Агностицизм мировоззрение: Агностицизм — Гуманитарный портал

Агностицизм — Гуманитарный портал

Агностицизм — это философская концепция мировоззренческого характера, отрицающая познаваемость человеком того, что не может быть непосредственно представлено в опыте, и утверждающая на этом основании принципиальную непознаваемость объективной реальности и её оснований, Бога и метафизических сущностей вообще. Согласно этой концепции, человек ничего не может знать о любых предельных и абсолютных основаниях бытия (см. Бытие), поскольку непознаваемо то, знание о чём в принципе не может быть убедительно подтверждено свидетельствами опытной науки (см. Наука). Идеи агностицизма получили широкое распространение в XIX веке среди английских естествоиспытателей.

Термин «агностицизм» был предложен в 1869 году Т. Хаксли в одном из его публичных выступлений для обозначения позиции учёного-естествоиспытателя в религиозно-философских дискуссиях того времени. Хаксли рассматривал агностицизм в качестве альтернативы распространённой точке зрения, утверждающей, что в объективную истинность ряда утверждений следует верить даже в отсутствии логически удовлетворительных свидетельств опыта. Сам Хаксли всегда акцентировал гносеологический смысл (см. Гносеология) агностицизма, подчёркивая, что речь идёт не о доктрине, а о методе, позволяющем ограничить претензии на знание со стороны тех, кто желает знать о мире больше, чем в принципе могут подтвердить свидетельства опыта. Однако мировоззренческий аспект (см. Мировоззрение) агностицизма неизменно выступал на передний план практически во всех реальных контекстах обсуждения этой концепции. И именно в качестве мировоззренческой концепции агностицизм становился объектом резкой и далеко не всегда корректной критики со стороны как религиозных кругов (неправомерно отождествляющих агностицизм с атеизмом), так и наиболее последовательных материалистических направлений (отождествляющих агностицизм с субъективным идеализмом).

Аргументация в пользу агностицизма развивалась на протяжении всей истории мировой философии (см. Философия). Так, античный скептицизм утверждал агностическую позицию ссылками на несовершенство, изменчивость и постоянный пересмотр знания, отрицая истинное как предмет мышления и тем самым релятивизируя всякое бытие, вне зависимости от методов его познания. Традиция собственно агностицизма берёт начало в философии Дж. Беркли, полагающего, что человеку невозможно выйти из своего опыта, чтобы решить вопрос об отношении этого опыта к фактам действительности. Классическое выражение концепция агностицизма получила в системе гносеологических идей Д. Юма и И. Канта. Юм доказывал, что человек не способен объективно оценить совпадение своего знания с реальностью именно потому, что всякое знание происходит из опыта, а за пределы любого опыта принципиально невозможно выйти. Кант, различив «вещь для нас» и «вещь в себе», показал, что отсутствует логический способ установления соответствия между объективным миром и системой знания; субъекту остаётся познавать в объекте только собственные определения — то, что субъект сам вкладывает своими действиями в объект.

Заметную роль в формировании агностических взглядов среди английских философов и учёных сыграл критический разбор У. Гамильтоном (1829) рассуждений В. Кузена о познаваемости природы Бога (аргументацию Гамильтона, например, практически полностью воспроизвёл Г. Спенсер). Гамильтон, исходя из идей Канта, утверждал, что опыт человека, лежащий в основании знания, ограничивается лишь причинно обусловленными сущностями; знание же, выходящее за пределы опыта, становится антиномичным. При этом он придавал этим идеям конкретную методологическую направленность: он утверждал, например, что при попытке получить знание об абсолютных и безусловных, то есть ничем не обусловленных, конечных основаниях реальности возникают альтернативные, несовместимые описания и прочее. Благодаря таким формулировкам представление о границах познания оказывалось соотносимым с повседневной практикой естествоиспытателей и приобретало вид конкретной, интуитивно очевидной для них констатации пределов познания как пределов эффективности опытной науки. Эта конкретная констатация собственно и выражает гносеологическую суть агностицизма — с помощью доступных опытной науке средств мы ничего не можем утверждать о том, что полагается абсолютным и безусловным.

В целом, агностицизм лишь в самом общем смысле принадлежит к традиции философского скептицизма, критически оценивавшего возможности познания на основании анализа внутренних несообразностей познавательной деятельности. Специфика агностицизма связана как раз с более или менее чёткой идентификацией сферы вполне успешной познавательной деятельности. Такая идентификация, конечно, ограничивает познание, но зато гарантирует, как казалось, внутреннюю гармонизацию познавательного процесса и обоснованность его результатов. Несообразности в познании возникают лишь тогда, когда познание выходит за границы вполне определённой, вызывающей бесспорное доверие сферы познавательной деятельности, и лишь в этом пункте агностицизм кладёт границы познанию. Границы знания постоянно расширяются, подчёркивал Хаксли, хотя за пределами человеческих познавательных способностей всегда остаются вопросы, относительно которых наука в принципе не может доставить надёжных свидетельств опыта — это вопросы, касающиеся Бога и разного рода метафизических реалий. Специфика агностицизма, стало быть, состоит в том, что он пытается использовать скептицизм лишь для того, чтобы ограничить неуёмные претензии на знание и таким образом обеспечить своеобразную демаркацию интересов. Агностицизм, например, отказывает религиозным представлениям в статусе опытного знания и соответственно призывает учёных именно в качестве учёных не участвовать в решении религиозных проблем. Однако в основе такого баланса лежит очевидная концептуальная непоследовательность, ставшая в дальнейшем основным пунктом жёсткой критики агностицизма.

Агностицизм выражает позицию учёного как учёного, но при этом вне сферы его критики оказывается сама наука. Агностицизм просто не обсуждает соответствующую проблематику, ссылаясь иногда на практическую эффективность опытного естествознания, иногда на здравый смысл. С близких позиций, но более последовательно эта тема была позднее представлена в позитивистской философии: метафизическим, то есть не имеющим эмпирически осмысленного решения, в ней объявляется и сам общий вопрос о познаваемости чего-либо (А. Айер), при этом позитивизм сместил внимание с вопроса «Что мы не можем знать?» на вопрос «Что есть научное знание?», решаемый средствами специального исследования науки. Но тем самым позитивизм фактически проблематизирует деятельность учёных, и агностицизм, лишённый очевидных оснований, перестаёт существовать как особая философская позиция, он как бы растворился в позитивистских программах реконструкции науки, демаркации науки и метафизики и так далее. Эти программы оказались нереализуемыми и позднее — в рамках постпозитивизма соответствующая тематика вообще свелась к традиционному скептицизму.

Самым решительным оппонентом агностицизма является марксистская гносеология. Однако в марксистской критике агностицизма различаются два плана. Прежде всего, это весьма эффективная критика узости концептуальных оснований агностицизма, связанная с марксистской трактовкой познания как момента общественно-исторической практики. Марксизм предполагает развёрнутую оценку возможностей познания, основания которой выходят за рамки внутринаучной деятельности, и критикует агностицизм за узость его мировоззренческих горизонтов, за отсутствие историзма в оценке возможностей научного познания, за редуцирование познания только к научному познанию, а науки — к опытному естествознанию. При всей своей жёсткости такого рода критика не исключает элемент конструктивности, «позитивного снятия» агностицизма. Иным образом развёртывается марксистская критика агностицизма, когда речь фактически идёт не о познаваемости мира как таковой, не о том, в каких формах познание реализуется в конкретных познавательных практиках, а о признании материальности мира, агностицизм упрекают в том, что он, ограничивая познание сферой опыта (миром явлений) и отрицая познаваемость того, что лежит в основе опыта (материи, вещи в себе), встаёт на позиции субъективного идеализма. Но этот упрёк предполагает столь расширительное понимание познания, что оно во всяком случае теряет из виду конкретные познавательные практики, и в частности те, на которых фактически основывается агностицизм. Для такого рода критики нет различий между Юмом и Кантом, между Кантом и Хаксли, важно лишь, что все они принципиально отгораживают «явление» от того, что является, ощущение от ощущаемого. При этом объектом жёсткой, идеологизированной критики оказывается не исторический агностицизм, а скептицизм вообще (как это имеет место в работах В. И. Ленина).

Элементы агностицизма присутствовали во многих сциентистски ориентированных философских доктринах первой половины XX века — от прагматизма до критического реализма. Так, прагматизм, операционализм и инструментализм защищают тезис о невозможности познания без вмешательства в объект и превращения естественного в искусственное; тем самым «естественное» непознаваемо. Н. О. Лосский сформулировал дилемму: а) либо возможно прямое знание оригинала, и тогда непосредственное знание (интуиция) — источник истинного познания; б) либо источник познания — внешний опыт, в котором нам даны всего лишь копии (образы) сущностей и явлений, но не оригиналы; не зная прямо оригинал, невозможно судить об истинности его отображений. В этом смысле философские оценки агностицизма зависят от решения этой дилеммы. В новейших течениях философии науки термин «агностицизм» употребляется, как правило, лишь в историко-философских контекстах.

чем агностики отличаются от атеистов

Религия и политика — самые острые темы для спорщиков. И правых в этих дискуссиях чаще всего не бывает. Однако точно есть те, кто не до конца понимает значение употребляемых слов. В рамках рубрики «Просто о сложном» доступно объясняем различие таких популярных терминов как «агностицизм» и «атеизм», а еще рассказываем, кто такие «игностики».

Кто такие атеисты?

Атеизм — это мировоззрение, которое основывается на отрицании существования Бога или любого другого существа, который создал мир. Атеисты убеждены в самодостаточности естественного мира: по их мнению, никто свыше не нужен для обеспечения жизнедеятельности. Как правило, приверженцы этой концепции опираются на философию, социологию, историю и математические науки. Но не всегда.

Атеизм делят на два вида: стихийный, основанный на чем-либо, отличном от науки) и научный атеизм (основанный на естествознании, для доказательства позиции используется научный метод). Другую типологию предложили американские философы Майкл Мартин и Энтони Флю: они поделили атеизм на слабый и сильный. Последний предполагает, что атеисты отстаивают свою позицию и убеждают в том, что никаких высших существ нет. Слабый атеизм включает в себя формы отсутствия теизма (то есть веры во что-то высшее). То есть, слабые атеисты не верят в Бога, но в то же время активно не продвигают эту идею и не настаивают на том, что сверхсуществ точно нет. Поэтому говорят о близости «слабого» атеизма к агностицизму.

Кто такие агностики?

Агностики не отрицают существование Богов, но и не принимают их существование. Приверженцы такой точки зрения занимают нейтральную позицию.

Атеист: «Я не верю, что Бог существует»
Агностик: «Я не знаю, существует ли Бог»

При этом некоторые агностики критикуют атеизм, так как нет достаточных оснований заявлять, что сверхъестественных существ не существует вовсе. Сторонники агностицизма считают, что вера в Бога основана на субъективном познании. А последнее, по их мнению, невозможно: познание мира происходит только с объективной точки зрения.

Первые идеи агностицизма были обнаружены уже в античной философии. Например, софист Протагор утверждал невозможность проверки существования богов. Философ говорил: «все таково, каким оно кажется нам». Древнеиндийский философ Санджая Белаттхапутта сомневался в том, что после смерти есть какая-то иная жизнь.

Сам термин «агностицизм» может употребляться и в более широком значении. Например, в философии агностицизмом называют общую скептическую позицию в познании. Так, люди выражают «гносеологический пессимизм» и не верят в то, что какое-либо объективное познание мира возможно. Следовательно, доказать существование Бога становится невозможным. И парадокс заключается в том, что агностик может верить в высшую силу (и при этом не быть приверженцем догматических религий), но при этом осознавать, что привести аргументы в защиту своей позиции он не сможет. Немецкие философы Людвиг Фейербах и Зигмунд Фрейд, утверждали, что вера в богов — возникла для того, чтобы удовлетворить эмоциональные и социальные потребности.

Кто такие игностики?

Есть еще игностики — они не относят себя ни к атеистам, ни к теистам, пока спрашивающий не даст точное определение «бога/богов». После этого они решают, верят они в того или иного Бога или нет.

Неверующие — отзывы и рецензии — КиноПоиск

К описанию фильма »
сортировать:
по рейтингу
по дате
по имени пользователя

rina172008

Атеизм, агностицизм и прочие научные мировоззрения

Хороший документальный фильм. Проблемы религиозного мировоззрения и его последствий необходимо поднимать в современном обществе, так что польза открытых выступлений агностиков, атеистов и прочих ‘неверующих’ очевидна. Я сама разделяю научное мировоззрение авторов. На мой взгляд, невозможно представить большее чудо, чем существование человеческого сознания и способность осознавать себя, окружающий мир и свое место в этом мире. С помощью достижений науки стало возможно ответить на главные вопросы: откуда взялось всё? Откуда взялись люди? Каково место людей в этом мире и в чем смысл жизни? Людям дан разум и сознание, чтобы найти ответы и познать мир, и это самый большой дар, которым только могла наградить нас мать-природа. Библейская ‘манна небесная’ и прочие чудеса и рядом не стояли.

Но некоторые моменты в фильме вызывают у меня смешанные ощущения. Даже не моменты фильма, а поведение создателей картины — без сомнения замечательных ученых и популяризаторов науки Ричарда Докинза и Лоуренса Краусса.

Во-первых, часто возникает ощущение, что авторы популяризируют не столько науку, сколько самих себя. Бесконечные ряды книг с громкими названиями, толпы фанатов, выступления на телевидении и в других СМИ. Из всех способов популяризации научных идей я поддерживаю только открытые дебаты, всё остальное время, на мой взгляд, ученые должны заниматься научными исследованиями или преподавательской деятельностью. Невольно приходит на ум образ шоуменов. Может в какой-то степени это оправдано — как еще привлечь внимание общественности и масс, если не созданием яркого образа сайенсмэна? Но подобное поведение выглядит чересчур пафосно и вычурно. Наука не должна опускаться до ‘проповедования’ своих идей, это как раз вотчина религии. По сути, научному сообществу должно быть безразлично мнение недумающего большинства, а просвещение — это больше функция образования, но никак не науки. Этим ученые вполне могут заниматься в Университетах, в которых они преподают.

Также невольно на ум приходит мысль об атеизме как о новой религии — ‘религии 21 века’, когда видишь подобные массовые сборища. Обсуждения и открытый диалог необходимы, да, но не в том формате, когда это превращается в некий культ. Ведь авторы выступают как раз против этого стадного инстинкта в вопросе мировоззрения, призывают каждого думать своей головой и верить, во что каждый считает нужным. Безусловно, атеизм (даже в виде ‘религии 21 века’), куда менее опасен, чем все существующие религии, базирующие на идее бога и разумного замысла, но все же проводить популяризацию научных идей в таком формате не совсем верно. Атеизм — не религия, а в фильме он был очень похож на таковую.

Мне кажется, главное что необходимо сделать сторонникам и популяризаторам атеизма, это донести идею, что ‘знание’ и ‘вера’ — это две совершенно разные сущности. Знание базируется на фактах, тогда как верить мы можем во что угодно. Но как бы сильно мы не верили в свою идею, Бога, или во что угодно — оно не станет истиной, не станет фактом. Различие этих понятий важно, и оно ключевое, чтобы не принять атеизм, агностицизм или любое научное мировоззрение за новую религию.

В остальном ‘Неверующие’ представляет собой качественный научно-популярный документальный фильм, с фрагментами множества интересных дискуссий и обсуждения идей, над которыми хочется размышлять еще долго после просмотра. Я люблю такие фильмы, которые оставляют после себя след, влияют на твои взгляды и способствуют развитию, росту и познанию мира. Кажется, что становишься ближе к Вселенной и разгадке её тайн.

8 из 10

прямая ссылка

02 августа 2016 | 23:06

argia

О теистах, атеистах и прочих

Недавно силами группы энтузиастов этот фильм получил русскую озвучку и был публично показан в некоторых городах России и Одессе. Более того, как минимум в Петербурге, этот его ещё и обсуждался. Эта документальная лента преподносилась как заслуживающая внимания и, возможно, она действительно его заслуживает, поскольку всё зависит от того, что вы ищете. Вместе с тем, я испытал небольшое разочарование, по всей видимости, из-за обманутых ожиданий: я ждал более содержательной ленты. Безусловно, кино это не формат для серьезного и подробного разговора, но, например, в 2005 году Ричард Дентон и Джонатан Миллер сделали пусть и скромную, но вполне информационную работу «Краткая история неверия» («A Rough History Of Disbelief»), а из отснятого материала ещё и цикл бесед с участниками фильма под общим названием «Атеистические записи» («The Atheism Tapes»). Да и у Ричарда Докинса в 2012 году вышла куда более содержательная лента «Секс, смерть и смысл жизни».

Приходится констатировать, что «Неверующие» это своего рода проповедь. Впрочем, это вполне нормально. Авторы взяли простую идею – научный образ мысли лучше религиозного – и создали кино, имеющее эмоциональный, вдохновляющий атеистический заряд. Однако для какого снимают такое кино и зачем?

Полагаю, что для того, чтобы что-то плодотворно воспринялось необходимо иметь об этом хоть какие-то мысли, а хорошо и эмоциональную заинтересованность. Поэтому, видимо, этот фильм придется по душе тому, кто себя уже как-то соотносил с сообществом неверующих. Не спорю, что неверующему человеку уже достаточно чувства солидарности, которое может возникнуть при просмотре фильма, если он живет в условиях влиятельной религиозной идеологии, но вряд ли такое кино пошатнет чью-то веру. Те же, кто относится к этому вопросу без всякого интереса (агностики, интеисты, игностицисты и т.д.) после просмотра не воспылают к теме атеистическим интересом.

Более того, наука и религия могут сосуществовать ещё неопределенно долгое время. У науки пока нет ответов на все вопросы, а, главное, нет утешения и она, буквально, не предлагает смысл жизни, религия же как старик Протей – сказать о ней что-то определенное весьма сложно. Поэтому Лоуренс Краусс может выдвигать сколько угодно теорий относительно происхождения Вселенной, а Ричард Докинс – об эволюции человека, религиозный человек всегда сможет сказать, что та самая флуктуация перед Большим Взрывом и была Богом или даже Большой Взрыв и есть Творец, а та самая бактерия, из которой эволюционировал человек, тоже Его рук дело. Для таких умозрительных уловок нужно быть просто чуть менее догматичным и не читать Библию или другую священную книгу буквально. Более того, в контексте богатого религиозного опыта человечества говорить об атеизме очень сложно. Я имею в виду, что можно спросить у атеиста — во что он не верит, в какого Бога? И атеист вынужден будет зайти на какое-то теистическое поле и играть по его правилам, вернее оспаривать их, иначе разговор просто теряет смысл, а Бог превращается в какую-то неясную абстракцию.

Впрочем, недавно у Карен Армстронг в «Истории Бога. 4000 лет исканий в иудаизме, христианстве и исламе» я обнаружил хорошую формулировку, которую на сегодняшний день можно использовать как атеистический «минимум». Карен Армстронг пишет: «Мыслителей особенно раздражала идея сверхъестественного, недоступного, но объективно сущего божества». Однако истории авраамических религий известен духовный опыт, когда Бог из объективного мира ловко уходил в трансцендентное или субъективное измерение, и я не говорю уже об апофатической вере, которая предпочитала молчать о Боге, чем говорить.

