ИС в основном как определенный продукт с определенными функциями формата, тогда как представление активности подчеркивает его свойства как действие. Они могут казаться простыми различиями в акцентах — в конце концов, представление формата может легко принять, что IS — это деятельность, а представление активности не отрицает, что здесь задействован формат. И все же причина их соответствующих акцентов заключается в том, что они имеют четкую приверженность тому, что является центральным в этом явлении. В частности, мы увидим, что эти два подхода имеют разные взгляды на когнитивные функции ИС, особенно в том, является ли ИГ необходимым или нет для сознательного мышления.

    Это, в общем, философские подходы, но эмпирически хорошо обоснованные. Мы осознаем, что, с одной стороны, как вербальный феномен, хорошее описание ИГ в конечном итоге будет зависеть от точных моделей лингвистического производства и понимания; и что, с другой стороны, как когнитивный феномен, правдоподобное описание ИГ требует большего количества данных, чем мы имеем в настоящее время. Однако полезно выявить обязательства и последствия сохранения определенного общего взгляда на то, что ЕСТЬ на самом деле.В частности, это помогает для методологической оценки того, какие аспекты явления стоит исследовать. В этой статье мы разъясняем различия между форматом и представлениями о деятельности и защищаем преимущества последнего.

    Форматное представление внутренней речи

    Представление о формате принадлежит большинству авторов, писавших о функциях ИС за последние два десятилетия. В наиболее сильной форме его можно охарактеризовать следующими тремя тезисами:

    1. тезис о сильном сознании: ИС необходимо для сознательного мышления;
    2. тезис о формате: в IS мы привлекаем репрезентативную систему из-за ее особенностей как формата;
    3. тезис о продукте: IS состоит в некотором продукте лингвистической производственной системы, как правило, в строках фонологических представлений.

    Первый тезис о роли IS. Если «мышление» грубо понимается как любое когнитивное событие, которое включает манипулирование или разметку пропозиционального содержания, тезис говорит, что выполнение любого из этих действий сознательно требует присутствия ЕСТЬ. Второй тезис касается сущности ИС. В нем говорится, что для того, чтобы что-то считалось ЕСТЬ, важно, чтобы оно было отформатировано определенным образом. Третий тезис дает дополнительную спецификацию видов представлений, задействованных в ИБ.

    Первый и второй тезисы — две стороны одной медали: утверждается, что в IS мы используем формат с определенными функциями, потому что эти особенности открывают возможность вообще иметь сознательные мысли. Разные авторы сосредоточились на разных характеристиках, таких как цифровость или независимость от контекста (Clark, 1998), восприятие и интроспективность (Jackendoff, 1996, 2012; Prinz, 2011, 2012; Bermúdez, 2003) и предикативная структура (Bermúdez, 2003). ). Возьмем один пример: Джекендофф и Принц, следующие за ним, считают, что «чистое» сознательное мышление невозможно по архитектурным причинам: мы можем осознавать представления промежуточного уровня (например, 2.5D-представления в визуальной системе), но никогда — представлений базового или более высокого уровня, таких как концепции или пространственные 3D-представления. Таким образом, если мы хотим иметь сознательные мысли, мы должны использовать формат представления, который имеет правильные представления. Изображения хороши, но фонологические представления намного лучше, учитывая, что фонологические представления могут переносить гораздо больше видов мыслей (о будущем или прошлом, о abstracta и possibleilia , об отношениях и т. Д.).

    Эти соображения приводят Джекендоффа к тезису о продукте, то есть о том, что IS состоит из цепочек фонологических представлений или структур. Однако можно задаться вопросом, насколько центральным является тезис о продукте для представления о формате и насколько конкретным является его приверженность определенному типу продукта. Что касается центральности, можно утверждать, что точка зрения не обязана рассматривать ИС как составленную исключительно из фонологических репрезентаций. Несомненно, IS появляется как формат, несущий контент, поэтому он также состоит из семантического компонента.Более того, общий подход также может быть сформулирован таким образом, чтобы это было совместимо с идеей, что ЕСТЬ — это действие: действие по созданию цепочек внутренних лингвистических элементов (в основном) с целью донести наши мысли до сознания. Фактически, иногда Каррутерс (2011) приближается к представлению ИГ таким образом, поэтому изображение его как поддерживающего точку зрения формата может показаться спорным. Различие между этой точкой зрения и тем, что мы будем называть видом деятельности, возможно, проявится как вопрос акцента и степени.

    Однако Каррутерс (2014), как Джекендофф, Принц или Бермудес, действительно делает акцент на продукте и его свойствах. С другой стороны, следует отметить, что многие авторы, не особо озабоченные вопросом роли ИГ в сознательном мышлении, также считают ИГ продуктом (Pickering and Garrod, 2013). То есть, кажется, принято думать об ИГ как о продукте, а не как о какой-то деятельности. Что касается приверженности определенному виду продукта, можно заметить, что существуют разные виды фонологических представлений.Мы можем различать по крайней мере артикуляционные, фонематические и акустические фонологические репрезентации. Мы можем думать, что в деятельности внутренней речи используются все три вида репрезентаций. Однако состоит ли ИГ во всех из них? Если IS охарактеризован в терминах продукта, кажется, что IS должны быть строками фонологических акустических представлений . Это утверждение подтверждается двумя причинами. Во-первых, если формат должен быть интроспективным / перцептивным, кажется, что только акустические репрезентации могут помочь, учитывая, что ни артикуляционные, ни фонематические репрезентации не являются интроспективными, согласно его мнению (см. Выше).Итак, вслед за Джекендоффом Принц заявляет, что звуки речи, в том числе немая речь, «переживаются на уровне, который выше жужжащей путаницы нефильтрованных звуковых волн, но ниже уровня категорий фонем» (Prinz, 2012, p. 69) .

    Во-вторых, некоторые авторы считают, что IS как продукт делает мысли осознанными, потому что IS — это предсказание, сделанное на основе впоследствии прерванного двигательного действия (см. Carruthers, 2011; Pickering and Garrod, 2013). Испытуемые дают инструкции произвести определенный лингвистический элемент; эти инструкции преобразуются в команды двигателя; и затем команда прерывается, но не раньше, чем копия efference отправляется в передовые модели, которые выдают прогноз о входящем сенсорном сигнале, соответствующем прерванной команде двигателя.Если это то, в чем в конечном итоге состоит IS, то есть в предсказании входящего сенсорного сигнала, то, возможно, экземпляр IS должен быть акустическим представлением, поскольку предсказание представляет звуки (а не фонемы или артикуляции).

    Как бы то ни было, мы готовы согласиться с тем, что связь между твердым сознанием и тезисами формата является более центральной для представления о формате, чем тезис о продукте, и что любые обязательства в отношении определенного вида продукта обычно возникают как следствие. одобрения двух прежних тезисов.В самом деле, только ослабив эти тезисы, защитник видения формата сможет справиться с некоторыми проблемами, стоящими перед этим взглядом, который мы собираемся представить.

    Проблемы при просмотре формата

    Мы хотим представить три общие проблемы, которые мы видим, связанные с представлением о формате — общие в том смысле, что они проистекают из одобрения его тезисов (i) и (ii) (сильное сознание и формат). Во-первых, он должен отрицать феномен «несимволизированного мышления» (UT; Hurlburt, Akhter, 2008).Во-вторых, он не может легко объяснить, как IS делает мысленное содержание доступным сознанию (Jorba and Vicente, 2014). В-третьих, у него могут возникнуть проблемы с учетом вариативности использования ИБ. В дополнение к этим общим проблемам, мы, наконец, рассмотрим конкретную интерпретацию идеи ИС как продукта, а именно предположение о том, что ИС — это акустическое представление, предсказывающее входящий сенсорный сигнал — предположение, которое имеет некоторые проблемы с его точки зрения. собственный.

    Загадка несимволизированного мышления

    Используя метод описательной выборки опыта, Хиви и Херлберт (2008) сообщили, что люди утверждали, что пережили внутренние эпизоды, в которых у них было чувство «мышления определенной, определенной мысли без осознания того, что эта мысль передается в словах, образах и т. Д. или любые другие символы »(стр.802). Например, кто-то может сообщить о своем опыте, когда он задавался вопросом, будет ли друг водить его автомобиль или его грузовик, но без слов, несущих этот конкретный контент, и без изображений друга, автомобиля или грузовика (Hurlburt and Akhter, 2008, стр. 1364). Согласно их результатам, такое «несимволизированное мышление» занимает в среднем около 22% нашей сознательной жизни (Hurlburt and Akhter, 2008; Hurlburt et al., 2013).

    Несимволизированное мышление — не бесспорное явление.Хотя есть и другие направления исследований, которые указывают на особую феноменологию пропозиционального мышления (Siewert, 1998; Pitt, 2004), его характеристика неуловима. Например, Hurlburt и Akhter (2008) изображают это в основном в негативном ключе, считая, что «несимволизированное мышление переживается как мышление , а не чувство, не намерение, не намек, не кинестетическое событие, не событие. телесное событие »(с. 1366). В этой статье мы не хотим вступать в дебаты относительно свидетельств UT.Скорее, мысль, которую мы хотим сделать, носит условный характер: если UT является подлинным явлением, которое нужно объяснить, это создает серьезную проблему для представления формата. Эта точка зрения утверждает, что мы вербуем ЕСТЬ, чтобы иметь сознательные мысли — в противном случае мы не смогли бы мыслить сознательно. Но если возможно иметь сознательные мысли без присутствия IS, тогда утверждение формата представления просто ложно. В самом деле, его лучшая стратегия — просто отрицать это явление. В этом ключе Каррутерс (2009) утверждает, что UT может быть результатом конфабуляции: люди сообщают, что думают без слов или изображений, но они могут на самом деле использовать слова и / или изображения, или они могут не думать на самом деле (например,g., они думают, что думали о том, какой товар купить, но на самом деле смотрели только на разные товары). Hurlburt et al. (2013), напротив, предполагают, что конфабуляция, вероятно, идет наоборот: мы участвуем в большем количестве UT, чем в среднем 22%, но, поскольку мы склонны отождествлять мышление с внутренним выражением, мы склонны сообщать, используя слова, когда на самом деле мы не используя их.

    Повторюсь, любая точка зрения, которая поддерживает как сильное сознание, так и тезисы о формате, будет утверждать, что на самом деле ЕСТЬ — это форма, которую принимает сознательное пропозициональное мышление, поэтому, поскольку UT является пропозициональным, это просто невозможно.Однако можно сконструировать более слабые версии представления формата, в которых UT выступает как более управляемое явление. В частности, можно отказаться от сильного тезиса о сознании и считать, что IS не является необходимым для того, чтобы иметь сознательные мысли. IS было бы только хорошим, возможно, лучшим способом сделать мысли осознанными, но есть и другие способы сделать это. Перцептивные теории сознания (Prinz, 2011) — хороший кандидат на эту более слабую версию. Эти теории утверждают, что мысль всегда нуждается в определенном формате восприятия, чтобы быть сознательной, и что «даже высокоуровневые состояния восприятия и моторные команды недоступны сознанию» (Prinz, 2011, p.174). IS представляет собой разновидность такого формата восприятия, но могут быть и другие. В частности, может быть несимволических средств восприятия, таких как эмоции или телесные чувства. Следуя этому пути, есть шанс объяснить UT, не отрицая феномена: несимволизированная мысль будет мыслью, которая обналичивается в некотором несимволическом формате восприятия.

    Есть проблемы с таким аккаунтом. Первая проблема заключается в том, что неясно, действительно ли это соответствует характеристике явления, предложенной исследователями этого явления.Напомним, что Hurlburt и Akhter (2008) отрицают, что UT переживается как чувство, намерение, намек, кинестетическое или телесное событие, добавляя, что люди «уверенно различают переживания, которые являются мыслями (…) и переживаниями, которые являются чувствами (…) или сенсорными ощущениями». осознание »(с. 1366). Это, кажется, оставляет очень мало места для маневра для перцептивного описания UT. Теперь можно возразить, что положительная характеристика этого явления Херлбуртом и Ахтером (Hurlburt, Akhter, 2008) несколько неадекватна и что, возможно, за этим стоит другое восприятие.Итак, давайте сосредоточимся на второй проблеме, которая кажется более актуальной для перцептивного объяснения, а именно на проблеме учета специфического семантического содержания несимволизированных мыслей, о которых сообщают субъекты.

    Если UT — подлинное явление, единственная положительная характеристика, которую мы имеем, — это то, что субъекты утверждают, что испытывают определенные мысли. Таким образом, любое описание явления должно учитывать эту характеристику. Представьте себе несимволики, которые задаются вопросом, будет ли друг вести его машину или грузовик.Какой вид восприятия может нести это содержание? Если бы субъект был вовлечен в переживание ЕСТЬ, ответ был бы однозначным: это содержание мысленного предложения. Но несимволические переживания восприятия, такие как определенные чувства, связанные с вашим другом и его грузовиком, кажутся неподходящими для этой задачи. Конечно, с точки зрения Принца (например, в его теории эмоций, Prinz, 2004) чувства могут иметь намеренное содержание, но они не кажутся настолько тонкими, чтобы включать в себя конкретное содержание мысли, например, удивление субъекта.Предложение Принца рассматривать пропозициональные установки в терминах, аналогичных эмоциям (Prinz, 2011), может помочь в отношении части «отношения», т. Е. Может быть так, что то, что отличает «сомневаться в том, что p » от «сомневаться в том, что »- это определенное эмоциональное чувство, которое сопровождает мысль. Тем не менее, это ощущение не , а не объясняет восприятие контента p , поэтому что-то еще должно поддержать последний опыт. Учитывая проблемы, связанные с прикреплением определенного пропозиционального содержания к визуальным или другим невербальным сенсорным элементам (подробнее об этом в следующем разделе), у Принца, похоже, нет других ресурсов, кроме представленных предложений.Поэтому UT представляется ему столь же маловероятным, как и другим защитникам форматного взгляда.

    Возможно, выход из этой проблемы состоит в том, чтобы заявить, что несимвольный формат восприятия задействован, но не для передачи мысленного содержания, а для подсказки им. То есть перцептивный опыт не будет использоваться как проводник, контента, а только как средство для концентрации нашего внимания или отслеживания наших мыслительных процессов. Таким образом, сознательное мышление может быть несимволическим в смысле Херлбёрта, хотя во многих случаях несимволическое сознательное мышление использует перцептивные каркасы.Тем не менее, этот альтернативный взгляд кажется полон проблем.

    Представление формата предоставляет отчет о том, как генерируется ИС, и пытается объяснить, как ИС делает возможным осознанное мышление. Тем не менее, у него нет объяснения сознательного мышления, которое не поддерживается ИБ — побуждающая модель появляется как дополнение к ней ad hoc . Если мы возьмем модель Каррутерса как парадигму представления о формате (см. Ниже), станет ясно, что модель создана не для объяснения того, что IS вызывает сознательных мыслей, а для объяснения того, что IS вызывает сознательных мыслей.Создание строки фонологических представлений с прикрепленным содержанием — это , имеющий мысль, согласно модели, тогда как побуждающая модель говорила бы, что создание перцептивного суррогата — вербального или иного — просто облегчает наличие мысли в сознании, связь между подсказка и содержание произвольны.

    Наконец, вид формата также, по-видимому, учитывает чувство свободы воли, относящееся к ментальным феноменам, поскольку оно толкует их как моторные феномены.Например, в модели Каррутерса осведомленность агента объясняется на основе создания образов, которые задействуют систему прямой модели. Детали того, как возникает чувство свободы воли, не ясны, но кажется, что побуждающая модель не может объяснить, почему побуждаемое мышление воспринимается как наше собственное мышление. Единственное, что можно было бы почувствовать как свое, — это подсказка.

    Как мысли-содержание доступны сознанию

    Даже если кто-то оспорит свидетельство UT, представление формата все еще имеет проблему с объяснением того, как мысленное содержание доступно сознанию (см. Расширенное обсуждение в Jorba and Vicente, 2014).Любой отчет о сознательном мышлении должен объяснить, как мысленное содержание становится доступным для понимания. Защитники представления о формате считают, что, создавая цепочки фонологических репрезентаций, мы приносим в сознание мысленное содержание. Однако не объясняется, как это делается. Кажется, что, разговаривая с собой, мы осознаем фонологическую структуру нашего ИС. Как этот вид сознания объясняет осознание значений или содержания? Помните, что в некоторых интерпретациях, таких как Джекендофф, концептуальные структуры и, следовательно, значения и пропозициональное содержание обязательно бессознательны.Тогда возникает вопрос: как эти структуры или репрезентации становятся сознательными, по крайней мере, доступными, благодаря тому, что фонологические структуры становятся сознательными?

    Кларк (1998), а также Бермудес (2003) и Джекендофф (1996, 2012) предполагают, что фонологические репрезентации преобразуют пропозициональное содержание в объекты, которые предстают перед мысленным взором. Однако кажется, что преобразование пропозиционального содержания в объект, на который можно «смотреть», позволяет субъектам только знать, о чем они думают, а не думать об этих мыслях сознательно.Вместо того, чтобы информировать их об определенном пропозициональном содержании p и, таким образом, чтобы сознательно верить или судить, что p , этот механизм заставляет их осознать, что они думают, это пропозициональное содержание, т. Е. Что они верят или судят о том, что с. . Объективизация, кажется, дает субъекту метапрезентацию, но не сознательное мышление на уровне земли.

    Давайте проясним этот момент с точки зрения позиции Кларка. Кларк (1998) представляет свою точку зрения как развитие идей Выготского об И.С. Выготском (1987).Однако роль, которую он представляет для ИБ, сильно отличается от того, что Выготский подчеркивал роль ИГ в саморегулировании и оперативном контроле со стороны исполнительной власти, а также в планировании более или менее немедленных действий, то есть не в планировании летней поездки, но планируем, как решить задачу Ханойской башни. Выготскианцы обычно считают, что ИС помогает нам сосредоточить внимание на том, что мы делаем, тогда как Кларк и др. считают, что это позволяет нам сосредоточиться на том, о чем мы думаем. Выготскианцы отмечают, что ИГ участвует, в том числе, в поэтапном проведении акции.Это означает, что ИС позволяет нам делать то, что мы делаем, в сознательном режиме. Мы отслеживаем свое поведение, сознательно думая «это идет сюда», «это идет туда», «если это идет сюда, то то идет туда» и т. Д. Напротив, модель Кларка — это модель не контроля или мониторинга поведения, а, по-видимому, метапознания, т. е. знания того, что мы думаем. Мы считаем, что есть разница между утверждением, что ИГ помогает нам иметь осознанные мысли, которые используются для отслеживания и контроля нашего поведения, и утверждением, что ИС заставляет нас осознавать, о чем мы думаем, чтобы мы могли думать о своем мышлении. .

    Возможно, Кларк, Джекендофф и Бермудес не предполагают, что их счет будет иметь тот узкий охват, который мы приписываем ему. Однако модель, которую они предлагают, кажется, может объяснить только то, как IS дает нам знания о том, что и как мы думаем. Скажем, используя предложения нашего языка, мы можем иметь в своем уме какой-то объект. Что мы от этого выиграем? Предположительно, мы получаем знания только о том, о чем думаем. Мы «видим» предложение, понимаем его значение и приходим к выводу: «Хорошо, я думаю, что p .«Эти знания о том, что и как мы думаем, могут быть, конечно, очень полезными, но мы бы сказали, что это всего лишь использование ИС, среди многих других. В любом случае это описание не объясняет, как содержание мыслей становится сознательным для доступа.

    В этом отношении идея Каррутера (2011, 2014) о том, что мысленное содержание связано в цепочки фонологических представлений и транслируется вместе с ними, выглядит намного лучше. Согласно этой идее, мысленное содержание как таковое превращается в сознание доступа, будучи привязанным к форматам, которые являются как феноменальными, так и осознанными: «есть все основания полагать, что концептуальная информация, активируемая взаимодействиями между средними уровнями. области и области ассоциаций (…) связаны с содержанием присутствующих перцептивных состояний и транслируются вместе с последними.Следовательно, мы видим не просто сферический объект, движущийся по поверхности, но помидор, катящийся к краю столешницы; и мы не просто слышим последовательность фонем, когда кто-то говорит, мы слышим то, что они говорят; и так далее »(Carruthers, 2014, стр. 148).

    Что не ясно с этой точки зрения, так это то, как происходит процесс связывания, особенно с учетом того, что, согласно Каррутерсу, то, что мы делаем, чтобы извлечь значение эпизода ИБ, — это интерпретировать уже сознательную фонологическую репрезентацию с помощью обычных механизмы понимания.Однако, согласно Langland-Hassan (2014), единственный контент, который может быть связан с эпизодом ИГ, имеет вид: семантическое значение этого эпизода ИГ такое-то и такое-то. То есть содержимое, привязанное к строке IS, будет не о мире, как должно быть, а о самой строке. Причина в том, что фонологические представления представляют акустические свойства, а семантические представления представляют мир. Лангланд-Хассан утверждает, что невозможно уместить эти разные виды представлений в один элемент.

    Возможно, есть причины сопротивляться этой идее. Если рассматривать репрезентативный контент как информацию, которую передает представление, становится ясно, что репрезентативный экземпляр может передавать различные виды информации. Фонологическое представление может представлять звуки, но именно посредством этой акустической информации оно также представляет определенную семантическую информацию. Это, вкратце, позиция Принца (Prinz, 2011, 2012). Принц утверждает, что сознание требует внимания к сенсорным представлениям.Эти представления представляют собой «образы, созданные из сохраненных концептов, [которые] наследуют семантические свойства этих концептов» (Prinz, 2011, стр. 182). IS представляет собой особенно важный вид изображений, то есть лингвистические изображения, которые несут информацию и об акустических свойствах и семантическом содержании. В этом отношении теория Принца, похоже, избегает критики Ленгланда-Хассана: причинно-информационные цепочки несут ответственность за сохранение различных видов информации, связанных с одним и тем же сенсорным представлением, поэтому проблема связывания может не возникнуть.

    Однако анализ Лангланда-Хассана также вызывает другую озабоченность: это различное содержание играет разные функциональные или логические роли. Акустическая информация будет играть роль в умозаключениях, связанных со звуком представления, в то время как семантическая информация будет регулярно использоваться для процессов рассуждения, связанных с тем, что означают эти слова. Эти логические роли нельзя просто смешивать. Опять же, у Принца есть выход из этой трудности: эти материалы не просматриваются одновременно.Чтобы иметь сознательные мысли, субъект должен иметь определенное сенсорное представление в уме. и уделяют ему внимание, но ничто не препятствует тому, чтобы иногда он обращал внимание на его сенсорные свойства, а другие — на его семантическое содержание. Итак, мысли доступны сознанию, просто обращаясь к сенсорным элементам, связанным с собственно семантическим представлением.

    Мы считаем, что это проблема. Сравните случай, когда субъект обращается к сенсорной информации репрезентации, со случаем, когда он обращает внимание на его семантическую информацию.В чем феноменологическая разница между обоими случаями в сознании испытуемого? Согласно теории перцептивного сознания Принца, между ними должно быть какое-то сенсорное различие, например, сопутствующее сенсорное представление. Таким образом, если субъект думает об акустической информации представления, будет присутствовать некоторое представление, связанное с акустикой; если она думает о своей семантической информации, будет присутствовать некоторое семантическое представление.

    Этот счет открывает путь к бесконечному регрессу.Обратите внимание, что сопутствующие репрезентации сами должны быть сенсорными репрезентациями, и в отношении них может быть поднят вопрос того же рода: уделяет ли субъект внимание своим сенсорным или семантическим данным? Чтобы провести различие между обоими случаями, нужно обратиться к дополнительным отличным сопутствующим репрезентациям, которые сами по себе являются сенсорными репрезентациями и поднимают тот же тип вопросов. Иными словами: если у вас есть теория, согласно которой для того, чтобы мысль стала сознательной, ее нужно обналичить в определенном формате, то вы вводите разрыв между содержанием мысли и содержанием самого формата.То, что делает мысль сознательной, не может быть просто форматом, потому что всегда возникает вопрос, как этот конкретный формат делает эту конкретную мысль сознательной.

    Различные функции внутренней речи

    Последняя проблема для представления формата, о котором мы хотим упомянуть, заключается в том, что неясно, как оно может учитывать вариативность использования и видов IS. Мы используем IS в большинстве ситуаций, в которых мы можем использовать внешнюю или открытую речь (OS). Например, IS используется для мотивации, поощрения, развлечения, выражения эмоций или чувств говорящего, управления поведением и т. Д.Основное отличие состоит в том, что ОС может быть адресована кому-то другому, тогда как ИС должна быть адресована себе. Таким образом, среди функций ОС, которые мы, вероятно, не найдем в обычной ИБ, мы можем насчитать те действия, которые концептуально требуют кого-то еще, например, обещания и угрозы, возможно, — все же ИС может включать сопоставимые функции, такие как предупреждения. В любом случае, это всего лишь отражение того, как то, что можно делать с языком, зависит от аудитории, к которой он обращается, но это не выявляет важных или глубоких функциональных различий между внешним и IS.

    Когда дело доходит до объяснения множества функций IS, представление формата может иметь проблемы. Представление о формате не претендует на то, чтобы утверждать, что мы используем ИС только для того, чтобы иметь сознательные мысли. Однако, по-видимому, он предлагает историю о том, почему вербуют IS, и, таким образом, кажется, придерживается определенной идеи о правильной функции IS: правильной функцией IS было бы сделать возможным сознательное мышление, в то время как использование IS не относящиеся к сознательному мышлению, будут производными.Тем не менее, трудно понять, как будет происходить такой вывод. Например, если рассматривать случай ОС, нельзя найти аналогичную фундаментальную функцию. Можно апеллировать к понятию «общение», утверждая, что оно сродни очень общей функции «сосредоточить чье-то внимание на чем-то» или «заставить кого-то что-то осознавать». Тем не менее, это в лучшем случае свободный способ говорить.

