отзывы, адрес, время работы, расположение на карте, посещаемость
Религиозная организация Институт христианской психологии, Малый Златоустинский пер., 5, стр.1, Москва, 101000: 3 отзыва пользователей и сотрудников, подробная информация о адресе, времени работы, расположении на карте, посещаемости, фотографии, меню, номер телефона и огромное количество другой подробной и полезной информацииАдрес: Малый Златоустинский пер., 5, стр.1, Москва, 101000
Сайт: fapsyrou.ru
Номер телефона: 8 (495) 925-77-13
Расположение на карте
Отзывы
Марина Шандра2 месяца назад
Наталья Шаклеина10 месяцев назад
Петя ЧжоуПроводятся прекрасные уникальные семинары на самые важные темы. Была на многих, ни разу не разочаровывалась
11 месяцев назад
Популярные места из категории Религиозная организация
ПРОШЕЛ ОБУЧЕНИЕ ПО ПРОГРАММЕ «ОСНОВЫ ХРИСТИАНСКОЙ ПСИХОЛОГИИ»
С 11 ноября 2017 года по 14 февраля 2018 года в Московском Православном Институте святого Иоанна Богослова прошел обучение по программе повышения квалификации «Основы христианской психологии».
Профессор Б.С. Братусь и преподаватели Московского Православного Института святого Иоанна Богослова А.В. Шувалов, А.Н. Харьковский со слушателями курсов
Цель программы – формирование у слушателей представления об основах христианской психологии, ее теории и практики.
На курсах подробно излагались мировоззренческие основы христианской психологии и антропологии, духовные и психологические основы семьи и брака, проблемы зависимости и созависимости, конфликты отцов и детей в современном мире.
Профессор Б.С. Братусь
Занятия проходили в форме лекций и бесед, во время которых слушатели могли задать и обсудить как с преподавателями, так и между собой интересующие их вопросы, поделиться своим видением поднимаемых проблем и личным опытом. По-христиански теплые взаимоотношения, возникшие на курсах, полные открытости и внимания друг к другу, создали особую доверительную атмосферу и возможность обсуждения собственных трудностей.
В конце программы слушатели защищали рефераты по предложенным им на выбор темам. Также предоставлялась возможность написать работу и на собственную интересующую их тему. Защиту работ принимала комиссия из трех человек, в состав которой входили: научный руководитель факультета психологии МПИ св. Иоанна Богослова проф. Б.С. Братусь и преподаватели института А.В. Шувалов, А.Н. Харьковский. Выпускники курсов в течение десяти минут рассказывали о своем исследовании, после чего члены аттестационной комиссии задавали вопросы и предлагали всем слушателям участвовать в его обсуждении.
Тема моего реферата: «Богословие и психология – проблема взаимоотношения в науке и практике».
Хочется отметить, что доброжелательная атмосфера всей программы обучения, возникшая между обучающимися и преподавателями, временами разбавленная тонким юмором председателя комиссии Б.С. Братусем, так же создала для защищающихся благоприятную и поддерживающую обстановку, что в конечном итоге способствовало успешной защите всех представленных рефератов.
Спасибо Марии Кондратьевой и Евгении Туманян – кураторам курсов дополнительного образования Московского Православного Института святого Иоанна Богослова за организацию занятий и рассылку необходимых материалов.
Благодарю коллег за создание теплой, искренней и продуктивной атмосферы во время занятий и поздравляю с успешным окончанием курсов, желаю всем успехов в профессиональной деятельности!
Дмитрий Дементьев
УЧЕБНЫЙ ПЛАН ПРОГРАММЫ ПОВЫШЕНИЯ КВАЛИФИКАЦИИ «ОСНОВЫ ХРИСТИАНСКОЙ ПСИХОЛОГИИ»
(по материалам сайта МПИ св. Иоанна Богослова)
Занятия проводятся два раза в неделю, в течение трех месяцев. Объем курса – 118 академ. часов.
Данная программа особо актуальна для поступающих в вузы по направлениям «Психология», для работников сфер социального служения в храмах РПЦ, а также психологов-консультантов, занимающихся практической деятельностью и желающих повысить уровень компетентности в области христианской психологии.
Лекции читают ведущие христианские психологи и психотерапевты: проф. Б.С. Братусь, прот. Петр Коломейцев, проф. В.И. Слободчиков, проф. Т.П. Гаврилова, проф. А.Ф. Копьев, проф. А.В. Суворов, доц. И.Н. Мошкова, доц. Н.Г. Храмова, Н.В. Инина, Е.Н. Проценко, А.В. Лызлов, В.О. Бордуков, А.В. Шувалов, А.Н. Харьковский, В.Г. Щур, М.И. Козлова, И.Г. Кокурина, И.В. Иванишко, Т.А. Климова, Фредерика де Грааф.
Вводная лекция
- Введение в теоретическую и практическую христианскую психологию
Модуль 1. Психология в современном мире
- Психология в кругу наук и времен
- Богословие и психология – проблема взаимоотношения в науке и практике
- Проблема этического в психологии
- Переживание и молитва
- История психологии
- Философия психологии
Модуль 2. Личность – норма и аномалии
- Проблема психологии возраста
- Психология взросления человека
- Основы психологии индивидуальности
- Фундаментальные эмоции
- Аксеология высших смыслов
- Бытие человека в мире. Пространственное и временное измерения в психологической практике
- Психосоматика в обыденной жизни
- Психология зависимости: от алкоголя до компьютера
- Философско-психологические предпосылки диалогического общения. Диалогический подход
- Практическое применение диалогических форм общения в психотерапии и психологическом консультировании
Модуль 3. Духовные и психологические основы семьи и брака
- Культурно-психологические предпосылки супружеской жизни
- Духовные и психологические проблемы брака
- Конфликты отцов и детей в современном мире. Духовные и культурно-психологические аспекты
- Психолого-педагогические основы воспитания детей в семье
- Психология человечности
- Духовно-психологические аспекты здоровья человека
- Ребенок перед лицом тяжелой болезни
- Моральное развитие ребенка
- Вариации на тему гендерной психологии
Модуль 4. Социальная психология
- Социальная психология и ее место в системе научного знания
- Проблемы приходского консультирования – от научно-богословских проблем к практическим вопросам
- Основные типы социальной жизни в свете христианского учения
- Психологические особенности современных школьных реформ
- Человек перед лицом вечности. Психология умирания
Модуль 5. Психология религии
- Перспективы христианской психологии
- Психология религии
- Деструктивные психотехники и психокульты
- Тупики психологии. Критика трансперсональных практик
- Сектанты: методики воздействия на сознание адептов
Протоиерей Андрей Лоргус • Психология современности 3.0
Протоиерей Андрей Лоргус — родился в 1956 году.
Учился в школе в Москве и на Чукотке, где и получил аттестат.
В 1977 году поступил на Факультет Психологии МГУ, закончил его (1982) по кафедре Инженерной психологии. С 1982 по 1988 год работал дворником и сторожем в храме. В 1990 году закончил Московскую Духовную Семинарию. С 1988 по настоящее время – священник в Москве. С 1996 года преподаю христианскую антропологию в различных ВУЗах: РПУ, МГУ, ИХП.
В 2002 году стал первым деканом Факультета психологии РПУ (Российский Православный Университет).
С 2009 года ректор Института христианской Психологии (ИХП). http://www.fapsyrou.ru/
Психолог-консультант с 2005 года. Основные интересы: антропология, психология личности, семейная психология.
Библиография: http://lorgus.net/bibliografiya/
Сайт www.lorgus.net
https://www.facebook.com/andrey.lorgus?ref=bookmarks
Модель внутриличностного конфликта в экзистенциальной теории личности. Диагностика и терапия.
- Базовые потребности или стремления личности, как ведущие движущие силы формирования личностных стратегий
- Две модели: различие динамических характеристик, вероятность и возможность разнонаправленных векторов.
- Конфликт стремлений и конфликтные стратегии.
- Виды конфликтов и невротические паттерны.
- Возможные терапевтические стратегии и методы.
Новые представления о внутриличностном конфликте основаны на феноменологическом методе, графической модели базовых потребностей и терапевтическом опыте работы с различными неврозами.
Разнонаправленные базовые стремления рождают простой и сильный внутриличностный конфликт. Например, «Люблю своего парня, но боюсь, что он станет алкоголиком». Конфликт потребности в безопасности и потребности в сопричастности (потребность в любви и близости).
Однако, чаще встречаются более сложные конфликты, с разнонаправленными личностными стратегиями, основанными на одной базовой потребности. Например, потребность в самоценности. Иногда стремление достичь ощущения своей значимости (подтверждения своей значимости) сталкивается с опасением той же самой тактикой унизить это ощущение за счет неудачи, промаха, ошибки.
Ещё более сложные модели конфликтов отражают две и более базовых потребностей, или стратегий, построенных на них.
В сообщение будет дана графическая и феноменологическая картина внутриличностных конфликтом и их объяснение на основе экзистенциальной теории личности.
Кроме того, в сообщении будет представлено несколько терапевтических случаев, удачной терапии внутриличностных конфликтов.
«Потребности человека». Прот. Андрей Лоргус
ПоделитьсяУ нас в гостях был директор Института христианской психологии протоиерей Андрей Лоргус.
Мы говорили о том, какие потребности являются основными в жизни человека. Отец Андрей ответил на вопросы: может ли потребность в счастье быть основной духовной потребностью человека, и почему не стоит скрывать своих потребностей в угоду другому человеку? Также разговор шел о потребности человека в сопричастности и принадлежности к какой-либо общности людей, в том числе к церковной общине, и о потребности самоутверждения: почему их нельзя игнорировать, и как они могут влиять на нашу жизнь.
Ведущие: Алексей Пичугин и Марина Борисова
А. Пичугин
— Дорогие слушатели, здравствуйте. «Светлый вечер» на светлом радио. В этой студии приветствуем вас мы: я, Алексей Пичугин…
М. Борисова
— И Марина Борисова.
А. Пичугин
— С удовольствием представляем гостя: ближайший час в этой студии вместе с нами и с вами проведет протоиерей Андрей Лоргус, директор Института христианской психологии. Добрый вечер.
Прот. Андрей Лоргус
— Добрый вечер.
М. Борисова
— Отец Андрей, во времена нашего с вами советского детства нам объясняли, что коммунизм — это максимальное удовлетворение всё возрастающих потребностей. При этом как-то забывали пояснить, какие потребности имеются в виду. Поэтому главным образом все думали, что это физиологические и материальные потребности. Поскольку с ними как-то в Советском Союзе дело обстояло всё хуже и хуже, постепенно люди перестали думать вообще о потребностях. Так вот, хотелось бы все-таки понять, какие именно потребности так и не удалось удовлетворить несостоявшимся строителям коммунизма.
Прот. Андрей Лоргус
— Это надо спросить у коммунистов, чего им не хватило в этой жизни. Но такое начало вызывает у меня улыбку и сарказм, сожаление. Слово «потребность» такое заезженное. И в психологии им пользуются не очень широко, есть и другие термины, я сейчас поясню свою мысль. Но просто-напросто надо иметь в виду — потребность это то, без чего нельзя жить. Но когда мы говорим «жить», мы часто путаем это с выживанием. Вот выжить нельзя без воздуха, воды, еды, тепла. С психологической точки зрения нельзя выжить без близкого человека, без свободы, без того, чтобы видеть голубое небо и так далее. Вот есть психологические потребности. Выжить можно — жить нельзя. Вот в этом разница. Но все равно остаются потребности. Но в нашей аудитории, в нашей студии лучше все-таки сначала говорить о потребностях духовных. Или их в психологии часто называют таким замысловатым философским термином «трансцендентные потребности», под которыми подразумевают потребность в высшем, в чем-то священном, в чем-то абсолютном, в чем-то неземном. Потребность в смысле. Особенно этим занимался Виктор Франкл, австрийский психолог, и я бы сказал, философ. И Альфред Лэнгле, его ученик, ныне продолжает эту линию. О смысле говорили и многие психологи, принадлежащие к направлению экзистенциальной психологии. Ну, и отечественная философия вся — и Бахтин, и Лосев, и Асмус, и Бибихин и прочие — о смысле. Без смысла мы жить не можем. Бердяев сказал очень важную фразу, которая определила, по сути дела, весь ХХ век, что «человек — это существо, уязвленное смыслом». Уязвленное в том смысле, что, как есть такой миф о том, что Амур протыкает стрелой любви сердце человека, и он влюбляется. Вот так и тут — смысл пронизал некогда сердце человека, и отныне без смысла человек жить не может.
А. Пичугин
— А некогда? — есть какая-то хронологическая граница, когда началось?
Прот. Андрей Лоргус
— Еще до сотворения.
А. Пичугин
— То есть человек с самого начала был уязвлен смыслом.
Прот. Андрей Лоргус
— Конечно. В Книге Бытия и есть этот абзац, который предваряет творение человека. «И сказал Бог: «Создадим человека, чтобы, — то есть есть смысл, — он был владыкой мира, чтобы он владычествовал, по образу Нашему и по подобию Нашему». То есть смысл появился раньше человека — вот что важно. В библейском понимании смысл предваряет человека, поэтому ему некуда от этого деться — ему без этого смысла невозможно жить. Как многие люди погибали, просто погибали от того, что смысла не видели. В самых тяжелейших условиях, в смысле несчастных случаев, войны или преследования, так и в обыденной жизни — спивались или кончали жизнь самоубийством простом потому, что смысла не было. Меня поразило, я тогда еще был юношей, у меня был замечательный учитель, он еще жив, слава Богу, это известный очень литературовед-толстовед. У нас толстоведов не так много, они все наперечет, сейчас он живет в Германии. Герман Наумович Фейн. Он у нас преподавал литературу в спецшколе № 69 на Ленинградском проспекте. Мне повезло с ним познакомиться. И вот он тогда говорил страшные вещи: про какого-то своего коллегу, который уехал в эмиграцию и его упекли в сумасшедший дом за то, что он повесил свою собачку. Он сказал: «Не может мой пудель, — у него белый пудель был, — жить в стране, в которой не понимают Есенина». Вот это ощущение смысла, ощущение святого чего-то, ощущение чего-то трепетного, оно так нужно человеку, что он сходит с ума и сводит всех вокруг с ума, как…
А. Пичугин
— Я сейчас не хочу разделять людей на разные категории. Но, мы, когда говорим о смыслах, чаще всего — и то, что можно так вычленить из того, что вы говорите — подразумеваем людей науки, искусства, людей веры. Когда мы говорим о людях, которые живут вокруг нас, но которые не относятся к этим категориям — мы приезжаем в деревню, видим людей, которые работают в поле с утра до вечера, занимаются сельским хозяйством. И если с ними говорить о смыслах, о которых мы говорим сейчас, наверное, нас просто не поймут. У них совершенно другие смыслы. Наверняка они есть, но всё, что их занимает в этой жизни, наверняка это те же самые вещи, но объясняемые совершенно иначе.
Прот. Андрей Лоргус
— Не согласен. Деревня, как вы знаете, спивается. Алкоголизм там чуть ли не поголовный. И вот мы разговариваем с одним крестьянином — это северная деревня на Селигере. Его достались из петли, успели. Вообще, там повальное такое самоубийство — они вешаются. Причем не так, как в кино, есть другой способ, не буду рассказывать, это ужасно. Его спасли. И вот он из больницы приехал, весь побитый абсолютно. И мы сидим, ему говорит соседка, женщина: «Ну что ж ты, горемычный? Вот огород у тебя хороший, посади, — а он бобыль. — Посади картошку. Огурчиков я тебе принесу, у тебя на зиму будет. За дровами поезжай, ты же не механизатор, ты же тракторист». Ну, он сидит и молчит, курит. Она говорит: «Чего ты молчишь?» — «А чего ты ко мне пристала? Зачем мне всё это нужно? Смысл-то какой есть?» Понимаете, люди знают это слово.
А. Пичугин
— Слово знают.
Прот. Андрей Лоргус
— И не хотят они жить, когда смысла нету. Вот для очень многих деревенских жителей перестройка означала, кроме всего прочего, утрату смысла. То есть им говорили: светлое будущее, светлое будущее. Будущее абсолютно рухнуло, им сказали: всё, будущего не будет. И они, как дети — рухнул смысл. Они потеряли смысл. Своего нет, а навязанный исчез.
А. Пичугин
— И среда рухнула.
Прот. Андрей Лоргус
— Всё рухнуло, да. В социальном смысле всё рухнуло. И это не единичная ситуация, таких ситуаций много в жизни: смерть близких, банкротство, еще что-то. Но они слово это знают, и жить без смысла не хотят. Я в своей юности много общался с алкоголиками, потому что жил в такой рабочей среде. И это очень часто звучало. Говорят: «Брось пить». А он говорит: «А зачем? Почему я должен бросать пить, смысл-то какой?» Смысла нету.
М. Борисова
— Но если уж говорить о жизни без смысла, то, собственно, весь Антон Павлович Чехов об этом — о том, что такое жить без смысла. И потом, для людей, которые формировались во время расцвета застоя, это вообще рефрен всей молодости.
Прот. Андрей Лоргус
— Да.
М. Борисова
— У нас, если вы помните, был самый популярный в молодежной среде анекдот про русского и американца. Русский сидит под яблоней, грызет яблоко и ничего не делает. Мимо идет американец, удивляется, почему он не собрал урожай и не продал его на базаре. И каждый раз русский спрашивает: «А зачем?» Американец объясняет: «Чтобы было больше денег, посадить больше яблонь». В общем, эта цепочка длится, пока американец не говорит, что « в результате ты станешь богатым человеком и сможешь ничего не делать». А русский говорит: «А я и так ничего не делаю». И вот это ощущение бессмысленности любого начинания, оно было рефреном нашей молодости.
