Алекситимия сифнеос: Недопустимое название — Циклопедия

Концепция алекситимии | Диплом по психологии

Термин «алекситимия» был введен П.Сифнеосом (Sifneos P.E., 1973) в результате обобщения наблюдения за пациентами психосоматической клиники и в буквальном переводе означает «без слов для чувств» (т.е. отсутствие слов для описания чувств).

В настоящее время понятие «алекситимия» определяется как неспособность пациента адекватно воспринимать и вербализовать свои эмоции [9], сопровождающаяся рядом дополнительных черт. Алекситимия как комплексная психологическая характеристика включает в себя следующие основные составляющие [10]:

трудность в определении (идентификации) и описании собственных чувств;
трудность в проведении различий между чувствами и телесными ощущениями;
снижение способности к символизации, о чем свидетельствует бедность фантазии и других проявлений воображения;
фокусирование в большей мере на внешних событиях, чем на внутренних переживаниях.

Клинический опыт и эмпирические исследования подтверждают наличие взаимосвязи между алекситимией и психосоматическими заболеваниями, однако алекситимия является характерной и для невротических расстройств, а так же встречается у здоровых людей [10].

Тем не менее, алекситимия считается значимым фактором возникновения психосоматических заболеваний. Механизм влияния алекситимии на развитие физических симптомов, предположительно, заключается в том, что неспособность осознать свои эмоции приводит к:

фокусированию внимания человека на физических эквивалентах эмоционального возбуждения (эмоциональное возбуждение воспринимается как соматический симптом), что ведет к усилению физиологической реакции на стрессовые ситуации, которая, в свою очередь, создает условия для развития психосоматических расстройств [10].
накоплению телесных проявлений неотреагированных, не получивших разрядки эмоций, избыток которых является источником психосоматических заболеваний [21].

Вот как описывает поведение лиц, характеризующихся алекситимией, известный психотерапевт Р.Кочюнас: «Черты алекситимной (психосоматической) личности служат серьезным препятствием в консультировании и психотерапии. Больше всего консультанта фрустрирует отказ этих клиентов связывать свои соматические жалобы с конфликтами в эмоциональной сфере, хотя часто психологический контекст жалоб очевиден. Очень трудно помочь человеку психологическими методами, когда он свои эмоциональные проблемы понимает как соматические. Такой клиент говорит о разнообразных болях, много молчит, не проявляет никакой мотивации к сотрудничеству, явно ориентирован на медикаментозное лечение, постоянно принуждает консультанта к инициативе. Монотонный, эмоционально бесцветный стиль клиента вызывает у консультанта раздражение, потому что он чувствует себя загнанным в угол. Попытка активно вовлечь клиента в эмоциональные отношения только увеличивает у того тревожность из-за неумения вербализовать чувства. Соответствующий всплеск физиологических реакций позволяет клиенту еще больше жаловаться на соматическое недомогание» [11].

Физиологической основой алекситимии предположительно являются нарушения функциональной асимметрии полушарий головного мозга, а именно недостаточность развития либо наличие дефектов мозолистого тела, анатомически связывающего между собой правое и левое полушария: «Алекситимия рассматривается как следствие недостаточной связи левого (сознательного, речевого, малоэмоционального) и правого (подсознательного, невербального, эмоционального) полушарий (Kellner R., 1990). При этом человек как бы живет в состоянии непрекращающегося внутрипсихического (межполушарного) конфликта – у него по сравнению с «обычными» людьми в большей степени выражено доминирование речевого полушария и подавление невербального, бессознательного» [21, с.79].

С прикладной точки зрения концепция алекситимии имеет важное значение для прогнозирования и профилактики психосоматических расстройств: в настоящее время существуют различные методы психологической диагностики алекситимии, наиболее известным из которых является Торонтская Алекситимическая Шкала [10].

Далее: Теория стресса (Г.Селье)

Влияние склонности к алекситимии на образ жизни

Библиографическое описание:

Иванова, В. С. Влияние склонности к алекситимии на образ жизни / В. С. Иванова, А. А. Лукьянова. — Текст : непосредственный // Психология: традиции и инновации : материалы III Междунар. науч. конф. (г. Самара, март 2018 г.). — Самара : ООО «Издательство АСГАРД», 2018. — С. 15-18. — URL: https://moluch.ru/conf/psy/archive/255/13088/ (дата обращения: 22.10.2021).

В статье рассматриваются характеристики феномена алекситимии в психологии, его основные виды и причины возникновения. Проводится анализ различий образа жизни людей, склонных к алекситимии, и людей, не склонных к алекситимии. Приводятся данные исследования, позволяющие охарактеризовать особенности образа жизни данных групп респондентов.

Ключевые слова: алекситимия, образ жизни, эмоции, чувства

В психологической науке феномен алекситимии привлекает внимание ученых уже долгое время. Алекситимию изначально пытались связать с органическими заболеваниями. Далее же ученые пришли к выводу о том, что данное понятие стоит рассматривать в контексте общей эмоциональной картины. В 1972 году П. Сифнеос предложил рассматривать алекситимию как ряд нарушений, подразумевающих затруднение в осознании и описании своих чувств и эмоций, а также возможность вербализировать эти эмоции [1].

Данной проблемой занимались многие ученые. Мы будем основываться на позиции Дж. Кристала, который связывает алекситимию именно с эмоциями и травмами, в результате которых у человека может проявиться и развиваться в дальнейшем данная характеристика [3].

Алекситимия возникает на ранних этапах развития человека, а в дальнейшем самостоятельно вербализировать свои эмоции и чувства ему удается крайне сложно. Алекситимия — сложное состояние, требующее правильной и точной диагностики. Поэтому, далее мы остановимся на причинах возникновения феномена алекситимии. Усложнение взаимодействия с окружающим миром, непонимание эмоций чужих и собственных в отечественной психологии может объясняться следующими гипотезами:

1)Гипотеза дефицита. Она заключается в том, что в основе алекситимии лежит заторможенное развитие на ранних этапах. И вследствие этого при алекситимии человек использует незрелые формы психологической защиты, таких как отрицание [2].

2)Гипотеза регрессии при травмировании. В результате травмы блокируются эмоции, так как эмоциональное переживание слишком тяжело переносится человеком. Индивид фиксирует всё свое внимание на стрессогенном факторе, происходит регресс на раннюю стадию развития, может возникнуть расстройство деятельности внутренних органов [2].

3)Гипотеза наследования. Проведенные исследования на парах близнецов показало, что у дизиготных пар возникновение алекситимии в несколько раз больше, чем у монозиготных [2].

4)Гипотеза нейроанатомически-нейрофизиологического нарушения. Возникновение алекситимии может быть связано с нарушениями развития полушарий мозга, а также с блокировкой импульсов в коре. В итоге способность вербализовать и показывать свои эмоции затрудняется и пропадает вовсе [2].

5)Гипотеза социально-психологического формирования реакции. Здесь алекситимия рассматривается как некий феномен, в котором требуется слабоокрашенное адаптированное или приспособительное поведение [2].

6)Гипотеза адаптационного формирования и развития алекситимии. В данном случае алекситимию рассматривают с позиции адаптации. Другими словами, феномен алекситимии — это приспособление к тревоге.

Главная особенность, которая не остается без внимания, при изучении алекситимии — это неумение отличить эмоции от неопределенных физических ощущений. Бедность в воображении и фантазии связывают с ограниченным ресурсом символов, которыми пользуется человек. Данные особенности могут присутствовать в равном количестве, а может преобладать одна или две [4].

Проявление алекситимии в структуре личности наблюдается как на эмоциональном, когнитивном и личностном уровне. Рассмотрим эти проявления:

1) Эмоциональная сфера. У лиц с данным феноменом отмечается слабая дифференцированность, то есть неспособность различать эмоции.

2) Когнитивная сфера. Наблюдается преобладание утилитарного мышления и отсутствие наглядно-образного, слабая символизация, неразвитость функций категоризации.

3) Личностные проявления. Проявления представляют собой примитивную направленность жизни, то есть жизнь по шаблону, без варианта оригинальности в действиях. И что интересно заметить, у алекситимичной личности отсутствуют функции рефлексии и самоанализа [4].

Таким образом, портрет личности, склонной к алекситимии, можно охарактеризовать так: со временем все эти качества у человека вследствие взаимодействия становятся причиной невозможности представления собственной жизни, и что немаловажно, в жизни таких людей отсутствует любая творческая составляющая. Любое принятие решения происходит по шаблону, либо по сопоставлению с предыдущими задачами. С таким человеком крайне трудно общаться другим людям, так как чрезмерный прагматизм становится невыносим. Ориентир лишь на практически полезные результаты приводят к конфликтам в межличностных отношениях. Также возникающие аффективные срывы, на фоне недостаточной дифференциации эмоции, приводят как к конфликтам с другими людьми, так и к внутриличностным диссонансам [4].

На сегодняшний момент в рамках изучения алекситимии В. В. Соложенкин и Е. С. Гузова выделяют её следующие виды:

1) Стабильная алекситимия. Здесь авторы разделяют данный вид на конституциональную, для которой характерно нарушение взаимодействие полушарий мозга, и культуральную, отличающуюся особенностями определенного общества и культуры.

2) Адаптационная или преходящая алекситимия. В данном случае авторы тоже разделяют преходящую алекситимию на защитную, особенностью которой является страх перед содержанием эмоций и ситуативную, проявляющаяся в затруднении описания своих чувств [5].

Алекситимия как психологический феномен оказывает влияние на жизнь личности в целом. Основываясь на этом предположении, мы провели исследование и постарались установить особенности и различия образа жизни респондентов, склонных к алекситимии, и тех, кто у себя данную характеристику не отмечает.

Для выделения двух групп, мы использовали Торонтскую шкалу алекситимии Д. Тейлора. Согласно этой методике, 130 баллов — это максимальный показатель. Склонный к алекситимии человек в среднем набирает от 65 баллов и выше.

Для изучения особенностей образа жизни мы использовали авторскую анкету. Методом статистической обработки — Т-критерий Стьюдента мы установили различия между двумя группами респондентов.

Остановимся на сравнении результатов исследования комфортного состояния при переживании одиночества (респонденты, склонные к алекситимии — 3,9 балла, респонденты, не склонные к алекситимии — 3,2 балла). Испытуемые, которые склонны к алекситимии в большей степени, отмечают у себя наличие комфортного состояния при переживании одиночества. Мы можем объяснить это тем, что для них это является благоприятной средой, так как в этой ситуации присутствие эмоций и чувств со стороны других людей минимально. Другими словами, им комфортно быть одним, так как они тратят меньше ресурсов на распознавание чужой эмоциональной сферы, и своей в том числе.

Следующий вопрос анкеты касается стремления респондентов к фантазированию или мечтам (респонденты, склонные к алекситимии — 4,3 балла, респонденты, не склонные к алекситимии — 4,9 балла). Респонденты, не склонные к алекситимии, не отмечают у себя желания помечтать или пофантазировать. Вероятно, объяснить это можно тем, что такие люди имеют ограниченность в воображении и фантазии. Для них — это трудная деятельность, которую в свою очередь люди, не имеющие у себя данной характеристики, могут выполнять без труда.

Далее мы обратимся к вопросу о наличии у респондентов тревоги в жизни (респонденты, склонные к алекситимии — 4,3 балла, респонденты, не склонные к алекситимии — 3 балла). Алекситимию можно рассматривать как функционально-специфическую особенность нервной системы. Вследствие чего наличие тревоги может заменить таким людям эмоциональные ощущения.

Важным аспектом является наличие поставленных целей в жизни респондентов (респонденты, склонные к алекситимии — 3 балла, респонденты, не склонные к алекситимии — 4,5 балла). Как мы видим, испытуемые, склонные к алекситимии, в меньшей степени отмечают у себя наличие поставленных целей. Возможно, всё это можно объяснить тем, что такие люди просто боятся планировать свою жизнь далеко вперёд, потому что они не могут опираться даже на собственные чувства, а что касается конкретных жизненных установок на будущее, то они, скорее всего, просто не хотят этого делать.

Умение структурировать и планировать свой день у респондентов, склонных к алекситимии (2,1 балла), а у респондентов, не склонных к алекситимии (3 балла). Алекситимикам распланировать свой день дается труднее. С нашей точки зрения, здесь было бы уместно провести параллель со способностью представлять образы, потому что планирование — это в какой-то степени представление. Представление того, чем будет занято время на протяжении всего дня. Следовательно, респондентам, склонным к алекситимии, данная задача не под силу.

Следующий вопрос, к которому мы обратимся, касается потребности у респондентов в коллекционировании (респонденты, склонные к алекситимии — 0,31 балла, респонденты, не склонные к алекситимии — 0,21 балла). Мы видим, что у респондентов, склонных к алекситимии, в жизни присутствует такая деятельность как коллекционирование, в большей степени, чем у людей, к алекситимии не склонных. Как мы знаем, коллекционирование — это систематизирование и изучение каких-либо объектов. Этим они возмещают себе дефицит эмоционального общения.

Далее мы остановимся на том, насколько респонденты склонны анализировать ситуацию (респонденты, склонные к алекситимии — 4,7 балла, респонденты, не склонные к алекситимии — 4,5 балла). Мы видим, что алекситимики в большей степени склонны анализировать ситуации. Это объясняется тем, что такие люди склонны к более логическому мышлению. Им трудно описать эмоциональную сторону какого-либо события, поэтому они прибегают к конкретным фактам и обстоятельствам.

Непонимание со стороны других людей у респондентов, склонных к алекситимии, — 3,9 балла, а у респондентов, не склонных к алекситимии, — 2,7 баллов. Мы можем сделать вывод, что склонные к алекситимии люди уверены, что окружающие не понимают их. По нашему мнению, данный фактор вполне логичен и справедлив, так как этим людям тяжело взаимодействовать и иметь какие-либо отношения с другими, поэтому окружающие их просто не понимают в силу того, что алекситимики не могут открыться для полноценной коммуникации.

Итак, мы рассмотрели некоторые значимые вопросы анкеты, характеризующие образ жизни. В результате проведенного исследования мы получили значимые различия между людьми, склонными к алекситимии, и людьми, не склонными к алекситимии. Так респонденты, склонные к алекситимии, отмечают у себя низкую способность выражать эмоции. Им комфортно находиться в одиночестве, потому что другие люди не понимают их, так они закрыты, застенчивы и считают, что эмоции — это пустая трата времени. Мы подтвердили наше предположение о том, что склонность к алекситимии влияет на образ жизни человека как в психологическом, так и в социально-ролевом плане. Алекситимики склонны к минимизации коммуникации, с трудом могут распознавать свои чувства и эмоции, а также эмоции других людей.

Литература:

Балкина Н. Д. Алекситимия (аналитический обзор зарубежных исследований) // Вестник Московского ун-та. Сер. 14. Психология. 1995. № 1. С. 43–53.
Брель Е. Ю. Проблема изучения алекситимии в психологических исследованиях // Вестник КемГУ. — 2012. — № 3 (51). — С. 173–176.
Кристал Дж Интеграция и самоисцеление М, 2006 г., 445 с.
Провоторов В. М., Кравченко А. Я., Будневский А. В., Грекова Т. И. Традиционные факторы риска ИБС в контексте проблемы алекситимии // Российский медицинский журнал. — 1998. — № 6. — с. 45–47.
Соложенкин В. В., Гузова Е. С. Алекситимия (адаптационный подход) и психотерапевтическая модель коррекции // Социальная и клиническая психиатрия. — 1992. — Т. 8., — вып. 2. — С. 23.

Основные термины (генерируются автоматически): респондент, балл, эмоция, жизнь, комфортное состояние, образ жизни, переживание одиночества, том, чувство.

Тема 7.Концепция алекситимии.

ПРОГРАМНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ

Концепция Ruesh H. (1948): Теория инфантильной личности.
Алекситимия, определение, когнитивно-аффективные особенности
Признаки алекситимии по Бройтигам В. с соавт.
Модель «отрицания» и модель «дефицита».
Критика концепции алекситимии. Дифференциальная диагностика.

МЕТОДИЧЕСКИЕ РЕКОМЕНДАЦИИ К ИЗУЧЕНИЮ ТЕМЫ

При изучении темы следует внимательно изучить содержание концепции алекситимии. Автором термина «алекситимия» считается Поль Сифнеос. Алекситимия является психологической характеристикой с определенными когнитивно-аффективными особенностями. Для лиц с выраженными алекситимическими чертами телесная боль является единственным «сигналом» неблагополучия. Обратите внимание на четыре типичных признака алекситимии, которые описали Бройтигам, Кристиан. и Рад. Для объяснения синдрома алекситимии и ее роли в формировании психосоматических расстройств Неймиах выделил две модели: «отрицания» и «дефицита». Вместе с тем, важно отметить, что алекситимия может встречаться и у здоровых людей, и у больных с различными заболеваниями.

Конспект лекции

В настоящее время внимание исследователей привлечено к так называемому алекситимическому радикалу в структуре преморбидной личности,

как одному из возможных психологических факторов риска психосоматических расстройств.

Разрабатываются методики определения уровня алекситимии (Торонтская алекситимическая шкала), а также психотерапевтические методы, направленные на снижение алекситимии путем преодоления определяющих ее личностных черт.

Дальнейшее изучение алекситимии в системе других факторов риска биологической и психосоциальной природы имеет значение для лучшего понимания роли психологических механизмов в патогенезе этих заболеваний, долговременного прогноза и организации профилактических мероприятий в рамках превентивной эпидемиологии.

§1. Концепция Ruesh h. (1948): Теория инфантильной личности.

Разработке концепции алекситимии предшествовали более ранние наблюдения (например, Концепция Ruesh H.), установившие, что многие психосоматические больные в ситуации обследования (например, психоаналитического) ведут себя иначе, чем здоровые люди и больные с неврозами(25).

Многие пациенты, страдающие классическими психосоматическими болезнями и характеризующиеся «инфантильной личностью», проявляют трудности в вербальном символическом выражении эмоций.

Их высказывания часто банальны, пустословны, они не способны развивать свои мысли, не могут понять переносный смысл высказываний. Выявляется не только речевая бедность, но и неспособность к фантазиям.

Характерно, что во время контакта, особенно в критической ситуации, больные заменяют ожидаемые от них речевые обороты или воображаемые представления жестами, т.е. у них срабатывает телесная иннервация.

Психосоматический субъект при этом отделён от своего бессознательного и тесно привязан к окружающему миру. Психосоматическая регрессия расценивается как регрессия «Я» на примитивный защитный уровень с агрессивными и ауто-деструктивными тенденциями в виде соматизации.

Кому угрожает алекситимия? Когда невозможно рассказать о чувствах…

Алекситимия, алекситимические черты характера не всегда являются проявлением аутизма. При легких формах алекситимикам может помочь психотерапия. Об этом важно знать родителям, которые замечают у детей проблемы и затруднения при словесном описании своих эмоций и ощущений.
Так что же такое алекситимия? Этот термин, означающий отсутствие слов для обозначения чувств (в переводе с греческого), стал применяться психологами с 70-х годов прошлого века. Впервые этот термин применил П. Сифнеос, который, наблюдая больных с психосоматическими расстройствами, заметил, что большинство таких пациентов или совсем не могут описать свои эмоции, или делают это многословно, но не точно.

Алекситимия — это не болезнь, этим термином обозначается характеристика симптома, а именно:

бедность воображения,
неспособность человека точно описать собственные чувства (или затруднения при этом),
сложность определить различия между чувствами и телесными ощущениями,
трудности в понимании эмоциональных переживаний другого человека.

Перечисленные особенности личности не зависят от интеллекта и могут проявляться в равной степени, либо одна из них может преобладать. По различным исследованиям, число алекситимиков составляет от 5 до 23% населения. Такой разброс в результатах объясняется тем, что некоторые исследователи причисляют к этой категории только людей с аутистическими расстройствами, тех, у которых алекситимия выражена тотально, другие — всех, кто имеет хоть какие-то алекситимические черты. Алекситимия у психически нормальных людей не означает бесчувственности. Просто они испытывают затруднения при словесном описании своих эмоций и ощущений. Дефицит внешних проявлений эмоциональных реакций у алекситимиков выливается в телесно-вегетативные реакции, то есть ощущения и не всегда осознаваемые чувства имеются, но они подавляются и, не имея выхода, трансформируются во внутренних органах в болезненные явления, вызывая таким образом психосоматические болезни. А у людей с аутистическими расстройствами доступ интеллекта к чувствам может быть полностью перекрыт, иногда настолько, что некоторые из них воспринимают глаголы «думать» и «чувствовать» как синонимы. Экспериментальные исследования объяснили природу такого затруднения доступа к осознанию чувств и словесному описанию ощущений.

Это в основном 3 причины:

подавление импульсов, идущих от лимбической системы, ответственной за эмоции, к коре головного мозга;
нарушение взаимодействия между правым и левым полушарием, в результате которого левое полушарие не распознает сигналов, эмоциональных переживаний, возникающих в правом полушарии.
дефекты развития головного мозга, передаваемые генетически.

Алекситимические проявления часто бывают вызваны повышенной личностной тревожностью. Находясь под сильным воздействием эмоций, алекситимики действуют, особенно в критических ситуациях, импульсивно, не в состоянии оценивать и отслеживать эмоции умом, теряя способность к анализу и критике. Это еще более затрудняет осознание и способность описать собственные эмоции и понять эмоции другого человека, определить различия между ощущениями и чувствами.

Кроме повышенной личностной тревожности, алекситимии способствуют особенности восприятия мира.
Большинство алекситимиков склонны воспринимать мир через ощущения, у них менее развиты визуальная и аудиальная системы
, а если и развиты, то негативные переживания закрепляются именно в ощущениях и не осознаются. Именно застреваемость на негативных ощущениях способствует соматизации тревоги, то есть превращению внутренней тревоги в телесные недуги (психосоматические и аутоиммунные заболевания, злокачественные новообразования и другие болезни). Замечено, что люди с алекситимическими чертами более склонны к зависимостям (алкогольной, наркотической, игровой, пищевой и др.). В тесной связке психосоматических заболеваний, повышенной тревожности и алекситимии последняя может быть и причиной, и следствием. Кроме того, по наблюдениям исследователей, люди с алекситимическими проблемами хуже поддаются лечению.

Выделяют первичную и вторичную алекситимию.

Первичная алекситимия объясняется дефектами развития мозга во внутриутробном развитии, последствиями родовой травмы, послеродовыми осложнениями и проявляется с раннего детства.
Вторичная алекситимия развивается в результате тяжёлых психотравм, но чаще всего на фоне легких неврологических нарушений или минимальных мозговых дисфункций.

Она может стать проявлением скрытой депрессии, повышенной тревожности, посттравматического стрессового расстройства. На развитие вторичной алекситимии определяющим образом влияет неправильное воспитание (отвергающее, противоречивое, гиперопека, гипоопека, телесные наказания). Считается, что первичная алекситимия практически не поддается коррекции. Психотерапия вторичной алекситимии в большинстве случаев может быть успешной, однако для закрепления положительных результатов желательна и медикаментозная терапия.

В отношении алекситимиков — и при депрессии, и при посттравматическом стрессовом расстройстве — проводится психотерапия, направленная на снижение уровня тревоги и психоэмоционального напряжения. Кроме этого, необходимо применение специальных методик, помогающих больному научиться распознавать и описывать словами свои эмоции, преодолеть дефицит эмоциональных реакций, развивать межполушарные связи и способность включать воображение. Наиболее впечатляющие результаты при психотерапии алекситимии можно получить у детей от 5 до 12 лет.

Концепция алекситимии как один из вариантов реализации интегративного подхода к изучению психосоматических соотношений Текст научной статьи по специальности «Психологические науки»

УДК 159.9.01

ИНТЕГРАТИВНОГО ПОДХОДА К ИЗУЧЕНИЮ ПСИХОСОМАТИЧЕСКИХ СООТНОШЕНИЙ

Аннотация. В статье рассматривается концепция алексити-мии в русле интегративных тенденций развития психосоматической медицины. Посредством сочетания в себе междисциплинарной направленности и больших возможностей для дальнейших исследований концепция может стать частью фундаментального подхода к рассмотрению психосоматических соотношений.

Ключевые слова: интеграция, концепция алекситимии, междисциплинарное исследование, психосоматические соотношения, межполушарная асимметрия.

Abstract. The article considers the alexithymia construct as the variant of realization of the inte-grative approach in development of psychosomatic medicine. The concept can be a part of a fundamental approach to the psychosomatic relations studies through the combination of interdisciplinary orientation and great opportunities for the further research.

Key words: integration, alexithymia construct, interdisciplinary research,, psychosomatic relations, hemispheric asymmetry.

Развитие психологии и медицины идет по пути интеграции. Современная наука пусть медленно и не всегда успешно, но движется к конвергенции многочисленных теоретических подходов и практических методов, подводя к общему

знаменателю иногда очевидно взаимосвязанные феномены и понятия. Безусловно, сами основы научности предполагают прочный методологический базис, в котором помимо аксиоматики просматривается сама форма мышления, развития доказательной базы теории и практики.

Современные интегративные подходы в психосоматической медицине часто основаны, по меткому замечанию В.В. Плотникова с соавторами, на механическом дополнении бездушной медицины бестелесной психологией. Проблема психосоматических исследований связана, помимо определенного числа организационных трудностей, с тем, что достижение ожидаемой их глубины становится чрезвычайно сложным из-за его пространной широты, создаваемой междисциплинарными рамками и многоотраслевой структурой психосоматической медицины. По сути интегративным исследование может стать, основываясь на принципах, обеспечивающих его научность и междисциплинарный характер, учет которых сложен при включении в рабочую группу специалистов различных отраслей и профессиональных групп. Каждая специализация может требовать не всегда согласующихся с остальными результатов, может иметь разные рамки, даже законы и методологические основы.

Цель данной статьи заключается не в обсуждении проблем научности исследований современной психосоматической медицины, а в рассмотрении возможностей развития теорий психосоматики в стройную биопсихосоциальную модель объяснительного характера с практико-ориентированной направленностью. Подходящей для такого разбора показалась теория алекситимии, предложенная Р. Sifneos. Данная модель — лишь пример вклада узкого, на первый взгляд, подхода к объяснению развития психосоматических заболеваний в многоуровневую биопсихосоциальную теорию. Основы такой серьезной концепции должны быть положены в многофакторном исследовании, проведенном с учетом двусторонних связей различного типа, отличающихся от исключительно причинно-следственных, и имеющих сложную модель развития, системогенеза

и взаимодействия. Таким образом, изучение модели алекситимии является показательным в плане рассмотрения теорий развития психосоматических расстройств значительно шире: как частей глубокой объяснительной базы психосоматических соотношений, описание которых необходимо современной медицинской науке и психологии.

Обратимся к развитию данного подхода в психосоматике. Термин «алек-ситимия» был введен Р. Sifneos [4,5] для описания эмоциональных нарушений пациентов с классическим психосоматическими расстройствами, такими как бронхиальная астма, язва желудка, язвенный колит, ревматоидный артрит и др. Предполагалось, что алекситимия — один из факторов, влияющих на развитие этих нарушений, но тот факт, что она приводит к развитию органического расстройства, не являлся очевидным и легко доказуемым. Было известно, что алек-ситимия чаще проявлялась у соматических больных, чем у здоровых людей, положительно коррелировала с депрессией, также часто ассоциировалась с различными видами личностных расстройств. Простые связи были найдены без начертания структуры и функционирования системы факторов.

Алекситимия связывается с трудностями в эмоциональной саморегуляции и рассматривается как один из нескольких возможных факторов риска возникновения психических и соматических расстройств. Дословно этот термин значит «нет слов для чувств». Такой конструкцией подразумевается дефицит когнитивных процессов и эмоциональной регуляции. Согласно М. Lumley и К Bazydlo [3], характеристики аффективной сферы, связанные с алекситимией, включают недостаточное развитие способности понимать эмоциональные состояния других людей, сложности в различении чувств и физических ощущений, а также трудности в вербализации своего эмоционального состояния. Когнитивные характеристики алекситимии включают конкретность, превалирование внешнего локуса контроля, слабость и скудность фантазии, трудности в интроспекции. М. Lumley [2] выявил, что индивиды с алекситимией склонны к

негативным аффектам, нездоровому образу жизни, низкой комплаентности, социальной изоляции. Таким образом, теория алекситимии внешне кажется связанной с характеристиками поведенческой и эмоциональной сферы, затрагивая психолого-социальные аспекты адаптации личности.

Однако мнения ученых о природе данного феномена расходятся. Биологический подход рассматривает происхождение алекситимии как генетическую запрограммированность латерализации левого полушария мозга. Под этим подразумевается сложность вербализации, связанная с особенностями функционирования головного мозга, в частности функциональной асимметрии. Теории, описывающие биологическое происхождение алекситимии, имеют свое подтверждение: результаты функциональной МРТ выявляют дисфункцию активности передней части поясной извилины при когнитивной оценке эмоциогенных зрительных стимулов [1,6]. Некоторые клинические наблюдения [6,7] говорят в пользу недостаточной зрелости полушарий мозга, обуславливающей алексити-мическую «предиспозицию».

Исследования межполушарных связей являются в большой степени значимыми, и мы считаем актуальным развитие данного направления в изучении алекситимии как явления, возникшего вследствие особенностей взаимодействия полушарий. Отметим, что функциональная асимметрия обеспечивается особенностями структур головного мозга, проистекающими процессами в формирующем его веществе. Этот очевидный факт лежит в основе подхода к рассмотрению морфофункционального состояния мозгового субстрата в психо-нейроиммунологии, активно развивающейся за рубежом, которая не оставляет попытки реализовывать фундаментальные исследования, связывающие большинство медицинских и психологических наук.

Обратимся к бихевиоральной теории, описывающей алекситимию как нарушение, возникшее вследствие преимущественного развития левого полушария при обучении. Причем первичность и вторичность формируемых функций

также важна, что не раз подтверждалось в отечественной нейропсихологии. Подчеркнем, что выделение таких внутренних теорий алекситимии искусственно и не всегда кажется необходимым.

Так, с точки зрения психодинамического подхода, развитие алекситимии обусловлено формированием психологической защиты от травматического опыта, что находит многочисленные примеры в клинической практике. Но мы понимаем, что названные психологические феномены находятся в постоянной взаимосвязи со свойствами нервной системы, социальным окружением, воспитанием и т.д., что снова делает отделение этих теорий недостаточно обоснованным, а скорее демонстрирует необходимость описания взаимосвязи.

Концепция алекситимии не находит достаточного подтверждения как фактор риска для соматизации. Часто такое положение данной теории связывают с отсутствием необходимых инструментов исследования, также это скорее связано с постановкой самой цели исследования и его организацией. Здесь мы имеем в виду развитие концепции без поиска исключительно причинно -следственных связей в формировании психосоматических расстройств.

Многие исследователи пытаются подтвердить результатами нейробиоло-гических исследований психологические концепции, но в настоящий момент актуально учитывать особый вклад нейробиологии, нейропсихологии, нейрофизиологии, неврологии в распознавание собственно биологических, физиологических закономерностей, после чего выяснить их значимость для поведения человека, его адаптации.

Данные некоторых исследований алекситимии, в особенности те, что направлены на описание этой концепции с точки зрения характеристик межполу-шарного взаимодействия, открывают широкую область интересов для специалистов различных отраслей медицины и психологии.

Сегодня технологии дают нам возможность увидеть, что когнитивное, эмоциональное и духовное состояние личности может менять даже молекуляр-

ный профиль иммунной, гормональной системы, тем самым воздействуя на тело. Головной мозг, его морфофункциональное состояние неразрывно связаны с состоянием физиологических систем. Например, упомянутая функциональная незрелость мозга непременно отразится на личностном развитии человека, что позволяет нам снова говорить об остро стоящей проблеме изучения психосоматических соотношений. Межполушарная асимметрия в ее связи с алекситими-ческими проявлениями представляет пример чрезвычайно интересных психосоматических соотношений, многогранность которых и вклад в развитие психосоматической медицины в интегративном ключе может быть учтен.

Данные таких исследований также могут говорить в пользу объединения внутренних теорий концепции алекситимии, обеспечивая фундамент для создания единой базы описания психосоматических соотношений.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:

1. Berthoz S., Artiges E., Van De Moortele P.F. et al. Effect of impaired recognition and expression of motions on frontocingular cortices: an fMRI stady of men with alexithymia // Am J Psychiat 2002; 159: 6: 961-967.

2. Evaluation of Alexithymia Level in Individuals Who Do Sports or Not According To Some Variables / Osman Gumu§gul, Arslan Kalkavan, Qetin Ozdilek, Mehmet Demire // The Online Journal of Recreation and Sport .

3. Lumley M., Bazydlo R. The relationship of alexithymia characteristics to dreaming // Journal of Psychosomatic Research, 2000. № 48.

4. Sifneos P. Alexithymia: past and present //Am J Psychiatry, 1996.

5. Sifneos P. The prevalence of alexithymic characteristics in psychosomatic patients. // Psychother Psychosom, 1973.

6. Белоусова Г.П. Распространенность алекситимии у студентов-медиков из Карелиии Мурманской области // Журнал неврологии и психиатрии. 2010. № 5. С. 84-86.

7. Калинин В.В. Мозговая асимметрия и психопатологическая симптоматика. Нейропсихиатрический подход // Функциональная межполушарная асимметрия. Хрестоматия / под ред. Н.Н. Боголепова, В.Ф. Фокина. М.: Научный мир, 2004. С. 594-609.

АлекситимияАлекситимия

Практически каждый человек время от времени сталкивается с трудностями при необходимости определить свои чувства и выразить их словами. Однако для некоторых людей эта задача особенно сложна: им очень трудно понимать и описывать эмоции. Причем это касается как их собственных эмоций, так и эмоций окружающих их людей. Поэтому их часто называют бесчувственными или бесстрастными. Скорее всего, они обладают такой личностной чертой, которая называется алекситимия.

Алекситимию впервые описал греческий психиатр Питер Сифнеос в 70-е годы 20-го века. Буквально этот термин означает «нет слов для эмоций». Люди с алекситимией испытывают большие сложности в распознавании и описании своих и чужих эмоций, что может приводить к неадекватному эмоциональному реагированию, а, следовательно, к трудностям в межличностном общении. Эту черту еще называют своего рода «эмоциональным дальтонизмом», который лишает человека способности опознавать выражать разнообразные чувственно-эмоциональные нюансы.

Согласно исследованиям, к основным проявлениям алекситимии относятся:
•          трудности в определении и описании собственных чувств и эмоций, а также чувств и эмоций других людей
•          проблемы в различении эмоций и физических ощущений
•          низкая способность к воображению, фантазированию
•          низкая способность к эмпатии, сочувствию и состраданию
•          преобладание реалистического, логического мышления
•          стремление ориентироваться на внешние события, а не на внутренние переживания

Алекситимия встречается примерно у 10% населения (у мужчин чаще, чем у женщин) и может иметь место как у психически здоровых людей, так и у людей с психическими расстройствами, такими как аутизм, шизофрения, тревожные, депрессивные, посттравматические расстройства, психопатии, расстройства пищевого поведения, аддикции.

Алекситимия является фактором риска и для многих психосоматических заболеваний. Так, согласно мнению ученых, низкая способность к осознанию эмоций и их когнитивной переработке приводит к акцентированию внимания на физических компонентах эмоционального возбуждения и их усилению, что, в свою очередь, может привести к развитию ипохондрии. То, что алекситимики часто страдают от различных хронических болей, связывают как раз с их высокой чувствительностью к ощущениям в теле.

Неспособность осознавать собственные эмоции является причиной склонности алекситимиков к разрядке напряжения, связанного с сильными негативными эмоциями, с помощью компульсивного поведения, такого как переедание или злоупотребление психоактивными веществами. Неспособность регулировать эмоции приводит к длительному перенапряжению вегетативной нервной системы, что может стать причиной целого ряда соматических заболеваний, таких как гипертоническая болезнь, расстройства кишечника, язвенная болезнь желудка, кожные заболевания, диабет, бронхиальная астма.

Все вышесказанное не означает, что алекситимики практически не испытывают эмоций или вообще не способны их выражать. Часто они говорят, что испытывают какое-то чувство, например, злость или страх. Важной особенностью является то, что им сложно идентифицировать и описать оттенки своих чувств, обычно они используют лишь нескольких самых общих слов, например, «мне хорошо» или «мне плохо». Еще одной их особенностью является то, что они обладают низкой способностью испытывать позитивные эмоции, склонны к негативному взгляду на жизнь и депрессиям.

В настоящее время существует довольно много способов определения выраженности алекситимии, наиболее популярным из которых является Торонтская алекситимическая шкала (1985 г). Эта методика содержит 20 вопросов, относящихся к трем шкалам: трудности идентификации чувств, трудности в описании чувств и внешне-ориентированное мышление.

Ученые пока не смогли ответить на вопрос, является ли алекситимия состоянием, зависящим от ситуации, или устойчивой личностной чертой. Не известно, вызвана ли алекситимия в большей степени биологическими или же социальными факторами, такими как культурные традиции или семейное воспитание. Поэтому обычно алекситимию разделяют на врожденную (первичную) и приобретенную (вторичную). Врожденная алекситимия может быть спровоцирована отклонениями в развитии плода, плохо протекавшей беременностью или родовыми травмами. В качестве органических причин алекситимии могут выступать нарушения в правом полушарии головного мозга, в котором происходит обработка эмоциональных стимулов, или повреждение мозолистого тела, приводящее к тому, что эмоциональная информация из правого полушария мозга не передается должным образом в языковые области в левом полушарии. Именно врожденная форма алекситимии часто сопутствует разным психическим расстройствам, например, аутистическим. Так, по некоторым данным, алекситимией страдает порядка 80% людей с аутизмом.

Вторичная алекситимия может развиться, например, в результате сильных психологических травм, когда негативные эмоции подавляются или блокируются психикой, либо в результате дисфункционального воспитания, когда в семье не принято демонстрировать какие-либо чувства, и родители наказывают детей за любые сильные эмоции, позитивные или негативные. Кроме того, поскольку первый эмоциональный язык младенца – это невербальные выражения лица, то неспособность взрослого распознавать и правильно реагировать на них также может способствовать развитию алекситимии у ребенка. Часто эта черта развивается и у детей, воспитывающихся без родителей (в детских домах), когда ребенок, понимая, что никто не придет на его плач, как бы «выключает» свои эмоции, становится равнодушным.

Алекситимия отрицательно влияет на межличностные отношения. Из-за неспособности понимать эмоциональные состояния других людей алекситимики проявляют им меньше сочувствия и сострадания, ведут себя менее альтруистично. В совместной жизни это свойство может провоцировать частые ссоры и конфликты, что приводит к неудовлетворенности и распаду отношений. Поэтому алекситимики чаще склонны избегать по-настоящему близких отношений, формируя лишь поверхностные связи.

Лечение алекситимии
Хорошая новость заключается в том, что, как показали исследования, даже у пациентов с высоким уровнем алекситимии при определенных условиях может развиться умение распознавать и описывать свои эмоции. Большое значение в работе с алекситимией имеет психотерапия. Коррекция алекситимии предполагает нацеленность на осознание пациентом собственных эмоций и возможность их высказать. Для этих целей применяются различные психотерапевтические подходы, среди которых наиболее эффективными являются гештальт-терапия, телесно-ориентированная и арт-терапия. Доказана высокая эффективность когнитивно-поведенческой терапии (индивидуальной и групповой) в обучении клиентов более точно распознавать оттенки своих и чужих эмоций, что значительно улучшает их коммуникативные навыки в целом.

В последнее время наблюдается быстрый рост нейробиологических и нейрофизиологических исследований алекситимии. Так, было обнаружено, что нейропептид окситоцин изменяет восприятие и обработку социальных сигналов у человека и повышает его социально-эмоциональную компетентность. Хотя окситоцин естественным образом вырабатывается организмом, его также можно вводить извне, вдыхая через нос (интраназально). Например, одно из исследований показало, что интраназальный окситоцин повышает готовность людей к устной передаче болезненных эмоций. Причем окситоцин не просто делает людей более разговорчивыми, а повышает готовность делиться именно эмоциями, что доказывает его терапевтический потенциал в лечении социально-эмоциональных нарушений у людей с алекситимией.

Исследования, в которых используется метод нейровизуализации, связывают алекситимию с недостаточной активацией различных зон головного мозга эмоциональными стимулами. Вмешательства могут быть нацелены на эти конкретные области головного мозга с применением специализированных методов. Например, для активации областей мозга, связанных с эмоциями и речью (в частности, нижней лобной извилины) может быть использована транскраниальная магнитная стимуляция.

Поведенческие, лингвистические и нейробиологические исследования алекситимии достигли в настоящее время уже такого уровня, что их результаты вполне могут быть использованы для разработки эффективных методов лечения, которые могут применяться в дополнение к уже существующим традиционным методам, таким как психотерапия.

Без запахов и чувств. Как отсутствие обоняния связано с неспособностью испытывать эмоции

«В детстве отец ударил ее кочергой по лбу, прямо над переносицей, и с тех пор она потеряла обоняние и всякое ощущение человеческого тепла, и человеческого холода, и вообще всякие сильные чувства. Одним этим ударом в ней были убиты и нежность, и отвращение, и радость, и отчаяние». Так немецкий писатель Патрик Зюскинд описал причины эмоциональной глухоты мадам Гайар в романе «Парфюмер. История одного убийцы».

Будь всегда в курсе событий вместе с телеграм-каналом Быстрый Фокус.

По сюжету кормилице будущего убийцы Гайар еще не было тридцати. «Внешность ее соответствовала ее действительному возрасту, но одновременно она выглядела вдвое, втрое, в сто раз старше, она выглядела, как мумия девушки; но внутренне она давно была мертва».

Молодая женщина, абсолютно лишенная эмоций даже по отношению к собственным детям, только на первый взгляд кажется фантастическим персонажем. На самом деле особенности, которые Зюскинд приписал мадам Гайар, очень похожи на симптомы реально существующего психического отклонения под названием «алекситимия».

Полезное свойство

Среди психиатров первым об этом явлении заговорил Питер Сифнеос в 1968 году. Он описывал случаи пациентов с различными психическими расстройствами, для которых были характерны крайне слабый эмоциональный фон и абсолютно утилитарное мышление. В 1980-х, когда роман Зюскинда увидел свет, алекситимия стала предметом самого живого обсуждения в научно-популярной периодике. В 1985-м была разработана шкала измерения степеней алекситимии. Автор романа вдохновился самой крайней ее формой, но в реальности гораздо более распространены промежуточные, предполагающие не полное отсутствие эмоционального фона, но его существенное ослабление.

Современная психиатрия рассматривает алекситимию как фактор риска психосоматических заболеваний, но само это явление считается не болезнью, а особенностью личности

Проявляется это так. Человеку трудно различать собственные эмоции, тем более описывать их словесно. Он не проявляет фантазию, фокусируется на внешних обстоятельствах, а не на внутренних переживаниях. Склонен к конкретному логическому мышлению при дефиците эмоциональной реакции. С практической точки зрения алекситимия может быть даже полезна во многих видах деятельности, предполагающих контакт с эмоциональными людьми.

В статье психиатра Лидии Дойдж, опубликованной в журнале Psychologist, приводятся аргументы в пользу того, что у Дитера Визнера, менеджера поп-звезды Майкла Джексона, и у многих других менеджеров звезд шоу-бизнеса были явные признаки алекситимии. Британский коллега Дойдж, Норман Бликвел, отметил, что на проявления алекситимии были похожи некоторые особенности поведения легендарного главреда Vogue Анны Винтур.

Даже Патрик Зюскинд признавал, что бесчувственность его персонажа была в некотором роде полезна: «Может быть, как раз из-за полного отсутствия эмоциональности мадам Гайар обладала беспощадным чувством порядка и справедливости. Она не отдавала предпочтение ни одному из порученных ее попечению детей и ни одного не ущемляла».

Бесстрастность. По мнению нейрофизиологов, разительное ослабление эмоционального фона — закономерное следствие потери обоняни [+–]

Фото: Getty Images

Особенность личности

Ученые так и не пришли к единому мнению относительно того, как и почему возникает алекситимия. Одни исследователи считали ее следствием некоторых психических заболеваний, другие — причиной, вызывающей эти заболевания. Современная психиатрия рассматривает алекситимию как фактор риска психосоматических заболеваний, но само это явление считается не болезнью, а особенностью личности.

Важно

Чем аукнется пандемия? Какие сюрпризы и отдаленные последствия ждут тех, кто переболел коронавирусом

О связи между алекситимией и нарушением обоняния упоминал еще Сифнеос. Этому вопросу были посвящены несколько его статей, опубликованных в 1970-х. Спустя 40 лет американка Роберта Ченг и француз Фабьен Микабу опубликовали результаты совместного исследования в сфере физиологии мозга. Они доказывали, что любое воздействие на корковый центр обоняния в височной доле мозга вызывает реакцию в центре, отвечающем за эмоциональное восприятие. По мнению Микабу, разительное ослабление эмоционального фона — закономерное следствие потери обоняния. А если запахи исчезнут надолго, возможно даже изменение личности и развитие алекситимии.

границ | История концепции алекситимии и ее пояснительных моделей: эпистемологическая перспектива

Введение

Психосоматическая медицина в целом основана на том принципе, что эмоции и личность влияют на функции тела и, таким образом, играют роль в физическом благополучии или болезни. Тем не менее, поскольку механизмы этих взаимодействий не ясны, очень немногие из объяснительных моделей получили рассмотрение исследовательской парадигмы (1).Фактически, сегодняшняя психосоматическая модель восходит к объяснениям, представленным Зигмундом Фрейдом (1856–1939) относительно понимания невроза, в соответствии с которым она берет свое начало в теоретических основах ортодоксальной психоаналитической модели, которая вкратце утверждает, что интрапсихический конфликт, объясняющий и то и другое. генезис и развитие структурирования личности вместе с ее патологиями вызывает высокий уровень эмоциональной активации, которая может нанести более или менее серьезный ущерб организму (2).Эта гипотеза широко обсуждалась на протяжении десятилетий, поскольку было сложно установить четкие эмпирические ссылки для ее поддержки, что привело к далеко идущим спорам, которые даже повлияли на само развитие психоанализа как школы, что привело к широкому разнообразию психоанализа. гетеродоксия (3). Тем не менее, появление конструкции алекситимии, по-видимому, способствовало разрешению многих из этих несоответствий путем нахождения поддающихся количественной оценке эмпирических источников, которые возродили интерес к различным биологическим аспектам спорной теории Фрейда (4).

Тем не менее, и за пределами Фрейда, этот вопрос имеет давнюю медицинскую традицию, которая со временем будет консолидирована в области психиатрии, поскольку на протяжении 19 ^-го-го века казалось очевидным, что эмоции, личность и здоровье тесно связаны. Это означало, что профессионалы вскоре подняли вопрос о том, как установить двустороннюю связь между психическими функциями и физическими состояниями (5). Так, например, американский хирург Уильям Бомонт (1785–1853) установил, что страх и гнев снижают количество выделяемой желудочной слизи (6).То же самое можно сказать и о первых контролируемых исследованиях гипноза, когда британский хирург Джеймс Брейд (1795–1860) использовал экспериментальные методы, чтобы доказать, что пациенты, подвергавшиеся гипнотическому внушению, испытывали меньшую физическую боль во время хирургических процедур (7). Следовательно, естественно, что школа медицинского вдохновения по происхождению, такая как фрейдистский психоанализ, вдохновленная работой невролога Жана-Мартена Шарко (1825–1893) в больнице Ла Сальпетриер в Париже, должна принять эти и другие открытия. в объяснении причин и последствий невротических процессов.

Широкое распространение подходов подобного рода, которые сходились в психосоматической гипотезе, особенно имело место в 1940-х и 1950-х годах под руководством врачей, получивших образование в области психоанализа, таких как Франц Габриэль Александр (1891–1964) и Феликс Дойч (1884). –1964) и др. (1). Действительно, психосоматическая парадигма усилила роль конфликтов бессознательного, порождая состояния хронической активации у пациентов при физиологических патологиях и даже при некоторых изменениях тканей.Логично, что эта гипотеза, сосредоточенная на органических эффектах эмоций, включала новый подход к терапии, поскольку предполагалось, что наряду с психогенными и биологическими аспектами стрессы окружающей среды также будут играть важную роль в возникновении и развитии. любого характера жалоб, как факторов, которые также могут изменить эмоциональное состояние человека в большей или меньшей степени (8). Однако следует отметить, что, несмотря на важность, придаваемую этими авторами интрапсихическому конфликту, цель здесь не заключалась в поддержке психоаналитического подхода, связанного с фрейдистской ортодоксией, поскольку патогенный механизм на самом деле был бы не символическим, а скорее психобиологическим ( 9).

Как бы то ни было, психосоматическая модель, основанная на внутреннем конфликте индивида, была подкреплена скудными эмпирическими данными, поэтому к концу 1950-х она начала подвергаться серьезным сомнениям; прежде всего потому, что терапевтическая модель, основанная на психоаналитических моделях, не давала результатов, которые были одновременно единообразными и последовательными. Хотя одни пациенты добились прогресса в уменьшении физических симптомов своих расстройств, другие, особенно когда у них проявлялись проблемы, связанные с развитием, по-видимому, зафиксировали явные преимущества, связанные с их физиологическими проблемами, только тогда, когда они прошли другие виды психодинамической терапии психологической поддержки, такие как всем известная краткая психодинамическая терапия.Фактически, некоторые даже ухудшились, когда им было предложено искать бессознательные причины своих мотивов, и эта ситуация в конечном итоге вызвала сомнения в самом психосоматическом подходе (10, 11).

Алекситимия как модель

Кризис терапевтической модели, основанной на психоанализе для решения психосоматических проблем, не поставил под сомнение существование таких проблем, поскольку их клинические доказательства казались ясными и последовательными, а вместо этого способ их объяснения с целью поиск альтернативных подходов.Это означает, что концепция алекситимии не была результатом момента эврики, а возникла в начале 1970-х годов после длительного периода размышлений и оценки различных альтернативных гипотез (1).

Еще в 1948 году психиатр швейцарского происхождения по имени Юрген Рюш (1910–1995) сообщил об обнаружении уникального казуизма среди своих пациентов: у тех, кто испытывал актуальные психосоматические жалобы, такие как мигрень, абдоминальные расстройства и гипертония, а также другие хронические заболевания. физиологические жалобы характеризовались отсутствием воображения, а также проблемами со словесным и символическим выражением эмоций, отличными от тех, которые обычно обнаруживаются у пациентов с расстройствами, отличными от соматических симптомов (12).Прежде чем рассматривать эту проблему как расстройство невротического происхождения, эту проблему считали трудностью, возникающей из-за недостаточного развития личности, понимая, что это основная причина психосоматических расстройств. В том же духе и примерно в то же время такие авторы, как американский нейробиолог Пол Маклин (1913–2007), известный своей популярной теорией триединого мозга, утверждали, что пациенты с психосоматическими жалобами сталкивались с трудностями в выражении своих чувств, рассуждая о возможности что это могло быть связано со слабой консолидацией областей неокортекса, связанных с обработкой языка: эмоции, которые вызвали у пациента значительный дистресс, не были надлежащим образом символизированы, поэтому они проявлялись посредством того, что было названо «органическим языком» (13). .

В начале 1950-х годов даже сами психоаналитики начали сталкиваться с растущим числом случаев, которые противоречили традиционной модели интрапсихического конфликта. Так, например, Карен Хорни (1885–1952) впервые сообщила, что некоторые из ее пациентов были невосприимчивы к психоаналитическому лечению из-за значительного отсутствия эмоциональной осведомленности, слабого выражения своего внутреннего состояния, минимального интереса к своим мечтам и фантазиям, чрезмерного сосредоточиться на мыслях и, как следствие, вести поверхностный образ жизни, сосредоточенный на внешнем опыте (14).Тем не менее, Хорни интересовало то, что этот тип пациентов склонен к развитию психосоматических проблем, расстройств пищевого поведения, полинаркомании и, в целом, ко всем видам компульсивного поведения, которые, по-видимому, были тесно связаны с систематическим избеганием понимание собственных эмоций и глубокое чувство пустоты. На данном этапе важно то, что, несмотря на признание того, что эти люди не вписывались в традиционную модель объяснения неврозов и не реагировали на психоаналитическую терапию, Хорни стремился приписать их поведение существованию у этих людей сильных и сильных сторонников. глубоко укоренившиеся защиты от бессознательных конфликтов (1).Этот подход начал меняться среди сторонников психоанализа всего лишь десять лет спустя, с появлением специалистов, которые начали отвергать модель невротической защиты в пользу более эклектичного подхода. Это было тогда, когда стало принято представление о том, что поведение этих пациентов будет включать, прежде всего, личностный дефицит: учитывая отсутствие богатой внутренней жизни, эти люди сосредоточили свои опасения на своих органических симптомах и влиянии среды, создав таким образом модель. «оперативного мышления», что в конечном итоге оказало очень негативное влияние на их навыки межличностного общения (15, 16).

Тем не менее, несмотря на растущее количество данных об этом конкретном типе пациентов в клинической литературе, только в середине 1960-х годов американский психиатр Джон Кейс Немия (1918–2009) и его коллега из Греции Питер Эмануэль Сифнеос (1920–2008) совместно приступил к систематическому изучению когнитивного стиля выборки людей с общими и стойкими психосоматическими проблемами (17, 18). Они пришли к выводу, что по сравнению с людьми со стандартными психическими расстройствами, многим из тех, кто сообщал об этих связанных физиологических жалобах, было чрезвычайно трудно описать свои субъективные чувства, за исключением того, что у них были скудные фантазии, а также утилитарный когнитивный стиль, сосредотачивающийся на вне.Эта необычная психологическая концепция была тем, что в 1972 году Сифнеос назвал «алекситимией», которая образована корнями нескольких греческих слов и буквально означает «отсутствие слов для выражения эмоций» (18–20).

После публикации этих первоначальных эмпирических данных алекситимия стала быстро набирать популярность среди практикующих психиатров и психологов. Это было особенно актуально после двух международных конференций; первое, проведенное в Лондоне в 1972 году, а второе — в Гейдельберге в 1976 году, подтвердило важность модели алекситимии в исследовании состояний эмоционального дефицита (18).Фактически, после Лондонской конференции стало ясно, что, несмотря на противоречивые взгляды, которых придерживаются клинические и неклинические специалисты, необходимо придать термину единообразие при рассмотрении проблем такого рода, если цель состояла в том, чтобы в конечном итоге найти основу для решения проблем. консенсус, который проложит путь для общения между фундаментальной и прикладной наукой. Поэтому было решено заменить нечеткое понятие «привязанность» более точным термином «эмоция» для всех ее соматических аспектов, в то время как термин «чувство» был зарезервирован для ее когнитивных компонентов (18).

Истина состоит в том, что в литературе быстро появилось явное совпадение мнений между огромным числом терапевтов и моделью, предложенной Немией и Сифнеосом. Но не только он. Результатом стало то, что первые эмпирические исследования алекситимии дали однонаправленные результаты, которые вскоре консолидировали четкую объяснительную модель, основанную на четырех элементарных предпосылках: 1) трудности в идентификации и описании чувств; 2) затруднение в различении чувств и телесных ощущений, связанных с эмоциональной активацией; 3) сдержанные и ограниченные процессы воображения, принимающие вид обедневшей фантазии; 4) познавательный стиль, ориентированный на внешний мир (1).Тем не менее, стоит подчеркнуть, что алекситимия, казалось, проявлялась необычным и парадоксальным образом, поскольку на первый взгляд пациенты, казалось, выражали сильное чувство меланхолии с хронической дисфорией или вспышками слез и гнева. Тем не менее, после глубинного интервью, специалист обнаружил, что на самом деле эти люди очень мало знали о своих внутренних состояниях и часто были неспособны эффективно связать их с воспоминаниями, конкретными ситуациями или повторяющимися фантазиями (9).Важно то, что подход, принятый Немией и Сифнеосом, позволил заменить классическое психоаналитическое предположение, в котором использовалась связь между вытесненным эффектом и соматическими симптомами, чтобы сдвинуть понимание алекситимии в сторону взгляда, близкого к психологии развития: алекситимического, что связано с неэффективное психологическое развитие, которое сошлось с дисфункциональной взрослой личностью, столкнулось бы с серьезными трудностями при когнитивной интеграции эффектов, что не позволило бы должным образом регулировать и модулировать пациента.Это вызовет, с одной стороны, обычные коммуникативные проблемы, типичные для расстройства, и, с другой стороны, явную уязвимость перед растущим напряжением, вызванным недифференцированными состояниями неприятной эмоциональной активации (22).

Действительно, некоторые случаи алекситимии свидетельствовали о невротическом конфликте в классическом смысле этого понятия, но вскоре стало очевидно, что алекситимия может быть как в самом происхождении этих конфликтов, так и усиливать другие, возникающие во время его развития, тем самым показывая, что Основная проблема алекситимии заключалась не столько в неврозе, сколько в плохой эмоциональной регуляции, вызванной ее эмоциональным дефицитом и, кроме того, указывающей на органический субстрат (23).Принимая во внимание такое положение дел, вполне возможно, что интрапсихические конфликты могли быть одной из причин расстройства, хотя они, несомненно, не были главной, как психоаналитики считали на протяжении десятилетий. Фактически, алекситимия в значительной степени превратилась в описание человека с проблемами при когнитивной обработке эмоций с полной независимостью от их происхождения и интенсивности. Фактически, последующие исследования как в области психологии развития, так и в области нейропсихологии показали, что корень алекситимии может лежать либо в проблеме церебральной организации, либо в явном отсутствии подходящих эмоциональных моделей во время перехода от детства к взрослой жизни, либо иначе сочетание обоих факторов (24, 25).

Обсуждаемая модель

Принимая во внимание рассмотренные подходы, Сифнеос вскоре предложил общую этиологическую модель алекситимии, которая для начала разделила ее на два типа: первичный и вторичный. Первичный из них возник в результате нейроанатомического или физиологического дефекта, возможно, наследственного по своей природе, в результате чего связь между лимбической системой и неокортексом не могла функционировать должным образом, что влияло на латерализацию полушария, что приводило к неспособности ассоциировать фантазии, мысли и языки с эмоциями.Вторичный, в свою очередь, связан с психологическими травмами в детстве, серьезными и продолжительными травматическими агрессиями во взрослом возрасте или психодинамическими социокультурными факторами, которые вызывают чрезмерное использование защитных механизмов, таких как вытеснение или отрицание (19, 21). В любом случае и без четкого эмпирического подтверждения это этиологическое объяснение основывалось исключительно на клинических наблюдениях и тематических исследованиях. Отсюда причина того, что в первых случаях модель алекситимии, предложенная Немией и Сифнеем, столкнулась с серьезным противодействием.

Первое, что было оспорено, это то, что предложение было основано, как мы уже заявляли, на скудной эмпирической информации, а это означало, что не было смысла подтверждать его, поскольку оно не было должным образом проверено (1). Действительно, это была обоснованная критика, поскольку многие клиницисты считали, что они нашли объяснительную панацею от соматических симптомов, что привело к неправильной интерпретации их собственного конкретного клинического опыта как подтверждения достоверности конструкции, когда на самом деле происходило то, что происходило. что они субъективно подгоняли их под заранее установленную модель, которая никогда не была проверена (26).Тем не менее, вторая большая сдержанность, вызванная моделью алекситимии, заключалась в том, что она привела к совершению серьезной ошибки в интерпретации: многие исследователи предполагали существование специфической и прочной связи между алекситимией и всем известным набором классических психосоматических симптомов, когда правда в том, что конструкт был определен, а не как причина, как фактор риска. Таким образом, алекситимия повышала уязвимость пациента к психосоматическим расстройствам, но эффективные переменные, которые побуждали, были связаны с другими, связанными с управлением эмоциями, такими как, например, плохо разрешенные ситуации горя, бедности и заброшенности (2).В связи с этим наиболее критические мнения оценили, что так называемые «алекситимические характеристики» могут быть более эффективно объяснены непосредственно наблюдаемыми факторами, такими как социально-экономический статус или другие переменные ситуационного характера, такие как неблагоприятные жизненные события, которые побудили пациенту пришлось принять систематизированные защитные стратегии сопротивления, переговоров и отрицания, что снова открыло дверь для психодинамической интерпретации проблемы (27). Это контекст, который породил новые и популярные психоаналитические обзоры конструкта, такие как предложенный новозеландкой Джойс Макдугалл (1920–2011), которая ввела фразу «эмоционально глухой и немой» для обозначения пациентов, страдающих от алекситимия.Макдугалл, который решил уйти от интрапсихического конфликта, чтобы сосредоточиться на проблеме символической языковой репрезентации, связал алекситимию и психоз, когда обнаружил, что психотический и алекситимический пациент лечили язык одинаковым, но противоположным образом, что, возможно, означает, что оба их патологических проявления имели общее происхождение. Таким образом, она объяснила, что пациент-психотик пытается восполнить свой психоэмоциональный дефицит с помощью бредового использования слов, чтобы преодолеть свою тревогу, в то время как алекситимический пациент борется со своей тревогой, освобождая свои слова от эмоционального смысла, что вызвало психосоматическое расстройство. .Это объясняет, по ее мнению, почему психотический пациент выражал свой делирий в психическом порядке, в то время как алекситимический пациент выражал свой делирий физиологическим способом (28).

С другой стороны, в качестве альтернативного критического пути транскультурные исследования установили представление о том, что ни психосоматические симптомы, ни словесное выражение эмоций не являются универсальными, поскольку они опосредованы особым культурным отношением к жизненным событиям, а также ограничениями. навязывается языком в каждом конкретном случае.Тем не менее, ответом на это возражение сторонников модели алекситимии было то, что маловероятно, чтобы социокультурные и языковые аспекты могли объяснить проявления алекситимии, такие как снижение воображения, обеднение фантазии или плохая символизация, и они упрекали своих критиков: которые, как правило, были поведенческими терапевтами, что их аналитическая модель даже не учитывала такого рода гипотезы, поскольку либо явно игнорировала их, либо изучала их только поверхностно и с небольшой теоретической строгостью (1).Соответственно, те, кто защищал конструкт, сказали бы, что в данном случае они столкнулись не с вопросом «верить или не верить» в него или с проблемой, внутренне связанной с его внутренней достоверностью, а с эпистемологической трудностью, которая была обусловлена скорее к типу научной парадигмы, как это было проанализировано из (29). Фактически, другие размерные модели, основанные на внутренних гипотезах, доказали свою полезность в клинической области и в психопатологических исследованиях, таких как, например, модель интроверсии-экстраверсии, и это было связано с тем, что, как и алекситимия, они не должны быть понимается как простой диагноз, а как черта личности (1).Тем не менее, Сифнеос был убежден в обоснованности конструкции и в том факте, что рано или поздно он найдет эмпирическое доказательство того же, поскольку в 1973 году он представил простой вопросник Sifneos Alexithymia Questionnaire (SAQ), который нужно было вводить пациентам. в повседневной клинической практике. Этот скрининговый тест состоял из 17 пунктов, восемь из которых касались ключевых вопросов для выявления у пациента симптомов алекситимии (30). Этот инструмент впоследствии был переформулирован самим Сифнеосом, преобразовав его в опросник больницы Бет Исраэль (BIQ-1), состоящий из 21 пункта, который должен был заполнить настоящий терапевт на основе его наблюдений, что вызвало сомнения в его объективности, поскольку возможность Получение эмоциональных результатов от пациента варьировалось в зависимости от опыта интервьюера (20, 31).

Действительно, нейропсихологические исследования пришли на помощь парадигме алекситимии, поскольку они обнаружили, например, что пациенты, перенесшие комиссуротомию или хирургический разрез в мозолистой комиссуре, испытали, как и предсказывала модель, многие из кластера Симптомы, традиционно связанные с жалобой: визуально-пространственная информация с основным эмоциональным содержанием, обрабатываемая правым полушарием мозга, больше не перемещалась свободно в левое полушарие для последовательной сегментации и переформулирования в вербальном формате.Таким образом, эти пациенты сталкивались со всевозможными трудностями при символизации, воображении, фантазировании или эмоциональном выражении себя, что сделало алекситимию, по крайней мере в функциональном плане, явлением, полностью противоположным творчеству (32).

В целом вербализация и использование эмоций включали передачу данных с преобразованием или изменением типа информации, содержащейся в них, между лимбической системой и корой, а также между обоими полушариями мозга, это как раз проблема, с которой страдает алекситимический пациент.Следовательно, постепенное прояснение структур мозга, участвующих в обработке эмоциональной активации, пролило эмпирический свет на модель, по крайней мере частично, и помогло объяснить тот факт, что алекситимия часто проявлялась у пациентов, связанных со злоупотреблением психоактивными веществами, социопатическими или пограничными чертами личности. , расстройства пищевого поведения, панические атаки, соматоформные расстройства или психогенная боль (18). Более того: в отличие от вышеупомянутого мнения Хорни, объясняющего недостатки психоанализа у этих людей прочно укоренившимся сопротивлением бессознательному, на самом деле, почему традиционные психодинамические методы лечения не подходили для этих пациентов, особенно тех, которые имеют первичный характер, заключаются в том, что их органические трудности с воображением, фантазированием или визуализацией ситуаций, такие терапевтические подходы были мало полезны и даже могли быть контрпродуктивными.

Консолидация конструкции

Прогресс в понимании неврологических основ алекситимических проявлений, а также медленный, но неуклонный прогресс, достигнутый в клинической области, побудили многочисленные попытки укрепить его за счет теоретического уточнения и сопоставления данных собраны из поисковых выборочных исследований. Первая попытка, едва скрываемая многими профессионалами, заключалась в том, чтобы отделить, насколько это возможно, алекситимию от соблазна объяснить ее исключительно в психоаналитических терминах и, конечно же, усилить ее в таких областях, как нейропсихология, психология развития и психология личности.Это привело, если упомянуть лишь один пример, к исследованиям, которые стремились повлиять на эмоциональное символическое развитие детей и подростков, а также на их выражение эмоций в связи со стадиями развития, описанными Жаном Пиаже (1896–1980). Как общеизвестно, Пиаже утверждал, что психологический рост начался с признания собственных физиологических состояний тела и завершился когнитивным распознаванием психологических состояний других, в результате чего психоэмоциональное развитие и передача эмоций были ключевыми элементами как у людей, так и у людей. ‘познавательное развитие и правильное формирование и закрепление своей личности (33).Короче говоря, хорошо консолидированные высшие психологические процессы, которые являются отличительной чертой здорового взрослого человека, как ранее предлагал австрийский врач Макс Шур (1897–1969), были возможны только в значительной степени благодаря прогрессивной десоматизации человека (34).

Основываясь на этих подходах, имеющих психоаналитический резонанс по происхождению, последующая психология развития сосредоточила свое внимание, среди прочего, на способах символизации и интеграции эмоций, а также на их коммуникативных функциях в соответствии с когнитивными механизмами, участвующими в их регуляции. и модуляция (22).Это включало фундаментальное направление исследований для теоретического закрепления модели алекситимии, поскольку, по-видимому, эти механизмы отсутствовали или, по крайней мере, были дисфункциональными у алекситимических пациентов, что делало их уязвимыми к стрессам, возникающим в недифференцированной среде. состояния эмоционального возбуждения, которые объяснили расстройство (1). Тем не менее, с учетом его собственных диагностических условий, учитывая, что он включал описательную концепцию, основанную не на болезни, а на жалобе пациента на одну или несколько основных болей, сохраняется — и все еще сохраняется в некотором роде — недостаток решение о том, можно ли считать алекситимию чертой личности в истинном смысле значения или состоянием, что вызвало необходимость надлежащей оценки обоих аспектов (35).Тот факт, что алекситимия была связана с различными психосоматическими жалобами, возможно, привел к ее преждевременному принятию, и не обязательно правильному, существования прямой связи между алекситимией и психосоматическим заболеванием, что представляло проблему при оценке конструкции, поскольку клиническое наблюдение обнаружили как психосоматических пациентов, которые не были алекситимами, так и алекситимных пациентов, у которых не было вообще никаких психосоматических заболеваний (31). Фактически, постоянным при обращении к терапии с такими пациентами было скудное количество литературы по их лечению, поскольку люди с алекситимией редко обращались за помощью по собственной инициативе и обычно в конечном итоге посещали специалиста по указанию кого-то из их близких, кто был разочарованы своими коммуникативными недостатками или по совету практикующего врача, сбиты с толку их постоянными физическими жалобами, которые было трудно определить и которые сопротивлялись традиционному лечению (36).

Это может объяснить, почему считалось, что решение проблемы алекситимии, которая в клинической практике была одновременно повторяющимся и неоспоримым явлением, может быть найдено на основе ее контролируемой оценки с помощью инструментов. Сам Сифнеос, зная о методологических ограничениях, присущих BIQ-1, не заставил себя долго ждать, чтобы представить BIQ-2, в данном случае шкалу самооценки, состоящую из полуструктурированных вопросов, на которые пациенты должны были ответить и, теоретически, предоставляли терапевт с информацией из первых рук, помимо той, что была собрана во время клинического интервью (37).Это привело к другим измерениям, таким как шкала личности Шаллинга-Сифнеоса , шкала алекситимии Ноэля, и широко используемая шкала алекситимии Торонто (TAS) (38). Они сопровождались структурированными процедурами интервью, такими как опросник Alexithymia Provoked Response Questionnaire (APQR) (39), а также комбинированное использование соответствующих инструментов с другими распространенными психодиагностическими тестами, такими как MMPI, TAT и AT-9 в для получения более полных наблюдений (31).Все это привело к довольно точному профилю среднестатистического человека с алекситимией — как правило, мужчины, который сообщил о своих первых жалобах в зрелом возрасте, — а также к эпидемиологическому интересу, который показал, что эта жалоба чаще встречается среди населения в целом, чем предполагалось изначально. кроме того, влияние алекситимии варьируется в зависимости от конкретных исследуемых популяций, но не в транскультурных исследованиях: чаще встречается у пациентов с психосоматическими жалобами, чем у пациентов с другими проблемами со здоровьем; чаще встречается среди лиц, зависимых от психоактивных веществ, и, как правило, имеет влияние от 8% до 10% среди обычного недиагностированного населения (31).

Постепенное разрушение тесной связи, которая исторически сложилась между алекситимией и психосоматической болью, позволило расширить кругозор проблемы и, таким образом, проверить достоверность конструкции в самых разных областях, как психосоциологических, так и культурных, а также в области здравоохранения. В самом деле, все внимание стало уделяться алекситимии как личному заболеванию, а не просто как простой медицинской проблеме или исключительно из-за диагностируемого заболевания. Так, например, учитывая недостатки в эмоциональном управлении алекситимией, считалось, что можно установить параллельную модель анализа между алекситимией и психопатией, учитывая популярную характеристику последней Херви Клекли (1903–1984), который, среди прочего, описал психопат, имеющий значительный дефицит в управлении и понимании эмоций.Это привело к систематическому изучению взаимосвязи между психопатией и алекситимией в выборке женщин путем сравнения результатов, полученных в контрольном списке психопатии PCL-R Роберта Хэра (1934 г.р.), и показателя алекситимии, предоставленного шкалой TAS (40). ). Несмотря на сходство недостаточности эмоциональных проявлений, влияющих на оба конструкта и, возможно, составляющих один из его основных симптомов, было обнаружено, что они не являются взаимозаменяемыми, поскольку не относятся к одному и тому же, и не измеряют эквивалентные или корреляционные аспекты. эмоций.

Конечным результатом был набор доказательств, в которых трудно было сомневаться в отношении конструкции алекситимии. Первым и ключевым доказательством была его несомненная сущность. Фактически, хотя он и подвергался постоянной критике, даже его недоброжелатели были вынуждены принять его выгодную природу в качестве операционного элемента, в результате чего множество клинических признаков, относящихся к единой концепции, систематически влияли на определенную группу расстройств и пациентов с очень специфическими характеристиками (41). ). Таким образом, и несмотря на то, что модель не была введена — по крайней мере, на данный момент — в стандартные диагностические классификации из-за ее обсуждаемого статуса — черта против состояния, — сторонники модели нашли способ защиты с заверениями в том, что, хотя она не может быть признана как диагностический объект сам по себе, он имел внутреннюю ценность, заключающуюся в характеристике и применении долгой истории психомедицинских наблюдений большого социального значения, которые до их появления и систематизации оставались в сфере неопределенного, тем самым порождая некоторые значительное недоумение специалистов и непоследовательное лечение пациентов (42).

Последние изменения в алекситимии

С описанной точки зрения, недавние исследования были сосредоточены на изучении связей алекситимии, понимаемой как стабильная личностная черта, присутствующая у некоторых пациентов, и различных медицинских и психиатрических состояний. Например, исследование взаимосвязи между инсайтом и алекситимией у взрослых амбулаторных пациентов с диагнозом обсессивно-компульсивное расстройство (ОКР) показало, что субъекты выборки, получившие более высокие баллы по шкале TAS-20, также отражали плохое понимание или его отсутствие (43).Аналогичным образом, дальнейшая работа установила четкую связь между нарушениями образа тела и алекситимией у женщин с тяжелым предменструальным дисфорическим расстройством (ПДР) и пациентов с серьезным расстройством пищевого поведения с перееданием (БДР). Более того, в последнем случае наличие алекситимии не только ухудшало оценку и физическое удовлетворение людей, но также, по-видимому, усиливало депрессивные симптомы (44–46).

Также были исследованы взаимосвязи между алекситимией и другими органическими состояниями, такими как наличие белков острой фазы, особенно С-реактивного белка, уровней липидов, холестерина и цитокинового дисбаланса, с особым вниманием к амбулаторным пациентам, не принимавшим лекарственные препараты. с другими патологиями, такими как ОКР, большая депрессия (MD) или паническое расстройство (PD).Результаты, по-видимому, устанавливают связь между алекситимическими пациентами с ОКР, MD и PD и наличием плохой регуляции холестерина и сильных суицидальных мыслей (47–49). Кроме того, в соответствии с «гипотезой стресса-алекситимии», кажется, существует четкая взаимосвязь между высоким содержанием С-реактивного белка в крови и алекситимией. Эта связь мотивирует то, что баланс провоспалительных и противовоспалительных цитокинов может быть настроен на провоспалительный дисбаланс с сопутствующим измененным клеточно-опосредованным иммунитетом.Эти результаты указывают на идею о том, что наличие алекситимических особенностей у пациента должно стимулировать более комплексные терапевтические подходы, как медицинские, так и психологические, которые могли бы предотвратить развитие более тяжелых заболеваний у алекситимических пациентов и, логически, улучшить их качество жизни (50 ).

Однако одним из основных направлений исследований в этой области является риск самоубийства, и существует обширная литература, которая, кажется, совпадает с тем фактом, что наличие алекситимических черт у людей значительно увеличивает суицидное поведение.Первоначально считалось, что алекситимия при самоубийствах будет связана в основном с депрессивными симптомами, поэтому она может служить прогностическим фактором для этого типа поведения (51). Последующие интегративные исследования также показали, что суицидальные депрессанты с алекситимическими признаками — факт, который также был обнаружен в отношении других психических расстройств, как уже указывалось, — показали повышенный уровень холестерина в крови, а также нарушение регуляции С-реактивного белка и гомоцистеина. Следовательно, это подтвердило бы до некоторой степени, и в отсутствие дополнительных доказательств, предсказания «гипотезы стресса-алекситимии» (52, 53): алекситимия может быть хроническим заболеванием пациента, возможно, из-за детства или раннего подросткового возраста в что имели место систематические злоупотребления и / или отказ от него, что могло бы вызвать у субъекта состояние выраженного воспаления с нарушенной реактивностью оси гипоталамус-гипофиз-надпочечники по отношению к обычным стрессовым факторам повседневной жизни.Таким образом, проявление алекситимии будет действовать как хроническая реакция на стресс, который усложнит как психические расстройства, так и другие медицинские состояния (54).

Заключение: краткие заключительные мысли

В определенной степени исторические дебаты по проблеме алекситимии легко понять, если взглянуть на них с эпистемологической точки зрения, поскольку они фактически включают повторение давнего конфликта между фундаментальной и прикладной наукой. что в данном случае принимает форму решающего противостояния между клиническим наблюдением терапевта и критическим взглядом экспериментальной методологии.Хотя верно сказать, что Немия и Сифнеос не «открывают» алекситимию — на самом деле, последний заработал большую известность, чем первый, дав ему свое имя и приложив больше усилий для его определения и раскрытия, — им следует признать заслуги. умение сформулировать последовательную объяснительную модель, которая объединяет давнюю традицию реальных и систематических медицинских наблюдений, указывающих на проблему, которую фундаментальные исследования не только не смогли решить, но даже не обнаружили.

Сопутствующее обстоятельство, при котором проблема, которую систематизирует Сифнеос, в большей степени, чем психологическая, составляет в основном медицинский вопрос, оказало большое влияние на ее последующее лечение, если учесть тот факт, что, по крайней мере в своем ортодоксальном происхождении, психоанализ был медицинской школой психология по преимуществу.Это произошло не только потому, что он был вдохновлен таким доктором, как Фрейд, но и из-за его глубоко органического и детерминистского подхода, неспособного понять психическую проблему, которая ранее не имела биологической причины. Отсюда причина того, что долгое время он привлекал интерес медиков в целом — и психиатрии в частности, — а также то, что первые методы лечения этих наблюдений, которые в конечном итоге составили алекситимию, приобрели заметную психоаналитическую и психосоматическую предвзятость, тесно взаимосвязанные между собой. это определило бы его будущее.Возможно, сопротивление, с которым первоначально столкнулась психопатология более эмпирической предвзятости в отношении принятия конструкта, таким образом, было связано с большим количеством предубеждений. Возможно, что в данном случае проблема, в большей степени, чем ее практическая ценность, ее эмпирические референты или ее эпистемологические основы, лежала в ее спорных и спорных источниках.

Естественная и логическая тенденция фундаментальных исследований не принимать модели и подходы, которые не возникают не изнутри, привела в этом вопросе — как и в других — к ожесточенным дискуссиям, которые, если мы обратим внимание на прецедент, имеют меньше связано с реальной терапевтической проблемой, которую алекситимия стремилась определить и операционализировать, чем с ее возможным объяснением и последующим соответствием в рамках теоретических основ психологии и психиатрии.Фактически, и это очень распространено среди более редукционистских секторов психологического объяснения, существует тенденция с непревзойденной легкостью забывать, что психологическое и органическое взаимно влияют друг на друга, рассматривая материалистические объяснения как единственное направление в этих отношениях, которое имеет тенденцию означать, что они часто частичны и сбивают с толку. Поэтому он включал, как это часто бывает в этих противоборствах, которые разжигают извечный конфликт между наукой и практикой, дебаты о научном первородстве.Или, говоря другими словами, о потенциально бесплодной дискуссии между природой вещей и их ценностью использования. Оба вопроса могут быть совершенно законными, но несомненно, как в случае, который касается нас здесь, так это то, что они обречены понимать друг друга.

Вклад авторов

Оба автора принимали участие в планировании теоретической и концептуальной основы исследования. FP-F написал первый черновик. Оба автора принимали участие в критическом рецензировании и редактировании рукописи.

Конфликт интересов

Авторы заявляют, что исследование проводилось в отсутствие каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могли бы быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Сноски

α (а) или «нет»; λέξις (лексика) или «речь / слово»; θυμός (zümós) или «эмоция / ум». Существительное λέξις , в свою очередь, происходит от глагола λέγω , что означает «читать», что дает двойное значение (адаптировано из испанской версии Лузиардо и Родриго (21).

Источники

3. Феррандис А. El psicoanálisis después de Freud. В: Tortosa Gil F, редактор. Una Historia de la psicología moderna . McGraw-Hill Interamericana de España: Мадрид (1998). п. 494–9.

Google Scholar

6. Бомонт В. Эксперименты и наблюдения желудочного сока и физиологии пищеварения . F.P. Аллен: Платтсбург (Миссури) (1833 г.).

Google Scholar

7. Сантамария К. Historia de la psicología.El nacimiento de una ciencia . Ариэль: Барселона (2001).

Google Scholar

8. Александр Ф.Г. Психосоматическая медицина . Нортон: Нью-Йорк (1950).

Google Scholar

9. Тейлор Г.Дж. Психосоматическая медицина и современный психоанализ . Пресса международных университетов: Мэдисон (Коннектикут) (1987).

Google Scholar

15. Марти П., де М’Узан М. (1963). La pensée operatoire. Rev Française Psychanal .27: (доп.): 1345–56.

Google Scholar

16. Марти П. l’Ordre Psychosomatique . Пайо: Париж (1980).

Google Scholar

17. Nemiah JC, Sifneos PE. Аффект и фантазия у пациентов с психосоматическими расстройствами. В: Hill OW, редактор. Современные тенденции в психосоматической медицине . Баттервортс: Лондон (1970). п. 26–34.

Google Scholar

19. Sifneos PE. Краткосрочная психотерапия и эмоциональный кризис . Издательство Гарвардского университета: Кембридж (Массачусетс) (1972).

Google Scholar

21. Лузиардо М., Родриго М. Alexitimia como constructor de la personalidad: Concepto, clínica, etiología y enfoque terapéutico. Salud Militar (2011) 30: 48–52.

Google Scholar

22. Штерн Д.Н. Межличностный мир младенца: взгляд из психоанализа и психологии развития . Основные книги: Нью-Йорк (1985).

Google Scholar

25. Edgcumbe RM. Способы общения: дифференциация соматического и вербального выражения. Психоанал. Стад Чайлд (1984) 39: 137–54. doi: 10.1080 / 00797308.1984.11823423

CrossRef Полный текст | Google Scholar

27. Фрейбергер Х. Поддерживающие психотерапевтические методы при первичной и вторичной алекситимии. Psychother Psychosom (1977) 28: 180–90. doi: 10.1159 / 000287080

CrossRef Полный текст | Google Scholar

28. Макдугалл Дж. Театры тела: психоаналитический подход к психосоматическим заболеваниям . Книги свободной ассоциации: Лондон (1989).

Google Scholar

30. Эскелинен М., Оллонен П. Сифнеос Опросник алекситимии в оценке общей алекситимии у пациентов с заболеванием груди и раком груди: проспективное исследование методом случай-контроль в Финляндии. Anticancer Res (2011) 31: 3101–6.

PubMed Аннотация | Google Scholar

31. Фернандес-Монтальво Дж., Ярноз С. Алекситимия: Concepto, evalación y tratamiento. Псикотема (1994) 6: 357–66.

Google Scholar

32.Рамирес-Бермудес Х. Эль Reverso Creativo de la alexitimia. Salud Ment (2018) 41: 49–52. doi: 10.17711 / SM.0185-3325.2018.008

CrossRef Полный текст | Google Scholar

33. Lane RD, Schwartz GE. Уровни эмоционального осознания: теория когнитивного развития и ее применение к психопатологии. Am J Psychiatr (1987) 144: 133–43. doi: 10.1176 / ajp.144.2.133

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

34. Шур М. Комментарии к метапсихологии соматизации. Психоанальный стад, ребенок (1955) 10: 110–64. doi: 10.1080 / 00797308.1955.11822553

CrossRef Полный текст | Google Scholar

39. Кристал Х, Гиллер Б.Л., Чичетти Д.В. Оценка алекситимии при посттравматическом стрессовом расстройстве и соматическом заболевании: введение в надежную меру. Psychosom Med (1986) 48: 84–94. DOI: 10.1097 / 00006842-198601000-00007

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

40. Лаут С.М., Харе Р.Д., Линден В.Психопатия и алекситимия у женщин-правонарушителей. Can J Behav Sci (1998) 30: 91–8. doi: 10.1037 / h0085809

CrossRef Полный текст | Google Scholar

41. Сересо П., Гарсия-Моджа К., Гандара Дж. Дж., Эрнандес Х. Aspectos teóricos, clínicos y evalación de la alexitimia. Psiquis (1988) 9 (6-7): 19–29.

Google Scholar

42. Алонсо-Фернандес Ф. La alexitimia y su trascendencia clínica y social. Salud Ment (2011) 34: 481–90.

Google Scholar

43.Де Берардис Д., Кампанелла Д., Гамби Ф., Сепеде Дж., Салини Дж., Карано А. и др. Проницательность и алекситимия у взрослых амбулаторных пациентов с обсессивно-компульсивным расстройством. Eur Arch Psychiatry Clin Neurosci (2005) 255: 350–8. doi: 10.1007 / s00406-005-0573-y

PubMed Реферат | CrossRef Полный текст | Google Scholar

44. Де Берардис Д., Кампанелла Д., Гамби Ф., Сепеде Дж., Карано А., Пелуси Л. и др. Алекситимия и нарушения образа тела у женщин с предменструальным дисфорическим расстройством. J Psychosom.Акушерство. Gynaecol. (2005) 26: 257–64. doi: 10.1080 / 01674820500109081

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

45. Карано А., Де Берардис Д., Гамби Ф., Ди Паоло С., Кампанелла Д., Пелузи Л. и др. Алекситимия и образ тела у взрослых амбулаторных пациентов с компульсивным перееданием. Int J Eat Disord (2006) 39: 332–40. doi: 10.1002 / eat.20238

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

46. Карано А., Де Берардис Д., Кампанелла Д., Серрони Н., Ферри Ф., Ди Иорио Дж. И др.Алекситимия и суицидальные мысли в выборке пациентов с компульсивным перееданием. J Psychiatr Pract (2012) 18: 5–11. doi: 10.1097 / 01.pra.0000410982.08229.99

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

47. Де Берардис Д., Серрони Н., Марини С., Рапини Дж., Карано А., Валчера А. и др. Алекситимия, суицидальные мысли и уровни липидов в сыворотке крови у амбулаторных пациентов с обсессивно-компульсивным расстройством, ранее не принимавших лекарственные препараты. Braz J Psychiatry (2014) 36: 125–30.doi: 10.1590 / 1516-4446-2013-1189

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

48. Де Берардис Д., Кампанелла Д., Серрони Н., Москетта Ф. С., Ди Эмидио Ф., Конти С. и др. Алекситимия, риск суицида и уровни липидов в сыворотке крови среди взрослых амбулаторных пациентов с паническим расстройством. Compr Psychiatry (2013) 54: 517–22. doi: 10.1016 / j.comppsych.2012.12.013

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

49. Де Берардис Д., Серрони Н., Кампанелла Д., Карано А., Гамби Ф., Валчера А. и др.Алекситимия и ее связь с С-реактивным белком и уровнями липидов в сыворотке крови у взрослых амбулаторных пациентов, не принимавших лекарственные препараты, с большой депрессией. Prog Neuro-Psychopharmacol Biol Psychiatry (2008) 32: 1982–6. doi: 10.1016 / j.pnpbp.2008.09.022

CrossRef Полный текст | Google Scholar

50. Де Берардис Д., Конти С., Ясеволи Ф., Валчера А., Форнаро М., Кавуто М. и др. Алекситимия и ее взаимосвязь с белками острой фазы и высвобождением цитокинов: обновленный обзор. J Biol Regul Homeost Agents (2014) 28: 795–9.

PubMed Аннотация | Google Scholar

51. Тайминен Т.Дж., Саариярви С., Хелениус Х., Кескинен А., Корпилахти Т. Алекситимия в попытках самоубийства. Acta Psychiatr Scand (1996) 93: 195–8. doi: 10.1111 / j.1600-0447.1996.tb10631.x

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

52. Паплос К., Хаваки-Контасаки Б., Ферентинос П., Дасопулу М., Контаксакис В. Алекситимия, депрессия и липиды сыворотки крови у лиц, пытающихся покончить жизнь самоубийством. Psychiatriki (2012) 23: 149–52.

PubMed Аннотация | Google Scholar

53. Де Берардис Д., Оливьери Л., Рапини Дж., Ди Натале С., Серрони Н., Форнаро М. и др. Алекситимия, суицидальные мысли и уровни гомоцистеина у не принимавших наркотики пациентов с большой депрессией: исследование в клинической практике «реального мира». Clin Psychopharmacol Neurosci (2019) 17: 318–22. doi: 10.9758 / cpn.2019.17.2.318

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

54. Де Берардис Д., Форнаро М., Орсолини Л., Валчера А., Карано А., Велланте Ф. и др.Алекситимия и суицидальный риск при психических расстройствах: мини-обзор. Фронт психиатрии (2017) 8: 148. doi: 10.3389 / fpsyt.2017.00148

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Значение для понимания и лечения проблем со здоровьем

Abstract

Конструкция алекситимии включает в себя такие характеристики, как трудности с идентификацией чувств, трудности с описанием чувств, внешне ориентированное мышление и ограниченные возможности воображения.Считается, что эти характеристики отражают дефицит когнитивной обработки и регуляции эмоций и способствуют возникновению или поддержанию ряда медицинских и психических расстройств. В этой статье рассматриваются последние методы оценки алекситимии и исследуется, как оценка алекситимии может использоваться в клинической практике. Алекситимия связана с повышенным физиологическим возбуждением, тенденцией замечать физические симптомы и сообщать о них, а также с нездоровым компульсивным поведением. Пациенты с алекситимией могут плохо реагировать на психологическое лечение, хотя, возможно, не на когнитивно-поведенческие методы, и неясно, можно ли улучшить алекситимию с помощью лечения.Проблемы интерпретации алекситимии включают ее наложение с другими признаками, независимо от того, является ли она вторичной по отношению к болезни или травме, возможность наличия подтипов и низкую корреляцию между несколькими показателями. Тем не менее, мы рекомендуем проводить оценку алекситимии в прикладных условиях.

Оценка алекситимии в медицинских учреждениях: значение для понимания и лечения проблем со здоровьем

Два кратких случая

Г-н А., 50-летний мужчина с ожирением и гипертонией, был направлен своим врачом для психологической оценки после в приемной клиники у пациента случилась атипичная паническая атака.Пациент сообщил, что стены, казалось, сомкнулись, и голоса других пациентов превратились в гудение. Он сообщил, что не испытывал страха или опасений, мысленных образов или фантазий, связанных с этим событием, и он не мог определить никаких факторов, кроме комнаты ожидания. Этот человек был хорошо образован и женат, но у него было мало близких друзей, он был компульсивным, ориентированным на детали и с трудом понимал точку зрения других. Он не проявлял никаких эмоций, кроме легкой раздражительности. Он проявил минимальное понимание своих чувств или психологической жизни и сосредоточился в первую очередь на внешних факторах (например,g., погода, свет, диета, работа, жена) как потенциальные триггеры симптомов. Психотерапия была довольно скучной и закончилась через несколько месяцев с небольшим прогрессом, хотя пациент достоверно посещал все сеансы и даже делал записи.

Г-жа Б., 45-летняя женщина, была направлена врачом для лечения хронической боли, фибромиалгии, а также других проблем со здоровьем, включая синдром раздраженного кишечника и депрессию. Когда эмоциональные темы, такие как ее карательное детство, были затронуты в терапии, г-жаБ. выражала на лице и невербально различные отрицательные эмоции, в частности печаль, стыд и страх, но ей было трудно обозначить свои чувства и связать их со своим психологическим опытом и воспоминаниями. В частности, ей было трудно определить гнев — действительно, она была удивлена, когда мануальный терапевт сказал ей, сколько «гнева» она несет в своих мышцах. Когда ее негативные чувства усиливались, она обычно переключала внимание на свое тело и говорила только о соматической боли, а не об эмоциональной.Интересно, что она была очень внимательна к чувствам других, в том числе терапевта, и была обеспокоена ими, и, похоже, точно определяла чувства других. Терапия продолжалась медленно в течение нескольких лет, но взаимопонимание было легко установлено, терапевтический альянс был довольно сильным, и в конечном итоге пациентка показала некоторые успехи. Поведенческие упражнения, в частности, тренировка самоуверенности в общении с семьей, а также экспериментальные упражнения, призванные помочь ей получить доступ, а затем устно выразить гнев, привели к некоторому уменьшению боли и дисфункции.

История и определение конструкции алекситимии

Эти два пациента, которых первый автор осматривал в своей клинической практике, имеют относительно высокий уровень алекситимии. Термин алекситимия буквально означает «отсутствие слов для обозначения чувств» и был придуман для описания определенных клинических характеристик, наблюдаемых у пациентов с психосоматическими расстройствами, которым было трудно участвовать в ориентированной на понимание психотерапии (Sifneos, 1967). Пациенты с алекситимией демонстрируют недостаток эмоционального осознания и общения и мало понимают свои чувства, симптомы и мотивацию.Когда их спрашивают об их чувствах в эмоциональных ситуациях, они могут испытывать замешательство (например, «я не знаю»), давать расплывчатые или простые ответы («мне плохо»), сообщать о состоянии тела (например, «у меня болит живот»). , или поговорить о поведении («Я хочу пробить стену»). Такие пациенты в психодинамической психотерапии описываются как непродуктивные, лишенные воображения, скучные и скованные. Терапевтам часто бывает трудно установить с ними рабочие союзы, и такая психотерапия, похоже, приносит мало пользы.

Конструкция алекситимии была первоначально концептуализирована Немией, Фрейбергером и Сифнеосом (1976) как охватывающая совокупность когнитивных черт, включая трудности с идентификацией чувств, трудности с описанием чувств другим, внешне ориентированное мышление и ограниченные возможности воображения. Этот оригинальный взгляд на алекситимию оказался наиболее влиятельным в современной теории и исследованиях (Taylor, Bagby, & Parker, 1997). Альтернативная концепция, согласно которой алекситимия — это глобальное нарушение эмоциональной обработки, приводящее к ограниченному эмоциональному выражению и распознаванию (Lane, Sechrest, Riedel, Shapiro, & Kaszniak, 2000), до сих пор не имела большого значения.Тем не менее, оба определения согласны с тем, что алекситимия — это дефицит, неспособность или дефицит эмоциональной обработки, а не защитный процесс, и эта точка зрения на дефицит получает все большую поддержку со стороны фундаментальных лабораторных исследований. Например, у алекситимных людей наблюдается снижение аффективного прайминга, когда им предъявляется начальное выражение лица, за которым следует словесная цель (Vermeulen, Luminet, & Corneille, 2006), и они демонстрируют нарушение способности обнаруживать негативные эмоции в выражениях лица, особенно в условиях ограниченного времени ( Паркер, Пркачин и Пркачин, 2005).Данные исследований изображений мозга показывают, что у алекситимических людей снижается активность мозга в областях поясной коры во время эмоциональных образов или индукции (Kano et al., 2003; Mantani, Okamoto, Shirao, Okada, & Yamawaki, 2005).

Другие психологические конструкции кажутся похожими на алекситимию, и их можно спутать с ней. Хотя полное представление этих других конструкций выходит за рамки данной статьи, мы кратко опишем некоторые из них и сопоставим их с алекситимией.Некоторые конструкции представляют собой эмоциональные навыки, способности или сильные стороны, а не недостатки или ограничения. Например, регулирование эмоций шире, чем алекситимия, и относится к широкому кругу процессов, включая осознание эмоций, получение доступа к эмоциям и их выражение, а также мониторинг и контроль эмоций (Dahl, 2003). Регулирование эмоций настолько широко, что трудно дать определение, и не существует устройств оценки, которые охватывают весь спектр процессов регуляции эмоций. Эмоциональный интеллект также шире, чем алекситимия, и ведущие теоретики предлагают четыре характеристики: восприятие эмоций у других, использование эмоций для облегчения мышления, понимание эмоций и управление эмоциями (Mayer, Salovey, Caruso, & Sitarenios, 2001).В то время как алекситимия относится к основным эмоциональным процессам, эмоциональный интеллект больше относится к применению или последствиям таких основных эмоциональных способностей. Другие конструкции более узкие, чем алекситимия, включая эмоциональное осознание (Lane & Schwartz, 1987), эмоциональный подход к копированию (Stanton, Danoff-Burg, Cameron, & Ellis, 1994) и навыки мета-настроения (Salovey, Mayer, Goldman, Turvey, & Palfai, 1995). Эти конструкции обычно исключают когнитивные аспекты алекситимии (ограниченные способности воображения и внешне ориентированное мышление), они новее в психологическом ландшафте, чем алекситимия, и породили мало литературы, имеющей отношение к их оценке в медицинских или психических условиях.

Некоторые другие конструкции, связанные с эмоциями, иногда путают с алекситимией. Подавление эмоций, торможение, изоляция, отрицание и подавление, как и алекситимия, подразумевают ограниченное эмоциональное понимание и выражение. Однако эти конструкции относятся к активным защитным процессам, которые уменьшают переживание или выражение эмоций, тогда как алекситимия считается недостатком или недостатком, а не защитой. Защиты долгое время были в центре внимания психодинамической и экспериментальной психотерапии, которые пытаются снизить или обойти их, чтобы облегчить эмоциональное осознание и выражение.Наконец, низкое психологическое мышление пересекается с алекситимией (Shill & Lumley, 2002), но психологическое мышление уделяет меньше внимания эмоциям, чем алекситимия. Настоящая обзорная статья будет сосредоточена только на алекситимии, по которой было создано очень большое количество литературы, особенно в медицинском и психиатрическом контексте.

Оценка алекситимии

Наиболее распространенным подходом к оценке алекситимии в прикладных условиях является клиническая оценка, и два случая, представленные выше, были признаны алекситимическими в ходе курса психотерапии.Тем не менее, эта устаревшая клиническая практика имеет сомнительное психометрическое качество, учитывая, что взаимодействия с пациентом и наблюдения не стандартизированы, нет критериев, позволяющих определить алекситимию и отличить ее от других конструкций, а надежность между экспертами неизвестна. Достижения как в исследованиях, так и в клинической практике требуют более психометрического подхода.

За последние 30 лет был разработан ряд методов оценки алекситимии, и значительная часть растущей литературы по алекситимии (в настоящее время насчитывает более 1400 статей) посвящена разработке и проверке мер.Было опубликовано несколько всеобъемлющих и критических обзоров мер алекситимии, охватывающих первые два десятилетия исследований алекситимии (Linden, Wen, & Paulhaus, 1994; Taylor, Bagby, & Luminet, 2000; Taylor et al., 1997), и мы ссылаемся на читатель к ним. Здесь мы сосредоточимся на последних достижениях в оценке алекситимии, особенно за последнее десятилетие. Мы представляем меры в соответствии с типом используемого метода оценки — на основе интервью, дополнительного информатора, проективного тестирования, вербальных ответов и самоотчета — и предоставляем информацию об их психометрическом статусе и полезности.В конце статьи мы возвращаемся к измерению алекситимии, исследуя несколько спорных и возникающих вопросов.

Первоначальный метод оценки алекситимии заключался в вынесении суждений после клинических интервью, и в настоящее время используются три подхода к оценке алекситимии на основе интервью. Во-первых, несколько десятилетий назад Sifneos (1973) осознал необходимость надежной оценки алекситимии и создал опросник больницы Бет-Исраэль (BIQ), который состоит из пунктов, которые дихотомически оцениваются клиницистом.Впоследствии эта мера была изменена и стала рейтинговой шкалой из 12 пунктов, которая оценивает как недостаток эмоциональной осведомленности, так и склонность к оперативному мышлению (Bagby, Taylor, & Parker, 1994). В нескольких исследованиях использовался исходный или модифицированный BIQ в качестве критерия, по которому были проверены другие меры алекситимии, возможно, потому, что BIQ фиксирует исходные, клинически обоснованные проявления алекситимии (Bagby, Taylor, et al., 1994; Haviland, Warren, Риггс и Нитч, 2002).Тем не менее, BIQ широко не используется, вероятно, из-за проблем с обучением, времени, необходимого для собеседования, отсутствия стандартизированного интервью для получения информации и проблем с получением приемлемой межэкспертной надежности.

Во-вторых, международная группа психосоматических исследователей разработала Диагностические критерии для психосоматических исследований (DCPR), которые состоят из структурированного интервью и диагностических критериев для ряда психосоматических синдромов, включая алекситимию.Исследования показали, что «диагноз» или классификация алекситимии может быть поставлена с высокой межэкспертной надежностью (Galeazzi, Ferrari, Mackinnon, & Rigatelli, 2004), что она хорошо коррелирует с алекситимией, о которой сообщают сами пациенты (Porcelli & De Carne, 2001), и что он предсказывает отсутствие улучшения лечения у пациентов с функциональными желудочно-кишечными расстройствами (Porcelli, De Carne, & Todarello, 2004). На этой ранней стадии исследования неясно, является ли этот показатель достаточным, чтобы служить единственным критерием алекситимии, но клиницисты могут найти DCPR как полезный инструмент для скрининга алекситимии.

В-третьих, группа из Торонто недавно разработала стандартный набор пунктов для оценки алекситимии в формате интервью. Структурированное интервью, состоящее из 24 пунктов, посвященное алекситимии в Торонто (TSIA; Bagby, Taylor, Parker & Dickens, 2006), имеет четырехфакторную структуру и незначительно коррелирует с самооценкой алекситимии ( r = 0,36). Будет интересно посмотреть, станет ли этот новый метод измерения алекситимии на основе интервью более широко используемым, чем исходный BIQ, или же требования к обучению, времени администрирования и обеспечению надежности также ограничивают его использование.

Другой подход к оценке алекситимии заключается в получении отчетов или рейтингов залога или значимых других. Шкала алекситимии наблюдателя из 33 пунктов (OAS; Haviland, Warren, & Riggs, 2000) была разработана на основе предположения, что алекситимия проявляется в чертах — недостатке понимания, удаленности, соматизации, недостатке юмора, насмешливости, — о которых можно достоверно сообщить те, кто хорошо знает целевого человека, например, члены семьи, друзья или терапевты. Было показано, что этот показатель сильно коррелирует с модифицированным BIQ ( r =.69), когда оба показателя были выполнены одними и теми же терапевтами для одних и тех же пациентов (Haviland, Warren, Riggs, & Nitch, 2002), и это также отличает клинические случаи от неклинических (Haviland, Warren, Riggs, & Gallacher, 2001). и предсказывает отсутствие помех в эмоциональном тесте Струпа (Mueller, Alpers, & Reim, 2006). Однако, как правило, этот относительно новый показатель не получил широкого распространения, поэтому его пригодность для прогнозирования критериев клинической значимости неизвестна. Более того, можно утверждать, что шкала оценивает некоторые черты, которые не являются частью алекситимии, а скорее наблюдаются поведения, которые коррелируют с алекситимией, такие как отсутствие юмора, соматизация и ригидность.Тем не менее, поскольку отчеты о побочных эффектах эмоционального функционирования пациентов легко доступны и иногда являются более сильными предикторами клинически значимых результатов, чем самоотчеты пациентов, будет важно проверить одновременную и прогностическую валидность ОАС в клинической практике.

В дополнение к оценкам алекситимии на основе собеседований или сопутствующих оценок, индексы проективных тестов, в частности теста Роршаха, были исследованы как меры алекситимического дефицита в воображении, творчестве, символизме и регуляции аффекта.Было предложено несколько показателей из системы Экснера, таких как низкая продуктивность реакции и малое движение человека, указывающее на плохую фантазию, небольшое количество сочетаний, предполагающих конкретную мысль, и ограниченное использование цвета, указывающее на снижение аффективности. Несколько исследований показали, что эти показатели связаны с болезнью (Acklin & Alexander, 1988; Acklin & Bernat, 1987) и ожирением (Clerici, Albonetti, Papa, Penati, & Invernizzi, 1992). Совсем недавно Порчелли и Мейер (2002) продолжили эту линию исследования Роршаха и продемонстрировали, что участники с алекситимией (как было выявлено в самоотчетах) с большей вероятностью демонстрировали бедную фантазийную жизнь, плохо адаптированное эмоциональное выражение, плохие ресурсы совладания, конкретные и стереотипные мышление и социальное соответствие с компромиссными отношениями.Тибон, Вайнбергер, Хендельзальтс и Порчелли (2005) также исследовали «коллапс потенциального пространства» на Роршахе, используя новый индекс реальности-фантазии, и обнаружили скромные положительные ассоциации этого индекса с самоотчетами об алекситимии.

Другой подход к оценке алекситимии — это выборка словесных реакций человека на эмоционально провоцирующие ситуации. Все более широко используемой мерой является шкала уровней эмоциональной осведомленности (Lane, Quinlan, Schwartz, Walker, & Zeitlin, 1990), в которой участники записывают ответы на 20 межличностных сценариев, которые обычно вызывают аффект.Ответы кодируются на основе неопиажеской схемы эмоционального развития, в которой отсутствие эмоциональных ответов дает несколько баллов, базовые эмоции приносят больше баллов, а смешение эмоций и дифференциация себя от других дают наивысшие баллы. LEAS был протестирован в ряде экспериментальных исследований и предсказывает критерии, связанные с эмоциями, такие как способность определять эмоции, а также физиологическую активацию и активацию мозга в ответ на эмоциональные стимулы (Lane, Kivley, Du Bois, Shamasundara, & Schwartz, 1995; Lane et al., 1998; Lane et al., 1996; Suslow, Junghanns, Donges, & Arolt, 2001). Недавние исследования также предполагают, что он предсказывает клиническое улучшение психосоматических пациентов при психодинамическом лечении и отличает пациентов с расстройствами пищевого поведения от здоровых людей, независимо от негативного аффекта (Bydlowski et al., 2005; Subic-Wrana, Bruder, Thomas, Lane, & Kahana, 2005 ). Хотя конструкция, измеряемая с помощью LEAS, может быть частично независимой от алекситимии, похоже, что LEAS имеет некоторую клиническую валидность.

На сегодняшний день самооценка является наиболее широко используемым подходом к оценке алекситимии. Группа из Торонто разработала шкалу самооценки с 26 пунктами, шкалу алекситимии Торонто (Taylor, Ryan, & Bagby, 1985), а затем и пересмотренную с 20 пунктами шкалу TAS-20 (TAS-20; Bagby, Parker, И Тейлор, 1994). TAS-20 оценивает три аспекта алекситимии: трудности с распознаванием чувств, трудности с описанием чувств и внешне ориентированное мышление. Несмотря на то, что показатели алекситимии являются непрерывными, этот показатель имеет эмпирически полученный сокращенный балл, который определяет людей, страдающих алекситимией.TAS-20 был наиболее широко используемым показателем в исследованиях алекситимии, и было накоплено множество данных, подтверждающих его пригодность для прогнозирования как основных эмоциональных процессов, так и клинических критериев. Сочетание обширной проверки, краткости, простоты использования и возможности сравнивать исследования при использовании общей меры привело к тому, что TAS-20 стал доминирующим показателем алекситимии в литературе. Новый показатель самооценки, Шкала Бермонда-Ворста Алекситимии (BVAQ; Vorst & Bermond, 2001), охватывает многие из тех же характеристик, что и TAS-20, но авторы утверждают, что она также оценивает «эмоциональность», или оценивает ли человек эмоционально возбуждается событиями, вызывающими эмоции.Хотя BVAQ умеренно коррелирует с TAS-20 (Morera, Culhane, Watson, & Skewes, 2005), по BVAQ существует очень мало исследований, и его достоверность неизвестна.

Несмотря на продолжающиеся споры о сравнительной валидности различных подходов к оценке алекситимии, в подавляющем большинстве исследований использовались только TAS или TAS-20. Таким образом, когда мы оцениваем оценку алекситимии в медицинских учреждениях и психиатрических учреждениях, споры о конкретных мерах в значительной степени остаются спорными. Вместо этого мы обратимся к нашей основной цели этой статьи, которая состоит в том, чтобы ответить на эти прикладные вопросы: что знание того, что пациент является относительно алекситимным, говорит о пациенте врачу или практикующему психиатру? Какая польза от оценки алекситимии в медицинских учреждениях?

Полезность и обоснованность оценки алекситимии в медицинских учреждениях

Алекситимия впервые была описана у людей с классическими психосоматическими расстройствами, а последующие исследования подтвердили повышенный уровень алекситимии у людей с ревматоидным артритом, гипертонической болезнью, язвенной болезнью и воспалительными заболеваниями кишечника. (Тейлор и др., 1997). Тем не менее, исследования показали повышенную алекситимию у пациентов с рядом других состояний, включая синдром раздраженного кишечника, сердечные заболевания, несердечную боль в груди, рак груди, диабет, патологическое ожирение, хроническую боль, расстройства пищевого поведения, зависимость от веществ, патологическое пристрастие к азартным играм, почечная недостаточность, инсульт, ВИЧ-инфекция, фибромиалгия, паническое расстройство, посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР), эректильная дисфункция, низкое количество сперматозоидов, хронический зуд и многое другое. Растущее признание того факта, что алекситимия не является специфической для психосоматических расстройств, привело к тому, что алекситимия рассматривается как фактор риска для тех медицинских, психиатрических или поведенческих проблем, на которые влияет неупорядоченная регуляция аффектов (Taylor et al., 1997). Алекситимия связана с неспособностью использовать процессы адаптивной регуляции аффекта, такие как модуляция возбуждения, надлежащее выражение или подавление эмоций, использование фантазии, получение и использование социальной поддержки, переносимость болезненных эмоций, когнитивная ассимиляция и аккомодация. Предполагается, что, препятствуя этим процессам, алекситимия является одним из нескольких факторов, которые способствуют различным проблемам с физическим и психическим здоровьем, включая недифференцированные негативные настроения, такие как депрессия и тревога, компульсивное или вызывающее привыкание поведение, повышенное или продолжительное физиологическое возбуждение, физические симптомы и потенциально соматическое заболевание (Taylor et al., 1997). В более ранней статье Ламли, Стеттнер и Вемер (1996) описали несколько процессов или механизмов, с помощью которых алекситимия может влиять на здоровье и болезнь, включая изменения в физиологических системах (например, вегетативной, иммунной, эндокринной), поведении в отношении здоровья, когнитивных процессах (например, атрибуции, оценки) и социальных отношений (например, социальная поддержка, социальные модели). Настоящий документ дополняет и обновляет предыдущий обзор.

В этой статье мы исследуем пять областей, представляющих клинический интерес, которые могут быть получены при оценке уровня алекситимии у пациентов: патофизиология и соматическое заболевание, проявление симптомов, дезадаптивное поведение, реакция на лечение и возможность уменьшения алекситимии.В следующих разделах мы критически исследуем литературу по каждой области. суммирует наши интерпретации литературы для этих пяти областей вместе с ограничениями этих интерпретаций.

Таблица 1

Сводка результатов и ограничений пяти областей информации о действительности оценки алекситимии в медицинских учреждениях
08 Патофизиология и вклад в соматическое заболевание

Область информации Общие сведения об алекситимии Ограничения результатов

Возможное повышение тонической симпатической активности
Снижение иммунного функционирования
Отсутствие гиперреактивности на стрессоры Исследования не согласованы
Эффекты могут быть слишком слабыми, чтобы влиять на болезнь
Мало информации из полевых (внелабораторных) исследований
Алекситимия — только один из многих факторов

Сообщения о симптомах и обращение за медицинской помощью Увеличение количества сообщений о соматических симптомах
Увеличение количества обращений за медицинской помощью Может быть связано с предвзятостью корреляции двух самоотчетов
Может быть связано с отрицательной аффективностью
Может быть ограничено активными пациентами

Неадаптивное поведение Более высокий уровень расстройств пищевого поведения, злоупотребления психоактивными веществами и зависимости, патологических азартных игр
Более малоподвижный образ жизни, более высокий индекс массы тела
Повышенный риск насильственной смерти и суицидальности Выводы, сделанные на основе клинические расстройства, а не оценка фактического поведения
Неизвестно, является ли нездоровое поведение попыткой регулировать аффект

Соблюдение режима лечения и результаты лечения Более низкие результаты лечения многих расстройств и методы лечения, ориентированные на понимание / эмоции
Не влияет на когнитивные- поведенческие методы лечения
Нейтральный или положительный индикатор для лучшей приверженности Испытано в основном при неопределенном и нестандартном лечении
Может быть смешано с другими переменными, такими как плохое психическое здоровье

Потенциал для снижения алекситимии Некоторое снижение во время t лечение различных расстройств
Несколько предложений по снижению алекситимии Уменьшение алекситимии может быть результатом уменьшения симптомов
Только одно контролируемое исследование, направленное на алекситимию

Влияет ли алекситимия на этиологию или патологию соматических заболеваний?

Ведущая теория гласит, что неспособность алекситимного человека регулировать негативные эмоции приводит к изменению вегетативной, эндокринной и иммунной активности, тем самым создавая условия, способствующие развитию соматического заболевания, хотя конкретное развивающееся заболевание определяется другими факторами. (Тейлор и др., 1997). Какие доказательства этой теории? Исследования алекситимии и физиологических процессов делятся на два типа — иммунная функция и психофизиологическая активность (Guilbaud, Corcos, Hjalmarsson, Loas, & Jeammet, 2003).

Несколько доступных иммунных исследований показали, что алекситимия связана с ухудшением иммунного статуса. Одно исследование показало снижение количества цитотоксических лимфоцитов у алекситимических мужчин по сравнению с неалекситимическими мужчинами (Dewaraja et al., 1997), а другое обнаружило, что алекситимия связана с более низкими уровнями интерлейкина-4 у женщин (Corcos et al., 2004). В двух других исследованиях алекситимия была связана со снижением уровня лимфоцитов и наличием предраковых поражений шейки матки у женщин, проходящих диагностическое обследование (Todarello et al., 1997; Todarello et al., 1994). Эти последние исследования особенно важны, потому что алекситимия была связана как с потенциальным физиологическим опосредованным путем (уменьшение лимфоцитов), так и с конечной точкой заболевания (предраковые клетки) у людей, которые не имели симптомов и не знали о своем диагнозе.

Более десятка исследований изучали алекситимию и психофизиологию, особенно вегетативную активность до и во время лабораторных стрессоров.В ряде исследований было обнаружено, что алекситимия связана с более высокими уровнями симпатической или сердечно-сосудистой активности в состоянии покоя (тонизирующая) (Friedlander, Lumley, Farchione, & Doyal, 1997; Fukunishi, Sei, Morita, & Rahe, 1999; Gundel et al., 2002; Henry et al., 1992; Infrasca, 1997; Stone & Nielson, 2001; Wehmer et al., 1995), хотя другие исследования не обнаружили влияния алекситимии на меры в состоянии покоя (Luminet, Rimé, Bagby, & Taylor, 2004; Newton & Contrada, 1994; Roedema & Simons, 1999; Waldstein, Kauhanen, Neumann, & Katzel, 2002).Однако никакие исследования не показали, что алекситимия связана с более низкой физиологической активностью в покое. В большинстве этих исследований также изучалась психофизиологическая реактивность на различные лабораторные стрессоры. Хотя два исследования показали, что алекситимия или, по крайней мере, некоторые ее аспекты, предсказывают более высокую частоту сердечных сокращений или реактивность артериального давления на стрессоры, контролирующие любые исходные различия (Luminet et al., 2004; Waldstein et al., 2002), большинство исследований предполагает что алекситимия не оказывает никакого влияния на стрессорную реактивность сверх исходных (Friedlander et al., 1997; Fukunishi et al., 1999; Martinez-Sanchez, Ortiz-Soria, & Ato-Garcia, 2001), или что алекситимия предсказывает снижение реактивности стрессора (Hyer, Woods, Summers, Boudewyns, & Harrison, 1990; Linden, Lenz, & Stossel, 1996; Newton & Contrada, 1994; Roedema & Simons, 1999; Wehmer et al., 1995; Zonnevylle-Bender et al., 2005). Например, в задании по вспоминанию гнева алекситимия предсказывала снижение частоты сердечных сокращений, ударного объема и реактивности артериального давления (Neumann, Sollers, Thayer, & Waldstein, 2004).

Однако у этих исследований есть ряд ограничений. Исследования ограничены лабораториями, и мы не знаем, как алекситимия связана с психофизиологической активностью в естественной среде. Кроме того, возможно, что повышенное симпатическое или сердечно-сосудистое возбуждение в состоянии покоя может быть результатом адаптации к новизне лабораторной среды или даже таких факторов, как плохая аэробная подготовка или использование возбуждающих веществ (кофеин или никотин), что не учитывается в большинстве исследований. оценивать или контролировать.Кроме того, лабораторные стрессоры, которые были изучены, широко варьируются, и многие из них являются пассивными или надуманными (например, просмотр видео), а не личностно релевантными стрессорами, которые могут давать разные реакции. Наконец, разные физиологические показатели дают разные модели реакции, особенно в ответ на разные эмоции, что еще больше усложняет интерпретацию этих исследований.

Таким образом, хотя в литературе есть ограничения, а результаты не совсем согласованы, есть некоторые свидетельства того, что у людей с алекситимией в покое наблюдается большее симпатическое и сердечно-сосудистое возбуждение, а также ослабленный иммунный статус, чем у людей без алекситимии.Что касается двух наших клинических случаев, описанных выше, возможно, что гипертония и паническое расстройство г-на А. и синдром раздраженного кишечника г-жи Б. частично вызваны физиологическими изменениями, вызванными алекситимией. Тем не менее, неизвестно, является ли повышение физиологического возбуждения в состоянии покоя результатом неспособности регулировать отрицательный аффект, равно как и неизвестно, имеет ли такое физиологическое возбуждение достаточную величину, продолжительность или частоту, чтобы способствовать клиническому расстройству. Кроме того, мало доказательств того, что алекситимия связана с гиперреактивностью к стрессорам; скорее, алекситимия чаще связана с гипореактивностью, что еще больше снижает вероятность того, что алекситимия влияет на заболевание, напрямую изменяя вегетативную активность.

Способствует ли алекситимия сообщениям о симптомах и обращению за медицинской помощью?

Хотя существует большой интерес к возможности того, что алекситимия способствует соматическому заболеванию, альтернативный механизм заключается в том, что алекситимия влияет на поведение при болезни, особенно на переживание и сообщение о физических симптомах и на обращение за лечением. Продолжительное или повышенное физиологическое возбуждение, которое испытывает алекситимический человек, может восприниматься как неприятные физические симптомы и сообщаться как таковые.Соответственно, алекситимия может побудить человека сообщать только о недифференцированных физиологических аспектах эмоции, но не об эмоциональном ярлыке или субъективных, чувственных аспектах эмоции. Наконец, алекситимия может привести к соматосенсорному усилению или тенденции замечать свое тело и беспокоиться о нем, что может усиливаться из-за низкого негативного настроения, которое часто сопровождает алекситимию. Все эти процессы иногда считают аспектами «соматизации».

Многие исследования обнаружили положительную связь между алекситимией и сообщениями о симптомах.Обзор 18 образцов выявил среднюю корреляцию r = 0,23 между алекситимией и соматическими симптомами, а также обнаружил, что алекситимия более распространена у людей с соматоформными расстройствами, чем у здоровых людей (De Gucht & Heiser, 2003). Несколько недавних исследований подтверждают это (De Gucht, Fischler, & Heiser, 2004a, 2004b; Wearden, Lamberton, Crook, & Walsh, 2005), хотя клинический эффект может быть сильнее, чем в здоровых популяциях (Karvonen et al., 2005). . Конечно, симптомы часто сопровождают болезнь, и в нескольких исследованиях пытались отделить вклад алекситимии в симптомы по сравнению с заболеванием.Например, алекситимия положительно связана с сообщениями о боли, но не с наличием клинически подтвержденного повреждения тканей (Glaros & Lumley, 2005; Miranda, Viikari-Juntura, Heistaro, Heliövaara, & Riihimäki, 2005). Точно так же алекситимия связана с субъективными, но не объективными показателями здоровья во время сдачи крови (Byrne & Ditto, 2005) во время тестирования на ишемическую болезнь сердца (Kauhanen, Kaplan, Cohen, Salonen, & Salonen, 1994; Valkamo et al., 2001). ) и среди ВИЧ-инфицированных пациентов (Lumley, Tomakowsky, & Torosian, 1997).Эти исследования показывают, что пациенты с алекситимией могут сообщать о симптомах, но не обязательно иметь более выраженное соматическое заболевание. Это согласуется с сообщениями г-жи Б. о мышечной боли и дискомфорте в животе, которые не соответствовали объективным данным, и ее использованию соматического языка для описания своих чувств.

Ожидается, что усиление симптомов у алекситимических людей побудит к обращению за медицинской помощью, и несколько исследований подтверждают это предложение. Люди, которые неоднократно обращались в отделение неотложной помощи при мигрени, были более алекситимными, чем амбулаторные пациенты с мигренью (Villani et al., 2005). Мужчины с алекситимией чаще сообщали о том, что у них диагностирована ишемическая болезнь сердца, но на самом деле у них было меньше атеросклероза, чем у мужчин, не страдающих алекситимией, что позволяет предположить, что пациенты с алекситимией чаще обращаются за обследованием, чем с больными артериями (Kauhanen et al., 1994). Другое исследование показало, что алекситимия положительно связана с использованием здоровья, по крайней мере, среди пациентов с депрессией (Joukamaa, Karlsson, Sholman, & Lehtinen, 1996).

Предложение о том, что алекситимия стимулирует переживание симптомов и обращение за помощью, а не соматическое заболевание, может объяснить, почему некоторые исследования обнаруживают одинаковые уровни алекситимии среди разных групп пациентов или между пациентами с «объясненными» и «необъяснимыми» симптомами (Kooiman, Bolk , Brand, Trijsburg, & Rooijmans, 2000; Posse & Haellstroem, 1998; Tojek, Lumley, Barkley, Mahr, & Thomas, 2000).Хотя не все исследования подтверждают эту точку зрения (Porcelli, Taylor, Bagby, & De Carne, 1999), эта перспектива «обращения за медицинской помощью» предполагает, что алекситимия может быть чрезмерно представлена среди тех, кто сообщает о симптомах и обращается за медицинской помощью, но алекситимия не обязательно связаны с заболеваниями или расстройствами. Обратите внимание, что и г-н А., и г-жа Б. были частыми пользователями медицинских услуг, которых опознали и направили их врачи.

Способствует ли Алекситимия нездоровому поведению?

Алекситимия также может способствовать ухудшению здоровья, провоцируя неадаптивное или нездоровое поведение.Хотя на поведение влияют многие факторы (например, непредвиденные обстоятельства окружающей среды, моделирование, отношения), плохая регуляция эмоций также может способствовать нездоровому поведению. Например, употребление наркотиков и другие компульсивные действия могут служить для модуляции отвращающего возбуждения. Даже такое поведение, как безопасность, питание или гигиена, может быть затруднено из-за неспособности испытать или распознать потенциально адаптивные чувства, такие как страх, вина или даже гордость.

Имеются убедительные доказательства того, что алекситимия повышена у людей с расстройствами пищевого поведения (Beales & Dolton, 2000; Carano et al., 2006; Кокрейн, Брюэртон, Уилсон и Ходжес, 1993; Де Панфилис, Сальваторе, Аванзини, Гариболди и Маггини, 2001; Кесслер, Шварце, Филипик, Трауэ и фон Витерсхайм, 2006; Mazzeo & Espelage, 2002; Пинаки, Шаброль, Саймон, Луве и Барб, 2003; Зонневийлле-Бендек, ван Гузен, Коэн-Кеттенис, ван Элбург и ван Энгеланд, 2002; Zonnevylle-Bender et al., 2004), проблемная азартная игра (Lumley & Roby, 1995; Parker, Wood, Bond, & Shaughnessy, 2005), а также злоупотребление алкоголем и наркотиками или зависимость (El Rasheed, 2001; Haviland, Hendryx, Shaw, & Henry, 1994; Kauhanen, Julkunen, & Salonen, 1992), хотя, возможно, это не курение сигарет и никотиновая зависимость (Lumley, Downey, Stettner, Wehmer, & Pomerleau, 1994).Одно комплексное исследование показало, что, по сравнению с контрольной группой, пациенты с расстройствами пищевого поведения или расстройствами, связанными с алкоголем или наркотиками, имели аналогичные высокие уровни алекситимии, и анализ пути предполагал, что алекситимия предсказывала депрессию, которая предсказывала аддиктивное поведение при этих расстройствах (Speranza et al. др., 2004). Кроме того, было обнаружено, что у алекситимных людей плохое питание, малоподвижный образ жизни (Helmers & Mente, 1999) и более высокий индекс массы тела (Neumann et al., 2004). Алекситимия также связана с жестоким обращением в детстве и последующим самоповреждающим поведением (Paivio & McCulloch, 2004).Интересно, что алекситимия связана с менее частым половым актом среди женщин (Brody, 2003), что, возможно, снижает риск заболеваний, передающихся половым путем, хотя, вероятно, свидетельствует о трудностях в межличностном общении. Наконец, впечатляющее 5,5-летнее лонгитюдное исследование 2297 мужчин среднего возраста показало, что алекситимия предсказывает повышенный риск смерти от всех причин, а влияние на риск смерти в результате травм, самоубийства или убийства еще сильнее, что предполагает важность ассоциированного с алекситимией дезадаптивного поведения в этих исходах (Kauhanen, Kaplan, Cohen, Julkunen, & Salonen, 1996).

Таким образом, есть веские доказательства того, что алекситимия связана с аддиктивным или компульсивным поведением и другими нездоровыми формами поведения. Эти результаты согласуются с нашим наблюдением, что г-н А. страдал ожирением и имел склонность к компульсивным расстройствам, особенно в отношении денег. Тем не менее, мы мало что знаем о связи алекситимии с поведением, помимо исследований поведенческих расстройств; Важно изучить алекситимию и поведение в выборках, не относящихся к пациентам. Кроме того, мы не знаем, в какой степени компульсивное и другое нездоровое поведение вызывается плохой регуляцией аффекта и попытками модулировать возбуждение, хотя это разумная гипотеза.

Влияет ли алекситимия на процесс и результаты лечения?

Первоначальные клинические наблюдения 1960-х и 1970-х годов показали, что алекситимические пациенты плохо реагируют на психодинамическую психотерапию. Считалось, что алекситимические пациенты имеют проблемы с ключевыми терапевтическими задачами, включая самоанализ и прямую передачу своих чувств, распознавание психологических причин и использование ментальных и относительных техник для регулирования аффекта. Кроме того, считалось, что алекситимические пациенты испытывают трудности с установлением альянса с клиницистами и, возможно, с меньшей вероятностью будут выполнять рекомендации по лечению.

В последние несколько лет исследователи обратили свое внимание на изучение того, как алекситимия перед лечением предсказывает прогноз пациентов, получающих медицинское, психиатрическое или поведенческое лечение. Алекситимия предсказывает худшие результаты лечения тревожных и соматоформных расстройств (Bach & Bach, 1995), депрессии (Ogrodniczuk, Piper, & Joyce, 2004), алкоголизма (Cleland, Magura, Foote, Rosenblum, & Kosanke, 2005; Loas, Fremaux, Otmani, Lecercle, & Delahousse, 1997), функциональные желудочно-кишечные расстройства (Porcelli et al., 2003; Porcelli et al., 2004) и смешанные психические расстройства (McCallum, Piper, Ogrodniczuk, & Joyce, 2003). Другое исследование показало, что алекситимия предсказывает худшие результаты групповой психотерапии при осложненном горе, и этот эффект был опосредован отрицательной реакцией терапевтов на пациентов с алекситимией (Ogrodniczuk, Piper, & Joyce, 2005).

В ходе некоторых исследований было проверено, как алекситимия влияет на результаты письменного раскрытия эмоций или экспрессивного письма — техники, при которой люди в течение нескольких дней пишут о стрессовых или травмирующих переживаниях, включая свои самые глубокие мысли и чувства.Ламли, Тойек и Маклем (2002) выдвинули гипотезу о том, что алекситимический дефицит самоанализа и эмоциональной осведомленности мешает письменному раскрытию информации. В нескольких выборках эти авторы сообщили, что исходная алекситимия или, по крайней мере, аспекты трудности определения чувств и внешне ориентированного мышления предсказывали худшие результаты раскрытия информации. Однако два других исследования, похоже, сообщают об обратном эффекте. Было обнаружено, что более выраженная алекситимия (общий TAS-20) и, в частности, сложность описания аспекта чувств предсказывают меньший постоперационный дистресс и более быструю выписку из больницы среди пациентов, перенесших резекцию папилломы мочевого пузыря, которые писали о своих чувствах нахождения в больнице (Solano, Donati , Pecci, Persichetti, & Colaci, 2003).В другом исследовании изучалась только та же самая грань TAS-20, сложность описания чувств, которая предсказывала лучший аффект при последующих действиях среди авторов, раскрывающих информацию (Paez, Velasco, & Gonzalez, 1999). На наш взгляд, эти два исследования, вероятно, показали, что аспект трудности описания чувств, связанный с сдерживанием и стыдом, предсказывает лучшие результаты после раскрытия информации. Напротив, конструкция полной алекситимии, вероятно, связана с худшими результатами эмоционального раскрытия.

В отличие от обычно отрицательных результатов этих методов лечения для алекситимических людей, алекситимия может не оказывать или даже положительно влиять на поведенческие методы лечения и соблюдение рекомендаций по лечению.Исследования показали, что алекситимия не связана с результатами стационарного лечения (Spitzer, Siebel-Jurges, Barnow, Grabe, & Freyberger, 2005), соблюдением рекомендаций по получению терапии (Aarela, Saarijarvi, Salminen, & Toikka, 1997) или соблюдение режима лечения диабета (Friedman et al., 2003). Кроме того, исходная алекситимия не была связана с результатами когнитивно-поведенческой терапии (КПТ) обсессивно-компульсивного расстройства (Rufer et al., 2004), программой управления симптомами поведенческого псориаза (Fortune, Richards, Griffiths, & Main, 2004) и релаксационная тренировка (Friedlander et al., 1997). Одно исследование показало, что алекситимические пациенты с большей вероятностью будут оставаться в группе КПТ для прекращения курения (Lumley et al., 1994), а другое исследование показало, что алекситимия предсказывает лучший успех групповой КПТ при употреблении психоактивных веществ (Rosenblum et al., 2005) . Интересно, что исследование женщин, подвергшихся экстракорпоральному оплодотворению, показало, что алекситимия предсказывает лучшие результаты этого лечения (Kakatsaki et al., 2004).

Таким образом, похоже, что алекситимия является негативным прогностическим показателем для многих психологических методов лечения, особенно тех, которые сосредоточены на инсайтах, эмоциональном осознании и тесном сотрудничестве с терапевтом.Напротив, алекситимия может не влиять на более структурированные когнитивно-поведенческие методы лечения и даже может быть связана с лучшими результатами такого лечения. Возможно, компульсивный характер и внешняя сосредоточенность людей с алекситимией побуждают к большему соблюдению структурированных упражнений и поведенческих рекомендаций. Примечательно, что у г-на А. был относительно плохой результат психотерапии, отчасти потому, что терапевту было трудно установить с ним союз, а отчасти потому, что терапия была сосредоточена на инсайтах.Тем не менее, г-н А. был очень надежен в посещении, делал заметки и прилагал усилия в тех редких случаях, когда было предписано домашнее задание, что позволяет предположить, что поведенческий подход мог быть более успешным с ним. Г-жа Б. также была сложной, но она лучше всего реагировала на поведенческие упражнения по развитию коммуникативных навыков и тренировке уверенности в себе. Однако следует отметить, что в большинстве исследований алекситимии как прогностического показателя результата лечения использовались неуточненные и вариативные типы лечения (что типично для реальной мировой практики).Кроме того, в большинстве исследований не учитывались или не учитывались другие переменные, предшествующие лечению, кроме алекситимии, оставляя открытой возможность того, что конструкция, которая коррелирует с алекситимией, например ухудшение психического здоровья в целом, может быть истинным предиктором более плохого результата лечения.

Можно ли уменьшить алекситимию?

Алекситимия, по-видимому, имеет негативные последствия для здоровья, либо изменяя физиологию, побуждая сообщать о симптомах, поддерживая нездоровое и компульсивное поведение, либо препятствуя реакции на некоторые виды лечения.Это поднимает важный вопрос: можно ли уменьшить алекситимию — «вылечить» ее, и если да, то приведет ли сокращение алекситимии к улучшению здоровья. Эти вопросы имеют очевидную ценность не только с клинической, но и с теоретической точки зрения, поскольку можно продемонстрировать, что такой фактор риска, как алекситимия, на самом деле способствует возникновению проблем со здоровьем, только уменьшая или устраняя его и наблюдая, улучшается ли здоровье. Некоторые исследования показали, что алекситимия со временем уменьшается при лечении расстройств пищевого поведения (Becker-Stoll & Gerlinghoff, 2004; Clyne & Blampied, 2004; de Groot, Rodin, & Olmsted, 1995), однако эти вмешательства не пытались уменьшить алекситимию. непосредственно, а уменьшение алекситимии могло быть отражением уменьшения симптомов.Кроме того, в этих исследованиях не было контрольных или сравнительных условий для оценки изменений алекситимии в отсутствие лечения или при другом лечении.

Нам известно только об одном контролируемом исследовании, в котором была предпринята попытка уменьшить алекситимию и проверить, опосредует ли снижение алекситимии влияние лечения на результаты лечения. Бересневайте (2000) рандомизировала 37 пациентов с перенесенным сердечным приступом, у которых был повышен показатель TAS, либо до 4 месяцев еженедельной групповой терапии, либо до двух сеансов образовательного контроля.Групповая терапия включала обучение релаксации, руководство по выявлению и передаче чувств, образов, музыки и невербального выражения эмоций. Значительное снижение показателей TAS было обнаружено в группе лечения, но не в контрольной группе, и снижение показателей TAS предсказывало лучшие исходы сердечно-сосудистых заболеваний через 2 года. На наш взгляд, это исследование убедительно подтверждает, что алекситимию можно изменить и что она действительно является фактором риска проблем со здоровьем. Однако во всей литературе есть только одно такое исследование.

Резюме: Интерпретация высоких уровней алекситимии

В отличие от психологических конструкций, которые изучаются в основном на здоровых популяциях, литература по алекситимии заслуживает внимания большим количеством клинически значимых исследований. Тем не менее, мало написано о ценности оценки алекситимии в медицинских или психических условиях. В нашем обзоре литературы представлены некоторые концептуальные рекомендации и эмпирически обоснованные выводы, которые можно сделать о пациентах, которые оцениваются как относительно алекситимические.

Во-первых, конструкция алекситимии предоставляет новый способ концептуализировать основную проблему некоторых пациентов с соматическими и психическими расстройствами. Традиционно в клинической психологии, психиатрии и психосоматической медицине отсутствие эмоционального выражения объясняется активными защитными стратегиями «невротика», такими как избегание, торможение, отрицание или подавление. Однако этот взгляд является слишком ограничительным и приводит к определенным ожиданиям в отношении пациентов, их взаимодействия с клиницистами и оптимальных подходов к лечению.Таким образом, пациенты, защищающиеся или избегающие, рассматриваются как обладающие способностью к эмоциональной проницательности и выражению, если только они откажутся от своих защит, возможно, с помощью терапевтического альянса клинициста и точных интерпретаций. Напротив, конструкция алекситимии обеспечивает альтернативный способ концептуализации эмоционально невыразительных пациентов — что у пациента есть эмоциональный дефицит, ограничение или замешательство, а не активное избегание. Хотя классически защищаемому человеку могут быть полезны вмешательства, которые выявляют защиты, поощряют эмоциональное выражение и обеспечивают проницательную интерпретацию, алекситимный человек, вероятно, этого не сделает.Таким образом, одно из преимуществ концептуализации пациента как алекситимического, а не защищающегося состоит в том, что клиницисты могут перейти от разочарования к сочувствию и пониманию. Вера в то, что пациент сохраняет оборонительную позицию, может привести к разочарованию, поскольку считается, что пациент сдерживает или не доверяет терапевту. Напротив, рассмотрение пациента как человека, который испытывает трудности — кто «не может», а не «не будет» — интроспектировать, раскрывать и проявлять эмоции, может усилить сочувствие клинициста и позволить изучить альтернативные способы вмешательства.

Информация о том, что у пациента алекситимия, также помогает врачу понять симптомы пациента. Пациенты с алекситимией, как правило, не используют сложный или нюансированный эмоциональный язык, но с большей вероятностью выражают себя в телесных симптомах или предоставляют чрезмерные сведения о своем здоровье, повседневных событиях или действиях. Такое общение не должно рассматриваться как стратегия вторичной выгоды или уклонение от усилий или обязательств. Общение о своей боли и усталости или подробностях своего дня следует рассматривать как обоснованные попытки описать свой феноменальный опыт, который, вероятно, является скорее соматическим или внешним, чем психологическим.

Появляется все больше свидетельств того, что алекситимия связана с нарушением иммунной функции, и некоторые подтверждают, что алекситимия связана с повышенной симпатической активностью в покое, хотя не обязательно с гиперреактивностью стрессора. Таким образом, возможно, что алекситимия способствует возникновению, обострению или течению различных заболеваний или синдромов, которые усугубляются плохой регуляцией эмоций (например, гипертония, синдром раздраженного кишечника, паническое расстройство). Тем не менее, алекситимию следует рассматривать как один из факторов, способствующих этим расстройствам, но определенно не единственный фактор.Вероятно, что генетические предрасположенности, связанные с нервной системой, факторами окружающей среды, поведением (например, диета, упражнения), а также социальным моделированием и подкреплением, также способствуют возникновению этих состояний. Таким образом, мы предлагаем клиницистам рассказывать пациентам о сложном взаимодействии факторов, влияющих на их здоровье, включая возможность того, что трудности с распознаванием и выражением чувств приводят к нарушению иммунной функции и чрезмерной активности симпатической нервной системы, что может усугубить симптомы и, возможно, болезнь.

Люди с алекситимией также склонны к нездоровому поведению, особенно к злоупотреблению психоактивными веществами, навязчивому питанию или диете, а также к патологической азартной игре. Такое поведение можно отчасти концептуализировать как попытку человека регулировать ядовитое, недифференцированное, физиологически возбужденное состояние. Опасное для жизни поведение также чаще встречается у алекситимных людей. Обратная связь с пациентом о роли регуляции аффекта в побуждении к такому поведению может начать процесс помощи пациентам в изучении более адаптивных стратегий регуляции аффекта.

Алекситимия также может препятствовать процессу и результатам многих вмешательств при медицинских или психиатрических проблемах. Пациенты с алекситимией менее благоприятно или медленнее реагируют на различные подходы к лечению, особенно на методы лечения, которые сосредоточены на инсайтах, эмоциях или отношениях. Такой плохой ответ может быть результатом трудностей с принятием психологической точки зрения на их проблему и трудностей с установлением терапевтического альянса, включая отрицательные ответы лечащего врача.Таким образом, врачи должны ожидать меньшего прогресса при использовании традиционных психотерапевтических вмешательств с алекситимическими пациентами.

Однако похоже, что некоторые вмешательства могут лучше «соответствовать» алекситимическому стилю. Во-первых, алекситимия, по-видимому, не ухудшает приверженность поведенческим предписаниям и может даже усилить приверженность. Более того, вмешательства, ориентированные на внешние факторы, такие как управление непредвиденными обстоятельствами, или относительно структурированные, такие как многие когнитивно-поведенческие методы лечения, могут лучше подходить для пациентов с алекситимией, чем ориентированные на понимание, эмпирические или относительные терапии.Мы предполагаем, что тренировка навыков совладания с трудностями, включая такие методы, как расслабление, составление расписания приятных занятий, отвлечение, циклическая работа с отдыхом и коммуникативные навыки, может быть особенно полезной для людей с алекситимией. Биологическая обратная связь также может быть полезной не только потому, что внешнее устройство помогает пациентам уменьшить возбуждение и управлять им, но также потому, что оно может научить пациентов связи между психологическими состояниями и физиологическими реакциями.

Алекситимия часто считается признаком, и поэтому ее нельзя изменить.Тем не менее, можно представить себе алекситимию как недостаток эмоциональных навыков или способностей, которым можно научиться на собственном опыте или в процессе лечения. Несмотря на то, что было проведено мало исследований вмешательств при алекситимии, было предложено несколько подходов. Левант (2001) рассматривает «нормативную мужскую алекситимию» как дефицит навыков, который часто встречается у мужчин из-за социализации, которая сводит к минимуму осознание и выражение чувств, отличных от гнева. Он разработал когнитивно-поведенческое вмешательство, которое учит клиентов изучать эмоциональные термины, маркировать эмоциональные ситуации, наблюдать свои собственные симптомы, а затем связывать эмоциональные ярлыки с их симптомами.Другие предположили, что вариации психодинамической терапии — такие как навешивание ярлыков на чувства пациентов вместо того, чтобы спрашивать их, как они себя чувствуют, — помогут алекситимическим пациентам (Taylor et al., 1997). Также возможно, что методы лечения, которые поощряют большее внимание к внутреннему опыту, такие как внимательность или фокусирующая техника экспериментальной психотерапии, могут привести к большей эмоциональной осведомленности и меньшей алекситимии. Наконец, мы знаем клиницистов, которые предпочтительно назначают препараты, ингибирующие обратный захват серотонина, алекситимическим пациентам с тревожными и депрессивными состояниями, потому что они считают, что такие пациенты предпочитают такие непсихологические вмешательства.Однако все эти интересные клинические идеи еще предстоит проверить.

Ограничения интерпретации, концептуальные проблемы и будущие направления

Существуют ограничения и концептуальные проблемы в отношении оценки алекситимии и выводов, которые можно сделать при обнаружении высоких показателей алекситимии. Некоторые из этих проблем характерны только для алекситимии, тогда как другие распространены при оценке личности. Некоторые обсуждались годами; другие новее. В этом разделе мы описываем и комментируем шесть проблем.

Стабильна ли алекситимия или может ли она возникнуть в результате травмы или проблем со здоровьем?

Связь между алекситимией и болезнью или поведенческими проблемами часто интерпретируется как причина алекситимии. Это предубеждение может быть связано с акцентом в психосоматической медицине — области, в которой традиционно публикуются исследования алекситимии — на рассмотрение психосоциальных и поведенческих факторов как «предикторов» или причин, а также физиологических изменений или проблем со здоровьем как «результатов». Однако теоретически алекситимия может возникнуть в результате травмы или стресса.Хотя травмы, жестокое обращение или пренебрежение в раннем детстве были связаны с алекситимией в более позднем возрасте (Krystal, 1997), большинство клиницистов считают это «первичной алекситимией». Напротив, здесь возникает вопрос, могут ли травмы, стресс или даже проблемы со здоровьем в подростковом или взрослом возрасте вызвать алекситимию, так называемую «вторичную алекситимию». Недавние исследования изучали связь между травмой и алекситимией, временной стабильностью алекситимии и развитием состояний, подобных алекситимии.

Во-первых, обширная литература указывает на то, что взрослые с посттравматическим стрессовым расстройством с большой вероятностью страдают алекситимией. Новаторские, глубокие исследования Кристал (1988) переживших Холокост показали, что у многих из них были нарушения способности распознавать и выражать эмоции, а также когнитивный стиль, ориентированный на внешний мир, которому не хватало фантазии. Другие исследования посттравматического стрессового расстройства показали значительное повышение алекситимии (Badura, 2003; Fukunishi, Sasaki, Chishima, Anze, & Saijo, 1996; Zlotnick, Mattia, & Zimmerman, 2001), как и исследования людей, перенесших травмы головы (Williams и другие., 2001), сильные ожоги (Fukunishi, Chishima, & Anze, 1994) и сексуальное насилие (Zeitlin, McNally, & Cassiday, 1993). Хотя алекситимия может предрасполагать людей к возникновению таких факторов стресса в первую очередь или к развитию впоследствии симптомов посттравматического стресса, такие исследования определенно предполагают, что травма может привести к алекситимии.

Что касается временной стабильности алекситимии, некоторые лонгитюдные исследования предложили характерный взгляд на алекситимию (например, Martinez-Sanchez, Ato-Garcia, & Ortiz-Soria, 2003), в то время как часто наблюдаемая связь между алекситимией и депрессией или тревожность предполагала феномен зависимости от состояния (Honkalampi, Hintikka, Laukkanen, Lehtonen, & Viinamaki, 2001; Honkalampi et al., 2004; Marchesi, Fontò, Balista, Cimmino, & Maggini, 2005). Однако недавние исследования, похоже, пришли к единому мнению по этому вопросу, проведя различие между абсолютной стабильностью и относительной стабильностью. Тест абсолютной стабильности относится к изменениям средних показателей алекситимии и обычно проверяется с помощью парных t-критериев; тест относительной стабильности исследует ранжирование баллов во времени, на что указывают корреляции. В ряде исследований сообщается, что показатели алекситимии обладают относительной стабильностью — схожим порядком ранжирования с течением времени — но не абсолютной стабильностью, что означает, что показатели алекситимии часто меняются, отчасти из-за изменений негативного аффекта или других симптомов (Luminet, Bagby, & Taylor , 2001; Mikolajczak & Luminet, 2006; Posse, Hällström, & Backenroth-Ohsako, 2004; Saarijarvi, Salminen, & Toikka, 2006). возникают после стресса, травмы, болезни или боли.Динамическая модель аффекта (Reich, Zautra, & Davis, 2003), теория динамической интеграции (Labouvie-Vief, 2003) и концепция уровней мышления (Pennebaker et al., 1990) предполагают, что стресс, болезнь или надоедливые симптомы могут привести к плохой дифференциации аффектов, снижению когнитивной / аффективной сложности и конкретному мышлению. Возникающий в результате когнитивно-аффективный стиль может быть государственной формой алекситимии, хотя исследования этих моделей напрямую не оценивали алекситимию.

Мы предлагаем, чтобы алекситимия не рассматривалась как дихотомия — как признак или состояние, — но как сложное проявление, которое включает в себя компоненты как признака, так и состояния.Компонент состояния отражает текущий аффект, а также ситуационные переменные, которые влияют на когнитивную / аффективную способность к обработке. Кроме того, баланс этих двух компонентов, вероятно, различается у разных людей, так что у некоторых людей проявляется более сильная черта алекситимии, тогда как у других при определенных условиях наблюдается относительно более зависимая от состояния алекситимия. Для их дифференциации может потребоваться оценка преморбидного или связанного с развитием функционирования.

Является ли Алекситимия уникальным психологическим конструктом?

Есть несколько конструкций, которые частично совпадают с алекситимией и могут объяснять ее связь с проблемами со здоровьем.Две социально-экономические переменные, более высокий возраст и более низкий уровень образования, коррелируют как с алекситимией, так и с проблемами со здоровьем, но их связь с алекситимией, вероятно, слишком слаба, чтобы объяснить ее связь со здоровьем. Наиболее часто рассматриваемая альтернативная конструкция — это отрицательный аффект (невротизм). TAS-20 имеет умеренную положительную корреляцию с отрицательным аффектом (De Gucht et al., 2004a, 2004b), однако неизвестно, какая часть общей дисперсии обусловлена повышенным отрицательным аффектом у алекситимных людей, а какая — восприимчивость меры к предвзятости отрицательной реакции или самокритике, присущей ее содержанию.Многие авторы статистически контролируют отрицательный аффект, и это дало неоднозначные результаты, при этом некоторые исследования пришли к выводу, что отрицательный аффект объясняет эффекты алекситимии (Bydlowski et al., 2005; Eizaguirre, Saenz de Cabezón, Alda, Olariaga, & Juaniz, 2004) и другие, сообщающие, что алекситимия остается однозначно предсказательной (например, Luminet et al., 2004; Vermeulen et al., 2006). Это несоответствие может быть частично связано с различиями в размере выборки, а также с критериями, применяемыми для принятия решения о том, устранен ли эффект алекситимии.

Некоторые личностные конструкции также частично совпадают с алекситимией. Исследование большой пятерки параметров личности показало, что высокий невротизм, низкая экстраверсия и низкая открытость — но не уступчивость или добросовестность — были связаны с алекситимией, и определенные аспекты в этих измерениях объясняли эти ассоциации (Luminet, Bagby, Wagner, Taylor, И Паркер, 1999). Другие исследования подтверждают эти выводы (Zimmermann, Rossier, Meyer de Stadelhofen, & Gaillard, 2005). Тем не менее, за исключением исследования, которое показало, что алекситимия предсказывает общую психопатологию независимо от личностных параметров трехсторонней модели Клонингера (Grabe, Spitzer, & Freyberger, 2004), очень немногие исследования проверяли, предсказывает ли алекситимия переменные, влияющие на здоровье, помимо влияния личности. Габаритные размеры.

Мы считаем, что некоторая часть взаимосвязи между алекситимией и самопровозглашенным заболеванием или симптомами происходит из-за смешения негативным аффектом; однако остается некоторая независимая связь между алекситимией и плохим здоровьем, помимо негативного воздействия. Кроме того, хотя можно было бы интерпретировать исследование личности как предположение, что алекситимия является избыточной для основных параметров и аспектов личности, мы рассматриваем алекситимию как уникальную конфигурацию основных черт. Таким образом, мы думаем, что для описания этого паттерна более эффективно использовать единую конструкцию алекситимии, чем отдельные параметры личности.

Следует рассматривать алекситимию как единую конструкцию или как отдельные аспекты?

Алекситимия обычно считается совокупностью взаимосвязанных характеристик, включая дефицит эмоциональной осведомленности, дифференциации и вербализации, а также внешне ориентированное познание и недостаток образов и фантазий. TAS-20 и большинство других показателей алекситимии имеют отдельные субшкалы или аспекты для каждой области, и общий балл обычно обсуждается как мера алекситимии.В литературе наблюдается тенденция сообщать не только общую оценку, но и отдельные оценки по фасетам. Частично это делается для того, чтобы прояснить, какой аспект алекситимии является наиболее важным в исследовании, но это также делается, когда общий балл алекситимии не позволяет предсказать исходы. Часто трудности с идентификацией чувств и описанием аспектов чувств в TAS-20 предсказывают критерии, тогда как внешне ориентированное мышление — нет. Иногда фасеты предсказывают разные критерии в одной выборке, такие как разные формы обращения за медицинской помощью (Lumley & Norman, 1996), субъективные симптомы в сравнении с объективными показателями здоровья (Feldman, Lehrer, & Hochron, 2002) или ответы на письменное раскрытие эмоций ( Lumley et al., 2002).

Примечательно, что три аспекта TAS-20 — сложность определения чувств, сложность описания чувств и внешне ориентированное мышление — имеют низкую или умеренную корреляцию с невротизмом, интроверсией и низкой открытостью, соответственно. Учитывая, что эти три личностные конструкции теоретически независимы, можно ожидать, что три аспекта алекситимии будут иметь различную значимость. Например, трудности с распознаванием чувств могут вызывать жалобы на симптомы и более частое обращение за медицинской помощью, трудности с описанием чувств могут быть связаны с подавлением и трудностями в общении с другими, а внешне-ориентированное мышление может снижать телесное осознание, что приводит к снижению обращения за медицинской помощью.Хотя изучение коррелятов различных аспектов может иметь некоторую ценность, следует избегать выводов об алекситимии, когда речь идет только об одном аспекте или подшкале меры (например, Paez, Velasco, & Gonzalez, 1999). Вдобавок кто-то может возразить, что истинно алекситимический человек — это тот, кто набирает высокие баллы по всем параметрам одновременно — чего не гарантирует общий балл, — но, насколько нам известно, исследователи еще не сделали этого.

Существуют ли разные подтипы алекситимии?

Читатель мог заметить, что два представленных ранее случая несколько различались по своему эмоциональному переживанию и выражению.Г-н А. выражал и, по-видимому, испытывал небольшую эмоциональность, тогда как г-жа Б. обычно сообщала об общих отрицательных эмоциональных состояниях и часто выражала отрицательные аффекты. Г-н А. был в высшей степени сосредоточен на внешнем мире, не был психологически настроен, ему не хватало способностей к воображению, и другие считали его жестким или непреклонным. Г-жу Б. больше интересовали психологические проблемы, и у нее были близкие отношения. Наконец, г-н А. совершенно не осознавал чувства других, тогда как г-жа Б. была настроена на чувства других.Итак, что было общего, что заставило нас признать их обоих алекситимными? Важно отметить, что оба пациента испытывали значительные трудности с самоанализом — пониманием, что они чувствуют и почему они так себя чувствуют. Оба испытывали трудности с регулированием своего возбуждения, обостряя различные симптомы, включая приступы паники у г-на А. и вспышки плача у г-жи Б. У обоих также были соматические проблемы (гипертония у г-на А. и фибромиалгия и синдром раздраженного кишечника у г-жи Б. ), что наводит на мысль о плохой вегетативной регуляции и склонности переоценивать соматические ощущения.Наконец, из-за этих характеристик было сложно лечить в терапии обоих, и попытки терапевта интерпретировать и развить инсайт не увенчались успехом.

Клинические наблюдения, подобные этим, привели к предположению, что широкая конструкция алекситимии фактически включает как минимум два подтипа (Larsen, Brand, Bermond, & Hijman, 2003; Moorman, Bermond, Albach, & van Dorp, 1997). Так называемая алекситимия 1-го типа относится к прототипу или классическому алекситимическому человеку, у которого мало опыта или проявления эмоций, минимальная эмоциональная осведомленность и вербализация, а также выраженная внешняя ориентация.Такие люди эмоционально нейтральны или вежливы, мало ценят психологические процессы и относятся к другим жестко, машинно. Напротив, так называемый алекситимический человек 2-го типа испытывает и выражает повышенный уровень негативных эмоций, но ему трудно идентифицировать и маркировать свои собственные чувства, и он сбит с толку, ошеломлен, чувствует онемение или действует при возбуждении. Если эти подтипы действительны, то можно рассматривать г-на А. как проявляющего алекситимию 1-го типа, тогда как у г-жи А.B. показывает Тип 2.

Основные сторонники гипотезы подтипа алекситимии разработали метод самоотчета, BVAQ, который якобы дифференцирует эти подтипы, включая эмоциональную подшкалу для оценки тенденции испытывать возбуждение, связанное с отрицательными эмоциями. Однако пока имеется мало достоверных данных по этому показателю, и эмоциональная подшкала может спутать физиологическое возбуждение, связанное с биологическим опытом, обычно называемым «эмоциями», с субъективным ментальным представлением эмоций, которые обычно рассматриваются как «чувства».В более общем плане отсутствуют исследования, такие как исследования таксонов, проверяющие гипотезу о подтипе, поэтому концепция в настоящее время остается только теоретической.

Гипотеза подтипа алекситимии противоречива, но потенциально полезна, поэтому мы поощряем ее исследования, поскольку она может помочь объяснить вариабельность среди людей, считающихся алекситимами. Например, исследование гендерных различий, стилей привязанности (избегающая или тревожная), физиологических реакций на стимулы (гипо- или гипервозбужденность), способности распознавать чувства других и переживания отрицательных эмоций могут показать, что группа алекситимных людей разделяется на подмножества, отражающие два предполагаемых подтипа.

Каков критерий определения алекситимии?

Существует тонкий, но важный вопрос, который влияет на оценку алекситимии — вопрос о критерии или «золотом стандарте». Первоначальным критерием было клиническое суждение, основанное на обширных межличностных, вербальных взаимодействиях, которые часто побуждали человека к самоанализу, размышлению об эмоциях и вербализации чувств. Такие наблюдения были систематизированы в рейтинговой системе BIQ. Примечательно, что только в первоначальных исследованиях, в которых были представлены TAS и TAS-20, в качестве критерия, по которому были проверены эти новые шкалы самооценки, использовались баллы BIQ из клинических интервью с пациентами.Редко когда впоследствии используются клинические интервью или даже BIQ для выявления алекситимии. Кроме того, существует всего несколько исследований, в которых напрямую проверялось, действительно ли TAS-20 или другие показатели алекситимии предсказывают способность людей идентифицировать, дифференцировать и выражать словами эмоции. Скорее, существует множество исследований факторной структуры показателей, возможно, потому, что такие исследования относительно легко провести; можно применять только одну интересующую меру без хлопот по оценке какого-либо критерия! Хотя типичные результаты таких исследований заключаются в том, что авторы делают вывод о дополнительных доказательствах валидности меры и построения, мы считаем, что такая факториальная проверка является относительно слабой по сравнению с демонстрацией того, как мера отражает критерий золотого стандарта.Кроме того, существуют сотни исследований, в которых проверяется, коррелирует ли TAS-20 с множеством переменных, предположительно связанных с алекситимией, таких как различные расстройства, симптомы, поведение, межличностные отношения, физиологическая активность и когнитивные способности. Эти типы исследований важны и обеспечивают критериально-ориентированную валидность меры. Тем не менее, отсутствие исследований, которые проверяют, «действительно ли мера оценивает то, что она предназначена для оценки» — что является классическим определением валидности — вызывает удивление и в некоторой степени сбивает с толку.

Эта проблема усугубляется, когда разрабатываются новые меры по борьбе с алекситимией. Самый распространенный подход — проверить их на соответствие текущему стандарту TAS-20. Таким образом, происходит переход от первоначального и истинного критерия аффективного и когнитивного поведения людей к просто другому измерению, которое само по себе является лишь приближением к алекситимии. Такие исследования валидации, к сожалению, распространены в исследованиях личности и могут в конечном итоге привести к процессу, при котором меры проверяются только по сравнению с другими приближениями, что еще больше уходит от исходного критерия, представляющего интерес.Мы призываем исследователей и клиницистов помнить, что используемый ими показатель (например, TAS-20, OAS, BVAQ, LEAS и т. Д.) Сам по себе не является алекситимией, а лишь приближен к нему. Алекситимия — это не балл по шкале, а набор аффективных / когнитивных характеристик, проявляемых некоторыми людьми. Мы надеемся увидеть больше исследований, которые действительно оценивают аффективное и когнитивное функционирование людей.

Следует ли использовать несколько методов измерения алекситимии?

В литературе преобладали самоотчеты о показателях алекситимии, особенно о TAS-20.Эффективность самоотчетов и давняя вера в то, что самоотчеты обеспечивают оптимальный доступ к собственным психологическим процессам, удерживают самоотчеты на переднем плане. Тем не менее, самооценка может быть ограничивающей, особенно в отношении алекситимии. Во-первых, существует концептуальная загадка, связанная с описанием характеристик, которые, по определению, включают ограниченное или нарушенное самоанализ, таким образом поднимая вопросы о валидности этого подхода, особенно для определения верхнего уровня алекситимии (Lane, Ahern, Schwartz, & Kaszniak, 1997 ; Lundh, Johnsson, Sundqvist, & Olsson, 2002).Во-вторых, если кто-то концептуализирует алекситимию как недостаток навыков или способностей или недостаток эмоционального интеллекта, то в нашей области традиционно используются показатели производительности, а не самооценки того, насколько квалифицирован или умен человек. Наконец, алекситимия изначально оценивалась клиницистами-наблюдателями, и эта процедура, вероятно, останется обычным подходом в прикладных условиях. В этих случаях наличие алекситимии определяется языком человека, отсутствием понимания и стилем межличностного общения, но не просьбой людей судить себя напрямую.

Общая рекомендация состоит в том, что при оценке психологических конструктов следует использовать несколько критериев, особенно с помощью разных методов. Таким образом, мы довольны попытками разработать и проверить альтернативы для оценки алекситимии, не связанные с самоотчетом. Тем не менее, когда используются множественные измерения алекситимии, быстро возникают две проблемы: корреляция между ними часто низкая; и объединение результатов нескольких измерений является сложной задачей. Корреляции между измерениями алекситимии, в которых используется один и тот же метод (монотипия, монометод), например, две шкалы самооценки алекситимии, заполненные одним и тем же человеком, как правило, коррелируют от умеренной до высокой (Бертос, Ухаюн, Перес-Диас, Консоли , & Jouvent, 2000).Точно так же два измерения алекситимии, проводимые наблюдателем, сильно коррелируют, когда они выполняются одновременно одним и тем же наблюдателем для одного и того же целевого человека (Haviland et al., 2002). Похоже, что общий метод объясняет эти высокие корреляции, потому что, когда используются разные методы или оценщики, корреляции относительно низкие (Berthoz, Haviland, Riggs, Perdereau, & Bungener, 2005). Мы (Lumley, Gustavson, Partridge, & Labouvie-Vief, 2005) недавно провели исследование молодых людей, в котором одновременно проверялись несколько показателей алекситимии, включая самооценку (TAS-20), сопутствующие рейтинги (OAS), суждения на собеседовании (измененные BIQ), вербальная производительность (LEAS) и показатели эмоционального интеллекта (тест эмоционального интеллекта Майера-Саловея-Карузо; MSCEIT).Между этими мерами было мало совпадений или совпадений. Действительно, корреляция между показателями, использующими разные методы, была довольно низкой, при этом такие меры имели лишь от 2% до 9% своей дисперсии. Не было никаких доказательств того, что оценивалась отдельная конструкция; скорее, дисперсия метода была намного выше, чем дисперсия, связанная с алекситимией.

Относительно низкая корреляция между различными методами оценки алекситимии вызывает практические сомнения в отношении того, как обрабатывать множественные меры.Один из вариантов, конечно, состоит в том, чтобы полностью избежать проблемы, отказавшись от использования только одной меры алекситимии. В этом подходе, безусловно, есть некоторая привлекательность и простота, но мы опасаемся, что наше понимание конструкции не улучшится, и уровень ложноположительных и ложноотрицательных решений будет слишком высок. Очень консервативный вариант — классифицировать только тех людей, которые имеют высокие баллы по всем введенным показателям алекситимии, но этот подход, вероятно, будет слишком ограничивающим, что приведет к неприемлемо малому числу выявленных случаев по мере использования все большего числа показателей.

Альтернативный метод, который мы надеемся увидеть исследованным, — это рассмотрение различных показателей алекситимии как частично независимых индикаторов конструкции, которые можно каким-либо образом объединить (возможно, добавив линейно с единичным взвешиванием каждой меры) в составную оценку алекситимии. . Это может обеспечить наиболее надежный показатель алекситимии, хотя теряется простота и легкость воспроизведения и сопоставимости при использовании только одного показателя.

Значение для понимания и лечения проблем со здоровьем

Abstract

Конструкция алекситимии включает в себя такие характеристики, как трудности с распознаванием чувств, трудности с описанием чувств, внешне ориентированное мышление и ограниченные возможности воображения.Считается, что эти характеристики отражают дефицит когнитивной обработки и регуляции эмоций и способствуют возникновению или поддержанию ряда медицинских и психических расстройств. В этой статье рассматриваются последние методы оценки алекситимии и исследуется, как оценка алекситимии может использоваться в клинической практике. Алекситимия связана с повышенным физиологическим возбуждением, тенденцией замечать физические симптомы и сообщать о них, а также с нездоровым компульсивным поведением. Пациенты с алекситимией могут плохо реагировать на психологическое лечение, хотя, возможно, не на когнитивно-поведенческие методы, и неясно, можно ли улучшить алекситимию с помощью лечения.Проблемы интерпретации алекситимии включают ее наложение с другими признаками, независимо от того, является ли она вторичной по отношению к болезни или травме, возможность наличия подтипов и низкую корреляцию между несколькими показателями. Тем не менее, мы рекомендуем проводить оценку алекситимии в прикладных условиях.

Оценка алекситимии в медицинских учреждениях: значение для понимания и лечения проблем со здоровьем

Два кратких случая

Г-н А., 50-летний мужчина с ожирением и гипертонией, был направлен своим врачом для психологической оценки после в приемной клиники у пациента случилась атипичная паническая атака.Пациент сообщил, что стены, казалось, сомкнулись, и голоса других пациентов превратились в гудение. Он сообщил, что не испытывал страха или опасений, мысленных образов или фантазий, связанных с этим событием, и он не мог определить никаких факторов, кроме комнаты ожидания. Этот человек был хорошо образован и женат, но у него было мало близких друзей, он был компульсивным, ориентированным на детали и с трудом понимал точку зрения других. Он не проявлял никаких эмоций, кроме легкой раздражительности. Он проявил минимальное понимание своих чувств или психологической жизни и сосредоточился в первую очередь на внешних факторах (например,g., погода, свет, диета, работа, жена) как потенциальные триггеры симптомов. Психотерапия была довольно скучной и закончилась через несколько месяцев с небольшим прогрессом, хотя пациент достоверно посещал все сеансы и даже делал записи.

Г-жа Б., 45-летняя женщина, была направлена врачом для лечения хронической боли, фибромиалгии, а также других проблем со здоровьем, включая синдром раздраженного кишечника и депрессию. Когда эмоциональные темы, такие как ее карательное детство, были затронуты в терапии, г-жаБ. выражала на лице и невербально различные отрицательные эмоции, в частности печаль, стыд и страх, но ей было трудно обозначить свои чувства и связать их со своим психологическим опытом и воспоминаниями. В частности, ей было трудно определить гнев — действительно, она была удивлена, когда мануальный терапевт сказал ей, сколько «гнева» она несет в своих мышцах. Когда ее негативные чувства усиливались, она обычно переключала внимание на свое тело и говорила только о соматической боли, а не об эмоциональной.Интересно, что она была очень внимательна к чувствам других, в том числе терапевта, и была обеспокоена ими, и, похоже, точно определяла чувства других. Терапия продолжалась медленно в течение нескольких лет, но взаимопонимание было легко установлено, терапевтический альянс был довольно сильным, и в конечном итоге пациентка показала некоторые успехи. Поведенческие упражнения, в частности, тренировка самоуверенности в общении с семьей, а также экспериментальные упражнения, призванные помочь ей получить доступ, а затем устно выразить гнев, привели к некоторому уменьшению боли и дисфункции.

История и определение конструкции алекситимии

Эти два пациента, которых первый автор осматривал в своей клинической практике, имеют относительно высокий уровень алекситимии. Термин алекситимия буквально означает «отсутствие слов для обозначения чувств» и был придуман для описания определенных клинических характеристик, наблюдаемых у пациентов с психосоматическими расстройствами, которым было трудно участвовать в ориентированной на понимание психотерапии (Sifneos, 1967). Пациенты с алекситимией демонстрируют недостаток эмоционального осознания и общения и мало понимают свои чувства, симптомы и мотивацию.Когда их спрашивают об их чувствах в эмоциональных ситуациях, они могут испытывать замешательство (например, «я не знаю»), давать расплывчатые или простые ответы («мне плохо»), сообщать о состоянии тела (например, «у меня болит живот»). , или поговорить о поведении («Я хочу пробить стену»). Такие пациенты в психодинамической психотерапии описываются как непродуктивные, лишенные воображения, скучные и скованные. Терапевтам часто бывает трудно установить с ними рабочие союзы, и такая психотерапия, похоже, приносит мало пользы.

Конструкция алекситимии была первоначально концептуализирована Немией, Фрейбергером и Сифнеосом (1976) как охватывающая совокупность когнитивных черт, включая трудности с идентификацией чувств, трудности с описанием чувств другим, внешне ориентированное мышление и ограниченные возможности воображения. Этот оригинальный взгляд на алекситимию оказался наиболее влиятельным в современной теории и исследованиях (Taylor, Bagby, & Parker, 1997). Альтернативная концепция, согласно которой алекситимия — это глобальное нарушение эмоциональной обработки, приводящее к ограниченному эмоциональному выражению и распознаванию (Lane, Sechrest, Riedel, Shapiro, & Kaszniak, 2000), до сих пор не имела большого значения.Тем не менее, оба определения согласны с тем, что алекситимия — это дефицит, неспособность или дефицит эмоциональной обработки, а не защитный процесс, и эта точка зрения на дефицит получает все большую поддержку со стороны фундаментальных лабораторных исследований. Например, у алекситимных людей наблюдается снижение аффективного прайминга, когда им предъявляется начальное выражение лица, за которым следует словесная цель (Vermeulen, Luminet, & Corneille, 2006), и они демонстрируют нарушение способности обнаруживать негативные эмоции в выражениях лица, особенно в условиях ограниченного времени ( Паркер, Пркачин и Пркачин, 2005).Данные исследований изображений мозга показывают, что у алекситимических людей снижается активность мозга в областях поясной коры во время эмоциональных образов или индукции (Kano et al., 2003; Mantani, Okamoto, Shirao, Okada, & Yamawaki, 2005).

Другие психологические конструкции кажутся похожими на алекситимию, и их можно спутать с ней. Хотя полное представление этих других конструкций выходит за рамки данной статьи, мы кратко опишем некоторые из них и сопоставим их с алекситимией.Некоторые конструкции представляют собой эмоциональные навыки, способности или сильные стороны, а не недостатки или ограничения. Например, регулирование эмоций шире, чем алекситимия, и относится к широкому кругу процессов, включая осознание эмоций, получение доступа к эмоциям и их выражение, а также мониторинг и контроль эмоций (Dahl, 2003). Регулирование эмоций настолько широко, что трудно дать определение, и не существует устройств оценки, которые охватывают весь спектр процессов регуляции эмоций. Эмоциональный интеллект также шире, чем алекситимия, и ведущие теоретики предлагают четыре характеристики: восприятие эмоций у других, использование эмоций для облегчения мышления, понимание эмоций и управление эмоциями (Mayer, Salovey, Caruso, & Sitarenios, 2001).В то время как алекситимия относится к основным эмоциональным процессам, эмоциональный интеллект больше относится к применению или последствиям таких основных эмоциональных способностей. Другие конструкции более узкие, чем алекситимия, включая эмоциональное осознание (Lane & Schwartz, 1987), эмоциональный подход к копированию (Stanton, Danoff-Burg, Cameron, & Ellis, 1994) и навыки мета-настроения (Salovey, Mayer, Goldman, Turvey, & Palfai, 1995). Эти конструкции обычно исключают когнитивные аспекты алекситимии (ограниченные способности воображения и внешне ориентированное мышление), они новее в психологическом ландшафте, чем алекситимия, и породили мало литературы, имеющей отношение к их оценке в медицинских или психических условиях.

Некоторые другие конструкции, связанные с эмоциями, иногда путают с алекситимией. Подавление эмоций, торможение, изоляция, отрицание и подавление, как и алекситимия, подразумевают ограниченное эмоциональное понимание и выражение. Однако эти конструкции относятся к активным защитным процессам, которые уменьшают переживание или выражение эмоций, тогда как алекситимия считается недостатком или недостатком, а не защитой. Защиты долгое время были в центре внимания психодинамической и экспериментальной психотерапии, которые пытаются снизить или обойти их, чтобы облегчить эмоциональное осознание и выражение.Наконец, низкое психологическое мышление пересекается с алекситимией (Shill & Lumley, 2002), но психологическое мышление уделяет меньше внимания эмоциям, чем алекситимия. Настоящая обзорная статья будет сосредоточена только на алекситимии, по которой было создано очень большое количество литературы, особенно в медицинском и психиатрическом контексте.

Оценка алекситимии

Наиболее распространенным подходом к оценке алекситимии в прикладных условиях является клиническая оценка, и два случая, представленные выше, были признаны алекситимическими в ходе курса психотерапии.Тем не менее, эта устаревшая клиническая практика имеет сомнительное психометрическое качество, учитывая, что взаимодействия с пациентом и наблюдения не стандартизированы, нет критериев, позволяющих определить алекситимию и отличить ее от других конструкций, а надежность между экспертами неизвестна. Достижения как в исследованиях, так и в клинической практике требуют более психометрического подхода.

За последние 30 лет был разработан ряд методов оценки алекситимии, и значительная часть растущей литературы по алекситимии (в настоящее время насчитывает более 1400 статей) посвящена разработке и проверке мер.Было опубликовано несколько всеобъемлющих и критических обзоров мер алекситимии, охватывающих первые два десятилетия исследований алекситимии (Linden, Wen, & Paulhaus, 1994; Taylor, Bagby, & Luminet, 2000; Taylor et al., 1997), и мы ссылаемся на читатель к ним. Здесь мы сосредоточимся на последних достижениях в оценке алекситимии, особенно за последнее десятилетие. Мы представляем меры в соответствии с типом используемого метода оценки — на основе интервью, дополнительного информатора, проективного тестирования, вербальных ответов и самоотчета — и предоставляем информацию об их психометрическом статусе и полезности.В конце статьи мы возвращаемся к измерению алекситимии, исследуя несколько спорных и возникающих вопросов.

Первоначальный метод оценки алекситимии заключался в вынесении суждений после клинических интервью, и в настоящее время используются три подхода к оценке алекситимии на основе интервью. Во-первых, несколько десятилетий назад Sifneos (1973) осознал необходимость надежной оценки алекситимии и создал опросник больницы Бет-Исраэль (BIQ), который состоит из пунктов, которые дихотомически оцениваются клиницистом.Впоследствии эта мера была изменена и стала рейтинговой шкалой из 12 пунктов, которая оценивает как недостаток эмоциональной осведомленности, так и склонность к оперативному мышлению (Bagby, Taylor, & Parker, 1994). В нескольких исследованиях использовался исходный или модифицированный BIQ в качестве критерия, по которому были проверены другие меры алекситимии, возможно, потому, что BIQ фиксирует исходные, клинически обоснованные проявления алекситимии (Bagby, Taylor, et al., 1994; Haviland, Warren, Риггс и Нитч, 2002).Тем не менее, BIQ широко не используется, вероятно, из-за проблем с обучением, времени, необходимого для собеседования, отсутствия стандартизированного интервью для получения информации и проблем с получением приемлемой межэкспертной надежности.

Во-вторых, международная группа психосоматических исследователей разработала Диагностические критерии для психосоматических исследований (DCPR), которые состоят из структурированного интервью и диагностических критериев для ряда психосоматических синдромов, включая алекситимию.Исследования показали, что «диагноз» или классификация алекситимии может быть поставлена с высокой межэкспертной надежностью (Galeazzi, Ferrari, Mackinnon, & Rigatelli, 2004), что она хорошо коррелирует с алекситимией, о которой сообщают сами пациенты (Porcelli & De Carne, 2001), и что он предсказывает отсутствие улучшения лечения у пациентов с функциональными желудочно-кишечными расстройствами (Porcelli, De Carne, & Todarello, 2004). На этой ранней стадии исследования неясно, является ли этот показатель достаточным, чтобы служить единственным критерием алекситимии, но клиницисты могут найти DCPR как полезный инструмент для скрининга алекситимии.

В-третьих, группа из Торонто недавно разработала стандартный набор пунктов для оценки алекситимии в формате интервью. Структурированное интервью, состоящее из 24 пунктов, посвященное алекситимии в Торонто (TSIA; Bagby, Taylor, Parker & Dickens, 2006), имеет четырехфакторную структуру и незначительно коррелирует с самооценкой алекситимии ( r = 0,36). Будет интересно посмотреть, станет ли этот новый метод измерения алекситимии на основе интервью более широко используемым, чем исходный BIQ, или же требования к обучению, времени администрирования и обеспечению надежности также ограничивают его использование.

Другой подход к оценке алекситимии заключается в получении отчетов или рейтингов залога или значимых других. Шкала алекситимии наблюдателя из 33 пунктов (OAS; Haviland, Warren, & Riggs, 2000) была разработана на основе предположения, что алекситимия проявляется в чертах — недостатке понимания, удаленности, соматизации, недостатке юмора, насмешливости, — о которых можно достоверно сообщить те, кто хорошо знает целевого человека, например, члены семьи, друзья или терапевты. Было показано, что этот показатель сильно коррелирует с модифицированным BIQ ( r =.69), когда оба показателя были выполнены одними и теми же терапевтами для одних и тех же пациентов (Haviland, Warren, Riggs, & Nitch, 2002), и это также отличает клинические случаи от неклинических (Haviland, Warren, Riggs, & Gallacher, 2001). и предсказывает отсутствие помех в эмоциональном тесте Струпа (Mueller, Alpers, & Reim, 2006). Однако, как правило, этот относительно новый показатель не получил широкого распространения, поэтому его пригодность для прогнозирования критериев клинической значимости неизвестна. Более того, можно утверждать, что шкала оценивает некоторые черты, которые не являются частью алекситимии, а скорее наблюдаются поведения, которые коррелируют с алекситимией, такие как отсутствие юмора, соматизация и ригидность.Тем не менее, поскольку отчеты о побочных эффектах эмоционального функционирования пациентов легко доступны и иногда являются более сильными предикторами клинически значимых результатов, чем самоотчеты пациентов, будет важно проверить одновременную и прогностическую валидность ОАС в клинической практике.

В дополнение к оценкам алекситимии на основе собеседований или сопутствующих оценок, индексы проективных тестов, в частности теста Роршаха, были исследованы как меры алекситимического дефицита в воображении, творчестве, символизме и регуляции аффекта.Было предложено несколько показателей из системы Экснера, таких как низкая продуктивность реакции и малое движение человека, указывающее на плохую фантазию, небольшое количество сочетаний, предполагающих конкретную мысль, и ограниченное использование цвета, указывающее на снижение аффективности. Несколько исследований показали, что эти показатели связаны с болезнью (Acklin & Alexander, 1988; Acklin & Bernat, 1987) и ожирением (Clerici, Albonetti, Papa, Penati, & Invernizzi, 1992). Совсем недавно Порчелли и Мейер (2002) продолжили эту линию исследования Роршаха и продемонстрировали, что участники с алекситимией (как было выявлено в самоотчетах) с большей вероятностью демонстрировали бедную фантазийную жизнь, плохо адаптированное эмоциональное выражение, плохие ресурсы совладания, конкретные и стереотипные мышление и социальное соответствие с компромиссными отношениями.Тибон, Вайнбергер, Хендельзальтс и Порчелли (2005) также исследовали «коллапс потенциального пространства» на Роршахе, используя новый индекс реальности-фантазии, и обнаружили скромные положительные ассоциации этого индекса с самоотчетами об алекситимии.

Другой подход к оценке алекситимии — это выборка словесных реакций человека на эмоционально провоцирующие ситуации. Все более широко используемой мерой является шкала уровней эмоциональной осведомленности (Lane, Quinlan, Schwartz, Walker, & Zeitlin, 1990), в которой участники записывают ответы на 20 межличностных сценариев, которые обычно вызывают аффект.Ответы кодируются на основе неопиажеской схемы эмоционального развития, в которой отсутствие эмоциональных ответов дает несколько баллов, базовые эмоции приносят больше баллов, а смешение эмоций и дифференциация себя от других дают наивысшие баллы. LEAS был протестирован в ряде экспериментальных исследований и предсказывает критерии, связанные с эмоциями, такие как способность определять эмоции, а также физиологическую активацию и активацию мозга в ответ на эмоциональные стимулы (Lane, Kivley, Du Bois, Shamasundara, & Schwartz, 1995; Lane et al., 1998; Lane et al., 1996; Suslow, Junghanns, Donges, & Arolt, 2001). Недавние исследования также предполагают, что он предсказывает клиническое улучшение психосоматических пациентов при психодинамическом лечении и отличает пациентов с расстройствами пищевого поведения от здоровых людей, независимо от негативного аффекта (Bydlowski et al., 2005; Subic-Wrana, Bruder, Thomas, Lane, & Kahana, 2005 ). Хотя конструкция, измеряемая с помощью LEAS, может быть частично независимой от алекситимии, похоже, что LEAS имеет некоторую клиническую валидность.

На сегодняшний день самооценка является наиболее широко используемым подходом к оценке алекситимии. Группа из Торонто разработала шкалу самооценки с 26 пунктами, шкалу алекситимии Торонто (Taylor, Ryan, & Bagby, 1985), а затем и пересмотренную с 20 пунктами шкалу TAS-20 (TAS-20; Bagby, Parker, И Тейлор, 1994). TAS-20 оценивает три аспекта алекситимии: трудности с распознаванием чувств, трудности с описанием чувств и внешне ориентированное мышление. Несмотря на то, что показатели алекситимии являются непрерывными, этот показатель имеет эмпирически полученный сокращенный балл, который определяет людей, страдающих алекситимией.TAS-20 был наиболее широко используемым показателем в исследованиях алекситимии, и было накоплено множество данных, подтверждающих его пригодность для прогнозирования как основных эмоциональных процессов, так и клинических критериев. Сочетание обширной проверки, краткости, простоты использования и возможности сравнивать исследования при использовании общей меры привело к тому, что TAS-20 стал доминирующим показателем алекситимии в литературе. Новый показатель самооценки, Шкала Бермонда-Ворста Алекситимии (BVAQ; Vorst & Bermond, 2001), охватывает многие из тех же характеристик, что и TAS-20, но авторы утверждают, что она также оценивает «эмоциональность», или оценивает ли человек эмоционально возбуждается событиями, вызывающими эмоции.Хотя BVAQ умеренно коррелирует с TAS-20 (Morera, Culhane, Watson, & Skewes, 2005), по BVAQ существует очень мало исследований, и его достоверность неизвестна.

Несмотря на продолжающиеся споры о сравнительной валидности различных подходов к оценке алекситимии, в подавляющем большинстве исследований использовались только TAS или TAS-20. Таким образом, когда мы оцениваем оценку алекситимии в медицинских учреждениях и психиатрических учреждениях, споры о конкретных мерах в значительной степени остаются спорными. Вместо этого мы обратимся к нашей основной цели этой статьи, которая состоит в том, чтобы ответить на эти прикладные вопросы: что знание того, что пациент является относительно алекситимным, говорит о пациенте врачу или практикующему психиатру? Какая польза от оценки алекситимии в медицинских учреждениях?

Полезность и обоснованность оценки алекситимии в медицинских учреждениях

Алекситимия впервые была описана у людей с классическими психосоматическими расстройствами, а последующие исследования подтвердили повышенный уровень алекситимии у людей с ревматоидным артритом, гипертонической болезнью, язвенной болезнью и воспалительными заболеваниями кишечника. (Тейлор и др., 1997). Тем не менее, исследования показали повышенную алекситимию у пациентов с рядом других состояний, включая синдром раздраженного кишечника, сердечные заболевания, несердечную боль в груди, рак груди, диабет, патологическое ожирение, хроническую боль, расстройства пищевого поведения, зависимость от веществ, патологическое пристрастие к азартным играм, почечная недостаточность, инсульт, ВИЧ-инфекция, фибромиалгия, паническое расстройство, посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР), эректильная дисфункция, низкое количество сперматозоидов, хронический зуд и многое другое. Растущее признание того факта, что алекситимия не является специфической для психосоматических расстройств, привело к тому, что алекситимия рассматривается как фактор риска для тех медицинских, психиатрических или поведенческих проблем, на которые влияет неупорядоченная регуляция аффектов (Taylor et al., 1997). Алекситимия связана с неспособностью использовать процессы адаптивной регуляции аффекта, такие как модуляция возбуждения, надлежащее выражение или подавление эмоций, использование фантазии, получение и использование социальной поддержки, переносимость болезненных эмоций, когнитивная ассимиляция и аккомодация. Предполагается, что, препятствуя этим процессам, алекситимия является одним из нескольких факторов, которые способствуют различным проблемам с физическим и психическим здоровьем, включая недифференцированные негативные настроения, такие как депрессия и тревога, компульсивное или вызывающее привыкание поведение, повышенное или продолжительное физиологическое возбуждение, физические симптомы и потенциально соматическое заболевание (Taylor et al., 1997). В более ранней статье Ламли, Стеттнер и Вемер (1996) описали несколько процессов или механизмов, с помощью которых алекситимия может влиять на здоровье и болезнь, включая изменения в физиологических системах (например, вегетативной, иммунной, эндокринной), поведении в отношении здоровья, когнитивных процессах (например, атрибуции, оценки) и социальных отношений (например, социальная поддержка, социальные модели). Настоящий документ дополняет и обновляет предыдущий обзор.

В этой статье мы исследуем пять областей, представляющих клинический интерес, которые могут быть получены при оценке уровня алекситимии у пациентов: патофизиология и соматическое заболевание, проявление симптомов, дезадаптивное поведение, реакция на лечение и возможность уменьшения алекситимии.В следующих разделах мы критически исследуем литературу по каждой области. суммирует наши интерпретации литературы для этих пяти областей вместе с ограничениями этих интерпретаций.

Таблица 1

Сводка результатов и ограничений пяти областей информации о действительности оценки алекситимии в медицинских учреждениях
08 Патофизиология и вклад в соматическое заболевание

Область информации Общие сведения об алекситимии Ограничения результатов

Возможное повышение тонической симпатической активности
Снижение иммунного функционирования
Отсутствие гиперреактивности на стрессоры Исследования не согласованы
Эффекты могут быть слишком слабыми, чтобы влиять на болезнь
Мало информации из полевых (внелабораторных) исследований
Алекситимия — только один из многих факторов

Сообщения о симптомах и обращение за медицинской помощью Увеличение количества сообщений о соматических симптомах
Увеличение количества обращений за медицинской помощью Может быть связано с предвзятостью корреляции двух самоотчетов
Может быть связано с отрицательной аффективностью
Может быть ограничено активными пациентами

Неадаптивное поведение Более высокий уровень расстройств пищевого поведения, злоупотребления психоактивными веществами и зависимости, патологических азартных игр
Более малоподвижный образ жизни, более высокий индекс массы тела
Повышенный риск насильственной смерти и суицидальности Выводы, сделанные на основе клинические расстройства, а не оценка фактического поведения
Неизвестно, является ли нездоровое поведение попыткой регулировать аффект

Соблюдение режима лечения и результаты лечения Более низкие результаты лечения многих расстройств и методы лечения, ориентированные на понимание / эмоции
Не влияет на когнитивные- поведенческие методы лечения
Нейтральный или положительный индикатор для лучшей приверженности Испытано в основном при неопределенном и нестандартном лечении
Может быть смешано с другими переменными, такими как плохое психическое здоровье

Потенциал для снижения алекситимии Некоторое снижение во время t лечение различных расстройств
Несколько предложений по снижению алекситимии Уменьшение алекситимии может быть результатом уменьшения симптомов
Только одно контролируемое исследование, направленное на алекситимию

Влияет ли алекситимия на этиологию или патологию соматических заболеваний?

Ведущая теория гласит, что неспособность алекситимного человека регулировать негативные эмоции приводит к изменению вегетативной, эндокринной и иммунной активности, тем самым создавая условия, способствующие развитию соматического заболевания, хотя конкретное развивающееся заболевание определяется другими факторами. (Тейлор и др., 1997). Какие доказательства этой теории? Исследования алекситимии и физиологических процессов делятся на два типа — иммунная функция и психофизиологическая активность (Guilbaud, Corcos, Hjalmarsson, Loas, & Jeammet, 2003).

Несколько доступных иммунных исследований показали, что алекситимия связана с ухудшением иммунного статуса. Одно исследование показало снижение количества цитотоксических лимфоцитов у алекситимических мужчин по сравнению с неалекситимическими мужчинами (Dewaraja et al., 1997), а другое обнаружило, что алекситимия связана с более низкими уровнями интерлейкина-4 у женщин (Corcos et al., 2004). В двух других исследованиях алекситимия была связана со снижением уровня лимфоцитов и наличием предраковых поражений шейки матки у женщин, проходящих диагностическое обследование (Todarello et al., 1997; Todarello et al., 1994). Эти последние исследования особенно важны, потому что алекситимия была связана как с потенциальным физиологическим опосредованным путем (уменьшение лимфоцитов), так и с конечной точкой заболевания (предраковые клетки) у людей, которые не имели симптомов и не знали о своем диагнозе.

Более десятка исследований изучали алекситимию и психофизиологию, особенно вегетативную активность до и во время лабораторных стрессоров.В ряде исследований было обнаружено, что алекситимия связана с более высокими уровнями симпатической или сердечно-сосудистой активности в состоянии покоя (тонизирующая) (Friedlander, Lumley, Farchione, & Doyal, 1997; Fukunishi, Sei, Morita, & Rahe, 1999; Gundel et al., 2002; Henry et al., 1992; Infrasca, 1997; Stone & Nielson, 2001; Wehmer et al., 1995), хотя другие исследования не обнаружили влияния алекситимии на меры в состоянии покоя (Luminet, Rimé, Bagby, & Taylor, 2004; Newton & Contrada, 1994; Roedema & Simons, 1999; Waldstein, Kauhanen, Neumann, & Katzel, 2002).Однако никакие исследования не показали, что алекситимия связана с более низкой физиологической активностью в покое. В большинстве этих исследований также изучалась психофизиологическая реактивность на различные лабораторные стрессоры. Хотя два исследования показали, что алекситимия или, по крайней мере, некоторые ее аспекты, предсказывают более высокую частоту сердечных сокращений или реактивность артериального давления на стрессоры, контролирующие любые исходные различия (Luminet et al., 2004; Waldstein et al., 2002), большинство исследований предполагает что алекситимия не оказывает никакого влияния на стрессорную реактивность сверх исходных (Friedlander et al., 1997; Fukunishi et al., 1999; Martinez-Sanchez, Ortiz-Soria, & Ato-Garcia, 2001), или что алекситимия предсказывает снижение реактивности стрессора (Hyer, Woods, Summers, Boudewyns, & Harrison, 1990; Linden, Lenz, & Stossel, 1996; Newton & Contrada, 1994; Roedema & Simons, 1999; Wehmer et al., 1995; Zonnevylle-Bender et al., 2005). Например, в задании по вспоминанию гнева алекситимия предсказывала снижение частоты сердечных сокращений, ударного объема и реактивности артериального давления (Neumann, Sollers, Thayer, & Waldstein, 2004).

Однако у этих исследований есть ряд ограничений. Исследования ограничены лабораториями, и мы не знаем, как алекситимия связана с психофизиологической активностью в естественной среде. Кроме того, возможно, что повышенное симпатическое или сердечно-сосудистое возбуждение в состоянии покоя может быть результатом адаптации к новизне лабораторной среды или даже таких факторов, как плохая аэробная подготовка или использование возбуждающих веществ (кофеин или никотин), что не учитывается в большинстве исследований. оценивать или контролировать.Кроме того, лабораторные стрессоры, которые были изучены, широко варьируются, и многие из них являются пассивными или надуманными (например, просмотр видео), а не личностно релевантными стрессорами, которые могут давать разные реакции. Наконец, разные физиологические показатели дают разные модели реакции, особенно в ответ на разные эмоции, что еще больше усложняет интерпретацию этих исследований.

Таким образом, хотя в литературе есть ограничения, а результаты не совсем согласованы, есть некоторые свидетельства того, что у людей с алекситимией в покое наблюдается большее симпатическое и сердечно-сосудистое возбуждение, а также ослабленный иммунный статус, чем у людей без алекситимии.Что касается двух наших клинических случаев, описанных выше, возможно, что гипертония и паническое расстройство г-на А. и синдром раздраженного кишечника г-жи Б. частично вызваны физиологическими изменениями, вызванными алекситимией. Тем не менее, неизвестно, является ли повышение физиологического возбуждения в состоянии покоя результатом неспособности регулировать отрицательный аффект, равно как и неизвестно, имеет ли такое физиологическое возбуждение достаточную величину, продолжительность или частоту, чтобы способствовать клиническому расстройству. Кроме того, мало доказательств того, что алекситимия связана с гиперреактивностью к стрессорам; скорее, алекситимия чаще связана с гипореактивностью, что еще больше снижает вероятность того, что алекситимия влияет на заболевание, напрямую изменяя вегетативную активность.

Способствует ли алекситимия сообщениям о симптомах и обращению за медицинской помощью?

Хотя существует большой интерес к возможности того, что алекситимия способствует соматическому заболеванию, альтернативный механизм заключается в том, что алекситимия влияет на поведение при болезни, особенно на переживание и сообщение о физических симптомах и на обращение за лечением. Продолжительное или повышенное физиологическое возбуждение, которое испытывает алекситимический человек, может восприниматься как неприятные физические симптомы и сообщаться как таковые.Соответственно, алекситимия может побудить человека сообщать только о недифференцированных физиологических аспектах эмоции, но не об эмоциональном ярлыке или субъективных, чувственных аспектах эмоции. Наконец, алекситимия может привести к соматосенсорному усилению или тенденции замечать свое тело и беспокоиться о нем, что может усиливаться из-за низкого негативного настроения, которое часто сопровождает алекситимию. Все эти процессы иногда считают аспектами «соматизации».

Многие исследования обнаружили положительную связь между алекситимией и сообщениями о симптомах.Обзор 18 образцов выявил среднюю корреляцию r = 0,23 между алекситимией и соматическими симптомами, а также обнаружил, что алекситимия более распространена у людей с соматоформными расстройствами, чем у здоровых людей (De Gucht & Heiser, 2003). Несколько недавних исследований подтверждают это (De Gucht, Fischler, & Heiser, 2004a, 2004b; Wearden, Lamberton, Crook, & Walsh, 2005), хотя клинический эффект может быть сильнее, чем в здоровых популяциях (Karvonen et al., 2005). . Конечно, симптомы часто сопровождают болезнь, и в нескольких исследованиях пытались отделить вклад алекситимии в симптомы по сравнению с заболеванием.Например, алекситимия положительно связана с сообщениями о боли, но не с наличием клинически подтвержденного повреждения тканей (Glaros & Lumley, 2005; Miranda, Viikari-Juntura, Heistaro, Heliövaara, & Riihimäki, 2005). Точно так же алекситимия связана с субъективными, но не объективными показателями здоровья во время сдачи крови (Byrne & Ditto, 2005) во время тестирования на ишемическую болезнь сердца (Kauhanen, Kaplan, Cohen, Salonen, & Salonen, 1994; Valkamo et al., 2001). ) и среди ВИЧ-инфицированных пациентов (Lumley, Tomakowsky, & Torosian, 1997).Эти исследования показывают, что пациенты с алекситимией могут сообщать о симптомах, но не обязательно иметь более выраженное соматическое заболевание. Это согласуется с сообщениями г-жи Б. о мышечной боли и дискомфорте в животе, которые не соответствовали объективным данным, и ее использованию соматического языка для описания своих чувств.

Ожидается, что усиление симптомов у алекситимических людей побудит к обращению за медицинской помощью, и несколько исследований подтверждают это предложение. Люди, которые неоднократно обращались в отделение неотложной помощи при мигрени, были более алекситимными, чем амбулаторные пациенты с мигренью (Villani et al., 2005). Мужчины с алекситимией чаще сообщали о том, что у них диагностирована ишемическая болезнь сердца, но на самом деле у них было меньше атеросклероза, чем у мужчин, не страдающих алекситимией, что позволяет предположить, что пациенты с алекситимией чаще обращаются за обследованием, чем с больными артериями (Kauhanen et al., 1994). Другое исследование показало, что алекситимия положительно связана с использованием здоровья, по крайней мере, среди пациентов с депрессией (Joukamaa, Karlsson, Sholman, & Lehtinen, 1996).

Предложение о том, что алекситимия стимулирует переживание симптомов и обращение за помощью, а не соматическое заболевание, может объяснить, почему некоторые исследования обнаруживают одинаковые уровни алекситимии среди разных групп пациентов или между пациентами с «объясненными» и «необъяснимыми» симптомами (Kooiman, Bolk , Brand, Trijsburg, & Rooijmans, 2000; Posse & Haellstroem, 1998; Tojek, Lumley, Barkley, Mahr, & Thomas, 2000).Хотя не все исследования подтверждают эту точку зрения (Porcelli, Taylor, Bagby, & De Carne, 1999), эта перспектива «обращения за медицинской помощью» предполагает, что алекситимия может быть чрезмерно представлена среди тех, кто сообщает о симптомах и обращается за медицинской помощью, но алекситимия не обязательно связаны с заболеваниями или расстройствами. Обратите внимание, что и г-н А., и г-жа Б. были частыми пользователями медицинских услуг, которых опознали и направили их врачи.

Способствует ли Алекситимия нездоровому поведению?

Алекситимия также может способствовать ухудшению здоровья, провоцируя неадаптивное или нездоровое поведение.Хотя на поведение влияют многие факторы (например, непредвиденные обстоятельства окружающей среды, моделирование, отношения), плохая регуляция эмоций также может способствовать нездоровому поведению. Например, употребление наркотиков и другие компульсивные действия могут служить для модуляции отвращающего возбуждения. Даже такое поведение, как безопасность, питание или гигиена, может быть затруднено из-за неспособности испытать или распознать потенциально адаптивные чувства, такие как страх, вина или даже гордость.

Имеются убедительные доказательства того, что алекситимия повышена у людей с расстройствами пищевого поведения (Beales & Dolton, 2000; Carano et al., 2006; Кокрейн, Брюэртон, Уилсон и Ходжес, 1993; Де Панфилис, Сальваторе, Аванзини, Гариболди и Маггини, 2001; Кесслер, Шварце, Филипик, Трауэ и фон Витерсхайм, 2006; Mazzeo & Espelage, 2002; Пинаки, Шаброль, Саймон, Луве и Барб, 2003; Зонневийлле-Бендек, ван Гузен, Коэн-Кеттенис, ван Элбург и ван Энгеланд, 2002; Zonnevylle-Bender et al., 2004), проблемная азартная игра (Lumley & Roby, 1995; Parker, Wood, Bond, & Shaughnessy, 2005), а также злоупотребление алкоголем и наркотиками или зависимость (El Rasheed, 2001; Haviland, Hendryx, Shaw, & Henry, 1994; Kauhanen, Julkunen, & Salonen, 1992), хотя, возможно, это не курение сигарет и никотиновая зависимость (Lumley, Downey, Stettner, Wehmer, & Pomerleau, 1994).Одно комплексное исследование показало, что, по сравнению с контрольной группой, пациенты с расстройствами пищевого поведения или расстройствами, связанными с алкоголем или наркотиками, имели аналогичные высокие уровни алекситимии, и анализ пути предполагал, что алекситимия предсказывала депрессию, которая предсказывала аддиктивное поведение при этих расстройствах (Speranza et al. др., 2004). Кроме того, было обнаружено, что у алекситимных людей плохое питание, малоподвижный образ жизни (Helmers & Mente, 1999) и более высокий индекс массы тела (Neumann et al., 2004). Алекситимия также связана с жестоким обращением в детстве и последующим самоповреждающим поведением (Paivio & McCulloch, 2004).Интересно, что алекситимия связана с менее частым половым актом среди женщин (Brody, 2003), что, возможно, снижает риск заболеваний, передающихся половым путем, хотя, вероятно, свидетельствует о трудностях в межличностном общении. Наконец, впечатляющее 5,5-летнее лонгитюдное исследование 2297 мужчин среднего возраста показало, что алекситимия предсказывает повышенный риск смерти от всех причин, а влияние на риск смерти в результате травм, самоубийства или убийства еще сильнее, что предполагает важность ассоциированного с алекситимией дезадаптивного поведения в этих исходах (Kauhanen, Kaplan, Cohen, Julkunen, & Salonen, 1996).

Таким образом, есть веские доказательства того, что алекситимия связана с аддиктивным или компульсивным поведением и другими нездоровыми формами поведения. Эти результаты согласуются с нашим наблюдением, что г-н А. страдал ожирением и имел склонность к компульсивным расстройствам, особенно в отношении денег. Тем не менее, мы мало что знаем о связи алекситимии с поведением, помимо исследований поведенческих расстройств; Важно изучить алекситимию и поведение в выборках, не относящихся к пациентам. Кроме того, мы не знаем, в какой степени компульсивное и другое нездоровое поведение вызывается плохой регуляцией аффекта и попытками модулировать возбуждение, хотя это разумная гипотеза.

Влияет ли алекситимия на процесс и результаты лечения?

Первоначальные клинические наблюдения 1960-х и 1970-х годов показали, что алекситимические пациенты плохо реагируют на психодинамическую психотерапию. Считалось, что алекситимические пациенты имеют проблемы с ключевыми терапевтическими задачами, включая самоанализ и прямую передачу своих чувств, распознавание психологических причин и использование ментальных и относительных техник для регулирования аффекта. Кроме того, считалось, что алекситимические пациенты испытывают трудности с установлением альянса с клиницистами и, возможно, с меньшей вероятностью будут выполнять рекомендации по лечению.

В последние несколько лет исследователи обратили свое внимание на изучение того, как алекситимия перед лечением предсказывает прогноз пациентов, получающих медицинское, психиатрическое или поведенческое лечение. Алекситимия предсказывает худшие результаты лечения тревожных и соматоформных расстройств (Bach & Bach, 1995), депрессии (Ogrodniczuk, Piper, & Joyce, 2004), алкоголизма (Cleland, Magura, Foote, Rosenblum, & Kosanke, 2005; Loas, Fremaux, Otmani, Lecercle, & Delahousse, 1997), функциональные желудочно-кишечные расстройства (Porcelli et al., 2003; Porcelli et al., 2004) и смешанные психические расстройства (McCallum, Piper, Ogrodniczuk, & Joyce, 2003). Другое исследование показало, что алекситимия предсказывает худшие результаты групповой психотерапии при осложненном горе, и этот эффект был опосредован отрицательной реакцией терапевтов на пациентов с алекситимией (Ogrodniczuk, Piper, & Joyce, 2005).

В ходе некоторых исследований было проверено, как алекситимия влияет на результаты письменного раскрытия эмоций или экспрессивного письма — техники, при которой люди в течение нескольких дней пишут о стрессовых или травмирующих переживаниях, включая свои самые глубокие мысли и чувства.Ламли, Тойек и Маклем (2002) выдвинули гипотезу о том, что алекситимический дефицит самоанализа и эмоциональной осведомленности мешает письменному раскрытию информации. В нескольких выборках эти авторы сообщили, что исходная алекситимия или, по крайней мере, аспекты трудности определения чувств и внешне ориентированного мышления предсказывали худшие результаты раскрытия информации. Однако два других исследования, похоже, сообщают об обратном эффекте. Было обнаружено, что более выраженная алекситимия (общий TAS-20) и, в частности, сложность описания аспекта чувств предсказывают меньший постоперационный дистресс и более быструю выписку из больницы среди пациентов, перенесших резекцию папилломы мочевого пузыря, которые писали о своих чувствах нахождения в больнице (Solano, Donati , Pecci, Persichetti, & Colaci, 2003).В другом исследовании изучалась только та же самая грань TAS-20, сложность описания чувств, которая предсказывала лучший аффект при последующих действиях среди авторов, раскрывающих информацию (Paez, Velasco, & Gonzalez, 1999). На наш взгляд, эти два исследования, вероятно, показали, что аспект трудности описания чувств, связанный с сдерживанием и стыдом, предсказывает лучшие результаты после раскрытия информации. Напротив, конструкция полной алекситимии, вероятно, связана с худшими результатами эмоционального раскрытия.

В отличие от обычно отрицательных результатов этих методов лечения для алекситимических людей, алекситимия может не оказывать или даже положительно влиять на поведенческие методы лечения и соблюдение рекомендаций по лечению.Исследования показали, что алекситимия не связана с результатами стационарного лечения (Spitzer, Siebel-Jurges, Barnow, Grabe, & Freyberger, 2005), соблюдением рекомендаций по получению терапии (Aarela, Saarijarvi, Salminen, & Toikka, 1997) или соблюдение режима лечения диабета (Friedman et al., 2003). Кроме того, исходная алекситимия не была связана с результатами когнитивно-поведенческой терапии (КПТ) обсессивно-компульсивного расстройства (Rufer et al., 2004), программой управления симптомами поведенческого псориаза (Fortune, Richards, Griffiths, & Main, 2004) и релаксационная тренировка (Friedlander et al., 1997). Одно исследование показало, что алекситимические пациенты с большей вероятностью будут оставаться в группе КПТ для прекращения курения (Lumley et al., 1994), а другое исследование показало, что алекситимия предсказывает лучший успех групповой КПТ при употреблении психоактивных веществ (Rosenblum et al., 2005) . Интересно, что исследование женщин, подвергшихся экстракорпоральному оплодотворению, показало, что алекситимия предсказывает лучшие результаты этого лечения (Kakatsaki et al., 2004).

Таким образом, похоже, что алекситимия является негативным прогностическим показателем для многих психологических методов лечения, особенно тех, которые сосредоточены на инсайтах, эмоциональном осознании и тесном сотрудничестве с терапевтом.Напротив, алекситимия может не влиять на более структурированные когнитивно-поведенческие методы лечения и даже может быть связана с лучшими результатами такого лечения. Возможно, компульсивный характер и внешняя сосредоточенность людей с алекситимией побуждают к большему соблюдению структурированных упражнений и поведенческих рекомендаций. Примечательно, что у г-на А. был относительно плохой результат психотерапии, отчасти потому, что терапевту было трудно установить с ним союз, а отчасти потому, что терапия была сосредоточена на инсайтах.Тем не менее, г-н А. был очень надежен в посещении, делал заметки и прилагал усилия в тех редких случаях, когда было предписано домашнее задание, что позволяет предположить, что поведенческий подход мог быть более успешным с ним. Г-жа Б. также была сложной, но она лучше всего реагировала на поведенческие упражнения по развитию коммуникативных навыков и тренировке уверенности в себе. Однако следует отметить, что в большинстве исследований алекситимии как прогностического показателя результата лечения использовались неуточненные и вариативные типы лечения (что типично для реальной мировой практики).Кроме того, в большинстве исследований не учитывались или не учитывались другие переменные, предшествующие лечению, кроме алекситимии, оставляя открытой возможность того, что конструкция, которая коррелирует с алекситимией, например ухудшение психического здоровья в целом, может быть истинным предиктором более плохого результата лечения.

Можно ли уменьшить алекситимию?

Алекситимия, по-видимому, имеет негативные последствия для здоровья, либо изменяя физиологию, побуждая сообщать о симптомах, поддерживая нездоровое и компульсивное поведение, либо препятствуя реакции на некоторые виды лечения.Это поднимает важный вопрос: можно ли уменьшить алекситимию — «вылечить» ее, и если да, то приведет ли сокращение алекситимии к улучшению здоровья. Эти вопросы имеют очевидную ценность не только с клинической, но и с теоретической точки зрения, поскольку можно продемонстрировать, что такой фактор риска, как алекситимия, на самом деле способствует возникновению проблем со здоровьем, только уменьшая или устраняя его и наблюдая, улучшается ли здоровье. Некоторые исследования показали, что алекситимия со временем уменьшается при лечении расстройств пищевого поведения (Becker-Stoll & Gerlinghoff, 2004; Clyne & Blampied, 2004; de Groot, Rodin, & Olmsted, 1995), однако эти вмешательства не пытались уменьшить алекситимию. непосредственно, а уменьшение алекситимии могло быть отражением уменьшения симптомов.Кроме того, в этих исследованиях не было контрольных или сравнительных условий для оценки изменений алекситимии в отсутствие лечения или при другом лечении.

Нам известно только об одном контролируемом исследовании, в котором была предпринята попытка уменьшить алекситимию и проверить, опосредует ли снижение алекситимии влияние лечения на результаты лечения. Бересневайте (2000) рандомизировала 37 пациентов с перенесенным сердечным приступом, у которых был повышен показатель TAS, либо до 4 месяцев еженедельной групповой терапии, либо до двух сеансов образовательного контроля.Групповая терапия включала обучение релаксации, руководство по выявлению и передаче чувств, образов, музыки и невербального выражения эмоций. Значительное снижение показателей TAS было обнаружено в группе лечения, но не в контрольной группе, и снижение показателей TAS предсказывало лучшие исходы сердечно-сосудистых заболеваний через 2 года. На наш взгляд, это исследование убедительно подтверждает, что алекситимию можно изменить и что она действительно является фактором риска проблем со здоровьем. Однако во всей литературе есть только одно такое исследование.

Резюме: Интерпретация высоких уровней алекситимии

В отличие от психологических конструкций, которые изучаются в основном на здоровых популяциях, литература по алекситимии заслуживает внимания большим количеством клинически значимых исследований. Тем не менее, мало написано о ценности оценки алекситимии в медицинских или психических условиях. В нашем обзоре литературы представлены некоторые концептуальные рекомендации и эмпирически обоснованные выводы, которые можно сделать о пациентах, которые оцениваются как относительно алекситимические.

Во-первых, конструкция алекситимии предоставляет новый способ концептуализировать основную проблему некоторых пациентов с соматическими и психическими расстройствами. Традиционно в клинической психологии, психиатрии и психосоматической медицине отсутствие эмоционального выражения объясняется активными защитными стратегиями «невротика», такими как избегание, торможение, отрицание или подавление. Однако этот взгляд является слишком ограничительным и приводит к определенным ожиданиям в отношении пациентов, их взаимодействия с клиницистами и оптимальных подходов к лечению.Таким образом, пациенты, защищающиеся или избегающие, рассматриваются как обладающие способностью к эмоциональной проницательности и выражению, если только они откажутся от своих защит, возможно, с помощью терапевтического альянса клинициста и точных интерпретаций. Напротив, конструкция алекситимии обеспечивает альтернативный способ концептуализации эмоционально невыразительных пациентов — что у пациента есть эмоциональный дефицит, ограничение или замешательство, а не активное избегание. Хотя классически защищаемому человеку могут быть полезны вмешательства, которые выявляют защиты, поощряют эмоциональное выражение и обеспечивают проницательную интерпретацию, алекситимный человек, вероятно, этого не сделает.Таким образом, одно из преимуществ концептуализации пациента как алекситимического, а не защищающегося состоит в том, что клиницисты могут перейти от разочарования к сочувствию и пониманию. Вера в то, что пациент сохраняет оборонительную позицию, может привести к разочарованию, поскольку считается, что пациент сдерживает или не доверяет терапевту. Напротив, рассмотрение пациента как человека, который испытывает трудности — кто «не может», а не «не будет» — интроспектировать, раскрывать и проявлять эмоции, может усилить сочувствие клинициста и позволить изучить альтернативные способы вмешательства.

Информация о том, что у пациента алекситимия, также помогает врачу понять симптомы пациента. Пациенты с алекситимией, как правило, не используют сложный или нюансированный эмоциональный язык, но с большей вероятностью выражают себя в телесных симптомах или предоставляют чрезмерные сведения о своем здоровье, повседневных событиях или действиях. Такое общение не должно рассматриваться как стратегия вторичной выгоды или уклонение от усилий или обязательств. Общение о своей боли и усталости или подробностях своего дня следует рассматривать как обоснованные попытки описать свой феноменальный опыт, который, вероятно, является скорее соматическим или внешним, чем психологическим.

Появляется все больше свидетельств того, что алекситимия связана с нарушением иммунной функции, и некоторые подтверждают, что алекситимия связана с повышенной симпатической активностью в покое, хотя не обязательно с гиперреактивностью стрессора. Таким образом, возможно, что алекситимия способствует возникновению, обострению или течению различных заболеваний или синдромов, которые усугубляются плохой регуляцией эмоций (например, гипертония, синдром раздраженного кишечника, паническое расстройство). Тем не менее, алекситимию следует рассматривать как один из факторов, способствующих этим расстройствам, но определенно не единственный фактор.Вероятно, что генетические предрасположенности, связанные с нервной системой, факторами окружающей среды, поведением (например, диета, упражнения), а также социальным моделированием и подкреплением, также способствуют возникновению этих состояний. Таким образом, мы предлагаем клиницистам рассказывать пациентам о сложном взаимодействии факторов, влияющих на их здоровье, включая возможность того, что трудности с распознаванием и выражением чувств приводят к нарушению иммунной функции и чрезмерной активности симпатической нервной системы, что может усугубить симптомы и, возможно, болезнь.

Люди с алекситимией также склонны к нездоровому поведению, особенно к злоупотреблению психоактивными веществами, навязчивому питанию или диете, а также к патологической азартной игре. Такое поведение можно отчасти концептуализировать как попытку человека регулировать ядовитое, недифференцированное, физиологически возбужденное состояние. Опасное для жизни поведение также чаще встречается у алекситимных людей. Обратная связь с пациентом о роли регуляции аффекта в побуждении к такому поведению может начать процесс помощи пациентам в изучении более адаптивных стратегий регуляции аффекта.

Алекситимия также может препятствовать процессу и результатам многих вмешательств при медицинских или психиатрических проблемах. Пациенты с алекситимией менее благоприятно или медленнее реагируют на различные подходы к лечению, особенно на методы лечения, которые сосредоточены на инсайтах, эмоциях или отношениях. Такой плохой ответ может быть результатом трудностей с принятием психологической точки зрения на их проблему и трудностей с установлением терапевтического альянса, включая отрицательные ответы лечащего врача.Таким образом, врачи должны ожидать меньшего прогресса при использовании традиционных психотерапевтических вмешательств с алекситимическими пациентами.

Однако похоже, что некоторые вмешательства могут лучше «соответствовать» алекситимическому стилю. Во-первых, алекситимия, по-видимому, не ухудшает приверженность поведенческим предписаниям и может даже усилить приверженность. Более того, вмешательства, ориентированные на внешние факторы, такие как управление непредвиденными обстоятельствами, или относительно структурированные, такие как многие когнитивно-поведенческие методы лечения, могут лучше подходить для пациентов с алекситимией, чем ориентированные на понимание, эмпирические или относительные терапии.Мы предполагаем, что тренировка навыков совладания с трудностями, включая такие методы, как расслабление, составление расписания приятных занятий, отвлечение, циклическая работа с отдыхом и коммуникативные навыки, может быть особенно полезной для людей с алекситимией. Биологическая обратная связь также может быть полезной не только потому, что внешнее устройство помогает пациентам уменьшить возбуждение и управлять им, но также потому, что оно может научить пациентов связи между психологическими состояниями и физиологическими реакциями.

Алекситимия часто считается признаком, и поэтому ее нельзя изменить.Тем не менее, можно представить себе алекситимию как недостаток эмоциональных навыков или способностей, которым можно научиться на собственном опыте или в процессе лечения. Несмотря на то, что было проведено мало исследований вмешательств при алекситимии, было предложено несколько подходов. Левант (2001) рассматривает «нормативную мужскую алекситимию» как дефицит навыков, который часто встречается у мужчин из-за социализации, которая сводит к минимуму осознание и выражение чувств, отличных от гнева. Он разработал когнитивно-поведенческое вмешательство, которое учит клиентов изучать эмоциональные термины, маркировать эмоциональные ситуации, наблюдать свои собственные симптомы, а затем связывать эмоциональные ярлыки с их симптомами.Другие предположили, что вариации психодинамической терапии — такие как навешивание ярлыков на чувства пациентов вместо того, чтобы спрашивать их, как они себя чувствуют, — помогут алекситимическим пациентам (Taylor et al., 1997). Также возможно, что методы лечения, которые поощряют большее внимание к внутреннему опыту, такие как внимательность или фокусирующая техника экспериментальной психотерапии, могут привести к большей эмоциональной осведомленности и меньшей алекситимии. Наконец, мы знаем клиницистов, которые предпочтительно назначают препараты, ингибирующие обратный захват серотонина, алекситимическим пациентам с тревожными и депрессивными состояниями, потому что они считают, что такие пациенты предпочитают такие непсихологические вмешательства.Однако все эти интересные клинические идеи еще предстоит проверить.

Ограничения интерпретации, концептуальные проблемы и будущие направления

Существуют ограничения и концептуальные проблемы в отношении оценки алекситимии и выводов, которые можно сделать при обнаружении высоких показателей алекситимии. Некоторые из этих проблем характерны только для алекситимии, тогда как другие распространены при оценке личности. Некоторые обсуждались годами; другие новее. В этом разделе мы описываем и комментируем шесть проблем.

Стабильна ли алекситимия или может ли она возникнуть в результате травмы или проблем со здоровьем?

Связь между алекситимией и болезнью или поведенческими проблемами часто интерпретируется как причина алекситимии. Это предубеждение может быть связано с акцентом в психосоматической медицине — области, в которой традиционно публикуются исследования алекситимии — на рассмотрение психосоциальных и поведенческих факторов как «предикторов» или причин, а также физиологических изменений или проблем со здоровьем как «результатов». Однако теоретически алекситимия может возникнуть в результате травмы или стресса.Хотя травмы, жестокое обращение или пренебрежение в раннем детстве были связаны с алекситимией в более позднем возрасте (Krystal, 1997), большинство клиницистов считают это «первичной алекситимией». Напротив, здесь возникает вопрос, могут ли травмы, стресс или даже проблемы со здоровьем в подростковом или взрослом возрасте вызвать алекситимию, так называемую «вторичную алекситимию». Недавние исследования изучали связь между травмой и алекситимией, временной стабильностью алекситимии и развитием состояний, подобных алекситимии.

Во-первых, обширная литература указывает на то, что взрослые с посттравматическим стрессовым расстройством с большой вероятностью страдают алекситимией. Новаторские, глубокие исследования Кристал (1988) переживших Холокост показали, что у многих из них были нарушения способности распознавать и выражать эмоции, а также когнитивный стиль, ориентированный на внешний мир, которому не хватало фантазии. Другие исследования посттравматического стрессового расстройства показали значительное повышение алекситимии (Badura, 2003; Fukunishi, Sasaki, Chishima, Anze, & Saijo, 1996; Zlotnick, Mattia, & Zimmerman, 2001), как и исследования людей, перенесших травмы головы (Williams и другие., 2001), сильные ожоги (Fukunishi, Chishima, & Anze, 1994) и сексуальное насилие (Zeitlin, McNally, & Cassiday, 1993). Хотя алекситимия может предрасполагать людей к возникновению таких факторов стресса в первую очередь или к развитию впоследствии симптомов посттравматического стресса, такие исследования определенно предполагают, что травма может привести к алекситимии.

Что касается временной стабильности алекситимии, некоторые лонгитюдные исследования предложили характерный взгляд на алекситимию (например, Martinez-Sanchez, Ato-Garcia, & Ortiz-Soria, 2003), в то время как часто наблюдаемая связь между алекситимией и депрессией или тревожность предполагала феномен зависимости от состояния (Honkalampi, Hintikka, Laukkanen, Lehtonen, & Viinamaki, 2001; Honkalampi et al., 2004; Marchesi, Fontò, Balista, Cimmino, & Maggini, 2005). Однако недавние исследования, похоже, пришли к единому мнению по этому вопросу, проведя различие между абсолютной стабильностью и относительной стабильностью. Тест абсолютной стабильности относится к изменениям средних показателей алекситимии и обычно проверяется с помощью парных t-критериев; тест относительной стабильности исследует ранжирование баллов во времени, на что указывают корреляции. В ряде исследований сообщается, что показатели алекситимии обладают относительной стабильностью — схожим порядком ранжирования с течением времени — но не абсолютной стабильностью, что означает, что показатели алекситимии часто меняются, отчасти из-за изменений негативного аффекта или других симптомов (Luminet, Bagby, & Taylor , 2001; Mikolajczak & Luminet, 2006; Posse, Hällström, & Backenroth-Ohsako, 2004; Saarijarvi, Salminen, & Toikka, 2006). возникают после стресса, травмы, болезни или боли.Динамическая модель аффекта (Reich, Zautra, & Davis, 2003), теория динамической интеграции (Labouvie-Vief, 2003) и концепция уровней мышления (Pennebaker et al., 1990) предполагают, что стресс, болезнь или надоедливые симптомы могут привести к плохой дифференциации аффектов, снижению когнитивной / аффективной сложности и конкретному мышлению. Возникающий в результате когнитивно-аффективный стиль может быть государственной формой алекситимии, хотя исследования этих моделей напрямую не оценивали алекситимию.

Мы предлагаем, чтобы алекситимия не рассматривалась как дихотомия — как признак или состояние, — но как сложное проявление, которое включает в себя компоненты как признака, так и состояния.Компонент состояния отражает текущий аффект, а также ситуационные переменные, которые влияют на когнитивную / аффективную способность к обработке. Кроме того, баланс этих двух компонентов, вероятно, различается у разных людей, так что у некоторых людей проявляется более сильная черта алекситимии, тогда как у других при определенных условиях наблюдается относительно более зависимая от состояния алекситимия. Для их дифференциации может потребоваться оценка преморбидного или связанного с развитием функционирования.

Является ли Алекситимия уникальным психологическим конструктом?

Есть несколько конструкций, которые частично совпадают с алекситимией и могут объяснять ее связь с проблемами со здоровьем.Две социально-экономические переменные, более высокий возраст и более низкий уровень образования, коррелируют как с алекситимией, так и с проблемами со здоровьем, но их связь с алекситимией, вероятно, слишком слаба, чтобы объяснить ее связь со здоровьем. Наиболее часто рассматриваемая альтернативная конструкция — это отрицательный аффект (невротизм). TAS-20 имеет умеренную положительную корреляцию с отрицательным аффектом (De Gucht et al., 2004a, 2004b), однако неизвестно, какая часть общей дисперсии обусловлена повышенным отрицательным аффектом у алекситимных людей, а какая — восприимчивость меры к предвзятости отрицательной реакции или самокритике, присущей ее содержанию.Многие авторы статистически контролируют отрицательный аффект, и это дало неоднозначные результаты, при этом некоторые исследования пришли к выводу, что отрицательный аффект объясняет эффекты алекситимии (Bydlowski et al., 2005; Eizaguirre, Saenz de Cabezón, Alda, Olariaga, & Juaniz, 2004) и другие, сообщающие, что алекситимия остается однозначно предсказательной (например, Luminet et al., 2004; Vermeulen et al., 2006). Это несоответствие может быть частично связано с различиями в размере выборки, а также с критериями, применяемыми для принятия решения о том, устранен ли эффект алекситимии.

Некоторые личностные конструкции также частично совпадают с алекситимией. Исследование большой пятерки параметров личности показало, что высокий невротизм, низкая экстраверсия и низкая открытость — но не уступчивость или добросовестность — были связаны с алекситимией, и определенные аспекты в этих измерениях объясняли эти ассоциации (Luminet, Bagby, Wagner, Taylor, И Паркер, 1999). Другие исследования подтверждают эти выводы (Zimmermann, Rossier, Meyer de Stadelhofen, & Gaillard, 2005). Тем не менее, за исключением исследования, которое показало, что алекситимия предсказывает общую психопатологию независимо от личностных параметров трехсторонней модели Клонингера (Grabe, Spitzer, & Freyberger, 2004), очень немногие исследования проверяли, предсказывает ли алекситимия переменные, влияющие на здоровье, помимо влияния личности. Габаритные размеры.

Мы считаем, что некоторая часть взаимосвязи между алекситимией и самопровозглашенным заболеванием или симптомами происходит из-за смешения негативным аффектом; однако остается некоторая независимая связь между алекситимией и плохим здоровьем, помимо негативного воздействия. Кроме того, хотя можно было бы интерпретировать исследование личности как предположение, что алекситимия является избыточной для основных параметров и аспектов личности, мы рассматриваем алекситимию как уникальную конфигурацию основных черт. Таким образом, мы думаем, что для описания этого паттерна более эффективно использовать единую конструкцию алекситимии, чем отдельные параметры личности.

Следует рассматривать алекситимию как единую конструкцию или как отдельные аспекты?

Алекситимия обычно считается совокупностью взаимосвязанных характеристик, включая дефицит эмоциональной осведомленности, дифференциации и вербализации, а также внешне ориентированное познание и недостаток образов и фантазий. TAS-20 и большинство других показателей алекситимии имеют отдельные субшкалы или аспекты для каждой области, и общий балл обычно обсуждается как мера алекситимии.В литературе наблюдается тенденция сообщать не только общую оценку, но и отдельные оценки по фасетам. Частично это делается для того, чтобы прояснить, какой аспект алекситимии является наиболее важным в исследовании, но это также делается, когда общий балл алекситимии не позволяет предсказать исходы. Часто трудности с идентификацией чувств и описанием аспектов чувств в TAS-20 предсказывают критерии, тогда как внешне ориентированное мышление — нет. Иногда фасеты предсказывают разные критерии в одной выборке, такие как разные формы обращения за медицинской помощью (Lumley & Norman, 1996), субъективные симптомы в сравнении с объективными показателями здоровья (Feldman, Lehrer, & Hochron, 2002) или ответы на письменное раскрытие эмоций ( Lumley et al., 2002).

Примечательно, что три аспекта TAS-20 — сложность определения чувств, сложность описания чувств и внешне ориентированное мышление — имеют низкую или умеренную корреляцию с невротизмом, интроверсией и низкой открытостью, соответственно. Учитывая, что эти три личностные конструкции теоретически независимы, можно ожидать, что три аспекта алекситимии будут иметь различную значимость. Например, трудности с распознаванием чувств могут вызывать жалобы на симптомы и более частое обращение за медицинской помощью, трудности с описанием чувств могут быть связаны с подавлением и трудностями в общении с другими, а внешне-ориентированное мышление может снижать телесное осознание, что приводит к снижению обращения за медицинской помощью.Хотя изучение коррелятов различных аспектов может иметь некоторую ценность, следует избегать выводов об алекситимии, когда речь идет только об одном аспекте или подшкале меры (например, Paez, Velasco, & Gonzalez, 1999). Вдобавок кто-то может возразить, что истинно алекситимический человек — это тот, кто набирает высокие баллы по всем параметрам одновременно — чего не гарантирует общий балл, — но, насколько нам известно, исследователи еще не сделали этого.

Существуют ли разные подтипы алекситимии?

Читатель мог заметить, что два представленных ранее случая несколько различались по своему эмоциональному переживанию и выражению.Г-н А. выражал и, по-видимому, испытывал небольшую эмоциональность, тогда как г-жа Б. обычно сообщала об общих отрицательных эмоциональных состояниях и часто выражала отрицательные аффекты. Г-н А. был в высшей степени сосредоточен на внешнем мире, не был психологически настроен, ему не хватало способностей к воображению, и другие считали его жестким или непреклонным. Г-жу Б. больше интересовали психологические проблемы, и у нее были близкие отношения. Наконец, г-н А. совершенно не осознавал чувства других, тогда как г-жа Б. была настроена на чувства других.Итак, что было общего, что заставило нас признать их обоих алекситимными? Важно отметить, что оба пациента испытывали значительные трудности с самоанализом — пониманием, что они чувствуют и почему они так себя чувствуют. Оба испытывали трудности с регулированием своего возбуждения, обостряя различные симптомы, включая приступы паники у г-на А. и вспышки плача у г-жи Б. У обоих также были соматические проблемы (гипертония у г-на А. и фибромиалгия и синдром раздраженного кишечника у г-жи Б. ), что наводит на мысль о плохой вегетативной регуляции и склонности переоценивать соматические ощущения.Наконец, из-за этих характеристик было сложно лечить в терапии обоих, и попытки терапевта интерпретировать и развить инсайт не увенчались успехом.

Клинические наблюдения, подобные этим, привели к предположению, что широкая конструкция алекситимии фактически включает как минимум два подтипа (Larsen, Brand, Bermond, & Hijman, 2003; Moorman, Bermond, Albach, & van Dorp, 1997). Так называемая алекситимия 1-го типа относится к прототипу или классическому алекситимическому человеку, у которого мало опыта или проявления эмоций, минимальная эмоциональная осведомленность и вербализация, а также выраженная внешняя ориентация.Такие люди эмоционально нейтральны или вежливы, мало ценят психологические процессы и относятся к другим жестко, машинно. Напротив, так называемый алекситимический человек 2-го типа испытывает и выражает повышенный уровень негативных эмоций, но ему трудно идентифицировать и маркировать свои собственные чувства, и он сбит с толку, ошеломлен, чувствует онемение или действует при возбуждении. Если эти подтипы действительны, то можно рассматривать г-на А. как проявляющего алекситимию 1-го типа, тогда как у г-жи А.B. показывает Тип 2.

Основные сторонники гипотезы подтипа алекситимии разработали метод самоотчета, BVAQ, который якобы дифференцирует эти подтипы, включая эмоциональную подшкалу для оценки тенденции испытывать возбуждение, связанное с отрицательными эмоциями. Однако пока имеется мало достоверных данных по этому показателю, и эмоциональная подшкала может спутать физиологическое возбуждение, связанное с биологическим опытом, обычно называемым «эмоциями», с субъективным ментальным представлением эмоций, которые обычно рассматриваются как «чувства».В более общем плане отсутствуют исследования, такие как исследования таксонов, проверяющие гипотезу о подтипе, поэтому концепция в настоящее время остается только теоретической.

Гипотеза подтипа алекситимии противоречива, но потенциально полезна, поэтому мы поощряем ее исследования, поскольку она может помочь объяснить вариабельность среди людей, считающихся алекситимами. Например, исследование гендерных различий, стилей привязанности (избегающая или тревожная), физиологических реакций на стимулы (гипо- или гипервозбужденность), способности распознавать чувства других и переживания отрицательных эмоций могут показать, что группа алекситимных людей разделяется на подмножества, отражающие два предполагаемых подтипа.

Каков критерий определения алекситимии?

Существует тонкий, но важный вопрос, который влияет на оценку алекситимии — вопрос о критерии или «золотом стандарте». Первоначальным критерием было клиническое суждение, основанное на обширных межличностных, вербальных взаимодействиях, которые часто побуждали человека к самоанализу, размышлению об эмоциях и вербализации чувств. Такие наблюдения были систематизированы в рейтинговой системе BIQ. Примечательно, что только в первоначальных исследованиях, в которых были представлены TAS и TAS-20, в качестве критерия, по которому были проверены эти новые шкалы самооценки, использовались баллы BIQ из клинических интервью с пациентами.Редко когда впоследствии используются клинические интервью или даже BIQ для выявления алекситимии. Кроме того, существует всего несколько исследований, в которых напрямую проверялось, действительно ли TAS-20 или другие показатели алекситимии предсказывают способность людей идентифицировать, дифференцировать и выражать словами эмоции. Скорее, существует множество исследований факторной структуры показателей, возможно, потому, что такие исследования относительно легко провести; можно применять только одну интересующую меру без хлопот по оценке какого-либо критерия! Хотя типичные результаты таких исследований заключаются в том, что авторы делают вывод о дополнительных доказательствах валидности меры и построения, мы считаем, что такая факториальная проверка является относительно слабой по сравнению с демонстрацией того, как мера отражает критерий золотого стандарта.Кроме того, существуют сотни исследований, в которых проверяется, коррелирует ли TAS-20 с множеством переменных, предположительно связанных с алекситимией, таких как различные расстройства, симптомы, поведение, межличностные отношения, физиологическая активность и когнитивные способности. Эти типы исследований важны и обеспечивают критериально-ориентированную валидность меры. Тем не менее, отсутствие исследований, которые проверяют, «действительно ли мера оценивает то, что она предназначена для оценки» — что является классическим определением валидности — вызывает удивление и в некоторой степени сбивает с толку.

Эта проблема усугубляется, когда разрабатываются новые меры по борьбе с алекситимией. Самый распространенный подход — проверить их на соответствие текущему стандарту TAS-20. Таким образом, происходит переход от первоначального и истинного критерия аффективного и когнитивного поведения людей к просто другому измерению, которое само по себе является лишь приближением к алекситимии. Такие исследования валидации, к сожалению, распространены в исследованиях личности и могут в конечном итоге привести к процессу, при котором меры проверяются только по сравнению с другими приближениями, что еще больше уходит от исходного критерия, представляющего интерес.Мы призываем исследователей и клиницистов помнить, что используемый ими показатель (например, TAS-20, OAS, BVAQ, LEAS и т. Д.) Сам по себе не является алекситимией, а лишь приближен к нему. Алекситимия — это не балл по шкале, а набор аффективных / когнитивных характеристик, проявляемых некоторыми людьми. Мы надеемся увидеть больше исследований, которые действительно оценивают аффективное и когнитивное функционирование людей.

Следует ли использовать несколько методов измерения алекситимии?

В литературе преобладали самоотчеты о показателях алекситимии, особенно о TAS-20.Эффективность самоотчетов и давняя вера в то, что самоотчеты обеспечивают оптимальный доступ к собственным психологическим процессам, удерживают самоотчеты на переднем плане. Тем не менее, самооценка может быть ограничивающей, особенно в отношении алекситимии. Во-первых, существует концептуальная загадка, связанная с описанием характеристик, которые, по определению, включают ограниченное или нарушенное самоанализ, таким образом поднимая вопросы о валидности этого подхода, особенно для определения верхнего уровня алекситимии (Lane, Ahern, Schwartz, & Kaszniak, 1997 ; Lundh, Johnsson, Sundqvist, & Olsson, 2002).Во-вторых, если кто-то концептуализирует алекситимию как недостаток навыков или способностей или недостаток эмоционального интеллекта, то в нашей области традиционно используются показатели производительности, а не самооценки того, насколько квалифицирован или умен человек. Наконец, алекситимия изначально оценивалась клиницистами-наблюдателями, и эта процедура, вероятно, останется обычным подходом в прикладных условиях. В этих случаях наличие алекситимии определяется языком человека, отсутствием понимания и стилем межличностного общения, но не просьбой людей судить себя напрямую.

Общая рекомендация состоит в том, что при оценке психологических конструктов следует использовать несколько критериев, особенно с помощью разных методов. Таким образом, мы довольны попытками разработать и проверить альтернативы для оценки алекситимии, не связанные с самоотчетом. Тем не менее, когда используются множественные измерения алекситимии, быстро возникают две проблемы: корреляция между ними часто низкая; и объединение результатов нескольких измерений является сложной задачей. Корреляции между измерениями алекситимии, в которых используется один и тот же метод (монотипия, монометод), например, две шкалы самооценки алекситимии, заполненные одним и тем же человеком, как правило, коррелируют от умеренной до высокой (Бертос, Ухаюн, Перес-Диас, Консоли , & Jouvent, 2000).Точно так же два измерения алекситимии, проводимые наблюдателем, сильно коррелируют, когда они выполняются одновременно одним и тем же наблюдателем для одного и того же целевого человека (Haviland et al., 2002). Похоже, что общий метод объясняет эти высокие корреляции, потому что, когда используются разные методы или оценщики, корреляции относительно низкие (Berthoz, Haviland, Riggs, Perdereau, & Bungener, 2005). Мы (Lumley, Gustavson, Partridge, & Labouvie-Vief, 2005) недавно провели исследование молодых людей, в котором одновременно проверялись несколько показателей алекситимии, включая самооценку (TAS-20), сопутствующие рейтинги (OAS), суждения на собеседовании (измененные BIQ), вербальная производительность (LEAS) и показатели эмоционального интеллекта (тест эмоционального интеллекта Майера-Саловея-Карузо; MSCEIT).Между этими мерами было мало совпадений или совпадений. Действительно, корреляция между показателями, использующими разные методы, была довольно низкой, при этом такие меры имели лишь от 2% до 9% своей дисперсии. Не было никаких доказательств того, что оценивалась отдельная конструкция; скорее, дисперсия метода была намного выше, чем дисперсия, связанная с алекситимией.

Относительно низкая корреляция между различными методами оценки алекситимии вызывает практические сомнения в отношении того, как обрабатывать множественные меры.Один из вариантов, конечно, состоит в том, чтобы полностью избежать проблемы, отказавшись от использования только одной меры алекситимии. В этом подходе, безусловно, есть некоторая привлекательность и простота, но мы опасаемся, что наше понимание конструкции не улучшится, и уровень ложноположительных и ложноотрицательных решений будет слишком высок. Очень консервативный вариант — классифицировать только тех людей, которые имеют высокие баллы по всем введенным показателям алекситимии, но этот подход, вероятно, будет слишком ограничивающим, что приведет к неприемлемо малому числу выявленных случаев по мере использования все большего числа показателей.

Альтернативный метод, который мы надеемся увидеть исследованным, — это рассмотрение различных показателей алекситимии как частично независимых индикаторов конструкции, которые можно каким-либо образом объединить (возможно, добавив линейно с единичным взвешиванием каждой меры) в составную оценку алекситимии. . Это может обеспечить наиболее надежный показатель алекситимии, хотя теряется простота и легкость воспроизведения и сопоставимости при использовании только одного показателя.

Значение для понимания и лечения проблем со здоровьем

Abstract

Конструкция алекситимии включает в себя такие характеристики, как трудности с распознаванием чувств, трудности с описанием чувств, внешне ориентированное мышление и ограниченные возможности воображения.Считается, что эти характеристики отражают дефицит когнитивной обработки и регуляции эмоций и способствуют возникновению или поддержанию ряда медицинских и психических расстройств. В этой статье рассматриваются последние методы оценки алекситимии и исследуется, как оценка алекситимии может использоваться в клинической практике. Алекситимия связана с повышенным физиологическим возбуждением, тенденцией замечать физические симптомы и сообщать о них, а также с нездоровым компульсивным поведением. Пациенты с алекситимией могут плохо реагировать на психологическое лечение, хотя, возможно, не на когнитивно-поведенческие методы, и неясно, можно ли улучшить алекситимию с помощью лечения.Проблемы интерпретации алекситимии включают ее наложение с другими признаками, независимо от того, является ли она вторичной по отношению к болезни или травме, возможность наличия подтипов и низкую корреляцию между несколькими показателями. Тем не менее, мы рекомендуем проводить оценку алекситимии в прикладных условиях.

Оценка алекситимии в медицинских учреждениях: значение для понимания и лечения проблем со здоровьем

Два кратких случая

Г-н А., 50-летний мужчина с ожирением и гипертонией, был направлен своим врачом для психологической оценки после в приемной клиники у пациента случилась атипичная паническая атака.Пациент сообщил, что стены, казалось, сомкнулись, и голоса других пациентов превратились в гудение. Он сообщил, что не испытывал страха или опасений, мысленных образов или фантазий, связанных с этим событием, и он не мог определить никаких факторов, кроме комнаты ожидания. Этот человек был хорошо образован и женат, но у него было мало близких друзей, он был компульсивным, ориентированным на детали и с трудом понимал точку зрения других. Он не проявлял никаких эмоций, кроме легкой раздражительности. Он проявил минимальное понимание своих чувств или психологической жизни и сосредоточился в первую очередь на внешних факторах (например,g., погода, свет, диета, работа, жена) как потенциальные триггеры симптомов. Психотерапия была довольно скучной и закончилась через несколько месяцев с небольшим прогрессом, хотя пациент достоверно посещал все сеансы и даже делал записи.

Г-жа Б., 45-летняя женщина, была направлена врачом для лечения хронической боли, фибромиалгии, а также других проблем со здоровьем, включая синдром раздраженного кишечника и депрессию. Когда эмоциональные темы, такие как ее карательное детство, были затронуты в терапии, г-жаБ. выражала на лице и невербально различные отрицательные эмоции, в частности печаль, стыд и страх, но ей было трудно обозначить свои чувства и связать их со своим психологическим опытом и воспоминаниями. В частности, ей было трудно определить гнев — действительно, она была удивлена, когда мануальный терапевт сказал ей, сколько «гнева» она несет в своих мышцах. Когда ее негативные чувства усиливались, она обычно переключала внимание на свое тело и говорила только о соматической боли, а не об эмоциональной.Интересно, что она была очень внимательна к чувствам других, в том числе терапевта, и была обеспокоена ими, и, похоже, точно определяла чувства других. Терапия продолжалась медленно в течение нескольких лет, но взаимопонимание было легко установлено, терапевтический альянс был довольно сильным, и в конечном итоге пациентка показала некоторые успехи. Поведенческие упражнения, в частности, тренировка самоуверенности в общении с семьей, а также экспериментальные упражнения, призванные помочь ей получить доступ, а затем устно выразить гнев, привели к некоторому уменьшению боли и дисфункции.

История и определение конструкции алекситимии

Эти два пациента, которых первый автор осматривал в своей клинической практике, имеют относительно высокий уровень алекситимии. Термин алекситимия буквально означает «отсутствие слов для обозначения чувств» и был придуман для описания определенных клинических характеристик, наблюдаемых у пациентов с психосоматическими расстройствами, которым было трудно участвовать в ориентированной на понимание психотерапии (Sifneos, 1967). Пациенты с алекситимией демонстрируют недостаток эмоционального осознания и общения и мало понимают свои чувства, симптомы и мотивацию.Когда их спрашивают об их чувствах в эмоциональных ситуациях, они могут испытывать замешательство (например, «я не знаю»), давать расплывчатые или простые ответы («мне плохо»), сообщать о состоянии тела (например, «у меня болит живот»). , или поговорить о поведении («Я хочу пробить стену»). Такие пациенты в психодинамической психотерапии описываются как непродуктивные, лишенные воображения, скучные и скованные. Терапевтам часто бывает трудно установить с ними рабочие союзы, и такая психотерапия, похоже, приносит мало пользы.

Конструкция алекситимии была первоначально концептуализирована Немией, Фрейбергером и Сифнеосом (1976) как охватывающая совокупность когнитивных черт, включая трудности с идентификацией чувств, трудности с описанием чувств другим, внешне ориентированное мышление и ограниченные возможности воображения. Этот оригинальный взгляд на алекситимию оказался наиболее влиятельным в современной теории и исследованиях (Taylor, Bagby, & Parker, 1997). Альтернативная концепция, согласно которой алекситимия — это глобальное нарушение эмоциональной обработки, приводящее к ограниченному эмоциональному выражению и распознаванию (Lane, Sechrest, Riedel, Shapiro, & Kaszniak, 2000), до сих пор не имела большого значения.Тем не менее, оба определения согласны с тем, что алекситимия — это дефицит, неспособность или дефицит эмоциональной обработки, а не защитный процесс, и эта точка зрения на дефицит получает все большую поддержку со стороны фундаментальных лабораторных исследований. Например, у алекситимных людей наблюдается снижение аффективного прайминга, когда им предъявляется начальное выражение лица, за которым следует словесная цель (Vermeulen, Luminet, & Corneille, 2006), и они демонстрируют нарушение способности обнаруживать негативные эмоции в выражениях лица, особенно в условиях ограниченного времени ( Паркер, Пркачин и Пркачин, 2005).Данные исследований изображений мозга показывают, что у алекситимических людей снижается активность мозга в областях поясной коры во время эмоциональных образов или индукции (Kano et al., 2003; Mantani, Okamoto, Shirao, Okada, & Yamawaki, 2005).

Другие психологические конструкции кажутся похожими на алекситимию, и их можно спутать с ней. Хотя полное представление этих других конструкций выходит за рамки данной статьи, мы кратко опишем некоторые из них и сопоставим их с алекситимией.Некоторые конструкции представляют собой эмоциональные навыки, способности или сильные стороны, а не недостатки или ограничения. Например, регулирование эмоций шире, чем алекситимия, и относится к широкому кругу процессов, включая осознание эмоций, получение доступа к эмоциям и их выражение, а также мониторинг и контроль эмоций (Dahl, 2003). Регулирование эмоций настолько широко, что трудно дать определение, и не существует устройств оценки, которые охватывают весь спектр процессов регуляции эмоций. Эмоциональный интеллект также шире, чем алекситимия, и ведущие теоретики предлагают четыре характеристики: восприятие эмоций у других, использование эмоций для облегчения мышления, понимание эмоций и управление эмоциями (Mayer, Salovey, Caruso, & Sitarenios, 2001).В то время как алекситимия относится к основным эмоциональным процессам, эмоциональный интеллект больше относится к применению или последствиям таких основных эмоциональных способностей. Другие конструкции более узкие, чем алекситимия, включая эмоциональное осознание (Lane & Schwartz, 1987), эмоциональный подход к копированию (Stanton, Danoff-Burg, Cameron, & Ellis, 1994) и навыки мета-настроения (Salovey, Mayer, Goldman, Turvey, & Palfai, 1995). Эти конструкции обычно исключают когнитивные аспекты алекситимии (ограниченные способности воображения и внешне ориентированное мышление), они новее в психологическом ландшафте, чем алекситимия, и породили мало литературы, имеющей отношение к их оценке в медицинских или психических условиях.

Некоторые другие конструкции, связанные с эмоциями, иногда путают с алекситимией. Подавление эмоций, торможение, изоляция, отрицание и подавление, как и алекситимия, подразумевают ограниченное эмоциональное понимание и выражение. Однако эти конструкции относятся к активным защитным процессам, которые уменьшают переживание или выражение эмоций, тогда как алекситимия считается недостатком или недостатком, а не защитой. Защиты долгое время были в центре внимания психодинамической и экспериментальной психотерапии, которые пытаются снизить или обойти их, чтобы облегчить эмоциональное осознание и выражение.Наконец, низкое психологическое мышление пересекается с алекситимией (Shill & Lumley, 2002), но психологическое мышление уделяет меньше внимания эмоциям, чем алекситимия. Настоящая обзорная статья будет сосредоточена только на алекситимии, по которой было создано очень большое количество литературы, особенно в медицинском и психиатрическом контексте.

Оценка алекситимии

Наиболее распространенным подходом к оценке алекситимии в прикладных условиях является клиническая оценка, и два случая, представленные выше, были признаны алекситимическими в ходе курса психотерапии.Тем не менее, эта устаревшая клиническая практика имеет сомнительное психометрическое качество, учитывая, что взаимодействия с пациентом и наблюдения не стандартизированы, нет критериев, позволяющих определить алекситимию и отличить ее от других конструкций, а надежность между экспертами неизвестна. Достижения как в исследованиях, так и в клинической практике требуют более психометрического подхода.

За последние 30 лет был разработан ряд методов оценки алекситимии, и значительная часть растущей литературы по алекситимии (в настоящее время насчитывает более 1400 статей) посвящена разработке и проверке мер.Было опубликовано несколько всеобъемлющих и критических обзоров мер алекситимии, охватывающих первые два десятилетия исследований алекситимии (Linden, Wen, & Paulhaus, 1994; Taylor, Bagby, & Luminet, 2000; Taylor et al., 1997), и мы ссылаемся на читатель к ним. Здесь мы сосредоточимся на последних достижениях в оценке алекситимии, особенно за последнее десятилетие. Мы представляем меры в соответствии с типом используемого метода оценки — на основе интервью, дополнительного информатора, проективного тестирования, вербальных ответов и самоотчета — и предоставляем информацию об их психометрическом статусе и полезности.В конце статьи мы возвращаемся к измерению алекситимии, исследуя несколько спорных и возникающих вопросов.

Первоначальный метод оценки алекситимии заключался в вынесении суждений после клинических интервью, и в настоящее время используются три подхода к оценке алекситимии на основе интервью. Во-первых, несколько десятилетий назад Sifneos (1973) осознал необходимость надежной оценки алекситимии и создал опросник больницы Бет-Исраэль (BIQ), который состоит из пунктов, которые дихотомически оцениваются клиницистом.Впоследствии эта мера была изменена и стала рейтинговой шкалой из 12 пунктов, которая оценивает как недостаток эмоциональной осведомленности, так и склонность к оперативному мышлению (Bagby, Taylor, & Parker, 1994). В нескольких исследованиях использовался исходный или модифицированный BIQ в качестве критерия, по которому были проверены другие меры алекситимии, возможно, потому, что BIQ фиксирует исходные, клинически обоснованные проявления алекситимии (Bagby, Taylor, et al., 1994; Haviland, Warren, Риггс и Нитч, 2002).Тем не менее, BIQ широко не используется, вероятно, из-за проблем с обучением, времени, необходимого для собеседования, отсутствия стандартизированного интервью для получения информации и проблем с получением приемлемой межэкспертной надежности.

Во-вторых, международная группа психосоматических исследователей разработала Диагностические критерии для психосоматических исследований (DCPR), которые состоят из структурированного интервью и диагностических критериев для ряда психосоматических синдромов, включая алекситимию.Исследования показали, что «диагноз» или классификация алекситимии может быть поставлена с высокой межэкспертной надежностью (Galeazzi, Ferrari, Mackinnon, & Rigatelli, 2004), что она хорошо коррелирует с алекситимией, о которой сообщают сами пациенты (Porcelli & De Carne, 2001), и что он предсказывает отсутствие улучшения лечения у пациентов с функциональными желудочно-кишечными расстройствами (Porcelli, De Carne, & Todarello, 2004). На этой ранней стадии исследования неясно, является ли этот показатель достаточным, чтобы служить единственным критерием алекситимии, но клиницисты могут найти DCPR как полезный инструмент для скрининга алекситимии.

В-третьих, группа из Торонто недавно разработала стандартный набор пунктов для оценки алекситимии в формате интервью. Структурированное интервью, состоящее из 24 пунктов, посвященное алекситимии в Торонто (TSIA; Bagby, Taylor, Parker & Dickens, 2006), имеет четырехфакторную структуру и незначительно коррелирует с самооценкой алекситимии ( r = 0,36). Будет интересно посмотреть, станет ли этот новый метод измерения алекситимии на основе интервью более широко используемым, чем исходный BIQ, или же требования к обучению, времени администрирования и обеспечению надежности также ограничивают его использование.

Другой подход к оценке алекситимии заключается в получении отчетов или рейтингов залога или значимых других. Шкала алекситимии наблюдателя из 33 пунктов (OAS; Haviland, Warren, & Riggs, 2000) была разработана на основе предположения, что алекситимия проявляется в чертах — недостатке понимания, удаленности, соматизации, недостатке юмора, насмешливости, — о которых можно достоверно сообщить те, кто хорошо знает целевого человека, например, члены семьи, друзья или терапевты. Было показано, что этот показатель сильно коррелирует с модифицированным BIQ ( r =.69), когда оба показателя были выполнены одними и теми же терапевтами для одних и тех же пациентов (Haviland, Warren, Riggs, & Nitch, 2002), и это также отличает клинические случаи от неклинических (Haviland, Warren, Riggs, & Gallacher, 2001). и предсказывает отсутствие помех в эмоциональном тесте Струпа (Mueller, Alpers, & Reim, 2006). Однако, как правило, этот относительно новый показатель не получил широкого распространения, поэтому его пригодность для прогнозирования критериев клинической значимости неизвестна. Более того, можно утверждать, что шкала оценивает некоторые черты, которые не являются частью алекситимии, а скорее наблюдаются поведения, которые коррелируют с алекситимией, такие как отсутствие юмора, соматизация и ригидность.Тем не менее, поскольку отчеты о побочных эффектах эмоционального функционирования пациентов легко доступны и иногда являются более сильными предикторами клинически значимых результатов, чем самоотчеты пациентов, будет важно проверить одновременную и прогностическую валидность ОАС в клинической практике.

В дополнение к оценкам алекситимии на основе собеседований или сопутствующих оценок, индексы проективных тестов, в частности теста Роршаха, были исследованы как меры алекситимического дефицита в воображении, творчестве, символизме и регуляции аффекта.Было предложено несколько показателей из системы Экснера, таких как низкая продуктивность реакции и малое движение человека, указывающее на плохую фантазию, небольшое количество сочетаний, предполагающих конкретную мысль, и ограниченное использование цвета, указывающее на снижение аффективности. Несколько исследований показали, что эти показатели связаны с болезнью (Acklin & Alexander, 1988; Acklin & Bernat, 1987) и ожирением (Clerici, Albonetti, Papa, Penati, & Invernizzi, 1992). Совсем недавно Порчелли и Мейер (2002) продолжили эту линию исследования Роршаха и продемонстрировали, что участники с алекситимией (как было выявлено в самоотчетах) с большей вероятностью демонстрировали бедную фантазийную жизнь, плохо адаптированное эмоциональное выражение, плохие ресурсы совладания, конкретные и стереотипные мышление и социальное соответствие с компромиссными отношениями.Тибон, Вайнбергер, Хендельзальтс и Порчелли (2005) также исследовали «коллапс потенциального пространства» на Роршахе, используя новый индекс реальности-фантазии, и обнаружили скромные положительные ассоциации этого индекса с самоотчетами об алекситимии.

Другой подход к оценке алекситимии — это выборка словесных реакций человека на эмоционально провоцирующие ситуации. Все более широко используемой мерой является шкала уровней эмоциональной осведомленности (Lane, Quinlan, Schwartz, Walker, & Zeitlin, 1990), в которой участники записывают ответы на 20 межличностных сценариев, которые обычно вызывают аффект.Ответы кодируются на основе неопиажеской схемы эмоционального развития, в которой отсутствие эмоциональных ответов дает несколько баллов, базовые эмоции приносят больше баллов, а смешение эмоций и дифференциация себя от других дают наивысшие баллы. LEAS был протестирован в ряде экспериментальных исследований и предсказывает критерии, связанные с эмоциями, такие как способность определять эмоции, а также физиологическую активацию и активацию мозга в ответ на эмоциональные стимулы (Lane, Kivley, Du Bois, Shamasundara, & Schwartz, 1995; Lane et al., 1998; Lane et al., 1996; Suslow, Junghanns, Donges, & Arolt, 2001). Недавние исследования также предполагают, что он предсказывает клиническое улучшение психосоматических пациентов при психодинамическом лечении и отличает пациентов с расстройствами пищевого поведения от здоровых людей, независимо от негативного аффекта (Bydlowski et al., 2005; Subic-Wrana, Bruder, Thomas, Lane, & Kahana, 2005 ). Хотя конструкция, измеряемая с помощью LEAS, может быть частично независимой от алекситимии, похоже, что LEAS имеет некоторую клиническую валидность.

На сегодняшний день самооценка является наиболее широко используемым подходом к оценке алекситимии. Группа из Торонто разработала шкалу самооценки с 26 пунктами, шкалу алекситимии Торонто (Taylor, Ryan, & Bagby, 1985), а затем и пересмотренную с 20 пунктами шкалу TAS-20 (TAS-20; Bagby, Parker, И Тейлор, 1994). TAS-20 оценивает три аспекта алекситимии: трудности с распознаванием чувств, трудности с описанием чувств и внешне ориентированное мышление. Несмотря на то, что показатели алекситимии являются непрерывными, этот показатель имеет эмпирически полученный сокращенный балл, который определяет людей, страдающих алекситимией.TAS-20 был наиболее широко используемым показателем в исследованиях алекситимии, и было накоплено множество данных, подтверждающих его пригодность для прогнозирования как основных эмоциональных процессов, так и клинических критериев. Сочетание обширной проверки, краткости, простоты использования и возможности сравнивать исследования при использовании общей меры привело к тому, что TAS-20 стал доминирующим показателем алекситимии в литературе. Новый показатель самооценки, Шкала Бермонда-Ворста Алекситимии (BVAQ; Vorst & Bermond, 2001), охватывает многие из тех же характеристик, что и TAS-20, но авторы утверждают, что она также оценивает «эмоциональность», или оценивает ли человек эмоционально возбуждается событиями, вызывающими эмоции.Хотя BVAQ умеренно коррелирует с TAS-20 (Morera, Culhane, Watson, & Skewes, 2005), по BVAQ существует очень мало исследований, и его достоверность неизвестна.

Несмотря на продолжающиеся споры о сравнительной валидности различных подходов к оценке алекситимии, в подавляющем большинстве исследований использовались только TAS или TAS-20. Таким образом, когда мы оцениваем оценку алекситимии в медицинских учреждениях и психиатрических учреждениях, споры о конкретных мерах в значительной степени остаются спорными. Вместо этого мы обратимся к нашей основной цели этой статьи, которая состоит в том, чтобы ответить на эти прикладные вопросы: что знание того, что пациент является относительно алекситимным, говорит о пациенте врачу или практикующему психиатру? Какая польза от оценки алекситимии в медицинских учреждениях?

Полезность и обоснованность оценки алекситимии в медицинских учреждениях

Алекситимия впервые была описана у людей с классическими психосоматическими расстройствами, а последующие исследования подтвердили повышенный уровень алекситимии у людей с ревматоидным артритом, гипертонической болезнью, язвенной болезнью и воспалительными заболеваниями кишечника. (Тейлор и др., 1997). Тем не менее, исследования показали повышенную алекситимию у пациентов с рядом других состояний, включая синдром раздраженного кишечника, сердечные заболевания, несердечную боль в груди, рак груди, диабет, патологическое ожирение, хроническую боль, расстройства пищевого поведения, зависимость от веществ, патологическое пристрастие к азартным играм, почечная недостаточность, инсульт, ВИЧ-инфекция, фибромиалгия, паническое расстройство, посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР), эректильная дисфункция, низкое количество сперматозоидов, хронический зуд и многое другое. Растущее признание того факта, что алекситимия не является специфической для психосоматических расстройств, привело к тому, что алекситимия рассматривается как фактор риска для тех медицинских, психиатрических или поведенческих проблем, на которые влияет неупорядоченная регуляция аффектов (Taylor et al., 1997). Алекситимия связана с неспособностью использовать процессы адаптивной регуляции аффекта, такие как модуляция возбуждения, надлежащее выражение или подавление эмоций, использование фантазии, получение и использование социальной поддержки, переносимость болезненных эмоций, когнитивная ассимиляция и аккомодация. Предполагается, что, препятствуя этим процессам, алекситимия является одним из нескольких факторов, которые способствуют различным проблемам с физическим и психическим здоровьем, включая недифференцированные негативные настроения, такие как депрессия и тревога, компульсивное или вызывающее привыкание поведение, повышенное или продолжительное физиологическое возбуждение, физические симптомы и потенциально соматическое заболевание (Taylor et al., 1997). В более ранней статье Ламли, Стеттнер и Вемер (1996) описали несколько процессов или механизмов, с помощью которых алекситимия может влиять на здоровье и болезнь, включая изменения в физиологических системах (например, вегетативной, иммунной, эндокринной), поведении в отношении здоровья, когнитивных процессах (например, атрибуции, оценки) и социальных отношений (например, социальная поддержка, социальные модели). Настоящий документ дополняет и обновляет предыдущий обзор.

В этой статье мы исследуем пять областей, представляющих клинический интерес, которые могут быть получены при оценке уровня алекситимии у пациентов: патофизиология и соматическое заболевание, проявление симптомов, дезадаптивное поведение, реакция на лечение и возможность уменьшения алекситимии.В следующих разделах мы критически исследуем литературу по каждой области. суммирует наши интерпретации литературы для этих пяти областей вместе с ограничениями этих интерпретаций.

Таблица 1

Сводка результатов и ограничений пяти областей информации о действительности оценки алекситимии в медицинских учреждениях
08 Патофизиология и вклад в соматическое заболевание

Область информации Общие сведения об алекситимии Ограничения результатов

Возможное повышение тонической симпатической активности
Снижение иммунного функционирования
Отсутствие гиперреактивности на стрессоры Исследования не согласованы
Эффекты могут быть слишком слабыми, чтобы влиять на болезнь
Мало информации из полевых (внелабораторных) исследований
Алекситимия — только один из многих факторов

Сообщения о симптомах и обращение за медицинской помощью Увеличение количества сообщений о соматических симптомах
Увеличение количества обращений за медицинской помощью Может быть связано с предвзятостью корреляции двух самоотчетов
Может быть связано с отрицательной аффективностью
Может быть ограничено активными пациентами

Неадаптивное поведение Более высокий уровень расстройств пищевого поведения, злоупотребления психоактивными веществами и зависимости, патологических азартных игр
Более малоподвижный образ жизни, более высокий индекс массы тела
Повышенный риск насильственной смерти и суицидальности Выводы, сделанные на основе клинические расстройства, а не оценка фактического поведения
Неизвестно, является ли нездоровое поведение попыткой регулировать аффект

Соблюдение режима лечения и результаты лечения Более низкие результаты лечения многих расстройств и методы лечения, ориентированные на понимание / эмоции
Не влияет на когнитивные- поведенческие методы лечения
Нейтральный или положительный индикатор для лучшей приверженности Испытано в основном при неопределенном и нестандартном лечении
Может быть смешано с другими переменными, такими как плохое психическое здоровье

Потенциал для снижения алекситимии Некоторое снижение во время t лечение различных расстройств
Несколько предложений по снижению алекситимии Уменьшение алекситимии может быть результатом уменьшения симптомов
Только одно контролируемое исследование, направленное на алекситимию

Влияет ли алекситимия на этиологию или патологию соматических заболеваний?

Ведущая теория гласит, что неспособность алекситимного человека регулировать негативные эмоции приводит к изменению вегетативной, эндокринной и иммунной активности, тем самым создавая условия, способствующие развитию соматического заболевания, хотя конкретное развивающееся заболевание определяется другими факторами. (Тейлор и др., 1997). Какие доказательства этой теории? Исследования алекситимии и физиологических процессов делятся на два типа — иммунная функция и психофизиологическая активность (Guilbaud, Corcos, Hjalmarsson, Loas, & Jeammet, 2003).

Несколько доступных иммунных исследований показали, что алекситимия связана с ухудшением иммунного статуса. Одно исследование показало снижение количества цитотоксических лимфоцитов у алекситимических мужчин по сравнению с неалекситимическими мужчинами (Dewaraja et al., 1997), а другое обнаружило, что алекситимия связана с более низкими уровнями интерлейкина-4 у женщин (Corcos et al., 2004). В двух других исследованиях алекситимия была связана со снижением уровня лимфоцитов и наличием предраковых поражений шейки матки у женщин, проходящих диагностическое обследование (Todarello et al., 1997; Todarello et al., 1994). Эти последние исследования особенно важны, потому что алекситимия была связана как с потенциальным физиологическим опосредованным путем (уменьшение лимфоцитов), так и с конечной точкой заболевания (предраковые клетки) у людей, которые не имели симптомов и не знали о своем диагнозе.

Более десятка исследований изучали алекситимию и психофизиологию, особенно вегетативную активность до и во время лабораторных стрессоров.В ряде исследований было обнаружено, что алекситимия связана с более высокими уровнями симпатической или сердечно-сосудистой активности в состоянии покоя (тонизирующая) (Friedlander, Lumley, Farchione, & Doyal, 1997; Fukunishi, Sei, Morita, & Rahe, 1999; Gundel et al., 2002; Henry et al., 1992; Infrasca, 1997; Stone & Nielson, 2001; Wehmer et al., 1995), хотя другие исследования не обнаружили влияния алекситимии на меры в состоянии покоя (Luminet, Rimé, Bagby, & Taylor, 2004; Newton & Contrada, 1994; Roedema & Simons, 1999; Waldstein, Kauhanen, Neumann, & Katzel, 2002).Однако никакие исследования не показали, что алекситимия связана с более низкой физиологической активностью в покое. В большинстве этих исследований также изучалась психофизиологическая реактивность на различные лабораторные стрессоры. Хотя два исследования показали, что алекситимия или, по крайней мере, некоторые ее аспекты, предсказывают более высокую частоту сердечных сокращений или реактивность артериального давления на стрессоры, контролирующие любые исходные различия (Luminet et al., 2004; Waldstein et al., 2002), большинство исследований предполагает что алекситимия не оказывает никакого влияния на стрессорную реактивность сверх исходных (Friedlander et al., 1997; Fukunishi et al., 1999; Martinez-Sanchez, Ortiz-Soria, & Ato-Garcia, 2001), или что алекситимия предсказывает снижение реактивности стрессора (Hyer, Woods, Summers, Boudewyns, & Harrison, 1990; Linden, Lenz, & Stossel, 1996; Newton & Contrada, 1994; Roedema & Simons, 1999; Wehmer et al., 1995; Zonnevylle-Bender et al., 2005). Например, в задании по вспоминанию гнева алекситимия предсказывала снижение частоты сердечных сокращений, ударного объема и реактивности артериального давления (Neumann, Sollers, Thayer, & Waldstein, 2004).

Однако у этих исследований есть ряд ограничений. Исследования ограничены лабораториями, и мы не знаем, как алекситимия связана с психофизиологической активностью в естественной среде. Кроме того, возможно, что повышенное симпатическое или сердечно-сосудистое возбуждение в состоянии покоя может быть результатом адаптации к новизне лабораторной среды или даже таких факторов, как плохая аэробная подготовка или использование возбуждающих веществ (кофеин или никотин), что не учитывается в большинстве исследований. оценивать или контролировать.Кроме того, лабораторные стрессоры, которые были изучены, широко варьируются, и многие из них являются пассивными или надуманными (например, просмотр видео), а не личностно релевантными стрессорами, которые могут давать разные реакции. Наконец, разные физиологические показатели дают разные модели реакции, особенно в ответ на разные эмоции, что еще больше усложняет интерпретацию этих исследований.

Таким образом, хотя в литературе есть ограничения, а результаты не совсем согласованы, есть некоторые свидетельства того, что у людей с алекситимией в покое наблюдается большее симпатическое и сердечно-сосудистое возбуждение, а также ослабленный иммунный статус, чем у людей без алекситимии.Что касается двух наших клинических случаев, описанных выше, возможно, что гипертония и паническое расстройство г-на А. и синдром раздраженного кишечника г-жи Б. частично вызваны физиологическими изменениями, вызванными алекситимией. Тем не менее, неизвестно, является ли повышение физиологического возбуждения в состоянии покоя результатом неспособности регулировать отрицательный аффект, равно как и неизвестно, имеет ли такое физиологическое возбуждение достаточную величину, продолжительность или частоту, чтобы способствовать клиническому расстройству. Кроме того, мало доказательств того, что алекситимия связана с гиперреактивностью к стрессорам; скорее, алекситимия чаще связана с гипореактивностью, что еще больше снижает вероятность того, что алекситимия влияет на заболевание, напрямую изменяя вегетативную активность.

Способствует ли алекситимия сообщениям о симптомах и обращению за медицинской помощью?

Хотя существует большой интерес к возможности того, что алекситимия способствует соматическому заболеванию, альтернативный механизм заключается в том, что алекситимия влияет на поведение при болезни, особенно на переживание и сообщение о физических симптомах и на обращение за лечением. Продолжительное или повышенное физиологическое возбуждение, которое испытывает алекситимический человек, может восприниматься как неприятные физические симптомы и сообщаться как таковые.Соответственно, алекситимия может побудить человека сообщать только о недифференцированных физиологических аспектах эмоции, но не об эмоциональном ярлыке или субъективных, чувственных аспектах эмоции. Наконец, алекситимия может привести к соматосенсорному усилению или тенденции замечать свое тело и беспокоиться о нем, что может усиливаться из-за низкого негативного настроения, которое часто сопровождает алекситимию. Все эти процессы иногда считают аспектами «соматизации».

Многие исследования обнаружили положительную связь между алекситимией и сообщениями о симптомах.Обзор 18 образцов выявил среднюю корреляцию r = 0,23 между алекситимией и соматическими симптомами, а также обнаружил, что алекситимия более распространена у людей с соматоформными расстройствами, чем у здоровых людей (De Gucht & Heiser, 2003). Несколько недавних исследований подтверждают это (De Gucht, Fischler, & Heiser, 2004a, 2004b; Wearden, Lamberton, Crook, & Walsh, 2005), хотя клинический эффект может быть сильнее, чем в здоровых популяциях (Karvonen et al., 2005). . Конечно, симптомы часто сопровождают болезнь, и в нескольких исследованиях пытались отделить вклад алекситимии в симптомы по сравнению с заболеванием.Например, алекситимия положительно связана с сообщениями о боли, но не с наличием клинически подтвержденного повреждения тканей (Glaros & Lumley, 2005; Miranda, Viikari-Juntura, Heistaro, Heliövaara, & Riihimäki, 2005). Точно так же алекситимия связана с субъективными, но не объективными показателями здоровья во время сдачи крови (Byrne & Ditto, 2005) во время тестирования на ишемическую болезнь сердца (Kauhanen, Kaplan, Cohen, Salonen, & Salonen, 1994; Valkamo et al., 2001). ) и среди ВИЧ-инфицированных пациентов (Lumley, Tomakowsky, & Torosian, 1997).Эти исследования показывают, что пациенты с алекситимией могут сообщать о симптомах, но не обязательно иметь более выраженное соматическое заболевание. Это согласуется с сообщениями г-жи Б. о мышечной боли и дискомфорте в животе, которые не соответствовали объективным данным, и ее использованию соматического языка для описания своих чувств.

Ожидается, что усиление симптомов у алекситимических людей побудит к обращению за медицинской помощью, и несколько исследований подтверждают это предложение. Люди, которые неоднократно обращались в отделение неотложной помощи при мигрени, были более алекситимными, чем амбулаторные пациенты с мигренью (Villani et al., 2005). Мужчины с алекситимией чаще сообщали о том, что у них диагностирована ишемическая болезнь сердца, но на самом деле у них было меньше атеросклероза, чем у мужчин, не страдающих алекситимией, что позволяет предположить, что пациенты с алекситимией чаще обращаются за обследованием, чем с больными артериями (Kauhanen et al., 1994). Другое исследование показало, что алекситимия положительно связана с использованием здоровья, по крайней мере, среди пациентов с депрессией (Joukamaa, Karlsson, Sholman, & Lehtinen, 1996).

Предложение о том, что алекситимия стимулирует переживание симптомов и обращение за помощью, а не соматическое заболевание, может объяснить, почему некоторые исследования обнаруживают одинаковые уровни алекситимии среди разных групп пациентов или между пациентами с «объясненными» и «необъяснимыми» симптомами (Kooiman, Bolk , Brand, Trijsburg, & Rooijmans, 2000; Posse & Haellstroem, 1998; Tojek, Lumley, Barkley, Mahr, & Thomas, 2000).Хотя не все исследования подтверждают эту точку зрения (Porcelli, Taylor, Bagby, & De Carne, 1999), эта перспектива «обращения за медицинской помощью» предполагает, что алекситимия может быть чрезмерно представлена среди тех, кто сообщает о симптомах и обращается за медицинской помощью, но алекситимия не обязательно связаны с заболеваниями или расстройствами. Обратите внимание, что и г-н А., и г-жа Б. были частыми пользователями медицинских услуг, которых опознали и направили их врачи.

Способствует ли Алекситимия нездоровому поведению?

Алекситимия также может способствовать ухудшению здоровья, провоцируя неадаптивное или нездоровое поведение.Хотя на поведение влияют многие факторы (например, непредвиденные обстоятельства окружающей среды, моделирование, отношения), плохая регуляция эмоций также может способствовать нездоровому поведению. Например, употребление наркотиков и другие компульсивные действия могут служить для модуляции отвращающего возбуждения. Даже такое поведение, как безопасность, питание или гигиена, может быть затруднено из-за неспособности испытать или распознать потенциально адаптивные чувства, такие как страх, вина или даже гордость.

Имеются убедительные доказательства того, что алекситимия повышена у людей с расстройствами пищевого поведения (Beales & Dolton, 2000; Carano et al., 2006; Кокрейн, Брюэртон, Уилсон и Ходжес, 1993; Де Панфилис, Сальваторе, Аванзини, Гариболди и Маггини, 2001; Кесслер, Шварце, Филипик, Трауэ и фон Витерсхайм, 2006; Mazzeo & Espelage, 2002; Пинаки, Шаброль, Саймон, Луве и Барб, 2003; Зонневийлле-Бендек, ван Гузен, Коэн-Кеттенис, ван Элбург и ван Энгеланд, 2002; Zonnevylle-Bender et al., 2004), проблемная азартная игра (Lumley & Roby, 1995; Parker, Wood, Bond, & Shaughnessy, 2005), а также злоупотребление алкоголем и наркотиками или зависимость (El Rasheed, 2001; Haviland, Hendryx, Shaw, & Henry, 1994; Kauhanen, Julkunen, & Salonen, 1992), хотя, возможно, это не курение сигарет и никотиновая зависимость (Lumley, Downey, Stettner, Wehmer, & Pomerleau, 1994).Одно комплексное исследование показало, что, по сравнению с контрольной группой, пациенты с расстройствами пищевого поведения или расстройствами, связанными с алкоголем или наркотиками, имели аналогичные высокие уровни алекситимии, и анализ пути предполагал, что алекситимия предсказывала депрессию, которая предсказывала аддиктивное поведение при этих расстройствах (Speranza et al. др., 2004). Кроме того, было обнаружено, что у алекситимных людей плохое питание, малоподвижный образ жизни (Helmers & Mente, 1999) и более высокий индекс массы тела (Neumann et al., 2004). Алекситимия также связана с жестоким обращением в детстве и последующим самоповреждающим поведением (Paivio & McCulloch, 2004).Интересно, что алекситимия связана с менее частым половым актом среди женщин (Brody, 2003), что, возможно, снижает риск заболеваний, передающихся половым путем, хотя, вероятно, свидетельствует о трудностях в межличностном общении. Наконец, впечатляющее 5,5-летнее лонгитюдное исследование 2297 мужчин среднего возраста показало, что алекситимия предсказывает повышенный риск смерти от всех причин, а влияние на риск смерти в результате травм, самоубийства или убийства еще сильнее, что предполагает важность ассоциированного с алекситимией дезадаптивного поведения в этих исходах (Kauhanen, Kaplan, Cohen, Julkunen, & Salonen, 1996).

Таким образом, есть веские доказательства того, что алекситимия связана с аддиктивным или компульсивным поведением и другими нездоровыми формами поведения. Эти результаты согласуются с нашим наблюдением, что г-н А. страдал ожирением и имел склонность к компульсивным расстройствам, особенно в отношении денег. Тем не менее, мы мало что знаем о связи алекситимии с поведением, помимо исследований поведенческих расстройств; Важно изучить алекситимию и поведение в выборках, не относящихся к пациентам. Кроме того, мы не знаем, в какой степени компульсивное и другое нездоровое поведение вызывается плохой регуляцией аффекта и попытками модулировать возбуждение, хотя это разумная гипотеза.

Влияет ли алекситимия на процесс и результаты лечения?

Первоначальные клинические наблюдения 1960-х и 1970-х годов показали, что алекситимические пациенты плохо реагируют на психодинамическую психотерапию. Считалось, что алекситимические пациенты имеют проблемы с ключевыми терапевтическими задачами, включая самоанализ и прямую передачу своих чувств, распознавание психологических причин и использование ментальных и относительных техник для регулирования аффекта. Кроме того, считалось, что алекситимические пациенты испытывают трудности с установлением альянса с клиницистами и, возможно, с меньшей вероятностью будут выполнять рекомендации по лечению.

В последние несколько лет исследователи обратили свое внимание на изучение того, как алекситимия перед лечением предсказывает прогноз пациентов, получающих медицинское, психиатрическое или поведенческое лечение. Алекситимия предсказывает худшие результаты лечения тревожных и соматоформных расстройств (Bach & Bach, 1995), депрессии (Ogrodniczuk, Piper, & Joyce, 2004), алкоголизма (Cleland, Magura, Foote, Rosenblum, & Kosanke, 2005; Loas, Fremaux, Otmani, Lecercle, & Delahousse, 1997), функциональные желудочно-кишечные расстройства (Porcelli et al., 2003; Porcelli et al., 2004) и смешанные психические расстройства (McCallum, Piper, Ogrodniczuk, & Joyce, 2003). Другое исследование показало, что алекситимия предсказывает худшие результаты групповой психотерапии при осложненном горе, и этот эффект был опосредован отрицательной реакцией терапевтов на пациентов с алекситимией (Ogrodniczuk, Piper, & Joyce, 2005).

В ходе некоторых исследований было проверено, как алекситимия влияет на результаты письменного раскрытия эмоций или экспрессивного письма — техники, при которой люди в течение нескольких дней пишут о стрессовых или травмирующих переживаниях, включая свои самые глубокие мысли и чувства.Ламли, Тойек и Маклем (2002) выдвинули гипотезу о том, что алекситимический дефицит самоанализа и эмоциональной осведомленности мешает письменному раскрытию информации. В нескольких выборках эти авторы сообщили, что исходная алекситимия или, по крайней мере, аспекты трудности определения чувств и внешне ориентированного мышления предсказывали худшие результаты раскрытия информации. Однако два других исследования, похоже, сообщают об обратном эффекте. Было обнаружено, что более выраженная алекситимия (общий TAS-20) и, в частности, сложность описания аспекта чувств предсказывают меньший постоперационный дистресс и более быструю выписку из больницы среди пациентов, перенесших резекцию папилломы мочевого пузыря, которые писали о своих чувствах нахождения в больнице (Solano, Donati , Pecci, Persichetti, & Colaci, 2003).В другом исследовании изучалась только та же самая грань TAS-20, сложность описания чувств, которая предсказывала лучший аффект при последующих действиях среди авторов, раскрывающих информацию (Paez, Velasco, & Gonzalez, 1999). На наш взгляд, эти два исследования, вероятно, показали, что аспект трудности описания чувств, связанный с сдерживанием и стыдом, предсказывает лучшие результаты после раскрытия информации. Напротив, конструкция полной алекситимии, вероятно, связана с худшими результатами эмоционального раскрытия.

В отличие от обычно отрицательных результатов этих методов лечения для алекситимических людей, алекситимия может не оказывать или даже положительно влиять на поведенческие методы лечения и соблюдение рекомендаций по лечению.Исследования показали, что алекситимия не связана с результатами стационарного лечения (Spitzer, Siebel-Jurges, Barnow, Grabe, & Freyberger, 2005), соблюдением рекомендаций по получению терапии (Aarela, Saarijarvi, Salminen, & Toikka, 1997) или соблюдение режима лечения диабета (Friedman et al., 2003). Кроме того, исходная алекситимия не была связана с результатами когнитивно-поведенческой терапии (КПТ) обсессивно-компульсивного расстройства (Rufer et al., 2004), программой управления симптомами поведенческого псориаза (Fortune, Richards, Griffiths, & Main, 2004) и релаксационная тренировка (Friedlander et al., 1997). Одно исследование показало, что алекситимические пациенты с большей вероятностью будут оставаться в группе КПТ для прекращения курения (Lumley et al., 1994), а другое исследование показало, что алекситимия предсказывает лучший успех групповой КПТ при употреблении психоактивных веществ (Rosenblum et al., 2005) . Интересно, что исследование женщин, подвергшихся экстракорпоральному оплодотворению, показало, что алекситимия предсказывает лучшие результаты этого лечения (Kakatsaki et al., 2004).

Таким образом, похоже, что алекситимия является негативным прогностическим показателем для многих психологических методов лечения, особенно тех, которые сосредоточены на инсайтах, эмоциональном осознании и тесном сотрудничестве с терапевтом.Напротив, алекситимия может не влиять на более структурированные когнитивно-поведенческие методы лечения и даже может быть связана с лучшими результатами такого лечения. Возможно, компульсивный характер и внешняя сосредоточенность людей с алекситимией побуждают к большему соблюдению структурированных упражнений и поведенческих рекомендаций. Примечательно, что у г-на А. был относительно плохой результат психотерапии, отчасти потому, что терапевту было трудно установить с ним союз, а отчасти потому, что терапия была сосредоточена на инсайтах.Тем не менее, г-н А. был очень надежен в посещении, делал заметки и прилагал усилия в тех редких случаях, когда было предписано домашнее задание, что позволяет предположить, что поведенческий подход мог быть более успешным с ним. Г-жа Б. также была сложной, но она лучше всего реагировала на поведенческие упражнения по развитию коммуникативных навыков и тренировке уверенности в себе. Однако следует отметить, что в большинстве исследований алекситимии как прогностического показателя результата лечения использовались неуточненные и вариативные типы лечения (что типично для реальной мировой практики).Кроме того, в большинстве исследований не учитывались или не учитывались другие переменные, предшествующие лечению, кроме алекситимии, оставляя открытой возможность того, что конструкция, которая коррелирует с алекситимией, например ухудшение психического здоровья в целом, может быть истинным предиктором более плохого результата лечения.

Можно ли уменьшить алекситимию?

Алекситимия, по-видимому, имеет негативные последствия для здоровья, либо изменяя физиологию, побуждая сообщать о симптомах, поддерживая нездоровое и компульсивное поведение, либо препятствуя реакции на некоторые виды лечения.Это поднимает важный вопрос: можно ли уменьшить алекситимию — «вылечить» ее, и если да, то приведет ли сокращение алекситимии к улучшению здоровья. Эти вопросы имеют очевидную ценность не только с клинической, но и с теоретической точки зрения, поскольку можно продемонстрировать, что такой фактор риска, как алекситимия, на самом деле способствует возникновению проблем со здоровьем, только уменьшая или устраняя его и наблюдая, улучшается ли здоровье. Некоторые исследования показали, что алекситимия со временем уменьшается при лечении расстройств пищевого поведения (Becker-Stoll & Gerlinghoff, 2004; Clyne & Blampied, 2004; de Groot, Rodin, & Olmsted, 1995), однако эти вмешательства не пытались уменьшить алекситимию. непосредственно, а уменьшение алекситимии могло быть отражением уменьшения симптомов.Кроме того, в этих исследованиях не было контрольных или сравнительных условий для оценки изменений алекситимии в отсутствие лечения или при другом лечении.

Нам известно только об одном контролируемом исследовании, в котором была предпринята попытка уменьшить алекситимию и проверить, опосредует ли снижение алекситимии влияние лечения на результаты лечения. Бересневайте (2000) рандомизировала 37 пациентов с перенесенным сердечным приступом, у которых был повышен показатель TAS, либо до 4 месяцев еженедельной групповой терапии, либо до двух сеансов образовательного контроля.Групповая терапия включала обучение релаксации, руководство по выявлению и передаче чувств, образов, музыки и невербального выражения эмоций. Значительное снижение показателей TAS было обнаружено в группе лечения, но не в контрольной группе, и снижение показателей TAS предсказывало лучшие исходы сердечно-сосудистых заболеваний через 2 года. На наш взгляд, это исследование убедительно подтверждает, что алекситимию можно изменить и что она действительно является фактором риска проблем со здоровьем. Однако во всей литературе есть только одно такое исследование.

Резюме: Интерпретация высоких уровней алекситимии

В отличие от психологических конструкций, которые изучаются в основном на здоровых популяциях, литература по алекситимии заслуживает внимания большим количеством клинически значимых исследований. Тем не менее, мало написано о ценности оценки алекситимии в медицинских или психических условиях. В нашем обзоре литературы представлены некоторые концептуальные рекомендации и эмпирически обоснованные выводы, которые можно сделать о пациентах, которые оцениваются как относительно алекситимические.

Во-первых, конструкция алекситимии предоставляет новый способ концептуализировать основную проблему некоторых пациентов с соматическими и психическими расстройствами. Традиционно в клинической психологии, психиатрии и психосоматической медицине отсутствие эмоционального выражения объясняется активными защитными стратегиями «невротика», такими как избегание, торможение, отрицание или подавление. Однако этот взгляд является слишком ограничительным и приводит к определенным ожиданиям в отношении пациентов, их взаимодействия с клиницистами и оптимальных подходов к лечению.Таким образом, пациенты, защищающиеся или избегающие, рассматриваются как обладающие способностью к эмоциональной проницательности и выражению, если только они откажутся от своих защит, возможно, с помощью терапевтического альянса клинициста и точных интерпретаций. Напротив, конструкция алекситимии обеспечивает альтернативный способ концептуализации эмоционально невыразительных пациентов — что у пациента есть эмоциональный дефицит, ограничение или замешательство, а не активное избегание. Хотя классически защищаемому человеку могут быть полезны вмешательства, которые выявляют защиты, поощряют эмоциональное выражение и обеспечивают проницательную интерпретацию, алекситимный человек, вероятно, этого не сделает.Таким образом, одно из преимуществ концептуализации пациента как алекситимического, а не защищающегося состоит в том, что клиницисты могут перейти от разочарования к сочувствию и пониманию. Вера в то, что пациент сохраняет оборонительную позицию, может привести к разочарованию, поскольку считается, что пациент сдерживает или не доверяет терапевту. Напротив, рассмотрение пациента как человека, который испытывает трудности — кто «не может», а не «не будет» — интроспектировать, раскрывать и проявлять эмоции, может усилить сочувствие клинициста и позволить изучить альтернативные способы вмешательства.

Информация о том, что у пациента алекситимия, также помогает врачу понять симптомы пациента. Пациенты с алекситимией, как правило, не используют сложный или нюансированный эмоциональный язык, но с большей вероятностью выражают себя в телесных симптомах или предоставляют чрезмерные сведения о своем здоровье, повседневных событиях или действиях. Такое общение не должно рассматриваться как стратегия вторичной выгоды или уклонение от усилий или обязательств. Общение о своей боли и усталости или подробностях своего дня следует рассматривать как обоснованные попытки описать свой феноменальный опыт, который, вероятно, является скорее соматическим или внешним, чем психологическим.

Появляется все больше свидетельств того, что алекситимия связана с нарушением иммунной функции, и некоторые подтверждают, что алекситимия связана с повышенной симпатической активностью в покое, хотя не обязательно с гиперреактивностью стрессора. Таким образом, возможно, что алекситимия способствует возникновению, обострению или течению различных заболеваний или синдромов, которые усугубляются плохой регуляцией эмоций (например, гипертония, синдром раздраженного кишечника, паническое расстройство). Тем не менее, алекситимию следует рассматривать как один из факторов, способствующих этим расстройствам, но определенно не единственный фактор.Вероятно, что генетические предрасположенности, связанные с нервной системой, факторами окружающей среды, поведением (например, диета, упражнения), а также социальным моделированием и подкреплением, также способствуют возникновению этих состояний. Таким образом, мы предлагаем клиницистам рассказывать пациентам о сложном взаимодействии факторов, влияющих на их здоровье, включая возможность того, что трудности с распознаванием и выражением чувств приводят к нарушению иммунной функции и чрезмерной активности симпатической нервной системы, что может усугубить симптомы и, возможно, болезнь.

Люди с алекситимией также склонны к нездоровому поведению, особенно к злоупотреблению психоактивными веществами, навязчивому питанию или диете, а также к патологической азартной игре. Такое поведение можно отчасти концептуализировать как попытку человека регулировать ядовитое, недифференцированное, физиологически возбужденное состояние. Опасное для жизни поведение также чаще встречается у алекситимных людей. Обратная связь с пациентом о роли регуляции аффекта в побуждении к такому поведению может начать процесс помощи пациентам в изучении более адаптивных стратегий регуляции аффекта.

Алекситимия также может препятствовать процессу и результатам многих вмешательств при медицинских или психиатрических проблемах. Пациенты с алекситимией менее благоприятно или медленнее реагируют на различные подходы к лечению, особенно на методы лечения, которые сосредоточены на инсайтах, эмоциях или отношениях. Такой плохой ответ может быть результатом трудностей с принятием психологической точки зрения на их проблему и трудностей с установлением терапевтического альянса, включая отрицательные ответы лечащего врача.Таким образом, врачи должны ожидать меньшего прогресса при использовании традиционных психотерапевтических вмешательств с алекситимическими пациентами.

Однако похоже, что некоторые вмешательства могут лучше «соответствовать» алекситимическому стилю. Во-первых, алекситимия, по-видимому, не ухудшает приверженность поведенческим предписаниям и может даже усилить приверженность. Более того, вмешательства, ориентированные на внешние факторы, такие как управление непредвиденными обстоятельствами, или относительно структурированные, такие как многие когнитивно-поведенческие методы лечения, могут лучше подходить для пациентов с алекситимией, чем ориентированные на понимание, эмпирические или относительные терапии.Мы предполагаем, что тренировка навыков совладания с трудностями, включая такие методы, как расслабление, составление расписания приятных занятий, отвлечение, циклическая работа с отдыхом и коммуникативные навыки, может быть особенно полезной для людей с алекситимией. Биологическая обратная связь также может быть полезной не только потому, что внешнее устройство помогает пациентам уменьшить возбуждение и управлять им, но также потому, что оно может научить пациентов связи между психологическими состояниями и физиологическими реакциями.

Алекситимия часто считается признаком, и поэтому ее нельзя изменить.Тем не менее, можно представить себе алекситимию как недостаток эмоциональных навыков или способностей, которым можно научиться на собственном опыте или в процессе лечения. Несмотря на то, что было проведено мало исследований вмешательств при алекситимии, было предложено несколько подходов. Левант (2001) рассматривает «нормативную мужскую алекситимию» как дефицит навыков, который часто встречается у мужчин из-за социализации, которая сводит к минимуму осознание и выражение чувств, отличных от гнева. Он разработал когнитивно-поведенческое вмешательство, которое учит клиентов изучать эмоциональные термины, маркировать эмоциональные ситуации, наблюдать свои собственные симптомы, а затем связывать эмоциональные ярлыки с их симптомами.Другие предположили, что вариации психодинамической терапии — такие как навешивание ярлыков на чувства пациентов вместо того, чтобы спрашивать их, как они себя чувствуют, — помогут алекситимическим пациентам (Taylor et al., 1997). Также возможно, что методы лечения, которые поощряют большее внимание к внутреннему опыту, такие как внимательность или фокусирующая техника экспериментальной психотерапии, могут привести к большей эмоциональной осведомленности и меньшей алекситимии. Наконец, мы знаем клиницистов, которые предпочтительно назначают препараты, ингибирующие обратный захват серотонина, алекситимическим пациентам с тревожными и депрессивными состояниями, потому что они считают, что такие пациенты предпочитают такие непсихологические вмешательства.Однако все эти интересные клинические идеи еще предстоит проверить.

Ограничения интерпретации, концептуальные проблемы и будущие направления

Существуют ограничения и концептуальные проблемы в отношении оценки алекситимии и выводов, которые можно сделать при обнаружении высоких показателей алекситимии. Некоторые из этих проблем характерны только для алекситимии, тогда как другие распространены при оценке личности. Некоторые обсуждались годами; другие новее. В этом разделе мы описываем и комментируем шесть проблем.

Стабильна ли алекситимия или может ли она возникнуть в результате травмы или проблем со здоровьем?

Связь между алекситимией и болезнью или поведенческими проблемами часто интерпретируется как причина алекситимии. Это предубеждение может быть связано с акцентом в психосоматической медицине — области, в которой традиционно публикуются исследования алекситимии — на рассмотрение психосоциальных и поведенческих факторов как «предикторов» или причин, а также физиологических изменений или проблем со здоровьем как «результатов». Однако теоретически алекситимия может возникнуть в результате травмы или стресса.Хотя травмы, жестокое обращение или пренебрежение в раннем детстве были связаны с алекситимией в более позднем возрасте (Krystal, 1997), большинство клиницистов считают это «первичной алекситимией». Напротив, здесь возникает вопрос, могут ли травмы, стресс или даже проблемы со здоровьем в подростковом или взрослом возрасте вызвать алекситимию, так называемую «вторичную алекситимию». Недавние исследования изучали связь между травмой и алекситимией, временной стабильностью алекситимии и развитием состояний, подобных алекситимии.

Во-первых, обширная литература указывает на то, что взрослые с посттравматическим стрессовым расстройством с большой вероятностью страдают алекситимией. Новаторские, глубокие исследования Кристал (1988) переживших Холокост показали, что у многих из них были нарушения способности распознавать и выражать эмоции, а также когнитивный стиль, ориентированный на внешний мир, которому не хватало фантазии. Другие исследования посттравматического стрессового расстройства показали значительное повышение алекситимии (Badura, 2003; Fukunishi, Sasaki, Chishima, Anze, & Saijo, 1996; Zlotnick, Mattia, & Zimmerman, 2001), как и исследования людей, перенесших травмы головы (Williams и другие., 2001), сильные ожоги (Fukunishi, Chishima, & Anze, 1994) и сексуальное насилие (Zeitlin, McNally, & Cassiday, 1993). Хотя алекситимия может предрасполагать людей к возникновению таких факторов стресса в первую очередь или к развитию впоследствии симптомов посттравматического стресса, такие исследования определенно предполагают, что травма может привести к алекситимии.

Что касается временной стабильности алекситимии, некоторые лонгитюдные исследования предложили характерный взгляд на алекситимию (например, Martinez-Sanchez, Ato-Garcia, & Ortiz-Soria, 2003), в то время как часто наблюдаемая связь между алекситимией и депрессией или тревожность предполагала феномен зависимости от состояния (Honkalampi, Hintikka, Laukkanen, Lehtonen, & Viinamaki, 2001; Honkalampi et al., 2004; Marchesi, Fontò, Balista, Cimmino, & Maggini, 2005). Однако недавние исследования, похоже, пришли к единому мнению по этому вопросу, проведя различие между абсолютной стабильностью и относительной стабильностью. Тест абсолютной стабильности относится к изменениям средних показателей алекситимии и обычно проверяется с помощью парных t-критериев; тест относительной стабильности исследует ранжирование баллов во времени, на что указывают корреляции. В ряде исследований сообщается, что показатели алекситимии обладают относительной стабильностью — схожим порядком ранжирования с течением времени — но не абсолютной стабильностью, что означает, что показатели алекситимии часто меняются, отчасти из-за изменений негативного аффекта или других симптомов (Luminet, Bagby, & Taylor , 2001; Mikolajczak & Luminet, 2006; Posse, Hällström, & Backenroth-Ohsako, 2004; Saarijarvi, Salminen, & Toikka, 2006). возникают после стресса, травмы, болезни или боли.Динамическая модель аффекта (Reich, Zautra, & Davis, 2003), теория динамической интеграции (Labouvie-Vief, 2003) и концепция уровней мышления (Pennebaker et al., 1990) предполагают, что стресс, болезнь или надоедливые симптомы могут привести к плохой дифференциации аффектов, снижению когнитивной / аффективной сложности и конкретному мышлению. Возникающий в результате когнитивно-аффективный стиль может быть государственной формой алекситимии, хотя исследования этих моделей напрямую не оценивали алекситимию.

Мы предлагаем, чтобы алекситимия не рассматривалась как дихотомия — как признак или состояние, — но как сложное проявление, которое включает в себя компоненты как признака, так и состояния.Компонент состояния отражает текущий аффект, а также ситуационные переменные, которые влияют на когнитивную / аффективную способность к обработке. Кроме того, баланс этих двух компонентов, вероятно, различается у разных людей, так что у некоторых людей проявляется более сильная черта алекситимии, тогда как у других при определенных условиях наблюдается относительно более зависимая от состояния алекситимия. Для их дифференциации может потребоваться оценка преморбидного или связанного с развитием функционирования.

Является ли Алекситимия уникальным психологическим конструктом?

Есть несколько конструкций, которые частично совпадают с алекситимией и могут объяснять ее связь с проблемами со здоровьем.Две социально-экономические переменные, более высокий возраст и более низкий уровень образования, коррелируют как с алекситимией, так и с проблемами со здоровьем, но их связь с алекситимией, вероятно, слишком слаба, чтобы объяснить ее связь со здоровьем. Наиболее часто рассматриваемая альтернативная конструкция — это отрицательный аффект (невротизм). TAS-20 имеет умеренную положительную корреляцию с отрицательным аффектом (De Gucht et al., 2004a, 2004b), однако неизвестно, какая часть общей дисперсии обусловлена повышенным отрицательным аффектом у алекситимных людей, а какая — восприимчивость меры к предвзятости отрицательной реакции или самокритике, присущей ее содержанию.Многие авторы статистически контролируют отрицательный аффект, и это дало неоднозначные результаты, при этом некоторые исследования пришли к выводу, что отрицательный аффект объясняет эффекты алекситимии (Bydlowski et al., 2005; Eizaguirre, Saenz de Cabezón, Alda, Olariaga, & Juaniz, 2004) и другие, сообщающие, что алекситимия остается однозначно предсказательной (например, Luminet et al., 2004; Vermeulen et al., 2006). Это несоответствие может быть частично связано с различиями в размере выборки, а также с критериями, применяемыми для принятия решения о том, устранен ли эффект алекситимии.

Некоторые личностные конструкции также частично совпадают с алекситимией. Исследование большой пятерки параметров личности показало, что высокий невротизм, низкая экстраверсия и низкая открытость — но не уступчивость или добросовестность — были связаны с алекситимией, и определенные аспекты в этих измерениях объясняли эти ассоциации (Luminet, Bagby, Wagner, Taylor, И Паркер, 1999). Другие исследования подтверждают эти выводы (Zimmermann, Rossier, Meyer de Stadelhofen, & Gaillard, 2005). Тем не менее, за исключением исследования, которое показало, что алекситимия предсказывает общую психопатологию независимо от личностных параметров трехсторонней модели Клонингера (Grabe, Spitzer, & Freyberger, 2004), очень немногие исследования проверяли, предсказывает ли алекситимия переменные, влияющие на здоровье, помимо влияния личности. Габаритные размеры.

Мы считаем, что некоторая часть взаимосвязи между алекситимией и самопровозглашенным заболеванием или симптомами происходит из-за смешения негативным аффектом; однако остается некоторая независимая связь между алекситимией и плохим здоровьем, помимо негативного воздействия. Кроме того, хотя можно было бы интерпретировать исследование личности как предположение, что алекситимия является избыточной для основных параметров и аспектов личности, мы рассматриваем алекситимию как уникальную конфигурацию основных черт. Таким образом, мы думаем, что для описания этого паттерна более эффективно использовать единую конструкцию алекситимии, чем отдельные параметры личности.

Следует рассматривать алекситимию как единую конструкцию или как отдельные аспекты?

Алекситимия обычно считается совокупностью взаимосвязанных характеристик, включая дефицит эмоциональной осведомленности, дифференциации и вербализации, а также внешне ориентированное познание и недостаток образов и фантазий. TAS-20 и большинство других показателей алекситимии имеют отдельные субшкалы или аспекты для каждой области, и общий балл обычно обсуждается как мера алекситимии.В литературе наблюдается тенденция сообщать не только общую оценку, но и отдельные оценки по фасетам. Частично это делается для того, чтобы прояснить, какой аспект алекситимии является наиболее важным в исследовании, но это также делается, когда общий балл алекситимии не позволяет предсказать исходы. Часто трудности с идентификацией чувств и описанием аспектов чувств в TAS-20 предсказывают критерии, тогда как внешне ориентированное мышление — нет. Иногда фасеты предсказывают разные критерии в одной выборке, такие как разные формы обращения за медицинской помощью (Lumley & Norman, 1996), субъективные симптомы в сравнении с объективными показателями здоровья (Feldman, Lehrer, & Hochron, 2002) или ответы на письменное раскрытие эмоций ( Lumley et al., 2002).

Примечательно, что три аспекта TAS-20 — сложность определения чувств, сложность описания чувств и внешне ориентированное мышление — имеют низкую или умеренную корреляцию с невротизмом, интроверсией и низкой открытостью, соответственно. Учитывая, что эти три личностные конструкции теоретически независимы, можно ожидать, что три аспекта алекситимии будут иметь различную значимость. Например, трудности с распознаванием чувств могут вызывать жалобы на симптомы и более частое обращение за медицинской помощью, трудности с описанием чувств могут быть связаны с подавлением и трудностями в общении с другими, а внешне-ориентированное мышление может снижать телесное осознание, что приводит к снижению обращения за медицинской помощью.Хотя изучение коррелятов различных аспектов может иметь некоторую ценность, следует избегать выводов об алекситимии, когда речь идет только об одном аспекте или подшкале меры (например, Paez, Velasco, & Gonzalez, 1999). Вдобавок кто-то может возразить, что истинно алекситимический человек — это тот, кто набирает высокие баллы по всем параметрам одновременно — чего не гарантирует общий балл, — но, насколько нам известно, исследователи еще не сделали этого.

Существуют ли разные подтипы алекситимии?

Читатель мог заметить, что два представленных ранее случая несколько различались по своему эмоциональному переживанию и выражению.Г-н А. выражал и, по-видимому, испытывал небольшую эмоциональность, тогда как г-жа Б. обычно сообщала об общих отрицательных эмоциональных состояниях и часто выражала отрицательные аффекты. Г-н А. был в высшей степени сосредоточен на внешнем мире, не был психологически настроен, ему не хватало способностей к воображению, и другие считали его жестким или непреклонным. Г-жу Б. больше интересовали психологические проблемы, и у нее были близкие отношения. Наконец, г-н А. совершенно не осознавал чувства других, тогда как г-жа Б. была настроена на чувства других.Итак, что было общего, что заставило нас признать их обоих алекситимными? Важно отметить, что оба пациента испытывали значительные трудности с самоанализом — пониманием, что они чувствуют и почему они так себя чувствуют. Оба испытывали трудности с регулированием своего возбуждения, обостряя различные симптомы, включая приступы паники у г-на А. и вспышки плача у г-жи Б. У обоих также были соматические проблемы (гипертония у г-на А. и фибромиалгия и синдром раздраженного кишечника у г-жи Б. ), что наводит на мысль о плохой вегетативной регуляции и склонности переоценивать соматические ощущения.Наконец, из-за этих характеристик было сложно лечить в терапии обоих, и попытки терапевта интерпретировать и развить инсайт не увенчались успехом.

Клинические наблюдения, подобные этим, привели к предположению, что широкая конструкция алекситимии фактически включает как минимум два подтипа (Larsen, Brand, Bermond, & Hijman, 2003; Moorman, Bermond, Albach, & van Dorp, 1997). Так называемая алекситимия 1-го типа относится к прототипу или классическому алекситимическому человеку, у которого мало опыта или проявления эмоций, минимальная эмоциональная осведомленность и вербализация, а также выраженная внешняя ориентация.Такие люди эмоционально нейтральны или вежливы, мало ценят психологические процессы и относятся к другим жестко, машинно. Напротив, так называемый алекситимический человек 2-го типа испытывает и выражает повышенный уровень негативных эмоций, но ему трудно идентифицировать и маркировать свои собственные чувства, и он сбит с толку, ошеломлен, чувствует онемение или действует при возбуждении. Если эти подтипы действительны, то можно рассматривать г-на А. как проявляющего алекситимию 1-го типа, тогда как у г-жи А.B. показывает Тип 2.

Основные сторонники гипотезы подтипа алекситимии разработали метод самоотчета, BVAQ, который якобы дифференцирует эти подтипы, включая эмоциональную подшкалу для оценки тенденции испытывать возбуждение, связанное с отрицательными эмоциями. Однако пока имеется мало достоверных данных по этому показателю, и эмоциональная подшкала может спутать физиологическое возбуждение, связанное с биологическим опытом, обычно называемым «эмоциями», с субъективным ментальным представлением эмоций, которые обычно рассматриваются как «чувства».В более общем плане отсутствуют исследования, такие как исследования таксонов, проверяющие гипотезу о подтипе, поэтому концепция в настоящее время остается только теоретической.

Гипотеза подтипа алекситимии противоречива, но потенциально полезна, поэтому мы поощряем ее исследования, поскольку она может помочь объяснить вариабельность среди людей, считающихся алекситимами. Например, исследование гендерных различий, стилей привязанности (избегающая или тревожная), физиологических реакций на стимулы (гипо- или гипервозбужденность), способности распознавать чувства других и переживания отрицательных эмоций могут показать, что группа алекситимных людей разделяется на подмножества, отражающие два предполагаемых подтипа.

Каков критерий определения алекситимии?

Существует тонкий, но важный вопрос, который влияет на оценку алекситимии — вопрос о критерии или «золотом стандарте». Первоначальным критерием было клиническое суждение, основанное на обширных межличностных, вербальных взаимодействиях, которые часто побуждали человека к самоанализу, размышлению об эмоциях и вербализации чувств. Такие наблюдения были систематизированы в рейтинговой системе BIQ. Примечательно, что только в первоначальных исследованиях, в которых были представлены TAS и TAS-20, в качестве критерия, по которому были проверены эти новые шкалы самооценки, использовались баллы BIQ из клинических интервью с пациентами.Редко когда впоследствии используются клинические интервью или даже BIQ для выявления алекситимии. Кроме того, существует всего несколько исследований, в которых напрямую проверялось, действительно ли TAS-20 или другие показатели алекситимии предсказывают способность людей идентифицировать, дифференцировать и выражать словами эмоции. Скорее, существует множество исследований факторной структуры показателей, возможно, потому, что такие исследования относительно легко провести; можно применять только одну интересующую меру без хлопот по оценке какого-либо критерия! Хотя типичные результаты таких исследований заключаются в том, что авторы делают вывод о дополнительных доказательствах валидности меры и построения, мы считаем, что такая факториальная проверка является относительно слабой по сравнению с демонстрацией того, как мера отражает критерий золотого стандарта.Кроме того, существуют сотни исследований, в которых проверяется, коррелирует ли TAS-20 с множеством переменных, предположительно связанных с алекситимией, таких как различные расстройства, симптомы, поведение, межличностные отношения, физиологическая активность и когнитивные способности. Эти типы исследований важны и обеспечивают критериально-ориентированную валидность меры. Тем не менее, отсутствие исследований, которые проверяют, «действительно ли мера оценивает то, что она предназначена для оценки» — что является классическим определением валидности — вызывает удивление и в некоторой степени сбивает с толку.

Эта проблема усугубляется, когда разрабатываются новые меры по борьбе с алекситимией. Самый распространенный подход — проверить их на соответствие текущему стандарту TAS-20. Таким образом, происходит переход от первоначального и истинного критерия аффективного и когнитивного поведения людей к просто другому измерению, которое само по себе является лишь приближением к алекситимии. Такие исследования валидации, к сожалению, распространены в исследованиях личности и могут в конечном итоге привести к процессу, при котором меры проверяются только по сравнению с другими приближениями, что еще больше уходит от исходного критерия, представляющего интерес.Мы призываем исследователей и клиницистов помнить, что используемый ими показатель (например, TAS-20, OAS, BVAQ, LEAS и т. Д.) Сам по себе не является алекситимией, а лишь приближен к нему. Алекситимия — это не балл по шкале, а набор аффективных / когнитивных характеристик, проявляемых некоторыми людьми. Мы надеемся увидеть больше исследований, которые действительно оценивают аффективное и когнитивное функционирование людей.

Следует ли использовать несколько методов измерения алекситимии?

В литературе преобладали самоотчеты о показателях алекситимии, особенно о TAS-20.Эффективность самоотчетов и давняя вера в то, что самоотчеты обеспечивают оптимальный доступ к собственным психологическим процессам, удерживают самоотчеты на переднем плане. Тем не менее, самооценка может быть ограничивающей, особенно в отношении алекситимии. Во-первых, существует концептуальная загадка, связанная с описанием характеристик, которые, по определению, включают ограниченное или нарушенное самоанализ, таким образом поднимая вопросы о валидности этого подхода, особенно для определения верхнего уровня алекситимии (Lane, Ahern, Schwartz, & Kaszniak, 1997 ; Lundh, Johnsson, Sundqvist, & Olsson, 2002).Во-вторых, если кто-то концептуализирует алекситимию как недостаток навыков или способностей или недостаток эмоционального интеллекта, то в нашей области традиционно используются показатели производительности, а не самооценки того, насколько квалифицирован или умен человек. Наконец, алекситимия изначально оценивалась клиницистами-наблюдателями, и эта процедура, вероятно, останется обычным подходом в прикладных условиях. В этих случаях наличие алекситимии определяется языком человека, отсутствием понимания и стилем межличностного общения, но не просьбой людей судить себя напрямую.

Общая рекомендация состоит в том, что при оценке психологических конструктов следует использовать несколько критериев, особенно с помощью разных методов. Таким образом, мы довольны попытками разработать и проверить альтернативы для оценки алекситимии, не связанные с самоотчетом. Тем не менее, когда используются множественные измерения алекситимии, быстро возникают две проблемы: корреляция между ними часто низкая; и объединение результатов нескольких измерений является сложной задачей. Корреляции между измерениями алекситимии, в которых используется один и тот же метод (монотипия, монометод), например, две шкалы самооценки алекситимии, заполненные одним и тем же человеком, как правило, коррелируют от умеренной до высокой (Бертос, Ухаюн, Перес-Диас, Консоли , & Jouvent, 2000).Точно так же два измерения алекситимии, проводимые наблюдателем, сильно коррелируют, когда они выполняются одновременно одним и тем же наблюдателем для одного и того же целевого человека (Haviland et al., 2002). Похоже, что общий метод объясняет эти высокие корреляции, потому что, когда используются разные методы или оценщики, корреляции относительно низкие (Berthoz, Haviland, Riggs, Perdereau, & Bungener, 2005). Мы (Lumley, Gustavson, Partridge, & Labouvie-Vief, 2005) недавно провели исследование молодых людей, в котором одновременно проверялись несколько показателей алекситимии, включая самооценку (TAS-20), сопутствующие рейтинги (OAS), суждения на собеседовании (измененные BIQ), вербальная производительность (LEAS) и показатели эмоционального интеллекта (тест эмоционального интеллекта Майера-Саловея-Карузо; MSCEIT).Между этими мерами было мало совпадений или совпадений. Действительно, корреляция между показателями, использующими разные методы, была довольно низкой, при этом такие меры имели лишь от 2% до 9% своей дисперсии. Не было никаких доказательств того, что оценивалась отдельная конструкция; скорее, дисперсия метода была намного выше, чем дисперсия, связанная с алекситимией.

Относительно низкая корреляция между различными методами оценки алекситимии вызывает практические сомнения в отношении того, как обрабатывать множественные меры.Один из вариантов, конечно, состоит в том, чтобы полностью избежать проблемы, отказавшись от использования только одной меры алекситимии. В этом подходе, безусловно, есть некоторая привлекательность и простота, но мы опасаемся, что наше понимание конструкции не улучшится, и уровень ложноположительных и ложноотрицательных решений будет слишком высок. Очень консервативный вариант — классифицировать только тех людей, которые имеют высокие баллы по всем введенным показателям алекситимии, но этот подход, вероятно, будет слишком ограничивающим, что приведет к неприемлемо малому числу выявленных случаев по мере использования все большего числа показателей.

Альтернативный метод, который мы надеемся увидеть исследованным, — это рассмотрение различных показателей алекситимии как частично независимых индикаторов конструкции, которые можно каким-либо образом объединить (возможно, добавив линейно с единичным взвешиванием каждой меры) в составную оценку алекситимии. . Это может обеспечить наиболее надежный показатель алекситимии, хотя теряется простота и легкость воспроизведения и сопоставимости при использовании только одного показателя.

Питер Эмануэль Сифнеос — Harvard Gazette

Питер Эмануэль Сифнеос, М.D. Почетный профессор психиатрии Гарвардской медицинской школы, умер в своем доме в Бельмонте 9 декабря 2008 года в возрасте 88 лет. Он был всемирно известным пионером в области краткосрочной психотерапии и психосоматической медицины. Его работа и письмо представляют собой творческий и значительный вклад в эту область.

Родился 22 октября 1920 года на греческом острове Лесбос, окончил Афинский колледж и получил степень по химии в Сорбонне в Париже. Он бежал из оккупированной немцами Франции и иммигрировал в США, где продолжил учебу в Массачусетском технологическом институте, Гарвардской аспирантуре и Гарвардской медицинской школе, которые он окончил в 1946 году.После прохождения медицинской стажировки в Бостонской городской больнице он три года работал психиатром армии США во Франкфурте, Германия.

Вернувшись в Бостон в 1950 году, он закончил ординатуру по психиатрии и работал в больнице Маклина и Массачусетса. Он получил психоаналитическое образование в Бостонском психоаналитическом институте. Он работал директором амбулаторной психиатрической службы Массачусетской больницы общего профиля до 1968 года, когда он присоединился к персоналу больницы Бет Исраэль в качестве заместителя директора психиатрического отделения под руководством доктора Джона Немии.

Именно там, в своем несколько удаленном кабинете на третьем этаже в здании Rabb Building (которое он сам выбрал), доктор Сифнеос видел своих пациентов и своих стажеров (психиатров и интернов-психологов) и развивал идеи, которые были у его новаторского таланта. воспитывался в течение его формирующих профессиональных лет. Он успешно вылечил нескольких пациентов с ограниченными проблемами за полдюжины сеансов, руководствуясь психоаналитическими принципами. Это открыло возможность протокола для устранения легких невротических симптомов у отдельных пациентов за ограниченное количество посещений.Параметры краткосрочной психотерапии, провоцирующей тревогу (STAPP), развивались в конце 1960-х — начале 1970-х годов на фоне непреклонного психоаналитического уклона к долгосрочному, классически недирективному психоаналитическому лечению.

В отличие от психоанализа и других психоаналитических методов психотерапии, STAPP представляет собой высоко интерактивный процесс для хорошо мотивированных и психологически устойчивых людей с ограниченной эмоциональной проблемой. На довольно раннем этапе лечения пациенты узнают, как они склонны воспроизводить (в своем взаимодействии с терапевтом) подавленные конфликты, лежащие в основе их трудностей.Им также предоставляются надежные инструменты для решения проблем в будущем. Компонент STAPP, вызывающий тревогу, является результатом раннего выяснения и интерпретации скрытого материала терапевтом. Результаты исследований показали, что подавляющее большинство тщательно отобранных пациентов получают пользу от лечения.

Доказательство его легендарного творчества, его оригинальности и его смелости (когда психотерапия была медленным и очень частным мероприятием), что доктор Сифнеос решил записать свои интервью на видеокассету.Он получил разрешение от многих своих пациентов записывать свои лечебные сеансы и использовал записи в своих лекциях и семинарах, чтобы точно продемонстрировать, что имеет решающее значение для его процесса. Зрители могли наблюдать, как он раскрыл суть проблемы, казалось, вырубая ее, как скульптор, удаляя то, что скрывает ее. Он оставил нам библиотеку из почти 280 видеокассет.

В 1971 году он принял приглашение приехать в качестве приглашенного профессора в Университетскую психиатрическую клинику в Осло, Норвегия, для содействия исследованиям.Он приезжал туда ежегодно до 1974 года, став первым иностранным гостем, который приезжал сюда на регулярной основе. Именно он привез в Норвегию исследования в области психотерапии. Первая докторская диссертация по этой теме появилась в 1983 году. С тех пор краткосрочная динамическая психотерапия является центральной и успешной темой психотерапевтических исследований в Норвегии. Отчеты из Осло и из его собственных широко читаемых публикаций и презентаций привели к нескольким приглашениям читать лекции и преподавать в Европе и Америке.

Интерес доктора Сифнеоса к психосоматической медицине начался в начале его карьеры, когда он лечил пациентов с так называемыми психосоматическими заболеваниями.Он заметил, что они часто не могли подобрать подходящие слова для описания своих чувств. Он подробно обсудил это с доктором Джоном Немия, близким другом, который подтвердил наблюдение. В результате в 1972 году д-р Сифнеос ввел термин алекситимия из греческого a из-за отсутствия, lexis для слова и thymos для эмоции, что означает отсутствие слов для выражения эмоций. Этот термин описывает заметную трудность в переживании, идентификации, различении и выражении чувств; а также скудность фантазий и утилитарный (стимулы, привязанные к реальности) образ мышления.Клинические и исследовательские исследования с тех пор показали, что алекситимические характеристики присутствуют не только у пациентов с психосоматическими заболеваниями, но и у пациентов с другими соматическими и психическими расстройствами, а также у людей в общей популяции. Постоянно увеличивающаяся литература о людях с алекситимией доказала свою значительную помощь в лучшем понимании их терапевтических потребностей и разработке соответствующих методов лечения для облегчения их страданий.

Доктор Сифнеос опубликовал 125 статей в различных журналах по темам психотерапии и психотерапевтического обучения, медицинским заболеваниям, связанным с сильными психологическими факторами, и психическому здоровью. Он написал четыре книги по психотерапии, которые были переведены с английского на многие языки. Он внес важный вклад в психиатрическую литературу не только своими собственными трудами, но и воодушевляя и помогая более молодым коллегам вносить свой вклад, наставляя их. Он был главным редактором журнала «Психотерапия и психосоматика» почти два десятилетия и вице-президентом Международной федерации медицинской психотерапии в течение пятнадцати лет.

Его приглашали во многие страны мира, чтобы представить свои работы и провести семинары в Северной и Южной Америке, Японии, Скандинавии, Нидерландах, Бельгии, Франции, Италии и Греции. Он впервые предложил систематическое обучение STAPP в образовательных программах в 1970-х годах в Осло, а в 1997 году он учредил двухлетнюю программу обучения в Афинах, где в течение десяти лет обучал и руководил пятью группами междисциплинарных терапевтов. Он бывал в Афинах три-четыре раза в год и, несмотря на физические нагрузки, вызванные проблемами со здоровьем, продолжал преподавать с неукротимым духом до сентября 2007 года.За свою научную работу и достижения он был удостоен звания почетного доктора (PhD) Афинского университета в феврале 1998 года.

Очарованный богатством человеческого разума, он был вдохновляющим и увлеченным преподавателем клинической практики. Он был постоянно любопытным и открытым, и, хотя он всегда был теплым и гостеприимным по отношению к своим ученикам, он также был критичным и точным. У него была замечательная память не только на историю, греческих философов и музыку, которые занимали большую часть его ограниченного свободного времени, но и на мельчайшие детали того, что пациенты говорили в интервью.Он постоянно поощрял своих учеников: «Слушайте внимательно и запоминайте слова пациента, они связаны с его чувствами». Он сам был чутким и блестяще проницательным интервьюером, который, казалось, не упускал ничего из того, что происходило в интервью, и никогда не терял сострадания к человеческим страданиям.

Хотя он был глубоко признателен за возможности, которые предоставила ему его страна усыновления, он оставался культурным европейцем по своим взглядам и манерам. Он сохранил страсть к жизни, музыке, искусству и французскому вину; и очень гордился гугенотским происхождением своей матери.Большую часть лета он проводил со своими друзьями и семьей в приморском доме семьи Сифнеос на Лесбосе, где он любил плавать в Эгейском море. Он был страстным читателем и преуспевал в сложных дискуссиях. Его дети вспоминают его преданность им и насыщенные выходные, наполненные смехом, музыкой, средиземноморской кухней и интеллектуальными играми.

Его будут помнить за его преданность своим друзьям и коллегам, а также за его преданность своим ученикам и его постоянную поддержку их целей; за его независимость и смелость в противостоянии преобладающим теоретическим силам того времени и за запись своего терапевтического процесса в сотнях записанных на пленку интервью для слушателей и критиков.У него осталась первая жена Энн Койт Сифнеос из Бельмонта; его второй женой Джейн Полсон из Грили, штат Колорадо; его сын Питер Грей Сифнеос из Арлингтона; его дочери и их мужья, Энн и Кевин Каллахан из Натика, и Джинни Сифнеос и Даниэль Шафер из Корваллиса, штат Орегон; и его пятеро внуков.

С уважением,

Фредди Франкель (председатель)
Николас Ковино
Астрид Хейберг (Осло)
Мигель Лейбович
Дональд Мейер
Яннис Цамасирос (Афины)

научных определений алекситимии

Определения исследований

Первое упоминание об алекситимических чертах встречается в книге Петра Сифнеоса. Краткосрочная психотерапия и эмоциональный кризис (Гарвардский университет Press, 1972).Этот термин был придуман как прилагательное для описания определенных пациенты с широким спектром общих характеристик, которые описывает Сифнеос ниже.

Сифнеос, 1972 год

Значит, способность не только распознавать и выражать эмоции, но также важно выразить их словами. Некоторые пациенты испытывают трудность в этой области. Когда их просят рассказать о том, как они чувствуют, что они постоянно и бесконечно упоминают только соматические ощущения, не имея возможности связать их с какими-либо сопутствующими мыслями, фантазиями, или конфликты.Другие, похоже, не могут указать, что они чувствуют. злиться или грустить, и некоторые люди не умеют различать приятные и неприятные эмоции. Обычно они отвечают на такой вопрос, описывая действия, которые они предпринимают в этих обстоятельствах, и когда их настаивают подробности показывают раздражительность и раздражение. Такие пациенты кажутся имеют ограниченный словарный запас. Кажется, им очень трудно найти подходящие слова для описания их эмоций.Обычно они выглядят озадаченными и производят впечатление, что они не понимают значения слова «чувство». Из-за этих ограничений такие пациенты склонны испытывать трудности в общении с другими людьми и казаться неинтересным и скучно. Интервьюер, в свою очередь, имел опыт работы со сложными вербальное общение обычных невротиков, затрудняется оценить таких скучных пациентов. Кроме того, поскольку он не может составьте психодинамическую формулировку или сделайте пациента знакомым диагностическая категория, он пытается объяснить трудности пациента такими заявлениями, как: «Кажется, он отрицает свои эмоции.«

Я хотел бы ввести слово алекситимический (греч. a , отсутствие, lexis , word, thymos , mood) описать пациенты, которые представляют эти трудности. Интересно то, что во время оценочные интервью с ними, компромисс обычно достигается, когда наконец, психиатр вынужден говорить об эмоциях пациента предоставив свои собственные подходящие слова для их описания.Пациент, в свою очередь, с благодарностью заимствует эти слова и, подражая, попугаям они вернулись к своему врачу, не понимая их истинного значения. Как правило зашел в тупик.

Краткосрочная психотерапия и эмоциональный кризис, стр.81-2.

Термин определен более кратко в статье Сифнеоса The Prevalence «Алекситимических» характеристик у психосоматических пациентов .

Сифнеос, 1972/1973

Интересно отметить, что многие, но не все, пациентов, страдающих психосоматическими расстройствами и у которых возможность брать интервью в течение нескольких лет (1954-1968) во время режиссуры Психиатрическая клиника при Массачусетской больнице общего профиля показала отметили трудности в общении с интервьюером, они дали общий впечатление, что они скучны, и они использовали действия, чтобы избежать конфликта или разочаровывающие ситуации.В дополнение к относительному ограничению эмоционального функционирование, их самой яркой характеристикой была неспособность найти подходящие слова, чтобы описать свои чувства. За неимением лучшего термина Я предложил слово «алекситимия» (от греч. A = недостаток, lexis = слово, thymos = настроение или эмоция), чтобы описать эту конкретную трудность, которая более вероятно, что это связано с сочетанием нейрофизиологических и психологические дефекты, а не чисто психологические.

Сифнеос 1973, стр.255-6

Обратите внимание, что Сифнеос снова цитирует его в форме прилагательного. На самом деле есть 16 случаев употребления слова «алекситимия» как прилагательного, но ни одного случая слова «алекситимия» как существительное. На данный момент еще нет такого «вещь» как алекситимия , поэтому вопрос о ее статусе как расстройства, состояние, состояние или признак не возникает.

Коллега Сифнеоса Джон Немия использовал слово алекситимическое в симпозиум 1972 г. в Лондоне (опубликовано в журнале « Physiology, Emotion and Psychosomatic Болезнь , 1972), но не дал определения.

Первое появление конструкции алекситимии, по-видимому, относится к Alexithymia: Взгляд на психосоматический процесс , Немия, Фрейбергер и Сифнеос.

Немия, Фрейбергер и Сифнеос, 1976

С момента его первоначального описания поведения таких пациентов, Сифнеос (1972) ввел слово алекситимия (от греч. означает « без слов для обозначения чувств ») как общий термин для обозначения поведенческий синдром.

п. 430

Обратите внимание, что здесь он определяется как синдром , т.е. совокупность признаков, указывающих на конкретную патологию.

С тех пор конструкция была разработана канадскими психиатрами, и теперь имеет операционное значение, основанное на стандартизированных анкета самоотчета, используемая для его измерения (TAS).

Тейлор и Бэгби, 2000.

После конференции в Гейдельберге был достигнут консенсус в литературе по определению конструкции алекситимия.В характерными чертами конструкта являются (1) трудности с распознаванием чувств и различать чувства и телесные ощущения эмоциональных возбуждение; (2) трудности с описанием чувств другим людям; (3) суженный воображаемые процессы, о чем свидетельствует скудость фантазии; и (4) привязка к стимулу, внешне ориентированный познавательный стиль. Хотя некоторые так называемые алекситимические люди, кажется, противоречат этому определению конструкции, потому что они испытывают хроническую дисфорию или проявляют вспышки плача или ярости, интенсивные допросы обычно показывают, что «они очень мало о своих чувствах и, в большинстве случаев, не в состоянии свяжите их с воспоминаниями, фантазиями или конкретными ситуациями ».

«Обзор конструкции Alexithymia», стр.41-2.

Альтернативное появление того же определения:

Тейлор, Бэгби и Паркер, 1997.

Начиная с Гейдельбергской конференции алекситимия строит был усовершенствован теоретически, в основном благодаря программе исследований который стремился проверить конструкцию в процессе разработки надежного и действующий инструмент для его измерения.Согласно нынешнему определению, Конструкция алекситимии состоит из следующих основных характеристик: (i) трудности с распознаванием чувств и различением между чувствами и телесные ощущения эмоционального возбуждения; (ii) сложность описания чувства к другим людям; (iii) сжатые имагинальные процессы, о чем свидетельствует скудостью фантазий; и (iv) привязанный к стимулу, ориентированный на внешнее познавательный стиль.

Положение о расстройствах аффекта , стр.29.

Назад к определениям

Алекситимия — эмоциональная обработка

Щелкните ниже, чтобы перейти по ссылке:

Эмоциональная осведомленность
Эмоциональное выражение
Эмоциональное сосредоточение
Эмоциональный интеллект
На главную
Ссылки

Алекситимия (буквально; нет слов для выражения эмоций)

Концепция алекситимии основана на клинических наблюдениях, что пациенты с психосоматическими расстройствами не обладают воображением и испытывают трудности с вербальным и символическим выражением эмоций (Ruesch, 1948).Позже эмпирические исследования продемонстрировали это явление. Например, Сифнеос (1973) обнаружил, что пациенты с психосоматическими расстройствами имеют тенденцию к относительному ограничению эмоционального функционирования, бедности фантазии и неспособности подобрать подходящие слова для описания эмоций. Психосоматические пациенты обладали вдвое большим количеством алекситимических характеристик по сравнению с контрольной группой.

Недавно Сифнеос расширил концепцию «Алекситимия, термин, который я ввел к лучшему или худшему в 1972 году, включает заметную трудность использования подходящего языка для выражения и описания чувств и их дифференциации от телесных ощущений, поразительное количество фантазий. и утилитарный образ мышления, который Марти и др. [1963] назвал penseé opératoire » (Sifneos, 2000).

Согласно Тейлору, Додди и Ньюману 1981, «алекситимия» относится к гипотетической конструкции личности, которая характеризуется: « (1) трудность в идентификации и передаче чувств, (2) трудность в различении чувств и телесных ощущений (3). ) нарушение символизации, о чем свидетельствует скудность фантазий и другой образной деятельности, и (4) предпочтение сосредоточения внимания на внешних событиях, а не на внутренних переживаниях. »(Тейлор и Бэгби 1988, стр.352).

Как отражение растущего интереса к этой конструкции, алекситимия была выбрана в качестве главной темы 11-й Европейской конференции по психосоматическим исследованиям в Гейдельберге в 1976 г. (Brautigam & Von Rad, 1977). Действительно, Тейлор в 2000 году комментирует: «Хотя к середине 1980-х было опубликовано около 120 статей об алекситимии, недавний поиск в базе данных PsycInfo выявил более 700 журнальных статей об алекситимии». (Тейлор, 2000, стр. 134).

Как это измеряется?

Психосоматический опросник больницы Бет Исраэль (BIQ)

Этот показатель алекситимии представляет собой опросник с 17 пунктами принудительного выбора, который был разработан Sifneos для измерения психосоматических заболеваний.Вопросы заполняются интервьюером после структурированного интервью с пациентом. Считается, что восемь из приведенных здесь пунктов напрямую связаны с конструкцией алекситимии, и поэтому только эти 8 пунктов используются для получения оценки алекситимии. Произвольно выбранный пороговый балл из 6 дает алекситимическую (≥6) и неалекситимическую (<6) категоризацию. Однако имел место ряд методологических критических замечаний по этой шкале. Природа принудительного выбора этой шкалы (истина, ложь) может быть неудовлетворительной, поскольку дихотомические шкалы могут быть нестабильными в факторном анализе (Taylor & Bagby, 1988).Возможно, наиболее уместной критикой BIQ является то, что он требует много времени и подвержен предвзятости экспериментатора или наблюдателя (Kleiger & Kinsman, 1980; Lolas, De La Parra, Arohnson & Colin 1980; Taylor, Doddy & Newman 1981).

Шкала личности Шаллинга-Сифнеоса (SSPS)

Эта шкала самооценки состоит из 20 пунктов и использует 4-балльную шкалу Лайкерта. Более низкие баллы указывают на повышенный уровень алекситимии. Сифнеос предполагает, что оценка 50 или ниже указывает на алекситимию.К сожалению, этот тест не был подвергнут анализу заданий при его построении, что сделало его психометрически слабым. Другие исследования показали, что его внутренняя согласованность неудовлетворительна (Bagby, Taylor & Ryan 1986; Bagby, Taylor & Atkinson 1988; Faryna, Rodenhauser & Torem 1986). Паркер, Тейлор и Бэгби (1991) резко критиковали пересмотренную версию SPSS (Sifneos, 1986) по психометрическим соображениям, а Бэгби, Тейлор и Аткинсон (1988) не рекомендовали ее дальнейшее использование.

MMPI (Welsh & Dahlstrom, 1963; Good & Brantner, 1974) — это психометрический инструмент, который использовался для оценки личностных качеств при различных медицинских и психиатрических синдромах.Он содержит 566 пунктов дихотомического выбора (истинных или ложных), которые относятся к настроению, поведению, самооценке и личным предпочтениям. Шкала алекситимии на MMPI была разработана (Kleiger & Kinsman, 1980) в ответ на открытие, что MMPI не различает алекситимические и неалекситимические группы при измерении с помощью BIQ (Kleiger & Jones, 1979).

Область информации	Общие сведения об алекситимии	Ограничения результатов
Возможное повышение тонической симпатической активности Снижение иммунного функционирования Отсутствие гиперреактивности на стрессоры	Исследования не согласованы Эффекты могут быть слишком слабыми, чтобы влиять на болезнь Мало информации из полевых (внелабораторных) исследований Алекситимия — только один из многих факторов
Сообщения о симптомах и обращение за медицинской помощью	Увеличение количества сообщений о соматических симптомах Увеличение количества обращений за медицинской помощью	Может быть связано с предвзятостью корреляции двух самоотчетов Может быть связано с отрицательной аффективностью Может быть ограничено активными пациентами
Неадаптивное поведение	Более высокий уровень расстройств пищевого поведения, злоупотребления психоактивными веществами и зависимости, патологических азартных игр Более малоподвижный образ жизни, более высокий индекс массы тела Повышенный риск насильственной смерти и суицидальности	Выводы, сделанные на основе клинические расстройства, а не оценка фактического поведения Неизвестно, является ли нездоровое поведение попыткой регулировать аффект
Соблюдение режима лечения и результаты лечения	Более низкие результаты лечения многих расстройств и методы лечения, ориентированные на понимание / эмоции Не влияет на когнитивные- поведенческие методы лечения Нейтральный или положительный индикатор для лучшей приверженности	Испытано в основном при неопределенном и нестандартном лечении Может быть смешано с другими переменными, такими как плохое психическое здоровье
Потенциал для снижения алекситимии	Некоторое снижение во время t лечение различных расстройств Несколько предложений по снижению алекситимии	Уменьшение алекситимии может быть результатом уменьшения симптомов Только одно контролируемое исследование, направленное на алекситимию