    Давайте конкретизируем общую мотивацию, которая подтверждает тезис о том, что IS может иметь надлежащую, конститутивную функцию.Это старая загадка о том, почему кто-то должен говорить сам с собой, когда он заранее знает, что он собирается сказать. Другими словами, если кто-то думает, что семантическое содержание «уже есть» до того, как слова фактически произнесены, ему не следует утруждать себя облечением его в слова для себя. Другими словами, ИС не может иметь коммуникативную функцию, потому что общение предполагает информационное несоответствие между говорящим и слушателем, и это несоответствие не существует, когда обе роли совпадают в одном и том же человеке.Во-вторых, неясно, считаются ли некоторые виды использования ИБ общением. Например, нет необходимости характеризовать самомотивацию, или даже самооценку, или самосознание (Morin, 2011) с точки зрения коммуникации. Странно говорить, что когда вы мотивируете себя словами, вы участвуете в каком-то акте общения с самим собой. Если ИС не имеет коммуникативной функции, у него должна быть собственная функция. Который из? Многообещающий ответ, кажется, состоит в том, что ИГ выполняет функцию, связанную с сознательным мышлением.

    Несмотря на то, что это привлекательная мотивация, мы думаем, что у нее есть основной недостаток: кажется, предполагается, что функция внешней речи просто коммуникативная. Тем не менее, это не так. ОС может играть те же когнитивные роли, что и ИС, включая предполагаемые роли, связанные с сознанием. Когда мать, помогая дочери разгадывать пазл, говорит ей «это здесь… то там» и т. Д., Она направляет свое внимание на предметы и места, т.е. она регулирует свое поведение, разговаривая, точно так же, как мы должны делать это, когда используем ИС.В принципе, все, что мы говорим в ИС, можно сказать и в ОС, и для тех же целей. Таким образом, если бы ИС выполняла функцию осознания мысленного содержания, это определенно было бы не его собственно функцией, а функцией речи в целом (например, в рассматриваемом случае мы можем сказать, что мать заставляет свою дочь осознавать, где разные части идут, так что дочь сознательно решает, что эта часть идет сюда и т. д., таким образом получая контроль над решением головоломки). ИБ не будет иметь коммуникативной функции ОС, но функции ИС по-прежнему можно рассматривать как подмножество ОС.

    Однако это обязательство «надлежащего функционирования» может быть несущественным для представления. Относительно легко читать авторов как одобряющих утверждения о надлежащих функциях ИС — многие утверждения принимают форму «мы используем ИС вместо x», где x заменяется сознательным мышлением, мышлением системы-2 (Frankish, 2010), самооценкой. -регулирование, исполнительный контроль или что-то еще. Тем не менее, может быть неблагодарным читать эти утверждения как выражающие твердое мнение о надлежащих функциях. Более либеральное толкование — думать, что каждый автор сосредоточился на использовании ИС, а все остальное просто очевидно оставил на заднем плане.Мы считаем, что методологически целесообразно начать с подробного описания различных видов использования ИБ, различных ситуаций, в которых мы его используем, а также различных видов ИС, которые могут быть, но это уже другая проблема (для примеров такого рода подходов, см. Morin et al., 2011; Hurlburt et al., 2013). Дело в том, что защитники видения формата могут отказаться от твердой приверженности надлежащему функционированию ИБ и согласиться с множеством вариантов использования.

    Однако, даже если отказ от обязательства «надлежащей функции» будет отменен, мы думаем, что, когда дело доходит до учета использования IS, представление формата обычно имеет порядок объяснения в обратном порядке.История предполагает, что ИГ излагает мысли в определенном формате, и, таким образом, эти мысли можно найти для новых, различных целей. Однако функциональный порядок прямо противоположный: мысли формируются и набираются для использования в различных целях, и при этом они могут проявляться в определенном формате. Рассмотрим пример со спортсменкой, говорящей себе мотивирующие слова (Hatzigeorgiadis et al., 2011). Спортсменка не сначала формирует мысленное предложение «вы можете это сделать», а затем использует это предложение для мотивации себя.Скорее, спортсмен участвует в деятельности по мотивации себя, и при этом ее мотивирующие мысли могут достигать точки, когда она слышит, как она произносит ободряющие слова беззвучно (или даже иногда вслух). Или рассмотрим случай, когда кто-то решил положить больше денег на счетчик парковки и сказал себе: «Еще один квартал? Ммм… Могу вернуться через час. Лучше кофе. Субъект принимает решение посредством определенной концептуальной деятельности. Некоторые из элементов этой деятельности — обычно наиболее заметные и актуальные — могут проявиться в сознании под словесным контролем, где они могут быть использованы для дальнейшего использования и привести к новым циклам умственной деятельности.Эти два примера представляют собой случаи, в которых система лингвистического производства может быть задействована спонтанно, так что, так сказать, «слова приходят нам в голову», но, конечно, мы также можем вызвать слова, явно участвуя в лингвистической деятельности. . Студент, готовящийся к выступлению, может внутренне пересмотреть некоторые предложения, которые он намеревается произнести, чтобы изменить несколько слов, решить, где сделать акцент, и т. Д. Опять же, способ описания этого заключается не в том, что она излагает свои мысли в вербальном формате, а затем исследует их.Скорее, она уже занята исследованием своих собственных мыслей по поводу того, о чем она хочет поговорить, и использует свои вербальные системы, чтобы сделать это более точным образом.

    С другой стороны, одобрение представления формата подразумевает, что, даже если кто-то откажется от идеи надлежащей функции, он все равно будет утверждать, что набор формата играет необходимую роль во множестве функций. Тем не менее, некоторые из этих функций ставят под сомнение утверждение о том, что формат необходим, не говоря уже о лингвистическом формате.Подумайте еще раз об ИС и мотивации, которые широко обсуждаются в спортивной литературе по психологии (Hatzigeorgiadis et al., 2011). Спортсмену не нужен какой-то особый формат, чтобы мотивировать себя: она может сказать себе: «Отдать все !!», но с таким же успехом она могла бы зафиксировать взгляд на финишной прямой и увидеть, насколько она близка, почувствовать, как быстро она ноги двигаются или что-то в этом роде. Ей нужны перцептивные или проприоцептивные стимулы, но они не обязательно должны быть произведены самостоятельно (то есть они не обязательно должны быть результатом воображения или производства IS).

    Наконец, сомнительна и идея о том, что в IS мы всегда используем формат для определенной цели. Кажется, бывают случаи, когда единственное, что мы делаем с ИГ, — это добавляем явно ненужный выразительный комментарий к тому, что мы сделали (Hurlburt et al., 2013), например, мы говорим «а-ха» или «отлично!» мы сами, например, после того, как хорошенько о чем-то подумали. Можно ли сказать, что в этих случаях мы нанимаем какой-то формат с какой-то целью? Возможно, мы бы так не сказали.Более того, мы, вероятно, сказали бы, что используем ИС вообще без цели — по крайней мере, без цели, связанной с рассматриваемой познавательной деятельностью. Тем не менее, нецелевое ИС кажется проблемой для представления формата, как бы слабо оно ни было истолковано, поскольку представление формата требует, чтобы фонологические представления использовались для выполнения когнитивных функций.

    Внутренняя речь — это предсказание?

    В этом последнем разделе о проблемах представления формата мы хотим кратко рассмотреть конкретное предложение об ИС, которое мы упомянули выше, а именно, что это предсказание относительно языковых звуков, которые можно было бы услышать, если бы не было определенное языковое действие. прервано.Это предложение имеет некоторую независимую привлекательность, поскольку оно толкует ИГ как разновидность моторных образов (Carruthers, 2011, 2014). Современные теории двигательных образов (Jeannerod, 2006) утверждают, что двигательные образы возникают в результате прерывания выполнения двигательных команд и прогнозирования поступающих сенсорных и проприоцептивных сигналов. Мы думаем, что привлекательно встроить ИГ в более широкую теорию создания изображений.

    Однако предположение, что эпизод ИГ является предсказанием языковых звуков, действительно имеет некоторые проблемы.Одна из первых проблем заключается в том, что он не может приспособиться к интуитивной идее о том, что IS обычно воспринимается как значимый , например, когда кто-то занимается сознательными рассуждениями. Это контрастирует с экземплярами ИС, игнорирующими значение (например, когда кто-то мысленно повторяет некоторые лингвистические элементы, чтобы запомнить их — мы будем для краткости называть эти случаи «бессмысленными»). Мы бы сказали, что когда мы говорим об ИГ в контексте, подобном нынешнему, мы говорим только о значимой ИГ. Однако способ, которым представление формата предпочитает индивидуализировать информационную среду, не нуждается в семантике, значении или содержании — или, если оно играет роль для семантики, оно является второстепенным, вспомогательным по отношению к свойствам формата.Таким образом, как значимые, так и бессмысленные экземпляры строки фонологического представления могут считаться одним и тем же типом IS.

    В предложении также есть проблемы с данными, которые явно показывают, что ИБ может содержать ошибки, которые распознаются как таковые (Oppenheim, 2013), потому что, prima facie, прогноз, сделанный на основе копии efference, не отслеживается; скорее, его правильная функция — мониторинг производства. Связанная с этим и сложная проблема заключается в том, что это предложение исключает широко распространенную в настоящее время идею о том, что феномены пассивности в познании (слуховые вербальные галлюцинации (AVH) и вставка мыслей) могут происходить из неправильной атрибуции IS (например.г., Ford and Mathalon, 2004; Маккарти-Джонс, 2012; см. также Langland-Hassan, 2008, где представлена ​​пересмотренная версия с точки зрения дефицита фильтрации / затухания). Эта последняя идея, по-видимому, требует, чтобы IS был входящим сигналом , с которым сравнивается прогноз, а не самим прогнозом. То есть неправильная атрибуция (как проверка ошибок) возможна только при сравнении, которое, в свою очередь, требует предсказания и входящего сенсорного сигнала. Если единственный продукт, который мы получаем от внутреннего разговора, — это сенсорное / акустическое предсказание, тогда непонятно, как мы можем приписывать его себе или другим (см., Однако, Vicente, 2014 для развития и критики идеи о том, что ЕСТЬ — это входящее сенсорное восприятие). сигнал).Кажется, что и проверка ошибок, и неправильная атрибуция требуют, чтобы IS был , а не — предсказанием о языковых звуках, издаваемом передовыми моделями.

    Вид деятельности внутренней речи

    Представление, которое мы хотим аргументировать, подчеркивает активность внутренней речи, а не формат IS. Эта точка зрения не беспрецедентна. Например, акцент на деятельности является ключевым элементом советской школы, к которой принадлежит Выготский (Козулин, 1986; Герреро, 2005), и многие современные Выготскианцы понимают язык как основанный на деятельности (Carpendale et al., 2009) и ИС как интернализация этой деятельности. Другие недавние подходы, которые характеризуют ИГ как сохраняющие некоторые особенности языковой деятельности — а не просто лингвистический формат — включают Fernyhough (2009), который рассматривает язык как диалогический по своей сути, или Hurlburt et al. (2013), которые одобряют использование внутреннего говорящего , чтобы не рассматривать IS как простой репрезентативный продукт.

    Что касается представления о формате, которое мы описываем в этой статье, наша идея представления о деятельности ИБ отвергает как формат, так и тезисы о сильном сознании, связанные с первым.Что касается тезиса о формате, в нем утверждается, что в IS мы не используем формат, будь то перцептивный, предикативный или какой-то еще. В лучшем случае мы могли бы сказать, что мы вербуем языковую деятельность, хотя мы думаем, что использование понятия вербовки неверно характеризует точку зрения: мы не задействуем должным образом деятельность говорения; мы просто говорим, хотя и внутренне. Что касается тезиса о сознании, точка зрения отрицает, что IS необходимо для сознательного мышления или что IS составляет для сознательного мышления (т.е., что его правильная функция — сознательное мышление). Скорее, представление о деятельности занимает плюралистическую позицию: IS имеет почти столько же функций или применений, сколько мы можем обнаружить в ОС, ни одна из которых не должна выделяться в качестве ее надлежащей функции.

    Если мы понаблюдаем за нашим собственным IS, мы увидим, что, по сути, IS используется во многих различных обстоятельствах: самовыражение, мотивация, оценка, фокусировка внимания, само-развлечение, фиксация информации в памяти, подготовка языковых действий, комментируя то, что мы сделали, сопровождая наши мысли и т. д.. Кажется, нет большой разницы между причинами, по которым мы разговариваем сами с собой, и причинами, по которым мы разговариваем с кем-то другим: мы говорим, чтобы выразить себя, чтобы мотивировать других, оценивать события или предметы, помогать людям находить места, регулировать их поведение. и т. д. Более того, похоже, нет большой разницы между тем, как мы говорим сами с собой, и тем, как мы разговариваем с кем-то другим. Например, если мы хотим мотивировать нашего любимого спортсмена, мы можем сказать ей «давай!», «Ты лучший!», То есть то, что она может говорить себе.Если мы хотим помочь кому-то добраться до определенного места назначения, мы можем использовать карту и сказать ему: «Иди сюда, а потом туда. Идите прямо сюда, поверните сюда »и т. Д. То есть мы вставляем языковые фрагменты в фон, предоставленный картой, что мы и делаем, когда смешиваем мысленные карты и IS в ориентации.

    Есть также параллели между случаями, в которых IS и OS появляются в более длинных и более сложных лингвистических конструкциях, и теми, в которых они выглядят сжатыми или фрагментарными. Например, когда мы говорим о себе или об определенном человеке или событии, которое нас волнует, мы обычно используем полные предложения и разрабатываем повествование, точно так же, как мы это делаем, когда интроспективно относимся к себе, другим людям или определенным событиям.С другой стороны, наша речь выглядит сжатой или фрагментарной, если мы регулируем чье-то поведение в сети: взрослый, который помогает своему ребенку собрать пазл, говорит ему: «Вот этот кусок. Площадь есть? Конечно? Где отсутствует треугольник? Нет. Да »и т. Д. Как уже давно подчеркивал Выготскян, IS, когда его используют в таком виде, также обычно является конденсированным. Это говорит о том, что использование IS, по сути, означает внутреннее , говорящее на (см. Также Hurlburt et al., 2013).

    Предлагаемый нами вид активности резко контрастирует с наиболее сильными версиями форматного представления, т. Е.е., те, которые считают, что ЕСТЬ для сознательного мышления, и это ЕСТЬ необходимо для сознательного мышления, потому что нам нужен определенный формат, чтобы получить мысленное сознание. Однако, обсуждая форматное представление, мы рассматривали его более слабые версии. Например, слабая версия представления о формате могла бы просто утверждать, что мы производим фонологические представления, чтобы лучше выполнять различные задачи, от сознательного мышления до мотивации. Представление активности и эта слабая версия представления формата в принципе не сильно отличаются.

    Однако есть причины предпочесть классифицировать ИГ как деятельность tout court , а не с точки зрения формата. Во-первых, обозначение IS как деятельности лучше соответствует естественному описанию IS как говорящего, а не как производящего фонологические репрезентации (даже если фонологические репрезентации производятся). Во-вторых, понятие активности подчеркивает функциональную преемственность между внешним и IS более естественным образом, чем представление о формате. Как мы объяснили, представление формата обычно начинается с сосредоточения внимания на функции, которая предположительно является эксклюзивной для IS, т.е.е., мысленное сознание. Следствием этого является то, что он различает внешнее и ЕСТЬ — первое — инструмент коммуникации, второе — познания. Даже если кто-то ослабит учетную запись, чтобы сделать ее чувствительной к множеству вариантов использования ИС, он склонен рассматривать это использование как решение определенных когнитивных требований. Представление о деятельности, напротив, рассматривает их как предсказуемые эффекты интернализации ОС и ее различных функций.

    Как бы то ни было, точка зрения, которую мы хотим предложить, заслуживает названия «вид деятельности» по другим причинам, которые резко контрастируют с форматным подходом.Мы утверждаем, что IS, как и речь в целом, характеризуется как вид действия , а именно действия, заключающегося в выражении мыслей. На философском языке это означает, что IS индивидуализировано с точки зрения того действия, которым оно является, то есть, что оно отличается от других ментальных феноменов, связанных с тем, что человек (или его разум) делает. Это исключает необходимость индивидуализации ИБ с точки зрения качества его продукта, например, его свойств как последовательности фонологических представлений.

    Вопрос о том, как индивидуализировать ИГ, — это не просто метафизический вопрос, но он имеет важные методологические последствия в отношении того, как следует подходить к его изучению или какие виды ментальных механизмов для него важны. Например, делая акцент на действии речи, вполне естественно пытаться понять ИС в терминах всех представлений, которые мобилизуются в речи, т. Е. Семантических, синтаксических, возможно артикуляционных и т. Д. Как мы утверждали в разделе «Как мысленное содержание доступно сознанию» — в представлении формата семантические свойства экземпляра ИС проявляются как нечто, что нужно связать с ним, а не как нечто неотъемлемо его составляющее, что вызывает опасения по поводу того, как происходит связывание. .Напротив, для точки зрения деятельности акт внутреннего разговора начинается с предварительного намерения выразить определенную мысль, которая может становиться все более и более конкретной, пока не достигнет уровня моторных команд. Представления, задействованные в деятельности — от концептуальных до фонологических — образуют интегрированную систему, и свойства окончательного формата не играют привилегированной роли в объяснении явления и его функций.

    Преимущества просмотра действий

    Мы считаем, что представление действий имеет несколько преимуществ перед представлением формата.В этом разделе мы разработаем конкретное предложение о том, как вид деятельности может объяснить определенные явления. Представление о деятельности, как мы его представили, довольно либерально по своим обязательствам. Таким образом, это совместимо с тем, что мы сказали до сих пор, чтобы утверждать, что нам не нужно связывать мысленное содержание с фонологическими представлениями: можно сказать, что мы интерпретируем наше ЕСТЬ так же, как мы интерпретируем ОС, т. Е. С помощью лингвистических средств. -плюс-прагматическая система. Это также совместимо с представлением о том, что, хотя мы иногда используем ИС в определенных действиях, где задействовано сознательное мышление, сознательное мышление возможно без ИС.То есть дух взгляда на деятельность согласуется с общей моделью сознательного мышления, согласно которой сознательное мышление обычно не имеет символов: иногда мы говорим сами с собой в качестве помощи — но в этом случае нельзя сказать, что мы думаем в IS , а иногда мы напрямую участвуем в сознательном мышлении (набросок этого взгляда см. в Jorba and Vicente, 2014).

    Здесь мы будем придерживаться другой точки зрения, согласно которой предсказания, сделанные на основе намерений высокого уровня, играют заметную роль как в связывании содержания в фонологические представления (или в придании значения IS), так и в объяснении UT.С одной стороны, мы считаем это предложение достойным изучения, поскольку оно, кажется, способно объединить очевидно разные явления. С другой стороны, это единственное предложение, которое мы можем придумать прямо сейчас, которое могло бы объяснить природу UT и связанное с ним чувство свободы воли. В целом, мы думаем, что у него больше объяснительной силы, чем у только что упомянутой точки зрения.

    Внутренняя речь как значимая

    Как мы сказали выше, существует различие между значимой IS (вовлеченной в набор функций, о которых мы говорили в предыдущем разделе) и бессмысленной IS (которую мы используем, например, для того, чтобы просто сохранить неинтерпретированные элементы).Если рассматривать IS как последовательности фонологических представлений, генерируемых системами лингвистической продукции, следствием этого является то, что IS не имеет смысла как таковой . Другими словами, различие между значимыми и бессмысленными экземплярами ИС должно быть учтено в каком-то дополнительном механизме, например, механизме внимания, который фокусирует внимание либо на семантической, либо на фонетической информации представления, что, как мы утверждали, , представляет собой объяснительную проблему. Напротив, точка зрения деятельности рассматривает значимые и бессмысленные ИС как разные виды действий.Дело не в том, что субъект производит определенное фонологическое представление, а затем использует его для различных целей или в рамках различных процессов внимания. Скорее, само создание фонологического представления начинается с разных намерений, которые мобилизуют разные наборы представлений, например, в случае бессмысленных ИС семантические представления просто не мобилизуются с самого начала. В соответствии с этим подходом мы думаем, что понятие внутренней речи собственно соответствует только ее значимым экземплярам.

    Еще одно связанное с этим преимущество состоит в том, что, настаивая на идее, что ИБ имеет смысл по своей сути, представление активности легко избегает одного аспекта проблемы связывания, о которой мы упоминали в разделе «Как мысли-содержание доступны сознанию». Как мы указывали выше, нелегко увидеть, как то, что представляет звуки, может также (семантически) представлять мир. Таким образом, если мы индивидуализируем информационную среду с точки зрения свойств формата, мы должны объяснить, как контент привязывается к ней. Напротив, согласно предлагаемой нами точке зрения, собственно ИС имеет смысл, а содержание является неотъемлемой частью эпизодов ИС — оно не проявляется как нечто «внешнее», что кто-то каким-то образом связывает с представленными звуками.Более того, мы можем утверждать, что содержание эпизода ИБ — это не содержание, которое фонологические представления могут в конечном итоге кодировать, а содержание, которое субъект намеревается выразить. Другими словами, точка зрения активности соглашается с тем, что в IS контент в конечном итоге принимает определенный формат, но конкретные свойства формата вторичны для объяснения явления.

    Этот вопрос оказывается особенно важным, когда мы рассматриваем сжатые или фрагментарные ИС: лингвистический фрагмент (скажем, «мяч!») Может использоваться для выражения множества различных мыслей (что я потерял мяч, что вы потеряли мяч, что мы оставили мяч дома…).Большинство высказываний, если не все, могут выражать разные мысли в зависимости от обстоятельств, но фрагменты особенно неоднозначны (Vicente and Martínez-Manrique, 2005, 2008; Martínez-Manrique and Vicente, 2010). Теперь, как мы можем сказать, что набор фонологических представлений, составляющих «мяч»! означает, например, что мы оставили мяч дома? Он передает это конкретное содержание только в том случае, если мы принимаем во внимание не сами представления, а намерения говорящего. Нам кажется, что такой ответ не так легко доступен для представлений формата.В частности, позиция, которую мы приписали Принцу выше, может иметь проблемы с объяснением того, как предполагаемый контент (то есть, субъекты контента хотят, чтобы их слова имели в конкретном случае), привязывается к фонологическому выводу.

    Привязка и сознание мысли

    Однако есть еще один аспект обязывающего вопроса. Фактически, именно этот другой аспект занимает Каррутерса (см. «Как мысли-содержание доступны сознанию»). Напомним, что Каррутерс прибегает к привязке, чтобы объяснить, как содержание мысли становится осознанным доступом.По его мнению, мысленное содержание может быть связано с фонологическими репрезентациями и транслироваться вместе с ними. Таким образом, Каррутерса заботит не столько то, как фонологические представления имеют значение, сколько то, как это значение транслируется и становится доступным для познания более высокого уровня. То есть обязательная учетная запись Каррутерса является ответом на эту последнюю проблему. Тогда возникает вопрос: может ли в этом отношении представление действий лучше, чем версия представления формата Каррутерса? Мы хотим утверждать, что это возможно.

    В образах движения, а также в двигательных актах мозг выдает копии и прогнозы эффектов, которые используются для отслеживания и, в конечном итоге, корректировки действий в режиме онлайн, а также для подтверждения авторства (Jeannerod, 2006). Пока не ясно, как возникает чувство свободы воли (см. «Загадка несимволизированного мышления»), но кажется вероятным, что оно связано с хорошим функционированием системы передовых моделей, основанных на копиях и прогнозах. Сейчас меньше известно не только о так называемых мысленных действиях, но и о том, как система обрабатывает намерения более высокого уровня.Однако можно утверждать, что система не только получает копии эффектов от моторных команд и выдает прогнозы о входящих сенсорных сигналах; он также должен получать копии результатов от намерений более высокого порядка и делать прогнозы на этой основе (см. Pacherie, 2008).

    Архитектура системы компаратора, предложенная Pacherie (2008), включает иерархию намерений и прогнозов. Это позволяет ей не только объяснять, как можно контролировать исполнение намерений более высокого уровня, но и давать отчет о различных компонентах чувства авторства.Пашери различает три уровня намерений: дистальный, проксимальный и моторные намерения (моторные команды). Дистальные намерения связаны с целью действия; проксимальные намерения связаны с выполнением дистального намерения здесь и сейчас; и двигательные намерения связаны с движениями тела, которые в конечном итоге реализуют проксимальное намерение. По ее словам, каждый вид намерения имеет дело с определенным типом представления: «Содержимое, представленное на уровне D-намерений, а также формат, в котором это содержимое представлено, и вычислительные процессы, которые работают с ним, очевидно, довольно разные. от содержания, форматов представления и вычислительных процессов, действующих на уровне М-намерений »(Pacherie, 2008, p.192). По ее словам, дистальные (D) намерения работают с пропозициональными / концептуальными репрезентациями; проксимальные (P) намерения со смесью концептуальных и перцептивных представлений; и моторные (M) намерения с представлениями в аналоговом формате.

    Мы не хотим привязываться к деталям предложения Пашери, но мы думаем, что ее замечания относительно (i) различных уровней, на которых работает система компаратора, и (ii) различных видов представлений, доступных на каждом уровне, являются разумными. точки.По крайней мере, разумно думать, что система мониторинга, такая как система компаратора, должна допускать несколько уровней управления. Субъекты должны отслеживать не только то, как выполняются моторные команды, но также и то, реализуются ли намерения, вызвавшие такие моторные команды, так, как ожидалось и предсказывалось. Теперь мы можем применить эту модель к генерации речи в целом, где действие речи начинается с намерения (которое было бы D-намерением) выразить определенную мысль и завершается воспроизведением последовательности звуков.Связанные с речью намерения на разных уровнях генерируют прогнозы через систему прямой модели, которые используются для проверки правильности реализации речевого действия.

    Здесь напрашивается гипотеза: предсказания, связанные с предыдущими намерениями, могут быть осознаны таким же образом, как мы, предположительно, можем осознать предсказания, связанные с двигательными командами. Если мы не примем запрет на сознательные предсказания, не основанные на органах чувств, то, по-видимому, нет никаких оснований предполагать, что мы не можем делать такие предсказания сознательными.Каррутерс считает, что предсказания (сенсорные предсказания в его случае) становятся осознанными, если на них сосредоточить наше внимание. В целом Каррутерс (как и Принц, 2012) считает, что сознание требует внимания. Но есть и другие гипотезы. Жаннерод (1995), например, утверждал, что предсказания сознательны только потому, что являются предсказаниями прерванных действий, то есть, если действие прерывается после того, как предсказание выдано, предсказание воплотится в сознание. Его аргумент состоит в том, что, когда моторная команда прерывается, «моторные воспоминания не стираются или стираются не полностью, а репрезентативные уровни остаются активными: эта постоянная активация, таким образом, будет основой для (сознательных) моторных образов» (Jeannerod, 1995, п.1429). В любом случае мы предполагаем, что механизм, делающий сенсорные предсказания сознательными, может также работать и для несенсорных предсказаний.