Я не считаю этот фильм сам по себе очень интересным, но интересен факт появления такого и подобных ему фильмов, главным образом, в Америке. Если верить Докинсу, Крауссу и Миллеру, то быть публичным атеистом в пуританской Америке довольно большая проблема. Несмотря на то, что в истории США были президенты атеисты, сегодня никакой большой политик не готов делать подобных признаний. Он должен пусть и формально, но придерживаться определенной риторики. Именно поэтому «Неверующие» и подобные ему фильмы являются значимым социальным явлением, реакцией и контрмировоззрением, которые доносятся до публики самым мощным информационным средством – кино. По всей видимости, протестантизм под руку с капитализмом некогда перебиравшиеся в Северную Америку принесли туда и довольно прагматичного и объективного Бога, который стал раздражать современных ученых. И пусть «Неверующие» это проповедь и не очень содержательная, до определенной поры будут и даже должны появляться подобные фильмы, чтобы создавать зону напряженности, благодатную для такого рода проблем, для их разрешения.

Что до России, то, мне кажется, здесь у религии нет монополии на умы. Сращивание Церкви и Государства, законотворческая активность последних лет скорее свидетельствуют о кризисе религии, чем о её подъеме, как и растущие каждый год золотые «луковки». По некоторой статистике в нашей стране 5% убежденных атеистов, 15% настоящих конфессиональных верующих и 80% тех, кто во что-то верует (от «Что-То Там Есть» до Христа) или не определились по этому вопросу (Слонов, Н. Н. Интеизм: между теизмом и атеизмом // Философские науки. — 2010. — №8. — С. 47-64.). Поэтому подобные фильмы вряд ли будут появляться в России по естественным причинам. Однако есть для этого и другая причина – религия становится официальной идеологией. Это, конечно, смерть для любой живой идеи, но денег всё равно не дадут, а если кто и даст, то всё равно не покажут. А жаль.

прямая ссылка

20 июля 2014 | 23:29

Уже само название этого фильма отражает его содержание в большей мере, чем может показаться на первый взгляд. Самое простое и очевидное толкование относится к атеистам и агностикам – скептикам в вопросах религиозной ориентации человека. В противовес, это и люди, отвергающие чуждые, как им кажется, воззрения относительно мироустройства и своего места в окружающем мире – беззаветно следующие духовным наставлениям. И, пожалуй, самое точное определение, продиктованное этим документальным проектом, характеризует «неверующих», как личностей, которые находятся в постоянном поиске истины, могут ставить под сомнение любые догмы и теории, энтузиастов от науки.

Этот документальный проект представляет собой набор отрывков выступлений двух популяризаторов науки: Ричарда Докинза и Лоуренса Краусса, объединенных одной темой и некой связующей повествовательной нитью. Фильм охватывает ряд выступлений в разных странах, включая США, Австралию, Великобританию. В одних случаях известные профессоры выступают сольно, обычно вступая в дебаты с местными апологиями религии, а в некоторых — инициируют живую дискуссию друг с другом. Большинство этих выступлений нетрудно найти в сети, и должен признаться, что для раскрытия темы не всегда выбраны самые интересные тезисы. Лично я хорошо знаком с творчество Докинза и Краусса и по степени интереса не могу посоветовать этот фильм в качестве отправной точки.

Стоит обязательно учитывать, что здесь все же присутствует в определенной мере нетерпимость к современным представлениям о духовной жизни. Поэтому людям религиозным нужно понимать, что они увидят и услышат по ту сторону экрана. Этот проект однозначно не для всех, и, тем не менее, можно посоветовать его широкому кругу зрителей, хотя бы, как это принято говорить, для общего развития. Всегда важно и полезно ознакомиться с различными точками зрениями относительно окружающей действительности и общества в частности, даже если это не изменит вашу позицию.

7,5 из 10

прямая ссылка

29 июня 2014 | 16:59

В.А. Жучков. К вопросу о предмете и смысле кантовского агностицизма

1. Наш основной тезис таков: в агностицизме Канта утверждается принцип непознаваемости не только вещи в себе в обоих основных ее значениях (сверхчувственного объекта и ноуменального субъекта), но и ее отношения к явлению, момента связи или процесса перехода от сверхчувственного к чувственному, от свободы к природе и т.п. Под этим отношением или связью имеется в виду процесс человеческой деятельности в любых формах ее применения: познавательной, нравственной, эстетической и т.п. Однако в данном случае речь идет не о любой целеполагающей и продуктивной деятельности, а только о такой, которая имеет свободный и творческий характер и благодаря которой осуществляется действительный скачок от непознанного к познанному, переход за пределы имеющегося знания к новому знанию, от должного к сущему, от эстетической идеи к художественному образу или прекрасному произведению искусства и т.д. Такая деятельность принципиально отлична от репродуктивной деятельности, в которой искомые цели, результат и средства их достижения уже заранее известны и однозначно определены и которая осуществляется в рамках познанного, согласно необходимым законам природы, общепринятым правилам, нормам, алгоритмам поведения и т.п., то есть деятельности, целиком относящейся к сфере явлений или опыта.

2. Выдвинутый здесь тезис требует, однако, пояснения и обоснования, поскольку, на первый взгляд, он вступает в противоречие с кантовским учением о принципиальной непознаваемости вещи в себе, об ограниченности человеческого познания сферой опыта, дуалистическим пониманием теоретического и практического разума и т.д. Кант постоянно подчеркивает, что между вещами в себе и явлениями, свободой и природой существует «необозримая пропасть», которую невозможно преодолеть, найти какой-либо переход, позитивную связь и т.п. [т.3, с. 138,149; т.5, с.173,196].

3. Однако при ближайшем рассмотрении обнаруживается неоднозначность и даже внутренняя противоречивость этих дуалистически-агностических установок Канта. Во-первых, само противопоставление сверхчувственного и чувственного миров зачастую оказывается у него всего лишь различием двух противоположных точек зрения, или способов рассмотрения «одного и того же предмета» с двух различных сторон: то как чувственного предмета, то как вещи в себе [т. 3, с.89, 94,141; т.4,ч.1,с.167]. Иначе говоря, «объективная» противоположность двух миров оказывается всего лишь различием в способе нашей субъективной оценки одного и того же предмета. Очевидно, что в этом случае вопрос о «пропасти» между вещами в себе и явлениями и невозможности позитивной связи (или перехода) между ними принимает совершенно иную форму.

4. Во-вторых, большинство исследователей философии Канта справедливо отмечает, что вопреки своему дуализму само соотношение вещи в себе и чувственных явлений он всегда представляет в форме причинной связи, будь то воздействие или «аффицирование» вещью в себе нашей души, либо отношение свободы как спонтанной причины к природе как необходимому действию [т.3, с.127-128, 418, 494; т.6, с. 217 и др.]. Более того, от абстрактного признания возможности, или непротиворечивости, этого «динамического», или последовательного, «синтеза неоднородного» в «Критике чистого разума» в своих более поздних работах Кант вполне определенно склоняется к признанию позитивного характера этой связи. В своей третьей «Критике…» он рассматривает способность суждения в качестве «посредствующего звена» между свободой и природой, которое делает возможным переход от теоретического к практическому разуму, неоднократно говорит о том, что сверхчувственный мир должен иметь влияние на мир чувственно данных явлений, а также об осуществимости в последнем целей и законов свободы; и более того, считает свободу единственным понятием сверхчувственного, доказывающим свою объективную реальность в природе и т.д.[т.5, 173,197-198,514 и др.].

5. Еще более конкретно Кант разрабатывает эту тему в учении о гении как о природном даровании субъекта «в свободном применении своих познавательных способностей», как продуктивной и оригинальной способности создавать образцы, творить новое без заранее предписанных правил и т.д. [т.5, с.322-324, 334-335 и др.]. В учении о культуре, а также в работах по антропологии, философии истории и права и др. указанная тема приобретает едва ли не доминирующий характер: ее центральным мотивом оказывается идея человека как свободного существа, способного посредством своей целеполагающей, творчески-продуктивной деятельности расширять свои познания о природе и подчинять ее своим целям, становиться ее «титулованным властелином» и даже творить из нее «вторую природу» [т. 5, с.462-464]. Причем указанную способность человека Кант относит ко всем областям его деятельности: не только познавательной, но и общественно-политической, государственно-правовой, нравственной, эстетической и т.п., рассматривая человека как субъект культуры и творца всех ее возможных форм и воплощений на протяжении всей истории человечества.

6. Таким образом, вопреки своему дуализму и агностицизму, Кант все-таки допускает, хотя и в непоследовательной и противоречивой форме, возможность связи, или перехода, от вещей в себе к явлениям, рассматривает свободу в качестве предпосылки и источника действенной, продуктивно-творческой деятельности, реализуемой в сфере познания, опыта, различных областях человеческой культуры. Однако при этом он решительно выступает против возможности познания самой этой связи, процесса перехода, или «скачка», от вещи в себе к явлению в творческом акте свободной человеческой деятельности. Кант настойчиво повторяет, что гений «не может описать или научно показать, как он создает свое произведение», «не знает, каким образом у него осуществляются идеи для этого»; что способности открывать или создавать новое (равно как и поступать сообразно долгу, из уважения к моральному закону или творить оригинальные произведения искусства) «нельзя учить или научиться» [т.5, с.323-324; т.6, с.570]. Переход от свободно поставленной цели, предварительной гипотезы к ее объективной реализации, «опредмечиванию» в необходимом и общезначимом знании, от морального мотива к «легальному» поступку, от эстетической идеи к художественному образу и т.п. (то есть, говоря языком Канта, от сверхчувственной свободной причины к ее необходимому и чувственно данному явлению) осуществляется «необъяснимым образом» [т.5,с.197]. Мы «не вправе задавать вопрос», как происходит такой переход, каким образом «одно полагает совершенно другое»; мы не можем понять, каким образом долг может быть причиной поступка или почему наша свобода приводит именно к такому действию или результату и т.п.; все это, считает Кант, «выходит за пределы нашей познавательной способности» [т. З, с.422, 494; т.4,ч.1,с.116, 165-167; т.5, с.196 и др.].

7. Убеждение Канта относительно непознаваемости этого процесса перехода от вещи в себе к явлению имеет еще один весьма важный аспект: как его тезис об ограниченности знания отнюдь не означал обскурантистской подмены научного познания религиозной верой, так и его агностицизм относительно свободного и творческого характера человеческой деятельности отнюдь не был апелляцией к мистическому озарению, к сверхчувственной способности интеллектуального созерцания, интуитивного прозрения и т.п. Еще более решительно он выступал против спекулятивно-умозрительных попыток переходить за границы опыта, неправомерных притязаний «умствующего» разума на познание трансцендентного, сверхчувственного мира; именно этому была посвящена его критика диалектических иллюзий чистого разума, целью которой было не только опровержение традиционных метафизических учений о душе, мире и Боге, но и попыток подмены реального и конкретного процесса бесконечного продвижения человеческого познания догматическими постулатами, суррогатами и паллиативами.

8. Непостижимость свободно-целеполагающего и творчески-продуктивного характера человеческой деятельности означала для Канта всего лишь невозможность создания для нее какого-либо единого и универсального метода, логики или алгоритма: жестких правил научных открытий и изобретений, внешне навязанных предписаний относительно нравственного выбора и поведения человека, норм художественного творчества и т.п. Это процесс всегда остается делом человеческой свободы, выражением и проявлением его способности к самостоятельному и ответственному выбору целей и путей их достижения, к поиску оригинальных, ранее не существовавших и не известных способов решения новых проблем, осуществления долга и нравственных обязанностей, реализацией эстетических идей и художественного вкуса и т.д. Утверждая непознаваемый характер свободно-творческой деятельности человека, Кант, однако, предъявляет вполне определенные и весьма жесткие требования и нормы к ее конечным результатам, итоговым продуктам: последние всегда и необходимо должны принять форму «явлений», стать принадлежностью чувственно данного мира в соответствии с его необходимыми законами и общезначимыми критериями истины, добра и красоты, дабы они могли включиться в контекст общечеловеческой культуры, стать ее всеобщим достоянием. В этой связи становится понятным смысл кантовской трактовки понятий вещи в себе и явления в качестве «двустороннего» способа рассмотрения или оценки «одного и того же предмета». В качестве вещи в себе этот предмет рассматривается с точки зрения его генезиса, то есть процесса его освоения или построения в процессе свободной и творческой деятельности, в контексте нравственной мотивации совершаемого поступка или оригинальности вкуса, таланта или манеры автора художественного произведения. В качестве же явления предмет рассматривается как достояние исторического опыта человечества, как некоторая «чувственная данность» или факт духовной или материальной культуры, социально-экономического, общественно-политического или нравственно-правового состояния общества. Главным при этом оказывается общезначимая и необходимая форма «предмета», в которой исчезают или отходят на второй план все черты или признаки его генезиса, деятельно-творческого возникновения, но которая делает возможным его функционирование, использование в качестве средства или способа удовлетворения тех или иных жизненно-практических потребностей людей, их интересов, запросов и т.п.

9. На основе сказанного мы считаем возможным сделать следующий вывод: непознаваемым, а точнее, недоступным абсолютному или раз и навсегда данному знанию Кант считал, во-первых, бесконечный мир как неисчерпаемый объект познания, во-вторых, потенциально бесконечный мир свободы человека или его принципиальной возможности выходить за пределы всегда ограниченного и относительного знания, стереотипов деятельности и поведения, в-третьих, способности самостоятельно искать и находить конкретные пути и формы перехода от вещи в себе к явлению, то есть творческие, оригинальные и принципиально непредсказуемые и непрограммируемые способы «синтеза», соединения этих двух сверхчувственных сфер в области опыта, то есть необходимого знания, нравственного и правового поведения, художественного творчества и т.п. Такова, на наш взгляд, основная идея трансцендентально-критической философии Канта, которую следует определять не как агностицизм, а как открытое мировоззрение, поскольку оно не предписывает человеку никаких догм и идеологем, но обращено к нему как к реальному и конкретному, разумному и свободному существу и постоянно побуждает его к творческой активности и нравственно-ответственному поведению. Именно на этих предпосылках и основывается конечный вывод его философского мировоззрения, согласно которому человек представляет собой абсолютную ценность, а «его существование имеет в себе самом высшую цель», относительно которого «уже нельзя спрашивать, для чего он существует» [т.5, с.469].

_______________________

И. Кант. Соч.: В 6 т. М., 1963-1966.

Данный текст представляет собой краткое изложение доклада В.А. Жучкова, представленного на VIII Международных Кантовских чтениях и был опубликован в сборнике «Материалы VIII Международных Кантовских чтений» (1999):

Жучков В.А. К вопросу о предмете и смысле кантовского агностицизма//Материалы VIII Международных Кантовских чтений, посвященных 275-летию Иммануила Канта / Калинингр. ун-т. – Калининград, 1999. С.41-45.

 

Удобную религию придумали агностики. В мире стремительно растет число верующих в то, что верить ни во что нельзя

Согласно опубликованному на днях исследованию американских социологов, на 5,5 млрд. жителей Земли, исповедующих какую-либо религию, приходится 1,1 млрд. нерелигиозных людей. Причем атеистов среди них втрое меньше, чем агностиков – тех, кто верит в непознаваемость мира. Российские эксперты считают: и у нас число агностиков растет. Правда, сами агностики об этом не подозревают.

Ученые Питцерского университета (Калифорния) опубликовали список 50 самых атеистических государств мира. В первую десятку вошли страны Скандинавии, Чехия, Франция, Вьетнам, Япония и Южная Корея. Россия не намного отстала и заняла 12-е место (48% неверующих граждан). Невольно возникает вопрос: увеличивается ли число безбожников на Земле? Как показали результаты исследования, христиан за последние сто лет стало больше в 3,8 раза, мусульман – в 6 раз. Тогда как атеистов – аж в 10! Социологи пришли к выводу, что общества, где условия жизни хуже, более религиозны. Там же, где пища и кров имеются в достатке, надежда на Бога снижается. Но любопытно, что в странах, переживших религиозный геноцид, это практически не сказалось на общем числе верующих. Так, в КНР атеистами считают себя всего 8–10%. Правда, по результатам другого исследования, 59% китайцев назвали себя «нерелигиозными».

И здесь – отсыл к самому любопытному выводу социологов из Питцерского университета. За прошлый век стало в 30 раз больше агностиков – людей, по определению лауреата Нобелевской премии Бертрана Рассела, «считающих невозможным познать истину в вопросах существования Бога или вечной жизни». Рассел уточняет, что агностицизм и атеизм – разные вещи: «Атеист, подобно христианину, полагает, что можно узнать, существует Бог или нет… Агностик же воздерживается от окончательного суждения».

Такая позиция чрезвычайно выгодна в контексте «главной религии ХХI века» – политкорректности. Агностицизм, уже не как философская доктрина, а как идеология, одерживает в мире победу за победой. В ноябре прошлого года Национальный совет против дискриминации Румынии (где при последней переписи населения 87% назвали себя православными) заявил, что министерство образования «не должно допускать дискриминации учащихся-агностиков», и потребовал «обязать директоров школ запретить религиозные символы повсюду, кроме мест, отведенных под религиозное обучение». Крупнейшая в США организация, объединяющая агностиков, подала в суд на президента Буша, оспаривая право государства финансировать религиозные организации, которые оказывают социальные услуги. Заметим, что в Штатах свыше 30 млн. человек не являются атеистами, но в то же время не принадлежат ни к одной религии. Это вдвое больше, чем было в 1990 году. «Я – женщина, социалистка, разведенка и агностик. То есть являю собой все грехи сразу», – заметила с улыбкой Мишель Бачелет сразу после победы на президентских выборах в Чили, где 90% населения – католики…

Означает ли все это, что за агностиками будущее? Декан философского факультета МГУ, профессор Владимир Миронов рассказал «НИ»: «Человек, заявляющий сегодня: «Я – агностик», исходит из той позиции, что сомневается во всем, что вокруг себя видит и слышит. И прежде всего, это относится к области научного знания. Современная наука сама порождает элементы неверия в то, что объяснимо. В мире все более крепнет позиция неверия не в Бога, а вообще в позитив. Если говорить о России, то на первый взгляд у нас вроде бы наблюдается тенденция смещения массового сознания в религиозную сторону. Часто, например, употребляется слово «воцерковленность». Но что это значит? Посещение храма на Пасху? Или все-таки мировоззрение и образ жизни? Если последнее, то верующих у нас не 90%, как заявляют церковные иерархи, а в десятки раз меньше. На словах мы все верующие, а в реальности не можем толком сказать, во что именно веруем. И значит, во многом сомневаемся».

Недавнее исследование наших социологов показало, что в России 96% молодежи доверяют РПЦ только на том основании, что лишь 4% относятся к ней негативно. Однако в церковной среде наиболее здравомыслящие люди полагают, что здесь повода для оптимизма нет. Например, в Англии 74% молодых людей в возрасте 18–24 лет «открыты к диалогу о Боге и вере», но те же три четверти респондентов предпочитают вести такие разговоры с агностиками. Вот как «НИ» прокомментировал это сообщение протоиерей Михаил Ардов – известный публицист и писатель, настоятель столичного храма Во имя Царственных мучеников: «Мы живем в постхристианские времена. Может, имеет смысл даже сказать: «в пострелигиозные», но я – православный священник и вправе говорить лишь о «своей епархии». Практикующих православных в России не более 3–5%. Казалось бы, у нас это следствие гонений, которым наша Церковь подвергалась в ХХ веке. Но в Англии, где со времен Кромвеля, и то не столь кровавых, ничего похожего в отношениях общества и Церкви не было, не более 3% практикующих англикан и католиков. И не случайно тамошняя молодежь предпочитает разговаривать о Боге с агностиками. Эти разговоры для них – не духовная, а интеллектуальная потребность. Точно так же апостола Павла в афинском ареопаге с любопытством слушали до того момента, пока он их не стал обращать в свою веру. Религиозная жизнь современным людям, как жителям древних Афин, скучна. Один богослов очень хорошо сказал: «Ну, допустим, переведем мы Литургию на русский язык. Но это не даст ожидаемых результатов, потому что носителям массового сознания непонятен вовсе не церковный язык, а весь круг религиозных идей и смысл церковной жизни». Наши иерархи в упор этого не видят – потому самим себе и другим верующим подготавливают отнюдь не светлое будущее».

ВО ЧТО ВЕРУЕМ?

Сегодня в мире насчитывается около 2,1 млрд. христиан (в том числе 1,15 млрд. католиков). Далее следует ислам (1,3 млрд.), индуизм (900 млн.), конфуцианство и даосизм (394 млн.), буддизм (376 млн.). В первую десятку мировых религий попало «учение чучхе» – государственная идеология Северной Кореи, по всем социологическим критериям имеющая признаки религиозного культа и насчитывающая 90 млн. адептов. «Чучхеисты» опередили последователей иудаизма и синтоизма. Замыкает десятку сайентология (учение Рона Хаббарда) с 500 тыс. приверженцев

Страница не найдена |

Страница не найдена |

404. Страница не найдена

Архив за месяц

ПнВтСрЧтПтСбВс

      1

23242526272829

3031     

       

       

     12

       

     12

       

      1

3031     

     12

       

15161718192021

       

25262728293031

       

    123

45678910

       

     12

17181920212223

31      

2728293031  

       

      1

       

   1234

567891011

       

     12

       

891011121314

       

11121314151617

       

28293031   

       

   1234

       

     12

       

  12345

6789101112

       

567891011

12131415161718

19202122232425

       

3456789

17181920212223

24252627282930

       

  12345

13141516171819

20212223242526

2728293031  

       

15161718192021

22232425262728

2930     

       

Архивы

Метки

Настройки
для слабовидящих

Протестантизм как «розовое христианство» – Weekend – Коммерсантъ

Иоганнес Брамс

Я с радостью пожертвовал бы словом “немецкий” и сделал бы его просто “человеческим”. Я выбирал именно тот или иной текст, потому что я музыкант, потому что этот текст мне подходил и потому что мне затруднительно было спорить о словоупотреблении с моими досточтимыми “либреттистами”

Из письма Карлу Рейнталеру, 1867 год

Один из крупнейших европейских композиторов второй половины XIX века, важный продолжатель австро-немецкой симфонической традиции. В списке сочинений Брамса — произведения почти всех бытовавших тогда музыкальных жанров, кроме оперы. Его эстетические убеждения и демонстративное преклонение перед авторитетом Бетховена (а также Баха как непревзойденного мастера хорового письма) при жизни навлекали на Брамса упреки в чрезмерном консерватизме и академичности. Позднее, усилиями главным образом Арнольда Шенберга и Альбана Берга, он стал восприниматься как предтеча музыкальных новаций ХХ века.

Есть известнейший мемуар об одной из бесед Иоганнеса Брамса и Антонина Дворжака, случившейся весной 1896 года в Вене. Как вспоминает Йозеф Сук, дворжаков ученик и зять, говорили о религии: «Дворжак, как все знают, был полон искренней, практически детской веры, в то время как взгляды Брамса были совершенно противоположными. «Дворжак, как все знают, был полон искренней, практически детской веры, в то время как взгляды Брамса были совершенно противоположными. “Я слишком много читал Шопенгауэра и смотрю на вещи иначе”,— говорил он… На обратном пути в гостиницу Дворжак был очень молчалив. В конце концов он воскликнул: “Такой человек, такая высокая душа – и не верует, ни во что не верует!”»

Трудно найти биографию Брамса, где не цитируется этот рассказ. Те биографии, что посерьезнее, однако, уточняют, что с мировоззрением композитора не все было так уж до предела однозначно, как представлялось Дворжаку. Что воспитанный в благочестивой лютеранской семье Брамс до самой смерти хранил немецкую Библию, подаренную ему (если так можно сказать, имея в виду, что одариваемый — младенец) на крещение и за последовавшие годы густо испещренную подчеркиваниями и пометками. Что на библейские и богослужебные тексты он написал порядочное количество мотетов для хора, и вряд ли из одного только желания попрактиковаться таким образом в хоровом письме. Что, наконец, его самая масштабная вещь — произведение духовное: если бы Брамс подразумевал иное, так озаглавил бы этот опус «Семь траурных концертштюков» или как-то в этом роде. Но в том и дело, что назвал он его «Немецким реквиемом».

В 1860-е годы заголовок «месса» или там «Te Deum», конечно, уже не подразумевал, что автор предназначает это произведение для исполнения в храме и за богослужением. Но связь таких формальных жанров со старой музыкальной традицией, в которой были вполне однозначные литургические обертоны, все еще воспринималась как живой факт.

И даже свидетели первых исполнений того же «Немецкого реквиема», кстати, делились смутным ощущением, что в церкви эта музыка звучала бы уместнее, нежели в концертном зале. Что само по себе с культурологической точки зрения страшно занятно. Привычный нам филармонический концертный зал — вообще порождение зрелого XIX века, причем по преимуществу именно германского XIX века с его взлетом оркестровой традиции и культуры разнообразных Musikverein’ов. Но оттуда же и восприятие концертного зала как без пяти минут сакрального пространства, как «светской церкви», где вместо иконостаса орган.

Рукопись «Немецкого реквиема», 1883-1897 годы

Фото: DeAgostini/Getty Images

В 1880-е, когда «Немецкий реквием» все еще продолжал завоевывать именно что концертные сцены мира, Константин Леонтьев разразился знаменитыми филиппиками в адрес современного ему состояния христианской культуры. «Диоклетианы и даже Борджиа были гораздо менее вредны для христианства, чем многие очень скромные и честные бюргеры нашего времени» — без обиняков утверждал он. А все потому, что пресловутые бюргеры создали себе «розовое христианство», произвольно выбирая из всей церковной традиции только то, что служит понятиям «европейского утилитарного прогресса».

Говорилось это с прицелом на «наших новых писателей», Достоевского и Толстого, но, в принципе, Леонтьев с его гротескным синтезом афонского православия и ницшеанства, как это ни странно, вполне вписывается в большую культурную историю общеевропейского романтизма. Как и «Реквием» Брамса. Просто на немецком материале (особенно более раннем, начала столетия) конфессиональная окраска мировоззренческих и чисто художественных, казалось бы, поисков особенно заметна.

Кто-то из немцев видел в опыте Реформации, обогащенном просвещенческим пафосом XVIII века, единственно возможный залог разумного развития — индивидуального, общественного и культурного. Стоит прибавить — залог уникально германский: при всемирных успехах протестантизма в Германии предпочитали видеть в Реформации прежде всего событие национальной истории, немецким духом взлелеянное.

Кто-то, напротив, от этого опыта в гневе отворачивался: слишком буднично, слишком казенно. Вздохи мировой души, туманный Абсолют, смятенная тоска по идеалу — все это звало скорее к старинной латинствующей мистике, чем к посюстороннему протестантскому рацио. А так чаровавшее романтиков Средневековье было Средневековьем не только замков и трубадуров, но и соборов (и неслучайно, скажем, Шлегель в конце концов демонстративно перешел в католичество).

«Немецкий реквием» оказался на перекрестье этих тенденций, которые, оказывается, все еще оставались актуальны во времена Брамса. Удивительно, но, если взглянуть на карту первых исполнений «Реквиема», мы обнаружим, что успех брамсовскому опусу доставался в городах традиционно протестантских. А в католических Вене или Мюнхене публика и критика поначалу просто недоумевала. Как, вот эта чувствительная лирика, щедро приправленная фугами,— это реквием? А где же Dies irae, где ужас последнего Суда, где предельная мука, где эсхатология?

Брамс действительно ни на какие бы то ни было богослужебные формуляры не ориентировался — просто выбрал ряд подходящих текстов из лютерова перевода Библии, старательно избегая доктринальных вопросов. Многие годы штудируя Баха, уж в этом случае он не мог обойтись без аллюзий на барочную церковную музыку. Все это рецензенты, в зависимости от собственных убеждений, то ругали, то хвалили; и даже вынесенная в название «немецкость» стала предметом споров.

Реквием создавался ровно в то время, когда шла борьба за объединение Германии; «Deutsches Requiem» — это можно было прочитать и как «реквием для всей немецкой нации», «общегерманский реквием», в чем чудилась какая-то претензия на нормативность. Вагнер, претендовавший на статус единственного пророка германского духа, потому так и гневался на брамсов «Реквием». И еще потому, что благостность произведения Брамса, казалось Вагнеру, отдавала тем самым духовным бюргерством, которое страшнее Диоклетианов и Борджиа.

Да, можно расслышать в «Немецком реквиеме» и примирительный отказ от экзистенциального страха (потому что зачем этот страх «утилитарному прогрессу»?). И вежливый художественный жест агностика, который мысли о конце земного бытия, так и быть, облекает в религиозную форму, прибегая к заемным словам о вечном блаженстве и потустороннем утешении. Когда в Страстную пятницу 1868 года «Немецкий реквием» впервые исполнялся в Бремене, дирижер Карл Рейнталер даже дополнил музыку Брамса Бахом и Генделем. Ария из генделевского «Мессии» «Я знаю, что Искупитель мой жив», как представлялось Рейнталеру, придавала слишком размытому посылу «Немецкого реквиема» более явное христианское звучание.

Но можно и заметить, что Брамс апеллирует не только к подчеркнуто протестантской музыкальной генеалогии «Лютер — хоралы — Шютц — Бах», но и к церковной музыке католиков Моцарта и Бетховена. Что образность, музыкальная и текстовая, в «Реквиеме» на самом деле слишком многозначна, и звучащие в шестой части слова «не имеем здесь пребывающего града, но грядущего взыскуем» совершенно не обязательно воспринимать как бессмысленную фигуру речи.

Казалось бы, что может быть более объективным жанром, чем монументальное и многочастное духовное произведение, да еще на заупокойную тематику? Чай, не вокализ и не романс. Но у Брамса на этом материале получилось все равно глубоко субъективное высказывание, прямо рассчитанное на совершенно разные толкования и разные формы сопереживания. Как ни странно, сама укромность, приватность и нелинейность этого высказывания именно «Немецкий реквием» сделали вещью по духу гораздо более близкой Реформации, чем даже почтенные Бах и Шютц.

Сергей Ходнев


Атеизм и агностицизм (Стэнфордская энциклопедия философии)

1. Определения «атеизма»

«Атеизм» обычно определяется с точки зрения «теизм». Теизм, в свою очередь, лучше всего понимать как суждение — что-то либо истинное, либо ложное. это часто определяется как «вера в существование Бога», но здесь «Вера» означает «во что-то верили». Это относится к пропозициональному содержанию веры, а не к отношению или психологическое состояние веры. Вот почему имеет смысл сказать что теизм истинен или ложен, и выступать за или против теизма.Если, однако «атеизм» определяется в терминах теизма и теизм — это утверждение, что Бог существует, а не психологическое состояние веры в существование Бога, тогда это Отсюда следует, что атеизм — это не отсутствие психологического состояния. веры в то, что Бог существует (подробнее об этом ниже). В «А-» в слове «атеизм» следует понимать как отрицание вместо отсутствия, как «не» вместо «без». Поэтому, по крайней мере, в философии атеизм следует истолковывать как утверждение о том, что Бога не существует (или, шире, утверждение, что богов нет).

Это определение имеет дополнительное достоинство, поскольку делает атеизм прямым ответом к одному из важнейших метафизических вопросов философии религии, а именно: «Есть ли Бог?» Есть только два возможные прямые ответы на этот вопрос: «да», что теизм и «нет» — атеизм. Ответы типа «Я не знаю »,« никто не знает »,« я плевать »,« утвердительного ответа никогда не было установлено »или« вопрос лишен смысла » не прямые ответов на этот вопрос.

Отождествляя атеизм с метафизическим утверждением, что нет Бог (или что богов нет) особенно полезен для выполнения философии, важно понимать, что термин «Атеизм» многозначен, т. Е. Имеет более одного родственного смысл — даже в философии. Например, многие писатели по крайней мере неявно отождествлять атеизм с позитивной метафизической теорией, такой как натурализм или даже материализм. В этом смысле слова значение слова «атеизм» не выводится напрямую из значение «теизма».Хотя это может показаться этимологически странно, возможно, есть основания утверждать, что что-то вроде (метафизического) натурализма изначально называлось «Атеизм» только из-за культурного доминирования ненатуралистические формы теизма не потому, что навешиваемая точка зрения не более чем отрицание теизма. С этой точки зрения, было бы были атеистами, даже если теистов никогда не существовало — они просто не были бы названы «атеистами». (Баггини [2003] предлагает такую ​​мысль, хотя его «Официальное» определение — стандартное метафизическое определение.) Хотя это определение «атеизма» вполне законно, это часто сопровождается ошибочными выводами из (предполагаемых) ложность или вероятная ложность атеизма (= натурализма) истине или вероятная правда теизма.

Еще более радикально отклонившись от философской нормы, некоторые философы и немало нефилософов утверждают, что «Атеизм» не следует определять как утверждение на все, даже если теизм — это суждение. Вместо этого «атеизм» следует определять как психологическое состояние: состояние неверия в существовании Бога (или богов).Эта точка зрения была предложена философ Энтони Флю и, возможно, сыграл роль в его (1972 г.) защита предполагаемой презумпции «атеизма». В редакторы Oxford Handbook of Atheism (Bullivant & Ruse 2013) также поддерживают это определение, и один из них, Стивен Булливант (2013) защищает его на основании научной полезности. Его аргумент состоит в том, что это определение лучше всего может служить обобщающим термином для широкого спектра позиций, которые были идентифицированы с атеизм. Затем ученые могут использовать такие прилагательные, как «сильный». и «слабый» для разработки таксономии, которая различает различные специфические атеизмы.К сожалению, этот аргумент не учитывает Дело в том, что если атеизм определяется как психологическое состояние, то нет предложение может считаться формой атеизма, потому что предложение не психологическое состояние. Это подрывает его аргумент в защиту Определение Флю; потому что это означает, что то, что он называет «Сильный атеизм» — утверждение (или вера в чувство «во что-то верили»), что нет Бог — это вообще не разновидность атеизма. Короче, его предложенный «зонтичный» термин оставляет сильный атеизм в дождь.

Хотя определение «атеизма», данное Флю, не соответствует действительности зонтичный термин, это, безусловно, законное определение в том смысле, что он сообщает о том, как значительное количество людей используют этот термин. Опять же, существует более одного «правильного» определения термина «атеизм». Вопрос для философии в том, какое определение наиболее полезный для научных или, более узко, философских целей. В других контекстах, конечно, вопрос о том, как определить «Атеизм» или «атеист» могут выглядеть очень другой. Например, в некоторых контекстах решающей проблемой может быть: какое определение «атеист» (в отличие от «Атеизм») является наиболее полезным в политическом отношении, особенно в свет фанатизма, с которым сталкиваются те, кто считает себя атеистами.В Тот факт, что сила в числах, может рекомендовать очень инклюзивный определение «атеиста», которое заставляет любого, кто не является теист в сгибе. Сказав это, можно было бы подумать, что это будет кроме того, нет веских причин, политических или иных, для нападок на товарища нетеисты, которые не считают себя атеистами просто потому, что они выбирают использовать термин «атеист» в каком-то другом, в равной степени законный смысл.

Если атеизм обычно и лучше всего понимается в философии как метафизическое утверждение, что Бога не существует, тогда что, можно интересно, должны ли философы использовать популярный термин «Новый Атеизм»? Философы пишут статьи и посвящают журнальные выпуски (French & Wettstein 2013) о новом атеизме, но нет ничего близкого к консенсусу относительно того, как этот термин должен быть определенный.К счастью, в этом нет реальной необходимости, потому что термин «Новый атеизм» не выделяет каких-то отличительных философская позиция или явление. Вместо этого это популярный лейбл для движения, широко представленного четырьмя авторами — Ричардом Докинз, Дэниел Деннет, Сэм Харрис и Кристофер Хитченс, чьи работы неизменно критикуют религию, но помимо этого, похоже, объединяется только временем и популярность. Кроме того, может возникнуть вопрос, что нового в Новом Атеизм. Конкретная критика религии и аргументов, используемых для защищать религию не ново.Например, возможно, более изощренная и убедительная версия центрального атеистического Аргумент можно найти в книге Юма «Диалоги » (Виленберг 2009 г.). Кроме того, в то время как Деннетт (2006) страстно призывает научное изучение религии как естественного явления, такое изучение существовало задолго до этого звонка. Действительно, даже когнитивная наука религия прочно утвердилась к 1990-м годам, и антропология религию можно проследить по крайней мере до девятнадцатого век. Переходя от содержания к стилю, многие удивляются воинственности некоторых новых атеистов, но было много агрессивных атеисты, которые относились к религии задолго до Харриса, Докинз и Хитченс.(Деннет не особенно воинственен.) Наконец, стереотип о том, что новый атеизм является религиозным или квазирелигиозным, или идеологическим, каким-то беспрецедентным образом, явно ложный и тот, который Новый Атеисты отвергают. (Подробную информацию по этим вопросам см. В Zenk 2013.)

Еще одна подкатегория атеизма — «дружеский атеизм», которую Уильям Роу (1979) определяет как позицию, что, хотя Бог не существует, некоторые (интеллектуально развитые) люди оправдано верой в то, что Бог существует.Роу, дружелюбный атеист сам противопоставляет дружественный атеизм враждебному атеизму и равнодушный атеизм. Недружественный атеизм — это мнение, что атеизм правда, и что никакая (изощренная) теистическая вера не оправдана. В несмотря на его весьма вводящее в заблуждение название, этого мнения могли придерживаться самый дружелюбный, самый открытый и религиозно терпимый человек можно вообразить. Наконец, хотя Роу говорит о «равнодушных» атеизм »как« позиция », это не предложение но вместо этого психологическое состояние, в частности, состояние атеист, который не является ни дружелюбным, ни недружелюбным, то есть не верит, что дружеский атеизм верен, и не верит, что недружелюбный атеизм — это правда.

Возможно, еще более интересное различие между проповедниками Бога атеизм и антибожий атеизм. Сторонник Бога, атеист, такой как Джон Шелленберг (кто придумал термин) — это тот, кто в некотором реальном смысле любит Бога или по крайней мере, идея Бога, который очень старается представить, что за чудесные миры, которые такое существо могло бы создать (вместо того, чтобы просто предполагать что такое существо создаст мир что-то вроде мир, который мы наблюдаем), и кто (по крайней мере частично) именно по этой причине считает, что Бога не существует.Такой атеист мог бы сочувствовать к следующим настроениям:

Верить в Бога — оскорбление для Бога. С одной стороны, это предположим, что он совершил акты неисчислимой жестокости. На с другой стороны, это значит предположить, что он извращенно дал свою человеческую создания инструмент — их интеллект — который должен неизбежно приведет их, если они беспристрастны и честны, к отрицанию его существование. Заманчиво заключить, что если он существует, то это атеистов и агностиков, которых он любит больше всего, среди тех, у кого претензии на образование.Потому что они те, кто взял его очень серьезно. (Стросон, 1990)

Напротив, атеисты, выступающие против Бога, такие как Томас Нагель (1997: 130–131) находят всю идею Бога оскорбительной и, следовательно, не только верят, но и также очень надеюсь, что не существует. Нагель часто называется «антитеистом» (например, Kahane 2011), но этот термин здесь намеренно избегают, так как он имеет много разных смыслов (Кахане 2011: примечание 9). Кроме того, ни в одном из этих смыслов от человека не требуется быть атеист, чтобы быть антитеистом, поэтому антитеизм — это не разновидность атеизма.

2. Определения «агностицизма»

Термины «агностик» и «агностицизм» были известная идея, придуманная в конце девятнадцатого века англичанами биолог, Т. Хаксли. Он сказал, что изначально у него

изобрел слово «агностик» для обозначения людей, которые, как и [сам], признают себя безнадежно невежественными в отношении множество вопросов, о которых метафизики и теологи, как православные и инославные, догматизируют с величайшей уверенностью.(1884)

включая, конечно, вопрос о существовании Бога. Он не делал, однако определяйте «агностицизм» просто как состояние бытия агностик. Вместо этого он часто использовал этот термин для обозначения нормативного гносеологический принцип, нечто подобное (хотя и более слабое) то, что мы сейчас называем «эвиденциализмом». Грубо говоря, Хаксли принцип говорит, что неправильно говорить, что кто-то знает или верит, что утверждение верно без логически удовлетворительных доказательств (Хаксли 1884 и 1889).Но это было применение Хаксли этого принцип теистической и атеистической веры, которая в конечном итоге наибольшее влияние на значение термина. Он утверждал, что, поскольку ни одно из этих убеждений не подтверждается должным образом доказательствами, мы должны приостановить суд по вопросу о том, существует ли Бог.

В настоящее время часто используется термин «агностик» (когда вопрос в существовании Бога) для обозначения тех, кто следует Рекомендация, выраженная в заключении аргумента Хаксли: агностик — это человек, который высказал предположение, что является Богом, но не верит ни в то, что это правда, ни в ложь.Поэтому неудивительно, что термин «агностик ism » часто определяется как в философии, так и за ее пределами, а не как принцип или любое другое предложение, но вместо этого как психологическое состояние агностика. Назовите это «психологическим» смысл термина. Конечно, полезно иметь термин для обозначения люди, которые не являются ни теистами, ни атеистами, но философы могут желаю, чтобы какой-нибудь другой термин помимо «агностик» (Возможно, «теологический скептик»?). Эта проблема в том, что для философских целей очень полезно иметь название эпистемологической позиции, вытекающей из посылки Аргумент Хаксли, позиция, согласно которой ни теизм, ни атеизм известно, или наиболее амбициозно, что ни вера в существование Бога ни вера в то, что Бога не существует, не имеет положительного эпистемологического статуса любого рода.Так же, как метафизический вопрос о Боге существование занимает центральное место в философии религии, так же как и эпистемологический вопрос о том, известен ли теизм или атеизм или имеет какой-то другой положительный эпистемический статус. И учитывая этимология слова «агностик», что может быть лучше? за отрицательный ответ на этот эпистемологический вопрос, чем «агностицизм»? Кроме того, как предлагалось ранее, для очень веская причина, типичная для философии использовать суффикс «-Изм» для обозначения предложения, а не состояния или условие, так как только первое может быть разумно проверено аргумент.

Если, однако, «агностицизм» определяется как суждение, тогда «агностик» должен быть определен в терминах «Агностицизм», а не наоборот. В частности, «агностик» следует определять как человека, который считает, что утверждение «агностицизм» верно вместо того, чтобы определять «агностицизм» как состояние быть агностиком. И если речь идет о том, что ни теизм или атеизм, как известно, истинны, тогда термин «Агностик» больше не может служить ярлыком для тех, кто не являются ни теистами, ни атеистами, поскольку можно постоянно верить что атеизм (или теизм) истинен, отрицая этот атеизм (или теизм), как известно, верна.

В этом гносеологическом смысле термин «Агностицизм» вполне естественно может быть расширен за пределы вопрос о том, что известно или может быть известно, чтобы охватить большую семью должностей, в зависимости от того, какой «положительный эпистемический статус» под вопросом. Например, его можно отождествить с любым из следующие позиции: что ни теистическая вера, ни атеистическая вера оправдано, что ни теистическая вера, ни атеистическая вера не являются рационально требуется, чтобы ни одно из убеждений не было рационально допустимым, что ни один из них не имеет гарантии, что ни один из них не является разумным или что ни один из них вероятно.Кроме того, чтобы избежать острого вопроса о природе знания, можно просто выделить как отдельные члены «Семья агностицизма» каждое из следующих утверждений о интеллектуально развитые люди: (i) ни теизм, ни атеизм не являются адекватно поддерживаются внутренним состоянием таких людей, (ii) ни теистическая вера, ни атеистическая вера не согласуются с остальной частью их убеждения, (iii) ни теистические, ни атеистические убеждения не приводят от надежных процессов создания убеждений, (iv) ни теистические убеждения ни атеистическая вера не является следствием способностей, направленных на истину, которые функционирует должным образом в подходящей среде и т. д.

Заметьте также, что, даже если агностицизм был определен как довольно крайняя позиция, что ни теистическая вера, ни атеистическая вера когда-либо имел положительный эпистемический статус любого вида , это не будет следовать по определению , что никакой агностик либо теист, либо атеист. Некоторые фидеисты, например, считают что ни атеистические, ни теистические убеждения не поддерживаются или санкционировано каким-либо образом по причине, потому что разум оставляет вопрос о существовании Бога полностью не решен.Но у них есть вера в то, что Бог существует, и такая вера (по крайней мере, в некоторых случаях) включает вера. Таким образом, некоторые фидеисты являются крайними агностиками в в эпистемологическом смысле, даже если они не агностики в психологический смысл.

Также стоит упомянуть, что даже во времена Хаксли некоторые апофатические теисты приняли термин «агностик», утверждая, что что все хорошие христиане поклонялись «неизвестному Богу». Более в последнее время некоторые атеисты гордо называют себя «агностиками». атеисты », хотя с дальнейшим отражением симметрия между эта позиция и фидеизм могут заставить их задуматься.Однако более вероятно, что то, что утверждают эти самоидентифицированные атеисты-агностики, является что, хотя их вера в то, что Бога не существует, имеет положительный какой-то эпистемологический статус (как минимум, не иррациональный), это не имеет того положительного эпистемического статуса, который может стать правдой вера в знания.

Несомненно, оба смысла «агностицизма», психологический и эпистемологическое, будет по-прежнему использоваться как внутри, так и вне философии. Надеюсь, контекст поможет устранить неоднозначность.Однако в остальной части этой записи термин «Агностицизм» будет использоваться в его эпистемологическом смысле. Это имеет огромное значение для вопроса об оправдании. Рассмотреть возможность, например, этот отрывок, написанный агностиком Энтони Кенни (1983: 84–85):

Я сам не знаю ни одного аргумента в пользу существования Бога, который я найти убедительным; я думаю, что во всех них я могу найти недостатки. В равной степени я не знаю ни одного аргумента против существования Бога, который абсолютно убедительно; в доводах, которые я знаю против существования Боже, я тоже могу найти недостатки.Так что моя собственная позиция по поводу существования Бога агностик.

Одно дело спросить, не удается ли Кенни найти аргументы, которые убеждают его в существовании или несуществовании Бога оправдывает его лично в приостановлении суждения о существовании Бог. Совсем другое дело — спросить, не является ли эта неспособность (или что-то еще) иначе) оправдывал бы его веру в то, что никто (или, по крайней мере, никто, кто достаточно умен и хорошо информирован) имеет обоснованное убеждение о существовании Бога.

Если агностицизм (в одном смысле этого слова) — это позиция, что ни теизм и атеизм не известны, тогда было бы полезно использовать термин «Гностицизм» для обозначения противоречия позиция, то есть позиция, что либо теизм, либо атеизм известный. У этого взгляда, конечно, были бы две разновидности: теистический. гностицизм — точка зрения, что теизм известен (и, следовательно, атеизм не) — и атеистический гностицизм — точка зрения, что атеизм известно (а значит, теизм — нет).

3.Глобальный атеизм против местного атеизма

Жанин Диллер (2016) отмечает, что просто поскольку большинство теистов имеют в виду определенную концепцию Бога, когда они утверждают, что Бог существует, большинство атеистов имеют определенное представление о Боге в виду, когда они утверждают, что Бога не существует. Действительно, многие атеисты лишь смутно осознают разнообразие представлений о Боге, которые Есть. Например, есть Боги классики и неоклассический теизм: ансельмианский бог, например, или что-то еще скромно, всемогущий, всезнающий и совершенно добрый Бог-творец, которому уделяется столько внимания в современной философии религии.Есть также боги специфических западных теистических религии, такие как христианство, ислам, иудаизм и сикхизм, которые могут или не могут быть лучше всего поняты как классические или неоклассические боги. Там также являются панентеистическими и теистическими богами процесса, а также разнообразными других концепций Бога, как западного, так и незападного происхождения, которые в значительной степени игнорируются даже самыми хорошо информированными атеистами. (Со своей стороны, философски изощренные теисты часто действуют как если опровержение натурализма устанавливает существование особого своего рода Бога, в которого они верят.) Диллер выделяет местные атеизм, который отрицает существование одного вида Бога, из глобальных атеизм, то есть утверждение, что нет никаких богов вроде — что всем законным представлениям о Боге не хватает примеров.

Глобальный атеизм очень трудно оправдать (Diller 2016: 11–16). В самом деле, очень немногие атеисты имеют веские причины считают, что это правда, поскольку подавляющее большинство атеистов сделали никаких попыток поразмышлять над более чем одним или двумя из многих законных концепции Бога, существующие как внутри, так и вне различных религиозные общины.Они также не задумались о том, какие критерии должны быть удовлетворенным, чтобы представление о Боге считалось «Законный», не говоря уже о возможности законного Концепции Бога, которые еще не были задуманы, и их значение этой возможности для вопроса о том, является ли глобальный атеизм оправдано. Более того, самые амбициозные атеистические аргументы, популярные с философами, которые пытаются показать, что концепция Бога бессвязно или что существование Бога логически несовместимо либо с существованием определенных видов зла, либо с существование определенных видов неверия [Schellenberg 2007]), конечно, этого недостаточно, чтобы оправдать глобальный атеизм; потому что даже если они здравые, они полагают, что для того, чтобы быть Богом, существо должно быть всемогущим, всеведущ и совершенно хорош, и, как указывает персонаж Клеанф в начале части XI «Диалогов » Юма . (см. также Nagasawa 2008), существуют религиозно адекватные концепции Бога. которые не требуют, чтобы Бог обладал этими атрибутами.

Глобальные атеисты могут возразить против этого, даже если атеизм и (метафизические) натурализм не тождественны, вера в первый может быть основана на вера в последнее; другими словами, если есть веские аргументы в пользу мнение о том, что природа — это замкнутая система, снимает все бремя рассматривать каждую концепцию Бога отдельно, пока все законные концепции Бога подразумевают, что Бог является сверхъестественным существом, то есть сущность, которая не является естественной, но воздействует на природу. Было ли это стратегия оправдания глобального атеизма работает, зависит от того, можно определить «натурализм» достаточно узко, чтобы подразумевать несуществование всех богов, но не настолько узко, чтобы не убедить можно привести аргументы в пользу его истинности.Это непростая задача, особенно учитывая недавние работы по натуралистическим формам теизма (например, Bishop 2008; Buckareff & Nagasawa 2016: Часть V; Диллер и Кашер 2013: Часть ИКС; и Эллис 2014). Также не очевидно, что доказательные аргументы зло может быть распространено на все законные концепции Бога, хотя, если все подлинные теизмы влекут за собой то, что конечная реальность согласована с добро и спасение (в некотором религиозно адекватном смысле «Высший» и «спасительный»), тогда, возможно, они жестяная банка. Однако решающим моментом является то, что никто еще не сделал этого. кейс.

Что касается вопроса о том, что именно считается законным или религиозно адекватное представление о Боге, различные подходы могут быть взятый. Одна общая стратегия — определить религиозную роль или роли что все, что заслуживает имени или титула «Бог», должно играть, а затем различать законные и незаконные представления о Боге в зависимости от того, подпадает ли что-либо под рассматриваемую концепцию может или будет успешно играть эту роль. (См., Например, Le Пойдевин 2010: 52; и Лефтоу 2016: 66–71.)

Второй подход (совместимый с первым) правдоподобно предполагает, что слово «Бог» — это титул, а не имя собственное и затем спрашивает, какая квалификация требуется, чтобы носить этот титул (Pike 1970). В тот факт, что в большинстве названий указывается либо ранг, либо функция, предполагает, что значение слова «Бог» имеет какое-то отношение к занимая положение в иерархии или выполняя какую-либо функцию. Для Например, общее словарное определение «Бога» как Высшее Существо и ансельмианская идея Бога как величайшего возможного предполагая, что титул «Бог» указывает на ранг, в то время как определение «Бога» как «правителя Вселенная »хорошо сочетается с представлением о том, что« Бог » указывает на функцию и объясняет, почему обычное существительное класса, «Бог» может быть определен как «правитель какой-то части Вселенной или какой-либо сферы человеческой деятельности »(e.грамм., Нептун, бог моря, и Марс, бог войны).

Третий подход (совместимый с первыми двумя) — начать с тесная связь по смыслу между «Богом» и «поклонение». Поклонение кажется важным для теистического религий и, следовательно, важную роль, которую должно играть любое существо, чтобы претендовать на звание «Бог» означает быть подходящим объектом поклонения. В самом деле, хотя здесь есть риск округлости, если «Поклонение» определяется с точки зрения действий или отношения должным образом направленный на «Бога», это не было бы очевидно ошибочно утверждать, что быть достойным какой-то формы религиозное поклонение не только необходимо для божественности, но и достаточно, как хорошо, особенно если достоинство поклонения влечет за собой достоинство верность.Конечно, формы поклонения сильно различаются в зависимости от религии. другому, поэтому даже если достоинство поклонения является единственным определяющим черта Бога, это не означает, что убеждения о том, что эти Боги не сильно отличаются от одной религии к другой. Другая. В некоторых религиях, особенно (но не только) в некоторых западных монотеистические, поклонение включает в себя полную преданность и безусловную обязательство. Чтобы быть достойным такого поклонения (если это даже возможно, когда пул потенциальных прихожан автономных агентов, подобных большинству взрослых людей) требует особо впечатляющего Бога, хотя это спорно, требует ли он идеального один.

Если двусмысленность, возникающая в результате определения «Бога» в терминах достоин поклонения добродетельна, тогда может возникнуть соблазн принять следующий взгляд на глобальный атеизм и его противоположность: «Разносторонний теизм»:

глобальный атеизм: нет существ, достойных религиозного поклонения.

разносторонний теизм: существует по крайней мере одно существо, достойное какая-то форма религиозного поклонения.

Обратите внимание, что в связи с «глобальным атеизмом» атеист отрицает только существование существ, достойных поклонения.Таким образом, даже глобальный атеист не стремится отрицать существование всего, что кто-то назвал богом или «Бог». Например, даже если древние египтяне поклонялись Солнцу и считали его достойным такого поклонения, глобальному атеисту не нужно отрицать существование Солнца. Вместо этого глобальный атеист может утверждать, что древние египтяне ошибались в думая, что Солнце достойно религиозного поклонения.

Точно так же рассмотрим этот отрывок в начале раздела XI книги. Естественная история религии Дэвида Юма :

Если мы исследуем, без предубеждений, древнюю языческую мифологию, как содержится в поэтах, мы не обнаружим в нем такого чудовищного абсурд, как мы можем поначалу постичь.Где трудность в понимании того, что одни и те же силы или принципы, что бы то ни было они были, которые сформировали этот видимый мир, люди и животные, породили также вид разумных существ, более утонченных и авторитет больше, чем у остальных? Что эти существа могут быть капризный, мстительный, страстный, сладострастный, легко зачат; и никакие обстоятельства между нами не более склонны к возникновению таких пороки, чем лицензия абсолютной власти. Короче говоря, весь мифологическая система настолько естественна, что в огромном разнообразии планет и миров, содержащихся в этой вселенной, кажется больше чем вероятно, что, где-то или иначе, это действительно внесено в исполнение .(Юм [1757] 1956: 53, курсив мой)

Существует много споров о том, был ли Юм атеистом, деистом или ни то, ни другое, но никто не использует этот отрывок, чтобы поддержать мнение, что он был на самом деле политеист. Возможно, это потому, что даже если есть естественные инопланетные существа, которые, как и древнегреческие и римские боги, намного превосходят людей по силе, но очень похожи по своим моральным и другие психологические качества, предположительно никого, по крайней мере в наши дни, было бы искушение считать их достойными религиозных поклонение.

Один из возможных недостатков предлагаемой теории глобального атеизма состоит в том, что она похоже, подразумевает совпадение деизма и атеизма. Конечно, это не так давно все деисты считались атеисты. Однако в наши дни термин «деистический атеист» или «атеистический деист» звучит как оксюморон. Из Конечно, не все деисты будут считаться атеистами по предложенному счет, но некоторые будут. Например, рассмотрим деиста, который верит что, хотя сверхъестественный человек намеренно спроектировал вселенную, это божество специально не намеревалось, чтобы разумная жизнь развивалась и не имеет никакого отношения к состоянию или судьбе такой жизни.Такое божество не достойно чьего-либо поклонения, особенно если достоинство поклонения влечет за собой достоинство преданности, и поэтому возможно, не был бы (теистическим) богом, что подразумевает, что атеист мог бы по предложенному определению последовательно верить в существование такого божества. Может быть, тогда «глобальный атеизм» должен быть определяется как позиция, согласно которой и разносторонний теизм, и (разносторонний) деизм ложны — что нет существ, достойных религиозных поклонения, а также никаких космических творцов или разумных дизайнеров, будь то достойны поклонения (и верности) или нет.Даже этот рассказ о «Глобального атеизма», однако, может быть недостаточно. включительно, поскольку религиозные роли тесно связаны с титул «Бог» (и, таким образом, возможно, законные представления о Боге) это может быть воспроизведено чем-то, что не является подходящим ни объект поклонения, ни космический дизайнер или создатель.

4. Аргумент в пользу агностицизма

Согласно одной относительно скромной форме агностицизма, ни универсальный теизм и его отрицание, глобальный атеизм, как известно, правда.Робин Ле Пойдевен (2010: 76) отстаивает эту позицию следующим образом: следует:

  • (1) Есть нет твердого основания судить о том, что теизм или атеизм по сути более вероятно, чем другой.
  • (2) Есть нет твердой основы, на которой можно было бы судить о том, что все доказательства в пользу теизм или атеизм важнее другого.
Из (1) и (2) следует, что
  • (3) Есть нет твердого основания судить о том, что теизм или атеизм более вероятно, чем другой.
Из (3) следует, что
  • (4) Агностицизм верно: ни теизм, ни атеизм не известны быть правдой.

Ле Пойдевен понимает «теизм» в самом широком смысле (который я призыв относиться к утверждению о том, что существует существо, которое является конечная и преднамеренная причина существования Вселенной и высший источник любви и нравственного знания (2010: 52). (Он не использует термин «разносторонний теизм», но это было бы его объяснением его значения.) вероятность »предложения, он имеет в виду, грубо говоря, вероятность того, что предложение «до того, как появятся доказательства» войти »(2010: 49).Эта вероятность зависит исключительно от а. априори соображения, такие как внутренние особенности контента рассматриваемого предложения (например, размер этого содержания).

Ле Пойдевен защищает первую посылку этого аргумента, утверждая, что что, хотя внутренняя вероятность достоверно зависит от специфика претензии (чем менее конкретна претензия, тем больше способов есть, чтобы это было правдой, и поэтому более вероятно, что это правда), невозможно показать, что разносторонний теизм более конкретен или менее конкретный, чем его отрицание.Эта защита кажется неполная, поскольку Ле Пойдевен никогда не показывает, что внутренняя вероятность предложения зависит только от его специфики , а там веские основания полагать, что это не так (см. например, Swinburne 2001: 80–102). Ле Пойдевен мог ответить: однако эта специфика — единственный бесспорный критерий внутренняя вероятность, и это отсутствие консенсуса по другим критериям все что нужно для достойной защиты помещения (1).

Один из способов защитить вторую посылку — проанализировать соответствующие доказательства и утверждают, что это неоднозначно (Le Poidevin 2010: глава 4; и Draper 2002).Другой способ — указать на атеизм, просто утверждение, что теизм ложен, совместимо с множество самых разных гипотез, и эти гипотезы сильно различаются по тому, насколько хорошо они учитывают все свидетельства. Таким образом, чтобы оценить, насколько хорошо атеизм объясняет все свидетельства, можно было бы необходимо рассчитать средневзвешенное значение того, насколько хорошо эти разные атеистические гипотезы учитывают все свидетельства, где веса были бы разные внутренние вероятности каждого из этих атеистические гипотезы.Эта задача кажется непомерно сложной (Дрейпер 2016) и ни в коем случае не предпринималось, что подтверждает утверждение. что нет твердой основы, на которой можно было бы судить о том, доказательства поддерживают теизм или атеизм.

Так называемые «реформатские эпистемологи» (например, Плантинга 2000) может оспорить вторую посылку аргумента обосновывает, что многие представления о Боге, как и многие представления о прошлом, являются «собственно основными» — результатом функционирования базовая когнитивная способность, называемая « sensus divinitatis ”- и поэтому они, по сути, являются частью полное доказательство, в отношении которого вероятность любого утверждения зависит от.Однако агностик мог бы ответить, что это чувство божественное, в отличие от памяти, действует спорадически и далеко от повсеместно. Кроме того, в отличие от других базовых когнитивных способностей, он может легко сопротивляться, и существование убеждений, которые предполагается можно легко объяснить, не предполагая, что способность существует вообще. Таким образом, аналогия с памятью слабая. Следовательно, в отсутствие более прочного основания судить о том, что верования о Боге являются собственно частью основы систем верований некоторых теистов, предпосылка (2) стоит.

Конечно, даже если две посылки аргумента Ле Пойдевена верны, из этого не следует, что аргумент хороший. Для аргумент также содержит два вывода (из шагов 1 а также 2 к шаг 3 и с шага 3 на шаг 4), ни то, ни другое явно не верно. Что касается первого предположим, например, что даже если нет фирмы основание, на котором можно судить, какой из теизма и атеизма по своей сути более вероятно (то есть первая посылка Ле Пойдевена верна), есть твердое основание судить о том, что теизм не так часто более вероятен по сути, чем какая-то конкретная версия атеизма, скажем, редуктивный физикализм.И предположим, что даже если нет твердое основание, на котором можно судить, какой из теизма и атеизма предпочтительнее по совокупности свидетельств (то есть вторая посылка Ле Пойдевена верно), есть твердое основание судить о том, что все доказательства очень сильно отдает предпочтение редуктивному физикализму теизму (в смысле что антецедент во много раз более вероятен с учетом редуктивного физикализм, чем дан теизм). Отсюда следует, что оба Le Посылки Пойдевена верны, но (3) ложны: есть твердое основание (что включает случайную версию теоремы Байеса, примененную к теизму и редуктивный физикализм вместо теизма и атеизма) судить что редуктивный физикализм более вероятен или даже во много раз больше вероятнее, чем теизм, и, следовательно, теизм, вероятно, или даже очень вероятно ложь.Возможно, подобной стратегии нет может использоваться, чтобы показать, что теизм, вероятно, верен, несмотря на то, что Оба предположения Пойдевена верны. Так что, может быть, Ле Посылки Пойдевена, если они адекватно поддержаны, устанавливают, что теистический гностицизм ложен (то есть либо агностицизм, либо атеистический гностицизм — это правда), даже если они не утверждают, что агностицизм это правда.

5. Аргумент в пользу глобального атеизма?

Почти все известные аргументы в пользу атеизма являются аргументами в пользу частный вариант местного атеизма.Одно возможное исключение из этого Правило — это аргумент, недавно ставший популярным среди некоторых новых атеистов, хотя это придумали не они. Гэри Гаттинг (2013) называет это Аргумент «аргумент без аргументов» в пользу атеизма:

  • (1) отсутствие веских причин полагать, что Бог существует, само по себе является хорошим причина полагать, что Бога не существует.
  • (2) Есть нет веских оснований полагать, что Бог существует.
Из (1) и (2) следует, что
  • (3) Есть веская причина полагать, что Бога не существует.

Обратите внимание на очевидное отношение этого аргумента к агностицизму. По словам одного видного члена семьи агностицизма, у нас есть нет веских причин полагать, что Бог существует, и нет веских причин для верю, что Бога не существует. Ясно, что если первая предпосылка этого аргумент верен, то эта версия агностицизма должна быть ложной.

Может ли аргумент без аргументов быть истолкован как аргумент для глобального атеизм? Можно возразить, что это, строго говоря, не аргумент в пользу любого вида атеизма, поскольку его вывод не в том, что атеизм — это правда, но есть веские основания полагать, что атеизм это правда.Но это всего лишь придирка. В конечном итоге, действительно ли это аргумент, который можно использовать для защиты глобального атеизма, зависит от того, как Помещение охраняется.

Обычный способ защиты — получить его от какого-нибудь общего принцип, согласно которому отсутствие оснований для претензий определенного sort — хорошая причина отклонить эти претензии. Ограничение этого принцип к претензиям «определенного рода» имеет решающее значение, поскольку принцип отсутствия оснований для иска во всех случаях веская причина полагать, что утверждение ложно, довольно очевидно ложный.Например, у кого-то может не быть оснований полагать, что в следующий раз, когда кто-то подбросит монету, выпадет орел, но это не веская причина полагать, что это не поднимет голову.

Более многообещающий подход ограничивает принцип утверждениями о существовании, тем самым превратив ее в разновидность бритвы Оккама. Согласно к этой версии принципа, отсутствие оснований, подтверждающих положительное экзистенциальное утверждение (например, «Бог существует »- независимо от того, понимается ли« Бог ») является хорошим причина полагать, что это утверждение ложно (McLaughlin 1984).Один возражение против этого принципа состоит в том, что не все вещи такие что, если бы он существовал, у нас, вероятно, были бы веские основания полагать что он существует. Рассмотрим, например, разумную жизнь в далеком галактики (ср. Morris 1985).

Возможно, однако, более узко ограниченный принцип подойдет. уловка: всякий раз, когда предположение, что положительное экзистенциальное утверждение истинно, заставило бы ожидать наличия оснований для его истинности, отсутствие таких оснований является веским основанием полагать, что иск ложный.Тогда можно было бы утверждать, что (i) Бог, скорее всего, предоставить нам убедительные доказательства Ее существования и так (ii) отсутствие таких доказательств — веская причина полагать, что Бог не существует. Это преобразует аргумент без аргументов в аргумент от божественного сокрытия. Это также превращает его в лучшем случае аргумент в пользу местного атеизма, поскольку даже если бог, скажем, классического теизм не скроет, не все законные концепции Бога таковы, что создание экземпляра этой концепции, вероятно, предоставит нам убедительные доказательства его существования.

6. Два аргумента в пользу местного атеизма

6.1 Как отстаивать местный атеизм

Тот вид Бога, в небытии которого философы кажутся наиболее заинтересовано вечное, нефизическое, всемогущее, всеведущее и всемогущий (то есть нравственно совершенный) Бог-Творец, которому поклоняются многие теологически ортодоксальные мусульмане, иудеи и христиане. Давай позвоним предположение, что такой Бог существует «Омнитеизм». Возникает интересный вопрос: как лучше приводить доводы в пользу атеизма, понимаемого на местном уровне как утверждение, что омнитеизм ложен.

Часто утверждают, что веский аргумент в пользу атеизма невозможен. потому что, хотя, по крайней мере, можно доказать, что что-то определенного рода существует, невозможно доказать, что ничего из этого сортировка существует. Одна из причин отклонить это утверждение заключается в том, что описания некоторых видов объектов внутренне противоречивы. Например, мы можем доказать, что кругового квадрата не существует, потому что такой объект имел бы быть одновременно круглым и некруглым, что невозможно. Таким образом, один способ аргументировать несуществование бога омнитизма (или Для краткости «вселенский Бог») означает утверждать, что такой Бог является невозможный объект вроде круглого квадрата.

Было сделано много попыток построить такие аргументы. Например, утверждалось, что всеблагое существо было бы безупречным и поэтому неспособен к проступку, в то время как всемогущее существо было бы вполне способен делать то, что было бы неправильно. Есть, тем не менее, сложные и правдоподобные ответы на подобные аргументы. Что еще более важно, даже если такой аргумент удастся, омнитеисты могут правдоподобно утверждать, что под «всемогущим» они имеют в виду, не максимально мощный, но оптимально мощный, где оптимальный степень мощности не может быть максимальной, если максимальная мощность исключает обладающий оптимальной степенью некоторого другого совершенства, например морального доброта.

Подобные проблемы сталкиваются с попытками показать, что омнитеизм должен быть ложным. потому что это несовместимо с некоторыми известными фактами о мире. Такие аргументы обычно зависят от подробных и оспариваемых интерпретации божественных атрибутов, таких как всемогущество.

Совершенно иной подход основан на идее, что опровержение не требует быть демонстративным. Цель этого подхода — показать, что существование всевластия настолько невероятно, что уверенная вера в отсутствие такого Бога оправдано.Два таких аргумента подробно обсуждается ниже: «аргумент низкого априорного значения» и «аргумент решающего доказательства». Каждый из этих аргументов использует ту же конкретную стратегию, которая состоит в том, чтобы утверждать, что некоторые Альтернативная гипотеза омнитеизму во много раз более вероятна, чем омнитеизм. Это не означает, что альтернативная гипотеза вероятно, правда, но это означает, что омнитеизм очень вероятно ложный. В случае второго аргумента альтернативная гипотеза (эстетический деизм), возможно, является формой теизма, и даже в случае первого аргумента можно утверждать, что альтернативная гипотеза (исходный физикализм) совместим с некоторыми формами теизма (в частные, в которых Бог является возникающей сущностью).Это не проблема для любого аргумента, однако, именно потому, что оба аргументы в пользу местного атеизма вместо глобального атеизма.

6.2 Аргумент низкого приоритета

Основная идея аргумента о низком априорном значении заключается в том, что даже если агностик прав в том, что когда дело доходит до существования Бога, доказательства неоднозначны или отсутствуют вовсе, из этого следует, что Теизм имеет среднюю вероятность, учитывая все обстоятельства, но вместо этого что теизм, скорее всего, ложен. Говорят, что это следует потому, что теизм начинается с очень низкой вероятностью до того, как учитывать любые доказательства.(«Доказательства» в данном контексте относятся к к факторам, не относящимся к гипотезе, которые повышают или понижают ее вероятность.) Поскольку двусмысленные или отсутствующие доказательства не влияют на это априорная или внутренняя вероятность, апостериорная или с учетом всех обстоятельств вероятность теизма также очень мала. Если, однако, теизм очень вероятно, ложь, тогда атеизм должен быть очень вероятно правдой, и это подразумевает (по мнению защитника аргумента), что атеистический вера оправдана. (Этот последний предполагаемый подтекст рассматривается в разделе 7.)

Этот вид аргументов очень важен для вопроса о том, какой из атеизм и теизм — подходящая позиция «по умолчанию». Если теизм имеет достаточно низкую внутреннюю вероятность, то атеизм возможно, правильная позиция по умолчанию в том смысле, что неоднозначная или отсутствие доказательств оправдывает, не приостанавливая вынесения решения по данному вопросу о существовании Бога, но вместо этого полагая, что Бог не существовать. Вот почему аргумент Ле Пойдевена в пользу агностицизма включает, а не просто предпосылку, утверждающую, что соответствующие доказательства двусмысленно, но также утверждают, что, по крайней мере, в случае многогранный теизм, мы находимся в неведении, когда дело доходит до вопроса какой из теизма и атеизма имеет более высокую внутреннюю вероятность.К сожалению, много дискуссий о том, какая позиция является правильная «позиция по умолчанию» или кто несет «бремя доказательства »отвлекается на плохие аналогии с Санта-Клаусом, летающие монстры из спагетти и Бертрана Рассела ([1952] 1997) знаменитый китайский чайник на эллиптической орбите вокруг Солнца (см. Гарви 2010 и van Inwagen 2012 за критику некоторых из этих аналогий). Аргумент низкого априорного значения неявно обращается к этой важной проблеме в гораздо более изощренный и перспективный способ.

В сформулированной ниже версии аргумента низкой априорной вероятности основной Описанный выше подход улучшен за счет сравнения омнитеизма, а не просто к его отрицанию, но вместо этого к более конкретному атеистическому Гипотеза получила название «исходный физикализм».В отличие от онтологического физикализм, исходный физикализм — это утверждение об источнике ментального сущности, а не об их природе. Источник физикалистов, будь они являются онтологами-физикалистами или онтологическими дуалистами, считают, что физический мир существовал до ментального мира и вызвал ментальный мир, который предполагает, что все ментальные сущности причинно зависят от физических лиц. Далее, даже если они онтологические дуалисты, физикалисты-источники не должны утверждать, что ментальные сущности никогда не вызывают физических или других ментальных сущностей, но они должны заявить, что не было бы ментальных сущностей, если бы не предшествующее существование (и причинные силы) одного или нескольких физических сущности.Аргумент протекает следующим образом:

  • (1) полные доказательства не отдают предпочтение омнитеизму над источником физикализм.
  • (2) Источник физикализм во много раз более вероятен по своей природе, чем омнитеизм.
Из (1) и (2) следует, что
  • (3) Источник физикализм во много раз вероятнее омнитеизма.
Из (3) следует, что
  • (4) Омнитеизм очень вероятно, что это ложь.
Из (4) следует, что
  • (5) Атеизм (понимаемое здесь как отрицание омни-теизма) весьма вероятно правда.

Только две посылки аргумента — шаги (1) и (2) — спорны. Остальные шаги в аргументе все четко следуйте из предыдущих шагов.

Тщательное рассмотрение аргументов за и против посылки (1) здесь, очевидно, невозможно, но это невозможно. Стоит отметить, что защита этой предпосылки не должна утверждать, что известные факты естественные богословы обычно считают, что омни-теизм предпочтительнее конкурирующие гипотезы, подобные исходному физикализму, не имеют силы.Вместо этого можно было бы утверждать, что любая сила, которую они имеют, компенсируется, по крайней мере, в некоторой значительной степени. более конкретными фактами в пользу исходного физикализма над омнитеизмом. Естественные богословы обычно игнорируют эти более конкретные факты и таким образом, кажется, совершает то, что можно было бы назвать «ошибкой недооценки свидетельство». Точнее суть вот в чем. Даже когда естественно богословы успешно идентифицируют некоторые общие факты по теме, которые более вероятно, учитывая омнитизм, чем исходный физикализм, они игнорировать другие более конкретные факты по той же теме, факты, которые, с учетом общего факта представляется значительно более вероятным с учетом источник физикализма, чем данный омнитеизм.

Например, даже если омнитеизм подтверждается общим фактом, что Вселенная сложна, не следует игнорировать более конкретный факт, ученые обнаружили, что в основе этой сложности на уровне в котором мы воспринимаем вселенную, это намного более простая ранняя вселенная из которого возникла эта сложность, а также гораздо более простой современный Вселенная на микроуровне, состоящая из относительно небольших количество различных видов частиц, все из которых существуют в одной из относительно небольшое количество различных состояний.Короче важно принять во внимание не только тот общий факт, что Вселенная, мы напрямую воспринимаем наши чувства, это чрезвычайно сложно, но также более конкретный факт, что два вида скрытой простоты внутри Вселенная может объяснить эту сложность. Учитывая, что сложная вселенная существует, этот более конкретный факт — именно то, что можно было бы ожидать от источник физикализма, потому что, как лучшие естественные богословы (например, Swinburne 2004) говорят, что сложность Вселенной требует объяснение в терминах чего-то более простого.Однако нет причина вообще ожидать этого более конкретного факта об омни-теизме, поскольку, если те же самые естественные богословы правы, тогда простой Бог дает простое объяснение наблюдаемой сложности Вселенная, независимо от того, объясняется ли эта сложность какими-либо проще опосредовать физические причины.

Другой пример касается сознания. Его существование действительно кажется быть более вероятным данным омни-теизмом, чем данным исходным физикализмом (и таким образом, чтобы повысить отношение вероятности омнитеизма к вероятность исходного физикализма).Но мы знаем гораздо больше о сознание, чем просто то, что оно существует. Мы также знаем, частично спасибо к относительно новой дисциплине нейробиологии, этой сознательной констатирует в целом и даже саму целостность наших личностей, не говоря уже о кажущемся единстве личности, зависят от очень высокая степень на физических событиях, происходящих в мозгу. Учитывая общий факт, что сознание существует, у нас есть причина по источнику физикализма, которого у нас нет на теизме, чтобы ожидать этого большего конкретные факты.Учитывая теизм, было бы совсем не удивительно, если бы наши умы были более независимы от мозга, чем они есть на самом деле. После все, если омни-теизм истинен, то по крайней мере один разум, Бог, совершенно не зависеть ни от чего физического. Таким образом, когда в наличии свидетельства о сознании полностью изложены, они далеко не ясны что он значительно способствует омнитеизму.

Подобные проблемы угрожают подорвать призывы к тонкой настройке — это апеллирует к тому факту, что ряд кажущихся независимыми физические параметры имеют значения, которые, хотя и не фиксируются текущим физическая теория, тем не менее, попадает в относительно узкий «допустимый для жизни» диапазон, предполагающий отсутствие изменений в другие параметры.Возможно, учитывая, что тонкая настройка требуется для разумной жизни и что у Всевышнего есть причина создавать разумные жизни, у нас больше оснований ожидать точной настройки на омнитизме, чем на источник физикализма. Однако, учитывая такую ​​тонкую настройку, гораздо больше удивительнее по омни-теизму, чем по исходному физикализму, что наша Вселенная не кишит разумной жизнью и что самое впечатляющее разумные организмы, о существовании которых мы знаем, всего лишь люди: эгоцентричные и агрессивные приматы, которые слишком часто убивают, насилуют и истязают каждого Другие.

Однако, справедливости ради омнитизма, большинство этих людей морально настроены. агенты и многие имеют религиозный опыт, очевидно, от Бога. В проблема в том, что, хотя существование моральных агентов «Предсказано» омни-теизмом лучше, чем источником физикализм, верно также и то, что, учитывая их существование, разнообразие и частота возникновения легко предотвратимых состояний, которые способствуют морально плохим поведение, и это серьезно ограничивает свободу, свободу действий и автономию бесчисленные человеческие существа гораздо более склонны к физикализму источника.А также в то время как религиозные переживания, явно связанные с Богом, несомненно, должны быть Ожидается, что если существует Вселенский Бог, чем если бы люди были продуктом слепые физические силы, верно также и то, что, учитывая, что такие опыты действительно происходят, различные факты об их распространении, которые должно удивить теистов, это именно то, что можно было бы ожидать от источник физикализма, например, тот факт, что у многих людей их никогда не было и тот факт, что у тех, у кого они есть, почти всегда есть предыдущая вера в Бога или обширное знакомство с теистической религией.

