КАТАРСИС — это… Что такое КАТАРСИС?

Катарсис

— (греч. кatharsis очищение) Категория эстетики, раскрывающая один из сущностных моментов эстетического, именно высший духовно эмоциональный результат эстетического отношения, эстетического восприятия в целом, эстетического воздействия искусства на …   Энциклопедия культурологии

К вопросу о катарсисе художественного кино Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

УДК 791.2:7:01

Ю. С. Шевчук К вопросу о катарсисе художественного кино

Рассмотрена проблема катарсиса художественного кино с позиций психологии переживания и с учетом специфики кино как синтетического вида искусства. Катарсис, как «отзеркаленное» переживание, несмотря на ограничение силы его протекания осознанием имитативного характера воспринимаемой с экрана критической ситуации, имеет компенсаторную интенцию, способную изменять моральное сознание зрителя и влиять на его поведение.

Ключевые слова: катарсис, художественное кино, переживание

Julia S. Shevchuk

About catharsis of the film

The subject of the article is catharsis of the film, which is regarded from the view of psychology of experiences. Catharsis as a reflected experience, in spite of imitative nature of the critical situation, which is reproduced in the film, has compensative intention, that is able to influence on moral consciousness and behavior of human being. Keywords: catharsis, feature film, experience

Проблема катарсиса в последнее время стала, одной из активно обсуждаемых в философском, культурологическом, искусствоведческом и даже медицинском дискурсе. Не остался без внимания и катарсис художественного кинематографа. Так, о специфике катарсиса в современном кино писал А. Менегетти, считавший его лишь видимостью1. Е. Бугарчева, рассматривая катарсис как высший тип эстетической реакции, отметила, что катарсис кинематографического восприятия предполагает «объединение всех в надындивидуальное воспринимающее тело»2. В целом же публикаций, посвященных феномену «очищения» через искусство, намного больше.

Целью данной статьи является попытка рассмотрения вызываемого художественным кинематографом катарсиса с позиций синтеза описанных современной психологической наукой условий возникновения и протекания переживания и учета видовой специфики киноискусства. (от гр. — очищение) использовался Платоном и Аристотелем. Высказывания о катарсисе встречается у Аристотеля в «Политике», где он ведет речь об «очистительном действии зрелища»3 и о катарсисе «религиозных песнопений»4. Другим источником сведений о катарсисе является его «Поэтика». Хотя этот трактат цитируется, пожалуй, чаще, в отношении катарсиса информативно он не более ясен, нежели «Политика»: «Трагедия есть подражание действию важному и законченному, имеющему определенный объем, (подражание) при помощи речи, в каждой из частей различно украшенной; посредством действия, а не рассказа, совершающее путем сострадания и страха очищение подобных аффектов»5. Из того, что в «Поэтике» речь идет о трагедии, а в «Политике» —

о «песнопениях» (музыке) и «зрелищах», можно сделать вывод, что катарсис вызывается разными видами искусства. Что же именно объединяет, по крайней мере, эти виды искусства в их способности порождать катарсис? Ответ на этот вопрос дает последний раздел Аристотелевой «Политики», посвященный организации государственной системы воспитания юношества. Здесь искусство рассматривается с точки зрения его воспитательной функции, важной составляющей которой является усвоение молодым поколением морально-этических ценностей. Так Аристотель прямо ведет речь о том, что дорийский лад отличается спокойствием, строгим и «мужественным характером» и потому является «этически наиболее ценным»6. (Аристотель писал и о нравственном значении живописи: «в той мере, в какой можно придавать значение тому, на что мы смотрим, молодежи следует смотреть… на картины Полигнота или на произведения какого-либо иного живописца или ваятеля, который умеет выразить нравственный характер (выделено мной. — Ю. Ш.) изображенного лица»7.)

Поскольку философ рассматривал катарсис в контексте воспитательной функции искусства, ведь даже сами виды и подвиды искусства Аристотель относил к этическим: идет ли речь о дорийском ладе в музыке, как способном оказывать влияние на моральную сторону души, или о трагедии, как жанре драматического искусства, можно заключить, что катарсис — это феномен, связанный с моральными чувствами.

Данное предположение подкрепляется также тем, что, согласно Аристотелю, как, впрочем, и всей эстетической парадигмы античности, искусство — это подражание, мимесис. (Тема искусства как подражания (имитации) была скрупулезно

исследована Платоном в диалоге «Софист»). Следовательно, и музыка как вид искусства является видом мимесиса, только предмет подражания у музыкального искусства специфический. «Что касается мелодий — писал Аристотель, — то уже в них самих содержится подражание нравственным переживаниям»8 (выделено мной. — Ю. Ш).

Если экстрагировать сущностные характеристики катарсиса из приведенных понятийных репрезентаций, то можно утверждать, что катарсис — это нравственное переживание, вызываемое различными видами искусства, но не всем объемом того или иного вида искусства в целом, а лишь некоторыми жанрами или даже отдельными произведениями (религиозные песнопения не исчерпывают музыкального искусства, как и трагедия — драматического) при условии, что произведения (жанры) искусства, вызывающие катарсис, являются подражанием (мимесисом) нравственным переживаниям.

Отталкиваясь от эксплицированных краеугольных положений Аристотелевского учения, попробуем перейти к определению особенностей катарсиса, вызываемого художественным кинематографом. В этой связи обратимся к исследованиям феномена переживания в психологии.