Прот. Андрей Лоргус
— Совершенно согласен.
М. Борисова
— До тех пор, пока… Не знаю, но те люди, которые шли тем же путем, каким пришлось пройти мне — пока мы не приходили в церковь. Как только мы прикасались к вере, чувствовали это Божье прикосновенье, мир совершенно преображался. То есть начиналась не новая страница жизни, а просто новая жизнь, иная.
Прот. Андрей Лоргус
— Новая жизнь. Потому что вера — это то в жизни человека, что дает смысл, генерирует смысл. Дальше уже всё зависит от него самого. Но и внутри веры есть разные смыслы, могут быть для людей. Для кого-то вера — это обретение Отца. Для кого-то вера — это обретение какой-то почвы под ногами. Для кого-то — это спасение от бессмысленности. Но в целом, да. Так вот, оказывается, что вот эта потребность трансцендентная, как ее называют сегодня в психологии, она чрезвычайно важна для человека, причем как в условиях войны, концлагеря или еще чего-нибудь — пожалуйста, Виктор Франкл, его знаменитая на весь мира книга «Сказать жизни «да!»», она об этом — об обретении смысла. Вот эта потребность в смысле спасала людям жизнь. Про Королева тоже эта история лагерная. А у Шаламова сколько этих историй, хотя он сам так и умер от бессмысленности. Но он-то лично как раз пример плохой.
А. Пичугин
— Он плохой пример, но рассказы его… Он умер слепой, почти глухой, в доме инвалидов. Еще и в психиатрическом отделении.
Прот. Андрей Лоргус
— Он умер в интернате, в жутких условиях.
А. Пичугин
— Через два дня после перевода в психиатрическое отделение.
Прот. Андрей Лоргус
— Да, это грустная история. Но не он один такой. Так вот…
А. Пичугин
— Но ведь не он сам себя туда посадил.
Прот. Андрей Лоргус
— Нет.
А. Пичугин
— Цепочка какая-то дурная событий, которая так его так преследовала — от лагеря до…
Прот. Андрей Лоргус
— Я, как священник и психолог, против такой постановки вопроса. Понимаете, человек делает свою жизнь, а не жизнь делает человека.
А. Пичугин
— Но он же не сам ослеп, не сам оглох…Ну как, человек в лагере надорвался. А дальше…
Прот. Андрей Лоргус
— Мы с вами изначально видим человека по-разному: я вижу человека активного или, как сейчас принято говорить, проактивного, который строит свою жизнь. А вы видите человека как жертву, на которого влияет куча обстоятельств.
А. Пичугин
— Бывают жертвы, а бывают не жертвы. Шаламов — да, наверняка жертва. А Солженицын — нет. Для каждого лагерь по-разному подействовал, каждый…
Прот. Андрей Лоргус
— По предложению Марины, предлагаю вернуться к человеку, который не обременен лагерем.
А. Пичугин
— Давайте. Только сейчас прервемся на три секунды и продолжим.
А.
Пичугин
— Напомню, что протоиерей Андрей Лоргус, директор Института христианской психологии, в гостях у светлого радио.
М. Борисова
— А я хотела уточнить: насколько я понимаю, в психологии одной из основополагающих потребностей считается потребность бытия.
Прот. Андрей Лоргус
— Да.
М. Борисова
— Но ведь имеется в виду не жизнь или не смерть? Что подразумевается под бытием как потребностью?
Прот. Андрей Лоргус
— Жизнь и смерть вместе. И жизнь, с точки зрения вечности. И вечность, с точки зрения жизни. И всё это вместе. Но здесь речь о конкретных ситуациях идет, потому что для многих очень людей не осознается проблема: быть или не быть? — та, которую поставил Шекспир. А она есть — она есть в жизни каждого человека. Вот вам простой пример. Я много лежал в больницах. В больнице лежит человек, тяжелый диагноз у женщины — лейкемия. Но с лейкемией можно долго жить, сценарии бывают разные. И она звонит по телефону, в коридоре стоит — это давно было, когда не было мобильных. Звонит мужу: переживает за ребенка, как там он, как ребенок… А потом меня попросили зайти к ней в палату, поговорить с ней. Я тогда уже был студентом. И я прихожу к ней — она даже не плачет, она лежит лицом к стенке и говорит: «Я больше им не нужна, потому что я им обременение, я больна и я уже не могу ничем помочь. А значит, я не должна жить». То есть человек рассматривает себя, как приложение к семье, к мужу, к ребенку. Она рассматривает себя как функцию. Но самоё ее нет. И это не ценность. Быть — это не ценность. Просто быть. Никем не быть, а просто быть — неважно, лежишь ты или в коляске ты, или ходишь вдоль Москвы-реки под ветром и дождем. Быть. Для многих людей это неосознаваемая вещь. Но если человек не убежден в своем бытии, у него получается жизнь, во-первых, лишена смысла. А во-вторых, он чувствует, что он на нее не имеет права. Не иметь права жить, не иметь права быть здесь и сейчас, не иметь права своих желаний, не иметь права требовать от людей, ожидать от людей заботы и уважения, хотя бы чего-то — это коренная внутренняя патология, личностная патология. То есть человек живет, получает образование, работает, рожает детей, воспитывает. Но его нет.
А. Пичугин
— У кого-то это, как тумблер — он отщелкнулся. когда что-то произошло. У женщины, о которой вы говорите, лейкемия. Еще у кого-то разные сценарии, разные жизненные обстоятельства. Но у некоторых людей это происходит по совершенно каким-то пустяковым поводам. И у них уже выключается…Не могу сказать, что часто, но достаточно. Видимо, у каждого предел прочности разный.
Прот. Андрей Лоргус
— Да. И разный смысл у людей.
А. Пичугин
— И разный смысл.
Прот. Андрей Лоргус
— Поэтому иногда нам кажется: ну это пустячный повод. Не пустячный. Если для этого человека это боль души, которая десятилетиями разъедала внутри его душу и вдруг какой-то пустячный повод, а человек потерял… Поэтому это извне мы говорим, что пустячный, а для него это очень глубокий повод. Вчера получил письмо от одной женщины. Она буквально на грани суицида. Она жена священника, она мать, у нее несколько детей, она в приходе, приходик маленький, заметная очень фигура. Она на грани суицида: «Я больше никому не нужна. У всех есть свое предназначение в жизни, а у меня его нет». Я говорю: «А себе вы нужны? Вообще, вы сами по себе — без того, что вы жена, матушка, мать и так далее, вообще ценность какая-то есть?» Она говорит: «В эту сторону я еще не думала».
А. Пичугин
— Видите, как, такое часто… Извините, что я тут со своим мнением, но мне кажется, что так часто бывает с людьми, которых вынули из комфортной, привычной для них среды. Скажем, была городская девушка, она знала, как вести себя в городе, знала, как найти себе применение, получила образование, что-то делала. Потом так сложилось, она вышла замуж, муж стал священником. Они уехали в деревню. А в деревне она себя не видит и не видит вообще никакого выхода из этой деревни. Но мужа она не бросит, не уедет оттуда.
Прот. Андрей Лоргус
— Но это разговор про самореализацию. А я-то говорю о более глубинной вещи, про которую спросила Марина — о бытии: есть ли я, и имею ли я право быть? Вообще-то, я существую? Или это мнимость, это самообман? Может быть, это иллюзия.
А. Пичугин
— Но ведь, может быть… Я не знаю, что с этой женщиной. Но ведь бывают случаи, когда близкие подталкивают к этому ко всему.
Прот. Андрей Лоргус
— Нет, невозможно.
А. Пичугин
— Почему?
Прот. Андрей Лоргус
— Потому что, что бы со мной ни происходило, моя внутренняя жизнь другим законам подчиняется.
А. Пичугин
— Есть люди, которые себя полностью подчиняют другому человеку.
Прот. Андрей Лоргус
— Невозможно. Понимаете, очень простой пример: как только на меня начинают давить, я тут же включаю самозащиту и сопротивление. Одни люди включают, другие не включают.
А. Пичугин
— А другие не включают.
Прот. Андрей Лоргус
— И это внутренний процесс, это внутреннее решение. И невозможно предвидеть, как в данном случае человек себя поведет — это его внутреннее решение.
М. Борисова
— Но ведь у Шекспира попытка ответить на вопрос «быть или не быть?» приводит в пространство внутреннего тупика.
Прот. Андрей Лоргус
— Да. Но это ведь не логическая цепочка, а волевая. Принц Датский решил, что он быть не может, потому что: мать предала отца, ее новый муж убил его отца, девушка сочла его сумасшедшим, любимый учитель усомнился в нем — все ему изменили. В такой ситуации он говорит: «Я жить не буду». Жизнь не имеет смысла. Это его выбор. Понимаете, это волевое решение, не логическое. Это выбор — он сказал: «Не буду». Как обиженный ребенок.
М. Борисова
— Но вот когда происходит этот выбор? Он происходит на протяжении всей жизни человека?
Прот. Андрей Лоргус
— Да, всей жизни. И бывают моменты, ключевые такие. Я уже надоел всем с этим примером замечательным, но никак не могу от него отстать, он мне очень нравится. Не помню, какой год, 1960-й или 1961-й, выходит фильм «Ташкент — город хлебный». Сценарий написали Тарковский и Абдрашитов, это их студенческая работа. Фильм, на мой взгляд, гениальный. Мальчику 10 лет, он преодолевает невероятное сопротивление, чтобы только спасти свою семью от голода. Он берет на себя мужской подвиг и побеждает. Но на каждом этапе этой победы он проявляет невиданную жажду жизни. Это то же самое, что у Джека Лондона, «Любовь к жизни», вот примерно та же самая интенция — жить во что бы то ни стало. Виктор Франкл, это та же самая история — быть во что бы то ни стало. И все-таки сказать жизни «да». Вот это об этом.
М. Борисова
— Но если мы немножечко отойдем от глобальных вопросов «быть или не быть?», человеческая жизнь пронизана какими-то очень важными вещами, которые мы не воспринимаем как важные. Я просто помню, как меня поразило в юности, когда у Рэя Брэдбери наткнулась на словосочетание «блаженство бегать по траве босиком». То есть на самом деле краски жизни от нас ускользают, потому что мы просто не хотим их замечать. Но ведь если мы говорим о духовных потребностях, можем ли мы сказать, что потребность в счастье — это базовая духовная потребность человека?
Прот. Андрей Лоргус
— Конечно. Потребность в красоте — это тоже потребность. Для меня вот таким как бы образцом художественным стал фильм Андрея Тарковского «Андрей Рублев», его концовка, его финал. Финал — это красота. Без ничего, без добавок, без комментариев, что называется. Он просто вставил туда цветную икону, и всё. Вот не можем мы жить без красоты — подавай нам красоту. Это та же самая потребность в трансцендентном. Красота — это и есть, собственно говоря, любовь к жизни. То есть всё, что красиво, создано с любовью. И наоборот: то, что мы создаем с любовью, оно красиво.
А. Пичугин
— У каждого свое понимание красоты.
Прот. Андрей Лоргус
— Нет.
А. Пичугин
— Ну как нет?
Прот. Андрей Лоргус
— Нет. Окуджава очень хорошо сказал: «А от любови бедной ребенок будет бледный». Любовь превращается в красоту — вот главный принцип.
А. Пичугин
— А всё, что человек делает с любовью, для него красиво — для него. А вы приходите и говорите «нет».
Прот. Андрей Лоргус
— Не только. Почему? Не только для него, но и для тех, кто смотрит. Например, я смотрю на какое-то колечко, которое сделал ювелир — но как сделано, с какой любовью! Я начинал свою рабочую профессию с рабочими, были токари, кузнец был замечательный. И вот я это видел — как мужики делали, все алкоголики сплошь, как они делали. С любовью сделанная деталь — она красива.
А. Пичугин
— Согласен. Но вот вам другой пример. Приходишь в деревенскую избу, еще советскую. У них в красном углу иконы, которые с любовью кто-то украшал фольгой, бумажными цветами. Вот сейчас посмотришь и понимаешь, насколько это китчево, насколько это признак эпохи, насколько это не соответствует нынешним представлениям о том, как это может быть. А ведь человеку не откажешь, что он делал это с любовью, в меру своих возможностей и сил.
Прот. Андрей Лоргус
— Я не знаю, но я вижу, что эти иконы и фольга, и цветочки, которые туда под стекло вставляли, по-разному делались. Одни были шаблонные, купленные на станции у какого-нибудь инвалида. А кто-то делал свои. И делал это, может быть, не очень искусно, но с любовью. У кого-то был рушничок чистенький, к празднику повешенный, а у кого-то была пыль в палец. Вот она любовь, она тут видна. И входя в избу, сразу видно, с любовью делает хозяйка в своем доме, и хозяин тоже, конечно, или нет. Даже наличник, даже крыльцо — всё видно. Я же говорю, я вырос с мужиками. Я смотрел, как плотник делает рукоятку к метле — ну, прозаическая вещь. Но он ее так с любовью, аккуратно делал, что эту метлу потом все: «Дай мне, дай мне». Потому что она хорошо работает, она красивая. Помните это туполевское знаменитое, в шарашке сказанное: «Это крыло некрасивое — оно не полетит». Вот это же в концлагере сказанная фраза, она вылетела у него просто — он просто-напросто сидел ночью, все спали в бараке, а он сидел и чертил крыло.
А. Пичугин
— Эта шарашка на Яузе была.
Прот. Андрей Лоргус
— Да, совершенно верно.
А. Пичугин
— Напомню, что в гостях у светлого радио протоиерей Андрей Лоргус, директор Института христианской психологии. Через минуту мы продолжим нашу программу. Здесь Марина Борисова и я, Алексей Пичугин. Не уходите.
А.
Пичугин
— Возвращаемся в студию светлого радио. Напомню, что в гостях у нас сегодня протоиерей Андрей Лоргус, директор Института христианской психологии.
Прот. Андрей Лоргус
— И мы говорим про красоту. И вот эта известная фраза «красота спасет мир». Но я люблю ее в другом варианте, потому что красота есть производная любви. Поэтому любовь спасет мир.
М. Борисова
— Вот как замечательно. Я как раз хотела сказать: а любовь — это потребность?
Прот. Андрей Лоргус
— Да. Причем потребность в двух вещах: любить и быть любимым.
М. Борисова
— Ну вот, потребность любить не очень осознается, мне кажется. По крайней мере, сейчас. Все-таки потребность быть любимым гораздо больше сформулирована для каждого конкретного человека.
Прот. Андрей Лоргус
— Словами.
М. Борисова
— Ну, и желаниями тоже.
Прот. Андрей Лоргус
— А вот посмотрите на поступки. Что делает человек — обыватель, женщина? Она хочет себе завести детей для того, чтобы что? Чтобы их любить. А вот мужчина, он после последнего развода сказал себе и поклялся: никогда больше не женюсь. И дальше эпитеты разные, не будем их повторять. А потом он покупает себе собачку и любит ее. Вот это что? Это придурь, это каприз? Это потребность любить. Да, она такие формы принимает уродливые, но что делать?
А. Пичугин
— Ну, почему уродливые? Это далеко не самые уродливые формы.
М. Борисова
— Понимаете, как — если просто об эмоциональном состоянии мы говорим, это одно. Но если взять ту же формулировку психологов, что одна из потребностей человека есть потребность в сопричастности, то любовь, собственно, и требует сопричастности. Какая может сопричастность с собачкой?
Прот. Андрей Лоргус
— Да, к сожалению, это теперь стало уже почти нормой что ли, что собачка стала частью человеческих отношений. Но если не удаляться в детали, да, это потребность — такая же, как и потребность в священном, в святом, в возвышенном, в смысле, в красоте, в любви. Да, потребность в сопричастности, в принадлежности к кому-то — да. Принадлежности к семье, к социуму, к нации. Вот меня очень в последние годы беспокоят (мы с вами говорили на эту тему много) вопросы эмиграции. И я это вижу, как это сильно работает — работает в первом и втором поколениях. Люди испытывают такую мощную потребность принадлежать своим землякам, своему этносу, своей культуре — огромной мощи эта потребность, неискоренимая ничем. В третьем поколении уже происходят процессы ассимиляции и интеграции в другую культуру. А вот первое и второе — они испытывают. Это мощнейшее. И это тоже потребность в принадлежности — принадлежать к чему-то большему, чем я сам. Потому что через это идет идентичность личности и через это идет осмысление культуры, в том числе и той же самой красоты и смысла. Понимаете, здесь тоже смысл.
М. Борисова
— Отсюда наша потребность принадлежать к Церкви?
Прот. Андрей Лоргус
— В том числе да, конечно. Причем не просто к Церкви, а к общине. Для кого-то община не так важна, для кого-то очень важна. Но сама потребность общинности очень сильная.
А. Пичугин
— А что же в этом хорошего, когда потребность только в общинности, и Церковь тут выступает в роли такого культурного пространства?
Прот. Андрей Лоргус
— В том числе.
А. Пичугин
— Помните, Шмеман в своих дневниках очень негативно об этом писал, когда описывал вот эту картину. Она действительно достаточно неприглядная, когда второе поколение, а то и первое еще, уехавших когда-то, собирались: служба, дьячок выходит, оповещает всех перед Причастием о том, где будет следующее собрание, в каком высоком доме. И все расходятся…
Прот. Андрей Лоргус
— Да. Это происходит и не только с русскими эмигрантами. Если посмотреть, например, в каком-нибудь городе Европы, где собираются поляки? — где костел.
А. Пичугин
— Понятно. А это не применительно к нации, вообще ни к какой нации.
Прот. Андрей Лоргус
— Или лучше сказать, что ко всем применимо. И это неплохо. Другое дело, что нельзя свести веру личную к этой общинности, с этим я согласен. Нельзя свести религиозный запрос, запрос смысла к этой общинности. Кстати, он ему противоречит в некоторых смыслах, потому что общинность иногда навязывает идеологию, противоречащую вероучению. И мы у себя это встречаем сплошь и рядом, мы сталкиваемся с этим часто. Но тем не менее это неплохо и это указывает еще раз на глубину вот этого психологического понимания человека, это базовая потребность — она неистребима.
А. Пичугин
— Это и хорошо и плохо одновременно. Хорошо это, наверное, потому, что это дает человеку новые возможности. Это дает человеку не пропасть и не потеряться. Думаю, можно много сразу с ходу привести примеров…
Прот. Андрей Лоргус
— Вы всё о пользе. (Смеются.)
А. Пичугин
— Я практичный человек.
Прот. Андрей Лоргус
— А я про чувства. Ему так хочется.
А. Пичугин
— А дальше — про чувства. А вот когда это переходит даже в религиозное, потому что религия это не очень хорошая штука в данном случае, наверное. А вот когда это вопрос веры — это уже другой вопрос, потому что для человека в данном случае Бог, вера, богослужение, если оно тут предполагается, оно становится даже не десятым, а его может вовсе не быть.
М. Борисова
— Мне кажется, что это… Я не могу согласиться с Лешиной позицией. Мне кажется, что просто это всё очень индивидуально. Почему-то мы все время стремимся всё обобщить. Мне кажется, что индивидуальный психологический, духовный опыт человека настолько важен для него. И люди все разные. Одному нужно чувствовать локоть, плечо рядом, тепло, которое передается даже чисто физически. Другому хочется уединиться, хочется даже в храме найти какой-то уголок, где его никто не будет трогать и он будет рядом с иконой стоять, смотреть на свечи — и это будет его настраивать на молитву. Сколько людей, столько вариантов. Почему мы все время хотим подогнать всех под какой-то единый?..
Прот. Андрей Лоргус
— Потому что у нас есть некоторая презумпция соборности, коллективизма, которая и в нашем русском православии очень крепко сидит с самого начала. И идеология, которая возникла в дворянском сословии в XIX веке — вот эта идеология общего дела, которую потом блестяще выразили и Толстой и Федоров. Или Федотов?
А. Пичугин
— Кого из них вы имеете в виду?
Прот. Андрей Лоргус
— Тот, который на другие планеты переселял народ.
А. Пичугин
— Федоров.
Прот. Андрей Лоргус
— Федоров, да. Вот это вот это очень сильное. Ну, Хомяков, конечно. Вот это очень сильная идеология. Вот поэтому у нас такой перекос в общинность. Но мне нравится, что в современном православии, именно в том, которое выросло у нас в постсоветское время, в современном, по крайней мере в городе, в основном, конечно, я говорю про Москву, хотя представляю себе и какие-то другие города. Вот человек приходит в храм, там его никто не знает. В деревне это невозможно — в деревне все всех знают. А в городе это возможно. Он приходит и ему хочется побыть наедине с Богом. И никто ему не нужен, ему не нужно разговаривать: «здрасьте», «до свидания». И он держится в стороне, он не хочет, чтобы к нему кто-то подходил и разговаривал. И он молится, сидит и медитирует что-то он там про себя. Ну, и пожалуйста — никто не подходит. Так принято у нас в городе — не вытаскивать человека за шкирку из его внутренней пещерки. И наоборот: приходят люди, до полиелея они здороваются, общаются, новости рассказывают. А вот, например, в эмиграции, будь то Хьюстон или Вена, или Болгария, или Польша — где бы ни собрались наши в храм, русские, там невозможно уединиться, там не дадут тебе — ты сразу втягиваешься в эту общину, потому что община маленькая и все друг друга знают.
А. Пичугин
— Это смотря где. Если это большой город, скажем, Никольский собор Нью-Йорка, так там больше ощущение того, что ты в центральном московском храме — там те же прихожане, что в центральных московских храмах.
Прот. Андрей Лоргус
— А вот в Никольском храме в Вене невозможно укрыться, там все друг друга знают. И там вот эта общинность прямо очень крепкая. Раньше этого не было, а сейчас, когда стало очень много людей… Кстати говоря, вот феномен, который хотелось бы обсудить здесь, на радио «Вера», потому что храмы Европы ломятся от русских, просто выросли в десять крат. Я прежде всего по Вене сужу. Я помню, когда был 1991-й год, когда он был пустой. Сейчас обе полны, ранняя и поздняя.
А. Пичугин
— А кто эти люди?
Прот. Андрей Лоргус
— Это люди, приехавшие в 90-е и нулевые годы со всего Советского Союза. Это новая волна, их очень много, и они очень активны. Многие из них там пришли впервые в церковь, здесь в Союзе не ходили. Но это немного другая тема.
А. Пичугин
— Но это интересно.
М. Борисова
— Но если мы говорим о том, что у нас все-таки превалирует какой-то общий знаменатель, то…
Прот. Андрей Лоргус
— Коллективизм, я бы сказал.
М. Борисова
—То не мешает ли этот общий знаменатель в результате осуществлять, удовлетворять эти духовные потребности каждого отдельного человека?
Прот. Андрей Лоргус
— Может. Может мешать, если человек не обладает своей внутренней опорой, если человек внутренне не утвержден. Вот одна из потребностей личности (это как раз эта потребность быть) — это потребность самоутвердиться, то есть ощутить себя, границы своего бытия, границы своей ответственности и ценность — это уже потребность в самоценности — ценность своего бытия. Без этого не может быть ни ответственности, ни покаяния, ничего. Пока человек не утвердится, его очень легко столкнуть, им очень легко манипулировать, его можно унизить. Но с человеком, который знает, что он есть, и он есть достоинство божественное, уже ничего нельзя сделать.
М. Борисова
— Вы знаете, мне кажется, что потребность в этой самоценности сплошь и рядом, по крайней мере у женщин, сталкивается с такой коллизией, когда у человека существует потребность самореализации, и женщина считает, что ее самореализация… то есть уходит ощущение собственной ценности как отдельной личности, а вся самореализация женщины сводится к тому, что она должна быть матерью. А если она не может по каким-то физическим особенностям?
Прот. Андрей Лоргус
— Более того, а если она не хочет?
М. Борисова
— Если она не хочет.
Прот. Андрей Лоргус
— И вообще, материнство — это дар, а не инстинкт. Дар. Кому-то он дан, а кому-то не дан.
М. Борисова
— Но в то же время женщину это общее направление заставляет все время себя встраивать в это русло — что если я не вижу смысла в рождении детей, я не самореализуюсь как христианка, как личность.
Прот. Андрей Лоргус
— Ну, про христианство совсем уж тут натяжка, потому что в христианстве нет такого понятия, что самореализация христианина в детях. Нет, этого нет.
А. Пичугин
— Знаете, мы с вами можем об этом говорить. Я знаю достаточное количество батюшек, которые об этом напрямую говорят своим прихожанкам: «Женщина спасается чадородием. Иди и рожай!»
Прот. Андрей Лоргус
— Да, но это только одна треть фразы апостола Павла. Надо всю ее читать, в контексте. Потому что он там говорит «впрочем»: «Впрочем чадородием да спасется». Он говорит: «Женщина молчит в церкви. Впрочем чадородием да спасется, при условии веры и благочестия», — в конце там, я не дословно цитирую… Но даже не в этом дело, что сказал апостол Павел, потому что это «впрочем», и это не главное. Он о женщинах неоднократно говорит разные вещи, даже противоречивые вещи. Но дело не в этом. А дело в том, что среди заповедей Моисеевых, среди Заповедей блаженства ничего про родительство нет вообще. Это вообще не тема спасения, это не тема личности, не тема достоинства личностного — есть у тебя дети или нет. Это такая природная…
А. Пичугин
— Ведь Ветхий Завет не совсем о спасении. Там немножко другая…
Прот. Андрей Лоргус
— Но и про детей там ничего нет, в заповедях нету. То есть это как раз не про нравственность, это не про спасение, это не про дух.
М. Борисова
— Но с другой стороны, если человек готов любить собачку, то гораздо более естественно все-таки любить собственных детей.
Прот. Андрей Лоргус
— Да. Но, во-первых, еще раз скажу, что это дар. И потом, надо иметь в себе такую щедрость в душе, чтобы решиться на рождение детей. А собачку любить легче.
М. Борисова
— Но не всегда и не все хотят легче. Многие хотят качественнее.
Прот. Андрей Лоргус
— К сожалению, чем дальше, тем больше.
М. Борисова
— Но, а как же тогда эта потребность в счастье, как ее удовлетворять человеку?
Прот. Андрей Лоргус
— Ну, кургузое у них какое-то счастье с собачкой. Но им кажется, что так хорошо, так и проживу.
М. Борисова
— Но ведь людей, которые счастливы в своем материнстве или отцовстве, тоже не так много. Скорее, люди, у которых дети, они будут говорить о проблемах.
Прот. Андрей Лоргус
— Да. Более того, я вам скажу, об этом не принято говорить, потому что это социально неодобряемо и религиозно осуждаемо, но очень многие женщины говорят о том, что они ненавидят своих детей. Не в том смысле, что конкретных личностей — Мишу, Ваню, Олю, Машу, — нет, они их любят. Но вообще это всё материнство свое они ненавидят. Женщина говорит: «Если бы я знала, что это такое, никогда бы не согласилась».
А. Пичугин
— А потом еще второго рожает.
М. Борисова
— Может быть, все дело в том, что мы очень маленькими отрезками себя осознаем. Просто чем старше становишься, чем больше у тебя перед глазами траектория твоего движения, очень многие вещи становятся понятны. Скажем, в подростковом возрасте очень многие, я помню, что и я сама настолько бунтовала против своих родителей, что было чувство, близкое к ненависти — до такой степени хотелось от них освободиться.
Прот. Андрей Лоргус
— И это для подростка нормально.
М. Борисова
— И только когда я уже была в зрелом возрасте и родители были преклонных лет, я поняла, что такое любовь. И какова была их любовь ко мне тогда, когда мне казалось, что они просто меня об колено ломают.
Прот. Андрей Лоргус
— Да.
М. Борисова
— И насколько я люблю их, несмотря на все эти юношеские эмоции.
Прот. Андрей Лоргус
— Конечно. Просто ребенок, в том числе и подросток, не может по-настоящему любить родителей — он еще не умеет этого делать. Кстати говоря, как и молодая мать, у которой может быть уже трое детей, но она еще не научилась любить детей, потому что она настолько погружена в стихию материнства, а это стихия очень сильная. И по сути дела, надо честно сказать, что с момента первой беременности и до того момента, когда младший ребенок оканчивает школу — вот сколько это займет лет? 20-30 лет жизни женщины, самых ярких, самых сильных, самых здоровых в ее жизни, — она не в состоянии адекватно оценить те события, которые с ней произошли. Она в этом потоке, в густом замешанном потоке своего материнства, хозяйства, супружества, просто головы поднять не может, чтобы увидеть и по достоинству оценить. Да, надо ждать, когда это всё пройдет.
А. Пичугин
— Именно поэтому у нас сейчас граница рождения первого ребенка в больших городах смещается.
Прот. Андрей Лоргус
— Да, вы правы, но тут еще много других факторов, потому что мы вообще растянули детство. Вообще, цивилизация любая, она растягивает детство, потому что требования к взрослому ребенку всё увеличиваются и увеличиваются. Ну, посмотрите, например, с кавказскими народами. Там всё просто: мальчик вырос, 14 лет, может жениться. Кинжал у него на поясе, автомат Калашникова у него спрятан под кроватью, всё — он взрослый.
А. Пичугин
— Это Средневековье, такое средневековое понятие. А у нас…
Прот. Андрей Лоргус
— А у нас цивилизация.
А. Пичугин
— А у нас современные дети, — что в Москве, что в Нью-Йорке, что в Париже, — они очень быстро становятся относительно взрослыми, до какой-то границы…
Прот. Андрей Лоргус
— Физиологически.
А. Пичугин
— Не только физиологически.
Прот. Андрей Лоргус
— А психологически — нет.
А. Пичугин
— Психологически нет, но они очень быстро достигают определенной планки зрелости, достаточно взрослой…
Прот. Андрей Лоргус
— Социализация.
А. Пичугин
— Да, социализация. У них уже навыки развиты. И вот они, как на плато выходят, и движутся по этому плато долгие-долгие годы.
Прот. Андрей Лоргус
— Но посмотрите, что от них ждет социум? Ждет, чтобы, во-первых, они приобрели самостоятельность, профессиональную реализацию, некоторый образовательный набор. И только потом за ними признаю́т право создавать семью, потому что это очень ответственно; рожать детей, потому что это очень ответственно; занимать какой-то важный пост, потому что это очень ответственно. И в результате вот этого растяжения детства возраст зрелости всё вырастает и вырастает. А женщине в этой ситуации труднее всех, потому что она-то созревает раньше. Ее-то начало — 14-15 лет, она уже мамой может стать и родить очень здорового ребенка, потому что у нее всё пока в порядке, в 14-15 лет. А в 22 у нее уже все не в порядке, у современной городской женщины. К сожалению.
А. Пичугин
— Если она в 15 родит здорового ребенка, то к 30… У меня есть такой пример среди моих друзей.
Прот. Андрей Лоргус
— Это свидетельства гинекологов. Они говорят, что чем раньше рождение первого ребенка, тем здоровее и мама и ребенок. А потом набираются, набираются разные всякие проблемы.
А.
Пичугин
— Я напомню, что в гостях у светлого радио сегодня протоиерей Андрей Лоргус, директор Института христианской психологии.
Прот. Андрей Лоргус
— И мы говорим о потребностях.
М. Борисова
— Но мы немножечко сместились в такие нюансы уже чисто физиологические. А я хотела напомнить, скажем, чему учили нас наши мамы, вот мое поколение, рожденных в конце 50-х годов. Мне мама говорила: «Как только ты родишь ребенка, твоя свобода закончится навсегда». Она не говорила, что «когда он вырастет», она говорила «навсегда». Ты никогда не будешь свободной, пока он жив.
Прот. Андрей Лоргус
— И что слышит в этом девочка, в этом послании материнском? «Не рожай».
М. Борисова
— Но ведь…
Прот. Андрей Лоргус
— И с этим выросло несколько поколений. Оскомина от неудачного супружества и материнства или болезненного, проблемного супружества и материнства передается на три поколения дальше девочкам. И девочки вырастают и говорят: «О, нет. Я, пожалуй, не буду».
М. Борисова
— Но ведь, наверное, лучше понимать, на что идешь, понимать меру ответственности, чем просто как-то в порыве эмоций забеременеть, потом в том же порыве эмоций родить и потом проходить все эти этапы отрицания, неприятия…
Прот. Андрей Лоргус
— Да, Марина. Но с другой стороны, мы видим сегодня огромную часть молодых фертильных, то есть способных рожать, мужчин и женщин, которые говорят: «А мы еще не готовы». И у них дети по плану. То есть они ждут-ждут-ждут, потом они обследуются, потом они готовятся. Причем очень смешно, как готовятся некоторые. Ко мне как к священнику приходят, уже во втором браке, за сорок лет оба, говорят: «Вот мы хотим приготовиться. Нам сказали, что надо три раза причаститься».
А. Пичугин
— Не бросать пить, курить…
Прот. Андрей Лоргус
— Это само собой. Здоровый образ жизни — это обязательно. Но к зачатию нужно трижды причаститься. Однажды был очень смешной случай, когда прихожанка, причем она с мужем пришла, со вторым мужем: «Батюшка, благословите на зачатие». Я опешил совершенно, я был в шоке. Но тут как бы юмор подсказал мне: «Как, а он же не крещен еще?» И они остановились, он говорит: «Я подумаю». И потом он крестился, это было очень красиво. И, слава Богу, у них всё хорошо. Но вот вам, пожалуйста, отношение к здоровому образу жизни и к планированию детей. Многие считают, что это такое дьявольское что-то — пусть лучше дети будут случайностью, чем планируемыми. В этом что-то циничное, может быть, именно такое животное — планируемые дети. Но вот это другая крайность. Одна эмоциональная, другая прагматическая — дети по заказу. Или по решению. Я не знаю, что лучше.
М. Борисова
— Но это же все равно не отменяет любовь.
Прот. Андрей Лоргус
— Конечно.
М. Борисова
— Не отменяет причастности и непричастности.
Прот. Андрей Лоргус
— Нет, конечно.
М. Борисова
— Но бывают же такие ситуации, когда человек как бы в своих движениях к удовлетворению потребностей запутывается. Скажем, мы знаем, что зависимость — плохо. От зависимости лечат. Но ведь зависимость — это как раз причастность или нет?
Прот. Андрей Лоргус
— Зависимость — это иллюзия сопричастности, это имитация сопричастности, потому что в зависимости есть ощущение близости, но нет ощущения доверия. Потому что в зависимости больно всегда, мы друг другу причиняем боль, неразумно. Потому что мы просто слепы. Зависимость — это такая слепая привязанность. В ней нет доверия и в ней нет знания друг друга. Мы по неосторожности, как слон в посудной лавке, живем друг с другом, причиняя друг другу боль, поэтому в зависимости любить-то хочется, но тяжело. А когда осознанные отношения, построены осознанные, с уважением и с границами, когда союз этот и продуманный, и осознанный, и построен на любви, тогда я с доверием отношусь к партнеру и я знаю, что партнер уважает меня, уважает мои особенности и мои ограничения.