Таким образом, кажется, что когда дело доходит до доказательств в пользу омнитеизма, над исходным физикализмом Господь дает, а Господь берет. Кроме того, в сочетании с тем фактом, что то, что мы знаем об уровне благополучия живых существ и степени их страданий возможно, гораздо более вероятным по исходному физикализму, чем по теизму, очень веский, хотя, по общему признанию, противоречивый аргумент в пользу предпосылки (1) может быть изготовлен.

А как насчет помещения (2)? Опять же, его истинность может иметь серьезные основания.Такой случай в первую очередь сравнивает исходный физикализм не с омнитеизмом, а с его противоположностью, источник идеализма. Источники-идеалисты считают, что ментальный мир существовал до физического мира и заставил физический мир возникать. Этот взгляд согласуется как с онтологическими идеализм и онтологический дуализм, а также с физическими сущностями имеющие как физические, так и психические эффекты. Однако из этого следует, что все физические лица, в конечном счете, причинно зависят от одного или нескольких ментальных сущностей и поэтому не согласуется с онтологическими физикализм.Симметрия исходного физикализма и исходного идеализма равна хорошая pro tanto причина полагать, что они равновероятны по сути. Они одинаково специфичны, у них одинаковые онтологические обязательства, ни одно из них не может быть сформулировано более элегантно, чем другой, и каждый кажется одинаково связным и одинаково вразумительно. Они расходятся в вопросе причинной зависимости на что, но если Юм прав и отношения причинной зависимости могут быть обнаруженным наблюдением, а не априори , то не повлияет на внутренних вероятностей двух гипотезы.

Однако омнитеизм — это очень специфическая версия исходного идеализма; это влечет за собой, что исходный идеализм истинен, но выходит далеко за пределы источника идеализма, делая ряд очень конкретных заявлений о «Ментальный мир», породивший физический мир. Для Например, он добавляет утверждение, что единый разум создал физическое Вселенная и что этот разум не только могущественен, но и особенно всемогущим и не просто знающим, а особенно всеведущим. В кроме того, он предполагает ряд противоречивых метафизических и метаэтические утверждения, утверждая, кроме того, что это существо является одновременно вечное и объективно нравственно совершенное.Если какой-либо из этих конкретных утверждения и предположения ложны, тогда омнитеизм ложен. Таким образом, омнитеизм — очень специфическая и, следовательно, очень рискованная форма идеализма источника, и, следовательно, во много раз менее вероятно внутренне чем источник идеализма. Следовательно, если, как указывалось выше, источник физикализм и исходный идеализм внутренне равновероятны, тогда следует, что посылка (2) верно: исходный физикализм во много раз более вероятен внутренне чем омнитеизм.

6.3 Аргумент решающих доказательств

Обратите внимание, что общая стратегия конкретной версии низкого априорный аргумент, рассмотренный выше, заключается в том, чтобы найти альтернативу омнитеизм, который гораздо менее специфичен, чем омнитеизм (и частично по этой причине более вероятно внутренне), в то же время имея достаточно контента нужного типа, чтобы соответствовать совокупность соответствующих данных, по крайней мере, не хуже теизма. В другими словами, цель состоит в том, чтобы найти бегун, подобный источнику физикализма, который начинает гонку с большим преимуществом и, таким образом, выигрывает с большим маржи, потому что он ведет гонку за подтверждающими доказательствами и, следовательно, за вероятность примерно с той же скоростью, что и омнитеизм.Этот не показывает, что источник физикализма вероятен («большой маржа »в данном контексте означает большое отношение одной вероятности к другому, небольшая разница между вероятностями), потому что в гонке могут быть даже лучшие бегуны; это, однако, показывает этот омнитеизм значительно проигрывает гонке и, следовательно, очень вероятно ложь.

Альтернативная стратегия — найти бегуна, который начинает гонку с ничьей. с омни-теизмом, но гонка за доказательной поддержкой проходит намного быстрее чем омнитеизм, таким образом, снова выиграв гонку с отрывом это достаточно велико для продолжения аргументации.Хорошее название аргумента, преследующего эту вторую стратегию, — это «Убедительное доказательство аргумента». Выбор альтернативы Гипотеза здесь имеет решающее значение, как и в аргументе низкой априорной вероятности. Один многообещающий выбор — «эстетический деизм». (Другой бы быть более подробной версией исходного физикализма, который, в отличие от исходного физикализм в целом делает соответствующие данные гораздо более значимыми вероятнее, чем теизм.) Чтобы гарантировать, что омни-теизм и эстетический деизм начинают гонку в одном старте линия, то есть иметь одинаковые внутренние вероятность — «эстетический деизм» лучше всего определяется в таким образом, что это почти идентично омни-теизму.Таким образом, это может быть оговаривали, что, как и омнитеизм, эстетический деизм подразумевает, что вечное, нефизическое, всемогущее и всеведущее существо создало Физический мир. Единственная разница между Богом омнитеизм и божественность эстетического деизма — вот что ими движет. Омнитеистический Бог был бы морально совершенен и так сильно мотивировано соображениями благополучия разумных существ. С другой стороны, эстетический деистический Бог будет отдавать приоритет эстетические товары важнее моральных.Хотя такое существо хотело бы прекрасная вселенная, возможно, лучшая метафора здесь не метафора космический художник, а вместо космического драматурга: автор природы, который прежде всего хочет написать интересный история.

Как известно, хорошие истории никогда не начинаются со строчки «и они жили долго и счастливо », и эта строка является последней строкой любой истории, которая его содержит. Далее, содержащая такую ​​строку вряд ли необходимо, чтобы рассказ был хорошим. Если эстетический деизм истинен, тогда вполне может быть правдой, что «весь мир этап, и все мужчины и женщины всего игроков » (курсив добавлен).В любом случае гипотеза эстетического деизма заставляет «Предсказания» о состоянии живых существ в мир, который сильно отличается от тех, о которых гипотеза омнитеизм делает. В конце концов, то, что делает хорошую историю хорошей, часто какая-то напряженная борьба между добром и злом, и все хорошие истории содержат некоторую смесь пользы и вреда. Это говорит о том, что наблюдаемая смесь добра и зла в нашем мире решительно благоприятствует эстетический деизм над омнитеизмом. И если это так, тогда эстетический деизм далеко опережает омнитеизм в гонке за вероятность, тем самым доказывая, что омнитеизм очень маловероятен.

Вот одна из возможных формулировок этого аргумента:

  • (1) Эстетический деизм по крайней мере так же внутренне вероятен, как омнитеизм.
  • (2) полные свидетельства, исключая «данные о добре и зле», не отдавать предпочтение омнитеизму эстетическому деизму.
  • (3) Дано полное свидетельство, исключая данные добра и зла, данные добро и зло решительно отдают предпочтение эстетическому деизму, а не омнитеизм.
Из (1), (2) и (3) следует, что
  • (4) Эстетический деизм во много раз вероятнее, чем омнитеизм.
Из (4) следует, что
  • (5) Омнитеизм очень вероятно, что это ложь.
Из (5) следует, что
  • (6) Атеизм (понимаемое здесь как отрицание омни-теизма) весьма вероятно правда.

Шаги (4) — (6) этого аргумента аналогичны шагам (3) — (5) аргумента низкого априорного значения, за исключением того, что «источник физикализм »на шаге (3) аргумента низкого априорного значения заменяется «эстетическим деизмом» в шаге (4) решающего доказательства аргумент. Это не имеет значения, поскольку вывод из шага (4) к шагу (5).Этот вывод, как и выводы из шаги (1) — (3) до шага (4) и от шага (5) до шага (6), однозначно правильно. Таким образом, ключевой вопрос заключается в том, могут ли посылки (1), (2), и (3) все верны.

Несмотря на почти полное совпадение омнитеизма и эстетический деизм Ричард Суинберн (2004: 96–109) посылка вызова (1) на том основании, что эстетический деизм, в отличие от омнитеизма, должен постулировать плохое желание объяснить, почему божество не делает то, что морально Лучший. По мнению Суинберна, омнитеизму этого не нужно, потому что то, что лучше всего с моральной точки зрения, является лучшим в целом, и, следовательно, всеведущее существо по необходимости будет делать то, что морально лучше всего, пока у него нет желаний, кроме желаний, которые он имеет просто в силу зная, что лучше всего делать в той или иной ситуации.Этот Однако проблема зависит от весьма сомнительной мотивационной интеллектуализм: он преуспевает только в том случае, если просто верит, что действие хорошо влечет за собой желание это делать. По большинству теорий мотивации есть логический разрыв между интеллектом и желанием. Если такой разрыв существует, то казалось бы, что омнитеизм больше не вероятен по сути, чем эстетический деизм.

Трудно придумать правдоподобный вызов для предпосылки (2) потому что, по крайней мере, когда дело доходит до обычных доказательств, принимаемых в пользу теизм по сравнению с конкурирующими гипотезами, такими как натурализм, эстетический деизм объясняет это свидетельство по крайней мере так же хорошо, как и омнитеизм.Для Например, божеству, интересующемуся хорошим повествованием, нужен мир, в котором сложный и вместе с тем упорядоченный, содержащий красоту, сознание, интеллект и моральная свобода. Возможно, есть больше оснований ожидать существование либертарианской свободы воли на омнитизме, чем на эстетический деизм; но если не исходить из истины омни-теизма, кажется, нет оснований полагать, что у нас есть такая свобода. И даже если серьезно относиться к интроспективному или другому не теологическому доказательства свободы воли либертарианцев, нетрудно построить «Deodicy» здесь: хорошее объяснение с точки зрения эстетики деизм либо о существовании либертарианской свободы воли, либо о том, почему очевидно сильное, но в конечном итоге вводящее в заблуждение свидетельство существование.Например, если открытые теисты правы, то даже всеведущее существо может с уверенностью знать, что (либертарианское) бесплатно выбор будет сделан в будущем, тогда эстетический деизм может для либертарианской свободы воли и других видов неопределенности, требуя что история с настоящими сюрпризами лучше, чем та, которая полностью предсказуемо. В качестве альтернативы, что может быть важно для история состоит только в том, что персонажи думают, что у них есть свобода воли, а не в том, что они действительно есть.

Наконец, есть предпосылка (3), который утверждает, что данные о добре и зле решительно благоприятствуют эстетический деизм над теизмом.В этом контексте «данные хорошего и зло »включают все, что мы знаем о том, как живые существа, включая людей, получают пользу или вред. Полное обсуждение этого посылка здесь невозможна, но признание ее правдоподобия кажется старым, как сама проблема зла. Считайте, что для Например, Книга Иова, главный герой которой, праведник, ужасно страдает, обвиняет Бога в недостаточной приверженности моральная ценность справедливости. Подавляющее большинство комментаторов соглашается что Бог не отвечает напрямую на обвинение Иова.Вместо, говоря из вихря, Он описывает Свой замысел космоса. и животного царства явно предназначенным для того, чтобы подчеркнуть Его сила и величие Его творения. Если бы не теологические беспокойство о нравственном совершенстве Бога, самое естественное интерпретация этой части истории была бы либо то, что Бог соглашается с обвинением Иова в том, что Он несправедлив или что Бог отрицает что Иов может разумно применять такие термины, как «просто» и «Несправедливым» по отношению к Нему, потому что Он и Иов не являются членами какого-либо разделяемое моральное сообщество (готовится к печати Морристон; противоположная точка зрения см. Пень 2010: глава 9).Вот почему первый ответ Иова на Речь Бога (перед тем, как капитулировать в его втором ответе) просто чтобы отказаться повторять его (без ответа) обвинение. На этом истолкование, создатель, противостоящий Иову, не тот Бог, которого он ожидаемый и определенно не Бог омни-теизма, а скорее существо гораздо больше похоже на божество эстетического деизма.

Те, кто утверждает, что Бог может допустить зло, потому что это неизбежно результат того, что Вселенная управляется законами природы, также дает поддержать, хотя и непреднамеренно, идею о том, что если есть автор природы, то это существо, скорее всего, мотивировано эстетические проблемы, чем моральные.Например, может быть, что создавая вселенную, управляемую несколькими законами, которые можно выразить столь же элегантно математические уравнения — впечатляющее достижение, не только из-за мудрости и силы, необходимых для такой задачи, но также из-за эстетической ценности такой вселенной. Это значение может очень Однако зависит от того, решит ли автор не вмешиваться регулярно в природе, чтобы защитить Свои создания от вреда.

Большая часть эстетической ценности животного мира может также зависеть от это результат длительного эволюционного процесса, движимого такие механизмы, как естественный отбор.Как сказал Дарвин (1859 г.) в последние строки О происхождении видов естественным путем Подборка ,

В этом взгляде на жизнь есть величие, с его несколькими силами, изначально вдохнули в несколько форм или в одну; а также что, пока эта планета двигалась на велосипеде в соответствии с установленным закон всемирного тяготения, с самого начала бесконечные формы прекрасные и чудесные были и развиваются.

К сожалению, такой процесс, если он должен произвести разумную жизнь, может также влекут за собой много страданий и бесчисленное количество ранних смертей.Один сомнительное предположение некоторых теоретиков естественного порядка — думать что такие связи между эстетическими товарами и страданием обеспечивают мораль оправдание позволения Бога ужасающее страдания. Возможно, гораздо более правдоподобно, что в таком сценарии значение предотвращения ужасных страданий, с моральной точки зрения, намного перевешивают ценность регулярности, возвышенности и повествования. Если так, тогда морально совершенный Бог не променял бы первое на последнее, хотя божество, мотивированное в первую очередь эстетическими соображениями, нет сомневаюсь.

Подводя итог, можно сказать, что почти все согласны с тем, что в мире есть и то, и другое. добро и зло. Удовольствие и боль, любовь и ненависть, достижения и неудача, процветание и увядание, добродетель и порок — все существует в большое изобилие. Несмотря на это, некоторые видят признаки космического телеология. Те, кто отстаивают версию о решающих доказательствах Приведенный выше аргумент не должен отрицать телеологию. Им действительно нужно показать, что гораздо легче разобраться в «странной смеси добра и зла, которое проявляется в жизни »(Hume Dialogues , XI, 14), когда эта телеология интерпретируется как аморальная, а не как моральная (ср.Mulgan 2015 и Murphy 2017) и, в частности, когда это интерпретируется как направленный на эстетические цели, а не на моральные цели.

7. Аргумент против агностицизма

Тема в Раздел 4 был аргументом Ле Пойдевена в пользу истинности скромной формы агностицизм. В этом разделе приводится аргумент в пользу ложности более будет рассмотрена амбициозная форма агностицизма. Потому что своего рода агностицизм, рассматриваемый в этом разделе, более амбициозен, чем отстаиваемый Ле Пойдевен, вполне возможно, что оба аргумента будут успешными. в обосновании своих выводов.

В аргументе Ле Пойдевена термин «агностицизм» ссылается на позицию, что ни разносторонний теизм, ни глобальный атеизм, как известно, правда. В этой секции, «Агностицизм» относится к позиции, которая ни вера в то, что омнитеизм истинна, ни вера в то, что это false рационально допустимо. Эта форма агностицизма более амбициозен, потому что знание сильнее (в логическом смысле), чем рациональная допустимость: его можно рационально допустимо верить предложениям, которые неизвестны быть правдой, но утверждение не может быть известно тому, кто рационально не допускается в это верить.Таким образом, соответствующий название этой формы агностицизма — «сильный агностицизм».

Другое различие касается объекта двух форм агностицизм. Агностицизм в аргументе Ле Пойдевена касается разносторонний теизм против глобального атеизма. В этом разделе цель омни-теизм против местной атеистической позиции, согласно которой омни-теизм ложный. В предыдущем разделе основное внимание уделялось двум аргументам в пользу Вывод о том, что эта форма местного атеизма, весьма вероятно, верен. В В этом разделе вопрос заключается в том, можно ли это заключение, если установлено, может обосновать успешный аргумент против сильного агностицизм.

Такой аргумент можно сформулировать так:

  • (1) Атеизм (понимаемое здесь как отрицание омни-теизма) весьма вероятно правда.
  • (2) Если атеизм очень вероятно, правда, тогда атеистическая вера рационально допустимо.
Из (1) и (2) следует, что
  • (3) Атеистический вера разумно допустима.
  • (4) Если сильный агностицизм (об омни-теизме) истинен (то есть, если отказ от суждение об истинности или ложности омни-теизма рационально требуется), то атеистическая вера не рационально допустимо.
Из (3) и (4) следует, что
  • (5) Сильный агностицизм (об омни-теизме) ложен.

Помещение (1) был защищен в раздел 6, посылка (4) верна по определению «сильного агностицизм », и шаги (3) а также (5) следуйте из предыдущих шагов по modus ponens и modus толленс соответственно. Это оставляет предпосылку (2), предположение о том, что если атеизм с большой долей вероятности верен, то атеистический вера разумно допустима.

Можно попытаться защитить эту предпосылку, заявив, что вероятности в помещение (2) являются рациональными доводами и, следовательно, истиной так называемого Локковского диссертация (Foley 1992) оправдывает (2):

Для человека рационально верить утверждению S P тогда и только тогда, когда это рационально для доверия S в P , чтобы быть достаточно высоким, чтобы обеспечить положение S в сторону P одно веры.

Однако тезис Локка нуждается в обосновании.К счастью, ничего более сильного, чем тезис Локка, не нужно. защищать посылка (2). Во-первых, все, что нужно защитнику (2), — это «если», а не «если и только если». Также защитнику (2) нужны не приравнивать, как тезис Локка, отношение веры к имеющий высокое доверие. Таким образом, все, что требуется, это следующее более скромный тезис (назовите его « T »):

  • (Т) Если это рационально допустимо для доверия S к предложению P быть (очень) высоким, то это рационально допустимо для S полагать P .

Однако даже этот более скромный тезис вызывает споры, потому что принятие его заставляет придерживаться позиции. это рациональное (т. е. рационально допустимое) убеждение не закрывается соединением. Другими словами, он обязывает человека придерживаться позиции, согласно которой каждое из ряда убеждений может быть рациональным, даже если дополнительное убеждение в том, что все эти убеждения истинны, не является рациональным.

Чтобы понять, почему это так, представьте, что был продан миллион лотерейных билетов.Каждый игрок купил только один билет, и только один из игроков обязательно выиграет. А теперь представьте себе, что у информированного наблюдателя есть четкое представление о каждом из миллиона отдельных игроков, которых этот конкретный игрок проиграет. Согласно тезису T , каждое из этих миллионов убеждений является рациональным. Например, если Сью является одним из игроков, то, согласно T , вера наблюдателя в то, что Сью проиграет, рациональна, потому что для наблюдателя рационально иметь (очень) высокую веру в предположение о том, что Сью проиграет.Поскольку, однако, очевидно, что кто-то выиграет, для наблюдателя также рационально полагать, что кто-то выиграет. Это не рационально, однако иметь противоречивые убеждения, поэтому для наблюдателя это не рационально верить, что ни один игрок не выиграет. Однако это означает, что рациональное убеждение не закрывается соединением, так как утверждение что ни один игрок не выиграет, — это сочетание всех предложения, которые говорят о каком-то отдельном игроке, что они будут терять.

Защитники помещение (2) будет утверждать, очень правдоподобно, что значение T этого рационального убеждения не закрывается под союзом совершенно безобидно.Не очевидно, например, что было бы неразумно ошибаться человека, чтобы поверить, что все их многочисленные убеждения верны, даже если бы каждое из этих убеждений было рациональным? Другие (например, Oppy 1994: 151), Тем не менее, обратите внимание на вывод о том, что рациональное убеждение не является закрытым. в сочетании как неприемлемый и по этой причине отклонит посылка (2). Так что даже если можно показать, что омнитеизм очень вероятно, ложь, все равно не всем будет очевидно, что Рационально допустимо быть местным атеистом в отношении омни-теизма, и поэтому не всем будет очевидно, что сильный агностицизм в отношении омни-теизма ложен.