Ф. Василюк определил переживание как «деятельность. по перестройке психологического мира», направленную «на установление смыслового соответствия между сознанием и бытием, общей целью которой является повышение осмысленности жизни»9. Переживание, по его мнению, является процессом, «соотносящим субъекта с миром и решающим его реальные жизненные проблемы»10. Ученый выделяет несколько видов переживания: гедонистическое, реалистическое, ценностное и творческое. В каждом случае, независимо от вида, переживание порождается критической ситуацией: стрессом, фрустрацией, конфликтом или кризисом. По этому поводу можно было бы сказать: нет критической ситуации — нет и переживания.

С точки зрения типов переживания, выделенных Ф. Василюком, катарсис представляет собой подвид ценностного и творческого переживания, поскольку оба этих переживания имеют воспитательный т. е. социализирующий аспект (если следовать за Аристотелем в трактовке катарсиса как этического механизма). По мнению самого Ф. Василюка, катарсис «является процессом, выполняющим работу переживания и одновременно развивающим личность»11. Итак, зафиксируем: для возникновения катарсиса как разновидности переживания необходимо наличие критической ситуации.

Однако критическая ситуация автоматически катарсиса не вызывает, что акцентирует и Ф. Васи-

люк, отмечая, что второй диалектической составляющей возникновения того или иного из видов переживания является сама личность с ее не только психическим устройством, но и развитием внутреннего, духовного мира в целом. Речь, по сути, идет об уровне интериоризации социальных, прежде всего морально-этических норм.

С позиции концепции типов восприятия искусства, разработанной Е. Крупником, переживание как катарсис имеет место у субъекта, характеризуемого метафоричным понятием «глубокий ценитель». Для восприятия именно такой личности характерно возникновение переживания типа катарсиса. Е. Крупник считает, что катарсис у подобного субъекта возникает в процессе восприятия произведения искусства, характеризующегося «гармонией формы и содержания»12, а само искусство есть «резонатор, усиливающий и передающий чувства автора, которыми заражается воспринимающий»13.

Таким образом, тип восприятия детерминирован типом художественного сознания, т. е. отражает социальные установки и представления, и не сводится лишь к своей эмоциональной составляющей, а включает познавательные процедуры.

Последнее позволяет апеллировать к хронологически более ранней работе Т. Флоренской, в которой автор настаивала на том, что катарсис невозможен без осознания вызвавшей его ситуации в свете усвоенных человеком социальных ценностей14.

Аналогичную, по сути, мысль о том, что катарсис предполагает «процесс интериоризации культурно-исторического опыта, усложняющего структуру отражения и изменяющего характер переживаемых эмоций», было высказано и Е. Улыбиной15.

На том, что катарсис — чувство социальное, настаивал М. Яновский. Он акцентировал внимание на том, что «катарсис (в аристотелевском смысле) восстанавливает. ..психологическую включенность человека в морально-ценностное поле какого-либо сообщества, в пределе -человечества»16. М. Яновский также считал, что катарсис является результатом процесса, возможного тогда, когда «моральное (эстетическое, идейное и т. д.) основание для эмоций принимается человеком в знак солидарности с позитивными (в рамках какого-либо сообщества) ценностями»17.

Таким образом, катарсис можно рассматривать онтогенетически как социально-психический феномен, а феноменологически — как индивидуальное переживание морально-этического характера.

Поскольку переживание является сложным психическим явлением, в котором эмоциональные и когнитивные процессы тесно взаимосвя-

заны, можно говорить о нескольких этапах его протекания. Начальным следует считать этап восприятия, без которого невозможно вести речь о переживании в целом и о катарсисе в частности.

В этой связи важным представляется положение К. Изарда, согласно которому, восприятию обязательно предшествует эмоция или комплекс эмоций, которые «фильтруют и модифицируют сенсорную информацию, поступающую в сознание от рецепторов», т. е. «эмоция взаимодействует с сознанием уже на этапе приема сенсорной информации». Вследствие этого эмоция может «трансформировать зрительные, слуховые, соматические и даже вкусовые и обонятельные ощущения». Часто под влиянием эмоций, отмечает К. Изард, «поле восприятия резко сужается», поэтому «многие образы восприятия на самом деле из-за этого являются представлениями, порожденными взаимодействием сознания и эмоций»18.

Влияние эмоций на перцептивные процессы подтвердил проведенный ученым эксперимент, который доказал, что переживаемая человеком эмоция непосредственно влияет на процесс восприятия, в частности, приводит к его избирательному характеру19. Избирательность восприятия К. Изард трактует как функцию аффекта, в качестве которого чаще всего выступает эмоция интереса20, высокая интенсивность которой, пишет он, «переживается нами как возбуждение»21.

Избирательное восприятие исследовалось П. Скоттом, который пришел к выводу о том, что на восприятия влияют ожидания, опыт, предубеждения, т. е. когнитивные факторы, а также эмоциональные привязанности, надежды, желания, т. е. мотивационные факторы. «Предмет не является одним и тем же для разных людей. К тому же, восприятие людей, попадающих в неожиданные обстоятельства, часто изменяются таким образом, чтобы им можно было оставаться при своих убеждениях»22.

Иными словами, уже на этапе восприятия вступают в силу социальные факторы, правда, опосредованные онтогенетическими особенностями формирования личности. В качестве когнитивных факторов выступают моральноэтические нормы и ценности, трансформирующиеся в оценку как эмоциональную реакцию, так и рациональное суждение.

Подобная точка зрения разделялась и Е. Рабинович, которая писала, что в катарсисе «при всей условности разделения „рационального» и „эмоционального»… чувство. сопутствует мысли., т. е. вторично»23.

Практически о том же говорил и К. Изард, отмечая, что хотя в эволюционном и онтогенетическом плане эмоция первична, т. е. эмоциональная экспрессия предшествует репрезента-

ционным и оценочным процессам24, существует и обратная связь, ибо осознание эмоции помогает установить ту или иную степень контроля эмоционального процесса.

Как эмоция может активировать когнитивный процесс и влиять на его протекание, так и наоборот.

Однако возможна и другая ситуация, когда несимволизированные, семантически не идентифицированные эмоции способны предстать «в сознании в обход процессов когнитивной репрезентации»25. Иными словами, информация, преодолевшая порог ощущения, но не достигшая порога осознания, может, тем не менее, подвергаться семантическому анализу и оказывать влияние на когнитивную деятельность, осуществляемую на сознательном уровне. С учетом того, что семантическое дифференцирование происходит уже на неосознаваемом уровне, построены суггестивные технологии как вербальные, так и визуальные (техника 25-го кадра или сублиминальная реклама — Джеймс Вайкери).

При преодолении раздражителем порога осознания, он становится причиной рефлексивной и эмоциональной реакции. В случае критической ситуации сплав этих составляющих лучше всего передает понятие переживания, подвидом которого является катарсис.

При этом следует также учитывать так называемый эффект конгруэнтности настроения26, заключающийся в том, что эмоции человека и его настроение оказывают непосредственное влияние, например на процесс обучения, «человек лучше усваивает тот материал, который соответствует его настроению. В грустном настроении люди лучше усваивают грустный материал, в радостном — радостный, в сердитом -злобный»27. Очевидно, данный эффект играет не последнюю роль и при восприятии произведения искусства, а значит, может способствовать катарсису. (Мысль о том, что для усвоения социально заданного материала с помощью искусства у воспитуемых должно быть создано (вызвано) соответствующее настроение, встречается и у Аристотеля.)

Переходя к рассмотрению переживаний, вызываемых просмотром художественных кинофильмов, следует иметь ввиду, что критические ситуации, воспринимаемые кинозрителем, носят виртуальный характер. Иными словами, современный зритель, отправляясь в кинотеатр или усаживаясь перед экраном телевизора, вполне осознает, так же, как и в свое время отправлявшийся в театр античный грек, что перед ним не реальная жизнь, а ее имитация (мимесис) способами конкретного вида искусства: кино (театра). Это осознание априори выступает

ограничивающим моментом при возникновении сильных переживаний, играет роль «психического сопротивления».

Другим важным моментом является наличие эмоции интереса той или иной степени интенсивности, т. е. мотивационного фактора. Еще до просмотра потенциальный зритель, как правило, определяется: стоит или не стоит ему смотреть тот или иной кинофильм. Предварительную информацию он получает либо из рекламы, либо из отзывов тех, кто уже фильм посмотрел. Интерес может быть вызван названием фильма или актерским составом. Для многих в качестве мотиватора выступает режиссерский «бренд»: в кино идут «на Лукаса», или «на Спилберга», или «на Тарантино».

Третьим моментом, хотя и вариативным, может быть наличие у зрителя определенного настроения, способного вызвать эффект конгруэнтности. Это вовсе не означает, что мелодрамы зритель готов смотреть только в грустном настроении. Но это значит, что творцы фильма могут создать определенное настроение у зрителя теми способами, которыми располагает данный вид искусства, и тем самым подготовить к катартическому переживанию.

И тут следует перейти от факторов, относящихся к субъекту, т. е. зрителю, к факторам, определяемым спецификой кино как синтетического вида искусства. Если музыка оказывает влияние посредством слуховой перцепции, изобразительное искусство — посредством зрительной, то кино характеризуется объединением и звукового и визуального восприятия, поскольку синтетический характер кино позволяет максимально задействовать оба основных перцептивных канала. (Среди последних экспериментов -попытка влияния на обоняние зрителей через распыление в залах определенных аэрозолей.) К тому же эмоцию вызывает не только видеоряд, и не только вербальный ряд, но и закадровая музыка. (К слову, современный американский кинематограф в большинстве своем — это производство саундтреков, часто продолжающих самостоятельную жизнь после выхода фильма на экраны.) Закадровая музыка формирует эмоциональную установку, т. е. вызывает у зрителя настроение, способствующее возникновению эффекта конгруэнтности. Соответственно, музыка, написанная в миноре, будет вызывать грустное, печальное настроение, которое вследствие перцептивной синестезии — восприятие видеоряда, а также речевого ряда, — способно усилить соответствующие эмоции.

Поскольку уже в акте восприятия начинается управление действием28, осознание идеи фильма в эмоционально окрашенном контексте

будет эффективнее содействовать влиянию на оценочный процесс, поведенческий уровень зрителя, изменение ценностной составляющей его мировоззрения. Эти задачи решаются уже в процессе переживания.

Хотя переживание ориентировано на компенсацию негативного состояния, вызванного критической ситуацией, механизм компенсации различен в зависимости от видов переживания. Опираясь на исследования Ф. Василюка, выделившего в каждом из четырех основных видов переживания, в зависимости от субъект-объектных характеристик, его своеобразные подвиды, можно предположить, что катарсис, как подвид переживания, также имеет компенсаторную интенцию.

Особенность переживания, вызываемого художественным фильмом, заключается в том, что воспринимаемая критическая ситуация носит виртуальный характер для зрителя, который сам в реальности в этой ситуации не находится, но на основе отождествления себя с одним (несколькими) из героев фильма, способен испытывать аналогичные эмоции и чувства тем, которые манифестирует своей игрой актер. Зритель, как носитель «отзеркаленного» переживания, тем не менее, производит некоторые изменения своего психического мира. (В этой связи следует напомнить, что Л. Выготский рассматривал катарсис, прежде всего, как эстетическую реакцию29).

Учитывая, что катарсис связан с моральными чувствами, в основе которых лежит психический механизм эмпатии, но к которому, тем не менее, они не сводятся, поскольку имеют социальную природу, при рассмотрении кино в качестве воспитательного средства, канала социализации, следует обратить внимание не только на явный контекст, направленный на утверждение определенных социальных и моральных ценностей, но и на перцептивные возможности, способные вызывать катарсис или, наоборот, его уничтожить. Например, в ситуации когнитивного диссонанса, который возникает как противоречие между воспринимаемыми с экрана поведением и поступками киногероя (киногероев) и морально-этическими нормами личности. (Когнитивный диссонанс испытывается тогда, когда люди одновременно удерживают две мысли, которые психологически непоследовательны, т. е. кажутся противоречивыми или несовместимыми. Когнитивный диссонанс, по сути, относится к мотивационным факторам. Люди по возможности стараются избегать когнитивного диссонанса, как состояния антипатии или негативного побуждения30). (А. Менегетти считал, что в современном кино катарсис невозможен из-за отсутствия сопереживания зрителя геро-

ям фильма, ибо зритель ни с кем из них себя не отождествляет, так как они часто выступают как антигерои. Вторая причина отсутствия катарсиса в современном кино объясняется автором также тем, что искусство становится «восхваляемой обществом сублимацией»31, а кинофильмы — «экспозицией шизофренической жизни»32.)

Катарсис у зрителя может быть вызван и без буквального воспроизведения на киноэкране критической ситуации, но подготовлен предыдущим развертыванием сюжета, а также закадровым звуковым рядом как семантического, так и несемантического (музыка) характера. Такой представляется нам кульминация фильма Г. Чухрая «Баллада о солдате», где о гибели главного героя свидетельствуют лишь полные неизбывной печали глаза матери Алеши Скворцова и закадровый текст. Но и этого достаточно, чтобы вызвать у зрителя эмоции и чувства, подкрепляющие существующие в его мировоззрении нравственные ценности, способные в дальнейшем влиять как на поведение в целом, так и на конкретные поступки.

Схожую мысль высказала Т. Флоренская, заметившая, что катарсис как психологическая трансформация является превращением «отрицательных эмоций в положительные благодаря включению в иную, более высокую систему ценностей», и субъективно «переживается зрителем как душевный подъем, чувство просветленности, гармонии, готовности к высоким и добрым поступкам»33.

Если иметь в виду воспитательную функцию киноискусства, то необходимо признать, что катарсис невозможен без сформированного морального сознания, опирающегося на признание ценности человеческой жизни и связанных с ней ценностей добра и справедливости, хотя конкретизация содержания последних и является исторически обусловленной.

Таким образом, катарсис в кино можно считать реальным переживанием, вызванным восприятием виртуальной критической ситуации. Поскольку переживание являет собой сплав эмоции и осознания, отражающего мировоззрение зрителя, в том числе, его моральное сознание, катарсис, вызываемый игровым кино, возникает на основе отождествления зрителя с героем (героями) фильма, в случае манифестирования актерами переживаний своих персонажей, находящихся в предусмотренной сценарием критической ситуации. Поскольку катарсис — феномен социально-психический, обязательным компонентом которого являются нравственные чувства, катартическое переживание способно влиять на установки, позиции, отношения, что, в свою очередь, ведет к изменению в поведении субъекта данного переживания.

Примечания

1 Менегетти А. Кино, театр, бессознательное. М.: Онтопсихология, 2001. С. 39.

2 Бугарчева Е. А. Катарсис как социально-эстетический феномен: соц.-филос. аспект: автореф. дис. … канд. филос. наук. Казань, 2009. С. 24.

3 Аристотель. Политика // Соч.: в 4 т. М.: Мысль, 1983. Т. 4. С. 640.

4 Аристотель. Поэтика // Там же. С. 642.

5 Там же. С. 651.

6 Аристотель. Политика. С. 638.

7 Там же. С. 637.

8 Там же. С. 637.

9 Василюк Ф. Е. Психология переживания: анализ преодоления крит. ситуаций. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1984. С. 30.

10 Там же. С. 28.

11 Там же. С. 70.

12 Крупник Е. П. Психологическое воздействие искусства. М.: ИП РАН, 1999. С. 15.

13 Там же. С. 6.

14 Флоренская Т. А. Катарсис как осознание: Эдип Софокла и Эдип Фрейда // Бессознательное: природа, функции, методы исслед. Тбилиси, 1978. Т. 2. С. 562-570.

15 Улыбина Е. В. Взаимодействие тела и слова в теории катарсиса Выготского // Тр. Рус. антроп. шк. / Рос. гос. гуманит. ун-т. М., 2004. Вып. 2: К 75-летию В. В. Иванова. С. 249-267.

16 Яновский М. И. О средствах психологического воздействия искусства на человека // Вопр. психологии. № 6. 2002. С. 84.

17 Там же. С. 89.

18 Изард К. Э. Психология эмоций. СПб.: Питер, 2000. С. 85.

19 Там же. С. 86.

20 Там же. С. 84.

21 Там же. С. 85.

22 Скотт П. Психология оценки и принятия решений. М.: Филинъ, 1998. С. 38.

23 Рабинович Е. Г. «Безвредная радость»: о трагич. катарсисе у Аристотеля // Ма1:Ь|е$1$: из ист. антич. науки и философии. М.: Наука, 1991. С. 107.

24 Изард К. Э. Указ. соч. С. 88.

25 Там же. С. 89.

26 Там же. С. 87.

27 Там же. С. 88.

28 Общая психология / под ред. В. В. Богословского, А. Г. Ковалева, А. А. Степанова. М.: Просвещение, 1981. С. 200.

29 Выготский Л. С. Психология искусства. М.: Искусство, 1986. 573 с.

30 Изард К. Э. Указ. соч. С. 42.

31 Менегетти А. Указ. соч. С. 22.

32 Там же. С. 23.

33 Флоренская Т. А. Указ. соч. С. 569.

Катарсис у монитора. Помогает ли психотерапия на расстоянии?

Пандемия и переход на режим самоизоляции вывели многих из равновесия. Уже в апреле российские психологи отметили рост обращений в связи с суицидальными мыслями и домашним насилием. По данным Profi.ru, с конца марта по середину мая число обращений к психотерапевтам подскочило на 69%, а выручка онлайн-сервиса психологической помощи YouTalk, по словам его создательницы, выросла в 2,5 раза. О массовом интересе к дистанционной помощи говорят и в Московской службе психологической помощи населению.

Мы приноровились обсуждать рабочие вопросы в мессенджере и устраивать вечеринки по Skype. Но психотерапия имеет репутацию деликатного процесса, практически таинства, которое работает только при непосредственном присутствии человека на сеансе. Разбираемся, оправданно ли это, — и рассказываем о методах, которые прошли проверку экраном.

Хрупкая магия контакта

Психотерапию называют лечением беседой. Благодаря разговору специалист диагностирует проблему, выявляет причину ее возникновения и ведет клиента к ее разрешению. И здесь важны не только слова, но и то, как они произносятся. «Человек 50–55% информации воспринимает невербально, то есть бессознательно улавливая мимику, позу, жесты, степень напряжения мышц, цвет кожи партнера», — говорит психолог Ольга Михайлова. А психиатр Александр Тиганов считает невербальное поведение врача иногда и более значимым, чем его высказывания.

Важна и обстановка, в которой происходит общение. «Психотерапия начинается с установления контакта, — объясняет психолог Доминик Аполлон. — Во время сеансов мы касаемся трудных, нередко чрезвычайно болезненных для клиента тем. Пойдет ли работа — зависит от умения терапевта создать атмосферу безопасности и доверия. Цвет и текстура стен, яркость света, запахи — все это может как помочь, так и навредить контакту».

Наконец, успех терапии специалисты связывают с включенным состоянием и клиента, и терапевта. Во время сеанса беседа идет непосредственно. Специалист может сразу видеть реакции на свои слова, интерпретировать и направлять их. «Присутствуя, я оказываюсь очень чувствительным к тому, что происходит со мной и с другим человеком, а также к полю нашего контакта, — размышляет гештальт-терапевт Игорь Погодин. — Сам по себе факт присутствия зачастую значительно повышает качество и объем осознавания».

Основные аргументы за сохранение именно очного характера психотерапии сводятся к тому, что это тонкий процесс, в котором нет мелочей. Для эффекта психотерапии — как в плане постановки диагноза, так и в плане воздействия, особенно прочного и долговременного, — все детали важны. По мнению клинического психолога Виктора Кагана, при замене личного контакта на опосредованный (пусть даже веб-камерой) возрастает риск пропустить психотические симптомы и ошибиться в постановке диагноза.

На эту тему

Близко, как телефонная трубка

И все же психологическая помощь на расстоянии появилась давно — благодаря священникам, а не врачам. Именно они заметили, что люди, растерянные или охваченные острой эмоциональной болью, нуждаются в утешении без промедления. Однажды в 1906 году постоялица отеля «Бродвей» в Нью-Йорке позвонила менеджеру и попросила связать ее со священником. Тот пообещал связаться с пастором Гарри Уорреном, который тоже остановился в отеле. Но был поздний вечер, найти Уоррена не удалось. Наутро женщину обнаружили без сознания. Она скончалась от яда, принятого накануне.

Уоррен был потрясен случившимся и решил действовать. Он дал объявление в одну из нью-йоркских газет, в котором призвал всех отчаявшихся звонить на его прямой номер. Так появилась «Лига спасения жизни», которая просуществовала несколько десятилетий. Сам Уоррен уже в преклонном возрасте принимал по сто звонков в неделю. Но настоящая революция случилась в 1952 году благодаря англиканскому священнику Чаду Варе. На него также повлиял личный опыт: одна из первых проведенных им похоронных служб была для четырнадцатилетней девочки, которая покончила с собой, испугавшись начала менструаций, которые она приняла за признак венерического заболевания.

Вара установил телефон для нуждающихся прямо в храме, стал активно привлекать добровольцев и распространять свой опыт. Вскоре у него появилось много сторонников и единомышленников из других стран. Так зародилось движение «Самаритяне». Они же заложили стандарты оказания экстренной телефонной помощи — анонимность, конфиденциальность, бесплатность, доступность для любого человека вне зависимости от пола, возраста, национальности и убеждений. Дежурить на телефоне могли только люди, прошедшие специальный тренинг.

Телефонная помощь имела преимущества перед терапией, которая зачастую была дорогой и требовала долгой работы. Большим плюсом была и анонимность. Не все готовы выкладывать перед врачом всю подноготную. А вот излить душу незнакомцу с заботливым голосом, чтобы тут же получить поддержку и утешение, — на это люди шли охотнее. И многим этого было достаточно. По оценкам исследователей, в половине случаев разговор сводился к выслушиванию человека и практическим советам — где получить юридическую консультацию или как подать заявление в полицию.

Буквы тоже лечат

С самого начала профессиональные психотерапевты по-разному относились к идее заочной терапии. Зигмунд Фрейд, получив однажды письмо от некоей Марии Филдс с просьбой проанализировать ее сон, мягко отказался. Он считал, что нельзя получить точное представление о случае, не видя человека и не проведя хотя бы несколько сессий. В то же время он сам нередко писал письма пациентам, уже проходившим у него психоанализ. Это давало возможность пояснять свои действия и выводы — ведь метод был довольно сложным для восприятия.

Еще раньше Фрейда к переписке прибегал в своей работе с неврозами немецкий врач-невропатолог Герман Оппенгейм. В 1906 году он выпустил сборник писем к клиентам отдельной книгой («Психотерапевтические письма»), которая стала очень популярной и выдержала несколько переизданий. Правда, и для Оппенгейма текст был скорее вспомогательным инструментом, который не заменял живых встреч. А вот для читателей это была уникальная возможность «подглядеть» за работой психотерапевта и получить ответ на собственные — похожие — запросы.

Возможности терапии через текст в полной мере развили основатели нарративного подхода Майкл Уайт и Дэвид Эпстон. Они ввели в практику писать клиентам письма «вдогонку» после сессий. В них специалист подводил итог встречи, описывал свой взгляд на «историю» клиента, прозвучавшую на встрече, делился своими соображениями по поводу направлений работы. Клиенты такие письма очень ценили. По опросам, которые проводил Уайт, одно письмо равнялось четырем успешным терапевтическим сессиям. Его можно было хранить, к нему можно было возвращаться — в этом, по мнению создателей, и была причина таких высоких оценок.

На эту тему

Разрушение стереотипов

Идея психологического консультирования в Сети родилась почти одновременно с самой Сетью. В 1972 году ученые Стэнфордского и Калифорнийского университетов провели «терапевтическую беседу» (на самом деле ее имитацию, чтобы показать возможности программы) с помощью двух соединенных компьютеров. Позже стали возникать неформальные группы поддержки пациентов, а психологи начали отвечать на вопросы пациентов по электронной почте. Но до 90-х годов интернет оставался скорее вспомогательным инструментом.

Первым активно практиковал и изучал на своем опыте формат онлайн-терапии психолог Дэвид Соммерс. Он стал предлагать клиентам писать ему по электронной почте или в чате. Соммерс обратил внимание, что в письмах к нему чаще обращались с деликатными вопросами (например, изнасилование в детстве, наркотическая зависимость, преступный опыт). В одном интервью он даже сравнил такую форму контакта с исповедью. При этом сам Соммерс не считал онлайн-терапию «полноценной» и впоследствии переключился на традиционный формат.

Скептицизм Соммерса разделяли многие из его коллег. Зато отклик от клиентов оказался неожиданно позитивным. Марта Эйнсворт, создавшая один из первых сайтов об онлайн-психологии, опубликовала данные опроса от 1999 года: 93% его участников назвали свой опыт онлайн-терапии полезным. Что важно — большинство опрошенных до этого вообще не прибегали к терапии. «Для многих именно интернет стал дверью в мир психологической помощи», — предположила Эйнсворт. С ней соглашается исследователь Дрор Грин: «Удовлетворение клиентов — главный двигатель прогресса в этой новой области».

Пришествие интернета вообще привело к пересмотру многих профессиональных убеждений. Оказалось, например, что для установления контакта физическое присутствие терапевта не всегда важно. Иногда больше помогает возможность отстраниться — особенно для тревожных и уязвимых (например, из-за сильной травмы) клиентов. И не всегда для достижения эффекта общение терапевта и клиента должно быть синхронным. Полезным может быть и обмен письмами, когда у клиента есть возможность обдумать написанное, пересмотреть прошлую переписку, лучше сформулировать мысль. Наконец, не всем хочется идти в терапию «через парадную дверь». «Есть клиенты, находящиеся в кризисном состоянии, но не готовые обратиться за очной консультацией, — объясняет Виктор Меновщиков. — Это могут люди с тяжелыми болезнями или с проблемами, огласки которых они хотели бы избежать (например, связанные с сексуальностью или гендерной идентичностью)».

Доказано: эффект есть

Вопрос о том, работает ли психотерапия через интернет, уже вчерашний день, уверен Виктор Меновщиков. Исследования на эту тему стали проводить одновременно с появлением Сети, а в 2008 году вышел первый всесторонний обзор, основанный на 92 работах. Авторы пришли к выводу, что «терапия онлайн особенно эффективна для лечения тревоги и стресса и в среднем столь же эффективна, как вмешательство лицом к лицу». Самым действенным методом оказалась когнитивно-поведенческая терапия (КПТ).

По мнению директора Центра когнитивной терапии Якова Кочеткова, это связано с тем, что КПТ — четко структурированный метод, который легко адаптировать и под текст, и под видеоформат. Согласно теории КПТ, депрессия, тревога, гнев и другие проблемы возникают из-за мыслительных искажений. В начале работы терапевт вместе с клиентом ставит четкую цель, строит план работы, а затем постепенно «отлавливает» неадекватные убеждения (например, «все люди враждебны» или «я не могу удержаться ни на одной работе») и тренирует клиента иначе смотреть на себя и привычные ситуации.

Общий список проблем, с которыми можно эффективно работать на расстоянии при помощи КПТ, включает расстройства пищевого поведения, панические атаки, обсессивно-компульсивное расстройство, посттравматическое стрессовое расстройство, тревожные расстройства и депрессивное расстройство. Но успех зависит от степени выраженности. По мнению Якова Кочеткова, когда расстройство достигает психотического уровня, то есть полностью захватывает управление нашими мыслями, эмоциональной сферой и жизнью в целом, работа в онлайне уже неприменима. Процесс лечения должен полностью контролировать терапевт.

Все это не значит, что другие методы бесполезны. Просто по ним исследований меньше — а значит, меньше и доказательств. Сам метод КПТ подходит для научной проверки едва ли не лучше остальных. Он краткосрочен (обычно это 15–20 сессий), нацелен на решение конкретной проблемы (например, устранение фобии или симптомов тревоги) и опирается на единые протоколы работы. Но КПТ постепенно теряет «монополию» на обоснованность. В последние годы появились работы по интернет-версии психодинамической терапии (современной версии психоанализа) — она показала хорошие результаты в лечении социальной тревожности (социофобии) и депрессии. В отличие от КПТ здесь акцент сделан на работе с травмирующими событиями из прошлого. 

Конечно, психотерапия — это не таблетка. Гарантировать ее эффект в любых условиях нельзя. В клинической практике есть диагнозы, четко прописанные протоколы работы и оценки. Клиенты заполняют анкеты и опросники, а терапевты используют сложные шкалы оценки. На их основе ученые выносят вердикт: помогло лечение или нет. Но лечат не протоколы, а реальные люди. Да и слово «лечение» подходит не всегда. Ведь практикующие психологи работают на уровне «общежитейских» запросов клиентов — неурядицы в семье, трудности на работе, бытовые стрессы, расставания и потери близких. Объективно измерить эффект от такой работы сложно. Но можно отделить хороших специалистов от плохих.

На эту тему

Меньше стандартов, больше рисков

Конечно, проблему клиента может решить даже терапевт с низкой квалификацией. Например, если ответ уже созрел у человека в голове, и общение с психологом — что-то вроде плацебо («я пришел за помощью — значит, мне должно быть лучше»), которое подталкивает к решению. Бывает и так, что проблема уходит сама, но не благодаря терапии, а на ее фоне — или даже вопреки ей. И все-таки квалификация определяет, сможет ли терапевт распознать причину страданий, пробиться сквозь «слои» психологических защит и вывести клиента из тупика. Так вот — существует ли квалификация онлайн-терапевта?

Сейчас можно сказать точно: да, она есть. Уже появились и курсы, и полноценные программы подготовки к онлайн-работе — в России их предлагают, например, Институт психотерапии онлайн, Международная школа психотерапии и Федерация психологов-консультантов. Самая подробная программа пока у последней — по ней учат работать и с видеоконференциями, и с чатами, и с электронной почтой. Есть знакомство с техниками эмпатического письма, дистанционной диагностики состояния клиента, с этическими стандартами консультирования. Но, по словам Виктора Меновщикова, далеко не все понимают, что такая подготовка нужна. Есть ноутбук, есть почта и Skype — «чего же боле»?

На самом деле не все так просто. Взять хотя бы базовые требования к психотерапии — конфиденциальность и безопасность. При удаленном общении терапевту труднее гарантировать их клиенту. И тот и другой полагаются на программы, которые могут быть ненадежными. Например, использование Skype и других бесплатных программ считается недостаточно надежным. Американская психологическая ассоциация рекомендует заранее обговаривать с клиентом, какие приложения и каналы будут использоваться, будет ли удаляться переписка и другой пересылаемый контент.

В онлайн-формате какие-то терапевтические техники могут работать по-другому, а какие-то — не работать вообще. Нет возможности регулировать дистанцию физически — пододвинуться, дотронуться до руки, подать бумажный платок. Более сложно становится «отлавливать» немедленные реакции клиента и реагировать на них (например, если камера выключена). По мнению психолога Вячеслава Ильина, в переписке почти невозможно удерживать клиента в контакте с переживаниями, которых он избегает (особенно это важно для психоанализа). 

Появились и особые профессиональные «болезни» — например, «Zoom-выгорание». «Я борюсь с чувством, что потеряла реальный контакт с моими пациентами, — описывает его Денни Панитц, член Международной психоаналитической ассоциации. — Я потеряла часть удовольствия от своей работы. В конце дня я просто чувствую себя измотанной». «Нам с клиентами не хватает общего пространства: мы не «здесь», в одном месте, с общим контекстом — светом, температурой, запахом и так далее, — жалуется Игорь Романов из Украины. — Все это не только фрустрирует меня, но и вызывает большое напряжение у пациентов. Некоторые из них находят это труднопереносимым».

Помощь для всех

Запрос в поисковике «психотерапия онлайн» выдает десятки сервисов, площадок и личных сайтов. На многих из них можно уточнить квалификацию специалиста, взять пробную консультацию, посмотреть рейтинг и почитать отзывы. Наконец, можно вообще не искать человека и поделиться проблемой с чат-ботом (на основе диалоговых сценариев когнитивно-поведенческой терапии работают Woebot — на английском и Icognito — на русском). Некоторым помогает.

Сегодня онлайн-психотерапия переживает те же процессы, что и любая новая отрасль. Предложений появляется все больше, новые форматы конкурируют друг с другом, но еще не всем понятно — это пустышка или что-то «настоящее»? Это модное поветрие или то, что останется с нами навсегда? Среди тех, кто вынужденно переключился на Skype-консультации с приходом пандемии, многие тоскуют по прежней интимности. «С ходу идти в онлайн к незнакомому терапевту я бы советовала, только если это острая ситуация, — говорит 27-летняя Стелла, которая находится в терапии уже пять лет. — Если хотите долго работать, чтобы менять себя и жизнь, живой контакт лучше».

С другой стороны, уже немало тех, для кого более привычен именно «карманный психолог». В их числе — инвалиды, пожилые, заключенные, люди с агорафобией (боязнью открытых пространств). Не будь онлайн-терапии, многие из них так и не получили бы помощь. Теперь такая возможность у них есть, и это самое главное.

Антон Солдатов

gaz.wiki — gaz.wiki

Navigation

• Main page

Languages

• Deutsch
• Français
• Nederlands
• Русский
• Italiano
• Español
• Polski
• Português
• Norsk
• Suomen kieli
• Magyar
• Čeština
• Türkçe
• Dansk
• Română
• Svenska

Start1.ru > Катарсис — маршрут мечты, покорившийся сильнейшему 

Катарсис – трасса в Карелии, которая этим летом пользуется особой популярностью у российских скалолазов. Многие брались за нее, но так и не смогли пройти до конца. Но 26 июля  Александр Гержа, молодой скалолаз из Екатеринбурга,  распечатал трассу и пролез маршрут Катарсиc, расположенный на скалах близ озера Треугольное, подтвердив категорию сложности 8с+.

Мы решили познакомиться с Александром и узнать, как ему удалось пройти этот маршрут.

Все началось в 2004 году, когда Александра привел в скалолазание его отец, мастер спорта по альпинизму. Александр быстро начал делать успехи и участвовал в Кубках и Чемпионатах России по скалолазанию в категории трудность, но предпочел лазание по естественному рельефу. По его словам, скалы, особенно пролаз тяжелого проекта, приносят огромное удовольствие и являются основной мотивацией.

Александра тренирует Дмитрий Шарафутдинов, чемпион мира по боулдерингу. В зале Александр проводит 5-6 дней в неделю по несколько часов, но считает, что количество тренировочных часов не сильно влияет на форму. Можно провести короткую, но интенсивную тренировку, либо часа 4 лазать с большими промежутками времени и трещать с друзьями. 🙂
Также Александр тренировался на скалах в Испании и осенью вновь собирается вернуться в тот регион. На этот раз у него в планах пролезть трассу «La Rambla» категории сложности 9а+, в дальнейшем — постоянно повышать свой уровень лазания и посвящать себя скалолазанию. 

А еще Александр мечтает поездить по всем знаменитым и неизвестным районам и облазать их все. 🙂 После просмотра отличного видео Petzl RocTrip Argentina 2012 он по-настоящему «загорелся» поездкой в Аргентину.

А для разминки Александр пролез Катарсис, трассу категории 8с+, расположенную неподалеку от границы с Финляндией. Мы задали Александру несколько вопросов. 

Вы специально тренировались к Катарсису?

Александр Гержа: Специально не тренировался, один раз приехал на несколько дней на Треугольное, решил попробовать Катарсис, почти был готов к прохождению, но пришлось уехать. Вернулся через неделю и залез с третьей попытки.

Сколько попыток потребовалось, чтобы пролезть Катарсис?

А.Г.: Количество попыток не считал, в общем ушло 5-6 дней, но больше 2-3 попыток в день делать тяжело.

Какое движение на Катарсисе показалось Вам самым сложным, самым интересным?

А.Г.: Самое сложное — перейти на два подхвата на четвертой оттяжке, дальше идет резистанс и прыжок на большую полку в конце трассы добавляет «+» на 8с. Еще я лез с неопытным страховщиком, и меня уронили два раза с 4 оттяжки на землю. Мне повезло, что все обошлось, и я не получил травмы.

Подтверждаете ли Вы ты категорию 8С+, либо это заниженная оценка?

А.Г.: Подтверждаю, думал между 8с и 8с+ категорией сложности, но мне кажется, за прыжок в конце трассы на забитых руках можно дать «+».

Есть ли у Вас любимые скальники?

А.Г.: Любимые модели скальников — Solution, Python и Katana от La Sportiva.

Чем бы Вы хотели заниматься помимо скалолазания?

А.Г.: Даже не хочу об этом думать, вижу себя только в скалолазании и до конца жизни, как говорится на испанском «a muerte», что означает до смерти. В свободное летнее время катаюсь на лонгборде. 

Если бы была возможность выбирать, где бы Вы хотели жить?

А.Г.: Конечно в Испании!

Благодарим Александра за интересное интервью и желаем, чтобы все мечты сбылись. 

Казанский репортер: «​​Люди»​ в кукольном театре: восхождение к катарсису

 
 const catharsis = require ('катарсис'); 
 
 
 
 const type = '! Объект'; 
 
 пусть parsedType; 
 
 попробуйте {
 
 parsedType = catharsis.синтаксический анализ (тип); 
 
} catch (e) {
 
 console.error ('невозможно проанализировать% s:% s', тип, e); 
 
} 
 
 
 
 const jsdocType = 'строка []'; 
 
 let parsedJsdocType; 
 
 попробуйте {
 
 parsedJsdocType = catharsis.parse (jsdocType, {jsdoc: true}); 
 
} catch (e) {
 
 console.error ('невозможно проанализировать% s:% s', jsdocType, e); 
 
} 
 
 
 
 catharsis.stringify (parsedType); 
 
 катарсис.stringify (parsedJsdocType); 
 
 catharsis.stringify (parsedJsdocType, {restringify: true}); 
 
 
 
 catharsis.describe (parsedType) .simple; 
 
 catharsis.describe (parsedJsdocType) .simple; 
 

 
 {
 
 простой: 'необязательная функция, допускающая значение NULL (конструирует MyObject, строку)', 
 
 расширенный: {
 
 описание: 'функция (строка)', 
 
 модификаторы: {
 
 functionNew: 'Возвращает MyObject при вызове с новый. ', 
 
 functionThis:' ', 
 
 optional:' Необязательно.', 
 
 обнуляемый:' Может быть нулевым. ', 
 
 повторяемый:' '
 
}, 
 
 возвращает:' '
 
} 
 
}