М. Борисова
— То есть мы можем сохранить свою независимость только если человек или люди, которые рядом с нами, согласны нам в этом помогать? Я так понимаю.
Прот. Андрей Лоргус
— Нет. В первую очередь, мы можем сохранить свою независимость, если мы умеем ее защищать и показать другим, где граница моей независимости, потому что границу строю я. Мне их никто выстроить не может, потому что никто не знает. Ну, простая вещь, допустим, я вас приглашаю в ресторан. Вы говорите: «Нет, в индийскую кухню я не пойду». А другая женщина на вашем месте скажет: «Ой, куда скажешь, я везде пойду», — хотя она, может быть, очень боится или не любит индийской кухни или, наоборот, китайскую или японскую кухню. То есть неумение отказать. И я потащу свою девушку в ресторан, хотя она не любит. Но я этого не знаю, а она стесняется сказать. Вот неумение заявить о своих границах, о своих особенностях, своих ограничениях, не ведет к уважению и не ведет к деликатности и к пониманию.
М. Борисова
— Но ведь любовь, насколько я понимаю, подразумевает все-таки, что ты хочешь прежде, чтобы было хорошо тому, кого ты любишь. То есть ты как бы…
Прот. Андрей Лоргус
— А себе?
М. Борисова
— Вот как это совместить? Если любовь — это отдавать.
Прот. Андрей Лоргус
— Нет, любовь — это баланс: давать и брать. Но если я скрываю свои потребности, чтобы угодить своему партнеру, то тем самым я испытываю напряжение и насилие над собой. И рано или поздно я это насилие не смогу больше скрывать, и я ему брошу в лицо: «Какой же ты! Ты меня там не уважал, ты меня потащил туда, я этого не хотела. Ты в путешествие, а я этого не хотела. Вот там ты меня знакомил, а я этого не хотела. И теперь мне надоело терпеть твое насилие. Прощай, я ухожу». А партнер говорит: «Как? А я ничего не знал. Почему ты мне раньше не говорила ничего?» — «Ты сам должен был догадаться, если любишь». Вот эта игра в «партизанов» не приводит никогда к любви. Это не любовь. Влюбленность — да, может быть. Она иногда бывает слепой.
М. Борисова
— Но тогда, а что такое любовь, если всё, что мы можем о ней себе вообразить, оказывается иллюзией?
Прот. Андрей Лоргус
— Любовь — это знание друг друга, уважение друг к другу, внимание друг к другу, ответственность и забота.
М. Борисова
— А эмоции?
Прот. Андрей Лоргус
— Это не я сказал, это сказал Эрих Фромм в его знаменитой и много раз переиздаваемой по-русски книги, по-моему, шесть переизданий — «Искусство любить». Заметьте: не «любви», а «Искусство любить».
А. Пичугин
— А эти восторги и гормоны — это исключительно влюбленность.
Прот. Андрей Лоргус
— Почему? Нет. Но это инструменты, физиологические инструменты. Взрослые тоже умеют включать гормоны. Что такое возбуждение? — это включение гормонов. Но я их включаю тогда, когда хочу. Вот юноши этого не умеют, а я умею.
А. Пичугин
— Но у кого-то юность длится 50 лет. У кого-то это вдруг наступает в 60. И всё, 40-летний брак трещит по швам.
Прот. Андрей Лоргус
— Нет, это иллюзия. Юность в свое время проходит. Физиологически ее невозможно имитировать.
А. Пичугин
— Я знаю примеры такие.
Прот. Андрей Лоргус
— Да, смешно смотреть на седобородых мужчин, которые начинают играть в мальчиков. Так же, как и на женщин, которые в 70 лет надевают розовые бантики и кроссовочки.
А. Пичугин
— Но им-то не смешно в данный момент.
Прот. Андрей Лоргус
— Но это же все равно имитация. Это неплохо, но это не юность.
М. Борисова
— А нельзя ли это так объяснить, как какое-то немножечко запутавшееся представление о том, что это твоя потребность быть. Я имею в виду пресловутый кризис среднего возраста у мужчин, когда они…
Прот. Андрей Лоргус
— Можно. Почему только у мужчин?
М. Борисова
— Обычно картинка такая, что мужчина, осуществив полный план в своей семье…
Прот. Андрей Лоргус
— Сын, дом, дерево.
М. Борисова
— Да. В таком уже зрелом возрасте вдруг пугается следующего этапа, то есть вхождения в новый этап зрелости, преклонных лет и нахождения там себя и красоты своего существования. Он кидается в свою юность, цепляясь за юную спутницу в надежде, что она вернет ему ощущение бытия, как он его себе представляет.
Прот. Андрей Лоргус
— Да. Но это иллюзия. Конечно, иллюзия. Потому что, во-первых, нельзя вернуть ни юность, ни молодость. А во-вторых, кризис среднего возраста заключается в том, чтобы завершить первую половину жизни с ее интенсивной эмоциональной и такой вот… экспансией в жизнь, и перейти в другую половину жизни, в которой будет глубина, смысл и красота. И сила там будет именно в опыте и мудрости, а не в аффекте. Многие не понимают и поэтому боятся этого кризиса, и стремятся из кризиса увильнуть и убежать обратно в юность. Не получится. Это обман.
А. Пичугин
— Спасибо за этот разговор. Я напомню, что в гостях у нас сегодня был протоиерей Андрей Лоргус, директор Института христианской психологии. Прощаемся с вами и мы: я, Алексей Пичугин…
М. Борисова
— И Марина Борисова.
Прот. Андрей Лоргус
— До свидания.
А. Пичугин
— Счастливо.
«Пандемия и духовная жизнь». Прот. Андрей Лоргус
ПоделитьсяНашим собеседником был директор Института христианской психологии протоиерей Андрей Лоргус.
Мы говорили о том, как пандемия коронавируса повлияла на разные сферы нашей жизни, в том числе на духовную, какие уроки можно извлечь из происходящего во время эпидемии, чтобы не повторять ошибок в будущем; и какие изменения могут нас ожидать после окончания периода ограничительных мер. Отец Андрей поделился своими размышлениями о том, как меняется стратегия жизни человека во время глобальных бедствий; как относиться к испытаниям, чтобы извлечь из них духовную пользу; и как можно воспитать в себе жизнестойкость.
Ведущие: Алексей Пичугин, Марина Борисова
А. Пичугин
– Дорогие слушатели, здравствуйте, это «Светлый вечер» на светлом радио. Меня зовут Алексей Пичугин…
М. Борисова
– И Марина Борисова.
А. Пичугин
– Здесь, в этой студии, вместе с нами и с вами также протоиерей Андрей Лоргус, директор Института христианской психологии. Здравствуйте.
Протоиерей Андрей
– Добрый вечер.
М. Борисова
– Отец Андрей, мы очень все устали от этого года. Слава Богу, он подходит к концу. И, к несчастью, не заканчиваются рожденные этим годом проблемы. Я имею в виду, все перепутавшая в нашей жизни пандемия и множество последствий и житейских, и духовных, с которыми нам приходится сталкиваться каждый день. И похоже, что это не закончится ни в январе, ни в феврале, то есть нам надо представлять себе нашу жизнь и в следующем году не совсем обычной и привычной. И хотелось бы, конечно, найти какие-то духовные ориентиры для того, чтобы в этой сложной для нас, непривычной жизни не потерять себя.
Протоиерей Андрей
– Да, я понимаю проблему. И мне тоже трудно и тоже тяжело, потому что возраст, потому что опасность реальная, и потому что жизнь изменилась, это факт. И мне кажется, что ну помимо каких-то, как всегда, полезных изменений, и тяжелые изменения, которые коснулись нас всех, всего мира, кстати говоря, это, конечно, и духовные проблемы тоже. И я думаю, что вот стоит поговорить в этом ключе. Не в том, как соблюдать карантин, носить маски или не носить, прививаться, не прививаться, а в том, ну вот как относиться к испытаниям, христианину прежде всего. А это испытания. Мне кажется, вот это вот самая трудная, самая важная проблема с духовной точки зрения.
М. Борисова
– Для нас все сложности, связанные с пандемией, начались Великим постом. И люди очень по-разному отнеслись к пиковой точке этих испытаний, когда священноначалие вынуждено было закрыть прихожанам доступ в храмы. Мы не гарантированы от того, что это не повторится. Мы не знаем, как будет развиваться эпидемическая обстановка в мире. Но какие уроки мы можем вынести из того, что случилось с нами прошедшим Великим постом и чего бы хотелось избежать, если в будущем подобное повторится?
Протоиерей Андрей
– Я думаю, что урок самый важный, который перед христианами стоит сегодня, прежде всего вот перед нами, перед Русской Православной Церковью, главный урок – это уважение к тому событию, к той трагедии, которая развернулась по всей земле, и в том числе и в нашей стране, и она касается всех, и православных христиан так же касается, как касается и людей верующих, неверующих – всех. Уважение к серьезности того, что происходит, и уважение к тем действиям – к профилактике, лечению, которые приходится там делать правительству, администрациям, медицине конкретно. Потому что в начале года было высказано именно православными очень много глупостей, которые стоили жизней многих известных и еще больше, конечно, неизвестных широкой публике людей. То есть это трагедия, вот все те весенние издевательства, насмешки, непризнание. Сегодня эти стали просто ну маргиналами, люди, которые до сих пор не признают величины этого морового поветрия, выражаясь архаическим языком, уже сегодня это маргиналы. Все-таки весной это было, наверное, ну не знаю, больше, чем половина, особенно в церковной среде, люди не желали признавать.
М. Борисова
– Но церковная среда как раз заплатила высокую цену.
Протоиерей Андрей
– Да.
М. Борисова
– Очень многие священники пали жертвой этой эпидемии. Потому что много говорилось о том, что в зоне риска врачи, которые помогают в переполненных больницах, но очень мало говорилось о том, что священники на протяжении всего этого времени окормляли массу людей, и больных в том числе, которые не могли, естественно, ни до храма добраться, никуда. Просто так горько и страшно, когда смотришь бесконечные перечни фамилий ушедших от нас священников в этом году.
Протоиерей Андрей
– Да, и эта цена-то, она как раз и заставляет нас перестать вот смеяться, перестать отрицать, перестать не уважать, а как раз заставляет эта цена сказать: да, это трагедия серьезная. И после Второй мировой войны не было у человечества равной, общемировой такой трагедии, такого масштаба. Да, конечно, пандемия сейчас не дотягивает до испанки 18-го года, естественно, там было больше пятисот миллионов заражено. Но мир изменился, мы изменились. Для нас сегодня ценность каждый человеческой жизни выросла на очень большую величину. И мы не можем сравнить, как это было сто лет назад. И в Церкви тоже мы стали уважительнее относиться к людям пожилого возраста, мы увидели, что в зоне риска священники, епископы, алтарники, диаконы, и конечно же, прихожане второй половины жизни, то есть те, кого вирус бьет больнее всего, до смерти.
А. Пичугин
– Но мы увидели и другую сторону, к сожалению, ту сторону людей, которые, наоборот, ищут – хотя это идет полностью вразрез с христианством, представлениями Церкви, предупреждениями Церкви, канонами – которые как будто бы ищут возможности в эту пандемию пострадать, возможно, даже умереть и того же ждут от окружающих.
Протоиерей Андрей
– Ну, честно говоря, я таких не встречал. Ну, наверное, есть, да.
А. Пичугин
– Ну я, может быть, знаете, может быть, так не очень точно выразился в отношении тех людей, которые призывают пренебрегать теми мерами за богослужением, которые предписаны.
Протоиерей Андрей
– Да, есть люди, которые призывают пренебрегать и делают это еще и с вызовом. Ну всегда же есть, Алексей, люди которые делают что-то с вызовом. Они используют сейчас пандемию как средство такого демарша своего, несогласия с властью, несогласия с порядками там какими-то. Кстати говоря, вот для людей, которые оппозиционеры в любом случае, то есть им только лишь быть против, вот для них как раз пандемия такой безопасный способ протеста. Вот против правительства выступать опасно, потому что сейчас сажают за любое слово или даже без слова, а тут можно говорить все что хочешь и, так сказать, в открытую, и маски не носить, и даже угрожать кому-то там. Вот я участвовал: в аптеку пришел, а там какой-то молодой человек устроил скандал с угрозой побить витрины все, а они там все стеклянные. Так что охранник его с трудом, так сказать, выставил на улицу. То есть даже такая агрессия, ну вот для неких людей это такая, да, попытка утвердиться, самоутвердиться за счет вот отрицания.
М. Борисова
– Ну даже в том случае, если мы адекватно оцениваем меры предосторожности, которые предпринимает даже наше священноначалие, есть проблемы, которые возникли именно на фоне соблюдения всех предписаний, в особенности, когда были закрыты для прихожан храмы. И я не хочу возобновлять ту дискуссию, которая тогда шла среди православных, а меня больше волнует другое. Я знаю много людей, для которых дисциплина церковной жизни очень важна. Ну как, ну мы, люди, слабые, и каждому нужны свои какие-то подпорки. И когда у человека выстраивается церковная жизнь по определенному заведенному, ну может быть, им самим даже заведенному образцу, и когда, в силу не зависящих от него обстоятельств, он лишается вот своего привычного образа церковной жизни, у него начинается постепенное угасание духовной жизни вообще. Потому что он держится за эту рамку, когда ему нужно обязательно там хотя бы в субботу с вечера сходить на всенощную, потом нужно подготовиться, нужно утром в воскресенье встать, пойти в храм на литургию – это его держит на протяжении всей недели. И когда он лишается этого стержня, у него, он начинает сам расползаться, как кисель.
Протоиерей Андрей
– Да, я согласен с вами, это действительно вот трудная такая перемена, такое изменение жизни. А самое главное, что люди злятся. Это, как правило, всегда, нормально с психологической точки зрения. Злятся, гневаются, когда нарушается привычный многолетний ритм жизни. Да, пандемия этот ритм жизни разрушила просто. Не то чтобы нарушила, а разрушила. И это очень болезненно для очень многих людей. Это либо вызывает депрессию, либо вызывает раздражение и агрессию. Так всегда бывает. Но это зло, на мой взгляд, не такое страшное, как тяжелые последствия, по сути дела, инвалидности после ковида или смерти. Мне кажется, что вот это мы переживем. Мы переживем вот эту агрессию человеческую, непонимание, бунт какой-то. Даже глупости, которые люди говорят – пусть говорят, только чтобы не умирали.
М. Борисова
– Очень многое изменилось в приходской жизни. На самом деле до сих пор очень многие хорошие начинания, в особенности, мне кажется, все что касается миссионерства и катехизаторства, все это либо совсем сошло на нет, либо очень сильно уменьшилось. Дело даже не в том, что все перешло в онлайн-формы, которые далеко не всем доступны. Но, в особенности когда речь идет о миссии, мне кажется, очень важно, чтобы это было общение глаза в глаза. Потому что как бы удаленно ни говорил красивые слова, но для того, чтобы человек захотел за тобой пойти, чтобы ты его как-то зажег своим отношением, он должен тебя видеть, он должен чувствовать. А этого всего не передать ни с помощью никаких компьютерных технологий.
Протоиерей Андрей
– Согласен, да, это правда. С миссией такой, очной, глаза в глаза, стало совсем, конечно, по-другому, я согласен. Ну во-первых все-таки это не везде так произошло. Москва и Санкт-Петербург, вообще крупные города больше ведь поражены, и в них больше, стало быть, карантинные меры, более строги. А в каких-то других местах, особенно в маленьких поселочках или деревнях, вообще может не быть ковида как такового, и люди продолжают общаться глаза в глаза. Но есть ли там миссия – вот этого я не знаю. Ну, как всегда, знаете, вот когда приходят испытания, то открываются новые горизонты миссионерства. И для Русской Церкви сейчас открылись совершенно новые горизонты миссионерства, это прежде всего врачи. Вообще, в широком смысле медики – все те, кто работает сейчас на ковиде – это водители скорой помощи, это студенты, которых призывали туда работать, медсестры, это нянечки, это фельдшеры и так далее. То есть это огромное число людей, среди которых сейчас как раз миссия необходима, она есть, ну маловато, конечно.
А. Пичугин
– А как Церковь может применить себя в отношении этих людей?
Протоиерей Андрей
– Так по-разному. Понимаете, эти же люди, они же тоже болеют и умирают, им очень страшно. Вот представьте себе, в «красную» зону идти врачам, этим молоденьким сестричкам и врачам, вот они вышли, они же понимают, куда они идут – это как в Чернобыль, они в реактор идут, в «красную» зону. И многие из них уже умерли. Да, список есть, но как-то я не вижу, что особенно много в Церкви поминают. Поминают священнослужителей умерших, а прихожан умерших – почти нет. А где списки сестер, где врачей?
А. Пичугин
– Да, и вот это для меня тоже всегда был большой вопрос. Огромные поименные списки предлагаются для молитвы с именами упокоившихся от ковида священников – это все очень хорошо. Но я уверен, что их поминают за проскомидией на каждом приходе, где они служили.
Протоиерей Андрей
– Да.
А. Пичугин
– А вот людей, которые умерли, врачей? Мы обсуждали это с моими знакомыми священниками, и все как раз соглашались с тем, что куда важнее в этой ситуации вспомнить тех, кто на передовой с этим ковидом борется, действительно, в «красных» зонах – врачей, и прочих людей, которые вот так умирают.
Протоиерей Андрей
– И вот один вопрос – это как раз миссия среди живых, потому что они тоже боятся и, кстати говоря, они нуждается сейчас в поддержке и молитве. Сейчас, хотя врачи одни из самых лютых атеистов и массовых, но среди них также много и верующих. Но сейчас, как вот говорят, в окопах не бывает атеистов, вот также сейчас среди врачей – они все сейчас в окопах, они на передовой, и им страшно. И тут могла бы быть миссия очень значимой и сильной. Но я не видел как-то так вот. Есть, конечно, я знаю. Но вот вам, пожалуйста, миссионерство, оно просто востребовано, чрезвычайно востребовано. И опять же вот миссионерство в социальных сетях и в тех платформах, которые сегодня созданы для общения аудиторного или личного. То есть сейчас благодаря, кстати говоря, да, благодаря ковиду, у нас появились за этот год совершенно новые и бесплатные платформы бесконечно свободного, бесплатного общения – и Вотсап, и Зум. Теперь даже пенсионерки и дети знают, что такое Зум. И ЯндексТелемост и этот самый Вайбер, и что хотите – пожалуйста, общайтесь. Вот она, миссия.
А. Пичугин
– Я напомню, что сегодня здесь вместе с нами и с вами на светлом радио Андрей Лоргус, директор Института христианской психологии.
М. Борисова
– Отец Андрей, ну есть еще масса таких наполнений нашей жизни, которые, в силу обстоятельств, сошли на нет. В частности, паломничества. А вообще, как вот, с вашей точки зрения, паломничества для современного христианина это важная составляющая его духовной жизни или ей можно спокойно пожертвовать?
М. Борисова
– Пожертвовать нам сейчас приходится всем. И жертвовать – это нормально. Но то, что это важная часть жизни, и очень горько, что сейчас этого нет, это факт. Конечно, это потеря, это очень большая потеря, это жертва. И что делать, ну мы сейчас многие жертвы приносим. Это утрата, мы просто не можем видеться с друзьями, мы не можем встречаться профессионально с коллегами, мы все это делаем, что возможно, онлайн, но да, мы потеряли связь, мы потеряли общение. И вот благодаря ковиду (опять благодаря, простите), мы познали, что такое общение, какую ценность оно для нас имеет. Любое общение – семейное там, дружеское, профессиональное и так далее. И да, мы многим пожертвовали. Ну что делать, мы на войне как на войне, вот понимаете, это да, это жертва. Ну что делать. Если мы с уважением относимся к трагедии, которая разыгралась с человечеством, то мы тогда должны понять, что все наша жертвы не бессмысленны, это мы жертвуем для того, чтобы выжить, а не просто для того, чтобы выполнить как ритуал. Это как раз про жизнь, не про ритуал. И вот продолжая о молитве о врачей, вот я бы с точки зрения Церкви сейчас бы предложил бы, мне хотелось такое, я предлагал отцам такое вот движение создать – движение за создание памятников, памятников ковиду, то есть это прежде всего жертвам – и больным, и врачам, и всем, кто боролся и борется, в том числе эпидемиологов и биологов, которые создают вакцины и их производят. С другой стороны, это поминальный такой обелиск, памятник, как вот чумные столбы в Европе, они же есть, до сих пор стоят. Чумы уже давно нет, никто не знает, а столбы стоят.
А. Пичугин
– А тут была недавно, в Монголии, кажется.
Протоиерей Андрей
– Вот нам нужно подумать об этом, это должно быть не просто знаком таким, а это должно быть место молитвы, местом памяти, местом уважения, ну, в общем, всему. И это было бы вот как раз делом миссии Церкви, если бы Церковь выступила здесь соучастником, соучредителем такого движения. Это вот тоже миссия, это тоже важный такой аспект жизни страны и жизни православия. Но вы спрашивали в самом начале, Марина, а к чему готовиться. Конечно, мы должны готовиться к тому, что это все продлится, и продлится, ну в общем, еще как минимум полгода. А праздники, вот ближайшие праздники, да, они будут совершенно усеченными, как и была Пасха. И мы опять будем дома, и мы опять будем ограничены в всех своих праздничных порывах, новогодних, рождественских. И да, это жертва, которую мы все приносим, все человечество.
М. Борисова
– Все-таки отличие есть и очень важное. У нас, слава Богу, пока ничто не предвещает, что закроют храмы на Рождество.
Протоиерей Андрей
– Я не знаю, как поступят в данном случае. Пора бы уже какую-то высказать директиву что ли священноначалию, как поступать. Потому что я знаю, многие настоятели, как бы даже благочинные задаются вопросом, а как мы будем проводить. Ну пока вот я не знаю о каких-то директивах. Ну вот там вчера, кажется, была проблема по поводу высказанного пожелания со стороны властей ограничить богослужения пятьюдесятью людьми. И владыка Савва Звенигородский высказался, значит, категорически против таких всяких ограничений. Но боюсь, что могут последовать жесткие указания. И, понимаете, цифра-то ведь несравнима с весной, намного больше.
М. Борисова
– Но тут есть масса точек зрения, из чего складываются эти цифры, и насколько можно все эти цифры относить за счет именно ковида. Я думаю, что это будет обсуждаться еще долго, и вряд ли в ближайшем будущем даже эксперты придут к какому-то единому мнению. Меня в данном случае больше волнует то, что происходит у нас внутри – внутри каждого человека православного, внутри православных семей, внутри православных общин. Плюсы и минусы того опыта, который дал нам этот год.
Протоиерей Андрей
– Ну прежде всего плюс в том, что эта болезнь заставила нас заботиться о здоровье своем и близких. Ну, например, вот болеет человек пожилого возраста, ему выходить из дома нельзя, и ему нужно приносить домой продукты, лекарства, ему надо помогать, но так, чтобы не подвергать опасности ни его, ни себя. Вот забота о людях, забота о здоровье – это вот урок, который нам всем преподнесен. Второе – вспомните, сколько у нас каждый год по осени идет дебатов по поводу прививаться от гриппа, не прививаться. И, мне кажется, что вот отношение к медицине у нас изменилось благодаря вот этому событию, страшной трагедии, которая с нами со всеми разыгралась. Медицина оказалась бессильна. Ни на ранних стадиях, пока это было только в Ухане, ни на средних стадиях, когда это уже попало в Европу, ни сейчас медицина остановить пандемию не может. Может остановить только административные жесткие меры, которые, собственно говоря, не являются медицинскими, а просто административными. То есть помогают вот эти вот самые карантинные меры, это не медицинские меры, это, так сказать, власть, администрация. Вплоть до полиции, которая штрафует там людей – за дело, не за дело, но это происходит. Так вот, чему нас научает это? Мы внутренне ведь привыкли полагаться на медицину, что мы долго живем сейчас, вот медицина многие болезни победила, и вот какая хорошая медицина. И если я буду ходить к врачам, покупать лекарства и их время принимать, все будет хорошо. Увы, сегодня это надежда пала. И она очень для многих людей болезненна. То есть если раньше тревога заболеть – благодаря именно усилиям медицины, и это правда – снизилась намного, то есть за десятки лет снизилась, медицина так работает сегодня, что многие люди поверили в свою защищенность. А вот ковид эту защищенность разрушил, и многие люди стали бояться. И очень у многих начались психические проблемы, и это фиксируют психиатры и я, как психолог, очень обострились многие и зависимости, и многие хронические заболевания психиатрические там, и обсессивно-компульсивные всякие и другие всякие вот, и шизоидные. Это действительно реально так, что худо живется людям сейчас психически именно из-за того, что выросла тревога.
А. Пичугин
– Отец Андрей, а вы как психолог вот можете прокомментировать такое мое наблюдение. Я пришел к выводу, ну мне так кажется, что наиболее подвержены из-за этой вот карантинной пандемической ситуации таким паническим психическим атакам люди, это молодое поколение двадцатилетних, двадцатилетних с небольшим людей, которые росли в достаточно непривычных условиях отсутствия войн, в достаточно благополучное время. Вот молодые люди, которые там родились в 90-е, у них где-то на горизонте, в первой половине 90-х хотя бы, да, у них где-то на горизонте маячила чеченская война, еще какие-то нестабильности, потрясения 90-х годов, а у этих ребят не было. И вот коронавирус это первый серьезный вызов, с которым они столкнулись, а запаса прочности, который формировался благодаря этим социальным потрясениям у предыдущих поколений, нет.
Протоиерей Андрей
– Запас прочности потрясениями не формируется никогда. Наоборот, люди, которые пережили трагедию, они ранены, и у них как раз запас прочности намного меньше, потому что они травмированы. И у них происходит чаще срыв психический, потому что травма, потому что нанесена психологическая травма. Вот это надо иметь в виду. Скажем, люди, прошедшие войну, они вообще психопатией страдали очень сильно – это отсутствие сна, кошмары по ночам там, панические атаки во сне и наяву – это ужасно. Посмотрите, замечательный в этом смысле был фильм у Губенко – «Подранки». Вот реальность людей, которые прошли катастрофу. И то же самое после афганской войны был так называемый «афганский синдром». Это психическое заболевание, который открыт был, установлен в Америке после Вьетнама – посттравматический стрессовый синдром. И вот он так же и после чеченских войн, «чеченский синдром» его называли. Просто он был менее, малочисленный относительно. Но возвращаюсь к выводу, что потрясения не формируют устойчивость. Что касается молодого поколения, которое сейчас переживает очень остро ограничения карантинные, то там другая проблема. Вот вы верно заметили, что они сопротивляются, но они злятся и они бунтуют. Они не хотят соблюдать, они говорят: да с какой стати вы нас ограничиваете?
А. Пичугин
– А тут я, знаете, простите, не соглашусь…
Протоиерей Андрей
– Простите, Алексей, смотрите, молодые меньше болеют.
А. Пичугин
– Да, это факт.
Протоиерей Андрей
– И если болеют, то не так страшно. Им не страшно, молодым, у них нет панического страха, как есть вот у поколения моего, понимаете, вот 65+. И понятное дело, что у молодых непонятно: а зачем нам это ограничение, что вы нас держите взаперти? Нам общаться хочется. И для них это ведущая деятельность сейчас: общаться, встречаться. Их ограничили – у них не депрессия, у них агрессия как раз чаще всего.
М. Борисова
– Ну я с Лешей тоже не соглашусь. Потому что на наше с вами поколение пришлось достаточное количество серьезных испытаний, а росли мы как раз в достаточно спокойное для советского государства время, и наша юность пришлась на 70-е – самые сытые и беспечные годы за всю советскую историю. Это, однако…
Протоиерей Андрей
– Нет, простите. Моему поколению мужчин угрожала служба в Афганистане.
М. Борисова
– А, ну да, это…
Протоиерей Андрей
– Сколько оттуда гробов пришло?
А. Пичугин
– Да, должен сказать про Афган сразу же.
М. Борисова
– Ну Афган, просто для меня Афган – это уже законченный институт. Я имела в виду, что формировались мы раньше.
А. Пичугин
– Вас еще формировало послевоенное поколение, которое тогда было молодым и которое прививало опять же, ну вот тут отец Андрей со мной не согласился, но, мне кажется, этот фактор, все равно он так или иначе может влиять. Ну вот что касается молодого поколения, это как раз те люди, и я вот просто и по родным, и по близким, и по знакомым наблюдаю, молодые люди, совсем молодые, там 20-летние, они прочно сидят дома, они никуда не ходят, в отличие от более старшего поколения.
Протоиерей Андрей
– Ну разные есть. Ну почему, есть кто сидит дома, есть кто нет. Есть кто злится, а есть кто не очень. Ну очень разные люди есть. Ну да, бунтующих очень много. Посмотрите, что было в Берлине, вообще фанаты – это как раз бы бунт против карантинных мер. Кошмар. Ну что делать, таких людей немало, да, в большей степени это молодежь бунтует. Потому что именно ее, молодежь, задевают как раз вот эти вот ограничения по социальным городским ритуалам – то есть общаться, гулять, сидеть в кафе, барах, клубах и так далее.
А. Пичугин
– Я напомню, что сегодня вместе с нами и с вами этот «Светлый вечер» проводит протоиерей Андрей Лоргус, директор Института христианской психологии. Марина Борисова, я Алексей Пичугин, ваши ведущие. Через минуту вы все вернемся.
А. Пичугин
– Возвращаемся к нашей беседе. Напомню, что на светлом радио сегодня протоиерей Андрей Лоргус, директор Института христианской психологии, Марина Борисова и я, Алексей Пичугин.
М. Борисова
– Отец Андрей, мы уже начали говорить о том, что все по-разному относятся к необходимости большую часть времени проводить в четырех стенах там или, может быть, в большем количестве стен, под одной крышей. Но я просто по опыту карантина такого жесткого, который был в России весной и который сохраняется в некоторых других странах до сих пор, могу сказать, что даже для человека, привыкшего большую часть своего рабочего времени проводить в онлайне, все-таки вынужденная замкнутость в своем пространстве под конец карантина была уже почти невыносимой. И очень для многих это обернулось каким-то таким тяжелым депрессивным состоянием, из которого они до сих пор еще не все и недостаточно хорошо выкарабкались. Вот как с этим бороться? Поскольку мы не застрахованы, что подобное не повторится. Как с этим бороться людям, которые ну вот не очень уютно себя чувствуют исключительно на просторах интернета?
Протоиерей Андрей
– Да, я прекрасно понимаю всю величину проблемы и понимаю, что нужно как-то нам, специалистам – и священникам, и психологам, и медикам, и журналистам – работать с этим. Я думаю, что, во-первых, вот опять я начинаю с этого, ну надо просто принять максимально полно значение этой трагедии. Многие все-таки недооценивают и не понимают, с чем мы имеем дело. Мы имеем дело с очень страшными вещами. И это значит, в частности – вот я отвечаю на ваш вопрос – что последствия этой трагедии будут большими и очень долгими. И я не знаю, что будет считаться концом пандемии коронавируса вот этого, когда он наступит, естественно, тоже этого никто не знает. И когда скажут, там, допустим, международные организации или Министерство здравоохранения России: все, пандемия кончилась, когда это произойдет? Я думаю, сейчас об этом даже никто и не думает, как это будет выглядеть. Но когда это закончится, последствия начнутся. Они уже сейчас начинаются.
А. Пичугин
– Ну как, нам говорят, когда закончится. Когда все вакцинируетесь, тогда и закончится, говорят нам.
Протоиерей Андрей
– Нет, вакцинирование и окончание пандемии это не одно и то же. Когда перестанет расти и когда количество выздоровевших будет преобладать над количеством заразившихся, когда пойдет на нет. Но и то какое-то количество будет оставаться, ну пандемия кончится по крайней мере. То есть не заболевание кончится, а пандемия кончится. Ну я не знаю, но не в этом дело. В общем-то, последствия будут, да, Марина вы правы, последствия психологические будут очень тяжелые. А они всегда есть после таких испытаний, этого не избежать никак, это природа человека. Потому что сейчас мы напряжены, сейчас мы и травмированы, и напряжены, и мы сейчас прикладываем дополнительные усилия для того, чтобы просто выжить. Мы сейчас все перешли на стратегию выживания. Если до этого у нас были разные стратегии жизни – развития, образования, там любви, путешествий и так далее, то сейчас все человечество вынужденно перешло на стратегию выживания. А не все хотят. Это же тоже выбор: стратегия, по которой я живу. А стратегия выживания о чем говорит? Первым делом это безопасность, на втором месте это потребность в принадлежности, в общении – любить, быть любимым, принадлежать там, общаться кому-то огромная потребность. И уже потом все остальные – там свобода и самореализация, самоценность – это все уже как бы отодвинуто вдаль. Но люди-то с этим расстаются болезненно. И поэтому вот эта смена, стратегическая смена жизни, она дается с трудом, и еще многие не перешли. А когда перейдут и проживут год-полтора, ну год уже скоро, полтора точно, а то, может быть, и два, и три – последствия этого будут очень тяжелые, как после войны. Мы опять будем подранки. Ну то есть все, кто переживем вот это, кроме детей, может быть, маленьких, мы все будем подранки, мы все будем испытывать и депрессивные, и всякие другие психотические события в своей жизни, это неизбежно. Потом скакнет преступность, потом уже поднимается психические заболевания. Это мало того, что мы еще не совсем знаем, какие последствия ковид имеет на психологию, а он имеет. Мы сейчас видим, что люди, которые переболели ковидом, что они имеют психологические проблемы, там сама по себе просто депрессия наступает клиническая, причем мы не знаем из-за чего: то ли это влияние самого вируса, что многие медики, биологи предполагают уже сейчас, то ли это последствия тяжелой пневмонии, а это всегда бывает. И я как часто болеющий пневмонией, знаю, что это такое, это депрессия после, потому что легкие очень связаны с эмоциями. То ли это результат огромного числа лекарств, которые вливают в заболевшего человека, он просто весь как бы наполнен этими ядами, и это тоже может вызывать депрессию. Но, кстати говоря, побывать человеку вот в этой самой «красной» зоне, то есть оказаться в больнице среди заболевших ковид – это тоже травма. Вот мой зять, который умер в этом году, он последнее, что он сказал по телефону, он говорит: делайте что хотите, только сюда не попадайте – это ад. Ну он там был двое суток всего, а потом его отключили, и он умер. Но то что он, когда по телефону еще говорил, говорит: делайте все что хотите, только не вот сюда, это ад, ни в коем случае. Это же, Марина, тоже вызовет потом депрессию тяжелую у людей, которые прошли через это. А медики? А с ними что будет после «красной» зоны?
М. Борисова
– Есть еще опасность, мне кажется, про которую сейчас мало кто думает. Я помню реакцию всего мира на теракты в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года. И дальше снежный ком ограничений, связанных с безопасностью, который разошелся буквально по всему миру. Мы сейчас даже не задумываемся, что было когда-то время, когда перед тем, когда сесть в самолет, тебе не нужно было снимать ботинки. И вообще очень много всего, что вошло в нашу жизнь и стало привычным и как бы само собой разумеющимся, началось тогда. Но когда вот этот глобальный ужас перед мировым терроризмом прошел, все эти ограничения остались. Более того, они даже потихонечку кое-где ужесточаются так, время от времени. Нет никаких гарантий, что, когда пандемия сойдет на нет, все связанные с ней ограничения исчезнут по мановению ока. У меня есть предчувствие, что большинство из них останется, хотя потеряют смысл. И с этим тоже надо как-то жить. Вот посмотрите, из-за террористических актов ввели усиленную охрану образовательных учреждений – и родители стонут уже десятилетия, не могут в нужный момент пообщаться с учителем, поговорить о каких-то проблемах своего ребенка. Потому что там сидит охранник, который в школу родителей не пускает. И это уже потеряло всякий смысл, но осталось навсегда.
Протоиерей Андрей
– Да, я прекрасно понимаю, да, это может быть. Может быть, останется что-то и будет частью нашей жизни в будущем, допускаю, вполне может быть. Да, это тяжело, да, это еще и нагрузка на людей, это же все деньги – эти охранники, эти барьеры, рамки. Что останется от ковида, ну понимаете, вот тут я, честно говоря, не понимаю. Потому что после холеры – обеззараживание воды, да, мытье рук – понятно. А вот ковид – что? Ведь носителями ковида не вода, не воздух, а мы являемся.
М. Борисова
– Ну значит, нас надо держать на социальном удалении друг от друга – то есть на самом деле это страшное последствие, о котором даже думать не хочется.
Протоиерей Андрей
– Да. Но ведь смотрите, сгущенность людей – это прежде всего черта городов, и это черта всей цивилизации. И, собственно говоря, пандемия возникла только из-за этого. В деревнях она не возникает. Там возникают, может быть, локальные заражения, очаги, а вот пандемия не возникла бы, если бы у нас не было трех вещей: городов, самолетов и торговых центров – то есть там, где люди собираются тысячами одномоментно, и при этом чрезвычайно мобильно пересекают за сутки весь земной шарик, то есть переносят вирус мгновенно во все точки. И это не контролируется никак, это невозможно наперед остановить вот это. Вот что стало причиною пандемии, именно не самого вируса, а причиной такого распространения. И да, наша цивилизация основана на этом, вот этот глобализм так называемый стал причиной пандемии, это правда. Так что что-то останется, что я не знаю. Но не может цивилизация наша современная отказаться от городов, от многоэтажных домов, где есть лифты – малюсенькие кабинки, которые заражены больше всего и готовы заражать за сутки всех жителей подъезда. Торговые центры крупные – невозможно от них отказаться, от авиации – невозможно, от электричек – переполненных, жарких, душных, где все дышат друг на друга – невозможно. Метро не закроют. Ну, стало быть, опасность новой пандемии будет.
М. Борисова
– Но вы говорили о том, что меняется стратегия жизни человека. Но вот стратегия – это все-таки перспектива длительная. А как можно какую-то длительную перспективу для себя выстраивать, если мы практически вынуждаемы жить так, как нам предписывает Евангелие, то есть жить, когда ты можешь приблизительно просчитать свою жизнь только на один день. Это хорошо или плохо? Ведь, по сути дела, именно к этому нас Евангелие призывает: довлеет каждому дневи злоба его, да? Или это не так?
Протоиерей Андрей
– Я думаю, так и не так. Все-таки Евангелие нас призывает жить жизнью целиком и планировать жизнь всю целиком, потому что мы же после смерти предстанем на суд. Значит, жизнь, она проходит как бы перед лицом этого суда. Стало быть, планировать – не планировать, контролировать – не контролировать, но оценивать себя перед лицом этого суда будущего человеку Евангелия приходится. Поэтому он думает не только о сегодняшнем – как бы выжить, как бы прожить, а о том, как он будет выглядеть там. Значит, ему нужно думать, планировать о том, что будет в конце. Но каждый знает, что 95% людей имеют долгий путь умирания, поэтому перед концом жизни предстоит, так сказать, вот готовиться к этому отчету. Значит, тут стратегическое планирование, длительное планирование, не только здесь и сейчас. Но, с другой стороны – да, я согласен, что вот как мы сейчас живем, в условиях там карантинных, одним днем, здесь и сейчас – да, это совпадает отчасти с Евангелием. Но стратегия выживания, ведь она чем характерна: стратегия выживания, она краткосрочная эта стратегия, потому что там как раз и нету размышления о будущем и планов. Стратегия выживания от планов-то отказывается, в этом ее одна из особенностей. И поэтому переходя на стратегию выживания, да, мы начинам ценить каждый прожитый день, без особых мечтаний, что будет через два года – никто не знает, что будет через два года.
А. Пичугин
– Я напомню, что мы беседуем с протоиереем Андреем Лоргусом, директором Института христианской психологии.
М. Борисова
– Мы не знаем, что будет с нами на следующий день. Мы не знаем, что будет с нами через месяц, через год. Но мы все равно должны для себя, ну человек не может, или может, или должен… Я, честно говоря, сама уже начинаю путаться. В моем мироощущении человек не может абсолютно не представлять никакой перспективы. То есть даже в самых жестких условиях, когда приходится в жизни какие-то тяжелые длительные переживания переживать, ты все равно, ну как вот люди во время войны думали: вот закончится война, и вот тогда… И когда у тебя полоса этих испытаний наступает, ты думаешь: вот они закончатся, и вот тогда… Это полезно или наоборот для духовной жизни?
Протоиерей Андрей
– Ну, Марина, я думаю, что это неизбежно просто-напросто. Так думают сейчас уже очень многие и планируют сейчас: вот когда закончится ковид, и тогда… Ну вот мы с детьми переписывались и внуками, и вот у нас уже это появилось: ой, да, а давайте все вот там вот проведем праздники вместе, вот когда все это закончится. Мы уже планируем. Правда, это не планирование в прямом смысле слова, потому что неизвестно, когда это произойдет, но мы уже думаем такими категориями: вот когда все это закончится. Да, это для нас, естественно, ни плохо, ни хорошо, это естественно для человека: да. мы планируем, да, мы как бы мечтаем об этом. Для нас это и большое утешение, ну и отношение к сегодняшнему дню. В стратегии выживания что важно? Важно найти ресурсы для того, чтобы вот выжить сейчас и сохранить ресурсы на неопределенное время. Самое что тяжелое, что мы живем в ситуации неопределенности: никто не знает, когда это закончится. И это очень серьезно, это очень тяжело, очень трудно. И вот тут как раз с духовной точки зрения очень наступает важное дело: настроить себя и близких на то, чтобы выжить, выстоять. То есть мы сейчас духовно ориентированы на воспитание в себе жизнестойкости, жизнелюбия и жизнестойкости, несмотря на. Вот так, как это было во время войны: люди пели, танцевали, давали концерты, занимались музыкой, даже учились. Потому что так они выживали, потому что это внушало смысл тех жертв, которые приносились ежеминутно на войне. Так и сейчас. Понимаете, вот все это, все эти самоограничения, ограничения, карантины, запреты все имеют смысл для того, чтобы сохранить жизнь сохранить любовь, сохранить отношение друг к другу.
М. Борисова
– Вы знаете, мне кажется, иногда, что нам посылаются такие испытания тоже неслучайно. Ну Алексей вот упоминал о молодом поколении, которое родилось и выросло в обстановке, когда таких вызовов нет, и вроде как на горизонте их не видно, не предвидится. Но ведь на самом деле действительно последние десятилетия – я имею в виду не только Россию, а так во всем мире – опять появилась такая иллюзия возможности построения Царства Божия на земле, хотя бы в одной отдельно взятой семье. Ведь каждый для себя в перспективе видит, ну каждый в меру своей собственной фантазии, видит такие райские кущи, в которые превратится его жизнь после того, как вот он все для этого сделает. И когда посылаются такие глобальные испытания, становится понятно, что это невозможно. То есть человек, умом-то он, может, и понимает, что невозможно, но все равно он к этому как-то исподволь стремится, когда у него эта стратегия выживания не включается, ее ничто не провоцирует. А тут…
Протоиерей Андрей
– Я думаю, что, Марина, это как раз вот духовная проблема и очень острая духовная проблема, потому что это, то что вы сейчас описали, это как раз такая вот стратегия очень инфантильная. Буквально вот в воскресенье, которое было, 6 декабря, в воскресенье, читалось Евангелие о житницах, то есть о человеке, которому «угобзилась нива» по-славянски – то есть у него очень много родилась пшеницы и всего, он, так сказать, почувствовал себя богачом. И он говорит: ну классно! Вот я запасался, вот все, теперь я буду пить, есть, веселиться и блаженствовать каждый день, потому что у меня много богатства, мне хватит на всю оставшуюся жизнь. И вот то, что вы описываете – это как раз про это. Про это, что мы можем устроить свою жизнь, благодаря заработкам или благодаря каким-то усилиям, построить свою жизнь так, что в ней все будет замечательно, и будет Царство Божие, и райские кущи, и все. Но это детский сад. Потому что на самом деле это мечта ребенка: что будет много игрушек, что будет много вкусностей, что никто ничего не будет ограничивать, и я буду жить, припевать и ничего не делать.
А. Пичугин
– Только завтра умрешь.
Протоиерей Андрей
– Да. А взрослый человек иначе подходит к жизни. У взрослого человека как раз отношение к жизни основано на том, что он будет решать задачи, что он будет развиваться, переходить из силы в силу, то есть он будет набираться опыта и по ступенькам, и что впереди разнообразные задачи перед ним, в том числе весьма неприятные, может быть, какие-то обстоятельства и какие трагедии, и к этому себя взрослый человек тоже готовит. И признаки зрелости – это как раз готовность встретить различные испытания. Но для того, чтобы эта готовность встретить различные испытания была в человеке, ему нужно несколько психологических условий: это ресурсы, конечно, это устойчивую эмоциональную систему, потому что жизнестойкость – это как раз эмоциональный запас, поэтому травматика здесь как раз хуже, Алексей, вот то что вы сказали. Поэтому да, молодое поколение, оно переживет эту пандемию лучше, чем мы. Потому что у нас будут последствия тяжелее, а у молодежи и жертв меньше, и болеющих меньше, и они легче перенесут. Потому что они здоровее, они крепче, эмоциональнее устойчивее, крепче. А то, что эти бунтуют по поводу закрытия ночных клубов, конечно, это все пена.
А. Пичугин
– Ну это все пена, ерунда. Да, спасибо. Я надеюсь, что действительно мы все-таки, насколько это возможно, пройдем непростой этот пандемийный путь, но пройдем.
М. Борисова
– Главное, чтобы с пользой для себя.
Протоиерей Андрей
– Мы пройдем. И главное, духовно мы должны понимать, что духовные задачи, которые ставит перед нами Господь – это выжить, позаботиться о близких своих, о ближних, о здоровье и послужить, если кому-то приходится послужить, ближним своим.
А. Пичугин
– Спасибо за этот разговор. Напомним, что протоиерей Андрей Лоргус, директор Института христианской психологии, был вместе с нами и с вами. Спасибо, отец Андрей. Алексей Пичугин…
М. Борисова
– И Марина Борисова.
А. Пичугин
– Прощаемся с вами. Всего доброго и до новых встреч.
Протоиерей Андрей
– Всего доброго.
Христианская психология в науке и практике //Психологическая газета
В ходе 11-ого Санкт-Петербургского саммита психологов 4 июня 2017 года состоялась ключевая панельная дискуссия «Избранные достижения и проблемы современной российской психологии. А был ли кризис?!».
Выступая с докладом «Христианская психология как современное научно-практическое направление» доктор психологических наук, профессор Братусь Борис Сергеевич подчеркнул взаимосвязь своего доклада с предшествующим докладом профессора Баранникова Александра Сергеевича «Духовная депривация: феноменологическая картина и последствия», в котором были затронуты вопросы духовности, депривации. И также отметил различия: «Когда говорил Александр Сергеевич, чувствовалось почтение аудитории, поскольку речь шла о духовности. Когда говоришь о подходах к христианской психологии, то к почтению прибавляется недоумение, у кого-то – раздражение и скрытая агрессия. Действительно, христианская психология выглядит до сих пор как некая птица, на которую интересно посмотреть, но в науке ей делать нечего, так же, как, скажем, христианской химии или христианской физике».
Борис Сергеевич Братусь сделал экскурс в историю, отметив 300-летний диалог между светской психологией и той, которая развивалась в сфере духовного образования. «Наиболее интенсивно психология религии развивалась в Серебряном веке, но традиция была оборвана во время революции 17-го года. Позиция, что да, при советской власти были перегибы, но в целом народ сохранил веру – чудовищная, поскольку за ней нет осознания. А что такое отсутствие осознания — не мне говорить в присутствии моих замечательных коллег-психотерапевтов. Если в психологической науке в нашей стране пробел с 30-х годов по 50-е, то пробел в христианской психологии в нашей стране – 70 лет… На западе нет ни одного крупного психолога, который бы так или иначе не занимался бы проблемой религии, разных форм веры, болезней веры, невротической веры и т.д. Навскидку можно назвать имена Джемса, Фрейда, Юнга, Фромма, Олпорта, Франкла».
«Когда люди поступают на факультет психологии с надеждой, что они будут разбираться в душе, им объясняют, что мы душой не занимаемся, мы занимаемся психикой. Замените выражение «живем душа в душу» на «живем психика в психику» (смех в зале). Сам наш язык не работает … Душа – это широкое понятие, которым мы пользуемся каждый день, это понятие имеет свои параметры. Мы прекрасно понимаем друг друга во всем мире, когда говорим о широкой душе, об узкой душе, о высокой душе, о низкой душе, горячей душе, холодной душе, мы прекрасно понимаем, что душа может уйти в пятки, что по ней скребут кошки и т.д. Это очень широкое и прежде всего отражательное понятие.
Можно ли вместить в науку душу?… Есть масса определений души и атрибутов души, которыми занимается психология… Мы нуждаемся в духовных смыслах. В человеке есть пространство, которое может быть заполнено только духовными смыслами»:
Христианская психология и душепопечение — ПГИ «СО-ДЕЙСТВИЕ». Факультет христианской психологии и душепопечения.
ОТКРЫТ НАБОР В УЧЕБНЫЕ ГРУППЫ НА 2020-2021 УЧЕБНЫЙ ГОД
Занятия будут проходить по вторникам с 19:00 и субботам с 12:00 по адресу ул. Фридрих Энгельса д 38. Храм вмч. Ирины
Православная антропология
Антропология как богословская дисциплина
Человек первозданный.
Происхождение и преднаначение человека
Человеческая природа (душа, дух. Сердце)
Образ и подобие Божие в человеке.
Первородный грех. Греховные страсти
Смерть.
Иисус Христос – новый Адам.
Спасение человечества во Христе.
Принцип синергии
Борьба с грехом
Добродетели
молитва
Церковь – корабль спасения.
Церковные таинства.
Семья – прообраз святой Троицы.
Психиатрия
Понятие о психических болезнях.
Расстройства ощущений и восприятия.
Расстройства Памяти.
Расстройства воли.
Расстройства сознания.
Неврозы и психозы.
Психопатологические синдромы.
Виды психических заболеваний.
Патологические типы характеров.
Реакции психики в ситуации катастрофы.
Особенности психических реакций подростков.
Суициды в подростковом и взрослом возрасте.
Возможная помощь близких в семье с психически больным.
Библиотерапия
Представление о личности в русской и европейской литературах.
«Горе от ума» – гнев и понимание личностных границ.
«Евгений Онегин». От разочарования к депрессии. Почему русские герои не действуют?
«Маленькие трагедии» Борьба за ценности.(2 занятия)
Гоголь «Петербургские повести». Страх перед властью и ощущение ложности бытия.
Островский «Гроза». Самоубийство или доведение до самоубийства?
Достоевский «Идиот» Треугольник Жертва-Тиран-Спасатель.(2 занятия)
Чехов «Попрыгунья». Почему герой оказался жертвой?
Чехов «Душечка». Что такое настоящая любовь?
Н. Сухинина «Полет одуванчиков или повесть о первой любви». Достаточно ли только веры для сохранения семьи?
О. Николаева «Кукс из рода Серафимов». Душевное и духовное в человеке.
Практическое занятие на понимание психотерапевтического метода сказкотерапии.
Практическое занятие по дневниковой терапии.
Психотерапия
Психотерапия – определение, цели и задачи психотерапии, факторы лечебного действия психотерапии.
Поведенческая психотерапия.
Когнитивная терапия А. Бека
Рационально-эмотивная терапия А.Эллиса
Психодинамическое направление в психотерапии.
Гештальт-терапия. Представление о происхождении невроза. Подходы к терапии.
Клиент-центрированная психотерапия К. Роджерса.
Экзистенциальная психотерапия.
Логотерапия В.Франкла
Системная семейная психотерапия.
Позитивная психотерапия.
Гипно-суггестивная психотерапия. Понятие о гипнозе. Аутогенная тренировка.
Арт-терапия. Основные понятия. Активная и пассивная формы.
Проблемно-ориентированная психотерапия.
Групповая психотерапия.
Духовно-ориентированная психотерапия.
Психология зависимостей
Основные закономерности зависимостей.
Созависимость, как одна из главных причин развития зависимостей у родственников созависимых.
Алгоритм помощи при избавлении от зависимостей (в том числе от созависимости).
Групповая терапия зависимостей.
Принципы индивидуальной работы с зависимыми.
Православные аспекты помощи зависимым и созависимым.
Рассмотрение приемлемости для православных зависимых «неправославных» методов исцеления.
Неизбежные действия при избавлении от любой зависимости (созависимости).
Сходство и различие помощи при химических и нехимических зависимостях.
Обзор методов помощи при зависимостях.
Метод Шичко в целом и отдельные его приёмы, используемые в других методиках, как хорошо зарекомендовавшее себя средство избавления от зависимостей.
Общая психология
Основные отличия православной психологии от секулярной.
Введение в общую психологию
Психологические концепции
Структура и типологии личности
Психические процессы
Психические свойства
Психические образования
Психические состояния
Общая характеристика когнитивной сферы
Общая характеристика мотивационной сферы
Общая характеристика волевой сферы
Общая характеристика эмоциональной сферы
Психология горя. Этапы работы горя.
Понятие «Конфликт»( определение, причины возникновения, виды, формы поведения в конф-й ситуации)
Введение в возрастную психологию
Введение в позитивную психотерапию (Пезешкиан)
Введение в патопсихологию (отличия от психопатологии, основные этапы и стандартизированные методики диагностики).
Институт христианской психологии и консультирования Гидеона, основанный в HBU
Хьюстонский баптистский университет рад объявить о создании Института христианской психологии и консультирования Гедеона при Хьюстонском баптистском университете. Институт — это новая инициатива HBU, щедро финансируемая Благотворительным фондом Гидеона.
Доктор Роберт Б. Слоан, президент HBU, сказал: «Богу-Создателю нужно поклоняться всем сердцем и разумом. Институт Гедеона в HBU поможет студентам, консультантам и ученым лучше понять и соблюдать эту великую заповедь.Мы с большим энтузиазмом наблюдаем за работой Института Гидеона сейчас и в будущем, позволяя христианским психологам иметь больше ресурсов для более добросовестной работы для исцеления разума, понимания того, как работает наш разум и внутреннее Я, и проведения исследований, которые будут распространять свои открытия ».
Руководство Благотворительного фонда Гидеона подчеркнуло свою поддержку Института: «Благотворительный фонд Гидеона стремится видеть, как людям помогают, опираясь на библейские корни и клинически информированные.Редко мы видели подход к психологии и консультированию, который придает большое значение как библейским, так и клиническим знаниям, применяемым терапевтом на практике. Институт христианской психологии и консультирования им. Гидеона станет местом, где обоих без извинений преподают, изучают, продвигают и используют в классе и в терапевтической практике. Мы очень рады поддержать такую работу и благодарим руководство HBU за то, что нам разрешили присоединиться к ним в этой чрезвычайно важной работе.”
Институт будет заниматься тремя основными направлениями деятельности:
1. Институт будет иметь номер Academic и будет работать в рамках Колледжа образования и поведенческих наук HBU. Предлагаемые программы: программа «Магистр христианской психологии *» (которая ведет к лицензии LPA) и программа «Магистр искусств в области христианского консультирования» (которая ведет к лицензии LPC).
2. Институт будет включать в себя Христианскую консультационную клинику на территории кампуса HBU или рядом с ней, которая будет предоставлять консультации как студентам HBU, так и всему Хьюстонскому сообществу.
3. Наконец, Институт будет заниматься общественной интеллектуальной работой , включая разработку конференций, ведение журнала «Христианская психология» и предоставление образовательных возможностей сообществу.
Институтом руководит доктор Эрик Л. Джонсон, академический психолог и автор книги «Бог и забота о душе: терапевтические ресурсы христианской веры». Он умеет сочетать веру с традиционными психологическими исследованиями и широко признанными принципами.Джонсон преподавал психологию в течение 10 лет в Северо-Западном университете и 17 лет христианской психологии и консультирования в Южно-баптистской теологической семинарии. Он был директором-основателем Общества христианской психологии, подразделения Американской ассоциации христианских консультантов.
«Основная цель Института — продвигать профессиональную заботу о душе, которая« основана на Христе, библейских корнях и клинически информирована ». Христианская психология — это классическая ориентация на заботу о душах, практикуемая веками, сформированная в равной степени теологией и наука, — сказал Джонсон.«Это будут первые магистерские программы в Америке, созданные с самого начала в соответствии с ориентацией на христианскую психологию».
Д-р Майкл Розато, проректор HBU и вице-президент по академическим вопросам, сказал: «Хьюстонский баптистский университет благословлен тем, что привлек доктора Эрика Джонсона к руководству новым Институтом христианской психологии и консультирования Гидеона; у него есть уникальные возможности для этого. Доктор Джонсон не только ученый в области психологии, он также является ведущим мировым лидером в области интеграции веры и науки.”
Доктора Джонсона будут сопровождать другие престижные преподаватели, включая доктора Майкла Кука. Кук преподает психологию и консультирование на университетском уровне более 20 лет и является лицензированным терапевтом по вопросам брака и семьи, специализирующимся на терапии травм и духовном руководстве. Он будет преподавать по программам института и обеспечивать клиническое наблюдение за аспирантами. У Института будет непревзойденное качество стипендий и обучения. Благодаря своей ориентации на христианскую психологию, он будет продвигать и развивать особую точку зрения на психологию, основанную на христианском мировоззрении, а не на светском гуманизме, начиная с библейских и богословских ресурсов, при этом присваивая лучшее из господствующей психологии.
Доктор Джули Фернандес, декан Колледжа образования и поведенческих наук HBU, сказала: «Институт христианской психологии и консультирования им. Гидеона — прекрасная возможность для нашего университета удовлетворить насущные потребности нашего сообщества в области психического здоровья. Этот институт не только будет проводить обучение практикующих психиатров передовым методам консультирования, но также будет готовить лицензированных специалистов, которые будут вдохновлять своих клиентов библейской истиной ».
Доктор Джеффри Грин, декан Высшей школы HBU, сказал: «Это захватывающее событие для HBU.Как и у населения в целом, у студентов есть широкий спектр психических потребностей, и мы благодарны за эту возможность предоставить им медицинскую помощь, основанную на Христе, библейскую и клиническую. Это также предоставит нынешним аспирантам HBU отличное место для оттачивания своих навыков. Это позволит HBU выйти за пределы нашего сообщества, обучая лицензированных консультантов по всему миру и воспроизводя качественные христианские консультации для других сообществ. Институт является частью долгой истории HBU, предлагающей ученые степени в области поведенческих наук.HBU стремится удовлетворять потребности своего сообщества в области духовного и психического здоровья, а как университет способствует открытию и распространению методов лечения ».
* Программа ожидает утверждения Комиссия по колледжам Южной ассоциации колледжей и школ (SACSCOC)
Психология и христианство пересекаются в новом институте Хьюстонского баптистского университета
Хьюстонский баптистский университет является пионером новой программы — и определяет границу, где пересекаются психология и христианство.
Колледж недавно представил Институт христианской психологии и консультирования им. Гидеона, программу, которая будет предлагать ресурсы, терапию и общественные работы в этой области прямо на территории кампуса.
Начиная с этой осени студенты могут получить степень магистра в области христианской психологии или христианского консультирования, сочетая библейские методы лечения с современной наукой.
Директор институтаЭрик Л. Джонсон сказал, что этот новый институт предложит первую в своем роде степень магистра, поскольку с самого начала он построен на христианской психологии.
Джонсон — академический психолог и автор книги «Бог и забота о душе: терапевтические ресурсы христианской веры».
Он преподавал психологию на бакалавриате в течение 10 лет в Северо-Западном университете в Миннесоте, а также христианскую психологию и консультирование в течение 17 лет в Южно-баптистской теологической семинарии. Кроме того, он был директором-основателем Общества христианской психологии.
«В Америке богословие считается отдельной дисциплиной от психологии», — сказал Джонсон.«Но христианство с самого начала проявляет большой интерес к человечеству, к тому, как люди функционируют и относятся друг к другу, как мы растем».
«Объединение двух областей позволяет изучать людей как религиозных существ», — пояснил он.
«Это версия психологии, которая серьезно относится к Богу», — сказал Джонсон.
Проработав в христианской психологии последние 30 лет, он очень хотел основать ресурсный центр.Во-первых, ему нужно было определить идеальную домашнюю базу.
Обсуждения с Хьюстонским баптистским университетом и благотворительным фондом Gideon Charitable Trust выявили общий интерес к созданию учреждения.
«Может быть, Хьюстон — это то место, где это могло бы взлететь», — подумал Джонсон.
Затем он продолжил развивать концепцию с руководителями университетов и продолжил беседы с благотворительным фондом Gideon Charitable Trust.
«Это непрофессионалы, которые очень заинтересованы в оказании высокопрофессиональной помощи людям с психическими заболеваниями и психологическими проблемами», — сказал Джонсон.«Они хотят увидеть, есть ли способ вовлечь Иисуса в процесс исцеления».
Он провел последний год, работая с HBU, чтобы разработать учебный план и объединить программу. Затем он был готов к встрече с потенциальными преподавателями.
Давний партнер Майкл Кук был одним из его первых звонков. Они знали друг друга уже больше десяти лет.
Кук преподавал психологию и консультирование на университетском уровне более 20 лет.Он также является лицензированным терапевтом по вопросам брака и семьи, специализирующимся на терапии травм и духовном руководстве.
«Что касается того, как мы думали о психологии, мы с Эриком были очень похожи», — сказал Кук. «Когда он разговаривал с HBU и спросил, интересно ли мне, я сразу ответил« да ». Это будет первая программа такого рода, и это меня очень волнует ».
Он планирует переехать в Хьюстон в июле и с нетерпением ждет возможности преподавать и обеспечивать клиническое наблюдение за аспирантами.
«Эта программа обладает огромным потенциалом для подготовки студентов, которые станут следующим поколением терапевтов, которые смогут продемонстрировать эффективность христианского подхода», — сказал Кук.
Он сказал, что Институт Гидеона будет продвигать четкую психологическую перспективу, основанную на христианском мировоззрении, а не на светском гуманизме.
«Чем изменится эта область, если мы начнем с Евангелия как основы повествования?» — спрашивает Кук.«Это становится значительной реконструкцией всей дисциплины».
Он лично погрузился в это исследование. «У меня были христианские очки, но глаза светские», — сказал он. «Я начал сомневаться в том, как я связал эти двое. Это глубоко теистическое христианское мировоззрение было во мне. Стена, сдерживающая его, просто рушилась ».
Кук планирует продолжить изучение психологии, основанной на вере, которая также включает основную психологию Института Гидеона.
Джонсон сказал, что продолжается набор других должностей для программы, а также директора клиники.
Лето будет потрачено на корректировку учебной программы, популяризацию программы и подготовку студентов к осени.
Клиника христианского консультирования также начнет посещать студентов осенью. В предыдущие годы университет направил студентов к терапевтам.
«Идеально делать это в кампусе», — сказал Джонсон.«Кроме того, мы будем тренировать консультантов для работы со студентами».
Со временем клиника расширит свои услуги для населения в целом.
«У него будет естественный цикл органического роста», — сказал Джонсон. «После того, как он будет установлен на территории кампуса, мы планируем открыть его и превратить в источник терапии для общества».
Информационно-пропагандистская деятельность в Институте Гидеона будет включать конференции, ведение онлайн-журнала и предоставление возможностей для обучения в городе.
Джонсон сказал, что исторически христиане искали духовные советы непосредственно из Библии и что религия обладает обширными знаниями о терапевтических методах.
В прошлом предпринимались попытки интегрировать христианство в уже устоявшиеся психологические практики.
Джонсон стремится изменить эту структуру — и вместо этого вставить психологию в теологию.
«Разница — это отправная точка», — сказал он.«Обычно это начинается с науки психологии, а затем вводится христианская вера. Мы хотим начать с ресурсов христианской веры, а затем извлечь уроки из господствующей психологии».
Такой подход сделает предложения HBU отличными, сказал Джонсон.
«В Северной Америке нет программы, которая начиналась бы с такого сильного духовного чувства», — сказал он.
Джонсон считает, что у центра будет большой потенциал для усиления поля.
«Мы все в долгу перед современной психологией», — сказал он. «Но они хотели развить психологическую науку, которая приняла бы мировоззрение натурализма, которое не допускало бы ресурсов какой-либо религии».
Джонсон считает, что можно предложить больше, чем позволяет светский подход.
«Здесь какая-то пустота», — сказал он. «Оно наполнено, когда мы созданы по образу Бога и созданы для отношений с трансцендентным существом.Психология может развиваться намного больше в этой области. Для этого нужно серьезно относиться к религиозным убеждениям людей ».
Линдси Пейтон — писатель из Хьюстона.
| Для бесплатной пробной версии требуется действующая кредитная карта | ||||||
|
Basic Plus |
Исследования |
проспект |
Премиум |
Премиум Плюс |
||
| Ежемесячные планы подписки |
$ 14 |
$ 49 |
$ 79 |
$ 99 |
$ 169 |
|
| Годовые планы подписки |
$ 99 |
$ 399 |
$ 699 |
$ 899 |
$ 1499 |
|
| Подпишитесь на годовые планы и сэкономьте |
41% |
32% |
26% |
24% |
26% |
|
| Исследования компании | ||||||
| Доступ к 17+ миллионам профилей компаний | ||||||
| Доступ к 18 000+ отраслей | ||||||
| Создание и сохранение основных списков компаний | ||||||
| Доступ к основным фильтрам и форматам поиска | ||||||
| Create & Save Adv.Списки компаний и критерии поиска | ||||||
| Расширенный поиск (фильтр по десяткам критериев, включая доход, сотрудников, деловую активность, географию, расстояние, отрасль, возраст, телефон и демографические данные) | ||||||
| Ограничения на экспорт информации о компании |
250 / месяц |
500 / месяц |
750 / месяц |
1,000 / месяц |
||
| Место исследования | ||||||
| Список арендаторов @ 6+ миллионов зданий | ||||||
| Поиск здания и арендатора по адресу или названию улицы | ||||||
| Создание, сохранение и публикация списков мест и критериев поиска | ||||||
| Связаться с отделом исследований | ||||||
| Доступ к информации о более чем 40 миллионах контактов (без электронной почты) | ||||||
| Расширенный поиск контактов | ||||||
| Создание, сохранение и обмен списками контактов и критерии поиска | ||||||
| Ограничения на экспорт контактной информации (без адресов электронной почты) |
500 / месяц |
750 / Месяц |
1,000 / Месяц |
|||
| Ежемесячная подписка — Ограничения на контактный адрес электронной почты |
100 / Месяц |
200 / месяц |
||||
| Годовая подписка — ограничение на адрес электронной почты |
1,200 / год |
2,400 / год |
||||
| Ограничения на использование контента (страниц в день) | 200 |
700 |
1,000 |
1,500 |
2 000 |
|
| Нажмите здесь, чтобы начать бесплатную пробную версию 212-913-9151 доб.306 | ||||||
| Примечание. Бесплатная пробная версия требует регистрации и действующей кредитной карты. Каждый пользователь ограничен одной бесплатной пробной версией. [электронная почта защищена] | ||||||
Христианская психология в Интернете — Новости
Это книга, в которой с помощью различных подходов рассматриваются такие вопросы, как вопрос о том, является ли депрессия чисто духовной проблемой, эффективность молитв для исцеления, а также повреждение мозга и свобода воли.И это доступно в Интернете.
Учебные мероприятия по интеграции веры и психологии (3,5 Мб, PDF), книга, написанная в соавторстве с Лавонн Цварт, профессором психологии Кальвина, и Синтией Кок, консультантом Консультационного центра Бройна при колледже, является ресурсом для профессоров психологии — текст, который поможет им совмещать веру и преподавание психологии.
Введение в психологию — с верой
«Мы действительно пытались интегрировать христианство в уроки психологии», — сказал Кок о книге, которая была профинансирована за счет гранта Института христианского преподавания и обучения им. Кайерса.«Есть много учебников, которые хорошо преподают вводную психологию, но нет ресурса, чтобы преподавать ее с христианской точки зрения».
Книга создана как дополнение к вводному учебнику психологии. «На самом деле это дополнение к учебной программе, — сказал Цварт. Учебные занятия по интеграции веры и психологии предлагает профессорам психологии занятия для разъяснения многих моментов, в которых христианская вера касается их области.
«Любой христианский профессор психологии может найти тему, которую он должен преподавать в рамках программы психологии первого года обучения, и найти лучшие идеи своих коллег о том, как преподавать таким образом, который связан с христианской верой», — сказал директор Института Кайерса. Дэвид Смит.
Массив ресурсов
Книга предлагает множество ресурсов: лекции, дискуссии, классные упражнения, задания для студентов, чтения Библии, опросы и видео. «Мы пытались взять эти разные занятия и сделать их разнообразными с педагогической точки зрения», — сказал Кок.«Идея состоит в том, чтобы профессора могли выбирать из этих видов деятельности».
Цварт и Кок получили большую помощь в создании книги от студентов Кальвина Нейта Мадейрос-Уорда и Дженни Хоссинк, оба из которых получали поддержку со стороны стипендий МакГрегора.
Слишком много материала
Авторы также использовали ресурсы своих коллег, преподающих психологию в колледжах и университетах, входящих в Совет христианских колледжей и университетов; они опросили профессоров этих школ, чтобы спросить их об эффективных способах преподавания психологии с христианской точки зрения.«У нас было так много материала, что мы были завалены», — сказал Кок.
Некоторые профессионалы предоставили работающие примеры (все участники указаны в тексте), сказал Кок, а некоторые предложили списки книг, где можно было найти занятия: «Мы ходили в библиотеку, чтобы проверить огромное количество книг», — вспоминала она. исследование.
Смарт-основы
Одна из проблем при сборке книги заключалась в том, чтобы сделать материалы доступными для широкого круга читателей: «Мы работали над тем, чтобы она была достаточно простой и достаточно сложной», — сказал Цварт.
Смит сказал, что эта книга является хорошим примером материалов, которые Институт Кейерса любит предоставлять христианским педагогам. «Мы хотим помочь людям учить так, чтобы учение было связано с верой», — сказал он.
Большое будущее католико-христианской психологии — Блог DMU
Можете ли вы представить себе мир без христианской психологии и психологической помощи? Мир, в котором светский подход к психическому здоровью игнорирует духовную важность своих клиентов? Или мир, которому было бы неудобно из-за простого присутствия распятия, висящего на стене советника?
До того, как интеграция веры и психологии была в значительной степени одобрена социологами в 1960-х и 1970-х годах, д-р.Пол С. Витц, тогда еще атеист, работал когнитивным / экспериментальным психологом в Нью-Йоркском университете. Только после того, как он прочитал литературу двух британских писателей / мирян-богословов, он начал исследовать правомерность объединения христианских принципов с психологией.
Доктор Витц в первые годы своей работы в этой области.Спустя почти 45 лет доктор Витц работает старшим научным сотрудником Института психологических наук Университета Божественного Милосердия, где его учение и исследования сосредоточены на интеграции христианского богословия и католической антропологии с психологией.Его обращение в католицизм в 1979 году изменило траекторию его карьеры, состоящей из семи книжных публикаций, совместной работы с покойным психологом Альбертом Эллисом и бесчисленных лекций, наполненных сердечным смехом, незабываемым очарованием и способностью вспомнить исторические события, связанные с психологией, в капля копейки.
Пытаясь задокументировать свои недавние начинания, он дал интервью в комфорте своего офиса в Университете Божественного Милосердия, расположенном в северной Вирджинии.Вот что он сказал:
Доктор Пол Витц, старший врач Мэри Патрис Ахерн, доктор медицинских наук, магистр медицины, и доктор Глэдис Суини отмечают успешную защиту старшей ее диссертации «Прикрепить или оторваться».Q: Как долго вы были преподавателем в Университете Божественного Милосердия и как вы приняли участие?
Доктор Витц: «Я здесь с самого начала в 1999 году. Я встретил Глэдис Суини [бывший декан] и Билла Нордлинга [бывший декан и нынешний профессор] во время визита в Вашингтон, округ Колумбия.C., чтобы преподавать психологию в Институте брака и семьи Иоанна Павла II, расположенном в кампусе Католического университета Америки. Мы все хотели проводить семинары непрерывного образования (CE), чтобы представить католико-христианский взгляд на психологию. Это привело нас к созданию программы Католического института психологических наук (CIPS) *, которая состояла из семинаров и лекций, заслуживших признание CE ».
* CIPS теперь известен как Институт психологических наук (IPS) в Университете Божественного Милосердия, который предлагает две аккредитованные программы для получения степени магистра: доктор психологии (Psy.D.) по клинической психологии и Магистр психологии (онлайн).
Q: Какой ваш самый значительный вклад в психологию?
Доктор Витц: « Я написал ряд книг, которые оказали некоторое влияние на эту область. Первым, что я написал, была «Психология как религия: культ самопоклонства», опубликованная Эрдмансом в 1977 году. Это была первая христианская критика гуманистической психологии.Это оказало наибольшее влияние, потому что о моей работе сразу же узнали люди за пределами Нью-Йоркского университета (NYU). Так что внезапно я встретил множество христианских интеллектуалов и ученых (в основном евангелистов и несколько католических священников), которые связались со мной. Священники понимали, что я делаю, но они были больше сосредоточены на богословии и духовности, чем на психологии.
Обложки трех самых впечатляющих книг доктора Вица по психологии.«Что касается психологии, моим следующим впечатлением была книга« Христианское бессознательное Зигмунда Фрейда ».Это поставило Фрейда в совершенно иную точку зрения, чем та, которую описывают его светские биографы. Его только что перевели на итальянский и опубликовали. Мое самое последнее воздействие — «Вера безотцовщины: психология атеизма», переработанное издание, опубликованное в 2013 году. Там также была серия статей на различные другие психологические темы ».
Q: Кто были наиболее влиятельными «мыслителями» в вашей жизни и почему?
Д-р Пол Витц беседует с архиепископом Уильямом Э. Лори (Балтиморский).Доктор Витц: « Самыми влиятельными людьми в моей жизни были те, кто пострадал от обращения из атеизма в христианство — К.С.Льюис (протестант) и Г.К. Честертон (католик). Они оба были очень умными, знающими и очень способными писателями, но особенно К.С.Льюис дал мне понять, что ум, образование и христианин полностью совместимы. Фактически я увидел, что христианство было гораздо более значимым и могущественным, чем любая политическая философия, с которой я когда-либо сталкивался.”
Q: Сталкивались ли вы с какими-либо препятствиями в вашей карьере или исследованиях? Как вы их преодолели?
Доктор Витц: «Я только что стал штатным профессором психологии в Нью-Йоркском университете и работал когнитивным экспериментальным психологом. А потом я стал христианским психологом, что привело к тому, что я прекращал когнитивные эксперименты и исследования на 45 лет, до недавнего времени.
[ В этот момент д-р Витц осторожно бросил документ на стол.Заголовок на обложке гласит: « Иерархическая модель обучения по бинарным паттернам », опубликовано в Journal of Learning and Motivation (февраль 2019 г.) ] «Это [когнитивная психология] было тем исследованием, которое я проводил 45 лет. назад.»
«У меня были препятствия в Нью-Йоркском университете. У меня не было коллег на моем факультете или в университете, потому что не было других поддерживающих христианских профессоров. Так что это была одинокая, изолирующая среда, что было трудно. Но именно поэтому для меня были так важны контакты с евангелистами из других университетов.Конечно, отделу не нравилось то, что я делал, поэтому мои прибавки упали. Но меня наняли в качестве когнитивного / экспериментального психолога, и поэтому я больше не удовлетворял потребности отдела психологии, за исключением того, что я мог внести в обучение и управление. В любом случае, Бог предоставил внешнюю финансовую помощь, которая компенсировала низкие прибавки ».
Q: Являетесь ли вы членом каких-либо ассоциаций или организаций, которые помогают обогатить ваши знания?
Д-р Витц: Я член Сообщества католических ученых и Общества католических социологов.
Доктор Пол Витц разговаривает со студентом, сидя со своей женой Эвелин (справа) на церемонии открытия Университета Божественного Милосердия.Q: Какая часть обучения была для вас самой полезной?
Д-р Витц: Самая полезная часть состоит в том, чтобы научить умных молодых христиан и католиков тому, как психология и вся ее научная ценность могут фактически сочетаться с верой; и видеть, как они это понимают, а затем развивать это по-новому.Также было интересно общаться с христианскими психологами во всем мире.
Q: Что, по вашему мнению, изменится в области психологии?
Доктор Витц: « Пара вещей:
1) Вражда между психологией и религией уменьшится.
2) Религиозная интеграция с психологией будет усиливаться, потому что появится больше доказательств того, что религия может сильно помочь людям, борющимся с проблемами психического здоровья.
3) И я считаю, что это приведет к развитию более профессиональных организаций с прорелигиозными обязательствами, и эти новые организации, вероятно, получат соответствующее социальное и политическое влияние.
«В целом, я думаю, что у христианских психологов и психотерапевтов большое будущее, потому что католики оставались без внимания. В Соединенных Штатах есть дисциплины, в которых работает слишком много профессионалов в зависимости от спроса, но не так много психологов-христиан или католиков.”
Посмотрите видеопрезентацию доктора Витца «Объединение веры и психологии», чтобы узнать о значении подхода к психологии Института психологических наук.
Вы можете прочитать полную биографию доктора Вица в Википедии или на сайте нашего университета.
Зарегистрируйтесь, чтобы узнать больше о программах психологии , предлагаемых в Университете Божественного Милосердия.
Доменно-ориентированный подход (Книги Христианской ассоциации психологических исследований): Hathaway, William L., Ярхаус, Марк А., Паркер, Стивен Э .: 9780830841837: Amazon.com: Книги
«Билл Хэтэуэй и Марк Ярхаус представили свежий взгляд на то, как христианская и психологическая мысль и практика могут быть интегрированы. Это даст вам новый взгляд на интеграцию. Их поворот состоит в том, чтобы исследовать, как интеграция может принимать различные формы в мировоззрении, теоретическом, прикладные, ролевые и личные области.Мне очень понравился размах их мысли от философских до профессиональных и личных, когда они перемещались по областям и между ними.Это была интеллектуальная радостная поездка ».
— Эверетт Л. Уортингтон-младший, почетный профессор Содружества, Университет Содружества Вирджинии« Хэтэуэй и Ярхаус подготовили выдающееся введение и руководство по интеграции психологии и христианской веры. Организуя свой обзор по областям мировоззренческой, теоретической, ролевой, прикладной и личной интеграции, они не только систематизировали и объяснили большую часть предыдущей интегративной работы, но также расширили обсуждение, определив и внося свой вклад в отсутствующие темы, представляющие критический интерес для студентов. , практикующие и ученые.Они расширили и обогатили беседу способами, которые будут приносить плоды на долгие годы. Это исключительная книга ».
— Стэнтон Л. Джонс, почетный проректор и почетный профессор психологии, Школа психологии, консультирования и семейной терапии при Уитон-колледже« В недавнем море книг, критикующих интеграцию, эта книга появляется как искушенный защитник непреходящей ценности проекта значимого объединения психологии и христианства. Модель интегративных доменов является полезным вкладом в современный разговор об интеграции, обеспечивая организационную структуру для большей части работы, выполняемой во имя интеграции.Хэтэуэй и Ярхаус помещают интеграцию в нынешнюю напряженность современной психологии, опираясь на свое активное участие в APA. Это уравновешивается философской проницательностью и глубоким пониманием исторических сил, формирующих интеграционное движение. Эта книга будет полезна аспирантам, вступающим в мир интеграции, а также поможет даже опытным интеграционистам лучше понять стоящую перед ними задачу интеграции ».
— М. Элизабет Льюис Холл, профессор психологии Школы психологии Роузмида, Университет Биола« Интеграция психологии и христианства — отличный и исчерпывающий обзор интеграции в следующих областях или областях: мировоззрение, теоретические, прикладные, ролевые и личные.Я настоятельно рекомендую его как необходимое чтение для всех, кто интересуется интеграцией, и как обязательный текст в курсах по интеграции психологии и христианства ».
— Сян-Ян Тан, старший профессор клинической психологии Фуллерской теологической семинарии и автор книги« Консультации и консультации ». Психотерапия: христианская перспектива«Эта книга — ясная и продуманная попытка подвести итоги движения за соединение современной психологии с христианской верой и продвижение этого проекта. Хэтэуэй и Ярхаус справедливо и признательно смотрят на критиков проекта, пытаясь извлечь из них полезную информацию.Эта книга будет полезной отправной точкой для тех, кто думает о связи между христианской верой и психологией, но также будет полезна для тех, кто уже знаком с некоторыми из вопросов, которые были частью дискуссии. Книга имеет щедрый и иреничный тон, который приветствуется, и авторы показывают, что термин «интеграция , » может означать очень разные вещи ».
— К. Стивен Эванс, профессор философии и гуманитарных наук Университета Бейлора, автор книги Кьеркегор и духовность: подотчетность как смысл человеческого существования«Подходя к вопросу о том, как интегрировать христианство и психологию на различных уровнях и сферах, Хэтэуэй и Ярхаус предоставили чрезвычайно ценный ресурс как для новичков, так и для хорошо инициированных.Я ценю научную глубину и личную заботу, которые вдохновляют эту замечательную книгу ».
— Джастин Л. Барретт, автор книги« Процветание с разумом каменного века: эволюционная психология, христианская вера и поиски человеческого процветания». четкая и убедительная презентация, поддерживающая интеграцию психологии и христианства. Оба являются опытными клиницистами, учителями и администраторами с богатыми знаниями и опытом. Они предоставляют всесторонний обзор пяти областей интеграции: мировоззренческой, теоретической, прикладной, ролевой и личной.В то время как ранние мировоззрения и теоретические области были очень философскими, их обсуждение становится гораздо более клиническим и личным в более поздних областях. Они предлагают сострадательное и ясное обсуждение важных вопросов интеграции психологии и христианства, при этом высоко оценивая Писание и высоко оценивая психологию. Одна из новых областей, которые они обсуждают, — это интеграция ролей, в которой они выступают за то, чтобы занять руководящие должности и повлиять на психиатрические профессии способами, соответствующими историческим корням христианской веры.Эта книга имеет широкое отношение к данной области и должна быть особенно полезной для продвинутых студентов и аспирантов «.
— Кларк Д. Кэмпбелл, старший адъюнкт-проректор и профессор психологии, Биолинский университет» Два опытных и опытных христианских психолога обновляют дискуссию отношения христианства к науке и практике психологии, используя структуру «предметной области», которая помогает сделать ясное и доступное понимание всей области. Я рекомендую это ».
— Роберт С.Робертс, заслуженный профессор этики, заслуженный профессор Бейлорского университета«Демонстрируя всеобъемлющий подход, основанный на предметной области, авторы опираются на психологическую теорию, клиническую теорию и исследования, философию, христианское богословие, социальную справедливость и психологию религии и духовность, иногда справедливо иллюстрируя их экспозицию их собственным замечательным вкладом в эту область. Поистине блестящее проявление силы двух ведущих интеграционистов нашего времени, писавших на пике своей чрезвычайно продуктивной карьеры, что точно показывает, насколько христиане Движение интеграции в психологии завершилось, и насколько далеко оно продвинулось с момента своего основания в 1970-х годах.
— Эрик Л. Джонсон, профессор христианской психологии Института христианской психологии и консультирования Гидеона, Хьюстонский баптистский университет.Об авторе
Уильям Л. Хэтэуэй (доктор философии, Государственный университет Боулинг-Грин) — исполнительный вице-президент по академическим вопросам в Риджентском университете. Он также является профессором и бывшим деканом Школы психологии и консультирования в Regent. Он написал множество статей и глав в книгах и является соредактором Духовные интервенции в детской и подростковой психотерапии .
Марк А. Ярхаус (психиатр, Колледж Уитона) — заведующий кафедрой д-ра Артура П. Река и г-жи Джин Мэй Реч и профессор психологии в Колледже Уитон, где он руководит Институтом сексуальной и гендерной идентичности и является основным член факультета докторской программы клинической психологии. Его книги включают Understanding Gender Dysphoria , Modern Psychopathologies и Family Therapies .
Кристиан Клеппер, PsyD | Институт Манро-Мейера
Психология
Институт Манро-Мейера
985450 Медицинский центр Небраски
Омаха, NE 68198-5450
Телефон: 402-559-6408
Эл. Почта
Профессиональная сводка:
Кристиан Клеппер, Psy.Д. — лицензированный психолог и доцент кафедры психологии Института генетики и реабилитации Манро-Мейера. Она получила свой Psy.D. Имеет степень доктора клинической психологии Университета Мерсер в Атланте, штат Джорджия. Прошла стажировку и постдокторантуру в Институте Манро-Мейера. Д-р Клеппер является координатором проекта Программы доступа к педиатрической психиатрической помощи и работает преподавателем в Центре передачи технологий в области психического здоровья в Средней Америке.Ее клиническое время посвящено оказанию услуг по охране психического здоровья в Детском терапевтическом центре Крейтон.
Ее исследовательские интересы включают интеграцию поведенческого здоровья в первичную медико-санитарную помощь, расширение доступа к медицинской помощи, упреждающее руководство и интеграцию поведенческого здоровья в медицинские посещения детей, скрининг в первичной медико-санитарной помощи, психологическую гибкость, а также образование и обучение в интегрированной первичной медико-санитарной помощи. Доктор Клеппер участвует в исследованиях, касающихся предоставления услуг и доступа к услугам первичной медико-санитарной помощи.Через Центр обучения поведенческому здоровью Небраски (BHECN) в партнерстве с Альянсом старших классов UNMC доктор Клеппер также помогает в разработке и внедрении учебной программы для старшеклассников, заинтересованных в карьере в области поведенческого здоровья. Доктор Клеппер также обеспечивает наблюдение за стажёрами, работающими до докторантуры.
Образование:
Psy.D., Университет Мерсера, Атланта, Джорджия, 2018
MS, Университет Мерсера, Атланта, Джорджия, 2016
BS, Университет Флориды, Гейнсвилл, Флорида, 2013
Научные интересы и проекты:
- Интеграция поведенческого здоровья в первичную медико-санитарную помощь
- Расширение доступа к медицинской помощи
- Скрининг в первичной медико-санитарной помощи
- Обучение и подготовка в области интегрированной первичной медико-санитарной помощи
Профессиональные связи:
- Американская психологическая ассоциация (APA)
- Общество педиатрической психологии (APA Division 54)