Мировоззрений атеистов и агностиков

Слабый атеизм — очень широкий термин для тех, кто не является теистами. Агностики, религиозные нетеисты и большинство атеистов подпадают под эту категорию мысли. Сильный атеист придерживается мнения, что бога не существует, но чтобы доказать несуществование божественности, человеку необходимо приписать божественные способности. Из-за очевидных противоречий многие атеисты придерживаются слабой школы атеизма.

Многие слабые атеисты отказываются называться агностиками, а многие агностики отказываются относиться к атеистической категории.Тем не менее, все, кто называет себя слабыми атеистами, на самом деле агностики, а агностицизм относится к сфере атеистического мировоззрения. Это приводит к рассуждению о том, что агностики обычно утверждают, что они не верят в божественность из-за отсутствия доказательств, но христианских агностиков нет. Если агностик придерживается религиозной веры, то агностик является теистом и не верит в несуществование бога из-за отсутствия доказательств (те, кто действительно верит в божественность и все еще остаются агностиками, на самом деле обманывают теистов).Следовательно, они либо теисты, либо атеисты.

В сфере агностицизма есть несколько точек зрения, за которые можно держаться, и каждая из них бросает вызов христианскому апологету.

Жесткий агностицизм утверждает, что существование божественности непознаваемо. Для жесткого агностика знание может быть получено только через личный опыт естественного мира, и все, что находится за пределами естественного царства, не может быть постигнуто. Аргумент против жесткой агностической позиции состоит в том, что человек должен обладать некоторым знанием божественной природы, чтобы заявить о свойствах божественного.Знание божественного — необходимое условие понимания того, что оно непознаваемо.

Эмпирический агностицизм рассматривает божественность как нечто неизвестное, но не непознаваемое. Эмпирический или мягкий агностик утверждает, что недостаточно доказательств, чтобы поддержать или опровергнуть существование божественности. Обычно есть два типа людей, которые придерживаются этой точки зрения; тех, кто честно не знает, но хочет знать, и тех, кто апатичен к божественному (не путать с апатичным агностицизмом).

Трудно встретить первую группу людей.Библия говорит, что ищущие Бога найдут Его. Вторая группа, однако, — это обычно повседневные самопровозглашенные агностики. Эмпирическому агностику предоставляется выбор. Дождитесь свидетельств того, что может не произойти при нашей жизни, или примите конкретное решение за или против других мировоззрений на основе того, что уже известно. Мягкую агностическую позицию обычно занимают те, кто не из-за отсутствия доказательств, а из-за последствий для образа жизни предпочел бы не выбирать.

Во что вы верите?

«Мы верим в Бога» может быть официальным девизом Соединенных Штатов, но религиозная вера в стране, похоже, находится в упадке.

Исследовательский центр Pew Research Center обнаружил, что 4% взрослых американцев идентифицировали себя как атеистов и 5% как агностики в 2018 и 2019 годах, по сравнению с 2% атеистами и 3% агностиками в 2009 году. Еще 17% американцев описали свою религию как «ничего особенного. », По сравнению с 12% в 2009 г. (Pew Research Center, 2019).

Опросы могут недооценивать истинное число неверующих, поскольку атеисты часто сталкиваются со стигмой и могут неохотно идентифицировать себя, говорит Уилл Джервейс, доктор философии, психолог по эволюции и культуре из Университета Кентукки. Его анализ показывает, что истинная распространенность атеизма может быть ближе к 26% ​​и почти наверняка превышает 11% ( Social Psychological and Personality Science , Vol. 9, No. 1, 2018).

Несмотря на рост численности, атеистов и агностиков мало что понимают.Из всех исследований религии и духовности систематическое изучение неверующих началось только в последние 10-15 лет. «В течение ста лет [психологи] смотрели на веру в основном через призму протестантского христианства», — говорит Мигель Фариас, доктор философии, профессор психологии и руководитель группы «Мозг, убеждения и поведение» в Университете Ковентри в Англии. «Только недавно мы поняли, что есть все эти люди, на которых мы действительно не смотрели. Чтобы действительно взглянуть на веру, мы должны принять во внимание все разнообразие вещей, в которые могут верить атеисты или агностики.”

С этим сдвигом исследователи начали рисовать более четкую картину психологии неверия. И хотя атеисты все еще сталкиваются с предрассудками в религиозных странах, таких как Соединенные Штаты, большая часть свидетельств свидетельствует о том, что неверующие и верующие в конце концов могут не так сильно отличаться.

Аналитические атеисты?

Неверие бывает многих разновидностей. Технически атеист — это тот, кто не верит в бога, а агностик — это тот, кто не верит, что можно точно знать, что бог существует.Возможно и то, и другое — атеист-агностик не верит, но также не думает, что мы когда-либо сможем узнать, существует ли бог. С другой стороны, гностический атеист с уверенностью верит, что бога не существует.

Тем не менее, неверующие часто используют эти термины неточно, а многие люди, не верящие в бога, вообще не любят ярлыков. Фариас является соавтором отчета о междисциплинарной, мультиинституциональной исследовательской программе «Понимание неверия», трехлетнем проекте по изучению неверия в Бразилии, Китае, Дании, Японии, Великобритании и США.Команда обнаружила, что лишь небольшая часть неверующих использовали термины «атеист» или «агностик», часто предпочитая такие термины, как «нерелигиозный», «духовный, но не религиозный», «светский», «гуманист» или «вольнодумцы». В Соединенных Штатах, например, только 39% людей, которые заявили, что не верят в Бога, назвали себя атеистами ( Understanding Unbelief , University of Kent, 2019).

Несмотря на нечеткие определения, исследователи начинают сосредотачиваться на факторах, влияющих на то, верит ли кто-то.Некоторые известные и откровенные атеисты, такие как биолог-эволюционист Ричард Докинз, доктор философии, широко утверждали, что любой, кто обладает острыми навыками критического мышления, должен отвергать религию. Согласно этому образу мышления, люди с более сильными аналитическими способностями с большей вероятностью будут неверующими, поскольку вера в высшие силы требует веры в то, что нельзя доказать. Обратной стороной этого аргумента является то, что верующие могут быть более склонны к интуитивному мышлению — верить своей интуиции в существование бога даже при отсутствии веских доказательств.

Еще в 2012 году Жерве был одним из нескольких исследователей, опубликовавших результаты, предполагающие, что аналитическое мышление связано с атеизмом ( Science , Vol. 336, No. 6080, 2012). Однако новейшие исследования ставят под сомнение идею о том, что аналитическое мышление заставляет людей отвергать религию. «Текущая картина намного более тонкая», — говорит Жерве.

Фариас, например, изучал аналитическое и интуитивное мышление у двух разных групп населения: группы людей, различающихся по культуре и религии, которые совершают духовное паломничество в Испанию, и взрослых из общего населения Соединенного Королевства.В обеих группах исследователи не обнаружили связи между интуитивным мышлением и религиозными убеждениями. В похожем эксперименте Фариас использовал нейростимуляцию для усиления когнитивного торможения участников или их способности останавливать интуитивные мысли и импульсивное поведение. Если вера связана с интуитивным мышлением, усиление когнитивного торможения должно заставить людей более скептически относиться к вере в сверхъестественное. Но исследователи обнаружили, что снижение когнитивного торможения не влияет на религиозные или духовные убеждения ( Nature Scientific Reports , Vol.7, статья 15100, 2017).

«Эти эксперименты показывают, что нет никакой связи между аналитическим мышлением и атеизмом или агностицизмом», — говорит Фариас.

Другие находки подтвердили этот вывод. Заглянув за пределы Соединенных Штатов, Жерве и его коллеги использовали глобальную выборку из более чем 13 различных обществ, чтобы изучить связь между убеждениями и когнитивными рефлексами, тенденцию преодолевать инстинктивные реакции и размышлять о проблемах. Они обнаружили, что когнитивная рефлексия была связана с атеизмом только в трех странах: Австралии, Сингапуре и США.И даже в тех странах, где ассоциация держалась, отношения были скромными ( Judgment and Decision Making , Vol. 13, No. 3, 2018). «Популярный [современный] атеистический дискурс трубит о том, насколько они рациональны и аналитичны, [но это] на самом деле не поддерживается нашей лучшей наукой», — говорит Жерве.

Хотя атеисты не могут быть аналитичными по своей сути, есть свидетельства того, что некоторые могут придерживаться научного мировоззрения. Поскольку религиозные люди часто обращаются к своим убеждениям, чтобы справиться со стрессом и тревогой, Фариас задавался вопросом, могут ли неверующие во время стресса вместо этого довериться науке.Он сравнил две группы соревнующихся гребцов: одна группа собиралась участвовать в соревнованиях с высоким уровнем стресса, а другая — в тренировках с низким уровнем стресса. Обе группы протестировали низкую религиозность, но гребцы в группе с высоким уровнем стресса сообщили о более сильной вере в науку, чем гребцы в группе с низким уровнем стресса. Во втором эксперименте Фариас заставлял людей задуматься о собственной смертности — сценарий, который часто побуждает людей защищать свои системы убеждений. Праймированная группа также сообщила о большей вере в науку, чем контрольная группа.

В совокупности эти результаты предполагают, что наука, как и религия, может предоставить источник личного смысла ( Journal of Experimental Social Psychology , Vol. 49, No. 6, 2013). «В некоторых странах, включая США и Великобританию, наука в каком-то смысле стала богоподобной, — говорит Фариас.

Другое исследование также предполагает, что неверующие могут найти смысл в науке и природе. Исследование, проведенное Джесси Л. Престоном, доктором философии из Уорикского университета в Англии, показало, что, хотя религиозные люди могут ссылаться на религиозные события как на источник духовности, неверующие сообщают о духовном опыте, связанном с природой, наукой, медитацией и т. так называемые «пиковые» переживания (например, езда на мотоцикле или употребление психоделических наркотиков).Хотя источники духовности были разными, как религиозные, так и нерелигиозные люди черпали чувство благоговения на своем опыте ( Journal of Experimental Social Psychology , Vol. 70, No. 1, 2017).

Религия и здоровье

Атеисты могут найти моменты духовности в походе в горы или на американских горках, но так ли полезны эти переживания, как религия? Большое количество исследований показывает, что принадлежность к религиозным организациям и посещение религиозных служб улучшает здоровье.

«Логическое следствие этого исследования состоит в том, что если религия — это хорошо, то атеисты должны быть менее здоровыми, но мы этого не находим», — говорит Дэвид Спид, доктор философии, доцент кафедры психологии Университета Нью-Брансуика в Канаде. . Используя данные Общего социального опроса 2008 года, большого опроса репрезентативной выборки взрослых в США, Спид сравнил людей, которые верили и не верили в Бога, и обнаружил, что обе группы имеют одинаковый уровень самооценки здоровья. Примечательно, однако, что стойкие атеисты относились к религиозности более негативно, чем верующие.Когда люди, которые говорили, что они не верят в Бога, сообщали об атипично высоком уровне участия в религиозных мероприятиях (например, люди, которые участвовали из-за семейного или социального давления), они сообщали об ухудшении здоровья в целом ( Journal of Religion and Health , Vol. 55, No. 1, 2016).

«Это говорит о том, что религиозное посещение или молитва не имеют внутренней пользы. Чтобы получить преимущества, необходимо иметь правильное мышление », — говорит Спид.

Когда дело доходит до пользы для здоровья, вера может быть менее важной, чем все, что связано с участием в организованной религии, говорят Спид и Люк Гален, доктор философии, профессор психологии в Государственном университете Гранд-Вэлли в Мичигане.Изучая литературу о преимуществах религиозных убеждений, Гален обнаружил, что большинство преимуществ религиозности можно приписать таким факторам, как социальная вовлеченность и членство в поддерживающей социальной сети. Точно так же, как религиозные люди получают выгоду от присоединения к религиозной группе, атеисты, которые участвуют в группах единомышленников, таких как гуманистические организации или атеистические союзы, испытывают большее благополучие ( Science, Religion & Culture , Vol. 2, No. 3 , 2015).

«Особый соус — это не религиозные убеждения.Это просто членство в группе поддерживающих единомышленников », — говорит он.

Некоторые другие работы Галена предполагают, что твердые убеждения в отношении вашего мировоззрения могут быть важнее того, во что вы верите. Он обнаружил, что как верующие, так и атеисты, которые были уверены в своих убеждениях, сообщали о более высоком общем благополучии, чем те, кто не был уверен или сбит с толку своей верой в Бога ( Психическое здоровье, религия и культура , том 14, № 7, стр. 2011).

«Люди в середине кривой могут испытывать определенное беспокойство или беспокойство, связанное с отсутствием согласованности в их мировоззрении», — говорит он.

Значение в пределах

Хорошее здоровье — не единственный положительный результат, приписываемый религии. Исследования также показывают, что религиозные убеждения связаны с просоциальным поведением, таким как волонтерство и пожертвования на благотворительность.

Но, как и в случае с пользой для здоровья, работа Галена предполагает, что такие просоциальные преимущества больше связаны с членством в общей группе, чем с религиозными убеждениями или принадлежностью к определенной религиозной группе ( Social Indicators Research , Vol. 122, No. 2, 2015).На самом деле, говорит он, в то время как религиозные люди с большей вероятностью будут работать волонтерами или жертвовать благотворительные дела, связанные с их убеждениями, атеисты оказываются более щедрыми по отношению к более широкому кругу причин и разнородным группам.

Тем не менее, атеисты и другие неверующие по-прежнему сталкиваются со значительным клеймом и часто считаются менее нравственными, чем их религиозные коллеги. В ходе исследования, проведенного в 13 странах, Жерве и его коллеги обнаружили, что люди в большинстве стран интуитивно полагали, что крайние нравственные нарушения (такие как убийство и нанесение увечий) с большей вероятностью были совершены атеистами, чем верующими.Этот антиатеистический предрассудок также сохранялся среди людей, которые идентифицировали себя как атеистов, предполагая, что религиозная культура оказывает сильное влияние на моральные суждения даже среди неверующих ( Nature Human Behavior , Vol. 1, Article 0151, 2017).

И все же нерелигиозные люди во многом похожи на религиозных людей. В проекте «Понимание неверия» Фариас и его коллеги обнаружили, что во всех шести странах, которые они изучали, как верующие, так и неверующие считали семью и свободу наиболее важными ценностями в своей жизни и в мире в целом.Команда также нашла доказательства, опровергающие распространенное мнение о том, что атеисты верят в бессмысленность жизни. Они обнаружили, что вера в то, что Вселенная «в конечном счете бессмысленна», была точкой зрения меньшинства среди неверующих в каждой стране.

«Люди предполагают, что [неверующие] имеют очень разные наборы ценностей и представлений о мире, но похоже, что это не так», — говорит Фариас.

Для нерелигиозных, однако, значение может быть более вероятно извлеченным изнутри, чем сверху.Опять же, опираясь на данные Общего социального исследования, Спид и его коллеги обнаружили, что в Соединенных Штатах атеисты и лица, не принадлежащие к религии, не более склонны полагать, что жизнь бессмысленна, чем люди, которые были религиозны или выросли с религиозной принадлежностью. Однако атеисты и люди, не принадлежащие к религиозным организациям, чаще полагали, что смысл создается ими самими ( SAGE Open , Vol. 8, No. 1, 2018).

«Нет [высшей силы], говорящей им любить свою семью, много работать или быть хорошим человеком, но они, кажется, приходят к очень похожим выводам», — говорит Спид.

Ни верующие, ни неверующие не могут претендовать на моральное превосходство, добавляет Жерве. «Если вы уменьшите масштаб, религии, возможно, сыграли важную роль в укреплении крупномасштабного сотрудничества [на протяжении всей истории человечества]. Если увеличивать масштаб, то на самом деле сейчас самые светские страны на Земле делают лучшую работу, заботясь о своих наиболее уязвимых, не прибегая к насилию и делая другие вещи, которые кажутся моральными », — говорит он. «Итак, это беспорядочно, но мы можем довольно уверенно сказать, что интуитивная связь между религией и моралью намного сильнее, чем любые реальные отношения.”

В Соединенных Штатах, стране с глубоко укоренившимися религиозными традициями, еще многое предстоит узнать о неверующих. И есть веская причина попробовать, учитывая, что вера существует «на стыке культуры, эволюции и познания», — говорит Жерве. «Религия — ключевой аспект человеческой натуры, и любое научное объяснение религии требует понимания атеизма».

(PDF) Введение в атеизм, агностицизм и нерелигиозные мировоззрения

лиг используют многопозиционный критерий нерелигиозности и нерелигиозности.

подростки гораздо более светские, чем

их воспитатели.Статья Галена (2018) предполагает, что, изучая

нерелигиозных, психология религии может лучше понять саму

. Например, хотя благотворные эффекты, связанные с

религиозными и духовными переменными, часто приписываются предполагаемой уникальности

этих мировоззрений, Гален критически анализирует ключевые

исследований с использованием религиозных и нерелигиозных образцов, делая вывод, что

светских механизмов могут быть движущая сила этих эффектов.

В этих статьях освещены отправные точки и пути дальнейшего

роста в разработке методологий и теорий, которые позволят понять

атеистов и нерелигиозных людей отдельно от их религиозных собратьев, но

по сравнению с ними. Утверждать, что в данной области

необходимы дополнительные исследования, — это давно известный научный трюизм

. Как приглашенные редакторы этого специального выпуска, мы рады представить

статей, которые будут расширять психологическое исследование

нерелигиозных людей, и призываем к необходимости проведения гораздо большего количества исследований.

Ссылки

Брэдли Д. Ф., Экслайн Дж. Дж., Уздавинес А., Стаунер Н. и Граббс Дж. Б.

(2018). Причины неверия атеистов и агностиков в шкалу существования Бога

: Развитие и первоначальное подтверждение. Психология религии и духовности Re-

, 10, 263–275. http://dx.doi.org/10.1037/

rel0000199

Brown, C. (2017). Необходимость атеизма: осмысление секуляризации —

ции. Журнал истории религии, 41, 439 — 456.http://dx.doi.org/10

. 1111 / 1467-9809.12448

Булливант, С. (2018). Европейская молодежь и религия: результаты Европейского социального исследования

(2014–2016 гг.) Для информирования Синода Биша 2018–

ops. Центр религии и общества Бенедикта XVI, 2018. Получено с

https://www.stmarys.ac.uk/research/centres/benedict-xvi/docs/2018-

mar-europe-young-people-report-eng .pdf

Caldwell-Harris, C., Wilson, A., LoTempio, E., & Бейт-Халлахми, Б.

(2011). Изучение атеистической личности: благополучие, трепет и магическое мышление

атеистов, буддистов и христиан. Психическое здоровье, религия

и культура, 14, 659 — 672. http://dx.doi.org/10.1080/13674676.2010

.509847

Cheng, ZH, Pagano, LA, Jr., & Shariff, AF ( 2018). Разработка

и валидация шкалы микроагрессий против нерелигиозных лиц —

уалов (MANRIS).Психология религии и духовности, 10,

254–262. http://dx.doi.org/10.1037/rel0000203

Чимино Р. и Смит К. (2015). Секуляристские ритуалы в США: солидарность

и легитимация. В Л. Бимане и С. Томлинсе (ред.), Атеистические идентичности:

Пространства и социальные контексты (стр. 87–100). Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Спрингер.

Коулман, Т. Дж., III, и Эрровуд, Р. У. (2015). Только мы сами можем спасти

: «Спасение» атеиста. В H.Бэкон, У. Доссет и С.

Ноулз (ред.), Альтернативные спасения: привлечение священного и

светского (стр. 11–20). Лондон, Англия: Блумсбери.

Коулман, Т. Дж., III, Худ, Р. У., младший, и Шук, Дж. (2015). Введение

в атеизм, светскость и науку. Наука, религия и культура, 2,

1–14. http://dx.doi.org/10.17582/journal.src/2015/2.3.1.14

Коулман, Т. Дж., III, и Йонг, Дж. (2018). Считая нерелигиозным.В А. Ай,

К. Харрис и П. Винк (ред.), Оценка духовности и религии в диверсифицированном мире

: за пределами основной точки зрения. Рукопись суб-

передана к публикации.

Коулман, Т. Дж., III, Сильвер, К. Ф., и Холкомб, Дж. (2013). Сосредоточение на

горизонтальной трансценденции: гораздо больше, чем «неверие». Очерки

Философия гуманизма, 21, 1–18. http://dx.doi.org/10.1558/eph

.v21i2.1

Cragun, R.Т., Хаммер, Дж. Х., Нильсен, М., & Аутц, Н. (2018). Религиоведение /

Светская дистанция: Как далеко друг от друга находятся подростки и их родители? Psy-

хология религии и духовности, 10, 288–295. http://dx.doi.org/10

.1037 / rel0000205

Deal, P. J., & Magyar-Russell, G. (2018). Теория освящения: достаточно ли не теистического освящения? Психология религии и духовности

, 10, 244–253. http://dx.doi.org/10.1037 / rel0000204

Делани Д. (2016). Светский, но не поверхностный: игнорируемая нерелигиозная / недуховная идентичность (магистерская диссертация). Университет Луисвилля.

Получено с https://ir.library.louisville.edu/etd/2578/

Dennett, D. C., & Lascola, L. (2010). Проповедники неверующие.

Эволюционная психология, 8, 122–150. http://dx.doi.org/10.1177/14747

0491000800113

Фариас, М. (2013). Психология атеизма.В С. Булливант и М. Русе

(ред.), Оксфордский справочник атеизма (стр. 468–482). Oxford, New

York: Oxford University Press.

Фариас, М., Коулман, Т. Дж., III, Бартлетт, Дж. Э., Овьедо, Л., Соарес, П., Сантос,

,

Т., и Бас, М. (2018). Атеисты на пути Сантьяго: изучение мотивов —

попыток отправиться в паломничество. Социология религии. Предварительная онлайн-публикация

. http://dx.doi.org/10.1093/socrel/sry019

Фариас, М., & Лаллджи, М. (2008). Целостный индивидуализм в эпоху

Водолея: Измерение индивидуализма / коллективизма в Нью-Эйдж, католической,

и атеистических / агностических группах. Журнал научных исследований религии,

47, 277–289. http://dx.doi.org/10.1111/j.1468-5906.2008.00407.x

Гален, Л. В. (2018). Сосредоточение внимания на нерелигиозном раскрывает светские механизмы, лежащие в основе благополучия и просоциальности. Психология религии

и духовности, 10, 296–306.http://dx.doi.org/10.1037/rel0000202

Жерве, В. М. (2014). Все разрешено? Люди интуитивно судят о безнравственности

как представителя атеистов. PLoS One, 9, e92302. http: // dx

.doi.org / 10.1371 / journal.pone.0092302

Gervais, W., & Najle, M. (2018). Сколько есть атеистов? Социальные

Психологические и личностные науки, 9, 3–10. http://dx.doi.org/10.1177/

1948550617707015

Жерве В., Ксигалатас Д., Маккей, Р., ван Элк, М., Бухтель, Э., Авейард,

М., … Бюльбулия, Дж. (2017). Глобальное свидетельство крайнего интуитивного морального предубеждения

против атеистов. Nature Human Behavior, 1, 0151. http: // dx

.doi.org / 10.1038 / s41562-017-0151

Gruneau Brulin, J., Hill, PC, Laurin, K., Mikulincer, M., & Гранквист, П.

(2018). Религия против государства всеобщего благосостояния — важность культурного контекста

для религиозной схематичности и прайминга. Психология религии

и духовности, 10, 276–287.http://dx.doi.org/10.1037/rel0000200

Худ, Р. У., младший, Хилл, П., и Спилка, Б. (2018). Психология религии:

Эмпирический подход (5-е изд.). Нью-Йорк, Нью-Йорк: Guilford Press.

Houtman, D., & Mascini, P. (2002). Почему церкви пустеют,

, в то время как Нью Эйдж растет? Секуляризация и религиозные изменения в Нидерландах

. Journal for the Scientific Study of Religion, 41, 455–473.

http://dx.doi.org/10.1111/1468-5906.00130

Келлер, Б., Буллик, Р., Кляйн, К., и Суонсон, С. Б. (2018). Профилирование атеистов

мировоззрений в различных культурных контекстах: траектории развития

и счета. Психология религии и духовности, 10, 229–243.

http://dx.doi.org/10.1037/rel0000212

Кейсар А. (2017). Религиозная / нерелигиозная демография и религия v.

наука: глобальная перспектива. В P. Zuckerman & J. Shook (Eds.), Оксфордский справочник по секуляризму

(стр.40–54). Оксфорд, Нью-Йорк: Oxford

University Press.

Кейсар А. и Наварро-Ривера Дж. (2013). В S. Bullivant & M. Ruse (Eds.),

Оксфордский справочник атеизма (стр. 554–586). Оксфорд, Нью-Йорк:

Oxford University Press.

Клингер Э. (2012). Поиск смысла в эволюционной теории целей

перспектива и ее клиническое значение. В книге П. Вонга (ред.), Человек

в поисках смысла: теории, исследования и приложения (2-е изд., стр.

23–56). Нью-Йорк, Нью-Йорк: Рутледж.

Ли, Л. (2014). Светское или нерелигиозное? Изучение и интерпретация

общих «нерелигиозных» категорий и групп населения. Религия, 44, 466 —

482. http://dx.doi.org/10.1080/0048721X.2014.

5

Paulhus, D. (2002). Социально желательный ответ: эволюция

Авторские права на этот документ принадлежат Американской психологической ассоциации или одному из ее союзных издателей.

Эта статья предназначена исключительно для личного использования отдельным пользователем и не подлежит широкому распространению.

205

АТЕИЗМ, агностицизм и нерелигиозные мировоззрения

Как делиться Евангелием с агностиком

Как делиться Евангелием с агностиком

(leer en español)

Базовое описание

Тот, кто называет себя агностиком, считает, что нет никаких доказательств существования Бога, поэтому вы можете сказать, что они не верят и не верят в Бог. Другими словами, Бог мог существовать, но в настоящее время никто не может этого доказать.

Вопросы, которые вы можете задать

  • Были ли у вас какие-либо религиозные убеждения?
  • Как вы попали в духовное место, в котором оказались сейчас?
  • Вы когда-нибудь втайне хотели знать наверняка, что существует Бог
    , который любит вас?
  • Каким будет для вас «доказательство» существования Бога?
  • Есть ли вещи, в которые вы верите, но которые вам не доказали?
  • Как вы думаете, люди в основном хорошие? Как вы объясните присутствие зла в мире?
  • Задумывались ли вы когда-нибудь о возможности того, что вы могли ошибаться в том, во что вы верите в отношении Бога? (Будьте готовы сами ответить на этот вопрос!)

Области, которыми можно восхищаться

  • Их готовность задавать честные вопросы о жизни и Боге.
  • Их вера в то, что можно открыть много правды.
  • Их вера в то, что люди должны относиться друг к другу честно и справедливо.
  • Их желание быть хорошим человеком.
Во что верит агностик

Об агностицизме:
Агностики полагают, что их система убеждений является наиболее рациональным и разумным мировоззрением, иногда из-за «ущерба», нанесенного религией на протяжении веков, но в основном потому, что кажется быть максимально совместимым с наблюдаемым миром в соответствии с научным методом.Однако они обычно открыты для мысли о том, что Бог может существовать.

О Боге:
Этот человек считает, что Бога нельзя доказать или опровергнуть, поэтому в практическом смысле они в основном не верят в Бога.

О Троице:
Подобно Богу, реальность Троицы возможна.

Об Иисусе:
Агностик считает, что Иисус был либо обычным человеком, либо никогда не существовал. Они часто будут ссылаться на «Миф об Иисусе» или «Иевус» (саркастическое упоминание Христа).

О Библии:
Этот человек считает, что Библия — это собрание мифов, полуправды и лжи, предназначенное для того, чтобы сбить с пути невежественных людей и дать власть религиозным лидерам над массами.

О загробной жизни:
Агностик полагает, что реальность загробной жизни возможна, потому что ее нельзя ни доказать, ни опровергнуть.

О спасении:
В понимании агностика нет необходимости в спасении от греха и ада.

Чему учит Библия

О Боге:
Бог назвал Себя «Я есмь» (Исход 20: 2), что означает, что Он самосуществующий (не имеющий начала и конца) вечный Создатель вселенной.

О Троице:
Есть один Бог и все же три Личности (Исаия 45: 5; Второзаконие 6: 4; Иакова 2:19).

Об Иисусе:
Иисус — полностью Бог и полностью человек. Он не просто просветленный человек. Он Бог Вселенной (Иоанна 1: 1, 14, 18; 8:58; 10:30.Сравните Титу 2:13 и Исайи 45:21), и Он равен Богу Отцу и Богу Святому Духу.

О Библии:
Только Библия является словом Божьим. Это безошибочно. Его нельзя и не следует прибавлять или вычитать из (2 Тимофею 3: 16-4: 4; Откровение 22: 18-20). Он подтверждает свое утверждение как Слово Божье точностью, исторической правильностью и исполненным пророчеством.

О спасении:
Каждый человек, рожденный на этой планете, рожден во грехе, предназначен для ада и нуждается в Спасителе.Спасение по вере во Христа на основе Его смерти на кресте. Добрые дела или самоотречение не имеют ничего общего со спасением (Иоанна 3: 16-17, 36; 6:29, 47; Римлянам 4: 1-5; Галатам 2:16; Ефесянам 2: 8-9; Титу 3). : 5). Те, кто полагается только на Христа как на свою единственную надежду на спасение, проводят вечность на небесах; те, кто отвергает Христа, проводят вечность в аду. (Иоанна 5: 24-30; Откровение 20: 11-15).

О чем следует помнить
  • Не спорьте о том, можно ли «доказать» Бога, потому что это обычно заставляет вас защищаться, а в итоге вы действительно не можете «доказать» Бога научным методом. смысл.
  • Сосредоточьтесь на наблюдаемых доказательствах Бога, которые встроены в творение, например, на то, как «тонко настроена» вселенная, чтобы поддерживать жизнь, иначе мы бы даже не существовали. Такая тонкая настройка просто не могла произойти случайно. Например, земля находится на идеальном расстоянии от солнца. Если бы это было всего на несколько миль ближе, мы бы все сгорели. Еще несколько миль, и мы все замерзнем насмерть!
  • Попытайтесь включить в разговор то, что называется «пари Паскаля», которое звучит примерно так:
    • Верить в Бога больше смысла, чем не верить.Если вы верите, а Бог существует, вы будете вознаграждены в загробной жизни. Если вы не верите, а Он существует, вы будете наказаны за свое неверие. Если Его нет, вы в любом случае ничего не потеряли.
  • Если они задают такие вопросы, как: «Как узнать, какой бог является Богом?» — сосредоточьтесь на утверждениях Христа как на единственном способе доказать это воскресением из мертвых. Не забудьте упомянуть об этом как о начале разговора, а не как о пугающей угрозе.
  • Итог с агностиком: помните, что вы не можете убедить кого-то в вере во Христа, но вы можете (и должны) жить по-христиански, чтобы окружающие почувствовали нечто иное, что открывает вам дверь для объяснения «свидетельств». ‘.

Для дальнейших исследований

Религии | Специальный выпуск: Агностицизм

Д-р Фрэнсис Йонбек
Электронная почта Веб-сайт
Гостевой редактор

Факультет теологии Упсальского университета, 751 20 Упсала, Швеция
Интересы: светские мировоззрения; атеизм; агностицизм; философское богословие; проблема зла; Божественная тайна и религиозная эпистемология

Эмер Карл Рейнхольд Брокенхильм
Электронная почта
Гостевой редактор

Факультет теологии Упсальского университета, 751 20 Упсала, Швеция
Интересы: систематическое богословие; эмпирическое мировоззренческое исследование; диалог науки и религии и светское мировоззрение

Доктор.Лотта Кнутссон Брокенхильм
Электронная почта
Гостевой редактор

Факультет теологии Упсальского университета, 751 20 Упсала, Швеция
Интересы: когнитивная наука о религии; диалог науки и религии; атеизм; натурализм и агностицизм

Доктор Эвелина Лундмарк
Электронная почта Веб-сайт
Гостевой редактор

Факультет теологии Упсальского университета, 751 20 Упсала, Швеция
Интересы: агностицизм; атеизм; религиозный агностицизм; религиозный фикционализм; позиция по умолчанию; надеяться; религиозные нонисты; агностицизм и смысл жизни; агностицизм и толерантность; агностицизм и религиозное разнообразие; светские мировоззрения; философия религии; социология религии; Психология религии

Уважаемые коллеги,

В то время как большая работа была проделана в отношении веры в Бога и атеизма, исследования агностицизма поистине скудны.Одно из возможных объяснений этого упущения (или полного пренебрежения) состоит в том, что философы религии считают агностицизм нестабильной позицией, которая, скорее всего, приведет к атеизму, натурализму или вере в Бога.

Слишком часто агностицизм находится в тени атеизма. Эта точка зрения заслуживает отдельного внимания. Цель этого специального выпуска — пролить свет на агностицизм как подлинную позицию, а также расширить ограниченное исследование агностицизма. Действительно, насколько нам известно, это первый выпуск академического журнала, полностью посвященного данной тематике.

Мы приветствуем статьи, исследующие ответы на концептуальные, эпистемологические и прагматические вопросы, такие как: Как мы должны понимать и определять агностицизм? Есть ли разница, и если да, то в чем разница между агностицизмом и атеизмом? Можно ли, и если да, то как оправдать свою точку зрения? Следует ли считать агностицизм, атеизм или, возможно, теизм стандартной позицией, которую следует занять по отношению к вере в Бога? Можно ли придерживаться религиозного образа жизни, будучи в то же время неуверенным и агностическим в отношении существования Бога, или агностические взгляды лучше подходят нерелигиозному и светскому обществу?

Однако агностицизм поднимает важные вопросы, выходящие за рамки философии религии.Ответы «не знаю» на религиозные вопросы часто встречаются в социологических исследованиях и психологических исследованиях агностицизма. Мы приглашаем авторов из этих областей, исследующих такие вопросы, как: Как агностицизм актуализируется и переживается в повседневной жизни? Как агностицизм вписывается в системы конструирования идентичности или создания значений? Существуют ли культурные различия в том, как агностицизм концептуализируется по всему миру? Мы особенно приветствуем исследования, которые сосредоточены на пересечении эмпирической и философской областей.

Доктор Фрэнсис Йонбэк

Prof. Emer Carl Reinhold Bråkenhielm
Dr Lotta Knutsson Bråkenhielm
Dr Evelina Lundmark
Приглашенные редакторы

Информация для подачи рукописей

Рукописи должны быть отправлены онлайн по адресу www.mdpi.com, зарегистрировавшись и войдя на этот сайт. После регистрации щелкните здесь, чтобы перейти к форме отправки. Рукописи можно подавать до установленного срока. Все статьи будут рецензироваться.Принятые статьи будут постоянно публиковаться в журнале (как только они будут приняты) и будут перечислены вместе на веб-сайте специального выпуска. Приглашаются исследовательские статьи, обзорные статьи, а также короткие сообщения. Для запланированных статей название и краткое резюме (около 100 слов) можно отправить в редакцию для объявления на этом сайте.

Представленные рукописи не должны были публиковаться ранее или рассматриваться для публикации в другом месте (за исключением трудов конференции).Все рукописи тщательно рецензируются в рамках процесса двойного слепого рецензирования. Руководство для авторов и другая важная информация для подачи рукописей доступна на странице Инструкции для авторов. Religions — это международный рецензируемый ежемесячный журнал открытого доступа, публикуемый MDPI.

Пожалуйста, посетите страницу Инструкции для авторов перед отправкой рукописи. Плата за обработку статьи (APC) для публикации в этом журнале с открытым доступом составляет 1200 швейцарских франков.Представленные статьи должны быть хорошо отформатированы и написаны на хорошем английском языке. Авторы могут использовать MDPI Услуги редактирования на английском языке перед публикацией или во время редактирования автора.

Что такое агностицизм? | GotQuestions.org

Ответ

Агностицизм — это точка зрения, согласно которой существование Бога невозможно узнать или доказать. Слово «агностик» по сути означает «без знания». Агностицизм — более интеллектуально честная форма атеизма. Атеизм утверждает, что Бога не существует — недоказуемая позиция.Агностицизм утверждает, что существование Бога не может быть доказано или недоказано, что невозможно узнать, существует ли Бог или нет. В этом агностицизм прав. Существование Бога нельзя доказать или опровергнуть эмпирически.

Библия говорит нам, что мы должны принять верой, что Бог существует. Евреям 11: 6 говорит, что без веры «невозможно угодить Богу, потому что всякий, кто приходит к нему, должен верить, что он существует и что он награждает тех, кто искренне ищет его». Бог есть дух (Иоанна 4:24), поэтому Его нельзя увидеть или потрогать.Если Бог не хочет открывать Себя, Он невидим для наших чувств (Римлянам 1:20). Библия заявляет, что существование Бога можно ясно увидеть во Вселенной (Псалом 19: 1–4), ощутить в природе (Римлянам 1: 18–22) и подтвердить в наших сердцах (Экклезиаст 3:11).

Агностики не желают принимать решения ни за, ни против существования Бога. Это идеальная позиция «по обе стороны забора». Теисты верят, что Бог существует. Атеисты верят, что Бога не существует. Агностики верят, что мы не должны верить или не верить в существование Бога, потому что невозможно узнать ни в каком случае.

В качестве аргумента давайте отбросим ясные и неопровержимые доказательства существования Бога. Если мы уравняем позиции теизма и агностицизма, что имеет наибольший «смысл» верить в возможность жизни после смерти? Если Бога нет, то и теисты, и агностики просто перестают существовать, когда умирают. Если есть Бог, и теистам, и агностикам будет кому ответить, когда они умрут. С этой точки зрения, определенно более «разумно» быть теистом, чем агностиком.Если ни одна из позиций не может быть доказана или опровергнута, кажется разумным приложить все усилия, чтобы тщательно изучить позицию, которая может иметь бесконечно и вечно более желаемый конечный результат.

Сомневаться — это нормально. В этом мире есть много вещей, которых мы не понимаем. Часто люди сомневаются в существовании Бога, потому что они не понимают или не соглашаются с тем, что Он делает и допускает. Однако, как ограниченные человеческие существа, мы не должны ожидать, что сможем постичь бесконечного Бога. Послание к Римлянам 11: 33-34 восклицает: «О, бездна богатства мудрости и познания Бога! Как непостижимы его суждения и непостижимые пути! «Кто познал разум Господа? Или кто был его советником? »

Мы должны верить в Бога верой и доверять Его путям верой.Бог готов и желает удивительным образом открывать Себя тем, кто верит в Него. Второзаконие 4:29 провозглашает: «Но если оттуда вы будете искать Господа, Бога вашего, вы найдете Его, если будете искать Его всем сердцем и всей душой».

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *