Как адекватно оценивать свои успехи — Wonderzine
ТЕКСТ: Ольга Милорадова
Насколько возможно оценить себя и свои способности адекватно? Хороший вы водитель или плохой? Отличный работник или не очень? А как у вас с социальными навыками? Объективно оценить свои способности по-настоящему сложно, почти невозможно. Представьте, что перед вами поставили некую новую задачу. Вы наверняка постараетесь выполнить её хорошо, но откуда же вам знать, отлично вы справились или так себе? Старались вы, возможно, на все сто, но каков результат?
Как же обойти это слепое пятно, чтобы понять, переоцениваете ли вы себя или недооцениваете? Как известно, истина где-то рядом, и ответ на этот вопрос лежит скорее снаружи, чем внутри. Если вы себя переоцениваете, то во всех неудачах, скорее всего, будете винить не себя, а внешние обстоятельства — а кто же в таком честно признается? Если же недооцениваете, то, возможно, вы настолько погрязли в самообвинении, что и тут можете счесть, что оцениваете себя как минимум честно, и тоже ничего не заметить.
Но и здесь кроется дополнительная проблема: большинство людей не скажет вам в лицо всей правды, а если и скажет, то вполне закономерная реакция в такой ситуации при покушении на нашу личность — воспринять всё в штыки и обороняться. Из этого положения есть несколько выходов. Один из вариантов — попытаться найти кого-то, кто сможет давать оценки вашей работе, не переходя на личности, возможно, даже не будет знать, что работа принадлежит вам, и предложит свои комментарии. Другой вариант — наблюдать, что делают люди в подобных ситуациях, и подумать: пришла бы вам такая идея в голову? Действуете ли вы настолько же эффективно, интересно, нестандартно?
Итак, если вам всё же удалось выяснить, в какую сторону вы ошибались, и оказалось, что вы склонны к переоценке, то, наверное, не стоит объяснять, что такая самоуверенность в большинстве ситуаций и профессий может быть опасной.
Сравнивайте себя
сегодняшнего с собой вчерашним: чему новому
вы научились?
Но, к сожалению, гораздо больше шансов столкнуться с противоположной ошибкой: у нас достаточно сильна традиция воспитания через наказание или через негативное подкрепление, позитивное же, увы, используется нечасто. Многие из нас росли в обстановке, где пятёрки встречали как должное, а за двойки бранили. Знакомы ли вам фразы в духе: «Ну и что, что все провалили контрольную, меня волнует твой результат. Четыре? А почему не пять? Художники на Арбате сидят, ты хочешь всю жизнь побираться или получить нормальную профессию?» В результате подобного воспитания гиперконтролирующими и жёсткими родителями человек вырастает неуверенным в себе, неспособным опираться на собственное мнение, но при этом с диким стремлением к перфекционизму и неспособностью попросить о помощи кого-либо другого.
Итак, если это про вас, то что же делать? Для начала перестать пытаться довести всё до идеала. С одной стороны, идеал недостижим, и вы всегда будете считать, что недостаточно хороши. С другой стороны, слишком долго застревая на чём-то одном, скорее всего, вы не успеваете делать что-то другое и становитесь малоэффективны — таким образом, вы сами копаете себе могилу, и (о ужас!) ваше плохое мнение о себе может стать реальностью. Для вас как для человека, боящегося что-то недоделать, девизом должно стать «чем хуже, тем лучше».
Постарайтесь переключить спектр внимания с результата на процесс, попробуйте включиться в настоящий момент, здесь и сейчас, обратить внимание на то, что вы делаете хорошо, а не на то, что недостаточно. Заканчивайте дело сразу, как выполнен запрос, и тут же принимайтесь за новое. Не сравнивайте себя с кем-то другим.
как мы в Prisma Labs делали объективно субъективный автоматический улучшатель фотографий / Блог компании Prisma Labs / Хабр
Привет, Хабр! Меня зовут Андрей, я занимаюсь R&D в Prisma Labs. В своё время наша команда провела весьма интересное исследование на тему автоматического улучшения фотографии, результатом которого стала фича “AutoAdjustment” в приложении Lensa, позволяющая в один клик сделать цветокоррекцию фото.
В этом посте я хочу поделиться полученным в ходе проекта опытом. Расскажу, в чём заключается сложность этой задачи, где вас могут поджидать нежеланные грабли. Также покажу, на что способен разработанный нашей командой искусственный интеллект. Прочитав этот пост, вы вместе с нами пройдёте тернистый путь от красивой идеи до одной из киллер-фичей популярного приложения. Ну что, погнали?Зачем вообще всё это нужно?
Почти каждый хоть раз делился собственными фотографиями в социальных сетях. Выкладывая свои фото, мы, конечно же, хотим, чтобы они набрали как можно больше лайков. Для этого часто приходится прибегать к различным техникам и инструментам для коррекции изображений. Так, например, перед тем как выложить фотографию в Instagram, мы можем наложить какой-то фильтр и исправить некоторые настройки фотографии: экспозицию, контраст, температуру, резкость и т.д. Как итог, мы тратим много собственного времени, при том что основная проблема кроется даже не в этом. Корректируя фотографию, мы, к сожалению, не всегда можем объективно оценить, насколько нам получилось её улучшить (особенно если мы с вами – не профессиональные фотографы). Так, после наложения какого-либо фильтра вам может показаться, что фотография стала выглядеть лучше, а друзья могут не согласиться, сказав, что она потеряла естественность, и лучше бы вы вообще выложили оригинал. Получается, время было потрачено напрасно! Конечно же, всегда есть возможность обратиться к профессиональному фотографу или ретушеру, и тогда, скорее всего, обработка будет на высоте, но это тоже непросто и не бесплатно. Из этих мыслей и предположений родилась идея: как бы нам помочь пользователям сэкономить их время – предложить решение, которое в один клик сделает их фотографии «лучше» (при помощи искусственного интеллекта, разумеется).
Теперь чуть больше по существу, что же мы хотели получить?
В нашем приложении Lensa присутствуют стандартные инструменты для редактирования фотографий: настройка экспозиции, контраста, теней, температуры, светлых участков и т.д. Нашей задачей было построить решение, которое позволит всего в один клик автоматически подобрать значения для каждой из этих настроек так, чтобы после их применения фотография стала нравиться аудитории сильнее, чем оригинал (по крайней мере, большинству). Мы не претендуем на новизну идеи автоматического улучшения фотографии, методов, которые делают что-то похожее, к моменту начала проекта уже существовало множество. Главной особенностью нашего подхода стала идея предсказывать значения настроек для инструментов, доступных через UI в нашем приложении.
Такой подход был выбран по нескольким причинам:
Наша модель только рекомендует пользователю изменения, которые он сам после вправе «донастроить». Юзер сможет скорректировать только те значения, которые ему кажутся ошибочными.
Пользователь видит, что конкретно исправлял наш искусственный интеллект, на какие составляющие он делал акцент больше всего. В связи с этим подход становится более интерпретируемым – юзер понимает, какие настройки повлияли на результат.
На рисунке ниже представлена схема нашей модели.
Схема модели автоматического улучшения фотографииОдна из основных «фишек» нашего редактора состоит в том, что после «автоулучшения» фотография должна остаться естественной. По этой причине некоторые из инструментов вроде зернистости или выцветания (grain/fade) мы исключили из нашего подхода, так как они делают фотографию менее реалистичной (на рисунке выше предсказанные значения нулевые).
Несмотря на понятную идею и мотивацию, было ясно, что задача весьма непростая. Вот только верхушка айсберга проблем, с которыми мы столкнулись уже в самом начале:
Мы не могли использовать уже готовые сторонние решения, так как нам нужно было научиться предсказывать настройки именно наших инструментов. К тому же, качество почти всех SOTA подходов оставляло желать лучшего, даже включая статьи с новомодными RL методами.
Субъективность оценки решения. Очень сложно придумать численные метрики, которые смогут нам дать понять, что наше решение делает фотографии объективно лучше. Можно оценивать качество фото нейронкой, но даже хваленая NIMA показывала удручающие результаты на наших данных.
Проблемы с данными – нужна разметка в одном стиле. Существует множество комбинаций настроек, которые позволяют делать фотографии красивыми – кому-то нравятся яркие и резкие фотографии, для кого-то такой результат кажется неприемлемым, а нам нужно получать настройки, которые устроят большинство пользователей.
Ко всему прочему, мы не хотим, чтобы модель предсказывала специфичный стиль, например, настройки для перевода в чёрно-белые тона. Многие профессиональные фотографы любят делать нестандартную авторскую обработку. В связи с этим поставить чёткое тз для разметки – не самая тривиальная задача.
Давайте разбираться в составляющих. Для начала, что представляют из себя наши инструменты?
В предыдущем разделе речь шла о том, что мы хотим автоматически подбирать значения для экспозиции, контраста, теней и других наших инструментов. Но что означают эти настройки, как они работают и что конкретно делают с фотографией? Оказывается, каждый из таких инструментов в разных приложениях работает по-своему. Нет универсального понятия для «контрастности» или «экспозиции», в каждом приложении в эти термины вложено лишь чьё-то собственное представление о том, что же значат эти термины.
Что означают эти названия у нас в Lensa?Ответ основан на понимании того, что ожидает пользователь, когда выставляет значение теней на 50/100, а значение контрастности на -20/100. Как оказалось, опытный юзер предполагает, что тёмные области (тени) станут светлее, и при этом вся фотография станет более серой (из-за уменьшения контрастности). Ровно так, опираясь на то, чего ждут от нас пользователи, и к чему они привыкли, мы выстраивали эти инструменты.
Подбросим в топку чуть больше математики. Когда инженеры пытаются делать какие-то манипуляции с картинкой, в первую очередь вспоминают про различные цветовые пространства. Самое распространённое – RGB, но в нём гораздо сложнее реализовать наши инструменты, чем в тех, где за цвет и яркость отвечают раздельные компоненты. Все операции с изображением мы выполняем в пространстве LAB (L канал отвечает за интенсивность).
Рассмотрим пару примеров наших инструментов, которые направлены в основном на L канал изображения: контраст и тени. На рисунке ниже представлены кривые инструментов (adjustments) контраста и теней для L канала, по OX – исходное значение, по OY – значение после применения инструмента.
Кривые для контраста и тенейКаждая кривая (красная, серая, зелёная) соответствует некоторому значению этого инструмента.
здесь– исходное значение L канала для некоторого пикселя, – во что перейдет после применения инструмента,– значение «ползунка» инструмента (сила применения),– кривая (функция) инструмента (adjustment). В случае изображения кривые применяются попиксельно.
Теперь про кривые: зеленая кривая соответствует максимальному значению инструмента тому, как будет преобразован L канал для максимального значения ползунка (+100). Красная кривая, напротив, соответствует минимальному (-100). Пунктирная линия отражает преобразование при нулевом значении(тождественное).
Инжиниринг кривых – не самая тривиальная задача!Разберёмся с формой кривых на примере контраста. Когда вы увеличиваете контраст у картинки (зелёная кривая), то хотите, чтобы пиксели, которые были светлыми, становились еще более светлыми, а пиксели, которые были тёмными, получались еще более тёмными, при этом серые особо не менялись. Ровно это и позволяет нам сделать кривая контраста: значения ближе к 50 (серый) меняются слабо, зато области, которые находятся ближе к квантилям 1/4 и 3/4, изменяются сильнее всего. В случае с красной кривой всё наоборот: белые и чёрные участки тянутся к серому, поэтому зелёная и красная кривые проходят по разные стороны от пунктирной. С тенями всё еще проще, когда вы поднимаете тени, то хотите, чтобы высветились тёмные участки, а светлые участки почти не менялись. К каналам a и b также применяются некоторые преобразования, но для простоты опустим эти детали.
А что с промежуточными значениями?Можно линейно проинтерполировать результат максимума или минимума с оригиналом (в зависимости от знака альфы). Так, например, если мы хотим узнать, чему будет равен результат при значение ползунка в 50/100, то сначала считаем, чему будет равен результат при максимальном значении, а затем смешиваем с оригиналом с весами 0.5 (формула ниже).
Обратимость кривых и предлагаемый подход
Одним из ключевых свойств всех построенных функций является их обратимость.
Обратимость кривой инструментов (adjusts)Если не вдаваться в детали, то обратимость функции (кривой)означает, что для неё можно построить такую функцию, что для каждого значенияи каждого допустимого значенияверно следующее утверждение:
Допустим, мы построили такие функции, что все они являются обратимыми, что же дальше? Для упрощения задачи давайте представим, что нам нужно предсказать значение для одного инструмента, например, контраста. То есть наша модель должна принимать на вход исходную фотографию юзерас «плохим» контрастом и предсказывать такое значение, чтобы применённая с силойфункция контраста давала на выходе «идеально контрастную» фотографию.В каком случае вообще представляется возможным предсказать такое значениечтобы получить? Это выполнимо, если существует некоторое, для которого справедливо следующее утверждение:
Это предположение является одним из самых важных моментов в нашем подходе.
Более простым языком, мы предполагаем, что все недостатки фотографии пользователя, которые мы хотим исправить, ограничены обратными функциями наших инструментов. Все дальнейшие рассуждения опираются на это предположение.
Допустим, у нас есть сет таких «идеальных» фотографий. Тогда, «испортив» их обратной функцией для данного инструмента (в нашем случае – контраста), мы получим обучающую выборку с триплетамии будем учить нашу модель предсказыватьпо входу.
Но у нас же несколько инструментов!Для случая нескольких инструментов предположение легко обобщается: все недостатки, которые мы хотим исправить в фотографии, будут ограничены композицией обратных функций наших инструментов.
Если у насинструментов, то– результат применения композиции их обратных функций.
Ниже представлена иллюстрация парадигмы с триплетами для случая одного инструмента.
Схема обучения модели с триплетамиНа рисунке выше CI=InvA(I, alpha) – искажение «идеальной» фотографии путём наложения некоторой обратной функции со значением alpha. M(CI) – предсказание обучаемой модели.
Мы выбрали подход к обучению с ухудшением идеального фото с помощью обратных преобразований по нескольким причинам:
Идеологически каждый инструмент (эджаст) должен исправлять только искажения от собственной обратной функции (композиция эджастов – от композиции обратных). То есть инструмент контраста направлен на то, чтобы исправлять недочеты именно контраста на фотографии, но никак не температуры или другого инструмента. Всё ещё не удаётся избавиться того, что некоторые эджасты скоррелированы – меняя, например, контраст, вы так или иначе влияете на тени (об этом дальше).
При таком подходе из одной идеальной фотографии можно получить много плохих, что позволяет нам сгенерировать больше данных. Данные в этой задаче (как и во многих других) – весьма важная составляющая.
В таком подходе на стадии обучения нам не нужна supervised разметка пар, достаточно только «идеальных» фотографий.
Важнейшая составляющая. Откуда мы брали данные для обучения?
Есть же размеченные данные, что с ними не так?В начале работы над проектом мы пытались использовать некоторые open-source данные от фотографов вроде MIT-Adobe FiveK Dataset (его используют в большинстве статей по автоулучшению фото). Достаточно быстро мы поняли, что все найденные open-source датасеты нам не подходят по нескольким причинам:
Наш таргетинг – селфи и портретные фото, во всех открытых датасетах таких изображений малая доля.
В датасетах вроде MIT FiveK данные размечены очень специфично – множество фотографий выглядят хоть и эффектно, но весьма неестественно – заметно, что они были отредактированы.
Мы пробовали размечать данные командой, но столкнулись с проблемой. Каждый выбирал настройки, исходя из собственных вкусов, поэтому в данных не было видно явного тренда, и получившаяся разметка была очень разнородной и даже противоречивой. В связи с этим мы выбрали одного асессора, и в итоге весь датасет был размечен одним человеком с экспертизой в области фото (будем называть его «судьёй»). После этого нашей задачей было уже не обучить объективный «улучшатель» фотографий, а научить модель размечать фотографии так же, как наш судья.
По итогу в датасет попало порядка 1000 фотографий (оригиналы, идеалы и конфиги). Немного, но этого оказалось достаточно.
Одна за всех или все за …
В начале проекта мы пытались обучать одну нейронную сеть, которая принимает на вход картинку, испорченную композицией всех обратных преобразований, и предсказывает конфиг целиком (значения для всех инструментов). С таким подходом мы не смогли добиться нужного нам качества по нескольким причинам:
Эффекты от наложения некоторых инструментов очень скоррелированы. Существует множество конфигов, применяя которые, мы получаем почти одинаковый выход. Обучаться модели с таким условием тяжелее – нужно учить все инструменты одновременно. Более того, нужно выучить не только правильный конфиг, а ещё понять, как применение всего этого конфига (всех инструментов одновременно) влияет на фотографию.
Модель почти всегда видит сложные сэмплы – если мы сразу портим фотографию композицией всех обратных инструментов, то в большинстве случаев модели на вход будет приходить изображение, на котором плохо абсолютно всё: плохая экспозиция, плохой контраст, плохие тени и т.д. Сэмплировать искажения так же, как «in the wild», мы не можем, так как не знаем, как выглядит их априорное распределение в реальном мире.
Поэтому мы решили обучать по одной модели на каждый инструмент (модели у нас были очень маленькие и быстрые, мы могли себе это позволить). Мы выбрали N инструментов и обучали N нейронных сетей, где каждая сеть была ответственна только за свой инструмент – обучалась исправлять только его. У инструментов есть определённый порядок, в котором они применяются в приложении, поэтому все эти обученные нейронные сети также применяются последовательно, и результат выхода одной модели (предсказанное значение инструмента) сначала применяется к картинке, а затем результирующее изображение подаётся на вход следующей модели.
У такого подхода тоже есть свои проблемы:
Во время обучения определённой модели, например, контраста, сеть не видит фотографии с испорченными тенями, что не является правдой для in the wild. Мы пробовали добавлять аугментациями искажения других инструментов (кроме того, который учим), но опять столкнулись с проблемой корреляции эффектов и усложнили каждой модели задачу.
Данный подход сложнее в интеграции на девайс и гораздо более трудозатратен в плане обучения: вам нужно последовательно обучить N сеток вместо всего одной.
Несмотря на эти минусы, такой пайплайн показал на практике результаты лучше, чем подход с одной моделью для всех инструментов.
Функция потерь. Картинки укажут вам более правильный путь, чем конфиги
Сначала мы пробовали, используя регрессионный лосс на паре (predicted_alpha, gt_alpha), учить модель предсказывать верное значение инструмента, но наступили на очередные грабли. У такого подхода есть как минимум два минуса.
Во-первых, как упоминалось выше, может существовать несколько различных конфигов для инструментов, которые приводят к одному и тому же результату. Но, если мы учим отдельно по одной модели на каждый инструмент при фиксированных остальных инструментах (которые не участвуют в обучении), найдётся ровно один правильный ответ для восстановления искажений инструмента, под который мы обучаем модель. Так что для подхода «одна модель под один инструмент» это не стало серьёзным препятствием.
Вторая проблема оказалась более серьёзной, и здесь нас уже не спас подход с обучением своей сетки под каждый инструмент. Допустим, мы хотим исправить насыщенность картинки. Мы знаем, что оригинальное изображение было испорчено со значением -90, а мы предсказали 50. Правда ли, что вне зависимости от исходного изображения мы всегда должны одинаково штрафовать нашу модель? Оказывается, что это не так.
За наглядным примером проблемы и ходить далеко не нужно!Искажение насыщенности на -90 для двух разных оригиналовВ приведённом примере абсолютная разница между предсказанным и истинным значениями одинакова для обоих случаев, при этом мы явно должны штрафовать модель для Case 2 сильнее (мы не восстановим оригинал с предсказанием 50). В то же время, в случае Case 1 для любого предсказания модели мы получаем одинаковый результат – в точности оригинал (изменение насыщенности не меняет чёрно-белую фотографию). Получается, что мы должны штрафовать не за разницу в конфигах, а за то, насколько результат применения предсказанного конфига отличается от желанного изображения.
В зависимости от входной фотографии небольшое изменение в предсказанных значениях для инструментов может как значительно влиять на результат, так и не влиять вовсе.
Получается, что функция потерь должна штрафовать разницу между изображениями, а не между конфигами. Например, мы можем использовать L2-норму между изображениями:
Важно отметить, что предложенная функция потерь – MSE между изображениями, дифференцируема по предсказанному значению, так как каждая наша функция каждого инструмента дифференцируема по нему.
Мы обучили модель. Как понять, что она делает что-то адекватное?
Валидация результатов работы обученной модели – это, наверное, самая нетривиальная часть всего проекта. Помимо метрик (о которых речь пойдёт чуть ниже) мы использовали разные эвристики для того, чтобы понять, насколько разумно ведет себя модель.
Первая эвристика основана на идее о том, что модель не должна корректировать свои же предсказания. Мы назвали такое свойство «сходимостью».
Cходимость – первый признак адекватности модели!Допустим, мы обучили модель для улучшения контрастности. Подаём некоторую фотографию (лучше ту, на которой есть явные проблемы с контрастом) в нашу модель. Модель предсказывает некоторое число P1. Затем применяем к этой фотографии инструмент контраста со значением P1 и получаем новую исправленную фотографию. Подаём её в модель, получаем число P2 и т.д. Так вот, мы считали, что модель является «адекватной», если эта последовательность (P1, P2, P3, …) достаточно быстро сходится. В идеале значения (P2, P3, …) должны быть около нуля.
Иллюстрация сходимости моделиВторое наблюдение – чем сильнее мы испортили фотографию, тем большее (по абсолютной величине) значение наша модель должна предсказывать.
Хорошая модель – монотонная модельНа рисунке выше по оси X отложено значение, с которым мы портили фотографию, а по оси Y – предсказание модели. Видно, что модель не идеально предсказывает значения, с которыми портится фотография, но отношение порядка сохраняет. Связано это с тем, что модели достаточно просто понять, что на картинке нужно поднять или опустить контрастность и масштаб этого значения (относительно своего априорного идеала), а вот точное абсолютное значение угадать сложно (ещё один пунктик в сторону того, что обучать с функцией потерь именно на конфиги очень сложно). Также во время обучения мы старались подбирать такие распределения для параметров искажения (на основе размеченных данных), чтобы фотографии всё ещё выглядели более-менее естественными, поэтому модель не видела совсем испорченные фотографии (хвосты кривой).
Пристегнитесь, сдедующая остановка – используемые метрики!
Долгое время в качестве метрик мы использовали только визуальный тест. Заключался он в следующем: мы показывали нашему судье две фотографии и просили выбрать, какая выглядит лучше. При этом мы также просили дать оценку от 1 до 5 (насколько выбранный вариант выглядит лучше конкурента). Это позволяло нам как сравнивать обученные модели, так и понимать, насколько мы далеки от разметки судьи. Важнейшей проблемой такой метрики является то, что этот процесс совершенно не автоматизирован и требует слишком много времени и усилий – каждый раз нам нужно было строить несколько кандидатов (обучать несколько моделей) и для каждого нового кандидата просить нашего судью проходить такой визуальный тест. По этой причине нам пришлось думать над альтернативными метриками хотя бы для уменьшения количества проводимых визуальных тестов (для отсеивания заведомо неудачных моделей).
Итак, мы хотим придумать метрики, которые помогут нам ответить на вопрос, насколько наши новые модели стали ближе к поведению судьи.
Первая метрика была построена с целью понять, насколько сильно изменится результат обработки, если в настройках судьи (gt config) заменить значение одного инструмента, например, контраста, на предсказанное моделью значение. Схема расчёта метрики приведена на рисунке ниже.
Схема подсчёта первой используемой метрикиСпустя некоторое время мы поняли, что у такой метрики есть один важный недостаток. Допустим, наша модель на схеме выше (при расчёте метрики) предсказаладля контраста. У наших инструментов есть четкий порядок применения, и проблема состоит в том, что, на самом деле, контраст идёт вторым в очереди (то есть до теней), а не последним. Даже с учётом того, что мы сохраняем порядок применения всех инструментов после предсказания, мы «подсовываем» модели не совсем истинный вход. В реальном мире (в самом редакторе), даже если обученные модели для экспозиции и теней будут всегда предсказывать правильные значения, модель для контраста, скорее всего, не предскажет то же самое значение, так как на вход поступит изображение с ещё не исправленными тенями (исправление теней влияет на контраст фотографии).
По этой причине мы разработали ещё одну метрику, которая более честно эмулирует процесс применения всех инструментов – при её подсчёте полностью сохраняется порядок всех инструментов, а также совпадают входные изображения для всех моделей. В итоге предсказанные значения во время подсчёта метрики совпадут с теми, которые будут выдавать наши модели, если эту же фотографию загрузят к нам в приложение. В связи с этим за целевую мы стали использовать именно вторую метрику (далее речь пойдёт о ней).
Предположим, мы хотим настраивать экспозицию, контраст и светлые участки. Мы знаем, что сначала идёт экспозиция, затем контраст и только после настройка для светлых участков. Пусть у нас уже есть какое-то приближение для нашего решения – модели, которые предсказывают значения для всех указанных инструментов (в самом начале это могут быть просто константные нулевые предсказания). Допустим, мы выучили новую модель для светлых участков. Чтобы проверить, сможет ли только она улучшить качество всего имеющегося пайплайна, мы заменим в лучшем наборе ровно одну модель по светлым участкам и проверим, стал ли предсказанный результат ближе к разметке судьи. Если да, то мы обновляем в лучшем множестве старую модель на новую и переходим к контрасту уже с новой зафиксированной моделью по светлым участкам (затем только к экспозиции). Схема одного предлагаемого шага обновления лучшего набора моделей представлена ниже.
Схема подсчёта второй используемой метрикиМы можем зациклить этот процесс и после экспозиции вернуться к светлым участкам. Зацикливание может быть полезно в случае, если после того, как мы обновили модель по светлым участкам, мы также обновили модель для предшествующего инструмента (все инструменты, которые идут раньше, влияют на последующие).
В качестве критерия можно использовать любую меру сходства между изображениями, например, MSE (как на рисунке выше). Не стоит интерпретировать абсолютную величину этой метрики. Её значение поможет вам понять, приводит ли замена старой модели на новую к улучшению качества всего пайплайна.
Благодаря разработанным метрикам нам удалось снизить количество проводимых визуальных тестов, мы научились автоматически отсеивать заведомо неперспективные решения, а также выбирать множество лучших моделей из обученных. Всё это значительно ускорило разработку.
Везде грабли-грабли-грабли, а что же мы получили в итоге?
Если долго мучиться, всё обязательно получится! Нам удалось построить модели, которые устроили нас по визуальному качеству, удовлетворяли нашим эвристикам и показывали позитивные результаты на приведённых метриках. Сейчас эти модели встроены в наш инструмент автоулучшения фотографии (Autoadjustments) в приложении Lensa. Ниже парочка примеров селфи с результатами работы пайплайна. Ждём вас в гости в приложении, если подумали, что это «черри-пики» 🙂
Оказалось, что обученные модели весьма стабильны и работают очень неплохо даже для видео, притом что мы во время обучения никак не требовали от них устойчивости между кадрами (лишь использовали некоторые аугментации). Ещё более интересный факт: модели способны показывать хорошее визуальное качество не только на селфи и портретных фотографиях, но и на изображениях с природой, пейзажами, зданиями и прочими категориям, где нет человека, несмотря на то что в датасете были фотографии только с людьми. Пара примеров представлена ниже.
Объяснить это можно тем, что модели у нас весьма небольшие и скорее не оперируют сущностью типа человека, а понимают, как нужно исправить фотографию из более низкоуровневых фичей вроде общей яркости или насыщенности.
Я рассказал вам про одну из наших интереснейших технологий. На собственном опыте показал, как уберечь себя от лишних шишек (мы уже набили их за вас). Берясь за проекты, связанные с обработкой и улучшением фото, формулируйте задачи как можно точнее и понятнее, чтобы лишний раз не натыкаться на проблему субъективизма.
Почти всегда ваша задача состоит не в том, чтобы построить решение, которое будет нравиться всем (это утопия в подобных проектах), а придумать, как угодить нужной аудитории.
От момента начала проекта до релиза финальной версии решения прошёл почти целый год, но для нас игра несомненно стоила свеч, так как полученный функционал идеально ложится в идеологию нашего продукта с улучшением фотографии в один клик. У нас осталось еще много идей, которые мы обязательно попробуем, когда вернёмся к работе над этим проектом, а после я обязательно вам про них расскажу 🙂
Лукашенко призвал журналистов честно и объективно говорить с людьми
Только честный и объективный диалог в непростых условиях информационного поля, убежден Александр Лукашенко, поможет «удержать внимание зрителей, читателей и слушателей». Об этом глава Беларуси заявил на совещании с руководителями ведущих государственных средств массовой информации, передает его пресс-служба.
Прежде всего, президент подчеркнул, что ждет от СМИ больше остроты, оперативности и собственного контента. Кроме того, подчеркнул он, им уже пора отходить от зарубежных платформ. Сегодня пресса, подчеркнул он, — не только средство донесения информации, но и полноценное оружие, причем массового поражения. Вот почему, пояснил Лукашенко, «необходимо честно и объективно говорить с людьми на понятном языке, доносить им нашу позицию. У нас этого немножко не хватает», — откровенно признал глава государства, обратив особое внимание на тот факт, что национальное медиаполе в ближайшем будущем «столкнется с нарастанием угроз».
По его словам, конкуренция на информационном поле сегодня жесточайшая, и РБ со всех сторон пронизана различными медийными потоками. Подтасованные факты, фейки, «называемая постправда, когда аудиторией умело манипулируют, намеренно уводя от действительно важных проблем, — эта и другая информационная отрава сродни химическому оружию», — констатировал оратор и дал понять аудитории, что республику, по его мнению, ожидают еще более сложные вещи, которые просто будет трудно опровергать.
«По крайней мере, в коротком промежутке времени, — предупредил президент. — Эта неправда, ложь выкашивает целые слои восприимчивого населения, делая их беззащитными перед своим разрушительным воздействием. Поэтому информационное противоборство сейчас играет особую роль».
Касаясь места и роли печатных изданий в стране, Лукашенко посоветовал их руководителям, чтобы удержаться на плаву в современном цифровом мире, «активно заниматься аналитикой». Кроме того, убежден глава РБ, талантливый журналист может и должен быть лидером общественного мнения. «Это редкость. Сегодня облик любого СМИ должна определять авторская журналистика. Нам необходимы новые лица, интересные персоналии, темы. Вы должны быть талантливы и убедительны в подаче информации», — сказал президент.
По его словам, интернет в новом столетии уже не просто дышит в спину государственной прессе, но и по некоторым позициям вырывается вперед. «Мобильный телефон с выходом в интернет в распоряжении всех желающих от ребенка до пожилого человека. И эти материалы им доступны в любое время суток. Нашим СМИ в интернете надо работать масштабнее, эффективнее», — резюмировал глава государства.
Хотите знать больше о Союзном государстве? Подписывайтесь на наши новости в социальных сетях.
О понятии «объективная истина»
В статье анализируется категория «объективная истина» в контексте парадигмальных установок советской философии.
Ключевые слова: истина, онтология, объективность, гносеология, диалектика.
The category ‘objective truth’ in the paradigmatic context of Soviet philosophy is analyzed in the article.
Keywords: truth, ontology, objectivity, gnosiology, dialectics.
Исторически категория «истина» рассматривалась в единстве онтологических и гносеологических составляющих. Если воспользоваться дихотомией «объективная диалектика» и «субъективная диалектика», которая в недалеком прошлом использовалась в отечественной философии весьма активно, то рассматриваемую категорию можно применять и к знаниям, и к вещам. Формула «Veritas est adaequatio intellectum et rei» неотделима от «Veritas est adaequatio rei et intellectus».
В силу целого ряда социально-исторических и идеологических причин[1] в отечественной философии XX в. наблюдалась абсолютизация одной из этих формул, а именно – гносеологической. Об этом читаем в работах 50-х гг., например у М. Розенталя и П. Юдина: «Истина – соответствие понятия, идеи с объектом; знание, правильно отражающее объективную действительность»[2]. Об этом же говорил И. С. Нарский в 1660–1970-е гг.: «Истина есть соответствующее объективной реальности содержание человеческого сознания… Истина не есть свойство самих объектов»[3]. Такое же ограничение пространства применимости зоной лишь субъекта можно увидеть и в 1990-е гг. В учебнике, рекомендованном для аспирантов, можно прочесть: «Истина есть свойство знания, а не свойство объекта познания»
А «между тем, – писал М. А. Лифшиц, – тезис о том, что истинность есть свойство (только. – В. Х.) мысли и языка, а не самих вещей, не так достоверен»[5]. Подчеркиваем, речь идет о применимости категории «истина» не только к знанию о вещах, а именно к самим вещам, предметам, явлениям, их отношениям, связям.
Единство онтологической и гносеологической трактовки истины восходит корнями к философии античности. Аристотель пишет: «В самом основном смысле сущее – это истинное и ложное, что имеет место у вещей через связывание или разъединение, так что истину говорит тот, кто считает разъединенное разъединенным, связанное – связанным, а ложное – тот, кто думает обратно тому, как дело обстоит с вещами. Так вот, раз это так, то спрашивается, когда имеется или не имеется то, что обозначается как истинное или как ложное. Следует рассмотреть, что мы под ними разумеем. Так вот, не потому ты бледен, что мы правильно считаем тебя бледным, а, наоборот, именно потому, что ты бледен, мы, утверждающие это, говорим правду»
Онтологические варианты трактовки истины и лжи лежат на самой границе вопроса об объективной истине. Удивление и недоумение от отрицания возможности материалистического прочтения онтологической формулировки истины «как соответствия предмета своей всеобщей природе, своим имманентным законам возникновения, развития и разрушения» возрастают еще и потому, что авторы, отрицая применимость категории «истина» к самим объектам, ясно видят, с какой необычайной трудностью в этом случае сталкивается оставшееся в одиночестве гносеологическое понимание истины. Будь истина онтологической, все было бы просто: есть онтологическая, она же объективная, истина, которая, отражаясь в сознании, дает гносеологическую истину. И истинное познание тогда в строгом и точном смысле было бы познанием истины объективной.
Уточним термины. Объективная истина становится онтологической истиной тогда, когда возникает ее противоположность – гносеологическая истина (то есть истина в рамках теории познания). Здесь тот же механизм, когда предмет становится объектом познания: при наличии субъекта познания. Противоположность между онтологической и гносеологической истинами, понятно, не абсолютна, как и, например, противоположность между материей и сознанием. И то и другое возникает, как подчеркивал еще В. И. Ленин, лишь в рамках гносеологии. Но явления гносеологии нельзя объяснить, если отдать предпочтение в этих противоположностях лишь одной стороне. Разве это не аксиома для материалистической гносеологии?! Если нет онтологической истины, уже нельзя избежать целого ряда искусственных допущений, двусмысленных недомолвок, запутанных словесных конструкций.
Анализ и вся апология онтологической трактовки истины есть лишь шаг на пути к выяснению понятия «объективная истина». Из вышесказанного об онтологической истине нетрудно заметить ее близкое родство с объективной истиной. Деталей и нюансов этого различия – огромное множество. Дело пока не в этом. Понимание объективной истины как соответствия, причастности и принадлежности свойства «быть истинным» самим вещам вне и независимо от человека, то есть объективно, в точном и строго философском смысле этого понятия, отличается от широко распространенного в отечественной философской литературе понимания объективной истины «как объективного содержания истинного знания». Хотя последнее определение мы взяли в кавычки, сноску на авторов делать не станем, ибо для многих и сегодня такой взгляд представляется не консерватизмом мышления, уже освобожденного почти двадцать лет от идеологических оков, а самоочевидной позицией. Не следует делать этого еще и потому, что абсолютизация гносеологического подхода автоматически вынуждает искать «объективную истину» в недрах мысли, духа, знания, сознания.
Чаще всего можно встретить следующую трактовку объективной истины. Объективная истина – это содержание знания, которое возникает в результате отражения объективной реальности; если знание будет ей адекватно, то его содержание и будет искомой объективной истиной. Есть нюансы, есть детали – их много, они очень интересны. Они заслуживают самого пристального внимания, но при всех вариантах остается общей мысль, что объективная истина – это истинное знание, которое заслуживает эпитета «объективное» только потому, что отражает объективный мир. Как ни уточняй, все равно получится, что «объективная истина» связана с человеком. Слово мы взяли в кавычки, чтобы подчеркнуть широко известное положение материализма о том, что «объективное» означает то же, что и «вне и независимо от человека». Безусловно, требуется подробное разъяснение, как содержание знания может быть вне и независимо от человека. Иначе говоря, как объективное может попасть в знание и оставаться в то же время «вне и независимо от человека». То, что соответствует содержанию знания, может быть объективным, но не само содержание, которое и возникает в результате присутствия и усилий субъекта. Без субъекта нет содержания знания. А отраженные в этом содержании предметы, их свойства, отношения и связи объективно могут быть. Эта трудность неизбежно возникает при абсолютизации гносеологической трактовки истины.
Рассмотрим несколько вариантов преодоления противоречий такого «гносеологического» понимания объективности истины. «Нетрудно видеть, – писал М. Н. Руткевич, – что объективность истины несколько иного рода, чем объективность материального мира: материя находится вне сознания и не зависит от него, истина находится в сознании, но по содержанию своему не зависит от него и от носителя сознания»[8]. При всей нечеткости формулировки смысл понятен: от «носителя сознания» не зависит ни содержание знания, ни содержание истины, а тот предмет, отражение которого образует содержание истинного знания. А содержание знания всегда связано с человеком, с его сознанием, иначе оно не входило бы в состав знания. Утверждение, что «содержание истины» объективно, если понятие «объективно» понимать в философском смысле, – вообще большое недоразумение, ибо можно подумать, что бывает знание, у которого форма остается в голове человека, а содержание где-то вне и независимо от человека, то есть объективно. И уж совсем непонятно становится, если предметом отражения, который станет «содержанием истины», выступает субъективная реальность. Здесь вообще концы с концами перестают сходиться. Приходится придумывать еще более усложненные вербальные конструкции, чтобы как-то вразумительно пояснить, почему содержание знания и в этом случае будет «объективной истиной», хотя отражена не объективная, а субъективная реальность. Значит, содержание истинного знания будет «объективной истиной» не потому, что отражается объективная реальность, а по какой-то иной причине. Невооруженным глазом видно, что категория «объективная», которая в материализме имеет точный и строгий смысл – «вне и независимо от человека, его сознания и воли», в данном случае становится расплывчатой. Если приглядеться без предубеждения, очевидно противоречие. Надо выбирать: объективное – это или то, что вне и независимо от человека, или – содержание истинного знания. Дизъюнкция строгая.
Разумеется, никто не может запретить вкладывать свой смысл в тот или иной термин автору, его использующему, но если «объективным» мы будем называть отраженное, имеющее вне и независимо от человека существующий денотат и именно по этой причине, то для сохранения логического реноме следует отказаться от понимания объективного как вне и независимо от человека существующего отражаемого. Двусмысленность употребления понятия «объективный» постоянно обнаруживается у авторов, которые абсолютизируют гносеологическую трактовку истины, когда начинают говорить об объективной истине. Рассмотрим эту двойственность еще на одном более раннем примере. Ф. И. Хасхачих привлек наше внимание, во-первых, потому, что Федор Игнатьевич стоял у истоков распространения в советской философской литературе гносеологического понимания истины, во-вторых, у него наиболее отчетливо просматривается следующее: когда говорят об истине, само собой разумеется, речь идет об объективной истине, понимаемой им как содержание истинного знания. Вот несколько его высказываний. «Материалисты так или иначе признают объективную истину»[9]. К сожалению, он не уточняет, что значит «так» и как будет «иначе». Может, под «так» надо понимать объективную истину как содержание знания, отражающее объективный предмет, а под «иначе» – истинность предмета самого по себе, без вмешательства человека, то есть объективно, что равносильно онтологической трактовке истины. Но это только наше предположение, у Хасхачиха никаких указаний на онтологическое понимание истины как объективной истины нет. Наоборот, он постоянно акцентирует внимание на том, что объективная истина – это содержание знания, имеющее объективный денотат. «Под объективной истиной Ленин понимает, – пишет он, указывая и источник, откуда берется такое его представление, – такое содержание в наших ощущениях, представлениях и понятиях, которое не зависит ни от отдельного человека, ни от человечества»[10]. Подобная ссылка на В. И. Ленина встречалась часто. Здесь необходимо подчеркнуть, что Хасхачих – страстный защитник материализма, он прекрасно рисует картину, сколько бедствий несет материализму отрицание существования объективной истины, по которой можно также провести водораздел между материализмом и идеализмом[11]. Тем больше вызывает недоумение, когда после такого отстаивания права на существование объективной истины ее сводят до «содержания знания», тем самым, на наш взгляд, начисто перечеркивая даже само определение «объективной» истины. Но мы хотели поговорить о другом: о постоянной двусмысленности понятия «объективная истина», если оставаться внутри трактовки истины как знания. Возьмем для примера следующие слова Ф. И. Хасхачиха: «Диалектический материализм, признавая существование объективной истины, указывает путь ее познания. Объективная истина познается не сразу, целиком, а по частям. Человеческое познание в процессе своего развития все глубже раскрывает объективную истину»[12]. Попробуем прочитать эти слова, подставляя везде вместо словосочетания «объективная истина» другое – «содержание знания». Если объективная истина – это содержание истинного знания, то общий смысл был бы идентичным, должен был бы сохраниться. А получается нелепица: будто диалектический материализм предлагает искать объективную истину и познавать ее в головах людей, в содержании знаний, а не в объективном мире. Что познается не сразу, целиком, а по частям? Содержание истинных знаний или же объективные предметы в их объективной истинности или ложности? Думается, что Хасхачих здесь вкладывает в понятие «объективная истина» совсем другой, чем «содержание знания», смысл, а именно тот, который мы обозначали как онтологическую трактовку истины. «Познание объективной истины раскрывается через относительную и абсолютную истины и их соотношение»[13]. Что раскрывается через соотношение абсолютной и относительной истин? Что познается? Содержание истинного знания? Да нет же! Познается совсем другое. Когда мы хотим познать объективную истину, мы должны познавать объективную вещь в ее истинности, а истинность сия вовсе не зависит от человека. Потому мы и станем именовать ее «объективной» – и никак иначе. И мысль эта вовсе не нова. Еще более пятидесяти лет назад экзистенциалист М. Хайдеггер с поразительной ясностью высказал мысль, что «истина предложения возможна только на основе истинности вещи»[14]. Такой подход в корне меняет понимание как относительной истины, так и абсолютной, меняет философскую картину видения мироздания.
В процессе познания мы можем встретиться не только с объективной истиной, но и с объективной ложью, то есть неистинным состоянием вещи самой по себе. Разве огромная ветвистая яблоня, на которой никогда не выросло ни одного яблока, – это не пример объективно ложной яблони? И разве знание причин ее ложности менее ценно? Алмаз, который крошится и не режет стекло; тигр, который боится ягненка; человек – мизантроп; общество, которое уничтожает своих граждан, – все это примеры явлений, которые ложны объективно: они не соответствуют своим понятиям, своим сущностям, своей природе, своим законам существования. И здесь дело вовсе не в многообразии их форм существования, а в деформированности (деструкции) их сущности.
О том, что бывает истинная природа самой вещи, говорит и сам Хасхачих: «без размышления человек не может раскрыть истинную природу предмета»[15]. Значит, природа предмета может быть и «неистинной», то есть ложной. Человек может познавать и истинную, и ложную природу предмета, получая в том и в другом случае знание, соответствующее предмету. Казалось бы, все так ясно и просто, но опять «марксизм признает существование объективной истины, то есть наличие в истине такого содержания, которое не зависит ни от человека, ни от человечества»[16]. А. Н. Илиади не стал брать слова «не зависит ни от человека, ни от человечества» в кавычки, видимо, потому, что эти слова В. И. Ленина общеизвестны и цитируются почти всегда, когда говорят об объективной истине[17].
Куда делась такая простая мысль, известная еще элеатам, что истинное знание – это знание об истинно существующем?.. Почему раз за разом авторы делают вид, что не видят того, что гносеологическая истина, как верно заметил еще Т. Павлов, «всегда субъективна, поскольку она всегда является человеческой истиной (а не “ничьей”)»[18]? Восточная пословица гласит: «Хоть тысячу раз кричи: “Халва!” – во рту от этого слаще не станет». Тысячу раз можно повторить, что содержание знания – это объективная истина, однако истинное содержание знания никогда не станет объективным, если понятие «объективное» понимать как существование чего-либо за пределами головы человека, существующего независимо от человека, без человека и до человека.
Что было действительной причиной обструкции онтологического понимания истины и абсолютизации ее гносеологической трактовки в отечественной философии прошлого столетия, мы указали: идеологический догматизм советской идеологии со ссылкой на авторитет В. И. Ленина. Тем интереснее будет посмотреть, как выглядела позиция вождя мирового пролетариата по этому вопросу на самом деле.
Вот слова В. И. Ленина, имеющие прямое отношение к рассматриваемому вопросу. «Существует ли объективная истина, то есть может ли в человеческих представлениях быть такое содержание, которое не зависит от субъекта, не зависит ни от человека, ни от человечества?»[19] Ясно, что в период работы над «Материализмом и эмпириокритицизмом» в термин «объективная истина» он вкладывал смысл, что она есть «содержание знания, соответствующее объективному миру».
В. И. Ленин допустил терминологическую вольность, возможно, для него не играющую принципиальной роли, но при формальном понимании и восприятии его слов оказывающую деформирующее воздействие на понимание явления, именуемого «объективной истиной».
А знал ли он вообще о наличии онтологического понимания истины? Полагаю, что знал. Неоднократно Ленин выписывал, подчеркивал, комментировал такие трактовки истины.
В «Науке логики» Гегеля Ленин прокомментировал объективно-идеалистическое понимание определения истинности абсолютной идеи. Против слов Гегеля: «Как наука истина есть чистое развивающееся самосознание» – В. И. Ленин коротко пометил: «Поповщина»[20]. Слова Гегеля «истина бытия есть сущность» В. И. Ленин комментирует так: «Такова первая фраза, звучащая идеалистически насквозь, мистикой». Мысль Ленина не совсем ясна, ибо он тут же замечает: «свежий ветер» – на слова Гегеля: «задний план составляет истину бытия»[21]. Есть в «Философских тетрадях» и выписка из того места, где Гегель рисует картину, как из онтологической когерентности абсолютного духа вырастает онтологическая корреспондентность определения его истинности через истинность его частей – понятия и предмета: «Истина состоит лишь в их отношении друг к другу… что каждое из них в самом своем понятии содержит другое»[22]. Это место В. И. Ленин оставил без пояснений. Но слова эти привлекли его внимание, он их выписал.
У Гегеля есть слова: «Истина, как согласующееся с объектом знание… пронизало собой объект». Речь о том, что объективный дух, став знанием, пронизывает самого себя в новом облике развития, оставаясь все равно тем же самым объективным духом. В. И. Ленин с двух сторон подчеркнул и написал: «Истина и объект»[23].
Вот еще один комментарий Ленина: «Гегель вполне прав по существу против Канта. Мышление, восходя от конкретного к абстрактному, не отходит… от истины, а подходит к ней… от живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике – таков диалектический путь познания истины, познания объективной реальности»[24]. Истина у Гегеля объективна. И Ленин говорит в том же смысле. Если в другом, то последняя строка в замечании Ленина теряет смысл.
Неоднократно В. И. Ленин наталкивался на мысли Гегеля о том, что сущность более истинна, чем явление, что истинность умопостигаемого более истинна, чем истинность чувственно постигаемого[25].
Знак «нотабене» поставил Ленин напротив слов Гегеля, что познание вещей «в себе и для себя» есть познание истины, что «истина… состоит в единстве объекта и понятия»[26].
В некоторых моментах видно, как мысль Ленина сопротивляется онтологической трактовке истины, как он не желает расставаться уже с привычным гносеологическим представлением об истине. Вот одно такое место. Гегель пишет, что логические формы «сами по себе соответствуют истине». В. И. Ленин украшает эти слова знаками «????», потом пишет: «“Логика” вопрос об истине»[27]. Ленин не смог преодолеть уже устоявшееся представление, что истина есть категория лишь гносеологическая. Потому он переиначивает (а заодно и упрощает) мысль Гегеля. У Гегеля прослеживается мысль об объективной истинности форм бытия, которые он на свой лад называет «логикой», а Ленин вкладывает в это слово смысл «учение об этих формах». Но это вещи разные. Не будем забывать, что перед нами конспекты, не предназначенные для чужих глаз. Это записи для себя, для уяснения того, что прочитано, а вовсе не трактат по философии. Конспекты эти так и надо оценивать: как процесс самообразования В. И. Ленина. Ленин учился у великих мыслителей прошлого. Учился самостоятельно, уже будучи признанным лидером партии. Учился и не считал это чем-то зазорным. Процесс учения, любого учения, предполагает и возможные упрощения воспринимаемого материала, искажения, недопонимания отдельных моментов, требует преодоления устоявшихся стереотипов мышления.
Рассмотрим пример. «Замечательно: к “идее” как совпадению понятия с объектом, к идее как истине, Гегель подходит через практическую, целесообразную деятельность человека, – пишет В. И. Ленин и дальше по-своему интерпретирует. – Вплотную подходит к тому, что практикой своей доказывает человек объективную правильность своих идей, понятий, знаний, науки»[28]. Сбоку он дописал: «От субъективного понятия и субъективной цели к объективной истине». Но ведь у Гегеля речь идет совсем не о том, «объективная истина» у Гегеля обозначает совсем иное. Он утверждает, что объективная абсолютная идея, трансформируясь, развивается и, приняв вид человеческого духа, осознает себя как дух, объективный и мировой, где человеческий дух – лишь момент, помогающий абсолютной идее определять свою истинность. А у Ленина получается совсем иное.
Создается впечатление, что он, хотя и оставался на позиции гносеологической трактовки истины, постоянно приглядывался к онтологическому ее пониманию. Ленин неоднократно выписывает такие места, где у Гегеля речь идет именно об онтологических вариантах определения истины. Выписывает – и оставляет без комментариев. Так обычно делают с материалом, над которым надо подумать, возвращаться и подумать: не раз, не два… Так поступил В. И. Ленин с фрагментами из § 213, где истина определяется как «тождество объективности с понятием»[29]. Иногда Ленин, как бы поневоле, «проговаривается»: «Юм и Кант в “явлениях” не видят являющейся вещи в себе, отрывают явления от объективной истины»[30]. Пусть это пересказ Гегеля, но ведь Ленин подтверждает рядом свое согласие с позицией Гегеля, а не Юма и Канта. Здесь союз объективного идеалиста и материалиста против субъективного идеализма проявляется в том, что они оба признают объективную (онтологическую) истину. А вот еще: В. И. Ленин отчеркнул тремя черточками и пометил: «Замечательно верно и глубоко», – следующие слова Гегеля: «Так называемое объяснение и доказательство вводимого в теоремы конкретного материала оказывается отчасти тавтологией, отчасти искажением истинного положения вещей»[31]. Непроизвольно Ленин оценил мысль о возможности искажения «истинного положения вещей» как глубокую и верную. Но истинное положение вещей тем и интересно, что оно объективно. А в познании объективно истинное положение вещей может быть искажено. Понятно, что тогда это знание будет ложным. В. И. Ленин выписал слова «истинное положение вещей», выражающие онтологическую трактовку истины, которым он особого значения не придает. Об этом свидетельствует, например, то, что Ленин слова Гегеля: «Идея не достигает еще в этом познании истины вследствие несоответствия предмета субъективному поня- тию»[32] – слева подчеркнул одной чертой. Не тремя, не двумя, как делает он на этой же странице выше, а одной коротенькой. То есть Ленин видит эту трактовку истины, но особого внимания не обращает, не придает ей особого значения. Позволю себе допущение, что он оставлял для себя этот вопрос не до конца решенным, открытым. И как честный ученый, если бы он профессионально стал заниматься философией, пришел бы к дополнению своего гносеологического понимания истины онтологическим. Для такого допущения есть основания. В. И. Ленин пишет: «Гегель о практике и объективности познания» – около слов, очерченных с четырех сторон: «Теоретическое познание должно дать объект в его необходимости, в его всесторонних отношениях, в его противоречивом движении an und für sich. Но человеческое понятие эту объективную истину познания “окончательно” улавливает и овладевает ею, лишь когда понятие становится “для себя бытием” в смысле практики. То есть практика человека и человечества есть проверка, критерий объективности познания. Такова ли мысль Гегеля? К этому надо вернуться»[33]. Эти слова подтверждают, что В. И. Ленин был знаком с онтологической трактовкой истины, знал суть этой позиции. Это видно из того, что Ленин не только просто пересказал Гегеля, но даже «перевел» на материалистический язык. В знании отражена вещь в ее истинности, если при производстве ее человеком получается желаемая вещь, та самая вещь, которую он познавал и теперь, глядя на полученный результат своей деятельности, убедился, что познал ее в истинном виде.
Сомнение В. И. Ленина: «Такова ли мысль Гегеля?» – и говорит о том, что он оставил вопрос нерешенным для себя.
Вот еще один фрагмент, где В. И. Ленин имеет дело с онтологической трактовкой истины. К слову сказать, эти высказывания он тоже обвел с четырех сторон, справа еще добавив знак «NВ»: «Познание… находит перед собой истинное сущее как независимо от субъективных мнений… наличную действительность. (Это чистый материализм.) Воля человека, его практика, сама препятствует достижению своей цели… тем, что отделяет себя от познания и не признает внешней действительности за истинно-сущее (за объективную истину). Необходимо соединение познания и практики»[34].
В. И. Ленин сталкивался с онтологической трактовкой истины не только у Гегеля. В книге И. Дицгена «Мелкие философские работы» В. И. Ленин подчеркнул слова: «Истина является и явление истинно»[35].
При внимательном прочтении приводимого ниже отрывка из указанной работы Дицгена легко можно видеть моменты, где немецкий философ говорит об онтологической истинности. В. И. Ленин читал, изучал эту работу Дицгена, но его понимание объективной истинности не принял. Дицген писал: «Чтобы точнее познать природу абсолютной истины, прежде всего необходимо преодолеть укоренившийся предрассудок, будто она духовного свойства. Нет, абсолютную истину мы можем видеть, слышать, обонять, осязать, несомненно также познавать, но она не входит целиком в познание, она не есть чистый дух. Ее природа ни телесна, ни духовна, ни то ни другое, – она всеобъемлюща, она как телесна, так и духовна. Абсолютная истина не имеет особенной природы, ее природа есть, скорее, природа всеобщего. Или, выражаясь без всяких иносказаний: всеобщая естественная природа и абсолютная истина тождественны. Не существует двух природ – одной телесной, другой духовной; есть только одна природа, в которой заключается все телесное и все духовное…
Человеческое познание, будучи само относительной истиной, связывает нас с другими явлениями и отношениями абсолютного бытия.
Как субъект, так и объект… составляют части, или явления, той всеобщей сущности, которую мы называем универсумом…
То, что мы познаем, суть истины, относительные истины, или явления природы. Самое природу, абсолютную истину, нельзя познать непосредственно, а только при посредстве ее явлений. Но откуда мы можем знать, что за этими явлениями скрывается абсолютная истина, всеобщая природа?..
Никогда не говорилось ни об истине, ни о познании ничего более бессмысленного, чем то, что о ней говорит ходячая логика уже целые тысячелетия: истина – это совпадение нашего познания с предметом последнего. Как может картина “совпадать” с моделью? Приблизительно, да… Итак, мы можем лишь относительно познавать природу и части ее, ибо всякая часть …имеет все же природу абсолютного»[36].
Трудность, которая стала камнем преткновения, ясна. Человек может в ходе познания охватить только ограниченную часть природы. То есть знание человека относительно. Но откуда тогда знание о том, что есть абсолютная истина? Дицген отвечает: «Оно прирождено нам»[37]. В. И. Ленин поставил против этого высказывания знак вопроса. А мысль Дицгена такова. Человек ведь тоже порождение Абсолюта. Следовательно, как часть, он несет в себе и абсолютное. И вот в таком качестве он, человек, сам добывает свои относительные по отношению к Универсуму знания, а идея абсолютной истины – от его единства с этим Универсумом. Дицген чувствует мистичность такого допущения и пишет: «Это материнское лоно и есть абсолютная истина; оно вполне истинно и все же мистично, то есть оно – неисчерпаемый источник познания, следовательно, непознаваемо до конца»[38].
Диалектику объективно абсолютной и объективно относительной истин Дицген представлял так: «То, что Спиноза называл бесконечной субстанцией, то, что мы называем универсумом или абсолютной истиной, столь же тождественно с конечными явлениями, с относительными истинами… как лес тождественен со своими деревьями или как вообще род – со своими видами»[39]. В. И. Ленин мог соглашаться или не соглашаться с такой трактовкой истины, но не видеть, совсем не замечать, что это иная, чем у него, трактов-ка, не мог. Остается только предполагать и догадываться, почему Ленин не стал вникать в такое понимание истины, почему прошел мимо, почему никак не прокомментировал. Подчеркивания, выписки таких трактовок свидетельствуют, что В. И. Ленин осознавал это различие двух подходов к пониманию объективной истины, но остался при своем мнении, что объективная истина – это содержание знания, соответствующее объективной действительности, не зависящей ни от человека, ни от человечества. Свое предположение на этот счет мы уже высказали: В. И. Ленин как философ-материалист близок к английскому и французскому материализму XVII–XVIII вв., в котором наиболее последовательно и проводится гносеологическое представление об истине. Дицген же на пути к диалектическому материализму заложил первые камни в фундамент нового понимания объективной (абсолютной и относительной) истины. Позиция Дицгена не лишена еще «родовых пятен» любого крайнего эмпиризма – упрощений и, как следствие этого, непоследовательностей, выражающихся в уступках субъективно-идеалистическому сенсуализму и рационализму. Но общее направление обозначено верно: к диалектическому материализму, который должен преодолеть эмпирическую односторонность абсолютизации гносеологического понимания истины.
Вот еще два высказывания Дицгена, попавшие в поле зрение В. И. Ленина, из которых и без комментариев ясно видны и новизна, и недостатки взглядов Дицгена. «Если мы признаем, что абсолютная истина… существует реально как материальный универсум, и что человеческий дух есть лишь телесная, или реальная, действительная и действующая часть общей истины, признанная отображать другие части общей истины, то этим проблема ограниченного и неограниченного будет совершенно разрешена»[40]. Здесь те же, что мы видели и у Гегеля, контуры восхождения от абстрактного к конкретному при определении истинности абсолютного первоначала мира по схеме онтологической (объективной) когерентности. Вторая цитата: «Природа истины не идеальна, а субстанциальна; она материалистична; она постигается не мыслью, но глазами, ушами и руками; она не продукт мысли, а скорее наоборот: мысль есть продукт универсальной жизни. Живой универсум – это воплощенная истина»[41].
Трудно, просто невозможно удержаться от удивления и восторженного восклицания, читая об этом «живом универсуме», который сам в себе, через себя, с помощью себя делает себя познающе истинным. Восторг вызывает воспоминание о взглядах Вл. Соловьева о вселенском всеединстве, к которому мир идет через ступеньки: природа, общество, человек, – все более усиливая свою истинность, которая через красоту ведет к добру. Мы видим необъяснимую конвергенцию материализма и идеализма – этих евклидовых философских параллелей – в отдаленном будущем, в бесконечно удаленной точке.
В. И. Ленин видел онтологическую трактовку истины не только у Дицгена, но и у других философов. Он подчеркнул при чтении книги А. Рея «Современная философия» слова: «Истина – это объективное»[42]. Привлекла его внимание и мысль Рея, что «заблуждение не есть абсолютная антитеза истины»[43]. Но почему В. И. Ленин прошел мимо? Почему не использовал это в своей работе «Материализм и эмпириокритизм»?
Можно выдвинуть несколько взаимосвязанных предположений. Первое. Когда В. И. Ленин писал свою книгу, конспектов по философии еще не было. Основательное знакомство с историей философии состоялось позже. Второе. Как уже было сказано, Ленин как философ-материалист «замешан» на эмпиризме, близком к эмпиризму английских и французских материалистов XVII–XVIII вв. Это видно невооруженным глазом любому непредвзятому читателю «Материализма и эмпириокритицизма». Третье. При чтении конспектов В. И. Ленина остается странное ощущение. Создается впечатление, что он читает Гегеля не как идеалиста, а как материалиста. Это похоже на то, как дети, которых учат английскому языку, услышав «тейбл», мыслят не «стол», а воспринимают это как русское словосочетание «ты был». Читая конспекты В. И. Ленина, трудно отделаться от этого ощущения: Ленин вкладывает в слова Гегеля не тот смысл, что сам Гегель, а свой, на словах похожий, но материалистический. Трудно согласиться, что такое прочтение является «материалистическим прочтением» Гегеля. Это одно из возможных объяснений факта, почему в советской философской литературе игнорировалась онтологическая трактовка истины и настойчиво пропагандировалось абсолютизация гносеологического понимания истины, – такой точки зрения придерживался В. И. Ленин. И последователи этой односторонней точки зрения должны вести свою родословную вовсе не с Аристотеля, как это часто делается, а от механистического материализма Нового времени через догматизацию взглядов В. И. Ленина. Социальные события, политика и идеология большевизма, построенного на культе авторитета В. И. Ленина, и послужили непосредственной и прямой причиной абсолютизации в течение долгих лет в советской философии гносеологического понимания истины и обструкции онтологической ее трактовки. Бывает время разбрасывать и время собирать камни. Настало, думается, время исправлять упущенное.
[1] Подробнее о том, как взгляды английских и французских материалистов XVII–XVIII вв. перекочевали в работу В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», а потом по понятным причинам стали догмой, см.: Хазиев B. C. Роса истины. – Уфа, 1998.
[2] Краткий философский словарь. – 3-е изд. – М., 1952. – С. 160.
[3] Нарский И. С. Проблема истины и истинности / И. С. Нарский // Диалектическое противоречие и логика познания. – М., 1969. – С. 164, 166.
[4] Философия для аспирантов / под ред. И. И. Кального. – СПб., 1999. – С. 404.
[5] Лифшиц М. А. Об идеальном и реальном // Вопросы философии. – 1980. – № 10. – С. 124.
[6] Аристотель. Метафизика 9.10.
[7] Аристотель. Метафизика 5.29.
[8] Руткевич М. Н. Диалектический материализм. – М., 1973. – С. 233.
[9] Хасхачих Ф. И. Истина // Вестник МГУ. – Серия 7. Философия. – 1988. – № 1. – С. 50.
[10] Хасхачих Ф. И. Указ. соч. – С. 49.
[11] Там же. – С. 50–52.
[12] Там же. – С. 53.
[13] Хасхачих, Ф. Указ. соч. – С. 53.
[14] Хайдеггер М. О сущности истины // Философские науки. – 1989. – № 4. – С. 93.
[15] Хасхачих, Ф. Указ. соч. – С. 53.
[16] Диалектический материализм / под ред. А. П. Шептулина. – М., 1974. – С. 155.
[17] См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 18. – С. 123. У Ленина: «…которое не зависит от субъекта, не зависит ни от человека, ни от человечества».
[18] Павлов Т. Теория отражения. – М.: Ин. лит-ра, 1949. – С. 408.
[19] Ленин В. И. Указ. соч. – Т. 18. – С. 123.
[20] Ленин В. И. Указ. соч. – Т. 29. – С. 88.
[21] Там же. – С. 115.
[22] Там же. – С. 123.
[24] Там же. – С. 152–153.
[25] Ленин В. И. Указ. соч. – Т. 29. – C.154, 183.
[26] Там же. – С. 155.
[27] Там же. – С. 156.
[28] Ленин В. И. Указ. соч. – Т. 29. – С. 173.
[29] Там же. – С. 179.
[30] Там же. – С. 187.
[31] Там же. – С. 192.
[32] Ленин В. И. Указ. соч. – Т. 29. – С. 192.
[33] Там же. – С. 193.
[34] Ленин В. И. Указ. соч. – Т. 29. – С. 197–198.
[35] Там же. – С. 385.
[36] Ленин В. И. Указ. соч. – Т. 29. – С. 423–424.
[37] Там же. – С. 425.
[39] Там же. – С. 427.
[40] Ленин В. И. Указ. соч. – Т. 29. – С. 428.
[41] Ленин В. И. Указ. соч. – Т. 29. – С. 441.
[42] Там же. – С. 514.
Эксперимент с монетами показал неспособность мозга объективно воспринимать мир — Наука
ТАСС, 8 июня. Американские нейрофизиологи и психологи доказали, что человек в принципе не может объективно воспринимать окружающую его реальность. Для этого ученые наблюдали за добровольцами, которые пытались определить форму вращающихся монет. Исследование опубликовал научный журнал Proceedings of the National Academy of Sciences.
«Философы уже много столетий спорят о том, может ли человек объективно воспринимать окружающий мир и как на это могут повлиять его предубеждения или положение в пространстве. Мы провели серию экспериментов для того, чтобы разрешить эти философские диспуты», – рассказал один из авторов работы, доцент Университета Джонса Хопкинса Чаз Файрстоун.
Философы и нейрофизиологи давно пытаются понять, насколько объективно человек воспринимает окружающий мир и насколько сильно на его восприятие влияют различные индивидуальные особенности в работе мозга или предубеждения. Многие ученые считают, что мозг очень сильно меняет звуки или изображения, которые он воспринимает, в буквальном смысле «дорисовывая» многие детали.
К примеру, пять лет назад британские ученые показали, что это действительно так, наблюдая за поведением здоровых и психически нестабильных добровольцев. В ходе эксперимента те смотрели на обработанные фотографии, на которых остались только контуры изображенных на них объектов. Другим примером стали споры в социальных сетях вокруг платья, которое некоторым людям казалось черно-синим, а другим – бело-золотым. Как позже выяснили ученые, это было связано с различиями в том, как мозг «удаляет» лишние цвета с воспринимаемой картинки.
Философия восприятия
Файрстоун и его коллеги нашли еще одно подтверждение того, что человеческое восприятие субъективно. Они проверили на практике один из споров, которые вели британские и европейские философы в конце XVII века. Часть из них, представители так называемой школы эмпиризма, считали, что субъективное восприятие и объективную сущность предметов нельзя отделить друг от друга. Их противники-рационалисты, последователи Платона и других идеалистов, считали, что чистое познание существует.
Американские исследователи попытались разрешить их споры экспериментально, проверив то, смогут ли добровольцы определить форму двух монет, одна из которых овальная, а другая – круглая. Во время эксперимента ученые помещали монету на «пьедестал», раскручивали ее и записывали происходящее на видеокамеру с разных ракурсов, а также подготовили серию подобных же записей, используя компьютерные модели монет разной формы и раскраски.
Собрав несколько сотен добровольцев в интернете, ученые предложили им определить, на каком видео монета – овальная, дав им на поиск ответа мало времени. В некоторых случаях различия были очевидны, если круглая монета иногда поворачивалась к наблюдателю под удачным углом, а в других случаях сделать это было достаточно сложно.
Сначала ученые думали, что их подопечные будут очень хорошо справляться с этой задачей, опираясь на общепринятые представления о том, что человек руководствуется идеализированными представлениями об облике предметов, а не опирается на воспринимаемую картинку. В реальности это оказалось не так – практически все добровольцы с большим трудом определяли форму овальной монеты, если рядом с ней вращалась круглая.
«Результаты этих экспериментов сильно удивили нас. Мы ожидали, что «объективные» идеализированные образы полностью подавят характерные особенности субъективного восприятия. Подобные опыты – хороший пример того, как идеи из философии могут влиять на развитие психологии и нейрофизиологии», – подытожил Файрстоун.
Объективно о псевдонаучном. Темные поля крови: Диагностика
ВАЖНО!
Информацию из данного раздела нельзя использовать для самодиагностики и самолечения. В случае боли или иного обострения заболевания диагностические исследования должен назначать только лечащий врач. Для постановки диагноза и правильного назначения лечения следует обращаться к Вашему лечащему врачу.
Темные поля крови: Диагностика / Автор: Алексей ВодовозовИсточник: Популярная механика / Январь 2010
Кровь – удивительное творение природы. Можно без преувеличения сказать, что она является источником жизни. Ведь именно через кровь мы получаем кислород и питательные вещества, именно с кровью уносятся из клеток «отходы производства». Любой недуг обязательно находит свое отражение в крови. На этом построен целый ряд диагностических методик. И шарлатанских тоже.
Кровь была одной из первых жидкостей, которую любознательные медики поместили под только что изобретенный микроскоп. С тех пор прошло более 300 лет, микроскопы стали намного совершеннее, но глаза врачей по-прежнему смотрят на кровь в окуляры, выискивая признаки патологии.
На стекле
Антони ван Левенгук определенно получил бы несколько Нобелевских премий, живи он в наше время. Но в конце XVII века этой награды не было, поэтому Левенгук довольствуется всемирной известностью конструктора микроскопов и славой основателя научной микроскопии. Добившись в своих приборах 300-кратного увеличения, он сделал множество открытий, в том числе первым описал эритроциты.
Последователи Левенгука довели его детище до совершенства. Современные оптические микроскопы способны давать увеличение до 2000 раз и позволяют рассматривать прозрачные биологические объекты, включая клетки нашего организма.
Другой нидерландец – физик Фриц Цернике – в 1930-х годах заметил, что ускорение прохождения света по прямой делает изображение изучаемой модели более детальным, выделяя отдельные элементы на светлом фоне. Для создания интерференции в образце Цернике придумал систему колец, которые располагались как в объективе, так и в конденсаторе микроскопа. Если правильно настроить (юстировать) микроскоп, то волны, которые идут от источника света, будут попадать в глаз с определенным смещением по фазе. И это позволяет значительно улучшить изображение изучаемого объекта.
Метод получил название фазово-контрастной микроскопии иоказался настолько прогрессивным иперспективным для науки, что в 1953 году Цернике была присуждена Нобелевская премия по физике сформулировкой «За обоснование фазово-контрастного метода, особенно за изобретение фазово-контрастного микроскопа». Почему это открытие так высоко оценили? Раньше, чтобы рассмотреть под микроскопом ткани имикроорганизмы, их приходилось обрабатывать различными реактивами– фиксаторами и красителями. Живые клетки при таком раскладе увидеть не получалось, химикаты просто убивали их. Изобретение Цернике открыло в науке новое направление – прижизненное микроскопирование.
В XXI веке биологические и медицинские микроскопы стали цифровыми, способными работать в разных режимах – как в фазовом контрасте, так и в темном поле (изображение формируется светом, дифрагированным на объекте, и в результате объект выглядит очень светлым на темном фоне), а также в поляризованном свете, который нередко позволяет выявлять структуру объектов, лежащую за пределами обычного оптического разрешения.
Казалось бы, медикам нужно радоваться: в их руки попал мощнейший инструмент изучения тайн и загадок человеческого организма. Но этот высокотехнологичный метод очень заинтересовал не только серьезных ученых, но и шарлатанов и мошенников от медицины, которые посчитали фазово-контрастное и темнопольное микроскопирование очень удачным способом выуживания энных сумм денег у доверчивых граждан.
Она живая и шевелится
У пациента, который решится пройти обследование методом «Диагностика по живой капле крови» (варианты названия – «Тестирование на темнопольном микроскопе» или «Гемосканирование»), берут каплю крови, не окрашивают, не фиксируют, наносят на предметное стекло и изучают, просматривая образец на экране монитора. По результатам исследования ставятся диагнозы и назначается лечение.
Гемосканирование можно считать венцом творения мошеннической мысли, шедевром и высшим пилотажем околомедицинского шарлатанства. Во-первых, используется реально существующее физическое явление (про Нобелевку помните?) и самая настоящая сложная медицинская аппаратура. И действительно дорогостоящая. Стоимость диагностического комплекса обходится не менее чем в 3–4 тысячи долларов, и продают его солидные поставщики серьезной медицинской техники. Аппаратура имеет все необходимые – подлинные и совершенно заслуженные – сертификаты и свидетельства. Во-вторых, никаких проблем с лицензированием. Лабораторная диагностика – вполне законный вид медицинской деятельности, а микроскоп, позволяющий осуществлять фазово-контрастное или темнопольное микроскопирование,– вполне законная медицинская диагностическая аппаратура. Мало того, она широко применяется в медицине, то есть существуют сертифицированные и дипломированные специалисты. В-третьих, действительно под микроскопом можно обнаружить массу признаков тех или иных заболеваний. Например, изменение формы эритроцитов при серповидноклеточной анемии. А еще можно увидеть внутриклеточных паразитов все в тех же эритроцитах, бартонеллами называются. И даже яйца гельминтов в крови теоретически обнаружить можно.
Арба вижу – арба пою
Так в чем же подвох? В интерпретации. В том, как объясняют «темнопольщики» те или иные изменения вкрови, как называют обнаруженные артефакты, какие диагнозы ставят ичем лечат. Разобраться в том, что это обман, сложно даже врачу. Нужна специальная подготовка, опыт работы с образцами крови, сотни просмотренных «стекол» – как крашеных, так и «живых». Как в обычном поле, такивтемном. К счастью, у автора статьи такой опыт имеется, как имеется он иутех экспертов, с которыми сверялись результаты расследования.
Правильно говорится – лучше один раз увидеть. И своим глазам человек поверит куда быстрее, чем всем устным увещеваниям. На это и рассчитывают «лаборанты». К микроскопу подсоединен монитор, который отображает все, что видно в мазке. Вот вы лично когда последний раз видели собственные эритроциты? Вот то-то и оно. Интересно ведь. А пока завороженный посетитель любуется клетками родной любимой крови, «лаборант» начинает интерпретировать то, что он видит. Причем делает это по принципу акына: «Арба вижу– арба пою». Про какую «арбу» могут напеть шарлатаны, подробно читайте во врезке.
После того как пациент будет напуган и сбит с толку непонятными, аиногда и откровенно страшными картинками, ему объявляют «диагнозы». Чаще всего много, и один кошмарнее другого. Например, расскажут, что плазма крови инфицирована грибками или бактериями. Неважно, что увидеть их даже при таком увеличении достаточно проблематично, а уж отличить друг от друга– тем более. Микробиологам приходится сеять возбудителей различных болезней на специальные питательные среды, чтобы потом можно было точно сказать, кто вырос, к каким антибиотикам чувствителен и т.д. Микроскопия в лабораторных исследованиях применяется, но либо со специфичными красителями, либо вообще с флуоресцирующими антителами, которые прикрепляются к бактериям и таким образом делают их видимыми.
Но даже если, чисто теоретически, в крови под микроскопом будет обнаружен такой гигант мира бактерий, как кишечная палочка (1–3 мкм длиной и 0,5–0,8 мкм шириной), это будет означать только одно: у пациента сепсис, заражение крови. И он должен лежать горизонтально с температурой под 40 и прочими признаками тяжелейшего состояния. Потому что внорме кровь стерильна. Это одна из основных биологических констант, которая проверяется достаточно просто– посевом крови на различные питательные среды.
А еще могут рассказать, что кровь «закислена». Смещение рН (кислотности) крови, называемое ацидозом, действительно встречается при многих заболеваниях. Вот только измерять кислотность на глаз пока никто не научился, нужен контакт датчика сисследуемой жидкостью. Могут обнаружить «шлаки» и рассказать про степени зашлакованности организма по данным ВОЗ (Всемирная организация здравоохранения). Но если поискать по документам на официальном сайте этой организации, то ни про шлаки, ни про степени зашлакованности там ни слова нет. Среди диагнозов могут встречаться синдром обезвоживания, синдром интоксикации, признаки ферментопатии, признаки дисбактериоза и масса других, не имеющих отношения либо к медицине, либо кданному конкретному больному.
Апофеоз диагностики, конечно же, назначение лечения. Оно, по странному стечению обстоятельств, будет проводиться биологически активными добавками к пище. Которые по сути ипо закону лекарствами не являются и лечить не могут в принципе. Тем более такие страшные болезни, как грибковый сепсис. Но гемосканеров это не смущает. Ведь лечить они будут не человека, а те самые диагнозы, которые ему наставлены с потолка. Ипри повторной диагностике – будьте уверены – показатели улучшатся.
Что нельзя увидеть в микроскоп
Что бы вам ни говорили «специалисты», с помощью микроскопа в капле крови, взятой из пальца, нельзя увидеть pH крови; дефицит ферментов для расщепления белков; уровень водно-солевого обмена; пищевые мутагенные/тератогенные токсины; поражение эритроцитов почечными токсинами / свободными радикалами; паразитов, грибы, бактерии, яйца глистов, цисты; активность, количество и качество иммунных клеток.
Тестирование по «живой капле крови» зародилось в США в 1970-х годах. Постепенно медицинской общественности и регулирующим органам стала ясна истинная сущность и ценность методики. С 2005 года началась кампания по запрету этой диагностики как мошеннической и не имеющей отношения к медицине. «Пациента обманывают трижды. Первый раз– когда диагностируют болезнь, которой нет. Второй раз– когда назначают долгое и дорогостоящее лечение. И третий раз– когда подделывают повторное исследование, которое обязательно будет свидетельствовать либо об улучшении, либо о возврате к норме» (доктор Стивен Баррет, вице-президент Американского национального совета против медицинского мошенничества, научный консультант Американского совета по науке и здоровью).
Взятки гладки?
Доказать, что вас обманули, практически нереально. Во-первых, как уже говорилось, не всякий врач сможет заподозрить в методике подлог. Во-вторых, даже если пациент пойдет в обычный диагностический центр и у него там ничего не найдут, можно в крайнем случае свалить все на врача-оператора, проводившего диагностику. И действительно, визуальная оценка сложных изображений целиком и полностью зависит от квалификации и даже физического состояния того, что проводит оценку. То есть метод не является достоверным, поскольку напрямую зависит от человеческого фактора. В-третьих, всегда можно сослаться на некие тонкие материи, которые пациенту понять не дано. Это последний рубеж, на котором обычно насмерть стоят все околомедицинские мошенники.
Что же мы имеем в сухом остатке? Непрофессиональных лаборантов, которые выдают случайные артефакты (аможет, и срежиссированные) вкапле крови за страшные заболевания. Ипотом предлагают лечить их пищевыми добавками. Естественно, все это за деньги, и очень немаленькие.
Имеет ли данная методика диагностическую ценность? Имеет. Безусловно. Такую же, как и традиционная микроскопия мазка. Можно увидеть, например, серповидноклеточную анемию. Или перницитозную анемию. Или другие действительно серьезные заболевания. Только вот, к огромному сожалению мошенников, встречаются они редко. Да и не продашь таким пациентам толченый мел с аскорбинкой. Им нужно настоящее лечение.
А так – все очень просто. Обнаруживаем несуществующую болезнь, а потом успешно ее излечиваем. Все довольны, особенно доволен вон тот гражданин, у которого из крови изгнали обломок антенны космической связи комара-звонца… И никому не жалко пущенных на ветер, а точнее, на обогащение мошенников, денег.
Впрочем, не всем. Некоторые отстаивают свои права во всех возможных инстанциях. В распоряжении автора есть копия письма Управления Росздравнадзора по Краснодарскому краю, куда обратились пострадавшие от гемосканирующих «врачей». Пациенту была диагностирована куча болезней, которые предлагалось лечить не меньшей кучей биологически активных добавок к пище. По результатам проверки выяснилось, что медицинское учреждение, проводившее диагностику, нарушает лицензионные требования, не заключает договор на оказание платных услуг (врач берет деньги наличными), нарушаются правила ведения медицинской документации. Были выявлены и другие нарушения.
Цитатой из письма Центрального аппарата Росздравнадзора и хотелось бы закончить статью: «Методика ‘Гемосканирование’ на рассмотрение иполучение разрешения на применение в качестве новой медицинской технологии в Росздравнадзор не представлялась и не разрешена кприменению в медицинской практике». Яснее не скажешь.
ВАЖНО!
Информацию из данного раздела нельзя использовать для самодиагностики и самолечения. В случае боли или иного обострения заболевания диагностические исследования должен назначать только лечащий врач. Для постановки диагноза и правильного назначения лечения следует обращаться к Вашему лечащему врачу.
Машинное обучение помогло объективно диагностировать «звон в ушах»
Bambi / Walt Disney Pictures, 1942
Австралийские ученые придумали, как при помощи функциональной спектроскопии в ближней инфракрасной области диагностировать тиннитус — «звон в ушах». На основе данных, полученных от здоровых людей и пациентов, ученые получили модели, распознающие тиннитус с точностью 78,3 процента и классифицирующие по тяжести с точностью 87,3 процента . Предложенный метод должен существенно упростить диагностику этого заболевания, которая сейчас проводится в основном при помощи опросников и/или дорогостоящего и не оптимального МРТ. Исследование опубликовано в журнале PLOS One.
Многие, выходя из шумного помещения, испытали чувство, будто окружающие звуки слегка приглушены, а внутри головы раздается звон или шум, не слышимый для окружающих. Для этого феномена существует название — тиннитус, и около 10-15 процентов взрослых живут с ним постоянно. В настоящий момент «звон в ушах» не удается не только качественно, но и даже нормально диагностировать. Оценить частоту и громкость звона, — а она может варьировать от практически незаметной до практически невыносимой — можно только при помощи опросников, которые не дают объективного понимания.
В последнее десятилетие ученые начали применять для диагностики тиннитуса технологии нейровизуализации вроде МРТ, ЭЭГ или ПЭТ: удалось даже найти участки мозга, активность которых связана с тиннитусом. У перечисленных методов есть свои недостатки: ЭЭГ пространственно менее точна, чем другие методы, а МРТ и ПЭТ — дорого и к тому же шумно, что важно для исследований слуха.
Мерназ Шустарян (Mehrnaz Shoushtarian) и ее коллеги из австралийского Института Бионики решили использовать для диагностики тиннитуса функциональную спектроскопию в ближней инфракрасной области. Как и МРТ, этот метод позволяет измерить динамику уровня кислорода в сосудах мозга и по ней определить активность — при этом ИК-спектроскопия мобильна, не так дорога, не шумит и отличается достаточным разрешением. Минусом может быть неспособность просканировать глубокие участки коры, но в данном случае оказалось, что это не требуется и все необходимые для классификации тиннитуса участки мозга доступны на получившемся изображении.
Для диагностики тиннитуса важны аудиторная кора, часть лобной доли и клин (участок затылочной доли), функциональные связи между ними и ответ на внешние стимулы. Во время ИК-сканирования, поэтому, ученые просили участников (25 пациентов с тиннитусом и 21 добровольца с нормальным слухом) сперва посидеть в тишине с закрытыми глазами, а затем давали им по очереди разные звуковые и зрительные сигналы. Запись в состоянии покоя позволила оценить связность между исследуемыми участками мозга, а звуковые и визуальные сигналы позволили понять, как отличается ответ мозга на внешние стимулы у больных и здоровых.
Оказалось, что функциональные связи между рассмотренными участками у людей с тиннитусом выше, а их активность в ответ на звуковые и визуальные сигналы, наоборот, снижена. Чтобы научиться качественно определять наличие тиннитуса и его интенсивность, ученые решили применить к этим данным машинное обучение: сперва выбрали из всей полученной активности ту, которые сильнее всего отличаются между группой больных и здоровых, а потом воспользовались четырьмя разными классификаторами. Кроме того, они попытались предсказать на основании данных степень тяжести тиннитуса (от одного до четырех), которую до этого посчитали, исходя из опросников.
Оказалось, что классификаторы неплохо справляются с задачей — наивный байесовский классификатор смог правильно определить тиннитус в 78,3 процента случаев, а нейронные сети, обученные на данных о функциональных связях, корректно разделили тиннитус на легкий и тяжелый в 87,3% случаев. Авторы пришли к выводу, что данные ИК-спектроскопии может стать подходящим методом, который бы позволил объективно диагностировать тиннитус и аккуратно измерять эффективность лечения.
Исследования тиннитуса на животных практически невозможны (мыши не могут сказать, звенит у них в ушах или нет), а измерять тиннитус у них никто не умеет. Тем не менее, ученые придумали эксперимент, в котором смогли определить тиннитус по мышиному поведению и предложили метод его лечения. На людях он, правда, не сработал.
Вера Мухина
Как быть объективным, когда вы эмоционально вложены
Объективность — одна из тех черт, которые нам всем нравится думать, что мы обладаем. В конце концов, лучший способ действий в любой конкретной ситуации — это рассмотреть факты и обстоятельства, а затем прийти к наилучшему возможному решению. Это просто, правда?
Не так уж и много. На самом деле у всех нас есть предубеждения. Если ими не управлять, мы можем заплатить упущенными возможностями, деньгами, отношениями и другими способами, — говорит Элизабет Р. Торнтон, профессор практики управления в Бэбсоновском колледже в Бостоне.
«Мы постоянно совершаем когнитивные ошибки», — говорит она. «Мы что-то воспринимаем и в одно мгновение проецируем наши ментальные модели, наш прошлый опыт, нашу биографию на что бы то ни было — человека, ситуацию или событие. Часто мы ошибаемся ».
Когда вам кажется, что вы знаете все, что нужно знать о предмете, самое время проверить свои взгляды в интересах объективности.
Торнтон вспоминает, что ее собственная коммерческая сделка провалилась, потому что ее личность была слишком привязана к предприятию.Вместо того, чтобы объективно оценивать признаки того, что предприятие не работает, она сосредоточилась на своей страсти к проекту и самооценке, которую она получила, возглавив его. Это отсутствие объективности в конечном итоге обошлось ей в 1 миллион долларов.
Когда она смогла отойти на некоторое расстояние и сосредоточиться на ситуации, она начала обдумывать и изучать концепцию объективности, что привело к выходу ее будущей книги, февраль 2015, Лидер цели: как использовать силу зрения Вещи как они есть.
У вас может не быть крутого миллиона на кону, но отсутствие объективности может стоить вам других расходов. Избавьтесь от предубеждений и получите более четкое представление, взяв на себя эти важные шаги.
1. Осознайте пределы объективности
Если вы думаете, что действительно объективны, вы ошибаетесь. Люди от природы предвзяты, говорит консультант по лидерству Брэндон Смит, чье профессиональное прозвище «Терапевт на рабочем месте» отражает его опыт в области клинического консультирования. «Как только вы поймете, что по своей природе вы не объективны, вы можете предпринять шаги, чтобы лучше приблизиться к этому», — говорит он.
2. Найдите свои слабые места
Торнтон говорит, что мы оставляем подсказки, когда становимся менее объективными. Есть ли темы, по которым вы особенно спорите или которые вам не подходят? Бывают ли ситуации, когда вы обычно слишком остро реагируете? «Если вы взволнованы или очень эмоциональны, вы, вероятно, не думаете рационально или объективно», — говорит она. Это может быть связано с тем, что вы эмоционально вовлечены в предмет или потому, что придерживаетесь определенных убеждений, которые не позволяют вам четко видеть другие точки зрения.
«Это требует самосознания, но в данный момент вы должны осознавать свои триггеры и делать наоборот», — говорит Торнтон.
3. Соберите мозговое доверие
Лучший способ стать более объективным — расширить получаемую информацию, говорит консультант по вопросам управления Флоранн Р. Рейган, президент EXXELL, Inc. в Бостоне. Создайте сеть людей, которых вы уважаете, чьи точки зрения обычно отличаются от ваших, и узнавайте их мнения по различным вопросам. Это могут быть коллеги, профессионалы в других сферах бизнеса, консультативные советы или директора.
«В идеале, это кто-то, кто заботится о вас, но также имеет возможность сказать что-то четко так, чтобы вы действительно услышали», — говорит она.
4. Проверьте свой тип личности
Ваш естественный образ жизни может привести к определенным предубеждениям, говорит Торнтон. Если вы от природы нравитесь людям, то, возможно, вы принимаете решения, хотя бы частично, на своем желании избежать конфликтов или неприятностей с другими. Это еще одна форма предвзятости, которая может помешать вам взвешивать факты строго по их существу.
5. Приглашайте других взглядов
Когда вы думаете, что знаете все, что нужно знать о предмете, самое время проверить свои взгляды в интересах объективности. По словам Смита, хороший способ добиться этого — узнать у других новые точки зрения. Конкретно попросите людей поделиться своими взглядами. Ясно выражая свое мнение и приглашая других поделиться своим мнением без угрозы, вы можете сравнить моменты и увидеть, где вы, возможно, чего-то упускаете.
«Сказать что-то вроде:« Вот что я вижу.Вы видите это по-другому? »Позволяет людям узнать, что вам интересно услышать, как их взгляды расходятся», — говорит он.
Принцип объективности
Принципы>
Принцип объективности
Принцип | Как это работает | Так что
Принцип
Отступление уменьшает эмоции и увеличивает логику.
Как это работает
Были ли вы когда-нибудь в разговоре, когда другой человек что-то говорил? например: «Давайте посмотрим на это с другой стороны.Если вы отойдете и посмотрите на проблема объективно кажется менее важной ». ? Объективная позиция оказывает успокаивающее действие, помогая людям видеть вещи. такими, какие они есть на самом деле, или с другой точки зрения.
Объективность работает двумя способами. Во-первых, это помогает избавиться от эмоций, позволяя люди думать более рационально. Другое использование объективности заключается в том, что она предоставляет нейтральную территорию, которая позволяет вести беспристрастное обсуждение место.
Когда мы говорим «быть объективным», мы обычно подразумеваем несколько вещей:
- Будьте бесстрастны, никоим образом не волнуйтесь и не расстраивайтесь.
- Смотри на вещи такими, какие они есть на самом деле, а не со стороны предвзятого смотровая площадка.
- Будьте нейтральны, понимая обе точки зрения.
Таким образом, объективная точка зрения более реалистична, более справедлива и гораздо более вероятна. приведет к приемлемому разрешению человеческих разногласий.
Субъективность
Объективность противоположна субъективности. Человек, у которого есть субъективное точка зрения видит вещи только со своей позиции, со всеми предубеждениями, внутренние ментальные модели и так далее.
Проблема с субъективной точкой зрения состоит в том, что она неизменно отличается от субъективной точки зрения всех остальных.
Снятие эмоций
Вспомните время, когда вы были расстроены или сердиты. Оживите этот опыт, увидев снова все своими глазами. Обратите внимание, как вы начинаете заново переживать эмоции. Теперь представьте, что вы вылетаете из своего тела и смотрите на сцену сверху вниз. Обратите внимание, насколько меньше эмоций.
Стоять в стороне и буквально смотреть на ситуацию со стороны обладает очень полезным свойством избавляться от эмоций. Это очень полезный инструмент чтобы успокаивать людей и помогать им мыслить более рационально.
Нейтральная территория
Большой привлекательной стороной объективной точки зрения является то, что это нейтральная территория на с которым могут встретиться оба человека. В частности, это играет на нашей потребности в честности .
Нейтральность объективного взгляда позволяет нам обоим смотреть с одной и той же позиции, а если мы не можем этого сделать, то, по крайней мере, мы можем заставить это сделать кто-то другой. Это роль сыграли посредники, судьи и другие посредники, которые стоят в третье место.
Третья позиция
В разговоре или отношениях есть три позиции. первый позиция — это я, мое субъективное «я». Вторая позиция — это вы, другая человека и вашей субъективной точки зрения.В спорах и обсуждениях мы склонны видеть только эти две позиции. Но есть и третий.
Третья позиция — объективная точка зрения, поскольку нейтральный наблюдатель наблюдает обсуждение извне. Любой, кто наблюдает за беседой, конечно, в третья позиция. Один или оба участника также могут найти эту третью позиция.
Когда вас заводят или втягивают в дискуссию, возьмите цель третья позиция.Отойдите назад и посмотрите на ситуацию. Найдите время, чтобы понимать и себя, и другого человека.
Вы можете сделать то же самое для другого человека, помогая ему объективная позиция. Вы также можете сделать обратное, перетащив другого человека вниз в субъективную и эмоциональную позицию, из которой они не могут видеть, что происходит в более широкой картине.
См. Также
Принцип логики
Мышление vs.Чувство, Третья сторона, Эмоции
Теории о принятие решений
Объективность | Интернет-энциклопедия философии
Термины «объективность» и «субъективность» в их современном использовании обычно относятся к воспринимающему субъекту (обычно человеку) и воспринимаемому или не воспринимаемому объекту. Объект — это нечто, что предположительно существует независимо от его восприятия субъектом. Другими словами, объект был бы там, как есть, даже если бы ни один субъект его не воспринимал.Следовательно, объективность обычно ассоциируется с такими идеями, как реальность, истина и надежность.
Воспринимающий субъект может либо точно воспринимать, либо как будто воспринимать особенности объекта, которых нет в объекте. Например, воспринимающий субъект, страдающий желтухой, может воспринимать объект как желтый, хотя на самом деле он не является желтым. Следовательно, термин «субъективный» обычно указывает на возможность ошибки.
Возможность несоответствия между особенностями перцептивных впечатлений субъекта и реальными качествами воспринимаемого объекта порождает философские вопросы.Есть также философские вопросы относительно природы объективной реальности и природы нашей так называемой субъективной реальности. Следовательно, мы можем по-разному использовать термины «объективный» и «субъективный» и родственных им слов, чтобы выразить возможные различия между объективной реальностью и субъективными впечатлениями. Философы называют сами перцептивные впечатления субъективными или объективными. Последующие суждения в разной степени объективны или субъективны, и мы разделяем реальность на объективную реальность и субъективную реальность.Таким образом, важно различать различные варианты использования терминов «объективный» и «субъективный».
Содержание
- Терминология
- Эпистемологические проблемы
- Можем ли мы знать объективную реальность?
- Указывает ли согласие субъектов на объективное знание?
- Первичные и вторичные качества: можем ли мы знать первичные качества?
- Скептицизм в отношении познания объективной реальности
- Защита объективных знаний
- Нет ли выхода из субъективного?
- Метафизические проблемы
- Объективность в этике
- Лица в отличие от предметов
- Объективизм, субъективизм и некогнитивизм
- Теории объективизма
- Можем ли мы знать моральные факты?
- Основные историко-философские теории объективной реальности
- Ссылки и дополнительная информация
1.Терминология
Многие философы использовали бы термин «объективная реальность» для обозначения всего, что существует, поскольку оно не зависит от какого-либо сознательного осознания этого ( через восприятие, мысль и т. Д.). По-видимому, применимы обычные физические объекты среднего размера, а также люди с субъективными состояниями. Тогда субъективная реальность будет включать в себя все, что зависит от некоторого (в широком смысле) сознательного осознания ее существования. Конкретные примеры цветов и звуков ( как они воспринимаются) являются яркими примерами вещей, которые существуют только при наличии соответствующих сознательных состояний.Отдельные примеры эмоций (например, мое настоящее счастье) также кажутся субъективной реальностью, существующей, когда человек их ощущает, и прекращающей свое существование при изменении настроения.
«Объективное знание» может просто относиться к знанию объективной реальности. Субъективное знание тогда было бы знанием любой субъективной реальности.
Однако есть и другие варианты использования терминологии, связанные с объективностью. Многие философы используют термин «субъективное знание» только для обозначения своих собственных субъективных состояний.Такое знание отличается от знания субъективных состояний другого человека и от знания объективной реальности, которые в соответствии с настоящими определениями являются объективным знанием. Ваше знание субъективных состояний другого человека можно назвать объективным знанием, поскольку предположительно это часть мира, который является для вас «объектом», точно так же, как вы и ваши субъективные состояния являются частью мира, который является «объектом» для другого человека.
Это заметное различие в эпистемологии (философском изучении знания), потому что многие философы утверждали, что субъективное знание в этом смысле имеет особый статус.Они утверждают, грубо говоря, что знание собственных субъективных состояний является прямым или непосредственным, в отличие от знания чего-либо еще. Удобно называть знание собственных субъективных состояний просто субъективным знанием. Следуя этому определению, объективным знанием будет знание чего-либо, кроме собственных субъективных состояний.
Последний известный стиль использования терминов, относящихся к объективности, связан с характером поддержки конкретного утверждения о знаниях.«Объективное знание» может обозначать заявление о знании, имеющее, грубо говоря, статус полностью подтвержденного или подтвержденного. Соответственно, «субъективное знание» может обозначать некое неподдерживаемое или слабо подкрепленное заявление о знании. Точнее называть их объективными и субъективными суждениями, а не знаниями, но следует быть осторожными при использовании термина «знание» в этом контексте. Это использование соответствует общему значению термина «объективность», т.е. основательности, надежности, точности, беспристрастности и т. Д.Общий смысл для многих случаев использования слова «субъективность» включает ненадежность, предвзятость, неполную (личную) точку зрения и т. Д.
«Объективное суждение или убеждение» относится к суждению или убеждению, основанному на объективно убедительных подтверждающих доказательствах, такого рода доказательства, которые были бы убедительными для любого разумного существа. Субъективное суждение тогда могло бы казаться суждением или убеждением, подкрепленным свидетельствами, которые убедительны для одних разумных существ (субъектов), но не убедительны для других. Это также может относиться к суждению, основанному на доказательствах, которые по необходимости доступны только некоторым субъектам.
Это основные варианты использования терминологии в философских дискуссиях. Давайте рассмотрим некоторые из основных эпистемологических вопросов, касающихся объективности, исходя из вышеупомянутых определений «объективной реальности» и «субъективной реальности».
2. Эпистемологические проблемы
а. Можем ли мы знать объективную реальность?
Субъективное характеризуется прежде всего воспринимающим разумом. Цель характеризуется прежде всего физическим расширением в пространстве и времени.Простейший вид несоответствия между субъективным суждением и объективной реальностью хорошо проиллюстрирован на примере Джона Локка, когда он держал одну руку в ледяной воде, а другую руку в горячей воде на несколько мгновений. Когда человек опускает обе руки в ведро с прохладной водой, он испытывает конкурирующие субъективные переживания одной и той же объективной реальности. Одна рука чувствует это как холодное, а другая как горячее. Таким образом, один воспринимающий ум может удерживать бок о бок явно разные впечатления от одного объекта.Из этого опыта, кажется, следует, что два разных воспринимающих ума могли иметь явно разные впечатления от одного объекта. То есть два человека могли опустить руки в ведро с водой, один описал, что вода холодная, а другой — горячая. Или, что более правдоподобно, двое людей могли бы выйти на улицу, один описал погоду как холодную, а другой — как приятную.
Таким образом, мы сталкиваемся с эпистемологической проблемой: объяснить, могут ли некоторые субъективные впечатления привести к познанию объективной реальности и если да, то каким образом.Скептик может утверждать, что наше знание ограничено сферой наших собственных субъективных впечатлений, что не позволяет нам знать объективную реальность, как она есть сама по себе.
г. Указывает ли согласие между субъектами на объективное знание?
Измерение якобы является средством достижения объективных суждений, суждений, имеющих как минимум высокую вероятность выражения истины относительно объективной реальности. Объективное суждение о погоде, в отличие от конкурирующих субъективных описаний, описало бы ее, скажем, как 20 ° C (68 ° F).Это суждение является результатом использования измерительного устройства. Маловероятно, что два воспринимающих объекта, использующих работающие термометры, имели бы разные суждения о внешнем воздухе.
Пример двух людей, дающих разные отчеты о погоде (например, «холодно» или «приятно»), показывает, что различия в суждениях разных испытуемых являются возможным показателем субъективности их суждений. Согласие в суждениях разных субъектов (20 ° C) часто считается показателем объективности.Философы обычно называют эту форму согласия «межсубъективным соглашением». Доказывает ли межсубъективное согласие наличие объективной истины? Нет, потому что наличие двух, трех или более воспринимающих субъектов, согласных, например, с тем, что это очень холодно, не исключает возможности того, что другой воспринимающий субъект будет утверждать, что он совсем не холодный. Была бы у нас высокая вероятность объективной истины, если бы у нас было межсубъективное согласие между большим количеством испытуемых? Такое рассуждение кажется многообещающим, за исключением другого наблюдения Локка о возможных расхождениях между субъективными впечатлениями и объективной реальностью.
г. Первичные и вторичные качества: можем ли мы знать первичные качества?
Согласно различию Локка между первичными и вторичными качествами, некоторые из наших субъективных впечатлений не соответствуют какой-либо объективной реальности воспринимаемого предмета. Например, наше восприятие звука не похоже на реальные физические вибрации, которые, как мы знаем, являются настоящей причиной нашего субъективного опыта. Наше восприятие цвета не похоже на сложные комбинации различных частот электромагнитного излучения, которые, как мы знаем, вызывают наше восприятие цвета.Локк утверждает, что с помощью науки мы можем узнать, какими первичными характеристиками обладает сам объект. Наука учит нас, говорит он, что звук, как мы его воспринимаем, не находится в самом объекте, тогда как пространственные измерения, масса, продолжительность, движение и т. Д. Находятся в самом объекте.
В ответ на это можно утверждать, что с помощью науки мы обнаруживаем, что эти субъективные впечатления, не соответствующие ничему в объекте, тем не менее вызваны действительно объективными характеристиками объекта.Таким образом, подход Локка приводит к оптимизму в отношении объективного знания, то есть знания того, как вещи независимы от нашего восприятия их.
г. Скептицизм в отношении познания объективной реальности
В ответ на образ мышления Локка Иммануил Кант использовал выражение «Ding an sich» («вещь в себе») для обозначения чистой объективности. Ding an sich — это объект сам по себе, не зависящий от особенностей какого-либо субъективного восприятия его. В то время как Локк оптимистично относился к научному знанию истинных объективных (первичных) характеристик вещей, Кант, под влиянием скептических аргументов Дэвида Юма, утверждал, что мы ничего не можем знать об истинной природе Ding an sich, кроме того, что она существует.Согласно Канту, научное знание — это систематическое знание природы вещей в том виде, в каком они кажутся нам субъектами, а не такими, какие они есть сами по себе.
Используя различие Канта, интерсубъективное согласие могло бы показаться не только лучшим свидетельством объективной истины, которое мы можем иметь, но и составляющим самой объективной истины. (Это может потребовать теоретически совершенного межсубъективного согласия в идеальных условиях.) Исходя из предположения, что мы можем иметь знание только о вещах в том виде, в каком они появляются в субъективном опыте, единственным правдоподобным смыслом термина «объективный» были бы суждения, для которых существует универсальное межсубъективное согласие, или просто для которого обязательно существует всеобщее согласие.Если, наоборот, мы решим ограничить термин «объективный» словом Ding an sich, согласно Канту, объективного знания не будет. Таким образом, понятие объективности становится бесполезным, возможно, даже бессмысленным (например, для верификатора).
Столкнувшись с любым скептицизмом в отношении знания об объективной реальности в любом устойчивом смысле, мы должны отметить, что представление о том, что является объективной реальностью, не зависит от какого-либо конкретного утверждения о наших перспективах для , зная эту реальность в любом объективном смысле.Другими словами, следует согласиться с тем, что идея некоторой объективной реальности, существующей, поскольку она не зависит от любого ее субъективного восприятия, очевидно, имеет смысл даже для того, кто мало надеется ни на кого из нас , зная , что существует такая реальность, или зная что-либо объективно о такой реальности. Возможно, наша человеческая ситуация такова, что мы не можем знать ничего, кроме нашего опыта; возможно, мы, каждый из нас индивидуально, ограничены театром наших собственных умов.Тем не менее, мы можем понять, что значит утверждать объективную реальность за пределами потока нашего опыта.
e. Защита объективного знания
Противодействуя скептицизму в отношении объективной реальности, можно предположить, что в нашем субъективном опыте есть своего рода «маркеры», отличающие надежное восприятие объективной истины от иллюзий, созданных чисто субъективно (галлюцинации, неправильное восприятие, восприятие вторичных качеств и т. Д.). Декарт, например, писал о «ясных и отчетливых впечатлениях» как о имеющих неотъемлемую черту, свидетельствующую об их надежности как о показателях объективности вещей.Однако сегодня у этой идеи не так много защитников, поскольку Декарт утверждал, что знание основано на ясных и отчетливых идеях. Сегодня более приемлемым среди философов было бы более скромное утверждение о высокой вероятности достоверности субъективных впечатлений, несущих определенные отметки. Признаки надежных впечатлений не являются «ясными и отчетливыми» в смысле Декарта, но имеют некоторую связь с представлениями здравого смысла об оптимальных обстоятельствах восприятия. Таким образом, защитникам объективного знания рекомендуется искать субъективно доступные «отметки» на впечатлениях, которые указывают на высокую вероятность истины.
Защитник перспектив объективного знания, очевидно, хотел бы также придать некоторое значение интерсубъективному соглашению. Утверждения об интерсубъективном согласии основаны, конечно, на субъективных впечатлениях от других воспринимающих субъектов, согласных с собственными суждениями. Таким образом, интерсубъективное согласие — это всего лишь один из типов «отметок», которые можно использовать для определения наиболее вероятных надежных впечатлений. Это простой здравый смысл. Мы гораздо больше доверяем нашим суждениям (или должны, во всяком случае, должны), когда они разделяются практически всеми, с кем мы их обсуждаем, чем когда другие (демонстрирующие все признаки нормальных способностей к восприятию и вменяемого ума) не соглашаются.Однако центральное допущение, лежащее в основе этой общей модели мышления, заключается в том, что действительно существует множество других воспринимающих субъектов, помимо нас самих, и все мы способны, по крайней мере иногда, знать объективную реальность. Другое предположение состоит в том, что объективная реальность логически непротиворечива. Если предположить, что реальность непротиворечива, отсюда следует, что ваше и мое логически несовместимые суждения о предмете не могут быть одновременно истинными; Интерсубъективное несогласие указывает на ошибку, по крайней мере, для одного из нас. Можно также возразить, что согласие указывает на вероятную истину, потому что маловероятно, что мы с вами оба ошиблись бы в своем суждении относительно объекта и оба ошиблись бы точно так же.И наоборот, если бы мы оба ошибались в отношении какого-то объекта, вполне вероятно, что у нас были бы разные неправильные суждения об этом, поскольку существует бесчисленное множество способов сделать неправильное суждение об объекте.
ф. Нет ли выхода из субъективного?
Несмотря на правдоподобные способы утверждать, что межсубъективное несогласие указывает на ошибку, а согласие указывает на некоторую вероятность истины, все защиты объективного знания сталкиваются с философски сложной задачей предоставления убедительного аргумента, показывающего, что любой предполагаемый «знак» надежности (включая очевидное межсубъективное согласие) на самом деле дает высокую вероятность истины.Задача предполагает некий метод определения объективной истины в самом процессе установления определенных видов субъективных впечатлений в качестве надежных индикаторов истины. То есть нам требуется некий независимых (не субъективных) способов определения того, какие субъективные впечатления поддерживают знание объективной реальности, прежде чем мы сможем найти субъективно доступные «маркеры» надежных субъективных впечатлений. Что может быть за такой метод, если каждый метод познания, суждения или даже мысли, кажется, совершенно очевидно осуществляется в сфере субъективных впечатлений? Кажется, нельзя выйти из субъективных впечатлений, чтобы проверить их на достоверность.Перспективам познания объективного мира мешает наша существенная ограниченность субъективными впечатлениями.
3. Метафизические вопросы
В метафизике, то есть философском исследовании природы реальности, тема объективности поднимает философские загадки относительно природы личности, поскольку воспринимающий субъект также, согласно большинству метафизических теорий, является потенциальным объектом чужого восприятия. . Кроме того, человек может воспринимать себя как объект в дополнение к довольно непосредственному знанию своих субъективных состояний.Таким образом, «я» известно и как субъект, и как объект. Знание себя как субъекта, по-видимому, значительно отличается от познания себя как объекта.
Различия наиболее заметно проявляются в философии разума. Философы разума пытаются в некотором смысле примирить то, что мы знаем о разуме объективно, и то, что мы знаем субъективно. Наблюдение за мыслящими существами как за объектами занимает центральное место в методах психологии, социологии и наук о мозге. Все мы занимаемся наблюдением за одним мыслящим существом с субъективной точки зрения, и это центральное место в наших обычных представлениях о природе ума.Фундаментальная проблема философии разума состоит в том, чтобы объяснить, как любой объект, каким бы сложным он ни был, может порождать разум в том виде, в каком мы его знаем с субъективной точки зрения. Иными словами, как простой «материал» может дать начало богатой сложности сознания, как мы его переживаем? Кажется вполне возможным, что существуют существа, в точности похожие на нас, если рассматривать их как объекты, но не имеющие ничего подобного нашему сознательному восприятию себя как субъектов. Итак, возникает вопрос, почему у нас действительно есть субъективный сознательный опыт и как он возникает.Философы также изо всех сил пытаются объяснить, какого рода отношения могут иметь место между разумом, как мы видим его объективно воплощенным, и разумом, который мы переживаем субъективно. Существуют ли, например, причинно-следственные связи и как они работают?
Тема видения других и даже себя как объекта в объективном мире — это метафизическая проблема, но она поднимает этический вопрос, касающийся обращения с людьми. Кроме того, существуют особые философские вопросы, касающиеся утверждений об объективности в этике.
4. Объективность в этике
а. Лица в отличие от предметов
Во-первых, двойственная природа людей как субъектов (обладающих субъективным опытом) и объектов в рамках объективной реальности относится к одной из важнейших этических теорий в истории философии. Этика Иммануила Канта отводит центральное место уважению к людям. Одна формулировка его весьма влиятельного категорического императива касается двойственной природы людей. Эта версия требует, чтобы человек «относился к человечеству ни в себе, ни в лице любого другого, не просто как средство, но всегда одновременно как цель» ( Groundwork , p.96). Можно рассматривать простой объект просто как средство для достижения цели; можно использовать кусок дерева, например, просто как средство для ремонта забора. Человек, напротив, отличается субъективностью, имеет субъективную точку зрения и, по Канту, имеет особый моральный статус. Каждого человека следует рассматривать как цель, то есть как имеющую внутреннюю ценность. Кажется, что внутренняя ценность человека существенно зависит от того факта, что у человека есть субъективная сознательная жизнь в дополнение к объективному существованию.
Это этическое различие раскрывает аспект термина «объект» как «простой объект» в отличие от субъективности человека. Термин «объективность» в этом контексте может обозначать простую «объектность» чего-либо в его моральном статусе.
Несмотря на широко распространенное мнение о том, что человек, придерживающийся субъективной точки зрения, имеет особый моральный статус, трудно объяснить, является ли этот предполагаемый факт, как и все предполагаемые моральные факты, объективным фактом в каком-либо смысле.Также трудно объяснить, как можно узнать моральные истины, если они действительно объективны.
г. Объективизм, субъективизм и некогнитивизм
Философские теории о природе морали обычно делятся на утверждения, что моральные истины выражают субъективные состояния, и утверждения, что моральные истины выражают объективные факты, аналогично тому, например, что Солнце массивнее Земли.
Так называемые субъективистские теории рассматривают моральные утверждения как утверждение, что определенные факты верны, но выраженные факты являются фактами о субъективных состояниях человека.Например, утверждение «неправильно игнорировать человека, терпящего бедствие, если вы можете предложить помощь» просто означает что-то вроде «Я считаю оскорбительным, когда кто-то игнорирует человека, терпящего бедствие…». Это утверждение о восприятии объекта субъектом, а не о самом объекте (то есть игнорировании человека в беде). Объективистские теории, напротив, рассматривают утверждение: «Игнорировать… неправильно». как констатация факта о самом игнорировании.
Субъективистские теории не должны рассматривать моральные утверждения как утверждения о восприятии или чувствах отдельного субъекта.Субъективист может рассматривать утверждение «Пытки аморально», например, просто как выражение чувства отвращения среди представителей определенной культуры или среди людей в целом.
Помимо объективизма и субъективизма, третья основная теория морали, называемая некогнитивизмом, утверждает, что предполагаемые моральные утверждения не претендуют на какую-либо реальность, ни субъективную, ни объективную. Этот подход утверждает, что предполагаемые моральные утверждения — это всего лишь выражений субъективных чувств; они не сообщают о таких чувствах.Таким образом, утверждение «Пытки аморальны» эквивалентно вздрагиванию или произнесению «тьфу» при мысли о пытках, а не описанию ваших чувств по поводу пыток.
г. Объективистские теории
Среди объективистских теорий морали самая прямая версия заявляет, что это объективный факт, например, что неправильно игнорировать человека, терпящего бедствие, если вы можете предложить помощь. Подобная теория утверждает, что неправильность такого поведения является частью объективной реальности точно так же, как то, что Солнце более массивное, чем Земля, является частью объективной реальности.Оба факта будут получены независимо от того, узнает ли какое-либо сознательное существо когда-либо о каком-либо из них.
Другие объективистские теории морали пытаются объяснить широко распространенное мнение о том, что существует важное различие между моральными утверждениями и описательными, фактическими утверждениями, при этом утверждая, что оба типа утверждений относятся к чему-то иному, чем просто субъективные состояния. Такие теории сравнивают моральные утверждения с утверждениями о второстепенных качествах. Заявление о том, что определенный объект является зеленым, — это не просто утверждение о субъективном состоянии человека.Он делает утверждение о том, каков объект, но это утверждение может быть сформулировано только в отношении состояний воспринимающих субъектов при правильных условиях. Таким образом, определение того, является ли объект зеленым, по существу зависит от взвешенных суждений должным образом размещенных воспринимающих. «Зеленый» по определению означает способность влиять на восприятие людей в нужных условиях определенным образом. По аналогии, моральные утверждения могут быть утверждениями о том, как обстоят дела объективно, в то время как в основном они зависят от рассмотрения взвешенных суждений должным образом размещенных воспринимающих.С этой точки зрения, быть морально неправильным подразумевает способность влиять на восприятие людей в правильных условиях определенным образом.
г. Можем ли мы знать моральные факты?
Для любого из объективистских подходов к морали трудно объяснить, как люди приходят к познанию моральных свойств вещей. Мы, кажется, не в состоянии узнать моральные качества вещей на основе обычного чувственного опыта, например, потому что пять чувств, кажется, говорят нам только о том, как обстоят дела в мире, а не о том, какими они должны быть.Мы также не можем рассуждать, исходя из того, что есть, к тому, как они должны быть, поскольку, как заметил Дэвид Юм, «есть» логически не означает «должно». Некоторые философы, в том числе Юм, постулировали, что у нас есть особый способ морального восприятия, аналогичный, но превосходящий пять обычных чувств, который дает нам знание моральных фактов. Это предложение является спорным, поскольку оно создает проблемы для проверки моральных представлений и разрешения моральных споров. Это также проблематично, пока не объясняется, как работает моральное восприятие.Напротив, мы хорошо понимаем механизмы, лежащие в основе нашего восприятия второстепенных качеств, таких как зелень.
Многие люди утверждают, что гораздо реже достичь всеобщего согласия по моральным суждениям, чем по вопросам наблюдаемых, измеримых фактов. Такое утверждение кажется попыткой доказать, что моральные суждения необъективны из-за отсутствия интерсубъективного согласия о них. Однако широко распространенное разногласие не означает, что объективный факт не известен.Есть много примеров широко распространенных разногласий по поводу явно объективных фактов. Например, когда-то были широко распространены разногласия по поводу того, расширяется ли Вселенная или находится в «устойчивом состоянии». Это разногласие не указывает на отсутствие объективного факта относительно состояния Вселенной. Таким образом, широко распространенное разногласие в отношении моральных суждений само по себе не указывает на отсутствие объективных моральных фактов.
Это утверждение, по-видимому, является попыткой изменить вывод от широко распространенного интерсубъективного согласия к объективной истине.Если так, то он ошибается. Если предположить, что вывод из интерсубъективного согласия на вероятную объективную истину является сильным, из этого не следует, что можно сделать вывод из отсутствия интерсубъективного согласия на вероятную субъективность. Как указывалось ранее, межсубъективное несогласие логически поддерживает утверждение о наличии ошибки по крайней мере в одном из конфликтующих суждений, но не поддерживает утверждение о простой субъективности рассматриваемого вопроса. Более того, обширные области почти всеобщего согласия в моральных суждениях обычно получают слишком мало внимания при обсуждении природы морали.По-видимому, существует бесчисленное множество моральных суждений (например, неправильно причинять боль новорожденному ребенку без нужды), которые пользуются почти всеобщим согласием в разных культурах и в разные периоды времени. Это соглашение должно, по крайней мере, на первый взгляд, поддерживать утверждение об объективности, как, скажем, в отношении суждений о температуре на улице.
5. Основные историко-философские теории объективной реальности
Любое серьезное исследование природы объективности и объективного знания должно исследовать центральные метафизические и эпистемологические позиции ведущих философов истории, а также вклад современников.Следующий очень краткий обзор должен дать читателям некоторое представление о том, с чего начать.
Платон известен своеобразным взглядом на объективную реальность. Он примерно утверждал, что величайшая реальность заключается не в обычных физических объектах, которые мы ощущаем вокруг себя, а в том, что он называет формами или идеями. (Греческий термин, который использует Платон, напоминает слово «идея», но предпочтительно называть их формами, поскольку они не являются идеями, существующими только в сознании, как предполагается в нашем современном использовании термина «идея».«Обычные объекты нашего чувственного опыта реальны, но Формы — это« высшая реальность », согласно Платону. Можно сказать, обладая величайшей реальностью, они являются единственной действительно объективной реальностью.
Формы проще всего описать как чистые сущности вещей или определяющие характеристики вещей. Мы видим много разных стульев вокруг нас, но суть того, что значит быть стулом, — это «стул» Формы. Точно так же мы видим много прекрасных вещей вокруг себя, но «красота» Формы — это «то, что значит быть красивым.«Форма — это просто то, что отличает красивые вещи от всего остального.
В эпистемологии Платон соответственно выделяет высшее знание как знание высшей реальности, Форм. Наше современное использование терминов «объективное знание» и «объективная реальность», кажется, вполне подходит для этого.
Аристотель, напротив, определяет обычные объекты чувственного опыта как наиболее объективную реальность. Он называет их «первичной субстанцией». Формы вещей он называет «вторичной субстанцией».Следовательно, метафизика Аристотеля, кажется, лучше, чем метафизика Платона, соответствует нашему нынешнему пониманию объективной реальности, но его взгляд на объективное знание несколько отличается. Для него объективное знание — это знание форм или сущности вещей. Мы можем знать отдельные вещи объективно, но не до конца. Мы можем знать людей только во время происходящего с ними перцептивного контакта, но мы можем знать формы в совершенстве или вне времени.
Декарт, как известно, подчеркивал, что субъективная реальность более известна, чем объективная реальность, но знание объективной реальности собственного существования как нефизической мыслительной вещи почти такое же или, возможно, такое же базовое, как знание субъективной реальности человека. собственное мышление.Для Декарта знание, кажется, начинается с непосредственного, несомненного знания о субъективных состояниях человека и переходит к знанию объективного существования человека как мыслящей вещи. Cogito, ergo sum (обычно переводится как «Я думаю, следовательно, я есть») выражает это знание. Все знания о реальностях, отличных от самого себя, в конечном итоге основываются на этом непосредственном знании собственного существования как мыслящего объекта. Существование человека как нефизической мыслящей вещи является объективным существованием, но, похоже, Декарт выводит это существование из субъективной реальности своего собственного мышления.Однако точная интерпретация его знаменитого высказывания все еще вызывает споры, и, возможно, оно вообще не выражает умозаключения.
Мы уже рассмотрели некоторые из наиболее влиятельных утверждений Джона Локка о природе объективной реальности. Епископ Беркли последовал эмпиризму Локка в области эпистемологии, но выдвинул заметно иной взгляд на реальность. Идеализм Беркли утверждает, что единственная реальность — это умы и ментальные содержания. Однако у него есть представление об объективной реальности.Стол, например, объективно существует в сознании Бога. Бог создает объективную реальность, думая о ней, и поддерживает любую объективную реальность, например, стол, только до тех пор, пока он продолжает думать о ней. Таким образом, таблица существует для нас объективно не только как мимолетное восприятие, но как совокупность всех возможных переживаний. Мой конкретный опыт этого в данный момент является субъективной реальностью, но стол как объективная реальность в разуме Бога подразумевает совокупность всех возможных переживаний этого.Беркли утверждает, что нет необходимости постулировать некую физическую субстанцию, лежащую в основе всех этих переживаний, как объективную реальность стола; совокупность возможных переживаний адекватна.
Мы вкратце рассмотрели некоторые утверждения Канта о природе объективной реальности. Более поздняя философия продолжает эти дискуссии во многих направлениях, некоторые вообще отрицают объективность. Подробное обсуждение этих движений выходит за рамки данного эссе, но заинтересованные читатели должны специально исследовать идеализм Гегеля, а также последующие школы мысли, такие как феноменология, экзистенциализм, логический позитивизм, прагматизм, деконструктивизм и постмодернизм.Философия разума, естественно, также постоянно сталкивается с основными вопросами субъективности и объективности.
6. Ссылки и дополнительная литература
- Олстон, Уильям П. «Да, Вирджиния, существует настоящий мир». Слушания и адреса Американской философской ассоциации 52 (1979): 779-808.
- Декарт, Рене. Размышления (1641). В г. Философские сочинения Декарта , ред. Дж. Коттингем, Р. Стоутхофф и Д.Мердок (Кембридж: издательство Кембриджского университета, 1975).
- Кант, Иммануил. Пролегомены к любой будущей метафизике (1783). Пер. Джеймс У. Эллингтон (Индианаполис: Хакетт, 1977).
- Локк, Джон. Очерк человеческого понимания (1689). Эд. Питер Ниддич (Оксфорд: Clarendon Press, 1975).
- Мозер, Пол. Философия после объективности . (Нью-Йорк: издательство Оксфордского университета, 1993).
- Нагель, Томас. Вид из ниоткуда .(Нью-Йорк: издательство Оксфордского университета, 1986).
- Куайн, В. В. Слово и объект . (Кембридж, Массачусетс: MIT Press, 1960).
- Рорти, Ричард. Философия и зеркало природы . (Принстон: Издательство Принстонского университета, 1979).
- Рорти, Ричард. Объективность, релятивизм и истина: философские статьи, Vol. 1 . (Кембридж: издательство Кембриджского университета, 1991).
- Райт, Криспин. Реализм, смысл и правда . (Оксфорд: Блэквелл, 1987).
Информация об авторе
Дуэйн Х. Малдер
Эл. Почта: [email protected]
Государственный университет Сономы
США
7 стратегий принятия объективных решений
Решения могут быть чрезвычайно трудными, когда вы предприниматель или занимаетесь руководящей позицией в более крупной компании. Поскольку вы заинтересованы в принятии наилучшего решения для своего бизнеса или работодателя, вы должны использовать объективную аргументацию и исключить любые эмоциональные или предвзятые влияния, которые могут изменить или поставить под угрозу это решение.
Конечно, это легче сказать, чем сделать. Как вы можете объективно решить, увольнять или нет человека, с которым вы тесно работали более десяти лет? Как вы можете объективно решить использовать один стиль дизайна веб-сайта вместо другого? Как сделать объективный выбор между двумя несопоставимыми вариантами?
У нашей объективности как человеческих существ есть предел, но с практикой и твердыми стратегиями вы сможете принять наиболее объективное возможное решение.Попробуйте использовать одну или несколько из этих стратегий при принятии следующего важного решения:
1. Признайте и компенсируйте свои предубеждения. Наши решения перестают быть объективными, когда наши эмоции и предубеждения начинают мешать нашим оценкам. Чтобы уменьшить это влияние, подумайте критически о своем собственном менталитете и о том, какие факторы могут повлиять на субъективное решение. Насколько хорошо вы знаете других людей, участвовавших в принятии решения? Какой прошлый опыт может привести вас к предвзятому мнению о различных доступных вам вариантах? Какие предположения вы сделали? Тщательно обдумайте их, определяя, в каком направлении вы склоняетесь — если вы обнаружите, что склоняетесь к варианту или отклоняетесь от него из-за этих предубеждений, перестройте свое мышление.
2. Используйте списки за и против. Списки «за» и «против» — старые резервы, но они все еще заслуживают внимания. Возьмите каждый вариант в своем решении и составьте по два списка; с одной стороны, у вас будут все преимущества варианта, а с другой — все недостатки. Постарайтесь придать своему списку ощущение масштаба; например, потенциал роста на 10 000 долларов должен быть более важным фактором, чем увеличение времени в пути на 1 минуту для снижения. Это может помочь вам продумать все положительные и отрицательные стороны всех ваших вариантов и визуализировать в целом лучшего кандидата.
3. Представьте, что вы консультируете друга. При рассмотрении всех возможных факторов, которые могут повлиять на исход вашего решения, легко потеряться в голове. Представьте свой собственный совет, если вы консультировали друга по поводу принятия решения, чтобы понять, какой может быть точка зрения постороннего. Поскольку вы находитесь в центре ситуации, ваши взгляды искажены, но снаружи вы можете видеть вещи по-другому. Представьте, что ваш друг рассказывает вам о проблеме, используя только самую важную информацию, и подумайте, что вы можете сказать в ответ.
4. Избавьтесь от решающих факторов. Эта стратегия полезна, когда ваше решение особенно трудное. Вместо того чтобы думать обо всем, что может быть объяснено при принятии решения, постарайтесь ограничить то, что вам нужно интерпретировать. Сократите решающие факторы до минимального числа; например, если вы выбираете между двумя новыми работами, вы можете сократить это решение до заработной платы, культуры работы и потенциала роста. Устраните любой фактор, который не входит в число ваших основных соображений, и посмотрите, что осталось.Намного легче принять объективное решение, основываясь на трех единицах информации, чем на сотне. Единственная сложная часть — это определить, какие факторы наиболее важны.
5. Экспериментируйте, изменив образ мышления. В процессе принятия решения вы будете делать предположения — это естественно и невозможно предотвратить. Но это не значит, что вы не можете повозиться с этими предположениями, чтобы получить более полное и объективное представление о ситуации. Например, вы можете предположить, что ваша компания будет продолжать расти в доходах, но что, если ваши продажи снизятся в течение следующих двух лет? Как бы ваше решение обернулось?
6.Создайте систему подсчета очков. Это способ свести ваше решение к игре чисел. Присваивайте положительные или отрицательные баллы каждому качеству, связанному с каждым из ваших решений, и поддерживайте общий счет для каждого из них. Например, тот факт, что новая потенциальная маркетинговая стратегия стоит недорого, может стоить 3 балла, но тот факт, что это умеренный риск, может стоить отрицательных 2 балла, оставляя его с 1 баллом. Как только вы все примете во внимание, одно решение объективно будет стоить больше, чем другое.На вас по-прежнему будут влиять ваши субъективные мнения, но они будут проявляться только на факторной основе, тем самым уменьшая их влияние.
7. Примите решение и живите с ним. В конечном итоге, независимо от того, сколько вы обдумываете решение или думаете обо всех возможных последствиях, решение придется принимать. Этого не избежать. Не откладывайте принятие решения только потому, что вы не можете легко уступить одной или другой стороне — вместо этого примите решение и твердо придерживайтесь этого решения.Вы можете справиться с любыми последствиями этого решения, когда они возникнут позже. В большинстве случаев принять плохое решение все же намного лучше, чем вообще его не принимать.
Невозможно принять по-настоящему объективное решение — на всех нас тонко влияют наши эмоции, наши личности и наш прошлый опыт, как бы мы ни старались изолировать объективные детали. Тем не менее, использование этих стратегий для того, чтобы сделать ваши решения более объективными, стоит стремиться. Даже если ваше решение не оправдывает ожиданий, вы, по крайней мере, можете быть уверены, что приняли наилучшее возможное решение в данных обстоятельствах.
Мнения, выраженные здесь обозревателями Inc.com, являются их собственными, а не мнениями Inc.com.
Подводные камни «объективности» | Только в гостях
Одна из худших медвежьих услуг, которые испытывали студенты, с которыми я работаю до поступления в колледж, заключается в том, что их заставили поверить в то, что их письма — академические или другие — должны стремиться к «объективности».
Я думаю, что есть много причин, по которым студенты приходят с таким отношением.Стандартизированные тесты, в которых на каждый вопрос есть один «правильный» ответ, безусловно, укрепляют эту веру. Изучение письма с помощью правил и рубрик также говорит о том, что существует единственный путь, по которому нужно идти. Для многих учеников большая часть школьного опыта основана на повторении официальных, существующих знаний, закрепленных тем или иным авторитетом.
Высшее образование тоже может превратить «объективность» и «рациональность» в фетиш, как если бы цель получения образования — достичь гибридного мировоззрения Драгнета и Вулкана, «только факты, мэм», отфильтрованные через совершенно рациональный разум. .
Меня немного раздражает, когда какой-либо ученый пытается заявить о предполагаемой возвышенности «объективности». Я особенно помню, как некоторые экономические факультеты пришли в эти комментарии, чтобы заявить о некой чистой рациональности в своей области.
Но, конечно, чисто «объективного» исследования не бывает. Работа по своей сути субъективна, начиная с самого выбора того, что исследовать. Те, кому сходит с рук заявление об «объективности» в своих исследованиях, скорее всего, просто работают в своего рода стандартном режиме.Таким образом, любой, кто выходит за рамки дефолта, нарушает «правила», но отказ от этих правил часто обнаруживает различные инструменты соблюдения и контроля для защиты статус-кво, а не процесс, который обеспечивает «объективность». [1] Жалобы на то, что кто-то другой не быть достаточно «объективным» обычно означает, что они обеспокоены новым повествованием, бросающим вызов установленному порядку.
В этих вопросах «объективность» находится в глазах смотрящего.
К счастью, поскольку я преподаю письмо, я могу довольно быстро избавиться от беспокойства студентов по поводу того, чтобы быть «объективным», заверив их, что в их работе невозможно достичь этого, и они все равно не хотят этого, потому что они хотят чего-то лучшего и, безусловно, для них больше стимула, чем объективность: «открытие.”
Вначале я назначаю обзор (фильм, музыка, телешоу, приложение, ресторан и т. Д.), И, ничего не говоря о проблемах объективности и субъективности, я наблюдаю, как они изворачиваются, когда понимают, что им нужно аргументировать, и что этот аргумент будет основан на их субъективном опыте и мнении.
Они знают, что в обзоре нет однозначного ответа, но при этом они также знают, что должны дать ответ на вопрос аудитории: Должен ли я испытать это?
Здесь мы начинаем говорить о ценностях, которые лежат в основе некоторых примеров обзоров и критики, на которую они больше всего реагируют как аудитория.Практически всем нравятся «самоуверенные» обзоры, но также признают, что эти мнения лучше принимаются, когда они сопровождаются достаточным количеством информации, чтобы понять, откуда взялся рецензент. Они отмечают риторический ход «позиционирования», когда рецензенты быстро ориентируют аудиторию на свои особые пристрастия. Они видят, что согласие не является обязательным, чтобы оценить хороший обзор.
Беспокойство о достижении «объективности» быстро исчезает, поскольку теперь нас больше интересуют такие ценности, как «открытость», «прозрачность», «справедливость» и «точность».«Когда я преподаю, работа в курсе всегда ориентирована на аудиторию, спрашивая, что ей нужно, чтобы лучше понять и заинтересовать сообщение.
Мы переходим к обсуждению необходимости отбора доказательств, которые проходят «тест Лебовски»:
Разным аудиториям может потребоваться разный выбор доказательств: что включено, что подчеркнуто, как оно оформлено.
Обзор является хорошей разминкой для решения других, более академически мыслящих, связанных с письмом проблем.Вместо того, чтобы ориентироваться в своих письмах на поиски приемлемого ответа, который понравился бы авторитету, студенты немедленно занимаются конструированием знаний. Я говорю им, что для наших целей знание создается, когда «уникальный разум» (которым является каждый из них) пересекается с опытом и информацией.
Мы обсуждаем, как их цель состоит в том, чтобы выразить то, что они считают правдой, признавая, что если они хотят, чтобы другие соглашались с этими истинами, они должны практиковать ценности (открытость, прозрачность и т. Д.), Которые лежат в основе написания, связанного с аудиторией.Возможно, что еще более важно, они также должны применять эти ценности на себе, не для того, чтобы добиться объективности, а для того, чтобы лучше узнать себя и свои «пристрастия».
Я использую другое слово, чем «предвзятость», потому что не хочу, чтобы они думали об этом в негативном свете. Вместо этого я заменяю «убеждения». Сильное письмо исходит из сильного набора убеждений, убеждений, основанных на личных ценностях. Эти основные ценности обычно относительно неизменны.
Убеждения, однако, могут измениться, даже если наши ценности остаются неизменными.Эффективный писатель уверен в том, что передает свои убеждения, и в то же время открыт для того, чтобы эти убеждения были оспорены, а затем изменены, поскольку они понимают, что их существующие убеждения могут противоречить их ценностям.
Основная эмоция, которую испытывают студенты, — это облегчение. Так вы говорите мне, что я могу сказать то, что думаю? Приятно знать, что у них есть свобода воли, которая позволяет им находить место для своих идей в мире.
В этом контексте «объективность» — это не ценность, а поза, которую студенты обычно считают фальшивкой.Они легко распознают это как игру на уверенность, потому что это игра, которую они раньше пытались практиковать, и во время этой практики они знали, что это была поза.
Когда мы сталкиваемся с утверждениями об «объективности», я думаю об одном из двух; либо человек, заявляющий об объективности, обманывает себя, либо они пытаются обмануть меня.
Если мы хотим, чтобы учащиеся были хорошо вооружены для мира, им нужна не объективность, а «критическая чувствительность», которая была проверена и остается адаптируемой к новым ситуациям и требованиям.Студенты не должны думать, что у них есть ответы на все вопросы. Скорее, они должны обладать навыками, знаниями и опытом, которые позволят им решать новые и разные вопросы.
[1] Социолог Эрик Энтони Гроллман недавно опубликовал интересный твит о том, как режим по умолчанию маргинализирует определенные группы ученых-социологов.
Объективное письмо против субъективного: понимание разницы
Когда дело доходит до написания статьи или даже просто создания аргумента, вы должны хорошо осознавать разницу между объективным и субъективным аргументом.Важно понимать различную природу каждого из них, потому что вам нужно будет определить, когда следует использовать тот или иной. Каждый тип письма имеет уникальное применение. Знание того, когда использовать тот или иной вариант, поможет вам яснее понять, как писатель, и даже может сделать вас более убедительным писателем. Независимо от того, являетесь ли вы студентом колледжа или профессионалом, который пишет на регулярной основе, вы должны быть готовы к пониманию этих двух точек зрения и ноу-хау, чтобы заставить их работать на вас.
Чтобы узнать больше о других факторах, влияющих на написание в колледже, рассмотрите курс письма для колледжа на Udemy. Помните, что объективные и субъективные точки зрения — это только один инструмент в вашем общем письменном арсенале.
Определения и различия
Основное различие между объективностью и субъективностью заключается в том, как эти аргументы представлены. Субъективная информация — в письменной или устной форме — обычно считается мнением одного человека.У него есть точка зрения или, возможно, предвзятость, независимо от информации, которую он предоставляет. С другой стороны, объективная информация должна быть абсолютно беспристрастной. Создается ощущение, что писатель или оратор находятся за пределами информации, и когда они представляют ее, они делают это, не занимая позиции и не выражая своих чувств по отношению к этой информации.
Вообще говоря, все сводится к разнице между фактом (объективным) и мнением (субъективным). Объективная информация может быть подсчитана или описана.С другой стороны, субъективная информация может состоять из суждений, предположений, убеждений, подозрений или слухов.
Объективная информация не меняется, тогда как субъективная информация может сильно варьироваться от человека к человеку или изо дня в день. Субъективность на самом деле может быть неправильной или далекой от истины, тогда как объективность означает быть как можно ближе к истине. Часто в процессе принятия решений используется объективность, тогда как субъективность следует учитывать, но в меньшей степени.
Использование в реальном мире
Ярким примером того, как найти субъективный и объективный стили рядом друг с другом, является газета. Репортеры в большинстве случаев придерживаются высокого уровня объективности в отношении самих себя и своих статей. Они представляют факты и не высказывают собственного мнения, когда дело касается их презентации. Однако в редакционной части газеты можно найти субъективизм. Эти статьи могут представлять факты, в некоторых случаях такие же, как и объективные, но также включать точку зрения и мнение автора.
Энциклопедии и другие руководства, руководства и учебники чаще всего являются домом для объективного написания. Они включают неопровержимые факты, но не высказывают своего мнения по материалу. Подумайте об этом — вы когда-нибудь читали статью в энциклопедии об ошибке, которая заканчивалась словами «и на них очень противно смотреть?» Вы не имеете. Это потому, что такое заявление не является объективным фактом; это скорее субъективная точка зрения, и поэтому ей нет места в тексте.
Поскольку объективное письмо настолько основано на фактах, оно часто не так изящно, как субъективное письмо.Это не значит, что это нельзя хорошо написать. Большинству писателей гораздо труднее овладеть объективным письмом. Изучение искусства простого письма, которое вы можете освоить в этом курсе Udemy, может помочь вам по-разному. Умение ясно и прямо по-английски передать то, что вы имеете в виду, является важным инструментом, когда речь идет об использовании объективной точки зрения. Это также может пригодиться вам в области написания гранта, где факты должны быть представлены ясно, чтобы гарантировать понимание и одобрение заявки на грант.Посетите федеральные курсы по написанию грантов Удеми, если вам нужна дополнительная информация.
Объективное и субъективное использование языка
Когда дело доходит до написания субъективной или объективной информации, вам необходимо ознакомиться с языком, на котором она передается. Часто эти фразы могут использоваться как подсказки, чтобы понять, что вы читаете, и является ли это субъективным или объективным.
Объективный язык включает такие фразы, как: «Я видел», или «Я считал», или «Я наблюдал».Подробное описание того, что человек «сделал», является еще одним свидетельством того, что письмо является скорее объективным, чем субъективным. Если что-то действительно произошло и автор или оратор просто передает эту информацию, они делают простые утверждения о фактах. В субъективном письме к этим фразам часто добавляются слова, чтобы сделать их чем-то большим, чем просто факт, и при этом они становятся выводами. Начав предложение со слов «она не хотела», вы предполагаете чувства человека. То же самое и с фразами «она думала», «он чувствует» или «они пытались это сделать».”
Каждое из этих утверждений выражает мнение о действии, а не просто формулирует само действие. Это превращает это в субъективное наблюдение, потому что это ваше мнение относительно более глубокого смысла того, почему что-то произошло или было сделано. (Если человек рассказал о своих чувствах, помните, что передача этой информации в виде сделанного им заявления прояснит, что он является источником этой информации, и поможет сделать ее более объективной.)
И последнее, что следует иметь в виду, это то, что вы можете слышать о субъективных и объективных падежах существительных.Хотя это важно знать, эта информация отличается от той объективной / субъективной, которую мы изучаем здесь, поэтому обязательно освежите свою грамматику, если вам нужно более полное понимание его аспекта грамматики.
Серая зона
Есть много ситуаций, в которых объективную и субъективную информацию бывает сложнее отличить. Например, в науке некоторые люди могут чувствовать, что факты являются доказательством объективности, в то время как другие полагают, что необъяснимые элементы — которые являются субъективными — перевешивают любую другую информацию и превращают науку в субъективное исследование.
Если вы планируете писать качественные абзацы и эссе, независимо от ваших убеждений или чувств, вам нужно будет хорошо разбираться в этих двух концепциях — не забудьте записаться на этот курс, если вы хотите улучшить свои академические навыки письма. Как только вы научитесь определять и использовать объективный и субъективный язык, вы мгновенно повысите свою способность приводить более веские аргументы в своих статьях.
Последнее обновление страницы: февраль 2020 г.
Ваше объективное мышление в Agile EQ
Есть ли у вас объективное мышление в Everything DiSC® Agile EQ ™ ? Objective является одним из восьми типов мышления Agile EQ и имеет тенденцию соответствовать стилям C.Эта статья поможет вам лучше понять, что движет этой тенденцией и как быть начеку, если вы злоупотребляете ею.
Если вы не объективны от природы и хотите научиться с большей легкостью превращаться в объективность, см. Как стать более объективным.
«Я позволяю фактам руководить моим мышлением».
Люди, склонные к Объективному мышлению, рассматривают все аспекты и выстраивают логические аргументы. Дело не в том, чтобы быть роботом; речь идет о понимании того, как эмоции и предубеждения влияют на их точку зрения.Быть честным с собой в этом вопросе — это значит отключаться от своих эмоций. Объективные люди понимают, когда нужно отказаться от чувств и эго. Они отлично умеют разделять и сводить проблемы к их сути. У них часто есть способность сделать шаг назад и проанализировать ситуацию, чтобы определить, что они могут контролировать, а что нет.
Преимущества объективного мышления
Тот, кто умеет отделять факты от эмоций, является невероятным активом для любой команды.Даже если объективность не является естественным для вас образом мышления, использование ее при необходимости может внести ясность в сложные решения. Другие преимущества Объективного мышления включают способность
- Уберите шум и увидите более четко
- сосредоточиться на существенных фактах
- использовать логику для создания точек соприкосновения и общего языка, доступного для всех сторон дискуссии
- распознавать, когда эмоции влияют на ваше суждение или суждение других людей
- Посмотрите, как личные отношения мешают людям действовать логически
- дает стабильные результаты, на которые ваша команда может положиться
- делать выбор, основываясь на общей картине
- объясняет коллегам обоснование решений, которые на них влияют
- будьте уверены в своем суждении
- нюхать предвзятость
Какие потребности движут объективным мышлением?
Социальные и эмоциональные потребности, лежащие в основе Объективного мышления, различаются у людей с разным стилем DiSC, но некоторые ключевые мотиваторы — это
- стабильность, в частности стремление к предсказуемым результатам
- избегая хаоса сильных эмоций
- заслужить уважение и доверие других
- компетентность, поддержание высоких стандартов
- как избежать ошибок
- защита достоинства
Ограничения объективного мышления
Если вы придерживаетесь сильного стиля Си и твердо укоренились в объективном мышлении, в вашей голове может прозвучать крошечный голос, говорящий: «Почему вы вообще выбрали , а не в качестве Objective?» Но часть развития вашего гибкого эмоционального интеллекта — это способность определять моменты, когда переход к другому мышлению — лучший выбор (возможно, даже объективно лучший выбор!).Если вы застряли в объективном мышлении, вы можете
- Скидка на актуальность эмоций в командных ситуациях
- ошеломляют людей логикой и фактами, особенно когда они с вами не согласны
- не может распознать, когда чьи-то эмоциональные потребности должны быть на первом месте
- упустите возможности, которые выиграют от интуитивного подхода
- теряются, когда факты не дают однозначного выбора
- не могут сплотить ваших коллег вокруг идеи, когда фактов недостаточно, чтобы их взволновать
- забывают учитывать эмоциональное влияние решения на коллегу
- быть не в состоянии погрузиться в опыт или позволить себе уйти
Развитие эмоциональной ловкости
Может быть полезно поработать с кем-нибудь, чтобы прояснить свои цели EQ и изложить шаги, необходимые для их достижения.Поскольку Agile EQ настолько индивидуализирован и предоставляет практические рекомендации по развитию навыков, это отличный инструмент для использования в обсуждениях с руководителем, личным тренером или любыми партнерами по подотчетности, которые у вас есть.