    Если бы это было правдой, то мы могли бы утверждать, что то, что осознано в ИС, — это не только фонологические репрезентации, но и их значение. Предварительное намерение в акте речи состоит в намерении выразить определенное содержание мысли. Предсказание, соответствующее этому виду намерения, является семантическим содержанием высказывания: то, что мы прогнозируем и что мы отслеживаем, — это выражение определенного мысленного содержания.Если бы мы могли транслировать это предсказание вместе с сенсорным предсказанием (то есть фонологическими представлениями), не было бы необходимости в дальнейшей привязке содержания к сенсорным предсказаниям. Это, по-видимому, допускается теорией, подобной той, которую обрисовал Жаннерод (1995), согласно которой предсказания по умолчанию являются сознательными, но это становится более проблематичным, если мы последуем идее Каррутерса о том, что сознание требует внимания. Проблема в этом случае заключается в том, что для осознания значимой ИС нам нужно одновременно уделять внимание двум видам предсказаний: предсказанию о содержании и предсказанию о некоторых звуках.Обсуждая точку зрения Принца в разделе «Как содержание мысли доступно сознанию», мы утверждали, что такой сценарий невозможен. Тем не менее, мы предполагаем, что можно направить наше внимание не на то или иное конкретное предсказание, а на выходы форвардных систем (то есть то, что передовые системы доставляют), рассматриваемые в целом. В конце концов, прогнозы, соответствующие различным уровням намерений, активны одновременно, при условии, что все они используются для отслеживания как возможного входящего сигнала, так и прогнозов более низких уровней иерархии.Это означает, что выходные данные прямых систем — каскад прогнозов разных уровней — образуют тесную сеть или интегрированное целое.

    Связь между внутренней речью и несимволизированным мышлением

    Объяснение, которое мы только что обрисовали, имеет интересное следствие, позволяющее нам думать о UT в терминах IS, не превращая первое во второе. В отличие от представления формата, представление активности может легко приспособиться к UT, поскольку это представление не требует использования определенного формата для сознательного мышления (см. Jorba and Vicente, 2014).Это еще одно преимущество взгляда на деятельность, а именно то, что, рассматривая Я как просто внутреннюю речь, он не делает никаких заявлений относительно того, возможны ли сознательное мышление и феноменология без перцептивной / сенсорной среды. Однако здесь мы хотим сделать еще один шаг и предложить умозрительное, хотя мы считаем правдоподобным объяснение того, что может быть UT, которое делает его продолжением с IS и начинает объяснять, почему мы чувствуем авторство по отношению к нашему сознательному, но несимволизированному, мысли (например, суждение о том, что мой друг ведет машину).

    Мы только что сказали, что разумно думать, что форвардная система также генерирует прогнозы относительно вероятного содержания высказывания. Возможно, как мы предполагали, такое предсказание тоже можно сделать осознанным. Предположим теперь, что мы прерываем речевое действие до того, как приказы перейдут к моторным командам. Тогда мы можем получить широковещательный прогноз о содержании высказывания, который будет восприниматься как мысль (поскольку он состоит из концептуальных / смысловых представлений). Более того, есть некоторая вероятность того, что это будет воспринято как действие, потому что оно задействует передовую систему.По крайней мере, минимально несимволизированная мысль в рамках этой конструкции будет ощущаться как инициированная (будет иметь чувство инициирования), поскольку в ее этиологии есть намерение, которого, вероятно, не было бы, если бы мы истолковали UT как просто мысли (очевидно, , мысль не возникает из-за намерения ее иметь). Но можно предположить, что это будет ощущаться также как автор. Как мы объясняли в разделе «Является ли внутренняя речь предсказанием?», Обычно говорят, что чувство свободы воли требует успешных сравнений, обычно между сенсорными предсказаниями и сенсорными сигналами.Но, возможно, сравнения между состоянием цели и высокоуровневым прогнозом достаточно, чтобы вызвать чувство свободы воли. Даже если мало что известно о том, как чувство свободы воли возникает в ментальном мире (Frith, 2012), мы думаем, что возможность того, что ментальная свобода действий связана со сравнением «продуктов» высокого уровня, заслуживает рассмотрения.

    Если бы мы согласились с этой точкой зрения, UT выглядел бы так же тесно связанным с IS. Мы думаем, что это хорошо согласуется с феноменологическими характеристиками людей, сообщающих о UT, в которых испытуемые без проблем дают точную вербальную, пропозициональную характеристику того, о чем они думают, но сопротивляются предположению, что они пережили это содержание вербально.Эта легкость пропозиционального сообщения имеет смысл, если UT — это примерно начало речевого акта, который так и не был вербально реализован. Более того, учетная запись также защищает непрерывность, которая идет от UT к частной речи. Принимая во внимание подходы, вдохновленные Выготским, не рекомендуется отделять частную речь от того, что мы обычно называем IS, или даже от UT, поэтому мы видим в этом еще одно преимущество нашего взгляда на IS. Разница между, скажем, типичным ИБ и бормотанием или даже частной речью не в функциональности: бормотание выполняет те же общие функции, что и ИБ (мотивация, сосредоточение внимания, самооценка и т. Д.). Разница заключается в том, что в типичной ИС мы якобы производим предсказание о фонологических акустических репрезентациях, тогда как при бормотании и в частной речи мы производим реальные звуки. Кроме того, в бормотании и частной речи мы более четко задействуем артикуляцию. Напротив, по нашему предложению, в UT мы даже не доходим до фонологического уровня. Выготский утверждал, что IS обычно сгущается по отношению к внешней речи, и что взрослые могут довести это сгущение до предела, будучи в состоянии мыслить «чистыми значениями» (см. Fernyhough, 2004, где представлена ​​модель того, как будет происходить сгущение. ).Представленное здесь описание подкрепляет эту интуицию, даже несмотря на то, что эту точку соприкосновения с Выготским следует рассматривать как совпадение (а есть много точек отхода от традиции Выготского: для начала, UT не будет чрезмерно сжатым). , но IS прерывается до того, как намерения станут достаточно точными). Используем ли мы тот или иной вид ИС, включая UT, или другой, может зависеть от стресса, необходимого уровня внимания и так далее, как давно утверждали Выгосткяны.

    Заключение

    Мы выделили два общих подхода к феномену ИС: формат и вид деятельности.Представление о формате, одобренное такими авторами, как Джекендофф, Принц и Бермудес, среди других, утверждает, что в IS мы используем определенный формат, чтобы донести мысли до сознания. Эти авторы, а также другие, которые не особенно заинтересованы в когнитивных функциях ИГ, думают об ИС как о продукте, а именно о цепочках фонологических репрезентаций, которые мы, кажется, испытываем, когда говорим сами с собой. Мы критиковали эту позицию по нескольким причинам: во-первых, она должна отрицать возможность сознательного UT; во-вторых, в нем нет четкого объяснения того, как мысленное содержание превращается в сознание доступа; и, в-третьих, у него слишком узкий взгляд на использование ИБ.Представление формата может быть ослаблено в некоторых измерениях, но некоторые проблемы остаются. UT и связанный с ним агентивный опыт остаются необъясненными, и вопрос о том, как IS делает мысли осознанными, не улучшается. Помимо этих общих проблем, гипотеза, одобренная некоторыми авторами, о том, что IS-as-a-product является предсказанием о сенсорных стимулах, имеет свои собственные проблемы: трудно объяснить, как мы можем обнаруживать ошибки в нашем IS, если IS — это предсказание, и эта конструкция IS кажется несовместимой с идеей о том, что чужие голоса и / или вставки мыслей являются неверно атрибутированными IS: неправильная атрибуция, кажется, требует сравнения, а прогноз нельзя сравнивать с самим собой.

    Наш общий диагноз источника всех этих проблем заключается в том, что сторонники представления о формате имеют узкую направленность на такие вопросы, как то, что является составляющим IS, какова его основная функция или какой процесс может быть ответственным за его создание. Мы представили альтернативу, которую мы назвали «взглядом на деятельность», которая дает более всеобъемлющий взгляд на феномен ИГ. Описание IS как деятельности, а именно говорения, равносильно утверждению, что IS функционально непрерывно с открытой или внешней речью.Мы не используем формат с какой-то познавательной целью, но мы говорим сами с собой в большинстве ситуаций, в которых разговариваем с другими людьми (самовыражение, мотивация, концентрация внимания, контроль поведения, развлечения, нерелевантные комментарии … ). Это описание того, что мы делаем в ИБ, предполагает, что мы должны думать об ИС не просто как о продукте лингвистической производственной системы, но как о всем действии говорения. Разговор — это действие, которое начинается с предварительного намерения выразить определенную мысль и, вероятно, заканчивается произнесением некоторых звуков, имеющих определенное значение.Типичный IS — это такой вид действий, за исключением того, что звуки не производятся, а имитируются. Принятие этого более всеобъемлющего взгляда на явление позволяет нам решить проблемы, которые влияют на представление формата. Во-первых, представление об ИГ как об простом выражении не ставит под сомнение возможность UT. Во-вторых, у этой точки зрения нет проблем с объяснением сознательного доступа к содержанию мысли. Поскольку это позволяет нам мыслить сознательно без ИГ, это совместимо с точкой зрения, что ИГ используется только как вспомогательное средство в некоторых обстоятельствах, оказывая поддержку другим когнитивным функциям (например,g., сосредоточив внимание на сложной задаче) или побуждая к дальнейшим познавательным ресурсам. Наконец, взгляд на деятельность в значительной степени мотивирован различными вариантами использования ИГ, которые мы можем обнаружить.

    Тем не менее, в этой статье мы исследовали другие объяснительные возможности для представления деятельности с несколькими целями в уме: уловить интуитивную идею о том, что собственно ЕСТЬ имеет значение, объяснить, как это значение может быть присоединено к нему и осознано вместе. с фонологическими репрезентациями и обратиться к двум особенно интригующим проблемам: природе UT и связанному с ним чувству агентства.В предложении, которое мы представили, используется характеристика IS как действия, чтобы объяснить проблему связывания, природу UT и чувство свободы воли, связанное с сознательным мышлением. Что касается проблемы связывания, мы предположили, что индивидуализация IS как действия, которое начинается с предварительного намерения выразить определенную мысль, упрощает объяснение того, как содержание мысли связано в цепочки фонологических представлений. Предыдущие намерения приводят к предсказаниям о содержании мысли: если такие предсказания можно сделать осознанными, у нас есть сознательная мысль.Если предсказания сделаны осознанными вместе с предсказаниями о фонологических репрезентациях, мы получим типичный IS («голосок в голове»). Если предсказания сделаны осознанными в одиночку, потому что действие прерывается очень рано, тогда у нас есть UT. Ощущение свободы воли в этом последнем случае возникает из-за того, что это когнитивный процесс, который предназначен и, вероятно, отслеживается.

    Наконец, хотя мы не рассматривали вопрос вставки мыслей в этой статье, мы думаем, что этот общий подход в целом лучше подходит для объяснения того, как мысли могут казаться чужеродными, параллельно с обнаружением ошибок в ЯВЛЯЕТСЯ.Предсказания более высокого уровня используются для проверки правильности прогнозов более низкого уровня, чтобы контролировать, правильно ли реализуются намерения более высокого уровня. Несоответствие может привести к неправильной атрибуции и / или обнаружению ошибок. Мы рассматриваем эту идею как материал для дальнейших исследований.

    Заявление о конфликте интересов

    Авторы заявляют, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

    Благодарности

    Эта статья является полностью совместной. Порядок авторства произвольный. Некоторые из обсуждаемых нами вопросов были представлены на 50-м ежегодном философском коллоквиуме в Цинциннати на тему «Природа и познавательная роль внутренней речи». Авторы выражают благодарность за комментарии аудитории коллоквиума и вдумчивые комментарии рецензентов. Исследование для этой статьи финансировалось правительством Испании в рамках исследовательских проектов FFI2011-30074-C01 & C02.

    Сноски

    1. Исключения составляют выготскианцы, такие как Fernyhough (2009) и Hurlburt et al. (2013).
    2. Вдоль статьи мы представим ряд более слабых версий точки зрения, которые ослабляют один или несколько тезисов, чтобы ответить на конкретную проблему.
    3. Поскольку понятие мысли в литературе используется по-разному, давайте поясним свойства, которые имеют значение для этой статьи:
      1. Мысль — это ментальное состояние с пропозициональным содержанием.
      2. Его можно отделить от других мыслей с точки зрения его содержания.
      3. Он может быть бессознательным или сознательным, поэтому можно иметь одну и ту же мысль в обеих модальностях.
      Таким образом, сознательная мысль — это сознательное ментальное состояние с пропозициональным содержанием, например, сознательное суждение, что p .
      Наконец, даже если «иметь мысль» и «думать мыслью» могут указывать на пассивное / активное проявление мысли, это различие, которое мы не обсуждаем в этой статье, поэтому мы будем использовать оба выражения как взаимозаменяемые.
    4. См., Например: «[Хомский] попал в ловушку (…) веры, что внутренняя речь — это мысль, а не (как я буду утверждать) фонологическая структура, соответствующая мысли» (Jackendoff, 2007, стр. 70) и «сознательная мысль получает свою форму (…) от внутреннего голоса, словесных образов произношения» (Jackendoff, 2012, стр. 103).
    5. Этим возражением мы обязаны судье.
    6. «Особенно важны (…) слуховые образы, которые возникают в результате автономной активации инструкций по воспроизведению речи, которые приводят к слуховым представлениям речевого акта, которые обычно приводят к так называемой« внутренней речи »» (Carruthers , 2014, с.149).
    7. См., Например, Бермудес (2003, (стр. 159–160)): «[Все] пропозициональные мысли , которые мы сознательно анализируем (…), принимают форму предложений на публичном языке» (выделено им).
    8. Рефери указывает, что различие Выготским между естественной и культурной линиями развития имеет отношение к вопросу о UT. Эти два пути к мысли могут приводить к видам мышления с разными свойствами, и UT может встречаться в обоих из них, поэтому его анализ должен учитывать различие.Мы согласны с тем, что это может быть так, и настаиваем на том, что точная характеристика UT все еще отсутствует. В этой статье мы ограничимся минимальной характеристикой, предложенной Hurlburt et al. (2013) — то есть UT как мысль с пропозициональным содержанием и «проприетарной» феноменологической основой — и мы набросаем предложение, которое связало бы его с культурной линией — см. Раздел «Связь между внутренней речью и несимволизированным мышлением».
    9. Как мы увидим в разделе «Взаимосвязь между внутренней речью и несимволизированным мышлением», точка зрения, что ИБ — это входящий сенсорный сигнал, кажется, лучше в этом отношении, поскольку она включает в себя сравнения, которые многие считают необходимыми для создания самости. -атрибуция (см. Frith, 2012).
    10. Как хорошо известно, различие между феноменальным сознанием и сознанием доступа впервые было введено Блоком (1995). Феноменальное сознание определяется с точки зрения подобия или опыта, а сознание доступа характеризуется как информация, доступная для прямого рационального управления мыслями и действиями.
    11. Однако см. Кларк (1998, стр. 171): «[П] общепринятый язык (…) отвечает за комплекс довольно отличительных черт человеческого мышления, а именно за нашу способность отображать когнитивную динамику второго порядка .Под когнитивной динамикой второго порядка я подразумеваю совокупность мощных способностей, включающих самооценку, самокритику и тщательно отточенные лечебные реакции (…). Такое мышление о мышлении — хороший кандидат на явно выраженные человеческие способности (…) Джекендофф (…) предполагает что мысленное повторение предложений может быть основным средством, с помощью которого наши собственные мысли могут стать объектами дальнейшего внимания и размышлений ». См. Также Бермудес (2003, стр. 163): «Мы думаем о мыслях, обдумывая предложения, с помощью которых эти мысли могут быть выражены.”
    12. С другой стороны, динамика второго порядка и метапознание, вероятно, — разные явления. Мы можем узнать, о чем мы думаем, просто обладая сознательными мыслями: если вы думаете о мысли сознательно, вы также узнаете, что у вас есть эта мысль. В этом отношении мышление похоже на восприятие: когда у вас есть сознательный опыт восприятия, вы также знаете, что у вас есть этот опыт. Мы бы сказали, что объективизация дает нам способность размышлять о своем мышлении и обретать контроль над нашими когнитивными процессами более высокого уровня.
    13. На философском жаргоне содержание будет символически-рефлексивным.
    14. Однако Langdon et al. (2009) оспаривают это утверждение на основании исследований пациентов с шизофренией. Сравнивая свои АВХ и ИС, они не обнаружили сходства между их феноменологическими характеристиками — сходства, которое, возможно, должно присутствовать, если АВХ происходят от ИИ.
    15. Непрерывность функции между внутренней и внешней речью — типичное предположение для тех, кто понимает ИС как наследование функциональных ролей частной речи, из которой она возникает (см. Обзоры в Berk, 1992; Winsler, 2009).Отношения между внутренней и внешней речью в настоящее время также находятся в центре внимания эмпирических исследований с точки зрения параллелизма и различий в лингвистических подсистемах, ответственных за их соответствующую обработку, например, системы понимания и производства (Vigliocco and Hartsuiker, 2002; Geva et al. , 2011). Эти темы выходят за рамки целей данной статьи.
    16. См. Morin et al. (2011) за исследование, посвященное разнообразию функций ИБ.
    17. Выготский (1987) и его последователи обычно интересовались использованием ИБ для саморегуляции, поскольку их особенно беспокоил момент, когда дети начинают усваивать не только речь, но и социальную жизнь в целом.Тем не менее, онлайн-регулирование поведения — это всего лишь одна функция речи среди многих других, и кажется, что нет причин, по которым речь должна использоваться только для этой цели, когда она превращается в IS.
    18. Нам известно, что в литературе можно найти множество вариантов использования ярлыка «внутренняя речь», и мы не собираемся узаконивать использование этого термина. Мы просто хотим сделать акцент на особого рода явлениях, которыми являются значимые и бессмысленные примеры.
    19. Кто-то может утверждать, что аккаунт Принца может прибегнуть к этому предложению, т.е.е. люди могут обращать внимание как на акустические, так и на семантические свойства сенсорной репрезентации. Однако это предложение не помогает Принцу избежать нашей критики регресса, отдавая предпочтение сопутствующим сенсорным представлениям.
    20. Следуя тому, что мы сказали в сноске 8, выдвинутая нами гипотеза о том, как генерируется UT, будет связывать ее с культурной линией развития, связывая ее с генерацией IS. Тем не менее, мы не предполагаем, что UT было бы невозможно, если бы оно не было связано с IS.Объяснение, которое мы выдвинули по поводу UT, возможно, можно было бы распространить на использование любого вида образов, хотя нам не ясно, может ли чисто образное мышление быть пропозициональным. Возможно, наш отчет предсказывает, что нелингвистические существа не могут испытывать UT, как его обычно характеризуют.
    21. Еще одно интересное следствие этой точки зрения связано с тем, что мы упоминали в разделе «Является ли внутренняя речь предсказанием?». Мы сказали, что чувствительны к ошибкам в IS (Oppenheim, 2013), что проблематично для представления о том, что IS является предсказанием.В нашем предложении, которое предполагает несколько уровней предсказаний и механизмов мониторинга, ошибки могут быть обнаружены на уровне моторных предсказаний, особенно когда они, когда они осознаются, повторно входят в систему в качестве входных данных. Прогноз не может проверить себя, но предсказание более высокого порядка может отслеживать предсказание низкого уровня и обнаруживать ошибки, даже более того, мы подозреваем, если предсказание низкого уровня также рассматривается как вход для системы. Мы думаем, что проблемы, упомянутые в этом разделе, вызваны слишком узким фокусом на моторной части речевого акта.

    Список литературы

    Берк, Л. Э. (1992). «Частная речь детей: обзор теории и статуса исследования», в Private Speech: From Social Interaction to Self-Regulation , ред. Р. М. Диас и Л. Э. Берк (Хиллсдейл, штат Нью-Джерси: Эрлбаум), 17–43.

    Google Scholar

    Блок, Н. (1995). О заблуждении относительно функции сознания. Behav. Brain Sci. 18, 227–247. DOI: 10.1017 / S0140525X00038188

    CrossRef Полный текст | Google Scholar

    Карпендейл, Дж., Льюис, К., Сассвайн, Н., и Ланн, Дж. (2009). «Разговор и мышление: роль речи в социальном понимании», в Частная речь, исполнительное функционирование и развитие вербальной саморегуляции , ред. А. Винслер, К. Фернихо и И. Монтеро (Кембридж: Кембриджский университет Press), 83–94.

    Google Scholar

    Кларк, А. (1998). «Волшебные слова: как язык увеличивает человеческие вычисления», в Язык и мысль: междисциплинарные темы , ред.Каррутерс и Дж. Баучер (Кембридж: издательство Кембриджского университета), 162–183.

    Google Scholar

    Fernyhough, C. (2004). Чужие голоса и внутренний диалог: к описанию слуховых вербальных галлюцинаций. New Ideas Psychol. 22, 49–68. DOI: 10.1016 / j.newideapsych.2004.09.001

    CrossRef Полный текст | Google Scholar

    Fernyhough, C. (2009). «Диалогическое мышление», в Частная речь, Исполнительное функционирование и развитие вербальной саморегуляции , ред.Уинслер, К. Фернихо и И. Монтеро (Кембридж: издательство Кембриджского университета), 42–52.

    Google Scholar

    Франкиш, К. (2010). Развитие лингвистического мышления. Лингвист. Филос. Расследование. 9, 206–214.

    Google Scholar

    Гева, С., Беннет, С., Уорбертон, Э. А., и Паттерсон, К. (2011). Расхождение между внутренней и открытой речью: последствия для постинсультной афазии и нормальной обработки речи. Афазиология 25, 323–343.DOI: 10.1080 / 02687038.2010.511236

    CrossRef Полный текст | Google Scholar

    Герреро, М.С.М. (2005). «Методология исследования внутренней речи», Inner Speech — L2: Thinking Words in a Second Language , ed. М. Де Герреро (Нью-Йорк: Springer), 89–118.

    CrossRef Полный текст | Google Scholar

    Hatzigeorgiadis, A., Zourbanos, N., Galanis, E., and Theodorakis, Y. (2011). Разговор с самим собой и спортивные результаты: метаанализ. Перспектива. Psychol.Sci. 6, 348. DOI: 10.1177 / 1745691611413136

    CrossRef Полный текст | Google Scholar

    Джекендофф Р. (2007). Язык, сознание и культура: очерки психической структуры . Кембридж, Массачусетс: MIT Press.

    Google Scholar

    Джекендофф Р. (2012). Руководство пользователя к мысли и смыслу . Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета.

    Google Scholar

    Жаннерод М. (1995). Ментальные образы в моторном контексте. Neuropsychologia 33, 1419–1432. DOI: 10.1016 / 0028-3932 (95) 00073-C

    CrossRef Полный текст | Google Scholar

    Хорба, М., Висенте, А. (2014). Когнитивная феноменология, доступ к содержанию и внутренняя речь. J. Сознание. Stud. 21, 74–99.

    Google Scholar

    Козулин А. (1986). Концепция деятельности в советской психологии: Выготский, его ученики и критики. Am. Psychol. 41, 264–274. DOI: 10.1037 / 0003-066X.41.3.264

    CrossRef Полный текст | Google Scholar

    Лэнгдон, Р., Джонс, С. Р., Коннотон, Э. и Фернихау, К. (2009). Феноменология внутренней речи: сравнение больных шизофренией со слуховыми вербальными галлюцинациями и здоровыми людьми из контрольной группы. Psychol. Med. 39, 655–663. DOI: 10.1017 / S0033291708003978

    PubMed Аннотация | Полный текст | CrossRef Полный текст | Google Scholar

    Лангланд-Хассан, П. (2008). Расколотые феноменологии: вставка мыслей, внутренняя речь, вставка мыслей и загадка внешности. Mind Lang. 23, 369–401. DOI: 10.1111 / j.1468-0017.2008.00348.x

    CrossRef Полный текст | Google Scholar

    Лангланд-Хассан, П. (2014). Внутренняя речь и метапознание: в поисках связи. Mind Lang. 29, 511–533. DOI: 10.1111 / mila.12064

    CrossRef Полный текст | Google Scholar

    Маккарти-Джонс, С. (2012). Слуховые голоса: истории, причины и значения слуховых вербальных галлюцинаций . Кембридж, Массачусетс: Издательство Кембриджского университета.

    CrossRef Полный текст | Google Scholar

    Мартинес-Манрике, Ф., и Висенте, А. (2010). Что за…! Роль внутренней речи в сознательном мышлении. J. Сознание. Stud. 17, 141–167.

    Google Scholar

    Морин, А. (2011). Самосознание. Часть 2: нейроанатомия и важность внутренней речи. Soc. Личное. Psychol. Компас 2, 1004–1012. DOI: 10.1111 / j.1751-9004.2011.00410.x

    CrossRef Полный текст | Google Scholar

    Морин, А., Уттл Б. и Хэмпер Б. (2011). Частота самооценки, содержание и функции внутренней речи. Процедуры Soc. Behav. Sci. 30, 1714–1718. DOI: 10.1016 / j.sbspro.2011.10.331

    CrossRef Полный текст | Google Scholar

    Питт, Д. (2004). Феноменология познания, или каково думать, что P? Philos. Феноменол. Res. 69, 1–36. DOI: 10.1111 / j.1933-1592.2004.tb00382.x

    CrossRef Полный текст | Google Scholar

    Prinz, J.(2004). Реакции кишечника: теория восприятия эмоций . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.

    Google Scholar

    Принц, Дж. (2011). «Сенсорная основа когнитивной феноменологии», в Cognitive Phenomenology , ред. Т. Бейн и М. Монтегю (Oxford: Oxford University Press), 174–196.

    Google Scholar

    Висенте А. (2014). Отчет компаратора о вставке мыслей, чужих голосах и внутренней речи: некоторые открытые вопросы. Phenomenol.Cogn. Sci. 13, 335–353. DOI: 10.1007 / s11097-013-9303-5

    CrossRef Полный текст | Google Scholar

    Висенте А. и Мартинес-Манрике Ф. (2005). Семантическая недоопределенность и когнитивное использование языка. Mind Lang. 20, 537–558. DOI: 10.1111 / j.0268-1064.2005.00299.x

    CrossRef Полный текст | Google Scholar

    Висенте А. и Мартинес-Манрике Ф. (2008). Мысль, язык и аргумент из ясности. Метафилософия 39, 381–401.DOI: 10.1111 / j.1467-9973.2008.00545.x

    CrossRef Полный текст | Google Scholar

    Выготский, Л. С. (1987). Мысль и язык . Кембридж, Массачусетс: MIT Press.

    Google Scholar

    Винслер А. (2009). «Все еще разговариваем сами с собой после всех этих лет», в книге « Private Speech, Executive Functioning, and the Development of Verbal Self-Regular », редакторы A. Winsler, C. Fernyhough и I. Montero (Cambridge: Cambridge University Press), 3–41.

    Google Scholar

    Внутренняя речь: Новые голоса | Отзывы | Философские обзоры Нотр-Дама

    Этот сборник предлагает комплексную, разнообразную и своевременную трактовку внутренней речи, феномена «голосика в голове». Это первый том, полностью посвященный внутренней речи с междисциплинарной точки зрения и включающий в себя работы ведущих экспертов в области философии, психологии и нейробиологии. Внутренняя речь — это вездесущая особенность нашего разума, которая интроспективно заметна и эмпирически поддается обработке, особенность, природа и функции которой являются предметом споров.Это языковой феномен, который рассматривается как форма мысли или внутренне связанный с ней, сознательный феномен, который включает в себя компонент восприятия слуха, а также участвует в нескольких когнитивных функциях. Книга предлагает углубленное рассмотрение этого явления как с теоретического, так и с эмпирического подходов и, таким образом, предоставляет уникальную платформу для сопоставления и оценки различных подходов. Более того, непосредственно взаимодействуя с внутренней речью, ее участники обеспечивают понимание природы мышления, сознания, восприятия, действия, самопознания и себя, тем самым представляя сеть взаимосвязанных тем для изучения ума.

    Книга разделена на две части; первые шесть глав посвящены природе внутренней речи, а вторые шесть — функциям саморефлексии и самопознания, приписываемых внутренней речи. Главы можно читать совершенно независимо. Однако следует отметить, что междисциплинарная ценность книги может стать препятствием для читателей, не знакомых с техническими терминами и методами философии, психологии или нейробиологии.

    Редакторы, Питер Лангланд-Хассан и Агустин Висенте, дают поучительное введение, представляя сложность этого явления, мотивацию сосредоточить внимание на нем, его внутренний интерес, а также его связь с широким кругом других извечных вопросов философии и философии. психология.Они предлагают общую и очень полезную карту для навигации по ландшафту. Сначала они дают широкое описание истории изучения внутренней речи, в основном выделяя все еще влиятельную работу российского психолога Льва С. Выготского (1987) вместе с экспериментальными психологическими исследованиями рабочей памяти (Baddeley 1992, 2007). В аналитической философии разума эта тема имела второстепенный интерес до девяностых годов, когда несколько мыслителей начали сосредотачиваться на внутренней речи для своих теорий сознания, объяснения слуховых вербальных галлюцинаций (AVH) и вставленных мыслей, самопознания или отношения языка и мысли.В оставшейся части введения Лангланд-Хассан и Висенте резюмируют основной вклад книги, используя несколько наводящих вопросов.

    Центральные вопросы книги: во-первых, какова природа внутренней речи и, во-вторых, каковы функции внутренней речи в когнитивных процессах. Все участники представляют свои взгляды на один или оба вопроса, а также обсуждают другие более конкретные связанные вопросы.

    Что касается природы внутренней речи: в то время как «голосок в голове» является докеторетически достаточно хорошим выражением, чтобы локализовать явление, более технические определения обнаруживают несоответствия в отношении того, что следует считать правильной внутренней речью.Трудно найти единый способ обозначения явления в книге, поскольку в зависимости от направленности исследования и уровня описания или объяснения можно найти разные определения: (i) переживание внутренней речи, (ii) причины и механизмы, лежащие в основе внутренней речи, и (iii) неврологические данные, связанные с задачами, связанными с внутренней речью. Примеры всех этих перспектив можно найти в сборнике. Книга оставляет совершенно открытыми конкретные способы, которыми такие характеристики (несовместимы) или, скорее, дополняют друг друга.

    Рассел Т. Херлберт и Кристофер Л. Хиви (глава 6) — главные сторонники подробного описания (i) переживания внутренней речи. Они сосредотачиваются на том, что они называют «изначальным опытом внутренней речи», имея в виду явление, которое происходит и непосредственно воспринимается людьми в их повседневной среде. Используя метод описательной выборки (DES), разработанный для исследования первозданного внутреннего опыта с высокой точностью (стр.179), описанный и обсуждаемый в нескольких других работах (Hurlburt and Akther 2006; Hurlburt and Schwitzgebel 2007), они представляют различные разновидности внутренний опыт: неупорядоченная речь, внутренняя речь с законченными предложениями и несимволизированное мышление.Херлберт и Хиви неохотно основывают определения (и последующие теории) внутренней речи на случайном самоанализе, анкетах и ​​выборках, которые не обеспечивают тренировки для заключения в скобки предположений или выводов из экспериментальных условий.

    В качестве примеров (ii) причин и механизмов, лежащих в основе внутренней речи, мы находим сложное обсуждение вычислительных моделей внутренней речи, в частности моделей управления моторикой. В семи статьях упоминается или обсуждается вопрос о том, можно ли рассматривать внутреннюю речь как продукт прямой модели.Прямая модель — это внутреннее представление системы (тело, конечность, орган), которое фиксирует прямую или причинную связь между входами в систему (моторные команды) и выходами (Левенбрук и др., Стр. 147). Подробности различных существующих предложений представлены Лорен Свини и Элен Левенбрук и др. Свини (глава 12) представляет концепции внутренней речи, подразумеваемые в различных описаниях симптомов шизофрении, таких как АВХ и вставленные мысли. Она подробно описывает две конкурирующие модели: (i) внутренняя речь как предсказание в отсутствие сенсорной информации (что соответствует литературе по моторным образам), или (ii) внутренняя речь как действие с сенсорными последствиями, которые сами предсказываются (которые параллельно с литературой по языковому производству).Глава Свини могла появиться в Части I рядом с главой о вычислительных моделях Левенбрука и др., Что также поддерживало бы однородность содержания Части II (функции самопознания и саморефлексии внутренней речи).

    Развитие (i) дано Lœvenbruck et al. (Глава 5) с их четким описанием различных понятий и процессов, задействованных в модели прогнозирующего контроля (прямая модель, копия эффекта, сенсорное ослабление и т. Д.). Lœvenbruck et al.также защищают идею — в отличие от других подходов — разговора о внутреннем языке, задуманном как мультимодальные акты с мультисенсорными восприятиями (слуховыми, соматосенсорными, визуальными), проистекающими из грубых мультисенсорных целей. Принимая определения, которые основываются на причинах и механизме, лежащих в основе внутренней речи, Питер Каррутерс утверждает, что внутренняя речь представляет собой управляемую сенсорную прямую модель отрепетированного речевого действия, в которой действие было выбрано над другими в процессе бессознательной оценки и принятия решений.

    Сосредоточившись на (iii), неврологических свидетельствах, связанных с задачами, связанными с внутренней речью, Шэрон Гева (глава 4) предлагает подробный и исчерпывающий обзор основных открытий нейронной основы ментальных образов и внутренней речи. Большая часть ее главы посвящена исследованиям функциональной визуализации, суммируя основные результаты, относящиеся к множеству задач, связанных с внутренней речью (стр. 108-117): повторение слов, генерация глагола, завершение основы, оценка рифмы, оценка гомофона, беглость речи. , и словесное преобразование.Изучив исследования внутренней речи при афазии (стр. 117-119), она обсуждает принципы ментальных образов через их общие механизмы: слуховые, зрительные и обонятельные образы активируют первичные сенсорные области, тогда как внутренняя речь и двигательные образы относятся к высшему мозгу. функции, требующие нескольких шагов и процессоров. В случае внутренней речи речь идет о лингвистической обработке, восприятии и исполнении.

    Один интересный вопрос, касающийся природы внутренней речи, который рассматривают несколько участников, заключается в том, имеет ли внутренняя речь слухово-фонологическую природу и является ли это существенным свойством или связанным с ним эпизодом.Ленгланд-Хассан (глава 3) отвечает утвердительно, утверждая, что внутренняя речь имеет слухово-фонологический компонент (или представляет его). Его аргумент сводится к следующему: (1) внутренняя речь привязана к определенному естественному языку, (2) единственная особенность, которая, вероятно, имеет эпизоды внутренней речи, которая позволит нам быстро и надежно определить, к какому языку они привязаны, — это их слуховой фонологический компонент (семантика, синтаксис, фонология, графология и артикуляция отбрасываются), и (3) следовательно, внутренняя речь должна иметь слуховой фонологический компонент.От этого интроспективного аргумента он переходит к важному утверждению, что вся внутренняя речь включает слухово-фонологический компонент, утверждая, что он также присутствует в бессознательной внутренней речи. Статья Ленгланд-Хассана — хороший пример эмпирически обоснованного философского аргумента по этой теме.

    Сэм Уилкинсон и Чарльз Фернихо (Глава 9) занимают иную позицию в отношении слухофонологической природы внутренней речи. Они утверждают, что внутренняя речь представляет собой как звучание высказывания, так и состояние дел с семантическим содержанием, хотя точность последнего поддается оценке.Слухово-фонологические репрезентации — это случаи «содержания без обязательств» (стр. 256). Они также утверждают, что мы можем быть введены в заблуждение относительно двух конкретных аспектов репрезентации: типа психического состояния, в котором находится человек, участвующего во внутренней речи, и агента эпизода, чей речевой акт является (что приводит к эпизодам АВХ). Даже если эпизоды внутренней речи представляют собой звуки, Уилкинсон и Фернихаф утверждают, что внутренняя речь и внутреннее слух — два разных, но взаимосвязанных явления. Для них внутренняя речь является продуктивным, а не воссоздающим феноменом воображения или внутреннего слушания, даже если внутреннее слушание и внутренняя речь связаны.Херлберт и Хиви также отстаивают четкое различие между этими двумя явлениями.

    Кристофер Гаукер (Глава 2), напротив, утверждает, что внутренняя речь — это своего рода мысль, которая состоит во внутренней разметке слов и предложений естественного языка, и, что особенно важно, слухово-фонологический компонент не является надлежащей частью внутренней речи. а скорее связанный с ним эпизод, благодаря которому мы узнаем внутреннюю речь. Этот взгляд характеризует внутреннюю речь по аналогии с внешней речью, где мы можем различать внешнюю речь как таковую и восприятие или понимание внешней речи.Внутренняя речь сама по себе была бы результатом производственных механизмов, а восприятие внутренней речи было бы связанным, но обособленным явлением. Что интересно для обсуждения слухово-фонологического компонента, Гева также завершает свой вклад, заявляя, что активация слуховых областей мозга и наличие слуховых восприятий внутренней речи все еще остаются предметом споров.

    Один из способов узнать о природе внутренней речи — изучить ее патологии и случаи, когда одна или несколько особенностей процессов функционируют по-разному.Наиболее изученными случаями являются состояния АВГ и заблуждение вставки мыслей. Свини объясняет, что нарушения внутренней речи, связанные с АВХ и вставленными мыслями, как предполагается, влияют на чувство свободы воли, в результате чего внутренняя речь не воспринимается как собственная. Эта модель, утверждает она, по-прежнему ставит открытые вопросы о том, как подход определяет внутреннюю речь по отношению к открытым действиям, таким как движение руки или разговор. Затем она обсуждает различные взгляды на механизмы, которые могут лежать в основе обоих симптомов.Langland-Hassan предлагает новый способ их представления, при котором может быть доступна единая диагностика. Вставленные мысли будут подмножеством АВХ, поскольку пациенту кажется, что сообщения о вставленных мыслях происходят на естественном языке и, таким образом, согласно аргументу Ленгланда-Хассана, можно сказать, что они обладают слуховыми фонологическими свойствами.

    Переходя ко второму вопросу, функции внутренней речи, мы снова находим несколько точек зрения. С одной стороны, Каррутерс (глава 1) предполагает, что внутренние речевые функции позволяют мысленно репетировать и оценивать явные речевые действия.По его словам, правильная функция внутренней речи — это сознательное планирование, хотя оно эволюционировало, чтобы играть другие роли. По мнению Уилкинсона и Фернихау, мы говорим сами с собой как способ выразить и поразмыслить над своим собственным мнением, не рискуя раскрыть эту информацию. Опираясь на эту функцию рефлексии, Ален Морен (глава 11) рассматривает обширный массив эмпирических работ, чтобы показать саморефлексивную роль внутренней речи, понимаемой как вовлечение различных форм того, что он (возможно, слишком) широко называет « самосознанием »: самооценка, формирование самооценки, самопознание, самооценка, самооценка, чувство свободы воли, саморегуляция, мысленное путешествие во времени и самоэффективность.Он утверждает, что информация о себе, которую может предоставить внутренняя речь, в основном концептуальна, и поэтому внутренняя речь не является необходимой для достижения более низких, более перцептивных форм самореференциальной деятельности.

    Выбирая конкретную функцию отражения, Эдуард Машери (глава 10) утверждает, что внутренняя речь позволяет нам прозрачно знать наши убеждения, в отличие от наших непрозрачных желаний: убеждения прозрачно передаются посредством утверждений (хотя и не всех), в то время как желания не.Слушателю не нужно ничего, кроме речевого акта, чтобы оправдать веру в то, что говорящий верит в то-то и то-то (вот почему они прозрачны). По его словам, внутренняя речь — это форма общения, а убеждения — это социальные психические состояния: они существуют, чтобы передаваться.

    Продолжая рассматривать вопрос о функции внутренней речи, Хосе Луис Бермудес (глава 7) отстаивает точку зрения, согласно которой внутренняя речь необходима для намеренного восхождения, то есть для размышления о нашем мышлении. Идея состоит в том, что мы можем думать своими мыслями только тогда, когда они сформулированы лингвистически.Два случая, представленные Бермудесом, — это рефлексивная оценка и мониторинг собственного мышления и чтение мыслей с позиций пропозиционального отношения. Он представляет аргумент из девяти шагов (стр. 202), чтобы защитить свою точку зрения. Затем он отвечает на два основных возражения против этой точки зрения: проблема, заключающаяся в том, что внутренняя речь слишком семантически неопределенна, чтобы представить мысль как объект рефлексивного осознания (Martínez-Manrique and Vicente 2010), и проблематичное значение того, что эта точка зрения несет в себе два разных типы контента (слуховой и пропозициональный) одновременно (Langland-Hassan 2014).Что касается первого, Бермудес предлагает альтернативный способ размышления о семантической неопределенности и лингвистическом понимании (стр. 207-211), а в отношении второго он утверждает, что проблема с двумя представленными содержаниями исчезает, когда кто-то отрицает эту внутреннюю речь, помимо слухово-фонологических свойств, также представляет эти свойства (стр. 213-217).

    Бермудес вместе с другими авторами, такими как Кларк (1998) и Принц (2007), были представителями того, что было названо «форматными представлениями», согласно которым надлежащая функция внутренней речи заключается в обеспечении возможности мышления, а другие функции являются производными. из этого.Напротив, виды деятельности (Fernyhough 2009, Martínez-Manrique and Vicente 2015), вдохновленные Выготским, отстаивают позицию, согласно которой внутренняя речь — это деятельность внешней речи, усвоенная, таким образом наследуя основные функции речевых актов: мотивацию, напоминание, помощь в рассуждении и т. Д. К этому относится представление Кейта Фрэнкиша (глава 8), согласно которому, с некоторыми изменениями, формат и вид деятельности совместимы. Он считает, что одна из функций внутренней речи заключается в обеспечении формата (репрезентативной среды) для сознательного мышления, но, как правило, это деятельность, которая имеет много функций, продолжающихся с функциями внешней речи.Внутренняя речь франков сочетается с мышлением Типа 2 — медленной, последовательной, сознательной формой рассуждений, связанной с языком, задуманной как форма намеренного действия — в отличие от мышления Типа 1 — быстрого, бессознательного и автоматического. Он защищает утверждение, что намеренное рассуждение — это циклический процесс, в котором внутренняя речь используется на определенных этапах. Этот процесс представляет собой интернализацию языкового обмена в условиях решения проблем.

    Как мы уже видели, повторяющиеся и общие темы, которые обеспечивают разнообразие подходов к одному вопросу, являются одним из самых интересных аспектов книги.Однако, возможно, неизбежно некоторые вопросы рассматриваются только в одной главе или лишь кратко упоминаются в других. Центральная проблема исследования внутренней речи, которую можно было бы включить в отдельную главу, касается методологических вопросов эмпирических исследований. Помимо краткого обсуждения методов, проведенного Херлбуртом и Хиви, мы не находим ничего о полезности и надежности анкет или методов выборки, об их возможностях и ограничениях или о предложениях о том, как интегрировать (если возможно) феноменологические отчеты с косвенными измерениями.Феноменологические отчеты отслеживают субъективные качества внутренней речи, в то время как косвенные измерения, основанные в основном на артикуляционном подавлении или фонологических суждениях, имеют целью показать наличие или отсутствие внутренней речи при реализации когнитивных задач. Общая методологическая дискуссия могла бы обогатить и без того полную трактовку внутренней речи.

    Еще один недостающий элемент — это лечение и развитие роли внутренней речи при патологиях, отличных от шизофрении.Помимо специфического дифференциального функционирования внутренней речи при АВХ и вставленных мыслей, в том включены только краткие обсуждения роли внутренней речи при афазии (в основном в главе Гева, стр. 117-119), но не рассматриваются исследования этой роли. внутренней речи при других языковых нарушениях или в других состояниях, таких как состояния аутистического спектра (ASC). Хотя исследований внутренней речи и аутизма немного, есть несколько исследований, посвященных этой проблеме (см. Williams et al.2016) и могли бы способствовать расширению кругозора внутренней речи и психопатологий.

    В целом, сборник успешен в своей попытке предоставить общие общие исследовательские вопросы помимо более или менее отдельных статей по теме, которые можно было найти в литературе до сих пор. Но в качестве первой всеобъемлющей компиляции подходов к внутренней речи понятно, что «еще предстоит проделать работу по выявлению ключевых моментов согласия и разногласий между различными исследовательскими программами» (стр.4), как отмечают редакторы. На мой взгляд, именно этот факт делает книгу интересной и полезной площадкой для дальнейшего обсуждения и развития темы. В целом, книга представляет собой превосходный сборник передовых исследований философии, психологии и нейробиологии внутренней речи, явления, которое является ключом ко многим различным когнитивным процессам. Тщательное изучение этого вопроса окажется полезным для студентов, профессоров, исследователей и всех, кто интересуется природой разума.

    СПРАВОЧНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

    Баддели, А. Д. (1992). «Рабочая память», Наука, 255 (5044), 556-9.

    Баддели, А. Д. (2007). Рабочая память, мысль и действие . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.

    Кларк, А. (1998). «Волшебные слова: как язык увеличивает человеческие вычисления». В P. Carruthers и J. Boucher (ред.), Язык и мысль: междисциплинарные темы (стр. 162-83). Кембридж: Издательство Кембриджского университета.

    Fernyhough, C.(2009). «Диалогическое мышление». В A. Winsler, C. Fernyhough и I. Montero (eds.), Private Speech, Executive Functioning, and the Development of Verbal Self-Regulation , Cambridge: Cambridge University Press, 42-52.

    Херлбурт, Р. Т., и Ахтер, С. А. (2006). «Метод описательной выборки опыта», Феноменология и когнитивные науки , 5, 271-301.

    Hurlburt, R. T., and Schwitzgebel, E. (2007). Описание внутреннего опыта? Сторонник встречает скептик .Кембридж, Массачусетс: MIT Press.

    Лангланд-Хассан, П. (2014). «Внутренняя речь и метапознание: в поисках связи», Mind and Language , 29, 511-33.

    Мартинес-Манрике, Ф., и Висенте, А. (2010). «Что за … Роль внутренней речи в сознательном мышлении», Journal of Consciousness Studies , 17, 141-67.

    Мартинес-Манрике, Ф. и Висенте, А. (2015). «Активный взгляд на внутреннюю речь», Frontiers in Psychology , 6 (232), 1-13.

    Принц, Дж. Дж. (2007). «Все сознание перцептивно». В Б. П. Маклафлине и Дж. Д. Коэне (ред.), Contemporary Debates in Philosophy of Mind , Оксфорд, Великобритания: Blackwell Publishing, 335-57.

    Выготский, Л. С. (1987). Мышление и речь . В Собрание сочинений Л. С. Выготского (Т. 1) . Нью-Йорк: Пленум (оригинальная работа опубликована в 1934 г.).

    Уильямс, Д.М., Пэн, К., Уоллес, Г.Л. (2016). «Вербальное мышление и внутренняя речь при расстройстве аутистического спектра», Neuropsychol Rev 26: 394-419.

    Можем ли мы расшифровать фонетические особенности внутренней речи с помощью поверхностной электромиографии?

    Abstract

    Несмотря на долгую историю исследований в экспериментальной психологии, до сих пор остается спорным вопрос о том, сопровождается ли произвольная внутренняя речь (скрытая речь) специфической активностью речевых мускулов. Мы представляем результаты предварительно зарегистрированного эксперимента по изучению электромиографических коррелятов как открытой речи, так и внутренней речевой продукции двух фонетических классов неслов.Для различения двух артикуляционных характеристик, содержащихся в несловах, произнесенных как в открытой, так и в скрытой речи, был применен подход автоматической классификации. Хотя этот подход привел к разумным показателям точности при воспроизведении открытой речи, он не смог различить фонетическое содержание внутренней речи на основе сигналов поверхностной электромиографии. Однако исследовательский анализ, проведенный на индивидуальном уровне, показал, что казалось возможным различить закругленные и расширенные неслова, произведенные тайно, у двух участников.Мы обсуждаем эти результаты в связи с существующей литературой и предлагаем альтернативные способы проверки задействования речевой двигательной системы во время произвольного производства внутренней речи.

    Образец цитирования: Nalborczyk L, Grandchamp R, Koster EHW, Perrone-Bertolotti M, Lœvenbruck H (2020) Можем ли мы расшифровать фонетические особенности внутренней речи с помощью поверхностной электромиографии? PLoS ONE 15 (5): e0233282. https://doi.org/10.1371/journal.pone.0233282

    Редактор: Симоне Сульпицио, Universita degli Studi di Milano-Bicocca, ИТАЛИЯ

    Поступила: 27.09.2019; Принято к печати: 1 мая 2020 г .; Опубликовано: 27 мая 2020 г.

    Авторские права: © 2020 Nalborczyk et al.Это статья в открытом доступе, распространяемая в соответствии с условиями лицензии Creative Commons Attribution License, которая разрешает неограниченное использование, распространение и воспроизведение на любом носителе при условии указания автора и источника.

    Доступность данных: Предварительно зарегистрированный протокол, препринт, данные, а также воспроизводимый код и цифры доступны по адресу: https://osf.io/czer4/.

    Финансирование: Этот проект финансировался проектом ANR INNERSPEECH (номер гранта ANR-13-BSh3-0003-01).Первый автор этой рукописи был профинансирован стипендией Univ. Гренобль-Альпы.

    Конкурирующие интересы: Авторы заявили, что никаких конкурирующих интересов не существует.

    Введение

    Читая эти слова, вы можете ощущать присутствие знакомого речевого собеседника. Это внутреннее речевое производство может сопровождать повседневную деятельность, такую ​​как чтение (см. [1–4], но см. [5, 6]), письмо ([7]), запоминание ([8, 9]), планирование будущего [8], решение задач [9, 10] или размышления (см. обзоры [11–14]).Несколько исследований с использованием выборки опыта или анкетирования (например, [15, 16]) показали, что, сознательно обращая внимание на эту внутреннюю речь, можно исследовать ее феноменологические свойства, такие как идентичность (чей это голос?) Или другие высокоуровневые характеристики. (например, гендерный?). Более того, часто можно исследовать низкоуровневые характеристики, такие как тон внутренней речи, ее высота или темп. Этот набор основных наблюдений позволяет сделать важные выводы о природе внутренней речи.Тот простой факт, что мы можем делать сенсорные суждения о нашей внутренней речи тавтологически, показывает, что внутренняя речь сопровождается сенсорными восприятиями (например, звуками речи, кинестетическими чувствами). Некоторые из этих интроспективных представлений были изучены, протестированы и дополнены эмпирическими методами когнитивной нейробиологии. Как обобщено в [17], поведенческие и нейровизуализационные данные показывают, что некоторые варианты внутренней речи связаны со слуховыми и / или соматосенсорными ощущениями, которые отражаются активациями слуховой и / или соматосенсорной коры.Визуальные репрезентации также могут быть задействованы, как правило, для внутреннего языка глухих. Таким образом, внутренняя вербализация включает в себя получение воображаемых мультисенсорных сигналов. Это приводит к другим фундаментальным вопросам: откуда берутся эти представления? Почему они звучат и кажутся такими же, как те, которые мы испытываем, когда на самом деле (открыто) говорим?

    Для ответа на эти вопросы были предложены два основных класса объяснительных теорий. Теории первого класса, которые происходят из взглядов Выготского на язык и мышление и которые мы описываем как абстракционный взгляд , [18], предполагают, что внутренняя речь глубоко усвоена, сокращена и сжата по форме.Выготский предположил, что внутренняя речь произошла от так называемой эгоцентрической речи (т. Е. Обращенной к себе открытой речи или частной речи) через постепенный процесс интернализации в детстве [19]. По его словам, свойства речи трансформируются во время этой интернализации, и внутренняя речь не может быть описана просто как ослабленная форма открытой речи (как, например, утверждается в [20]). Это привело некоторых ученых к мысли, что внутренняя речь преимущественно относится к семантике, исключая любые фонологические, фонетические, артикуляционные или даже слуховые свойства (например,г., [18, 21, 22]). Свойство аббревиатуры и сгущения подтверждается несколькими психолингвистическими экспериментами по качественным и количественным различиям между открытой и скрытой речью в том, что касается частоты и ошибок (например, [18, 22–24], но см. [25]). Такое сгущение подразумевает, что упомянутые выше слуховые качества лишь изредка будут наблюдаться во время интроспекции и будут просто результатом усвоенных ассоциаций между абстрактными лингвистическими представлениями и слуховыми восприятиями.Второй класс теорий описывается под общим термином моторного моделирования . Эти теории предполагают, что внутреннюю речь можно рассматривать как своего рода действие [26, 27], производимое таким же образом, как и открытая речь, за исключением того, что последняя стадия артикуляционного исполнения только моделируется. Большинство теорий, придерживающихся этой точки зрения, разделяют постулат о том, что речевая двигательная система участвует (в некоторой степени) во время производства внутренней речи и что слуховые и соматосенсорные последствия смоделированных артикуляционных движений составляют внутреннее речевое восприятие, на которое ссылаются в субъективных исследованиях.

    Как объясняется в модели ConDialInt [28], эти две точки зрения могут быть согласованы, если рассматривать различные степени раскрытия внутренней речи. Полностью сжатые формы внутренней речи включают только семантику и лишены акустических, фонологических и синтаксических качеств открытой речи. С другой стороны, расширенные формы внутренней речи предположительно включают просодическую и морфо-синтаксическую формулировку, а также фонологическую спецификацию, артикуляционную симуляцию и восприятие внутреннего голоса.Между полностью сжатыми абстрактными формами и расширенными формами, готовыми к артикуляции, можно предположить, что могут существовать различные полуконденсированные формы с морфосинтаксическими свойствами и, возможно, даже с фонологическими особенностями, в зависимости от стадии, на которой процесс речевого образования усечен. Такой точки зрения придерживался также [29], который предположил, что внутренняя речь изменяется в зависимости от когнитивных требований и эмоциональных состояний в континууме между чрезвычайно сжатыми и расширенными формами (см. Также [11, 27]).Следовательно, два взгляда на внутреннюю речь (абстракция и симуляция) могут быть истолкованы как описания двух противоположных полюсов в измерении конденсации. На наиболее развернутой стороне континуума внутренняя речь влечет за собой полную фонетическую спецификацию и артикуляционную симуляцию. Следовательно, можно было ожидать, что речевая двигательная активность может быть обнаружена. Если представление о двигательной симуляции верное, то двигательная активность может быть записана во время развернутых форм внутренней речи. Если, с другой стороны, абстракция применима ко всем формам внутренней речи, то двигательная активность не должна присутствовать даже в фонологически расширенных формах.

    Предыдущие исследования показали, что можно записывать специфичные для мышц электромиографические корреляты внутренней речи (например, [30, 31]). Однако эти исследования в основном были сосредоточены на небольших выборках участников и иногда использовали инвазивную внутримышечную электромиографию. Напротив, более поздние исследования с использованием поверхностной электромиографии приводят к неоднозначным результатам (например, [32]). Основываясь на предыдущей работе, мы описываем экспериментальную установку с использованием поверхностной электромиографии с целью тестирования участия определенных групп речевых мышц во время скрытого производства фонологически расширенных речевых форм.

    Внутренняя речь как моторные образы речи

    Производство речи — это сложное двигательное действие, включающее тонкую координацию более 100 мышц верхней части тела [33]. У взрослых людей его скрытый аналог (называемый внутренней речью или словесными образами ) развился для поддержки множества различных функций. Точно так же, как визуальные образы позволяют мысленно исследовать визуальные сцены, словесных образов могут использоваться как внутренний инструмент, позволяющий — среди прочего — репетировать или готовить прошлые или будущие разговоры [11, 14].Поскольку производство речи является результатом последовательностей моторных команд, которые собираются для достижения данной цели, она относится к более широкой категории моторных действий [34]. Таким образом, можно провести параллель между вербальными образами и другими формами двигательных образов (например, воображаемой ходьбой или воображаемым письмом). Соответственно, исследования природы внутренней речи могут выиграть от идей, полученных при изучении двигательных образов и области моторного познания [34, 35].

    Моторные образы можно определить как умственный процесс, с помощью которого человек репетирует данное действие, не участвуя в физических движениях, связанных с этим конкретным действием.Одним из наиболее влиятельных теоретических объяснений этого явления является теория моделирования двигателя [34, 36, 37]. В этой структуре концепция моделирования относится к «автономной репетиции нейронных сетей, участвующих в определенных операциях, таких как восприятие или действие» [34]. MST имеет некоторое сходство с теориями воплощенного и обоснованного познания [38] в том, что обе они учитывают двигательные образы, обращаясь к механизму симуляции. Однако предполагается, что концепция моделирования в обоснованных теориях действует, чтобы получить конкретные концептуальные знания [39], что не является проблемой MST.Другими словами, мы должны проводить различие между воплощением содержания , которое касается семантического содержания языка, и воплощением формы , которое касается «носителя мысли», то есть правильного вербального производства [40].

    Второй класс объяснительных моделей воображения движения связан с феноменом эмуляции и с внутренними моделями [41]. Теории внутренних моделей разделяют постулат о том, что для управления действиями используются внутренние модели, то есть системы, моделирующие поведение двигательного аппарата [42, 43].Функция внутренних моделей состоит в том, чтобы оценить и предвидеть результат моторной команды. Среди теорий внутренних моделей модели управления двигателем, основанные на принципах робототехники [44, 45], предполагают два типа внутренних моделей (которые должны быть связаны и регулироваться): прямая модель (или симулятор), которая предсказывает сенсорные последствия двигательных команд. из efference копий выданных моторных команд и инверсной модели (или контроллера), которая вычисляет моторные команды с прямой связью из желаемых сенсорных состояний [17, 41].

    Теории эмуляции [46, 47] заимствуют как теории моделирования, так и теории внутренних моделей, и предоставляют рабочие детали механизма моделирования. В модели эмуляции, предложенной [46], эмулятор представляет собой устройство, которое реализует ту же функцию ввода-вывода, что и тело (т.е. опорно-двигательная система и соответствующие сенсорные системы). Когда эмулятор получает копию управляющего сигнала (который также отправляется телу), он производит выходной сигнал (обратная связь эмулятора), идентичный или подобный сигналу обратной связи, производимому телом, давая имитацию сенсорных восприятий (например.ж., зрительный, слуховой, кинестетический) во время воображения движения.

    Основываясь на моделях речевого моторного контроля [45, 48], недавняя модель описывает произвольную (произвольную) расширенную внутреннюю речь как «мультимодальные действия с мультисенсорным восприятием, проистекающим из грубых мультисенсорных целей» [17]. Другими словами, в этой модели слуховые и кинестетические ощущения, воспринимаемые во время внутренней речи, считаются предсказанными сенсорными последствиями смоделированных речевых двигательных актов, имитируемых внутренними прямыми моделями, которые используют эффективные копии двигательных команд, выдаваемых из обратной модели [46 ].В этой схеме предполагается, что периферическая мышечная активность, регистрируемая во время производства внутренней речи, является результатом частично подавленных моторных команд. Следует отметить, что и моделирование, и эмуляция, и структуры управления моторикой могут быть сгруппированы под представлением моделирование мотора и в целом предсказывают, что моторная система должна быть задействована в некоторой степени во время воображения движений и, в более широком смысле, во время производства внутренней речи. Теперь мы переходим к обсуждению результатов, относящихся к периферической мышечной активности во время воображения движений и внутренней речи.

    Электромиографические корреляты негласных действий

    В рамках как симуляционистов, так и эмуляционистов образ движения последовательно определялся как мысленная репетиция двигательного действия без какого-либо явного движения. Одним из следствий этого утверждения является то, что для предотвращения выполнения нейронные команды мышечных сокращений должны блокироваться на каком-то уровне двигательной системы с помощью активных тормозных механизмов [49]. Несмотря на эти тормозные механизмы, существует множество доказательств периферической мышечной активации во время воображения движений [49–51].Как было предложено в [36], неполное подавление двигательных команд могло бы дать правильное объяснение для объяснения периферической мышечной активности, наблюдаемой во время воображения движения. Эта идея была подтверждена исследованиями изменений возбудимости двигательных путей во время выполнения задач на воображение движения [52]. Например, [53] измеряли спинномозговые рефлексы, в то время как участникам предлагалось либо нажимать на педаль ногой, либо мысленно имитировать то же действие. Они заметили, что как H-рефлексы, так и T-рефлексы увеличиваются во время воображения движения, и что это увеличение коррелирует с силой симулируемого давления.Более того, картина результатов, наблюдаемых во время воображения движения, была аналогична (хотя и более слабой по амплитуде) наблюдаемой во время выполнения, поддерживая вид имитации движения образа движения. Используя транскраниальную магнитную стимуляцию, несколько исследователей наблюдали специфическое для мышц увеличение моторных вызванных потенциалов во время различных задач воображения движения, тогда как в мышцах-антагонистах такого увеличения не наблюдалось [54, 55].

    Ожидается, что производство внутренней речи как формы двигательного образа также будет сопровождаться периферической мышечной активностью речевых мышц.Эта идея подтверждается многими исследованиями, показывающими активацию периферических мышц во время производства внутренней речи [10, 30, 31, 56–58], во время слуховых вербальных галлюцинаций у пациентов с шизофренией [59] или во время индуцированного мысленного пережевывания мыслей [60]. Некоторые авторы также недавно продемонстрировали, что можно различать содержание внутренней речи на основе сигналов поверхностной электромиографии (ЭМГ) со средней точностью 92% [61]. Однако другим командам не удалось получить таких результатов [32].

    Многие из этих исследований ЭМГ пришли к выводу о вовлечении речевой двигательной системы на основании разницы в амплитуде ЭМГ, сравнив период внутренней речевой выработки с периодом покоя.Однако, как подчеркивается в [62], обычно недостаточно показать увеличение активности речевых мышц во время внутренней речи, чтобы сделать вывод о том, что эта активация связана с производством внутренней речи. Действительно, на основе исследований электромиографических коррелятов внутренней речевой продукции можно сделать три вида выводов, в зависимости от строгости процедуры контроля. Более сильный вывод допускается путем выделения отличительного паттерна во время скрытого производства речи, как, например, при демонстрации диссоциации между различными речевыми мышцами во время производства речевых звуков разного фонематического класса (например,g, противопоставление губных и нелубных слов). Согласно [62], другие (более слабые) типы контрольных процедур включают: i) сравнение активности ЭМГ во время создания скрытой речи с базовым периодом (без противопоставления фонематических классов в скрытых речевых высказываниях) или ii) сравнение активности связанных с речью и мышечная активность, не связанная с речью (например, предплечья). В идеале эти элементы управления можно комбинировать, записывая и сравнивая речевые и неречевые мышцы в различных условиях (например,g., покой, скрытая речь, открытая речь) произношения различных классов звуков речи (например, губных и нелубных).

    Предыдущие исследования, проведенные с использованием предпочтительной процедуры, рекомендованной [62], предлагают отличительные паттерны электромиографических коррелятов в соответствии с фонематическим классом слов, которые скрытно произносятся [30, 31], что подтверждает точку зрения на двигательную симуляцию внутреннего речь. Однако в этих исследованиях использовались ограниченные размеры выборки (часто менее десяти участников), и в основном они работали с детьми.Эти факторы ограничивают обобщаемость приведенных выше результатов, потому что: i) эксперименты с малой мощностью дают предвзятые оценки эффектов, ii) после естественного процесса интернализации, внутренняя речь мышечные корреляты, как ожидается, ослабевают с возрастом, и iii) более высокая чувствительность может быть достигнута с помощью с использованием современных датчиков и методов обработки сигналов.

    Настоящее исследование направлено на привнесение новой информации в дискуссию между представлением имитации двигателя и абстрактным представлением внутренней речи , сосредоточив внимание на расширенной форме внутренней речи: преднамеренном скрытом производстве без слов.Эту работу можно рассматривать как повторение и расширение предыдущих работ, выполненных МакГиганом и соавторами [30, 31]. Мы стремились продемонстрировать аналогичные диссоциации с помощью поверхностной электромиографии, записанной над губой ( orbicularis oris inferior, , OOI) и мышцами zygomaticus major (ZYG). Точнее, учитывая, что округлые фонемы (такие как / u /) соединяются с округлыми губными сокращениями, тогда как распространенные фонемы (такие как / i /) производятся при сокращении скуловых мышц, если модель двигательной симуляции верна, мы должны наблюдать более высокая средняя амплитуда ЭМГ, записанная в OOI как во время открытого, так и во внутреннем производстве округленных неслов по сравнению с расширенными несловами.И наоборот, мы ожидаем более низкой средней амплитуды ЭМГ, записанной по ZYG как во время внутреннего, так и во время открытого производства округленных неслов по сравнению с расширенными несловами. Кроме того, мы не ожидаем увидеть специфичные для контента различия в амплитуде ЭМГ в отношении мышц, не связанных с речью (то есть мышц лба и предплечий).

    Методы

    В разделах «Методы » и «» и «Анализ данных » мы сообщаем, как мы определили размер нашей выборки, все исключения данных, все манипуляции и все меры в исследовании [63].Предварительно зарегистрированную версию нашего протокола можно найти по адресу: https://osf.io/czer4/.

    Участников

    Поскольку предыдущие исследования электромиографических коррелятов внутренней речи в основном проводились с выборками детей или молодых людей, использовались различные виды измерений ЭМГ (поверхностная ЭМГ или игольчатая ЭМГ) и различные методы обработки сигналов, было непрактично определять размер эффекта, представляющий интерес для текущего исследования. Поэтому в качестве процедуры отбора проб мы использовали последовательное тестирование, основанное на методе, описанном в [64] и [65].Мы установили статистический порог на BF 10 = 10 и BF 10 = 1/10 (т.е. BF 01 = 10), проверяя разницу между внутренним производством губных предметов и внутреннее производство нелубиальных предметов на стандартизированной амплитуде ЭМГ нижней губы ( orbicularis oris inferior ). Чтобы предотвратить потенциальный экспериментатор и требовать предвзятости во время последовательного тестирования, экспериментатор не обращал внимания на BF, вычисленные на предыдущих участниках [66].Все статистические анализы были автоматизированы, и экспериментатору была возвращена одна инструкция (т. Е. «Продолжать набор участников» или «прекратить набор»). Мы установили максимальный размер выборки до 100 участников.

    В результате вышеупомянутой процедуры выборки в общей сложности 25 франкоговорящих студенток бакалавриата факультета психологии Univ. Гренобль-Альпы (средний возраст = 19,57, SD = 1,1). приняли участие в этом эксперименте в обмен на зачетные баллы. Следует отметить, что эта процедура не сработала оптимально, потому что позже мы обнаружили ошибку в рабочем процессе обработки сигнала ЭМГ.Таким образом, последовательное тестирование прекратилось раньше, чем следовало. Эти участники были набраны через список рассылки, онлайн-студенческие группы и плакаты. Каждый участник предоставил письменное согласие, и настоящее исследование было одобрено местным комитетом по этике (соглашение Grenoble CERNI № 2016-05-31-9).

    Материал

    записей ЭМГ.

    ЭМГ-активность регистрировалась с помощью датчиков TrignoTM Mini (Delsys Inc.) с частотой дискретизации 1926 отсчетов / с, полосой пропускания от 20 Гц (12 дБ / окт.) До 450 Гц (24 дБ / окт.) И усиливалась 16-канальная беспроводная система ЭМГ TrignoTM (Delsys Inc.). Эти датчики состоят из двух параллельных стержней длиной 5 мм и шириной 1 мм, расположенных на расстоянии 10 мм, которые были прикреплены к коже с помощью двухсторонних клейких поверхностей. Кожу очищали, протирая 70% изопропиловым спиртом. Сигналы ЭМГ синхронизировали с помощью PowerLab 16/35 (ADInstrument, PL3516). Затем исходные данные от датчиков ЭМГ подвергались повторной дискретизации с частотой 1 кГц и сохранялись в цифровом формате с использованием программного обеспечения Labchart 8 (ADInstrument, MLU60 / 8).

    датчиков ЭМГ были расположены над пятью мышцами: corrugator supercilii (COR), frontalis (FRO), zygomaticus major (ZYG), orbicularis oris inferior (OOI) и сгибатель запястья. radialis (FCR).Учитывая, что активность мышц orbicularis oris inferior и orbicularis oris superior , как ранее наблюдалась, сильно коррелировала, и что на активность OOI сильнее влияли экспериментальные манипуляции [59, 60], мы решили записывать только активность OOI в этом исследовании. Две мышцы, связанные с речью (OOI и ZYG), были выбраны, чтобы показать специфичные для речи корреляты ЭМГ, тогда как две лицевые мышцы, не связанные с речью (COR и FRO), были выбраны для контроля общей мышечной активности лица.Мы также записали активность FCR недоминантного предплечья для контроля общей мышечной активности (тела).

    Как описано в [67], доминирующая сторона лица демонстрирует более крупные движения, чем левая сторона во время производства речи, тогда как недоминантная сторона более эмоционально выразительна. Таким образом, мы регистрировали активность контролирующих и связанных с эмоциями мышц (например, COR и FRO), которые были расположены на недоминантной стороне лица (т.е. на левой стороне для участников-правшей), в то время как датчики регистрировали активность речевых мышц (т.е., ZYG и OOI) располагались на доминирующей стороне лица.

    За экспериментом велось видеонаблюдение с помощью видеокамеры Sony HDR-CX240E для отслеживания любых видимых движений лица. Микрофон помещался на расстоянии 20–30 см от губ участника для записи любой слабой вокальной продукции во время внутренней речи и условий прослушивания. Стимулы отображались с помощью программного обеспечения OpenSesame [68] на 19-дюймовом цветном мониторе.

    Лингвистический материал.

    Мы выбрали десять округленных и десять раздельных двусложных неслов (ср.Таблица 1). Каждый класс не-слов был специально разработан, чтобы вызвать большую активацию мышцы губы (округлые элементы) или большую активацию скуловой мышцы (распространенные предметы). Эти стимулы были выбраны на основе фонетических теоретических ограничений с целью максимизировать различия между двумя классами не-слов в их вовлечении либо OOI, либо ZYG-мышцы. Точнее, округленные элементы состояли в повторении слога, содержащего двухгубный согласный, за которым следует округленная гласная, тогда как расширенные элементы состояли в повторении слога, содержащего языковой согласный, за которым следует распространенный гласный.

    Процедура

    Участники сидели перед экраном компьютера, в то время как звуковые стимулы (если применимо) подавались через динамики по обеим сторонам экрана. С одной стороны экрана была размещена видеокамера для отслеживания движений лица. Микрофон располагался на расстоянии примерно 10 см от участника для записи возможных звуков речи. После размещения датчиков ЭМГ каждый участник прошел сеанс релаксации, направленный на минимизацию ранее существовавшей межиндивидуальной вариабельности сокращения лицевых мышц (приблизительная продолжительность составляла 330 с).Этот сеанс релаксации был записан обученным профессиональным терапевтом-софрологом. Базовые измерения ЭМГ были выполнены в течение последней минуты этого сеанса релаксации, в результате чего на исходном уровне был получен сигнал ЭМГ в течение 60 секунд. Используя этот период релаксации в качестве исходного уровня, мы убедились, что все участники находятся в сопоставимом расслабленном состоянии. Кроме того, несколько предыдущих исследований ЭМГ приводили доводы в пользу использования периода релаксации в качестве основы, поскольку простые периоды отдыха могут включать некоторое внутреннее воспроизведение речи (например,г., [69, 70], для обзора).

    Затем участники прошли тренинг, в ходе которого они могли ознакомиться с основной задачей. Всего они тренировались с 8 стимулами (4 неслова с округлением и 4 неслова с округлением, см. S1 Text). Каждый обучающий стимул проявлялся в трех условиях (для всех участников): открытая речь, внутренняя речь и слушание. Неслова, подлежащие произнесению (скрыто или открыто), визуально представлялись на экране. Затем на экране появилась центральная точка фиксации, указывающая участнику, что он должен произнести неслово (открыто или скрытно).Это было направлено на то, чтобы участники действительно производили неслово, а не просто визуально сканировали его. В условиях открытой речи участников просили произнести неслово «сразу после того, как слово исчезло с экрана», с «максимально нейтральной интонацией». В условиях внутренней речи участников просили «внутренне воспроизвести неслово» (см. Текст S1 для точных инструкций на французском языке), используя «наиболее нейтральную возможную интонацию» и оставаясь при этом как можно более спокойным.В условиях прослушивания порядок этих двух экранов был обратным. Сначала была представлена ​​точка фиксации (на 1 секунду), а затем на пустой экран (на 1 секунду). Звуковой стимул предъявлялся, когда появлялся пустой экран, в то время как участников просили оставаться как можно более неподвижными.

    После тренинга участники перешли к экспериментальной части, которая включала новый список из 20 неслов (см. Таблицу 1). Каждое неслово было представлено 6 раз в каждом условии для каждого участника.ЭМГ-активность регистрировалась в течение всего эксперимента. Периоды интереса состояли из односекундных частей, после каждого предъявления стимула и во время производства или прослушивания. В результате было получено 60 наблюдений (60 периодов по 1 секунде) для обоих классов неслова в каждом тестовом условии. Общая продолжительность эксперимента составляла от 30 до 40 минут.

    Обработка сигналов ЭМГ

    Предварительная обработка сигнала ЭМГ

    проводилась с помощью Matlab r2014a (версия 8.3.0.532, www.mathworks.fr). Сначала мы применили гребенчатый фильтр с частотой 50 Гц для устранения шума мощности. Затем мы применили полосовой фильтр 20–450 Гц к сигналам ЭМГ, чтобы сфокусироваться на полосе частот 20–450 Гц, следуя текущим рекомендациям по исследованиям ЭМГ лица [71, 72].

    Хотя участников явно просили оставаться неподвижными во время внутренней речи или слушания, иногда происходили небольшие движения лица (например, движения глотания). Такие периоды были исключены из окончательной выборки сигналов ЭМГ.Чтобы удалить эти сигналы, мы сначала разделили интересующие части сигналов на периоды по 1 секунде. Таким образом, исходное состояние состояло из 60 испытаний по 1 секунде. Периоды интереса во всех условиях речи состояли из 1-секундного интервала, в течение которого участники либо произносили речь, либо слушали ее. Возможно, что для создания неслова потребовалось менее 1 секунды, но поскольку не было возможности отследить, когда производство началось и закончилось в условиях внутренней речи, весь 1-секундный период сохранялся.Следовательно, состояние открытой речи состояло из 6 повторений каждого неслова, то есть 6×20 попыток по 1 секунде. Условия «внутренней речи» и «слушания» были аналогичным образом составлены из 6×20 попыток по 1 секунде. Затем мы визуально проверили ЭМГ-сигналы, записанные во время каждого испытания, и прослушали одновременно записанный аудиосигнал. Во всех условиях, каждый раз, когда во время испытания был слышен неречевой шум (например, кашель или зевота), испытание было отменено (т.е. мы не включили это испытание в окончательный анализ ни для одной из записанных мышц).В условиях прослушивания и открытой речи, если после соответствующего звукового речевого сигнала присутствовал всплеск активности ЭМГ, то испытание отменялось. В условиях открытой речи, если участник начал слишком рано или слишком поздно, и только часть неслова была записана в звуковом сигнале, то соответствующее испытание было отклонено. В условиях внутренней речи и слушания, если присутствовал большой всплеск активности ЭМГ, потенциально связанный с нерелевантной неречевой активностью, мы исключили испытание.Тот факт, что процедуры отклонения артефактов немного различаются в зависимости от условий, не является проблемой, поскольку мы не проводим прямое сравнение между условиями. Вместо этого мы сравниваем корреляты EMG двух классов неслов в каждом условии.

    Данная проверка проводилась независимо двумя судьями. Впоследствии мы сохранили только те судебные процессы, которые не были отклонены ни одним из этих двух судей (т. Е. Мы удалили судебное разбирательство, как только оно было отклонено хотя бы одним судьей). Коэффициент согласия между двумя судьями составил 87.82% (при среднем значении κ Коэна, равном примерно 0,48). Общая процедура привела к средней (усредненной по участникам) частоте отказов 22,96% (SD = 6,49) в исходных условиях и 18,49% (SD = 6,48) в других условиях.

    После предварительной обработки и отбрасывания артефактов мы вычислили среднее значение амплитуды центрированного и выпрямленного сигнала ЭМГ, полученного при испытании. Это обеспечило оценку для каждой интересующей мышцы (OOI, ZYG, FRO, COR, FCR) в каждом состоянии (исходный уровень, явная речь, внутренняя речь, слушание) и для каждого участника.Абсолютные значения ЭМГ не имеют значения, поскольку активация мышц никогда не бывает нулевой, даже в условиях покоя, отчасти из-за физиологического шума. Кроме того, существуют индивидуальные вариации уровня активности ЭМГ в исходном состоянии. Таким образом, чтобы нормализовать и стандартизировать базовую активность участников, мы выразили амплитуду ЭМГ в виде z-показателя базовой активности (т. Е. Мы вычли среднюю амплитуду центрированного и выпрямленного базового сигнала и разделили результат на стандартное отклонение центрированного и выпрямленный базовый сигнал), далее обозначаемый как δ .

    Анализ данных

    Статистический анализ был проведен с использованием R версии 3.5.3 [73] и описан с пакетами papaja [74] и knitr [75]. Чтобы оценить влияние условия и класса неслов на стандартизованную амплитуду ЭМГ, мы проанализировали эти данные, используя условие (3 модальности: речь, внутренняя речь и слушание) и класс неслов (2 модальности, округленные и распространение, контрастное кодирование) в качестве категориальных предикторов внутри субъекта, а стандартизованная амплитуда ЭМГ в качестве зависимой переменной в многомерном (т.е., с множеством результатов) Байесовская многоуровневая линейная модель (BMLM). Введение в байесовскую статистику выходит за рамки данной статьи. Тем не менее, заинтересованный читатель может найти в [76] введение в байесовское многоуровневое моделирование с использованием пакета brms.

    Чтобы учесть зависимости между повторными наблюдениями участника, мы также включили в эту модель переменную точку пересечения участником. В отличие от того, что мы предварительно зарегистрировали, мы использовали многомерную модель (вместо отдельных моделей по мускулам).Это позволило нам оценить корреляцию между каждой парой мышц. Модели были оснащены пакетом brms [77] и использовали малоинформативные априорные значения (подробности кода см. В тексте S1). Две цепи Маркова методом Монте-Карло (MCMC) были запущены для каждой модели для аппроксимации апостериорного распределения, включая каждые 5.000 итераций и разминку в 2.000 итераций. Заднюю конвергенцию оценивали, исследуя графики следов, а также статистику Гельмана-Рубина. Оценки постоянного эффекта были суммированы с помощью их апостериорного среднего и 95% вероятного интервала (CrI), где достоверный интервал можно рассматривать как байесовский аналог классического доверительного интервала.Если применимо, мы также указываем байесовские факторы (BF), вычисленные с использованием метода Сэвиджа-Дики, который заключается в делении отношения апостериорной плотности в точке интереса на априорную плотность в этой точке. Эти BF можно интерпретировать как фактор обновления, от предшествующего знания (того, что мы знали до просмотра данных) до апостериорного знания (того, что мы знаем после просмотра данных).

    Результаты

    Раздел Результаты разделен на две части. Во-первых, мы представляем результаты подтверждающего (предварительно зарегистрированного) анализа с целью проверить, возможно ли разделить активность OOI и ZYG во время производства внутренней речи в соответствии с содержанием внутренней речи (здесь, класс неслова).Точнее, мы ожидали повышения EMG-активности OOI во время внутреннего производства округленных неслов по сравнению с расширенными несловами. Напротив, мы ожидали повышенной ЭМГ-активности ZYG во время внутреннего производства расширенных неслов по сравнению с округленными несловами. Во-вторых, мы представляем результаты поисковых (незарегистрированных) анализов.

    Чтобы предсказать результаты, мы не наблюдали столь явной диссоциации между ЭМГ-активностью OOI и ZYG-мышц ни в состоянии внутренней речи, ни в состоянии открытой речи.Вопреки теоретическим ожиданиям, основанным на фонетике и теории производства речи [78–81], активность обеих мышц была более высокой по амплитуде при произнесении округленных неслов (по сравнению с нераспространенными несловесами) во время открытого произнесения речи. Кроме того, амплитуда ЭМГ на обеих исследуемых мышцах была одинаковой во время внутреннего производства (или прослушивания) двух классов неслов. Однако в разделе исследовательского анализа мы сообщаем о результатах контролируемых алгоритмов машинного обучения (классификация с использованием случайных лесов), демонстрирующих разумную точность для классификации сигналов ЭМГ в соответствии с классом неслов во время явной речи.Однако эта стратегия оказалась неудачной для внутренней речи и условий слушания.

    Прежде чем перейти к статистическим результатам, мы представим распределение всего набора данных по классам, по состоянию и по мышцам для двух основных интересующих мышц (OOI и ZYG) на рис. 1. Точнее, первая строка этого рисунка. представляет собой распределение стандартизированных оценок ЭМГ в состоянии внутренней речи, вторая строка изображает распределение этих оценок в условиях прослушивания, тогда как третья строка изображает распределение стандартизованных оценок ЭМГ в условиях открытой речи.В первом столбце показано распределение стандартизированных оценок ЭМГ, записанных по мышце OOI, тогда как во втором столбце представлено распределение стандартизованных оценок ЭМГ, записанных по мышце ZYG. Каждая отдельная точка данных представлена ​​в виде вертикальной полосы вдоль оси x каждой панели, тогда как вертикальная цветная линия представляет собой медианное значение для класса. Кроме того, вертикальная пунктирная линия нанесена на нулевом уровне, который представляет базовый уровень. Таким образом, положительное значение на оси абсцисс представляет стандартизированные баллы ЭМГ, которые выше исходного уровня.

    Рис. 1. Распределение стандартизированных баллов ЭМГ по классам и мышцам.

    Первая строка соответствует условию внутренней речи, вторая — условию прослушивания, а третья — условию открытой речи. В первом столбце показана амплитуда ЭМГ, записанная над мышцей OOI, а во втором столбце представлена ​​амплитуда ЭМГ, записанная над мышцей ZYG. Каждая отдельная точка данных представлена ​​в виде вертикальной полосы по оси x. Вертикальная цветная линия представляет собой медианное значение по классам.Обратите внимание, что масштаб оси x может значительно различаться между панелями.

    https://doi.org/10.1371/journal.pone.0233282.g001

    В таблице 2 мы приводим среднюю стандартизованную амплитуду ЭМГ всех зарегистрированных мышц в каждом состоянии. Учитывая асимметрию распределения этих оценок, среднее значение и стандартное отклонение (SD) не являются лучшими индикаторами центральной тенденции и дисперсии этих распределений. Поэтому мы также указываем медианное значение, среднее абсолютное отклонение (MAD) и межквартильный диапазон (IQR).

    Мы также создали блестящее приложение [82], позволяющее дополнительно визуализировать данные по мышцам, по состоянию и по участникам в трехмерном пространстве, образованном тремя (на выбор) мышцами. Это приложение доступно в Интернете (по адресу https://barelysignificant.shinyapps.io/3d_plotly/), а соответствующий код доступен в репозитории OSF (https://osf.io/czer4).

    Подтверждающие (предварительно зарегистрированные) анализы

    Байесовская многомерная многоуровневая гауссова модель.

    Затем мы сравнили стандартизованную амплитуду δ ЭМГ для каждой мышцы в каждом состоянии (Открытая речь, Внутренняя речь, Слушание) путем подбора многомерной многоуровневой модели Гаусса (как подробно описано ранее в разделе «Методы»). Мы прогнозировали более высокий рост активности OOI во время внутреннего производства округленных элементов по сравнению с распределенными элементами и, наоборот, более высокий рост активности ZYG во время внутреннего производства округленных элементов по сравнению с распределенными элементами. Эти прогнозы также должны применяться к условию открытой речи (и к условию прослушивания).Мы не должны наблюдать межклассовых различий активности FRO и COR ни при каких условиях.

    Результаты многомерной байесовской гауссовской модели суммированы в таблице 3. В этой таблице представлена ​​расчетная средняя амплитуда ЭМГ в каждом состоянии и соответствующая BF. Поскольку они не являются здесь основным предметом интереса и для ясности, описательные результаты для двух других лицевых мышц и для мышцы предплечья представлены в тексте S1. Этот анализ показал, что амплитуда ЭМГ OOI была выше базовой линии (стандартизованная оценка была выше нуля) в каждом состоянии, тогда как это было только в случае открытой речи для ZYG.Более того, во всех условиях амплитуда ЭМГ ZYG была ниже, чем OOI. Важно отметить, что мы не наблюдали предполагаемой разницы в соответствии с классом неслов на OOI во время производства внутренней речи ( β = 0,071, 95% CrI [-0,204, 0,342], BF 01 = 64,447), ни на ZYG. ( β = 0,005, 95% CrI [-0,031, 0,041], BF 01 = 532,811).

    На рис. 2 эти результаты представлены в виде распределения необработанных данных (цветные точки) вместе с прогнозами по этой модели.Черные точки и вертикальные интервалы представляют собой прогнозируемое среднее значение и соответствующий 95% вероятный интервал для каждого класса несловесных слов, каждого условия и для OOI и ZYG. В соответствии с таблицей 3, этот рисунок показывает, что подобранная модель не предсказывает никаких заметных различий между двумя классами не-слов при любом состоянии мышцы OOI. Однако он предсказывает более высокую среднюю амплитуду ЭМГ, связанную с округленным элементом, по сравнению с разбросанными элементами в состоянии открытой речи для мышцы ZYG.

    Рис. 2. Исходные данные вместе с последними прогнозами первой модели для OOI и ZYG мышц.

    Точки представляют среднее предсказание этой модели по условию, тогда как вертикальные полосы ошибок представляют 95% вероятные интервалы вокруг среднего.

    https://doi.org/10.1371/journal.pone.0233282.g002

    Прежде чем продолжить интерпретацию результатов, важно проверить качество этой первой модели. Полезная диагностика прогностических возможностей модели известна как , апостериорная прогностическая проверка (PPC) и заключается в сравнении наблюдаемых данных с данными, смоделированными на основе апостериорного распределения [83].Идея, лежащая в основе PPC, заключается в том, что хорошая модель должна быть способна генерировать данные, которые напоминают наблюдаемые данные [84]. В этом ключе на рис. 3 представлено распределение всего набора данных (по всем участникам и условиям) по мышцам (темно-синяя линия) вместе с распределением гипотетических наборов данных, созданных из апостериорного распределения модели (голубые линии). Как видно из этого рисунка, распределения данных, полученных из модели, значительно отличаются от распределения наблюдаемых данных.Поэтому в следующем разделе мы обратимся к более подходящей модели для этих данных.

    Рис. 3. Предварительная прогностическая проверка для первой модели, касающейся мышц OOI и ZYG.

    Темно-синяя линия представляет собой распределение необработанных данных (по всем условиям), тогда как голубые линии — это набор данных, созданный из апостериорного распределения.

    https://doi.org/10.1371/journal.pone.0233282.g003

    Байесовская многомерная многоуровневая распределительная модель Skew-Normal.

    Рис. 3 показывает серьезный недостаток первой модели, поскольку она не может генерировать данные, которые выглядят как данные, которые мы собрали. Точнее, собранные данные выглядят искаженными вправо, как это обычно бывает с физиологическими измерениями. Затем, чтобы улучшить гауссову модель, мы предположили, что для переменной отклика используется косо-нормальное распределение (стандартизованная амплитуда ЭМГ δ ). Косонормальное распределение является обобщением гауссова распределения с тремя параметрами: ξ (xi), ω (омега) и α (альфа) для местоположения, масштаба и формы (перекоса), соответственно (примечание что гауссово распределение можно рассматривать как частный случай косонормального распределения, когда α = 1).Кроме того, мы также улучшили первую модель, превратив ее в распределительную модель , то есть модель, в которой мы можем указать предикторы для всех параметров предполагаемого распределения отклика [85]. Точнее, мы использовали этот подход для прогнозирования как местоположения, так и масштаба и асимметрии косого-нормального распределения (тогда как первая модель позволяла прогнозировать только среднее значение гауссовского распределения). Как видно на рис. 4, эта вторая модель кажется лучше первой при генерировании данных, которые соответствуют наблюдаемым данным.

    Рис. 4. Предварительная прогностическая проверка модели Skew-Normal относительно OOI и ZYG мышц.

    Темно-синяя линия представляет собой распределение необработанных данных, а голубые линии — набор данных, созданный из апостериорного распределения.

    https://doi.org/10.1371/journal.pone.0233282.g004

    Оценки этой второй модели суммированы в таблице 4 и на рис. 5. Согласно этой модели амплитуда ЭМГ OOI была выше базовой ( оценочная стандартизованная оценка была выше нуля) во всех условиях, тогда как для ZYG это было только в случае открытой речи.Мы не наблюдали предполагаемой разницы в зависимости от класса неслов во время производства внутренней речи, ни на OOI ( β = 0,025, 95% CrI [-0,012, 0,064], BF 01 = 64,447), ни на ZYG. ( β = 0,004, 95% CrI [-0,007, 0,014], BF 01 = 532,811).

    Рис. 5. Необработанные данные вместе с последними прогнозами третьей модели для OOI и ZYG мышц.

    Точки представляют собой средний прогноз этой модели по условию (относительно параметра местоположения), тогда как вертикальные полосы ошибок представляют собой 95% вероятные интервалы.

    https://doi.org/10.1371/journal.pone.0233282.g005

    Прогнозы по этой модели визуально представлены на рис. 5. Этот рисунок отличается от рис. 2 (показывающего прогнозы гауссовой модели) тем, что вторая модель (Модель Skew-normal) предсказывает сдвиги в расположении как OOI, так и ZYG-мышц в соответствии с классом несловесности в предсказании явной речи. Напротив, первая модель (модель Гаусса) предсказывала разницу между классами только для ZYG-мышцы.

    Разведочные (незарегистрированные) анализы

    В предыдущем разделе мы попытались предсказать среднюю амплитуду ЭМГ по состоянию каждой отдельной мышцы. Хотя этот подход был подходящим для решения нашего первоначального исследовательского вопроса (например, можем ли мы различить специфические для мышц корреляты ЭМГ продукции внутренней речи?), Он не является оптимальным для ответа на более общие вопросы, такие как «можем ли мы предсказать содержание внутренней речи на основе на имеющихся данных ЭМГ? ». На рис. 6 мы изображаем распределение усредненных баллов ЭМГ по словам в двухмерном пространстве, образованном OOI и ZYG-мышцами.Этот рисунок показывает, что, хотя разные не слова, производимые в открытой речи, кажется, трудно различить на основе одной мышцы (см. Рис. 1), кажется, легче различать их в пространстве, образованном двумя мышцами (здесь OOI и ZYG). Точнее, два класса неслов, кажется, образуют два отдельных кластера в состоянии открытой речи, но эти кластеры не кажутся различимыми во внутренней речи или в состоянии слушания.

    Рис. 6. Средняя стандартизованная амплитуда ЭМГ для каждого неслова в каждом условии в двумерном пространстве, сформированном OOI и ZYG.

    Эллипсы представляют собой 95% эллипсов данных, то есть 95% контуров двумерного нормального распределения.

    https://doi.org/10.1371/journal.pone.0233282.g006

    Другими словами, легче различать эти сигналы в многомерном пространстве всех речевых мышц, чем рассматривать каждую мышцу по отдельности. Таким образом, мы использовали алгоритм машинного обучения с учителем, чтобы классифицировать речевые сигналы в соответствии с классом неслов. В широком смысле подход машинного обучения стремится найти взаимосвязь между входными данными X (например, X ).g., записи ЭМГ по четырем лицевым мышцам) и выход Y (например, класс неслов). После обучения он позволяет прогнозировать выходное значение на основе некоторых входных значений, прогноз которых можно оценить по новым наблюдениям.

    Мы использовали алгоритм случайного леса, реализованный в пакете каретки [86]. Случайные леса (RF) представляют собой ансамбль многих деревьев решений (лес), которые позволяют делать прогнозы на основе ряда правил принятия решений (например, оценка на предсказателе x 1 выше или ниже z ? Если да, то…, если нет, то…).Специфика RF состоит в том, чтобы объединить большое количество деревьев (обычно более 100 деревьев) и сделать окончательный вывод на основе среднего значения этих деревьев, что предотвратит переобучение. Мы использовали три отдельных RF для классификации сигналов ЭМГ в каждом состоянии (Открытая речь, Внутренняя речь и Прослушивание).

    Чтобы оценить производительность этого подхода, мы сообщаем необработанную точность (вместе с ее 95% доверительным интервалом на основе повторной выборки) или долю точек данных в тестовом наборе данных, для которых алгоритм RF предсказал правильный класс неслов.Сначала мы случайным образом разбиваем весь набор данных на обучающий (80%) и тестовый (20%). Обучающий набор использовался для обучения, тогда как тестовый набор использовался для оценки предсказаний алгоритма. Чтобы предотвратить переобучение, мы использовали повторную 10-кратную перекрестную проверку на этапе обучения.

    Предсказание класса неслов во время создания открытой речи.

    Мы сначала попытались предсказать класс неслов, производимых в открытой речи, на основе активности четырех лицевых мышц (OOI, ZYG, COR, FRO).Каждый предиктор был центрирован по его среднему значению и стандартизирован перед анализом.

    Этот анализ показал общую точность классификации 0,847, 95% доверительный интервал [0,814, 0,876] (см. Матрицу неточностей в таблице 5). Изучение относительной важности каждой функции (то есть каждой мышцы) для прогноза показало, что мышцы, содержащие наибольшую информацию для различения двух классов неслов, были ZYG и OOI, тогда как, как и предполагалось, мышцы лба, по-видимому, не вносили значительного вклада в предсказательная точность в условиях открытой речи.

    Предсказание класса неслов во время производства внутренней речи и слушания.

    Затем мы применили ту же стратегию (тот же алгоритм) к сигналам, записанным во внутренней речи и условиях прослушивания. Результаты этих анализов представлены в таблицах 6 и 7.

    Этот анализ выявил общую точность классификации 0,472, 95% ДИ [0,426, 0,52] в условиях внутренней речи, что указывает на то, что алгоритм RF не позволяет различать два класса неслов лучше, чем случайное угадывание.Поскольку точность классификации в условиях внутренней речи и слушания была не лучше случайности, мы не сообщаем об относительной важности предикторов. В самом деле, было бы трудно интерпретировать важность предикторов для задачи классификации, в которой они не работают лучше, чем случайность.

    Этот анализ аналогичным образом выявил общую точность классификации 0,46, 95% ДИ [0,413, 0,507] в условиях прослушивания.

    Обсуждение

    В настоящем исследовании мы стремились воспроизвести и расширить предыдущие результаты, показывающие, что электромиография лица может использоваться для распознавания расширенного внутреннего содержания речи [30, 31].Поскольку в этих исследованиях использовались небольшие выборки детей, наше исследование было направлено на изучение возможности воспроизведения таких результатов с помощью поверхностной электромиографии и современных методов обработки сигналов на выборке взрослых.

    С этой целью было крайне важно сначала показать, что корреляты EMG двух наших классов несловых слов можно различить во время создания открытой речи. Удивительно, но данные, которые мы собрали во время создания открытой речи, не подтверждают гипотезу, согласно которой средняя амплитуда ЭМГ OOI должна быть выше во время производства «округленных» неслов по сравнению с «расширенными» несловами.Для обеих орофациальных речевых мышц (OOI и ZYG) средняя амплитуда ЭМГ была выше для округленных неслов, чем для расширенных неслов во время создания открытой речи. Более того, хотя средняя амплитуда ЭМГ, записанная над речевыми мышцами, была выше базовой как для внутренней речи, так и для условий слушания, мы не обнаружили различий в активации в зависимости от содержания материала (класс несловесных). Подход с автоматической классификацией с использованием четырех лицевых мышц (OOI, ZYG, COR, FRO) показал, что, хотя можно было с разумной точностью различать сигналы ЭМГ, относящиеся к двум классам неслов, во время явной речи, этот подход не удался. различение этих двух классов во время производства внутренней речи или во время слушания.Мы также наблюдали более высокую амплитуду ЭМГ, записанную над лицевыми (как орофациальными, так и неорофациальными) мышцами во время внутренней речи и во время прослушивания речи, чем во время отдыха. Однако, как указано в [62], этого наблюдения недостаточно, чтобы сделать вывод о том, что эти активации действительно были связаны с производством внутренней речи, потому что: i) и орофациальные мышцы, связанные с речью, и мышцы лба, не связанные с речью, показали аналогичные изменения амплитуды ЭМГ по сравнению с исходным уровнем. и ii) мы не наблюдали различного изменения амплитуды ЭМГ в зависимости от содержания внутренней речи (т.е., в зависимости от класса неслова, который нужно произнести).

    Прежде чем обсуждать теоретические последствия этих результатов, стоит обсудить два основных вопроса. Во-первых, как мы можем объяснить, что округленные неслова были связаны с более высокой амплитудой ЭМГ во время открытой речи как на OOI, так и на ZYG-мышцах? Во-вторых, как мы можем объяснить неразборчивость внутреннего содержания речи, которая, кажется, противоречит классическим, а также недавним открытиям в этой области [61]? Ниже мы обратимся к каждому из этих вопросов.

    Чтобы ответить на первый вопрос, мы начали со сравнения наших результатов с результатами, полученными другой группой [87]. Авторы этого исследования записали поверхностную ЭМГ-активность пяти участников, когда они производили семь выражений лица и пять отдельных гласных звуков (/ a /, / e /, / i /, / o /, / u /), повторяемых по пять раз каждый. . Они регистрировали ЭМГ-активность восьми лицевых мышц (большая скуловая мышца (ZYG), ризорий (RIS), верхняя круглая мышца (OOS) и нижняя (OOI), подбородочная мышца (MEN), депрессор anguli oris (DAO), мышцы, поднимающие верхнюю губу (LLS), и двубрюшную мышцу (DIG)).Мы разделили эти гласные на два класса, чтобы соответствовать нашим классам неслов. Точнее, мы создали следующие два класса: класс с округлением , состоящий из гласных / o / и / u /, и класс с округлением , состоящий из гласных / e / и / i / (обратите внимание, что мы не включили гласную / а /, потому что она теоретически не подходит ни к одной из этих двух категорий). Мы представляем среднюю амплитуду ЭМГ, записанную по OOI и ZYG в соответствии с классом гласных в таблице 8.

    Мы замечаем, что [87] действительно наблюдали диссоциацию, которую мы изначально предсказывали, а именно, что амплитуда ЭМГ, записанная в OOI, была выше во время произношения округленных гласных, чем во время произношения распространенных гласных, тогда как обратная картина наблюдалась в отношении ЗЫГ.Знаковые ранговые тесты Вилкоксона для парных выборок выявили сдвиг в расположении (псевдосреде) между округленными и распределенными элементами для OOI ( β, = 24,12, 95% ДИ [15,19, 40,77], V = 1184, p <0,001) с округлением. элементы, связанные с более высоким местоположением, чем элементы распространения. Этот анализ также выявил сдвиг в обратном направлении относительно ZYG ( β = -1,51, 95% ДИ [-2,94, -0,48], V = 275, p <0,001). Однако одно существенное различие между [87] дизайном и нашим - сложность лингвистического материала.В то время как [87] использовали одиночные фонемы, мы решили использовать двусложные неслова, чтобы повысить экологическую ценность парадигмы. Хотя эти неслова были специально созданы для теоретического увеличения вовлеченности либо OOI, либо ZYG (см. Раздел «Лингвистический материал»), разумно ожидать различий в средних паттернах ЭМГ между изолированными фонемами и несловами. Точнее, мы ожидаем средней амплитуды ЭМГ, связанной с воспроизведением данной фонемы (например,g., / y /), на которую повлияет производство согласной (например, / b /), с которой она сочетается, из-за коартикуляции. В более общем плане мы могли бы предположить, что разница между средней амплитудой ЭМГ, записанной во время производства фонемы / i / и во время производства фонемы / y /, может быть уменьшена, когда эти фонемы коартикулируются в последовательностях CV или CVCV, например / byby / или / didi / (как в нашем исследовании). Другими словами, мы можем ожидать эффекта взаимодействия между структурой создаваемой речевой последовательности (либо одиночной гласной, либо последовательностью CV / CVCV) и классом гласной.Это согласуется с предыдущими выводами, показывающими, что мышечная активность, связанная с производством гласных, сильно зависит от окружающих согласных в последовательностях CVC [78]. Таким образом, дальнейшие исследования должны быть сосредоточены на том, как коартикуляция влияет на среднюю амплитуду ЭМГ во время производства последовательностей CVCV.

    Что касается внутренней речи, наши результаты не подтверждают теоретические предсказания модели моторной симуляции , согласно которой должна быть возможность различать классы неслов, производимых во внутренней речи, на основе сигналов ЭМГ.Хотя этот результат согласуется с некоторыми недавними результатами [32], он также резко контрастирует с классическими результатами в этой области [30, 31], а также более поздними разработками. Например, [61] разработал носимое устройство, состоящее из семи поверхностных ЭМГ-датчиков, которые могут достигать средней точности классификации 92% при различении внутренне озвученных цифр. Есть несколько существенных различий между работой [61] и нашей, которые являются хорошими кандидатами для объяснения расхождений между нашими результатами.Во-первых, радикально изменилась стратегия размещения датчиков. Следуя руководящим принципам из области психофизиологии, наша стратегия заключалась в том, чтобы расположить датчики точно над интересующими лицевыми мышцами, выровненными с направлением мышечных волокон и в теоретически оптимальных положениях для регистрации активности этой мышцы при одновременном снижении перекрестных помех. Однако именно из-за повсеместного перекрестного разговора в записях ЭМГ на поверхности лица эта стратегия, в то время как максимизация вероятности записи активности данной отдельной мышцы, также (как результат) уменьшала вероятность записи активности от потенциально значимого для речи соседа. мышцы.Следовательно, эта стратегия может работать неоптимально, когда целью эксперимента является извлечение максимального количества (релевантной) информации ЭМГ для различения внутреннего содержания речи. Однако эту проблему можно смягчить, используя больше датчиков и более мягкий подход к их позиционированию. Принимая во внимание, что мы записали амплитуду ЭМГ только для двух нижних мышц лица (OOI и ZIG), [61] проанализировали данные ЭМГ от семи различных датчиков, положение и количество которых определялись итеративно, чтобы максимизировать точность классификации.Другими словами, параметры эксперимента итеративно оптимизировались, чтобы максимизировать определенный результат (точность классификации). Эта стратегия радикально отличается от классического подхода в экспериментальной и когнитивной психологии, где экспериментальные условия определяются для проверки теоретически выведенных гипотез. В то время как первый подход, возможно, более эффективен при решении конкретной проблемы, второй подход может быть более эффективным при решении теоретических вопросов. Например, в недавнем исследовании сообщалось о большей амплитуде ЭМГ мышц гортани и губ во время слуховых речевых задач (скрытое пение), чем во время задач на визуальные образы [88].Объединив запись ЭМГ с демографическими и психологическими показателями, они смогли показать, что эти корреляты связаны с уровнем точности пения, что пролило свет на природу и функции периферической мышечной активности во время скрытого пения. Однако добавление дополнительных датчиков (например, на ризориусе) или лучшая оптимизация размещения датчиков может повысить чувствительность настоящего подхода.

    Оставляя в стороне соображения, связанные с методологическими аспектами настоящего исследования, эти результаты не подтверждают моторное моделирование представления внутренней речи.Вместо этого он, кажется, поддерживает точку зрения абстракции , которая постулирует, что внутренняя речь является результатом активации абстрактных лингвистических представлений и не задействует артикуляционный аппарат. Однако индивидуальные различия в различимости подчеркивают, что абстрактность внутренней речи может быть гибкой, как предполагает [22]. В самом деле, хотя для большинства участников было невозможно декодировать фонетическое содержание внутренней речи, округленные и развернутые неслова были фактически различимы на основе только информации OOI и ZYG (при визуальном осмотре двухмерного графика) для двух из них (S_15 и S_17, ср.S1 Текст). Это говорит о том, что либо степень, в которой производство внутренней речи задействует речевую двигательную систему, может варьироваться у разных людей, либо она может варьироваться у разных людей в зависимости от свойств текущей задачи (эти два предположения не исключают друг друга). Например, из ранних исследований коррелятов ЭМГ внутренней речи мы знаем, что средняя амплитуда этих коррелятов, как правило, выше, когда задача более сложная [10]. Таким образом, степень, в которой производство внутренней речи задействует речевую двигательную систему, можно регулировать, манипулируя сложностью текущей задачи.Кроме того, электромиографическая активность, записанная во время воображения движения, может модулироваться перспективой, полученной в образе движения. Различают перспективу от первого лица или внутренних образов (т. Е. Представление действия в том виде, в каком мы его выполняли бы) и перспективу от третьего лица или внешних образов (т. Е. Представление действия в качестве наблюдателя этого действия), это может включать различные нейронные процессы [89]. Было показано, что перспектива от первого лица может привести к большей активности ЭМГ, чем двигательные образы от третьего лица [90, 91].Таким образом, мы предполагаем, что участие речевой двигательной системы во время производства внутренней речи может модулироваться конкретными инструкциями, данными участникам. Например, инструктируя участников сосредоточиться на внутренней речи (воображая речь), вместо внутреннем слухе (воображая слушание), и прося их сосредоточиться на кинестетических ощущениях, связанных с речевыми актами (а не на слуховых восприятиях) , мы могли ожидать найти более высокую среднюю амплитуду ЭМГ, записанную над речевыми мышцами.Кроме того, специально прося участников мысленно артикулировать неслова, как если бы они их кому-то диктовали, а не просто читать и визуально сканировать, мы можем ожидать более сильного артикуляционного участия.

    Конечно, текущее исследование и вышеприведенное обсуждение следует интерпретировать с осторожностью. Для каждого класса не-слов мы собрали около 6 x 10 = 60 наблюдений по условию и участникам. Для 25 участников и двух классов не-слов это дает 25 (участников) x 120 (индивидуальные испытания) x 3 (условия) = 9000 наблюдений.Однако после отказа от испытаний с артефактами движения у нас было всего 7285 наблюдений. Хотя количество наблюдений, представленных в настоящем исследовании, является разумным, чувствительность эксперимента может быть улучшена за счет увеличения количества наблюдений и / или уменьшения двух важных источников вариации. Точнее, можно уменьшить дисперсию, относящуюся к элементу (конкретное неслово, которое произносится), путем выбора неслов, которые более похожи друг на друга по способу их произнесения, путем выбора меньшего количества элементов или более простых элементов.Точно так же особое внимание следует уделять уменьшению вариативности между участниками, что может быть достигнуто с помощью более ориентированных и конкретных инструкций, а также более длительной фазы обучения, чтобы ознакомить участника с задачей.

    Таким образом, мы продемонстрировали, что в то время как поверхностная электромиография может привести к разумной точности различения классов неслов во время создания открытой речи (с использованием сигналов, записанных только двумя мышцами, связанными с речью), она не позволяет различать эти два класса во время внутренней речи. производство по всем участникам (только для двух участников).Эти результаты в сравнении с результатами, полученными другими группами [61], подчеркивают, что в зависимости от цели исследования различные стратегии могут быть более или менее успешно реализованы. Точнее, если целью является достижение высокой точности классификации (подход к решению проблем), то параметры эксперимента (например, количество повторений, количество датчиков, положение датчиков, параметры рабочего процесса обработки сигналов) должны быть оптимизирован на основе желаемого результата (т. е., точность классификации). Однако классическая лабораторная стратегия, используемая в экспериментальной и когнитивной психологии, направленная на сравнение конкретных состояний (или мышц) друг с другом в контролируемой среде, считается более подходящей, когда цель исследования состоит в том, чтобы углубить наше понимание психологического изучаемое явление.

    Ссылки

    1. 1. Филик Р., Барбер Э. Внутренняя речь во время немого чтения отражает региональный акцент читателя.PLOS ONE. Публичная научная библиотека; 2011; 6: e25782.
    2. 2. Левенбрук Х., Бачу М., Сегебарт С., Абри С. Левая нижняя лобная извилина в фокусе: исследование с помощью фМРТ производства дейксиса посредством синтаксического извлечения и просодического фокуса. Журнал нейролингвистики. 2005. 18: 237–258.
    3. 3. Перроне-Бертолотти М., Куяла Дж., Видал Дж. Р., Хамаме С.М., Оссандон Т., Бертран О. и др. Насколько тихо чтение беззвучно? Внутрицеребральные доказательства нисходящей активации височных голосовых областей во время чтения.J Neurosci. Общество неврологии; 2012; 32: 17554–17562.
    4. 4. Яо Б., Белин П., Шиперс К. Молчаливое чтение прямой и косвенной речи активирует голосовые избирательные области в слуховой коре. J Cogn Neurosci. 2011; 23: 3146–3152. pmid: 21452944
    5. 5. Брауэрс В.П., Хиви К.Л., Лаппинг-Карр Л., Мойнихан С., Келси Дж., Херлберт Р.Т. Безупречный внутренний опыт: молчаливое чтение — это не молчаливый разговор о тексте. Журнал исследований сознания.2018; 25: 29–54.
    6. 6. Hurlburt RT. Об исследовании внутреннего опыта: Contrasting Moore & Schwitzgebel и Brouwers et al. Сознание и познание. 2018; 63: 146–150. pmid: 30001840
    7. 7. Фрит У. Чтение на глаз и письмо на слух. В: Колерс П.А., Рольстад М.Э., Баума Х., редакторы. Обработка видимого языка. Бостон, Массачусетс: Springer США; 1979. С. 379–390.
    8. 8. D’Argembeau A, Renaud O, der Linden MV. Частота, характеристики и функции ориентированных на будущее мыслей в повседневной жизни.Прикладная когнитивная психология. 2011; 25: 96–103.
    9. 9. Бальдо Дж. В., Дронкерс Н. Ф., Уилкинс Д., Луди С., Раскин П., Ким Дж. Зависит ли решение проблемы от языка? Brain Lang. 2005. 92: 240–250. pmid: 15721957
    10. 10. Соколов А. Внутренняя речь и мысль. Нью-Йорк: Спрингер-Верлаг; 1972.
    11. 11. Олдерсон-Дэй Б., Фернихоу К. Внутренняя речь: развитие, когнитивные функции, феноменология и нейробиология. Психологический бюллетень. 2015; 141: 931–965.pmid: 26011789
    12. 12. Левенбрук Х. Что нейрокогнитивное исследование внутреннего языка показывает о нашем внутреннем пространстве. В: Smadja S, Patoine P-L, редакторы. Épistémocritique, № 18: Langage intérieur — Espaces intérieurs / Внутренняя речь — Внутреннее пространство. 2018. Доступно: http://epistemocritique.org/what-the-neurocognitive-study-of-inner-language-reveals-about-our-inner-space/
    13. 13. Морин А., Уттл Б., Хэмпер Б. Частота, содержание и функции внутренней речи по самооценке.Процедуры — социальные и поведенческие науки. 2011; 30: 1714–1718.
    14. 14. Перроне-Бертолотти М., Рапин Л., Лашо Дж. П., Бачу М., Левенбрюк Х. Что это за голосок в моей голове? Феноменология внутренней речи, ее роль в когнитивной деятельности и ее отношение к самоконтролю. Поведенческие исследования мозга. Эльзевир Б.В. 2014; 261: 220–39.
    15. 15. Херлбурт RT, Хиви CL. Изучение первозданного внутреннего опыта: последствия для выборки опыта и анкет.Сознание и познание. 2015; 31: 148–159. pmid: 25486341
    16. 16. Маккарти-Джонс С., Фернихоф С. Разновидности внутренней речи: Связь между качеством внутренней речи и психопатологическими переменными в выборке молодых людей. Сознание и познание. Elsevier Inc. 2011; 20: 1586–93.
    17. 17. Левенбрук Х., Грандшамп Р., Рапин Л., Налборчик Л., Доэн М., Перье П. и др. Взгляд когнитивной нейробиологии на внутренний язык: предсказывать и слышать, видеть, чувствовать.В: Лангланд-Хассан П., Висенте А., редакторы. Внутренняя речь: Новые голоса. Издательство Оксфордского университета; 2018. с. 37.
    18. 18. Оппенгейм GM, Dell GS. Обрывки внутренней речи демонстрируют лексическую предвзятость, но не эффект фонематического сходства. Познание. 2008. 106: 528–537. pmid: 17407776
    19. 19. Выготский Л.С. Мысль и язык, переработанное и дополненное издание. MIT Press; 1934–2012 гг.
    20. 20. Watson JB. Психология с точки зрения бихевиориста. Филадельфия, Пенсильвания, США: JB Lippincott Company; 1919 г.
    21. 21. MacKay DG. Ограничения теорий внутренней речи. В: Райсберг Д., редактор. Слуховые образы. Эрльбаум; Хиллсдейл, Н. Дж. 1992. стр. 121–149.
    22. 22. Оппенгейм GM, Dell GS. Двигательные движения имеют значение: гибкая абстрактность внутренней речи. Память и познание. 2010; 38: 1147–1160.
    23. 23. Korba RJ. Скорость внутренней речи. Навыки восприятия моторики. 1990; 71: 1043–1052.
    24. 24. Нетселл Р., Кляйнзассер С., Дэниел Т.Скорость развернутой внутренней речи при спонтанном построении предложений. Навыки восприятия моторики. 2016; 123: 383–393. pmid: 27562695
    25. 25. Корли М., Броклхерст PH, Moat HS. Ошибочные предубеждения в внутренней и открытой речи: данные скороговорок. Журнал экспериментальной психологии: обучение, память и познание. 2011; 37: 162–175. pmid: 21244112
    26. 26. Джонс С.Р., Фернихоф С. Мысль как действие: внутренняя речь, самоконтроль и слуховые вербальные галлюцинации.Сознание и познание. 2007; 16: 391–9. pmid: 16464616
    27. 27. Мартинес-Манрике Ф., Висенте А. Активный взгляд на внутреннюю речь. Границы психологии. 2015; 6: 232. pmid: 25806010
    28. 28. Грандшамп Р., Рапин Л., Перроне-Бертолотти М., Пичат С., Халдин С., Кузен Е. и др. Модель ConDialInt: измерения уплотнения, диалогичности и интенциональности внутренней речи в рамках иерархической структуры управления с предсказанием. Front Psychol. Границы; 2019; 10.
    29. 29. Fernyhough C. Инопланетные голоса и внутренний диалог: К анализу слуховых вербальных галлюцинаций. Новые идеи в психологии. 2004. 22: 49–68.
    30. 30. Макгиган Ф.Дж., Доллинз А.Д. Паттерны скрытого речевого поведения и фонетического кодирования. Павловский журнал биологических наук. 1989; 24: 19–26. pmid: 2704564
    31. 31. Макгиган Ф.Дж., Уинстед К.Л. Дискриминационная связь между скрытым оральным поведением и фонематической системой во внутренней обработке информации.Журнал экспериментальной психологии. 1974; 103: 885–890. pmid: 4443764
    32. 32. Мельцнер Г.С., Срока Дж., Хитон Дж. Т., Гилмор Л. Д., Колби Дж., Рой С. и др. Распознавание речи для вокализованных и субвокальных способов производства с использованием поверхностных ЭМГ-сигналов от шеи и лица. INTERSPEECH. Брисбен, Австралия; 2008. С. 2667–2670.
    33. 33. Симонян К., Хорвиц Б. Моторная кора гортани и контроль речи у человека. Невролог. 2011; 17: 197–208. pmid: 21362688
    34. 34.Жаннерод М. Моторное познание: какие действия говорят самому себе. Оксфорд; Нью-Йорк: издательство Оксфордского университета; 2006.
    35. 35. Хаггард П. Сознательное намерение и моторное познание. Тенденции в когнитивных науках. 2005; 9: 290–295. pmid: 15925808
    36. 36. Жаннерод М. Представляющий мозг: нейронные корреляты моторного намерения и образов. Поведенческие науки и науки о мозге. 1994; 17: 187.
    37. 37. Жаннерод М. Нейронная симуляция действия: объединяющий механизм моторного познания.NeuroImage. 2001; 14: S103 – S109. pmid: 11373140
    38. 38. Barsalou LW. Обоснованное познание. Ежегодный обзор психологии. 2008. 59: 617–645. pmid: 17705682
    39. 39. О’Ши Х., Моран А. Объясняет ли теория моторного моделирования когнитивные механизмы, лежащие в основе моторных образов? Критический обзор. Границы нейробиологии человека. 2017; 11. pmid: 28261079
    40. 40. Пикеринг MJ, Гаррод С. Интегрированная теория языкового производства и понимания.Поведенческие науки и науки о мозге. 2013; 36: 329–347. pmid: 23789620
    41. 41. Генч А., Вебер А., Синофзик М., Фосгерау Г., Шютц-Босбах С. К общей структуре познания обоснованных действий: взаимосвязь моторного контроля, восприятия и познания. Познание. 2016; 146: 81–89. pmid: 26407337
    42. 42. Кавато М., Фурукава К., Судзуки Р. Иерархическая модель нейронной сети для управления и обучения произвольным движениям. Биологическая кибернетика. 1987. 57: 169–185. pmid: 3676355
    43. 43.Jordan MI, Rumelhart DE. Прямые модели: контролируемое обучение с дистанционным учителем. Когнитивная наука. 1992. 16: 307–354.
    44. 44. Кавато М. Внутренние модели для управления двигателем и планирования траектории. Текущее мнение в нейробиологии. 1999; 9: 718–727. pmid: 10607637
    45. 45. Wolpert D, Ghahramani Z, Jordan MI. Внутренняя модель для сенсомоторной интеграции. Наука. 1995; 269: 1880–1882.
    46. 46. Груш Р. Теория эмуляции репрезентации: моторный контроль, образы и восприятие.Поведенческие науки и науки о мозге. 2004; 27. pmid: 15736871
    47. 47. Моултон СТ, Косслин СМ. Воображая предсказания: мысленные образы как мысленное подражание. Философские труды Королевского общества B: биологические науки. 2009; 364: 1273–1280.
    48. 48. Худе Дж. Ф., Нагараджан СС. Производство речи как управление с обратной связью по состоянию. Границы нейробиологии человека. 2011; 5. pmid: 22046152
    49. 49. Гийо А., Ди Риенцо Ф., Макинтайр Т., Моран А., Колле С.Воображение не выполняет, но включает в себя определенные моторные команды: обзор экспериментальных данных, связанных с моторным торможением. Границы нейробиологии человека. 2012; 6. pmid: 22973214
    50. 50. Гийо А., Колле С. Вклад нейрофизиологических и психологических методов в изучение двигательных образов. Обзоры исследований мозга. 2005. 50: 387–397. pmid: 16271398
    51. 51. Гийо А., Лебон Ф., Колле С. Электромиографическая активность во время воображения движения. В: Guillot A, Collet C, редакторы.Нейрофизиологические основы ментальных и двигательных образов. Издательство Оксфордского университета; 2010. С. 83–94.
    52. 52. Stinear CM. Кортикоспинальное облегчение во время воображения движения. В: Guillot A, Collet C, редакторы. Нейрофизиологические основы ментальных и двигательных образов. Издательство Оксфордского университета; 2010.
    53. 53. Бонне М., Десети Дж., Жаннерод М., Реквин Дж. Психическое моделирование действия модулирует возбудимость спинномозговых рефлекторных путей у человека. Когнитивные исследования мозга.1997. 5: 221–228. pmid:

      58
    54. 54. Фадига Л., Буччино Г., Крейгеро Л., Фогасси Л., Галлезе В., Павеси Г. Кортикоспинальная возбудимость специально модулируется с помощью воображения движений при исследовании магнитной стимуляции. Нейропсихология. 1999. 37: 147–158. pmid: 10080372
    55. 55. Россини PM. Модуляция кортикоспинальной возбудимости в мышцах рук во время изображения движений. Кора головного мозга. 1999; 9: 161–167. pmid: 10220228
    56. 56. Livesay J, Liebke A, Samaras M, Stanley A.Скрытое речевое поведение во время задания на чтение безмолвной речи. Перцептивные и моторные навыки. 1996; 83: 1355–1362. pmid: 53
    57. 57. Локк Дж. Субвокальная речь и речь. АША. 1970; 12: 7–14. pmid: 5414531
    58. 58. Локк Дж. Л., Фер Ф. С. Субвокальная репетиция как форма речи. Журнал вербального обучения и вербального поведения. 1970; 9: 495–498.
    59. 59. Рапин Л., Доэн М., Полосан М., Перье П., Левенбрук Х. ЭМГ-исследование мышц губ во время скрытых слуховых вербальных галлюцинаций при шизофрении.Журнал исследований речи, языка и слуха. 2013; 56: 1882–1993.
    60. 60. Nalborczyk L, Perrone-Bertolotti M, Baeyens C, Grandchamp R, Polosan M, Spinelli E, et al. Орофациальные электромиографические корреляты индуцированных словесных пережевываний. Биологическая психология. 2017; 127: 53–63. pmid: 28465047
    61. 61. Капур А., Капур С., Маес П. АльтерЭго: персонализированный носимый беззвучный речевой интерфейс. Материалы конференции 2018 года по взаимодействию и извлечению информации из человека — IUI’18.Токио, Япония: ACM Press; 2018. С. 43–53.
    62. 62. Гаррити Л.И. Электромиография: обзор текущего состояния исследований субвокальной речи. Память и познание. 1977; 5: 615–622.
    63. 63. Симмонс Дж., Нельсон Л., Симонсон У. Решение из 21 слова. Официальный информационный бюллетень Общества личности и социальной психологии. 2012; 26.
    64. 64. Schönbrodt FD, Wagenmakers E-J. Анализ дизайна с байесовским фактором: планирование неопровержимых доказательств.Психономический бюллетень и обзор. 2018; 25: 128–142.
    65. 65. Schönbrodt FD, Wagenmakers E-J, Zehetleitner M, Perugini M. Последовательная проверка гипотез с помощью байесовских факторов: эффективное тестирование средних различий. Психологические методы. 2017; 22: 322–339. pmid: 26651986
    66. 66. Беффара Б., Брет А., Налборчик Л. Полностью автоматизированный, прозрачный, воспроизводимый и слепой протокол для последовательных анализов. PsyArXiv. 2019
    67. 67. Everdell IT, Marsh H, Yurick MD, Munhall KG, Paré M.Поведение взгляда при аудиовизуальном восприятии речи: асимметричное распределение ориентированных на лицо фиксаций. Восприятие. 2007; 36: 1535–1545. pmid: 18265836
    68. 68. Mathôt S, Schreij D, Theeuwes J. OpenSesame: графический редактор экспериментов с открытым исходным кодом для социальных наук. Методы исследования поведения. 2012; 44: 314–324. pmid: 22083660
    69. 69. Якобсон Э. Электрические измерения нервно-мышечных состояний во время умственной деятельности. VII. Воображение, воспоминание и абстрактное мышление с использованием речевой мускулатуры.Американский журнал физиологии. 1931; 897: 200–209.
    70. 70. Vanderwolf CH. Мозг, поведение и разум: что мы знаем и что мы можем знать? Neurosci Biobehav Rev.1998; 22: 125–142. pmid: 9579306
    71. 71. Бокстел А. Оптимальная ширина полосы сигнала для регистрации поверхностной ЭМГ-активности мышц лица, челюсти, рта и шеи. Психофизиология. 2001; 38: 22–34. pmid: 11321618
    72. 72. Де Лука CJ. Использование поверхностной электромиографии в биомеханике.Журнал прикладной биомеханики. 1997. 13: 135–163.
    73. 73. R Core Team. R: Язык и среда для статистических вычислений [Интернет]. Вена, Австрия: Фонд R для статистических вычислений; 2018. Доступно: https://www.R-project.org/
    74. 74. Aust F, Barth M. papaja: Создавайте рукописи APA с помощью R Markdown [Интернет]. 2018. Доступно: https://github.com/crsh/papaja
    75. 75. Се Ю. Динамические документы с R и knitr [Интернет].2-е изд. Бока-Ратон, Флорида: Чепмен; Зал / CRC; 2015. Доступно: https://yihui.name/knitr/
    76. 76. Налборчик Л., Батайлер С., Левенбрюк Н., Вилен А., Бюркнер П. К.. Введение в байесовские многоуровневые модели с использованием brms: тематическое исследование гендерного влияния на вариативность гласных в стандартном индонезийском языке. Журнал исследований языка речи и слуха. 2019; 62: 1225–1242.
    77. 77. Bürkner P-C. brms: пакет R для байесовских многоуровневых моделей с использованием Stan. Журнал статистического программного обеспечения.2017; 80: 1–28.
    78. 78. Фромкин В.А. Нейромышечная спецификация языковых единиц. Язык и речь. 1966; 9: 170–199. pmid: 5924693
    79. 79. Ладефогед П., Джонсон К. Курс фонетики. Томсон Уодсворт. 2006.
    80. 80. Либерман П., Блюмштейн С.Е. Физиология речи, восприятие речи и акустическая фонетика [Интернет]. Кембридж: Издательство Кембриджского университета; 1988.
    81. 81. Землин В.Р. Наука о речи и слухе: анатомия и физиология: издание для США.Бостон: Пирсон; 1968.
    82. 82. Чанг В., Ченг Дж., Аллер Дж., Се Й, Макферсон Дж. Блестящий: каркас веб-приложений для r [Интернет]. 2018. Доступно: https://CRAN.R-project.org/package=shiny
    83. 83. Гельман А, Карлин Дж.Б., Стерн Х., Дансон Д.Б., Вехтари А, Рубин ДБ. Байесовский анализ данных, третье издание. CRC Press, Taylor & Francis Group; 2013.
    84. 84. Габри Дж., Симпсон Д., Вехтари А., Бетанкур М., Гельман А. Визуализация в байесовском рабочем процессе.Журнал Королевского статистического общества: серия A (Статистика в обществе). 2019; 182: 389–402.
    85. 85. Bürkner P-C. Расширенное байесовское многоуровневое моделирование с помощью пакета R brms. Журнал Р. 2018; 10: 395–411.
    86. 86. Jed Wing MKC, Вестон С., Уильямс А., Кифер С., Энгельхардт А., Купер Т. и др. каретка: Классификация и регрессионное обучение [Интернет]. 2018. Доступно: https://CRAN.R-project.org/package=caret
    87. 87. Eskes M, van Alphen MJA, Balm AJM, Smeele LE, Brandsma D, van der Heijden F.Прогнозирование трехмерной формы губ с помощью ЭМГ лицевой поверхности. Чжан И, редактор. PLOS ONE. 2017; 12: e0175025. pmid: 28406945
    88. 88. Прюитт Т.А., Халперн А.Р., Пфордрешер П.К. Скрытое пение в упреждающих слуховых образах. Психофизиология. 2018; e13297. pmid: 30368823
    89. 89. Руби П., Десети Дж. Эффект субъективной точки зрения во время симуляции действия: ПЭТ-исследование агентства. Nat Neurosci. 2001; 4: 546–550. pmid: 11319565
    90. 90. Hale BD.Влияние внутренних и внешних образов на мышечные и глазные сопутствующие заболевания. Журнал спортивной психологии. 1982; 4: 379–387.
    91. 91. Харрис Д.В., Робинсон В.Дж. Влияние уровня навыков на активность ЭМГ во время внутренних и внешних изображений. Журнал спортивной психологии. 1986; 8: 105–111.

    Саморефлексивных функций внутренней речи: тринадцать лет спустя

    Страница из

    НАПЕЧАТАНО ИЗ ОНЛАЙН-СТИПЕНДИИ ОКСФОРДА (Оксфорд.Universitypressscholarship.com). (c) Авторские права Oxford University Press, 2021. Все права защищены. Отдельный пользователь может распечатать одну главу монографии в формате PDF в OSO для личного использования. дата: 12 октября 2021 г.

    Тринадцать лет спустя

    Глава:
    (стр.276) 11 Саморефлексивные функции внутренней речи
    Источник:
    Внутренняя речь
    Автор (ы):

    Ален Морен

    Издатель:
    Oxford University Press

    DOI: 10.1093 / oso / 9780198796640.003.0012

    В данной главе мы возвращаемся к более раннему отчету (2005 г.) о том, как внутренняя речь ведет к саморефлексии. Сначала представлены определения, функции, нейроанатомия и измерение саморефлексии и внутренней речи, а затем подробное предложение, предполагающее, что эти два процесса связаны по крайней мере тремя возможными способами. Обсуждаются эмпирические данные, подтверждающие это предположение, а также теоретические соображения, касающиеся основных механизмов, объясняющих, как саморефлексия и внутренняя речь могут быть взаимосвязаны.Чтобы проиллюстрировать это, несколько самореференциальных задач, используемых в типичных исследованиях фМРТ, показывают надежную активацию левой нижней лобной извилины — основной области мозга, которая, как известно, поддерживает внутреннюю речь; внутренняя речь может воспроизводить (т.е. усваивать) уже существующие социальные механизмы, ведущие к саморефлексии. В заключение излагаются некоторые возможные философские и клинические последствия роли внутренней речи в саморефлексии.

    Ключевые слова: внутренняя речь, саморефлексия, блуждание разума, нарративная психология, мысленное путешествие во времени, левая нижняя лобная извилина, самоудаление, вербальная маркировка

    Для получения доступа к полному тексту книг в рамках службы для получения стипендии

    Oxford Online требуется подписка или покупка.Однако публичные пользователи могут свободно искать на сайте и просматривать аннотации и ключевые слова для каждой книги и главы.

    Пожалуйста, подпишитесь или войдите для доступа к полному тексту.

    Если вы считаете, что у вас должен быть доступ к этому заголовку, обратитесь к своему библиотекарю.

    Для устранения неполадок, пожалуйста, проверьте наш FAQs , и если вы не можете найти там ответ, пожалуйста связаться с нами .

    Внутренняя речь, внутренние монологи и «слышимые голоса»: изучение разговоров между нашими ушами

    Немного странно, что мы говорим сами с собой внутри своей головы. Еще более странно, что мы делаем это практически все время, пока не спим. Что самое странное, несмотря на то, что изоляция коронавируса делает нашу внутреннюю болтовню еще более очевидной, мы не часто внешне обсуждаем разговор в наших головах.

    Точно так же наше научное исследование внутренней речи продвинулось на удивление мало.Чарльз Фернихоф — профессор кафедры психологии Даремского университета и автор книги « Голоса внутри », посвященной внутренней речи. Он предполагает, что первая задача состоит в том, чтобы точно определить, как называть шумы, которые мы производим в нашей голове: «Многие люди говорят о внутреннем голосе, но я избегаю этого термина, потому что он очень расплывчатый и пушистый, и его трудно определить. . »

    Фернихофф говорит, что люди могут ассоциировать термин «внутренний голос» с такими понятиями, как «внутреннее чувство» или «моменты вдохновения», но он и его команда изучают внутреннюю речь, формальный научный термин, который включает в себя разговоры на основе слов. мы с собой внутри наших голов.В своем исследовании Фернихофф утверждал, что внутренняя речь — это особый тип слухового мышления, отличный от, например, воображения срабатывания сирены. Как мы увидим, происхождение внутренней речи и ее уникальные характеристики отделяют ее от других явлений, происходящих между нашими ушами.

    Овладеть внутренней речью

    Исследователи в области Фернихоу выбрали непростую область изучения. В то время как поведенческие нейробиологи могут имитировать реакцию страха у мышей, а исследователи нейровизуализации могут смотреть на высококонсервативные пути вознаграждения у нечеловеческих приматов, для изучения внутренней речи у людей действительно требуются добровольцы.Эти испытуемые часто не особо склонны к сотрудничеству: «Людям очень трудно размышлять над своей внутренней речью. Причина, по которой ему уделялось мало внимания, как в обществе, так и в культуре, но также и с научной точки зрения, заключается в том, что очень трудно овладеть собственной внутренней речью », — говорит Фернихаф.

    Стремление Фернихоу понять внутреннюю речь началось с наблюдения внешней, речи в начале развития мозга. Его исследования начались в области психологии развития, с изучения того, как маленькие дети ведут себя, играя в одиночку.Фернихо заметил, что его испытуемые проводят много времени, разговаривая сами с собой вслух. Казалось, что это не только раздражает родителей, которые работают из дома. «[Дети] производят сильное впечатление, и исследования подтверждают это, что они делают это по какой-то причине — они делают это потому, что это полезно. Они получают от этого некую когнитивную выгоду », — говорит Фернихаф.

    По мере взросления детей эта полезная вслух постепенно прекращалась. Родители просто попросили их замолчать или было что-то более сложное? Фернихо нашел ответ в работе влиятельного советского психолога Льва Выготского.Выготский, как говорит мне Фернихо, считал, что речь была чем-то, что началось как чисто социальный инструмент общения между людьми, который в ходе развития постепенно усвоился. Этот процесс интернализации, по словам Фернихоу, дает нам «инструменты для мышления», которые приносят пользу нашему развитию.

    Эволюционное преимущество внутренней речи?

    Не все аспекты нашей внутренней речи дают очевидные преимущества нашему поведению. Любой, кто с тревогой потратил часы на внутреннюю обработку тревожных мыслей об экзамене только для того, чтобы у него не было времени действительно подготовиться к нему, может удивиться, почему такие бесполезные примеры внутренней речи не были вырезаны на более раннем этапе эволюции.Несомненно, ранний человек был бы гораздо более «приспособлен» к своему окружению, если бы он просто бросил копье прямо в мамонта, не размышляя о том, как они собираются извлечь копье позже и будет ли этот конкретный мамонт таким же восхитительным, как и тот. тот, которого они поймали прошлой зимой?

    Джонни Смоллвуд, профессор факультета психологии Йоркского университета, сделал изучение одной особенно бесцельной формы размышлений, мечтаний, своей собственной исследовательской нишей.«Такие вещи, как мечтания, даже если они могут казаться« бесцельными », должны играть какую-то весьма важную роль в том, как мы руководствуемся своей жизнью», — говорит Смоллвуд.

    Но какова эта роль? страны и культуры грезят наяву. У всех его участников было одно общее — они были склонны думать о будущем. Смоллвуд считает, что это общее открытие намекает на то, почему внутренние состояния, такие как мечтание и внутренняя речь, получили такое широкое распространение.«Один из способов выбора внутренней системы репрезентации состоит в том, что вы можете подготовиться к взаимодействию с другим человеком и подумать о том, что он может быть счастлив или недоволен, если вы скажете. Затем, когда вы попадаете в такую ​​ситуацию, у вас меньше шансов сказать что-то не то, что может сделать взаимодействие более плавным », — говорит Смоллвуд.

    Нет такой вещи, как универсальное поведение

    Внутренние процессы, такие как внутренняя речь и мечтания, могут дать нам эволюционное преимущество.Но самое интересное в этих процессах не их функция, а их преобладание. Фернихоу отметил, что внутренняя речь, несмотря на то, что, возможно, кажется многим людям наиболее врожденным поведением, не является повсеместной. «Вы, безусловно, обнаружите, что частная речь у детей довольно универсальна. Вы не найдете много детей, которые развиваются типичным образом, не использующим частную речь. Но когда дело доходит до взрослых, я сталкивался с людьми, у которых явно не было особой внутренней речи », — говорит Фернихаф.

    Эти внутренне молчаливые добровольцы вместо этого обычно полагались на образы в своих повседневных мыслях, а картинки заменяли слова в качестве предпочтительного инструмента мышления. «На мой взгляд, в нем говорится, что многие люди делают это, потому что это удобно. Но это ни в коем случае не существенный компонент сознания », — говорит Фернихоу. «Мы находим разные способы добиться одного и того же результата, и я думаю, что это одно из чудес психологии».

    Варианты нашего мышления не ограничиваются тем, используем ли мы слова или изображения.Иногда может нарушиться сама природа нашего мышления. Фернихоу остро осознал это, когда он поделился своими открытиями психологии развития с коллегами-психиатрами, которые восприняли его комментарии о внутренней речи как относящиеся к слуховым галлюцинациям или «слышанию голосов».

    В зеленой библиотеке Дворца Даремского университета прошла выставка под названием « Слышащие голоса: страдания, вдохновение и повседневность » в 2016-17 годах. Изображение предоставлено с выставки Дарема: Andrew Cattermole Photography


    Эти галлюцинации чаще всего связываются в массовой культуре с психическим расстройством — шизофренией.На самом деле шизофрения — сложное заболевание, а слуховые галлюцинации — лишь часть часто разнообразного спектра симптомов. Идея о том, что слышание голоса является уникальной особенностью шизофрении, также вводит в заблуждение, предполагает Фернихаф. «Слышание голоса влияет на самые разные психиатрические диагнозы, от посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) до расстройств пищевого поведения. Это также происходит у небольшого, но значительного числа людей, не страдающих психическим заболеванием, которые довольно часто слышат голоса, но не обращаются за помощью к ним, потому что они их не беспокоят.”

    Слушание голоса

    Есть ли принципиальная разница между внутренней речью и слуховыми галлюцинациями? Этот вопрос был целью проекта «Услышав голос», который Фернихоу помогает вести в Дареме, финансируемого Wellcome Trust. Исследование все еще продолжается, но некоторые первые выводы заключаются в том, что разница между этими внутренними состояниями очень проста. «Идея состоит в том, что когда кто-то слышит голос, то на самом деле они делают некую внутреннюю речь, но по какой-то причине они не осознают, что сами создали этот кусок языка в своей голове», — говорит Фернихаф.«Это воспринимается как исходящее откуда-то еще или от кого-то еще».

    Эту идею усложняют многие типы внутренней речи и слуховых галлюцинаций. Фернихоу думает, что его теория применима к некоторым типам обоих переживаний, но не ко всем. Некоторые галлюцинации обладают акустическими свойствами, как будто говорящий находится с вами в комнате. Иногда в голосе есть акцент, тембр или высота звука. «Очень сложно определить, что заставляет некоторых людей испытывать чувство чужого, неприятного, особенно когда у некоторых людей есть то, что кажется таким же, но они не находят его огорчающим», — говорит Фернихаф.«Я думаю, единственное, на что вы действительно можете указать, — это то, что по какой-то причине этот опыт слышать свой голос не похож на вас. Это исходит от другого автора или агентства. И это, как вы понимаете, может быть очень неприятным ».

    Внутренняя речь внутри сканера

    Чтобы облегчить этот дистресс, потребуется исследование как «нормальных», так и патологических форм внутренней речи. Для этого психологи полагаются на методы визуализации, такие как фМРТ и ПЭТ-сканирование.Тем не менее, самые большие достижения в этой области были связаны не столько с используемым оборудованием, сколько с тем, как исследователи заставляют своих участников «делать» внутреннюю речь.

    В начале этих нейровизуализационных исследований исследователи отметили, что, когда они просили своих участников задействовать внутреннюю речь, области основной языковой системы мозга начинали светиться. Для большинства людей это означает активацию левого полушария, особенно в передней части мозга, которая называется зоной Брока.

    Пока мы говорим, наши соответствующие зоны Broca будут освещены. Учитывая связи развития между внешней и внутренней речью, может иметь смысл активация одних и тех же областей мозга. Но Фернихоу говорит мне, что в этих первоначальных исследованиях были серьезные недостатки.

    «Проблема в том, что когда мы проводим подобные эксперименты со сканированием, мы, как правило, помещаем людей в сканер и говорим им: хорошо, пока вы там лежите, я хочу, чтобы вы произнесли какую-то внутреннюю речь, и мы говорим им, какую внутреннюю речь делать », — говорит Фернихаф.Добровольцев просят повторить определенную фразу, например «Я люблю футбол», пока они лежат внутри сканера.

    Фернихоф отмечает, что, за исключением самых преданных фанатов, внутренняя речь немногих людей состоит из повторяющихся заявлений об их любви к спорту. Чаще всего он сложен и разбит на более мелкие кусочки мысли. Чтобы попытаться контролировать этот тип естественной внутренней речи, команда Фернихоу применила другой подход, в котором использовалась описательная выборка опыта, метод, при котором испытуемым предлагается записать, каким был их внутренний опыт непосредственно перед звуком пейджера.Этот процесс трудоемкий, так как людей часто нужно обучать, чтобы эффективно улавливать детали их внутреннего опыта.

    Послушайте подкаст «Услышав голос», в котором мы слышим собранные Элизабет Сванхолмер свидетельства о том, как люди делились своим опытом слышания голоса.

    По мнению Фернихо, со временем конечный результат будет гораздо более ценным. «Мы смогли запечатлеть моменты, когда они просто спонтанно произносили внутреннюю речь, потому что это то, что было у них в голове в то время.Не потому, что мы им сказали », — говорит Фернихох.

    Так была ли разница в том, что мозг воспроизводит эту более «естественную» внутреннюю речь в отличие от повторяющейся, запрещенной речи? Фернихофф говорит, что был резкий контраст. «Используя описательную выборку опыта, мы получили совершенно иную картину активации мозга. Мы обнаружили активацию гораздо глубже, в мозгу, в областях, которые вы могли бы связать с восприятием и пониманием речи, а не с ее производством ». Хотя результаты необходимо повторить, Фернихофф считает, что если мозг людей будет действовать по-разному в зависимости от того, выполняют ли они задачи спонтанно или в ответ на инструкции, это может иметь разветвления для всех видов нейробиологии, основанной на визуализации.

    Эти фундаментальные открытия о природе нашего внутреннего опыта будут расширены только в том случае, если нейробиология внесет изменения в то, как проводятся эксперименты, — говорит Фернихаф. Эти изменения на практике также должны быть на фундаментальном уровне. «У нас есть фантастические машины и программное обеспечение, которые сообщают нам, что происходит в определенном кластере нейронов в определенный момент. Мы не очень хороши в другом, а именно в том, чтобы спрашивать людей об их опыте, в получении субъективного качества опыта.Мы действительно должны улучшить нашу игру », — говорит Фернихоу.

    В дальнейшем Fernyhough попытается привлечь этот альтернативный подход к анализу голосов в рамках Hearing the Voice . Фернихаф считает, что изучение огромного количества разных типов голосов, которые люди слышат при здоровье и болезни, поднимет вопросы не только о мозге, но и о природе языка и самого разума. Изучение этих различий может стать самой большой проблемой исследования мозга.Но это вызов, который, по крайней мере, нравится Фернихоу: «Так много людей в психологии и когнитивной науке как бы ищут то, что делает нас всех одинаковыми. И я часто думаю, что это ошибочное предприятие. Я думаю, что мы такие разные во многих отношениях, во многих отношениях. И я думаю, что наши умы — это всего лишь одна из сторон, в которой мы очень, очень разные. “

    Беспокоитесь о том, что слышите голоса? Посетите ресурсы по адресу Understanding Voices , чтобы получить дополнительную информацию.

    Язык до мысли · Хосе Мануэль Игоа · Заключение: International Review of Science

    В редакцию :

    Когда я начал планировать ответ на рецензию Дэвида Лобины на книгу Inner Speech: New Voices , у меня был ряд различных, довольно непослушных переживаний. Несколько размытых впечатлений и образов начали формироваться, и слова и следы неполных предложений витали в моей голове, хотя я не мог понять, что появилось раньше. Пока я изо всех сил пытался упорядочить эти разрозненные мысли, я представил себя пишущим вступительное предложение этого короткого эссе, хотя оно определенно не походило на то, что я написал в качестве его фактического начала.Можно было очень хорошо признать, что эти мысли были фрагментами внутренней речи, не предназначенными для передачи читателю, но выражающими мое состояние ума в тот момент.

    Лобина начинает свой обзор с более достойного примера внутренней речи, взятого из романа Улисс Джеймса Джойса, распространенного источника примеров этого феномена. Он задает те же уместные вопросы, которые встречаются в литературе о внутренней речи: являются ли эти фрагменты внутреннего монолога прямым отражением мыслей персонажа романа? Или они просто внутреннее выражение его мыслей, но отличные от них? Аналогичные вопросы обязательно последуют.Если эпизоды внутренней речи (ISE) неизбежно выражаются в словах или каком-либо другом языке, подобном средству, изменится ли одна конкретная мысль, изменив одно из ее слов или частей? И что еще более важно, в какой степени внутренняя речь отражает единицы, структуру и функции открытой речи? Обладают ли внутренняя и открытая речь всеми своими свойствами, кроме артикуляции? Все ли ISE состоят из слов, фраз и предложений, или могут быть ISE без слов? И последний, но не менее важный вопрос: является ли внутренний монолог универсальным явлением или существуют индивидуальные или даже культурные различия в частоте его использования или разнообразии его форм?

    Внутренняя речь: новые голоса рассматривает большинство этих вопросов через противоположные теоретические позиции и эмпирические интересы авторов главы.В книге освещены четыре основных вопроса, которые можно обозначить следующим образом. Во-первых, это онтология внутренней речи: является ли внутренняя речь формой мысли, возможно среди других, или это просто средство выражения бессознательного мышления и процессов рассуждения? Во-вторых, это структура и компоненты внутренней речи. В книге рассматриваются сопутствующие вопросы о том, образуют ли компоненты внутренней речи единое целое или сосуществуют как отдельные части, а если отдельные части, то какие свойства каждая часть проявляет, включая ее релевантность, репрезентативный характер и ее способность быть. оценивается на точность.В-третьих, это эпистемология внутренней речи с ее несводимой феноменологией от первого лица, т. Е. Тот факт, что это явление, переживаемое на личном опыте. Сама его конфиденциальность приводит к тому, что впоследствии трудно проводить его исследование с помощью объективных научных методов. Четвертая проблема — это функции и использование внутренней речи. Эта тема вызвала некоторые споры, поскольку внутренняя речь, как утверждается, служит весьма разнородным целям. Они варьируются от сравнительно локального и ограниченного по времени использования, такого как мысленная репетиция в качестве вспомогательного средства для запоминания или отслеживание намерений говорящего и речевых планов в процессе языковой выработки, до более общих и далеко идущих когнитивных функций.Примеры включают овладение языком и метакогнитивные способности, такие как саморегуляция и исполнительный контроль, включая планирование будущих действий, подавление неуместных мыслей или реакций и решение проблем. Наконец, внутренняя речь вносит решающий вклад в динамику мышления второго порядка, то есть в уникальную человеческую способность размышлять над собственными мыслями.

    В мои задачи не входит резюмировать и комментировать утверждения и аргументы, выдвинутые в книге. Помимо обзора Лобиной, в философской литературе есть и другие содержательные обзоры.В оставшейся части этого письма я ставлю перед собой цель дать оценку критическим моментам Лобиной, а иногда и обострять их. Пользуясь более личным подходом к обсуждаемым вопросам, я поднимаю несколько тем, связанных с внутренней речью, которые в значительной степени упускаются из виду в этой книге и в других местах. Их исследование поможет прояснить и обогатить изучение этого интересного психологического феномена.

    Критика Лобиной рецензируемой книги не особенно резкая. Но некоторые замечания он делает в критическом духе.Возможно, наиболее заметной из них является его жалоба на то, что лингвисты заметно отсутствуют среди авторов сборника. Он указывает на несколько тем для изучения, в которых обращение к лингвистическим знаниям послужило бы теоретической основой для исследований внутренней речи. Одна конкретная область, которую Лобина поднимает в этом отношении, — это роль синтаксиса в организации языковых высказываний. Исследования внутренней речи обычно умалчивают об этом. Они регулярно сосредотачиваются на двух других основных компонентах языка, звуке и значении.Понятно, что синтаксис является необходимым мостом для интеграции звука и значения в язык, поэтому имеет смысл выяснить, как может выглядеть синтаксическая структура внутренних речевых высказываний. Беглые описания, которые появляются в работе Льва Выготского в середине 1930-х годов, наряду с последующими работами других авторов, только предполагают, что ISEs демонстрируют сокращенную или упрощенную форму, и указывают на то, что внутренние речевые строки имеют тенденцию удалять темы предложений или темы в пользу предикатов. Конденсация внутренней речи якобы влияет также на фонологическое содержание ISE, но подробное описание структурных аспектов внутренних монологов, по-видимому, не доступно в отношении грамматики звуков или слов и фраз.Вместо этого акцент делается на смысловом компоненте, который Выготский и его современники, а также многие современные ученые заявляют, что это уровень обработки, на котором ИСЭ становятся доступными сознанию. Но как можно сознательно получить доступ к значению мысленного предложения без его формы, будь то фонологическая, орфографическая или визуальная? Более того, в каком репрезентативном формате выражается это бесформенное значение? Изолированное понятие чистого смысла — это абстракция, не имеющая точки привязки, которой должны заниматься носители ментальных состояний.

    Проблема значения во внутренней речи поднимает вопрос о том, полностью ли определено значение предложения внутренней речи в пропозициональном формате. Большинство исследователей внутренней речи, по-видимому, придерживаются точки зрения, что эпизоды внутренней речи действительно имеют пропозициональный формат, но некоторые утверждают, что значение внутренней речи охватывает пропозициональный уровень репрезентации, чтобы включать контекстно-зависимую информацию, которая часто необходима для устранения неоднозначности. голое пропозициональное содержание языковых высказываний.Это обсуждение напоминает конфронтацию между минималистским и контекстуалистическим подходами к значению в естественном языке в отношении предполагаемой семантической неопределенности предложений. Лобина, кажется, поддерживает минималистскую позицию по этому вопросу, согласно которой пропозициональное значение предложения, то, что говорит говорящий, устанавливается до того, как предложение будет произнесено, даже самому себе, как это было бы в случае внутренней речи. Поскольку внутренняя речь является подходящим средством для представления и поддержки самопознания, она также должна включать экстралингвистическую информацию, по крайней мере, касающуюся намерений неявного говорящего.В этом отношении спорным вопросом является то, является ли эта дополнительная информация экстралингвистической или, наоборот, реализуется как форма разговора с самим собой, как утверждают некоторые авторы. Этот взгляд согласуется с убеждением Выготского, что внутренняя речь — это интернализация разговора и, следовательно, имеет социальное происхождение.

    Еще одна проблема, высказанная в обзоре Лобиной, — это известный скептицизм по поводу возможности проведения научного исследования внутренней речи, учитывая ее частный характер и чрезмерную зависимость от сознательных отчетов, как бы тщательно они ни контролировались, как в методе описательной выборки опыта.Этот недостаток не относится к данной конкретной теме исследования в области когнитивной науки. Исследования понимания и производства предложений страдают аналогичным, хотя, возможно, более слабым недостатком. Каждому из них не хватает точной спецификации вывода, в случае процессов понимания, или входных представлений, в случае производственных процессов, для этих когнитивных операций. Точно так же часто считается, что нейробиологические методы несут на себе печать научной легитимности в изучении познания, но такие доказательства не менее косвенные и основаны на общепринятых предпосылках.

    Помимо этих методологических сомнений, Лобина заключает, что речь не является основным причинным фактором в процессах мышления и рассуждения. Он основывает свой вывод на теоретических основаниях и на собственном обзоре эмпирических данных. Таким образом, он, очевидно, встает на сторону тех, кто считает язык второстепенной ролью в познании, в лучшем случае средством выражения. Похоже, что этой позиции придерживается меньшинство авторов рецензируемого тома. Одна заслуженная критика, которую Лобина поднимает и развивает в примечании 22 своего обзора, касается двусмысленного, если не откровенно ошибочного, понятия языка, которое обычно используется в литературе по внутренней речи, особенно в отношении генерации смысла в языковых высказываниях.Здесь в игру вступает синтаксис. Согласно генеративной лингвистической теории, которая является основой, которую имеет в виду Лобина, за фиксацию значения отвечает основная структура предложений, а не их видимая форма. Синтаксическая структура недоступна сознанию, особенно голая синтаксическая структура, которая характеризует хомскианское понятие я-языка. Конечно, нет необходимости поддерживать этот взгляд на синтаксис как на минимальную структуру, лишенную морфологических маркеров.Как бы то ни было, я думаю, что любая серьезная гипотеза, подтверждающая лингвистический статус мыслей, должна быть более точной в отношении правильного определения языка.

    Тем не менее верно, что Ноам Хомский внес некоторую путаницу в характеристику своего Я-языка, пытаясь подтвердить преобладающую роль языка в мышлении и преуменьшить его вклад в межличностное общение. В отличие от его определения Я-языка как абстрактной системы, предназначенной для синтаксических вычислений, он иногда заявлял, что язык — это система для выражения мысли в форме внутренней речи.Таким образом, он довольно близко приблизил его к концепции Выготского языка как инструмента саморегуляции. Это тем более удивительно, что внутренняя речь — это совсем не абстрактная система правил. Он изобилует нарушениями, грамматически неверными строками, удаленными элементами и другими аномалиями. Если язык следует рассматривать как инструмент для выражения мысли, разговор с самим собой можно рассматривать как обедненное и искаженное отражение сложной структуры и функционирования человеческого мышления.

    В завершение этого письма позвольте мне добавить «просто мысль» об одной конкретной особенности внутренней речи, которая является для меня наиболее громоздкой, а именно о чрезвычайно разнообразных формах проявления, которые подпадают под один и тот же ярлык. Внутренняя речь описывалась под разными обличьями. Некоторые авторы подчеркивают его сенсорные, акустические, фонологические или моторные качества, в то время как другие подчеркивают его семантические или даже прагматические особенности. И все еще есть те, кто утверждает, что другие непредставляющие когнитивные состояния, обычно обозначаемые как несимволизированное мышление, также могут квалифицироваться как экземпляры ISE.Такие состояния были описаны как «мышление определенной, определенной мысли без осознания того, что эта мысль передается в словах, изображениях или любых других символах». Эта идея недавно была озвучена в сообщениях в Twitter и YouTube и появилась на популярных новостных сайтах. Разнообразие обличий может вызвать скептицизм в научных кругах и поставить под угрозу само понятие внутренней речи. Так что, пожалуй, самый удобный способ приблизиться к этому интригующему опыту — избежать соблазна уместить его в единую форму.Вместо этого относитесь к этому как к многогранному явлению, требующему совместного вклада различных дисциплин и подходов, включая, конечно, лингвистику.

    Хосе Мануэль Игоа

    Собственные отчеты о частоте, содержании и функциях внутренней речи

    % PDF-1.4 % 1 0 объект > эндобдж 9 0 объект > эндобдж 2 0 obj > эндобдж 3 0 obj > эндобдж 4 0 obj > эндобдж 5 0 obj > транслировать application / pdfdoi: 10.1016 / j.sbspro.2011.10.331

  • Собственные отчеты о частоте, содержании и функциях внутренней речи
  • Ален Морин
  • Боб Уттл
  • Бриан Хэмпер
  • внутренняя речь
  • разговор с собой
  • саморегулирование
  • самосознание
  • список мыслей
  • Процедуры — Социальные и поведенческие науки, 30 (2011) 1714-1718.DOI: 10.1016 / j.sbspro.2011.10.331
  • journalProcedia — Социальные и поведенческие науки Авторские права © 2011 Опубликовано Elsevier Ltd. Открытый доступ по лицензии CC BY-NC-ND.1877-0428301714-17181714171810.1016 / j.sbspro.2011.10.331 http://dx.doi.org/10.1016/j. sbspro.2011.10.3312010-04-23true10.1016 / j.sbspro.2011.10.331
  • elsevier.com
  • sciencedirect.com
  • 6.410.1016 / j.sbspro.2011.10.331noindex2010-04-23true
  • sciencedirect.com
  • elsevier.com
  • Elsevier2011-12-16T16: 04: 29 + 05: 302014-11-15T18: 37: 06 + 05: 302014-11-15T18: 37: 06 + 05: 30Истинная речь; разговор с собой; саморегулирование; самосознание; Список мыслей Библиотека Adobe PDF 9.9 Ложный: 4f74e633-2358-49c5-9952-2a256d5a69c4uuid: aa67ee4b-25fb-4393-ac57-53c7a6de3157 конечный поток эндобдж 6 0 obj > эндобдж 7 0 объект > эндобдж 8 0 объект > эндобдж 10 0 obj > / Шрифт> / ProcSet [/ PDF / Text / ImageB] / Свойства> / ExtGState> >> / Тип / Страница >> эндобдж 11 0 объект > / Шрифт> / ProcSet [/ PDF / Text] / Свойства> / ExtGState> >> / Тип / Страница >> эндобдж 12 0 объект > / Шрифт> / ProcSet [/ PDF / Text / ImageC] / Свойства> / ExtGState> >> / Тип / Страница >> эндобдж 13 0 объект > / Шрифт> / ProcSet [/ PDF / Text / ImageC] / Свойства> / ExtGState> >> / Тип / Страница >> эндобдж 14 0 объект > / Шрифт> / ProcSet [/ PDF / Text] / Свойства> / ExtGState> >> / Тип / Страница >> эндобдж 15 0 объект > эндобдж 16 0 объект > эндобдж 17 0 объект > эндобдж 18 0 объект > эндобдж 19 0 объект > транслировать Hmk0SKgN ‘_ $ iFQҬ ڲ $; # l lBGdEbLs1)> 3 \ zZh5OA] sk

    .

    Добавить комментарий

    Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *