Иерархия в буддизме: Иерархия в буддизме — саны и звания в монастырях

Иерархия в буддизме — какие саны и звания существуют. Буддийская монашества

Буддийские ступы из Санчи В Санчи (Западный Декан) находятся, пожалуй, самые известные и хорошо сохранившиеся древние буддийские ступы. Еще при Ашоке здесь существовала деревянная ступа; в последующие века, при династии Сатаваханов, она была подвергнута перестройке —

Глава 12. Сангха Древнейшее повествование об истории сангхи после смерти Будды содержится в последних двух главах «Чуллавагги» в Винае. Там рассказана история Первого и Второго соборов. Это означает, что запись о Первом соборе была сделана через сто или двести лет

автора Васильев Леонид Сергеевич

Буддийские монастыри в Китае Чаще всего буддийские монахи в Китае постоянно жили при монастырях, которые и становились центрами деятельности той или иной секты, школы, направления буддизма. Монастырей, больших, средних и мелких, было в Китае очень много. Только в Северном

Из книги Священные войны в буддизме и исламе: миф о Шамбале автора Берзин Александр

Здравствуйте, уважаемые читатели!

Сегодня мы с вами поговорим о том, как живут загадочные обитатели восточных храмов и узнаем, каков распорядок дня буддийского монаха в монастырях разных стран Азии.

Жизнь монахов

Монахи — это отшельники, которые отказались от мирских благ и ценностей для того, чтобы изучать Дхарму и стать просветленными. Они ведут аскетичный образ жизни. Монахи всегда одеты в одежды оранжевого или шафранового цвета, а волосы их полностью сбриты.

Буддийские отшельники живут согласно очень строгому режиму дня. В связи с тем, что в буддизме есть несколько направлений и множество школ внутри них, расписание и деятельность в разных обителях существенно отличаются друг от друга.

Шаолиньский монастырь — это один из самых известных буддийских храмов во всем мире. Он находится в Китае на горе Суншань. А известен он тем, что монахи и послушники, живущие там, много времени посвящают изучению и тренировкам боевых искусств, поэтому очень часто жителей этого монастыря называют монахами — воинами.

Поскольку этот храм вызывает немалый интерес со стороны западных людей, давайте ознакомимся с обычаями, которые царят там.


Монахи и послушники встают рано, в 5 утра. После пробуждения они собираются, поют сутры и медитируют. В 6 часов наступает время завтрака, и пока идет завтрак, разговаривать не положено. После трапезы и монахи, и послушники идут тренироваться до наступления обеденного времени.

В 14 часов дня все делают перерыв на обед. После обеда послушники выполняют какую-либо работу в монастыре, после чего могут заняться изучением книг и уроков. Так проходит время до ужина.

Перед ужином все снова собираются вместе для вечерних песнопений, и только после этого приступают к еде. Пища в Шаолине исключительно вегетарианская. После ужина отводится личное время для тренировки или обучения. Закончив дела и процедуры, монахи начинают готовится ко сну, и в 21 час все уже ложатся спать.

Заключение

Дорогие друзья, наш рассказ подходит к концу: сегодня мы с вами побывали в восточных монастырях Тибета, Кореи, Таиланда и Китая, где живут монахи — буддисты. Мы узнали, каков их режим дня и познакомились с некоторыми особенностями их жизни.


Мы надеемся, что наш рассказ был полезен и увлекателен для вас. Возможно, в будущем, вы и сами захотите побывать в одном из таких храмов в качестве туриста или даже послушника. Если вам понравилась статья, рекомендуйте ее в социальных сетях, и подписывайтесь на наш блог, чтобы получать интересные статьи про буддизм и восточную культуру себе на почту.

Здравствуйте, дорогие читатели – искатели знаний и истины!

Одна из самых загадочных религий, которая приоткрывает тайну восточной души – буддизм. Мы хотим познакомить вас с ней и рассказать о ней как можно больше.

Где и когда зародилась буддийская философия, какова ее история, в чем состоят главные идеи, чем она отличается от других религий мира – ответы на все эти вопросы вы найдете в сегодняшней статье. Также вы узнаете, кто такой Будда, чем занимаются буддийские монахи и как стать буддистом.

Что же, начнем.

Что такое буддизм

Буддийская религия, так же, как исламская и христианская, считается мировой. Другими словами, ее принципов придерживаются люди по всему миру, без принадлежности к определенной национальности или стране.

Слово «буддизм» возникло всего в 19 столетии – так восточную религию окрестили европейцы. Сами же приверженцы называют ее «дхарма» или «бодхидхарма», что означает «учение о пробуждении». С этой точки зрения буддизм часто называют не религией, а учением, философией, традицией.

Исторические источники утверждают, что он возник две с половиной тысячи лет назад – в 500-600-х годах до нашей эры. Основателем считается Будда Шакьямуни. Именно он называл свое учение «дхарма», что можно понять как «истина», «природа», «сознание».

Будду очень почитают, но при этом он – не Бог, не Творец. Он Великий Учитель, который раскрыл людям истину, подсказал путь обретения свободы.

Кто такой Будда

В 560 году до нашей эры на северо-востоке Индии, на территории современного штат Бихар, в роду Шакья у правителя родился сын. Его назвали Сиддхартха Гаутама.

Мальчик рос во дворце в роскоши, не знал бед, но при этом был очень одаренным и добрым. Когда он повзрослел, то влюбился в прекрасную девушку и женился на ней. Скоро у них родился наследник.

Когда Сиддхартхе было 29 лет, он вышел за пределы дворца. Нечто страшное полоснуло его сердце – за одну прогулку он увидел больного, старца и похороны. В этот день он понял, как велики страдания людей.


Эта мысль не давала Сиддхартхе покоя, и он был полон решимости найти истину и избавить людей от бесконечных тягот и лишений. Тогда он оставил жену, ребенка, отца и подданных и ушел в странствие.

В скитаниях он провел шесть лет. За это время Сиддхартха общался со многими мудрецами, пробовал разные техники, вел аскетичный образ жизни вплоть до самоотречения, но так ни к чему не пришел.

Почти в отчаянии он сел под дерево и стал размышлять, молиться и снова размышлять. Так он провел 49 дней и наконец испытал состояние, которое теперь называют просветлением – ощущение полной ясности и понимания, абсолютной радости и светлого ума. Он нашел истину бытия, а это самое дерево назвали «деревом Бодхи».

Сиддхартха стал будто другим человеком. Он направился в долину, где встретил людей, желавших следовать за ним, слушая речи молодого человека, в которых заключалась истина. Так принц Сиддхартха Гаутама стал Буддой Шакьямуни – Пробужденным из рода Шакья.

Много лет Будда проповедовал, делился учением со своими последователями, которых становилось все больше. Вместе они постигали дхарму, занимались духовными медитациями.


Уже будучи глубоким стариком, Будда ушел в паринирвану – в окончательную нирвану, покинув наш мир и избавившись от страданий. А его учение спустя 25 столетий все распространяется по нашей планете.

Развитие учения

Появившись в Древней Индии и растекаясь по Востоку, буддийская мысль за все время существования была свидетелем многих событий и вынесла разные перипетии истории: возникновение в Индии индуизма, набеги арийцев, притеснение со стороны мусульман, установление могущественной империи Моголов, современное время с его глобализацией.

Однако дхарма продолжает распространяться по миру – сегодня насчитывается порядка 500 миллионов приверженцев.

В основном это, конечно, юг, юго-восток Азии и дальневосточные регионы: тайские, бутанские, вьетнамские, китайские (особенно тибетские), японские, камбоджийские, лаосские, корейские, шри-ланкийские, мьянманские, непальские, монгольские территории.

В Индии, которая является родиной буддизма, с распространением индуизма учение утратило свое значение – здесь его исповедуют менее одного процента всего населения.

Буддийских взглядов традиционно придерживаются также некоторые национальные республики в России: Калмыкия, Тува, Бурятия, часть алтайских районов. Минуя их, мысль движется все глубже на Запад: в Москву, Санкт-Петербург, в европейские страны и на американский континент.


Главные постулаты

Основные идеи буддийского учения сводятся к трем понятиям:

  • – колесо перерождений, череда перевоплощений, в ходе которых люди и все живые существа после смерти реинкарнируют в новом мире, воплощаясь в другом теле.
  • Карма – правило причинно-следственной связи. Согласно ему все наши поступки – плохие или хорошие – найдут отражение в будущем и приведут к последствиям. Благие помыслы, действия повлекут за собой благоприятные последствия. Совершив какое-либо злодеяние, человек непременно почувствует на себе следствие кармы. Ее действие распространяется и на следующие воплощения – если вести себя достойно по меркам буддизма, в будущей жизни можно переродиться в более высших мирах.
  • – цель любого буддиста, состояние освобождения от страданий, когда человеку удается вырваться из колеса сансары. Достичь нирваны можно путем постоянного духовного роста, медитаций, размышлений, избавления от привязанностей к благам человечества.


Кроме того, существует понятие «дукха». Оно отождествляется с негативными чувствами: страхом, болью, неудовлетворенностью, гневом, тревогой, алчностью – говоря обобщенно, это страдания. С понятием дукха связаны Четыре благородные истины, которые считаются основой буддистского пути:

  1. Есть дукха – страдание.
  2. У каждого страдания причина, которая выражается в привязанности, зависимости.
  3. Есть тропа, которая избавляет от страданий и ведет к нирване.
  4. Эта тропа – .

Восьмеричный путь предполагает правильное:

  • понимание – осознание того, что в жизни есть страдания и привязанности;
  • намерения – стремление преодолеть страдания, встав на истинный путь и преодолев собственные пороки;
  • речь – соблюдение чистоты слов;
  • поступки – действия, которые приносят только благо;
  • образ жизни – привычки, которые соответствуют поведению буддиста;
  • усилие – стремление достичь истины, сеять добро и отречься от зла;
  • мысли – чистота помыслов, отказ от грубых, алчных, похотливых идей;
  • сосредоточенность – нацеленность на результат, постоянная духовная работа.

Этапы Восьмеричного пути нужно постигать не по очереди, а все вместе, в комплексе – они неразрывно связаны друг с другом и ведут к освобождению.

Мы видим, что ступени Восьмеричного пути помогают постигать мудрость, воспитывают нравственное поведение и тренируют ум. Будда завещал, что в соблюдении этих основ не нужно бросаться в крайности от полной аскезы до пресыщенной роскошью жизни, нужно найти «золотую середину» – это правило Шакьямуни называл Срединным путем.


Достичь нирваны невозможно без постоянного духовного очищения, практик медитации и соблюдения главных заповедей. Последние предписывают:

  1. Не причинять другим живым существам зла и актов насилия – это так называемое правило ахимсы.
  2. Не воровать и не присваивать чужого.
  3. Не прелюбодействовать.
  4. Не лгать никому.
  5. Не употреблять алкоголь, наркотики и другие одурманивающие вещества.

Священные писания в буддийской философии называются сутрами. В разных направлениях почитаются разные сутры, но суть дхармы полно изложена в Палийском каноне, который называется «Трипитака».


«Трипитака» состоит из нескольких томов:

  • Виная-питака – включает в себя правила поведения, порядок проведения церемоний, свод правил для монахов;
  • Сутта-питака – передает основные моменты учения Будды;
  • Абхидхарма-питака – излагает тексты буддизма, которые отражают представление о жизни.

Уникальность дхармы

Буддизм как религия уникален в своем роде, потому что имеет много отличий от других вероисповеданий. Он вобрал в себя черты как религии, так и философии. Именно поэтому буддизм правильнее назвать религиозно-философским учением.

Буддистское учение отличается от других конфессий множеством черт:

  • в центре не стоит Творец, Единый Бог или несколько богов;
  • нет понятия мироздания – его никто не создавал и никто им не управляет;
  • количество миров бесконечно;
  • отсутствуют грехи и их искупление – есть лишь карма, которая считается законом жизни;
  • нет безоговорочных догматических правил;
  • Будда завещал, что не может быть слепой веры – все истины стоит пропускать через себя и проверять собственным опытом;
  • учение Будды не считает себя единственно верным – буддисты могут одновременно принимать другое вероисповедание, не нарушая правил дхармы;
  • учение не избавляет от «божьей кары», которая есть в других верах – оно ведет к познанию собственной природы и духовному развитию.

В отличие от индуизма, который также строится на законах кармы, сансаре, перерождениях, буддийская философия считает всех людей равными, вне зависимости от положения в обществе и происхождения – в противовес этому в индуизме варны и .

Однако буддийская философия, распространяясь на все новые и новые земли, переливалась в разные течения и принимала разные формы. Каждая школа обретала собственные черты, и некоторые направления становились больше похожи на религию, например тибетский буддизм.

В этом случае Будда обожествляется: ему делают подношения, сооружают алтари, изготавливают статуи, делают изображения, похожие на иконы. Появляется пантеон будд и бодхисаттв – просветленных, которые помогают другим людям обрести освобождение.


Становится все больше храмов, которые также называются дацанами, хуралами, ватами, монастырями. Монахи в особом одеянии, службы в храмах, праздники, медитации с чтением мантр, обряды – в некоторых направлениях прослеживаются все составляющие религиозного течения. Таким образом, буддизм относится к философии и религии одновременно – все зависит от школы дхармы.

Как стать буддистом

«Буддистами не рождаются, ими становятся» – можно адаптировать известное выражение. Действительно, нельзя стать буддистом только родившись в буддийской семье – нужно осознанно выбрать учение как путеводную звезду в жизни, или, как говорят последователи дхармы, «принять прибежище».

В прибежище принимают три драгоценности:

  • Будду – это Великий Учитель Будда Шакьямуни или другой Пробужденный;
  • Дхарму – Учение Будды, его принципы, заповеди, истины, пути, догмы;
  • Сангху – буддийскую общину, которая живет по законам дхармы.

Для достижения главных драгоценностей необходимо отказаться от трех ядов:

  • неведения, слепоты к природе бытия и всего сущего;
  • желаний, эгоизма, страстей, вожделений;
  • гнева и злости.

На пути истины буддист вооружается специальными методами:

  • изучение Дхармы – в этом должен помочь наставник, учитель или гуру, чтобы подсказать перечень текстов для исследования, ответить на вопросы, направить на правильную тропу;
  • размышления над учением – самостоятельная работа, анализ текстов, сопоставление их с собой и с реальной жизнью;
  • практика – медитации, йогические практики, а также применение основ дхармы в обычной жизни.


Избрав путь дхармы и соблюдая главные правила, приверженцы Будды приближаются к познанию себя, окружающего мира и к освобождению от страданий.

Буддийские монахи

Первым буддийским монахом был сам основоположник учения – Будда Шакьямуни. По образу жизни и внешнему виду он был чем-то похож на аскетичных мудрецов, которые относились к ранним религиозным течениям и странствовали по восточным просторам.

Вслед за Буддой из числа его учеников появились другие монахи, которые знакомили с дхармой мирян. Буддийское монашество существует до сих пор – наверняка в фильмах, на фотографиях или даже вживую многие видели их, облаченных в оранжево-красную одежду.

Нынешние монахи не ведут отшельническую жизнь – они обычно поселяются в монастыре целой общиной и тесно взаимодействуют с мирянами – буддистами, которые ведут привычную современную жизнь. Монахи проповедуют мирянам дхарму, учат духовной жизни, а миряне дают им одежду, еду, а во время несчастных случаев – кров.


Монахи мужского пола зовутся «бхикшу», а женского – «бхикшуни». Они живут по строгим законам и ограничениям, которые могут меняться в зависимости от направления буддийской мысли и священных писаний, предписывающих правила монашеской жизни.

Жизнь монахов может быть разной также из-за климата, особенностей природы. К примеру, монахи, которые живут на тибетских высокогорьях или в монгольских степях, могут иметь больше предметов одежды. А в монастырях, которые находятся вдалеке от поселений мирян и поэтому не могут принимать подаяния от них, может быть собственная кухня, где монахи сами готовят для себя еду.

Школы

С течением времени буддийская мысль распространялась по всей Азии и дальше, на Запад. В каждой местности она накладывалась на менталитет местного населения, религиозные верования, укоренившиеся там до прихода буддизма, поэтому существует множество его направлений.

К трем основным школам буддийской философии относятся:

1. Хинаяна – Малая Колесница

В современности чаще употребляется название – учение старейшин. Она считается древнейшей и самой ортодоксальной школой. Распространена в юго-восточном азиатском регионе, поэтому ее часто называют «южным буддизмом».

Страны: Таиланд, Лаос, Камбоджа, Шри-Ланка, Вьетнам.


Тхераваде присущи следующие черты:

  • Достичь нирваны может только монах, следуя строгим догмам.
  • Освобождение зависит только от самого человека, от его поступков – никто ему не может помочь.
  • Нет пантеона будд и бодхисаттв.
  • Нет ада и рая – есть только сансара и выход из нее – нирвана.
  • Отсутствуют обряды, скульптуры, иконопись, поклонение им.

2. – Большая колесница

Она менее консервативна, чем хинаяна. Считается «северным буддизмом» из-за своей географии.

Страны: Япония, Китай, Южная Корея, северные районы Индии.


Отличительные черты:

  • Достичь нирваны может как монах, так и мирянин.
  • Помочь в этом людям могут будды и бодхисаттвы.
  • Святые выстраиваются в пантеон.
  • Появляются их изображения, скульптурные изваяния.
  • Им делают подношения, устраивают обряды, службы, праздники, молятся.
  • Есть своеобразное понятие рая и ада – существа с хорошей кармой в следующей жизни воплощаются на высших, райских планетах, с плохой кармой – в низших, адских мирах.

3. – Алмазная Колесница

Она появилась как ответвление от Махаяны. Также известна под названием «тантрический буддизм».

Страны: тибетская часть Китая, Непал, Монголия, буддийские республики России – Бурятия, Тува, Калмыкия.


Особенности:

  • направленность на самосознание;
  • большое значение учителя, гуру – его почитают и поклоняются перед ним;
  • медитативные и йогические практики;
  • чтение мантр;
  • разнообразные обряды, праздники, службы.

Главный учитель в тибетском буддизме – Далай-лама.

В каждой из перечисленных школ может быть еще несколько ответвлений. Также буддизму знакомы направления, которые не относятся ни к одной из главных школ.

Ответвления, в которых прослеживаются элементы учения Будды, но которые не относятся к традиционным школам, объединяются в название «необуддизм». Чаще всего они распространены в «небуддийских» странах Европы и Америки.

Очень популярное сейчас на Западе направление – . Однако оно уже много веков практикуется на японских, корейских и особенно китайских территориях – здесь оно зовется «чань».


Японский монах дзен-буддизма

К главным чертам дзен-буддизма можно отнести:

  • неприятие религиозных ритуалов, обрядов, атрибутики, пантеона святых;
  • отсутствие священных сутр, проповедей;
  • цель – открыть природу Будды с его состраданием и милосердием.

Этой цели можно достичь с помощью практики созерцания. Она выполняется в падмасане – позе лотоса. Закрывая глаза, приверженцы дзен сосредотачивают внимание лишь на собственном дыхании, отрешаются от происходящего вокруг и как бы заглядывают внутрь себя.

Заключение

Большое спасибо за внимание, дорогие читатели! Надеемся, что сегодня вы узнали много нового, познакомились с удивительной философией буддизма и приоткрыли дверцу в еще неизведанный мир Востока.

Конечно, в одной статье невозможно рассказать все о дхарме, ведь даже сотне книг не удалось этого сделать. Но все же мы хотим продолжить раскрывать восточную мудрость вместе с вами.

Пусть истина, любознательность и доброта сопутствуют вам на жизненной тропе. Если вам понравилась статья, оставляйте комментарии, делитесь с друзьями, присоединяйтесь к нам — подписывайтесь на блог, и будем искать истину вместе.

В средневековой Японии почти шесть веков существовал феномен, аналогов которому не было во всём мире. Буддийские монахи, приверженцы, казалось бы, самого миролюбивого религиозного учения, на поле боя не уступали самураям. С их помощью свергались императоры, а в период Сэнгоку, «Эпоху воюющих провинций», кое-кто из них обрёл такую военную и политическую мощь, что смог основать собственное княжество.

Первые монахи-воины

В Японии для обозначения монахов-воинов существует два термина. Первый из них, «сохэй», дословно можно перевести как «воинствующий монах» или «священник-солдат». Второе название, «акусо», обозначает «злого монаха». Последнее название интересно тем, что описывает этих людей не просто как воинов, а именно как злодеев, разорявших деревни и окрестности городов. В отличие от своих европейских аналогов, японские монахи-воины сражались не для того, чтобы доказать превосходство своей религии, а исключительно ради политического влияния того или иного храма. Даже в период Сэнгоку, когда новые популистские секты вступили в конфронтацию с традиционными буддистскими учениями, их конфликты были завязаны на политике, а не на разнице в понимании того, как достичь просветления.

Монах-воин в полном боевом облачении, вооружённый нагинатой (постановочное фото XIX века)
http://www.japwar.com

Чтобы внести ясность, стоит отметить, что такая воинственная ветвь буддизма существовала только в Японии. Попав в эту страну, по одной версии, из Китая в V веке, по другой – из Кореи в VI веке, она стала частью местного культа под названием синтоизм. Синтоизм чтит огромный пантеон божеств, или ками. Первые буддисты на этой земле объявили центральную фигуру своего учения воплощением всех ками, в то время как синтоисты стали считать Будду одним из ками. Императорская семья, которая также считалась частью божественного пантеона, активно способствовала распространению нового учения. Благодаря этому первая столица островной империи, Нара, стала центром японского буддизма. Монахи имели в этом городе огромное влияние. Самыми статусными храмами в регионе считались Тодайдзи и Кофокудзи. Но тогда новая религия ещё не имела в регионе военной составляющей.

В 794 году произошло одно из самых важных изменений в жизни Японии. По решению императорской семьи столица была перенесена в Киото. За шесть лет до этих событий монах по имени Саитё, уставший от суеты столичной жизни, удалился в район Киото, где на священной для синтоистов горе Хиэй основал буддийский монастырь Энрякудзи. После переноса столицы в Киото этот монастырь получил от императора статус «Храма мира и защиты государства» и со временем стал самым привилегированным в Японии. Здесь проводились религиозные обряды всей киотской знати, что обеспечивало Энрякудзи большие доходы. Основанная в этом горном монастыре буддийская школа Тэндай из-за статуса своей обители не подчинялась управлению монастырями, которые базировались в Наре. Во всей Японии настоятелей храма назначал лично император, но на Энрякудзи это не распространялось, так как, помимо влияния, этот храм имел огромную общину, способную отстоять свои интересы с оружием в руках.


Сохэи-лучники
http://subscribe.ru

Такое положение дел вызывало недовольство со стороны монахов из Нары, однако почти 200 лет это проявлялось лишь в виде мелких стычек между монахами, без оружия и смертей. Однако в 969–970 годах произошёл ряд конфликтов, в ходе которых монахи как из Нары, так и из Киото использовали оружие и стали убивать своих оппонентов. После этих событий настоятель столичного храма приказал держать на горе Хиэй постоянную армию. В силу того, что этот же человек в 970 году после стычки со своими соседями из киотского храма Гион запретил монахам носить оружие и применять силу, многие историки склонны полагать, что в качестве армии использовались наёмники из числа крестьян или обедневших дзи-самураев. Как бы то ни было, именно 970 год считается периодом появления воинствующих монахов.

В 981 году вооружённый конфликт вспыхнул уже внутри самой горной обители: школа Тэндай разделилась на две враждующих фракции. До 1039 года кровопролития удавалось избегать, но после того как главу одной из фракций назначили настоятелем Энрякудзи, три тысячи недовольных монахов ворвались в Киото. Они окружили дворец регента Ёремити Фудзивара, который на тот момент был фактическим правителем Японии, и потребовали назначения настоятеля из их фракции. Получив отказ, монахи взяли дворец штурмом и устроили резню, не щадя никого. После этого сохэи из горного монастыря ворвались в покои регента и силой заставили подписать соответствующий указ. Монахи-воины обеих фракций ещё не раз нападали друг на друга и объединялись ради того, чтобы дать отпор буддистам из Нары.

Монах-воин Нэгоро-но Комизуча, вооружённый канабо – разновиднотью тяжёлой дубинки, оснащённой шипами
http://nihon-no-katchu.com

В конце XII века, во время гражданской войны Гэмпэй, в армиях как правящего клана Тайра, так и их противников из рода Минамото имелись подразделения воинствующих монахов, причём как те, так и другие об этих бойцах отзывались лишь с лучшей стороны. Изначально главе клана Тайра Киёмори удалось переманить на свою сторону монахов из школы Тэндай. Минамото же поддержали монахи из Нары, но этот регион располагался слишком далеко от Киото, и они не успели прийти на помощь Мотихито Минамото, которого окружили в монастыре Мии-дэра, близь горы Хиэй.

Киёмори, недовольный поступком монахов из Нары, приказал сжечь их монастыри. Он также уничтожил монастырь Мии-дэра, который дал убежище Мотихито. Но если с Мии-дэра особых проблем не возникло, то в Наре всё было не так просто. Туда отправился отряд из 500 человек, которым было приказано не применять насилие без повода, но монахи из Нары напали сами и убили 60 самураев. Головы этих несчастных потом были развешаны вокруг пруда у храма Кофукудзи в качестве назидания и демонстрации доблести местных сохэев. Киёмори в порыве гнева отправил в Нару ещё больше солдат и сжёг город до основания. Такая же участь постигла и все буддийские монастыри бывшей столицы, а многих монахов обезглавили.


Монахи-воины в битве при Удзи, 1180 год. Художник Уэйн Рейнольдс

После того как победивший в войне Гэмпэй клан Минамото вновь отстроил монастыри Тодайдзи и Кофукудзи, их монахи уже не принимали активного участия в боевых действиях, безвозвратно утратив прежнее влияние. Между тем, монастырь Энрякудзи продолжал развиваться. Его деятельность не ограничивалась лишь религиозными обрядами и войной. В 80-х годах XIII века этот монастырь контролировал около 90% процентов производства саке в Киото. Энрякудзи также был монополистом в делах, связанных с ростовщичеством и взысканием долгов на территории столицы. Но не только Киото находился под влиянием секты Тэндай – сохэи с гор владели большим количеством недвижимости на всей территории Японии. Императорская семья боялась гнева горных монахов как огня. Даже сёгун предпочитал без сильной нужды не вступать с их настоятелем в противоречие. Практически безграничная власть горы Хиэй продлилась вплоть до эпохи Сэнгоку (1476–1603 гг.).

Оружие, экипировка и мотивация

Прежде чем продолжить рассказ о монахах-воинах, необходимо немного ознакомиться с их обмундированием, вооружением, а также причинами, по которым люди выбирали для себя подобный путь. Благодаря литературным и изобразительным источникам, дошедшим до наших дней, мы можем примерно представить, как выглядели монахи-воины.

Основной частью их костюма было кимоно жёлто-коричневого, шафранового или белого цвета. Поверх кимоно надевалась куртка из тонкой полупрозрачной ткани. На ногах были либо белые носки и соломенные сандалии, либо надетые поверх носков гетры и деревянные сабо (гета). Бритую голову сохэя покрывал капюшон или белая лента – хатимаки. Что касается защиты, то она могла быть как самой простой, в виде панциря с кожаными или металлическими пластинами, перевязанными шёлковыми шнурами, так и более дорогой, в виде полноценного самурайского облачения.

На переднем плане – легендарный монах-воин Сайто-но Мусасибо Бэнкэй
http://nihon-no-katchu.com

Помимо традиционных мечей и луков, большой популярностью среди сохэев пользовалась нагината. Это оружие состояло из длинного клинка наподобие меча, который насаживался на длинное древко. Форма клинка могла быть разной. Встречаются образцы, где клинок немногим меньше древка, но поздние нагинаты имели сравнительно небольшое лезвие при удлинённом древке. Нагината отлично подходила как для боя с пешим противником, так и для сражения с всадником. В последнем случае при помощи этого оружия лошади подрезали сухожилия – всадник падал, и его добивали.

По словам летописцев, многие сохэи крепили к доспехам знамёна с сутрами или буддийскими символами. Также встречаются упоминания о том, что во время боя монахи читали мантры, призывая Будду. Представьте себе монаха, облачённого в доспехи, раскручивающего нагинату и громко читающего сутры – скорее всего, он производил на противника сильное впечатление!

Монахи-воины стали одними из первых, кто взял на вооружение аркебузы. Так как в средневековой Японии использование огнестрельного оружия было невозможно без строгой дисциплины, можно сделать вывод, что сохэи имели хорошую организационную структуру.


Монахи-воины школы Хокке-сю обороняют Киото от Икко-икки, 1528 год. Художник Уэйн Рейнольдс

Что касается причин вступления в секты воинствующих монахов – как и в случае с ранними асигару, они были различными. Многие, особенно в период Сэнгоку, были истинно верующими и считали такое служение своим долгом, но встречались и те, кто просто хотел разбогатеть или скрывался от правосудия за стенами храма. Несмотря на все императорские постановления, ни даймё, ни сам сёгун не решались портить отношения с сохэями и требовать у них выдачи того или иного человека.

Особый интерес представляют монахи-самураи. Эти бойцы чаще всего сражались в составе регулярной армии даймё, однако делали это по религиозным соображениям. Но находились и те, кто вместо служения господину выбирал путь монаха-воина – такие самураи были в рядах общины Икко-икки, о которой будет рассказано далее.

Монахи-воины в период Сэнгоку

Когда Япония погрузилась в пучину междоусобной резни, в стране стали появляться всё новые и новые буддийские секты. Они не имели ничего общего со старыми школами буддизма, так как распространяли свои учения среди крестьян и воспитывали не монахов, а настоящих фанатиков, готовых без колебания отдать жизнь за убеждения. Большинство из приверженцев новой волны воинствующих монахов были членами секты Синсю – хотя называть их монахами не совсем верно, так как они не являлись ими официально, но ревностно исполняли все полагающиеся ритуалы, и их набожность могла соперничать лишь с боевыми навыками.

Впоследствии фанатики образовали общину под названием Икко-икки. Это название имеет два перевода. Первый – «союз верных», а второй – «восстание верных». По ряду причин лидеры общины в конце XV века были вынуждены бежать из Киото на север провинции Кага. Здесь они совершили то, о чём раньше никто не смог бы и подумать. Набрав новых последователей, монахи Икко-икки вступили в войну с двумя враждующими между собой самурайскими кланами, разбили их и основали своё собственное государство. Это была первая в истории Японии провинция, власть в которой принадлежала не самурайскому сословию. Затем Икко-икки распространила своё влияние за пределы провинции Кага и в течение нескольких десятилетий стала силой, с которой нужно было считаться.

Но фанатики допустили ошибку. В своём стремлении расширить территорию влияния они вклинились в земли Иэясу Токугавы. Тот, не желая участи Каги, вступил с ними в войну. На счастье Иэясу, к моменту первого сражения в 1564 году большинство самураев из секты Синсю предпочло клятву верности даймё своим религиозным убеждениям и выступили на его стороне. С этого момента война для оставшихся в Икко-икки крестьян обрела классовый оттенок. Помимо самураев, на стороне даймё выступила его собственная буддийская секта Дзёдо-сю. С их помощью Токугава сохранил свои земли и подорвал авторитет Икко-икки.

Между тем, монахам из Энрякудзи надоело, что сначала в Киото пришли фанатики-крестьяне Икко-икки, а теперь там объявились фундаменталисты из секты Лотоса. Поэтому как-то ночью они бесшумно спустились с гор и перебили всех бойцов Лотоса, а их храмы сожгли. Окончательно секту Лотоса добил Нобунага Ода, который в 1568 году завладел столицей. Нобунага также не нравился монахам с горы, поэтому они объединились с двумя враждебными для него кланами – Асаи и Асакура. Но этим они подписали себе смертный приговор.


Тренировка монахов-воинов в монастыре Негородзи, около 1570 года. Художник Уэйн Рейнольдс

29 сентября 1571 года Нобунага Ода оцепил гору силами 30 тысяч воинов. Затем он начал сжимать кольцо, сжигая всё на своём пути. Так как в Хиэй не было ни искусственных, ни естественных укреплений, к вечеру уже сам монастырь Энрякудзи был охвачен пламенем. Весь последующий день солдаты занимались охотой на уцелевших. Согласно примерным подсчётам, за два дня штурма горы Хиэй погибло 20 тысяч её жителей. Кто-то из летописцев написал: «Со временем на горе вновь выросли деревья и появились постройки, однако боевой дух покинул эти места навсегда» .

Через девять лет кровопролитной войны перед Нобунагой Ода капитулировали и монахи-воины из Икко-икки. По личной просьбе императора он не стал казнить главу этого движения, а взял с него клятву, что он и его фанатики будут верно служить императорской семье.

Конец эпохи сохэев

После смерти лорда Нобунаги к власти пришёл Хидэёси Тоётоми. Монахи Икко-икки, верные клятве, выступили против его врагов, чем и заслужили благосклонность нового правителя. Последним оплотом сопротивления был Негородзи и соседствовавшие с ним монастыри. Здесь оставались последние представители секты Тэндай, которые поддерживали Иэясу Токугаву. По разным подсчётам, общая численность войск в этом районе составляла от 30 до 50 тысяч человек. Хидэёси отправил туда 60 тысяч воинов.

Когда правительственные войска подошли к городу, солдаты получили приказ сжечь постройки в Нигородзи, а всех, кто спасается от пожара, убивать на месте. К тому времени большая часть монахов уже скрылась в замке Ота. Хидэёси понимал, что при штурме монахи могут дать сильный отпор, поэтому пошёл на хитрость. По приказу Тоётоми Хидэёси была разрушена близлежащая дамба. Вода подтопила замок и уничтожила там все запасы провизии. Начался голод, и гарнизон капитулировал. Около 50 самых верных членов секты Тэндай, не в силах терпеть позор, сделали себе сэппуку. Всем самураям остекли голову, а крестьян, женщин и детей отпустили.


Сохэй в схватке с самураем
http://samuraiantiqueworld.proboards.com

На этом закончилась эпоха воинствующих монахов в Японии. После «Эдикта о разделении» все сохэи, в том числе и те, кто выжил после уничтожения своих монастырей, больше не могли стать обычными монахами, также как и не могли заняться земледелием, поэтому они были вынуждены вступить в ряды первой профессиональной японской армии. Они, как и асигару, впоследствии стали младшей прослойкой самурайского общества.

Список использованной литературы:

  1. Stephen Turnbull, «Japanese warrior monks, 949–1603» — «Warrior» № 70, 2003, UK, Osprey Publishing Ltd.
  2. Трубникова Н. Н. «Монахи-воины» . Электронный источник.
  3. «Сохэи» . Электронный источник.

В VI ст. до н. э. В 29 лет он отказался от своего богатства и добровольно ушёл из дворца. Став отшельником, Гаутама посвятил себя размышлениям о смысле жизни, в результате чего стал просветлённым (Буддой). До глубокой старости он проповедовал своё учение, смысл которого сводился к самоограничению и медитации ради достижения наивысшей степени блаженства (нирваны).

Распространённость буддизма

Постепенно буддизм стал популярен в ряде стран Азии. Сегодня его исповедуют в Индии, Китае, Шри-Ланке, Таиланде, Камбодже, Вьетнаме, Корее, Тибете, Непале, Бутане, Японии, Монголии, Лаосе, а также в некоторых регионах России (в Калмыкии, Туве, Бурятии). По данным исследователей, в современном мире насчитывается примерно 800 млн сторонников буддизма. Из них около 1 млн человек составляют монахи, отрёкшиеся от благ цивилизации и посвятившие себя следованию заповедям Гаутамы. Простому обывателю они могут показаться особыми людьми, жизнь которых окутана тайнами. Но так ли это на самом деле? Давайте узнаем, кто такие буддийские монахи и как они живут.

Особенности питания

Монахи, исповедующие буддизм, обитают в монастырях. Каждый их день проходит по жёсткому расписанию, отклонение от которого считается большим грехом. Буддийские монахи просыпаются в 6 часов утра и начинают свой день с молитвы. После её окончания они приступают к завтраку, состоящему из продуктов, принесённых в храм местными жителями. Сами себе еду отшельники не добывают и не готовят, по предписаниям религии они должны питаться только тем, что им достаётся от верующих в виде подаяний. В некоторых странах после молитвы монахи отправляются по улицам города просить милостыню. Еда, которую им дадут горожане, станет их завтраком. По традиции они должны съесть всё, что находится у них на тарелке, даже если продукты уже испортились.

Правила буддийских монахов позволяют им кушать дважды в сутки: рано утром и в полдень. После обеда им разрешено только пить воду и настои трав. Обитатели монастыря питаются исключительно скромными продуктами, пища для них является не удовольствием, а источником получения жизненных сил. Рацион буддийских монахов состоит преимущественно из растительной пищи, однако и здесь есть свои ограничения. Отшельники очень редко едят чеснок и лук, так как считается, что эти пряности усиливают половое влечение, а это для них недопустимо. Монахи не являются вегетарианцами, но мясо они могут употреблять только в том случае, если уверены, что животное было убито не ради получения пищи. А вот алкоголь, табак и наркотики у них категорически запрещены.

Запрет на приём пищи после полудня существует не просто так. В это время буддийские монахи занимаются самосовершенствованием, медитацией и чтением религиозной литературы (трипитаки), а наполненный едой желудок будет мешать им концентрировать свои мысли в нужном направлении. Также после обеда они принимают верующих, которые приходят в храм оказать материальную помощь, помолиться или получить благословление.

Вещи, необходимые для достижения нирваны

Община буддийских монахов живёт очень аскетично. Она должна чётко следовать постулатам религии, гласящим, что человеку для нормальной жизни нужны только 3 вещи: еда, одежда и крыша над головой. Всё остальное считается лишним и мешает достижению нирваны. К сожалению, современные жители монастырей не так чтят буддийские правила, как их предшественники, и нередко обзаводятся мобильными телефонами, компьютерами и даже личными машинами. По-настоящему праведных монахов, в точности соблюдающих все правила религии, с каждым годом становится всё меньше.

Внешний вид

Весьма необычно выглядят буддийские монахи. Фото, на которых они изображены, позволяют рассмотреть их внешний вид. Монахи всегда предстают перед народом лысыми. Они бреют головы, считая, что время, потраченное на мытьё, стрижку и расчёсывание волос, лучше всего посвятить внутреннему самосовершенствованию и поискам пути к нирване.

Традиционная одежда буддийских монахов состоит из верхней накидки, прикрывающей торс и левое плечо, и внутреннего саронга, который обматывается вокруг бедёр и прячет ноги. В странах с холодным климатом монахам разрешается носить поверх религиозного одеяния тёплые палантины. Свои наряды они обычно красят в такие яркие цвета, как карри, шафран и тмин. Иногда можно встретить отшельников в одеждах серых и чёрных оттенков.

Кто может принять обет?

Перед тем как стать буддийским монахом, человеку необходимо несколько лет провести в статусе послушника. Принять обет могут не только мужчины, но и женщины, решившие посвятить себя религии. Стать послушником монастыря разрешается любому ребёнку, достигшему семилетнего возраста. А вот постричься в монахи может только взрослый, которому исполнилось 20 лет с момента зачатия или 19 лет и 3 месяца после дня рождения.

Основные правила монахов

Всякий, кто вступает в общину, обязан отказаться от всех земных удовольствий, оставить семью и все принадлежащие ему богатства. Главными правилами для него с этих пор являются: не убей, не укради, не пей спиртное, не ври, не прелюбодействуй, не пой и не танцуй, не отдыхай на мягкой постели, не будь корыстолюбивым, не принимай пищу в неположенный час, не пользуйся вещами, которые имеют сильный аромат.

На протяжении жизни буддийские монахи имеют право 3 раза вернуться домой, чтобы решить важные дела или оказать родным помощь. Всякий раз после этого в назначенный срок они обязаны занять своё место в монастыре. Если человек примет обет, а затем передумает и откажется от него, он будет осуждён обществом.

Самосожжение буддийского монаха

На протяжении всей истории своего существования буддизм неоднократно подвергался притеснениям. Одним из самых ярых его защитников стал Тхить Куанг Дык — вьетнамский монах, совершивший акт самосожжения в знак протеста против преследования религии президентом страны Нго Динь Зьемом. 10 июня 1963 г. в центре Сайгона (старое название Хошимина) появилась огромная толпа монахов, несущих в руках транспаранты с призывами прекратить притеснения буддистов. Во главе процессии ехал голубой автомобиль, которым управлял Тхить Куанг Дык. Недалеко от президентского дворца, на многолюдной улице машина остановилась. Вместе с Тхить Куанг Дыком из неё вышли 2 монаха. Один из них постелил на асфальте мягкую подушку, а второй достал из автомобиля канистру с бензином.

Тхить сел на подготовленное для него на земле место в позу лотоса, после чего один из участников акции облил его горючим. Читая молитву, монах зажёг спичку и подпалил себя. Он вспыхнул, словно факел, однако до последнего оставался сидеть с прямой спиной в позе лотоса. Через 10 минут его тело оказалось полностью уничтожено огнём. Журналистам удалось запечатлеть на фотоплёнку самосожжение буддийского монаха. Снимки с пылающим Тхить Куанг Дыком облетели весь мир и громогласно заявили о наличии серьёзных религиозных проблем в стране.

Буддизм – чем уникальна эта религия? Иерархия в буддизме — какие саны и звания существуют Знаменитые буддийские монахи.

Здравствуйте, уважаемые читатели!

Сегодня мы с вами поговорим о том, как живут загадочные обитатели восточных храмов и узнаем, каков распорядок дня буддийского монаха в монастырях разных стран Азии.

Жизнь монахов

Монахи — это отшельники, которые отказались от мирских благ и ценностей для того, чтобы изучать Дхарму и стать просветленными. Они ведут аскетичный образ жизни. Монахи всегда одеты в одежды оранжевого или шафранового цвета, а волосы их полностью сбриты.

Буддийские отшельники живут согласно очень строгому режиму дня. В связи с тем, что в буддизме есть несколько направлений и множество школ внутри них, расписание и деятельность в разных обителях существенно отличаются друг от друга.

Шаолиньский монастырь — это один из самых известных буддийских храмов во всем мире. Он находится в Китае на горе Суншань. А известен он тем, что монахи и послушники, живущие там, много времени посвящают изучению и тренировкам боевых искусств, поэтому очень часто жителей этого монастыря называют монахами — воинами.

Поскольку этот храм вызывает немалый интерес со стороны западных людей, давайте ознакомимся с обычаями, которые царят там.


Монахи и послушники встают рано, в 5 утра. После пробуждения они собираются, поют сутры и медитируют. В 6 часов наступает время завтрака, и пока идет завтрак, разговаривать не положено. После трапезы и монахи, и послушники идут тренироваться до наступления обеденного времени.

В 14 часов дня все делают перерыв на обед. После обеда послушники выполняют какую-либо работу в монастыре, после чего могут заняться изучением книг и уроков. Так проходит время до ужина.

Перед ужином все снова собираются вместе для вечерних песнопений, и только после этого приступают к еде. Пища в Шаолине исключительно вегетарианская. После ужина отводится личное время для тренировки или обучения. Закончив дела и процедуры, монахи начинают готовится ко сну, и в 21 час все уже ложатся спать.

Заключение

Дорогие друзья, наш рассказ подходит к концу: сегодня мы с вами побывали в восточных монастырях Тибета, Кореи, Таиланда и Китая, где живут монахи — буддисты. Мы узнали, каков их режим дня и познакомились с некоторыми особенностями их жизни.


Мы надеемся, что наш рассказ был полезен и увлекателен для вас. Возможно, в будущем, вы и сами захотите побывать в одном из таких храмов в качестве туриста или даже послушника. Если вам понравилась статья, рекомендуйте ее в социальных сетях, и подписывайтесь на наш блог, чтобы получать интересные статьи про буддизм и восточную культуру себе на почту.

В VI ст. до н. э. В 29 лет он отказался от своего богатства и добровольно ушёл из дворца. Став отшельником, Гаутама посвятил себя размышлениям о смысле жизни, в результате чего стал просветлённым (Буддой). До глубокой старости он проповедовал своё учение, смысл которого сводился к самоограничению и медитации ради достижения наивысшей степени блаженства (нирваны).

Распространённость буддизма

Постепенно буддизм стал популярен в ряде стран Азии. Сегодня его исповедуют в Индии, Китае, Шри-Ланке, Таиланде, Камбодже, Вьетнаме, Корее, Тибете, Непале, Бутане, Японии, Монголии, Лаосе, а также в некоторых регионах России (в Калмыкии, Туве, Бурятии). По данным исследователей, в современном мире насчитывается примерно 800 млн сторонников буддизма. Из них около 1 млн человек составляют монахи, отрёкшиеся от благ цивилизации и посвятившие себя следованию заповедям Гаутамы. Простому обывателю они могут показаться особыми людьми, жизнь которых окутана тайнами. Но так ли это на самом деле? Давайте узнаем, кто такие буддийские монахи и как они живут.

Особенности питания

Монахи, исповедующие буддизм, обитают в монастырях. Каждый их день проходит по жёсткому расписанию, отклонение от которого считается большим грехом. Буддийские монахи просыпаются в 6 часов утра и начинают свой день с молитвы. После её окончания они приступают к завтраку, состоящему из продуктов, принесённых в храм местными жителями. Сами себе еду отшельники не добывают и не готовят, по предписаниям религии они должны питаться только тем, что им достаётся от верующих в виде подаяний. В некоторых странах после молитвы монахи отправляются по улицам города просить милостыню. Еда, которую им дадут горожане, станет их завтраком. По традиции они должны съесть всё, что находится у них на тарелке, даже если продукты уже испортились.

Правила буддийских монахов позволяют им кушать дважды в сутки: рано утром и в полдень. После обеда им разрешено только пить воду и настои трав. Обитатели монастыря питаются исключительно скромными продуктами, пища для них является не удовольствием, а источником получения жизненных сил. Рацион буддийских монахов состоит преимущественно из растительной пищи, однако и здесь есть свои ограничения. Отшельники очень редко едят чеснок и лук, так как считается, что эти пряности усиливают половое влечение, а это для них недопустимо. Монахи не являются вегетарианцами, но мясо они могут употреблять только в том случае, если уверены, что животное было убито не ради получения пищи. А вот алкоголь, табак и наркотики у них категорически запрещены.

Запрет на приём пищи после полудня существует не просто так. В это время буддийские монахи занимаются самосовершенствованием, медитацией и чтением религиозной литературы (трипитаки), а наполненный едой желудок будет мешать им концентрировать свои мысли в нужном направлении. Также после обеда они принимают верующих, которые приходят в храм оказать материальную помощь, помолиться или получить благословление.

Вещи, необходимые для достижения нирваны

Община буддийских монахов живёт очень аскетично. Она должна чётко следовать постулатам религии, гласящим, что человеку для нормальной жизни нужны только 3 вещи: еда, одежда и крыша над головой. Всё остальное считается лишним и мешает достижению нирваны. К сожалению, современные жители монастырей не так чтят буддийские правила, как их предшественники, и нередко обзаводятся мобильными телефонами, компьютерами и даже личными машинами. По-настоящему праведных монахов, в точности соблюдающих все правила религии, с каждым годом становится всё меньше.

Внешний вид

Весьма необычно выглядят буддийские монахи. Фото, на которых они изображены, позволяют рассмотреть их внешний вид. Монахи всегда предстают перед народом лысыми. Они бреют головы, считая, что время, потраченное на мытьё, стрижку и расчёсывание волос, лучше всего посвятить внутреннему самосовершенствованию и поискам пути к нирване.

Традиционная одежда буддийских монахов состоит из верхней накидки, прикрывающей торс и левое плечо, и внутреннего саронга, который обматывается вокруг бедёр и прячет ноги. В странах с холодным климатом монахам разрешается носить поверх религиозного одеяния тёплые палантины. Свои наряды они обычно красят в такие яркие цвета, как карри, шафран и тмин. Иногда можно встретить отшельников в одеждах серых и чёрных оттенков.

Кто может принять обет?

Перед тем как стать буддийским монахом, человеку необходимо несколько лет провести в статусе послушника. Принять обет могут не только мужчины, но и женщины, решившие посвятить себя религии. Стать послушником монастыря разрешается любому ребёнку, достигшему семилетнего возраста. А вот постричься в монахи может только взрослый, которому исполнилось 20 лет с момента зачатия или 19 лет и 3 месяца после дня рождения.

Основные правила монахов

Всякий, кто вступает в общину, обязан отказаться от всех земных удовольствий, оставить семью и все принадлежащие ему богатства. Главными правилами для него с этих пор являются: не убей, не укради, не пей спиртное, не ври, не прелюбодействуй, не пой и не танцуй, не отдыхай на мягкой постели, не будь корыстолюбивым, не принимай пищу в неположенный час, не пользуйся вещами, которые имеют сильный аромат.

На протяжении жизни буддийские монахи имеют право 3 раза вернуться домой, чтобы решить важные дела или оказать родным помощь. Всякий раз после этого в назначенный срок они обязаны занять своё место в монастыре. Если человек примет обет, а затем передумает и откажется от него, он будет осуждён обществом.

Самосожжение буддийского монаха

На протяжении всей истории своего существования буддизм неоднократно подвергался притеснениям. Одним из самых ярых его защитников стал Тхить Куанг Дык — вьетнамский монах, совершивший акт самосожжения в знак протеста против преследования религии президентом страны Нго Динь Зьемом. 10 июня 1963 г. в центре Сайгона (старое название Хошимина) появилась огромная толпа монахов, несущих в руках транспаранты с призывами прекратить притеснения буддистов. Во главе процессии ехал голубой автомобиль, которым управлял Тхить Куанг Дык. Недалеко от президентского дворца, на многолюдной улице машина остановилась. Вместе с Тхить Куанг Дыком из неё вышли 2 монаха. Один из них постелил на асфальте мягкую подушку, а второй достал из автомобиля канистру с бензином.

Тхить сел на подготовленное для него на земле место в позу лотоса, после чего один из участников акции облил его горючим. Читая молитву, монах зажёг спичку и подпалил себя. Он вспыхнул, словно факел, однако до последнего оставался сидеть с прямой спиной в позе лотоса. Через 10 минут его тело оказалось полностью уничтожено огнём. Журналистам удалось запечатлеть на фотоплёнку самосожжение буддийского монаха. Снимки с пылающим Тхить Куанг Дыком облетели весь мир и громогласно заявили о наличии серьёзных религиозных проблем в стране.

В средневековой Японии почти шесть веков существовал феномен, аналогов которому не было во всём мире. Буддийские монахи, приверженцы, казалось бы, самого миролюбивого религиозного учения, на поле боя не уступали самураям. С их помощью свергались императоры, а в период Сэнгоку, «Эпоху воюющих провинций», кое-кто из них обрёл такую военную и политическую мощь, что смог основать собственное княжество.

Первые монахи-воины

В Японии для обозначения монахов-воинов существует два термина. Первый из них, «сохэй», дословно можно перевести как «воинствующий монах» или «священник-солдат». Второе название, «акусо», обозначает «злого монаха». Последнее название интересно тем, что описывает этих людей не просто как воинов, а именно как злодеев, разорявших деревни и окрестности городов. В отличие от своих европейских аналогов, японские монахи-воины сражались не для того, чтобы доказать превосходство своей религии, а исключительно ради политического влияния того или иного храма. Даже в период Сэнгоку, когда новые популистские секты вступили в конфронтацию с традиционными буддистскими учениями, их конфликты были завязаны на политике, а не на разнице в понимании того, как достичь просветления.

Монах-воин в полном боевом облачении, вооружённый нагинатой (постановочное фото XIX века)
http://www.japwar.com

Чтобы внести ясность, стоит отметить, что такая воинственная ветвь буддизма существовала только в Японии. Попав в эту страну, по одной версии, из Китая в V веке, по другой – из Кореи в VI веке, она стала частью местного культа под названием синтоизм. Синтоизм чтит огромный пантеон божеств, или ками. Первые буддисты на этой земле объявили центральную фигуру своего учения воплощением всех ками, в то время как синтоисты стали считать Будду одним из ками. Императорская семья, которая также считалась частью божественного пантеона, активно способствовала распространению нового учения. Благодаря этому первая столица островной империи, Нара, стала центром японского буддизма. Монахи имели в этом городе огромное влияние. Самыми статусными храмами в регионе считались Тодайдзи и Кофокудзи. Но тогда новая религия ещё не имела в регионе военной составляющей.

В 794 году произошло одно из самых важных изменений в жизни Японии. По решению императорской семьи столица была перенесена в Киото. За шесть лет до этих событий монах по имени Саитё, уставший от суеты столичной жизни, удалился в район Киото, где на священной для синтоистов горе Хиэй основал буддийский монастырь Энрякудзи. После переноса столицы в Киото этот монастырь получил от императора статус «Храма мира и защиты государства» и со временем стал самым привилегированным в Японии. Здесь проводились религиозные обряды всей киотской знати, что обеспечивало Энрякудзи большие доходы. Основанная в этом горном монастыре буддийская школа Тэндай из-за статуса своей обители не подчинялась управлению монастырями, которые базировались в Наре. Во всей Японии настоятелей храма назначал лично император, но на Энрякудзи это не распространялось, так как, помимо влияния, этот храм имел огромную общину, способную отстоять свои интересы с оружием в руках.


Сохэи-лучники
http://subscribe.ru

Такое положение дел вызывало недовольство со стороны монахов из Нары, однако почти 200 лет это проявлялось лишь в виде мелких стычек между монахами, без оружия и смертей. Однако в 969–970 годах произошёл ряд конфликтов, в ходе которых монахи как из Нары, так и из Киото использовали оружие и стали убивать своих оппонентов. После этих событий настоятель столичного храма приказал держать на горе Хиэй постоянную армию. В силу того, что этот же человек в 970 году после стычки со своими соседями из киотского храма Гион запретил монахам носить оружие и применять силу, многие историки склонны полагать, что в качестве армии использовались наёмники из числа крестьян или обедневших дзи-самураев. Как бы то ни было, именно 970 год считается периодом появления воинствующих монахов.

В 981 году вооружённый конфликт вспыхнул уже внутри самой горной обители: школа Тэндай разделилась на две враждующих фракции. До 1039 года кровопролития удавалось избегать, но после того как главу одной из фракций назначили настоятелем Энрякудзи, три тысячи недовольных монахов ворвались в Киото. Они окружили дворец регента Ёремити Фудзивара, который на тот момент был фактическим правителем Японии, и потребовали назначения настоятеля из их фракции. Получив отказ, монахи взяли дворец штурмом и устроили резню, не щадя никого. После этого сохэи из горного монастыря ворвались в покои регента и силой заставили подписать соответствующий указ. Монахи-воины обеих фракций ещё не раз нападали друг на друга и объединялись ради того, чтобы дать отпор буддистам из Нары.

Монах-воин Нэгоро-но Комизуча, вооружённый канабо – разновиднотью тяжёлой дубинки, оснащённой шипами
http://nihon-no-katchu.com

В конце XII века, во время гражданской войны Гэмпэй, в армиях как правящего клана Тайра, так и их противников из рода Минамото имелись подразделения воинствующих монахов, причём как те, так и другие об этих бойцах отзывались лишь с лучшей стороны. Изначально главе клана Тайра Киёмори удалось переманить на свою сторону монахов из школы Тэндай. Минамото же поддержали монахи из Нары, но этот регион располагался слишком далеко от Киото, и они не успели прийти на помощь Мотихито Минамото, которого окружили в монастыре Мии-дэра, близь горы Хиэй.

Киёмори, недовольный поступком монахов из Нары, приказал сжечь их монастыри. Он также уничтожил монастырь Мии-дэра, который дал убежище Мотихито. Но если с Мии-дэра особых проблем не возникло, то в Наре всё было не так просто. Туда отправился отряд из 500 человек, которым было приказано не применять насилие без повода, но монахи из Нары напали сами и убили 60 самураев. Головы этих несчастных потом были развешаны вокруг пруда у храма Кофукудзи в качестве назидания и демонстрации доблести местных сохэев. Киёмори в порыве гнева отправил в Нару ещё больше солдат и сжёг город до основания. Такая же участь постигла и все буддийские монастыри бывшей столицы, а многих монахов обезглавили.


Монахи-воины в битве при Удзи, 1180 год. Художник Уэйн Рейнольдс

После того как победивший в войне Гэмпэй клан Минамото вновь отстроил монастыри Тодайдзи и Кофукудзи, их монахи уже не принимали активного участия в боевых действиях, безвозвратно утратив прежнее влияние. Между тем, монастырь Энрякудзи продолжал развиваться. Его деятельность не ограничивалась лишь религиозными обрядами и войной. В 80-х годах XIII века этот монастырь контролировал около 90% процентов производства саке в Киото. Энрякудзи также был монополистом в делах, связанных с ростовщичеством и взысканием долгов на территории столицы. Но не только Киото находился под влиянием секты Тэндай – сохэи с гор владели большим количеством недвижимости на всей территории Японии. Императорская семья боялась гнева горных монахов как огня. Даже сёгун предпочитал без сильной нужды не вступать с их настоятелем в противоречие. Практически безграничная власть горы Хиэй продлилась вплоть до эпохи Сэнгоку (1476–1603 гг.).

Оружие, экипировка и мотивация

Прежде чем продолжить рассказ о монахах-воинах, необходимо немного ознакомиться с их обмундированием, вооружением, а также причинами, по которым люди выбирали для себя подобный путь. Благодаря литературным и изобразительным источникам, дошедшим до наших дней, мы можем примерно представить, как выглядели монахи-воины.

Основной частью их костюма было кимоно жёлто-коричневого, шафранового или белого цвета. Поверх кимоно надевалась куртка из тонкой полупрозрачной ткани. На ногах были либо белые носки и соломенные сандалии, либо надетые поверх носков гетры и деревянные сабо (гета). Бритую голову сохэя покрывал капюшон или белая лента – хатимаки. Что касается защиты, то она могла быть как самой простой, в виде панциря с кожаными или металлическими пластинами, перевязанными шёлковыми шнурами, так и более дорогой, в виде полноценного самурайского облачения.

На переднем плане – легендарный монах-воин Сайто-но Мусасибо Бэнкэй
http://nihon-no-katchu.com

Помимо традиционных мечей и луков, большой популярностью среди сохэев пользовалась нагината. Это оружие состояло из длинного клинка наподобие меча, который насаживался на длинное древко. Форма клинка могла быть разной. Встречаются образцы, где клинок немногим меньше древка, но поздние нагинаты имели сравнительно небольшое лезвие при удлинённом древке. Нагината отлично подходила как для боя с пешим противником, так и для сражения с всадником. В последнем случае при помощи этого оружия лошади подрезали сухожилия – всадник падал, и его добивали.

По словам летописцев, многие сохэи крепили к доспехам знамёна с сутрами или буддийскими символами. Также встречаются упоминания о том, что во время боя монахи читали мантры, призывая Будду. Представьте себе монаха, облачённого в доспехи, раскручивающего нагинату и громко читающего сутры – скорее всего, он производил на противника сильное впечатление!

Монахи-воины стали одними из первых, кто взял на вооружение аркебузы. Так как в средневековой Японии использование огнестрельного оружия было невозможно без строгой дисциплины, можно сделать вывод, что сохэи имели хорошую организационную структуру.


Монахи-воины школы Хокке-сю обороняют Киото от Икко-икки, 1528 год. Художник Уэйн Рейнольдс

Что касается причин вступления в секты воинствующих монахов – как и в случае с ранними асигару, они были различными. Многие, особенно в период Сэнгоку, были истинно верующими и считали такое служение своим долгом, но встречались и те, кто просто хотел разбогатеть или скрывался от правосудия за стенами храма. Несмотря на все императорские постановления, ни даймё, ни сам сёгун не решались портить отношения с сохэями и требовать у них выдачи того или иного человека.

Особый интерес представляют монахи-самураи. Эти бойцы чаще всего сражались в составе регулярной армии даймё, однако делали это по религиозным соображениям. Но находились и те, кто вместо служения господину выбирал путь монаха-воина – такие самураи были в рядах общины Икко-икки, о которой будет рассказано далее.

Монахи-воины в период Сэнгоку

Когда Япония погрузилась в пучину междоусобной резни, в стране стали появляться всё новые и новые буддийские секты. Они не имели ничего общего со старыми школами буддизма, так как распространяли свои учения среди крестьян и воспитывали не монахов, а настоящих фанатиков, готовых без колебания отдать жизнь за убеждения. Большинство из приверженцев новой волны воинствующих монахов были членами секты Синсю – хотя называть их монахами не совсем верно, так как они не являлись ими официально, но ревностно исполняли все полагающиеся ритуалы, и их набожность могла соперничать лишь с боевыми навыками.

Впоследствии фанатики образовали общину под названием Икко-икки. Это название имеет два перевода. Первый – «союз верных», а второй – «восстание верных». По ряду причин лидеры общины в конце XV века были вынуждены бежать из Киото на север провинции Кага. Здесь они совершили то, о чём раньше никто не смог бы и подумать. Набрав новых последователей, монахи Икко-икки вступили в войну с двумя враждующими между собой самурайскими кланами, разбили их и основали своё собственное государство. Это была первая в истории Японии провинция, власть в которой принадлежала не самурайскому сословию. Затем Икко-икки распространила своё влияние за пределы провинции Кага и в течение нескольких десятилетий стала силой, с которой нужно было считаться.

Но фанатики допустили ошибку. В своём стремлении расширить территорию влияния они вклинились в земли Иэясу Токугавы. Тот, не желая участи Каги, вступил с ними в войну. На счастье Иэясу, к моменту первого сражения в 1564 году большинство самураев из секты Синсю предпочло клятву верности даймё своим религиозным убеждениям и выступили на его стороне. С этого момента война для оставшихся в Икко-икки крестьян обрела классовый оттенок. Помимо самураев, на стороне даймё выступила его собственная буддийская секта Дзёдо-сю. С их помощью Токугава сохранил свои земли и подорвал авторитет Икко-икки.

Между тем, монахам из Энрякудзи надоело, что сначала в Киото пришли фанатики-крестьяне Икко-икки, а теперь там объявились фундаменталисты из секты Лотоса. Поэтому как-то ночью они бесшумно спустились с гор и перебили всех бойцов Лотоса, а их храмы сожгли. Окончательно секту Лотоса добил Нобунага Ода, который в 1568 году завладел столицей. Нобунага также не нравился монахам с горы, поэтому они объединились с двумя враждебными для него кланами – Асаи и Асакура. Но этим они подписали себе смертный приговор.


Тренировка монахов-воинов в монастыре Негородзи, около 1570 года. Художник Уэйн Рейнольдс

29 сентября 1571 года Нобунага Ода оцепил гору силами 30 тысяч воинов. Затем он начал сжимать кольцо, сжигая всё на своём пути. Так как в Хиэй не было ни искусственных, ни естественных укреплений, к вечеру уже сам монастырь Энрякудзи был охвачен пламенем. Весь последующий день солдаты занимались охотой на уцелевших. Согласно примерным подсчётам, за два дня штурма горы Хиэй погибло 20 тысяч её жителей. Кто-то из летописцев написал: «Со временем на горе вновь выросли деревья и появились постройки, однако боевой дух покинул эти места навсегда» .

Через девять лет кровопролитной войны перед Нобунагой Ода капитулировали и монахи-воины из Икко-икки. По личной просьбе императора он не стал казнить главу этого движения, а взял с него клятву, что он и его фанатики будут верно служить императорской семье.

Конец эпохи сохэев

После смерти лорда Нобунаги к власти пришёл Хидэёси Тоётоми. Монахи Икко-икки, верные клятве, выступили против его врагов, чем и заслужили благосклонность нового правителя. Последним оплотом сопротивления был Негородзи и соседствовавшие с ним монастыри. Здесь оставались последние представители секты Тэндай, которые поддерживали Иэясу Токугаву. По разным подсчётам, общая численность войск в этом районе составляла от 30 до 50 тысяч человек. Хидэёси отправил туда 60 тысяч воинов.

Когда правительственные войска подошли к городу, солдаты получили приказ сжечь постройки в Нигородзи, а всех, кто спасается от пожара, убивать на месте. К тому времени большая часть монахов уже скрылась в замке Ота. Хидэёси понимал, что при штурме монахи могут дать сильный отпор, поэтому пошёл на хитрость. По приказу Тоётоми Хидэёси была разрушена близлежащая дамба. Вода подтопила замок и уничтожила там все запасы провизии. Начался голод, и гарнизон капитулировал. Около 50 самых верных членов секты Тэндай, не в силах терпеть позор, сделали себе сэппуку. Всем самураям остекли голову, а крестьян, женщин и детей отпустили.


Сохэй в схватке с самураем
http://samuraiantiqueworld.proboards.com

На этом закончилась эпоха воинствующих монахов в Японии. После «Эдикта о разделении» все сохэи, в том числе и те, кто выжил после уничтожения своих монастырей, больше не могли стать обычными монахами, также как и не могли заняться земледелием, поэтому они были вынуждены вступить в ряды первой профессиональной японской армии. Они, как и асигару, впоследствии стали младшей прослойкой самурайского общества.

Список использованной литературы:

  1. Stephen Turnbull, «Japanese warrior monks, 949–1603» — «Warrior» № 70, 2003, UK, Osprey Publishing Ltd.
  2. Трубникова Н. Н. «Монахи-воины» . Электронный источник.
  3. «Сохэи» . Электронный источник.

Диана Моисеенко, РИА Новости.

Буддистский монах Феликс Шведовский не похож на москвичей: бритая голова, бело-оранжевая монашеская одежда и задумчивый взгляд. Выпускник журфака МГУ, он сознательно отказался от карьеры ради религии — в течение десяти лет он не работал, так как, по традиции, монахи живут исключительно на подаяния и странствуют.

Однако уже в течение трех лет Феликс является научным сотрудником Центра японских исследований Института востоковедения РАН, чтобы продолжать изучение культуры страны, которая привела его к буддизму.

День монаха проходит по-разному, но начинается и заканчивается молитвами, которые он читает не только дома, но и на улице. Прохожие принимают Феликса за чудака, когда он, играя на барабане, ходит по городским бульварам и проспектам, кто-то отводит глаза, а кто-то, наоборот, с интересом расспрашивает его об образе жизни.

Тем не менее Феликс не жалеет о своем выборе, несмотря на трудности, с которыми приходится сталкиваться необычному человеку в самом большом мегаполисе России. Тяжелая атмосфера столицы «давит» на монаха, но он не хочет переезжать в другой город, ведь «сердце страны самое лучшее место, чтобы молиться за ее народ».

Поиск себя

В доме Феликса каждый предмет говорит о личности хозяина: ароматические палочки, небольшой молитвенный колокол, изображения Будды, мандала (священный символ для молитв и медитации), свечи, фотографии из Индии, Китая и Японии, где он был со своим учителем — известным своей миротворческой деятельностью японцем Дзюнсэйем Тэрасавой. «С ним мы встретились в 1993 году, когда я нуждался в человеке, который помог бы мне на пути к совершенствованию. До этого я не принадлежал ни к одной религии. У меня возникли вопросы, как помочь своей стране, своим близким, так же, как у Будды появились вопросы, как найти путь избавления от страданий, когда он увидел, что в мире есть старость и смерть», — признается Феликс.

Ему пришлось пройти долгий путь, прежде чем заслужить доверие Тэрасавы и стать монахом — постоянно молиться и пребывать в храме. «Теперь я несу ответственность за весь мир, а это ежедневный и тяжелый труд», — рассказывает Феликс.

По его словам, в Москве буддизм мало распространен, но в городе насчитывается около десятка разных направлений этой религии. «Учение Будды настолько велико и разносторонне, что каждый принимает какую-то из его частей, но понятия отступничества для нас нет — все равны», — поясняет монах.

Как говорит Феликс, буддисты не стараются приобщить москвичей к своей культуре, «ведь цель учения Будды не в том, чтобы делать из людей буддистов, а в том, чтобы молиться за мир и отдавать почтение человеку такому, какой он есть».

«Моя жена и сын христиане, и у нас никогда не было конфликтов на религиозной почве. Для нас неважно, какую религию исповедует человек. Буддизм учит понимать людей и постоянно самосовершенствоваться», — объясняет монах.

Он не осуждает тех, для кого буддизм стал всего лишь модным трендом, но призывает людей глубже изучать особенности религии, если они решили связать с ней свою жизнь.

«Сейчас даже самосовершенствование стало бизнесом. Йога, психологические курсы — все это ненастоящее, раз делается за деньги. Во всем надо стараться видеть суть, а не просто моду», — говорит Феликс.

Борьба за общее дело

По словам монаха, буддисты ордена Ниппондзан Меходзи, к которому он принадлежит, собираются вместе на главные праздники — День рождения Будды — 8 апреля, День просветления — 8 декабря и День ухода в нирвану — 15 февраля, чтобы провести шествия с молитвами и игрой на барабанах. «Уличные шествия с молитвами проводит только наш монашеский орден, иногда к нам присоединяются другие буддисты», — поясняет он.

Кроме того, один раз в год буддисты держат семидневный пост, чтобы очистить сознание и предаться молитвам. Иногда голодание приурочено к праздникам, но может проходить и в обычные дни. «Семь дней мы ничего не едим и не пьем, молимся с шести утра до шести вечера. Сидим перед алтарем, бьем в барабан и произносим молитву у нас в храме. В Москве это невозможно, поэтому мы выезжаем либо на дачу, либо в монастырь. Если люди будут слышать двенадцатичасовой барабанный, как они выдержат?», — говорит монах.

Буддисты выходят на улицы не только в праздники, но и проводят миротворческие акции, за что в 90-х годах часто задерживались сотрудниками правоохранительных органов. «Сейчас они нас узнают, понимают, что мы не замышляем ничего плохого», — рассказывает Феликс.

По его словам, буддисты организовывали марши мира в Москве и на Кавказе с призывом к объединению, марши против «несправедливой войны». Обычные прохожие к таким акциям присоединяются редко, смотрят на буддистов как на экзотику или отводят глаза. «В Москве так, но в других странах люди более живо реагируют», — отмечает Феликс.

Представители других религиозных конфессий редко сотрудничают с буддистами при проведении подобных акций, но во время чеченской войны такие случаи были не редкостью.

«В Чечне нет буддистов, но там есть люди, относящиеся к ним с уважением. Во время войны к нашим миротворческим акциям, маршам мира, митингам на улицах Москвы присоединялись православные батюшки, мулы, старообрядческая церковь. Представителей официальной православной церкви было мало, но они были», — говорит Феликс.

По его словам буддисты всегда открыты к диалогу и готовы помочь каждому, кто в них нуждается.

Москва — город не для всех?

Несмотря на многочисленные заявления властей о намерении создать в столице необходимые условия для представителей всех национальностей и религиозных конфессий, в городе до сих пор нет буддистского храма, притом, что в Санкт-Петербурге он был построен еще в 1913 году.

«Буддисты для встреч снимают квартиры, полуподвалы. В районе метро «Отрадное» был заложены храм и фундамент ступы, в которую помещают прах Будды — после его кремации прах был разделен на множество частей и теперь помещается в ступы по всему миру. Но, видимо, из-за недостатка финансирования строительство уже несколько лет не двигается с места. В то время в этом районе уже есть православный храм, мечеть и синагога», — рассказывает монах.

По мнению Феликса, храм не появится в Москве до тех пор, пока общество не будет к этому готово. «Будда учит изменять человека полностью. Даже тибетская медицина лечит весь организм, если хочет вылечить какую-то болезнь. Нужно лечить все общество, а у нас кругом коррупция, убийства на национальной почве», — объясняет монах.

Сегодня в столице у буддистов всего два места поклонения — фундамент ступы в «Отрадном» и ступа во дворе Центра Рериха напротив Храма Христа Спасителя, о существовании которой мало кто знает. «Нужно сделать так, чтобы в обществе была гармония, а уже потом искать землю для строительства храма», — говорит Феликс.

Ситуацию осложняет то, что москвичи зачастую негативно относятся к русским буддистам, так как считают их предателями православной веры. Нередко его выгоняют из православных храмов, когда он приходит, чтобы выразить почтение Иисусу. «Я не считаю чем-то зазорным придти в православную церковь, я уважаю все религии. Мы бы из своего храма не прогнали никого», — рассказывает монах.

Еда, поданная от всего сердца — совсем другое

Люди часто не понимают Феликса, поскольку он, с точки зрения современного человека, сознательно выбрал путь неудачника, но буддист ни разу не усомнился в правильности своего выбора. И в то же время каждый соблюдающий традиции монах напрямую зависит от горожан, ведь только с помощью их подаяний может прокормить себя и свою семью. «Люди иногда подают еду и деньги. Иногда мы ходим молиться на рынок, где им проще подать. Пищу нам не приходится выбирать, но еда, купленная на заработанные деньги — одно, а поданная от всего сердца — совсем другое», — говорит он.

Как бы то ни было, в мегаполисе, где «каждый думает о деньгах, а не занимается духовным совершенствованием», буддистскому Феликсу трудно долго находиться. Только в двух местах — центре Рериха и Ботаническом саду — у него получается обрести душевное равновесие.

«Я стараюсь хотя бы раз в два месяца выезжать из города в наши монастыри или просто на природу, потому что здесь действительно очень тяжело. Нужно давать себе глубокую внутреннюю установку, чтобы иметь душевную гармонию и одновременно оставаться здесь», — рассказывает он.

По его словам монаха, иногда он нарушает традиции и надевает обычную одежду, поскольку он «живет для людей и среди людей», но воспринимает такое поведение как слабость. Тем не менее, он считает, что необходимо быть в гармонии с окружающим миром. «По сути, мы обыкновенные люди, но главное то, что мы имеет в наших мыслях и сердце», — рассказывает Феликс.

В настоящее время буддисты остались наедине со своими проблемами. Казалось бы, это должно их сближать, но между собой они очень разобщены. Феликс называет это «болезнью больших городов» и надеется, что когда-нибудь ее удастся вылечить, как и другие болезни нашего общества.

Буддийские монахи и сангха

Монастыри стали главной и единственной формой организации буддистов, до этого не имевших иерархически организованной духовной олигархии и влиятельного храмового жречества. Именно монастыри стали центрами буддизма, очагами его распространения и развития. Они были также центрами разработки теории буддизма, своеобразными буддийскими университетами. Именно в монастырских стенах ученые буддийские монахи записывали на древнеиндийских языках пали и санскрите первые сутры, в начале нашей эры вошедшие в состав буддийского канона – Трипитаки.

Объединявшаяся в рамках одного монастыря буддийская монашеская община называлась сангхой. В сангху сначала принимались все желающие, но позже были введены некоторые ограничения – не принимали рабов, преступников, солдат, а также несовершеннолетних без согласия родителей. Обычно в послушники принимали с двенадцати, а в монахи – с двадцати лет. Вступавший в сангху должен был отказаться от всего, что связывало его с миром: от семьи и касты, не иметь собственности. Он принимал обеты целомудрия и безбрачия, сбривал волосы, надевал монашескую одежду и готовился к обряду посвящения.

Посвящение представляло собой довольно сложную процедуру, состоявшую из нескольких этапов и сопровождавшуюся серией специальных обрядов. Неофита обычно подвергали детальному допросу и различным испытаниям, иногда вплоть до сжигания пальца перед алтарем Будды. Кандидатура будущего монаха всесторонне обсуждалась, и после положительного решения назначался опытный наставник, который был в течение определенного времени духовным отцом нового члена сангхи .

Членство в монастырской общине не было обязательным для монахов. Каждый из них мог в любое время выйти из сангхи и вновь возвратиться к мирской жизни. Однако, вступив в сангху и оставаясь в ней, монах обязан был подчиняться строгому уставу. Прежде всего на него возлагались различные обеты. Первые и основные пять (не убий, не воруй, не лги, не прелюбодействуй, не пьянствуй) принимались в момент поступления. Затем, после торжественного акта принятия в послушники, на него возлагалось еще пять: не пой, не танцуй, не спи на больших и удобных постелях, не ешь в неположенное время, не приобретай драгоценности, воздерживайся от употребления вещей, имеющих сильный запах или интенсивный цвет .

Десятью заповедями, однако, дело не ограничивалось. На монаха возлагалось еще около 250 запретительных обетов и почти 3 тысячи мелких и конкретных запретов, ограничений, обязательств . Эти обеты и запреты строго регламентировали жизнь монаха, опутывали его сетью фиксированных норм и условностей. Понятно, что точное их соблюдение было немалой нагрузкой для психики и эмоций человека. Нередко случались нарушения обетов. С целью очищения от грехов дважды в месяц, в новолуние и полнолуние, созывались специальные собрания, посвященные всеобщим взаимным исповедям и покаяниям. В зависимости от тяжести греха и проступка предусматривалось и соответствующее наказание: одни грехи отпускались сравнительно легко, другие требовали серьезного покаяния, третьи – сурового наказания. Наиболее тяжкие провинности могли повлечь за собой даже изгнание из сангхи.

С распространением монастырских общин появились и немногочисленные женские сангхи, которые во многом напоминали мужские. Однако они не были самостоятельными организациями: все главные церемонии, в том числе обряды приема в сангху, исповеди и проповеди совершались специально назначенными для этого монахами из ближайшей мужской сангхи. Разумеется, визиты монахов в женские монастыри были строжайшим образом регламентированы: монахам категорически воспрещалось переступать порог жилища (кельи) монахини. Женские монастыри, в отличие от мужских, не располагались в отдаленных уединенных местах, а находились поблизости от поселений.

Внутренняя жизнь каждого монастыря строилась на основе тщательно разработанных регламентаций . Послушники и младшие монахи должны были подчиняться старшим и прислуживать им. Из старших и наиболее уважаемых членов сангхи избирались пожизненно настоятели, возглавлявшие общину. Кроме настоятеля выбирали и некоторых других руководителей, в том числе заведующего хозяйством – казначея, который обычно становился со временем преемником настоятеля.

День монахов начинался и заканчивался молитвами. Утром, до полудня, они выходили за милостыней, готовили пищу и ели. В порядке дежурства исполняли несложные хозяйственные обязанности: приготовление пищи, уборка стола, помещений, двора и т. п. Остальную часть дня и особенно все вечера монахи посвящали благочестивым размышлениям и беседам, изучению и переписке сутр, подготовке себя к спасению. И, несмотря на аскетический образ жизни и отказ от всего мирского, в том числе от хороших одежд, одним из важнейших правил монахов была опрятность. Пусть платье старо и сшито из лохмотьев – оно должно быть всегда чисто. Монахи уделяли много внимания чистоте тела, одежды, жилища.

Из книги Кухня века автора Похлёбкин Вильям Васильевич

Буддийский календарь и буддийские религиозные праздники Хотя буддизм наряду с Буддой и его многочисленными перевоплощениями признает еще 1000 богов и божеств, которые якобы населяют небо и каждый из которых «заведует» какой-нибудь маленькой, конкретной «отраслью»

Из книги Повседневная жизнь Европы в 1000 году автора Поньон Эдмон

Монахи Положение в среде черного духовенства, то есть монашества, было сложнее. Вспомним, что зародившееся в начале века в Клюни широкое и действенное движение за обновление постоянно распространялось, охватывая все большее количество монастырей, находившихся в жалком

автора Васильев Леонид Сергеевич

Монахи-аскеты Особый и высший слой в среде джайнов – монахи-аскеты, полностью порывающие с нормальной жизнью и тем становящиеся над остальными, превращающиеся в почти недосягаемый эталон, образец для подражания. Формально в монахи мог идти любой джайн, но шли все же

Из книги История религий Востока автора Васильев Леонид Сергеевич

Монастыри и сангха Вскоре монастыри превратились в главную и, по существу, единственную форму организации буддистов, незнакомых с иерархически организованной церковной структурой и не имевших влиятельной жреческой касты. Именно монастыри стали центрами буддизма,

автора

Глава XII Буддийские боги и их отношения друг к другу и к людям Буддийское богословие различает богов и богинь, полубогов и гениев и делит их не только по личному значению, но и по их отношению к классам других существ.Но в общем в разных книгах нет

Из книги Азиатские Христы автора Морозов Николай Александрович

Глава III Буддийские культы в Индии, на Цейлоне и в Индокитае. Два раза в месяц, во время новолуния и полнолуния, когда происходят затмения солнца и луны, — говорит нам книга «Терагата» (стр. 1062), — сходились монахи, живущие в округе, чтобы держать пост. Буддизм есть религия

Из книги Загадки истории. Факты. Открытия. Люди автора Згурская Мария Павловна

Монахи-воины Термин «ушу» в переводе с китайского означает «боевая техника», или «воинское искусство». Этот термин существует с начала XX века, а раньше использовались термины другие, например «цзицзи» («техника ударов»), «цзи-цяо» («техническое искусство»), «цзиюн»

Из книги 5000 храмов на берегу Иравади автора Можейко Игорь

Монастыри и монахи Структура буддийской церкви в Пагане, как и в других буддийских странах, определялась в основном спецификой буддийского вероучения. Надо помнить о том, что в буддизме в отличие от христианства нет священников, то есть специального разряда людей,

Из книги Герои, творцы и хранители японской старины автора Мещеряков Александр Николаевич

Буддийские проповедники: СОЗИДАТЕЛИ ЧУДА Воздаяние за добро и зло неотступно, как тень. Радость и страдание следуют за добрыми и злыми деяниями, как эхо в ущелье. Исследователи, занимающиеся изучением буддизма в раннесредневековой Японии, основное внимание уделяют его

Из книги Будда. История и легенды автора Томас Эдвард

Глава 12 Сангха Древнейшее повествование об истории сангхи после смерти Будды содержится в последних двух главах «Чуллавагги» в Винае. Там рассказана история Первого и Второго соборов. Это означает, что запись о Первом соборе была сделана через сто или двести лет после

Из книги Древний Восток автора

Буддийские монахи Одним из центральных образов буддийской литературы является «чакравартин» («вращающий колесо»). «Колесо» стало символом буддийского учения (дхармы), «вращение колеса» обозначало продолжение существования учения и его развитие, а тот, кто «вращает

Из книги Древний Восток автора Немировский Александр Аркадьевич

Буддийские секты раннего периода В первые столетия существования буддийского учения, в период формирования буддийских общин и распространения буддизма на территории Индии, возникли различия в понимании доктринальных основ учения, что привело к разделению буддистов на

Из книги Древний Восток автора Немировский Александр Аркадьевич

Буддийские ступы из Санчи В Санчи (Западный Декан) находятся, пожалуй, самые известные и хорошо сохранившиеся древние буддийские ступы. Еще при Ашоке здесь существовала деревянная ступа; в последующие века, при династии Сатаваханов, она была подвергнута перестройке —

Из книги Будда. История и легенды автора Томас Эдвард

Глава 12. Сангха Древнейшее повествование об истории сангхи после смерти Будды содержится в последних двух главах «Чуллавагги» в Винае. Там рассказана история Первого и Второго соборов. Это означает, что запись о Первом соборе была сделана через сто или двести лет

Из книги Культы, религии, традиции в Китае автора Васильев Леонид Сергеевич

Буддийские монастыри в Китае Чаще всего буддийские монахи в Китае постоянно жили при монастырях, которые и становились центрами деятельности той или иной секты, школы, направления буддизма. Монастырей, больших, средних и мелких, было в Китае очень много. Только в Северном

Из книги Священные войны в буддизме и исламе: миф о Шамбале автора Берзин Александр

Буддийское духовенство // «Историческая энциклопедия Сибири» (2009) | ИРКИПЕДИЯ

БУДДИЙСКОЕ ДУХОВЕНСТВО. В буддизме отсутствует единая церковная иерархия. В каждой религиозно-философской школе почитают основателей и прямых учеников, как правило «перерождающихся», по представлениям адептов, в следующих поколениях.

Наиболее почитае­мыми иерархами в буддийском мире являются Далай-ла­ма, считающийся воплощением Бодхисаттвы Авалоките-швары, и Панчен-лама — воплощение Будды Амитабхи. Титул «вачирдара далай-лама» (монгольский «держащий ваджру учитель, [мудрость которого подобна] океану») монгольский князь Алтан-хан присвоил Соднам Джамцхо (1543—88) — 3-му иерарху тибетской школы гелугпа. Впоследствии ти­тул распространился на основателя школы — Гедундуба (1475—1542), настоятеля монастыря Ташилхунпо и его преемника — Гедун Джамцхо (1475—1542), насто­ятеля монастыря Дрепунг. Далай-лама III — Соднам Джамцхо — основал монастырь Гумбум. Далай-лама IV (Ендон Джамцхо, 1589—1617), правнук Алтан-хана, единственный нетибетец в традиции Далай-лам. Далай-лама V (Нгаванг Лобзанг Джамцхо, 1617—82) — объединитель Тибета. При нем окончательно сложилась теократическая сис­тема правления, возведен ансамбль дворца Потала в столице Тибета Лхасе. Нгаванг Лобзанг Джамцхо был автором философских и исторических трудов, создателем новой драма­тургии мистерий цам (собрание его сочинений составляет 25 томов). Далай-лама VI (Цаньян Джамцхо, 1683—1706) — автор высоко чтимых в Тибете лирических стихов, допускающих как светское, так и религиозное толкование. Далай-лама VII (Калзанг Джамцхо, 1708—57), правление которого прихо­дится на «смутное» время в истории Тибета, был най­ден как «перерождение» Далай-ламы VI благодаря ука­заниям в стихах последнего. Автор 8-томного собрания сочинений. При Далай-ламе VIII (Джамбал Джамцхо, 1758—1804) с 1793 устанавливается принцип выборности далай-лам и панчен-лам по жребию под контролем представителей китайской администрации; Тибет закрывается для посеще­ний иностранцев. Далай-лама XIII (Тхубдан Джамцхо, 1876—1933) проводил независимую политику, что выз­вало осложнения в тибетско-китайских отношениях. Во время интервенции англичан в Тибет в 1904 был вынужден скрываться в Монголии, где прожил 2 года в монасты­ре Гандантекчинлинг. Здесь встречался с востоковедом Ф.И. Щербатским и географом П.К. Козловым. Прояв­лял большой интерес к России и перспективам политических и экономических контактов с ней. Будучи духовным учеником Агвана Доржиева, оказывал материальное и моральное содействие строительству буддийского дацана в Санкт-Петербурге. В 1913 издал декла­рацию, провозгласившую независимость Тибета. Далай-лама XIV (Нгаванг Лобзанг Тенцзин-гьяцо, родился 1935) с 1959 проживает в Индии, в Дхарамсале (штат Химачал Прадеш). Лауреат Нобелевской премии мира (1989). Автор многих философских и публицистических произведений.

Панчен-лама, согласно тибетской буддийской традиции, считается духоным наставником далай-ламы, поскольку признается воплощением Будды Амитабхи, чьим духовным сыном является Бодхисаттва Авалокитешвара, который воплощается в далай-ламе. Местопребывание панчен-ла­мы — монастырь Ташилхунпо. Формирование института панчен-лам связано с именем Лобзан Чойчжи-джалцана (1570—1663), духовного наставника далай-ламы IV и далай-ламы V. Панчен-лама IV Данбиньима (1781—1854) из­вестен как кодификатор тибетско-монгольского пантеона.

С 1650 глава буддийского духовенства Монголии носит титул Джебцзун-дамба-хутухта. Этот титул был присвоен далай-ламой V Ундур-гэгэну (Г. Дзанабадзару, 1636—1723), объяв­ленному «перерождением» известного тибетского буддийского деятеля Таранатхи (1575—1634). Дзанабадзар извес­тен также как выдающийся буддийский скульптор. 8-м джебцзун-дамба-хутухтой был Богдо-гэгэн (1870—1924). После провозглашения в 1911 автономии Монголии в составе Китая стал главой теократического монгольского государства. После его смерти в 1924 эта линия перерожденцев в Монголии прекратилась. С 1949 глава монгольского  буддийского духовенства стал носить ти­тул хамбо-лама — первоначально настоятель монастыря, от­носящегося к школе гелугпа. В Бурятии этот титул был введен еще с XVIII в. в форме пандито хамбо-лама (от санскр. «пандит» — ученый). В 1764—77 пандидо-хамбо-ламой Забайкалья был Д.Д. Заяев, в 1778—80 — С. Хэтэрхеев, в 1780-97 -Л.Ж. Ахалдаев, в 1797-1800 -Д. Ешижамсуев, в 1809—39 — Г .Ешижамсуев, в 1839— 60 — Ч.Д. Ешижамсуев, в 1860—72 — С. Ванников, в 1872-73 — Ч. Васильев, в 1873-78 — Ч. Мархаев, в 1878-96 -Д. Гомбоев, в 1896-1911 — Ч.Д. Иролтуев, в 1911-18 -Д.Д. Итигэлов, в 1918-19 — Н. Лайдапов, в 1919—22 — Г. Цыремпилов, в 1922—25 — Ц. Баниев, в 1925—32 — Д. Мункожапов, в 1946—56 —Л.Н. Дармаев, в 1956-63 — Е.Д. Шарапов, в 1963-80 — Ж.Д. Гом­боев, в 1980-90 — Ж. Эрдынеев, в 1990-92 — М. Цыбиков, в 1992-93 — Ж. Шагдаров, в 1994-95 — Ч. Бу­даев, с 1995 — Д. Аюшеев.

В соответствии со сложившейся в тибетском и монгольском монас­тырях административно-культовой системой распределения обязан­ностей в бурятском буддийском духовенстве существуют следующие традиционные должностные звания: ширетуй — настоятель, лацаб — главный по­мощник ширетуя, далама — помощник ширетуя по хозяйственным делам, цоржи — лама, руководящий собранием монахов (хуралом) во время богослужения, 1-й гэбкуй — лама, следящий за порядком и распределяющий пожертвова­ния прихожан во время хурала, 2-й гэбкуй, старший гэик — помощник гэбкуя, младший гэик, гл. унзад — лама, начинаю­щий чтение канонического текста, старший помощник унзада, младший помощник унзада, гадагба — помощник унзада, следящий за текстом во время чтения на хурале, гонир — лама, сле­дящий за подготовкой алтаря и размещением всех необхо­димых культовых предметов во время хурала, тахильчи — помощник гонира, нирба — лама, ведающий всеми хозяйственными и  финансовыми делами, жама — помощник нирбы.

В соответствии с образованием, принятыми обетами, со­гласно каноническому дисциплинарному уставу монашеской жиз­ни (санскр. Виная) и полученными духовными посвящения­ми монахи получают духовные звания: убаши, барма рабчжун (баньди), гэцул, гелонг. После прохождения курса обучения буддийской философии (чойра) и успешного участия в диспуте лама мог получить ученую степень габжи, лхарамбы или рабджамбы в зависимости от того, в ка­ком монастыре устраивался диспут. Например, степень лха­рамбы можно было получить только в Лхасе на общем хурале монастырей школы Гелугпа: Брайбун, Галдан и Сэра. При замещении должностей общего административного управления в буддийском  духовенстве и культовой иерархии в храмовых богослужени­ях учитываются достигнутая степень духовного посвящения и наличие богословской степени. Помимо ученых лам и ря­довых лам, занятых в основном храмовыми богослужениями, при буддийском духовенстве обычно имеются монахи, специализирующие­ся в различных видах деятельности: иконописцы (зурачины), ас­трологи (зурхайчины), предсказатели (шочины), про­рицатели (гуртэны), резчики печатных досок (барчины), скульпторы, чеканщики, литейщики, плотники, печни­ки и т. д. Учащиеся, приступающие к изучению теории и практики буддизма в дацане в качестве студентов буд­дийской монастырской школы, либо индивидуально с ком­петентным наставником, получают статус хуварака (см. Буддийское образование). Все монахи одного монасты­ря, а также одной школы или одного направления в буд­дизме, как и ученики одного учителя, образуют общи­ну — сангху. В более широком смысле членами сангхи могут считаться все буддийские монахи всего мира. Буд­дийские монахи не являются священнослужителями в строгом смысле слова, т. е. не выступают посредника­ми между мирянами и Буддой или богами. Мирянин становится монахом по своему желанию и пребывает в буддийской общине столько, сколько захочет. По тради­ции, однако, монахами становятся на срок не менее ме­сяца. Членом сангхи может стать каждый, независимо от пола, национальности, цвета кожи, социального положения, прежних религиозных убеждений, если они не препятствуют восприятию буддийского мировоззрения. После принятия первоначальных обетов послушника (хуварака), сводящихся к соблюдению правил нравственности (не убивать, не воровать, не прелюбодействовать, не лгать), отказу от употребления спиртного, косметики и парфюмерии, по­сещения зрелищ, участия в танцах и пении, отказу от пользования высокими сидениями, а также от золота и серебра, желающий может, завершив курс необходимого обучения, принять обеты монаха и пройти обряд пос­вящения. Посвящаемый в монахи трижды произносит формулу: «Я ищу прибежища в Будде, я ищу прибежи­ща в Дхарме, я ищу прибежища в Сангхе». Он должен соблюдать 227 правил, изложенных в «Пратимокше» — правилах поведения для монахов. Все буддийские монахи дают обет безбрачия. Распорядок дня буддийской общины обусловлен правилами Винная-питаки: принимать пищу можно только в первой половине дня, в течение дня монахи долж­ны заниматься чтением и изучением священных текстов, ме­дитацией, необходимыми хозяйственными работами и т. д. Понятие «святости» применимо в буддизме к лицам, признанным Буддами, бодхисаттвами, архатами. В их число входят первые ученики Будды Шакьямуни: Анада, Шарипутра, Маудгальяна, Кашьяпаи другие; бодхисатвы Авалокитешва­ра, Манджушри, Ваджрапани. В Тибете в качестве будды почитается Цзонхава. Святыми признавались также мо­нархи и правители: Ашока в Индии, Сронцзангамбо в Тибете. В России буддисты считали царей воплощением божества «Белая Тара», т. е. бодхисаттвами. Святыми могут признаваться не только монахи, но и миряне.

Одним из наиболее известных лам в истории бу­рятского буддизма является основатель Цугольского дацана Л.Л. Дандаров. Ширетуй Цолгинского дацана, выдающийся бурятский просветитель и ученый Р. Номтоев (1820— 1907), был автором Большого толкового двуязычного (тибетский и монгольский) словаря, трудов по грамматике и этног­рафии. Перу ширетуя Анинского дацана Лобсан Талдан-ринпочэ принадлежит «Ясное зерцало» — адаптированное изло­жение «Ламрима» Цзонкхапы. Широкое распростране­ние получили сочинения кудунского ламы И.-Х. Галыииева и ширетуя Агинского дацана Д.Ж. Донжинова, в популярной форме изложивших основы буддийского учения.

Весьма почитаемым ламой был тантрист Шагжа (1858—1909), известный своим подвижничеством на священной горе Алхана. Л.-С. Цыденов (1842—1922) стал основателем нового реформаторского направления в буд­дизме, делавшего акцент на внедацанских формах организации и практики.

Значительную роль в истории буддизма сыграл бурятский религиозный деятель Агван-Лубсан Доржиев (1857—1930), на­ставник Далай-ламы XIII Агван-Лобсан-Тубдан-Чжамцо (1876—1933). Ширетуй Кудунского дацана Л.Д. Дан-дарай впервые открыл в Бурятии философской школы чойра-цанид. Летописи отмечают ученость и подвижническую деятельность ламы Галсана Содбо и ламы-перерожденца Лубумбы, ширетуя Агинского дацана Г.Ж. Тугулдурова, также основавшего философскую школу чойра-цанид.

В настоящее время численность буддийского духовенства в Бурятии составляет около 1 тыс. лам.

С.Ю. Лепехов

Буддизм и мы

Виктор Ерофеев: Наш гость – китаист, профессор Алексей Александрович Маслов. Тема нашей сегодняшней передачи – буддизм и мы. Тема эта важная, тема эта ответственная. Поэтому мы пригласили к нам в студию человека, который действительно является специалистом по буддизму. И наш сегодняшний тет-а-тет мы хотели бы начать вот с каких размышлений. Буддизм – огромная мировая религия. Тем не менее, есть люди, которые считают, что буддизм связан скорее с отставшим навсегда язычеством, и буддизм, с точки зрения религии, у которой есть ярко и четко прочерченный Бог, иерархия архангелов и ангелов, это такая как бы скорее земная и скорее приземленная религия. Алексей, как вы думаете, откуда взялась вот эта мысль о том, что буддизм ниже нас?


Алексей Маслов: Это взялось прежде всего из нашего западоцентричного образа жизни, образа мнений и размышлений, потому что, как ни странно, с точки зрения науки и размышлений, не буддистские религии, то же самое христианство проще. Я не скажу, что оно проще по концепции или по какой-то религиозной догматике, но всегда, когда есть единый Бог, есть какая-то иерархия, есть патриарх или Папа Римский – одним словом, есть главные, есть второстепенные, то всегда проще, ясно, кому подчиняться. А в буддизме же все сложнее, потому что, например, в буддизме нет главного буддиста. Нет, и все. И непонятно сразу для людей, а на кого надо ориентироваться? А сразу ответ: ориентироваться надо на самого себя, на свои размышления, на свою чистоту сознания, на свое самосовершенствование. И самое главное – спросить не с кого, кроме как с самого себя. И нельзя, скажем, надеяться на некого Бога, который поможет или сделает что-то за тебя. Ведь буддизм во всех его проявлениях, во всех его толках признает всех богов и всех святых всех остальных пантеонов – и мусульманства, и христианства. Но буддизм никогда не говорит о неком Боге-вседержителе, который все создает и от которого все зависит. Потому что буддизм абсолютно переключен на самого себя. И поэтому, конечно же, здесь возникают сложности, потому что есть масса узких тропинок, на которые можно случайно сойти и заблудиться. И многие люди блуждают. И очень много тупиков.

Но с другой стороны, есть и место для личного подвига, когда тебе никто не подскажет. И самое главное, возможно, и может быть, самое сложное, что нет некой инструкции, какая есть в других религиозных конструкциях, что надо делать, что надо не делать. Приведу очень простой пример. Вот, например, вы, будучи христианином, не можете сказать, что я не верю во спасение Христа, потому что если вы не верите, вы – не христианин. Это основа, это концепция. И как сказал апостол Павел: «Если он не спасся, то тщетна будет молитва наша». То есть это центр всего. Но при этом в буддизме вы можете не верить и даже не задумываться над тем, сам по себе Будда – это Бог или высшее божество, или тот, кто управляет миром, или, наоборот, равный тебе?


Виктор Ерофеев: Или тот, кто показал пример только.


Алексей Маслов: Да, или тот, кто показал пример. Потому что это абсолютно бессмысленные рассуждения. Это есть такая притча буддистская, очень, на мой взгляд, характерная. К Будде приходит человек, весь такой задумчивый, и говорит: «Вы знаете, Пресветлый, я уже несколько лет думаю. У меня есть собака, она обладает природой Будды? Она может достичь просветления?» И Будда говорит: «Вы сами достигли просветления?» Он говорит: «Я – нет». «А что же вы все время о собаках то думаете?»


Виктор Ерофеев: А вот язычество – все-таки можно считать эту религию языческой?


Алексей Маслов: Однозначно – нет. Нельзя считать ни по научной концепции, ни по чисто обиходной. Язычество базируется прежде всего на вере во множество, сонм богов, в духов, по сути дела – в духов холма, духов печи, домовых.


Виктор Ерофеев: Реки…


Алексей Маслов: Абсолютно точно. Это такая концепция, где духовность разбросана, вкраплена во все что угодно. И соответственно, абсолютная зависимость и подчиненность человека всем этим духам, когда вы, прежде чем сделать любой шаг, должны помолиться или кому-то вознести жертвоприношение. Вторая очень важная концепция язычества – это наличие обязательно проводников – шаманом, медиумов, которые за счет своих особых свойств могут вас провести или сами проходят в мир мертвых.

В буддизме же нет таких понятий духоразбросанности.


Виктор Ерофеев: Хорошее слово.


Алексей Маслов: Как ни странно, большая часть язычества, больший концепт язычества есть в христианстве современном. Когда многие, как мы знаем, праздники, некогда будучи языческими – Масленица – были воцерковлены, приобрели новую окраску, новое звучание и стали христианскими праздниками. Буддизм – все-таки религия, замкнутая на личный подвиг человека. И здесь места для каких-то вер, мелких, крупных, нет. И самое поразительное, что вы можете не верить ни во что, скажем, в Будду бессмысленно верить, потому что Будда как исторический персонаж существовал, это не предмет веры. Если вы можете понять, что человек представляет из себя нечто большее, чем биофизическое тело, как в буддизме говорят, тело дхармы, астральное тело, — прекрасно, значит, у вас есть некие интеллектуальные способности понять это. Если вы не способны понять это, Бог с вами, потому что самое главное, с чего все начинается? С неких правил поведения, очень простых, очень, как ни странно, хорошо прописанных, но при этом очень сложных для осуществления.


Виктор Ерофеев: Например?


Алексей Маслов: Чтобы объявить себя буддистом, как ни странно, достаточно соблюдать четыре правила простых, это основа буддизма. Во-первых, не убивать живых существ. По-моему, очень простое и одновременно очень сложно выполнимое правило, из-за чего собственно весь мир разрушается.


Виктор Ерофеев: Включая мух и комаров?


Алексей Маслов: Там тоже есть такие трактовки, что если речь о том, чтобы вам выжить или дать жизнь другому, то надо спасать большего. Например, когда вы кормите птенца, выпавшего из гнезда червячком, вы спасаете большее в обмен на меньшее. Второе правило тоже, на мой взгляд, очень простое и одновременно очень сложное. Это не пить вино, не есть мясной пищи. Концептуально об этом заявляют очень много людей. Но здесь это не диетология, к диете вообще никакого отношения не имеет. Это просто надо понять то, что целый ряд вещей, которые мы едим, они возбуждают и разрушают сознание. А оно должно быть спокойное и чистое. Третья, очень простая вещь. Это не лгать, не воровать и не быть двуязычным. Причем не воровать в широком смысле этого слова – не то что стянуть чужую вещь, это не воровать чужие мысли, чужие идеи, не заниматься плагиатом как в письменном виде, в авторском смысле, так и в смысле мыслей. Ты должен сам до всего доходить сам. И четвертая вещь – это не прелюбодействовать ни в своих мыслях, ни в своих поступках.

Вот если ты соблюдаешь эти четыре истины…


Виктор Ерофеев: То ты уже буддист.


Алексей Маслов: Да, ты можешь считаться буддистом. И здесь все очень просто, тебе не надо проходить особого посвящения, обучения. И например, есть такая трактовка. Предположим, есть какая-нибудь далекая страна, предположим, в Африке, где никто никогда не слышал ни о каком буддизме, и вот есть некие люди, которые все это дело соблюдают. Кто они? Они – буддисты, они могут спастись. Им не надо проходить какого-то крещения или баптизации. То есть в этом плане буддизм абсолютно свободная религия. И в этом плане буддизм, конечно, — не религия, это некий модус вивенди, это способ жизни, способ размышления.

Не случайно сейчас есть масса таких толков, как, например, называемый христиано-буддизм, когда человек сам по себе христианин, он ходит в церковь, обычно это католики или протестанты, но при этом он соблюдает некие буддистские взгляды на жизнь. То есть буддизм допускает очень много трактовок.


Виктор Ерофеев: Много футболистов, много художников, много рок-музыкантов увлекается буддизмом. Буддизм в последние десятки лет стал модным течением на Западе и у нас тоже. Почему, как вы думаете?


Алексей Маслов: Буддизм – это красивая мода, потому что о настоящем буддизме очень мало кто что знает. И поэтому буддизм – это некое пространство, где можно разместить все свои фантазии по поводу жизни. Все-таки хотя буддизм, как я уже говорил, — достаточно демократичный подход к жизни, все-таки есть некие правила. И зачастую буддизм, особенно на Западе, выливается в такое особое культуртрегерство. Это некий протест. Протест против застарелых неких норм жизни, иногда против религиозных, христианских, иногда против просто такого классического буржуазного общества. Иногда буддизм понимается как такая недозволенность. Знаменитый дзен-буддизм, когда что хочу, то и ворочу, на любой вопрос отвечаю громким криком или хлопком, и весь я такой необычный.

Есть еще один момент. Все-таки не будет забывать, что в буддизме, к сожалению, что не было характерно для него, появилась некая политическая составляющая, связанная с Далай-ламой, с его пропагандой. Это безумно обаятельный человек.


Виктор Ерофеев: Вот, может, его можно считать шефом и руководителем современного буддизма?


Алексей Маслов: По всем концепциям невозможно, потому что формально Далай-лама представляет собой, во-первых, очень конкретную школу буддизма, которую мы в обиходе называем ламаизм. Это неправильно выражение, но оно всем понятно. А по науке называется ваджраяна, то есть буддизм алмазной колесницы, распространенный в Тибете, у нас в и в Туве, и в Бурятии, и в Калмыкии. Калмыкия, кстати говоря, — это единственная европейская территория, где распространен буддизм. А во-вторых, Далай-лама даже внутри этого тибетского буддизма принадлежит тоже к отдельной школе или секте. Секта «желтошапочников», они носят такие характерные желтые шапочки. Есть «красношапочники», «черношапочники».


Виктор Ерофеев: Я видел на Тибете желтые шапочки.


Алексей Маслов: Вот это самая распространенная секта, которая родилась в ч 14-м веке, то есть она достаточно молодая, и сразу же сдалась государству. И государство, Китай тогда, активно поддержало именно руководителя этой группы, потому что для Китая слово «Далай-лама» — это сложные какие-то выражения, непонятно, кто он такой, зачем. И просто Далай-лама всегда в Китае был оформлен на довольствие в качестве секретаря провинции. Он так воспринимался, у всех Далай-лам была всегда зарплата китайская. И когда была народная революция в Китае 1949 года, Далай-лама, да и молодой Панчо-лама приехали к Мао Цзэдуну, была встреча, и они признали и поддержали новую власть. А потом случилось то, что случилось. На мой взгляд, просто трагедия целого народа, когда действительно:


Виктор Ерофеев: Мы говорим о Тибете.


Алексей Маслов: :под воздействием внешних сил, прежде всего там была попытка проведения операции ЦРУ, была дестабилизирована ситуация, и простые крестьяне тибетские, нося на шее амулетики с изображением Далай-ламы, пошли воевать против власти. Далай-лама, я так понимаю, был абсолютно ни при чем. Но поскольку его изображение, он – символ свободы, в 1959 году тибетское восстание, Далай-лама скрывается. И дальше происходит то, что, на мой взгляд, должно быть всем уроком. Есть как бы религиозное пространство, где, конечно, люди, прошедшие посвящение, ориентируются потрясающе, это их пространство. Но как только они выходят за пределы пространства, когда они выходят в мир политики, в мир экономики, они моментально становятся игрушками, заложниками. И совместить это невозможно: либо ты со своей паствой живешь и умираешь, либо ты начинаешь на кого-то работать.


Виктор Ерофеев: Либо ты веришь, либо ты работаешь на кого-то.


Алексей Маслов: Абсолютно правильно. Потому что ведь миссия всех этих людей, не только Далай-ламы, скажем, это не моего уровня вопрос – обсуждать его поведение, а вообще любых религиозных деятелей – это нести некий типаж сознания. Вот когда я смотрю на этого человека, не важно, какое у него звание, как он называется, я хочу быть на него похожим. И мне не важно, буддист он или мусульманин, мне безумно нравится, как он выглядит, как он говорит, что от него излучается. Вот эта миссия. Но как только начинаются широкие публичные лекции, сборы денег, сбор средств, это другая игра, другое пространство.

И вот что сейчас получается? Я буквально три дня назад вернулся с Тибета, с китайской территории Тибета. Все понятно, что умные китайские политики переиграли Далай-ламу абсолютно. Тибетцы накормлены, у тибетцев хорошие зарплаты, у них хорошие университеты, они говорят: «Здорово, китайцы – молодцы. Они плохо с нами поступили, но сейчас они нам оплачивают долги». И недоумение по поводу Далай-ламы: «Почему он там, а мы здесь?» Вот чем заканчивается игра политики и религии.


Виктор Ерофеев: А метафизике буддизма? Вот человек умирает, что дальше буддизм ему обещает?


Алексей Маслов: Все не так просто. Почему на этот вопрос нельзя было бы ответить? Прежде всего, мы должны понять, что в буддизме есть три крупнейших течения, которые принято называть «малой колесницей» или Хинаяна Тхеравада – этот тот начальный буддизм, который когда-то проповедовал, как считается, сам Будда в Индии. Сейчас он есть в Лаосе, Кампучии, на Бирме. И он базируется на том, что просветления может достичь только мужчина, только живя в монастыре, то есть монах, и только родившись на священной земле, то есть на буддистской территории.

Второе крупное течение – это Махаяна («Большая колесница») – Япония, Китай, Корея, которое говорит, что любой человек может достичь просветления – мужчина, женщина в Китае или, скажем, в Африке, в России. Самое главное, что не надо больше перерождаться, просветления можно достичь здесь и сейчас, если вы правильно себя ведете, или вы вдруг повстречались с учителем хорошим.

И третье течение, о котором мы уже говорили, это Ваджраяна, то есть «Алмазная колесница», то есть тибетский буддизм. Это смесь как раз первичного шаманизма Бон (вот отсюда все эти страшные буддистские маски, духи с тремя глазами, пятью черепами) и индийского буддизма.

Каждая из трех школ по-разному подходит к этому вопросу, потому что действительно считается, что в чем несчастье человека? В том, что его сознание настолько загрязнено, что после смерти он вынужден постоянно перерождаться. Он несет на себе все вот эти грехи своих поступков во многих поколениях. Вот собственно закон Кармы как таковой.


Виктор Ерофеев: А карма, если научно подойти, это что? Это состояние души, полное грехов и добродетелей?


Алексей Маслов: Карма – это совокупность всех твоих поступков во многих поколениях до твоей жизни.


Виктор Ерофеев: До тебя.


Алексей Маслов: Ведь по буддистским представлениям, душа не привязана к человеческому телу. Она может, действительно, пребывать в любой полости, она может быть в зайце или в дереве, в кипарисе она может быть. И на каждом своем уровне есть некий поступок, который ты совершаешь. И вот ты своими поступками должен продвигаться все время вверх. И в конце концов, после определенного подвига или набора этих подвигов ты можешь вырваться из перерождений, то есть теперь не смерть властвует над тобой, а ты властвуешь над смертью. Ты можешь продолжить свою жизнь в физическом теле. Зачем это нужно? Например, спасать других людей, помогать им. Это так называемые Бодисатвы, которые могут уйти в Нирвану, но они остаются. Ты можешь уйти совсем.


Виктор Ерофеев: Миссионеры, получается, они?


Алексей Маслов: Да, они – миссионеры. И им тяжело почему? Потому что они хорошо понимают страшность этого мира, но они в нем пребывают, потому что это ведь самое сложное, когда у тебя есть возможность уйти, взять хлопнуть дверью и пребывать в полном покое души. Но они остаются и несут на себя все грехи мира. Кстати, по некоторым концепциям, Христос, с буддистской точки зрения, был таким Бодисатвой. Есть Будды, Будд было очень много. Просто мы знаем в основном имя последнего Будды – Будды Гаутамы. А их было очень много, их было шесть миллионов, считается.


Виктор Ерофеев: До него.


Алексей Маслов: До него. И будут после него. Но отличие его от всех предыдущих Будд в том, что он не только достиг абсолютного покоя сознания и овладел вот этим циклом перерождений, он начал обучать других людей. Он показал Путь, а другие Будды считаются так называемыми протеко-Будды, Будды-эгоисты. Они уходят, и все. Есть масса других учителей.


Виктор Ерофеев: То есть он стал гуру.


Алексей Маслов: Гуру – это тот, кто передает учение. А он воплощал собой учение. И самое главное, что он, уйдя из этого мира, помните, мы говорили, что он имеет возможность дальше сам решать, что ему делать, вот он, уйдя из этого мира, оставил здесь свою энергетику, внутри которой мы и живем. Вот именно эта энергетика, живущая в конкретных людях, скажем, в нас с вами, в каких-то великих учителях, она не позволяет миру развалиться, не позволяет воевать, не позволяет убивать друг друга. Но люди все равно убивают. И поэтому буддисты ожидают прихода нового Будды – Будды будущего, который может придти где угодно, в каком угодно виде, который вновь напитает мир этой энергией.


Виктор Ерофеев: Чтобы не было такой энтропии, да?


Алексей Маслов: Да, потому что борьба с энтропией – это и есть основная концепция буддизма. Там, конечно, так не сформулировано. Но мир постоянно разрушается. Вот неслучайно, например, вы видели, тибетские буддисты из маленьких камушков делают Мандалу, то есть изображение плоскостное, делают ее несколько дней, иногда несколько месяцев, выкладывают буквально по крупицам из бисера огромную картину, и потом за 15 секунд ее сдувают, дуя на эту картину, она разрушается. Это хороший пример того, что мир создается миллионами лет, а сдуться может за одну секунду. И опять-таки все зависит от человека. Если мир начнет разрушаться, ни Будда, ни один Бог не поможет. Только ты. Вот ты явился в этот мир, и ты – последняя линия защиты. В этом, конечно, буддизм во многом сложнее, чем другие религиозные концепции. Потому что слишком велика доля личной ответственности.


Виктор Ерофеев: Значит, человек умирает, потом впадает в такое промежуточное состояние, которое называется Бордо.


Алексей Маслов: Да, Бордо – это то промежуточное состояние, когда человек еще помнит свое человеческое существование, и он может еще физически не совсем умереть, но при этом его уже душа проникла в потусторонние сферы. И в этот момент как раз учителя, гуру могут задерживаться, и они – запредельные существа, и вполне человеческие существа. Состояние Бордо переживается практически все экзистенциальные состояния человека. Поэтому самое главное здесь – не заиграться на этом этапе. И надо либо уходить из этого мира, либо обратно возвращаться.


Виктор Ерофеев: И что с этим состоянием душа делает? Она пребывает долго, она пребывает там, ожидая своей участи, где ее активная, а где пассивная часть?


Алексей Маслов: Ее активная часть остается, конечно, в мире человеческом. Но Бордо не надо путать с Чистилищем. В таких народных концепциях буддизма есть тоже концепция того, что есть некие судья, которые разбираются с твоей душой, это в основном в тибетском буддизме. И обычно они показаны в виде огромных великанов со страшными лицами, которые своими ногами попирают человеческие души. Страх пробирает, конечно, когда ты все это видишь.

Но более философский буддизм подходит к этому значительно более сложно. Что является вообще самым большим наказанием для человека? Наказанием для человека является не то, что кто-то его накажет, не кто-то пнет ногой его бессмертную душу, а то, что он опять вернется в этот же мир, может быть, даже еще в более худшем состоянии, опять будет переживать, опять будет страдать, опять будет видеть, как умирают его близкие и родные, как страдают его родители. Вот что самое страшное наказание. Поэтому человек как раз из состояния Бордо может в ряде случаев может сам решить, возвращаться ему опять в этот мир – может быть, ты нужен кому-то, чтобы помочь – либо ты отрываешься от него и уходишь. Уходишь окончательно, то есть твоя душа пребывает в других сферах и имеет возможность вернуться, но не сейчас.

Самое главное, что не всякая душа бессмертна. Душа может рассыпаться окончательно. Скажем, в китайском буддизме считается, что душа состоит, вообще человек состоит из десяти компонентов: семь из них это земные компоненты, это собственно, наши органы чувств, которые сразу отмирают после смерти, три – это духовные компоненты, один из которых это душа, второй компонент – это наша энергетика, которая пребывает в воздухе, и третий компонент – это то, что позволяет нам возрождаться, это наше семя дин, которое позволяет продолжать род. И вот три компонента после смерти могут оставаться вместе, они не материальны.


Виктор Ерофеев: Связанными.


Алексей Маслов: Да. И вот они могут переселяться в другие тела или в другие предметы. И за счет этого как бы продолжается бессмертие как таковое. Но однако если ты не занимался специальными практиками на земле, если ты вел себя плохо, если питался не так, то они рассыпаются. И душа остается – одна из трех компонентов – в одиночку, и она начинает искажаться, она начинает гнить, она начинает превращаться в заблудшую душу, которая в конце концов становится злым духом. И вот это как раз одно из самых больших наказаний, потому что переселиться дальше невозможно. И лишь твои родственники или святой человек может спасти тебя, опять воплотить тебя в виде человека, чтобы ты искупил свои поступки.


Виктор Ерофеев: Многие, вспомнил Селинджера, очень почитают дзен-буддизм. Расскажите, что это такое?


Алексей Маслов: Это прежде всего тот дзен-буддизм, который есть у Селинджера или был потом у крайне популярного среди западных битников Алан Уоттса, это такой популярный дзен. На самом деле, настоящий дзен более сложный. Как всегда, в жизни все более сложно. Дзен или по-китайски чань – это часть буддизма «Большой колесницы». Он отличается прежде всего тем, что он отрицает или не уделяет большого внимания чтению сутр, молитвам, как бы такой ритуалистике буддизма.


Виктор Ерофеев: Обрядам веры, так скажем.


Алексей Маслов: Да, там просто ты, скажем, можешь вообще никогда не знать, как будут выглядеть, как зажигаются благовония, при этом быть вполне таким правоверным дзен-буддистом. Есть такая фраза очень простая: «Твое сердце есть Будда». Все заключается в том, что, как считается, Будда был точно таким же, как ты, у него было две руки, две ноги, он так же страдал, так же в конце концов его тело болело. Отличались вы лишь одним: тем, что у Будды хватило терпения пройти какой-то путь, у тебя не хватает.


Виктор Ерофеев: Тема терпения – очень важная тема.


Алексей Маслов: Очень. Вот терпение – это, может быть, основа всей практики, всех методик.


Виктор Ерофеев: И человеческой жизни вообще.


Алексей Маслов: Абсолютно правильно. Потому что по-китайски, поскольку это китайское учение, человеческая жизнь – это такая гомеопатия, все по малым дозам, но очень долго. И, например, если ты занимаешься какой-то медитацией в том же самое дзен-буддизме, не надо медитировать по пять часов в день, надо каждый день хотя бы 20 минут. В конце концов, ты дойдешь.


Виктор Ерофеев: Конечно, огромный интерес вызывает тема медитации. Все считают, что во время медитации душа куда-то отлетает. А как на самом деле?


Алексей Маслов: Если брать идеальную медитацию, правильную, да, конечно, мы покидаем, как считается, собственное тело. И поразительные ощущения, когда ты сверху видишь самого себя.


Виктор Ерофеев: Сидящего и медитирующего.


Алексей Маслов: Да, причем интересно, что ты можешь видеть одновременно и крышу, под которой ты сидишь, и себя, и массу предметов вокруг, потому что речь не идет о зрении реальном. Речь идет о духовном зрении.


Виктор Ерофеев: Как достигается такая медитация?


Алексей Маслов: Я лучше по-другому отвечу. Если у вас есть возможность не медитировать, не надо медитировать. Потому что сама по себе отдельная медитация от других методик бессмысленна и опасна. И когда мне люди рассказывают, что я медитировал по 20 минут или я прочитал книжку «Десять тибетских упражнений», и вот я медитирую, мне хорошо. Это не медитация. Это просто человек сел, успокоился, ему на душе хорошо, он ровно дышит, считает, что просветляется, такой психотренинг. Но медитации надо обучаться. Это некая наука. Поэтому, скажем, есть масса способов медитации, на что переносить свое внимание, как контролировать свое сознание.

Я расскажу случай, который я неоднократно рассказывал, свидетелем которого я сам стал. Я достаточно долгое время пробыл в разных монастырях буддистских. И когда я только-только приехал в один из монастырей, это был чуть ли не первый мой опыт, и недели через две во время медитации умер молодой монах, значительно более опытный, крепкий, здоровый, нежели я. Все люди выходят из зала после медитации, все сидят на приступочках небольших, выходят один за одним из зала, проходят по двору небольшой круг, чтобы придти в себя. Я был тогда совсем молодым, сидел в задних рядах, и вышел первым. И вдруг шум, гам, все вбегают обратно в зал, лежит монах, которому старший монах ударил по плечу, чтобы тот вставал, а тот ничком упал и лежит. Что такое? Объяснили, что во время медитации он утратил понимание своего физического тела. Он подумал, что он уже там возвышенное существо, а надо всегда возвращаться, надо всегда держать свое тело в сознании. Более того, это экстремальный случай.


Виктор Ерофеев: То есть душа отлетела и не захотела вернуться.


Алексей Маслов: Абсолютно точно. Потому что принцип какой? Пока тебе дано твое физическое тело, ты должен им служить и помогать другим людям, в конце концов. Потому что другого смысла в этом нет. Но есть другие вещи в медитации, с которыми я столкнулся, скажем, в России, в США. Это люди, которые медитируют, у них действительно искажается сознание, они становятся замкнутыми или, наоборот, раздраженными, или очень монотонно углубленными в самого себя.


Виктор Ерофеев: Или высокомерными, это тоже бывает.


Алексей Маслов: Абсолютно точно. Потому что медитация в этом случае обнажает то, что в человеке есть. Она не очищает его, а, наоборот, в чистом виде обнажает. Поэтому все, что мы называем медитацией, если вы хотите научиться, ищите учителя, это не так сложно, он вас научит. Если вы покупаете, по книжке пытаясь медитировать, — считайте, что вы делаете операцию самому себе. Это все на вашей совести будет.


Виктор Ерофеев: А что касается такого вопроса: буддизм – это религия, одновременно это еще часть нашего населения бывшего Советского Союза, которое жило в этом и одновременно были советскими гражданами. Как советская власть управлялась и расправлялась ли она с буддизмом, и как сейчас, какое положение буддистов в России?


Алексей Маслов: Советская власть сильно с буддистами не расправлялась.


Виктор Ерофеев: Почему?


Алексей Маслов: Потому что буддисты на самом деле являли собой очень небольшую часть населения. Более того, буддизм спокойно и безболезненно замещался новой идеологией. Ведь буддизм, скажем, в Калмыкии был абсолютно разрушен. Хотя сами по себе калмыки и тувинцы учились в Тибете, они еще учились в 20-х годах. И неслучайно Кирсан Илюмжинов, президент Калмыкии, хочет поставить Ступу калмыкам, которые учились в Тибете, в Лхасе, столице Тибета, что в общем восстанавливает определенную историческую справедливость.


Виктор Ерофеев: То есть Ступу поставить там?


Алексей Маслов: В Тибете, да, в память об этих калмыках. Потому что именно оттуда все приходило. Но дело в том, что в целом, может быть, я скажу какую-то кощунственную вещь, буддизм в наших бывших окраинах был буддизмом не философским, не столько религиозным, сколько буддизмом бытовым. Он был неким нацию укрепляющим. Скажем, в Калмыкии говорили: «Мы – буддисты, тибетские буддисты». И тувинцы так же говорили. Это была попытка сохранить свою идентичность. Но постепенно это все заменялось. И вот, например, когда началась советская, потом российская «перестройка», оказалось, что буддистом, носителей традиций там нет. Есть ритуалы, есть одежды буддистские, а вот чтобы кто-то взял и объяснил, что надо делать, — нет.


Виктор Ерофеев: То есть он выветрился.


Алексей Маслов: Выветрился. Потому что есть еще одна особенность: буддизм не фанатичен. Никто не пойдет на смерть ради буддизма, потому что не из-за чего идти на смерть. Нельзя сказать человеку: «Откажись от веры в Будду». Он скажет: «Да я и так особо в него не верю». Или, например, запретить какие-то ритуалы проповедовать. Да нет ритуалов, от которых нельзя отказаться. Опять-таки тут нет догматики. И очень важно понять, что у нас в каждой религии есть догматы, есть каноны. Каноны людьми вводятся, скажем, ритуал богослужения. И каноны также могут людьми меняться. Догматы меняться не могут. Догмат – это то, вокруг чего строится сама по себе основа. И если вдруг мы чуть-чуть догмат изменим, скажем…


Виктор Ерофеев: То мы получим раскол в церкви.


Алексей Маслов: Абсолютно правильно. Все споры – это вопросы о догматах. А догматы везде зафиксированы. Скажем, есть Библия, которая тоже трактуется. Или если у буддиста спросить: назови мне пять догматов буддизма. Он, во-первых, не поймет, о чем идет речь. И во-вторых, в буддизме нет единой книги буддистов. Буддистский канон «Трипитака» включает в себя тысячи книг, которые ни один разумный человек не прочитает. Поэтому каждая школа берет и говорит: вы знаете, мы считаем вот эти три книжки основными. Почему основными? Они не могут признаться, что они не могут просто остальные все прочитать. И они считают эти главными, потому что их учитель так передавал. А другая школа говорит: а мы считаем другие книги главными. И спору нет никакого.


Виктор Ерофеев: Как-то раз я в Индии встречался с таким локальным, местным гуру, который весь сидел просветленный, с голубыми глазами на берегу Ганга, все было прекрасно, и когда он рассказал мне свою историю, я немножко ужаснулся, потому что он ушел из семьи, он ей не помогает, он проповедовал идею того, что вообще человек должен забыть о тех, кого он любит, забыть о том, что такое любовь, забыть о всех чувствах и размышлениях и быть только на высоте своей истины. Вот этот эгоизм Будд, которые ушли, нет ли такого отвержения и отчуждения от мира в буддизме, и не приводит ли он к какому-то равнодушию или какой-то беспристрастности, которая может тоже пугать?


Алексей Маслов: Равнодушие и беспристрастность – это абсолютно разные вещи. На самом деле, в буддизме нет прописанного пути. В том плане, что каждый человек выбирает для себя очень тонко и интуитивно.


Виктор Ерофеев: И нет судей, которые судят, выбрал ты тот путь или не тот.


Алексей Маслов: Абсолютно правильно. И поэтому любая ошибка лежит на тебе. Или как, например, в буддистских монастырях? Ты приходишь, кстати, к разговору о той же медитации, и тебя никто не учит, как медитировать, тебе не говорят «вдохни, выдохни, посмотри налево, направо», тебе показывают твое место, тебе говорят: «Ты там сиди и медитируй». Как медитировать – ты сам должен доходить. Ты можешь просидеть 20 лет и не достичь никакого просветления и испортить себе здоровье. А можешь и за два месяца достичь просветления. Опять-таки гарантий нет. И поэтому нет прописанного пути. Человек, который уходит в горы и сидит там, есть такие школы, школы горных отшельников, и школы пустотного созерцания. Их очень много. Это один из путей, который исторически сейчас особо не практикуется.

Буддизм не учит равнодушию к миру, он учит беспристрастной оценке этого мира. Потому что есть такая поговорка, что мир создан лишь для того, чтобы мешать нам жить. И все, что происходит, к сожалению, оно разрушает наше сознание. Это здорово, потому что это единственный способ, за счет которого мы можем его закаливать. Не надо над миром ругаться, не надо гневить богов, крича, что что же вы не то делаете, не надо ругать правителей, которые такие все несуразные. На самом деле, это компоненты этого мира, это есть гармония мира, которая состоит из, может быть, каких-то подлецов у власти, но при этом каких-то святых, которые стоят вне этой власти. Все очень здорово. И поэтому ты однажды выбираешь интуитивно и инстинктивно свой путь. Ты берешь, уходишь в горы. Кто-то говорит, что нет, я работаю преподавателем в вузе, и это мой путь, я здесь буду реализовывать свое просветление.

Опять-таки универсальность пути заключается в том, что буддизм не привязан к месту, к религии, к стране. И, как ни странно, буддизм – почему говорят, что это мирная религия? Мир – не потому что есть некий лозунг – любить всех. А в буддизме изначально устранена любая возможность для борьбы. Потому что, например, из-за чего всякие религиозные споры возникают? Из-за борьбы за обладание всей полноты истины. И если я говорю, что я обладаю всей полнотой истины, меня не переспоришь, потому что аргументов разумных не приведешь. Буддизм никогда не говорит, что у нас есть истина. Он говорит: вот у нас есть некий путь, мы просто другого не знаем. Самое интересное, что когда вы обучаетесь буддизму, например, в Китае или Японии, вы не обучаетесь неким канонам или догматам. Вы можете даже не знать, к какой школе вы принадлежите, вы обучаетесь у конкретного учителя. И он для вас и есть воплощение всего буддизма. Что творится в соседнем уезде, вы даже не знаете. Вы можете придти в соседний храм буддистский и вдруг увидеть, что они кланяются чуть-чуть иначе. Скажем, в христианстве это было бы изменение чина религиозного, это был бы скандал, сектантство. Попробуй, скажем, алтарную преграду сделать на 2 метра ниже, — невероятно просто. В буддизме храм может быть сделан по-другому. Причем на расстоянии двух километров. Это не является сектой. Каждый учитель сам воплощает собой путь. Если тебе его учение нравится – учись у него, следуй за ним, не спрашивай, какая школа или что творится в соседнем уезде? Если ты вдруг не чувствуешь вот этой вот энергетической привязанности, уходи, ищи другого учителя.


Виктор Ерофеев: Буддизм и любовь. Вот в индуизме мы знаем есть храмы, которые славят сексуальные потенции человека, чрезвычайно откровенные, иногда шокирующие для христианина. Что в буддизме, как в буддизме относятся к физической любви?


Алексей Маслов: Буддизм не лишает человека пола, как многие религии. То есть буддизм – это путь естественности. Поэтому если естественно продолжать род, если сексуальные отношения естественны, то в этом нет ничего плохого. Более того, ведь буддизм очень хитро поступает: он любой акт жизни человека, будь то питание или сексуальные отношения, превращает в некое энергетическое священнодействие. Ведь почему, скажем, христиан так шокировали, и первых, и до сих пор шокируют, все эти индуистские и тибетские храмы? Потому что они видят лишь внешнюю сторону дела, вот женщина, вот мужчина, вот совокупление – какой ужас! На самом деле, это именно от женщины и мужчины в совокуплении рождается некая свободная энергия, свободные радикалы, которые этот мир и согревают. Это энергия Будды и Шапти. И поэтому важно в буддизме не просто найти женщину или мужчину – партнера, а важно найти правильного партнера, подобрать правильное время. И тогда ты через это можешь и оздоравливаться, и напитывать и себя энергией и других людей. Но если это превращается в какой-то разврат, он осуждается в буддизме. То есть есть действия разумные и рациональные. Буддизм никогда не говорит: вот этого делать нельзя.


Виктор Ерофеев: То есть если женщина изменила мужу, то в этом плане она уже не буддистка или, по крайней мере, она плохая буддистка?


Алексей Маслов: Буддизм на самом деле не затрагивает проблем морали.


Виктор Ерофеев: Вот тоже интересная тема.


Алексей Маслов: Да, потому что буддизм – не морализаторское учение. Вообще, Восток в целом – не морализаторский. Это нам кажется, что семейные традиции, можно, нельзя. Это абсолютно христианский мир созерцания, когда мы…


Виктор Ерофеев: А на самом деле как?


Алексей Маслов: Он абсолютно в этом плане свободен и прагматичен. Ведь скажем, за изменой жены мужу стоит такая, может быть, сотня причин, которые мы в одной передаче не перечислим. И вот взять и все это накрыть таким общим зонтиком, что это плохо… А почему? Если мы посмотрим, все это исходит из христианской морали семьи, принадлежности жены мужу и так далее. То есть мы видим, что за всем эти стоят социальные причины. Буддизм переводит это все в причину скорее мистическую.


Виктор Ерофеев: Хотя не прелюбодействуй, да?


Алексей Маслов: Да, потому что как раз идет трактовка, что такое прелюбодейство. Конечно, мы не должны путать, что есть нормы современного общества. Скажем, Китай отрицательно относится к прелюбодейству, так же как и Япония. Но есть локальная среда. Скажем, вот у нас есть какая-нибудь локальная деревня, которая очень далеко от центра находится, где, конечно, формально все законы государства действуют, но там действуют законы традиционные прежде всего. И измена никогда не будет там осуждаться, если она, например, это конкретный пример, если женщина вступает в отношения с монахом. Потому что у нее от мужа не может быть детей по каким-то причинам, она вступает в сношение с монахом, который ей дает священного ребенка. Измена это или нет? По китайским причинам – нет, формально, конечно, — это измена.


Виктор Ерофеев: То есть женщина, вступающая в отношения с монахом, не изменяет мужу. Хорошо же монахам там!


Алексей Маслов: Вопрос, если он настоящий монах, он не со всякой женщиной вступит в отношения. И, например, монахи многие принимают действительно полный целибат, и опять-таки это их личный путь. Но так, чтобы где-то было прописано, что целибат или ни влево, ни вправо, такого нет. Поэтому когда люди говорят: «Я хочу понять, что такое буддизм, хочу овладеть, дайте мне почитать книжку», не надо книжки читать, нет такой книги.


Виктор Ерофеев: Есть учителя.


Алексей Маслов: Есть учителя. И если вы хотите себя объявить буддистом, или хотите понять, что такое, найдите учителя, езжайте в Китай. Или в России это можно сделать. Пообщайтесь с ними. Меня часто спрашивают: а разве русский человек, православный по душе, по традициям, по мировосприятию, зачем ему буддизм? Буддизм как такой бивень павшего мамонта, он никому не нужен, такой тяжелый, потому что всегда кажется, что буддизм – это нечто, что лежит на пути свободно движущейся машины христианства. Надо ее либо раздавить, либо объехать. Да нет такого. Буддизм – это особый стиль жизни, в конце концов.


Виктор Ерофеев: Буддизм – это стиль жизни. А как православие относится к буддизму?


Алексей Маслов: Негативно, однозначно негативно.


Виктор Ерофеев: Почему?


Алексей Маслов: Дело в том, что здесь причина не в буддизме и не в православии.


Виктор Ерофеев: А во власти, наверное?


Алексей Маслов: Во власти, да. Потому что православие, на мой взгляд, и трагедия, и величие православия заключается в том, что оно долгое время развивалось в стране закрытой. Это закрытая была страна как при Иване Грозном, хотя были, конечно, иностранные послы, и любой историк вам расскажет, сколько было англичан при дворе, и потом при советской власти. У православия как бы был отторгнут тот механизм утверждения себя через свободную и самое главное привлекательную проповедь.


Виктор Ерофеев: Через диалог.


Алексей Маслов: Через диалог, абсолютно точно. Потому что ведь объяснять уже воцерковленным людям, что православие – хорошо, бессмысленно. А вот когда мы обращаемся к людям, которые не воцерковлены, которые не очень разбираются что к чему, и когда им в лоб говорят, что буддизм и ислам плох, а православие хорошо, все время хочется спросить: а почему? А вот дальше уже сложно сказать, потому что буддисты верят в Будду? Не так. Потому что ведь буддисты призывают к тому же самому, что и остальные. И вот поэтому православие говорит: нет, это однозначно плохо. Но при этом получается так, что тем самым мы поворачиваемся спиной к доброй, наверное, половине мира, которая живет внутри буддизма, буддистской культуры.


Виктор Ерофеев: Доброй половины мира, да?


Алексей Маслов: Да, и живет она в общем неплохо, на самом деле.


Виктор Ерофеев: И достаточно моральна, даже если буддизм не является моралистической религией. Правильно?


Алексей Маслов: В конце концов, если грубо подходить, давайте посмотрим на быстро развивающийся Восток в самом широком смысле этого слова: от Китая до, положим, Индонезии, у которых потенция огромная сейчас. И буддизм, в отличие от православия, он не этнообразующий фактор. Он – просто частичка совсем другой вещи. И когда мы говорим про национальную идею, про национальную идеологию и в конце концов потихонечку приходим, что национальная идея, как всегда, связана в России с православием, на Востоке она не связана с религиозной концепцией. Она связана с самоосознанием себя как единого мощного костяка нации. И потом если мы посмотрим на эти страны, которые живут под буддистским зонтиком, они очень хорошо живут. И то, как они за последние 30-40 лет преодолели этот гигантский разрыв, — это показатель того, что можно быть буддистами, можно не верить ни во что, и при этом хорошо развиваться.


Виктор Ерофеев: Но все-таки тут есть два вопроса. Во-первых, если так все хорошо с буддизмом, почему же Китай поскользнулся и попал под страшный коммунистический гнет? Значит, там недостаточно крепкие оказались эти буддистские основания общества? Почему так случилось? Коммунизм оказался более убедительным или более агрессивным?


Алексей Маслов: Во-первых, буддизм никогда не вмешивается в политическую культуру.


Виктор Ерофеев: Вообще никогда?


Алексей Маслов: Вообще никогда. И, например, как было в России, рядом с правителем всегда стоит патриарх.


Виктор Ерофеев: Такого там нет.


Алексей Маслов: Такого там нет, потому что опять-таки патриарха нет. Во-вторых, если говорить про коммунистическую идеологию, конечно, для Китая она была безумно привлекательная. Сама по себе идея уравниловки – это чисто крестьянская идея. И я хочу обратить внимание, что в Китае был не столько коммунизм, сколько большевизм. Это, кстати, практическое воплощение. И поэтому Китай не подскользнулся. В Китае просто был период хаоса, как между всегда династиями бывает, пришла смена династий, она длилась почти 40 лет, и потом Китай опять выровнялся. То есть это было не довиация, не отклонение, это была нормальная смена династийного цикла.


Виктор Ерофеев: Понял. Что касается будущего у буддизма в России? Есть ли будущее у него?


Алексей Маслов: Да. Есть, но оно очень локальное будущее. То есть там, где есть буддистские территории традиционные, Калмыкия или Тува, или Бурятия, он будет всегда существовать.


Виктор Ерофеев: И будет возрождаться как настоящая религия, а не просто объединяющий этносы факторы.


Алексей Маслов: Ну, возрождение – вопрос хитрый. Потому что, например, в Элисте стоит самый большой, может быть, даже в мире, по крайней мере, в Европе точно, буддистский хурал, буддистский храм. Он гигантский абсолютно. И там работают тибетцы, расписывают его. Но возродится ли буддизм в душах людей, это вопрос большой, хотя здание стоит. Буддизм в России еще будет всегда присутствовать на уровне культуртрегерства. Это очень популярно. Этот слой людей будет абсолютно стабилен, но будет всегда пополняться.


Виктор Ерофеев: Именно творческими людьми, ищущими.


Алексей Маслов: Да, потому что буддизм – это, может быть, одна из первых таких концепций, которая вышла за пределы монастырей и пришла к художникам, поэтам, к людям, которые переживают действительность, которые постоянно мучаются необходимостью отражать каким-то образом. Но рамки буддизма будут всегда узкими, потому что у России своя концепция мировосприятия. Зачастую такая концепция агрессивного выживания в мире. То есть в России, к сожалению, всегда плохо. Как вы помните, у Горького Цыганок, который нес крест, он знал, что упадет, но сбросить его тоже не мог. Вот концепция такая у него была. Вот здесь то же самое. России не до буддизма.


Виктор Ерофеев: Не до буддизма?


Алексей Маслов: Не до буддизма.


Виктор Ерофеев: То есть будет в Бурятии, будет в Туве, будет в Калмыкии и будет у творческих людей. А самой России не до буддизма, и она его интегрировать как религию никогда не захочет.


Алексей Маслов: По крайней мере, ближайшие лет 50 точно.


Harvard Business Review Россия

Популярность буддизма в христианских странах растет день ото дня. Открываются курсы медитации, выходят учебники и пособия — от «Буддизма для чайников» до научных трудов, проводятся бесконечные семинары и конференции. О том, с чем связан этот всплеск интереса и как, попав на нашу почву, буддизм преломляется через призму христианской культуры, рассказывает один из ведущих российских востоковедов, проживший много лет в Китае, специалист в области китайской цивилизации, доктор исторических наук, профессор, заведующий отделением востоковедения НИУ ВШЭ Алексей Александрович Маслов.

Когда буддизм начал завоевывать Запад?

Как минимум 150 лет назад. Англия в середине XIX века, потом Франция в начале ХХ веке увлекались всем, что связано с Востоком. Это было чисто эстетическое увлечение, мода, которая с настоящим Востоком зачастую не соотносилось. В то время для европейцев буддизм, причем совершенно абстрактный, стоял в одном ряду с так называемыми «chinoiseries» — фарфоровыми китайскими вазочками, которыми сейчас полны британские дома. Другой всплеск интереса к буддизму был связан с серьезным кризисом европейской мысли начала ХХ века. Это был протест против жестких христианских норм, и проявлялся он по-разному: от импрессионизма и фовизма до псевдовосточных течений, самое известное из которых — теософия. Ее апологеты — Елена Блаватская, Анни Безант и другие — якобы ­апеллировали ­­к ­буддизму, хотя никогда систематически его не изучали и по сути создавали собственную философскую систему.

Чем буддизм так привлек западный мир?

Тогда, как, впрочем, и сегодня, увлечение буддизмом было связано со стремлением к чему-то иному и к религиозной и духовной практике имело мало отношения. Это был поиск новой площадки, позволяющей реализовать свои мечтания и чаяния, которые невозможно осуществить в рамках родной культуры. Это была традиция иномыслия, инобытия. Классический пример — дзен-буддизм в Европе 1960—1970-х годов, связанный с «детьми цветов», с работами Судзуки Тэйтаро и Алана Уотса. Судзуки стал настоящим проповедником буддизма в Европе: его книги были на столах у всех передовых людей того времени, в том числе у Стива Джобса. С одной стороны, он был носителем традиции дзен-буддизма, а с другой — человеком науки, входившим в сообщество крупных ученых. Это был первый прорыв к сочетанию науки и духовной практики.

Что в представлении европейцев буддизм как религия противопоставлял христианству?

Европейцам нравилось отсутствие в буддизме религиозной догматики, абсолютная, как им казалось, свобода от конвенций; нравилось, что в буддизме нет системы жесткой иерархии. В христианской церкви — и в те времена, и сегодня — отношения строились по пирамидальному принципу: есть главный, есть подчиненные; любой, кто вступает в церковь, оказывается у ее основы, поэтому, чтобы куда-то пробиться, надо пройти долгий путь. В буддизме вообще нет церкви как социального института. Христианство приучило нас ставить знак равенства между верой и культом. Из-за того что в нашем сознании они сливаются воедино, отношение к служителям культа переносится на веру: если ворует священник, то и вера плоха — ошибка в одной структуре неизбежно приводит к деградации другой структуры. Кроме того, в буддизме, в отличие от христианства, нет фанатизма. ­В ­Европе религия утверждалась огнем и мечом, христианские войны регулярно выкашивали часть населения и выбивали производительные силы. В буддизме такого никогда не было. Так что в сознании европейцев буддизм стал антитезой христианскому засилью — не христианской культуре, без которой Европу невозможно помыслить, а именно догматике.

Оказавшись на инородной почве, в контексте иной культуры, буддизм наверняка видоизменился и мимикрировал.

Безусловно, на Западе буддизм подчинился логике местной культуры. Во времена «Битлз» он оказался связанным с увлечением свободой, сегодня — с увлечением политикой. Когда Далай-ламу стали представлять исключительно как политического лидера, борца за свободу Тибета, буддизм на Западе приобрел не свойственную ему протестную окраску. Западный мир так тесно привязан к генетике собственной культуры, что в буддизме пытается найти что-то «свое» и, не ­находя, ­приписывает ему это. Например, я часто вижу, как новообращенные буддисты на Западе спорят о том, какие догматы есть в этой религии, во что нужно верить, какие правила соблюдать. По сути, это возвращение к средневековым христианским спорам, к начальной точке, к тому, от чего люди бежали. Они кого-то изгоняют из своих сообществ, кого-то принимают, кому-то поклоняются, создают иерархию. Истинному буддизму все это чуждо: он начисто лишен догматизма.

Что понимается под отсутствием догматизма? И означает ли оно отсутствие в буддизме незыблемых правил и ритуалов?

В христианстве тех, кто не верит в догматы — в непорочное зачатие или в воскрешение, — никогда не будут считать христианами. В буддизме этого нет. Да, там существуют строгие правила поведения, ритуалы, но соблюдать их не обязательно. Приведу пример. Буддисты ставят благовония перед изображением Будды, поэтому, уезжая из китайского монастыря, я спросил своего учителя, как мне быть в Мос­кве — сооружать ли алтарь? Учитель даже не понял вопроса. «Если тебе это помогает, — сказал он, — сооруди, если нет — не надо». Западному человеку очень трудно это осознать: мы привыкли к тому, что религиозная активность базируется на ритуалах. В буддизме куда более важную роль играют каноны — дисциплинарные правила, разнящиеся от монастыря к монастырю, — но и они могут меняться или отмирать. Кроме того, в буддизме есть так называемые «три убежища» — три начала, которые принимает человек, решивший следовать буддизму: Будда, буддистский закон (дхарма) и община (сангха). Причем община — это не только монастырь, это братство людей, идущих по пути просветления, не важно, к какой религии они относятся и относятся ли вообще. Ну и конечно, не стоит забывать о четырех заветах, или запретах буддизма. Первый — принцип ахимсы: не причинять вреда живому, никого не убивать; второй — не есть мясного, не пить спиртного; третий — не лгать и не быть двуязычным; четвертый — не прелюбодействовать. Но опять же эти заветы могут трактоваться по-разному. Накормив птенца, выпавшего из гнезда, червяком, мы спасем птицу, но убьем червяка. Как быть? Или что значит «не прелюбодействовать»: соблюдать целибат, не изменять жене, не менять партнера в жизни? Трактовок — множество. Главное, что буддизм не концентрируется только на этих правилах. Исторически выработанные нормативы вполне могут нарушаться, например многие буддисты в Китае сегодня едят мясо. Буддизм не ставит законы и запреты выше индивидуального развития. Если соблюдение правил — когда поститься, когда вставать, с кем и о чем говорить — становится самодовлеющей частью жизни человека, у него возникает невроз: он все время боится ошибиться. Любая институциализированная религия ведет к стойкому неврозу. Буддизму это состояние не знакомо.

И это еще одно принципиальное расхождение с христианством. Есть ли у него историческое объяснение?

Жесткие правила появились в христианстве из-за крепкого слияния государства и церкви в Европе. Государство всегда было жестким, и ему вторила религия — как по структуре, так и по поведению. На Востоке, в частности в Китае, государство было значительно выше любой религиозной традиции. Император был воплощением всего мистического, духовного и небесного, а монах или религиозный лидер стоял на много ступеней ниже. Религия не играла большой роли в социальной жизни, ее влияние ограничивалось уровнем личного общения. Она никогда не вмешивалась в управление государством, никого не проклинала и не изгоняла из своих рядов. Поэтому буддизм никому не мог да и не хотел ничего приказывать. Кроме того, он никогда не базировался на сборе денег (хотя, конечно, пожертвования монахам и монастырям существовали), ему не надо было выстраивать гигантскую систему поступлений в церковную казну, как в Западной Европе и в России. На Востоке никогда не было десятины. Поэтому жесткая структура буддизму была попросту не нужна.

Религия, культура, в которой родился и вырос человек, во многом определяет тип его мышления, сознания, поведения. Может ли представитель западной, христианской культуры стать настоящим буддистом?

Духовное постижение не зависит от первичной культуры человека, но из-за разницы культурных стереотипов у западного человека оно порой проходит труднее и требует много времени. Если он хочет изучать буддизм на родине традиции, то его путь еще больше удлиняется. Прежде всего нужно выучить язык, скажем китайский, корейский или японский, поехать в одну из этих стран и найти себе учителя. Это обязательное условие — буддизм постигают только через общение с наставником. Семинары, проповеди, адаптированные под европейское сознание (пусть даже их проводят корейцы или японцы), дают лишь общее представление о предмете, иногда создают иллюзию знания и далеко не всегда имеют отношение к восточной традиции.

Затем человек приходит в монастырь — со своим интеллектом, знаниями, с массой прочитанных книг — и понимает, что с ним никто не хочет говорить, потому что у него совершенно иное сознание. Так что ему надо преодолеть собственное «я», очистить себя от знаний и снова стать учеником. Для европейцев это непросто: для нас учеба — это этап в жизни, который надо пройти, а не некий континуум. Нужно дисциплинировать свое сознание и тело, следуя системе жестких правил: вопреки ожиданиям обучение начинается не с откровений и медитации, а именно с правил — диета, распорядок дня и т.д. И здесь таится очередная проблема: европейцы считают, что буддизм — это абсолютная свобода мысли, нравов, действий. На самом деле сначала нужно пройти через строжайшую систему самовоспитания. Когда наступает черед медитативной практики, европеец опять сталкивается с трудностями: оказывается, что его никто не учит, не объясняет, как «правильно медитировать». А мы же привыкли к четким инструкциям, учебникам, объяснениям. В буддизме это не работает: если человек воспроизводит инструкцию, он ничему не учится. Затем наступает момент, когда европеец впадает в отчаяние: он понимает, что получил уже много сведений, но так ни к чему и не пришел. И если он спросит учителя, что делать, тот ответит: ты все делаешь правильно, нужно лишь время. Время — абсолютный фактор. Мы же не любим его тратить, и нам всегда хочется четко знать, когда что произойдет…

Я видел много одаренных европейских ребят, которые приезжали в Китай, чтобы что-то постичь. Удавалось это единицам — и в этот момент они замолкали, переставали себя рекламировать, потому что самое интересное — понимать, что происходит внутри самого себя. Но в основном эти ребята получали диплом (в буддизме «дипломов» не может быть по определению, но европейцы любят сертификаты, и китайцы идут им навстречу), возвращались на родину и рассказывали всем о своем мастерстве. Такие люди создают культурный шум вокруг буддизма, но при этом совершенно не затрагивают ядро практики. Я считаю, что в этом нет ничего плохого: каждый получает от буддизма то, чего хочет: кто-то дип­лом, а кто-то просветление.

Задав предыдущий вопрос, я задумалась: что такое «настоящий буддизм»?

Буддизм — неоднородная среда: там есть разные течения, а внутри них разные школы. И все это «настоящий буддизм». Если говорить обобщенно, существуют три основных направления. Ранний буддизм, который базируется на прямой проповеди Будды, стал называться буддизмом тхеравады (дословно — «учением старцев»), или хинаяной — буддизмом малой колесницы. Он распространен в основном в Юго-Восточной Азии. Изначально он был очень строг: монахам не разрешалось работать, готовить пищу, иметь дело с деньгами, слушать музыку, но сегодня многие запреты заметно ослабели. Согласно тхераваде в деле спасения больше шансов у монаха, чем у мирянина, у мужчины, нежели у женщины.

Прежде чем продолжить, давайте определим, что буддизм понимает под спасением.

Слово «спасение», конечно, из европейского лексикона. В буддизме говорится об освобождении. Надо освободить себя от пут незнания, понять суть мира, проникнуть в его глубину и в конце концов прекратить свою зависимость от физического тела и вообще от внешних феноменов. В тхераваде, например, прекращение зависимости понимается буквально: человек, достигая нирваны, физически умирает, при этом его дух просветлен. В таком состоянии человек ничем не отличается от Будды.

Но вернемся к направлениям буддизма. Второе, самое большое по охвату, включающее в себя сотни школ, называется буддизмом большой колесницы, или махаяной. Оно распространено в Китае, Японии, Корее. Махаяна провозглашает, что спастись может любой — мужчина, женщина, животное, причем без всяких перерождений — «здесь и сейчас». У ­человека есть все условия для того, чтобы достичь просветления, но он часто не хочет совершать внутри себя такого подвига. Он не обязан, даже имея возможность достичь окончательной нирваны, физически уходить из этого мира — он может остаться, чтобы помогать другим людям. Это так называемое состояние бодхисаттвы.

Третье направление — буддизм ваджраяны, или тибетский буддизм, в просторечии называемый ламаизмом. Это наиболее позднее образование, возникшее на стыке местного шаманизма, который сегодня известен как религия бон в Тибете, буддизма махаяны и целого ряда индуистских течений, в том числе йогической практики. По распространению он самый узкий — а по известности самый широкий, благодаря активной пропаганде, которая в классическом буддизме не принята. Ламаизм был политизирован и социализирован в ХХ веке из-за событий в Тибете. Когда политики начинают играться религией, религия всегда разрушается, а политика выигрывает.

Как эти направления уживаются между собой?

Чаще всего буддисты в Азии даже не знают, к какому направлению и к какой школе они относятся. Единственное, что для них имеет значение, — личная связь между учеником и учителем. В буддизме не может быть сектантства: если, например, кто-то во время молитвы поднимает руки высоко, а кто-то держит перед грудью, значит, их так учил учитель, и в этом есть свой мистический смысл. Неправильной трактовки быть не может: если учитель просветлен, значит, его трактовка истинная. И не важно, какой практикой вы занимаетесь: кто-то бесконечно читает и комментирует трактаты, кто-то медитирует и так далее, — важно, чего вы достигаете.

Я, например, обучался в Китае по направлению чань-буддизма, по школе Цаодун. Она базируется на сидячей медитативной практике, технике «молчаливого просветления» и постижении особой структуры мира и сознания, которая изложена в нескольких трактатах, в том числе в «тайных писаниях». Но никто из моих собратьев, кроме наставляющих учителей, никогда не задумывался, как называется наша школа. Это отвлекающий вопрос: Будда уже живет в твоем сердце, нужно лишь различными техниками «пробудить» его. Вообще, все происходит внутри человека — исправляя себя, исправляешь весь мир. Идея проста, но путь к ее реализации весьма долог.

Более того, буддисты не противопоставляют свою религию другим. Буддистские учителя, которых я знаю, с радостью ходят в соседний даосский монастырь попить чаю, поговорить с местными монахами и воскурить благовония перед даосскими божествами. Так же спокойно они заходят и в католический храм. Нам это сложно себе представить, но в голове у них нет разделения: духовный мир един, различаются лишь подходы к нему.

Правильно ли утверждать, что цель жизни буддиста — достичь освобождения?

Цель жизни в буддизме вообще не ставится. Есть ряд реперных точек, и освобождение, просветление — одна них, после чего существование продолжается. Целеполагание — опасная ошибка. В «Сутре помоста Шестого патриарха» — одном из самых известных трактатов по чань-буддизму, написанном в VIII веке, говорится: как только человек начинает думать об истине, он сразу от нее отдаляется. То есть постановка цели отбрасывает нас далеко назад. Надо спокойно идти по своему пути. Если у вас чистое сознание (просветленных в мире очень мало, а тех, кто способен очистить свое сознание, много), вы всегда безошибочно движетесь к цели, которую себе даже не ставили.

Каким образом можно очистить свое сознание?

Есть множество способов, даже помимо тех классических, которые заповедовали нам китайцы. Медитация — это хорошо, если знаешь, как ею заниматься. Если не знаешь или у тебя нет учителя (тренер в фитнес-клубе не в счет), не надо рисковать. Прекрасно влияют на человека занятия цигун и тайцзи — в них ошибиться гораздо сложнее, чем при сидячей медитации. Существует масса способов, которые мы практикуем, даже не замечая этого, — например спокойная музыка. Не надо также забывать, что у человека есть право на гигиену собственного общения. Нам кажется, что мы обязаны общаться со всеми, кто к нам обращается, но на самом деле это не так. С теми, кто нам неприятен, кто пробуждает в нас негативные эмоции, общаться не нужно. Ведь мы не просто перекидываемся с людьми словами, мы впускаем их в свой духовный мир, в свое пространство. Прервав неприятное общение, мы не столько очищаемся, сколько перестаем загрязняться. Еще одна вещь, которую предлагает нам западная цивилизация, — психоанализ, хотя его методы не совпадают с принятыми в буддизме. Психоанализ пытается вызвать из глубины подсознания травмирующие воспоминания и сублимировать их, чтобы избавить человека от проблемы. Буддизм же утверждает, что проблема снимается, когда исчезает сам вопрос. Как только человек перестает думать, правильно или неправильно он поступает, он начинает действовать правильно.

Чем опасна медитация без ­учителя?

Медитация базируется на определенных техниках. Их можно описать, а вот описать, правильно или неправильно мы их выполняем, невозможно. Только учитель может понять по нашему поведению, что и как мы делаем. Впадая в ­определенное ­психосоматическое состояние, некоторые начинают подергиваться, раскачиваться или наклоняться. Это малозаметно, но в нормальной медитации человек должен сидеть спокойно. Учитель разбирается, в чем дело, — в Китае, например, проводятся постмедитативные беседы: через несколько часов или через сутки после медитации учитель выясняет, в каком состоянии пребывает человек. Медитирующий всегда должен быть под контролем, поэтому, если не знаете, как медитировать, — не медитируйте.

Сопоставима ли роль учителя в буддизме с ролью духовника в христианстве?

Учитель — это не духовник в нашем понимании. Батюшка в Европе или в России дает советы, иногда директивные указания. А в буддизме человек должен сам в себе разобраться. В этом смысле общение с учителем ближе к психоанализу, чем к религиозной практике. Учитель направляет беседу, но ничего не советует и не говорит, что надо делать, потому что у каждого свой путь. Единственное, что можно воспроизвести (но нельзя имитировать!), — состояние сознания. Беседуя с учеником, находясь рядом с ним, учитель пытается передать ему матрицу своего мышления.

Буддизм провозглашает личную ответственность за собственные поступки. Если ты не спасешься сам, тебя никто не спасет. Ты не можешь замолить грехи, но при этом можешь мистическим образом прекратить действие своего дурного поступка. Понятие покаяния, раскаяния выражается в двух иероглифах. Согласно значению первого иероглифа ты понимаешь, что причинил кому-то зло и раскаиваешься; согласно значению второго — обещаешь больше никогда этого не повторять. Покаяния как исповеди в буддизме не существует, так что нет и исповедника.

Существуют ли признаки, по которым можно отличить просветленного человека от непросветленного?

Такие признаки, конечно, есть, и китайцы, прекрасные имитаторы во всем, даже научились их подделывать. Это неторопливая речь, постоянная легкая улыбка, мудрые фразы. И все же подделку можно почувствовать. Один из главных признаков: просветленные люди никогда не говорят о своем просветлении, не пускаются в сложные рассуждения о мире, о человеке, о том, как надо жить. Мне один просветленный монах несколько дней объяснял, как надо делать лапшу, — на то он и просветленный, чтобы обучать на примерах.

Важно понимать, что этого состояния сознания можно достичь как угодно. Можно сочинять песни, писать научные работы или вообще ничего не делать. Главное — какое переживание внутри тебя происходит. Кстати, буддизм предусматривает одну интересную вещь, не характерную для других религий. Можно ничего не знать о буддизме, о канонах и заветах, о том, что говорил Будда, и при этом достичь просветления, потому что любая концентрация, которая ведет к очищению сознания и к избавлению от зависимости от внешнего мира, — и есть чисто буддистское просветление. Можно жить в глубинке России или на юге Африки и стать просветленным буддистом.

Убегающий будда – Власть – Коммерсантъ

Журнал «Коммерсантъ Власть» №2 от , стр. 44

&nbspУбегающий будда

       Кармапа-лама — третье лицо в буддийской иерархии — бежал из китайского Тибета в Индию. Китай лишился единственного ламы, который был признан всеми буддистами и в то же время демонстрировал лояльность китайским властям. Индия получила опасного политэмигранта и оказалась на грани войны с Китаем.

       Зима в этом году в Гималаях исключительно сурова: перевалы в глубоком снегу, ветер, мороз. Даже в более мягкие зимы мало кто решается отправиться в путь. Но 28 декабря глава одной из четырех буддистских сект Тибета 14-летний кармапа-лама, переодевшись в обычное платье, в сопровождении шестерых монахов ушел из монастыря в центре Тибета. Через Гималаи путники отправились в сторону границы с Непалом. За девять дней беглецы преодолели 1500 километров. О самом путешествии известно очень мало. Говорят, беглецов уже в Индии подвозили грузовики, но основную, самую трудную часть пути, через заснеженные скалистые высокогорные перевалы и ледяные потоки, можно было проделать только пешком. Путешественники сбили в кровь и обморозили руки и ноги, карабкаясь по склонам, попадали в снегопады, рисковали сорваться в пропасть или быть погребенными под снежной лавиной. В начале января кармапа-лама появился в Индии.
       
Появление
       Когда кармапа-лама и сопровождавшие его тибетцы появились две недели назад в Дхармшале, многие не поверили своим глазам. Здесь, на севере Индии, живут последние десятилетия далай-лама, тибетское правительство в изгнании и множество тибетских монахов и монахинь, сбежавших из Китая. Однако увидеть там юного кармапу, до последнего времени считавшегося чуть не главной опорой китайских коммунистов в Тибете, не ожидал никто. Один из тибетских министров сказал, что «совершенно потрясен и изумлен» поступком 14-летнего ламы.
       Первые несколько дней после своего появления в Индии кармапа-лама провел в доме для гостей недалеко от официальной резиденции далай-ламы, в котором останавливаются все посетители ламы, в том числе и ярый его приверженец американский актер Ричард Гир. За это время кармапа всего дважды покидал свою комнату — оба раза, чтобы встретиться с далай-ламой. Однако даже при таком затворничестве находиться в Дхармшале для кармапы небезопасно — Китай может попытаться силой вернуть предателя. Предполагается, что вскоре кармапа-лама переберется в монастырь Бхатту, расположенный недалеко от Дхармшалы. Именно там живет духовный наставник кармапа-ламы Тай Ситу Ринпоче, который «открыл» нового кармапу в 1992 году.
       
Воплощение
       Целых одиннадцать лет тибетские монахи ждали дня, когда они смогут увидеть 17-го кармапа-ламу. Предыдущий, 16-й кармапа-лама — Рангджунг Ригпе Дорджи — умер в 1981 году в США, недалеко от Чикаго. Долгое время среди оставшихся после него вещей не находили никаких указаний на то, где искать следующее воплощение кармапы. Но однажды монах Тай Ситу Ринпоче, протирая от пыли вещи покойного учителя, взял его амулет, который распался надвое у него в руках. Внутри оказалось стихотворение, указывающее, где искать реинкарнацию кармапы.
       Несколько монахов отправились в Тибет. Мальчик, которого они нашли, соответствовал поэтическим указаниям, а главное, сумел отличить личные вещи покойного кармапа-ламы среди нескольких других предметов — именно это является для ламаистов главным доказательством того, что перед ними новая инкарнация ламы. Угьен Тринлей Дорджи, которому было суждено стать 17-й инкарнацией кармапа-ламы, родился 26 июня 1985 года в восточной части Тибета, в семье пастухов-кочевников. Родители мальчика рассказали, что его рождение сопровождалось чудесными знамениями: в долине был слышен звон колокольчиков, звуки рожков и пение священных раковин.
       Солнечным сентябрьским днем 1992 года с благословения духовного лидера Тибета далай-ламы состоялась церемония интронизации нового кармапа-ламы в его основной резиденции — монастыре Цурпу в центре Тибета, в 50 километрах от столицы Лхасы. На церемонию собрались больше 20 тыс. человек. Буддийская секта Карма Кагиу, главой которой является кармапа-лама, насчитывает около пяти миллионов последователей по всему миру — в Индии, США, Канаде, Великобритании. Монастырь и его окрестности заполнили бритоголовые монахи и монахини в традиционных красных облачениях и празднично одетые паломники со всего Тибета. Семилетний мальчик, казалось, полностью осознавал важность происходящего. Он много часов сидел на высоком троне совершенно прямо, не шевелясь и почти не улыбаясь. Его взгляд был сосредоточен, спокоен и серьезен. Так был введен в сан третий по значимости тибетский лама и единственный из высших религиозных лиц, признанный и далай-ламой, и властями Китая.
       
Исчезновение
       Последние семь лет кармапа-лама жил в монастыре Цурпу, но его свобода была весьма ограниченной — фактически это был домашний арест. Китайские власти давно пообещали дать мальчику возможность выезжать за пределы Китая, чтобы общаться с духовными лидерами тибетских буддистов, а тем, в свою очередь,— приезжать к нему в Тибет. Однако со временем стало ясно, что эти обещания не будут выполнены. Раз за разом китайские власти отказывали кармапа-ламе в выездной визе, а его наставника не пускали в Китай. Юноша быстро взрослел и выглядел все более озабоченным и сосредоточенным. Невозможность получить подобающее религиозное образование, судя по всему, всерьез его беспокоила. В последнее время он часто совершал далекие прогулки по окрестным горам. В этих прогулках его обычно сопровождали только самые близкие ему монахи, известные большой выносливостью и силой. И кармапа-лама, и его приближенные — настоящие скалолазы, закаленные многолетними тренировками. Постепенно все в монастыре привыкли, что кармапа-лама часто уходит в горы, чтобы там предаваться размышлениям. В конце декабря было объявлено, что кармапа намерен надолго уединиться в горах. Больше приставленные к нему китайские охранники его не видели.
       Бегство кармапа-ламы из Китая чрезвычайно огорчительно для китайских властей. На него возлагали большие надежды. При всяком удобном случае в Китае подчеркивали «патриотизм» кармапы — он даже дважды появлялся на официальных коммунистических мероприятиях рядом с Цзян Цзэминем, а недавно по телевидению были показаны кадры, на которых кармапа-лама поет религиозные гимны, с таким комментарием: духовный лидер Тибета молится о покойном вожде Мао Цзэдуне. Всякий раз, когда нужно было предъявить доказательства лояльности Китая по отношению к культуре и религии Тибета, публике предъявляли «правильного» ламу. И вот теперь он сбежал, оставив в Тибете родителей и шесть братьев и сестер.
       Сначала Китай хранил молчание. Потом попытался сделать вид, что кармапа вовсе не сбежал, а всего лишь отправился на «прогулку по магазинам»: агентство «Синьхуа» процитировало письмо, якобы оставленное кармапа-ламой, в котором тот объясняет свое отсутствие необходимостью отправиться в Индию за некоторыми предметами культа. Упоминаются там особые музыкальные инструменты и черные шляпы, которые являются символом этой ветви тибетского буддизма. Кроме того, агентство «Синьхуа» передало слова из письма ламы о том, что он не собирается «предавать государство, нацию, монастырь и руководство». Китай дал понять, что беглеца примут обратно. Но тот, похоже, не собирается возвращаться.
       Теперь кармапа-лама может отдыхать после своей горной одиссеи — он воссоединился со своим наставником и его имя узнал весь мир. А вот в Индии и Китае царит растерянность.
       Кармапа-лама попросил в Индии политического убежища, что не слишком обрадовало тамошние власти. В 1962 году Индия уже поплатилась приграничной войной за то, что приютила далай-ламу и множество его последователей. В последние годы у индийцев была надежда на улучшение отношений с Китаем — поступок юного кармапы ставит под угрозу возможное потепление. В сложное положение поставлен и далай-лама: он как раз намеревался провести с китайским руководством негласные консультации о будущем автономного Тибета.
       Китай, в свою очередь, потерял самый сильный аргумент в борьбе с защитниками прав человека, которые вечно упрекают его в бесчеловечной политике по отношению к Тибету.
       Сам кармапа-лама пока молчит. Он свое дело сделал — сбежал. Расхлебывать кашу, которую он заварил, предстоит властям Индии и Китая.
       
СЕРГЕЙ ТАТЕВОСОВ
       
       Однажды Индия уже поплатилась приграничной войной за то, что приютила далай-ламу и его последователей
       Недавно китайское телевидение показало кармапа-ламу, поющего религиозные гимны. И прокомментировало: духовный лидер Тибета молится о покойном вожде Мао Цзэдуне
       

Комментарии Главные события дня в рассылке «Ъ» на e-mail

У буддистов больше не будет далай-ламы

Опубликовано:

Нынешний далай-лама может оказаться последним в ряду духовных лидеров буддистов. Пожеланию пресечь пятивековую традицию, выраженному далай-ламой, посвящает свою статью католическая газета «Круа».

Далай-лама, отказавшийся от политической власти в 2011 году, считает что лишенная политической составляющей функция будет лишена и своего основного смысла, говорится здесь.

Но главное, подчеркивает «Круа», далай-лама опасается назначения своего преемника китайскими властями. «Если этот избранник опозорит само звание далай-ламы, то роль духовного лидера будет унижена», – цитирует газета его слова. И напоминает, что ранее Пекин уже выбрал панчен-ламу (это второй по рангу лама в духовной иерархии буддизма) вопреки мнению его предшественника, и большинство верующих так и не признало его духовным лидером. При этом ребенок, названный предыдущим панчен-ламой в качестве его новой реинкарнации, был похищен, — говорится здесь, и местонахождение его до сих пор не известно.

«Линия передачи и воплощения существует уже больше пяти веков, — приводит «Круа» слова далай-ламы, — и эта традиция теперь может прерваться на четырнадцатом далай-ламе, который пользуется общей любовью». « Мне девяносто лет, — продолжает он, — и я проведу консультации с самыми высокими лицами буддийской иерархии и с жителями Тибета, чтобы оценить необходимость дальнейшего существования функции далай-лам». «Круа» подчеркивает, что далай-лама оставляет себе не много времени для размышления. Врачи считают, что он доживет до ста лет, а сам далай-лама видел во сне, что умрет в 113 лет. Последователи буддизма считают, что реинкарнация совершится, но вопрос в том, — заключает газета, — будут ли разыскивать того, в ком совершится эта реинкарнация, и пока сам далай-лама склоняется к отрицательному решению».

Социальная структура Buddhism-hierarchystructure.com

Буддизм — одна из самых распространенных религий в мире, инициатором которой стал Сиддхартха Гаутама. Это одна из самых известных религий, распространенных в Индии и основных частях Азии, включая Бирму, Таиланд, Шри-Ланку, Корею, Японию и Тайвань. В основе буддийской социальной иерархии лежит «сангха» или «порядок дисциплин».

Сангхи — это группы монахов, которые передают наставления Будды по всему миру.Монахи обычно живут в монастырях, где учат студентов распространять свое учение по всему миру. Ниже приводится подробная информация о социальной иерархии буддизма:

Буддийские монастыри

Буддийские монастыри являются домом для тех людей, которые полностью посвящают свою жизнь буддийской религии. Эти монастыри являются центрами изучения религии, и большинство буддийских детей отправляются туда, чтобы изучать религию. Монастырь открыт для посещения, и простые люди могут оставаться в нем на ограниченный период времени.Монахи здесь — учителя, которые преподают принципы Будды и религию в целом.

Монахи живут в монастырях, проводя время в обучении и медитации с песнопениями и молитвами. Монастырь обычно включает в себя школьные комнаты, молельные залы, крематорий, библиотеку и общежития. Он управляется пожертвованиями, поддержкой местного сообщества и деньгами, полученными от церемоний.

Буддийские монахи

Буддийские монахи — высшая группа в социальной иерархии буддизма.Их больше всего уважают и ценят в обществе. Обычно они живут вместе в буддийских монастырях, где обучают студентов. Их время тратится на обучение, медитацию и чтение молитв в монастыре.

Буддийские монахини

Следующий класс в буддийской социальной иерархии — монахини, которые обычно являются помощниками монахов. Женщины также могут стать монахинями и выполнять менее ответственную работу в монастыре. Обычно они проводят большую часть времени в медитации и молитвах.

Буддийские миряне

Между обычными буддийскими людьми и их монахами существуют символические идиллические отношения. Миряне предоставляют монахам все необходимое для повседневной жизни, включая еду, кров и лекарства. Они действительно великодушны, заботясь о каждом требовании монахов, и взамен монахи учат их буддийской религии. Миряне проводят свое время, зарабатывая себе на жизнь, занимаясь различными профессиями, как и любое другое сообщество.Хотя они изучают буддийские принципы, они проводят меньше времени в медитации и молитвах.

Буддийские паломники

Буддийские паломники составляют нижнюю часть своей социальной иерархии. Эти люди — буддийские верующие из разных мест, которые путешествуют из одного места в другое в поисках знаний. К туристическим направлениям относятся религиозно значимые места, такие как место рождения Будды или знаменитые ступы. Паломники, которые кочуют из одного места в другое, обычно приезжают в буддийский монастырь по месту своего посещения.Они остаются в монастырях и глубоко изучают буддийские принципы и религию.

Схема буддийской религиозной иерархии | Hierarchystructure.com

Буддизм — одна из самых распространенных религий в мире. Его основал Сиддхартха Гаутама. Буддизм — одна из самых успешных религий, распространенная по всей Индии и большей части Азии. Буддизм можно разделить на две основные ветви, а именно Тхераваду и Махаяну. Тхеравада доминирует в Бирме, Шри-Ланке и Таиланде.Махаяна более разнообразна и в основном встречается на Тайване, в Японии и Корее. Давайте подробно обсудим буддийскую религиозную иерархию .

Вся буддийская религиозная жизнь сосредоточена вокруг сангхи, также известной как «Порядок дисциплин». Сангхи определяются как общины монахов. Основная служебная роль монахов — передавать учение Будды по всему миру. Монахи живут в монастырях и распространяют свои учения, обучая студентов в монастырях.

Буддийская религиозная иерархия

Уровни иерархии:

  • Буддийские монастыри
  • Буддийские монахи
  • Буддийские монахини
  • Буддийские миряне
  • Буддийские паломники

Буддийские монастыри

мест для проживания буддийских монастырей люди, полностью посвятившие себя буддийской религии. Монастыри открыты для публики, и миряне могут проживать в монастырях в течение ограниченного периода времени.Монастыри являются центрами изучения религии. Многие буддийские дети ходят в монастыри, чтобы читать и писать. Монахи обычно служат учителями в монастырях. Они дают им образование и знания, относящиеся к буддизму, наряду с другим образованием.

Типичный буддийский монастырь состоит из главного молитвенного зала, общежитий, школьных комнат, крематория, библиотеки и комнат для статуи Будды. Монахи медитируют в комнатах и ​​поют тихими стонущими голосами.Они спят в общежитиях. А монахи обязаны соблюдать определенный дресс-код.

Монастыри управляются на пожертвования и деньги, полученные от важных церемоний. Местные монастыри часто пользуются поддержкой местного мирского сообщества.

Буддийские монахи

Буддийские монахи занимают высшие должности в буддийской религиозной иерархии . Монахов уважают все в буддийских обществах. Монахи живут вместе с другими монахами в монастырях.Монахи проводят большую часть своего времени в монастырях, обучая детей всем аспектам религии.

Буддийские монахини

Монахини вторые по рангу после монахов. Женщины также могут служить монахинями. Монахини выступают в роли помощников монахов. Они несут относительно небольшую ответственность по сравнению с монахами. Монахини проводят большую часть своего времени в учебе и медитации.

Буддийские миряне

Между монахами и буддийскими мирянами существуют симбиотические отношения.Миряне обеспечивают монахов едой, жильем и лекарствами. Они удовлетворяют все нужды и требования монахов. В свою очередь, монахи учат их религии. Обычно они заняты домашними делами и не проводят много времени в молитвах и медитации.

Буддийские паломники

Паломники путешествуют к важным религиозным местам, таким как место рождения Будды, ступы и т. Д. Они посещают различные монастыри, чтобы получить знания об учении Будды.

Перейти к основному содержанию Поиск