Объективный характер это: объективный — это… Что такое объективный?

объективный — это… Что такое объективный?

  • ОБЪЕКТИВНЫЙ — ОБЪЕКТИВНЫЙ. Множество отвлеченных слов, вошедших в общелитературную речь из языка философии, введено Кантом. Учение Канта произвело глубокий переворот в философской терминологии. Недаром, по отзыву в «Monthly Rewiew» (1799), система Канта… …   История слов

  • ОБЪЕКТИВНЫЙ — (ново лат. objectivus). 1) предметный. 2) относящийся к предмету нашего наблюдения. 3) бесстрастный, чуждый личных симпатий и взглядов. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. Чудинов А.Н., 1910. ОБЪЕКТИВНЫЙ беспристрастный;… …   Словарь иностранных слов русского языка

  • объективный — См. справедливый… Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений. под. ред. Н. Абрамова, М.: Русские словари, 1999. объективный реальный, действительный; беспристрастный, нелицеприятный, непредубеждённый, непредвзятый; справедливый;… …   Словарь синонимов

  • ОБЪЕКТИВНЫЙ

    — ОБЪЕКТИВНЫЙ, объективная, объективное; объективен, объективна, объективно (книжн.). 1. Соответствующий объекту, существующий вне нас и независимо от нас; реальный. «…Революцию нельзя сделать , …революции вырастают из объективно (независимо от… …   Толковый словарь Ушакова

  • Объективный —  Объективный  ♦ Objectif    Все, что больше относится к объекту, чем к субъекту; все, что существует независимо от какого бы то ни было субъекта, либо, при вмешательстве субъекта (например, в повествование или оценку), все, что служит… …   Философский словарь Спонвиля

  • ОБЪЕКТИВНЫЙ — ОБЪЕКТИВНЫЙ, ая, ое; вен, вна. 1. Существующий вне нас как объект (в 1 знач.). Объективная действительность. Объективная реальность. 2. Связанный с внешними условиями, не зависящий от чьей н. воли, возможностей. Объективные обстоятельства.… …   Толковый словарь Ожегова

  • ОБЪЕКТИВНЫЙ — (от лат. objecivus.предметный) относящийся к объекту; предметный, вещный, реальный, фактический, не являющийся только мыслимым, не зависящий и абстрагирующийся от субъекта, от субъективного мнения, от природы и интересов субъекта; имеющий… …   Философская энциклопедия

  • объективный — 1. ОБЪЕКТИВНЫЙ см. Объектив. 2. ОБЪЕКТИВНЫЙ, ая, ое; вен, вна, вно. 1. Существующий вне сознания и независимо от него (противоп.: субъективный). О. мир. О ая действительность. О ые закономерности развития природы, общества. Природа подчиняется… …   Энциклопедический словарь

  • объективный — 1. Существующий вне и независимо от сознания; присущий самому объекту или соответственный ему. 2. Соответственный действительности; непредвзятый, беспристрастный. Словарь практического психолога. М.: АСТ, Харвест. С. Ю. Головин. 1998 …   Большая психологическая энциклопедия

  • объективный — ▲ правильный ↑ отображение, действительный < > субъективный объективность. объективный правильно, не искаженно отражающий действительность. непредвзятость. непредвзятый (# наблюдатель). беспристрастность. беспристрастие. беспристрас …   Идеографический словарь русского языка

  • ОБЪЕКТИВНЫЙ — это… Что такое ОБЪЕКТИВНЫЙ?

  • ОБЪЕКТИВНЫЙ — ОБЪЕКТИВНЫЙ. Множество отвлеченных слов, вошедших в общелитературную речь из языка философии, введено Кантом. Учение Канта произвело глубокий переворот в философской терминологии. Недаром, по отзыву в «Monthly Rewiew» (1799), система Канта… …   История слов

  • ОБЪЕКТИВНЫЙ — (ново лат. objectivus). 1) предметный. 2) относящийся к предмету нашего наблюдения. 3) бесстрастный, чуждый личных симпатий и взглядов. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. Чудинов А.Н., 1910. ОБЪЕКТИВНЫЙ беспристрастный;… …   Словарь иностранных слов русского языка

  • объективный — См. справедливый… Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений. под. ред. Н. Абрамова, М.: Русские словари, 1999. объективный реальный, действительный; беспристрастный, нелицеприятный, непредубеждённый, непредвзятый; справедливый;… …   Словарь синонимов

  • Объективный —  Объективный  ♦ Objectif    Все, что больше относится к объекту, чем к субъекту; все, что существует независимо от какого бы то ни было субъекта, либо, при вмешательстве субъекта (например, в повествование или оценку), все, что служит… …   Философский словарь Спонвиля

  • ОБЪЕКТИВНЫЙ — ОБЪЕКТИВНЫЙ, ая, ое; вен, вна. 1. Существующий вне нас как объект (в 1 знач.). Объективная действительность. Объективная реальность. 2. Связанный с внешними условиями, не зависящий от чьей н. воли, возможностей. Объективные обстоятельства.… …   Толковый словарь Ожегова

  • ОБЪЕКТИВНЫЙ — (от лат. objecivus.предметный) относящийся к объекту; предметный, вещный, реальный, фактический, не являющийся только мыслимым, не зависящий и абстрагирующийся от субъекта, от субъективного мнения, от природы и интересов субъекта; имеющий… …   Философская энциклопедия

  • объективный — 1. ОБЪЕКТИВНЫЙ см. Объектив. 2. ОБЪЕКТИВНЫЙ, ая, ое; вен, вна, вно. 1. Существующий вне сознания и независимо от него (противоп.: субъективный). О. мир. О ая действительность. О ые закономерности развития природы, общества. Природа подчиняется… …   Энциклопедический словарь

  • объективный — 1. Существующий вне и независимо от сознания; присущий самому объекту или соответственный ему. 2. Соответственный действительности; непредвзятый, беспристрастный. Словарь практического психолога. М.: АСТ, Харвест. С. Ю. Головин. 1998 …   Большая психологическая энциклопедия

  • объективный — прил., употр. сравн. часто Морфология: объективен, объективна, объективно, объективны; объективнее; нар. объективно 1. В философии объективным называют то, что существует вне человека, независимо от его сознания, воли, желания. Человек познает не …   Толковый словарь Дмитриева

  • объективный — ▲ правильный ↑ отображение, действительный < > субъективный объективность. объективный правильно, не искаженно отражающий действительность. непредвзятость. непредвзятый (# наблюдатель). беспристрастность. беспристрастие. беспристрас …   Идеографический словарь русского языка

  • Л.Б.Макеева. Объективность ценностей и проблема реализма

    История философии. Вып. 5

     

    – 80 –

     

     

    Объективность ценностей и проблема реализма*

     

    Ценности представляют собой чрезвычайно сложный и многогранный объект философского исследования. Так называемая проблема ценностей охватывает очень широкий спектр вопросов, обсуждаемых философами со времен Платона под такими рубриками, как благо, справедливость, обязательство, цель, идеал, добродетель, оценочное суждение, истина и т.д. В XIX веке ряд немецких философов пришли в выводу, что все эти вопросы совпадают в одном аспекте – в том, что все они имеют отношение к ценности, то есть к тому, что должно быть. В противоположность фактам, ценности – это не то, что есть (или было, или будет), но то, что должно быть, что важно для человека.

    Ценности характеризуются необычайно богатым разнообразием проявлений и функций в социуме, культуре и жизни отдельного индивида. Начнем с того, что к ценностям, как правило, относят два рода явлений. Во-первых, ценности выражают тот факт, что существующие предметы могут быть полезными или вредными для человека, могут удовлетворять его потребности и отвечать его желаниям или, наоборот, противодействовать им. Поэтому ценности – это все то, к чему уместно применить такие слова, как «хороший», «желаемый», «стоящий» и т.д. (в случае позитивных ценностей) или «плохой», «нежелательный», «никчемный» и т.д. (в случае негативных ценностей). Во-вторых, ценности понимаются как идеи о том, что есть благое, правильное, обязательное и т.д. В этом втором смысле

     

    * Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ (проект 98-03-04456).

     

     

    – 81 –

     

    «ценность» означает то, что считается ценным. Эти ценностные суждения отличаются от обычных суждений в одном очень важном отношении: они способны побуждать людей совершать действия. Именно поэтому многие видят в ценностях ключ к решению проблемы взаимосвязи между мышлением и поведением.

    «Разнородность» явлений, связываемых с понятием ценности, обусловливает сложную субъективно-объективную природу ценностей. С одной стороны, они непосредственно связаны с человеческими интересами, потребностями, желаниями и т.д., а потому зависят от человека и отражают специфически человеческий способ восприятия мира и отношения к нему. Но ценности вовсе не являются нашим чисто субъективным творением. На это указывает множество обстоятельств. Поразительной особенностью ценностей является то, что когда кто-то произносит: «Это дурной поступок», он считает указанный поступок дурным самим по себе, объективно, а свое утверждение воспринимает как истинное, ибо оно соответствует

    реальному положению дел. Ценности воспринимаются людьми как определенные, «объективные» качества вещи, благодаря которым эта вещь считается более или менее желательной, полезной, важной и т.д. Более того, люди не просто приписывают своим оценочным суждениям истинностное значение, но и используют их в качестве посылок в своих рассуждениях, основывая на них истинность своих заключений. Если же взять ценности как механизм мотивации человеческого поведения, то и здесь оказывается, что их побудительная сила воспринимается нами как нечто внешнее и независимое от нас, как некая объективная сила, способная наложить ограничения на наши другие желания и действия. Самое удивительное состоит в том, что человек, как правило, локализует источник этой побудительной силы не в самом себе, а во внешнем мире. Итак, объективность ценностей имеет по крайней мере два аспекта. С одной стороны, мы воспринимаем «ценностные характеристики» как объективные, принадлежащие самим вещам. С другой стороны, ценности выступают объективным, независимым от наших желаний и склонностей источником мотивации нашего поведения. Вполне естественно было бы предположить, что объяснение объективности ценностей должно охватывать оба эти аспекта, однако на практике оказывается очень сложным совместить их в одной теоретической конструкции, и если один аспект получает объяснение в той или иной концепции, то второй, как правило, остается непроясненным. На наш взгляд, это – и свидетельство необычайной сложности объекта исследования, и одна из основных причин неадекватности предлагаемых решений.

     

     

    – 82 –

     

    Так как же объяснить объективный характер ценностей? Является ли он следствием склонности нашего ума к «объективации» собственного содержания или за ним стоит что-то большее? В той или иной форме этот вопрос всегда волновал философов, и именно этот вопрос оказался в центре дискуссии, развернувшейся в 70–80-е годы в англоязычной философии морали и политики. Начало этой дискуссии было положено книгой известного австралийского философа Джона Макки «Этика: создание правильного и дурного»[1], которая определила и основную особенность этой дискуссии: проблема объективности ценностей рассматривалась прежде всего в онтологическом ключе, как вопрос об онтологическом статусе «ценностных характеристик» вещей. И хотя сам Макки обосновывал ту точку зрения, что в онтологическом плане ценности не являются объективными, сразу же как реакция на его позицию возникло направление, получившее название «этического (или морального) реализма»[2]. В этом нет ничего удивительного, так как в целом реалистическое направление было на подъеме в аналитической философии этого периода. В настоящей статье мне хотелось бы обсудить основные аргументы, выдвинутые в ходе этой дискуссии, показать специфику реалистического решения проблемы объективности ценностей на примере концепции «внутреннего реализма» Х.Патнэма, отметить сильные и слабые стороны этого решения. Но поскольку роль «пускового механизма» в этой дискуссии сыграла упомянутая книга Дж.Макки «Этика: создание хорошего и дурного», имеет смысл начать рассмотрение именно с нее.

    Основной тезис Макки состоит в следующем: объективных ценностей не существует, то есть ценности не присутствуют в самом «содержимом мира» (furniture of the world), они не принадлежат к миру как таковому. Эту свою субъективистскую позицию он называет скептицизмом. Следует подчеркнуть две наиболее важные особенности его позиции: (1) как уже отмечалось, свой основной тезис Макки трактует онтологически; (2) он вводит различие между этическими суждениями первого и второго уровня. Суждения первого уровня указывают, какие поступки являются хорошими, а какие – плохими, что является нравственно обязательным, а что, напротив, – предосудительным, то есть эти суждения выражают наши обычные моральные убеждения. Суждения второго уровня « говорят нам, что происходит, когда кто-либо высказывает суждение первого уровня, – в частности, выражает ли это суждение некоторое открытие или решение или, возможно, оно сообщает что-то о том, как мы мыслим и рассуждаем о вопросах морали»[3]. Наиболее важно отметить то,

     

     

    – 83 –

     

    что, согласно Макки, суждения первого и второго уровня полностью независимы друг от друга. Это означает, что «можно быть скептиком в отношении моральных суждений второго уровня, не будучи скептиком в отношении суждений первого уровня, и наоборот»[4]. Макки называет себя скептиком только в отношении суждений второго уровня.

    Поскольку Макки полагает, что в наши обычные оценочные суждения встроено требование объективности, он называет свою скептическую концепцию теорией ошибок, ибо ее задача – раскрывать ошибочность общераспространенного мнения. В рамках этой теории он формулирует два основных аргумента против объективности ценностей: аргумент от относительности и аргумент от странности. Характер этих аргументов позволяет предположить, что для Макки онтологическая объективность ценностей означает их универсальность (и, соответственно, тождественность во всех культурах) и их подобие другим реально существующим свойствам и объектам, и именно против этих допущений направлена, главным образом, его критика. Так, аргумент от относительности предназначен опровергнуть универсальный характер ценностей. Согласно Макки, хорошо известный антропологический факт о разнообразии моральных кодексов и верований в различных обществах, в различных социальных слоях и в различные периоды истории затрудняет (если вообще позволяет) рассмотрение этих кодексов и верований как способов постижения (пусть искаженного) некоторой объективной истины, поскольку различия между ними свидетельствуют скорее о приверженности людей к разным формам жизни: «люди одобряют моногамию, потому что они ведут моногамный образ жизни, а не так что …они ведут моногамный образ жизни, потому что они одобряют моногамию»[5]. Согласно второму аргументу – аргументу от странности – для обоснования объективности ценностей необходимо постулировать сущности и свойства очень странного вида, совершенно отличные от всего остального в мире, и приписать себе особую способность (нравственную интуицию), посредством которой мы познаем эти сущности и свойства и которая совершенно отлична от наших обычных способов познания всего остального. Метафизическая специфика ценностных сущностей и ценностных свойств состоит, по мнению Макки, в их способности побуждать людей к совершению определенных действий в отличие от всех других реально существующих объектов и свойств в мире.

    Хотя Макки считает свою скептическую концепцию негативной в том смысле, что она говорит не о том, что есть, а о том, чего нет, в целях большей убедительности своей позиции он предлагает некоторое

     

     

    – 84 –

     

    обоснование субъективного характера ценностей. Макки прибегает к юмовскому объяснению морали, получившему в современной литературе название «проецирования». Согласно этому объяснению ценности проецируются на мир, то есть, когда мы приписываем какие-либо моральные характеристики некоторому поступку, мы в реальности проецируем то, что мы чувствуем в отношении этого поступка, на сам этот поступок, ошибочно полагая, что эти характеристики являются объективными свойствами этого поступка. Поэтому, утверждает Юм, оценивая какой-то поступок как добродетельный или порочный, мы лишь утверждаем, что испытываем чувство одобрения или неодобрения в отношении этого поступка. Эта особенность человеческого ума, названная Юмом «свойством распространять себя на внешние объекты», объясняет, по мнению Макки, объективизацию морального отношения. Согласно другому противнику реализма, «таким образом мы испытываем чувства и демонстрируем другие реакции в ответ на вызванные природные свойства вещей; мы «украшаем и раскрашиваем» мир, описывая его так, как будто он содержит в себе свойства, соответствующие этим чувствам, – так же, как приятный вкус мороженого соответствует удовольствию, которое оно нам доставляет»[6]. Это сравнение неслучайно, так как еще одной важной особенностью теории проецирования в объяснении морали является то, что она уподобляет ценности вторичным качествам, вроде цвета, запаха, вкуса и т.д., которые, по словам Юма, представляют собой не «качества объектов», а «восприятия ума».

    Согласно Макки, помимо проецирования имеется множество других моделей объективизации моральных ценностей. В частности, он ссылается на утверждение Э.Энском о том, что наши современные неаристотелевские понятия морали (обязательства, долга, правильности, порочности и т.д.), которые мы воспринимаем как объективно общезначимые, есть лишь «сохранившиеся элементы системы мысли, придававшей им действительно разумный характер, а именно системы верований в божественный закон»[7].

    Отрицание онтологической объективности ценностей, как правило, дополняется субъективистской трактовкой их «мотивационной» роли. Этот аспект наиболее ярко представлен в концепции известного английского философа Филиппы Фут. Хотя Фут рассматривает проблему объективности ценностей не в онтологической плоскости, ее концепция в какой-то мере дополняет и уточняет позицию Макки, поэтому ей стоит уделить немного внимания. Цель

     

     

    – 85 –

     

    аргумента Фут – показать, что не существует категорического императива и что, следовательно, не существует объективных ценностей, которые, будучи выражены в форме морального императива, были бы способны направлять поступки человека в абсолютном смысле, независимо от его желаний и интересов.

    Одну из важнейших посылок в обосновании Фут составляет убеждение в том, что со времен Юма стало «общим местом в философии» считать основания для совершения какого-либо действия зависящими от желаний, интересов и волевого настроя человека. Нет таких сущностей или качеств, которые могли бы одни обеспечить человеку основание для совершения действия без какого-либо желания или интереса с его стороны. Поэтому если «должен» в моральных суждениях вообще фиксирует наличие какого-либо основания для человека совершить действие, то это «должен» может быть только выражением гипотетического императива. В подтверждение своего вывода Фут предлагает следующие аргументы. Во-первых, если бы существовали категорические императивы, то были бы автоматически побуждающие к действию силы, однако такие силы неизвестны нам. Во-вторых, видеть в моральных суждениях категорические императивы значит основывать мораль на разуме (или оправдывать мораль разумом). В этом случае аморальное поведение следовало бы считать иррациональным, но нет ничего иррационального в аморальных поступках. Более того, существование категорических императивов внесло бы определенное искажение в наше понимание морали, ибо нам нужны «добровольцы», а не «призывники на службу морали». И наконец, негипотетическое использование «должен» (в этикете, играх и т.д.) не может служить контраргументом, поскольку в этих случаях отсутствие интереса не освобождает от необходимости совершить действие (не лишает человека всех оснований свершить предписываемое действие), и это означает лишь, что негипотетическое использование «должен» вообще не побуждает к совершению определенного действия.

    Суммируя вместе аргументы против объективности ценностей, можно сказать, что признание этой объективности влечет за собой то, что мы получаем искаженную картину мира (наполненную таинственными и странными сущностями и свойствами), искаженный образ самих себя (наделенных странной способностью постигать эти таинственные сущности и свойства) и искаженное представление о морали (превращающее нас из «добровольцев» в «призывников на службе морали»). Вместе с тем следует отметить, что в субъективизме отрицание

     

     

    – 86 –

     

    объективности «ценностных характеристик» вещей хорошо совмещается с отрицанием объективной мотивационной роли ценностей, так как и то, и другое находят единый источник объяснения – специфическую, субъективную природу человека, при этом склонность «объективировать» ценности в обоих указанных аспектах объявляется ошибкой, укоренившейся в сознании человека в силу ряда исторических причин.

    Теперь обратимся к рассмотрению позиции противников субъективизма в трактовке ценностей. Следует сразу отметить, что сторонники «этического реализма» значительно больше внимания уделяли критике своих противников, чем созданию собственно позитивной концепции. Поэтому начнем с их критических аргументов.

    Во-первых, объективисты ставят под вопрос тезисы, отстаиваемые субъективистами. Так в противовес маккиевскому аргументу от относительности, обосновывающему невозможность объективистского объяснения многообразия моральных верований и, стало быть, моральных разногласий, указывается невозможность подобного объяснения и для субъективиста. Объективисты часто ссылаются на Дж.Мура, предложившего следующий аргумент: если один человек говорит: «X правильно», а другой утверждает: «X дурно» и, высказывая эти свои оценки, они лишь выражают свои чувства и свое отношение к X, то непонятно, как они могут вообще противоречить друг другу. Это означает, что с позиции субъективистской «теории отношения» нельзя объяснить совершенно очевидные разногласия в вопросах морали[8] .

    Немало аргументов было выдвинуто и против концепции проецирования при объяснении ценностей. Стоит упомянуть, что вначале эта концепция строилась на аналогии между ценностями и вторичными качествами. Однако в дальнейшем было признано как сторонниками этой концепции, так и ее противниками, что имеются важные отличия между этими классами свойств, а потому предложенная аналогия является неуместной. К числу упомянутых отличий относятся следующие. (а). Хотя считается, что и вторичные, и моральные качества «сопровождают» или «надстраиваются над» природными качествами, этот факт признан как научная истина только в отношении первых качеств. В то же время неспособность осознать этот факт не является «критерием некомпетентности при приписывании вторичных качеств» и является таковым критерием в моральных рассуждениях. Более того, наука изучает рецептивные механизмы в случае вторичных качеств, однако никаких рецептивных или каузальных механизмов для восприятия моральных качеств науке

     

     

    – 87 –

     

    неизвестно, никакого «органа чувств», воспринимающего моральные качества, не обнаружено. (б). Диапазон варьирования моральных верований при различных формах жизни несравнимо больше диапазона, в котором могут (если вообще могут) варьировать восприятия вторичных качеств. (в). Более того, для восприятия моральных качеств характерна многоаспектность и относительность, отсутствующая при восприятии вторичных качеств. Один и тот же поступок может быть хорошим в одном отношении (как поступок командующего) и плохим в другом отношении (как поступок отца). Подобная релятивизация невозможна в случае вторичных качеств[9]. Нельзя не отметить и такую особенность моральных свойств, как их способность быть предметом взвешенного и обдуманного выбора, ибо совершенно рационален вопрос: «какую позицию я займу в отношении такой-то вещи?»[10]. Подобный вопрос абсолютно абсурден в отношении вторичных качеств. Известный современный философ морали Р.М.Хэйр дает следующее лингвистическое объяснение этому различию между моральными и вторичными качествами. По его мнению, это различие заключено в разных семантических конвенциях, регулирующих их приписывание объектам. В случае вторичных качеств соответствующие конвенции таковы, что они запрещают двум людям, при нормальных обстоятельствах рассматривающих один и тот же предмет, иметь разногласия по поводу того, является ли объект красным или нет. В случае моральных качеств семантические конвенции позволяют двум людям оценивать один и тот же поступок как хороший и дурной.

    По мнению ряда авторов (С.Блэкбёрна и др.), можно отказаться от аналогии между вторичными и моральными качествами, не отвергая в целом идеи проецирования при объяснении ценностей. Однако известно немало аргументов, направленных против проективизма как такового, не предполагающего уподобления моральных качеств вторичным качествам. Наиболее известным среди них является аргумент, согласно которому концепция проецирования, предполагающая субъективный источник морали, подрывает ее статус: уменьшает ее обязательную силу, лишает убедительности ее требование уважительного отношения к моральным нормам, рождает в людях «безразличие к вещам, заслуживающим их энтузиазма» и ослабляет их решимость следовать моральному закону и долгу. Это происходит из-за того, что концепция проецирования не согласуется с нашим восприятием ценностей как чего-то присущего вещам и действующего как внешняя сила. Кроме того, неоднократно указывалось, что с позиции концепции проецирования нельзя адекватно

     

     

    – 88 –

     

    объяснить, как возможно использование моральных суждений в качестве посылок в дедуктивных и индуктивных рассуждениях, ибо эта концепция отвергает возможность моральных суждений быть истинными или ложными.

    Предпринимались попытки показать внутреннюю несогласованность теории проецирования с точки зрения философии сознания. Субъективистская концепция, согласно которой в наших моральных суждениях мы проецируем то, что мы чувствуем в отношении какой-либо вещи, на саму эту вещь (хотя и полагаем при этом, что моральные характеристики являются свойствами этой вещи), предполагает, что специфический характер моральных чувств (таких, как чувства одобрения или неодобрения) определяется некоторым внутренним и непосредственно осознаваемым качеством этих чувств, то есть одобрение или неодобрение – это нечто такое, что мы непосредственно ощущаем в нашем опыте и что позволяет нам воспринимать окружающие нас предметы и явления в позитивном или негативном ключе. Однако критики теории проецирования (Б.Страуд и др.) считают, что при таком субъективном подходе все оказывается поставленным с ног на голову, ибо некое конкретное чувство будет чувством одобрения, только если оно рождается или наполняется мыслью, что рассматриваемая вещь является хорошей. Стало быть, чувство одобрения или неодобрения не объясняет специфику наших моральных чувств, а само обусловливается их содержанием. Аналогичным образом приписывание оценочного отношения или чувства другим людям можно рационально объяснить, только если предположить, что оно осуществляется одновременно с нашим приписыванием ценности предметам и действиям.

    Если попытаться выразить в обобщенном виде основную идею критики субъективистской концепции ценностей со стороны приверженцев этического реализма, то она состоит в следующем: предложенные механизмы объективации не дают адекватного и корректного объяснения действительно объективного характера ценностей, а это в свою очередь ведет к искаженному представлению о социальном (объективном) статусе ценностей и об их функциях в мышлении. Хотя предложенные аргументы, безусловно, серьезны и в определенной степени подрывают убедительность субъективистского объяснения ценностей, это не означает автоматически, что верна противоположная, объективистская, позиция. Перед объективистом стоит более важная задача – объяснить, в каком смысле ценности являются объективными, поскольку субъективистская критика показала неуместность предположения, что ценности объективны в том же

     

     

    – 89 –

     

    самом смысле, в каком мы думаем об объективности обычных вещей и их свойств в окружающем нас мире. Как мы уже отмечали, позитивных теорий этического реализма было выдвинуто не так уж много. В наиболее разработанном и законченном виде эта тема, на наш взгляд, представлена в концепции «внутреннего реализма» известного американского философа Х.Патнэма. Хотя эта концепция явилась реакцией не только и не столько на субъективизм в понимании ценностей, для настоящего рассмотрения она представляет безусловный интерес.

    Современный этический реализм так или иначе предполагает пересмотр понятия объективности. Этот пересмотр состоит прежде всего в отказе от понятия метафизической объективности, согласно которому считать что-либо объективным значит утверждать его принадлежность к категории вещей, составляющих реальность, как она есть сама по себе, независимо от человеческого сознания. Взамен этого «пресловутого» метафизического понятия разрабатываются новые концепции реальности. Примером такого рода концепций служит «внутренний реализм» Х.Патнэма, изложенный им в книге 1981 г. «Разум, истина и история». Свою задачу Патнэм видит в том, чтобы разрушить «странные оковы», которыми сдерживает мышление философов и простых людей дихотомия объективного и субъективного, и сформулировать альтернативную «философскую перспективу», в которой эта полярность преодолена. Согласно Патнэму, вопрос о том, из каких объектов состоит мир, имеет смысл только в рамках теории или концептуальной схемы: мы членим мир на объекты, вводя ту или иную концептуальную схему. В этой интерналистской модели отвергается различие между объективным и субъективным как принадлежащими к противоположным «сферам». Люди живут в своем человеческом мире, где трава объективно является зеленой, где вода объективно является Н2О, где некоторые картины объективно являются прекрасными, где намеренное убийство человека объективно является злом. Только в рамках этого человеческого мира мы можем говорить об объективности. Это объективность «для нас», с нашей точки зрения, но никакой иной объективности у нас не может быть. Мы не можем занять позицию Господа Бога и увидеть мир таким, каков он сам по себе; метафизический реализм невозможен.

    С точки зрения объективности-для-нас ценности ни в чем не уступают фактам: они столь же объективны, как и факты. В своей интерналистской концепции Патнэм не только признает существование «ценностных фактов», но идет еще дальше и заявляет, что «каждый

     

     

    – 90 –

     

    факт ценностно нагружен и каждая из наших ценностей нагружает собой какой-либо факт» и что, более того, «существо, не имеющее ценностей, не имеет также и фактов»[11]. Понятие ценностно нагруженного факта опирается на обширный массив норм, которые можно определить как «когнитивные ценности» (к ним относятся релевантность, когерентность, функциональная простота, инструментальная эффективность и т.д.) и которые, в свою очередь, связаны с ценностями в их обычном понимании. Так, согласно концепции объективности Патнэма, наш реальный мир зависит от ценностей и наоборот.

    Многие увидели в концепции Патнэма выражение «зрелого» и «умудренного» реализма, другим же его позиция показалась лишь «завуалированным» уходом от решения проблемы. По сути, Патнэм добивается уравнивания ценностей в их объективном статусе с реально существующими вещами, свойствами и фактами тем, что низводит последние до объективности ценностей. Ценности и вещи становятся частями человеческого мира, в котором нераздельно слито субъективное и объективное, идущее от внешнего «природного» фактора и идущее от человека, от его особой организации как биологического существа. Неслучайно, что многие усмотрели в этом « ценностном» реализме Патнэма скрытую «антиреалистическую» позицию.

    С одной стороны, концепция внутреннего реализма Патнэма позволяет «объективистски» решить ряд важных проблем в отношении ценностей. Во-первых, получает решение проблема истинности оценочных суждений. Как и описательные суждения, они столь же объективно истинны или ложны. Правда, достигается это за счет трактовки истины не как соответствия реальности, а как некоторого вида рациональной приемлемости. Во-вторых, очень «простое» решение найдено и для проблемы референции оценочных понятий. Однако это очень своеобразное решение. На мир просто «опрокидывается» концептуальная схема нашего языка, и поэтому не представляет никакого труда установить соответствие между элементами концептуальной схемы и элементами мира. Конечно, это соответствие не является статичным; под действием внешнего импульса, идущего от физического мира, мы постоянно изменяем и «подгоняем» наши концептуальные схемы, стремясь к их внутренней согласованности. Поскольку наши концептуальные схемы содержат как описательные, так и оценочные понятия, то и для тех, и для других имеются референты в окружающем нас мире. Своеобразие подобной трактовки онтологического статуса оценочных понятий (или терминов) заключается в том, что она никак не затрагивает проблемы их восприятия.

     

     

    – 91 –

     

    В этом, безусловно, сказывается « научно-реалистическое» прошлое Патнэма. Как известно, согласно научному реализму объективным и независимым от нас существованием обладают не только предметы окружающего нас мира, но и сущности, постулируемые истинными научными теориями (например, атомы, электроны, электромагнитные поля и т.д.). Однако если при решении вопроса о реальности этих сущностей, равно как и реальности математических объектов, совершенно неуместно и бессмысленно говорить о восприятии, то в случае ценностных свойств ситуация не столь однозначна. Конечно, в каком-то смысле можно «уподобить» связь между ценностными свойствами и воспринимаемыми нами качествами вещей тому, как связаны между собой эти воспринимаемые качества и сущности, постулируемые научными теориями, и представить наши оценочные суждения как своего рода выводы на основе природных характеристик вещей. Однако не следует забывать еще об одной особенности ценностей: когда человек оценивает какую-либо вещь, он, как правило, воспринимает эту вещь как дурную или хорошую непосредственно), а не в результате вывода на основе ее природных свойств и их связи с его чувствами. Поэтому при рассмотрении реальности ценностных свойств нельзя обходить молчанием вопрос об их восприятии. Тот факт, что вопрос о восприятии полностью «выпал» из поля зрения Патнэма, на наш взгляд, во многом обусловлен его чисто лингвистическим подходом к проблеме реализма, когда вопрос о реальности того или иного объекта или сущности ставится как проблема референции соответствующих языковых выражений. Неслучайно, что в ходе дальнейшей своей эволюции Патнэм пришел к осознанию принципиальной важности « традиционной» темы восприятия для решения проблемы реализма.

    Однако главный недостаток реалистического решения объективности ценностей Патнэмом состоит в том, что оно оставляет совершенно непонятной связь ценностей с мотивацией человеческого поведения. Конечно, Патнэм исходит из того, что ценности есть то, что должно быть, однако в его концепции эта нормативная природа ценностей не получает ни подтверждения, ни объяснения; она остается как бы «за кадром». В концепции внутреннего реализма учитывается только один аспект объективности ценностей, но именно это, на наш взгляд, основное свидетельство ее неадекватности.

    Мы рассмотрели основные аргументы за и против, выдвинутые в ходе дискуссии по объективности ценностей. Главным не вызывающим сомнений результатом этой дискуссии стало то, что она еще раз показала и выразила в современных понятиях и категориях сложную и «самопротиворечивую» природу ценностей и морали в целом.

     

     

    – 92 –

     

    С одной стороны, эта сложная природа предоставляет «свидетельства» как в пользу субъективистской, так и объективистской позиции. С другой стороны, особенность ценностей состоит в том, что никак не удается адекватно выразить их природу в терминах дихотомии объективного и субъективного. На первый взгляд, моральные ценности должны быть объективно общезначимыми с тем, чтобы мотивировать человеческие действия, но вместе с тем их объективность не может быть объективностью каузального механизма. Моральные ценности составляют основания для совершения человеком действий и в этой функции они имеют прямое отношение к желаниям, наклонностям, чувствам и т.д., но вместе с тем они позволяют нам «отступить на шаг назад» и подвергнуть наши желания и т.д. рациональному разбору и тем самым избежать «автоматической» детерминации ими нашего поведения. Природа ценностей такова, что они характеризуют не только нас самих, но и тот мир, в котором мы живем, ценности напрямую связаны с нашей рациональностью: чтобы быть рациональными, мы должны соблюдать требования практического разума, но, с другой стороны, аморальные действия нельзя назвать иррациональными.

    Итак, мы видели, что попытка обоснования объективности ценностей в рамках реалистической стратегии, как правило, связана с существенным пересмотром самого понятия объективности. Мир ценностей получает равный с миром вещей объективный статус в силу того, что им приписывается равное участие в создании нашего человеческого мира: без ценностей не может быть фактов, равно как без факта не существует ценностей. Однако уравнивание ценностных свойств с другими элементами окружающего нас мира в определенной степени лишает их специфики, не позволяет объяснить другие их функции. Как бы ни соблазнительно было найти онтологические «основания» Объективности ценностей, предложенное реалистическое решение нельзя считать адекватным.

     

    Примечания

     


    [1] Mackie J.L. ., 1970.Ethics: Inventing Right and Wrong. L

    [2] Следует отметить, что дискуссия не ограничилась только онтологическим ракурсом и показала, что проблема объективности ценностей может быть сформулирована и с помощью других концептуальных средств. Во-первых, утверждения об объективности или субъективности ценностей можно сформулировать в эпистемологических терминах, и тогда противоположность между ними предстанет как антитеза «когнитивизм – антикогнитивизм». В основе этой антитезы лежит вопрос о том, имеют ли оценочные суждения ассерторический характер или они имеют императивный характер, то есть выражают ли они утверждения, которые могут быть истинными или ложными, или же они выражают отношения некоторого иного рода. Согласно когнитивизму, оценочные суждения выражают утверждения о качествах вещей, и поэтому они могут иметь истинностное значение. Антикогнитивизм представлен в двух основных формах: эмотивизме и императивизме. Согласно эмотивизму оценочные суждения обычно выражают чувства или отношение говорящего к тому, что он оценивает. С точки зрения императивизма оценочные суждения представляют собой предписания или рекомендации относительно определенного хода действий. Противоположность между когнитивизмом и антикогнитивизмом можно легко переформулировать в терминах дескриптивизма и антидескриптивизма. Дескриптивизм – это концепция, согласно которой значение оценочных терминов и суждений является чисто описательным или содержит важный описательный элемент в своей структуре. Согласно дескриптивизму оценочные термины потому являются описательными, что они обозначают определенные виды свойств. Оценочные суждения же описательны в том смысле, что в них мы приписываем указанные свойства объектам. С антидескриптивистской точки зрения оценочные суждения не приписывают никаких свойств объектам, но имеют совершенно иное значение: например, их можно рассматривать как выражение чувств или как инструмент для вызова сходных реакций в других людях. Полярность между ценностным объективизмом и субъективизмом можно выразить и с помощью различия между категорическим и гипотетическим императивами. Это различие было введено Кантом, но если Кант считал императивами утверждения в побудительном наклонении («Сделай то-то»), то сейчас их обычно трактуют как выражающие утверждения о долженствовании («Ты должен сделать то-то»). В гипотетических императивах основанием для совершения какого-либо действия служит некоторая желаемая цель, то есть долженствование императива зависит от этой желаемой цели. Если желание достичь эту цель отсутствует, это лишает человека каких-либо оснований совершать предписываемое в императиве действие. Категорические императивы выражают безусловные основания для действия, то есть долженствование императива не зависит от желаний или наклонностей человека; основания, представленные в категорических императивах, обладают абсолютной силой. Сторонники объективности ценностей обычно выступают в поддержку той точки зрения, что ценностные суждения являются категорическими императивами или, по крайней мере, содержат объективный императивно-категорический элемент. Субъективисты, как правило, отрицают существование такой вещи, как категорические императивы.

    [3] Mache J.L. Ethics: Inventing Right and Wrong. P. 9.

    [4] Ibid. P. 16.

    [5] Ibid. P. 36.

    [6] Blackbum S. Errors and the Phenomenology of Value // Morality and Objectivity. Ed. dy T.Hinderick. 1986. P. 5.

    [7] Makki J.L. Ethics: Inventing Right and Wrong. P. 45.

    [8] См., к примеру: Theories of Ethics. Bd. by P.Foot. Oxford, 1986. P. 3.

    [9] Аргументы (a) – (д) разбираются в статье: Blackburn S. Erros and the Phenomenology of Value. P. 14–15.

    [10] Указанные аргументы были предложены в: Hare R.M. Ontology in Ethics // Morality and Objectivity. P. 47.

    [11] Putnam H. Reason, Truth and History. Camb., 1981. P. 201.

    Субъективный характер

    Субъективное и объективное в психологии

    Определение 1

    Субъективный характер – это общепринятое выражение, указывающее на то, что восприятие реальности определяется свойствами организма и, в частности, сенсорных систем.

    Признаками субъективного понятия является внутренний персональный мир, недоступный для общественного рассмотрения. Этот мир обусловлен личными, эмоциональными оттенками, он ненадежный и предвзятый.

    Признаками объективности являются очевидность или реальность для всех его воспринимающих, которая фиксируется как независимость от субъекта и свободна от психического или субъективного опыта.

    Таким образом, можно увидеть значительные различия между этими двумя сущностями, однако между примерами этих сущностей есть два явления и оба психические, а данный факт настораживает специалистов.

    Готовые работы на аналогичную тему

    Замечание 1

    Примером субъективного является образ представления, а примером объективного выступает образ восприятия.

    Если разделение мира считать истинно разделенным на две группы принципиально разных сущностей, то странным окажется то, что итогом будет являться одна – психическая сущность, включающая и преставления, и восприятия.

    В основе идей большинства исследователей об объективном и субъективном, лежит убеждение о существовании объективного предметного мира. Этот мир «отражается» в субъективном сознании каждого человека.

    Несмотря ни на что, эти взгляды в психологии продолжают доминировать. Ещё в XVIII веке И. Кант был уверен, что сознание человека выстраивает предметный мир, а не «отражается» им. Надо сказать, что с Кантом практически все согласились. Однако возникает парадокс – с одной стороны, психологи не возражают против философских представлений, а с другой стороны – они становятся ярыми «объективистами», когда требуется изложить собственные конкретные взгляды.

    Если рассматривать представления о мире с точки зрения Канта, то каждое сознание строит предметный мир из недоступного физического мира «вещей в себе». Поскольку он недоступен познанию человека, то о его сущности сказать ничего нельзя, а так как каждое сознание уникально, то и будет строить свой уникальный физический мир. Получается, таким образом, вместо одного объективного физического мира существует множество физических миров.

    Люди имеют между собой биологическое и психическое сходство, общие способы использования предметов, сходство действий с ними, тогда можно говорить и о том, что субъективные предметные физические миры, выстраиваемые разными людьми, будут похожими друг на друга. Отсюда появляется непонимание того, что каждый человек живет в своем физическом мире, похожем на физические миры других людей.

    Сложные соотношения между уникальными сознаниями людей, понятия «субъективный» и «объективный», очевидно, отобразить не в состоянии.

    «Здравый смысл» отождествляет их друг с другом благодаря сходству различных субъективных предметных миров и превращает в общий «объективный физический мир», который существует, якобы, вне всякого индивидуального сознания. Так рождается миф о единственном объективном предметном физическом мире, окружающем человека.

    Субъективный характер опыта

    Этот термин в психологии и философии ума обозначает, что субъективные явления связаны с единственной точкой зрения – «эго».

    Введен термин был в известной статье Томаса Нагеля, «Что значит быть летучей мышью». В своей статье автор утверждает, что каждый организм имеет уникальную точку зрения, и другой организм не может с него собрать опыт. В этом известном выражении указывается на то, что восприятие реальности определяется в частности сенсорной системой. Статья Нагеля критикует физикализм и редукционизм.

    Согласно его концепции, некоторые авторы считают, что существуют субъективные переживания, которые невозможно фиксировать в физической информации. В качестве примера, Нагель берет летучих мышей. Их сознание совершенно отличается от человеческого перцептивным аппаратом, а это значит и способом восприятия мира.

    Нагель полагает, что человек может предположить, что быть летучей мышью – это ощущать мир как-то. А вот каково это быть именно летучей мышью и знать, как воспринимает мир она, человек не может. Используя летучих мышей в качестве иллюстрации, автор концепции показывает, что человек не может знать о некоторых аспектах реальности, поскольку они организму попросту недоступны.

    Он считает, что субъективный характер опыта подразумевает познавательное закрытие разума человека к некоторым фактам. Каждый человек живет в своем мире, а из-за уникальных взглядов на миры у каждого из них могут быть общие черты – это подразумевает субъективность восприятия действительности. Только то, что каждый испытал или прочувствовал, является единственной вещью, к которой можно держать себя. При отсутствии какого-то опыта, ни объект, ни понятие не будут реальными в пределах себя.

    Субъективность действительности намекает на аспект морального релятивизма, т.е. мнения людей являются единственной вещью, к которых они могут держаться себя. Когда человеческий ум интерпретирует информацию, то вместо одной интерпретации создает несколько – возникает двойная субъективная действительность и рассудку уже сложно это понять.

    В результате может возникнуть конфликт на основе этих отличающихся «фактов», а то, что происходит вокруг можно перепутать с альтернативными фактами. Концепция Нагеля отражена в некоторых областях философии. Например, Ким Аткинс считает, что уважение к субъективному характеру опыта человека для уважения медицинской автономии пациента играет очень важную роль.

    Целенаправленность

    Сознательным образом планируемого результата любой деятельности является цель. По содержанию цель всегда объективна, а по форме – субъективна. Единство субъективного и объективного начал обеспечивается в целеполагающей деятельности.

    Зарождение человека как субъекта и его развитие происходит благодаря предметной деятельности, поскольку человек выступает одним из её полюсов.

    Деятельность в генетическом плане первична по отношению к человеку. Деятельность осуществляется в форме двух акций, взаимодополняющих друг друга и противоположно направленных – это опредмечивание и распредмечивание.

    Через распредмечивание мира культуры происходит развитие интеллекта человека, развитие его как личности. Основной формой любого распредмечивания является обучение, которое невозможно без участия другого человека.

    Из целесообразности вытекает сознательный характер деятельности, потому что по определению цель обладает свойством сознательности. Из двойной опосредованности отношения человека к предмету труда вытекает опосредованный характер любой деятельности. Социально-культурный генез определяет социальный характер деятельности человека.

    Находясь вне общества, человек не способен самостоятельно, без участия других людей, прийти к той или иной форме деятельности, даже если есть предметы материальной и духовной культуры.

    Замечание 2

    Таким образом, деятельность стала центральным объектом анализа в психологии. Главная причина этого заключается в том, что деятельность является способом объективации субъективного, позволяет проникнуть во внутренний мир человека.

    Объективные основания системы права Текст научной статьи по специальности «Право»

    Карпицкий Н. Н. Объективные основания системы права / Н. Н. Карпицкий // Научный диалог. — 2014. — № 7 (31) : Экономика. Право. — С. 96-105.

    УДК 340.114.5+001.11

    Объективные основания системы права

    Н. Н. Карпицкий

    В статье рассматриваются объективные основания системы права. Подчеркивается, что нерешенным остается вопрос о том, как обосновать необходимый характер тех или иных правых норм, которые вводятся законодателями. Доказывается, что правоведение должно не только описывать функциональность системы права, но и обосновывать необходимый характер правовых норм. Автор считает, что наиболее убедительно выглядит обоснование системы права посредством категории правосознания. В свою очередь, правосознание должно опираться на такую основу, которая не зависит от изменчивой исторической ситуации, а именно — на априорные правовые ценности и принципы. В соответствии с априорными основаниями права становится возможным отличить необходимые правовые нормы от случайных норм, которые должны быть пересмотрены согласно требованию правовой логики. В случае если конкретные нормы права противоречат априорным правовым принципам, то они неизбежно формируют зону правового произвола. Автор устанавливает зависимость: если введенная правовая норма не формирует новую зону правового произвола, то она не противоречит априорным принципам права, а если формирует, то носит случайный характер и должна быть отменена.

    Ключевые слова: право; правоведение; априорные основания права; правовая норма; наука.

    Не всякое исследование в области правоведения, имеющее безусловную теоретическую или практическую ценность, поднимается до научного уровня. Знание приобретает научный характер, когда не просто описывает факты и связи между ними, но выявляет необхо-

    димый характер этих связей. С позиции этого требования и должно рассматриваться правоведение как наука.

    Очень часто исследования в области правоведения сводятся к описанию позитивного права с позиции его функциональности, что очень важно для юридической практики, однако недостаточно, чтобы обладать научностью. Авторы пишут о практике правоприменения, но не ставят вопрос о смысловой необходимости правовых норм, принимая их как данность. Бывает и обратное, когда автор уклоняется в область построений умозрительных схем, например, в теоретическую систематизацию правовых категорий в соответствии с диалектическим или системным подходом, в силу чего исследование приобретает скорее философский характер. О научном характере правоведения можно говорить лишь тогда, когда установлена смысловая необходимость тех ли иных норм права. Этого невозможно достичь, ограничившись только анализом позитивного права, так как нормы позитивного права законодатели могут принимать в силу случайных субъективных факторов.

    В отечественном правоведении ставился вопрос о выявлении специфической для права смысловой обусловленности. В частности, С. С. Алексеев рассматривает особую логику права, в соответствии с которой выделяются причинно-следственные отношения правовой нормы и юридического факта с правоотношением [Алексеев, 1999, с. 179-180]. В качестве элементов логики права выделяется гипотеза, диспозиция и санкция. Внутри правоведения как широкой науки можно выделить и конкретные дисциплины с собственными научными методами, в частности юридическую герменевтику. В связи с этим С. С. Алексеев предлагает разные методы юридической герменевтики: грамматический, логический, специально-юридический, систематический, исторический [Алексеев, 1999, с. 131-137]. Развивая этот подход, А. Ф. Черданцев определил методы юридической интерпретации в соответствии с четырьмя типами объяснения — атрибутивным, генетическим, функциональным, структурным [Черданцев,

    2000, с. 17-19], а А. М. Васильев предложил обосновать логику права категориально в форме определенных понятийных рядов [Васильев, 1976]. Всё это говорит о разработанности понятийного и логического аппарата правоведения, однако возникает вопрос, как обосновать необходимый характер тех или иных правых норм, которые вводятся законодателями.

    Данную проблему О. Е. Рычагова формулирует следующим образом: «по каким критериям отличить необходимую норму права, предполагаемую самой правовой системой как целым, и случайную норму, введенную в силу каприза законодателя?» [Рычагова, 2003б, с. 109]. Большинство правоведов не придают значения указанной проблеме, полагая, что случайные нормы не будут работать и сами собой отомрут, что противоречит юридической практике [Рычагова, 2003а, с. 79]. Случайные нормы задают сферу правового беспредела, порождают коррупцию, ведут к дискриминации людей, ставят их в ситуацию бесправия. Такого рода нормы, по сути имеющие анти-правовой характер и разрушительные для социально-политической системы, могут целенаправленно внедряться в законодательство для защиты корыстных интересов определенных социальных групп.

    Чтобы этого избежать, необходимо выявить объективный характер права, однако в правоведении уже используется понятие объективного права в более узком смысле. «В существующей юридической литературе право понимается либо как мера возможного поведения (субъективное право), либо как система норм, выраженных в таких источниках, как правовой обычай, правовой прецедент, нормативный договор, нормативно-правовой акт (объективное право)» [Рычагова, 2003а, с. 49]. Субъективное право очерчивает сферу правовых притязаний субъекта. Объективное право не зависит от воли субъекта и определяет отношения между людьми независимо от характера их притязаний. Однако при таком понимании право носит объективный характер только по отношению к его субъектам, но не законодателям, которые в силу субъектных факторов могут произвольно изменить

    те или иные нормы права. Следовательно, нужно говорить об объективности иного рода, основанной на таком принципе, который не зависит от воли законодателя.

    Решение этой проблемы требует соотнести правовую систему с не зависящей от субъективных настроений и произвола конкретных законодателей действительностью, по отношению к которой должна обосновываться необходимость тех или иных норм права. Однако тут возникает вопрос, о какой именно действительности должна идти речь, соотнесенность с которой придает праву объективный характер: теоретическая система, данная в умозрении, социальная ситуация, устоявшиеся общественные традиции или априорные правовые принципы? Различные правоведческие подходы предлагают разные основания объективного права: религиозное (откровение, священные книги, религиозные авторитеты), социальное (социально-исторические законы, с необходимостью обусловливающие определенные формы регулирования отношений между людьми, традиции и обычаи), антропологическое (естественное свойство человека, выражение его духовно-нравственной природы) или позитивистско-юридическое.

    Сгруппируем все возможные подходы по трем основным позициям.

    1. Функциональность самих норм права как обоснование позитивного права. В этом случае правовые нормы оцениваются в зависимости от ситуации, что ведет к их релятивизации.

    2. Соотнесенность права с социальной действительностью, что позволяет выявить экономическую, политическую, социальную целесообразность норм права и их обусловленность культурой и традициями. Здесь возникает опасность, что право будет поставлено в зависимость от других, внеправовых принципов, например, идеологии, обеспечивающей экономические, политические или социальные цели в интересах власти либо группы лиц, стремящихся к власти.

    3. Соотнесенность права с идеальной реальностью — правосознанием, которое определяется правовыми ценностями и принципами, первичными по отношению к правовым нормам.

    Функциональное обоснование норм права наиболее характерно для позитивистского понимания права, согласно которому под правом понимается система правовых норм, которые устанавливаются государством, обеспечивающим их выполнение путем принуждения и угрозой санкций в случае их нарушения. В этом случае регулирующее общественные отношения право, подкрепленное не зависящей от человека системой принуждения, воспринимается им как объективное. Однако сам государственный механизм установления правовых норм зависит от субъективных настроений людей, которые принимают законы. Поэтому внутри позитивистского понимания права невозможно выделить объективный принцип, в соответствии с которым можно было бы обосновать необходимый характер правовых норм. В рамках данного подхода объективный характер права сводится к его принудительности по отношению к субъектам и функциональности, обеспечивающей успешность регулирования отношений между субъектами.

    Доказательство объективного характера права на основе социальной действительности, а именно социальных и исторических закономерностей или традиций предполагает, что право выводится из внешних по отношению к праву оснований. Из этого следует, что правоведение как наука имеет своим обоснованием знания социологии, истории или культурологии. В этом случае вопрос о собственно правовых основаниях науки о праве остается нерешенным. Помимо этого, возникает угроза релятивизации правовых знаний, если основания правовой науки будут определяться по отношению к изменчивой социокультурной ситуации. Обоснование права на религиозной основе позволяет избежать подобного рода релятивизации, однако не решает главную проблему поиска именно таких оснований правовой науки, которые бы имели объективную правовую природу.

    Более убедительно выглядит обоснование системы права посредством категории правосознания, включающего как сам процесс осмысления людьми отношений друг с другом и с обществом, так и идеальную сферу правовых ценностей и принципов, в соответствии с которыми происходит осмысление конкретных жизненных ситуаций. Правосознание первично по отношению к действующей юридической системе уже потому, что им обладают люди, даже не владеющие конкретными юридическими знаниями.

    Правосознание имеет два измерения — историческое и априорное. Историческое правосознание складывается на основе традиции, включающей в себя этику, культуру, религию народа. При этом историческое правосознание динамично и может каждый раз по-новому раскрываться в новой социокультурной ситуации. Соответственно, в нем может меняться оценка должного и недопустимого в отношениях между людьми. Например, на каком-то этапе исторического развития считалась приемлемым коллективная правовая ответственность за преступление отдельного представителя семьи или общины, однако в современном сознании это воспринимается как средневековый пережиток.

    Однако правосознание должно опираться на такую основу, которая не зависит от изменчивой исторической ситуации, а именно — на априорные правовые ценности и правовые принципы. Априорные основания правового сознания даны интуитивно на дорефлексивном уровне, поэтому требуется теоретический метод их выявления и обоснования. Выводить их из эмпирического опыта нельзя, так как на эмпирическом опыте можно обосновать с равной степенью убедительности любые, даже взаимоисключающие принципы. Однако задача заключается в том, чтобы выявить не просто объективное основание права, но такое, которое будет носить априорный характер, не зависящий ни от воли и настроений людей, которые устанавливают законы, ни от каких-либо других эмпирических факторов.

    В качестве метода выявления априорных оснований права можно использовать метод феноменологической редукции Э. Гуссерля.

    На первом уровне совершается феноменолого-психологическая редукция, выносятся за скобки все объяснительные установки, связанные с признанием внешнего мира. Благодаря этому феномен рассматривается сам по себе, как он дан в сознании [Гуссерль, 1999, с. 202-203]. На втором уровне совершается трансцендентальная редукция. Здесь уже выносятся за скобки все эмпирические и психологические характеристики феномена, благодаря чему выявляется его априорное основание. О. Е. Рычагова показала, что данный метод феноменологической редукции применим к знанию о праве и также предполагает два уровня: «Во-первых, редукция всех объяснительных принципов, связанных с признанием внешнего мира (редукция теории отражения, социально-деятельностного подхода и т. д.), и, во-вторых, редукция случайных эмпирических обстоятельств. Благодаря проведению редукции мы можем выделить смысл правовой нормы и смысл правовой системы так, как они в самоочевидности открыты сознанию» [Рычагова, 2003б, с. 109].

    О. Е. Рычагова полагает, что феноменологическая редукция позволяет выявить эйдетическую основу права, обусловливающую смысловую необходимость, обязательную для любого научного исследования в области правоведения. Выявленная эйдетическая структура составляет априорные основания права, независимые от каких-либо эмпирических условий.

    Априорные основания права должны быть интуитивно очевидны и первичны по отношению социокультурной ситуации и позитивной системе права. Иначе говоря, они не определяются внешними факторами, при этом они служат принципами правовой оценки конкретной ситуации. Поэтому для обоснования принципов, на которых строится правовая система, следует, по мнению О. Е. Рычаговой, «описывать самоочевидные правовые смыслы и выявлять определяемую ими смысловую необходимость»: «В этом контексте самоочевидными будем признавать те первичные смыслы, которые кажутся человеку интуитивно убедительными, и последовательное их раскрытие

    в системе знаний не вступает в противоречие ни с опытом, ни с требованиями логики» [Рычагова, 20036, с. 109-110].

    Например, всякому человеку представляется очевидным, что если он взял в долг деньги на определенный срок, то должен их своевременно вернуть даже в том случае, если заем не оформлен юридически, и потому регулирование данной ситуации не обеспечено конкретными правовыми нормами. Поэтому данная ситуация регулируется не нормами позитивного права, а правовым сознанием, в основе которого лежат априорные принципы права, которые не зависят от того, какие правовые нормы включены в законодательство. Более того, эти априорные принципы позволяют определить необходимый или произвольный характер уже действующей правой нормы

    и, в случае ее отсутствия в законодательстве, обосновать необходимость ее введения.

    В соответствии с позитивистским пониманием правовые отношения детерминируются только утвержденными государством правовыми нормами. Однако если правовые нормы будут противоречить правовому сознанию, то государственное принуждение к их исполнению будет восприниматься людьми как произвол. Следовательно, правовое сознание первично по отношению к позитивному праву. То есть само правовое сознание формируется на основе априорных правовых принципов и ценностей путем выделения правовых отношений из всех прочих форм отношений между людьми.

    Правовые отношения возникают внутри самих человеческих отношений задолго до принятия тех или иных законов, а именно в тот момент, когда человек ограничивает себя ради того, чтобы не нарушить интуитивно признаваемые права другого человека. Условием такого рода отношений является правовое сознание. В соответствии с ним признается, что другой человек тоже обладает правами, соблюдение которых требует самоограничения. Поскольку каждый участник правовых отношений обладает правами, должен быть принцип, позволяющий их согласовывать — это принцип правовой справедли-

    вости, который носит объективный характер, то есть не зависит от воли или настроений людей. Способы согласования прав могут быть различными лишь в определенных пределах, и выход за эти пределы объективно ведет к произволу.

    Устанавливаемые государством правовые нормы не должны противоречить априорным принципам. Поэтому в обосновании вводимых новых норм права должно обязательно быть заключение об их соответствии тем априорным принципам, которые лежат в основе всей правовой системы. Это обоснование должно осуществляться научными методами, выявляющими необходимость правовых норм. Таким образом, позитивное право должно закреплять объективно складывающиеся правовые отношения на основе априорных правовых принципов и ценностей. В случае если конкретные нормы права носят произвольный характер и противоречат априорным правовым принципам, то они неизбежно формируют зону правового произвола, которую можно обнаружить методом наблюдения. Таким образом, правовое знание приобретает верифицируемый характер, как того и требует научный подход. Если введенная правовая норма не формирует новую зону правового произвола, то она не противоречит априорным принципам права, а если формирует, то носит случайный характер и должна быть отменена. Соответственно, к правоведению становится применим и введенный К. Поппером принцип фальсифицируемости. Обоснование необходимости норм права должно допускать методологическую возможность его опровержения результатами, полученными эмпирическими методами.

    Можно провести параллель между наукой о праве и наукой об экономике, так как в них очень близки способы верификации и фальсификации. Законы, регулирующие право и экономику, устанавливаются государством, однако, помимо этого, существуют объективные законы экономики и права. Если государство принимает законы регулирования экономики вопреки объективно существующим экономическим законам, то наступает экономический хаос, аналогичным

    образом если принимает юридические законы вопреки априорным принципам права, то формируется зона правового произвола. И в том, и в другом случае результаты введенных произвольных законов можно зафиксировать эмпирическими методами, что позволяет говорить о научной общезначимости знаний о правовых и экономических законах.

    Литература

    1. Алексеев С. С. Право : азбука — теория — философия : опыт комплексного исследования / С. С. Алексеев. — Москва : Статут, 1999. — 712 с.

    2. Васильев А. М. Правовые категории : методологические аспекты разработки системы категорий теории права / А. М. Васильев. — Москва : Юридическая литература, 1976. — 264 с.

    3. Гуссерль Э. Идеи чистой феноменологии и феноменологической философии / Э. Гуссерль / пер. с нем. А. В. Михайлова. — Москва : ДИК, 1999. — Т. 1. — 336 с.

    4. Рычагова О. Е. Системообразующие факторы права / О. Е. Рычагова. — Томск : Томский государственный университет, 2003а. — 124 с.

    5. Рычагова О. Е. Феноменология права / О. Е. Рычагова // Творческое наследие Г. Г. Шпета в контексте философских проблем формирования историко-культурного сознания (междисциплинарный аспект) : Г. Г. Шпет / Comprehensio. Четвертые Шпетовские чтения. — Томск : Изд-во Том. ун-та, 2003б. — С. 109-112.

    6. Черданцев А. Ф. Теория государства и права / А. Ф. Черданцев. — Москва : Юрайт, 2000. — 422 с.

    © Карпицкий Николай Николаевич (2014), доктор философских наук, доцент, кафедра истории и философии, Югорский государственный университет (Ханты-Мансийск), [email protected].

    Объективный и субъективный характер цели воспитания.

    Нужна помощь в написании работы?

    Сформулированная государством цель воспитания носит объективный характер, т.к она отражает принятые в обществе ценности и направлена на формирование личности исходя из потребности государства.

    При ее определении учитываются особенности культуры быта национальные традиции и даже географические условия.

    Субъективный характер цели воспитания – цель, которую определила для себя каждая семья. Такая цель может совпадать с реальной объективной целью, а может и вступать с нею в противоречие. Если противоречия острые, трудно разрешимые, это может оказаться пагубным для развивающейся личности. Но субъективные цели хороши тем, что при их формулировании и реализации родители учитывают особенности индивидуального развития своего ребенка, создают условия для осуществления цели.

    Государственные образовательные учреждения не обладают правом формулировать такую цель воспитания детей, которая бы не совпадала с реальной объективной целью, заданной государством, даже если они с ней не согласны. Частные же образовательные учреждения могут принимать субъективные цели, но и они не должны вступать в противоречие с государственными целями, иначе дети, воспитывающиеся и обучающиеся в таких учреждениях, в дальнейшем попадут в «тупиковую» ситуацию.

    Поможем написать любую работу на аналогичную тему

    Получить выполненную работу или консультацию специалиста по вашему учебному проекту

    Узнать стоимость Поделись с друзьями

    Годовой прирост потребительских цен на еду по итогам марта уже превысил 7,5%, но факторы, которые носят объективный характер и приводят к росту цен, никуда не исчезли

    3 месяца назад

    Сохранить к себе:

    Государственное регулирование цен может коснуться мяса птицы. Правительство обратило внимание на подорожавшую курицу и яйца. За последние 60 дней данные категории товаров выросли в цене более чем на 10%. Это дало властям право запустить механизм заморозки, о чем заявили в Минсельхозе. Участников рынка новости встревожили.

    Последние месяцы продавцы были вынуждены реагировать на подорожание в оптовом сегменте, говорит президент Ассоциации компаний розничной торговли Сергей Беляков: «Мы покупали яйца по цене выше той, по которой продавали. Об этой ситуации мы докладывали на совещаниях в правительстве, в Минпромторге, в Минсельхозе». Производители же были вынуждены поднимать цены на фоне сокращения производства, нарушения поставок и вспышек птичьего гриппа.

    Продуктовые ритейлеры пожаловались также на риск дефицита. Глава Х5 Retail Group Игорь Шехтерман в интервью РБК заявил, что у бизнеса сейчас есть две ключевых проблемы — это низкие доходы населения и государственное регулирование.

    Сейчас государство заморозило стоимость нескольких товаров: сахара, подсолнечного масла, мяса птицы и яиц. Это демотивирует производителей увеличивать объемы поставок, так как они понимают, что заработают меньше, в результате чего образуется риск дефицита, объясняет глава Ассоциации компаний розничной торговли Сергей Беляков.

    Годовой прирост потребительских цен на еду по итогам марта уже превысил 7,5%, подсчитал Росстат. На это повлиял в том числе и рост курса доллара. По всему миру цены на продукты растут десять месяцев подряд. И Х5 Retail Group, и другие участники рынка, опрошенные “Ъ FM”, отмечают, что переложить расходы на потребителя сейчас сложно — свободных денег у населения нет. Поэтому продавцы будут сокращать бизнес, прогнозируют эксперты.

    Но факторы, которые носят объективный характер и приводят к росту цен, никуда не исчезают, поэтому увеличение стоимости, так или иначе, будет происходить. В отчете Национального рейтингового агентства сказано, что в ближайшее время цены и на другие продукты устремятся вверх. В этот список входят соевые бобы, масличные культуры и зерно.

    Источник

    Сохранить к себе:

    Является ли объективный персонаж тем же, что и персонаж влияния? — Вопросы

    Я разбираюсь в большинстве терминов Dramatica, но у меня проблемы с концептуализацией Объективного Персонажа. Объективный персонаж — это то же самое, что и персонаж влияния?

    Нет, совсем другие.

    1. Объективные Персонажи имеют структурные роли и идентифицируются по их функциям.
    2. Персонаж влияния — это СУБЪЕКТИВНЫЙ персонаж, который определяется своими точками зрения.

    Вот немного дополнительной информации о том, как все это сочетается …

    Центральная концепция теории драматики состоит в том, что каждая законченная история представляет собой модель единственного человеческого разума, пытающегося справиться с неравенством.

    Это происходит потому, что для сообщения автор должен сделать копию того, что он имеет в виду, и показать это аудитории. Эта модель взгляда автора на его или ее предмет называется Story Mind.

    Аудитория рассматривает этот Story Mind с четырех различных точек зрения.Это объективный взгляд (где мы находим Объективных персонажей), вид главного персонажа (который является субъективным персонажем, который представляет позицию аудитории в истории), взгляд персонажа влияния (который является субъективным персонажем, который пытается изменить Точка зрения главного героя на проблемы) и субъективная точка зрения (которая описывает рост отношений между главными персонажами и персонажами-препятствиями).

    Первый вид, который мы рассмотрим, — это взгляд со стороны.Это объективный взгляд. Отсюда публика видит персонажей, похожих на солдат на поле, а генерал на холме смотрит на драматическое сражение. Есть пехотинцы, гренадеры и т. Д., Все они определены по их функциям в бою. В рассказах мы видим их как главного героя, антагониста, напарника и т. Д.

    Вторая точка зрения, с которой аудитория вовлекается в рассказ, заключается в том, чтобы они вступили в историю, как если бы аудитория была одним из игроков. Когда аудитория покидает холм генерала и приближается, чтобы встать на место одного из солдат на поле, этот солдат становится главным героем.Главный герой — это просто имя игрока, который представляет позицию аудитории в истории.

    Поскольку главный персонаж — это точка зрения, его можно привязать к любому из персонажей цели. Итак, в одной истории Главный герой может быть главным героем, создавая типичного «героя». Однако в другой истории главный герой может быть напарником, чтобы зрители наблюдали за тем, что делает главный герой, не чувствуя, что они сами продвигают историю вперед.Так устроены вещи в To Kill A Mockingbird , в котором Аттикус (роль Грегори Пека в фильме) является главным героем (движущим действие), а его юная дочь Скаут обеспечивает позицию аудитории в истории (которая рассказывается глазами ее ребенка), что делает ее главным героем.

    Теперь, когда Главный герой проходит через драматическое сражение, он или она встречает другого «солдата», преграждающего путь. Другой солдат говорит: «Смени курс!» Но это друг пытается помешать главному герою зайти на минное поле или враг пытается заманить главного героя в засаду.Этот другой припой — характер влияния.

    Персонаж Влияния представляет собой альтернативную парадигму существующим мнениям Главного Героя о центральном вопросе истории. Их драматическая цель в истории — заставить главного героя пересмотреть свои давние взгляды. Это обеспечивает другую сторону аргументации истории, делая ее полным исследованием темы, а не просто односторонним утверждением.

    Иногда персонаж Влияния прав, а иногда нет.И иногда Главный герой выбирает хороший путь, а иногда и плохой. Кроме того, Персонаж Влияния может даже не знать, что он имеет такое влияние на Главного Персонажа, чтобы заставить его или ее подумать об изменении отношения или подходов. Персонаж влияния может быть образцом для подражания, даже на телевидении или из прошлого, чье присутствие или записанные работы спорят об альтернативной парадигме и влияют на главного героя.

    Четвертая перспектива — это субъективная точка зрения. Это просто рассказ о росте отношений между главным персонажем и персонажами-препятствиями, поскольку на главного персонажа постепенно влияют изменения, даже когда он пытается держаться за проверенное и верное.Именно эта точка зрения придает истории страстный оттенок для зрителей, наблюдающих за двумя «боксерами», кружащимися друг над другом на «ринге».

    Когда представлены все четыре точки зрения, все основные способы взглянуть на проблемы истории встроены в Story Mind. Главный герой — это перспектива «Я» для зрителей — от первого лица в единственном числе. Персонаж Влияния — это «вы» (поскольку мы никогда не смотрим на вещи с точки зрения Препятствия, а скорее смотрим на Влияние с точки зрения Главного Персонажа).Субъективный взгляд — это «мы», поскольку он описывает отношения между главным и препятствием. Объективный вид обеспечивает перспективу «они», поскольку аудитория наблюдает за Объективными персонажами со стороны, глядя внутрь.

    Итак, нужно разработать полный набор Объективных Персонажей. Затем один из этих персонажей должен быть выбран в качестве зрителя в истории (что повлияет на общее представление о том, как разворачивается битва). Это станет главным героем. Затем необходимо выбрать другого Объективного Персонажа как Персонажа Влияния.Какой из них будет определять сложный характер отношений между Основным и Влиятельным, поскольку часть их взаимообмена будет происходить между аспектами их Объективного характера в Объективной истории, а часть будет происходить между точками зрения Субъективного Персонажа в Субъективной истории (История отношений ).

    Имейте в виду, что взгляд на персонажа как на врача, мать, бомжа или мужа НЕ говорит о том, является ли он главным героем, антагонистом или любым другим объективным персонажем.Объективные Персонажи определяют, кто за что-то, кто против, кто действует в первую очередь в соответствии с Разумом, а кто — с Эмоциями и так далее. Мать может быть главным героем, персонажем разума или даже напарником. И выбор ее в качестве Главной или Влиятельной добавит еще один уровень сложности.

    Итак, для последовательности и полноты аргументации, проводимой через Разум Истории, важно назначить всем Объективным Персонажам роли в вашей истории и сделать одного Главным Персонажем, а другого Персонажом Влияния.Но «ощущение» вашей истории не разовьется по-настоящему, пока вы не назначите социальные роли, которые эти персонажи выполняют в вашем мире истории.

    Часто автор хочет начать с персонажа-матери или какой-нибудь другой социальной роли. Только после этого начинается процесс определения, кто является Главным и Влиятельным, а затем определяется, какие Объективные Персонажи представляют каждый из них.

    Как вы подходите к созданию полного набора Персонажей и их ролей, зависит от вас. То, что это должно быть сделано, является результатом необходимости создания Story Mind, чтобы аудитория могла и исследовать, и использовать в качестве канала связи между автором и аудиторией.

    Пред. QnA Дом Следующий

    персонажей цели — развернуто — вопросы

    У меня есть Characterpro 5, который помогает создавать персонажей на основе эннеаграммы, и я подробно изучил ее по поэтике и другим подобным книгам, и мне интересно, есть ли способ перенести информацию в мое использование Dramatica.

    Нет прямой корреляции между девятью типами личности Эннеаграммы и восемью архетипическими персонажами Драматики, хотя есть некоторое пересечение.

    ЗАКРЫТЫЙ МАТЧ
    2 — Помощник — Страж
    5 — Следователь — Причина
    6 — Лоялист — Помощник

    СЛАБОЕ СООТВЕТСТВИЕ
    1 — Реформатор — Элементы архетипа Разума
    4 — Индивидуалист — Эмоции
    8 — Претендент — Антагонист

    ЕСЛИ ВЫ НАПРЯЖИВАЕТЕ
    3 — Успешный — (Скептик?)
    7 — Энтузиаст — (Контагонист?)
    9 — Миротворец — (Главный герой?)

    Основное различие между личностями Эннеаграммы и архетипами Драматики является результатом оценок, сделанных с двух совершенно разных точек отсчета и рассмотрения двух разных вещей.

    Эннеаграмма рассматривает интегрированные типы личности и упорядочивает их по доминирующим чертам.

    Dramatica рассматривает весь набор функций решения проблем как основу для ЕДИНСТВЕННОЙ интегрированной личности и организует элементы по функциям решения проблем.

    Вот почему есть очевидные точки пересечения и области столь же явного расхождения.

    Мелани Энн Филлипс предложила мне создать типы личности Эннеаграммы в окне «Создание персонажа» Dramatica и сохранить их с помощью функции «Приведения типов».Если кто-то справится с этой задачей, я буду рад сделать их доступными для других пользователей Dramatica, разместив их на Dramatica.com. Сообщите мне, если вам интересно!

    Действительно ли объективные персонажи так же слепы к проблеме в своей сквозной линии, как и главный герой? Если нет, то почему они просто не решают проблему (с помощью соответствующего решения).

    Нет и да.

    Объективные персонажи — это не одна группа персонажей, работающих согласованно друг с другом.Есть много фракций, а также множество разнообразных функций, выполняемых разными персонажами. У них никогда не бывает одинаковых планов. Фактически, пока главный герой работает над решением проблемы ОС, антагонист работает против ее решения.

    Большая часть объективных персонажей не осведомлена об общей проблеме сюжета и решении ОС до последнего акта повествования. Некоторые могут никогда не узнать о них даже после того, как история закончится. Они могут видеть их, но не признавать их важность.Другие могут никогда не знать о проблеме и решении ОС, видя только признак ОС и ответ ОС.

    В истории будут присутствовать один, два или несколько объективных персонажей, которые могут видеть, что происходит, или, по крайней мере, частично. Они обеспечивают голос, заглушаемый толпой других персонажей, который дает представление о механизмах сюжета, лежащих в основе всей сюжетной линии. Иногда это делает главный герой (например, Аттикус Финч в To Kill A Mockingbird ), иногда персонаж Страж, Антагонист или комбинация персонажей (например.г. Оби-Ван и принцесса Лея обладают неполными привилегированными знаниями о том, что на самом деле происходит в Star Wars: A New Hope ().

    Даже в этом случае эти персонажи могут не знать о Проблеме ОС и ее решении до более позднего времени по сюжету. Как и в случае с развитием главного персонажа, дело не в том, все или ничего, а в том, КОГДА они знают или подозревают, что вызывает проблемы. В отличие от развития главного персонажа, общая сюжетная линия представляет собой логистическую проблему, которую необходимо решить.Вместо слоев оправданий, скрывающих MC от источника его проблем, в сквозной строке ОС есть сюжетная цель с требованиями, предпосылками, предпосылками и многим другим, которые нужно пройти, чтобы достичь сюжетной цели при решении проблемы ОС.

    И, наконец, вопрос о том, когда АУДИТОРИЯ узнает о проблеме ОС и ее решении. Это в основном вопрос создания сюжета — контроля, КОГДА важная информация о сюжетной форме раскрывается аудитории.Может быть разница между тем, когда персонажи знают, и когда мы, зрители, знаем, и когда мы знаем, что они знают. К счастью, мы, авторы, должны проводить эти различия по своему усмотрению.

    Должны ли вы сохранять относительное положение персонажа на протяжении всей последовательности мотивации, метода, оценки и цели? (Обзор некоторых примеров подсказывает обратное, однако, похоже, что существует больше, чем несколько «скрытых» взаимосвязей и ограничений, и я подумал, что ответ на этот вопрос может сэкономить мне время и силы.)

    Для архетипических персонажей ответ — «Да». Для более сложных и в целом более интересных персонажей ответ — «Нет». Архетипические персонажи являются архетипами, ПОТОМУ, что их мотивация, методология, стандарты оценки и цели полностью поддерживают друг друга. Вы можете создать очень интересных персонажей, нарушив узор между «слоями». Например, архетипический протагонист «преследует» с помощью методологии «Proaction». Это полностью отличается от сложного персонажа, который «преследует», используя методологию «бездействия» или «защиты».«

    Как мне интерпретировать объективные элементы характера при определении формирования сложных персонажей, не уважающих традиционные архетипы?

    Сложные объективные взаимодействия персонажей похожи на взаимодействия с архетипическими персонажами, только немного больше. . . ну сложный. Я имею в виду, что вы должны взаимодействовать с характеристиками от случая к случаю, используя любых персонажей, которые они населяют, чтобы выразить свою точку зрения. Архетипические персонажи объединяют неконфликтные характеристики вместе в каждый архетип, тем самым упрощая взаимодействия.Сложные персонажи могут конфликтовать в своей методологии (например, Proaction vs. Response), но при этом быть полностью совместимыми по мотивам (например, Avoidance vs.Oppose — здесь небольшой прямой конфликт).

    При использовании предложенных методологий плетения историй старайтесь меньше думать о взаимодействиях «игроков» (т. Е. Вы отбираете участников) и больше думайте о взаимодействиях характеристик. Игроки, обладающие характеристиками, будут взаимодействовать, но потенциально по-разному на разных уровнях.Особенно если сравнивать их с довольно упрощенными взаимодействиями архетипических персонажей.

    Суть в том, что характеристики должны быть показаны, как они соотносятся друг с другом. Персонажи (и игроки) — это средства, с помощью которых авторы обычно выражают эти отношения / взаимодействия. Наши рабочие листы сборника рассказов предназначены для того, чтобы показать вам, как работать с представлением этих взаимодействий, но они отдают предпочтение более упрощенным архетипическим отношениям между персонажами (чтобы приспособиться к более широкой аудитории).Возможно, вам пора использовать некоторые концепции из рабочих листов (введение, взаимодействие и т. Д.), Но расширить их, чтобы они соответствовали вашим потребностям.

    Теория заходит так далеко, что предполагает, что она может предсказать необходимый порядок и внешний вид этих динамических элементов. Я чувствую, что упустил что-то очень важное в структуре моего рассказа и использовании персонажей. Я не только не знаю, как эффективно распределять элементы, я начинаю разгадывать то, что я действительно понимаю в структуре и ее отношении к формированию моего характера.Где мне найти такой прогноз динамики персонажа? Как структура делает такие прогнозы?

    Вот почему мы называем Драматику теорией истории. Программа МОЖЕТ делать такие прогнозы, но мы этого не позволяем. Для этого Dramatica начинает микроуправление процессом разработки истории, что полностью противоположно творческому процессу. Другими словами, не ищите это в Dramatica, потому что вы не найдете его ни в одной из выпущенных версий программного обеспечения.

    Моя рекомендация — немного расслабиться в отношении ваших объективных персонажей. Поймите, что с точки зрения Dramatica, не имеет значения, какие элементы персонажа есть у каждого из ваших объективных персонажей. Это ПОЛНОСТЬЮ выбор повествования, определяемый вами, автором, и не будет иметь никакого отношения к значению ИСТОРИИ ФОРМЫ. Тем не менее, это окажет потенциально сильное влияние на ваше РАЗВЕДЕНИЕ (кодирование и создание историй). Так что, даже если для Dramatica это не имеет значения, это будет иметь значение для вас.ТАК . . . создавайте персонажей, которых вы хотите наполнить своей историей. Следуйте правилу трех в качестве общего руководства. Помните о характеристиках каждого персонажа, когда они взаимодействуют, чтобы определить характер и направление этих взаимодействий. Но самое главное, пишите так, как ЧУВСТВА и ЛОГИКА подходят вам.

    Должен ли я понимать, что я должен выполнять взаимодействия для всего измерения, которое содержит мою критическую проблему (оценку)? Взаимосвязь между четырьмя элементами ясна, и «Правило трех» — это то, что я знал уже много лет.Но как мне обращаться с различными наборами измерений, которые я использую для описания своих персонажей? Предполагает ли теория, что если я спорю о конфликтах в мотивации, оценке и методологии, я должен описывать взаимодействия всех моих персонажей в каждом из этих наборов? В сумме получилось бы 72 взаимодействия!

    Верно. Абсолютно герметичный, полностью разработанный рассказ будет полностью исследован в четырех измерениях, но это скорее исключение, чем правило в сценариях. В романах есть роскошь повествования «недвижимое имущество», в котором можно подробно изучить все элементы персонажей и их взаимодействия.Фильмы, как правило, гораздо более ограничены во времени (и «пространстве»), которое им приходится тратить на иллюстрацию взаимодействия элементов персонажей. Следовательно, , исследующий одно измерение, полностью действует как сокращенная рука для изучения всех четырех (так же, как архетипические персонажи действуют как сокращенная рука для сложных персонажей). Вам нужно только коснуться других измерений, которые отличаются от «нормы», которые следует подробно изучить. Я должен отметить, что одновременно может быть выполнено более одного взаимодействия, особенно если у вас присутствует много объективных персонажей.Постарайтесь извлечь как можно больше пользы из плетения историй, удвоив или утроив свои взаимодействия и т. Д.

    Может ли любой персонаж изобразить характеристику, если характеристики персонажа не противоречат друг другу?

    Это ненадежно. Частью функции Объективных Персонажей является обеспечение определенного постоянства подхода или отношения, чтобы аудитория могла оценить, о чем идет речь в истории. Вы можете обойти это, используя метод передачи функций от одного игрока к другому.Если у вас есть один проигрыватель, представляющий функцию ОС в одной сцене, а затем в дальнейшем совершенно другую и, возможно, противоречивую функцию, ваша аудитория, вероятно, будет сбита с толку. Поскольку все Объективные Персонажи являются частью одной точки зрения, точки зрения Объективной Истории, их функция состоит в том, чтобы объективно представлять эти функции. С другой стороны, ваш MC и IC будут меняться по ходу истории. Каждый из них содержит полный набор из 64 элементов — тех же элементов, которые составляют весь «состав» Объективных Персонажей.

    Я разбираюсь в большинстве терминов Dramatica, но у меня проблемы с концептуализацией Объективного Персонажа. Объективный персонаж — это то же самое, что и персонаж влияния?

    Нет, совсем другие.

    1. Объективные Персонажи имеют структурные роли и идентифицируются по их функциям.
    2. Персонаж влияния — это СУБЪЕКТИВНЫЙ персонаж, который определяется своими точками зрения.

    Вот еще немного истории о том, как все это сочетается…

    Центральная концепция теории драматики состоит в том, что каждая законченная история представляет собой модель единственного человеческого разума, пытающегося справиться с неравенством.

    Это происходит потому, что для сообщения автор должен сделать копию того, что он имеет в виду, и показать это аудитории. Эта модель взгляда автора на его или ее предмет называется Story Mind.

    Аудитория рассматривает этот Story Mind с четырех различных точек зрения. Это объективный взгляд (где мы находим Объективных персонажей), вид главного персонажа (который является субъективным персонажем, который представляет позицию аудитории в истории), взгляд персонажа влияния (который является субъективным персонажем, который пытается изменить Точка зрения главного героя на проблемы) и субъективная точка зрения (которая описывает рост отношений между главными персонажами и персонажами-препятствиями).

    Первое представление, которое мы рассмотрим, — это взгляд со стороны. Это объективный взгляд. Отсюда публика видит персонажей, похожих на солдат на поле, а генерал на холме смотрит на драматическое сражение. Есть пехотинцы, гренадеры и т. Д., Все они определены по их функциям в бою. В рассказах мы видим их как главного героя, антагониста, напарника и т. Д.

    Вторая точка зрения, с которой аудитория вовлекается в рассказ, заключается в том, чтобы они вступили в историю, как если бы аудитория была одним из игроков.Когда аудитория покидает холм генерала и приближается, чтобы встать на место одного из солдат на поле, этот солдат становится главным героем. Главный герой — это просто имя игрока, который представляет позицию аудитории в истории.

    Поскольку главный персонаж — это точка зрения, его можно привязать к любому из персонажей цели. Итак, в одной истории Главный герой может быть главным героем, создавая типичного «героя». Однако в другой истории главный герой может быть напарником, чтобы зрители наблюдали за тем, что делает главный герой, не чувствуя, что они сами продвигают историю вперед.Так устроены вещи в To Kill A Mockingbird , в котором Аттикус (роль Грегори Пека в фильме) является главным героем (движущим действие), а его юная дочь Скаут обеспечивает позицию аудитории в истории (которая рассказывается глазами ее ребенка), что делает ее главным героем.

    Теперь, когда Главный герой проходит через драматическое сражение, он или она встречает другого «солдата», преграждающего путь. Другой солдат говорит: «Смени курс!» Но это друг пытается помешать главному герою зайти на минное поле или враг пытается заманить главного героя в засаду.Этот другой припой — характер влияния.

    Персонаж Влияния представляет собой альтернативную парадигму существующим мнениям Главного Героя о центральном вопросе истории. Их драматическая цель в истории — заставить главного героя пересмотреть свои давние взгляды. Это обеспечивает другую сторону аргументации истории, делая ее полным исследованием темы, а не просто односторонним утверждением.

    Иногда персонаж Влияния прав, а иногда нет.И иногда Главный герой выбирает хороший путь, а иногда и плохой. Кроме того, Персонаж Влияния может даже не знать, что он имеет такое влияние на Главного Персонажа, чтобы заставить его или ее подумать об изменении отношения или подходов. Персонаж влияния может быть образцом для подражания, даже на телевидении или из прошлого, чье присутствие или записанные работы спорят об альтернативной парадигме и влияют на главного героя.

    Четвертая перспектива — это субъективная точка зрения. Это просто рассказ о росте отношений между главным персонажем и персонажами-препятствиями, поскольку на главного персонажа постепенно влияют изменения, даже когда он пытается держаться за проверенное и верное.Именно эта точка зрения придает истории страстный оттенок для зрителей, наблюдающих за двумя «боксерами», кружащимися друг над другом на «ринге».

    Когда представлены все четыре точки зрения, все основные способы взглянуть на проблемы истории встроены в Story Mind. Главный герой — это перспектива «Я» для зрителей — от первого лица в единственном числе. Персонаж Влияния — это «вы» (поскольку мы никогда не смотрим на вещи с точки зрения Препятствия, а скорее смотрим на Влияние с точки зрения Главного Персонажа).Субъективный взгляд — это «мы», поскольку он описывает отношения между главным и препятствием. Объективный вид обеспечивает перспективу «они», поскольку аудитория наблюдает за Объективными персонажами со стороны, глядя внутрь.

    Итак, нужно разработать полный набор Объективных Персонажей. Затем один из этих персонажей должен быть выбран в качестве зрителя в истории (что повлияет на общее представление о том, как разворачивается битва). Это станет главным героем. Затем необходимо выбрать другого Объективного Персонажа как Персонажа Влияния.Какой из них будет определять сложный характер отношений между Основным и Влиятельным, поскольку часть их взаимообмена будет происходить между аспектами их Объективного характера в Объективной истории, а часть будет происходить между точками зрения Субъективного Персонажа в Субъективной истории (История отношений ).

    Имейте в виду, что взгляд на персонажа как на врача, мать, бомжа или мужа НЕ говорит о том, является ли он главным героем, антагонистом или любым другим объективным персонажем.Объективные Персонажи определяют, кто за что-то, кто против, кто действует в первую очередь в соответствии с Разумом, а кто — с Эмоциями и так далее. Мать может быть главным героем, персонажем разума или даже напарником. И выбор ее в качестве Главной или Влиятельной добавит еще один уровень сложности.

    Итак, для последовательности и полноты аргументации, проводимой через Разум Истории, важно назначить всем Объективным Персонажам роли в вашей истории и сделать одного Главным Персонажем, а другого Персонажом Влияния.Но «ощущение» вашей истории не разовьется по-настоящему, пока вы не назначите социальные роли, которые эти персонажи выполняют в вашем мире истории.

    Часто автор хочет начать с персонажа-матери или какой-нибудь другой социальной роли. Только после этого начинается процесс определения, кто является Главным и Влиятельным, а затем определяется, какие Объективные Персонажи представляют каждый из них.

    Как вы подходите к созданию полного набора Персонажей и их ролей, зависит от вас. То, что это должно быть сделано, является результатом необходимости создания Story Mind, чтобы аудитория могла и исследовать, и использовать в качестве канала связи между автором и аудиторией.

    Это мое воображение (или незнание) или у Dramatica очень узкий подход к рассказыванию историй? Например, как вы вписываете своих персонажей в архетипы Dramatica? У меня нет главного героя … все они одинаково важны. У меня нет героя; но у меня есть один персонаж, который, вероятно, более злой, чем остальные. Есть ли в Dramatica какой-то аспект, который позволяет вам создать главного героя, который является антигероем — или просто злом. Не существует «Помощника», «Скептика», «Хранителя» и т. Д.На самом деле драматические типы имеют очень мало смысла в моей истории. Инструкции предлагают кое-что о создании сложных персонажей, но это кажется таким утомительным. Есть ли другой способ вписать в эту программу нетрадиционный сюжет?

    Архетипы просты по определению. Если вам нужны более сложные персонажи, вам нужно отойти от удобства архетипов в мир сложных персонажей. Сложные персонажи создать несложно — достаточно выбрать составляющие их элементы в окне «Создание персонажей».«Сложный» относится к степени, в которой внутренние и внешние характеристики персонажа находятся в гармонии (архетип) или противоречат друг другу (комплекс).

    Лично я считаю, что описание истории в Dramatica далеко не упрощенное. Он богат глубиной и широтой. Пожалуйста, не используйте StoryGuide как показатель того, насколько Dramatica вовлечена в вашу историю. StoryGuide РАЗРАБОТАН, чтобы быть простым и линейным, потому что он предназначен для использования новичками Dramatica и поэтому использует архетипы вместо того, чтобы предлагать более сложные варианты выбора персонажей.Однако Dramatica не обязательно использовать просто или линейно. Посмотрите на любой из других списков тем системы запросов или в окно Story Points, чтобы получить лучшее представление о масштабах Dramatica.

    Например, Dramatica НЕ описывает персонажей, таких как Герой или Злодей. Это правила повествования, которые не очень полезны, если вы хотите сделать что-то даже немного менее традиционное. Вместо этого Dramatica рассматривают персонажей как выполняющих функции в разных областях (сквозных линиях) истории.Разделяя функции, автор может объединять «кусочки» интересными способами для создания нетрадиционных персонажей. В качестве примера вы можете комбинировать главного персонажа с функциями антагониста или напарника или любого сложного персонажа вместо типичной пары MC / главный герой.

    С учетом сказанного, Dramatica лучше всего использовать для развития особой формы рассказа — такой, в которой автор желает представить аргумент аудитории в форме рассказа. Если вы не заинтересованы в разработке «Истории великих аргументов», Dramatica может не подойти вам.В остальном, это, безусловно, лучший доступный инструмент для разработки историй и единственный, который предлагает предложения по поводу вашей истории, основанной на информации, которую вы даете ей в тех областях истории, которые вы НЕ описывали.

    Я уже некоторое время работаю над своим текущим сценарием, и у меня есть вопрос, на который, вероятно, сможете ответить только вы. Похоже, мне очень трудно разобраться с количеством элементов в 64-элементном наборе, которые следует использовать при создании моих чатактеров … Я был бы признателен, если бы вы могли просветить меня по этому поводу.

    «В идеальном мире …» каждый элемент персонажа будет представлен и взаимодействовать с каждым другим элементом.

    «В минималистичном мире …» четыре элемента символа в квадрате, который содержит элемент проблемы, будут взаимодействовать.

    «Реальный» мир существует где-то посередине.

    Вообще говоря, лучше всего описывать взаимодействия элементов в четырехугольниках (4), наборах (16 элементов), шахматных наборах (64 элемента) или супер-наборах (256 элементов = все элементы в четырех областях).Причина, по которой это обобщение, заключается в том, что качества, определяющие ЛЮБОЙ квад, схожи. Разница в «штриховке» и уровнях тонкости. Чем больше элементов, тем больше тонкости. Причина, по которой стараются придерживаться множителя «4», заключается в поддержании подобия баланса. Если вы исследуете 12 из 16 элементов мотивации, ваши аргументы аудитории покажутся несбалансированными. ЕСЛИ вы спорите только с четырьмя, аргумент будет казаться сбалансированным, но поверхностным.

    Другой фактор — это тип законченной работы, в которой должен быть написан ваш рассказ.В романе гораздо больше «возможностей» для изучения мельчайших деталей взаимодействия элементов персонажа, чем в сценарии. В сценарии больше места, чем в рассказе. В рассказе больше места, чем в балладе. Очень часто форма, в которой вы рассказываете историю, может диктовать, сколько времени и места вы должны ее рассказать.

    О примерах

    При анализе чужой работы часто бывает трудно определить каждую частичку замысла автора. Большие вещи, такие как сюжетная цель или проблема с главным персонажем, могут быть легкими, но анализ общих сюжетных персонажей часто не более чем догадки.Наши файлы примеров пытаются идентифицировать элементы символов, по которым можно идентифицировать намерение. Если это было неясно или противоречиво, мы оставляли элементы пустыми. Важно помнить, что инструменты Dramatica — это всего лишь инструменты. Используйте их, чтобы исправить то, что не работает должным образом, или настроить их. Не пытайтесь исправить те аспекты вашей истории, которые не «сломаны». То, что у вас есть молоток, не означает, что все гвозди.

    Я использую Dramatica, чтобы написать роман, и у меня есть несколько вопросов.Как мне использовать всю информацию о персонажах, которую я ввел в начале программы? Нужно ли мне распечатывать информацию и просто вставлять ее, когда я пишу главы? Могу ли я в конечном итоге просто распечатать все, что я вложил в вашу программу, и написать роман с помощью своего текстового процессора?

    Все, что вы помещаете в Dramatica, можно экспортировать через отчеты. Вы правильно определили, что Dramatica — это место для развития ваших идей и материалов, но в конечном итоге вы напишете готовую работу в свой текстовый редактор.

    Большинство тем Dramatica требуют, чтобы вы описали элементы истории в одном месте. Однако эти описания могут быть разбиты на части и части, которые разбросаны по всему вашему рассказу. Как вы используете то, что вы написали в Dramatica, в своей законченной работе, полностью зависит от того, что вы написали.

    Некоторые писатели используют Dramatica для записи идей и заметок — ровно настолько, чтобы они знали, как они собираются иллюстрировать сюжетные моменты. Когда дело доходит до письма, они используют свои заметки в качестве руководства, но не включают большую часть самого материала.

    Другие писатели очень подробно описывают свои произведения. Когда дело доходит до написания готовой работы, они копируют и вставляют части написанных материалов, которые становятся частью самой готовой работы. Это лишь два из множества способов, которыми пользователи Dramatica работают с материалом, который они разработали в программном обеспечении Dramatica.

    Различия между Contagonist и Antagonist лучше всего понять, взглянув на составляющие их характерные элементы.

    На уровне мотивации Contagonist представляет соблазн и препятствие, тогда как Antagonist представляет Reconsider и Avoid / Prevent.

    Там, где контагонист может сбить с пути и препятствовать его продвижению, антагонист привел бы аргумент, что нужно полностью пересмотреть свои планы, активно действуя, чтобы избежать или предотвратить их осуществление.

    Такой же тип отношений между Контагонистом и Антагонистом существует на трех других уровнях элементов персонажа — Методологии, Цели и Стандартах Оценки.

    Цель StoryGuide в программном обеспечении Dramatica — дать новым пользователям начальную точку, а также дать некоторые инструкции по использованию Dramatica для создания историй. Таким образом, его подход разработан так, чтобы быть простым и несколько упрощенным для работы с историями. Нигде это не проявляется более очевидно, чем в Dramatica Archetypal Characters . Как только вы поймете основы, мы рекомендуем снять «тренировочные колеса», представленные в StoryGuide, и приложить все усилия для разработки сложных персонажей .Используйте доступные вам несколько уровней элементов персонажа, чтобы создавать интересные сочетания характеристик. Используйте большее или меньшее количество символов, чем стандартный набор из восьми архетипов. Другими словами, мы рекомендуем использовать архетипы в качестве отправной точки, но настоятельно рекомендуем вам развить их в более интересных и сложных персонажей.

    Разве они не означают одно и то же?

    Не путайте архетипического Антагониста в Dramatica с классическим «Злодеем».«Злодей — это недраматический термин, который часто используется для описания персонажа, ответственного за причинение или совершение того, что не нравится публике (например,« Плохой парень ») — обычно для персонажей, которые нравятся публике. с другой стороны, это персонаж, пытающийся помешать достижению или достижению общей цели. Довольно часто персонажами являются и Антагонист, и Злодей (например, Доктор Зло в Austin Powers или Терминатор в The Terminator ) В других случаях Антагонист будет более сложным, чем простой Злодей (Джейн Хадсон в Что случилось с Бэби Джейн? или Бадди в Одинокая Звезда ), или Злодей может быть Главным героем (Ричард III в Шекспире Ричард III. ).

    При создании Объективных персонажей в вашей истории, элементы персонажей могут быть объединены практически в любую комбинацию, которую вы можете придумать. Чем дальше от архетипических персонажей вы их сделаете, тем более «интересными» они могут показаться вашей аудитории (они будут менее предсказуемыми). Одно «правило», которому следует следовать, — избегать создания символов, которые содержат обе стороны динамической пары. Другая рекомендация — поместить ключевой элемент MC в объективного персонажа (игрока), который также является MC, а решающий элемент IC — в объективного персонажа (игрока), который также является IC.

    Хотя главный герой (MC) и персонаж влияния (IC) представляют альтернативные мировоззрения в вашей истории, они также действуют в общей (цели) истории как персонажи цели . Как персонажи всей истории (например, главный герой, антагонист, приятель и т. Д.), Каждый из них играет определенную роль в усилиях по достижению или предотвращению достижения Сюжетной цели. Как MC и IC, они обеспечивают противоположные личные точки зрения тем, которые показаны из беспристрастного взгляда на всю линию общей истории и страстного взгляда, содержащегося в линии субъективной истории (отношений).

    Задача персонажа и написание сильного главного героя

    Написание задач для ваших персонажей создает сильных главных героев с нюансами и драйвом. Помните, что вы хотите сосредоточиться на том, чтобы написать проактивного главного героя в своем романе. Цель персонажа — лучший способ сделать это. Вот что я имею в виду и как вы можете использовать эту мощную идею, чтобы продвинуть свою историю вперед.

    Сильные цели и их причины составляют основу убедительной цели персонажа.

    Цель персонажа легко понять: это то, чего хочет персонаж. Цель также неразрывно связана с мотивацией характера. Причина , почему персонаж чего-то хочет. Если вы не знаете этого о своем главном герое, у вас большие проблемы. Цели письма должны быть в центре внимания. Почему?

    Все персонажи должны чего-то хотеть. Желание всегда неотразимо, мы все можем относиться к нему. Когда я знаю, чего хочет персонаж, мне гораздо больше нравится болеть за него.Когда я понимаю, почему они этого хотят, это чувство только нарастает. (В конце концов, забота о читателе — один из краеугольных камней того, как зацепить читателя.)

    Написание цели персонажа немного сложнее. Вот некоторые вещи, о которых следует помнить:

    Установите цель как можно скорее. Не оставляйте читателей в покое. В первой главе убедитесь, что у персонажа есть хотя бы начальная цель, которую он преследует. Это может быть связано с их более широкой картиной желаний и потребностей как личности, или может быть чем-то краткосрочным.Но давайте покажем им, что чего-то хотят.

    Сделайте цель конкретной. «Чтобы почувствовать себя счастливым» — очень расплывчатая цель. Он слишком широк, и у него нет четкого способа узнать, достигнуто оно или нет (поскольку «счастье» так расплывчато). «Помочь маме вернуться на работу, произведя впечатление на своего босса» — гораздо более конкретный вопрос.

    Позвольте вашему персонажу вообразить возможности. Добавьте нюанс к цели, позволив вашему персонажу подумать о последствиях.Что произойдет, если она вернет маму работу? Как она планирует произвести впечатление на босса? Что будет, если гамбит не удастся?

    Добавить ставки. Создайте ощущение разветвления успеха и неудачи и не забудьте добавить сюда нюансы. Может быть, если мама вернется на работу, это решит много проблем, но тогда она будет вдали от дома. Если мама не получит работу, возможно, семья попадет в тяжелое финансовое положение. Что все это может означать для вашего персонажа и сюжета?

    Наконец, позвольте объективному преобразованию в более широкий смысл истории.Вот где резина письменных целей встречается с дорогой. Пусть персонаж мысленно возвращается к цели почаще. Мечтай об этом. Беспокоиться об этом. Примите меры к этому. Последнее должно затем превратиться в сюжет.

    Начните с сильного чувства цели и позвольте персонажу работать над ее достижением. Сделайте это важным. Придайте ему слои. Это поможет не только вашему персонажу, но и всему повествованию.

    Все еще боретесь с характером, целью, мотивацией или создаете по-настоящему трехмерного главного героя? Наймите меня в качестве редактора романов и получите подробный личный совет от опытного профессионала в области издательского дела.

    Что такое цель? | Разъяснение цели срока исполнения обязанностей

    Какова цель в действии?

    Актеры, режиссеры, агенты по кастингу, учителя, тренеры, астронавты — все говорят о том, как важно иметь четкую цель для вашего персонажа. Единственная проблема в том, что когда вы только начинаете действовать, никто не говорит вам, в чем на самом деле является цель. Итак, вы погуглите и попадаете на StageMilk. Вот для чего мы здесь! Так что я лучше расскажу вам, что такое цель и как она может сделать вас лучшим актером.

    Цель — это то, что ваш персонаж хочет от сцены.

    Прежде всего, цель вашего персонажа — это то, что он хочет в сцене. Иногда то, чего хочет ваш персонаж, действительно ясно из текста. Иногда все не так однозначно и приходится делать выбор. Самое главное, чтобы цель, которую вы выбрали для игры, поддерживала сюжет. Стремясь сделать свои выступления более комедийными, актеры часто намеренно выбирают цель, не поддерживающую сюжет.Что может быть смешно, но действовать наоборот невероятно сложно, и это приведет к ужасной истории… и, вероятно, к безработице.

    Например.

    Драматическая сцена: Дэйв и Дженни едят торт.

    Дженни: Я порываю с тобой, Дэйв.

    Дэйв: Нет. Пожалуйста. Не надо.

    Дженни: Я больше не люблю тебя.

    Дэйв: Я не думаю, что смогу жить без тебя.

    В этой сцене цель Дженни довольно ясна. Она хочет расстаться с Дэйвом. Цель Дэйва также ясна. Он хочет остаться с Дженни.

    Теперь, если бы актер, играющий Дэйва, поставил перед собой цель «Съесть торт Дженни». сцена будет довольно забавной. Единственная проблема в том, что это не история. Такой выбор разрушит сцену и вашу карьеру.

    Как вы достигли своей цели?

    Наиболее распространенная терминология, используемая для описания того, как достичь цели, — это действие.Действия относятся к прикреплению переходного глагола к каждой из ваших строк, которые являются конкретными и относятся к вашей цели.

    В нашем примере актер, играющий Дженни, может использовать такие действия, как: , чтобы признаться, раскрыть, сокрушить, погасить.

    Актер, играющий Дэйва, с другой стороны, может использовать противоречивые действия, потому что у него противоположная цель: просить, умолять, угрожать, разглашать.

    Другие термины, используемые для обозначения действий, включают тактику и стратегии.Все они относятся к различным способам, которыми ваш персонаж пытается получить то, что он хочет от других персонажей в сцене.

    Почему важно иметь четкую цель?

    Наличие четкой цели действительно важно по ряду причин. Самое главное, что контраст между целями персонажа является движущей силой конфликта в сцене. Оглядываясь назад на наш пример, вы можете увидеть, как резкий контраст между целями наших двух персонажей приводит к огромному количеству конфликтов.Одна вещь, которую следует помнить при прохождении вашей цели в сцене с высоким уровнем конфликта, заключается в том, что персонажам все еще нужно что-то друг от друга. Никогда не зацикливайтесь на своих действиях так, чтобы они имели противоположный эффект. Например, если вы умоляете настолько резко, что это совершенно непривлекательно и ухудшает положение вашего персонажа.

    Еще одна причина, по которой четкая цель важна, заключается в том, что она подчеркивает ставки сцены. Ставки относятся к тому, что ваш персонаж должен выиграть и проиграть.Наша работа как актеров — всегда играть на победу, чтобы избежать любой возможности сыграть жертву, которую никто не хочет видеть на сцене. Если бы Дэйв признал свое поражение и начал пресмыкаться, как только Дженни сказала: «Я с тобой расстаюсь», публика отключилась бы. Но если Дэйв полон решимости оставаться вместе и искренне верит, что это возможно (то есть играет для победы / достижения своей цели), и если Дженни действительно верит, что она достаточно сильна, чтобы оставить его и обрести свободу, публика будет в восторге.

    Итак, вот что является целью и как использовать их, чтобы сделать ваше выступление привлекательным для просмотра!

    действий, задач и сверхзадач — Первомайские дни

    Станиславский

    Система целей Станиславского относится к потребностям персонажа в пьесе. Он предположил, что персонаж всегда будет чего-то добиваться к концу пьесы и что каждое принимаемое им решение должно каким-то образом вести его к этой цели.

    Импровизированный театр

    Это также относится к импровизированному театру, хотя мы создаем наших персонажей по мере продвижения. Однако четкая мотивация и цель могут значительно помочь сцене и нашим партнерам по сцене.

    Приложение

    Так как это применимо к нам? Вероятно, мы не проходим по жизни, тщательно обдумывая каждое действие и его роль в нашем жизненном плане, но что, если бы мы это сделали?

    Чтобы объяснить, что я имею в виду, я полагаю, мне следует немного подробнее рассказать о том, к чему относится каждый из этих терминов.Я буду обращаться за помощью к Википедии для этой части … Прошло 6 лет!

    Цели

    Цель — это цель, которой хочет достичь персонаж. Это часто формулируется в форме вопроса: «Чего я хочу?» Цель должна быть ориентирована на действие, а не на внутреннюю цель, чтобы поощрять взаимодействие персонажей на сцене. Цель не обязательно должна быть достигнута персонажем и может быть настолько простой, насколько позволяет сценарий. Например, целью конкретного персонажа может быть просто «налить кружку чая».’Для каждой сцены актер должен раскрыть цель персонажа. Каждая цель индивидуальна для каждого задействованного актера, потому что она основана на персонажах сценария.

    Если мы применим это к нашей повседневной жизни, это то, чем мы хотим заниматься прямо сейчас. Моя цель прямо сейчас — написать этот блог. Это довольно простая цель, но, тем не менее, она есть. Моя цель на этот день — провести день продуктивно, несмотря на сильную усталость.

    Суперцели

    Сверхобъектив, напротив, фокусирует внимание на всем спектакле в целом.Сверхзадача может направлять и связывать выбор актером целей от сцены к сцене. Сверхзадача служит конечной целью, которую персонаж хочет достичь в сценарии.

    В нашей повседневной жизни это большая цель, вопрос «где я хочу быть…». Моя задача — зарабатывать на жизнь тем, что мне нравится делать; Импровизация, актерское мастерство и дизайн.

    Препятствия

    Препятствия — это аспекты, которые будут останавливать или мешать персонажу в достижении его или ее индивидуальной цели.Например, пока персонаж ищет чайные пакетики, чтобы сделать кружку чая, он обнаруживает, что в банке нет пакетиков.

    Усталость будет препятствием как на пути к моей цели, так и на данный момент. Если я чувствую себя усталым, я могу просто уволить их обоих, заказать пиццу и посмотреть Джонатана Крика на Netflix до наступления темноты

    .

    Препятствием на пути к моей сверхзадаче стать торговцем развлечениями на полную ставку является наличие работы и зарождающаяся импровизационная сцена в Великобритании.Эти препятствия преодолеть сложнее, но у меня больше времени на их преодоление.

    Инструменты или методы

    Инструменты или методы — это различные техники, которые персонаж использует для преодоления препятствий и достижения своей цели. Например, персонаж обыскивает кухню, идет по магазинам или зовет соседа, чтобы он приготовил чай для розлива.

    Мой инструмент или метод преодоления усталости и написание этого блога связаны с моей сверхцелью.Вот тут и становится интересно. Я перейду к деталям этого через минуту, но сила воли и желание — мои методы для достижения цели написания этого блога,

    Действия

    Действия — это то, как персонаж собирается что-то сказать или сделать. В частности, это цель для каждой строки. Действия — это то, как персонаж собирается достичь своей цели. Например, строка в сценарии может выглядеть так: «(по телефону)« Привет, Салли.Это Билл из соседнего дома. У вас бы случайно не было лишних чайных пакетиков? Я знаю, насколько вы хорошо организованы. Действие для этой линии может быть «льстить» для достижения Цели сбора чайных пакетиков. Действия будут отличаться для каждого актера в зависимости от выбора персонажа.

    Каждое путешествие начинается с одного шага, но вы должны двигаться в правильном направлении.

    Понимание целей и действий персонажа

    Возможно, вы не считаете себя «актером».«Может быть, друзья, семья или даже люди, с которыми вы работаете, только что сказали вам:« У вас отличный голос! Тебе следует что-нибудь сделать с этим голосом или хотя бы взять несколько уроков ». Хотя приятный естественный звук, привлекательная текстура или другие отличительные биологические особенности — это фантастика, это только начало.

    Рассмотрим, например, некоторые корпоративные презентации, которые вам пришлось пропустить, или ведущего новостей, который появляется в 22:00. Конечно, они звучат хорошо, но без некоторого уровня страсти и энергии за этим голосом он может легко убаюкивать вас.

    Хорошая новость заключается в том, что вам не нужно иметь годы драматического обучения или иметь опыт работы в театре, чтобы успешно копать глубже в работе над персонажем. Просто понимая, а затем используя цели и действия персонажа, вы можете наполнить «внутреннюю жизнь» ваших чтений такими нюансами и стойкостью, которые означают, что вы запоминаетесь и заказываете больше работы.

    Воспользуйтесь советами из этой статьи, чтобы спланировать, куда вы пойдете с прочитанным персонажем.

    Цели: чего я хочу?

    У всех нас есть желания на протяжении всей нашей повседневной жизни.У нас есть как краткосрочные, так и долгосрочные цели, например:

    • Я хочу, чтобы мой босс согласился повысить мне зарплату.
    • Я хочу отдохнуть.
    • Я хочу поправить здоровье своей семьи.

    Это наши цели — большие желания, которыми руководствуются наши дни и более широкие жизни как людей и как персонажи . У нас их много в любой момент времени, и они могут быть большими или маленькими.

    С целью создания предыстории персонажа в отрывке копии мы обычно сосредотачиваемся на одной конкретной цели.Обратите внимание, что я использовал слово «конкретный». Если подумать о приведенных выше примерах, все они замечательные цели, но можно ли их назвать более точными? Чем точнее мы реализуем наши цели, тем больше шансов, что они осуществятся. Ради того, чтобы стать характером, чем точнее наша цель, тем легче притвориться этим человеком.

    Вот несколько способов, которыми эти цели, например, можно было бы сделать более целенаправленными:

    • Я хочу, чтобы мой босс согласился повысить мне зарплату в размере 5000 долларов в год до конца этого года.
    • Я хочу провести отпуск на Багамах на курорте «все включено» только для взрослых.
    • Я хочу улучшить здоровье своей семьи, вместе готовя питательные блюда пять раз в неделю и отправляясь в поход каждое воскресенье.

    Уже, если бы я попросил вас представить себя в шкуре одного из этих персонажей, вы, вероятно, почувствовали бы себя более расслабленно, выбрав вариант из второго списка.

    Итак, как сделать это желание реальностью?

    Действия: как получить то, что хочу?

    Желание — это первый шаг.Следующий шаг — найти способ получить желаемое. Мы используем действия, чтобы побуждать других людей двигаться к нашим целям (нашим задачам).

    Когда мне впервые представили эту концепцию много лет назад, она показалась мне немного неприглядной. «Я не пытаюсь заставить других делать то, чего они не хотят!» — подумал я.

    Однако вернемся к повседневному примеру. Если вы хотите посмотреть новый фильм, который только что вышел, вы можете попробовать , чтобы убедить свою вторую половинку посмотреть фильм вместе с вами.«Убеждать» — вот ваше действие в этом случае. Но вы, вероятно, пытаетесь убедить его или ее посмотреть фильм с вами, потому что думаете, что он им тоже понравится.

    Видите?

    В голосе за кадром действия — это глаголы, которые мы выбираем, чтобы помочь нам найти подходящие голосовые и физические жесты, чтобы приблизиться к нашей цели. Думайте о них как о тактике. О них всегда думают как о глаголах, потому что глаголы действенны — мы можем их выполнять, а не просто думать о них.

    Учитывая, что любой глагол — это честная игра, поскольку он считается действием, существуют буквально тысячи вариантов.Вот несколько примеров общих действий, которые вы можете использовать в качестве персонажа:

    • Подвигнуть
    • Спровоцировать
    • Призвать к действию
    • Подбодрить
    • Обучить
    • Успокоить

    Список можно продолжать и продолжать. оттуда, с целыми книгами, посвященными вам словесными действиями.

    Выбор персонажей разрешен не только тем, кто изучает анимацию. Выделив несколько дополнительных минут перед выступлением, чтобы подумать о цели вашего персонажа и действиях, которые вы хотите использовать, вы освобождаетесь, чтобы поиграть с этими качествами и вариантами во время фактического чтения.Таким образом, вы становитесь еще более приверженными персонажу, что делает ваше чтение более привлекательным и уникальным, чем универсальным.

    Какие другие части анализа сценария помогут вам глубже понять работу вашего персонажа? Комментарий ниже!

    Комментарии

    комментария

    Acting Magazine Что такое цель?

    Что такое цель?

    Цели помогают актерам сделать правильный выбор персонажей и показать более интересные выступления


    (Тоня Танненбаум)

    «Цель» в действии относится к чему-то (или некоторым вещам), которых персонаж хочет и активно работа для достижения или получения.

  • При анализе сценария актеру полезно и даже необходимо понимать цель своего персонажа.

    «Кто я?»

    «Чего я хочу?»

    «Какие средства я использую, чтобы получить то, что хочу?»

    «Что я хочу, чтобы другие персонажи в сценарии делали, чтобы помочь мне получить то, что я хочу?»

    «Насколько я удовлетворен или недоволен в конце истории и почему?»

    Подобные вопросы помогают актеру понять цели своего персонажа.

    Цели и сверхзадача

    Персонажи без особой глубины могут иметь только одну цель и использовать только один метод для достижения своей цели. Однако сложные персонажи, персонажи, которые появляются в нескольких сценах, например, могут иметь несколько целей, включая текущие цели. И они могут использовать множество различных инструментов и методов для достижения общей цели, часто называемой «сверхцелью ».

  • Например, главная цель персонажа «жена» — убедить мужа переехать с семьей в другой город.Убедить мужа переехать — это ее сверхцеле . В одной из сцен жена может попытаться использовать простое убеждение для достижения своей цели. Она могла бы объяснить ему, что новый город дружелюбнее, удобнее или дешевле. Но простое убеждение может оказаться неэффективным.

    В более поздней сцене жена может использовать чувство вины. Она могла бы, например, попытаться убедить своего мужа, объяснив, что в новом городе будут лучшие школы и более безопасные районы для детей.

    Еще позже, после того, как ее предыдущие попытки потерпели неудачу, жена могла попытаться использовать молчаливое лечение или обратную психологию.То есть, она могла бы сказать ему своими словами, что больше не заботится о движении, в то время как она использует свой язык тела, поведение, отношение к нему и свое общее настроение, чтобы передать свои истинные желания.


    При анализе сценария актеру полезно и даже необходимо понимать цель своего персонажа


    Во всех этих случаях сверхзадача осталась прежней: убедить мужа переехать в новый город.

  • Добавить комментарий

    Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *